I ПРОЕКТ "1
«АНТИРОССИЯ»

РЭМ
КРАСИЛЬНИКОВ
И «ПЕРЕСТРОЙКА»
эксмо
алгоритм
МОСКВА
2011

УДК 82-4
ББК 66.3(2Рос)
К 77
Красильников Р. С.
К 77 ЦРУ и «перестройка» / Рэм Красильников. - М.: Эксмо :
Алгоритм, 2011. - 224 с. - (Проект «АнтиРоссия»).
ISBN 978-5-699-52685-7
Автор этой книги, Рэм Красильников, более 20 лет возглавлял английский, а затем
американский отделы Второго Главного управления КГБ СССР - советской
контрразведки. Именно эти отделы боролись с разведывательно-подрывной деятельностью
Великобритании и США против СССР.
В своей книге Р. Красильников показывает, как ЦРУ США «участвовало» в
горбачевской «перестройке». Уже на первом этапе ее проведения в ЦРУ были разработаны
планы, согласно которым «перестройку» следовало использовать для полной
ликвидации СССР. В ходе реализации этих планов ЦРУ применяло как «классические»
разведывательные операции, так и идеологические диверсии, в том числе в высших
эшелонах советской власти.
Книга основана на документах КГБ и ФСБ и материалах из личного архива автора.
УДК 82-4
ББК66.3(2Рос)
© Красильников Р.С., наследники» 2011
© ООО «Алгоритм-Издат», 2011
ISBN 978-5-699-52685-7 © ООО «Издательство «Эксмо», 2011

ОТАВТОРА
Эти звучные имена многие помнят со школьной скамьи:
Готфрид Булонский, герцог Лотарингский; Раймонд, граф Ту-
лузский; Ричард Львиное Сердце, король Англии; герцог
Роберт из Нормандии; Фридрих I Барбаросса, император
Германии — это имена предводителей первых крестовых
походов времен раннего Средневековья. Призвал к ним — для
освобождения Гроба Господня — глава римско-католической
церкви папа Урбан II в 1095 году на Клермонском соборе.
Соблазненные обещаниями легких побед, сказочных богатств,
феодалы Западной Европы сколотили отряды конных
рыцарей и пехотинцев, нашили красные кресты на одежду и
устремились на Восток. К ним присоединился обнищавший
деревенский и городской люд и разного рода ловкие
авантюристы. Так появились крестоносцы — религиозные фанатики.
Искушение воображаемым триумфом направляло
воинов Христа уже не только на Иерусалим: замки крестоносцев,
опорные базы экспансии, расползались по всей Европе,
разжигая азарт, желание совершать новые стремительные
набеги. Уже не религиозными мотивами, не борьбой с неверными
прикрывались походы крестоносцев; цели были вполне
земные — покорение новых земель, захват чужих богатств.
О восьми крестовых походах, канонизированных в
летописях истории, об их организаторах и предводителях можно
5

прочитать в учебниках истории, специальных научных
исследованиях и исторических романах.
Идея крестовых походов не умерла с крахом первых
солдат Христова воинства — в XX столетии она вновь
возродилась, приняв черты, присущие новой эпохе. Век XXI придал
крестовым походам новую окраску: они рядятся в тогу
глобализма, камуфлируются лозунгами международной
антитеррористической операции.
Мое повествование, впрочем, не о крестовых походах
современности, которые по истинным целям своих
идеологов удивительно напоминают далекое прошлое. Снова, как
в былые времена, в XX веке маскируют
божественно-мифической экипировкой воинственные кампании против нашей
страны, именуя их крестовыми походами. Из истории
никогда не исчезнут имена устроителей этих походов — Уинстона
Черчилля, поднявшего силы могущественной Антанты, чтобы
удушить в колыбели безбожную Советскую Россию; Адольфа
Гитлера-Шикльгрубера, вознамерившегося «железным
кулаком» расправиться с «дьявольским восточным колоссом»;
Рональда Рейгана, объявившего «крестовый поход» против
«империи зла».
Главный персонаж этой книги — Центральное
разведывательное управление США как ударная сила и этого
крестового похода, последнего в XX столетии, и новых акций
американской разведки. Деятельность ЦРУ и его московской рези-
дентуры видится глазами бывшего руководителя того отдела
советской контрразведки, который противостоял
американским спецслужбам, расквартированным в посольстве
Соединенных Штатов в Москве. Жестокое столкновение спецслужб
СССР и США в XX веке — непреложный факт истории, еще
достаточно свежий в памяти, но уже стремительно
удаляющийся от современников. Как любое историческое явление,
это противоборство спецслужб требует объективного и
честного анализа и оценки, логически соединяющей мотивацию
действий сторон в прошлом с современными взглядами на
вещи. Конечно, тут не может быть тождества, нельзя
осовременивать даже совсем недавнее и полностью доверяться на-
6

шему сегодняшнему восприятию, — всякие аналогии очень
условны. Первые крестовые походы давно сделались
принадлежностью эпохи феодализма. Но в любом случае
прошлое поучительно, привлекать историю для анализа
необходимо: всегда важно понимать, что двигало поступками людей
даже не в очень отдаленное от нас время.
Может быть, поэтому не так уж неожиданны параллели с
крестовыми походами Средневековья, когда речь идет о
нашей стране, не раз в своей истории подвергавшейся
нашествиям новоявленных крестоносцев. Исторические сравнения,
не исключено, даже несколько опасны для исследователей,
но в данном случае аналогия вполне уместна, и не только в
силу исторической образности, но главным образом потому,
что многие политики Запада, прочно связавшие себя
противостоянием с Советским Союзом и Россией, сочли выражение
«крестовый поход» подходящим для обозначения
бескомпромиссной схватки двух общественно-политических систем,
двух мировоззрений. Схватка эта приняла формы и военных
столкновений, ставящих нашу страну на грань самой
возможности существовать, и тайного противоборства специальных
служб, не признающих правил игры. Разведке противника в
этих условиях была уготовлена роль тарана, чтобы пробить
бреши в нашей обороне. России и Советскому Союзу
суждено было в XX веке испытать силу и коварство таких мощных и
умудренных разведывательных служб, как Сикрет Интеллид-
женс Сервис Великобритании, абвера и РСХК гитлеровской
Германии и ЦРУ Соединенных Штатов.
Первым, пожалуй, употребил в новое время звучный
эпитет «крестовые походы» большой любитель афоризмов
Уинстон Черчилль. Эстафету подхватил американский
президент Рейган, одержимый многими мистическими идеями. Что
ж, придется принять этот жестокий термин.
История оставила человечеству итоги и последствия
крестовых походов — и тех, что под лозунгом
освобождения Гроба Господня полыхали в мире давным-давно, и тех,
что огнем и мечом прошлись по планете при нашей
цивилизации.
7

* * *
Моя искренняя признательность всем, кто сделал
возможным появление этой книги,— моим дорогим коллегам,
друзьям и товарищам — сотрудникам органов
государственной безопасности нашей страны, ушедшим на заслуженный
отдых и продолжающим служить Родине на фронтах тайных
битв. Мне жаль, что не удастся назвать всех имен, —
требования анонимности столь же суровы для ФСБ, как для КГБ СССР
Я благодарен Л. А. Крепкову, Ю. А. Душкину, Ю. X. Тотро-
ву — за полезные советы и рекомендации, касающиеся
американских спецслужб; моему сокурснику по МГИМО доктору
философских наук Института философии Российской
академии наук В. С. Семенову— за оценку
социально-политических процессов нашего сложного времени.
Сердечная признательность моей жене Нинель
Федоровне за постоянную поддержку, за то, что стала, по
существу, моим главным редактором. Для меня также были очень
ценны помощь и добрые советы моих детей, Татьяны и
Сергея, и жены его, тоже Татьяны.

Часть 1
ЧЕРЧИЛЛЬ, ДАЛЛЕС
И ДРУГИЕ «ЯСТРЕБЫ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»
«Карфаген должен быть разрушен!»— эта
сакраментальная фраза, бескомпромиссная по смыслу, принадлежит
римскому политическому деятелю и писателю Марку Порцию
Старшему, который заканчивал ею все свои выступления в сенате.
Однако навязчивая идея уничтожения своих врагов
владела властителями Рима задолго до Пунических войн. Страх
погибнуть от острых мечей и стрел на какое-то время
парализовал волю и сознание, но потом почти всегда впрыскивал
новый заряд решимости, заставлял собирать в кулак
имеющиеся силы и мобилизоваться на борьбу. Талантливый
карфагенский военачальник, знаток ратного дела Ганнибал, наголову
разгромивший и уничтоживший семидесятитысячную армию
римского консула Варенна у Канн, стоял у ворот Вечного
города. Но захватить Рим карфагеняне не смогли. Оправившись
от тяжелых поражений, римляне торжествовали победу над
ненавистным противником, Карфаген был повержен и лежал
в развалинах. Сегодня он очередная приманка для туристов.
Исторические примеры заразительны: Советский Союз
должен быть поражен! И не просто пасть к ногам победителя,
а испепелен, и вместе с ним — населяющие его люди. Но вот
незадача — исторические параллели очень опасны. Древний
Рим, некогда похвалявшийся «вечной, несокрушимой
мощью», ныне в гораздо большей мере, чем руины Карфагена,
соблазняет туристов со всего мира. Мудрые философы
скажут — таковы законы диалектики, и будут правы...
Где корни противостояния двух держав — СССР и США —
в XX веке? Что породило «холодную войну», расколовшую
9

мир на два противоположных лагеря? Что вызвало острое
столкновение Советского Союза и США почти во всех
мыслимых областях человеческой деятельности и грозило
привести к военной катастрофе? Непростые вопросы, и ответить
на них предстоит ученым и специалистам, которые
посвящают свою жизнь и деятельность тайнам политики и
экономики и с жаром изучают лавины документов— ведь секретные
архивы стали к настоящему времени достоянием гласности.
«Холодная война» и жестокое противоборство спецслужб —
это далеко не вся история более чем двухвековых
отношений наших стран. И не вдруг появился и вошел в привычный
для своего времени обиход термин «главный противник»,
которым США награждали Советский Союз, а мы, в свою
очередь, применяли в отношении американцев. Вполне
очевидно в этой связи, что для ЦРУ «главным противником» был КГБ,
а для нас — спецслужбы США, более предметно — ЦРУ.
По моему убеждению, главное, чем определялась
конфронтация СССР и США, что пустило глубокие корни в умах
людей и пронизало их чувства, — историческое
столкновение социализма и капитализма, борьба идеологий. Вместе с
тем внешне она принимала формы геополитического
соперничества, борьбы за влияние в мире. И все же не Советский
Союз был озабочен стремлением получить неограниченный
и прибыльный доступ к мировым сырьевым запасам и
рынкам сбыта, не он рвался к созданию «однополярного мира».
«Холодная война» развязана Западом во многом потому,
что Советский Союз (к удивлению многих) вышел из Второй
мировой войны мощным противником США и их союзников.
Им, по существу, был безразличен политический строй в
нашей стране — СССР представлял бы опасность как
государство с любой формой правления. Дело не только в том, что
Советский Союз не соглашался на роль сырьевого придатка
капиталистического мира, на роль рынка его продукции, — он
своей политикой бросал вызов США. А советские
спецслужбы защищали государственную безопасность страны,
стояли на страже советского гражданина, его права на труд,
жилье, образование, приобщение к культурным ценностям,
медицинское обслуживание, отдых, — самого права на жизнь.
ю

Призвание советской контрразведки— противостоять
подрывным акциям иностранных спецслужб, выявлять и
привлекать к ответственности лиц, покушавшихся на совершение
тягчайших преступлений — измену Родине и шпионаж.
* * *
Противостояние наших двух стран, породившее
противоборство КГБ и ЦРУ, требует все же краткого экскурса в
историю советско-американских отношений. А они, эти
отношения, испытывали странные и порой труднообъяснимые
повороты и зигзаги. Начать с того, что США встретили в
штыки появление Советского государства, — старшие поколения
советских людей помнили американскую военную
интервенцию в России 1918 — 1922 годов и длительный период
непризнания (а точнее, блокады) Советского Союза со стороны
Соединенных Штатов. Фактически США активно поддерживали
тогда воинственный призыв Уинстона Черчилля — «задушить
дитя в колыбели». «Дитя» — это Октябрьская революция,
Советская Россия, Советский Союз. Тогдашние американские
политики, похоже, забыли о своей собственной конституции,
в которой подчеркивается, что народ имеет право «изменить
или уничтожить форму правления, если она становится
гибельной для его безопасности и стремления к счастью».
Новорожденное дитя задушить не удалось, и мудрый
Франклин Рузвельт пошел на признание СССР и
установление с ним дипломатических отношений,— правда, кое-кто
в США не склонен был усматривать тогда в Советском
Союзе реального соперника. Более того, СССР стал активным
союзником США во время Второй мировой войны; боевое
содружество с американцами в рядах антифашистской
коалиции наполнено яркими, впечатляющими страницами общей
борьбы. Советский народ испытывает большую
благодарность к народу США за огромную помощь и поддержку. К
сожалению, в бочке меда оказалось немало ложек дегтя и это
не могло не оказать негативного воздействия на чувства
советских людей к США.
Вот наиболее ранние шаги, высветившие политику США в
отношении Советского Союза: влиятельные американские
11

круги затягивают открытие второго фронта; создается
втайне от СССР атомное оружие и применяется против Японии
(«предупреждение» Советскому Союзу); ведутся тайные
переговоры с фашистской Германией. В популярном у нас
телевизионном сериале «Семнадцать мгновений весны» с
подкупающей, почти документальной достоверностью показаны
секретные контакты американского разведчика Аллена
Даллеса с группенфюрером СС Вольфом; суть этих контактов —
односторонняя капитуляция Германии, то есть, по существу,
сговор с ней за спиной Советского Союза. Все это хорошо
известно из переписки И. В. Сталина с Франклином Рузвельтом
и Уинстоном Черчиллем, — как бы ни пытались впоследствии
затуманить и исказить историю некоторые ее толкователи.
Надо отметить при этом, что фигура Аллена Даллеса,
завоевавшего в СССР во время «холодной войны» прочную
репутацию «ястреба», занимает в нашей контрразведке особое
место; книга этого незаурядного разведчика «Искусство
разведки» теперь хорошо известна в России. В советской
контрразведке оценивали по достоинству работу Аллена Даллеса
на посту руководителя бюро УСС в Швейцарии, знали о его
роли в создании ЦРУ и, конечно, о его многолетнем
руководстве ЦРУ, когда на службу поставлена не только охватившая
весь мир агентурная деятельность, но и широкомасштабные
тайные подрывные акции.
Стоит сделать комплимент Аллену Даллесу: он один из
крестных отцов психологической войны, — тайные
подрывные акции узаконены в многочисленных правительственных
документах США. Приведем выдержку из директивы Трумэна
(СНБ-68): «Нам нужно вести открытую психологическую
войну, чтобы вызвать массовое предательство по отношению к
Советам и разрушить другие замыслы Кремля. Необходимо
усилить тайные операции в экономической, политической и
психологической войне с целью вызвать и поддержать
восстания в избранных стратегически важных
странах-сателлитах». При Аллене Даллесе — и, конечно, после него —
структуры ЦРУ нацелены на ведение психологической войны и
тайных подрывных акций; сам Даллес — их активный
вдохновитель и участник.
12

* # *
Примерами неприкрытой русофобии полна
риторика американских политиков в XX столетии, не говоря уже о
средствах массовой информации, обильно мусоливших эту
тему. Нельзя все это объяснить эмоциями или сиюминутным
прагматизмом, враждебное отношение Запада и США, его
сегодняшнего лидера к нашей стране как к «неудобной и
подозрительной» (выражение одного из современных
российских политиков из новой, постсоветской волны)
формировалось задолго да Октябрьской революции и образования
СССР. Такое отношение во все времена определялось
практически духом соперничества, особенно когда Советский Союз
вышел на передовые позиции в мире. В политике США
отчетливо вырисовывалась тогда линия на его «сдерживание» и
«отбрасывание». Еще в 1941 году, буквально на второй день
после нападения фашистской Германии на СССР, будущий
президент Гарри Трумэн сделал зловещее заявление: «Если
мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует
помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует
помогать Германии, и таким образом пусть они убивают как
можно больше».
Влиятельные политические круги США задолго до
победоносного окончания Второй мировой войны определили
Советский Союз в качестве своего потенциального
противника. Исследователь истории спецслужб США Т. Пауэре
свидетельствует: «Еще после Сталинградской битвы фокус
внимания А. Даллеса, находившегося в Берне (там во время войны
размещалось представительство американской разведки —
УСС. — Р. К.), переместился с Германии на Россию. История
УСС, составляющая также тайную политическую историю
Второй мировой войны, отмечена острой озабоченностью по
поводу существования коммунизма».
Прагматичные, рационально мыслящие американские
деятели расценили: СССР после сокрушения «стран оси»
окажется врагом США и западного мира в силу геополитических
и материальных причин. Уже в 1943 году Комитет начальни-
13

ков штабов США начал разработку рекомендаций
руководству страны о послевоенных мерах по нейтрализации
вероятного противника США — Советского Союза. Решающее
средство воздействия — атомное оружие, «S-1». Атомные
удары по двум японским городам послужат не просто «грозным
предупреждением» Советскому Союзу, но хорошей
репетицией планировавшихся атомных бомбардировок городов и
других объектов в СССР. Варварское уничтожение Хиросимы
и Нагасаки, гибель сотен тысяч мирных людей не
представляли необходимости для окончательного разгрома Японии, —
это демонстрация силы, стремление показать атомный кулак
Советскому Союзу. Недаром уже потом США, вопреки
настойчивым предложениям своих ученых с мировым именем, в
том числе самих создателей атомной бомбы, отказывались от
установления международного контроля над смертоносным
оружием и засекретили все связанное с ним даже от своего
верного союзника Великобритании, чьи ученые и
специалисты принимали самое непосредственное участие в
разработке «Манхэттенского проекта».
Президент Рузвельт, при котором началась работа над
созданием атомной бомбы, не отреагировал на обращения
обеспокоенных ученых, многие из которых участвовали в
«Манхэттенском проекте». Отметим по справедливости, что
не Рузвельт принимал решение о бомбежке Хиросимы и
Нагасаки, — это сделал его преемник Гарри Трумэн, занявший
после кончины Рузвельта его кресло в Белом доме.
Неизвестно, куда пошла бы история, проживи Рузвельт еще
несколько лет, — ведь он был сторонником укрепления отношений с
Советским Союзом; трудно предположить, как складывались
бы после войны, особенно после победы над Японией,
международные дела. Но остается фактом, что при Трумэне в
разрабатываемых военных планах уже ставилась цель— удар
по СССР атомным оружием.
* * *
Первые планы агрессивной войны против Советского
Союза разработаны уже осенью 1945 года. Один из них —
«Тоталити», к разработке его приложил свой военный талант
14

генерал Эйзенхауэр, будущий президент США. А пятнадцать
лет спустя Эйзенхауэр, уже став президентом, отдал приказ о
полете разведывательного самолета У-2 по маршруту
Душанбе — Мурманск; генерала, видимо, не пришлось долго
уговаривать, он отлично понимал значение документальной
информации об объектах ядерных ударов.
Планы предусматривали нанесение стратегической
авиацией США, в распоряжении которой имелось 196 атомных
бомб, атомных ударов по двадцати советским городам:
Москве, Горькому, Куйбышеву, Свердловску, Новосибирску,
Омску, Саратову, Казани, Ленинграду, Баку, Ташкенту,
Челябинску, Нижнему Тагилу, Магнитогорску, Перми, Тбилиси,
Новокузнецку; Грозному, Иркутску, Ярославлю. Цели указывались
планировщикам именно в той последовательности, в какой
города названы. В налетах на Советский Союз, в уничтожении
миллионов граждан нашей страны должны были участвовать
и ближайшие партнеры США из Великобритании.
В сентябре 1946 года специальный помощник Трумэна
К. Клиффорд представил президенту доклад, озаглавленный
«Американская политика в отношении Советского Союза».
В нем, в частности, отмечалось: «Советский Союз уязвим для
атомного, бактериологического оружия и дальних
бомбардировщиков. США должны быть готовы вести атомную и
бактериологическую войну. Высокомеханизированную армию,
перебрасываемую морем или по воздуху, поддержат мощные
морские и воздушные силы. Война против СССР будет
тотальной в куда более страшном смысле, чем любая прежняя
война, и потому следует вести постоянную разработку как
наступательных, так и оборонительных видов вооружения».
Планы «Бройлер», «Фролик» и «Хафмун» (1947)
включали уже более обширные списки мишеней в Советском
Союзе. Планы военных операций «Троуджен», «Чариотир»,
«Флитвуд» (1948) предусматривали ядерную бомбардировку 70
советских городов; чрезвычайный план «Офтэкл» (1949)— 105
городов; по плану «Тройян» (также 1949) предполагалось
использовать атомные и большое количество обычных бомб
(свыше 20 тысяч тони), — география бомбардировок
расширялась за счет включения северных районов, Кавказа, совет-
15

ского Дальнего Востока. Перечень целей атомных
бомбардировок по плану 1956 года насчитывал уже 2997 пунктов, а в
1959 году это число увеличилось до почти 7 тысяч.
Очередной план, «Дропшот», разработка которого
началась в 1949 году, устанавливал, что возглавлявшаяся
США коалиция начнет войну с СССР и его союзниками 1
января 1950года,— потом этот срок перенесли.
Предполагалось использовать огромные силы: стратегическую авиацию
с боекомплектом атомных бомб (свыше трехсот) и обычных
бомб (250 тысяч тонн), военно-морской флот и силы ПВО,
наземные части НАТО — до 250 дивизий. Общая численность
задействованных вооруженных сил предполагалась 20
миллионов. Цели войны по плану «Дропшот» — уничтожить
военный и промышленный потенциал СССР, нанести поражение
его вооруженным силам, оккупировать Советский Союз,
подавить сопротивление на его территории.
Планов военного нападения на СССР и его уничтожения
существовало великое множество. Можно себе представить,
какие настроения и чувства испытывали те люди в Советском
Союзе, которым по долгу службы пришлось изучать эти
воинственные планы США, по мере того, как они принимались
к исполнению.
* * *
Конечно, американским политическим лидерам все же
понадобились какие-то оправдания для ядерного удара по
СССР; придумать их не составило труда: «Советский Союз
планирует агрессию, изготовился к марш-броску к Атлантике».
«Воинственные планы» Советского Союза в изобилии
поставлялись западному обывателю и неимоверно пугали его.
Сейчас, когда известны многие архивные материалы нашей
страны, опровергать эти измышления нет необходимости.
Правда, американским и британским военным, разрабатывавшим
планы уничтожения советских городов, даже выдуманные
предлоги оказывались ни к чему— они ждали команды и
тщательно готовились.
16

Послушаем Анатолия Черняева, научного сотрудника
Горбачев-фонда и в недавнем прошлом помощника первого
и последнего президента СССР: «Информация, которой я
располагал и которой специально по должности занимался,
находясь при «политике», в том числе в роли помощника
генсека и президента по международным вопросам,
подтверждает: никакой реальной угрозы военного нападения на нашу
страну никогда после войны не было. Планы генеральных
штабов США и НАТО, военные доктрины ничего в этом
смысле не доказывают. Генеральные штабы и генералы для того
и существуют, чтобы строить всякие наступления и
оборонительные планы. Это мы своими пугающими амбициями,
своим непомерным хвастовством, своими ядерными
программами, разоряя собственную страну, провоцировали угрозу
всему человечеству».
Г-н Черняев выступил с этим заявлением в августе
1998 года в «Независимой газете», в полемике с
председателем Совета Федерации Федерального собрания РФ
Егором Строевым, когда тот подверг легкой критике политику
Михаила Горбачева и его сторонников — апологетов
«нового мышления», провозглашавших «бесполезность
неумеренных жертв советского народа на алтарь обороноспособности
страны». Вот так, ничтоже сумняшеся, вещал толкователь
послевоенной истории, пытаясь возложить на Советский Союз
всю вину и ответственность за «холодную войну».
По мнению автора этих строк, такое толкование не что
иное, как прямая фальсификация. Ее нельзя оправдать
полемическим рвением — ярый защитник разрушительной
политики «нового мышления» кощунственно оплевывает самую
необходимость поддерживать на высоком уровне
обороноспособность Советского Союза. Вовсе не человеколюбивый,
пацифистский настрой руководил действиями Трумэна и
Эйзенхауэра (как утверждает г-н Черняев), да и другими
президентами США, когда они не решались на атомное нападение
на СССР. Им, как реальным политикам, приходилось
считаться с неотвратимостью ответного удара.
Могут сказать: стоит ли, в самом деле, серьезно
реагировать на планы военных, даже если предлагалось использо-
17

вать атомное оружие, — ведь составлять такие планы,
определять цели, рассчитывать потребность в боеприпасах,
количество дивизий, самолетов, кораблей для этих людей прямая
обязанность. Могут утверждать также, что между планами и
выполнением дистанция огромного размера. Подобные
суждения не просто легковесны, а порочны и умышленно
дезинформируют по существу. Все эти военные планы — «Тро-
уджен», «Тройян», «Дропшот» и многие другие — вытекали из
политических установок руководства США и в свою очередь
оказывали сильное влияние на его конкретную
военно-политическую деятельность. Достаточно вспомнить президентские
директивы тех лет — СНБ-20/1, СНБ-20/4, СНБ-58, СНБ-68.
В руководящих кругах СССР и в организациях,
ответственных за безопасность страны, американские планы
восприняли должным образом — решались задачи обеспечения
обороноспособности Советского Союза, создания щита от
нападения, ликвидации атомной монополии США.
Необходимо было внимательно следить за военными и политическими
планами и расчетами американцев и их союзников, и делать
это в условиях, когда залечивались раны, нанесенные
тяжелейшей войной, с ее огромными людскими потерями,
восстанавливалось разрушенное народное хозяйство.
Так складывалось понятие «главный противник» в той
сфере, которая определяла советско-американские отношения, и
особенно применительно к деятельности спецслужб США.
* * *
Небольшое отступление по этому поводу. В 80-е годы, на
посту руководителя первого отдела Второго главного
управления КГБ СССР, автору этих строк приходилось сталкиваться
с многими сторонами деятельности американских спецслужб
по сбору информации о целях в Советском Союзе, которые
предполагалось включить в планы нанесения ядерных
ударов, в частности в так называемый Единый интегрированный
оперативный план (ЕИОП). Добыванием таких данных
занималось большинство членов разведывательного сообщества:
Разведывательное управление министерства обороны и раз-
18

ведывательные службы родов вооруженных сил, а также ЦРУ,
Национальное управление аэрокосмической разведки, АНБ.
Анализ и оценка добывавшейся информации
осуществлялись в ЦРУ, что естественно — ведь это ведомство
директива президента США определила в качестве
координирующего центра деятельности всех американских спецслужб. В
процесс добывания данных вовлекались и расквартированные
в посольстве США в Москве разведывательные
подразделения — аппараты военных атташе (армии, военно-воздушных
сил, военно-морского флота), резидентура ЦРУ,
стационарные посты радиоперехвата АНБ. По требованию и по
согласованию с американцами получением информации о целях в
Советском Союзе занимались спецслужбы союзников США по
НАТО и некоторых других стран.
Особо тесное взаимодействие в сборе информации о
целях наблюдалось между сотрудниками военных атташатов
США, Великобритании и Канады: планировались и
осуществлялись совместные операции, распределялись районы
действий, происходил обмен добытыми материалами. Карты,
фотоаппараты, различные оптические приборы, компасы,
диктофоны — обычный набор экипировки военных разведчиков,
предпринимавших подобные поездки в избранные районы
Советского Союза. Вход шли разнообразные уловки и
приемы проверки и сбора информации, значительно, правда,
уступавшие тем, которые применялись разведчиками-агенту-
ристами посольской резидентуры ЦРУ в Москве.
Десятки военных разведчиков из посольства США и их
союзников задерживала советская контрразведка, поймав с
поличным в различных районах СССР — при сборе
информации о целях, при их несанкционированном
фотографировании. Цинизма и наглой самоуверенности военным
разведчикам не занимать: то их заставали в десятках километрах от
заявленного маршрута (сообщенного в нотах о поездках по
Советскому Союзу); то они манипулировали фотоаппаратами,
скрытыми под одеждой или в чемоданах с потайными
отверстиями; то притворялись иностранными туристами.
Помощник военно-морского атташе СШАЛипскомб,
задержанный в момент фотографирования судостроительного
19

завода в Ленинграде, бесцеремонно заявил представителям
властей, что действует по прямому указанию своего
руководства и никто не вправе ему мешать. Помощник
военно-воздушного атташе США Вольф при содействии своего
канадского коллеги выкрал служебные документы у сотрудницы
«Интуриста» в Казани, когда та оставила их одних в своем кабинете.
Этот список, если его продолжить, достаточно длинен.
* * *
Погоня американских военных разведчиков за
информацией об объектах, подлежащих уничтожению с воздуха,
имеет давнюю историю, — началась она практически сразу
после Великой Отечественной войны.
Многим людям старшего поколения, наверное, помнится
скандал с военным атташе США в СССР генералом Робертом
Гроу. Генерал, отнюдь не новичок в разведке, прибыв в нашу
страну в 1950 году, не теряя времени устремился добывать
сведения о таких объектах. В Москве и во время
многочисленных поездок по Советскому Союзу, не чураясь перелезать
через заграждения с колючей проволокой, он наносил на
карты результаты наблюдений, фотографировал
промышленные предприятия, территории расположения воинских
частей, аэродромы, железнодорожные пути, мосты и т. п.
Ретивости Гроу следовали его подчиненные. Работы у советской
контрразведки заметно прибавилось. Неосторожный
генерал не только аккуратно направлял доклады в Вашингтон, но
делал подробные записи в своем личном дневнике, который
держал дома. Вот одна из дневниковых записей: «Наш удар
должен быть направлен в слабое место противника. Хотя
военное ведомство в первую очередь интересуется
вооружениями, нам следует понять, что новая война будет тотальной
и для ее ведения все средства хороши. В этой войне не
окажется нечестным нанести удар и ниже пояса».
После доклада органов государственной безопасности
о генерале Гроу и его дневнике И. В. Сталину контрразведка
получила санкцию на проведение оперативной комбинации.
Как только откровения генерала через иностранную печать
20

предали огласке, незадачливый Роберт Гроу был отозван в
Вашингтон. В США одна из газет разразилась возмущенной
статьей: «До какой же степени дошла глупость Гроу, который
записывает, как девица, и свои наблюдения, и свои мысли».
Генерал-разведчик, собиравшийся преподать противнику
урок бокса, сам оказался в тяжелейшем нокауте. Его
наказали и разжаловали за то, что он проводил разведывательную
работу без должной конспирации.
Не каждый раз военные разведчики, действовавшие в
Советском Союзе, откомандировывались обратно самими
американцами. В большинстве случаев походы к мишеням,
которые предназначались, для включения в ЕИОП,
заканчивались задержанием с поличным при секретном
фотографировании объектов и последующим объявлением персонами
нон грата.
Мишени в нашей стране, похоже, привлекают
американскую разведку и после распада СССР. В августе 1995 года
в районе города Красноярска был задержан американец
Линч — капитан, сотрудник военной академии в
Вест-Пойнте. Застигнут при ведении визуальной разведки важного
оборонного объекта с использованием портативного прибора
для определения точных координат местности. При
опросе заявил, что руководство академии предложило ему
выполнить задание американских спецслужб во время
туристской поездки в Россию — осуществить с помощью
аппаратуры привязку объекта к принятым в США координатам.
В ноябре 1997 года Управлением ФСБ по Ростовской
области был задержан еще один американец — сотрудник фирмы
«Квалкум» Ричард Блисс. Проводил геодезическую съемку ряда
режимных объектов Ростова и Батайска с использованием
специальной аппаратуры, незаконно ввезенной им в Россию;
осуществлял топографические работы в районе объектов.
Военные разведчики-дипломаты по-прежнему ведут охоту
за целями, которые надлежит включить в ЕИОП. Целей,
по-видимому, стало меньше, ведь страна уменьшилась в размерах,
но могут появиться новые мишени и проглядеть их нельзя.
Казалось бы, зачем военным дипломатам рисковать
своей репутацией, — разведывательные спутники, бороздящие
21

небо над Россией, ежедневно доставляют в Пентагон и Лэнг-
ли свою фотопродукцию. Но это не инерция мышления, не
все подвластно космической фоторазведке — требуется
«человеческий фактор»; словом, рисковать необходимо. К тому
же можно привлекать и приезжих— геодезистов,
топографов, экологов, да и некоторые знакомые американцы не
откажутся за солидное вознаграждение выполнить просьбы и
поручения своих американских приятелей.
* * *
Зададимся все же вопросами: чем объяснить, что
политика нанесения военного поражения СССР не сработала;
почему не приведены в действие такие великолепно
составленные планы, как «Дропшот» и другие; почему ни Трумэн, ни
Эйзенхауэр, ни последующие американские президенты не
решились нажать на кнопку ядерной войны?
Видимо, дело не в моральном прозрении
руководителей США, не в набиравшем силу международном движении
за мир. Решающим сдерживающим фактором,
определившим благоразумие политиков, оказалась боязнь ответного
удара, усилившаяся после поразительного известия о
создании в СССР ядерного оружия и баллистических ракет.
Наступил период военно-стратегического паритета двух держав, и
обе они настороженно следили, чтобы его не нарушила
какая-либо сторона.
Паритет с США, обретенный Советским Союзом в 70-х
годах, по существу, стратегический, а не арифметический: в
чем-то СССР с союзниками сильнее противников, в другом
отстает от совокупной силы американцев и их партнеров. Но
зато обладает реальной способностью ответить
сокрушающим ударом на возможную агрессию — решающий элемент
стратегии, заставлявший руководителей США сдерживаться в
реализации военных планов.
Стремление любой ценой добиться формального
равенства оказалось нашей роковой стратегической ошибкой,
своего рода пирровой победой. Оно истощило нашу
промышленность и науку, привело к застою в развитии экономики
22

и повышении уровня жизни населения. Достижение статуса
военной сверхдержавы оказалось для нашей страны
непосильной задачей. По всей вероятности, это и привело в
значительной мере к внутреннему кризису. Нужно ли
стремиться именно к формальному паритету? Несомненно, абсолютно
необходимо поддерживать на должном уровне
обороноспособность и готовность к ответным ударам. Думается, что
такой способности достигнуть удалось. Но нельзя безудержно
бросаться в омут военного соревнования. Ведь не
одинаковым числом ракет, боевых кораблей, самолетов, танков и т. п.
определялась стратегия сдерживания.
В последние годы существования СССР появилась
странная, на мой взгляд, теория (тот же Черняев, С. Кондрашов и
другие): военная угроза сильно преувеличена, США и НАТО
и не помышляют якобы о нападении на нашу страну. Одни
(Черняев) исключали готовность Запада к агрессии, другие
(С. Кондрашов) считали, что у нас недооценивается
буржуазно-демократический характер США и западной стороны. [См.:
Новый мир. 1989. №8.]
Можно объяснить появление такой теории
конъюнктурными соображениями или полемическим задором, но,
скорее, придется все же упрекнуть авторов в недооценке
сущности империализма и вере в его «перерождение».
Возникает и такой вопрос: почему президент Трумэн
не отважился на военное нападение на Советский Союз
тогда, когда США располагал монополией на атомное оружие и
даже когда монополия была нарушена, но США еще
оставались недоступными для ответного удара?
Некоторые исследователи, в том числе в нашей стране,
склонялись к тому, чтобы объяснить это «миролюбием»
лидеров США, их «богобоязненностью». Представляется,
однако, что существовали две истинные причины. Во-первых,
количество атомных бомб (196 в конце 1945 года) и средств их
доставки к целям в СССР не гарантировало победы. Атомные
бомбардировки Японии были достаточно безопасными для
США в том смысле, что производились с большой высоты, —
бомбардировщики «Б-29» оказались недосягаемы для
японской зенитной артиллерии и истребителей. Кроме того, Япо-
23

ния находилась на краю поражения и, что, может быть, самое
важное, не могла угрожать территории Соединенных
Штатов. Что касается Советского Союза, дело обстояло иначе. По
подсчетам американских стратегов, нападение на СССР
стоило бы им потери как минимум половины бомбардировщиков,
принимающих участие в налетах. Существовал реальный риск
не уничтожить военный и промышленный потенциал СССР —
ни мощность, ни точность ударов по целям не обеспечивали
успеха, — но потерять Западную Европу. Поэтому плодились
новые планы, принимались решения: накопить силы, создать
еще более мощное оружие — водородную бомбу, привлечь к
нападению на Советский Союз как можно больше партнеров
по блоку НАТО и другие государства из создававшихся
военно-политических союзов. Потом появился план «Дропшот»:
не только подвергнуть СССР более массированному удару, но
и осуществить военную оккупацию его территории и стран
Восточной Европы. Дальнейшие события известны — они
опрокинули расчеты Вашингтона и Лондона.
Баланс сил между СССР и США, свидетельствовали
советские и американские исследователи периода «холодной
войны», исключал возможность ядерного конфликта. Уинстон
Черчилль, когда-то настаивавший на том, чтобы запугать
Сталина новым сверхмощным оружием, был недалек от истины,
обронив впоследствии, что атомная бомба позволит
предотвратить войну между двумя соперничающими блоками.
* * *
Планы военного нападения на Советский Союз, его
фактического уничтожения и оккупации хранились за семью
печатями, в строжайшей тайне и не предавались
гласности, если не считать выходки журнала «Кольерс»,
раздобывшего (похлеще иного иностранного агента) и огласившего в
1958 году на весь мир сценарий войны с СССР, основанный на
плане «Дропшот». Однако текущая деятельность приносила
каждый день новые проявления конфронтации, новые
взрывы советофобии, которые укрепляли у нас образ США как
оппонента Советского Союза, вырабатывали отношение к аме-
24

риканским спецслужбам, и прежде всего к ЦРУ,
поставленному на острие крестового похода против нашей страны как
«главного противника».
В обоснование крестового похода против СССР, в
оправдание огромных государственных расходов на вооруженные
силы, спецслужбы и прочие атрибуты силового давления
были запущены в оборот многочисленные мифы — о
военном превосходстве СССР, о советской военной угрозе, о
советской империи как средоточии зла, о невиданной
агрессивности Советского Союза и т. п. Кстати, миф о советской
военной угрозе появился впервые не в период «холодной
войны», а значительно раньше — в 30-х годах.
Как известно, формально начало новому крестовому
походу положило печально знаменитое выступление Уинсто-
на Черчилля в Фултоне— фактически в соавторстве с
Гарри Трумэном. Многие, правда, не считают началом «холодной
войны» именно эту речь Черчилля в американском
городке. И даже не жаркие схватки на Потсдамской конференции
(как полагают другие), когда решался вопрос о послевоенном
устройстве Европы и Трумэн сообщил Сталину о создании в
США нового, сверхмощного оружия — атомной бомбы — под
пристальным взглядом Черчилля, наблюдавшего за
реакцией советского лидера на эту информацию. Все началось
намного раньше, еще в тот период, когда шла кровопролитная
битва с фашистской Германией. Последующие события — и
директивы американской администрации, уже открыто
провозглашавшей СССР своим главным противником, и действия
ведомств США — подливали масло в огонь
американо-советского противостояния. За речью Черчилля в Фултоне
последовало образование Североатлантического союза, с
включением в него поверженной во Второй мировой войне части
Германии. Советский Союз как паутиной стал
опоясываться густой сетью американских военных и разведывательных
баз, сооружаемых и в государствах НАТО, и на территории
зависимых от США стран, в частности Японии.
В 50—60-е годы спецслужбами США была создана по
периметру Советского Союза, на территории сопредельных
государств, сеть разведывательных постов, оборудованных спе-
25

циальной электронной аппаратурой для перехвата линий
связи, наблюдения за запусками ракет, полетами самолетов,
передвижением подводных лодок и надводных военных
кораблей, для обнаружения ядерных объектов и испытаний
атомного оружия.
В Норвегии, Турции, Пакистане были оборудованы
взлетно-посадочные площадки и пункты управления для
организации полетов высотных разведывательных самолетов У-2.
В обширный плацдарм развертывания и проведения
разведывательно-подрывной работы против Советского Союза,
его вооруженных сил и объектов, размещенных в ГДР,
американские спецслужбы превратили территорию ФРГ и
Западного Берлина. Так, еще в далеком 1953 году ЦРУ совместно с
разведкой Великобритании — СИС оборудовало так называемый
Берлинский туннель — сложнейшее подземное
полукилометровое сооружение технической разведки для перехвата
линий телефонной связи советских вооруженных сил в ГДР.
Подразделения радиоэлектронной разведки
разместились в Канаде, Великобритании, на Шпицбергене, в
Исландии, Норвегии, ФРГ, Турции, Иране, Пакистане, Японии,
Южной Корее, на Тайване и в других странах. Пентагон, в свою
очередь, окружал Советский Союз кольцом военных баз.
* * #
В 1951 году, в год разработки военно-стратегического
плана «Дропшот», в США принят закон «О взаимном
обеспечении безопасности». Он предусматривал специальные
ассигнования на финансирование «любых отобранных лиц,
проживающих в Советском Союзе, либо для объединения их
в подразделения вооруженных сил, поддерживающих
организацию Североатлантического договора, либо для других
целей». Это противоречило взаимным обязательствам
сторон, взятым при установлении дипломатических отношений
между США и СССР, — «не создавать, не субсидировать, не
поддерживать военные организации или группы, имеющие
целью вооруженную борьбу против другой страны, и
предупреждать всякую вербовку, предназначенную для подобных
26

организаций и групп». А самое существенное — это
вмешательство во внутренние дела Советского Союза, что не
замедлило сразу проявиться в заброске американской разведкой
вооруженных агентурных групп в западные, южные и
восточные районы СССР. Важно подчеркнуть, что ЦРУ создавались
не только специальные группы агентов для засылки в
Советский Союз, — формировались боевые соединения из числа
так называемых перемещенных лиц для вторжения в СССР и
другие социалистические страны.
Сенатор Керстен, автор принятой к этому закону
поправки об ассигнованиях, уточнял: «Моя поправка
предусматривает возможность оказания помощи подпольным
организациям, которые, возможно, имеются в этих странах или могут
там появиться. Эта помощь заключается в том, чтобы
осуществить прямую цель — свержение законных правительств в
указанных странах». Любопытно, продолжает ли закон «О
взаимном обеспечении безопасности» с поправкой Керстена
действовать в настоящее время или отменен?..
С началом «холодной войны» мир стал ареной
ожесточенных тайных сражений американских и советских
спецслужб. Создание ЦРУ (1947), порожденного конфронтацией
США и СССР, появление новых разведывательных
подразделений, нацеленных в основном на Советский Союз,
огромного разведывательного сообщества — вот со стороны США
основные организационные вехи этих сражений.
Руководители американской разведки подчеркивали, что организация
разведывательно-подрывной работы против Советского
Союза — это приоритетное направление в ее деятельности.
Принципиальное отношение к СССР как к «главному
противнику» не менялось при всех зигзагах и поворотах в
американо-советских отношениях— от открытой, нескрываемой
враждебности до редких периодов разрядки. Для
достижения поставленных целей активно использовались шпионаж,
экономические диверсии, «психологическая война». На
службу разведке ставились мощные экономические возможности,
достижения ученых и специалистов во многих областях
науки и техники.
27

Помимо собственных сил и средств спецслужбы США
вовлекали в свои акции против Советского Союза многие
звенья государственного аппарата, в том числе
дипломатические службы, а также неправительственные организации, не
говоря уже о том, что ЦРУ в рамках разведывательного
сообщества выполняло координирующую роль в обработке и
реализации всей добываемой информации.
Вторая половина XX века чуть ли не ежедневно
приносила все новые свидетельства ожесточенных схваток
спецслужб СССР и США, в ходе которых сторонам приходилось и
одерживать блестящие победы, и переживать горечь
поражений. Перечень битв советских и американских спецслужб
займет не один том, если когда-нибудь все материалы
выйдут из секретных архивов и исследователи решат взяться за
эту трудоемкую работу.
Ну а пока вашингтонские стратеги не собираются сдавать
в архивные хранилища военные планы и разработки,
необходимо искать новые полигоны, дать ход новым технологиям.
В канун XXI столетия мир потрясло военное нападение
блока НАТО на Югославию. Уже несколько лет длится
кровавая вакханалия в Ираке, который подвергается экзекуции по
любому поводу.
Удары Вашингтона, Лондона и некоторых их партнеров
обрушились на Афганистан. Ковровыми бомбардировками
хотели покарать террористов, но попадали и по другим
мишеням, убивая мирных жителей, уничтожая города и кишлаки.
Надо испытать новое оружие, нужны новые Хиросимы и
Нагасаки. Заодно можно опоясать новыми военными базами
Россию — на всякий случай.
«Карфаген должен быть разрушен!»

