Автор: Калита И.В.
Теги: русский язык языки мира стилистика филология
ISBN: 978 -5-905490-15-6
Год: 2013
Текст
See discussions, stats, and author profiles for this publication at: https://www.researchgate.net/publication/258112854
Стилистические трансформации русских субстандартов, или книга о
сленге.
Book · January 2013
CITATIONS
0
READS
1,381
1 author:
Some of the authors of this publication are also working on these related projects:
Comparative research of Slavic Phraseology View project
J. Gallo (Nitra. Slovensko) KEGA 032UKF-4/2020 Interkultúrna a obchodná komunikácia v rusistickej praxi na Slovensku. View project
Inna Kalita
Jan Evangelista Purkyně University
92 PUBLICATIONS 24 CITATIONS
SEE PROFILE
All content following this page was uploaded by Inna Kalita on 28 October 2017.
The user has requested enhancement of the downloaded file.
И.В. Калита
СТИЛИСТИЧЕСКИЕ
ТРАНСФОРМАЦИИ
РУССКИХ СУБСТАНДАРТОВ,
ИЛИ
КНИГА О СЛЕНГЕ
Издательство «Дикси Пресс»
Москва
2013
УД К 811.161.1’276
ББК 81.2 -5
К1
Рецензент:
В.М . Мокиенко, доктор филологических наук, профессор кафедры
славянской филологии Санкт-Петербургского государственного
университета, почётный профессор Грайфсвальдского (Германия)
и Оломоуцкого (Чехия) университетов, председатель фразеологи-
ческой комиссии при Международном Комитете славистов.
Научный редактор:
Н.Б . Корина, кандидат филологических наук, доцент кафедры ру-
систики Философского факультета Университета им. Константина
Философа (Нитра, Словакия).
Калита И.В.
К1 Стилистические трансформации русских субстандартов, или
книга о сленге. – М.: Дикси Пресс, 2013. – 240 с.
Монография представляет отдельные этапы развития стилистичес-
ко й системы русского языка и обозначает роль сленговых единиц
в размывании границ стилей на рубеже ХХ – ХХI веков. Даёт на-
глядный пример изменения стилистической системы конкретного
языка под воздействием субстандартной лексики в период, ко гда
наплыв единиц сниженного регистра имеет лавинообразный не-
контролируемый характер. Воздействие сленга на стандартный
язык представлено в рамках стилистического дрейфа как явление
закономерное, повторяющееся в языке через некоторые промежут-
ки времени. Сленг представлен как импульс к трансформации язы-
ка, как генератор его обновления.
Книга адресована филологам, студентам филологических специ-
альностей, а также всем, кто интересуется вопросами развития
сленга и русского языка в целом.
Издание полностью ёфицировано.
УД К 811.161.1’276
ББК 81.2 -5
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть
воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного
разрешения владельца авторского права.
ISBN - 978 -5-905490-15-6
© И.В. Калита
© Издание и оформление ООО «Издательство «Дикси Пресс»
3
О РУССКОМ СЛЕНГЕ И НЕ ТОЛЬКО
Русский язык и культура всегда были открытой систе-
мой, они воспринимали и творчески перерабатывали эле-
менты языков и культур других народов, не препятствуя чу-
жим влияниям. Длительные исторические контакты России
и Европы стали основой активной интернационализации
словарного состава русского языка. В XVIII — XIX веках
он стремительно насыщался германизмами и галлицизма-
ми, а в конце ХХ века, как и все языки Европы, подвергся
ощутимой американизации, распространившейся прежде
всего на сферы новейших технологий и общественно-по-
литической жизни. И хотя в России периодически вспыхи-
вают кампании «в защиту русского языка», языковая реаль-
ность рано или поздно возвращает общество к признанию
оправданности заимствований (СЗРС, 2004, 5). Основной
особенностью процесса заимствования является то, что, бу-
дучи внешним влиянием, он воздействует на все слои языка
—
как нормативные, т. е . литературный язык (от которого
автор данной монографии отличает стандартный язык как
его общеупотребительную менее строгую форму, включаю-
щую в свой состав разговорные и сленговые элементы), так
и на субстандартные (ненормативные), т. е. жаргон, сленг,
арго и др. Однако разные слои языка в силу своей специфи-
ки по-разному реагируют на внешние влияния, и именно в
области заимствований проявляется одна из наиболее ха-
рактерных черт субстандарта в отличие от литературного
языка.
Во-первых, будучи ненормативной частью языка,
субстандарт более чутко реагирует на новые тенденции
языкового развития, поскольку он не связан консерватив-
ными нормами, основная функция которых — удерживать
стабильность языковой системы, что в процессе языковой
эволюции вступает в противоречие с динамичностью раз-
вития языка и в итоге приводит к смене или корректировке
нормы. Во-вторых, будучи активной и динамичной суб-
станцией, субстандарт взаимодействует с нормативной ча-
стью языка и во многом влияет на неё, результатом чего ста-
4
новится проникновение элементов субстандарта в литера-
турный язык, их своего рода «легализация». Наиболее ярко
эти процессы наблюдаются на уровне лексики как самого
динамичного слоя общенационального языка, а той средой,
через которую происходит «усвоение» литературным язы-
ком элементов субстандарта, является разговорная речь,
напрямую связывающая нормативную и ненормативную
сферы и во многом формирующая базу стандартного язы-
ка. Значительное влияние на проникновение субстандарта в
литературный язык оказывает и языковая мода, за которой в
широком её понимании как одного из активных процессов в
современном русском языке закрепился предложенный В.Г.
Костомаровым термин «языковой вкус эпохи».
Таким образом, говоря о субстандарте, мы имеем
дело с заимствованиями двух типов: межсистемными —
иноязычными заимствованиями в субстандарт, которые,
как подтверждает языковая реальность, происходят гораздо
активнее и масштабнее, чем заимствования непосредствен-
но в литературный язык, и внутрисистемными — заимство-
ваниями из субстандарта в литературный язык.
Наш краткий очерк начинается с рассмотрения про-
цессов заимствования в общенациональном языке в целом
и в субстандарте в частности именно потому, что они отно-
сятся к ключевым процессам, определяющим направление
развития словарного состава языка на современном этапе.
Однако ими далеко не исчерпывается сущность субстан-
дарта. Обладая своими особыми функциями и ориентиру-
ясь на определённую социальную или профессиональную
группу, различные виды субстандарта в ходе исторического
развития языка превратились в своеобразные микросисте-
мы, развивающиеся внутри общеязыковой системы по ана-
логичным законам, но со своей особой спецификой. Однако
в конце ХХ века эти микросистемы стали обнаруживать всё
более выразительную тенденцию к сближению, вплоть до
объединения, что, по нашему мнению, отражает общие за-
кономерности развития человеческого общества с его гл о -
бализационными тенденциями. Одной из причин такого
сближения стало стирание границ между различными со-
5
циальными группами и как следствие бóльшая размытость
границ между жаргоном, арго и сленгом и возникновение
своеобразного «супержаргона» («общего сленга») — обще-
национального субстандарта, о котором речь пойдёт ниже.
Предлагаемая вашему вниманию книга посвящена
одному из наиболее динамичных и возможно именно по-
этому всё ещё недостаточно изученных видов субстан-
дарта — русскому сленгу, рассмотренному не только как
знаковая часть современного русского языка, но в первую
очередь как импульс к трансформации языка, как генера-
тор его обновления на современном этапе. Эту роль сленга
автор показывает в контексте стилистических трансформа-
ций русского языка на рубеже XX — XXI веков, которые,
творчески используя предложенное в своё время Э. Сепи-
ром понятие языкового дрейфа, называет стилистическим
дрейфом и относит к нему ключевые изменения в стилисти-
ческой структуре языка.
Второе важное понятие, которым оперирует автор
данной книги, — это понятие общего сленга, явления, сло-
жившегося в конце ХХ века и продолжающего развиваться
в настоящий момент (см. выше). Термин для обозначения
данного понятия ещё окончательно не установился — не-
которые исследователи называют его «общим жаргоном»
или «супержаргоном» (Отин, 2006, 5), однако все они схо-
дятся в определении его сущности. Это качественно но-
вое явление с неограниченным кругом пользователей (в
отличие от «классических» жаргонов), заметно влияющее
на современную разговорную речь и формирующееся на
основе прежних многочисленных жаргонов различных со-
циальных групп. Общий сленг стал одним из источников
пополнения словарного состава литературного языка, что
констатируется многими современными российскими и за-
рубежными исследователями, среди которых и автор дан-
ной книги. Этот факт побудил И.В. Калиту к более глубоко-
му исследованию природы современного сленга, которую
она стремится постичь через процессы метафоризации в
сленге и формирование в нём своей особой концептосферы,
напрямую связанной с потребностями человека на разных
6
уровнях. Такой антропоцентрический подход к изучению
сленга имеет свои сильные и слабые стороны. Сильной
стороной является его междисциплинарность, связь с раз-
личными областями человеческой деятельности, включая
психологию, мышление, социальную сферу, что позволяет
наложить общие закономерности развития современного
общества на развитие языка и обнаружить корни его клю-
чевых современных тенденций. Слабой стороной такого
подхода является значительная мера субъективности, начи-
ная с выбора критериев оценки и заканчивая интерпретаци-
ей явлений языковой реальности. Однако, как показывает
мировая практика, именно субъективный, неожиданный
взгляд на вещи часто помогает лучше разглядеть их суть.
Да и может ли быть сугубо объективным то, что установ-
лено человеком? Всё это лишь возможные интерпретации
—
достаточно обратиться к истории и вспомнить, чем были
законы Ньютона до Эйнштейна и Евклидова геометрия до
Лобачевского... И этот ряд можно продолжить. Поэтому на-
шей задачей является не определение степени объективно-
сти авторских постулатов, а указание на то новое, актуаль-
ное и ценное, что несёт данная книга читателю.
Один из таких аспектов — социальная роль сленга.
Автор убедительно показывает, что с социолингвистиче-
ской точки зрения сленг является важным инструментом
идентификации субъекта на оси «свой — чужой», выступая
в качестве «код а доступа» в определённую сферу или со-
циальную группу. Эта его функция в последнее время при-
влекает внимание многих российских и зарубежных иссле-
дователей (В.М . Мокиенко, М.А. Грачёв, М.А. Кронгауз, З.
