Москва, московские пригороды, пригородные поселения во второй половине XVIII - начала ХХ века - Белов А.

Москва и ее пригороды в период преобразований Екатерины II

Глава III. ФОРМИРОВАНИЕ «ПЕРВИЧНЫХ» И «ВТОРИЧНЫХ» ГОРОДСКИХ ГРАНИЦ, КАК ПРОЯВЛЕНИЕ ПРОЦЕССА ИНТЕГРАЦИИ ПРИГОРОДНЫХ ПОСЕЛЕНИЙ

Рост границ города во второй половине XIX в.

«Городской пригород» как особое административное образование

II. Рапорт московского уездного исправника московскому губернатору557F

III. Анкета Московского земского статистического бюро, посвященная вопросам состояния промышленного производства, условиям труда и жизни работников на фабрике при подмосковном селе Ростокино566F

Автор: Белов А.

Теги: всеобщая история россия в конце xvii в – 1917 г история история россии история москвы

ISBN: 978-5-4475-9979-9

Год: 2019

Похожие

Москва. Купечество. Торговля. XV- начало XX века

Земское самоуправление в России, 1864 - 1918. Кн. 1

Экономический рост Российской империи (конец XIX - начало ХХ века). Новые подсчёты и оценки

Анна Леопольдовна (ЖЗЛ)

Текст

А. В. Белов
МОСКВА,
МОСКОВСКИЕ ПРИГОРОДЫ,
ПРИГОРОДНЫЕ ПОСЕЛЕНИЯ
во второй половине XVIII – начале XX века
(процессы урбанизации
сельских окраин)
Издание 2-е, дополненное
Москва
Берлин
2019

УДК 94(47)
ББК 63.3(2)5
Б43
Рецензенты:
В. В . Шелохаев – доктор исторических наук, профессор;
Я. В. Соловьев – кандидат исторических наук, доцент
Белов, А. В.
Б43 Москва, московские пригороды, пригородные поселения
во второй половине XVIII – начале XX века (процессы
урбанизации сельских окраин) / А. В. Белов. – Изд. 2 -е,
доп. – Москва; Берлин: Директ-Медиа, 2019. – 2 25 с.
DOI: 10.23681/562906
ISBN 978-5 -4475-9979-9
Данное исследование посвящено трансформации жизни сел, деревень и
слобод, которые в XVIII – начале XX века оказались в непосредственной бли-
зости от границ Москвы. Испытывая на себе влияние города, они карди-
нально трансформировали свой характер. В зависимости от целого ряда
факторов, эти процессы протекали по-разному.
Предлагаемая работа – комплексное исследование процесса приобрете-
ния пригородными поселениями черт и признаков города до момента их
официального включения в соста в Москвы, а также формирования и разви-
тия такого элемента городского пространства каким является пригород
(предместье).
Книга адресована как историкам, так и всем, кто интересуется процес-
сами градообразования и урбанизации, а так же историей Москвы XVIII –
начала XX века и вошедших в ее состав сел, деревень и слобод.
УДК 94(47)
ББК 63.3(2)5
ISBN 978-5 -4475-9979-9
© Белов А. В ., текст, 2019
© Издательство «Директ-Медиа», оформление, 2019

Автор выражает признательность ученым, принимавшим
участие в обсуждении настоящей, работы и высказавшим цен-
ные замечания и наблюдения в процессе ее подготовки:
Доктору исторически наук, в.н .с . ИРИ РАН Н. А . Ивановой;
Доктору исторических наук, профессору В. А . Муравьеву;
Доктору исторических наук, профессору Т. В. Осиповой;
Кандидату исторических наук, доценту Я .В. Соловьеву;
Кандидату исторических наук, доценту А. К . Сухареву;
Доктору исторических наук, г.н .с . ИРИ РАН В. В. Шелохаеву.
Особую благодарность приношу моему наставнику и учи-
телю, доктору исторических наук, профессору О. В. Воло-
буеву, участие и дружеская опека которого немало
способствовала написанию этой книги.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ ............................................................................................................................... 5
Глава I. СОСТОЯНИЕ ПРИГОРОДНЫХ ПОСЕЛЕНИЙ И ПРИГОРОДОВ
МОСКВЫ НА ГРАНИЦЕ ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ И НОВОГО
ВРЕМЕНИ: ХАРАКТЕР И НАПРАВЛЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ . 37
Северная и северо-западная окраины города.................................................................... 37
Восточная и юго-восточная окраины города .................................................................. 54
Москва и ее пригороды в период преобразований Екатерины II ................................. 61
Глава II. РАЗВИТИЕ ПРИГОРОДНЫХ ПОСЕЛЕНИЙ ВО ВТОРОЙ
ПОЛОВИНЕ XIX – НАЧАЛЕ XX В. ПРОЦЕССЫ УРБАНИЗАЦИИ
И ИНТЕГРАЦИИ: ОСОБЕННОСТИ И ФОРМЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ................. 79
Критерии анализа процесса урбанизации и интеграции пригородных
поселений: от сельской округи к городской структуре.............................................. 80
Промышленное развитие и формирование фабричных поселков ............................... 91
Аграрная деятельность жителей пригородных поселений:
эволюция занятий и социального состава .................................................................... 121
Развитие дачного промысла и формирование дачных поселков................................143
Элементы кризиса крестьянского миропонимания и этики
на рубеже XIX–XX вв. ...................................................................................................... 156
Глава III. ФОРМИРОВАНИЕ «ПЕРВИЧНЫХ» И «ВТОРИЧНЫХ»
ГОРОДСКИХ ГРАНИЦ, КАК ПРОЯВЛЕНИЕ ПРОЦЕССА
ИНТЕГРАЦИИ ПРИГОРОДНЫХ ПОСЕЛЕНИЙ .....................................................169
Тенденции территориального роста города
в конце XVIII – первой половине XIX в. .........................................................................169
Рост границ города во второй половине XIX в. ............................................................174
Формирование новых границ Москвы в начале XX в. и степень интеграции
пригородных поселений ...................................................................................................182
«Городской пригород» как особое административное образование .........................186
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ...................................................................................................................193
ПРИЛОЖЕНИЯ ..................................................................................................................204
I. Донесение главнокомандующего Москвы З. Г. Чернышева, о переходе
жителей торгово-ремесленных поселений в разряд городских сословий
на основании указа Екатерины II от 22 марта 1781 г. ............................................204
II. Рапорт московского уездного исправника московскому губернатору ...............206
III. Анкета Московского земского статистического бюро, посвященная
вопросам состояния промышленного производства, условиям труда
и жизни работников на фабрике при подмосковном селе Ростокино .................... 210

5
Посвящаю памяти моей бабушки
Беловой Полине Дмитриевне
(Пелагее Демьяновне)
ВВЕДЕНИЕ
К постановке проблемы. В исторической науке при изуче-
нии процессов взаимодействия города и ближайшей округи
утвердился подход, который можно охарактеризовать как гра-
доцентрический. В его трактовке – развитие региона (центром
которого является город) оценивается с позиций доминирования
именно городского развития и совершенствования именно город-
ских структур. При этом распространение влияния города на
округу рассматривается как процесс, посредством которого го-
род как бы «облагораживает» не урбанизированные территории.
Подобная трактовка урбанизации понятна и, в значительной
степени, справедлива. Город практически всегда выступал как но-
ситель самых передовых тенденций исторического развития. Ве-
роятно, поэтому рост территории города часто воспринимается
только как механическое расширение его границ. При этом ур-
банизация выступает лишь как фактор, присущий внутригород-
ским территориям. Этот процесс, достигнув определенной
зрелости, заставляет город «захватывать» новые окрестные про-
странства, которые необходимы ему для дальнейшего развития.
Такая схема расширения городских границ в ходе урбанизации –
лишь смена «одежд» по мере взросления с меньшей на большую.
Официальная (муниципальная) черта всегда четко разделяла
пригородный регион на две части – городскую и сельскую. С по-
зиций традиционного подхода к процессам взаимозависимого
развития города и округи оба типа выступают как прямые, взаи-
моисключающие противоположности. Таким образом, превра-
щение в часть города окрестных сел, деревень, слобод, дачных
поселков, рабочих кварталов и других поселенческих структур
оценивается только по формальному признаку – механическое
распространение на них городских границ. Получается, что
только оказавшись внутри муниципальной черты, бывшие

6
негородские поселения включаются в процесс урбанизации. По-
добный сценарий скорее подходит для периода, которому при-
сущ или стремительный рост городов, или, напротив, отсутствие
значительных отличий между городом и деревней. Если же город
и округа с негородскими поселениями в течение достаточно про-
должительного времени тесно взаимодействуют, между ними
неизбежно возникают процессы взаимного проникновения и
обоюдной трансформации.
О хронологических и территориальных рамках. По мере
активизации экономического развития процессы урбанизации
многократно ускорялись, что способствовало более яркому их
проявлению. В истории России нового времени это стало осо-
бенно заметно во второй половине XIX – начале XX столетий.
После осуществления «Великих реформ», вызвавших стреми-
тельное развитие экономики и трансформацию прежних
социальных отношений, процессы индустриализации и урбани-
зации, взаимопроникновение «города» и «деревни» заметно
ускорились, обретая более «выпуклые» и сложные формы.
Москва выступала в это время как наиболее активный участ-
ник исторического процесса, носитель самых передовых его тен-
денций. Во-первых, не являясь в XVIII–XIX официальной
столицей, она сохранила характер типично русского города. Бла-
годаря этому происходящие на ее территории процессы с боль-
шой долей вероятности могут быть экстраполированы на другие
поселения. Таким образом, порожденные здесь формы воз-
можно принять почти как эталонный пример для целого ряда
процессов городского развития. Во-вторых, выступая в качестве
важнейшего торгового центра и транспортного узла всей Россий-
ской империи, Москва активно включилась в новую экономиче-
скую действительность. Это привело к возникновению ярчайших
процессов, которые, в свою очередь, породили целый ряд разно-
образных источников, запечатлевших в своем материале тенден-
ции тех лет. Все вышесказанное придает изучению процессов,
протекавших на, казалось бы, узкой территории, особую, всеоб-
щую значимость.

7
Таким образом, в предлагаемой работе основное внимание
будет направлено на пригородные негородские поселения Мос-
ковского уезда (села, деревни и слободы), охваченные в порефор-
менный период процессами урбанизации и интеграции с
городом, в результате чего подавляющее их большинство станет
официальной частью Москвы уже в начале XX столетия.
Границы данных процессов хорошо фиксируются официаль-
ными рубежами города. Это земли, вошедшие в его состав в пе-
риод с середины XIX в., когда муниципальной городской чертой
стал Камер-Коллежский вал (1864 г.), и 23 мая 1917 года, когда
официальной границей Москвы стала считаться линия, образуе-
мая Окружной железной дорогой.
На протяжении всей работы объектом рассмотрения станут
поселения, существовавшие в интересующий нас период между
двумя обозначенными выше границами, население которых за-
нималось преимущественно аграрным производством и было
объединено по общинному принципу 1. По мере интеграции с го-
родом эти черты утрачивались или причудливо трансформиро-
вались.
Урбанизация пригородных территорий и их интеграция
в состав города. Подход к рассмотрению вопроса. Недоста-
точная изученность данного явления как сугубо городской, так и
локальной истории, причем и в масштабе всей России, так и при-
менительно к отдельному региону – очевидна. Между тем, урба-
низация пригородных поселений и их последующая интеграция
в город, « механизмы» осуществления и особенности этого про-
цесса – предопределили пути развития всего пригородного реги-
она. Более того, отголоски процесса формирования новых
территорий, протекавших в середине XIX столетия, сохранились
вплоть до сегодняшнего дня.
1 Это 15 поселений. У северной и северо-западной окраин города – село
Останкино, село Всехсвятское, село Петровское-Зыкова, деревня Коптева,
село Петровско-Разумовское, деревня Марфина, деревня Марьина, село
Алексеевское, сельцо Ростокино, сельцо Леоново. У восточной и юго-восточ-
ной окраин Москвы – село Богородское, село Черкизово, деревня Новая Ан-
дроновка, деревня Хохловка, Даниловская слобода (схема на с. 8).

9
Как в исторической науке, так и в краеведении аспект городо-
образования рассмотрен явно недостаточно. Одна из причин
этого состоит в том, что в современном арсенале отечественной
научно-исторической практики фактически нет детально разра-
ботанной методики исследования на локальном материале про-
блем урбанизации, в том числе и в процессе формирования
окологородских пригородов. Между тем и в исторической науке,
и в практике давно и остро встает вопрос о необходимости ком-
плексного рассмотрения города без отрыва от формирующегося
вокруг него и под его влиянием пространства.
В связи с этим внимание настоящего исследования обращено
в первую очередь на ранее неизученные аспекты воздействия го-
рода на близлежащую округу. При этом предпринята попытка
отказаться от градоцентрического подхода, в связи с чем изуче-
ние данного явления – в первую очередь выявление и оценка про-
цессов качественного изменения характера пригородных сел,
деревень и слобод (процесс их урбанизация и ее степень), в ре-
зультате чего стало возможным органичное включение негород-
ских поселений в городскую структуру.
Историография проблемы. Пути изучения. Вопросы фор-
мирования новой городской территории стали предметом при-
стального научного интереса исследователей во многом благодаря
становлению местных органов самоуправления Москвы и Москов-
ской губернии. И неудивительно, что первыми, кто обратил свое
внимание на эту тему, были специалисты земских статистических
органов конца XIX – начала XX вв. Они достаточно успешно соби-
рали материалы по развитию города, уезда или губернии. Им так
же принадлежит приоритет в объяснении протекавших здесь про-
цессов и выявлении закономерностей их развития2. Однако пери-
петии войн и революций привели сначала к исчезновению
земского и городского самоуправления с их статистическими и ис-
торическими исследованиям, а затем в 30-е гг. XX в. был нанесен
2 Центральный государственный архив г. Москвы (ЦГА г. Москвы) Ф 179.
Оп. 3. Д . 2208. Л . 4 –10; Сборник статистических сведений по Московской гу-
бернии. Отдел хозяйственной статистики. Т. 1. Вып. 1. М., 1877; Экономиче-
ско-статистический сборник. Вып. 6. М ., 1916; и др.

10
удар по научному краеведению Московской области (Москве по
сравнению с ними повезло значительно больше). Все эти обстоя-
тельства стали причинами того, что в настоящее время вопросы
интеграции пригородных поселений в состав городов (в том
числе и Москвы) затронуты в незначительном количестве работ,
не связанных, как правило, друг с другом общим направлением
исследования и его задачами.
В целом все имеющиеся труды можно разделить на несколько
основных групп.
К первой относятся работы градоцентрического характера, в к о-
торых расширение границ Москвы рассматривалось исходя из
внутренних потребностей самого города. В первую очередь сюда
должен быть отнесен известный труд П. В . Сытина «История пла-
нировки и застройки Москвы», изданный в период 1950–1970 гг. 3
В нем автор проанализировал формирование дорожной сети
Мо скв ы до 1861 г., то есть приблизительно до нижней хронологи-
ческой границы, принятой в нашем случае. Тем не менее, исто-
рия планировки и застройки территории в отдельных
фрагментах присутствует как в третьем томе «Истории плани-
ровки и застройки Москвы», так и в последнем издании книги
«Из истории московских улиц», написанной для широкого круга
читателей 4.
Впервые попытка проследить рост городской территории
была предпринята по запросу городской думы «гражданским то-
пографом Белоусовым» в 1865 г. Рукопись его работы хранится в
фонде Канцелярии Московской городской общей думы 5 . Глав-
ной задачей автора было обоснование притязаний Москвы на
близлежащие поселения, расположившиеся, отчасти, на город-
ской земле и приносящие заметный доход не земству, а городу.
Одним из достоинств исследования стало обоснование взаимо-
связи между «Первопрестольной» столицей и ее округой.
3 Сытин П. В . История планировки и застройки Москвы: Материалы и ис-
следования. Т . 1–3 . М., 1957–1972.
4 Сытин П. В . Из истории московских улиц. 3 -е изд. М ., 1958.
5ЦГАг. Москвы. Ф.179.Оп. 21.Д.94.Л.15–16.

11
Первым опубликованным трудом, посвященным вопросам
расширения города, стала книга М. П. Щепкина. Являясь офици-
альным историографом «Московского городского самоуправле-
ния», он в ряде своих трудов, собранных под общим заголовком –
«Общественное хозяйство города Москвы» 6, продолжил на новом
этапе и на основании последних данных работу Белоусова.
Правда, автор не смог выйти за рамки, предложенные его пред-
шественником – истории муниципальной собственности.
В том же направлении рассматривался вопрос о расширении
городской территории в аналитической записке «Пригороды.
Историческая справка 7 . Ее автор видел причины «передвиже-
ния» границы общественного управления в «историческом росте
столицы» 8. Составленная в период между 1915–1917 гг., записка
предназначалась для членов Московской городской думы и
управы, рассматривавших вопрос о расширении «рубежей»
«Первопрестольной» столицы.
Следующий обзор был дан Г. Ф . Малявиным в сообщении «О
росте Москвы за последние 100 лет» и докладе «Двадцатипяти-
летние постройки Окружной железной дороги» в 1923 г. на засе-
дании «Старой Москвы» 9 (в прошлом Комиссии по изучению
истории Москвы при Императорском археологическом обще-
стве).
Первой работой, затронувшей вопрос не только этапов, но и
причин городского территориального роста, можно считать из-
данную в 1947 г. стенограмму лекции А. С. Нифонтова «Москва
во второй половине XIX столетия». В качестве если не единствен-
ного, то одного из важнейших факторов, автор выделял
6 Щепкин М. П. Общественное хозяйство города Москвы в 1863–1887 годах.
Историко-с татистическое описание. Часть 1. Вып. 1 . М., 1888; Он же. Обще-
ственное хозяйство города Москвы в 1863–1887 годах. Историко-статистиче-
ское описан ие. Часть 1. Вып. 2 . М., 1890; Общественное хозяйство города
Москвы в 1863–1892 годах. Историко-статисти ческое описание Часть 2. М.
1895.
7ЦГАг. Москвы. Ф.179.Оп. 3.Д.2208.Л.4–10.
8ЦГАг. Москвы. Ф.179.Оп. 3.Д.2208.Л.4.
9 ОР. РГБ . (Отдел рукописей Российской государственной библиотеки).
Ф.177.К.1.Д.10.No147.

12
экономическое и, прежде всего, промышленное развитие «завод-
ских окраин» и пригородов, которое вело к их слиянию с горо-
дом. Одной из причин роста называлось переселение исконного
населения Москвы на ее окраины. При этом автор не рассматри-
вал вопрос изменения социального статуса жителей поселков, во-
шедших в состав города 10 . Вскоре после публикации работы
А. С. Нифонтова вышли четвертый и пятый тома «Истории
Москвы». В очерках, посвященных росту территории и другим
процессам городского развития, были объединены и развиты вы-
воды, сделанные Белоусовым, Малявиным и Нифонтовым. В ка-
честве главной причины увеличения границ Москвы, называлась
усиленная застройка городской территории, которая вела к пре-
вращению «московских пригородных селений в фабрично-завод-
ские районы Москвы, фактически с ней слившиеся» 11 . Таким
образом, окончательно оформилась идея приоритета развития в
первую очередь внутренних городских структур, а также домини-
рования промышленного производства города как центрального
фактора урбанизации территории округи. Авторы дали обстоя-
тельное, но не собранное в единую картину и весьма неполное
описание этапов территориальных приращений, обозначающих
завершение очередной стадии урбанизации 12 . В частности, не
рассматривались границы, которые приобрел город после реше-
ния думы 23 мая 1917 года. В первой части шестого тома давалось
описание территории до присоединения пригородов 13. В следу-
ющей, второй книге речь шла уже о росте террито ри и с 1926 г. по
1931 г. 14 Заслугой авторов стала формулировка положения о фак-
тическом существовании наряду с пятью официальными райо-
нами в черте Камер-Коллежского вала, шестого – кольца
10 Нифонтов А. С . Москва во второй половине XIX столетия. М., 1947. С. 15,
16–17.
11 История Москвы. Период промышленного капитализма. Т . 4. М., 1954.
С. 58, 60, 64.
12 Там же. С. 66, 79; История Москвы. Период империализма и буржуазно-
демократической революции. Т . 5 . М ., 1955. С. 13.
13 История Москвы. Период построения социализма (1917 год – июнь
1941 года). Т . 6. Кн. 1. М., 1957. С. 16.
14 Там же.

13
пригородов за его пределами 15. Утверждение это опиралось на
выводы, сделанные работниками статистических комитетов мос-
ковского уездного земства16.
Относительно недавно (1997–2000 гг.) увидел свет новый фун-
даментальный труд – «История Москвы с древнейших времен до
наших дней» 17 – классическое исследование, значение которого
трудно переоценить. По сути, это новый этап в изучении исто-
рии столицы 18. Так, в частности, в очерке «Город и горожане»19
дан анализ характера изменения социального состава населения
города в начале XX столетия, что тесно связано с процессами ур-
банизации территорий Московского уезда. Однако и в данном
случае развитие пригородных поселений и формирование тер-
ритории города во второй половине XIX – начале XX в. освещено
не было. Авторы, исходя из задач описания собственно городской
истории, лишь обозначили вопрос о взаимосвязи развития
Москвы и округи в процессе урбанизации и интеграции, сослав-
шись на выводы20, сделанные их предшественниками 21. О взаим-
ности этих процессов, согласно устоявшейся традиции, речь
практически не велась.
Большее внимание росту и развитию городской территории
уделили создатели одного из последних и наиболее полных ис-
следований, посвященных формированию архитектурного
15 История Москвы. Период промышленного капитализма. Т . 4 . М., 1954.
С. 65; История Москвы. Период империализма и буржуазно-демократиче-
ской революции. Т . 5. М., 1955. С . 13.
16 Экономическо-статистический сборник. Вып. 1 . М., 1916. С . 28.
17 История Москвы с древнейших времен до наших дней. Т . 2–3 . М., 1997–
2000.
18 Если тенденции предшествующего периода изучения истории Москвы от-
ражены в труде 1950-х гг ., то современное состояние исследований и разви-
тие этого направления в будущем, обусловлено работой конца 1990-х гг.
19 История Москвы с древнейших времен до наших дней. Т. 3. М . , 2000.
С. 12–21.
20 Приводимые выводы не отражают в полной мере характер и особенности
рассматриваемых процессов.
21 История Москвы с древнейших времен до наших дней. Т . 2. М. , 1997.
С. 251 –255 .

14
облика столицы – «Архитектурные ансамбли Москвы XV –
начала XX веков: Принципы художественного единства» 22 . Этот
труд заканчивается первыми десятилетиями XX столетия, по-
этому его авторы рассматривают распространение городской за-
стройки на вновь присоединенные земли 23 . В качестве итогов
«роста городской территории и урбанизации окраин» было обо-
значено возникновение только тех новых городских центров, ко-
торые располагались в черте Камер-Коллежского вала 24.
На этом можно закончить перечисление исследований, в ко-
торых история «Первопрестольной» столицы рассматривалась с
точки зрения доминанты собственно городского развития. При-
чина того, что авторы, как правило, лишь упоминали внегород-
ские территории, заключалась, по-видимому, в чрезвычайно
устойчивой тенденции изучения урбанизации только как внут-
ригородского развития25, что заметно обедняло представления о
действительности.
В состав отдельной группы работ можно отнести произведе-
ния, посвященные изменению характера конкретных пригородных
поселений (земско-уездный подход). На сегодняшний день нет ни од-
ного капитального труда, в котором включение в состав Москвы
земель округи рассматривалось бы с точки зрения истории быв-
ших внегородских территорий. Между тем, еще в дореволюци-
онный период работа в этом направлении активно велась.
Инициаторами ее были некогда широко известные статистики
московского губернского и уездного земств. В свое время их ис-
следования и методика сбора материала были признаны одними
из лучших в России.
22 Архитектурные ансамбли Москвы XV – начала XX веков: Принципы худо-
жественного единства. М ., 1997.
23 Архитектурные ансамбли Москвы XV – начала XX веков: Принципы худо-
жественного единства. М ., 1997. С. 394.
24 Там же.
25 Данный подход сформировался достаточно давно и был привнесен в исто-
рию из других гуманитарн ых дисциплин, в первую очередь географии и со-
циологии, где исследователей интересуют процессы, связан ные с ходом
собственно городского развития.

15
В первую очередь необходимо вспомнить В. Орлова, поло-
жившего начало земским статистическим исследованиям Мос-
ковской губернии и руководившего ими в течение десяти лет
вплоть до своей кончины 22 сентября 1885 г.
Важную роль в деятельности губернских аналитических орга-
нов играли В. Богословский и Е. Осипов. Благодаря их усилиям
был собран материал и подготовлены квалифицированные
кадры для проведения исследований экономического и социаль-
ного развития как всей губернии, так и интересующей нас терри-
тории – центральной части Московского уезда.
Наибольшее внимание к изменению характера пригородных
поселений и последующей их интеграции в состав Москвы уде-
лялось на рубеже XIX–XX вв. В это время перед органами мест-
ного самоуправления остро встала проблема присоединения
«пригородного кольца». Кроме того, в состав земских, особенно
исполнительных органов Москвы, Московской губернии и уезда,
вошли представители деловых кругов. Вышедшие из «низов об-
щества», обладавшие обширным практическим опытом, они
прекрасно представляли себе значение полной информации для
эффективного управления. Для статистики этого периода в це-
лом характерно рассмотрение самого широкого круга вопросов
и наличие попыток установить закономерности развития зем-
ского хозяйства.
В 1911 г. в первом издании работ статистического отделения
Московской уездной земской управы вышел очерк В. А . Левиц-
кого26. В нем авт ор рассматривает историю пригородов, формули-
рует понятия «пригород», «кольцо пригорода», «подгородное
кольцо», дает характеристику поселениям, находящимся на их
территории 27. Это была не только попытка объяснить происходя-
щее, но и демонстрация усложнения самих представлений о
процессе формирования новых территорий города. Одним из ре-
зультатов более детального анализа можно считать использование
26 Левицкий В. А. История пригородов Москвы, их санитарное состояние, за-
разная заболеваемость и н аселение // Экономическо-статистический сбор-
ник. Вып. 1. М., 1911. С. 28–48.
27Там же. С.28.

16
новой терминологии. В том же сборнике в очерке, посвященном
поселковому землевладению, приводилась более развернутая
классификация пригородных поселений 28.
Новым для работ земских исследователей было и то, что в ка-
честве основы процессов, протекающих на территории приго-
рода и ведущих к его трансформациям, называлась борьба двух
укладов – городского и сельскохозяйственного 29.
Уже в начале XX столетия земские исследователи заговорили
не о случайных явлениях, а о закономерном процессе урбаниза-
ции (в том числе и на землях округи), обращали внимание на из-
менение социальной структуры пригородов 30.
Недостатком исследовательских поисков стало то, что сделан-
ные выводы, оставались не сведенными воедино. Из них так и не
была построена целостная картина. Правда, следует признать,
что обобщение на том этапе было достаточно проблематичным,
так как, во-первых, процесс урбанизации исследуемой террито-
рии был еще не завершен и, во-вторых, подобная задача перед
земскими органами не ставилась. Бесспорным достижением
уездных земских исследователей является то, что они, ввиду осо-
бенностей развития своей территории, обращали внимание на
процессы урбанизации, протекавшие внутри пригородных посе-
лений.
Не случайно, что спустя всего два года шестой выпуск «Эконо-
мическо-статистического сборника» будет уже целиком посвя-
щен пригородам 31 и поселениям Московского уезда. Его
составители сделали своей задачей «дать только фактический
28 Общий очерк поселкового землевладения в Московском уезде // Экономи-
ческо-ста тистический сборник. Вып. 1 . М., 1911. С. 91–150.
29 Общий очерк поселкового землевладения в Московском уезде // Экономи-
ческо-ста тистический сборник. Вып. 1 . М., 1911. С. 31, 32.
30 Там же. С.33.
31 Под этим термином земскими статистиками понималась конкретная тер-
ритория, как правило, имевшая четкие гран ицы, которые с начала XX в.
были закреплены официально (подробнее в материалах третьей главы). Эти
земли не только непосредственно примыкали к территории Москвы, но и
находились под наиболее сильным влиянием города, составляя с ним еди-
ное хозяйственное целое.

17
материал к решению важного и сложного вопроса о муници-
пальной черте пригородов» 32 . Кроме статистических данных
(впоследствии они будут использованы как источник), в сборнике
присутствовали обобщающие статьи. Построение изложения по
районам всего Московского уезда без выделения пригородной
зоны, к сожалению, заметно ограничило возможности использо-
вания этой подборки данных.
Одной из последних работ, написанных в русле исследований
уездных и городских статистических органов, можно считать
«Московские пригороды и дачные поселки в связи с развитием
городской жизни» П. Н. Дурилина. Автор попытался выделить
особенности формирования городских пригородов из дачных по-
селков. Небольшая по объему работа не отличается детально-
стью изложения, но представляет значительный интерес уже тем,
что ее создание пришлось на перелом эпох. Революционные со-
бытия 1917–1918 гг. не только подвели итог длительному истори-
ческому развитию страны, но и завершили очередной этап в
формировании новых городских территорий. Основной частью
материала, использованного при подготовке книги, стали лич-
ные наблюдения автора 33, что придало работе особенный смысл.
В 20-е гг. XX в. проблемы, поставленные земскими работни-
ками, отошли на второй план. В «Историческом очерке бывшего
Московского уезда» вопросам урбанизации и развития пригоро-
дов внимание попросту не уделено 34. В этот и более поздний пе-
риоды исследователи прошлого московской земли отказались от
рассмотрения вопросов урбанизации. Историков, в том числе и та-
ких крупных, как С. Б. Веселовский, В. Л. Снегирев, М. Н . Тихоми-
ров и др. интересовали иные темы. Только у П. В . Сытина
встречается необычная по своей оригинальности работа – «Вокруг
32 Пригороды и поселения Московского уезда // Экономическо-статисти че-
ский сборник. Вып. 6 . М., 1913. С . II.
33 Дурилин П. Н. Московские пригороды и дачные поселки в связи с разви-
тием городской жизни. М., 1918. С . 6 .
34 Бахрушин С. Исторический Очерк бывшего Московского уезда // Москов-
ский краевед. Вып. 5 (13). М., 1930. С. 70–80 .

18
современной Москвы» 35 – путеводитель по Окружной железной
дороге. В ней он проявляет себя скорее как будущий представи-
тель «градоцентрического», чем «земско-уездного» подхода.
Отдельную группу составляет краеведческая литература. В том
числе и работы по истории конкретных поселений, ставших со
временем частью города. Знание этапов движения по пути от
села к городу необходимо для формирования представлений об
особенностях и тенденциях развития. Эта литература интересна
в первую очередь в связи с тем, что рассмотрение заявленной
проблемы необходимо проводить с опорой на конкретное про-
шлое той или иной местности, с учетом специфики и историче-
ски сформировавшихся векторов развития.
Несмотря на то, что в настоящее время просыпается интерес
к прошлому поселений Московской области, пиком внимания к
этой проблематике все-таки остается рубеж веков, когда краеве-
дением занимались и рядовые любители, и крупные ученые-ис-
следователи 36 . К авторам первого типа принадлежит человек
непосредственного отношения к исторической науке не имею-
щий. Это московский предприниматель конца XIX столетия
В. А. Капустин. Владея землей в сельце Леонове, он написал его
историю37, а спустя всего пять лет издал еще одну книгу, посвя-
щенную тяжбе с московскими властями по отчуждению части
своего дачного участка 38 . Обе работы оказались на редкость
удачны и пролили свет не только на дореформенное прошлое
села, но и на процессы урбанизации, как-то изменение
35 Сытин П. В . Вокруг современной Москвы. М., 1930. (Скорее всего, эта ра-
бота – проба сил молодого ученого-краеведа. В основе труда мог быть поло-
жен путеводитель Н. Н . Остановича, изданный на четыре десятилетия
раньше).
36 Розанов А. И. « .. . Отвечает его любовью к родной старине» // Краеведы
Москвы. Вып. 1 . М., 1991. С. 147.
37 Капустин В. А. Леоново. Подмосковное поместье боярина, князя Ивана
Никитича Хованского. М., 1908.
38 Капустин В. А. Десятилетие (1910–1913) оценочного производства по от-
чуждению участка земли в селе Леонове для Московской Окружной желез-
ной дороги (выяснение владельцем своих убытков посредством личных
объяснений, планов, документов и фотографических снимков). М., 1913.

19
производственных функций и ценности подмосковных земель,
развитие городской инфраструктуры и др.
К группе исследователей-профессионалов нужно в первую
очередь отнести историков В. И. и Г.И. Холмогоровых, собрав-
ших обширный материал по истории церквей и сел московской
земли 39. Их многотомный труд и по сей день не потерял своего
значения, для исследователей прошлого Подмосковья. В нем
присутствуют материалы, освещающие исторический путь, кото-
рый прошли села, вошедшие в начале XX столетия в состав го-
рода – Богородское 40 , Всехсвятское 41 , Марьина 42 , Петровско-
Разумовское43 и ряд других.
Интерес к истории конкретных поселений продолжал сохра-
няться и в первой трети XX в. Работам этого времени свойственна
описательность. Большое внимание в них уделялось древней-
шему периоду истории. При этом вхождение поселения в состав
Москвы оценивалось только как факт его прошлого, а не цепь при-
чин и следствий. Авторы еще не претендовали на анализ процес-
сов, направлявших исторический путь сел и деревень. Несмотря на
это, работы представляют значительный интерес. Базируясь на до-
статочно широком круге доступных в то время источников, их ав-
торы описали детали процессов, протекавших на подмосковных
землях в преддверии их вхождения в состав города. В первую оче-
редь внимание было обращено на историю сел Петровско-
Разумовское 44, Останкино и деревню Марьина, которые в хозяй-
ственном плане составляли единое целое с Останкинской
39 Холмогоровы В. И. и Г. И. Исторические материалы о церквях и селах
XVII–XVIII столетиях. Вып. 1 –11 . М., 1881–1911.
40 Холмогоровы В. И. и Г. И. Указ. соч. Вып. 5 . М., 1886. С. 292.
41 Там же. Вып 4. М., 1886. С. 55 –59.
42Там же. Вып. 5.М.1887.С.7–9.
43Там же. Вып. 4.М., 1885.С.125–128.
44 Подмосковная старина: Несколько слов об историческом значении Пет-
ровско-Разумовского. Б.м ., б.г .; Петровское-Разумовское // Русский архив.
1900. No 6.; Токмаков И. Ф . Историко-статистическое и археологическое опи-
сание Петровско-Разумовского. М ., 1902; Пятьдесят лет высшей сельскохо-
зяйственной школе в Петровс ко-Разумовском. М ., 1917.

20
усадьбой 45. Эти поселения интересовали исследователей, в том
числе благодаря расположенным здесь Петровской земледельче-
ской и лесной академии (ныне Сельскохозяйственная академия)
и одного из красивейших дворцово-усадебных комплексов. Не
одаренные чертами столь яркой привлекательности, их соседи не
занимали в такой степени внимание современников. Исключение
составили только сельцо Леоново, которому «повезло» с уже упо-
минавшемся владельцем дачных участков В. А. Капустиным, и
Всехсвятское46. Последнее вызывало интерес благодаря крупному
усадебному комплексу, не дошедшему до наших дней.
Исследования краеведов второй половины XIX – начала XX в.
прекрасно дополняются их коллегами, составителями «путево-
дителей по окрестностям Москвы». Они считали своим долгом
привести известные сведения об истории большинства поселе-
ний и обрисовать их современное состояние. Всего в фондах Гос-
ударственной публичной исторической библиотеки сохранилось
более 30 самых разнообразных путеводителей по Москве и (или)
ее окрестностям с 1848 г. по 1915 г. Несмотря на значительную
степень описательности, краткости и некоторой вполне понят-
ной «поэтичности» изложения, приведенные сведения далеко не
лишены ценности. Из них можно почерпнуть информацию о
жизни в селах и деревнях, порвавших (в основном) с земледе-
лием, но еще не ставших частью города, а также данные о сдаче
горожанам квартир и летних домов 47.
45 Виноградов К.Я.Деревня Марьино. М., 1929;ОР.РГБ.Ф177.К.2.Д.6.No378.
Виноградов К. Я. Некоторые моменты из истории деревни Марьино, в связи с
историей Останкино; ОР. РГБ. Ф. 177. К . 2. Д . 6 . No 378; и некоторые др.
46 Токмаков И. Ф . Историко-статистическое и археологическое описание
села Всехсвятского Московской губернии и уезда. М., 1898.
47 Захаров М. П. Путеводитель по окрестностям Москвы и указатель их до-
стопримечательностей. М., 1867; Путеводитель к знаменитым окрестностям
московским, ближним и дальним. М., 1855; Долгорукий В. Путеводитель по
Москве и ея окрестностям. М., 1872; Любецкий С. М. Окрестности Москвы.
М., 1880; Захаров М. П . Окрестности Москвы за Сокольнической и Крестов-
ской заставами. М., 1887;Вышеградский А. К . Москва и ее окрестности с опи-
санием французской выставки 1891 года. М ., 1891. и др.

21
Тяжелый удар, нанесенный отечественному краеведению в
1920–1930 гг., привел к заметному падению числа работ, посвя-
щенных прошлому конкретных пригородных поселений. Счаст-
ливым исключением являлось, пожалуй, только Останкино 48. Со
второй трети XX в. заметное внимание было уделено только
этому бывшему подмосковному селу и поместью 49 . Интерес к
истории подмосковных сел не ослабевал и позже, в 1950–1980 гг.
Однако в это время главным предметом исторического исследо-
вания стала социально-экономическая история поселений. Так, в
работе К. Н . Щепетова впервые были сделаны выводы о послед-
ствиях для усадебной экономической структуры отмены крепост-
ной системы50, приводился анализ дальнейшего хозяйственного
развития.
Спустя 25 лет вышла статья В. С . Дедюхиной, в которой осо-
бое внимание было обращено на этапы развития усадебного хо-
зяйства Останкино 51 . В изданной в том же году статье
Н. В . Розореновой 52 автор ставила перед собой иную задачу –
определение характера землевладения в подмосковных селах и
деревнях.
Той же цели может служить другая, правда, увидевшая свет в
90-е гг. XX в., работа В. С . Кусова «Земли современной Москвы
при государях Иоанне и Петре» 53. Приведенные здесь описания
выгонов и дворцовых владений позволяют не только упростить
поиск требуемых фондов, но и дают материал для осмысления
тенденций формирования и роли городских пригородов, а также
выделения особой административной единицы «официального
48 С 1918 г. усадебный комплекс стал музеем, благодаря чему исследование
истории Останкино и «подведомственной» ей деревни Марьина не прекра-
щалось, в отличие от других пригородных поселений.
49 Виноградов К. Я. Деревня Марьино. М ., 1929.
50 Щепетов К. Н . Село Останкино и его окрестности. М., 1952.
51 Дедюхина В. С . История формирования села Останкино // Проблемы ис-
тории СССР. Вып. 10. М., 1979. С . 76–84.
52 Разоренова Н. В . Ближнее Подмосковье в XVII–XVIII веках // Русский го-
род. Вып. 2 . М., 1979. С. 141 –160.
53 Кусов В. С. Земли современной Москвы при государях Иоанне и Петре. М.,
1998.

22
московского пригорода», куда вошли земли, фактически слив-
шиеся с городской структурой.
В наши дни налицо возвращение научного интереса к вопро-
сам местной истории 54. В последние годы появился целый ряд
работ самого разного характера, посвященных поселениям, со-
ставлявшим в конце XIX в. ближайшие московские окрестно-
сти 55 . В 1992 г. вышла первая книга из серии «История сел и
деревень Подмосковья», куда были включены исследования про-
шлого самых различных поселений московской земли, в том
числе и ставших частью города в начале XX в. 56 Работа получила
свое продолжение в 1995 г., когда в серии «Энциклопедия мос-
ковских деревень» увидела свет книга «Северный округ Москвы» .
Сюда вошли очерки по истории отдельных сел бывшего приго-
рода, территория которых ныне стала частью этого администра-
тивного района столицы 57. Работа коллектива «Энциклопедии»,
по сути, еще не закончена, но уже сейчас о ней можно сказать как
о качественно новом этапе изучения данного вопроса. Авторы ис-
пользовали более широкий круг источников58, а также обратили
внимание на целый ряд сел, деревень и слобод, которые до того
не являлись предметом рассмотрения из-за немногочисленного
материала или малоизученного исторического пути 59.
Статьи сборников «Северный округ Москвы» и «История сел
и деревень Подмосковья XIV–XX веков» не охватывают всех близ-
лежащих к городу поселений. Так, до самого последнего времени
54 Об этом, в частности, говорит активная деятельность как отдельных иссле-
дователей, так и краеведческих центров и объединений.
55 Баландинский Н. О начальной истории села Всехсвятского // Московский
журнал. М., 1992. No 7; Бугров А. В . Восточный админ истративн ый округ. М.,
1995; Разумневич И. Марфино // Россия молодая. 1995. No 7. С . 34–38.
56 История сел и деревень Подмосковья XIV–XX веков Вып. 2 . М., 1992. С . 6 –9,
64–68; Вып. 3. М ., 1992. С . 138–144; Указ соч. Вып. 4 . М., 1993. С. 55 –59; Указ
соч. Вып. 5 . М., 1993. С . 84–87; Указ соч. Вып. 6. М., 1994. С. 15 –19; Указ соч.
Вып. 8 . М ., 1994. С. 42 –47; Указ. соч. Вып. 10. М., 1995. С . 42–47.
57 Северный округ Москвы. М., 1995.
58 Беляев Л. А. Даниловское // История сел и деревень Подмосковья в XIV–
XX веках. Вып. 5. С. 84.
59 Видов К. А. Коптево. Северный округ Москвы. М., 1995. С . 224, 226.

23
не были написаны очерки по деревням Марьина, Марфина, Но-
вой Андроновке и некоторым другим60. Несмотря на это, обрабо-
танный материал дает дополнительные возможности для
дальнейшей работы, так как увеличивает и систематизирует
наши знания по истории конкретных поселений, формирует
полную картину их состояния к началу изучаемого периода 61.
Работам последних десятилетий в большей степени по срав-
нению с предшествующими периодами присущ научный подход
в рассмотрении краеведческих вопросов, поиск тенденций разви-
тия поселений, влиявших на их дальнейшую историю. Имеет ме-
сто отражение некоторых аспектов вхождения сел и деревень в
состав города, но по-прежнему остается нераскрытым весь ком-
плекс вопросов, анализирующих непосредственно проблему ур-
банизации пригородных поселений и процесс их вхождения в
состав Москвы. Главной причиной этого является не отсутствие
внимания ученых, а давно сложившаяся в исторической науке
традиция рассматривать развитие города как самодостаточной
структуры. Главным проявлением урбанизации остается лишь
территориальный рост. Все прочие крупные и важные процессы
(изменение социального состава пригородов, характера деятель-
ности, особенности мировоззрения населения и др.) признаются,
но автоматически остаются вне рамок исследований.
В чем конкретно проявлялась интеграция пригородных сел,
деревень и слобод в состав Москвы, как она протекала?
В связи с тем, что вопросы качественного изменения приго-
родных поселений в процессе их интеграции в состав города ра-
нее в исторической науке специально не разбирались, автор
вынужден сформулировать собственные критерии степени
60 История сел и деревень Подмосковья. М ., 1995. No 11. С . 65; Северный округ
Москвы. М ., 1995. С . 381–382.
61 Последней крупной работой, выполненной в том же ключе, стала серия
книг известного московского краеведа С. К. Романюка (Романюк С. К . На
землях московских сел и слобод. Часть 1–2. М., 1998–1999). На сегодняшний
день это последний и наиболее обстоятельн ый труд в данном н аправлении.
Имя и авторитет автора позволяют представлять его книгу как пример со-
временного состояние историко-краеведческого исследования и принятых в
нем принципов изучения пригородных поселений.

24
урбанизированности подмосковных сел, деревень и слобод и их
включенности в городскую среду. Поэтому, к особой группе
можно отнести исследования, в которых подвергается разбору
сам процесс урбанизации.
В первую очередь – это труды, посвященные проблеме урба-
низации во всех гуманитарных дисциплинах. Сделанные их авто-
рами выводы позволяют выделить признаки и направления
данного процесса.
Проблемы урбанизации получили широкое научно-теорети-
ческое освещение в работах социологов. Одной из наиболее из-
вестных является книга О. Н. Яницкого «Урбанизация, город,
человек», где, кроме анализа западных научных направлений, да-
ется оценка города в рамках отечественной социологической
школы. В трактовке автора «возникновение урбанизации связано
с формированием капитализма, крупной промышленной инду-
стрии» 62. Кроме этой работы, имеется целый ряд исследований63,
большинству из которых свойственно деление признаков урбани-
зации на капиталистические или социалистические. Их авто-
рами были предприняты более или менее успешные попытки
рассмотрения таких базовых компонентов процесса градообра-
зования, как формы расселения, социально-поселенческая струк-
тура общества, городской образ жизни и городская среда,
взаимоотношения города и деревни; поставлена проблема ком-
плексного исследования городообразовательных процессов,
62 Яницкий О. Н. Урбанизация, город, человек. М., 1974.
63 Тонкий К. К
. О взаимосвязи развития производства, форм расселения и
быта семьи. Автореф. дис. ... канд. филос. наук. Киев, 1971; Пивоваров Ю. Л.
Современная урбанизация: сущность, факторы и особенности изучения //
Проблемы современной урбанизации. М., 1972. С . 9–32; Виноградский В. Г . Г о-
родской образ жизни: Методологические проблемы. Дис. ... канд. филос. наук.
Саратов, 1977; Шенфельд Г. О. Влияние урбанизации на взаимоотношение го-
рода и деревни. Дис. ... канд. филос. наук. Джамбул , 1985; Панфилова В. Н . С о-
циально-поселенческая структура общества: формационный анализ.
Автореф. дис. ... канд. филос. наук. Ростов-на-Дону, 1987; Лавриченко С. Л . Го-
род как объект социального познания: Методологический анализ. Дис. ...
канд. филос. наук. Киев, 1991; Демиденко Э. С. Урбанизация: концепция и по-
литика городского развития. Дис. ... д-ра. филос. наук. М., 1992.

25
охарактеризованы особенности рассмотрения урбанизации
представителями различных гуманитарных наук в нашей стране
и за рубежом.
Общей чертой социологической литературы стало рассмот-
рение экономических процессов как доминирующих в ходе раз-
вития структуры поселений. В связи с этим было бы ошибкой
обойти вниманием вклад в осмысление проблем урбанизации,
внесенный К. Марксом и Ф. Энгельсом 64. Именно их понимание
процессов, определивших своеобразие города и деревни, во мно-
гом легло в основу научного подхода советских ученых.
В 80-е гг . X X в. появились работы, посвященные критическому
анализу зарубежных концепций урбанизации65, в которых дается
не только оценка, но и произведен подробный анализ взглядов
представителей «чикагской» («экологической») школы Р. Парка,
Э. Берджеса, Л. Вирта. В настоящее время – это не только сово-
купность исследований, отличных от отечественных социально-
экономических, но и один из наиболее устоявшихся подходов к
изучению города.
В основе работ американских социологов лежит рассмотре-
ние «городской среды» и «городского образа жизни», анали з м е -
ханизмов коллективного поведения в городской среде 66 .
Предмет и задачи своего исследования Р. Парк определял так:
«Чем больше мы знаем о среде, в которой живет или жил инди-
видуум, тем более понятным становится его поведение» 67 .
Кроме того, он и его коллеги подняли немаловажную для
изучения взаимовлияния города и округи проблему
64 Маркс К. Критика политической экономии // Соч. Т. 46. Ч. 1 . М., 1968; Эн -
г е л ьс Ф. « А н т и -Дюринг». Переворот в науке, произведенный господином Ев-
гением Дюрингом // Соч. Т. 20. М., 1961.
65 Куличенко Г. Г . Критика современных концепций американской урбани-
стической социологии. Чикагская школа. Дис. ... канд. философ наук. М.,
1982; Трущенко О. Е . Городская среда и образ жизни: критика американских
социологических концепций. Дис. ... канд. филос. наук. М., 1983.
66 Трущенко О. Е. Городская среда и образ жизн и: Критика американской
социологической концепции. Дис. ... канд. филос. наук. М ., 1983. С. 50, 41.
67 Цит. по: Трущенко О. Е. Городская среда и образ жизни: Критика амери-
канской социологической концепции. М., 1983. С . 41 .

26
закономерностей социально-пространственной организации го-
родских пригородов, трансформации межличностных отноше-
ний под воздействием урбанизации.
Процессы глубоких политико-экономических трансформаций,
начавшиеся в нашей стране во второй половине 1980-х – начале
1990-х гг ., отразились на взглядах отечественных исследователей.
Следствием этого, в частности, стало усиление научного интереса
к вопросу культурного своеобразия и многообразия роли города.
Была осознана необходимость использования «синтетического
подхода». Обращено внимание на национальную специфику ур-
банизации68. Изменение оценок нередко шло в рамках роста вни-
мания исследователей к цивилизационному подходу. При этом
в работах не было отрицания былых достижений, отказа от ре-
зультатов, полученных через призму иной – формационной кон-
цепции69.
Среди иностранных работ необходимо так же отметить книгу
П. Жоржа 70, в которой дан анализ взаимосвязи сельского поселе-
ния и ландшафта, признаков городского и аграрного поселений,
исторических типов деревень.
Большой интерес представляет книга Р. Баумана изданная в
1983 г. в Кельне. В ней автор поднимает вопрос о влиянии урбани-
зации на изменение жизни и деятельности сельского населении,
рассматривает процесс формирования инфраструктуры, обраща-
ется к проблеме развития пригорода и его разновидностей 71.
68 Демиденко Э. С . О периодизации и особенностях урбанизации в России и
СССР // Историческая поступь культуры: земледельческая, урбанистиче-
ская, н оосферная. Брянск, 1994. С . 21 –33; Ахиезер А. С. Город – фокус ураба-
низационного процесса // Город как социокультурное явление
исторического процесса. М ., 1995. С. 21 –28.; Репина А. П . Город, общество,
цивилизация: историческая урбанистика в поисках синтеза // Город как со-
циокультурное явление исторического процесса. М., 1995. С . 32–38; и др.
69 Сванидзе А. А. Город в цивилизации: к вопросу определения // Город как
социокультурное явление исторического процесса. М ., 1995. С. 29–31.
70 Жорж П. Сельская местность: Очерки сельского хозяйства стран мира. М.,
1959.
71 Bauman R. Sozialer Wandel: Ansetze zur Gesellschaftsveranderung am Beispiel
die Entwicklung von Stadt und Land. Koln, 1983. P . 7, 73–74, 96.

27
В работе другого немецкого, ученого, увидевшей свет в 1984 г.,
урбанизация рассматривается через такое «многомерное» и
«диалектичное» явление, как «образ жизни», который выступает
в качестве главного признака («Kernstuck»), отличающего поселе-
ние городского типа от негородского. В этой монографии
устанавливаются различия в социалистическом и капиталисти-
ческом «образе жизни», этим она напоминает отечественные
труды того же времени 72 . Проблемам противоположности го-
рода и деревни посвящена книга Б. Мартвих 73, где так же рассмат-
ривается вопрос особенностей исследования данной проблемы
другими авторами.
Тема урбанизации и взаимообусловленности развития го-
рода и деревни освещалась и в англоязычной литературе. Боль-
шой интерес в данном направлении представляют работы главы
лестерской школы Ч. Фитьяна-Адамса 74, а также его учеников и
последователей75. Авторы не только анализируют частные про-
блемы истории одного из регионов Англии в период средневеко-
вья (состав городской элиты, профессиональная структура, смена
социальных ролей и др.), но и предлагают своеобразный путь
изучения взаимопроникновения городского и сельского мира. В
его основе лежит идея рассмотрения истории в «локальном»,
«местном» аспекте («LokalHistoria») через развитие «обществ ма-
лого и среднего масштаба как архитектурно необходимых
72 Grumann S. Die Stadt. Berlin, 1984.
73 Martwih B. Vom Stadt-Land-Gegensatz zum Stadt-Umland-problem. Gottin-
gen, 1977.
74 Phythian-Adams Ch. Desolation ol a City: Coventry and the Urban Crisis of the
Late Middle Ages. Cambridge, 1979; Phythian-Adams Ch. Introduction: an
Agenda for English Local History // Societies,Cultures and Kinship, 1580–1850.
London and New York, 1993. P. 4 –23.
75 Mitson A. The Significance of Kinship Networks in the Seventeenth Century:
South-West Nottinghamshire // Societies.Cultures and Kinship,1580–1850 Lon-
don and New York, 1993. P . 24 –76; Carter M. Town or Urban Society? St Ives in
Huntingdonshire, 1630–1740 // Societies.Cultures and Kinship, 1580–1850. Lon-
don and New York, 1993. P . 77 –130; Lord E. Communities of Common Interest:
the Social Landscape of South-East Surrey, 1750–1850 // Societies, Cultures and
Kinship, 1580–1850. London and New York, 1993. P . 131–199.

