Европейская идея в истории. Проблемы войны и мира - Чубарьян А.О.

Автор: Чубарьян А.О.
Теги: международные отношения и внешняя политика в целом международное право международные отношения история европы
Год: 1987
Похожие
Современная стратегия США и НАТО в контексте проблем национальной безопасности России
Проблемы европейского феодализма
Этнические проблемы развития национальных отношений. Сборник научных трудов
Американская буржуазная историография германской проблемы
Текст
                    ЕВРОПЕЙСКАЯ
ИДЕЯ
В ИСТОРИИ

С	“

А.О.ЧУБАРЬЯН
ЕВРОПЕЙСКАЯ
ИДЕЯ
В ИСТОРИИ
ПРОБЛЕМЫ
ВОЙНЫ И МИРА
Москва
«Международные отношения»
1987

Чубарьян А. О.
4-81 Европейская идея в истории. Проблемы войны
и мира. — М.: Междунар, отношения, 1987. — 352 с.
В книге рассматривается проблема единства Европы в ее много¬
вековом хронологическом диапазоне. Избран наиболее важный аспект
этой многоплановой темы — проблема обеспечения мира в Европе от
средневековья до наших дней. Автор убедительно, на богатом истори¬
ческом материале раскрывает идею неделимости мира в Европе, дает
аргументированный отпор буржуазным концепциям европейской без¬
опасности. Важное место отведено показу роли СССР и социалистичес¬
кого содружества в обеспечении мира и безопасности на европейском
континенте.
Для специалистов-международников.
0801000000—079
003(01)—87
КБ—13—11—1987
ББК 66.4(0)
© «Международные отношения», 1987

ВВЕДЕНИЕ
История европейской идеи в течение длительного
времени привлекает к себе внимание многочисленных
исследователей в разных странах. О ней пишут профес¬
сиональные историки, политики и публицисты, общест¬
венные деятели, дипломаты и теологи. К ней обращают¬
ся писатели и художники.
«Европейская идея», или «идея Европы» — это отно¬
шение к Европе как к определенной общности, рассмот¬
рение ее в плане внутреннего единства и отличия от
других частей света.
Уже из этой посылки становится очевидной много-
гранН-Остьидеи Европы, которая включает в себя самые*
различные факторы — географические, экономические,
политические и культурно-исторические. Подобная комп¬
лексность ставит вопрос о вычленении различных компо¬
нентов европейской идеи, различных этапов ее эволюции,
о ее разном понимании в тот или иной исторический пе¬
риод.
В ряде трудов по истории европейской идеи она свя¬
зывается лцшь с-лсторией различных проектов_объеди-
нения Европы или ее частей ГВ то же время имеются-
мноТбчисленньш попыткиГболее широкого подхода к этой
проблеме, стремление видеть в идее Европы- различные
стороны европейской общности, включающей экономиче¬
ские взаимосвязи, общее культурно-историческое насле¬
дие, факторы международно-политического развития. Ес¬
тественно, что такой подход предполагает и анализ мно¬
гочисленных вариантов объединения и «унификации»
Европы, а также конкретных проектов создания различ¬
ных общеевропейских органов и союзов.
Учитывая, что широкое толкование истории европей¬
ской идеи раздвигает ее границы, делает их порой весь-
м^расплывчатыми, что создает предпосылки для раз¬
3

ного толкования истории европейской идеи, автор тем
не менее считает такой подход соответствующим объек¬
тивным закономерностям самой европейской истории.
Уже в глубокой древности формировались идеи и
представления о единстве Европы. История европейской
идеи — это история формирования европейских теорий
и воззрений, но это одновременно и история попыток
практической реализации этих теорий.
При такой трактовке европейской идеи неизбежно'
включение в сферу исследований и различных аспектов
конкретной истории Европы. Эта история служит, с од¬
ной стороны, постоянным фоном для изучения общеевро¬
пейских теорий и реалий, а с другой — позволяет про¬
следить борьбу различных классов и политических сил
по вопросам единства и разнообразия европейского раз¬
вития.
Европейская идея — это не вечное и неизменное по¬
нятие, не абстрактная логическая или психологическая
категория. Представления о европейской общности, так
же как и способы их реализации, менялись на различных
этапах мировой и европейской истории. И на каждом ив
этих этапов они отражали столкновение интересов раз¬
ных классов, социальных групп и политических партий.
Настоящее исследование не ставит своей задачей рас¬
крыть все аспекты эволюции европейской идеи. Главным
^бразом анализируется история европейской идеи, свя-~
занная"с проблемами войньГи мира. Прй' этом автор не¬
избежно касается ряда общих вопросов толкования и
оценки европейской идеи. Тем не менее он сознательно-
оставляет в стороне многие важные компоненты этой
идеи, связанные с историко-культурными процессами,
экономическими факторами й’дрг Коицентрация внима¬
ния на вопросах войны й мира -етражает наше представ¬
ление о том, что европейская идея в качестве важнейше¬
го компонента включала и включает идею ответственно¬
сти европейцев за судьбы континента, за сохранение ми¬
ра в Европе.
Свою главную задачу автор видит в том, чтобы обос¬
новать расчлененность европейской идеи, показать, что
никогда не существовало единого и абстрактного взгля¬
да на европейскую общность. На разных этапах истории
видение Европы, ее прошлого и будущего у представите¬
лей различных классовых и социальных сил постоянно
менялось и варьировалось.	'
«Европеизм» как течение политической мысли и как
4

объективная реальность был многолик и неоднороден,
оставаясь полем постоянной и острой борьбы консерва¬
тивно-реакционных, буржуазно-либеральных и револю¬
ционно-демократических идей и воззрений. Поэтому, на
наш взгляд, несостоятельны попытки буржуазной исто¬
риографии и политологии ограничивать его лишь буржу¬
азными теориями (либо в либеральном, либо в консер¬
вативном варианте).
Автор пытается проследить это на примере многочис¬
ленных проектов вечного мира, выдвигавшихся европей¬
скими мыслителями на протяжении многих веков и от¬
ражавших столкновения гуманистических и реакционных
взглядов.
Большое место отводится в работе рассмотрению
международно-политических систем, сложившихся в Ев¬
ропе в XVII—XX вв., анализу сущности «европейского
равновесия» как общеевропейской институции и общеев¬
ропейского феномена.
Исходя из этих общих соображений в данной работе
прослеживаются основные этапы в формировании и эво¬
люции европейской идеи.
В античный период европейской истории сформирова¬
лись общие представления о географических границах
континента, были заложены основы культурно-историче¬
ской общности Европы.
Античное наследие играло огромную роль в истории
европейской культуры.
В феодальный период европейская идея была связана
прежде всего с ролью христианства. В идеологическом
плане христианская, точнее — католическая церковь пы¬
талась обосновать идею теократической Европы, объ¬
единенной на основе религиозных догматов и представ¬
лений. Католическая церковь и папство стремились реа¬
лизовать свою программу и политическими средствами,
добиваясь гегемонии на континенте.
Присущая феодализму борьба универсалистских и
партикуляристских тенденций проявилась в Европе в
столкновении папства и императоров, соперничавших в
борьбе за гегемонию на континенте, как между собой,
так и с формирующимися национальными государства¬
ми. Наряду с тенденциями наднациональной власти на¬
чала формироваться идея гегемонии в Европе какой-ли¬
бо одной державы.
Появившиеся в этот период первые общеевропейские
проекты отражали, с одной стороны, столкновение церк¬
5

ви и светской власти за преобладание в Европе, а с дру¬
гой — столкновение (пока еще в начальной форме) за¬
воевательной и гуманистической тенденций в реализации
европейского единства.
Буржуазный период в истории Европы привел к
серьезной модификации европейской идеи, к появлению
новых тенденций в ее реализации. К числу объективных
факторов, характеризующих эпоху капитализма, следует
отнести рост экономической взаимосвязи различных час¬
тей европейского континента, что стимулировало обще¬
европейские планы и проекты.
Торжество буржуазных отношений нашло отражение
в идеях европейского Просвещения. Крупнейшие деятели
Просвещения Франции и Англии, России и Германии вы¬
двинули на рубеже XVIII—XIX вв. значительное число
проектов, предусматривавших объединение Европы на
демократической основе. Эти проекты выражали гумани¬
стическую традицию в подходе к Европе, служили осно¬
вой для многих революционных идей и освободительных
движений XIX столетия.
Международно-политическая система, порожденная
особенностями социально-экономического и политическо¬
го развития XVII и XVIII столетий, привела к формиро¬
ванию так называемого «европейского равновесия», оп¬
ределенного баланса между основными европейскими
государствами, который с этого времени приобретает
черты общеевропейской закономерности. В условиях
этого баланса активизировались попытки отдельных дер¬
жав добиваться гегемонии в Европе.
В наиболее рельефной форме эти попытки обнаружи¬
лись в наполеоновских захватах и в стремлении фран¬
цузского императора «унифицировать Европу» под фран¬
цузским господством. Предприятие Наполеона утвержда¬
ло завоевательную тенденцию в эволюции европейской
реакции против освободительной, революционной борь¬
бы европейских народов.
В противовес объединению реакционных сил револю¬
ционные круги предприняли попытку объединить свои
усилия, что служило проявлением освободительной, де¬
мократической тенденции в истории европейской идеи.
Базируясь на традициях Великой французской револю¬
ции, аккумулируя опыт европейских революций 20—
40-х гг. XIX в., демократическое движение выдвинуло
лозунг «Соединенных Штатов Европы», противопостав¬
ленный реакционному Священному Союзу. Этот лозунг
6

эволюционировал вместе с трансформацией европейской
буржуазии, постепенно теряя свой революционно-демо¬
кратический смысл.
Вступление капитализма в империалистическую ста¬
дию сопровождалось процессом интернационализации
производства и общественной жизни. На этой основе
формировались новые объединительные проекты; воз¬
рожденный лозунг Соединенных Штатов Европы приоб¬
рел империалистическое содержание. В том же русле
империалистических идей в начале XX в. родился ин¬
теграционный проект «Срединной Европы», в основе ко¬
торого лежало стремление Германии добиться гегемонии
над значительной частью Европы.
Империалистическим попыткам объединения Европы
противостояли революционные силы континента. Марк¬
сизм-ленинизм выдвинул лозунг объединения трудящих¬
ся всех стран во имя социального прогресса и нацио¬
нального освобождения. Идеи марксизма-ленинизма по¬
служили основой для единства действий трудящихся
Европы, их революционной борьбы. В своей программе
революционного обновления народы Европы опирались
на опыт предшествующих поколений, на гуманистические
и демократические традиции прошлого.
Великая Октябрьская социалистическая революция
открыла новую эру во всемирной и европейской истории.
Существование в Европе государств двух противополож¬
ных систем отразилось на содержании европейских идей
и конкретных проектах объединения Европы.
В истории европейской идеи 1917—1945 гг. прослежи¬
ваются различные тенденции, связанные прежде всего с
развитием международных отношений. Панъевропеизм
20-х гг. получил наибольшее выражение в идеях Куден-
хова-Каллерги и в проекте А. Бриана. Эти идеи и про¬
екты предусматривали объединение Европы без социа¬
листического Советского Союза, а очень часто и против
него. В то же время панъевропейское движение отража¬
ло острую борьбу между капиталистическими стра¬
нами, Европы.
В 20—30-е гг. XX в. сформировался европеизм фа¬
шистского толка, связанный прежде всего с программой
«нового порядка» и мирового господства гитлеровской
Германии. Фашистская агрессия в самой крайней форме
отражала завоевательную тенденцию в европейских иде¬
ях и практике, заложенную еще в начале XIX в.
7

Фашистским планам была противопоставлена совет¬
ская концепция коллективной безопасности в Европе,
предусматривавшая создание общеевропейской системы,
способной остановить реализацию фашистской про¬
граммы.
Обращаясь к истории второй мировой войны, мы мо¬
жем проанализировать европейские идеи движения Со¬
противления, рассмотреть конкретные европейские про¬
екты и борьбу вокруг них, выражавшую столкновение
интересов различных социальных групп и партий, участ¬
вовавших в европейском Сопротивлении.
Новый этап в эволюции европейской идеи наступил
после второй мировой войны. На основе комплекса объ¬
ективных и субъективных факторов экономического и
политического характера в Западной Европе было созда¬
но интеграционное объединение. Сложившись на эконо¬
мической основе, оно впоследствии было дополнено сис¬
темой политических органов. В рамках западноевропей¬
ской интеграции, с одной стороны, шла постоянная борь¬
ба между сторонниками «наднациональной Европы» и
«Европы отечеств», а с другой — между демократически¬
ми силами и представителями монополий, транснацио¬
нальных компаний, выразителями интересов консерва¬
тивных кругов.
Современная Европа — это и интеграция социалисти¬
ческих государств, связанных общностью целей и един¬
ством мировоззрения, однотипностью общественных сис¬
тем, объединенных борьбой за мирную, демократическую
Европу.
В условиях существования двух типов интеграции
возникает вопрос о том, что объединяет всю Европу в
ядерную эпоху. Это прежде всего общая ответственность
всех европейцев за судьбы континента, за его спасение
перед лицом угрозы ядерного уничтожения. Опираясь на
объективные предпосылки экономического взаимодейст¬
вия, на общее культурно-историческое наследие, народы
Европы учитывают многовековой опыт (как позитивный,
так и негативный) европейской истории и используют
гуманистические и демократические традиции борьбы
। европейских народов за социальный прогресс.
* * *
Методологической основой исследования явились тру¬
ды классиков марксизма-ленинизма. Их взгляды на раз¬
8

витие человеческого общества, учение о классовой борь-’
бе, анализ соотношения экономики и политики, взаимо¬
связи проблем культуры и социальной истории позво¬
ляют понять истоки, сущность и эволюцию европейских
идей и воззрений.
В советской исторической литературе нет специаль¬
ных работ по истории европейской идеи. Однако много¬
численные труды по всемирной и европейской истории
составляют тот фундамент (и методологический, и кон¬
кретно-исторический), на который необходимо опирать¬
ся, исследуя самые различные стороны истории Европы,
в том числе и историю идеи Европы.
Из работ общего характера это прежде всего «Все¬
мирная история», вскрывающая взаимосвязь различных
континентов и регионов, а также обобщающие труды по
истории отдельных европейских стран, созданные совет¬
скими учеными за последние 15—20 лет1.
Важное место в изучении различных аспектов евро¬
пейской истории принадлежит исследованиям советских
историков по проблемам социально-экономического, по¬
литического и культурного развития Европы и отдель¬
ных стран континента на разных этапах исторического^
процесса.
В работах советских историков выявлена сущность:
так называемой «античной Европы», исследован ее вклад
в становление европейской культуры и цивилизации, в
понимание самого термина «Европа»2, раскрыт смысл
понятия «Средневековая Европа», определено значение
классовой борьбы и социальных движений как общеев¬
ропейских реалий и закономерностей, место христиан¬
ской церкви в феодальной Европе, роль европейского
города3.
Важнейшее значение для понимания характера об¬
щеевропейского процесса, его синхронности и асинхрон¬
ности имеют труды по истории феодальной России, в
которых вскрыты не только общие закономерности и
особенности развития России, но и выявлено ее место в
общеевропейской истории4.
Советские ученые внесли большой вклад в изучение:
истории Европы нового времени. Во -многих работах глу¬
боко и аргументированно показаны основные линии ев¬
ропейской истории XVII—XIX вв., раскрыта сущность
европейских международно-политических систем, создан¬
ных В XVIII—XIX ВВ., выявлены общность и_гпрпифшса „
исторического развитий Западной и Восточной Европы;
9

Важное значение для изучения истории европейской идеи
имеют труды по истории философии и политической
мысли5.
В то же время у нас мало изучена история европей¬
ских мирных конгрессов второй половины XIX в., имеет¬
ся лишь несколько работ, прямо посвященных анализу
европейских проектов эпохи Просвещения, возникших
примерно в одно и то же время на Западе и Востоке
континента, в Англии и (Франции, России и Германии.
Практически нет книг и аналитических статей о зарож¬
дении и эволюции лозунга «Соединенные Штаты Ев¬
ропы».
Качественно новый этап европейской и всей мировой
истории, наступивший в результате победы Великой Ок¬
тябрьской социалистической революции, значение Ок¬
тябрьской революции и строительства социализма в Со¬
ветской стране для судеб Европы, роль СССР в разгро¬
ме фашизма во второй мировой войне — эти и другие
проблемы постоянно находятся в центре внимания со¬
ветской исторической науки6.
В послевоенные годы неотъемлемой составной частью
историографии социалистического строительства стали
работы о социалистическом содружестве, о месте реаль¬
ного социализма в развитии современной Европы, в ко¬
торых, в частности, показана сущность и роль мирового
социализма, раскрыт характер проявления проблемы^
Восток — Запал на европейском континенте7.*"
' Значительное число исследований посвящено вопро¬
сам развития капиталистической части Европы, в част¬
ности анализу интеграционных процессов в Западной
Европе8, а также актуальным проблемам международ¬
ных отношений, вопросам войны и мира в Европе9.
* * *
Эволюция европейской идеи занимает большое место
в буржуазной историографии10. Существует огромная ли¬
тература по истории отдельных стран или исторических
периодов. В ее потоке выделяются обобщающие труды
по европейской истории, истории отдельных регионов, а
также работы, посвященные важнейшим общеевропей¬
ским проблемам (европейский город, система междуна¬
родных отношений в Европе, народные движения и ре¬
волюционный процесс в Европе; история европейского
пролетариата, европейской общественной мысли и др.).
ю

Труды такого рода лишь косвенно относятся к проб¬
лематике европеизма, к истории и эволюции европей¬
ской идеи. В рамках одной работы практически невоз¬
можно рассмотреть и проанализировать сотни весьма
разнообразных исследований, затрагивающих вопросы
истории, экономики, географии, культуры и искусства
европейского континента, в той или иной мере касающих¬
ся темы «европейская идея в истории». Поэтому мы огра¬
ничимся постановкой лишь некоторых общих вопросов.
В работах многих западных историков и политологов
европейская идея часто исследуется в контексте теорий
«единого потока» как выражение некоей «единой и абст¬
рактной» Европы, без рассмотрения постоянной борьбы
различных политических сил, без анализа видения Евро¬
пы с точки зрения различных классов, социальных слоев
и политических партий Европы.
Но это лишь одна из сторон изучения европейской
идеи. В западной историографии существует и другая,
может быть, даже более распространенная тенденция.
Речь идет о глубоко укоренившейся и усиленно насаж¬
даемой тенденции представить в качестве некоей универ¬
сальной модели развития «всей Европы» только Запад¬
ную Европу.
ГГрТГэтом^оперируя географическими категориями, на¬
рочито игнорируют политическое содержание понятия
«Европа». Сторонники этой тенденции утверждают: все,
что включается в понятие «европейская идея», раскрыва¬
ется в регионе «от Бреста до Бреста», то есть в Европе
^►езРоссии, без Советского Союза.
‘ Проблема взаимодействия Европы и России, Европы
и Советского Союза в течение десятилетий служила, да
и сейчас служит, предметом острых политических и
идеологических дискуссий. Разумеется, эта проблема не
столь проста и однозначна, ибо наша страна в равной
степени является и европейской, и азиатской державой,
поэтому развитие событий и на европейском, и на ази¬
атском континентах непосредственно затрагивает судьбы
и интересы народов России и Советского Союза.
Надо прямо сказать, что в основе многочисленных
концепций и теорий, культивируемых и ныне западными
политологами, лежат отнюдь не географические факто¬
ры, во всяком случае, не только географические факто¬
ры. Многие западные авторы пытаются «отлучить» Со¬
ветский Союз от Европы, апеллируя к «историческим
аргументам». Россия рисуется как некая постоянная
11

«угроза», нависшая над Европой, или как нечто чуждое
европейской культуре и цивилизации. В работах амери¬
канского советолога Р. Пайпса и некоторых других спе¬
циалистов по России и Советскому Союзу постоянно про¬
водится мысль об отсталости России, ее постоянном от¬
ставании от Европы. В книге «Американо-советские
отношения в эру разрядки»11 Пайпс утверждает, что
при ретроспективном взгляде приверженность^ Россий-
ской империи европейской системе государств представ-
ляется гораздо более случайноиТ^чем это казалосьсо-
временникам. Политический смысл рассуждений Пайпса
проявляется в его отношении к Октябрьской революции.
По извращенной логике современного советолога, рево¬
люция, «отвергнув политические, экономические и со-
'циальные институты старого режима», окончательно
оторвала Россию от западной культуры, у которой эти
институты были якобы позаимствованы^
В псевдонаучных построениях советологов в послед¬
ние годы выявился еще один аспект: они готовы вклю¬
чить в «классическую Европу» .социалистические страны
Восточной Европы, до без Советского Союза.^Подобные
теории, выполняющие роль идеологического подспорья
политики «наведения мостов», отражают стремление оп¬
ределенных политических кругов Запада сделать все
возможное для того, чтобы размыть социалистическое
содружество, противопоставить европейские страны со¬
циализма Советскому Союзу.
Между тем многовековая история Европы убедитель¬
но показывает, что Европа — это континент от Атлан¬
тики до Урала, что исторические судьбы всех европей¬
ских народов неотделимы друг от друга, что в области
экономической, культурно-исторической и политической
Россия всегда составляла органическую, неотъемлемую
часть Европы.
Столь же тенденциозен и подход многих историков
Запада к социалистической интеграции в Европе, вопло¬
щенной в Совете Экономической Взаимопомощи и Ор¬
ганизации Варшавского Договора. Авторы подобных ра¬
бот хотели бы убедить своих читателей, что многовеко¬
вой опыт подхода к Европе в целок£ реализова!Гсегодня
лгт^ьГвЗ<^италистйческой западноевропейской инте¬
грации.	""	 		—
Тем самым делается попытка лишить социалистиче¬
скую интеграцию в Европе исторической основы, затуше¬
вать тот непреложный факт, что на протяжении всей ис¬
12

тории в Европе противоборствовали различные взгляды
и проекты европейского единства, отражавшие интересы
и цели разных классов.
Опыт европейской истории свидетельствует, что были
проекты объединения Европы, которые выражали цели
консервативных, реакционных сил, боровшихся против
революционных преобразований и стремившихся «охра¬
нить» консервативные феодально-монархические, а за¬
тем и буржуазные режимы.
Но им постоянно противостояла иная тенденция, вы¬
ражавшая интересы широких народных масс и их виде¬
ние Европы. Ярким воплощением этой тенденции яви¬
лись демократические идеи Великой французской рево¬
люции. С возникновенйем^гяртсеизгм^Пи началом^ прпле^
тарского этапа революционного движения эта тенденция
обрела новую силу. Аккумулируя опыт прошлых эпох,
выражая интересы трудящихся классов, международное
рабочее движение выработало свой взгляд на европей¬
ское единство, свое понимание европейской общности,
ставшее органической частью общеевропейской истории.
Во многих трудах буржуазных авторов эти факты ли¬
бо выпадают, либо затрагиваются мимоходом.
Западные историки зачастую концентрируют свое вни¬
мание лишь на «верхних этажах», на европейской элите,
устраняя из рассмотрения многомиллионные народные
массы Европы, которые сначала стихийно, а затем осоз¬
нанно стремились к единству действий во имя борьбы за
социальный прогресс и национальное освобождение.
Буржуазные историки и политологи как бы выносят за
скобки европейского опыта такое высочайшее достиже¬
ние европейской цивилизации, каким является теория и
практика марксизма-ленинизма. Соответственно оцени¬
вается и многолетний исторический опыт Советского го¬
сударства. Многие историки Запада игнорируют дости¬
жения реального социализма, которые якобы не имеют
исторических основ в европейской жизни и не связаны с
европейским опытом и европейской традицией. В рабо¬
тах некоторых западных авторов в связи с анализом ев¬
ропейской идеи мало внимания уделяется рассмотрению
проблем европейского колониализма. Между тем вос¬
приятие Европы и европейцев на других континентах
давало как бы внешние очертания европейской идеи, не¬
разрывно связанные и с ее внутренней сущностью.
Взгляд на Европу и ее жителей на протяжении мно¬
гих веков менялся в большой мере в зависимости от по¬
13

ведения самих европейцев. История европейского коло¬
ниализма породила у народов Азии, Африки и Латинской
Америки отрицательное отношение к тем действиям ев¬
ропейских стран, которые несли эксплуатацию, униже¬
ние и порабощение. В то же время из Европы на другие
континенты распространялись и передовые идеи, внедря¬
лись достижения науки и культуры. Шел постоянный
процесс взаимовлияния и взаимообогащения науки, тех¬
ники и культуры Европы и других континентов, являю¬
щихся неотъемлемой частью развития мировой культуры
и цивилизации.
История Европы составляет органическую часть все¬
мирно-исторического процесса. Передовые мыслители и
политики критиковали и отвергали европоцентристские
концепции, представления о превосходстве Европы и ев¬
ропейцев над другими континентами и народами, кото¬
рые служили теоретической базой для оправдания коло¬
ниальных захватов и для экспансии европейских госу¬
дарств в страны Востока.
Акцент на психологическо-культурных процессах и
факторах, превалирующий в подходе ряда западноевро¬
пейских авторов к изучению европейской идеи, часто ве¬
дет к устранению из сферы рассмотрения проблемы вой¬
ны и мира. Конечно, европейская идея включает в себя
множество разнообразных элементов, но так называемая
«мирная проблематика», как мы уже отмечали, состав¬
ляет чрезвычайно важный аспект. В работах же буржу¬
азных историков и политологов вопросы войны и мира,
как общеевропейского феномена и составного элемента
европейской истории, европейской идеи, порой явно не
вписываются в их концепции и представления о Европе.
Между тем обращение сегодня к истории европей¬
ской идеи особенно важно и актуально именно в связи
с проблемами войны и ’мира. В условиях нависшей над
всем человечеством угрозы ядерного уничтожения, ког¬
да реакционные, милитаристские силы пытаются вверг¬
нуть мир и Европу в новые войны и конфликты, с осо¬
бой силой обнаружились необходимость единства евро¬
пейских народов в борьбе против угрозы новой мировой
войны, щх-^бщая^ответственность за судьбы__Европы.
На протяженшГщ{огюГ1*ёКОТ'-тф^^	дорогу
идея ответственности европейцев за судьбы Европы, за
мир и безопасность континента. В наши дни эта идея
реализовалась в хельсинкском Заключительном акте об¬
щеевропейского совещания по безопасности и сотрудни¬
14

честву, в котором все европейские страны, а также США
и Канада на основе сбалансированных интересов выра¬
ботали кодекс европейского мира, заложив основы для
обеспечения мира и безопасности в Европе. Именно та¬
кой подход к проблеме войны и мира в Европе доказал
свою жизненность и реальность. Европейские народы
пришли к нему после трагического опыта двух мировых
войн.
Жизнь показала, что сохранение и упрочение мира в
Европе связано с преодолением многих трудностей, с от¬
казом от тех стереотипов и предубеждений, которые пы¬
таются сохранить силы мировой реакции, стремящиеся к
расколу Европы, к нарушению сложившейся веками сис¬
темы экономического, культурного и политического вза¬
имодействия в Европе. На достижение мира в Европе
направлены многочисленные внешнеполитические ини¬
циативы СССР и всего социалистического содружества,
являющиеся примером нового политического мышления
в ядерную эпоху.
В борьбе за мир и безопасность своего общего дома
европейские народы учитывают опыт истории своих
стран и всего континента в целом, используют уроки ис¬
торического прошлого во имя настоящего и будущего
Европы.

Глава I
ЕВРОПА В ДРЕВНОСТИ
И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ.
ИДЕИ И РЕАЛЬНОСТИ
Многовековая история Европы наполнена событиями
разного масштаба. Нас интересует не просто история
континента и отдельных европейских стран и народов, а
прежде всего те ее этапы и моменты, когда подход к Ев¬
ропе проявлялся в определенном единстве (как в теоре¬
тических построениях мыслителей, так и в практике
политического, экономического и культурного развития
континента).
В эволюции идеи Европы важен, на наш взгляд, учет
самых разнообразных факторов, в том числе и геогра¬
фических. Споры о географических границах Европы, на¬
чиная с глубокой древности, позволяют понять, как ви¬
дели Европу люди античной эпохи и как эти представле¬
ния модернизировались в дальнейшем.
Античное наследие сыграло большую роль в после¬
дующем развитии европейской культуры. К этому на¬
следию многократно обращались приверженцы европей¬
ских идей и проектов. В феодальную эпоху наметились
некоторые направления в подходе к Европе, которые, от¬
ражая реалии своего времени, в то же время закла¬
дывали определенную тенденцию в истории европейских
идей.
Из широкого круга проблем, связанных с европей¬
ским единством и формированием европейских идей, мы
выделяем, как уже указывалось, прежде всего междуна¬
родно-политический аспект, проблемы войны и мира на
континенте.
16

ВОСПРИЯТИЕ ЕВРОПЫ В ДРЕВНОСТИ
Мы обращаемся к анализу восприятия Европы в
древности, чтобы проследить предпосылки формирования
европейских представлений и идей. Излагая взгляды ан¬
тичных мыслителей, мы концентрируем внимание лишь
на тех, которые пытались охватить Европу в целом
(разумеется, в тех границах, в которых она им представ¬
лялась в то время).
В числе проблем, находившихся в поле зрения древ¬
них авторов, были и проблемы географических рубежей
Европы. Споры по вопросу о границах имели не одну
только географическую основу. За этими спорами, кото¬
рые велись в древности, а порой ведутся еще и в наши
дни, четко прослеживается разное понимание Европы —
ее внутренней целостности и единства, ее особенностей и
отличий от других континентов, ее значения в мировой
истории.
Само понятие «Европа» восходит к глубокой древно¬
сти. В литературе не существует единой точки зрения на
его происхождение. По мнению некоторых, оно связана
с городом под названием «Европа», расположенным в
области Кария в юго-западной части Малой Азии. Весь¬
ма распространенной является также легенда о Евро¬
пе — дочери царя Агенора из Тира, похищенной критя¬
нами. В основе легенды лежит древнее хеттское сказа¬
ние о похищении ахейцами малоазийской богини, отно¬
сящееся еще к XII в. до н. э. На некоторых хеттских пе¬
чатях-цилиндрах встречались изображения нагой богини,
сидящей на быке. Так же впоследствии древние греки
стали изображать и похищенную дочь Агенора. Этот
миф на протяжении столетий вдохновлял многих худож¬
ников. Только в Государственном Эрмитаже имеется
семь картин на этот сюжет. Согласно Геродоту, возмож¬
но, дочь царя Агенора и дала имя континенту, но он
все же склонен считать, что сама она «происходит из
Азии и никогда не приходила в ту землю, которая у эл¬
линов... называется Европой»1.
Еще одна версия утверждает, что Европа названа
так в противоположность Азии. Слово «Европа», по
этой версии, происходит от слова «эреб» — «темный» и
означает страну захода солнца (запад), в отличие от
Азии (Аси) — страны восхода солнца (восток).
В переводе с греческого «Европа» означает — «тот,
кто видит далеко», что как бы символизирует широко
17

развернутые границы Европы, ее открытость и причаст¬
ность к остальному миру.
Первое упоминание о Европе как о географической
области относится к VIII в. до н. э. и связано с именем
древнегреческого поэта и ученого Гесиода. В поэме
«Аполлон Пифийский» Гесиод упоминает народы, живу¬
щие в богатом Пелопоннесе и в богатой Европе, которую
он рассматривает как небольшую часть континенталь¬
ной Греции, противопоставляемую Пелопоннесу и остро¬
вам Эгейского моря.
Древнегреческий географ Гекатий Милетский в сво¬
ем труде «Землеописание», видимо, впервые разделил
всю обитаемую землю на две части света — Европу и
Азию, границей между которыми считал Фасис* и Сре¬
диземное море2.
Следует отметить, что древние авторы оставили весь¬
ма подробные сведения о Европе. При этом они не толь¬
ко определяли географические границы Европы, но и да¬
вали более широкое толкование понятия «Европа», как
правило, противопоставляя ее другим континентам, и
прежде всего Азии.
«Если же правы поляне, то я могу показать, — писал
Геродот, — что эллины и сами не умеют считать: они
утверждают, что существуют три «части света — Европа,
Азия и Ливия, К ним, однако, придется причислить еще
и четвертую часть света — египетскую Дельту, так как
она не принадлежит ни Азии, ни Ливии». Еще более
четко мысль Геродота была выражена в его словах о
том, что «персы всегда признавали эллинов своими вра¬
гами. Ведь персы считают Азию и живущие там варвар¬
ские племена своими, Европа же и Эллада для них —
чужая страна»3.
В разных частях своей «Истории» Геродот много раз
возвращается к рассуждениям о географических грани¬
цах Европы, рисуя нам яркую картину древних пред¬
ставлений об этой части света. Приведем некоторые его
рассказы.
«И, как я заключаю, судя по известному о неизвест¬
ном, Нил берет начало, как и Истр**, в таких же отда¬
ленных странах. Ведь река Истр начинается в стране
кельтов у города Пирены*** и течет, пересекая Европу
* Фасис — река Риони в Грузии.
** Истр — древнее название Дуная.
♦** Пирены — город и гавань в стране кельтов, близ современной
франко-испанской границы.
18

посредине. Кельты же обитают за Геракловыми Стол¬
пами* по соседству с пикетами**, живущими на са¬
мом крайнем Западе Европы. Впадает же Истр в Евк-
синский Понт, протекая через всю Европу там, где ми¬
летские поселенцы основали город Истрию*** 4.
«Что же до самых отдаленных стран Европы именно
на западе, то я не смогу сообщить о них ничего опреде¬
ленного. Я-то ведь не верю в существование реки, назы¬
ваемой у варваров Эриданом, которая впадает в Северное
море (откуда, по рассказам, привозят янтарь). Я ничего
не знаю также, существуют ли действительно острова
Касситариды****, откуда к нам привозят олово. Ведь са¬
мо название «Эридан» оказывается эллинским, а не вар¬
варским и придумано каким-нибудь поэтом. С другой сто¬
роны, несмотря на все мои старания, я не мог ни от од¬
ного очевидца узнать подробности об этохм море на севе¬
ре Европы. Впрочем, верно то, что олово и янтарь приво¬
зят из самых далеких стран»5.
Что же сообщает Геродот о границах Европы? «Омы¬
вается ли Европа морем с востока и с севера, — пишет
он, — никому достоверно не известно. Мы знаем лишь,
что по длине она равна двум другим частям света. И я
не могу даже понять, почему, собственно, трем частям
света, которые являются одной землей, даны названия
по именам женщин.
Непонятно также мне, почему реки Нил и Фасис в
Колхиде (по другим: река Танаис*****, впадающая в
Меттийское озеро, и киммерийский город Портмен) обра¬
зуют границу между ними»6.
Таким образом, Геродот не считает границы Европы
полностью установленными. Он затрагивает вопрос о ее
границах и при описании отдельных исторических эпи¬
зодов. Приведем некоторые из них7.
«Дарий прибыл в Сеет на Херсонесе, — пишет Геро¬
дот. — Отсюда сам царь на корабле отправился в
Азию». Из этого текста следует, что Херсонес находится
в Европе.
«А на европейской стороне Геллеспонта****** нахо¬
дятся следующие местности: Херсонес с большим числом
* Геракловы Столпы — современный Гибралтарский пролив.
** Кинеты — иберийская народность в современной Португалии.
*** Истрия — город в современной Добрудже, Болгария.
**** Касситариды — Британские острова.
***** Танаис — река Дон.
****** Геллеспонт — современные Дарданеллы.
19

городов, затем город Перинф, укрепленные места во Фра¬
кии, потом Селинбрия и Византия».
«Персы двинулись по Европе, а именно на Эритрею и
Афины».
Выделим еще два небольших отрывка из сочинения
Геродота, в которых приводятся свидетельства персов.
«Персидский деятель Мардоний, — пишет Геродот,—
говорил: „Европа — страна замечательно красивая, изо¬
билует всякого рода плодовыми деревьями и исключи¬
тельно плодородная, и из смертных один только царь
достоин обладать ею”».
Геродот приводит слова персидского царя Ксеркса:
«И не воссияет солнце над какой-либо другой страной,
сопредельной с нашей, но все эти страны я обращу с
вашей помощью в единую державу и пройду через всю
Европу».
И, наконец, укажем на такое замечание Геродота:
«Мардоний опустошил Мегариду*. Это была самая даль¬
няя страна на западе Европы, до которой дошло это пер¬
сидское войско».
Другой древнегреческий историк, Фукидид, описывая
царство одрисов**, замечает: «Действительно, среди всех
государств в Европе между Ионийским морем и Евксин-
ским Понтом ни одно не могло сравниться с ним по ко¬
личеству денежных доходов и прочему богатству, тогда
как по военной мощи и численности войска оно далеко
уступало скифскому царству. Ведь в этом отношении со
скифами вообще не может сравниться ни один народ.
И не только в Европе, но даже и в Азии нет народа,
который сам по себе мог бы устоять против скифов, если
бы они были едины»8.
Из этого небольшого отрывка следует, что Фукидид
рассматривал территорию между Ионическим и Черным
морями как относящуюся к Европе. Кроме того, скифы
описываются им как могущественный народ, который
сравнивается с народами Европы и Азии.
Вопроса о Европе касались и другие древнегреческие
писатели. Аристотель в трактате «Политика» писал, что
«эллинская народность» обитает между жителями севе¬
ра Европы и Азией; при этом народы европейского севе¬
* Мегарида — область, пограничная с Аттикой, а Мегар — город
в Сицилии.
** Царство одрисов занимало территорию современной Болгарии,
Турецкой Фракии и Греции.
20

ра превосходят жителей Азии в мужестве, но уступают
им в интеллектуальном развитии. Эллины же, по мнению
Аристотеля, «объединяют в себе природные свойства и
тех и других: они обладают и мужественным характером,
и развитым интеллектом, поэтому сохраняют свою свобо¬
ду, пользуются наилучшей государственной организаци¬
ей и были бы способны властвовать над всеми, если бы
только были объединены одним государственным
строем»9.
Изократ в своем труде «Панегирик», противопостав¬
ляя греков варварам, призывал греков объединиться,
чтобы не допустить варваров в Европу. Известный исто¬
рик Полибий в своем труде «Всеобщая история» назвал
границей между Европой и Азией реку Танаис.
Представления о Европе, выраженные греческими
философами и историками, были унаследованы и разви¬
ты греческими и римскими учеными и путешественника¬
ми, жившими на рубеже старой и новой эры и в первый
период новой эры.
В знаменитой «Географии» Страбона10 Европа —
это территория от Дона до Азовского моря на востоке
и до Иберии и Кельтии — на западе. Страбон, живший
в тот период, когда господство в Средиземноморье пе^
решло к Римскому государству, делил всю территорию
земли на три части света — Европу, Азию и Ливию, вьь
деляя в качестве границы между ними реки Танаис и
Нил. Эти представления почти полностью совпадали с
описаниями Геродота. Европа, по Страбону, включала
в себя Азовское море и Дон, территорию между Пире¬
неями и Рейном, Бретань, Иберию и Кельтию. Две об¬
ласти были совсем неизвестны Страбону — Скандинав¬
ские страны и район Балтийского моря.
Плиний Старший также называет три континента с
той только разницей, что место Ливии в его описании
занимает Африка. Согласно Плинию, границей Азии и
Европы служил перешеек между Понтом и Каспием, то
есть Кавказские горы, Боспор Киммерийский (Керчен¬
ский пролив) и Меотида (Азовское море).
Наконец, известный ученый-географ древности Клав¬
дий Птолемей, деятельность которого относится уже ко
II в. н. э., определил в качестве границы между Европой
и Азией меридиан, проходящий через устье реки Танаис.
В то время Восточная Европа была еще плохо или сов¬
сем неизвестна, поэтому граница к северу от Дона не
выделялась или же ее вели по меридиану11.
21

Итак, греческие и римские авторы были единодушны
в определении Европы как территории между Азовским
морем и рекой Дон (или Кавказом) на востоке и Ибе¬
рией и Атлантическим океаном на западе. Британия
рассматривалась как остров в Европе. Северная граница
в основном проводилась по Дунаю, сведения о племенах,
живших дальше к северу, были отрывочными. Что каса¬
ется южной границы, то она проводилась по Малой Азии,
по Черному и Средиземному морям.
В трудах ряда западноевропейских историков диску¬
тируется вопрос о месте и роли античного периода в ис¬
тории формирования европейской идеи. В связи с этим,
естественно, возникает проблема политического содер¬
жания понятия «Европа» в древнем мире.
Французский историк Ж. Дюрозель считает, что Ев¬
ропа в древности оставалась «понятием чисто географи¬
ческим», лишенным какого-либо политического смысла12.
В подтверждение своей точки зрения он пишет, что ни
Юлий Цезарь, ни Цицерон никогда не употребляли сло¬
во «Европа», а у Тацита оно встречается лишь один
раз. По мнению Дюрозеля, реальный вклад древних в
формирование европейской идеи — это созданная ими
культура. Но только последующее историческое разви¬
тие привело и разместило эту культуру в Европе и даже
в той географической части, которая ограничена тради¬
ционной Европой. «В плане культуры, так же как и
политики, — считает Дюрозель, — древние никогда не
мыслили в границах Европы. Они распространяли свою
цивилизацию на юг и восток от Средиземноморья... Ни¬
кто не оспаривал эту историческую реальность. Никто
не мог предугадать, какие перемены могут медленно
произойти в течение шести веков конвульсий и какой бу¬
дет новая сущность, более близкая нам, которая родит¬
ся к IX в. Эта сущность была результатом двойного раз¬
реза по линиям Запад — Восток и Север — Юг. Чтобы
этого достигнуть, нужны были руины римской империи
и многие другие перемены».
В то же время в некоторых трудах можно наблюдать
явное преувеличение роли античной эпохи в формирова¬
нии будущих представлений о Европе. И все же антич¬
ный период и в политическом, а главное, в теоретическом
и историко-культурном плане оказал довольно заметное
влияние на последующих сторонников европейской идеи.
Прежде всего отметим, что, описывая географические
границы Европы, древние авторы выделяли и ряд момен¬
22

тов, связанных с особенностями этого зарождающегося
региона. Мир Европы постоянно противопоставлялся
азиатскому миру.
Важно иметь в виду и то обстоятельство, что в тру¬
дах греческих и римских философов (Платона, Аристо¬
теля и др.) формировались картины идеального устрой¬
ства общества или государства, которое мыслилось в
рамках тех территорий, которые охватывали в основном
средиземноморский регион, воспринимавшийся как серд¬
це Европы. Греческий философ Диоген изобрел слово
«космополит» — гражданин мира — в противовес граж¬
данину города-государства. При этом в представлении
Диогена гражданин мира олицетворял собой прежде все¬
го гражданина Европы.
Важен и историко-культурный аспект, связанный с
вопросом о значении всей античной культуры в фор¬
мировании европейской цивилизации, европейской куль¬
турной традиции. Обращаясь к развитию эллинской
культуры V—IV вв. до н. э., К. Маркс отмечал, что в
тот период был сделан громадный шаг вперед в позна¬
нии человеком окружающего мира и в художественном
развитии человечества. Цельность, гармоничность, жиз¬
неутверждающая сила греческого искусства, корни кото¬
рого, несмотря на классовый характер, глубоко уходят
в народную почву, сделали бессмертными лучшие тво¬
рения, сохраняющие во многих отношениях значение
нормы и недосягаемого образца13.
Обращение к античной истории и конкретной полити¬
ческой практике позволяет выявить еще один момент, к
которому обращались некоторые теоретики европейской
идеи и авторы ряда проектов европейского строитель¬
ства.
Речь идет о так называемых амфиктионах (союзах
племен и городов-государств), а также об Этолийском и
Ахейском союзах ,в Древней Греции, в деятельности ко¬
торых в первоначальной, зачаточной форме ставились и
решались многие из тех вопросов, которые в будущем
волновали Европу, — соотношение между универсализ¬
мом и партикуляризмом, организация центральных орга¬
нов союзов и права отдельных племен, входивших в эти
союзы14.
Античность оставила и пример другого рода — по¬
пытку сформулировать идею мировой империи во време¬
на Александра Македонского. Мы говорим об этом при¬
менительно к Европе, потому что в ту эпоху фактически
23

все процессы, происходившие в Европе, ассоциировались
с мировыми событиями.
Империя Александра Македонского была довольно
искусственным и эфемерным образованием. Созданные
после ее крушения эллинистические государства оказали
значительное воздействие на развитие многочисленных
племен и племенных союзов, существовавших как на тер¬
ритории этих государств, так и за их пределами. Как
отмечал Ж. Дюрозель, «Александр Македонский создал
сообщество; эллинизм наполнил его. Но это сообщество
не корреспондируется с Европой. Европа оставалась чис¬
то географическим понятием, и из географии Александр
не пытался выводить какой-либо исторической филосо¬
фии. Пространство и люди — вот чем он хотел обла¬
дать»15.
Наконец, в Римской империи была предпринята по^
пытка интегрировать в одно государство десятки разных
народов и племен. Римская империя подобно державе
Александра Македонского не ассоциировалась с поня¬
тием- Европы, выходя за ее границы даже и в чисто гео¬
графическом плане.
В целом же в период античности вся Европа еще не
воспринималась как определенное целое и как некая:
общность. К тому же античность была связана лишь с
одним регионом европейского континента, расположен¬
ным на берегах Средиземного моря. Постепенное вовле¬
чение других регионов континента — Севера, Востока
и Запада — в общую систему европейского развития
было еще делом будущего.
Но определенные традиции восприятия Европы за¬
кладывались уже в древний период ее истории.
ХРИСТИАНСТВО И ЕВРОПА
Новый этап в истории Европы, начавшийся в V—
VIII вв., был связан с возникновением и развитием фео¬
дальных отношений и с ролью христианства в жизни ев¬
ропейских государств и народов. Именно христианская
церковь выступила, начиная с раннего средневековья,
неким связующим звеном, объединительным элементом
европейской жизни того времени. Не случайно в этой
связи появление трактатов и сочинений, в которых раз¬
вивались универсалистские идеи, служившие фундамен¬
том для подхода к Европе с позиций всеобщности и це--
24

лостности, понятых и (Использованных в рамках фео¬
дально-церковного мировоззрения.
Подобные теории накладывались на реальную исто¬
рическую практику средневекового европейского обще¬
ства с характерной для него борьбой между церковной
и светской властью, со столкновением центробежных и
центростремительных тенденций.
Эта диалектика централизации и раздробленности,
характерная для феодальной формации, отразилась и на
представлениях о Европе и европейцах, на той идейной
и политической борьбе, которая велась вокруг этих пред¬
ставлений. Мы не будем касаться разнообразных аспек¬
тов исторического развития Европы и отдельных ее час¬
тей, а сконцентрируем наше внимание лишь на тех фак¬
торах, которые имеют отношение к интересующей нас
европейской идее, особенно к проблемам войны и мира.
Следует сказать, что в средние века термины «Евро¬
па» и «европейцы» употреблялись сравнительно редко
и по большей части как противопоставление другим^ час¬
тям света и населяющим их народам. Хроники времен
Каролингов упоминают Европу, как правило, в чисто
географическом смысле. В 769 г. хроник Исидор Млад¬
ший писал об армии «европейцев», сражавшихся против
арабов. В одной из поэм X в. Европа упоминалась;как
территория, включающая народы, у которых были сход¬
ные языки, обычаи, имена и религии.
Отметим прежде всего, что на рубеже VIII—IX вв.
началась длительная борьба за гегемонию в Европе
между светской и духовной властью, которая продолжа¬
лась много веков. Вскоре родилась огромная империя
во главе с Карлом Великим. Современные хронисты го¬
ворили о нем как об «отце» или «короле» Европы. Его
коронация в 800 г., осуществленная в Риме папой
Львом III, фиксировала реальное положение дел. Карл
считал себя защитником всех христиан земли, в то время
как папа рассматривался как духовный глава христиан¬
ского мира. Сам Карл называл себя императором рим¬
лян, королем франков и лангобардов.
Параллельно с усилением власти Карла Великого
появлялись разнообразные хроники и сочинения, в кото¬
рых выдвигались универсалистские идеи, апеллировав¬
шие к традициям и практике Римской империи. Не слу¬
чайно новую империю стали именовать «Священной рим¬
ской империей». В практике того времени эта империя
рассматривалась в большинстве случаев как противовес
25

Восточной Римской империи с центром в Константино¬
поле.
Последовавший в XI в. раскол церквей на Запад¬
ную ।— католическую и Восточную — православную
лишь усилил противопоставление запада и востока евро¬
пейского континента.
Раскол церквей и существование двух империй —
империи Каролингов и Византии — породили на западе
большое количество сочинений, авторы которых стреми¬
лись «отлучить» восточную часть континента и от хрис¬
тианства, и от Европы. Пожалуй, именно с этого времени
в рамках империи Каролингов начал активно формиро¬
ваться взгляд на Европу с позиций западноевропейского
региона. Эта «традиция» прошла в дальнейшем через
многие исторические периоды, используясь сторонника¬
ми европейского единства в его так называемом запад¬
ном варианте. Но VIII—X вв. давали сторонникам по¬
добных идей лишь первые аргументы.
Империя, основанная Карлом Великим, была доволь¬
но пестрым и непрочным образованием. По мере ослаб¬
ления императорской власти на западе Европы значи¬
тельно усиливались позиции католической церкви и пап¬
ства. И хотя некоторые наследники Карла стремились
подновить империю, добавляя доводы в пользу универ¬
сализма империи и императорской власти, борьба между
светской и духовной властью за гегемонию все нарас¬
тала;
Намерения католической церкви были довольно ясно
выражены в конце XI в. во время борьбы папы Григория
VII с императором Генрихом IV. Григорий VII стремил¬
ся на практике реализовать идею универсальной импе¬
рии, полностью находящейся под властью Рима. В соот¬
ветствии с его планом Сардиния и Корсика перешли быв
собственность церкви, под покровительство пап перехо¬
дили Сицилия, Чехия и Венгрия. Папские притязания
распространялись также и на Испанию, Англию, Данию»
Ирландию, то есть территории, фактически не входив¬
шие в Священную Римскую империю. 15 марта 1081 г.
последовало известное послание папы — Quod ad perfe-
rendos. В этом послании папа четко проводил мысль о
зависимости светской власти от духовной.
Опубликованный шестью годами раньше «Диктат
папы» Григория VII (1075 г.) содержал развернутую
программу главенства пап над миром. Всякая власть, ут¬
верждал папа, действительна лишь постольку, посколь¬
26

ку она исходит от главы церкви. Римский престол впра¬
ве назначать и смещать не только епископов, но и гер¬
цогов, королей, императоров.
Григорий VII выработал план полного подчинения
всех христианских государств римской курии и практи¬
ческие меры «к тому, чтобы реализовать эту теократиче¬
скую программу — программу создания общеевропей¬
ской, или, по тогдашней терминологии, универсальной,
то есть всемирной, монархии во главе с папством и при¬
нудить всех христианских королей к ленной присяге
апостольскому престолу»16.
В восприятии -многих пап и их сторонников Европа
ассоциировалась с христианством. Это не значит, что они
отказывались от идеи распространения христианства за
пределы континента, но именно Европа мыслилась
как центр христианства. Позднее эта идея была выраже¬
на в формуле Констанцского собора, состоявшегося пос¬
ле разгрома турками Константинополя: «Теперь только
Европа осталась христианской».
Сам факт выдвижения идеи универсальной .монархии
во главе с папой был весьма примечателен, положив на¬
чало длительному периоду соперничества светских и ду¬
ховных властей. Именно в этот период стали широко рас¬
пространяться трактаты и сочинения, утверждавшие
принцип единовластия и единобожия в Европе и в мире.
В противовес папским притязаниям сторонники импе¬
ратора доказывали историческую обоснованность и силу
светской власти. Королевский судья в Равенне Петр
Красс в своем сочинении «Защита короля Генриха IV»
(1080—1085 гг.), ссылаясь на кодекс Юстиниана, писал,
что духовная власть папы всегда зависела от светской
власти короля или императора. В ответ Манегольд фон
Лаутенбах выступил после 1085 г. с «Книгой в защиту
папы Григория VII», в которой, ссылаясь на Августина
и других церковных авторитетов, доказывал, что церковь
как божье установление выше государства — установ¬
ления человеческого, что власть королей основана не на
божественном праве и, следовательно, короли обладают
лишь исполнительной властью. В те же годы была изда¬
на так называемая «Церковная история», или «Всемир¬
ная хроника» Ордерика Виталия, также отстаивавшего
идею церковного приоритета17.
В XI в. появились и первые компромиссные предло¬
жения. Кельнский каноник Александр де Роэс пытался
в своем сочинении примирить притязания итальянцев
27

(папство), немцев (императоры) и французов на руко¬
водство христианским миром. По идее автора, римский
народ как старейший получил от бога власть над цер¬
ковью, немцы — господство над миром в делах полити¬
ческих и светских, французам же, как самому молодому
народу, бог даровал превосходство в научных делах18.
Эта формула была примечательной во многих отношени¬
ях. Помимо общей идеи компромисса, может быть, впер¬
вые выдвигалась мысль о разделении «властей» между
европейскими нациями, что отражало начало периода
образования европейских национальных государств.
В более позднее время (в XIII—XIV вв.) получили
известность трактаты Марсилия Падуанского и Уильяма
Оккама. В трактате «Защитник мира» Марсилий Паду¬
анский защищал позиции императора Людвига Баварско¬
го, который вел отчаянную борьбу с папством. Трактат
Марсилия Падуанского остался памятником, направлен¬
ным против засилия церковников, в котором получили
выражение настроения нарождавшейся буржуазии Се¬
верной Италии, выступавшей за политическое объедине¬
ние Италии и боровшейся против папства. Столь же ак¬
тивные антипапские позиции занимал и английский фи¬
лософ У. Оккам, учение которого К. Маркс назвал «пер¬
вым выражением материализма»19. Он также отвергал
претензии папства на светскую власть.
В свою очередь, папы не оставались в долгу. В своих
проповедях, во время церковных соборов они постоянно
стремились доказывать превосходство церковной власти
и право папства на верховенство в светских делах. При¬
ведем для примера фрагмент из послания Иннокен¬
тия III, занимавшего папский престол в конце XII —
начале XIII вв.: «Подобно тому, как бог — создатель
вселенной установил два великих светила в тверди не¬
бесной: большее, дабы днем руководило, меньшее —
ночью, так и в тверди церкви вселенской он установил
два великих достоинства — большее, дабы, подобно
дням, душами руководило, и меньшее — которое, подоб¬
но ночам, руководило бы телами; таковы папское полно¬
властие (auctoritas) и королевское могущество (potes-
tas). И затем — так же, как луна свет свой получает от
солнца, она же меньше и количественно и качественно,
но одинакова по положению и действию, так и королев¬
ское могущество от папского полновластия получает
сияние своего достоинства». В другом послании Иннокен¬
тий III высказывался еще более определенно: «Папа как
28

посредник слова божьего вознесен над императорами и
королями»20.
Вокруг трактовки идеи и сущности так называемой
«Священной Римской империи», причин ее создания и
краха и сегодня идет острая идеологическая борьба.
Представители буржуазной, и прежде всего западногер¬
манской, историографии пытаются обосновать «внутрен¬
ние» корни империи, наследование ею античных тради¬
ций, преувеличивают ее силу и власть.
Между тем, и это убедительно доказано историками
нашей страны и ГДР, Священная Римская империя бы¬
ла в значительной мере эфемерным образованием, кото¬
рое отнюдь не определялось внутренними потребностями
развития германской государственности X—XI вв.21 И в.
период апогея ее могущества власть империи даже в
пределах Западной Европы была весьма ограниченной.
Французские короли всегда сохраняли свой суверенитет
и независимость. Империя не смогла полностью подчи¬
нить себе ни Польшу, ни Венгрию, ни Данию, ни тем бо¬
лее Англию. Еще более беспочвенными были попытки
германских императоров подчинить своему господству
славянские и другие государства на востоке Европы.
Идеализация средневековой Германской империи
проявляется и в попытках видеть в ней воплощение не¬
ких идеалов германской нации и, более того, общеевро¬
пейских интересов. Столь же мало обоснована идея о
том, что господство над Римом обеспечивало империи
тот самый универсализм, который придавал ей ореол
«священной» и «мировой».
Противоборство универсалистских и партикулярист-
ских тенденций с особой силой давало себя знать в;
столкновении идей и практики национальной государст¬
венности в Европе с попытками наднациональной геге¬
монии императорской и папской власти.
Стремление к господству в Европе, тенденции к уни¬
версализму (в церковном и в императорском вариантах)
проявляются в многочисленных исторических и литера¬
турных памятниках XIII—XIV вв.
Упомянем лишь некоторые из них. В сочинении не¬
мецкого автора Энгельберта Д’Адмонта «О происхожде¬
нии и упадке Римской империи», написанном между
1307 и 1310 гг., содержится попытка обосновать необхо¬
димость «единой империи», «одного главы». Автор рас¬
сматривает императора как высшего арбитра для сохра¬
нения мира. Он указывает, что королевства испанское,.
29

французское, английское, венгерское и королевства сла¬
вян и греков были когда-то частями Римской империи.
Теперь же они не имеют единого имперского закона, а
их реальные законы различаются, завися от обычаев,
традиций и т. п., что, по убеждению Энгельберта, не¬
совместимо с существованием империи.
Одним из наиболее ярких произведений средневе¬
ковья, которое отразило столкновение светской и духов¬
ной власти, явился трактат выдающегося итальянского
поэта и мыслителя Данте Алигьери «Монархия», напи¬
санный в 1312—1313 гг.22 Центральная идея трактата —
это идея единства всего мира, воплощенного в мировом
государстве, которое в условиях средневековья мысли¬
лось, естественно, прежде всего в пределах Европы.
«Что называется светской монархией?» — спрашивал
Данте и отвечал: «Светская монархия, называемая обыч¬
но империей, есть единственная власть, стоящая над все¬
ми властями во времени и превыше того, что измеряется
временем». Данте указывает, что обычно «выдвигаются
три сомнения — необходима ли монархия для благосос¬
тояния мира; по праву ли стяжал себе исполнение долж¬
ности монархии народ римский; зависит ли авторитет
монархии непосредственно от Бога или же он зависит
от служителя Бога или его наместника».
В своем трактате он как раз и стремится ответить на
все эти вопросы. Автор считает, что «действие свойствен¬
но человечеству в целом, в соответствии с которым упо¬
рядочивается великое множество людей во всей своей со¬
вокупности, и этого действия не может совершить ни от¬
дельно человек, ни семья, ни селение, ни город, ни то
или иное королевство». Только человечество в целом
может, по убеждению Данте, обеспечить и всеобщий мир.
Он прямо пишет: «Все наши дела сообразуются, как со
своей последней целью, — всеобщий мир, полагаемый в
качестве исходного принципа всех последующих рассуж¬
дений».
Обозначив эти исходные положения, Данте последо¬
вательно доказывает необходимость монархии, в кото¬
рой проявлялось бы единство мира. «Человечество,—
пишет он, — и есть некое целое, состоящее из частей, и
некая часть относительно целого. В самом деле, оно есть
некое целое по отношению к отдельным королевствам и
народам... Монархия необходима миру для его благо¬
состояния». В одном из последующих рассуждений Дан¬
те был еще более определенен. «Справедливость, — за-
30

мечал он, — имеет высшую силу лишь при монархе, сле¬
довательно, для наилучшего устройства мира требуется
монархия или империя».
Завершая раздел, посвященный обоснованию досто¬
инств монархии, Данте формулирует общий взгляд на
причины и сущность монархии: «Всякое согласие зависит
от единства, существующего в волях; человеческий род
в своем наилучшем состоянии есть некое согласие. Ведь
подобно тому, как отдельный человек, так и дом, и го¬
сударства, и империя, и весь род человеческий образуют
согласие. Следовательно, наилучшее состояние рода че¬
ловеческого зависит от единства воли... Эта воля не мо¬
жет быть единой, если нет единого правителя, чья воля
способна быть госпожой и руководительницей всех про¬
чих. И если это так, то для наилучшего состояния чело¬
веческого рода необходимо, чтобы ;в мире был монарх, а
следовательно, ради благосостояния .мира должна суще¬
ствовать монархия».
Таким образом, Данте развивал идею мирового госу¬
дарства, главной задачей которого должны быть не по¬
литические, а нравственные интересы. По мысли автора,
поскольку монарх уже достиг господства над всеми на¬
родами, у него не было причин стремиться к новым за¬
воеваниям. Поэтому все свое внимание он мог обратить
на установление высшей справедливости и обеспечение
мира. Заметим, что, начиная с Данте, связь идеи мирово¬
го или общеевропейского государства с задачей уста¬
новления всеобщего мира в последующем стала неотъем¬
лемой чертой различных проектов объединения Европы.
Вторая часть трактата была посвящена обоснованию
идеи, что «римский народ по праву, без узурпации, стя¬
жал над всеми смертными власть монарха, именуемую
империей». Развивая свою мысль, Данте пишет: «Знат¬
нейшему народу подобает занимать первое место по
сравнению со всеми прочими: римский народ был знат¬
нейшим, следовательно, ему подобает занимать первое
место по сравнению со всеми прочими». Обращаясь к
истории Древнего Рима, он напоминает, что «римский
народ одержал верх над всеми, кто боролся за мировое
владычество... Конечная цель была — повелевать всеми
смертными; это мы и называем империей».
Заключительная часть трактата посвящена проблеме
взаимоотношений светской и духовной власти. В аллего¬
рической форме Данте ставит вопрос о соотношении, как
он говорит, «великих» светил, а именно римского перво¬
31

священника и римского принцепса, о том, зависит ли
власть римского монарха (имеющего, по мнению Данте,
право быть .монархом всего мира) непосредственно от
бога или же она зависит от наместника или служителя
божия, под которым он имеет в виду папу.
В дантовской постановке вопроса ясно выражена суть
того спора и конфликта, который в течение нескольких
веков развертывался в Европе, — о верховенстве духов¬
ной или светской власти. Напомним, что одним из ре¬
шающих аргументов папства и его сторонников была
мысль о том, что папы и есть истинные наместники
божьи на земле, а императоры черпают свою власть от
папства.
Против этого аргумента и направлен весь пафос рас-
суждений Данте. Главная его идея состоит в том, что
власть империи не зависит от наместника бога, ибо она
зависит от самого бога. В этой связи Данте проводит
мысль о разделении власти. «Для человека, — замечает
он, — нужно двоякое руководство, а именно со стороны
верховного первосвященника, который в соответствии с
откровениями вел бы род человеческий к жизни вечной,
и со стороны императора, который в соответствии с на¬
ставлениями философскими направлял бы род челове¬
ческий к земному счастью... Этой гавани не может до¬
стигнуть никто или немногие... К этой цели более всего
должен стремиться попечитель мира, именуемый рим¬
ским императором, дабы на этом малом участке смерт¬
ным можно было жить свободно и в мире друг с дру¬
гом».
Итак, исходя из тезиса, что главная цель людей со¬
стоит в том, чтобы жить свободно и в мире друг с дру¬
гом, а добиться этого можно лишь в условиях монархии,
Данте приходит к выводу, что именно император и есть
наместник бога на земле. Папству же он отдает заботу
о жизни вечной, наступающей после жизни земной. «Та¬
ким образом, — заключает Данте цепь своих рассуж¬
дений, — становится очевидным, что светская власть
монарха без всякого посредства нисходит в него из ис¬
точника власти вселенской. Источник этот единый в ка¬
менной твердыне своей простоты, разливается по много¬
численным руслам от изобилия доброты».
В условиях столкновения духовной и светской власти,
в период, когда папство пыталось реализовать свою тео¬
кратическую программу, Данте отвергал его притязания
на главенство в мире, отражая этим интересы набираю¬
32

щих силу городских кругов, сторонников сильной свет¬
ской власти, способной оградить людей от произвола и
всевластия церкви, и связывал с этим достижение вечно¬
го мира.
Притязания папства на гегемонию в европейских и
мировых делах не оставались только темой трактатов и
политических теорий. В течение ряда веков католическая
церковь стремилась реализовать свою программу на
практике. При этом можно выделить несколько направ¬
лений активности папства. Во-первых, как уже отмеча¬
лось, папы вели упорную борьбу с императорами за об¬
ладание всей полнотой светской власти в католической
Европе. Во-вторых, папство и католическая церковь
стремились огнем и мечом расширить свою власть, рас¬
пространив ее на новые европейские страны и регионы.
В-третьих, выражением теократических и политических
амбиций церковной власти было крестоносное движение.
Разумеется, его нельзя сводить только к устремлениям
католических прелатов. Крестовые походы были также
проявлением и следствием более сложных процессов, за¬
трагивавших многие стороны жизни в Европе того време¬
ни. Но то обстоятельство, что эти походы полностью
укладывались в рамки папской борьбы за гегемонию и
соответствовали теократическим устремлениям католиче¬
ской церкви, не вызывает сомнений.
На всем протяжении средневековья католическая цер¬
ковь ставила задачу распространить свое влияние на
Восточную Европу и Русь. При этом папство и католиче¬
ская церковь добивались нескольких целей. Одна из них
диктовалась борьбой за влияние на Русь между Римом
и Византией. В этом плане проникновение в русские зем¬
ли рассматривалось в Риме как средство ослабления
Византии, как фактор в остром соперничестве двух
центров христианства. Но русские земли интересовали
папство и в связи с его стремлением усилить свою власть
над Европой в целом.
Сначала, когда существовали тесная уния и согласие
между императорами и папами, они действовали в Вос¬
точной Европе согласованно. Еще в 961 г. в Киев при¬
была миссия, составленная из посланцев императора и
папы, однако киевляне прогнали посланцев. Неудачей
завершились и последующие миссии, направлявшиеся
папством в Киев. Год спустя германский император От¬
тон I высказал намерение учредить епископства в Поль¬
ше и на Руси. На церковном соборе в Равенне в 967 г.
2—700
33

Оттон I говорил уже о необходимости учреждения епис¬
копства по ту сторону Эльбы «для укрепления христиан¬
ства»23. В конце X в. католическая церковь значительно
усилила свои позиции в Польше и Венгрии.
Во время понтификата папы Григория VII русское
направление в экспансии римской католической церкви
заняло существенное место. Параллельно с церковью в
экспансии на восток Европы активное участие прини¬
мали германские феодалы. Именно в те годы начало
оформляться движение «Дранг нах Остен», которому
суждено было стать одним из главных направлений гер¬
манской феодальной, а затем и буржуазной агрессии.
В 1200 г. миссионеры-крестоносцы вторглись в Прибал¬
тику и захватили устье Двины. В начале XIII в. был
создан Тевтонский орден, который в течение нескольких
лет захватил обширные прибалтийские земли и готовил¬
ся к вторжению в русские земли. В специальной булле
1222 г. папа предписывал, что следует преследовать рус¬
ских, проживающих в Ливонии и «оказывающих пре¬
небрежение к католичеству». Орден, который выражал
экспансионистские стремления и папства, и император¬
ской власти, установил тесные связи со шведами и дат¬
чанами, стремясь использовать и их силы в борьбе с
Русью.
Положение Руси в тот период было крайне тяжелым,
поскольку агрессия Тевтонского ордена происходила од¬
новременно с татаро-монгольским нашествием. И все же
Русь выстояла. Поражение, нанесенное шведам Алексан¬
дром Невским в 1240 г., и полный разгром Ордена в Ле¬
довом побоище 1242 г. остановили католическо-немецкую
экспансию. Победы Александра Невского были закреп¬
лены договором Новгорода с Тевтонским орденом
(1243 г.), по которому рыцари-крестоносцы были вынуж¬
дены отказаться от притязаний на Русь. Вместе с тем
агрессивные устремления сохранялись еще и в XIV—
XV вв.
В целом идея папства в союзе с императорской
властью создать на северо-востоке Европы территорию,
управляемую Римом при помощи Тевтонского ордена,
провалилась. Сопротивление Руси и разгром Ордена по¬
ложили конец этим гегемонистским притязаниям, позво¬
лив сохранить независимость Русского государства.
Другим направлением папской экспансии были юж¬
норусские земли, но и здесь замыслы католической церк¬
ви остались неосуществленными.
34

Таким образом, говоря о теократических устремле¬
ниях католической церкви и ее стремлении создать нечто
вроде общеевропейской универсалистской империи, мы
должны ясно видеть, что в эту империю предполагалось
включить и территорию Восточной Европы. Папство пы¬
талось укрепить свое влияние там, где оно уже завоева¬
ло определенные позиции (главным образом в Венгрии,
Польше и Чехии), и распространить свое влияние на Се¬
верную и Южную Русь. В движении на восток Европы
церковь действовала рука об руку с Германской импе¬
рией. Острота противоречий между папством и импера¬
торами в этом вопросе сглаживалась благодаря общим
экспансионистским устремлениям.
Экспансия католической церкви и союзных с ней сил
на Восток не ограничивалась одной только Восточной
Европой. Своеобразным явлением европейской истории
стало так называемое крестоносное движение конца XI—
XIII вв.24 Крестовые походы на Ближний Восток — в Си¬
рию, Палестину, Северную Африку получили освещение
во многих исторических и литературных произведениях
XI—XIII вв., породили громадную литературу, поток
которой не иссякает и в наши дни.
На первый взгляд не существует прямой связи между
крестовыми походами и судьбой европейской идеи в ис¬
тории. Но это только на первый взгляд. Как нам пред¬
ставляется, крестоносное движение высветило одно из
характерных направлений в эволюции «идеи Европы».
Оно впервые широко и многосторонне поставило в по¬
вестку дня реальной политики вопрос о взаимоотноше¬
ниях Европы с другими континентами, о восприятии Ев¬
ропы в связи с ее контактами с Азией и Африкой.
Истоки крестоносного движения были связаны с осо¬
бенностями развития феодальных отношений в Европе
к XI в. Рост городов и товарно-денежных отношений, раз¬
доры и столкновения внутри господствующего класса, в
результате которых тысячи лишившихся земли и помес¬
тий рыцарей были готовы отправиться куда угодно, что¬
бы пополнить оскудевшие запасы, а может быть, за¬
хватить новые земли и поместья. К ним присоединялись
недовольные усиливающимся феодальным гнетом кре¬
стьяне, которые бросали насиженные и привычные мес¬
та и уходили в неизвестные земли в поисках лучшей
жизни.
Все это происходило в условиях усиления позиций
католической церкви, которая превратилась к тому вре¬
2*
35

мени в богатого собственника, в /мощный фактор полити¬
ческой жизни Западной Европы, дав экспансионистско¬
му крестоносному движению необходимые идеологиче¬
ские лозунги и религиозную санкцию.
Захват крестоносцами восточных земель сопровож¬
дался зверствами крестоносцев и массовым истреблени¬
ем «неверных». Стремясь освоить захваченные земли,
руководители крестоносцев спешили создать на них
государственные образования, нещадно эксплуатируя
местное население. Созданное крестоносцами Иеруса¬
лимское королевство, однако, было весьма ’непрочным
образованием. Между различными фракциями и отряда¬
ми крестоносцев возникали острые разногласия и меж¬
доусобицы. Стремление папства сохранить свою власть
и влияние над королевством наталкивалось на сопротив¬
ление рыцарей и их предводителей.
Постепенно крестоносцы встречали все более расту¬
щее сопротивление и со стороны Византии, которой ког¬
да-то принадлежали многие из захваченных ими земель,
и со стороны сельджуков, которые усиливали набеги на
Иерусалимское королевство. Авторы средневековых хро¬
ник описали ужасные разрушения и грабеж, который учи¬
нили крестоносцы в столице Византии—Константинополе
в 1204 г. Всякие религиозные мотивы и объяснения были
полностью отброшены. После разграбления Константино¬
поля крестоносцы сделали его центрам нового государст¬
ва— Латинской империи, в состав которой вошли Маке¬
дония и Фракия, Пелопоннес и острова Эгейского моря.
Но империя просуществовала лишь немногим более по¬
лувека. Уже в 1261 г. она распалась.
Советские историки в своих трудах подробно освети¬
ли характер крестовых походов и их роль для судеб как
народов Востока, так и Европы. Они показали, что крес¬
товые походы лишь усилили классовое расслоение евро¬
пейского общества, привели к обострению классовой
борьбы. Советские исследователи обоснованно и реши¬
тельно опровергли утверждения буржуазных авторов,
которые писали и пишут о крестоносцах как о «пионерах
величия Запада». Крестовые походы принесли страдания
и жертвы народам Востока, тысячи людей были убиты,
многие культурные памятники разграблены и уничтоже¬
ны, а процветающие города Ближнего Востока и Малой
Азии превращены в руины25.
Какое же место занимают крестовые походы в исто¬
рии европейской идеи? Прежде чем ответить на этот во¬
36

прос, напомним, что одной из сторон, характеризующих
Европу как некую общность, является ее восприятие на¬
родами других континентов. В этой связи совершенно
очевидно, что в результате крестовых походов европей¬
цы предстали перед народами Востока как захватчики
и колонизаторы. Арабский писатель Усама ибн Мункыз
называл крестоносцев «дьяволами» и «проклятыми».
И такая оценка была всеобщей.
Во время крестовых походов Европа, вернее, запад¬
ная ее часть стремилась ощутить и проявить свою общ¬
ность и единство на путях захватов земель вне пределов
собственного континента. Походы стали прелюдией бу¬
дущих колониальных захватов европейских государств
в Азии, Африке и Америке.
Разумеется, взаимоотношения Европы с другими кон¬
тинентами не ограничивались только войнами и терри¬
ториальными захватами. На всем протяжении средних
веков развивался взаимообмен между народами Европы
и Востока достижениями в области ремесел, науки и
культуры. Однако этот процесс развивался не только и
не столько в результате крестовых походов, сколько бла¬
годаря подвижнической деятельности купцов и путеше¬
ственников.
XIII—XV вв. ознаменовались в Европе постепенным
ослаблением папского влияния, утратой им своих пози¬
ций и соответственно очевидной неудачей идеи создания
некоей теократической империи в Европе при верховен¬
стве папы. Но это было связано не с усилением импера¬
торской власти, как несколько столетий ранее, а с воз¬
никновением и укреплением тенденций национальной го¬
сударственности. В Европе сложились сильные монар¬
хии, прежде всего в Англии и Франции. Королевская
власть предстала как новая сила и важный фактор евро¬
пейского развития.
Пьер Дюбуа, магистр Парижского университета, пи¬
сал в то время, что «прежний взгляд на христианство
как на союз государей под духовной гегемонией папы,
чья власть распространяется на все, как светские, так и
духовные интересы людей, сделался пустым призраком».
Но крах идей и представлений об общеевропейской мо¬
нархии (духовной или светской) не означал краха евро¬
пейской идеи, как таковой. Он знаменовал лишь начало
нового этапа в ее эволюции, суть которого состояла в
формировании новой общеевропейской закономерности —
становлении и укреплении национальных государств. От¬
37

ныне ставшее традиционным столкновение в Европе тен¬
денций укрепления национальной государственности и
любых форм наднациональной гегемонии развивалось в
целом в сторону усиления первой тенденции, что было
связано с ростом товарно-денежных отношений и усиле¬
нием позиции городов на территории всей Европы. Имен¬
но города выступали активными защитниками твердой
и сильной государственной власти.
Таким образом, создание системы национальных го¬
сударств стало тем общеевропейским феноменом, кото¬
рый иллюстрировал определенное выражение европей¬
ской общности и единства, проявляющихся через нацио¬
нальное многообразие.
Если смотреть на события с еще более широких пози¬
ций, то европейская закономерность, связанная с обра¬
зованием и консолидацией национальных государств,
служила проявлением общих закономерностей всемирно-
исторического процесса периода зрелого феодализма,
роста товарно-денежных отношений и зарождения бур¬
жуазного способа производства.
Новые веяния коснулись и самой католической церк¬
ви. В определенной степени идея теократической импе¬
рии в XII—XV вв. трансформировалась в идею и прак¬
тику вселенских церковных соборов, призванных, по
мысли многих католических деятелей, заменить или как-
то модифицировать теорию папского единовластия, об¬
наружившую свою слабость.
Вселенские соборы XII—XV вв. в новых исторических
условиях возобновляли традицию соборов высшего хрис¬
тианского духовенства. Но если в соборах IV—VII вв.
участвовали представители как западной, так и восточ¬
ной церквей, то теперь их участниками были только ка¬
толики. Состав и деятельность соборов, их реальное зна¬
чение в жизни Европы отразили особенности европейско¬
го развития того времени, столкновение универсалист¬
ских и партикуляристских тенденций26.
Нас интересует прежде всего политическая сторона
деятельности вселенских соборов. Большое место на них
занимала организация крестовых походов, проблема на¬
шествия татаро-монголов, борьба с турками. Соборы
также рассматривали взаимные жалобы светских кня¬
зей и другие вопросы. По мере усиления соперничества
папской и светской власти на соборах стали обсуждать¬
ся кандидатуры на императорский престол. Соборы об¬
суждали и чисто «светские» вопросы, включая способы
38

подготовки и ведения войны. Специальные решения собо¬
ров запрещали пользоваться на войне метательными
снарядами, объявляли незаконной «военную контра¬
банду».
Таким образом, соборы претендовали на роль неких
суперарбитров, органов наднациональной власти, при¬
званной быть выше власти князей, императоров и коро¬
лей. Первоначально соборы были в полно^м подчинении
у пап и их роль сводилась к тому, чтобы освящать едино¬
личные решения, принимаемые главой католической
церкви. Хотя сам факт созыва соборов отражал усилив¬
шиеся децентрализаторские тенденции внутри церкви и
стремление огромной массы епископов, кардиналов и
прочих священнослужителей поднять свою роль в цер¬
ковной иерархии, все же папы пытались использовать
соборы для утверждения своей теократической програм¬
мы и своих гегемонистских амбиций.
Мы упоминали уже Марсилия Падуанского и Уилья¬
ма Оккама. Именно они одними из первых начали раз¬
вивать идеи о приоритете церковных соборов перед папой.
В 1381 г. немецкий теолог Генрих фон Вангенштейн,
преподававший в Парижском университете, опубликовал
трактат, в котором утверждал, что только всеобщий
церковный собор, независимый от папской власти, в со¬
стоянии освободить церковь от хаоса и упадка, в кото¬
ром она оказалась.
Поскольку в реальной жизни светские и религиозные
вопросы постоянно переплетались и учитывая тот факт,
что церковные прелаты пользовались большим влиянием
при всех княжеских и королевских дворах, церковные
соборы отражали это сплетение религиозных и светских
вопросов. Иной альтернативы не существовало, так как
собиравшиеся одно время так называемые имперские
сеймы по мере ослабления империи никакого веса боль¬
ше не имели и постепенно прекратили свою деятельность.
Соборы XII—XIV вв. в основном все же отражали
стремление католической церкви удержать и расширить
свое влияние в Европе и вне ее, то есть служили сред¬
ством реализации универсалистских теократических при¬
тязаний. Стремление же некоторых церковных деятелей
«демократизировать» соборы, высвободив их из-под
влияния пап, принципиально мало что меняло в их су¬
ществе и назначении.
Но уже в XV в. сами соборы стали ареной столкнове¬
ния между универсалистскими притязаниями папства и
39

набирающей силы национальной государственностью в
Европе. На соборе, собравшемся в 1409 г. в итальянском
городе Пиза, впервые кроме церковных прелатов при¬
сутствовали представители 13 крупнейших европейских
университетов и свыше 300 посланцев королей Франции,
Англии, Португалии, Богемии, Сицилии, Польши, Кипра,
почти всех немецких князей, а также крупные деятели
теологии и юриспруденции. Впервые на этом соборе все
его участники распределились по четырем «нациям»—
германской (из которой позднее выделилась англий¬
ская), итальянской, французской и испанской. Голосова¬
ние на соборе проводилось, однако, не по «нациям», а
каждым участником.
Но наиболее примечательным в отношении представи¬
тельства оказался Констанцский собор (1414—1418 гг.).
В нем участвовали 3 патриарха, 29 кардиналов, более
300 прелатов и «несметное количество богословов и
юристов». Наибольший интерес представляет собой
«светское» представительство. Согласно гостевой книге
констанцского бюргера Ульриха фон Рюхенталя, на со¬
бор прибыли свыше 500 князей и 37 представителей ев¬
ропейских университетов27.
Все участники собора были разделены на пять «на¬
ций» (Италия, Германия, Франция, Англия и Испания).
Представители других «наций» могли по своему жела¬
нию присоединиться к одной из этих групп. Во главе
каждой национальной группы стоял президент, сменяе¬
мый ежемесячно. «Нация» обсуждала все вопросы, стоя¬
щие в повестке дня собора, причем и прелаты, и светские
делегаты пользовались одинаковыми правами.
Главной особенностью собора стало введение голо¬
сования по «нациям». Духовенство, представленное на со¬
боре прежде всего итальянцами, попыталось сохранить
старый порядок, существовавший ранее, доказывая, что
перед богом не может и не должно быть никаких наций.
Но этот догмат уже не соответствовал реальному поло¬
жению в мире, не учитывал ослабления влияния папства
и церкви в целом, роста и укрепления европейских на¬
циональных государств.
Следующий, Базельский собор (1431—1449 гг.) стал
ареной споров и междоусобиц; участники собора обсуж¬
дали спор Польши с Литвой, Англии с Францией, Бур¬
гундии с Австрией и др. Вместо «наций» на соборе бы¬
ли образованы так называемые смешанные комиссии-
депутации, в которых велись дискуссии между предста-
40

вмтелями различных наций, причем часто не на тради¬
ционной латыни, а на национальных языках.
Собор объявил себя стоящим выше пап, поэтому па¬
пы долго откладывали его работу. В итоге соборы пре¬
вратились и в арену междоусобиц, и в форму борьбы с
папами. Папы вышли победителями в этой борьбе и
предпочитали больше соборов не собирать. К тому же
в них разочаровались и светские власти.
В соборах, с одной стороны, проявилось все то же
стремление католической церкви обеспечить себе гла¬
венство и общеевропейский авторитет, а с другой — они
выяв1или нарастание национально-государственных тен¬
денций, рост антиклерикальных настроений. Соборы от¬
нюдь не стали инструментами мира в Европе. Их по¬
пытки взять на себя миссию улаживания конфликтов
обернулись острым соперничеством за влияние на самих
соборах. С принимаемыми на них формальными декла¬
рациями и решениями мало кто считался.
Разочарование в идее соборов привело к попытке мо¬
дернизировать их и создать некий новый общеевропей¬
ский феномен. Речь идет об инициативе папы Пия II,
известного до своего избрания на пост главы католиче¬
ской церкви как Эней Сильвио Пикколомини. Однако,
прежде чем рассмотреть суть этой инициативы, обратим¬
ся к некоторым сторонам деятельности Энея Сильвио до
того, как он был избран папой, тем более что в ряде
случаев эта деятельность также имеет прямое отношение
к истории европейской «идеи.
Образованный человек своего времени, знаток антич¬
ности и сторонник гуманистических идей, Эней был сов¬
сем не похож на современных ему церковных деятелей.
Из его трудов наиболее значительны дневник Базельско¬
го собора, исторические и географические труды, тракта¬
ты об античной поэзии, о сельском хозяйстве и ремеслах.
Особый интерес для нашей темы имеют его сочине¬
ния о «развитии мира». В отличие от традиционного для
католических авторов ограничения рамками западного
христианского мира, Эней обращается к географии, ис¬
тории, культуре, нравам, обычаям народов, живущих в
других частях света.
В своих трудах Эней по-новому толкует понятие
«Европа». Вместо принятых в то время выражений «хри¬
стианский мир» и «христианские народы» Эней предла¬
гает иную терминологию. Он пишет о «европейских на¬
родах» и «европейском мире», включая в последнее по¬
41

нятие и Византию, которую, как правило, расценивали
как чуждую и враждебную Европе. Во взглядах Энея от¬
ражалось новое восприятие Европы, не ограничивающее
ее лишь рамками Западной Европы. Знаменательно,
что эти новации были связаны с именем будущего рим¬
ского папы.
Эней Сильвио был одним из активных сторонников
крестовых походов против турок. В крестовых походах
он видел не только средство борьбы с неверными, но и
фактор укрепления стабильности в самой Европе.
В одном из писем своему другу Эней дал уничтожа¬
ющую картину европейской жизни. «Слишком глубокая
спячка господствует среди правителей нашей земли.
Только то, что направлено против них или находится
вне их обязанности, — за этим все они следят... Хри¬
стианство не имеет своего главы, которому все бы под¬
чинялись. Ни папе и ни императору не дают того, что
им следует. Нет никакого благоговения, ни послушания.
Как будто они вымысел — так смотрим мы на папу и
императора. Каждый город — против собственного коро¬
ля. Имеется так много князей, как домов. Как можешь
ты так много голов из христианской части света послать
в крестовый поход? Ну, хорошо, допустим, что все ко¬
роли объединяются для борьбы! Кому хочешь ты дове¬
рить руководство? Какой порядок будет существовать
в войсках? Какая военная дисциплина? Какое послуша¬
ние? Кто будет кормить большую толпу? Кто будет по¬
нимать разнообразную речь? Кто будет направлять
пестрые нравы? Кто подружит англичан с французами,
кто объединит генуэзцев с арагонцами? Кто примирит
немцев с венграми и чехами?.. Рассмотри тогда нравы
людей и взвесь действия наших князей! Как глубоко
зияет пропасть алчности, как велика деятельность, как
сильна жадность... И ты думаешь, что с такими нравами
можно было бы уничтожить турецкую армию?»
В 1455 г. Эней покинул Вену, где он находился в
качестве папского легата, и обосновался в римской ку¬
рии. В 1456 г. Эней стал кардиналом, а в 1458 г. был
избран папой под именем Пия II. На следующий же
день после своего избрания папа специальной буллой
объявил о созыве 1 июня 1459 г. съезда всех государей
в Мантуе.
Это и была та модификация церковных соборов, о
которой мы говорили выше. Неудачу соборов папа хотел
компенсировать созывом еще более широкого собрания.
42

В сущности, это был новый вариант идеи папского
главенства в Европе, но теперь уже не против светских
государей, а в согласии с ними. Используя свой «мирской
опыт», знания и практицизм, Пий II хотел стать во гла¬
ве некоего светского европейского конкордата для борь¬
бы с «неверными» и для примирения в Европе. Но его
интересовал не мир, как таковой, а мир, воцаренный по
милости и под руководством главы римской католичес¬
кой церкви, мир, который позволил бы решать вопросы
в Европе по усмотрению и в интересах Рима и его союз¬
ников.
Однако в день открытия конгресса почти никто из
приглашенных монархов на него не явился. Лишь через
четыре месяца Пий II смог провести заседание, на ко¬
тором присутствовали посланцы некоторых государей.
Папа произнес большую речь, призвав к новому кресто¬
вому походу против турок. Но предполагаемого едине¬
ния всех государей на конгрессе не получилось, хотя его
участники в принципе одобрили идею крестового похо¬
да, причем некоторые обещали помощь в организации
похода (деньгами, сухопутным войском и флотом).
Но главное, чего добился Пий II, было восстановле¬
ние превосходства папы над церковным собором. Перед
закрытием конгресса он зачитал декрет, в котором за¬
прещал созывать соборы помимо и без согласия папы.
Этим конгрессом как бы завершился длительный этап
борьбы папской власти с соборами. Но он означал и
окончание эпохи самих церковных соборов. Как обще¬
европейские органы они утратили свое значение и пре¬
кратили существование. Они не смогли стать и проти¬
вовесом папской власти.
События XIII—XV вв. с полной очевидностью пока¬
зали, что претензии папства на главенство и гегемонию
в Европе и даже вне ее потерпели неудачу. Националь¬
ные государства, окрепшие и консолидировавшиеся, ста¬
ли основным и важнейшим фактором европейского раз¬
вития. Это не означало, конечно, что церковь перестала
оказывать большое влияние на политическую жизнь
Европы. Но тенденция к освобождению светской власти
от церковной все сильнее пробивала себе дорогу.
Разумеется, при этом надо учитывать наличие де¬
зинтеграционных процессов в самом христианстве — от
«великого раскола» Западной и Восточной церквей, за-
вершившегося в XI в., до Реформации и контрреформа¬
ции на Западе, которые значительно модифицировали
43

сам характер воздействия христианства на духовную и
идейную жизнь континента.
Применительно к XIV—XV вв. можно говорить о
том, что Европа вступала в этап высвобождения евро¬
пейской политики, культуры и идеологии от тормозящего
влияния церковных догматов. В этом процессе перво¬
степенная роль принадлежала развертыванию широкого
движения народных масс против феодального гнета, ро¬
сту национального самосознания, становлению и укреп¬
лению европейских наций, гуманистическим идеям эпохи
Возрождения.
Проекты Пьера Дюбуа и Иржи Подебрада
В XIV—XV вв. были созданы первые конкретные
проекты объединения европейских государств. Они по¬
ложили начало широкому направлению в развитии ев¬
ропейской политической мысли, в политической истории
континента.
Анализ многочисленных проектов, которые называ¬
лись то проектами установления вечного мира, то пла¬
нами объединения европейских государств под христиан¬
скими лозунгами на антипапской основе, позволяет рас¬
сматривать их в контексте политического развития того
времени, борьбы различных государств и политических
сил за преобладающее влияние в Европе. Не случайно,
что авторами этих проектов были деятели, занимавшие
высокие должности в европейской политической
иерархии.
Первый из таких проектов принадлежал француз¬
скому королевскому прокурору Пьеру Дюбуа. В 1300 г.
появилась его работа «О прекращении войн и споров в
королевстве Франции», в которой он призывал прекра¬
тить междоусобную борьбу французских феодалов. По¬
следующие трактаты Дюбуа были направлены против
папской власти и ее попыток ограничить суверенитет
французских королей. К периоду между 1305 и 1307 гг.
относится наиболее значительный труд Дюбуа «О воз¬
вращении святой земли»28. Формально это был один из
многочисленных проектов нового крестового похода. Но
цели проекта и его содержание выходят далеко за пре¬
делы обозначенной темы.
Автор отмечает, что в организации нового крестового
похода имеются большие трудности и, чтобы их преодо¬
44

леть, нужны специальные меры. Главная из них — пре¬
кращение междоусобных войн католических правителей
различных стран Европы и объединение их усилий во
имя «благородной» цели — отвоевания «святой земли».
Дюбуа был особенно недоволен «хаосом» в Венеции,
Генуе и Пизе — независимых городах-республиках.
«Было бы хорошо, — писал Дюбуа, — если бы всем
католикам, по крайней мере тем, кто принадлежит к
Римской церкви, был обеспечен мир тем, что они как бы
объединились в одно государство, которое должно быть
так объединено, чтобы ничто не могло его разделить.
Ибо каждая империя, в которой царит несогласие, будет
разорена, как сказал спаситель».
Согласно плану Дюбуа, должен быть созван общий
собор, состоящий из духовных лиц и католических кня¬
зей. Главная задача собора состояла бы в том, чтобы
его участники договорились о прекращении войны друг
против друга. «У кого есть желание воевать, — говори¬
лось в проекте, — тот должен стремиться воевать против
врагов христианской веры и святых мест господних на
святой земле, но не против братьев под угрозой телесной
и духовной гибели».
Дюбуа не рассматривал вопроса о механизме всеев¬
ропейского собора, но в ряде мест его трактата звучала
мысль об идее арбитража, который мог разбирать
взаимные конфликты и недоразумения. В качестве кары
за неповиновение Дюбуа предлагал конфисковать вла¬
дения непокорных.
В трактате выдвигалась идея расширения торговли
с Востоком, чтобы с ее помощью улучшить финансовое
положение европейских государств. Проект Пьера Дю¬
буа был в соответствии с духом своего времени напол¬
нен и идеями колонизации Востока. Он предлагал вы¬
делить каждой европейской нации соответствующую
территорию на Востоке, но Иерусалим и Алкона долж¬
ны были принадлежать христианской церкви в целом.
Проект Дюбуа предусматривал реформу церкви, су¬
дебного дела и образования в Европе. Улучшение вос¬
питания также, по мысли автора, способствовало бы
успехам европейцев в их планах на Востоке, усилило бы
влияние там католической церкви.
Изложив эти общие соображения, Дюбуа далее пе¬
реходит к конкретному рассмотрению внутриевропейских
дел и выдвигает предложения, которые не оставляют
сомнения в существе его замысла, — ослабить реальных
45

и возможных конкурентов Франции и на этой основе
утвердить французскую гегемонию в Европе.
Дюбуа считает необходимым восстановить француз¬
ское влияние в Испании, укрепить власть Карла II Ан¬
жуйского в Сицилии. По замыслу королевского проку¬
рора Франции, светские курфюрсты в Германии должны
были согласиться на наследование титула императора
родственниками французского короля Филиппа Краси¬
вого. Сам король распространил бы свою власть на
Ломбардию, Геную и Венецию, а его брат Карл Валуа
мог бы стать императором Византии.
Сердцевина плана Дюбуа состояла в том, чтобы пе¬
ренести папскую резиденцию во Францию и обеспечить
с помощью избрания большого числа французских кар¬
диналов переход папской власти в руки французов.
Проект Дюбуа отразил противоречия европейского
развития на рубеже XIII—XIV вв. С одной стороны, дей¬
ствуя в русле теократических устремлений христианской
церкви, Дюбуа был сторонником европейского единства
на основе укрепления авторитета и влияния христиан¬
ства. В этом же русле находятся и идеи автора о рас¬
пространении христианства на Востоке, о подчинении
Востока европейским государствам. Но с другой сторо¬
ны, проект Дюбуа свидетельствовал о новых веяниях в
Европе, о стремлении к укреплению национальных го¬
сударств. Автор ратовал за сильную власть (по типу
папской и императорской), сосредоточенную в руках
французского короля. Другими словами, трактат Дюбуа
отразил столкновение тенденций к укреплению нацио¬
нальных государств в Европе и к утверждению различ¬
ных форм наднациональной гегемонии.
Проект французского королевского прокурора не
содержал ни гуманистических, ни пацифистских устрем¬
лений. Это был документ той эпохи, когда, с одной сто¬
роны, официальная Европа (и светская, и теократиче¬
ская) пыталась объединить усилия для захватов и ко¬
лонизации территорий на Востоке, а с другой — фран¬
цузская знать вынашивала мечту о французской гегемо¬
нии в Европе. Трактат Дюбуа явился одним из первых
примеров в истории европейской политической мысли,
когда европейская общность понималась как средство и
форма гегемонии какой-либо державы (в данном случае
Франции) на европейском континенте.
Такого рода проекты реализации европейской идеи
неизбежно сталкивались с аналогичными устремления¬
46