Кёстер-То м а , Х. Вальтер и др.) . Кроме того, всё чаще отме-
чается (и подтверждается речевой практикой), что употре-
бление сленга становится маркером не столько определён-
ной социальной группы, сколько целого поколения. Причём
характерной чертой нынешнего молодого поколения (в воз-
расте примерно до 30-ти лет) становится неразличение сти-
листических пластов языка, неспособность разграничить
сленг и нейтральную лексику и, как следствие, непонима-
ние языковой игры, основанной на смешении стилей, кото-
7
рая всегда была характерна для русской литературы (Крон-
гауз, 2012, 26). Данная тенденция непосредственно связана
с формированием общего сленга, с его всё более заметной
экспансией в общеупотребительную лексику и далее — в
стандартный язык.
Коренная причина всех этих изменений кроется в
особенностях развития языка и общества в современную
эпоху. По меткому выражению М.А . Кронгауза, «глупо во-
обще пенять на язык, ко л и жизнь у нас такая» (Кронгауз,
2012, 34). После горбачёвской перестройки и падения соци-
алистической системы, русский язык, как и всё российское
общество, пережил как минимум три основных «волны»,
три этапа, существенно повлиявших на его современное
состояние и приведших к значительным стилистическим
трансформациям, следствием которых стало формирова-
ние общего сленга, — бандитизация, профессионализация
и гламуризация (Кронгауз, 2012; Норман, 2012). Каждый
из этих этапов оставил в общеупотребительной лексике
свои следы: этап «бандитизации» или «криминализации»
—
элементы криминального арго (отморозок, беспредел,
распальцовка, кинуть, лох, наезд, крыша и т. д .), этап «гл а-
муризации» — элементы лексикона «светской тусовки»,
состоящие в большой степени из слов молодёжного сленга
и англицизмов (зажигать, пафосный, продвинутый, пра-
вильный, элитный, эксклюзивный, адекватный и т. д .), этап
профессионализации — широкое распространение назва-
ний профессий и должностей преимущественно англий-
ского происхождения (риэлтор, рерайтер, ИТ-менеджер,
креативный директор, бьюти-эдитор и т. д.) . Отношение к
ним в обществе до сих пор неоднозначно, и не только среди
лингвистов, блюдущих «чистоту языка», однако все при-
знают их общеупотребительность, т. е . право на существо-
вание в общенациональном языке (ср. Новиков, 2011).
Поскольку сленг, и особенно общий сленг как харак-
терное явление современности, является многогранным
феноменом, вряд ли возможно рассмотреть все аспекты его
функционирования и взаимодействия с другими пластами
языка в рамках одной публикации. Автор и не ставил перед
8
собой такой цели. Поэтому в нашем вступительном очерке
мы коротко остановимся на некоторых аспектах, которые
не отражены в книге либо в силу ограниченности объёма,
либо потому, что автор не планировал их подробно осве-
щать, но которые, по нашему мнению, заслуживают вни-
мания.
В первую очередь это такой малоизученный аспект,
как развитие русского сленга в отрыве от «титульной» сре-
ды, т. е . а) сленг русской диаспоры за рубежом и б) сленг
русскоязычной среды стран СНГ, гд е носителями русского
субстандарта не являются исконные носители русского язы-
ка. Этот аспект в книге намечен в общих чертах в части 1.3,
однако заслуживает самостоятельного изучения как один
из компонентов формирования языковой личности. Изуче-
нием русского языка диаспоры, включая сленг, в последнее
время занимаются довольно активно ( особенно в Германии,
гд е русская диаспора достигла внушительных размеров по-
сле массовой репатриации т. н . «русских немцев» с Повол-
жья и из Казахстана — см. З. Кёстер-То м а , А.Д . Дуличенко,
Л.И. Скворцов, Х. Вальтер, А. Бирих и др.), однако подоб-
ные исследования замыкаются, как правило, на сопостав-
лении русского языка диаспоры с национальным языком
той страны, в которой данная диаспора находится, и чьё
влияние на себе испытывает. В монографии И.В. Калиты
справедливо отмечено, что влияние языковой и социокуль-
турной интерференции на русский язык зарубежья, а также
выпадение его носителей из естественной среды приводит
к стагнации в области сленга — это обусловлено тем, что
«человек, проживающий долгое время вне языковой среды,
теряет связь с обновляющейся концептосферой, и без вла-
дения фоновыми знаниями не может быть в курсе проис-
ходящих языковых событий» (1.3 .3 . стр. 45). Было бы очень
ценно обобщить опыт подобных исследований в разных
странах, что позволило бы установить общие закономер-
ности функционирования языка диаспоры в иноязычной
среде и их влияние на особенности использования сленга.
Возможно, со временем будет создана достаточная база для
проведения таких параллелей.
9
Что касается русскоязычного пространства СНГ, то
эта сфера практически не изучена, хотя именно зде сь на-
блюдаются уникальные с лингвистической точки зрения
явления. В некоторых странах СНГ русский язык имеет
статус государственного (Республика Беларусь), официаль-
ного (Кыргызстан) или языка межнационального общения
(Республика Казахстан) наравне с национальным языком,
поэтому на нём формируется национальная терминология
различных отраслей знания, которая может существенно
отличаться от терминологии Российской Федерации, оста-
ваясь при этом стандартной и нормативной русскоязычной
терминологией. Например, термин, обозначающий иденти-
фикацию налогоплательщика, без аббревиатуры которого
не может обойтись ни один деловой документ, в Российской
Федерации имеет форму ИНН (идентификационный номер
налогоплательщика), в Республике Казахстан — ИИН (ин-
дивидуальный идентификационный номер), а в Республике
Беларусь — УНП (учётный номер плательщика), причём
все термины являются общеобязательными, системными
и русскими по языковой принадлежности, но каждый дей-
ствителен только для своей страны. Нечто подобное проис-
ходит и в других слоях языка, и в частности в сленге, в ко -
торый, кроме того, подмешивается компонент националь-
ной специфики государства, гд е русский язык имеет офи-
циальное хождение, но не является языком титульной на-
ции. Так, например, современный русский сленгизм пипец
(эвфемизм от матерного пиздец, синонимы капец, кабздец,
финал и т. д.) в значениях 1) ’оценка ситуации как очень
плохой’; 2) ’провал, неудача, плохой конец, катастрофа’; 3)
(междометие) возглас выражения эмоций (Словарь сленгов
неформалов — http://teenslang.su), в русскоязычной среде
Беларуси чаще выступает в варианте трындец/трындзец,
производном от глагола сниженной лексики трындзець
’говорить ерунду, болтать; врать, сочинять; говорить нудно
и надоедливо, раздражать’. И хотя в русском языке также
существует просторечный глагол трындеть с тем же зна-
чением и синоним к вышеуказанному сленгизму трындец
(Словарь сленгов неформалов — http://teenslang.su), его
10
употребительность гораздо ниже в силу меньшей частот-
ности производящего глагола, что подтверждают данные
Национального корпуса русского языка: слово трындец в
указанном значении имеет 7 вхождений в основном корпу-
се (объём корпуса 229 968 798 слов) и 4 вхождения в устном
подкорпусе (объём подкорпуса 10 361 479 слов), в то время
как слово пипец имеет 31 вхождение в основном корпусе и
63 вхождения в устном подкорпусе (http://www.ruscorpora.
ru/search-main.html).
Исходя из вышеизложенного, можно говорить о фор-
мировании самостоятельных разновидностей русского язы-
ка за пределами России подобно немецкому языку Австрии
или Швейцарии, английскому языку Австралии и т. п ., име-
ющих то существенное отличие от вышеперечисленных,
что данные разновидности формируются преимуществен-
но не русским народом, а инонациональной русскоязычной
средой. В этом смысле ситуация приближается, скорее, к
американскому английскому, поскольку американский на-
род (особенно на современном этапе) имеет мало общего
с британцами, язык которых продолжает развивать. Но в
полной мере она не соответствует ни первому, ни второму
варианту, поскольку американский английский — един-
ственный государственный язык США, чего в нашем слу-
чае не наблюдается. Причём мы рассматривали пока только
те страны, гд е русский язык имеет официальный статус и
функционирует во всём своём стилистическом многообра-
зии. Отдельного упоминания заслуживает русскоязычная
среда других бывших республик СССР — Украины, Лат-
вии, Молдовы, которая также обладает своими специфи-
ческими особенностями. С точки зрения формирования
сленга зде сь нет такой ярко выраженной стагнации, как в
зарубежных русских диаспорах (нет полной изоляции, со-
храняется больше каналов коммуникации с естественной
языковой средой), зато есть другая особенность — более
имплицитная интерференция национальных моделей, в том
числе ментальных.
Однако вернёмся к русскому сленгу. Ещё одной спе-
цифической и мало изученной проблемой, связанной с экс-
11
пансией сленгизмов в литературный язык, является влияние
известных личностей на формирование языкового портрета
эпохи. Так, благодаря авторитету В.В. Путина в период его
первого президентства вошёл в обиход арготизм мочить
в сортире (мочить = ’убивать’), который он произнёс во
время публичного выступления осенью 1999 г. как угрозу
покарания для чеченских боевиков, совершающих теракты.
Свои следы в языковом портрете эпохи оставили М.С. Го р -
бачёв и В.С. Черномырдин, В.В. Жириновский и Г.А. Зюга-
нов — как правило, в основном политические и обществен-
ные деятели. Любопытно отметить, что первыми подобные
влияния «улавливают» зарубежные лингвисты, исследу-
ющие русский язык (см., в частности, работы словацкого
лингвокультуролога Йозефа Сипко). И это закономерно
—
со стороны виднее (ср. Норман, 2011). Однако почему в
связи с языковым портретом эпохи мы говорим именно об
экспансии сленгизмов, а не о других языковых процессах?
Одна из главных причин кроется в том, что «большинство
...
государственных деятелей, постоянно мелькающих на
телеэкранах, без жаргонизмов и слов-паразитов разговари-
вать не умеют» (Платонова, 2002). К сожалению, это тоже
часть языковой реальности современного мира.
Возможно, эти и многие другие вопросы, затронутые
в монографии И.В. Калиты, ещё станут предметом само-
стоятельных исследований.