28
компонентов большого здания» («Our concert is rather to do with
small – to medium-scale societies as the essential architectural com-
ponents of a larger edifice76).
Особое внимание уделяется вопросу о степени взаимодей-
ствия между группами сельских и городских общин 77 , распро-
странению родственных связей («kinshiplinks»)78, а также дается
характеристика источников, позволяющих проследить их взаи-
мопроникновение 79.
Несмотря на то, что исторический регион и исторический пе-
риод, исследуемые в настоящей работе, не совпадают с таковыми
в трудах представителей школы «локальной истории», их под-
ходы и методы не теряют своей актуальности. В первую очередь
это относится к проблеме взаимовлияния города и сельских по-
селений, а также рассмотрению вопроса изменения социального
состава населения.
Самостоятельный комплекс работ представляют собой
труды, в которых внимание авторов обращено на процессы, проте-
кавшие на территории земель, окружавших Москву. Скорее всего,
первые попытки дать им объяснение так же принадлежат стати-
стиками земского самоуправления. Большая часть их исследова-
ний вошла в состав уже упоминавшихся «Экономическо-
статистических сборников». Всего с 1911 г. по 1916 г. было осу-
ществлено девять выпусков, где собрано более двадцати различ-
ных статей. Их общим недостатком (применительно к
заявленной теме) является то, что большая часть материалов
освещает ситуацию по уезду в целом, что делает невозможным
использование ряда выводов. Однако это не мешает обработке
данных, приведенных по конкретным поселениям, а также
76 Phythian-Adams Ch. Introduction: an Agenda for English Local History // So-
cieties, Cultures and Kinship, 1580–1850. London and New York, 1993. P. XI, XIV.
77 Phythian-Adams Ch. Op. cit. P . XV.
78 Mitson A. The Significance of Kinship Networks in the Seventeenth Century:
South-West Nottinghamshire // Societies,Cultures and Kinship, 1580–1850. Lon-
don and New York, 1993. P. 22 –76.
79 Mitson A. Op. cit. P. 76.

29
использованию наблюдений по наиболее актуальным процессам
общеуездного характера и тенденциям развития пригородов 80.
В послереволюционный период этим проблемам уделялось
значительно меньшее внимание. В немногочисленных исследова-
ниях рассматривались процессы развития или только города,
или только губернии, что обусловлено не только традицией
отечественного исследования, но и спецификой дошедших ис-
точников. Это относится и к диссертации Е. В . Арсеньевой «Хлоп-
чатобумажная промышленность Московской губернии в 60–80 -е
годы XIX века» 81 , статьям В. А. Федорова 82 , А. А. Трифонова 83 .
Например, в одной из работ последнего речь идет о возникнове-
нии вокруг Москвы «промышленного пояса»84, как результата ее
развития. Его площадь определяется в 150 кв. км, то есть охваты-
вает не только ближние и дальние пригороды, но и далекие о кра-
ины «Первопрестольной» столицы. Такой размах процесса,
бесспорно, справедлив, но делает результаты исследования менее
значимыми для задач локально-исторического исследования.
Между тем, вышеназванные авторы отметили ряд процессов,
охвативших и более близкие к Москве земли. Среди них – мигра-
ции сельского населения, развитие средств связи и
80 Поселкова я жизнь в 1910 году // Экономическо-статисти ческий сборник.
Вып. 1 . М., 1910. С . 2 –77; Кредитная кооперация в Московском уезде // Эко-
номическо-статистический сборник. Вып. 2 . М., 1911. С. 4–18; Огородниче-
ство и садоводство в Московском уезде // Экономическо-статистический
сборник. Вып. 7. М., 1913.; Молочное хозяйство в Московском уезде // Эконо-
мическо-статистический сборник. Вып. 7 . М ., 1911; и др.
81 Арсеньева Е. В . Хлопчатобумажная промышленность Московской губер-
нии в 60–80 -е годы XIX века. Дис. ... канд. ист. наук. М ., 1974.
82 Федоров В. А. Крестьянин-отходник в Москве (вторая половина XX века) //
Русский город. Вып. 6 . М ., 1983. С . 191–203.
83 Трифонов А. А. Формирование сети городских поселений н а территории
Московской области (середина XIX – 1976 год) // Русский город. Вып. 5. М.,
1982. С. 18–36; Трифонов А. А. Формирование населен ия Москвы в дорево-
люционный период // Русский город. Вып. 7 . М., 1984. С. 189–198.
84 Трифонов А. А. Формирование сети городских поселений н а территории
Московской области (середина XIX – 1976 год) // Русский город. Вып. 5. М.,
1982.С.21.

30
промышленности, их влияние на изменение хозяйственной дея-
тельности подмосковных поселений.
Особую роль в изучении этих процессов внесла вышедшая в
начале 80-х гг . XX в. работа историка П. Г. Рындзюнского 85. Не-
смотря на то, что предметом его научных интересов являлись об-
щероссийские трансформации, сформулированные автором
выводы трудно переоценить для рассмотрения урбанизации
ближайшей подмосковной округи. П. Г. Рындзюнский не только
выделил важную проблему для понимания исторического разви-
тия крестьянской России периода становления капитализма. В
монографии им делаются выводы о тенденциях развития не
только внутригородских, но и окологородских структур, анали-
зируются особенности урбанистического пригорода, разбира-
ются причины изменения в сельскохозяйственной деятельности,
а также рассматривается роль крестьянства в градообразователь-
ных процессах. Последней теме автор посвятил целую главу.
Иностранных ученых этот вопрос привлекал с иной точки
зрения. Т . Федор посвятил работу, изданную в 1975 г. в Чикаго,
росту городов и городского населения России в период между
1811 г. и 1910 г. В качестве причин, приведших в пореформенный
период к бурному росту городов в России 86, им названы повы-
шенные темпы индустриального развития и увеличение сети же-
лезных дорог 87.
Исследованием городского развития России второй поло-
вины XIX в. занимался также Дж. Бладлеу, который в своей моно-
графии разрабатывал проблему миграции в город сельских
жителей, то есть им разбиралась тема, изучавшаяся отечествен-
ными авторами – П . Г . Рындзюнским и А. А. Трифоновым88.
В 1994 г. увидела свет книга «Москва рубежа XIX и XX столе-
тий: Взгляд в прошлое издалека». Этот сборник насыщен разно-
образными и обстоятельными исследованиями, объединенными
85 Рындзюнский П. Г . Крестьяне и город в капиталистической России второй
половины XIX века. М., 1983.
86 В том числе и Москвы.
87 Fedor Т. St. Patterns of urban. Chicago, 1975. P. 239–245.
88 Bladleu J. Muzhik and Moscovite. Berkeles, 1985.

31
общими территориальными и хронологическими рамками, что
придает всей работе особую полноту и разносторонность в рас-
смотрении заявленной темы. В нашем случае наибольший инте-
рес представляет очерк П. Ильина и М. Когана «Москва на
переломе столетий»89, в котором авторы пишут, в том числе, и об
«окраинах» города. При этом их внимание целиком обращено на
районы, которые «обрамляли» территорию «Первопрестоль-
ной» столицы, но находились преимущественно внутри ее офи-
циальных границ: Гороховое поле 90 , Лефортово 91 . Кольцо
урбанизирующихся окрестных поселений, не имевших офици-
ального статуса города, но активно сливающихся с ним, оказалось
практически вне зоны внимания авторов статей.
Кроме того, необходимо отметить книгу «Окрест Москвы»92,
которая с первого взгляда не может иметь прямого отношения к
предмету нашего исследования. Ее автор Я. М. Белицкий всего
несколько раз и вскользь упоминает московские поселения, во-
шедшие в начале XX в. в состав Москвы. Но его заслуга в том, что
он один из первых обоснованно и убедительно поднял вопрос о
недостаточном исследовании культуры дореволюционных дачных
поселков и их особой роли в жизни городского населения. Эта тема
представляется важной, так как промежуточный этап врастания
деревень в состав города определяется, в том числе и такой про-
межуточной формой как дачный поселок. Кроме того, жители
Москвы, таким образом, несли свое миропонимание и образ
жизни на территорию будущих пригородов, формируя их
кольцо.
Из приведенного историографического обзора видно, что
проблема урбанизации пригородных подмосковных поселений
во второй половине XIX – начале XX в. не получила достаточного
освещения ни в исторической науке, ни в социологии. Однако
89 Ильин П., Коган M. Москва на переломе столетий // Москва рубежа XIX и
XX столетий: Взгляд в прошлое издалека М., 2004. С. 19–63.
90 Ильин П., Коган M. Москва на переломе столетий // Москва рубежа XIX и
XX столетий: Взгляд в прошлое издалека М., 2004. С. 49–50.
91Там же. С.50–51.
92 Белицкий Я. М. Окрест Москвы М., 1996.

32
ряд смежных вопросов, относящихся к заявленной теме, был рас-
крыт различными исследователями, представителями самых
разнообразных научных дисциплин, школ и стран.
Источниковая база. При проведении данного исследования
важным условием является поиск данных по конкретным поселе-
ниям и объектам: селам и деревням, мануфактурам и фабрикам,
рабочим поселкам и дачным кварталам. К сожалению, основная
часть и опубликованных, и неопубликованных материалов, как
правило, содержит общую информацию по обширным террито-
риям. В связи с этим особое внимание уделялось поиску и изуче-
нию переписки центра и местных властей, поскольку в ней
присутствовал первоначальный статистический материал, кото-
рый не прошел обработку в статистических органах и сохранил
конкретные данные особо ценные для нас. К таким источникам
можно отнести ответы на запросы губернской канцелярии; ра-
порты уездных исправников об упадке сельского хозяйства в уез-
дах; переписку между губернатором и уездными исправниками;
отчеты московских уездных исправников; ответы губернаторов на
запросы центральных властей и отраслевых органов (в частности,
Департамента мануфактур и внутренней торговли) о состоянии
фабрик и заводов в губернии; дела Строительного отделения Мос-
ковского губернского правления по вопросу об утверждении пла-
нов и разрешении строительства в селах и деревнях; рапорты
приставов с сообщением сведений статистическому комитету и др.
В том случае, если переписка не сохранилась, то ее заменяют
черновики и другие материалы местных органов и комитетов, где
присутствуют данные о состоянии различных отраслей производ-
ства и аспектов жизни: дела по сбору сведений о земельных уго-
дьях и распределении хлебных посевов в Московской губернии и
уезде; общие обзоры по развитию сельского хозяйства и промыш-
ленности; ведомости о количестве земли, крестьянских наделов,
составе сельских обществ, о поселковых и ненаселенных имениях
по Московскому уезду; ведомости о фабриках и заводах Москов-
ской губернии; перепись населенных местностей; результаты ра-
боты комиссии по отмене крепостного права в губернии и др.

33
Конкретный материал содержат так же сборники статистиче-
ских сведений и результаты переписей населения. В первую оче-
редь это относится к опубликованным на их материале
статистическим таблицам93.
Важный источник – данные о состоянии фабрик и заводов:
анкеты ревизий промышленных предприятий земскими специ-
алистами, списки военнообязанных работников фабрик, пас-
портные книги.
Особое место занимают официальные документы и протоколы
работы, органов московского городского самоуправления: журналы
заседаний Московской городской думы, приговоры Московской
городской общей думы, доклады городской управы и комиссий,
стенографические отчеты о собрании Московской городской
думы, материалы работы земского полицейского управления94.
К этой же разновидности источников следует отнести доку-
менты органов местного волостного самоуправления, но, к со-
жалению, эти данные дошли в чрезвычайно ограниченном
количестве. К примеру, только по Ростокинскому волостному
управлению, под началом которого находилась подавляющая
часть изучаемой территории, в Центральном государственном
93 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положен ии
Московского уезда // Сборник статистических сведений по Московской гу-
бернии. Отдел хозяйственной статистики. Т. 1. Вып. 1 . М., 1877; Московский
уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении селений Мос-
ковского уезда // Сборник статистических сведений по Московской губернии
Отдел хозяйствен ной санитарной статистики. Т. 1. Вып. 2 . М., 1882; Москов-
ский уезд. Сведения о народонаселении и его движении за 1869–1873 годы //
Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел санитар-
ной статистики. Т. 1. Вып. 1 . М., 1877; Московский уезд. Очерки движения
населения за десятилетие с 1885 по 1894 год с 24 диорамами и 12 картами //
Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел санитар-
ной статистики. Т. 6. Вып. 3 . М., 1900.
94 Журналы заседаний Московской Городской Думы. М., 1875–1916. Т. 1 –21;
Московская городская Дума. Доклад No 127 М., 1878; Стенографические от-
четы о собраниях Московской Городской Думы. М., 1886–1916; Московская
городская Упра ва. Доклад No 34. 1899; ЦГА г. Москвы. Ф . 483. Оп. 3 . Д . 165.
1346, 1646; и др.

34
архиве города Москвы (ЦГА г. Москвы) сохранилось только два
дела: 1860 г. и 1903–1905 гг.95
К следующей группе источников относятся материалы спра-
вочного характера по Москве и уезду96.
Самостоятельную разновидность источников составляют До-
кументы фискального характера: отчеты о поступлении выкупных
платежей, перепись населенных местностей, список землевла-
дельцев – частных собственников Московского уезда и губернии;
документы оценочной комиссии по определению доходности до-
мов и дач97.
В ходе работы так же были использованы воспоминания совре-
менников, оставившие живые свидетельства изменения характера
пригорода и ряда других явлений, проливающих свет на про-
цессы урбанизации и интеграции98.
Особое место в исследовании занимал картографический ма-
териал. Активная деятельность на протяжении всего XIX и
начала XX вв. работников Военно-топографического депо (преоб-
разованного впоследствии в Главное картографо-геодезическое
ведомство России) и Межевого корпуса (с 1874 г. департамента)
создали большое количество карт и схем, отличавшихся высокой
точностью и информативностью. Благодаря этому стало возмож-
ным решить целый ряд задач: выяснение численности дворовла-
дений, характера поселений и их изменений, определение типа
планировки, расширения границ и пр.
95 ЦГАг. Москвы. Ф.461.Oп. 1.Д.1,2.
96 Афанасьев В. П. Описание Московского уезда с указанием в оном станов,
волостей, урядов и селений. М., 1884; Ведомости цен на землю в городе
Москве для руководства при приеме в залог Московским Городским Кре-
дитным Обществом недвижимых имуществ. М., 1910; Ведомости цен в го-
роде Москве для руководства при приеме в залог московским Городским
Кредитным обществом недвижимых имуществ, к собранию господ уполно-
моченных 1914 года. М., 1914.
97ЦГАг.Москвы.Ф.11.Оп.1.Д.1168,1473;Ф.17.Оп. 96.Д.248;Ф.54.Оп.147.
Д.72;идр.
98 Богатырев П И. Московская старина // Московская старина: Воспоминания
москвичей прошлого столетия. М., 1989. С . 95–171; Богословский М. М.
Москва в 1870–1890-х годах // Московская стари на: Воспоминания москвичей
прошлого столетия. М., 1989. С . 387–425 .

35
Работа по сбору материала велась в картографическом отделе
Российской государственной библиотеки 99 , а также в фондах
Центрального исторического архива Москвы. Именно здесь на хо-
дится основная часть документов дореволюционного периода,
хранившаяся раньше в Государственном историческом архиве
Московской области (1941–1963), а затем Центральном государ-
ственном архиве города Москвы (1963–1976). Таким образом, в
ЦГА г. Москвы оказалось собрано «большинство дореволюцион-
ных документов Москвы и Московской области» 100 . Это стало
причиной, определившей данное архивное хранение в качестве
базового для проведения исследования.
В ходе работы в Центральном историческом архиве Москвы
были изучены и использованы дела из фондов Московской зем-
ской управы Московской губернии (Ф. 11), Канцелярии москов-
ского губернатора (Ф. 17), Московской губернской межевой
канцелярии (Ф. 18), Московской казенной палаты (Ф. 51), Москов-
ского губернского правления (Ф. 54), Московской городской
Думы и Московской городской управы (Ф. 179), Московского сто-
личного губернского статистического комитета (Ф. 199), Москов-
ского губернского комитета по улучшению быта помещичьих
крестьян (Ф. 362), Уездного полицейского управления Москов-
ского уезда Московской губернии (Ф. 483), Товарищества Москов-
ского металлического завода (Ф. 498), Выхинского волостного
правление Московского уезда Московской губернии (Ф. 535),
Общества производства и торговли резиновыми изделиями «Бо-
гатырь» (Ф. 752), Ростокинской красильно-апперетурной фаб-
рики В. В . Фермана (Ф. 880), Товарищества Даниловского
99 Топографическая карта окружности Москвы снятая офицерами квартир-
мейстерской 1818 года. М., 1823.; Военно-топографическая карта Москвы и
окрестностей. М ., 1860; План столичного города Москвы вновь снятый в
1859 году и гравированный при военно-топографическом депо в 1862 году.
СПб., 1862; План столичного города Москвы и его окрестностей с обозначе-
нием конно-железных дорог. Составлен по последним данным Межевым
инженером Травиным. СПб., 1877; План окрестностей Ходынского военного
поля. Б .м., б.д.; План города Москвы с пригородами. СПб. (составлен между
1901 и 1911 гг.); План пригородов города Москвы. М., 1911; и др.
100 Архивы России. Москва и Санкт-Петербург: Справочное обозрение и биб-
лиографический указатель. М., 1997. С. 292.

сахарорафинадного завода (Ф. 2216), и ряда других. В Российском
Государственном архиве древних актов в первую очередь были
рассмотрены дела фонда 16 («Госархив») и фонда 1355 (Экономи-
ческих примечаний генерального межевания), а также некоторых
других.
Терминология. В связи с недостаточной разработанностью
темы и, как следствие, отсутствием устоявшегося научного сло-
варя необходимо дать четко сформулированный набор использу-
емых понятий. В основе своей – это термины, введенные в оборот
еще в начале XX столетия статистиками Московской губернской
управы.
Так, при употреблении выражения «пригородные поселе-
ния» («пригородные села») речь будет идти исключительно о тех
селах, деревнях или слободах, которые вошли в состав города в
период с середины XIX в. и 1917 г. Городские границы этого вре-
мени проходили преимущественно между линиями Камер-Кол-
лежского вала и Окружной железной дороги. Единственным
исключением, допущенным в работе, является село Ростокино,
оставшееся за рамками официальных муниципальных границ
23 мая 1917 года. Несмотря на это, его территории находились
внутри Окружной железной дороги и по характеру протекавших
здесь процессов были чрезвычайно близки к прочим пригород-
ным поселениям (например, Черкизово или Новой Андроновке).
Для обозначения земель, выходивших за пределы этих гра-
ниц или не относившихся к ним, рационально использовать тер-
мин «подгородная территория» . Не стоит путать его с понятиями
«пригород» или «пригороды», которые окружали город на ру-
беже веков, были тесно с ним связаны, но не входили в его состав.
В начале XX в. понятием «пригород» стали обозначать осо-
бую административную единицу, сыгравшую роль промежуточ-
ного этапа включения подгородных территорий в состав Москвы.
В том же значении оно используется и в настоящей работе.
В качестве синонимичных, но более полно раскрывающих
структурный характер города и сельского поселения, использу-
ются также понятия «пространственная» и «пространственно-по-
селенческая» структура.

37
Глава I. СОСТОЯНИЕ ПРИГОРОДНЫХ
ПОСЕЛЕНИЙ И ПРИГОРОДОВ МОСКВЫ
НА ГРАНИЦЕ ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
И НОВОГО ВРЕМЕНИ: ХАРАКТЕР
И НАПРАВЛЕНИЕ
ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ
При исследовании процессов урбанизации окрестных посе-
лений и их интеграции в состав города – одной из центральных
задач становится выявление специфики развития сел, деревень и
слобод, формировавшейся на протяжении всего пройденного
ими исторического пути. Собственные особенности и неповтори-
мые отличия, сложившиеся к середине XIX в., во многом обусло-
вили направление процессов урбанизации и слияния с городом.
Таким образом, рассмотрение вопросов интеграции поселений и
формирования новых городских территорий невозможно без
анализа предшествующего исторического пути сел, деревень и
слобод, попавших в орбиту городского влияния.
Северная и северо-западная окраины города101
Наибольшей известностью среди всех пригородных поселе-
ний пользовалось расположенное в 3–4 верстах к северу от Тро-
ицкой и Бутырской застав село Останкино. Усадьба стояла
вдалеке от крупных дорог. Ее владельцы – представители одного
из самых известных и богатых родов России – Шереметевы чрез-
вычайно (порой даже в ущерб собственным материальным инте-
ресам) дорожили покоем своей летней резиденции. Из Москвы
101 В середине XIX в. официальной границей Москвы выступала черта Ка-
мер-Коллежского вала. Связь города с округой осуществлялась по дорогам,
проходящим через вал по заставам: Миусской (Бутырской), Троицкой (Кре-
стовской), Сокольнической, Преображенской, Семеновской, Проломной,
Рогожской, Покровской, Спасской, Симоновской, Даниловской, Серпухов-
ской, Калужской, Лужицкой, Дорогомиловской, Трехгорной, Пресненской
и Санкт-Петербургской (Тверской). (Хавский П. Указатель дорог от Кремля
московского к заставам и границам Московского уезда. М., 1839).

38
сюда вела лишь шоссейная дорога, которая связывала Останкино
с городом и подведомственной ей деревней Марьина. Маги-
страль имела сугубо локальный характер, так как не выходила за
пределы усадебных владений.
Будучи одной из самых ярких пригородных усадеб, село по-
лучило наиболее полное освещение в литературе, в том числе и в
литературе исторической.
Исследователь В. С . Дедюхина разделила историю Останкино
на несколько этапов в соответствии с развитием структуры и за-
дач усадебного хозяйства 102. До середины XVII в. –
это боярское
поместье для летнего отдыха с псовой и соколиной охотой. Ему
на смену приходит развитое крупное садово-оранжерейное хо-
зяйство. С этого времени и до 80-х гг. XVIII столетия Останкино –
центр большого дворянского владения. Вскоре оно приобретает
новое качество, превращаясь в усадьбу, приспособленную для
летнего проживания без особой роскоши, но с тем комфортом,
который должен соответствовать статусу ее высокородных хозяев.
В феврале 1790 г. владелец отказывается от идеи создания в
Останкино экономически выгодного хозяйства и превращает
усадьбу в парадную резиденцию с ярко выраженным театраль-
ным уклоном. По всей видимости, это окончательно «ставит
крест» на развитии сельскохозяйственной деятельности и делает
крестьян частью механизма поддержания огромного сугубо
дворцового комплекса и его служб. В результате в останкинской
вотчине обрабатывалось только 6,2% общей земельной пло-
щади 103.
В таком качестве Останкино встретило середину XIX столе-
тия. Последствия разорения, понесенные в период французской
оккупации и в результате неуклонного заката дворянского века,
привели к тому, что усадьба постепенно превратилась в «мерт-
вый музей» 104 . К середине столетия в селе насчитывалось
102 Дедюхина В. С . История формирования села Останкина // Проблемы ис-
тории СССР. Вып. X. М., 1979. С. 76–84.
103 Щепетов К. Н. Село Останкино и его окрестности. М ., 1952. С. 26.
104 Там же. С. 46.

39
40 дворов, где проживало около 380 человек 105. В то же время в
деревне Коптева, расположенной на самой окраине пригород-
ной зоны конца XIX в., было 39 дворов 106.
Жители Останкино, по наблюдениям современника, охотнее
многих других и в большом количестве сдавали на лето дачи моск-
вичам 107, что происходило главным образом из-за категоричного
нежелания графа терпеть на своих землях не только промышлен-
ные, но и крупные кустарные предприятия. Благодаря этому село
приобрело репутацию тихого, «здорового», недалекого и при
этом достаточно цивилизованного места загородного отдыха.
Останкино было, бесспорно, наиболее яркой, но не единствен-
ной парадной дворянской резиденцией на окраинах Москвы. По
мнению таких известных знатоков истории Московской земли
как С. В . Бахрушин и С. К. Богоявленский, главной функцией
подмосковных усадеб стало предоставление высшей знати воз-
можности находиться вблизи двора 108 . Эту мысль развивала
Н. В . Разоренова, которая обращала внимание на то, что для при-
городных усадеб второй половины XVII в. «характерно отсут-
ствие значительного хозяйства». Их владельцы содержали свои
села «на средства, которые получили на государственной службе,
или от других своих доходных вотчин»109. Таким образом, в самой
структуре экономического устройства значительной части при-
городных сел коренились причины отсутствия товарного сель-
ского хозяйства, что впоследствии во многом предопределило
особенности процессов урбанизации данных территорий.
К этой же группе поселений можно отнести расположенное
западнее за Тверской заставой, в пяти верстах от города по
105 Нистрем К. М . Указатель селений и жителей Московской губернии. М.,
1852. С. 54 .
106 Топографическая карта окружности Москвы, снятая офицерами квартир-
мейстерской части 1818 года. М., 1823.
107 Захаров М. П. Указ соч. С. 304.
108 Бахрушин С. В., Богоявленский С. К. Подмосковные усадьбы XVII века //
История Москвы. Т . 1 . М., 1952. С. 526.
109 Разоренова Н. В . Ближайшее Подмосковье в XVII–XVIII веках // Русский
город. Вып. 2 . М., 1979. С. 154.

40
Санкт-Петербургскому шоссе, село Всехсвятское 110 . Возникшее
не позднее XV в. под именем Святые Отцы, оно неоднократно ме-
няло владельцев – представителей знатнейших дворянских ро-
дов. Так, одним из первых и наиболее известных хозяев был
двоюродный брат великого князя Ивана III – Иван Патрикеев 111.
Не позднее конца XVII в. село стало такой же загородной рези-
денцией бояр Милославских, как и Останкино – князей Черкас-
ских (позже Шереметевых). По писцовым книгам этого времени
во Всехсвятском числится «двор боярский, а в нем живет прика-
щик, да двор конюшенный и скотный с всяким дворовым строе-
нием». Всего в селе и на мельнице насчитывалось «дворовых,
кабальных и задворных людей и поваров 44 человека» 112.
По смерти боярина и его дочери владение перешло к ее мужу,
одному из ближайших сподвижников Петра I имеретинскому
царевичу Александру Арчиловичу, и закрепилось за его родом,
сохранив значение престижной загородной резиденции. По пе-
реписным книгам 1704 г. в селе находились «двор царевичей,
двор псарский, двор задворного человека, двор дворового чело-
века, 20 дворов крестьянских, двор плотников и двор печников,
всего 31 двор, в них проживает 119 человек»113.
Отметим схожесть в хозяйственном положении обоих посе-
лений – Всехсвятского и Останкино. В обоих случаях больше
трети дворов названы некрестьянскими.
Ситуация мало изменилась и к середине столетия. В 1748 г.
село поделили между владевшими им совместно грузинскими
царевичами. С этого времени Всехсвятское превратилось в два
110 Хавский П. Указатель дорог от Кремля к заставам и границам Москов-
ского уезда. М., 1839. С. 1; Топографическая карта окружности Москвы сня-
тая офицерами квартирмейстерской 1818 года. М., 1823.; План столичного
города Москвы вновь снятый в 1859 году и гравированный при военно-топо-
графическом депо в 1862 году. СПб., 1862.
111 Ефремов А. В. , Зайцев М. С., Козырев И. И. Всехсвятское // Северный
округ Москвы. М., 1995. С. 101.
112 Там же. С. 56.
113 Там же. С. 56.

41
отдельных поселения 114 с общей численностью 291 крестьянин и
169 дворовых людей 115 . Интересно, что количество последних
разнилось в том и другом случае только на одного человека. В то
же время разница при разделе крестьян составила 83 человека.
Это позволяет предположить, что село продолжало выполнять в
первую очередь роль подмосковной резиденции. Тем более, что
один из бывших совладельцев, Георгий Бакарович (Александро-
вич), наряду с «поновлением» старого зимнего дворца, выстроил
новый – летний. Рядом расчистили для гуляний рощу и разбили
роскошный сад с редкими деревьями и цветами. Специально для
его поддержания было создано большое оранжерейное хозяй-
ство. За дворцом устроили английский парк. Немалые средства,
необходимые для строительства, брались за счет не только дохо-
дов сельчан, но и крепостных других поместий, в первую оче-
редь – торгового села Лыскова116.
По девятой ревизии 1850 г. в селе проживало всего 120 человек
мужского и 124 – женского пола в 35 дворах 117. Следовательно, за
прошедшее столетие развитие села, как хозяйственного орга-
низма, полностью отсутствует. Нет ничего удивительного в том,
что уже в первой половине XIX в. одна из двух частей перешла под
контроль Удельного ведомства. Тогда же в перечне владельцев по-
явились Толстые. В 1862 г. они продали свои владения государ-
ству 118 , но в поселении сохранились две общины и два
самоуправления. К 1852 г. здесь проживало 325 душ обоего пола в
32 дворах. О существовании фабрик или крупных ремесленных
производств в документах не упоминается119.
В первой половине XIX столетия жители «казенной» части
находят новый источник получения доходов. Среди них начинает
114 Малое Всехсвятское и Большое Всехсвятское.
115 Ефремов А. В. Зайцев М. С. Козырев И. И. Указ. соч. С . 105.
116 Токмаков И. Ф . Историко-статистическое и археологическое описание
села Всехсвятского Московской губернии и уезда. М., 1898. С. 21 –22 .
117 Ц ЦГАг. Москвы. Ф.54.Оп. 8.Д.494.Л.223об-233.
118 Зайцев М. С ., Козырев И. И. Указ. соч. С. 106.
119 ЦГА г. Москвы. Ф . 199. Oп. 1. Д. 194. Л. 80 об; Нистрем К. М . Указатель се-
лений и жителей Московской губернии. М., 1852. С. 26.

42
распространяться «дачный промысел». Этому способствует бли-
зость расквартированного на Ходынском поле шестого пехотного
полка. Многие офицеры в это время охотно нанимали крестьян-
ские дома на летнее время 120.
В четырех верстах от Тверской заставы, к востоку от Всехсвят-
ского и в некотором удалении от Петербургского шоссе, распола-
галось другое древнее поселение – сельцо Петровско-Зыкова
Известное с 1498 г. как владение Высокопетровского монастыря,
оно затем надолго исчезло из поля зрения современников. Веро-
ятно, в эти годы деревня обнищала, находилась на грани исчезно-
вения. Ее земли сдавались монастырем в пользование ряду лиц.
Одним из таких владельцев в 1623 г. стал князь Никита Барятин-
ский (Борятинский), который так же разместил здесь свою при-
городную резиденцию. При нем, по сообщению писцовой книги,
значительное пространство пахотной земли «лесом поросло» 121.
К концу XVIII столетия состоятельность жителей сельца из-
менилась мало. Так, в «Экономическом примечании» за 1800 г.
говорилось, что всего в Петровском-Зыкове 10 дворов, где прожи-
вают 76 человек обоего пола. Почва «иловата», урожаи хлебов и
трав «посредственные», крестьяне на оброке и активно промыш-
ляют «извозничеством». В целом местные жители характеризо-
вались как «зажитком посредственны»122.
В 1836 г. земли, расположенные в непосредственной близи от
Петровского парка, начали раздавать под дачи. Благодаря этому
место быстро стало своеобразным загородным районом столицы,
который пользовался популярностью у более чем обеспеченных
жителей «Первопрестольной». Цены на модные дачи здесь были
очень высоки. Это подтолкнуло власти провести перепланировку
сельца для выделения новых участков. Кроме того, близость
давно обжитого городской элитой дачного поселка в Петровском
парке привлекало москвичей снимать или покупать дачи
120 Путеводитель к знаменитым окрестностям московским ближним и даль-
ним. М., 1855. С . 35.
121 Ефремов А. В. Зайцев М. С . Козырев И. И. Петровское-Зыко во // Север-
ный округ Москвы. М., 1995. С. 82, 83.
122 Там же. С. 85.

43
поблизости, в Петровско-Зыкове. Уже в середине 50-х гг. XIX века
в поселении шла стихийная распродажа участков под застройку.
Крестьяне так же охотно сдавали дома на лето 123 . Здесь уже к
1867 г. существовал целый поселок, состоящий «из нескольких
улиц, наполненных небольшими дачами». Всего в середине сто-
летия в поселении значилось 14 дворов, где проживало более
90 человек обоего пола. Промышленных производств в деревне
не было 124.
В четырех верстах к северу от Петровско-Зыкова и в 7–8 вер-
стах от Тверской заставы находилась деревня Коптева125 – одно из
немногих пригородных поселений, не имевших прямого сообще-
ния с Москвой по регулярной дороге. Вместо этого к деревне шли
два проселка: один через Петровское-Зыкова, а другой от Всех-
святского.
Деревня эта в разные времена и в разных документах имено-
валась неодинаково. Среди ее названий – Семеновское, Сергиев-
ское, Григорьевское, Егорьевское. С XVI в. она известна как
пустошь. В этом незавидном состоянии, сменив ряд владельцев,
местность существовала около двух веков. Только во второй поло-
вине XVIII столетия ее приобрел коллежский секретарь Молча-
нов, заселил крестьянами и, подражая своим более родовитым
соседям, превратил в усадьбу.
Звание нового хозяина, соответствующее десятому классу по
«Табели о рангах», указывает на невысокую престижность владе-
ния и неудобство его местоположения 126 , лежащего вдали от
123 Ефремов А. В . Зайцев М. С. Козырев И. И. Петровское-Зыково // Север-
ный округ Москвы. М., 1995. С. 92, 94, 95.
124 Захаров М. П. Путеводитель по окрестностям Москвы и указатель их до-
стопримеча тельностей. М ., 1867. С . 307; Нистрем К. М. Указатель селений и
жителей Московской губернии. М., 1852. С . 66 .
125 Коптева одно из самых малоизученных и загадочных местностей в бли-
жайшем Подмосковье. (Видов К. А . Коптево // Северный округ Москвы. М.,
1995. С. 224 –231).
126 На примере художественных произведений XIX в. хорошо прослежива-
ется пренебрежительное отношение современников к чиновн икам, не под-
нявшимся выше этого звания. В частности, ими были, не сделавшие

44
Москвы и крупных дорог. Даже во второй половине XIX в. земли
Коптева продолжали оставаться огражденными от соседних по-
селений лесными массивами127. Молчанов покупал деревню, обя-
зуясь провести ее заселение. Следовательно, вплоть до этого
времени местность не отличалась не только активной, но и во-
обще какой-либо хозяйственной деятельностью.
Новый владелец не долго владел поместьем. Не позднее
1785 г. оно перешло к обладателю соседнего Всехсвятского – гру-
зинскому царевичу Георгию Вахтанговичу, который дал деревне
свое имя – Георгиевское. После его смерти, в 1786 г., усадьба по-
ступила в дворцовое ведомство наряду с другими поместьями, в
том числе и соседним Всехсвятским.
Из-за удаленности Коптева оно так и не стало пригородной
усадьбой-резиденцией грузинского царевича. Тем более, что ря-
дом находилось давно обжитое им Всехсвятское. Усадебные по-
стройки на планах носили характер скорее традиционный
(«вдруг барин наедет»), чем хозяйственный. Небольшие наделы
крестьян компенсировались их более независимым экономиче-
ским положением. Возможно именно в этом покоятся корни той
хозяйственной сноровки местных жителей, которая проявилась
впоследствии.
После погромов 1812 г., учиненных французскими мароде-
рами, Коптева не только быстро восстановилось, но и к сере-
дине XIX в. разрослось настолько, что часть крестьян перешло
жить в образовавшиеся в 1852 г. Коптевские выселки. На старом
месте в середине столетия оставалось 97 душ только мужского
пола (по другим данным 102 – мужского и 104 – женского). Про-
мышленных предприятий в поселении не было 128.
Менее чем в двух верстах к востоку от Коптева и в шести вер-
стах от ближайшей городской заставы располагалось село
карьеры, герои произведений И. А. Гончарова – Обломов («Обломов») и
Райский («Обрыв»).
127 План столичного города Москвы и его окрестностей (с обозначением кон-
ножелезных дорог). М., 1877.
128 Видов К. А. Указ. соч. С. 229, 230; Нистрем К. М. Указатель селений и жи-
телей Московской губернии. М ., 1852. С. 43.

45
Петровско-Разумовское. В его сторону вела Дмитровская дорога,
которая проходила невдалеке от поселения, но непосредственно
на территорию не заходила. Причина этого, по-видимому, в том,
что Петровско-Разумовское (как и Останкино) – древняя приго-
родная усадьба, хозяева которой дорожили покоем своих под-
московных владений. Местность эта на протяжении веков
неоднократно переходила из рук в руки представителей крупных
боярских родов. В писцовой книге 1623 г. говорится, что в деревне
(когда она еще именовалась «Семчина на реке Жабне») стоит
«двор вотчинников, живут деловые люди, двор крестьянский да
двор бобыльский, людей в них 3 человека» 129. По переписи 1646 г.
ситуация мало изменилась. Здесь та же боярская усадьба, при ко-
торой «3 бобыля в домовых людях и всего 13 дворов крестьян-
ских, людей в них 24 человека и 5 дворов бобыльских, в них
людей, и с тем, что живут на боярском дворе 8 человек» 130. В по-
следней четверти XVII в. в селении находился «двор становой»,
где жил приказчик и 4 человека конюхов, 5 крестьянских и 5 бо-
быльских дворов с 33 жителями 131.
В XVIII столетие деревня вступает уже как село Петровское,
мало меняя при этом свое хозяйственное назначение. По пере-
писи 1704 г. в усадьбе располагался «двор вотчинников» и в нем
«двор конюшенный и скотный». В это время непосредственно в
поселении значилось «12 дворов крестьянских» и 37 человек жи-
телей 132.
С переходом в середине XVIII в. во владения рода Разумовских,
Петровское получает приставку к названию и превращается еще в
одну парадную подмосковную резиденцию. Сюда к хлебосоль-
ному хозяину приезжают многочисленные гости. В имении возво-
дится огромный усадебный дом. Согласно моде того времени
129 Холмогоровы В. И. и Г. И . Исторические материалы о церквах и се-
лах XVI–XVIII столетий. Вып. 4. М ., 1885. С . 126.
130 Холмогоровы В. И. и Г. И. Указ соч. Вып. 4 . М., 1885. С . 126.
131 Добровольский А. С . Аверьянов К. А . Петровско-Разумовское // История
сел и деревень Подмосковья в XIV–XX веках. Вып. 3 . М., 1993. С. 141.
132 Аверьянов К. А . Петровское-Разумовское // Северный округ Москвы. М.,
1995. С. 263.

46
хозяевами так же обустраивается сад и парк, где появляются теп-
лицы, оранжереи, гроты, беседки, статуи. Выкапывается огром-
ный (даже по нынешним меркам) пруд. Для его устройства из
украинских имений графа в Москву было прислано три сотни кре-
стьян. Кроме этого при поселении находились все необходимые
службы, скотный двор, конный завод. По подсчетам современни-
ков, в Петровско-Разумовском насчитывалось около 80 различных
строений! 133 На обеспечение функций загородной усадьбы неиз-
бежно уходила не только основная часть сил жителей Петров-
ского, но и значительные дополнительные средства и руки.
После событий 1812 г. усадьба достаточно скоро восстанавли-
вается в прежнем качестве. Здесь уже в 1818 г. значится 19 дворов,
где проживают как крестьяне, так и дворовые люди 134.
В 1828 г. имение перешло в руки богатого московского апте-
каря фон Шульца. Новый владелец вырубил часть парка, продал
дома на вывоз или сдал их под дачи. Его усилиями на землях
усадьбы формировался пригородный поселок (около 20 дач) с
элитарным составом населения, носящий закрытый характер.
Ежегодно на лето сюда приезжали одни и те же люди – преиму-
щественно крупные московские коммерсанты 135. По-видимому,
из-за этого здесь прекратились популярные некогда гуляния
москвичей 136.
К 1852 г. постоянное население Петровского-Разумовского со-
стояло из 196 крестьян обоего пола и 26 дворовых. Также в посе-
лении временно проживала часть рабочих сургучного завода,
построенного мещанином Ложковым на землях села 137. Даже по-
сле того, как усадьба перешла к государству, и здесь 21 ноября
1865 г. открылась Петровская земледельческая и лесная
133 Аверьянов К. А . Петровское-Разумовское // Северный округ Москвы. М.,
1995. С. 264.
134 Топографическая карта окружности Москвы снятая офицерами квартир-
мейстерской 1818 года. М., 1823.
135 Аверьянов К. А. Указ. соч. С . 264.
136 Путеводитель к знаменитым окрестностям московским, ближним и даль-
ним. М., 1855. С . 41.
137 Нистрем К. М. Указатель селений и жителей Московской губернии. М.,
1852. С. 66.

47
академия, на ее территории продолжали возникать дачи из
числа самых дорогих в Подмосковье.
Практически напротив Петровско-Разумовского, по другую
сторону Дмитровской дороги, находилась деревня Марфина. Рас-
положенная в четырех верстах от Бутырской заставы, она, как и
соседнее Останкино, лежала вдали от крупных магистралей.
Связь с городом осуществлялась по двум местным магистралям,
идущим от Троицкой и Бутырской застав.
Марфина известна с XIV в. сперва как вотчина бояр Вельями-
новых, а затем в качестве владения Богоявленского монастыря. К
концу XVI в. деревня пришла в полное запустение и в писцовых
книгах 1576–1578 гг. фигурировала в качестве пустоши, «где
пашни лесом поросли» 138 . Ситуация не выправилась и к
началу XVIII в. В 1704 г. – это небогатая монастырская вотчина с
населением в 17 человек 139. Марфина, незначительно отдаленная
от города (всего четыре версты), но расположенная в стороне от
крупных дорог, развивалась крайне медленно. За 34 года своей
дальнейшей истории количество дворовладений здесь выросло
всего лишь на две единицы.
В 1852 г. в сельце не значилось ни одного промышленного за-
ведения, но население, по-видимому, хоть и числилось крестья-
нами, активно занималось ремесленным промыслом, так как в
«Указателе» К. Нистрема поселение фигурирует под названием
Марфина-Слободка 140.
Следующей за Бутырской по линии Камер-Коллежского вала
располагалась Крестовская застава. В трех верстах к северу от нее
на дороге, ведущей к Останкино, лежала деревня Марьина. В хо-
зяйственном плане она составляла единое целое с подмосковной
усадьбой Шереметевых. В наши дни деревня больше известна
благодаря одному из московских урочищ – Марьиной роще, воз-
никшей на ее землях. В конце XVI в. здесь была пустошь,
вXVIIIв. –
селение Бояркино, которое называли так же и
138 Разумневич И. Марфино // Россия молодая. 1995. No 7 . С . 35.
139 Указ. соч. С. 35–36.
140 Нистрем К. М . Указатель селений и жителей Московской губернии. М.,
1852. С. 54 .

48
слободой Марьина, так как важное место в хозяйственной дея-
тельности местного населения занимало ремесло 141. Здесь про-
живали представители самых разнообразных неземледельческих
профессий: резчики, позолотники, иконники, котельщики, сле-
сари, столяры, оловянишники, точильщики шпаг, сапожники,
чеканщики 142.
Уже в XVII в. местечко было заселено «безпашенными бобы-
лями», которые, занимаясь разными ремеслами, обслуживали
усадебные нужды хозяйства князей Черкасских143. Т а к , в д о к ум е н-
тах 1646 г. говорилось, что «в деревне Марьиной слободе» 80 дво-
ров «бобыльских безпашенных», людей в них 202 человека,
которые «кормятся в Москве всякими промыслами» 144.
Население не привлекалось к работам на земле и в период,
когда слобода принадлежала Шереметевым145. Именно Марьин-
ские резчики выполняли ответственное задание по отделке дома
и театра в Кусково, а также принимали участие в строительстве
дворца в Останкино. Отсутствие заметного сельского хозяйства
подтверждается и картографическими источниками. Изданные в
разное время планы не указывают на существование вокруг села
пашни или крупных огородов 146.
К середине XIX в. в поселение сохранялся весь перечень про-
мыслов. Кроме старых, возникли более современные, соответ-
ствующие потребностям широкого городского потребителя.
Например, шитье лайковых перчаток, которым занимались жен-
щины 147 . Это обстоятельство, а также наличие поблизости
141 Одно из значен ий понятия слобода – поселение вблизи города с ремес-
ленн ым характером деятельности.
142 Виноградов К. Я. Деревня Марьино. М., 1929. С. 3, 4, 6.
143 Разоренова Н. В. Указ. соч. С . 154 .
144 Холмогоровы В. И. и Г. И. Исторические материалы о церквах и селах
XVI–XVIII столетий. Вып. 5 . М., 1887. С . 9.
145 Щепетов К. Н. Указ. соч. С. 26.
146 План царствующего града Москвы с показанием лежащих мест на трид-
цать верст в округе. СПб., 1763; План столичного города Москвы и его окрест-
ностей (с обозначен ием конно-железных дорог). Составлен по последним
данным межевым инженером Травиным. СПб. 1877.
147 Виноградов К. Я. Указ. соч. С . 8.

49
обширного московского рынка оказывало благоприятное влия-
ние на жизнь слобожан. Даже после наполеоновского разорения
в селе наблюдался заметный рост. Однако для Марьина, как и
всей усадьбы, приближался период экономического упадка. Так,
если в 1818 г. в здесь значится 31 дворовладение, то уже к сере-
дине столетия их количество заметно уменьшилось и составляло
21 двор148. Причиной, по всей видимости, являлось нарастающее
промышленное развитие страны. Но на землях Марьина про-
мышленных заведений не было, а у жителей сохранился мелко-
ремесленный характер деятельности.
Немногим восточнее Марьина проходила древняя Троицкая
(Ярославская) дорога, берущая свое начало от Крестовской за-
ставы. Вдоль нее в трех верстах от городских границ расположи-
лись дома села Алексеевского. За многовековой период своей
истории 149 оно побывало в собственности как высокородных
светских, так и духовных владельцев (боярина Свибло, митропо-
лита Ионы, Чудова монастыря, князей Трубецких и др.) 150. По
всей видимости, Алексеевское не выбивалось из числа привиле-
гированных пригородных усадеб, какими были Всехсвятское,
Останкино и пр.
После смерти княгини А. В . Трубецкой, в 1670 г., село при-
писали к дворцовому ведомству. Существовавший ранее ха-
рактер пригородной усадьбы не только не ослаб, но, напротив,
получил новое развитие. Здесь был выстроен знаменитый не-
когда путевой дворец русских царей 151. Известий о последую-
щей истории Алексеевского немного. Дворцовое хозяйство
здесь со временем пришло в запустение 152, чего нельзя сказать
148 Нистрем К. М . Указатель селений и жителей Московской губернии. М.,
1852. С. 53.
149 Село Алексеевское возникло не позднее второй половины XIV столетия.
150 Аверьянов К. А. Алексеевское. История сел и деревень Подмосковья в
XIV–XX веках. Вып. 2 . М., 1992. С. 6 –8.
151 Разоренова Н. В . Ближайшее Подмосковье в XVII–XVIII веках // Русский
город. Вып. 2 . М., 1919. С. 151.
152 Об этом свидетельствует разрушение дворца и церкви «Алексея божьего
человека», которые в XIX в. были разобраны.

50
о самом поселении. Спустя всего 6 лет после разгрома 1812 г. в
Алексеевском отмечено 33 дворовладения 153.
В конце XVIII в. через земли села прошел Мытищинский во-
допровод, а в 1830 г. здесь была построена водокачка. Обслужива-
ющий персонал набирался из числа местных крестьян, что не
являлось редкостью для Подмосковья. Так, при проведении Ни-
жегородской железной дороги часть жителей деревни Новая Ан-
дроновка перешла в разряд путейных рабочих 154. Таким образом,
уже к середине XIX в. возведение «муниципальных предприятий»
в немалой степени способствовало изменению условий жизни и
характера деятельности крестьян ближнего Подмосковья.
К середине XIX столетия Алексеевское – большое село, где про-
живает более 320 человек в 45 дворах155. Местные жители, как и их
соседи, сдавали на лето дома горожанам, но не так активно, как это
было в Останкино и Петровском-Зыкове. Близость города, более
независимое положение удельных крестьян и исчезновение вместе
с дворцом убыточного усадебного хозяйства 156 способствовали
развитию промышленности. В 1852 г. на землях села работали
шесть фабрик: олейная – Привалова, сандальная – Барханова, бу-
магокрасильная – Ниргауза, шерстопромывная – Мухина, отбель-
ная – Константинова и «клеенная» – Чернышева 157.
Менее чем в 500 саженях к северу по Крестовской дороге от
Алексевского начинались дворы сельца Ростокино 158 . Впервые
153 Топографическая карта окружности Москвы, снятая офицерами квартир-
мейстерской части 1818 года. М ., 1823.
154 ЦГАг. Москвы. Ф.54.Оп. 147.Д.72.Л.боб.
155 Нистрем К. М. Указатель селений и жителей Московской губернии. М.,
1852. С. 13.
156 Стоит оговориться, что хозяйство загородных усадеб, в том числе и удель-
ных, могло иметь и производительный характер. Например, садоводческая
специализация Коломенского. Но этому способствовали глубокие тради-
ции и природные условия. Жители Алексеевского были лишены и того и
другого.
157 Нистрем К. М. Указатель селений и, жителей Московской губернии. М.,
1852. С. 14,
158 В отличии от своих соседей Ростокино стало частью Москвы очень
поздно – только в 1935 г., хотя территория сельца была охвачена трассой

51
оно упоминается во второй четверти XV в. как боярская вотчина.
Его владелец Михаил Борисович Плещеев постригся в монахи
Троице-Сергиевского монастыря, к владениям которого Росто-
кино отошло в 1468 г. после смерти хозяина 159.
До Смутного времени начала XVII в. – это богатое монастыр-
ское село. Многочисленные заливные луга стали причиной созда-
ния здесь «коровьего двора», где расположили монастырское
стадо. Но главной деятельностью крестьянства оставались хлебо-
пашество и многочисленные повинности перед монастырем 160. С
переходом в разряд экономических (государственных) крестьян
численность населения несколько уменьшилась, но при этом вы-
росло количество самостоятельных хозяйств. Наряду с земледе-
лием большая часть местного населения стала активно искать
источники дополнительных доходов в городе. Мужчины занима-
лись извозом, содержали постоялые дворы, а женщины вязали
на продажу. В середине XIX в. в селении было уже 34 двора, где
проживало 222 человека обоего пола 161.
Особенностью развития поселения было то, что на его землях
шло формирование одного из самых крупных промышленных
комплексов ближайшего Подмосковья. В 1852 г. здесь расположи-
лись производственные здания двух крупных для того времени
фабрик: ситцевой Молчанова и бумагопрядильной Кузнецова162.
Окружной железной дороги. Это дает нам право для отнесения ее к группе
пригородных поселений. Однако помимо формальных оснований есть и
фактические. Так, благодаря развернувшемуся здесь активному фабрич-
ному строительству, п роцессы урбанизации протекали на землях Росто-
кино не менее активно, чем в других поселениях. Кроме того, из-за своих
тесных связей с городом сельцо (официально) и окрестные фабрики (факти-
чески) достаточно быстро попали в зону ответственности городской поли-
ции. Подробнее речь об этом во второй главе.
159 Бугров А. В ., Сорокин Н. В . Ростокино // История сел и деревен ь Подмос-
ковья в XIV–XX веках. Вып. 10. М., 1995. С . 42, 43.
160 Бугров А. В ., Сорокин Н. В . Ростокино // История сел и деревен ь Подмос-
ковья в XIV–XX веках. Вып. 10. М., 1995. С . 43, 44.
161 Там же. С. 46.; Холмогоровы В. И. и Г. И. Исторические материалы о церк-
вах и селах XVI–XVIII столетий. Вып. 5. М., 1887. С . 10.
162 Нистрем К. М . Указатель селений и жителей Московской губернии. М.,
1852. С. 72 .

52
Их росту будут способствовать как вышеназванные факторы, так
и непосредственная близость Московско-Ярославско-Архан-
гельской железной дороги. Используя ее основную магистраль
и внутригородские «передаточные ветви», можно было перево-
зить товар и доставлять сырье в любом направлении. Кроме
того, благодаря протекавшей через сельцо речке Яузе, решалась
проблема утилизации промышленных отходов, – земские ор-
ганы поднимали вопрос о загрязнении реки и грунтовых вод163.
За дворами крестьян Ростокино к западу от Троицкой дороги
начинался проселок. Пройдя чуть более 500 сажень, он проходил
через территорию сельца Леоново. Отдаленное от границ города
более чем на семь верст, оно не только располагалось в стороне
от больших дорог, но и было отрезано от соседей полосой ле-
сов164. В результате вплоть до конца XIX в. поселение оставалось
далекой окраиной, «медвежьим углом». Не случайно в
конце XVI в. – это пустошь, где «пашня поросла в кол и жердь»165.
Только с начала XVII в. (приблизительно с 1626 г.) здесь раз-
вивается усадебное хозяйство князей Хованских 166 . Леоново
эволюционирует по пути таких поселений, как Останкино или
Всехсвятское. В связи с этим главная деятельность населения
также оказалась направлена на поддержание усадебного
комплекса. Известно, что в 1678 г. здесь в двух помещичьих
дворах проживали «дворовые люди». Кроме них, в селе значи-
лись 15 человек в шести дворах, три – с «задворными людьми» и
столько же с «кабальными» 167.
В начале нового времени положение дел мало изменилось. В
1704 г. в Леонове, помимо хором боярина, было 9 дворов, где
163 ЦГА г. Москвы. Ф . 11 . O п. 1. Д . 1231, 1232, 1234, 1255; Поселковая жизнь
в 1910 году // Экономическо-статистический сборник. Вып. 1. М., 1911.
С. 74–77 .
164 В отличие от так же достаточно удален ного села Всехсвятского
165 Нефедов А. В . Леоново // История сел и деревень Подмосковья в XIV–
XX веках. Вып. 2. М., 1992. С. 64.
166 Так же представителей знатного рода, который берет начало от великого
князя литовского Гедимина.
167 Холмогоровы В. И. и Г. И. Исторические материалы о церквах и селах
XVI–XVIII столетий. Вып. 5 . М., 1887. С . 124 .