ми других европейских государств, что создавало почву
для острой борьбы и столкновения интересов в Европе.
В то же время возникал своеобразный феномен — идея
примирения внутри Европы выдвигалась ради более
эффективной экспансии во вне ее, за пределами евро¬
пейского континента. Тем самым закладывалась тен¬
денция использования европейской идеи для реализации
захватнических и своекорыстных целей.
Второй проект появился спустя более ста лет на вос¬
токе Европы и принадлежал чешскому королю Иржи
Подебраду. В ряде вопросов он шел в том же направ¬
лении, что и план П. Дюбуа, но были в нем и новые мо¬
менты. Проект чешского короля появился в период борь¬
бы папства и империи с реформационным движением в
Чехии.
В 30—50-х гг. XV в. в Чехии и вокруг нее прохо¬
дила острая политическая борьба. Сменявшие друг дру¬
га императоры постоянно заявляли о своих претензиях
на Чехию и Венгрию. В то же время местные чешские
собрания, сторонники чешской автономии стремились
добиться утверждения на чешском троне местного дея¬
теля. И когда в 1452 г. Фридрих III прибыл в Рим для
коронации, представители чешских земельных собраний
попросили его объявить чешским королем Иржи Поде¬
брада.
Признанный глава чешских ультраквистов, Ир¬
жи Подебрад считался, несмотря на свою молодость
(ему было в то время всего 32 года), одним из наиболее
уважаемых деятелей. Почти пять лет велась закулисная
борьба, которая завершилась избранием в 1458 г. Поде¬
брада чешским королем. С самого начала своего прав¬
ления он вынужден был лавировать между своей вер¬
ностью папской власти и церкви и желанием удовлетво¬
рить реформаторов-ультраквистов. Папа Пий II настаи¬
вал, чтобы Подебрад дал обет послушания, что отвер¬
гали сторонники Подебрада в Чехии. Именно в этот пе¬
риод и появился проект Подебрада, принесший ему ев¬
ропейскую известность 29.
Главная идея проекта состояла в обосновании жела¬
тельности объединить усилия всех христианских госу¬
дарств в борьбе против турок. Проект носил название
«Соглашение о союзе и федерации между королем Лю¬
довиком XI, королем Чехии Иржи и Большим Советом
Венеции, чтобы противостоять туркам».
Трактат начинался с описания того тяжелого поло¬
47

жения, в котором оказался христианский мир в резуль¬
тате войн и междоусобиц. «Поэтому мы хотим, — гово¬
рилось в трактате, — чтобы все войны, разбойничьи на¬
беги, поджоги и убийства, которые повсюду распростра¬
нились в христианском мире, окончательно прекратились и
были заменены похвальным союзом любви и братства».
Как видим, уже вступительная часть проекта сущест¬
венно отличала его от предложений П. Дюбуа. Трактат
Иржи Подебрада содержал существенные элементы гу¬
манистического толка.
Участники предполагаемого союза должны были дать
обещание не применять друг против друга оружия и не
допускать, чтобы другие сделали это от их имени,
а также взаимно выступать друг за друга против того,
кто незаконным образом предпримет нападение на од¬
ного из них.
Предусматривались меры защиты от «войны по недо¬
разумению»: «Когда один или многие из наших под¬
данных совершат опустошение, грабежи, поджоги и
любые другие злодеяния в странах одного из членов на¬
шего союза, тогда этим не должны считаться нарушен¬
ными мир и согласие. Преступники должны скорее пред¬
стать перед судом на той территории, где они были за¬
стигнуты или где они проживают. Кто будет медлить с
выполнением этого обязательства, того постигнет такое
же наказание, как и преступника. Тот, против которого
будет совершена несправедливость, вместо ведения войны
может обратиться с жалобой к нижеупомянутому союзно¬
му суду».
В трактате говорилось и о том, что «если князь, ко¬
торый не входит в союз, будет готовиться к войне про¬
тив члена союза или эту войну уже начал», то специаль¬
но созданное союзное собрание примет меры, чтобы ула¬
дить возникающий спор, выделив для этой цели третей¬
ский суд. Если агрессор противодействует всем попыт¬
кам посредничества, «тогда мы должны прийти на по¬
мощь нашему пострадавшему и нуждающемуся в защи¬
те союзнику и предоставить в его распоряжение десяти¬
ны наших королевств». Автор трактата ставил вопрос и
о том, что следует стремиться к тому, чтобы мир воца¬
рился и среди христианских государств, не входивших в
союз, причем устанавливался такой порядок, при котором
союз должен будет поддерживать ту сторону, которая
стремится к миру, и принимать меры против тех, кто не
прекращает войн.
48

Важным, хотя и совершенно нереальным, было пред¬
ложение о том, чтобы все десятины, которые на терри¬
тории союза выплачиваются церкви и священникам, а
также десятины от доходов князей и их подданных по¬
ступали в общую казну союза.
Изложив цели и задачи проектируемого союза, По-
дебрад попытался определить структуру и состав союза.
Князья должны были послать во второе воскресенье
великого поста 1464 г. своих представителей в город
Базель, где, таким образом, было бы создано «общее
союзное собрание», действующее в течение пяти лет.
Следующие пять лет союзное собрание заседало бы во
французском городе, а затем — в каком-либо городе в
Италии.
Союзное собрание должно было составить союзный
совет, включающий президента, а также королей и кня¬
зей стран христианского мира. Союзное собрание имело
бы также канцлера, казначея, штат служащих, герб и
библиотеку.
Специальный параграф трактата касался бюджета
союза; отдельный раздел устанавливал порядок распре¬
деления голосов в собрании. Король Франции и другие
французские князья вместе получали один голос, коро¬
ли и князья Германии — второй голос, венецианский
дож и главы итальянских городов — третий, король Кас¬
тилии и другие испанские князья — четвертый голос.
Предусматривался и такой случай, когда внутри отдель¬
ной фракции возникали бы противоречия и несогласия.
Тогда вопрос должен был решаться большинством голо¬
сов внутри фракции.
Бросается в глаза, что состав совета, предложенный
Иржи Подебрадом, не включал ни папу, ни императо¬
ра. Немецкий король должен был заседать в совете не
как император, а как один из владетельных князей на¬
равне с другими.
В обстановке того времени подобный проект, естест¬
венно, рассматривался как антипапский. В контексте
борьбы папы Пия II с Иржи Подебрадом предлагаемый
трактат имел целью «ущемить» власть папы. Сам папа
упоминался в проекте в весьма своеобразной форме.
Автор трактата выражал пожелание, чтобы папа, во-
первых, позаботился о взыскании десятин с церквей и
священников на дело мира, а во-вторых, созвал князей
и руководителей городов Италии и обязал их внести
средства и построить флот для борьбы с турками.
49

Подобно проекту Пьера Дюбуа, трактат чешского
короля исходил из задачи сплочения и объединения
усилий европейских христианских королей и князей для
организации нового крестового похода против неверных.
В этом не было ничего удивительного, ибо идеи кресто¬
вых походов тогда занимали существенное место в евро¬
пейской политической мысли. Но в отличие от предло¬
жений Дюбуа в проекте Подебрада этот аспект был
явно приглушен и представлял собой скорее фон.
Отметим два наиболее существенных момента про¬
екта.
Во-первых, в нем явственно прозвучала мысль о же¬
лательности и необходимости установления мира в хри¬
стианской Европе. В этом плане и следует рассматри¬
вать слова Иржи Подебрада о «любви и братстве», о
необходимости покончить с войнами, убийствами, поджо¬
гами и т. п. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и
слова о восстаниях, которые также следует устранить
из европейской жизни. Видимо, здесь короли и князья
хотели бы обезопасить себя от крестьянских войн и вос¬
станий горожан. И все же попытки обоснования важ¬
ности и полезности мира в Европе заслуживают внима¬
ния и представляют интерес.
Во-вторых, в трактате Подебрада впервые была вы¬
ражена связь установления мира с определенным типом
объединения европейских государств и народов. Мы
помним, как до этого времени повсеместно превалиро¬
вала идея универсального единства, некоего подобия
мирового правительства, что соответствовало периоду
расцвета христианства и папской власти. В условиях
роста национальной государственности в Европе на сме¬
ну универсалистским тенденциям пришли первые вари¬
анты федеративных идей. Фактически предлагаемый
Подебрадом «союз наций» представлял собой опреде¬
ленный тип организации жизни в Европе на федератив¬
ных началах. При этом важно подчеркнуть, что также
впервые эта федерация мыслилась как мирская и в
известном смысле противопоставлялась власти пап и
церкви.
Эта сторона проекта была, разумеется, связана с
конкретными задачами борьбы Подебрада с папской
властью, но сугубо прагматическая цель отнюдь не при¬
нижает значения трактата в процессе развития идей,
направленных на ограничение папской и наследственной
императорской власти в Европе.
50

Федеративный проект чешского короля отличался от
проекта Дюбуа еще и тем, что он не имел целью ут¬
вердить гегемонию какого-либо государства или нации
в Европе. Подебрад не выделял того или иного европей¬
ского государства — королевства, княжества и т. п. Его
предложения шли в одном русле с упоминавшимися уже
нами тенденциями в работе Пизанского и Констанцского
церковных соборов, где также предусматривалось голо¬
сование по нациям.
Новый момент в трактате Подебрада связан и с раз¬
работкой механизма функционирования союзного совета.
Было бы преувеличением видеть в Иржи Подебраде
предтечу федералистских идей более позднего времени,
как это пытаются делать некоторые зарубежные авторы,
но совершенно очевидно и то, что в его проекте впервые
была сделана попытка обосновать некие принципы воз¬
можной федерации европейских государств.
Трактат Подебрада был противоречивым докумен¬
том. В нем переплетались своекорыстные интересы гос¬
подствующих классов феодальной эпохи, идеи нацио¬
нального самосознания и национальной государственно¬
сти, борьбы светской и папской власти, планы колони¬
альной экспансии на Восток и возможного объединения
европейских государств, мысли о пользе мира и пре¬
кращении междоусобных войн и конфликтов в Европе.
Планы Иржи Подебрада в условиях XV в. не могли
осуществиться. На первых порах чешский король до¬
стиг успехов и привлек польского короля Владимира IV
к союзу. Оба короля обязались помогать друг другу в
борьбе против турок и устранять возможные споры и
трения с помощью третейского суда. Благоприятную по¬
зицию в отношении проекта заняла Венеция. В 1463 г.
Иржи Подебрад заключил дружественный союз с гер¬
цогством Бранденбургским. Одновременно он вел пере¬
говоры с венгерским и французским королями.
Но предлагаемый союз не имел, да и не мог иметь,
прочной основы. Интересы королей и князей расходи¬
лись; государи соперничали между собой, претендуя на
гегемонию и преобладание в делах Европы. Готовые
пойти на временные соглашения, они, как правило, не
хотели связывать себя долгосрочными обязательствами.
Кроме того, не все были готовы к столь решительной
борьбе с папской властью. Между тем папская власть
была сильна, и Пий II начал активно действовать против
Подебрада. Папа выступил с призывом организовать
51

новый крестовый поход против турок, и сам изъявил
желание возглавить его. Одновременно он начал разви¬
вать контакты со многими правителями европейских го¬
сударств, побуждая их отказаться от поддержки плана
Подебрада.
Столкновение папы и чешского короля имело глубо¬
кие корни. Именно поэтому и после смерти Пия II эта
борьба продолжалась, она закончилась отлучением Ир¬
жи Подебрада от церкви и лишением его королевского
титула.
Тем не менее предложения Иржи Подебрада об
устранении войн в Европе, об установлении союза меж¬
ду европейскими государствами оставили заметный след
в истории Европы и эволюции европейской идеи. В трак¬
тате обозначились (хотя и в первоначальном виде) те
тенденции в подходе к европейскому единству, которые
проявились в XVII—XVIII вв.
* * $
Период развития феодализма выявил целый ряд про¬
блем, связанных с попытками подхода к Европе в
целом. При этом переплетались факторы идеологиче¬
ские и конкретно-политические. Стремление христиан¬
ской церкви обосновать свои универсалистско-теократи¬
ческие воззрения сочеталось с претензиями папства на
политическое господство над различными частями Ев¬
ропы. Столкновение папской власти со складывающи¬
мися государствами Европы отражало особенности фео¬
дального строя с присущей ему борьбой универсалист¬
ских и партикуляристских тенденций. Наряду с папст¬
вом за преобладание в Европе боролась и светская
власть в лице Западной Римской империи. Правящие
классы феодальной Европы пытались под религиозными
знаменами объединить различные силы Европы для за¬
хвата новых территорий и покорения «неверных» в стра¬
нах Востока.
Этот же период дал и первые конкретные проекты
объединения Европы. С одной стороны, они служили
отражением реальных процессов, происходивших в исто¬
рическом развитии Европы, — столкновения папства и
императорской власти и истории крестовых походов, а
с другой — показывали начало дифференциации самих
европейских проектов.
На смену универсалистским теориям пришли проек¬
52

ты, отражавшие становление и укрепление националь¬
ных государств в Европе. Появление проектов Пьера
Дюбуа и Иржи Подебрада свидетельствовало о нали¬
чии двух вариантов реализации так называемой евро¬
пейской идеи в эпоху консолидации европейских госу¬
дарств.
Первый из них, выраженный в проекте Пьера Дюбуа,
отразил начало борьбы одной из европейских держав, в
данном случае — Франции, за преобладание в Европе.
Совершенно очевидно, что этот вариант сулил в буду¬
щем острые конфликты и столкновения между европей¬
скими государствами.
Вариант, вытекающий из предложений Иржи Поде¬
брада, предполагал объединение ряда европейских го¬
сударств на равной основе с выработкой общих целей
и интересов. В истории европейской политической мыс¬
ли трактат Иржи Подебрада имел особое значение, по¬
скольку в нем европейская идея прямо связывалась с
установлением мира на континенте.
Эразм Роттердамским: гуманистический призыв
к миру
Страстный призыв к миру прозвучал в первой чет¬
верти XVI в. со страниц трактата выдающегося гума¬
ниста эпохи Возрождения Эразма Роттердамского «Жа¬
лоба миру»30. Трактат не был специально посвящен
проблемам Европы, он затрагивал более широкий и об¬
щий спектр вопросов. Тем не менее принадлежность
этого трактата к истории европейской идеи бесспорна.
Пожалуй, именно с Эразма в истории европейской поли¬
тической мысли получили распространение идеи вечного
мира, начала складываться широкая европейская тра¬
диция, основанная на убеждении в возможности дости¬
жения такого общечеловеческого идеала, как вечный и
справедливый мир.
Эразм начинает свой трактат с определения войны,
которое и сегодня звучит столь же выразительно и ярко,
актуально и справедливо, как и около пяти столетий
назад. «Война, — пишет он, — противовес всему сущему;
война — первопричина всех бед и зол, бездонный океан,
поглощающий все без различия. Из-за войн все цвету¬
щее загнивает, все здоровое гибнет, все прочное рушит¬
ся, все прекрасное и полезное уничтожается, все сладкое
становится горьким». В трактате проводится мысль о
53

том, сколь велики расходы и затраты, связанные с вой¬
ной, которые могли бы быть употреблены на благо
людей.
Эразм Роттердамский дает яркую картину распада
и беззакония в обществе, причем особенно сильным на¬
падкам подвергается церковь. «Люди нарушают поря¬
док и спокойствие повсеместно, в мирских селениях и
святых местах, всюду неся грабежи, кровь и разорение.
И нет такого содружества или союза, которые были бы
достаточно священны и чтимы, чтобы примирить и ути¬
хомирить тех, кто яростно устремляется друг на друга
для взаимного уничтожения».
Рисуя картину войн и повсеместной враждебности,
Эразм берет примеры преимущественно из жизни евро¬
пейских государств. «Нация с нацией, город с городом,
цех с цехом, государь с государем сталкиваются и на¬
носят друг другу урон». «Англичане смотрят на францу¬
зов как на врагов, те же англичане враждуют с шот¬
ландцами; немцы настроены против французов, испанцы
против тех и других».
Социальный смысл сочинения Эразма ощущается
особенно наглядно, когда он разоблачает тиранов: «Са¬
мое преступное и гнусное — это лицемерие тиранов. Они
ощущают и видят свое могущество, лишь разрушая со¬
гласие в народе, а когда это согласие нарушено, они
втягивают и вовлекают народ в войну, чтобы разъеди¬
нить тех, кто еще оставался единым, и чтобы еще сво¬
боднее и легче грабить и истязать несчастных людей».
Резкой критике подвергает автор различные союзы.
В этом он стоит значительно выше тех, кто, подобно
Пьеру Дюбуа, призывал к союзу между государями.
«Совершенный мир зиждется не на лигах и конфедера¬
циях, из которых, как мы знаем и видим, часто рож¬
даются и начинаются войны. Источник, из которого вы¬
текает это зло, должен быть очищен от злых помыслов
и желаний, порождающих раздоры и споры».
Что же предлагает Эразм Роттердамский для испра¬
вления положения? Каким видится ему путь к миру?
Главное, на что он обращал внимание, было нравст¬
венное самосовершенствование, утверждение между
людьми согласия и уважения. При этом он особенно на¬
стойчиво подчеркивал необходимость приведения в со¬
ответствие поведения людей с их природой. «Всевозмож¬
ными способами и путями природа учит людей согла¬
сию... Содружество стало не просто приятно, но и необ¬
54

ходимо... В общем, создается такое сочетание разума,
■опыта и нравов, которое служит вернейшим залогом
взаимной благожелательности... Так, приводя бесчис¬
ленные доказательства, природа учит людей согласию и
миру». Эразм перечисляет меры и способы поведения,
которые могут проложить дорогу к миру. Среди них —
средства морального порядка и конкретные политиче¬
ские решения. Надо же когда-нибудь образумиться, за¬
являет он и продолжает: «Употребите свой разум и
опыт для того, чтобы связывали вас не веревочные узы,
я узы твердые, как алмаз, которые разорвать невоз¬
можно».
Помимо общих призывов Эразм писал и о некоторых
конкретных проблемах, предлагая, в частности, «найти
средство к тому, чтобы границы государств перестали
подвергаться частым изменениям и сделались устойчи¬
выми, потому что изменения государственных границ
ведут к смутам, а смуты — к войне». Государям следует
раз и навсегда договориться между собой, чтобы ника¬
кие хитрости не могли увеличить или уменьшить грани¬
цы их владений, однажды им врученных и доверенных,
и чтобы никакая федерация или лига не могла их
уничтожить.
Заслуживают внимания слова автора о том, что
«мир и согласие среди граждан могут обуздать злые
помыслы плохого государя». Здесь Эразм явно намека¬
ет на возможность и полезность давления подданных на
своего правителя, с тем чтобы заставить его изменить
политику или поведение.
Конечно, очень часто Эразм наивно верит в добро¬
детельность королей, в их уступчивость и благораспо¬
ложение. «А между собой, — отмечает он, — государи
должны быть связаны не родством или искусственным
товариществом, а чистотой и искренней дружбой и еще
более общим и одинаковым стремлением содействовать
всеобщему благосостоянию».
На сочинении Эразма отразилась и одна из главных
проблем того времени, связанная с угрозой турецкого
нашествия. В отличие от Дюбуа и других мыслителей
XIV—XVI вв. он не призывает к захватам чужих земель
и территорий, к новым походам против турок, а лишь
подчеркивает важность объединения усилий, чтобы про¬
тивостоять Османской империи. В этом плане стоит об¬
ратить внимание на высказанную в трактате мысль, что
следует быть уступчивым по отношению к соседям.
55

Весь пафос сочинения Эразма направлен на осуж¬
дение войны и восхваление мира. Нельзя без волнения
читать полные страсти слова автора о том, что «из
большой война становится великой... Из одной возни¬
кают многие... Из бескровной она превращается в кро¬
вавую. А самое главное, когда разражается эта буря,
она карает и поражает не одного или двух, а всех людей
в равной мере».
В заключение своего трактата выдающийся гуманист
своего времени Эразм Роттердамский писал: «Большая
часть народа ненавидит войну и молит о мире. Лишь
немногие, чье подлое благополучие зависит от народ¬
ного горя, желают войны. А справедливо или нет, чтобы
их бесчестность имела большее значение и силу, чем
воля всех добрых людей, судите сами.
Вы видите, что до сих пор ничто не улучшилось, не
подвинулось вперед, благодаря сговорам, хитростям, же¬
стокости или мести. Докажите теперь, что могут сде¬
лать снисходительность и доброжелательность! Война
порождает войну, и месть влечет за собой месть.
Теперь милосердие должно породить милосердие, до-;
брые дела вызывать на добрые дела, и самым царст¬
венным будет тот, кто раздарит большую часть своих
королевских прав».
Трактат Эразма закладывал основы общегуманисти¬
ческой традиции в подходе к вопросам войны и мира.
Он выделялся из других сочинений подобного рода того
времени своей демократической направленностью, кри¬
тикой церкви и королевской власти за их неспособность
и нежелание утвердить мир, искренним и страстным
призывом к миру. Разумеется, на нем лежит печать ог¬
раниченности и условности; моральные и этические ка¬
тегории, которыми оперировал автор, во многих случа¬
ях были далеки от реальной жизни.
Но гуманистический пафос, осуждение войны как
средства решения различных проблем и восхваление
мира делают трактат Эразма Роттердамского важным
документом, помогающим понять и оценить становление
гуманистической и общедемократической традиции в
подходе к миру, в том числе его взаимосвязи с общей
историей европейского континента.
56

РОССИЯ И ЕВРОПА
На первый взгляд может показаться странным, что
мы выделяем специально эту проблему, как бы нарочи¬
то концентрируя на ней наше внимание. Но это выде¬
ление обусловлено несколькими обстоятельствами, в
числе которых первым должно быть названо специфиче¬
ское положение Русского государства в IX—XV вв. Рус¬
ское государство принадлежало Европе, но не только
Европе; его территория занимала обширные простран¬
ства Европы и Азии. Свою роль помимо чисто географи¬
ческих играли и этнические, и психологические, и прочие
факторы.
В конкретных условиях того времени Русское госу¬
дарство постоянно соприкасалось и взаимодействовало
с многочисленными племенами, обитавшими в Азии и в
районах, примыкавших к Ближнему и Среднему Восто¬
ку. Но поставим вопрос; была ли это только русская
действительность? Вспомним, что вся Европа и Западное
Средиземноморье также в течение многих веков стал¬
кивались с народами Северной Африки и Малой Азии.
Во-вторых, необходимо принимать в расчет обстоя¬
тельства идеологические и политические. Мы имеем в
виду значительную активность современной западногер¬
манской, американской и французской историографии,
многочисленные представители которой стремятся до¬
казать, что с древнейших времен Россия была чужда
Европе и процессам европейского исторического разви¬
тия. В работе советского историка В. Т. Пашуто «Ре¬
ваншисты — псевдоисторики России» приводятся вы¬
держки из книг западногерманских историков К- Штел-
хе, Э. Хельцля, Г. Штекля, Г. фон Рауха и других ав¬
торов31. Э. Хельцль, например, утверждает, что «гео¬
графически Европу можно обозначить как крайнюю
оконечность Азии, как часть европейского континента...
Европа в ее узком смысле есть в основном историческое,
культурное, цивилизаторское и, не в последнюю оче¬
редь, политическое понятие». А у России, по словам ав¬
тора, неевропейские социальные и религиозные перво¬
основы. Россия якобы не знала полновластных сословий,
не знала Реформации и Ренессанса, не была морской
страной.
Подобная традиция в освещении истории России за¬
рождалась на Западе уже давно. Так, еще в работе
«Россия и Европа», опубликованной в 1925 г., немецкий
57

историк К. Штелхе заявлял, что «Россия вступила со*
своими опутанными преданиями государственными на¬
чалами в жизнь народов тогда, когда над Западом уже
давно сиял яркий свет истории». Затем, по словам ав¬
тора, Россия исчезла под татарским игом из поля зре¬
ния Европы на 250 лет.
М. Таубе считал Россию членом европейского сооб¬
щества лишь до середины XII в. Г. Штекль доводит эту
идею до крайнего выражения и заявляет, что «Москов¬
ское государство не имело европейских корней» и что
европейские тенденции в России проявлялись лишь в
проникновении итальянских мастеров в Москву и немец¬
ких — в Казань.
Смысл всех этих рассуждений виден из сочинений
некоего Э. Бенца, когда он говорит об идее извечной уг¬
розы Европе со стороны Азии и в качестве авангарда
этой угрозы рассматривает Россию. Такого рода по¬
строения вполне корреспондируют с концепцией ряда со¬
временных французских политологов, искусственно про¬
тивопоставляющих «географической» Европе — от Ат¬
лантики до Урала—так называемую «классическую»,
«реальную» Европу — от Бреста до Бреста.
Уж очень хочется некоторым западным историкам и
политологам отлучить Россию от Европы политически и
исторически, прямо противопоставить Россию Европе.
И в качестве одного из аргументов берется период V—
XV вв.
Именно это обстоятельство и вынуждает нас специаль¬
но обратиться к рассмотрению вопроса о месте Древней
Руси и Русского государства более позднего времени в
истории Европы, в системе европейских связей, разуме¬
ется, имея в виду прежде всего взаимосвязь этого вопро¬
са с эволюцией европейской идеи.
В древнейшем памятнике русской письменности —
«Повести временных лет» — мы многократно встречаем
понятие «Европа». Создатели «Повести» хорошо знали
геродотово деление мира на три части.
В VIII—IX вв. славяне вышли на авансцену европей¬
ской политики. В IX в. на востоке Европы сложились два
государства — Великоморавская держава, сохранявшая
самостоятельность до начала X в., и Киевская Русь.
В советской исторической литературе исследованы
разнообразные стороны истории Киевской Руси и ее мес¬
то в европейской истории. Из трудов советских истори¬
ков видно, что Киевская Русь представляла собой евро¬
58

пейское государство с высокоразвитой экономикой и
культурой, развивавшее активные торговые и иные связи
с другими государствами Востока и Запада. Русские
купцы из Киева активно торговали с Моравией, Чехией,
Польшей, Германией; из Новгорода — со странами Се¬
верной Европы.
Уровень общественного устройства, развития фео¬
дальных отношений в КисвскОхМ государстве мало чем
отличался от развития в Западной и Центральной Ев¬
ропе.
Археологические открытия Б. А. Рыбакова, В. М. По-
тина, В. П. Даркевича, В. Л. Янина и других исследова¬
телей показали, что русские монеты и предметы ремесла
были распространены практически во всех странах
Европы.
Косвенным доказательством связи Киевской Руси с
европейскими государствами могут служить и династи¬
ческие браки русских князей. Многие правители стран
Западной Европы стремились к установлению династи¬
ческих, семейно-родственных связей с русскими князьями.
Параллельно с Киевом шло возвышение и усиление
других русских княжеств, а после ослабления Киева рус¬
ская земля распалась на ряд княжеств, соперничающих
друг с другом, — Ростово-Суздальское, Новгородско-
Псковское, Галицко-Волынское, Полоцко-Минское и др.
Раздробление русских княжеств не было каким-то осо¬
бым «русским» явлением; в этот период схожие процессы
происходили также в Западной и Центральной Европе.
Многолетняя работа новгородской экспедиции под
руководством сначала А. В. Арциховского, а затем
В. Л. Янина позволила раскрыть сущность и характер
древнего Новгорода. Раскопки в Новгороде ясно сви¬
детельствуют, что Новгородская феодальная республика
имела множество черт, роднящих ее структуру с орга¬
низацией средневековых республик Западной Европы.
Этот факт не только общерусского, но и общеевропейско¬
го значения.
Высокий уровень древнерусской культуры ярко виден
на примере архитектуры. Русские соборы того времени
представляют собой шедевры древнего зодчества и совер¬
шенство художественного вкуса.
Прогресс русского общества был, как известно, пре¬
рван в начале XIII в. в результате нашествия Золотой
Орды, в связи с чем следует поставить общий, притом
весьма важный и принципиальный вопрос.
59

Первая проблема связана с борьбой против кочевни¬
ков в еще более ранние времена. Борьба Руси с печене¬
гами, половцами и другими «степняками» вывела древ¬
нерусские племена на передовые рубежи защиты евро¬
пейцев от набегов кочевников. Русь играла роль своеоб¬
разного буфера, который амортизировал силу кочевни¬
ков, готовых двигаться дальше в Центральную Европу.
Вместе с тем в XIII в. Русь сыграла большую роль в
защите народов Восточной Европы от вторжения гер¬
манских феодалов и папской агрессии. Великое княже¬
ство Литовское именно с помощью Руси успешно проти¬
востояло натиску немецких феодалов. Активной поддерж¬
кой Руси пользовались польские княжества.
С древнейших времен существенным фактором в раз¬
витии Восточной Европы являлись взаимные связи Руси
и Византии. Речь шла и о широко развитой торговле, и
о существенном взаимном культурном влиянии. Русь
приняла христианство по византийскому образцу, что
еще более сблизило страны .между собой. С помощью
галицкого и других древнерусских князей Византия бо¬
ролась с печенегами и турками-сельджуками.
В начале XIII в. на Русь вторглись отряды Золотой
Орды. В 1223 г. в битве на Калке русские войска потер¬
пели тяжелое поражение от монгольских отрядов. Через
три года орда под предводительством Батыя двинулась
в новый поход. В 1240 г. под властью Золотой Орды ока¬
залась фактически вся территория Руси. Установление
золотоордынского ига сопровождалось утверждением
разветвленной системы давления и эксплуатации, под¬
рывом политической структуры русских княжеств, эко¬
номическим закабалением русского народа, ослаблением
и разорением городов, ремесел и т. д.
В результате нашествия были уничтожены выдающие¬
ся памятники русской культуры и искусства, сожжены
десятки городов. Нарушились внешнеполитические связи
русских княжеств, была сведена до минимума торговля
Руси с другими странами.
Вторжение Золотой Орды совпало и с агрессивными
устремлениями западных и северных соседей Руси. Шве¬
ция захватила Финляндию и Западную Карелию. Русь
потеряла выход к Балтийскому морю. Одновременна
русские княжества утратили свои позиции в Поволжье
и Причерноморье, прервались связи со Средней Азией и
Кавказом. Выше уже говорилось о наступлении папства,
немецких феодалов и Тевтонского ордена на русские
60

земли. И хотя в 40-х гг. XIII в. их войска были разгром¬
лены, это не остановило их агрессивных устремлений на
западные русские территории. К XIV в., таким образом,
положение русских земель было необычайно тяжелым.
Фактически Русь была отброшена в своем экономиче¬
ском и культурном развитии на многие десятилетия, на¬
долго была заторможена и ее политическая консоли¬
дация.
Выше мы отмечали, что Русь вместе с другими на¬
родами, живущими на европейских границах, защищала
Европу от набегов кочевников. Теперь эта миссия при¬
няла поистине глобальный характер. Она выразилась в
двух аспектах. Прежде всего, Золотая Орда основатель¬
но подорвала свои силы в сражениях с русскими войска¬
ми. В 1241 г. ордынские отряды двинулись на Польшу,
захватив Краков; польские войска были разгромлены
под Лигницей; затем последовала очередь венгров. От¬
ряды кочевников достигли Хорватии. Во многих странах
Европы началась паника. Угрозы вторжения опасались
в Англии и Франции. Но наступательный порыв Золотой
Орды иссяк, он был размыт в итоге многолетних схваток
захватчиков с отрядами русских войск.
Таким образом, складывающаяся русская держава,
вступившая в систему европейских государств, приняв
на себя главный удар, фактически прикрыла собой всю
остальную Европу.
Валерий Брюсов выразительно и точно писал об этом:
Россия! В злые дни Батыя
Кто, кто монгольскому потопу
Возвел плотину, как не ты?
Чья, в напряженной воле, выя,
За плату рабств, спасла Европу
От Чингизхановой пяты?
Другой аспект проблемы связан с устранением опас¬
ности. Несмотря на ослабление, кочевники сохраня¬
ли господство над русскими землями и продолжали пред¬
ставлять опасность для всей Европы. В конце XIV в.
постепенно началось возрождение русских земель. Хотя
междоусобица русских княжеств .мешала им успешно бо¬
роться с игом Золотой Орды, но год от года усилива¬
лось сопротивление русского народа.
Начавшееся объединение русских земель вокруг
Москвы знаменовало наступление нового этапа в исто¬
рии Русского государства. Наконец, наступил 1380 г.,
61

когда на Куликовом поле было положено начало раз¬
грому Золотой Орды и освобождению Руси и всей терри¬
тории Восточной Европы.
Фактически речь шла и об устранении угрозы нашест¬
вия для всей Европы. И хотя еще были страшный раз-
грОхМ Москвы во время набега Тохтамыша в 1382 г. и
периодически продолжающиеся попытки наступления на
Русь, в целом Золотая Орда утрачивала свою силу и
вскоре распалась на ряд ханств. В 1480 г. золотоордын¬
ское иго на Руси было ликвидировано. С этим историче¬
ским событием было связано объединение русских зе¬
мель вокруг Москвы, завершившееся созданием Русского
централизованного государства. Ф. Энгельс писал в свя¬
зи с этим, что «...в России покорение удельных князей
шло рука об руку с освобождением от татарского ига,
что было окончательно закреплено Иваном III»32.
Следовательно, к концу XV в. Россия выполнила и
вторую свою миссию, окончательно освободившись от
золотоордынского ига и отведя тем самым полностью эту
угрозу от Европы. Ликвидация угрозы осуществлялась
не вне Европы, а в ее восточной части, руками европей¬
ских народов, европейского государства, развивавшегося
до того времени примерно синхронно с другими европей¬
скими государствами.
Но нашествие задержало развитие Русского государ¬
ства не на годы, а на века, что, естественно, не могло не
сказаться в будущем. Именно в тот период сложились
та асинхронность и та временная асимметрия, которые
давали повод некоторым теоретикам говорить об отста¬
лости России, об ее противопоставлении Европе и пр.
Здесь возникает и более общий, пожалуй, даже мето¬
дологический вопрос. Исторический опыт показывает и
убеждает, что общественное развитие нигде и никогда
не было синхронным и одновременным. И даже в рамках
той или иной общности неизбежны различие и многооб-
> разие. Применительно к Европе действует та же зако¬
номерность. Восприяпч1е_Е1в^ад±^<а1<общности предпо¬
лагает не единообразие, а учет различий и'разновремен¬
ности вызревания тех или иных общественных процес¬
сов. При этом отставание в каком-либо одном направ¬
лении компенсируется в дальнейшем выдвижением на
'передовые рубежи в другом.
Следует особо подчеркнуть, что все это происходило
в рамках формирующихся европейских общностей и об¬
щеевропейских реалий, которые были связаны со спе-
62

цификой западной и восточной частей Европы, обуслов¬
ленных к тому же еще расколом церквей.
Если оценивать события в плане непосредственно ин¬
тересующей нас темы, то можно сделать вывод, что в
XIII—XV вв. Россия выражала общеевропейские инте¬
ресы прежде всего тем, что ограждала остальную Евро¬
пу от смертельной опасности и от разрушительных войн,
от человеческих жертв и разорения, принимая на себя
основной удар кочевников.
Советский историк В. Т. Пашуто писал в связи с этим
в одной из своих работ: «Древняя Русь сыграла выдаю¬
щуюся роль в формировании политической карты Евро¬
пы; она деятельно участвовала в борьбе народов против
арабского, византийского и германского владычества;
она приняла на себя главный удар тюркских кочевников;
наконец, победа Руси, русского народа в борьбе с крес¬
товым походом шести держав, совпавшим с монголь¬
ским нашествием, стала поворотным пунктом в истори¬
ческих судьбах Европы»33.
Указанные процессы не снимают, разумеется, более
широкой сложности всей проблемы «Россия и Европа»,
учитывая уже отмеченный нами тот факт, что Россия
постоянно жила во взаимодействии с азиатским конти¬
нентом, представляя собой и этнически, и политически
государство, расположенное и в Европе, и в Азии и отра¬
жавшее закономерности и особенности развития обоих
этих великих континентов, образа жизни и мышления
населявших их народов.
Конец XV и XVI вв. явился временем возрождения
русского народа, становления и укрепления его государ¬
ственности и политической структуры, восстановления и
развития его экономики, духовного и культурного воз¬
рождения, активной внешнеполитической деятельности.
Образование Русского централизованного государства
сопровождалось постановкой новых задач в области меж¬
дународной политики — возвращение земель, отторгну¬
тых Польшей и Литвой, борьба с агрессией Ливонского
ордена, восстановление и укрепление связей с другими
странами.
В XV—XVII вв. снова обнаружились черты сходства
многих общественно-политических процессов в России и
Западной Европе. Как показали исследования советских
историков, в числе которых следует прежде всего на¬
звать работы А. И. Клибанова, это сходство распростра¬
нялось и на многие явления духовной культуры и поли¬
63

тической мысли. В частности, прослеживается опреде¬
ленное совпадение реформаторских проектов Ивана Пе-
ресветова, Федора Карпова, Ермолая-Еразма с «Утопи¬
ей» Т. Мора. Деятельность наиболее радикального крити¬
ка православия и всего христианского учения Феодосия
Косого была связана с реформаторскими кругами в
Польше, Литве, Швейцарии, Италии, Германии и других
странах. Связующим звеном в развитии общественно-
политической мысли России и Западной Европы была
деятельность Максима Грека и Квирина Куммана. Много
общего было и в идеях, которые выдвигались в ходе на¬
родных движений как на западе, так и на востоке Ев¬
ропы.
Таким образом, при всей самобытности исторического
и культурного развития Русского государства в XV—
XVII вв. оно являлось составной и неотъемлемой частью
общеевропейского развития.

Глава II
РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА
И «ЕВРОПЕЙСКОЕ РАВНОВЕСИЕ»
Развитие капитализма оказало большое влияние на
историю европейской идеи. Рост торговли и экономиче¬
ских связей между различными частями Европы стиму¬
лировал идеи европейской общности, подводя под них
более весомую экономическую основу.
Характеризуя начальный период развития капитализ¬
ма в Западной Европе, эпоху формирования наций и на¬
циональной консолидации, советский исследователь
В. И. Рутенбург справедливо отмечает, что «если до
XV века европейские государства развивались в целом
обособленно, хотя и не без взаимовлияния, то в XVI веке
они перешли на путь общеевропейской истории»1.
Новый этап в истории Европы, .наступивший в
XVII в., нашел отражение и в чисто географическом вос¬
приятии Европы. В частности, сформировалось более
точное понимание ее восточных границ. Как уже отме¬
чалось, в древности наиболее распространенным был
взгляд на реку Дон как на природную границу между
Европой и Азией. Это представление, связанное прежде
всего с мнением греческих мыслителей, существовало
вплоть до XVIII в.
В известной «Космографии», изданной в России в
1682—1686 гг., и во многих азбуковниках границей двух
континентов также обозначалась река Дон. Но уже в
начале XVIII столетия появились первые скептические
оценки на этот счет. В ряде учебников по географии и
на географических картах граница между Европой и
Азией обозначается не по Дону, а по Волге или Оби.
В России утверждение нового взгляда на границу
между двумя континентами связано с именем В. Н. Та¬
тищева. В статье «Европа», включенной в «Лексикон
3-700
65

Российский», В. Н. Татищев писал: «Весьма приличнее
и натуральным положением сходнее провести границу
от ускости Вейгач, по Великому Плесу (Уральский хре¬
бет. — А. Ч.) и Яику вниз через море Каспийское до ре¬
ки Кумы, или гор Таурисских (Кавказ. — А. Ч.) и от¬
сель до устья Дона, потом Азовское и Черное море, а
далее проливом Константинопольским в Средиземно¬
морье»2. Эту же мысль Татищев развивал и в «Общем
географическом описании всей Сибири».
В. Н. Татищев привел определенные доводы в пользу
границы по Уральскому хребту, отметив, что Уральские
горы являются очевидным природным водоразделом.
Ученый отметил также и то, что к востоку от них резко
меняются характер направления рек и состав раститель¬
ности.
В XVIII в. шведский путешественник Страленберг,
путешествовавший по Сибири и издавший в 1730 г. но¬
вую карту этого края, также предлагал считать грани¬
цей между двумя континентами линию, проходившую по
Уральским горам, которые тянутся «на севере от самого
Ледовитого океана у Тазовского мыса между рек Печо¬
ры и Оби, шириною более 100 верст к югу до 50° север¬
ной широты, то есть до вершины реки Самары». Далее
Страленберг вел границу по реке Самаре, «также горис¬
тыми местами до Волги, Волгою вниз до Камышенки, и
оною к покривлению Дона, где впадает с северной сто¬
роны река Иловля по северной широте около 4972° и, на¬
конец, вниз по Дону»3.
Постепенно идеи Татищева и Страленберга были до¬
полнены мнением многих других ученых и путешествен¬
ников из различных стран. Следует подчеркнуть, что
споры о восточной границе Европы шли в основном в
русле географических представлений и не касались поли¬
тического содержания понятия «Европа».
ФОРМИРОВАНИЕ «ЕВРОПЕЙСКОГО РАВНОВЕСИЯ»
К XVII в. относится появление нового феномена ев¬
ропейской жизни — «европейского баланса», или «евро¬
пейского равновесия».
В принципе проблема соотношения между различны¬
ми политическими силами, союзами или государствами
существовала в Европе, как, впрочем, и на других кон¬
тинентах, с глубокой древности. Но лишь в XVII в. стало
66

формироваться соотношение между странами Европы,
которое приобрело институционный характер, став осо¬
бенностью общеевропейского развития.
Теоретические основы «европейского баланса» неко¬
торые исследователи на Западе видят в сочинениях Ма¬
киавелли. Именно Макиавелли принадлежала идея «го¬
сударственного интереса», который наравне с силой со¬
ставил некий «баланс» между пятью итальянскими го¬
сударствами — Папством, Неаполем, Флоренцией, Ми¬
ланом и Венецией. Английский историк У. Робертсон в
своей «Истории царствования Карла V», опубликованной
в 1770 г., писал, что идея, выраженная итальянскими пра¬
вителями, была воспринята правителями других евро¬
пейских стран и стала универсальной. Сам процесс фор¬
мирования «европейского баланса» стал возможен в про¬
цессе укрепления взаимосвязей и взаимозависимости ев¬
ропейских государств.
Вопрос о «европейском равновесии», его истоках и
модификациях и сегодня сохраняет свою актуальность,
служит поводом для острых идеологических и политиче¬
ских дискуссий. Речь идет о столкновении различных то¬
чек зрения на сущность «европейского баланса». Неко¬
торые современные западные политологи склонны рас¬
суждать о вечных законах «европейского баланса», рас¬
сматривая его исключительно с геополитических пози¬
ций, вне классовых и социальных факторов европейско¬
го и мирового развития. При этом главные аргументы
они черпают из истории Европы XIX столетия, ссыла¬
ясь на теории и политическую практику Меттерниха,
Бисмарка и др.
Однако, чтобы понять логику развития XIX столетия,
следует обратиться к тем временам, когда «европейский
баланс» еще только впервые формировался.
Для приверженцев неоконсервативных взглядов рас¬
смотрение «европейского равновесия» часто служит по¬
водом для разжигания антирусских и антисоветских на¬
строений. Так, реакционный американский советолог
Р. Пайпс, рассматривая складывание в XVII в. системы
европейских государств, уверял, что Россия, в отличие
от всех европейских держав, включилась в эту систему
ради агрессивных и эгоистических целей и что она во¬
обще не вписывалась в нее.
Представляется, что проблема формирования «евро-
пейскоптдтавтщвесия»^ требует широкого и многоаспект¬
ного подхода. Начальная стадия этого процесса не слу¬
5*
67

чайно датируется серединой XVII в., то есть периодом
укрепления и консолидации государств в Европе. Имен¬
но в те годы в основном сложилось определенное соот¬
ношение между европейскими странами. Это «равнове¬
сие» было непрочным и неустойчивым, что определялось
неустоявшимися государственными границами в Европе,
незавершенностью многих процессов государственного
образования. Далеко впереди еще было объединение
Германии и Италии, полное размежевание европейских
территорий.
С самого начала выявилась органическая взаимосвязь
межгосударственных отношений с развитием социальных
процессов и классового размежевания в Европе. Это
проявлялось в простейшем виде в более позднее время
в противоречиях между передовыми и отсталыми стра¬
нами, в борьбе феодальных монархий с буржуазно-рес¬
публиканскими режимами. Но в более сложном и не
всегда ясно очерченном виде подобная взаимосвязь по¬
стоянно прослеживалась в столкновении различных про¬
тиводействующих тенденций социального и классового
развития, в стремлении европейской реакции добивать¬
ся такого «равновесия», которое обеспечивало бы и по¬
давление народных, освободительных движений, и кон¬
сервацию феодально-абсолютистских порядков. Эту сто¬
рону, которую хотят элиминировать современные буржу¬
азные политологи, мы можем видеть в действии начиная
с XVII в. и особенно в XVIII—XIX вв.
В зависимости от исторических условий европейские
правящие классы или выступали за сохранение status
quo в Европе, или, наоборот, за его изменение.
«Европейское равновесие», складывавшееся в
XVII столетии, обнаружило сразу же свою неустойчи¬
вость и временный характер. Образно говоря, баланс
служил европейским державам средством накопления
сил для изменения самого этого баланса. Другими сло¬
вами, «европейское равновесие» отнюдь не служило це¬
лям мира, напротив, оно содержало в себе источник
постоянных конфликтов и войн на континенте. Это
весьма существенный момент, так как многие буржуаз¬
ные историки пытались и пытаются представить дело та¬
ким образом, что «европейский баланс» создавал усло¬
вия для мирного развития и мирной передышки. Опыт
истории свидетельствует, что мир этот не только не был
устойчивым и прочным, но, наоборот, таил в себе посто¬
янные условия для новых войн и конфликтов.
68

С «европейским равновесием» было связано также
такое его толкование и использование, которое позволя¬
ло бы той или иной державе добиваться гегемонии в Ев¬
ропе в целом или в каком-либо из ее регионов.
Именно с XVII в., с появлением и укреплением на¬
циональных государств, началось острое соперничество
между ними за преобладание на европейском континен¬
те. Постепенно складывалось соотношение между евро¬
пейскими государствами, в котором Англия, Франция,
Россия, Германия, Голландия, Швеция и другие государ¬
ства вели борьбу за новые территории и сферы влияния.
Причем каждое государство вело борьбу за выгодный
для себя «европейский баланс». И поскольку государ¬
ственные границы еще не устоялись, а этнические и на¬
циональные процессы в Европе находились в развитии,
то одна из целей борьбы между европейскими державами
состояла в достижении выгодного распределения терри¬
торий и ослаблении своих конкурентов и соперников.
Эта особенность европейского развития вела к войнам, к
постоянному нарушению европейского мира.
XVII в. положил начало созданию в Европе различ¬
ных блоков и коалиций. «Европейский баланс» — это
определенное соотношение сил не только между отдель¬
ными державами континента, но и между коалициями
государств. Блоки эти, как правило, были непрочными и
переменчивыми. Партнеры часто и довольно легко пере¬
ходили из одной коалиции в другую, отказываясь от
своих обязательств и обещаний. Блоки и коалиции несли
постоянную угрозу миру на континенте. Собственно, они
и создавались для того, чтобы готовиться к новым вой¬
нам с целью перекраивания карты Европы.
Можно выделить еще один важный момент в форми¬
ровании «европейского равновесия», связанный с пробле¬
мой колониализма. В XVII—XVIII вв. соотношение сил
между европейскими державами зависело помимо прочих
условий и от обладания колониальными владениями в
Азии, Африке и Америке. Эта зависимость прослеживает¬
ся в двух направлениях. С одной стороны, речь шла о
том, что сила и влияние той или иной европейской страны
значительно возрастали по мере захвата новых земель
на других континентах, а с другой — борьба за колонии
постепенно становилась первостепенным фактором в со¬
перничестве европейских держав. Войны за колонии
между странами Европы становились обычным явлени¬
ем, приобретая все более ожесточенный характер.
69

Сущность и цели «европейского равновесия» опреде¬
ляли формы и методы дипломатии. По самой своей при¬
роде «европейский баланс» предполагал господство тай¬
ной дипломатии. Закулисные переговоры, отказ от обе¬
щаний и обязательств, легкая смена союзников и парт¬
неров, подкуп и натравливание одних на других — все
эти атрибуты тайной дипломатии расцветали в диплома¬
тической практике того периода.
Собственно, эти методы существовали уже и ранее,
во времена античности и средневековья. Но теперь они
стали постоянным средством поддержания «европей¬
ского равновесия». Они действовали и в мирные време¬
на, и в периоды подготовки войн, составляя инструмен¬
тарий блоков, союзов и коалиций.
Внутренняя противоречивость «европейского равно¬
весия», подвижность его рамок и неустоявшиеся черты
определили сложное переплетение событий, острую борь¬
бу в Европе в XVII—XVIII столетиях. Следует также
подчеркнуть, что «европейский баланс» с самого начала
носил общеевропейский характер, включая разные евро¬
пейские регионы и страны: Англию и Россию, Швецию и
Австрию, Германию, Францию, Испанию и др. Борьба
велась по всему периметру европейских географических
границ — от Средиземноморья до Балтики, от Атланти¬
ки до Волго-Уральского региона. Конечно, в тот или -иной
исторический период на первый план выходили разные
европейские державы.
Баланс интересов Франции, Германии, Англии, Гол¬
ландии в значительной мере определял политическую
карту Европы в XVIII столетии, на авансцену политиче¬
ской жизни Европы все более выдвигалась и Россия,
политика которой оказывала возрастающее влияние на
развитие международных отношений на континенте.
Высказав эти соображения, рассмотрим теперь в
самых общих чертах практику межгосударственных
отношений XVII—XVIII вв.4 В начале XVII столетия
развитие международных отношений в Европе характе¬
ризовалось рядом факторов. Прежде всего укажем на
значительное усиление Габсбургов (при соперничестве
Габсбургов, австрийских и испанских). Наибольшую
тревогу в связи с этим испытывала Франция, готовая ради
ослабления Габсбургов подписать договор даже с Тур¬
цией. В борьбе с Габсбургами Франция пользовалась
поддержкой Швеции, Дании и Чехии.
Характер европейских противоречий в большой мере
70

определялся борьбой внутри Германии между католи¬
ками и протестантами, Начавшись как внутригерманское
дело, эта борьба постепенно вышла на общеевропейский
уровень.
В результате поляризации сил в Европе сложились
две коалиции — габсбургский блок (Испания, Австрия),
поддержанный католическими князьями Германии, пап¬
ством и Польшей, и блок, в который входили протестант¬
ские германские князья, Франция, Швеция, Дания, под¬
держанные Голландией, Англией и Россией. Параллельно
с этим главным противостоянием развивались противо¬
речия между Англией и Францией, Россией и Польшей,
Англией и Голландией и др.
Это разделение привело к общеевропейской войне
1618—1648 гг., получившей название Тридцатилетней.
Война завершилась подписанием Вестфальского мира
1648 г., создавшего условия для формирования нового
«европейского равновесия». Одним из итогов войны ста¬
ло явное ослабление Германии, закрепление политиче¬
ской раздробленности страны.
Поставив под свой контроль устье большинства судо¬
ходных рек в Северной Германии, Швеция практически
стала господствовать на Балтийском море. Франция
приобрела Верхний и Нижний Эльзас, Зундгау и Хаге-
нау с условием, что Страсбург формально остается в со¬
ставе империи. Франция получила подтверждение на
переход к ней епископств Мец, Туль и Верден, занятых
ею еще в 1552 г.
Голландия и Швейцария получили международное
признание как самостоятельные европейские государ¬
ства.
В результате Тридцатилетней и вспыхнувшей вскоре
испано-французской войн идея Габсбургов воссоздать в
Европе «христианскую империю» потерпела неудачу. Ве¬
дущую роль в Европе начали играть сильные централи¬
зованные феодальные государства, прежде всего Фран¬
ция — на западе и Россия — на востоке континента.
Значительно ослабла роль Турции на юго-востоке Евро¬
пы, зато все более укреплялись позиции Австрии.
Вторая половина XVII столетия прошла под знаком
соперничества Голландии с Англией и Францией. Пре¬
тензии Голландии на промышленную и особенно внешне¬
торговую монополию встречали активное противодейст¬
вие многих европейских держав. Англо-голландские про¬
тиворечия приобрели особую остроту вследствие столкно¬
71

вения их колониальных интересов в Юго-Восточной
Азии, Америке и других районах земного шара. 50—
70-е гг. XVII столетия отмечены тремя войнами между
Англией и Голландией. Одновременно Голландия вела
войны также с Францией. В результате этих войн, а
также англо-голландских войн XVIII в. Голландия поте¬
ряла положение великой европейской державы, уступив
свои позиции прежде всего Франции и Англии.
Вторая половина XVII и начало XVIII в. ознамено¬
вались претензиями французского короля Людовика
XIV на роль «всеевропейского монарха», что напомина¬
ло прежние амбиции германского императора. В своей
политике Франция сталкивалась прежде всего с Англией,
что отражало их борьбу за господство в Европе и на
море.
Острота европейских противоречий наиболее рельеф¬
но проявилась в период войны за испанское наследство
(1701—1714 гг.). В итоге этой войны теперь уже Фран¬
ция лишилась той гегемонии, которую она имела в Ев¬
ропе со времени подписания Вестфальского мира. Дру¬
гим итогом войны за испанское наследство стало уси¬
ление морского и колониального могущества Англии.
Окрепли и австрийские позиции в Европе. В конце
XVII — начале XVIII в. обострилась борьба на севере
Европы, в районе Балтийского моря.
Важным фактором этой борьбы к началу XVIII в.
стало усиление международных позиций России. Основ¬
ной задачей внешней политики России стала борьба за
выход к Балтийскому морю, берега которого находились
в руках Швеции. Еще в начале XVII в. шведы захватили
исконно русские города по течению реки Невы и закры¬
ли России выход к морю. Русская дипломатия заключи¬
ла на рубеже XVII—XVIII вв. договор с Турцией и Поль¬
шей, что позволило России сконцентрировать все вни¬
мание на войне со Швецией. Северная война 1700—
1721 гг. завершилась подписанием Ништадского мира, в
результате которого Россия получила выход к Балтий¬
скому морю и «прорубила окно» в Северную и Западную
Европу. Овладение портами на Балтике позволяло Рос¬
сии существенно увеличить объем торговли и экономиче¬
ских связей с Западной Европой. Итоги Северной войны
внесли серьезные перемены в соотношение сил на евро¬
пейском континенте. Швеция утрачивала свое положе¬
ние великой державы. Окрепшая Россия вставала в один
ряд с «грандами» европейской политики, оказывая все
72

возрастающее влияние на международное развитие Ев¬
ропы. Изменившееся соотношение сил на востоке и се¬
вере Европы органически вписывалось в формирование
нового «европейского баланса», в котором все яснее опре¬
делялось значение России, Франции, Англии, Пруссии и
Австрии как главных держав континента.
Обращаясь к событиям в Центральной Европе, сле¬
дует выделить прежде всего возвышение сильного Прус¬
ского королевства. Используя противоречия между ев¬
ропейскими державами, воюя со Швецией, то усиливая,
то ослабляя свой союз с Францией, Пруссия стремилась
укрепить свои позиции в Европе. В этой связи возникла
новая линия противоборства — между Пруссией и Авст¬
рией. Планы прусского короля Фридриха II имели аг¬
рессивный характер. Он стремился к захвату Чехии
и Польши, к усилению своего влияния в Курляндии.
Обеспокоенные этими планами, Россия, Франция,
Австрия и Швеция составили в середине XVIII в. анти-
прусскую коалицию. В итоге Семилетней войны 1756—
1763 гг., в которой Пруссия выступала в союзе с Англи¬
ей и Португалией, на европейском континенте в целом,
несмотря на захват Пруссией Силезии, сохранилось
прежнее соотношение сил.
Семилетняя война, а еще ранее войны за австрий¬
ское наследство выявили, сколь сильны были англо¬
французские противоречия. Соперничество двух круп¬
нейших европейских держав распространилось на Азию
и Америку. Рост капитализма в обеих странах усиливал
их борьбу за колонии. В 40-х гг. XVIII столетия Англия
захватила ряд французских владений в Северной Аме¬
рике, прежде всего в Канаде и в Африке (Сенегал) и
практически полностью вытеснила французов из Индии.
В итоге борьбы в Европе и в колониях Англия зна¬
чительно укрепила свои позиции и добилась существен¬
ного ослабления Франции. Кризис и упадок французско¬
го абсолютизма проявлялись как в обострении всех
противоречий внутри Франции, так и в ее поражениях
на международной арене. В то же время Англия, захва¬
тившая новые владения, стала крупнейшей колониаль¬
ной державой.
Острая борьба велась и в других регионах Европы.
Ослабло прежнее могущество итальянских городов. Ис¬
панские Бурбоны почти полностью утратили свое влия¬
ние в Италии, на юге страны возродилось королевство
обеих Сицилий (Неаполь и Сицилия), на севере утвер¬
73

дилось австрийское господство. Италия оставалась раз¬
дробленной на небольшие государства, что делало их
сравнительно легкой добычей и ареной борьбы между
другими государствами Европы.
Утратив многие свои владения, Испания преврати¬
лась во второстепенную европейскую державу. Значи¬
тельно ослабли позиции папства, утратившего свое по¬
литическое влияние в Европе.
В начале XVIII в. в Венгрии развернулось широкое
национально-освободительное движение против Габсбур¬
гов, однако из-за соглашательской позиции венгерских
феодалов оно потерпело неудачу. Усиливалась и осво¬
бодительная борьба балканских народов против турец¬
кого ига. XVIII в. ознаменовался началом национально¬
го возрождения балканских народов.
Рассмотрев некоторые вопросы международных от¬
ношений в XVII—XVIII вв., можно сделать вывод, что
так называемый «европейский баланс», фиксировавший
определенное соотношение сил на континенте, использо¬
вался европейскими державами для нарушения и изме¬
нения этого соотношения, что создавало обстановку не¬
устойчивости и нестабильности. Развиваясь в контексте
социальных и общественных процессов, «европейский
баланс» сам являлся источником новых войн и конфлик¬
тов. В этом проявлялась одна из особенностей и зако¬
номерностей формирующегося «европейского баланса».
Параллельно с укреплением и консолидацией европей¬
ской государственности шел процесс завершения фор¬
мирования государственных границ и размежевания тер¬
риторий.
Одновременно на континенте развертывалась острая
борьба отдельных держав иди групп стран за гегемонию
в Европе, что порождало тенденции к образованию, хотя
и непрочных, меняющихся, блоков и союзов.
Весь этот комплекс проблем создавал условия для
острого противоборства, для возникновения войн в Ев¬
ропе, как на двустороннем, так и на общеевропейском
уровне. Все нагляднее выявлялись и классовые аспекты
«европейского равновесия», проявлением которых были
союзы европейской реакции, направленные против рево¬
люционных и освободительных движений в Европе. Эта
закономерность европейского развития особенно нагляд¬
но выявлялась в периоды европейских революций.
74

ЕВРОПЕЙСКАЯ ИДЕЯ И СОЗДАНИЕ КОЛОНИАЛЬНЫХ
ИМПЕРИЙ
XVI—XVII вв. положили начало вторжению евро¬
пейских держав в Азию, Африку и Америку и созданию
колониальных империй. Причем речь шла не о кратко¬
временном эпизоде, не о предприятии какой-либо от¬
дельной страны. Колониализм стал поистине «европей¬
ским феноменом», сферой деятельности, ставшей посто¬
янным атрибутом феодальной и капиталистической Ев¬
ропы.
В XVI—XVII вв. субъектами колониальной полити¬
ки стали пять европейских государств — Испания, Пор¬
тугалия, Голландия, Англия и Франция. Диалектика об¬
щественного развития состояла в том, что процесс за¬
рождения и утверждения капитализма в Европе, шедше¬
го на смену феодальным порядкам, которые становились
тормозом развития, сопровождался невиданным порабо¬
щением народов Азии, Африки и Америки. Европейский
капитализм утверждал себя ценой эксплуатации миллио¬
нов людей в других странах и на других континентах.
Великие географические открытия раздвинули рамки
старого orbis terrarum, вовлекли в орбиту интересов
европейских государств новые регионы и континенты.
Торговля постепенно приобрела мировой характер, были
установлены новые морские пути, связывавшие Европу
с Америкой и Азией. Центр экономической активности
переместился из Средиземного моря и Южной Европы
в Атлантический океан. Соответственно на смену старым
центрам европейской и мировой торговли — Генуе и Ве¬
неции — пришли города, имевшие выход в открытое
море.
Первая половина XVI в. ознаменовалась покорением
значительной части американского континента и приле¬
гающих к нему островов. Испанские колонизаторы за¬
хватили территорию, где ныне находятся Мексика, Чили,
Боливия, Эквадор, Перу, Ямайка, Пуэрто-Рико, Гаити,
Антильские острова и др. В результате к 30-м гг. XVI в.
Испания создала в Северной и Южной Америке громад¬
ную колониальную империю. Создание колониальной им¬
перии сопровождалось разграблением и уничтожением
памятников древней культуры коренного населения Аме¬
рики, варварской эксплуатацией полезных ископаемых.
Сопротивление индейцев жестоко подавлялось испански¬
ми колонизаторами и католической церковью, которая
75

активно участвовала в «освоении» заокеанских терри¬
торий.
В тот же период в другой части земного шара, в Юж¬
ной и Юго-Восточной Азии, действовали португальские
колонизаторы. Они сделали центром своих колониаль¬
ных владений Гоа (Индия), захватили Диу, Даман и
Бомбей в Индии, Малаккский пролив, Макао и Тайвань
в Китае и другие территории. На американском конти¬
ненте португальцы утвердились в Бразилии.
И в Америке, и в Азии процветала работорговля.
К. Маркс писал: «Открытие золотых и серебряных при¬
исков в Америке, искоренение, порабощение и погребение
заживо туземного населения в рудниках, первые шаги к
завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение
Африки в заповедное поле охоты на чернокожих — та¬
кова была утренняя заря капиталистической эры про¬
изводства. Эти идиллические процессы составляют глав¬
ные моменты первоначального накопления»5.
В начале XVII в. к колониальным захватам подклю¬
чаются Голландия, Англия и Франция. В 1602 г. Гене¬
ральные штаты Голландии основывают Ост-Индскую
компанию, предоставив ей монопольное право торговли
и мореплавания от мыса Доброй Надежды на восток до
Магелланова пролива. Почти одновременно с голланд¬
ской в 1600 г. создается английская Ост-Индская ком¬
пания.
С созданием Ост-Индских компаний изменялась сис¬
тема освоения захваченных колониальных владений. Ес¬
ли раньше это была привилегия феодального государст¬
ва (Испания и Португалия), то теперь на авансцену вы¬
ходили представители нарождавшейся буржуазии,
разумеется, при всемерной поддержке государственной
власти.
XVII в. принес острое столкновение интересов коло¬
ниальных держав. Общее ослабление Испании и Порту¬
галии сказалось и на их колониальных владениях. Гол¬
ландцы начали теснить своих конкурентов и внедряться
в страны Южной Азии. В 1619 г. они захватывают
г. Джакарту (остров Ява), проникают в Индию, на Цей¬
лон. По Вестфальскому мирному договору 1648 г. уста¬
навливается зона раздела между Голландией и Испа¬
нией, что свидетельствовало об упадке позиций Порту¬
галии, у которой голландцы в 1652 г. захватили мыс Доб¬
рой Надежды. В руках Португалии в Азии в итоге оста¬
лись лишь три пункта — Гоа, Диу и Даман.
76

В те же годы начала оформляться и английская ко¬
лониальная империя. Главным оплотом колониальной
экспансии англичан была Индия, где они постепенно
упрочивали свои позиции, добиваясь уступок и привиле¬
гий от правителей империи Великих Моголов.
В начале XVII в. обострилась борьба колониальных
держав в Западном полушарии. Англия захватила Бер¬
мудские острова, Ямайку и другие острова Вест-Индии.
В 1621 г. была основана голландская Вест-Индская ком¬
пания. В Северной Америке французы захватили Кана¬
ду и Луизиану. Англичане высадились в Вирджинии.
К середине XVII в. Голландия достигла апогея свое¬
го колониального могущества; на очередь дня встает со¬
перничество между новыми колониальными держава¬
ми — Англией, Францией и Голландией.
В XVIII в. колониальные владения европейских дер¬
жав значительно расширились, что неизбежно вело к
обострению противоречий и борьбы между ними. Объ¬
ектом наибольшего внимания стала Индия. После рас¬
пада империи Великих Моголов развернулась острая
англо-французская борьба за Индию. Сначала вперед
вырвалась Франция. Ее войска захватили Мадрас,
Хайдарабад. Однако успехи французов был недолгими.
В 1757 г. англичане захватили Бенгалию и начали на¬
ступление против французских войск. В 1780 г. Англия
добилась победы в битве за Индию.
Завоевание Индии сопровождалось разграблением ее
богатств. Один из командующих английскими войсками
Роберт Клайв впоследствии рассказывал в парламенте
о захвате Бенгалии: «Богатый город (столица Бенга¬
лии. — А. Ч.) был у моих ног, могущественное государ¬
ство было в моей власти; мне одному были открыты под¬
валы сокровищницы, полной слитков золота и серебра
и драгоценных камней. Я взял всего 200 тысяч фунтов
стерлингов. Джентльмены, я до сих пор удивляюсь соб¬
ственной скромности». Члены палаты общин рукоплес¬
кали оратору. По официальным данным, только расхи¬
щение государственной казны Бенгалии в период 1757—
1765 гг. принесло англичанам 260 тыс. фунтов стер¬
лингов.
«Сокровища, притекавшие из Индии в Англию в те¬
чение всего XVIII в., приобретались не столько путем
сравнительно незначительной торговли, сколько путем
прямой эксплуатации страны и захвата огромных бо¬
гатств, переправлявшихся затем в Англию»6.
77

Созданная английскими колонизаторами в Индии
система эксплуатации вела к нещадному уничтожению
природных ресурсов и достижений страны. Такова была
цена цивилизаторской «миссии европейцев». Странам
Востока колониальная экспансия принесла разрушения
в экономической, политической и культурной областях.
Столь же губительным, как английское господство в Ин¬
дии, было голландское владычество в Индонезии.
Захват колоний привел к значительному ухудшению
положения и независимых стран Востока. Фактически
уже в XVIII в. Англия, Франция, Голландия, Испания и
Португалия активно усиливали свое проникновение в
Китай, Японию, Корею, Вьетнам, Иран и другие страны.
Усиливалось европейское проникновение и в страны, на¬
ходившиеся в тот период под турецким господством, —
в Египет, Сирию, Ливан, Ирак и др.
Создание колониальных империй неизбежно вело к
войнам между колонизаторами, стремившимися потес¬
нить своих конкурентов. Достаточно вспомнить англо¬
французские войны за Индию, борьбу Англии и Голлан¬
дии во второй половине XVII в. Войны Англии и Фран¬
ции продолжались и в XVIII в. — в Вест-Индии, в Се¬
верной Америке, на Ближнем Востоке. Две крупнейшие
европейские державы остро конфликтовали при разделе
испанского и австрийского наследства.
Давая общую оценку колониализму, К. Маркс ука¬
зывал: «В настоящее время промышленная гегемония
влечет за собой торговую гегемонию. Напротив, в собст¬
венно мануфактурный период торговая гегемония обес¬
печивает промышленное преобладание. Отсюда та вы¬
дающаяся роль, которую в то время играла колониаль¬
ная система. Это был тот «неведомый бог», который
воссел на алтаре наряду со старыми богами Европы и в
один прекрасный день одним толчком выкинул их всех
из святилища. Колониальная система провозгласила
обогащение последней и единственной целью человече¬
ства»7.
Конечно, существование колоний явилось сильным
стимулом для развития капитализма, для создания миро¬
вого рынка. Но в том-то и состояла особенность рожде¬
ния и развития капитализма, что его прогресс осуще¬
ствлялся на основе и за счет эксплуатации миллионов
людей.
Колониальные державы принесли в страны Востока
много новшеств и технических усовершенствований, и в
78

этом смысле идеологи капитализма любят писать и го¬
ворить о некоей «благородной миссии» капиталистиче¬
ских держав в колониях. Но технические новшества, при¬
везенные в колонии, не идут ни в какое сравнение с тем
уроном, разорением и опустошением, которые принесли
в эти страны колониальные державы.
Существование колониализма надолго задержало
развитие стран Азии, Африки и Америки, консервируя
отсталые формы экономического и политического уст¬
ройства. Европейские колониальные державы преврати¬
ли колонии и многие независимые страны Востока в свои
аграрные придатки, что вело к уродливому и однобокому
развитию экономики этих государств и территорий. Ко¬
лониализм вел к духовному застою, препятствуя куль¬
турному прогрессу порабощенных народов.
И наконец, существование колониальных империй бы¬
ло причиной и источником постоянных войн и конфлик¬
тов. Здесь, правда, нельзя упускать из виду, что часть
этих войн, а именно те, которые были связаны с борьбой
народов против колониального гнета и эксплуатации,
носила справедливый характер. Что касается европей¬
ских государств, то они вели войны захватнические, аг¬
рессивные. С одной стороны, эти войны велись колони¬
заторами в целях подавления освободительных движе¬
ний, а с другой — они возникали и между капиталисти¬
ческими державами Европы в ходе борьбы за рынки
сбыта и источники сырья, за захваты новых и удержание
старых колониальных владений.
В большинстве трудов западноевропейских авторов
по истории европейской идеи проблемы колониализма,
как правило, остаются в стороне. Между тем представ¬
ляется, что при рассмотрении истории общеевропейских
реалий, при анализе различных аспектов так называемо¬
го «европейского мышления» невозможно абстрагиро¬
ваться от истории европейского колониализма, от его
воздействия на политику и мышление самих европейцев,
на всю проблему отношений Европы с другими конти¬
нентами.
Создание колониальной системы оказало глубокое
воздействие на образ жизни и мышление европейских
народов. Для правящих классов такой страны, напри¬
мер, как Англия, имперская психология стала непремен¬
ным и постоянным атрибутом жизни, деятельности и
поведения.
Соответственно на Востоке вырабатывалось специфи¬
79

ческое восприятие Европы в целом и отдельных европей¬
ских государств.
Именно наличие колониальных империй служило од¬
ним из важнейших источников появления всякого рода
«европоцентристских теорий», концепций европейского
превосходства и европейской исключительности.
Передовая Европа, прогрессивные партии и деятели
активно боролись против колонизаторской политики ев¬
ропейских держав, против того угнетения, которое несли
в страны Востока европейские державы. Сначала подоб¬
ные воззрения и действия носили лишь спорадический
характер, но постепенно борьба с колониализмом, его
идеологией и практикой стала занимать одно из суще¬
ственных мест в программах и деятельности демократи¬
ческих партий и движений в европейских странах.
Колониализм существенно повлиял на восприятие
Европы и европейцев народами других континентов.
С рождением колониальных империй слово «европеец»
во многих странах Востока ассоциировалось не с выс¬
шими достижениями культуры, науки и искусства, а с
политикой подавления, с угнетением и разрушением, с
дискриминацией во всех областях, с имперской идеей
превосходства «белой расы» над народами Азии, Афри¬
ки, Латинской Америки.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРОЕКТЫ XVII—XVIII вв.
ПРОСВЕЩЕНИЕ И ИДЕИ «ВЕЧНОГО МИРА»
Становление «европейского баланса» и развитие со¬
бытий в Европе получили отражение в политических
теориях того времени, в развитии европейской полити¬
ческой мысли, в эволюции представлений об идее Евро¬
пы. В XVII—XVIII вв. появились европейские проекты,
в которых проявлялись различные тенденции в подходе
к Европе, отражавшие интересы тех или иных европей¬
ских государств. В то же время продолжала набирать
силу и гуманистическая тенденция осуждения войны и
создания предпосылок для мира, тенденция, наиболее
яркое проявление которой мы сможем проследить в эпо¬
ху европейского Просвещения.
80

«Великий проект» герцога Сюлли
Заметный след в истории европейских проектов оста*
вил так называемый «Великий проект» герцога Сюлли —
суперинтенданта финансов французского короля Генри¬
ха IV8.
История этого проекта довольно любопытна. После
гибели Генриха IV Сюлли фактически удалился от дел
и начал писать мемуары. Рукопись, законченная в
1617 г., и получила название «Великий проект». Позднее
Сюлли внес в свое сочинение существенные поправки, и
тогда же авторство «Великого проекта» стали приписы¬
вать Генриху IV. Последнее обстоятельство объясняется,
в частности, тем, что, по мнению ряда исследователей,
«Великий проект» отражал амбициозные настроения
Бурбонов, которым следовали Генрих IV и Ришелье.
Мемуары Сюлли получили широкое распространение
в эпоху Просвещения. Оценивая значение «Великого
проекта», Жан-Жак Руссо говорил, что он «был недоста¬
точно хорош для Европы, так как Европа была недоста¬
точно хороша для него».
В мемуарах Сюлли действительно иногда трудно от¬
делить мысли и намерения автора от политических ус¬
тановок Генриха IV. Часто Сюлли умело использует это,
выдавая свое мнение за точку зрения Генриха IV и на¬
оборот. Он с похвалой говорит о том времени, когда во
времена Каролингов Франция имела более значитель¬
ную территорию, и заявляет, что «Великий проект» был
продиктован желанием сделать Францию счастливой на¬
всегда, а этого нельзя достигнуть, пока Европа остается
разделенной. «Я помню, — писал Сюлли, — как впервые
король говорил со мною о политической системе, при
которой Европа должна была управляться как одна
большая семья». В процессе реализации этой идеи обна¬
ружилось, что она связана с огромными затратами.
По словам Сюлли, именно тогда возникла идея «Вели¬
кого проекта» — объединения усилий и действий евро¬
пейских государств. Первым шагом на этом пути стала
встреча Генриха IV и английской королевы Елизаветы.
В ходе их встречи и последующих переговоров главные
трудности состояли в устранении разногласий в вопросе
религии и в решении проблемы равенства государств.
Сюлли подробно разбирает тип союза, который мог
быть создан в Европе, анализирует его основные цели и
возможный состав участников.
81

Обращаясь к проблеме религии, Сюлли замечает,
что в Европе сталкивались разные религии. Италия и Ис¬
пания оставались с самой «чистой», римской религией;
Франция — с реформированной религией; Англия, Да¬
ния, Швеция, Швейцария, Нидерланды имели смешан¬
ную религию (при господстве протестантов). Что касает¬
ся России, то Сюлли пишет: «Я ничего не говорю о
Московии и России (из текста неясно, считает ли он
их одним или двумя разными государствами.—А.Ч.).
Эти обширные страны были в большей степени еще изо¬
лированными и отчасти схизматическими, так же, как
Греки и Армяне... они принадлежат Азии, по крайней
мере так же, как Европе. Мы можем в действительности
рассматривать их как варварскую страну и поместим
их в тот же ряд, что и Турцию, хотя уже 500 лет мы
рассматриваем их среди христианских держав». Сюлли
считает, что все европейские государства должны сде¬
лать выбор между одной из этих религий, а «неверных
государей» Европы надо заставить сделать этот выбор
силой. «Если великий герцог Московский, — утверждал
Сюлли, — или царь России, который, как говорят, был
старым ханом Скифии, откажется войти в Ассоциацию
после того, как это будет ему предложено, он должен
быть, подобно турецкому султану, лишен его владений в
Европе и ограничить их только Азией, где он мог бы,
так долго, как захотел, не разрывая связи с нами, про¬
должать войны против турок и персов».
Как видим, «миролюбивый» проект Сюлли преду¬
сматривал насильственные меры к тем, кто посмел бы
ослушаться организаторов «Великого проекта».
Сюлли, между тем, переходит к конкретным вопро¬
сам и деталям проекта, реализация которого должна
была проводиться во главе и под контролем Франции.
Прежде всего он распределяет, сколько и что именно
должны были выделить в общее распоряжение евро¬
пейские государства.
В проекте предусматривалось, что вклад каждого
государства должен был включать пешие войска,
пушки, лошадей, корабли и галеры. Объединенные си¬
лы Европы включали бы 270 тыс. пеших войск, 50 тыс.
лошадей, 200 пушек, 120 кораблей или галер, экипиро¬
ванных за счет соответствующих держав. Нигде Сюлли
не говорит точно и определенно, для чего будут исполь¬
зоваться эти войска. Но из контекста его рассуждений
видно, что речь идет о борьбе с Габсбургами, о насиль-
82

ствепиом закреплении европейского status quo или о
перераспределении ряда европейских территорий. «С по¬
мощью этого вооружения, — пишет Сюлли, — можно
будет завоевать все территории в Европе, к ним мож¬
но будет присоединить завоевания в Азии, которые наи¬
более удобно расположены, и те территории в Африке,
которые близки и важны для нашей безопасности».
Затем Сюлли излагает существо территориальных из¬
менений, которые предполагалось осуществить в Ев¬
ропе. Габсбургов намечалось лишить всех владений в
Германии, Италии и Нидерландах, иными словами,
оставить за ними лишь владения в Испании, ограничен¬
ные океаном, Средиземным морем и Пиренеями. Испа¬
ния должна быть такой же сильной, как и другие го¬
сударства. С этой целью ей отдадут Сардинию, Май¬
орку, а также Канарские и Азорские острова, владе¬
ния в Африке и Мексику вместе с островами в Аме¬
рике, которые ей принадлежали. За ней также сохра¬
нятся Филиппины, Молукка, Гоа и другие ее владения в
Азии.
Австрия, по мнению автора, должна будет принять
предложенные условия, в противном случае ей будет
отказано в поддержке всей Европы (в этом Сюлли ви¬
дит суть своего плана). Германия восстановит свое до¬
стоинство. Император будет провозглашен главным ма¬
гистром всей христианской республики. Германия уси¬
лит власть над Бельгией и Швейцарией.
Особое место в проекте Сюлли отводилось Венгрии,
которая рассматривалась как барьер христианства про¬
тив неверных. В Венгрию предполагалось включить
Штирию, Каринтию, Карпиолу, а также Трансильванию,
Боснию, Словению и Хорватию. Венгерский король дол¬
жен был бы назначаться по согласованию королями
Франции, Англии, Дании, Швеции и Ломбардии.
Польша, вследствие ее близости к Турции, Московии
и татарам, получила бы сходное с Венгрией положение
и также становилась бы королевством с теми же пол¬
номочиями. Ее размеры и влияние могли быть увеличе¬
ны за счет территорий, захваченных у «неверных».
Швейцария была бы увеличена за счет Эльзаса, Ти¬
роля и других территорий, все они объединялись бы в
республику, управляемую сенатом и советом при посред¬
ничестве Империи, Венеции и других государств. Папа
становился как бы одним из светских монархов Евро¬
пы, и под этим титулом он обладал бы Неаполем, Апу¬
83

лией, Калабрией и всеми зависимыми от них террито¬
риями. Папа должен был возглавить и Итальянскую
церковную республику, включающую Геную, Флорен¬
цию, Мантую, Модену, Парму. Франция, по словам Сюл-
ли, не требовала бы себе ничего, хотя Сюлли считал бы
предпочтительным присоединить к ней Люксембург, На¬
мюр, Артуа и некоторые другие территории. Намеча¬
лись и некоторые другие территориальные изменения.
Итак, согласно «Великому проекту» Европа должна
была быть разделенной между 15 государствами трех
типов — 6 наследственных монархий (Франция, Испа¬
ния, Англия, Швеция, Дания и Люксембург), 5 выбор¬
ных монархий (Империя, Папство, Польша, Венгрия и
Богемия), 4 республики (Венеция, Италия, Швейцария
и Бельгия).
Одновременно создавался бы союз между всеми пра¬
вителями, которые давали бы заверения об уважении
свободы торговли. Стержнем плана Сюлли было учреж¬
дение сената (или совета) по типу греческих амфиктио-
нов, состоящего из определенного числа министров, ко¬
миссаров или представителей от правительств всех
христианских республик. Сенат включал бы в себя по
четыре комиссара от папы, императора, королей Фран¬
ции, Испании, Англии, Швеции, Ломбардии, Польши,
а также Венеции; и по два — от каждой республики.
Он должен был бы созываться каждые три года.
Судя по мемуарам Сюлли, Генрих IV и его прибли¬
женные начали конкретные шаги по реализации этого
проекта. Французский король обращался с письмами к
английской королеве Елизавете и ее наследнику Иако¬
ву I. Королям Англии и Швеции, герцогам Савойскому
и Лотарингскому были предложены брачные союзы.
Папа выставил свои условия: только католики могли бы
стать императорами, римская религия и церковь сохра¬
няли бы свои привилегии, протестантов не допускали бы
на места, какие они не занимали ранее. На первых порах
некоторые государства согласились выделить соответст¬
вующие войска и вооружение (Англия, Швеция, Швей¬
цария, Дания, Венгрия, Венеция, Богемия, папа и др.).
Одновременно было решено обеспечить и своего рода
пропагандистское прикрытие проекта. Сюлли говорит о
манифестах и декларациях, которые предполагалось
составить «с осторожностью, в духе справедливости,
честности и доверия» и которые разъяснили бы истин¬
ные намерения Генриха IV.
84

Чрезвычайно интересно в этой связи замечание Сюл-
ли о том, какими должны быть эти манифесты и письма.
«Не раскрывая полностью всех планов в отношении Ев¬
ропы, они должны были объяснить, что в интересах са¬
мих государей было бы включение в общую армию: не
только для того, чтобы помешать Австрии завладеть
Cleves, но также и чтобы отделить от Соединенных Про¬
винций несправедливые владения; указать, что их на¬
мерение — разделить территории среди слабых прави¬
телей, что проект не имел в виду войну в Европе; что
короли Франции и севера были бы лишь посредниками
в обстановке недовольства Европы против Австрии; что
все должно делаться с единодушного согласия не толь¬
ко всех держав, но и их народов».
Широко используя пацифистскую фразеологию, про¬
возглашая мирные цели планируемого союза, Сюлли
вместе с тем не исключал и военных действий против
Габсбургов. Собственно, уничтожение Габсбургов и сос¬
тавляло если не главную, то первоочередную цель
«Великого проекта», достижение которой позволило бы
«открыть путь к реализации других проектов, для ко¬
торых это наступление рассматривалось бы как предва¬
рительное».
Итак, сущность «Великого проекта» составляют три
ключевых момента. Во-первых, он был призван нанести
удар по Габсбургам, решающим образом ослабить их си¬
лу и влияние в Европе, во-вторых — усилить позиции
Франции, утвердив ее гегемонию в европейских делах,
в-третьих, планировалось осуществить территориальный
передел в Европе, перераспределив сферы влияния
опять-таки к выгоде Франции и ее союзников.
Тем самым делалась попытка закрепить политически
и юридически новое соотношение сил и территорий и за¬
ложить основы нового концерта европейских держав во
главе с Францией. Сюлли (а его проект, видимо, отра¬
жал и взгляды Генриха IV) планировал новое европей¬
ское status quo, которое должно было быть установлено
различными средствами, включая и использование силы.
Современные исследователи справедливо усматри¬
вают в проекте Сюлли одну из первых попыток пере¬
устройства Европы на федеративных основах. В то же
время иногда в этом проекте пытаются искать то, чего
в нем нет, и вследствие этого вольно или невольно за¬
тушевывают свойственные ему недостатки и консерва¬
тизм. Английский историк Д. Огг утверждает, напри¬
85

мер, что Сюлли начертал линии, которые спасли бы Ев¬
ропу от многих лет преступления и разорения, что в его
проекте высказано отрицательное отношение к войнам
на европейском континенте. Однако реальное содержа¬
ние «Великого проекта» противоречит такого рода вы¬
водам и оценкам. Цели Сюлли имели мало общего
с задачами мира в Европе. Это был политический про¬
ект, отражавший сугубо прагматические интересы не¬
которых европейских держав. Мирная фразеология,
употребляемая в проекте хотя и в весьма незначитель¬
ных размерах, не должна никого обмануть. Она пред¬
ставляла лишь формальное обрамление отнюдь не мир¬
ных целей и намерений.
В целом можно констатировать, что в условиях
XVI—XVIII вв., когда определялись различные направ¬
ления в истории европейской идеи и когда все отчетли¬
вее обозначалась гуманистическая линия в подходе
к проблемам войны и мира в Европе, проект Сюлли, не
исключавший и военного решения европейских проблем,
шел в русле того направления в истории европейской
идеи, которое было связано с попытками использовать
различные варианты объединения Европы для полити¬
ческих интересов того или иного европейского государ¬
ства. Проект отражал тот этап истории Европы, когда
Франция лелеяла мысль о гегемонии в Европе, и в
этом смысле он продолжал линию, которая была уже на¬
мечена ранее в проекте Пьера Дюбуа.
В «Великом проекте» получила свое отражение и тен¬
денция к укреплению европейской государственности.
В целом же проект Сюлли служил теоретической по¬
сылкой для установления такого «европейского равно¬
весия», таких коалиций в Европе, которые служили бы
конкретным целям французской гегемонии на континен¬
те и задачам сокрушения Габсбургов.
«Новый Киней» Эмериха Крюсе
Среди авторов европейских проектов XVII в. следует
упомянуть и Эмериха Крюсе. В 1623 г. в Париже поя¬
вилась его книга «Новый Киней, или рассуждения о
состоянии, представляющем возможности и средства для
установления всеобщего мира и свободы торговли во
всем мире. Монархам и суверенным правителям Ев¬
ропы»9.
86

Судя по некоторым данным, имя Крюсе и его трактат
были известны авторам последующих европейских про¬
ектов. В частности, его упоминали в своей переписке
Г. Лейбниц и Сен-Пьер.
Биография Крюсе мало изучена. Он родился в 1590 г.
и долгое время преподавал в одном из лицеев Парижа.
Известно также, что им написан ряд произведений на
исторические темы.
Образ Кинея взят автором из истории Древнего Ри¬
ма. Киней был близким другом и советником эпирского
царя Пирра, который в борьбе с римлянами одержал по¬
беду с такими большими потерями, что выражение
«пиррова победа» навсегда вошло в историю как сим¬
вол неоправданных жертв. История взаимоотношений
Пирра с Кинеем описана Плутархом в «Сравнительных
жизнеописаниях». Крюсе мог познакомиться с ними по
французскому переводу, изданному в начале XVII в.
Киней советовал Пирру следовать политике мира и
не ввязываться в войну с римлянами, поскольку урон,
который приносит война, не окупается даже победой.
В условиях XVII в. Э. Крюсе выступает как «новый
Киней», как советник «светлейшего, всемогущественно¬
го и непобедимого монарха», ставящий своей целью до¬
казать необходимость отказа от войн.
Если стремление к чести и славе составляет движу¬
щий мотив для ведения войн, то, по мнению Крюсе, го¬
сударям следует подумать о возможных поражениях
и связанном с ними позоре. Бессмысленна война и по
религиозным мотивам. «Сострадание к угнетенным на¬
родам является гораздо более благородным, чем стрем¬
ление распространить истинную веру», — заявлял он.
Любопытны рассуждения Крюсе о религии вообще.
Все люди в родстве друг с другом, и это родство су¬
ществует, несмотря на территориальное разделение или
различия в правах. Только «отжившие дедовские
взгляды» позволяют считать чужими тех, кто принадле¬
жит к другой нации или религии. Христиане, евреи, ма¬
гометане и язычники — все ссылаются на свои законо¬
дательства и чудеса, и каждый считает свою религию
лучшей. «Нужно ли, — продолжает автор, — из-за раз¬
личия в церемониях воевать друг с другом?.. Набожность
несовместима с ненавистью и враждебностью... Война
вредит истинной религии, и, вместо того чтобы способ¬
ствовать ей, война является источником всех мерзостей,
всего зла, богохульства и отступничества». Крюсе захо¬
87

дит так далеко, что противопоставляет губительным ре¬
лигиозным войнам в Европе гармонию и терпимость,
которые существовали в Турции, у тех самых «невер¬
ных», борьба с которыми была целью европейского хрис¬
тианства на протяжении многих веков. В отдельных
местах трактата Крюсе, хотя и вскользь, фактически
ставил вопрос об отделении веры от морали. «Недос¬
таточно, — писал он, — считать себя истинно верующим,
гораздо важнее быть честным человеком, а честность
была свойственна также и язычникам».
Для того чтобы улаживать возникающие в мире
споры и разногласия, Крюсе предлагал создать нечто
вроде межгосударственной ассамблеи (или парламента),
в которой каждая страна имела бы своих представите¬
лей — послов. Ассамблея мыслилась автором как обще¬
мировая. В ее состав он предлагал включить предста¬
вителей римского папы (ему Крюсе отводил первое мес¬
то в собрании), турецкого султана (как властелина
Константинополя, «второго Рима»), а также германско¬
го императора, короля Франции, глав других европей¬
ских государств как монархических, так и республикан¬
ских. В ассамблее должны были быть представлены
Московия, Китай, Индия, Персия, Эфиопия и другие
страны. Как видим, идея веротерпимости, выдвинутая
Крюсе, явственно проявлялась и при определении сос¬
тава участников ассамблеи. Местом пребывания ассам¬
блеи автор называл Венецию, так как ее легко достичь
на кораблях из далеко лежащих стран, таких как Китай,
Индия, Эфиопия. Крюсе был сторонником сохранения
суверенности национальных государств. Мыслимая им
ассамблея не ущемляла ничьих государственных инте¬
ресов. «Посланцы всех монархов и суверенных респуб¬
лик,— писал Крюсе, — сидят здесь как поручители и
защитники мира во всем мире; чтобы придать собранию
еще больший авторитет, все князья должны поклясться
считать непреложным законом то, что на этом собра¬
нии будет решено большинством голосов, и выступать
с оружием против каждого, кто будет противиться это¬
му решению». Этим гарантировался бы не только мир,
но и всеобщая безопасность. Выдвинутая Крюсе идея
межгосударственной ассамблеи совпадала с получивши¬
ми уже тогда распространение проектами общеевропей¬
ских союзов или федераций. Речь шла о поисках меха¬
низма для осуществления сотрудничества между госу¬
дарствами и поддержания мира на континенте.
88

Крюсе ставил вопрос о взаимосвязи внутренней по¬
литики и сохранения мира в отношениях между госу¬
дарствами.
Всемирная ассамблея, как выражение нового соот¬
ношения сил и взаимодействия между державами, как
форма объединения их действий, должна была содейст¬
вовать сохранению социального status quo. Умиротворе¬
ние мыслилось в том числе и как прекращение народ¬
ных восстаний и бунтов. Благодаря созданию мирового
союза можно было бы предотвращать и внутренние вол¬
нения, «ибо если в одной стране мятежные элементы на¬
рушают спокойствие, то другие монархи могут прийти
на помощь оказавшимся в трудном положении госуда¬
рям». Крюсе не скрывал своего неприятия восстаний
народных масс. «Ярость толпы, — говорил он, —это
большое зло, потому что она имеет длительную причи¬
ну». В этом подходе проявлялся классовый характер и
проекта Крюсе, и «европейского баланса», о котором в
нем шла речь. Для сохранения внутреннего спокойствия
и для обеспечения мира Крюсе предлагал ряд реформ в
разных странах. Он считал желательным оказывать по¬
мощь бедным, но не ради самих бедных, а с целью удер¬
жать их от восстания, предлагал упорядочить систему на¬
логов, предусмотреть государственное содействие в вос¬
питании молодежи.
Но главные надежды в поддержании европейского
мира Крюсе возлагал на купечество и на развитие тор¬
говли. «Купец умножает через работу свое имущество
без того, чтобы вредить при этом другим людям. Купца
следует ставить выше, чем солдата, который может де¬
лать карьеру, только уничтожая собратьев». По словам
Крюсе, купцов следует облагать умеренными налогами
и пошлинами и всячески поощрять международную тор¬
говлю. В трактате выдвигается целый комплекс мер,
направленных на развитие международной торговли.
Среди них — расширение существующих водных путей
и сооружение разнообразных каналов. Он предлагал
создать водный путь из «Франции в Московию» и, в
частности, соорудить Рейнско-Дунайский канал, который
позволил бы пересечь всю Европу сплошным водным
путем. Рассуждения автора о роли торговли как инстру¬
мента мира и его предложения об усовершенствовании
системы водных путей в Европе свидетельствуют о том,
сколь широкий спектр проблем находился в поле зрения
авторов европейских проектов XVII—XVIII вв.
89

«Так как торговля зависит от денег, — писал Крю¬
се, — должна быть введена единая денежная единица,
которая никогда не должна меняться, ибо вместе с кур¬
сом денег колеблются все международные соглашения.
Единой также должна стать и система мер и весов».
Идея о роли торговли в укреплении мира была срав¬
нительно новой, и в этом отношении трактат Э. Крюсе
представляет весьма существенный интерес. Эта идея
была знамением своего времени, она отражала интересы
прежде всего набирающего силу третьего сословия.
Предложения о расширении торговли и ее исполь¬
зовании для укрепления мира в дальнейшем особенно
тщательно рассматривались в конце XVIII столетия
И. Кантом.
Заключая трактат, Крюсе пишет: «Мы не хотим ни¬
какого кажущегося мира, никакого мира на три дня, а
длительного мира на добровольной и равной основе, ми¬
ра, который каждому даст то, что ему по достоинству
принадлежит: бюргеру — его привилегии, иностранцу —
право гостя, а всему миру — свобода в торговле и
общении».
Крюсе считал, что для реализации его плана нужен
могущественный государь, например римский папа, ко¬
торый должен быть посредником во всех соглашениях
между монархами. Несколько неожиданно Крюсе пишет
о такой задаче и в отношении мусульманского мира.
Здесь ввиду старых связей между Турцией и Францией,
замечает он, роль посредника мог бы взять на себя
французский король.
Сочинение Крюсе в целом можно рассматривать в
общем русле проектов и трактатов, отражавших на¬
строения третьего сословия. Крюсе, так же как авто¬
ры других трактатов, говорил о пользе мира. И хотя
он не ограничивался европейским континентом, а мыс¬
лил категориями всего мира, прежде всего его идеи от¬
носились к Европе.
Несмотря на классовую ограниченность, Крюсе выд¬
вигал в центр своего проекта идею мира и примирения,
развитие торговли и процветание купечества. Противо¬
речивость воззрений Крюсе отражала особенность того
времени — противоречивость подхода к европейскому
развитию и европейским реальностям, противоречивость
первых проектов объединения Европы.
90