Говоря о предлагаемой вашему вниманию книге в
целом, хочется отметить, что авторский подход И.В. Ка-
литы к изучению структуры русского сленга, его функций
и, что особенно ценно, его места в процессах стилистиче-
ской транформации современного русского языка довольно
оригинален, так что данная книга наверняка вызовет дис-
куссии. И это совершенно естественно, поскольку сленг
принадлежит к лексике стилистически окрашенной, эмоци-
ональной. А где присутствуют эмоции, там степень субъ-
ективности оценки гораздо выше и, соответственно, более
субъективна интерпретация фактов языковой реальности.
Очевидно одно: исследовательская позиция И.В. Калиты
имеет свою внутреннюю логику, свою аргументацию — и
12
такое же полноценное право на существование. Насколько
она себя оправдывает, покажет время. Для нас в ней важен
ещё один новый взгляд на актуальную и недостаточно из-
ученную проблематику — то, что можно назвать нестан-
дартной интерпретацией субстандарта.
Наталья Корина
Литература:
Кронгауз М.А. Русский язык на грани нервного срыва. 3D.
Москва: Астрель: CORPUS, 2012. 480 с.
Новиков Вл. Словарь модных слов. Языковая картина со-
временности. Москва: АСТ-Пресс, 2011. 256 с.
Норман Б.Ю . Грамматика говорящего. От замысла к вы-
сказыванию. 2-е изд. Москва: Книжный дом «Либроком»,
2011. 232 с.
Отин Е.С. «Все менты — мои кенты...» (Как образуются
жаргонные слова и выражения). Москва: Изд-во ЭЛПИС,
2006. 384 с.
СЗРС = Словарь: Заимствования в русском субстандарте.
Англицизмы. Кол л . авт. Под ред. Х . Вальтера. Москва: ИТИ
Технологии, 2004. 416 с.
Электронные ресурсы:
Норман Б.Ю . Интервью региональному телеканалу Омского
телевидения «12-й канал», [Электронный ресурс] програм-
ма «Те ма дня», декабрь 2012г. — URL: http://www.youtube.
com/watch?v=gwfiSb8v8Lc. Дата обращения: [24.12.2012].
Платонова Мона. Если жизнь без мата // «Вечерняя Мо-
сква», 2002.12 .09 [Электронный ресурс] Национальный
корпус русского языка.
—
URL: www.ruscorpora.ru. Дата
обращения: [03.07.2013].
Словари сленгов неформалов. [Электронный ресурс] — URL:
http://teenslang.su/content/%F2%F0%FB%ED%E4%E5%F6.
Дата обращения: [01.07.2013].
13
ВВЕДЕНИЕ
Для меня слово — как монеты для нумизмата.
Б. Пильняк
Каждая эпоха характеризуется своим стилем — в
одежде, поведении и, конечно же, в языке. Язык — это си-
стема различного рода знаков: лексических, грамматиче-
ских, стилистических, семиотических, культурологических
и других. Поскольку естественные языки, как и сам их соз-
датель — человек — представляют собой живые динамич-
ные системы, они, с одной стороны, постоянно стремятся к
обновлению, но, с другой стороны, подвержены старению.
Обновление является закономерным регуляционным про-
цессом развития, который не всегда идёт размеренными
твёрдыми шагами. В истории человечества случаются все-
возможные катаклизмы: инквизиции и революции, войны и
катастрофы, длительные этапы авторитаризма, надолго за-
медляющие развитие отдельных народов и их языков или,
наоборот, дающие сильный импульс к развитию. Человек
после глобальных потрясений восстанавливает свой быт; и
именно нехватка условий для привычной жизни вызывает
пёструю и широкую шкалу эмоций, которая обычно выплё-
скивается бурным шквалом невербальных знаков и рождаю-
щихся новых (или перерождающихся) слов. Строительство
или перестройка, призванные улучшить жизнь человека как
в быту, так и в языке, требуют новых строительных матери-
алов, более адаптированных к изменяющимся жизненным
условиям. В переломные моменты привычная размеренная
жизнь начинает казаться далёкой, утратившей свою былую
значимость, связанные с ней понятия и слова — наивными
и недостаточными. Приобретший опыт и выросший духов-
но человек стремится «соответствовать» новым условиям,
к такому же обновлению движется язык.
Последнее десятилетие ХХ века внесло значитель-
ную корректировку в словарный запас русского языка. В
14
бурлящий плавильный котёл добавляли разнородное сы-
рьё, одновременно шёл процесс «выпаривания» лишнего.
Языковую ситуацию определяли три сильных разнонаправ-
ленных вектора-фрустратора: экспансия англицизмов, про-
никновение лексики сниженного регистра в общеупотреби-
тельную, постепенное «вымывание» из речи советизмов.
Обращаясь к концу ХХ века, наблюдаем, так же как и в
начале того же века, пуристские тенденции, направленные
против употребления определённых языковых единиц. В
конце века в роли обсуждаемого чужеродного элемента вы-
ступает сленг, о живом интересе к нему свидетельствуют
словари сленга — констатация и письменное удостовере-
ние факта его существования.
Языковую раскрепощённость перелома XX — XXI
веков, проявляющуюся во внедрении сленговой лексики не
только в разговорную речь, но и в письменные стили рус-
ского языка, лингвисты в лучшем случае характеризовали
как процесс инновационный, однако в целом преобладала
пуристически окрашенная оценка. Большинство лингви-
стов сходятся во мнении, что языковая безответственность
и речевая неряшливость носителей русского языка разру-
шает и уродует русскую речь, свидетельствует о нравствен-
ной деградации нации и общей люмпенизации русского
языка. Общее состояние русского общества и отражающего
его мышление языка М. Кронгауз довольно ёмко отразил
в своей книге «Русский язык на грани нервного срыва». К
концу десятых годов ХХI века значительная часть снижен-
ного лексико-семантического регистра перешла в русло ста-
билизации и нормализации. Будучи ранее элементом разго-
ворной речи, на протяжении последних приблизительно 25
лет этот лексический пласт получил «постоянную пропи-
ску» в публицистике, рекламе и художественной литерату-
ре, т.е. единицы уровня parole перешли на уровень langue.
Таким образом, будучи употребительными в письменной
форме языка, они превратились в сленгизмы — единицы,
сохраняющие эмоционально-оценочную маркированность,
но понятные всем носителям русского языка.
После двух переломных событий конца прошлого
15
века — перестройки и распада СССР, послуживших зна-
чительным толчком к развитию и широкому распростране-
нию русского сленга, о нём как субстандарте было написа-
но много. Прогрессом в оценке «сомнительного» языкового
материала в конце ХХ века стал выход большого количе-
ства словарей сленга.
Задача данной книги — проследить отдельные этапы
становления и развития стилистической системы русского
языка и обозначить роль сленговых единиц в размывании
стилевых границ на современном этапе. Рассматривая от-
дельные сленговые единицы как концепты, неразрывно
связанные с основными потребностями человека, важно
проследить влияние социальных потрясений на стили-
стические трансформации лексических единиц, обратить
внимание на их роль в перегруппировке системы стилей.
Таким образом, нашей задачей является наглядно показать,
как может изменяться стилистическая система конкретного
языка под воздействием субстандартной лексики, а также
—
как видоизменяется сама субстандартная лексика.
16
I. СТИЛИСТИЧЕСКИЙ ДРЕЙФ
Осматриваясь кругом
и наблюдая р ечевую практику,
едва ли мы отдаём себ е отчёт в том,
что в нашем языке есть какой-то «уклон»,
что изменения, которые должны
произойти в языке в ближайшие столетия,
в некотором смысле уже пр едвосхищаются
в иных неясных тенд енциях настоящего,
и что при окончательном осуществлении их
они окажутся лишь
продолжением тех изменений,
которые уже сов ершились ранее.
Э. Сепир
При рассмотрении субстандартных единиц будем ис-
ходить из теоретических посылок, предложенных автором в
книге «Контуры и формы речевой субстандартности: рус-
ский язык vs. чешский язык. Русский сленг в процессе раз-
вития 1» , которая вышла в 2011 году в Чехии. Данная моно-
графия в компаративном плане представляет аналогичные
группы русских и чешских речевых субстандартов: арго,
жаргон, сленг, а также собственно национальные «продук-
ты», такие как русская феня и мат, чешские региональные
субстандарты — плотна, гантырка и остравская речь.
Книга знакомит с историей развития русских и чешских
субстандартных единиц и традициями их теоретической и
лексикографической инвентаризации в России и Чехии.
Вопросам развития субстандартных единиц в обеих
странах посвящено немалое количество публикаций. В на-
чале ХХ века импульс к рассмотрению соотношения язы-
ка и речи в России был дан русскими формалистами (Р.О .
1
Kalita, I. Obrysy a tvary nespisovnosti: ruština vs. čeština. Komparativní pohled.
Ruský slang v procesu vývoje. ISBN 978-80 -7414-427-1, Ústí nad Labem, 2011.
В настоящее время готовится перевод книги на русский язык.
17
Якобсон, В.Б. Шкловский, Ю.Н. Тынянов, Б.В . Томашев-
ский, Б.М. Эйхенбаум).
Вопросы культуры речи чуть позднее начали рассма-
тривать пражские структуралисты (В. Матезиус, Я. Мукар-
жовский, Б. Гавранек, Б. Трнка и др.), включая Р. Якобсона,
к тому времени переселившегося в Чехословакию. В чеш-
ской традиции начала ХХ века сложилось два оппозицион-
ных течения: учёные, входившие в Пражский лингвистиче-
ский кружок, разрабатывали теоретические вопросы куль-
туры речи; учёные, сплотившиеся вокруг журнала «Наша
речь» («Naše řeč»), изучали субстандарты, непосредствен-
но «оперируя» живую речь. Изучением единиц сниженно-
го регистра в русской традиции в разное время занимались
Б.А . Ларин, Е.Д . Поливанов, Л.П . Якубинский, В.М. Мо-
киенко, Т.Г. Никитина, В.С. Елистратов, В.В. Химик,
М.А . Грачёв, О.П. Ермакова, Е.А . Земская, Р.И. Розина,
В.А . Гордиенко и др. Среди чешских исследователей на-
ционального субстандарта можно назвать таких учёных
как Ф. Оберпфалцер, Я. Губачек, Л. Климеш, Й. Босак,
Й. В. Бэчка, Б. Гохел, П. Гаусер, М. Хуравы, И. Неквапил,
А. Яклова, П. Одалош, Х. Хылова, Э. Минаржова, Б. Юнко-
ва, М. Крчмова, О. Мартинцова, М. Давид и др.