Часть 2
АГЕНТУРА ЦРУ В СССР
В ГОДЫ «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»
С легкой руки Аллена Даллеса, наряду со ссылкой на
военную опасность стал обыгрываться тезис о закрытости
Советского Союза, делающий необходимым разведывательное
проникновение в страну. СССР, по терминологии «холодной
войны», прочно занимал положение главного объекта
агентурной разведки США.
Надо сказать, что в активе ЦРУ— вербовки
высокопоставленных государственных, политических и военных
деятелей, руководящих и рядовых сотрудников спецслужб,
научных работников, людей из делового мира, журналистов,
работников профсоюзов, представителей «свободных
профессий» из многих государств, включая друзей и
союзников Вашингтона. Помимо самой распространенной
категории агентов— информаторов разведки, представляющих
документальные и иные материалы,— в ЦРУ немало
агентов влияния, способных в силу своего положения оказывать
воздействие на политический курс страны, на решение
важных государственных, военных, социальных проблем. Агенты
влияния считаются особо ценными источниками и тщательно
оберегаются от провала.
В период «холодной войны» в Вашингтоне и не
думали скрывать, что вербовка агентов в нашей стране, работа с
ними относятся к числу приоритетов американской
разведки. «Только агентурная разведка дает ответы на
большинство вопросов, которые ставит американское политическое
руководство»,— говорил один из последних руководителей
ЦРУ Уильям Уэбстер в своем выступлении в феврале 1990 года
29

по американскому телевидению, касаясь организации
шпионажа против СССР. «Незаменимым и единственным средством
проникновения в планы и намерения противника» называл
агентурную разведку этот шеф Лэнгли, подчеркивая, что
проводимая новым советским руководством политика ничего не
меняет в стремлении усиливать агентурную работу в нашей
стране. «Массированная разведывательная работа по
Советскому Союзу призвана с максимальной эффективностью
использовать как возросший объем открытой информации по
СССР, так и агентурные источники, усилия по поиску и
вербовке которых в нынешней обстановке будут нарастать».
В московской резидентуре, в «русских группах» других
подразделений Лэнгли вербовка агента— гражданина
нашей страны рассматривалась как крупное достижение
разведчика и всячески поощрялась.
Агенты использовались для получения информации о
деятельности партийно-государственного аппарата, об
оборонно-промышленном потенциале, новейших видах
вооружения, о деятельности органов советской разведки и
контрразведки, МИДа СССР. «Основная функция советского отдела
ЦРУ состоит в том, чтобы вербовать граждан СССР», —
говорил в 70-х годах Уильям Колби.
Этоттезис о миссии ЦРУ повторяли его последующие
руководители. В декабре 1987 года тогдашний директор ЦРУ
Уильям Уэбстер просвещал на очередном брифинге американскую
прессу: «Основные усилия американского разведывательного
сообщества будут направляться на более качественное и
продуктивное использование существующей в настоящее время
на территории СССР американской агентурной сети, а также
на ее активное наращивание и обновление».
* * *
В ЦРУ существует немало категорий агентов. Образно
говоря, это настоящее море цветов, каждый из которых
отличается своими красочными узорами и ароматом. И
называют в ЦРУ агентов по-разному, используя нюансы богатого
английского языка, словно примеряют на них одежды разно-
30

го покроя и веяний моды, — перечисление их утомительно,
упомянем лишь некоторых. Функции и предназначение этих
агентов понятны по тому, как они именуются в терминологии
Лэнгли и как их называют в кругах, близких к разведке.
Однако без небольшой расшифровки, видимо, не обойтись.
По всей вероятности, во главе иерархии помощников
разведки следует поставить агентов-информаторов,
именуемых чаще всего просто агентами, что не меняет их
основной функции — добывание для иностранной разведслужбы
информации, документальной или иной. Агент-групповод —
это тот, кто руководит группой других агентов, которая
может выполнять разнообразные задачи, от организации
слежки за объектами разведки до проведения диверсионных
актов. Агент-разработчик— тот, кого используют в разработке
интересующих спецслужбы лиц, в оперативных
мероприятиях разведки и контрразведки, направленных на вербовку или
разоблачение тех, кого подозревают в контакте с
противником. Агентом-нелегалом называют агента, живущего и
действующего по чужим или сфабрикованным документам.
Содержатель почтового ящика — сам этот термин
понятен, очевидно, без объяснений. В ЦРУ, как известно,
применяется сложная система связи со своими агентами, и в ней
отводится значительное место так называемому международному
почтовому каналу. В отличие от того метода связи, когда
внутри страны разведчики московской резидентуры ЦРУ
направляют письма агентам на их домашние адреса или в почтовые
отделения до востребования, международный почтовый
канал предусматривает отправление агентами
корреспонденции для американской разведки за границу под видом писем,
будто бы исходящих от приехавших в нашу страну
иностранных туристов. Подставные адреса ЦРУ, как правило,
находятся в США или, значительно реже, в Европе.
Агенты ЦРУ— граждане нашей страны проходили
подготовку в использовании почтовой связи либо «в классе» (если
были завербованы за рубежом), либо «на дому»
самостоятельно, если не было условий воспользоваться помощью
учителей-инструкторов. Они получают от резидентуры полный
набор такой связи — инструкции, шифры, тайнопись, заготовки
31

писем в адреса разведки. В качестве получателей таких писем
и выступают агенты — содержатели почтовых ящиков.
Подставных адресов Лэнгли в США множество и
раскинуты они до всей территории страны. Но не всегда это
адреса специальных агентов, часто — почтовые адреса,
принадлежащие родственникам сотрудников ЦРУ, с которыми
достигалась договоренность (иногда оформлявшаяся контрактом)
о передаче поступающей корреспонденции в ЦРУ. Иногда
это вообще «мертвые души», и тогда письма агентов из
нашей страны с помощью работников почты «вылавливались»
в Нью-Йорке, где находился центральный приемный пункт
для почтовой корреспонденции, поступающей в
Соединенные Штаты из-за рубежа, по большей части из Европы.
Ценным приобретением спецслужб— и разведки, и
контрразведки— считается «двойной агент», то есть
перевербованный агент противника. В большинстве случаев он
не пользуется доверием тех, на кого согласился работать
добровольно или под давлением, но от его услуг
отказываться грешно.
По способу приобщения к шпионскому ремеслу
различают «ходоков» («walk-in») и «дефекторов» (перебежчиков). По
терминологии нашей контрразведки, это «инициативники», а
в нашей разведке их могут именовать «добровольцами» или
«доброжелателями». Любопытный термин — «спящий агент»
(«sleeping agent»), такого держат в резерве и не
привлекают до часа икс к разведывательным делам — консервируют
до поры до времени. Лицо, завербованное «под чужим
флагом», то есть от имени другого государства, могут именовать
«unwitting agent» — агент, который в точности не знает, на
кого трудится. Это условное название, иногда оно означает,
что лицо, оказывающее услуги разведке, не сознает, что
имеет дело именно с разведкой, а не с другой организацией.
Есть и другие красочные названия для агентов — «агент,
используемый втемную», «агент-наводчик» (буквально
«искатель талантов») и, наконец, «агент влияния». Это особая
категория — эти лица используются разведкой для оказания
воздействия на влиятельные круги своей страны в интересах
противоположной стороны, в целях, которые она вынашива-
32

ет и реализации которых активно добивается. Агенты
влияния — давнее изобретение, они существуют, вероятно, с тех
времен, когда правители государств осознали, что на
политические и иные процессы в мире и в собственных
владениях можно воздействовать не только войнами и
вооруженными конфликтами. Именно в этих целях появились тайная
дипломатия и секретные службы, были взяты на вооружение
агентурная работа и методы так называемой
психологической войны, призванной на какое-то время занять место
войны настоящей, этого «последнего аргумента королей».
# * *
В годы «холодной войны» костяк агентурной сети ЦРУ в
Советском Союзе, замкнутой на московскую резидентуру,
составляли «информаторы», то есть агенты, снабжавшие
американскую разведку информацией, в основном документальной
или основанной на документальных материалах. Риск
поддержания с ними связи непосредственно в Советском Союзе
оправдывался, по расчетам ЦРУ, именно доступом к ценной
информации, их надежностью, готовностью к шпионскому
сотрудничеству на территории нашей страны. Агентам, которые
не соответствовали этим требованиям, в ЦРУ создавали
возможность для контакта за рубежом или переводили их на
безличные формы связи: прием радиопередач ЦРУ из Франк-
фурта-на-Майне (ФРГ), Афин (Греция), Монровии (Либерия),
Манилы (Филиппины) и из других пунктов, посылку добытой
информации в письмах на подставные адреса ЦРУ, адреса
агентов-почтальонов, а часто и адреса в США самих
сотрудников ЦРУ и их родственников и знакомых. Иногда применялись
тайники, которые резидентурой закладывались для агентов.
Обозначения для различного рода агентов— термины
из мира живых существ: «крот», «ворон», «ласточка». С
«вороном» и «ласточкой» обычно связывают другие жаргонные
термины — «медовая ловушка» или «охота на живца»,
понимая под этим устраиваемые спецслужбами комбинации:
объект вербовки втягивается в контакт с представительным,
сексуальным мужчиной или привлекательной и не менее
зз

сексуальной женщиной и их интимные отношения тайно
фиксируются фотокамерами или видеосъемкой, после чего
следует обычный шантаж.
«Медовая ловушка» («honey trap») — излюбленный прием
ЦРУ и ФБР, действующих в условиях, где контрразведка
противника не может или не хочет препятствовать «классической
разработке» объекта внимания американских спецслужб.
Некоторые граждане нашей страны, оказавшись по служебным
делам за границей, испытали ее на себе. Нередко «ловушка»
срабатывала: среди ее жертв — работник ГРУ в посольстве в
Алжире Филатов, советский дипломат в Колумбии Огородник,
заместитель генерального секретаря ООН Шевченко. Филатов
и Огородник, не устоявшие перед соблазнами, созданными
ЦРУ, не избегли кары за совершенное предательство.
Шевченко, втянутый в «медовую ловушку» нью-йоркским отделением
ФБР при помощи «ласточки»— местной проститутки, сбежал
к американцам, когда почувствовал угрозу разоблачения.
Нежная, хрупкая «ласточка»— термин, определяющий
агента особого назначения. Профессия «ласточки» появилась
одновременно с возникновением первой древнейшей
профессии и стала известна из библейских сказаний;
древнегреческих и древнеримских мифов. По одной библейской
легенде, «ласточке» филистимлян, коварной Далиле, покорившей
израильского богатыря Самсона своей красотой и
обаянием, удалось выведать, что вся его фантастическая сила таится
в длинных волосах; она остригла спящего богатыря и
выдала его, уже бессильного, врагам Израиля. Благодаря
великому Гомеру мы узнаем, что агентом Одиссея была Елена
Прекрасная, убедившая противников, греков и троянцев,
впустить в осажденную Трою священного коня со спрятанными в
его чреве воинами-ахейцами. Новая история открыла миру
имя легендарной «ласточки» танцовщицы Мата Хари,
завоевавшей репутацию знаменитой шпионки.
Вербовка агента «Блипа» — Филатова в Алжире с
использованием «ласточки» — это уже не легенда или миф, а суровая
быль «холодной войны». Резидентура ЦРУ в Алжире обратила
внимание на Филатова прежде всего как на секретоносите-
ля. Однако не только стремление Филатова к стяжательству
34

определило метод вербовки, решающей стала склонность
Филатова к легким связям. Объекту ЦРУ подставили
«ласточку» — агента американской разведки, привлекательную
женщину. Интимные отношения Филатова с ней негласно
задокументировали, а когда в руках резидентуры ЦРУ оказались
компрометирующие фотоснимки, привлечение советского
военного разведчика стало, что называется, делом техники.
Шантаж и деньги, кнут и пряник обеспечили успех вербовки.
* * *
«Ворон» и «ласточка»— агенты-разработчики. У
«крота» иная задача. Что же такое «крот» и почему этот термин
так прочно вошел в лексикон спецслужб? Авторство
выражения «крот» приписывается английскому писателю шпион-
ско-детективной тематики Дэвиду Корнуэллу, известному во
всем мире под литературным псевдонимом Джон Ле Карре.
Введенное им словечко «крот» полюбилось разведчикам и
контрразведчикам Запада, так как оказалось очень метким и
выразительным для обозначения агента в стране
неприятеля, и не просто в стране, а в спецслужбах, что повышает
ценность и значение агента в сравнении с многими другими
категориями агентуры.
Настоящий крот, зверек, который ведет ночной образ
жизни и роет ходы в дачных огородах, по существу, не очень
опасен, но неприятен для большинства владельцев
сельскохозяйственных угодий, садовых и дачных участков.
Поселится семейство кротов на участке — может наступить
подлинное бедствие. Хозяева включаются в борьбу с ним, прибегая
к различным методам и средствам.
«Крот» из шпионского мира несравненно опаснее. Он
тоже роет ходы и охотится, но обладает свойствами
мимикрии, которых нет у его собрата по животному царству.
Потому-то и «охота на «кротов» в разведке и контрразведке
требует особой сноровки и особых знаний.
Пеньковский, Поляков, Гордиевский— вот, пожалуй,
наиболее известные сегодня читателям имена агентов ЦРУ и
СИС в спецслужбах нашей страны. Читатель этой книги узна-
35

ет и другие имена шпионов американской разведки, которой
удалось проникнуть в наши спецслужбы.
Советский Союз, а ныне Россия— объекты внимания
американских спецслужб, стремящихся внедрить в нашу
страну своих «кротов», — это предмет особой заботы ЦРУ, по
крайней мере, так обстояло дело в период «холодной войны».
Впрочем, не стоит ограничиваться этим временем: «крот» в
разведке и контрразведке нашей страны — желанная и
лакомая цель для ЦРУ. У нас еще будет возможность убедиться в
этом на примере 80 — 90-х годов XX века, да и более поздняя
история отношений двух наших стран дает примеры
стрельбы Лэнгли по этой цели.
* * *
В вербовочной работе ЦРУ среди граждан нашей
страны в 80-е годы прослеживались два основных направления
приобретения источников информации, из которых
формировалась в основном агентурная сеть посольской резиденту-
ры ЦРУ в Москве: вербовка за границей, с передачей
завербованных агентов на связь московской резидентуре, и
вербовка разведчиками самой резидентуры «инициативников».
По существу, к «инициативникам» могли относиться лица,
которых рекомендовали перебежчики и эмигранты, считавшие
их созревшими для шпионского сотрудничества. Московской
резидентуре в ряде случаев оставалось подтолкнуть
кандидатов в агенты, даже не вступая с ними в личный контакт, а
прибегая только к телефону.
Первое направление, вербовка за рубежом, как в ходе
«классической разработки», зачастую на компрометирующих
материалах, так и общения с теми, кого не надо долго
убеждать, занимало и занимает, пожалуй, в наши дни
главенствующее место в деятельности американских спецслужб.
Независимо от уровня государственных отношений, в Лэнгли налицо
установка на усиление вербовочной работы на территории
США и в третьих странах. Так, в 80 — 90-х годах ЦРУ ежегодно
делало от 40 до 70 вербовочных подходов к работникам по-
36

сольств и других представительств СССР и России в
различных странах мира.
Надо отметить, что в постсоветский период вербовка
агентов во время заграничных поездок приобрела широкий
размах. Для вербовки используются программы обучения
кадров, стажировка на Западе научных и военных
специалистов, поездки на курсы подготовки и переподготовки по
линии государственного управления и менеджмента, семинары
по отраслям науки, языковые курсы и т. Д. На Запад активно
зазывались российские граждане, обладающие
(желательно для американской разведки) заманчивой профессией и
доступом к секретам. В этом же ряду— персональные
приглашения российским политическим и общественным
деятелям, ученым и специалистам, организация семинаров,
доверительных встреч с представителями американской
администрации, научных и деловых кругов, брифинги по проблемам
внешней политики, «демократического процесса», рыночной
экономики и финансов.
Так готовились будущие политические менеджеры и
банкиры, создавалось проамериканское лобби, так
обеспечивались условия для вербовочной обработки. Но и это еще
далеко не все.
Не хочется повторять прописных истин, но
экономическая зависимость от Запада, в которую все больше попадала
Россия после «великой криминальной революции»,
оборачивалась утратой политической независимости — с
неизбежными последствиями во всех сферах общественной жизни.
«Пятая колонна», насаждавшаяся в нашей стране реалиями
отношений с США и Западом, стала похожа на дикое, неухоженное
поле, на котором можно выращивать шпионские кадры.
* * *
Вернемся к временам холодной войны. Опыт органов
государственной безопасности нашей страны
свидетельствует о нацеленности в то время ЦРУ на использование «ини->
циативников». Контакты с лицами, стремящимися связаться с
американской разведкой, — монопольная основа вербовоч-
37

ной деятельности подразделений ЦРУ, и «инициативники»
представляли собой важный контингент американцев на
территории нашей страны в те годы.
Что это за люди — «инициативники», что выделяло их из
преобладающей массы населения? По роду служебной
деятельности автору приходилось иметь дело с некоторыми из
них, а о других знать по оперативным и следственным
материалам о разоблаченных агентах американских спецслужб и
о тех, кто перехвачен советской контрразведкой на стадии
вступления в контакт с ЦРУ.
Однако обратимся вначале к свидетельству Аллена
Даллеса. «Я не утверждаю, — писал ветеран и идеолог
американских спецслужб, — что все так называемые перебежчики
перешли на Запад по идеологическим мотивам. У некоторых это
вызвано неудачами по службе, а у других — боязнью
смещения с должности или чего-нибудь худшего из-за перетрясок
режима. Некоторых заманили материальные блага на
Западе». ВЛэнгли считали, что идеологические мотивы не
должны определять ценность завербованного агента, и если уж и
создавали «идеологический» ореол вокруг своих шпионов,
то делали это после их разоблачения нашей контрразведкой
или бегства на Запад.
Кстати сказать, кампания по перекрашиванию в
западных средствах массовой информации разоблаченных и
осужденных агентов ЦРУ в «политических заключенных»,
«узников совести», «идейных борцов с режимом» смыкалась с
действиями некоторых СМИ в нашей стране. Завербованные за
границей шпионы в подавляющей части попали в
расставленные противником сети вовсе не по идеологическим
мотивам, а в силу совершенных проступков: это интимные связи
с подставленными «ласточками», тяга к обогащению, боязнь
отзыва из заграничной командировки и последующей
ответственности за допущенные нарушения.
Многие из этих причин плюс мотивы, описываемые Ал-
леном Даллесом, определяли действия
предателей-перебежчиков послевоенного периода, тем более что со второй
половины 50-х годов расширились возможности граждан нашей
страны выезжать за рубеж. Идейных мотивов у «инициатив-
38

ников» не было, за очень редкими исключениями. В
основном это люди с низкими моральными качествами,
одержимые стремлением уехать из Советского Союза на Запад, не
считаясь ни с чем, добыть деньги, то есть морально и
психологически уже решившиеся на предательство. Решающий
побудительный мотив для многих из них — стремление к
материальному обогащению, для некоторых оно возникло на
базе жизненной и, в частности, служебной неустроенности,
отклонений в психике. Можно говорить и о том, что действия
отдельных «инициативников» диктовались сложными
социальными причинами (особенно в прошлом),
затрагивающими и их самих, и родственников, перемежались эти причины
и личными мотивами, поисками «лучшей жизни» и т. п.
В московской резидентуре ЦРУ существовал строгий
порядок работы с «инициативниками». В нее с санкции
Вашингтона был вовлечен весь состав американского посольства.
Скрытыми участниками были посол и старшие дипломаты.
В духе корпоративности обязаны были действовать и другие
находящиеся в нашей стране американцы— коммерсанты,
журналисты, туристы и т. п.
Вот что рассказывает об этом эпизоде своей московской
жизни американский журналист из «Ю. С. ньюс энд уорлд ри-
порт» Николас Данилофф, арестованный по совокупности
шпионских дел, в которых оказался замешан: «В конце
января 1985 года я обнаружил в почтовом ящике конверт на свое
имя, в котором находился другой заклеенный конверт,
адресованный послу США. Я передал его советнику по печати Бен-
сону, который вскрыл письмо. Автор письма сообщал
секретную информацию о ракетах. Через несколько дней мне
позвонил заместитель посла Камман и попросил прибыть к нему.
Когда я пришел, он пригласил советника Натирбоффа, и мы
все трое прошли в специальную комнату для
конфиденциальных разговоров. Натирбофф интересовался, как и от кого
я получил это письмо, как с этим человеком можно
связаться. Я сообщил все, что знал и предполагал. Уже потом понял,
что американская разведка проводит какие-то
конспиративные действия по установлению связи с этим инженером».
Остается добавить, что Натирбофф— тогдашний
резидент ЦРУ (что было Данилоффу известно) и его рассказ рас-
39

крывает картину действий резидентуры, намеревавшейся
после получения у Данилоффа адреса и телефона «инициа-
тивника» обойтись в дальнейшем без его участия.
«Инициативники», подобные тому, кто обращался к
Николасу Данилоффу, — ценный товар для Лэнгли. Дипломаты
посольства, даже высокого ранга, если без них не обойтись
в вербовке «инициативников», привлекались резидентурой
к самым активным действиям. Так случилось, например, при
попытке вербовки ЦРУ советского гражданина Л., которому
передал письмо резидентуры с предложением о шпионском
сотрудничестве его знакомый, второй секретарь посольства
СШАЛевицки, будущий посол в Болгарии. Одновременно с
этим разведчик резидентуры Веттерби, направлявший
действия Левицки, осуществил закладку в Москве тайника для Л.,
полагая, что последний примет предложение ЦРУ.
Во времена холодной войны были и другие случаи,
когда ЦРУ пользовалось услугами дипломатов высокого
ранга. Наконец, следует вспомнить, что контакты с «инициатив-
никами» строились американской разведкой сугубо на
меркантильной основе и уже с самого начала закладывались все
вытекающее из этого требования. В письме ЦРУ одному из
разоблаченных шпионов, например, говорилось об этом с
предельной ясностью: «Чтобы выполнить Вашу часть
договора, сведения, которые Вы передаете нам, должны быть
ценными для нас. В ответ на это мы Вам будем платить
соответственно ценности сведений. Без этих ценных для нас сведений
мы не можем серьезно отнестись к Вашим желаниям».
Материальная, денежная основа тут фундамент, в Лэнгли за этим
следят строго, отдавая себе отчет в притягательной силе
денежных купюр, драгоценностей, дорогих подношений,
различных услуг или открытия на имя агента банковского счета в
США. Отношения с агентами, «кротами» и «ласточками»,
регулируются как в хорошей коммерции — деловым контрактом.
В 70—80-х годах ЦРУ удалось создать значительные
агентурные позиции в нашей стране. Это результат главным
образом того, что «инициативники» выходили на американцев
40

в самом СССР; ряд вербовок осуществлен за рубежом
(впоследствии переданы на связь посольской резидентуре ЦРУ в
Москве). Укреплялась уверенность, что возможно вести
агентурную работу в СССР даже при «жестком»
контрразведывательном режиме, — делался серьезный расчет на то, что в
нашей стране есть лица, готовые пойти на сотрудничество с
американской разведкой.
ЦРУ охотно причисляло к своим агентам карьеристов,
людей тщеславных и самонадеянных, корыстолюбивых и
беспринципных, склонных к авантюризму, считающих себя в чем-
то ущемленными. Идеологические мотивы тоже принимались
в расчет— американской разведке были не безразличны
лица с антисоветскими, антикоммунистическими взглядами, с
прозападными, националистическими настроениями.
ЦРУ никогда не чуралось привлекать к сотрудничеству и
людей с уголовной биографией, с задатками к совершению
уголовных преступлений. В этой сфере у ЦРУ появилось
обширное поле деятельности в наше время. Речь не о тех, кто
устремился в Соединенные Штаты за наживой, что
снискало им славу «русской мафии» и занимается там или в других
странах мошенничеством, сбытом наркотиков, торговлей
живым товаром, финансовыми махинациями, в частности путем
проникновения в банковские системы. Имеются в виду
фигуры более крупного полета — политические деятели и
воротилы российского криминального бизнеса; они идут на
преступления ради личной выгоды и этим создают базу для
вербовочных действий спецслужб — становятся кандидатами в
агенты. В обстановке, порожденной разгулом коррупции, на
вербовку российских граждан с уголовным прошлым и
настоящим ограничений не существует, — им отводится место
в агентурной сети ЦРУ.
В процессе «классической разработки» (в основном за
пределами нашей страны), когда кандидата на вербовку еще
предстоит склонить к сотрудничеству, в ходу
многочисленные инструкции, классификаторы для изучения кандидатов,
перечни признаков «вербуемости», специальные
формализованные анкеты, позволяющие, по мнению американцев, вы-
41

делить «вербовочный контингент», определить «критерии
уязвимости» (термины американской разведки).
В массе вопросов, подлежащих выяснению,— наличие
определенных слабостей и отрицательных черт характера, в
том числе таких, как тяга к личному обогащению, склонность
к получению взяток, подарков и т.д. Важное значение
придается тому, насколько объект удовлетворен служебным и
семейным положением, и, конечно, данным о возможных
отклонениях в поведении. Особо учитывается информация о
«надежности», прежде всего — не может ли быть
«двойником». Ответы на вопросы анкеты определяли во многом
метод вербовки, — скажем, с участием «ласточки».
Вербовка (даже если будущего агента приходится
«ломать через колено») сопровождается, как уже говорилось,
вознаграждением— деньгами, драгоценностями,
подарками, открытием счета в американском банке, различными
услугами; меркантильная основа, таким образом, ставится во
главу угла.
Ну а если с агентом приходится расставаться (главным
образом когда он выработался и стал не нужен), —
особенно не церемонятся; все или почти все определяется
потребительским отношением к делу, заключенным контрактом,
прошлые заслуги, срок деятельности редко идут в расчет.
Бывший американский разведчик Филип Эйджи, рассказывая в
своей книге «За кулисами ЦРУ» о занятиях в учебном центре
разведки, отмечает: «Когда инструктору задали вопрос,
насколько решительными могут быть меры по прекращению
связи с агентом или избавлению от него при трудных
обстоятельствах, он уклонился от разъяснений, но не отверг и
крайних решений».
# * *
Статистика смертников, отправляемых на тот свет «в
трудных обстоятельствах», безусловно, информация высшей
секретности. Автору известны, по крайней мере, несколько
случаев, касающихся граждан нашей страны — агентов ЦРУ, с
которыми была связана московская резидентура. Разведчиками
42

резидентуры вручались агентам ампулы с быстродействующим
смертельным ядом в соответствующем камуфляже и
инструкции по пользованию. Вот, например, три таких громких дела.
Александр Огородник, сотрудник Министерства
иностранных дел СССР, завербован американской разведкой в
Колумбии, где работал в посольстве нашей страны. Для
компрометации и вербовки использована его интимная связь с
подставленной ЦРУ женщиной-агентом. В Лэнгли Огороднику
присвоили псевдоним «Тригон». Агент, разоблаченный
советской контрразведкой, во время ареста сумел проглотить
капсулу с ядом, спрятанную в авторучке.
Адольф Толкачев, инженер-конструктор одного из
НИИ (Министерства радиопромышленности),
занимавшегося оборонными проблемами, в конце 70-х годов
предложил шпионские услуги американцам и стал агентом ЦРУ под
псевдонимом «Сфера». Летом 1985 года при выходе на
личную встречу с этим агентом органами КГБ захвачен с
поличным разведчик-агентурист московской резидентуры ЦРУ Пол
Стомбау, прикрытый в посольстве США дипломатической
должностью. Во время обыска в квартире Толкачева были
обнаружены в тайнике ампулы с ядом, которыми шпион не
сумел воспользоваться, а скорее, просто не захотел. Для
полноты картины добавим, что шеф ЦРУ Стэнсфилд Тернер, добрый
христианин, при котором завербован агент «Сфера»,
клятвенно утверждал в конгрессе США, что ЦРУ отказалось от
применения ядов и психотропных препаратов.
Сотрудник аппарата военного атташе при посольстве
СССР Геннадий Сметанин, завербованный американской
разведкой в Португалии, был снабжен миниатюрной ампулой с
ядом, искусно вмонтированной в дужку очков. В ЦРУ получил
псевдоним «Миллион», так как запросил именно такую сумму
в долларах за свои шпионские услуги, Поторговавшись,
американцы сбили цену, но, конечно, агенту дали его тридцать
сребреников, заодно вручили и соответствующую дозу
смертельного препарата. Московская резидентура ЦРУ не успела
установить контакт с Миллионом — Сметаниным; к
огорчению ЦРУ, агенту не удалось воспользоваться ампулой.
43

После того как советские органы госбезопасности
разоблачили «Тригона», «Миллиона» и «Сферу» и вскрыли
факты получения ими ядов от ЦРУ, американцы оправдывались:
агенты сами настойчиво просили снабдить их подобным
образом и разведчикам московской резидентуры, мол, не
удалось их разубедить. Что ж, возможно, и впрямь в Лэнгли
существует архисложная процедура применения эвтаназии в
отношении агентов, и требуется многократное обращение
агента к разведке и письменные заявления с просьбой о
порции яда, а также соответствующее заключение руководства
ЦРУ. Не исключено, что и отговаривали «Тригона», «Сферу»
и «Миллиона» от самоубийства. Но, по некоторым данным,
«Тригон» вначале отравил полученным ядом знакомую
женщину, опасаясь, что она разоблачит его связь с американской
разведкой. Получается, что агент получил от американцев не
одну таблетку, не одну ампулу с ядом.
Что касается агентов «Сфера» и «Миллион»,
следственные материалы не показывают, что их так уж отговаривали от
рокового шага. Во всяком случае, если и так, то уговоры
нисколько не подействовали, хотя в эпизодах с агентами
«Сфера» и «Миллион» (в отличие от «Тригона») они не дали
результата, на который надеялись в Лэнгли.
* * #
Связь с агентами призвана обеспечить бесперебойное
и эффективное функционирование агентурной сети ЦРУ на
территории нашей страны. Истина, хорошо известная
профессионалам разведки, которые направляют на эти цели весь
арсенал личных и безличных форм связи. Когда разведчиков
Лэнгли обучают оперативному ремеслу, их знакомят с
разнообразными формами агентурной связи— тайники, личные
встречи, сигнальные метки, радиосвязь, телефонный и
почтовый каналы. Полученные теоретические знания разведчики
резидентуры закрепляют в ходе конкретных операций, при
этом с одним и тем же агентом применяются несколько видов
связи, в том числе и с использованием различных
оперативно-технических средств.
44

Недаром ахиллесовой пятой разведки считается
именно связь с агентом. Однако не все каналы связи
безоговорочно уязвимы; наиболее опасны личные встречи разведчиков с
агентами, закладка для них тайников и отправка в их адрес
писем. Потому-то встречи, броски корреспонденции, закладка
тайниковых контейнеров, то есть операции, где есть риск
расшифровки агентуры, поручаются разведчикам «глубокого
прикрытия» или другим опытным разведчикам резидентуры,
применяющим изощренные, многочасовые способы проверки.
А вот радиосвязь, активно применявшаяся для связи с
агентами на территории СССР, — достаточно безопасный вид
контакта, особенно так называемые односторонние
передачи для агентов радиоцентров ЦРУ. В 80-х годах их было шесть:
в Европе — во Франкфурте-на-Майне и Пирмазенсе (ФРГ), в
Афинах (Греция), в Юго-Восточной Азии — в Маниле
(Филиппины), в Африке— в Монровии (Либерия) и в самих США —
в Лэнгли. Оснащенные мощной радиопередающей
аппаратурой, радиоцентры ЦРУ представляли собой глобальную
систему радиосвязи в KB и УКВ диапазонах, позволяющую
поддерживать надежную связь с агентами практически в
любой стране. На европейской части территории нашей страны
и даже за Уралом прослушивались передачи Франкфуртско-
го-на-Майне и Афинского радиоцентров ЦРУ; Манильский
радиоцентр охватывал дальневосточную зону.
Радиограммы состояли из пятизначных шифрогрупп, от
нескольких десятков до нескольких сотен, как правило,
передававшихся на немецком или английском языке. Агенты,
снабженные шифроблокнотами и подробными
инструкциями о приеме и расшифровке радиограмм, принимали
радиограммы из ЦРУ на обычные радиоприемники. Односторонние
радиопередачи считались в ЦРУ безопасным и надежным
каналом связи. Понятно, однако, что они не могли полностью
удовлетворить запросы разведки, — ведь агент не мог таким
образом связаться с ЦРУ. Мысль, конечно, не стояла на месте,
достижения научно-технической революции властно
проникали во все области жизни. В Лэнгли появилась хитроумная
радиоаппаратура двусторонней ближней связи, позволяю-
45

щая осуществлять двустороннюю передачу информации
между резидентурой и агентом в режиме быстродействия.
В конце 70-х годов подобной аппаратурой был снабжен
один из разоблаченных впоследствии агентов ЦРУ, «Бурбон-
Поляков, генерал советской военной разведки. Американцы
поддерживали с ним связь в СССР в основном по
радиоканалу. Этим операциям московская резидентура уделяла
большое внимание; проводились они по графику, составленному
на несколько лет вперед, в среднем один радиосеанс в
месяц. Некоторые сеансы осуществлялись «Бурбоном» на
здание посольства из движущегося троллейбуса, а большая их
часть— на жилые дома иностранцев, в которых находились
квартиры разведчиков-агентуристов резидентуры, на прием
и передачу затрачиваюсь 3 — 4 секунды.
* * *
«Поддержание связи с агентами, — свидетельствует
бывший разведчик ЦРУ Филипп Эйджи, — пожалуй, самый
критический элемент оперативного мастерства и обеспечения
оперативной безопасности. Личные встречи сотрудников ЦРУ и
их агентов — это часто наиболее эффективный вид связи,
однако вместе с тем они наиболее опасны и требуют принимать
тщательные меры предосторожности и прикрытия».
Что влияет на выбор этой формы связи? Дело, видимо,
не только в том, что отдельные агенты отказывались от иных,
безличных форм контакта, как, например, агент «Сфера», не
на шутку испуганный предложенным ему ЦРУ планом связи,
предусматривавшим сложную систему тайников,
радиосеансы на американское посольство, отправку агентом
зашифрованных писем на условные адреса разведки в
Соединенные Штаты. Личные встречи с агентом номер один, таким
образом, определила суровая необходимость. Достоинства их,
наверное, в том, что они дают возможность установить
психологический контакт с агентом, лучше оценить его личные
качества и возможности, а главное, оперативно получать
разведывательную информацию и передавать те самые
«брелоки для ключей»— миниатюрные фотоаппараты, которыми
46

Адольф Толкачев фотографировал секретные материалы в
своем НИИ.
Во многих странах за рубежом и на территории США
разведчики ЦРУ проводят встречи с завербованными агентами на
конспиративных квартирах, в номерах гостиниц, в
помещениях коммерческих контор, любезно предоставленных их
хозяевами, а иногда на квартирах разведчиков, в доме самого
агента, в автомашинах во время совместных поездок за город и
даже в зданиях официальных представительств Соединенных
Штатов за границей, куда агента доставляли конспиративно.
В Советском Союзе все обстояло совсем иначе, и понятно
почему. Конечно, у московской резидентуры нет
конспиративных квартир; нельзя организовывать встречи в конторах
редких американских фирм; невозможны контакты с
агентами у них дома или на городских квартирах разведчиков
резидентуры; наконец, категорически исключается работа с
завербованными агентами в дипломатических и консульских
учреждениях— недопустимый риск, даже если агент
привезен туда тайно. Советские граждане — нечастые посетители
посольства и консульства.
Положение изменилось в начале 90-х годов, после
снятия режимных мер, когда в посольство, его консульский
отдел, хлынули потоки посетителей. Резидентура
незамедлительно воспользовалась складывающейся ситуацией— в
зданиях посольства разведчиками ЦРУ стала активно
проводиться оперативная работа с посетителями — российскими
гражданами, включая вербовку отдельных из них. В этих
целях увеличили количество разведчиков-агентуристов
резидентуры, внедренных в консульский отдел посольства,
наиболее посещаемый.
Но это произошло позже, а в восьмидесятые, как и в
предыдущие годы, для личных встреч московская резидентура
ЦРУ облюбовала отдельные городские районы. Те пятеро
разведчиков-агентуристов, которые проводили встречи с агентом
«Сферой» в самом конце 70-х — первой половине 80-х годов,
тщательно готовились к контактам и усиленно проверялись
на маршрутах следования к месту свидания. Как правило, раз-
47

ведчик затрачивал на проверку 4— 5 часов. В первые 1,5 —
2 часа он ездил по городу на машине; затем бросал ее и
пересаживался на городской транспорт; на заключительной
стадии около часа шел пешком.
* # *
...Несмотря на успешные действия советских органов
госбезопасности, США удавалось находить новых агентов,
желающих сотрудничать с ЦРУ. В качестве примера расскажу об
одной истории, которая началась в 1981 году в Вашингтоне. В ней
и «классика» разведывательной работы ЦРУ, и буйная
фантазия американского агента (когда настанет время держать
ответ), и странная смесь человеческой драмы и заурядного
детектива, и причудливое переплетение шпионажа и фарса
перевоплощения агента ЦРУ в борца за права человека.
Владимир Поташов, старший научный сотрудник по
военно-политическим проблемам, в Институте США и Канады
Академии наук СССР на хорошем счету, пользуется
расположением руководства, лично директора. В1981 году его
посылают на научную стажировку в посольство СССР в
Вашингтоне, срок — три месяца.
В октябре 1981 года Поташов, прельщенный
возможностью дополнительного прибыльного заработка, вступил в
шпионский контакт с американской разведкой, использовав
в этих целях знакомство с американцами, с которыми
встречался в Москве по делам института. Свел его с
сотрудниками ЦРУ не кто иной, как военный министр США Гаролд
Браун. Поташов, знакомый с ним по Москве, вновь встретился в
США, на конференции по разоружению. Когда Поташова
разоблачит как агента ЦРУ и арестует советская
контрразведка, он огорошит следователей душещипательной историей о
том, как его «заманили в ловушку» и «четверо здоровенных
мужчин» угрозами принудили «работать на ЦРУ». Правда, эта
сочиненная им «страшная история» продержится недолго.
Следствие и суд не установят в действиях Поташова
результата угроз и шантажа, не вскроют какой-либо «идейной»
подоплеки, — выявятся элементарные меркантильные мотивы.
48

Будет доказано, что Поташов своим шпионским
сотрудничеством с американской разведкой нанес ущерб
государственной безопасности и обороноспособности Советского Союза.
Так «инициативник» Поташов станет агентом ЦРУ
«Медиана». На первой же встрече с сотрудником ЦРУ в одном из
отелей Вашингтона он дал письменное обязательство сохранить
в тайне контакт с ЦРУ. Во время двух последующих
конспиративных встреч Поташов-«Медиана» дал еще одну подписку —
о сотрудничестве с американской разведкой.
В Лэнгли торопились— трехмесячная командировка По-
ташова в США скоро заканчивается. В Вашингтоне с агентом
спешно проводят конспиративные встречи. Его подробно
расспрашивают об Институте США и Канады: кто там работает,
какими проблемами и научными разработками занимаются.
ЦРУ интересуется персоналиями, и агент дает
характеристики лицам, которых знает. Сообщает то, что ему
становится известно о посольстве СССР в Вашингтоне, о советских
дипломатах в США. Американскую разведку особо интересуют
возможные объекты вербовки. В Соединенных Штатах давно
действует программа «Кортшип», совместная операция ЦРУ и
ФБР, направленная на то, чтобы, объединив усилия, следить
за аккредитованными в США сотрудниками советских
учреждений (посольства СССР в Вашингтоне,
представительства при ООН в Нью-Йорке, генерального консульства в Сан-
Франциско), выискивать тех, кого можно привлечь к
шпионскому сотрудничеству. Агент «Медиана» теперь небольшой,
но важный винтик в этой отлаженной машине, она не
должна давать сбоев.
Вернувшись в Москву агент работает на ЦРУ не за страх,
а за совесть. Он выдает все, что ему известно о
деятельности Института США и Канады, что узнает из других своих
источников. В конце концов жадность и растущая потребность
в деньгах и погубят агента «Медиану», а пока он старается
вовсю. Похищает у директора института справочник
правительственной связи с намерением сообщить ЦРУ все, что в
нем содержится; документы института, которые, как он
считает, полезны разведке. Полученную информацию
направляет в переданных ему резидентурой через тайники письмах
49

на подставные адреса разведки в США. Письма, как
обычно, замаскированы под переписку американских туристов,
которые путешествуют по Советскому Союзу. Принимает на
свой «Панасоник» и расшифровывает радиограммы ЦРУ.
Прием и обработка радиопередач, составление шпионских
донесений, их зашифровка, нанесение тайнописью на листы
писем— нелегкий, утомительный труд, требующий внимания
и уединенности. Холостяцкая квартира Поташова (он не так
давно развелся с женой) для этого вполне подходит. Но агент
«Медиана» под наблюдением контрразведки, и его труды не
остаются незамеченными.
Разоблачение агента ЦРУ, раскрытие действий
московской резидентуры, осуществлявшей конспиративные
операции по связи с агентом «Медианой», — заслуга советской
контрразведки, первого отдела Второго главного управления
ВГУ и подразделения ВГУ, руководимого В. Н. Удиловым и Б.
И. Орешкиным; особо хочется отметить сотрудников
контрразведки С. Н. Трофимюка и С. С. Терехова.
* * #
В начале 90-х годов Поташов выйдет по амнистии из мест
заключения и с помощью своих воздыхателей примется
изображать «борца за свободу» и «жертву репрессий». В этом
его поддержат отдельные наши журналисты, вдохновленные
возможностью поспекулировать на его деле и оболгать
случившееся с агентом ЦРУ. Появилась еще одна форма
спекуляции, возникшая в США и подхваченная некоторыми СМИ в
России. Американцам, конечно, выгодно подавать Поташова
как жертву преследования со стороны КГБ.
Нет смысла полемизировать с этой точкой зрения —
каждый заботится о своей репутации как умеет. Вполне
понятна и позиция тех средств массовой информации нашей
страны, где господствует влияние прозападных сил и властвует,
полностью или частично, заокеанский капитал.
Любопытен финал этой шпионской истории,
показывающий нравы постсоветского руководства России. Ельцин, едва
успев воцариться в Кремле, подыгрывая демократам и при-
50

ветствуя все, что могло опорочить органы государственной
безопасности СССР, не слишком задумываясь о последствиях
и резонансе такого шага, подписал подготовленный
комиссией Анатолия Приставкина очередной указ о помиловании
ряда лиц, осужденных за шпионаж,— в том числе
Владимира Поташова.
Он, как и другой помилованный Б. Ельциным агент
американской разведки, Южин, тут же перебрался в Соединенные
Штаты, на хлеба ЦРУ. Но еще до отъезда за океан он
перекрасился из шпиона в «борца за свободу», пострадавшего от
Советской власти за свои убеждения. Демократические СМИ
мигом подхватили и растиражировали эту забавную байку.

Часть 3
«ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ВОЙНА» ПРОТИВ СССР
В «Энциклопедии шпионажа» американских авторов
Нормана Полмара и Томаса Аллена отсутствует определение
термина «психологическая война». Напрасно искать на
сайтах американской разведки подразделение, занимающееся в
структуре ЦРУ этим видом подрывной деятельности. Между
тем акции «психологической войны» как особой формы
секретных и сверхсекретных операций давно входят в арсенал
Лэнгли. В них вовлечены разведчики и дипломаты,
государственные служащие и «свободные художники», официальные
ведомства и средства массовой информации, агенты влияния
и специалисты закулисных интриг.
«Психологическую войну» в США не принято
афишировать. Более того, многие ее акции — строго охраняемый
секрет разведки, дипломатии, других служб, выполняющих
поручения американского президента и СНБ.
Тайные подрывные операции «психологической войны»,
если более предметно говорить о «грязном пиаре»,
какими, по существу, они являются, чаще вообще замалчиваются
либо облекаются в благопристойную, «профессорскую»
форму. Правда, далеко не всегда удается затуманить суть дела,
прорываются признания сведущих людей, готовых
приоткрыть завесу тайны или вообще сдернуть покров.
Обратимся к одному из таких свидетельств—
заявлению бывшего руководящего сотрудника ЦРУ Г. Розицки,
служившего в разведке в 50 — 60-е годы. В книге «Тайные
операции ЦРУ» он раскрывает цели и механизм этих операций —
«бороться с коммунистическим режимом на его собственной
территории, оказывать помощь движению сопротивления,
52

ослабляя лояльность граждан передачами по радио,
листовками и литературой».
И продолжает: «Вероятно, самый ощутимый результат
«психологической войны» — налаживание американских
контактов с диссидентами в Советском Союзе. Началась
публикация советских подпольных материалов на Западе, во многих
случаях их тайком провозят обратно в Советский Союз для
более широкого распространения».
# # *
Как известно, основной контингент «психологической
войны» в Советском Союзе в 80-х годах, на который делали
ставку на Западе, — так называемые инакомыслящие:
диссиденты, пожелавшие эмигрировать из СССР, в том числе
«отказники», то есть советские граждане, получавшие отказ в
предоставлении виз на выезд из страны по причинам работы
на объектах, связанных с военными секретами. Такие
недовольные есть в любой стране, в любом обществе, но далеко
не везде они становятся предметом политических
спекуляций со стороны другого государства, объектом
манипулирования спецслужб.
За рубежом «отказники» были постоянной составляющей
антисоветской пропаганды, своеобразной политической
рекламой. Их именовали не иначе как «борцами за права
человека», «узниками совести», «жертвами тоталитарного
режима». Посольство США активно выискивало среди них
информаторов, своих доверенных лиц. Материалы, поступавшие от
них, направлялись с дипломатической почтой в Вашингтон.
Тайные, невидимые постороннему глазу нити связывывали
американское посольство в Москве с опекаемыми ЦРУ
радиостанциями «Свобода» и «Голос Америки», антисоветскими
эмигрантскими организациями типа Народно-трудового
союза (НТС). Продукцией посольства пользовались
Объединенный совет в защиту советских евреев, Международная
амнистия, Всемирная антикоммунистическая лига,
Межпарламентская группа по правам человека в СССР.
53

К созданию и функционированию этих и подобных им
организаций приложили руку в ЦРУ. За примерами далеко
идти не придется. НТС, возникший после гражданской
войны и бегства белогвардейцев из нашей страны, в период
Великой Отечественной войны находился на службе у
фашистской Германии. По соглашению СИС и ЦРУ НТС и его орган
агентурной разведки, так называемый закрытый сектор
(ранее тесно сотрудничал с англичанами и пользовался их
финансовой поддержкой), полностью перешли в распоряжение
американцев. Не менее одиозная репутация у радиостанции
«Свобода». Ограничимся пока констатацией того факта, что в
течение многих лет радиостанции «Свобода» и «Свободная
Европа» прямо входили в систему американской разведки,
финансировались из ее бюджета, управлялись из ЦРУ,
комплектовались сотрудниками и агентами Лэнгли. В 80-х годах
«Свобода» передана из ЦРУ конгрессу США— своеобразная
мимикрия: этому органу «психологической войны»
придается «респектабельный характер».
В дополнение к такой ярко выраженной особенности
спецслужб США, как фактическое сращивание их
деятельности с государственной политикой, тесный контакт и
взаимодействие разведки с другими государственными органами
и учреждениями, ЦРУ выполняет координирующие функции
в области информации: туда стекаются для оценки, анализа
и реализации получаемые американскими ведомствами
материалы. Вот один из многочисленных примеров
«психологической войны», которую ведет Вашингтон против нашей
страны.
Еще в 1972 году конгресс США по настоянию проеврей-
ского лобби к одному из законов, регулирующих внешнюю
торговлю США, принял известную ныне поправку
Джэксона — Вэника. Она вводила серьезные ограничения на
торговые связи Соединенных Штатов с Советским Союзом,
устанавливала дискриминацию ввозимых советских товаров.
Объявленная цель поправки Джэксона — Вэника — наказать
Советский Союз за ограничения эмиграции лиц еврейской
национальности из СССР.
54

* * *
В 80-е годы операциям «психологической войны» против
Советского Союза администрацией США придан широчайший
размах: активно участвуют тут государственный департамент,
Информационное агентство (Юнайтид стейтс информейшн
эйдженси — ЮСИА), другие федеральные ведомства.
Основа — принятая администрацией Рейгана «Программа
демократии и публичной дипломатии». На «психологическую
войну» выделены многомиллионные средства из бюджета США.
Проводится своеобразное «разделение труда»: тайные
операции осуществляются ЦРУ, за открытые
внешнеполитические акции с использованием пропагандистских каналов
отвечают госдепартамент и ЮСИА, пропагандистское
обеспечение возлагается на ЮСИА в рамках специальной
программы «Истина».
Несколько штрихов, касающихся ЮСИА. Этот
центральный орган американской пропаганды не имеет себе равных в
мире. Персонал ЮСИА— свыше 12 тысяч специалистов
разного профиля. Мощная радиокорпорация «Голос Америки»,
вещающая на десятках иностранных языков; опорные пункты
представительства на всех континентах, почти во всех
странах мира; множество печатных изданий, распространяемых
за рубежом; собственное производство документальной
кинопродукции и телефильмов.
В годы «холодной войны» эта огромная пропагандистская
машина была запущена на полные обороты против
«главного противника», насаждая в душах людей ценности,
призванные превратить смотрящий, слушающий и читающий мир в
поклонников идеалов Вашингтона. Действуя в тандеме с ЦРУ,
ЮСИА участвует в продвижении материалов, которые
известный нам бывший сотрудник ЦРУ Ф. Эйджи определял как
«белую», «серую» и «черную» пропаганду. «Белая» пропаганда
не скрывает своего подлинного источника — правительства
США, и ею официально занимается Информационное
агентство США, писал Ф. Эйджи в своей книге «За кулисами ЦРУ».
55

«Серая» пропаганда ведется отдельными людьми и
организациями, которые не ссылаются на правительство США как
на источник материалов, а выдают их за свои собственные.
«Черная» пропаганда— это материал или анонимный,
или приписываемый несуществующему источнику, а иногда
сфабрикованный, но приписываемый реальному источнику.
ЦРУ— единственный правительственный орган США,
которому разрешено заниматься «черной» пропагандой, но оно
ответственно и за «серую» пропаганду наряду с другими
организациями, типа Информационного агентства США.
Радиостанции «Свободная Европа» и «Свобода»— наиболее
известные распространители пропаганды ЦРУ, направленной
против стран советского блока».
С этой палитрой красок — информацией и
дезинформацией, разворачивавшейся на всем протяжении
противоборства двух держав, — читатели уже знакомы, больших
сюрпризов тут нет. Вот, однако, еще одно компетентное
свидетельство, оно принадлежит Анджело Колдевилье, в 70—80-е годы
сотруднику сенатского комитета по разведке. «Что это
такое — тайные операции в сфере внешней политики? —
спрашивал Колдевилья и отвечал:— Это, во-первых,
полувоенные действия, в том числе — подготовка скрытыми
методами самой войны, но так, чтобы утаить их источник. Во-вторых,
негласные политические действия, включающие
подстрекательство. В-третьих, сюда относят тайную пропаганду, опять-
таки с зашифровкой источника,— распространение
истинной или ложной информации. И наконец, оказание скрытой
поддержки по каналам разведки».
* * *
Несколько иллюстраций к этому небезызвестному
признанию из недавней истории «психологической войны». След
американской разведки не всегда попадает здесь в обычную
колею «психологической войны», но прозрачен или
обнаруживается достаточно быстро.
22 ноября 1963 года — черная дата для американцев: в
этот день в Далласе, штат Техас, убит Джон Фитцжералд Кен-
56

неди, президент Соединенных Штатов, пользовавшийся
значительной популярностью у себя в стране и в мире.
Кеннеди — третий американский президент, погибший от рук
покушавшихся убийц. Первый — Авраам Линкольн, при котором
северные штаты одержали победу над южными в
гражданской войне. Второй — У. Мак-Кинли, не оставивший
заметного следа в американской истории.
На следующий день после злодейского преступления
полиция задержала в Далласе предполагаемого убийцу
президента — бывшего морского пехотинца Ли Харви Освальда.
А еще через несколько дней Освальд сам убит при
загадочных обстоятельствах в помещении полиции. Серия смертей
основательно запутала расследование, которое, как
представлялось очень многим, так и не установило истины. Но не
помешала ЦРУ и некоторым влиятельным кругам Вашингтона
сыграть на кровавых событиях в Далласе и попытаться
отыскать в них «русский след».
Очень удобный предлог для этих «поисков» —двухлетнее
пребывание Освальда в Советском Союзе в 1959— 1962
годах. Активные проводники версии о причастности СССР к
покушению на Кеннеди — глава Оперативного директората
Ричард (Дик) Хелмс, будущий шеф разведки, начальник службы
контрразведки ЦРУ Джеймс Энглтон и руководитель
советского отдела Дэвид Мэрфи. Они и другие мастера
«психологической войны» в Лэнгли развернули кипучую деятельность,
настойчиво и методично продвигая версию о «советском
следе» в конгрессе, в комиссии Эрла Уоррена (председатель
Верховного суда США), занимавшейся расследованием
убийства президента, и в средствах массовой информации. Как по
команде появляются заказные публикации на эту тему, в
посольство СССР в Вашингтоне сыплются истеричные
телефонные звонки: «Вы убили нашего президента!»
В этой нервозной, наэлектризованной до предела
обстановке руководство Советского Союза вынуждено принимать
решительные меры, чтобы противодействовать развернутой
злостной кампании. Выехавший в США на похороны
американского президента А. Микоян передает Вашингтону
материалы о пребывании Освальда в СССР. Существо их состоит в
57

том, что Освальд никогда не сотрудничал с советскими
органами безопасности, ему, обычному эмигранту, разрешили
остаться в нашей стране после того, как американец стал
угрожать самоубийством, если ему в этом откажут. По
конфиденциальным каналам американские власти извещены, что КГБ
подозревал Освальда в связях с ЦРУ, считал
«психопатической личностью» и не рассматривал в качестве
подходящего объекта для вербовки. Между тем ЦРУ и ФБР и много лет
спустя занимаются выискиванием улик— Советский Союз,
мол, причастен к убийству Кеннеди.
* * *
На фоне этих трагических событий гротескно выглядит
почти детективная история с побегом в США в 1964 году
офицера советской контрразведки Носенко, организованным
ЦРУ во время служебной командировки сотрудника КГБ в
Швейцарию. По странному стечению обстоятельств Носенко,
выдавший американской разведке секретные сведения о
деятельности органов КГБ, оказался информированным о
пребывании Ли Харви Освальда в СССР. Хорошо помню один случай
в Ливане (1966 или 1967 год): разведчик бейрутской резиден-
туры ЦРУ Хэвиленд Смит, завязав разговор о Носенко,
рассказывал, как тому показали списки сотрудников советских
зарубежных представительств и предлагали назвать всех, кого он
знал или подозревал как работников КГБ. Носенко охотно
назвал имена (в том числе и автора этих строк). Конечно, это не
случайный эпизод, ссылка на информацию Носенко
повторялась при всяком удобном случае, когда разведчики Лэнгли,
вооруженные информацией беглого офицера КГБ, вступали
за границей в контакты с советскими людьми.
То, что произошло потом и стоило предателю трех лет
заточения в тюрьме ЦРУ, близ Вашингтона, можно
объяснить только упорным стремлением Лэнгли доказать
недоказуемое — склонить перебежчика к признанию, что Освальд
был агентом советских спецслужб и получил задание Москвы
убить американского президента.
58

Носенко, по-видимому, не мог взять в толк, чего от него
хотят в ЦРУ, заключив в одиночную камеру без окон, с
отвратительным питанием, зачастую держа в наручниках и с
завязанными глазами и подвергая изощренным допросам с
пристрастием. Носенко сообщил сотрудникам Лэнгли, что лично
вел досье на американца, когда тот приехал в Москву и
обратился с заявлением об убежище в СССР. КГБ, утверждал
Носенко, не делал попыток привлечь Освальда к шпионскому
сотрудничеству. Показаниями предателя нарушены стройные
планы Вашингтона. Носенко посчитали советским «кротом» и
в течение трех лет применяли к нему в тюрьме
«специальные методы» воздействия. Министр юстиции Роберт Кеннеди
и его заместитель Катценбах постоянно справлялись, когда
заключенный начнет давать «правдивые показания».
Следователи ЦРУ, понимая обращения высокопоставленных чинов
Вашингтона как приказ, старались вовсю: Носенко трижды
подвергали тестам на полиграфе, в семнадцати случаях
вводили «препарат правды» (специальный препарат для
воздействия на психику арестанта), угрожали длительным
заключением. Позднее, связанный подпиской и собственным
обещанием молчать, предатель скажет, что «прошел через ад».
«Носенко должен быть сломлен, — в этом Хелмс, Энглтон
и Мэрфи проявляли полное единодушие, — в противном
случае опасного свидетеля следует убрать».
Сотрудник советского отдела Пит Бэгли, которому
поручили работать с узником тюрьмы, понимая неизбежность
крупного скандала, если провалится обвинение СССР в
убийстве главы Белого дома, направил начальнику
контрразведки ЦРУ специальное послание. Американскому писателю
Дэвиду Уайзу удалось с ним познакомиться, когда вся история
с Носенко выплыла наружу. Вот что пишет Уайз в своей
книге «Охота на «кротов»», касаясь предлагавшихся Бэгли
вариантов решения дела Носенко: «Мы столкнемся с
опустошительными последствиями, если отпустим Носенко на свободу.
Возможное решение проблемы: уничтожить человека,
применить специальные препараты, чтобы сделать его
неспособным связно излагать мысли, поместить в сумасшедший дом».
Чтобы замести следы, в Лэнгли подумывали побудить Носен-
59

ко к самоубийству или организовать его «бесследное
исчезновение». Не получилось — слишком много людей
вовлечено в дело. Все окончательно запуталось, когда
опубликовали доклад Эрла Уоррена, где Ли Харви Освальд изображался
как убийца-одиночка, когда появились другие сенсационные
версии — что в заговоре против президента замешаны
нефтяные магнаты, мафия и само ЦРУ. Расследованием
«преступления века» занимались независимые прокуроры и
журналисты, Голливуд и политологи, университеты и фонды,
субсидируемые крупными банками и бизнесом. В последующие годы
им предстоит выйти на ведущие позиции в «психологической
войне» с «главным противником», например фонду «Хери-
тидж» («Наследие») и фонду Гувера.
Операция ЦРУ по обвинению Советского Союза в
организации покушения на президента Кеннеди, как известно,
завершилась полным конфузом, высветив столь
непривлекательный характер «психологической войны», затеянной
Вашингтоном. Доказательств «советского следа» не было и не могло
быть, даже если бы удалось выбить «признания» у
непонятливого предателя. Ведь американским властям показали
секретное досье на Ли Харви Освальда, а в нем отсутствовали даже
намеки на вербовочный подход КГБ к американцу.
Рональд Рейган, занявший Белый дом в 1981 году, был
одержим идеей причастности Советского Союза к
деятельности террористических организаций по всему миру,
прожженный политик, он везде искал «руку Москвы». На этот лад
настроилась вся государственная машина Соединенных
Штатов, не говоря уже о средствах массовой инфрмации, — они
находились в частных руках, и ими ловко манипулировали
американские спецслужбы.
Не случайно поэтому, что и покушение на самого
президента США— в конце марта 1981 года, у вашингтонского
отеля «Хилтон» — в ЦРУ расценили как шанс поискать «советский
след». Однако произошла осечка: двадцатипятилетний
американец Хинкли, стрелявший в Рейгана, оказался членом
крупнейшей в США неофашистской группировки «Американское
60