53
проживали «задворные» люди 168. К первой четверти XIX в. число
дворовладений сокращается до трех 169 . Французы не успели
сжечь село, и поэтому о сокращении поселения, как следствии
разорения, говорить не приходится. Скорее всего, дело в другом.
Известно, что сохранявшаяся отдаленность и замкнутость Лео-
нова импонировала последнему владельцу
П. Г. Демидову, который поддерживал существование исчеза-
ющего поселения. Об этом свидетельствует то обстоятельство,
что закрытая по решению владельца местная Ризоположенче-
ская церковь не была открыта после его смерти в 1822 г. К 1859 г.
она пришла в полное запустение 170 , разделив участь села и
усадьбы. К . Нистрем, составлявший «Указатель селений и жите-
лей уездов Московской губернии», просто «забыл» дать статисти-
ческую справку о Леоново171. Удаленная от города местность не
привлекала к себе в то время даже дачников. Путеводители, из-
данные уже в середине столетия, обходили Леоново своим вни-
манием, ограничиваясь исторической справкой или «яркой»
характеристикой – поселение «с уничтоженною церковью» 172.
В 1825 г. Леоново перешло в собственность И. П . Кожевни-
кова, «первостатейного купца». Он приобрел здесь значитель-
ную часть земли за достаточно небольшую сумму – 30 тыс.
рублей. Первоначально наследники Демидова продали усадьбу
другому владельцу, выручив за нее 120 тыс. рублей. Разница
наглядно демонстрирует реальную стоимость владений 173. Но-
вый хозяин в отличие от своих дворян-предшественников с
168 Нефедов А. В. Указ. соч. С . 66.
169 План столичного города Москвы и его окрестностей (с обозначением
конно-железных дорог). М ., 1877.
170 Сорок сороко в. Москва в границах 1917 года. Том. 3 . М ., 1995. С. 67.
171 Нистрем К. М. Указатель селений и жителей уездов Московской губернии
М., 1852. С. 43.
172 Захаров М. П. Путеводитель по окрестностям Москвы и указатель их до-
стопримеча тельностей. М ., 1867. С . 10; Путеводитель к знаменитым окрест-
ностям московским, ближним и дальним. М., 1855. С. 37.
173 Дело не в разнице курсов серебряных и бумажных денег, а в том, что ка-
зенная палата утверждала сделку с покупкой имущества только в случае рас-
платы бумажными деньгами.

54
самого начала поступил в духе времени – вырубил лес, а в уса-
дебных строениях разместил фабрику.
Восточная и юго-восточная окраины города
Следующей за Троицкой по линии Камер-Коллежского вала
шла Сокольничья застава 174, которая связывала Москву с одним
из самых любимых москвичами мест загородного воскресного от-
дыха – Сокольничьей рощей. Хотя отсюда не начиналось ни од-
ной крупной магистрали, двигаясь по Оленьему валу (северной
части Камер-Коллежского вала), можно было быстро и удобно
добраться до села Богородского. Оно примыкало к Сокольникам,
но лежало в отдалении от дорог. Другой путь до его дворов шел
левым берегом Яузы от Преображенской заставы – первой на во-
сточной линии вала 175. Село Богородское отстояло от него при-
мерно в двух верстах к северу.
Поселение существовало на этом месте, по крайней мере, с
XIV–XV вв. Вероятно, со второй половины XVII столетия оно
стало монастырским 176 . Неплодородная земля препятствовала
развитию производства: размеры поселения вплоть до
начала XIX в. составляли не более 9 дворов 177.
С начала XVIII столетия история Богородского – это история
промышленного подмосковного села. В 1704 г. здесь был возведен
казенный бумажный завод, к которому приписали все семь дво-
ров. Вскоре на предприятии ввели вольнонаемный труд, а кре-
стьян возвратили к сельскохозяйственной деятельности. Однако с
ростом производства местные жители все больше втягивались в
текстильный промысел: «льнопрядение»,
«ткачество по
холсту». Наибольшее развитие эта тенденция получила после
1764 г.,
когда жители села были переведены из разряда
174 К ней вела Краснопрудная улица.
175 К ней вели улицы Красносельская, Матросская и Преображенская.
176 Холмогоровы В. И . и Г. И. Указ. соч. М., 1886. Вып. 5 . С . 192.
177 Бугров А. В . Богородское // История сел и деревень Подмосковья в XIV–
XX веках. Вып. 6 . М ., 1994. С. 16.; Топографическая карта окружности
Москвы, снятая офицерами квартирмейстерской части 1818 года. М ., 1823.

55
монастырских в разряд экономических (государственных)
крестьян. Одновременно возросло притяжение со стороны разви-
вавшегося по соседству мануфактурного производства. Промыш-
ленные здания занимали к тому времени уже обе стороны Яузы.
Росло количество дочерних предприятий 178.
В середине столетия бурно развивающееся дачное строитель-
ство, полностью освоило пространство Ширяева поля за Соколь-
никами и вышло к Яузе напротив земель села Богородского.
Путеводитель 1855 г. упоминает о существование в селе первых
дач. Причем это не специально приспособленные здания, а про-
стые «крестьянские домики», но, как отмечает автор, они «окру-
жены лесом, там довольно приятно жить» 179. Все это указывает на
то, что в поселении складываются необходимые условия для раз-
вития дачного промысла.
В одной версте от города на Стромынской дороге располага-
лось село Черкизово, известное с XIV в. как владение Чудова мо-
настыря, и хозяйственный центр его вотчины в древнем
Васильцове стане. Земля здесь «средняя», то есть чуть лучше, чем
в соседнем Богородским. Поэтому наибольшую прибыль прино-
сили покосы по берегам Яузы 180. В качестве монастырского села
Богородское существовало вплоть до секуляризации церковных
земель при Екатерине II.
В первой половине XIX в. здесь начался бурный хозяйствен-
ный рост. Поселение выросло с 21 дворовладения в 1818 г. 181
,до
429 – в 1852 г. Тогда в селе проживало только мужчин – 2 тыс.
613 человек 182.
178 Бугров А. В . Богородское // История сел и деревень Подмосковья в XIV–
XX веках. Вып. 6. М ., 1994. С. 15 –17; Он же. Восточный административный
округ. М., 1995. С . 10–11.
179 Путеводитель к знаменитым окрестностям московским, ближним и даль-
ним. М ., 1855. С. 59.
180 Бугров А. В . Богородское // История сел и деревен ь Подмосковья в XIV–
XX веках. Вып. 6. М., 1994. С . 42.
181 Топографическая карта окружности Москвы снятая офицерами квартир-
мейстерской 1818 года. М., 1823.
182 Московская губерния // Список населенных мест Российской империи.
Т.XXIV.СПб., 1862.С.3.

56
Местное население традиционно искало дополнительные ис-
точники доходов в занятиях ткачеством и прядением. Это в нема-
лой степени способствовало как развитию мануфактурного
производства в соседнем Богородском, так и появлению по бере-
гам Хапиловского пруда (в южной части села Черкизова) целого
ряда небольших промышленных предприятий, рассчитанных на
несколько десятков рабочих183.
Рост численности местных жителей вел к расширению терри-
тории поселения. По выражению современников, на землях Чер-
кизова происходило превращение местности в «одну большую
фабрику». Не имея возможности развиваться на восток, за реку,
где лежали болота, территория села росла в сторону Москвы, со-
кращая разделяющее их пространство184. Уже в середине столе-
тия о Черкизове писали как о поселении, расположенном «в
черте города у Преображенской заставы» 185.
Развивающийся промышленный район мало интересовал
дачников, поэтому авторы путеводителей либо обходили его
вниманием, либо ограничивались обязательной для их жанра ис-
торической справкой 186.
Далее к югу от Черкизова по линии Камер-Коллежского вала
находились Семеновская и Проломная заставы. Территории, рас-
положенные за ними, являлись по преимуществу землями го-
родского выгона и не входили в состав пригородных поселений.
Ближайшее из них – деревня Новая Андроновка – лежала за сле-
дующей Рогожской заставой на Владимирской (Большой Бого-
родской) дороге. Это поселение по сей день одно из самых
малоизученных. О нем почти ничего не писали даже
183 Бугров А. В . Богородское // История сел и деревень Подмосковья в XIV–
XX веках. Вып. 6. М., 1994. С. 46.
184 План столичного города Москвы вно вь снятый в 1859 году и гравирован-
ный при военно-топографическом депо в 1862 году. СПб., 1862.
185 Захаров М. П . Путеводитель по окрестнос тям Москвы и указатель их до-
стопримечательностей. М ., 1867. С . IV.
186 Путеводитель к знаменитым окрестностям московским, ближним и даль-
ним. М., 1855; Захаров М. П. Указ. соч. С. 177; Фейгин Л. А. Спутник дачника
по окрестностям Москвы, замечательным по условиям дачной жизни и в ис-
торическом отношении. М., 1888. С. 29.

57
современники. Упоминание о населенном пункте с таким или по-
хожим именем, располагавшемся в этом месте, отсутствует как в
работе Н. В. Разореновой, так и В. С . Кусова, нет его и в работе
С. К. Романюка 187.
Вполне возможно, что Новой Андроновке предшествовала су-
ществовавшая где-то вблизи Москвы, на Богородской дороге де-
ревня Андроново, или «новое Анино», которая упоминается в
документах XVII–XVIII вв. 188 Скорее всего Новую Андроновку
обосновали на выгонных землях Москвы переселенцы. Располо-
жившись на городской земле, деревня стала своеобразной «соб-
ственностью» «Первопрестольной» столицы, что привело к
существованию устойчивых и тесных связей между ними.
К середине XVIII столетия это было поселение, которое не
уступало по размерам усадебной площади такой крупной де-
ревни, как Хохловка 189. К этому времени территория Новой Анд-
роновки подошла вплотную к землям города 190 . В отличие от
других пригородных сел и деревень вокруг поселения не было
пашни. Его окружали большие пространства московских выпа-
сов и огородов191. Это говорит об отмирании или полном отсут-
ствии здесь традиционной сельскохозяйственной деятельности.
В отличие от большинства пригородных сел и деревень в Но-
вой Андроновке почти не развивался дачный промысел. Деревня
не упоминалась в путеводителях по местам летнего загородного
отдыха 192 . Одна из причин – чрезвычайная близость города и
187 Разоренова Н. В . Указ. соч. С . 143–160; Кусов В. С. Земли современной
Москвы при государях Иоанне и Петре. 1682–1696. М., 1998. С . 7. Карта; Ро-
манюк С. К . По землям московских сел и слобод. Т . 2. М., 1999.
188 Разоренова Н. В. Указ. соч. С . 160.
189 План столичного города Москвы вновь снятый в 1859 году и гравирован-
ный при военно-топографическом депо в 1862 году. СПб., 1862.
190 Там же.
191 План столичного города Москвы вновь снятый в 1859 году и гравированный.
192 Путеводитель к знаменитым окрестностям московским, ближним и даль-
ним. М., 1855; Захаров М. П. Указ. соч. С . 177; Долгорукий В. Путеводитель
по Москве и ея окрестностям. М., 1872; Фейгин Л. А. Спутник дачника по
окрестностям Москвы, замечательным по условиям дачной жизни и в исто-
рическом отношении. М., 1888. С . 29.

58
возникновение (во второй половине столетия) на территории по-
селения крупных промышленных заведений. Однако данное об-
стоятельство позволило крестьянам искать источники своих
доходов в ином виде деятельности. В середине XIX столетия они
могли сдавать квартиры малоимущим москвичам, чем занима-
лись очень активно уже в 80-е гг. 193 Начало этого занятия могло
быть связано с тем обстоятельством, что вблизи поселения, прак-
тически на его территории, располагался «Ново-Андроновский
рогожский полуэтап». Из документов «Московско-Нижегород-
ского особого конвойного отделения» видно, что фактически по-
стоянно рядом с арестованными находились члены «их
семейств». Так, на 7 марта 1865 г. их численность составляла 27 че-
ловек 194 . Сдача квартир постоянно прибывающим родственни-
кам осужденных могла дать начало этой деятельности.
Чрезвычайная близость Москвы, с которой деревня почти сли-
лась в 50-е гг. XIX в., способствовала заселению территории Но-
вой Андроновки выходцами из города.
К 1862 г. в Новой Андроновке насчитывалось 365 дворов, где
проживало в общей сложности 785 человек. Судя по тому, что в
поселении располагался раскольнический богадельный дом и
две православные церкви 195 , ее жители были людьми не бед-
ными. Значительная их часть относилась к старообрядцам, кото-
рые традиционно (по крайней мере, с конца XVIII в.) селились
вблизи Рогожской заставы 196.
К югу от Новой Андроновки располагались земли деревни
Хохловка. Поселение это, лежащее за Покровской заставой на
Коломенской (Касимовской) дороге, так же не пользовалось вни-
манием со стороны исследователей. В отличие от большинства
других, оно существовало в этих местах не с глубокой древности,
а лишь с первой половины XVIII в.
193ЦГАг.Москвы.Ф.54.Он.147.Д.2.Л.2об,33об.
194 ЦГАг. Москвы. Ф.199.Oп. 1.Д.116.Л.6.
195 Московская губерния // Список населенных мест Российской империи.
T. XXIV. СПб., 1862. С . 3.
196 История Москвы с древнейших времен до наших дней. T . 2 . М . , 1997. С . 14;
Богатырев П. И . Московская старина // Московская старина. М ., 1989. С . 133.

59
Ее обитатели переехали в Московский уезд из Гжельской во-
лости Броницкого уезда приблизительно в 1825 г. 197 Местные жи-
тели не считались крестьянами, входил в разряд «сельских
мещан» и не подчинялись власти волостной уездной админи-
страции. В среднем только 19 человек из 100, проживавших здесь,
считали себя крестьянами.
Точных сведений о деятельности жителей Хохловки до сере-
дины XIX в. не сохранилось, но можно предположить, что изна-
чально она имела аграрный характер. Со временем «сельские
мещане» отходили от активного занятия земледелием, которое
вытеснялось в первую очередь торговлей и рядом других город-
ских промыслов. Летом население деревни много сил уделяло
своим огородам 198 , которые, по воспоминаниям П. И . Богаты-
рева, в середине XIX в. тянулись по обе стороны дороги до самой
Москвы 199. В это время население Хохловки состояло из 435 чело-
век (149 дворов)200.
Минуя Рогожскую, Покровскую, Спасскую (Крестьянскую)201
и Симоновскую заставы Камер-Коллежский вал выходил к ле-
вому берегу Москвы-реки. На другой стороне направление город-
ской черты менялось. «Границы муниципального правления»
пролегала теперь почти строго с востока на запад. Сообщение
197 Поселки, не состоящие в ведении волостного правления // Статистиче-
ский ежегодник Московского Губернского Земства 1885 года. М ., 1886. С . 4 .
198 Статистический ежегодник Московского губернского земства 1885 года.
М., 1886.С.2–4.
199 Богатырев П. И . Указ. соч. С . 159.
200 Статистический ежегодник Московского губернского земства 1885 года.
М., 1886. С. 18.
201 От Спасской заставы в полуверсте от города лежала деревня Дубровка, из-
вестная с XIV в. как вотчина соседнего Крутицкого архиерейского подворья.
В состав города поселение вошло позже чем ее соседи – только в 1923 г., то
есть «выше» хронологической отметки, принятой в работе. Кроме того, по
наблюдениям земских статистиков, даже в начале XX в. Дубровка (в отличии
даже от удаленного, но промышленного Ростокино) продолжала оста-
ваться – самым аграрным поселением из всех окружавших столицу (Огород-
ничество и садоводство в Московском уезде // Экономическо-статистический
сборник. Вып. 7. М., 1913. С . 1, 3.). Это позволяет нам вынести ее из числа
рассматриваемых сел, деревень и слобод.

60
города с землями уезда осуществлялось через Серпуховскую и
Калужскую заставы, названные по одноименным дорогам, беру-
щим от них свое начало.
Почти сразу за Серпуховской заставой (150–200 саженей)
начинались дворы села Даниловского, известного так же, как Да-
ниловская слобода.
Впервые село упоминается в актовом материале XV столетия.
Разрушенное в период Смутного времени, оно к середине
XVII века являло собой небольшое селение, которое «жило» паш-
ней и богатыми покосами. Но с этого же времени Данилово из-
вестно не только как село, но и в качестве пригородной слободы.
Изменение названия отражает, по-видимому, трансформацию
характера поселения из-за его близости с городом. Одно из про-
явлений этого – типичная городская застройка, которая наблю-
далась в слободе уже в начале XIX в. 202
После секуляризации церковных земель, в состав которых
вошли земли Данилове 203, и с приближением границ Москвы,
слобода все более активно приобретала индустриальный харак-
тер. К середине XIX столетия здесь вовсю шел процесс транс-
формации поселения в промышленный пригород. Однако в
1850-х
–
начале 1860-х гг . слобода еще не имела того значения,
которое было ей присуще после 1867 г., когда здесь основали
одно из крупнейших предприятий города – Бумагопрядильную
и ткацкую фабрику товарищества Даниловской мануфактуры. В
1859 г. в слободе размещалось два предприятия: плисовое и
суконное204. Несмотря на непосредственную близость промыш-
ленных заведений в поселении сохранялась крепкая крестьян-
ская община, члены которой не собирались отказываться от
аграрного характера своей деятельности. По воспоминаниям
И. П . Богатырева известно, что жителями слободы по-
202 Беляев Л. А. Даниловское // История сел и деревень Подмосковья в XIV–
XX веках. Вып. 5. М., 1994. С. 84, 86, 87.
203 Разоренова Н. В . Ближайшее Подмосковье в XVII–XVIII веках // Русский
город. Вып. 2. М ., 1979. С. 144.
204 План столичного города Москвы вно вь снятый в 1859 году и гравирован-
ный при военно-топографическом депо в 1862 году. СПб., 1862.

61
прежнему оставались «местные крестьяне», главным занятием
которых было огородничество 205.
Из застав, окружавших Москву, не названными остались
только четыре – Калужская, Дорогомиловская, Трехгорная, Прес-
ненская. За ними лежали поселения, которые стали частью го-
рода позже, поэтому они не могут быть рассмотрены в нашем
случае.
Москва и ее пригороды в период преобразований
Екатерины II
Кардинальная трансформация характера и структуры
города во второй половине XVIII в. Реформы Екатерины II,
предпринятые во второй половине XVIII в., качественно изме-
нили характер города и его структуру. В ходе них произошел пе-
реход от уходящей эпохи Средневековья, к городу Нового
времени; от крепости к привычному нам сегодня полифункцио-
нальному центру.
Осуществленное во второй половине XVIII столетие преобра-
зование являло собой комплекс реформ, целью которых являлось
наведение порядка в доставшемся средневековом городском
наследстве, не совпадавшем с реалиями современности. При этом
все преобразования были тесно взаимосвязаны. Наиболее извест-
ное из них так называемая, городская реформа (городская и соци-
альная реформа 206), опиравшаяся на «Грамоту на права и выгоды
городам Российской империи» (которую принято именовать «Жа-
лованной грамотой городам», хотя официально она так не называ-
лась 207 ) Екатерины II. При реализации данной программы
преобразований власти преследовали цель упорядочить разно-
шерстный состав городского населения, собрать многообразные
205 Богатырев И. П. Московская старина // Московская старин а. М ., 1989.
С.124.
206 Кафенгауз Б. Б . Город и городская реформа 1785 г. // Очерки истории
СССР. Период феодализма. Россия во второй половине XVIII в. М., 1956.
С. 151 –165.
207 Иванова Н. А., Желтова В. П. Сословное общество Российской империи
(XVIII — начало XX века). М., 2010. С . 363 .

62
слои в единое городского общество, ядром которого должны
были стать (по замыслу императрицы) наиболее активные его
представители в лице мещанства и купечества.
Административная (или административно-территориаль-
ная) реформа призвана была (помимо сугубо административных
задач, на которые в основном указывают исследователи) передать
в руки представителей «городских состояний» (городскому об-
ществу) необходимые институты, которые позволили бы им пе-
ренаправить общественный интерес обывателей на решение
городских нужд, и тем самым дать поселениям дополнительный
толчок развития.
Кроме того властями были предприняты небезуспешные по-
пытки определить перечень обязанностей городов (городских
функций) и создать необходимые структуры для их осуществле-
ния. Именно в это время в обязательном порядке в поселениях (в
соответствии с их официальным статусом) возникали торговые
дворы, присутственные места, профессиональные пожарные и
полицейские команды, учебные заведения и иные социальные
институты, а также театры и библиотеки и т. д. Показательно, что
многое из «устроенного» в те годы существует и по сей день, при-
чем нередко в том же качестве и на том де самом месте.
За период второй полвины XVIII столетия Екатерина II и ее
сановники создали основу города Нового времени – современ-
ного нам города. Именно в это время произошел окончательный
отказ от традиций и форм старого времени, которые себя уже из-
жили. Им на смену водились новые правила и формы.
Подобная трансформация не могла ни сказаться на характере
городского поселения. В том числе и на структуре его непосред-
ственной округи, включенной в городскую жизнь, и существую-
щих (как официально, так и фактически) на правах его
пригородов.
Пригороды Москвы екатерининского времени: харак-
тер и структура. XVIII в. является переломным в русского ис-
тории. Недаром за ним закрепилось понятие начало Нового
времени. Хотя процесс перехода был затянут и далеко не

63
завершен, но именно XVIII столетие демонстрирует процесс от-
хода от старого и прорастание нового.
Для российского государства эпохи Средневековья пригород
выступал как форма хозяйственно-административной зависимо-
сти меньшего поселения от большего. Типичный пример – при-
городы, находившиеся в подчинении у старшего города –
Новгорода, Пскова и др. На стыке эпох, каким и является по ха-
рактеру своему век восемнадцатый, эта форма продолжала суще-
ствовать и при необходимости даже использовалась властями
екатерининского времени в их реформаторской деятельности.
Так, например, при осуществлении административной ре-
формы, менее значимые центры приписывались на правах при-
города к главному административному центру. Для этого
периода понятия приписной город и пригород по своему харак-
теру являлись тождественными. При этом поселение «приго-
рода» не теряло официального статуса города, даже если его
«жители мещане пропитание свое получают от хлебопашества и
работою частию же производят по торжкам торговым промыс-
лом, касающимся вообще до крестьянства», как это было, напри-
мер, в 1775 г. в пригороде Серпухова Тарусе 208 . Для сравнения
численность жителей данных поселений «под общим названием
купцов» имело соотношение (соответственно) 2 233 и к 190 ду-
шам «мужеска пола» 209.
Согласно отчетам о деятельности обоих городов они высту-
пали как два самостоятельных поселения, но были едины в адми-
нистративно-финансовом отношении: «число душ в прежней
ревизии», категории населения по форме повинностей, общий
размер капитала, суммарный доход казны, получаемой с населе-
ния210; а также с питейных домов211. При этом административный
аппарат города-пригорода был сведен до минимума – всего
208 Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф . 16. Оп. 1.
Д. 926. Л. 3об.
209 Там же.
210 Там же.
211 РГАДА.Ф.16.Оп. 1.Д.926.Л.2.

64
1 бургомистр212. Аналогичная судьба была и у Воротынска, кото-
рый сделали «пригородом» города Перемышля 213.
Существует и другой пример – одновременно аналогичный и
принципиально иной – мощная Норская слобода. Она в отличие
от древнего, но захиревшего Воротынска, имела все основания
быть объявлена городом, но из-за близости к Ярославлю выде-
лять ей собственный уезд (как условие городского статуса того
времени) не имело смысла. В итоге ее оставили слободой и в этом
статусе сделали пригородом Ярославля214.
Собственно административно-территориальная реформа
была направлена на наведение порядка в пространственно-посе-
ленческой сети страны. В первую очередь это делалось за счет
утверждения новых принципов, положенный в основу ее органи-
зации: страна делится на равные по числу «ревизских душ»
уезды, в каждом из которых находился свой город – администра-
тивный центр с обязательным набором функций и институтов,
необходимых для их выполнения. Сохранение отголосков ста-
рины в виде городов-пригородов являлось мерой вынужденной,
связанной с характером переходного времени.
Другим условием формирования пригородов (в трактовке
данного исторического этапа) была сословная система, поро-
дившая свои формы городского пространства. В первую оче-
редь это доставшаяся от прошлого времени слобода, т. е .
замкнутое поселение, жители которой являлись представите-
лями одной тесно сплоченной группы. Характер ее мог быть
как сословным, так и профессиональным, и даже национально-
религиозным. Н. И. Костомаров выделял «слободы трех родов:
служилых людей, промышленников и... вообще поселян,
пользующихся льготами». При этом исследователь оговари-
вался, что освобожденные от тягот слобожане обязаны были
212 РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 926. Л. 3об.
213 РГАДА.Ф.16. оп. 1.Д.730.Л.5об.
214 РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 569. Л. 11.

65
«доставлять к царскому двору произведения своего труда и за то
пользовались облегченными льготами» 215.
Слободы существовали как самостоятельно, так и в качестве
частей городского пространства, формируя городской посад.
Под ним подразумевалась не укрепленная часть города, образо-
вавшаяся вокруг городских стен за счет сельских поселений 216, ко-
торые по мере развития города оказывались внутри его
территории. Такие же процессы прослеживались и в отношении
укрепленных монастырей 217.
В результате вокруг городов и в составе их посадов складыва-
лась разношерстная система расселения. Как пространственная,
так и социальная. Так, например, только вокруг Можайска даже
в середине XVIII в. существовало пять слобод. Крупнейшая из
них Большая горная имела почти 200 чел. населения обоего пола
«в 37 дворах» и 26 дес. усадебной земли 218 . Многие из слобод
(например, стрелецкие и иные аналогичные им сословно-про-
фессиональные) в середине XVIII в. были уже явном архаизмом.
На борьбу с ним и была направлена городская сословная ре-
форма Екатерины II, преследующая цель пересмотра и унифика-
ции сословно-пространственной структуры города, «устроение»
его «на новых основаниях».
Впрочем, даже Москва в этом отношении не только не явля-
лась исключением, но, напротив, из-за своей древности, населен-
ности и обширности давала яркий пример бытования давно
устаревшей сословно-пространственной организации. Напри-
мер, деление территории на «города»: Кремль, Китай, Белый и
Земляной. Но именно во второй половине XVIII столетия, уже
хорошо была различима тенденция стирания слободских гра-
ниц, и формирование единого городского пространства. Так
215 Костомаров Н. И . Очерки домашней жизни и нравов великорусского
народа в XVI и XVII столетиях. М., 1992. С. 134.
216 Кучкин В. А . Города Северо-Восточной Руси в XII–XV веках (Крепость и
посад; городское поселение) // История СССР. 1991. No 2 . С . 75–76.
217 Котошихин Г. К . О России в царствование Алексея Михайловича. М ., 2000.
С. 153.
218 РГАДА.Ф.1355.Оп. 1.Д.772.Л.6.

66
«граждане» Козельска попытались отказаться от обязанности
провести мощение улиц одной из городских слобод, и перело-
жить это на ее же жителей, указывая что они представляют собой
особую и обособленную категория населения. Для XVII в. это
было бы вполне уместно, но в XVIII в. власти губернии жестко
предписали главам Козельска провести работы повсеместно, а
также указали, что любая территория города является частью его
единого пространства219.
Для середины XVIII в. пригородами «Первопрестольной» вы-
ступали все земли, непосредственно примыкающие к ее офици-
альной границе того времени – черте Земляного города.
Исключение составляла только Бутырская слобода, которая при-
знавалась стоящей на земле Москвы220. При этом необходимо от-
метить, что не только «подгородная» черта, но и внутренние
пространство самого города не сливалось в единое целое. Постро-
енное на слободской системе, она разрывалось принадлежно-
стью этих территориальных общин к разным владельцам,
одним из которых выступала церковь. Проведенная Екатери-
ной II секуляризация сделало пространство города более одно-
родным. Последовавшая за этим социальная реформа
городского населения (т. н . городская реформа) еще больше
способствовало формированию единого пространства, т. к. ста-
вила своей целью создание «городского состояния» (жителей го-
родских сословий), органов общегородского самоуправления и
городского пространства. Собственно в результате этой ре-
формы и возникло единое городское пространство и городская
граница – т. е. муниципальная граница города 221. В данном ка-
честве она существует и по сей день.
В ходе формирования городской границы как муниципаль-
ной шел процесс и определения пригородной зоны. Ее можно
разделит на два типа. Первый – «территории, примыкающие к
городским землям, в том числе и к городскому выгону. Второй –
219 Полное собрание законов. Собрание I (ПСЗ-I). Т . XXVIII. No 21716. С . 981.
220 РГАДА. Ф. 16. Д . 575. Л. Часть I. 158–158об.
221 А значит и рубеж, за которым начинаются городские пригороды.

67
собственно городской выгон, оформленный на основании пара-
графа второго «Грамоты на права и выгоды городам Российской
империи» от 21 апреля 1785 г. 222 Согласно этому документу за го-
родом закреплялось право получить в собственность земельные
владения в границах отмежеванной за ним территории: «земли,
сады, поля, пастбы, луга, реки, рыбные ловли, леса, рощи, кустар-
ники, пустые места, мельницы водяные или ветреные; все оные
вообще и каждое порознь ненарушимо иметь, и оным пользо-
ваться мирно и вечно на основании законов, как внутри города
так и вне его». В случае застройки данных территорий (что зако-
нодательно было запрещено) город уже не мог получить новых
выгонов, ни от государства, ни в процесс покупки (параграф тре-
тий «Грамоты»)223.
Таким образом, выгонная территория становилась одновре-
менно неотторжимой частью городской черты, находящейся за
пределами основной муниципальной границы, и единственным
источником роста ее территории. В случае необходимости город
имел право лишь арендовать земли под выгоны, но распоря-
жаться ими в полной мере городское общество не могло 224 .
Именно это правило – наличие собственного выгона – и поро-
дило впоследствии такую форму как официальный пригород
Москвы, о котором речь пойдет ниже.
Показательно, что процесс этот также начался уже в преддве-
рии реформ Екатерины II. Еще в 1742 г. на землях будущих офи-
циальных выгонов Москвы был возведен Камер-Коллежский вал,
который, окружил город по периметру, поставив под контроль
все въезды и выезды. С этой целью на местах его пересечения с
дорогами были установлены заставы, которые служили пунк-
тами контроля и сбора торговых налогов, а также местами поли-
цейского надзора за всеми въезжавшими и покидавшими
«Первопрестольную Столицу». Как писал Екатерине II ее
222 Грамота на права и выгоды городам Российской империи (1785, 21 ап-
реля) // ПСЗ-I . Т. XXII No 16187. С . 359.
223 Там же.
224 Там же.

68
личный наместник и главнокомандующий в Москве граф
З. Г. Чернышев об установлении на заставах полицейского
надзора: «Дабы полиция известна была о приезжающих, времен-
ное пребывание имеющих и о выезжающих всякаго рода людей,
то не только при въезде в город, записываются все въезжающие и
выезжающие, но и предписано, что и как скоро кто в какой дом
для ночлегу въедет, той части хозяин того дому уведомлял нахо-
дящуюся в той части города полицейскую команду, которая еже-
дневно о сем извещает полицмейстера» 225.
Вид Московской заставы. Ф . Дюрфельдт.
Конец XVIII в. (фрагмент)
Таким образом, Камер-Коллежский вал уже в сере-
дине XVIII в. стал родоначальником не только официальной та-
моженной границы Москвы, но и вынесенной за пределы
муниципальной черты полицейской границы «Первопрестоль-
ной» столицы. Уже в первые годы XIX в. в ее черту входили тер-
ритории деревни Новая Андроновка и Даниловской слободы 226.
Тем самым была предпринята практика распространение «вто-
ричных» границ города, проявившая себя в последствии.
225 РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 575 . Часть I. Л. 12.
226 Там же. С. 160.

69
Фискальная граница Москвы Камер-Коллежский вал на карте города 1839 г.
(Moscow. Published under the superintendence of the Society
for the Diffusion of Useful Knowledge. Drawn by W.B . Clarke, archt.
Engraved by B.R. Davies. London University. London. 1836). (фрагмент)
Территории выгона (т. е . находящиеся в границах между Зем-
ляным городом и линией Камер-Коллежского вала) москвичи
второй половины XVIII в. стали именовать на западный манер
предместьями («в предместьях за Земляным городом» 227).
При этом данные пространства были не редко давно обжиты,
и продолжали активно осваиваться городом. Москва неизбежно
проникала в предместья-пригороды, трансформируя их под свои
интересы.
227 РГАДА.Ф.1355.Оп. 2.Д.120.Л.9.

70
Сохранилось несколько подробных описаний пригородной
территории с располагающимися на ее территории структу-
рами, к которым относились отживающие свой век, но сохраня-
ющие еще значение административно-территориальных частей
города слободы, а также сакральные и казенные сооружения, и
различные промышленные заведения.
Согласно описанию Москвы (одна из копий которого, датиро-
ванная 1781 г., сохранилась в РГАДА) 228 «всех слобод в предме-
стии за Земляным городом» было 30. Почти два десятка наиболее
значимых были прописаны особо с небольшими характеристи-
ками и названиями возникших на их территории улиц, что уже
само по себе указывает на высокую степень урбанизированности
данной части пригородной территории: « Ямская Дорогомилов-
ская. Против оной на реке Москве летним временем наводится
мост. Смоленская. Калужская улица. Серпуховская. Савинская.
Донская»; «Ямская Коломенская. Улица Кожевники»; «Большие
Каменщики. Кудрина»; «Ямская Тверская. Улицы Сущевы.
Улицы Воротники»; «Новая Басманные»; «Старая Басманные.
Улица Ольховец»; «Ехалово 229 »; «Немецкая слобода, в ней три
кирхи: католицкая, лютерская и реформатская для управления
службы пор их законам»; «Село Покровское230»; «Сыромятники.
Николаевская. Малая Алексеевская. Большая Алексеевская. Во-
ронья»; «Таганка. Семеновка тож. Воронцовская»; «Ямская Рогос-
ская»; «За Преснею»; «Грузинские слободы»; «Солдатские
слободы»; «Гвардии Преображенского полку»; «Гвардии Семе-
новского полку» .
Особое место среди перечисленных слобод занимала Немец-
кая слобода, которая обладала богатой каменной застройкой и к
тому же превратилась в негласный элитный район города. Кроме
228 РГАДА. Ф. 1355. Оп. 2. Д . 120. Л. 1 –22об.
229 Речь идет о бывшем «подгородном» селе Елохово – родине известного свя-
того Василия Блаженного. Название произошло от протекавшей по близо-
сти речки Ольховец, которая именовалась так из-за покрывавших ее берега
зарослей ольхи (елохи).
230 Рубцово-Покровское, известный центр ткацкого производства, получив-
шей при Екатерине II статус слободы.

71
того на ее территории функционировала, пожалуй, самая извест-
ная частная школа города (при «новой лютеранской кирхе, осно-
ванной 1649 года») 231 и велась активная торговля: «В Немецкой
слободе построено довольное число каменных лавок, в которых
все то, что на Гостином дворе и в рядах стоит в продаже, кроме
некоторых и то не многих товаров, за обыкновенную цену полу-
чить можно» 232.
Помимо слобод на территории московских официальных
пригородов-предместий на тот момент располагалось 10 дей-
ствующий и упраздненных монастырей (Новодевичий, «Упразд-
ненный Новинский»,
«Андроньевский»,
«Спаса Новаго»,
«Крутицкого архиерея подворье», «Спаса Симонова», Покров-
ский женский, Данилов, Донской и упраздненный Андреевский.
При чем при обителях с давних времен разрастались собственные
слободы, что роднит обе вышеназванные группы.
Наряду с монастырями и подворьями на «подгородных тер-
риториях» функционировало 61 приходская и 9 кладбищенских
церквей.
По сравнению с церковными объектами перечень светских со-
оружений, расположившихся в предместьях, был куда скромнее.
В его состав могу быть отнесены шесть «домов Ея Император-
ского Величества» 233 и еще четыре «двора»: «Артиллерийский по-
левой», «Гранатный», «Сокольничьей» и «Хамовный». Помимо
них окрест города функционировали многочисленные и разноха-
рактерные промышленные предприятия 234, которые, впрочем, в
основе своей, не отличались большой «людностью».
При этом необходимо отметить, что структура пригорода
было достаточно сложной и включала в себя многочисленные
«земли», «дворы», «сенные покосы», «дома и подворья», неболь-
шое слободки, «владения московских купцов и разного звания
231 РГАДА. Ф . 16. Оп. 1. Д. 576. Л. 170.
232 Москва в описаниях XVIII в. / Сост. С. С . Илизаров. М ., 1997. С. 132.
233 Запасный, Екатерининский (Головинский), Лефортовский в Немецкой
слободе, Преображенский «в Семеновской слободе, что был дом Менши-
ков», Покровский.
234 РГАДА.Ф.1355.Оп. 2.Д.120.Л.18–22об.

72
людей» и иные «дачи»235, что в данное время и в данном контексте
означало земельное владение.
Дача и дачный пригород. «Подгородные села». Показа-
тельно, что переломный XVIII в. трансформировал термин дача
на новый манер, а сама дача в это время стала превращаться в
важнейший элемент и форму развитие пригорода. В период Но-
вого времени так стали именовать, расположенные в непосред-
ственной близости от города, отдельные здания или целые
владения, которые использовались с целью летнего отдыха. В
конце XVIII – начале XIX в. связано это было с набирающим силу
слоями, которые в отличие от дворян не имели своих собствен-
ных «подмосковных» – т . е . близлежащих к Москве имений. Вме-
сто них представители делового мира, а позже и интеллигенции
недалеко от «Первопрестольной» строили или нанимали дома.
Первыми дачными местами уже в начале XIX в. становились
рощи Сокольников и Воробьевых гор. По мере роста интереса к
дачному отдыху москвичи стали осваиваться и чуть более удален-
ные земли. В первую очередь Останкино, Петровско-Разумов-
ского, Михалково и Ховрино. Дачная застройка здесь быстро
стала массовой. По замечанию исследователя Г. Н . Ульяновой в
этих местах «последние остатки старинной дачной застройки ис-
чезли буквально двадцать лет назад»236.
Первоначальная узость дачных пригородов сдерживалась
транспортными возможностями, которые были ограничены из-
возчиком или, в лучшем случае, собственным конным экипажем.
Но начавшийся в середине XIX в. бум железнодорожного строи-
тельства, что называется, сократил расстояния и в дачные приго-
роды Москвы превратились многие окрестные поселения.
Преимущественное освоение коснулось земель, лежащих вдоль
железных дорог на Санкт-Петербург, Ярославль, Казань и
Курск 237.
235 РГАДА. Ф. 1355. Оп. 2. Д . 120. Л. 9об – 17об.
236 Ульянова Г. П . Дворцы, усадьбы, доходные дома. Исторические рассказы
и недвижимости Москвы и Подмосковья. М., 2012. С. 164.
237 Там же. С. 163–216.

73
Распространяясь прямо пропорционально возрастанию воз-
можностей транспорта, дачи и дачные пригороды охватывали все
новые территории. Со временем они достигли границ будущей
Московской области. Отчасти вытесняя и отрицая усадьбы («моя
подмосковная»), а отчасти сливаясь с ними, дачные поселения не
только переняли на себя главные функции загородного отдыха,
но и распространили понятие «подмосковная» на зону своего
распространения. Во многом понятие Подмосковье, совпадаю-
щее сегодня с границами Московской области, это результат
расширения транспортных возможностей на обширные терри-
тории, превращение их в легко доступные и осваиваемые. Иными
словами в «подмосковные», как некогда близлежащие к городу
усадьбы.
Еще одно понятие – «подгородные» – тесно связанное с приго-
родом, бытовало в XVIII в. Его произносили и как «подгородные
земли» и как «подгородные села» (реже «села и слободы»). В связи
с несформированной терминологией Нового времени, а также в
результате бытования традиций ушедшего Средневековья, «под-
городные» пространства и поселения могли понимать двояко: и
как прилегающими к границам города (т. е . тем же официальные
пригороды), и как стоящими вплотную к самим этим пригородам
и поэтому вовлеченным в активную связь с городом.
***
К середине XIX в. подавляющая часть пригородных поселе-
ний – это традиционные сельские структуры. В качестве ведущей
хозяйственной деятельности здесь, как правило, преобладало
сельскохозяйственное производство. Это предопределило и со-
хранение крепкой крестьянской общины, жизненно необходи-
мой для обеспечения урожайности в условиях центральной
России. Таким образом, как в экономическом, так и в социальном
аспекте подавляющая часть пригородных сел и деревень имела
характер традиционного крестьянского поселения 238 . В той же
238 Это обстоятельство представляет для нас немаловажное значение по той
причине, что позволяет противопоставить деревню – городу как различным

74
степени это утверждение справедливо и для жителей пригород-
ных слобод, организованных и функционирующих, в целом, по
традиционной «общинной» схеме с заметными элементами сель-
ского хозяйства.
Поиск крестьянами дополнительных источников существова-
ния привел к повсеместным и широко распространенным видам
промыслов, которые были непременно связаны с городским хозяй-
ством или рынком (извоз, мелкоремесленное производство и т. д.) .
Одной из форм получения дополнительных средств стала
сдача крестьянских домов горожанам в качестве летних дач. К се-
редине XIX в. на обозначенной нами территории этот промысел
только зарождался и не получил еще такого размаха, который
стал присущ ему в начале XX столетия. Главной движущей силой
при этом выступала растущая среди городской элиты мода на
пригородный летний отдых (закрытые дачные поселки на терри-
тории Петровского парка, усадьбы Петровско-Разумовское, Со-
кольников). По сути своей это были «элитарные клубы». Доступ
сюда был невозможен для большинства даже обеспеченных жи-
телей Москвы. Им-то крестьяне и предоставили свои дома как до-
ступную альтернативу престижного и приятного летнего
времяпрепровождения.
Более демократичная и дешевая форма отдыха со временем
набирала все больше сторонников. Однако к середине XIX в. ак-
тивная сдача дач (Петровско-Зыкова, Останкино) была скорее ис-
ключением. Распространение промысла носило фрагментарный
характер и было вызвано случайными причинами: близостью
элитарных дачных комплексов, военных формирований и даже
прихотью барина. Ситуация резко изменилась только после от-
мены крепостного права, что было связано с процессами взаимо-
проникновения города и сельской округи. Подробнее речь об
этом пойдет в главе II.
Близость Москвы исстари предопределила существование в
городской округе пояса крупных вотчин, значительная часть ко-
торых (расположенные к западу, северо-западу и северу от
проявлениям процесса урбанизации. Подробнее об этом в первом пара-
графе второй главы.

75
города) – это дворянские усадьбы – пригородные резиденции
лиц, тесно связанных с двором, высшей и богатейшей аристокра-
тией 239. Их возникновение ясно прослеживается уже во второй
половине XVI в. 240 Характер хозяйственной деятельности усадеб
со временем неизменно трансформировался, при этом, сохраняя
главные свои функции: летний отдых; парадная резиденция;
близлежащая от Москвы усадьба, положение которой позволяло
не выпускать из внимания событий, происходящих в столичном
городе. Это обстоятельство сыграло важную роль в развитии кре-
стьянского хозяйства, которое неизбежно превращалось в часть
механизма, предназначенного исключительно для поддержания
дорогостоящего дворцово-паркового комплекса. Вопросы произ-
водства имели здесь второстепенное или, скорее, вспомогатель-
ное значение.
Усадебная структура, не производительная, по сути, хотя и
значительная по масштабам, сопряженная с присутствием массы
дворовых людей, вела к замедлению развития товарного аграр-
ного производства. При этом даже крестьяне, в обязанности ко-
торых вменялась поставка продуктов на барский стол,
продолжали нести повинности по уходу за парком и дворцом241.
Земли поселений, окружавших Москву, сформировали две
исторически сложившиеся и четко очерченные зоны 242. Если се-
верное и северо-западное направления были преимущественно
частновладельческими, то восточное и юго-восточное – церковно-
монастырскими.
Села, деревни и слободы, относящиеся к числу последних,
практически никогда не носили характер парадной усадьбы-ре-
зиденции. Несмотря на то, что они также знали периоды кризи-
сов, их развитие отличалось большей активностью. Причиной
239 Бахрушин С. В. Исторический очерк бывшего московского уезда. // Мос-
ковский краевед. Вып. 5 (13) М., 1930. С. 60.
240 Дедюхина В. С. История формирования села Останкина // Проблемы ис-
тории СССР. Вып. X. М., 1979. С 76.
241 Щепето в К. Н. Село Останкино и его окрестности. М ., 1952. С. 26.
242 Необходимо сказать об известной условности такого деления, так как на
территории обеих зон присутствовали отдельные поселения, выбивающи-
еся из общей канвы развития.

76
этого, наряду с секуляризацией церковных земель, стало отсут-
ствие необходимости обеспечивать убыточный механизм
усадьбы и содержать большое количество иждивенческой части
населения – дворовых. Не случайно во второй половине XVII –
начале XIX в. развитие промышленности активнее протекало на
восточной и южной окраинах Москвы, то есть на землях государ-
ственных или удельных крестьян, часть которых в прошлом была
монастырскими.
В бывших частновладельческих поселениях возникновение
фабричного производства шло в заметно меньшей степени (Пет-
ровско-Разумовское) или отсутствовало совсем, находясь под
фактическим запретом хозяина (Останкино).
К середине XIX в. вдали от дворянских усадеб, близ поселений
расположенных у восточной и южной границ города (Алексеев-
ское, Черкизово, Даниловская слобода) сформировались первые
пригородные промышленные районы. Но расположившиеся
здесь предприятия 243, как правило, не смогли пока еще подчи-
нить себе местное население, не изменив ни характер его деятель-
ности, ни облик поселков.
Город несравнимо быстрее «продвигался» на восток, где уже
к 1917 г. он вышел к границам села Карачарово и деревни Кожу-
хово. Расположенные к северу – Ростокино, Леоново, Коптева
оставались все еще не встроенными ни в малой степени в урбани-
стическую структуру. Причины этого следует искать в предпо-
сылках, заложенных к середине XIX в. Москва неизменно
тянулась в сторону хозяйственно самостоятельных и оттого ак-
тивно развивавшихся земель, которые сами экономически встра-
ивались в ее рынок. Свою роль со временем сыграли и
предприятия, первые из которых возникли здесь еще в прошлом
столетии. Север, с пережитками и традициями помещичьего хо-
зяйства, не успевал.
Была и другая причина, предопределившая более активное
слияние Москвы с территориями поселений, расположенными к
243 До наших дней дошли некоторые из предприятий основанн ые еще
в XIX веке. В частности, это относится к основанному в Богородском заводу
«Богатырь» (ныне – «Красный богатырь»).

77
юго-востоку от города. На этих землях, по-видимому, в XVIII в.
было основано две деревни – Новая Андроновка и Хохловка.
Дворы переселенцев расположились в пределах городского вы-
гона. Таким образом, местные жители с самого начала оказались
тесно связаны с жизнью «Первопрестольной» столицы. По сути
своей они являлись не крестьянами, а «сельскими мещанами» .
Москва, а, вернее, ее влияние определяло не только соб-
ственно городскую структуру, но и организацию «подгородной
территории» . Уже в XVI в. мо жно говорить о наличии вокруг сто-
личного города, по крайней мере, двух кольцевых регионов.
Назовем их «радиусами городского влияния» .
Первый – кольцо земель, принадлежавших Москве – это вы-
гоны, которые постепенно, но неуклонно осваивались городом.
Именно они и были главным источником роста городской терри-
тории.
Второй – дворянские усадьбы, занимавшие в данном случае
не весь «радиус» , а лишь его северную часть. Расположенные
здесь вотчины являлись хранителями культуры и традиций при-
городного аристократического быта, который противоречил ос-
новам урбанизации поселений, а, следовательно, и их
интеграции с городом. Наиболее ярко это проявилось на при-
мере усадьбы графа Шереметева – Останкино.
К концу XIX в. город практически окончательно поглотил
свои земельные запасы из разряда «городской собственности».
Одновременно с этим Москва вплотную подступила к границам
«второго (усадебного) радиуса», кое-где проникнув и на его
территорию. Произошедшая за полвека до этого отмена кре-
постного права, лишила дворян привычных источников суще-
ствования, подорвала тем самым экономические возможности
содержания дорогостоящих пригородных поместий и высвобо-
дила хозяйства крестьян от чуждых им обязанностей по поддер-
живанию усадебного строя. Таким образом, дворянско-
усадебные основы «второго кольца» оказались в буквальном
смысле «взломаны» изнутри, что и привело к бурной (хотя и не
всегда) урбанизации окрестностей и их слиянию с городом.

Тенденции развития «подгородных территорий» были зало-
жены в самой структуре пригородного пространства, состоящего
из отдельных поселений, особенности которых складывались на
протяжении столетий. Кроме того, первостепенную роль по во-
влечению пригородных сел, деревень и слобод в сферу притяже-
ния городского центра сыграли крупные транспортные
магистрали. От степени близости не только к Москве, но и к круп-
ной дороге будут зависеть темпы хозяйственного развития посе-
лений и, следовательно, быстрота процессов урбанизации и
интеграции их территорий. Не случайно десять из четырнадцати
поселений (если не считать Ростокино), ставших в начале XX в.
частью города, располагались непосредственно на крупных маги-
стралях, а большинство прочих имели с городом связь по раз-
ветвленной сети пригородных шоссе и проселочных дорог.
XVIII столетие оказалось переходным от эпохи Средневеко-
вья к нормам Нового времени. Правительство Екатерины II про-
вело масштабное реформирование российского города,
преследуя ряд целей, направленных на придание ему современ-
ного характера. Одна из задач состояла в упорядочивании город-
ских слоев и создание городского общества, которое получало не
только структуру, но и органы самоуправления, а также станови-
лось юридическим лицом. В результате этого оформлялась му-
ниципальная граница города, а вместе с ней и пространство его
пригородов (на языке того времени – предместий).
При этом уже в середине XVIII в. стали проявлять себя осо-
бенности организации городского и пригородного пространства,
которые получат развития в последующее время: «вторичные»
официальные городские границы, официальный пригород
Москвы, дачные «подгородные» территории, крестьянские про-
мыслы, сориентированные на московский рынок и др.

79
Глава II. РАЗВИТИЕ ПРИГОРОДНЫХ
ПОСЕЛЕНИЙ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX –
НАЧАЛЕ XX в. ПРОЦЕССЫ УРБАНИЗАЦИИ
И ИНТЕГРАЦИИ: ОСОБЕННОСТИ
И ФОРМЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ
Главное условие урбанизации негородских поселений – нали-
чие признаков перехода к новому (городскому) типу хозяйства и,
соответственно, иному образу жизни. Это в свою очередь неиз-
бежно ведет к складыванию качественно иного социального со-
става населения, принципов организации пространства и ряду
других новшеств.
Настоящая глава посвящена рассмотрению данного про-
цесса – процесса «вытеснения» старых черт новыми, формирую-
щимися под влиянием урбанизации подгородных поселений в
ходе их интеграции с городом. Для этого выделяются «базовые
признаки» пространственно-поселенческих структур и формули-
руются критерии оценки, посредством которых будет прово-
диться анализ изменения характера сел, деревень, слобод и пути
их дальнейшей интеграции в структуру города.
В основе работы лежит выделение и анализ основных направ-
лений трансформации, которые можно свести к трем группам:
развитие на территории пригородных поселений промышлен-
ности; изменение задач сельскохозяйственной деятельности (вы-
званное процессами урбанизации и интеграции); возникновение
на базе пригородных сел и деревень принципиально новых про-
странственно-поселенческих структур с иным характером дея-
тельности (рабочие поселки, дачные комплексы, пригородные
фермы). Внимание так же уделяется новообразованиям, возник-
шим в результате формирования новых форм деятельности, по-
рожденных процессом урбанизации. Они в свою очередь ведут к
складыванию качественно иной системе планировки, застройки
и появлению элементов городской инфраструктуры. Так же под-
нимается вопрос об изменениях, которые в ходе трансформации
поселений неизбежно происходят в миропонимании местного
населения, системе его ценностей.

80
Критерии анализа процесса урбанизации и интеграции
пригородных поселений: от сельской округи
к городской структуре
Знаем ли мы что такое город и село (деревня)? Каждый из нас,
бесспорно, никогда не перепутает одно с другим 244. Однако, где
та конкретная разница между данными – принципиально раз-
ными – историческими структурами?
Проблема урбанизации пригородных поселений и их после-
дующая интеграция в состав города в отечественной и зарубеж-
ной исторической науке не получила должного осмысления. Как
правило, разговор шел лишь о ее существовании. Следствием
этого стало отсутствие достаточно разработанных теоретических
подходов для оценки данного процесса. При изучении истории
такого традиционного аграрного государства, каким является
Россия, крестьянству по праву должно принадлежать одно из
первых мест. Между тем, как ни удивительно, в отечественной ис-
торической науке отсутствует однозначная характеристика сель-
ского населенного пункта в качественном плане.
Одна из причин данного парадокса заключалось, по-види-
мому, в том, что усилия исследователей были направлены на по-
иск исключительно городских признаков, которые заведомо
противопоставлялись сельским. Это обедняло действительность. В
частности, французские ученые Ж. Боже-Гарнье и Ж. Шабо, пред-
лагая принять «в качестве решающего признака города критерий
«образа жизни»245, пришли к следующему выводу: «Мы почти не
244 Справедливости ради надо заметить, что и это утверждение далеко не все-
гда может считаться бесспорным. Вот, например, что писал «Московский
листок» от 10 мая 1882 г. об уездном рязанском городе Спасск-Рязанске:
«Спит город, спят жители, следовательно, спит, как видится, и городская
Дума.. . Но зато кому раздолье в нашем городе – так это животным. Лошади,
коровы, свиньи, козы, куры и прочее свободно разгуливают по всем улицам
и площадям...» . И сегодня данное описание во многом остается справедли-
вым, хотя городской характер этого поселения б ыл и остается несомнен ным.
245 Боже-Гарнье Ж., Шабо Ж. Очерки по географии городов. М., 1967. С . 38 .