В связи с тем, что предлагаемая читателю книга не-
посредственно опирается на теоретические формулировки,
приведённые в указанном выше чешском издании, необхо-
димо познакомить читателя с основными авторскими опре-
делениями.
Автор классифицирует cубстандартную лексику и де-
лит её на две группы:
субстандартный словарь 1. (обсценная лексика);
субстандартный словарь 2.
Субстандартный словарь 2. включает в себя два раз-
ряда:
(2а) Профессиональная лексика и лексика групп по
интересам. Это лексика условная, ограниченная сферами
употребления.
(2б) Метафорические выражения, или собственно
сленг.
18
В зависимости от выполняемых каждой группой еди-
ниц функций и сфер употребления, психологических свя-
зей, а также характеристик их продуцентов и адресатов с
целью более точного дефинирования и разграничения про-
фессиональной лексики и лексики групп по интересам от
других разрядов сниженного регистра, автор предлагает
использовать для их обозначения термин ПРОФИРЕЧЬ или
ПРОФИЛЕКТ (чешск.
—
PROFIMLUVA, PROFILEKT).
Данный лексический пласт в чешской традиции принято
рассматривать как сленг в широком понимании.
В отличие от разрядов, относящихся к профессио-
нальной или околопрофессиональной формам коммуника-
ции, жаргон представляет собой социолект, связанный с
определённой социальной группой, представители которой
объединены общими интересами, напр., воровство, попро-
шайничество (на рубеже XIX – XX и XX – XXI веков у не-
которых социальных групп попрошайничество — как ра-
бота). Развитие жаргона и профилекта (профиречи) — это
диахронное преобразование одного и того же явления: речь
не идёт о явлениях, развивающихся в одном временнóм из-
мерении, речь идёт об «отце» и его «потомке».
Поэтому термин жаргон предложено воспринимать
как термин устаревший, так как , за небольшим исключе-
нием, он отражает старший (отстоящий от современного
примерно на 100 лет) период развития профилектов — пе-
риод допрофессиональный, ко гд а определённых профессий
19
в их современном понимании ещё не существовало, а их
функции выполняли ремёсла, часто связанные (или ассо-
циировавшиеся в представлениях потребителей) с жуль-
ничеством. Жаргон передал своё генетическое наследство
профилектам и почти исчез. Поэтому термин жаргон мож-
но использовать для обозначения устаревших групп про-
филектов — жаргонов, развивавшихся в XIX — начале ХХ
века.
Субстандартный словарь 2б объединяет собственно слен-
говые единицы.
Значительная часть сленгового словарного запаса
представлена метафорами, возникшими на русской лекси-
ческой базе. Вторая значительная составляющая — новей-
шие заимствования или их русифицированные варианты, в
подавляющем большинстве — англицизмы или интернаци-
онализмы.
Что мы понимаем под термином сленг?
Сленг — явление разговорной речи, носящее инвазивный
характер. Сленговые единицы не образуют самодоста-
точную коммуникативную систему, они « вписываются»
в существующие в языке грамматические и синтаксиче-
ские стандарты. Их вклад в язык заключается в том,
что постепенно они заменяют устаревающие единицы
литературного языка. Сленговые единицы — это мета-
форические единицы и выражения, обладающие разной
степенью проявления экспрессии, их семантика привя-
зана к определённому историческому периоду и понят-
на большинству носителей национального языка. Сленг
—
репрезентант изменяющихся ментальных особенно-
стей носителей языка в конкретный период.
Коммуникативная функция не является основной
функцией сленга — сленг не образует отдельную самодо-
статочную систему. Основная функция сленга — функция
эстетической инновации речи и языка.
20
Целью профиречи является упрощение процесса об-
щения, то есть можно говорить о реализации коммуника-
тивной функции и главенствующей в ней роли креативной
профессиональной номинации 2. У исторических профи-
лектов — жаргонов — также наблюдаем господство креа-
тивной номинации, но в отличие от современных профи-
лектов, с жаргоном связана функция сокрытия (утаения).
При продуцировании сленговых единиц важными
компонентами являются невербальные средства, не исклю-
чается и фонетическая маркировка.
Сленг — выразительный, эмоционально окрашен-
ный, сложный компонент устного общения, который:
(1) находится в процессе постоянного обновления,
(2) не тождествен обсценной лексике ( мату) и тайным
языкам (арго),
(3) является комплексным коммуникативным компо-
нентом пограничного, переходного характера, связываю-
щим нелитературные пласты с кодифицированным языком.
Продвижению сленга способствует то, что в послед-
ние два десятилетия его стали интенсивно использовать в
публицистике, тем самым перенося единицы сниженного
регистра в языковое сознание носителей языка. Развитию
сленга в той или иной мере содействуют все носители язы-
ка (нельзя полностью исключать и влияние на этот процесс
иммигрантов). Конкретный вклад каждого отдельного че-
ловека в это развитие зависит от его личной лингвокреатив-
ности, корни которой можно искать в семье.
Сленг является фильтром, своеобразным ситом, ко -
торое «отсеивает» единицы из верхних, высших уровней
различных групп субстандартной лексики — арго, жаргона,
профиречи — и одновременно абсорбирует слишком гру-
2 Функция креативной номинации подобна неймингу. Нейминг (англ. naming)
—
методы генерации кре ативных названий, комплекс разработки бренда то-
вара или бренда территории с целью его продвижения. Креативную профе с-
сиональную номинацию и нейминг объединяет общая задача создания свое-
образного креативного имени, привлекающего внимание к обозначаемому
этим именем.
21
бое, даёт возможность влиться в литературный язык только
тончайшим интенциям, способным его обновлять. Сленг
указывает на трансформационные изменения в литератур-
ном языке, перекодирует устаревшее и помогает концеп-
туальной инновации стандартного языка 3 (исторической,
семантической и эмотивной), содействует тому, чтобы его
развитие протекало в гармонии с изменяющейся действи-
тельностью.
Сленг, или сленговые единицы — пограничная лек-
сика, «работающая» в плоскости устной речи. Ко гд а эти
единицы переходят грань устного общения и «поселяются»
в письменном тексте, они теряют часть своих качеств и пре-
вращаются в сленгизмы. Аналогично выглядят случаи упо-
требления арго в художественной литературе — тогда мы
ведём речь об арготизмах. Сленг — это лексика + эмоции,
живущие всегда на грани: на грани общепринятого и выхо-
дящего за его рамки, на грани нормативного и ненорматив-
ного, на грани литературного и нелитературного, на грани
устной речи и письменного языка. Сленг играет на гранях
языка, балансирует между возможным и невозможным,
разрешённым и недозволенным, модернизирует коммуни-
кативный процесс, предлагает эмоционально и семантиче-
ски обновлённые средства, актуализирующие язык.
3
Понятием стандартный язык (или нестрогая форма литературного языка)
обозначаем такую форму языка, которая, в отличие от литературного языка
(кодифицированной, строго нормированной системы), включает в свой со став
разговорные и сленговые элементы, выражающие определённый уровень сни-
жения. Эти сленговые единицы — узуальная форма, речевая действительно сть,
они не доходят до крайне грубых и вульгарных оценок и допустимы в комму-
никации благодаря широкому употреблению в разговорной речи и публици-
стике — речь идёт об относительно устоявшихся единицах, о разряде общего
сленга (2.1). Разница между понятиями литературный и стандартный язык
заключается в соотношении коэффициента соблюдаемых норм, литературный
язык — эталонная норма, строго ориентированная на существующие правила,
стандартный язык — комбинация повседневной речевой и языковой действи-
тельности, которая в готовую структурную схему литературного языка вкла-
дывает инновативные элементы (прежде всего лексиче ские, стилистические,
реже фонетиче ские).
22
1.1 Понятие «норма» и её проекции на сферы
сниженной коммуникации
Сленговые единицы — прежде всего единицы, име-
ющие креативную природу. При этом номинация предме-
тов и явлений — лишь одна из многочисленных функций
сленга. Сленговые единицы используются для отображения
собственного видения человека (америкос — ‘американец’,
бизнесюга — ‘бизнесмен’), отношения к человеку и его по-
ведению (лох — ‘глупый, чересчур доверчивый человек’),
эстетически маркированной номинации частей тела чело-
века (балда, барабан, башка, башня, бестолковка — ‘го-
лова’), выражения различных оттенков оценки происходя-
щего (абзац, капец, кабздец, кранты, труба, финиш, хана
—
‘конец’); чаще всего маркированность отражает крайние
полюсы в оценке — негатив и позитив.
ОКРАСКА СЛЕНГОВОЙ ЛЕКСИЧЕСКОЙ ЕДИНИЦЫ
Сленговая единица эмоционально и эстетически (по-
зитивно или негативно) мотивирована, она является марке-
ром своеобразного юмора, эндосферной апперцепции мира
и самопознания себя в этом мире.
Молодёжный сленг, о котором говорили в 80 — 90-е
годы прошлого века, категоризировал национальное про-
странство на ‘своих’ и ‘чужих’. ‘Чужой’ — тот, кто владеет
лишь литературной стандартной нормой и неадекватно ре-
агирует на сленг. В глазах молодёжи к категории ‘чужих’
23
относилось старшее поколение, их родители. Однако с тех
пор языковая оппозиция ‘свой’ — ‘чужой’ поменяла очерта-
ния и предлагает множество других вариантов (1.2).
Понятие норма становится показателем прошлых
эпох: пушкинской, сталинской, советской. Расстояние меж-
ду нормой и узуальным употреблением в русской традиции
сегодня воспринимается более чутко, а сами сленговые
единицы — дублеты существующих в языке лексем — вы-
полняют актуализирующую функцию, модернизируют ли-
тературный язык и просторечие в соответствии с совре-
менными понятиями, постепенно избавляющимися от догм
советского новояза и идеологических формул. Являясь от-
ражением изменений в мышлении нации, сленговые едини-
цы размывают не только границы стилей, но и просторечие
как таковое.