Гуманистический трактат Яна Амоса Коменского
Через несколько десятков лет после Крюсе чех Ян
Амос Коменский написал трактат под названием «Все¬
общий совет об исправлении человеческих дел»10.
Ян Коменский был также удручен повсеместными
войнами и раздорами и, подобно Эразму Роттердамско¬
му, взывал к человеческой природе, к добру, разуму и
справедливости. «Исправлению подлежит, — писал
он, — все, что дано нам по милости создателя... что на¬
ми и в нас всецело растрачено и что должны, следова¬
тельно, всесторонне обновить, если хотим избежать
окончательной гибели».
По мнению автора, три главные причины разделяют
людей — различие во взглядах, ненависть, открытая
несправедливость и гонения. Как и гуманисты эпохи
Возрождения, Коменский ищет выход из положения в
улучшении человеческих качеств. «Пусть все усердно
ищут общего согласия в том, что хорошо для всех, и на
этом пути объединяют свои чувства, свои желания и
свои усилия; назовем это взаимным примирением».
По мнению Коменского, следует создать новую фило¬
софию, новую религию и новую политику, основанные
на законах всеобщности, простоты и добровольности.
Что касается политики, то она, считает автор трактата,
должна быть такой, чтобы ее, верно поняв, вынуждены
были признать все. К извращениям в политике автор от¬
носит насилие всякого рода, проскрипции, темницы, каз¬
ни и войны.
Далее Коменский переходит к изложению, если мож¬
но так выразиться, позитивной программы. Главным ее
моментом был выбор выдающихся людей, которые «пос¬
вятят себя тому, чтобы повсеместно следить, словно с
высокой звонницы, за сохранением справедливо уста¬
новленного порядка». В другом месте трактата эти вы¬
борные лица называются «постоянными стражами», в
ведении которых должны находиться и внутренние воп¬
росы, и международные дела.
Коменский предлагал учредить «трехглавый» третей¬
ский собор, где разбирались бы все споры, которые мог¬
ли бы возникнуть между просветителями, священнослу¬
жителями и светскими владыками. В состав «трехглаво¬
го» собора должны были входить трибунал просвети¬
телей (собор света), церковный трибунал (консистория),
трибунал политиков (судебная палата).
91

При этом собор света должен был бы заботиться о
том, чтобы никто в мире не был обойден учением. Все¬
ленская консистория заботилась бы о том, чтобы вся зем¬
ля и «вся полнота ее была предана богу». И наконец,
мировой суд (или судебная палата) должен был сле¬
дить, чтобы нигде ни один народ не поднимался против
другого, чтобы никто не выступал с проповедью войны
или готовил оружие, чтобы не осталось мечей и копий,
не перекованных на серпы и орала.
Коменский особо подчеркивал, что эти «ревнители
общего счастья» должны обладать достойнейшими ка¬
чествами. Лучше всего, считает он, чтобы «в каждом
королевстве либо республике было два, три, четыре или
более стражей мудрости, столько же стражей мира и не
менее стражей веры. И любой из этих соборов будет
иметь одного достойнейшего во главе, а из этих послед¬
них один будет избран достойнейшим в Европе, один —
в Африке и т. д.
Вместе же будут они тем сенатом мира, теми настав¬
никами человечества, тем светом мира, который повсюду
сделает философию оплотом и храмом правды, ре¬
лигию — оплотом и храмом веры, политику — оплотом
и храмом покоя во всем мире».
Таким образом, Ян Коменский предлагал учредить
повсеместно некие органы, которые следили бы за сох¬
ранением мира. Из сказанного не совсем ясно, рассмат¬
ривал ли автор эти органы как наднациональные или
они должны были действовать в рамках того или иного
государства.
Отметим, что автор отверг мысль о том, чтобы «рев¬
нители мудрости и защитники мира находились вместе».
«О средствах же к общению позаботятся короли и рес¬
публики с благосклонного ведома церкви». Как видим,
порядок деятельности этих лиц и характер взаимоотно¬
шений между ними и правителями государств были из¬
ложены довольно неопределенно.
Впрочем, Коменский вносит и более конкретные, при¬
том весьма примечательные предложения. «Уместно
было бы, — пишет он, — ввести в обычай, чтобы раз в
десятилетие либо в пятьдесят лет главы или их пове¬
ренные собирались в определенном месте, как бы на
вселенский сейм для того, чтобы всем сообща вынести
суждения, поделиться друг с другом плодами света и
божьей милости... чтобы не объявлялся вдруг где-нибудь
новый антихрист, замышляющий провозгласить себя
92

новым пророком, главой церкви или новым цезарем».
Из текста видно, что автор хочет обезопасить народы от
чрезмерных притязаний церковников и папской власти,
а также от претендентов в императоры и сторонников
насильственных объединений и захватов чужих терри¬
торий.
Далее Коменский останавливается на проблеме, ко¬
торая в то время все более активно входила в жизнь ев¬
ропейских народов. Речь идет о соотношении между ук¬
репляющимися национально-государственными образо¬
ваниями и какими-либо формами наднациональной ге¬
гемоний. «Государства, — заявляет Коменский, — долж¬
ны стать главными носителями справедливости и мира
среди всех народов. Соответствующий собор государств
мог бы именоваться также директорией держав мира,
сенатом мира или ареопагом мира, а его члены — пра¬
вителями мира (верховными судьями мира)». Итак,
именно в государствах автор видит гарантов справедли¬
вости и мира на земле, а предлагаемые им общемиро¬
вые соборы и т. п. должны, видимо, иметь скорее мо¬
ральный, нежели конкретно-политический вес и авто¬
ритет. Они должны стать «гуманными, единодушными
в своём стремлении насаждать мир».
Кроме того, Коменский, хотя и вскользь, затрагивает
вопрос об обязательствах граждан и правителей и о том,
как будут выполняться общественные решения и уста¬
новления. Представляет большой интерес постановка
автором вопроса об «общественных инструментах сохра¬
нения мира у каждого народа». К ним он относит рату¬
ши, трибуналы и сеймы. Как видно, речь идет о суще¬
ствовавших к этому времени органах управления (пре¬
имущественно выборного толка), ограничивающих
власть монарха.
Автор оригинально трактует взаимосвязь внутренней
и внешней политики. Он считает, что если в каждой
стране прекратятся распри и междоусобицы, то созда¬
дутся благоприятные условия и для мира во всем мире.
Пусть станет законом, заявляет автор, чтобы богатые
посвятили себя наукам и приобретению мудрости, что¬
бы служить общему благу и чтобы бедные жили трудом
рук своих. «Если бы удалось добиться этого, уже одно*
это устранило бы в мире половину беспорядков и мер¬
зостей; исчезли бы корыстолюбие, воровство, азартные
игры й всевозможные надувательства».
И наконец, Коменский страстно призывает к ликви¬
93

дации войн и к миру во всем мире. «Целью человеческо¬
го общества является всеобщий мир и безопасность, —
заявляет он. — И народное благо должно быть высочай¬
шим законом каждой республики и королевства; поэто¬
му следует запретить все, что может каким-либо обра¬
зом нарушить покой человечества, поставить под угрозу,
подорвать или разрушить звенья общественной или лич¬
ной безопасности.
Основную опасность представляют войны, ибо войны
никому не несут спасения, поэтому, чтобы устранить
всякую возможность вернуться к вражде и войнам, не¬
обходимо запретить оружие... Равно как и кровавые за¬
мыслы, которые влекут за собой одни лишь опустоше¬
ния, пепелища, смерть и падения государств. Встает,
однако, вопрос: как быть с ружьями и пушками? Отве¬
чаю: ружья следует применять против хищников, тогда
как пушки надо бы перелить на колокола, которыми
созывают народ, или на музыкальные инструменты».
На такой ноте заканчивает свое сочинение Ян Амос
Коменский. Он сделал шаг вперед в осуждении войны,
дополняя моральные призывы предложениями о ликви¬
дации оружия. Новой была и идея, хотя и расплывчато
сформулированная, о некоем третейском суде или со¬
боре и о периодических встречах глав государств для
принятия мер по обеспечению мира.
Трактат Яна Амоса Коменского явился развитием тех
идей и предложений, которые содержались в трактате
Эразма Роттердамского, а также в других гуманистиче¬
ских сочинениях по проблемам войны и мира.
Гуго Гроций: попытка кодификации норм
международных отношений
Значительное место в истории европейской политиче¬
ской мысли занимает трактат голландского философа и
юриста Гуго Гроция «О праве войны и мира»11. Создан¬
ный в 1625 г. в период Тридцатилетней войны, во времена
формирования европейской политической системы и
«европейского равновесия», трактат Гроция явился пер¬
вой попыткой кодификации права наций и государств,
■особенно применительно к проблемам войны и мира.
Трактат начинается с общего положения о том, что
война должна вестись в соответствии с принципами пра¬
ва и гуманности. Отвергая идею силы, автор вводит
94

проблему соотношения войны и права. Идея естествен¬
ного права существовала, как известно, еще у Аристо¬
теля. Фома Аквинский всячески ратовал за подобное
право ради защиты устоев религии и феодализма.
Иное содержание вкладывал в свою теорию Гуго
Гроций: «Мать естественного права, — писал он, — есть
сама природа человека». Это уже было кредо буржуаз¬
ной эпохи, времени, когда в центре теоретических по¬
строений оказался человек. Гроций писал, что «государ¬
ство есть совершенный союз свободных людей, заклю¬
ченный ради соблюдения права и общей пользы».
Согласно Грецию, право в международных отноше¬
ниях формируется по взаимному соглашению государств,
руководствующихся соображениями пользы. Частные
войны, отмечает автор, ведутся лицами, не являющимися
носителями гражданской власти. Публичные войны ведут¬
ся носителями гражданской власти. Есть и смешанные
войны, сохраняющие черты и тех и других.
Война, по Гроцию, не воспрещается ни естественным
правом, ни божественными законами. Но при этом он
ставит вопрос о разделении войн на справедливые и не¬
справедливые и в этой связи осуждает нападение с
целью захвата чужих земель, богатств, покорения наро¬
дов и обращения их в рабство. К числу несправедливых
войн автор относит «опасения мощи соседей», попытки
«завладеть владениями других» и т. п.
Гроций различает среди причин войн неопровержи¬
мые и сомнительные. Одна из глав носит название «На¬
ставления о том, чтобы не предпринимать войны безрас¬
судно, даже по справедливым причинам», в которой со¬
держится призыв воздерживаться даже от справедливых
войн, к которым он относил «самооборону», «защиту до¬
стоинств» и т. п.
Автор различает зачинщиков войн и подчиненных им
лиц. Он призывает щадить стариков, женщин, детей,
пленных и т. п. и высказывается за ограничение захва¬
та и истребления имущества, за добросовестное выпол¬
нение договоров и соглашений.
В последней главе автор выдвигает идею переговоров
для предотвращения конфликта, третейского суда и да¬
же использования жребия. «В случае колебания между
двоякими мнениями нужно отдавать предпочтение ми¬
ру». Выдвигая это положение, Гроций приводит слова
Цицерона, который говорил: «Так как существуют два
способа разрешения споров: один — путем переговоров,
95

второй — путем применения силы; так как первый спо¬
соб свойствен людям, а второй — животным, то сле¬
дует прибегать к последнему лишь в случае, если нельзя
воспользоваться первым».
«Добросовестность, — пишет Гроций, ссылаясь на
Цицерона, Сенеку и других древних авторов, — должна
соблюдаться не только для чего-либо другого, но и для
того, чтобы не исчезла надежда на мир».
Гроций подробно описывает преимущества мира. «Не
может душа, — замечает он, — всецело погруженная в
заботы войны, пребывать в безопасности и вере в бога,
иначе как постоянно имея в виду мир». Подзаголовок
этого раздела так и назван: «Во время войны должно
всегда стремиться к миру».
«Словом, — заключает свою мысль автор, — если
может быть достигнут достаточно обеспеченный мир пу¬
тем прощения злодеяний, возмещения убытков и расхо¬
дов, то это не так плохо, в особенности же для христи¬
ан, коим господь даровал свой мир. Наилучший толкова¬
тель этого мира желает, чтобы мы стремились к миру
со всеми, насколько это возможно, насколько это в нас
заложено».
Гроций отмечает полезность мира как для побежден¬
ных, так и для победителей. «Если же обе стороны при¬
знают свои силы равными, то, по словам Цезаря, это и
есть наиболее благоприятное время вступить в перего¬
воры о мире, пока еще каждая из обеих сторон сохра¬
няет уверенность в себе. Мир же, заключенный на любо¬
го рода условиях, должен соблюдаться обязательно во
имя указанной нами святости взаимных соглашений; и
следует неуклонно остерегаться не только вероломства,
но и всего, что причиняет людям раздражение».
В своем труде Гроций затрагивает проблему союзов
и союзников, раскрывая ее в контексте правовых норм
и взаимоотношений внутри союзов. Он отмечает^ что
равноправные союзники имеют обыкновение передавать
свои споры на разрешение съезда союзников, не заинте¬
ресованных в самом вопросе, и высказывает идею о тре¬
тейских или общих посредниках или председателях
союза.
В числе полезных договоров (временных или посто¬
янных) автор называет соглашения и договоры о дружбе.
Не отрицает он и важности межгосударственных союзов.
«Подобный союз был некогда заключен, и главой союза
был с общего согласия поставлен римский император.
96

Следовательно, все христиане должны ради общей цели
по мере их сил доставлять воинов и деньги».
Говоря о различных договорах, Гуго Гроций пишет,
что «благоприятствующие соглашения нужно считать ре¬
альными, неблагоприятствующие — личными. Договоры,
заключенные в целях мира или торговых сношений, име¬
ют характер благоприятствующий». Оборонительные сою¬
зы в случае войны также были благоприятствующими.
И в военных договорах предполагается благоразумие
и добросовестность.
Автор цитирует слова Саллюстия, который говорил:
«Все, кто в благоприятных обстоятельствах привлекают¬
ся к военному союзу, должны предварительно разобрать¬
ся, будет ли возможно соблюсти мир; затем — доста¬
точно ли благочестиво, безопасно, благородно или же
неприлично то, что от них требуется».
Отдельно автор рассматривает обязанности нейтраль¬
ных стран. Им следует держаться в стороне от войны и
не содействовать ведущему несправедливую войну или
тому, кто препятствует ведущему справедливую войну.
Он ссылается на Плутарха, который в жизнеописании
Суллы писал: «Первое слово в переговорах принадлежит
тем, кто имеет нужду в мире. Победителю достаточно
молчать».
Гроций почти ничего не говорил специально о Европе,
он употреблял обычно термины «христианство» и «хрис¬
тиане». Но несомненно, что выдвигаемые им идеи коди¬
фикации международного права имели отношение преж¬
де всего к Европе. Не случайно и то, что эта кодифика¬
ция, разработка проблем войны и мира совпадали с но¬
вым периодом в жизни Европы, с формированием «евро¬
пейского равновесия». В целом можно сделать вывод,
что теории и предложения Гуго Гроция имели целью ко¬
дифицировать нормы отношений между государствами,
выработать некие правовые принципы взаимоотношений
внутри концерта европейских держав.
Необходимо подчеркнуть, что пафос предложений Гу¬
го Гроция был направлен на доказательство преиму¬
ществ мира и осуждение войны. В этом смысле идеи
Гуго Гроция близко примыкали к тем гуманистическим
воззрениям по вопросу войны и мира, которые получили
распространение в предшествующие и последующие
годы.
4—700
97

* * *
Новое «равновесие», составившее общеевропейский
феномен и общеевропейскую реалию, втягивало в сис¬
тему международных отношений практически все евро¬
пейские державы. «Баланс», приобретавший черты ев¬
ропейской институции, нес новые войны, столкновения и
конфликты. Он соответствовал новой эпохе развития
Европы — эпохе перехода от феодализма к капитализ¬
му, сопровождавшегося развитием и укреплением нацио¬
нальных государств. Европа все более осознавала свою
общность не в универсалистских и теократических по¬
буждениях, а во взаимной -связи и взаимодействии сис¬
темы суверенных национальных государств. Соответст¬
венно на первый план выдвигались идеи «национально¬
го интереса» и «национальных привилегий».
Складывавшийся «европейский баланс» отражал ост¬
рейшую борьбу за раздел территорий как внутри, так
и вне Европы. Этому способствовали неустановленность
и нестабильность государственных границ на континенте
и борьба за раздел колониальных владений. Поэтому
«европейское равновесие», берущее начало в XVII в., в
своей основе было непрочным и переменчивым.
В качестве нового момента выступало и стремление
отдельных европейских держав к гегемонии в Европе.
Если ранее идеи европейской общности и единства выра¬
жались в стремлениях к господству папского престола и
императоров Священной империи, что получало отраже¬
ние в многочисленных универсалистских теориях, то
теперь идея европейской гегемонии проявляла себя в
национально-государственной форме.
Новым веяниям соответствовали и новые политиче¬
ские теории, новые планы объединения европейских
держав, свидетельством чего могут служить проекты
Сюлли и Э. Крюсе. Предлагаемые союзы и ассамблеи
базировались теперь на национально-государственной
основе и имели целью закрепление тех или иных вари¬
антов соотношения сил в Европе. Появились и первые
разработки переустройства Европы на федеративных ос¬
новах. В связи со всеми этими идеями и проектами рос¬
ла потребность в упрочении правовых норм, в кодифи¬
кации международно-политических процессов. В сочи¬
нениях Гуго Греция и других мыслителей были
предприняты попытки международно-правового опреде¬
ления таких понятий, как «война», «мир», «международ¬
98

ные договоры и соглашения» и др. Резко усилившийся
интерес к проблемам войны и мира втягивал в их об¬
суждение многих политических деятелей, философов,
юристов, писателей.
Классовый характер «европейского равновесия» с
полной очевидностью проявился в стремлении господ¬
ствующих классов объединить свои силы в борьбе с
движением народных масс. Мы уже обращали внимание
на то, что и Сюлли, и особенно Крюсе выдвигали идею
совместных действий европейских правителей в случаях
народных бунтов и выступлений. Эта сторона классовой
солидарности феодальной и буржуазной Европы также
стала общеевропейской закономерностью. Нарождаю¬
щаяся и крепнущая буржуазия нуждалась в развитии и
поощрении торговли и промышленности. Одновременно
с момента своего появления она искала способы и сред¬
ства борьбы с «чернью», с народными восстаниями.
В этом вопросе сходились интересы феодалов и буржуа¬
зии. Перед лицом народных движений отходили 'на вто¬
рой план противоречия между европейскими державами.
«Равновесие», зародившееся в XVII в., было связано
со специфическим этапом в истории и эволюции евро¬
пейской идеи, порождало новые принципы и нормы в
международных отношениях и одновременно вызывало
новые войны и конфликты в Европе.
Постоянные смены врагов и союзников, складывание
и распад различных блоков и коалиций представляли
собой непременный атрибут европейской международной
политической ситуации того времени. И именно на осно¬
ве «равновесия» XVII—XVIII вв. появились европейские
проекты, в которых отражались интересы государств.
В то же время начала набирать силу и гуманистическая
тенденция осуждения войны и создания предпосылок
для мира в Европе, тенденция, расцвет которой был свя¬
зан в последующие годы с развитием просветительских
идей в Европе.
Проект европейской «Палаты государств» В. Пенна
и «Некоторые соображения в пользу всеевропейского
государства» Дж. Беллерса
Еще в конце XVII в. появился подробный европей¬
ский проект, принадлежавший английскому политиче¬
скому и общественному деятелю Вильяму Пенну, извест¬
4*
99

ному своим активным участием в квакерском движении
и в основании английской колонии в Северной Америке,
названной в его честь Пенсильванией. В проекте Пенна
отразились, с одной стороны, настроения, связанные с
многочисленными кровопролитными войнами, прокатив¬
шимися по Европе во второй половине XVII в., а с дру¬
гой — идеи общественного договора, начавшие распро¬
страняться в философских трудах того времени.
В трактате «Опыт о настоящем и будущем мира в
Европе»12 Пенн продолжил линию, намеченную его пред¬
шественниками. В его трактате развивались гуманисти¬
ческие идеи и представления, а также те предложения
по созданию общеевропейских органов, о которых шла
речь у П. Дюбуа и особенно у Сюлли. Особенность про¬
екта Пенна состоит в том, что в нем предпринята одна
из первых попыток детализировать условия функциониро¬
вания общеевропейского механизма.
Дав в начале трактата описание кровопролитных
войн и распрей в Европе и тех страданий, которые несли
эти войны европейским народам, В. Пенн далее харак¬
теризует преимущества мира, увиденные глазами деяте¬
ля нового времени, для которого эти преимущества свя¬
заны прежде всего с развитием капиталистических отно¬
шений, с укреплением позиций третьего сословия, с рос¬
том торговли и коммерции. Мир, по словам Пенна, «со¬
храняет почин владения», в условиях мира «мы сможем
жить без страха перед вторжением захватчиков, наша
торговля развивается свободно и надежно, богатые из¬
влекают свои богатства и дают работу бедным ремеслен¬
никам, расцветает промышленность и развивается строи¬
тельство».
Проект Пенна, по замыслу его создателя, и должен
был принести мир и справедливость. При этом автор
делает особый упор на идеях справедливости как во
внутренней, так и во внешней сфере. «Когда открыто на¬
рушается справедливость в королевстве и республиках,
вспыхивает война между правительствами и народами».
В этих словах выражено понимание автором взаимосвя¬
зи внутренней и внешней политики, необходимости ста¬
билизации положения в отдельных странах как фактора
всеобщего мира. Пенн восхваляет правительство и
власть, считая их «средством против хаоса, сдерживаю¬
щим началом, выступающим в роли арбитра, с тем что¬
бы никто не мог необузданно нанести ущерб ни себе
самому, ни другим».
100

Далее автор поясняет суть своего плана, состоявшую
в том, чтобы по доброму согласию проводить раз в два-
три года или по мере необходимости собрания предста¬
вителей государств Европы. Это общеевропейское собра¬
ние должно называться верховным советом, парламентом
и палатой государств Европы. На рассмотрение собра¬
ния должны выноситься конфликты между державами,
которые не удается разрешить с помощью обычных по¬
сольств. Если какая-либо держава откажется выполнять
вынесенные предписания, то все другие страны, объеди¬
ненные в единую силу, должны будут принудить ее к
подчинению и соблюдению решений.
В этом случае, по мнению автора, Европа получит
столь необходимый ей, желанный и продолжительный
мир, так как ни одно государство не будет иметь силы,
а следовательно, и желания оспаривать достигнутое
соглашение. Автор высказывает мысль и о том, что сле¬
дует всячески пресекать все попытки нарушить сложив¬
шееся в Европе «равновесие», цель собрания должна
состоять в заботе о сохранении и защите европейского
status quo.
Затем В. Пенн переходит к рассмотрению состава па¬
латы государств, к анализу самого механизма функцио¬
нирования общеевропейских органов. Немаловажно, по
его мнению, учитывая существующее неравенство госу¬
дарств и княжеств, определить, сколько голосов в пала¬
те следует выделить каждой стране. Он предлагает
взять в качестве критерия ежегодные доходы тех госу¬
дарств, чьи 'представители образуют палату. Эти доходы
можно подсчитать, если учесть поступление с земельных
владений, таможенные доходы от вывоза и ввоза, нало¬
говые /регистры и сметы, существующие во всех странах
для регулирования налоговой системы. Желательно хо¬
тя бы приблизительно учесть и «ценность территории»,
занимаемой тем или иным государством.
Принимая во внимание разнообразные факторы, ав¬
тор предлагает дать Германской империи право иметь
12 представителей, Франции и Испании — по 10, Ита¬
лии — 8, Англии — 6, Швеции, Польше и Нидерлан¬
дам — по 4, Португалии — 3, Швейцарии и соседним с
ней малым государствам — 2, герцогствам Курляндскому
и Голштинскому — 1. Если в палату государств будут
приняты также Московия и Турция, то было бы доста¬
точно и справедливо дать им право направить по 10 пред¬
ставителей. Местом первой встречи представителей го¬
101

сударств автор предлагает город в центре Европы; в
дальнейшем они могут встречаться где пожелают. «Хотя
это великое собрание, — замечает Пенн, — представляет
собой всего лишь четвертую часть известного нам в на¬
стоящее время мира, но зато лучшую и богатейшую, где
религия и образование, цивилизация и искусство зани¬
мают достойное место».
В трактате подробно рассматривается порядок засе¬
даний палаты государств. Тщательность и скрупулез¬
ность, с которой определяется этот порядок, показывает,
сколь серьезны намерения В. Пенна, стремящегося не
упустить из поля зрения даже на первый взгляд мелкие
детали.
Автор говорит о необходимости иметь круглый зал
для заседаний для «предупреждения обид». От каждых
10 делегатов он предлагает выбирать одного предста¬
вителя, который по очереди с другими председательство¬
вал бы на заседании. Языками, на которых следовало
бы вести заседания, Пенн предлагал латинский («удобен
для юристов») или французский («наиболее легок для
знатных людей»).
Решения в палате должны приниматься большинст¬
вом в 3/4 от общего числа представителей или по край¬
ней мере большинством в семь голосов сверх половины.
При этом представители всех государств должны были
обязательно присутствовать на каждом заседании, не
оставаясь при этом нейтральными по отношению к возни¬
кающим спорам.
Заключительная часть трактата касалась рассмотре¬
ния реальных выгод от плана для настоящего и будуще¬
го Европы и возможных возражений против него. Среди
преимуществ и выгод автор выделяет следующие: пре¬
дотвращается пролитие христианской крови и восстанав¬
ливается доброе имя христиан, которое потерпело боль¬
шой урон из-за кровопролитных и несправедливых войн
не только против «неверных», но и друг с другом; бла¬
годаря сокращению чудовищных расходов на войну
улучшается финансовое положение правителей и созда¬
ются благоприятные условия для развития науки, обра¬
зования, благотворительности, ремесел и т. п.; сокраща¬
ются расходы на частые и дорогостоящие посольства, на
организацию шпионажа и разведки; останутся в целости
страны, города и деревни, которые могли бы быть опус¬
тошены в результате войн; обеспечивается легкость и
безопасность торговли и средств сообщения. «Таким об¬
102

разом, — заключает автор, — осуществляется преиму¬
щество универсальной монархии, но без присущих ей
отрицательных сторон».
Пенн совершенно определенно стоит за сохранение
прерогатив и суверенитета европейских государств, отда¬
вая общеевропейской палате только задачу сохранения
мира и обеспечения безопасности. Это был весьма су¬
щественный момент в истории борьбы, которая велась
на протяжении ряда веков вокруг вопроса о роли евро¬
пейских государств и попытках умалить их суверенитет
за счет некоего наднационального европейского органа.
Пенн отдает дань и той традиции европейских проек¬
тов, которая связывала создание объединения европей¬
ских государств с задачей борьбы с «неверными». По
мнению Пенна, предлагаемое им собрание сможет стать
орудием защиты «наиболее процветающих областей,
принадлежащих христианам, от набегов турок». В слу¬
чае объединения европейских держав, замечает автор,
турки не посмеют вторгаться в европейские страны и вы¬
нуждены будут отступить перед противостоящей им си¬
лой и мощью Европы. Вместе с тем Пенн, как мы видим,
не исключал и представительства в общеевропейской
палате самой Турции, видимо, полагая, что такое пред¬
ставительство уже само по себе будет служить гаран¬
тией от возможных турецких вторжений.
Пенн называет своей план экспериментом, на пути
реализации которого имеется немало трудностей. Автор
ссылается на опыт Генеральных штатов в Нидерландах
и считает, что европейская структура в целом могла бы
выглядеть следующим образом:
1.	Генеральные штаты;
2.	Непосредственные суверенные государства, обра¬
зующие Штаты и представляющие собой провинции, со¬
ответствующие европейским державам, которые по на¬
меченному плану через своих представителей образуют
палату государств;
3.	Различные города в каждой провинции, которые
образуют независимые отдельные суверенные единицы и
создают провинциальные Генеральные штаты (как это
имеет место в Генеральных штатах в Гааге).
Эта схема автора достаточно расплывчата и не сов¬
сем ясна (особенно в части, касающейся Генеральных
штатов). При всей условности любых аналогий стоит за¬
метить, что идеи В. Пенна в какой-то мере предвосхити¬
ли лозунг «Соединенных Штатов Европы», выдвинутый
103

в другой исторической обстановке — во второй половине
XIX в.
Отражением новых условий, в которых создавался
проект Пенна, было и то, что автор связывал его про¬
возглашение и осуществление с Англией «раньше, чем со
всеми другими европейскими странами». В этом помимо
личных симпатий автора к своей стране проявлялась воз¬
росшая роль Англии в Европе после революции XVII в.,
укрепление ее позиций на морях при одновременном
снижении влияния Франции.
Не меняет положения и тот факт, что в самом конце
трактата Пенн делает реверанс в сторону Франции, за¬
являя, что его собственный план во многом навеян «муд¬
ростью, справедливостью и величием Генриха IV», кото¬
рый «ближе всех подошел к тому, чтобы принудить пра¬
вителей и государства Европы к политическому равно¬
весию». Давая столь высокую оценку Генриху IV, Пенн,
видимо, основывается на идеях Сюлли.
Отражая настроения буржуазного класса и следуя в
русле гуманистических и ранних просветительских идей,
проект Пенна в то же время служил проявлением того
«равновесия» и «баланса» сил, которые сложились на
европейском континенте к концу XVII столетия.
В трактате Дж. Беллерса «Некоторые соображения в
пользу всеевропейского государства»13 развивались идеи,
созвучные тем, которые выдвигали Г. Гроций, В. Пенн
и другие представители европейской политической мыс¬
ли. Беллере также увязывал вопрос о переустройстве в
Европе с требованием прочного мира между народами.
«Ничто так не делает нации и отдельных людей варва¬
рами, как войны, — говорилось в трактате. — Война —
это разрушение, она приводит людей к необходимости
делать такие вещи, которые в мирные времена они сочли
бы жестокими и страшными. Мир же, наоборот, дает
изобилие и богатство тем государствам, которые им на¬
слаждаются, а также прочную власть и славу тем го¬
сударям и правителям, которые ими управляют».
Дж. Беллере, как и В. Пенн, считал средством уста¬
новления мира создание конфедерации государств, осно¬
ванной на принципах взаимной выгоды, дружбы и еди¬
ной морали. По проекту Беллерса, ежегодно должен был
созываться конгресс (сенат, сейм или парламент), ко¬
торый рассматривал бы жалобы европейских государств,
вырабатывал общие нормы европейского права, улажи¬
вал территориальные и прочие споры.
104

«Вся Европа, — писал Дж. Беллере, — будет иметь
единое правительство, каждое королевство и государство
можно будет ограничить в содержании войск и военных
кораблей, чтобы лишить их возможности напасть на со¬
седей, большое количество вооружений в европейских
странах создает постоянную угрозу нападения; кроме
того, оно обременительно для хозяйства и способствует
усилению единоличной власти .монарха». Подобно своим
предшественникам, Беллере связывал с созданием ев¬
ропейской конфедерации и установление мира внутри
отдельных государств путем ликвидации тирании госу¬
дарей и угрозы мятежей их подданных.
«Европейская конфедерация» Ш. Сен-Пьера
Рост капитализма в Европе, укрепление позиций ев¬
ропейской буржуазии, приближение революционных
бурь — все это порождало теории и проекты, направлен¬
ные на объединение усилий европейских государств с
целью выработки унифицированных норм и правил, сти¬
мулирующих развитие торговли и предпринимательства
и обеспечивающих благоприятные для этого условия.
Идеи и проекты XVIII столетия отразили столкновение
различных тенденций .в подходе к проблеме европейско¬
го единства. Общегуманистические теории соседствовали
с чисто прагматическими. Наряду с революционными
идеями равенства и социальной справедливости разраба¬
тывались планы консервации феодально-монархических
порядков.
Одним из наиболее известных в XVIII в. стал проект
французского аббата, дипломата и философа Шарля-
Ирине де Сен-Пьера14. Первый вариант проекта —
«Записку о сохранении вечного мира в Европе» — Сен-
Пьер издал в 1712 г., будучи участником международной
конференции, завершившейся подписанием Утрехтского
мира, который положил конец войне за испанское на¬
следство. Автор продолжал работу над проектом и в по¬
следующие годы, опубликовав вначале его пространное,
а затем сокращенное изложение.
Проект Сен-Пьера, который подытоживал и обобщал
многие предыдущие планы и открывал новый этап как
в истории «европеизма», так и в истории трактатов о веч¬
ном мире, получил широкое распространение во многих
европейских странах.
Предложения Сен-Пьера отличались от предшествую¬
105

щих проектов как разнообразием поставленных проблем
и подробным анализом положения в Европе, так и де¬
тальным рассмотрением предполагаемого общеевропей¬
ского механизма.
Пожалуй, никто до Сен-Пьера не писал с такой яс¬
ностью, определенностью и убежденностью о пользе фе¬
деративного устройства Европы. Уже по одной этой при¬
чине проект Сен-Пьера заслуживает пристального вни¬
мания и подробного анализа.
В своей работе французский мыслитель руководство¬
вался убеждением, что «никогда еще ум человеческий
не был занят более величественным, более прекрасным
и полезным замыслом, нежели проект вечного и всеоб¬
щего мира между всеми народами Европы». Он дает
краткий исторический очерк федеративных форм в Ев¬
ропе и делает попытки обосновать истоки европейской
общности. Начинает он с тех же греческих амфиктионов,
о которых в свое время писал и Э. Крюсе, а также с эт¬
русских лукумонов, латинских ферий, гальских цитей,
Ахейского союза в Древней Греции, а затем переходит
к истории Римской империи, называет декреты Клавдия,
кодекс Феодосия и законы Юстиниана.
Сен-Пьер подчеркивает, что помимо разного рода
политических конфедераций создавались, может быть,
менее заметные, но не менее реальные формы европей¬
ской общности: общность интересов, единство нравов,
обычаев и религии, «взаимосвязь истин» и т. п. Сущест¬
венная роль в формировании европейской общности от¬
водится также торговле. «Таким образом, — констати¬
рует Сен-Пьер, — все европейские державы образуют
между собой род системы, в которую они объединены од¬
ной и той же религией, одними и теми же правами лю¬
дей, нравами, литературой, торговлей и известным родом
равновесия, являющимся необходимым результатом все¬
го этого, и, несмотря на то что никто в действительности
не помышляет сохранять это равновесие, оно может быть
нарушено не столь легко, как думают многие».
Автор выделяет три типа европейских связей — по¬
литические «цепи», гражданские установления и законы
и религию. «Прежде всего христианству, •— пишет он, —
Европа еще и поныне обязана существованием такого
рода сообщества, которое возникло среди ее сочленов и
укрепилось настолько, что тот из них, который не вос¬
принял взглядов других, всегда оказывался как бы чу¬
жаком среди других членов сообщества».
106

Сен-Пьер считает, что определенную роль в форми¬
ровании европейской общности сыграла и средневековая
«Священная империя», воспринявшая многие атрибуты
старой Римской империи. На смену Империи пришло со¬
общество европейских наций, «более тесное, чем в дру¬
гих частях света, различные народы которых, слишком
разрозненные, чтобы сотрудничать, не имеют к тому же
никакого объединяющего их начала».
Именно на этом особом положении Европы автор ос¬
танавливается наиболее детально. От других континен¬
тов Европу отличает: более равномерное заселение и
плодородие, лучшее объединение всех ее частей; «непре¬
станное перекрещивание интересов самодержцев, порож¬
даемое узами крови, торговыми делами, искусствами,
владением колониями; ...обилие рек и разнообразие на¬
правлений, в которых они текут, что делает легкими
средства сообщения; непоседливое настроение жителей,
побуждающее их непрестанно путешествовать и часто
приезжать друг к другу; изобретение книгопечатания и
общее влечение к печатному слову, благодаря которому
у европейцев возникла общность наук и знаний; нако¬
нец, большое число и незначительные размеры госу¬
дарств, что в силу потребности в роскоши и благодаря
разнообразию климатов непременно делает их необхо¬
димыми друг другу. Все эти причины превращают Евро¬
пу, в отличие от Азии или Африки, в идеальное собрание
народов, объединяемых не одним лишь именем в подлин¬
ное сообщество, имеющее свою религию, свои нравы,
обычаи и даже законы, от которых ни один составляю¬
щий сообщество народ не может отступить, не нарушив
тотчас же общего спокойствия».
Новым словом в истории европейской политической
мысли была и выдвинутая Сен-Пьером идея европейской
системы. «Древний союз народов Европы, — замечает
автор, — усложнил их интересы и права на тысячу ла¬
дов; они соприкасаются в стольких пунктах, что малей¬
шее движение одних не может не задеть других; их рас¬
хождения тем более гибельны, чем теснее их связи, а их
частные столкновения носят почти такой же ожесточен¬
ный характер, какой свойствен гражданским войнам».
В этих словах уже делаются попытки выделить особен¬
ности и элементы европейской системы.
После таких весьма важных и отправных рассужде¬
ний Сен-Пьер рассматривает проблему войны и мира в
Европе. Он замечает, что действовавшие доныне частные
107

соглашения создавали всего лишь небольшие и быстро
проходящие передышки, а не подлинный и длительный
мир. Такое положение дел создает впечатление, что вой¬
на является неотвратимой, причем это происходит в об¬
становке, когда европейское публичное право не уста¬
новлено и не утверждено.
Сен-Пьер видит причину многих войн во внутреннем
состоянии государств, характеризующемся неурядицами
и междоусобицами. При этом он пишет, что «было бы
большой ошибкой надеяться, что пагубное состояние
могло бы когда-нибудь измениться лишь в силу самих
вещей и без вмешательства в него. Европейская систе¬
ма имеет именно ту степень устойчивости, которая удер¬
живает ее в состоянии неизменного волнения, не позво¬
ляя ей совсем развалиться; и если наши беды не могут
более возрасти, они еще менее могут прекратиться, ибо
никакие великие преобразования отныне невозможны».
Далее Сен-Пьер переходит к подробному рассмотре¬
нию «европейского равновесия». По его мнению, оно су¬
ществует вне зависимости от желания отдельных евро¬
пейских государств. Нарушаясь где-либо в одном, оно
тотчас же восстанавливается в другом. В этой связи сме¬
хотворными и нереальными представляются автору по¬
пытки создать общеевропейскую монархию, поскольку
«нет такого деятеля, который мог бы стать европейским
властелином». «Европейский опыт», заявляет Сен-Пьер,
показывает тщетность любой политики, направленной на
то, чтобы дать возможность какому-нибудь политику по¬
лучить преобладание над остальной Европой. Невозмо¬
жен и такой вариант, когда два или три монарха попы¬
тались бы подавить остальных. «Эти три властелина, кем
бы они ни были, не составят вместе и половины Европы.
Тогда другая ее часть, безусловно, объединится против
них; им нужно будет победить более сильного противни¬
ка, нежели они сами».
И дело не в том, «что Альпы, Рейн, море или Пиренеи
составляют непреодолимое препятствие для того, чтобы
один государь или союз нескольких государей могли су¬
щественно и надолго изменить существующее положение
вещей. «Что действительно в определенной степени под¬
держивает европейскую систему, — считает Сен-Пьер, —
так это дипломатические переговоры, которые почти
всегда взаимно уравновешивают друг друга; однако эта
система имеет и другую, еще более солидную опору —
совокупность германских государств, расположенных
108

примерно в центре Европы, которая удерживает от со¬
блазнов все остальные части ее и, может быть, в еще
большей степени сдерживает своих соседей, чем своих
собственных сочленов».
Отмечая наличие прочных связей между европейски¬
ми народами, Сен-Пьер утверждает, что Европа вслед¬
ствие этого вполне готова к конфедеративному устрой¬
ству. Для реализации такого рода готовности он пред¬
лагает созвать конгресс или ассамблею, на которой бу¬
дут обсуждены проблемы европейского мира, а не во¬
просы о том, каким быть залу заседаний — круглым
или квадратным, явно намекая этим на трактаты
Э. Крюсе и В. Пенна.
Автор рекомендует государям заключить договор о
конфедерации, который состоял бы из пяти главных
статей.
Статья I установит вечный и нерасторжимый союз
между всеми участниками, которые назначат своих
представителей и образуют постоянный совет или конг¬
ресс, а также арбитраж и суд для урегулирования воз¬
никающих разногласий.
Статья II определит число государств, представители
которых будут иметь голос в конгрессе, структуру и по¬
рядок его работы, а также размеры взносов для покры¬
тия расходов конгресса.
Статья III гарантирует каждому из членов конфеде¬
рации правление в тех государствах, которыми он вла¬
деет к моменту договора в соответствии с основными
законами каждой страны. Государства откажутся от вся¬
ких претензий, которые в случае их возникновения регу¬
лировались бы арбитражными постановлениями.
Статья IV определит, что каждое государство, нару¬
шившее великий союз или начавшее подготовку к войне,
должно быть подвергнуто изоляции и преследоваться как
враг до тех пор, пока оно не сложит оружия, не подчи¬
нится решениям и постановлениям совета, не возместит
ущерб и расходы и не покончит с «противными договору
приготовлениями к войне». При этом предусматривалось
бы создание совместной армии (за общий счет) для
борьбы с нарушителями договора о союзе.
Статья V определит, что представители европейских
государств будут иметь возможность издавать в совете
законы, необходимые для блага европейской республики.
Для их принятия в окончательном, а не временном виде
потребуется большинство в 3Д голосов.
109

Изложив пять основных статей или установлений
предполагаемой европейской конфедерации или респуб¬
лики, автор ставит два вопроса: «Надежно ли послужит
конфедерация поставленной задаче и будет ли она до¬
статочной, чтобы утвердить в Европе прочный и вечный
мир? В интересах ли самодержцев создание подобной
конфедерации и достижение постоянного мира такой
ценой?»
Отвечая утвердительно на оба вопроса, Сен-Пьер пи¬
шет, что установление вечного и всеобщего мира явля¬
ется самым полезным для народов и наиболее почетно
и для суверенов. Все державы Европы получат равные
права по отношению друг к другу, что послужит и делу
устранения конфликтов. Каждый член европейской рес¬
публики будет иметь один равный с другими голос в со¬
вете. Всего он предполагает включить в состав конфеде¬
рации 19 европейских держав. Он перечисляет участни¬
ков конфедерации в следующем порядке: император Рим¬
ский, император России, король Франции, король Испа¬
нии, король Англии, Генеральные штаты, король Дании,
Швеции, Польша, король Португалии, самодержец Ри¬
ма, король Пруссии, курфюрст Баварский, курфюрст
Пфальцский, швейцарцы и их союзники, князь церкви,
Венецианская республика, король Неаполитанский, ко¬
роль Сардинии. Как видим, в этом списке представлены
все основные державы как западной, так и восточной
части европейского континента. Впервые в состав евро¬
пейского объединения безоговорочно включена Россия,
причем в перечне участников она поставлена на втором
месте, что ясно показывало, сколь возросло влияние и
вес России в решении европейских дел.
Возвращаясь к вопросу о том уроне, который несут
все европейские страны в случае возникновения войны,
Сен-Пьер подчеркивает следующее.
«Нельзя не знать, — пишет автор, — что, благодаря
современным способам ведения войны, не только армия
несет наибольшие потери, но все государства (и притом
куда более тяжелые и невосполнимые потери, чем урон
убитыми) из-за сокращения рождаемости, из-за увели¬
чения налогов, прекращения торговли, запустевания де¬
ревень, заброшенного земледелия. Это зло, которое вна¬
чале незаметно, жестоко дает себя знать впоследствии.
И вот тогда-то поражаются своей слабости те, которые,
казалось, стали столь могущественными».
Эти слова были написаны свыше 200 лет назад, но
ПО

звучат они весьма современно и злободневно и в наши
дни. Столь же знаменателен и пассаж Сен-Пьера, ка¬
сающийся вооружений: «Мне нечего сказать о вооруже¬
ниях, потому что оружие, лишенное достаточного смыс¬
ла, то есть страха и надежд, — детская забава, а короли
не должны играть в куклы. Я ничего также не говорю о
славе завоевателя, потому что, если бы нашлось не¬
сколько чудовищ, которые огорчились бы исключительно
тем, что им некого было бы истреблять, следовало бы
им не нравоучения читать, а лишить их возможности
проявлять человекоубийственное безумие».
Не следует забывать, что Сен-Пьер выражал интере¬
сы имущих классов, поэтому он в равной мере опасался
и движения народных масс. Указывая на выгоду своего
проекта, автор недвусмысленно замечает, что проект не
только дает всем государствам гарантию от иноземного
вторжения, но и обеспечивает защиту от всякого воз¬
мущения подданных. Эта мысль автора — дополнитель¬
ный аргумент в пользу утверждения о том, что государи
ничего не теряют от вступления в союз, что их правление
будет не менее абсолютным, а их короны — даже более
сохранными.
Сен-Пьер говорит и о том, что правители получат
облегчение от того, что сократятся затраты на содержа¬
ние огромного количества войск, а «значительно обога¬
щенный государь будет в состоянии поощрять торговлю,
земледелие, искусства, заводить полезные учреждения,
которые еще более умножат богатства народа и его соб¬
ственные; государство же приобретает от всего этого
значительно более обеспеченную безопасность, чем та,
которую оно имеет благодаря своему оружию и всему
тому воинскому снаряжению, непрерывно истощаемому
ею даже «в мирное время».
Вслед за В. Пенном Сен-Пьер считает, что от созда¬
ния конфедерации выиграют не только центральные, но
и пограничные страны Европы, поскольку «столь внуши¬
тельный союз, каким будет европейская республика, ли¬
шил бы чужеземцев желания атаковать одного из его
членов».
В заключительной части трактата говорилось: «В ми¬
ре не существует державы, которая ныне могла бы угро¬
жать всей Европе, а если когда-либо такая держава по¬
явится, остальные либо будут иметь время приготовить¬
ся, либо, по крайней мере, будут в большей степени спо¬
собны сопротивляться ей, будучи объединены в единое
111

целое, чем когда приходится внезапно прекращать дав¬
ние распри и наспех сколачиваться в союз».
Подводя итог своим рассуждениям, Сен-Пьер гово¬
рит, что создание европейской конфедерации и установ¬
ление вечного мира зависят исключительно от согласия
суверенов и единственной трудностью, которую предсто¬
ит преодолеть, является их сопротивление. «Мы, — го¬
ворит автор, — отнюдь не предполагали людей такими,
какими они должны были бы быть: добрыми, благо¬
разумными, бескорыстными, любящими общее благо из
чувства человечности, но такими, каковы они есть: не¬
справедливыми, корыстными, предпочитающими свои ин¬
тересы всему остальному. Единственно, что в них пред¬
полагается, — достаточно смысла, чтобы сознавать свою
пользу, и вдоволь мужества, чтобы составить свое соб¬
ственное счастье».
В этих словах французского прелата — призыв к
здравому смыслу, апелляция скорее к реальным интере¬
сам людей, чем к моральным категориям, как это было
почти во всех предшествующих проектах вечного мира.
В них — отражение рационалистической философии, по¬
лучавшей все большее распространение в век Просве¬
щения и Великой французской революции, в них —
дань настроениям набирающего силу третьего сословия
с его прагматическими целями и интересами, с его
желанием обеспечить благоприятные условия для раз¬
вития торговли, повышения производительности сельско¬
го хозяйства и ремесел.
Сен-Пьер, с одной стороны, как бы объединял идеи
предшествующих проектов о роли торговли (Э. Крюсе),
предложения о создании некоей палаты и конгресса, как
общеевропейских органов, обоснования преимуществ
вечного мира и т. п., а с другой стороны, формулировал
новый подход к европейскому единству и открывал но¬
вый этап в истории европейского федерализма.
Мы уже говорили о гуманистической тенденции в
развитии европейских мирных трактатов. Эта тенденция,
наиболее ярко проявившаяся в проектах Подебрада,
Эразма Роттердамского и Я. Коменского, была харак¬
терна и для В. Пенна, и для Э. Крюсе. Вместе с тем в
ряде проектов все более отчетливо звучали идеи чисто
прагматические, нацеленные на то, чтобы использовать
различные формы европейского объединения для выгод,
а может быть, даже и для гегемонии какого-либо евро¬
пейского государства.
112

В трактате Сен-Пьера идеи вечного мира, утопиче¬
ские представления о возможности примирения всех ев¬
ропейских государств, обоснование преимуществ и вы¬
год мира на континенте сочетались со стремлением ре¬
шить и определенные политические задачи, в частности
сохранить европейское status quo. Сен-Пьер опирался
на теории общественного договора, столь популярные и
распространенные в эпоху Просвещения.
В то же время в европейских проектах все отчетли¬
вее проступал социальный аспект. Сен-Пьер решал со¬
циальные вопросы, хотя и вскользь, но довольно опре¬
деленно — он хотел обезопасить европейские правящие
классы от восстаний и бунтов народа, обосновать за¬
конность тех привилегий и владений, которые имели
европейские монархии. В этом смысле взгляды и воззре¬
ния Сен-Пьера выражали стремление буржуазии к пере¬
менам и ограничению власти феодальных монархий и
одновременно ее боязнь глубоких и массовых народных
движений.
Сен-Пьер поставил в своем проекте много вопросов,
ранее неизвестных или малоизвестных. Выделим среди
них вопросы о «европейском равновесии», как определен¬
ном европейском институте, о санкциях, их сущности и
формах, а также — пусть мельком поставленный — во¬
прос о ликвидации оружия.
Взгляды Сен-Пьера отражали его классовую ограни¬
ченность, реальные противоречия феодальных и буржу¬
азных представлений той эпохи. Хотя в проекте фигури¬
ровал термин «европейская республика», сам автор не
выходил за пределы наивной веры в европейских мо¬
нархов.
Противоречивость и ограниченность проекта обусло¬
вили и разные отклики на него. Жорж Санд писала
о Сен-Пьере: «Этот мечтатель казался более чистым и
ясным, чем все его современники, одержимые революци¬
онными, конституционными и прочими идеями»15. В то
же время Вольтер и Д’Аламбер были весьма скептически
настроены в отношении плана Сен-Пьера. Вольтер пи¬
сал, например: «План аббата Сен-Пьера — чистейшая
химера, столь же неприемлемая для государей, сколь
для слонов или носорогов»16. Проект критически оцени¬
вали многие деятели революционной эпохи.
Тем не менее трактат французского аббата нам инте¬
ресен как весьма существенный этап в истории европе¬
изма, в эволюции взглядов приверженцев европейской
113

идеи. Вряд ли можно, вслед за французским исследова¬
телем Ж. Дюрозелем, считать, что взгляды Сен-Пьера
оказали влияние на создание и деятельность современ¬
ной Организации Объединенных Наций. Но, несомненно,
некоторые предложения Сен-Пьера внимательно изуча¬
лись мыслителями и политиками не только в XVIII, но
и в XIX—XX вв.
Союз народов — идеал Жан-Жака Руссо
С именем великого французского просветителя связа¬
на яркая страница в истории европейских проектов
XVIII в. Взгляды Руссо отражали дифференциацию
внутри европейского Просвещения, происходившую под
влиянием нарастающей классовой борьбы, социальных
и политических конфликтов предреволюционной эпохи.
Естественно, что все это воздействовало на политиче¬
скую и философскую мысль, формировало новое виде¬
ние Европы, новую постановку многих вопросов, в том
числе вопросов войны и мира.
В 1761 г. Руссо опубликовал проект Сен-Пьера и на¬
писал добавление к нему под названием «Суждение о
вечном мире»17, которое вышло в свет в 1782 г. уже после
смерти автора. Руссо поддержал основную идею своего
предшественника о создании конфедерации европейских
государств. «Создайте европейскую республику на один
день, — замечал он, — этого будет достаточно, чтобы
она существовала бесконечно, так как каждый из людей
обнаружит на собственном опыте множество выгод для
самого себя в общем благе». Он ставил естественный
вопрос: почему же, если выгоды проекта столь реальны,
европейские суверены не приняли его?
Отвечая на него, Руссо предлагает различать в поли¬
тике и морали интерес подлинный и интерес кажущийся.
Первый может выразиться в вечном мире, а второй —
в состоянии той земной независимости, которая «избав¬
ляет государей от власти закона». С глубоким сарказмом
Руссо обличает истинные цели всех европейских монар¬
хов, которые стремятся к расширению власти во вне сво¬
их государств и к превращению ее в еще более абсолют¬
ную внутри страны. Он явно ставит под сомнение веру в
добрую волю европейских государей, в возможность доб¬
ровольного принятия ими планов, подобных тем, которые
предлагались Сен-Пьером, и тем самым сводит на нет на-
114

явную веру в монархов, присутствовавшую практически
во всех предшествующих проектах.
Но Руссо идет значительно дальше. Он прямо пи¬
шет, что благодаря европейскому совету (намечаемому
в проекте Сен-Пьера) невозможно защитить государей
от возмущения их подданных, не гарантируя в то же
время этих подданных от тирании государей. «Поэтому-
то, — продолжает Руссо, — государи и против системы.
Войны и завоевания, с одной стороны, и процесс деспо¬
тизма — с другой, взаимно содействуют друг другу».
Война позволяет увеличить налоги и финансовые поборы
и дает возможность иметь большую армию, чтобы удер¬
живать народ в повиновении.
Как видим, в словаре Руссо появились такие новые
термины, как «деспотизм» и «тирания». Если Сен-Пьер
делал главный акцент на том, что государи должны по¬
нять объективную пользу и выгоду от предлагаемой сис¬
темы, то Руссо приходит к противоположным выводам.
Он считает, что именно в силу своего положения госу¬
дари не захотят отказаться от войны как инструмента
политики, от возможности завоевания чужих территорий.
Сен-Пьер пытался успокоить монархов, внушить им,
что европейская конфедерация сможет защищать их от
возможных восстаний подданных. Руссо не только спра¬
ведливо пишет о том, что европейский совет вряд ли
сможет обезопасить государей от подобных восстаний и
бунтов, но и ставит вопрос о необходимости гарантии
для подданных от тирании государей, занимая тем са¬
мым сторону народов. Именно невозможность получе¬
ния таких гарантий делает проект Сен-Пьера в глазах
Руссо нереальным и несовершенным.
Руссо считает, что для реализации проекта надо, что¬
бы совокупность частных интересов не возобладала над
общими интересами. А раз так, то нет ни малейшего
основания ожидать гармоничного сочетания всех необхо¬
димых условий. Итак, Руссо отбрасывает мечты и «химе¬
ры» и призывает к реалистической оценке событий.
Он пишет, что проект Сен-Пьера разумен сам по се¬
бе, но средства, предлагаемые для его воплощения в
жизнь, свидетельствуют о наивности автора. И дело
здесь не в каких-то частностях, а в принципиальном под¬
ходе к решению европейских проблем. Именно оторван¬
ность от реальных условий европейской действительно¬
сти делает нереальными многие проекты, включая про¬
ект Сен-Пьера и более ранний план Сюлли.
115

Французский просветитель прекрасно видел истоки и
реальное содержание той международной системы, кото¬
рая постепенно складывалась в Европе в XVI—XVIII вв.
Он вскрывал истинный смысл политических устремлений
правителей европейских государств, что подкрепляло
позицию автора, когда он говорил о нереальности пла¬
нов «уговорить» их согласиться на создание федерации
и на исключение войны из жизни Европы.
Пусть, однако, не говорят, писал Руссо, что если сис¬
тема Сен-Пьера не была осуществлена, то она не была
хороша. Напротив, «она была слишком хороша, чтобы
быть принятой, ибо зло и злоупотребления входят в
жизнь. Вечный мир — проект абсурдный, но пусть нам
дадут Генриха IV и Сюлли, и вечный мир станет разум¬
ным проектом, или, скорее, с восхищением и удивлением
отнесемся к столь прекрасному плану и утешимся, что
он еще не осуществлен, ибо он осуществим только жесто¬
кими средствами». Весь контекст трактата Руссо убеж¬
дает, что его автор — отнюдь не против идей вечного
мира; он лишь опирается на реальные факты и видит
неосуществимость столь идиллических проектов, обуслов¬
ленную захватнической политикой монархов, их стремле¬
нием к приобретению новых территорий, а также деспо¬
тизм внутренней политики, подавление свободомыслия и
движения народных масс. Подобная трактовка взаимо¬
действия внешней и внутренней политики также состави¬
ла новый элемент в истории европейских трактатов.
Наконец, из всех рассуждений и исторических реми¬
нисценций Руссо видно, сколь эфемерным, неустойчивым
и преходящим было «европейское равновесие», базирую¬
щееся не на идеях мира, а на своекорыстных побужде¬
ниях европейских держав.
Квинтэссенция построений Руссо содержится в за¬
ключительных словах трактата. «Федеративные лиги, —
писал он, — как видно, 'создаются только революцион¬
ным путем; так кто же из нас решится сказать, желать
ли создания Европейской лиги или страшиться ее? Быть
может, создание ее за один раз принесет больше зла,
чем отвратит на целое столетие».
Если ранее Руссо говорил о неосуществимости и не¬
реальности проекта Сен-Пьера и ему подобных, то те¬
перь он прямо заявляет о том, что европейская федера¬
ция вообще возможна лишь как итог и следствие рево¬
люционной борьбы.
Таким образом, мы можем говорить, что взгляды
116

Руссо знаменовали собой качественно новый этап в ис¬
тории европейской идеи. Из общегуманистического на¬
правления отныне выделялась новая линия, сторонники
которой связывали перспективы мира в Европе и воз¬
можность любых форм объединения европейских госу¬
дарств с социальными и революционными преобразо¬
ваниями в жизни европейских народов. Идеал Руссо —
это не союз правителей и монархов, а союз европейских
народов, их совместная борьба за свободу и справедли¬
вость.
Разумеется, на проекте Руссо лежала печать извест¬
ной ограниченности и неопределенности, связанных с
классовой природой европейского Просвещения и соци¬
альной ограниченностью буржуазии. Руссо не мог про¬
никнуть в глубины общественного механизма, регулирую¬
щего развитие человечества, его общественных идей и
институтов. Но трактовка автором многих проблем, по¬
каз органической взаимосвязи создания европейских фе¬
дераций, установления вечного мира на континенте и
революционной борьбы европейских народов против дес¬
потизма и тирании, социального преобразования евро¬
пейского общества составляют главное достоинство
трактата Жан-Жака Руссо, который занимает особое
место среди всех авторов европейских проектов.
«Вечный мир» Иммануила Канта
Среди трактатов XVIII столетия особое место при¬
надлежит сочинению великого немецкого философа Им¬
мануила Канта «К вечному миру», написанному в конце
XVIII в.18 Трактат Канта состоял из двух разделов. Пер¬
вый был посвящен «прелиминарным статьям вечного
мира между государствами». В этом разделе автором
был выделен ряд положений, которые он считал ключе¬
выми. «Ни один мирный договор, — гласило первое из
них, — не должен считаться таковым, если при его за¬
ключении была сохранена скрытая возможность новой
войны». Автор делает акцент именно на термине «скры¬
тая», поскольку часто бывает, что сохраняются старые
претензии и преступные намерения, которые при первом
же удобном случае могут стать поводом для войны.
Далее Кант выдвигает следующее положение: «Ни
одно самостоятельное государство (большое или малое,
это безразлично) ни путем наследования или обмена, ни
П7

в результате купли или дара не должно быть приобре¬
тено другим государством». Как видим, автор ясно вы¬
ражает протест против любых захватов чужих земель
и территорий, под какими бы предлогами и в каких бы
формах это ни делалось, следуя в русле общей гумани¬
стической традиции, осуждавшей войну как средство
решения любых проблем.
Кант детализирует свою мысль применительно к раз¬
личным вариантам использования силы в политике евро¬
пейских государств.
«Общеизвестно, — писал он, — какую опасность созда¬
ет в наше время для Европы (другие части света никогда
не знали ничего подобного) способ приобретения, состоя¬
щий в том, что даже государства могут вступать в брак.
Последний рассматривается либо как новая отрасль про¬
мышленности, позволяющая без затраты сил, благодаря
родственным связям, увеличить свое могущество, либо
как средство расширить свои владения. Сюда же следу¬
ет отнести и передачу одним государством своих войск
другому в качестве наемников, используемых против все¬
общего их врага; в этом случае подданные употребля¬
ются и потребляются как вещи, которыми можно рас¬
поряжаться по своему произволу». Эти слова Канта по¬
казывают, как эволюционировала гуманистическая
мысль, как совершенствовалась аргументация противни¬
ков войн и конфликтов.
Автор пишет далее, что со временем должны исчез¬
нуть постоянные армии, «ибо будучи постоянно готовы
к войне, они непрестанно угрожают ею другим государ¬
ствам». Он подкрепляет свою мысль словами, которые и
сегодня звучат очень актуально. Постоянные армии по¬
буждают государства «к стремлению превзойти друг
друга в количестве вооруженных сил, что не знает ника¬
кого предела, и поскольку связанные с миром расходы
становятся в конце концов тяжелей короткой войны, то
сами постоянные армии становятся причиной военного
нападения с целью избавиться от этого бремени».
Следующее положение, сформулированное автором,
гласит, что «государственные долги не должны исполь¬
зоваться во внешнеполитической борьбе». Кант поясня¬
ет, что поиски средств внутри страны и ®не ее не внуша¬
ют подозрений, если они направляются на экономические
нужды (улучшение дорог, устройство населенных пунк¬
тов, создание запасов на случай неурожая и т. п.). Но
кредитная система как орудие борьбы держав между
118

собой часто превращается в источник средств для веде¬
ния войны.
Автор делает общий вывод о том, что «легкость ве¬
дения войны, соединенная со склонностью к ней власть
имущих, кажется врожденной человеческому роду и пред¬
ставляет собой большое препятствие на пути к вечному
миру. Прелиминарный догово»р тем более должен вклю¬
чать в себя устранение этого препятствия, что неизбеж¬
ное в конце концов государственное банкротство нанесло
•бы ущерб другим невинным государствам».
К сказанному Кант добавляет два следующих поло¬
жения: «Ни одно государство не должно насильственно
вмешиваться в вопросы правления и государственного
устройства других государств»; и далее: «Ни одно госу¬
дарство во время войны с другим не должно прибегать
к таким враждебным действиям, которые сделали бы не¬
возможным взаимное доверие в будущем, в мирное вре¬
мя, как, например, подсылку убийц, отравителей, нару¬
шение условий капитуляций, подстрекательство к измене
и т. д.»
Так автор пытается установить некие моральные ка¬
тегории как мира, так и войны. Он указывает, что война
«есть печальное, вынужденное средство в первобытном
состоянии», где еще не существовало никакой судебной
инстанции, и делает очень важный вывод: «Карательная
война между государствами немыслима... Отсюда сле¬
дует, что истребительная война, в которой могут быть
уничтожены обе стороны, а вместе с ними и всякое пра¬
во, привела бы к вечному миру лишь на гигантском
кладбище человечества. Итак, подобная война, а также
использование средств, которые открывают пути к ней,
должны быть безусловно воспрещены».
Если во многих прежних трактатах речь шла о мо¬
ральном осуждении войны, о доказательстве полезности
мира, то теперь в сочинении Канта выдвигается импера¬
тивное и безусловное требование запретить войну как
инструмент политики.
Во втором разделе своего труда автор рассматривает
возможное содержание и конкретные статьи вечного ми¬
ра между государствами. Отправная точка рассуждений
автора состоит в следующем: в практике человеческой
истории так сложилось, что естественным состоянием от¬
ношений между людьми стал не мир, а война. Отсюда
Кант делает вывод: мир должно устанавливать. Следо¬
вательно, по мысли автора, необходим договор, право¬
119

вое соглашение, устанавливающее и гарантирующее со¬
стояние мира.
Автор подробно рассматривает возможные статьи
вечного мира. Первая статья предусматривала бы, что
«гражданское устройство каждого государства должно
быть республиканским», основанным на принципах сво¬
боды, зависимости всех от единого законодательства и
равенства всех граждан.
Кант ясно выражает свою мысль о том, что если для
решения вопроса: быть .войне или нет? — требуется со¬
гласие всех граждан, то правители далеко не сразу ре¬
шатся начать столь скверную игру. Ведь все тяготы вой¬
ны им придется взять на себя — самим сражаться, оп¬
лачивать военные издержки из своих средств и т. п.
Напротив, при монархическом устройстве верховный
глава предстает не как член государства, а как его соб¬
ственник, и вполне может решиться на войну как на уве¬
селительную прогулку.
Это положение трактата представляется весьма важ¬
ным. Оно перекликается с идеей Руссо, подчеркивавшего
зависимость достижения вечного мира от внутреннего
переустройства в каждой стране.
Кант придавал решающее значение правовым нор¬
мам, которые следует привести в соответствие с задачей
обеспечения всеобщего мира. Он выдвинул идею созда¬
ния союза народов и призывал не смешивать его с госу¬
дарством народов. Этот союз можно было бы назвать
союзом мира, который «отличался бы от мирного дого¬
вора тем, что последний стремился положить конец лишь
одной войне, тогда как первый — всем войнам и навсег¬
да. Этот союз имеет целью не приобретение власти го¬
сударством, но лишь поддержание и обеспечение свободы
каждого государства для него самого и в то же время
для других союзных государств». Постепенно союз дол¬
жен охватить все государства и привести таким путем к
вечному миру. «Если бы по воле судеб какой-нибудь мо¬
гучий и просвещенный народ имел возможность образо¬
вать у себя республику, которая по своей природе долж¬
на тяготеть к вечному миру, то такая республика яви¬
лась бы центром федеративного объединения других го¬
сударств, которые примкнули бы к ней, чтобы обеспе¬
чить таким образом сообразно идее международного пра¬
ва свою свободу, и путем многих таких присоединений
все шире и шире раздвигались бы границы союза».
Таким образом, проект Канта не был обычным феде¬
120

ративным планом. Речь шла о федерации особого рода —
союзе народов или союзе мира. В целом это был абст¬
рактно-гуманистический проект, который связывал идею
вечного мира с идеей переустройства каждого государст¬
ва на республиканских началах, с возрастанием воз¬
действия народов на мировое развитие. Подобный под¬
ход наполнял представления о мире определенным соци¬
альным содержанием, позволял увидеть значение борь¬
бы против монархии за республику и народовластие, в
том числе и в вопросе о прекращении войн.
Кант заканчивает свой трактат общим выводом, ко¬
торый гласит: «Если осуществление состояния публично¬
го права, хотя бы только в бесконечном приближении,
является долгом и вместе с тем обоснованной надеждой,
то вечный мир, который последует за мирными догово¬
рами (до сих пор это название применялось неверно;
собственно говоря, были только перемирия), есть не
бессодержательная идея, но задача, которая постепенно
разрешается и (так как промежуток времени, необходи¬
мый для одинаковых успехов, видимо, будет становиться
все короче) все ближе и ближе подходит к своему фи¬
налу».
Взгляды Канта оказали значительное влияние на об¬
щественную мысль в Германии и в других странах. Кант
не занимался специально проблемами Европы, но его
общие идеи о мире были приложимы, разумеется, преж¬
де всего к европейскому континенту. В контексте истории
европейской идеи представляют значительный интерес
и предложения Канта о создании федерации или союза
народов и союза мира, хотя эта федерация и мыслилась
Кантом в общемировом масштабе. Эти предложения
формулировали некоторые общие принципы взаимоотно¬
шений между народами Европы и всего мира и утверж¬
дали возможность их совместных усилий по установле¬
нию всеобщего и вечного мира.
Развитие идеи И. Канта в сочинениях И. Г. Гердера
и Г. Фихте
В числе просветителей и гуманистов конца XVIII в.
следует выделить немецкого философа и писателя Иоган¬
на Готфрида Гердера. В сочинении «Письма для поощре¬
ния гуманности», написанном в 1793—1797 гг., Гердер
в соответствии со своими философскими воззрениями рас¬
сматривает и проблему вечного мира. Как философ Гер¬
121

дер мало интересовался конкретным механизмом евро¬
пейского единства; его больше занимали общие мораль¬
ные и политические категории.
«Письма» Гердера вышли в свет сразу же после из¬
дания сочинения И. Канта и в значительной мере разви¬
вали взгляды последнего. Подобно Канту и некоторым
другим представителям философской и политической
мысли того времени, Гердер акцентирует внимание на
моральных категориях мира, добра и справедливости.
И именно в этом плане он вносит свой вклад в разра¬
ботку проблем вечного и справедливого мира, добавляя
к уже имевшимся трактатам свои доводы, аргументацию
и постановку ряда новых вопросов.
Гердер вводит в свое сочинение термин «девы мира»,
обозначая им всеобщую справедливость, человечность и
деятельный разум. «В Европе, — пишет он, — было вре¬
мя, когда духовенство претендовало на роль девы мира».
Обращаясь к некоторым аспектам истории войн и конф¬
ликтов, Гердер с определенностью заявляет: «В мире,
где войны подготавливаются и развязываются в глубине
министерских кабинетов, все усилия девы мира были бы
напрасными».
Отдельные разделы гердеровского трактата посвяще¬
ны характеристике отрицательных сторон и последствий
войн. Первый такой раздел «Отвращение к войне» со¬
держит резкое осуждение войны как «самого зверского
и бесчеловечного занятия». Автор призывает людей к
тому, чтобы возненавидеть войну, как голод, чуму, зем¬
летрясения и оспу. Он настаивает на необходимости раз¬
облачать тех государственных деятелей, которые видят
славу в расширении границ, в захватах чужих земель и
территорий и т. п.
Осуждение войн, призыв к развенчанию полководцев,
прославившихся захватами чужих земель, принижение
значения военного искусства вообще ставили в то же
время и вопрос о патриотизме. В зачаточной форме по¬
становка этой проблемы имелась уже у Сен-Пьера.
В отличие от него, Гердер рассматривает этот вопрос
более широко и углубленно. Он отнюдь не отвергает
патриотизма и его роли, но считает, что патриотизм не¬
обходимо все более решительно очищать и облагоражи¬
вать. С истинным и «очищенным» патриотизмом надо
соединять отвращение к тем людям, которые беспричинно
покидают свою страну и вмешиваются в иностранные
дела. Видимо, здесь автор имеет в виду, прежде всего,
122

стремление к захвату чужих территорий, оправдываемое
и объясняемое любовью к своей родине и патриотически¬
ми чувствами. Надо высмеивать и тех, продолжает он,
кто «спорит, ненавидит и преследует друг друга из-за
событий за рубежом, которых они не понимают и не мо¬
гут изменить».
Гердер объясняет, что он видит «очищение» патрио¬
тизма в привитии чувства справедливости по отношению
к другим народам, что было бы альтернативой завоева¬
тельным походам и вмешательству в дела других госу¬
дарств и народов. «Очищенный» патриотизм исключает
войну и захват чужих земель под патриотическими ло¬
зунгами.
С ростом чувства справедливости к другим народам,
заявляет Гердер, «незаметно возникает союз всех про¬
свещенных народов, направленный против любой агрес¬
сивной державы. Скорее приходится рассчитывать на
этот мирный союз, чем на предложенное Сен-Пьером
формальное соглашение кабинетов и дворцов. От них
не дождешься первых шагов, но и они в конце концов
вынуждены будут, вопреки сознанию и воле, подчинить¬
ся голосу народов». Этот фрагмент гердеровского трак¬
тата весьма примечателен. Он показывает, что Гердер
был противником идей Сен-Пьера и его единомышленни¬
ков о возможном соглашении правителей, как средстве
достижения всеобщего и вечного мира.
Развивая идеи И. Канта, Гердер выступает за такой
союз просвещенных народов, который должен будет ока¬
зывать давление на правительства и заставит их подчи¬
ниться воле народов. В этом проявился более демокра¬
тический (в сравнении, например, с Сен-Пьером) подход
к проблеме войны и мира.
Одновременно следует указать, что при определенном
сходстве взглядов Гердера на Союз народов со взгляда¬
ми Руссо в целом идеализм и консерватизм мышления
немецкого философа не давали ему возможности принять
надежды Руссо на революционное движение масс. Гер¬
дер в целом не выходит в своем трактате за пределы
абстрактных, в основном моральных, категорий, разви¬
ваемых им, однако, в гуманистическом плане.
В заключительных разделах трактата Гердер разви¬
вает идеи Э. Крюсе и солидаризируется с позицией
И. Канта, которые подчеркивали роль торговли в сбли¬
жении народов и в утверждении вечного мира.
Как и Кант, Гердер не рассматривал собственно ев¬
123

ропейских проблем; равным образом его не интересова-
ла идея федерации или союза, структура и состав воз¬
можных общеевропейских органов. Но его трактат о
мире имел прямое отношение к европейским проектам,
тем более что сам он прямо полемизировал с Сен-Пье¬
ром и, видимо, был знаком с другими проектами такого
же рода. Сочинение И. Г. Гердера имело значение с точ¬
ки зрения общих принципов вечного мира и путей его
достижения. В русле гуманистических воззрений эпохи
Просвещения он отвергал союз монархов и правительств
и представил новые аргументы в пользу союза народов19.
Свою лепту в изучение проблем вечного и справед¬
ливого мира внес и немецкий философ И. Фихте.
В 1796 г. он написал небольшую работу под названием
«К вечному миру. Философский проект Иммануила Кан¬
та»20, которая представляет, скорее, не самостоятельный
труд, а рецензию на сочинение И. Канта.
Подобно Канту Фихте не выходит в своих рассужде¬
ниях о вечном мире за пределы теории «чистого разума»
и абсолютной идеи. Он разделяет основные положения
рецензируемого трактата, ему импонирует кантовская
идея о союзе просвещенных народов как средстве дости¬
жения вечного мира.
Фихте особенно выделяет положение Канта о том,
что «международное праве должно быть основано на
федерализме свободных государств», и в связи с этим
замечает: «Нет международного права, оправдывающе¬
го войну. Право <— это мир».
По мнению Фихте, «предложенный Кантом союз
народов есть то переходное состояние, посредством кото¬
рого человечество сможет достичь своей великой цели
(международного объединения), точно так же, как и са¬
ми государства возникли на основе оборонительного сою¬
за, заключенного между собой отдельными людьми».
Фихте подчеркивал роль торговли, которая, по его
мнению, сопутствует утверждению постоянного мира, а
также противопоставлял «равновесие», которое он счи¬
тал средством достижения мира, вражде и столкновени¬
ям из-за различий в религии и языке.
Если труд великого немецкого философа И. Канта
стал вехой в формировании и развитии гуманистической
традиции в трактовке проблем вечного и справедливого
мира, то работы И. Фихте и И. Гердера содействовали
популяризации подобных взглядов, подкрепляя идею со¬
юза народов как средства достижения вечного мира.
124

Просветительская мысль России в XVIII в.
В большинстве работ западноевропейских историков
и политологов, посвященных истории европейской поли¬
тической мысли, речь идет лишь о западноевропейских
проектах. Мы 'найдем в этих работах многочисленные
ссылки на сочинения Сен-Пьера и Руссо, Канта и Гер¬
дера, других западноевропейских авторов, но тщетно бу¬
дем искать хотя бы одно имя представителя русской про¬
светительской мысли.
В данном случае можно говорить об укоренившейся
тенденции к стремлению элиминировать Россию из про¬
цессов общеевропейского развития.
Ссылки на отсутствие материалов весьма неубеди¬
тельны, ибо уже довольно давно соответствующие мате¬
риалы и труды были опубликованы.
Подобная позиция западных специалистов преследует
еще одну цель — «доказать» отсталость России, убедить
читателя в том, что развитие России, во всяком случае
в XVII—XVIII вв., не соответствовало «европейским
стандартам». С такой посылкой легко выстраивать кон¬
цепции об извечной «агрессивности» России, о постоян¬
ной опасности, якобы исходящей из России для «просве¬
щенной» Европы.
Обратимся к реальному положению дел, к действи¬
тельному состоянию русской просветительской мысли в
XVIII столетии. В 1758 г. в Московском университете
была прочитана лекция русским профессором С. Е. Дес-
ницким, озаглавленная «Слово о прямом и ближайшем
способе к /научению юриспруденции». Десницкий был
также автором трудов «Представление об учреждении
законодательной власти», «Юридическое рассуждение о
собственности» и др.21
Мы не будем касаться здесь всей системы взглядов
С. Е. Десницкого, его позиций по различным аспектам
общественного развития того времени, а остановимся
лишь на его взглядах по проблемам мира и войны, свя¬
занных в большей мере с положением в Европе. Русский
просветитель уделяет большое внимание проблемам воз¬
никновения войн и их 'роли в жизни человечества.
«У всех народов и во всяких государствах, — пишет
он, — примечается издревле и поныне разная склон¬
ность и отменное дарование к различному упражнению
и что люди в ином государстве, не последуя толикому
многоразличному и природному в них стремлению жела¬
125

нию, одно военное упражнение за величественное почи¬
тают и к оному все свое старание прилагают, тому бы¬
вают причинами сложное со многими такого народа по¬
селение и долговременное оного с начала закоснение в
войне с соседними народами. В противном случае и в
других обстоятельствах народы по своей склонности,
охоте и дарованию избирают себе разный образ жития,
и от такого многоразличного упражнения обыватели
купно с целым отечеством несравненно больше прослав¬
ляются и бывают не только себе, но и целому свету не¬
сказанно полезнейшими».
Как видим, С. Е. Десницкий прямо осуждает войну
и военные победы, которые, по его мнению, отнюдь не
приносят славу государству и благосостояние его под¬
данным, и дает откровенно негативную оценку завоева¬
телям разных эпох — от Александра Македонского до
Тамерлана. «Внезапным превосходного в силах одного
народа нападением завоеванные народы разного прав¬
ления, разных нравов и состояния в скором времени не
могут действительно соединиться во единый народ с по¬
бедителями и не могут быть удержаны в покорении чрез
долгое время».
Эти взгляды С. Е. Десницкого развивались в одном
русле с весьма сходными и близкими идеями Ж.-Ж. Рус¬
со и других западноевропейских просветителей. Еще бо¬
лее заметно это сходство при описании Десницким вы¬
год торговли: «Для верного соединения подданных и для
их единодушного и единомысленного повиновения своему
правлению требуется веков, изрядного законоположения,
согласного исповедания веры и великой взаимной ком¬
мерции с своими и с соседними народами».
Автор дает к этой своей мысли любопытный коммен¬
тарий, прямо апеллируя к примерам из истории Европы.
«Купечеством, — пишет он, — больше народы скрепля¬
ются и соединяются, нежели каким другим средством.
Доказательством неоспоримым есть целая Европа, в ко¬
торой ныне совсем невозможно победителю овладеть це¬
лым государством или разорить оное вконец, ибо прочие
державы, будучи в взаимном между собой купечестве, и
прежде объявления войны восстают против зачинаю¬
щего».
Для подтверждения своей мысли Десницкий цити¬
рует Вольтера и уверяет, что в областях Европы, где
купечество имело сильные позиции (Британия, Фран¬
ция, Испания и т. д.), не дозволялось «ни одному побе-
126

дителю великого завоевания оружием приобресть». Дес-
ницкий заявляет, что договоры между различными госу¬
дарствами в Европе, предохранявшие континент от войн,
были заключены прежде всего в интересах купечества и
по его инициативе. «И что без купечества такие тракта¬
ты и союзы действительными не бывают и удобно нару¬
шаются, тому кроме нынешних примеров доказательст¬
вом есть бывший и у греков Амфиктионский конгресс,
общим согласием всех греческих областей учрежденный
для наблюдения равновесия во всех державах, который
без знатного купечества желаемого успеха не имел и
вскоре после заведения был уничтожен».
Идеи Десницкого довольно наивны и неисторичны.
Неубедительны были и попытки автора выделять Анг¬
лию, Францию, Испанию и прочие европейские страны
в качестве примера стран, где не разрешали применять
оружие и силой приобретать территории, ибо история
говорит как раз об обратном.
Но мысль С. Е. Десницкого о большой роли торговли
как средства межгосударственного общения в Европе, да
и не только в Европе, весьма плодотворна. В те же годы
об этом писал И. Кант в Германии, чуть позднее эту
тему развеивал другой русский просветитель В. Ф. Мали¬
новский. Идеи Десницкого по этому вопросу отражали
укрепление торгово-промышленных кругов в Европе, сви¬
детельствовали о все возрастающем значении торговли
в жизни континента.
Развивая идею о роли торговли и «коммерции» для
укрепления межгосударственных связей как формы об¬
щения между народами, Десницкий одновременно убе¬
дительно показывал взаимосвязь успехов в торговле с
утверждением мира.
Значительный интерес представляет и та часть трак¬
тата С. Е. Десницкого, где речь идет о том, что увлече¬
ние войнами, походами и завоеваниями отрицательно
влияет на общее состояние общества. С. Е. Десницкий
стремится убедить читателей и слушателей, что войны
и завоевания препятствуют развитию культуры, науки
и искусства. Можно оспаривать категорические утверж¬
дения автора, отвергающего значение военной славы и
традиций и не делающего различий между завоеваниями
и войнами в защиту отечества. Но идея автора, выска¬
занная во второй половине XVIII в. о благотворном зна¬
чении мира и прекращения войн для развития торговли
и ремесел, для процветания культуры и искусства, дела¬
127

ет его сочинение важным элементом прогрессивной рус¬
ской и европейской просветительской мысли.
В трудах другого русского просветителя — Я. П. Ко¬
зельского «Философические предложения» и «Преди¬
словие» к переведенной им «Истории датской Голбер-
га»22 еще более резко и определенно осуждаются войны
и завоевания в Европе. Автор посвящает специальный
раздел своих «Философических предложений» «попече¬
нию начальствующих политиков о наружной безопасно¬
сти общества». Этот раздел он начинает словами о том,
что «наружная безопасность отечества главную свою
силу заимствует от внутреннего его благосостояния», вы¬
сказывая одну из своих главных мыслей — о связи и
взаимозависимости внешней и внутренней политики.
Переходя к факторам, обеспечивающим «наружную
безопасность общества», Я. П. Козельский пишет:
«Средства к сохранению наружной безопасности обще¬
ства суть доброе и справедливое его обхождение с дру¬
гими народами, нежелание попользоваться ему чем-либо
со вредом их; а как сии добродетели мало трогают по¬
рочных людей, то и содержание каждому обществу себя
в вооруженном состоянии необходимо». Как видим, ав¬
тор не отрицает необходимости для общества -иметь ар¬
мию и вооруженные силы для защиты своей безопасно¬
сти, но главный акцент он делает на добрососедских от¬
ношениях между народами и обществами.
Ознакомление с трудами Я. П. Козельского показы¬
вает, что он имел стройную и логическую систему взгля¬
дов на внешнюю политику государства, в основе которой
лежали принципы справедливости и добра. «Общест¬
вам,— писал он, — надо беречься, чтобы не начинать
без крайней нужды одному с другим ссоры, а наипаче
войны».
Отвергая идеи об обогащении отдельных людей, автор
приходит к широким обобщениям о политике государств.
Он анализирует европейскую политику в целом и выска¬
зывает такие суждения, которые выдвигают его теории
на передовые рубежи общественной мысли своего време¬
ни. «Ежели взять через множество веков в рассуждение
Европу, которая больше всех мучит себя в поту и пене,
чтоб обогатиться, и чахнет от изобретаемых на то бес¬
численных прожектов и для того не только сама себя,
но и другие части света тревожит и разоряет, и хотя
она таким своим проворством, как магнитом, притяги¬
вает к себе сокровища всего света, да чем она сделалась
128

благополучнее прежних веков, в кои не столько стара¬
лись об обогащении? Каковы тогда были разорения го¬
родов и целых областей и убийства многих народов, та¬
ковы и ныне продолжаются. А для чего? Для обогаще¬
ния... А ежели бы вместо обогащения народов постарать¬
ся о направлении их нравов».
В приведенном рассуждении Я. П. Козельский совер¬
шенно недвусмысленно осуждает колониальную экспан¬
сию европейских держав, указывая на вмешательство и
разорение других частей света, которые осуществлялись
европейцами. Таким образом, русский просветитель, хо¬
рошо знакомый с трудами Монтескье и других предста¬
вителей западноевропейского Просвещения, соединяет в
один комплекс осуждение захватнических войн между ев¬
ропейскими державами и критику колонизаторской поли¬
тики европейских держав в других частях света.
Я. П. Козельский отнюдь не отрицал войн оборони¬
тельных и справедливых. Он писал о необходимости за¬
щиты безопасности, о строительстве крепостей на грани¬
цах государств, и весь его пафос был направлен на то,
чтобы войска использовались для защиты, а не для за¬
воеваний.
Далее автор формулирует, в частности, идеи об огра¬
ниченном количестве войск (лишь для обороны страны),
о добровольном характере армии и другие: «Со¬
держать столько войска, которое б пропорционально
было пространству земли и количеству народа»; «чтобы
солдаты были хороши, то брать в сие звание по охоте,
а не по неволе»; «для наружной безопасности во всех,
а наипаче в пограничных местах надобно приучивать
всякого звания людей без изъятия уметь обходиться с
оружием».
Я. П. Козельский видит мудрость руководителей в
умении проявлять «великое праводушие», думать не об
обогащения, а о процветании общества. «Великому об¬
ществу, — указывает он, — завоевания новые и возвы¬
шение новое не нужны, а больше бедственны, а падение
его несравненно чувствительнее малого».
В «Предисловии» к переводу «Истории датской Гол-
берга» Я. П. Козельский снова пишет о деяниях «тира¬
нов человеческого разума», об их стремлениях «пола¬
гать мнимое свое благополучие в несчастии и разорении
своих ближних и на развалинах их созидать свою пыш¬
ность». Я. П. Козельский обращается к опыту истории,
который показывает, что от неумеренного самолюбия
5—700
129

правителей «сделалась война необходимым и почти за¬
конным упражнением; и все истории наполнены воен¬
ными делами, военными упражнениями и военными хит¬
ростями, а о полезных законах, добрых учреждениях,
честных обычаях и других добродетелях мало упомина¬
ется».
Русский просветитель советует правителям быть ми¬
лосердными отцами, верными экономами, нелицемерны¬
ми судьями своих народов, нежели заниматься подготов¬
кой и ведением войн. До тех же пор пока война не мо¬
жет быть устранена из жизни общества, оправданными,
по его мнению, могут быть только справедливые, оборо¬
нительные войны. Идеал автора — создание такого по¬
рядка, при котором народы жили бы «между собой во
взаимной любви и союзе и пользовались бы невозбранно
один другого земными плодами и произведениями». В по¬
добном обществе война была бы исключена из жизни.
Труды Я. П. Козельского, в частности те их разделы,
которые посвящены проблемам войны и мира, как в об¬
щем плане, так и применительно к европейскому конти¬
ненту, свидетельствуют о том, что перед нами одна из
колоритных фигур русской просветительской мысли вто¬
рой половины XVIII в. Взгляды Козельского во многих
аспектах совпадали с идеями деятелей западноевропей¬
ского Просвещения.
Работы С. Е. Десницкого и Я. П. Козельского дают
основания для выводов о формировании общеевропей¬
ской традиции, связанной с проблемами войны и мира.
Но прежде чем перейти к этим выводам, остановимся
кратко на трудах еще ряда представителей русской об¬
щественной мысли XVIII столетия.
В 1788 г. Р. М. Цебриков напечатал в журнале «Рус¬
ская старина» дневник очевидца «Вокруг Очакова»23.
Еще в 1762 г. в Амстердаме он анонимно опубликовал
трактат «Мир в Европе, или Проект всеобщего замире¬
ния». Цебриков писал в этом трактате, что «для обеспе¬
чения мира в Европе надо ниспровергнуть алтари лож¬
ного политического божества, разрушить узы предубеж¬
дений, приковывающие государства к мятежной колес¬
нице войны».
Цебриков внимательно изучал состояние дел в Евро¬
пе, многочисленные войны между европейскими держа¬
вами. «Что за чудный состав человека, рассуждая его
со стороны физической, — писал он. — Помышляя об
этом, -коснулся мыслью до сравнения нашего тела с те¬
130

лом политическим Европы, в которой часто государи,
нарушив равновесие своих договоров и контрактов, об¬
щий покой, сделали неустройство, бунт, войну. Бросим
взор на картину политических в Европе преображений
(revolutions). Россия ведет многочисленные войска на
суше и на море. Оттоманская армия противостоит оным.
Римский император ополчается равномерно против оной
и действует совокупно с Россией, яко против общего не¬
приятеля. Венеция помышляет отнять у турок завоеван¬
ные ими от нее земли. Скутарский паша, посредством
бунта, силится упразднить зависимость от Порты и сде¬
латься самодержавным. Швеция начинает войну против
России и ожидает помощи сильной от прусского короля.
Польша велит подвигаться войскам своим к прусским
границам. Пруссия, едва утушив внутренние несогласия
голландцев и утвердив права принца Оранского, род¬
ственника своего, устремляет взор свой на воинские дей¬
ствия и готовится в мутной воде рыбу ловить... Король
французский истребляет силу и могущество парламен¬
тов, содержащих власть его по сие время в известных
пределах — тут неудовольствия, противостояния, ссыл¬
ки, заточения, все в замешательстве, но для соблюдения
равновесия в Европе вступает в союз с Англией и Прус¬
сией...»
Р. М. Цебриков добавляет, что «нельзя не содрог¬
нуться, как люди могут доходить до состояния войны,
только человечество уничтожающего и соделывающего
его лютым зверем!». И далее — «читая книгу о заблуж¬
дениях и истине, удивляешься поистине заблуждениям
человеков, кои, мнительности превратив по превратному
их мнению в деятельности, так за ними гоняются, что
презирают покой, мир, тишину, любовь супружествен-
ную, любовь к ближнему — война — все зло».
Показав, что погоня за завоеваниями стала нормой
жизни в Европе, автор ищет пути всеобщего замирения,
выступая сторонником международного договора. Он яв¬
но идет вслед за Ж.-Ж. Руссо и другими представителя¬
ми западноевропейской политической мысли, которые
видели в общественном договоре средство для устране¬
ния (несправедливостей и войн.
Цебриков верил, что «европейские государства, про¬
светясь разумом философии, открыли начала побужде¬
нию сердца человеческого. Спознали причины, понуж¬
дающие государей по принятию оружия против подобно¬
го себе человечества, — причины тщеславия, зависти,
5*
131

гордости». Он апеллирует к мнениям Вольтера, Руссо
и др., верящих в силу просвещенного абсолютизма, в
то, что с помощью философов удастся устранить неспра¬
ведливости, существующие в обществе.
Р. М. Цебриков считал, что мир в Европе не может
быть достигнут мгновенно. Заключение международных
договоров позволило бы, по его мнению, «поставить на
свое место каждую часть общей силы», вовлечь народы
в мирную жизнь24.
Проблемы войны и мира волновали в XVIII в. многих
передовых людей России. Известно, что «Проект трак¬
тата между европейскими государями для вечного ист¬
ребления в Европе войны» разрабатывал в это время
поэт и ученый Михаил Чулков. Насилие и порабощение
одних народов другими, связанное, как правило, с вой¬
нами, бичевал в своих сочинениях выдающийся русский
просветитель и революционер А. Н. Радищев — после¬
довательный и убежденный противник самодержавия и
крепостничества. Хотя он не занимался специально во¬
просами войны и мира, его осуждение захватнических
войн, страстные призывы к созданию общества на но¬
вых, просвещенных началах, на основах равенства и сво¬
боды были связаны с пониманием органической обуслов¬
ленности всякого переустройства общества (в том числе
и ликвидации войн и захватов), с борьбой за свободу,
против деспотизма и тирании25.
Идеи европейского мира в трактате
В. Ф. Малиновского
Ярким примером эволюции русской просветительской
мысли может служить трактат В. Ф. Малиновского, на¬
писанный в 90-е гг. XVIII в. и изданный в Петербурге
в 1803 г. под названием «Рассуждения о мире и войне»26.
Автор принадлежал к просвещенным деятелям Рос¬
сии рубежа XVIII—XIX вв. Он в течение ряда лет был
директором Царскосельского лицея, в котором учился
А. С. Пушкин. Видимо, общение с Малиновским и зна¬
комство с его трактатом не прошло мимо молодого Пуш¬
кина и повлияло на него при его собственном обращении
к вопросу о вечном мире.
Сочинение В. Ф. Малиновского явно свидетельствует,
что он был хорошо знаком с проектом Сен-Пьера (ко¬
торый был издан в России еще в 1771 г.), а может быть,
и с другими подобными трактатами того времени.
132

По своему содержанию, аргументации и конкретным
предложениям труд В. Ф. Малиновского был во многом
схож с трактатами эпохи Просвещения, принадлежавши¬
ми западноевропейским авторам.
Малиновский начинает свой трактат с раздела «При¬
вычка к войне и мнение о необходимости оной». Автор
пишет, что привычка делает нас ко всему равнодушны¬
ми, а если бы мы, освободившись от этого равнодушия,
посмотрели на войну «в настоящем виде, то мы бы¬
ли бы поражены ужасом и прискорбьем о несчастьях,
ею причиняемых». Война, по мнению автора, соединяет
в себе «свирепость зверей» и искусство человеческого
разума. Лишая народы спокойствия, безопасности и бла¬
годенствия, война рано или поздно причиняет им «совер¬
шенное падение». В подтверждение этой мысли автор
ссылается на судьбу Египта, Греции, Рима, Карфагена
и многих других государств и народов, которые «были
истреблены войною».
Автор с самого начала показывает, что его трактат
касается Европы. Причем он объясняет это тем, что Ев¬
ропа достигла «просвещения, человеколюбия, которые
дают ей неоспоримые преимущества перед прочими час¬
тями света». В этой связи он замечает, что войны еще
могли быть оправданы в период варварства, но они со¬
вершенно противоречат эпохе Просвещения.
Далее автор высказывает чрезвычайно любопытную
мысль, опровергающую доводы сторонников предопреде¬
ленности войны, ее неизбежности. «Многие люди, — пи¬
сал он, — довольно уверены, что война есть великое зло,
но в то же время думают, что она необходима». А из
этой посылки следует, что «сохранение общего и нераз¬
рывного мира в Европе почитается невозможным». Люди
думают, продолжает Малиновский, что без войны они
не могут жить от того, что «войны всегда издавна были».
Причина, по которой европейцы еще не сделали ни¬
чего для «истребления войны», кроется в том, что они
до сих пор не понимали, в чем истинное благосостояние
государства, а помышляли лишь о завоеваниях других
земель и территорий. Этому содействовало и распростра¬
нение религиозных предрассудков, вследствие чего «вся
Европа стонала под игом постыднейшего суеверия», а
«праздные толпы монахов» заставляли «почитать войну
и разорение народов средствами к спасению». Но и в
просвещенную эпоху «в общем управлении между собой
европейцы остались при своем варварстве».
133