81
можем определить городской образ жизни иначе, как противопо-
ставив его сельскому, то есть находимся на грани тавтологии»246.
В историческом исследовании подобная позиция просто не-
возможна: абстрактное утверждение, что город – это не село, и
наоборот, не позволяет проследить процесс перехода от сель-
ского поселения к городскому. Однако данный подход дает
возможность накопить достаточное количество признаков го-
родского поселения, что может быть использовано в первую
очередь для разграничения одного типа пространственно-посе-
ленческой структуры от другого. Проделав это, можно будет
сказать, какие именно изменения и в каком направлении должны
происходить при трансформации сельского поселения в про-
цессе его урбанизации.
Обоснование системы критериев. Начнем с определения
признаков города, выделения его качественных характеристик и
поиска их противоположностей в иной (сельской) поселенческой
структуре.
Остроумно отметил С. Л. Лавриченко, что люди задавались
вопросом «Что такое город?» на протяжении последних 8–9 ты-
сяч лет, едва ли не с момента появления древнейших городов 247.
О невозможности раскрыть понятие «город» писал и В. Г. Вино-
градский. По его убеждению, это вызвано тем, что «после любого
определения остается нечто, не поддающееся точной формули-
ровке» 248 . Данное утверждение фактически разделял Г. О . Шен-
фельд, который писал, что «четкое определение понятий
“города” и “деревни” вызывает определенные трудности». Разви-
вая свою мысль, исследователь пришел к выводам, что при выде-
лении признаков города, деревня «традиционно» понимается
как «не город», что не годится в нашем случае для анализа
246 Боже-Гарнье Ж., Шабо Ж. Очерки по географии городов. М., 1967.
247 Лавриченко С. Л . Город как объект социального познания: Методологиче-
ский анализ. Дис. ... канд. филос. наук. Киев, 1991. С. 15.
248 Виноградский В. Г. Городской образ жизни: Методологические про-
блемы. Дис. ... канд. филос наук. Саратов, 1977. С . 38.

82
процессов ее урбанизации. В конечном итоге Г. О . Шенфельд все
же выделил три признака города:
а) функциональный (специфические виды деятельности): в
отличие от города, деревня занимается не индустриальной дея-
тельностью, ее задача – «производство белка, в различных моди-
фикациях»;
б) вещественный (скопление жилищ);
в) демографический (достижение определенного для города
минимума по численности населения) 249.
Такой подход широко используется не только в нашей стране,
но и среди представителей западной, в частности, американской
социологии. Так, в работе Р. Мэрфи сформулировано утвержде-
ние, что «обычно под городом имеют в виду целостную террито-
риальную единицу с высокой плотностью населения» 250.
Российские представители другой социальной дисциплины –
этнографии видели отличие образа жизни русского города в том,
что ему «издавна были свойственны занятия промышленностью
(в разных ее видах) и торговлей», а также выполнение «админи-
стративных, хозяйственно-организующих и культовых функ-
ций» 251. Уже упоминавшиеся Ж. Боже-Гарнье и Ж. Шабо также
придерживались мнения, что город отличается преобладанием
торговли и промышленности 252.
Представитель отечественной социологии Э. С . Демиденко
утверждал, что в качестве «первого и основного признака города»
выступает пространственная «концентрация разнообразной
социально-дифференцированной человеческой жизнедеятель-
ности и общения на основе концентрации преимущественно не
земледельческих
видов
производственно-хозяйственной
249 Шенфельд Г. О. Влияние урбанизации на взаимоотношение города и де-
ревни. Дис. ... канд. филос. наук. Джамбул, 1985. С . 28–29, 30.
250 Мэрфи Р. Американский город. М., 1972. С . 5 .
251 Будина О. Р. Городские поселения XIX–XX веков // Русские. М
.
, 1999.
С. 236.
252 Боже-Гарнье Ж., Шабо Ж. Очерки по географии городов. М., 1967. С . 37.

83
деятельности» 253. Вторым важнейшим, по его мнению, призна-
ком является совокупность факторов, обеспечивающих концен-
трацию жизнедеятельности людей. Важнейшим условием для
этого является наличие искусственной среды 254. Третий, « важней-
ший признак», по мнению исследователя, – это «искусственная
технологичность социального пространства». Четвертый – пре-
вращение поселения в часть целостной городской инфраструк-
туры страны255.
Необходимо обратить внимание на то, что территориально-
пространственная деятельность и не земледельческое производ-
ство в большинстве работ выступает в качестве важнейших при-
знаков при определении городского характера.
Сюда же, в качестве второстепенных факторов, могут быть
отнесены их следствия: особая организация пространства, строя-
щаяся на принципах технологичности (емкости, функциональ-
ности, планомерности) и поддерживающая ее существование
инфраструктура, гарантированная наличием особой городской
среды.
К этому же направлению можно отнести ряд высказываний
К. Маркса, который различал город и деревню по хозяйствен-
ному разделению труда 256 . По его мнению, город при капита-
лизме становился отправной точкой развития истории,
благодаря совершенствованию своей экономической базы 257. Вы-
воды немецкого экономиста и социолога до сегодняшнего дня не
потеряли научной значимости и получают подтверждение в ра-
ботах самых разных направлений. В целом, их можно рассматри-
вать как наиболее абстрактную модель явления. Между тем в
чистом виде они для нашей работы не годятся: требуется более
253 Демиденко Э. С . Урбанизация: концепция и политика городского разви-
тия. Дис. ... д -ра филос. наук. М., 1992. С . 63 .
254 Там же. С.68.
255 Демиденко Э. С . Урбанизация: концепция и политика городского разви-
тия. Дис. ... д -ра филос. наук. М., 1992. С . 71, 72.
256 Немецкая идеология. Соч. Т . 3 . С. 20, 30, 49.
257 Маркс К. Экономические рукописи 1857–1859 годов // Соч. Т . 46. Ч. 1. С. 44.

84
частный критерий, так как необходимо считаться с максималь-
ной локальностью исследования.
Представители «лестерской» исторической школы, не давая
определения понятию «город», наглядно продемонстрировали
значимость в его жизни социальных ролей и взаимосвязей в
рамках «местных сообществ». Так, в статье М. Картера город ха-
рактеризовался через функционирование больших систем соци-
альных отношений 258.
Характер урбанистических структур изучался также в рамках
«чикагской школы» социологии. Американские ученые сформу-
лировали черты, которые можно рассматривать как качества,
присущие городу. Исходя из их выводов, сюда относятся:
а) определенная социально-профессиональная структура;
б) отсутствие традиционных общественных элементов, свой-
ственных деревне;
в) присущие городу элементы жизнеустройства (свет, газ,
транспорт и др.);
г) отсутствие сельскохозяйственных занятий 259.
Несмотря на разницу в подходах, у большинства исследовате-
лей прослеживается общность взглядов на признаки урбанизи-
рованности поселения. Так, все они соглашаются с тем, что
крайними взаимоисключающими друг друга «точками» про-
цесса урбанизации являются две пространственно-поселенче-
ские структуры – город и деревня. Им присущи три общих
признака, которые мы можем назвать «основополагающими
признаками»: определенный тип хозяйства, общественных отно-
шений и организации территории. А также ряд других особен-
ностей, проистекающих из трех главных.
К главному, «базовому» фактору, можно отнести хозяй-
ственно-экономическое развитие. Однако все сводить исключи-
тельно к хозяйственной деятельности нельзя. В этом отношении
258 Carter М. Town or Urban Society? St Ives in Huntingdonshire, 1630–1740 //
Societies, Cultures and Kinship, 1580–1850. London and NewYork. 1993. P . 77 .
259 Подробнее см.: Куличенко Г. Г . Критика современных концепций амери-
канской урбанистической социологии. Чикагская историческая школа. М.,
1982. С. 68.

85
хотелось бы опереться на авторитет П. Г. Рындзюнского – круп-
ного специалиста по истории экономического развития Рос-
сии XIX в., который еще в начале 80-х гг . XX в., рассматривая
роль села в развитии страны, высказал следующую мысль:
«Нельзя понять город и деревню, рассматривая их только в эко-
номическом плане. Город и деревня – категории не экономиче-
ские; они определяются большим комплексом разносторонних
признаков: экономических, социальных, общественно-админи-
стративных и т. д .» 260
«Основополагающие признаки» непременно присутствуют в
обоих типах поселений. Без них ни сельская, ни городская струк-
туры не существуют. Однако в связи с тем, что оба типа поселе-
ний – это явления, как правило, взаимоисключающие, то
выделенные черты наличествуют в обеих формах, но в строго
противоположных проявлениях. Например, аспект хозяйствен-
ного развития получает свое выражение в городской структуре в
виде промышленного производства в то время, как в негородском
поселении он обуславливает сельскохозяйственный тип деятель-
ности.
«Изживание» и вытеснение одних проявлений наряду с
развитием других, происходящих в рамках каждого из «осново-
полагающих признаков» пространственно-поселенческой струк-
туры – это и есть выражение процесса урбанизации
пригородных поселений. Данный процесс сопровождает и даже
провоцирует интеграцию пригородных поселений в городскую
структуру. Для нас смена неурбанистических (сельских) проявле-
ний «основополагающих признаков» на урбанистические
(городские) и будет являться – критерием оценки степени урба-
низированности261.
260 Рындзюнский П. Г . Указ. соч. С. 264.
261 Известно, что является (в идеале) начальной, а что конечной стадией раз-
вития «осно вополагающих признаков» – «идеальный» город, «идеальная»
деревня. При этом ход трансформаций многообразен, так как обусловлен
параллельным развитием сразу нескольких различных, и при этом взаимо-
связанных черт. Особое влияние указывает специфика конкретного поселе-
ния, региона, стран ы, периода. Это обстоятельство позволяет акцентировать

86
Для оценки степени урбанизированности пригородных посе-
лений необходимо разбить «основополагающие признаки» на
три группы по степени уменьшения их влияния на ход данного
процесса.
В первую войдут те, без которых существование поселенче-
ской структуры общества невозможно.
К другой группе относятся «вторичные признаки», созданные
вследствие развития первой группы. При этом, несмотря на свою
второстепенность, они сохраняют большое значение, так как
несут ответственность за функционирование механизмов суще-
ствования поселения.
К третьей, последней, нужно отнести черты, которые офици-
ально (формально) фиксируют данный тип поселения, но при
этом не являются обязательными (качественными).
К первой группе черт принадлежит хозяйственная деятель-
ность (промышленное или аграрное производство) и весь спектр
ее разновидностей. Она, в свою очередь, порождает определен-
ные социальные роли, которые со временем начинают меняться,
что приводит к трансформациям и в хозяйственной деятельно-
сти. До тех пор, пока изменения не зашли достаточно далеко,
традиционные социальные отношения поддерживают существо-
вание традиционного для поселения типа хозяйства. В первую
очередь это справедливо для изначально общинного «сельского»
поселения, что также отличает его от «города». Это базовые фак-
торы развития, так как все прочие являются их порождением.
Ко второй группе нужно отнести характерную застройку,
планировку и другие проявления инфраструктуры, так как они
совместно обеспечивают естественное функционирование хозяй-
ственных механизмов поселения. Так, пространственная органи-
зация поселения (которая не подверглась влиянию урбанизации)
не допускает возникновения на своей территории городской
позиции исследования не на поиске «идеального» города или деревни с вы-
делением одного признака и последующей градацией. Вместо этого урба-
низация в рамках локального региона (пригородных поселен ий) должна
рассматриваться как живой процесс во всем многообразии его конкретного
исторического проявле ния.

87
постройки и планировки, так как это результат определенной
экономической деятельности и, следовательно, изменения соци-
альных ролей местного населения. Справедливо и обратное: го-
род по тем же причинам постепенно «изживает» аграрную
организацию на вновь присоединенных пространствах.
В состав третьей группы входят факторы, проявляющие
себя на завершающем этапе процесса интеграции пригородных
поселений в состав города. Это, во-первых, границы городов и, во-
вторых, система управления города во всех своих разновидностях и
проявлениях: распространение власти местного самоуправле-
ния, надзора городской полиции, государственных и муници-
пальных налоговых органов и т. д . Оба признака тесно связаны
между собой. Так, разнообразные городские границы совпадают,
как правило, с территорией поселения. Если же этого нет, то вза-
имное их колебание само по себе может демонстрировать ход и
особенности взаимопроникновения территории одного типа на
территорию другого. А это уже позволяет зафиксировать этапы
процесса проникновения или взаимопроникновения сельского
пространства в городское (и наоборот), о чем речь пойдет
дальше.
К особой группе стоит отнести культурный аспект (куль-
турно-просветительское развитие, трансформации в миропони-
мании местного населения, системе его ценностей) как одно из
важнейших, но сложных явлений. Данный признак настолько
многогранен, что, по мнению автора, его преждевременно при-
вязывать к жесткой схеме.
Теперь более подробно рассмотрим различные критерии
степени урбанизированности. В первую очередь нас будут инте-
ресовать возможные пути анализа процесса урбанизации приго-
родных поселений.
Социально-экономические критерии степени урбанизи-
рованности. Главным условием для сельскохозяйственного по-
селения, бесспорно, является земля. В процессе урбанизации она
теряет, или трансформирует свою производственную значи-
мость и получает новую ценностную характеристику – более вы-
сокую стоимость как часть потенциально городской территории.

88
Причем так как цены на землю в городе всегда превышают их
уровень в сельской местности, то и увеличение стоимости проис-
ходит по мере включения сельской территории в городской со-
став или в результате приближения ее к городским границам с
последующим охватом или включением. И чем ближе городские
границы, тем выше себестоимость участка, которая неизбежно
достигает определенной отметки – цены за собственно городскую
территорию. Но и она варьируется в определенном диапазоне,
так как и собственно городские земли имели разные стоимостные
оценки. Таким образом, независимо от наступления городской
границы на этот участок, он объективно мог уже давно являться
экономико-территориальной частью города, а смена стоимост-
ных показателей демонстрирует лишь последовательность изме-
нения этого статуса и официальное «вступление» в город.
Социальные модификации непосредственно вытекают из
производственной трансформации поселения в результате про-
явления нового «неаграрного» характера. В ходе экономического
и социального развития города происходит изменение окружа-
ющей сельскохозяйственной территории. На нее распространя-
ется то, что в социологии называют «городским образом жизни».
В свою очередь, это неизбежно ведет к формированию особой го-
родской среды как «целого комплекса условий необходимого для
удовлетворения основных потребностей городского населения в
труде, быте, отдыхе» 262. Данное явление выражается в разруше-
нии общины, кризисе общинных отношений и возникновении
новых категорий населения, задействованных, как прямо, так и
косвенно, в системе промышленного производства. О данных
признаках уже много говорилось выше, поэтому дальнейший их
разбор представляется излишним.
Вторичные признаки степени урбанизированности. Од-
ной из материальных «примет» проявления «городской среды»
является инфраструктура города, которую В. Г. Виноградский де-
лит н а две группы 263. Первая – обслуживает материальное произ-
водство. К ней могут быть отнесены железные и шоссейные
262 Виноградский В. Г. Указ. соч. С . 96 .
263 Там же. С. 102.

89
дороги, водоснабжение, канализация, энергетическое хозяйство
и т. д. Вторая – непроизводственная городская инфраструктура
(общественный транспорт, учреждения образования, здраво-
охранения, торговли и т. д.).
Распространение самых разнообразных городских коммуни-
каций на пригороды трансформирует их характер и подталки-
вает к интеграции в город. В свою очередь, развитие
инфраструктуры является неотъемлемой частью урбанизации,
опосредованным формированием «городской среды». Таким об-
разом, складывание городской инфраструктуры есть порожде-
ние процесса экономического и социального развития. Оно
может выступать как проявление процессов урбанизации и ин-
теграции в город, тем более, что создание инфраструктуры, (в
первую очередь транспортной ее части), развивающейся на зем-
лях пригородной округи как неизбежное ответвление общего-
родской сети дорог и других коммуникаций, заметно опережает
официальное оформление процессов интеграции.
В качестве примера можно привести факт проведения в
начале прошлого века железной дороги вокруг города по землям
не только московского пригорода, но и уезда. Не случайно к
1918 г. именно Окружная железная дорога стала (в основном)
официальной границей города. Причиной этого было не только
удобство в фиксировании городской черты по железнодорож-
ному пути, который обогнул Москву. Новая система сообщения
еще в начале XX столетия, задолго до официального включения,
«отрезала» от уезда пригороды, как давно существующую сферу
городского влияния и городских интересов.
К этой же группе признаков можно отнести трансформацию
планировки и застройки. Будучи связанными с развитием города,
данные факторы (вернее их изменение) отражают в себе при-
знаки процессов урбанизации и интеграции: особенности воз-
никновения новых районов городского проживания, их
специфику, перерастание в городскую систему бывших сельских
улиц, и пр.
С ходом урбанизации тесно связано распространение на
территории пригодных поселений влияния городских органов
власти и муниципальных границ. С осуществлением данного

90
процесса можно говорить о завершении интеграции окрест-
ных поселений, в связи с тем, что они официально стали ча-
стью города264. Разрастание границы и зон влияния уже само
по себе является признаком изменения статуса некогда «под-
городных» земель независимо от того, результат ли это есте-
ственного их «врастания» или примитивное механическое
расширение городской территории.
Административно-территориальный критерий. Расши-
рение рубежей города сопровождается возникновением ряда по-
селенческих образований переходного характера, что в свою
очередь, ведет к возникновению особых форм управления этими
территориями. Следовательно, данный фактор состоит из двух
обоюдно связанных между собой процессов и может быть обо-
значен как административно-территориальный.
Изменения в сфере культуры и миропонимания. Развер-
нувшиеся в конце XIX – начале XX в. массовые процессы урбани-
зации и интеграции способствовали не только превращению
пригородных поселений в часть московской структуры, они неиз-
бежно вели к изменению культуры и менталитета местного насе-
ления. Еще древнегреческий историк Фукидид заметил: «Город –
это люди, а не стены и корабли» (промышленность и городские
социальные слои, как сказали бы мы сегодня).
Во второй половине XIX в. между городом и деревней уже
была огромная разница. Между тем, процессы трансформации
мышления на территории пригородов не поддаются четкой фик-
сации. Наиболее яркое их проявление сопряжено с тяжелой
ломкой устойчивых традиционных норм, которые в России были
чрезвычайно сильны. В результате данных изменений пригород-
ные пространства оказались в большей или меньшей степени ме-
стом борьбы самых противоречивых тенденций. Они неизбежно
вели к становлению на территории пригородных поселений но-
вой городской ментальности. Однако вопросы эти сложны и пока
еще недостаточно разработаны, что требует специального их ис-
следования.
264 Стоит отме тить, что факт включения еще не означает, приобретения б ыв-
шими пригородами урбанистического характера.

91
Промышленное развитие и формирование
фабричных поселков
Как в отечественной, так и в зарубежной историографии сло-
жилось устойчивое представление, что прогресс в области техни-
ческого производства – главнейший фактор развития города 265.
Даже скептически относившийся к данному утверждению аме-
риканский историк Т. Федор признавал, что для России XIX в.
процессы индустриального развития все же играли роль катали-
затора, способствующего росту нескольких больших городов и в
первую очередь – Москвы266. Таким образом, при рассмотрении
урбанизации пригородных поселений внимание необходимо об-
ратить на вопросы увеличения промышленных мощностей, и по-
следствий данного процесса.
Рабочие окраины Москвы. Фотография начала XX в.
265 Демиденко Э. С . Урбанизация: концепция и политика городского разви-
тия. Дис. ... д -ра. филос. наук. М., 1992. С. 73; Рондели А. Д. Основные во-
просы формирования и развития городов Ирана. Дис. ... канд.
географических наук. Тбилиси. 1973. С. 46.; Смелзер Н. Социология: перевод
с английского. М., 1994. С. 247.; Fedor Т. St. Patterns of urban. Chicago. 1975.
P. 240.
266 Fedor Т. St. Patterns of urban. Chicago. 1975. P. 241.

92
Развитие промышленности на землях пригородных посе-
лений к началу пореформенного периода. Первые мануфак-
туры появились близ пригородных поселений в начале XVIII в.
Так еще в 1704 г. в селе Богородском был основан казенный
бумажный завод 267 . В первой половине XIX столетия мануфак-
турное производство, восходящее по крайней мере к сере-
дине XVIII в., получило развитие в Черкизове268. Существование
на территории пригородных поселений традиций технического
производства играло свою роль и в дальнейшей их истории.
Процессы распространения промышленности в Московском
уезде активизировались в первой половине XIX в. Новые вла-
дельцы, незаинтересованные в сохранении дворянского хозяй-
ства, приступили к использованию возможностей усадеб для
развертывания здесь мануфактурного производства. Так, после
1825 г., когда село Леоново переходит в руки купца 1-й гильдии
И. П . Кожевникова, в округе для нужд фабрики вырубили лес, а
здания переустроили под промышленные корпуса 269. По сосед-
ству в Петровско-Разумовском новые владельцы предпринимают
попытку создания «суконного завода» 270.
Использование территорий близлежащих от города сел и де-
ревень для нужд промышленности заметно активизировалось к
середине столетия. В 1845 г. промышленные предприятия суще-
ствовали в Ростокине, где действовала фабрика почетного граж-
данина В. Молчанова. На ней бумажную пряжу окрашивали в
«красный адрианопольский цвет». На фабрике стояло 12 котлов,
267 Дату возникновения первого мануфактурного производства можно и
удревнить. По мнению Л. А. Беляева, зарождение промышленности в Дан и-
ловской слободе можно отнести к 1620 г., когда здесь были размещены «кир-
пичные сараи» и обжигательная печь «н емецкого образца». (Беляев Л. А .
Даниловское // История сел и деревень Подмосковья в XIV–XX ве ках. Вып. 5.
1993. М., С. 87).
268 Бугров А. В . Авдеев А. Г . Черкизово // История сел и деревень Подмоско-
вья в XIV–XX веках. М ., 1994. Вып. 8. С . 45, 46.
269 Нефедов А. В . Леоново // История сел и деревень Подмосковья в XIV–
XX веках. Вып. 2. М., 1993. С. 68.
270 Аверьянов К. А . Петровское-Разумовское. Северный округ Москвы. М.,
1995. С. 265.

93
которые обслуживало 202 человека. Сумма произведенной за год
продукции исчислялась в 122 тыс. рублей271.
По соседству располагалось бумаготкацкое и набивное заве-
дение московского купца 1-й гильдии Н. Константинова, где про-
изводились ситцы и набивные ткани. Всего на предприятии
значились 60 станов, 10 машин, 1 конный привод и 158 человек
работников. В год фабрика давала 190 тыс. 890 рублей при-
были 272.
Рядом в селе Алексеевском находилось производство москов-
ского купца Я. Титова, оснащенное 5 машинами, 8 котлами и
1 конным приводом. Здесь работало 46 человек, изготавливав-
ших в год тканей на 42 тыс. 900 рублей273.
В Даниловской слободе главными промышленниками стано-
вятся отец и сын Ликутины, которым принадлежали две фаб-
рики. На первой занимались изготовлением оловянной и
серебряной фольги. Оснащенная 4 машинами и использующая
труд 14 человек, предприятие давало в год продукции на 3 тыс.
рублей. Вторая фабрика занималась бумажно-табакерочным
производством, в котором было занято 43 человека при 4-х ма-
шинах. Всего за год заводик производил товаров на 10 тыс. руб-
лей 274.
Спустя всего десять лет темпы развития промышленности в
окрестностях города заметно увеличились, что отразилось на по-
явлении предприятий вблизи других поселений. В 1856 г. только
в одном сельце Леонове, которое еще несколько лет назад счита-
лось глухой деревней, действовало 4 шерстоткацкие фабрики
московских купцов М. Дефрена, Ф. Григорьева, К. Невиля и
Н. Суворова. Здесь вместо традиционных одного-двух наимено-
ваний продукции выпускался самый широкий перечень матери-
алов: драдедрам, драп, кашемир, кирза, сатин, сукно, фланель, а
также одеяла и платья на сумму в 204 тыс. 660 рублей в год. На
271 Самойлов Л. Атлас промышленности Московской губернии. М., 1845.
С. 19.
272 Там же. С.31.
273 Там же. С.32.
274 Там же. С.34,39.

94
фабриках было задействовано в общей сложности 140 станов,
115 машина, 70 жакард, 3 куба и котла, 3 паровых привода сум-
марной мощностью 32 лошадиные силы. Использовался труд
440 рабочих.
В том же Леоново функционировала «льняно и пенькоткац-
кая фабрика» почетного гражданина В. Спиридонова, с годовым
производством в 96 тыс. рублей. На предприятии работали более
300 человек, которые обслуживали 115 станов, 16 машин, 79 жа-
кард и другие механические устройства, а также 4 котла и паро-
вую установку мощностью в 24 лошадиные силы 275.
Возникновение производств шло не только по пути охвата не-
занятых территорий вокруг других пригородных поселений. За-
частую новые фабрики возводились в непосредственной
близости от ранее существовавших. Тем самым готовилась почва
для становления крупных промышленных пригородов. Так, в
селе Алексеевское начали работу сразу три фабрики: шерсто-кра-
сильная московского купца И. Константинова с годовым произ-
водством в 6 тыс. рублей и количеством работающих 32 человека;
бумаго-красильная временного московского цехового В. Нирга-
уза, соответственно 15 тыс. 200 рублей и 22 работника, а также
небольшой олеиновый завод московской мещанки А. Привало-
вой – 4 тыс. рублей и двое рабочих 276.
Сургучная фабрика московского мещанина С. Лошкова от-
крылась в Петровско-Разумовском. На ней работало 12 человек,
производящих продукции на 4 тыс. 900 рублей в год 277.
Новое шерсто-красильное предприятие было основано в Ро-
стокино московской купчихой А. Кузнецовой, разместившей в
помещениях своей фабрики к 1856 г. 12 машин, 25 столов и
2 котла. При производстве использовался 1 конный привод. Чис-
ленность работников составляла 90 человек. Предприятие давало
275 Тарасов С. Статистическое обозрение промышленности Московской гу-
бернии. М., 1856. С . 8 –9, 25.
276 Там же. С. 4, 89.
277 Там же. С. 81.

95
годовой продукции на 61 тыс. 887 рублей, занимаясь как окраши-
ванием, так и набивкой «шерстяного товара»278.
В итоге, менее чем за два десятилетия середины XIX в. к ра-
боте на пригородных предприятиях было привлечено до
750 наемных рабочих. На территории всех поселений к 1856 г.
функционировало не менее 15 фабрик, в то время как за всю
предшествующую историю этих мест количество промышлен-
ных заведений не превышало нескольких единиц. Только в одном
Леоново за достаточно малый период времени годовой выпуск
продукции вырос с нуля до 300 тыс. 660 рублей.
Кроме крупных производств, в середине столетия функцио-
нировали салотопильные и свечносальные заводы с годовым
производством до 50 тыс. рублей. Только на землях села Алексе-
евского таких заводиков было несколько, с численностью рабочих
от 2 до 11 человек. Владельцы – московские купцы И. Сидоров,
К. Пушкин, А . Кудрявцев «машин не заводили», а сырье приоб-
ретали у местных крестьян, поддерживая тем самым животно-
водство в близлежащих селениях Ростокино, Марьина,
Алексеевском и др. Там же нанимали и временных работников279.
В результате выгодного расположения вблизи «Первопре-
стольной» столицы (еще задолго до бурного индустриального
развития пореформенной поры) на территории пригородных
поселений оказались собраны значительные производствен-
ные мощности. Несмотря на это, данные села и деревни пока
еще нельзя было отнести к разряду промышленно-развитых
поселений даже в масштабах Московской губернии. Процессы
промышленного развития здесь слабо затронули собственно
крестьянское хозяйство, где в качестве промысла не получила
значительного распространения важнейшая для Центральной
промышленной области отрасль – бумагопрядение. Подмос-
ковные поселения уступали в этом отношении не только се-
лам, расположенным вблизи крупных губернских рабочих
278 Тарасов С. Статистическое обозрение промышлен ности Московской гу-
бернии. М., 1856. С . 4.
279 ЦГА г. Москвы. Ф . 17. Оп. 23. Д . 83. О фабриках и заводах Московс кой гу-
бернии за 1850 год. Л. 37, 39, 40.

96
поселков (например, Орехова-Зуева), но даже меньшим посе-
лениям, лежащим в восточной части Московского уезда, – Ре-
утово, Балашиха, Горенки и т. д. 280
Развитие промышленности на территории пригородных
поселений в 60–70-х гг. XIX в. Вслед за промышленным ростом
наблюдается резкое падение количества предприятий и выпуска
продукции. В «Ведомостях о фабриках и заводах в Московской
губернии за 1864 год», подготовленных Московским столичным и
губернским статистическим комитетом, речь шла о существова-
нии всего восьми предприятий вместо прежних пятнадцати.
Причем только в трех из пяти вышеназванных поселений.
Так, в Леонове сохранилась одна из пяти фабрик – ситцена-
бивная – с годовым производством в 28 тыс. рублей281. Таким об-
разом, есть суммарный спад производства на землях
пригородного сельца составил в денежном выражении
272 тыс. 660 рублей, или 90,7%. Возросло количество предприя-
тий, расположенных в Алексеевском, но упала их суммарная
производительность. В 1864 г. там функционировало 5 фабрик:
одна – ткацко-кисейная, одна – отбельная, две – красильные и
ткацко-парусинная с оборотами соответственно в 12 тыс. 100 руб-
лей, 3 тыс. 450 рублей, 28 тыс. 432 рубля (оба предприятия) и
9 тыс. 750 рублей282.
Промышленный рост сохранился только в Ростокино. Здесь
продолжали действовать две из трех фабрик: ситценабивная и
красильная с годовым оборотом в 339 тыс. 331 рубль и 69 тыс.
303 рубля283, но выпуск продукции возрос на 34 тыс. рублей. Но-
вый завод появился в Петровско-Разумовском, где шло изготов-
ление «курительных свечей». Правда, годовое производство
составляло небольшую сумму – всего 4 тыс. 13 рублей 284.
280 Арсеньева Е. В . Хлопчатобумажная промышленность Московской губер-
нии 60–80 -х годов XIX века: Дис. ... канд. ист. наук. М., 1974. С. 42.
281ЦГАг.Москвы.Ф.199.Оп.2.Д.29.Л.4.
282ЦГАг.Москвы.Ф.199.Оп.2.Д.29.Л.4.
283ЦГАг.Москвы.Ф.199.Оп.2.Д.29.Л.4.
284ЦГАг.Москвы.Ф.199.Оп.2.Д.29.Л.4,5.

97
Уменьшение количества предприятий в конце 1850-х
– начале
1860-х гг . связано, по-видимому, с тем, что вследствие роста коли-
чества фабрик (при нехватке сводных рук) и последовавшем по-
сле 1861 г. оттоке работников из числа крестьян, ряд
предпринимателей разорился. Однако процесс падения произ-
водства стал началом формирования определенной промышлен-
ной специализации. На долгие годы ведущей отраслью в
пригородах Москвы стало производство и обработка ткани.
Фабрики, которые сохранили свои позиции, получили разви-
тие в ходе промышленного подъема второй половины XIX в.,
укрепившего их позиции вблизи сел Ростокино, Алексеевское,
Леоново, на землях которых они когда-то были основаны. Это вы-
делило пригородные поселения в особую группу, что связано как
с исторической традицией и элементом случайности, так и объ-
ективными причинами (близость города и дорог, стоимость
земли) и вело к возникновению новых производств, но уже в рам-
ках сформировавшейся специализации.
Спустя 22 года в 1886 г. при селе Ростокино работало уже во-
семь предприятий вместо двух: три – красильно-отбельных фаб-
рики (А. М . Баринова, Э. М . Фалькевича и В. В . Ниргауза), две –
шелко-красильные (В. В . Фермана и Н. И. Чернышева), одна – су-
конная (С. И . Пельцера), одна – шерстоткацкая (Н. И . Черны-
шева), одна – бумаго-ткацкая и отбельная (Д. Н. Бафера).
Сохранились предприятия и на землях села Алексеевского.
Здесь располагались корпуса бумаготкацкой и красильной фаб-
рик А. В. Константиновой и шелкокрасильной – общества «Бру-
нич и К» 285.
Массовая распродажа земель общинами в селах, выкупивших
свои наделы раньше остальных (Данилово и Богородское)286, п р и-
вела к возникновению здесь новых промышленных комплексов.
Дополнительным фактором, способствующим их появлению, яв-
лялась ощутимая разница в местном налогообложении
285 Статистический ежегодник Московского губернского земства. М., 1886.
С.2–3.
286 Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел хозяй-
ственной статистики T. I Вып. 1. М., 1877. С. 18, 25, 26

98
(московском городском и московском уездном), а также «мень-
шим количеством формальностей», близостью к источникам
древесины и воды, более дешевым топливом 287. Так, в Богород-
ском появилось четыре фабрики: две – красильные (М. И . Гер-
лаха и А. К . Зеленяева), одна – бумагопрядильная (фирма
«Гучесон и К») и одна – красильно-отбельная (Ф. А . Панкра-
това)288.
Наибольший размах фабричное строительство получило на
землях подмосковного Черкизово, в селе с традициями еще ма-
нуфактурного производства начала XVIII столетия. Здесь к 1882 г.
заработали сразу семь предприятий: три – бумаготкацких
(В. И. Баранова, В. И . Исаева, И. П . Лебедева), одно – бумаготкац-
кое и отбельное (А. Г . Короткова), одно – бумаго-красильное
(Ф. К. Николаева), одно – сукновальное, принадлежащее Чудову
монастырю и кирпичный завод А. Г . Гусарева289.
Важную роль в создании новых производств сыграли терри-
тории Даниловской слободы, крестьяне которой в числе первых
полностью рассчитались с выкупными платежами и активно от-
давали землю под строительство. В результате этого здесь стала
функционировать почти половина всех промышленных пред-
приятий Ногатинской волости, к которой в то время относилось
и Данилово: бумаго-прядильная фабрика Я. В. Гамсона, две шер-
сто-прядильных фабрики Г. О. Нейгебауера, клееваренный завод
А. А. Риппера и одно из крупнейших впоследствии предприя-
тий Москвы – «Товарищество Даниловской мануфактуры» , осно-
ванное в 1867 г. В его состав входили бумагопрядильное, набивное
и ткацкое производства 290.
Наличие вблизи пригородных сел фактически на одном не-
большом участке арендованной или купленной земли от четырех
до восьми фабрик говорит о значительной концентрации произ-
водства.
287 Fedor Т. St. Patterns of urbaban. Chicago, 1975. P 172 .
288 Статистический ежегодник Московского губернского земства. М., 1886.
С. 2.
289 Там же.
290 Там же. С.5.

99
Вид из Дорогомилова через Москву-реку. Фотография 1887 г.
Увеличение числа предприятий продолжалось и в последую-
щие десятилетия. Так, к началу XX в. на землях Всехсвятского
(еще в недавнем прошлом одного из самых тихих пригородных
местечек) работали химический завод общества «Польза», фар-
форовая и вышивальная (единственная из существовавших ра-
нее) фабрики. Кроме того, купец И. Г . Погудкин открыл здесь
типографию и переплетную мастерскую291.
Рост промышленности проходил в непосредственной близо-
сти и от других пригородных поселений. Наряду со средними и
мелкими заведениями, не игравшими заметной роли, возникали
такие крупномасштабные и сложные производства, как фабрика
«Товарищества Резиновой мануфактуры «Богатырь» в селе Бого-
родском 292 и прокатное отделение «Товарищества Московского
металлического завода Гужона» при деревне Новая Андроновка.
Последнее выступало и как самостоятельное предприятие
291 Ефремов А. В., Зайцев М. С., Козырев И. И. Всехсвятское // Северный
округ Москвы М., 1995. С. 108.
292 ЦГАг. Москвы. Ф.752.Оп. 3.Д.20.

100
«Железопрокатный Новоандроньевский завод» или «Третий
Московский металлический завод» 293.
Рост промышленного производства на землях пригород-
ных поселений и его влияние на занятость и социальный со-
став местного населения. К началу XX в. на землях
пригородных сел существовали целые современные промышлен-
ные комплексы, на территории которых были сконцентрированы
значительные мощности. К разряду крупнейших – можно отне-
сти фабрики при селах Ростокино, Данилово, Новая Андроновка
и Черкизово, в меньшей степени – Алексеевского, Богородского,
отчасти – Всехсвятского. Прочие поселения, например, Остан-
кино, Коптева, Хохловка и др. не были затронуты промышлен-
ным развитием.
Увеличение количества предприятий и объемов производ-
ства в непосредственной близости от крестьянских усадеб должно
было неизбежно вести к изменению характера поселения. Про-
цесс этот имел в своем развитии две основных линии. Первая и
наиболее очевидная – участие сельских жителей в работе на фаб-
рике. По мере роста производства этот показатель должен был
повышаться, что было присуще многим деревням того времени.
Массовое привлечение крестьянства к промышленной и торго-
вой деятельности вело к ускорению процессов урбанизации. В
опыте российского городообразования известны случаи транс-
формации в состав урбанистических структур аграрных поселе-
ний благодаря наличию на их территории промышленного
производства. Так, во второй половине XIX в. подобные процессы
наблюдались в агломерации города Богородска и целого ряда
промышленных поселков 294.
Примечательно, что на ближайших землях вокруг Москвы,
стремительное промышленное развитие которых не вызывает со-
мнения, вовлечения местных жителей в число наемных рабочих
не наблюдается. «Подгородные» крестьяне неохотно шли на
293 ЦГАг. Москвы. Ф 498.Оп. 5.Д.57–121.
294 Частью города, в частности, стало село Глухово. Здесь в 1842 г. С. Морозов
основал крупное ткацкое предприятие, которое с 1856 г. известно как Бого-
родско-Глуховская мануфактура.

101
фабрику. Для уяснения реального положения вещей необхо-
димо, во-первых, рассматривать фабричных рабочих из числа
местных крестьян в их соотношении с общей численностью насе-
ления, и, во-вторых, учитывать, что среди населения существо-
вало два типа работников-отходников с неодинаковой степенью
участия.
Первые – оставались на предприятии в течение достаточно
продолжительного времени (не менее одного года), то есть с от-
рывом от всего цикла сельскохозяйственных работ. Они, таким
образом, в большей степени «примыкали» (хоть и отчасти) к го-
родским слоям (цеховые, мещане), нежели к сельским.
Вторые – брали билеты сроком на полгода, три месяца и ме-
нее. Время их отсутствия в большинстве случаев приходилось на
период, когда в сельском хозяйстве отпадала необходимость в ин-
тенсивном труде. Данное предположение подтверждается как са-
мим сроком «отхода» (1, 3 и 6 месяцев), так и результатами
ревизии пригородных фабрик 295 . Подобное положение при-
вычно для деревни как социально-экономической структуры, и,
следовательно, не дает оснований для выводов о радикальном из-
менении, которое вело к сближению с городом по характеру де-
ятельности.
Обработка данных уездной статистики дает интересные ре-
зультаты (табл. 1). Численность проживавших на фабриках выра-
жается достаточно небольшими цифрами. Близость Москвы
позволяла местному крестьянству находить более выгодные спо-
собы получения дохода (извоз, торговля), нежели тяжелейшая
работа на промышленном предприятии 296.
Правда, выводы о слабом влиянии промышленного строи-
тельства на социальный состав пригородных поселений допус-
кают возражения. Незначительные показатели численности
крестьянства, уходящего на продолжительный срок (с прожива-
нием) на промышленные предприятия, можно попытаться объ-
яснить почти повсеместной близостью фабрик. Однако при
295 ЦГА г. Москвы. Ф. 11. Оп. 1. Д . 1231, 1232, 1234, 1255, 1266, 1273; Ф. 880 .
Oп. 1. Д. 124а.
296 Сборник статистических сведений по Московской губернии. Т. 1 . Вып. 1.
М., 1877. С. 18–19, 36–37, 40–41, 44–47.

102
анализе их внутренней документации (паспортные книги, штат-
ные расписания, дела военнообязанных), а также результатов
уездных проверок видно, что налицо почти полное отсутствие
среди рабочих представителей окрестных поселений. Подобное
положение дел сохраняется без изменений вплоть до начала пер-
вого десятилетия XX в.
Таблица 1. Занятия населения пригородных сел, деревень
и слобод на конец 1870-х – начало 1880-х гг .
Название
поселения
Численность
населения на
1881 г., чел.
В % от общей численности населения
Живущие
н а фабрике
Отхожие
про-
мыслы
Местные
промыслы
1877 г. 1882 г.
Алексеевское
332
7,5
5,7
0
10,2
Богородское
194
0
8,8
1,9
6,7
Всехсвятское
328
0,6
19,8
02
4,9
Даниловская слобода
104
0
14,4
0
11,5
Коптева (старое)
128
7.8
18,7
0
3,1
Марфина
153
7,2
16,9
0
6,5
Марьина
148
0
10,8
0
19,6
Новая Андроновка
163
0,6
2,5
1,5
21,5
Останкино
99
0
26,2
0
7,0
Петровско-Зыкова
164
0
3,0
0
12,8
Ростокино
289
4,5
15,6
0
4,8
Черкизово
208
1.4
11,0
0
11,5
Источник: Сборник статистических сведений по Московской губернии. От-
дел хозяйственной статистики. Т . 1 . Вып. 1 . М . 1877. С . 18–19, 36–37, 40–41, 44–
45,46–47;Т.1.Вып. 2.М.1882.С.2,6,20,24,26,30,32,36,62,67,68,73.
Так, в 1880 г. на фабрике Короткова в Черкизово «большая
часть» работников «живет при самом заведении, человек пять
проживает при квартирах». Следовательно, никто из них не яв-
ляется уроженцами ближайших поселений 297.
В Ростокино почти та же картина. В фабричных документах
заведения Ниргауза не значится ни одного человека из данного
церковного прихода298.
297 ЦГА г. Москвы. Ф. 11. Oп. 1 . Д. 1260. Л. 27.
298 ЦГАг. Москвы. Ф.11.Oп. 1.Д.1266.Л.6

103
Иной была ситуация на расположенной по соседству фаб-
рике Константинова. Здесь из 95 человек – 13 жители Алексеев-
ского церковного прихода 299, и, следовательно, удельный вес их
труда составлял на фабрике всего-навсего 13,7%. При этом необ-
ходимо учесть, что сельское население прихода насчитывало
около 540 человек 300. Следовательно, участие крестьян составляло
лишь 2,4% от их численности. При этом необходимо отметить,
что предприятие Константинова было одним из самых крупных
в данной местности и, следовательно, более других испытывало
нужду в притоке свежей рабочей силы.
На расположенном по соседству брезенто-парусном и отбель-
ном «заведении» Боффа в том же году не числилось ни одного
местного жителя 301. Аналогичная ситуация была на двух фабри-
ках Баринова 302 и «Красильном заведении Фридлейна» 303.
Отношение крестьян пригородных поселений к работе на ро-
стокинских предприятиях не изменилось и в последнее десяти-
летие XIX в. На упоминавшемся уже предприятии Фермана из
225 рабочих все без исключения жили на фабрике и, следова-
тельно, не являлись местными уроженцами 304. Начало XX столе-
тия не принесло существенных изменений. Из более чем
500 фамилий, названых в паспортной книге того же предприя-
тия, не значилось ни одного человека, приписанного к подмос-
ковному поселению. В большинстве своем это жители
Калужской, Тульской, в меньшей степени, Смоленской, Влади-
мирской и Рязанской губерний, а также ряда уездов Москов-
ской губернии (Можайского, Рузского и Богородского) 305 .
Полученные выводы имеют подтверждение в параллельном
299 ЦГАг. Москвы. Ф.11.Oп. 1.Д.1255.Л.7.
300 Московский уезд. Очерки движения населения за десятилетие с 1885 по
1894 год с 24 диорамами и 12 картами // Сборник статистических сведений
по Московской губернии. Отдел санитарной статистики. T . 6 . В ы п . 3 . М ., 1900
С. 6.
301 ЦГАг. Москвы. Ф.11.Oп. 1.Д.1232.Л.7.
302ЦГАг.Москвы.Ф.11.Oп.1.Д.1231.Л.7;Ф.11.Oп.1.Д.1234.Л.7.
303 ЦГА г. Москвы. Ф, 11. Oп. 1, Д. 1237. Л. 7.
304 ЦГАг. Москвы. Ф.880.Oп. 1.Д.124а. Л.15.
305 ЦГАг. Москвы. Ф.880.Oп. 1Д.83.Л.1–148.

104
источнике – списках военнообязанных по заведению Фермана за
1894, 1895, 1897, 1900, 1903, 1907, 1908, 1910 и 1911 годы306.
Некоторые отличия наблюдаются в штате фабрики общества
«Богатырь», расположенной на землях села Богородского. Из за-
писей паспортной книги за 1910–1912 гг. видно, что на предприя-
тии работает один житель Черкизова и 19 – Богородского. По
отчествам и отдельным пояснениям, вставленным в текст источ-
ника, становится ясно, что большую часть работников составляют
три семьи: Кулаковых, Куракиных и Морозовых 307 . Первые две
фамилии упоминаются и в статистическом обзоре о продаже
земли в Московском уезде в период с 1867 г. по 1876 г. среди кре-
стьян, крайне опрометчиво распорядившихся своими наделами,
что привело к разорению 308. Перед нами представители именно
этих все потерявших семей, которым ничего не осталось, как ис-
кать работу на стороне. Кроме того, 20 фамилий местных уро-
женцев теряются среди более чем полутора тысяч имен (не менее
1 тыс. 680 человек), вписанных в «Паспортную книгу» Богород-
ской фабрики, что составляет всего лишь около 1,2% от общего
числа 309.
Перелом в отношении местных крестьян к работе на про-
мышленном предприятии наступил только с началом первой
мировой войны. Потеря кормильцев, ухудшение материального
306 ЦГА г. Москвы. Ф. 880 . Oп. 1 Д. 210. Л . 13–27, 47–50, 59–64, 66–67, 69–71, 83–85,
87–90, 94–99.
307 ЦГА г. Москвы. Ф . 752 . Оп. 3 . Д . 20. Л. 3об, 86об., 88об., 89об., 101об., 120об.,
122об., 126об., 128об., 145об., 168об., 189об., 190об., 210об, 240об., 311об.,
325об., 21об, 322об.
308 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении.
Отдел хозяйственной статистики // Сборник статистических сведений по
Московской губернии. T. 1. Вып. 1. М., 1877. С. 68 –69, 70–71, 76–77, 78–79.
309 К концу XIX столетия только одно поселен ие – Даниловская слобода в
экономическом и социальном отношении стала полноценной частью го-
рода. Местное крестьянство быстро вышло из крепостной зависимости, вы-
годно распродало земли. (Сборник статистических сведений по Московской
губернии Отдел хозяйственной статистики. Т . 1 . Вып. 1 М., 1877. С . 18, 25, 26.)
и, распустив общину, «перешло в городское состояние». (ЦГА г. Москвы.
Ф483.Оп. 3.Д.1346.Л.46.)

105
положения, изъятия для нужд фронта лошадей, а также необхо-
димость иметь дополнительные источники существования, при-
вели к тому, что сельские жители в массовом порядке пошли на
расположенные по соседству фабрики и заводы310. В этот период
по данным статистики доля работников из числа крестьян близ-
лежащих поселений составляла половину от общего числа про-
мышленных рабочих311.
Долгое время владельцы фабрик на землях пригородных сел
и деревень не могли рассчитывать на местную рабочую силу. По-
этому, основным ее источником стала миграция из других реги-
онов. Данная проблема внимательно изучалось западными
историками, такими, как И. Бладдеу 312, Т. Федор313 и др. Они от-
мечали массовый приток работников-переселенцев, как на земли
Москвы, так и ее «пригородов» 314.
По данным на 1881–1894 гг. только на территории Останкин-
ского церковного прихода проживало 434 человека фабрично-за-
водских рабочих, Алексеевского – 549, Всехсвятского – 503,
Черкизовского – 1115, Карачаровского (к которому относились
деревни Новая Андроновка и Хохловка) – 107 человек 315.
Если, по подсчетам И. Бладлеу, «семь из каждых восьми муж-
чин были мигрантами» 316, то в самом начале XX в. в пригородах
310 Даже на примере резкого увеличения участия сельских жителей в труде
на производстве видно, что данный вид деятельности по-прежнему играет
не первую роль по сравнению с работой на земле. Крестьяне пошл и н а фаб-
рики, распложен ные в непосредственной близости от их дома. Связано это
было с желанием избежать отрыва от работы на земле – главного вида дея-
тельности.
311 ЦГАг. Москвы. Ф.199.Оп. 2.Д.971.Л.14.
312 Bladleu J. Muzhik and Moscovite. Berkeles, 1985.
313 Fedor T. St. Patterns of urban. Chicago, 1975.
314 Bladleu J. Muzhik and Moscovite. Berkeles, 1985. P . 68 –69; Fedor T. St. Patterns
of urban. Chicago. 1975. P . 240.
315 Московский уезд. Очерки движения населения за десятилетия с 1885 по
1894 год с 24 диаграммами и 121 картами // Сборник статистических сведе-
ний по Московской губернии. Отдел санитарной статистики. Т. 4. Вып. 3 .
С.6–8.
316 BladleuJ. MuzhikandMoscovite. Berkeles, 1985. P . 346–347.

106
их процентный состав был еще выше. По крайней мере, накануне
мировой войны на землях близлежащих сел, доля промышлен-
ного населения была на 12% выше городского уровня317.
Уже в начале XX в. масса сезонных рабочих и переселенцев,
составлявших подавляющую часть фабричных рабочих, стала
весьма заметной на территории пригородных районов, и про-
должала расти. По данным на 4 января 1904 г., в слободе при Да-
ниловской мануфактуре проживало среди небольшого
количества представителей привилегированных и городских со-
словий (20 человек дворян, 18 потомственных и личных почетных
граждан, 443 мещанина (бывшие крестьяне), 9 цеховых, 32 ино-
странных подданных) – не много не мало 6 тыс. 882 человека (!)
«колониста». В связи с тем, что на территории поселения отсут-
ствовало массовое сельскохозяйственное производство, терми-
ном «колонист» могли обозначать работников-переселенцев и
мигрантов из соседних губерний. В процентном отношении они
составляли 92,9%318 от всех жителей! В связи с этим становится
понятно, почему в составленном в 1911–1912 гг. «Именном списке
рабочих» Товарищества Даниловского сахарорафинадного за-
вода 319 среди более чем 1 тыс. имен нет упоминания о жителях
пригородных сел 320.
Неуклонное увеличение числа рабочих, оторванных от дома,
требовало обеспечения их жильем. Развитие железных и шоссей-
ных дорог не могло разрешить проблему перемещения из дома
на фабрику и обратно. Даже если работники жили относительно
недалеко, они непременно искали для себя угол в Москве или по-
близости от фабрики. Распространены были случаи, когда
317 Поселковая жизнь в 1910 году. Экономическо-статистический сборник.
Вып. 1. М ., 1911. С. 38.
318 ЦГА г. Москвы. Ф . 483. Оп. 3. Д. 1346. Л. 46.
319 Менее чем в одной версте от предприятия находилась деревня Шелепиха.
Она не вошла в 1917 г. в состав официальной городской территории, но с
начала XX в. «в полицейском отношении» была подчинена Москве.
320 ЦГАг. Москвы. Ф.2216.Oп. 1.Д.19.Л.1 об.218.

107
рабочие «все живут при самом заведении» 321 и спят в тех же кор-
пусах, где днем они же занимаются выпуском продукции 322.
Причина подобного положения кроется в чрезвычайно тяже-
лых условиях труда и, соответственно, в отношении хозяина к
своим работникам. Наглядное представление об этом дает опи-
сание работ на одной из пригородных фабрик начала века рома-
нистом П. Д . Боборыкиным. Его манере изложения, по мнению
современников, была свойственна способность «удерживать вся-
кую мелочь и всякий штрих», отличавшись при этом, порой
даже излишней фотографической точностью323.
«Тройка миновала Бутырки... Взяли влево. Кругом забелело поле.
Вдали виднелся лесок. Кирпично-красный ящик фабрики стоял во
дворе за низким забором... (герои романа, судя по их социальному
положению, и исходя из контекста повествования, ехали с дач в
Петровском парке через Останкино в Ростокино – А . Б.). Они во-
шли в помещение, где лежали груды грязной шерсти. Воздух был насы-
щен жирными испарениями. В чанах прела какая-то каша и выходила
оттуда в виде чистой желтоватой шерсти... Заглянули и туда, где
печи и котлы. Тасе жаль сделалось кочегаров. Запах масла, гари, особый
жар, смешанный с парами, обдал ее... У одного кочегара ворот рубашки
был расстегнут и ноги босые. «Так легче! – Сострила Любаша. – Доб-
ровольная каторга, – прибавила она громко»324.
На фабриках Константинова в Ростокине работа в таких усло-
виях длилась в течение 13–14 часов, с пяти утра зимой или с че-
тырех летом и до семи часов вечера с двухчасовым перерывом325.
На остальных предприятиях положение было аналогичным и
вело к повсеместному созданию жилья здесь же при предприя-
тии. Описание его встречается в большинстве упомянутых росто-
кинских заведений.
321 ЦГА г. Москвы. Ф. 11. Oп. 1. Д.1231. Л.4об.; ЦГА г. Москвы. Ф.11. Oп. 1.
Д.1266.Л.6.идр.
322 ЦГАг. Москвы. Ф.11.Oп. 1.Д.1255.Л.10.
323 Венгеров С. А. Критико-биографический словарь русских писателей. T. 4.
СПб., 1895. С. 223.
324 Боборыкин П. Д . Китай-город. М., 1956. С. 313–314.
325 ЦГАг. Москвы. Ф.11.Oп. 1.Д.1255.Л.8–9.