Сленг можно сравнивать с поэтической речью, так как
его основой являются тропы. Коммуникативная функция не
является основной функцией сленга, доминирует функция
эстетическая. Сленг выводит нормированный язык из его
привычного «законного» состояния, посредством метафо-
ризации нарушает привычные способы выражения, вно-
ся живость и поэтику. Сленг можно сравнивать именно с
поэтической речью, функция которой, по мнению Я. Му -
каржовского, заключается в максимальной актуализации
языкового акта. Актуализация является обратной стороной
автоматизации. Чем в большей мере какой-либо акт автома-
тизирован, тем в меньшей степени его протекание сопро-
вождается сознанием. Чем сильнее актуализация акта, тем
полнее его осознание, т. е . автоматизация явление схемати-
зирует, актуализация означает разрушение схематичности.
Употребив данную формулу Я. Мукаржовского, мож-
но утверждать, что именно сленг разрушает принятую схе-
му мышления и языкового поведения, заставляет человека
думать несхематично. Метафоры могут встраиваться в ста-
рый контекст, крупные социальные потрясения и новые ин-
тересы могут актуализировать и старые, хорошо известные
тексты, придавая им совершенно иное звучание.
24
Среди функций современного общего сленга (2.3) до-
минирует именно функция эстетической инновации речи и
языка, СМИ и новейшая литература используют сленг как
приманку для привлечения читательской аудитории.
Аудитория такие подходы воспринимает адекватно
именно потому, что сама их использует, а встречая в газе-
те или книге, воспринимает как незашоренное и понятное.
Происходит своеобразный «круговорот живой и мёртвой
воды» (живительной силы ненормированных единиц).
Каждый носитель языка использует сленгизмы в зависимо-
сти от индивидуального восприятия:
слышит (читает) — употребляет (активный носитель
сленга)
или
слышит (читает) — не употребляет (пассивный носи-
тель сленга).
Употребление сленга — это эксперимент над языком;
степень его удачности можно определять по использова-
нию сленговых единиц на уровне государственных доку-
ментов. Использование в каком-либо документе сленговой
единицы, сохраняющей определённую степень окраски,
свидетельствует об её адаптированности языком, о стрем-
лении к разряду общего сленга и приближении к единицам
литературным (см. 2.1).
Как и нормативные литературные единицы, выпол-
няющие кроме основной номинативной множество других
функций, сленговые единицы так же не ограничены выпол-
нением лишь функции эстетической инновации.
1.2 Функции сленга
1.2.1 Эстетическая функция
(функция эстетической инновации речи и языка)
Эстетическая функция сленговых единиц имеет мно-
гоаспектный характер, она пересекается со всеми осталь-
25
ными их функциями, причём в каждой из них сленговая
единица проявляет свою двойственную природу.
Сленговые единицы, как единицы нелитературные,
при проникновении в письменные стили, как уже упоми-
налось, теряют часть своих качеств и, переходя в публи-
цистический или художественный стиль, превращаются в
сленгизмы, единицы арго — в арготизмы, единицы жарго-
на — в жаргонизмы. Т. е в письменном тексте названные
единицы решают определённую стилистическую задачу.
Они создают или преобразуют авторский стиль, что позво-
ляет говорить об их стилеобразующей или трансформи-
рующей функции.
1.2 .2 Функция креативной номинации
Сленговая единица зачастую возникает, ко гд а для
нового понятия нет слова в литературном языке, либо ко г -
да для явлений и процессов, подвергшихся значительной
трансформации, старые обозначения становятся недоста-
точными, не передают полного спектра их новых качеств и
характеристик.
«А тебе я вот что хочу сказать, сынок! У тебя ведь был
сенокос в прошлом месяце, ты зелёных тысячи три нако-
сил...Помоги сам родной тёте!» (Н. Горланова, В. Букур
«Любовь – бабки – любовь»).
Как видим из примера, это не просто номинация, но
прежде всего номинация, соответствующая эстетическим
запросам носителей языка в определённый период, либо
отвечающая запросам отдельной категории граждан. В лю-
бом случае такая номинация имеет креативный характер.
Сленговые единицы заполняют эмоциональные лаку-
ны и одновременно в своей лексической реализации про-
являют тенденцию к экономии места и времени. В случае
образования сленговых синонимов к нормативным словам
сленговое слово, как правило, короче. Большинство единиц
26
общего сленга (2.1) так же, как и нормативные единицы,
имеют тенденцию к образованию синонимического ряда:
атасный, крутой, классный — ‘отличный’, ‘превосход-
ный’.
Креативную номинацию можно рассматривать и как
обобщение в одном сленговом слове целого разряда ней-
тральных слов стандартного языка. Например, фенечки —
общее название мелких украшений в сленге хиппи.
1.2.3 Оценочная (мировоззренческая) функция
(положительная и отрицательная маркировка)
Оценочная функция проявляется в широком диапа-
зоне комбинаторики. Противоположные виды оценки мо-
гут сливаться в одной и той же единице (к примеру, сло-
во жесть в зависимости от контекста используют как для
положительной, так и для отрицательной оценки). Данную
функцию можно назвать мировоззренческой, потому что
сленговые единицы не только передают оценочные оттен-
ки, в них также отражается отношение говорящего к пред-
мету, явлению, свойству, человеку, названному определён-
ной сленговой единицей:
сарказм
морда, пачка, портрет, противогаз, рожа, рыло, табло,
фасад — ‘лицо’:
«Нет, табло я тебе всё-таки попорчу! Христа вы тоже изби-
рали?» [Николай Крыщук. Отступление // «Звезда», 2003].
—
НКРЯ4.
ирония
ботаник — человек, который много учится, и ему нравится
учиться:
4 НКРЯ — [Электронный ресурс] Национальный корпус русского языка.
URL: http://search.ruscorpora.ru . Дата обращения: [4.04.2013].
27
«Премьера фильма «У самого синего моря» состоится 4
декабря на канале ОТВ. 6 разных типажей – 6 историй со-
ответственно. Ботаник, старший товарищ, свой парень,
умница, папина дочка и светская львица — подобных пер-
сонажей сегодня можно легко встретить на улице, в кафе,
институте или на работе». [Марина Абалешева. Сериал про
жизнь владивостокских студентов выходит на экраны //
Комсомольская правда, 2010.12.01]. — Н КРЯ.
одобрение
грамотный — ‘хороший по качеству’ ( о вещах), грамотно
сделано — ‘cделано качественно’, ‘хорошо’, грамотная ве-
черинка — ‘хорошо организованная’ вечеринка.
«Но всё равно пришлось снять его с должности заведую-
щего Домом-музеем Станиславского и перевести в научные
сотрудники. «Вот это грамотно сделано!» ― сказали мне
в Министерстве культуры». [Владлен Давыдов. Те ат р моей
мечты (2004)]. — Н КРЯ.
неудовлетворённость
беспонтово — ‘хуже, чем ожидалось’ ( некрасиво, немодно,
неинтересно):
«Пусть беспонтово, зато недорого и сервис высокий». [Вла-
димир Спектр. Face Control (2002)]. — Н КРЯ.
унижение
лох — глуповатый, чересчур доверчивый, бесхитростный
человек:
«Теперь руководству ЦУМа придётся за креатив «Кто не
в Prada, тот лох!» отвечать рублём». [Ирина Царегород-
цева, Татьяна Кособокова. За лохов ответят // РБК Daily,
2007.09.28]. — Н КРЯ.
высмеивание
дятел — ‘глупый’ человек;
28
«А она ни с того, ни с сего сказала, что я дятел». [Александр
Беляев. Чего хотят женщины от мужчин, но боятся попро-
сить // Комсомольская правда, 2009.03 .06]. — Н КРЯ.
подтрунивание
—
Здравствуй, дерево! — о глупом, непонимающем чело-
веке.
«В технике я полный ноль. Про таких говорят: «Здравствуй,
дерево!» Но ко гд а я пришла устраиваться сюда на работу,
Алексея, директора магазина, такая мелочь не смутила».
[Евгения Супрычева. Как я дурила людей в магазине быто-
вой техники. Часть I // Комсомольская правда, 2008.11 .11].
—
НКРЯ.
П. Червински (2011, с. 135) характеризует природу
русского сленга как природу «особой собственной пози-
ции номинатора и коммуникатора», в которой проявляется
особая лингвопсихологическая коммуникативная система
мер, собственная точка отсчёта, специфическая классифи-
цирующая матрица и парадигма ориентиров, оценок и ко -
ординат.
Сленговые единицы выражают оценку говорящего,
«встроенную» в обсуждаемый факт, предмет, явление:
«Когда людей попросили объяснить, как они понима-
ют термин „круто“, они объяснили, что человек или вещь
должны быть стильными, в духе инноваций, оригинальны-
ми, аутентичными и уникальными» 5
.
Ю. Лаптева отмечает, что на мировоззрение, отража-
ющееся в языке, влияют возрастные и профессиональные
особенности речи говорящего, принадлежность к опреде-
лённой социальной среде, различия, обусловленные степе-
нью образования.
«Одно и то же лицо может владеть несколькими нормами или ва-
5
Британцы составили «крутой» список. // [Электронный ресурс]
Русская служба Би-би-си . URL: http://news.bbc.co .uk/hi/russian/uk/
newsid_3700000/3700126.stm. 2004 . Дата обращения: [12.02.2013].
29
риантами произношения, бытующими в языке, и употреблять их в
зависимости от ситуации общения» (Лаптева, 2012, с. 160).
1.2 .4 Эмоционально-экспрессивная функция
Эмоционально-экспрессивная функция сленга связа-
на с выражением сиюминутных настроений, передаваемых
в языке междометиями и вводными словами.
Труба! междом. (син.: капец, кабздец, кранты, хана) —
конец:
«Говорят / кто с первого раза не сдал / то твоё дело труба!»
[Микродиалоги // Из материалов Ульяновского университе-
та, 2007]. — Н КРЯ.
Вау! междом. употребляется вместо русских междометий
о, ого, ой:
«[Алатар, nick] А «ёксель-моксель» — это междометие,
эмоциональный возглас (типа вау, упс, ё-мое, ёпсть, ёпрст,
ёклмн и даже «японский городовой» (или япона мать)...»
[Нравственна ли всё-таки халява? (форум) (2006)]. — Н КРЯ.
Опа! (син.: ого!) — выражение восторга, удивления, разо-
чарования.
«Вдруг лампочка в люстре начала мигать и через минуту
погасла. ― Опа, ― сказал Антон в темноте. ― Кто-нибудь
меня видит?» [Андрей Геласимов. Фокс Малдер похож на
свинью (2001)]. — НК РЯ.
Оба-на! междом. — выражение восторга, удивления:
«Ничего себе сервировка для алтайской глуши... Оба-на! А
что они там в чаши наливают из бутылки!» [Дмитрий Емец.