национал-социалистическое движение», и никаких
свидетельств, что он действовал по поручению СССР, раздобыть не
удалось. Тривиальная история, совершенно в «американском
духе»: Хинкли, влюбленный в голливудскую звезду,
выстрелами в президента намеревался завоевать ее расположение.
Зато через два месяца действительно появился повод
для чудовищной провокации, в которую оказались
вовлечены Рональд Рейган, его министры, весь огромный
пропагандистский аппарат Вашингтона, разведчики Лэнгли и агенты
ЦРУ, друзья и партнеры США по НАТО. Кампанию по
обвинению Советского Союза и его союзника по Варшавскому
Договору — Болгарии развернули с американским размахом и
деловитостью. Шефу ЦРУ Уильяму Кейси не оставалось ничего
иного, как подбрасывать поленья в огонь и «правдиво»
отрицать, вполне в духе главной заповеди «черной пропаганды»,
причастность ЦРУ к провокации.
Канва событий в Риме хорошо известна: 13 марта
1981 года турецкий неофашист Мехмед Али Агджа, член
террористической организации «Серые волки», тяжело ранил на
площади у собора Святого Петра римского папу Иоанна
Павла II. В тюрьме, захваченный с поличным, преступник не
запирался. Прошло несколько месяцев, и в удивительно
комфортных тюремных условиях, совсем не соответствующих
предписанной судом «строгой изоляции», профессиональный убийца
Агджа — его обхаживали представители итальянской феми-
ды, священники, журналисты — дает показания: он
действовал по наущению... болгарского гражданина Сергея Иванова
Антонова, представителя авиакомпании «Балкан» в Италии.
По-видимому, нет необходимости пересказывать
подробности этой провокации, одной из крупнейших в XX
столетии, и формулировать все ее широкомасштабные цели, в том
числе — накалить обстановку вокруг Советского Союза,
обвинив его в экспансии международного терроризма, а
заодно поддержать оппозицию в Польше — ведь жертвой в Риме
стал поляк по национальности папа Иоанн Павел И. Геббель-
совский почерк в клевете о римском покушении
просматривался с самого начала: чем крупнее ложь, тем охотнее
поверят ей оболваненные «промыванием мозгов» обыватели.
61

Трагический инцидент в небе над островом Сахалин,
связанный с вторжением южнокорейского лайнера «Боинг»
в советское воздушное пространство на Дальнем Востоке
осенью 1983 года,— сюжет очередной крупномасштабной
кампании «психологической войны», развязанной
Вашингтоном в 80-е годы.
СССР оказался в сложнейшем положении перед самим
фактом гибели гражданского лайнера, подвергался
разнузданной атаке американской и западной пропаганды,
утверждавшей, что спецслужбы США никакого отношения к
инциденту не имеют и авиалайнер просто отклонился от заданного
курса. Ни много ни мало на целых 600 километров!
Антисоветская истерия достигала порой самого высокого накала.
В то время в Вашингтоне были уверены, что все
материалы, относящиеся к трагическому рейсу южнокорейского «Бо-
инга-747» над Камчаткой и Сахалином 31 августа — 1 сентября,
надежно упрятаны в сверхсекретных архивах ЦРУ и АНБ —
основных организаторов и исполнителей акций
радиоэлектронной разведки. Вряд ли следует ожидать, что международная
общественность в обозримом будущем получит доступ к
информации об этой крупнейшей авантюре ЦРУ и АНБ.
По многочисленным свидетельствам, администрация
США уже с самого начала стала прибегать к дозированной
подаче материалов о трагедии. Практически сразу при
таинственных обстоятельствах уничтожены все радарные записи
полета «Боинга-747», сделанные в пунктах слежения за
полетами самолетов на Аляске и Алеутских островах. США
утаивали известные им существенные детали об этом полете, когда
за расследование взялась международная организация
гражданской авиации — ИКАО. В руках ИКАО оказался
любопытный документ, отражающий полет самолета (копия плана) из
США в Южную Корею, копия оставлена командиром корабля
в Анкоридже, на Аляске, где совершал посадку «Боинг-747».
На плане рукой командира корабля возле контрольной
точки «Нива» сделана пометка: «250 морских миль». Именно по-
62

еле того, как командир «Боинга-747» направил, по
необъяснимой пока причине, ложный доклад о якобы прохождении
самолетом этого контрольного пункта, «Боинг-747»
отклонился на 250 морских миль от своего нормального маршрута и
начал полет над Камчаткой.
Характерно, что версию о «неисправности»
навигационной аппаратуры «Боинга-747» сразу отбрасывают все
серьезные иностранные исследователи инцидента. Системы
«Боинга» работали исправно, но, даже если бы самолет по какой-то
причине сбился с курса, следящие за ним радары на Аляске и
Алеутских островах неизбежно зафиксировали бы его
отклонение от маршрута (и немалое — 360 миль) и
информировали экипаж корабля.
В момент трагедии «Боинг-747» находился в 365 милях
в стороне от своего законного курса из США на Южную
Корею. За авантюру ЦРУ и АНБ пришлось заплатить страшную
цену — 269 человеческих жизней.
Яростная антисоветская кампания вокруг гибели
южнокорейского лайнера— очередная операция
«психологической войны». Последнюю точку в этой загадочной истории
поставят время и объективный анализ, неподвластный
конъюнктуре.
* * #
В Вашингтоне— в ЦРУ, госдепартаменте, ЮСИАи
других ведомствах, вовлеченных в «психологическую войну» с
«главным противником», — вызревало множество планов
активных пропагандистских акций, направленных на Советский
Союз. Они реализовывались полностью или частично,
втягивая в свою орбиту официальные круги, «мозговые центры»,
падкие до сенсаций средства массовой информации, и по
тайным каналам разведки проталкивались за рубеж. Там их
распространяли иностранные источники—
высокопоставленные политические деятели или органы печати,
телевидения и радио, где ЦРУ вербовало специально для этих целей
агентов — журналистов, издателей и владельцев СМИ.
63

Эти стратегические программы рассчитывались на
долгосрочную перспективу. Наряду с ними проводились
«среднесрочные» и «краткосрочные» операции «психологической
войны». Одна из таких акций ЦРУ и СИС стала известна как
операция «Бумаги Пеньковского». В 1965 году сначала в США,
а потом в Великобритании и ряде других западных стран
были опубликованы так называемые «Бумаги (Записки)
Пеньковского». Их зачитывали в передачах на СССР дикторы
радиостанции «Свобода», цитировали по «Голосу Америки»,
переправляли различными путями (в переводе на русский
язык) в Советский Союз. Американские дипломаты и другие
«добрые знакомые» дарили книгу своим контактам в
советских заграничных представительствах. Эмиссары НТС
навязывали ее встреченным туристам из нашей страны. Она
щедро рассылалась по почтовым адресам.
Напомню: Пеньковский — сотрудник советской военной
разведки, СИС и ЦРУ. Предложил свои шпионские услуги
противнику в 1960 году, разоблачен органами государственной
безопасности СССР в 1961 году, а в следующем по приговору
Верховного суда осужден к высшей мере наказания.
Книга «Бумаги Пеньковского» сделана в форме
дневниковых записей агента — он якобы делал их во время следствия
и конспиративно переправил из тюрьмы «друзьям». В канву
книги искусно вплетены материалы магнитофонных записей:
разговоры шпиона с разведчиками СИС и ЦРУ во время
конспиративных встреч в Париже и Лондоне, донесения
хозяевам, а также некоторые переданные им документы.
«Записки Пеньковского»— образец пропагандистской
акции, цель ее — представить защитные военные меры
Советского Союза как угрозу Западу, а заодно изобразить
Пеньковского как идейного борца с советским режимом. Этот
жульнический прием, когда корысть выдавалась за
идейность, неоднократно использовался спецслужбами
Соединенных Штатов и Великобритании и в последующем, в
случаях многочисленных провалов своих шпионов — граждан
нашей страны. Разоблачение агента английской и американской
разведок попытались превратить в пропагандистский товар,
чтобы повыгоднее сбыть его доверчивым, увлекающимся де-
64

шевыми сенсациями читателям. Не было никаких «тайных
контактов» Пеньковского с «друзьями» из камеры
следственного изолятора КГБ в Лефортове, не было «дневников»
агента. Было моментальное и полное признание шпиона, его
раскаяние и предложение своих услуг — уже против ЦРУ и СИС.
Акция ЦРУ и СИС официально разоблачена в 1976 году в
США, в сенатской комиссии Фрэнка Чёрча. «Книга
подготовлена хитроумными сотрудниками разведки и напечатана в
оперативных целях»,— говорится в заключении комиссии. Это
признал и редактор американского издания книги. В Англии
официальные круги (а тем более СИС) предпочитали
помалкивать. Шпион и после провала должен послужить разведке.
* * *
У этой хитроумной акции «психологической войны»,
нацеленной на Советский Союз, был и вполне конкретный
адресат— органы государственной безопасности нашей
страны, главный враг ЦРУ и СИС. Компрометация, подрыв КГБ, а
теперь Службы внешней разведки и Федеральной службы
безопасности России рассматривались и рассматриваются
как одна из кардинальных целей Вашингтона. В них
американцы всегда видели серьезных, бескомпромиссных
противников реализации своих планов и замыслов. Именно
поэтому на них обрушиваются всевозможные обвинения и
потоки инсинуаций, обыгрываются темы «коварного шпионажа»,
«вмешательства во внутренние дела», «препятствования
процессу сотрудничества» и т.д. В изобилии публикуются
«мемуары» предателей, специальные издания (вроде книги Бэр-
рона «КГБ»), газетные и журнальные статьи о деятельности
спецслужб нашего государства, широко используются радио,
кино и телевидение. В публичных выступлениях
руководителей спецслужб США проводится тезис о «неожиданной
агрессивности» нашей разведки в отношении США в
условиях «потепления» в российско-американских отношениях, что
по-прежнему «представляет угрозу» национальной
безопасности Соединенных Штатов.
65

Наряду со средствами массовой информации в
кампанию «психологической войны» включаются руководящие
деятели США, вплоть до главы Белого дома. «Советская
военная угроза», «военное превосходство СССР», «активные
мероприятия Советского Союза против США» — таковы
некоторые «общие» темы дезинформационной деятельности
американских спецслужб в 80 — 90-х годах. К этой же категории
можно отнести темы, затрагивающие наши спецслужбы:
«облучение посольства США в Москве», применение органами
КГБ «вредных химических веществ» против американских
дипломатов, «новое здание посольства США в Москве
напичкано изощренной советской техникой подслушивания». Вряд
ли в Лэнгли вспоминают в связи с этим то, что говорил
давным-давно Бенджамин Франклин: «Вымой свой палец,
прежде чем указывать им на мои пятна».
Как бы то ни было, ЦРУ вело и ведет в настоящее время
методическое наступление на разведку и контрразведку
России с целью их скомпрометировать и ослабить, — стремясь,
конечно, остаться в тени. На переднем крае этого наступления
действуют американские неправительственные организации
и фонды, в частности институт Крибла, фонд Сороса
«Наследие», фонд Фулбрайта и другие неофициальные структуры,
занимающие определенные позиции, имеющие связи и рычаги
влияния в самой России. Используется сложное и
нестабильное положение в стране, активно эксплуатируются такие темы,
как «контроль за спецслужбами», «защита прав граждан»,
«ложные обвинения в шпионаже», «угрозы репрессий» и т.д.
Многим, наверное, помнится, как российские
правозащитники и так называемые демократы пытались отмыть от
обвинений в измене Родине агентов ЦРУ Шевченко, Пота-
шова, Южина и других, как под покровом гласности и
свободы информации предоставлялась трибуна для пасквильных
заявлений перебежчику из КГБ Олегу Калугину и шпионам
СИС Резуну и Гордиевскому, в то же время звучали
сочувственные нотки по адресу американских разведчиков,
задержанных с поличным при совершении противоправных
действий на территории Российской Федерации.
66

Современное российское общество, к сожалению, снова
оказалось расколотым. «Разделяй и властвуй» — этим
принципом применительно к ситуации в нашей стране
великолепно пользуются в Вашингтоне и Лэнгли: удается не только
ловить рыбу в мутной воде, но и охотиться за более крупной
добычей. Как и прежде, на повестке дня средства
неумирающей «психологической войны», может быть, чуть более
рафинированной, но по-прежнему прагматической по целям и
безжалостной по исполнению.
* * *
Не странно ли немного — в нашей стране редко
вспоминают о радиостанции «Свобода». Той самой, что в годы
«холодной войны» активно участвовала в крестовом походе,
располагаясь в Мюнхене, и была громким рупором
идеологических диверсий. После развала Советского Союза — с
«главным противником», посчитали в Вашингтоне, покончено —
разгорелись споры: закрыть «Свободу» или сохранить — на
всякий случай. Победила вторая точка зрения, но
радиостанцию, с мощным оборудованием и многочисленным
персоналом, перебросили из Мюнхена в Прагу, вероятно, чтобы еще
крепче привязать Чехию к колеснице НАТО. Теперь из
Праги «Свобода» вещает на русском языке и на языках народов
бывшего СССР. Может быть, загадку перевода радиостанции
из ФРГ в Прагу публично разгадает ее бывший сотрудник Са-
вик Шустер, шеф ее московской редакции, изгнанный, как
говорят, со «Свободы» и освоивший на НТВ телепередачу
«Свобода слова», которую он всегда ограничивает своим
вмешательством ведущего.
Как-то незаметно в вихре бурных событий в нашей
стране «Свободе» предоставили широкие возможности для
работы в России. Американская радиостанция получила
представительство в Москве, пользуется достаточно вольным
режимом, имеет сеть корреспондентов в Российской Федерации.
Вещает, как правило, голосами антироссийских
политологов — откровенных ненавистников нашей страны. «Свобода»
по-хозяйски устроилась в столице России в условиях, когда
67

ее присутствие в странах Восточной Европы, включая
Прибалтику, резко сократилось.
Не так давно о «Свободе» вдруг вспомнили в связи с
нашумевшим «делом Бабицкого», ее корреспондента в
Чечне, будто бы российского гражданина, щедро
оплачиваемого американскими деньгами. Не вдаваясь в подробности,
хорошо известные российским читателям, может быть, следует
принять заявление представителя ФСБ о том, что
«спецслужбами Запада выброшены миллионы долларов на
организацию кампании в российских СМИ по дискредитации
действий Москвы в этом беспокойном районе нашей страны».
Процитирую все же в связи со скандальной историей
с Бабицким бывшего шефа «Независимой газеты» Виталия
Третьякова: «Почему радиостанция «Свобода» и ее
отдельные работники ведут себя в эфире и жизни как участники
политической жизни в России, на территории которой они
являются иностранными журналистами? Почему так не ведут
себя ни Би-би-си, ни «Голос Америки»?
Ответ уважаемому мною Виталию Третьякову найти
нетрудно, он лежит в той же плоскости, что отличает «черную»
пропаганду от других ее оттенков. «Свобода» очень
оперативно откликнулась на чеченскую проблему и в целом на
события на Кавказе. Вашингтон тут же объявил весь Кавказ
«сферой своих национальных интересов» и расширил вещание на
языках народов, населяющих северокавказский регион
России. Официальные протесты российской стороны по поводу
такого «внимания» США и «Свободы» к Чечне американцы в
расчет не принимают.
Возникает закономерный вопрос: не слишком ли
«Свобода» экстерриториальна в России?..
* * *
В постсоветское время Российское телевидение и
кинотеатры безмерно увлекаются американскими боевиками на
шпионские темы, по большей части весьма низкопробными
и попросту убогими. Советские и российские спецслужбы в
них почти обязательные персонажи. Иногда главный антиге-
68

рой — коварный и малосимпатичный полковник КГБ или
очаровательная русская шпионка с садистскими наклонностями.
По приказам своих хозяев из Москвы они строят козни
простодушным и доверчивым американцам.
Сюжеты боевиков по большей части примитивны:
коварные интриги, убийства, кровавые сцены, устраиваемые
«русскими из КГБ», следуют друг за другом. Непременный
голливудский хэппи-энд сглаживает все огрехи терпящих бедствие
американцев. Вряд ли надо специально подчеркивать, что
такая продукция зомбирует зрителей «русской опасностью»,
ставит цель оправдать и закамуфлировать разведывательно-
подрывные акции ЦРУ.
Если в таких художественных произведениях, хотя и
далеких от действительности и приправленных изрядной
порцией русофобии, фантазия допустима по законам жанра, то
авторская вольница совершенно неприемлема для
публикаций, претендующих на объективность и документальность.
В частности, в тех исследовательских работах, где
делаются попытки осмыслить недавнюю историю или показать
схватку спецслужб нашей страны с сильным противником,
который многие годы вел и ведет подрывную работу против
нас, ставил задачу ликвидации Советского Союза, как своего
соперника. Не надо заблуждаться: такая же задача
поставлена и в отношении России.
Еще менее приемлема и необъективна ерническая
подача политических и социальных тем в радиопередачах и
телевизионных программах, в расплодившихся на некоторых
каналах ток-шоу (их вели и ведут Н. Сванидзе, В. Познер, С.
Сорокина и другие). Забавно было слышать из уст Сванидзе в
одном из интервью, что он «условно застрелится», если не
возобладают его «идеалы». Как это можно — условно
застрелиться?
Многими телепередачами, скопированными с западных
образцов, насаждаются самые низкопробные вкусы и
инстинкты, тяга к индивидуализму и стяжательству.
Пропаганда «денежного мешка» и «общества потребления» действует
разрушительно — это хорошо понимают в Вашингтоне.
69

* * *
Неприятный осадок оставляют и появляющиеся время от
времени в российских средствах массовой информации
материалы, претендующие на «солидность» и «объективность»,
о таких предателях и изменниках Родины, как агент ЦРУ
Шевченко, агенты СИС Гордиевский, Обухов, некоторые другие
лица, совершившие преступления против страны и народа.
Их предательству, сотрудничеству с иностранными
разведками подыскиваются благопристойные эпитеты, гневное
осуждение заменяется восхвалением или попытками отыскать
какие-то извиняющие мотивы в совершении ими измены. И уж
совсем непонятно стремление предоставить кое-кому из
таких предателей трибуну для проталкивания идей, которые
им подсказывают хозяева из иностранных спецслужб. Так,
по телевизионному каналу РТР, в программе «Национальный
интерес», зрители увидели бывшего сотрудника ГРУ В. Ре-
зуна, изменившего Родине в 1978 году: он искал контакты с
ЦРУ и СИС и перебежал в Великобританию. Резун не
скрывает в своей книжке «Ледокол», что он «предатель и изменник»
и заслуживает «самого сурового приговора», но пытается
утаить свою связь с английской разведкой.
Вряд ли стоит гадать, какова роль СИС в деле Резуна.
Заявления его, что он «никаких секретов не выдал», — детские
сказки.
Пытается искать «идейную» основу своего
предательства и «Тикл»-Гордиевский. «Я предатель КПСС и КГБ, —
заявляет этот изменник из Лондона, — я с детства не любил
Советскую власть». Противно слышать это от агента,
завербованного с помощью подставленной ему «ласточки», признавшегося
в предательстве и в том, что ставил целью перебежать на
Запад «не с пустыми руками».
Некоторые российские телеканалы, казалось, щеголяли
друг перед другом своей приверженностью к ругани в адрес
органов госбезопасности и «отмыванию» иностранных
шпионов. Несколько лет назад вышла в эфир программа
«Скандалы недели». Ее ведущий К. Толстых собрал «теплую компа-
70

нию»: сотрудника МИДа Моисеева, продававшего за доллары
секретные документы внешнеполитического ведомства
России южнокорейской разведке, Якубовского, осужденного за
воровство и мошенничество, Марка Дейча.
Якубовский, перевоплотившись на время в адвоката,
вещал с экрана примерно следующее: «холодная война»
завершилась, а нашим спецслужбам неймется — изобретают
шпионские дела, загружают себя разоблачением иностранных
агентов, стремясь не остаться без работы, без ассигнований.
Почти то же самое говорил приглашенный на передачу
защищать Моисеева Марк Дейч. Толстых, как и положено хозяину,
вежливо выслушивал бушевавших правозащитников.
«Отмыванием» предателей занималось не одно лишь
телевидение, отличались и газетно-журнальные СМИ, и среди
них журнал «Огонек». Илья Мильштейн в опубликованной в
«Огоньке» статье, похоже, поставил задачей отблагодарить Б.
Южина — агента ЦРУ под псевдонимом «Твайн»,
завербованного американской разведкой в Сан-Франциско, где Южин
работал в генеральном консульстве СССР. Вербовка Южина
осуществлена ЦРУ с помощью «любовной ловушки», в
которую будущего агента «Твайна» завлекла «ласточка» Лэнгли.
«Я далек от мысли называть героями людей (подобных
Южину. — Р.К.), — демонстрирует свою «гражданскую позицию»
сверхобъективный журналист «Огонька», — но еще меньше
оснований сегодня огульно проклинать их и презирать».
Напомню: Южин уехал в США после помилования Б. Ельциным
по предложению Комиссии по помилованию А. Приставкина.
* * *
Для понимания и оценки генезиса некоторых броских
терминов «психологической войны», вроде исходящей от
нашей страны «опасности» или расцветшей в XX веке
русофобии, полезно сделать небольшой исторический экскурс.
В 20 — 30-х годах прошлого столетия «белая», «серая» и
«черная» пропаганда насаждали на Западе вражду и ненависть к
большевистской России. Попутно с антисоветизмом
проталкивалась русофобия. Чувства дружбы и симпатии к Советско-
71

му Союзу, интерес к «советскому эксперименту» как
альтернативе исторического развития всячески подавлялись.
«Черная» пропаганда в отношении нашей страны
расцвела пышным цветом после провала попыток ликвидировать
Советскую Республику вооруженным путем. Именно тогда
был создан сохраняющийся до настоящего времени жупел,
изображаемый чаще всего в виде косматого,
звероподобного русского мужика, в рубахе-косоворотке, с бомбой и ножом
в руках и надписью: «Большевик». Этакая трансформация
старого, окарикатуренного образа «русского медведя» —
страшилки европейцев и американцев в былые времена!
Западного интеллигента и обывателя изрядно дурачили «русской
опасностью», «национализацией женщин» в Советской
России, разрушением культуры, религии, семейных ценностей —
и всех пугали грядущим нашествием «славянских орд» в
Западную Европу. «Красной опасностью» запугивали многих,
особенно соседей Советской России и Советского Союза.
Капитуляция многих стран Запада перед фашизмом на
время приостановила процесс оголтелого антисоветизма в
США и Европе. В глазах американской и европейской
общественности, особенно в кругах интеллигенции, Советский Союз
стал спасителем мировой цивилизации от нацизма. Не
случайно развязана «холодная война», с тем чтобы
гальванизировать враждебность к Советскому Союзу, запугать
обывателя «призраком коммунизма» и «советской военной угрозой»,
раздуть истерию шпиономании. В Вашингтоне бесновался
сенатор Джо Маккарти. «Красный под твоей кроватью» — это
не просто красивая метафора, придуманная для
оболванивания перепуганных жителей Запада.
Изобретение Геббельса — «железный занавес» —
перекочевало в уста Черчилля, а потом было взято на вооружение
западной пропагандой, как удобное обвинение СССР, до сих
пор отравляющее межгосударственные отношения. Обычный
прием дискредитации неугодных государственных и
политических деятелей состоял в том, что они изображались
коммунистами. И в то же время поддерживались такие одиозные
фигуры, как Франко и Стресснер, Чомбе и братья Дьем, Амин
и Усама бен Ладен (до того момента, когда он разругался с
72

Вашингтоном). «Конечно, это сукин сын, — сказал Франклин
Рузвельт об одном из таких правителей-диктаторов, — но это
наш сукин сын».
Не счесть провокаций и пропагандистских кампаний,
направленных на компрометацию. Излюбленные сюжеты —
«культ личности Сталина», «политические заключенные в
СССР», «преследование евреев в Советском Союзе» и т. п.
* * *
Когда ушел страх перед поверженной Германией и
разгромленной Японией, Запад вспомнил тему ответственности
за развязывание Второй мировой войны. Советологи,
связанные с разведками, немало потрудились над тем, чтобы вину
за возникновение мирового конфликта перебросить на нашу
страну. Пытались доказывать, что Советский Союз
способствовал наращиванию немцами военных мускулов, мусолили
вдоль и поперек договор о ненападении между СССР и
Германией — «пакт Риббентропа—Молотова».
Цель одна: увести внимание международной
общественности от Мюнхена, от западных, в том числе американских,
концернов, вскормивших немецкую военную машину, от
сделок и соглашений Запада с гитлеровцами, толкавшими
Германию на Восток. В «психологической войне» с СССР как нельзя
кстати пришелся насквозь лживый миф о «подготовке
советской агрессии» против Германии, проталкивавшийся
нацистами, чтобы оправдать нападение на нашу страну.
И вот появились свежие силы в США и в
Великобритании, — в Лондоне, в частности, под крылышком английской
разведки, обосновался уже упоминавшийся нами В. Резун,
бывший сотрудник одного из представительств СССР в
Швейцарии. Естественно, СИС постаралась не упустить шанса и
использовать предателя не только в качестве источника
оперативной информации, но и в акциях «психологической
войны». Резун, кощунственно присвоивший себе писательский
псевдоним Суворов, оказался плодовитым литератором и с
помощью англичан и американцев сочинил ряд опусов. Тема
некоторых из них — подготовка Советским Союзом агрессии
73

против Германии. Надо отрабатывать полученные тридцать
сребреников, да и на беззаботную жизнь необходимо
заработать — это понятно. Странно другое: предателю, как уже
говорилось, предоставили возможность покрасоваться на
российском телевидении, широко опубликовали у нас его так
называемые исследования.
Считается само собой разумеющимся, что акции
«психологической войны», в том числе «черная» пропаганда,
направлены на противника. Это, конечно, верно:
пропагандистский таран пробивает бреши в крепости противника,
дискредитирует защищаемые им идеалы, вводит в заблуждение.
Однако верно и другое — «психологическая война» в равной
мере формирует мировоззрение населения в собственной
стране, создает искаженное представление о другой
стороне, о жизни и помыслах ее народа, возбуждает к ней
неприятие, доходящее до ненависти и страха.
Американские спецслужбы и их партнеры своими
акциями «черной» пропаганды внесли немалую лепту в создание
негативного образа нашей страны, начиная с
самодержавной России и кончая современной Российской Федерацией.
Ее дискредитация независимо от существующей в ней формы
правления — стратегическая задача Вашингтона.
В кампанию «психологической войны», организованную
Западом, и прежде всего Вашингтоном и Лондоном,
активно включились начиная с 90-х годов некоторые российские
средства массовой информации. Хозяева их быстро поняли,
чего от них хотят СМИ, направляемые А. Яковлевым, и взяли
на себя миссию компрометации Советского Союза,
социализма, достижений СССР во всех сферах жизни, обрушили на
население нашей страны потоки грязи и искажений
исторической правды.

Часть 4
«АГЕНТУРА ВЛИЯНИЯ»
И «ПЯТАЯ КОЛОННА» В СССР
Клятвопреступники и предатели, которым Данте Алигь-
ери уготовил место в девятом круге своего ада, перебрались
в наше время. Век XX богат на преступления и, похоже,
передал это наследство дальше: породил «пятую колонну» —
жестокую предательскую силу. Она помогла каудильо Франко
при содействии своих немецких и итальянских друзей
сокрушить Испанскую республику. Не одна страна Европы и Азии
пала к ногам «держав оси», опиравшихся на «пятую колонну»
в своих агрессивных походах. Советский Союз, испытавший
тяжеловесные удары нацистской Германии, выстоял не в
последнюю очередь благодаря тому, что не допустил
появления «пятой колонны» у себя дома.
Разведывательные службы США не отставали от
могущественной моды: там, где удавалось, заботливо
выращивали ростки «пятой колонны»; вдобавок к многочисленной
рати тайных помощников пестовали агентов влияния —
особую категорию агентуры, которой отводилась роль
троянского коня.
В 1984 году, когда Пентагону приходилось убеждать
конгресс в необходимости выделить ассигнования на
«Международную программу военного обучения и подготовки кадров»,
министерство обороны США обнародовало красноречивую
статистику. В середине 80-х годов в США «прошли учебу» 25
президентов, 16 руководителей правительств, законодателей
и послов, 258 высших военных начальников, 1834 генерала и
адмирала. ЦРУ и ФБР проводили по своим каналам
специальную подготовку руководящих сотрудников иностранных спец-
75

служб. [Эти данные приводит в своей книге «Агрессия против
разума» известный советский журналист В. Большаков.]
Многие высокопоставленные иностранцы— политики,
чиновники, специалисты — обучались в американских
университетах по выделенным грантам. Не вызывает сомнения
направленное воздействие на них американской стороны:
они подвергались идеологической обработке, а в отдельных
случаях следовали прямые вербовочные предложения. Так
готовились агенты влияния и «пятая колонна» — кадры,
занимавшие впоследствии положение политических и военных
лидеров в своих странах.
«Пятой колонне» и агентам влияния — мы еще
поговорим о них — удалось сделать то, чего не смогли добиться
сокрушительным военным натиском фашистская Германия и ее
союзники. Пока отметим, что десять лет засилья демократов
породили невиданный раскол в нашей стране, развратили
некоторую часть общества. Лживый лозунг «общечеловеков»
противопоставлен лозунгу патриотов, готовых защищать
Родину, само понятие «патриотизм» стало чуть ли не
ругательным словом.
* # *
Профессионалу, да и просто здравомыслящему
человеку понятно, что представители таких категорий, как
«ренегаты», «перевертыши», не равнозначны лицам, замешанным в
шпионской деятельности. Сложнее вопрос о «пятой
колонне». Как известно, это понятие появилось во время
гражданской войны в Испании в 1936— 1939 годах применительно
к агентам и пособникам франкистов, использовавшихся для
проведения тайных операций в республиканском тылу.
Сейчас этот термин приобрел скорее нарицательное,
общеполитическое значение, чем сугубо профессиональное,
оперативно-специфическое.
Показательно, что многие высокопоставленные ныне
российские представители «пятой колонны» начинали как
«герои баррикад», «борцы с привилегиями», готовые «лечь на
рельсы» ради защиты демократических идеалов и свобод, а
76

кончили как вожди криминальных кланов, казнокрады,
крупные спекулянты и мздоимцы.
На мой взгляд, неправомерно ставить знак
равенства между «пятой колонной» и агентами влияния. «Пятая
колонна» как рычаг воздействия на политические и
экономические процессы гораздо шире понятия «агентура влияния».
Доктрина ЦРУ ставит во главу угла агентуру как главное
оружие разведывательной работы и деятельности по добыче
информации, и других ее аспектов. Потребительское, сугубо
меркантильное отношение к агентуре характерно для ЦРУ.
Цена агента определялась простой формулой —
соотношением расходов на вербовку и использование и прибыли,
полученной от реализации информации. Добавлялась «плата за
риск» — материальные и моральные расходы на
поддержание связи с агентом в нашей стране.
ЦРУ славится своим умением быстро приспосабливаться
к обстановке. Такая гибкость в нашей стране — черта
вынужденная, необходимая. Во-первых, в результате действий
органов госбезопасности СССР агентурная сеть была
разгромлена, на ее восстановление требовалось время и огромные
усилия. Во-вторых, несмотря на развертывание горбачевской
перестройки и гласности, допускавших большую свободу
действий для иностранных спецслужб,
контрразведывательный режим для деятельности ЦРУ в нашей стране продолжал
оставаться достаточно жестким. Вот и стали применять
новый подход — надо обзавестись «глазами» и «ушами». Это не
отказ от агентурной работы, просто новые «приобретения»
теперь могли именоваться по-новому— «нетрадиционные
источники».
В конечном счете в ЦРУ не стали скрывать, что речь идет
об агентурных источниках. Видимо, уже в тот период
рассчитывали на проамериканское, прозападное лобби в
законодательной и исполнительной власти, в кругах интеллигенции, в
промышленных, коммерческих, банковских сферах, в среде
лидеров общественных и политических движений, в средствах
массовой информации. Безусловно, ЦРУ заинтересовано иметь
везде подходящую базу для приобретения агентуры, в том
числе агентов влияния; у него богатый опыт в этом отношении во
77

многих государствах мира. ВЛэнгли почувствовали, что в
Советском Союзе стремительно назревают события, за которыми
необходимо пристально наблюдать, и увидели отличную
возможность подталкивать зашатавшегося противника.
* * *
В книге Ю. И. Дроздова «Вымысел исключен. Записки
начальника нелегальной разведки КГБ СССР» упоминается, что
бывшие «американские разведчики» в пылу откровенности
бросили фразу: «Вы хорошие парни, ребята! Мы знаем, что у
вас были успехи, которыми вы имеете право гордиться. Но
придет время и вы ахнете, узнав (если это будет рассекречено),
какую агентуру имели ЦРУ и госдепартамент у вас наверху».
Можно по-разному относиться к этим откровениям —
и как к браваде торжествующего противника, и как к
дезинформации. Однако, видимо, не следует сбрасывать со счета
заявление американцев, мне тоже в других обстоятельствах,
уже в недавнее время, приходилось слышать из уст бывших
сотрудников ЦРУ нечто похожее.
Многое можно объяснить, если иметь в виду эти так
называемые нетрадиционные источники —доверительные
контакты американской разведки (которая выступает и от имени
госдепартамента). В сущности, тем, кто идет на эти контакты,
и не надо знать, что они имеют дело с ЦРУ, не обязательно
быть абсолютно послушными хозяевам марионетками:
действуя в угоду американским целям, они могут преследовать и
собственные интересы.
В последние годы опубликовано большое количество
исследовательских материалов о деятельности ЦРУ, в том числе
бывших сотрудников американской разведки и признанных
специалистов по иностранным спецслужбам. Они
свидетельствуют о широком агентурном проникновении американской
разведки в верхние эшелоны власти во многих странах мира:
в правительственные и военные инстанции,
разведывательные и контрразведывательные органы, политические партии
и профсоюзы, средства массовой информации и т. д.
Нередки случаи, когда платными агентами ЦРУ становились
высшие руководители государств, особенно если эти государст-
78

ва зависимы от США экономически или состояли в
возглавлявшихся ими военно-политических блоках. Немало и таких,
кого связывали с ЦРУ узы дружбы, доверительные
отношения, идеологическая близость.
Американский публицист Боб Вудворд рисует такую
картину «тайных операций» ЦРУ, в которых использовались
источники влияния: «Руководитель резидентуры ЦРУ в какой-либо
стране дает советы главе данного государства, начальнику
разведки или кому-то, кто имеет функции, выходящие за
пределы простого сбора информации». Поскольку в Советском
Союзе (по крайней мере, до того, как он стал разваливаться) это
было исключено, ЦРУ приходилось искать другие каналы
связи с лицами, которых в американской разведке считали
агентами влияния или «нетрадиционными источниками».
О концепции использования ЦРУ агентуры влияния
рассказывает бывший американский разведчик Филип Эйджи
в своей книге «За кулисами ЦРУ»: «Политические операции,
предусматривающие устранение опасных левых сил, имеют
целью финансирование тех или иных иностранных
политических деятелей, при помощи которых можно добиться
желаемого политического курса правительства данной страны. Для
обеспечения политической карьеры таких деятелей даже
после их ухода из правительства резидентура оказывает им
финансовую поддержку. Политические операции вовсе не
сводятся к финансированию и даже рекомендациям отдельным
политическим деятелям. ЦРУ проводит операции перед
выборами, которыми охватываются целые политические
партии и финансируются кандидаты. Эти операции, на которые
расходуются многие миллионы долларов, включают широкие
пропагандистские кампании, создание механизмов
финансирования (часто под крышей американских бизнесменов),
запугивание оппозиции, устройство провокаций и
распространение слухов, прямой подкуп избирателей».
* * *
Вспомним президентские выборы в России в 1996 году,
в частности, загадочную для многих идеалистов историю с
прибывшей в нашу страну командой американских консуль-
79

тантов. Руководил ею Ричард Дрезнер, и обосновалась она в
«Президент-отеле», при штабе избирательной кампании
одного из кандидатов в президенты.
Американские источники, хоть и с некоторым
опозданием, раскрывают секрет полишинеля — работу группы Дрез-
нера по организации победы Бориса Ельцина на
президентских выборах. Советники из США пользовались всей
информацией, стекавшейся в штаб А. Чубайса — Т. Дьяченко в
«Президент-отеле», поддерживали регулярную связь с
администрацией президента США Клинтона.
Посольство США и резидентура ЦРУ в Москве в этом
процессе, по-видимому, не участвовали по соображениям
конспирации — недаром работа консультантов из США в
«Президент-отеле» держалась в глубокой тайне от граждан
нашей страны. Да в контактах с американским посольством и
не было необходимости.
Вполне понятны «опровержения» на этот счет,
сделанные А. Чубайсом, Т. Дьяченко, С. Филатовым, Г. Сатаровым и
примкнувшим к ним В. Никоновым (бывший помощник
последнего председателя КГБ, а ныне руководитель одного из
бесчисленных фондов, возникших в России на гребне
политической неразберихи).
Заявление В. Никонова американскому корреспонденту:
«Это чертова ложь. Там (то есть в «Президент-отеле». — Р. К.)
нет иностранцев» — в свете выступления Дрезнера об
активном участии его группы в кампании по избранию Б. Ельцина
и использовании в связи с этим номеров «Президент-отеля»
должно войти в историю политической дезинформации,
призванной прикрыть существо дела (как, впрочем, и
«опровержения» других фигурантов этой скандальной истории).
Невозможно, конечно, допустить, что американец Дрез-
нер с его командой, оказывавшие «методическую помощь»
одному из кандидатов в президенты Российской
Федерации, решил почему-то скомпрометировать его фактом
своего содействия. Но конъюнктурная поддержка лояльного к
США режима вовсе не означала кардинального изменения
негативной в целом позиции США в отношении России,
которая продолжала оставаться в глазах американской правящей
элиты геополитическим противником.
80

Для США (и, конечно, для ЦРУ) имеет значение не
столько то, был ли этот российский деятель демократом, «сильной
личностью» или продажным политиканом, сколько, прочно
ли он стоит на проамериканских, прозападных позициях или
способен послужить противовесом тем политическим силам,
которые не устраивают американцев.
* * *
Ветеран спецслужб США, пожалуй, один из самых
известных американских «ястребов» Аллен Даллес призывал
создавать «пятую колонну» в нашей стране, искать
единомышленников и помощников, поддерживать тех, кто будет
проповедовать культ предательства, национализм, вражду к русскому
народу. Придавал особое значение деидеологизации
советского общества, замене национальных ценностей на
«общемировые», «промыванию мозгов», особенно молодежи.
В одном из документов КГБ 70-х годов — «О планах ЦРУ о
приобретении агентуры влияния среди советских
граждан», — обнародованном в Верховном Совете СССР
председателем КГБ Крючковым в конце 1991 года, в частности,
говорилось: «В последнее время ЦРУ США разработано планы
по активизации враждебной деятельности, направленной на
разложение советского общества и дезорганизацию
социалистической экономики.
В этих целях американская разведка ставит задачу
осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских
граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать
в сферу управления политикой, экономикой и наукой
Советского Союза. ЦРУ разработало программу индивидуальной
подготовки агентов влияния, предусматривая приобретение
ими навыков шпионской деятельности, а также их
концентрированную политическую и идеологическую обработку.
Руководство ЦРУ планирует целенаправленно и
настойчиво, не считаясь с затратами, вести поиск лиц,
способных по своим личным и деловым качествам занять
административные должности в аппарате управления и выполнять
сформулированные противником задачи. По замыслу ЦРУ,
81

целенаправленная деятельность агентуры влияния будет
способствовать созданию определенных трудностей
внутриполитического характера в Советском Союзе, задержит
развитие нашей экономики, заставит вести научные изыскания
по тупиковым направлениям».
В сложнейшей обстановке последней трети 80-х годов в
ЦРУ не могли не ухватиться за новые возможности
развертывания разведывательно-подрывной работы против
Советского Союза, тем более что они давали шанс не быть
схваченными за руку. «Нетрадиционные источники» предоставляли
ЦРУ обширное поле деятельности в этих условиях.
Особенно заманчивой казалась перспектива приобретения
«нетрадиционных источников» среди лиц, выезжавших за границу.
А такие возможности значительно расширились. Дело,
видимо, не только в снятии барьеров для поездок советских
граждан за рубеж. Гораздо более серьезны другие факторы:
обострение положения в стране, расслоение общества,
ослабление государственной дисциплины, моральных,
сдерживающих рычагов — то, что иногда называют «правовым
беспределом».
При этом в ЦРУ понимали: совсем не обязательно
устанавливать прямые агентурные отношения с «клиентами». Во
многих случаях можно прибегать к камуфляжу, наделяя
своих «источников» ролями консультантов, экспертов, деловых
партнеров и. т. п. Важно, чтобы у них имелся личный интерес к
поддержанию контактов — его надо умело направлять в
нужное русло. Не обязателен интерес чисто денежный,
материальный, — это могут быть политические планы, амбиции в
отношении власти или престижа, интересы родственников и т.д.
* * *
Термин «агентура влияния» широко применяется
американской разведкой. Агенты влияния ЦРУ, в том числе и в
нашей стране, отнюдь не миф, не призрак, которым запугивают
слабонервных. В ЦРУ прибегают к маскировке термина
«агенты влияния». Перелицовывание терминов понадобится еще и
потому, что «агентура влияния» звучит несколько зловеще, в
82

то время как «нетрадиционные источники» — это нечто
благообразное.
Термин «агентура влияния» приобрел особое звучание в
канун развала Советского Союза и в настоящее время. С
деятельностью спецслужб США, с «агентами влияния» ЦРУ
многие, как известно, связывают развал СССР, последующие
негативные процессы в России. Называются имена конкретных
лиц в руководстве Советского Союза, в Политбюро ЦК КПСС —
виновников развала могучего государства, виновников бед,
обрушившихся на его народы. Отсюда следует и обвинение
некоторых из них в связях с иностранными разведками.
Применительно к деятельности ЦРУ термин «наш человек в
Москве» — далеко не безобидный литературный образ.
Один из руководителей Первого главного управления
КГБ СССР Ю. И. Дроздов отмечает некоторые особенности
агентов влияния: они, как правило, не вербуются, а
приобретаются, воспитываются — терпеливо, ненавязчиво,
заботливо, услужливо; конечная цель скрыта. Еще более
конспиративную форму должно иметь финансирование подобных
акций. Нельзя допускать грубого, прямого подкупа политика
иностранной державы для действий в интересах США.
Только в результате длительного, кропотливого труда появляется
возможность считать такого политика или государственного
деятеля агентом влияния, а последний и не догадывается, что
считается «особо оберегаемым источником».
Неизбежно возникают вопросы: а что же органы
госбезопасности, разве они не могли обнаружить таких агентов
влияния, такие «нетрадиционные источники», почему не
привлекали их к ответственности? В приведенной немного ранее
выдержке из книги Ю. И. Дроздова «Вымысел исключен...»
отчасти содержатся ответы на эти вопросы, по крайней мере,
там, где затрагивается огромная сложность вскрытия и
разоблачения подобных «источников» ЦРУ.
Органам КГБ, пока они не закончили свое существование
вместе с Советским Союзом, приходилось, конечно,
сталкиваться с такими действиями и явлениями, которые с полным
основанием необходимо отнести к покушению на
государственные интересы и безопасность СССР со стороны людей, об-
83

леченных властью. Эта информация докладывалась высшему
руководству Советского Союза (не станем повторять
некоторые известные факты и называть конкретных лиц). Но тут
срабатывал так называемый номенклатурный фактор—
запрещение органам КГБ заниматься определенными
категориями государственных и партийных руководителей.
Серьезные подозрения в отношении возможных агентов
влияния и «нетрадиционных источников» ЦРУ у советской
разведки и контрразведки возникали. Однако этого
недостаточно для привлечения тех или иных лиц к ответственности.
В ЦРУ существовал особый порядок оформления материалов
от «источников», зачастую работа с ними вообще не
отражалась в досье на агентуру. Посольской резидентуре ЦРУ в
Москве запрещалось выходить на контакт с агентами влияния, с
ними работали, только когда они выезжали за пределы
страны, — в самых безопасных условиях. В конце 80-х годов уже
несложно выехать за рубеж, границы Советского Союза, а
затем и России стали «прозрачными»; КГБ было непросто
«нащупать» агентов влияния и «нетрадиционные источники»
ЦРУ. А если это происходило, вступали в действие факторы, о
которых упомянуто выше.