108
Та же практика была распространена везде, где существовало
крупное производство, в том числе и в соседнем Алексеевском.
Зд ес ь м ануфактур-советник Сапожников в 1889 г. планировал по-
строить «деревянное двухэтажное строение... для размещения
рабочих». Предполагалось разбить оба этажа дома на шестна-
дцать комнат с печами и две без них. Общий размер для всех ком-
нат должен был составить 8 кв. сажень326. Перед нами тип здания,
которое на рубеже веков было чрезвычайно распространено на
территории Москвы, причем не только на ее окраинах.
Увеличение числа работников вело к росту поселков вокруг
заводов. Картографический материал начала XX в. указывает на
существование целых кварталов рядом с территориями сел Ро-
стокино, Алексеевское, Черкизово (район Благуша) и Новая Анд-
роновка. В последнем случае он так и назывался – «Рабочий
квартал».
К концу первого десятилетия XX в. территории, занятые под
промышленные жилые пригороды, обладали зачастую разветв-
ленной планировкой. Некоторые недавно возникшие улицы
имели даже собственные названия (Новоалексеевская, Новая
Красноказанская, Николаевская, Михайловская и др.), что гово-
рит о жизнеспособности их планировочной структуры. Здесь в
массовом порядке возникала чрезвычайно разветвленная сеть не
застроенных пока еще проездов, соединявших улицы фабричных
кварталов с территорией Москвы327.
Немалая часть рабочих-мигрантов снимала жилье в поселе-
ниях. Это приводило к значительному увеличению спроса на
квартиры и росту застройки на территории пригородных сел 328.
Земские деятели второй половины XIX в. выделяли целый ряд
«фабричных» пригородных поселений (Алексеевское и Росто-
кино) и «промышленных» (Всехсвятское, Черкизово, Новая
326 ЦГАг. Москвы. Ф.54.Оп. 146.Д,21.Л.2–3.
327 План пригородов города Москвы. М., 1911; План Москвы с пригородами.
СПб., 1911.
328 Поселковая жизнь в 1910 году. Экономическо-статистический сборник.
Вып. 1. М ., 1911. С. 92.

109
Андроновка, слобода Дубровка) 329. Значительная часть их жите-
лей – работники фабрик и железных дорог. По данным уездной
статистики на конец 70-х гг . XIX в. при одном только промышлен-
ном заведении в селе Черкизово проживало 1 тыс. 454 человек
обоего пола 330.
Уездные исследователи отмечали также, что в «Алексеевской
кроме показанного числа жителей (329 человек в 1870 г. и 323 – в
1873 г. –
А. Б .) за ряд лет значатся так же временно проживаю-
щие: 1872 г. ... 279 обоего пола, 1873 г. ... 286 обоего пола»331. Та ки м
образом, в начале 70-х гг . XIX в. не менее 45% жителей этого по-
селения были чужаками. В этот период аграрная структура начи-
нала выполнять несвойственные для нее функции. Исконно
сельскохозяйственная территория превращалась в поселенче-
скую структуру с жителями, значительной части которых при-
сущ неземледельческий характер деятельности.
В то же время аналогичную роль выполняла деревня Новая
Андроновка, где в 1869 г. значилось 80,7% некоренных жителей 332.
Налицо процесс трансформации социального состава пригород-
ных поселений. К их числу можно, отчасти, отнести деревню Ма-
рьина и сельцо Ростокино.
Марьина в это время занимала второе место после Новой
Андроновки, по соотношению исконных (крестьянских) и
«пришлых жителей», количество которых составляло 25,9%. Не-
случайно уже в начале XIX в. – это один из самых известных и за-
селенных районов (а не сел) пригорода 333.
329 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйствен ном положении
Московского уезда // Сборник статистических сведений по Московской гу-
бернии Отдел хозяйственной статистики. Т. 1 . Вып. 1 . М., 1877. С. 75 .
330 Московский уезд. Сведения о народонаселении и его движении за 1869–
1873 годы // Сборник статистических сведений по Московской губернии. О т-
дел санитарной статистики. Т. 1 . Вып. 1 . М., 1877. С. 93 .
331 Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел сани-
тарной статистики // Московский уезд. Сведения о народонаселении и его
движении за 1869–1873 годы. Т. 1 . Вып. 1. М., 1877. С. 53.
332 Там же. С . 70–71.
333 В то же время соотношение в Останкино еще больше (27,3%), но процесс
дальше не пошел. Причиной стало нежелание владевшего этими землями

110
Таблица 2. Удельный вес «пришлых жителей»
в общей численности населения в 1869 г.
Название
поселен ия
Удельный вес
«пришлых жителей», в%
Алексеевское
8,4
Богородское
1,3
Всехсвятское
13,2
Даниловская слобода
11,0
Коптева (старое)
15,5
Марфина
13,6
Марьина
25,9
Новая Андроновка
80,7
Останкино
27,3
Петровско-Зыкова
10,1
Ростокино
19,9
Хохловка
0
Отдаленность не позволит Ростокино занять такое же поло-
жение, но если величина «пришлых» здесь в относительном по-
казателе заметно уступала деревне Марьина (всего 19,9%), то в
абсолютном – была второй после Новой Андроновки – 80,7%. В
остальных пригородных селах в начале 70-х гг . XIX в. процент
«сторонних» жителей был значительно ниже 334.
В целом по Ростокинской волости (на ее территории распола-
гались Алексеевское, Богородское, Леоново, Марфина, Марьина,
Останкино, Черкизово) количество «пришлых жителей» состав-
ляло 14,8%. Подавляющая их часть (54,9%) – мужчины и жен-
щины в возрасте от 20 до 60 лет, то есть потенциальные
работники.
Крестьяне составляют здесь лишь 28,8%.
графа Шереметева развивать местную инфраструктуру. Его земельн ая соб-
ственность являлись господствующей и составляла 758 дес. земли.
334 Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел сани-
тарной статистики // Московский уезд. Сведения о народонаселении и его
движении за 1869–1873 годы. Т. 1 . Вып 1. М ., 1877. С. 50–53.

111
Следовательно, представителей не сельских сословий из числа
«сторонних» жителей было в поселениях волости не менее
71,2%335.
В табл. 2 представлены статистические данные за 1869 г. (по
поселениям), о процентном составе некоренных «пришлых»
жителей, в общей численности населения. Изучая цифры стати-
стики необходимо учитывать, по крайней мере, три обстоятель-
ства. Во-первых, таблица составлена на основании данных конца
60-х гг. XIX в., впоследствии численность промышленных работ-
ников продолжала расти. Во-вторых, в поселениях, расположен-
ных ближе к Москве, процент «некрестьян» значительно выше,
чем в целом по волости. В-третьих, те приезжие, которые в офи-
циальной статистике обозначаются как крестьяне, работают в ос-
новном в Москве. Следовательно, характер их деятельности не
имеет никакого отношения к аграрному производству, и они не
могут рассматриваться как сельскохозяйственное население при-
городных сел и деревень.
Началом массового притока «пришлого населения» в приго-
родные поселения приходится на 70–80 -е гг. XIX века. Как пра-
вило, мигранты являлись работниками соседних фабрик или
переселенцами из города, где выросли цены на землю и, следова-
тельно, заметно увеличилась плата за квартиры336. Особенно хо-
рошо это заметно на примере относительно недавно
присоединенного к городу района Бутырок, куда, по воспомина-
ниям современника, «стремился такой обыватель, которому в
Москве было жить не под силу» 337.
Со временем количество желающих найти квартиру за преде-
лами города повсеместно возрастало, создавая спрос на жилье,
что в свою очередь вело к дальнейшему распространению
335 Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел сани-
тарной статистики // Московский уезд. Сведения о народонаселении и его
движении за 1869–1873 годы. Т. 1 . Вып 1. М ., 1877. С. 129.
336 Дурилин П. Н . Московские пригородные и дачные поселки в связи с раз-
витием городской жизни. М., 1918. С . 16.
337 Богатырев П. И. Московская старина // Московская старина. М ., 1989.
С.121.

112
застройки на пригородные территории. В последующие десяти-
летия в связи с развитием промышленности, как в городе, так и
за его пределами поток «пришлых» неизбежно увеличивался,
«захлестывая» исконное крестьянское население. Таким образом,
происходило неизбежное «разбавление» сельского, крестьян-
ского населения, но не изнутри, а извне. Это привело к тому, что
среди жителей пригородных московских поселений произошел
перелом в количественном соотношении крестьянских и город-
ских слоев. Не везде данный процесс шел одинаково активно, так
как зависел от ряда причин: исторических, природных, террито-
риальных и некоторых других.
В непосредственной близости от «подгородных» поселений
вырастали рабочие поселки, выступая в качестве своеобразной
переходной формы – «предгородского» по своему характеру тер-
риториального образования. Со временем с ними сливались тер-
ритории и самих пригородных поселений. В первую очередь, это
Черкизово, Даниловская слобода, Новая Андроновка, а также
Хохловка. О ней стоит сказать особо. Даже для современника эта
деревня, расположенная от Камер-Коллежского вала менее чем в
2,5 верстах по Коломенской дороге (Рязанское шоссе), представ-
лялась чем-то не совсем обычным и была отнесена к особому
типу «не волостных поселков». Всего в Московской губернии зна-
чилось 77 таких поселений 338. Почти 70% местных жителей в них
были мещане и лишь 20% – крестьяне. Для обозначения основ-
ной части поселян уездные статистики использовали особый
термин – «сельские мещане» 339. Его искусственность и противоре-
чивость указывают на выпадение подобных структур из привыч-
ной схемы «село – город». В первую очередь в социально-
экономическом аспекте. Однако при этом Хохловка наглядно де-
монстрирует специфику российского градообразовательного
процесса. Переселенцы, основавшие деревню, расположились на
землях городских выгонов. Таким образом, они изначально ока-
зались включены в городскую структуру, находясь, при этом, за
338 Поселки, не состоящие в ведении волостного правления // Статистиче-
ский ежегодник Московского губернского земства. М., 1886. С . 1.
339Тамже.С.1,3.

113
пределами ее официальных границ. Подобный алгоритм разви-
тия присущ Москве, где большую роль в процессе урбанизации
играли слободы – нередко полноправные «кварталы» города,
расположенные нередко вне его официальной черты и отличаю-
щиеся сословно-профессиональным единством местных жите-
лей, составлявших в связи с этим полноценную поселенческую
общину.
Судя по косвенным данным, деревня Хохловка возникает в се-
редине XVIII в. с «преимущественно торговыми целями» 340. По
свидетельству современников, «в настоящее время (80-е гг.
XIX в. – А . Б .), кроме торговли, население занимается извозом, ле-
том огородничеством...» 341 . Сельскохозяйственная деятельность
была присуща не всем поселениям данного типа и зависела от
того, располагается деревня на дороге или нет. В данном случае
сказался не столько этот фактор, сколько тесная связь с городом,
близость московского рынка. То есть и в административном, и в
социальном, и в хозяйственном отношении во второй поло-
вине XIX в. деревня не относилась к числу классических сельских
поселений.
Важной статьей доходов местных жителей являлась сдача
квартир внаем. За комнату платили от 1 до 5 рублей. В это время,
по воспоминаниям академика М. М. Богословского, в Москве, в
районе Бронных улиц, «довольно поместительная комната» сто-
ила от 7 до 12 рублей 342. Как видим, цены на жилье в Хохловке
достигли городского уровня, и это в то время, когда ее террито-
рия еще далеко не слилась с городскими кварталами. Причем в
этот период рабочие Москвы получали в среднем 20 рублей в ме-
сяц, а на уездных фабриках и того меньше – 16,5 рублей 343.
Здесь, как и в Новой Андроновке, «квартирный промысел»
был развит и не мог ни приобрести массовый характер из-за
340 Что никак не отрицает первоначально аграрный характер деятельности
переселенцев.
341 Поселки не состоящие в ведении волостного правления // Статистический
ежегодник Московского губернского земства. М., 1886. С . 7.
342 Богословский М. М. Москва в 1870–1890-х годах // Московская старина. М.,
1989. С. 394.
343 Обзор Московской губернии за 1909 год. М., 1910. С. 14.

114
своей относительной дешевизны и доходности по сравнению
даже с огородничеством. Для увеличения прибылей «сельские
мещане» не только использовали собственные участки, но и арен-
довали земли у ямщиков и Московской городской думы 344.
Интересно, что, несмотря на наличие дополнительных жилых
построек, дач они не сдавали. Изданный в 1888 г. «Спутник дач-
ника» Л. А. Фейгина, ни Хохловку, ни Новую Андроновку не упо-
минает 345. Эти места не пользуются спросом, так как здесь к юго-
востоку от Москвы складывается не дачный, а жилой район го-
рода за пределами его официальной границы. Активно форми-
рующийся в этих местах промышленный квартал (завод Гужона)
естественно не вызвал интереса со стороны москвичей в качестве
места для летнего отдыха. Скорее напротив.
Поселки могли отказаться от аграрного производства, изме-
нить свой крестьянский социальный состав, но и в этом случае
они продолжали бы оставаться «негородом». В данном случае
происходило нечто другое. Главной функцией поселения стано-
вился не производственный фактор, а квартирный промысел.
Занятие промышленным производством может развиваться
и на базе деревни. Посессионный опыт России – яркое тому под-
тверждение. Сюда возможно привлечь полупрофессиональные
или даже полностью профессиональные кадры. При этом рабо-
чие непременно будут часто мигрировать или сохранят связь с
близлежащим городом. От этого село, на территории или
вблизи которого расположились фабричные корпуса, не пере-
станет быть селом. В Новой Андроновке и Хохловке произошло
нечто большее. Они уже в третьей четверти XIX в. изменили ха-
рактер своей поселенческой роли, став местом городского про-
живания. Об этом говорит городской уровень цен на землю и
сумм аренды за нее.
Другим проявлением изменения социальной роли жителей
пригородных сел стал отход части крестьян на железнодорожные
344 Поселки не состоящие в ведении волостного правления // Статистический
ежегодник Московского губернского земства 1885 год. М., 1886. С. 9 –10.
345 Фейгин Л. А . Спутник дачника по окрестностям Москвы, замечательным
по условиям в дачной жизни и в историческом отношении. М., 1888. С. 7 –29.

115
работы в том случае, когда вблизи поселений проходили ветви
новых стальных магистралей или располагались вокзалы. Так, в
результате строительства Нижегородской линии железной до-
роги часть крестьян из Новой Андроновки сменила вид деятель-
ности, перейдя в разряд «путейных рабочих» 346. Те же процессы
могли протекать в Марфина и Коптева, оказавшихся в схожих
условиях.
Промышленная и техническая работа являлась основной
формой обеспечения средств существования лишь для ограни-
ченного круга лиц. В большей степени влияние городского
уклада сказывалось в поселениях, которые давно непосред-
ственно примыкали к черте города и (или) имели старые про-
мышленные традиции.
Во-первых, это Бутырская слобода 347, речь о которой уже шла
в разделе, посвященном XVIII столетию, когда это образование и
стало официально частью города.
Во-вторых, Марьина Роща, поселок, образованный в 80-х гг .
XIX в. на землях графа Шереметева. Идея его учреждения при-
надлежала управляющему «Останкинской конторой» Ласбергу,
стремящегося создать доходное поселение, которое со временем
приобретет «торгово-промышленный характер» 348. Затея полно-
стью удалась, благодаря чему Марьина Роща вскоре преврати-
лась в фактический район Москвы за пределами официальной
городской черты.
В-третьих, Даниловская слобода, о которой речь уже шла.
На четвертом месте в этой группе – Черкизово, село со ста-
рыми промышленными традициями. К началу XX в. оно отлича-
лось разветвленной городской планировкой: несколько десятков
улиц, переулков и проездов. По соседству расположился боль-
шой городской квартал Благуша, претендовавший на включение
в состав Москвы одновременно с Даниловской слободой.
346 ЦГАг. Москвы. Ф.54.Оп. 147.Д,72.Л.2об.
347 Путеводитель к знаменитым окрестностям московским, ближним и даль-
ним. М ., 1855. С. 36.
348 Щепето в К. Н. Село Останкино и его окрестности. М ., 1952. С. 54 –55 .

116
Уличная сценка.
В Москве на Ильине столкнулись выходцы двух социальных групп начала XX в.:
представители деловых кругов и наемный работник. После отмены крепостного
права и в результате активного развития промышленного производства много-
численные «отходники» становились все более заметным явлением на улицах
крупных городов. Будучи по преимуществу крестьянами, они оставляли свой де-
ревенский труд, перебравшись ближе к городам или на окрестные фабрики.
Очень быстро пришлые вольнонаемные рабочие стали типичными жителями
окраин Москвы и ее пригородов. Фотография начала XX в. РГАКФД

117
Рабочие на улице Москвы. Вид переулка около Новинского бульвара.
Фотография сделана до 1917 г. РГАКФД
Застройка пригородов Москвы начала XX в. за Краснопресненской городской
заставою. 1932 г. РГАКФД

118
Базар у завода. Крестьяне пригородных сел продают с возов рабочим фабрики
картофель. Фотография начала XX в. РГАКФД
Пролетка в окрестностях Москвы. 1910 г. РГАКФД

119
Крестьяне Московской губернии на отдыхе во время полевых работ. РГАКФД
Бытовая сцена из жизни деревни. Московская губерния.
Фотография сделана до 1917 г. РГАКФД

120
Замыкает этот перечень Новая Андроновка, которая уже в
1890 г. считалась поселением с «чисто городским характером» 349,
хотя 67,8% его дворов продолжали заниматься обработкой
земли 350 . Это указывает на возможность сохранения аграрного
производства даже в наиболее урбанизированных пригородных
поселениях, что не противоречит их характеру. После утвержде-
ния в 1899–1901 гг. новой муниципальной городской границы де-
ревня оказалась внутри Москвы. Тесный контакт с городом,
присущий Новой Андроновке, способствовал более высокой ур-
банизированности поселения по сравнению с его соседями. Так,
расположенная всего лишь на расстоянии одной версты к югу де-
ревня Дубровка даже в 1913 г. являлась самым аграрным поселе-
нием из всех окружавших «Первопрестольную» столицу351, что,
по-видимому, и стало причиной ее более позднего вхождения в
состав города.
Во второй половине XIX в. массовый характер приобретают
местные домашние промыслы. Производительные промысловые
занятия (в отличие от непроизводительных – сдача дач, квартир)
выступают в качестве своеобразной промежуточной стадии изме-
нения хозяйственной деятельности пригородных поселений.
Влияние Москвы на занятия сельских жителей, неизбежность их
участия в ее жизни и хозяйстве, выражается в том, что почти все
многочисленные разновидности промысловой деятельности
(«цветильной», вязальной, патронной, «размотки бумаги», ткаче-
ства и др.) были порождением потребностей города и существо-
вать без него не могли 352. Традиционные крестьянские занятия
медленно, но исчезают. Так, жители пригородных сел и деревень,
349 ЦГАг. Москвы. Ф.54.Оп. 147.Д.72.Л.2об.
350 ЦГАг. Москвы. Ф.54.Оп. 147.Д.72.Л.2об.
351 Огородничество и садоводство в Московском уезде // Экономическо-ста-
тистический сборник. Вып. 7. М., 1913. С. 1, 3.
352 Промыслы Московской губернии // Сборник статистических сведений по
Московской губернии. Отдел хозяйственной статистики. Т. 6 . Вып. 1. М.,
1879. С. 3, 246; Там же. Т . 6 . Вып. 2. М., 1880. С. 215 –221; Женские промыслы
Московской губернии // Сборник статистических сведений по Московской
губернии. Отдел хозяйственной статистики. Т . 6 . Вып. 2 . М., 1882. С. 88, 1586,
191–194, 203, 277, 280, 289, 277–296.

121
которые испокон веков занимались извозом в городе 353 в
начале XX в. прибегают к нему значительно реже. В материалах
1909 г. среди таковых называются только ростокинские кресть-
яне 354, земли которых официально войдут в состав Москвы в са-
мую последнюю очередь.
Аграрная деятельность жителей пригородных
поселений: эволюция занятий и социального состава
Отмена крепостного права: новое положение пригород-
ных крестьянских обществ и особенности развития сельско-
хозяйственной деятельности. До наших дней дошел
интересный документ – отчет Московского уездного исправника
«о состоянии промышленности и разных отраслей сельского хо-
зяйства» 355. Составленный в 1864 г. человеком, непосредственно
знакомым с проблемой, и основывавшим свои выводы на опыте
множества участников тех событий, он рисует яркую и подроб-
ную картину положения в аграрном производстве на землях мос-
ковского пригорода в преддверии реформы и в первые
десятилетия после отмены крепостного права.
Согласно отчету, главным занятием коренного населения
пригородных сел и деревень является огородничество и, отчасти,
садоводство 356. Интересно, что исправник при упоминании о хле-
бопашестве делает многозначительную оговорку, что им не зани-
маются в пригородных селах, где основным занятием является
огородничество357. При попытке дать ответ на вопрос о состоянии
хлебопашества в тех случаях, когда оно продолжает оставаться в
крестьянской практике, используются такие слова, как «неразви-
тость» или «неудовлетворительное состояние» 358.
353 ЦГАг. Москвы. Ф.199.Oп. 1.Д.114.Л.78.
354 Промыслы и внеземельные заработки крестьян Московской губернии в
1908–1909 году // Статистический ежегодник Московской губернии за
1909 год. М., 1910. С. 219.
355 ЦГАг. Москвы. Ф 199.Oп. 1.Д.114.Л.74–79.
356 ЦГАг. Москвы. Ф 199.Oп. 1.Д.114.Л.78.
357 Там же.
358 ЦГА г. Москвы. Ф 199 Oп. I Д 114 Л. 78об.

122
Следовательно, начиная с 60-х гг. XIX в. крестьяне московского
пригорода в большинстве своем отказываются от выращивания
хлеба и переходят на массовое производство огородной продук-
ции. Постепенно главной культурой становится картофель, но в
этот период из 15 рассматриваемых нами поселений называется
только одно – деревня Коптева 359. Другие «общительно содержа-
емые» промыслы в уезде не практиковались. В поисках заработка
крестьяне шли в город, где продавали, как правило, оптом свою
сельскохозяйственную продукцию. Суммы оборота и выручка
ими тщательно скрывалась360.
Приведенные в отчете данные указывают на усиление кризиса
в сельском хозяйстве из-за неблагоприятных природных условий
и низкого уровня агрокультуры. Однако близость Москвы позво-
лила жителям пригородных поселений переориентироваться на
нужды городского рынка. Цитируемый выше документ отно-
сится к периоду, когда огородничество (не требующее больших
земельных участков, но гарантирующее более постоянный и вы-
сокий доход, чем хлебопашество – непроизводительное на бед-
ных и сильно урезанных после 1861 г. крестьянских наделах)
постепенно распространялось в качестве главной аграрной от-
расли по всем пригородным поселениям. Таким образом, на зем-
лях ближайшего Подмосковья шел процесс формирования
жизнеспособного аграрного производства, что немало помогло
сохранению традиционной общинной системы. Хозяйства близ-
лежащих пригородных поселений и города в это время все
больше становились взаимообусловленными, что создавало
предпосылки для их тесной взаимосвязи в будущем.
Чрезвычайно редкое упоминание о садоводстве объясняется
тем, что для его развития на территории поселений, вошедших в
состав города в начале XX в., отсутствовали достаточные условия
(традиции, сортовой материал, удобрения и т. д.). Кроме того в
Центральной России эту функцию давно уже освоили в своем хо-
зяйстве обыватели ее восточных губерний. В первую очередь Вла-
димирской. Не случайно губернский центр этого края славился в
359 ЦГА г. Москвы. Ф 199 Oп. I Д 114 Л. 78об.
360 Там же.

123
первую очередь как производитель вишни, которую выращивали
в огромном количестве специально для оптовой продажи на
рынке («Здешние купцы и мещане наиболее занимаются в разве-
дении вишневых и яблоневых садов, коих в сем городе находится
до 300» 361).
Первые пореформенные десятилетия стали периодом круп-
номасштабной переориентации хозяйства кольца пригородных
поселений на огородничество. Очевидно, что массовость пере-
хода была связана с последствиями отмены крепостного права,
когда ряд крестьянских обществ получил статус экономически
самостоятельных структур. Наличие собственного хозяйства,
уход в прошлое значительной части обязанностей по содержа-
нию усадеб, бремя платежей, общий кризис хлебопашества по
уезду и близость Москвы – все это в совокупности стало причи-
ной развития пригородного аграрного производства по пути ско-
рейшей переориентации на городской рынок.
В среднем по Московской губернии в распоряжении бывших
помещичьих крестьян оставалось на хозяйство 3,3 десятины,
удельных – 2,1 десятины 362. Но не следует забывать, что положе-
ние пригородных поселений весьма заметно отличалось от тех
сел и деревень, что были значительно удалены от Москвы. Еще в
период подготовки реформы на заседании «Тайного комитета по
отмене крепостного права в Московской губернии» оговарива-
лось, что жители близлежащих к «столичному городу» сел и де-
ревень получают от своего положения большие материальные
выгоды. В связи с этим условия их выхода должны были быть
иными, что определяло наиболее ущемленное положение дан-
ных территорий в наделении землей: малый надел (1,4 десятины
на душу)363 и крупная сумма выкупа (не менее 750 рублей за дес я-
тину)364. Несмотря на это, некоторые села быстро выплачивали
положенные суммы, благодаря высокой стоимости пригородных
земель, которые пользовались повышенным спросом.
361РГАДА.Ф.1355.Оп.1.Д.41.Л.10об.
362 Зайончковский П. А. Отмена крепостного права в России. М., 1968. С. 271.
363 ЦГАг. Москвы. Ф.362.Oп. 1.Д.9.Л.2об.
364 История Москвы. История Москвы. Период промышленного капита-
лизма. Т. 4 . М., 1954. С. 36–37.

124
Так, крестьяне Даниловской слободы в девятилетний срок
полностью погасили свои долговые обязательства. К 12 января
1870 г. ими была передана «в уплату капитального долга» сумма
в 3 тыс. 688 рублей 33 коп., в которую вошли так же и проценты
за ссуду365. В основе этой суммы лежала выручка за продажу в том
же 1870 г. огороднику Одинцову 5 десятин за 4 тыс. рублей366.
Массовыми продажами своих наделов «прославились»
жители другого подмосковного села – Богородское 367. Не пред-
ставляя реальной стоимости, они сбывали бедные в сельскохозяй-
ственном отношении угодья за сравнительно невысокую цену.
Продажи приняли характер «сумасшествия». Всего за 2 года об-
щина лишилась 16 из 41 десятины – 39% всех площадей. Жители
Богородского, намеревавшиеся на вырученные средства основать
фабрику, оказались не готовы к активной предпринимательской
деятельности и вскоре лишились всех своих капиталов 368.
Крестьяне других пригородных поселений также проводили
операции с землей. Однако не многие пошли по пути богород-
цев. Более того, в ряде случаев «мир» категорически запрещал от-
дельным дворовладельцам торговлю своим наделом. Так, сход
села Алексеевского решил «не изменять во веки общинного вла-
дения, и не отчуждать ни при каких обстоятельствах общинных
земель» 369.
365 ЦГАг. Москвы. Ф.51.Оп. 9.Д.138.Л.16.
366 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении
Московского уезда // Сборник статистических сведений по Московской гу-
бернии. Отдел хозяйственной статистики. Т. 1 . Вып. 1 . М., 1877. С. 18.
367 За счет двух продаж (в общей сложности на 4 десятины 1100 кв. сажень)
совершенных не позднее 1872 г. они выручили средства, которые пошли на
покрытие «капитального долга». (Московский уезд. Статистические сведе-
ния о хозяйственном положении Московского уезда // Сборник статистиче-
ских сведений по Московской губернии. Отдел хозяйственной статистики.
Т.1.Вып. 1.М., 1877.С.26).
368 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении
Московского уезда // Сборник статистических сведений по Московской гу-
бернии. Отдел хозяйственной статистики. Т. 1 . Вып. 1 . М., 1877. С. 25 .
369 Там же.

125
В 1872 г. потомственный почетный гражданин Ф. А. Солодов-
ников купил у «общества» села Алексеевского 847 сажень земли
за 847 рублей, а в 1873 г. крестьяне деревни Новая Андроновка
продали 4 десятины 989 сажень «Северному обществу страхова-
ния» за 15 тыс. 883 рубля370. Средства, полученные во втором слу-
чае (так же как в случае с даниловцами) стали главным
источником для окончательного обретения крестьянскими об-
щинами экономической независимости.
Отметим закономерность массовой распродажи наделов для
жителей Даниловской слободы и села Богородского. Именно эти
поселения достаточно давно попали в орбиту промышленного
производства, втягиваясь в него в течение продолжительного вре-
мени, что привело к ослаблению связи крестьянских обществ с
землей, работа на которой отличалась к тому же крайне низкой
производительностью.
К концу 70-х гг. XIX в. (спустя чуть менее 20 лет после отмены
крепостного права) полными собственниками общинной земли
были крестьяне Даниловской слободы, деревни Новая Андро-
новка, сел Богородское, Алексеевское, Останкино. Последние ока-
зались в наименее выгодном положении. Хозяева усадьбы
Шереметевы подарили им их же приусадебные участки, но
дальше этого милость графа не распространилась. Таким обра-
зам, размер надела останкинцев исчислялся ничтожной величи-
ной – всего 0,2 десятины на душу (480 кв. сажень) 371 . Это
составляло половину от размера только приусадебного надела,
установленного комитетом по отмене крепостного права 372. Жи-
тели прочих сел и деревень продолжали выплачивать ссуды. В
370 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении
Московского уезда // Сборник статистических сведений по Московской гу-
бернии. Отдел хозяйственной статистики. Таблица II. Т . 1. Вып. 1 . М., 1877.
С. 34, 46.
371 Там же. С.18.
372 История Москвы. Период промышленного капитализма. Т . 4. М. , 1954.
С. 37.

126
документах они указаны как собственники из какой-либо группы
крестьян (государственные, удельные, частновладельческие)373.
Говорить об изменении социального состава коренного мест-
ного населения в первое пореформенное десятилетие не прихо-
дится. Крестьянские общества не отказались от аграрного
характера своей деятельности. Близости большого и активно раз-
вивающегося города с его неизменной потребностью в постоян-
ном притоке продуктов питания, этакого огромного «желудка», не
только сохраняла рентабельность сельского хозяйства, но и в ряде
случаев увеличивала его доходность. В первую очередь это относи-
лось к близлежащему кольцу поселений, как правило, тех, что
были связаны с Москвой дорогами. Своеобразный симбиоз приго-
родных поселений и Москвы создал условия сохранения на их
территории (одновременно с процессами урбанизации и интегра-
ции) как аграрного производства, так и общинной организации.
Ориентация поселений на городские потребности имела, таким
образом, не только промышленное, но и земледельческое выраже-
ние. Первая тенденция наиболее заметна в поселениях со смешан-
ной формой хозяйства (Богородское, Данилово, Новая
Андроновка, Черкизово), расположенных в непосредственной
близости от города и постепенно сливающихся с его структурой374.
Последнее хорошо прослеживается по картографическому мате-
риалу 375 и подтверждается документами Строительного отделе-
ния Московского губернского правления376.
373 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении
Московского уезда // Сборник статистических сведений по Московской гу-
бернии. Отдел хозяйствен ной статистики. Т. 1 . Вып. 1. М., 1877. С . 18, 34, 36,
38, 40, 44, 46.
374 Тенденции промышленного развития более заметны в Данилово и Новой
Андроновке, чем даже в Бутырской слободе, являвшейся к тому времени ча-
стью города. Это указывает на развивавшиеся в начале XX в. тенденции ро-
ста Москвы в юго-восточном направлении.
375 Военно-топографическая карта Москвы и окрестностей. СПб., 1860; План
столичного города Москвы вновь снятый в 1859 году и гравированный при
военно-топографическом депо в 1862 году. СПб., 1862; и др.
376 ЦГАг. Москвы. Ф.54.Оп. 147.Д.72.Л.2об.

127
В то же время начинает наблюдаться тенденция ослабления
традиционного для крестьянства интереса к земле как средству
производства («мать сыра земля»). Правда, жители пригородных
поселений пока еще не вполне освоили иные способы получения
прибылей из своей главной собственности.
В течение последующих трех десятилетий (1870–1900 гг.) ситу-
ация в аграрном производстве развивалась в рамках, обозначив-
шегося в 60-х гг. XIX в., направления. В целом, по уезду
продолжался упадок сельского хозяйства. Он происходил, по
мнению местных жителей и органов власти, от недостатка
надела, что вело к истощению почвы, ухудшению поголовья
скота, «размещению по фабрикам» работников и переходу зем-
лепашества в руки стариков. Повсеместно царили запустение и
«постоянное полуголодное положение». Пьянство становилось
бичом крестьян и вело к катастрофическому ухудшению матери-
ального положения населения 377.
Массовое развитие огородничества. В отличие от большей
части уезда положение дел в небольшой группе пригородных по-
селений оказалось более чем обнадеживающим. Здесь сохрани-
лось, ориентирующееся на городской рынок сельское хозяйство.
Огородничество позволяло поддерживать стабильный доход в
условиях повсеместного ухудшения жизни крестьянства. Главной
культурой по-прежнему оставался картофель, который выращи-
вали везде и в больших количествах. Кроме него, крестьяне зани-
мались производством свеклы, огурцов, а также ягод: клубники,
смородины, малины и крыжовника 378. Выращивались репа и го-
рох, правда, в поселениях, расположенных восточнее интересую-
щего нас региона 379.
Статистические данные, представленные в табл. 3 наглядно
говорят нам о том, что культивирование картофеля было доста-
точно популярным и выгодным делом. В тех поселениях, где его
377 ЦГАг. Москвы. Ф.17.Оп, 96.Д.321.Л.37,37об.
378 ЦГАг. Москвы. Ф.17.Оп. 96.Д.321.Л.37.
379 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйствен ном положении
селений Московского уезда // Сборник статистических сведений по Москов-
ской губернии. Отдел хозяйственной статистики. Т. 1 . Вып. 2 . М., 1882. С . 26.

128
не выращивали (Марфина и Останкино), жители не обладали не-
обходимым для этого размером земельных владений. Здесь вели-
чина участков даже спустя 21 год после реформы составляла
соответственно 0,2 и 1 десятину. К началу XX в. популярность
картофеля на территории пригородных поселений еще более
возросла. В 1901 г. крестьяне Новой Андроновки только из арен-
дованных и купленных земель отдали на его производство 90 де-
сятин – более 99 гектаров380.
Таблица 3. Культивация картофеля в пригородных поселениях
Название
поселения
1876 г.
1881 г.
Посевы, в
четвертях
Выращено,
сам сколько
Посевы, в
четвертях
Выращено,
сам сколько
Алексеевское
5,0
7,0
3,0
7,0
Богородское
10,0
9,0
10,0
9,0
Всехсвятское (из помещи-
чьих)
10,0
8,0
3,0
8,0
Всехсвятское (из удель-
ных)
10,0
8,0
3,0
8,0
Даниловская слобода
30,0
8,0
30,0
8,0
Коптева (старое)
н.д.
н.д.
3,0
6,0
Марфина
7,5
5,0
-
-
Марьина
15,0
9,0
10,0
9,0
Новая Андроновка
50,0
12,0
55,0
10,0
Останкино
-
-
-
-
Петровско-Зыкова
10,0
7,0
5,0
5,0
П. -Разумовское
н.д.
н.д.
н.д.
н.д.
Ростокино
2,0
4,0
4,0
9,0
Хохловка
н.д.
н.д.
н.д.
н.д.
Черкизово
10,0
7,0
18,0
9,0
н.д . – нет данных в материалах земской статистики.
Источник: Сборник статистических сведений по Московской губернии. От-
дел хозяйственной статистики. Т. 1 . Вып. 1 . М. 1877. С . 19, 35, 37, 41, 45, 47;
Т.1.Вып.2.М.1882.С.3,21,26,33,63,69
Никакого участия в сельскохозяйственной деятельности, во
всяком случае, заметного, не принимали жители сел Леоново и
380 ЦГАг. Москвы. Ф.535.Оп. 2.Д.15.Л.24об.25.

129
Петровско-Разумовское. По всей видимости, к этому времени
они окончательно превратились в дачные поселки.
Несмотря на то, что в 80-е гг. XIX столетия прочие пригород-
ные села и деревни старались увеличить доходное производство
картофеля, его урожай или уменьшался, или, что равносильно,
держался на том же уровне при увеличении посева. Наиболее
ярко это заметно на примере села Черкизова и деревни Новая
Андроновка 381.
Огороды на берегу реки Яузы за Садовым кольцом в окрестностях
Спаса-Андроникова монастыря. Фотография 1887 г.
Картофель быстро истощал бедную, неплодородную почву,
для воспроизводства которой требовалось ежегодное удобрение
полей. Близость крупного города, где господствовал гужевой
381 Падение производства в Петровском-Зыкове вызвано другой причиной –
ориентацией населения на активное занятие дачным промыслом, принося-
щим больший доход.

130
транспорт и существовали большие проблемы с утилизацией
навоза, позволяла в необходимых объемах и за приемлемую цену
доставлять удобрение на близлежащие поля 382. Это стало важ-
ным фактором сохранения и сельского производства, и крестьян-
ской общины, препятствуя социальным изменениям внутри
пригородных поселений.
Хлеборобство на территории пригородных поселений в
пореформенный период. Другой причиной, связанной с паде-
нием объемов выращивания картофеля, стало, как ни удиви-
тельно, возобновление хлебопашества.
Из табл. 4, составленной по материалам земской статистики
на 1882 г., видно, что пригородные поселения можно разделить
на три группы, по их участию в производстве злаков.
Первая группа – Алексеевское, Богородское, обе части Всех-
святского, Ростокино и Черкизово. Здесь хлебопашество сохраня-
ется и в какой-то степени даже развивается.
Вторая группа – характеризуется окончательным отказом от
этого занятия (Марьина и Марфина).
В третью группу входят поселения, давно отошедшие от хле-
боробства и не возобновляющие его (Даниловская слобода, Пет-
ровско-Зыкова, Новая Андроновка и Останкино).
Отказ большей части поселений от выращивания хлеба и пе-
реход к огородничеству очевиден. Но налицо также попытка жи-
телей ряда сел продолжать культивирование хлебов, даже в
ущерб единственно рентабельным огородным культурам. При-
чина, по-видимому, не только в традициях, присущих крестьян-
скому мышлению. Важное место в практике хлеборобства
занимало культивирование серых хлебов, предназначавшихся в
корм домашним животным и, в первую очередь, лошадям – глав-
ной тягловой силы в деревне. Таким образом, тенденции произ-
водства злаковых культур не являлись противоестественной
чертой в процессе урбанизации крестьянского хозяйства.
382 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении
селений Московского уезда // Сборник статистических сведений по Москов-
ской губернии. Отдел хозяйственной статистики. Т. 1 . Вып. 2 . М., 1882. С. 19.

131
Таблица 4. Хлебопашество в пригородных поселениях
Название
поселения
1876 г.
1881 г.
Посевы,
в четвертях
Выращено,
сам сколько
Посевы,
в четвертях
Выращено,
сам сколько
Ози-
мые
Яровые Рожь Овес
Ози-
мые
Яровые Рожь Овес
Алексеевское
7,0
12,0 6,0 5,0
4,5
6,0 3,5 3,0
Богородское
3,0
2,0 5,0 5,0
3,0
6,0 8,0 9,0
Всехсвятское
(из помещи-
чьих)
6,0
6,0 4,0 4,0
7,0
12,0 4,0 2,5
Всехсвятское
(из удельных)
4,0
4,0 4,0 4,0
4,0
6,0 4,0 2,5
Даниловская
слобода
–
–
–
–
–
–
–
–
Коптева (ста-
рое)
н.д .
н.д .
н.д .
н.д.
4,0
8,0 3,0 3,0
Леоново
н.д .
н.д .
н.д .
н.д.
н.д .
н.д.
н.д .
н.д.
Марфина
6,0
8,0 3,0 3,0
–
–
–
–
Марьина
3,0
2,0 5,0 5,0
–
–
–
–
Новая Андро-
новка
–
–
–
–
–
–
–
–
Останкино
–
–
–
–
–
–
–
–
Петровско-Зы-
кова
–
–
–
–
–
–
–
–
П. -Разумовское н.д .
н.д .
н.д .
н.д.
н.д .
н.д.
н.д .
н.д.
Росто кино
5,0
8,0 3,0 3,0
8,0
12,0 6,0 4,0
Хохловка
н.д .
н.д .
н.д .
н.д.
н.д .
н.д.
н.д .
н.д.
Черкизово
3,0
3,0 4,0 4,0
8,0
16,0 6.0 5,0
н.д . – нет данных в материалах земской статистики.
Источник: Сборник статистических сведений по Московской губернии.
Отдел хозяйственной статистики. Т. 1 . Вып. 1 . М. 1877. С. 19, 35, 37, 41, 45,
47;Т.1.Вып.2.М.1882.С.3,21,27,33,63,69.
Из материалов земской статистики можно сделать выводы о
численности домохозяев (на поселениях пригородной зоны),
принимавших участие в том или ином виде земледельческих ра-
бот. В данную группу входила подавляющая часть членов ряда
общин. В 1877 г. дворовладений, занимающихся земледелием, в

132
селе Алексеевское было 81,7%; Богородское – 81,4; Всехсвятское
(из помещичьих и удельных) – 100 и 76,5 соответственно; Дани-
ловская слобода – 83,4; Марфина – 94,3; Марьина – 100; Новая Ан-
дроновка – 89,2; Ростокино – 98,6; и Черкизово – 100%383.
Полученные выводы демонстрируют, что при изучении ло-
кальных структур со своей спецификой нужно уточнить ряд об-
щих выводов. Так, в фундаментальном труде П. Г. Рындзюнского
«Крестьяне и город в капиталистической России второй поло-
вины XIX века» справедливо отмечалось, что «пригородные мест-
ности Москвы» отличались развитием «интенсивной огородной
культуры». При этом автор не уделил внимания элементам хле-
боробства384, так как его задачей было исследование территории
городской округи в более широких территориальных и времен-
ных границах. В связи с этим специфика, присущая прилегаю-
щим к городу поселениям, в процессе их урбанизации не должна
и не могла быть раскрыта полностью.
Луга и сенокосы в хозяйстве жителей пригородных посе-
лений. Животноводство. Не повсеместно, но во многих хозяй-
ствах важное место в деятельности их жителей занимала забота о
сенокосах. Ряд общинников запасали сено в больших количе-
ствах. И это несмотря на отсутствие в их распоряжении заливных
лугов. Причем их соседи, в том числе и те, кто обладал более бо-
гатыми угодьями, могли не уделять запасам сена такого же вни-
мания.
В табл. 5 дана статистика по подмосковным хозяйствам, зани-
мавшимся заготовкой сена по их естественным возможностям и
территориальному положению. Из данных таблицы следует, что
поселения, расположенные к северу от Москвы, нуждались в
383 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении
Московского уезда // Сборник статистических сведений по Московской гу-
бернии. Отдел хозяйственной статистики. Т. 1. Вып. 1 . М., 1877. С. 18, 19, 34–
37, 40, 41, 44–47 .
384 Рындзюнский П. Г. Крестьяне и город в капиталистической России вто-
рой половины XIX века. М., 1983. С. 97.

133
значительном объеме сена 385 и заготовляли его, несмотря на от-
сутствие благоприятных для того условий. Это обстоятельство
несомненно можно связать с активным развитием здесь в конце
70-х гг . XIX в. животноводства386.
Таблица 5. Наличие заливных лугов и заготовка сена в 1877 г.
Название
поселения
Отношение площади за-
ливных лугов (если есть) к
числу дворовладений, в %
Количество сена еже-
годно заготовляемого на
душу населения, в пудах
Северо-западн ая окраина Москвы
Всехсвятское
(из помещичьих)
–
20,0
Всехсвятское
(из удельных)
13,4 к 51
15,0
Коптева (старое)
н.д .
н.д .
Петровско-Зыкова
5,8к35
15,0
Северная окраина Москвы
Алексеевское
–
60,0
Леоново
н.д .
н.д .
Марфина
–
20,0
Марьина
–
15,0
Останкино
–
60,0
П. -Разумовское
н.д .
н.д .
Росто кино
–
30,0
385 Массовая загото вка сена крестьянами, непосредственно связанна с разви-
тием дачного промысла. Наплыв горожан вел к росту спроса на молочную
продукцию, следствием чего стало увеличение поголовья крупного и мел-
кого рогатого ско та.
386 Данный вывод делался на основании трех факторов. Во-первых, «Сведе-
ния о состоянии различных отраслей сельского хозяйства» за 1864 г. не упо-
минают о развитии здесь животноводства. (ЦГА г. Москвы. Ф . 199. Oп. 1.
Д. 114. Л. 74). Во-вторых, полученные данные совпадают с началом развития
в этих местах массового дачного промысла. В -третьих, тогда же происходит
окончательная переориентация хозяйств на нужды города.

134
Название
поселения
Отношение площади за-
ливных лугов (если есть) к
числу дворовладений, в %
Количество сена еже-
годно заготовляемо го на
душу населения, в пудах
Северо-восточная окраина Москвы
Богородское
–
13,0
Черкизово
–
25,0
Восточная окраина Москвы
Новая Андроновка
–
–
Хохловка
н.д .
н.д .
Южная окраина Москвы
Даниловская слобода
–
–
н.д . – нет данных в материалах земской статистики.
Источник: Сборник статистических сведений по Московской губернии. От-
дел хозяйственной статистики. Т. 1 . Вып. 1. М. 1877. С . 18, 34, 36, 40, 44, 46.
Работники земских статистических органов выделяли центр
подмосковного животноводства «в нескольких селениях Москов-
ской волости, лежащих между Дмитровским и Ярославским
шоссе»387, что полностью совпадает с обозначенной нами терри-
торией.
На основании имеющихся материалов (табл. 6) можно утвер-
ждать, что в течение первых десяти лет практически повсеместно
сохранялась и даже увеличивалась численность поголовья лоша-
дей и крупного рогатого скота. Причем тенденции роста в по-
следнем случае протекали значительно активнее, и только к
1881 г. наступила относительная стабилизация.
Также очевиден рост производства молока и, отчасти, говя-
дины с ориентацией на городской рынок. Полноценному разви-
тию мясного производства мешало, скорее всего, отсутствие у
крестьян значительной кормовой базы. В то же время
387 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении
Московского уезда // Сборник статистических сведений по Московской гу-
бернии. Отдел хозяйственной статистики. Т. 1 . Вып. 1. М., 1877. С. 18, 19, 34–
37, 40, 41, 44–47 .

135
стабилизировались темпы развития огородничества и хлебороб-
ства. Следовательно, именно 70-е гг. XIX в. – в торое пореформен-
ное десятилетие – стало временем переориентации сельских
хозяйств на город и формированием основных форм их хозяй-
ственного симбиоза.
Таблица 6. Прирост поголовья лошадей, крупного и мелкого
рогатого скота
Название
поселения
1869 г.
1876 г.
1881 г.
ЛКРСМРСЛКРСМРС Л КРС МРС
Алексеевское
42746601201572
96
8
Богородское
3771-3060
10 43
101
3
Всехсвятское (из по-
мещичьих)
2320122828
–
33
25
–
Всехсвятское (из
удельных)
4231–5350
7
30
25
–
Даниловская слобода 16 7 – 35 15
–
11
9
–
Коптева (старое)
н.д. н.д. н.д. н.д. н.д.
н.д. 17
30
–
Леоново
н.д. н.д. н.д. н.д. н.д.
н.д.
н.д.
н.д .
н.д.
Марфина
2631–2540
–
31
39
–
Марьина
1918–3956
–
24
25
15
Новая Андроновка
8034–5030
–
72
18
21
Останкино
1238–46
–
3
2
–
Петровско-Зыкова
2630–1725
–
23
11
–
П. -Разумовское
н.д. н.д. н.д. н.д. н.д.
н.д.
н.д.
н.д .
н.д.
Росто кино
6669107010
-
70
91
–
Хохловка
н.д. н.д. н.д. н.д. н.д.
н.д.
н.д.
н.д .
н.д.
Черкизово
303064529
6
41
39
–
Л – лошади; КРС – крупный рогатый скот; МРС – мелкий рогатый скот,
н.д . – нет данных в материалах земской статистики.
Источник: Сборник статистических сведений по Московской губернии. От-
дел хозяйствен ной статистики. Т. 1. Вып. 1. М. 1877. С . 19, 35, 37, 41, 45, 47;
Т.1.Вып.2.М1882.С.3,4,21,27,33,63,69.
Следующее десятилетие (1880–1890 гг.) – новый этап развития
животноводства на территории ряда пригородных поселений. В
этот период происходит резкое падение поголовья скота. Воз-
можно именно в эти годы отдельные пригородные поселения
(Даниловская слобода, Марьина, Новая Андроновка) полностью

136
утрачивают свои аграрные функции, а, следовательно, и сельский
характер деятельности. Это еще одно доказательство того, что
именно в этот период произошла их непосредственная интегра-
ция с городом. Местные жители все больше теряли интерес к
земледелию 388, но сохраняли (как в Новой Андроновке) большое
поголовье скота. Данное обстоятельство было вызвано превраще-
нием ряда сел и деревень в негласные районы Москвы, что
способствовало расширению молочного производства, рассчи-
танного на городских жителей, число которых на территории
этих поселений все более и более возрастало.
В это время в среднем на один крестьянский двор приходи-
лось 1,6 коровы (в Алексеевском – 1/4, а в Марьина – 4/5, всех хо-
зяев имели по 3 и более коровы на двор). Близость города,
наличие прямой дороги и не менее трех коров на одно хозяйство
делало производство молока рентабельным 389.
Ориентация на молочное производство в крестьянских хозяй-
ствах вела к увеличению численности поголовья крупного рога-
того скота при незначительной величине мелкого 390 . То есть
хозяйство селян начинает в первую очередь ориентироваться на
нужды города, который становиться теперь не просто местом для
сбыта сельскохозяйственной продукции, но и рынком где можно
достать многое необходимое для хозяйства, не заботясь о целом
ряде вещей (например, шерсть, занимавшая их внимание раньше
в большей степени, чем производство молока теперь). Благодаря
товарообмену с Москвой селяне предпочли идти по пути увели-
чения производства молока и огородной продукции, нежели за-
ниматься выращиванием овец.
В ряде поселений с конца 80-х гг. XIX в. наблюдался и обрат-
ный процесс – рост поголовья мелкого рогатого скота. Здесь
388 ЦГА г. Москвы. Ф. 54. Оп, 147. Д. 72. Л. 2об.
389 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении се-
лений Московского уезда // Сборник статистических сведений по Московской
губернии. Отдел хозяйственной статистики. Т. 1. Вып. 2. М., 1882. С. 37, 47.
390 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении
Московского уезда // Сборник статистических сведений по Московской гу-
бернии. Отдел хозяйственной статистики. Т. 1 . Вып. 1. М., 1877. С. 18, 19, 34–
37, 40, 41, 44–47 .

137
задействованными оказались исключительно Марьина и Новая
Андроновка, которые уже стали негласными «спальными» райо-
нами Москвы. Скорее всего, в этой деятельности участвовали по-
лусельские-полугородские жители пригородов, в основном
«пришлые жители» – малообеспеченные горожане и работники
пригородных фабрик. Они не имели возможности для содержа-
ния коровы и старались поддерживать свое существование до-
ступными аграрными промыслами, в том числе и содержанием
коз, что свойственно небольшим поселкам городского типа
вплоть до наших дней.
Главные причины, определившие огородное направление
развития сельского хозяйства на пригодных землях в порефор-
менный период («малодоходность землепашества, значительная
часть «пришлого» полупромышленного населения и близость
такого крупного торгово-промышленного центра как Москва» и
пр.) сохранились и к началу XX в. 391
Крестьянские общины и их сельскохозяйственная дея-
тельность. К началу XX в. крестьянские общества по-прежнему
сохраняли в своих руках значительную, а порой даже большую
часть полученных после реформы земель. «Списки землевладель-
цев – частных собственников Московского уезда Московской губер-
нии за 1905 год» указывают на то, что в пригородных поселениях
наблюдалось или полное отсутствие «подворной земельной соб-
ственности» (Алексеевское, Марфина, Марьина, Ростокино)392, или
она была незначительна по сравнению с размерами общинного
владения (Всехсвятское – обе части, Коптева)393.
К селам, где подворное землевладение превалировало, по-
прежнему относились Петровско-Зыкова и Черкизово (соответ-
ственно 98,5 и 100%)394. Причины этого исключения очевидны –
население активно участвовало в дачном и «квартирном» про-
мысле. Несмотря на то, что в документе отсутствовали данные по
391 ЦГАг. Москвы. Ф.199.Оп. 2.Д.971.Л.6.
392 ЦГАг. Москвы. Ф 199.Оп. 2.Д.657.Л.98.
393 ЦГАг. Москвы. Ф.199.Оп. 2.Д.657.Л.90,90об.
394 ЦГАг. Москвы. Ф 199.Оп. 2.Д.657.Л.90,98.