Таня Гроттер и колодец Посейдона (2004)]. — НКРЯ .
30
1.2.5 Метаязычность
Одна из характеристик сленга — метаязычность
(речь о речи, речь в речи), в письменной форме отражается
применением кавычек. Эта функция реализуется в публи-
цистике и художественной литературе, ко гд а посредством
сленгизма, взятого в кавычки, даётся более ёмкая характе-
ристика человека, его поведения или инновативного назва-
ния предмета. Такой приём часто используют СМИ в на-
званиях статей: «Британцы составили ‘‘ крутой’’ список».
Сленговое слово также заключается в кавычки в публици-
стических текстах, ко гд а автор текста старается подчер-
кнуть свою включённость в современный контекст:
«Рождённых в конце 80-х
—
начале 90-х годов психологи
окрестили ‘‘ поколение Z’’ (‘‘поколение жесть’’). По оцен-
кам специалистов, поколение это инфантильно, лениво, не
готово и не способно трудиться. Прирождённые тунеяд-
цы»6
.
Понятие «поколение жесть» принадлежит М. Сан-
домирскому.
6
1.2.6 Функция психологической разгрузки
Функцию психологической разгрузки в большей
степени реализует русский мат. У сленговых единиц дан-
ная функция имеет неустойчивый характер: она более ак-
тивна в тот период, ко гда новая единица только входит в
употребление; в процессе её доместикации 7 она начинает
употребляться как шаблон, соответствующий ситуации, и
6 Сигида А. Ро ссию погубит «поколение жесть». (2012) [Электронный
ресурс] Ежедневная электронная газета Утро.ru . — URL: http://www.utro.ru/
articles/2012/07/04/1056954.shtml. Дата обращения: [12.02 .2013].
7 Термин доместикация (от лат. domesticus — домашний) характерен для за-
падной лингвистики, в русском языке тя жело найти соответствующий ему, по-
этому в данной публикации как синоним используется нетерминологиче ская
единица «одомашнивание».
31
не приносит психологического облегчения как в начальный
период её употребления.
1.2 .7 Функция экономии речевых усилий
Сленговые единицы отличаются от стандартных сво-
им объёмом и набором дополнительных коннотативных
значений, некоторые единицы проявляют тенденцию к со-
кращению: нал (наличные), абстяк (абстиненция), автор
(авторитет), алкаш (алкоголик). Поэтому популярность
сленга можно объяснить и рациональной экономией языко-
вых усилий говорящих.
1.2 .8 Когнитивная (ментальная) функция
Сленговые единицы отражают специфику нацио-
нального мышления, их возникновение связано с социаль-
ными изменениями в обществе и реакцией этого общества
на происходящее. В свою очередь, реакция обусловлена
ментальным и историческим опытом нации.
Когнитивный процесс имеет двойную природу — сам
познавательный процесс и его результат (знания).
«Когниция — это понятие, которое охватывает не только целена-
правленное, теоретическое познание, но и простое, обыденное (не
всегда осознанное) постижение мира в каждодневной жизни чело-
века, приобретение самого простого — телесного, чувственно-на -
глядного, сенсорно-моторного опыта в повседневном взаимодей-
ствии человека с окружающим миром» (Алефиренко — Корина,
2011, с. 23).
Участвующие в процессе познания механизмы рече-
мыслительных процессов опираются на генетически усво-
енное ядро национальной культуры. Национальная картина
мира, при сохранении ядра, в каждую эпоху приобретает
новые очертания. Когнитивная деятельность человека свя-
зана с адекватным восприятием происходящих изменений
32
и ориентацией в изменяющейся картине мира, с осознани-
ем, категоризацией и оценкой происходящего, умением ис-
пользовать для их объяснения фоновые знания.
Знания о мире не ограничиваются знаниями о язы-
ке, язык выступает как средство передачи мысли и является
своеобразной «упаковкой» (Алефиренко — Корина, 2011,
с. 22).
1.2 .8 .1 Мачо – национальное декодирование
сленговой «упаковки»
Сленговая «упаковка» часто имеет ярко выраженный
этноцентристский характер. Она отражает восприятие и
оценку мира через призму «национального» (см. 4.7.3.2),
т. к . механизмы этнического восприятия у разных народов
различны, различной может быть и трактовка одних и тех
же заимствований, ставших сленговыми единицами одно-
временно в нескольких языках. Интересным примером яв-
ляется лексическая единица мачо 8, в дословном переводе
8
См.:
1. Кто такой настоящий «мачо»? (12.10 .2007). [Электронный ре сурс] Первый
мультипортал КМ.ru — URL: http://www.km.ru/stil/2319.
Дата обращения: [12.02.2013].
2. Слово на букву «м», или Размышления о мачизме. [Электронный
ресурс] Новая газета No 23, (6.03 .2009 . — URL:
http://www.novayagazeta.ru/society/45910.html.
Дата обращения: [12.02.2013].
3. [Электронный ресурс] Блог _IDT _ Как стать настоящим мачо. Инструкция
от А до Я!))) (17.05.11).
—
URL: http://blog.i.ua/user/3843064/.
Дата обращения: [12.02.2013].
4. Угланова К. Кто такой МАЧО и как его приручить. [Электронный ре сурс]
Terra Woman. Женский журнал — URL:
http://www.terrawoman.com/man/macho_06/comments.
Дата обращения: [12.02.2013].
5. Про Мачо. [Электронный ресурс] Любовь и Ненависть. — URL:
http://www.lovehate.ru/opinions/957. Дата обращения: [12.02 .2013].
6. Прилепин З. Слово на букву «м», или Размышления о мачизме.
[Электронный ресурс] Новая газета No 23, 6.03 .2009 — URL:
http://www.novayagazeta.ru/society/45910.html.
Дата обращения: [1.08 .2013].
33
с испанского — самец. У русских, словаков и чехов мачо
ассоциируется с образом черноволосого мужчины из Ла-
тинской Америки, Италии или Испании.
Ознакомившись с обсуждениями этого образа в рус-
ских блогах и живых журналах, в которых в основном пред-
ставлен женский взгляд, можно составить схематичный об-
раз мачо. По представлениям русских женщин, мачо — это
мужчина, в котором животные инстинкты сочетаются с
особым видом интеллигентности. Это своеобразный секс-
символ, навеянный латиноамериканскими сериалами, у
многих он ассоциируется с главным героем фильма «Отча-
янный» в исполнении Антонио Бандераса. Это своеобраз-
ный латиноамериканский Казанова. Кроме внешне привле-
кательных мужских атрибутов (хорошая фигура — торс и
мышцы, загар, волосатость, умеренная, т н. «элегантная»
небритость), мачо соединяет в себе разнородные взаимо-
исключающие элементы. Крайняя мужественность, ураган-
ный темперамент, молчаливость, романтичность, ярко вы-
раженное сексуальное эго сочетаются со следующим: «га-
мадрилы немытые, жабы парагвайские, вонючки потные,
охотники за тупыми малолетками в мини-юбах», «образ
героя... романтика, который спасает прекрасных женщин от
плохих парней», «быстрый и ловкий покоритель женских
сердец», «для семейной жизни он не подходит», «мачо —
банальные показушники, мужской вариант декоративных
кукол», «никогда не работает, «потому что ему “западло”»;
при отсутствии мотива трудолюбия — присутствие денег.
Для сравнения приведём мужские трактовки этого об-
раза. Ему посвящена книга Г.В. Иванова-Крамского «Мачо
в большом городе» 9 (2004). Автор характеризует мачо как
уверенного, самодостаточного, обаятельного, успешно-
го человека, «который добился всего сам, сформулировав
правильные цели в начале пути, и получил признание и лю-
бовь окружающих по мере достижения своих целей. Мачо
9
Иванов-Крамской Г.В . Мачо в большом городе. Феникс, 2004. [Электрон-
ный ре сурс] — URL: http://www.e -reading-lib.com/book.php?book=105414
Дата обращения: [8.08 .2013].
34
—
это человек успеха, тот , которого любят женщины и
которым восхищаются мужчины, человек-мечта <...> .
Мачо — это прежде всего внутреннее состояние, излуча-
ющее наружу флюиды несокрушимой уверенности в себе
и обаяние личности. Принципиальной роли не играют ни
ваши внешние данные, ни вид профессиональной деятель-
ности, ни многие другие характеристики вашей личности,
всё это уходит на второй план, уступая место харизмати-
ческой сущности мачо» (Иванов-Крамской, 2004, I).
По Г.В. Иванову-Крамскому, мачо — источник ра-
дости и тепла, это стиль жизни, при котором внутреннее
состояние и внешние проявления гармонично дополняют
друг друга, формируя вокруг мачо поле мягкой позитив-
ной энергии, к которой неосознанно тянутся окружающие.
С образом мачо неразрывно связано понятие стиля: «Оде-
ваться в стиле мачо — значит сопротивляться общей се-
рой массе в нашем донельзя тусклом мире, не скатываясь
при этом в безвкусицу и пестроту. Стиль мачо — это пре-
жде всего элегантность и безупречный вкус, и совершенно
неважно — деловой это костюм, вечерний, повседневная
одежда или спортивная экипировка».
Книга представляет собой своеобразный путеводи-
тель для мужчины, стремящегося быть мачо. Автор даёт со-
веты, касающиеся внешнего вида, одежды, цвета, деталей.
Помимо чувства собственного достоинства отличительным
признаком истинного мачо является хороший костюм, ко -
торый при соответствующем уходе носится долго, обре-
тая «паутину времени», его можно передать в наследство
детям, он всегда актуален, стилен и в моде; для мужчины
качественный классический костюм — то же самое, что
для женщины маленькое чёрное платье (Иванов-Крамской,
2004, I).
Взгляд Г. Иванова-Крамского — скорее идеализиро-
ванное представление о квинтэссенции мужественности.
Как пишет сам автор, мачо — это «человек-мечта».
Интересен другой мужской взгляд, отражённый в эссе
35
Захара Прилепина 10
.
По мнению автора, мачо пользуется
успехом у женщин, красиво курит, ни за что всерьёз не от-
вечает, не может заниматься серьёзным делом: наукой или
медициной, служить в армии, у мачо не должно быть детей.