Война есть величайший недостаток нашего просвеще¬
ния, заключает Малиновский. «Просвещение должно рас¬
пространить наши виды и показать нам, что благоденст¬
вие каждого государства неразлучно с благоденствием
Европы... Покуда европейцы не ограничат общенарод¬
ным постановлением все частные свои выгоды, они всег¬
да так, как теперь, будут делать себя и других несчаст¬
ными».
Как видим, взгляды автора развивались в русле ев¬
ропейской просветительской традиции, связывавшей об¬
щее благоденствие европейских государств с переустрой¬
ством каждого из них в отдельности. В этой диалектике
общего и особенного, во взаимодействии национальной го¬
сударственности и стремлении к выработке общеевро¬
пейских правил и законов проявлялась одна из основных
черт просветительской мысли Европы XVIII в.
Далее Малиновский высказывает весьма важную
мысль. «Европа, — пишет он, — довольно уже приготов¬
лена к миру. Закон, нравы, науки и торговля соединяют
ее жителей и составляют уже из нее некоторый род осо¬
бенного общества. Даже и языки, отделяющие один на¬
род от другого, не делают важного препятствия в обхож¬
дении ее жителей; оные большею частью сходственны
между собой, и некоторые из них могут служить всеоб¬
щими для европейцев.
Многие европейцы одного происхождения, и все поч¬
ти перемешаны. Они б должны стыдиться почитать друг
друга неприятелями...
Можно надеяться, что наступит сие блаженное время,
когда Европа, подобно одному отечеству всех ее жите¬
лей, не будет более терзаема войнами. Но для чего мы
будем отсрочивать сие блаженство? для чего не остано¬
вим мы тотчас бедствия войны? или мы не довольно еще
оных испытали? или еще есть люди, которые думают, что
война полезна?»
Все эти наблюдения служат главной цели автора —
доказать «приготовленность» Европы к миру, к тому, что¬
бы исключить войну из жизни европейских народов. Ес¬
ли бы такое положение было, наконец, достигнуто, то,
по убеждению русского мыслителя, имя европейца вы¬
звало бы почтение во всех прочих частях света, а Евро¬
па могла бы стать примером для других континентов
нашей планеты.
Следующий раздел трактата посвящен разоблачению
попыток доказать мнимую пользу войн, тех, у кого вой¬
134

на вызывает почтение. Малиновский отвергает, как мы
бы сказали сейчас, мальтузианские теории тех, кто счи¬
тал войну средством предупреждения излишнего «раз¬
множения» людей. Если вставать на такого рода точку
зрения, надо было бы приветствовать и оспу, и прочие
эпидемии, уносящие миллионы жизней. Что касается
опасения, что людям постепенно будет недоставать жиз¬
ненного пространства (один из главных доводов мальту¬
зианцев), автор заявляет: «Оставим это на их благоразу¬
мии, они, конечно, найдут еще довольно места, где жить,
и средство содержать себя».
Малиновский отвергает мысль о том, что Европа,
привыкнув к миру, потеряет свою силу и сделается добы¬
чей (Своих соседей. Отход от войны не предполагает, в
его представлении, пренебрежения военным искусством,
которое и доставит Европе преимущество над другими
народами.
Малиновский рассматривает и доводы тех, кто счи¬
тал, что отдельные европейские державы могут находить
пользу в войнах, чтобы расширять свои владения и удов¬
летворять свое честолюбие. Этот важный вопрос, как мы
помним, затрагивался во многих сочинениях и трактатах.
Автор решает его в духе всех подобных сочинений;
он пространно рассуждает о том, что сила и могущество
государства не зависят ни от размеров его площади, ни
от количества населения. Он призывает на помощь исто¬
рические примеры, вспоминая те времена, когда Дания
владела Швецией, а Испания — Португалией, Нидер¬
ландами и частью Италии, и отмечает, что это не принес¬
ло ни силы, ни славы обладателям обширных террито¬
рий. «Приобретения через войны подобны высоким при¬
стройкам, несоразмерным основанию здания. Они отва¬
ливаются сами и подвергают все здание опасности раз¬
рушения». Главная и надежнейшая сила государства,
по мнению Малиновского, — это сила народа, его со¬
ставляющего.
Малиновский не принимает всерьез тщеславное жела¬
ние тех, кто хотел бы «почитать себя первыми в Европе
своею силой», замечая при этом, что, как правило, по¬
добные настроения были свойственны дворам и госуда¬
рям, а не народам, и добавляя, что такие настроения не
приносят никакого «почтения» и слишком дорого стоят.
«Ни один двор в Европе не может почитаться первым,
сильнейшие из них шесть или семь имеют свои преиму¬
щества и недостатки. Разные случайные обстоятельства
135

дают им иногда поверхность друг над другом, но оная
недолго продолжается: война или внутренние замеша¬
тельства приводят государства в слабость, лишающую
оные прежнего веса в европейских делах; с тем оканчи¬
вается поверхность оных дворов, и горе им, ежели они
употребляли оную во зло!»
В духе идей Просвещения Малиновский стремится
убедить читателей, что «народы наиболее всего обязаны
своею славою наукам и просвещению... Просвещение,
добродетели и достоинства... удостоверяют истинное поч¬
тение каждому народу, сколь бы он малосилен ни был.
Старание народов превосходить друг друга силою и мо¬
гуществом сохраняет между ними ненависть и предубеж¬
дение, способствующее к продолжению войны. Старание
превосходить друг друга добродетелью и дарованиями
споспешествуют их истинному благоденствию и славе».
В специальном разделе «Предубеждение народов»
автор трактата ведет речь о суеверии и невежестве, о
ненависти людей друг к другу и прочих явлениях, кото¬
рые могут служить источником вражды и войн. В некото¬
рых просветительских трактатах говорилось о мнимой
военной силе. В. Ф. Малиновский также обращает вни¬
мание на желание некоторых правителей «похваляться»
военной славой, на беспечность, веселье и награды, с
которыми связаны войны и военные походы, на всеобщее
уважение к военным добродетелям, геройству и храб¬
рости.
Автор не отвергает их, но он приводит примеры того,
как храбрость и великодушие завоевателей по отноше¬
нию к тем или иным людям или народам оборачиваются
гибелью миллионов других. В трактате приводятся при¬
меры из жизни Юлия Цезаря, Александра Македонско¬
го, Фридриха II и других деятелей, прославившихся
своими завоеваниями. Автор разделяет общее мнение
западноевропейских и русских просветителей, что Тамер¬
лан, Чингисхан и прочие завоеватели причинили челове¬
честву больше зла и напастей, чем все землетрясения,
наводнения и другие бедствия. «Мы должны молить бо¬
га, чтоб избавил нас от сих великих людей, или мы
должны истребить ложные понятия о славе; оные по¬
буждают великих людей к вредным делам. Мы должны
гнушаться теми, кои велики со вредом».
Отдельный раздел трактата касается описания бед¬
ствий войны. Здесь не только рассказ об убитых на по¬
лях сражений, но и описание многих связанных с вой¬
136

нами явлений. Среди них — разорение территорий, рост
поборов и податей, разоряющих целые селения, упадок
торговли и ремесел. Интересно и замечание автора о
том, что «люди, нужные для земледелия, употреблены
в армии. От сего оно приходит в худшее состояние, и от
сего происходит крайний недостаток и нередко голод».
Описанию бедствий и тягот в*ойпы /Малиновский про¬
тивопоставляет показ выгод мира. В их числе — сокра¬
щение ненужных государственных расходов, возмож¬
ность тратить средства на поддержку изобретений и учи¬
лищ и т. п. «Мир доставит Европе богатство несравненно
большее того, которое она получила из Перу и Мексики.
Сие богатство не некоторым токмо державам, но всем
легко можно получить».
Весьма интересен тот раздел трактата, который по¬
священ взаимосвязи причин войны и конкретной полити¬
ки европейских государств. В этом разделе мы находим
попытки автора делить войны на завоевательные и
оборонительные, выявить политические цели европей¬
ских держав, цели, которые, как он считает, скрыты от
народов Европы. Одновременно с критикой политики
государей и правительств Малиновский клеймит позором
тех писателей, которые питают ненависть народов и за¬
щищают софизмы политики. Заключая этот раздел, ав¬
тор пишет: «История нам открывает непроницаемую ее
завесу тайны. Главные войны нынешнего столетия дока¬
зывают, что настоящая политика бедственна для благо¬
денствия народов, что европейские державы не имеют
ничего верного в своем поведении, кроме желания уси¬
литься и вредить, кроме пристрастия народов и управ¬
ляющих ими, что трактаты нарушаются без всякой со¬
вести, что политические союзы ускоряют только начатие
войны и распространяют оную на большее число наро¬
дов».
Вторая часть трактата В. Ф. Малиновского излагает
его предложения по искоренению войн и утверждению
мира в Европе. Эта часть представляет большой инте¬
рес, особенно в плане сравнений с аналогичными предло¬
жениями в проектах западноевропейских авторов. Пер¬
вый раздел второй части трактата, озаглавленный «Об¬
щенародные законы», открывается фразой: «Всякая дер¬
жава есть независима, но смежна с другою подобною».
Развивая эту мысль, Малиновский пишет, что «установ¬
ление общенародных правил или законов и наблюдение
оных не есть вмешивание во внутренние дела, нарушение
137

независимости, ибо не иначе может утвердиться, как по
согласию; но только с тем, что, дав оное по здравому
рассуждению, невозможно возвратить по пристрастию».
Автор ратует за принятие общих для всех народов уста¬
новлений, считая их гарантией от нарушений мира от¬
дельными государствами.
Следующий раздел касается уже конкретных предло¬
жений по созданию «общего союза и совета». Всякий со¬
юз, замечает Малиновский, заключается для частной вы¬
годы двух или нескольких народов. «Но общий союз Ев¬
ропы может заменить все выгоды сих частных с таким
преимуществом, что оные не будут вредить взаимной
всех пользе». В другом месте трактата вновь подчерки¬
вается, что европейские державы, заключив общий союз,
«будут почитать свои выгоды нераздельными, не допус¬
кая, что одна другой вредила нарушением общих поста¬
новлений». На протяжении всего сочинения Малинов¬
ский неоднократно возвращается к обоснованию важно¬
сти «соединения по согласию». Он прямо указывает, что
«достоинство и независимость европейских держав не
пострадает, когда, сами предписав себе законы, наблю¬
дать будут исполнение оных, каждая держава останется
при своих правах и притом выиграет преимущество дру¬
гих и себя избавлять от вреда не только оружием, но и
силою законов».
Автор предлагает учредить совет, составленный из
полномочных союзных народов. В задачи совета входи¬
ло бы сохранение общей безопасности и собственности,
разрешение возникающих споров. Предусматривалось,
что в случае отказа от выполнения решений общего со¬
вета непокорная держава исключалась бы от всех выгод
и преимуществ, связанных с пребыванием в совете. Здесь
же автор подчеркивает значение торговли, которая со¬
единяет отдаленные народы и территории; по его 'мне¬
нию, для облегчения торговли следовало бы также при¬
нять специальные общие законы.
Представляет большой интерес попытка автора опре¬
делить понятие нападения одного государства на дру¬
гое. Он предлагает считать нападением вступление чу¬
жих войск в границы другого государства, вне зависимо¬
сти, произошло ли это на суше или на море. Чрезвычай¬
но важна в этой связи мысль автора о гарантиях не¬
рушимости европейских границ: «...Все европейские дер¬
жавы, означив точно свои границы, признают их взаим¬
но непременными и гарантируют их целость; так что
138

никакой войной, ни завоеваниями оные не могут быть
нарушены; равно и выгоды торговли должны быть не¬
пременными, разве что по обстоятельствам в продолже¬
ние времени общий совет может учинить чрез взаимное
и добровольное согласие». Это положение было значи¬
тельным шагом вперед не только в международно-пра-
вовОхМ аспекте; практически впервые в трактатах подоб¬
ного рода был поставлен вопрос о нерушимости евро¬
пейских границ.
Далее Малиновский снова возвращается к общетео¬
ретическим рассуждениям. Озаглавив соответствующий
раздел словами «Облегчение зол войны», он высказыва¬
ет мысль, что если война и есть неизбежное зло, то, по ♦
крайней мере, следует ограничить ее, не перенося на
другие части света. Он выражает сомнение в справедли¬
вости положения, при котором, «если ссорится Европа»,
в кровопролитии должны участвовать Америка, Азия и
Африка. Более того, автор поднимает вопрос о том, что
европейские поселения в Азии, Африке и Америке долж¬
ны оставаться нейтральными ко всякой войне, которую
ведет их держава. Автор считает, что принятие подобных
ограничений уменьшит возможность распространения
войн. Вспомним, что к концу XVIII в. многие европей¬
ские державы уже оформили свои колониальные владе¬
ния. Автор не призывал к их ликвидации, но он пытался
обезопасить континенты, на которых были расположены
эти владения, от вовлечения в 1войны и военные конф¬
ликты.
Отдельный раздел посвящен проблеме вооружений.
Автор пишет, что вообще всякие вооружения и передви¬
жения войск предшествуют войнам, и поэтому для пре¬
дупреждения войн следует ввести ограничения как на
вооружения, так и на передвижения войск. Он призывал
даже к тому, чтобы о всяком вооружении и движении
войск межгосударственный совет получал заблаговре¬
менные сведения через своих герольдов и сдерживал их,
«как скоро не наступит случая нужды, определенного
законом».
Заключительная часть трактата носит название «По¬
следствия предыдущего». В этом разделе автор как бы
подытоживает свои рассуждения и в то же время выдви¬
гает ряд новых идей. Повторяя прежние мысли о роли
правосудия и значении общих законов, Малиновский
снова возвращается к идее, что удержание каждого на¬
рода в собственных его границах и отказ от их наруше¬
139

ния создают гарантии мира и безопасности народов.
Весьма интересна и мысль о том, что «надежный и об¬
щий мир в Европе может утвердиться токмо чрез наблю¬
дения правды, она есть единая необманчивая черта все¬
общего равновесия».
Автор убежден, что «война нарушает спокойствие и
безопасность», что «война не может быть законна, по¬
куда нет законов между народами», что «когда бы все
правительства имели единый предмет — благоденствие
повинующихся, то бы они имели между собой естествен¬
ный союз».
Трактат Малиновского явился своеобразным обобще¬
нием разработки русской просветительской мыслью
проблем войны и мира. Он отличался подробным раз¬
бором гуманистических сторон мира, его пользы и выго¬
ды для народов России и всей Европы. Автор адресовал
свои предложения народам и странам Европы, искал пу¬
ти и средства обеспечения мира на европейском конти¬
ненте.
Малиновский не разбирал подробно различные вари¬
анты и формы общеевропейских органов, а писал о них
лишь в общем виде, не детализируя их функций и спо¬
собов создания. В этом смысле проект Малиновского не
похож на предложения В. Пенна и Ш. Сен-Пьера.
Разумеется, взгляды В. Ф. Малиновского не следует
идеализировать. Он был представителем дворянских,
аристократических кругов России -и, видимо, по этой
причине избегал постановки социальных проблем евро¬
пейского мира. Его трактат отставал от «революциони¬
зирующей» идеи Ж.-Ж. Руссо и от революционных воз¬
зрений А. Н. Радищева. В трактате не нашлось места
для осуждения монархических форм правления.
В то же время Малиновский выдвинул и обосновал
ряд новых положений, выделявших его трактат из мно¬
гочисленных сочинений подобного рода, написанных ра¬
нее. Здесь можно отметить его доводы, противостоящие
идее предопределенности и неизбежности войн, своеоб¬
разную трактовку вопроса о «приготовленности» Европы
к миру. Впервые в практике трактатов о мире поднимал¬
ся вопрос и о полезности высвобождения средств в ре¬
зультате отказа от войн, и о возможности их использова¬
ния на мирные нужды. В духе идей своего времени ре¬
шал автор проблему взаимосвязи национальных инте¬
ресов суверенных государств Европы и выработки обще¬
европейских норм, законов и установлений. Автор
140

высказывал мнение о желательности нераспространения
европейских войн на другие регионы и континенты, явно
навеянное противоположной практикой XVIII в. Нако¬
нец, заслуживает внимание и мысль автора о нерушимо¬
сти и гарантиях европейских границ. Было бы, разумеет¬
ся, ошибкой «подтягивать» этот вывод Малиновского к
современным представлениям по этому вопросу. Но не¬
сомненно, что автор вышел за пределы привычных для
его времени взглядов на сохранение status quo в Европе.
Постановка вопроса о гарантиях нерушимости европей¬
ских границ составила новый элемент в истории мирных
европейских трактатов того времени.
Оценивая в целом трактат В. Ф. Малиновского, сле¬
дует признать его важным документом просветительской
мысли в России на рубеже XVIII—XIX вв., содержащим
призыв к миру и к исключению войны как политического
инструмента из жизни общества.
* * *
Развитие просветительской мысли в Европе в конце
XVII — начале XIX в. показывает необычайную широту
ее проблематики. Среди множества самых разнообраз¬
ных тем значительное место занимали вопросы войны
и мира.
Рассматривая сочинения французских, немецких, анг¬
лийских, русских просветителей, можно прежде всего
отметить, что их взгляды на проблемы войны и мира от¬
ражали широкий спектр философских и общественно-
политических идей европейского Просвещения. Эпоха
Просвещения, характеризующаяся ростом буржуазных
отношений и кризисом феодальной системы, усилением
народных движений, способствовала появлению новых
теорий общественного развития. В центре общественных
дискуссий все большее место занимали идеи обществен¬
ного договора, проблемы народовластия, демократии и
свободы, критики религии и церковных установлений и т. п.
В гамму идей и представлений эпохи Просвещения
органически вписывалась так называемая «мирная»
проблематика. Подобный подход предопределил рас¬
смотрение вопросов войны и мира на широком общест¬
венно-историческом фоне, во взаимосвязи с социально-
экономическими, политическими и идеологическими
проблемами.
141

Значительное влияние на содержание просветитель¬
ских идей оказала практика международно-политическо¬
го развития Европы в XVI—XVIII вв. Формирование и
консолидация национальных государств в Европе, их
острое соперничество друг с другом за сферы влияния
и за конкретные территории, связанные с неустановлен-
ностью и неустойчивостью межгосударственных границ,
приводили к постоянным войнам.
XVII в. был отмечен формированием «европейского
равновесия» и складыванием новой европейской между¬
народно-политической системы, в рамках которой созда¬
вались союзы и коалиции европейских держав. Эти
объединения были непрочными и неустойчивыми, их
участники часто переходили из одного в другое. В целом
такая система служила постоянным источником новых
столкновений, конфликтов и войн. Тридцатилетняя вой¬
на 1618—1648 гг., в которую оказалось втянутым боль¬
шинство европейских держав, наглядно иллюстрировала
реальный результат «европейского баланса» и европей¬
ской международной системы.
XVI—XVIII вв. ознаменовались и складыванием ко¬
лониальных империй. Борьба за колонии в Азии, Африке
и Америке служила новым источником войн и острого
соперничества между европейскими странами.
На основе всех этих процессов и развивалась евро¬
пейская политическая мысль, формировались разнооб¬
разные теории, планы и проекты. Именно европейские
реалии XVI—XVIII вв. породили появление трактатов о
всеобщем мире в Европе и во всем мире. Трактаты о
всеобщем мире содержали в себе, как правило, осужде¬
ние войн, показ их разрушительных последствий для
стран и народов.
Осуждение войн сопровождалось доказательством
пользы всеобщего и вечного мира. Разработка идей веч¬
ного мира оказалась весьма плодотворной, были скон¬
струированы определенные правовые нормы мира, рас¬
крыты политические, экономические и идеологические ас¬
пекты, выявлен гуманистический смысл и характер мира.
Трактаты XVII—XVIII вв. закладывали общеевро¬
пейскую традицию в подходе к вопросам войны и мира,
которая оказала существенное влияние на развитие по¬
следующей теоретической мысли и на политическую
практику антивоенных движений XIX—XX вв.
Связь просветительских идей и проектов с идеей Ев¬
ропы прослеживается в нескольких направлениях. Во-
142

первых, выдвигаемые идеи, конкретные планы и проекты
носили отчетливо выраженный общеевропейский харак¬
тер. Сам по себе знаменателен факт своеобразной пере¬
клички тем и их конкретной разработки в просветитель¬
ских трактатах, которые издавались во Франции и Гер¬
мании, Англии и России. Мы уже отмечали, что идеи
француза Ш. Сен-Пьера были во многом схожи с теми,
которые высказывал англичанин В. Пенн. И. Кант раз¬
вивал положения, во многих отношениях сходные с тео¬
риями ж.-ж. Руссо. Трактат В. Ф. Малиновского, так
же как и предложения Я. П. Козельского и С. Е. Дес-
ницкого, шел в русле тех идей, которые распространя¬
лись в западноевропейском Просвещении.
Другими словами, мы имеем дело с общеевропейским
процессом. Разумеется, в европейских мирных теориях
четко и ясно прослеживались национальные особенности,
связанные с асинхронностью общественного развития, с
особенностями исторических традиций и психического
склада наций. Но несмотря на это, схожесть основных
линий и тенденций остается очевидной. Просветитель¬
ская мысль по вопросам войны и мира XVII — начала
XIX в. составила общеевропейский феномен, демонстри¬
руя общность судеб и традиций европейских народов.
Во-вторых, практически почти все трактаты и проек¬
ты вечного мира содержали предложения о создании об¬
щеевропейского механизма. Утверждение мира и его
гарантий мыслились в рамках создания общеевропейских
органов. У одних авторов контуры таких органов были
лишь обозначены, другие дали детальное описание функ¬
ций этих органов, разработали механизм их формирова¬
ния и деятельности. Таким образом, налицо была взаимо¬
связь общеевропейских установлений и европейских над¬
национальных органов с задачами ликвидации войн и
утверждения мира в Европе.
В-третьих, трактаты и проекты предполагали форми¬
рование определенного механизма в рамках того «равно¬
весия» и «баланса», которые сложились в Европе в
XVII—XVIII вв., и, как правило, ставили своей целью
или закрепить сложившееся соотношение политических
сил на континенте, или нарушить его в пользу той или
иной державы или коалиции государств. Можно по-раз¬
ному оценивать указанные трактаты и проекты. Одни из
них имели общегуманистическую философскую направ¬
ленность, отражали желание их авторов ликвидировать
конфликты и войны, другие носили явно прагматический
143

характер, содержали такие предложения и планы, кото¬
рые были призваны обеспечить преимущество для одних
европейских стран в ущерб другим.
В-четвертых, трактаты и проекты XVII—XVIII вв. от¬
ражали противоречие между тенденцией к укреплению
национальных государств и попытками создать надна¬
циональные органы с различными сферами и объемами
полномочий. Анализ предлагаемых планов и проектов
показывает, что все они базировались на признании прав
и суверенности национальных государств. Многие авто¬
ры специально подчеркивали, что предлагаемые ими
общеевропейские органы не имеют целью ущемить пол¬
номочия и права европейских государств.
Диалектика этих противоречивых процессов и тенден¬
ций была присуща развитию Европы и ранее; она зани¬
мала большое место и в последующем политическом раз¬
витии в Европе, в том числе и в XX столетии. Поэтому
исследование опыта взаимосвязи общего и частного в
историческом развитии Европы представляет весьма ак¬
туальную задачу.
В-пятых, можно говорить о том, что трактаты и про¬
екты, посвященные проблемам войны и мира XVII—
начала XIX в., иллюстрируют расчлененность европей¬
ской идеи. С одной стороны, формировалась гуманисти¬
ческая традиция, которая, развиваясь от проектов Эраз¬
ма Роттердамского и Яна Амоса Коменского, пришла к
радикальным предложениям Жан-Жака Руссо. Эта ли¬
ния, которая связывала общеевропейские установления
и стремления к миру с глубоким социальным переустрой¬
ством в странах Европы и на континенте в целом, была
продолжена в XIX столетии во взглядах русской рево¬
люционной демократии, в воззрениях западноевропейско¬
го утопического социализма, в практике революционных
и освободительных движений.
Одновременно, с другой стороны, оформилось либе¬
рально-прагматическое направление. Авторы ряда трак¬
татов, используя «мирную» фразеологию, выдвигали раз¬
личные предложения, направленные на изменение «евро¬
пейского баланса» в пользу тех или иных государств.
Шел также процесс выработки общеевропейских норм
и установлений, кодификации политической жизни и
международных отношений в Европе. В то же время раз¬
витие событий отразило противоречивый характер про¬
светительской идеологии в целом, особенно проявившей¬
ся после утверждения буржуазного строя, идеи и прак¬
144

тика которого вступали в явное противоречие с гумани¬
стическими идеалами Просвещения.
Ф. Энгельс писал, что «...установленные „победой
разума" общественные и политические учреждения ока¬
зались злой, вызывающей горькое разочарование кари¬
катурой на блестящие обещания просветителей».
Историческое развитие предопределило утопичность
и нереальность тех проектов преобразования европейско¬
го общества и установления всеобъемлющего мира, ко¬
торые были внесены деятелями европейского Просве¬
щения.
Но, несмотря на это, развитие просветительской мыс¬
ли в XVII — начале XIX в. составило важный этап в ис¬
тории общеевропейской политической мысли, в выработ¬
ке гуманистических традиций борьбы за вечный и спра¬
ведливый мир на европейском континенте.
ВЕЛИКАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ЕВРОПА
XVII—XVIII вв. прошли в Европе под знаком бур¬
жуазных революций. Английская революция середины
XVII столетия, а затем Великая французская революция
конца XVIII в. продемонстрировали одну из наиболее
примечательных закономерностей европейского разви¬
тия. Буржуазные революции в целом выступали как фор¬
ма разрешения социальных и классовых противоречий в
условиях перехода от феодального способа производства
к буржуазному.
Сходство процессов социально-экономического и по¬
литического развития в Западной, Центральной и Вос¬
точной Европе определило и сходство революционных
выступлений в различных странах Европы, характер и
движущие силы европейских революций.
Общеевропейский характер революционных процессов
особенно наглядно выявлялся в расстановке политиче¬
ских и международных сил в Европе в эпоху буржуаз¬
ных революций. Одна из характерных черт «европейско¬
го равновесия», сложившегося в XVII—XVIII вв., со¬
стояла в попытках установления некоего социального
«равновесия» в феодальной Европе, при этом всякое на¬
рушение и изменение этого «равновесия» вело к острым
классовым битвам, к борьбе «нового» со «старым».
В практике европейских революций это выражалось в
образовании контрреволюционных союзов и коалиций,
145

которые стремились помешать революционным измене¬
ниям в Европе.
Историческое значение Английской революции XVII в.
состояло в том, что она явилась первой буржуазной ре¬
волюцией европейского масштаба. Революция в Англии
показала, что даже на этапе, когда буржуазия находи¬
лась на восходящей линии своего развития, она боялась
тесного союза с народными массами. Эти особенности
Английской революции приобрели общеевропейский ха¬
рактер; они были повторены на опыте Французской ре¬
волюции и последующих революционных битв в Европе.
Сыграв свою роль в мировой и европейской истории,
Английская революция не привела к поляризации сил в
масштабе Европы. С одной стороны, не произошло кон¬
солидации революционных сил на континенте. И хотя из¬
вестно об откликах на Английскую революцию в других
странах, в целом Европа была еще не готова к буржу¬
азной революции.
С другой стороны, Английская буржуазная револю¬
ция не вызвала и консолидации европейской феодальной
реакции, объединения ее усилий в борьбе с набирающей
силу английской буржуазией, выражавшей в более ши¬
роком плане тенденцию к победе буржуазного строя на
территории всей Европы. Английские правящие классы
сами смогли ввести революцию в определенное ограни¬
ченное русло.
Качественно иная ситуация сложилась на континенте
в конце XVIII столетия, во время Великой французской
революции. Идеи и практика Французской революции
оказали глубокое воздействие как на европейскую поли¬
тическую мысль, так и на конкретный ход исторического
развития Европы. Мы коснемся здесь лишь тех аспектов
проблемы, которые имеют отношение к эволюции евро¬
пейской идеи.
Одна из центральных проблем состояла в формирова¬
нии новых революционных институтов, принципов и норм
международного права, в новой расстановке политиче¬
ских и классовых сил в Европе и во всем мире. Сердце¬
виной многих теорий и проектов явилось обоснование
республики и республиканской формы правления.
Корни новых воззрений уходят в сочинения великих
французских мыслителей Вольтера, Монтескье и других
просветителей XVIII в. Но подлинным духовным отцом
идеалов революции был Жан-Жак Руссо, с его идеями
общественного договора, с его понятием «общей воли»
146

и с выдвижением им на авансцену «простого народа».
Тогда же было сформулировано и понятие народного су¬
веренитета. Базируясь на этих основополагающих посту¬
латах, идеологи Французской революции сразу же пыта¬
лись сформулировать новые законы и новые принципы
международных отношений.
Революция во Франции с самого начала мыслилась
ее наиболее последовательными идеологами как отправ¬
ной пункт для революций, по крайней мере в масштабе
всей Европы. Отсюда в риторике и фразеологии деятелей
первого этапа революции постоянно звучала необходи¬
мость распространения революции из Франции в другие
страны. Старая идея Гельвеция о «революциях-сестрах»
в конце 80 — начале 90-х гг. XVIII столетия стала осо¬
бенно популярной.
Параллельно с этим всячески пропагандировались
универсалистские идеи, делались попытки сформировать
новые нормы международного права и правила челове¬
ческого общения.
С осознанием европейского характера Французской
революции, с желанием многих ее идеологов стимулиро¬
вать развитие революционного процесса в других стра¬
нах Европы была неизбежно связана и трактовка вопро¬
сов войны и мира.
Следует сразу же напомнить, что лагерь революции
был далеко не однороден. Размежевание революционных
сил, различия между сменяющими друг друга этапами
революции самым тесным и непосредственным образом
влияли на отношения разных политических сил и партий
к вопросам войны и мира, революциям в других странах,
к формулированию принципов и норм права и институ¬
тов, к выработке универсалистских теорий и концепций.
Все противники революции, сторонники монархии де¬
лали ставку на войну Франции против других государств
Европы, ибо надеялись, что продолжение войны погубит
революционные силы. В свою очередь, жирондисты, сто¬
явшие во главе революционной Франции на первом эта¬
пе революции, также активно ратовали за войну, наде¬
ясь, в частности, с ее помощью перенести пожар револю¬
ции в другие страны. Но одновременно умеренные лиде¬
ры революции рассчитывали посредством войны достичь
и другой цели, а именно канализировать революционный
порыв масс и движение «низов» во внешнюю сферу, от¬
влечь их от внутренних дел и тем самым предотвратить
излишнюю радикализацию масс.
147

Но ситуация начала меняться с переходом революции
к новому этапу. Якобинцы, и прежде всего М. Робеспьер,
были убежденными противниками завоевательных войн.
Робеспьер страстно осуждал захватнические войны и
призывал к миру. Газета «Революции Парижа» писала:
«Стремление двора заключается в том, чтобы бросить
нас в завоевательную войну. Французы, во имя родины,
во имя революции, во имя дорогой для нас свободы, от¬
кройте глаза, взгляните на пропасть, которая открывает¬
ся перед нами». Газета призывала революционные мас¬
сы использовать момент, «чтобы установить внутри стра¬
ны царство законов и свободы и чтобы укрепить мир, в
котором нуждаются сами иностранные державы».
Робеспьер и его единомышленники, отвергая завоева¬
тельные войны и призывая к миру, в то же время при¬
знавали войны справедливые и оборонительные, войны
во имя спасения свободы, демократии и революции. «Вой¬
на, — писал Робеспьер, — должна носить совершенно
иной характер, чем прежние войны. Ее должно вести не
правительство, а весь вооруженный народ»27.
15 мая 1792 г. Робеспьер, выступая в Национальном
собрании, говорил: «Я верю, что вы скорее защитите
мир, чем дадите втянуть себя в войну, причины которой
вам не известны; что вы скорее своей обязанностью счи¬
таете быть прогрессивными и быть истинно начеку, чем
одобрить субсидии и вооружение. Вы должны примерно
донести до сознания народов.., что французский народ
удовлетворяется тем, что он свободен, что он не будет
вести никакие войны и хочет сосуществовать со всеми
народами, как того требует природа. В интересах наро¬
дов защищать французский народ, ибо именно Франция
несет свободу и счастье»28.
Таким образом, политическая мысль Французской ре¬
волюции в вопросах войны и мира была далеко не одно¬
родной. Сталкивающиеся теории и конкретная полити¬
ческая практика отражали интересы различных групп
и партий в революции, степень давления народных масс.
Универсализм проявлялся в стремлении распространить
идеи и цели Французской революции на другие страны
Европы, представив их как выражение потребностей на¬
рода и человека вообще, его права на свободу от ти¬
рании и угнетения.
Вместе с тем в этой общей постановке имелось мно¬
жество весьма существенных нюансов и оттенков, а то
и просто значительных расхождений, за которыми стоя¬
148

ли интересы различных социальных слоев, политических
партий и групп. Подобная ситуация порождала многие
противоречия революционного процесса. Соответственно,
во многом именно вследствие этого, воздействие и влия¬
ние Французской революции на европейскую историю
XIX и XX вв. было столь различным и часто шло по
взаимоисключающим направлениям.
Универсализм Французской революции проистекал из
сознания и убеждения ее лидеров, из философско-право¬
вых концепций о единстве рода человеческого, из идеи,
что «свобода, равенство и братство» составляют право
гражданина не только во Франции, но и в других
странах.
В одной из деклараций, принятых Национальным
собранием, торжественно провозглашалось, «что весь
род человеческий рассматривается как единое общество,
целью которого является мир и благополучие всех его
членов и каждого в отдельности; что в этом большом
едином обществе народы и государства рассматриваются
как индивидуумы, которые пользуются одинаковыми и
естественными правами и подчиняются одинаковым пра¬
вовым нормам как индивидуумы; что вследствие этого
ни один народ не имеет права оспаривать у другого на¬
рода его владения, ни лишать его свободы и естествен¬
ных средств помощи; что каждое военное мероприятие,
вытекавшее из иной причины и служащее иной цели, чем
защита справедливого дела, является актом насилия,
который должен быть отвергнут всем обществом, пото¬
му что агрессия одного государства против другого угро¬
жает свободе и безопасности всех». В конституции
1791 г. прямо указывалось, что «французская нация
отказывается от каких-либо завоевательных войн и никог¬
да не направит своего оружия против свободы другого
народа»29.
История Французской революции ясно свидетель¬
ствует, что руководители революции не имели намерения
распространять ее силой в другие страны. «Принципы
нашей славной революции, — говорил Робеспьер, —
должны быть распространены господством разума, а не
силой оружия».
Подтверждением этого стала практика внешней поли¬
тики революции. Французская республика подтвердила
верность договорам, свое уважение к территориям раз¬
личных стран и их интересам. Политике удушения рево¬
люции и создания антиреспубликанских коалиций Кон-
149

вепт противопоставлял программу, сущность которой бы¬
ла выражена 5 декабря 1793 г. «Народы, — говорилось
в воззвании к другим странам и народам, — если у вас
нет сил внести вашу долю в общее достояние, если вам
не дано еще воспользоваться теми правами, которые мы
вам вернули, остерегайтесь, по крайней мере, нарушать
наши права или клеветать на наше мужество. Французы
вовсе не охвачены манией делать какую-либо нацию
счастливой и свободной помимо ее воли. Все короли
могли бы по-прежнему прозябать или умирать на своих
окровавленных тронах, если бы они умели уважать са¬
мостоятельность французского народа»30.
Прогрессивные идеологи того времени сформулирова¬
ли идеи «народного суверенитета», прав человека и
гражданина, принцип «разделения властей» и т. п. Наи¬
более полно многие из этих идей были выражены в «Де¬
кларации прав человека и гражданина» (август
1789 г.), в конституциях 1791 и 1793 гг.
В будущем эти документы, и особенно «Декларация
прав человека и гражданина», постоянно присутствова¬
ли в политическом и идеологическом арсенале буржуа¬
зии. Революционные лозунги и принципы буржуазии,
вступившей в историческую схватку с силами феодаль¬
ной реакции, использовались самыми различными поли¬
тическими силами и партиями для разнообразных,
порой взаимоисключающих, теорий и политических ре¬
шений.
В XIX столетии французская буржуазия, ссылаясь на
«права человека и гражданина», расстреливала проле¬
тариат в 1871 г., разгоняла рабочие демонстрации и
ущемляла права демократических организаций. Правя¬
щие круги Англии и Германии во имя защиты тех же
«прав человека» стремились максимально ослабить ре¬
волюционный порыв масс, распустить и уничтожить все
те союзы, партии и организации, существование которых
в хоть какой-то степени угрожало благополучию бур¬
жуазии этих стран.
Но эти же идеи, рожденные в годы Великой француз¬
ской революции, использовались и прогрессивными си¬
лами и партиями; они развивались и модифицировались
в конкретных условиях борьбы народных масс против ре¬
акции в XIX и XX вв.
Причина столь разнообразного толкования и исполь¬
зования вопроса о правах человека коренится в социаль¬
ных, политических и идеологических особенностях тех
150

классов, партий и групп, которые действовали и дейст¬
вуют в различных буржуазных государствах.
Но многое было заложено и в самих документах эпо¬
хи Великой французской революции. На всех них, в том
числе и на знаменитой «Декларации прав человека и
гражданина», лежала печать классовой ограниченности
и непоследовательности. Это были отнюдь не универ¬
сальные принципы, годные для всех времен, классов и
партий.
Сформулированные на гребне революционной волны,
в эпоху крупных социальных катаклизмов, в эпоху пере¬
хода человечества к новой общественно-экономической
формации и структуре, они отражали видение мира и
Европы новыми революционными слоями. И поскольку
великая революция — это прежде всего движение много¬
миллионных народных масс, постольку и документы ре¬
волюционной эпохи вобрали в себя многие желания и
интересы народных масс.
В том-то и состояло величие Французской революции
конца XVIII столетия, что она в наибольшей степени,
чем все предшествующие и многие последующие буржу¬
азные революции, отразила накал революционных страс¬
тей, что народные массы смогли наложить печать своих
интересов, взглядов и идей на ход революции, на многие
ее события и законодательные акты. Именно поэтому
документы той эпохи несли в себе мощный заряд демо¬
кратизма, создавали фундамент для многих постулатов
нового демократического международного права.
В то же время документы эпохи Французской рево¬
люции, при всем влиянии на их характер со стороны на¬
родных масс, носили тем не менее половинчатый харак¬
тер, что предопределило их непоследовательность, про¬
тиворечивость и ограниченность.
К. Маркс глубоко вскрыл эту особенность на примере
«Декларации прав человека и гражданина», заметив,
что каждый ее параграф «содержит в самом себе свою
собственную противоположность, свою собственную верх¬
нюю и нижнюю палату»31. Декларация провозглашала
права человека и гражданина, равенство и ликвидацию
различных сословных привилегий и преимуществ. Это
было огромным шагом вперед в поступательном разви¬
тии человечества. В то же время декларация содержала в
себе ограничение свободы союзов и собраний, утвержда-
ла и защищала право частной собственности и т. д.
В ходе развития революции во Франции были приня¬
151

ты две конституции (1791 г. и 1793 г.). Первая из них
была порождена интересами крупной буржуазии, стре¬
мившейся сузить и выхолостить демократические свобо¬
ды и установления. Якобинская конституция 1793 г. от¬
разила чаяния мелкобуржуазных кругов и явилась вы¬
ражением максимального подъема революции.
В дальнейшем, в XIX в. и особенно в XX в., буржуа¬
зия отказалась от завоеваний якобинской конституции.
Провозглашенные в конце XVIII столетия права стали
некими абстрактными категориями, которыми буржуа¬
зия манипулировала в зависимости от тех или иных об¬
стоятельств.
Применительно к теме нашего исследования важно
отметить еще два обстоятельства. Первое состоит в том,
что многие из постулатов Французской революции
(в том числе и те, которые зафиксированы в «Декла¬
рации прав человека и гражданина») послужили осно¬
вой и отправной точкой для различных европеистских
теорий XIX и XX столетий. Многочисленные концепции,
имеющие целью объединить Европу и в социальном
(на буржуазной основе) и в географическом (преиму¬
щественно в западноевропейском варианте) срезах, объ¬
являлись их вдохновителями как продолжение идей и
практики Французской буржуазной революции кон¬
ца XVIII в.
Это был тот самый «европеизм», который и в теории
и на практике противостоял народным массам, прогрес¬
сивным партиям и организациям, был принципиально
враждебен интересам рабочего класса, всех трудящихся,
идеям социализма и коммунизма, коммунистическим и
рабочим партиям Европы, стоящим на позициях
марксизма, а затем и ленинизма. Сторонники подобного
подхода к Европе и европейскому единству пытались и
пытаются исключить Россию и Советский Союз из обще¬
европейского развития, противопоставляя западную
часть континента ее восточной части. Приверженцы это¬
го варианта «европеизма» считают западноевропейский
регион наследником идей и практики Французской рево¬
люции, принижая влияние этой революции на Россию
и всю Восточную Европу, отрицая одновременно огромное
воздействие российского революционного движения, рус¬
ской общественно-политической мысли на развитие евро¬
пейского сознания, европейской культуры и цивилизации.
Достаточно обратиться к десяткам трудов, изданных хо¬
тя бы в наше время во Франции и ФРГ, Англии и Ита¬
152

лии, чтобы увидеть, сколь распространен такой взгляд
на Европу и на европеизм.
Второе обстоятельство касается непосредственно воп¬
росов войны и мира. В этом отношении наследие Фран¬
цузской революции было чрезвычайно разнообразным.
До нее господствовало представление о войнах как не¬
пременном инструменте для решения династических спо¬
ров, для расширения размеров государства, для сохра¬
нения или нарушения равновесия, установившегося, в
частности, в Европе в XVII—XVIII вв. Верховными судь¬
ями и арбитрами выступали монархи. Именно они
присваивали себе право решать, что было полезно и
нужно, как следовало ставить вопросы войны и мира.
Вспомним войны за испанское и австрийское наследство;
Фридрих II и Людовик XIV, Екатерина II и Карл V не
утруждали себя поисками правовых аргументов для на¬
чала военных действий.
Французская революция принесла с собой принципы
нового международного права, соответствовавшие ус¬
тремлениям французской буржуазии. На разных этапах
революции давление народых масс оказывало сущест¬
венное влияние на степень демократических реформ, на
формирование политических теорий и правовых норм.
В соответствии с декретом от 22—27 мая 1790 г. и Кон¬
ституцией 1791 г. утверждалось, что «всякая война,
предпринятая по другим мотивам и для другой цели,
чем защита справедливого права, является актом угне¬
тения, который всякому великому обществу надлежит
подавлять потому, что вторжение в одно государство со
стороны другого угрожает свободе и безопасности
всех». «Весь род человеческий составляет единое об¬
щество, предмет которого — мир и счастье всех и каж¬
дого из его членов», — говорилось в главе VI Конститу¬
ции 1791 г.
24 апреля 1793 г. Робеспьер внес в Конвент проект
декларации прав, в которой шла речь и о международ¬
но-правовых принципах революционной Франции. В про¬
екте провозглашалось: «1. Люди всех стран — братья, и
различные народы должны помогать друг другу по
мере возможности, как граждане одного государства;
2. Тот, кто угнетает один народ, заявляет себя врагом
всех; 3. Ведущие войну с народом, с целью задержать
успехи свободы и уничтожить право человека, должны
подвергнуться преследованию всех не только как обык¬
новенные враги, но как убийцы и бунтовщики-разбойни¬
153

ки; 4. Короли, аристократы, тираны, кто бы они ни
были, суть рабы, возмутившиеся против верховного по¬
велителя земли, то есть человеческого рода»32.
Через два года Конвент еще более конкретизировал
принципы международного права, среди которых особо
выделим такие, как независимость и суверенность на¬
родов (вне зависимости от количества населения и раз¬
меров территории), невмешательство в дела и правле¬
ние других государств и народов, право на справедли¬
вые войны для защиты суверенитета, свободы и соб¬
ственности, нерушимость договоров и соглашений.
В практике того времени эти и многие другие меж¬
дународно-правовые принципы, наполняясь классовым
содержанием, служили интересам буржуазии. В. И. Ле¬
нин писал, что «в революционных войнах Франции был
элемент грабежа и завоевания чужих земель француза¬
ми, но это нисколько не меняет основного исторического
значения этих войн, которые разрушали и потрясали
феодализм и абсолютизм всей старой, крепостнической
Европы»33.
Новые принципы и нормы международного права
мыслились деятелями Французской революции и в пос¬
ледующее время как универсалистские установления,
регулирующие правила жизни во всем мире, но особен¬
но на европейском континенте. Тем самым создавалась
определенная традиция взаимосвязи проблем самой ре¬
волюции с вопросами войны и мира, с эволюцией пред¬
ставлений о единстве Европы. Революционная Фран¬
ция мыслила национальными категориями, она не ста¬
вила вопроса о создании каких-то общеевропейских ре¬
волюционных правительств. Не строила она и иллюзий
относительно возможных крупных перемен в других го¬
сударствах Европы.
Речь шла, скорее, именно о формировании традиций,
основ, реальное воплощение которых было делом буду¬
щего. Традиции, заложенные в период Великой фран¬
цузской революции, особенно ярко начали проявляться
во второй половине XIX столетия, когда на многочислен¬
ных мирных конгрессах апелляция к принципам, за¬
ложенным в конце XVIII в., служила средством и аргу¬
ментом для доказательств связи защиты мира в Евро¬
пе с различными вариантами объединения континента
(типа Соединенных Штатов Европы и т. п.).
Эпоха Французской революции отличалась и поляри¬
зацией сил, классов, партий и государств в Европе, ко¬
154

торая приобрела черты европейской закономерности.
Впервые в истории складывалась антиреволюционная
коалиция, поставившая двоякую цель — не допустить
распространения революции в другие страны и добить¬
ся подавления революции в самой Франции. Мы особо
акцентируем на этом внимание, поскольку дело шло не
о каких-то частных инициативах отдельных европейских
держав или правительств, а о попытках образования
некоего европейского контрреволюционного альянса.
В июле 1791 г. Австрия и Пруссия заключили согла¬
шение о совместных действиях против революционной
Франции; одновременно прусский король Леопольд II
обратился ко многим европейским монархам с предло¬
жением о созыве общеевропейского конгресса и об орга¬
низации вооруженной интервенции во Францию. Тогда
эти планы не смогли реализоваться из-за позиции Англии
и России, занимавших выжидательную позицию, что, од¬
нако, не мешало Екатерине II сочувствовать планам
удушения Французской революции.
Через год, в 1792 г., последовало оформление австро¬
прусского союза, направленного против революционной
Франции. Характерно, что борьба с революционной
властью была не единственной целью участников союза.
Они одновременно рассчитывали на присоединение к се¬
бе части французских территорий. Эта сторона дела так¬
же становилась определенной закономерностью в дея¬
тельности последующих контрреволюционных блоков и
коалиций. В будущем борьба европейских держав с ре¬
волюционным и освободительным движением часто со¬
единялась с планами передела земель и территорий как
в Европе, так и в колониях.
Углубление революции, низложение монархии в
августе 1792 г. привели к значительной активизации
контрреволюционных сил. На этот раз главным вдохнови¬
телем антифранцузской коалиции стал премьер-министр
Англии У. Питт Младший. В скором времени образова¬
лась новая коалиция в составе Англии, Австрии, Прус¬
сии, Испании, Голландии, России и ряда мелких госу¬
дарств.
Беспокойство европейских монархий усиливалось в
связи с явным сочувствием и симпатиями, которые вы¬
зывали идеи и практика Французской революции во мно¬
гих частях Европы. Демократические круги в Англии и
России активизировали свою деятельность. В то же вре¬
мя революционные войска Франции, действовавшие под
155

лозунгом «Мир — хижинам, война — дворцам», вступи¬
ли на территорию Бельгии, где большинство населения
явно было настроено в пользу революционных преоб¬
разований.
Мы уже отмечали различия в подходе к международ¬
ным проблемам разных течений во Французской рево¬
люции.
В июне 1793 г. к власти во Франции пришли якобин¬
цы. Робеспьер и его единомышленники принесли с собой
новые принципы и формы внешней политики и диплома¬
тии. Они отвергли соглашательство с крупной буржуа¬
зией и монархическими режимами Европы и в то же
время отклонили левацкие устремления эбертистов и их
последователей, отрицавших необходимость дипломатии
вообще, ставивших в повестку дня достижение победы
над всеми феодально-монархическими режимами Евро¬
пы и создание всемирной республики.
Мы уже отмечали, что Робеспьер отвергал идеи на¬
сильственного перенесения революции в другие страны.
Его главная цель состояла в защите революционных за¬
воеваний во Франции в союзе с теми странами и полити¬
ческими силами Европы, которые будут готовы к этому.
Французская дипломатия в этот период пыталась проти¬
вопоставить англо-австро-прусско-русской коалиции со¬
юз Франции со Швецией, Данией, Турцией, сотрудни¬
чество с США и Швейцарией.
В. И. Ленин писал: «Война во Франции была про¬
должением политики того революционного класса, кото¬
рый сделал революцию, завоевал республику, рас¬
правился с французскими капиталистами и помещиками
с невиданной до тех пор энергией, и во имя этой поли¬
тики, продолжения ее, повел революционную войну про¬
тив объединенной монархической Европы»34.
Используя противоречия внутри антифранцузской
коалиции, революционная Франция консолидировала
свои силы, укрепила свои международные позиции. Ор¬
ганическое единство внутренней и внешней политики
проявлялось в том, что победы революционной армии
внутри страны создавали базу и основу для успехов на
международной арене. Этому в большой степени содей¬
ствовало и то, что Робеспьер и его единомышленники
ясно определили свое желание установить мирные отно¬
шения с другими государствами, отклонив авантюристи¬
ческие идеи перенесения революции в другие страны.
Выступая в Конвенте в ноябре 1793 г., Робеспьер
156

заявил, что победа коалиции над революцией нанесла
бы удар не только делу прогресса, не только француз¬
скому народу, но и всем малым народам и государствам.
Робеспьер призывал нацию к единству, чтобы успешно
противостоять натиску внутренней и внешней контррево¬
люции. Успехи революционных сил и противоречия меж¬
ду участниками коалиции привели к тому, что коалиция
начала разваливаться. В июне 1794 г. революционные
войска разгромили австрийцев, заставив отступить
английские, голландские и австрийские войска.
Но события во Франции все ближе подходили к сво¬
ему трагическому итогу. Крупная буржуазия, стра¬
шившаяся народа и внутренних преобразований, от¬
вергала и внешнеполитические принципы, и цели рево¬
люции. Она мечтала о новых захватах и завоеваниях.
Контрреволюционный переворот 1799 г., приведший к
власти Наполеона Бонапарта, резко изменил внешне¬
политический курс Франции, перешедший от ведения
справедливой революционной войны против феодально¬
монархической реакции к попыткам установить фран¬
цузскую гегемонию в Европе.
Мы столь подробно говорим об этом, потому что внеш¬
неполитические аспекты Великой французской революции
приобрели всеобщий характер, что проявилось во многих
последующих европейских буржуазных революциях.
Консолидация сил европейской реакции была нап¬
равлена на сохранение социально-политического status
quo в Европе, на борьбу с революционным и освободи¬
тельным движением. Европейская реакция воспринимала
Европу сквозь призму единства консервативных сил, что-
закладывало определенную традицию объединения ев¬
ропейской реакции перед лицом революционных дви¬
жений и преобразований. В эпоху Французской револю¬
ции конца XVIII в. таким объединением стала коалиция,,
возглавляемая Англией.
Одновременно с новой силой обнаружилась внутрен¬
няя непрочность подобных коалиций, стремление их
участников захватить новые территории, усилить пози¬
ции в Европе, в том числе и за счет своих союзников.
Эпоха Французской революции раскрыла диалектику
европейского революционного процесса. В числе прочих
в повестку дня встала и проблема соотношения нацио¬
нальных и интернациональных задач революции.
В сложном переплетении социальных и политических
сил, в столкновении внутренних и международных фак¬
157

торов встали вопросы соотношения национальных инте¬
ресов и наднациональных устремлений.
Французская буржуазная революция нанесла силь¬
нейший удар по социальному status quo, сложившемуся
в Европе в XVII—XVIII вв. И весь смысл действий ев¬
ропейской феодально-монархической реакции состоял в
том, чтобы восстановить прежнее равновесие, помешать
революционным силам утвердиться во Франции и в дру¬
гих странах. Европейскую реакцию страшили не наме¬
рения крупной французской буржуазии, ее пугали актив¬
ные действия народных масс, их желание осуществить
глубокие революционные преобразования во Франции и
возможность повторения подобных же преобразований в
других частях Европы.
НАПОЛЕОНОВСКИЙ ВАРИАНТ УНИФИКАЦИИ ЕВРОПЫ
Эпоха наполеоновского господства принесла новый
вариант реализации европейской идеи. На этот раз
речь шла о попытке силой оружия не только завоевать
и покорить европейские страны и народы, но и «уни¬
фицировать» их. В период средневековья католическая
церковь вынашивала идею подчинения Европы теокра¬
тическим устремлениям папской власти. Затем в эпоху
становления и утверждения европейской государствен¬
ности появились проекты установления национальной,
а конкретно — французской гегемонии, выражением чего
явился «Великий проект» Генриха IV — Сюлли.
Казалось, что практика Великой французской рево¬
люции, идеи равенства и братства кладут конец подоб¬
ным вожделениям. Но история рассудила по-иному.
Крупная буржуазия Франции, придя к власти, почув¬
ствовала желание реализовать планы Генриха IV. Па¬
радокс состоял в том, что освободительные и справедли¬
вые войны перерождались в захватнические, а идеи
равенства трансформировались в гегемонистские планы.
«Великий» эксперимент Наполеона Бонапарта пока¬
зывал, что французская буржуазия, быстро утратив
свою революционность, была готова в союзе с феодаль¬
ной знатью вести борьбу за господство над Европой.
Очистительные ветры Великой французской революции
сменились жестокими наполеоновскими войнами, кото¬
рые несли порабощение народам Европы.
История наполеоновских войн хорошо известна. Нас
158

здесь в наибольшей степени интересует наполеоновское
видение Европы, то, в какой мере и как Наполеон Бо¬
напарт хотел «унифицировать» завоеванную Европу.
Следует отметить, что,находясь во главе Франции и реа¬
лизуя свои планы гегемонии в Европе, император почти
ничего не говорил об этих планах и расчетах публично.
Этим он занялся гораздо позднее, уже post factum, нахо¬
дясь в ссылке на острове Св. Елены.
Поэтому помимо анализа этих запоздалых обосно¬
ваний Наполеоном своей европейской политики необхо¬
дим анализ самой этой политики на протяжении почти
десяти лет существования наполеоновской империи, не¬
обходимо также изучение теоретических трудов и трак¬
татов современников императора, его активных сторон¬
ников и ярых противников.
Итак, сначала обратимся к фактам. Амьенский мир
1802 г. показал, что Наполеон начал реализовывать свой
план «Великой Франции», рядом с которой он стремился
создать «республики-сестры», если следовать терминоло¬
гии Гельвеция, а фактически — государства-сателлиты.
Первыми государствами-сателлитами стали Италия и
Голландия. Затем наступили 1805—1806 гг., ознамено¬
ванные решительными победами императора над Авст¬
рией и Россией. В этот период Наполеон уже в букваль¬
ном смысле начал организовывать европейские страны
как «республики-сестры», как своеобразный семейный
императорский домен. Он объявил себя королем Италии,
а Евгений Богарнэ стал вице-королем. Королевство
Вестфалию возглавил второй брат императора — Жером;
третий брат, Луи, стал королем Голландии. Неаполи¬
танское королевство получил шурин императора — Мю¬
рат, а Испанию — Жозеф Бонапарт. Ирония истории сос¬
тояла в том, что эти «сестры» мало походили на респуб¬
лики. По аналогии с Францией в них существовала ре¬
альная императорская или королевская власть. Пра¬
вящие родственники императора, скорее, напоминали
наместников, действовавших от имени и во славу импе¬
ратора, находившегося в Париже.
Помимо родственных королевств были образованы
так называемые союзные государства — Великое гер¬
цогство Варшавское, Конфедерация государств на Рейне
и Имперские провинции. Франция не исчезла и не
растворилась во всех этих образованиях, она остава¬
лась центром империи. Наполеон писал своей сестре,
жене Мюрата: «Я хочу, чтобы все делалось для блага
159

Франции. Если я завоевываю королевство, то именно
Франция должна получить все преимущества».
В 1809—1810 гг. Наполеон преобразовал многие за¬
воеванные государства в обычные провинции. В пря¬
мом подчинении Франции оказались Португалия, Испа¬
ния, Голландия, Иллирийские провинции. Громадная
империя охватывала территорию от Балтики до
Черного моря. Фактически вся Европа, кроме России
и Англии, которую Наполеон выводил за европейские
границы, была превращена в подвластную Франции
территорию. Некоторые различия в статусе и в званиях
бывших самостоятельных европейских стран не меняли
положения.
Огромная французская армия, которая вторглась
в 1812 г. в Россию, как бы олицетворяла собой гегемо¬
нистские планы Наполеона. Помимо французов она
включала воинские формирования из представителей
всех покоренных Наполеоном европейских стран. Имен¬
но создание общеимперской армии было основным
признаком европейского объединения, осуществленного
Наполеоном, а ее разношерстный состав свидетельство¬
вал о том, насколько эфемерным было это объединение.
Иноземные части сражались неохотно и неэффективно и
при первой же возможности покидали «великую армию».
Никакой унификации вооруженных сил императору
осуществить не удалось. Главная причина этого состояла,
во-первых, в том, что солдатам были глубоко чужды
захватнические цели наполеоновских войн, а во-вторых,
-солдаты представляли страны и народы, покоренные
французами, и сохраняли враждебные чувства к своим
поработителям.
Впрочем, созданием армии дело наполеоновского
объединения Европы не ограничивалось. Действовал ко¬
декс Наполеона, который император надеялся сделать
общим законом для всей Европы. Но такую задачу
легче провозгласить, чем претворить в жизнь. В поко¬
ренных странах и государствах-союзниках имелись свои
законы, свои обычаи, свои правовые и нравственные нор¬
мы. Всех их объединяло подчинение одной власти в
лице императора; но по своей внутренней сущности по¬
добное «единство» не только не было прочным и длитель¬
ным, но содержало постоянный источник ненависти к
императору и иноземному господству, таило в себе ос¬
нову для развертывания освободительной борьбы про¬
тив оккупантов.
160

Наполеон имел вполне определенные планы пере¬
устройства Европы, но прежде он должен был завершить
ее покорение. Ни император, ни его сподвижники не
скрывали, что главным препятствием для установления
французской гегемонии в Европе была Россия.
Можно говорить о том, что именно после покорения
России Наполеон рассчитывал взяться за решение проб¬
лем европейского переустройства и «унификации» кон¬
тинента. Разгром наполеоновских войск в России и по¬
следовавшее освобождение европейских народов от на¬
полеоновского ига означали крах варианта объединения
Европы, основанного на силе и принуждении.
Уже после падения Наполеон «вспоминал» свою пер¬
воначальную программу и то, какой он хотел видеть
Европу. В период «Ста дней» в Париже был опублико¬
ван так называемый «Дополнительный акт к Конститу¬
ции империи», автором которого был Бенжамен Констан.
По некоторым данным, преамбулу к Акту написал сам
император. В преамбуле говорилось: «Нашей целью бы¬
ло создание обширной федеративной европейской систе¬
мы, которая, как мы верили, соответствовала бы духу
столетия и служила бы прогрессу цивилизации. Чтобы
эту систему усовершенствовать и дать ей большее рас¬
пространение и стабильность, мы создали некоторые
внутриполитические институты, особенно для того, чтобы
защищать свободу граждан»35.
После окончательного краха империи Наполеон, на¬
ходившийся на острове Св. Елены, неоднократно возвра¬
щался к целям и деталям своего проекта. Во время од¬
ной из многочисленных бесед со своим другом Лас Ка-
зом Наполеон говорил, что победоносное завершение по¬
хода против России должно было стать концом его воен¬
ных мероприятий и вооруженных действий. После этого,
уверял император, он бы взялся за организацию евро¬
пейской системы, напоминавшей некий священный союз.
При этом бывший император упоминал о ’намерении вы¬
работать единый общеевропейский кодекс, создать евро¬
пейский кассационный суд, установить на континенте
единую денежную систему, единую систему мер и весов.
«Европа, — говорил он, — действительно превратилась
бы в единый народ, и в своих путешествиях каждый вез¬
де находился бы на своей великой общей родине».
Наполеон утверждал, что одной из его «великих идей
было слияние и концентрация всех народов, которые гео¬
графически принадлежат к одной нации, но вследствие
6—700
161

революции и по политическим причинам были раздроб¬
лены. В Европе насчитывается более 30 миллионов
французов, 15 миллионов итальянцев, 30 миллионов нем¬
цев. Из каждого из этих народов я хотел
образовать единственную и единую нацию... Тог¬
да можно было бы подумать о том, чтобы создать для
семьи европейских народов организацию типа американ¬
ского конгресса или судебной палаты греческих амфик-
тионов».
Наполеон продолжал: «Как бы то ни было, это слия¬
ние в силу вещей должно рано или поздно осуществить¬
ся. Толчок дан, и я думаю, что после моего свержения
и падения моей системы в Европе невозможно никакое
другое большее равновесие, кроме как через слияние и
конфедерацию великих народов. Первый суверен, кото¬
рый при первом большом сражении народов честно сде¬
лает свое дело, увидит себя во главе всей Европы и смо¬
жет осуществить все, что захочет».
Итак, Наполеон мечтал об объединенной Европе, по¬
строенной на конфедеративной основе, с единым общим
законодательством, денежной системой, общей армией
и т. п. Во главе этой Европы должен был стоять импера¬
тор. Еще в 1809 г. Меттерних нарисовал картину буду¬
щей Европы, как она представлялась Наполеону: «Евро¬
па, охваченная общей реформой. Центральное, обладаю¬
щее чрезмерной властью правительство оказывает дав¬
ление на слабых подданных, озабоченных только тем,
чтобы влачить жалкое существование, скованное цепями.
Испания покорена, Оттоманская Порта выдворена за
Босфор, границы Великой Империи простираются от
Балтики до Черного моря; Россия... будет оттеснена в
Азию».
Из записок Наполеона, из его бесед с Лас Казом вид¬
но, что честолюбивый предводитель Франции мечтал
стать властителем Европы. Он неоднократно сравнивал
себя с Джорджем Вашингтоном: «Когда я достиг верши¬
ны власти, то желали, чтобы я стал неким Вашингтоном.
Слова ничего не стоят, и те, кто так легко об этом гово¬
рил, безусловно делали это без знания времени, места,
людей и обстоятельств. Если бы я был в Америке, то
также охотно стал бы Вашингтоном... Если, однако, Ва¬
шингтон находился бы во Франции в условиях ее внут¬
реннего распада и иностранного вторжения, то я хотел
бы знать, как бы он действовал, оставаясь самим собой...
Я со своей стороны не мог быть некем иным, как коро¬
162

нованным Вашингтоном. И эту роль я мог играть только
в конгрессе королей, только среди убежденных или по¬
коренных королей...
Если быть разумным, то следует признать, что я мог
достичь этого только на пути общей диктатуры. Это я и
попытался осуществить. Обвинят ли меня из-за этого
в преступлении? Поверят ли, что снова отказаться от
диктатуры — выше человеческих сил? Если бы я .про¬
возгласил конечный результат, это сочли бы пустыми
словами, шарлатанством. Это было не в моем харак¬
тере».
Конечно, не следует переоценивать искренность приз¬
наний Наполеона, сделанных уже после падения импе¬
рии, но в том, что он действительно планировал создать
своего рода европейскую федерацию, подчиненную его
личной власти, сомневаться не приходится.
Завоевание власти Наполеоном поначалу воодушеви¬
ло многих современников. На первых порах им восхища¬
лись Гегель, Гете и другие европейские философы и
деятели культуры. Один французский публицист писал
в 1802 г., что идеи, которые исходят теперь из Франции,
создают благоприятные возможности для реализации «Ве¬
ликого проекта» Генриха IV. Ссылки на Генриха IV мы
находим и в сочинении немецкого историка Н. Фогта,
опубликованном в 1806 г. Он писал, что Наполеон и его
главный противник русский царь Александр I могли бы
заключить союз друг с другом и взять на себя ту роль,
на которую в свое время претендовал Генрих IV.
Немецкий юрист А. Цинзерлинг предложил в 1809 г.
создать политическую конфедерацию европейских госу¬
дарств, которые образовали бы некую форму союзного
государства под единым монархическим управлением во
главе с французским императором. Значительную извест¬
ность получил проект немецкого философа Карла Хрис¬
тиана Фридриха Краузе, планировавшего создать миро¬
вую систему, движущей силой которой должен был стать
французский император. Краузе придерживался весьма
консервативных религиозно-мистических воззрений, су¬
щественно и принципиально отличных от гуманистиче¬
ских проектов представителей европейского Просве¬
щения.
Он разделял историю человечества на три возрастные
группы — «период юности», во время которого человече¬
ство действовало без должной ответственности, «период
роста», в котором государственная система и право по¬
6*
163

лучили выражение в аристократии и демократии, и, нако¬
нец, «период зрелости», которым завершается развитие
человечества и в течение которого будет полностью реа¬
лизована идея широкого правового союза, основанного
на идее товарищества и взаимопомощи.
Соответственно Краузе предлагал разделить все го¬
сударства на три союза, каждый из которых объединял
бы своих членов в политическом, правовом и религиоз¬
ном смысле. Первый союз включал бы страны Европы,
Азии и Африки, второй — страны Америки, третий —
государства Южного полушария с центром в Австралии.
По мысли Краузе, в дальнейшем должен был возникнуть
общечеловеческий союз, в котором все страны и народы
обретут свое единство.
Главную свою работу Краузе озаглавил «Прообраз
человечества». Он не смог полностью реализовать свой
замысел, но и то, что было написано и опубликовано, до¬
статочно ясно выражает его идеи. Так, в книге «Союз че¬
ловечества», изданной в 1801 г., говорилось, что именно
во Франции началось то возрождение общества, которое
в конце концов приведет к объединению всех европей¬
ских народов в одно государство. В дальнейшем Краузе
еще более определенно связывал осуществление своих
идей с Наполеоном и будущим «мировым государством»,
которое тот должен был создать, что вполне соответство¬
вало замыслам самого императора и давало им теорети¬
ческое обоснование.
Итак, реальные действия императора Франции, его
собственные заявления и воспоминания, так же как и со¬
чинения различных философов и общественных деятелей,
ясно показывают, что универсалистские идеи снова воз¬
родились в Европе. На этот раз речь шла о новом, сило¬
вом варианте европейского единства и европейского
объединения.
Эпоха утверждения и консолидации национальных го¬
сударств оказала большое влияние и на сущность и на
характер европейского универсализма. Возникла идея
федеративного устройства, некий прообраз Соединенных
Штатов Европы с той принципиальной особенностью, что
эта федерация или конфедерация мыслилась под фран¬
цузской гегемонией. Недаром многие приверженцы На¬
полеона, да и он сам, часто вспоминали «Великий про¬
ект» Генриха IV, в основе которого лежала идея фран¬
цузского господства в Европе.
164

Наполеоновские планы и политика вступили в явное
противоречие с европейскими реалиями, утвердившими¬
ся на континенте в XVII—XVIII вв. В Европе сложилась
система национальных государств, возникло определен¬
ное международно-политическое равновесие. Наполеонов¬
ские войны и французское господство разрывали эту
систему, хотя и сами являлись в известном смысле ре¬
зультатом пресловутого «европейского равновесия».
Вполне естественно, что наполеоновские войны и вся
практика империи вызывали сопротивление европейских
народов. В противовес универсалистским идеям в раз¬
личных частях Европы крепло национальное самосозна¬
ние, которое в условиях первого десятилетия XIX в. при¬
няло ярко выраженный антифранцузский характер.
Жизнь показала, что попытка установить в Европе геге¬
монию какой-либо единой державы (в данном случае
Франции), идея унифицировать Европу по образу, по¬
добию и желанию этого государства были обречены на
неудачу, хотя и дорого обошлись европейским народам.
В ходе борьбы с Наполеоном в один узел сплетались
планы европейской монархической реакции ликвидиро¬
вать все завоевания Французской революции и реставри¬
ровать старые феодальные порядки и настроения нацио¬
нальной исключительности и превосходства, распростра¬
нявшиеся в среде буржуазии и дворянства ряда европей¬
ских держав, в противовес идее французской гегемонии.
Немецкий философ Г. Гердер еще в 1792 г. говорил, что
французы не могут рассматриваться как «избранный на¬
род», а в начале XIX в. его соотечественник О. Шлегель
уже совершенно определенно писал, что «Германия —
это сердце Европы, нация молодая и могущественная,
потому что именно она сохранила черты и особенности
средневекового периода, когда рыцарство и крестонос¬
ное движение создали истинный «европейский патрио¬
тизм». Объединение Германии, по словам автора, должно
было стать прелюдией к «большой континентальной ас¬
социации».
Немецкая газета «Дойче блаттер» в 1813 г. писала
о планах создания «какой-либо формы политического
единства» под немецким главенством, включающего
Бельгию и Голландию на западе, Ютландию — на севере
и распространяющегося до Адриатики на юге и Карпат
на востоке. Таким образом, германский национализм
имел ярко выраженную шовинистическую окраску, его
сторонники явно хотели заменить французскую гегемо¬
165

нию немецким господством над значительной частью
Европы.
Австрия видела в разгроме наполеоновской империи
средство для восстановления австрийского владычества
над Юго-Восточной и Южной Европой. Разумеется, при¬
менительно к Австрийской империи трудно говорить о
национализме и национальных чувствах, ибо лоскутная
империя Габсбургов, включавшая множество националь¬
ностей, сама была охвачена движением народов, боров¬
шихся против австрийского ига.
Наполеоновское предприятие вызывало активное про¬
тиводействие двух ведущих европейских держав — Анг¬
лии и России. Для правящих кругов этих стран Франция
революционной эпохи и наполеоновских времен представ¬
лялась опаснейшим врагом, угрожавшим феодально-мо¬
нархическим режимам в Европе. Чрезмерное возвышение
наполеоновской империи, порабощение Европы грозило
подрыву английских позиций. Наполеон не считал Анг¬
лию частью Европы, которую он ограничивал пределами
континента. Тем не менее он рассчитывал, что, сокрушив
Европу, Франция существенно ограничит английское
влияние и могущество и сможет бросить вызов «влады¬
чице морей».
Что касается России, то Наполеон рассчитывал пора¬
ботить ее и включить ее территорию в создаваемую им
европейскую империю. В упоминавшихся уже записках
Лас Каза приводились следующие слова императора:
«Сначала мне надо было победить Москву, потому что
Россия была краеугольным камнем создаваемой систе¬
мы».
Поэтому, если в первые годы XIX в. борьба России
с Наполеоном была отражением взаимного соперничест¬
ва за преобладание в Европе, то в 1812 г., после вторже¬
ния «Великой армии» в Россию, война против Наполео¬
на, вопреки реакционным целям русского царизма, при¬
няла характер освободительной, народной, Отечествен¬
ной войны.
Итак, можно констатировать, что по многим парамет¬
рам и по совокупности различных факторов идеи, планы
и конкретные действия Наполеона противоречили объек¬
тивному историческому развитию Европы. Они несли
порабощение европейским народам, что вызывало по¬
всеместную освободительную борьбу против наполеонов¬
ского нашествия. Наполеоновский «эксперимент», его
попытки установить французскую гегемонию в Европе
166

привели к объединению большинства европейских госу¬
дарств. Они имели разные цели и намерения. Во многих
случаях амбиции Меттерниха и Александра I, английско¬
го короля и прусского монарха мало чем отличались от
честолюбивых замыслов французского императора. На¬
мерения реакционных монархических режимов были
прямо противоположны освободительным, революцион¬
ным целям европейских народов. Но все эти противоре¬
чивые факторы слились в единый антинаполеоновский
поток.
Разгром наполеоновской армии в России символизи¬
ровал крушение экспансионистской программы француз¬
ского императора и его сподвижников. Рухнула попытка
военными средствами, силой оружия создать «европей¬
ское единство», основанное на установлении французской
гегемонии на континенте.
Хотя французский император и его приверженцы го¬
ворили о планах европейской федерации или конфедера¬
ции, в сущности наполеоновская практика мало напоми¬
нала те федеративные проекты, которые предлагали
многие мыслители и общественные деятели XVII—
XVIII вв. Федерация предполагала определенный уро¬
вень равенства и независимости европейских госу¬
дарств — возможных членов федерации. Наполеон же,
как известно, стремился как раз к обратному. Он подав¬
лял независимость европейских стран и народов.
История империи Наполеона свидетельствовала о
том, что его «вариант» объединения Европы с помощью
длительных войн нес народам континента жертвы, лише¬
ния и разрушения. Он противоречил объективным про¬
цессам общественного развития, интересам европейских
народов и государств, и поэтому крах этой империи был
закономерен и неизбежен. Ход истории показал пороч¬
ность и обреченность данного способа реализации евро¬
пейской идеи, сопряженного с захватами и агрессией, с
посягательством 'на свободу и суверенитет стран и наро¬
дов, с конфликтами и войнами на континенте.
Вместе с тем силовой вариант объединения Европы
не был забыт, и когда в XX столетии германский фа¬
шизм предпринял попытку покорить и подчинить Евро¬
пу, то многие сравнивали наполеоновские войны и гит¬
леровскую агрессию против европейских государств.
При всей условности и опасности подобных аналогий
можно тем не менее говорить о сходстве идеи и способах
ее реализации.

Глава III
«СВЯЩЕННЫЙ СОЮЗ»
ИЛИ «СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ
ЕВРОПЫ»
«СВЯЩЕННЫЙ СОЮЗ» И НОВЫЙ ВАРИАНТ
«ЕВРОПЕЙСКОГО РАВНОВЕСИЯ»
Крах наполеоновских армий в России, стремительное
наступление русских войск, вступление союзных армий в
Париж открывали новый этап в европейской истории.
Двадцатилетие, прошедшее после победы Великой
французской революции, оставило неизгладимый, хотя
и весьма противоречивый след в жизни Европы. Револю¬
ция вызвала огромный энтузиазм во всей прогрессивной
Европе, породила новые политические реальности, новые
идеи и новое международное право, отдала власть в ру¬
ки буржуазии. Французская буржуазия пожинала плоды
революции, которую двигали народные массы Парижа и
Марселя, Бретани и Нормандии.
Постепенно идеи революционной солидарности, все¬
общего братства, вооруженной защиты от объединенных
сил контрреволюционной коалиции превратились в ин¬
струмент завоевания и агрессии, в теорию избранности
французской нации. Национальные идеи трансформиро¬
вались в универсализм и гегемонизм, была сделана по¬
пытка объединить 'и «унифицировать» Европу под фран¬
цузскими знаменами.
Идеи и практика наполеоновских войн, знаменовав¬
шие собой перерождение революционных войн в за¬
хватнические, противоречили и историческим реалиям, и
тенденциям дальнейшего развития европейских госу¬
дарств. В обстановке укрепления национальных начал
европейской государственности и роста национальной
самостоятельности европейских народов подобные идеи
были обречены на неудачу.
Поэтому повсюду в Европе борьба против Наполеона
шла под национальными флагами, под лозунгом осво¬
бождения от тирании и иноземного господства. Постепен¬
168

но, однако, менялся и характер войны против Напо¬
леона.
«Битва народов» под Лейпцигом (16—19 октября
1813 г.) завершилась разгромом наполеоновской армии.
После этого союзные войска вступили непосредственно
на французскую территорию. И сразу же обнаружился
противоречивый характер войны, ведущейся коалицией
европейских монархов против французского императора.
Успехи этой войны в решающей степени определялись
освободительным характером борьбы, которую вели
русский, а впоследствии и другие народы Европы.
Идеи национального возрождения, восстановления
государственной независимости европейских держав,
борьбы против гегемонии и агрессии составляли веду¬
щую тенденцию освободительных войн 1812—1813 гг.
Характерно, что наиболее передовые мыслители и деяте¬
ли того времени связывали успехи в борьбе против ино¬
земных захватчиков с надеждами и на социальные пере¬
мены, на соединение борьбы за освобождение с борьбой
против тирании и деспотических режимов.
Ф. Энгельс метко обрисовал суть европейских собы¬
тий 1812—1813 гг.: «Будь война против Наполеона в са¬
мом деле войной за свободу против деспотизма, она при¬
вела бы к тому, что все покоренные Наполеоном нации
после его падения провозгласили бы принцип равенства
и наслаждались бы его благами. Но в действительности
было как раз обратное»1. Война, которую вели союзные
армии, все более явственно обнаруживала свой захват¬
нический характер. Как это часто бывало в истории, ос¬
вободительные цели и стремления народов использова¬
лись правящими классами для реализации противопо¬
ложных планов и задач. Лозунги равенства, свободы и
демократии, выдвинутые Великой французской револю¬
цией и отброшенные Наполеоном, были неприемлемыми
для европейских монархов и их подхода к европейским
делам.
Приближение войны к своему концу ставило на по¬
вестку дня прежде всего вопрос о будущем устройстве
Франции и о судьбе захваченных ею земель и террито¬
рий. По инициативе Англии союзники подписали 1 мар¬
та 1814 г. договор в Шомоне. Англия, Россия, Австрия и
Пруссия брали на себя обязательство довести борьбу с
Францией до полной победы.
Наибольший интерес представляют территориальные
проекты шомонского договора. Франция восстанавлива¬
ло

лась в своих прежних национальных границах; в Гер¬
мании и Швейцарии устанавливалось конфедеративное
устройство (в Германии — независимых государств, в
Швейцарии — кантонов). Италия расчленялась на от¬
дельные государства, а Австрия вновь получала все свои
бывшие итальянские владения; Голландия объединялась
с Бельгией; Англия закрепляла за собой захваченные ра¬
нее колонии — Мальту, Маврикий, Тобаго и пр.
Шомонские договоренности были положены в основу
мирного договора, который был подписан 30 мая 1814 г.
союзниками с вернувшимися во Францию Бурбонами.
В соответствии с решениями союзников в конце сен¬
тября 1814 г. главы стран — членов коалиции прибыли
в Вену для участия в конгрессе, который был призван
разрешить различные политические и территориальные
вопросы, стоявшие перед Европой. История подготовки
и хода конгресса хорошо известна. Напомним лишь не¬
которые наиболее важные факты и события.
Своего рода идеологическим обрамлением работы
Венского конгресса стал принцип легитимизма, выдвину¬
тый представителем Франции князем Талейраном. Прин¬
цип легитимизма выражал существенную черту нового
подхода к европейским делам и составил важный эле¬
мент в формировании нового взгляда -на «европейское
равновесие». В социальном плане этот принцип отвечал
интересам и стремлениям европейских монархов вернуть
Европу к дореволюционным порядкам. В то же время в
качестве основы для европейского политического урегу¬
лирования принцип легитимизма явно был направлен
против России и Пруссии, ибо предусматривал неприкос¬
новенность границ в Европе, существовавших до конца
XVIII столетия.
Венский конгресс явственно обнаружил глубокие про¬
тиворечия между европейскими державами. Новый «ев¬
ропейский баланс» формировался в обстановке острых
разногласий. Пруссия хотела получить Саксонию, ко¬
роль которой перешел на сторону Наполеона. При этом
Пруссия опиралась на Россию и одновременно боялась
ее. Меттерних интриговал против Пруссии, России. Анг¬
лия искусно плела интриги против тех и других, следуя
испытанному принципу «разделяй и властвуй». Алек¬
сандр I хотел утвердить привилегированное положение
России, соответствующее ее военным победам. В част¬
ности, он рассчитывал получить Польшу или по крайней
мере значительную ее часть. Царь с подозрением отно¬
170

сился к правителям Франции и еще большее недоверие
питал к Меттерниху и австрийской политике. И в то же
время Александр хотел видеть Францию достаточно
сильной, способной играть роль противовеса по отноше¬
нию к Пруссии.
Эта позиция была на руку прежде всего Франции, из¬
бежавшей дальнейшего унижения и — самое главное —
территориального раздела. Многие зарубежные историки
приписывали все успехи, доставшиеся Франции во время
Венского конгресса, Талейрану. Другие давали более
трезвую оценку деятельности французского дипломата,
учитывая при этом общую расстановку сил и позиции
держав, способствовавшие тому, что Франция не чув¬
ствовала себя на Венском конгрессе отторгнутой.
Свою главную цель на конгрессе Талейран видел в
развале антифранцузской коалиции и во включении
Франции как равноправного члена в европейский кон¬
церт. Но прав советский историк Е. В. Тарле, писавший,
что «не Талейран спас Париж и Францию от разграбле¬
ния и расчленения, а позиция России, заинтересованной
в сохранении Франции в ее границах 1792 года»2.
Об остроте противоречий между участниками Венско¬
го конгресса свидетельствует тот факт, что две державы-
победительницы — Англия и Австрия по-своему разыг¬
рали: французскую карту, подписав с ней 3 января
1815 г. секретный договор, направленный против их со¬
юзников по войне с Наполеоном — России и Пруссии.
Три участника договора обязались прийти друг другу
на помощь в случае нападения на одного из них.
Последнее заседание Венского конгресса состоялось
9 июня 1815 г. (за несколько дней до битвы при Ватер¬
лоо). На нем был принят заключительный акт конгресса,
состоявший из 121 статьи и 17 приложений. Формально
решения конгресса сводились к следующему: Австрия
получала часть территории Ломбардии и Венеции (Ти¬
роль, Триест, Далмация, Иллирия и т. д.); Дания при¬
обретала Шлезвиг и Гольштейн; Голландия получала
Бельгию; Польшу поделили на три части — «королев¬
ство Польское» должно было находиться в «неразрыв¬
ной связи с Россией», Познань, Гданьск и Торунь пере¬
ходили к Пруссии, а Западная Украина (Галиция) —
к Австрии, город Краков объявлялся вольным городом.
Пруссии отходили Северная Саксония, остров Рюген,
шведская Померания и Рейнско-Вестфальская область.
Участники конгресса приняли также решение о создании
171

Германского союза, в котором Австрия рассчитывала
играть руководящую роль.
Четыре державы-победительницы (Англия, Австрия,
Россия и Пруссия) подписали также договор, возобнов¬
лявший шомонский. Они подтверждали свое стремление
не допустить нового революционного движения во Фран¬
ции и брали на себя обязательство «при столь бедствен¬
ном случае... условиться немедленно между собой и с
его христианнейшим величеством» о мерах, необходимых
для безопасности их взаимных владений и общего спо¬
койствия Европы3.
Органическим продолжением решений Венского кон¬
гресса явился договор между Россией, Австрией и Прус¬
сией о создании Священного Союза, подписанный в Па¬
риже 26 сентября 1815 г. Александром I, Францем I и
Фридрихом-Вильгельмом III. В дальнейшем к Священ¬
ному Союзу присоединились многие другие государства.
Англия, формально не вступившая в союз, заявила о
своем согласии с его положениями и принципами. Участ¬
ники Священного Союза обязывались «во всяком случае
и во всяком месте... подавать друг другу пособие, под¬
крепление и помощь».
А. И. Герцен, оценивая политику Александра I, при¬
ведшую к подписанию акта Венского конгресса и дого¬
вора о Священном Союзе, писал: «Наполеон поднял
против себя весь народ (русский. — А. ¥.), который ре¬
шительно схватился за оружие, прошел по его пятам че¬
рез всю Европу и взял Париж. Судьба этой части света
несколько месяцев находилась в руках императора
Александра, но он не сумел 1воспользоваться ни своей
победой, ни своим положением»4.
Оценивая итоги Венского конгресса, К. Маркс пре¬
дельно четко указывал, что он «представлял собой лишь
одну из самых чудовищных фикций международного пра¬
ва, когда-либо известных в летописях истории человече¬
ства»5.
События 1812—1815 гг. показывают, сколь велико
было их значение для судеб Европы, для решения проб¬
лем войны и мира на континенте. Реставрация Бурбонов
во Франции, решения Венского конгресса и создание
Священного Союза выявляют весьма существенные сто¬
роны эволюции европейской идеи.
Мы уже отмечали, что XVIII в., с одной стороны, ук¬
репил национальную государственность в Европе, а с
другой — привел к закреплению той международно-поли¬
172

тической системы, которая начала складываться в Ев¬
ропе еще в XVII столетии. Это течение событий было
изменено Французской революцией, выдвинувшей бур¬
жуазию на авансцену политической жизни. Опыт рево¬
люции и вся история послереволюционного развития по¬
казали, что возврата к старому быть не могло, капита¬
лизм становился господствующим способом производст¬
ва. Однако в политическом плане капитализм проявил
значительную способность подчинять себе самые разно¬
образные формы государства — от монархии до респуб¬
лики. А это, наряду с особенностями развития капитали¬
стического способа производства в той или иной стране,
неизбежно вело к симбиозу буржуазных и феодальных
порядков. Тесная связь нового буржуазного класса со
старой аристократией создавала пеструю картину евро¬
пейской истории XIX столетия.
Буржуазия, являвшаяся носительницей более передо¬
вого способа производства и общественных идей, обна¬
руживала свою контрреволюционную и реакционную
сущность .перед лицом революционного движения народ¬
ных масс.
Антиреволюционные коалиции, сложившиеся в конце
XVIII в., теперь, после поражения Наполеона, стали
главными выразителями идеи реставрации. Следова¬
тельно, одна из основных особенностей европейской исто¬
рии состояла в объединении сил реакции для повсемест¬
ного возврата к старым, дореволюционным порядкам и
нормам. Правда, теперь это делалось феодальной арис¬
тократией совместно с крупной буржуазией. Точнее бы¬
ло бы говорить не о возврате к старому, а о приспособ¬
лении прежних политических форм к новым европейским
реалиям с единственной целью — борьбы с революци¬
онным движением на континенте.
На этой основе объединялись интересы русской, авст¬
рийской, прусской, английской и французской монархий.
В этом состоял смысл Священного Союза 1815 г. При¬
мечательно, что его участники не только фиксировали
совпадение целей и принципов, но и пытались вырабо¬
тать некий механизм для коллективных действий против
всяких революционных движений и выступлений на кон¬
тиненте.
В историческом плане это было первое общеевропей¬
ское объединение такого рода. Европейская идея выра¬
жала себя в открыто реакционной, антинародной и
контрреволюционной форме. Разумеется, каждый из
173

участников этого объединения действовал с учетом на¬
циональных особенностей и интересов, сочетая грубые и
примитивные методы с утонченными, закамуфлирован¬
ными приемами. Характерно и название союза, придавав¬
шее ему религиозно-мистическую и охранительную ок¬
раску.
Священный Союз не представлял собой какого-либо
наднационального органа или организации. Скорее, мож¬
но назвать его политическим соглашением, устанавли¬
вавшим общие намерения и намечавшим основы и усло¬
вия для совместных действий. Конкретной формой реа¬
лизации этого политического соглашения стали общеев¬
ропейские встречи на ypoBiHe послов и министров ино¬
странных дел и конгрессы монархов четырех держав-по¬
бедительниц и Франции.
На переломном этапе европейской истории заклады¬
вался фундамент объединения сил европейской реакции,
представлявший собой один из вариантов реализации
европейской идеи. Он соответствовал универсалистским
идеям, продолжавшим существовать и развиваться в
Европе.
.Как мы отмечали, эти универсалистские теории носи¬
ли различную, порой прямо противоположную направ¬
ленность. Прогрессивные просветительские идеи XVIII в.
выражали настроения в пользу объединения сил в Евро¬
пе для борьбы за вечный мир и социальное переустройст¬
во на континенте. Но были и такие теории, которые слу¬
жили оправданием гегемонистских устремлений Напо¬
леона. В посленаполеоновскую эпоху подобные идеи и
теории продолжали развиваться. Их дифференциация и
поляризация отражали острую классовую борьбу и со¬
циальные антагонизмы в Европе.
Тенденции, приведшие к созданию Священного Сою¬
за, идеи совместных действий против революций прояв¬
лялись и в ряде трактатов и проектов второго десяти¬
летия XIX в. Универсалистские теории, часто с ведома,
а порой и против желания их авторов, использовались
сторонниками объединения сил европейской реакции.
В 1814 г. в «Немецком журнале» была напечатана
статья Краузе «Проект европейского союза государств».
Автор уже был известен ранее своим трудом «Прообраз
человечества», в котором выдвигал идею мирового госу¬
дарства во главе с Наполеоном.
Теперь в новых условиях он не выходил за пределы
того же круга проблем, с той только разницей, что на
174

этот раз возлагал свои надежды на союз против Напо¬
леона. Краузе не считал, что создание такого союза
должно повести к ликвидации национальных государств,
к отмене существовавших в них законов и порядков или
к ограничению их суверенитета. В такой же мере он от¬
клонял церковные или династические принципы созда¬
ния союза. Основой союза европейских государств, по
мысли автора, становятся новые международные права
и правовые нормы.
Этому новому международному праву должны соот¬
ветствовать конституции отдельных государств. Наруше¬
ния этого положения, как и всякие другие отклонения
от общего права, должны пресекаться, но не насильст¬
венными вооруженными акциями, а системой штрафов и
других карательных мер.
Согласно Краузе, члены союза свободны, равны и
суверенны; они могут в любое время войти в союз и
выйти из него. Предусматривалось создание «Суда наро¬
дов» для урегулирования спорных вопросов.
В высшие органы союза должны были входить главы
государств-членов или их уполномоченные. Для решения
проблем требовалось единогласие всех его членов, при
том что каждая страна могла иметь в совете союза
лишь один голос.
Союз государств, по -мнению Краузе, должен был тор¬
жественно объявить всем народам, что он рассматрива¬
ет себя как единственное правовое лицо, что союз отка¬
зывается от насильственных завоеваний и что он готов
защищать своих членов от нападения. Важным был
принцип, по которому члены союза не имели права само¬
стоятельно вести войну; это право принадлежало лишь
союзу.
Как видим, проект Краузе был довольно противоре¬
чив. С одной стороны, он в духе прежних проектов
XVIII в. отстаивал суверенность и независимость отдель¬
ных государств и народов, а с другой — ратовал за соз¬
дание союза европейских государств, обладающего оп¬
ределенной наднациональной структурой и полномочия¬
ми. В проекте переплетались старые универсалистские
идеи и правовые нормы с элементами нового буржуазно¬
го права, рожденного в эпоху поднимающегося капита¬
лизма.
Из рассуждений Краузе оставалось неясным, во имя
чего должен был создаваться замышляемый им союз. Но
в условиях того времени, на развалинах наполеоновской
175

империи, подобные идеи обретали охранительно-реакци¬
онный характер и могли быть использованы как средст¬
во борьбы с революционным движением.
В этом смысле более определенным был проект не¬
коего анонимного автора, опубликовавшего в те же годы
статью под названием «Предложения к органическому
законодательству Европейского союза ’государств для
обоснования длительного мира во всем мире». Идеи
статьи, повторяющей многие положения проекта Краузе,
созвучны тем целям, которые были поставлены создате¬
лями Священного Союза.
Обращаясь к главам государств в связи с Венским
конгрессом, анонимный автор утверждал, что, вместо
того чтобы строить мир на «равновесии» и «естествен¬
ных границах», лучше было бы создать европейский пра¬
вовой порядок. Он также предлагал учредить имперский
или союзный совет, который улаживал бы все спорные
вопросы, возникающие как между государствами, так и
между государями и народами. При помощи такого ре¬
гулирования, по мнению автора, можно было бы предот¬
вратить дальнейшие революции.
Отвергая идеи «равновесия», автор в то же время
предлагал, чтобы европейский союз выступал гарантом
против возможного нарушения границ и попыток отдель¬
ных государств расширить свои территории и владения.
Для этой цели он предусматривал создание специальной
армии, численность которой определялась бы из расчета
четырех тысяч содат на полмиллиона жителей. И здесь
автор шел в одном русле с решениями Венского кон¬
гресса.
Автор призывал также к свободе торговли и судоход¬
ства, к введению общей системы мер, весов и к единой
денежной системе. В этих пунктах проявлялась буржу¬
азная основа проекта, соединение в нем требований бур¬
жуазии с интересами феодальных кругов.
Все эти проекты и идеи, появившиеся в первые годы
посленаполеоновской эпохи, отражали страх феодальной
знати и крупной буржуазии, всех европейских монархий
перед революциями, перед возможным повторением дви¬
жения народных ,масс, всколыхнувшего всю Европу в
конце XVIII — начале XIX вв.
Стремление европейской реакции обосновать теорети¬
чески и реализовать на практике разнообразные формы
объединения для борьбы с революциями, с освободитель¬
ными движениями с этого времени стало лейтмотивом
176

европейской и общемировой политики, особенно активно
проявляющимся в переломные эпохи, в условиях нарас¬
тания революционного преобразования мира и активи¬
зации борьбы народов за социальный прогресс и нацио¬
нальное освобождение. Это в полной мере относится и к
международной политической системе, созданной после
Венского конгресса. Суть этой системы состояла в том,
что четыре великие державы (Англия, Россия, Австрия
и Пруссия) присвоили себе право распоряжаться судь¬
бами Европы и продемонстрировали готовность объеди¬
нить £вои усилия для борьбы с революционным движе¬
нием. Ради этой цели они распределяли роли и ответст¬
венность, решая, кому и как следует действовать перед
лицом возможных революционных выступлений в Ев¬
ропе.
Но венская система одновременно была и своеобраз¬
ным новым вариантом «европейского равновесия». Если
обратиться к дневникам и воспоминаниям европейских
политических деятелей первой половины XIX в. и к мно¬
гочисленным историческим трудам, то в каждом из них
мы найдем слова «европейское равновесие» или «евро¬
пейский баланс» (equilibre). Трактовка «европейского
баланса» как феномена, имеющего постоянный и всеоб¬
щий характер, используемая и современными политиче¬
скими деятелями, и историками, базируется главным об¬
разом именно на той структуре, которая была создана в
Европе в начале XIX в. Общность классовых целей от¬
нюдь не устраняла глубоких политических разногласий
между участниками этой системы. И эти противоречия,
то усиливаясь, то ослабевая, проявлялись во всех сфе¬
рах международно-политической жизни Европы, в том
числе и в вопросах о формах и методах борьбы с рево¬
люционным движением.
Следует сразу же сказать, что весьма часто сообра¬
жения классовой солидарности отступали перед конкрет¬
ными политическими интересами. В этих случаях русская
или английская дипломатия, например, была готова
проявлять определенный либерализм и даже заигрывать
с революционным движением, чтобы ослабить своих
конкурентов. Разумеется, европейские гранды внима¬
тельно следили за этой политической игрой. И когда
революционное движение европейских народов заходи¬
ло, по их мнению, слишком далеко, на первый план сно¬
ва выходили соображения классовой солидарности.
Подобная диалектика составляла внутреннюю сущ¬
177