Часть 5
«ОТЕЦ ПЕРЕСТРОЙКИ».
КТО ПРИКАРМЛИВАЛ МИХАИЛА ГОРБАЧЕВА?
Итак, во второй половине 80-х годов в Белом доме
царствовал бывший голливудский актер, ставший
профессиональным политиком и главой могущественной сверхдержавы.
Рональд Рейган очень доволен — он одержал победу на
выборах и теперь в кресле президента очередные четыре года.
Объявленный им крестовый поход на «главного противника»
Соединенных Штатов в разгаре. Отката назад нет, однако
разрушение Карфагена затягивается и грозит перерасти в еще
более затяжную схватку. График движения Вашингтона к
мировому владычеству нарушается. Советский Союз терпит
немалый урон от тяжелых ударов новых крестоносцев, но
упрямо сопротивляется и ни на йоту не поступается
завоеванными позициями. А если и отходит, это нельзя назвать бегством
с поля боя.
Президенту почти ежедневно докладывали
разведывательную сводку о положении в Советском Союзе, о
действиях «главного противника» в мире, об отношениях Москвы
с другими странами. Рональд Рейган не любил читать
документы, с трудом переносил доклады подчиненных, тем
более, что в 80-х годах новости не всегда приятные. Главу
Белого дома, правда, не тревожили плохими новостями. Он знал,
что в СССР складывается трудное экономическое положение,
тяжело бьет по расчетам Кремля снижение цен на нефть,
действуют эффективно и другие продиктованные при его
участии меры Запада, препятствующие стабильному развитию
промышленности и сельского хозяйства, не все
благополучно в обществе. И тем не менее, как многие в Вашингтоне,
удивился выносливости и стойкости противника, даже несколь-
85

ко умерил воинственную риторику, готовый торговаться с
Москвой. «Доверяй, но проверяй» — одно из любимых
выражений американского президента, когда ему приходилось
иметь дело с Советским Союзом.
ВЛэнгли верный оруженосец президента Уильям Кейси
руководил огромной разведывательной машиной,
таранившей «главного противника» и получавшей, в свою очередь,
чувствительные удары от соперника.
Дела разведки в самом Советском Союзе не радовали
директора ЦРУ, провалы и неудачи московской резидентуры
серьезно огорчали. Активная работа советской
контрразведки, «жесткий» контрразведывательный режим в СССР, другие
принимавшиеся спецслужбами нашей страны меры— все
это тормозило деятельность резидентуры ЦРУ, а порой
ставило ее перед полным крахом. Однако нельзя сказать, что
поражения в Москве слишком тревожили Уильяма Кейси, были
внушительные победы и удачи в противоборстве с «главным
противником» в других районах мира. Неплохо развивались
события в Афганистане, где Советский Союз завяз надолго и
нес немалые потери. «Стингеры» и большая поддержка,
оказываемая США моджахедам, делали свое дело. Успешно
проходили тайные операции ЦРУ в Никарагуа. Сильную
головную боль причиняло Советскому Союзу положение в Польше
и Анголе, где ЦРУ имело сильные позиции. Словом,
запущенный американским президентом маховик крестового похода
вертелся, наращивая и без того бешеные обороты.
Противоборство спецслужб США и СССР проходило в
условиях резко обострившихся отношений двух сверхдержав,
которым энциклопедический справочник «Современные
Соединенные Штаты Америки» дает следующую краткую
характеристику: «Военно-политическая конфронтация двух
государств из-за размещения ракет средней дальности на
Европейском континенте: безрезультатность проходивших в
1981—1983 годах советско-американских переговоров об
ограничении ядерных вооружений в Европе и о сокращении
стратегических наступательных вооружений, плохой
политический климат и рост недоверия и подозрительности сторон
друг к другу, сведение к минимуму контактов и связей в
сферах двусторонних советско-американских отношений».
86

Директору Центральной разведки, к которому
поступают все материалы, добываемые службами
разведывательного сообщества, известно многое о «главном противнике», но
его все же удручает уровень информации непосредственно
из СССР, особенно о положении в высших эшелонах власти,
где происходят серьезные перемены. Как всегда, выручали
верные партнеры и друзья — СИС и другие спецслужбы
Запада, поставляющие важную информацию. Но этого
недостаточно, Москва требует от Лэнгли повышенного внимания,
временное ослабление московской резидентуры
необходимо преодолеть. И одновременно охотиться за агентами
влияния, «нетрадиционными источниками» и «кротами» везде в
мире, где такая «охота» окажется возможной.
* * *
А тем временем в самой Москве один за другим
уходили из жизни лидеры «главного противника»— Генеральные
секретари ЦК КПСС: Л. Брежнев, правивший огромной
страной 18 лет, Ю. Андропов, которому судьба отмерила
недолгие пятнадцать месяцев в Кремле, и, наконец, К. Черненко,
сраженный и болезнями, и годами и удержавшийся на самом
верху совсем уж короткий срок.
Неотвратимо менялись поколения, отчаянно дул
ветер перемен. Однако ни в Москве, ни в Вашингтоне не
могли даже приблизительно вообразить, что произойдет в
Советском Союзе в то злополучное время, которое последует
за 1985 годом, когда Советский Союз возглавит М. Горбачев,
заработавший звучное и лестное прозвище «отца
перестройки». События 1991 года неожиданно подарили
Вашингтону долгожданный шанс — почти беспроигрышный и не
требовавший колоссальных средств, которые неизбежно
пришлось бы вкладывать в длительную схватку. Шанс этот спас
Америку от надвигавшихся экономических бед.
Кредо Вашингтона, которому неукоснительно следуют в
Лэнгли: во главе государств должны стоять люди,
приемлемые для Соединенных Штатов. Неугодных необходимо
скомпрометировать и устранить, для этого созданы и действуют
87

соответствующие механизмы, потому и уделяется столь
пристальное внимание и действующим, и потенциальным
лидерам. Потому и функционирует в составе Информационно-
аналитического директората специальное подразделение
анализа информации об иностранных лидерах,
поставляющих руководству США характеристики политических и
военных деятелей.
Психологи, врачи-психиатры, антропологи, другие
специалисты по анализу человеческой души, распознанию
характера по почерку, по произносимым речам стали
необходимой принадлежностью штаба разведки в Лэнгли. Продукция
этих специалистов — психологический портрет
иностранного лидера. В создании «портрета» используются самые
современные технологии, на службу анализу поставлены ЭВМ.
Тех иностранных лидеров, кто устраивает Вашингтон,
обхаживают и приручают, строптивых укрощают,
неподдающихся и неуступчивых стремятся убрать. По такой схеме
Вашингтон действовал и по отношению к Советскому Союзу, а после
его развала взялись за российских руководителей.
Горбачев устраивал американцев. Это обнаружилось не
сразу. К будущему генсеку присматривались, когда из
областных правителей он стал членом могущественного
Политбюро ЦК КПСС и таким образом попал в высшую
номенклатуру, в обойму верховной власти, путь из которой вел на самую
вершину — или в никуда.
Вероятно, на заметку психоаналитиков ЦРУМ. Горбачев
попал до марта 1985 года, когда стал генеральным секретарем.
Он часто появлялся на страницах прессы уже в качестве
руководителя Ставропольского крайкома, правда, не столько в
качестве умелого и перспективного хозяйственника, сколько
хлебосольного хозяина, радушно принимавшего высших
лидеров СССР, которые лечились в уникальных санаториях края.
Конечно, в Лэнгли вряд ли было известно о том, что
Ставропольский край — своеобразный трамплин для Горбачева
в Москву. В 1978 году как «рачительный и энергичный
хозяин житницы страны» он попал на работу в Москву в качестве
специалиста по сельскому хозяйству.
88

Не станем спешить называть Ю. Андропова крестным
отцом Горбачева. В генсеки он выдвинут не Андроповым:
молодой член Политбюро, похоже, умело маскировался в кругу
своих престарелых коллег. В отличие от Горбачева Ю. В. Андропов
шел совершенно иным путем к неизбежным переменам в
компартии и в Советском государстве. Он, конечно, не помышлял
о сдаче восточноевропейских союзников СССР, о развале
Варшавского Договора, о полном разгроме КПСС и, бесспорно, не
допустил бы катастрофы, постигшей Советский Союз.
Горбачев еще мог держаться какое-то время на
авторитете Андропова, но к избранию его Генеральным секретарем
ЦК Андропов не имел отношения. Скорее, его усадили в
кресло руководителя Советского Союза те, кто считался его
сторонниками в Политбюро. В том числе, как ни странно, А.
Громыко, совсем не ожидавший, что вскоре будет перемещен с
поста министра иностранных дел на почетную, но
номинальную должность Председателя Верховного Совета СССР.
Ожидания перемен в советском обществе были очень велики,
мало кому хотелось, чтобы из года в год продолжались
захоронения старцев у Кремлевской стены. Весомым
преимуществом Горбачева перед соперниками был возраст— в
1985 году ему исполнилось 54 года.
* * #
Интересно сравнить публичные заявления одного и того
же человека в 1985 году и через 14 лет. Горбачев на
Пленуме ЦК КПСС 11 марта 1985 года, при избрании на пост
Генерального секретаря: «Обещаю вам, товарищи, приложить все
силы, чтобы верно служить нашей партии, нашему народу,
великому ленинскому делу». Горбачев с трибуны в
Американском университете в Анкаре в 1999 году: «Целью всей моей
жизни было уничтожение коммунизма. Именно для
достижения этой цели я использовал свое положение в партии и
стране. Когда я лично познакомился с Западом, я понял, что
не могу отступать от поставленной цели. А для ее
достижения я должен был заменить все руководство КПСС и СССР, а
также руководство во всех социалистических странах. Моим
89

идеалом в то время был путь социал-демократических стран.
Плановая экономика не позволяла реализовать потенциал,
которым обладали народы социалистических стран. Мне
удалось найти сподвижников в реализации этих целей. Среди
них особое место занимают А. Яковлев и Э. Шеварднадзе».
Перебравшись из Ставропольского края в Москву,
Горбачев и стал «знакомиться с Западом». ЦРУ уже не выпускало из
вида будущего генсека. Поездки Горбачева в Канаду, где он
встретил одного из своих будущих сподвижников, А.
Яковлева, тогдашнего советского посла, и в Италию на похороны
генерального секретаря Итальянской компартии Энрико Бер-
лингуэра, добавили немало интересной информации в
распухшее досье Лэнгли.
Психологический портрет того, кому скоро предстояло
стать советским лидером, обрастал небезынтересными
штрихами. Так, в Канаде на одном из приемов Горбачев критиковал
ввод советских войск в Афганистан. Еще более любопытная
информация поступила из Италии: в кругу итальянских
коммунистов Горбачев резко выступал против «зашедшей
далеко централизации». Это уже потом подобные прилюдные
высказывания ответственных государственных деятелей
страны, впадавшей в состояние развала, не могли удивить. Тогда,
в пору строгой партийной и государственной дисциплины,
такие заявления, да еще сделанные среди иностранцев,
производили впечатление разорвавшейся бомбы, с неизбежным
отстранением ораторов от руководящих постов.
...В ноябре 1999 года в Берлине состоялось пышное
торжество по случаю десятилетия падения Берлинской
стены. Заодно состоялось неофициальное празднование
объединения Германии, развала Варшавского Договора и
ликвидации Советского Союза, хотя в повестке дня юбилея это не
значилось. В Берлине встретились бывший немецкий
канцлер Гельмут Коль, экс-президент США Джордж Буш и бывший
президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев —
торжествующие победители в холодной войне с побежденным в ней
противником, перекрашенным в друга Запада и безропотно
принявшим титул «лучшего немца».
90

И вот теперь «лучшему немцу» и «почетному гражданину
Берлина» (отнюдь не столицы ГДР) предстояло получить из рук
немецких хозяев встречи высшую награду ФРГ— орден
Большого германского креста — за особые заслуги. Странно,
правда, что на берлинской встрече не было баронессы Тэтчер, а
ведь она первой из государственных деятелей Запада
разглядела в М. Горбачеве «человека, с которым можно иметь дело»,
стояла в самом начале его блистательного восхождения.
* * *
В 1984 году премьер-министр Великобритании
внимательно вчитывалась в донесения разведки о предстоящем
визите советской парламентской делегации. Интерес
«железной леди» к гостям из Советского Союза не случаен:
делегацию возглавлял председатель Комиссии по иностранным
делам Верховного Совета СССР Михаил Горбачев, второе лицо в
советской партийной иерархии. Маргарет Тэтчер
чувствовала себя причастной к приезду молодого советского
руководителя в Лондон; конечно, она не обольщалась, хотя и
сделала кое-что для того, чтобы Горбачев был во главе делегации.
Понимала, что в могущественном Политбюро и в его
окружении есть люди, которым Горбачев выгоден как будущий
правитель Советского Союза.
К моменту воцарения Тэтчер на Даунинг-стрит ее
познания о Советском Союзе отличались обычным для
консервативного политического деятеля на Западе стереотипом
неприязни и подозрительности. Тэтчер с ненавистью
относилась к социализму вообще, а СССР воспринимала как силу,
стремящуюся к мировому господству. Ярая поклонница
президента США Рональда Рейгана, она без раздумья взяла на
вооружение его определение Советского Союза как
«империи зла».
Информация Интеллидженс сервис о Горбачеве не могла
не заинтересовать Маргарет Тэтчер — на Западе до сих пор
его знали мало. СИС и ЦРУ по крохам собирали сведения о
нем от источников в СССР. Появление Горбачева в западных
странах давало редкую возможность пополнить досье СИС, а
91

заодно помочь старшему партнеру английской разведки,
который искал пути к неординарным советским лидерам.
Маргарет Тэтчер скрупулезно изучала и донесения
секретного агента Интеллидженс сервис из посольства СССР в
Лондоне Гордиевского, которого английская разведка
завербовала в Дании. Агент рисовал образ вырвавшегося наверх
выходца из провинции, в общем-то обыкновенного
советского партийного бюрократа, верного продолжателя курса
Леонида Брежнева.
Нарисованный шпионом портрет провинциального
выскочки как-то не вязался с представлениями «железной леди»
о Горбачеве. У нее были и другие источники, и незаурядная,
редко подводившая ее интуиция. И она угадала в будущем
советском лидере тот большой потенциал, над которым надо
поработать.
Вот с этой первой встречи в Англии Маргарет Тэтчер и
приступила к работе над Михаилом Горбачевым, увидев в
нем то, что не удавалось оценить другим:
заинтересованность в личном успехе, увлечение абстрактными
общечеловеческими ценностями, самоуверенность, неуемную страсть
к самолюбованию, податливость на лесть. Изощренный ум,
помноженный на женское чутье, — страшная сила!
Мэгги, как ее любовно называли в Англии, умная и
волевая женщина, рассчитывала на свое недюжинное
полемическое умение, на природные способности к сценическому
действу, на силу женского очарования. Теперь, ощутив свою
мессианскую роль, она знала, что бросить в бой.
В представлении некоторых Тэтчер, злой гений
Горбачева, «обольстила» президента СССР и толкнула его на
разрушение великой державы. Конечно, это упрощенный подход,
и не потому, что есть сомнения в достоинствах «железной
леди». В конце концов, у Михаила Горбачева своя
собственная «обольстительница» — Раиса Максимовна. Тем более что
он, примерный комсомольский вожак, познакомившийся в
МГУ со своей будущей женой,— однолюб. «Какие серьезные
вопросы вы обсуждаете с вашей женой?» — спросили у
советского лидера американские журналисты. «Все», — не
задумываясь ответил генсек. Огромное влияние на Горбачева
92

его супруги, дипломированной преподавательницы
философии, отмечают все, кто близко знал эту царственную пару, не
разлучавшуюся, как правило, во время многочисленных
поездок за рубеж. Так что сиреной, подействовавшей на
Горбачева женскими чарами, Маргарет Тэтчер не стала.
* * *
Споры о роли различных исторических личностей в
судьбе Советского Союза, об ответственности тех или иных
политических деятелей (отечественных и иностранных) в развале
нашей страны продолжаются и еще долго не утихнут. Но те,
чья роль уже очевидна, должны знать об этом и готовиться
держать ответ.
В современной России ныне модно выискивать «лучших»
на политическом Олимпе государства: «лучший» министр
иностранных дел, обороны, внутренних дел,
железнодорожного транспорта.. М. С. Горбачев не стал «лучшим»
руководителем нашей страны, к чему очень стремился, заигрывая то с
образом В. И. Ленина, то обрушивая критические стрелы на
И. В. Сталина, то злословя по поводу «застоя», то призывая на
помощь социал-демократию.
К созданию красивой легенды о М. Горбачеве как о
«творце демократической перестройки» и о «создателе
климата партнерства и сотрудничества нашей страны с Западом»
сам Запад приложил много сил. Над образом «друга Запада»
немало потрудились в Лэнгли. Недаром М. Горбачева
наградили почетным титулом Нобелевского лауреата, не
скупились на финансовые вливания в его деятельность как
лектора и писателя, и до сих пор стремятся держать его на плаву,
реанимировать изрядно увядшее представление о его роли
в перестройке. «Отца перестройки» надо поддерживать и
выставлять напоказ лишь за одно то, что «главного противника»
больше нет...
Между тем первые шаги нового хозяина Кремля
вызвали известную настороженность Вашингтона. Руководители
ЦРУ откровенно заявляли, что попытки нового руководства
СССР перестроить страну не меняют принципиального отно-
93

шения США к Советскому Союзу как к «главному
противнику». Более того, принятый курс на перестройку и ускорение
развития, активная внешняя политика мира и
сотрудничества могут привести к ситуации, в которой США становилось бы
все сложнее проводить линию на открытое противоборство с
нашей страной. Впрочем, очень возможно, что это очередной
камуфляж, стремление подтолкнуть новых лидеров,
смотревших на Запад, к выгодным для него реформам, к откату от
защиты завоеванных во Второй мировой войне позиций.
Правда, не могло не насторожить то обстоятельство, что Горбачев
манипулировал репутацией «верного ленинца», считался
выдвижением твердокаменного Андропова, провозглашал
лозунг «Больше социализма!». Не сразу в Вашингтоне поняли,
что Горбачеву (при его активном личном участии) создают
таким путем популярность в стране, загнанной им самим и его
советниками-реформаторами в полный хаос.
Постепенно в Вашингтоне поняли, что перестройка и
ускорение, объявленные Горбачевым, не более чем нарядный
спектакль для собственной страны и для Запада. В
Информационно-аналитическом управлении ЦРУ, немного
оправившись от обилия нахлынувших материалов о «радикальных
реформах», уже более спокойно реагировали на словесные
извержения советского лидера.
Посол США в Москве Джек Мэтлок в своих донесениях
в Вашингтон затруднялся с оценкой стремительно
развивавшейся ситуации и предлагал подождать, пока Горбачев
снизит скорость, с которой выстреливает свои реформы. В
ответ Мэтлоку вменялось внимательно наблюдать за
развитием обстановки в Москве, использовать гласность в качестве
источника информации и побольше общаться с
правительственными чиновниками и теми, кто впадал в фрондерство — и
справа и слева. Мэтлок не мог ослушаться рекомендаций: его
резиденция в Спасо-хаус превратилась в место оживленных
свиданий со сторонниками и противниками Горбачева.
Американские дипломаты зачастили в советские учреждения,
искали встреч с журналистами, представителями творческой
интеллигенции, взбудораженной предоставленной свободой
и вниманием Запада.
94

* * *
Тем временем росло досье на Горбачева в Лэнгли,
пополняясь сведениями с такой же быстротой, с какой новый
генсек произносил свои речи, принимал иностранных
государственных деятелей и журналистов, совершал заграничные
поездки. Были и другие источники, и они заставляли усердно
трудиться аналитиков ЦРУ— гораздо больше, чем
поступавшая официальная информация.
Впрочем, она давно перестала удивлять Лэнгли: уже
перестало быть новостью, что генсек принадлежал к той
породе номенклатурных комсомольских и партийных работников,
которые в изобилии размножились после смерти Сталина и
заполонили ниши государственного правления. Беда
большинства из них, сообщали информаторы ЦРУ, проистекала из
амбициозности и непрофессионализма.
Горбачев, дилетант в политике и экономике, способен
увлекаться крайностями, очень податлив к воздействию стихии.
Некоторые источники сообщали о его нерешительном
характере, о влиянии, которому он подвержен со стороны
консерваторов, о постоянных колебаниях и шараханьях.
То, что для СССР опасный авантюризм, для США и
Запада в целом в конечном счете благо. Доклады ЦРУ в Совет
национальной безопасности о советском лидере множились.
Они ложились на стол Рональда Рейгана и сменившего его в
Белом доме Джорджа Буша-старшего. Если Н. Хрущева и
потом Б. Ельцина в Вашингтоне считали «непредсказуемыми»,
то М. Горбачев удостаивался совсем другого отношения —
«над ним надо работать». Вслед за «железной леди» в работу
включились другие тяжеловесы Запада — канцлер ФРГ
Гельмут Коль, французский президент Франсуа Миттеран и сам
Рональд Рейган. Потом работал над Горбачевым новый
американский президент — Джордж Буш.
У всех этих западных лидеров останутся к Горбачеву
«теплые чувства», «признательность и благодарность за
исторический поворот к Западу», а фактически — за разрушение
Советского Союза. Трудно сказать, осознавал ли Генеральный
95

секретарь ЦК КПСС и Президент СССР подоплеку этого
уважения и восхищения, принимая их как должное.
Тактика, рекомендованная Маргарет Тэтчер, полностью
себя оправдывала. Вот и федеральный канцлер Гельмут Коль
не скрывает своих эмоций и клянется в дружбе к Горбачеву,
отмечая его «историческую роль» в объединении Германии.
Джордж Буш-старший называет его архитектором политики,
которая привела к разрядке, доверию и окончанию холодной
войны. Буш передаст «семейный рецепт» обхаживания
лидеров нашей страны своему сыну, при котором российские
политики снова просятся в одну лодку с Западом. Как и тогда,
Вашингтон отделывается заверениями в «дружбе и
партнерстве», но в лодку не пускает.
Итак, Горби очень популярен у западных политиков. Им
нет дела, что в России Горбачева считают «политическим
покойником», быстро растерявшим доверие народа.
Решившись от отчаяния посостязаться с другими кандидатами на
президентских выборах 1996 года, первый президент СССР,
несмотря на поддержку Запада и хлопоты своих
сторонников из Горбачев-фонда, получил ничтожное количество
голосов избирателей — 0,2 процента.
Ни М. Горбачев, не потерявший самоуверенности, ни
некоторые поддерживающие его российские круги (это часть
интеллигенции, связанная с культурой) не сдаются.
Поддерживает его и кое-кто на Западе — солидарность особого рода:
еще может понадобиться в России человек, разделяющий их
взгляды на социал-демократию западного толка. Поэтому
Горбачев — постоянный участник телепередач, исполнитель
ролей в рекламных фильмах, лектор и автор публикаций.
* * *
В КГБ возвышение Горбачева, его первые шаги в
качестве нового Генерального секретаря ЦК КПСС встретили, как и
все советские люди, с удовлетворением и надеждой.
Импонировали его клятвы в верности курсу на укрепление СССР,
заявления о мерах по улучшению социалистического строя,
о неизменности внешней политики великой державы, нако-
96

нец, то, что его имя официально связывалось с
деятельностью Ю. В. Андропова, авторитет которого в органах КГБ был
очень высок.
Несколько настораживали объявленная Горбачевым
политика перестройки, суть которой, правда, вначале
представлялась несколько неясной, и так называемое новое
мышление — оно вносило изрядную сумятицу в существо
сложившихся понятий, относящихся к сфере противоборства двух
общественно-политических систем, противоборства
разведки и контрразведки. Какова должна быть перестройка
органов государственной безопасности, их деятельности, что
необходимо менять и перестраивать, можно ли в острейшей
оперативной обстановке времени мыслить по-иному в
отношении спецслужб США — вот над чем задумывались. Правда,
поначалу (по крайней мере, на том уровне, где находился
автор этих строк) многого просто не знали.
Срабатывал и очень сильный в органах госбезопасности
фактор дисциплины: Горбачев — Генеральный секретарь
партии, Верховный главнокомандующий, прямой куратор КГБ, а
впоследствии — Президент Советского Союза. Висели в
кабинетах руководящего состава комитета его портреты, а
критические суждения о нем, распространявшиеся по стране со
скоростью цунами и, естественно, попадавшие в КГБ,
сотрудники комитета считали в самые первые годы его в Кремле
злонамеренным брюзжанием, крамолой, призванной
скомпрометировать энергичного новатора.
Но очень скоро образ реформатора,
провозглашавшего лозунг «Больше социализма!», стал тускнеть и
размываться под воздействием поведения генсека: дешевый популизм,
редкостное и почти ничего не выражающее многословие,
послушное следование в фарватере некоторых своих
советников и волевой супруги. Благожелательное на первых порах
со стороны подавляющего большинства сотрудников
комитета отношение к новому генсеку стало быстро меняться,
превращаясь из положительного в выжидательное и сдержанно-
негативное.
Дисциплина заставляла держать возникавшие
настроения и чувства в себе. Перемены в отношении к Горбачеву,
97

скажем, на уровне среднего руководящего состава и рядовых
оперативных работников, недоумевающих по поводу
происходивших событий,— не результат какого-либо воздействия
со стороны руководства КГБ. Оно по-прежнему, по крайней
мере внешне, до самого последнего момента сохраняло
лояльность к куратору КГБ. К тому же следует признать, что
реформы Горбачева мало затрагивали оперативную работу
подразделений органов КГБ, которые по-прежнему вели
ожесточенные сражения с американскими спецслужбами. Вероятно,
еще меньше касались они деятельности советской
контрразведки, не менявшей методов и приемов противоборства.
При попытках восстановить картину тех лет на нее
неизбежно накладывается более поздняя информация,
появившаяся, когда наступила катастрофа и вышли на свет некоторые
материалы ЦРУ, приукрашивающие роль американской
разведки, в которых желаемое выдавалось за действительное.
Скоростное реформирование народного хозяйства и
системы управления, неразумная в конкретных исторических
условиях и нерасчетливая ломка роли компартии как
организующей силы советского общества, а не просто
идеологического отряда, роковые шаги, открывшие шлюзы для
теневой экономики, отход от государственного планирования,
наконец, нелепая национальная политика (а скорее,
отсутствие таковой) привели к коллапсу великой державы. В кабалу
Западу втягивали хождения за займами, создававшие
огромную внешнюю задолженность. Горбачеву достался в
наследство долг СССР Западу в размере 30 миллиардов долларов,
он довел его до 80 миллиардов к 1991 году. Ельцинисты
почти удвоили государственный долг России. Доллар стал
государственной валютой, платежным средством, серьезно
потеснив рубль на финансовом пьедестале.
* * *
Более чувствительны и почти сразу понятны проблемы,
затрагивавшие отношения нашей страны с Соединенными
Штатами. Таких проблем появлялось все больше, и они
мостили дорогу к постепенному доминированию Вашингтона в
сфере внешней политики.
98

НАТО уже тогда рвалось на Восток. Горбачев и его
министр иностранных дел Шеварднадзе, по существу, не
препятствовали очередному «дранг нах остен», смирились с
разрушением Варшавского Договора, упуская одну позицию за
другой и выдавая восточноевропейских союзников
Советского Союза.
Не все становилось ясным сразу. Встреча на высшем
уровне на Мальте — новая позорная капитуляция. Даже
такой умудренный опытом вашингтонский политик, как
государственный секретарь Джеймс Бейкер, несказанно
изумился тому, как Горбачев, подпираемый с тыла Эдуардом
Шеварднадзе, уступал там американцам. Давал ясно понять
президенту США, что СССР намерен вывести свои
вооруженные силы из стран Восточной Европы, — это означало
ликвидацию Варшавского Договора.
Когда рухнула Берлинская стена и на заклание Западу,
и прежде всего канцлеру Гельмуту Колю, выдали ГДР,
перестройщики не позаботились о необходимых гарантиях
безопасности для Советского Союза. СССР потерял надежного
союзника, КГБ лишился мощной поддержки разведслужбы ГДР,
имевшей репутацию сильнейшей в Европе после советской
разведки. НАТО одним рывком преодолело расстояние от
решений Потсдамской конференции, очень скоро оно выйдет к
предвоенным границам Советского Союза.
Военная политика реформаторов породила не менее
грустные раздумья. Давала серьезные трещины концепция
надежной обороны страны. Вот сокращенное изложение
печального рассказа генерального конструктора советской
ракетной военной техники С. П. Непобедимого об уничтожении
по приказу Верховного главнокомандующего после саммита
на Мальте ракетного комплекса «Ока»: «В конце 80-х годов у
СССР появилось новое оружие— ракетный комплекс «Ока».
Хотя этот комплекс не подпадал ни под одно условие
международных договоренностей — они касались только ракет
с дальностью полета 500 километров, а «Ока» поражала цели
на дистанции 400 километров, — Горбачев дал согласие
американцам на уничтожение «Оки». Его подарок США —
уничтожено пятьсот ракет. Горбачева предупреждают против этого
99

шага маршалы Ахромеев и Устинов, председатель КГБ
Крючков. Но горбачевское ухо открыто иным советникам, и
первая скрипка здесь принадлежала Шеварднадзе». [Сов. Россия.
2001.13 сент.]
Некоторые примеры разрушительной для Советского
Союза политики Горбачева— Шеварднадзе в области
обороноспособности страны приводит в своей книге «Кто
подслушивает президентов. От Сталина до Ельцина» бывший
заместитель председателя Гостехкомиссии СССР Н. А. Брус-
ницын. Они относятся к сфере деятельности американских
спецслужб против нашей страны и потому могут
заинтересовать тех, кто занимается этими вопросами. Один из них
касался, в частности, настойчивого требования американцев
демонтировать Красноярскую РЛС, занимавшую важное
место в системе ПРО СССР. Под совершенно несостоятельным
предлогом Джордж Буш и его команда «додавили»
Горбачева. Красноярская РЛС, стоимостью миллиарды рублей,
уничтожена— очередной подарок Вашингтону сделан.
Американцы сохранили две свои аналогичные нашей РЛС станции
слежения — в Гренландии (Туле) и Великобритании (Хайлин-
ген-Дейлзмур). Сегодня США объявили о своем выходе из
Соглашения 1972 года по ПРО и вовсе не сдали в архив планы
ракетного нападения на нашу страну.
Таких подарков, радовавших Вашингтон и остававшихся
безответными, к сожалению, немало. Нынешние поклонники
Горбачева говорят, что он «благородно верил» в ответную
искренность и благодарность Вашингтона. Политики, а тем
более руководители государства, верящие в признательность
соперника или партнера, — это не редкий феномен, а
безответственная аномалия. Высокий пост в государстве им
противопоказан.
* # #
Любопытной тактики в разведывательно-подрывной
деятельности против Советского Союза в период
горбачевской перестройки придерживались в Лэнгли. Новый
директор ЦРУ Уильям Уэбстер знал о наступившем в СССР в самом
100

конце 80-х годов серьезном экономическом и политическом
кризисе и принял решение несколько сбавить обороты в
деятельности московской резидентуры.
Дело даже не в том, что активность ЦРУ на территории
нашей страны снизилась из-за разгрома советской
контрразведкой московской резидентуры ЦРУ. Скорее всего, в
Вашингтоне решили временно упрятать в тень деятельность
резидентуры, заморозить ряд разведывательных операций, а
в порядке компенсации резко усилить разведывательную
работу против Советского Союза за его пределами.
Провалы ЦРУ в Москве нарушили бы замыслы
вашингтонских политиков, а открывавшиеся возможности для
разведывательной работы сулили США и их спецслужбам
немалые дивиденды. К тому же потребовалось некоторое
время, чтобы пересмотреть некоторые формы и методы работы
резидентуры. Не забудем, что, хотя у нас в стране уже царят
хаос и смятение, органы КГБ не повержены, а в самом Лэнгли
не все благополучно.
Смута в Советском Союзе все нарастала, уже почти не
ставя под сомнение неспособность Горбачева и его
приближенных справиться с ситуацией. В докладах ЦРУ
президенту звучали совсем уж пессимистические нотки. «Процесс
пошел», но совсем не в том направлении, в каком
планировалось: развязались деструктивные силы советского общества,
началась межнациональная усобица и создалась
смертельная угроза для нашей страны.
Впереди замаячила криминальная контрреволюция и
полная капитуляция перед Западом. Холодная война
заканчивалась, но вместе с ней и существование Советского
Союза. Остановить лавину смуты можно только чрезвычайными
мерами.
Горбачев, которому не переставали сочувствовать в
Вашингтоне, на них не способен. Американцам оставалось
только наблюдать, как происходит падение их любимца, и
постараться повлиять на то, чтобы к власти не пришли
неприемлемые для Белого дома силы. Помогало следование золотому
правилу западных политиков — «никогда не класть все яйца
в одну корзину», — даже то яйцо, из которого вылупится пер-
101

вый президент России, неожиданно совместивший в себе
черты антикоммуниста, любезные США, и строптивые
повадки деятеля, растерявшего рейтинг.
Существует, по крайней мере, две точки зрения на
причастность американской разведки к событиям августа
1991 года. Первая: ЦРУ активно участвовало в развале
Советского Союза, август 1991 года американцами планировался
как этап устранения «главного противника». Они были на
стороне Горбачева, начавшего процесс развала СССР, а затем
целенаправленно поддерживали Б. Ельцина, увидев в нем
прежде всего разрушителя «империи зла», переродившегося под
влиянием обстановки в антикоммуниста и ставшего, вольно
или невольно, проводником американских планов. Вторая:
августовские события, кратковременный успех ГКЧП,
воцарение Ельцина, поддерживавших его демократов, быстрый
распад СССР— все эти события для американцев
неожиданность, своего рода подарок судьбы. И Вашингтон
воспользовался им оперативно и умело.
Вокруг этих и других версий падения Советского Союза
и роли в нем американских спецслужб не утихают до сих пор
споры и торжествующих победителей, и униженных
побежденных. В этих спорах можно обнаружить и объективную, и
субъективную стороны. И активные участники событий, и те,
кто наблюдал за ними на расстоянии, по-своему воссоздают
историю происходившего. И наверное, каждая сторона
искренне верит в свою правоту.
Вероятно, еще трудно говорить объективно: многие
оценивают недавние события, исходя из своего собственного
опыта и пристрастий, интересов той социальной группы, к
которой себя причисляют. Серьезным исследователям еще
недоступны все относящиеся к делу документы.
Как разворачивались трагические для огромной страны
события августа 1991 года, хорошо известно. Может быть,
менее известно то, что так или иначе связано с действиями
американских спецслужб или посольства США в Москве.
Роль этих действующих лиц августовской драмы,
особенно последнего, не следует преувеличивать. Впрочем, и
сводить к ничтожному минимуму тоже не годится.
102

Мы уже видели, какое значение для Вашингтона имел
приход к власти в Кремле М. Горбачева и как внимательно
следили в США за перестройкой и «новым мышлением», где,
возможно, влияли на нового генсека и его команду, стараясь
скрыть свое вмешательство.
К 1988 — 1989 году личность М. Горбачева как
руководителя Кремля в основном уже поняли в Вашингтоне, — как и А.
Яковлева, и Э. Шеварднадзе. Практически безошибочно
определили «ближний круг» команды Горбачева: член
Политбюро В. Медведев, помощники генсека Г. Шахназаров, А.
Черняев и, конечно, супруга президента.
На некотором отдалении располагались другие:
писатель, генерал из Главного управления Министерства
обороны Д. Волкогонов, ставший главным обличителем Сталина, В.
Коротич, редактор журнала «Огонек», выдвинувшегося на
передовые позиции, Г. Арбатов, директор Института США и
Канады АН СССР, А. Аганбегян и Н. Петраков, маститые
академики, экономические советники по перестройке, и некоторые
другие фигуры, связывавшие с именем генсека свою карьеру
в КПСС и государстве. Долгое время сторонником Горбачева
считался Н. Назарбаев, которого генсек готовил в премьеры
союзного правительства.
К концу 1990 года определены и основные
консервативные противники Горбачева, группировавшиеся вокруг
председателя КГБ В. Крючкова. Многие из них войдут в состав
ГКЧП в августе 1991 года, который был, по словам
Председателя Верховного Совета СССР А. Лукьянова, «не
государственным переворотом, а отчаянной попыткой спасти
закрепленный Конституцией Советского Союза общественный строй».
Кстати говоря, отношение Горбачева к ГКЧП полностью
проявилось еще раньше. По многочисленным
свидетельствам, генсек до отъезда на отдых в Крым дал поручение
Министерству обороны, КГБ и МВД «проанализировать
обстановку, посмотреть, в каком направлении может развиваться
ситуация, и готовить меры, если придется пойти на чрезвы-
103

чайное положение». Прибывшей в Форос депутации от ГКЧП
он заявил: «Черт с вами, действуйте!» Запутанная ситуация, —
четкого ответа о необходимости ввести чрезвычайное
положение он не дал — вполне в духе других лицемерных
заявлений, резолюций и действий.
Так что, когда 20 июня 1991 года, за два месяца до
выступления ГКЧП, мэр Москвы Г. Попов тайно сообщил
посланцу Вашингтона Джеку Мэтлоку имена В. Крючкова, В.
Павлова и Д. Язова как членов антигорбачевской оппозиции, это не
стало большим откровением. (По некоторым данным, Попов
написал еще одну фамилию — А. Лукьянова, но «это уже
детали»). Откровением стало другое: развязывание открытого
столкновения между Горбачевым и консерваторами
стремительно приближалось, и Б. Ельцину (он находился в то
время с визитом в США, и Попов просил предупредить его по
каналам посольства о необходимости срочного возвращения в
Москву) предстояло сыграть в схватке решающую роль.
Главного врага Горбачева Вашингтону не составляло
труда определить: Б. Ельцин, выкинутый из Политбюро и с
поста первого секретаря московского горкома КПСС и
избранный вопреки стараниям Горбачева в 1991 году
Председателем Верховного Совета РСФСР.
Очертания политических сил, поддерживавших Ельцина,
американцам еще недостаточно ясны. В этот довольно
размытый конгломерат попадали такие малоизвестные в то
время люди, как Г. Бурбулис и С. Шахрай, набиравшая силу
«Демократическая Россия», Межрегиональная группа (МРГ), в
которую входили популярный на Западе А. Сахаров, а также Г.
Попов, А. Собчак, Г. Старовойтова, Ю. Афанасьев, С.
Станкевич, другие группировки, выскакивавшие на поверхность как
грибы после дождя, когда быстрыми темпами росло
возмущение населения страны ухудшением жизненного уровня и
ослаблением центральной власти. Среди сторонников
Ельцина оказались Р. Хасбулатов и А. Руцкой, которому
спешно делали репутацию «национального героя России».
Совершенно неожиданно для Вашингтона в оппозицию к Горбачеву
уже незадолго до августовских событий встал А. Яковлев.
104

Люди из окружения Ельцина и другие оппозиционеры —
участники посиделок у американского посла Джека Мэтлока.
На званых ланчах в Спасо-хаусе они ведут долгие разговоры
с послом и другими американскими дипломатами, но
проявляют осторожность, так как в резиденции Мэтлока,
во-первых, они не единственные приглашенные, а во-вторых, уже
научились быть конспираторами и опасались
неосторожных движений. Однако Джек Мэтлок и американцы,
принимавшие гостей, и без откровенных признаний руководителей
МРГ на ланчах в Спасо-хаусе осведомлены об их
решительной оппозиции Горбачеву, понимании реформ в стране и
неприятии курса на сохранение у власти «ортодоксальных
коммунистов».
Кульминационный момент противостояния— 19—21
августа 1991 года. Это кульминация холодной войны и
противоборства США с «главным противником». Ключевые эпизоды
драматических событий известны, как и их результаты и цена
победы Ельцина. Бурбулис стал его правой рукой, Шахрай —
главным юридическим советником, Руцкой —
вице-президентом. Хасбулатов укрепился в Верховном Совете, Грачев
получил пост министра обороны, Козырев — министра
иностранных дел, Собчак— мэра Ленинграда, Попов— Москвы. Не
забыл президент и других своих сторонников: Станкевича,
Мурашова, Полторанина, Севостьянова, Казанца, Е. Гайдара,
В. Степашина, А. Коржакова, В. Баранникова, В. Барсукова, Ко-
беца и еще многих других. Грачев и Козырев дольше других
удержались на своих постах. Первый — несмотря на
обвинения в коррупции и присвоенную ему кличку Паша Мерседес:
за заслуги в победе над ГКЧП, в разгроме Верховного Совета в
1993 году и в военных действиях в Чечне. Второй — как
«лучший министр иностранных дел», капитулянтской
прозападной политикой завоевавший поддержку Вашингтона.
Джек Мэтлок направил в Вашингтон срочную телеграмму
о предупреждении Г. Попова. Обеспокоенный Ельцин
почувствовал «полноту свободы» после облета подаренной Амери-
105

ке Францией статуи на острове Эллис, возвратился в Москву,
еще не обласканный теми, кого вскоре назовет своими
заокеанскими друзьями. Белый дом, делавший ставку на
Горбачева, пока не думал от нее отказываться. Во второй половине
августа Джордж Буш снова позвонил Горбачеву и
предупредил его о «перевороте» — теперь уже на основе данных,
полученных американцами по другим каналам. Президент,
однако, удивительно спокоен и с комфортом отдыхает в Крыму
в кругу семьи.
Двадцатого августа президент США Буш, вероятно,
чувствуя, куда может склониться чаша весов, поговорил с
Ельциным по телефону. Американцы маневрировали, не ожидая
конца Советского Союза и рассчитывая сохранить Горбачева
у власти. Одновременно они уже увидели в Ельцине
«сильную личность» России.
Еще об одном любопытном эпизоде августовских
событий, связанном с американцами, — о нем говорят и Ельцин
в «Записках президента», и Коржаков в книге «Борис
Ельцин — от заката до рассвета». Ельцину сообщили из
посольства США о готовности предоставить ему в случае
необходимости политическое убежище в здании посольства.
Ельцин будто бы отказался воспользоваться этим
предложением.
* * *
Агония, в которую ввергла Советский Союз
перестройка во главе с Горбачевым и Ельцин с его сторонниками,
наступила, но смерть придет в декабре 1991 года, когда в
Беловежской Пуще соберутся Ельцин, Кравчук и Шушкевич. Кто
входил в команды руководителей Украины и Белоруссии, не
очень интересно, в команде Ельцина это Бурбулис, Козырев,
Шахрай, Гайдар.
Горбачев, похоже, не отдавал себе отчета в решимости
беловежской троицы покончить с Советским Союзом и не
осознавал, что конец так близок. Встречу заговорщиков в
Беловежье он посчитал очередным застольем. Телефонный
звонок Шушкевича, оповестивший президента СССР о кон-
106

це Советского Союза, — удар хлыстом по лицу. Горбачев с
огромным трудом перенес дополнительное оскорбление,
нанесенное ему Ельциным: по подсказке Козырева тот уже успел
проинформировать о том Джорджа Буша: «Сегодня в нашей
стране произошло очень важное событие, и я хотел бы
лично проинформировать вас, прежде чем вы узнаете об этом
из печати». В мемуарах Джорджа Буша (в соавторстве с
советником по национальной безопасности Скоукрофтом),
вышедших в 1998 году, американский президент жалеет Горбачева:
«Ельцин порой относился к политически слабому Горбачеву
пренебрежительно. Он мог бы быть чуточку мягче и добрее.
Может быть, время Горбачева действительно кончилось,
однако он не заслуживает такого конца».
А вот и апофеоз драмы; слово бывшему другу и
соратнику Горбачева А. Яковлеву, присутствовавшему при сдаче
президентом СССР своих регалий в Кремле: «Вот так-то, Саша» —
Горбачев лежал на диване один в комнате и плакал».
Гипотетический вопрос, который все же нередко задают:
мог бы Горбачев сорвать планы беловежских заговорщиков,
растоптавших выраженное в референдуме стремление
советских людей к сохранению СССР?
Если отвлечься от личности президента Советского
Союза, распад СССР не представлялся неизбежным, но
необходимо было его отстранение от власти в партии и государстве,
сразу как обнаружилась сущность перестройки и
капитулянтская политика по отношению к Западу. У самого Горбачева —
и при инициировании им ново-огаревского процесса,
призванного якобы связать Союзным договором
распадающийся Советский Союз, и в период кратковременного правления
ГКЧП, когда будто бы изолированный в Форосе генсек
выжидал, чья возьмет, и, конечно, после Беловежского
соглашения троицы — никаких шансов удержать СССР от распада не
было. На всех этапах катастрофы Горбачев проявлял себя как
неспособный на решительные действия руководитель,
стремящийся удержаться у власти.
Говорят: он мог бы арестовать беловежских
заговорщиков, фактически устроивших государственный переворот.
Сам он утверждает, что ему не позволили бы сделать это его
107

«демократические идеалы». Между тем Горбачева давно не
поддерживали серьезные силы, он полностью растерял
авторитет, которым располагал в начале своей карьеры в
качестве Генерального секретаря ЦК КПСС. Напрасно искал бы
поддержки у армии, охваченной растерянностью, во главе
которой сам поставил Шапошникова, балансировавшего между
ним и Ельциным, заигрывавшего с американцами и
демократами, лебезившего перед правителем России, когда тот еще
рвался к власти. КГБ при Бакатине парализован.
Симпатий и даже жалости у населения Горбачев не
вызывает. В парторганизациях его авторитет на нуле: в
региональном аппарате партии его уже серьезно не воспринимали,
покидали даже близкие партнеры.

Часть 6
РАЗРУШИТЕЛИ СССР.
СЛЕДЫ АМЕРИКАНСКОЙ РАЗВЕДКИ
Придется немного нарушить хронологию: на сцене
появятся действующие лица из «ближнего круга» советского
президента — те, кто активно участвовал в разрушении СССР, чьи
имена еще долго будут на слуху.
Нацелившись на Горбачева, Вашингтон отнюдь не
проявлял равнодушия ни к его ближнему окружению и тем, на кого
опирался «отец перестройки», ни к тем, кого считал
сподвижниками, ни к тем, кто не принадлежал к сторонникам его
реформ. Кадровые перемены в Кремле — предмет
пристального внимания огромной разведывательной машины и
дипломатического аппарата США.
Невозможно охватить вниманием всю когорту лиц,
окружавших Горбачева в период его семилетней карьеры в
Кремле. Остановлюсь лишь на трех лицах, внесших свою лепту в
развал Советского Союза, деятельность которых так или
иначе переплеталась с Соединенными Штатами и входила в
сферу компетенции Лэнгли, — это А. Яковлев, Э. Шеварднадзе,
В. Бакатин.
...Каких только наименований не удостаивался А.
Яковлев: «архитектор перестройки», «серый кардинал»,
«идеолог реформ», «агент влияния Запада». Важно одно: именно
ему генсек доверил важнейшую сферу деятельности КПСС —
идеологическую.
В ЦК КПСС Яковлев оказался уже после смерти Ю.
Андропова. В 1985 году Горбачев устроил его в качестве
заведующего отделом пропаганды ЦК, а через год сделал секретарем
Центрального Комитета. В 1987 году Яковлев, стремительно
двигаясь наверх в партийной иерархии, стал членом Полит-
109

бюро. Между тем Андропов не согласился с предложением
взять его на работу в аппарат ЦК после возвращения из
Канады, где он в течение десяти лет был послом СССР.
«Яковлев слишком долго пробыл за рубежом, в капиталистической
стране, и внутренне переродился», — говорил Андропов
одному из своих помощников.
К краху компартии, к очернению истории Советского
Союза, марксистско-ленинской идеологии, к внесению
разброда в советскую науку и культуру Яковлев имеет самое
прямое отношение — и расстановкой своих людей в органах
агитации и пропаганды, а также в средствах массовой
информации, и распоряжениями, дававшимися им в партийные
инстанции как секретарем ЦК КПСС.
После развала Советского Союза Яковлев сбросил
маску: в 1998 году заявил газете «Известия», что пришел в
ЦК КПСС для того, чтобы разрушить советский режим
изнутри, используя для этого партийную дисциплину и слабые
стороны ее структуры. Яковлев инспирировал и организовал
ряд шумных кампаний по дискредитации вооруженных сил
и органов государственной безопасности Советского Союза.
Председательствовал в комиссиях по советско-германскому
договору о ненападении 1939 года и по реабилитации жертв
политических репрессий.
Об одной из таких кампаний, против КГБ СССР,
рассказывает Н. А. Брусницын в своей книге «Кто подслушивает
президентов...». Эта шумная акция развязана в демократических
СМИ в 1990 году. В основу ее легла провокационная выдумка:
органы госбезопасности якобы установили аппаратуру для
подслушивания в кабинете Председателя Верховного
Совета РСФСР (в то время— Б. Ельцина). В действительности
кабинет в Белом доме, в котором работал Ельцин, еще в ходе
строительства здания, то есть задолго до Ельцина,
оборудован специальной защитой от возможной утечки информации,
принимая во внимание то обстоятельство, что здание
Верховного Совета находилось в непосредственной близости от
нового комплекса посольства США.
Органам КГБ уже давно было известно о ведущемся
американскими спецслужбами из зданий своих дипломатиче-
110

ских представительств электронном подслушивании важных
объектов. Белый дом относился к числу таких объектов, к
которым проявляли интерес ЦРУ и АНБ, и, как
правительственное учреждение СССР, подлежал оборудованию специальной
техникой защиты.
Ельцина, как водится, «завели», что оказалось очень легко
в конкретных обстоятельствах времени. Устроенная при
участии Яковлева шумиха постепенно сошла на нет лишь после
специального расследования, в которое были вовлечены
депутатские комиссии Верховного Совета РСФСР, Гостехкомиссия
СССР, ряд министерств и ведомств, в том числе охрана
Председателя Верховного Совета. Следует отметить, что Яковлев и
участвовавшие в провокации СМИ уклонились от
разъяснения сути дела, когда расследование завершилось, а кампания
по компрометации КГБ продолжалась и нарастала, с
привлечением других, столь же несостоятельных материалов.
Что озлобило Яковлева и вызвало столь яростные
нападки на КГБ СССР? Конечно, проявлялась его общая
нацеленность на дискредитацию государственных институтов
Советского Союза. Еще одно обстоятельство: председателем
КГБ Яковлев недвусмысленно обвинен в контактах с
американскими спецслужбами, а он тщательно их утаивал даже от
своего тогдашнего друга М. Горбачева. Когда полученную
информацию сообщили генсеку, тот не отнесся к ней как к
событию чрезвычайной важности, не давал согласия на проверку
и даже отказался поговорить с самим Яковлевым по
существу дела. Можно полагать, что Яковлев уже узнал об
информации КГБ (как позже выяснилось, похожей информацией
располагала и советская военная разведка). Либо источник
утечки — сам Горбачев, либо сведения просочились к Яковлеву
каким-то иным путем.
Когда делу дали официальный ход через прокуратуру,
Яковлев уже находился в фаворе у Ельцина и обвинение в
том, что он «агент влияния», повисло в воздухе.
Расследование свернули — тогда отсутствовали прямые доказательства.
Был ли Яковлев «агентом влияния» ЦРУ— требует
оперативного и уголовного расследования.
111

Эдуарду Шеварднадзе генсек доверил другую
важнейшую сферу государственной деятельности— внешнюю
политику. Считая себя способным стратегом, Горбачев сам
стремился возглавить иностранную политику Советского Союза.
Тандем Горбачев—Шеварднадзе поэтому в ответе за
предательство Варшавского Договора и СЭВа, переход на
прозападные позиции, отказ от антиимпериалистического курса.
Способность Горбачева к сдаче принципиальных
позиций подметил бывший американский президент Р. Никсон,
посетивший Советский Союз в апреле 1991 года: «Он показал,
что способен на 180-градусные повороты. Это тот же самый
лидер, который провозглашал, что он никогда не позволит
Восточной Германии присоединиться к Западной Германии, а
объединенной Германии остаться в НАТО. Это тот же самый
лидер, который громогласно заявлял, что никогда не
расстанется с монополией Коммунистической партии на власть в
Советском Союзе. Нам остается надеяться, что он сумеет
сделать еще один поворот». [Здесь и далее цитаты из книги В.
Семенова «Уроки XX века и путь в XXI век».]
Вашингтон надеялся не зря— долгожданный поворот
сделан. Шеварднадзе при Горбачеве не играл
самостоятельной роли, но следовал строго в фарватере ведущего,
который ловко дирижировал им как исполнителем. Шеварднадзе,
полный профан в иностранных делах, «топил нашу страну на
международной арене, помогал Горбачеву отдавать
Восточную Германию, Восточную Европу, активно помогал США
расширять и укреплять их господство в мире, сферу
американских имперских интересов».
В1986 году органы КГБ СССР раскрыли и
обезвредили операцию ЦРУ— АНБ «Абсорб». Перед миром предстала
крупномасштабная акция американских спецслужб —
посылка через территорию Советского Союза электронного
разведывательного комплекса для сбора информации о ядерных
объектах нашей страны, замаскированного под
железнодорожный контейнер. «Шеварднадзе, — пишет бывший первый
112

заместитель председателя КГБ СССР Ф. Д. Бобков, — вообще
избегал разоблачать деятельность ЦРУ и других
иностранных разведок против Советского Союза. То обстоятельство,
что тогдашний глава дипломатического ведомства СССР
занял в этом громком шпионском деле пассивную позицию и
не использовал в полной мере материалы КГБ для
отстаивания государственных интересов страны против происков
американских спецслужб и их японских и
западногерманских помощников, свидетельствует не столько о его
приверженности «новому мышлению», диктовавшему будто бы отказ
от «резких движений» во внешнеполитических делах,
сколько об осознанном следовании курсом уступок Западу. И
делалось это за счет грубого ущемления наших национальных
интересов».
МИД СССР помогло организации пресс-конференции по
делу о шпионском контейнере — об этом последовало
специальное решение Политбюро ЦК КПСС, принятое по инициативе
КГБ, ослушаться невозможно. А вот дальнейшие действия
советской дипломатии, скорее, можно назвать бездействием. Вот
в целом пусть небольшой, но показательный пример действий
Э. Шеварднадзе на посту министра иностранных дел СССР.
Прозападный, русофобский шлейф протянулся от тех
времен к действиям будущего президента Грузии. Ничего
удивительного в том, что в Лэнгли поспешили создать в
Грузии резидентуру ЦРУ. Как обычно, она устроилась под
крышей американского посольства. В Тбилиси зачастили
руководители ЦРУ и другие деятели из США, которых
Шеварднадзе принимал с присущим бывшей закавказской республике
СССР гостеприимством. От грузинского президента контакты
с американскими друзьями распространялись на уровень
руководителей государственного департамента разведки и
министерства государственной безопасности. Со своей стороны,
Шеварднадзе нередко появлялся в Вашингтоне. Обе стороны
выставляли напоказ «особый» характер сотрудничества.
О заинтересованности ЦРУ в укреплении своих
позиций в Грузии гадать не приходится. Регион Закавказья
недаром объявлен «зоной национальных интересов»
Соединенных Штатов. Российско-грузинские отношения — объект
113

пристального внимания Вашингтона: нельзя допускать
сближения бывших республик Советского Союза. Грузия — сосед
России и удобный плацдарм для наблюдения за Северным
Кавказом. Американские специалисты уже изучают
возможности ведения радиоэлектронной разведки с территории
Грузии. Спецслужбы США привлекает близость Чечни, и не
только для контроля за ситуацией в этом взрывном районе
Российской Федерации, но и для манипулирования всеми
антироссийскими силами в этом регионе.
Двадцать лет назад было невозможно подумать о том,
что ЦРУ обоснуется на Кавказе, станет помогать становлению
и укреплению разведки и МГБ Грузии. Сейчас это факт, как и
поставка американской специальной техники для нужд этих
ведомств. Типичный прием спецслужб США по отношению к
своим сателлитам: в обмен на эту услугу американцы
требуют информации и других уступок.
* * *
В. Бакатин оказался в КГБ СССР на закате правления «отца
перестройки». К сожалению, не все сотрудники КГБ сразу
разглядели незадачливость, некомпетентность министра
внутренних дел, основное достоинство которого— преданность
хозяину. Спустя годы он открыто похвалялся тем, что
пришел в КГБ, чтобы его разрушить, — заказ Горбачева,
согласованный с Ельциным. Разрушитель системы государственной
безопасности, создававшейся долгие годы, он приобрел
репутацию Герострата, предавшего огню эту систему, чтобы
погреть в его пламени свое самолюбие и недальновидность.
Очень скоро разрушительная деятельность Бакатина на
посту председателя КГБ отчетливо проявилась и перестала
быть секретом для разведчиков и контрразведчиков нашей
страны. Дело не в отсутствии у него профессионализма — в
конце концов, и в прошлом руководить органами
госбезопасности назначались люди, не имевшие необходимого опыта
оперативной работы, но они приобретали его усердным
трудом и разумным отношением к делу. Бакатин показал, что не
желает становиться компетентным, профессионалом: отли-
114

чался грубостью в общении с подчиненными, лебезил перед
победителями— демократами и торжествующими победу
иностранцами. Известны старания Бакатина сделать своими
советниками в КГБ Олега Калугина (перебравшегося теперь в
США) и связанного с СИС Владимира Буковского, а также кое-
кого из правозащитников. В коридорах на третьем этаже
здания штаб-квартиры КГБ на улице Дзержинского нередко
видели и послов, и других дипломатов западных стран.
На Бакатине лежит ответственность за уход из органов
КГБ многих сотрудников, а также за развал агентурной сети
КГБ, включая попадание некоторых данных об агентуре в
руки прибалтийских лидеров. Бакатин недалеко ушел от
своего подчиненного Е. Севостьянова, которого демократы
назначили начальником московского управления КГБ и
который провозглашал отказ от агентурных методов работы, от
использования оперативного наблюдения, специальной
техники и так далее. Одним из первых стало распоряжение
нового председателя КГБ о расследовании, «причастности»
Советского Союза к покушению на римского папу в 1981 году.
Следы КГБ Бакатин стремился найти и в других областях, в
частности в пресловутой проблеме «денег КПСС», якобы тайно
вывезенных за границу.
Конечно, это только штрихи разрушительной ломки Ба-
катиным системы государственной безопасности, были и
другие учиненные им действия. Но, пожалуй, больше всего
Бакатин прославился своим щедрым подарком американцам —
передачей им схемы установки спецтехники в новом здании
посольства США в Москве.
Напомним: после переезда американского посольства
из дома на Моховой в новое здание на улице Чайковского на
Садовом кольце резидентура ЦРУ оказалась отнюдь не в
комфортных условиях. Ей досталось сравнительно небольшое
помещение на седьмом этаже здания. Неудобства размещения
и теснота усугубились грандиозным пожаром в посольстве в
1977 году — тогда огонь едва не добрался до самой резиден-
туры. Опасаясь советских пожарных, которых американцы
вызвали тушить пожар, тогдашний резидент ЦРУ Гарднер Гэс
Хаттавей стоял насмерть в проломе разрушенной стены, бло-
115