Трактовка рассматриваемого образа, данная З. При-
лепиным, содержит ментальное осмысление. З. Прилепин
метко подмечает «внеконтекстность» мачо в России, его
чужеродность: само слово «мачо» кажется в наших краях
дешёвой усладой для мужчин не самых умных и далеко не
самых лучших. Связывая мачизм с местом его естествен-
ного распространения (по Прилепину — Дикий Запад),
он подчёркивает значимость контекста цивилизационных
различий: «даже выглядеть мачо в натуральных звери-
ных условиях сложно. Посади Филиппа между исхудалым,
в наколках, среднестатистическим русским рецидиви-
стом и переборзевшим кавказским барыгой — сразу ста-
нет невыносимо грустно». Он также отмечает, что руское
понятие хозяин и заимствованное мачо тоже не совмеща-
ются («Представляете себе рачительного мужика, кото-
рый умеет коня запрячь, печь сложить, баню построить,
трактор починить и завести его на морозе?»; «мачо не
сеет и не пашет, не делает операции на сердце, не воспи-
тывает своих чад, но, напротив, всех бросает и гордо не-
сёт свой мачизм от одной представительницы женского
пола к другой, от одного кабака во второй, ну и куда там
его ещё может занести — в бассейн, в бордель, в бардак,
в вытрезвитель...»).
Вместе с тем, З. Прилепин не отрицает факт наличия
мачизма в российской среде.
«В России есть несколько видов мачо. Артисты, изобра-
жающие настоящих мужчин. Некоторые представители
очень среднего бизнеса, проводящие ночи в ночных заведе-
ниях. Сытые дети богатых родителей. Всякий нормаль-
ный русский мужик, которому скажут, что он — мачо, за-
10
Прилепин З. Слово на букву «м», или Размышления о мачизме. [Электрон-
ный ре сурс] Новая газета No 23, 6.03 .2009 — URL:
http://www.novayagazeta.ru/society/45910.html. Дата обращения: [1.08 .2013].
36
смеётся, а то и обидится. Скажи я каком у пацану в Чечне,
бесстрашному зверюге, раскрашенному боевой раскраской,
даещёссерьгойвухе—скажияему,чтоонмачо, — он
бы мне в ответ сказал: “Иди ты на хер! Сам ты мачо...“»
(Прилепин, 2009, I).
Рассмотренное нами заимствование мачо З. При-
лепин отождествляет с исконно русским мудотряс 11 (это
и есть наше исконное определение «мачо» — Прилепин,
2009), адаптируя его семантику и делая его более понят-
ным, одновременно констатирует факт, что словесная обо-
лочка кроме фонетической (не)привлекательности передаёт
ментальные оттенки, а сам образ, обозначаемый сегодня за-
имствованным словом мачо, для русского человека вовсе
не нов.
Сравнивая вышеприведённые примеры восприятия
образа мачо, рассмотренные через русскую ментальную
призму, наблюдаем значительные отличия. Женский взгляд
основан на практическом опыте коммуникации, в мачо жен-
щины видят скорее архетип животного начала, в котором
жажда жизни и удовлетворения сексуальных потребностей
проявляется с неимоверной силой. При молчаливости (од-
ной из основных характеристик) мачо уровень его интел-
лигентности определяется умением адекватно реагировать
на те или иные ситуации, используя два лаконичных ответа:
«да» или «нет». К общим чертам, представленным в жен-
ском и мужском восприятии рассматриваемого образа, от-
носятся: сексуальность (либидо в кубе – Иванов-Крамской),
харизматичность, темпераментность, настойчивость, обая-
ние, внешняя привлекательность (не обязательно красота),
прямолинейность, популярность у женщин.
11
Синоним к слову мудотряс – мудозвон. В современной компьютерной сфере
слово мудозвон приобрело новое значение, употребляется в каче стве снижен-
ного разговорного обозначения модема компьютера (син. момед). (Словарь
сленга. [Электронный ресурс]. — URL:
http://slanger.ru/?mode=library&r_id =2&page=40. Дата обращения: [4.08.2013].
37
Д. Пинкотт 12 связывает восприятие данного типа
мужчин с показателем стран по уровню «здоровья нации»,
этот показатель включает соотношение средней продолжи-
тельности жизни, смертности и распространённости ин-
фекционных заболеваний. По мнению Пинкотт, женщины
из слабых по показателю здоровья стран выбирают именно
тип мачо.
Противоречивое восприятие образа мачо можно рас-
сматривать как своеобразное поклонение перед чужим
словом, звучащим загадочно. Нужно отметить, что слово
является довольно популярным, в основном корпусе НКРЯ
оно зафиксировано в 76 документах13
, но в значительно
большем количестве представлено в газетном корпусе —
358. Неоднозначное восприятие и возникающие аналогии
свидетельствуют о том, что не все носители русского язы-
ка слепо поклоняются чужому, двойственность восприятия
образа отражается и в современном народном фольклоре.
«Наш русский Ваня на манер заморских журналов — в ру-
башечке нараспашку, с мхом на пузе, набриолиненный...
иногда ещё с погаными немецкими усиками... Уверен в сво-
ей неотразимости, долбится в агент с предложением «по-
шалить»... «. ..иди домой, ЧМО!» (с) народная мудрость»
Rock lady14.
Анекдоты:
(1)
Утром мужчина стоит у зеркала и уверенным голосом по-
вторяет: «Я — чмо! Я — чмо!»
Подходит жена и спрашивает: «Ты что делаешь?»
—
Книгу купил «Тренинг уверенности в себе», тренируюсь.
12 Пинкотт Д. Почему женщинам не нравятся мачо. [Электронный ре сурс]
The Wall Street Journal. InoPressa 2.04 .2010 .
—
URL: http://www.inopressa.ru/
article/02Apr2010/wsj/machos.html. Дата обращения: [4.04 .2013].
13 Информация дана по состоянию на 11.08.2013 .
14 [Электронный ре сурс] Любовь и Ненависть. (22.08 .07) — URL:
http://www.lovehate.ru/opinions/957. Дата обращения: [4.04 .2013].
38
Жена смотрит в книгу и говорит: «Придурок, здесь написа-
но: «Я — мачо!»
(2)
На телеге через лес едут Ваня и Маня. Едут долго, молчат.
Ваня вдруг спрашивает:
—
Мань, а у тебя картоха цветёт?
—
Ну ты, Вань, прямо мачо!!! Пару слов сказал — и я уже
согласная!!!
В устах российских представительниц прекрасного
пола мачо иногда звучит как комплимент. В Испании, от-
куда слово пришло, это отнюдь не похвала, мачо — грубый,
невоспитанный, неотёсанный мужлан, который разбирает-
ся с женой с применением физической силы. Пренебрежи-
тельный оттенок слово мачо имеет и в американском ан-
глийском, где отражает животное начало «стопроцентного»
мужчины. В чешском языке присутствует двойное воспри-
ятие. Словари характеризуют мачо как мужчину напористо-
го, с агрессивным поведением, относящегося к женщинам с
презрением. Газетные статьи и блоги свидетельствуют о не-
однозначной оценке данного типажа 15: он может быть оча-
ровательным и романтичным, но может быть параноидным
и вульгарным, высокомерным и эгоистичным. В словацкой
газете «Korzár» приводится интересное мнение психологов
о характере мачо: по своей внутренней природе — это сла-
бак, старающийся под своей грубой шкурой скрыть недо-
статок мужественности, а иногда переизбыток комплексов
(Marková, 2001, I)16.
В целом слово мачо, обозначающее весьма противо-
15 Sonda do mužské duše: Jak přemýšlí opravdový macho? — URL:
http://zena.centrum.cz/clanek.phtml?old_url=zena/sex-vztahy/laska-a-vzta-
hy/2010/7/2/clanky/sonda-do-muzske-duse-jak-premysli-opravdovy-macho/. Дата
обращения: [4.04 .2013].
16
Marková X. Muži typu „macho” [Электронный ресурс] Korzár.sk. — URL:
. http://korzar.sme .sk/c/4709736/muzi-typu-macho.html. Дата обращения:
[4.04 .2013].
39
речивый образ, является хорошим примером «интернаци-
онального» сленга, имеющего неустоявшееся значение,
а вместе с тем подтверждает, что под иноязычной словес-
ной оболочкой может укрываться знакомый носителям язы-
ка образ, окрашенный иным ментальным оттенком.
1.2 .9 Идентификационная (сигнальная) функция
Идентификационная функция сленга относится к
ярко выраженным. Она чрезвычайно активна и реализу-
ется в плоскости бинарной оппозиции ‘свой’ — ‘чужой’.
С понятием ‘свой’ соотносят того, кто, владея литератур-
ной нормой, владеет и лексикой субстандартной. Причём
данная функция может дифференцировать людей по много-
ступенчатой схеме. Рассмотрим некоторые соотношения,
отражаемые оппозицией ‘свой’ — ‘чужой’, возникающей в
русском языке благодаря сленговым единицам.
1.3 Сленг в речевом арсенале носителей
и пользователей языка
В нижеприведённой таблице носители и пользовате-
ли языка 17 разделены на категории по идентификационной
функции. Рассмотрим более детально их отношение к суб-
стандартной лексике.
17
Носителем языка мы считаем человека, родившего ся и проживающего в
натуральной национально-культурной среде, владеющего знаниями о своей
культуре, полученными натуральным путём и постепенным обучением.
Пользователь языка — человек, владеющий ино странным языком, но имею-
щий недо статок в компетенции т. н . третьего уровня (Верещагин — Костома-
ров, 1976) знаний, которыми но ситель языка владеет на подсознательном уров-
не. Поэтому оппозиция носитель — пользователь языка соотносится с оппо-
зицией: литературные стандартные нормы — разговорные cубстандартные
формы, которая выливается в разделение на ‘своих’ — ‘чужих’ и проявляется
в общем уровне владения языком.
40
ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ‘СВОЙ’ — ‘ЧУЖОЙ’
В КАТЕГОРЯХ НОСИТЕЛЕЙ И ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ СЛЕНГА
41
1.3 .1 Носители языка, владеющие
определённым набором сленговых единиц,
связанные “своим” временем или общими
интересами
Данный аспект распространяется на носителей рус-
ского языка в пределах РФ, их язык подкреплён диалектами
либо просторечием, а также художественным стилем рус-
ской классической и новейшей литературы. Это язык, впи-
тавший психологические стереотипы советской ментально-
сти, но вместе с тем стремительно развивающийся.