ность той самой системы, того самого равновесия, кото¬
рые были созданы в Европе после 1815 г. На политиче¬
скую систему в Европе, на сущность и формы «европей¬
ского равновесия» существенный отпечаток накладывали
революционные выступления в Италии, Пьемонте и Гре¬
ции (1820—1821 гг.), в России (декабрь 1825 г.), во
Франции (1830 г.), в Польше (1830—1831 гг.), револю¬
ции 1848—1849 гг. Тот классовый и социальный аспект,
который существовал в европейской политической систе¬
ме XVII—XVIII вв., теперь снова вышел на первое мес¬
то. Он реально или незримо присутствовал при решении
различных европейских проблем.
Следующее обстоятельство, на которое необходимо
обратить внимание, состоит в изменении расстановки по¬
литических сил в Европе. В результате разгрома напо¬
леоновских армий Франция, как уже отмечалось, утра¬
тила ведущее положение в Европе. Ее главная задача
состояла в том, чтобы восстановить свои позиции на кон¬
тиненте, предотвратить раздел французских территорий и
по мере возможности разъединить членов антифранцуз-
ской коалиции.
Реставрированная во Франции династия Бурбонов в
лице Людовика XVIII ставила целью восстановление
всех свергнутых династий и старых порядков. Талейран
постоянно оперировал словами «законность», «справед¬
ливость» и т. п., причем справедливостью он считал не
то, что хотели французский и другие европейские наро¬
ды, а то, что соответствовало принципам легитимизма.
В одной из своих речей Талейран говорил, что есть
европейские обычаи, установленные и признаваемые на
протяжении трех веков. Французский историк Дюрозель
писал, что Франция считала, что «все законно для того,
кто самый сильный»6.
По замыслам французских политиков, все свободные
территории следовало разделить в соответствии с прин¬
ципами политического равновесия. А с восстановлением
старых династий и порядков и с установлением нового
баланса, как они надеялись, Франция сможет не только
сохранить, но, может быть, и усилить свое влияние при
решении европейских проблем.
Французская дипломатия сыграла значительную роль
в том, что новый вариант «европейского равновесия» был
с самого начала пронизан социальным и классовым со¬
держанием; он был также ярким выражением диалекти¬
ческой взаимосвязи внутренних и внешних факторов.
178

Франция рассчитывала осуществить идею повых коа¬
лиций (возможно, с Англией и Австрией). И надо ска¬
зать, что созданная в Вене политическая система во мно¬
гом отвечала французским намерениям. Талейран писал
Людовику XVIII: «Франция уже не изолирована в Евро¬
пе... Она действует в согласии с двумя великими держа¬
вами, тремя государствами второстепенными, и скоро все
государства, следующие не революционным принципами,
пойдут за Францией».
Иной была политика Англии. В экономическом и фи¬
нансовом отношении эта страна набирала силу. Получая
огромные доходы от колониальных владений, творцы
английской политики рассчитывали, что с помощью фи¬
нансовых рычагов они смогут укрепить свое влияние в
будущих государственных образованиях в Европе, преж¬
де всего на Балканах и в Южной Европе. Попутно они
надеялись решить и другую задачу — добиться ослабле¬
ния влияния Франции на ПиренейскОмМ полуострове, Ав¬
стрии — в итальянских провинциях, России — в Юго-
Восточной Европе.
В период революций 1848—1849 гг. Англия выступа¬
ла как одна из главных опор контрреволюционных сил в
Европе. Английская буржуазия всеми средствами — эко¬
номическими, политическими, дипломатическими — про¬
тиводействовала успехам революционно-демократическо¬
го и освободительного движения.
Английское понимание «европейского равновесия» ос¬
новывалось на трех столпах — борьбе против европей¬
ского революционного движения; противопоставлении
друг другу великих европейских держав с целью поме¬
шать чрезмерному усилению (какой-либо из них; усиле¬
нии позиций и роли английской промышленной и финан¬
совой буржуазии в тех районах Европы, Азии и Америки,
где Англия рассчитывала оттеснить своих европейских
конкурентов. «Европейский баланс» по-английски — это
специфическое сочетание взгляда на Европу одновремен¬
но «изнутри» и «извне». В таком сочетании проявилось,
с одной стороны, стремление считать себя не только пол¬
ноправным, но и одним из главных участников европей¬
ского концерта, а с другой — желание стоять над евро¬
пейскими политическими страстями, присваивая себе
роль или некоего суперарбитра, или «третьего радующе¬
гося», извлекающего наибольшую выгоду из столкнове¬
ния других держав.
Британская трактовка «европейского равновесия» не
179

предполагала мира в Европе, а фактически отвергала
его, что предвещало Европе не только мелкие и локаль¬
ные войны, но и создавало опасность возникновения бо¬
лее широких, а может быть, и общеевропейских конф¬
ликтов.
Россия явилась главной силой, сокрушившей наполео¬
новские армии. Именно на полях России рухнула идея
Бонапарта покорить и «унифицировать» Европу под
французской гегемонией. Победа над Наполеоном значи¬
тельно повысила международный вес и престиж России,
ее роль в решении европейских проблем, способствовала
постепенному разрушению представлений об отсталости
Российского государства.
Александр I прибыл в Вену в ореоле славы и вели¬
чия. Но военные победы русского народа все более пре¬
вращались в инструмент для реализации своекорыстных
классовых интересов русского царизма. Одна из главных
целей Александра состояла в том, чтобы привести поли¬
тический вес России в соответствие с военными победа¬
ми русских войск. Но именно здесь Россия встретила
сильное противодействие со стороны других участников
Венской встречи.
Россия выступала как надежный оплот феодальной
реакции и монархических режимов. Александр I был од¬
ним из вдохновителей Священного Союза, рассчитывая
с его помощью пресекать любые революционные выступ¬
ления в различных частях Европы. Россия участвовала
во многих акциях в Европе, направленных против рево¬
люционного движения. В частности, русские и австрий¬
ские войска совместно участвовали в подавлении рево¬
люции 1848 г. в Венгрии. Ф. Энгельс писал, что интер¬
венция царизма закрепила поражение европейской ре¬
волюции7.
В то же время следует иметь в виду и то обстоятель¬
ство, что вся европейская реакция, объединившаяся под
знаменами Священного Союза, любыми путями стреми¬
лась выдвинуть Россию на первый план. Такая тактика
во многом содействовала рождению теорий об агрессив¬
ной роли России и о некоей «особой позиции» Англии и
других держав по отношению к демократическому и ре¬
волюционному движению. Практика европейской исто¬
рии свидетельствовала об ином: жандармские функции,
присвоенные себе всеми участниками Венского конгресса
и Священного Союза, исправно выполнялись ими в дра¬
матические для Европы 20—40-е гг. XIX в. В то же вре¬
180

мя нельзя упускать из виду и роль России в поддержке
освободительной борьбы греческого и других народов
Юго-Восточной Европы.
Говоря о подходе России к «европейскому равнове¬
сию» в условиях венской политической системы, необхо¬
димо вновь подчеркнуть наличие уже отмеченного выше
дуализма, который выражался в общности классовых
целей и острой борьбе между великими державами Ев¬
ропы.
Крупнейшая и наиболее сильная континентальная
держава, Россия после Венского конгресса претендовала
на руководящую роль в европейских делах. Царское
правительство использовало то обстоятельство, что в
условиях подъема революционного движения европей¬
ские правители нуждались в ней как в сильном оплоте
консервативных сил. Но одновременно Россия сталкива¬
лась со стремлением ограничить сферу ее влияния.
В рамках «европейского баланса» постоянно сталкива¬
лись интересы России и Франции, России и Австрии, на¬
конец, России и самой Англии.
Важное место во вновь созданной системе принадле¬
жало Австрийской империи. Ее канцлер Ф. Меттерних
в течение многих лет возглавлял деятельность австрий¬
ской дипломатии. Его считали одним из вдохновителей
Священного Союза, он же был едва ли не главным твор¬
цом нового политического равновесия в Европе.
В результате Венского конгресса Австрия значитель¬
но усилила свои позиции. Власть Габсбургов фактически
распространялась на всю территорию Италии. В то же
время рост национально-освободительного движения
внутри австрийского государства подтачивал силу импе¬
рии и составлял один из главных источников беспокойст¬
ва для императора и его многоопытного канцлера
Ф. Меттерниха.
Поэтому борьба с революционным движением в Ев¬
ропе представлялась Меттерниху главной задачей. Он
рьяно отстаивал идеи реставрации европейских монар¬
хий и в случае осложнений и восстаний в каком-либо
районе Австрийской империи возлагал большие надеж¬
ды на помощь России и Пруссии. Меттерних активно
выступал против греческого восстания и освободитель¬
ных движений в других частях Европы. Особенно мрач¬
ную роль сыграла австрийская реакция в период евро¬
пейских революций 1848 г. В результате австрийский
двор снискал себе печальную славу оплота европейской
181

реакции. Вместе с царской Россией и королевской Прус¬
сией, а также с Францией и Англией Австрийская импе¬
рия несла ответственность за расправу с освободитель¬
ным движением народов Европы.
Князь Меттерних олицетворял собой консерватизм
феодально-монархической Европы и одновременно бес¬
принципность нарождающейся европейской буржуазии.
Слово «баланс» было любимым в лексиконе Меттерниха.
Основы европейского концерта австрийский канцлер ви¬
дел в борьбе всех против всех. Именно в меттернихов-
ском понимании «европейское равновесие» обнаруживает
свои наиболее опасные для дела мира стороны. Постоян¬
ная смена декораций, переход от одной коалиции к дру¬
гой, искусное натравливание стран друг на друга, бо¬
язнь всякой гласности, предпочтение закулисной дипло¬
матии — все эти факторы отличали меттерниховский
подход к решению международных проблем.
Меттерниховское видение европейского развития бы¬
ло связано и с внутриполитическими факторами, ибо не¬
устойчивость и противоречивость ситуации в Европе ос¬
тавляла австрийскому двору больше возможностей для
маневрирования и внутри империи, проведения в под¬
властных ей территориях политики «разделяй и власт¬
вуй», которую Меттерних пытался распространить на
всю Европу.
Политика и цели Прусского королевства мало чем от¬
личались от тех целей, которые ставили перед собой Ав¬
стрия, Россия и другие участники европейского концер¬
та. Весьма сложными были отношения Пруссии с Фран¬
цией, усугубленные территориальными решениями Вен¬
ского конгресса, постоянно развивалось соперничество с
Австрией. Противоречивыми были и ее отношения с Рос¬
сией. Все это создало условия для неустойчивой и пере¬
менчивой политики, для постоянных движений Пруссии
от одной коалиции к другой.
Таков был новый «европейский баланс», который со¬
ставлял основу международно-политической системы,
созданной после крушения наполеоновской империи и в
результате Венского конгресса.
Острота внутриевропейских разногласий, реальная
сущность «европейского равновесия» проявились и в дни
Июльской революции 1830 г. во Франции. Новый тур
противоречий был связан с обострением «восточного во¬
проса». Политический маятник колебался то в одну, то
в другую сторону. События все с большей очевидностью
182

показывали, что главная линия противостояния в Европе
проходила между Россией и Англией.
В такой ситуации Европа вступила в 1848 г., ставший
важной вехой в истории европейского революционного
движения. В ходе революций 1848—1849 гг. вскрылись
черты, которые были органически присущи созданной в
Вене системе. Практически все ее участники проявили
себя как жандармы Европы. Прусские войска подавляли
восстание в Южной Германии и Саксонии, французские
совершили интервенцию в Италии, русский царизм вмес¬
те с Австрией подавлял революцию в Венгрии. Англия,
формально не посылавшая свои войска против восстав¬
ших, также была одной из ведущих сил контрреволюции.
Одновременно события 1848—1849 гг. в полной мере вы¬
явили, сколь остры были разногласия и противоречия
между европейскими державами, как непрочно было
пресловутое «европейское равновесие», созданное после
1815 г.
Ситуация в Европе после поражения революций
1848—1849 гг. резко отличалась от той, которая сущест¬
вовала в течение трех предыдущих десятилетий. Великие
европейские державы в целом сохранили свои позиции,
но их «единство» было окончательно подорвано. Европа
входила в новый этап острых противоречий. «Европейское
равновесие» выливалось в углубляющееся соперничест¬
во, чреватое новыми конфликтами и военными столкно¬
вениями.
«Баланс», который сложился в Европе после 1815 г.,
к середине XIX столетия в своей основе изменился
или — точнее — оказался нарушенным. Формировался
новый союз — Англии с Францией, направленный против
России; влияние Австрийской монархии в европейских
делах резко пошло на убыль; Пруссия все явственнее
обнаруживала свои притязания на гегемонию в Герма¬
нии, которые в значительной степени осуществились в
60-е гг., что оказало в будущем большое влияние на по¬
литику Франции; в конце 50-х гг. было завершено объе¬
динение Италии.
Вторая половина XIX в. принесла новую расстановку
сил и новые варианты противоречий. Постепенное при¬
ближение капитализма к 'империалистической стадии
предвещало острейшую борьбу за рынки сбыта и источ¬
ники сырья. Конкуренция приобретала более глобальный
и ожесточенный характер.
В целом события в Европе в первой половине XIX в.
183

демонстрировали, как и ранее, столкновение националь¬
ных интересов и попыток установления каких-либо форм
наднационального объединения.
Укрепление национальной государственности в Евро¬
пе означало крушение всяких универсалистских теорий
и планов, предполагавших ущемление национальных ин¬
тересов. Провал «эксперимента» Наполеона Бонапарта
явился лишним подтверждением иллюзорности всяких
попыток «унифицировать» Европу, подчинить ее господ¬
ству какого-либо одного государства. Поэтому не случай¬
но, что основой большинства европейских проектов оста¬
валась идея суверенности европейских государств.
Венская система и новый вариант «европейского рав¬
новесия» также базировались на национально-государ¬
ственной основе. Договорное соглашение, однако, было
осуществлено на принципиально иной базе, нежели
предполагала передовая просветительская мысль Евро¬
пы; оно было заключено на реакционной основе, во имя
борьбы с революционным и освободительным движением.
Обреченная иа неудачу ввиду неуклонного роста освобо¬
дительного движения, отражавшего закономерности об¬
щественного развития, и вследствие внутреннего противо¬
речия созданная в Вене система в то же время заклады¬
вала определенную общеевропейскую традицию объедине¬
ния сил европейской реакции, пытавшейся помешать со¬
циальному прогрессу и подлинному национальному осво¬
бождению европейских народов.
ОБЪЕДИНЕНИЕ РЕВОЛЮЦИОННЫХ СИЛ.
«МОЛОДАЯ ЕВРОПА». ПРОЕКТ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ
ЕВРОПЕЙСКОГО ОБЩЕСТВА А. СЕН-СИМОНА
Образование Священного Союза и совместные акции
его участников против революционного и национально-
освободительного движения, явившись выражением об¬
щеевропейской консолидации реакционных сил, положи¬
ли начало определенной закономерности. Отныне реак¬
ционные силы, движения и организации постоянно при¬
бегали к объединенным акциям, демонстрируя свое по¬
нимание идеи Европы.
Но столь же закономерным было и стремление к
единству освободительных и революционных движений
на континенте. Процесс взаимодействия и взаимовлия¬
ния революционных движений в последние годы плодо¬
184

творно изучается советскими историками и учеными
других стран Европы. Мы коснемся здесь лишь некото¬
рых линий и направлений этого процесса.
Идеи Французской революции, как известно, получи¬
ли широкий отклик во всей Европе. В Варшаве и Петер¬
бурге, в Праге и Берлине передовые слои общества об¬
суждали возможности повторения французского опыта
в своих странах. Во многих странах создавались круж¬
ки, тайные общества и организации. Торжество европей¬
ской реакции очень скоро показало, что борьба за неза¬
висимость, за свержение тирании требует объединения
усилий всех европейских народов. Поэтому 20—30-е гг.
XIX в. отмечены попытками различных национальных
организаций и движений в Европе наладить координа¬
цию своих усилий и действий.
Сразу же отметим, что в этих попытках нашли свое
выражение не только конкретные интересы и потребности
прогрессивных сил того времени. В них проявилась и
общая тенденция революционного движения, все более
принимавшего общеевропейский характер. Речь шла о
широком и многоплановом процессе, включавшем взаи¬
мовлияние общественных идей и воззрений, схожесть
многих линий и направлений революционной активности,
попытки объединения усилий различных революционных
движений и организаций.
Разумеется, в первой половине XIX в. закладывались
лишь основы этого единства революционных и демокра¬
тических сил, подготавливались условия для качествен¬
но нового этапа, наступившего в Европе с превращением
пролетариата в ведущую силу революционной борьбы и
с рождением марксизма.
Широкий отклик во всей Европе вызвало движение
декабристов. Еще ранее в революционных кругах многих
стран заинтересованно обсуждались проекты помощи
греческим революционерам и итальянским карбонариям.
Значительное влияние на настроения прогрессивной ев¬
ропейской общественности оказали события в Польше в
1830—1831 гг.
Именно в 30-е гг. XIX в. в Европе была предпринята
первая попытка объединить революционные выступления
разных стран. И хотя сделать удалось весьма мало, но
сам факт подобных усилий весьма примечателен. В зна¬
чительной мере эти инициативы были связаны с именем
известного итальянского революционера и общественно¬
го деятеля Дж. Мадзини.
185

В своих трудах Дж. Мадзини развивал идеи евро¬
пейской культурно-исторической общности и в этой свя¬
зи уделял большое внимание миссии Италии. В возрож¬
денной Италии Мадзини искал новые импульсы к евро¬
пейскому единству. «Она, — писал Мадзини об Ита¬
лии, — трижды пробуждалась, с тех пор как языческий
Рим своим падением прервал развитие античной циви¬
лизации и сделался колыбелью современной. Первый
раз в Италии родился призыв, который заменил торже¬
ство материальной силы европейским духовным единст¬
вом. Во второй раз Италия озарила мир светом просве¬
щения благодаря своему искусству и литературе. В тре¬
тий раз она вычеркнет мощным перстом символ средне¬
вековья и заменит старое духовное единство единством
социальным. Поэтому только в Риме — и об этом сле¬
дует напомнить иностранцам — может в третий раз раз¬
даться призыв к современному единству».
У Мадзини чисто итальянские идеи тесно переплета¬
лись с европеистскими. Одновременно он развивал идеи
некоего «разделения человечества на группы, объединен¬
ные общими целями >и свободные в выборе средств для
достижения этих целей». Утопические, несколько абст¬
рактные идеи были наполнены у Мадзини, особенно в
ранний период его деятельности, демократическим содер¬
жанием, развивались в контексте освободительной борь¬
бы в Европе. Именно эта демократическая струя и ак¬
тивная общественная деятельность как бы компенсиро¬
вали абстрактность конструкций Мадзини, делали его
одним из наиболее заметных идеологов и руководителей
европейского демократического и освободительного дви¬
жения XIX в.8
Дж. Мадзини попытался создать общеевропейскую
революционную организацию путем объединения осно¬
ванной им в 1831 г. организации «Молодая Италия» с
созданными в начале 30-х гг. организациями «Молодая
Польша» и «Молодая Германия»9.
И—15 апреля 1834 г. в Берне представители этих
трех организаций приняли «Статут Молодой Европы» и
«Акт братства». В этих документах говорилось, что «Мо¬
лодая Европа» представляет собой прообраз Европы бу¬
дущего, в которой интересы страны будут сочетаться с
интересами человечества.
Под влиянием «Молодой Европы» в 1835 г. была
создана организация «Молодая Швейцария». Ряд нацио¬
нальных организаций начал издавать специальные жур¬
186

налы и бюллетени. Так, в Берне два раза в неделю в
1835—1836 гг. издавалась газета «Молодая Швейцария».
В течение короткого времени издавался бюллетень под
названием «Молодая Европа»*.
Мадзини, который был вдохновителем «Молодой Ев¬
ропы», писал: «Существует новая европейская ассоциа¬
ция, созданная на широкой основе, соответствующей
движению века, и учрежденная на развалинах старой
карбонарии. Эта ассоциация представляет собой федера¬
цию народов, основанную на принципе национальной не¬
зависимости и свободы каждого во внутренних делах.
Они единодушны в общей вере и в действительном
братстве по вопросам, представляющим общий инте¬
рес. Это — Священный Союз народов, и каждый народ,
который сможет восстать первым, будет способствовать
всеми средствами пропаганде реализации общего плана,
определяющего деятельность ассоциации».
Программа намечаемой ассоциации была во многом
расплывчата, однако в своей основе она носила демок¬
ратический характер. «Молодая Европа» противопос¬
тавлялась реакционному Священному Союзу монархи¬
ческих правителей европейских стран и демонстрирова¬
ла революционно-демократическое видение Европы, ев¬
ропейской общности.
«Мы основали «Молодую Европу», — писал Мадзи¬
ни, — спустя шесть дней после Лионского восстания и
спустя три недели после его поражения, в то время,
как всякая надежда на движение во Франции погасла.
Это было нашим ответом на победу, одержанную «рес¬
публиканской монархией» над народом, поддавшимся
иллюзии и верившим в нее. Это была... декларация де¬
мократии о том, что она живет настоящей, коллективной
европейской жизнью».
Европейская реакция вскоре начала преследовать
членов «Молодой Италии», «Молодой Швейцарии» и
других организаций, в результате чего деятельность этих
организаций была прекращена.
В 1843 г. Мадзини от имени руководства «Молодой
Италии» обратился к представителям демократической
* Периодические издания европейского толка выпускались и ранее.
Еще в 1817 г. в Берне начал выходить «Европейский журнал», а
позднее «Европейское обозрение» под редакцией Ф. Шатобриана.
Однако их идеологические установки резко отличались от изда¬
ний «Молодой Европы» и «Молодой Швейцарии».
187

общественности России с призывом создать Священ¬
ный Союз народов против абсолютистских прави¬
тельств10. Советские исследователи проследили путь соз¬
дания организации «Молодая Россия» и обнаружили в
ее программе много сходного с целями «Молодой Ита¬
лии» и «Молодой Европы». Правда, организация «Мо¬
лодая Россия» возникла позднее, в начале 60-х гг., но
взаимовлияние революционных идей было налицо. Рус¬
ские революционеры, основатели «Молодой России»,
так же как и «Молодая Италия», делали ставку на
народные выступления, они рассматривали даже вопрос
о том, чтобы взять в качестве девиза организации девиз
«Молодой Италии» — «ога е sempere» — «Отныне и во¬
веки»11.
Мы не ставили своей задачей подробно разбирать
деятельность «Молодой Европы» и родственных ей на¬
циональных организаций. Для нас важно подчеркнуть,
что в противовес консолидации европейской реак¬
ции революционная Европа также пыталась объединить
свои усилия. И хотя вплоть до появления на историчес¬
кой арене организованного пролетарского движения,
вооруженного теорией научного коммунизма, не было
создано сильной общей организации, сама идея, сама
попытка такого объединения выражали одно из сущест¬
венных направлений общеевропейского развития, под¬
хода к Европе как к общности (и по целям, и по мето¬
дам революционной борьбы).
Революционный процесс в Европе представлял собой
сложное и разнородное явление. Каждая страна привно¬
сила в него свои особенности. Но все более явственно
обнаруживалось сходство многих основных черт револю¬
ционного движения на континенте, выражавших законо¬
мерность общеевропейского развития.
Поэтому, когда мы говорим о восприятии Европы
как определенной общности, следует подчеркнуть, что
революционное движение в Европе в XIX в. не только
развивалось в разных частях континента, но и приобре¬
тало общеевропейские черты. В этом процессе существо¬
вали многочисленные направления и линии взаимовлия¬
ния и взаимодействия.
В XIX в. продолжалась и та гуманистическая тради¬
ция в развитии европейской политической мысли, кото¬
рая была связана с проектами видных деятелей евро¬
пейского Просвещения. В значительной мере она отрази¬
лась в работах выдающегося французского социалиста-
188

утописта А. Сен-Симона12. Мы остановимся на тех тру¬
дах и высказываниях Сен-Симона, которые связаны с
проблемой реорганизации Европы.
Еще в раннем своем труде «Письма женевского оби¬
тателя к современникам» (1802—1803 гг.) Сен-Симон
призывал бросить взгляд «на политическое положение са¬
мой просвещенной части земного шара». «В настоящий
момент, — замечает автор, — в Европе действия прави¬
тельств не стеснены никаким заметным противодействием
со стороны управляемых; но, судя по состоянию умов в
Англии, в Германии, в Италии, легко предсказать, что
это спокойствие не продлится, если только своевремен¬
но не будут приняты необходимые меры предосторож¬
ности, ибо, господа, не надо скрывать от себя, что
кризис, в котором находится человеческое сознание, явля¬
ется общим для всех просвещенных народов и что симпто¬
мы, какие наблюдались во Франции во время происшед¬
шего там взрыва, разумный наблюдатель может заме¬
тить у англичан и даже у немцев».
Сен-Симон предлагал созвать общеевропейское соб¬
рание, названное им советом Ньютона и состоящее из
двадцати одного «избранника человечества», а также со¬
веты четырех «частей человечества» — английской, фран¬
цузской, германской, итальянской. Он полагал, что «как
только будут произведены выборы в главный совет и в
советы отдельных частей, бич войны покинет Европу^
чтобы никогда не возвращаться в нее». Нельзя забы¬
вать, что эти строки писались в то время, когда в Евро¬
пе бушевало пламя войны, когда Наполеон приступил к
реализации своих планов покорения Европы.
В большом труде «Очерк наук о человеке» Сен-Си¬
мон вслед за мыслителями эпохи Просвещения обраща¬
ется к опыту организации древнегреческого общества,
состоявшего из многих народов, каждый из которых имел
свою особую форму правления при общей для всех ре¬
лигии.
В высокопарных выражениях рисует Сен-Симон по¬
литику Наполеона, который осуществлял революцию в
политической области; теперь же, заключает автор, во¬
прос стоит о том, «какими средствами можно восстано¬
вить спокойствие в Европе, преобразовать все общест¬
во европейских народов и улучшить судьбу человече¬
ского рода».
Важное значение для нашей темы имеет работа Сен-
Симона «Труд о всемирном тяготении», написанная в пе¬
189

риод наполеоновских войн и впервые опубликованная пос¬
мертно, в 1843 г., в которой выдвигается проект преобра¬
зования европейского общества. Название работы выб¬
рано не случайно, поскольку, по мысли Сен-Симона,
«идея всемирного тяготения должна послужить основой
новой философской теории, а новая политическая систе¬
ма в Европе явится следствием новой философии». Сен-
Симон отчетливо сознавал, что его идея неминуемо на¬
толкнется на непонимание и противодействие. Он за¬
мечает: «Предлагаемое мною средство может показать¬
ся с первого взгляда философским бредом, похожим
на проект вечного мира аббата Сен-Пьера». Поэтому он
стремится подкрепить свои идеи обращением к истории
и объявляет истинным основателем европейского обще¬
ства Карла Великого, который прочно объединил раз¬
личные народы, связав все нации религиозными узами с
Римом и сделав этот город независимым от всякой свет¬
ской власти.
«Карл Великий понимал, — пишет Сен-Симон, — что
многочисленное население целой части света с приле¬
гающими островами, составленное из многих наций,
резко отличающихся своими нравами и совершенно раз¬
личным языком, отделенных одна от другой естествен¬
ными преградами, обитающих в различных климатах
и питающихся неодинаковой пищей, не может быть под¬
чинено одному правительству. Он также понимал, что
эти различные народы, занимающие смежные террито¬
рии, неизбежно будут постоянно воевать между собой,
если их не связать общими идеями и если особая кор¬
порация, составленная из наиболее ученых людей, не
будет заботиться о применении общих принципов к
предметам, которые имеют для них общий интерес. Он
понимал, что религия есть моральный кодекс, общий
для всех европейских народов, и что административный
орган, составленный из служителей этой религии, должен
иметь характер общего учреждения. Наконец, он пони¬
мал, что нужно дать религии и главам духовенства не¬
зависимость, а следовательно, освободить их от не¬
посредственного подчинения какому бы то ни было на¬
циональному правительству. Таковы были мотивы,
побудившие его предоставить папе верховную власть над
Римом и его территорией».
Сен-Симон считает, что в течение 500 лет, с IX до
XV в., Европа пользовалась общими выгодами от хоро¬
шей социальной организации: духовная власть уравно-
190

вешивалась влиянием светской власти; ни одна крупная
междоусобная война не нарушала ее спокойствия. Что
касается крестовых походов, то, по мнению Сен-Симона,
бедствия, которые они причинили Европе, несравнимы
с выгодами, полученными европейскими народами.
Кризис, в котором находится современная ему Евро¬
па, Сен-Симон объясняет отсутствием общей для всех
европейских народов идеи. Как только появится теория,
соответствующая состоянию просвещения, рассуждает
он, все тотчас же войдет в норму, общее устройство ев¬
ропейских народов восстановится само собой.
Обращаясь к опыту средневековой Европы, Сен-Си¬
мон называл ее европейской федерацией. И, думая о
Европе будущего, он считал, что она, как и Европа средне¬
вековья, должна основываться на новой религии, соответ¬
ствующей новой исторической эпохе. Он мыслил осу¬
ществить реорганизацию европейского общества посред¬
ством особого учреждения, общего для всех народов Ев¬
ропы. «Это учреждение, смотря по степени просвещения
каждого народа, будет представляться ему научным
или религиозным, но оно во всяком случае окажет поло¬
жительное политическое воздействие в обуздании често¬
любия народов и королей, действие, которое, вероятно,
сначала будет направлено против Англии, но неизбежно
будет применено во всей силе и к французам, если они
не возвратятся к своим естественным границам и кон¬
ституционным путем не откажутся выходить из них».
Свои надежды на преобразование европейского общест¬
ва французский мыслитель связывает с деятельностью
ученых, которые должны направить своих представите¬
лей в Рим с полномочиями избрать папу «новой научной
теории». Последний тотчас же после своего назначения
издаст воззвание примерно такого содержания:
«В Европе еще живо горестное воспоминание о
30-летней войне. Религиозные войны, говорят, самые
жестокие, они, конечно, очень жестоки, но все же не так,
как война, вызванная уничтожением религиозной связи,
потому что уничтожение этой связи вновь ввергает че¬
ловечество в его первобытное состояние, в состояние
непрерывной войны».
В последующих сочинениях «О реорганизации Евро¬
пейского общества» (1814 г.) и «О мерах против коа¬
лиции 1815 года» (написано совместно с Тьери) Сен-
Симон излагает план преобразований в Европе в соот¬
ветствии со своим общим замыслом. В этих работах ав¬
191

тор дает свою оценку событиям 1814—1815 гг., заявляя,
что «правое дело цивилизации объединило народы Ев¬
ропы против правительства Франции.., надевшего на
соседей военное ярмо».
Сен-Симон предлагает осуществлять преобразования
как через национальные парламенты, так и через ор¬
ганы общеевропейского управления. При этом он выде¬
ляет три вида власти — национальные парламенты, вы¬
ражающие частные интересы, общеевропейский парла¬
мент, представляющий общие интересы, и специальный
орган, регулирующий отношения между ними.
Национальные парламенты должны избираться в со¬
ответствии с законами каждой страны. Общеевропей¬
ский парламент должен состоять из 240 членов, разде¬
ленных по английскому образцу на палату общин и па¬
лату лордов. Депутаты палаты общин должны выби¬
раться на 10 лет всеми, кто умеет читать, а члены па¬
латы лордов назначаются королем. При этом нижняя
палата должна была формироваться из лиц, владеющих
•состоянием в 25 тыс. франков; в верхнюю же палату
входили лица с состоянием в 1 млн. франков, а также
20 человек, достигших всеевропейской славы в науке,
торговле, промышленности или на административном
поприще. Общеевропейский парламент должен был из¬
брать общего короля, который и был бы регулятором
власти.
Сен-Симон предлагал осуществить во всех европей¬
ских странах строительство дорог, судоходных каналов,
осушение болот, ввести единую систему народного обра¬
зования, составить общий кодекс морали. Предлагая эти
меры, Сен-Симон призывал к миру без насилия, к мир¬
ному соперничеству народов, подчеркивая, что «для на¬
рода, целью которого служит производительная деятель¬
ность, важнейший интерес—мирная обстановка, ибо
война мешает производить и покупать, прерывая все
средства сообщения, закрывая все пути обмена».
Новым в проекте Сен-Симона была вера в прогресс
промышленности. В специальной работе под названием
«Индустрия» автор много внимания уделял вопросам
промышленного развития, связывая с ним перемены в по¬
литической и нравственной областях. «Золотой век чело¬
вечества, — писал Сен-Симон, — не кончается с нами, он
впереди нас».
Сен-Симон не питал иллюзий относительно быстрой
реализации своих проектов. Трансформация, писал он,
192

связана с большими трудностями. Необходимо ждать
того времени, когда все народы будут жить при пар¬
ламентских режимах. Другими словами, выдающийся
философ XIX столетия выражал свое понимание того,
что реорганизация политической структуры Европы не¬
разрывно связана с коренным переустройством внутрен¬
ней жизни европейских стран.
Во взглядах и предложениях Сен-Симона было мно¬
го утопического. Весьма противоречивыми и наивными
были его идеи, связанные с верой в некоего короля как
суперарбитра Европы или с новым христианством, обо¬
гащенным опытом средневековой Европы. Родившись в
рамках капиталистической эпохи, проект Сен-Симона
испытывал на себе ее влияние. Имущественный ценз при
выборах в европейский парламент, внимание к «людям
промышленности» и т. п. были данью буржуазному эта¬
пу европейской истории.
Но вместе с тем гуманистические идеи нравственного
совершенствования, осуждение войны, попытки предста¬
вить себе европейскую федерацию не как простую со¬
вокупность государств, а тем более наследственных мо¬
нархов, а как мирную ассоциацию европейских народов
выражали демократическое направление в истории ев¬
ропейской политической мысли. Европейские проекты
Сен-Симона представляли собой антитезу реакционным
программам и установлениям (типа Священного союза),
выражая демократическое (хотя и явно утопическое и
иллюзорное) видение перспектив общеевропейского раз¬
вития.
К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС ОБ ИСТОРИЧЕСКИХ
СУДЬБАХ ЕВРОПЫ
Важнейшую страницу в развитии общественной мыс¬
ли, в обосновании роли и места Европы в истории ми¬
ровой цивилизации составляют взгляды основоположни¬
ков научного социализма — К. Маркса и Ф. Энгельса.
В методологическом плане марксистское понимание
прогресса человечества, учение о классовой борьбе, рас¬
крытие соотношения экономики и политики, базиса и
надстройки, политики, идеологии и культуры чрезвычай¬
но важны для анализа различных этапов истории Евро¬
пы. Особое значение имеет анализ марксистского подхо¬
да к проблеме региона в историческом развитии, вклю¬
7-700
193

чающем в себя комплекс социально-экономических и
политических факторов. Основополагающее значение име¬
ют и взгляды классиков марксизма на проблему взаимо¬
связи центробежных и центростремительных факторов в
историческом развитии.
Научный социализм определил четкие и ясные пер¬
спективы в борьбе за мир, за ликвидацию войн. Впер¬
вые в истории классики марксизма-ленинизма постави¬
ли вопрос о достижении мира как общечеловеческого-
идеала на реальную основу, связав его с объединением
трудящихся в их борьбе за социальное и национальное
освобождение.
К. Маркс и Ф. Энгельс создали учение о справедли¬
вых и захватнических войнах, показав, что путь к ми¬
ру и подлинному освобождению лежит через борьбу тру¬
дящихся против эксплуатации, угнетения и тирании.
Чрезвычайно большое значение имеют оценки клас¬
сиками марксизма роли античного наследия для разви¬
тия европейской истории и культуры, места христианст¬
ва для средневековой Европы. Они дали глубокое
освещение эпохи Просвещения, ее связи с развитием
буржуазных отношений.
Известны оценки К. Марксом и Ф. Энгельсом сущ¬
ности наполеоновской империи и последующего разви¬
тия Европы в XIX столетии. Большое внимание было
уделено в трудах основоположников марксизма поли¬
тике европейской буржуазии в середине XIX в., столкно¬
вениям консервативных, буржуазно-либеральных и
революционно-демократических идей. Они дали принци¬
пиальную оценку мирным европейским конгрессам, па¬
цифистскому движению, лозунгу «Соединенных Шта¬
тов Европы».
Но помимо всего этого классики марксизма заложи¬
ли основы пролетарского видения мира. Лозунг «Проле¬
тарии всех стран, соединяйтесь!» и применительно к Ев¬
ропе выражал призыв к объединению всех трудящихся
в борьбе за свободу, демократию и социализм.
К. Маркс и Ф. Энгельс не занимались специально
вопросом об объединении европейских народов. Но их
общая идея о единстве трудящихся, о необходимости
создания союза трудящихся разных стран в борьбе за
социализм в тех исторических условиях имела прежде
всего отношение к Европе.
Деятельность К. Маркса и Ф. Энгельса по объедине¬
нию революционных сил ярко проявилась уже в 40-х гг.„
194

когда был создан Союз коммунистов — первая револю¬
ционная партия рабочего класса, базировавшаяся на
принципах научного коммунизма. «Манифест Комму¬
нистической партии», ставший программой Союза, на¬
писанной основоположниками марксизма, был пронизан
идеей единства пролетариев всего мира во имя борьбы
с эксплуататорами, за демократию и социализм. Союз
коммунистов был связан прежде всего с европейским ре¬
волюционным движением. Первоначально он находился
в Лондоне, затем в Брюсселе, а в марте 1848 г. Цент¬
ральный комитет переместился в Париж, в апреле —
в Кёльн.
В документах Союза коммунистов, в работах
К. Маркса и Ф. Энгельса того периода было выражено
их отношение к положению в Европе, к развитию собы¬
тий в Германии, Англии, Франции.
Одним из важных вопросов было превращение Со¬
юза коммунистов в массовую партию пролетариата. Речь
шла о расширении массовой базы и об участии комму¬
нистов в демократическом движении, и о выработке
стратегических и тактических установок партии комму¬
нистов.
Ф. Энгельс писал о «Манифесте Коммунистической
партии», что ни одна тактическая программа не оп¬
равдалась в такой мере, как программа Союза комму¬
нистов. Выдвинутая накануне революции, она не только
■была подтверждена ходом революционной борьбы, но на
много десятилетий стала руководящей нитью для всех
решительных и сознательных рабочих партий Европы —
от Мадрида до Петербурга13.
В этих словах не только высокая оценка содержания
«Манифеста», но и указание на его значение для всей
Европы. Период революций 1848—1849 гг. выявил орга¬
низационную слабость Союза коммунистов. Поэтому на
повестку дня встал вопрос о реорганизации Союза ком¬
мунистов, о создании массовой пролетарской организа¬
ции.
В трудах, написанных после революции, К. Маркс
и Ф. Энгельс раскрыли теоретические основы пролетар¬
ской партии, ее роль в сплочении революционных сил.
Союз коммунистов существовал до 1852 г. Оценивая его
роль, В. И. Ленин писал, что Союз коммунистов был
«хотя небольшой, но истинно пролетарской партией»14.
Его деятельность составила важный этап в международ¬
ном рабочем движении, в соединении рабочего движе-
7**
195

ния с социализмом. Союз коммунистов явился предшест¬
венником I Интернационала — Международного Това¬
рищества рабочих.
Наибольшее внимание Союза коммунистов было об¬
ращено на развитие событий в Германии. В условиях
острой политической борьбы вокруг вопросов объеди¬
нения Германии и перспектив революционного движения
в стране Союз коммунистов выступал с программой
единства и демократизации Германии. Опыт Союза ком¬
мунистов был использован международным рабочим дви¬
жением в целом и в деятельности пролетарских органи¬
заций в разных частях Европы. Союз коммунистов имел
свои опорные пункты в Лондоне, Париже, Брюсселе и
Швейцарии; наибольшее число общин имелось в Герма¬
нии.
Фактически была создана организация европейского
масштаба, выражавшая пролетарское видение Европы и
всего мира. Конечно, деятельность Союза коммунистов
имела значение для всего рабочего движения, но важно
подчеркнуть и его роль для развертывания движения в
Европе.
В наиболее полном виде идеи единства рабочего
движения проявились в деятельности I Интернациона¬
ла— Международного Товарищества рабочих. В Учре¬
дительном манифесте, написанном К. Марксом, говори¬
лось, что рабочий класс может объединить свои силы
в международном масштабе и добиться своего освобож¬
дения только в решительной борьбе с реакционной внеш¬
ней политикой капиталистических государств, которая,
«преследуя преступные цели, играет на национальных
предрассудках и в грабительских войнах проливает
кровь и расточает богатство народа»15.
I Интернационал выработал свою позицию по важ¬
нейшим вопросам внутреннего развития и международ¬
ным проблемам. В центре внимания пролетариата и
его организаций была борьба с агрессивной реакцион¬
ной политикой правящих классов, осуждение захватни¬
ческих войн.
К. Маркс и Ф. Энгельс определили пути достижения
справедливого и демократического мира, высказали свое
отношение к пацифизму и пацифистским движениям,
развивавшим значительную активность. Обосновывая
свою позицию по вопросам перспектив мирового рабоче¬
го и коммунистического движения, К. Маркс и Ф. Эн¬
гельс значительное место уделяли положению в Европе.
196

Они показали смысл объединенных действий европей¬
ской реакции (особенно на опыте революций 1848—
1849 гг.), выявили взаимосвязь политики правящих клас¬
сов в отдельных странах Европы и всего континента в
целом. Опасность конфликта в центре Европы вызыва¬
ла значительное беспокойство пролетариата во всех
странах Европы. С осуждением войны выступали пере¬
довые рабочие Германии, Франции, Швейцарии16.
Известно немало примеров заявлений и действий тру¬
дящихся стран Европы, предупреждавших, что война
в Европе может нанести серьезный удар по революцион¬
ному движению. Сразу же после начала австро-прус¬
ской войны в июне 1866 г. Генеральный Совет I Интер¬
национала обсудил вопрос о возможных последствиях
войны для народов Европы17.
Основоположники марксизма подходили к вопросу о
мире с классовых, интернационалистских позиций. Они
внимательно следили за попытками правящих классов ис¬
пользовать войну для подавления революционного и осво¬
бодительного движения на континенте. В противовес
этому К. Маркс добивался принятия I Интернационалом
резолюции, характеризовавшей австро-прусскую войну
как конфликт между правительствами и рекомендовав¬
шей рабочим объединиться, чтобы в «единстве почерпнуть
силы, необходимые для их социального и национального
освобождения».
Многочисленные высказывания К. Маркса и Ф. Эн¬
гельса, их позиция в связи с борьбой вокруг проблем
войны и мира в Европе в середине и во второй половине
XIX столетия ясно показывают, что классики марксизма
прилагали огромные усилия для объединения усилий ра¬
бочего класса и всех трудящихся европейских стран.
Разрабатывая теоретические основы пролетарского эта¬
па в революционном движении, научно обосновывая ис¬
торическую неизбежность победы социализма в Европе
и во всем мире, классики марксизма опирались на опыт
истории, использовали лучшие традиции освободитель¬
ной борьбы и гуманистической мысли прошлых эпох,
на сочинения тех мыслителей, которые мечтали уви¬
деть Европу без войн и разрушений, покончившей с
тиранией и порабощением.
Деятельность Союза коммунистов, а затем I Интер¬
национала стала важным этапом на пути объединения
трудящихся Европы и всего мира во имя борьбы за со¬
циальный прогресс и национальное освобождение, за
197

достижение вечного и справедливого мира. В програм¬
мных сочинениях классиков марксизма, в их конкрет¬
ной деятельности закладывалось пролетарское видение
мира и Европы, формировались основы для единства
прогрессивных, революционных сил.
Подход классиков марксизма к проблемам европей¬
ского единства находился в органической взаимосвязи с
их установкой на идейное и организационное сплочение
трудящихся и всех представителей подлинно революци¬
онных сил в борьбе за демократию и социализм.
ПАЦИФИСТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ И ЛОЗУНГ
«СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ ЕВРОПЫ»
В середине XIX столетия весьма существенным эле¬
ментом европейской действительности стало пацифист¬
ское движение, наиболее рельефно выразившееся в мир¬
ных конгрессах, созывавшихся со второй половины 40-х гг.
Первый мирный конгресс собрался в Лондоне в июне
1843 г., второй — в Брюсселе в сентябре 1848 г., третий —
в Париже в августе 1849 г., четвертый — во Франкфурте
в 1850 г., пятый — в Лондоне в июле 1851 г. Эти конгрес¬
сы становились все более многочисленными. Если в пер¬
вом конгрессе участвовало 325 человек, то на пятом число
участников составило уже 1200 человек. В дальнейшем
конгрессы продолжали созываться, однако их значение
явно шло по нисходящей линии.
Именно в рамках пацифистского движения происхо¬
дило значительное оживление европейских идей и проек¬
тов. Движение это было крайне неоднородным по своему
составу, целям и формам деятельности. С одной стороны,
в нем, особенно на первых порах, достаточно определен¬
но чувствовалось влияние революционно-демократических
элементов, стремившихся создать некий противовес объ¬
единениям европейской реакции, положив в его основу
идеи общеевропейского мира и свободы. В числе деятелей
такого рода были Дж. Мадзини, Дж. Гарибальди, В. Гю¬
го, Л. Блан.
Однако уже на первых конгрессах помимо революци¬
онно-демократического крыла ясно обозначилось актив¬
ное влияние так называемых умеренно-либеральных бур¬
жуазных кругов. Они пропагандировали идеи мира в до¬
вольно абстрактной форме, апеллировали к общегумани¬
стическим настроениям, надеясь найти себе сторонников
198

не только среди общественности, но и в европейских пра¬
вительствах.
Не будем забывать, что это движение зарождалось в
Европе в обстановке революций 1848—1849 гг., когда ев¬
ропейская реакция душила движение масс и когда бур¬
жуазные либералы своей политикой потворствовали Ка-
веньяку и ему подобным. В этих условиях пацифистские
лозунги и призывы, оторванные от повседневной практи¬
ки европейского развития, повисали в воздухе, не находя
широкой поддержки.
Показательно высказывание А. И. Герцена о событиях
после поражения революций 1848—1849 гг., знаменовав¬
ших собой крушение идеалов, которыми ранее были во¬
одушевлены народы Европы: «А вы, Маццини (Мадзи¬
ни.— А. 7.), Гарибальди, последние угодники божии,
последние могикане, сложите ваши руки, успокойтесь.
Теперь вас не нужно. Вы свое сделали. Теперь дайте ме¬
сто безумию, бешенству крови, которыми или Европа
себя убила, или реакция»18.
Новым стало и «подключение» к пацифистским идеям
правительственных кругов, начало формирования так на¬
зываемого «официального пацифизма». При всей пестро¬
те и противоречивости этого явления его сущность оста¬
валась неизменной, знаменуя попытку правящих кругов
европейских государств использовать идеи мира в своей
политике, в острой борьбе за гегемонию на континенте.
Размежевание внутри пацифистского движения и про¬
явления «официального пацифизма» более полно опреде¬
лились позднее, но и в 40—50-х гг. первые признаки этого
размежевания прослеживались довольно отчетливо.
И все же само появление на европейской политиче¬
ской арене пацифистского движения и распространение
«мирных» идей отражали важный этап европейской исто¬
рии. Развиваясь в русле противоборства реакционных и
революционно-освободительных сил, европейский паци¬
физм постоянно испытывал на себе влияние эволюции
буржуазного класса, все более утрачивавшего свои рево¬
люционные потенции. Нельзя забывать, что начало паци¬
фистских движений совпало по времени с зарождением
марксизма, который четко определил свой взгляд на про¬
блемы войны и мира, выразив и в этом вопросе насущные
интересы вышедшего на арену политической деятельно¬
сти нового революционного класса — пролетариата.
Не считая своей задачей анализ движущих сил и ха¬
рактера пацифистского движения, отметим, что нас пре¬
199

жде всего интересует его связь с европеистскими теориями
и лозунгами. Выше мы уже обращали внимание на то,
как в европейской просветительской мысли лозунги веч¬
ного и справедливого мира тесно увязывались с проекта¬
ми объединения Европы или ее переустройства на феде¬
ративных основах и началах. Посмотрим, в какой мере
эта традиция продолжалась в середине и во второй поло¬
вине XIX столетия, каковы были особенности и формы
этой взаимосвязи.
Значение этого периода в эволюции идеи Европы чре¬
звычайно велико. Именно в это время сложилось буржу¬
азно-либеральное видение Европы, либеральные проекты
европейского единства, которые во многом оплодотворяли
идеи и практику европейского буржуазного либерализма
и в XX столетии.
После наполеоновского «эксперимента» в качестве ре¬
акции на него по всей Европе активно развивалось и уг¬
лублялось национально-освободительное движение. В сш
лу этого в 20—30-х гг. многие европейские идеи были в
основном окрашены в национальные цвета.
Идею европеизма на французский манер выразил в
это время Ж. Мишле: «То, что есть наименее простое,
наименее естественное и более искусственное, то есть ме¬
нее фатальное, но более гуманное и более свободное в
мире, — это Европа; а наиболее европейское — это моя
страна, это Франция».
В Германии примерно в эти же годы Гегель, исходя из
своей идеи отождествления эволюции истории с эволю¬
цией духа, объявлял наивысшим достижением последнего
Европу, а сущностью Европы — Германию, германский
мир.
Европеистские идеи 40—70-х гг. XIX в. все более при¬
обретали и буржуазно-либеральный характер. Творцы
этих идей были озабочены не разработкой конкретных
проектов объединения Европы, а, скорее, моральной сто¬
роной дела, пропагандой идеи Европы «вообще». При
этом явно притуплялась гуманистическая направленность
проектов эпохи Просвещения.
Буржуазные партии, игравшие все возрастающую роль
в политической жизни Европы, активно использовали
мирную фразеологию для камуфлирования своих своеко¬
рыстных и захватнических целей.
Наконец, именно во второй половине XIX столетия
начали активно создаваться общемировые организации и
союзы, стимулирующие появление всемирных универса¬
200

листских идей. Одновременно все активнее пропаганди¬
ровались европейские федералистские теории, исходив¬
шие из кругов, связанных с правительствами европейских
государств. Французский историк П. Ренувэн, тщательно
изучивший европейское движение, писал, что в разных
странах одновременно поддерживалась идея Соединен¬
ных Штатов Европы.
Термин «Соединенные Штаты Европы» часто исполь¬
зовал Мадзини, но первым его употребил итальянский
республиканский деятель, историк и экономист, друг
Мадзини — Карло Каттанео. И это не было случайным,
так как Италия на короткий период в известном смысле
стала «законодательницей мод» в европейских идеях.
К. Каттанео писал: «Принцип национальностей ведет к
разрыву государств на востоке Европы и к фрагментар¬
ной федерации свободных народов. Между этими наро¬
дами возможна лишь единственная форма единства —
федерация. Мы можем достичь мира только тогда, когда
будем иметь Соединенные Штаты Европы».
Во Франции эту идею выдвигали Анри Фегерей и ад¬
вокат Венизер. В 1848 г. о Соединенных Штатах Европы
писала французская «Le Moniteur universel» и англий¬
ская «Daily Telegraph».
Эмиль Жирарден задавал в одной из статей вопрос:
«Почему не могут быть созданы Соединенные Штаты Ев¬
ропы подобно тому, как существуют Соединенные Штаты
Америки?». Упомянутый уже Каттанео писал о четырех
символах европейского единства — единства власти — во
власти императора, единства законов — в Римском праве,
единства веры — в христианстве и единства языка — в на-1
родной латыни. Лозунг «Соединенных Штатов Европы» с |
момента своего появления стал предметом острой поли-L
тической и идеологической борьбы. В него вкладывался
разный смысл в зависимости от того, чьим социальным и •
политическим интересам он был призван служить. и
Мы уже упоминали первые мирные конгрессы. Наи¬
более примечательным из них был третий, парижский, на
котором председательствовал выдающийся французский
писатель Виктор Гюго. На открытии конгресса Гюго вы¬
ступил с речью, в которой сказал: «Настанет день, когда
ты, Франция, ты, Россия, ты, Италия, ты, Англия, ты,
Германия, — все вы, все нации континента, не утрачивая
ваших отличительных черт и вашего великолепного свое¬
образия, все неразрывно сольетесь в некоем высшем
обществе и образуете европейское братство, совершенно
201

так же, как Нормандия, Бретань, Бургундия, Лотарингия,
Эльзас, — все наши провинции слились в единой Фран¬
ции. Настанет день, когда единственным полем битвы
будут рынки, открытые для торговли, и умы, открытые
для идей! Настанет день, когда ядра и бомбы будут за¬
менены избирательными бюллетенями, всеобщим голосо¬
ванием, мудрым посредничеством великого верховного
сената, который будет для Европы тем, чем парламент
является для Англии, сейм — для Германии, Законода¬
тельное собрание — для Франции. Настанет день, когда
пушки будут выставляться в музеях, как сейчас там вы¬
ставляются орудия пыток, и люди будут изумляться, что
такое варварство было возможно. Настанет день, когда
мы воочию увидим два гигантских союза государств —
Соединенные Штаты Америки и Соединенные Штаты Ев¬
ропы, которые, став лицом друг к другу и скрепив свою
дружбу рукопожатием через океан, будут обмениваться
своими произведениями, изделиями своей промышленно¬
сти, творениями искусства, гениальными дарованиями:
увидим, как они поднимают новь на всем земном шаре,
заселяют пустыни, под оком создателя совершенствуют
все созданное им и ряды всеобщего благоденствия соче¬
тают воедино две необъятные силы — братство людей и
могущество бога!»19.
Участники следующих конгрессов обсуждали уже бо¬
лее конкретные вопросы политической жизни Европы.
На Франкфуртском конгрессе немецкие представители
попытались вынести на обсуждение вопрос о Шлезвиг-
Гольштейне. Были проведены также дебаты о разоруже¬
нии. Среди участников конгресса сразу же выявились
острые противоречия. Оказалось, что пацифистская фра¬
зеология, общие мирные призывы отступают перед кон¬
кретными интересами европейских государств.
В дальнейшем лозунг «Соединенных Штатов Европы»
то исчезал, то появлялся снова. В 50—60-е гг. для Гюго,
Мадзини и Гарибальди этот лозунг был наполнен демо¬
кратическим и гуманистическим содержанием. Они виде¬
ли в панъевропейских идеях и проектах средство борьбы с
европейской реакцией и политикой Священного Союза.
Но уже и тогда была очевидной утопичность подобных
идей.
Лозунг «Соединенных Штатов Европы» использовал¬
ся созданной в 1867 г. в Париже Лигой мира (в 1872 г.
она была переименована в Общество друзей мира, а в
1883 г. — в Арбитражное общество). Наибольшую извест¬
202

ность получила созданная в 1867 г. в Женеве Междуна¬
родная лига мира и свободы, которая в своей деятельно¬
сти обращала большое внимание на политические и соци¬
альные вопросы. В международных вопросах она также
вернулась к идее Соединенных Штатов Европы. Подтвер¬
ждением этому стало издание Лигой специального печат¬
ного органа под названием «Соединенные Штаты Евро¬
пы», который позднее стал издаваться в Берне ежемесяч¬
но20. С Лигой мира и свободы была связана и созданная
в 1869 г. в Германии публицистом Э. Левенталем «Лига
за Европейский Союз». Во главе Лиги мира и свободы
стояли Ш. Лемонье (Франция) и А. Гёгг (Германия).
Лига мира и свободы была весьма разнородной по
своему составу. В нее входили представители многих
стран Европы, включая Россию. Наряду с деятелями ре¬
волюционно-демократического толка (Дж. Гарибальди,
Дж. Мадзини, В. Гюго, Л. Блан, М. А. Бакунин, Дж.
Милль, Н. П. Огарев, Л. Кошут и др.) Лига включала
значительное число буржуазных либералов.
Ш. Лемонье писал, что своей конечной целью Лига
намечала установление всеобщего вечного мира путем
создания общеевропейской республиканской федерации,
так называемых Соединенных Штатов Европы. На кон¬
грессах Лиги много говорилось о необходимости «опро¬
кинуть» старую систему правительств, положить конец
курсу на вооружение и т. п. На конгрессе 1869 г., прохо¬
дившем под почетным председательством Виктора Гюго,
вместо лозунга «Соединенные Штаты Европы» была упо¬
треблена формула «Федерация народов Европы».
Однако деятельность Лиги была далека от реальных
потребностей Европы. Лига не имела массовой социаль¬
ной базы, в ее деятельности мало принимали участие
представители рабочих организаций. Призывы Лиги к
миру носили декларативный характер, а вынесенные в
название слова «мир и свобода» на практике мало свя¬
зывались воедино. Основатели Лиги словно не видели,
что невозможно было добиться мира и разоружения от
реакционных европейских правительств.
Проблема разоружения мыслилась Лигой чисто в мо¬
ральном плане, без выявления реальных источников воо¬
ружений и определения путей, ведущих к разоружению.
Достаточно сказать, что в одной из резолюций Лиги го¬
ворилось, что разрешение проблемы разоружения невоз¬
можно до тех пор, пока Соединенные Штаты Европы не
станут реальностью.
203

Федеративная программа Лиги также была весьма
утопична и абстрактна. Признавая принцип «суверенно¬
сти народа», Лига в то же время выдвигала идею неких
наднациональных интересов, что должно было послужить
первым шагом на пути к созданию общеевропейской фе¬
дерации, республиканских Соединенных Штатов Европы.
Лига считала политической основой для вступления в
федерацию «обладание всеобщим избирательным правом,
правом вводить и отменять налоги, правом заключать
мир и объявлять войну, правом заключать и ратифициро¬
вать политические союзы и торговые договоры, правом
вносить поправки в конституции». В таком же духе трак¬
товалась некоторыми наиболее прогрессивно настроенны¬
ми членами Лиги проблема свободы и демократии.
В целом это была буржуазно-либеральная трактовка,
с одной стороны, ограничивающаяся словами и абстракт¬
ными лозунгами без анализа действительных причин раз¬
вития событий, а с другой — уводящая деятельность Лиги
в область утопических мечтаний, находившихся в проти¬
воречии с реальной ситуацией в Европе.
А. И. Герцен был в числе тех, кто подписал документ,
приветствовавший создание этой пацифистской организа¬
ции. Виднейшему представителю русского революционно¬
го движения особенно импонировала идея противопоста¬
вить реакционным силам общеевропейскую демократи¬
ческую организацию. Организаторы первого конгресса
Лиги активно приглашали А. И. Герцена принять в нем
участие. «Вы представитель не только партии мира, —
писали они Герцену, — но и партии мира, основанного на
свободе, партии, не верящей в возможность мира вне рес¬
публики, партии, стремящейся к замене войны и угнете¬
ния мирным республиканским союзом народов».
А. И. Герцен, искренне разделявший идеалы мира и
свободы, тем не менее не принял участия в конгрессе,
главным образом из-за позиции, которую занимали в то
время многие деятели Западной Европы по отношению к
России. Как представитель революционной России,
А. И. Герцен «отказывал западной демократии в мораль¬
ном праве третировать русский народ, ссылаясь на деспо¬
тизм, царящий в России, с позиций критики «тщедушных
свобод западных учреждений», все более попиравшихся
военно-бюрократическими режимами»21.
Итоги Женевского конгресса укрепили отрицательное
отношение А. И. Герцена к западноевропейской демокра¬
тии и ее позиции в русском вопросе. В этой связи
204

А. И. Герцен и Н. П. Огарев приняли решение издавать
«Колокол» на французском языке, ставя перед ним зада¬
чу связать революционные события в России с общеевро¬
пейским революционным движением.
Н. П. Огарев был одним из вице-президентов Лиги на
Женевском конгрессе. Он также осуждал развернувшую¬
ся в Западной Европе кампанию критики России, в ходе
которой даже высказывалась идея превентивной войны
западных держав против России. Многие западноевро¬
пейские деятели даже либерального толка не видели или
не хотели видеть той положительной роли, которую объ¬
ективно играла Россия в поддержке национально-освобо¬
дительного движения на Балканах. Герцен и Огарев от¬
вергли выдвигавшиеся в их адрес обвинения в пансла¬
визме. Одновременно они критиковали позицию М. А. Ба¬
кунина (о разрушении государства вообще и в России),
которую он изложил в своем выступлении на Женев¬
ском конгрессе.
А. И. Герцен не принял участия и во втором Бернском
конгрессе Лиги мира и свободы в 1868 г. из-за своего от¬
ношения к пацифизму в целом, но он снова подчеркнул
важность совместных выступлений представителей рус¬
ских и западноевропейских революционеров.
Таким образом, взаимоотношения А. И. Герцена с Ли¬
гой мира и свободы, с одной стороны, показывали нали¬
чие связей русского освободительного движения с запад¬
ноевропейским, а с другой — выявили различные позиции
внутри общеевропейского движения, в том числе и по во*
просам взаимосвязи мира и свободы.
Вопрос об отношении к Лиге мира и свободы специ¬
ально рассматривался на заседании I Интернационала, в
частности в связи с идеей Бакунина о присоединении Ли¬
ги к I Интернационалу и с его предложением прислать
представителей Интернационала на учредительный кон¬
гресс Лиги.
К. Маркс критиковал Лигу за уход от выявления со¬
циальных корней достижения мира, за отказ от активной
борьбы с реакционной политикой Англии и Франции. Он
называл Лигу мертворожденным обществом буржуаз¬
ных республиканцев22. Учитывая, однако, что в составе
Лиги было немало революционно-демократических деяте¬
лей, и считая важным использовать все формы и средства
борьбы, I Интернационал по инициативе К. Маркса раз¬
решил своим членам участвовать в деятельности Лиги на
индивидуальной основе.
205

Слабость пацифистских движений и организаций, в
том числе и наиболее радикальной из них — Междуна¬
родной лиги мира и свободы, выявилась в начале 70-х гг.
В этот период ситуация в Европе резко изменилась. Пос¬
ле франко-прусской войны 1870—1871 гг. и подавления
Парижской коммуны реакция Европы продолжала на¬
ступление по всем линиям. Политика Бисмарка в повой
Германской империи и наступление реакции во Франции
разрушили всякие иллюзии европейских буржуазных ли¬
бералов. 70-е и последующие годы открывали путь к
новым коалициям и новым конфликтам в Европе.
В этих условиях пацифистские лозунги и призывы
были либо лишены реального содержания, либо служи¬
ли лишь словесным прикрытием агрессивных устремле¬
ний.
В трудах некоторых западноевропейских историков
утверждается, что движение европейских стран и наро¬
дов за национальное единство (Италия и Германия)
вступало в противоречие с панъевропейскими теориями.
В действительности речь шла о более сложном и глубо¬
ком процессе. Само оживление европейских идей, вы¬
движение лозунга «Соединенных Штатов Европы» отра¬
жали с самого начала подъем освободительного движе¬
ния европейских народов, служили некоей антитезой
Священному Союзу. Поэтому сначала в панъевропейском
движении тон задавали демократические деятели Евро¬
пы Дж. Гарибальди, В. Гюго, Дж. Мадзини и др. Среди
них было немало последователей А. Сен-Симона. Все
они часто апеллировали к наследию передовых мысли¬
телей эпохи Просвещения. Идея европейского единства
мыслилась ими в неразрывной связи с борьбой против
деспотизма и тирании, за свободу и независимость на¬
родов.
Они отвергали наднациональную Европу, выступая
за союз свободных европейских народов, за федерацию
стран, борющихся за республиканские, демократиче¬
ские формы правления. Продолжая традиции прошлого,
сторонники европейской федерации связывали ее осу¬
ществление с достижением мира между европейскими
странами и народами.
Но ситуация в Европе во второй половине XIX столе¬
тия существенно отличалась от эпохи Французской ре¬
волюции конца XVIII в. Буржуазия все более утрачива¬
ла свою революционность. Перед лицом движения на¬
родных масс она охотно шла на союз с силами крайней
206

реакции. Многие буржуазные либералы предпочитали
диктатуру Кавеньяка и железную руку Бисмарка де¬
мократическим призывам Л. Блана, Дж. Гарибальди,
А. И. Герцена и В. Гюго.
Поражение революций 1848 г. и расстрел парижских
коммунаров в 1871 г. показали истинную суть псевдоли-
беральных идей и призывов европейской буржуазии. Ей
больше не импонировали лозунги республиканских «Сое¬
диненных Штатов Европы», кризис буржуазного либе¬
рализма предопределил и кризис либеральных европей¬
ских идей.
Следует также подчеркнуть крайнюю аморфность и
расплывчатость позитивной программы левых кругов.
Мелкобуржуазный республиканизм международной Ли¬
ги за мир и свободу довольно быстро обнаружил свою
несостоятельность. Неспособность вскрыть истинные при¬
чины и корни европейского развития, отсутствие пози¬
тивной программы предопределили кризис левого кры¬
ла Лиги, оттолкнули от нее многих видных общественных
деятелей, писателей и ученых.
Журнал «Соединенные Штаты Европы» довольно
быстро утратил свою популярность и в 1885 г. прекратил
существование. В последнем номере Ш. Лемонье с гру¬
стью писал: «Федерация народов и институт междуна¬
родного трибунала больше не казались мне осуществи¬
мыми в Европе».
На конгресс Лиги в Лугано Дж. Гарибальди, Л. Блан,
В. Гюго в 1872 г. еще прислали свои письменные привет¬
ствия, но скоро они отказались от выражения и этих в
достаточной степени формальных знаков внимания.
Европа конца XIX в. вступила в новый этап разви¬
тия. «Свободный» капитализм перерастал в империа¬
листическую стадию, что вело к наступлению реакции по
всем направлениям и линиям. На континенте сложилась
новая расстановка сил. В центре Европы набирала силу
объединенная Германия, очень скоро бросившая вызов
своим соседям на западе и востоке. В Европе складыва¬
лась система империалистических блоков и союзов, всту¬
пивших в жестокую борьбу за гегемонию на континенте,
за передел колоний и зависимых территорий. Острое со¬
перничество европейских держав, приведшее к первой
мировой войне, делало беспредметной и нереальной ре¬
ализацию идей и проектов общеевропейского единства,
воплощенных в лозунге «Соединенных Штатов Европы».
Кроме того, правящие круги европейских стран умело
20.7

эксплуатировали пацифистские идеи, бывшие до этого
привилегией общественных сил и организаций. «Офици¬
альный пацифизм» со своим механизмом, специфически¬
ми средствами, методами и формами часто служил при¬
крытием агрессивных планов и намерений.
Все эти факторы в совокупности предопределили
кризис демократических и буржуазно-либеральных евро¬
пейских идей, вызвавших столь большой энтузиаЗхМ в
широких кругах европейской общественности 40—60-х гг.
XIX в.
Обращаясь к событиям середины и второй полови¬
ны XIX в., необходимо упомянуть и об идеях славянской
общности23. Тенденция к объединению славян явилась
предпосылкой для формирования и развития пансла¬
вистских идей, вокруг которых шла острая борьба реак¬
ционного и умеренно-либерального направлений. Не ос¬
тались в стороне от этой борьбы и представители рево¬
люционно-демократической общественной мысли России
и других славянских народов Европы.
В жарких дискуссиях, развертывавшихся в общест¬
венных кругах России, активно дебатировалась пробле¬
ма «Россия и Европа», которая затрагивала вопросы
общности, различия и своеобразия судеб европейских
народов. В подавляющем большинстве эти дискуссии ка¬
сались тенденций и перспектив общественного развития
и будущего России, ее отношений со славянскими наро¬
дами Юго-Восточной и Восточной Европы. Большое мес¬
то в них отводилось культурно-историческим пробле¬
мам.
Однако международно-политическая тема, вопросы
войны и мира, которые прежде всего стоят в центре на¬
шей работы, в дискуссиях по славянскому вопросу почти
не затрагивались.
ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ СТАДИЯ И ПРОЕКТ
«СРЕДИННОЙ ЕВРОПЫ»
Конец XIX и начало XX в. составили качественно но¬
вый этап в мировой и европейской истории.
Вступление капитализма в империалистическую ста¬
дию, создание крупных монополий и картелей, складыва¬
ние новых блоков, коалиций и союзов стимулировали
распространение универсалистских идей, выражая рост
центростремительных тенденций в мировом развитии.
208

На этой основе возрождались идеи и проекты объеди¬
нения Европы, в том числе и под лозунгом «Соединенных
Штатов Европы». Однако в новых исторических услови¬
ях этот лозунг окончательно лишился своего демократи¬
ческого содержания. Достаточно аморфный и умозри¬
тельный в середине XIX в., теперь, в начале нового,
XX столетия, он стал для определенных кругов своего
рода символом, выражавшем ностальгию по прошлому
веку.
В идее Соединенных Штатов Европы выражался и
страх буржуазных либералов за будущее континента в
условиях, когда Европа раскалывалась на мощные, про¬
тивостоящие друг другу блоки и коалиции, когда проти¬
воборство великих держав приобретало всемирный ха¬
рактер и угрожало мировой войной.
В то же время этот лозунг использовался и некото¬
рыми деятелями международной социал-демократии.
Они говорили о республиканских Соединенных Штатах
Европы, желая противопоставить их реакционным сою¬
зам и военным блокам. В частности, этот лозунг был
предметом оживленных дискуссий на конференциях за¬
граничных секций РСДРП в Берне в феврале—марте
1915 г. Но и здесь он был лишен конкретной основы. Его
выдвижение на практике уводило народные массы от
раскрытия действительных причин сложившейся в Евро¬
пе ситуации, сеяло иллюзии, мешало выработке путей и
форм борьбы с реакционной политикой империалистиче¬
ских держав.
Буржуазно-либеральные и определенные социал-де¬
мократические круги мыслили категориями Европы
прошлого столетия, находясь во власти либеральных ил¬
люзий и игнорируя тот новый этап, в который вступила
Европа в эпоху империализма. В условиях обостряющих¬
ся межимпериалистических противоречий эти круги пы¬
тались уверять, что Соединенные Штаты Европы послу¬
жат некоей панацеей от всех зол и дадут выход из кри¬
зиса. Это были иллюзии. Но дело не сводилось только к
иллюзиям.
Европейская буржуазия и некоторые правые социал-
демократические круги рассчитывали объединить свои
силы, чтобы противостоять нараставшему революционно¬
му движению. Соединенные Штаты Европы должны бы¬
ли создать барьер перед наступлением леворадикаль¬
ного рабочего движения и дать новый импульс развитию
европейского капитализма.
209

Но возродившиеся на рубеже XIX—XX вв. различные
проекты объединения Европы использовались реакци¬
онными кругами империалистических держав в агрес¬
сивных, захватнических целях. Германская буржуазия
рвалась к гегемонии на континенте, она стремилась к
переделу уже поделенного мира, мечтала о приобрете¬
нии новых колоний, источников сырья и рынков сбыта.
Великобритания стремилась сохранить позиции веду¬
щей мировой державы и значительное внимание уде¬
ляла сохранению своих колониальных владений, борь¬
бе с Германией за мировую гегемонию. Франция за¬
ботилась о противодействии Германии и искала новых
союзников как в Европе, так и вне ее. Царская Россия
вынашивала идеи славянской федерации, которая по¬
зволила бы ей, с одной стороны, противостоять герман¬
ским устремлениям, а с другой — усилить свои позиции
в славянских странах и на Балканах.
Эпоха империализма, характеризующаяся интерна¬
ционализацией капитала и созданием монополий, под¬
няла соперничество капиталистических держав на гло¬
бальный, общемировой уровень. Европейское «един¬
ство» реализовывалось в создании системы военно-по¬
литических блоков и пактов, что было закономерным
следствием пресловутого «европейского баланса». На¬
зревала жестокая схватка двух противостоящих евро¬
пейских коалиций (Антанты и германо-австрийского
блока).
Одновременно происходил процесс завершения раз¬
дела мира. Европейский капитализм снова выражал
свое единство в завоевании оставшихся колоний, в по¬
давлении свободы и независимости народов. Франция
захватила Тунис. Бельгия создала новые формы гос¬
подства над Конго. Франция и Англия заключили со¬
глашения о разделе влияния над Сиамом. Англия и
Россия договорились о сферах влияния в Иране. Гер¬
мания, Великобритания, Франция, царская Россия,
Италия, Австрия, Венгрия совместно с США и Японией
жестоко подавили «боксерское восстание» в Китае.
Окрашенные в национальные цвета европейские
идеи и лозунги отражали стремление империалисти¬
ческих держав к гегемонии в Европе и во всем мире.
Широкий спектр европейских лозунгов и доктрин про¬
явился в ряде проектов, рожденных в начале века, в
столкновении позиций различных европейских держав,
общественных сил и движений.
210

Обратимся сначала к конгрессу политических наук,
проходившему в Париже в 1900 г., рассматривавшему
различные европейские идеи на рубеже XIX—XX вв.
В центре внимания участников конгресса, который был
создан по инициативе Общества бывших и настоящих
учеников свободной школы политических наук, оказал¬
ся вопрос о создании Соединенных Штатов Европы.
В докладе А. Леруа-Болье и четырех других, посвя¬
щенных различным аспектам проблемы, доказывалась
жизненная необходимость европейской организации.
Основная идея доклада Леруа-Болье состояла в
том, что общие интересы Европы охраняются недо¬
статочно. Экспедиция европейцев в Китай в 1900 г.
(так докладчик именовал упомянутую выше каратель¬
ную акцию с целью подавления «боксерского восста¬
ния») показала, до какой степени европейские держа¬
вы не привыкли действовать сообща. Поэтому нельзя
не желать создания для этих общих европейских ин¬
тересов постоянного органа в виде унии или ассоциа¬
ции европейских государств. «Такая идея способна,—
по мнению Леруа-Болье, — привлечь к себе не только
ум мечтателя или философа, размышляющего об осу¬
ществлении на земле, быть может, сверхчеловеческого
идеала мира и справедливости. Такая идея достойна
внимания и ума положительного, для которого на пер¬
вом плане стоят вопросы материальные и политические
и который не может не сознавать того громадного вре¬
да, какой, при расширенных сношениях народов в на¬
ши дни, вытекает для Европы из соперничества и вра¬
жды ее частей между собой».
Полагая, что в XX в. главным условием для охраны
мира является сила, Леруа-Болье высказывал уверен¬
ность, что именно объединение Европы в союз способ¬
но придать ей новую силу и обеспечить мир, а также
устранить многие межгосударственные противоречия.
Создание Соединенных Штатов Европы по амери¬
канскому образцу автор доклада считал малоподхо¬
дящим. Народы европейского материка обладают та¬
ким славным и разнообразным прошлым, что никогда
не согласятся отказаться от своей исторической и на¬
циональной индивидуальности. В противном случае,
сколько бы Европа ни выиграла от своего соедине¬
ния, она утратила бы другое, не менее высшее благо —
превосходство в области культуры.
Европейский союз должен умерять страсти узкого
211

национализма, но, с другой стороны, он не должен ни¬
кого лишать его родины. Поэтому за образец союза
следовало бы, по мнению Леруа-Болье, взять Герман¬
ский союз до 1866 г. или Швейцарский союз до 1848 г.
Из состава планируемого Европейского союза Леруа-
Болье исключал Англию и Россию, поскольку Англия со
►своей империей имеет отличные от Европы интересы, а
Россия, в противоположность Англии, не составляет ча¬
сти старой исторической Европы. Последующие «аргу¬
менты» докладчика были нацелены на то, чтобы обосно¬
вать этот надуманный тезис относительно «неевропейско¬
го» характера России и ее жителей. «Ее традиции, уч¬
реждения, политический строй, народный дух, даже
сама природа отделяют ее от Запада, — утверждал Ле¬
руа-Болье. — В ней нет того чувства западной солидар¬
ности, которое связывает между собой при всех их раз¬
личиях германские и романские народы».
Даже те из русских, рассуждал Леруа-Болье, кото¬
рые не разделяют этих национальных предрассудков, ду¬
мают все-таки, что России, как естественной главе сла¬
вянского и православного мира, предназначена особая
судьба. Если они прямо не смеют обещать ей гегемонию
над Западом, то все же считают, что размеры ее терри¬
тории и богатство природных ресурсов делают для нее
излишним участие в общем европейском союзе.
Однако, по словам докладчика, общие политические
и экономические интересы ведут к установлению меж¬
ду Россией и Западной Европой соглашения, предзна¬
менованием которого является франко-русский союз.
В докладе А. Флера отмечалось, что Европа пред¬
ставляет собой нечто большее, чем географическое по¬
нятие или политическая фикция, что в европейских го¬
сударствах пробуждается сознание большей взаимной
солидарности и стремление к более активному совмест¬
ному регулированию восточных дел в интересах Европы,
как целого.
Флер рассматривает учреждение на Нижнем Дунае
-европейской комиссии, оберегающей свободу судоход¬
ства на этой реке, нейтрализацию Суэцкого канала, на¬
правленную против чрезмерных притязаний Англии. Ду¬
найская комиссия является, по словам автора, воплоще¬
нием европейского синдиката, который служит общему и
постоянному европейскому интересу.
Р. Долло в своем докладе сводит общие интересы
Европы к трем категориям — политическим, экономиче¬
212

ским и «санитарным». Политические интересы Европы в
целом вызвали к жизни международные конгрессы и
союзы вроде Священного, нейтрализацию некоторых
стран, заботу об охране Средиземного моря как моря
общеевропейского и т. п. Выражением общеевропейских
экономических интересов стали международные согла¬
шения о реках, таможенных союзах и формах между¬
народного финансового контроля. «Санитарные» интере¬
сы Европы нашли свое выражение в международных
конференциях, на которых обсуждался вопрос о борьбе
против распространения в Европе эпидемий из Азии
и т. п.
Интересы Европы, как духовного и культурного це¬
лого, не ограничиваются только одним континентом.
•Они проявляются и в других частях мира. В Америке
сфера их приложения из-за ошибок европейцев быстро
сокращается. Зато для них создано недавно новое об¬
ширное поприще в Африке. Решения Берлинской конфе¬
ренции 1884—1885 гг., утверждал Долло, пойдут на
пользу и Европе, и местному населению Африки. В до¬
кладе подчеркивалась важность для Европы, чтобы ла¬
тиноамериканские республики не подпали под экономи¬
ческий и политический гнет США. Многочисленными
узами Латинская Америка больше связана с Южной
Европой, чем с США. Докладчик высказал сожаление,
что Испания и Франция почти ничего не делают для
поддержания своего влияния в этом регионе, и заявил,
что захват США Филиппинского архипелага был след¬
ствием крупнейшей оплошности со стороны Европы.
Англия уступила США в вопросе Панамского канала, и
неизвестно, как долго удастся ей удерживать за собой
Вест-Индию и Канаду. В случае осуществления реше¬
ний Вашингтонского конгресса 1889—1890 гг. все лати¬
ноамериканские республики окажутся в полной экономи¬
ческой зависимости от США, что, по мнению Долло, на¬
несет вред не только самим этим республикам, но и Ев¬
ропе.
Широкому кругу вопросов, связанных с проектами
’Объединения Европы, был посвящен и доклад Г. Изам-
бера. В докладе отмечалось прежде всего, что достиже¬
ние мира в Европе связывалось до сих пор с разоруже¬
нием и введением третейского суда. Однако работа
Гаагской конференции показала малую практическую
пригодность того и другого. Что касается, в частности,
третейского суда, то, до тех пор пока обращение госу¬
213

дарств к нему остается добровольным, он не будет до¬
статочно эффективным органом. Но чтобы сделать об¬
ращение государств к нему обязательным, нужна поли¬
тическая организация с законодательной и исполнитель¬
ной властью, которая обращала бы в законную силу
постановления международного суда, то есть власти
судебной.
Для того чтобы союз государств отличался прочно¬
стью и жизнеспособностью, необходимо, чтобы его чле¬
ны были объединены общностью интересов и цивили¬
зации.
В свете этих критериев в докладе рассматривается,
в частности, проблема отношений Европы с США. От¬
мечается, что при общности их с Европой по религии,
происхождению и образованию основной части населе¬
ния они имеют свои, совершенно особые экономические
интересы. Впрочем, в интересах всеобщего мира, гово¬
рится в докладе, нельзя не желать, чтобы США и Ев¬
ропа составили один громадный политический синди¬
кат.
Соединение всех европейских государств в одно це¬
лое представило бы собой силу, которая оказала бы воз¬
действие на все части света. По мнению автора, если бы
Испания входила в состав подобной организации, США
не посмели бы отнять у нее колонии.
Говоря о составе европейского союза, Изамбер вы¬
сказался против вхождения в него Турции, поскольку
она представляет другую цивилизацию.
Докладчик отдал предпочтение конфедеративной фор¬
ме объединения европейских стран. В отличие от феде¬
рации в конфедерации составляющие ее части остаются
суверенными. Отдельные государства слишком ревниво
оберегают свою независимость, чтобы можно было до¬
пустить согласие с их стороны на другой, более тесный
союз.
Конфедерация, по мнению докладчика, должна бы¬
ла быть республикой, а не монархией, ибо послед¬
няя предполагает принцип подчиненности, что будет не¬
приемлемо для свободных государств. Кроме того, вы¬
боры главы монархии сделались бы причиной смут и
потрясений.
Общеевропейские представительные органы должны
базироваться на принципе равенства отдельных госу¬
дарств и пропорциональности представительства их насе¬
ления. Пропорционально численности населения должна
214

формироваться и общеевропейская армия. В случае не¬
повиновения одного из союзных государств общеевропей¬
ский исполнительный совет может использовать эту
армию.
Идеи, высказанные в докладах на конгрессе полити¬
ческих наук, проходившем в самом начале нового столе¬
тия, позволяют сделать некоторые общие выводы
о трансформации лозунга «Соединенных Штатов Ев¬
ропы» к началу XX в.
Во-первых, явно обнаруживалась новая, империа¬
листическая сущность лозунга. Речь, как мы видели,
шла уже не о тех Соединенных Штатах Европы, кото¬
рые Дж. Мадзини, В. Гюго и Дж. Гарибальди стреми¬
лись противопоставить реакционному Священному
Союзу. На этот раз объединение европейских стран
хотели сделать ударной силой в борьбе за колонии и
зависимые территории. И прежний лозунг «Соединенных
Штатов Европы», который объединял европейских демо¬
кратов и либералов, теперь становился оружием в руках
монополистической буржуазии, средством в борьбе за
мировое господство.
Сторонники европейской конфедерации с сожалением
констатировали, что Европа упустила Латинскую Аме¬
рику, не реализовала всех своих возможностей в Афри¬
ке и т. д. Отражая соперничество империалистических
держав, они хотели ограничить растущее влияние Сое¬
диненных Штатов Америки. Дискуссии 1900 г. показа¬
ли, что борьба за передел мира, за источники сырья и
рынки сбыта становится центральной и поистине обще¬
мировой проблемой в политике великих держав.
Во-вторых, идея Соединенных Штатов Европы, кото¬
рая в 40—60 гг. XIX столетия увязывалась с задачей
достижения вечного мира, выявляя связь европеизма
и пацифизма, теперь, на рубеже XIX и XX вв., несла в
себе заряд новых войн и конфликтов, в том числе и об¬
щемировых. Пацифистские мотивы сменялись идеями
господства и гегемонии, планами подготовки войны.
Подобное развитие событий не только свидетельст¬
вовало о наступлении нового этапа в мировой истории,
но и отражало кризис буржуазного пацифизма, его
неспособность ни вскрыть причины возникновения войн
и конфликтов, ни тем более эти конфликты и войны
предотвратить.
Все большее распространение стал получать так
^называемый «официальный пацифизм». Пацифистская
215

фразеология активно использовалась в официальной по¬
литике отнюдь не для миролюбивых целей, а скорее для
камуфлирования истинных агрессивных намерений ев¬
ропейских правительств. Термины «разоружение», «ар¬
битраж», «гарантии» и прочие заняли большое место в
арсенале тех, кто готовил войну и был вдохновителем
гонки вооружений.
В-третьих, идеи объединения Европы и на континен¬
тальном, и на региональном уровнях активно использова¬
лись в соперничестве империалистических держав для
утверждения их гегемонии над Европой. Эта тенденция
в европеизме уходила своими корнями, как мы уже по¬
казывали, в далекое прошлое. В течение многих деся¬
тилетий лозунги и теории европейских союзов выдви¬
гались французскими деятелями для завоевания Фран¬
цией господствующих позиций в Европе. В XIX в. о воз¬
рождении итальянского культурного величия в Европе
мечтали некоторые итальянские политики и мыслите¬
ли. «Железный канцлер» Бисмарк, стремящийся объеди¬
нить разоренные германские государства под главен¬
ством Пруссии, в то же время явно желал видеть объе¬
диненную Германию преобладающей силой в Европе.
Различные идеи и проекты для распространения своего
влияния в Европе выдвигал русский царизм.
И теперь, в начале XX в., снова возрождались подоб¬
ные теории и конкретные проекты. На этот раз в них
соединялись региональные и общеконтинентальные, на¬
циональные и интернациональные интересы. Национа¬
листические и шовинистические идеи служили средством
для оправдания стремления к гегемонии над Европой
или над ее отдельными частями. Так, в приверженности
лозунгу «Соединенных Штатов Европы» переплетались
различные позиции — от откровенно правых и агрес¬
сивных до буржуазно-либеральных и социал-демократи¬
ческих.
Начало XX в. принесло еще один проект европейского
объединения — проект создания так называемой «Сре¬
динной Европы», выдвинутый Германией24.
Идея «Срединной Европы» имела свою историю. Она
восходила к Меттерниху и Фредерику Листу, о ней
вспоминали в связи с событиями 1848 и 1860 гг. О вели¬
чии «Срединной Европы» любил рассуждать Бисмарк.
Идея «Срединной Европы» была, как правило, связана
с судьбами Австро-Венгрии. Много спорили о географи¬
ческих границах возможной «Срединной Европы», но эти
216

споры лишний раз показывали политический смысл идеи
центральноевропейского единства.
В наиболее концентрированной форме идея «Средин¬
ной Европы» была изложена в книге немецкого общест¬
венного деятеля Фридриха Науманна, изданной в
1916 г.25 Автор с самого начала предупреждает, что
создание «Срединной Европы» — «дело нелегкое, и для
его осуществления недостаточно какого-либо одного
акта и решения. На это потребуется не менее полувека».
Науманн пытается доказать, что «Срединная Европа»
имеет свою собственную историю, и объявляет «средин¬
ноевропейскими» фигурами Карла Великого, Рудольфа
Габсбургского, Максимилиана и Карла V.
С эпохой Наполеона I он связывает начало следую¬
щего периода истории «Срединной Европы», а из поли¬
тических деятелей более позднего времени всячески пре¬
возносит Бисмарка: «Если бы Бисмарк мог воскреснуть,
чтобы руководить по окончании войны мирными пере¬
говорами, то не только все партии Германской империи
без исключения восторженно его приветствовали бы,
но и все народности Австрии и Венгрии потому, что,
несмотря на битву при Кенигсграде, он явился бы для
всех нас от Северного моря до боснийской границы
творцом Срединной Европы». По мнению автора, «Сре¬
динная Европа» создалась прусскими победами, особен¬
но весной 1870 г.
Далее Науманн переходит к обоснованию сущности
«Срединной Европы». Ее стержнем он считает союз
Германии и Австро-Венгрии, разумеется, под главен¬
ством и эгидой Германии. «Спаять Австрию и Пруссию
в исторический альянс почти то же самое, что слить
вместе XVIII и XIX столетия».
Главными звеньями на пути создания «Срединной Ев¬
ропы» Науманн считал решение экономических и та¬
моженных вопросов, создание общей армии и общих уч¬
реждений. «Теперь или никогда, — восклицал он, — дол¬
жно создаться одно целое между востоком и западом,
должна образоваться Срединная Европа между Росси¬
ей и западными державами». Именно при описании эконо¬
мической основы «Срединной Европы» в полной мере
становится понятным замысел автора и его единомыш¬
ленников. «Немецкая экономическая система, — пишет
он, — должна быть воспринята всей Срединной Евро¬
пой. Военный оборонительный союз послужит основой
для внутренней связи».
217

Таким образом, автор лишь слегка камуфлирует
идею, что Германия должна стать во главе «Срединной
Европы». Фактически же речь шла о том, чтобы Герма¬
ния покорила всю Центральную Европу.
Доказывая право Германии на создание объединен¬
ной «Срединной Европы», автор приводит, в частности,
тот довод, что площадь всей «Срединной Европы»
составит лишь 6,7 млн. кв. км, меньше, чем площадь, ко¬
торую занимает Англия (вместе с Египтом), Россия,
Франция, Китай, США, Бразилия.
Чрезвычайно интересен вопрос о границах «Средин¬
ной Европы», как они мыслились Науманном. В одном
из разделов книги он упоминает территорию между
Балтийским и Средиземным морями, а также европей¬
скую и азиатскую часть Турции, включая и часть Ара¬
вии. В книге прямо не называются страны и области,
которые должны были войти в состав «Срединной
Европы», но по многим данным, приводимым в книге,
можно прийти к выводу, что и сам Науманн, и сторонни¬
ки его идеи намеревались объединить под германским
господством обширную территорию, включающую поми¬
мо самой Германии территорию Австро-Венгрии с под¬
властными ей областями на Балканах и в Дунайском
бассейне.
Науманн напоминает, что некоторые сторонники
«Срединной Европы» предлагали включить в нее Гол¬
ландию, Скандинавские страны, Румынию, Болгарию,
Грецию; другие же готовы были причислить к ней даже
Францию, Испанию, Италию, Швейцарию и Бельгию, с
тем чтобы потом образовать Соединенные Штаты Евро¬
пы. Сам он 'считает, что подобные идеи нереальны и
приносят лишь вред. «Мы воздерживаемся от подобных
расплывчатых планов, — заявляет Науманн, — и гово¬
рим, при настоящем положении, лишь о слиянии Герма¬
нии и Австро-Венгрии, потому что эти два государства
должны быть объединены прежде, чем вообще можно
будет думать о каком-либо успешном обращении к дру¬
гим странам».
Науманн словно боится заранее раскрывать все кар¬
ты, опасаясь вызвать недовольство австрийцев и венг¬
ров, которые «думают о своих собственных балканских
и турецких интересах, которые им ближе наших, и смуща¬
ются тем обстоятельством, что Германия будет желать
проводить свою турецкую политику без их ведома».
Но буквально несколькими строками ниже Науманн
218

не удерживается и сам обозначает некоторые возможные
территории, которые со временем могли бы войти в сос¬
тав «Срединной Европы». «Кто может предсказать, —
пишет он, — в каком направлении будут положены тран¬
шейные границы Срединной Европы? Включат ли они
Румынию и Бессарабию? Пойдут ли они по течению
Вислы или нет? Следует ли подключить Болгарию к
средпнноевропейской сфере? Удастся ли нам удержать
железнодорожную магистраль до Константинополя в на¬
дежных союзнических руках? Какие гавани на побережье
Средиземного моря могут служить конечными срединно¬
европейских железнодорожных линий? Что станет с Ант¬
верпеном? В каком положении окажется Балтийское мо¬
ре после войны? Таким образом, возникают сотни раз¬
личных вопросов. Несомненно только, что их решение
зависит главным образом от того, является ли германо¬
австро-венгерский союз желательным и решенным делом.
От этого зависит рождение Срединной Европы».
Как видим, Науманн разделяет аппетиты тех деяте¬
лей, которые отодвигали границы «Срединной Европы»
далеко на запад, юг и восток континента. Во всяком
случае, он недвусмысленно заявляет, что «площадь ми¬
ровой экономической области «Срединная Европа» долж¬
на превзойти территориальный объем Германии, Австрии
и Венгрии». В книге Науманна специально рассматри¬
вался вопрос о механизме управления будущим объеди¬
нением. В этой связи в качестве срединноевропейского
центра называется Прага, а центра морской торговли —
Гамбург, биржевого центра — Берлин, юридического —
Вена.
Науманн анализирует и военные аспекты будущего
союза, указывая при этом, что «требование единства во¬
енной организации обусловливается понятием мировой
экономической области». В конце книги Науманн ука¬
зывает, что решение вопроса о «Срединной Европе» будет
зависеть от итогов мировой войны, причем каждое госу¬
дарство при вхождении в новое европейское образование,
несомненно, будет взвешивать все шансы и возможности.
«Может быть, — продолжает автор, — Венгрия несет
при этом самую большую долю ответственности. В ру¬
ках этого не немецкого государства находится до из¬
вестной степени вся будущая судьба германской нации,
ибо, если Венгрия откажется от участия в образовании
Срединной Европы, то она вряд ли вообще сможет соз¬
даться... Но надо полагать, что идея Срединной Европы
219

встретит мощную поддержку со стороны монархов обеих
союзных империй, австрийский и германский императо¬
ры стоят вместе со своими народами перед важнейшим
решением, которое потребует забвения многого старого
и восприятия многого нового. Верность Нибелунгов
должна быть возведена в принцип общей государствен¬
ной системы... Мы выйдем иными из этой войны, чем
мы в нее вступили. Мы вернемся с войны гражданами
Срединной Европы».
Такова была схема переустройства Европы, предла¬
гавшаяся теоретиками германской империи в период пер-
рой мировой войны. План «Срединной Европы» явился
одним из первых конкретных проектов интеграционных
объединений Европы в эпоху империализма. Он отражал
растущие амбиции и агрессивность германского импе¬
риализма, попытки германских правящих кругов объеди¬
нить значительную часть Европы под главенством Гер¬
мании.
В сущности этот план возрождал в новых историче¬
ских условиях тенденцию к объединению всей Европы
или ее части под властью одной из европейских держав.
В начале XIX столетия эта тенденция выражалась в
стремлении «унифицировать» Европу под французской
гегемонией. В XX в., на империалистической стадии, с
гегемонистскими идеями и притязаниями выступила Гер¬
мания, причем ее устремления приняли более широкий
и агрессивный характер. В планах германских монопо¬
лий и германского милитаризма Европа занимала важ¬
ное, но не единственное место. Речь шла об установле¬
нии мирового господства, о захвате и перераспределении
уже захваченных колониальных владений. Подобные
проекты втягивали в арену соперничества и противобор¬
ства многие страны в Европе, и не только в Европе, что
создавало угрозу нового общемирового конфликта.
Проект объединения Европы под эгидой Германии
встретил противодействие в других европейских странах.
В частности, именно в годы первой мировой войны ожи¬
вились так называемые «средиземноморские», или «ла¬
тинские», идеи объединения европейских народов.
В феврале 1915 г. в Париже состоялась манифеста¬
ция представителей так называемых «латинских» наро¬
дов под председательством президента палаты депута¬
тов Франции П. Дешанеля. Президент Французской рес¬
публики Р. Пуанкаре приветствовал участников мани¬
фестации. На манифестации выступили представители
220

Греции, Португалии, Румынии, Испании, Италии, Фран¬
ции. Видный итальянский историк Г. Ферреро, в частно¬
сти, заявил: «Наша цивилизация, зародившись в Гре¬
ции, латинизировалась в Италии, а потом через Италию
(прежде чем стала и после того как стала христианской)
завоевала часть Европы, над которой господствует и
еще будет господствовать в течение многих веков... Вос¬
ток — это масса, тяжеловесность, огромность, повторе¬
ние, многословие. Греция — это соразмерность, гармо¬
ния, воздушность, ясность, сжатость. Первый стремится
быть колоссальным, вторая — великой... Германия —
это тот народ в Европе, который более всего одержим
страстью к колоссальному, что является лишь грубой
формой ее спеси».
Сторонники «латинской Европы» апеллировали к
традициям античности, а также использовали фразеоло¬
гию Дж. Мадзини и других деятелей эпохи Рисорджи-
менто. В «латино-романскую Европу» они включали
страны Средиземноморья, обращая внимание прежде все¬
го на моральные и культурно-исторические факторы и не
забывая при этом чисто политических соображений, свя¬
занных с консолидацией усилий этих стран в борьбе про¬
тив Германии.
Это напоминало идеологическую подготовку к вступ¬
лению Италии в войну на стороне Антанты, которое про¬
изошло спустя три месяца после упоминавшейся манифе¬
стации. Сторонники «латинской Европы» стремились
скрыть захватнические цели Италии и всей Антанты в
войне, представить войну как борьбу «демократической»
Европы против реакционной Германии и ее союзников.
Вся история первой мировой войны ясно показывала, че¬
го стоили эти псевдодемократические идеи. Война с обе¬
их сторон велась за сохранение и перераспределение
колоний, за обладание рынками сбыта и источниками
сырья, за гегемонию в Европе и в других частях мира.
Начало XX столетия ознаменовалось также возрож¬
дением «славянской идеи», имевшей довольно устойчи¬
вую традицию в русской общественной мысли, что была
связано с желанием некоторых довольно пестрых по
своему составу слоев русского общества противопоста¬
вить эту идею пангерманским проектам26.
В июле 1908 г. в Праге состоялся первый всеславян¬
ский съезд. Следующий съезд проходил в Софии в июне
1910 г. Доминирующее положение на этих съездах зани¬
мали деятели реакционного толка, использовавшие пан¬
221

славизм для пропаганды идей самодержавия, шови¬
низма и православия.
Существовало и широкое буржуазно-либеральное на¬
правление, представители которого по основным позици¬
ям мало чем отличались от деятелей реакционного толка.
Но в России, да и в других славянских странах было не¬
мало деятелей культуры, науки и просвещения, которые
развивали идеи культурной общности славянских наро¬
дов и пытались апеллировать к демократическим тради¬
циям XIX в.
«Славянский вопрос» занимал большое место в
марксистской мысли и политической практике. В. И. Ле¬
нин неоднократно писал о необходимости подходить к
этому вопросу в тесной связи с революционной борьбой
народов России и народов славянских стран Европы за
свое социальное и национальное освобождение, за демо¬
кратию и социализм.
В те же годы был выдвинут лозунг балканской феде¬
рации. «Сознательные рабочие балканских стран, — пи¬
сал В. И. Ленин в 1912 г., — первые выдвинули лозунг
последовательного демократического решения националь¬
ного вопроса на Балканах. Этот лозунг: федеративная
балканская республика. Слабость демократических клас¬
сов в теперешних балканских государствах... привела к
тому, что экономически и политически необходимый союз
стал союзом балканских монархий»27.
В целом же пангерманские проекты, латинская и
славянская идея и лозунг балканской федерации в начале
XX столетия представляли собой различные стороны и
варианты развития европейской идеи на региональном
уровне. Они свидетельствовали также об острой социаль¬
ной и политической борьбе вокруг различных европей¬
ских идей, представлений и проектов.