138
Новой Андроновке и Хохловке, их можно отнести к этой же кате-
гории, учитывая изменение, которые произошли в конце XIX в.
Стоит заметить, что среди этих поселений нет Богородского.
Материалы свидетельствуют о том, что к 1905 г. его население от-
казалось от практики массовых распродаж земельной собствен-
ности и консолидировалось вокруг общины, владения которой
составили не менее 139,9 десятин. Больше земель в подворном
владении в селе не было 395.
На рубеже XIX–XX вв. на территории пригородных поселений
наблюдались две противоположные тенденции: победа общин-
ного и переход на частновладельческий принципы владения. И то,
и другое – проявление разных сторон процесса урбанизации в ее
социально-экономическом аспекте. В одном случае – это защита
от наступления новых принципов, в другом – стремление к ним.
Сохранение крепкой общины объясняет не только продолжение,
но и активное развитие аграрного производства. Единственное
крестьянское общество, которое перестало существовать к этому
времени – это община Даниловской слободы 396.
В начале XX столетия огородничество сохраняло за собой ли-
дирующее место. Данное направление хозяйственной деятельно-
сти оставалось настолько значимым и пустило столь глубокие
корни, что массовое производство огородных культур в ряде слу-
чаев сохранилось и даже получило развитие на территории быв-
ших поселений. И это сегодня, спустя без малого девяносто лет
после вхождения территорий в состав Москвы и их полной урба-
низированности. Так, аграрным производством до недавнего вре-
мени продолжали заниматься на территории современной
многоэтажной Москвы останкинский и марфинский тепличные
предприятия. В хозяйстве последнего, наряду с выращиванием
овощей, существовало производство цветов, что также далеко не
случайно.
Промысел этот возник на землях бывших крепостных кре-
стьян Останкинской усадьбы графа Шереметева как раз на
395 ЦГАг. Москвы. Ф 199.Оп. 2.Д.657.Л.98.
396 Землевладение в Московском уезде // Экономическо-ста тистический
сборник. Вып 5. М., 1912. С. 96.

139
рубеже XIX–XX вв. Дело тут, как представляется, не только в лич-
ном пристрастии. Крестьянские хозяйства испытывали острую
нехватку земли для занятия огородничеством и переориентиро-
вали свои хозяйства на не требующий обширных площадей цве-
точный промысел. Однако важнейшей причиной можно считать
также усиление влияния города.
По мере развертывания на территории пригородных сел, де-
ревень и слобод городского строительства, трансформации пла-
нировки, а также изменения характера деятельности местного
населения, огородничество все же вытеснялось. Его активность
переместилась к востоку и юго-востоку, на земли Нагатинской,
Царицынской, Зюзинской и отчасти Троице-Голинищевской и
Выхинской волостей. Здесь почти не было поселений, вошедших
в начале XX в. в состав Москвы. Те же, что существовали, полно-
стью потеряли свой аграрный характер: Новая Андроновка и
Хохловка (Выхинская волость), Данилово (Нагатинская волость).
В ряде мест в начале XX в. сохранилось производство молока
для городского рынка (почти 9/10 хозяйств) 397. К этой группе от-
носились немногие пригородные московские деревни – Мар-
фина, Марьина и сельцо Ростокино. Здесь более половины
дворовладений сохранили в своем хозяйстве крупный рогатый
скот (табл. 7).
Однако налицо были и признаки упадка молочного животно-
водства. Так, в зимние месяцы поголовье сокращалось в 2–4 раза.
Крестьяне в преддверии зимы из-за трудностей с кормами стре-
мились избавиться от скотины, а весной купить новую, пасти ее
на пустующих землях, и с исчезновением на полях трав – продать
на м я со или забить самостоятельно. И то, и другое из-за близости
Москвы было сделать несложно. В связи с этим жители часто по-
купали старых коров, использовали их насколько возможно и
вели на бойню398. Ни о каком улучшении молочной породы речи
быть не могло. В этом случае крестьяне практически ежегодно
должны были пополнять поголовье.
397 Молочное хозяйство в Московском уезде // Экономическо-статистический
сборник. Вып. 8 . М., 1914. С. 4 –5.
398 ЦГАг. Москвы. Ф.17.Он. 96.Д.321.Л.37.

140
Таблица 7. Развитие крупного животноводства в пригородных
поселениях в 1911–1912 гг.
Название
поселения
Время
года
Количество
хозяйств со
скотом
коров дворов
хозяйств покупающих
коров
в рассрочку за наличные
Марфина лето
38
81
42
–
8
зима
38
22
Марьина
лето
29
61
41
–
14
зима
29
24
Ростокино
лето
66
137
81
14
34
зима
68
59
Выхино*
лето
–
–
15
3
37
зима
–
–
* Для сравнения: деревня Выхино – поселение с максимальным разви-
тием молочного животноводства вблизи Москвы.
Источник: Молочное хозяйство в Московском уезде // Экономическо-ста-
тистический сборник. Вып. 8 . М., 1914. С . 2, 4, 18–21, 27–29.
Если сравнить цифры числа дворов в поселении с количе-
ством хозяйств, покупающих коров, можно с высокой степенью
достоверности установить степень занятости населения в молоч-
ном промысле. Так, в Марфина только 19% хозяйств были свя-
заны с животноводством, в Марьина этот показатель выше –
34,1%. Больше всего таких дворовладений приходилось на Росто-
кино – 59,2%. Последний показатель объясняется тем, что сельцо
удалено от города и сохраняло традиции аграрного хозяйства.
Для сравнения, в 1911 – 1912 гг. жители деревни Выхино, где
насчитывалось 15 дворов, приобрели 40 голов скота, что соста-
вило 266%, то есть 2,6 коровы на двор.
Угасание аграрного производства и его крайняя обусловлен-
ность нуждами города присуща пригородным селам и деревням.
Между тем, нельзя говорить и об окончательном исчезновении
сельского хозяйства, которое не только сохранилось, но и полу-
чило даже качественное развитие. Так, к северу от Москвы
возникло «Ростокинское кредитное товарищество». Его актив-
ными членами были три поселения из числа пригородных

141
(Алексеевское, Марфина, Ростокино) и еще два принимали уча-
стие в его деятельности (Останкино и Черкизово).
Ссуды давались членам обществ под залог их имущества, как
правило, сельскохозяйственного характера (лошади, коровы,
овес, рожь, кустарные изделия и др.) . Это позволяло говорить об
аграрной деятельности жителей. Только за 1908–1911 гг. кресть-
яне села Алексеевское брали ссуды 76 раз. Всего ими было полу-
чено 2 тыс. 427 рублей 399. За тот же период жителями Марьина и
Ростокина было получено соответственно 88 и 211 ссуд на общую
сумму 3 тыс. 836 рублей 52 коп. и 6 тыс. 683 рубля 15 коп. Все
должники к требуемому сроку полностью рассчитались с креди-
торами400, что так же свидетельствует об относительной зажиточ-
ности подмосковного крестьянства и более или менее крепком
хозяйстве. И это всего за шесть лет (для Марьина) до вхождения
в состав Москвы.
Новые типы поселений – крупные огородно-хуторские
хозяйства. Развитие сельскохозяйственного производства вызвало
возникновение на пригородных землях принципиально новых ти-
пов поселений. Высокая прибыльность отдельных видов культур (в
первую очередь картофеля, огурцов и капусты) привела к образо-
в а н и ю к к о н ц у XIX в. крупных, частных огородных хозяйств. Созда-
вавшие их предприимчивые люди покупали и (или) арендовали
часть крестьянской земли401. В 1895 г. существовало не менее пяти
крупных огородных хозяйств – четыре близ села Останкино (Жер-
нова, Петрова, Иванова, Уколова) и одно на землях деревни Марь-
ина (Жиделевой)402. Аналогичное производство функционировало
не позднее 1877 г. и на землях Даниловской слободы, владельцем
399 Кредитная кооперация в Московско м уезде // Экономическо-статистиче-
ский сборник. Вып. 2 . М., 1911. С . 134–135.
400 Там же. С . 132–133.
401 Примером мог оказаться созданный государством еще в 1823 г. к северу от
города опытный Бутырский хутор,
402 ЦГА г. Москвы. Ф. 199. Оп. 2 . Д. 402. Л . 29–29об.

142
которого был некто Одинцов. В его распоряжении находилось не
менее 5 десятин земли (5,5 гектаров)403.
На огородах использовался труд многочисленных наемных
работников, которые проживали здесь же. Численность штата
только на земле Жиделевой составляла 46 человек – примерно
1/4 от всего населения такого развитого сельца как Петровско-Зы-
кова 404. Количество работников всех пяти огородов села Остан-
кино составляло 77 человек 405.
Замкнутость и большая численность работников-жильцов
придавали огородным поселкам характер крупных хозяйств ху-
торского типа, возникновение которых также стало возможным
благодаря новым социально-экономическим реалиям второй по-
ловины XIX столетия и процессам интеграции города и округи с
одновременной урбанизацией последней.
В отличие от рабочих и дачных поселков частные огородные
хозяйства хуторского типа вряд ли могут быть расценены как
промежуточный этап социально-поселенческой структуры. Од-
нако сам факт их возникновения свидетельствует о трансформа-
циях сельского хозяйства под влиянием процессов урбанизации.
Во второй половине XIX в. на землях пригородных сел и дере-
вень возникла парадоксальная ситуация. Распространение влия-
ния Москвы на округу привело к прогрессу в области не только
активного промышленного, но и сельского производства. Но это
не ставит под вопрос сам факт урбанизации. В ходе распростране-
ния влияния города, углубления процессов урбанизации на при-
легающих к Москве землях, произошло эволюционирование
самой структуры аграрного производства, ее переориентация на
жизнеобеспечение города и установление симбиоза с городским
хозяйством, своеобразное включение в экономическую структуру
города. Тем более, что наличие огородного хозяйства было
403 Московский уезд. Статистические сведения о хозяйственном положении
Московского уезда // Сборник статистических сведений по Московской гу-
бернии. Отдел хозяйственной статистики. Т. 1 . Вып. 1. М ., 1877. С . 19.
404 ЦГА г. Москвы. Ф . 199. Оп. 2. Д. 402. Л. 28об.
405 Там же. Л. 29.

143
традиционно присуще не только пригородным поселениям, но и
части слабо урбанизированных земель внутри московских гра-
ниц 406.
Благодаря развитию аграрного производства в основном со-
хранилась и сильная крестьянская община. Это обстоятельство, а
также тот факт, что сельскохозяйственное производство продол-
жало оставаться для жителей ряда пригородных поселений де-
лом крайне прибыльным привело к консервации социальных
отношений внутри «крестьянского общества». Социальные
трансформации от «деревни к городу» не получили в связи с
этим заметного развития. Прекращение существования общин
было скорее исключением, чем правилом (Даниловская слобода).
Наступление со стороны Москвы лишь сплотило сельчан вокруг
привычных форм жизни. Изменения все-таки шли, но ничтож-
ные временные рамки не позволяли им быстро и ярко проявить
себя.
Развитие дачного промысла и формирование
дачных поселков
Становление и особенности дачного промысла. Дачные
комплексы к середине XIX в. Путь приобретения поселениями
характера рабочего поселка или преобразование их производ-
ства под задачи «огородного пригорода» – был не единственным
в ходе трансформации пригородных сел, деревень и слобод в ур-
банистическую структуру Москвы. Существовало и третье
направление – возникновение и быстрый рост дач и дачных по-
селков. Главным отличием в данном случае являлось то, что раз-
витие здесь дачного и поселкового хозяйства не было следствием
эксплуатации земли ни в прямом (аграрном), ни в опосредован-
ном (промышленном) значении.
В конце XVIII – первой половине XIX столетия помимо от-
дельных дачных особняков уже функционировало несколько
комплексов летних загородных домов, расположившихся в
406 Милов Л. В . Великорусский пахарь и особенности российского историче-
ского процесса. М., 1998. С . 257 –299.

144
Сокольничьей роще и по соседству с ней на территории Ширяева
поля, в бывшей усадьбе Петровско-Разумовское, а также на зем-
лях Петровского парка в непосредственной близости от путевого
дворца российских императоров. Все они не отличались демо-
кратичностью, а в последнем случае носили демонстративно эли-
тарный характер.
На особое социальное положение владельцев дач указывают
размеры участков, которые в районе Ширяева поля составляли
около 800 кв. сажень 407, то е ст ь ровно 1/3 десятины и более 408. Дру-
гих летних загородных поселков к середине XIX в. вблизи Москвы
не существовало.
Интенсивное возникновение дачных поселков на территории
пригородных сел началось после 1861 г. В статье А. А. Трифонова
этот процесс связывается с введением в действие железных до-
рог 409. Утверждение автора справед-
ливо в целом для губернии и
опирается на материалы обширной
земской статистики. Однако разви-
тие пригородной территории –
явление самостоятельное, обладаю-
щее своими особенностями.
Дачи и дачный промысел в се-
редине XIX в. Значительная часть
москвичей, начиная с мая месяца,
перебиралась в пригородные де-
ревни, до которых можно было
добраться без использования же-
лезной дороги – на извозчике. Популярностью у этой группы го-
рожан в середине XIX столетия пользовались семь поселений:
407 Для сравнения, по подсчетам автора, в 1889 г. около 70% участков в посе-
лениях с менее привилегированными жителями колебалась от 240 до 480 кв.
сажень. (ЦГА г. Москвы. Ф . 199. Oп. 1. Д. 254 . Л . 73–81об.)
408 План Сокольничьей и Оленей рощи с Ширяевым полем. М., б.д .
409 Трифонов А. А. Формирование сети городских поселений на территории
Московской области (середина XIX – 1976 год) // Русский город. Вып. 5. М.,
1982. С. 21 .

145
Алексеевское, Богородское, Леоново, Марьина, Останкино, Пет-
ровско-Зыкова и Ростокино 410 . Но совершенно особое место
среди них занимало сельцо Петровско-Зыкова, расположенное в
непосредственной близости от престижного дачного района Пет-
ровского парка. Уже в 1864 г. участками здесь владели 3,5 десятка
человек из числа горожан411. Значительная их часть относилась к
привилегированным слоям.
Местные жители, сдавая на лето пустующие дома в своих
усадьбах или отдельные комнаты, получали дополнительный до-
ход точно так же, как с одного из многочисленных крестьянских
промыслов. Даже в официальных документах занятие это имено-
валось не иначе, как «дачный промысел», а , значит, не противо-
речило принципам традиционной крестьянской жизни. Спустя
всего лишь несколько десятилетий положение круто изменится.
Активизация дачного промысла в 70–80-х гг. XIX в. и
трансформация аграрного характера землевладения. Выбор
места (рядом с Петровским парком) и социальный состав «дач-
ников» середины XIX столетия указывает на традиционный путь
развития дач вблизи Москвы. Однако уже в конце 1860-х – начале
1870-х гг. на территории пригородных сел «начинает развиваться
дачная жизнь в значительных размерах» 412 . Важным толчком к
этому становится то, что в результате отмены крепостного права
местные жители получили возможность свободного распоряже-
ния своей собственностью (усадебные участки) и выбором путей
более выгодного их использования. Крестьяне вели активную за-
стройку территории усадеб дополнительными помещениями, а
также продавали и сдавали часть земли в аренду приезжим, ко-
торые эксплуатировали ее аналогичным образом.
Лишь за один 1866 г. сохранилось 17 прошений от крестьян и
мещан в Строительное отделение Московского губернского прав-
ления о разрешении возвести дополнительные «жилые помеще-
ния» (не считая рядовых пристроек к домам в Богородском и
410 Путеводитель к знаменитым окрестностям московским ближним и даль-
ним. М ., 1855. С. 34–59
411 ЦГАг. Москвы. Ф.17.Оп. 96.Д.248.Л.50–51.
412 ЦГАг. Москвы. Ф.17.Оп. 96. д. 321.Л.37об.

146
Новой Андроновке)413. В одном из писем, отправленном от имени
крестьянина-арендатора Кузнецова, говорилось о возведении на
его участке сразу шести (!) строений – трех двухэтажных жилых,
одного не жилого и двух одноэтажных хозяйственных414, что ука-
зывает на характер использования земли.
Дачи, сдаваемые самими местными жителями, представляли
из себя одно-, реже двухэтажные деревянные дома. Внутри, как
правило, располагалось пять комнат. «Чистый доход» этого про-
мысла составлял около 80 рублей в год, что было по тем време-
нам немалой суммой415.
Материалы земской статистики (табл. 8) дают представление
о популярности дачного промысла среди крестьянства во второй
половине XIX в. Из таблицы видно, что среди пригородных сел и
деревень выделяется группа, для которой данный промысел –
неотъемлемая и важная часть хозяйства (Богородское, Новая Ан-
дроновка, Петровско-Зыково).
По мнению земских специалистов, внимательно изучавших
этот вопрос, обеспечение летнего отдыха москвичей становилось
для жителей данных населенных пунктов ведущей формой хозяй-
ственной деятельности416.
Показательно, что высокий коэффициент среди прочих дач-
ных поселений имело село Черкизово, которое также, как и Но-
вая Андроновка с начала XX столетия прочно вошло в группу
рабочих поселков. В 70–80-е гг. XIX в. процесс складывания дач-
ного характера поселений только разворачивался 417.
413 ЦГАг. Москвы. Ф.54. Oп. 124.Д 1,2,4,22,26,45,52,54,56,64,69,72,75,87,
88, 89, 92.
414 ЦГАг. Москвы. Ф.54.Оп. 124.Д.89.Л.1.
415 ЦГА г. Москвы. Ф . 11. Oп. 1 . Д. 1473. Л. 1 .20–121об.
416 ЦГА г. Москвы. Ф . 54. Оп. 147. Д . 72 . С . 33; Сборник статистических сведе-
ний по Московской губернии. T . 1. Вып. 1 . М., 1877. С. 19.
417 Наличие признаков и квартирного, и дачного характера пригородных по -
селений говорит о схожести обоих типов. Это объясняет, почему впослед-
ствии поселки для летнего отдыха так же, как рабочие поселки,
превращаются в городские районы.

147
Таблица 8. Дачный промысел в пригородных поселениях
Название
поселения
Год
Количество
дворовладе-
ний
домов сдавае-
мых под дачи
дач на одно дво-
ровладение
Алексеевское
1877
71
26
0,3
1882
68
12
0,2
Богородское
1877
43
123
2,8
1882
27
–
-
Всехсвятское
1877
28
–
-
(из помещичьих) 1882
24
12
0,5
Всехсвятское
1877
51
58
1,1
(из удельных)
1882
40
17
0,4
Даниловская
1877
18
1
0,05
слобода
1882
23
–
-
Марфина
1877
35
2
0,05
1882
30
6
0,2
Марьина
1877
29
5
0,2
1882
42
25
0.5
Новая Андроновка
1877
46
87
1,8
1882
41
–
-
Останкино
1877
35
8
0,2
1882
32
6
0,1
Петровско-Зыкова
1877
35
82*
2,3
1882
30
–
"
Росто кино
1877
69
19
0,2
1882
53
24
0,4
Черкизово
1877
42
30
0,7
1882
43
–
* В этот период в Петровско-Зыкове население из-за нехватки земли зани-
мается только дачами и извозом в Москве.
Источник: Сборник статистических сведений по Московской губернии. От-
дел хозяйственной статистики. Т. 1 . Вып. 1 . М . 1877. С . 18–19, 34–37, 40–41, 44–
47; Т. 1 . Вып. 2. М. 1882. С. 2–7, 20–25, 26–31, 32–37, 62–67, 68–73.
Ускорение темпов урбанизации вело к возрастанию количе-
ства дач наряду с увеличением количества квартир в рабочих по-
селках. Обе формы имели разные задачи и, следовательно,
взаимоисключающий характер. Указанные в табл. 8 поселения со
сверхнизкими показателями дачного промысла, развивались по

148
пути формирования рабочего поселка (Алексеевское, Данилов-
ская слобода, Марьина, Ростокино). Именно в этом качестве они
предстали в начале XX в. Исключение составляло только Остан-
кино, расцвет которого в качестве дачной местности наступил
позже, чем у других, так как в распоряжении сельчан на одну се-
мью приходилось не более 1 десятины земли, которая, как пра-
вило, использовалась под огороды. Таким образом, сведения о
формировании вокруг Москвы новой разновидности пригород-
ного поселения подтверждается ранее полученными данными о
складывании структур противоположного промышленного типа.
Сравнение показателей 1877 г. и 1882 г. может вызвать сомне-
ния в выводах о значительном росте дачного промысла из-за от-
сутствия информации о поселениях, где занятие строительством
и сдача внаем квартир или дач приобретало массовый характер
(Богородское, Даниловская слобода, Петровско-Зыкова, Новая
Андроновка и Черкизово). Процессы эти, коль они имели место,
не могли быть незамеченными. Данный парадокс вполне объяс-
ним. К концу XIX столетия крестьяне стали небезуспешно скры-
вать суммы своих доходов. Так, например, точно известно, что в
указанный период в хозяйстве крестьян Петровского-Зыкова 418 и
Новой Андроновки 419 исключительное место занимал квартир-
ный и дачный промысел, приносящий их владельцам высокие
доходы 420. При сдаче лишь половины своей надельной земли в
год можно было получить д о 2 40 рублей прибыли без учета нало-
гов. Неудивительно, что данные об этом у земских статистиков,
определявших источники налогообложения, отсутствовали.
Кроме того, в официальных документах местные жители опреде-
ляли ценность своей земли в 0,4 рубля в год, в то время как в дей-
ствительности нижний порог арендной платы не опускался ниже
0,5 рубля, а основная расценка равнялась 1 рублю и нередко
418 Захаров М. П . Путеводитель по окрестнос тям Москвы и указатель их до-
стопримечательностей. М ., 1867. С . 307.
419 ЦГАг. Москвы. Ф.54.Оп. 147.Д.72.Л.33–33об.
420 В одинаковых с ними или в чем-то даже более благоприятных условиях
находились жители любого из пригородных мест.

149
превышала этот уровень 421 . Исходя из этого, понятно, почему
действительный, реальный рост количества дач не получил отра-
жения в материалах статистики.
Большую роль в развитии дачного промысла в пригородных
поселениях играли не только местные, но и пришлые предпри-
ниматели. Именно они на специально купленной или арендован-
ной земле стали создавать высокодоходные дачные комплексы,
соответствующие нормам «цивилизованного» (в представлении
того времени) загородного отдыха. В их структуру входило 4–
5 жилых зданий и несколько хозяйственных построек: погреба,
кухни, баня, конюшни, сараи. Жилые дома представляли собой
одно-, но чаще двухэтажное строение от 8/8 до 20/15 аршин. Пло-
щадь большинства из них равнялась 72,7 кв. метра (12/12 аршин).
Второй этаж мог иметь мезонин или оформление в виде свет-
лицы в соответствии с модным тогда псевдорусским стилем.
Внутри таких зданий имелось 4–10 и даже 15 комнат. Доход с
каждого дома, без учета налогов и затрат, колебался от 105 до
500 рублей. Чаще всего – 150–200 рублей в год422.
В 1879 г. только в одном Богородском содержанием дач зани-
мались 27 человек, владевших 33 домами, доход которых коле-
бался от 32 до 210 рублей в год, составляя в среднем 66,5 рублей.
Специализировались на дачном промысле представители са-
мых различных сословий – крестьяне (33%), мещане (18%),
купцы (18%) и прочие (солдатки, военный, артистка, протоирей
и т. д .) – всего около 33%. Предпринимательская жилка стала
единственной объединяющей их чертой. Среди домовладельцев
оказалась крестьянка Тверской и крестьянин Тульской губер-
ний, угадавшие прибыльность земель подмосковных сел и вла-
девшие здесь несколькими зданиями 423. Одновременно только в
трех других пригородных поселениях – Черкизово, Петровско-
Зыкова и Петровское424 – уездные налоговые органы контроли-
ровали 59 дач с доходностью в год на сумму 6 тыс. 283 рубля. Не
421ЦГАг.Москвы.Ф.54.Oп.1.Д.72.Л.3,4.
422 ЦГА г. Москвы. Ф . 11. Oп. 1 . Д. 1473. Л. 107–118об, 122–124об.
423 ЦГА г. Москвы. Ф . 11. Oп. 1 . Д. 2074. Л. 1–1об.
424 Вероятно, имеется в виду Петровско-Разумовское.

150
менее семи дач с доходом в 1 тыс. 825 рублей располагались в
Новой Андроновке425.
Со временем тенденция скупки крестьянской земли лицами,
увидевшими в дачном промысле выгодные перспективы, усили-
лась. Всего за девять пореформенных лет (1867–1876 гг.) жители
только одного Богородского продали и перепродали около 30 де-
сятин земли. Со временем крестьяне Даниловской слободы раз-
делили владения общины между собой и реализовали их разным
лицам 426. Продажа шла и в других поселениях, но в меньших мас-
штабах427. Увеличивающийся спрос многократно поднимал цены
на участки.
В результате массовых земельных операций крестьянские
наделы все больше теряли значение аграрного средства произ-
водства. Их основными покупателями оказывались люди, дале-
кие от сельского хозяйства: предприниматели В. Д . Сазонов,
А. Ф. Лукьянов, В. А. Капустин и др. 428 Один только Ю. П . Гуди-
лович стал обладателем 14 участков общей площадью 5 десятин
256 сажень, приобретенных за 17 тыс. 804 рубля у крестьян села
Богородского. После повышения цен он продал из них 2 деся-
тины 1 тыс. 850 сажень, но уже за 20 тыс. рублей. Наиболее даль-
новидные сельчане сами скупали наделы у своих соседей для
того, чтобы сдать их позже в аренду по новым ценам 429.
425 ЦГАг. Москвы. Ф.11.Oп. 1.Д.1473.Л.7.22–22об.
426 Землевладение в Московском уезде // Экономическо-статистический
сборник. Вып. 5. М., 1912. С. 96.
427 Сведения о переходах земель по Московскому уезду с 1867 по 1876 год по
нотариальным актам // Сборник статистических сведений по Московской гу-
бернии. Отдел хозяйственной статистики. T. 1 . Вып. 1 . М., 1877. С . 2–89.
428 Московский уезд Статистические сведения о хозяйственном положении
Московского уезда // Сборник статистических сведений по московской гу-
бернии. Отдел хозяйственной статистики. М., 1877. С. 26; Там же. Приложе-
ние II. С. 2 –89.
429 Московский уезд Статистические сведения о хозяйственном положении
Московского уезда // Сборник статистических сведений по московской гу-
бернии. Отдел хозяйственной статистики. М., 1877. С. 26; Там же. Приложе-
ние II. С. 2 –89.

151
О массовости продаж говорит уже тот факт, что в результате
скупок земли в Леоново данное сельцо фактически прекратило
свое существование как классическое сельское (аграрное) поселе-
ние. Его наименование не встречалось ни в статистических мате-
риалах 1877 г., ни в данных за 1882 г. О судьбе Леоново, периода
второй половины XIX в. мало что известно. Этому поселению не
уделено достаточного внимания ни в статьях энциклопедии
«Москва» (обоих изданиях), ни в основной работе по этой теме
А. В . Нефедова 430. Скорее всего, в этот период Леоново, как клас-
сического негородского крестьянского поселения, просто уже не
существовало431, т. к. оно обрело качественно иной характер.
Многочисленные продажи, проводившиеся в Богородском,
влекли за собой разорение ряда крестьян, лишая их прав собствен-
ности на значительную часть земель. В то же время это способство-
вало повышению интенсивности операций с землей и ее
несельскохозяйственной эксплуатации. Так, к 1910 г. подавляющее
количество дач (от 79,8 до 85,8%) принадлежало арендаторам 432.
Рост Москвы, повышение цен на жилье и ряд других причин
привели к усилению спроса на участки в пригородных поселе-
ниях, доведя их стоимость до городского уровня. В 1868 г. средняя
цена за десятину составляла около 30 рублей 433 , а к 1910 г. она
поднялась до отметки в 10–15 рублей за 1 кв. сажень,
430 Москва Энциклопедия. М ., 1980. С . 373; Москва. Энциклопедия. М., 1997.
С. 430; Нефедов А . В. Леоново // История сел и деревень Подмосковья в XIV–
XX веках. Вып. 2. М., 1992. С . 68.
431 Началом этого процесса можно считать 11–13 января 1871 г., когда 128 де-
сятин 194 сажен и сельской земли переходят от И. П. Кожевникова (имя его
уже упоминалось) через статского советника Е. В . Молчанова к купеческой
династии Капустиных. Представители этой и некоторых других семей осно-
вывают здесь дачный поселок. (Капустин В. А. Десятилетие (1903–1913) оце-
ночного производства по отчуждению участка земли в селе Леонове для
Московской Окружной железной дороги (выяснение владельцем своих
убытков посредством личных объяснений, планов, документов и фотогра-
фических снимков) М., 1913.
432 Экономическо-ста тистический сборник. Таблица II. Вып. 1 . М. , 1911.
С. 151 –152 .
433 Данные даются по Клинскому и Коломенскому уездам (Сборник стати-
стических сведений по Московской губернии. М ., 1879. С . 41, 52, 60, 71).

152
сравнявшись, например, со стоимостью третьего участка Лефор-
товской части Москвы (10–15 рублей), территория которой стала
фактической частью города более века назад 434. Так же наблю-
дался рост арендных цен, выросших с 0,1 рубля за 1 кв. сажень до
1,0–1 ,2 рубля и более 435.
В результате активной дачной деятельности к 1910 г. большая
часть усадебных земель крестьян пригородных поселений оказа-
лась почти полностью застроенной: Всехсвятское на 54,6%; Остан-
кино – 56; Петровско-Разумовское – 62; Богородское – 74,6;
Петровско-Зыкова – 87,3; Новая Андроновка – более 90% 436 (то
есть практически вся территория).
Трансформация облика пригородных поселений, ак-
тивно практикующих дачный промысел. Радикальные изме-
нения проникали сперва в хозяйственную жизнь, а затем меняли
облик самого поселения. Перед нами пример трансформации
традиционного аграрного поселения в иной тип – дачный посе-
лок. Интересы прибыли диктовали отказ от присущей селу
застройки и вели к разветвленности и секционности – несвой-
ственным ему ранее чертам, но являвшимся условием и призна-
ком городской организации пространства 437 . Для сельской
организации жилого пространства свойственно расположение
домов вдоль дороги с обустройством по другую ее сторону хозяй-
ственных построек. В больших деревнях таких улиц могло быть
две, но и в этом случае дома выходили окнами на тракт 438 .
434 Ведомость цен в городе Москве М., 1910. С. 14–17, 30, 54, 70.
435 ЦГА г. Москвы. Ф . 54. Оп. 147 Д. 21 . Л . 3.; Капустин В. А. Десятилетие
(1903–1913) оценочного производства по о тчуждению участка земли в селе
Леоново. М., 1913. С . 24; Там же. Приложение. С . 7 .
436 Там же.
437 Тонкий К. К. О взаимосвязи развития производства, форм расселения и
быта семьи // Автореф. Дис. ... канд. филос. наук. Киев, 1971. С . 6 –7; Деми-
денко Э. С. Урбанизация: концепция и политика городского развития.
Дис. ... д-рафилос. наук. М., 1992.С.66; и др.
438 Введенская А. Н. Из истории планировки русской деревни XVIII и первой
половины XIX веков. Труды Государственного Исторического музея.
Вып. XV. М., 1941. С . 77–120; Чижикова Л. Н. Сельские поселения в XVIII –
начале XX века // Русские. М ., 1999. С. 228.

153
Подобная особенность планировки была присуща всем без
исключения пригородным поселениям первой половины и сере-
дины XIX в., о чем свидетельствуют многочисленные картографи-
ческие источники 439 . В результате происходящих изменений в
начале XX столетия черты эти утрачиваются, и ряд пригородных
поселений приобретает признаки городской организации про-
странства.
Другим проявлением тех же процессов стал рост количества
квартир, снимаемых на продолжительное время в поселениях,
развивающих дачный промысел 440. Дачные постройки, в связи с
дороговизной цен на жилье в «Первопрестольной», все больше
приобретали характер постоянных мест проживания для пред-
ставителей типично городских слоев. Если в центре Москвы в
первые десятилетия XX в. показатель роста квартир составлял
15%, то на землях пригородных сел он был не только не ниже, но
превосходил муниципальные данные в среднем в 2,16 раза. При этом
статистики не различали поселений с дачным характером от ра-
бочих поселков, что указывает на сближение обоих типов и по-
степенное их превращение в загородные районы Москвы. Так,
рост числа квартир в селе Алексеевское составлял 21,9%, в Бого-
родском – 53,6; во Всехсвятском – 14,4; в Новой Андроновке – 21,6;
в Петровско-Зыкове – 39,5; в Хохловке – 24; в Черкизово – 51,8%441.
Происходил процесс активного смешения городского и
439 ЦГА г. Москвы . Ф. 51. Оп. 2. Д. 49; Топографическая карта окружности
Москвы снятая офицерами квартирмейстерской части 1818 года. Гравиро-
ванная и печатанная в военно-топографическом депо при главном штабе его
императорского величества 1823 года. М., 1823; План столичного города
Москвы вновь снятый в 1859 году и гравированный при военно-топографи-
ческом депо в 1862 году. СПб., 1862 и др.
440 В этот период значительная часть населения Москвы пользовалась съем-
ным, временным жильем. (Богословский М. М . Москва в 1870–1890-х годах //
Московская старина. М., 1989. С . 394).
441 Главнейшие предварительные данные переписи города Москвы 6 м ар та
1912 года: Общие данные о поселении, квартирах и владениях города
Москвы и пригородов // Труды статистического отдела Московской город-
ской управы. Вып. 1. Часть 1. М., 1913. С . 16–17 .

154
сельского населения, и обоих типов хозяйств. Урбанистический
уклад становился все более доминирующим.
Тенденция превращения дачных поселков в неофициальные
«спальные» районы города с дешевыми квартирами наблюдалась
с конца 70-х гг . XIX столетия. В налоговых документах за 1880 г. в
графе убытки из-за простоя стоит прочерк, что доказывает круг-
логодичное использование зданий для проживания 442.
На рубеже XIX–XX столетий дачные поселки приобретали ха-
рактер жилых городских районов. В начале XX в. этот процесс, по
личным наблюдениям инженера П. Н . Дурилина, являлся важ-
ным фактором превращения бывших пригородных сел в часть
Москвы443, предопределив включение земель в состав городской
территории и городской структуры.
Отмена крепостного права, превращение земли в предмет
массовой купли-продажи с утратой аграрных и приобретением
отдельных урбанистических качеств (место постоянного прожи-
вания городских слоев, городской уровень цен на землю 444, пла-
нировка) послужили прологом к объединению бывших
сельских территорий и города. Решение от 23 мая 1917 г. о про-
ведении городской границы преимущественно по линии
Окружной железной дороги с захватом сел Богородское, Всех-
святское, Новая Андроновка, Петровско-Разумовское, Черки-
зово и ряда других, лишь документально закрепило уже
сложившееся новое пространство Москвы.
442 ЦГАг. Москвы. Ф.54.Оп. 147.Д.72.Л.2об.
443 Дурилин П. Н. Московские пригороды и дачные поселки в связи с разви-
тием городской жизни. М ., 1918. С . 16.
444 Ведомость цен на землю в городе Москве для руководства при приеме в
залог Московским городским кредитным обществом недвижимых иму-
ществ. М., 1910. С . 16–19, 31, 54–55, 70–75; Капустин В. А. Десятилетие (1903–
1913) оценочного производства участка земли в селе Леонове для Московской
Окружной железной дороги (выяснение владельцем своих убытков посред-
ством личных объяснений, планов, документов и фотографических снимков).
М., 1913. С. 6, 9, 57–58; Ведомость цен на землю в городе Москве для руковод-
ства при приеме в залог Московским городским кредитным обществом недви-
жимых имуществ к собранию господ упол номоченных 1914 года. М. 1914.
С. 13–31, 32–47, 77–94, 107–115, 116–117.

155
Некоторые сомнения в распространении влияния городской
структуры на территории дачных поселений может вызвать тип
их застройки. Обыкновенно это крестьянские дома или, в лучшем
случае, специально выстроенные дачные особняки. Здания эти не
отличались ни многоэтажностью, ни комфортом, присущим го-
родским строениям. Они вообще мало выделялись среди тради-
ционных сельских «пятистенок», расположившихся по соседству.
Правомерно ли, в таком случае, относить их к городской за-
стройке?
Опираясь на исследования Л. В . Стародубцевой, можно дать
утвердительный ответ. В работе, посвященной особенностям
формирования городской застройки второй половины XIX века,
автор пришла к выводу о сильном влиянии на данный процесс со
стороны «полу городской купеческо-мещанской культуры» «тре-
тьего сословия» 445. К началу XX в. таким по своему социальному
положению была подавляющая часть населения московских
пригородов. Соответственно, это вело к утверждению в «архитек-
турной деятельности... пути постепенного, исторически непре-
рывного городского развития» 446 . Тем более, что в то же самое
время сами современники отмечали полусельский характер за-
стройки не только близлежащих сел, деревень и слобод, но и
ряда частей самого города: Бутырского участка (Бутырки), 1-го
Серпуховского района (часть Даниловой слободы) и др.447 Это об-
стоятельство, однако, не противоречило общему направлению
развития облика Москвы, но давало повод острословам обозна-
чить ее метафорой – «большая деревня».
445 Стародубцева Л. В . Особенности формирования городской застройки в
русской архитектуре второй половины XIX века. Дис. ... канд. архит. наук.
Харьков, 1992. С. 55.
446 Там же.
447 Захаров М. П. Путеводитель по окрестностям Москвы и указатель их до-
стопримеча тельностей. М ., 1867. С. 269; Поселковая жизнь в 1910 году // Эко-
номическо-статистический сборник. М., 1911. С . 33–34.

156
Элементы кризиса крестьянского миропонимания
и этики на рубеже XIX–XX вв.
Исключительное внимание исследователей к социально-эко-
номическим аспектам развития может привести к выпадению из
их поля зрения главного участника исторического процесса – са-
мого человека. В этом случаи изучение процесса урбанизации
было бы неполным.
В ходе интеграции пригородов в структуру Москвы происхо-
дило формирование новой не только социально-экономической,
но и ментальной среды. Пока эта трансформация не привела к
изменению образа жизни местного населения, нельзя говорить
даже о том получил ли процесс урбанизации свое развитие в
полном смысле, или перед нами только его отдаленные предпо-
сылки. Нет горожан – нет и города.
Когда же процессы формирования городской структуры
начали проникать не только на улицы деревень и в хозяйства
крестьян, но и в сознание местных жителей, отражаясь на их по-
ведении? Как зафиксировать этот момент? К сожалению, истори-
ческая наука (причем не только отечественная) лишь в последнее
время стала обращать внимание на данные проблемы. В связи с
этим набор знаний о данных процессах и необходимых для их
изучения подходов крайне ограничен. Между тем что-то можно
и нужно искать уже сегодня.
Кризис господства и авторитета общинной организа-
ции. Жизнь русского крестьянина, являвшегося главным дей-
ствующим лицом в истории пригородных московских
поселений, не существовала вне общины. Организация эта ока-
залась настолько жизнеспособна, что даже в тот период, когда
территории поселений фактически входили в состав города, об-
щина сохраняла свою власть. Ее интересам, выполнявшим роль
своеобразного гаранта физического выживания, была подчи-
нена вся хозяйственная и значительная часть общественной
жизни. В связи с этим порядок общинного землевладения осо-
знавался в качестве некой божественной данности (идея

157
«божьей земли») 448 . Между тем, как мы знаем, уже к началу
XX в. крестьяне села Богородского, Даниловской слободы и не-
которых других поселений, разделили между собой и передали
в полную собственность семей не только усадебную, но и поле-
вую земли, оставив в общинной собственности только «аренд-
ные статьи»449.
В ходе данного исследования было установлено, что уже к се-
редине XIX столетия население пригородных поселений быстро
и повсеместно переходило от хлебопашества к огородничеству.
Это менее масштабное, но более доходное аграрное производ-
ство делало отдельную семью более независимой от власти
«мира». Малозаметные с первого взгляда изменения хозяйствен-
ного характера указывают на начало значительных трансформа-
ций в психологии: отказ от неразрывной связи жизни и труда с
единством внутри общины. Представляется не случайным, что
именно на территории, непосредственно примыкающей к
Москве, за полвека до столыпинской аграрной реформы среди
крестьян появились настроения о выходе из общины. Так, в ра-
порте Ногатинского волостного правления 450 за 1878 г. сообща-
ется о подобном случае среди жителей пригородной
Даниловской слободы. Один из них Федор Кречетов согласился
внести «всю выкупную ссуду Даниловской слободы» при условии
выделения «ему одному отдельного из общинного владения
участка» 451 . К 1912 г. пять из пятнадцати общин пригородных
448 Милов Л. В. Природно-климатический фактор и мен талитет русского
крестьянства // Менталитет и аграрное развитие России (XIX–XX вв.) // Мате-
риалы международной конференции. Москва 14–15 июня 1994 года. М. ,
1996. С . 56.
449 Землевладение в Московском уезде // Экономическо-статистический
сборник. Вып. 5 М., 1912. С. 96.
450 В его ведение входили такие поселения, как Даниловская слобода, деревни
Дубровка и Кожухово, а в н епосредственной близости находились Новая
Андроновка и Хохловка
451 ЦГА г. Москвы. Ф . 199. Oп. 1 . Д. 194. Л. 223–223об.

158
поселений перестали являться главными собственниками 452 .
Пашня и угодья перешли, по преимуществу, в руки отдельных
семей 453.
Падение авторитета старшинства и морально-нравствен-
ный кризис. Начало раскола традиционного мышления
наглядно проявилось и в отношении крестьян к власти. В частно-
сти, понятие старшинства, свойственное общинному мировоз-
зрению, стало терпеть явное пренебрежение. Увеличилось
количество нарушений и хулиганства 454, которое не только росло
численно, но и видоизменялось качественно. Правонарушители,
особенно молодежь, все больше чувствовали свою безнаказан-
ность. Так, по воспоминаниям П. И . Богатырева, во второй поло-
вине XIX в. именно Новая Андроновка, на территории которой
процессы урбанизации протекали наиболее бурно, славилась
«удалыми молодцами и кулачными бойцами».
Они не только откровенно игнорировали какую бы то ни
было власть, но «сами наводили страх на всех, даже полицию»455,
которая оказывалась порой не в состоянии выполнять свой долг,
не только зная, кто совершил преступление, но и имея на руках
доказательства вины. Нередки были случаи грабежа и разбоя.
Наряду с ростом количества правонарушений, наблюдалась и
другая устрашающая тенденция. Оторванность от среды,
отсутствие сдерживающего фактора со стороны общины,
452 Богородское, Всехсвятское, Новая Андроновка, Петровско-Зыко ва, Черки-
зово (Землевладение в Московском уезде // Экономическо-статистический
сборник. Вып. 5. М., 1912. С . 96), а также Даниловская слобода, где община
перестала существовать еще во второй половине XIX столетия.
453 Землевладение в Московском уезде // Экономическо-ста тистический
сборник. Вып. 5. М., 1912. С. 96.
454 Подобное явление – естественное следствие массового прито ка пришлого
населения. Оно имело и имеет достаточно широкое распространение. Ана-
логичная ситуация, в частности, прослеживается в воспоминаниях исто-
рика В. В . Шелохаева, который описывает события другого исторического
периода и территорий, но вызванные теми же процессами городообразова-
ния (Шелохаев В. В. Прощание с прошлым. М., 1998. С, 80–81).
455 Богатырев П И. Московская старина // Московская старина. М. , 1989.
С. 137, 138.

159
разношерстный состав «пришлого населения» – все это вело к
возникновению тягчайших видов преступлений. Даже опытные
московские сыщики были нередко поражены невиданной до того
жестокостью 456. Один из таких случаев описан в воспоминаниях
начальника московской сыскной полиции А. Ф . Кошко 457 . Про-
изошел он весной 1910 г. Преступник шпагой со спиленным для
остроты концом проломил черепа девяти человек, пятеро из них
были детьми. Убитые в это время спали. Комната, где это про-
изошло, оказалась, без преувеличения, затоплена кровью. Спустя
какое-то время следствие вышло на преступника. Им оказался
земляк убитых, «вспрыснувший» с ними накануне свою по-
купку, – чайную в окрестностях подмосковной деревни Марьина,
фактически давно ставшей «спальным» районом города. Среди
участников застолья находился продавец, получивший в тот день
требуемую сумму. Причиной преступления стало желание воз-
вратить отданные деньги, которые убийца и забрал, заодно хлад-
нокровно разделавшись со всеми присутствовавшими при купле-
продаже, хотя еще два часа назад сидел с ними за одним столом.
На допросе он вспоминал, с каким хрустом ломались под уда-
рами шпаги «детские черепочки» 458.
Изменения отношения к земле и крестьянскому труду.
Наряду с принципом «не убий» и страхом перед авторитетом по-
лиции исчезала и другая ментальная установка – почетность труда
на земле459. В окрестностях города к концу столетия не осталось по-
селения, жители которого не оказались бы задействованы в массо-
вой промысловой деятельности. Среди ее разновидностей
отходничество в Москву или на близлежащие предприятия
456 Так, в ходе ограбления престарелой вдовы священника и ее родствен-
ницы, живших в пригородном селе Богородском, бандиты подвергли их чу-
довищным истязаниям (Кошко А. Ф . Очерки уголовного мира царской
России. М ., 1992. С. 61.)
457 Кошко А. Ф . Очерки уголовного мира царской России. М., 1992.
С. 105–111 .
458 Кошко А. Ф. Очерки уголовного мира царской России. М., 1992. С. 111 .
459 Дан илов Л. В . Данилов В. П . Крестьянская ментальность и община // Мен-
талитет и аграрное развитие России (XIX–XX вв.) // Материалы международ-
ной конференции. Москва 14–15 июн я 1994 года. М., 1996. С . 25 .

160
играло не последнюю роль 460. Первоначально из пригородных по-
селений в массовом порядке шли на фабрику жители одного-двух
сел. С 1910 г. по 1912 г. таких отходников было насчитано всего
21 человек 461. Однако спустя лишь несколько лет, в период первой
мировой войны, половина работников, пришедших на фабрики, в
целом по губернии, была родом из соседних деревень 462.
Другим выражением того же явления стал отказ от обработки
земли. Данная тенденция выражалась не только в продаже ее в
частные руки или сдачи в аренду, но и в активном дачном и квар-
тирном промысле. С ростом дороговизны на жилье в Москве в
«дачные села» все более активно переселялись представители
различных небогатых городских сословий. Зачастую они прожи-
вали здесь круглый год, превращая местность в «спальный»
район Москвы463.
Проникновение элементов городской культуры. Дачный
образ жизни конца XIX – начала XX вв. – это совершенно особое
явление русской бытовой культуры. Перед нами привнесение от-
дыхающими нового образа жизни, который имел больше общего
с городом, нежели с пригородным селом или деревней 464. Благо-
даря этому в иных дачных поселениях начали функционировать
несколько частных библиотек, где книги выдавали всем желаю-
щим 465. В Лосиноостровской, которая славилась своими образо-
вательными учреждениями к 1910 г. работала библиотека, в
которой было собрано 2 тыс. 706 томов книг. Кроме того, в по-
сёлке были организованны музыкальные курсы 466.
460 Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел хозяй-
ственной статистики. Т. 6. Вып. 1–3. М., 1879–1882.; T. 7. Вып. 3. М., 1883.
461 ЦГА г. Москвы. Ф . 752. Оп. 3. Д . 20. Л . 86об., 88об., 89об, 120об, 122об.,
126об., 128об., 145об., 168об., 189об., 190об., 210об., 240об., 311об., 321об.,
322об., 325об.
462 ЦГАг. Москвы. Ф.199.Оп. 2.Д.971.Л.14.
463 Дурилин П. Н. Московские пригороды и дачные поселки в связи с разви-
тием городской жизни. М ., 1918. С . 16.
464 Подробнее смотри: Белицкий Я. М. Окрест Москвы. М ., 1996.
465 Из дачных палестин // Московский листок. 1882. 28 мая.
466 Белицкий Я.М. Окрест Москвы. М ., 1996. С. 61.

161
В Богородском во владении штабс-капитанши А. З. Ляховой
работал летний дачный театр467, что было не редкостью для под-
московных дачных поселков начала XX в.468 На их казалось бы лю-
бительских подмостках выступали с гастролями лучшие
(подчеркнём это слово – действительно лучшие) труппы обеих
столиц и знаменитые актёры, свободные в это время от работы в
городе: Ф. Шаляпин, Л. Собинов, А. Южин-Сумбатов, С. Головин,
М. Ленина, А. Коонен, А. Ленский, М. Блюменталь-Тамарина и
др. Дачные театры современного Подмосковья являлись важней-
шими и известнейшими центрами культурной жизни «Перво-
престольной» столицы.
Совсем не случайно А. П . Чехов, прекрасно знавший дачную
действительность средних слоёв России, которых он описывал в
своей знаменитой «Чайке» , вложил в уста Константину Гаврило-
вичу Треплеву фразу о Нине Заречной: «Дебютировала она под
Москвой в дачном театре, а потом уехала в провинцию».
Важное место в загородном летнем отдыхе москвичей зани-
мали всевозможные общественные праздники, которые стали
символом своего времени. Так о летних «дачных балах» в Остан-
кино, упоминает В. Ходасевич в своем стихотворении «Перед зер-
калом» 469 . Другой известный писатель А. И . Куприн в романе
«Юнкера» оставил описание праздничных дачных вечеров-тан-
цев, которые устраивались в Химках: «На даче собиралось еже-
дневно множество безусой молодежи, лет так от семнадцати и до
двадцати: кадеты, гимназисты, реалисты, первокурсники сту-
денты, ученики консерватории и школы живописи и ваяния, и
другие. Пели, танцевали под пианино, играли в petits, и в каком-
то круговоротном беспорядке влюблялись... И всегда там хохо-
тали <...> В Троицын день на Химкинском кругу был назначен
пышный бал-gala. Военный оркестр из Москвы и удвоенное ко-
личество лампионов <...> вдоль низенького забора (танцевального
круга) <...> стояли бесплатные созерцатели роскошного бала...» .
467 ЦГА г. Москвы. Ф. И. Oп. 1 . Д. 1473. Л. 11об.
468 Белицкий Я. М . Окрест Москвы. М. 1996. С . 90 –91, 107.
469 Ходасевич В. Ф. Стихотворения. М., 1991. С . 172 .

162
Общественное времяпрепровождение было важным, но не
единственным в жизни дачного посёлка. Отдыхающие искали
различные способы индивидуальных развлечений. Главным об-
разом это были прогулки по лесу, купание в реке, реже – ловля в
ней рыбы, посещение достопримечательностей, о которых сооб-
щали путеводители. Как правило, ездили в крупные и известные
монастыри – Троице-Сергиеву лавру, Воскресенскую обитель,
Саввино-Сторожевский монастырь и некоторые другие.
Об интересах дачников и распространённых способах прове-
дения отдыха могут нам рассказать листы реклам, опубликован-
ных в специальных путеводителях для желающих снять
загородный дом. Так, в них даётся реклама воздушных шаров, ко-
торые являлись «приятным и полезным развлечением дачного
времени». Шар с парашютом поднимался за счёт нагретого воз-
духа благодаря «особаго на то аппарата (калорифера)». К шару
крепился парашют с грузом, который автоматическое устрой-
ство сбрасывало с высоты на землю, и «за ним опускается на
землю и сам шар». Шар имел в длину «2 аршин и более», пара-
шюты «от 1 аршина и более (в поперечнике)» 470. Рекламы пред-
лагали «Цветочно-Глицеринове мыло; бархатную пудру и
цветочый о-де-колон» от А. Рале и Ко»; «Специальности корсе-
тов»; продукцию, которую производила «Фабрика шляп муж-
ских дамских и детских» В. Велер и Ко»; велосипеды «новые,
полученные на сезон 1894 года. МУЖСКИЕ, легкодорожные от
35 фунтов, а ДАМСКИЕ от 27 фунтов и подержанные, разных си-
стем по дешевой цене. Принимаю велосипеды на постой и
чистку и образцовый за ними уход – 2 руб. в месяц. Тут выучиваю
езде в 3 урока или 3 часа. НОВОСТЬ!!! Специальная починка и пе-
ределка колес с тонкой резины на широкую. Новый “Кушен” си-
стемы “Coxon”; «Музыкальные инструменты и ноты от Юлия
Генриховича Циммермана»; «Новая книга: Как вырастить здоро-
ваго ребенка? Советы и практические указания молодым мате-
рям. Цена 25 к.» 471.
470 Полный путеводитель по всем дачн ым окрестностям Москвы / сост.
Н.Н.Ч.М., 1894.С.5.
471 Там же.