кируя доступ посторонних в помещение резидентуры. Потом
резидентура буквально забаррикадировалась от
внешнего мира: окна этажа, на котором она располагалась,
заделали кирпичом, внутренние помещения перестроили, оставив
в распоряжении разведчиков две крохотные комнатушки
без дневного света. А между тем разведывательная работа
должна идти своим чередом: количество разведчиков
резидентуры увеличивалось, росло число сейфов и полок с
документацией. Поэтому с таким нетерпением в ЦРУ ждали
переезда посольства в новый комплекс — он начал строиться в
1979 году, но переселение затянулось на долгие годы.
Началось с обвинений КГБ в установке в посольстве
аппаратуры подслушивания. Рождались мифы о «гигантском
микрофоне», который представляло собой все
административное здание нового комплекса, об «изощренном» и
«необъяснимом для американских специалистов» съеме
информации, примененном КГБ, и т. д. Чем дальше, тем громче
становились шум и трескотня вокруг проникновения КГБ. Не
удержались от «расследований» и некоторые наши средства
массовой информации, занялись ими люди, видевшие одну
сторону медали — именно ту, которую так хотелось бы
выпятить Вашингтону и ЦРУ.
Поднятая в США пропагандистская кампания сродни
другим инспирированным ЦРУ: «советская военная угроза»,
«военное превосходство СССР», «облучение посольства США в
Москве», «применение КГБ вредных химических
препаратов против американских дипломатов в Москве».
Непосредственная выгода — конгресс выделит разведке
дополнительные ассигнования, и это позволит развернуть в Советском
Союзе в еще более крупных размерах разведывательные
операции, потратить новые миллионы долларов на
приобретение и подкормку агентов, создание дорогостоящих
оперативно-технических устройств, на финансовую помощь
дружественным иностранным службам. Дополнительные
средства нужны ФБР — на внедрение аппаратуры подслушивания в
представительства и учреждения нашей страны в США, в
жилые помещения для сотрудников. Партнеры ЦРУ по
разведывательному сообществу АНБ и РУМО выигрывали не меньше:
116

АНБ получало возможность осуществления изощренных
технических акций, наподобие посылки разведывательной
лаборатории в железнодорожном контейнере по территории
Советского Союза; РУМО всегда требовались средства на «до-
разведку» объектов и целей в нашей стране, подлежащих
«точечным ударам» американских ракет, самолетов и снарядов.
С удовольствием смаковали в 1997 году тему
«проникновения настырного КГБ» в административное здание
нового посольского комплекса США в Москве в программе Е.
Киселева на НТВ и в журнале «Итоги». Проявилось стремление
не отстать от демократической моды, охаивать все, что
связано с Советским Союзом, в том числе КГБ, когда он уже не
мог ответить. Статья в журнале озаглавлена броско —
«Длинные уши Москвы». Выпячивались действия КГБ (да и то
тенденциозно и гипертрофированно). НТВ и журнал «Итоги»
вознамерились гальванизировать тему «советского
проникновения», когда в самих США ажиотаж поутих и обозначились
пути выхода из сложившегося (во многом по вине США)
тупика, прослеживалась попытка взять под защиту руководителя
КГБ СССР Бакатина, героя нашумевшей истории. Как в
заурядном триллере, повторялись заявления американской
стороны: новое посольство напичкано «жучками», а само здание
посольства представляет собой «огромный микрофон».
* * *
Трудно избавиться от впечатления, что главным для этой
телепередачи и статьи в журнале «Итоги» было
дискредитация органов госбезопасности, а заодно — «отмывание»
Бакатина от получивших широкое хождение обвинений в
государственной измене и предательстве за передачу
американцам «70 листов эскизов мест установки подслушивающих
устройств» в посольстве США в Москве. Сам факт выдачи
секретных документов нисколько не смягчается тем, что в
США будто бы не поверили информации Бакатина.
Для пущей объективности предоставили слово самому
бывшему председателю КГБ, который в безапелляционной, а
порой просто грубой форме излагал свои аргументы, солгав
117

при этом, что американцы «схватили КГБ за руку». Чуть ли не
главный из них такой: «с кем надо, с тем и согласовал»
выдачу американцам материалов КГБ.
Процитируем заявление Бакатина в программе НТВ:
«Получив от специалистов информацию о том, что наша система,
во-первых, не секретна и устарела, во-вторых,
неработоспособна, потому что нами же разрушена, и, в-третьих,
известна американцам, согласовав с определенными инстанциями
(не будем тут говорить — с кем надо, с тем и согласовал), я
принял решение передать правительству США схему
размещения этих «жучков», которая была известна».
Такое телевизионное заявление во всеуслышание делает
бывший руководитель службы государственной безопасности.
Журнал «Итоги» внес свою лепту — опубликовал неизвестно
как попавшие к нему другие секретные материалы КГБ, в
частности справку начальника оперативно-технического
управления КГБ СССР А. Быкова, в которой (как считают «Итоги»)
содержится техническое обоснование возможности передать
американской стороне оперативную документацию о
внедрении в здание посольства США аппаратуры подслушивания.
Эта секретная справка — дело особое: «справка
Быкова» — это, вероятно, то «мнение технических специалистов»,
о котором говорил Бакатин. Не такой уж большой секрет, что
действующие лица тут— разведка и контрразведка, а
возможно, и другие заинтересованные службы КГБ. Упомянутая
справка — лишь заключение технической службы, в
пределах ее компетенции.
Нет смысла полемизировать с аргументацией Бакатина:
«аппаратура не секретна и устарела», «неработоспособна,
потому что нами же разрушена», «известна американцам».
Приглашенный к участию в телевизионной передаче бывший
помощник председателя КГБ В. Никонов не утверждает,
например, что документация, врученная Бакатиным американцам,
лишена секретов, — просто не содержала сведений,
американцам неизвестных, а это не одно и то же. К тому же между
понятиями «несекретность» и «устарелость» нельзя ставить
знак равенства. «Мнение технических специалистов КГБ,—
утверждает он, — было в пользу передачи» — явная пере-
118

держка. Ну а потом документы КГБ передавались
американцам на основе взаимности. По крайней мере, так записано в
предложениях, которые докладывались генсеку— куратору
КГБ. Ясно, что вопрос о передаче документов такого
характера иностранному государству— не компетенция
«технических специалистов», на которых любит ссылаться В. Бака-
тин. Это прерогатива руководителей страны, к числу которых
надо отнести Президента СССР М. Горбачева, да и других лиц,
принимавших участие в решении вопроса.
Формально санкцию Бакатин получил от М. Горбачева.
«И не только от него», — заявил Бакатин. Но существенно, на
что получал «добро» председатель КГБ и как было
оформлено решение президента СССР по этому исключительно
важному вопросу. (Автор не говорит о втором лице, с которым
Бакатин «согласовал» передачу документов КГБ американцам
по телефону, — о Б. Ельцине.)
Если верить журналу «Итоги», М. Горбачев, верный
своему стилю уклончиво реагировать на неудобные
предложения, на записке Бакатина написал: «Бакатину, Панкину
(министр иностранных дел СССР). Обсудите и определитесь, при
согласии, по шагам». Бывший помощник В. Никонов
утверждал, что была санкция на выдачу оперативной
документации КГБ американцам. Неужели В. Никонов имел в виду
именно эту резолюцию Горбачева?
Теперь послушаем немаловажное признание того же
г-на Никонова, понятное теперь не только ему одному:
«Такие решения должны приниматься на двустороннем уровне,
а то, что было осуществлено советской стороной, было
нехорошим прецедентом односторонних действий в весьма
деликатной сфере».
Кажется, понятно: Бакатин, вместо того чтобы
провести двусторонние переговоры с американской стороной,
грубо нарушил принцип взаимности и пошел на односторонний
шаг, вызвав неподдельное удивление американского посла,
заявившего, что «это самый удивительный день в его жизни».
Впрочем, не изумление Роберта Страусса сейчас важно, а
вопросы, которые можно задать участникам этой акции. В
частности, была ли все-таки документально оформленная санк-
119

ция (хотя бы Горбачева) на это решение председателя КГБ,
были ли какие-нибудь переговоры с американцами об их
ответных шагах, наконец, состоялось ли обязательное в таких
случаях рассекречивание советской стороной сведений,
переданных Вашингтону? Ведь, строго говоря, резолюцию
Горбачева на документе Бакатина («определитесь... по шагам»)
санкцией на передачу секретных материалов КГБ
американцам назвать нельзя.
# * *
Среди руководителей советских органов
госбезопасности были разные по характеру и способностям люди:
интеллигентные и образованные, хорошие профессионалы,
преданные патриотическим идеалам защитники Отечества — и
недалекие, солдафоны, интриганы и откровенные мерзавцы,
понесшие суровое наказание (иногда, правда, не за то, что
им официально вменялось). Но пожалуй, ни один не
решился информировать противника о строго охраняемых
секретах своего ведомства.
Может быть, г-ном Бакатиным делался расчет на
встречные движения со стороны США, например, в форме
передачи информации о многочисленных технических устройствах,
внедренных спецслужбами США в наши представительства и
квартиры сотрудников, о разведывательных операциях,
проводимых спецслужбами США на нашей территории?
Напрасные надежды, и Бакатину об этом говорилось
сотрудниками КГБ, в том числе и в первом отделе Второго
главного управления, куда он нанес визит, прерванный
посещением КГБ министром обороны СССР Е. Шапошниковым,
прибывшим поздравить друга с юбилеем. Любовь к юбилеям
такого рода в нашей стране неистребима. Вот и в тот
памятный день помощники председателя КГБ сбились с ног,
разыскивая хозяина: Е. Шапошников, уже переметнувшийся к
демократам, заслуживал гостеприимства.
Недаром у В. Никонова в программе НТВ вырвалась
фраза о недопустимости «односторонних действий в весьма
деликатной сфере». Трудно ожидать более прозрачного
заявлено

ния от человека, сделавшего своим критерием сомнительный
принцип — «нельзя допускать предательства по отношению
к людям, с которыми ты работаешь». Подарок, сделанный
Бакатиным Вашингтону, конечно, слабее по своей ценности
тех, которые сыпались на американцев от правителей нашей
страны позднее. В беспрецедентно богатых подношениях
Соединенным Штатам изощрялись и Горбачев, и Ельцин.
Подарки— необходимая часть протокола в
международных отношениях. Однако то, что произошло в Москве, не
протокольное подношение. Экспромт Бакатина (и иже с ним),
рассчитанный на достижение политического компромисса с
США (если он и планировался), провалился.
Лукавство (и лицемерие) Вашингтона состояло в том, что
ЦРУ хорошо знало действительное положение вещей — ведь
американцам по каналам КГБ своевременно передана
информация о том, что в новом посольском комплексе нашей
аппаратуры подслушивания нет, и США имели все
возможности в этом убедиться.
Американская сторона развернула на территории
нового посольского комплекса самую современную поисковую
аппаратуру и буквально по кирпичикам разбирала
сооружаемое строение. Резидентура Лэнгли тем временем
продолжала готовиться к переезду: новое административное здание, в
котором она рассчитывала занять более просторные и
удобные помещения, практически построено, в Москву
доставили для нее специальное оборудование, новые сейфы и
шкафы. Но резидентуре велено ждать с переездом — ссылались
на то, что конгресс «проявляет упорство» и блокирует
переселение в новый комплекс.
В многолетнюю тяжбу, затронувшую интересы и
Соединенных Штатов, и Советского Союза, вмешался конгресс —
хозяин бюджета всех американских государственных
учреждений, ослушаться его нельзя — от него зависит само их
существование. Конгресс заблокировал решение вопроса и
стоял насмерть. Американская сторона выдвинула нам
жесткие финансовые требования — оплатить расходы на
строительство нового знания своего посольства в Москве,
наложив запрет на ввод в эксплуатацию уже построенного нового
комплекса советского посольства в Вашингтоне.
121

* * *
Как раз в то время, когда Бакатин преподносил свой дар
американцам, ФБР и АНБ завершали установку и
налаживание системы подслушивания в новом здании посольства
СССР на Маунт-Альто в Вашингтоне. Оно пустовало, так как
еще долго шел спор между госдепартаментом США и МИДом
СССР. Советские дипломаты допущены в помещения
представительства спустя несколько лет после окончательного
урегулирования проблемы. Кстати говоря, советская сторона
также могла бы предъявить американцам счет за поисковые
и восстановительные ремонтные работы в своем новом
посольском комплексе в Вашингтоне, где найдены и
обезврежены сотни элементов систем подслушивания ФБР—АНБ.
Видимо, понесенные нашей страной затраты не меньше, если
не больше, американских. Кроме того, это реальные
доказательства проникновения спецслужб США в дипломатические
представительства СССР в Соединенных Штатах, — они
представлены иностранным журналистам в Вашингтоне на
специально организованной выставке.
Новый комплекс посольства США в Девятинском
переулке, напротив российского Белого дома, так и стоял бы
долгие годы недостроенным памятником архитектуры, а новое
здание советского посольства в Вашингтоне оставалось
незаселенным, если бы не нашли разумное решение:
американцы отказались от своих абсурдных финансовых претензий, но
получили согласие на то, чтобы надстроить здание
административного корпуса; российской стороне разрешено занять
новый посольский комплекс в Вашингтоне.
Кстати, новый комплекс посольства США в Москве до
этого уже в течение нескольких лет фактически
функционировал: были заселены жилые здания, эксплуатировались
нижние этажи административного корпуса, здание службы
охраны, работал вместительный подземный гараж.
Однако разведчики-агентуристы резидентуры по
большей части предпочитали жить в раскинутых по всей Москве
домах, специально построенных для иностранцев. Растаски-
122

вание сил наблюдения контрразведки — одна (но не
единственная) причина такого необычного явления. Контрразведке
известны и другие немаловажные причины: квартиры в
отдельных от посольства районах города — удобные базы для
контактов резидентуры с агентами путем использования
быстродействующей радиоаппаратуры двусторонней связи...
Разгром органов государственной безопасности, к
которому изо всех сил стремился Бакатин, а именно выдача
Вашингтону секретных документов КГБ, вызвал гневное
осуждение в нашей стране. Действия Бакатина — пример
воинственной некомпетентности склонного к эффектам временщика,
наломавшего дров под видом реформирования спецслужб,
говорил один из российских контрразведчиков, подводя
итоги его кратковременного пребывания в новом здании штаб-
квартиры КГБ.

Часть 7
«ДРУГ БОРИС».
ЦРУ ИЩЕТ ПОДХОДЫ К «СЕМЬЕ»
В декабре 1991 года в Белом доме царило ликование.
Началось оно 8 декабря, после телефонного звонка
Ельцина американскому президенту с сообщением о
Беловежском соглашении трех, перешло в настоящую эйфорию, когда
в Вашингтоне узнали, что в Алма-Ате (за исключением
Литвы, Латвии, Эстонии и Грузии) подписана декларация о
создании вместо Советского Союза Содружества Независимых
Государств. И когда наконец наступил финал — телефонный
звонок в резиденцию президента США в Кемп-Дэвиде М.
Горбачева, поздравившего Джорджа Буша и его супругу с
Рождеством и сообщившего о своей отставке с поста
президента Советского Союза.
В Вашингтоне торжествовали: «главного противника»
больше не существует— Карфаген все-таки разрушен!
Совершенно неожиданно пришла победа! «Победа, которой
не ждали, которую не заслужили, не предвидели и не
предусматривали». [Рогов С. Как нам повезло... // Фигуры и лица.
1998. №20].
Ликование не расслабляло и не заслоняло возникавших
многочисленных проблем. Необходимо срочно оформить
дипломатические отношения с бывшими союзными
республиками СССР — они вдруг стали независимыми государствами, —
в первую очередь с прибалтийскими странами и Украиной.
Этой бывшей республике СССР отводилась роль основного
противовеса России.
Важнейшая задача — не допустить расползания ядерного
оружия, которым единолично владел Советский Союз до сво-
124

его распада и которое теперь оказалось на территории
четырех государств— России, Украины, Белоруссии и Казахстана.
Белый дом оперативно распределял работы ведомствам:
и государственному департаменту, и министерству обороны,
и разведывательному сообществу. ФБР поручено
подготовить оперативные мероприятия по официальным
представительствам бывших республик СССР, которые в скором
времени появятся на территории Соединенных Штатов. ЦРУ спешно
приступило к проработке вопроса об организации резиден-
тур во вновь созданных государствах. И все-таки самое
главное — Россия: необходимо усилить контроль за
правопреемницей Советского Союза, за ее правителем.
* * *
Борис Ельцин уже давно под прицелом американской
разведки. Он— раскрытая книга для Вашингтона, многие
страницы которой прочитаны. Нельзя сказать, что
американцы довольны ее содержанием: им известно о некоторых
качествах российского властителя — пристрастии к алкоголю
и пьяных загулах, амурных похождениях и экстравагантных
выходках. Откровенно говоря, американцы могли бы закрыть
глаза на эти прегрешения, недостойные руководителя
великого государства. Многие ведущие государственные деятели
США тоже далеко не ангелы и не строгие пуритане.
Вашингтон не слишком взволнован из-за крутого,
своевольного, склонного к самодурству нрава российского
президента. Властолюбие Ельцина, скорее, не недостаток, а
достоинство государственного мужа. Хитрость и коварство — из
той же категории свойств. Тревожит другое — будет ли
новый хозяин России достаточно податлив и управляем. Ну что
ж, будущее покажет, в Вашингтоне постараются справиться с
проблемой российского президента, в конце концов, Россия
связана по рукам и ногам распадом СССР и внутренними
неурядицами.
Команду Бориса Ельцина американцы тоже знают —
ЦРУ и московское посольство поработали усердно. Главное в
125

Ельцине и его нынешней команде — они выполнили
«грязную», разрушительную работу; «чистую» сделают другие —
те, кто окончательно свяжет себя с Западом и будет
послушен рекомендациям Вашингтона.
В дальнейшем Ельцин— «мавр, который сделал свое
дело» — не во всем оправдает расчеты Вашингтона. Его
действия, и внутри собственной страны, и за ее рубежами,—
смесь угодливого прогибания перед Западом и
непредсказуемого взбрыкивания. В конечном счете он перестанет
устраивать Вашингтон, но удержится в Кремле почти два
президентских срока.
В отличие от России, где образ Ельцина «на царстве» все
еще не лишился мистической оболочки, в США он
практически потерял защитную скорлупу. В Соединенных Штатах, надо
признать, не слишком принято добивать падших, как,
например, в нашей стране, где от Ельцина отвернулись и
подвергали хуле те, кто был обязан ему своим возвышением, —
Коржаков, Костиков, Полторанин, Лебедь, Хасбулатов и многие
другие. Ныне из числа работавших с Ельциным осталось
совсем немного не лягнувших бывшего хозяина.
Кадровая чехарда, затевавшаяся российским
президентом, достойна войти в Книгу рекордов Гиннесса: за время
правления в Кремле он лишил постов пятерых
руководителей правительства, десятки вице-премьеров, почти сто
пятьдесят министров и огромное число крупных федеральных
чиновников. Первый президент России девять лет не
выпускал власть из рук. Лишь один раз сделал это, когда попал на
хирургический стол по поводу операции на сердце, да и то на
два часа. Во второй раз Б. Ельцин пошел на этот шаг в канун
2000 года, при обстоятельствах, о которых скажем впереди.
Воцарившись в Кремле, Ельцин нисколько не изменил
своей натуре, разве что отбросил уже ненужную личину
«борца с привилегиями», некогда дававшую ему дивиденды
популярности у обманутых людей, ложился на рельсы и
пускался в клятвенные заверения верности подстроенной под него
конституции. Быстро занялся демонтажом власти
ненавистного ему Горбачева, которого третировал как мог, и укреплял
собственное владычество, что возможно лишь при разруше-
126

нии СССР и всех его государственных институтов. Накинул на
страну финансовую удавку и постепенно затягивал ее,
наводнил новые российские структуры своими
советниками-иностранцами, продвинул к власти представителей «пятой
колонны» (или увидел, как они сами захватили ключевые
позиции в государстве).
* * *
Вашингтон внимательно следил за тем, чтобы то, что
осталось от «главного противника», шло в фарватере его
политики. Стратегия США не менялась— российского
правителя необходимо поддерживать, фарисейски не обращая
внимания на грязные и кровавые зигзаги и загогулины хозяина
Кремля.
Первое драматическое испытание для Вашингтона —
октябрьские события 1993 года.
Жестокая, кровавая расправа над Верховным Советом
РСФСР, проходившая под истерические вопли некоторых
«творческих интеллигентов»— «канделябрами их, Борис
Николаевич!»— списана американцами как издержки в
становлении демократии. Белый дом вынужден
солидаризироваться с российским президентом, которому только при
помощи армии и внутренних войск удалось удержаться у власти,
расправиться с противниками из возникшей оппозиции
своих бывших сторонников, а главное, погасить волну
народного возмущения.
Потом последуют другие издержки, пока наконец наша
страна не встанет перед близкой перспективой социально-
экономической катастрофы, что содержало угрозу краха
самого ельцинского режима, все же приемлемого для Запада.
Ельцин больше не устраивал США и подлежал смещению, в
том числе в форме «добровольного ухода» из Кремля.
«Добровольный уход» произойдет в самом конце 1999 года, а до
этого времени отношения российского и американского
президентов подвергаются испытаниям.
Необходимо отметить, что в последние годы правления
«друга Билла» все более властно в отношения Вашингтона и
127

Москвы вмешивался внутриполитический фактор. Еще
ожесточеннее становилась схватка между демократической и
набиравшей силу республиканской партиями вокруг так
называемой российской карты. На администрацию Клинтона
обрушивались нападки за «неправильную политику» в
отношении России, за поддержку режима Ельцина. Атака на
Клинтона особенно усилилась в то время, что пришлось на второе
президентство Ельцина — «полусидение в Кремле —
полулежание в ЦКБ».
Чеченская драма— очередное испытание
декларированной дружбы российского и американского президентов.
Вашингтон, несколько успокоенный Хасавюртским
соглашением, готов простить Ельцину усмирение мятежа в Чечне в
1994— 1996 годах, чтобы помочь президенту России,
популярность которого дошла до критически низкой отметки,
победить на выборах 1996 года и остаться в Кремле.
Вряд ли Соединенные Штаты примут на себя вину и
ответственность за многочисленные махинации и прямые
подлоги, которые привели ко второму сроку президентства
«друга Бориса». Вашингтон, однако, не оспаривает, что
обеспечивал Ельцину официальную поддержку, а американские
банкиры, многочисленные влиятельные фонды и МВФ
обильно подпитывали российские власти и тех, кто в нашей стране
ставил на Ельцина.
Известный в нашей стране либеральный политолог
Питер Реддвей теперь, когда минули годы, раскрывает в своей
книге «Трагедия русских реформ» подоплеку огромных
усилий Вашингтона во что бы то ни стало сохранить Ельцина у
власти в Кремле. Приданные российскому президенту и
правительству опытные консультанты Джеффри Сакс и Джонатан
Хей, свидетельствует Реддвей, в спешном порядке готовили
для внедрения в жизнь законы и ведомоственные акты,
призванные направить Россию на приемлемый для Запада
«рыночный путь».
Недаром так суетились новорусские магнаты
Березовский, Гусинский и другие, отхватившие при помощи Ельцина
огромные куски российского богатства и теперь не жалею-
128

щие денег, чтобы единым фронтом поддерживать своего
покровителя. Недаром во главе избирательного штаба
поставили Чубайса, опытного политика, крепко повязанного США и
Западом, в помощь которому Вашингтон отрядил группу
опытных экспертов. Недаром хорошо знающий хватку
первого президента России его помощник Сатаров заявлял, что
Ельцин ни при каком исходе выборов власти не отдаст.
Таковы правила игры, принятые в Вашингтоне, и
распределение обязанностей между заокеанской, закулисной и
российской демократией. «Пятая колонна» в России уже
основательно пустила корни в разрыхленную реформами почву.
Усилия Вашингтона оказались не напрасными: полуживого
Ельцина поставили на ноги, нагнали пиаровский рейтинг,
денежными вливаниями и махинациями оставили на троне в
Кремле. Самое худшее для Вашингтона — приход к власти
левых сил — оказалось позади.
* * *
Долгих три с половиной года до отречения Ельцина от
власти и еще около года, пока не обозначился исход
президентских выборов в США, демократы и республиканцы
жонглировали «российской картой». Демократы дольше своих
соперников козыряли «другом Борисом», для республиканской
партии российский президент — уже отработанное сырье.
После 1998 года уже не столько отношение к Ельцину —
эпицентр политических интриг в Вашингтоне между
соперничавшими партиями, между консерваторами и либералами,
сколько вся российская политика США. Атака на
администрацию Билла Клинтона велась под громогласные звуки
рефрена «кто потерял Россию». Тем более что вице-президент
Альберт Гор, чью кандидатуру демократическая партия
выставила на выборах нового главы Белого дома, — один из двух
сопредседателей американо-российской комиссии по
экономическому и технологическому сотрудничеству, а на нее
республиканцы возлагали вину за эту потерю. Только скандал
вокруг Клинтона и Моники Левински на время увел в тень
129

ухудшение американо-российских отношений как фактор
политической схватки в Соединенных Штатах.
В работе комиссии Гор — Черномырдин, кстати говоря,
немало белых пятен. Не ясна эволюция комиссии, на каких
условиях она вообще создавалась и как Биллу Клинтону
удалось заставить Б. Ельцина согласиться с выдвинутыми
американцами требованиями, касавшимися российско-иранских
отношений, что привело к огромным экономическим
потерям для нашей страны.
Самое загадочное, пожалуй, то, как к ЦРУ попали
секретные соглашения России с Ираном о военном сотрудничестве,
копиями которых Клинтон помахивал перед «другом
Борисом» на московском саммите 1995 года. С самого начала
характер работы российско-американской комиссии по
сотрудничеству гораздо более выгоден США, и тем не менее
республиканцы сделали ее чуть ли не основным объектом резкой
критики Клинтона — Гора, а российского премьера
Черномырдина заодно включили в число самых
коррумпированных олигархов.
Между тем отлаженная система сбора, обработки и
оценки информации давала возможность Вашингтону видеть в
деталях картину положения в России. В посольстве США в
Москве действовала сильная группа экспертов
госдепартамента. Американцам не приходится жаловаться на недостаток
информации — она поступает сплошным потоком: из
открытых источников, прессы, передач радио и телевидения, не
ограниченных цензурой, из докладов дипломатов о встречах
и беседах с российскими политиками, экономистами,
журналистами, представителями общественных организаций,
от групп и одиночек, зачастивших в Соединенные Штаты и с
большой охотой читающих лекции на разные темы и
раздающих интервью.
Бурную деятельность на российском направлении
развил заместитель государственного секретаря СШАСтроуб
Тэлбот — установил тесный контакт с министром
иностранных дел России А. Козыревым и стал частым гостем Москвы.
Активная роль в проведении мер воздействия на Россию
отведена послу США в Москве Томасу Пикерингу.
130

* * *
Московская резидентура ЦРУ, потрепанная в
сражениях с КГБ, оправившись от былых невзгод, быстрыми
темпами восстанавливает агентурную сеть в нашей стране,
охотно использует «инициативников» и доброжелателей,
многочисленных посетителей посольства, другие свои источники и
технические средства. Для обработки и анализа намного
возросшего объема добываемых материалов в резидентуре
создана специальная информационно-аналитическая группа.
Теперь Лэнгли идет на увеличение численного состава
московской резидентуры.
В условиях новой оперативной обстановки в стране в
деятельности резидентуры происходят тактические
перемены. Важнейшая из них — наметившееся еще в первые годы
перестройки сочетание агентурных и легальных методов — в
том понимании, что разведчики ЦРУ, в отличие от периода
холодной войны, выходили на прямые контакты с российскими
гражданами из той категории, которая представляла
вербовочный интерес или могла служить для пополнения
поставщиков информации. «Нетрадиционные источники»
занимали все большее место в оперативной деятельности
московской резидентуры. Со снятием ограничения на поездки по
стране иностранцев расширилась и география работы
американских разведчиков в России, тем более что московской
резидентуре предстояло действовать в контакте с
подразделениями Лэнгли, создававшимися под крышей посольств в
странах СНГ.
Президент Клинтон, его администрация и СНБ знают о
ситуации в России. У американских аналитиков нет единого
понимания целесообразности «шоковой терапии» Ельцина —
Гайдара: некоторые из них считают, что она может привести
к разрушительным последствиям. Среди трезвых голов
известный американский экономист Кеннет Гелбрайт, имевший
опыт устранения последствий сокрушительного
экономического кризиса в США в 1929 — 1933 годах: он предостерегает
и Горбачева, и Ельцина от разрушения плановой экономики.
131

В Кремле предпочли прислушаться к советам Джеффри
Сакса, которого взяли в союзники Гайдар и Чубайс.
В Лэнгли между тем убеждены, что Ельцин твердой
рукой удержит власть, не допустит своих противников к
рычагам управления. Не будет и распада России, который
предрекают некоторые американские политологи. Замену Гайдара
на Черномырдина, когда «шоковая терапия» все же потерпит
крах, в ЦРУ признают необходимой мерой — при всей
поддержке в Соединенных Штатах «гарвардского питомца».
Популистские заявления нового премьера Вашингтон не
обманывают, — ведь Черномырдин, по существу, полон
решимости продолжать курс реформ.
Все последующее время в Белом доме с тревогой
наблюдают за деградацией российской экономики. К лету 1998 года
в Вашингтоне уже не остается сомнений в том, что
навязанная Западом политика экономических реформ провалилась.
Ученики, разрушившие систему государственного
регулирования экономики в угоду «дикому» рынку, оказались
намного ретивее и сумасброднее своих западных учителей.
Теперь России приходится пожинать плоды гайдаровско-чубай-
совских «нововведений»— грабительской, криминальной
приватизации промышленных предприятий,
обесценивания вкладов населения в Сбербанке, резкого падения
уровня жизни большинства граждан. Американец Фишер из МВФ,
ответственный за его политику в нашей стране, заверял
Вашингтон, что курс реформ в России безупречен и не
требует изменений. Фишера, даже когда грянет дефолт 1998 года,
за который он несет прямую ответственность, с почетом
принимают в Кремле.
Респектабельность и улыбки прежде всего — западные
банкиры обучены этим светским манерам. Финансовые
вливания дозированы и делаются в строгом соответствии с тем,
как выполняются рекомендации МВФ. К тому же займы
отнюдь не бескорыстны, а возвращение долгов — святое дело,
МВФ знает, как это делать.
Для Вашингтона вполне приемлема экономическая
политика Ельцина — Гайдара — Чубайса, которая превращает
Россию в сырьевой придаток Запада, экспортирующий недо-
132

рогое сырье, дешевую рабочую силу и миллиардные
капиталы. Вместе с тем пугает нарастающее социальное
напряжение, которое способно смести прозападный режим. С этой
дилеммой Соединенные Штаты столкнулись уже с самого
начала правления «друга Бориса» и, похоже, не избавятся от нее
в течение долгого времени. Лихорадочное тасование
Ельциным карт в колоде глав российского правительства и
руководителей экономического и финансового блоков, похоже,
становится перманентным фактором, который может временно
снять остроту момента, но не снимает необходимости
подыскивать замену хозяину Кремля.
* # *
Президент Клинтон, демократы и республиканская
партия уже не воспринимают Россию как носителя серьезной
военной угрозы для США. Расхождений на этот счет нет,
поскольку у Москвы выбита экономическая база, серьезно
ослаблен ВПК, происходит дезинтеграция вооруженных сил,
сократилось поступление новых вооружений. К тому же
продолжается организованный «пятой колонной» разгул
антиармейской пропаганды. Авторитет Ельцина как
главнокомандующего непрерывно и стремительно падает. Маршал
Шапошников, на короткое время получивший за свою
преданность в командование Объединенные Вооруженные силы
стран СНГ, и новый министр обороны Грачев проявляют
недюжинное мастерство в интригах, но как военачальники не
на высоте своих должностей.
Реформирование армии и флота безнадежно буксует —
не позволяет мизерный бюджет, к тому же предприимчивые
военные чины быстро обучились использовать в личных
интересах предоставленные им коммерческие возможности —
коррупция в верхах вооруженных сил процветает, как и в
государственном аппарате в целом. Россия может уповать как
на фактор сдерживания потенциального противника лишь на
ракетно-ядерную мощь. Правда, на главу Белого дома не
производит особого впечатления, когда Ельцин, забыв о
«дружеских узах», связывавших двух президентов, вдруг напоминает
133

Клинтону, что к России следует относиться почтительно, так
как она имеет ядерное оружие.
Внешнеполитические загогулины Ельцина еще менее
чувствительны для Вашингтона. Запад и США, получив от
«друга Бориса» щедрые подарки — вывод российских войск
из стран Восточной Европы и Прибалтики, соглашение об
отказе от нацеливания ракет на конкретные объекты,
«Основополагающий акт» (об отношениях России с НАТО),
непротивление расширению Северо-Атлантического пакта на Восток,
фактическую сдачу Югославии и другие— откровенно
демонстрирует пренебрежительное отношение к России и
хозяину Кремля, к последнему — по любым поводам.
Какие-то «мелочи» позволяют Западу попросту
издеваться над Ельциным, правда, он сам дает для этого пищу— то
пьяными выходками, то нелепыми, вызывающими смех
высказываниями, грубыми ошибками в заявлениях на
встречах с руководителями западных стран. По всему видно, что в
1998 — 1999 годах Ельцин утратил расположение Запада.
И все-таки не внешняя политика Москвы нарушает
былую идиллическую дружбу Вашингтона с «другом Борисом».
Разлад вызван катастрофическим внутриполитическим
положением России, создающим угрозу прозападному режиму
страны, старательно опекающемуся США.
ЦРУ, располагая солидной когортой платных и
добровольных информаторов и группой квалифицированных
специалистов непосредственно в московской резидентуре, не
испытывает затруднений в подготовке докладов для
президента Клинтона о положении в России. Проблема в другом:
сама ситуация внутри страны становится день ото дня
тревожнее. Дефолт 1998 года подводит черту и может заставить
демократов в Белом доме пересмотреть некоторые
приоритеты, и прежде всего решить нелегкий вопрос об отношении
к Ельцину. Теперь Билла Клинтона серьезно беспокоит,
справится ли «друг Борис» с быстро ухудшающимся положением.
Лэнгли предупреждает президента: Ельцин катастрофически
быстро теряет популярность в стране и становится
ненавистен российскому населению.
134

Билл Клинтон размышляет: Борису Ельцину
принадлежит несомненная заслуга в развале советской империи, он
много сделал для победы демократии в России, для
развития и укрепления американо-российского сотрудничества,
нанес сокрушительный удар по коммунистам. В России
создается строй, в котором устанавливаются западные
ценности. Соединенные Штаты поступали правильно, оказывая ему
всяческую помощь. Узурпация Ельциным верховной власти в
стране, авторитарное правление, административные
промахи — все это, конечно, не может перевесить ту пользу,
которую Вашингтон извлек из поддержки «друга Бориса». И
потому ему многое прощается: события 1993 года,
совершенный тогда антиконституционный переворот, попустительство
стихии «дикого» рынка, удаление из правительства верных
США людей, приход в аппарат власти деятелей с
криминальным прошлым.
Однако приближаются президентские выборы, и они
диктуют свои правила, в ход вступают актеры
внутриполитической борьбы с соперниками— республиканцами,
небезуспешно разыгрывающими «российскую карту». В руках
республиканской партии немаловажные беспроигрышные козыри:
безудержная коррупция и продажность в России,
поощряемые сторонниками Ельцина, за которыми уже прочно
закрепилось название «семьи президента», замедление темпов
реформ, рост преступности, уже вышедшей за пределы страны
(в частности, проникновение русской мафии в США).
* * *
Клинтон мучительно думает, должен ли уйти мавр,
который сделал свое дело, — и не находит ответа. Пройдет
совсем немного времени, и мозговой центр демократов решит,
что правящей партии, если она хочет остаться в Белом доме,
необходимо отказаться от поддержки Ельцина.
Американский президент просматривает последний
доклад ЦРУ. В нем снова говорится о деградации
коррумпированной российской экономики, о провале экономических
реформ Ельцина, о тяжелых последствиях «шоковой тера-
135

пии», о чудовищном размахе взяточничества и мздоимства,
о гигантских хищениях из государственного бюджета.
Клинтон погружается в цифры доклада Лэнгли — их много, и они
впечатляют. Среди всей статистики, собранной аналитиками
разведки, внимание президента привлекает огромная
цифра государственного долга России: он возрастает ежегодно и
к 1999 году может составить свыше 160 миллиардов
долларов. Задолженность России Западу откровенно радует главу
Белого дома и в то же время вызывает серьезную
озабоченность — всегда ли Москва останется платежеспособной.
Финансовый крах России может оказаться колоссальной обузой
для Соединенных Штатов и неизбежно приведет к
внутренним потрясениям.
Коррупция в России не просто получила широкое
распространение, превратилась в серьезную угрозу, так как
подрывает основы государственной власти. Это уже не
просто засилье небольшой группы олигархов, овладевших
баснословными богатствами. Олицетворяемая ими коррупция
проникает непосредственно в органы власти — в
законодательные, исполнительные и судебные инстанции. Вывоз
капиталов из России и их оседание на счетах выгоден США и
их союзникам, но в конце концов «грязные» деньги
способны подорвать устои на Западе и привести к
криминализации, а это опасно для финансовой банковской системы США.
Нельзя позволить себе сращивания криминального бизнеса
с государством, тем более когда некоторые могущественные
российские магнаты заявляют, что именно они уже
управляют Россией. Клинтон знает одного из таких российских
дельцов-миллиардеров: Борис Березовский, похоже, не
ограничивается захватом собственности в России, а стремится
хозяйничать в западных странах и заводит друзей в Соединенных
Штатах.
В подготовленной для президента пачке материалов ФБР
нарисована не менее удручающая картина положения в
России: деградация производства, неразумная приватизация,
теневая экономика породили невиданный взлет преступности
и продажности чиновников. В России действуют более 14
тысяч организованных преступных групп, имеющих
вооружение

ные отряды. Некоторые из них представляют
непосредственную угрозу национальной безопасности США, так как их
лидеры и эмиссары курсируют по всему свету и уже
добрались до Соединенных Штатов. Кое-кто из них уже обзавелся
американским гражданством. Российская мафия
обосновалась в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Чикаго, Флориде,
Бостоне, Филадельфии, Сан-Франциско. В США, указывается в
докладе директора ФБР Луиса Фри, она занимается
миллионными финансовыми махинациями, рэкетом, подделкой денег
и ценных бумаг, наркобизнесом, ограблениями, заказными
убийствами. На счетах в американских банках сотни
миллионов долларов «грязных» денег. Скандал с Бэнк оф Нью-Йорк,
где отмывались криминальные российские капиталы, лишь
один из многочисленных эпизодов проникновения русской
мафии в США.
По информации российских коллег, докладывает
директор ФБР, организовано наблюдение за членами российских
преступных группировок на территории США, вскрыты
поразительные факты. Многих уже пришлось арестовать и
привлечь к суду. Особенно распоясался некий Иваньков, он же
Япончик: он и его люди, в том числе американские
коммерсанты, занимались нелегальным ввозом в США русской
водки, оружейным бизнесом, контрабандой наркотиков.
Американский президент все с большим любопытством
читает секретный доклад Луиса Фри, изредка заглядывая в
приложенные вырезки прессы. Правда, его мало интересуют
технические детали, это дело специалистов — их
удовлетворяет уровень координации действий с российскими
правоохранительными органами. Те данные, что приведены в докладе
ФБР, в основном, результат взаимодействия с русскими.
Тесно сотрудничает с МВД России представитель ФБР в
посольстве США в Москве. Билла Клинтона гораздо больше
интересует информация о связях русской мафии с Кремлем. То, что он
находит в материалах Луиса Фри, не может не поражать:
высокопоставленные чиновники администрации Ельцина и
российского правительства связаны с преступными группами.
Клинтон видит знакомые фамилии, — некоторых знает лично,
имена других часто встречал в официальных документах.
137

* * *
Задумывается над прочитанным и снова углубляется в
доклад Лэнгли: на этот раз с особым вниманием читает
раздел, посвященный Ельцину и «семье». Русские ахнут, если
когда-нибудь узнают, как близко американская разведка была
к Ельцину, — Билл Клинтон знает об этом от руководителей
ЦРУ. Те, впрочем, не называют конкретных имен, а глава
Белого дома не проявляет любопытства. Ему достаточно знать, что
российский президент под контролем и ему можно
подбрасывать нужные Вашингтону идеи. Впрочем, пресса в США уже
пронюхала о криминальных делах «семьи».
Слабеющий российский президент, страдающий
тяжелыми заболеваниями, перенесший операцию на сердце,—
огромная проблема для Вашингтона. Уже трудно обмануть
кого-нибудь заявлениями преданных помощников о
«крепком рукопожатии» хозяина Кремля, о его «усталости» и
необходимости «отдыха» на даче, где он, несмотря ни на что,
«работает с документами». У американской разведки надежные
информаторы, они сообщают о действительном положении
вещей. Появляясь на публике, «друг Борис» еле держится на
ногах, у него трясутся руки. Причины политического
выживания российского президента Клинтону понятны, ресурсы
выживания физического неясны, но, наверное, на исходе, — во
всяком случае, что касается работоспособности.
В Соединенных Штатах понятие «семьи» как
мафиозного клана ясно многим, особенно американцам итальянского
происхождения. Да и другим понятно по кинопродукции
Голливуда: миллионы жителей США восхищаются фильмом
«Крестный отец», большинству даже импонирует образ главы
семейства Дона Карлеоне.
Президенту Клинтону не нужно долго объяснять, что
такое «семья»; Белому дому понятно выражение «клан
Ельцина», которое теперь привилось и на российской почве, также
получив название «семья». Конфигурацию «семьи» хозяина
Кремля в Вашингтоне представляли очень отчетливо. Вместе
с тем американцы обратили внимание на то, что «семья» не
138

имеет устойчивых очертаний — сохраняет ядро, но
допускает колебания в своем составе.
Ядро «семьи»— это прежде всего ближний семейный
круг президента Ельцина. Центр ядра — две женщины:
любимая младшая дочь «друга Бориса» Татьяна и его супруга
Наина Иосифовна. Впрочем, супругу президента в Лэнгли не
считали главным действующим лицом — это место
безоговорочно занимала Татьяна Борисовна Ельцина-Дьяченко.
Аналитики и психологи Лэнгли долго раздумывали над
происхождением матриархата в семье всесильного
российского самодержца. Размышляет над этим феноменом и
американский президент. Скорее всего, это из-за пожилого
возраста, а главное, тяжелого физического состояния «друга
Бориса», ранее не допускавшего родных и близких к своим
служебным делам. Теперь положение иное: больной,
дряхлеющий президент безоговорочно и полностью доверяет
только им двоим, воспринимает серьезно только их
информацию, соглашается только с тем, что они рекомендуют.
Татьяна умело этим пользуется; служит ее влияние на отца и тем,
кому удается добиться ее расположения,
Необычная для США ситуация с ельцинским кланом
увлекает Билла Клинтона. Он удивлен, что «семье» удалось
захватить рычаги управления в Кремле, но не удивляется ее
теснейшему контакту с группой могущественных российских
магнатов, — американские политики приучены к взаимодействию
с крупным капиталом. В «семью» сумели проникнуть
благодаря дружбе с дочерью и супругой хозяина Кремля уже хорошо
известные Вашингтону олигархи Березовский, Гусинский,
Мамут, Абрамович, несколько фигур меньшего калибра.
Благодетелем и кормильцем «семьи» называет себя
самый крупный из российских магнатов— Березовский.
Пользуясь близостью к дочери президента, хозяйничая на
телевидении, радио и в прессе, он продвигает своих людей в
правительство, навязывает выгодные себе решения, приобретает
за бесценок государственные предприятия. И снова делает
деньги, которые переводит в западные банки.
По информации российских и американских источников,
Березовский делал дочери президента очень дорогие подно-
139

шения. Впрочем, подарки и деньги за оказанные услуги
поступали и от других лиц, заинтересованных в карьере.
Березовский, несомненно, талантливая личность, однако не
станет российским Фордом, хотя, как и знаменитый американец,
имел отношение к автомобильной промышленности.
* * *
«Людьми Березовского» считаются руководитель
президентской администрации Илюшин и сменивший его на этом
посту Юмашев. Илюшин не поладил с шефом президентской
охраны и вынужден уйти. Президентский помощник слишком
бравировал своими отношениями с Березовским и
Гусинским, слишком открыто получал взятки от московских
банкиров, был чересчур любвеобилен. В общем, подходящий
материал для обработки иностранной разведкой.
Юмашев сам вошел в «семью», став придворным
летописцем президента: он фактически автор книг «Исповедь на
заданную тему» и «Президентский марафон». На Западе эти
книги пользуются спросом, как всякая литература,
исходящая из-под пера государственных деятелей такого масштаба.
Да и в России она имеет хождение — любопытство читателей
играет свою роль.
В докладе Лэнгли перечислялись фамилии и других
российских деятелей, входящих в «семью» или жаждавших попасть
в ближайшее окружение Ельцина,— Черномырдин, Немцов,
Бородин, Волошин, Аксененко, Рушайло, Чубайс. Некоторым
из них не удавалось продержаться долго, другие удалялись из
«семьи», но снова возвращались триумфаторами. Так
складывалась, например, карьера Анатолия Чубайса, «самого
живучего и самого ненавидимого в России» (Питер Реддвей).
Головокружительному взлету скромного
ленинградского экономиста могут позавидовать очень многие. В 1992 году,
в возрасте 37 лет, он уже заместитель Председателя
Российского правительства и одновременно занимает пост
руководителя Комитета по управлению госимуществом, сулящий
огромную личную прибыль. Изрядно поживившись, Чубайс
заимел многочисленных друзей среди российских дельцов,
140

предпринимателей и банкиров. Отсюда началась его дружба
с Борисом Березовским — и соперничество, и острая
вражда: двум хищникам в одной берлоге не ужиться. Потом
временная немилость у кремлевского самодержца,
почувствовавшего стремительно возраставшую ненависть населения
страны к главному приватизатору.
Под знамена «семьи» он призван для руководства
штабом избирательной кампании Ельцина. На этом посту
Чубайсу удалось одолеть своего основного врага —
Коржакова. Его торжество обеспечили дочь и супруга президента, а
также Юмашев и, конечно, Березовский и Гусинский—
через подконтрольные им СМИ. В награду за успех на
выборах 1996 года, в ходе которых применялись новейшие
пиаровские технологии и огромные тайные средства
отечественных и иностранных спонсоров, Чубайс получил доступ к
кремлевскому трону — стал руководителем администрации
президента — своим в «семье». Расправляясь с недругами и
продвигая к власти и источникам наживы друзей, он
одновременно приобрел известность и связи на Западе, нимало
не стесняясь и в этом кругу действовать коварными
методами, когда этого требовали личные интересы.
* * #
Да, несомненно, следует менять российскую политику —
ставить на «друга Бориса» больше нельзя.
Внутриполитические факторы диктуют необходимость перемен в отношении
к российскому президенту. Борис Ельцин при всех его
недостатках и зигзагах политики, конечно же, в основном, свой, а
своих надо поддерживать. Впрочем, можно и терпеть какое-
то время, а потом убрать за ненадобностью, если этого
потребуют высшие национальные интересы.
Окончательный вывод дается Биллу Клинтону нелегко, и
вовсе не потому, что его связывают с российским
президентом какие-то дружеские узы, — для политиков не
существует такого понятия, как дружеская привязанность. «Друг в
нужде — настоящий друг» — эта английская поговорка не для
государственных деятелей, иногда приходится жертвовать
друзьями. Ельцин — по-своему яркая фигура, но его престиж
141

в России безостановочно падает и, по-видимому, это уже не
остановить никакими способами. Крайне важно, чтобы
российский президент ушел сам, пока его не вынудят к этому
враждебные США и Западу силы.
Свой досрочный уход из Кремля «друг Борис» должен
преподнести как акт мужества и мудрости, как говорил
неоднократно он сам— «сильный ход» в политике, пусть это
и очередная рокировка. Не менее важно, чтобы он передал
бразды правления в надежные руки — в руки человека,
которому Запад может доверять. Западные друзья России должны
поработать над этим.
У спецслужб свои методы: они удачно используют новую
обстановку и имеют успехи в приобретении тех людей, кого в
ЦРУ именуют «агентами влияния». В конце концов это работа
разведки, ее щедро финансируют именно для таких дел.
Билл Клинтон не сомневается: в России много
влиятельных людей, которые выступают за сотрудничество с США и
Западом. Финансовые узы гораздо сильнее культурных и
духовных связей. Дети и внуки многих российских политиков и
бизнесменов учатся в США и в европейских странах,
российский капитал прочно связан с Западом.
В России действуют тысячи иностранных советников,
консультантов, представителей компаний и фирм. Они проникают
в общественные организации, финансовые и экономические
структуры, берут на себя управление российскими делами.
Необходимо, чтобы российские друзья Соединенных
Штатов поняли озабоченность Вашингтона. Если планы
Вашингтона удалить Ельцина из Кремля и поставить на его
место приемлемого для США человека воплотятся в жизнь, это
будет ценный подарок лично ему, Клинтону, и Альберту Гору,
кандидату демократической партии на президентских
выборах. Следует использовать налаженные каналы, чтобы
довести это мнение до тех в России, кто делает политику,
определяет тактику и стратегию политической борьбы.
«Мавр сделал свое дело, мавр может уйти» — таков
вердикт Билла Клинтона и вашингтонских политиков — и
демократов и республиканцев, — одинаковый по содержанию, но
разнящийся по времени вынесения и по причинам,
которыми руководствовались судьи.
142

* * *
Когда в самом конце 1999 года «друг Борис» объявил о
своей добровольной отставке, каждую из трех сторон
обуревали разноречивые чувства и настроения. Джордж Буш-
младший и республиканская партия испытывали некоторое
разочарование в том, что не удалось до конца разыграть
«российскую карту», и теперь предстоят трудные баталии за
Белый дом. Команда Билла Клинтона — Альберта Гора,
избавившись от тяжелой ноши, радовалась решению Ельцина,
которого не они усадили в Кремле, надеялась на успех на
предстоящих президентских выборах.
У третьего действующего лица этого исторического
спектакля были сложные чувства. Нелогичное, казалось бы,
решение об отставке и уходе на покой не вписывалось во
властолюбивый характер российского правителя — Ельцин уходил
из Кремля, но рассчитывал сохранить свою власть и влияние.
Он передавал трон в Кремле своему избраннику на выгодных
для себя и «семьи» условиях...