Глава IV
ВЕЛИКИЙ ОКТЯБРЬ
И СУДЬБЫ ЕВРОПЫ
ЛЕНИНИЗМ И ЕДИНСТВО РЕВОЛЮЦИОННЫХ СИЛ.
ЛЕНИНСКАЯ ПРОГРАММА МИРА И МИРНОГО
СОСУЩЕСТВОВАНИЯ
Великая Октябрьская социалистическая революция
открыла новую эру в мировой истории. Она изменила и
судьбы народов Европы. Социализм обрел на европей-
скОлМ континенте материальную силу и из мечты превра¬
тился в историческую реальность XX столетия. Советский
Союз стал оплотом всех сил Европы в борьбе за рево¬
люционное обновление, за социальный прогресс и на¬
циональное освобождение.
Ленинские идеи мира и социальной справедливости
встретили поддержку трудящихся различных стран Ев¬
ропы, они открыли перед Европой перспективу избавле¬
ния от войны, борьбы за социальный прогресс.
Победа Октябрьской революции подтвердила истори¬
ческую правоту марксистско-ленинского учения, теории
научного социализма. Ленинская теория социалистиче¬
ской революции открыла перед человечеством, прежде
всего перед народами России, реальный путь к завоева¬
нию власти пролетариатом и его союзниками. Ленинская
теория социалистической революции имела всемирно-ис¬
торическое значение, она служила целям и потребностям:
общеевропейского и мирового революционного движения.
Важное значение имеет ленинский подход к пробле¬
мам взаимосвязи мира и социального прогресса. В. И. Ле¬
нин писал, что, выражая интересы рабочего класса, ком¬
мунисты не противопоставляют их интересам всего че¬
ловечества, и в этом плане подчеркивал важность дости¬
жения мира как общечеловеческого идеала, составляю¬
щего непреходящую приоритетную ценность для всего
человечества.
В конкретных условиях начала XX в., и особенно в
период первой мировой войны, В. И. Ленин выдвигал
223

лозунг объединения революционных сил — прежде всего
Европы — для борьбы с империализмом и мировой ре¬
акцией.
Разработанное В. И. Лениным учение об империализ¬
ме, обоснование им закона неравномерности его разви¬
тия, раскрытие соотношения центробежных и центростре¬
мительных тенденций в развитии капитализма на импе¬
риалистической стадии составили теоретический фунда¬
мент для понимания закономерностей и особенностей
мирового и европейского развития.
Обоснование В. И. Лениным тенденции интернациона¬
лизации производства, капитала и общественной жизни
в эпоху империализма помогает понять характер и сущ¬
ность интеграционных процессов в Европе.
Особое значение в этой связи имеют оценки В. И. Ле¬
ниным содержания лозунга «Соединенных Штатов Ев¬
ропы» применительно к началу XX в. «...Если лозунг рес¬
публиканских Соединенных Штатов Европы, — писал
В. И. Ленин в 1915 г., — поставленный в связь с рево¬
люционным низвержением трех реакционнейших монар¬
хий Европы, с русской во главе, совершенно неуязвим,
как политический лозунг, то остается еще важнейший
вопрос об экономическом содержании и значении этого
лозунга. С точки зрения экономических условий империа¬
лизма, т. е. вывоза капитала и раздела мира «пере¬
довыми» и «цивилизованными» колониальными держава¬
ми, Соединенные Штаты Европы, при капитализме, либо
невозможны, либо реакционны...
Соединенные Штаты Европы, при капитализме, рав¬
няются соглашению о дележе колоний. Но при капита¬
лизме невозможна иная основа, иной принцип дележа,
кроме силы. Миллиардер не может делить «националь¬
ный доход» капиталистической страны с кем-либо другим
иначе, как в пропорции: «по капиталу»1.
«Конечно, •— продолжал В. И. Ленин, — возможны
временные соглашения между капиталистами и между
державами. В этом смысле возможны и Соединенные
Штаты Европы, как соглашение европейских капиталис¬
тов... о чем? Только о том, как бы сообща давить социа¬
лизм в Европе, сообща охранять награбленные колонии
против Японии и Америки...»2.
В. И. Ленин глубоко вскрыл характер возможных
•объединений капиталистических стран Европы, подчер¬
кивая и их империалистическую сущность, и их времен¬
ный характер, и их направленность против социализма.
224

В тех исторических условиях, как показывал В. И. Ле¬
нин, лозунг «Соединенных Штатов Европы» не мог быть
средством достижения мира; этот лозунг отнюдь не был
альтернативой военному решению проблемы, Соединен¬
ные Штаты Европы (если бы и были возможны) соста¬
вили бы лишь иной временный вариант блоковой систе¬
мы империализма.
Победа социалистической революции в России корен¬
ным образом изменила судьбы мира и Европы. С октяб¬
ря 1917 г. социализм как общественная система обрел
свою реальность.
Обратимся к вопросу о том, как и в какой степени
Октябрьская революция изменила социально-политиче¬
ский облик Европы, повлияла на характер общеевропей¬
ского развития, на подход к Европе в плане ее общности.
Мы уже неоднократно подчеркивали, что «идея Ев¬
ропы», взгляд на континент в целом были принципиаль¬
но разными у различных классов, политических партий
и групп. Широкое распространение получили попытки
буржуазных идеологов выдать их толкование европей¬
ской идеи за единственно реальный общеевропейский
подход, который якобы отвечал интересам всех европей¬
цев.
Октябрьская революция нанесла этим представлени¬
ям и стремлениям сильнейший удар. В октябре 1917 г.
Европа утратила свою однородную социальную структу¬
ру. Теперь в Европе параллельно существовали и разви¬
вались капиталистические государства и социалистиче¬
ская Россия с противоположными системами собственно¬
сти и политической организации, идеологическими воз¬
зрениями и установками.
В новых исторических условиях вставали такие прин¬
ципиальные вопросы, как дальнейшие судьбы и перспек¬
тивы развития Европы, характер отношений между обще¬
ственными системами в Европе, пути развития европей¬
ской экономики, культуры и общественной мысли.
Мы акцентируем внимание на этих вопросах, чтобы
еще раз подкрепить мысль о широком смысле европей¬
ской идеи, о том, что подход к Европе как общности не
связан только с конкретными планами объединения Ев¬
ропы, а предполагает более широкий контекст, обраще-,
ние к судьбам континента в целом, к его прошлому и бу¬
дущему. Этот аспект особенно отчетливо просматривает¬
ся, когда речь идет о проблемах войны и мира, о сущ-'
ности и перспективах мира в Европе.
8—700
225

Появление социализма в Европе с еще большей си¬
лой поставило и вопрос о взаимосвязи исторических су¬
деб Европы с общемировым развитием. Противостояние
социализма и капитализма как мировых систем и тот
факт, что это противостояние началось в Европе, с одной
стороны, как бы усиливало значение европейского конти¬
нента в мировом историческом развитии, а с другой —
еще более подчеркивало место Европы в общемировом
историческом процессе, характеризующемся сменой об¬
щественно-экономических формаций.
Появление реального социализма в Европе, весь ис¬
торический опыт XX столетия привели к кризису старых
и формированию новых европейских представлений и
проектов. Одновременно формировались и новые прин¬
ципы взаимоотношения Европы с другими континентами.
Победа Октябрьской социалистической революции в
России, пролетарские революции в Германии и Венгрии,
размах революционных бурь в других частях Европы
означали крах буржуазных концепций «единой Европы».
Идеологи европейской буржуазии писали о кризисе и за¬
кате Европы, не желая понять и признать, что речь шла
о кризисе буржуазной Европы, о закате старых буржу¬
азных европеистских представлений. Первая мировая
война показала, чего стоили призывы и теории европей¬
ского единства, какой жестокий гегемонистский смысл
вкладывали лидеры стран Европы и их идеологи в пла¬
ны европейского объединения типа Соединенных Шта¬
тов Европы.
Ужасы первой мировой войны, унесшей жизни десят¬
ков миллионов европейцев, появление все более разру¬
шительных видов оружия с возрастающей остротой ста¬
вили вопрос о путях и возможностях предотвращения
войны. Прежние многочисленные мирные европейские
проекты снова возбуждали интерес.
Главный вопрос состоял в возможности обеспечения
мира в Европе в условиях существования в ней госу¬
дарств двух принципиально противоположных систем и
продолжающегося острого соперничества между евро¬
пейскими капиталистическими государствами.
Представляла интерес и судьба «европейского балан¬
са» как европейской институции. Теперь стоял вопрос о
том, как и в какой форме будет возрожден или скон¬
струирован новый «баланс» в Европе и какое место в
новой послевоенной Европе ее буржуазные лидеры отво¬
дят Советскому государству и побежденной Германии.
226

Начнем с центральной проблемы, связанной с побе¬
дой социалистической революции в России, с отношени¬
ем В. И. Ленина и большевистской партии к вопросам
войны и мира и с позицией лидеров буржуазной Европы.
* * *
Ленинская концепция социалистической революции и
строительства социализма явилась теоретической осно¬
вой внешней политики Советской страны. Мы не будем
касаться здесь всех вопросов советской внешнеполити¬
ческой программы, а выделим лишь те, которые связа¬
ны с общеевропейскими проблемами. Ленинская внешне¬
политическая теория, естественно, выходила за рамки
Европы, но ее значение именно для Европы было чрез¬
вычайно велико.
Обосновав возможность победы социалистической ре¬
волюции в одной стране, В. И. Ленин придавал перво¬
степенное значение объединенным действиям и солидар¬
ности европейских трудящихся. Шла ли речь о социаль¬
ных лозунгах или о борьбе против войны и защите мира,
Ленин постоянно призывал к единству пролетариата
России, Германии, Англии, Франции и других европей¬
ских стран. Развивая марксистский принцип пролетар¬
ского интернационализма, Ленин видел в победившей
революции в России важнейший фактор для утвержде¬
ния социализма, для борьбы трудящихся всех стран и
особенно Европы за социальный прогресс и националь¬
ное освобождение, за мир, демократию и социализм. Об¬
щеевропейское социалистическое и демократическое
движение обрело материальную силу, получило новый
мощный импульс для своего развития.
Водораздел между реакционно-консервативным, бур¬
жуазно-либеральным и социалистическим взглядами на
Европу, обозначившийся во второй половине XIX столе¬
тия, теперь, после победы социалистической революции
в России, резко углубился.
Во многих своих работах Ленин писал о том, что пар¬
тия большевиков и коммунистические партии других ев¬
ропейских стран наследовали лучшие прогрессивные и
гуманистические традиции и опыт исторического прош¬
лого Европы. При этом речь шла о европейском насле¬
дии в области культуры и общественной мысли, в том
числе о просветительской мирной традиции поиска пу¬
ти объединения европейских народов в борьбе за вечный
и справедливый мир.
S*
227

Ленинский Декрет о мире, представлявший собой
внешнеполитическую программу Советской власти, был
обращен и к европейским народам, призывал их к реши¬
тельной борьбе за прекращение войны и заключение де¬
мократического мира. Основополагающее значение при¬
обретала приверженность социализма идеалам мира, вы¬
раженная в ленинских словах о том, что «социализм и
мир неразделимы» и что «разоружение есть идеал со¬
циализма».
Общеевропейское движение трудящихся в защиту ми¬
ра тем самым обретало в лице Советской страны мощ¬
ный фактор, существенно сужавший возможности реак¬
ционных и милитаристских сил в Европе.
С появлением социалистического государства обще¬
европейское антивоенное движение вступило в новый
этап. Оно приобретало вое более массовый характер. Де¬
ло борьбы за мир из области абстракций и общих поже¬
ланий было поставлено на реальную почву.
Страна Советов стала неотъемлемым и органическим
фактором европейского и мирового развития.
Применительно к новой обстанов'ке важно было рас¬
крыть механизм и формы отношений между двумя об¬
щественными системами, причем не на том или ином
временном этапе, а в долгосрочной перспективе. Пробле¬
ма выработки этих форм оказывалась чрезвычайно важ¬
ной, ибо стоял вопрос о том, насколько они принимали
характер общеевропейских и мировых закономерностей.
Многие западные идеологи и политологи решали эту
проблему, используя и некоторый «опыт», накопленный
буржуазной политической мыслью в прошлом. Если и
ранее «отсталая» Россия в большинстве случаев проти¬
вопоставлялась «передовой» Европе, то теперь это про¬
тивопоставление стало отправной точкой многих евро¬
пейских проектов.
। Буржуазные идеологи и политики отлучалл_социа-
I .диетическую страну от Европы и на этой основе пыта-
( лись сохранить свой взгляд на Европу, в которой дейст-
। вовали только законы капитализма. Соответственно
^идея Европы воспринималась этими деятелями лишь в
I ее западноевропейском варианте.
I В реальной жизни казалось действительно чрезвы¬
чайно трудным найти пути и формы взаимодействия
двух противоположных систем, обнаружить за всеми дей¬
ствительно существующими противоречиями общеевро¬
пейские интересы.
228

Еще до победы революции в России Ленин заложил
теоретическую основу для ответа на поставленные во¬
просы. «Неравномерность экономического и политическо¬
го развития есть безусловный закон капитализма, — пи¬
сал он. — Отсюда следует, что возможна победа социа¬
лизма первоначально в немногих или даже в одной,
отдельно взятой, капиталистической стране»3. Развивая
эту мысль, В. И. Ленин добавлял: «социализм... победит
первоначально в одной или нескольких странах, а ос¬
тальные в течение некоторого времени останутся бур¬
жуазными или добуржуазными»4. При этом В. И. Ле¬
нин и его единомышленники отвергли всякие теории
«экспорта и подталкивания революции», постоянно под¬
черкивая, что революции возникают как результат со¬
зревания внутренних условий, как итог классовых и со¬
циальных противоречий в каждой отдельной стране.
Таким образом, ленинская теория социалистической
революции не только не исключала, но и предполагала,
что на нашей планете будут существовать рядом госу¬
дарства социалистические и буржуазные. Ленинский вы¬
вод стал исходной теоретической основой для разработ¬
ки принципов мирного сосуществования.
Концепция мирного сосуществования, утверждающая
его объективный характер, органически вытекала из ле¬
нинской теории социалистической революции и в полной
мере соответствовала принципиально новой ситуации в
Европе и в мире — параллельному существованию двух
противоположных социальных систем — социализма и
капитализма. В течение 1917—1922 гг. шел процесс
дальнейшей разработки этой концепции, развивавшийся
в непосредственной связи с практическими потребностя¬
ми Советской страны, с ее выходом на международную
арену и развитием связей с капиталистическими госу¬
дарствами.
Предложенная капиталистическому миру советская
концепция мирного сосуществования представляла со¬
бой сочетание экономических и политических факторов.
В ее основе лежала идея равенства, взаимной выгоды и
невмешательства государств во внутренние дела друг
друга. Главная задача Советского государства в тот
период состояла в том, чтобы выстоять в капиталистиче¬
ском окружении, вынудить капиталистический мир при¬
знать появившийся на международной арене новый со¬
циально-политический феномен — социализм и начать
поиски форм и методов отношений с ним.
229

Решив эту первую задачу, Советская страна пере¬
шла к решению второй — она предложила Западу систе¬
му взаимоотношений, комплекс мер экономического и
политического сотрудничества, составляющих политику
мирного сосуществования.
В этой системе предусматривалось широкое развитие
двустороннего сотрудничества. Советская страна про¬
демонстрировала свою готовность и желание улучшать
и углублять отношения со всеми странами, прежде всего
с европейскими и США. Предлагавшиеся Советской
страной договоры и соглашения, регулирующие двусто¬
ронние отношения, основывались на принципах равенст¬
ва, обоюдной выгоды и невмешательства. В них отвер¬
галась идея давления одних стран на другие. Двусторон¬
ние договоры предусматривали широкое развитие
экономических связей, преимущественно в сфере торгов¬
ли, подкреплялись политико-дипломатическими соглаше¬
ниями.
Но В. И. Ленин не замыкал мирное сосуществование
только двусторонними связями и отношениями. В ленин¬
ской концепции мирного сосуществования значительное
место занимали и широкие проекты многостороннего
характера. Советская страна выступала за осуществле¬
ние конкретных мер по разоружению или сокращению
вооружений, за демократизацию деятельности между¬
народной организации (Лиги наций). Эти инициативы,
а также предложения о совместных с капиталистически¬
ми державами мерах по развитию железнодорожного
транспорта, по использованию энергетических ресурсов,
по оказанию помощи слаборазвитым в экономическом
отношении странам демонстрировали, насколько широко
и объемно мыслилась Лениным политика мирного сосу¬
ществования.
Таким образом, концепция мирного сосуществования
как теория международных отношений, созданная и
обоснованная В. И. Лениным, являлась инструментом
для построения взаимоотношений между социалистиче¬
ской страной и капиталистическим миром, средством
обеспечения мира и международной безопасности. Она
имела общемировое значение, но ее важнейшей сферой
приложения в тот период была Европа.
Теория мирного сосуществования состояла из многих
компонентов. Когда буржуазные идеологи пытаются све¬
сти мирное сосуществование лишь к отсутствию войны,
то они сужают его сферу, выхолащивают и извращают
230

ленинскую позицию. Отсутствие войны, вооруженных
конфликтов, несомненно, составляло чрезвычайно важ¬
ный момент, своего рода непременное условие всяких
отношений, но в ленинской концепции это был лишь
первоначальный, отправной элемент.
Смысл ленинской теории мирного сосуществования
состоял в переносе центра тяжести противоборства двух
систем в сферу экономического соревнования, в область
социальную и идеологическую. Важнейшей задачей бы¬
ло внедрение теории мирного сосуществования в прак¬
тику международных отношений. В этом своем выраже¬
нии мирное сосуществование зависело уже не только от
Советского Союза, но и от капиталистического мира.
Укрепление экономического, политического и воен¬
ного могущества СССР, возрастание возможностей его
влияния на ход мировых событий, многие объективные
факторы экономического и политического развития по¬
буждали капиталистические страны идти на принятие
тех или иных элементов политики мирного сосущество¬
вания.
Сначала сразу же после Великой Октябрьской со¬
циалистической революции капиталистические страны
(США и их европейские партнеры) попытались решить
проблемы взаимоотношения со Страной Советов силой
оружия. Они поддержали усилия внутренней контрре¬
волюции и осуществили прямую интервенцию, поставив
своей целью насильственное свержение Советской
власти.
В политике капиталистических держав проявилось
стремление к политическому объединению для борьбы
с молодой Советской республикой. Периодические меж¬
союзнические встречи в рамках Антанты, соглашения
между их участниками закладывали основы для дли¬
тельной стратегии капиталистического мира (прежде
всего европейских стран и США), рассчитанной на еди¬
ные действия против социалистического государства.
Эти действия положили начало новой тенденции, связан¬
ной с попытками капиталистического мира ликвидиро¬
вать или максимально ослабить страну реального со¬
циализма.
Однако эта тенденция постоянно сталкивалась с
другим подходом, с осознанием необходимости норма¬
лизации отношений с Советской республикой. Эта ли¬
ния, отражая объективные факторы экономического раз¬
вития, одновременно явилась следствием провала пла¬
231

нов ликвидировать Советскую власть силой оружия. Она
отчетливо выявила противоречия внутри класса бур¬
жуазии.
Западные идеологи часто пишут сегодня, что готов¬
ность СССР к развитию отношений с Западом прояви¬
лась якобы только тогда, когда оказались нереализо¬
ванными планы Москвы на осуществление мировой ре¬
волюции. Но факты истории опровергают эти домыслы,
свидетельствуя о том, что Советское государство с са¬
мого начала своего существования стремилось к уста¬
новлению делового сотрудничества со странами Запада.
Уже в начале 1918 г. по указанию В. И. Ленина ВСНХ
составил подробные планы установления и развития
экономических связей и торговли с США, Англией, Гер¬
манией, Скандинавскими странами и т. п.5 Не по вине
СССР эти планы оказались нереализованными: запад¬
ные страны в этот период занимались подготовкой к
интервенции, а отнюдь не планами установления отно¬
шений с Советской республикой.
В 1920 г. наметился перелом в общей международ¬
ной обстановке и в политике западных государств, обу¬
словленный провалом планов интервенции и блокады
против Советской страны и связанный с экономической
заинтересованностью, прежде всего европейских стран в
восстановлении отношений с Россией.
Это позволило Советской республике приступить к
практической реализации программ мирных отношений
с буржуазным миром.
Народный комиссар по иностранным делам Г. В. Чи¬
черин говорил в 1921 г.: «Неверно утверждать, что мы
изменились, что мы от чего-то отреклись. Мы — не Ген¬
рих IV. Изменились не мы, а наше окружение. Наши
основные принципы остались теми же; только следует
учитывать, что текущие проблемы всегда зависят от
исторических условий, которые нас окружают и которые
сейчас уже не те, что в период великих мировых потря¬
сений империалистической войны.
Мы не можем действовать одинаково в период все¬
мирного кровопролития и в современный период медлен¬
ной эволюции»6.
Стремление Советской страны следовать политике
мирного сосуществования было выражено в выступле¬
нии Г. В. Чичерина 17 июня 1920 г. на заседании ВЦИК:
«Наш лозунг, — говорил Чичерин, — был и остается
один и тот же: мирное сосуществование с другими пра¬
232

вительствами, каковы бы они ни были. Сама действи¬
тельность привела нас и другие государства к необхо¬
димости создания длительных отношений между рабоче-
крестьянским правительством и капиталистическими
правительствами. Эти длительные отношения нам пове¬
лительно навязываются экономической действительно¬
стью. Экономическая действительность требует обмена
товаров, вступления в постоянные урегулированные от¬
ношения со всем миром, и та же экономическая дейст¬
вительность требует того же от других правительств, с
какой бы ненавистью они ни относились к нашему
строю»7.
Советская политика в 1920—1921 гг. показывала на¬
правления и пути, на которых Советская Россия наме¬
ревалась строить свои отношения с внешним миром.
Прежде всего это принципы равенства, взаимности и
обоюдной выгоды. Поскольку западные страны в тот
период проявляли еще значительные колебания в вопро¬
се политического признания Советской страны и уста¬
новления с ней дипломатических отношений, центр тя¬
жести всех отношений был перенесен в область торгов¬
ли и экономических связей, где легче было реализовать
и принцип взаимной выгоды, ибо по самому своему су¬
ществу международная торговля зиждется на обоюдной
выгоде партнеров. Многие деловые и финансовые круги
Запада в 1920 —1923 гг. были готовы к развитию отно¬
шений с традиционным восточноевропейским партнером,
невзирая на идеологическую и социальную непримири¬
мость общественных систем, существующих на западе и
востоке континента.
К началу 20-х гг. окончательно провалились все по¬
пытки силой оружия свергнуть Советскую власть и пе¬
ред Западом встала проблема выработки позиции по
отношению к Советскому государству. В капиталисти¬
ческих странах Европы сталкивались в основном две
линии, два подхода к этой проблеме. Сторонники одного
по-прежнему ратовали за силовые методы, за непризна¬
ние большевиков, за новые попытки организации анти¬
советского фронта. Однако все более пробивала себе
дорогу другая тенденция — на налаживание отношений
с Советской Россией, преимущественно в экономической
сфере.
Водораздел между этими двумя тенденциями прохо¬
дил не только — и даже не столько — между отдельны¬
ми странами (Франция придерживалась более жесткой
233

линии, а Англия стояла за нормализацию отношений),
сколько между различными группами буржуазии, в том
числе и в рамках одной страны.
Следует иметь также в виду, что в позициях сторон¬
ников и той и другой групп были свои нюансы. Так,
некоторые приверженцы твердой позиции под влиянием
обстановки были готовы и на определенные ограничен¬
ные формы связей с Советской страной.
В то же время большинство сторонников нормализа¬
ции отношений с Советской Россией отнюдь не отказы¬
вались от борьбы с большевиками; они часто рассматри¬
вали торговлю и экономические связи как форму и сред¬
ство для достижения «перерождения» Советской власти,
как возможность для реставрации буржуазных по¬
рядков.
Л. Б. Красин в 1921 г. констатировал: «Увеличение
торговых сношений, и в особенности быстрый рост рос¬
сийского экспорта, создает глубокую заинтересованность
широких масс Европы в более тесных торговых связях
с Россией. Сама буржуазия Западной Европы получает
все больший и больший вкус к торговым сделкам с
советскими республиками. Во многих кругах уже созда¬
лась прочная заинтересованность, появилось доверие...
Все большее и большее число иностранных фирм про¬
являет желание вступить в прочные торговые отноше¬
ния с Россией на основе нашей схемы смешанных тор¬
говых обществ... Вся эта совокупность обстоятельств по¬
зволяет нам с полной уверенностью смотреть в будущее
и ждать уже в самом близком времени падения послед¬
ней формы блокады»8.
В течение 1921—1922 гг. шел неуклонный процесс
становления и политико-дипломатических отношений Со¬
ветской страны с капиталистическим миром. В марте
1921 г. последовало подписание советско-английского
торгового соглашения. Сходное соглашение было подпи¬
сано в мае того же года между Советской Россией и
Германией, которая, кстати, признавала советское пред¬
ставительство в Берлине единственным законным пред¬
ставительством России. Велись переговоры и с другими
странами.
Генуэзская конференция 1922 г. означала принципи¬
ально новый этап в укреплении международного поло¬
жения Советской республики и развитии международ¬
ных отношений в Европе.
Советская программа, разработанная накануне Ге¬
234

нуи, показывала, насколько широко и конкретно под¬
ходила социалистическая Россия к развитию своих отно¬
шений с буржуазным миром.
Вот перечень основных предложений, выдвинутых
Советской страной: аннулирование всех долгов; предо¬
ставление на льготных условиях займов тем странам,
которые более всего были разорены войной и которые
особенно важны для мирового хозяйства как эвентуаль¬
ные поставщики громадного количества продовольствия
и сырья; установление единой международной золотой
единицы для денежных систем ряда стран и мер к вве¬
дению этой единицы; соглашение ряда стран о мерах
борьбы с инфляцией и обесценением денег; соглашение
ряда стран о мерах борьбы с топливным кризисом и о
мерах наиболее рационального и экономичного исполь¬
зования источников энергии на основе единой планомер¬
ной электрификации; соглашение о мерах по реоргани¬
зации и улучшению международного транспорта.
Сформулировав эту программу, которая с полным
правом может быть названа программой оздоровления
экономики Европы, В. И. Ленин назвал ее буржуазно¬
пацифистской. Руководитель Советского государства
говорил о необходимости поисков путей соглашения с
теми кругами Запада, которые, стоя на буржуазно-па¬
цифистских позициях, были бы готовы к принятию ряда
пунктов советских предложений во имя своих экономи¬
ческих и политических интересов. В. И. Ленин в даль¬
нейшем не раз говорил и писал о желательности торго¬
во-экономических и политических соглашений с теми
буржуазными кругами, которые стояли на антивоенных
позициях и стремились к экономической стабилизации в
Европе.
В советской программе был выдвинут и пункт о не¬
обходимости «радикального пересмотра Версальского
договора». Этим Советская страна осуждала реакцион¬
ную, империалистическую сущность Версальской систе¬
мы и призывала Запад к обсуждению новых широких
соглашений в Европе. Наконец, Генуя явилась началом
последовательной борьбы Советской страны за разору¬
жение в Европе и во всем мире.
Главная цель всех этих шагов Советского государ¬
ства состояла прежде всего в устранении угрозы новых
войн. Советская Россия ясно говорила, что экономиче¬
ский кризис и «тягостное состояние мирового хозяйства»
не могут быть полностью устранены, ибо они являются
235

неизбежным следствием капиталистической системы.
Однако Советская страна считала необходимым осуще¬
ствление ряда мер во имя интересов миллионов людей,
подверженных сверхчеловеческим лишениям и страда¬
ниям, вытекающим из хозяйственной разрухи, и для
предотвращения угрозы новой войны. «Мы готовы,—
говорил Г. В. Чичерин, — поддержать все прогрессивные
предложения других стран, идущие в этом направ¬
лении»9.
Известны ленинские оценки пацифизма периода
первой мировой войны. К 1922 г. ситуация изменилась:
иным в новых исторических условиях стал пацифизм и
его установки, иной стала и позиция советских комму¬
нистов. Руководители Советской страны выражали го¬
товность развивать самые широкие связи (главным об¬
разом в экономической области) с пацифистскими кру¬
гами Западной Европы и США.
Генуя отразила новую расстановку сил в Европе,
связанную не только с существованием Советской Рос¬
сии, но и с поворотом в политике Германии. Подписа¬
ние Рапалльского договора между Советской республи¬
кой и Германией раскалывало единый антисоветский
фронт, демонстрировало возможности использования со¬
циалистической страной межимпериалистических про¬
тиворечий. Рапалльский договор стал, по определению
Ленина, образцом договоров Советской страны с капи¬
талистическими государствами.
Обращение советской дипломатии к общеевропей¬
ским реалиям и интересам встречало поддержку до¬
вольно влиятельных сил и кругов капиталистической
Европы. И хотя еще рано было говорить о кардиналь¬
ных переменах в политике буржуазной Европы по отно¬
шению к Советской власти, но тенденция к переменам
и пересмотру все более набирала силу. Основу этого
процесса составляли объективные потребности эконо¬
мического развития Европы, провал попыток решить
«русский вопрос» силой оружия и целенаправленная
конструктивная политика Советской страны.
1924 г. стал заметным рубежом в развитии междуна¬
родных отношений в Европе. Именно в 1924 г. был
претворен в жизнь один из важнейших и необходимых
элементов мирного сосуществования — установлены нор¬
мальные дипломатические отношения между Советским
Союзом и многими странами капиталистической части
Европы.
236

Почин был положен Англией, затем ее примеру по¬
следовали Италия, Австрия, Норвегия, Швеция, Дания
и Греция. И наконец, в октябре 1924 г. об установлении
дипломатических отношений с СССР объявила Фран¬
ция. Если добавить к этому списку Германию, имевшую
с СССР дипломатические отношения с 1922 г., то станет
очевидным, что к середине 20-х гг. основные европей¬
ские страны признали теперь уже и фактически и юри¬
дически существование социалистической страны. Как
писал в то время французский журнал „Europe Nouvel-
1е“, «хотят этого или не хотят, советский строй сущест¬
вует. Ничего не выиграешь, отрицая реальность».
Наличие разнотипных социальных и общественных
систем в Европе, параллельное существование капита¬
лизма и социализма отныне было признано в междуна¬
родно-правовом и в дипломатическом плане.
Возникает вопрос: как повлияло это признание на
общее развитие международных отношений в Европе,
на укрепление мира и безопасности на континенте?
Прежде всего можно с полной уверенностью гово¬
рить о благотворном воздействии признания СССР на
ситуацию в Европе. В течение нескольких лет проводя
политику блокады и интервенции в отношении Совет¬
ского государства, капиталистические страны держали
в напряжении всю Европу. Пока осуществлялась воору¬
женная интервенция против СССР, не могло быть и ре¬
чи об укреплении европейской безопасности.
Теперь, после 1922—1924 гг., ситуация менялась. Со¬
ветский Союз добился своего включения в общеевро¬
пейскую международно-политическую структуру, возоб¬
новилось активное экономическое взаимодействие меж¬
ду западной и восточной частями континента.
Но одновременно необходимо иметь в виду, что эти
положительные явления не устраняли, да и не могли
устранить, противоборства двух систем в социальной и
идеологической областях.
Мы уже отмечали, что экономический аспект сос¬
тавлял важнейший элемент в реализации на практике
принципов мирного сосуществования. В течение 20—
30-х гг. он приобретал все большее значение. Одним из
завоеваний Советской страны явилось фактическое при¬
знание многими странами и деловыми кругами Запада
монополии советской внешней торговли. Как отмечал
Л. Б, Красин в январе 1924 г., «сейчас все страны Евро¬
пы работают с нами на основе нашей государственной
237

монополии внешней торговли. В этом пункте мы про¬
диктовали свою волю буржуазии»10.
Именно в торговле в наиболее наглядной форме во¬
площались принципы равенства и взаимной выгоды.
Правда, в течение 20—30-х гг. определенные круги ка¬
питалистических стран предпринимали попытки ввести
в практику дискриминационный режим в торговле с
Советским Союзом. Однако СССР не пошел на уступки
в этом вопросе.
Говоря об экономическом аспекте отношений СССР
с капиталистическими странами этого времени, следует
подчеркнуть, что СССР активно отстаивал принципы
мирного сосуществования не только на двустороннем,
но и на многостороннем уровне, в частности на между¬
народных экономических конференциях 1927 и 1933 гг.
Последовательно проводя курс на мирное сосущество¬
вание с государствами капиталистического мира, СССР,
естественно, большое внимание уделял созданию соот¬
ветствующего политического климата в международных
отношениях, стремился создать надежную преграду на
пути к войне. На это были прежде всего нацелены пак¬
ты о ненападении, заключенные Советским Союзом с
Турцией (декабрь 1925 г.), Германией (апрель 1926 г.),
Литвой (сентябрь 1926 г.), Финляндией (январь 1932г.),
Латвией (февраль 1932 г.), Эстонией (май 1932 г.),
Польшей (июль 1932 г.) и другими государствами. Чрез¬
вычайно важное значение имел договор о ненападении
с Францией, заключенный в 1932 г.
В политическую практику борьбы Советского Союза
за реализацию принципов мирного сосуществования вхо¬
дил и широкий комплекс проблем, связанных с созда¬
нием системы европейской безопасности как главного
инструмента для предотвращения войны в Европе и во
всем мире.
В связи с ухудшающейся международной обстанов¬
кой на авансцену европейской жизни все больше вы¬
ходили вопросы европейской безопасности и разору¬
жения.
СССР развернул борьбу за разоружение еще в
20-е гг. Достаточно вспомнить предложение о разоруже¬
нии на конференции в Генуе и созыв Московской кон¬
ференции по разоружению осенью 1922 г. Начиная с
1927 г. СССР активно участвовал в работе Подготови¬
тельной комиссии по разоружению, созванной по реше¬
нию Лиги наций.
238

Эта последовательная линия советской внешней по¬
литики развивалась в борьбе с противоположными тен¬
денциями в европейской политике — нараставшей агрес¬
сивностью фашистского блока и линией на умиротворе¬
ние агрессора, проводившейся правящими кругами
Англии и Франции.
УРЕГУЛИРОВАНИЕ ПО-ВЕРСАЛЬСКИ
Победа Октябрьской революции в России сделала
реальностью существование в Европе государств двух
противоположных общественных систем. Перед Европой
встал кардинальный вопрос: возможно ли взаимодейст¬
вие противоположных систем и если возможно, то в ка¬
ких формах оно будет развиваться, и как эта принципи¬
ально новая ситуация отразится на общеевропейской
ситуации.
Руководство Коммунистической партии и Советского
государства во главе с В. И. Лениным с самого начала
ясно определило свою позицию, выдвинув в качестве ос¬
новы отношений с капиталистическими странами прин¬
цип мирного сосуществования.
Капиталистический мир создал Версальскую систе¬
му, которая отражала новое видение Европы держава¬
ми-победительницами в первой мировой войне, их по¬
пытку определить развитие Европы на долгосрочную
перспективу.
Современная буржуазная историография стремится
всячески апологетизировать Версальскую систему, пред¬
ставить ее как средство обеспечения мира и безопасно¬
сти Европы. Буржуазные историки пытаются отрывать
трагические события 30-х гг. от установлений, принятых
в Версале в 1919 г. Между тем весь опыт исторического
развития 20—30-х гг. показал, что Версальская система
отнюдь не создала условия для европейского мира, на¬
против, весь ее смысл и порожденные ею противоречия
привели к новому обострению напряженности, к возник¬
новению предпосылок для новых столкновений и конф¬
ликтов.
В общей апологетике Версаля в буржуазной исто¬
риографии имеются определенные оттенки. Французские
историки стремятся оправдать политику Франции, пере¬
кладывая ответственность за события второй половины
30-х гг. на Великобританию. Английская историография
239

ищет оправдания позиции своей страны. И те и другие
пытаются обвинять во всех «смертных грехах» Совет¬
ский Союз.
Анализ версальского урегулирования имеет еще од¬
ну актуальную задачу. В сущности речь идет о рассмот¬
рении метода мирного урегулирования после такого
глобального конфликта, каким явилась первая мировая
война, а это, в свою очередь, позволяет сравнить ситуа¬
цию тех лет с той, которая имела место три десятиле¬
тия спустя, после окончания второй мировой войны.
Мы не имеем здесь в виду анализировать все сторо¬
ны и аспекты Парижской конференции и Версальского
мира, подписанного в 1919 г. Нас интересуют лишь
проблемы, имеющие общеевропейский характер в той
степени, в которой они выявляют позиции европейских
держав по вопросам нового варианта «европейского ба¬
ланса» и их взгляд на Европу в целом. Эти явления
позволяют оценить те модификации в подходе к идее
Европы, которые были характерны для истории Европы
в период между двумя мировыми войнами.
В 1918—1919 гг. ситуация в Европе складывалась
следующим образом. В результате Октябрьской рево¬
люции великая европейская держава Россия вышла из
системы капитализма и вступила на путь строительства
социализма. В условиях нарастания социальных проти¬
воречий и под влиянием Великой Октябрьской револю¬
ции на новый этап вышло европейское революционное
движение, о чем свидетельствовали революции в Герма¬
нии и Венгрии, накал революционных выступлений в
других европейских странах. Активно развивалось ос¬
вободительное движение в Юго-Восточной и Восточной
Европе, приведшее к образованию новых независимых
европейских государств.
С карты Европы исчезла австро-венгерская монар¬
хия, многие десятилетия игравшая существенную роль
в европейской международно-политической системе. По¬
терпела поражение в войне одна из ведущих европейских
держав — Германия, претендовавшая на роль вершителя
судеб и гегемона европейской политики.
На лидирующие позиции в Западной Европе вышли
Франция и Англия — державы-победительницы в пер¬
вой мировой войне, которые теперь претендовали на
роль законодателей политических мод в развитии Евро¬
пы. Именно эти державы и стали творцами Версаль¬
ской системы, которую они рассматривали в качестве
240

основы для создания «новой» Европы, приспособленной
к их собственным интересам.
Новым в международной ситуации явилось посте¬
пенное вовлечение в европейские дела Соединенных
Штатов Америки. Набирающий силу американский им¬
периализм, нажившийся на войне и меньше всех постра¬
давший от нее, выходил на авансцену мировой поли¬
тики с претензиями на лидирующее положение в мире.
И хотя до реального воплощения этих замыслов было
еще далеко, амбиции американского правящего класса
оказывали все возрастающее воздействие на ход миро¬
вых событий; при этом немаловажное место в планах и
расчетах заокеанских лидеров занимала Европа.
Французский историк Ж. Дюрозель писал, что в
1918—1919 гг. Европы больше не существовало11. В
другом месте он заметил, что «Октябрьская революция
исключила Россию из Европы»12. Мы еще вернемся ко
второму утверждению; что касается первого, то ука¬
жем, что было бы правильнее сказать, что не сущест¬
вовало прежней, старой Европы, что в те годы рожда¬
лась поистине новая Европа, принципиально отличная
от прежней.
Иногда в зарубежной литературе сопоставляют сис¬
тему, созданную в Версале, с положением в Европе после
Венского конгресса 1815 г. При подобных сравнениях
действительно видно принципиальное различие Ев¬
ропы начала XIX и XX в. Но это обстоятельство от¬
нюдь не означает «упадка» или «исчезновения» Европы.
Принципиальное различие связано прежде всего с по¬
явлением на политической карте Европы первого в ми¬
ровой истории социалистического государства. Нельзя
сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что на смену
«классическому» капитализму XIX столетия пришел
монополистический капитализм, вступивший в империа¬
листическую стадию, характеризовавшуюся складыва¬
нием новых групп противоречий.
Что же хотели создать творцы Версаля, какую аль¬
тернативу они готовили Европе на предстоящие десяти¬
летия? И как они мыслили единство Европы?
Ключевой момент их позиции заключался в отноше¬
нии к Советской России. Как мы уже подчеркивали, Со¬
ветское государство предложило капиталистическому ми¬
ру нормализовать отношения на основе принципов мир¬
ного сосуществования.
241

После недолгих колебаний западноевропейские ли¬
деры вместе с руководителями США взяли курс на
уничтожение Советской страны силой оружия. Возвра¬
щаясь к приведенным выше словам Дюрозеля, отметим,
что не революция в России, а капиталистические госу¬
дарства решили «исключить» Советскую Россию из
Европы. Достаточно хорошо известны этапы подготовки
к антисоветской интервенции: англо-французская кон¬
ференция в декабре 1917 г., меморандум государствен¬
ного секретаря США от 10 декабря того же года, высад¬
ка войск союзников на севере, юге и востоке России,
практические шаги по оказанию широкой военной и
финансовой помощи внутренней российской контррево¬
люции и, наконец, объединенные военные действия про¬
тив молодой Советской Республики.
Буржуазная Европа искала свое единство на рельсах
борьбы с Советской Россией. К этому «единству» актив¬
но приобщились и Соединенные Штаты Америки. Не¬
приятие нового социального строя, рожденного Октя¬
брьской революцией, объединяло буржуазию Старого и
Нового Света. В этой связи можно вспомнить и исто¬
рию Священного союза, сформированного для борьбы с
революционным и освободительным движением в Европе.
История как бы повторялась.
Буржуазные историки, как правило, предпочитают
не распространяться на эту тему или даже пытаются
обвинять во всем Советскую страну. Но документы не¬
опровержимо свидетельствуют, что сначала координи¬
ровали свои действия дипломаты буржуазной Европы
и США, аккредитованные в Петрограде, затем главы
союзных держав согласовывали меры экономические и
военные, а в Версале они «освятили» свои действия ре¬
шениями международной конференции.
Между лидерами различных европейских государств,
а также между ними и США существовали, естествен¬
но, различия и даже разногласия в подходе к «русскому
вопросу», но в главном — неприятии нового строя, ут¬
вердившегося в России, и стремлении покончить с
ним — они были едины. Однако в реальной жизни это
единство постоянно подрывалось рядом обстоятельств.
Прежде всего играло большую роль укрепление социа¬
лизма в Европе, упрочение Советской власти и провал
всех планов вооруженной интервенции и экономической
блокады. Отстояв право социализма на существование,
добившись включения в политическую структуру мира и
242

Европы как равноправного партнера, Советская страна
подрывала основы антисоветского единства капита¬
листической Европы и США. Нереализованная цель,
поставленная лидерами буржуазного мира после Октяб¬
ря 1917 г., не сняла и не устранила социальной основы
для буржуазного единства и солидарности перед лицом
классового противника, но в конкретной ситуации тех
лет она предопределила провал попыток восстановить
капитализм на всей территории Европы и ликвидиро¬
вать социализм как реальную общественную систему.
Во-вторых, действовали такие постоянные факторы,
как общеевропейские интересы и закономерности.
Прежде всего, это были экономические потребности, под
давлением которых политические устремления и идео¬
логические стереотипы буржуазных лидеров вынуждены
были отступать на второй план. Традиционные экономи¬
ческие и торговые связи в Европе, возрастающая интер¬
национализация экономической жизни диктовали необ¬
ходимость восстановления нарушенной экономической
структуры. И хотя в ограниченных по сравнению с
прежними масштабах, но экономические связи запада и
востока Европы постепенно пробивали себе дорогу.
В-третьих, важнейшим фактором общеевропейского
развития были и потребности обеспечения безопасности
Европы. Здесь в большей степени, чем где-либо, про¬
явились различные подходы и разное понимание сущ¬
ности европейской безопасности у социалистического
Советского Союза и капиталистической Европы. Но
существовали и объективные аспекты этой проблемы,
обусловленные историческими традициями, спецификой
исторического развития XX в. и, наконец, печальным
опытом первой мировой войны. Передовая Европа вста¬
ла либо на прямую защиту Советской России, либо су¬
щественно ограничивала антисоветскую линию правя¬
щих кругов своих стран и Европы в целом.
Наконец, существовал и такой объективный фактор,
как неоднородность буржуазии, наличие в ней различ¬
ных групп и течений, что предопределяло противоречия
как между группами буржуазии внутри отдельных
стран, так и между капиталистическими странами. Во
многих случаях эти противоречия, органически прису¬
щие капитализму, мешали объединению капиталистиче¬
ского мира и созданию единого антисоветского фронта.
Так, в 1918—1919 гг. противоречия между двумя
противостоящими друг другу группировками поме¬
243

шали объединить на общей для них антисоветской
основе страны Антанты и германский блок. Существо¬
вало американо-японское соперничество на Дальнем
Востоке, Англия, Франция и США стремились поме¬
шать каждому из партнеров опередить друг друга и
занять преобладающие позиции в России.
В своей совокупности все перечисленные факторы
мешали прочному объединению Европы на антисовет¬
ской основе. И если на начальной стадии, сразу после
революции, буржуазным лидерам удалось создать еди¬
ный антисоветский фронт, то по мере действия каждого
из факторов это единство подрывалось.
Занимаясь поисками новых путей и вариантов пере¬
устройства послевоенной Европы, буржуазные политики
и идеологи постоянно вынуждены были учитывать су¬
ществование на континенте реального социализма в
лице Советского государства.
Историки, занимающиеся изучением Версальской
системы, обращали большое внимание на создание но¬
вых независимых государств в Центральной и Юго-
Восточной Европе. При этом многие специалисты Запа¬
да стремятся всячески принизить влияние Октябрьской
революции на подъем освободительного движения в Ев¬
ропе. Между тем весь опыт тех лет и программные до¬
кументы освободительных движений говорят о большом
воздействии на них идей и практики Великого Октября.
В более широком смысле речь шла об общем влиянии
Октябрьской революции на мировое развитие. Победа
революции ослабила мировой и европейский капита¬
лизм в целом и тем самым создала благоприятные воз¬
можности для развертывания борьбы за социальный
прогресс и национальное освобождение. Направления и
формы воздействия Октябрьской революции были весь¬
ма многообразны. Здесь и общее ослабление капитализ¬
ма, и успехи освободительной борьбы народов России
под лозунгом права наций на самоопределение.
Победа социалистической революции в России заста¬
вила правящие классы европейских государств и бур¬
жуазные политические партии изменить свою тактику.
Лобовые атаки, подавление освободительной борьбы
вооруженной силой теперь стали сочетаться с более гиб¬
кими методами, с уступками освободительному движе¬
нию.
Буржуазная политическая мысль и сегодня прекрас¬
но сознает суть этой проблемы. Когда американские
244

специалисты организуют симпозиум на тему «Вильсон,
Ленин и освобождение стран Восточной и Юго-Восточ¬
ной Европы», то весь свой пафос они направляют на то,
чтобы снизить степень воздействия ленинизма и опыта
Великого Октября и представить в благоприятном духе
политику американского президента и Версальских ус¬
тановлений.
Один из главных аргументов западных идеологов —
это известные «14 пунктов» президента Вильсона, обна¬
родованные 8 января 1918 г. Но при этом они словно
забывают, что ведущий советник Вильсона полковник
Хауз откровенно признавал, что основным „raison
d’etre” (целеоправданием) речи президента США была
именно революция в России. Перехватить инициативу,
ослабить влияние советской программы национального
освобождения мира — вот в чем состоял расчет лидера
американского капитализма.
Именно поэтому буржуазные историки и политологи
еще и сегодня продолжают уверять, что якобы США и
западноевропейские страны внесли решающий вклад в
образование Чехословакии, Югославии, Албании и других
государств Центральной и Юго-Восточной Европы.
Острая борьба в те годы велась вокруг вопроса о том,
в какой форме осуществится право наций на самоопре¬
деление в странах, образующихся на развалинах австро¬
венгерской монархии. Перед глазами народов этих стран
•был опыт Советской России с ее радикальным решением
аграрного вопроса, с национализацией промышленности,
со свержением политического господства буржуазии и по¬
мещиков.
Подъем революционного движения в этих государст¬
вах в 1918—1919 гг., образование Советской республики
в Венгрии показывали, что по примеру российского про¬
летариата трудящиеся массы и здесь выбирали револю¬
ционный путь.
В. И. Ленин придавал очень большое значение развер¬
тыванию демократического движения в освободившихся
странах Европы. При этом Советское государство, рас¬
сматривая события в этих странах как выражение внут¬
ренних закономерностей их развития, одновременно стре¬
милось, чтобы эти страны сохранили самостоятельность и
не попали в зависимость от великих держав.
Политика Англии, Франции, Германии и США была
принципиально иной. Полковник Хауз изложил ее пре¬
дельно ясно. Он писал, что в связи с распадом Австро-
245

Венгрии перед Вильсоном стояла политическая альтерна¬
тива. Он мог объявить габсбургской монархии войну и
обещать полное освобождение чехословакам, полякам,
южным славянам и румынам или провозгласить право
подвластных национальностей на «автономию», причем
они должны были остаться своего рода федеральным со¬
юзом под короной Габсбургов. Первый вариант означал
бы оказание поддержки революции, которая могла, по его
мнению, окончиться балканизацией дунайских областей,
но в то же время в значительной степени подточила бы
силы центральных держав. «Президент,— отмечал Хауз,—
выбрал второе. Исключение было сделано для Польши,
которой должна была быть предоставлена независи¬
мость».
Но жизнь распорядилась иначе. Под напором народных
масс рухнула габсбургская монархия, и на ее развалинах
образовались независимые государства.
Обращаясь к самой Версальской системе, следует
иметь в виду как сами решения, которые были приняты
на Парижской конференции, так и оценить их значение в
долгосрочной перспективе с точки зрения международно¬
политического развития 20—30-х гг.
Мы уже отмечали антисоветскую направленность Вер¬
сальских установлений. Творцы Версаля не хотели при¬
знавать социалистическую революцию и Советскую
власть; они мыслили будущее Европы без новой России и
против нее. «Русский вопрос» постоянно присутствовал на
Парижской конференции и временами доминировал над
всеми дискуссиями и решениями. И это понятно. Конфе¬
ренция проходила в момент, когда существовал объеди¬
ненный фронт капиталистического мира, направленный
на свержение Советской власти. Именно в период работы
конференции наибольшую активность развивали внутрен¬
няя контрреволюция и иностранные интервенты в России.
Буржуазному миру еще казалось, что ликвидация Совет¬
ской власти — дело близкого будущего. В контексте этой
политики западные державы поддерживали постоянный
контакт с антисоветскими силами и формированиями,
стремясь представить их реальной властью в России и
надеясь в дальнейшем объединить их.
Другой важный аспект Версаля — признание самого
факта образования новых европейских государств. В се¬
рии соглашений, примыкавших к Версальскому договору,
определились территориальные границы Венгрии, Румы¬
нии, Чехословакии, Албании, Югославии и других госу¬
246

дарств. Творцы Версаля были вынуждены считаться с
тем, что уже было реально достигнуто народами Юго-
Восточной и Центральной Европы. Фактически договоры,
связанные с Версальским миром, фиксировали существу¬
ющее положение, закрепляли независимость, которую эти
страны завоевали в результате освободительной борьбы,
получившей новый импульс после Октябрьской револю¬
ции в России. Цель западноевропейских политиков состоя¬
ла в том, чтобы предотвратить революционные и ради¬
кальные преобразования в странах, завоевавших незави¬
симость, сохранить в них буржуазные порядки. В этом
плане западные державы боялись больше всего распрост¬
ранения идей Великого Октября, притягательности пер¬
вых социальных и экономических преобразований в Со¬
ветской России.
Великие европейские державы так «урегулировали»
пограничные и территориальные вопросы, что создали ос¬
нову для многочисленных конфликтов и острых разногла¬
сий в будущем. Пренебрежение национальными интере¬
сами, произвольное перекраивание карты Европы созда¬
вали нестабильную и чреватую постоянными осложнения¬
ми обстановку.
Юго-Восточная и Центральная Европа оставалась на¬
пряженным районом континента, где великие державы
обеспечивали себе поле для маневра. Вновь созданные и
ранее существовавшие малые страны Европы оставались
на положении объектов европейского развития. Урегули¬
рование по-версальски означало сохранение малых госу¬
дарств в орбите влияния тех или иных европейских дер¬
жав, и прежде всего Франции и Англии. В то же время и
Франция, и Англия рассматривали решения Версаля и
создание группы новых государств сквозь призму своих
европейских амбиций и интересов и в контексте собствен¬
ных противоречий.
Наиболее существенные решения Версаля касались
побежденной Германии. Мы не будем заниматься пере¬
числением и конкретным анализом принятых постановле¬
ний, так как они хорошо известны, а попытаемся оценить
их с точки зрения общеевропейского развития и общеев¬
ропейских реалий.
Европейский концерт и «европейский баланс», уста¬
новленный Венским конгрессом, трансформировался на
рубеже XIX—XX вв. в столкновении двух противостоящих
•блоков. Теперь в Версале франко-английский блок закла¬
дывал основы нового «баланса». Между союзниками не
247

было полного единства. Подход к европейскому урегули¬
рованию у французских лидеров отличался от подхода
руководителей Англии и Италии.
На первый взгляд могло показаться, что победители
сбросили Германию с пьедестала, низведя ее на положе¬
ние второразрядной державы. Но унижение, которому
была подвергнута Германия, система репараций иограни¬
чений, наложенных на нее, таили, в себе противоречие.
Германию — одну из самых крупных стран в центре
Европы — невозможно было списать со счетов великих
держав. Ее можно было лишить агрессивной основы, лик¬
видировав базу германского милитаризма и монополисти¬
ческого капитала. Но буржуазные творцы Версаля, есте¬
ственно, не затронули этой основы. В результате версаль¬
ские решения с самого начала давали повод и служили
питательной основой для возникновения идей реванша,
что проявилось уже очень скоро. Германская реакция
получила удобный лозунг и возможность апелляции к на¬
ционалистическим и шовинистическим настроениям до¬
вольно широких масс. Идея ревизии версальских уста¬
новлений и преодоления национального унижения стала
существенной в теоретическом арсенале германского
фашизма. В общей обстановке неуверенности, царившей
в Европе, нестабильное положение малых держав также
давало реакционным империалистическим кругам в Гер¬
мании неплохое поле для маневра.
Вскоре после подписания Версальского мира выявил¬
ся еще один существенный аспект новой международно¬
политической системы, созданной державами-победитель¬
ницами. Он был связан с их отношением к Советской
власти. Провал планов ликвидации социалистической
России силой оружия, постепенное упрочение Советского
государства, его выход на международную арену (что на¬
глядно показала, в частности, конференция в Генуе) при¬
вели к некоторым новым веяниям в политике Англии и
Франции.
Вынужденные признать существование Советского Со¬
юза как социалистической реальности в Европе, англий¬
ские и французские круги отнюдь не отказались от пла¬
нов борьбы с Советской властью. Более того, появилась
идея использовать в этих целях своего вчерашнего вра¬
га— Германию, направив возрождающиеся германские
амбиции на восток, против Советского Союза. В этом со¬
стоял расчет творцов Локарнской системы, выразившейся
в серии гарантийных пактов 1925 года.
248

Не прошло и пяти лет со времени Парижской конфе¬
ренции, а Германия уже снова выходила на авансцену
европейской жизни. О. Чемберлену и А. Бриану казалось,
что они теперь будут «заказывать музыку» для немецкого
оркестра, цепко контролируя развитие событий. Они рас¬
считывали дозировать усиление Германии, удерживая ее
лишь в тех пределах, которые устраивали Англию и Фран¬
цию. Постепенно с Германии был снят ряд ограничений,
наложенных в Версале, в первую очередь ей было позво¬
лено— сначала «негласно и незаконно» — начать воору¬
жаться. И здесь опять-таки действовал расчет использо¬
вать возросшую и, казалось, контролируемую военную
силу Германии против Советского Союза.
Одновременно обозначился и такой новый фактор, как
более активное подключение США к европейским делам
и проблемам. Поначалу в Лондоне и Париже полагали,
что американцы играют в англо-французскую игру. По
известному плану Дауэса, экономические инъекции в гер¬
манскую промышленность должны были способствовать
общей установке держав-победительниц. Но США одно¬
временно рассчитывали уравновесить англо-французскую
гегемонию в Европе силой возрождающейся Германии с
тем, чтобы, играя на противоречиях, обеспечить себе пре¬
обладающие позиции в мировых делах.
В совокупности руководящие деятели капиталистиче¬
ской Европы и США конструировали нечто вроде нового
«европейского равновесия», пытались построить новую
международно-политическую систему. И все эти планы и
намерения сопровождались словами о мире и безопасно¬
сти, о защите принципов европейской свободы и демо¬
кратии.
Однако реальная действительность оказалась намно¬
го сложнее, чем ее мыслили буржуазные политики.
Во-первых, обнаружилась иллюзорность позиций тех,
кто хотел бы мыслить лишь категориями буржуазной Ев¬
ропы, игнорируя тот факт, что на континенте набирал
силу социализм в лице Советского Союза. Вопреки этим
иллюзиям Советский Союз усиливал свои международ¬
ные позиции, оказывая все возрастающее воздействие на
развитие событий.
Во-вторых, англо-французские лидеры допустили
стратегический просчет в отношении Германии и ее спо¬
собности проводить в жизнь собственную линию в евро¬
пейских делах. Правящие круги Веймарской Германии
умело использовали сложившуюся ситуацию. В 20-е гг.
249

Германия не дала втянуть себя в антисоветские планы
Лондона и Парижа. Советско-германские торгово-эконо¬
мические связи росли, а политические взаимоотношения
поддерживались на хорошем уровне.
В то же время начали давать всходы семена реван¬
шизма. Национализм и шовинизм захлестывали Герма¬
нию, наряду с идеями ревизии Версаля и реваншизма все
большее распространение получали теории «Великой Гер¬
мании», идеи пангерманизма, германского господства над
всей Европой. В связи с этим ситуация в Европе в начале
30-х гг. начала быстро ухудшаться и осложняться.
Произошло перераспределение сил и в англо-француз¬
ском блоке. Франция постепенно утрачивала свое лиди¬
рующее положение; и экономически, и главным образом
политически английский империализм отвоевывал у Фран¬
ции позиции в Европе. К тому же общая франко-англий¬
ская линия на то, чтобы направлять германские устремле¬
ния на восток, к началу 30-х гг. привела к смещению акцен¬
тов в позиции влиятельных политических сил внутри дер¬
жав-победительниц. Все более вырисовывавшееся воз¬
рождение германского потенциала, в том числе и военно¬
го, значительно больше затрагивало интересы Франции,
нежели Англии. Поэтому с приходом фашизма к власти
в Германии именно во Франции усиливались реалистиче¬
ские голоса, призывавшие взять курс на организацию
отпора фашистским притязаниям.
Рекламируемое и поныне урегулирование, начатое в
Версале и продолженное в Локарно, которое выдается
западными историками за средство обеспечения безопас¬
ности Европы, на самом деле подрывало эту безопас¬
ность, поскольку не учитывало реальностей послевоенной
Европы.
Попытки построить «новую» Европу на антисоветской
основе, стремление отстранить Советский Союз от реше¬
ния европейских проблем постоянно приходили в столкно¬
вение с истинным положением дел. Антисоветская поли¬
тика западных держав стимулировала развитие тех евро¬
пейских теорий и проектов, которые предполагали объ¬
единение европейской реакции во имя борьбы с Советской
властью и с революционным движением в Европе в це¬
лом.
Подобная линия не сплачивала, а раскалывала Евро¬
пу, создавая серьезную угрозу ее безопасности, угрозу
конфликтов и столкновений, в которые легко могли быть
вовлечены и большие, и малые европейские державы.
250

ПАНЪЕВРОПЕЙСКОЕ ДВИЖЕНИЕ 20-30-х гг.
В период между двумя мировыми войнами в Европе
получили значительное распространение и популярность
разнообразные проекты европейского объединения. Поя¬
вились десятки книг деятелей культуры, писателей и жур¬
налистов, государственных деятелей и дипломатов, в ко¬
торых речь шла о различных аспектах европейского един¬
ства, его прошлом и будущем.
В этих трудах нередко вспоминались многочисленные
проекты прошлых эпох, цитировались соответствующие
труды Жан-Жака Руссо, Иммануила Канта и других мыс¬
лителей, снова возрождался интерес к лозунгу «Соединен¬
ных Штатов Европы», к другим федеративным европей¬
ским проектам. Анализируя ситуацию, сложившуюся в
Европе в 20—30-х гг., авторы рассматривали политиче¬
ские, экономические и моральные аспекты европейской
проблемы. В ряде работ предлагались различные вариан¬
ты объединения Европы.
Достаточно бросить взгляд лишь на заголовки трудов,
изданных в 20-х и 30-х гг. в разных частях Европы, что¬
бы увидеть, сколь широк был спектр представленных в них
воззрений.
При всем разнообразии большинство проектов отли¬
чало весьма пессимистическое представление о будущем,
впервые выраженное еще в начале XX столетия в работе
О. Шпенглера «Закат Европы». Разумеется, пессимизм
авторов, писавших в 20—30-х гг., базировался на различ¬
ных основаниях, но общий довольно мрачный тон был
очевиден.
Пожалуй, одной из главных причин подобного песси¬
мизма было влияние первой мировой войны, унесшей мил¬
лионы жизней и погубившей многие прежние иллюзии и
надежды европеистов.
В 20-е гг. пессимизм усиливался постепенным осозна¬
нием того, чем на деле стала послеверсальская Европа.
Наблюдалась довольно любопытная картина — оптими¬
стические заявления политических лидеров, формировав¬
ших новую политическую структуру в Европе, находились
в явном противоречии с позицией общественности, кото¬
рая в целом ощущала лицемерие и эфемерность офици¬
ального оптимизма. В этих условиях проекты XVIII—
XIX вв. казались панацеей от зол, в них хотели найти
средство переустройства Европы.
Но возрождение и оживление панъевропейских идей
251

имели и глубокую социальную обусловленность. Перед
лицом упрочения Советского Союза, в условиях роста ре¬
волюционных настроений европейского рабочего класса, а
с другой стороны — в обстановке политической дряблости
и дезинтеграции буржуазной Европы, нарастания эконо¬
мических трудностей панъевропейские идеи казались вы¬
ходом из создавшегося положения. Один из столпов панъ¬
европейского движения Куденхове-Калерги прямо утвер¬
ждал, что «вся Европа должна признать русскую
опасность и что безопасность Европы не может быть обес¬
печена иначе, чем путем создания Соединенных Штатов
Европы».
Вариации на тему «большевистской угрозы» широко
использовались буржуазными авторами европейских про¬
ектов. Многие рассматривали Соединенные Штаты Евро¬
пы как новый вариант объединения буржуазной Европы
против социализма и революционного движения европей¬
ских народов.
При этом речь шла не только о возможности реализа¬
ции конкретных политических проектов, но и о политиче¬
ском и моральном климате в Европе. Многие сторонники
панъевропеизма мыслили духовное сплочение Запада на
антисоветской и антикоммунистической основе в качестве
некоей необходимой предпосылки для конкретных шагов
по объединению Европы.
Конечно, было бы неверным считать всех, кто писал
по европейской проблеме в то время, сторонниками по¬
добных взглядов. Было немало деятелей культуры, обще¬
ственной мысли и науки (особенно в 30-е гг.), которые
искали путь к европейскому единству для того, чтобы ре¬
шить общие для всей Европы социальные проблемы, пре¬
одолеть дух шовинизма и национализма, отразить угрозу
правого экстремизма и фашизма. Существенное значение
имел и экономический аспект, объективная тенденция к
интернационализации экономической жизни.
Но весь этот разнообразный спектр европейских воз¬
зрений имел еще одну особенность — у них не было сколь¬
ко-нибудь серьезной реальной базы и, самое главное, они
не пользовались поддержкой широких масс европейских
народов, находя отклик лишь сравнительно узкого круга
буржуазных интеллектуалов.
Народы Европы были свидетелями нарастающей гон¬
ки вооружений, их беспокоило падение жизненного уров¬
ня населения, рост правой опасности. Они наглядно убеж¬
дались в лживости утверждений о слабости социализма в
252

России. Советский Союз демонстрировал устойчивый рост
экономики, в стране происходили крупные перемены во
всех областях народного хозяйства и культуры.
В этих условиях умозрительные теории и лозунги сто¬
ронников панъевропеизма, апология весьма эфемерных
общеевропейских моральных установлений зачастую яв¬
лялись выражением ностальгии либеральных кругов бур¬
жуазной Европы по «былым временам» европейского ли¬
берализма середины прошлого столетия, эпохи В. Гюго и
Дж. Мадзини, ностальгии, соединенной с пониманием же¬
стоких реальностей современной им эпохи. На этой почве
и рождались явно неосуществимые, но внешне привлека¬
тельные проекты и идеи.
Но, вероятно, все эти искания в области европейской
идеи оставили бы небольшой след в истории межвоенной
Европы XX в., если бы не два реальных проекта, вызвав¬
шие широкую дискуссию и отразившие характерные чер¬
ты и других предложений подобного рода. Особенность
этих проектов состояла в том, что они были не просто
выражены в научных, публицистических или литератур¬
ных сочинениях, а стали предметом политического рас¬
смотрения.
Проекты существенно отличались друг от друга не
только своим содержанием, но и авторством. Если один
из них возник на общественном уровне, то другой был
внесен от имени правительства.
В 1922 г. австрийский граф Куденхове-Калерги выдви¬
нул идею объединения Европы. В 1923 г. вышла в свет
его книга «Пан-Европа». В июне 1924 г. Куденхове-Ка¬
лерги обратился с открытым письмом к французским пар¬
ламентариям, в котором изложил свое видение европей¬
ской ситуации и предложения панъевропейского свойст¬
ва. Как и многие другие адепты европейской идеи, он кон¬
статировал, что в Европе царит анархия и что она стоит
перед угрозой политической, экономической и культурной
катастрофы 13.
Подобно другим авторам, Куденхове-Калерги исходил
из необходимости объединить Европу перед лицом трех
сил — СССР, США и Великобритании. Россия, которой
автор отводил роль некоего моста между Европой и Ки¬
таем, «не нравилась» ему своими социальными экспери¬
ментами. Далее Куденхове-Калерги совершенно недву¬
смысленно писал, что перед лицом постоянной угрозы с
Востока Германия искала бы примирения с Францией и
могла бы взять на себя роль организатора и авангарда
253

отпора «агрессии с Востока». Соответственно австрийский
граф рассуждал о Рейне и Березине как о границах Ев¬
ропы.
Знаменательно, что проект Куденхове-Калерги по¬
явился в период заключения Локарнских соглашений,
главная цель которых состояла в том, чтобы направить
возрождающиеся германские аппетиты на Восток. В дан¬
ном случае совпадение позиций не случайно. Автор евро¬
пейского проекта шел в русле официальной мысли правя¬
щих кругов буржуазной Европы.
В конце 1924 г. был обнародован манифест панъевро¬
пеизма, и с этого времени эта идея получила значитель¬
ное распространение, будоража умы западноевропейской
интеллигенции. В октябре 1926 г. в Вене состоялся пер¬
вый «Панъевропейский конгресс», на котором был пред¬
ставлен широкий спектр приверженцев европейской идеи
и европейских проектов. Здесь были люди, не скрывав¬
шие своей враждебности к Советскому Союзу, были про¬
мышленники, желавшие экономической консолидации в
Европе, писатели, ученые, деятели искусства, известные
своими пацифистскими и гуманистическими взглядами и
сочинениями. На конгрессе было объявлено о создании
так называемого «Панъевропейского союза», почетным
президентом которого стал в 1927 г. А. Бриан. Членами
союза были такие европейские политические деятели, как
Э. Эррио, Л. Блюм, Э. Даладье и П. Бонкур (из Франции),
Я. Шахт и К- Вирт (из Германии), Ф. Н. Бейкер из Анг¬
лии, немецкие писатели Т. и Г. Манны, французский поэт
П. Валери, испанский философ X. Ортега-и-Гасет, все¬
мирно известные ученые А. Эйнштейн, 3. Фрейд и др. Уже
один этот перечень ясно показывает, что организаторы
панъевропейского движения стремились привлечь под его
знамена многих выдающихся деятелей общеевропейского
и общемирового масштаба.
Участники периодических встреч «панъевропейцев»
апеллировали к традициям и взглядам Сюлли, Сен-Пье¬
ра, Канта, Руссо, Мадзини, Гюго и других подвижников
европейской идеи и сторонников Соединенных Штатов
Европы.
Наибольшего развития панъевропейские идеи достиг¬
ли в проекте того же Куденхове-Калерги, который выдви¬
нул в 1930 г. предложение о создании федерации европей¬
ских государств. Куденхове-Калерги декларировал, что
его проект не ведет к какому-либо ущемлению прав евро¬
пейских государств, но предусматривает создание ряда
254

федеральных общеевропейских органов — Федерального
совета (составленного из представителей государств),
Федеральной ассамблеи (члены которой должны направ¬
ляться парламентами европейских стран), Федерального
суда и Федерального казначейства. Предполагаемая фе¬
дерация должна иметь свои финансы. Граждане евро¬
пейских стран должны были быть и гражданами Ев¬
ропы.
Предложения, сформулированные Куденхове-Калерги,
представляли собой первый в XX в. довольно конкретный
и широкий план федеративного устройства буржуазной
Европы с сохранением системы и прав национальных ев¬
ропейских государств. Он был выдвинут на общественном
уровне и в значительной мере использовал многочислен¬
ные проекты подобного рода XVIII и XIX вв. В условиях
государственно-политической системы, которая сложи¬
лась и упрочилась в Европе, не могло быть уже и речи об
ущемлении суверенных прав европейских государств.
Социальная функция Федерации состояла во многом в
объединении сил буржуазной Европы для борьбы с идея¬
ми и практикой социализма, с коммунистическим и рабо¬
чим движением. Упоминание в проекте США и Англии
как не входящих в будущее объединение не меняло сути
'дела. США не были европейской державой, их подклю¬
чение к Европе было еще делом будущего. Что касается
Великобритании, то граф делал в ее адрес многочислен¬
ные реверансы, мотивируя ее неучастие в Союзе наличи¬
ем Британского Содружества, включавшего значитель¬
ное число неевропейских территорий.
Иной, откровенно социальный и классовый характер
имело игнорирование в проекте Советского Союза, являв¬
шегося крупнейшей европейской державой.
В проекте Куденхове-Калерги ничего не говорилось о
центральной проблеме, стоявшей перед Европой, — об
обеспечении безопасности и о сохранении мира. Проект
фактически и не ставил подобной задачи.
В условиях нарастающего обострения политической
ситуации в Европе и роста межимпериалистических про¬
тиворечий проект был совершенно нереален. Он интересен
для нас как один из примеров эволюции идеи Европы в
буржуазном обрамлении, как попытка сгладить усили¬
вающуюся враждебность и конкурентную борьбу в капи¬
талистической Европе и как средство объединения усилий
европейской буржуазии для преодоления кризиса и «за¬
ката» Европы, о котором так много писали в те годы.
255

Панъевропейские идеи и встречи их приверженцев в
20-х гг. показали, что европейская мысль недалеко ушла
от опыта прошлого столетия. Было совершенно очевидно
также, что малореальные для XIX в. теперь, в 20-е гг.
XX столетия, эти идеи были еще более далеки от дейст¬
вительности.
Мы помним, что лозунг «Соединенных Штатов Евро¬
пы», выдвинутый Виктором Гюго и его сподвижниками,
мыслился ими в контексте борьбы с европейской реак¬
цией, как манифест либерализма. Ныне же этот лозунг,
пропагандируемый деятелями самого различного толка,
отражал различные веяния и тенденции. Реакционные
круги видели в панъевропейском движении средство борь¬
бы с Советским Союзом, с нараставшим влиянием идей
социализма и коммунизма в Европе, с рабочим и комму¬
нистическим движением. Многие деятели науки и культу¬
ры, ощущая кризис моральных ценностей в буржуазной
Европе, видя постепенное вползание Европы в новый ра¬
унд конфликтов и столкновений, искали в идеях пан-Ев-
ропы какой-то шанс противостоять этим тенденциям.
Столкновение разных настроений и явлений, рост на¬
ционализма и шовинизма в Германии и правого экстре¬
мизма во всей буржуазной Европе, экономический кризис,
схвативший капиталистический мир на рубеже 20—
30-х гг., явный упадок пацифистских идей — все это по¬
рождало неверие и уныние в среде европейских интеллек¬
туалов и фактически делало затруднительным нахожде¬
ние какой-то объединяющей идеи, что подрывало и осно¬
вы панъевропейского движения второй половины 20-х —
начала 30-х гг.
Немалое значение имело и то обстоятельство, что ле¬
вые силы Западной Европы активно и настойчиво боро¬
лись с попытками отстранить Советский Союз от решения
общеевропейских проблем, со стремлением игнорировать
значение советского опыта социально-экономического, по¬
литического и культурного развития для всего мира и для
Европы в частности. Экономические интересы и объектив¬
ные тенденции развития европейской культуры и, нако¬
нец, потребности сохранения мира и обеспечения безо¬
пасности Европы требовали совместных усилий всех евро¬
пейских народов. Теории и проекты адептов панъевропе¬
изма приходили в явное противоречие с объективными и
реальными процессами европейской истории.
Вместе с тем проекты и идеи панъевропеизма как бы
создавали некий психологический климат для инициати-
256

вы политических кругов и официальных деятелей. Состав
встреч, организуемых в рамках Панъевропейского союза,
выявил еще одну примечательную особенность. Помимо
деятелей общественности в них, как отмечалось выше,
участвовали и официальные лица. Создавалось впечатле¬
ние, что готовится какая-то инициатива и на правительст¬
венном уровне.
В таких условиях в конце 20-х гг. появился офици¬
альный проект европейского объединения, выдвинутый
Аристидом Брианом — почетным президентом Панъевро¬
пейского союза и тогдашним министром иностранных
дел Франции.
Большое влияние на позицию Бриана оказывала
международная ситуация в Европе в конце 20-х гг. и
положение Франции. За десятилетие, прошедшее после
окончания первой мировой войны, Франция в значи¬
тельной мере утратила лидирующее положение, кото¬
рое она занимала в Европе. Неудача Локарнской сис¬
темы в полной мере вскрылась позднее — в 30-е гг., но и
на исходе 20-х гг. уже явственно обнаруживались ее
изъяны. Германия набирала силу, что снова вызывало
у французов страх за будущее. Идея направить герман¬
ские аппетиты на Восток также терпела неудачу: как
раз во второй половине 20-х гг. были подписаны новые
торговые и политические соглашения между Германи¬
ей и СССР, что подтверждало стабильный характер от¬
ношений между двумя государствами.
На европейском континенте французское влияние
отходило на второй план, а Великобритания, напротив,
все более усиливала свои позиции. Надежды Франции
использовать в своих расчетах малые европейские дер¬
жавы также не оправдывались в полной мере. К тому
же в традиционные сферы французского влияния все
более активно внедрялись Англия и Италия, а на ру¬
беже 20—30-х гг. и Германия.
В этих условиях французские политические деятели
искали новые плацдармы для оживления своей активно¬
сти и для возвращения Франции преобладающего поло¬
жения в европейских делах. У руля французской поли¬
тики и дипломатии в конце 20-х и начале 30-х гг., сменяя
друг друга, стояли А. Бриан, П. Бонкур, Л. Барту и по¬
добные им деятели. Они отличались более широкими
взглядами и были известны своими связями с буржу¬
азно-либеральными кругами европейского толка.
И вот, французская дипломатия решила попытаться
9—700	257

разыграть европейскую карту. Она учитывала рост
панъевропейских настроений в Европе, подключение к
этому движению ряда известных деятелей науки, куль¬
туры и искусства, созыв нескольких панъевропейских
конгрессов и встреч.
Так родился панъевропейский проект Бриана14.
Бриан слыл поклонником идей Сен-Пьера, Вольтера и
Руссо, часто цитировал в своих речах и статьях европей¬
ских либералов XIX столетия. Конечно, Бриан был преж¬
де всего политическим деятелем; его действия и проекты
были пронизаны прагматическими интересами фран¬
цузских правящих кругов и французской дипломатии.
Но он довольно умело использовал и европеистские
настроения в различных странах континента.
Мы уже отмечали, что панъевропейские иллюзии бур¬
жуазных интеллектуалов не встречали широкой поддер¬
жки в Европе и мало соответствовали ситуации, сложив¬
шейся на континенте. Поэтому ставка на общественное
прикрытие проекта Бриана, расчет на его широкую по¬
пулярность в общественных кругах не имели успеха.
Бриану и французской дипломатии оставалось уповать
только на межгосударственный уровень. Вряд ли Бриан
верил в успех своего предприятия. Но, видимо, он рассчи¬
тывал на то, что выдвижение подобного проекта уже
само по себе поставит Францию в центр дипломати¬
ческих контактов и повысит ее вес в Европе.
Обратимся к конкретному содержанию проекта Бри¬
ана, к используемой им аргументации и к его результа¬
там. Выступая в сентябре 1929 г. в Женеве, Бриан из¬
ложил некоторые наметки предполагаемого проекта.
«Я думаю, — говорил он, — что между народами, кото¬
рые географически могут называться народами Европы,
должны существовать некие федеральные связи. Эти
народы должны иметь возможность в любой момент
войти в контакт друг с другом, обсуждать свои интересы,
принимать общие решения, установить между собой дух
солидарности, которая помогла бы в возможных серьез¬
ных обстоятельствах. Очевидно, ассоциация должна
была бы преобладать прежде всего в сфере экономичес¬
кой. Но я уверен, что с точки зрения политической и
социальной федеральный союз, не посягая на суверени¬
тет каждой нации, мог бы быть весьма полезным».
В развитие этой идеи Бриан обратился 1 мая 1930 г.
к 27 европейским государствам — членам Лиги Наций с
конкретным предложением о создании Федерального
258

союза в Европе. Каждое из государств, получившее
проект Бриана, должно было в течение нескольких меся¬
цев прислать письменный ответ.
Проект Бриана базировался на привычных европей¬
ских представлениях. Значительное место в нем занима¬
ли широковещательные заявления о свободе и правах,
трактуемых, естественно, в буржуазно-либеральном духе.
На весь проект Бриана оказал существенное вли¬
яние разразившийся в 1929—1930 гг. мировой экономи¬
ческий кризис, который поразил основные капиталисти¬
ческие государства. Кризис обострил все экономические
и политические противоречия капитализма, он расша¬
тывал политическую структуру буржуазных институтов,
разжигал националистические и шовинистические наст¬
роения.
В этой ситуации Бриан особенно подчеркивал эконо¬
мические факторы. Было очевидно, что автор проекта
преследовал еще одну цель — попытаться объединенны¬
ми усилиями капиталистических держав приостановить
разрушающее воздействие мирового экономического
кризиса.
Западные исследователи особенно выделяют сегодня
тот факт, что Бриан в своих выступлениях оперировал
такими категориями и терминами, как «Общий рынок»,
«Европейское сообщество», усматривая в этом пере¬
кличку с современными западноевропейскими реалиями.
Однако, кроме этих чисто терминологических совпаде¬
ний, весьма расплывчатый проект французского минист¬
ра имеет мало общего с теми принципами, которые бы¬
ли взяты на вооружение сторонниками западноевропей¬
ской интеграции после второй мировой войны.
Проект Бриана базировался на сохранении полной
независимости и суверенитета всех участников наме¬
чаемого Федерального союза.
За образец структуры Федерального союза была
взята структура Лиги Наций. Предполагались созыв
«Европейских конференций» с участием представителей
всех европейских государств — членов Лиги Наций, а
также создание исполнительного органа — «Политичес¬
кого комитета», включавшего определенное число чле¬
нов, и «Секретариата». Проект не конкретизировал цели
и содержание деятельности федеральных европейских
органов и не давал представления о путях решения эко¬
номических и таможенных проблем.
Он был больше связан с международно-политичес¬
9*
259

ким развитием Европы, с реальным соотношением сил
и интересов европейских стран. Обращение к примеру
Лиги Наций акцентировало внимание на проблемах меж¬
дународных отношений и сильнее подчеркивало подопле¬
ку бриановского проекта — желание активизировать и
укрепить французские позиции в европейских делах.
Связывая предлагаемый Федеральный союз с Лигой
наций, Бриан хотел использовать довольно сильные по¬
зиции Франции в Лиге наций и автоматически перенести
их на намечаемый союз. К тому же ссылка на Лигу на¬
ций, видимо, давала создателям проекта формальный
повод не посылать предложения о союзе Советскому
правительству.
Подобная акцентировка объясняла очевидную, а под¬
час и нарочитую расплывчатость чисто структурных
установлений. Федеративные связи между европейскими
государствами мыслились в весьма общем виде. Разу¬
меется, не было никаких обязывающих установлений,
ущемляющих какие-либо права государств Европы.
В трактовке общеевропейского механизма автор из¬
бегал острой постановки вопроса о наднациональных и
супернациональных органах, наделенных широкими пол¬
номочиями. Отчасти, видимо, это объяснялось как тем,
что Бриан понимал их нереальность в тогдашней евро¬
пейской ситуации, так и тем, что обсуждение этих воп¬
росов уводило бы в сторону от главных целей француз¬
ской дипломатии.
Бриановская Европа представала скорее как про¬
должение старых идей и проектов, связанных с созда¬
нием или модификациями международно-политических
систем, с различными вариантами «европейского балан¬
са», нежели как наследница федералистских идей, нап¬
равленных на объединение Европы.
Очевидны были антисоветские элементы бриановско¬
го проекта. Советский Союз выключался из решения на
общеевропейском уровне важнейших проблем, включая
проблемы войны, мира и безопасности Европы. Бриан
мыслил категориями буржуазной Европы, словно в Ев¬
ропе уже в течение более десяти лет не было государств
двух общественных систем. Уместно было предположить,
что капиталистические страны могли иметь свои специ¬
фические интересы в экономической сфере, в урегулиро¬
вании таможенных правил и т. п. Но думать, что можно
было созывать европейские конференции без участия
СССР, означало или отрыв от реальной действитель¬
260

ности, или, что ближе к истине, стремление объединить
буржуазную Европу на антисоветской основе и для изо¬
ляции СССР. Проект Бриана так и был расценен в Со¬
ветском Союзе.
Большой интерес представляет реакция европейских
государств на французскую инициативу. Проект Бриана
был фактически отвергнут подавляющим большинством
европейских стран. Используемые при этом аргументы и
доводы были различны. Многие страны критически от¬
неслись к попыткам исключить из предполагаемого союза
СССР. Некоторые государства считали необходимым
привлечь к проекту Советский Союз и Турцию. Именно
такую позицию заняли Эстония, Литва, Германия, Бол¬
гария и ряд других стран. Этот факт был чрезвычайно
примечателен и имел большое значение. Он наглядно ил¬
люстрировал возрастание международного влияния Со¬
ветской страны, показывал понимание многими европей¬
скими государствами европейских реальностей, прежде
всего осознание того факта, что решение общеевропей¬
ских вопросов требовало участия и Советского Союза.
Это было проявлением на практике принципа мирного
сосуществования государств с различным общественным
строем.
Но французская инициатива, как и следовало ожи¬
дать, встретила сопротивление и по другим соображе¬
ниям. Против проекта Бриана выступила Англия, ко¬
торая явно не хотела усиления французских позиций в
Европе. Английские правящие круги больше устраивала
традиционная игра на противоречиях между европей¬
скими державами, нежели какие-либо варианты союзов
и блоков. Английская дипломатия начала довольно ак¬
тивно разыгрывать и германскую карту. По всем этим
мотивам в Лондоне отвергли французский проект.
Проект Бриана не встретил поддержки и в Германии,
где уже активно действовали правые силы. Весьма прох¬
ладную позицию заняла также Италия.
Практически лишь несколько малых стран поддер¬
жали проект. Болгария и Югославия выразили согласие
без поправок, а Норвегия, Греция и Чехословакия — с
небольшими оговорками.
Таким образом, официальная буржуазная Европа от¬
вергла панъевропейский проект французского полити¬
ческого деятеля. Он не соответствовал реальностям ев¬
ропейского развития того времени, его антисоветская
направленность была в той или иной форме отклонена
261

многими странами Европы. Бриановская инициатива по¬
терпела неудачу и перед лицом острых противоречий
между ведущими капиталистическими державами Ев¬
ропы.
В основе бриановского проекта была не забота о сох¬
ранении мира и обеспечении безопасности Европы, а
главным образом желание вернуть Франции лидирующие
позиции в Европе. Если учесть, что одновременно Бриан
вместе с государственным секретарем США Ф. Келло-
гом в эти же годы стал инициатором так называемого
«пакта мира», то станет очевидным, что французские
правящие круги действовали широким фронтом.
В целом панъевропейские идеи в межвоенный пери¬
од, привлекшие внимание части европейских буржуаз¬
ных интеллектуалов, не получили широкого распростра¬
нения. Это было связано с тем, что содержание выдвига¬
емых идей мало соответствовало европейским реалиям
того времени.
Во-первых, острые противоречия между капиталисти¬
ческими странами Европы практически исключали воз¬
можность реализации каких-либо федералистских проек¬
тов объединения Европы.
Во-вторых, поскольку центральное место в идеях
Европы того периода все более занимали вопросы сох¬
ранения мира и обеспечения безопасности, была оче¬
видна невозможность решать их без Советского Союза.
В-третьих, 30-е гг. привели к коренному изменению
положения в Европе. Установление фашистской дикта¬
туры в Германии создало для Европы реальную угрозу
войны и агрессии. В этих условиях эфемерные и отвле¬
ченные проекты сторонников европейской федерации
лишь уводили европейские народы от главной задачи —
борьбы против фашизма, и поэтому популярность
панъевропейских идей и проектов Соединенных Штатов
Европы, весьма незначительная в 20-х гг., еще более ут¬
рачивала какую-либо привлекательность в глазах ев¬
ропейских народов. На повестку дня в Европе вставали
такие неотложные задачи, как выработка европейской
системы безопасности, поиски путей и средств для объе¬
динения усилий народов в борьбе против фашизма и
угрозы войны.
262

ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ И БОРЬБА
ПРОТИВ ФАШИЗМА
Приход фашизма к власти в Германии создал ка¬
чественно новую ситуацию в Европе. Мы не будем ка¬
саться всех многочисленных событий и перипетий в меж¬
дународных отношениях 30-х гг., а выделим лишь име¬
ющие общеевропейский характер. Мы имеем в виду
прежде всего новую постановку проблемы европейской
безопасности, которая вытекала из угрозы, нависшей
над Европой со стороны фашистской Германии и ее
союзников.
Речь шла об ответственности европейцев за судьбы
Европы. Под угрозу были поставлены достижения ев¬
ропейской цивилизации и культуры. В связи с этим воз¬
никал кардинальный вопрос: удастся ли объединить уси¬
лия европейцев под знаменем защиты Европы от фа¬
шизма, возможно ли создание такого общеевропейского
механизма, который помог бы избежать войны, сохра¬
нить мир и обеспечить безопасность Европы? Для того,
чтобы решение всех этих проблем стало возможным, тре¬
бовался пересмотр стереотипов политической мысли, от¬
каз от попыток изолировать Советский Союз и готов¬
ность к созданию системы европейской безопасности,
которая приобретала в этой ситуации значение важней¬
шего общеевропейского феномена. Мы уже неоднократ¬
но подчеркивали институционный характер «европей¬
ского равновесия», говорили о том, что это «равнове¬
сие» фактически означало острую внутреннюю борьбу за
влияние в Европе, включая стремление той или иной
державы добиться преобладания на континенте.
В новой обстановке перед лицом фашистской угрозы
требовался новый взгляд на «игру противоречий», необ¬
ходимо было осознание общей ответственности европей¬
ских государств и народов за сохранение мира.
События 30-х гг. обнажили истинную сущность и
характер Версальской системы и локарнских установле¬
ний. Семена реваншизма и шовинизма в Германии да¬
вали обильные всходы именно в условиях функциониро¬
вания Версаля и Локарно. Политика, основанная на
готовности Англии и Франции адаптировать Германию
в европейскую систему на определенных, выгодных им
условиях, очень скоро обнаружила свою несостоятель¬
ность. Программа германского фашизма предусматрива¬
ла уничтожение социализма и демократического дви¬
263

жения, покорение всей Европы, ликвидацию целых на¬
родов Европы, не удовлетворявших требованиям расо¬
вых «теорий» фашистских идеологов. Из теоретических
построений и первых практических шагов германского
фашизма было видно, что угроза нависла не только над
первой страной социализма, но и над западноевропей¬
скими демократиями.
Европа должна была противопоставить фашистскому
варианту европейской идеи, предполагавшему насиль¬
ственный захват континента, объединение своих усилий
и выработку общих мер безопасности. По мере разви¬
тия событий становилось все более очевидным, что
требовались единые действия, нужна была система
взаимодействия, включавшая буржуазную нефашист¬
скую Европу и социалистический Советский Союз.
Все это означало, во-первых, что принцип мирного
сосуществования получал еще большее значение как
определенная предпосылка для выработки совместных
действий государств с противоположным общественным
строем. Во-вторых, определение и конструирование сис¬
темы европейской безопасности впервые в истории кон¬
тинента обретали черты общеевропейского института,
становились формой и способом выражения общей от¬
ветственности европейцев за спасение европейской ци¬
вилизации и культуры, за предотвращение губитель¬
ной мировой войны.
В этой связи требовалось достижение определенного
уровня политического реализма как в политическом
мышлении, так и в конкретной международно-полити¬
ческой практике.
В условиях нараставшей фашистской опасности в
Европе сталкивались различные тенденции, шла острая
политическая борьба вокруг кардинальных проблем ев¬
ропейской безопасности и разоружения.
Позиция Советского Союза была ясно определена в
декабре 1933 г., то есть вскоре после захвата фашистами
власти в Германии СССР выдвинул идею коллективной
безопасности в Европе. Стержнем советской концепции
безопасности была идея коллективной ответственности и
общих действий европейских стран по пресечению фа¬
шистской угрозы. Советский призыв был обращен ко
всем нефашистским державам, в первую очередь к Анг¬
лии и Франции. В числе предлагаемых мер было пред¬
ложение о заключении соглашения о взаимной защите
от агрессин с участием значительного числа европейских
264

государств, согласие СССР вступить на определенных
условиях в Лигу Наций и т. д. В конкретном плане идея
СССР состояла в заключении Восточного пакта, который
дал бы гарантии безопасности всем европейским стра¬
нам. Согласно советскому плану участники предполага¬
емого пакта — СССР, Германия, Польша, Чехословакия,
Финляндия и прибалтийские государства — должны бы¬
ли подписать между собой договор, взаимно гарантиру¬
ющий нерушимость границ и обязывающий участников
оказывать помощь в случае возникновения агрессии.
Одновременно должен был быть заключен договор о
взаимной помощи между СССР и Францией. При этом
Франция становилась бы гарантом Восточного пакта, а
СССР — гарантом Локарнских соглашений. Тем самым
была бы преодолена односторонняя направленность Ло¬
карнских договоров и обеспечена безопасность как за¬
падных, так и восточных германских границ.
Предусматривалось также проведение взаимных кон¬
сультаций участников пакта при возникновении угрозы
нападения на кого-либо из его участников. Идея регио¬
нального пакта в Европе должна была составить сердце-
вину системы европейской безопасности, которая могла
бы стать инструментом для предотвращения агрессии в
Европе.
В ходе переговоров СССР конкретизировал многие из
своих предложений. Но в принципиальном плане в ос¬
нове предлагаемой системы безопасности лежала идея
равенства всех участников и универсализм, предполагав¬
ший включение в систему всех без исключения госу¬
дарств охватываемого региона. Участники пакта должны
были пользоваться равными правами и гарантиями, при
этом отвергалась идея противопоставления одних стран
другим, исключение кого-либо из системы коллективной
безопасности или получение кем-либо из стран-участниц
преимуществ по сравнению с другими государствами
или за их счет.
Одной из важнейших предпосылок для создания сис¬
темы коллективной безопасности был отказ западных
стран от попыток изолировать Советский Союз от ре¬
шения европейских проблем и принятие ими политики
мирного сосуществования как основы отношений с со¬
циалистической страной. В конце 20-х и в 30-х гг. СССР
продемонстрировал свою готовность не просто нормали¬
зовать, но и углублять отношения с западноевропейски¬
ми странами. В экономическом плане СССР выступал за
265