163
Близость благ городской цивилизации, которые стали воз-
можными благодаря многочисленному дачному населению, спо-
собствовали внедрению на селе иного образа жизни. При этом
«городская агрессия» нередко возмущала деревенских жителей.
От того первой явной реакцией на нее становилось стихийное со-
противление «местных» нашествию «приезжих» и «город-
ских» 472 . Несмотря на материальную зависимость от дачников,
имели место случаи хулиганства со стороны сельских жителей,
причем далеко не только молодежи.
Одно из таких событий было описано в газете «Московский
листок» 473. В мае 1882 г. крестьяне подмосковного Богородского
«не поленились» окопать пространство, отделявшее принадле-
жащую им рощу, от дачных кварталов, волчьими ямами «глуби-
ной более сажени, на расстоянии менее чем пол-аршина» (более
2 метров и 36 сантиметров). Углубления, расположенные близко
одно к другому, и, вырытые в низине перед лесом, вскоре напол-
нились водой, превратив подходы к месту гуляния в затопленное
пространство с непроходимым и крайне опасным дном, причем
размеры и расположение ям говорили об их непригодности, для
каких бы то ни было работ. Объяснения крестьян по поводу их
назначения, не оставили у журналистов сомнений об истинном
намерении местных жителей – «отвадить» дачников от гуляний в
близлежащей роще. Для подобной работы требовались усилия
не одной семьи. При этом никого, даже матерей-крестьянок, не
остановило то обстоятельство, что в опасную западню могли по-
пасть дети. В дальнейшем такие случаи действительно имели ме-
сто. Следовательно, изменения, происходившие в психологии,
затронули как в целом патриархальную семью, так и женщину.
Тем более, что в это время ее роль несколько меняется.
О трансформации роли женщины. Общинная практика и
раньше признавала случаи, когда в отсутствии (например,
472 Патриархальная реакция не может быть расценен а как часть процесса ур-
банизации. Между тем она демонстрирует начало кризиса традиционного
миропонимания и этики в условиях изменен ия характера пригородных по-
селений.
473 Богородское // Московский листок. 1882. 28 мая.

164
смерти) мужа во главе патриархальной семьи вставала жена. Но
это было скорее вынужденным исключением, нежели правилом.
Роль мужчины продолжала оставаться основной. Однако на ру-
беже веков долгая отлучка супруга становилась все более и более
привычным явлением. Мужья регулярно уходили на заработки,
по несколько месяцев находясь вне дома. Все это вело к ломке
традиционных и до того незыблемых принципов семейной
жизни, видоизменяя роли супругов 474. В результате женщина все
больше выпадала из-под абсолютной опеки мужа, а в конечном
счете и общины 475 . По мнению американского историка Л. Эн-
гельштейн, трансформации отношений внутри общины вели и к
трансформации форм половой активности. В частности, это вы-
разилось в бегстве женщины от патриархальной власти семьи,
одним из выражений чего стала проституция 476.
До наших дней дошла незначительная часть карт медицин-
ского освидетельствования женщин преимущественно легкого
поведения. Отсутствие достаточного количества материала не
позволяет сделать более детальные выводы, но из сохранившихся
бланков, заполнявшихся в течение первых двух десятиле-
тий XX в., видно, что половина больных записаны как лица кре-
стьянского сословия477. Большинство проституток или являлись
выходцами из Владимирской, Смоленской и других губерний,
или не оставляли данных о своем происхождении.
Кризис традиционной психологии общины в конечном
итоге – следствие сложного комплекса социально-экономиче-
ских причин. Следовательно, ломка сельского мышления может
расцениваться не только в качестве проявления процесса городо-
образования. Это так же признак, указывающий на полномас-
штабное начало процесса урбанизации, и на глубину данного
процесса. Кроме того, такое фундаментальное явление как изме-
нение ментальных установок само по себе является важной
474 Bladley J. Muzhik and Moscovite. Berkeles, 1985. P. 349–350.
475 Энгельштейн Л. Ключи счастья: Секс и поиски путей обновления России
на рубеже XIX–XX веков. М ., 1996. С . 130–131.
476 Энгельштейн Л. Указ. соч. С 49.
477 ЦГА г. Москвы. Ф . 179. Оп. 46. Д. 19. Л. .1–7.

165
самостоятельной проблемой. Сегодня эти взаимосвязанные во-
просы только поднимаются в отечественной исторической науке
и требуют более глубокого и разностороннего рассмотрения. Их
актуальность представляется бесспорной в наши дни еще и по-
тому, что на полотно исторического исследования выходит чело-
век, «не царь и не герой», с одной стороны, но с другой, нечто
большее, чем безликий представитель большой социальной
группы. От последнего трудно, да и вряд ли нужно отказываться,
но рассматривать прошлое через его «творца» в большем разно-
образии более частного, индивидуального исторического опыта,
не только можно, но, нужно и полезно.
***
Урбанизация – это процесс эволюции пространственно-посе-
ленческой структуры общества. Ее крайними и взаимоисключа-
ющими точками являются город и деревня. Несмотря на всю
несхожесть, им присущи «основополагающие признаки» – опре-
деленные типы хозяйства, общественных отношений, организа-
ции территории и др. В каждом из поселений они получают свое
выражение, обязательно противоположное для второй струк-
туры. Изменение одного выражения на другое и можно расцени-
вать как «критерий процесса урбанизации» пригородного
поселения.
В середине и второй половине XIX в. в непосредственной бли-
зости от пригородных сел, деревень и слобод сформировались
крупные центры промышленного производства. Несмотря на по-
стоянное расширение количества предприятий и объемов про-
изводства, лишь незначительное количество местного населения
оказалось вовлечено в работу на фабрике. Местные жители со-
храняли аграрный характер хозяйственной деятельности. Только
с началом первой мировой войны значительная масса крестьян
оказалась втянутой в процесс фабрично-заводского производ-
ства. До этого момента основной рабочей силой на фабрике были
мигранты из других районов страны. Большая их часть осела в
непосредственной близости от промышленных центров на тер-
риториях Даниловской слободы, Новой Андроновки, Хохловки,

166
Черкизово, и в несколько меньшей степени на территории дру-
гих сел и деревень. В связи с этим ряд пригородных поселений
все более приобретал характерные черты рабочих поселков.
В результате роста цен на жилье в городе, начался отток части
малообеспеченных москвичей в пригороды, что так же, как и
приток фабричных рабочих, обусловило увеличение спроса на
квартиры и способствовало возникновению разветвленной и ре-
гулярной планировки городского типа в подмосковных селениях.
Постоянное увеличение количества наемных работников на
подмосковных фабриках вело к резкому увеличению численно-
сти не аграрной (по характеру своей деятельности) части жите-
лей пригородных поселений. Квартиры на территории
пригородов искали также представители небогатых московских
семей. Все это способствовало не только расширению существу-
ющих при фабриках рабочих поселков, но и размыванию соци-
ального состава населения пригородов. Таким образом,
изменение удельного веса представителей некрестьянских сосло-
вий на территории пригородных сел, деревень и слобод оказа-
лось связанным не с внутренними процессами, а с массовым
притоком извне, который все более и более возрастал.
Одновременно с ростом количества пришлого полугород-
ского населения, значительная часть крестьянства (исконных жи-
телей) сохраняла свою производственную ориентацию и
социальное звание. Исключение составляла Даниловская сло-
бода, деревни Хохловка и Новая Андроновка, где подавляющая
или значительная часть бывшего крестьянства достаточно быстро
перешла в разряд городских сословий.
В рамках усиливающихся взаимосвязей с городом в среде кре-
стьян и полугородского населения пригородов развивался ряд
промыслов, тесно связанных с промышленностью и городским
хозяйством.
Причиной сохранения жителями подмосковных поселений
своего социального положения стало укрепление общины, кото-
рая была необходима для функционирования основного вида их
деятельности – сельскохозяйственного производства. Благодаря
близости города аграрные, а не промышленные занятия,

167
несмотря на упадок земледелия в Московском уезде, обеспечи-
вали относительно высокий уровень жизни.
Исчезновение обязанностей по обеспечению дворянских уса-
деб, кризис хлеборобства, непосредственная связь с Москвой, уси-
лившийся после отмены крепостного права налоговый и
долговой гнет, привели к переориентации хозяйств – выполне-
ние работ для нужд московского рынка и переход на производ-
ство выгодных огородных культур. Долгое время огородничество
было присуще не только сельскому, но и городскому населению.
На территории Москвы им занимались жители слабо урбанизи-
рованных окраин, расположенных внутри городских границ.
В результате процессов интеграции население пригородных
сел и деревень видоизменило свою деятельность в соответствии с
потребностями Москвы. Одной из форм этого стало возникнове-
ние на их землях огородных поселков хуторского типа с большой
численностью наемных работников.
Удовлетворение как потребностей города, так и растущей
численности не аграрного населения пригородов вело к разви-
тию молочного производства. Оно было свойственно селам и
деревням, расположенным к северу от границ Москвы (Алексеев-
ское, Марьина и др.) . Во многих поселениях, где заметную часть
составляли представители городских и полугородских слоев, со-
хранялось так же поголовье мелкого рогатого скота.
Увеличение количества земельных продаж, превращение кре-
стьян в собственников недвижимого имущества, рост спроса на
квартиры, дома и комплексы, устраиваемые для загородного лет-
него отдыха – все это вело к развитию среди жителей пригород-
ных поселений дачного промысла. Со временем ряд сел и
деревень приобрели характер крупных дачных поселков – Пет-
ровско-Зыкова, Леоново, Останкино и некоторые другие, но в зна-
чительно меньшей степени.
В результате увеличения численности городского населения,
которое постоянно проживало на дачах в пригородных поселе-
ниях, последние все больше и больше приобретали характер не-
официальных районов Москвы, тем самым создавался второй

(помимо рабочего поселка) переходной, от аграрного к урбани-
стическому, тип пригородного поселения – дачный поселок.
Таким образом, в результате влияния урбанизации каждая из
форм хозяйственной деятельности создавала свой тип переход-
ной поселенческой структуры с особой, присущей только ей, хо-
зяйственной деятельностью.
Активизация урбанизации пригородных поселений нало-
жила свой отпечаток и на процесс изменения миропонимания
местного населения. В результате – все больше начинает наблю-
даться отход от норм и правил, традиционных для крестьянской
общины. В частности, ослабляется престиж работы на земле, раз-
рушается идея незыблемости общинного хозяйства, тает автори-
тет не только ее старейших членов, но и власти как таковой, что
выражается в количественном и качественном росте правонару-
шений, изменении места и роли женщины. Кроме того, распро-
странение дачного промысла вело к перенесению элементов
городского образа жизни на село. Это вызывало как сопротивле-
ние со стороны местных жителей, так и приобщение последних
к иному, городскому образу жизни.

169
Глава III. ФОРМИРОВАНИЕ «ПЕРВИЧНЫХ»
И «ВТОРИЧНЫХ» ГОРОДСКИХ ГРАНИЦ,
КАК ПРОЯВЛЕНИЕ ПРОЦЕССА
ИНТЕГРАЦИИ ПРИГОРОДНЫХ
ПОСЕЛЕНИЙ
Распространение границ Москвы и власти городских органов
управления на земли близлежащих поселений, явилось офици-
альным завершением интеграции подмосковных сел, деревень и
слобод в состав города. Однако формирование новой муници-
пальной черты – самостоятельный элемент урбанизации приго-
родных территорий и поселенческих структур. Он сам по себе так
же отображает ход процесса интеграции, его тенденции и
особенности. Одно из его проявлений – возникновение в
начале XX в. особого переходного состояния окологородского
пространства, которое получило выражение в виде необычной
административной единицы – официального «московского при-
города».
Тенденции территориального роста города
в конце XVIII – первой половине XIX в.
Неуклонное расширение муниципальной границы явление
двоякое. С одной стороны, оно является выражением и главным
признаком завершения вхождения новых территорий в состав го-
рода 478 . С этого момента для бывших поселений кардинально
изменяется их будущее, которое переходит в плоскость исключи-
тельно урбанистического развития. С другой – расширение
городских границ само по себе есть отражение процессов урба-
низации. Это обусловлено тем обстоятельством, что формирова-
ние новой муниципальной черты не только тесно связано, но и во
478 Речь идет именно об оформлении вхождения новых пространств, но не о
завершении урбанизации. Процесс этот продолжится и впоследствии. В из-
вестном смысле, можно даже утверждать, что он не имеет своего заверше-
ния, а находится в состоянии постоянного развития.

170
многом обусловлено процессом интеграции пригородных посе-
лений в структуру Москвы. В связи с этим нас должны интересо-
вать этапы расширения городской границы, причины,
определявшие этот процесс, и его особенности.
По крайней мере, к концу XVIII столетия в результате прово-
дившегося генерального межевания земель (в том числе и окру-
жавших Москву территорий уезда) город потерял возможность
независимого расширения своей территории. Отныне едва ли не
единственным источником удовлетворения растущих потребно-
стей в новых пространствах могли являться земли «городовых вы-
гонов». Первоначально ими была признана территория,
глубиной в 4–5 верст от границы, опоясывающая «Первопре-
стольную» столицу 479. При этом официальной городской грани-
цей оставалась линия Земляного вала.
Дело с решением этого вопроса затянулось до 1830 г., пока
«Высочайше утвержденным определением Сената» чертой вы-
гона был признан 2-х верстный радиус 480. Во владение Москов-
ской думы перешли права на 101 десятину 2 тыс. 314,3 кв. сажени
земли481. Таким образом, эти земли стали базой для дальнейшего
расширения территории Москвы.
В то же время решался вопрос о пределах влияния городской
полиции. Идея расширения ее ответственности на земли уезда
была предпринята генерал-губернатором А. А. Беклешовым. Он
еще в 1804 г. возбудил вопрос о распространении зоны город-
ского полицейского контроля на уездные селения в рамках 2-х
верстной границы. Отсчет при этом предлагалось вести от черты
479 Щепкин М. П. Общественное хозяйство города Москвы в 1863–1887 годах.
Историко-статистическое описание. Ч. 1 . Вып. II . М., 1890. С. 437–438.
480 Еще в конце XVII в. Москва владела выгонными землями за речкой Прес-
ней на западе и монастырями Андрониевым, Покровским, Новоспасским и
Симоновым на юго-востоке, расположившимися на границе будущего Ка-
мер-Коллежского вала. (Кусов В. С . Земли современной Москвы при госуда-
рях Иоанне и Петре. М ., 1998. Карта-вкладка). Таким образом, в решении
1830 г. отсчет территорий начинался не от линии официальной границы
Москвы, Земляного города, а фактической – Камер-Коллежского вала.
481 Щепкин М. П. Общественное хозяйство города Москвы в 1863–1887 годах.
Историко-статистическое описание. Ч. 1 . Вып. II . М., 1890. С. 440–441 .

171
не Земляного, а Камер-Коллежского вала 482. Обоснованием рас-
ширения власти московской полиции выступало наличие тесных
контактов города с близлежащими селами и деревнями, которые
были «похожи более на предместья столицы нежели уездные се-
ления» 483.
Практика подобного распространения полномочий город-
ской полиции существовала и ранее. К 1804 г. в ее ведении нахо-
дились Даниловская слобода и деревня Новая Андроновка 484 .
Отметим, что именно в этих поселениях процесс интеграции в
состав Москвы во второй XIX половине столетия протекал наибо-
лее активно, что привело к скорому официальному, в первом слу-
чае, и фактическому, во втором, слиянию с городом485.
Из вышесказанного становится очевидно, что к этому пери-
оду существовало нескольких официальных городских границ,
которые имели свою иерархию. В последовательности их расши-
рения по округе проявлялась очередность и степень включения в
структуру Москвы пригородных поселений.
Главной, бесспорно, надо признать собственно городскую гра-
ницу, определявшую официальную (муниципальную) черту.
Второй была зона распространения власти городской полиции,
которая по понятным причинам несколько превышала черту
первой. В их несовпадении выражалась степень вовлечения в го-
родскую жизнь пригородных поселений.
Аналогичный порядок расширения московской границы имел
место и ранее. Следовательно, можно говорить о наличии уже в
начале XIX в. устойчивой тенденции распространения власти го-
родской полиции на уездные земли, которые стояли на пути инте-
грации с городом. Подтверждением этого обстоятельства является
невыполнение распоряжения военного губернатора князя Д. В . Го-
лицына о возвращении селений, подведомственных городской
482 Щепкин М. П . Общественное хозяйство города Москвы в 1863–1887 годах.
Историко-с татистическое описание. Ч. 1 . Вып. I. М., 1888. С . 158.
483 Там же. С.157.
484 Там же. С.160.
485 ЦГАг. Москвы. Ф.54.Оп. 147.Д.72.Л.2об.

172
полиции, но, расположенных за пределами Камер-Коллежского
вала, целиком в ведение уездных органов486.
С многократным усилением во второй половине XIX столетия
тенденций интеграции, практика расширения «второстепенных»
городских границ неизбежно получила свое продолжение. Уже в
первой половине XIX в. в официальной или фактической зависи-
мости от полиции города находились следующие села, деревни
и слободы: Александрово, Богородское, Воробьево, Троице-Голе-
нищево, Даниловское, Дубровка, Новая Андроновка, Кожухово,
Карачарово, Марьина, Черкизово, Шелепиха 487 , а так же, веро-
ятно, Хохловка, дача Студенец и территория Петровского парка
с дворцом. Таким образом, власть полиции простиралась на
12 поселений, расположенных в радиусе более двух верст (Кара-
чарово), а также на отдельные дачи и дачные поселки, охвачен-
ные этой зоной влияния 488 . Подавляющая часть пригородных
поселений подконтрольных городской полиции (8 из 12) или во-
шла в состав Москвы к лету 1917 г., ил и находилась непосред-
ственно у этой черты489 (Воробьево, Карачарово, Шелепиха и др.) .
Вопрос о расширении влияния городской полиции был по-
ставлен уже в начале XIX в. Объявление в 1806 г. новой полицей-
ской границы – черты Камер-Коллежского вала (таможенной
границы) заметно расширило зону действия московской поли-
ции. Если «муниципальная» черта увеличивала свою протяжен-
ность по мере умножения подчиненной ей территории, то и
«вторичная граница» вела себя так же, но с одним исключением.
По мере распространения процессов интеграции на новые селе-
ния уезда, город перебрасывал свой рубеж на новые окрестные
486 Щепкин М П. Общественное хозяйство города Москвы в 1863–1887 годах
Историко-статистическое описание. Ч. 1. Вып. I. М ., 1888. С. 159.
487 ЦГА г. Москвы. Ф . 179. Oп. 1. Д. 171. Л. 33.
488 Дачные поселки еще не представляли того значения, какой они приобре-
тут в последствии.
489 Интересно, что на картах этого периода Москва отмечается в окружении
именно тех «окрестностей», которые находятся под контролем ее полиции
(План города Москвы. М., 1894; Нивеллирный план города Москвы. СПб.,
1890; План города Москвы. СПб., 1891; и др.) .

173
земли, но это происходило еще до официального их включения
в урбанистическую структуру. Таким образом, расширение по-
лицейской границы можно расценивать как свидетельство усиле-
ния процессов интеграции пригородных поселений, которые к
тому времени уже находились под влиянием экономического
воздействия города и пребывали на промежуточной стадии
включения в урбанистическую поселенческую структуру.
Необходимость решения вопроса «подгородных террито-
рий» ставила новые проблемы перед органами местного само-
управления Москвы. Рост влияния города привел к увеличению
их обязанностей и требовал немалых расходов. В первую очередь
на розыск беглых, контроль за подозрительными, обеспечение
мер противопожарной безопасности. В поисках новых источни-
ков дохода власти города незаконно пошли на обложение жите-
лей подконтрольных селений дополнительными налогами.
Данное явление было не случайным, оно находилось в прямой за-
висимости от объективных процессов, связанных с развитием
Москвы, и породило третий, реально существующий вариант го-
родской границы – зону налогового подчинения близлежащих
поселений Москве. Назовем ее «третьей городской» или «фис-
кальной границей».
Практика распространения, как налогового городского влия-
ния, так и полицейского контроля возникла не впервые. В частно-
сти, «фискальной границей» Москвы можно считать черту
Компанейского, а позже Камер-Коллежского вала, существовав-
шую в этом качестве до 1754 г. При ее проведении так же были
охвачены земли, на территории которых процесс слияния с город-
ской структурой прошел задолго до официального их вхождения
в город. Официальные права на наличие «вторичных» муници-
пальных налоговых границ были получены в 1854 г., когда городу
«представилось право взимать налоги на 2-х верстном расстоянии
от Камер-Коллежского вала»490. Спустя пять лет было издано еще
одно решение, согласно которому под фискальный контроль
490 ЦГАг. Москвы. Ф.179.Оп. 3.Д.2208.14.

174
Москвы перешло взимание акцизов с трактиров и харчевен в черте
двух верст от Камер-Коллежского вала 491.
По ведомостям о выплате налогов пригородными селениями,
составленным в 1866 г., значились деревня Марьина (с «чистым
доходом определенным по новой оценке» в 335 рублей), Новая
Андроновка (36 тыс. 617 рублей), Даниловская слобода (37 тыс.
628 рублей), часть Бутырской слободы и примыкавшие к ней по-
стройки (1 тыс. 380 рублей 14 коп. и 413 рублей 19 коп.) . Кроме
этого, в том же 1866 г. к числу облагаемых налогом поселений
были отнесены села Богородское, Черкизово, Воробьево и Тро-
ице-Голенищево. Доходы города с них составляли соответственно
10 тыс. 910 рублей и 6 тыс. 29 рублей, а с двух последних – 28 тыс.
379 рублей 492. Вопрос с налогообложением деревни Хохловки в
конце 1865 г. продолжал оставаться открытым 493.
Следовательно, можно говорить о включении пригородных
поселений в городскую структуру Москвы не только по факту их
вхождения, но и по распространению на данную территорию
фискальной и полицейской границ как промежуточных этапов
интеграции и, отчасти, урбанизации.
Рост границ города во второй половине XIX в.
Рубежом, разделяющим территории «Первопрестольной» и
Московского уезда, к середине XIX в. столетия являлась черта
Земляного города. Согласно совместному «приговору» Москов-
ской думы и Уездного собрания от 21 июня 1866 г. на смену ей
пришла линия Камер-Коллежского вала. За городом оставалось
право собственника на выгонные земли (сбор налогов и распоря-
жение ими) 494 . В других вопросах «заведование» переходило в
руки «только ... уездного земства». «Подгородные селения» и
491 Щепкин М. П. Общественное хозяйство города Москвы в 1863–1887 годах.
Историко-статистической описание. Ч. 1. Вып. 1 . М ., 1888. С . 161.
492 ЦГА г. Москвы. Ф . 17. Оп. 21 . Д . 94. Л. 18–20об., 22об.
493 ЦГАг. Москвы. Ф.17.Оп. 21.Д.94.Л,1.
494ЦГАг.Москвы.Ф179.Оп.2Д.10.Л.3.

175
городские выгоны, « состоящие ... под ведением как городской,
так и земской полиции оставить в ведении одной последней» 495.
Городу в качестве компенсации за потери передавалось право
на полицейский контроль и взимание платежей с территорий
«захваченных проектированной городского чертою». Некоторые
из них, в том числе Бутырская слобода, признавались за уездом,
хотя являлись к тому времени фактически частью Москвы496. На
тот период городская планировка не была характерна ни для од-
ного пригородного поселения, кроме Бутырок и в значительно
меньшей степени Даниловской слободы. По большому счету, го-
род официально лишался прав на местность, находящуюся за
пределами Камер-Коллежского вала, которая была тесно с ним
связана.
Отход от намеченной схемы развития не случаен. Он стал ре-
зультатом попыток уездных земских органов приостановить про-
цесс расширения «границ» Москвы. «Камнем преткновения»
явился вопрос о разделе территорий, дающих значительные
налоговые поступления. Устранение городского полицейского
надзора лишало Москву прав на эти источники. Уездное земство
провело решение, исходя исключительно из своих интересов, иг-
норируя реальную ситуацию497.
Между тем неуклонное включение пригородных поселений в
структуру города нельзя было остановить формальным реше-
нием, несмотря на созыв еще пяти комиссий 498. Городские власти
фактически проигнорировали решение, принятое в 1866 г., и на
очередном совместном заседании 22 февраля 1874 г. взяли ре-
ванш. Они добились постановления считать чертой Москвы
495ЦГАг.Москвы.Ф179.Оп.2Д.10.Л.3.
496 ЦГАг. Москвы. Ф.179.Оп. 2.Д.10.Л.314об.
497 В борьбе за источники поступления средств подобные приемы использо-
вались обеими сторонами. Так, право брать налоги с деревни Хохловка мос-
ковские власти объясняли тем, что поселение лежит в черте 2-х верстного
влияния городской полиции. (ЦГА г. Москвы. Ф . 179. Оп. 2 . Д . 10. Л . 5.) В дей-
ствительности рассто яние от Покровской заставы до территории деревни
было значительно больше (План Москвы с пригородами. СПб., 1911).
498 ЦГАг. Москвы. Ф.179.Оп. 3.Д.2208.Л.5.

176
границу городской и уездной полиции, суда и управы 499. В реше-
нии и не говорилось о расширении собственно городской терри-
тории. Однако сам факт продолжения обсуждения спорных
рубежей указывает на то, что за истекшее время прежние поли-
цейские и налоговые границы сохранялись «defakto».
По «Докладу временной соединенной комиссии об определе-
нии черты столичного города Москвы», составленного между
1866 г. и 1879 г., можно восстановить пределы последней. Так,
среди селений, «несущих все городские налоги (А. Б.) и вместе с тем
принадлежащим к волостям», называются приписанные к Су-
щевской части деревня Марьина, Рогожской – Новая Андро-
новка, Дубровка и село Карачарово 500 . К Серпуховской части
относились – Даниловская слобода, села Воробьево и Троице-Го-
ленищево; к Пресненской – деревня Шелепиха; Лефортовской –
села Богородское и Черкизово. Отдельно, не относясь ни к какой
полицейской части, в пользу города вносили налоги жители де-
ревни Хохловка 501.
В полицейском отношении Москве подчинялись и были рас-
пределены по соответствующим районам (отделениям) следую-
щие поселения: Кожухово и Дубровка (2-е отделение Таганской
части); Карачарово и Хохловка (2-е отделение Рогожской части);
Черкизово и Богородское (2-е отделение Покровской части); Во-
робьево (1-е отделение Хамовнической части); Покровское, Фили,
Троице-Голенищево (1-е отделение Новинской части); Шелепиха
(1-е отделение Пресненской части); Марьина (2-е отделение Ме-
щанской части), Даниловская слобода (Серпуховская часть), Но-
вая Андроновка (Рогожская часть) 502.
В данном случае «вторичные» полицейской границы даже
превзошли «вторичные» фискальные. В состав последних не во-
шли Покровское, Фили и Бутырки. В свою очередь из-под кон-
троля органов правопорядка выпала деревня Кожухово.
499 ЦГАг. Москвы. Ф.179.Оп. 3.Д.2208.Л.5.
500 Сегодня о нем напоминает одноименная станция на Казанской железной
дороге.
501ЦГАг.Москвы.Ф.179.Оп.2.Д.10.Л.4об. – 5.
502 ЦГАг. Москвы. Ф.179.Оп. 2.Д.10.Л.9–9об.

177
Как видим, город удержал за собой большую часть прежней
налоговой территории. Несмотря на спорность границ, это спо-
собствовало сохранению связей расположенных здесь поселений
с Москвой и ускоряло их интеграцию. Доказательством этого слу-
жат сохранившиеся документы о сборах с недвижимости, кото-
рые проводились уездной управой в Новой Андроновке,
Богородском, Дубровке и Черкизово в 1879 г. и 1880 г. 503
Фискальная граница города и уезда все еще являлась полу-
официальной и крайне неотрегулированной 504. И это несмотря
на повторяющиеся попытки уездного земства ограничить воз-
можности Москвы. Данное обстоятельство так же указывает на
постоянное возрастание влияния города, а, следовательно, отра-
жает ускорение процессов интеграции.
Благодаря росту дачных и промышленных поселков, а также
изменению роли пригородных поселений, позиция Москвы по
вопросу границ все больше крепла. В результате очередного сов-
местного заседания, 27 ноября 1879 г. было принято решение о
присоединении к городу «всего Сокольнического парка» и «села
Богородского с находящимися при нем дачами» 505.
Согласно этому постановлению черта, отделявшая «город от
земства», тянулась теперь «от Покровской заставы по Камер-Кол-
лежскому валу, затем серединой реки Москвы до впадения в нее
ручья, протекающего по дну Андреевского оврага; по середине
этого ручья до поворота на скотопригонную позади Даниловской
слободы и по направлению этой дороги до Камер-Коллежского
вала; далее по Камер-Коллежскому валу до Калужской заставы и
идущей от этой заставы большой Калужской дороги. От пово-
рота Камер-Коллежского вала, ближайшего к левой кордегардии
Калужской заставы, но по дороге между участками городской вы-
гонной земли до дороги, проходящей позади Живодерной
503 ЦГАг. Москвы. Ф.11. Оп. 1.Д.2074.Л.1–1об.; ЦГАг. Москвы. Ф.11. Оп. 1.
Д. 1473. Л. 7, 22, 22об, 107–124об.
504 Нередки в связи с этим были жалобы о двойном обложении населения
уезда (Приговоры Московской городской думы за 1879 год. Заседание 13 но-
ября. М., 1880. С. 59).
505 ЦГА г. Москвы. Ф . 179. Оп. 3 Д. 2208. Л. 33.

178
слободы; по этой последней дороге до поворота к углу Живодер-
ной слободы, а далее через большую Калужскую дорогу к углу
дачи, бывшей графа Мамонтова ... по границе этой дачи до реки
Москвы; серединою Москвы-реки до впадения в нее речки Сетуни
до поворота около фермы Воспитательного дома, около этой
фермы по границам пахотной земли крестьян села Троицкого –
Голенищева тож, до Камер-Коллежского вала, а далее по Камер-
Коллежскому валу до Дорогомиловской заставы и большой Смо-
ленской или Можайской дороги, идущей от этой заставы. От До-
рогомиловской заставы по Камер-коллежскому валу до реки
Москвы, через реку Москву, по Безымянному переулку до Ниж-
ней Пресненской улицы до Трехгорной заставы и от Трехгорной
заставы по Камер-Коллежскому валу до Пресненской заставы ...
от Пресненской заставы по Большой Воскресенской дороге, мимо
Ваганьковского кладбища до пересечения Воскресенской дороги
Смоленскою железною дорогою; затем ... мимо Скакового круга
до владения ямщиков Тверской-Ямской слободы с одной сто-
роны, и городской земли с другой стороны, до дач на Петербург-
ском шоссе, по границе, отделяющей ... дачи от городской
выгонной земли до конца оных; далее ... через Петербургское
шоссе к Петровскому парку, по Петербургскому шоссе до гра-
ницы села Петровскаго – Зыково тож – до поворотов к границе
Бутырской слободы, по границе Бутырской слободы до Камер-
Коллежского вала и далее по Камер-Коллежскому валу до Со-
кольничьей и Оленей рощи до реки Яузы, со включением селе-
ния Богородского с находящимися при нем дачами, до Камер-
Коллежского вала, по Камер-Коллежскому валу до Преображен-
ской заставы и от Преображенской заставы по Камер-Коллеж-
скому валу, пересекая Хапиловский пруд, до Семеновской
заставы; от Семеновской заставы по Камер-Коллежскому валу до
Анненгофской рощи, по ... границе Анненгофской рощи до со-
единительной ветви Нижегородской железной дороги. Затем,
пересекая эту ветвь по направлению к деревне Новой Андро-
новке, до Владимирского шоссе, от Владимирского шоссе по до-
роге, ведущей к Рогожскому кладбищу, ... до Рязанского шоссе,
близ пересечения его Курскою железно дорогою и затем по

179
Рязанскому шоссе до Покровской заставы» 506 . Из анализа гра-
ницы следует, что наряду с Богородским в черте города так же
оказалась территория Новой Андроновки.
С 1880 г. городской оценочный сбор распространялся только
на земли, вошедшие в городскую черту. Согласно решению Мос-
ковской думы от 11 марта 1880 г. с владельцев данных местностей
снимались «всякие сборы ... в пользу земства (уезда – А . Б.)» 507.
Это было компромиссное решение, принятое в интересах зем-
ства, что привело к его неоднократным пересмотрам на совмест-
ных заседаниях городских и уездных органов. Последнее
известное из них состоялось в 1887 г. 508 На нем, по мнению офи-
циального историографа московского городского земства
М. П. Щепкина, решение проблемы вновь вернулось к самому
началу 509.
Камнем преткновения продолжали оставаться вопросы нало-
гообложения. Главной причиной недовольства уездного земства
стало, по-видимому, включение в состав Москвы по решению
1879 г. села Богородского и деревни Новой Андроновки, а также то
обстоятельство, что городу еще предстояло окончательно опреде-
лить сферу влияния своих полицейских и налоговых органов.
Постоянная городская полицейская граница была «высо-
чайше утверждена» только 5 мая 1881 г.510 Согласно «Указателю
полицейских участков города Москвы», изданному в 1883 г. под
контроль города перешел только район Даниловской слободы
(2-й участок Серпуховской части) и Петровско-Разумовское, во-
шедшее в отдельный участок с тем же названием 511.
506 Приговоры Московской Городской Думы за 1879 год. М., 1880. С. 58.
507 Приговоры Московской Городской Думы за 1879 год. М., 1880. С. 59.
508 Щепкин М. П . Общественное хозяйство города Москвы в 1863–1892 годах.
Историко-с татистическое описание. Ч. 2 . М. 1895. С . 283.
509 Щепкин М. П . Общественное хозяйство города Москвы в 1863–1887 годах.
Историко-с татистическое описание. Ч. 1 . Вып. I. М. 1888. С. 192.
510 ЦГАг. Москвы. Ф.179.Оп. 3.Д.2208.Л.6.
511 Указатель полицейских участков города Москвы разделенный по Высо-
чайшему повелению 5 мая 1881 г. на три отделения и 41 участок. М., 1883.
С. 17–23.

180
Как видим, новые границы не отражали реального положе-
ния вещей, сложившегося задолго до этого времени. Это несов-
падение фактического и официального получило свое
отражение в планах города, изданных в 1881–1882 г. Карты, под-
готовленные по результатам нового деления Москвы на полицей-
ские участки, не дают границ отделения их от уезда и допускают
неоднозначное толкование. Согласно этим планам к черте поли-
цейского контроля можно отнести так же деревню Новая Андро-
новка (2-й участок Рогожской части) и село Черкизово (3-й
участок Лефортовской части)512.
Только в начале XX в. городские власти перешли к активным
действиям по расширению границ Москвы. До того муниципаль-
ная территория города росла лишь путем полуслучайных зе-
мельных приобретений. Так, в 1867 г. за 2 тыс. 92 рубля 72 коп.
были куплены земли акцизного ведомства за Серпуховской заста-
вой 513. Спустя год для устройства образцовой городской ското-
бойни в собственность «общественного правления» перешла
Канатчикова дача, которая обошлась городскому бюджету в
24 тыс. 103 рубля, и территории расположенной за Серпухов-
ской заставой Даниловской слободы. Несмотря на несогласие
крестьян, город получил эти владения согласно «высочайшему
повелению» от 7 марта 1868 г., заплатив за них 2 тыс. 522 рубля
77 коп.514 С 21 апреля 1878 г. земли Сокольников, Оленьей рощи
и Ширяева поля официально вошли в ведение города 515. Мини-
стерство государственных имуществ, ведавшее территорией
парка, увидело в этом возможность переложить бремя расходов
по его содержанию на городские плечи.
512 Полный и подробный план Москвы. С указанием границ вновь учрежден-
ных полицейских участков с планом всероссийской выставки 1881 г. Состав-
лен на основании новейших данных и изменений. М., 1882; План города
Москвы. М., 1881.
513 Щепкин М.П.Указ соч. Ч.1.Вып. II.М., 1890.С.14–15.
514 Там же. С. 18.
515 Доклад Московской городской управы и Комиссии для рассмотрения
проектов окружной железной дороги // Московская городская Упра ва. До-
клад No 34. 1899.

181
К этому моменту можно отнести возникновение хранящегося
в фондах Российской государственной библиотеки «Плана Со-
кольничьей и Оленьей рощи с Ширяевым полем» 516. Его состав-
ление определяется достаточно широким временным отрезком.
Выделив взаимосвязь между созданием плана, ростом террито-
рии города и застроенностью рощи можно предположить более
точную датировку – конец 1870-х – начало 1880-х гг .
Создание карт неадминистративных территорий не свой-
ственно для Москвы. В фондах Картографического отдела Рос-
сийской государственной библиотеки хранятся только два таких
документа: уже упоминавшийся план Сокольников и «План дачи
Петровской земледельческой и лесной академии» 517 . Заметим,
что и та и другая территории долгое время являлись наиболее
приоритетными претендентами на включение в состав Москвы.
Парк Сокольники. Павильон «Круг». Первые годы XX в. Открытка
Если план Петровского (по мнению специалистов Картогра-
фического отдела) создан в 90-х гг. XIX в., то есть вскоре после
516 Плана Сокольничьей и Оленьей рощи с Ширяевым полем. М., б.г.
517 План Сокольничьей и Оленьей рощи с Ширяевым полем. М., б.г.; План
дачи Петровской земледельческой и лесной академии. М., б.г.

182
включения его в состав полицейской границы, то причины созда-
ния плана Сокольников также могут быть связаны с присоедине-
нием территорий парка с окрестностями к Москве, тем более, что
внешний вид и принцип составления сходен у обоих документов
и не имеет аналогов в других изданиях. Он мог появиться как
вследствие, или, напротив, в преддверии включения в город.
Наряду с присоединением части территории пригорода во
второй половине XIX в. « общественное управление» приобрело
для муниципальных нужд земли в «окрестностях» Москвы. Это
около 110 кв. десятин вокруг села Большие Мытищи, где распо-
лагались источники, питающие город родниковой водой, и ветка
Мытищенского водопровода. А также около 1 тыс. 600 кв. сажень
пахотных земель села Дубровки к юго-востоку от города. На них
предполагалось устроить здание городской бойни 518. Эти, как и
некоторые другие более незначительные приобретения, имели
характер скорее городской собственности, чем территории,
включенной в процесс урбанизации.
Формирование новых границ Москвы в начале XX в.
и степень интеграции пригородных поселений
Вопрос по проведению муниципальной черты окончательно
разрешился лишь после того, как 22 марта, затем 1 июля 1899 г. и
2 августа 1901 г. произошло высочайшее утверждение нового
плана московской городской границы 519, который во многом со-
ответствовал решению 1879 г. Однако различия в обоих проектах
были значительными. Так, в состав города не вошли территории
поселений Богородского и Новой Андроновки. Они остались за
уездом, несмотря на прямое нарушение постановления четвер-
той совместной комиссии 1866 г., где говорилось о «всех местно-
стях захваченных проектированною городского чертою» как
вышедших «окончательно» из состава уезда и освобожденных от
соответствующих повинностей520.
518 Щепкин М.П.Указ соч. 4.1.Вып. II.М., 1890.С.38–41.
519 ЦГАг. Москвы. Ф.483.Оп. 3.Д.58.Л.1–2об.; Ф.483.Оп. 3.Д.159.Л.1–3.
520 ЦГА г. Москвы. Ф 179. Оп. 2 . Д. 10 Л. 314об.

183
К этому времени не только названные селения характеризова-
лись регулярной городской застройкой. Территории сел Черки-
зово, Петровско-Зыкова и ряда других, о которых в решении не
было сказано, также обладали этим качеством.
Кварталы Новой Андроновки давно уже располагались
внутри городской территории. Заметки в конце документа об
утверждении новой границы указывают на то, что в качестве ва-
рианта рассматривалась возможность вхождения Новой Андро-
новки и Дубровки, но на тот период их посчитали «не
подходящими под городские условия» 521. Интересно, что строго
противоположного мнения по отношению к Новой Андроновке
придерживались работники Строительного отделения москов-
ского губернского правления еще за десять лет до высочайшего
рассмотрения522. Причем их позиция не была ни коим образом
связана с каким бы то ни было личным интересом.
Вместо земель, которые фактически являлись частью Москвы,
город получил незначительные участки за Пресненской и Калуж-
ской заставами. Одновременно с отказом Москве в признании ее
реально существующей муниципальной черты, была урезана и
городская налоговая граница. Данное обстоятельство может быть
оценено как, во-первых, нивелировка возможностей города по
втягиванию округи в свою хозяйственную жизнь и, во-вторых, в
качестве продолжения спора за владение доходными поселени-
ями. Однако, несмотря на попытки уездного земства свести вли-
яние Москвы до минимума (границ Камер-Коллежского вала),
под опекой налоговых органов остались такие важные поселения,
как Марьина, Алексеевское, Богородское, Черкизово, Новая Анд-
роновка, Дубровка, Даниловская слобода, Петровско-Зыкова и
часть дач села Петровско-Разумовское 523.
Сохранение значительного протяжения налоговой границы и
вхождение в ее сферу развивающихся пригородных поселений,
говорит о достаточно высокой степени их включения в урбани-
стическую структуру «Первопрестольной» столицы.
521 ЦГАг. Москвы. Ф.483.Оп. 3.Д.58.Л.2об.
522 ЦГАг. Москвы Ф.54.Оп. 147.Д.72.Л.2об.
523 План города Москвы с пригородами. СПб., 1900.

184
Одновременно с определением муниципальных и налоговых
рубежей власть вынуждена была решать вопрос и о протяже-
нии еще одной «вторичной» границы города – зоны полицей-
ского контроля. Вероятно, решение о новой черте состоялось
так же в первый год XX в. По документам Московского уездного
полицейского управления за 1901 г. зона влияния города пред-
ставала в значительно урезанном виде. Из подконтрольных по-
селений (вопреки реальному положению дел) выпали
Данилово 524 (населенное мещанами и работниками фабрики),
Новая Андроновка 525 (фактически ставшая частью территории
города), Черкизово 526(представлявшее собой крупный фабрич-
ный поселок с городской планировкой), Хохловка527(подавляю-
щая часть населения которой было мещанами) и Воробьево528
(известное как старое и излюбленное место воскресного отдыха
многих москвичей). Для связи последнего с городом были даже
проложены трамвайные пути.
Наряду с упомянутыми выше поселениями можно привести
значительно бóльший перечень тех, которые не только тесно со-
прикасались с Москвой, но и находились с ней к тому времени в
состоянии интеграции. Решение об ограничении полицейских
границ имело явно искусственный характер и поэтому не могло
сохраняться долго. Уже в 1906 г. «в полицейском отношении в со-
став Московского градоначальства» вошли кроме четырех назва-
ных (за исключением Воробьево) еще восемь поселений уезда –
Новая Андроновка, Хохловка (1-й стан Московского уезда); Алек-
сеевское, Марьина (2-й стан Московского уезда); Петровско-Зы-
кова (3-й стан Московского уезда); Даниловское (5-й стан
Московского уезда); Богородское, Черкизово (7-й стан
524 ЦГА г. Москвы. Ф . 483. Оп. 3. Д. 165. Л. 2об.
525 Там же.
526 ЦГАг. Москвы. Ф.483.Оп. 3.Д.165.Л.2.
527 ЦГА г. Москвы. Ф. 483. Оп. 3. Д. 165. Л. 2об.
528 Там же.

185
Московского уезда)529. Кроме того, под контроль полиции Москвы
перешли деревни Шелепиха и Кожухово, расположенные за маги-
стралью Окружной железной дороги 530 . Это стало возможным
благодаря учреждению годом ранее Градоначальства – органа
управления московской полиции. Помимо всего прочего в зоне
деятельности городской полиции «defakto» оказалось Ростокино.
Дело в том, что московские органы правопорядка в это время
стали контролировать расположившиеся на южной окраине посе-
ления фабрики. А значительная часть местных рабочих «снимала
квартиры» по соседству в сельце Ростокино 531.
В документах Московского столичного губернского статисти-
ческого комитета с 1908 г. упоминаются дела по новым загород-
ным полицейским участкам: Богородскому 532, Марьинскому 533 и
Ново-Андроньевскому 534. В 1909 г. к ним присоединяется Алексе-
евский полицейский участок 535, тем самым, завершив формиро-
вание «вторичной» полицейской границы в тех рамках, в каких
она сохранилась к 1917 г.
Таким образом, к 1910 г. в ведении городской полиции оказа-
лись Алексеевское, Богородское, Даниловское, Марьина, Новая
Андроновка, Петровско-Разумовское, Хохловка, Черкизово и не-
официально Ростокино – то есть большая часть пригородных по-
селений, ставших впоследствии частью Москвы. Под контролем
уездных правоохранительных органов оставались села Всехсвят-
ское, Останкино, Ростокино, сельцо Леоново и деревни Коптева,
Петровско-Зыкова и Марфина 536.
529 На карте Московской губернии 1862 г. нумерация станов указана иным
образом. Следовательно, или в текст документа закралась ошибка, или к
1906 г. произошли изменения в административном управлен ии уезда.
530 Ц ЦГАг. Москвы. Ф.54.Оп. 70.Д.52.Л.1–3.
531 ЦГАг. Москвы. Ф 54.Оп. 70.Д.52.Л.3.
532 ЦГАг. Москвы. Ф.199.Оп. 2.Д.701
533 ЦГАг. Москвы. Ф.199.Оп. 2.Д.704.
534 ЦГАг. Москвы. Ф.199.Оп. 2.Д.707.
535 ЦГАг. Москвы. Ф.199.Оп. 2.Д.742.
536 План города Москвы с пригородами. СПб., б.д. (Составлен между 1901 и
1911 гг.) .

186
Зоны распространения городского влияния продержались в
границах, утвержденных в первые годы XX столетия, вплоть до
1917 г. Между тем это не сняло вопрос об интеграции в состав
Москвы новых территорий. Решение данной задачи сразу же
натолкнулось на несколько проблем и требовало поиска новых
путей ее осуществления.
«Городской пригород»
как особое административное образование
В конце XIX – начале XX вв. впервые в истории Москвы темпы
ее роста (на отдельных направлениях) и вызванные ими потреб-
ности в увеличении территории превосходили естественные воз-
можности, почти полностью исчерпанные к этому времени.
Окружающие столичный город земли оказались в буквальном
смысле (!) расписанными между городом и уездом. Даже после
расширения «вторичных» московских границ на ряд поселений,
они продолжали оставаться частью округи, и ничто не могло из-
менить их положения в пользу Москвы.
Неизбежность процессов интеграции и возникновение посе-
лений с явными признаками урбанизации заставляла деятелей,
как городского управления, так и уездного земства решать вопрос
о статусе этих образований и их признаков. В это время в мате-
риалах земских органов начинается активное использование по-
нятия «пригород». Под ним подразумевают поселения,
«усадебное место которых начинается непосредственно за чертой
города» 537.
Данные территории, по мнению земских специалистов, со-
ставляли вокруг Москвы кольцо земель и поселений, представ-
лявших собой прямое продолжение города. Причем это
справедливо не только в пространственном, но и структурном
537 Общий очерк поселкового землевладения в Московском уезде // Эконо-
мическо-статистический сборник. Вып. I. М., 1911. С . 93.

187
(урбанистическом) значении, так как процессы городообразова-
ния по ряду причин протекали здесь значительно активнее 538.
Таким образом, в вопросе о включении ряда земских терри-
торий в состав Москвы город занимал однозначную позицию.
Муниципальные органы по праву рассматривали близлежащую
округу как фактическую часть своей территории. Эта идея не-
долго оставалась на бумаге. В 1910–1911 гг. московские власти
начали подготовку введения в состав города пригородных зе-
мель 539.
В 1911 г. с заявлением о необходимости рассмотрения вопроса
о присоединении пригородных территорий выступает город-
ской голова Н. Гучков540. В том же году прошение о включении в
состав Москвы приходит от жителей села Богородского541. Одно-
временно с этим получает завершение ряд работ, связанных с
проблемой присоединения подгородных территорий – про-
грамма официального изучения ряда пригородов с ориентацией
на их интеграцию 542, создание планов пригородных поселений.
Наряду со схематическими 543 появляются чрезвычайно точные и
пространные описания. Так, изданный в том же 1911 г. «План
пригородов города Москвы» позволяет обозначить на схеме лю-
бой достойный внимания объект, вплоть до одиноко стоящей хо-
зяйственной постройки! 544 Очевидно, что столь кропотливая
538 Левицкий В. А. История пригородов Москвы, их санитарное состояние,
заразная заболеваемость и население // Экономическо-статистический сбор-
ник. Вып. I. М ., 1911. С. 28; Общий очерк поселкового землевладения в Мос-
ковском уезде // Экономическо-статистический сборник. Вып. I . М., 1911.
С. 93.
539 Еще в к он це XIX в . н и к а ких официальн ых пригородов (аналогичных обра-
зованиям начала XX в.) вокруг Москвы не существовало. (Статистический ат-
лас города Москвы. Вып. II. Владения, строения, квартиры и хозяйства.
Карты. М ., 1890. Л. 2 .).
540 ЦГАг. Москвы. Ф.179.Оп. 3.Д.2208.Л.36–38.
541 ЦГАг. Москвы. Ф.179.Оп. 3.Д.2208.Л.8.
542 ЦГА г. Москвы. Ф, 179. Оп. 3 . Д. 2208. Л. 37.
543 Статистический атлас города Москвы. Территория, состав населения, гра-
мотность и занятия. М., 1911.
544 План пригородов города Москвы. М., 1911.

188
разработка создавалась для последующего осуществления да-
леко идущих хозяйственных целей – развития городской инфра-
структуры, планировки, сбора налогов и т. д .
В это время московский пригород уже выступал как офици-
альная территориальная единица Москвы. В состав «Первопре-
стольной» вошли села Воробьево, Петровско-Разумовское и
Черкизово (с примыкающим к ее территории поселком Бла-
гуша), южная часть Даниловской слободы и ряд других менее
значимых поселений. В частности, – слобода Потылиха, располо-
женная при впадении Сетуни в Москву-реку 545.
Возникновение официальных «городских пригородов» было
обусловлено не только борьбой между городом и уездом. Они
стали следствием и выражением процесса интеграции пригород-
ных территорий, в том числе и бывших аграрных поселений. Это
был тот этап в развитии сел, деревень и слобод, когда фактически
они уже стали городом, но официально не подчинялись муници-
пальным органам. Несмотря на это, пригороды входили в веде-
ние городской полиции. Не имея прав на присоединение данных
территорий, московские власти нашли иную форму для обозна-
чения пригородных земель как части городской территории. Это
не означало, что они полностью стали соответствовать урбани-
стической структуре, но требованиям города, необходимым для
того, чтобы в тот период считаться его частью, они уже отвечали
полностью. Тем более на памяти была екатерининская традиция
выделения пригородов (в том числе и юридическая), построен-
ных на принципе неотторжимого городского выгона.
Февральская революция уничтожила ряд правил, стоявших
на пути официального признания сложившегося положения ве-
щей. Решение городской думы от 23 мая 1917 г. о включении в со-
став города территорий «в основном» по линии Окружной
железной дороги завершило процесс официального вхождения
в состав Москвы очередного кольца пригородных поселений.
545 Статистический атлас города Москвы. Территория, состав населения, гра-
мотность и занятия // Карта. Площадь застроенного пространства Москвы
по участкам и пригородам. М ., 1911. Л . 2 .

189
Трудности революционного времени надолго задержали за-
вершение процесса включения в жизнь города новых земель.
Уровень территориального развития Москвы оказался отброшен
к положению до 1911 г. и даже ранее. На одном из первых, издан-
ных после 1917 г. планах города – Москва рассматривается в рам-
ках Окружной железной дороги, но «с окрестностями», то есть
территориями, не являющимися частью города. В них легко уга-
дываются недавние пригороды546. Спустя два года после появле-
ния первого плана издается второй, на котором город изображен
в старых границах – по Камер-Коллежскому валу с ближайшими
окрестностями 547 . На созданной тогда же «Карте окрестностей
Москвы» город указан в пределах Окружной железной дороги,
но более подробное изображение распространяется на террито-
рию ... Земляного города! 548 На плане 1923 г. Москва представ-
лена в пределах Камер-Коллежского вала 549. Только на работах,
выполненных в рамках Генерального плана реконструкции соци-
алистической столицы, в состав Москвы окончательно включают
пространства, расположенные между валом и Окружной желез-
ной дорогой. Тем самым в конце почти векового процесса
интеграции данный группы пригородных поселений в урбани-
стическую структуру Москвы наконец-то ставится точка.
***
Расширение городских границ – явление многоплановое. Его
характер не ограничивается только официальным закреплением
за городом новых территорий. Граница – лишь один из призна-
ков пространственно-поселенческой структуры. В ходе урбаниза-
ции он, как и прочие черты, отражает в своем видоизменении
процесс интеграции пригородных поселений в состав города.
546 План города Москвы с окрестностями в пределах Окружной железной до-
роги. М ., 1921.
547 Новый пан города Москвы и окрестностей. М ., 1923.
548 Карта окрестностей Москвы. М., 1923.
549 План города Москвы с улицами, переулками, площадями и проездами.
М., 1923.