ВМЕСТО ЭПИЛОГА
«Холодная война» считается завершенной. Существенно
изменился мир, изменилось соотношение сил на планете.
«Советская угроза», на которой спекулировали в Вашингтоне,
преобразовалась в другие «опасности» для Соединенных Штатов,
и к ним пытаются пристегнуть и нашу страну, делая это хорошо
известными на Западе приемами мифотворчества.
Однако в современной обстановке американская
разведывательная машина оборотов не сбавляет. Некоторые
формы и методы ее работы «отходят в тень», заменяются
другими, но всегда деятельность спецслужб США,
широкомасштабная по устремлениям, осуществляется с использованием всех
имеющихся в распоряжении сил и средств, с применением
изощренных приемов.
Собственно говоря, в Вашингтоне и тем более в Лэнгли
не утаивают, в кого должны лететь остро отточенные стрелы,
не скрывают прежнего стремления проникнуть к российским
секретам практически теми же методами и всей своей
мощью. Только возможностей у американцев стало побольше,
да и желания не убавилось, и денег США не жалеют.
Потенциал спецслужб не стоит на месте, научно-техническая мысль,
используемая в интересах разведки, развивается
ускоренными темпами. К тому же Вашингтон хочет надеяться, что
сопротивление противника ослабеет.
Под влиянием Вашингтона массированную деятельность
против нашей страны не ослабляют партнеры США по НАТО.
В разведывательно-подрывные акции против России
включаются и другие страны мира, в том числе бывшие союзники СССР
по Варшавскому Договору и даже те, кто сегодня входит в СНГ.
В прошедшие годы, когда перестал существовать
Советский Союз и исчез КГБ СССР, произошли изменения в тактике
работы подразделений ЦРУ, основного органа агентурной раз-
144

ведки США за рубежом, и других звеньев американского
разведывательного сообщества на территории нашей страны.
Впрочем, стратегические цели американской разведки
остались, по существу, неизменными. Они вытекают из общей
глобалистской концепции Вашингтона: не допустить, чтобы
Россия была сильным государством; лишить нашу страну
возможности эффективной защиты; продолжать
эксплуатировать ее богатейшие природные ресурсы; выкачивать капитал
и интеллектуальный потенциал; использовать наш
внутренний рынок для производимых на Западе (в основном
американских) товаров; не давать обзавестись союзниками.
Чтобы реализовать эти цели, американская разведка,
приспособившись к новым условиям работы в России и
против России, стремится создать разветвленную агентурную
сеть, использовать благоприятную конъюнктуру, в частности
проамериканскую «пятую колонну», пустившую, надо
признать, глубокие корни в нашей стране.
Противоборство США и России, как считается
официально, сейчас уступило место отношениям партнерства и
сотрудничества. Но думается, что и в настоящее время
американскую разведку, и ЦРУ в частности, не следует лишать
титула «противник».

Приложение
СПЕЦОПЕРАЦИИ ЦРУ В «КРЕСТОВОМ ПОХОДЕ»
ПРОТИВ СССР
Еще до формального объявления «холодной войны»
Соединенные Штаты и Великобритания собирали силы для
крестового похода на «главного противника»: готовились
планы военного нападения на Советский Союз, разрабатывались
атомные ракетно-бомбовые удары по мишеням в нашей
стране. Планы подпитывались информацией спецслужб
Вашингтона и Лондона, которые лихорадочно искали цели, подлежащие
уничтожению,— военные и гражданские объекты, наносили
их на разведывательные карты, фотографировали в профиль и
анфас, привязывали к принятой у американцев и англичан
сетке координат, чтобы заложить все это в системы наведения.
В разведслужбах США и Великобритании придумано
немало способов добывать информацию о мишенях.
Использовались и стандартные, так сказать, «классические» методы,
старые как мир, входящие в арсенал разведок, и
экзотические приемы и средства, поставляемые талантом
изобретателей. Активно действовали разведчики посольских ре-
зидентур ЦРУ и СИС в Москве, аппараты военных атташе
при посольствах, дипломатический персонал официальных
представительств. На сбор информации об объектах в
нашей стране, подлежащих бомбардировкам, нацеливались
мощные средства радиоэлектронной разведки,
располагавшейся на базах во многих государствах— союзниках США,
которые плотным кольцом охватывали Советский Союз.
Небывалый взлет научно-технической революции породил
новые изобретения и методику сбора информации. Появились
разведывательные спутники многоцелевого назначения,
146

возникли новые способы съема информации с линий связи,
стало возможным фотографирование в условиях плохой
погоды и чуть ли не в темноте— чудес на разведывательной
ниве немало.
И конечно, в дело пущено острейшее оружие
разведки — агентура, насаждающаяся везде, где это оказывалось
возможным. Добыванием разведывательных данных о целях
занимались агентурные группы, нелегально засылавшиеся в
Советский Союз; агенты-иностранцы, направлявшиеся к нам
под видом туристов, — им в разведывательных досье
присваивался звучный и не всегда понятный титул «легальные
путешественники»; особо ценный контингент— те, кто
вербовался в стране «главного противника».
Невозможно удержать в памяти все события и факты
противостояния спецслужб, которыми так богата история. Но
в летописи тайных сражений разведки и контрразведки они
останутся, по-видимому, навечно. Мне пришлось быть
непосредственным участником или очень близким свидетелем тех
из них, которые произошли в конце XX века, когда
спецслужбы противника упорно и методично собирали информацию о
целях и мишенях в нашей стране. О них и пойдет разговор —
без обязательной привязки к хронологии, которая в данном
случае, возможно, теряет свою роль полезного проводника.
* * *
Большой зал пресс-центра Министерства иностранных
дел СССР на Зубовском бульваре едва вместил всех
приглашенных — советских и иностранных журналистов.
Представитель Таможенной службы Советского Союза демонстрировал
журналистам не совсем обычные экспонаты— блоки
изъятой разведывательной аппаратуры, упрятанной в
железнодорожный контейнер внушительных размеров, которому
предстояло проследовать по территории нашей страны — от
порта Находки до Ленинграда. Сам контейнер-вагон снаряжен в
Японии, а его получатель находился в Гамбурге; в накладной
обозначен груз — «декоративные цветочные горшки».
147

Разведывательная операция под кодовым названием
«Абсорб» (так называли ее в ЦРУ) раскрыта и пресечена
органами государственной безопасности Советского Союза в
самом начале 1986 года. Специалисты определили, что
лаборатория предназначалась для выявления советских ядерных
объектов по маршруту следования.
Исполнители этой акции американской разведки —
агенты ЦРУ: японец и немец из ФРГ. Японец, Хори Котаро,
владелец небольшой, но преуспевающей торговой фирмы,
снарядил контейнер с грузом глиняных горшков по заданию ЦРУ и
получил изрядный гонорар за работу — это помимо барыша
от продажи изящных цветочных горшков ручной работы:
камуфлируя вход в лабораторию ЦРУ—АНБ, они
предназначались для украшения садов и квартир западноевропейских
покупателей.
Получатель контейнера в Гамбурге, куда
направлялся ценный для ЦРУ груз, — житель ФРГ, некий Рамон Грейс
Прайс, выступавший в роли владельца небольших
ресторанчиков,— человек с очень скверной деловой
репутацией. Почти обанкротившийся предприниматель, тем не менее
в конце 1985 года он направляет в Японию крупную сумму
для закупки и оплаты транспортных расходов по пересылке
в свой адрес партии дорогих декоративных горшков. Так не
бывает в мире бизнеса, если не помогут. В данном случае
великодушным спонсором стало ЦРУ.
Когда операция «Абсорб» провалилась, оба действующих
лица исчезли. У Хори Котаро, выпускника Калифорнийского
университета, были для этого все возможности: с 1968 года
он гражданин США, живет в городе Гонолулу, на Гавайских
островах,— в большой японской колонии ему удобно
укрыться. Скорее всего, японца нисколько не соблазнил
гонорар, который он мог бы получить за бестселлер о глиняных
горшках, отправленных в Гамбург для ЦРУ. Очевидно, другой
гонорар оказался весомее. Испарился и бизнесмен Прайс.
Власти ФРГ, как и японские, как в рот воды набрали.
«Потеряв» контейнер с 250 цветочными горшками, Прайс и не
подумал восстановить утрату.
148

Официальные власти Японии и ФРГ фактически
заблокировали расследование, хотя на нем настаивал СССР и к нему
имелись все основания. В Японии, правда, прошел судебный
гражданский процесс над компаниями, замешанными в
скандале. Главного обвиняемого, Хори Котаро, суду отловить не
удалось. Советская сторона получила по решению суда
компенсацию за понесенный ущерб. А вот западногерманские
власти отделались формальными отписками, что
любопытно,— ведь правоохранительные органы ФРГ, особенно
полиция, имеют репутацию эффективной службы.
По-видимому, полицию просто не допустили к расследованию, иначе
тогдашние инспекторы, Деррик, Кресс и Кестер, докопались
бы до сути.
В некоторых странах мира последовали отклики
средств массовой информации, правда, довольно
сдержанные. Да и в наших СМИ реакция, как сказали бы сейчас,
неадекватная. Похоже, по таким поводам выступать без
команды сверху не решались и смаковать подобные
происшествия попросту не умели.
Сотрудники МИДа СССР на уровне отдела США и
функциональных отделов активно участвовали в реализации
решения политического руководства СССР по делу об этой
крупномасштабной разведывательной операции спецслужб
Вашингтона. Я имею в виду и демарши советской стороны,
адресованные японским и западногерманским властям, и
организацию проведенной по инициативе КГБ
пресс-конференции для советских и иностранных журналистов. Рабочий
уровень отношений КГБ с МИДом СССР достаточно высок, но, к
сожалению, не использован шанс политически и
пропагандистски закрепить успех органов госбезопасности
Советского Союза.
Нетрудно представить, как реагировали бы в США, если
бы американской контрразведке удалось вскрыть нечто
подобное. В Советском Союзе этого не произошло.
Стечением времени пассивная позиция нашей дипломатии и
пропаганды становилась все более понятной и объяснимой в свете
объявленного руководством СССР курса внешней и
внутренней политики.
149

* * *
Между тем операция ЦРУ с железнодорожным
контейнером лишь один из многочисленных эпизодов в длинной
череде специальных акций американской разведки, тянувшей,
подобно гигантскому спруту, свои щупальца к секретам
нашей страны.
...В конце 40-х — начале 50-х годов американские и
английские бомбардировщики с подвешенными атомными
бомбами стояли в полной боевой готовности на аэродромах
Великобритании и Западной Германии. Генералы ВВС Натан Ту-
айнинг и Кэртис Лемей ждали лишь приказа президента о
бомбардировке целей в Советском Союзе. Ждали и
лихорадочно поторапливали своего верховного
главнокомандующего, надеясь, что СССР не обладает еще возможностями для
нанесения ответного удара непосредственно по
американской территории. Четырехзвездный генерал Кэртис Лемей,
командующий стратегической авиацией, США, размечтался,
сидя в глубоком подземелье штаба в Омахе, как превратит
Советский Союз в «дымящиеся радиоактивные руины».
Отличная иллюстрация к рассуждениям помощника бывшего
генсека и ему подобных. Пройдет время, и все эти расчеты и
надежды рухнут, ну а пока они питают американских
политических и военных руководителей.
Крупные города— Москва, Ленинград, Свердловск,
Куйбышев и многие другие, «дистанции огромного
размера»,— представляли собой отличные мишени для
бомбардировок, так хорошо различимые летчиками США и
королевских ВВС Великобритании. Иное дело отдельные цели ПВО и
ПРО, аэродромы, заводы и фабрики, бомбоубежища и
склады, пункты управления и воинские части — все, что
входило в понятие «цели», особенно если они расположены в
районах, закрытых для иностранцев. Их надо разведать, нанести
на карты, привязать к принятой у американцев сетке
координат. Разведслужбы США придумали немало способов, как
обойти созданные в нашей стране «запретные зоны»,
преодолеть несогласие Советского Союза с программой «откры-
150

того неба» — облета советской территории американскими
самолетами, — упорно проталкивавшейся США.
Вот один из таких экзотических способов: сотни
легких, серебристых воздушных шаров взмывали ввысь в
40—50-е годы с баз американской и английской разведок в
Западной Европе и уносились потоками воздуха на восток,
пролетая на высоте нескольких километров над Советским
Союзом. Отдельным из них, если они не становились
мишенью для средств ПВО нашей страны и не сбивались с пути,
удавалось долетать до Японии. На всякий случай, для
камуфлирования истинной цели, их нарекли «метеорологическими
зондами» и даже сулили награду тем, кто их найдет и
передаст американцам. В действительности на них была
установлена разведывательная фотоаппаратура, которая в
автоматическом режиме, но с привязкой к конкретным районам, над
которыми пролетали, производила съемку территории
нашей страны. С такими помехами, как дождь, облачность,
грозовые разряды, не считались.
В Японии шары приземляли с помощью установленных
на них и управляемых по радио специальных приборов и
специалисты скрупулезно изучали полученные фотографии.
На частые дипломатические ноты организаторы полетов
воздушных шаров внимания не обращали, игнорировали
предупреждения советской стороны об опасности запускавшихся
шаров для воздушного транспорта. Ветры дули с запада на
восток, и это определило стратегию разведки. Все
остальное — ноты, потеря шаров над советской территорией,
демонстрация иностранным дипломатам и журналистам
специальной разведывательной аппаратуры — списывалось на
неизбежные производственные убытки, благо товарный знак
«Сделано в США» на воздушных шарах и захваченной
аппаратуре отсутствует.
И все же разведывательная программа, связанная с
организацией полетов воздушных шаров над Советским Союзом,
не приносила ожидаемых дивидендов и, по существу,
оказалась несостоятельной — слишком велики неудачи и прямые
потери, незначительны реальные успехи. Пришлось
срочно искать замену программе воздушных шаров, и ее нашли,
увенчав разведывательной операцией «Перелет».
151

* * *
Годы 1956—1960— очередная веха «холодной войны».
В этот период осуществлялась новая разведывательная
программа фотографирования объектов в глубине территории
СССР, на этот раз с высотных самолетов У-2 фирмы «Локхид».
У-2 — шедевр американской авиационной техники, гордость
конструкторов и инженеров, мастерская идея
руководителей ЦРУ, поставивших это достижение научно-технической
революции на службу разведке. Главное достоинство У-2,
делавшее его неоценимым для целей проникновения в
советское воздушное пространство,— высота полета, на
которой он устойчиво следовал по заданному маршруту. Эту
высоту, 23—24 километра, американские разведчики
считали недосягаемой для советской зенитной артиллерии и
самолетов-перехватчиков. Пусть СССР узнает, что в его небе
летит иностранный самолет, — средствам ПВО он все равно
недоступен. Как мы увидим позднее, такая самоуверенность
американцам обойдется очень дорого.
Программе использования высотных самолетов для
ведения разведки против СССР приданы поистине
американский размах и деловитость. Для нее подобраны и прошли
специальную подготовку асы авиации США. По всему миру
развернуты базы, где содержались, откуда стартовали
самолеты У-2 и где они приземлялись после полетов, — в
Великобритании, Западной Германии, Норвегии, Турции, Японии.
Строго засекреченная, эта программа подавалась как
предназначенная для исследования погоды и проводимая
Национальной администрацией США по аэронавтике и космосу.
До операции «Перелет» У-2 примеривались, проверяли
эффективность советских средств ПВО, шныряли вдоль границ,
привыкали — и смелели.
И вот 30 апреля— 1 мая 1960 года совершен опасный,
дерзкий, грозный и тревожный по своим последствиям
полет американского самолета-разведчика над СССР.
Исполнитель— опытный летчик Фрэнсис Гэри Пауэре; заказчик —
ЦРУ; санкционирован шпионский полет президентом Со-
152

единенных Штатов Дуайтом Эйзенхауэром. Он дал согласие
на полет У-2 1 мая 1960 года, поддавшись настойчивым
уговорам братьев Даллес: старший ссылался на необходимость
дипломатии силы, младший — на полную безопасность
операции «Перелет». Старый генерал потом сожалел о своей
ошибке, дорого стоившей миру, и уже перед концом жизни
говорил о страшной угрозе благополучию планеты и самих
Соединенных Штатов со стороны всесильного
американского военно-промышленного комплекса.
Маршрут полета Пауэрса хорошо известен: вылет из
Пешавара (Пакистан) в направлении ракетного полигона Тюра-
там в Казахстане, затем поворот на Свердловск, а оттуда — на
Киров, Плесецк (где находится еще один ракетный полигон),
Архангельск, Кандалакшу, Мурманск, конечный пункт—
норвежский город Бодо; общая протяженность маршрута свыше
6 тысяч километров.
За провал разведки ответственность пришлось нести
Эйзенхауэру, что он и делал — довольно неуклюже. Крах
операции «Перелет» возымел известный резонанс: срыв майской
встречи в верхах 1960 года, ухудшение
советско-американских отношений, резкое похолодание политического климата
в мире. Государственный секретарь США Джон Фостер Даллес
(зловещая фигура, он делал в то время погоду в Вашингтоне)
не позволил президенту тронуть своего брата — директора
ЦРУ Аллена Даллеса. Его и «отца» проекта У-2 Ричарда Биссе-
ла позднее уберет из ЦРУ новый президент США Джон
Кеннеди — в телевизионной полемике с Эйзенхауэром во время
предвыборной кампании он принесет извинения Советскому
Союзу за драматический полет У-2. Дуайт Эйзенхауэр горько
сетовал, что послушался своих воинственных советников (и,
к сожалению, перенес в дни кризиса сердечный приступ).
* * *
А теперь о том, что известно, наверное, немногим:
засылка в советское воздушное пространство высотных шпионских
самолетов — совместная разведывательная операция США и
Великобритании. Это означало среди прочего и то, что санк-
153

цию на полет Пауэрса давал не только президент
Соединенных Штатов, но и премьер-министр Великобритании.
Впрочем, получить согласие политиков оказалось несложно: на
помощь пришли тяжеловесные аргументы о «жизненной
необходимости» полетов У-2, — дескать, альтернатива —
неизбежная мировая война!
Самолет Фрэнсиса Гэри Пауэрса сбит в 1960 году над
Свердловском. Пилот осужден Верховном судом СССР к
десяти годам лишения свободы; в заключении провел немногим
больше года: в 1962 году в соответствии с неписаными
законами спецслужб обменен на находившегося в американской
тюрьме советского разведчика-нелегала Рудольфа Абеля и
возвратился в США.
С Пауэрсом, посчитав его виноватым хотя бы в том, что он
остался живым, поступили типично по-американски. Вначале
ему пришлось пройти через изнурительные допросы в ЦРУи
в сенате; затем его подвергли изощренной травле в
средствах массовой информации, вплоть до обвинения в
предательстве; напоследок выгнали из компании «Локхид», где он,
находясь на тайном содержании ЦРУ, будто бы работал
летчиком-испытателем. В течение нескольких лет оставался
безработным; от него отвернулись друзья и сослуживцы, стала
алкоголичкой и попалав психиатрическую лечебницу жена
Барбара. В 1977 году погиб в авиакатастрофе, пилотируя
неисправный вертолет.
Фрэнсис Гэри Пауэре не стал национальным героем
Америки. Его имя не появилось на мраморной доске ушедших из
жизни сотрудников разведки в поминальном зале
штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. Нетрудно представить, как развивались
бы события, если бы смертельно раненный Пауэре взорвал
самолет над Свердловском или воспользовался врученной
ему в ЦРУ перед миссией в СССР ампулой с ядом: сразу
запустили бы легенду прикрытия — американский самолет
выполнял работу по исследованию погоды, пилот сбился с курса и
оказался над советской территорией, коварные и жестокие
русские сбили невооруженный самолет. Вот тогда Фрэнсис
Гэри Пауэре нашел бы свое место героя в американской
истории и помимо всей связанной с этим почетной атрибутикой в
154

США наверняка бы появилось еще одно патриотическое
общество, названное его именем (так, американский разведчик
Джон Бэрч, погибший в 1945 году в Китае, заработал
бессмертие в Обществе Джона Бэрча).
Этому сценарию поверили бы многие наивные
простаки и, конечно, ярые ненавистники нашей страны, готовые
видеть в ней «империю зла». К огромному разочарованию своих
начальников из ЦРУ, Пауэре остался в живых, нарушив
великолепный сценарий, разработанный руководством разведки.
Вдобавок на суде в Москве он позволил себе выразить
сожаление, что нанес ущерб отношениям наших двух стран.
Возможно (пусть это из области фантастики), приключись
драматическая история с У-2 в наши дни, летчик стал бы
героем дня на одном российском телеканале. Почти
обязательными стали бы при этом обвинения руководства нашей страны
в отказе от американской программы «открытого неба», что
и вынудило американцев искать обходные пути —
изобрести высотный самолет и запустить его к нам. Почти наверняка
Пауэрсу выразили бы сочувствие да еще проявили бы
озабоченность по поводу его здоровья и самочувствия.
Быть может, этот сюжет не столь уж и фантастичен в
свете заявления государственного секретаря США Мадлен
Олбрайт (еще при президенте Клинтоне) о выделении
многомиллионной долларовой подачки некоторым российским
средствам массовой информации, чтобы не забывали
накануне парламентских и президентских выборов, чьи
интересы следует защищать.
* * *
Советский Союз в годы «холодной войны» — постоянный
объект наблюдения «с неба», производимого в том числе
самолетами-разведчиками. Вот небольшой экскурс в недавнюю
историю — эпизоды с участием американских воздушных
путешественников.
Год 1945-й: операции спецслужб США«Кейси Джонс» и
«Граунд ХОГ» — аэрофотосъемка территории Западной Евро-
155

пы как будущего плацдарма военных действий против
Советского Союза.
Годы 1945— 1952: полеты самолетов авиации США в
глубь территории Советского Союза; цели — разведка и
заброска нелегальных агентурных групп на Украину, в
Белоруссию и Прибалтику с поручением разведывать военные
объекты.
Год 1950, апрель: американский военный самолет Б-29
нарушил границу СССР в районе порта Лиепая и углубился
на 21 километр на нашу территорию.
Год 1958, 2 сентября: разведывательный самолет ЕС-130
проник на значительную глубину в советское воздушное
пространство над Арменией; сбит в районе Ленинакана.
Годы 1960— 1980: полеты самолетов ВВС США к
границам нашей страны с целью спровоцировать и выявить
деятельность радаров и других средств ПВО.
Электронная и фоторазведка территории Российской
Федерации — забота Национального центра
рекогносцировки и Национального управления видовой разведки и
картографии, которые входят в состав разведывательного
сообщества Соединенных Штатов.
По широким масштабам технической разведки, по
расходам на создание оперативно-технических средств для ее
ведения спецслужбы США далеко впереди других государств.
Научно-технический прогресс как возможность реализации
принципиально новых направлений активно
эксплуатируется ЦРУ, финансовых затрат на это здесь не жалеют. Уже
упоминался такой шедевр аэронавтики, как высотный самолет
У-2, с установленной на нем высокоточной фотоаппаратурой
для съемки местности с большой высоты. Мы знаем о чудо-
лаборатории на колесах, со сложной разведывательной
электронной техникой, — железнодорожном контейнере. Теперь
нам предстоит познакомиться с другими шедеврами.
В 70—80-е годы ЦРУ и АНБ осуществили очередную серию
операций космической и радиотехнической разведки против
Советского Союза. Речь идет о конспиративной установке на
территории и у берегов СССР, а также в районе советской
военной базы в ГДР уникальных электронных автоматических
156

устройств. Одно из них— электронный прибор,
замаскированный под ветку дерева, которую должен был
конспиративно установить агент американской разведки в районе
военной базы. Это особо засекреченная программа «Ройял», а
сама разведывательная операция носила название «Сервикэл
раб» и направлялась на перехват радиоизлучений из районов
военных баз СССР в ГДР; в ней предполагалось использовать
агента ЦРУ — гражданина ГДР. Другие операции могли иметь
еще более экзотический внешний вид и достаточно
ординарное предназначение. К этой категории относились, в
частности, два сложных электронных устройства, установленных
посольской резидентурой ЦРУ в Подмосковье.
Летом 1975 года разведчики посольской резидентуры
ЦРУ в Москве Веттерби и Корбин решили совершить
поездку в Бородино; повод — показать гостившим у них
родителям памятные места Подмосковья. Автомашина — надежное
средство передвижения у американцев, тем более что
позволяет эффективно проверить, нет ли слежки контрразведки.
Уверившись в отсутствии наружного наблюдения, два
американских разведчика добрались до нужного им пункта в
районе Можайска и установили там специальные
радиоэлектронные устройства. Приборы, выполненные в форме шара,
диаметром 19 см и весом 5 кг, закамуфлировали под
пеньки деревьев. Эти новейшие средства радиотехнической
разведки были нацелены на перехват излучений находившегося
неподалеку оборонного объекта, на накопление и передачу
данных в автоматическом режиме на специальные
разведывательные ИСЗ США. Советское небо бороздили уже
несколько таких искусственных спутников. «Шары» были строго
ориентированы на траекторию тех из них, которые пролетали
над СССР и бы ли оснащены специальным оборудованием
для приема информации и ретрансляции ее в США.
Таким образом, от У-2, заменившего воздушные шары с
фотокамерами и считавшегося в свое время огромным
достижением научно-технической мысли, электронные «шары» —
пеньки, установленные резидентурой ЦРУ и районе Можайска
и связанные невидимой нитью со спутниковым комплексом,
отделяло всего 15 лет. По существу, это большой рывок в раз-
157

ведывательной практике ЦРУ— новое направление научно-
технической революции, взятое на вооружение американской
разведкой. Спецслужбы США включили в свой арсенал
величайшее изобретение человечества — искусственные спутники
Земли, они стали важнейшей частью разветвленной системы,
предназначенной для сбора информации о Советском Союзе.
* * *
Национальное управление воздушно-космической
разведки регулярно проводило фотографирование
территории нашей страны, вело иные виды технической разведки с
помощью спутников-шпионов и специально оборудованных
самолетов. Запуск ИСЗ «Корона» и «Сэмос» в 1960 — 1961
годах ознаменовал начало эры космической фоторазведки.
Сейчас они уступили место разведывательным ИСЗ КН-11
(Кей-Эйч-11) и КН-12. Они снабжены оптическими датчиками,
работают в широком спектральном диапазоне и рассчитаны
также на проведение съемок в ночных условиях с цифровой
передачей изображения при высокой разрешающей
способности. Одно из новшеств — повышенная маневренность,
позволяющая спутнику по команде из центра управления
менять траекторию. Умные спутники могут видеть сквозь
облака и тучи, совершать маневры и менять угол съемки.
Высокую чувствительность к излучениям разного рода
демонстрируют радиоэлектронные спутники «Феррет». ИСЗ
системы «Марисат» используются для поддержания связи с
агентами, которые снабжены портативными устройствами
приема и передачи радиосигналов.
Плеяда разведывательных спутников пополнилась
новыми ИСЗ — «Лакросс», «Ласп». «Джамлист», «Вортекс», «Аква-
кейд», выполняющими самые различные задачи, от
перехвата радиосигналов до обнаружения космических объектов.
Вес одного из них, «Лакросса», впечатляет: 15 тонн —
максимум полезной начинки. Всем им предстояло играть
значительную роль в разведывательных операциях ЦРУ против
нашей страны. А пока нам придется столкнуться с тем, как в
158

орбиту деятельности американской разведки втянули не
воздушные, а подводные силы.
.. .Январь 1981 года; победивший на выборах Рональд
Рейган, новый президент США, принимает в Вашингтоне
директора ЦРУ адмирала Стэнсфилда Тернера. Адмирал, кадровый
военный моряк, тот уже знает о своем предстоящем увольнении.
На встрече присутствуют вице-президент Джордж Буш,
когда-то сам побывавший в кресле руководителя американской
разведки, и Уильям Кейси, которому вскоре предстоит занять
должность директора ЦРУ. Он внимательно слушает адмирала
Тернера, который, переходя временами на шепот, спешит
доложить своему старшему начальнику о положении на фронте
с «главным противником» — Советским Союзом.
Директор ЦРУ— большой энтузиаст новых
разведывательных технологий. Гордость адмирала — специальные
технические операции: они дают большой объем
разведывательной информации и при этом в большинстве своем
подобны роботам, производящим манипуляции в отдалении от
тех, кто ими управляет. Конечно, надо остерегаться неудач,
приводящих иногда к неприятным политическим
последствиям, но ведь можно скрыть причастность к этим
операциям. Логика адмирала столь же безупречна, сколь велика
убежденность в научно-техническом могуществе Соединенных
Штатов. Сотни и тысячи квалифицированных специалистов
обрабатывают добытые материалы в ЦРУ, АНБ, РУМО и
других ведомствах; толстенные доклады ложатся на столы
американских руководителей, вызывая все новые решения,—
разведывательный конвейер работает без перебоев.
«Айви белз» — одна из таких операций; о ней и сообщает
президенту руководитель ЦРУ как об уникальном
мероприятии американских спецслужб. «Айви белз» — под этим
непонятным для непосвященных красивым и впечатляющим
названием скрывается разведывательная операция ЦРУ и АНБ
у берегов Камчатки. В 80-х годах американские спецслужбы
установили в 60 километрах от берега, в районе города Усть-
Хайрюзово на Охотском море, специальный
разведывательный комплекс для перехвата информации, передававшейся
из Камчатки на материк по подводному телефонному кабе-
159

лю. Комплекс включал устройство для бесконтактного
съема информации, блоки магнитной записи, атомный источник
энергопитания, электронную систему отбора и регистрации
перехватываемых данных. Подводная часть комплекса была
«обозначена» соединенным с ним гидроакустическим
маяком, который позволял американцам быстро находить
установленную на кабеле аппаратуру, поскольку требовалось
снимать бобины с накопленной информацией и менять
блоки питания. Все эти операции выполнялись подводными
лодками специальной конструкции; привлекались и подводные
пловцы, прошедшие особую подготовку (по терминологии
американских спецслужб— «тюлени»); применялись даже
управляемые на расстоянии подводные роботы.
* * *
Стэнсфилд Тернер имел все основания гордиться
операцией «Айви белз», когда докладывал о ней президенту
Рейгану. Действительно, эта «фантастическая аппаратура» не
вторгалась в кабели, а улавливала звуки методом индукции.
Президент, казалось, нисколько не озаботился огромным риском,
с которым была связана эта операция ЦРУ—АНБ, когда
американские подводники заходили в советские
территориальные воды. Похоже, он забыл и о печальном конце У-2, о
сбитых в советском воздушном пространстве американских
разведывательных и военных самолетах. Когда операция «Айви
белз» провалилась и колокольчики перестали издавать
мелодичный звон для американцев, адмирал Тернер нашел
слабое утешение — провал случился не при нем.
Остается добавить, что «Айви белз» лишь часть более
обширной разведывательной программы спецслужб США, в
которой использовались подводные средства,— «Нэйви спе-
шэл». Эта программа предусматривала также слежение с
помощью субмарин за подводными лодками СССР в мировом
океане. В ходе этой опасной операции мели место
неединичные столкновения американских подводных лодок с нашими.
Еще одна из оперативных задач «Нэйви спешэл»
состояла в том, чтобы с помощью субмарин вести
радиоэлектронную и визуальную разведку за побережьем нашей страны, за
160

ее военно-морскими базами другими оборонными
объектами в акватории. При этом американские лодки заплывали в
наши территориальные воды, проникали в районы
расположения баз. Руководитель ЦРУ адмирал Тернер, сдавая свои
полномочия новому президенту США Рональду Рейгану,
сообщал об огромном риске программы «Нэйви спешэл».
Рейгана, однако, риск нисколько не смущал.
Финал операции «Айви белз» хорошо известен: в
1981 году она раскрыта органами КГБ и все
разведывательное оборудование американцев удалось изъять. Вместе с тем
программа «Нэйви спешэл» в целом далека от завершения,
российские граждане воочию убедились в этом во время
катастрофы подводного атомохода «Курск». В этой связи
стоит обратить внимание на действия американских спецслужб
во время учений Северного флота ВМФ России в Баренцевом
море в августе 2000 года.
В наблюдении за учениями участвовали
разведывательный корабль ВМФ США «Лойял», оборудованный средствами
подводного гидрофонного прослушивания, и две подводные
лодки — «Толедо» и «Мемфис». Однако, как считают
российские источники, не сам «Курск» был центром внимания
американцев, — их интересовали прежде всего испытания
высокоскоростной торпеды «Шквал». [Афинов В. // Независимое
военное обозрение. 2001. № 33.]
Интересно отметить, что автор названной статьи
обращает внимание на связь действий американской разведки в
Баренцевом море в августе 2000 года с делом бывшего офицера
военно-морской разведки США Эдмонда Поупа, также
«охотившегося» за материалами о торпеде «Шквал». Как известно,
Поуп за 30 тысяч долларов купил информацию о «Шквале» у
своего знакомого Б., профессора МГТУ имени Баумана.
* * *
Острые разведывательные акции, подобные операциям
«Абсорб», «Перелет», «Айви белз», относятся к категории
особо секретных и «чувствительных», то есть серьезно
затрагивающих так называемые национальные интересы США.
161

Эти операции осуществляются с соблюдением
повышенных мер конспирации. Санкции на их проведение дают
высокие американские инстанции, как правило, СНБ. Отдельные
специальные операции требуют санкции лично президента.
Их раскрытие чревато большим риском—
скомпрометировать американцев. Поэтому-то США стремятся разными
путями скрыть причастность к акциям своих спецслужб и при
провале, как правило, не признаются, что имеют к ним
отношение,— разве что как в случае с У-2 и «ЕР-ЗЕ» «Эйриз»,
когда США оказались пойманными на месте преступления. В
истории противоборства советских и американских спецслужб
таких провалов у Соединенных Штатов было немало.
В 80-х годах советская контрразведка столкнулась еще
с одним хитроумным электронным чудом спецслужб США.
В разведывательной операции ЦРУ «Toy» американский след
искать не приходится — его хорошо видела советская
контрразведка, хотя он и скрывался в глубоком телефонном
колодце и под толстым слоем дерна, которым разведчики ЦРУ
укрывали от посторонних глаз установленное секретное
оборудование. Конец этой операции оказался для американской
разведки безрадостным.
Операция на Калужском шоссе у Москвы относилась к
той же категории сверхсекретных, «сверхчувствительных»
акций, что и операции «Голд», «Сосновый пенек», «Абсорб» и
«Айви белз».
Непосредственный исполнитель операции «Toy»—
посольская резидентура ЦРУ в Москве, время — 80-е годы.
Начать придется издалека. Оборонный объект в небольшом
подмосковном Троицке, связанный с лазерной техникой, давно
привлекал внимание американской разведки. По всей
вероятности, ЦРУ получило данные о нем от одного эмигранта из
Советского Союза, проживавшего в этом районе. Известно, что в
спецслужбах США разработана и осуществляется программа
опроса эмигрантов из нашей страны, установлена
специальная шкала вознаграждений за предоставляемые сведения.
Но Троицк в закрытой зоне, доступ иностранцам туда
закрыт. «Пробел» в какой-то мере восполняют
разведывательные спутники. И вот на одном из фотоснимков специалисты
162

ЦРУ обнаруживают сооружение траншей, явно
предназначенных для прокладки телефонных линий.
Методично наблюдая с помощью космической разведки за
прокладкой кабелей, в ЦРУ спланировали операцию «Toy» —
установку и эксплуатацию аппаратуры подслушивания на
телефонной линии связи Троицк — Москва. Помог господин
случай — то ли по непредусмотрительности, то ли по халатности
линия оказалась незащищенной. Разведчики резидентуры
выявили это с помощью специальных приборов, определили и
место подключения к незащищенному кабелю специального
электронного комплекса. Опыт «Айви белз», «Берлинского
туннеля» и других сходных операций пригодился.
Электронное чудо состояло из целого ряда элементов
и блоков. На телефонный кабель устанавливался
индуктивный датчик съема информации — он не требует
непосредственного присоединения к телефонному проводу. Датчик
соединялся кабелем с электронным блоком, размещенным в
металлическом ящике; в него входили магнитофон,
приемопередатчик, блок питания; ящик закапывался недалеко от
телефонного колодца в землю. На небольшом расстоянии от
ящика с электронным блоком закапывалась антенна УКВ,
также присоединенная кабелем к блоку, чтобы разведчик
резидентуры с расстояния 1,5—2 километра мог
проконтролировать работу электронного блока, выявить, не было ли
постороннего вмешательства.
Американский журналист Пит Эрли, которого уже после
провала операции «Toy» снабдили кое-какой информацией
в ЦРУ, так описывает установку аппаратуры на телефонном
кабеле посольской резидентурой: «В 1980 году технический
специалист ЦРУ был тайком вывезен из посольства США в
Москве. Когда водитель убедился, что слежки нет, он выехал
в отдаленный район Москвы, и там сотрудник ЦРУ выскочил
из автомашины и спрятался в лесу. Нашел нужный
телефонный колодец, залез внутрь и установил там на кабеле
сложное подслушивающее и записывающее устройство».
Дополним этот скупой рассказ журналиста: сняв крышку
люка, разведчик ЦРУ проник в колодец, где открывался
доступ к телефонным кабелям. Выбрав нужный и еще раз убе-
163

дившись с помощью приборов, что кабель не защищен, он
установил на нем датчик и продвинул его с помощью
штанги на 1—2 метра в глубь асбестовой трубы, проложенной к
следующему телефонному колодцу, в котором проходили
кабели. Затем через проделанное в трубе отверстие разведчик
вывел на поверхность земли соединительный провод от
датчика и подключил его к электронному блоку. Всю
дальнейшую напряженную работу разведчик ЦРУ проводил уже «на
свежем воздухе». Ящик с электронным блоком и антенну
закопал и прикрыл слоем дерна.
Известны ли были советской контрразведке исполнители
и участники этой дерзкой разведывательной операции ЦРУ?
Назову поименно основных из них: Деннис Макмэхен, третий
секретарь административного отдела, секретарь
посольства; Луис Томас, атташе службы безопасности; Джин Койл,
работник по закупкам советской литературы. Были, вероятно, и
другие участники, совершавшие контрольные выезды в
район Калужского шоссе — кадровые разведчики ЦРУ,
прошедшие специальную подготовку и тренировку к операции «Toy».
Раскрытие органами КГБ операции «Toy» вызвало новую
волну паники в ЦРУ, его восприняли как провал
важнейшего перспективного направления технической разведки, как
сильнейший удар советской контрразведки по посольской
резидентуре ЦРУ в Москве.
* * *
История противостояния двух наших стран во второй
половине XX века приводит нас к 1 сентября 1983 года. В этот
день произошло трагическое событие: в небе над островом
Сахалин советским истребителем-перехватчиком сбит
южнокорейский лайнер, грубо нарушивший воздушное
пространство СССР.
Гибель южнокорейского гражданского самолета «Боинг-
747» вызвала появление ряда версий. По одной из них, полет
«Боинга» над Камчаткой и Сахалином— разведывательная
операция американских спецслужб, крупномасштабная
провокация в период очередного обострения холодной войны.
164

Командир корабля Чен, один из лучших южнокорейских
пилотов, связанный с ЦРУ, выполнял специальное задание
американской разведки. По другой версии, США не замешаны в
трагедии, а экипаж «Боинга-747» просто сбился с курса.
Оставим на время трагедию, происшедшую с
южнокорейским лайнером, и отметим вновь, что широкое
использование средств радиоэлектронной разведки,
разведывательных и иных специальных методов и средств контроля за
территорией нашей страны — одна из известных нам
особенностей, характеризующих деятельность спецслужб США.
Познакомимся с фрагментами книги американского
публициста Бамфорда об АНБ «Дворец секретов». «На протяжении
многих лет, — пишет Бамфорд, — АНБ «ощупывает»
советские границы при помощи самолетов, снабженных
новейшими электронными системами подслушивания.
Летая параллельно русской границе, самолет
записывает даже слабые сигналы радаров ПВО, наземных
коммуникаций и передачи на микроволнах. Самые важные радары
ПВО включаются лишь при пересечении границы. Поэтому
пилоты иногда затевают опасную игру: летят прямо в
направлении границы, провоцируя радары, а затем в последний
момент отворачивают в сторону. Иногда пилоты, намеренно или
нет, вторгаются в советское воздушное пространство. Цель
этой опасной деятельности предельно ясна — это попытка
выявить силы и средства ПВО Советского Союза, чтобы при
необходимости подавить их для нанесения бомбовых ударов
в соответствии с военными планами США».
И снова к версии о том, что полет «Боинга-747» над
Камчаткой и Сахалином — это спланированная ЦРУ — АНБ акция
с преднамеренным длительным пребыванием самолета в
советском воздушном пространстве с целью вызвать и засечь
реакцию системы ПВО СССР на Дальнем Востоке и,
возможно, в глубине страны. Эта версия, кстати, имеет хождение в
США и Великобритании.
Согласно этой версии, «Боинг-747» после промежуточной
посадки в Анкоридже, на Аляске, умышленно взял курс на
Камчатку и пересек полуостров; затем направился к
Сахалину. В случае вынужденной посадки на советском аэродроме
165

самолета, не оснащенного специальной разведывательной
аппаратурой, предусматривалось объяснить его отклонение
от курса навигационной ошибкой. «Боингу» предписывалось
действовать как пассивному зонду. Как всякому
инородному телу, проникающему в живой организм, ему предстояло
спровоцировать его защитную реакцию. По образному
выражению авторов версии, южнокорейский самолет, пролетая
над Камчаткой и Сахалином, высветил систему ПВО
Советского Союза, как новогоднюю елку.
На всем протяжении маршрута «Боинг-747» регулярно
посылал на станции слежения за полетом информацию о
движении самолета. Он находился в зоне наблюдения, по
крайней мере, двух самолетов-разведчиков РС-135. В Японском
море курсировал американский военный корабль «Баджер»,
оборудованный аппаратурой радиоэлектронного
наблюдения. По версии маршала Кирсанова, в дополнение к этому
разведывательному комплексу действовали наземные
станции радиоперехвата США в Японии, Южной Корее, на Аляске,
Алеутских островах и Гавайях, а также искусственный
спутник радиотехнической разведки США «Феррет-Д».
По этой версии, экипаж южнокорейского самолета видел
и слышал предупредительные сигналы советских
истребителей-перехватчиков, но попытался уклониться от требуемой
посадки на советском аэродроме, так как самоуверенно
надеялся уйти от преследования в нейтральный воздушный
коридор. Для советской стороны положение осложнялось тем,
что «Боинг-747» по своему силуэту походил на
разведывательный самолет РС-135.
Установлено, что американская сторона не только
максимально использовала проникновение южнокорейского
самолета в советское воздушное пространство в своих
разведывательных целях, но совершенно сознательно допустила полет
«Боинга» над Камчаткой и Сахалином, хотя имела все
возможности предупредить лайнер о заходе в запретный для
полетов район. По международным правилам поведение
американцев в самом лучшем для них варианте следует
расценивать как «неоказание помощи в беде». В действительности и
оснащенные по последнему слову техники посты слежения
166

на Аляске, на Алеутских островах, в Японии, и
самолет-разведчик РС-135, пролетавший у Камчатки в непосредственной
близости от «Боинга-747» прекрасно знали, что лайнер
отклонился от курса и следует в сторону СССР, и не пытались
проинформировать его об ошибке, ставшей дли него роковой.
Трагический инцидент с южнокорейским лайнером,
представляется, следует рассматривать в контексте холодной
войны, в ряду широкомасштабных разведывательных
операций спецслужб Соединенных Штатов против Советского
Союза. Американская разведка постаралась извлечь из него всю
возможную прибыль.
* * *
Все эти акции с применением средств технической
разведки, осуществлявшиеся ЦРУ, АНБ, разведывательными
органами министерства обороны и другими ведомствами
разведывательного сообщества США, — звенья одной цепи. Цель
их одна — прорваться к секретам нашей страны, добыть как
можно больше информации, чтобы, в частности, в час «икс»
обрушить на нее всю мощь Соединенных Штатов и
возглавляемого ими Североатлантического блока.
Но, разумеется, технические средства не могут заменить
агентурную работу. В этом направлении важнейшее значение
для ЦРУ имела работа московской резидентуры под
прикрытием посольства США в Москве.
...Иностранных дипломатических представительств в
Москве с каждым годом становится все больше; сегодня их
уже свыше ста пятидесяти. Здания посольств в столице, как
правило, отличаются красивой, броской архитектурой,
импозантностью и символикой, призванной подчеркнуть их
национальную принадлежность и выделить из гущи других,
строений огромного города. Местонахождение посольства в
Москве тоже символизирует степень величия страны,
которую представляет, и свидетельствует об уровне
межгосударственных отношений.
Посольство Соединенных Штатов появилось в нашей
столице позже многих других, в 1933 году, когда президент
167

Франклин Рузвельт, сломав многолетнее непризнание
Советского Союза Вашингтоном, пошел на установление
дипломатических отношений между СССР и США. Вот тогда-то в самом
центре Москвы, на Моховой улице, в здании, примыкающем
к гостинице «Националь», и расположилось вновь открытое
американское посольство. Правда, это произошло не сразу
в год признания, — новое здание посольства еще
обустраивалось, и в течение полутора лет американское
представительство располагалось в нескольких номерах гостиницы
«Националь», а затем в так называемом Спасо-хаус (особняк этот
сегодня служит резиденцией посла Соединенных Штатов).
Спустя два десятилетия дипломатическое
представительство США сменило престижный адрес у Красной площади и
переехало на улицу Чайковского, на Садовом кольце
столицы (недавно улице Чайковского возвращено прежнее
название — Новинский бульвар). На флагштоке массивного
десятиэтажного здания развевается государственный флаг
Соединенных Штатов — символ мощи и величия супердержавы.
В конце 90-х годов владения американского
дипломатического диппредставительства существенно расширились: к
зданию на Новинском бульваре прибавился построенный на
берегу реки Москвы, напротив Дома правительства России,
внушительный комплекс строений, состоящий из
административного корпуса, двух служебных зданий и двух рядов
жилых домов, а также вместительного подземного гаража.
Основные отделы посольства въехали в служебные помещения
комплекса после многолетней тяжбы американских и
советских властей: Вашингтон обвинял советскую сторону в том,
что она установила в новом здании посольства изощренную
аппаратуру подслушивания и превратила его в «громадный
микрофон».
Новый комплекс посольства США, обнесенный высоким
кирпичным забором и бдительно охраняемый на
сторожевых постах у ворот и в самих зданиях морскими пехотинцами
из элитарного подразделения вооруженных сил США, стал
настоящей крепостью. Впрочем, и в старом здании
посольства на Новинском бульваре охрана знает свое дело —
тщательно профильтрует всех входящих в узкие двери двух там-
168

буров, оборудованных металлоискателями, а если
злоумышленники поведут себя агрессивно, пустит в ход оружие: она у
себя дома, на своей территории, и умеет стрелять.
Посетители посольства — местные граждане
подвергаются негласному рентгеноскопическому просвечиванию у
входных дверей, что позволяет обнаружить металлические
и другие твердые предметы, которые могут оказаться
электронными приборами и иными устройствами,
используемыми контрразведкой в целях наблюдения за обстановкой и
появления каких-либо угроз. В «зоны безопасности»
посетителей вообще не допускают, даже некоторым американцам
вход туда закрыт.
* * *
За стенами этой крепости и скрывалась святыня
американской разведки— резидентура Лэнгли. Посольство дает
приют и другим подразделениям разведывательного
сообщества США, все они расположены в «зоне безопасности», за
которой тоже надзирают строгие «маринеры» — морские
пехотинцы.
Для ЦРУ Москва в 80-е годы— это практически весь
Советский Союз, Москва— центр оперативной деятельности
американской разведки. Здесь главные источники
разведывательной информации американцев, здесь агенты влияния,
с помощью которых спецслужбы США пытаются
воздействовать на Советский Союз в разных областях, сюда вливаются
коммуникации со всей страны, которые ЦРУ и АНБ
стремятся тайно оседлать, чтобы выуживать драгоценные секреты
«главного противника», сюда, в особо важные для себя
учреждения, ЦРУ внедряет своих «кротов».
В учебном центре ЦРУ в Кэмп-Пири, где проходят
обучение премудростям оперативной работы будущие
разведчики, определяли, что резидентура — это подразделение ЦРУ в
столице иностранной державы, которое действует под
крышей дипломатического представительства США.
Бывший директор ЦРУ Уильям Колби, передавая свой
многолетний опыт в разведке новому руководителю Лэнгли
169

Уильяму Кейси, подчеркивал, что «вся сила ЦРУ исходит от его
заграничных резидентур». Колби в отличие от Кейси,
предшествовавшая служба которого в разведке пришлась на
годы Второй мировой войны, отлично знал характер и
существо послевоенной деятельности ЦРУ— он сам в течение ряда
лет возглавлял крупные резидентуры американской
разведки в Стокгольме, Риме и Сайгоне, а затем руководил
Оперативным директоратом, курирующим все резидентуры.
Американский разведчик Ф. Эйджи, порвавший с ЦРУ из-
за идейных разногласий с его деятельностью, отмечает в
своей книге «За кулисами ЦРУ»: «Кроме подразделения ЦРУ в
столице иностранной державы оно может иметь свои
подразделения и в других крупных городах той же державы; такие
подразделения называются оперативными группами и
подчинены столичной резидентуре. В некоторых странах
резидентуры работают под крышей американских воинских частей».
По терминологии, принятой в США и в других странах,
где говорят на английском языке, резидентура— «station»
(«станция»). Посольская резидентура ЦРУ в Москве
задумывалась как основной исполнитель
разведывательно-подрывной деятельности американских спецслужб на территории
Советского Союза. Она такой и стала в период
многолетнего противоборства США и СССР, протянув щупальца
гигантского разведывательного спрута к секретам нашей страны.
В ее функциональные задачи входили подготовка и
проведение операций по связи с агентами, в том числе
завербованными за рубежом, организация работы с «инициативниками»,
а также осуществление акций технической разведки, прежде
всего по установке АУТР и их эксплуатации. Отдельные
элементы агентурных операций поручались оперативной
группе ЦРУ («base» — база), действовавшей под прикрытием
генерального консульства США в Ленинграде, единственного в то
время американского консульского учреждения (вне
посольства) в стране.
Весь остальной комплекс разведывательных и
информационных задач по Советскому Союзу с позиций посольства
и генерального консульства решался аппаратом РУМО,
подразделением радиоперехвата АНБ, размещавшимся в здании
170

посольства, а также сотрудниками госдепартамента и ЮС-
ТА (Юнайтед стейтс информейшн эйдженси), которые
занимались сбором сведений об СССР, используя легальные
способы (контакты с советскими гражданами, визуальное
наблюдение, обработка открытых изданий и т.п.) и технические
средства, исключавшие применение методов агентурной
работы. Напомним, что министерство обороны с его мощными
разведывательными службами, АНБ и госдепартамент
входили и сейчас входят в разведывательное сообщество США,
деятельность которого координирует директор ЦРУ—
руководитель Центральной разведки.
Другие задачи решались, как говорят профессионалы, по
иным каналам, от которых посольская резидентура
предпочитала стоять в стороне, — например, через
направлявшихся в нашу страну туристов, коммерсантов, журналистов. Это
могло быть добывание образцов почвы или воды в
интересовавших ЦРУ районах СССР, фотографирование, отправка
почтовой корреспонденции и т. п.
И все же основные расчеты штаб-квартиры ЦРУ на
проведение разведывательных операций в нашей стране,
особенно те, что были чреваты определенным риском,
связывались с посольской резидентурой.
* * *
Грозовые раскаты холодной войны требовали
активизировать деятельность посольской резидентуры ЦРУ в Москве.
Яростное сопротивление «фундаменталистов» во главе с
начальником контрразведки ЦРУ Джеймсом Энглтоном,
тормозивших развертывание агентурной работы непосредственно
в Советском Союзе, шло на убыль и наконец было сломлено.
Московская резидентура, подгоняемая ажиотажем холодной
войны, рвалась в бой, тем более что иссяк многообещающий,
как казалось американской разведке, нелегальный канал
заброски агентов в Советский Союз. Полным провалом
завершилась разведывательная программа «Редсокс»—
существенное дополнение к разработанным в США и регулярно
обновлявшимся планам войны в СССР. Нелегальные агентурные
171