расширение торговли и экономических связей с Англией,
Францией, Италией, Скандинавскими странами. Принци¬
пиальная линия Советского Союза состояла в призна¬
нии важного значения экономического фактора в реали¬
зации политики мирного сосуществования.
Это было ясно выражено Советским Союзом на меж¬
дународных экономических конференциях 1927 и 1933 гг.
Выступая на первой из них, глава советской делегации
говорил: «На конференции был поставлен вопрос боль¬
шой важности — об установлении принципа мирного со¬
существования двух различных экономических систем:
социалистической — в СССР, капиталистической—в дру¬
гих странах. Советская делегация провозгласила эту
формулу—неизбежную практическую формулу, вытека¬
ющую из объективного факта сосуществования и внутрен¬
ней взаимосвязи системы мирового хозяйства».
Разумеется, отстаивая политику расширения эконо¬
мических связей, СССР имел в виду капиталистический
мир в целом, но Европе принадлежала очень большая
роль. Главное, что подчеркивалось Советским Союзом,
состояло в выявлении объективных факторов экономи¬
ческого взаимодействия государств различных общест¬
венных систем. В условиях 30-х гг., когда Советский Со¬
юз был единственной социалистической страной и когда
курс на экономическую реконструкцию страны только
начинал приносить первые результаты, значение эконо¬
мического фактора в отношениях СССР с Западной Ев¬
ропой было ограниченным, но была очевидной необхо¬
димость его учета.
В обостряющейся обстановке в Европе центральное
место занимали политические вопросы, решение проблем
безопасности и разоружения.
Стабилизирующее значение имела серия договоров о
ненападении, которые были подписаны Советским Сою¬
зом в конце 20 — начале 30-х гг. с соседними странами.
СССР отводил большую роль переговорам о разоруже¬
нии, которые проходили в рамках Лиги Наций (в Подго¬
товительной комиссии и на Всеобщей конференции по
сокращению и ограничению вооружений в 1932—
1935 гг.).
На заседаниях Подготовительной комиссии было
представлено немало проектов по разоружению. Совет¬
ский Союз, присутствовавший на этих заседаниях с
1927 г., выдвигал обширную программу всеобщего и пол¬
266

ного разоружения, а также проект частичного сокраще¬
ния вооруженных сил и вооружений, бюджетных ассиг¬
нований на военные цели и др. Эти предложения были
снова внесены СССР и на всеобщей конференции по раз¬
оружению. Франция выдвигала план Тардье с его идеей
создания международных полицейских сил, призванный
усилить французское влияние в Европе. Германия тре¬
бовала только одного — отмены ограничений Версаль¬
ского договора и получения возможности довести свои
вооруженные силы до уровня других держав. США вы¬
ступили с идеей «качественного разоружения», предла¬
гая ограничить действия танков и орудий.
Но после многолетних дискуссий проблема разоруже¬
ния так и не сдвинулась с места. Наращивание вооруже¬
ний продолжалось, а в центре Европы фашистская Гер¬
мания создала опасный очаг войны.
Известный английский политический деятель
Д. Ллойд-Джордж дал убийственную характеристику
переговорам о разоружении: «Комическая пьеса, — пи¬
сал он, — в которой разоружение и обеспечение безопас¬
ности. ведут между собой борьбу за первенство, все еще
привлекает в женевский театр полный зал зрителей... де¬
баты продолжаются, причем «красноречивые», «блестя¬
щие» и «государственные» речи следуют друг за другом
в беспрерывной цепи... Разоружение гонится за обеспе¬
чением безопасности; обеспечение безопасности охотит¬
ся за разоружением, но никогда одно не догоняет дру¬
гое».
Период 1933—1939 гг. прошел под знаком стремления
Советского Союза реализовать в целом или по отдель¬
ным элементам систему коллективной безопасности. Со¬
ветский Союз вступил в 1934 г. в Лигу Наций, стремясь
использовать эту международную организацию для про¬
тиводействия агрессии и для предотвращения мировой
войны.
Убедившись в нежелании ряда западных стран пойти
на заключение Восточного пакта, Советский Союз в до¬
полнение к идее многостороннего регионального соглаше¬
ния предпринял попытку подписать с рядом государств
двусторонние пакты о взаимной помощи.
Первый из таких договоров был подписан между Со¬
ветским Союзом и Францией 2 мая 1935 г. Через несколь¬
ко дней был подписан и советско-чехословацкий договор
о взаимопомощи. Значение этих договоров в плане борьбы
против угрозы войны в Европе было велико.
267

В сообщении ТАСС о беседах советских руководите¬
лей с французским министром иностранных дел указы¬
валось, что усилия обеих стран направлены «к одной су¬
щественной цели — к поддержанию мира путем органи¬
зации коллективной безопасности».
В связи с заключением советско-чехословацкого дого¬
вора советский нарком иностранных дел говорил в июне
1935 г., что «мы можем не без чувства гордости поздра¬
вить себя, что мы с вами первыми полностью осуществи¬
ли и довели до конца одну из тех мер коллективной без¬
опасности, без которых в настоящее время не может
быть обеспечен мир в Европе».
Договоры о взаимной помощи представляли собой
дальнейший этап (по сравнению с договорами о ненапа¬
дении) в реализации политики мирного сосуществования
государств с различным социальным строем и могли
стать важными элементами в создании системы коллек¬
тивной безопасности, имеющей целью обеспечить сохра¬
нение европейского мира.
Однако, к сожалению, эти договоры не смогли сыг¬
рать свою роль в предотвращении войны. Советско-фран¬
цузский договор не был дополнен соответствующей во¬
енной конвенцией, которая позволила бы обеспечить
военное сотрудничество между двумя странами. Договор
не предусматривал также автоматизма действий, что
значительно снижало его возможности и эффективность.
Что касается советско-чехословацкого договора, то в
него, по требованию чехословацкой стороны, был вклю¬
чен пункт, ставивший вступление в силу взаимных обя¬
зательств обеих сторон в зависимость от действий Фран¬
ции. Во Франции же в конце 30-х гг. к руководству при¬
шли силы, стремившиеся не к организации коллективно¬
го отпора агрессору, а к соглашательству с ним.
Столь же безуспешными оказались и попытки Совет¬
ского Союза достигнуть договоренности с Англией и мо¬
билизовать Лигу Наций на противодействие германской
агрессии.
Осуществляя последовательную борьбу за мир, кол¬
лективную безопасность, за улучшение отношений с ка¬
питалистическими странами на основе принципов мир¬
ного сосуществования, Советский Союз на протяжении
всего периода 20—30-х гг. вел активную деятельность по
оказанию всемерной помощи и поддержки освободитель¬
ной антифашистской борьбе народов Европы. Интерна¬
ционалистский характер советской внешней политики
268

ярко проявился в помощи Советского Союза героической
Испанской Республике.
События в Испании были первым вооруженным
столкновением фашизма и демократии в Европе. СССР
стремился оказать всемерную помощь республиканской
Испании. Защищая интересы Испанской Республики в
Комитете по невмешательству, неоднократно заявляя ре¬
шительные протесты против агрессивных действий Гер¬
мании и Италии, призывая Англию и Францию принять
действенные меры по ограждению интересов Испании,
Советский Союз одновременно оказывал Испанской Рес¬
публике большую материальную помощь. Многие совет¬
ские добровольцы сражались в рядах испанских респуб¬
ликанцев.
В трудные годы гитлеровского аншлюса Австрии и
подготовки фашистской Германии к аннексии Чехослова¬
кии СССР настойчиво призывал Англию и Францию
взять курс на совместные действия по пресечению фа¬
шистской угрозы. Ведя политические переговоры, СССР
уделял особое внимание военным вопросам, он выражал
готовность оказать Чехословакии военную помощь в од¬
ностороннем порядке, настаивал на необходимости со¬
гласия Польши и Румынии на проход советских войск
через их территорию как важном условии для совмест¬
ных действий против фашистской агрессии. Наконец,
в 1938—1939 гг. Советский Союз пошел на переговоры
с военными миссиями Англии и Франции для выработ¬
ки общих мер в борьбе с гитлеровской агрессией.
В международно-политическую практику Советский
Союз вводит понятие автоматизма в принятии решений.
Речь шла о том, чтобы в случае возникновения полити¬
ческого кризиса и военной опасности обеспечить автома¬
тически вступающие в действие меры по совместной
борьбе с возможной агрессией.
Все эти предложения и действия, в которых прояв¬
лялся общий взгляд на Европу, выводили мирное сосу¬
ществование на новый уровень, выделяли в качестве глав¬
ного звена сотрудничества европейских народов от Анг¬
лии до Советского Союза, от Норвегии до Средизем¬
номорья создание системы коллективного отпора агрес¬
сии.
Подобный подход, продиктованный конкретно-исто¬
рическими условиями, имел и более широкий контекст.
Он противостоял политике раскола и враждебности Ев¬
ропы и был несовместим с антисоветизмом и попыт¬
269

ками реакционных кругов не только изолировать и ос¬
лабить, но и уничтожить социализм в Европе.
Эфемерным и далеким от реальности бриановским
проектам пан-Европы СССР противопоставлял реалисти¬
ческий подход к развитию международных отношений
на континенте. При этом естественным был и учет исто¬
рических традиций, исторического опыта. Проекты и
идеи гуманистических мыслителей прошлого следовало
использовать для поиска путей защиты Европы от ужа¬
сов грядущей войны, для спасения европейской цивили¬
зации.
Таким образом, концепция европейской безопасности
имела политическое значение общеевропейского масшта¬
ба. Идея коллективной защиты мира в Европе и во всем
мире противостояла гитлеровским теориям «нового по¬
рядка» в Европе, фашистской политике, базирующейся
на антисоветской основе, на попытках приспособить раз¬
витие международных отношений к антисоветским уст¬
ремлениям реакционных кругов буржуазной Европы.
Какой же путь предлагали со своей стороны нефа¬
шистские капиталистические страны Европы? В целом
они продолжали курс, намеченный еще во времена Ло¬
карно. Новая ситуация в Европе, возникшая после при¬
хода Гитлера к власти в Германии, не внесла кардиналь¬
ных перемен в политику Англии по отношению к Совет¬
скому Союзу. По мере роста агрессивности Германии ин¬
тенсивность политики «умиротворения агрессора» все
возрастала.
Политические руководители буржуазной Европы ле¬
леяли 'мысль о том, что они смогут направить острие
германской агрессии на Восток, столкнуть Германию с
Советским Союзом. Именно этот расчет служил главной
пружиной политики «умиротворения».
Правда, в первой половине 30-х гг. казалось, что в
Европе возобладают реалистические тенденции и наст¬
роения. Наиболее заметны они были в политике Фран¬
ции. Как пример реализма и как выражение линии на
создание общеевропейской безопасности вошли в исто¬
рию международных отношений имена Луи Барту и По¬
ля Бонкура. Ряд французских политических деятелей,
известных сторонников европеизма, осознали реальности
Европы 30-х гг. и выразили готовность идти на соглаше¬
ние с Советским Союзом. К этому их толкала опасность,
нависшая над Францией в результате прихода фашизма
к власти в Германии.
270

На ее западных границах быстро набирал силу во¬
оруженный соперник, готовый переиграть итоги минув¬
шей войны и мечтавший уже о гегемонии над всей Ев¬
ропой.
В этой ситуации тенденция к созданию объединенно¬
го с СССР фронта получила значительное распростране¬
ние, одним из выражений ее и явился уже упомянутый
франко-советский договор 1935 г.
Но в буржуазной Европе сталкивались и боролись
две основные тенденции в подходе к европейским реа¬
лиям. С одной стороны, отмеченный выше реалистиче¬
ский подход, понимание грозившей Европе опасности,
признание того непреложного факта, что отстоять Ев¬
ропу от фашизма можно было бы лишь на рельсах сов¬
местных действий буржуазных государств и социалисти¬
ческого Советского Союза.
Однако не этой тенденции суждено было стать опре¬
деляющей в буржуазной Европе. В самой Франции
очень скоро (особенно после убийства Л. Барту) забили
отбой. Договор с СССР не был подкреплен военной кон¬
венцией, а линия на умиротворение Германии стала пре¬
обладать в политике французских правящих кругов. На
смену реалистически мыслящим политикам пришли лю¬
ди, для которых классовое неприятие СССР и социализ¬
ма в целом было сильнее политической целесообразности
и понимания интересов Франции и всей Европы.
В ряде исследований последнего времени ставится
вопрос о том, были ли подобные действия проявлением
близорукости или сознательным политическим курсом.
Видимо, здесь соединилось и то и другое. Соблазн лик¬
видировать или хотя бы ослабить СССР руками Герма¬
нии, а Германию «попридержать» при помощи Совет¬
ского Союза в те годы явно давал себя знать в умах и
действиях французских политиков.
Франция фактически бросила на чашу весов своей
политики и судьбы малых стран Европы, находившихся
в орбите французского влияния, довольно безучастно
взирая на проникновение Германии в традиционно фран¬
цузские сферы.
Большое и негативное воздействие как на Францию,
так и на всю ситуацию в Европе оказывала политика
Англии, которая явилась не только главным вдохнови¬
телем, но и, пожалуй, основной движущей силой полити¬
ки умиротворения.
Правящие английские круги рассчитывали соединить
271

в одно целое и старые, времен «блестящей изоляции»,
законы «европейского баланса», и решение социальных
задач, связанных с ликвидацией или оттеснением социа¬
лизма. Британская буржуазия рассматривала свои на¬
циональные интересы с более широких позиций, нежели
их партнеры на континенте. Основы английского могу¬
щества лежали в многочисленных колониях и доминио¬
нах, в господстве на морских путях и коммуникациях.
Англия была заинтересована в дезинтегрированной
Европе, где она могла бы играть на взаимных противо¬
речиях европейских держав. Европейские тенденции и
настроения в Англии были всегда значительно менее по¬
пулярны. Английская буржуазия стремилась во что бы
то ни стало сохранить и даже усилить свои позиции на
морях — святая святых британского могущества. И в ре¬
шающие моменты она была даже готова пожертвовать
чем-то в Европе, лишь бы это не слишком затрагивало
британские интересы.
В 30-е гг. Англия продолжала играть на европейских
противоречиях. Консервативность мышления и антисо¬
циалистические настроения английская буржуазия во¬
площала в желании столкнуть Германию с СССР. Одно¬
временно правящие круги Великобритании были не
прочь попугать и Францию растущими германскими ам¬
бициями, сделать ее более послушным и зависимым
партнером.
Общие линии английской политики не изменились и
тогда, когда Германия перешла от слов к делу. Наобо¬
рот, политика «умиротворения» выявилась еще ярче.
Британские правящие круги готовы были жертвовать и
Австрией, и Чехословакией, и, может быть, еще кем-ли¬
бо ради реализации поставленных целей.
Логикой событий Англия втянулась в европейские
дела более активно и с большей степенью, чем, видимо,
ожидали ее политические лидеры, которые отклонили
все инициативы, направленные на создание системы кол¬
лективной безопасности. Они не хотели сотрудничать с
социалистической страной, не стремились к созданию об¬
щеевропейской системы безопасности, полагая, видимо,
что Англия потеряла бы в этом случае плацдарм для
маневрирования и для игры в «европейское равновесие».
Идея «европейской судьбы», столь популярная во
многих странах континентальной Европы и в определен¬
ных случаях влиявшая на правительственную политику,
хотя и значительно ослабленная и деформированная, в
272

те годы не была столь распространенной и не имела
столь глубокой традиции в среде английской буржуазии.
Тем временем развитие событий постепенно постави¬
ло Англию в центр политических дискуссий и междуна¬
родных переговоров второй половины 30-х гг. Активно
проводя в жизнь политику «умиротворения агрессора»»
британские правящие круги в значительной мере опреде¬
ляли позицию нефашистских буржуазных государств.
Венцом политики «умиротворения», как известно, стал
мюнхенский договор 1938 г., в результате которого Анг¬
лия и Франция санкционировали захват Чехословакии
гитлеровской Германией. Применительно к нашей теме
можно констатировать, что тогдашние руководители Анг¬
лии и Франции, потворствуя реализации гитлеровского ва¬
рианта европейской идеи, фактически дали «зеленый свет»
поглощению европейских стран фашистскими режима¬
ми. Они молча восприняли аншлюс Австрии, они, как
уже отмечалось, отдали Чехословакию, они не препят¬
ствовали германскому проникновению во многие страны
Юго-Восточной и Центральной Европы, на Балканы, в
Средиземноморье и т. д.
Чем можно объяснить подобную «близорукость» та¬
кой квалифицированной дипломатии, как английская?
Мы уже отмечали, что антисоветизм, классовое неприя¬
тие социализма довлели у нее над всеми прочими инте¬
ресами и намерениями. Но английская дипломатия до¬
пустила поистине стратегический просчет, который про¬
истекал из ее уверенности, что она сумеет не дать собы¬
тиям выйти из-под контроля, что она удержит Германию
в тех рамках, которые соответствуют интересам бри¬
танских правящих кругов. Между тем события очень
быстро показали, что Гитлер и его окружение умело ис¬
пользовали «близорукость» английской дипломатии и ее
уверенность в возможностях контроля за событиями в
мире.
В основе этого просчета лежала неверная оценка со¬
отношения сил в Европе. Английские лидеры недооце¬
нили способности советской политики и дипломатии»
которая не попала в сети, расставляемые для нее англо¬
французскими политическими кругами. Их надежды и
расчеты на то, что изолированный Советский Союз ока¬
жется один на один с фашистской Германией и одновре¬
менно будет втянут в конфликт с Японией на Дальнем
Востоке, в то время как Англия и Франция останутся в
роли посторонних наблюдателей, оказались тщетными.
273

Английские политики переоценили и свои возможно¬
сти удержать Германию в нужных для Великобритании
рамках — фашистская Германия, не считаясь ни с чем, ре¬
ализовывала свою программу захвата европейских стран.
Глубину этого просчета понимали многие трезво мысля¬
щие английские деятели, которые в те дни ратовали за
изменение политического курса, но не они определяли
тогда политику Лондона.
Народы Европы дорого заплатили за политику «уми¬
ротворения». Попытки создать систему объединенного
отпора агрессору накануне второй мировой войны потер¬
пели неудачу.
Но 30-е гг. вошли в историю Европы и как пример
успешного объединения европейской общественности в
борьбе против фашизма и угрозы войны. В то время как
уходили в тень и явно теряли всякую популярность идеи
пан-Европы, набирало силу антифашистское движение.
В борьбе с фашистской опасностью объединялись самые
различные представители европейской общественности.
Они активно участвовали во всемирных антивоенных
конгрессах и встречах общественных сил.
В начале 30-х гг. во многих странах Европы начала
активно выдвигаться идея о созыве международного ан¬
тивоенного конгресса. Ему предшествовали многочислен¬
ные собрания и встречи в национальных рамках. Значи¬
тельной была роль французских участников антивоенно¬
го движения. Так, в июне — июле во Франции проходил
рабоче-крестьянский конгресс Парижского района, ко¬
торый не только поддержал идею международного кон¬
гресса, но и выбрал на него делегатов. Аналогичные вы¬
боры проходили в других районах Франции и во многих
странах Европы.
Сначала планировалось провести конгресс в Женеве,
но швейцарские власти отказались дать разрешение и в
итоге конгресс было решено созвать в Амстердаме.
В Инициативный комитет по созыву конгресса вошли
А. Барбюс и Р. Роллан, Г. Манн и М. Горький, А. Эйн¬
штейн и П. Ланжевен, Т. Драйзер и Э. Синклер и др.
Конгресс открылся 27 августа 1932 г. в Амстердаме.
На нем присутствовало более двух тысяч делегатов, сре¬
ди которых преобладали представители европейских
стран, хотя были и делегаты США, Китая, Индии и др.
Делегация Советского Союза не смогла прибыть на кон¬
гресс ввиду отказа правительства Голландии выдать ви¬
зы советским участникам. Среди делегатов конгресса бы¬
274

ли видные деятели европейской культуры и науки —
А. Барбюс, Б. Рассел, М. Андерсен-Нексе и др.
Открывая конгресс, А. Барбюс сказал, что впервые
в истории собрался антивоенный конгресс, представляю’
щий огромное число различных групп и лиц. Амстердам¬
ский конгресс, продолжал известный французский писа¬
тель, поднялся над развалинами конференций о мире и
разоружении и в отличие от них он должен выработать
реальный план действий, если он хочет стать подлинным
международным учреждением, способным на активные и
эффективные действия, а не простой демонстрацией.
Конгрессу прислали свои приветствия А. Эйнштейн,
Г. Манн, Р. Роллан, которые не смогли присутствовать
на конгрессе: «Для нашей кампании, преследующей яс¬
ную цель — «Война войне!», не имеют значения ярлыки.
Нам важны только искренность наших союзников, их
неустрашимость, их преданность великому делу, которое
объединяет всех нас. И те, кто окажутся самыми энер¬
гичными в борьбе, те, кто будут готовы к самому пла¬
менному самопожертвованию, чтобы поразить общего
врага, — за теми мы пойдем, кто бы они ни были».
Следует отметить, что на конгрессе очень активно
звучали голоса тех, кто связывал антивоенное движение
с классовой борьбой рабочего класса и всех трудящих¬
ся. В таком же духе был составлен и итоговый мани¬
фест, принятый участниками конгресса.
В то же время многие представители интеллигенции
стремились расширить рамки движения, усилив в нем
общегуманистические идеи. А. Эйнштейн в телеграмме
к конгрессу писал: «Все приверженцы прогресса, каких
бы политических и экономических взглядов они ни при¬
держивались, должны способствовать тому, чтобы над
грубым насилием и безграничной жаждой наживы вос¬
торжествовало наконец право на мирное разрешение
конфликтов».
На конгрессе был создан Всемирный антивоенный
комитет, ® который вошли более 130 представителей раз¬
личных стран. Председателями комитета были избраны
Р. Роллан, А. Барбюс, П. Ланжевен. Было также обра¬
зовано Интернациональное бюро и другие органы.
После конгресса во многих странах проходили мно¬
гочисленные митинги и собрания, на которых обсужда¬
лись итоги конгресса и намечались конкретные действия
для активизации антивоенного движения. Характерной
особенностью было усиление тенденции к единству дей¬
275

ствий между представителями различных политических
партий, профсоюзов, других общественных организаций.
В рамках кампаний, организуемых Всемирным антиво¬
енным комитетом, проводились крупные акции сторон¬
ников мира.
Следует подчеркнуть, что и Амстердамский конгресс
и многие последующие действия проходили еще до при¬
хода фашизма к власти. Антивоенное движение развер¬
тывалось как протест против военных расходов и приго¬
товлений и как реакция на активизацию правых сил.
Январь 1933 г. коренным образом изменил ситуацию.
Отныне все массовые выступления и антивоенное движе¬
ние все более приобретали антифашистский характер.
На этой основе начало складываться новое единство ан¬
тифашистских сил.
В начале февраля 1933 г. в Париже состоялась встре¬
ча представителей ряда рабочих партий стран Европы.
Они обратились с воззванием единого пролетарского
фронта против войны и фашизма. Воззвание подписали
делегаты Итальянской социалистической партии, Неза¬
висимой рабочей партии Великобритании, Норвежской
рабочей партии, Партии пролетарского единства Фран¬
ции, Независимой социалистической партии Польши, Со¬
циалистической рабочей партии Германии и др.
В те же дни бюро Социалистического интернационала
выступило с обращением к трудящимся всего мира, в
котором говорилось об опасности в связи с приходом фа¬
шизма к власти. В марте 1933 г. Коминтерн призвал всех
коммунистов сделать попытку установить единый фронт
с социал-демократами перед лицом наступающего фа¬
шизма.
Несколько профсоюзных организаций, представители
других общественных сил выступили с инициативой со¬
зыва Европейского антифашистского конгресса. Он со¬
стоялся в Париже в зале «Плейель» в июне 1933 г. На
конгрессе развернулась дискуссия о направлении и фор¬
мах действий антифашистских сил.
Конгресс выдвинул конкретную программу борьбы
против фашизма. «Наступление фашизма в международ¬
ном масштабе предвещает непосредственный переход к
империалистической войне, — говорилось в Манифесте
конгресса. — Беспощадное подавление революционного
движения рабочих и крестьян, снижение заработной пла¬
ты, уничтожение социального обеспечения, взвинчивание
налогов и пошлин служат подготовке империалисти¬
276

ческой всемирной бойни... Только в едином междуна¬
родном фронте борьбы против империализма, объединя¬
ющем всех трудящихся, в союзе с освобожденными рабо¬
чими и крестьянами социалистического государства
можно отразить международное наступление фашизма
и опасности империалистической войны».
На конгрессе был избран Центральный комитет ра¬
бочего антифашистского объединения европейских стран,
который должен был координировать борьбу против фа¬
шизма в различных странах.
Почетным председателем конгресса был избран Ромен
Роллан.
Ведущая роль в новой организации принадлежала
представителям Франции. Именно они выступили с ини¬
циативой объединения движения, созданного в итоге
Амстердамского конгресса, с организацией, основанной
после встречи в Плейеле. В итоге в августе 1933 г. бы¬
ло образовано новое движение, получившее название —
«Амстердам—Плейель», главными вдохновителями ко¬
торого были А. Барбюс и Р. Роллан. Новое движение
собрало под своими знаменами многих выдающихся пред¬
ставителей европейской культуры, науки, общественной
и политической мысли.
В Амстердамско-Плейельском движении проходили
оживленные дискуссии. Некоторые участники движения
стояли на сектантских позициях, отказываясь от тесных
контактов и единства действий с пацифистами. В то же
время следует иметь в виду, что создание Амстердам-
ско-Плейельского движения состоялось в 1933 г., то есть
сразу же после прихода фашизма к власти, когда ра¬
систская и человеконенавистническая сущность фашиз¬
ма, его программа завоевания мирового господства толь¬
ко еще начали реализовываться. И по мере того как си¬
туация в Европе обострялась, когда фашизм начал
ликвидацию демократических сил в Германии и присту¬
пил к осуществлению своего плана покорения Европы,
менялась тактика антифашистского фронта. На повестку
дня встала главная задача — добиться объединения всех
антифашистских сил.
В большинстве стран Западной Европы начались
массовые антифашистские выступления рабочего класса,
крестьянства, средних слоев, интеллигенции. Особен¬
ностью этих выступлений было складывание единства
всех антифашистских сил. Речь фактически шла о фор¬
мировании демократической альтернативы фашистской
277

программе мирового господства, порабощения и угнете¬
ния, агрессии и войны.
В изменившейся обстановке коммунистические пар¬
тии Европы брали курс на преодоление сектантства и
раскола в рабочем движении, на превращение тактики
единого фронта в действенный фактор развертывания
массовой борьбы против наступления фашизма.
Важнейшее место в выработке стратегии антифа¬
шистских сил принадлежало VII конгрессу Коминтерна,
проходившему в июле—августе 1935 г. Проанализировав
ситуацию в мире, конгресс дал оценку фашизму, вскрыл
ту угрозу, которую он нес всем демократическим силам.
Конгресс выдвинул широкую программу объединения всех
антифашистских сил и движений как в каждой отдель¬
ной стране, так и в международном плане. Фактически
Коминтерн имел в виду прежде всего положение в Ев¬
ропе, и именно от активности и действенности прогрес¬
сивных сил в Европе зависело, удастся ли создать еди¬
ный антифашистский фронт.
VII конгресс Коминтерна дал новую установку ком¬
мунистическим партиям, заявив, что коммунисты готовы
защищать «каждую пядь буржуазно-демократических
свобод, на которые покушаются фашизм и буржуазная
реакция, потому что это диктуется интересами классовой
борьбы пролетариата»15. Это положение имело чрезвы¬
чайно большое значение, связывая классовую борьбу
рабочего класса с защитой общедемократических сво¬
бод и достижений. Коминтерн призывал к объединению
на антифашистской платформе всех демократических
сил и слоев Европы. Коминтерн апеллировал и к на¬
циональным патриотическим настроениям рабочего клас¬
са, крестьянства и средних слоев. В теоретическом плане
речь шла о выработке новых подходов к диалектической
взаимосвязи интернациональных и национальных задач
рабочего класса и всех трудящихся.
Конгресс поставил в качестве первоочередной задачи
преодоление раскола в рабочем классе, достижение сот¬
рудничества коммунистов с социал-демократическими
партиями, единства профсоюзных организаций.
В резолюции VII конгресса Коминтерна все комму¬
нисты обязывались «всемерно добиваться установления
единого фронта как в национальном, так и в междуна¬
родном масштабах». Г. Димитров подчеркивал при этом,
что Коминтерн «не ставит единству никаких условий, за
исключением одного — элементарного, для всех рабочих
278

приемлемого, а именно: чтобы единство действий бы¬
ло направлено против фашизма, против наступления
капитала, против угрозы войны, против классового вра¬
га»16.
Важно подчеркнуть и то, что конгресс Коминтерна
рассматривал борьбу против фашизма в неразрывной
взаимосвязи с борьбой против фашистской агрессии, за
предотвращение новой мировой войны. И соответствен¬
но борьба против военной угрозы становилась одной из
главных задач объединения антифашистских сил. Евро¬
пейский рабочий класс, все прогрессивные силы Европы
находились на передовой линии борьбы с фашистской
опасностью.
Значение VII конгресса Коминтерна состояло в том,
что он разработал теоретические основы и определил
практические задачи в сплочении всех прогрессивных
сил на антифашистской платформе. Применительно к
Европе можно говорить о том, что демократическая Ев¬
ропа могла и должна была осознать свое единство во
имя совместной борьбы за демократию и мир, за спасе¬
ние от фашистской опасности. Демократическая альтер¬
натива, выдвинутая VII конгрессом Коминтерна, его об¬
ращение к коммунистам, ко всему рабочему классу бо¬
роться за объединение антифашистских сил продолжали
традицию, заложенную основоположниками марксизма-
ленинизма.
На каждом этапе исторического развития проявля¬
лись разные формы и способы объединения прогрессив¬
ных, революционных сил. В новых исторических усло¬
виях 30-х гг. XX столетия международное объединение
коммунистических партий выдвинуло и новую программу
такого объединения, определив его основные цели и
формы борьбы.
Применительно к Европе речь шла о формировании
нового единства рабочего класса и всех трудящихся, что
служило выражением демократической тенденции в раз¬
витии европейских идей и представлений.
Вторая половина 30-х гг. ознаменовалась значитель¬
ной активизацией антифашистских сил. Опираясь на
решение VII конгресса Коминтерна, коммунистическое и
рабочее движение прилагало большие усилия для отпо¬
ра фашизму.
Движение против фашизма и войны все более напол¬
нялось гуманистическим содержанием, что создавало
условия для объединения разнообразных сил и движе¬
279

ний, для привлечения к нему деятелей культуры, науки
и искусства.
Важным событием антивоенного движения стал меж¬
дународный конгресс мира, состоявшийся в Брюсселе в
сентябре 1936 г. В конгрессе участвовало 4,5 тыс. де¬
легатов, представлявших 750 национальных организа¬
ций из 35 стран и 50 международных организаций. Пред¬
ставители европейских стран играли на конгрессе
большую роль. Они стремились поставить положение в
Европе в широкий международный контекст, выявить
борьбу с фашизмом как важную задачу миролюбивых
сил в Европе и во всем мире. Характерной особенностью
конгресса было выдвижение им такой программы, кото¬
рая могла бы объединить антифашистов самого широ¬
кого спектра мнений и позиций. В нее входили и такие
вопросы, как нерушимость мирных договоров, сокраще¬
ние вооружений, укрепление Лиги наций и превращение
ее в действенную силу, способную преодолеть междуна¬
родную напряженность, которая может вызвать войну,
коллективная безопасность. Среди делегатов конгресса
были представители большинства стран Европы. Пред¬
ставители Советского Союза и Франции, Англии и Гол¬
ландии, Польши и Чехословакии и других стран были
едины в своем стремлении защитить мир от военной уг¬
розы. Конгресс избрал Генеральный совет, Исполком и
Секретариат.
Итоги конгресса показали, что международная проб¬
лематика, задачи пресечения фашистской агрессии и
предотвращения мировой войны заняли важнейшее ме¬
сто в антифашистском движении второй половины 30-х гг.
В 1936 г. в Женеве состоялся Первый международ¬
ный конгресс молодежи, который также призвал мо¬
лодежь разных стран и различных мировоззрений к
борьбе за мир. И на этом конгрессе значительную роль
играли представители молодого поколения Европы.
Прогрессивная общественность Европы ощутила
свое единство во время событий в Испании. Вместе с
представителями других континентов передовые деятели
Европы встали на защиту Испанской Республики.
В августе 1936 г. в Париже проходила европейская кон¬
ференция в защиту Испанской Республики и дела мира,
которая учредила специальную комиссию по координа¬
ции помощи Испании.
В истории антифашистского движения обществен¬
ности важное место принадлежало конгрессам европей¬
280

ских писателей, проходившим в драматические годы на¬
растания фашистской опасности. На этих конгрессах
собирался цвет европейской культуры. На них звучали
страстные голоса, призывавшие к объединению сил, что¬
бы противостоять фашистской опасности.
Европейские конгрессы выявляли озабоченность де¬
ятелей культуры и науки за судьбу континента; они
показывали, что глубокие традиции, отражавшие куль¬
турно-историческую целостность Европы, служили объе¬
диняющим началом для совместных выступлений деяте¬
лей европейской культуры.
Исторический опыт 30-х гг. с полной очевидностью
показал не только необходимость, но и реальность объ¬
единения народов Европы перед лицом фашистской уг¬
розы на основе их общей ответственности за судьбы
континента. Выражением этого могла стать коллектив¬
ная система европейской безопасности.
Тревожные предвоенные годы показали, что в Европе
были реальные предпосылки для создания такой сис¬
темы. Собственно, в первой половине 30-х гг. начали
формироваться ее основы.
Но последующее развитие событий, политика «уми¬
ротворения» помешали ее созданию. В результате были
упущены возможности для складывания антифашистской
системы безопасности.
30-е гг. показали и настоятельную необходимость
объединения общественных сил Европы. И здесь сущест¬
вовали большие возможности и объективные предпо¬
сылки. К сожалению, общественность континента не
смогла создать на антифашистской платформе мощную
преграду на пути фашистских держав.
Но уроки 30-х гг. не прошли даром. Они были исполь¬
зованы в годы второй мировой войны в процессе склады¬
вания и деятельности антигитлеровской коалиции, в
движении Сопротивления. Учет опыта того времени ос¬
тается важным и в наши дни.
ФАШИЗМ И ЕВРОПЕИЗМ
Фашистская идеология активно использовала европе-
'истские теории и лозунги.
Зародившись в Италии еще в годы первой мировой
войны, фашизм, казалось, прежде всего концентрировал
внимание на националистических целях. Но очень скоро
281

итальянские фашисты взяли на вооружение и универсам
листские доктрины, обратившись в том числе к лозунгам
европеистов. В их фразеологии часто употреблялись ло¬
зунги середины XIX в., времен Риссорджименто, включая
и призывы Дж. Мадзини к «возрождению Италии» и со¬
зданию «латинской Европы». Так нередко бывает в исто¬
рии, когда сторонники крайне правых, реакционных тео¬
рий используют леволиберальную и порой леворадикаль¬
ную фразеологию.
Европеизм сторонников Муссолини был скорее идео¬
логическим лозунгом, чем политической практикой, ибо
итальянские фашисты не могли ставить вопрос об объеди¬
нении Европы под своим господством. В 1927 г. Муссоли¬
ни заявлял, что «в Европе имеются те, кто поднимается,
и те, кто опускается. Среди тех, кто поднимается до ев¬
ропейского горизонта, — итальянцы». Речь шла о надеж¬
дах на то, что фашистские идеи получат распространение
по всей Европе, и тогда Италия и Рим станут центром
нового, то есть фашистского движения. «Во Франции, в
Англии, в Германии уже брошены семена фашизма, име¬
ются там свои фашисты. Итальянское слово приобретает
сегодня международное звучание, наполняет собой
души».
Попытки придать национализму итальянского фашиз¬
ма универсалистские черты и обусловили обращение Мус¬
солини и его сподвижников к европеистским идеям. Но
итальянские фашисты не ограничились лишь идеологи¬
ческими доктринами. Они предприняли попытку объеди¬
нить фашистов на европейской основе. Гравелли, один из
руководителей фашистского движения, основал журнал
под названием «Анти-Европа». Смысл этого названия со¬
стоял в противопоставлении нового фашистского движе¬
ния старой либеральной Европе. Гравелли писал, что
итальянские фашисты «спешат дать реальное единство
Европе», «Европе, руководимой Римом». Советский ис¬
следователь Б. Р. Лопухов проанализировал взгляды и
деятельность Гравелли, показав истинную сущность его
европеизма 17.
В 1932 г. в Риме был созван международный конгресс
под эгидой итальянских фашистов. По замыслам его ор¬
ганизаторов, он был призван, с одной стороны, противо¬
стоять бриановским планам пан-Европы, а с другой —
стать попыткой объединения общественных кругов Евро¬
пы на фашистской основе, разумеется, в итальянском ва¬
рианте. В этом конгрессе приняли участие приверженцы
282

фашизма из разных стран, в том числе и из Германии,
которую представляли Геринг, Розенберг, Шахт и др.
На конгрессе апология фашизма сочеталась с антисо¬
ветизмом, с откровенными заявлениями о необходимости
объединить Европу на «антибольшевистской основе». Но
попытки объединить европейских фашистов под итальян¬
ским флагом оказались несостоятельными, главным обра¬
зом вследствие того, что на авансцену европейской жизни
вышел германский фашизм с его программой «мирового
господства».
Поэтому уже в следующем международном фашист¬
ском конгрессе, состоявшемся в декабре 1934 г. в Монтре
(Швейцария), представители Германии отказались участ¬
вовать. В выступлениях представителей Италии на кон¬
грессе всячески подчеркивалось, что итальянские фашис¬
ты не стремятся к гегемонии в Европе, что каждая нация
должна идти своим путем, что «идея наднациональности»
должна «гармонировать с идеей национальной».
Но в середине 30-х гг. Италия уже явно отходила на
второй план в фашистском движении. Поэтому и извест¬
ное соглашение «Рим—Берлин» 1936 г., о котором Муссо¬
лини говорил как об «оси», вокруг которой будут группи¬
роваться другие европейские страны, было для Италии,
скорее, констатацией того, что Германия выходила на
первые роли, в то время как Италия лишь подыгрывала
своему могущественному союзнику. Соответственно ото¬
шли на второй план и попытки реанимировать европей¬
ские идеи на платформе итальянского фашизма.
Гитлеровская программа нового «мирового порядка»,
идеи покорения народов Европы даже не маскировались
нацистской пропагандой. Объявив многие народы Европы
неполноценными и одновременно провозгласив превосход¬
ство «арийской расы», гитлеровцы объявили своей целью
физическое уничтожение целых стран и народов, покоре¬
ние всей Европы. Славянские народы были объявлены
инородным телом Европы.
Германский фашизм не скрывал антисоветской нап¬
равленности своей программы. Более того, на антисовет¬
ской основе гитлеровская Германия искала пути согла¬
шения с Англией и Францией и при их попустительстве
начала активно реализовывать свою программу господ¬
ства в Европе и в мире.
Аншлюс Австрии, а затем и захват Чехословакии бы¬
ли лишь прелюдией к более широким захватам.
283

В 1939 г. Германия нападением на Польшу развязала
вторую мировую войну. Фашистские лидеры не скрывали
своих глобалистских претензий, и вначале их мало инте¬
ресовали европейские идеи и теории. Поэтому до 1941 г. в
лексиконе гитлеровских фашистов почти не фигурирова¬
ло обращение к каким-либо теориям и проектам объеди¬
нения Европы.
Ситуация изменилась после нападения Германии на
СССР. На волне первоначальных успехов на Восточном
фронте начали активно обсуждаться различные планы
«унификации» Европы. Сначала гитлеровцы считали, что
все покоренные страны и народы легко «адаптируются»
под германским господством.
Но героическое сопротивление, всенародная партизан¬
ская борьба на временно оккупированных территориях
СССР, рост движения Сопротивления в Западной и Вос¬
точной Европе заставили гитлеровцев обратиться к раз¬
личным планам «экономического» и «политического» «ос¬
воения» захваченных советских территорий 18.
Еще в мае 1941 г., до вторжения гитлеровских армий
в Советский Союз, экономическая (хозяйственная) орга¬
низация «Ост» в своей директиве по поводу перспектив
использования сельского хозяйства СССР заявляла:
«В будущем южная Россия должна повернуть свое лицо к
Европе. Избытки производимого там продовольствия мо¬
гут быть оплачены только в том случае, если юг России
будет получать нужные ему промышленные товары из
Германии, то есть из Европы. Русская конкуренция, соз¬
даваемая лесной зоной, должна быть уничтожена. С го¬
лодом здесь не нужно бороться. Около 10 млн. человек
окажутся здесь лишними и умрут или должны будут пе¬
реселиться в Сибирь.
Наша минимальная цель заключается в том, чтобы
полностью освободить Германию на третьем году войны
от обязанности снабжать вермахт».
В сентябре 1941 г. Розенберг в указаниях «граждан¬
ской администрации оккупированных восточных земель»
уже определял структуру администрации восточных зе¬
мель с целью германизации захваченных территорий.
«Война против СССР, — писал этот «идеолог» фашист¬
ского режима,— есть мероприятие огромного политичес¬
кого значения... После поражения Красной Армии СССР
должен быть расчленен по этническому принципу, а за¬
селенные нерусскими народами территории, примыкаю¬
284

щие на востоке к Германии, должны войти в тесные по¬
литические отношения с рейхом».
В меморандуме об основных результатах дискуссии по
вопросам экономической политики и организации эконо¬
мического порядка в оккупированных восточных областях
от 8 ноября 1941 г. подробно разбирались формы и спосо¬
бы германизации Востока. Об этом же шла речь и на
многих других заседаниях в различных организациях
«третьего рейха».
В сентябре 1942 г. Гиммлер в речи перед фюрерами
СС и полиции заявлял: «В этом году нам опять удалось
получить в наше владение значительные территории этой
страны, и в ближайшие месяцы мы завоюем еще больше
земли... в будущем году нам определенно удастся завое¬
вать всю европейскую Россию.
...Следует учиться не только английской теории, но и
практике пребывания англичан в Индии... В ближайшие
двадцать лет нам предстоит заселить сегодняшние гер¬
манские восточные провинции, от Восточной Пруссии до
Верхней Силезии, мы должны германизировать и засе¬
лить Белоруссию, Эстонию, Латвию, Литву, Ингерман-
ланд и Крым. В других областях будут основаны, подоб¬
но тому, как мы это уже делаем здесь, небольшие города
с немецким населением 15—20 тыс. человек. В радиусе
10 км от этих городов будут располагаться немецкие де¬
ревни, с тем чтобы последние всегда были связаны с цен¬
тром германской жизни... Такие поселения мы намерены
создать до Волги и Дона и, я надеюсь, до Урала».
В июне 1943 г. Оберлендер, гауптман II отдела абвера,
провел «исследование» на тему «Союз или эксплуатация»,
в котором писал: «Что объединяет Европу? Маленькая
Европа без освобожденных восточных территорий в борь¬
бе больших жизненных пространств земли играет роль
полуострова, политические потенции которого соответст¬
вуют возможностям античной Греции в рамках Римского
мира.
Освобожденные восточные территории еще не сделали
выбор между принадлежностью к Европе или СССР. Об¬
ращение их к Европе и, как следствие этого, значительное
усиление этого континента возможно лишь путем свобод¬
ного выбора подданства освобожденными народами. Этот
выбор можно назвать также доверием Германии.
Война на Востоке не может быть выиграна чисто воен¬
ными методами. Последние должны быть дополнены и
поддержаны политическими мероприятиями».
285

Появление этого «исследования» было вызвано в пер¬
вую очередь коренным переломом в ходе второй миро¬
вой войны, явившимся результатом крупных поражений
германского вермахта на Восточном фронте, прежде все¬
го разгрома фашистских армий под Сталинградом. Имен¬
но это обстоятельство заставило гитлеровское руковод¬
ство искать «новые» формы «освоения» оккупированных
территорий.
Прежние проекты создания европейского экономиче¬
ского порядка, основанного на принципах колониальной
зависимости, теперь несколько модифицируются. Так,
один из руководителей МИД фашистской Германии еще
22 сентября 1942 г. писал: «Следует избегать до поры до
времени любой конкретизации целей нового порядка и
существа новой организации Европы». В аналогичном ду¬
хе выдержан циркуляр от 3 декабря 1942 г. министерства
по оккупированным восточным территориям, в котором
настоятельно рекомендовалось избегать в официальных
документах таких терминов, как «колониальная полити¬
ка», «немецкие поселения», «отчуждение земли» и т. д.
Близка по содержанию к этим двум документам и секрет¬
ная директива Геббельса от 15 февраля 1943 г., предна¬
значенная рейхслейтерам, гаулейтерам и гаупропаганда-
лейтерам, в которой говорится об «обращении с прожи¬
вающими вне Германии европейскими народами, включая
народы Восточной Европы».
После поражения под Сталинградом идеологи герман¬
ского фашизма стали предпринимать отчаянные попытки
модифицировать свои стратегические и тактические кон¬
цепции, стремясь найти новые средства для закрепления
рлияния на оккупированных территориях. С конца 1942
до конца 1943 г. возникает ряд новых планов подчинения
СССР германскому империализму. В конце 1942 — нача¬
ле 1943 г. в германском МИД были разработаны новые
«предложения по России», в которых излагалась несколь¬
ко модифицированная «методика» борьбы с СССР, а ле¬
том 1943 г. создан проект «Соединенных Штатов Европы».
В сентябре 1943 г. в одном из документов этого ведомства
утверждается, что «развитие событий требует новых ре¬
шений» в области внешней политики Германии.
В другом документе, созданном в эти же дни в гер¬
манском МИД, рекомендуется принятие более гибких по¬
литических мер, к тому же выходящих за рамки чисто
декларативных. В частности, говорится о том, что борьба
против СССР «является важнейшей целью объединенной
286

Европы», и поэтому «антикоминтерновскнй пакт должен
быть распространен на всех членов европейского союза
государств».
Был составлен даже проект «Европейской хартии», в
котором заявлялось, что «ни один народ Европы, малый
или большой, не в состоянии в одиночку должным обра¬
зом защитить свою свободу, независимость и производи¬
тельные силы. Это возможно лишь в рамках Европейско¬
го сообщества».
В тот же период гаулейтер Хоммер, активно участво¬
вавший в разработке плана создания «Объединенной Ев¬
ропы», писал: «Противником, с которым с самого начала
исключалась какая-либо возможность заключения мира и
борьба с которым ведет лишь к победе или гибели, был
и остается СССР». В эти же годы в правящих германских
кругах пытаются несколько модифицировать планы уп¬
равления оккупированными странами Западной и Цент¬
ральной Европы.
Все эти документы показывают, что отдельные пред¬
ставители гитлеровского фашизма, терпящего поражение
на советско-германском фронте и находящегося перед
лицом усиливающегося движения Сопротивления наро¬
дов Европы, пытались использовать европеистские тео¬
рии и проекты.
Речь шла о фашистском варианте насильственного
покорения и «унификации» Европы, в котором лозунги
европеистов прежних лет наполнялись новым содержа¬
нием, отражавшим цели и намерения гитлеровского фа¬
шизма.
Любопытно, что фашизм активно эксплуатировал
старые идеи об устранении СССР из европейского объе¬
динения. «Новые» гитлеровские планы ставили своей
целью усилить борьбу с Советским Союзом в изменив¬
шихся условиях. Как показывают документы, попытки
установить связи с западными державами во имя борьбы
с «большевизмом» разделялись и многими участниками
заговора против Гитлера в июле 1944 г.
Еще осенью 1943 г. Л. Бек и К. Герделер, входившие
в число руководителей будущего заговора, представили
докладную записку, в которой говорилось, что «Европе
необходима гарантированная защита от русской сверх¬
державы» и что обезопасить себя в настоящее время
Европа может лишь с помощью Англии и Германии19.
Все сказанное о европейских лозунгах фашизма
лишь убеждает в том, насколько многослойными, амор¬
287

фными и противоречивыми были лозунги европейского
единства. Они служили основой для либеральных проек¬
тов XIX и начала XX в., но они же активно использова¬
лись в практике европейского фашизма, олицетворяя
сначала устремления Муссолини и его итальянских спод¬
вижников, а затем и гитлеровские проекты покорения и
физического уничтожения миллионов жителей европей¬
ского континента.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ИДЕИ ДВИЖЕНИЯ СОПРОТИВЛЕНИЯ
Европейские идеи звучали и в европейском движении
Сопротивления в годы второй мировой войны. Прежде
всего они противопоставлялись гитлеровской програм¬
ме «нового мирового порядка», служили неким объеди¬
няющим началом для участников антифашистского Соп¬
ротивления. Одновременно в европейских идеях Сопро¬
тивления явственно ощущалась ностальгия по прошлому,
по упущенным возможностям в европейском строитель¬
стве.
И, наконец, приверженцы европеизма в рядах Соп¬
ротивления пытались наметить контуры будущей после¬
военной Европы. Не случайно распространение евро¬
пейских идей приходится на 1943 г., то есть на период
после Сталинграда, когда стало очевидным, что разгром
фашизма приближается. Как правило, европейские идеи
выдвигали представители умеренно-либеральных бур¬
жуазных кругов, в то время как коммунисты, являвшие¬
ся ведущей силой в движении Сопротивления, относи¬
лись к подобным идеям и проектам довольно прохладно.
Вместе с тем нельзя не видеть, что обращение к об¬
щеевропейским интересам отражало тенденцию скоорди¬
нировать действия патриотов в разных частях Европы —
в Италии и Франции, Польше и Югославии, Чехослова¬
кии и Греции, Норвегии и других странах. В этом смыс¬
ле можно говорить о движении Сопротивления как об
общеевропейском феномене. Органической частью борь¬
бы народов против фашизма была борьба на оккупи¬
рованных территориях Советского Союза, а также и
борьба немецких антифашистов внутри «третьего рейха».
Общность цели, желание ускорить победу над фашиз¬
мом объединяли патриотов во всех частях Европы.
Известный итальянский историк Л. Вальяни писал
в связи с этим: «Сопротивление в каждой стране отлича¬
288

лось своим составом, мотивами и ритмом борьбы, а так¬
же социальными и политическими целями»20. В то же
время «Сопротивление вдохновлялось желанием увидеть
на руинах нацизма сотрудничество народов и универ¬
сальное братство. В Сопротивлении патриотизм соче¬
тался с международной солидарностью. В сражениях
с гитлеровскими войсками в Италии проливали свою
кровь английские, американские, польские, французские
и другие солдаты. Победы, одержанные дорогой ценой
Советским Союзом, сыграли решающую роль и для
Италии. В итальянском Сопротивлении сражались ан¬
гличане, американцы, советские граждане, поляки, юго¬
славы, чехи, словаки, французы. Итальянские партизаны
сражались в рядах Сопротивления во Франции, Югосла¬
вии и Греции».
Движение Сопротивления не имело единого центра,
но его участники руководствовались общими освободи¬
тельными идеями и целями. Другими словами, европей¬
ская идея выражала себя в общей борьбе прогрессивной
Европы против фашизма и гитлеризма, в ответственности
европейцев за спасение Европы и европейской цивилиза¬
ции от угрозы порабощения и гибели.
Но в «подпольной» Европе развивался европеизм и
иного содержания, непосредственно связанный с проб¬
лемой будущего, послевоенного устройства Европы.
Импульс этому европеизму был дан в Италии. Аль-
тиеро Спинелли и Эрнесто Росси — деятели итальянского
Сопротивления — по приговору фашистского суда от¬
бывали наказание на острове Вентотене. Именно там
ими был написан «Манифест за создание Соединенных
Штатов Европы», названный впоследствии «Манифес¬
том Вентотене». Итальянский историк М. Феррара пи¬
сал, что этот манифест «нес на себе печать некоторых
рисорджиментских вдохновений, и прежде всего мад-
зиниевского идеала Соединенных Штатов Европы».
Выступая в 1983 г. на международной конференции
«Сопротивление и Европа», Спинелли раскрыл свое по¬
нимание европейского единства, обращаясь именно к
событиям периода второй мировой войны21.
Сравнивая географическую карту Европы кануна
второй мировой войны с картой 1914 г., Спинелли под¬
черкивал, что «идея государства-нации осуществилась
почти во всей Европе, за исключением Швейцарии,
существующей как маленькое, но многонациональное
федеральное государство». Отмечая положительный
10—700
289

момент создания государств-наций, ставших «важным ин¬
струментом гражданского прогресса, так как националь¬
ное единство способствовало интеграции, а затем эконо¬
мической, культурной, социальной и политической со¬
лидарности членов нации», автор отмечает наличие в
суверенитете нации «взрывоопасных элементов», кото¬
рые он усматривает во всех без исключения государст¬
вах, независимо от их социального устройства, и заклю¬
чающихся, по его мнению, в «абсолютной ценности» ин¬
тереса нации, ради которого «граждане должны были
быть готовы на любую жертву, вплоть до смерти. Ради
утверждения приоритета своего национального интереса
над интересами других стран оправдывалось применение
силы против других».
Развивая свою мысль, Спинелли утверждает, что
патриотизм неизбежно перерастает в национализм и
войны между суверенными государствами становятся
«органическим явлением, а возможности мобилизации
чувств, воли, ресурсов государств-наций делают войны
между ними особенно жестокими». Первый глобальный
взрыв национализма он усматривает в войне 1914—
1918 гг., доказавшей, что «старые наднациональные им¬
перии не устояли, но там, где за военным усилием стоя¬
ла политически объединенная нация, государство дока¬
зало свою эффективность».
Далее автор показывает, как сначала в Италии, не¬
довольной своим внутренним и международным положе¬
нием, а затем в Германии, переходящей от кризиса к
кризису, зарождается национализм и фашизм, которым
противостоит «коммунистическое движение, порожден¬
ное красной революцией и поднявшее знамя интерна¬
ционализма». Это движение оставалось пассивным, по¬
ка фашизм господствовал только в Италии, но оно ста¬
ло активизироваться, когда пришел к власти герман¬
ский нацизм. Антифашисты всех стран объединились,
когда Франко начал гражданскую войну в Испании
и когда Германия оккупировала почти всю Европу. Все
народы были вовлечены в «одну гигантскую трагедию,
к которой привела европейская система суверенных го¬
сударств-наций».
Движение Сопротивления в европейских странах
Спинелли рассматривает как свидетельство и подтвер¬
ждение правильности федералистских устремлений, за¬
родившихся в конце первой мировой войны и в период
между двумя войнами. Эти идеи тогда развивали в
290

Италии Эйнауди, Нитти, Росселли. Замечая, что идея
Соединенных Штатов Европы имеет глубокие истори¬
ческие корни, он утверждает, что во время второй ми¬
ровой войны эта идея приобрела новое качество как
осознание «необходимости выхода из идеологической
тюрьмы суверенного национального государства».
В столкновении интересов государств и Европы в
целом автор отдавал предпочтение общеевропейским
интересам. Он обвинял отдельные народы и страны в
национализме и эгоизме, идеализировал наднациональ¬
ные европейские органы.
А. Спинелли явно недооценивал силу европейской го¬
сударственности, перенося иллюзии и мечты европейских
либералов XIX в. на 40—50-е гг. XX столетия. Каза¬
лось бы, история Европы кануна второй мировой войны
должна была убедить его, что именно недостаточный
патриотизм и пренебрежение национальными интересами
тогдашних руководителей ряда западноевропейских го¬
сударств привели к трагическим последствиям. Разрыв
интересов своей нации с интересами других народов на¬
кануне второй мировой войны не был имманентным след¬
ствием существования национальных государств, он яв¬
лялся результатом определенной и целенаправленной по¬
литики тогдашних лидеров ряда стран Западной Европы,
их нежелания или неспособности принять идею коллек¬
тивной европейской безопасности.
Поэтому «спасение» Европы в годы второй мировой
войны зависело не от замены европейской государствен¬
ности наднациональными органами, а от осознания един¬
ства и общей ответственности стран и народов Европы
за скорейший разгром ,фашизма и предотвращение вой¬
ны в будущем.
Но острые дискуссии сторонников подрыва европей¬
ской государственности с так называемыми «национа¬
листами» в Западной Европе — дело послевоенного бу¬
дущего, а пока, в 1943 г., в разгар второй мировой вой¬
ны, «Манифест Вентотене» демонстрировал определен¬
ный этап в развитии европейских федералистских идей.
Мы подробно изложили сущность взглядов А. Спи¬
нелли, так как и в дальнейшем, после второй мировой
войны, он был одним из идейных вдохновителей запад¬
ноевропейской интеграции, автором многих книг по ис¬
тории европейского единства. Спинелли активно поддер¬
живал «план Маршалла». С 1952 г. он был генеральным
председателем Союза европейских федералистов, с
10*
291

1970 г. — членом комиссии ЕЭС в Брюсселе, а затем —
членом Европейского парламента от Итальянской ком¬
партии по списку «независимых».
Работая над «Манифестом Вентотене», Спинелли и
Росси широко использовали идеи Б. Кроче, который еще
в предвоенные годы писал: «Уже во всех частях Европы
происходит зарождение нового сознания, новой нацио¬
нальности (ибо... нации не даны природой, а есть состоя¬
ние сознания и исторические формации). И как семьде¬
сят лет назад гражданин старого Неаполитанского коро¬
левства или подданный субальпийского государства,
пьемонтец, сделались итальянцами, не уничтожая своего
прошлого бытия, но вознося его и растворяя в новом бы¬
тие, так французы, немцы, итальянцы и все прочие воз¬
высятся до европейцев и мысли их будут направлены к
Европе, и сердца их будут биться для нее, как раньше
бились для меньших отечеств, которые также не будут
забыты».
В годы второй мировой войны идею Соединенных
Штатов Европы выдвигал и итальянский деятель Л. Эй¬
науди, находившийся в изгнании в Швейцарии и напи¬
савший там серию статей под общим названием «Соеди¬
ненные Штаты Европы», в которых предлагал взять за
образец будущей организации Европы федеральную
структуру Швейцарии.
В 1943 г. итальянец Э. Коломбо и группа французов
основали «Европейское движение федералистов». В ав¬
густе 1943 г. в Милане состоялся специальный конвент,
на котором Спинелли, Росси и другие выдвинули проект
европейской федерации, предусматривавший установле¬
ние европейского гражданства и другие меры.
Многие европейские идеи движения Сопротивления
носили откровенно антикоммунистический и антисовет¬
ский характер. Будущая Европа мыслилась некоторыми
адептами федерализма в Европе в качестве антитезы
коммунизму.
В 1944 г. в Женеве проходила специальная конферен¬
ция, которая приняла «Манифест европейского Сопро¬
тивления». В нем говорилось о необходимости покончить
с анархией в Европе, происходящей от существования
на континенте 30 суверенных государств, и создать Фе¬
деральный союз европейских народов.
В конференции участвовали представители девяти
стран, в том числе и представитель Германии — К. Гер-
делер, который, как мы уже отмечали, выдвигал идеи
292

европейской федерации с участием Германии и западных
стран и направленной против «большевистской угрозы».
«Только Федеральный союз, — говорилось в манифес¬
те, принятом на конференции в Женеве, — дал бы воз¬
можность германскому народу участвовать в европей¬
ской жизни без того, чтобы угрожать другим народам.
Только Федеральный союз дал бы возможность разре¬
шить проблемы границ в районах со смешанным населе¬
нием, которые перестали бы, наконец, быть объектом
безумных националистических вожделений и преврати¬
лись бы в проблемы простого территориального разгра¬
ничения сугубо административной компетенции. Только
Федеральный союз позволил бы сохранить демократи¬
ческие институты таким образом, чтобы страны, не до¬
стигшие еще определенной степени политической зрело¬
сти, не смогли поставить их под угрозу. Только Феде¬
ральный союз позволил бы осуществить экономическую
реконструкцию континента, упразднив национальные мо¬
нополии и автаркии. Только Федеральный союз дал бы
логическое и естественное решение проблем выхода к
морю для стран, расположенных в глубине континента,
рационального использования рек, которые пересекают
сразу несколько стран, контроля над проливами и мно¬
гих других проблем, которые осложнили международные
отношения в Европе в последние годы»22.
В дискуссиях о европейских идеях и проектах на за¬
ключительной фазе второй мировой войны ясно просле¬
живалась острая борьба, в ходе которой представители
буржуазных политических партий хотели вхзять инициа¬
тиву в свои руки, чтобы не допустить усиления в Европе
позиций коммунистических партий и всех левых сил.
Как отмечал на упоминавшейся выше конференции
1983 г. известный итальянский политический деятель
Э. Коломбо, «католики, социалисты, коммунисты и груп¬
пы либералов-демократов, каждые в соответствии со
своей идеологией и программой, имели и свою опреде¬
ленную идею Европы, идею, отражавшую различия и
особенности, свойственные каждой партии и движению,
их историческим традициям и особенностям развития».
Европеизм движения Сопротивления показывал, с
одной стороны, противоречивость европейских идей, а с
другой — становился как бы прелюдией к начавшимся
вскоре после окончания второй мировой войны острым
дискуссиям различных социальных и политических сил
вокруг европейского будущего.

Глава V
СОВРЕМЕННАЯ ЕВРОПА
ПРОГРАММА ПОСЛЕВОЕННОГО
УРЕГУЛИРОВАНИЯ.
НАЧАЛО «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»
Победа над фашизмом и крах гитлеровских планов
насильственного покорения Европы поставили вопрос об
организации послевоенной Европы.
Каковы же были итоги войны для стран и народов
Европы?
Во-первых, вместе с разгромом фашизма потерпели
крах все европеистские теории и практика гитлеровского
и итальянского фашизма. Потерпел поражение опреде¬
ленный захватнический метод реализации европейских
идей.
Ценой огромных жертв и разрушений европейские
народы отстояли свою свободу и независимость, защити¬
ли европейскую цивилизацию и европейскую культуру.
Во-вторых, итоги второй мировой войны показали си¬
лу и жизненность реального социализма в Европе. Со¬
ветский Союз внес решающий вклад в антифашистскую
борьбу европейских народов, основные силы гитлеров¬
ской военной машины были разгромлены именно на со¬
ветско-германском фронте.
Фашистские лидеры не скрывали, что одна из их
главных целей состояла в уничтожении СССР и в лик¬
видации социализма как нового общественного строя.
Поэтому победа СССР демонстрировала успех социали¬
стического государства в борьбе с империалистической
реакцией, она утверждала прочные и закономерные по¬
зиции социализма в мире в целом и на европейском кон¬
тиненте в частности.
Главным итогом второй мировой войны стало корен¬
ное изменение в соотношении классовых и политических
сил в мире.
294

В результате глубоких социально-экономических и
политических преобразований во многих странах Восточ¬
ной и Юго-Восточной Европы произошли народно-демо¬
кратические и социалистические революции, в результате
которых эти страны встали на путь социализма.
Социализм вышел за рамки одной страны, сложилась
мировая социалистическая система. Превращение со¬
циализма в мировую систему стало событием всемирно-
исторического значения, оказавшим огромное влияние и
на развитие европейского континента, ибо именно в Ев¬
ропе сформировалось ядро содружества социалистиче¬
ских государств.
В-третьих, в итоге войны значительно окрепли все де¬
мократические силы Европы. Движение Сопротивления
во многих странах Западной, Восточной и Юго-Восточ¬
ной Европы выработало демократическую альтернативу
для Европы, противостоявшую планам реакционных и
консервативных буржуазных кругов. Речь шла о стрем¬
лении передовых сил континента добиваться коренных
социально-экономических и политических преобразова¬
ний, призванных заменить старую традиционную струк¬
туру новыми демократическими, политическими и соци¬
альными институтами.
В-четвертых, итоги войны снова показали эфемер¬
ность и нереальностъ всяческих планов уничтожения ев¬
ропейской государственности и замены сложившейся
структуры национальных государств различными вари¬
антами национальной и наднациональной гегемонии.
Европейские народы, готовые к объединению своих
усилий и стремлений на свободной, демократической ос¬
нове во имя торжества социальной справедливости и на¬
ционального освобождения, ради прогресса европейской
цивилизации и утверждения вечного и справедливого
мира, отвергли новые попытки порабощения европейских
стран и народов, стремление силой оружия утвердить
строй крайней реакции и социальной демагогии, уничто¬
жить великие творения европейской цивилизации.
В-пятых, в ходе войны были выявлены широкие воз¬
можности и заложены основы для международно-поли¬
тического сотрудничества стран антигитлеровской коали¬
ции на основе принципов мирного сосуществования го¬
сударств с различным общественным строем.
Система коллективной безопасности, за которую Со¬
ветский Союз настойчиво боролся в 30-е гг., была реали¬
зована в разносторонней практике антигитлеровской коа¬
295

лиции, и прежде всего в действиях «большой тройки» —
СССР, США и Великобритании.
Важно отметить, что речь шла не только о совмест¬
ных действиях во имя разгрома фашизма, но и о выра¬
ботке основ послевоенного мирного урегулирования, то
есть о создании, если говорить применительно к Европе,
новой международно-политической системы, в которой
на основе равенства, невмешательства во внутренние де¬
ла и взаимной выгоды можно было бы утвердить прин¬
ципы мира, безопасности и взаимопонимания.
Союзники начали обсуждение послевоенного устрой¬
ства в Европе еще на начальном этапе войны. В июле
1941 г., в период переговоров о подписании советско-
английского соглашения, -положившего начало антигит¬
леровской коалиции, советские представители высказа¬
лись за необходимость обеспечить сотрудничество меж¬
ду двумя странами на длительное время. В советско-
английском договоре, подписанном 25 мая 1942 г., вторая
часть была посвящена сотрудничеству в послевоенный
период в целях сохранения мира, чтобы «сделать невоз¬
можным повторение агрессии»1.
В тексте советско-французского договора, подписан¬
ного в Москве 10 декабря 1944 г., также говорилось о
необходимости сотрудничества между обеими странами
«в деле создания международной безопасности для эф¬
фективного поддержания всеобщего мира»2. Об этом же
шла речь в договорах СССР с Польшей и Югославией,
заключенных в 1945 г.
Но наиболее полно и всесторонне проблемы после¬
военного урегулирования обсуждались на межсоюзниче¬
ских конференциях в Москве, Тегеране, Ялте и Потсдаме.
Так, на Московской конференции министров иностран¬
ных дел СССР, США и Великобритании в октябре
1943 г. была создана Европейская консультативная ко¬
миссия, в задачи которой входило рассмотрение и со¬
гласование мероприятий по вопросу о Германии после
ее разгрома3.
На /Московской конференции обсуждался английский
проект создания федерации малых стран Европы (по
одному варианту — в составе Польши, Чехословакии,
Югославии, Греции, Австрии и Венгрии, по другому —
в составе Австрии, Венгрии и ряда стран Центральной
и Юго-Восточной Европы). Ввиду решительного отказа
СССР согласиться с подобными планами и отрицатель¬
ной позиции США британские планы были отклонены4.
296

Проблема мирного урегулирования в Европе после
второй мировой войны — это проблема будущего Гер¬
мании, заключения мирных договоров с бывшими ее
союзниками с одновременным решением соответствую¬
щих политических, экономических и территориальных во¬
просов, создания Организации Объединенных Наций, при¬
званной служить целям сохранения мира и обеспечения
международной безопасности. В итоге многочисленных
дискуссий союзники выработали согласованную програм¬
му, заложившую предпосылки развития Германии по де¬
мократическому пути, обеспечения мира и безопасности
в центре Европы.
Известно, что СССР с самого начала рассматривал
Германию как единое целое, призывая осуществить де¬
нацификацию, демилитаризацию и демократизацию в
полном объеме на всей территории страны. Но столь же
хорошо известно, что развитие событий в восточной и за¬
падной частях Германии пошло принципиально различ¬
ными путями. Если на востоке страны были проведены
коренные социально-экономические и политические пре¬
образования, то в западной части начался процесс ре¬
милитаризации и восстановления власти монополий. По
вине западных держав произошел раскол Германии, их
политика создала напряженность в центре Европы, что
явно шло вразрез с решениями Ялтинской и Потсдам¬
ской конференций.
Важным достижением в послевоенном мирном урегу¬
лировании в Европе стали мирные договоры с бывшими
союзниками Германии, подписанные на демократической,
справедливой основе.
Эти договоры должны были обеспечить полное ис¬
коренение фашизма в этих странах и возмещение того
ущерба, который он нанес другим государствам и наро¬
дам. Договоры призваны были дать этим странам право
и возможность суверенного и свободного развития.
Выработка договоров проходила в острой борьбе.
Разногласия между Советским Союзом, с одной стороны,
и США и Англией — с другой, касались экономиче¬
ских и территориальных вопросов, состава правительств
стран Юго-Восточной Европы.
После длительных обсуждений удалось добиться под¬
писания договоров с бывшими союзниками Германии на
демократической основе. Было согласовано, что Болга¬
рия, Венгрия, Румыния, Италия и Финляндия обеспечат
для всех граждан права человека и основные свободы;
297

деятельность фашистских организаций была запрещена.
Территориальные решения ликвидировали тот пере¬
дел Европы, который осуществила гитлеровская Герма¬
ния и ее союзники. Были восстановлены довоенные гра¬
ницы с теми изменениями, которые уже были закрепле¬
ны в ряде договоров. Территориальное урегулирование
учитывало исторический опыт и политические реальности
послевоенной Европы.
В целом мирные договоры создавали возможность и
условия для независимого свободного развития стран
Восточной Европы.
Подписание мирных договоров осуществилось на ба¬
зе согласованных решений стран — участниц антигитле¬
ровской коалиции, на основе принципа мирного сосуще¬
ствования государств с различным общественным стро¬
ем. Договоры внесли значительный вклад в общую нор¬
мализацию обстановки в Европе и содействовали укреп¬
лению мира.
Важное значение имело принятие на Ялтинской кон¬
ференции Декларации об освобожденной Европе. В ней
говорилось, что руководители трех держав намерены со¬
гласовывать свою политику в государствах освобожден¬
ной Европы и содействовать уничтожению в них нацизма
и фашизма, созданию в них демократических учреждений.
Главы трех держав подтвердили свою решимость создать
«построенный на принципах права международный поря¬
док, посвященный миру, безопасности, свободе и всеоб¬
щему благосостоянию человечества. Установление поряд¬
ка в Европе, — говорилось в Декларации, — переустрой¬
ство национальной экономической жизни должно быть
достигнуто таким образом, который позволит освобож¬
денным народам уничтожить последние следы нацизма и
фашизма и создать демократические учреждения по их
собственному выбору»5.
Таким образом, согласованная программа мирного
послевоенного урегулирования в Европе, хотя и вырабо¬
танная в результате острой борьбы и частых столкнове¬
ний позиций СССР, с одной стороны, и США и Англии —
с другой, открывала перспективы мира и безопасности
на европейском континенте, порождая надежды на про¬
должение сотрудничества стран — участниц антигитле¬
ровской коалиции. Но реальный ход событий не оправ¬
дал этих надежд — очень скоро в Европе и в мире в
целом создалась обстановка напряженности, начался
период «холодной войны».
298

Многие буржуазные историки пишут и сегодня о не¬
коем разделе мира и Европы на сферы влияния между
участниками Ялтинской и Потсдамской конференций. По¬
добные идеи вписываются в общую схему построений
буржуазной историографии и политологии, в попытки /
рассуждениями о «сферах влияния» замаскировать свое]
недовольство развитием событий в странах Восточной и!
Юго-Восточной Европы, не желавших возвращаться в»
положение экономического и политического придатка
стран Запада. Буржуазная историография никак не мо¬
жет примириться с тем, что многие страны Восточной и
Юго-Восточной Европы избрали социалистический путь
развития.
Приписывая СССР планы установления сфер влия¬
ния, западные идеологи заявляют, что именно эти планы
явились причиной разделения Европы на противостоящие
военные блоки. Они всячески замалчивают тот факт,
что раскол Европы произошел вразрез с согласованной
программой мирного урегулирования, вопреки усилиям
Советского Союза. Инициаторами разделения Европы на
военно-политические блоки выступили западные держа¬
вы, и прежде всего США, которые уже в конце 40-х гг.
по многим вопросам отошли от согласованных позиций
периода войны.
Курс на «холодную войну» был связан с общей внеш¬
неполитической стратегией США после второй мировой
войны. Эта стратегия имела целью обеспечить Соединен¬
ным Штатам Америки господствующее положение в ми¬
ре. «Мы не можем избежать ответственности, возложен¬
ной на нас нашим положением сильнейшей в мире дер¬
жавы», — заявил президент США в январе 1946 г.
Главными инструментами США стали военная сила
и экономическая мощь. Опираясь на монопольное обла¬
дание атомным оружием, США рассчитывали диктовать
свои условия остальному миру.
В марте 1947 г. президент США Г. Трумэн обратился
к конгрессу с просьбой выделить 400 млн. долл, на ока¬
зание срочной помощи Турции и Греции. Трумэн заявил
о намерении США послать в Грецию и Турцию американ¬
ский военный и гражданский персонал для «оказания
помощи, реконструкции и наблюдения над оказанием
финансовой и материальной помощи». Он фактически
провозгласил курс на раскол Европы, на «холодную вой¬
ну» против СССР. Выбор Греции и Турции был не слу¬
чаен, ибо США стремились захватить важные стратеги¬
299

ческие позиции в непосредственной близости от границ
Советского Союза. Американский журналист У. Липпман
писал в апреле 1947 г.: «Мы выбрали Турцию и Грецию
не потому, что они являются блестящими образцами де¬
мократии, но потому, что они представляют стратегиче¬
ские ворота, ведущие в Черное море, к сердцу Советско¬
го Союза».
Не прошло еще и двух лет после окончания войны, а в
Европе и мире уже создавалась обстановка недоверия и
страха, нагнеталась международная напряженность и
усиливалась гонка вооружений. 5 июня 1947 г. государ¬
ственный секретарь США Дж. Маршалл выступил с
речью перед Ассоциацией бывших студентов Гарвардско¬
го университета, в которой объявил о плане экономиче¬
ской помощи европейским странам. Формально Маршалл
не делал исключений для каких-либо стран Европы. Но
очень скоро проявились истинные цели американского
плана.
Правительство США рассчитывало, во-первых, ока¬
зывая помощь ослабленным войной европейским капи¬
талистическим государствам, укрепить их позиции в ус¬
ловиях нараставшего демократического движения в Ев¬
ропе. Цель США состояла в том, чтобы воспрепятство¬
вать распространению социализма в Европе. Во-вторых,
США стремились, используя ослабление западноевро¬
пейского капитализма, занять преобладающее положе¬
ние в капиталистическом мире. Американский монопо¬
листический капитал намеревался осуществить широкое
внедрение во все сферы экономической и политической
жизни Западной Европы.
В целом в условиях развернувшейся «холодной вой¬
ны» «план Маршалла» был призван стать экономиче¬
ским дополнением и прикрытием «доктрины Трумэна».
У «плана Маршалла» были и другие задачи. Одна из
них — вызвать раскол среди народно-демократических
стран Европы и, используя экономические трудности по¬
слевоенного времени, втянуть некоторые из них в орбиту
американского влияния.
Стремясь завуалировать подлинные цели «плана
Маршалла», руководители западных стран пригласили к
участию в переговорах по поводу этого плана и Совет¬
ский Союз. С самого начала обсуждения вопроса о «пла¬
не Маршалла» СССР стремился раскрыть истинный
смысл предложений США, показать, что они существен¬
но подрывали самостоятельность европейских держав,
300

усиливая экономические и политические позиции США в
Европе.
Проблемы, связанные с «планом Маршалла», обсуж¬
дались на совещании министров иностранных дел СССР,
Англии и Франции в Париже в июне — июле 1947 г.
В представленном англо-французском проекте предус¬
матривалось создание так называемого руководящего
комитета для Европы — органа, стоящего над европей¬
скими странами и имеющего право вмешиваться в их
внутренние дела. При этом США получали большие пра¬
ва по «урегулированию» экономической жизни стран Ев¬
ропы. Советский представитель, выступивший на совеща¬
нии, показал ту угрозу, которую «план Маршалла» нес
суверенитету стран Европы. Советский Союз отверг про¬
ект, предусматривавший право США на конечное одобре¬
ние программ экономического развития стран Европы.
В противовес англо-французскому проекту Советский
Союз внес предложение о создании Комитета содейст¬
вия, который составил бы на основании заявок европей¬
ских государств программу необходимой помощи и да¬
лее обсудил бы ее на равноправной основе с представи¬
телями США. Советские предложения были направлены
на то, чтобы помешать любому нарушению суверенных
прав европейских государств.
Представители Англии и Франции заявили тогда,
что США не согласятся ни на какие иные условия пре¬
доставления помощи, кроме изложенных в англо-фран¬
цузском проекте, и на этом основании отвергли совет¬
ские предложения.
В итоге от участия в «плане Маршалла» отказались
Советский Союз, Албания, Болгария, Венгрия, Польша,
Румыния, Чехословакия, Югославия и Финляндия.
В специальных многочисленных соглашениях, опре¬
деляющих порядок и этапы реализации плана, который
вступил в силу в апреле 1948 г. после его одобрения аме¬
риканским конгрессом, западноевропейские страны при¬
нимали на себя обязательства, существенно ограничи¬
вающие самостоятельность их экономической политики.
Речь шла о возможностях США влиять в определенной
степени на направления и структуру экономической жиз¬
ни западноевропейских стран, стимулируя развитие од¬
них отраслей производства и тормозя развитие других.
Американская помощь в значительной мере поощряла
развитие отраслей промышленности, работающих на
военные цели. Особый пункт обязывал страны Западной
301

Европы принять меры к запрещению поставок в СССР
и страны народной демократии тех товаров, ввоз кото¬
рых запрещался американскими властями якобы по
стратегическим соображениям.
В марте 1948 г. по инициативе Англии был создан
первый в послевоенной истории военный блок, известный
под названием Западного союза. Его участники — Анг¬
лия, Франция, Бельгия, Голландия и Люксембург —
принимали на себя взаимные военные обязательства в
случае возникновения каких-либо опасных для членов
союза ситуаций. Были созданы Комитет обороны Запад¬
ного союза и военный штаб, которые приступили к осу¬
ществлению программы вооружения и начали проводить
многочисленные военные маневры и учения.
Таким образом, создавалась замкнутая военная груп¬
пировка, противопоставленная социалистическим стра¬
нам. Было очевидно, что главное острие договора на¬
правлялось против Советского Союза и стран народной
демократии.
В то же время США и их партнеры завершали подго¬
товку формирования широкого военно-политического со¬
юза империалистических стран. 4 апреля 1949 г. в Ва¬
шингтоне был подписан Североатлантический договор,
оформивший создание нового военного союза. Договор
подписали США, Канада, Англия, Франция, Италия,
Бельгия, Голландия, Люксембург, Норвегия, Дания, Ис¬
ландия, Португалия. Через три года к договору присо¬
единились Греция и Турция, а впоследствии ФРГ и Испа¬
ния. Образование Североатлантического союза (НАТО)
открывало новый этап в политике империалистических
держав во главе с США. Оно явилось прямым выражени¬
ем политики «с позиции силы», вело к дальнейшему обо¬
стрению международной напряженности, порождало уг¬
розу новой войны.
Советский Союз в течение 1948—1949 гг. выступил с
решительным осуждением агрессивных планов империа¬
листических кругов. В марте 1948 г. СССР направил но¬
ту правительству Англии, в которой указал, что созда¬
ние Западного союза вместе с «планом Маршалла» ве¬
дут к политическому расколу Европы. Политика творцов
Западного союза, говорилось в советской ноте, «заключа¬
ет в себе опасность превращения западной части Герма¬
нии в стратегическую базу для будущей агрессии в Ев¬
ропе».
Еще большее беспокойство Советское правительство
302

выражало в связи с созданием Североатлантического бло¬
ка. В январе 1949 г. СССР выступил с заявлением, в ко¬
тором раскрыл сущность создаваемого блока и указал,
что этот блок противоречит целям и принципам Органи¬
зации Объединенных Наций и тем решениям, которые
были ранее приняты США, Англией, Францией и Совет¬
ским Союзом. Особое внимание обращалось СССР на
политику ряда стран Европы, которые дали согласие на
вступление в НАТО.
Правительству Италии было указано, что вступление
страны в НАТО является нарушением мирного договора
с Италией. СССР запрашивал правительства Норвегии,
Швеции и Дании об их будущей политике в связи с соз¬
данием НАТО, и в частности об их отношении к возмож¬
ному созданию на их территории американских военных
баз. Обращение именно к этим странам было связано с
тем, что СССР проявлял беспокойство в связи с продви¬
жением блока НАТО непосредственно к границам Совет¬
ского Союза.
В своем ответе правительство Норвегии заверяло,
что оно не предоставит свою территорию базам иностран¬
ных держав; правительство Дании заявляло, что оно не
будет проводить такую политику, которая была бы на¬
правлена против Советского Союза. Правительство Шве¬
ции, как известно, вообще отказалось от вступления в
Североатлантический блок.
Создав НАТО и допустив в него ФРГ, США и их со¬
юзники дестабилизировали положение в Европе, что
сделало необходимым образование в 1955 г. Организа¬
ции Варшавского Договора.
Именно эта политическая линия западных держав
сделала невозможным претворение в жизнь согласован¬
ной программы мирного урегулирования в Европе, пре¬
дусматривавшей сотрудничество СССР и западных дер¬
жав во имя обеспечения мира и безопасности на евро¬
пейском континенте, и привела к расколу Европы, к соз¬
данию в ней взрывоопасной ситуации.
«ЕВРОПЕЙСКОЕ СООБЩЕСТВО», ИЛИ «МАЛАЯ ЕВРОПА»
Одна из примечательных особенностей развития ка¬
питализма в Западной Европе в послевоенный период
состоит в формировании и эволюции западноевропейской
интеграции, «европейского сообщества»6. Был создан
разветвленный механизм экономических, а затем и по¬
303

литических интеграционных органов и институтов, осу¬
ществляется взаимодействие стран — участниц интегра¬
ционного объединения в политической, экономической
и социальной областях.
Во многих трудах западных историков и политологов
«европейское сообщество» рассматривается как реализа¬
ция на практике разнообразных планов и проектов, ко¬
торые существовали в истории Европы. Эти авторы (осо¬
бенно на ранней стадии создания сообщества) не скупи¬
лись на восторженные слова и эпитеты в своих оценках
формирующейся интеграции.
Прежде всего необходимо обратиться к тем объектив¬
ным и субъективным факторам, которые определили по¬
ворот к объединительному процессу в Западной Европе
и способствовали его реализации. Тенденция к интерна¬
ционализации производства и общественной жизни,
свойственная империалистической стадии в развитии ка¬
питализма, получила не только новый импульс, но и ка¬
чественно новое выражение. Она была связана, с одной
стороны, с новым этапом в росте взаимосвязи и взаимо¬
зависимости в мире в целом, а с другой стороны —
с серьезными сдвигами в судьбах капиталистической
системы, и европейского капитализма в особенности.
Научно-техническая революция и создание мощных
транснациональных корпораций создали экономические
основы и предпосылки для формирования интернацио¬
нальных производственно-технологических комплексов в
Западной Европе, в которых объединялись капиталы и
производственные организмы многих стран. Уже в конце
40—50-х гг. транснациональные корпорации опутали сво¬
ими связями многие страны Западной Европы.
На новой экономической базе уже вскоре после вой¬
ны начали действовать экономические интеграционные
процессы, приведшие в итоге к созданию экономических
западноевропейских объединений. Интеграционным про¬
цессам в Западной Европе способствовало стремление
соединить усилия для восстановления экономики, подор¬
ванной в ходе второй мировой войны, и для получения
Иновых стимулов к экономическому росту.
В капитальном труде советских специалистов по во¬
просам западноевропейской интеграции был сделан важ¬
ный вывод: «Нарастание взаимосвязей национальных
хозяйств в Западной Европе, ускоренное и усиленное
научно-технической революцией, развитием крупных,
транснациональных корпораций, а также другими эконо¬
304

мическими факторами, уже к концу 50 — началу 60-х гг.
привело к весьма высокой степени взаимозависимости
этих хозяйств. Правда, в разных частях рассматриваемо¬
го региона такая взаимозависимость имела различную
интенсивность. Будучи относительно менее ярко выра¬
женной в периферийных зонах — на Пиренейском полу¬
острове, на Юге (Греция, Турция, Мальта) и крайнем
Севере (Исландия, Гренландия), которые являются
сравнительно менее индустриально развитыми зонами
Западной Европы, она нарастала к центру субконтинен¬
та, где расположены наиболее экономически развитые
страны. Здесь к этому времени практически начался
процесс региональной интеграции в подлинном смысле
этого понятия, когда взаимодействие национальных хо¬
зяйств перерастает во взаимопроникновение националь¬
ных процессов общественного производства»7.
Западноевропейские страны восстановили свою эко¬
номику примерно к концу 40-х гг., но к этому времени
обнаружились преобладающие позиции США в экономи¬
ке капиталистического мира. В 1948 г. предприятия США
давали 62,6% совокупной продукции промышленно раз¬
витых капиталистических стран, на их долю приходилось
около 50% всех зарубежных капиталовложений и почти
80% всех золотых запасов капиталистического мира.
В 1950 г. США давали 76% мирового производства авто¬
мобилей, 47% — выплавки стали и т. д.
Присущие империализму неравномерность развития и
острейшее межимпериалистическое соперничество реали¬
зовались со значительным американским превосходст¬
вом. Ситуация складывалась таким образом, что ни одна
«великая» европейская капиталистическая держава не
могла даже и думать в тот период о возможности бро¬
сить вызов своему заокеанскому партнеру. Итальянский
журнал «Темпо» писал в начале 1950 г.: «Для старой Ев¬
ропы более чем когда бы то ни было прежде настало
время создать национальную экономику... Лишь в единст¬
ве Европа и сможет найти спасение и восстановить пре¬
стиж, который она завоевала старыми традициями циви¬
лизации. Лишь в том случае, если она будет продолжать
идти по избранному пути (то есть по пути интеграции.—
А. Ч.), Европа действительно может стать силой — не¬
важно, третьей или четвертой. Если ее единства не бу¬
дет, то для нее возможно лишь положение вассала как
в экономическом, так и в политическом отношении».
Таким образом, экономические факторы, интересы за¬
305

падноевропейских монополий и соперничество с США со¬
ставили чрезвычайно важный момент в интеграционных
процессах в капиталистической Европе. Это создавало
новую ситуацию в европейском движении, придавая ему
ярко выраженный экономический аспект, чего практиче¬
ски не существовало прежде ни на одном из этапов ев¬
ропейских идей и проектов. Экономический фактор полу¬
чил отражение в десятках трудов того времени и после¬
дующих лет, в которых выдвигались теории объединения
капиталистической Европы.
Однако экономические факторы находились в нераз¬
рывной связи с соображениями социальными и полити¬
ческими. Формирование западноевропейской интеграции
проходило в условиях острого противоборства двух об¬
щественных систем. Курс на конфронтацию с Советским
Союзом и всем социалистическим содружеством, полити¬
ка «холодной войны» сопровождались консолидацией
империалистических сил. Реакционные круги в США и
во многих странах Западной Европы стремились объеди¬
нить весь капиталистический мир против СССР, поме¬
шать демократическим и социалистическим преобразо¬
ваниям в странах Восточной и Юго-Восточной Европы.
Тенденция к интеграции развивалась, таким образом, на
социальной основе, имела своей целью объединение сил
против социализма. Поэтому с первых же шагов сторон¬
ники западноевропейской интеграции пытались (хотя
сначала и безуспешно) распространить ее на политиче¬
скую и военную области.
Первые послевоенные годы ознаменовались и резкой
активизацией классовой борьбы в странах Западной Ев¬
ропы, значительным усилением позиций левых сил. Демо¬
кратическая альтернатива левого крыла европейского
движения Сопротивления открывала перед странами За¬
падной Европы возможности для коренных перемен в
•социально-экономической и политической областях. Уси¬
лилось забастовочное движение. Были созданы влиятель¬
ные и сильные профсоюзные центры и объединения.
В 1947 г. число коммунистов в странах Европы воз¬
росло до 4 млн. человек (в 1939 г. их было всего
500 тыс.). Коммунисты впервые в истории вошли в сос¬
тав правительств девяти западноевропейских стран. Под
их влиянием во многих из этих стран были осуществле¬
ны значительные социально-экономические преобразова¬
ния, в том числе и национализация ряда отраслей эко-
ломики.
306

В этих условиях западноевропейская буржуазия
стремилась объединенными силами нанести удар по ра¬
бочему и коммунистическому движению, по демократи¬
ческим завоеваниям народов. Таким образом, и этот
внутриполитический фактор стимулировал объединитель¬
ные тенденции в рамках европейского капитализма.
Европейское строительство имело с самого начала
четкую классовую солидарность и определенную соци¬
альную направленность. Его главная цель состояла в
сплочении буржузных кругов перед лицом коренных
перемен в соотношении сил на мировой арене. Защита
европейского капитализма, оттеснение демократического
и коммунистического движения в странах Западной Ев¬
ропы, сплочение мировой реакции против СССР — вот
в чем состояли социальные и классовые предпосылки
планов и проектов западноевропейского объединения.
США дали «зеленый свет» этим проектам, рассчитывая
использовать объединение европейского капитализма в
начавшейся «холодной войне» с СССР и полагая, что их
преобладающие позиции в западном мире обеспечат им
контроль за развитием событий.
Существенное значение имели и события в странах
Азии, Африки и Латинской Америки. В условиях круше¬
ния колониальной системы и образования десятков неза¬
висимых государств европейский капитализм искал об¬
щих мер и единых подходов в вопросе об отношениях с
освободившимися странами, находившимися прежде в
колониальной зависимости от европейских держав. Опыт
истории 50—70-х гг. дает немало примеров объединенных
действий капиталистических стран по отношению к сво¬
им бывшим колониальным владениям.
Наконец, следует иметь в виду, что изменилась рас¬
становка сил внутри капиталистического мира. Были по¬
вержены Германия, Италия, сильно ослаблена Франция.
Первые послевоенные годы ознаменовались резким рыв¬
ком вперед США. В условиях сильного нажима и дав¬
ления со стороны США, их претензий на мировое гос¬
подство, их преобладающего влияния западноевропей¬
ские страны вскоре после войны стремились объединить
силы для противодействия своему американскому парт¬
неру и союзнику.
В данном случае сталкивались центростремительные
и центробежные тенденции в развитии капитализма. Не¬
смотря на преобладающие позиции США, а во многих
странах вследствие этого, европейская буржуазия искала
307

пути и средства сохранения своих позиций в капитали¬
стическом мире.
Итак, тесное переплетение самых разнообразных
факторов составило комплекс объективных и субъектив¬
ных предпосылок для западноевропейской интеграции.
Подчеркнем, что речь шла о реализации европейских
идей в западной части континента и что это объединение
мыслилось не только в отрыве от восточной части Евро¬
пы, но и прямо противопоставлялось СССР и ряду дру¬
гих государств Восточной и Юго-Восточной Европы.
Прежде чем проекты западноевропейской интеграции
стали реальностью, они широко обсуждались в кругах
европейской буржуазной элиты. В газетных и журналь¬
ных статьях, в докладах 'и лекциях сторонники европей¬
ского объединения выдвигали аргументы и доводы в
пользу объединительных процессов, обращаясь к опыту
и традициям прошлых эпох, к различным вариантам ев¬
ропейского объединения в XIX и XX вв. Немалую ак¬
тивность проявляли и те деятели европейского движения
Сопротивления, которые выдвигали идеи политического
объединения Европы еще в период второй мировой
войны.
Первым шагом на пути к западноевропейской интегра¬
ции было создание в 1948 г. Организации европейского
экономического сотрудничества для участия в реализа¬
ции «плана Маршалла», в которую с подключением к
ней в 1949 г. ФРГ вошло 17 государств. В том же 1948 г.,
как уже отмечалось, был создан Западный союз с учас¬
тием Англии, Франции, Бельгии, Нидерландов и Люк¬
сембурга, а в 1949 г. — Североатлантический блок
(НАТО). Одновременно были выдвинуты и первые про¬
екты экономического объединения западноевропейских
государств. Тем самым экономический аспект западноев¬
ропейской интеграции приобретал все большее значение.
Первоначально по инициативе Англии в 1949 г. был соз¬
дан Европейский совет, затем в 1952 г., согласно плану
французского деятеля Р. Шумана, возникло Европей¬
ское объединение угля и стали (с участием Франции,
ФРГ, Италии, стран Бенилюкса) и, наконец, в 1957 г.—
Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) — глав¬
ное интеграционное объединение в Западной Европе. Ор¬
ганизаторы сообщества хотели сначала придать ему и
вопросы внешней политики. Но тогда эти планы были
-отвергнуты, прежде всего благодаря противодействию
•Франции. В ЕЭС, часто именуемое «Общим рынком»,
308

сначала вошли шесть стран (Франция, Италия, ФРГ,
Бельгия, Нидерланды и Люксембург). Одновременно
был заключен договор об учреждении Евратома — ор¬
ганизации, имевшей целью объединение усилий в об¬
ласти ядерных исследований.
В 1959 г. Англия в противовес ЕЭС создала Европей¬
скую ассоциацию свободной торговли (ЕАСТ) с участи¬
ем Австрии, Дании, Норвегии, Португалии, Швейцарии
и Швеции (затем к ним присоединились Исландия и
Финляндия — в качестве ассоциированного члена). Соз¬
дание ЕАСТ отражало соперничество, прежде всего
между Англией и Францией. Позднее Англия, Дания, а
также Ирландия, Греция, Португалия и Испания
примкнули к «Общему рынку». По Брюссельскому дого¬
вору 1965 г. произошло слияние руководящих органов
ряда интеграционных сообществ.
Основатели ЕЭС, прежде всего Р. Шуман (Фран¬
ция), Де Гаспери (Италия) и К. Аденауэр (ФРГ), а так¬
же последующие реформаторы его деятельности прило¬
жили немало сил для выработки экономического и поли¬
тического механизма сообщества.
Мы не будем касаться здесь вопроса о содержании и
механизме функционирования межгосударственных «ев¬
ропейских» органов. Укажем лишь, что имеются Евро¬
пейский совет, Совет министров европейских сообществ,
Комиссия европейских сообществ, громоздкий аппарат
со множеством комитетов, насчитывающий несколько ты¬
сяч сотрудников. Существует также Суд европейских со¬
обществ, Экономический и Социальный комитеты. На¬
конец, создан и Европейский парламент, члены которого
с 1979 г. избираются населением стран — членов сооб¬
щества прямым голосованием.
Остановимся на некоторых общих вопросах, связан¬
ных с деятельностью ЕЭС. При его основании творцы
сообщества часто употребляли термин «Соединенные
Штаты Европы», подчеркивая историческую связь ЕЭС
с проектами прошлого и с будущей перспективой. В этой
•связи следует заметить, что даже если принять термино¬
логию Шумана и Аденауэра, то ЕЭС создавалось не как
•Соединенные Штаты Европы, а как Соединенные Штаты
Западной Европы. Речь шла об объединении капитали¬
стической части Европы, прежде всего в ее западноевро¬
пейском варианте.
Когда один из идейных творцов «европейского сооб¬
щества» француз Ж. Монне писал, что идея Европы, о
309