190
К середине XIX в. сложился механизм распространения горо-
дом своего влияния на окрестности. Его выражением стало одно-
временное существование нескольких официальных городских
границ: основной муниципальной и двух «вторичных» – поли-
цейской и фискальной. Имеющие четко очерченные контуры и
взаимную иерархию, они демонстрировали очередность вхожде-
ния в состав Москвы конкретных пригородных поселений, а
также степень их интеграции и, отчасти, урбанизации. Распро-
странение «вторичных» официальных городских границ на то
или иное село, деревню или слободу означало прохождение ими
промежуточной стадии интеграции применительно к данному
административно-территориальному критерию. Последним эта-
пом стало включение этих земель в состав муниципальной черты,
после чего поселения прекращали (порой только официально)
свое существование в качестве неурбанистических структур. Тем
самым завершался их процесс взаимопроникновения с городом.
Нередко только в формальном отношении.
В конце XVIII – первой половине XIX в. официальная (муници-
пальная) городская граница располагалась по линии Земляного
города, но под влиянием давно идущих процессов интеграции в
1866 г. она была перенесена на линию Камер-Коллежского вала,
которая с 1742 г. исполняла роль таможенной (фискальной), а с
1806 г. и полицейской границы Москвы. Под давлением процессов
урбанизации наблюдалось неизбежное распространение «вторич-
ных» официальных границ города, охвативших округу в радиусе
до четырех верст. Сюда входили все поселения, ставшие спустя
полвека частью города. Москва стремилась к контролю над всей
этой территорией, несмотря на сильное противодействие со сто-
роны уездного земства, которое старалось свести на нет распро-
странение городской черты.
В 1879 г. влияние Москвы выросло настолько, что городские
власти были готовы на включение в состав ее территории села Бо-
городского и деревни Новой Андроновки. Решение осталось на
бумаге только из-за несогласия земских органов, лишавшихся
тем самым важных источников дохода. Несмотря на это, в 1881 г.
расширились официальные полицейские границы Москвы. В их

191
состав вошли Даниловская слобода и село Петровско-Разумов-
ское. Город, судя по всему, пренебрег интересами уездных орга-
нов власти и продолжал «в полицейском отношении»
контролировать деревню Новая Андроновка и село Черкизово,
являвшихся к тому времени фактической частью урбанистиче-
ской структуры.
Высочайше утвержденная в 1899–1900 гг. новая московская
граница отвечала субъективным интересам уездного и губерн-
ского земства. В состав города не вошло ни одно из пригородных
поселений, но его налоговые границы распространились на села
Алексеевское, Богородское, Черкизово, сельцо Петровско-Зы-
кова, деревни Новая Андроновка, Дубровка и Даниловскую сло-
боду.
С начала XX века московская полиция контролировала по
крайней мере пять населенных пунктов: Воробьево, Данилово,
Новую Андроновку, Хохловку и Черкизово. В 1906 г. ее власть рас-
пространилась на Алексеевское, Марьина, Петровско-Зыкова. То
есть на те поселения, которые в 1917 г. стали частью официальной
московской границы. А также ряд других, несравнимо менее зна-
чительных. Полиция города следила за жизнью промышленной
части населения села Ростокино. Расширение сферы влияния
приводило к учреждению новых полицейских участков. К 1911 г.
часть сел и деревень была выведена из зоны ответственности го-
рода. Несмотря на это, поселения, вошедшие в состав Москвы
только спустя шесть лет (в 1917 г.) сохранили свое подведомствен-
ное к ней положение.
Не получив права на присоединение окрестных территорий,
ставших фактической частью Москвы, московские власти не позд-
нее 1911 г. пошли на создание зоны «официального городского
пригорода». В его состав вошли земли уезда (в том числе и при-
городных поселений), непосредственно примыкавшие к Москве
(Алексеевское, Богородское, Черкизово, Даниловская слобода и
др.) 550. К началу столетия они составляли с территорией города
фактически единое целое. По всем выделенным в данном
550 План пригородов города Москвы. М., 1911.

исследовании критериям оценки процесса урбанизации – это
была полноценная часть городского пространства.
Февральская революция сняла барьеры с процессов естествен-
ного роста территории Москвы. Решением городской думы от
23 мая 1917 г. поселения, расположенные внутри кольца Окружной
железной дороги, были признаны частью «Первопрестольной»
столицы.
Последующие события революционной эпохи отодвинули на
время процесс освоения земель в черте новых границ Москвы.
Несмотря на это, очевидно, что в 1917 г. получил завершение оче-
редной этап формирования городского пространства. Протянув-
шийся на многие десятилетия551, он оказался тесно и неизбежно
связан с процессами интеграции и урбанизации окраин Москвы
и формированием ее новых городских территорий.
551 В данной главе продолжительность складывания городской границы
была обозначе на концом XVIII в. и 1917 г. Между тем этот процесс можно
хронологически рас ширит ь как вверх, так и вниз.

193
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Урбанизация и интеграция окружающих Москву сел, дере-
вень и слобод – сложный многоплановый процесс. Его суть в пре-
вращении одного типа поселения – негородского, в другой–
урбанистический (городской). Обе разновидности представляют
собой различные пространственно-поселенческой структуры. В
связи с этим их характер определяют одни и те же «основополага-
ющие признаки» 552, но получившие в том и другом случае проти-
воположные выражения. Трансформация экономических и
социальных («базовых») признаков ведет к модификации всех
прочих характеристик. Выражения, которые получают «осново-
полагающие признаки» (по возможности во всем их многообра-
зии), выступают в качестве «критериев оценки процесса
урбанизации» пригородных поселений. На основании их анализа
построена данная работа.
К середине XIX в. вокруг Москвы сложилось кольцо из пятна-
дцати поселений с ярко выраженным крестьянским населением
и аграрным характером деятельности (села Алексеевское, Бого-
родское, Всехсвятское, Останкино, Петровско-Разумовское, Ро-
стокино, Черкизово, сельцо Петровско-Зыкова и Леоново,
деревни Коптева, Марьина, Марфина, Новая Андроновка, Хох-
ловка и слобода Даниловская) 553 . В это время в их структуре
наблюдались тенденции, определившие характер дальнейших
видоизменений.
Пригородные поселения, исходя из особенностей характера
их хозяйственной жизни, составляют две качественно отличные
группы. Так, к северу от города («северная группа») в основном
располагались села и деревни из числа бывших некогда центров
дворянских вотчин (Алексеевское, Всехсвятское, Останкино, Пет-
ровско-Разумовское, в меньшей степени Марфина, Марьина,
552 Определенный тип хозяйства (экономические), социальных отношений
(социальные), характерная планировка и застройка, система управления,
границы, миропонимание.
553 Процессы интеграции в состав города имен но этих пятнадцати поселе-
ний и были рассмотрены в данной работе.

194
Леоново). Местные хозяева, представители влиятельных родов,
использовали свои владения как место роскошного загородного
отдыха вблизи Москвы, призванного демонстрировать знатность
и богатство владельца. Тенденция эта не только сохранилась, но
и получила дальнейшее развитие после переноса столицы в
Санкт-Петербург. Хозяйственный механизм поселений продол-
жал работать на поддерживание дорогостоящей и неизбежно
убыточной парадной усадьбы. Результатом стало замедление
формирования товарно-денежных отношений и активизации
частной инициативы в среде местного крестьянства. Это не поз-
волило заложить глубокие традиции для развития поселений
вне жестких рамок усадебного хозяйства.
Преимущественно к востоку от Москвы выделилась вторая,
«восточная группа» пригородных поселений, жители которых
являлись в прошлом крепостными не отдельных – частных лиц,
а, как правило, монастырей. В нее вошел ряд сел и деревень – Бо-
городское, Черкизово, Новая Андроновка, Хохловка, Данилов-
ская слобода и схожие с ними по характеру хозяйства, но
расположенные в северном направлении от города – Петровско-
Зыкова и Ростокино. При секуляризации церковных земель они
обрели большую, чем их соседи, независимость. Не скованные
инерцией неэффективного усадебного хозяйства местные кресть-
яне обладали определенной самостоятельностью и большей
склонностью к гибкому экономическому мышлению. В полной
мере это проявилось в использовании такого преимущества, как
непосредственная близость к Москве. Жители данных поселений
активно занимались промыслами, ориентированными на город,
и испытывали на себе его влияние в большей степени, нежели их
«северные» соседи.
Благодаря отсутствию у крестьянства «восточной группы»
обязанностей по содержанию дорогостоящего усадебного хозяй-
ства и, соответственно, наличию большего количества свободных
рабочих рук, здесь значительно раньше, чем на севере, стали воз-
никать первые мануфактуры (Даниловская слобода, Черкизово).
Это подготовило почву для развития промышленности и способ-
ствовало втягиванию населения в фабричное производство.

195
Кроме того в эпоху правления императрицы Екатерины II в
результате проводимого ей масштабного реформирования горо-
дов, вокруг Москвы оформился официальный пригород. В ос-
нову его организации были положены нормы муниципального
управления, а в состав вошли территории неотторжимых город-
ских выгонов. Со временем московский пригород второй поло-
вины XVIII столетия все чаще стали именовать термином
предместья. При этом влияние, оказываемое городом на свою
округу, превосходящую официально подотчетную ему зону, по-
родило такое понятия как подгородные села.
В этот же период проявили себя элементы организации при-
городного пространства, которые получат развитие в порефор-
менное время в виде немуниципальных (официальных
«вторичных») границ. А традиция наличия неотторжимых вы-
гонных земель (как основы пригорода) способствует не только пе-
ресмотру границ выгонов, но и порождает зону «официального
городского пригорода» Москвы начала XX в.
Подавляющая часть пригородных сел, деревень и слобод, не-
смотря на наличие поблизости крупных мануфактур, к сере-
дине XIX в. являлись сельскохозяйственными поселениями с
крепкой общиной, аграрным характером деятельности и соот-
ветствующим социальным составом населения. Это, в свою оче-
редь, определяло систему планировки, застройки поселений и
способствовало сохранению крестьянского миропонимания.
Обыватели ремесленных слобод в большей степени были свя-
заны с городским хозяйством, но в повседневной хозяйственной
жизни мало отличались от крестьян.
Опираясь на документы начала пореформенного периода,
можно утверждать, что последствия отмены крепостной системы
и обретения крестьянами возможности распоряжаться своей соб-
ственностью привели к многократному ускорению оборота земли
и вовлечения новых пространств в зону влияния города, а также
активно развивающейся пригородной промышленности. Это
стало главной причиной ускорения урбанистических процессов.
Анализ «базовых факторов» позволяет установить, что урбани-
зация выражалась в трансформации хозяйства пригородных

196
поселений и изменении в их социальной структуре.
Соответственно, выявляются три основных варианта развития –
промышленное, сельскохозяйственное и формирование непроиз-
водственных видов деятельности (квартирный и дачный про-
мыслы).
Результатом урбанизации можно считать формирование по
соседству с пригородными поселениями крупных центров про-
мышленного производства, в том числе и таких передовых для
своего времени, как листопрокатное и занимающееся производ-
ством резиновых изделий. Ведущее место при этом принадле-
жало ткацким и красильно-отбельным заведениям. В течение
всего рассматриваемого периода на территории московских при-
городных сел, деревень и слобод функционировало несколько де-
сятков крупных фабрик и заводов.
Непрерывный рост производства требовал притока рабочих
рук. Однако отходничество местных жителей на фабрики не
имело массового характера. Основным предметом их деятельно-
сти оставалось сельское хозяйство, а единственной формой отно-
шений, за редким исключением, общинность. Интерес к работе
на предприятиях проявляла немногочисленная группа крестьян-
ства, по преимуществу потерявшая значительную часть своих зе-
мельных владений, что поставило их перед необходимостью
искать дополнительный заработок на стороне. Степень участия
местного крестьянства в работе фабрик, расположенных на зем-
лях пригородных поселений, составляла ничтожную долю (лишь
несколько процентов) от числа всех лиц, занимающихся произ-
водительным трудом.
Первоначально, подавляющее число фабричных рабочих
были выходцами из других регионов страны или жителями
Москвы. На основании анализа отчетов земских инспекторов
можно сделать вывод, что в результате чрезмерной удаленности
от дома сотни работников жили непосредственно в цехах даже в
начале XX в. 554 Однако постепенно с ростом предприятий и уве-
личением численности трудового контингента вокруг произ-
водств разрастались рабочие поселки (Новоандроньевский,
554 ЦГА г. Москвы. Ф 880. Oп. 1 . Д. 124а. Л. 14, 15.

197
Алексеевский, Ростокинский, Черкизовский, Марьинский). В них
и оседала значительная часть рабочих.
Постоянный приток наемных работников приводил со време-
нем, во-первых, к расширению поселков, которые сливались с се-
лами, и, во-вторых, к росту на территории последних количества
пришлого промышленного населения. Уже в последней чет-
верти XIX в. их число в несколько раз (три, четыре и более) пре-
вышало численность местного крестьянства. Спрос на квартиры
в пригородных поселениях вел к тому, что исконные жители (или
арендовавшие их землю лица) начинали активно заниматься воз-
ведением новых построек для сдачи комнат. В результате в пер-
вые десятилетия XX в. показатель роста квартир в пригородах
был выше московского, превосходя его в среднем в 2,16 раза, что
вело к превращению бывших сел и деревень в негласные загород-
ные районы города. Стоимость участков здесь постепенно подни-
малась до уровня Москвы, что является признаком урбанизации.
Этот процесс оказался многократно ускорен перемещением
на территорию рабочих поселков части москвичей из-за роста
цен на землю и повышения платы за проживание в их городе. В
результате резкого увеличения численности городских и полуго-
родских слоев, спроса на квартиры, роста цен на землю – приго-
родные поселения все больше теряли свой аграрный характер.
Главной ценностью отныне становилась не пашня, а возможность
застройки, которую владельцы вели не в деревенских традициях
(одна-две улицы, ряд домов – ряд хозяйственных построек), а ис-
ходя из принципов линейности и секционности. Таким образом,
территории пригородных сел превращались в строительную
площадку городского типа, не соответствующую хозяйственным
задачам сельской местности. Важную роль в ее создании играли
проезды, соединявшие рабочие кварталы с улицами города и со-
седними поселениями.
Чрезвычайное значение для ускорения процессов интегра-
ции и урбанизации имело наличие поблизости от сел, деревень
и слобод регулярных дорог. В тех поселениях, где прямая связь с
Москвой была по тем или иным причинам затруднена (Коптева,
Леоново, отчасти Останкино), процесс слияния с пригородными

198
селами проходил значительно медленнее. Проведение городом в
1903–1908 гг. Окружной железной дороги предопределило вклю-
чение в зону усиленного влияния Москвы поселений, охваченных
этой магистралью. Почти все они в скором времени стали частью
«Первопрестольной» столицы.
Миграция отходников и городских жителей на территорию
пригородных поселений меняла социальный состав их населе-
ния. Все меньшую долю в нем составляли местные крестьяне, чей
характер деятельности и тип социальной организации остался
прежним (сельскохозяйственный труд, общинное управление,
сословная принадлежность). Исключение составила только Да-
ниловская слобода, где община перестала существовать, а
жители перешли в городские сословия. Следовательно, промыш-
ленное развитие оказалось важным, но не единственным факто-
ром урбанизации пригородных поселений Москвы в XIX –
начале XX в.
Процессы урбанизации и интеграции наряду с общими тен-
денциями имели и свою, сугубо региональную специфику. Так,
на основании анализа документов уездных и губернских органов
власти можно с уверенностью утверждать, что к концу XIX столе-
тия все без исключения пригородные поселения оставались аг-
рарными. На их территории сельскохозяйственное производство
не только не исчезло, но и получило заметное развитие, орга-
нично вписавшись в городскую структуру.
В пореформенный период жители подмосковных сел, дере-
вень и слобод оказались по сравнению с населением других реги-
онов страны в наиболее зависимом положении – меньший надел
при больших выкупных платежах. Это относилось даже к госу-
дарственным и удельным крестьянам. Кроме того, в середине сто-
летия земледелие и скотоводство, развивавшиеся на территории
Московского уезда, оказались в состоянии глубокого кризиса. Это
обстоятельство, а также близость города и необходимость выплат
привели к переориентации хозяйства на нужды московского
рынка. В итоге пригородные села и деревни отходили от тради-
ционных форм деятельности и превращались в своеобразные
«картофелеводческие фабрики» –
хозяйства с массовым

199
производством огородной продукции, в первую очередь карто-
феля. Выражением этой тенденции станет возникновение на зем-
лях пригородных поселений (Даниловская слобода, Марьина,
Останкино и, вероятно, других) частных огородных хозяйств ху-
торского типа с живущими здесь же многочисленными наем-
ными работниками. Новое направление в их деятельности стало
результатом воздействия города и уже не могло существовать без
его участия. Активное культивирование картофеля вело к исто-
щению почв, и было возможным только благодаря регулярному
поступлению из Москвы удобрений (навоза), а малое расстояние
до городской границы обеспечивало низкие транспортные рас-
ходы. Стремительное развитие Москвы гарантировало постоян-
ное увеличение потребностей рынка. Кроме того, в значительных
поступлениях сельскохозяйственной продукции нуждалась го-
родская и полугородская часть населения пригородных сел и де-
ревень.
Производство овощей и корнеплодов на муниципальной
земле было традиционно присуще русскому городу. В первую
очередь это относится к непосредственно примыкавшим к го-
роду подгородным территориям. Отсюда огородный промысел
распространялся на территорию близлежащих сел, деревень и
слобод в результате превращения их в часть этого подгородного
кольца. Процесс формирования новой пригородной зоны совпал
по времени с периодом активного развития огородничества на
этих территориях и может рассматриваться как одно из проявле-
ний урбанизации подмосковных поселений. Анализ картогра-
фического материала, начиная с середины XIX в., свидетельствует
о том, что пригородная зона играла роль огородного придатка
Москвы.
К концу XIX в. элементы традиционного характера сельскохо-
зяйственной деятельности (основанной на хлеборобстве) сохра-
нили села или удаленные от города (Всехсвятское, Коптева,
Ростокино), или сохранившие сильную общину (Алексеевское,
Богородское). Производство здесь серых хлебов (ржи и овса)
было обусловлено как крестьянской традицией и необходимо-
стью содержать рабочий скот (то есть традиционными

200
условиями аграрного производства), так и возникновением в
непосредственной близости от поселений (и даже на их террито-
рии) новых рынков сбыта активно развивающихся рабочих и
дачных пригородов с большой численностью населения и потреб-
ностью в сельскохозяйственной продукции. Следствием этого
стало сохранение производства кормов с целью обеспечения нужд
молочного животноводства, которое развивалось в Алексеевской,
Марьина, Ростокино и, вероятно, в меньшей степени во всех про-
чих поселениях.
Другим результатом роста городского и полугородского насе-
ления на территории пригородных сел, которые к этому времени
фактически слились с соседними рабочими поселками, стало уве-
личение численности мелкого рогатого скота. В первую очередь
это явление было распространено на территории Марьина и Но-
вой Андроновки, которые задолго до конца столетия преврати-
лись в неофициальные районы города.
Вторая половина XIX – начало XX вв. –
время интенсивного
роста дач как вблизи, так и непосредственно на территории под-
московных сел, деревень и слобод. Важной причиной этого явля-
лись многочисленные случаи продажи и аренды крестьянской
земли, ставшие возможными после 1861 г., а также рост предпри-
нимательской инициативы среди как местных, так и пришлых
лиц, оценивших перспективы «дачного промысла» в пригород-
ных поселениях. Активное его развитие привело к тому, что ряд
сел и деревень уже к началу XX в. прибрел характер дачных по-
селков. В первую очередь это относилось к Петровско-Зыково,
Останкино и Алексеевскому. Здесь так же, как и в рабочих посел-
ках, наблюдалось увеличение численности постоянного город-
ского населения, что делало со временем классические
негородские поселения негласными районами города 555. Расши-
рение структур подобного типа в большей или меньшей степени
в разных пригородах Москвы вело к многократному ускорению
здесь процессов городообразования.
555 Кроме того, оба типа поселений были схожи между собой благодаря рас-
пространению по их территории планировки городского типа.

201
Со временем под влиянием урбанизации каждое направле-
ние хозяйственной деятельности породило свой переходный тип
поселения от сельского к городскому: рабочий поселок (про-
мышленный тип), частный огородный хутор (аграрный тип), дач-
ный поселок (непроизводственный тип). И по сегодняшний день
отголоски этих процессов не только существуют, но и активно
функционируют в структуре современного города.
В частности, на территории Восточного административного
округа 556 сохранилась планировка рабочих и дачных поселков
столетней давности. В Москве до самого недавнего времени про-
должают функционировать цветоводческие и овощеводческие
совхозы, выросшие из огородных хозяйств Марьина, Марфина и
Останкино. На Ленинградском шоссе до наших дней сохранился
дачный поселок Сокол. Возникший несколько позже (1921 г.), но
под влиянием тех же тенденций, он является наглядной демон-
страцией одной из форм трансформации территории приго-
рода под влиянием Москвы.
Другим следствием процессов урбанизации стал кризис ми-
ропонимания населения подмосковных сел, деревень и слобод.
Он выразился в девальвации норм и правил, традиционных для
крестьянской общины. В частности, наблюдалось падение пре-
стижа работы на земле, рушилась идея незыблемости общин-
ного хозяйства, таял авторитет не только старейших членов
крестьянской общины, но и власти как таковой. Следствием стал
рост числа правонарушений, пренебрежение к полиции, неви-
данная до того жестокость преступников. Другой стороной тех
же процессов было изменение места и роли женщины.
С другой стороны на землях пригородов наблюдался посто-
янный рост числа москвичей, которые перебирались сюда на жи-
тельство (временное или постоянное). Вместе с собой они несли
нормы и традиции городского образа жизни.
Важным проявлением урбанизации является процесс расши-
рения границ города, который наряду с прочими факторами,
556 В этой части современной Москвы располагались некогда дворы и земли
села Богородского.

202
отражает последовательность интеграции пригородных поселе-
ний в состав Москвы, а также постепенные изменения их харак-
тера.
К середине XIX в. сложился механизм распространения го-
родского влияния на окрестности. Его выражением стало одно-
временное существование нескольких официальных московских
границ: основной – муниципальной и двух «вторичных» – поли-
цейской и фискальной. Они имели четко очерченные контуры и
располагались в определенной иерархии. Процесс захвата грани-
цами города новых территорий отражал степень их интеграции.
Распространение «вторичной» официальной городской границы
на то или иное село, деревню или слободу означало прохождение
ими очередного, промежуточного этапа интеграции. Послед-
ним, итоговым шагом было включение пригородных земель в со-
став муниципальной черты, после чего поселения прекращали
(порой только официально) свое существование в качестве неур-
банистических структур.
В начале второй половины XIX в. муниципальная граница
располагалась по линии Земляного города, но под влиянием
давно идущих процессов интеграции в 1866 г. она была перене-
сена на линию Камер-Коллежского вала. Однако зона, на кото-
рую городские органы власти распространили свое влияние,
была значительно больше и составляла около четырех верст в ра-
диусе от официальной границы Москвы. При этом город испы-
тывал активное противодействие со стороны уездного
управления. Земская администрация, сообразуясь с собствен-
ными материальными интересами, старалась свести на нет рас-
пространение московских границ всех типов, что вело к
многочисленным пересмотрам той или иной из них. Несмотря на
это уже в начале XX в. полицейские и налоговые органы города
контролировали, по крайней мере, девять из пятнадцати приго-
родных поселений, ставших впоследствии частью муниципальной
территории Москвы, что не только упрочило их позиции в си-
стеме городской структуры, но и послужило свидетельством
углубления процессов интеграции.

Утвержденная в 1899–1900 гг. новая муниципальная граница
была сформирована в соответствии с интересами уездного зем-
ства557. В состав города не вошло ни одно из пригородных поселе-
ний. Однако его налоговые границы распространились на села
Алексеевское, Богородское, Черкизово, сельцо Петровско-Зы-
кова, деревни Новая Андроновка и Даниловскую слободу, а под
контроль московской полиции перешли Воробьеве, Данилово,
Новая Андроновка, Хохловка и Черкизово, а чуть позже Алексе-
евское, Марьина, Петровско-Зыкова и, косвенно, Ростокино, что
еще более упрочило степень их интеграции с городом.
Не имея прав на дальнейшее распространение своего влия-
ния, московские органы власти не позднее 1911 г. пошли на созда-
ние особой переходной административно-территориальной
единицы – зоны «официального городского пригорода». В ее со-
ставе оказались земли уезда (в том числе и ряда пригородных по-
селений), непосредственно примыкавшие к территории Москвы
и составлявшие с ней к началу XX в. единое целое. По всем кри-
териям оценки это была часть городского пространства. Офици-
альное оформление его урбанистического характера стало
возможным после февраля 1917 г., когда революционные преоб-
разования уничтожили искусственные преграды на пути есте-
ственного роста Москвы.
Решением Московской городской думы от 23 мая 1917 г. при-
городные поселения, расположенные по преимуществу внутри
кольца Окружной железной дороги, были признаны частью
«Первопрестольной» столицы. Таким образом, к 1918 г. получил
свое официальное завершение очередной этап складывания го-
родской территории Москвы – результат интеграции пригород-
ных поселений в процессе их урбанизации.
557 Земские и городские органы самоуправления находились в состоянии не-
прекращающегося конфликта. Одна из главных причин противостояния –
территория пригорода, приносящая заметные налоговые поступления.

204
ПРИЛОЖЕНИЯ
При подготовке документов к публикации были сохранены
особенности текста, присущие первоисточнику (написание слов,
расстановка знаков орфографии и пунктуации, сокращения).
Буквы, использовавшиеся исключительно в начале XX в., заме-
нены на современные аналоги за исключением «ъ» в конце слов,
написание которого опускалось. В случае отсутствия ответа остав-
лялось пустое место, как и в тексте первоисточника. Если вместо
ответа статистик ставил прочерк или другой знак, он же сохра-
нялся в публикации.
I. Донесение главнокомандующего Москвы
З. Г . Чернышева, о переходе жителей
торгово-ремесленных поселений в разряд городских
сословий на основании указа Екатерины II
от 22 марта 1781 г.
ВСЕМИЛОСТИВЕЙШАЯ ГОСУДАРЫНЯ
Во исполнение высочайшего ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО
ВЕЛИЧЕСТВА указа, в 22-й день минувшаго марта сего года Пра-
вительствующему Сенату данного, о дозволении записаться в ку-
печество и мещанство желающим
1-е живущим в слободах, близ Святотроицкой Сергиевской
лавры лежащих непахотным жителям
2-е в примосковском селе покровском крестьянам,
и 3-е в городе клину ямщикам;
всеподданнейше подношу при сем ведомость о числе запи-
савшихся в купечество и мещанство в оных селениях
ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА.
всеподданнейший раб
Граф Захар Чернышев
в Москве Мая 11 дня 1782 года

205
ВЕДОМОСТЬ
о числе записавшихся в купечество и мещанство живущих
1е в слободах близ Святотроицкой Сергиевской лавры лежащих,
не пахотных жителей. 2
е
в примосковном селе Покровском кре-
стьян. 3
е
в городе Клину ямщиков
в купече-
ство
в ме-
щан-
ство
за тем
осталось в
прежнем
состоя-
нии
1е В лежащих близ Святотроицкой
Сергиевской лавры слободских из
бобылей
187
105
26
ИЗ НЕПАХАТНЫХ ЗАХРЕБЕТНИКОВ
19
19
14
Успенского прихода из непахатных
10
26
9
Воскресенского
9
90
85
Введенского
5
21
16
Ильинского
4
66
28
Рождественскаго
–
22
14
Вознесенскаго
–
45
9
ИТОГО в том числе по 2-й гильдии
37 а остальные 197 в 3[-ю] объявили ка-
питала 46117 ру[блей]
234
394
201
2-е в примосковном селе Покров-
ском крестьян
во 2-ю гильдию 14
в 3-ю гильдию 158
объявили капитала 44125 ру[блей]
172 (вме-
сте со 2-й
и 3-й
гильдией)
134
14
3-е в городе Клину из ямщиков
в 3-ю гильдию 122
объявили капитала 14065 ру[блей]
122
(все 3-й
гильдии)
181
132
ИТОГО каптала 104307 ру[блей]
528
709
347
всеподданнейший раб
Граф Захар Чернышев
РГАДА. Ф. 16. Д. 575. Ч . I. Л. 31–32.

206
II. Рапорт московского уездного исправника
московскому губернатору558
12 февраля 1873
К особому докладу
Господину Московскому Губернатору
Московского Уездного исправника
Рапорт
Вследствии предписания от 10 июля, 1872 года, за No 36, имею
честь донести Вашему Превосходительству, что путем личных
наблюдений и общих соображений собраны сведения о состоя-
нии земледелия и вообще сельского хозяйства во вверенном мне
уезде во всех подробностях, какия эта отрасли народной про-
мышленности встречаются в своем развитии и о тех мерах, кото-
рыя наиболие способствовали к удовлетворению таковых
потребностям: 1е) в уезде кредитных установлений, оказывающих
в настоящее время содействие земледелию – нет, а хотя и суще-
ствуют в волостях Всехсвятской, Хорошевской, Царицынской,
Троице-Голенищевской, Зюзинской, Черкизовской, Озерецкой
кассы, но существенной пользы от них, по весьма незначитель-
ному вкладу надолго еще ожидать нет возможности; кроме того
кассы те могут послужить в подмогу людям, занимающимся ку-
старною промышленностью т. е . людям торговым или мест-
ным крестьянским обществам, занимающим на уплату податей,
с возвращением заема, не от средств, которыя бы извлекали о ни
от [ ... ]559 земли, а из заработков на стороне. 2
е
) состояние обще-
ственного призрения по селениям таково, что его не следует счи-
тать не существующим, 3
е
) у крестьян нет и признаков перехода с
трёхпольной системы хозяйства в более развитыя формы т. е. в
пятипольную, семипольную и т. д.; опыты же приведения трёх-
польной системы в семипольную существуют только в имениях
558 Документ выполнен в виде письма (докладной записки). Текст написан на
нескольких листах от руки перьевой ручкой. В деле помимо вышеприведен-
ного документа подшиты отчеты исправников и других уездов Московской
губернии.
559 Слово неразборчиво.

207
д. о. Китарры, по доходность от этого в показаниях мирян не уве-
личилась, следовательно и подражателей им нет 4е) лес разбива-
ется на участки, производится в оном порубка и дается в том
правильная продажа только 6 кассу [ ... ] 560 удельного и государ-
ственного ведомств. Частные же владельцы, вследствие скудности
продаж и дороговизны сохраняют лес, почти как таковой в 1861–
1863 годах сбыли за полцены лесопромышленникам; вновь под-
растающую поросль они тоже, за исключением весьма немногих
при первой возможности продаж не заботясь о будущем 5е) Ско-
товодство положительно уменьшается от постоянных падежей
недостатка угодий; обеднения крестьянских хозяйств причина
этих дел 1е) раздел угодий между крестьянам и помещи-
ками, вследствие [ ... ] 561 со скотом там же; они уж не могут, как
при крепостном праве, пасти скот безвозмездно во владельче-
ских угодьях, и нанять таковыя при вдвое от 1861 годе взросшем
сборе с них – нет тех возможностей; сбор же возрос [ ... ] 562 налога
на [ ... ] 563 учреждения, волостные, сельские, земские и выкупные
платежи. От скудности же корма к скоту начали с легкостью
льнуть всякия болезни и падёж оказался безпромежуточным 2е)
перегон из южных губерний скота на убой приносит Москов-
скому уезду ежегодно чуму и Сибирскую язву, последнее зло
можно бы легко отвратить облегчением доставления скота в
Москву по Железным дорогам. 6
е
) Улучшенных сельских хо-
зяйств нет за подотного [ ... ] 564 и работников; местные крестьяне
истощилися до крайности и не получая от оного вознаграждения
за труд, размещаются по фабрикам [;] старики, сделавшиеся не-
годным к фабричной работе, от нечего делать, дома пашут
пашню и получают – с семени сам с половиной. Об улучшении
скота они не заботятся потому что, в настоящее время, вели кто
из них и держит лошадь или корову, то покупаетее на
560 Одно или два слова написаны неразборчиво.
561 Неразборчиво написано три слова.
562 Слово неразборчиво.
563 Слово неразборчиво.
564 Слово неразборчиво.

208
Московском рынке старую, [ ... ]565 доводя до истощения – сбывает
и при первой возможности преобретает другие экземпляры на
том ж основании 7е) кроме хлебопашества существуют только в
селениях, примыкающих к окраинам Москвы огородничество
т. е . разведение картофеля, репы, свеклы, огурцов, а ровно разве-
дение клубники, смородины, малины, крыжовнику. Эти от-
расли хозяйства поддержываются постоянною возможностью
иметь поземь 566 из Москвы, но усовершенствований в оным не за-
метно.
Вообще крестьяне с Московского уезда, за исключением са-
мых близких селений к Москве тяготятся землею, ищут мест на
фабриках, где на основании частаго и обильного соседства с каба-
ками и по крайней неразвитости, почти все добываемое пропи-
вают, держа постоянно в полуголодном положении свои семьи в
деревнях, а помещики-землевладельцы, вследствие единовре-
меннаго запущения сельских хозяйств с 1861 года, непомерной
дороговизны работников и неимения под рукою средств, преду-
преждающих и пресекающих злоупотребления, нахальство, во-
ровства, обрекли свои хозяйства большей частью добрыя, как
подмосковные хозяйства – повсеместному запустению; железные
дороги несколько оживили только те местности; которыя у самых
станций тех дорог; там начала развиваться дачная жизнь в значи-
тельных размерах.
No 230 февр.
12 дня
1873 г.
Московский Исправник
[подпись]
ЦГА г. Москвы. Ф. 17. Оп. 96 . Д. 321. Л . 36 -3706. Подпись-автограф
565 Слово неразборчиво.
566 Скорее всего, речь идет о навозе, который выступал как важнейший фак-
тор поддержания производительного огородничества, рассчитанного на
московский рынок. Об этом неоднократно пис али статистики Московского
уездного статистического бюро (глава II – «Аграрная деятельность жителей
пригородных поселений: эволюция занятий и социального состава»).

Бумаготкацкая и набивная фабрики почетного гражданина Е. В . Молчанова при селе Ростокино. С гравюры середины XIX в.

210
III. Анкета Московского земского статистического бюро,
посвященная вопросам состояния промышленного
производства, условиям труда и жизни работников
на фабрике при подмосковном селе Ростокино 567
(Извлечение)
ПРОИЗВОДСТВО
Московской Уездной Земской Управы
Красильное, отбельное заведение
и ткацкая фабрика Константинова
при сельце Ростокине
I. Общие сведения.
1. Время осмотра.
1880 год Октября 13го
2. Название заведения по роду его производства.
Полушерстяная ткацкая фабрика; Красильное и отбельное за-
ведение
3. Местонахождение.
a) Уезд. Город.
Московский
567 Документ представляет собой анкету – отпечатанные в типографии и со-
бранные в одну брошюру бланки. О тветы вписаны от руки перьевой ручкой
в специально оставленных для этой цели местах. В некоторых случаях (в
связи с явной нехваткой отведенного для записи пространства) продолже-
ние текста писалось отдельно (ниже или на полях). При заполнении блан ка
составитель явно спешил. В связи с этим нередки случаи, когда несколько
слов написаны в одно, буквы выписаны нетрадиционно, нередко как бы рас-
тянуты, заменены на некие скорописные знаки. В связи с этим местами текст
крайне неразборчив и сложен в прочтении. Текст документа печатается не
полностью. Опущены (в основном) те места анкеты, на которые статистик не
смог дать ответа в первую очередь из-за отсутствия интересовавшего бюро
вида деятельности. Кроме того, в публикацию не были включены вопросы,
не относящиеся к теме настоящего исследования.

211
b) Стан.
2й
c) Волость.
Дурыкинская
d) Церковный приход.
с. Алексеевское
e) Селение.
сельцо Ростокино
f) Разстоянне в верстах:
–
от Москвы от почтампта 9 в. от заставы 5 в.
–
от своего уездного города
–
от ... станции жел. дор.
–
от Ярославского шоссе 1/4 в.
4. Звание, имя и отчество владельца.
Московский купец Петр Иванович Константинов
5. Время основания
В 1825 г. заведение было устроено отцом теперешняго владельца
на удельной земле; но с тех пор было много перестроек, так
как первоначально все здания были деревянныя.
По Самойлову в 1848 г. была ситценабивная фабрика Моск.[ов-
ского] 1йги[льдии] куп[ца] Константинова 568 с 158 раб. Произв.:
ситцы и набивные платки. По Тарасову, в 1853 при том же про-
изводстве фабрика имела 205 рабочих.
6. Постоянно ли действует заведение или с перерывами.
Постоянно
7. Если с перерывами, то с какого и по какое время оно действует.
—
[...]
568 В тексте крайне неразборчиво. Запись восстановлена по работе, н а кото-
рую ссылается составитель (Самойлов Л. Атлас промышлен ности Москов-
ской губернии, составленный Л. Самойловым. М., 1845. С . 31).

212
III. Сведения о строениях.
I. Число всех зданий, принадлежащих фабричному заведению;
назначения каждого из них и взаимное их положение.
10
a) сколько из них назначено для производства.
10
b) сколько назначено для жилья.
0569, т. е. исключительно для спанья рабочих помещения не име-
ются. [ .. .]
V. Сведения о рабочих.
1. Число наличных рабочих.
около 100 чел.
2. Число работниц.
замужних 9 и 4 вдовы
незамужних 8
3. Как велико бывает самое большое и самое наименьшее число
рабочих:
maximum 140
minimum 30
4. С какое и по какое время преимущественно бывает наиболь-
шее и наименьшее число рабочих.
Наибольшее число бывает с Октября по Пасху; летом было
мало, так что ткачи и красильщики почти все уходят и оста-
ются немногие рабочие для отбелки кисеи к ярмарки
5. Причины, обусловливающие колебание числа рабочих.
Требования производства и полевые работы
569 В тексте источника вместо слова изображена цифра ноль, скорее напоми-
нающая знак. В дальнейшем подобное сокращение ответа встречается неод-
нократно.

213
Возрасты
Жители того
церковного
прихода, где
находится
фабрич. завед.
Жители
прочих мест
своего уезда
Жителей
прочих уез-
дов Москов-
ской
губернии
Пришлых
рабочих из
др. губер-
ний
Всего
муж. жен. муж. жен. муж. жен. муж. жен. муж. жен.
об.
пола
Моложе 8-ми
лет
От8до12»
–
–
–
–
–
–
–
–
–
»12»14»
1
–
–
–
1
–
2–
2
» 14 »15»
1
–
–
–
3
–
4–
4
» 15»18»
–
–
1
1
6
27310
» 18»40»
9
1
12
4
27
9481462
» 40»60 »
1
–
1
2
11
213417
свыше 60 >>
–
–
–
–
–
–
–
–
–
Всего
12
1
14
7
4813742195
6. Откуда большая часть пришлых рабочих, т. е . из какой губер-
нии и уезда.
Ис Калужской губернии.
7. Есть-ли постоянные или постоянно возвращающиеся рабочие
и как велико их число.
Постоянных работников не много, хотя есть такие, кот[орые]
на заведении находятся уже лет 20 и 25.
8. Нанимаются-ли малолетние без родителей или только при
оных.
Нанимаются и без родителей, приходят вместе с земляками.
9. Нанимаются-ли малолетние самим управлением заведения
или мастерами и взрослыми рабочими от себя. На какия именно
работы они нанимаются в том и другом случае.
Конторой, за исключением шпульников.
10. Какими работами заняты мужчины, женщины и малолетние.
Женщины развешивают, сушат и треплят кисею; кроме того
есть и ткачихи.

214
Малолетние треплят и развешивают бумагу, обмеривают и
складывают товар
11. Заработная плата:
Ткачи работают сдельно, остальные же получают месячное
жалование.
Средн.
Максим.
Миним.
муж.
13 р.
10 р.
жен.
7 р.50
6 р.50
малолет.
6р.
Ткачи работающие одеяла получают за [ ... ] 570 25 коп. за боль-
шия 55–75 коп. и в неделю работ. 6 –8 одеял.
Ткачи, работающие платяную материю получают 21/2–5 коп. с
арш. и в неделю выраб. 1 –11/2 кусков (70 ар. и более). Ткачи, рабо-
тая гладкую материю, получ. 33/4 коп. за арш., и вырабатыв. в
неделю 11/2 куска. При этом встают утром в 4 часа и прекра-
щают работу в 9 час. вечера. Рассчет производится в первую
субботу каждаго месяца за предыдущий месяц.
12. Производится-ли работа на фабрике и заводе только днем
или целые сутки.
Только днем, имеются лишь ночные дежурства в красильне и в
сушильнях.
13. Сколько смен рабочих и чередование этих смен по дням и
неделям.
—
14. Имеются-ли отдельные смены для детей или они входят в об-
щие смены.
—
570 Слово неразборчиво.

215
15. Работают-ли в ночных сменах женщины и дети моложе 14 лет.
—
16. Существуют-ли какия либо льготы для беременных и родиль-
ниц; какия именно.
—
17. Число рабочих часов:
Средн.
Максим.
Миним.
мужчин
13–14 часов (за искл. перерывов)
женщин
подростк.
детей моложе 14 л.
18. Во сколько часов утром начинаются и вечером кончаются ра-
боты.
зимой начинаются в 5 час. Кончаются в 7–8 час, иногда даже
летом в 4 час раньше (красильщики), глядя по делу.
19. Сколько времени дается на обед и завтрак.
Ткачи едят 2 раза в день: во 10 час. и вечером (ужин).
Красильщикиедят3раза:в8час,в12ч,ив8час.
Летом отдых от 12 до 2 час, зимой отдыха нет.
20. Бывает-ли работа по праздникам и по скольку часов.
Обыкновенно не бывает; при особой нужде раздают за особую
плату
21. В какое время кончается работа накануне праздников.
В обыкновенное время
22. По каким часам определяется время начала и окончания.
[ ... ] 571 будят утром ночные рабочие, по часам котельной Ткачи
встают, когда вздумается
571 Слово неразборчиво. Наиболее возможное почтение – «месячных».

216
23. Температура (по Реомюру) мастерских, и степень ея постоян-
ства в разное время.
см. No 4572
24. Достаточно-ли дневное освещение мастерских,
достаточно, кроме некото[рых] красилен.
25. Удовлетворительно-ли освещение мастерских во время вечер-
них работ.
неудовлетворительно
26. В какой степени опрятно содержатся мастерские.
дов. приятно, кроме красилен, в которых сыро и грязно
27. Где живут рабочие – при самом заведении или на квартирах.
Какое число рабочих живет при заведении и какое в своих домах
и на квартирах.
Все живут при самом заведении; приходящих вовсе нет. Рабочие
спят б.ч . 573 в мастерских так как особой спальни не имеется.
Они «где работают там и спят». Лишь чел 20, б. ч . красильщики,
спят в клеильной, которая представляет некоторова рода
спальни.
28. Внутренняя обстановка жилых помещений рабочих при са-
мом заведении; как разделены рабочие по семейства; полу и воз-
расту.
Не разделены.
Ткачи, ткачихи и шпульники спят в ткацкой, на станках, на п а-
латях, 1–11/2ар.[шина] под потолком.
Помывщики спят в промывной, на лавках, стеля мешки, наби-
тые соломой.
572 Согласно данным той же анкеты (Л. 4а) в разных цехах температура со-
ставляла 8, 12, 13, 14, 28–26, 25–40, 50 градусов «по Реомюру».
573 Сокращение словосочетания «большей частью». Встречается не еди-
ножды.

217
Сушильщики спят в сенях при сушильне, на скамейках, [ . .. ]574
мешки. Красильщики спят в клеильной, на сплошных нарах;
[ ... ] 575 мешки (нары) набитые соломой или довольствуясь рого-
жей.[ ...]
29. Температура жилых помещений и степень ее постоянства.
—
30. Достаточно-ли света в жилых помещениях днем.
—
31. В какой степени опрятны жилые помещения.
—
32. Пользуются-ли рабочие даровым помещением от владельца,
или платят за него и сколько.
—
33. Не имеется-ли при заведений особых летних жилых помеще-
ний для рабочих, и как они устроены.
Имеются маленькие шалаши, сколоченные из досок на различ-
ных местах фабричнаго двора.
34. Нет ли при заведении колыбелей, и как они устроены; если их
нет, то где остаются грудные дети во время работы матерей
0
35. Как продовольствуются рабочие – на хозяйских или своих
харчах, семействами или артелями.
Все на своих харчах – артелями.
Три артели: 1 ткацкая, 1 арт. красильщиков их
и 1 артель – мальчиков и женщин.
574 Слово неразборчиво, возможно, «подложив» или «уложив».
575 Слово неразборчиво.

218
36. Количество употребляемого мяса и вообще доброкачествен-
ной пищи.
артели ткацкая и красильщиков употребляют мясо, но мало;
едят его за завтраком, один раз в день. Мальчики и женщины во-
обще не едят мяса; прежди[ ... ] 576 варили, теперь те харчи и без
мяса обходятся 5 руб. ([ ... ] 577 3 р. и 3 р.50к.)
Вообще [ ... ] 578 см. пропитание
37. Откуда берется вода для питья.
Из колодцев на фабр. дворе
38. Не имеется-ли каких-нибудь аппаратов для очищения воды,
употребляемой для питья.
0
39. Хранение съестных припасов.
в чуланах при кухнях
40. Устройство кухонь и столовых; их опрятность.
Кухни [ ... ] 579 в то же время, и столовые и содержатся далеко не
опрятно. В кухне красильщиков вода, находится в кадке, имела
весьма ощутимый посторонний запах и вкус от неопрятного
содержания кадки.
41. Имеются-ли при заведении лавки, трактиры и портерныя и
пр. Кем они содержатся – владельцем заведения или сдаются
арендатору; степень их опрятности и доброкачественности про-
дуктов.
Лавок нет. Артели забирают харчи в Ростокине;
в лавке Максима Петрова.
576 Слово неразборчиво.
577 Два слова неразборчиво.
578 Два слова неразборчиво.
579 Слово неразборчиво.

219
42. Есть-ли при заведении школа; ея размеры (число учащихся) и
устройство (кто преподает). Обучаются-ли только дети или и
взрослые. Отношение учебнаго и рабочаго времени.
Не имеется; работающие на фабриках малолетние не посе-
щают школы в Алексеевском.
43. Есть-ли при заведении баня и прачечная для рабочих. Как они
устроены; откуда получается вода. Как часто топится баня и по-
сещается рабочими. Существует-ли плата за баню и как она ве-
лика.
Бани нет; рабочие моются в красильне или сушильне; некото-
рые ходят в город 2 раза в месяц
44. Описание одежды рабочих – белья, платья, обуви муж-
чин, женщин и детей во время работы и вне оных. Как часто ме-
няется белье. Насколько распространено мыло при умывании и
не употребляются-ли какие либо сурогаты.
Одежда обыкновенная; красильщики в фартуках женщины в су-
шильных одеты очень легко и б.ч . босыя.
45. Существуют-ли сберегательные кассы для рабочих или кассы
вспомоществования при несчастиях или эмеритальныя кассы
0
46. Какое участие в таких кассах принимает владелец заведения.
—
47. Существуют-ли в заведении «правила для рабочих» одобрен-
ныя местной властью, и вывешены-ли оне в мастерских.
Правила (ссылки на законы) напечатаны в расчетн. книгах; осо-
бых правил по фабрикам не имеется. Условия найма: с Пасхи до
Петрова дня, с Петрова дня до Рождества, а с Рождества до
Пасхи.

220
48. Существуют-ли денежные взыскания с рабочих, за что и в ка-
ких размерах.
По заявлению владельца, штрафов нет, кроме вычетов [ ... ] 580,
замаравших завод, [ ... ] 581 сработавших его нет
49. Есть-ли при заведении больница.
Не имеется.
50. Число кроватей в ней и ея устройство.
—
51. Кем она заведуется – постоянным врачом или визитирующим
(фамилия врача).
—
52. Есть-ли фельдшер, аптека; число больничной прислуги.
—
53. Не существует-ли особаго сбора с рабочих на медицинскую
помощь.
—
54. Не отпускаются-ли заболевшие рабочие на родину, и не от-
правляются-ли они в какое либо стороннее больничное заведе-
ние и в какое именно.
В случае заболевания, рабочие обращаются к фельдшеру, живу-
щему в Ростокине и посещающему заведение несколько раз, за
что он получает 10 рублей месячного жалования. По словам вла-
дельца, фельдшер за эти деньги дает и лекарства. Впрочем и сам
владелец лечит иных рабочих, давая им хинину, слабительные,
арнику [ ... ] 582 подобные. В случае серьезнаго заболевания, рабо-
чий отправляется в Марьинскую больницу.
580 Слово неразборчиво.
581 Слово неразборчиво.
582 Слово неразборчиво.

221
55. Не производится-ли осмотра рабочих в целях открытия сифи-
лиса, кем и когда.
нет
56. Болезненность и смертность рабочих, если возможно, за 10-ти-
летний период времени, по тем материалам, какие представляют
книги фабричной больницы, метрические книги и другие источ-
ники.
а) Степень болезненности и смертности, т. е . отношение заболе-
ваний и смертных случаев к числу рабочих. Причины смертности
Сведений нет. Бывают иногда лихорадки; в особенности весной.
b) Болезни взрослых рабочих и детей по полам.
—
1) инфекционные болезни.
2) Конситуционные болезни.
3) Местные болезни.
4) Болезни от явных внешних причин.
5) Пороки развития и уродства вообще.
c) Какого рода были несчастные случаи при работах со взрос-
лыми и детьми в отдельности.
—
d) Специальныя болезни, зависящия от какой-либо отрасли про-
изводства.
Встречается экзема [ ... ] 583 от дотрагивания до [ ... ] 584руками,
замаранными какой нибудь [ ... ] 585 жидкостью.
У красильщиков встречаются мозоли на руках (на пальцах на
ладони).
57. Где население заведения совершает свои требы, т. е . регистри-
рует умерших, родившихся и браки – в своей-ли только приход-
ской церкви или и в других соседних церквах, в каких именно.
—
583 Слово неразборчиво, возможно, надпись по латыни – «angnliario».
584 Слово неразборчиво.
585 Слово неразборчиво.

222
58. Физическая сила и крепость организма взрослых, более посто-
янных рабочих и детей того и другаго пола.
a) Общий вид и развитие мускулятуры.
Вообще вид рабочих довольно удовлетворителен; особых при-
знаков понурения не намечается.
b) Рост и развитие груди.
c) Не бывает-ли частых головных болей и кровотечений из носу.
d) Не наблюдается-ли признаков немии и гидремии.
наблюдается анемия у некот. женщин, а также и у ткачей.
e) Нет-ли каких-либо катаральных страданий.
—
f) Нет-ли золотухи и английской болезни.
—
g) Нет-ли страданий глаз.
—
h) Нет-ли каких-либо сыпных процессов.
Экзема на лице (у мальчиков, треплющих красную бумагу)
i) Нет-ли заметной разницы в состоянии здоровья и физической
крепости организма у рабочих, живущих при самой фабрике, и
у рабочих, живущих у себя дома или на квартирах
VI. Сведения о ретирадах586 и об удалении нечистот.
1. Число ретирад: 3
No 1 при ткацком корпусе
No 2 при красильне
No 3 при ткацкой кухне
1) находятся в связи с строениями, в которых живут рабочие или
помещаются мастерския.
нет
2) стоящих особо
3в достчатых будках на заднем дворе в расст[оянии] 3–5 саж. от
мастерских [ ... ]
586 Давно вышедшее из употребления слово. Означало ассенизационную
яму, отхожее место.

223
4. Устройство ретирадов: [ ... ]
g) Опрятно-ли в ретирадах; если нет, то в чем состоит неопрят-
ность
неопрятно; половицы и сиденья, где они есть загажены плот-
ными извержениями 587 (грязно, отвратительно, в особенности
No2и3[)]
h) Достаточно-ли света в ретирадах днем; как они освещаются ве-
чером и ночью.
Днем свет через открытыя двери; ночью ретир[ады] не освеща-
ются.
i) Вентилируются-ли ретирады, каким способом и в какой сте-
пени удовлетворительно
нет (естеств. вентил.)
k) Приняты-ли меры для дезинфекции испражнений, какия и
насколько оне удовлетворяют своей цели.
нет
l) Не проникает-ли запах из ретирадов в мастерския и жилыя по-
мещения рабочих.
нет
m) Как часто вычащаются выгребныя ямы и каким способом;
куда вывозится их содержимое.
?588
n) Не служат-ли ретирады помойными ямами и обратно.
?
[...]
6. Есть-ли помойныя и сорныя ямы; их число, величина, устрой-
ство и место.
нет
587 Отсюда и до конца предложения текст в скобках. Вписан дополнител ьно
к основному. Налицо желание инспектора особо, сверх положенного под-
черкнуть мерзость увиденного.
588 Так в тексте.

7. Существует-ли куда либо сток нечистот или фабричных по-
моев.
Существует; сток из красильни проведен через фабричный двор
Бофера в реку Яузу; кроме того товар промывается в самой
реке.
8. Какой вред фабричныя помои могут наносить воздуху, воде
или почве.
Загрязняют речную воду.
9. Приняты-ли какия нибудь меры для обезвреживания их и ка-
кия (осадочныя бассейны, дезинфекция)
не приняты
10. В каком разстоянии помойныя и выгребныя ямы находятся от
колодцев; не подозрительно ли грунтовое сообщение между
теми и другими.
в разcт[оянии] 10 cаж.; калодец расположен выше от крайнего
ретирада.
11. Что делается с плотными отбросами заведения,
выбрасываются на двор
12. Какия они имеют дурные качества в санитарном отношении.
Нет
ЦГАг. Москвы. Ф.11.Оп. 1.Д.1255.Л.1-15.

Научное издание
Алексей Викторович Белов
Москва, московское пригороды,
пригородные поселения
во второй половине XVIII – начале XX века
(процессы урбанизации сельских окраин)
Издание 2-е, дополненное
Верстальщик С. Лобанова
Издательство «Директ-Медиа»
117342, Москва, ул. Обручева, 34/63, стр. 1
Тел/факс + 7 (495) 334–72–11
E-mail: manager@directmedia.ru
www.biblioclub.ru
www.directmedia.ru