группы, состоящие из двух-трех человек, которые согласно
этой программе засылались в Советский Союз по суше,
морем или с воздуха (из стран Скандинавии, из Западной
Германии, Греции, Турции, Ирана, Японии), были ликвидированы.
Органы госбезопасности СССР обезвредили подавляющее
большинство заброшенных нелегальных групп и этим
вынудили ЦРУ (и СИС) свернуть операцию «Редсокс». «В 1954
году, — пишет исследователь деятельности американской
разведки Ричельсон,— заброска агентов практически
прекратилась. Потери оказались большими, затраты—
значительными, а результаты — минимальными. Приходилось
искать другие возможности». Активизация разведывательной
работы с позиций посольской резидентуры ЦРУ в Москве и
стала одной из таких «возможностей».
В этой ситуации московская резидентура расширялась
количественно, стремилась создавать и укреплять
агентурную сеть в Советском Союзе, проводила операции по
установке специальных разведывательных устройств. В 60 — 70-
е годы резидентура постепенно обрела вид, присущий ей до
начала 90-х годов.
В годы «холодной войны», когда в здании на улице
Чайковского разместился сильнейший в Восточной Европе
разведывательный центр спецслужб США — одна из крупнейших во
всем регионе посольская резидентура Лэнгли,—
американская разведка знала немало побед и успехов — были удачи и
просто везение, так необходимые спецслужбам мира. Но были
и жестокие провалы, и крупные поражения, вынуждавшие
посольскую резидентуру сбавлять обороты, замораживать свою
активность, свертывать отдельные операции, маневрировать
прикрытиями и отказываться от тех, что были вконец
расшифрованы, совершенствовать методы агентурной работы, и в
первую очередь условия и средства связи с агентами.
Уже в 60 — 70-е годы органы КГБ разоблачили ряд
американских агентов (Попов, Пеньковский, Огородник, Филатов,
Нилов, Капустин, Калинин, шпионская пара
Капоян—Григорян и другие). Задержали с поличным разведчиков
резидентуры Келли, Питерсон, Крокетта и ряд других. Последовала
череда неизбежных в таких случаях выдворений провалив-
172

шихся сотрудников ЦРУ из Советского Союза. Происходили
дипломатические демарши по линии МИДа СССР, делало
заявления ТАСС. В 1975 году советская контрразведка
раскрыла разведывательные операции резидентуры ЦРУ,
установившей в районе Можайска два уже известных нам специальных
радиоэлектронных устройства для перехвата излучений
находившихся в этом районе оборонных объектов.
Исполнителями операции были сотрудники посольской резидентуры
Веттерби и Корбин.
Расшифруем эти лаконичные строки. Начнем с Эдмон-
да Келли, задержанного советской контрразведкой при
проведении тайниковой операции по связи с новыми агентами
ЦРУ — Григоряном, выдававшим себя за разведчика (в
действительности работал в службе наружного наблюдения КГБ
Армении), и Капояном, сотрудником ереванского отделения
Аэрофлота. Начинавший «дело Григоряна— Капояна»
разведчик резидентуры Уайтхед при отъезде из СССР передал
шпионскую пару для дальнейшей работы Келли.
Марта Питерсон осуществляла связь с агентом ЦРУ
«Тритоном» — Огородником, сотрудником МИДа СССР. Крокетт
захвачен с поличным контрразведкой нашей страны во время
автогонки по набережной вдоль реки Москвы, когда вместе с
женой бросал тайниковый контейнер в придорожные кусты
для агента Лэнгли «Блипа» — Филатова. Гонку Крокетту
выиграть не удалось, и семейную пару препроводили в приемную
КГБ СССР. Взбешенный неожиданным провалом в Москве,
Крокетт с удвоенной энергией взялся за дело в других
странах, куда его посылали, учитывая оперативный опыт и
знание русского языка. В 1994 году был разоблачен агент ЦРУ
Баранов, которого он, уже работавший дипломатом посольства
США в Бангладеш, привлек к сотрудничеству с американской
разведкой. Так Винсент Крокетт потерпел свое второе
поражение в ожесточенной борьбе со спецслужбами нашей
страны, которой он посвятил всю свою работу в ЦРУ.
К Веттерби и Корбину судьба в Москве была, можно
сказать, более милостива, хотя и тот и другой наследили здесь
изрядно, — злополучная огласка догонит их позже. Так,
Веттерби в 1975 году с помощью второго секретаря посольства
173

Левицки попытается завербовать советского гражданина Л.
Через Левицки (будущего посла США в Болгарии) Л.
передано письмо ЦРУ с описанием места тайника, заложенного для
того разведчиками резидентуры. На боевом счету Веттерби и
Корбина участие и в других разведывательных операциях
резидентуры. Потом оба они как специалисты по советским
делам уже вне Москвы трудятся на направлении основного
удара ЦРУ— по «главному противнику».
Сталкиваясь с нередкими провалами, в школе в Кэмп-
Пири усилили специальную программу тренировок
будущих разведчиков на случай задержания их контрразведкой
или полицией. Основное внимание уделялось мерам
безопасности при выходе на разведывательные операции.
Должен помогать дипломатический иммунитет, во всяком случае,
он спасает от ареста. Конечно, от неудач никто не
застрахован, но, если уж поймали, держись и жди, когда выручит
посольство! Дипломатическое представительство и выручало,
но уберечься от провалов, с задержанием с поличным,
выдворениями из Советского Союза, московской резидентуре
ЦРУ не удавалось.
Московская резидентура была в те годы не самой
многочисленной из зарубежных подразделений американской
разведки, но исключительно важной по своим функциям.
Недаром в Лэнгли ее называли «святая святых», что
подчеркивало необходимость особого засекречивания ее деятельности
и саму ее особость. О московской резидентуре вообще
старались не упоминать в контексте деятельности
американской разведки. Провалы разведывательных операций,
проводимых резидентурой в 60— 70-е годы, выдворение
разведчиков из СССР, разоблачение агентов ЦРУ, как правило,
либо замалчивались, либо крайне скупо освещались в США.
Госдепартамент и посольство США в Москве уходили от
каких-либо комментариев или вообще уклонялись от вопросов
корреспондентов.
174

Положение кардинально изменилось, начиная со
второй половины 80-х годов. Поражения американской
разведки в холодной войне стали настолько значительными и
зримыми, что их уже не представлялось возможным утаивать и
оставлять без реагирования. Тема московской резидентуры
ЦРУ обрела постоянную прописку в США и на Западе в целом.
На книжном рынке Соединенных Штатов появились десятки
изданий о деятельности Лэнгли против Советского Союза и,
в частности, о резидентуре ЦРУ в Москве, что до недавнего
времени было совершенно невозможным. Одна из таких
публикаций — известная в России книга американского
журналиста Пита Эрли «Признания шпиона»— о сотруднике
Лэнгли Олдриче Эймсе, обвиненном в сотрудничестве с
советской разведкой. Наверное, не каждому удается взять столь
необычное интервью — Питу Эрли позволили обстоятельно
поговорить с Олдричем Эймсом в тюрьме.
Книга «Признания шпиона» содержит немало
материалов о московской резидентуре, целый ряд небезынтересных
подробностей об операциях американской разведки против
Советского Союза. Это взгляд на события из Вашингтона и в
значительной мере вынужденная оценка этих событий самим
ЦРУ, подающим их, конечно, в своей интерпретации. И все же
те, кто знает положение дел и кухню американской
разведки, не смогут отделаться от ощущения, что автор выполнял
социальный заказ: провалы ЦРУ в Советском Союзе
случайны, результат предательства. И еще книга пыталась выжать у
обывателя слезу по поводу загубленных советским «кротом»
и безжалостным КГБ жизней благородных помощников
американской разведки. Очередное проявление стандартов —
ведь американцы умалчивали о загубленных жизнях на
другой стороне баррикад, о нанесенном «кротами» ЦРУ ущербе
интересам и безопасности нашей страны.
Ни в момент зарождения, ни в последующие годы
московскую резидентуру, как уже говорилось, нельзя было
отнести к числу крупных подразделений американской разведки,
175

действующих за границей. И в 80-е годы, на которые
приходится масштабное развертывание крестового похода, она не
могла сравниться с такими солидными по численности
зарубежными разведывательными центрами Соединенных
Штатов, как, скажем, в Лондоне, Париже, Риме, Западном Берлине
и Франкфурте-на-Майне или, например, на Тайване, в
Сайгоне, в некоторых странах Латинской Америки, в Греции,
Ливане, Таиланде. «Домашние» подразделения Лэнгли,
например в Нью-Йорке и Вашингтоне, тоже были гораздо крупнее
и более внушительными по размерам, чем резидентура ЦРУ в
Москве. Это вполне объяснимо: в Вашингтоне
располагаются представительства стран, с которыми у Соединенных
Штатов установлены дипломатические отношения, а в
Нью-Йорке размешаются ООН и многочисленные консульства.
Стратегия ЦРУ относит их всех к объектам внимания разведки,
независимо от того, являются ли они противниками или
союзниками Вашингтона. Ну а «советские» и «русские» группы
создавались не только в крупных резидентурах и в
«домашних» филиалах Лэнгли, но и в тех заграничных
подразделениях ЦРУ, которые использовали «крышу» американских
посольств и консульств в странах, где имелись и имеются
официальные представительства нашей страны.
Занимая свою особую нишу в разведывательной
деятельности против нашей страны, московская резидентура по
структуре, применяемым методам и средствам не
принадлежит к какой-то уникальной категории. Ей присущи многие
характерные черты ЦРУ, тот почерк, который отличает
американскую разведку. С известными нюансами, которых
требовали межгосударственные отношения, строится и «жесткий», по
оценке самих американцев, контрразведывательный режим в
стране. Он обязывал резидентуру в максимальной степени
соблюдать требования безопасности и конспирации, внедрять
в свою деятельность приемы и методы, рассчитанные на то,
чтобы обходить советскую контрразведку. Другое дело, что
это далеко не всегда удавалось. Скорее всего, именно этим
объяснялись относительно скромные размеры московской
резидентуры, особая осторожность и избирательность, какие
ей приходилось проявлять во времена холодной войны.
176

Стоит отметить, что после событий 1991 года московская
резидентура стала разбухать и менять тактику работы.
Правда, и в советский период резидентура не ограничивалась
штатным составом из восьми-десяти разведчиков-агентури-
стов, резидент широко пользовался правом нанимать на
месте дополнительный вспомогательный персонал. Как правило,
это делалось за счет жен разведчиков резидентуры, тем более
что некоторые жены сами в прошлом служили в ЦРУ. Кое-кому
из них довелось перед выездом в Советский Союз проходить
специальную подготовку. Очень часто их работа в резиденту-
ре не ограничивалась канцелярскими обязанностями— им
поручались личные встречи с агентами, закладка и изъятие
тайников, ведение контрнаблюдения и т. п.; прекрасный пол
при этом вовсе не оказывался слабым (кстати, жена
разведчика, как многие американки, умеет управлять автомобилем).
Вот поэтому численность резидентуры увеличивалась
значительно. Надо добавить, что к некоторым операциям, особенно
на их начальном этапе, привлекались с согласия посла и
атташе по вопросам обороны и другие сотрудники
дипломатического представительства, в том числе военные.
Несмотря на наложенные прямые запреты и
ограничения, посольская резидентура нередко прибегала к
использованию лиц, не защищенных спасительным для
разведчиков резидентуры дипломатическим статусом, — журналистов
(как аккредитованных в нашей стране, так и прибывающих в
порядке краткосрочного въезда); представителей компаний,
торговых фирм, банков, других коммерсантов; лиц,
приезжающих в нашу страну по каналам военного и
научно-технического сотрудничества; студентов и аспирантов,
обучающихся в ряде городов страны. В1986 году, игнорируя решение,
запрещающее Лэнгли привлекать журналистов к
разведывательным акциям, тогдашний шеф московской резидентуры
ЦРУ Мурат Натирбофф попытался использовать
корреспондента американского журнала «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт»
Николаса Данилофф в операции посольской резидентуры по
установлению контакта с советским гражданином,
предлагавшим в письме к Данилофф шпионское сотрудничество с
американской разведкой.
177

В общем, даже при относительно скромном штатном
составе московская резидентура не испытывала в те годы
кадрового голода. Очевидно, учитывался и присущий Лэнгли
строгий рационализм— иметь в резидентуре ровно
столько сотрудников, сколько требуется для ведения конкретной
деятельности. Немаловажно отметить, что во время
существования СССР оперативная деятельность резидентуры ЦРУ,
по существу, не выходила за пределы Москвы. Таким
образом, если в последующем она стала раздуваться, то
изменилась оперативная обстановка для ведения разведки,
расширилась география ее деятельности,— московская
резидентура ЦРУ наделена функциями координирующего центра во
всем СНГ, то есть, кроме Прибалтики, на территории всего
бывшего СССР, а это значит, что увеличилась ее нагрузка.
Может возникнуть вопрос: типична ли московская
резидентура ЦРУ для подразделений ЦРУ такого размера и
назначения в период холодной войны? Ответить придется — и да,
и нет. По своей структуре и по многим методам работы они,
конечно, очень похожи, как похожи друг на друга дети одних
родителей. Однако московской резидентуре Лэнгли
приходилось действовать в особых условиях, и они формировали
немаловажные отличия ее от других зарубежных
подразделений ЦРУ. Специфика деятельности московской
резидентуры, выбор форм и методов агентурной работы
определялись строгими требованиями к конспирации, к безопасности
проводимых разведывательных операций. Считалось,
например, что «жесткий контрразведывательный режим» в
Советском Союзе в отношении американцев не позволяет
разведчикам ЦРУ вести «классическую» вербовочную
разработку советских граждан, исключает возможность налаживать и
развивать контакты среди них без риска привлечь внимание
контрразведки. Разведчикам резидентуры разрешалось
привлекать к сотрудничеству лишь тех советских граждан, кто
инициативно предлагал шпионские услуги. Это относилось
и к тем, на кого ЦРУ получило «наводки», от
эмигрировавших за границу советских граждан, поскольку имело
информацию, что они созрели для сотрудничества с американской
разведкой; тогда применялся метод вербовки «в лоб».
178

Таким образом, основные усилия посольской резиден-
туры ЦРУ направлялись на обеспечение связи с агентами из
числа советских граждан, завербованных за пределами СССР
и готовых продолжать шпионский контакт с ЦРУ на
территории нашей страны и организовывать работу с «инициативни-
ками». Конечно, проводились еще операции по закладке и
эксплуатации АУТР и других технических средств разведки.
Фактически по методике, по приемам конспирации они мало
чем отличались от акций по связи с агентурой, да и
проводили их одни и те же разведчики резидентуры.
* * *
Московскую посольскую резидентуру возглавлял
квалифицированный сотрудник разведки, со значительным опытом
работы против нашей страны за границей и в центральном
аппарате Лэнгли. Послужной список резидентов ЦРУ в
Москве в 70 — 80-х годах весьма колоритен. Загранкомандировки
Гарднера Хаттавея (в СССР— 1977— 1979 гг.) включали
Западный Берлин, Бразилию, Австралию, Уругвай. Бертон Гер-
бер (в СССР— 1979— 1982 гг.) до Москвы работал в
Западном Берлине, Болгарии, Иране, Югославии. Карл Гебхардт до
направления в Советский Союз (1982— Т984) был в
Мексике, Польше, Таиланде, Индонезии. Шеф московской
резидентуры в 1984— 1987 годах Мурат Натирбофф побывал в
Индонезии, Турции, Франции, Судане, Кении, Египте, причем в
трех последних командировках уже руководил резидентура-
ми. Шефы посольской резидентуры ЦРУ в Москве Джек Дау-
нинг (1986— 1989) и Дэвид Ролф (1991 — 1993) прошли
разведывательную практику в самом СССР, действуя в составе
резидентуры в качестве оперработников в предыдущие
годы. У Даунинга к тому же ко времени назначения в СССР был
за плечами опыт руководящей работы в резидентурах ЦРУ в
КНР (Пекин) и Малайзии, а Ролф находился в резидентурах в
Сингапуре, Японии (Токио), ГДР — работал в Восточном
Берлине в острейший период поглощения ФРГ Германской
Демократической Республики.
179

С Дэвидом Роллом и Гарднером Хаттавеем связан
небезынтересный эпизод в Берлине, когда они в период
кризиса ГДР встретились с руководителем разведки и попытались
соблазнить его солидным денежным кушем и виллой в
Калифорнии на сотрудничество с ЦРУ.
В поддержании контактов с агентами действовал
обычный почерк ЦРУ: резидентура применяла как личные, так и
безличные формы связи, использовался «классический»
набор условий и средств связи — личные встречи, тайниковые
операции, телефонный внутрисоюзный почтовый канал,
применялась аппаратура быстродействующей радиосвязи,
направление агентами писем на подставные адреса ЦРУ,
организация односторонних передач радиоцентров разведки на
агентов, система сигнальных меток и условностей и т.д.
По соображениям безопасности исключались личные
встречи с агентами в гостиницах (как это делается ЦРУ в ряде
стран): резидентура не содержала конспиративных квартир
для приема агентуры; не практиковала организации
контактов с агентами в своем посольстве или в помещениях
своих компаний (исключение составляли агенты из числа
иностранцев, которым по служебным делам приходилось бывать
в здании американского представительства), не
использовала агентов-групповодов и группы наружного наблюдения из
местных граждан, что практикуется резидентурами ЦРУ в
некоторых странах, где позволяют местные условия.
Тенденция назначать руководителями московской рези-
дентуры сотрудников ЦРУ, уже действовавших ранее в нашей
стране, похоже, укреплялась в последующие годы. Так
обстояло дело, например, с Ролфом Моуэтт-Ларсеном (и. о.
резидента в Москве, 1994) и сменившим его Майклом Суликом.
Первый побывал по линии ЦРУ в Швеции и Греции, а второй
поработал в Японии, Перу и Польше. Солидной оперативной
биографией отличался руководитель московской резиден-
туры в 1989—1991 годах Майкл Клайн: Югославия (дважды
Загреб и Белград), Польша, Венесуэла, Куба, Бразилия; у
резидента ЦРУ в Москве (1993— 1994) Джеймса Морриса
разведывательная деятельность проходила в Турции,
Великобритании, Чаде и Пакистане. Необходимо подчеркнуть еще
180

раз, что для всех руководителей посольской резидентуры
ЦРУ в Москве в 70—90-е годы характерно сочетание
многолетней работы за границей и в центральном аппарате ЦРУ и
опыт непосредственной деятельности против нашей страны,
где бы они ни находились, в том числе с предателями,
перебежавшими на сторону американской разведки.
* * *
Резидент ЦРУ в Москве (chief of station) — в посольстве
фигура заметная и влиятельная. С конца 80-х годов его
практически не маскируют в посольском мире и перед властями
нашей страны, он известен широкому кругу американских
дипломатов, журналистов и бизнесменов, аккредитованных
в Советском Союзе. В то же время он известен КГБ, так как в
это время уже существовал его контакт с представителем
советской контрразведки, хоть и скрываемый в какой-то мере
от внешнего мира.
Понятно без слов, что положение руководителя
резидентуры в стране «главного противника» существенно
отличалось от его положения в странах, находившихся под диктатом
Вашингтона или зависящих от Соединенных Штатов. В
некоторых, где американская разведка была чуть ли не
государством в государстве и где ее деятельности не препятствовали
местная контрразведка и полиция, резидент ЦРУ чувствовал
себя полновластным хозяином. «Друг» местного
правителя — монарха, президента или очередного
премьер-министра; ближайший приятель «сильного человека»—
главнокомандующего вооруженными силами, министров,
руководителей спецслужб, всех, кому в данный момент принадлежала
власть, он, опираясь на силу и мощь США, умело
манипулировал ими при помощи щедрых подарков и лести, в его руках
все они становились послушными марионетками и платными
агентами американской разведки. Вот таким образом ЦРУ
заправляло делами во многих странах третьего мира.
Собственно говоря, такая же, «особая» роль
принадлежала в некоторых странах третьего мира послу Вашингтона.
Ну а отношения главы дипломатического представительства
181

и резидента ЦРУ в Москве — тема сложная, и законы
чинопочитания здесь соблюдаются гораздо строже. Дело в том, что
в табели о рангах госдепартамент все же стоит выше ЦРУ.
Поэтому руководитель московской резидентуры, получающий
агреман от посла, представителя высшей власти Вашингтона
и назначенца госдепартамента, является его
непосредственным подчиненным, хотя и обладает специальным статусом.
Неуклонное правило дипломатии — посол не должен быть
замаран акциями разведки. Этому правилу стараются
следовать оба — и глава дипломатического представительства, и
резидент Лэнгли.
Посол, весьма расположенный к руководителю
резидентуры или, напротив, чувствующий к нему стойкую
антипатию, почти всегда понимает важное значение разведки и
операций, проводимых резидентурой ЦРУ и военными
разведчиками, считает необходимым размещение в
дипломатическом представительстве подразделения АНБ, обязан
оказывать поддержку разведке, хотя и не стремится вникать в
суть ее деятельности, чаще же сторонится ее, как «грязного
дела». Еще в Вашингтоне посла ориентируют в основных
задачах и направлениях разведывательной работы в Советском
Союзе и представляют ему (если возможно) резидента ЦРУ и
согласовывают с ним назначения сотрудников резидентуры.
Посол обязан соответствующими инструкциями
госдепартамента создавать условия резидентуре ЦРУ и другим
подразделениям спецслужб, дислоцированным в посольстве, для
оперативной работы, принимать меры, чтобы провалы
разведчиков не наносили ущерба национальным интересам
Соединенных Штатов. По распоряжению посла «чистые»
дипломаты и другие сотрудники посольства обязаны сообщать
резиденту ЦРУ о предложениях «инициативников» установить
шпионское сотрудничество с американской разведкой.
Редкий посол, особенно если он карьерный дипломат,
не отдает себе отчета в неудобствах, связанных с
проведением разведывательных акций, если они затрагивают
официальное дипломатическое представительство и сотрудников
спецслужб, которые пользовались его крышей, — пусть и
укладываются в рамки служебного менталитета американцев.
182

Однако так было далеко не во всех случаях, да и перспективы
нельзя назвать радужными. На память приходит оценка
положения, данная в свое время одним из столпов
американской дипломатии Джорджем Кеннаном, послом в Советском
Союзе в период холодной войны: «Разведка — нормальная
государственная функция, чистейшая утопия надеяться на
ее исчезновение. Но всему должны быть пределы. Я сам был
свидетелем того, как американские разведывательные
власти раз за разом проводили или пытались проводить
операции, которые прямо подрывали не только
советско-американские дипломатические отношения, но сами возможности
достичь лучшего взаимопонимания между двумя
правительствами». Любопытно отметить, что это поразительное
признание сделано человеком, который стоял у истоков
острейшей конфронтации США с Советским Союзом и сам был,
являясь в конце 40-х годов советником американского
посольства в Москве, инициатором развертывания этой
конфронтации. Известный теперь многим военный план «Дроп-
шот» во многом результат усилий Кеннана, направленных на
разгром «главного противника». Под воздействием
неумолимой реальности «ястреб» превратился в «голубя».
* * *
Хорошо известен эпизод, происшедший в 1972 году,
когда в резиденцию посла, так называемый Спасо-хаус, проник
военнослужащий ракетной части Калинин, одержимый идеей
заработать на продаже американцам известных ему военных
секретов. Помощник посла (он жил в Спасо-хаус) с согласия
шефа вызвал в особняк посла тогдашнего резидента ЦРУ
Роберта Дюмейна. Он и секретарь посла Вэник, хорошо
владевший русским языком, провели беседу с Калининым,
обучили «инициативника» шпионскому ремеслу, и Вэник
конспиративно вывез Калинина из особняка на своей автомашине.
Эта деликатная ситуация стала достоянием истории
тайной войны, и можно бы о ней не вспоминать, не последуй за
ней полоса новых происшествий, которые приняли хрони-
183

ческий характер и могли доставить массу огорчений послу и
государственному департаменту. Здесь не имеется в виду то
обстоятельство, что в Спасо-хаус посол устраивал встречи с
представителями оппозиции, выступавшей против законной
государственной власти, и зачастую действовал в роли
заправского конспиратора, — обращает на себя внимание
совсем другое.
В 1986 году органы КГБ арестовали агента американской
разведки «Топхэта» («Цилиндр», он же «Бурбон») —
генерала советской военной разведки Полякова. В системе связи с
агентом в Москве важное место отводилось применению
аппаратуры быстродействующей радиосвязи. В 70-е годы
радиосеансы проводились «Топхэтом» на здание посольства
США на улице Чайковского. Чаще всего радиовыстрелы
производились из троллейбуса, маршрут которого проходил
мимо здания представительства. Агент действовал в
соответствии с графиком, составленным Лэнгли на несколько лет,
который передавался Полякову разведчиками московской ре-
зидентуры через тайник. В здании посольства был
оборудован специальный приемный пункт. Знал ли об этом глава
дипломатического представительства? Видимо, знал, хотя и в
самых общих чертах.
Очевидно, также посол был осведомлен и о другом
назначении здания представительства— служить местом для
подачи условных сигналов агентам ЦРУ. Помещения
посольства приспосабливались для этих целей без особых трудностей.
Для сигнализации агентам в окнах здания посольства
«мигали» светом. Согласно инструкции о связи, «мигание»
электрическим светом в нужный день и час в определенном окне
здания служило условным сигналом агенту, проходившему или
проезжавшему по улице Чайковского, к тому, чтобы выйти на
личную встречу с разведчиком или изъять тайник,
заложенный резидентурой. Таким хитроумным, довольно
эффективным способом организовывалась связь, например, с ценным
для американцев агентом «Сфера» — Адольфом Толкачевым,
«инициативником», жаждавшим славы супершпиона...
Если глава дипломатического представительства —
«верховный главнокомандующий», обладающий высшей вла-
184

стью в своих владениях, то резидент— «старший воинский
начальник» подразделений разведывательного сообщества,
расквартированных в посольстве. Кроме резидентуры ЦРУ,
это аппарат атташе по вопросам обороны и военные атта-
шаты, представляющие РУМО и разведки вооруженных сил,
специальное подразделение АНБ, нацеленное на перехват
радиорелейной и радиотелефонной связи в Москве и
Московской области, группа сотрудников политического отдела
посольства из управления разведки и исследований
госдепартамента. В1995 году в посольстве обосновалось
представительство ФБР.
Правда, это не оперативное командование и тем более
не административное руководство. Резидент Лэнгли не
имеет права вмешиваться в оперативную работу названных
подразделений, но знакомится с получаемой информацией, ему
передаются материалы, необходимые для оперативной
работы резидентуры (например, данные о действиях советской
контрразведки и о подходах со стороны «инициативников»),
с ним согласовываются детали поездок по стране. Впрочем,
эти функции вменяются в обязанность и всем дипломатам и
служащим представительства по вопросам обороны (оно
руководит аппаратом РУМО); кроме того, атташе обеспечивает
использование прикрытий ЦРУ— должностей так
называемых гражданских помощников в своем аппарате. Резиденту-
ра ЦРУ и аппарат РУМО помимо обмена информацией
проводят совместные оперативные мероприятия. Военные
разведчики выполняют отдельные поручения резидентуры ЦРУ. Оба
они, резидент ЦРУ и атташе по вопросам обороны,
направляют деятельность поста АНБ, который своей громоздкой
аппаратурой заполнил верхние этажи старого здания
посольства, — его мощные антенные устройства на крыше здания
потом упрятали под специальные колпаки, чтобы
замаскировать от любопытных глаз. После сооружения нового
комплекса у Дома правительства России владения АНБ намного
расширились.
Подразделение АНБ выполняло важные для Вашингтона
разведывательные программы АНБ—ЦРУ—РУМО под
звучными названиями «Кобра эйс» и «Гамма гуппи», которые пре-
185

дусматривали перехват радиорелейной и радиотелефонной
связи в районе Москвы и Подмосковья. В зоне возможного
контроля радиоэлектронной разведки оказались объекты
ПВО, ПРО и ВВС. Характер деятельности посольского
подразделения АНБ стал ясен, когда в руки контрразведки нашей
страны попали (1978) документы о ведущейся американцами
операции «Кобра эйс». Из документов видно, что наибольшее
внимание американская разведка уделяла контролю за
объектами противовоздушной и противоракетной обороны. Вот
выдержка из одного документа: «Общие задачи постов
радиотехнической разведки — ежедневный контроль состояния и
режима работы радиоэлектронных систем навигации, связи
и управления огнем самолетов различных типов, как
находящихся на вооружении, так и новых моделей, проходящих
испытания в Подмосковье». В Вашингтон еженедельно
отправлялись тюки с бобинами полученных записей перехвата для
обработки и анализа в штаб-квартире АНБ в Форт-Миде.
В американской прессе время от времени появлялись
сообщения о том, что пост АНБ подслушивает также
радиотелефонные переговоры государственных деятелей СССР,
которые велись из автомашин. Компетентные органы СССР,
осуществлявшие, в частности, защиту информации на телефонных
и радиотелефонных линиях связи, в свое время
подтвердили возможность доступа американских технических служб к
таким переговорам. Обилие мобильных телефонов не
помеха — АНБ располагает системой отбора нужных каналов
телефонной связи (так что владельцы радиотелефонов выводы
пусть делают сами).
* * *
С работой подразделения АНБ в посольстве
Соединенных Штатов связаны несколько шумных историй. Одна из
них — сильный пожар в здании посольства на улице
Чайковского, разрушивший верхние этажи здания. Скорее всего,
пожар произошел от перегрузки напряжения в сети,
поскольку аппаратура АНБ поглощала огромное количество
электроэнергии. Американцы старались потушить огонь своими
186

силами, но не справились с полыхающим пламенем и
вызвали советских пожарных.
Другая история, носившая еще более скандальный
характер, произошла ранее— в 1975 году. Американская сторона
обвинила советские власти в «облучении» здания
посольства с целью прослушивания разговоров в его помещениях.
При этом утверждала, что «облучение» вредит здоровью
сотрудников и даже вызвало у самого посла чуть ли не
лейкемию. Госдепартамент и стоявшие за всей этой шумихой
спецслужбы Соединенных Штатов подняли эту проблему на
самый высокий уровень, вовлекли в нее президента Форда,
обратившегося с личным письмом к генеральному секретарю
ЦК КПСС Л. И. Брежневу. По предложению советской стороны
была создана специальная двусторонняя комиссия,
работавшая в Москве в январе 1976 года. Работа комиссии,
по-видимому, оказалась для американцев неожиданной. Советская
делегация представила американскому посольству
результаты проведенного обследования обстановки, показав, что в
районе расположения посольства радиационный фон
соответствует санитарным нормам нашего государства и не несет
угрозы здоровью. По настоянию советской стороны
состоялись замеры излучений в самом здании посольства. Они
выявили, что излучения исходят от установленной в
посольстве аппаратуры. Примечательно, что после этого
американцы прервали переговоры, больше они не возобновлялись, а
Вашингтон и московское посольство не настаивали на своих
обвинениях. Все объяснялось предельно просто:
потребовалась очередная кампания по дискредитации СССР на
международной арене, она не удалась, и американцы отступили.
До переезда основных отделов посольства в новое
здание посольского комплекса на набережной реки Москвы
служебные помещения резидентуры размещались на седьмом
этаже здания на улице Чайковского — в известной нам так
называемой зоне безопасности, с усиленным режимом
охраны, в которую был ограничен доступ и служащих
посольства — американцев.
В небольшом помещении резидентуры оборудована
специальная, защищенная от подслушивания комната для пе-
187

реговоров, есть комната для работы оперативного
состава. Сотрудники резидентуры (кроме шифровальщиков и
секретарей) имеют рабочие места в тех подразделениях, где
занимают должности по прикрытию. Помещения
резидентуры надежно защищены от проникновения посторонних и
от подслушивания. Со стороны Садового кольца отгорожены
сооруженной после пожара 1978 года глухой кирпичной
стеной, с встроенными в нее фальшокнами. В скученной
обители резидентуры — сейфы и металлические ящики с
ценнейшими материалами: здесь досье на агентов, подробные схемы
мест проведения операций, фотографии Москвы,
выполненные с разведывательных спутников, другие справочные
материалы, документы, полученные из Лэнгли и подготовленные
к отправке в штаб-квартиру. Доступ ко всем этим материалам
имеет только резидент или его заместитель, и только они
разрешают другим разведчикам резидентуры знакомиться с
тем, что им необходимо в работе.
Резидент ЦРУ не кабинетный работник, он лично
участвует в разведывательных операциях: проводит встречи с
агентами, осуществляет закладку и изъятие тайниковых
контейнеров, броски шпионских писем. Пожалуй, только
одному из руководителей московской резидентуры 70 — 90-х
годов, шестидесятилетнему Мурату Натирбофф, был свойствен
кабинетный стиль, по-видимому, свой авторитет у
подчиненных он поддерживал иным путем, а может быть, просто не
успел развернуться.
# * *
До 1984 года ЦРУ использовало для своего резидента в
Москве должность первого секретаря посольства; раньше —
дипломатические должности более низкого ранга —
результат достигнутого наконец соглашения ЦРУ с
госдепартаментом. Ну а пока дипломатическое ведомство упорствовало в
своем нежелании делиться должностями прикрытия с ЦРУ,
Лэнгли шло на поклон к министерству обороны и получало
неплохую и сочувственную помощь партнера. Так, один из
первых руководителей резидентуры направлен в СССР под
188

прикрытием военно-морского атташе. Во второй половине
40-х годов в аппарате военно-морского атташе собралось
основное звено разведчиков резидентуры ЦРУ.
В 1984 году госдепартамент расщедрился— резидента
ЦРУ повысили в должности прикрытия: он стал советником
посольства по региональным вопросам, одним из восьми
советников. Утверждают, что это сделано для повышения
престижа главного разведчика Лэнгли. У нового советника свой
служебный кабинет в здании посольства на улице
Чайковского, в той же зоне безопасности. Кабинет регулярно
проверяют специалисты Лэнгли, тем не менее хозяин и его
подчиненные предельно осторожны: не рискуют разговаривать по
существу дела, а пишут друг другу записки.
У руководителей московской резидентуры ЦРУ
оказалось много разнообразных дел и забот; для некоторых из них
работа в Советском Союзе стала не только тяжелым
испытанием, но фактически ломала их разведывательную карьеру.
Вместе с тем положение резидента в Москве —
своеобразный трамплин для продвижения по службе. Так, Гарднер Хат-
тавэй, известный своей настойчивостью в деле агента
«Сфера» и энергичной защитой посольских помещений от пожара
1978 года, после возвращения в Вашингтон возглавил
контрразведку Оперативного директората.
Мне довелось общаться с ним, когда он находился в этом
качестве, в Хельсинки, во время встречи представителей КГБ
и ЦРУ в 1989 году. Хаттавэй был в тяжелой шубе (встреча
происходила зимой) и мохнатой меховой шапке, на которой
красовалась звездочка — совсем как на красноармейском
шлеме. Звездочка оказалась орденом Красной Звезды. Заметив
мой недоуменный взгляд, Гарднер Хаттавэй с ухмылкой
сказал, что этот орден подарил ему один из агентов, с которым
ему пришлось работать (настоящий «черный юмор»,
впрочем, к тому времени агрессивный стиль американца мне был
хорошо известен по делам в Москве).
Другой резидент ЦРУ в Москве, Бертон Гербер, отбыв
свой срок в нашей стране, получил назначение
руководителем советского отдела. Проведенные им в Москве годы,
1980—1982-й,— начало «сидения» в Белом доме Рональда
189

Рейгана и правления в Лэнгли Уильяма Кейси.
Разворачивалось наступление Вашингтона на Советский Союз по всем
направлениям, и ЦРУ оказалось на острие этой атаки. Бертону
Герберу повезло — пик крестового похода еще не наступил, и
крупных провалов московская резидентура пока не испытала.
Зато Бертон Гербер обогатился серьезным опытом,
пригодившимся ему на новом посту начальника советского отдела.
Менее благосклонной, может быть, оказалась судьба к
Джеку Даунингу, руководителю московской резидентуры в
1986— 1989 годах. Ко времени его назначения в Советский
Союз агентурная сеть американской разведки в нашей
стране была разгромлена, и Даунингу пришлось зализывать раны,
изрядно подорвавшие возможности ЦРУ в СССР. В гораздо
большей мере Джеку Даунингу посчастливилось на посту
руководителя Оперативного директората, на который он был
назначен директором ЦРУ Джорджем Тенетом в 1997 году.
Одновременно он стал заместителем шефа Лэнгли. Тенет был
высокого мнения о своем заместителе по оперативной
работе: «Это человек-легенда, чью деятельность никогда не
оценить по достоинству». Джек Даунинг действительно
талантливый разведчик, ас шпионажа, и его не могли поколебать
никакие превратности судьбы.
* * #
Итак, государственный департамент, связанный
решением и соответствующими ведомственными соглашениями,
и министерство обороны в силу корпоративной
солидарности предоставляют крышу разведчикам московской
резидентуры. Эти доноры Лэнгли подпирают резидентуру ЦРУ, для
которой основное требование конспирации —
раствориться среди сотрудников посольства, приобрести
дипломатическую респектабельность. Набрав со временем вес в
Вашингтоне, ЦРУ старается обеспечить себе подходящие прикрытия.
Разведчики резидентуры устроились в политическом,
экономическом, консульском отделах, да и во многих других
подразделениях посольства; пожалуй, легче перечислить те
подразделения, где их нет.
190

Крыша — это то, что позволяет конспиративно
заниматься оперативной работой в стране пребывания, скрывая свою
принадлежность к разведке. Дипломатическое прикрытие —
то, что дает иммунитет и защиту от ареста и наказания за
противоправную деятельность. Эти два обстоятельства
призваны обеспечить эффективную работу московской резиден-
туры. Недаром Вашингтон настаивал на том, чтобы
дипломатические привилегии распространялись на весь персонал
посольства.
С прикрытиями, кажется, все ясно, но о двух категориях
следует сказать особо: это так называемые гражданские
помощники в аппарате атташе по вопросам обороны и
разведчики «глубокого прикрытия».
Гражданские помощники — категория небезынтересная;
они появились в Москве в 60-х годах, и под эту крышу
направлялись многие сотрудники ЦРУ — уже известные
читателям и те, с кем еще предстоит встретиться. Среди них Джон
Уайтхед, активный участник дела шпионской пары Капоян—
Григорян; Джек Даунинг (будущий начальник Оперативного
директората); Винсент Крокетт — тот самый, кто вместе с
женой устроил автогонку на набережной реки Москвы, чтобы в
безопасной обстановке подбросить контейнер с
инструкциями агенту ЦРУ «Блипу» — Филатову. Гражданским
помощником был в своей первой командировке в СССР Дэвид Ролф,
который потом приедет в Москву уже под видом советника
по региональным вопросам и станет руководителем
московской резидентуры. Перечисление гражданских помощников,
а в действительности разведчиков-агентуристов ЦРУ можно
было бы продолжить.
«Глубокое прикрытие» для разведчиков, направляемых
на дипломатические должности в посольствах,—
остроумное изобретение. Авторство этой находки принадлежит
заместителю директора ЦРУ (он же начальник Управления
тайных операций — будущий Оперативный директорат) Фрэнку
Бисселу, предложившему концепцию «двойной»
разведывательной сети. По замыслу Лэнгли, разведчики «глубокого
прикрытия» внедрялись в действовавшие за границей
коммерческие фирмы, благотворительные общества, религиоз-
191

ные организации и т. п. По соображениям конспирации они
не были связаны с посольскими резидентурами и
самостоятельно вели разведывательную работу. С именем Фрэнка Бис-
села связывают такие операции ЦРУ, как сооружение
Берлинского туннеля (совместно с СИС) и рейд американских
наемников на Кубу в 1961 году, а также удавшееся покушение на
Патриса Лумумбу и провалившееся — на Фиделя Кастро.
Так появились «глубокие прикрытия», где от уголовного
преследования спасал дипломатический иммунитет.
Разведчики «глубокого прикрытия» в посольстве в отличие от
своих коллег по резидентуре еще более тщательно
замаскированы среди дипломатов. Для этого до направления в СССР их
устраивали на специальные курсы государственного
департамента, где они обучались дипломатическому делу в среде
американских дипломатов. Приехав в Москву, они не
становились белыми воронами, а как свои принимались
«чистыми» дипломатами. Да и распорядком дня в посольстве не
выделялись среди других дипломатов. Им запрещается заходить
в резидентуру, не рекомендуется общаться с другими
разведчиками. Разведчики «глубокого прикрытия» —
драгоценный фонд резидентуры. Им поручаются самые ответственные
операции, такие, например, как личные встречи с агентами
американской разведки «Сфера» (А. Толкачев) и «Капюшон»
(С. Воронцов), тайниковые операции по делам агентов
«Медиана» (В. Поташов) и «Весы» (Л. Полещук).
В подчинении резидента ЦРУ в Москве сравнительно
небольшой отряд разведчиков-агентуристов и других
сотрудников московского подразделения Лэнгли. Собственно говоря,
не так уж и велико различие между первым и вторым,
практически все они, даже женщины — секретарши резидентуры,
обучены разведывательному ремеслу. Это люди разных
характеров, интеллектов и судеб: дерзкие авантюристы и
осторожные, трусоватые приспособленцы; мастера-умельцы с
борцовским характером и слабовольные подмастерья; трудоголики и
откровенные бездельники; солдафоны и интеллигенты;
крепкие семьянины и любители поволочиться; трезвенники и
приверженцы зеленого змия; настоящие красавцы и внешне
непривлекательные. Почти все они выходцы из того среднего
192

класса, который поставляет кадры в разведку, многие
прошли армейскую школу, некоторые служили в ФБР и в полиции.
Большинство — хорошие службисты, дорожат своей карьерой
в ЦРУ, ангажированы на конфронтацию с нашей страной. Это,
конечно, не простая случайность, — работа в разведке,
обучение в школе ЦРУ в Кэмп-Пири пронизаны духом враждебности
к нашей стране, культом холодной войны.
Русских (и не только сотрудников КГБ) там изображают
«опасными врагами» США. Это неудивительно в обществе,
охваченном антикоммунизмом, антироссийской идеологией.
Многие в Лэнгли недалеко ушли от глубоко укоренившегося
маккартистского психоза. Разведчики московской резиденту-
ры — это в известном смысле слепок с американского
общества в целом, подправленный резцами умелых мастеров из
Лэнгли, и, конечно, срез того слоя людей, который
представлен в разведке. Не хочется прибегать к штампам, но, видимо,
никуда не уйти от некоторых из них. Тем более что
применительно к ЦРУ они признаны в самих США и соответствуют
тому, что приходилось наблюдать в течение многих лет
работы в американском отделе контрразведки.
* * *
Перенесемся ненадолго на берега реки Потомак в штаб-
квартиру ЦРУ — туда, откуда направляется деятельность
московской резидентуры, где готовятся планы и директивы,
задания агентам, инструкции, наставления разведчикам —
исполнителям операций.
Посольская резидентура подчинена управлению
Центральной Евразии. Так он именуется ныне, а в период
холодной войны носил название отдела СССР и Восточной Европы
и даже просто советского отдела, помимо.Советского Союза
охватывал страны Восточной Европы, входившие в
Организацию Варшавского Договора. Иногда его именовали отделом
Советской России и «сердцем и душой ЦРУ». Было у него и
другое наименование — отдел Центральной Евразии, это уже
совсем недавно, до перехода в статус управления.
193

Советский отдел (пожалуй, это наиболее популярное
название) — один из шести географических отделов
Оперативного директората, курирующего резидентуры и другие
подразделения ЦРУ во вверенных им регионах — кроме СССР и
стран Восточной Европы. Это Западная Европа, Ближний и
Средний Восток, Африка, Дальний Восток, страны Западного
полушария.
Внушительные размеры советского отдела (примерно
120 человек в 80-х годах) определялись тем, что «главный
противник» требовал к себе пристального каждодневного
внимания. Советский отдел вторгался на другие континенты.
В резидентурах ЦРУ в странах, где присутствовал СССР,
активно действовали специальные оперативные группы по
Советскому Союзу, укомплектованные опытными
разведчиками. Известное по американским источникам число
разведчиков ЦРУ, непосредственно вовлеченных в разведывательные
операции против нашей страны (около тысячи), не может не
поражать воображение.
Основная функция советского отдела — вербовать
советских граждан, используя завербованных агентов и другие
методы разведывательного проникновения в СССР, направлять
работу московской резидентуры — основного исполнителя
акций ЦРУ в нашей стране. В отличие от других отделов
Оперативного директората, советский отдел активно занимался
проблемами безопасности; его миссия — не пустить русских
«кротов» в свой собственный огород.
...Рональд Рейган, устремляясь в крестовый поход
против «главного противника», знал, кому поручить руководство
делами ЦРУ, — он безоглядно доверял своему верному
оруженосцу. Свою знаменитую поговорку «доверяй, но
проверяй» американский президент хранил для других.
Руководитель президентской кампании, который привел
бывшего актера Голливуда в Белый дом, разведчик времен Второй
мировой войны, «суперястреб» из ястребиной команды
Вашингтона не нуждался в подталкивании и в стимулировании
своего ненасытного рвения. Президент Рейган хорошо
разбирался в своих подчиненных. В битве с Советским Союзом
он дал полную свободу рук своему выдвиженцу, уверенный в
194

его почти патологической ненависти к нашей стране и
бульдожьей хватке. Как говорили в то время в США. «с ЦРУ сняли
намордник и спустили с цепи».
Одержав легкую победу над своим демократическим
противником, республиканец Рейган торопится вступить в
драку с «главным противником». Торопится и Кейси,
напористости и амбиций ему не занимать, но амуниции,
оставшейся со времен службы в Управлении стратегических служб, не
хватает, — он лихорадочно осваивает современное
разведывательное ремесло. Кейси многому научится у Ричарда Хел-
мса и Уильяма Колби, с которыми проведет немало часов в
беседах на темы работы разведки в современном мире. Их
обоих Кейси хорошо знал по службе в УСС во время Второй
мировой войны, теперь он догоняет своих бывших коллег.
Кейси — способный ученик: умеет учиться, умеет слушать —
именно Хелмса и Колби, хорошо владеющих интригами
разведки и механизмами тайных операций, тех самых, что
должны наносить чувствительный урон противнику.
* * *
Назначение Кейси шефом ЦРУ завершило тот крутой
виток в американо-советских отношениях, который наметился
в самом начале 80-х годов, когда президентом США был так
презираемый Рейганом Джимми Картер. Можно сказать, что
Рональд Рейган унаследовал в Вашингтоне ту воинственную
обстановку, которая существенно облегчила ему объявление
крестового похода на Советский Союз.
«Я уже упоминал о военной атмосфере в Вашингтоне, —
свидетельствовал в феврале 1980 года известный
читателям Джордж Кеннан, бывший посол США в СССР, сам когда-
то «ястреб», ставший «голубем».— Со времени окончания
Второй мировой войны в Вашингтоне никогда не процветал
столь милитаристский дух в разговорах и настроениях. Если
бы туда попал какой-нибудь ничего не подозревающий
иностранец, он пришел бы к единственному выводу, что
исчерпана последняя возможность мирных решений и что начиная
195

с этого момента только оружие, независимо от того, как оно
будет использовано, может иметь значение».
Одна за другой в Вашингтоне готовятся директивы о
наступлении на Советский Союз: СН Б-32 — о тайных
операциях в странах Восточной Европы; СНБ-66 — о мерах по
подрыву советской экономики; СНБ-75 — о воздействии на страны
социалистической ориентации с целью «фундаментальных
изменений их строя». Речь шла о Кубе, Анголе, Мозамбике,
Вьетнаме, Лаосе, Камбодже, Никарагуа и других
развивающихся странах. Особое внимание — Польше и Афганистану.
Это должен быть удар огромной разрушительной силы по
Советскому Союзу. Уильяму Кейси, давнему
приближенному Рейгана, участнику «большой политики» Вашингтона,
известны болевые точки Москвы. Соединенные Штаты должны
атаковать своего «главного противника» — в этом директор
ЦРУ убежден. Москву необходимо поставить на колени и
заставить просить о пощаде. Ну а тем временем надо знать, как
и где ударить побольнее.
Новый директор ЦРУ, получивший в руки мощный
аппарат разведки для наступления на «главного противника»,
строит планы новых ударов по Советскому Союзу, по зонам
его влияния, болевым точкам. Необходимо раз и навсегда
покончить с «главным противником» США— Советским
Союзом. «Карфаген должен быть разрушен!»
Коллега Кейси Каспар Уайнбергер— такой же «супер-
ястреб», как и сам директор ЦРУ. В министерстве обороны
распоряжения президента и директивы СНБ быстро и
оперативно перевели на язык военных планов. В «Руководящих
указаниях в области обороны», где изложены цели
Пентагона, лаконично формулируется главная задача: США должны
быть в состоянии вести ядерную войну с Советским Союзом
и одержать в ней победу. Для этого нужно в первую очередь
усовершенствовать и нарастить запасы ядерного оружия и
средства его доставки. Цели в СССР для ядерных ударов
необходимо методично фиксировать и уточнять в соответствии
с недавно развернутым ЕИОПом. Для выявления и
корректировки целей пригодится и фотосъемка с помощью
разведывательных спутников, и наблюдения военных разведчиков из
196

состава военных атташатов посольства США в Москве,
посодействуют и коллеги из ЦРУ. Поражению ракетами и
авиационными бомбами с ядерными зарядами подлежат наряду с
объектами военного назначения все крупные и средние
города Советского Союза.
* * *
Цели нанесения ударов по объектам в европейской
части СССР служит также размещение ракет среднего
радиуса действия «Першинг-2» и крылатых ракет на территории
стран НАТО. Выдвигается Стратегическая оборонная
инициатива (СОИ), фактически означающая милитаризацию космоса,
подготовку так называемых звездных войн. В рамках СОИ —
зловещая идея создания противоспутникового оружия.
Замысел понятен — изменить в пользу США баланс сил,
но не только: предполагается втянуть Советский Союз в
безудержную гонку вооружений, измотать его.
Подрядчики министерства обороны, ЦРУ, АНБ и других
военных и силовых ведомств США могут быть довольны. На
корпорации и предприятия ВПК потоком льются
правительственные заказы. Дождем таких заказов осыпаны «Дженерал
дайнемикс», «Макдоннел—Дуглас», «Рокуэл интернэшнл»,
«Локхид», «Рейтеон», «Боинг», «Мартин-Мариэтта» и другие:
космическая техника для программы СОИ, крылатые
ракеты «Томагавк», танки «Абраме», стратегические
бомбардировщики В-1Ви самолеты-невидимки «Стелз»,
военно-транспортные и разведывательные самолеты («Авакс» и прочие),
радиоэлектронное оборудование, межконтинентальные
ракеты MX и ракеты среднего радиуса действия «Першинг-2»,
многие другие виды вооружений и специальная
разведывательная техника.
Военная мощь США, полагают в Вашингтоне, сыграет свою
роль в противостоянии с Советским Союзом, и
разведывательным службам придется основательно поработать. Кредо
Уильяма Кейси: тайные специальные операции, организация
очагов сопротивления. США потребуется еще несколько афгани-
станов. В кризисных ситуациях эти методы могут оказаться
197