которой мечтали Руссо и Сен-Пьер, Гюго и Мадзини,
реализуется ныне в Европейском экономическом сообще¬
стве, то он явно грешил против истины. Великие гума¬
нисты и прогрессивные деятели прошлого мечтали об
объединении всей Европы; кроме того, они связывали
с этим объединением освободительные и демократиче¬
ские устремления, борьбу с тиранией и деспотизмом. На¬
конец, проекты европейского единства они соединяли с
проектами «вечного и справедливого мира».
В то же время нынешнее объединение капиталистиче¬
ских стран Европы ставило своей целью защиту европей¬
ского капитализма, борьбу с демократическим и социа¬
листическим движением. Вместо идей мира речь шла о
начале жесткой конфронтации с СССР и социалистиче¬
ским содружеством.
В отличие от прошлых проектов одной из главных
предпосылок создания ЕЭС было объединение европей¬
ских монополий для получения больших привилегий и
прибылей и для более благоприятных условий в конку¬
рентной межимпериалистической борьбе. Конечно, жизнь
сложнее схем и умозрительных концепций. В реальной
действительности основатели и реформаторы ЕЭС ис¬
пользовали опыт и терминологию прошлого, кроме того,
сложение европейских капиталов, приносившее огромные
прибыли монополиям, вело к оживлению экономической
жизни, к подъему жизненного уровня ряда стран Запад¬
ной Европы. Однако интеграционные процессы в Запад¬
ной Европе содержали и содержат в себе глубокие про¬
тиворечия. История показала, что очень скоро оживле¬
ние и подъем экономики сменились ростом инфляции,
безработицы, валютными трудностями.
Усиливались противоречия, присущие капиталистиче¬
скому способу производства. Центробежные тенденции,
которые органически присущи капитализму, периодиче¬
ски приводили к острым конфликтам между странами —
участницами ЕЭС. С момента образования сообщества
продолжалась постоянная борьба между национальными
государственными интересами стран-участниц и тенден¬
цией к усилению наднациональных органов.
Первоначально Р. Шуман, Де Гаспери и другие идео¬
логи западноевропейской интеграции были готовы идти
в своих федералистских планах столь далеко, что наме¬
ревались заменить государственные институты наднацио¬
нальными органами. Они планировали создать европей¬
ские политические партии и организации, профсоюзы и
310

другие объединения. По логике этих европеистов, «Евро¬
па отечеств» должна была уступить «европейскому оте¬
честву». В дискуссиях по этим вопросам проявлялись
«старые споры между сторонниками укрепления нацио¬
нальной государственности и приверженцами наднацио¬
нальной Европы. В целом старый конфликт между этими
тенденциями и интересами привел к тому, что страны
ЕЭС отвергли и федеративные, и конфедеративные фор¬
мы сотрудничества.
При этом дело было не в благих пожеланиях или ин¬
тересах тех или иных деятелей или политических партий
стран Западной Европы. Идеи замены системы нацио¬
нальных государств наднациональными органами и ус¬
тановлениями противоречили объективному историческо¬
му процессу. История Европы, в том числе и послевоен¬
ного периода, убедительно и ясно показала, что сохране¬
ние и укрепление национальной государственности состав¬
ляет закономерность исторического развития, которую
не смогли изменить никакие варианты наднациональной
Европы.
Эта закономерность имеет большое значение для пер¬
спектив западноевропейской интеграции, создавая пре¬
делы и лимиты для эволюции интеграционных процессов.
В этой связи представляется неслучайным и то, что в
интегрированной Западной Европе продолжается острое
соперничество различных стран в экономической и поли¬
тической областях, которое порой принимает чрезвычай¬
но острые формы. Европейские страны <и народы не же¬
лают жертвовать своими интересами и многовековыми
традициями, своей политической системой и культурой
ради расплывчатых европейских идей и проектов. В За¬
падной Европе продолжается развитие национального
самосознания, национальных культур. Знаменательно,
что в последние годы в странах Западной Европы усили¬
вается борьба против' американского засилья и в сфере
культуры и искусства, и в политической области.
И все же интеграционные процессы в Западной Евро¬
пе продолжаются. Усиливаются их проявления в соци¬
альной и партийно-политической областях. Часто они
распространяются на внешнеполитическую и военную
области, хотя и здесь проявляются значительные проти¬
воречия внутри сообщества. Европейское сообщество
(«Общий рынок») добилось значительных успехов в со¬
перничестве с США. По производству валового внутрен¬
него продукта, по экспорту товаров, по золотым и ва¬
311

лютным ресурсам Западная Европа в целом, и ЕЭС в
частности значительно обошли Соединенные Штаты
Америки. И в политической области США уже давно
утратили свой былой контроль над Западной Европой,
которая превратилась в самостоятельный империалисти¬
ческий центр силы.
Интеграционные процессы в Западной Европе в пос¬
левоенные годы делают еще более очевидной глубокую
расчлененность европейской идеи. Европейское экономи¬
ческое сообщество олицетворяет собой капиталистическую
интеграцию со всеми присущими капитализму законо¬
мерностями, особенностями и противоречиями. Но и в
рамках этой интеграции существуют объединения про¬
грессивных сил, выраженные, в частности, в участии в
Европейском парламенте коммунистов и представителей
других левых партий. Постоянно происходят встречи
представителей коммунистических партий Западной Ев¬
ропы, на которых вырабатываются совместные меры
борьбы с засильем монополий, с политикой европейской
реакции, в защиту прав европейских народов, за демо¬
кратию и мир.
Размежевание социальных и политических сил прояв¬
ляется в попытках объединения в европейских, а порой
и в более широких рамках консервативных, христиан¬
ских и социал-демократических партий и организаций.
Западная Европа далеко не едина в своем отношении
к США, к американским внешнеполитическим устремле¬
ниям и попыткам диктовать Европе свою волю и свою по¬
литику. Политические силы Западной Европы различны
в своих отношениях с освободившимися странами. Вне
рамок ЕЭС в Европе имеется значительное число нейт¬
ральных и неприсоединившихся капиталистических госу¬
дарств, которые проводят независимую внешнюю поли¬
тику.
В последние годы активизируется сотрудничество ка¬
питалистических стран на региональном уровне. Усили¬
ваются взаимосвязи средиземноморских стран. С 1952 г.
действует Северный совет, который занимается вопроса¬
ми координации действий Северной Европы в сфере эко¬
номики, торговли, таможенных проблем, культуры и нау¬
ки. Характерно, что и в этом региональном объединении
также идет острая полемика вокруг взаимосвязи нацио¬
нальных и наднациональных органов и функций. В ито¬
ге страны-участницы не пошли на слишком большие обя¬
зательства, предусмотренные, в частности, планом «Нор¬
312

дек». Инициаторы этого плана, предусматривавшего про¬
ведение единой сельскохозяйственной политики и за¬
ключение таможенного рыболовного соглашения, хотели
теснее привязать Северную Европу к «Общему рынку».
Однако ввиду активного противодействия прежде всего
Финляндии и Швеции план «Нордек» потерпел неуда¬
чу. В итоге Северный совет имеет, скорее, консультатив¬
ные и координационные функции, при которых сохраня¬
ются национальные приоритеты.
В целом капиталистическая часть Европы представ¬
ляет собой сложное явление, в котором проявляются
противоречивые и сложные факторы. Европейская идея
в капиталистических странах выражает себя как много¬
мерный и расчлененный процесс, в котором сталкивают¬
ся различные классовые, социальные и политические ин¬
тересы, в котором продолжается острая борьба между
Европой монополий и европейской реакцией, с одной
стороны, и демократическими силами Европы — с дру¬
гой, в котором идет постоянное противоборство центро¬
бежных и центростремительных тенденций.
СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ
Образование социалистического содружества стало
важным событием в жизни послевоенного мира и Ев¬
ропы. Если до второй мировой войны в мире существо¬
вало одно социалистическое государство, то теперь целая
группа стран в Восточной, Центральной и Юго-Восточ¬
ной Европе, в Азии и Америке встали на путь строитель¬
ства социализма.
Мировой социализм представляет собой «мощное
международное образование, он опирается на высоко¬
развитую экономику, солидную научную базу, надежный
военно-политический потенциал. Это более трети чело¬
вечества, десятки стран и народов, идущие по пути все¬
стороннего раскрытия интеллектуальных и нравственных
богатств человека и общества... Социализм — это реаль¬
ная возможность, открытая всему человечеству, пример,
устремленный в будущее... Он превратился в могучую
моральную и материальную силу, показал, какие воз¬
можности раскрываются перед современной цивилиза¬
цией»8.
Мировой социализм способен решать сегодня самые
сложные задачи. Для этого необходимо все более актив¬
313

ное взаимодействие, которое дает эффект не просто сло¬
жения, а умножения потенциалов стран социализма, слу¬
жит стимулом ускорения общего движения вперед9. В хо¬
де своего развития страны социализма сталкивались со
сложностями, трудностями и противоречиями. Нацио¬
нальные особенности, специфика социального и полити¬
ческого развития, исторические традиции оказывали
влияние на процесс становления и совершенствования
социализма. Но одновременно с этим шел и продолжает
идти постоянный процесс расширения и углубления со¬
трудничества государств социалистического содружества.
Сотрудничество стран социализма реализуется во-
всех областях — в политической, экономической, воен¬
ной и идеологической. Речь идет в самом широком плане
о взаимном обогащении, об обмене опытом социалисти¬
ческого строительства, о путях совершенствования демо¬
кратии, методов управления, о формировании и развитии
социалистического образа жизни. Именно социалистиче¬
ское содружество, ядро которого составляют европейские
страны социализма, демонстрирует высокий уровень со¬
трудничества и взаимодействия.
В итоге коренных революционных преобразований,
ставших возможными в результате разгрома германско¬
го фашизма и поражения реакционных сил, ряд стран
Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы (Бол¬
гария, Венгрия, ГДР, Румыния, Чехословакия, Польша,
Югославия и Албания) в конце 40 — начале 50-х гг.
вступили в народно-демократический и социалистиче¬
ский этап своего развития. Этот процесс имел свою спе¬
цифику в каждой отдельной стране, что определялось
уровнем развития экономики, расстановкой социальных
и политических сил, историческими традициями, много¬
вековым опытом прошлого.
Однако в основе процесса перехода этих стран к со¬
циализму лежали общие закономерности, присущие
социалистическому этапу в мировом развитии: утвержде¬
ние социалистической собственности на основные средст¬
ва производства, социалистическая организация поли¬
тической и общественной жизни, единство марксистско-
ленинской идеологии. Становление социализма в этих
странах проходило при постоянной помощи и поддержке
Советского Союза в экономической и политической об¬
ластях, в деле их защиты от попыток мирового империа¬
лизма помешать социалистическому строительству.
Реальный социализм превратился в важнейший фактор
314

европейской жизни. Сегодня речь идет уже о социалисти¬
ческой части Европы, о двух социальных и общественных
системах, развивающихся на европейском континенте.
Мы с полным основанием можем констатировать, что
реальный социализм, расширивший свои рамки после
второй мировой войны и превратившийся в содружество
социалистических государств, стал мировой и общеевро¬
пейской закономерностью. Развиваясь в национальных
рамках, социалистический строй одновременно был и яв¬
ляется интернациональной силой, оказывающей все воз¬
растающее воздействие на социальную, экономическую,
политическую и духовную жизнь современной Европы.
Европейские страны социализма, составившие важ¬
нейшую часть мирового социалистического содружества,
демонстрируют органическую взаимосвязь Европы с дру¬
гими континентами земного шара. Социализм в Европе
развивался и развивается как закономерность всемирно-
исторического процесса, как выражение жизненности
марксистско-ленинской теории смены общественно-эко¬
номических формаций, как объективная линия развития
современной европейской истории. Но единство социа¬
лизма обеспечивалось в Европе и конкретными объеди¬
нениями, реальной социалистической интеграцией. Еще
до создания общих интеграционных органов между всеми
социалистическими странами Европы были заключены
первые двусторонние договоры о дружбе, сотрудничестве
и взаимопомощи. В последующие годы эти договоры во¬
зобновлялись, наполняясь при этом все более широким
содержанием. В своей совокупности эти договоры созда¬
ли разветвленную систему сотрудничества социалисти¬
ческих государств, регулируя и стимулируя их экономи¬
ческие, политические и культурные связи.
В 1949 г. был создан Совет Экономической Взаимо¬
помощи (СЭВ) — международный орган социалистиче¬
ской интеграции. Родившись в Европе, он первоначаль¬
но объединял только социалистические государства Ев¬
ропы, а впоследствии стал включать и социалистические
страны Азии и Америки. Но и сейчас европейские социа¬
листические государства составляют главное звено этой
организации. СЭВ — организация, которая имеет своей
целью осуществление глубокой и планомерной междуна¬
родной социалистической интеграции. От первых шагов,
когда закладывались основы торгового обмена и эконо¬
мических связей, СЭВ перешел к долгосрочным комп¬
лексным программам, охватывающим весь спектр социа¬
315

листической экономики. Базируясь на принципах социа¬
листического разделения труда, делая упор на коопера¬
цию и специализацию, СЭВ в последние годы обращает
особое внимание на долговременное, рассчитанное на ис¬
торическую перспективу сотрудничество стран социализ¬
ма в передовых отраслях экономики, науки и техники,
с тем чтобы обеспечить наилучшие условия для научно-
технического прогресса.
Одна из задач СЭВ состояла и в том, чтобы добиться
выравнивания уровней экономического развития всех
стран социализма. СЭВ на практике реализует единство
целей и задач социалистических стран, вытекающих из
общности их общественного строя, экономического бази¬
са и системы собственности. В развитии социалистиче¬
ской экономической интеграции найдена диалектическая
связь национального и интернационального. СЭВ не яв¬
ляется каким-то наднациональным органом, он действу¬
ет на базе достижений национальной экономики каждой
социалистической страны.
В рамках Совета Экономической Взаимопомощи ра¬
ботают различные комиссии и комплексные проекты,
осуществляющие координацию в различных областях
экономики и научно-технического прогресса. В послед¬
ние годы страны — члены СЭВ перешли к выработке
целевых программ, рассчитанных до конца нынешнего
столетия и предусматривающих сотрудничество по наи¬
более актуальным направлениям экономического разви¬
тия. Важно отметить, что были не только определены
эти направления, но и выработан механизм их реализа¬
ции, что свидетельствовало о переходе стран — членов
СЭВ на более высокую ступень интеграции. Смысл при¬
нятой в рамках СЭВ Комплексной программы научно-
технического прогресса состоит в переходе стран СЭВ к
согласованной научно-технической политике.
Отвергая политику диктата и гегемонии, СЭВ явля¬
ется организацией равенства и взаимных интересов. От¬
стаивая экономические интересы социалистического со¬
дружества, СЭВ на переговорах и при контактах с ин¬
теграционными органами Западной Европы выступает
как организация, представляющая интегрированные це¬
ли и задачи социалистических стран Европы, Азии и
Америки. Социалистическая экономическая интеграция
в Европе — это сегодня объективная реальность, креп¬
нущий организм, завоевавший прочные позиции, при¬
знание и авторитет.
316

В 1955 г. в ответ на агрессивные действия и устрем¬
ления западных держав, связанные со вступлением
ФРГ в НАТО, европейские страны социализма созда¬
ли Организацию Варшавского Договора. Ее главная
цель — осуществлять координацию деятельности стран-
участниц в военно-политической области. Организация.
Варшавского Договора с самого своего возникнове¬
ния преследует оборонительные цели. Одна из ее важ¬
нейших задач и функций состоит в защите завоеваний
социализма от внешней опасности, от попыток империа¬
лизма вмешиваться во внутренние дела социалистиче-
ских государств, помешать строительству социализма,
угрожать делу мира и безопасности в Европе.
В рамках Организации Варшавского Договора функ¬
ционирует механизм постоянных встреч на уровне руко¬
водителей коммунистических и рабочих партий и глав
государств и правительств.
Происходят также постоянные встречи министров
иностранных дел и министров обороны стран — участниц
договора.
Основным инструментом сотрудничества служит По¬
литический консультативный комитет (ПКК). В тече¬
ние многих лет он неоднократно выступал с инициати¬
вами, направленными на обеспечение мира и безопасно¬
сти в Европе, на превращение ее в континент мира и
сотрудничества. В этом состоит стратегическая линия ев¬
ропейских социалистических государств, объединенных
Варшавским Договором.
Страны — участницы Варшавского Договора были
инициаторами созыва общеевропейского совещания по
безопасности и сотрудничеству в Хельсинки. Им при¬
надлежат многочисленные предложения о масштабных
сокращениях вооружений и вооруженных сил в Европе,
как ядерных, так и обычных, о желательности одновре¬
менного роспуска обоих противостоящих блоков в Ев¬
ропе. Многолетний опыт существования Организации
Варшавского Договора показал, что ее участники от¬
стаивают интересы европейских народов, выступали и
выступают как фактор общеевропейского мира и без¬
опасности.
Во многих документах ПКК говорилось о мире без
войн и оружия, о необходимости объединить усилия ев¬
ропейских народов в борьбе за прочный мир и надежную
безопасность континента, за избавление Европы от угро¬
зы термоядерной войны. Социалистические страны Евро¬
317

пы предлагали Западу широкую программу экономиче¬
ского, политического и культурного сотрудничества на
основе принципов мирного сосуществования. Программа
мира и мирного сосуществования, впервые выдвинутая
Советской страной еще на заре своего существования,
направлена на то, чтобы предотвратить войну в Европе
и сделать мирное сосуществование государств с противо¬
положным общественным строем нормой общеевропей¬
ской жизни.
После второй мировой войны эта идея наполнилась
новым содержанием ввиду возрастания авторитета Со¬
ветского Союза и создания мирового социалистического
содружества. Принцип мирного сосуществования полу¬
чил в 60—80-е гг. международно-правовое утверждение,
и в этом смысле можно говорить о том, что внешнеполи¬
тическая программа социалистического содружества по¬
лучила международное признание.
Важное значение имело принятие на совещании ПКК
в Берлине в мае 1987 г. документа «О военной доктрине
государств — участников Варшавского Договора».
В нем четко выражен оборонительный характер доктри¬
ны, ясно показано, что страны — участницы Варшавско¬
го Договора исходят из того, что в нынешних условиях
применение военных средств для решения спорных во¬
просов недопустимо. Государства — участники договора
выдвинули широкую программу мер по разоружению и
обеспечению безопасности в Европе, призванных слу¬
жить оздоровлению обстановки на континенте.
Социалистическое содружество является наследни¬
ком передовых идей и воззрений, которые существова¬
ли в истории Европы и всего человечества. Оно выра¬
ботало свое видение Европы. Если и в прошлом суще¬
ствовали противоположные взгляды на исторические
судьбы и общность Европы, выражавшие позиции и ин¬
тересы различных классов и партий, если после Вели¬
кой Октябрьской социалистической революции и рож¬
дения первого в истории социалистического государства
в судьбах европейских народов наступила новая эпоха,
то теперь социалистическое содружество олицетворяет
европеизм нового типа.
Важно подчеркнуть, что европейские социалистиче¬
ские страны не противопоставляют себя остальной Ев¬
ропе. Они выступают за тесные экономические связи
между всеми европейскими государствами, за много¬
плановое культурное взаимодействие, за политический
318

диалог, за реализацию в масштабе всего континента
широкой программы мира и разоружения. Достижение
мира, как общечеловеческого идеала, выражающее од¬
но из важнейших направлений истории политической и
общественной мысли, лежит в основе философии и кон¬
кретной политики социалистического содружества.
Естественно, что в Европе, разделенной на государ¬
ства с различным общественно-политическим строем и
мировоззрением, идет острое идеологическое противо¬
борство, сопоставляются социальные и нравственные
ценности, экономические системы и образы жизни. По¬
рой борьба идей и представлений ведется в острой
форме. Надо иметь в виду и то, что в капиталистиче¬
ских странах имеются влиятельные силы, которые вооб¬
ще отвергают полезность широких контактов и взаимо¬
действия с миром социализма, мыслящие категориями
не только разделенной, но и конфронтирующей Европы.
В послевоенные годы эти круги не раз были готовы
подвести мир и Европу к грани войны и вооруженного
конфликта. В то же время им противостоит более уме¬
ренная и реалистическая позиция, основанная на пони¬
мании необходимости конструктивного политического
диалога между европейскими странами, на поддержке
идей мира, разоружения, экономического и культурно¬
го сотрудничества.
В сложной обстановке, в условиях идейной борьбы
социалистическое содружество выступает за широкое
взаимодействие всех европейских стран и народов в
вопросах социального прогресса, в деле сохранения ми¬
ра и устранения угрозы ядерной войны. Социалистиче¬
ское содружество считает обеспечение мира и создание
надежной системы безопасности важнейшим направле¬
нием общей деятельности всех европейцев, элементом,
составляющим центральный пункт в единстве Европы, в
действиях тех сил, которые хотят видеть Европу общим
мирным домом населяющих ее народов, а не театром
военных действий.
ЕВРОПЕИЗМ РАКЕТНО-ЯДЕРНОЙ ЭПОХИ.
КОНЦЕПЦИЯ «ОБЩЕЕВРОПЕЙСКОГО ДОМА»
В условиях разделения Европы, когда на европей¬
ском континенте существуют две противоположные об¬
щественные системы, невольно возникает вопрос, мож¬
319

но ли и сейчас говорить о европейской идее, которая
выражала бы некое единство всей Европы.
Две интеграции, существующие ныне в Старом Све¬
те, олицетворяют собой различные пути общественного
развития. Родившийся и упрочившийся на европейском
континенте социализм стал новой европейской и обще-
-мировой общностью. Он воплощает реализацию идей и
представлений о будущей Европе, которые выдвигались
передовой общественной и политической мыслью в
прошлом.
Одновременно существует капиталистическая Евро¬
па, частично интегрированная в «Общий рынок» и дру¬
гие экономические и политические организации, а час¬
тично представленная нейтральными буржуазными го¬
сударствами.
В этой разноликой Европе сегодня существует глав¬
ная проблема, позволяющая говорить о чертах европей¬
ского единства, сближающих судьбы народов Европы
ст Атлантики до Урала. Это единство не есть продукт
эволюционирующей идеи или абстрактного духа, оно —
не выражение аморфных психологических понятий и
категорий, а проявление вполне реальной общности в
судьбах, интересах и потребностях европейских стран и
народов.
Реалии ядерной эпохи создали качественно новый
подход к настоящему и будущему Европы. Последствия
ядерной войны, если бы она началась, были бы особен¬
но губительными для европейского континента с самой
высокой плотностью населения и высоким уровнем ур¬
банизации, где на сравнительно небольшой территории
сосредоточено множество великих памятников культуры,
науки и цивилизации. Именно осознание страшной угро¬
зы, нависшей над Европой, является фундаментом для
формирования нового европеизма, который может и
должен объединить всех европейцев во имя сохранения
Старого Света.
Но прежде чем мы более подробно остановимся на
этой стороне европейского развития, отметим некоторые
постоянные факторы, активно действующие и в после¬
военной Европе, скрепляющие единство европейских
стран и народов и создающие предпосылки для концеп¬
ции общеевропейского дома, для европеизма ракетно-
ядерной эпохи.
Среди общеевропейских реалий укажем сначала на
экономический фактор. В послевоенной Европе сложи¬
320

лась стройная система экономического взаимодействия
и сотрудничества в рамках социалистического содруже¬
ства, объединенного общностью системы собственности,
социально-экономической и политической структурой,
плановыми основами народного хозяйства. Сложилось
социалистическое разделение труда, система коопериро¬
вания и специализации производства внутри социали¬
стической экономической интеграции.
На капиталистической основе базируется интеграция,
существующая в виде так называемого «Общего рынка».
Сочетание центростремительных и центробежных тен¬
денций, законы конкуренции, порождаемые рыночной
экономикой, столкновение интересов национальных мо¬
нополий и транснациональных компаний и одновремен¬
но выработка единой таможенной системы, попытки
регулирования экономической жизни — все это атрибуты
капиталистической интеграции.
Жизнь показала, что социалистическая и капитали¬
стическая экономики развиваются по своим собственным
законам. Но одновременно в Европе имеется и широ¬
кая система экономического взаимодействия стран со¬
циализма и капитализма. Она основывается на все уси¬
ливающейся интернационализации производства и воз¬
росшей взаимозависимости в мире, на исторически сло¬
жившихся экономических и торговых связях европейских
стран, обусловленных распределением полезных ископае¬
мых и сырьевых ресурсов, спецификой путей сообщения
на континенте и многими другими факторами.
В. И. Ленин писал, что «без России Европа не смо¬
жет встать на ноги»10. Это говорилось в то время, когда
наша страна была ослаблена империалистической и
гражданской войнами, а ее хозяйство находилось в со¬
стоянии крайней разрухи. Тем более верна эта форму¬
ла в настоящее время, когда СССР представляет собой
мощную экономическую державу. События 60—80-х гг.
дали многочисленные примеры успешных и плодотвор¬
ных экономических отношений между социалистически¬
ми странами и капиталистическими государствами Ев¬
ропы.
В монографии «СССР — Западная Европа: пробле¬
мы экономических отношений» глубоко и всесторонне
раскрыты объективные предпосылки для экономическо¬
го взаимодействия в Европе. Авторы пишут о значении
научно-технической революции для интернационализа¬
ции хозяйственной жизни. Они отмечают неравномерное
11—700
321

размещение природных ресурсов и различие природно-
климатических условий европейских стран. «Развиваю¬
щийся на такой основе межотраслевой обмен между
СССР и Западной Европой, например в энергетической
области, является важным направлением всемирного
разделения труда как сегодня, так и в будущем»11. Речь,
таким образом, идет о постоянной и глубокой заинтере¬
сованности обеих сторон в развитии экономического
сотрудничества. Объем торговли СССР с капиталисти¬
ческими странами Европы возрос за последнюю чет¬
верть века с 1 млрд. 650 млн. до 32 млрд. 900 млн. руб¬
лей. Активный, все усиливающийся товарооборот имеет¬
ся у СССР с ФРГ, Финляндией, Англией, Италией, Фран¬
цией и др.
Особенно важно то обстоятельство, что экономиче¬
ские отношения СССР с капиталистическими партнера¬
ми в Европе все чаще выходят за пределы обычных тор¬
говых связей. Большое распространение получили в
70-е гг. сделки на компенсационной основе. Соглашения
такого рода были заключены СССР и другими странами
социалистического содружества с ФРГ, Австрией, Ита¬
лией и рядом других государств. Другой особенностью
стал долгосрочный характер связей. Если раньше эко¬
номические соглашения заключались сроком на 3—5 лет,
то постепенно в практику вошли долгосрочные програм¬
мы экономического сотрудничества на 10—20 лет. Такие
соглашения были подписаны странами социализма с
ФРГ, Австрией, Финляндией, Англией, Италией и др.
Экономические отношения включают в себя и креди¬
тование. Впервые в послевоенное время СССР получал
кредиты не просто от частных банков, а с поддержкой
государства. Такие кредиты были даны банками Фран¬
ции, Италии и других стран.
Другие социалистические страны также имеют десят¬
ки соглашений с капиталистическими странами Европы,
касающиеся торговли и экономических связей.
Все эти договоры и соглашения основываются на
принципах равенства и взаимной выгоды, составляющих
сердцевину политики мирного сосуществования госу¬
дарств с различным общественным строем. Они предус¬
матривают высокую степень экономических взаимосвя¬
зей, включают самый разнообразный перечень товаров
и изделий. При этом они учитывают и традиционные,
складывавшиеся в течение многих лет торговые взаимо¬
отношения. В настоящее время Советский Союз вы¬
322

ступил с широкомасштабными предложениями о рас¬
ширении и углублении экономических связей со страна¬
ми Запада; среди них и решение о создании в СССР
совместных предприятий с участием не только социали¬
стических стран, но и капиталистических фирм и ком¬
паний.
В последние годы наряду с двусторонними отноше¬
ниями активно развивались и связи на многостороннем
уровне, особенно в решении глобальных проблем освое¬
ния природных ресурсов, экологии, здравоохранения,
развития транспортных связей. Многие из этих проблем
обсуждались в рамках общеевропейского процесса пос¬
ле принятия хельсинкского Заключительного акта по
линии сотрудничества Восток — Запад. Уже реализова¬
но значительное число проектов, среди которых и кон¬
тракт века, связанный со строительством газопровода из
СССР в Западную Европу. В контракте помимо стран
социализма участвуют ФРГ, Франция, Италия, Австрия,
Швейцария, Западный Берлин.
Одной из существенных проблем стало налаживание
непосредственных связей между ЕЭС и СЭВ. Первые
предложения об этом были сделаны от имени СЭВ в
1976 г. В дальнейшем СЭВ не только возобновлял свои
предложения, но и формулировал направления, формы
и механизм возможного сотрудничества. Страны социа¬
лизма сделали важный шаг в направлении понимания
общеевропейских экономических реалий, налаживания
взаимосвязей и сотрудничества на двусторонней и много¬
сторонней основе.
Развитие экономических связей европейских госу¬
дарств, принадлежащих к разным общественным систе¬
мам, сопряжено с трудностями и противоречиями. Двоя¬
кая тенденция в отношениях к СССР, начавшая дейст¬
вовать в капиталистическом мире вскоре после по¬
беды Великой Октябрьской социалистической револю¬
ции, оказывает постоянное воздействие на все сферы и
области отношений между двумя системами, в том чис¬
ле и на область экономики.
Влиятельные круги в капиталистических странах, и
прежде всего в США, проявляли стремление свернуть
или ограничить экономические связи Запада с СССР и
его союзниками. Многие из ограничений на поставки
в СССР, введенные в годы «холодной войны», остаются
в силе, периодически даже делаются попытки ужесто¬
чить режим торговли и экономических связей с социа¬
11
323

листическими государствами. Серьезным испытанием
для экономической сферы стала политика экономических
санкций, проводимая американскими администрациями
в конце 70 — начале 80-х гг. Правящие круги США по¬
пытались сорвать соглашения о поставках советского
природного газа в страны Западной Европы. Они потре¬
бовали, чтобы их союзники по блоку НАТО подключи¬
лись к бойкоту и ограничению экономических связей
с Советским Союзом.
Но оказалось, что в области экономики нельзя про¬
водить эффективную политику методом диктата. ФРГ и
Англия, Франция и Италия, не говоря уже о других
странах — членах НАТО, а тем более о нейтралистских
странах Западной Европы, отвергли идею экономичес¬
ких санкций и бойкота и поставили перед администра¬
цией США вопрос об отмене введенных ранее санкций.
И в этом проявился не просто и не только реализм за¬
падноевропейских лидеров, но и действие объективных
экономических факторов.
Однако и сегодня сохраняется значительное число
ограничений на экономические связи и торговые отно¬
шения с СССР и другими странами социализма со сто¬
роны государств ЕЭС. Речь идет об ограничениях на
заключение двусторонних торговых соглашений, о боль¬
шом списке товаров, запрещенных для ввоза в страны
социализма и др.
И все же экономические взаимосвязи в Европе, эко¬
номическая структура, складывающаяся многими деся¬
тилетиями, играют важную роль в материализации об¬
щеевропейского взаимодействия. И если можно говорить
о европейской идее, имея в виду всю Европу, включаю¬
щую и социалистическую, и капиталистическую ее час¬
ти, то экономические интересы, потребности экономиче¬
ского развития составляют один из существенных эле¬
ментов проявления этой идеи.
Следующий общеевропейский фактор — развитие ев¬
ропейской культуры, историко-культурная целостность
Европы. Вопрос этот более сложен, чем экономический,
ибо порой затрагивает и проблемы идеологические, ми¬
ровоззренческие. Мы не можем говорить, естественно, о
некоей единой современной европейской культуре. Но
всегда существовала и поныне существует европейская
культурная традиция, культурное наследие Европы,
продолжается процесс взаимодействия национальных
европейских культур. Объективные потребности куль¬
324

турного сотрудничества стран и народов Европы в зна¬
чительной степени диктуются общностью многих истори¬
ко-культурных процессов. В свое время существовали
такие общеевропейские историко-культурные явления,
как Возрождение и Просвещение. Не вызывает сомне¬
ния объективный характер таких понятий, как европей¬
ская архитектура, европейская поэзия, европейский ро¬
ман и т. п. И сегодня в развитии культуры и искусства
на европейском континенте существует много направле¬
ний и примеров взаимовлияния на основе общего куль¬
турного наследия и устойчивых традиций, что придает
связям в области культуры между странами социализ¬
ма и капитализма в Европе устойчивый характер.
Поэтому, когда правящие круги США отказались в
конце 70-х гг. продлить американо-советское культурное
соглашение, действовавшее с 1958 г., прервав тем самым
культурные связи между двумя странами, и начали ока¬
зывать давление на своих европейских союзников, при¬
зывая их также прекратить или свести до минимума от¬
ношения с Советским Союзом в области культуры и нау¬
ки, то, за исключением нескольких стран, эта акция Бе¬
лого дома не имела последователей.
Европейское культурное наследие и традиции состав¬
ляют тот фундамент, ту основу, которые питают совре¬
менные глубокие связи европейских народов, взаимо¬
влияние европейских культур, создавая возможность
взгляда на общеевропейское культурное наследие в
целом.
С глубокой древности западноевропейская культура
ощущала на себе воздействие и влияние русской куль¬
туры и общественной мысли, культуры всего славянско¬
го мира. В то же время русская культура, культура дру¬
гих народов Восточной Европы вбирала в себя все
лучшее, что было создано в культуре остальных европей¬
ских регионов. Без этого взаимовлияния было бы немы¬
слимо развитие европейской культуры в целом. Это на¬
следие невозможно предать забвению или вычеркнуть
из памяти народов мира. Оно органически связано с
самой сущностью европейской культуры, с ее прошлым
и настоящим.
Взаимоотношения и взаимовлияния Вольтера,
Ж.-Ж. Руссо и русских просветителей, А. С. Пушкина и
А. Мицкевича, И. С. Тургенева и Г. де Мопассана в
XIX столетии, Т. Манна, Б. Шоу и М. Горького, И. Эрен¬
бурга и Л. Арагона в XX в. не были случайными эпизо¬
325

дами в истории европейской культуры. Они демонстри¬
ровали закономерности ее развития, взаимодействие
культурных процессов, происходящих на западе и вос¬
токе континента.
При этом нельзя упускать из виду качественное от¬
личие такого явления в XX столетии после возникнове¬
ния социалистических государств. С этого момента взаи¬
мовлияние культур происходит на более сложной основе.
Проблема взаимодействия в области науки ныне име¬
ет глобальный характер, связанный с процессом интер¬
национализации науки в целом, а также с появлением
ряда общечеловеческих вопросов, требующих объединен¬
ных усилий. Такие задачи, как охрана окружающей сре¬
ды или защита Мирового океана, энергетические пробле¬
мы или мирное освоение космического пространства,
борьба с голодом или с сердечно-сосудистыми и раковы¬
ми заболеваниями, не могут решаться только на нацио¬
нальном уровне; они требуют объединения научного по¬
тенциала и постоянного научного обмена и взаимодейст¬
вия между учеными и специалистами разных стран и на¬
родов.
Естественно, что это не относится только к Европе,
но высокий научный потенциал и богатое научное на¬
следие европейских народов стимулируют развитие на¬
учных связей в Европе, оказывая влияние и на куль¬
турное сотрудничество европейских народов и стран в
целом.
Но, пожалуй, одно из наиболее существенных и важ¬
ных проявлений европейской общности в современный
период связано с проблемой защиты мира и предот¬
вращения ядерной войны.
Вскоре после окончания второй мировой войны си¬
туация в Европе, да и в мире в целом, резко обостри¬
лась. Европа была не просто расколота, а превращена
в очаг напряженности, в район острой конфронтации.
В течение 40—50-х гг. США активно подключились к
европейским делам. Они выработали сложный и развет¬
вленный механизм давления на государства Западной
Европы, рассчитанный на их подчинение военно-стра¬
тегическим и экономическим интересам США.
Правящие круги США стремились наложить вето на
возможность выработки общеевропейской системы безо¬
пасности, на продолжение взаимосвязей между социа¬
листической и капиталистической частями Европы. Ка¬
питалистические страны Европы не смогли противосто¬
326

ять своему заокеанскому союзнику, тем более что по¬
следний применял комплексное давление, сочетая воен¬
но-политические и экономические методы. В то же вре¬
мя и в самой Западной Европе было немало деятелей,
которые мыслили категориями разделенной Европы и
не хотели нормализации отношений с Советским Сою¬
зом и другими странами социализма.
Но одновременно, как мы уже отмечали, в Западной
Европе возродились европейские идеи и проекты. На их
основе в конце 40 — начале 50-х гг. началось «европей¬
ское строительство».
США с самого начала поддержали планы экономиче¬
ской и особенно военной интеграции в Западной Европе.
В экономическом плане они не видели в этом угрозы
для своих интересов, а в общем плане они рассчитыва¬
ли использовать объединенную Европу против СССР и
социализма в целом. Таким образом, американских по¬
литиков устраивал западный европеизм на антисовет¬
ской основе.
В то же время в Европе все активнее начали про¬
являться тенденции к нормализации отношений с Со¬
ветским Союзом и другими социалистическими стра¬
нами. Этому содействовали и конструктивные предло¬
жения Советского Союза. Еще на Берлинском совеща¬
нии министров иностранных дел СССР, США, Велико¬
британии и Франции (25 января—18 февраля 1954 г.)
СССР выдвинул предложения, направленные на обеспе¬
чение коллективной безопасности в Европе.
Советский проект общеевропейского договора вклю¬
чал следующие основные положения: участие в нем всех
европейских государств, в том числе ФРГ и ГДР; обя¬
зательство участников договора воздерживаться от на¬
падения друг на друга; проведение консультаций в це¬
лях устранения угрозы вооруженного нападения в Ев¬
ропе; недопустимость участия в коалициях и союзах,
цели которых противоречат договору 12. Значение совет¬
ского проекта состояло в том, что в нем ясно проводи¬
лась мысль, что мир и безопасность в Европе можно обе¬
спечить лишь объединенными действиями всех европей¬
ских государств.
Позднее в Декларации восьми социалистических го¬
сударств от 2 декабря 1954 г. отмечалось: «Подлинная
безопасность в Европе может быть обеспечена лишь в
том случае, если вместо создания замкнутых военных
группировок одних европейских государств, направлен¬
327

ных против других европейских государств, будет созда¬
на система коллективной безопасности»13. В дальней¬
шем предложения такого рода возобновлялись неодно¬
кратно, при этом они дополнялись и углублялись с
учетом складывающейся в Европе обстановки.
Система европейской безопасности мыслилась как
общеевропейская институция; принцип мирного сосуще¬
ствования рассматривался в советских предложениях
как основа для взаимоотношений между странами с
различными общественно-политическими системами.
История международных отношений показывала, что
объективное развитие событий происходило не по сце¬
нариям Белого дома и далеко не так, как планировали
многие буржуазные лидеры западноевропейских стран.
США очень скоро ощутили, что они не в силах отме¬
нить или изменить законы исторического развития. По¬
степенно усиливались позиции французского, итальян¬
ского и британского капитализма; одновременно быстро
возрождалась экономическая мощь Западной Германии.
И по мере того как шел этот процесс, Западная Ев¬
ропа все более освобождалась от контроля и влияния
США. Параллельно с ростом независимости в эконо¬
мической сфере усиливались европеистские настроения
в Англии, ФРГ, Франции, Голландии, Италии и других
странах. Все это вынуждало Соединенные Штаты ис¬
кать новые, более гибкие формы взаимоотношений со
своими западноевропейскими партнерами.
Признавая наличие двух частей Европы и двух ти¬
пов интеграции, страны социализма видели общеевро¬
пейские интересы в создании надежной системы без¬
опасности, в широком взаимодействии между обеими
частями Европы на основе принципов мирного сосуще¬
ствования в политической и экономической областях.
Тогда же родились предложения, направленные на ра¬
зоружение и на снижение уровня военного противостоя¬
ния на европейском континенте. Все эти проекты выра¬
жали подход к Европе в целом, показывали пример
видения Европы в общем плане, определяли возможно¬
сти нахождения общих интересов всех европейских на¬
родов и государств.
В середине 60 — начале 70-х гг. обозначился пере¬
лом в позициях буржуазных лидеров стран Западной
Европы. Они выразили готовность к улучшению отно¬
шений с Советским Союзом и другими социалистиче¬
скими государствами. Выдающийся деятель Франции
328

генерал Ш. де Голль, канцлер ФРГ социал-демократ
В. Брандт и лейбористский премьер Великобритании
Г. Вильсон своей политикой как бы олицетворяли этот
перелом. Во влиятельных кругах Западной Европы все
активнее слышались голоса тех, кто мыслил категория¬
ми всей Европы, от Атлантики до Урала. Ш. де Голль
позднее так определял направление своего европейско¬
го курса: «Восстановление Европы в единое плодотвор¬
ное целое, а не бесплодное ее разделение, которое ее
парализовало, является первым условием умиротворе¬
ния и преобразования мира».
Жизнь все более отчетливо показывала, что подлин¬
ные интересы европейских народов и государств требо¬
вали отказа от стереотипов «холодной войны».
Руководители западных стран подходили к понима¬
нию того, что судьба Западной Европы в ядерный век
неотделима от судеб всей Европы и что следует искать
пути предотвращения войны и обеспечения безопасно¬
сти континента на общеевропейской основе, на базе со¬
глашений и договоренностей с социалистическими стра¬
нами Европы.
Решающим фактором перехода стран Западной Ев¬
ропы, а затем и США к политике разрядки стали кар¬
динальные сдвиги в соотношении сил в мире, достиже¬
ние стратегического паритета между СССР и США,
Организацией Варшавского Договора и НАТО. Много¬
летняя борьба СССР и всего социалистического содру¬
жества за коренной поворот в международных отноше¬
ниях и осознание влиятельными кругами Западной
Европы и США необходимости перемен привели к тому,
что на рубеже 60—70-х гг. Европа вступила в этап,
вошедший в историю послевоенного развития как этап
разрядки.
Период разрядки стал временем своеобразного от¬
резвления для Западной Европы. В столкновении кон¬
цепций «Европы отечеств» и «наднациональной Евро¬
пы» верх, как и раньше, взяла первая идея. Серьезные
противоречия между европейскими капиталистическими
партнерами усиливали значение национальных интере¬
сов и приоритетов в политике западноевропейских
стран.
Жизнь вскрыла и выявила бесперспективность по¬
пыток противопоставлять Западную Европу социач
диетическому содружеству, ставшему закономерным и
все усиливающимся компонентом европейской жизни.
329

Одним из серьезных факторов, обусловивших сдвиг
в политике западных держав, явились действия мил¬
лионных народных масс, подъем антивоенной борьбы в
странах Западной Европы, их настойчивая борьба за
поворот к разрядке. Трудящиеся массы, коммунистиче¬
ские партии и другие левые силы, прогрессивная ин¬
теллигенция, радикальное студенчество капиталистиче¬
ских стран Европы выступили за демократическую аль¬
тернативу в Европе, за то, чтобы усилиями всех евро¬
пейских государств обеспечить мир и безопасность на
континенте.
Совещания представителей коммунистических пар¬
тий европейских стран призывали к усилению борьбы
за разоружение, мир и безопасность в Европе.
Произошла и известная перестановка сил в правя¬
щих слоях Западной Европы, на авансцену вышли более
умеренные круги буржуазии, а также левые и цент¬
ристские круги социал-демократии. Сам факт выдвиже¬
ния подобных сил отражал перемены в развитии капи¬
талистических стран Европы и одновременно стимулиро¬
вал дальнейшую эволюцию реалистических тенденций
в настроениях и политике правящих кругов стран За¬
падной Европы.
Буржуазный «европеизм» обнаружил больший, чем
раньше, реализм в вопросах мира и безопасности и по¬
нимание приоритетных интересов капиталистических
стран Европы.
Политика разрядки в Европе реализовывалась по
двум направлениям. В конце 60 — начале 70-х гг. была
заключена целая серия двусторонних договоров и со¬
глашений экономического и политического характера.
Среди этих договоров наиболее важными были совет¬
ско-французское соглашение о принципах взаимоотно¬
шений между СССР и Францией, договоры ФРГ с Со¬
ветским Союзом, Польшей и Чехословакией, договор
между ФРГ и ГДР, соглашения СССР с Англией и др.
В результате сложилась разветвленная система согла¬
шений между странами социалистической и капитали¬
стической частей Европы, был выработан механизм по¬
литических консультаций на разных уровнях.
Одновременно примерно с середины 60-х гг. нача¬
лось обсуждение вопроса о созыве общеевропейского
совещания по вопросам безопасности и сотрудничества.
Впервые инициатива такого рода была выдвинута в
1966 г. на заседании Политического консультативного
330

комитета стран — участниц Организации Варшавского
Договора. В дальнейшем Советский Союз и социалисти¬
ческое содружество активно и настойчиво вели борьбу
за реализацию идеи совещания.
Сначала западные державы отнеслись к ней отрица¬
тельно. США и НАТО создавали всевозможные препят¬
ствия на пути к совещанию. Но постепенно объектив¬
ный ход событий и реальности разрядки пробивали се¬
бе дорогу. Реалистический курс правительств ряда
капиталистических стран Европы, выразившийся в раз¬
витии двусторонних связей с социалистическими стра¬
нами, в конце концов сказался и на их отношении к
идее общеевропейского совещания.
Правда, США и их союзники определили свое отно¬
шение к развитию событий в формуле «сила и перего¬
воры», показывая этим, что они намерены продолжать
гонку вооружений, что, соглашаясь на политический
диалог, они по-прежнему делают ставку на военную
силу. Подобная позиция постепенно оказывала дефор¬
мирующее воздействие на процесс разрядки даже тог¬
да, когда он достиг наивысшей стадии.
Следует подчеркнуть, что разрядка началась именно
на европейском континенте, и ко времени, когда США
включились в процесс нормализации международных
отношений, разрядка в Европе уже пустила глубокие
корни и выразилась в серии важных договоров и со¬
глашений.
В начале 70-х гг. перемены коснулись и политики
США. Американские правящие круги пошли на подпи¬
сание ряда соглашений с СССР, призванных умень¬
шить риск ядерной войны и углубить сотрудничество
между СССР и США, что имело благотворное влияние
на развитие событий в Европе.
Разрядка существенно изменила политический и
психологический климат в Европе. Настроения подо¬
зрительности и предубеждений отходили на второй
план, росло убеждение в полезности, желательности и
возможности кардинального улучшения отношений
между социалистическими и капиталистическими госу¬
дарствами Европы. Многочисленные научно-исследова¬
тельские центры и институты в странах Западной Ев¬
ропы активно занялись конструированием разнообразных
моделей европейского мира. Эти вопросы обсуждались
на многочисленных конференциях и встречах, в которых
участвовали представители обеих частей Европы.
331

В такой обстановке руководители социалистических
и капиталистических государств Европы, а также США
и Канады пришли к соглашению о созыве Совещания по
безопасности и сотрудничеству в Европе. Совещание,
завершившееся подписанием 1 августа 1975 г. хель¬
синкского Заключительного акта14, явилось уникаль¬
ным, не имеющим прецедента событием в истории
европейского континента. Впервые в истории за од¬
ним столом собрались руководители больших и малых
стран Европы, принадлежащих к противоположным об¬
щественно-политическим системам и придерживающих¬
ся разных идеологических установок и представлений, а
также США и Канады.
Полная внутреннего напряжения борьба двух сис¬
тем, острая конфронтация идей не уходила со сцены.
Тем не менее в результате долгой борьбы, характеризо¬
вавшейся периодами спадов и подъемов, обострений на¬
пряженности и улучшения отношений, был выработан
определенный баланс, наметились примерные пункты
схождения интересов участников совещания.
Прежде всего, победила точка зрения тех, кто при¬
зывал мыслить категориями всей Европы. И соответст¬
венно потерпели поражение те, кто пытался подходить
к Европе в «западном варианте», сбрасывая со счетов
социалистические страны и Советский Союз.
Окончилась неудачей и попытка пропагандировать
«европеизм» исключительно по западному образцу. Об¬
щеевропейское совещание отражало признание невоз¬
можности выработки общеевропейских договоренностей
без Советского Союза и всего социалистического содру¬
жества.
В ходе исторического развития, на основе достиже¬
ний разрядки, с учетом опыта широкого политического
и экономического взаимодействия между государства¬
ми двух частей Европы были определены направления
и вопросы, по которым обе стороны смогли выработать
общий подход.
Главный смысл разрядки состоял в том, что в услови¬
ях ядерного противостояния единственной разумной
альтернативой признавалось мирное сосуществование,
поиск таких взаимоприемлемых решений, которые поз¬
волили бы избежать термоядерной катастрофы и нор¬
мализовать отношения между странами с различным
общественным строем. Речь шла о том, чтобы перенести
центр противоборства двух систем в сферу соревнова¬
332

ния в экономической и социальной областях, постепенно
снижая уровень военного противостояния.
Хельсинкский Заключительный акт имеет долговре¬
менное и непреходящее значение. Сердцевину Акта сос¬
тавляют десять принципов европейского мира. Много¬
вековая идея лучших умов Европы о выработке усло¬
вий или о подписании какого-либо договора о мире в
Европе реализовалась в этом документе.
Диалектика современного развития состоит в том,
что по всем международно-политическим вопросам ве¬
дется острая идеологическая борьба. Подобная же
борьба идет и вокруг трактовки и реализации Заклю¬
чительного акта. Но это отнюдь не отменяет того факта,
что выработка согласованных принципов европейского
мира явилась огромным достижением. Идея Европы
получила действенное выражение и воплощение. И, что
особенно важно, речь шла обо всей Европе. Хельсинк¬
ский документ подписали лидеры социалистических и
капиталистических стран. Тем самым признавалось, что
проблема мира, безопасности и сотрудничества имеет
общеевропейский характер, составляет тот фактор, ко¬
торый в наибольшей степени выражает общность интере¬
сов всех европейских народов и государств.
В хельсинкском Заключительном акте нашла выра¬
жение и экономическая взаимозависимость стран Евро¬
пы, их общая ответственность за судьбы мира и без¬
опасности на континенте, а также проблема культурно¬
го сотрудничества европейских народов, имеющего
глубокую и прочную историческую традицию. Именно
судьбы европейского мира могли и должны были стать
в век ядерного оружия объединяющим началом для
европейских народов и государств.
Итоги совещания положили начало и такому ново¬
му феномену современной жизни, как общеевропейский
процесс. Сущность этого процесса состоит в реализации
и углублении положений хельсинкского Акта. Решения
Белградской, Мадридской и Венской встреч участников
общеевропейского совещания показали, что, несмотря
на сложности и трудности, европейский процесс продол¬
жается. Стокгольмская конференция выявила, что и в
военной сфере, в области так называемых мер доверия,
имеется движение вперед, что также может служить
подтверждением жизненности европейского процесса,
начатого Совещанием по безопасности и сотрудничест¬
ву в Европе.
333

В реальной жизни поиск взаимоприемлемых реше¬
ний, в том числе и по вопросам мира и безопасности в
Европе, представляет собой чрезвычайно сложное и
трудное дело. Наличие объективных факторов и предпо¬
сылок не означает, что они могут быть автоматически
реализованы, ибо в современных условиях постоянно
действует и другая тенденция, также имеющая объек¬
тивные основы. Существуют мощные и влиятельные си¬
лы, которые, выражая интересы военно-промышленного
комплекса, стремятся к социальному реваншу, пытаясь
оттеснить мировой социализм. В ряде стран эти круги
в конце 70 — начале 80-х гг. встали у руля государст¬
венного руководства. Главным вдохновителем контр¬
наступления мировой реакции стали, как и в первые
послевоенные годы, Соединенные Штаты Америки, раз¬
вернувшие в конце 70 — начале 80-х гг. широкое
наступление ня разрядку. Была подхлестнута гонка
вооружений, приняты новые долгосрочные стратегиче¬
ские и тактические военные программы. США, а вслед
за ними и некоторые их союзники прервали диалог с
СССР, приостановили действие ряда подписанных ранее
соглашений. Американские правящие круги намерева¬
лись сплотить на основе классовой солидарности си¬
лы европейской реакции, снова сделать «европеизм» не
фактором политики разрядки в Европе, а источником
обострения напряженности и антисоветской конфронта¬
ции.
Иными словами, США и некоторые деятели в За¬
падной Европе пытались пересмотреть общеевропей¬
ские реалии, зафиксированные в Заключительном акте,
делая ставку на усиление раскола Европы; взгляду на
Европу от Атлантики до Урала они вновь стали предпо¬
читать Европу «от Бреста и до Бреста», в которой
объединенная Западная Европа вместе с США пыта¬
лась бы дестабилизировать социалистическое содруже¬
ство, противопоставляя европейские социалистические
страны Советскому Союзу. Реакционные силы в стра¬
нах Западной Европы также активизировали нападки
на страны социализма.
Все эти действия значительно деформировали про¬
цесс разрядки в Европе и его достижения в 60—70-х гг.
Подобный подход соответствовал представлениям тех,
кто мыслил категориями раскола Европы и хотел ви¬
деть Европу объединенной на антисоветской, антиком¬
мунистической основе. События на европейском конти¬
334

ненте стали частью общего опасного обострения между¬
народной обстановки.
Гонка вооружений вышла на новый этап, военно-
промышленный комплекс США и других стран НАТО
взял курс на создание качественно новых видов и поко¬
лений ракетно-ядерного оружия; значительное внима¬
ние было уделено и гонке обычных вооружений. Но осо¬
бую опасность для человечества представляет собой
американская программа «звездных войн».
* * *
Ныне человечество подошло к переломному рубежу
своей истории. Ядерное противостояние достигло такого
уровня и таких размеров, что оно угрожает самому су¬
ществованию человечества. Дилемма, стоящая перед
населением нашей планеты, предельно упростилась: все
люди могут либо вместе погибнуть, либо вместе вы¬
жить. Взаимосвязанность и взаимозависимость нашего
мира достигли необычайно высокой степени.
Подобная ситуация рождает необходимость новых
подходов к решению международно-политических проб¬
лем. Требуется новое политическое мышление, соответ¬
ствующее реалиям ядерного века. Советский Союз, все
социалистическое содружество такое новое мышление
демонстрируют. Именно на этой основе родилась совет¬
ская стратегическая программа, сформулированная в
Заявлении Генерального секретаря ЦК КПСС от 15 ян¬
варя 1986 г. и в решениях XXVII съезда КПСС, которая
предусматривает освобождение человечества от ядер¬
ного оружия к началу XXI столетия15. Ядром этой
программы стала комплексная концепция международ¬
ной безопасности, выдвинутая XXVII съездом КПСС и
развиваемая в последующих документах КПСС и Со¬
ветского государства.
Советская программа была изложена М. С. Горбаче¬
вым на встрече с президентом США в Рейкьявике в
ноябре 1986 г. СССР предложил посмотреть за гори¬
зонт, увидеть перспективы нашего мира на переломном
рубеже человеческой истории. Комплексная концепция
международной безопасности стала подлинной филосо¬
фией ядерного века, основанной на учете исторического
опыта, реалий сегодняшнего дня и перспектив будущего
развития человечества. Она предусматривает высокий
уровень взаимодействия стран и народов мира и прев¬
335

ращение мирного сосуществования в универсальную сис¬
тему международных отношений16.
В решении исторической задачи освобождения чело¬
вечества от угрозы ядерного уничтожения Европе при¬
надлежит чрезвычайно важная роль. Осознание того,
что человечество подошло к критическому рубежу сво¬
ей истории, на европейском континенте, пожалуй, оче¬
виднее, чем где бы то ни было. В Европе накоплено ог¬
ромное количество ядерного оружия. Здесь в наиболь¬
шей степени противостоят друг другу НАТО и Органи¬
зация Варшавского Договора. Ядерная война, если бы
она разразилась, принесла бы густонаселенной Европе
гибель, разрушения и страдания.
Новое мышление ядерного века требует новых под¬
ходов к проблеме европейской безопасности. Прежде
всего отметим, что безопасность Европы составляет не¬
отъемлемую часть международной системы безопасно¬
сти. Поэтому все ее компоненты приложимы и к европей¬
скому континенту. Система европейской безопасности
предполагает решение комплекса военных, политиче¬
ских, экономических и гуманитарных факторов. По
каждому из них предстоит наметить и осуществить дол¬
госрочные, перспективные и непосредственно конкрет¬
ные меры. В основе философии безопасности лежит
идея равной и одинаковой безопасности. Как указыва¬
ло советское руководство, наша страна не ищет пре¬
имуществ для себя и своей безопасности, но и на мень¬
шую безопасность не пойдет.
Важнейшая особенность нового понимания безопас-
сти Европы состоит в ее органической взаимосвязи с
программой безъядерного мира. Освобождение евро¬
пейского континента от ядерного оружия составляет
важнейшую предпосылку для надежного обеспечения
безопасности Старого Света. Но далеко не все в Евро¬
пе готовы принять программу безъядерной Европы. Со
стороны ряда ответственных деятелей Западной Европы
выдвигается идея, что ликвидация ядерного оружия
лишь увеличит опасность войн и конфликтов и что, сле¬
довательно, ядерное сдерживание, наличие ядерного
оружия составляют гарантию безопасности Европы.
Как видим, речь идет о столкновении двух филосо¬
фий, двух принципиально различных подходов к пер¬
спективам европейского мира и безопасности. Надо ска¬
зать, что в своей основе и исторической ретроспективе
оба эти подхода имеют уже длительное прошлое. На
336

протяжении многих веков в Европе существовали по¬
литики и общественные деятели, которые считали, что
накопление оружия могло быть гарантией мира. В из¬
вестном смысле такая постановка вопроса была близ¬
кой древней формуле: «Хочешь мира — готовься к вой¬
не».
Такому подходу противостояла иная линия, привер¬
женцы которой призывали к вечному и справедливому
миру, показывая, что движение Европы по пути общест¬
венного прогресса и социального переустройства связа¬
но с прекращением войн и междоусобиц. Сторонники
такого взгляда на Европу осуждали войны и ратовали
за ликвидацию оружия.
И это говорилось и писалось тогда, когда не было
оружия столь страшной и разрушительной силы, как в
современную эпоху. Тем временам соответствовала и
формула Клаузевица о том, что «война есть продолже¬
ние политики иными средствами».
Но сейчас ситуация в мире стала качественно иной.
И если и ранее накопленное оружие не было гарантией
мира, то теперь, в век ядерного оружия, оно не только
дестабилизирует обстановку, но и создает постоянную
угрозу миру и безопасности.
В ядерную эпоху, в условиях, когда на европейском
континенте сконцентрировано огромное количество ра¬
кетно-ядерного оружия, подлинная и надежная безопас¬
ность Европы, ее мирное будущее могут быть обеспече¬
ны только на пути освобождения континента от ядер¬
ного оружия.
Программа освобождения Европы от ядерного ору¬
жия предусматривает поэтапное сокращение стратеги¬
ческого ядерного оружия, ликвидацию ракет средней
дальности и оперативно-тактических ракет. Важное зна¬
чение имеют предложения о создании в Европе зон>
свободных от ядерного оружия. Советские предложения
предусматривают и ряд важных мер на региональном
уровне — на севере и в центральной части Европы, в
Средиземноморье и на Балканах. На повестке дня —
задача ликвидации химического оружия.
Советский Союз и все социалистическое содружество
активно, последовательно и целеустремленно ведут
борьбу за реализацию программы освобождения Европы
от ядерного оружия, проявляют конструктивный и реа¬
листичный подход. СССР выдвинул и предложения по
сокращению обычных вооружений.
337

Новое мышление требует и качественных сдвигов в
политической области. Речь идет об активизации поли¬
тического диалога, о готовности каждой страны к кон¬
структивным решениям и к компромиссам, к проявлению
правительствами высокого уровня ответственности при
принятии решений.
В Европе становится все очевиднее, что в обеспечении
безопасности необходимы усилия всех без исключения
стран континента — больших и малых. Их вклад может
быть особенно заметен в развитии общеевропейского
процесса.
В экономической сфере новый подход требует выхода
на новые рубежи в экономическом взаимодействии на
двустороннем и многостороннем уровнях, включая и
сотрудничество СЭВ и ЕЭС.
В системе безопасности большое место принадлежит
так называемой гуманитарной сфере. Это — и значи¬
тельное продвижение вперед в культурном и научном
сотрудничестве, в области обеспечения прав человека, в
воссоединении семей и пр.
Но, пожалуй, одна из главных задач состоит в пере¬
менах в политическом и психологическом климате, кото¬
рый оказывает существенное влияние на всю проблему
доверия. Разумеется, этот климат во многом зависит от
состояния отношений и хода переговоров между социа¬
листическими и капиталистическими странами. Но об¬
ратное воздействие политического и психологического
климата на всю систему международных отношений,
на решение проблем безопасности очень велико.
Необходим отказ от негативных стереотипов, от ми¬
фологии и риторики времен «холодной войны», от пред¬
убеждений и недоверия друг к другу. Внедрение в мас¬
совое сознание позитивных образов и представлений о
другой стороне составляет важную предпосылку для
утверждения нового мышления и выработки новых под¬
ходов к созданию системы безопасности Европы.
Все более важную и плодотворную роль в политиче¬
ской жизни современной Европы играют нейтральные
и неприсоединившиеся страны.
Многие инициативы в выдвижении предложений на
региональном уровне исходят от Финляндии, Швеции,
Греции и других европейских государств. Активную и
конструктивную позицию по многим международным
вопросам занимает европейская социал-демократия,
выступившая с рядом инициатив и поддерживающая
338

многие внешнеполитические предложения СССР и дру¬
гих социалистических стран.
Исторический шанс Европы состоит сегодня в осо¬
знании опасности продолжения политики военной кон¬
фронтации и ядерного противостояния, в принятии кон¬
кретных мер по разоружению и сотрудничеству. Опыт
истории 70—80-х гг. показал, сколь большим остается
потенциал разрядки, отвечающий объективным интере¬
сам и потребностям европейских народов.
Несмотря на сложности и негативные явления, во¬
преки действиям реакционных кругов, экономическое
сотрудничество в Европе продолжается. С середины
80-х гг. возобновился активный политический диалог,
ставший одним из важных средств взаимопонимания
стран различных общественных систем.
Важное значение имеет расширение и углубление от¬
ношений СССР и других стран социализма с Англией,
ФРГ, Францией, Италией, Испанией и другими страна¬
ми Западной Европы. Развивается, как мы уже отмеча¬
ли, и европейский процесс, начатый совещанием в Хель¬
синки.
Бурный подъем антивоенного и антиракетного дви¬
жения в Европе на рубеже 70—80-х гг. явился выраже¬
нием того чувства ответственности за судьбы Европы,
которое существует у жителей континента. Лозунги ан¬
тивоенного движения содержат призыв к разуму и
чувствам европейцев, к тому, чтобы сделать Европу кон¬
тинентом мира, безопасности и сотрудничества, уберечь
его от военного пожара и ядерной катастрофы.
Эту истину сознают не только трудящиеся массы, пе¬
редовые круги, студенчество и интеллигенция Европы.
Политический реализм снова, как и 10—15 лет назад,
объединяет многих политических деятелей капиталисти¬
ческой Европы. На этой основе появились призывы к
«новому европеизму». Председатель Социнтерна Вилли
Брандт, с именем которого во многом был связан пово¬
рот к разрядке на Западе, выступил в поддержку «ново¬
го европеизма», сущность которого состоит в понимании
такой общности Европы, которая прежде всего была бы
связана с необходимостью предотвратить ядерную ка¬
тастрофу. Такое понимание европейской общности ушло
далеко вперед от «европеизма» деятелей типа Де Гас-
пери и Шумана, Спаака и Аденауэра. В политических
кругах США также имеется немало деятелей, которые
реалистически оценивают обстановку и понимают необ¬
339

ходимость улучшения отношений с СССР, принятия мер
по разоружению. А ведь позиция США имеет ключевое
значение, ибо без США невозможно решение междуна¬
родных проблем, в том числе касающихся Европы.
Советский Союз, со своей стороны, не стремится
противопоставить западноевропейские страны Соединен¬
ным Штатам Америки. Задача состоит в том, чтобы
найти общее решение, обеспечивающее освобождение
Европы от ядерного оружия, и это имело бы огромное
значение для мирного будущего всего человечества.
Европейская идея продолжает свою эволюцию. Она
по-прежнему глубоко противоречива и многослойна.
История показала, что абстрактное понятие Европы как
выражение категории духа или «неразделенной катего¬
рии человеческого общения» — это в значительной сте¬
пени миф, рожденный в головах философов-мечтателей
или политических деятелей, прикрывавших подобными
идеями конкретные планы гегемонии на континенте.
Среди многочисленных и поистине бесконечных проб¬
лем европейской истории одно из центральных мест
принадлежало и принадлежит вопросам войны и мира.
Европа прошла долгий и мучительный путь многих де¬
сятков войн и вооруженных конфликтов. Европейские
народы ценой больших жертв отвергли идеи и попытки
«унифицировать» Европу силой оружия. Отвергли они и
стремление некоторых европейских держав добиться
преобладания над остальной Европой.
В современной Европе существует динамичный соци¬
альный организм — социалистическое сообщество. Сов¬
ременная Европа немыслима без сильного демократиче¬
ского движения народных масс в капиталистической
части континента, выступающего за социальный прог¬
ресс, за подрыв господства монополий и европейской
реакции. В капиталистических странах Европы углуб¬
ляется процесс интеграции, одновременно там действу¬
ют разнообразные тенденции и процессы, сталкиваются
центростремительные и центробежные факторы.
Европа не развивается изолированно. Ее развитие —
часть мирового исторического процесса. Европа влияет
на другие континенты и одновременно испытывает на
себе воздействие того, что происходит в Азии, Африке
и Америке.
В этом сложном и многоплановом развитии сущест¬
вует важнейший объединяющий фактор, реальное про¬
явление идеи Европы в современную эпоху. Европеизм
340

ядерного века — это осознание объективной потребно¬
сти и необходимости сохранить мир и обеспечить бе¬
зопасность Европы, уберечь наш общеевропейский дом
от ядерной катастрофы.
«В свете нового мышления, — говорил М. С. Горба¬
чев, — мы выдвинули идею «общеевропейского дома».
Это не красивая фантазия, а результат серьезного ана¬
лиза ситуации па континенте. Понятие «общеевропей¬
ский дом» означает прежде всего признание определен¬
ной целостности, хотя речь идет о государствах, принад¬
лежащих к разным социальным системам и входящих в
противоположные военно-политические блоки. Оно со¬
четает в себе назревшие проблемы с наличием реальных
возможностей их решения»17.
Для осуществления единства европейских народов
существуют глубокие и устойчивые исторические пред- (
посылки, традиции поиска путей к вечному и справед-/
ливому миру, опыт экономического и культурного обще-/
ния народов и стран Европы, уроки всей истории Ев-(
ропы.
Аккумулируя опыт многовековой истории, европей¬
ские народы могут использовать все средства и фор¬
мы, осознать свою историческую ответственность за то,
чтобы сделать Европу континентом добрососедства и
сотрудничества, мира и взаимопонимания.

ПРИМЕЧАНИЯ
ВВЕДЕНИЕ
1	Всемирная история. — Т. I—XIII. — М., 1965—1983; История
дипломатии. — Т. 1—5. — М.» 1959—1974; Германская история в но¬
вое и новейшее время. — Т. 1—2. — М., 1970; История Болгарии.—
Т. 1—2. — М.» 1954—1955; История Византии. — Т. 1—3. — М., 1967;
История ГДР. 1949—1979 гг. — М., 1979; История Италии. — Т. 1—
3. — М., 1970—1971; История Норвегии. — М., 1980; История Поль¬
ши.— Т. 1—3. — М., 1964—1965; История Румынии нового и но¬
вейшего времени. — М., 1964; История Франции. — Т. 1—3. — М.,
1972—1973; История Чехословакии. — Т. 1—3. — М., 1974; История
Швеции. — М., 1974; История Югославии. — Т. 1—2. — М., 1963.
2	Античная Греция. — Т. 1—2. — М., 1983; Блаватская Т. В.
Ахейская Греция. — М.» 1966; Культура Древнего Рима. — Т. 1 —
2. — М., 1985; Ранович А. Б. Эллинизм и его историческая роль.—
М.; Л., 1950; Утченко С. Л. Политические учения Древнего Ри¬
ма.— М., 1977; Штаерман Е. М. Древний Рим: проблемы экономи¬
ческого развития. — М., 1978.
3	Вайнштейн О. Л. Западноевропейская средневековая историо¬
графия.— М., 1964; Гутнова Е. В. Классовая борьба и обществен¬
ное сознание крестьянства в средневековой Западной Европе (XI—
XV вв.). — М., 1984; Даркевич В. П. Связи Восточной Европы со
странами Азии и Византией в IX—XIII вв. — М., 1976; Забо¬
ров М. А. Крестоносцы на Востоке. — М.» 1980; История крестьян¬
ства в Европе: эпоха феодализма. — Т. 1—3. — М.,	1985—1986;
Колесницкий Н. Ф. «Священная Римская империя»: практика и ре¬
альность.— М., 1977; Косминский Е. А., Вайнштейн О. Л. Феода¬
лизм в Западной Европе. — М., 1932; Лозинский С. Г. История и
папство. — М., 1961; Культура Византии. — Т. 1—3. — М., 1984;
Культурные связи народов Восточной Европы в XVI в. — М., 1976;
Рамм Б. Я. Папство и Русь в X—XV вв. — М., 1959; Рутен-
бург В. И. Италия и Европа накануне нового времени. — М., 1974;
Сказкин С. Д. Из истории социально-политической и духовной
жизни Западной Европы. — М., 1981. Он же. Избранные труды по
истории. — М., 1973.
4	Абсолютизм в России (XVII—XVIII вв.). — М., 1964; Гре¬
ков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в.—
VI., 1952; Клибанов А. И. Народная социальная утопия в России.
Период феодализма. — М., 1977; Новосельцев А. П., Пашуто В. Т.,
Черепнин Л. В. Пути развития феодализма. — М., 1972; Пашу¬
то В. Т. Внешняя политика Древней Руси. — М., 1968; Он же. Ре¬
ваншисты— псевдоисторики России. — М.,	1971; Рыбаков Б. А.
Киевская Русь и русские княжества XII—XIV вв.—М., 1982; Он же.
342

Начальные века русской истории. — М., 1984; Славяне и Запад. —
М., 1975; Тихомиров М. Н. Российское государство XV—XVII вв.—
М., 1973; Удальцова 3. В., Щапов Я. Н., Гутнова Е. В., Новосель¬
цев А. П. Древняя Русь — зона встреч цивиливаций//Вопросы исто¬
рии. 1980. № 7; Черепнин Л. В. Вопросы методологии историческо¬
го исследования. Теоретические проблемы истории феодализма. —
М, 1981.
5	Адо А. В. Крестьянские движения во Франции во время Ве¬
ликой французской революции конца XVIII века. — М., 1971;
Андреева И. С. Проблема мира в западноевропейской философии. —
М., 1975; Далин В. М. Люди и идеи. — М., 1970; Дружинин Н. М.
Генезис капитализма в России. — М., 1955; Ерофеев Н. А. Туман¬
ный Альбион. Англия и англичане глазами русских (1845—1853).—
М., 1982; Ерусалимский А. С. Внешняя политика и дипломатия
германского империализма в конце XIX в. — М., 1948; Керт-
ман Л. Е., Рахшмир П. Ю. Буржуазия Западной Европы и Север¬
ной Америки на рубеже XIX—XX вв. — М., 1984; Лопухов Б. Р.
Эволюция буржуазной власти в Италии. — М., 1981; Манфред А. 3.
Великая французская революция. — М.» 1983; Он же. Наполеон Бо¬
напарт.— М., 1980; Нарочницкий А. Л. Колониальная политика ка¬
питалистических держав на Дальнем Востоке. 1860—1895 гг.—
М., 1956; Нечкина М. В. Встреча двух поколений. Сборник статей.
Из истории русского революционного движения, конец 50-х —
начало 60-х годов XIX в. — М., 1980; Она же. Декабристы. — М.,
1975; Поршнев Б. Ф. Франция, английская революция и европейская
политика в середине XVII века. — М., 1970; Хвостов В. М. Между¬
народные отношения европейских государств с 1794 по 1830 г.—
М., 1946; Он же. Проблемы истории внешней политики России и
международных отношений в конце XIX — начале XX в. — М., 1977.
6	История внешней политики СССР и международные отноше¬
ния.— М., 1986; История второй мировой войны. — Т. I—XII. — М.,
1979—1983; Ким М. П. Проблемы теории и истории развитого со¬
циализма.— М., 1983; Минц И. И. История Великого Октября.—
Т. I—III. — М., 1977—1979; Поляков Ю. А. Великий Октябрь: исто¬
рия, историография, источниковедение. — М., 1978; Самсонов А. М.
Вторая мировая война. — М., 1985; Санакоев Ш. П., Капченко Н. И.
О теории внешней политики социализма. — М., 1974; Советская
внешняя политика и европейская безопасность. — М., 1979.
7	Мировое социалистическое хозяйство: вопросы политической
экономии. — М., 1967; Согласование экономической политики стран
СЭВ. — М., 1986; Социализм и европейская безопасность. — М., 1977.
8	Буржуазные государства и внешнеэкономические связи. — М.,
1986; Барановский В. Г. Европейское сообщество в системе между¬
народных отношений. — М., 1986; Белоусова 3. С. Франция и ев¬
ропейская безопасность. — М., 1976; Европейское сообщество: регу¬
лирование интеграционных процессов. — М., 1986; Западная Евро¬
па в мировой политике. — Т. 1—2. — М., 1979; Западная Европа и
США. Очерк политических взаимоотношений. — М., 1968; Западно¬
европейская интеграция и мировая экономика. — М., 1979; Западно¬
европейская интеграция: политические аспекты. — М., 1985; Кня-
жинский В. Б. Западная Европа и проблема мирного сосущество¬
вания.— М., 1963; Он же. Провал планов объединения Европы.—
М., 1958; Максимова М. М. Основные проблемы империалистичес¬
кой интеграции. — М., 1971; Шишков Ю. В. Формирование интегра¬
ционного комплекса в Западной Европе: тенденции и противоре¬
чия. — М., 1979.
343

9	Антивоенные традиции международного рабочего движения.—
М., 1972; Европа в международных отношениях. 1917—1939. — М.,
1979; Европа XX века: проблемы мира и безопасности. — М., 1985;
Европейская безопасность и сотрудничество: предпосылки, пробле¬
мы, перспективы. — М., 1976; Коммунисты в авангарде борьбы за
единый рабочий и народный фронт. 1934—1939. — М., 1985; Между¬
народные отношения после второй мировой войны. — Т. 1—2. — М.,
1962—1963; Общеевропейское экономическое сотрудничество. — М.,
1973; Проблемы современной Европы. — М., 1974; Проэктор Д. М.
Европа — век XX: войны. Их уроки. Воля к миру. — М., 1984;
Он же. Мировые войны и судьбы человечества. Размышления. — М.,
1986; Он же. Основы мира в Европе: политический и военный ас¬
пекты.— М., 1983; Он же. Пути Европы. — М., 1978; Рахмани¬
нов Ю. П. Проблемы европейской безопасности. — М., 1979; Ро¬
щин А. А. Послевоенное урегулирование в Европе. — М., 1984; Сре¬
диземноморье и Европа: исторические традиции и современные
проблемы. — М., 1986; СССР — Западная Европа: проблемы торго¬
во-экономических отношений. — М., 1986.
10	Об истории европейской идеи см.: Brugmans Н. L’idee europee-
nne 1916—1966.— Bruges, 1966; Brugmans H. L’idee europeenne.
1920—1970. — Bruges, 1970; Chabot J. L’idee d’Europe unie de 1919
a 1939. — Grenoble, 1978; Curcio C. Europe staria di un idea.—
V. 1—2.—Firenze, 1958; Duroselle J. B. L’idee d’Europe dans 1’his-
toire. — Paris, 1967; Foerster R. H. Europa, Geschichte einer politi-
schen idee.—Munchen, 1967; Gruber E. L’idee europeenne. — Paris,
1971; Lecert J. Histoire de 1’unite europeenne. — Paris, 1965; Об ис¬
тории федералистских и панъевропейских идей и движений см. также:
Der Aufbau Europas. Pleine und Documente. 1945—1980.—Bonn, 1980;
Bromberger M. Jean Monnet and the United States of Europe. —
New York, 1964; Cartou L. Communistes Europeennes. — Paris, 1979;
Coudenhove-Kalergi R. H. Paneuropa 1922—1966. — Wien; Munchen,
1966; Haas E. B. The Uniting of Europe. Political, Social and Econo¬
mical Forses. 1950—1957. — Stanford, 1968; Haas E. B. et al. Limits
and Problems of European Integration—The Hagues, 1963; Heraud G.
Les principes du federalisme et de la Federation Europeenne. L’Euro-
pe des Ethnies. — Paris, 1967; Hoffmann S. Organisation internacio-
nales et pouvoirs politiques des Etat. — Paris, 1954; Monnet J. Les
Etats—Unis d’Europe ont commence. — Paris, 1959; Philipp O. Les
problemes de 1’union europeenne.—Paris, 1950; Pentland C. Interna¬
tional Theory and European Integration. — London, 1973; Renouvin P.
L’idee de federation dans la pensee politique de XIX siecle. — Oxford,
1949; Rougenont J. Vinght-huit siecles d’Europe. La conscience euro¬
peenne a travers les textes d’histoire a nos jours. — Paris, 1961;
Sainte-Lorette J. L’idee de I’union federate europeenne. — Paris, 1959;
Schondube C., Ruppert C. Eine idee setzt sich durch der Weg zum
verigten Europe.—Bonn, 1964; Spinelli A. L’Europa non cade del
cielo. — Bologne, 1960; Voyenne B. Histoire de l’idee europeenne.—
Paris, 1964.
11	Pipes R. US — Soviet Relations in the Era of Detente. — Boul¬
der, 1981.
Глава I
1	Геродот. История в девяти книгах. — М., 1972. — С. 198.
2	См. Дитмар А. Б. К истории вопроса о границе между Евро¬
пой и Азией//Ученые записки Ярославского государственного педа¬
344

гогического института им. К. Д. Ушинского. — Вып. XX, ч. 1.—
География. — Ярославль, 1958. — С. 36.
3	Геродот. История. — С. 85.
4	Там же. — С. 90.
5	Там же. — С. 173.
6	Там же. — С. 198.
7	Там же. —С. 222, 282, 285, 314, 315, 316, 421.
8	Фукидид. История. — М., 1981. — С. 89.
9	Аристотель. Политика. — М., 1911. — С. 314.
10	Страбон. География. — Л., 1967.
11	Боднарский М. С. Античная география. — М. 1953. — С. 319.
12	Duroselle J. L’idee d’Europe dans 1’Histoire. — Paris, 1967. —
P. 40—41.
13	См. Маркс Км Энгельс Ф. Соч.— 2-е изд. — Т. 12. — С. 736.
14	Об истории древнегреческих союзов см.: Ранович А. Б. Эл¬
линизм и его историческая роль. — М., Л., 1950.
15	Duroselle J. L’idee d’Europe. — Р. 34.
13	Заборов М. А. Крестоносцы на Востоке. — М., 1980. — С. 24.
17	См. Вайнштейн О. Л. Западноевропейская средневековая ис¬
ториография.— М., 1964. — С. 144.
18	Там же. — С. 145.
19	Маркс Км Энгельс Ф. Соч.— 2-е изд. — Т. 2. — С. 142.
20	См. Рамм Б. Я. Папство и Русь в X—XV веках. — М., 1959.—
С. 92.
21	См.Колесницкий Н. Ф. «Священная Римская империя»: при¬
тязания и действительность. — М., 1977. — С. 13.
22	Данте Алигьери. Монархия//Данте Алигьери. Малые произ¬
ведения.— М., 1970.
23	См. Рамм Б. Я. Папство и Русь. — С. 37.
24	См.Заборов М. А. Крестоноцы на Востоке. — Л., 1983.
25	Там же.
26	См. Грабарь В. Вселенские соборы XII—XV веков как органы
международного общения//Вопросы истории. — 1945. — № 3—4.
27	Ulrich von Richental. Chronik des Konzils in Konstanz 1414—
1418. — Leipzig, 1913.— S. 38—39,42—43, 143.
28	Dubois P. De recuteratione Terrae Sanctae. — Paris, 1891.
29	The Universal Peace Organisation of King of Bohemia. —
Praha, 1964.
30	Эразм Роттердамский. Жалоба миру//Трактаты о вечном ми¬
ре. М, 1963. —С. 39—65.
31	См. Пашуто В. Т. Реваншисты — псевдоисторики России. —
М., 1971. —С. 48—55.
32	Маркс К.» Энгельс Ф. Соч. — Т. 21. — С. 416.
33	Пашуто В. Т. Место Древней Руси в истории Европы.
Глава II
1	Рутенбург В. И. Италия и Европа накануне нового времени. —
М., 1974. —С. 200.
2	Татищев В. Н. Избранные произведения. — Л., 1976.—С. 271.
3	См. Дитмар А. Б. К истории вопроса о границе между Евро¬
пой и Азией.
4	См. Всемирная история. — Т. IV—V.
5	Маркс Км Энгельс Ф. — Соч. — 2-е изд. — Т. 23. — С. 760.
6	Там же. — Т. 9. — С. 157.
7	Там же. —Т. 23. —С. 764.
345

8	«Великий проект» Сюлли цит. по: Peace Projects of Seven¬
teenth Century. — New York, London, 1972.
9	Сгусё E. The New Cyneas. — Philadelphia, 1909.
10	Коменский Я. А. Всеобщий совет об исправлении человече¬
ских дел//Трактаты о вечном мире. — М., 1963. — С. 66—81.
11	Гроций Г. О праве войны и мира. Три книги, в которых объяс¬
няются естественное право и право народов, а также принципы
публичного права. — М., 1955.
12	Пенн В. Опыт о настоящем и будущем мира в Европе//Трак-
таты о вечном мире .— С. 82—106.
13	См. Павлова Т. А., Чибнсенков В. С. «Общество друзей»//Во-
просы истории. — 1986. — № 12.
14	Сен-Пьер Ш.-И//Трактаты о вечном мире. — С. 107—137.
15	Цит. по: Андреева И. А. Проблема мира в западноевропей¬
ской философии. — М., 1975. — С. 67.
16	Voltaire J. F. De la paix perpetuelle//Voltaire J. F. Collection
complete des oeuvres. — V. 28. — Paris, 1971. — P. 105.
17	Руссо Ж.-Ж. Суждение о вечном мире//Трактаты о вечном
мире.— С. 138—149.
18	Кант И. К вечному миру// Трактаты о вечном мире.
19	Гердер И. Письма для поощрения гуманности//Трактаты о
вечном мире. — С. 203—212.
20	Фихте И. К вечному миру. Философский проект И. Канта//
Трактаты о вечном мире. — С. 193—202.
21	Десницкий С. Е. [Трактаты]//Избранные произведения рус¬
ских мыслителей второй половины XVIII века. — Т. 1. — М., 1952.—
С. 187—334.
22	Козельский Я. П. Философические предложения. Предисловие
к «Истории датской» Голберга//Избранные произведения русских
мыслителей. — Т. I. — С. 411—636.
23	Цебриков Р. М. Вокруг Очакова. — СПб, 1895.
24	См. Вопросы истории.— 1960. — № 2. — С. 141 —142.
25	См. Радищев А. Н. Избранные философские и общественно-
политические произведения. — М., 1952. — С. 139.
26	Малиновский В. Ф. Рассуждения о мире и войне//Трактаты
о вечном мире. — С. 213—256.
27	См. Французская буржуазная революция 1789—1799. — М.;
Л, 1971. —С. 187.
28	Там же.
29	Там же. — С. 453.
зо	Там лее.	С 454
31	Маркс К., Энгельс Ф. — Соч. — 2-е изд. — Т. 8. — С. 132.
32	Французская буржуазная революция. — С. 537.
33	Ленин В. И. ПСС. —Т. 26. —С. 312.
34	Там же. — Т. 32. — С. 81.
35	Les Constitutions... de la France. — Paris, 1925. — P. 190.
Глава III
1	Маркс К., Энгельс Ф. — Соч. — 2-е изд. — Т. 2. — С. 566.
2	См.Тарле Е. В. Талейран. — М., 1962. — С. 146—147.
3	См. История дипломатии. — Т. 1. — М., 1969. — С. 503.
4	Герцен А. И. Собрание сочинений. — Т. 6. — М., 1955. — С. 193.
5	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 12. — С. 682.
6	Duroselle J. L’idee d’Europe dans 1’Histoire.
7	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 22. — С. 38.
346

8	См. Средиземноморье и Европа.
9	См. Невлер В. Е. Мадзини и «Молодая Евроиа»//Вопросы ис¬
тории. — 1972. — № 4.
10	Там же. — С. 70.
11	Там же. — С. 76.
12	Сен-Симон А. Избранные сочинения. — М., 1948; о взглядах
А. Сен-Симона на проблемы Европы см. Кучеренко Г. С. Сен-Симон
и Тьери: в поисках концепции мирной ассоциации народов Европы
//Новая и новейшая история. — 1974. — № 2.
13	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 21. — С. 15.
14	Ленин В. И. ПСС. —Т. 23. — С. 365.
15	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 16. — С. 11.
16	Антивоенные традиции международного рабочего движения.—
М., 1972. —С. 29—36.
17	Там же. — С. 33.
18	Герцен А. И. Собрание сочинений. — Т. 11. — М., 1057.—
С. 512.
19	Гюго В. Поли. собр. соч. — Т. 15. — М., 1956. — С. 209.
20	См. Темкин В. А. Республиканский федерализм в контексте
европейского республиканского движения//Средиземноморье и Европа.
21	Рудницкая Е. Л. Русская революционная мысль. Демократи¬
ческая печать. 1863—1873. — М., 1984.
22	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 18. — С. 331.
23	Дьяков В. А. Идея славянского единства в общественной мы¬
сли дореволюционной России//Вопросы истории.— 1984. — № 12.
24	Об идеях и проектах Срединной Европы см.: Aulnaam J.
Histoire de ГЕигоре central. Paris, 1926; Kann R. A. Multinational
Empire. Nationalism and national reform in Habsburg
Monarchy.	1848—1918. — V. 1—2. — New York, 1950; Mey¬
er H. C. Mitteleuropa in German thought and action. 1815—1945. —
La Haye, 1945; Schuesser W. Deutsche Einheit und gesamtdeutsche,
Geschichts betrachtung Aufsatze und Reclen. — Stuttgart, 1937.
Наиболее полно этот вопрос изложен в кн.: L’Europe Cent¬
rale. Evolution Historique de 1’idee de «Mitteleuropax — Paris, 1960.
25	Науманн Ф. Срединная Европа. — Пг., 1918.
26	Дьяков В. А. Славянская идея в России в период империа*
лизма//Вопросы истории. — 1987. — № 3.
27	Ленин В. И. ПСС. —Т. 22. —С. 155—156.
Глава IV
1	Ленин В. И. ПСС —Т. 26. —С. 352—353.
2	Там же. — С. 354.
3	Там же.
4	Там же. —Т. 30. — С. 133.
5	См. Документы внешней политики СССР. — Т. I. — М., 1957.
6	Чичерин Г. В. Статьи и речи по вопросам международной по¬
литики.— С. 187.
7	Документы внешней политики СССР. — Т. II. — М., 1958.—
С. 639.
8	Красин Л. Б. Вопросы внешней торговли. М., 1970. — С. 265—
266.
9	Документы внешней политики СССР. — Т. IV. — С. 195.
10	Правда. — 1924. — 1 янв.
347

11	Duroselle J. L’idee d’Europe dans 1’Histoire.
12	Ibid. —P. 261.
13	Coudenhove-Kalergi R. H. Paneuropa. 1922—1966. — Wien;
Munchen, 1966.
14	См. Сборник документов по международной политике и
международному праву.— Вып. 2. — М., 1932; Белоусова 3. С.
Франция и европейская безопасность. — М., 1976.
15	VII конгресс Коминтерна и борьба за создание Народного
фронта в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. — М.,
1979.
16	Там же.
17	См. Лопухов Б. Р. Фашистский и антифашистский варианты
«европеизма» в Италии//Средиземноморье и Европа. — М., 1966; Ло¬
пухов Б. Р. Эволюция буржуазной власти в Италии. — М., 1981.
18	См. Weltherrschaft in Visir: Documente zu den Europa und
Weltherrschaftplanen des deutschen Imperialismus von der Jahrhun-
dertvende bis Mai 1945. — Berlin, 1975.
19	Ibid.; см. также: Beck und Goerdeler, Gemeins chafsdokumen-
te fur den Frieden 1941—1944.—MGnchen, 1965.
20	Cm. Vallani L., Vaccarino G., Spinelli A. La Resistenza a 1’Eu-
ropa. — Firenze, 1984.
21	Cm. Ibid.
22	Cm. Brugmans H. L’idee europeenne. 1918—1945. — Bruges,
1966. — P. 80.
Глава V
1	См. Советско-английские отношения во время Великой Отече¬
ственной войны. 1941—1945. Документы и материалы. — Т. 2. — М.,
1984. —С. 238.
2	См. Советско-французские отношения во время Великой Оте¬
чественной войны. 1941—1945. Документы и материалы. — Т. 2.—
М., 1983. —С. 208.
3	См. Советский Союз на международных конференциях периода
Великой Отечественной войны 1941—1945. — Т. 1: Московская кон¬
ференция министров иностранных дел СССР, США и Великобрита¬
нии.—М., 1978. —С. 336.
4	См. Рощин А. А. Послевоенное урегулирование в Европе. —
М., 1984. —С. 23—24.
5	См. Советский Союз на международных конференциях пе¬
риода Великой Отечественной войны 1941—1945. — Т. 4: Крымская
конференция руководителей трех союзных держав. — М., 1984. —
С. 156.
6	Об истории и современном этапе интеграции в Западной Ев¬
ропе см. Барановский В. Г. Европейское сообщество в системе меж¬
дународных отношений. — М., 1986; Западноевропейская интеграция:
политические аспекты. — М., 1985; Максимова М. М. Основные про¬
блемы империалистической интеграции — М., 1971; Шишков Ю. В.
Формирование интеграционного комплекса в Западной Европе: тен¬
денции и противоречия.— М., 1979.
7	См. Западноевропейская интеграция и мировая экономика.—
М, 1979.
8	Материалы XXVII съезда КПСС. — М., 1986. — С. 7—8.
9	Там же. — С. 71.
348

10	Ленин В. И. ПСС. —;Т. 40/—С. 153.
11	СССР — Западная Европа: проблемы торгово-экономических
отношений. — М. 1986.— С. 29.
12	Берлинское совещание министров иностранных дел четырех
держав. Документы. — Вып. IV. — М., 1954.— С. 11—12.
13	Московское совещание европейских стран по обеспечению ми¬
ра и безопасности в Европе.— М., 1954. — С. 154.
14	См. в кн.: По пути, проложенному в Хельсинки. — М., 1980.
15	Заявление Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбаче¬
ва от 15 января 1986. — М., 1986.
16	См. Советско-американская встреча в Рейкьявике. — М., 1986.
17	См. Правда. — 1987— 11 апр.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 	 3
Глава I
ЕВРОПА В ДРЕВНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. ИДЕИ II
РЕАЛЬНОСТИ 	 16
Восприятие Европы в	древности	 17
Христианство и Европа	 24
Россия и Европа 	 57
Глава II
РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА II «ЕВРОПЕЙСКОЕ
РАВНОВЕСИЕ» 	 G5
Формирование «европейского равновесия» ....	66
Европейская идея и создание колониальных империй	75
Европейские проекты XVII—XVIII вв. Просвещение и
идеи «вечного мира»	 80
Великая французская революция и Европа ....	145
Наполеоновский вариант унификации Европы . . .	158
Глава III
«СВЯЩЕННЫЙ СОЮЗ» ПЛИ «СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ
ЕВРОПЫ» 	 168
«Священный Союз» и новый вариант «европейского
равновесия» 	  168
Объединение революционных сил. «Молодая Евро¬
па». Проект преобразования европейского общества
А. Сен-Симона 	 184
К. Маркс и Ф. Энгельс об исторических судьбах Ев¬
ропы 	 193
350

Пацифистское движение и лозунг «Соединенных Шта¬
тов Европы» 	 198
Империалистическая стадия и проект «Срединной Ев¬
ропы» 	 208
Глава IV
ВЕЛИКИЙ ОКТЯБРЬ И СУДЬБЫ ЕВРОПЫ	 223
Ленинизм и единство революционных сил. Ленинская
программа мира и мирного сосуществования . . .	223
Урегулирование по-версальски	 239
Панъевропейское движение 20—30-х гг	 251
Европейская безопасность и борьба против фашизма .	263
Фашизм и европеизм	 281
Европейские идеи движения Сопротивления ....	288
Глава V
СОВРЕМЕННАЯ ЕВРОПА 	 294
Программа послевоенного урегулирования. Начало
«холодной войны»	   294
«Европейское сообщество», или «Малая Европа» . .	303
Социалистическая интеграция	 313
Европеизм ракетно-ядерной эпохи. Концепция «обще¬
европейского дома»	 319
ПРИМЕЧАНИЯ
342

Монография
Александр Оганович Чубарьян
ЕВРОПЕЙСКАЯ ИДЕЯ
В ИСТОРИИ
ПРОБЛЕМЫ ВОЙНЫ И МИРА
Редактор В. М. Карев
Оформление художника В. А. Сержантова
Художественный редактор В. П. Григорьев
Технический редактор Т. С. Орешкова
Корректор Э. С. Казанцева
ИБ *Ns 1362
Сдано в набор 16.06.87. Подписано в печать
21.10.87. А 12706. Формат 84xl08’/32. Бумага офс.
Кя 1. Гарнитура «литературная». Печать высо¬
кая. Усл. печ. л. 18,48. Усл. кр.-отт. 18,48.
Уч.-изд. л. 20,05. Тираж 2800 экз. Заказ № 700.
Цена 4 р. 30 к. Изд. № 30—И/85.
Издательство «Международные отношения»
107078, Москва, Садовая-Спасская, 20
Ярославский полиграфкомбинат Союзполиграф-
прома при Государственном комитете СССР по
делам издательств, полиграфии и книжной
торговли. 150014, Ярославль, ул. Свободы, 97.

4 p 30 к
А.О.ЧУБАРЬЯН ЕВРОПЕЙСКАЯ идея в истории