более результативными, чем снаряды и спутники. Для
деятельности разведки подготовлена благодатная почва,
определявшаяся общим уровнем конфронтации между США и СССР,
общей стратегической линией американского руководства.
Заняв директорский кабинет на седьмом этаже здания
Лэнгли, Уильям Кейси немедленно протрубил сигнал к атаке
на Советский Союз. Московской резидентуре — развернуть
активную деятельность по вербовке советских граждан в
ключевых ведомствах и учреждениях «главного противника»,
создать мощную агентурную сеть разведки в Советском
Союзе, в том числе за счет удвоенных усилий ЦРУ за рубежами
СССР. Столица «главного противника» — эпицентр схватки.
Москва важна для Вашингтона вовсе не потому, что
территория страны сжата для иностранных дипломатов, а
поездки иностранцев в разрешенные районы обставлены
жесткими ограничениями властей. Москва — административный
центр огромного государства, нависающего своей мощью на
другую супердержаву мира. Москва — сердце страны, и
Вашингтон должен чувствовать его биение.
* * *
На территории такого мегаполиса, как Москва, можно в
конце концов избавиться от назойливого внимания КГБ. Для
этого существует немало способов и хитрых трюков.
Разведчики резидентуры с удовольствием пользуются всеми
приемами, которым их обучают в школе ЦРУ, и очень довольны,
когда хитрости удаются.
Не все районы Москвы удобны и равнозначны для
разведывательных операций, которые осуществляет посольская
резидентура. Центральная часть города, территория внутри
Садового кольца, американскую разведку не интересует:
любоваться расположенными там достопримечательностями
нет ни желания, ни времени, а для профессиональной
работы — просто опасно. Так же опасно подбирать места для
операций в промышленных зонах, вблизи от официальных
учреждений, у военных объектов, отделений милиции. Предмет
внимания американцев поэтому— парковые и лесопарко-
198

вые зоны, малолюдные улицы и скверы на окраинах города,
«спальные районы» столицы.
На гигантском городском поле и разворачивались
сражения тайной войны ЦРУ и советской контрразведки в 80-е
годы, когда в Лэнгли восседал Уильям Кейси.
Разведку и контрразведку, конечно же, невозможно
ставить в одинаковое положение. На стороне разведки всегда
фактор внезапности для тех, кто держит оборону. Разведка
сама определяет, каким оружием действовать, кто им
владеет и в какое время нанести разящий удар. Московская ре-
зидентура ЦРУ умеет пользоваться этими преимуществами.
У контрразведки нет таких выгод — у нее сто дорог,
которыми может идти противник; как обороняющаяся сторона она
вынуждена иметь дело с многими неизвестными, но ее
преимущество в том, что дома и стены помогают.
Нападающая сторона понимала это преимущество
контрразведки. Авторитет КГБ был в ЦРУ очень высок. В Лэнгли,
конечно, знали и чувствовали на себе «жесткость»
контрразведывательного режима, исключительно сложные условия
деятельности разведки в нашей стране. Отсюда
повышенное внимание к оперативной обстановке, нацеленность на
добывание информации о работе органов контрразведки,
тщательное изучение особенностей города, выбор районов
и сроков проведения операций. «Особые условия» работы
компенсировались высоким материальным содержанием и
другими льготами разведчикам ЦРУ. В ЦРУ и в московской ре-
зидентуре сложились особые стратегия и тактика
разведывательной работы: суть сводилась к тому, чтобы «всегда на шаг
опережать КГБ, менять методы и формы».
Крестовый поход против «главного противника»
разворачивался все шире. По команде шефа Лэнгли заработали с
удивительной энергией все службы разведывательного
сообщества, размещенные в дипломатических
представительствах США в Москве и Ленинграде. Широкие масштабы
принимала визуальная разведка, осуществляемая военными ат-
ташатами. С большой нагрузкой работали расположенные в
посольстве подразделения радиоэлектронной разведки АНБ.
Активизировались дипломаты из специальной группы по
199

правам человека, занимающейся сбором разнообразной
политической информации, что называется, на грани фола.
В центре всей кипучей деятельности американских
спецслужб — посольская резидентура ЦРУ. В отличие от других
подразделений спецслужб в посольстве она действует
методами агентурной работы, а также с помощью специальных
технических средств. Поставлена задача усилить
привлечение к шпионскому сотрудничеству «инициативников»,
обеспечить надежную связь с агентами, завербованными за
рубежом, более активно использовать «глубокие прикрытия»,
шире применять маскировочные средства. Московской рези-
дентуре активно помогает подрезидентура ЦРУ—
оперативная группа американской разведки в генеральном
консульстве США в Ленинграде. Она подчинена резиденту ЦРУ в
Москве, но пользовалась известной автономностью, поддерживая
связь непосредственно с Лэнгли.
Советской контрразведке уже в ближайшее время
пришлось убедиться в нешуточном размахе усилий Лэнгли и его
нового директору.
* * *
Год 1981-й, вошедший в историю противостояния ЦРУ и
КГБ как год памятного «десятилетия шпионажа», стартовал
под знаком вдохновения, приданного американской
разведке широкой поддержкой нового президента, готового
предоставить ей все условия и возможности действовать без
помех и ограничений. Постепенно стерлись из памяти
горестные неудачи с Поповым и Пеньковским, забывались траурные
последствия провалов агентов ЦРУ (дипломата Огородника,
шпионского дуэта Капоян—Григорян, бывшего
военнослужащего ракетчика Калинина), повлекших захват с поличным
разведчиков московской резидентуры Лэнжэлли. Марты Пи-
терсон, Келли. Но все это в прошлом, в 60 — 70-х годах.
Новый руководитель Лэнгли, устремленный вперед, не думал об
осечках и провалах — он торопился осуществить свои планы
ударов по «главному противнику».
200

Московская резидентура и Лэнгли воодушевлены
успехом с Адольфом Толкачевым— агентом «Сферой»: это
настоящий дар судьбы, ниспосланный небом. Можно
похвалить руководителя резидентуры Гарднера Хаттавэя — сумел
убедить осторожного адмирала Тернера в пользе контакта с
«инициативником». Агент «Сфера» стал поставщиком
ценнейшей информации.
Пример с агентом «Сферой» оказался заразительным.
В Москву для установления контакта и вербовки
сотрудника одного из московских научно-исследовательских
институтов, занимавшегося лазером, направляется под прикрытием
новой посольской должности сотрудник ЦРУ Питер Богатыр.
В Лэнгли уверены: вербовка «Семенова» (назовем его этим
условным именем) будет нетрудной: его подруга,
эмигрировавшая в США, сообщила в ЦРУ, что ее друг не прочь
воссоединиться с ней. ЦРУ щедро оплатило эту ценную
информацию и получило от подруги «Семенова» рекомендательное
письмо. От женщины, польстившейся на гонорар и желание
воссоединиться с другом, американская разведка узнала, что
«Семенов» — секретоноситель в интересующей ее области.
Усилия ЦРУ в Москве связаны с известным риском— ведь
информация непроверенная; но игра стоит свеч. А критерии
интереса могут меняться, и советской контрразведке скоро
предстоит в этом убедиться.
И вот снабженный письмом и сувенирами Питер Богатыр
связывается с «Семеновым» по телефону. Тот соглашается на
встречу с Богатыром, у которого «приятные вести» о его
подруге, уехавшей за океан. Свидание в городе состоялось.
Питер Богатыр пока осторожен, как и резидентура:
применяются тщательные меры проверки, на маршруте следования на
встречу выделяются места, где разведчик должен убедиться,
нет ли слежки контрразведки. Богатыр (он по-прежнему
«американский турист») уговаривает «Семенова» на новое
свидание: ведь тому, наверное, захочется переслать что-нибудь
своей подруге в США. Семенов не возражает, и Питер
вручает ему заготовленный в резидентуре хитроумный план — в
нем указаны даты, точное время и места встреч, вызов —
условным телефонным звонком.
201

Питер Богатыр уверен в успехе — он не сомневается в
желании «Семенова» уехать в США. Для решающего свидания
резидентура намечает еще более хитроумную комбинацию:
Богатыр повезет свою жену в Хельсинки, чтобы показать ее
врачам — это необходимо, так как она собирается стать
матерью. Поездка в Финляндию дипломатов посольства
практикуется по разным причинам регулярно. Но ключевой момент
плана не в этом. Богатыр вернется в Москву на день раньше
срока, объявленного им при отъезде. КГБ, конечно, узнает о
его отъезде в Финляндию, но его возвращение для
контрразведки неожиданно. Московская резидентура не знает, что
«Семенов» рассказал контрразведчикам о действиях Питера Бо-
гатыра, которые сначала вызывали у него недоумение,
переросшее позже в сомнение и, наконец, в стойкое подозрение.
В контрразведке быстро определили, кто такой этот
«американский турист». Заманчиво предоставить событиям
развиваться, чтобы выявить цели и устремления американской
разведки. Однако нельзя допустить попадания к
американцам секретных материалов, а без них в ЦРУ быстро поймут,
что «Семенов» ведет двойную игру, и прекратят с ним
контакт. В советской контрразведке хорошо знали, какими
критериями руководствуются в ЦРУ при вербовке агентов.
Главный — доступ к важной секретной информации, только это
может оправдать большой риск поддержания связи с
агентом на территории Советского Союза.
Задержание с поличным прочно вошло в разряд
довольно рутинных событий в дуэли КГБ и ЦРУ, стало обычным
для советской контрразведки. Да и в ЦРУ будущих
разведчиков усердно тренируют на случай захвата их контрразведкой
на операциях. Им обещают, что достойное поведение в этой
чрезвычайной обстановке не повлечет за собой никакой
ответственности и может даже привести к награждению.
Блажен, кто верует, Питер Богатыр за провал операции
такового не получил. Возможно, ему припомнили слишком
большое доверие к рекомендации подруги «Семенова», которую
он допрашивал в Вашингтоне.
Хочу заступиться за Питера Богатыра: в приемной КГБ
СССР, куда его доставили после задержания, он вел себя так,
202

как велела инструкция: отказывался разговаривать, не пил
предложенной воды и только бросал злые взгляды на
изъятые у него материалы ЦРУ, которые намеревался вручить
«Семенову», — вот они, лежат на столе. По-видимому, не
возникло сомнений и у прибывшего в приемную КГБ по вызову
МИДа СССР сотрудника посольства США. Ему надлежало
опознать личность задержанного разведчика и забрать его с
собой, если он признает в нем американского дипломата. Вот
тогда Питер Богатыр и дал выход нервной энергии — сорвал
злость на прибывшем дипломате.
Сегодня, когда прошло более двадцати лет со
времени этого эпизода тайной схватки советской контрразведки с
Лэнгли, пора назвать некоторых действующих лиц и с нашей
стороны. Это А. В. Ионов, начальник Фрунзенского райотдела
УКГБ Москвы; Е. П. Карабанов, из управления КГБ по Москве и
Московской области; руководитель УКГБ В. И. Алидин.
Понятно и участие в этой контрразведывательной операции
первого отдела Второго главного управления КГБ СССР.
* * *
Лихая ковбойская атака на «Семенова» кое в чем
походила на историю вербовки американской разведкой работника
завода во Львове Альберта Георгиевича Петрова. В этой
истории также действует «наводка», полученная ЦРУ от
эмигранта — некого Израилевского, уехавшего из Советского
Союза в Израиль, а затем оказавшегося в США. Израилевским;
пользовавшимся во Львове репутацией картежного шулера,
руководили сугубо меркантильные мотивы— он продавал
ЦРУ живой товар поштучно. Петров — часть этого товара. Из-
раилевский заверял покупателей его информации из ЦРУ, что
перед отъездом из СССР подговорил охочего до легкой
жизни Петрова уехать в США, но право на это заработать
сотрудничеством с ЦРУ.
В Лэнгли плохо представляли себе разведывательные
возможности львовского «инициативника». Однако то
обстоятельство, что он работал на оборонном заводе,
заинтересовало американскую разведку. Еще одно привлекало ЦРУ:
203

Львов — «закрытый город», доступ туда иностранцам
запрещен. Привлечение Петрова к шпионскому бизнесу
становилось поэтому довольно соблазнительным. Московская ре-
зидентура взялась за работу. Дело Петрова поручили раз-
ведчику-агентуристу резидентуры Чарлзу Ливену. Однако
разведчику не удалось развернуться, и контакт резидентуры
с Петровым не состоялся. Шпионская карьера нового агента
сорвалась, едва начавшись. Американская разведка
потеряла агента, но ей удалось на этот раз избежать потерь в
личном составе резидентуры.
Некоторые потери все же были: в руки советской
контрразведки попали задания ЦРУ агенту по сбору информации
об оборонном заводе, где он работал; инструкции разведки,
в том числе наставления, как принимать передачи
радиоцентра разведки в Франкфурте-на-Майне; заранее
заготовленные письма бытового содержания; подставные адреса ЦРУ в
США; тайнопись, с помощью которой шпиону предлагалось
наносить на них текст посылаемой информации.
Карьера Чарлза Ливена в Советском Союзе на этом не
закончилась, ему еще дали поработать в Москве некоторое
время, а затем проводили в западноберлинскую резиденту-
ру ЦРУ.
Год 1981-й принес еще одну неприятность посольской
резидентуре: советской контрразведкой арестован
тридцатилетний Евгений Капустин; у него богатая воровская
биография, и он польстился на легкую наживу, — по всей
вероятности, надеялся, что американская разведка оценит его за
одно желание служить ей. Он не ошибся — ЦРУ
действительно приняло его предложение о шпионском сотрудничестве.
У Капустина при аресте обнаружены задания ЦРУ, шифры,
инструкции по организации приема кодированных передач
радиоцентра в Франкфурте-на-Майне, пачка писем «туристов»
на подставные адреса ЦРУ в США. Весь этот набор,
тщательно упакованный в целлофановый пакет, помещен в грязную
рукавицу, конспиративно заложенную 17 ноября 1981 года у
телефонной будки. С величайшими предосторожностями
рукавицу запрятал за будкой сотрудник резидентуры Боуман,
204

который в посольстве значился гражданским помощником
атташе по вопросам обороны (мы уже познакомились с этим
прикрытием разведчиков ЦРУ). Капустину предложили
изъять рукавицу в тот же день.
Странная эта шпионская история; конечно, можно
допустить, что в ЦРУ не знали об уголовном прошлом Капустина,
о судимостях, но ведь и его разведывательные возможности
оставались для американцев загадкой. Не совсем понятно и
другое: ведь у Лэнгли уже есть агент «Сфера» и еще
несколько ценных для ЦРУ агентов. Остается предположить, что
американская разведка в то время гналась за массовыми
вербовками людей в Советском Союзе, рассчитывая выяснить в
последующем, пригодятся ли они для каких-либо целей.
Голод на агентов надо утолять любой ценой — и сил и средств
в Лэнгли не жалели, тут уж не до узаконенных критериев
ценности агентов.
Расчеты на то, что удастся приспособить Капустина для
деятельности в качестве агента, сорвала советская
контрразведка. Резидентуре «повезло»— Боуман не пострадал, его
роль в деле разоблаченного агента американской разведки
в то время оставалась для широкой общественности
нераскрытой, теперь об этом можно сказать. Ну а мог ли человек
с уголовными задатками оказаться полезным для Лэнгли,
разобрались ли бы в московской резидентуре со
способностями приобретенного агента — эти вопросы уже не имеют
существенного значения. Размер гонорара Капустину
определялся бы соответственно отработанным усилиям и доступу
к секретной информации. По-видимому, такое положение в
оценке кандидатов на вербовку и агентов сохраняется и в
настоящее время, с той разницей, что ныне уже немало лиц в
нашей стране связаны с организованной преступностью или
с коррумпированными чиновниками государственного
аппарата. К сожалению, находятся люди, готовые
соблазниться шпионским гонораром и торговать известными им
секретами. Новый стиль жизни, порожденный рыночной
экономикой, культом денег и собственности, культом криминала, в
изобилии порождает и этот вид бизнеса.
205

* * *
Неудачное начало года не обескуражило главного
разведчика США,— у Кейси изрядный запас прочности в
Вашингтоне. Его главный покровитель, президент Соединенных
Штатов Рональд Рейган, убежден: Уильям Кейси на посту
директора ЦРУ справится с порученной ему задачей
сокрушения «империи зла». Ему поможет в этом упорство и эдакая
лихость, столь знакомая и приятная Рейгану. Президент
полностью поддерживает директора ЦРУ. Многоопытный политик
и актер, он знает, как подбодрить разведчиков, нацелить их
на новые свершения. Рейган и вице-президент Джордж Буш,
побывавший на посту руководителя разведки, хорошо
представляют могучую силу тайных разведывательных акций. Ну а
Кейси знает: без неудач не обойтись; он осведомлен о
неудачах и потерях резидентуры ЦРУ в Москве в 1981 году, но не
сокрушается — случайные эпизоды, издержки в работе
неизбежны, у каждого агента свой, отведенный ему судьбой срок.
Резидентура в Москве хорошо работает с наиболее ценным
источником ЦРУ в Советском Союзе — агентом «Сферой». Его
информация радует Кейси — действительно драгоценность
из драгоценностей.
Так или иначе новые планы и замыслы подавляли
разочарование, сулили радужные надежды. Американская
разведка шла напролом. Срочно нужна разведывательная
информация: что предпринимает СССР во внешней и
внутренней политике, каково положение в его вооруженных силах,
разрабатывает ли новые виды вооружений, как выдерживает
навязанные ему бешеные темпы военного противостояния,
каково положение в советском руководстве, сколько
времени продержится Брежнев и кто придет ему на смену. Ответы
на эти вопросы способны дать только агенты, имеющие
доступ к соответствующей информации, — те, кого удавалось
завербовать «русским группам» в резидентурах ЦРУ в разных
странах, и те, кого посчастливится привлечь к
сотрудничеству московской резидентуре.
206

После разгрома романтиков-диссидентов, думает шеф
Лэнгли, начали проклевываться ростки оппозиции власти.
ЦРУ, пожалуй, не нужно вмешиваться, пусть этим займутся
посол и старшие дипломаты. Надо почаще приглашать в Спа-
со-хаус тех, кто намерен расшатывать режим и заодно
сообщать полезную информацию, внимательно отслеживать их
поездки за границу.
Вторая сторона этой нешуточной проблемы —
противодействие противника. Как обойти преграды, которые ставит
КГБ? Для Кейси очевидно: во-первых, усилить вербовочную
работу советских граждан за пределами СССР, тем более что
несколько размываются ограничения на выезд за границу; во-
вторых, расширить атаку на советские спецслужбы —
разведку и контрразведку; в-третьих, должна использоваться любая
возможность, любая ниточка в самом Советском Союзе. А это
прежде всего «инициативники»: Кейси уверен, что
сотрудничество с ЦРУ — мечта многих. Конечно, необходимо
тщательно проверять каждого, кто предлагает свои услуги: будет ли
он поставщиком нужной информации, не является ли
подставой [Профессиональный термин спецслужб, обозначающий
агента разведки или контрразведки, которого пытаются
внедрить к противнику. Чаще всего используются прием
инициативного общения агента спецслужб, его положение,
информация, которую он выдает, чтобы заинтересовать собой.]
советской контрразведки. В то же время «инициативники» дают
ЦРУ серьезное преимущество — не требуется применять
трудоемких и дорогостоящих методов и способов вербовки.
Директор ЦРУ любит четкость и строгость.
Настойчивость и смелость резидентуры ЦРУ в Москве, разведчиков
ЦРУ по всему свету дадут результаты. Телеграммы из
советского отдела в московскую резидентуру и из резидентуры в
Лэнгли идут сплошным потоком. Большинство из тех, что
поступают из Москвы, оседают в кабинете руководителя
советского отдела; некоторые попадают к начальнику
Оперативного директората, а наиболее важные поднимаются еще выше,
на седьмой этаж, и ложатся на рабочий стол директора ЦРУ.
Уже распрощается с Москвой и уедет в Вашингтон
агрессивный и неугомонный Гарднер Хаттавэй; примет дела рези-
207

дентуры вдумчивый Бертон Гербер; потом и он покинет
Советский Союз, чтобы занять кресло начальника
советского отдела, а сюда, в столицу «главного противника», приедет
Карл Гебхардт, расчетливый и осторожный солдат «холодной
войны», — бурный поток, связывающий Лэнгли и московскую
резидентуру, не иссякает. Не иссякнет он и потом: в 80-е годы
жизнь в московской резидентуре бурлит, пробуждая злость
и раздражение одних, бойцовский задор у других, уныние и
страх у третьих, а у всех вместе — сложные чувства,
порождаемые ожесточением схватки. Похоже, кипучая суета не
покинет московскую резидентуру Лэнгли никогда.
* * *
В 1982 году в московской резидентуре хлопоты уже
стали привычными. Особое внимание — агенту «Сфере»: Адольф
Григорьевич Толкачев, старший инженер НИИ «Фазотрон»
(этот НИИ разрабатывает электронное оборудование для ряда
оборонных систем), полон решимости развивать контакт с
американской разведкой. Им движет не только тяга к
материальному обогащению, он считает себя суперменом и
одержим стремлением совершить то, что неподвластно простым
смертным. На предательство толкнула обида: талант его не
замечают в руководстве, и он в свои уже немолодые годы так
и не смог пробиться на вершину жизни.
В конце 70-х годов Адольф Толкачев четырежды
предпринимает попытки установить шпионскую связь с
американской разведкой, первые три оказываются неудачными. «Ини-
циативник» крайне раздосадован — был уверен, что
американцы не откажутся от его услуг. Однако Толкачев не знает,
насколько неблагоприятен выбранный им момент. Не так
давно советской контрразведкой разоблачены агенты ЦРУ
«Тритон» и «Блип»; резидентуре пришлось поплатиться за это
задержанием и выдворением из СССР двух разведчиков ЦРУ —
Марты Питерсон и Винсента Крокетта. Осторожный директор
ЦРУСтэнсфилд Тернер, которого бомбардирует
телеграммами руководитель московской резидентуры Хаттавэй, отвер-
208

гает поэтому предложения резидентуры — опасается
подвоха со стороны советской контрразведки.
Наконец, после четвертой попытки, когда в распоряжении
ЦРУ оказались переданные Толкачевым чертежи одной из
радарных систем, которые разрабатывает НИИ, Лэнгли сдается и
дает согласие на безопасный с точки зрения резидентуры
способ контакта. Его осуществят Гарднер Хаттавэй и его
заместитель Джон Гюлшер. Способ резидентуры прост и эффективен:
Хаттавэй позвонит Толкачеву на квартиру и сообщит, что для
него в телефонной будке спрятан пакет— надо немедленно
забрать. Гюлшер со стороны осторожно наблюдает, как
Толкачев изымает пакет. В нем вопросы, ответы на них должны
убедить ЦРУ, что оно имеет дело не с агентом контрразведки, а с
подлинным «инициативником». ЦРУ скоро убедится в том,
какой ценный источник ему послало небо. Самоуверенный
карьерист, склонный к авантюризму, тщеславный и
корыстолюбивый Адольф Толкачев весьма устраивает Лэнгли. Но еще
важнее, что он имеет доступ к ценнейшей информации.
С агентом «Сферой» налажена регулярная связь. К
работе с агентом подключаются опытные разведчики-агентуристы
резидентуры, сменявшие друг друга, когда подходил к
концу срок командировки в Москве; их пять: Джон Гюлшер,
Уильям Планкет, Дэвид Ролф, Роберт Моррис, Джон Якли. По
крайней мере, двое из них — разведчики «глубокого прикрытия»:
Моррис «спрятан» в отделе строительства посольства, Якли —
скромный бухгалтер дипломатического представительства.
Ведь речь о самом опасном виде агентурной связи — о
личных встречах в Москве, с предварительной постановкой
условных сигналов. Агенту передан разработанный в советском
отделе и резидентуре график встреч, рассчитанный на
несколько лет. Встречи два-три раза в год, продолжительностью
15 — 20 минут каждая. Места встреч — на окраинах Москвы:
это небольшие улочки и скверики, вечерами малолюдные.
Местам встреч присвоены условные наименования —
женские и мужские имена: «Нина», «Анна», «Петр». Это
позволяет разведчикам резидентуры для вызова агента на
встречу использовать телефон — звонить, конечно из телефона-
автомата, ему на квартиру; такой звонок на квартиру агента
209

всегда можно представить как ошибочный. Ответ Толкачева
тоже должен быть со значением: готов он к встрече или такой
возможности у него нет. Например: «Позовите, пожалуйста,
Нину». Это означает, что он готов к встрече на месте под
кодовым названием «Нина». Если агент ответит: «Вы ошиблись,
у нас таких нет» или «Вы не туда попали», значит, он не может
прийти на встречу. Тогда телефонную комбинацию повторят в
другой раз — график встреч всегда под рукой и в резиденту-
ре, и у агента. А если возникнет экстренная необходимость, в
распоряжении обоих есть система сигналов. Например, агент
зажигает в определенное время свет в своей квартире или
открывает настежь форточку в одном из окон. Агент «Сфера»
жил в доме на Садовом кольце, недалеко от посольства, и
регулярная проверка сотрудниками резидентуры этого сигнала
не вызовет подозрений у контрразведки. Шедевр
сигнализации — зажженный свет в известном агенту окне
посольского здания на улице Чайковского: это означает полную
готовность резидентуры к очередной личной встрече.
* * *
Итак, с агентом «Сферой» проводили встречи пятеро
сотрудников резидентуры. Шестому, Полу Стомбау, который
подготовится к встрече, не удастся ее провести. Но пока, в
1982 году, агент «Сфера» трудится в поте лица, отрабатывая
получаемые от ЦРУ высокие гонорары, восхищаясь своим
талантом и одновременно дрожа от страха возмездия. Личные
встречи с Толкачевым, при всей их рискованности, нужны ре-
зидентуре— они позволяют передавать агенту
необходимое: задания и инструкции, специально изготовленные в
разведке мини-фотоаппараты, закамуфлированные под
брелоки для ключей; стимулировать его активность рассказами о
том, как важна его шпионская деятельность для руководства
США, вручением крупных денежных сумм в качестве
вознаграждения, различных подарков и подношений, известием
об открытии на его имя долларового счета в одном из
американских банков. Разведчики резидентуры заверяют агента:
«Следование нашим инструкциям — полная гарантия вашей
210

безопасности; КГБ никогда не узнает о нашем контакте, если
вы будете четко выполнять наши указания».
Толкачев предельно осторожен, старается не привлекать
к себе внимания, полученные от ЦРУ деньги почти не тратит,
прячет в потайных местах — до лучших времен. И все же, как
признавался агент впоследствии следователям КГБ, он
постоянно испытывал гнетущее чувство страха и приступы
отчаяния. Стал сильно пить, пришлось обращаться к наркологу, не
помогали и транквилизаторы, которые просил у
американцев. Однажды не выдержал — сжег полученные инструкции,
задания и деньги (сотни тысяч рублей), уничтожил в печке на
даче переданное американцами шпионское оборудование.
Вот тогда-то с агентом «Сферой» и обсуждались
варианты нелегального вывоза его за границу. Один из вариантов —
тайный вывоз на специальном американском самолете,
который еженедельно доставляет в Москву дипломатическую
почту, ящики с разведывательным снаряжением и различные
товары для магазина посольства, или на автомашине с
дипломатическим номером (снимали мерку, измеряли
габариты тела, чтобы сконструировать специальный контейнер для
размещения).
В1982— 1983 годах московская резидентура
продолжала проводить встречи с агентом «Сферой», стремясь получить
от него побольше секретных материалов и заверяя в полной
безопасности контактов. На одной из встреч агента, впрочем,
уговорили взять ампулу с быстродействующим смертельным
ядом, чтобы воспользоваться в случае крайней
необходимости. «Сфера» так и не сумел прибегнуть к этому
спасительному средству, а может быть, просто не решился, хотя и хранил
его в потайном месте.
Высокие гонорары агент «Сфера» получал не напрасно, и
не напрасно рос его долларовый счет в американском банке.
Он исправно выполнял задания ЦРУ, которые затрагивали
тематику работы НИИ — электронное оборудование военных
самолетов и других систем, применяемых в вооруженных
силах Советского Союза. На встречах Толкачева благодарили за
ценную информацию, вручали пакеты с деньгами и
подарки, напоминали о том, как высоко ценит его правительство
211

США и руководство Лэнгли. Потом, после ареста агента
советской контрразведкой и осуждения его судом, в США скажут:
«Толкачев с лихвой оправдал расходы на него ЦРУ: он выдал
нам информацию о советской электронной технологии,
применяемой в авиации. Если бы началась война, у нас было бы
бесспорное превосходство в воздухе».
Катастрофа с агентом «Сферой» произойдет позже, а пока
разведчики московской резидентуры, тщательно
проверяясь, выходят на личные встречи с агентом, получают от него
драгоценные брелоки с фотопленкой и рапортуют в Лэнгли
об успешных операциях.
* * *
Тем временем у московской резидентуры появилось
много других работ. Одна из них привела к созданию в
посольстве настоящего музыкального ансамбля, эдакого трио:
два кадровых разведчика, Дэннис Макмэхен и Джозеф Мак-
доналд (номинально третий и второй секретари
административного и экономического отделов), и дипломат высокого
ранга — советник посольства, руководитель
экономического отдела Питер Сэмлер. По большому счету даже не трио, а
квартет— четвертым «музыкантом» оказался молодой
военнослужащий Министерства обороны СССР Александр И.
Летом 1983 года он тайком передал случайно встреченному им
на пляже реки Москвы Питеру Сэмлеру записку, в которой
выразил желание послужить американской разведке.
Александру срочно нужны были деньги, и он надеялся поправить
свои дела за счет шпионажа. Правда, уже потом, на
следствии, он скажет, что рассчитывал получить гонорар, но
всерьез помогать американцам не думал.
Питер Сэмлер, законопослушный дипломат, хорошо
усвоил указания госдепартамента и посла всем сотрудникам
посольства помогать ЦРУ. Александр — подходящая
кандидатура для Лэнгли, который ищет новых агентов в Москве.
Сэмлер готов помогать ЦРУ и дальше, но это небезопасно. Жена
Сэмлера — дочь одного из лидеров Народно-трудового
союза, зарубежной антисоветской организации, и, скорее всего,
212

находится под наблюдением КГБ. Так считают в ЦРУ и просят
советника посольства «передать» Александра разведчику ре-
зидентуры Дэннису Макмэхену. Сэмлер покажет ему
Александра на пляже, куда тот регулярно приходит. Получив
сигнал от Сэмлера, Макмэхен найдет «инициативника» и вручит
ему спичечный коробок «с начинкой». Произойдет это
незаметно от окружающих, но не от всех. В спичечном коробке —
несколько листков тончайшей бумаги. На одном— письмо
ЦРУ с условиями будущей связи, на других— вопросы и
задания. В случае опасности листки можно съесть — невкусно,
но вреда для желудка никакого.
В руки советской контрразведки частенько попадали
подобные миниатюрные листочки с инструкциями ЦРУ для
агентов. Можно даже показывать не очень сложный фокус: от
листка отрезалась узкая полоска и погружалась в стакан с водой.
На глазах удивленных зрителей полоска таяла в прозрачной
жидкости и от нее через минуту-полторы оставалось
небольшое беловатое облачко, потом и оно быстро исчезало.
Александр И. — «инициативник»; этот термин,
использовавшийся советской контрразведкой, означает человека,
который вынашивает планы инициативно вступить в контакт с
иностранной разведкой. В американской разведке
используются другие термины— «доброволец», «перебежчик»,—
существо дела от этого не меняется. «Инициативники»
имеют столь же древнюю историю, как и сама разведка. Здесь в
деятельности разведорганов любой страны мира нет
ничего необычного, как и в том, какое значение придают в Лэнг-
ли «инициативникам». Напомню закон «О взаимном
обеспечении безопасности», подписанный Трумэном в 1951 году:
он предусматривал ежегодное ассигнование 100 миллионов
долларов на финансирование лиц из Советского Союза,
которые могут оказаться полезными для Вашингтона. Речь идет,
таким образом, о прямой и открытой государственной
поддержке, которая оказывается американской разведке в
формировании агентурного аппарата.
Московская резидентура ЦРУ, подталкиваемая
неутомимым шефом Лэнгли, принимает предложение
«инициативника» и идет на личный контакт с ним. Аналитики Лэнгли про-
213

сеют его информацию, а бдительные работники управления
контрразведки ЦРУ разберутся, не является ли он подставой
советской контрразведки.
Вскоре состоится конспиративная встреча Дэнниса Мак-
мэхена. Александр доволен, что получил обещанные деньги,
Макмэхен — что «инициативник» принес секретную
информацию. Беседу с агентом он записал на крошечный
магнитофон, замаскированный в футляре из-под очков. Через
несколько дней разведчик проведет вторую встречу с новым
агентом, только на этот раз придет не один — его
сопровождает жена Лесли; стоя в стороне, она наблюдает за встречей и
потом уходит вместе с мужем. На этой встрече Дэннис
Макмэхен передаст Александру миниатюрный фотоаппарат с
десятью пленками к нему, каждая на 230 снимков, шифроблокнот,
инструкцию по изготовлению тайнописных сообщений,
тайнописную копирку и новый план связи.
Очередная встреча — у входа на Даниловское
кладбище; агент вызовет на нее американцев сигналом — заранее
поставленным условным знаком на Бережковской
набережной. Теперь это другое место, в плане связи оно носит
название «Роща». Александр, держа в левой руке свернутую
газету (опознавательный знак), терпеливо ждет. Вместо Макмэхе-
на на свидание приходит незнакомый агенту высокий брюнет
в очках и с небольшими усиками — он назовется Алеком. Это
Джозеф Макдоналд, второй секретарь экономического
отдела, разведчик-агентурист; очки он пристроил для
маскировки. Впрочем, приход Алека удивления у Александра не
вызвал: Макмэхен предупреждал, что на встречу может прийти
другой человек, важен лишь пароль, а он точен.
Макдоналд подробно опрашивает Александра и вновь
записывает беседу на портативный магнитофон. Потом
передает агенту авторучку, на стержень намотана тонкая пленка
с новым планом связи и новыми заданиями ЦРУ: шариковая
ручка приспособлена, чтобы исполнять ею тайнописные
сообщения.
До сих пор не совсем ясно, почему первый заместитель
председателя КГБ С. Цинев «пожалел» американского
разведчика и не дал санкции на задержание его с поличным. Недоуме-
214

вал и начальник отдела военной контрразведки КГБ А. МоЯя-
ков, вместе с которым мы наблюдали за встречей Макдоналда
с Александром И. Возможно, в руководстве комитета
посчитали, что норма задержаний с поличным разведчиков резиден-
туры уже выполнена. Приказы надо выполнять, не принято
спрашивать начальство о причинах. Во всяком случае,
Джозефу Макдоналду следует поблагодарить судьбу за то, что
встреча с агентом прошла для него без осложнений.
* * *
Вернемся в 1983 год. Он уже вступил во вторую
половину, когда к огорчениям Лэнгли и московской резиденту-
ры прибавилось новое: провалился еще один агент;
выдворен из Советского Союза еще один разведчик ЦРУ; советской
контрразведкой поставлены на учет в картотеке выявленных
сотрудников Лэнгли два разведчика-агентуриста московской
резидентуры. Речь идет о московско-ленинградских страстях
ЦРУ, известных сегодня как дело «Ролфа Даниэла». В этой
детективной истории присутствует почти вся «классическая»
атрибутика шпионажа и контршпионажа: предательство и
вербовка, встречи завербованного агента с иностранными
разведчиками за границей; тайниковые операции в Москве и
Ленинграде; радиосвязь с разведкой и условная
сигнализация. Но есть три обстоятельства, которые определили
специфику дела. Первое — агент завербован за границей,
западногерманской разведслужбой Бундеснахрихтендинст (БНД), но
для использования в Советском Союзе немцы отдали его
американской разведке, так сказать, в порядке дружеского
сотрудничества. Последующие события разворачивались в
Ленинграде, где он жил и работал, и в Москве, куда он вызван,
чтобы забрать заложенный для него московской резиденту-
рой тайник. Третье обстоятельство — в тайниковой
операции в Ленинграде участвовала вся семья разведчика
оперативной группы: он сам, его жена и малолетняя дочь.
Представитель БНД сообщает своему собеседнику об
агенте БНД— научном сотруднике Арктического и
Антарктического госкомгидромета СССР. Юрий П.— очень осве-
215

домленный человек, говорит немец; физик-ядерщик, работал
на объектах военно-морского флота, знаком с проблемами
атомных судов, в том числе подводных лодок. Собеседник —
сотрудник ЦРУ внимательно слушает, потом просит
рассказать, как все началось. Представитель БНД отвечает: «Он
регулярно выходит в плавание в научные экспедиции; во
время одного из рейсов направил письмо в наше консульство
в Норвегии: написал, что в Советском Союзе его не
признают— он не может реализовать свой метод получения
искусственных алмазов. В контакт с ним наши сотрудники
вступили в 1982 году в Гамбурге, а в этом году мы уже провели с ним
несколько встреч. Нет сомнений: он хочет заработать, а не
просто получить признание как специалист».
Юрий П. для ЦРУ — неплохая находка. Но и БНД тоже
нужен советский агент. Немцы уступают его американцам —
понимают, что у ЦРУ гораздо больше возможностей
использовать агента в Советском Союзе — ведь ему не вечно быть в
плавании. К тому же конспиративные встречи в
иностранных портах довольно обременительны. Сделка
налаживается: Юрия П. передают на связь ЦРУ, а американцы станут
делиться с БНД его информацией.
Между ЦРУ и БНД давние и тесные связи. БНД —
организация генерала Гелена, созданная на основе
возглавлявшегося им еще в гитлеровском рейхе отдела абвера «Иностранные
армии Востока», — многим обязана ЦРУ. Но и американские
спецслужбы немало поживятся от своих новых друзей и
союзников, в прошлом заклятых врагов Соединенных Штатов.
ЦРУ прочно устроится в Западной Германии под защитой
американских оккупационных войск и официальных
представительств. Резидентуры Лэнгли поселятся в Бонне, Гамбурге,
Мюнхене и других городах ФРГ; крупная резидентура
откроется в Западном Берлине. Во Франкфурте-на-Майне
американцами создан мощный разведывательный центр —
фактически региональная база Лэнгли для ФРГ и стран Восточной
Европы. На территории ФРГ разместятся многочисленные
подразделения радиоэлектронной разведки.
Корни тесного сотрудничества ЦРУи БНД уходят в
прошлое, когда еще не кончилась кровопролитная война ан-
216

тигитлеровской коалиции с фашизмом. Дело «Ролфа Дани-
эла» — одно из многих проявлений такого взаимодействия,
основанного, правда, не на полном равноправии сторон, а
сцементированного конфронтацией с общим недругом. Дело
«Ролфа Даниэла» — разделение труда между двумя
разведслужбами; классический пример вербовки, когда кандидат,
еще не сознавая полностью, к чему приведут его обида и
поиск покровителей, окажется вовлеченным в шпионаж.
* * *
Как и ожидали в БНД, передача Юрия П. ЦРУ,
состоявшаяся во время захода его судна в Монтевидео, прошла без
каких-либо затруднений. По-видимому, и сам он заинтересован
в новых хозяевах — рассчитывает, возможно, что его
денежные дела пойдут несравненно лучше. Надеждам на солидное
вознаграждение так и не суждено сбыться. А о содействии в
научной карьере Юрий П., собственно, уже и не помышлял.
Следующие после Монтевидео стоянки «Профессора
Зубова», судна, на котором плывет Юрий П., — Порт-Луи
(Маврикий) и Копенгаген (Дания). На каждой стоянке происходят
моментальные встречи с разведчиками ЦРУ. На последней
они вручат агенту «план связи» в Советском Союзе, искусно
заделанный в обложку блокнота. Юрий П. вскроет его дома,
в Ленинграде. В нем подробная инструкция о тайнике,
заложенном в Москве. В ЦРУ ценят агента — план
предусматривает многие способы связи: тайники в Москве и Ленинграде,
условные сигнальные метки, радиопередачи, которые
предстоит принимать. Юрию П. присваивается оперативный
псевдоним «Ролф Даниэл» и сообщается его сигнал,
персональный номер, — «2». Этой цифрой он должен помечать в
условных пунктах в Ленинграде готовность к изъятию тайников и
закладке контейнеров для своих работодателей из ЦРУ.
24 июля 1983 года жена вице-консула США в Ленинграде
Дениз Аугустенборг поставит свою машину в условном
месте «Влад» (Владимирская площадь в Ленинграде).
Автомашина стоит багажником к тротуару, — значит, тайник в Москве
и агенту нужно срочно выезжать, чтобы изъять его и полу-
217

чить новые разведывательные задания и другие материалы
для ведения шпионской работы. А четырьмя днями раньше
разведчик посольской резидентуры Алекс Грищек, которому
помогает другой разведчик резидентуры, Филипп Рейнолдс,
заложит в кустарнике у Серебряно-Виноградного пруда, в
Измайловском парке Москвы, тайниковый контейнер для «Рол-
фа Даниэла». Алекс Грищек промокнет под проливным
дождем, пока доставит и спрячет в условленном месте
громоздкий булыжник.
В булыжнике детальные задания ЦРУ по советскому
военно-морскому флоту, различные инструкции — о тайниках
и радиосвязи, о шифровании и расшифровке сообщений, об
использовании тайнописи. Во вместительном контейнере
шифровальные таблицы, таблетки для изготовления
тайнописи, письма на подставные адреса разведки в США, ловко
подстроенные под переписку американских туристов,
специальное устройство для приема и записи радиопередач ЦРУ,
которое агент подключит к своему бытовому радиоприемнику, и
деньги: в ЦРУ знают, как побудить «Ролфа Даниэла» к работе.
Несколько слов об этой ответственной операции
московской резидентуры. Поездка двух разведчиков ЦРУ к месту
закладки тайника предпринята наспех, без обычной проверки,
которую практикуют американцы в подобных случаях.
Возможно, это объяснялось тем, что шел сильный дождь. В
любом случае самоуверенность подвела Грищека и Рейнолдса.
Между тем Юрий П. уже давно под контролем советской
контрразведки; его действия в Ленинграде и Москве под
неослабным, но осторожным наблюдением, как и действия тех
разведчиков ЦРУ в Москве и Ленинграде, которые причастны
к работе с Ролфом Даниэлом. Дальнейшие события
развиваются стремительно.
Вернувшись из Москвы, агент на стене старого дома на
улице Пестеля поставил свой персональный знак— «2».
Разведчики ЦРУ теперь знали: тайниковый контейнер в
Измайлове изъят. Оперативная группа ЦРУ в Ленинграде готовилась
к приему от агента шпионских материалов, которые он
подготовит в соответствии с полученными заданиями. Место за-
218

кладки тайника с условным названием «Сорок» осмотрено и
проверено. Оно находится на сороковом километре
Приморского шоссе, и в нескольких километрах от него
располагается дача генерального консула США в Ленинграде — удобно
и конспиративно. В адрес «Ролфа Даниэла» идут
радиограммы — агент ЦРУ должен быть спокоен и уверен в себе и
своих партнерах.
* * *
Следует еще один элемент разведывательной операции:
10 сентября на проспекте Добролюбова, в условном месте
«Добро» (читатель наверняка уже догадался, по какому
принципу в ЦРУ называются места операции) появляется
очередная цифра «2»: «Ролф Даниэл» готов к закладке тайника
Сорок. На следующий день руководитель оперативной
группы ЦРУ в Ленинграде проезжает по проспекту Добролюбова
и убеждается, что метка поставлена. Теперь он выезжает на
дачу генконсульства, чтобы сообщить об этом Аугустенборгу,
сотруднику опергруппы и вице-консулу США, который ждет
на даче этого известия.
Чета Аугустенборг с двухлетней дочерью садится в
машину и едет к Ленинграду — это решающий этап тайниковой
операции. У столбика «40 км» машина тормозит у обочины
шоссе, в двух метрах от места тайника; вокруг ни души. Дениз
Аугустенборг выскакивает из машины с детским одеяльцем
в руках, изображает неловкость — одеяльце падает и точно
накрывает лежащую в траве консервную банку, завернутую в
грязную тряпку. В банке шпионские материалы «Ролфа
Даниэла». Дениз подбирает драгоценную ношу и спешит к
машине. Но сесть в нее ей уже не удается.
Когда семью Аугустенборг доставили в управление КГБ
по Ленинградской области, самым оживленным и бойким
персонажем оставалась маленькая девочка. Родители,
подавленные случившимся, угрюмо сидели в стороне от стола,
на котором разложены вещественные доказательства,
предоставив ее самой себе. Девочка весело скакала по комна-
219

те, среди незнакомых людей, увлеченных каким-то занятием.
А до этого — быстрая езда по Карельскому перешейку до
Ленинграда и по улицам города в сопровождении милицейской
автомашины, предупреждавшей о рейсе особого назначения.
Не в пример отцу и матери девочка — сама
непосредственность, оперработники УКГБ с удовольствием угощали ее
бутербродами и лимонадом. Инструкция ЦРУ о том, как вести
себя при задержании (ни в коем случае не принимать
угощения), ее не касалась.
Последовала неизбежная в таких случаях процедура
оформления задержания, на этот раз супружеский пары,
вызов сотрудника генконсульства США, сообщение
дипломатическому представительству, в газетах и по радио. Аугустен-
борг и его шеф Мюллер, объявленные персонами нон грата,
покинули Советский Союз.
Взаимодействие контрразведывательных
подразделений, как и спецслужб в целом, абсолютно необходимо, тем
более первого отдела Второго главного управления с
управлением КГБ по Ленинградской области, которое вело
контрразведывательную работу по оперативной группе ЦРУ,
базировавшейся в генеральном консульстве США в
Ленинграде. Разоблачение агента ЦРУ Юрия П., жителя Ленинграда, и
задержание четы Аугустенборг при изъятии тайниковой
закладки от этого агента на сороковом километре
Приморского шоссе — яркий пример слаженной оперативной работы
подразделений центрального аппарата— Второго главного
и Четвертого управления КГБ СССР и ленинградского
управления, возглавлявшегося в то время Д. П. Носыревым. Успеху
контрразведывательной операции способствовала огромная
изобретательная работа ленинградских чекистов,
руководящих работников управления В. И. Соколова, С. Е.
Мануйлова, Ф. А. Мясникова, Ю. Н. Вискова и целого ряда других
сотрудников. Необходимо также назвать начальника четвертого
управления КГБ Ю. В. Сторожева и его заместителя А. И. Ар-
хипова, много сделавших для успеха контрразведывательной
операции, нанесшей сильный удар по замыслам Лэнгли
создать эффективную агентурную сеть на территории СССР.
220

# * #
Год 1983-й стал тяжелым испытанием для московской ре-
зидентуры. Потери агентов, неудачные вербовки,
выдворение из Советского Союза провалившихся разведчиков — все
это не служило вдохновляющим стимулом, кое у кого
опустились руки. Шеф Лэнгли настроен иначе: ни в коем случае не
сворачивать разведывательные операции в Советском
Союзе, — напротив, множить их, настойчиво и упорно создавать
агентурную сеть, не допустить, чтобы приток информации из
СССР иссякал. Замораживания разведывательной работы в
Советском Союзе не будет; не давать затянуться наступившей
паузе, готовиться к новому раунду схватки. Особенно важно
в тайной войне спецслужб удвоить, утроить усилия ЦРУ,
чтобы проникнуть в советскую разведку и контрразведку.
Невозможно продолжать действовать вслепую, надо обезопасить
себя от провалов в Москве. Шефа Лэнгли серьезно
беспокоила и другая мысль — уж не удалось ли Советам внедрить
своего «крота» в Вашингтон. Он отбрасывал эту мысль, но она
приходила вновь и вновь.
Тем более крестовый поход продолжается, несмотря ни
на какие потери. Уильям Кейси уподоблялся водителю,
считающему, что авария может случиться с кем угодно, только не
с ним, а если и произойдет— беда невелика: боксер не
считает пропущенных ударов, а упрямо идет вперед.
Наступление американской разведки на спецслужбы
СССР, подстегиваемое неутомимым шефом Лэнгли, не
прекращалось и по-прежнему имело беспрецедентно широкий
размах. Генеральная задача приобретения «кротов» в
советских спецслужбах не снималась с повестки дня и решалась,
во многом как и раньше, за границей, в том числе и в самих
Соединенных Штатах в содружестве с ФБР. Делался расчет и
на вербовку агентов, и на предателей из числа сотрудников
КГБ и ГРУ, изменивших Родине и оставшихся за границей.
Для стимуляции доносов ФБР в конце 1989 года
организовало в издающейся в Нью-Йорке эмигрантской газете
«Новое русское слово» публикацию своих объявлений, в кото-
221

рых американцев призывали за материальное
вознаграждение «выдавать агентов КГБ» и сообщать сведения об органах
госбезопасности «главного противника». Неудачи и провалы
в Москве не охладили пыла Лэнгли, разве что действия
московской резидентуры стали более осмотрительными и
осторожными. Ну а за рубежами нашей страны американцы
не стеснялись — их усилия вербовать «кротов» удвоились и
приобрели еще более агрессивный характер.
Удары ЦРУ и их союзников— СИС, СДЕСЕ, БНД и
других— по спецслужбам нашей страны были подчас
увесистыми и болезненными. Большой ущерб причиняли предатели
и перебежчики. Однако ничто не наносило нашей разведке
и контрразведке большего урона, чем ненужные и вредные
«перестройки», — и бездумные или сознательно работающие
на развал органов безопасности политики-временщики.

СОДЕРЖАНИЕ
От автора 5
Часть 1. Черчилль, Даллес и другие «ястребы
холодной войны» 9
Часть 2. Агентура ЦРУ в СССР в годы «холодной войны» .... 29
Часть 3. «Психологическая война» против СССР 52
Часть 4. «Агентура влияния» и «пятая колонна» в СССР .... 75
Часть 5. «Отец перестройки». Кто прикармливал
Михаила Горбачева? 85
Часть 6. Разрушители СССР. Следы американской
разведки 109
Часть 7. «Друг Борис». ЦРУ ищет подходы к «семье» .... 124
Вместо эпилога 144
Приложение. Спецоперации ЦРУ в «крестовом походе»
против СССР 146

Массово-политическое издание
ПРОЕКТ «АНТИРОССИЯ»
Красильников Рэм Сергеевич
ЦРУ И «ПЕРЕСТРОЙКА»
Редактор О. Селин
Художник Б. Протопопов
Верстка А. Кувшинников
Корректор В. Авдеева
ООО «Алгоритм-Издат»
Лицензия ИД 00368 от 29.10.99. Тел.: 617-08-25
Сайт: http://www.algoritm-kniga.ru
Электронная почта: algoritm-kniga@mail.ru
Оптовая торговля книгами «Эксмо»:
000 «ТД «Эксмо». 142702, Московская обл., Ленинский р-н, г. Видное,
Белокаменное ш.,д. 1, многоканальный тел. 411 -50-74.
Е-mail: receptlonOeksmo-sale.ru
По вопросам приобретения книг «Эксмо»
зарубежными оптовыми покупателями
обращаться в отдел зарубежных продаж ТД «Эксмо»
E-mail: InternatlonaiOeksmo-sale.ru
International Sales: International wholesale customers should contact
Foreign Sales Department of Trading House «Eksmo» for their orders.
international9eksmo-8ale.ru
По вопросам заказа книг корпоративным клиентам,
в том числе а специальном оформлении,
обращаться потел. 411-68-59, доб. 2115,2117,2118,411-68-99, доб. 2762,1234.
E-mail: vipzakaz9eksmo.ru
Оптовая торговля бумажно-беловыми
и канцелярскими товарами для школы и офиса «Канц-Эксмо»:
Компания «Канц-Эксмо»: 14270С, Московская обл., Ленинский р-н,
г. Видное-2, Белокаменное ш., д. 1, а/я 5.
Тел./факс +7 (495) 745-28-87 (многоканальный).
e-mail: kanc®eksmo-sale.ru, сайт: www.kanc-eksmo.ru
Подписано в печать 26.09.2011. Формат 84х1081/32.
Печать офсетная. Усл. печ. л. 11,76.
Тираж 2 000 экз. Заказ 7450.
Отпечатано с электронных носителей издательства.
ОАО "Тверской полиграфический комбинат". 170024, г. Тверь, пр-т Ленина, 5.
Телефон: (4822) 44-52-03,44-50-34, Телефон/факс: (4822)44-42-15
Home page - www.tverpk.ru Электронная почта (E-mail) - sales@tverpk.ru
i
ISBN 978-5-699-52685-7
эИувббээИбгбвб?1^