Частично распространяется и на носителей русского
языка русскоязычного пространства СНГ, у которых знание
русского языка базируется в большей (но разной) степени
на знании русской классики, обучении в советской наци-
ональной школе и воспитании на советских стереотипах
(языковых, поведенческих и др.). Эта категория носителей
русского языка сегодня включается в иную канву языковых
отношений. Оба направления в советское время развива-
лись параллельно, после распада СССР пошли разными
путями.
Как правило, для данной группы важным показате-
лем является возрастной, он обычно связан с мировоззрен-
ческими категориями, с « поколенческой идентичностью», с
общностью интересов.
« <...> поколение рассматривается как символическая общность
людей, объединённых не только и не столько датой рождения,
сколько переживанием общих современных им исторических со-
бытий, создающих самобытное коммуникативное пространство,
социокультурные коды » (Сабурова, 2012, с. 146).
Такую «поколенческую идентичность» отражает та-
блица сленговых единиц, опубликованная газетой «Комсо-
мольская правда» в 2008 году 18
, в которой употребляемость
18
Смирнов Д. Отцы звали чувих на хазу, а дети – пелоток на метраж. [Элек-
тронный ре сурс] Комсомольская правда (4.09.2008). – URL:
http://spb.kp.ru/daily/24158.3/372429/. Дата обращения: [4.04 .2013].
42
слов распределена начиная с 50-х годов по десятилетиям.
Таблица свидетельствует о возможности преемственности,
некоторые единицы, зафиксированные в середине про-
шлого века, вновь начали употребляться как актуализиро-
ванные в конце века, например, голимо. Таблица даёт на-
глядный пример постепенного затухания эмоциональности
некоторых слов, например, очень яркое в 60-е годы слово
класс в значении ‘хорошо’ к концу века становится менее
эмоциональным.
Культурное национальное противостояние поколений
закономерно и отражает стремление общества к обновле-
нию. Оно циклично, повторяется в каждой отдельной се-
мье, в широком национальном контексте и в каждой отдель-
ной культуре.
Рассматривая развитие русской культурной мысли
XIX и XX веков, мы наблюдаем общие тенденции и элемен-
ты цикличности (вплоть до идентичных названий) во взгля-
дах представителей разных эпох. Русская культура XIX
века противопоставляет поколение «шестидесятников» по-
колению 80-х и 90-х годов (Амфитеатров, 1903, Сабурова,
2012), та же тенденция наблюдается в ХХ веке (Аксёнов,
2009).
Деление на ‘своих’ — ‘чужих’ противопоставляет
представителей старшего поколения младшему и в целом
является показателем глубинной проблемы поколений,
именуемой в русской классической литературе проблемой
«отцов и детей», проявляющейся также в оппозиции ‘язык
молодёжи’ — ‘язык отцов’. В.М . Мокиенко отмечает, что
«представителям среднего и старшего поколений жар-
гон не особо нужен, потому что у них нет необходимости
выделяться речью. А молодёжь хочет показать своё эго
в полном блеске и делает это через язык» (Голубев, 2010,
I – интервью с В. Мокиенко).
Имманентная функция социолекта (к этому разряду
сленг относили в ХХ веке, но в нашем веке он вышел за
эти рамки) — размежевание носителей языка на ‘своих’ и
‘чужих’ — сегодня в русском контексте не действует. Она
работает в некоторых сферах, которые можно отнести к со-
43
циолектным, однако, по сложившейся традиции, эти фор-
мы субстандартной лексики относят к сленгу, например, т.
н. компьютерный сленг. Такое определение лексики ко м-
пьютерной сферы не совсем обосновано. От сленга этот
вариант общения отличает прежде всего превалирование
письменной формы его существования, которая «обязыва-
ет» к определённой координации или стабильности в фор-
мах и видах передачи значений. Однако в нашем подходе
к субстандартной лексике мы исходим из её разделения на
субстандартный словарь 1 и субстандартный словарь 2,
в котором словарь 2а объединяет профессиональную лек-
сику и лексику групп по интересам. Именно к этому разря-
ду мы относим сленговые «компьютерные» лексемы. Лишь
незначительная часть этой лексики (так же, как у разрядов
т.н . офисного или музыкального сленга) входит в пассивный
словарь носителей русского языка. Эта лексика ограничена
сферой своего употребления — интернет-общением (см.
примеры 2.3), что даёт нам право исключить данный лекси-
ческий пласт из разряда сленговых единиц и зачленить его
в словарь групп по интересам, приравнивая к сниженной
форме профиречи (профилекта). ‘Свои’ — это интернет-со-
общество, те, кто пользуется интернетом, ‘чужие’ — те, кто
им не пользуется, соответственно в оппозиции ‘интернет-
пользователь’ и ‘интернет-непользователь’ возникает опре-
дёленная семантическая лакуна. Хотя сленговые интернет-
лексемы проявляют тенденцию к выходу за рамки общения
интернет-пользователей, в общей массе коммуникативных
средств ‘интернет-непользователей’ их количество незна-
чительно.
1.3 .2 ‘Свой’ как представитель своей нации
вообще
Носителей языка по отношению к сленгу можно раз-
делить на активных и пассивных. Любой носитель языка
—
в том числе и тот, кто утверждает, что никогда не ис-
44
пользует в своей речи сленг — является носителем сленга.
Разница состоит в том, что активный носитель ис-
пользует сленговые единицы в своей речи, пассивный но-
ситель их не использует, но в его сознании они «записаны»
и связаны с определёнными фоновыми знаниями, так же,
как у активного пользователя. Разное восприятие понятия
языковой эстетики обусловливает разное отношение к суб-
стандарту как эстетически маркированному явлению.
1.3.3 ‘Свой’ как представитель своей нации,
живущий за границей
Носители русского языка, проживающие в неродной
среде, используют в своей речи сленг при общении с со-
отечественниками.
Русский язык зарубежья, имеющий многочисленные
национальные варианты (нациолекты), подвержен значи-
тельной языковой и социокультурной интерференции. За-
кономерное «вымывание» национальных констант в среде
чужой культуры ведёт к обеднению языка. Его носители,
сохраняя «языковую память» своей эпохи, используют
сленговые единицы, которыми они пользовались в моло-
дости: до того момента, ко гд а выехали из страны. Их язык
в определённый момент приходит в статичное состояние
и перестаёт обновляться. Единицы, воспринимаемые про-
живающими в РФ носителями языка как стёршиеся, поте-
рявшие экспрессивность, в сознании русского эмигранта
продолжают работать как актуальные. Хотя возможность
частичной актуализации родного языка сегодня даёт интер-
нет и возможность смотреть российское телевидение, тем
не менее, эти средства коммуникации не способны заме-
нить живое общение. Любой носитель, проживающий вне
страны родного языка, запечатлевает в памяти сленгизмы
детства, юности, молодости, они застывают в сознании с
яркой оценочностью, в то время как в натуральной среде
эти единицы не так актуальны. Отсутствие эмигранта в
ментально-обусловленном контексте языка (на исконной
45
территории, где язык развивается естественным образом),
лишает его понимания многих переносных значений. Об -
условлено это и отсутствием российских проблем и радо-
стей в инокультурном контексте, что приводит к ненуж-
ности (невозможности) овладения новейшими фоновыми
знаниями и лексическими новшествами.
Сленговая лексика в целом специфична своей мар-
кированностью, а потому непонятностью для не включён-
ных в контекст её «производства». Человек, проживающий
долгое время вне языковой среды, теряет связь с обновля-
ющейся концептосферой, и без владения фоновыми зна-
ниями не может быть в курсе происходящих языковых со-
бытий. Русские эмигранты, владея сленговыми единицами
советского периода, например: чувак, кайф, классно, спио-
нерить, способны опознать образованные от них позднее
кайфоломщик, кайфовать. Однако эти единицы носят для
них более эмотивный характер, чем для их соотечественни-
ко в в России. Это затрудняет и усложняет процесс устного
общения эмигрантов с соотечественниками, проживающи-
ми на родине, а также понимание современной литерату-
ры. Зачастую русские эмигранты воспринимают новейшие
сленговые единицы как чрезвычайно яркое эмотивное сред-
ство, приравнивают их к мату, а потому оценивают крайне
негативно или, наоборот, позитивно, и — не чувствуя ко н -
текста — употребляют стилистически неадекватно. В ав-
тобиографичном рассказе «Глоб-Футурум» писателя-эми-
гранта В. Аксёнова читаем:
«В общем, я оказался на самой настоящей тусовке. Содро-
гаюсь, но не могу не произнести этого отвратительного
слова. Начав в конце прошлого десятилетия возвращать-
ся на родину, я оказался в странных отношениях с возник-
шим без меня жаргоном. Когда-то я ведь и сам считался
жаргонным засорителем ВМПС, а вот сейчас, когда новые
выражения вошли в обиход, всё время ловлю себя на нелов-
кости, даже брезгливости, и несколько содрогаюсь, когда
приходится употреблять, когда без этого не обойтись»
(Аксёнов, 2003).
46
Русская действительность создаёт необходимость
употребления сленговых единиц. В. Аксёнов констатирует:
«приходится употреблять, когда без этого не обойтись».
Случается, что слово просто невозможно заменить в дан-
ном контексте, и чувство этой незаменимости возникает и
у носителя языка, утратившего определённый слой социо-
культурной компетенции.
1.3.4 Русскоязычное пространство СНГ
Тенденция к демократизации русского языка по-
разному отражается на его разных русскоязычных моди-
фикациях. Способствуя реформированию и обновлению
языка, сленгизация одновременно ведёт к размежеванию с
его носителями, проживающими в странах рассеяния. Раз-
витие русского языка в неродной среде имеет множество
вариантов. Что касается СНГ, можно отметить крайнюю не-
однородность: постсоветские страны в разной степени ис-
пользуют русский язык. Там, где на смену русскому пришёл
английский, актуальный русский сленг не используется. В
странах, где русский язык изучается, русский сленг исполь-
зуется, причём часть единиц подвергается «национализа-
ции» — вторичной метафоризации на базе национальных
ментально-языковых компонентов (см. Захарова, 2010, Ту -
досе, 2006). Сленговая лексика понятна старшим носителям
русского языка постсоветского пространства. Этот факт
связан и с тем, что некоторые единицы были заимствованы
ранее из языков советского пространства, например, укр. на
мази, укр. и бел. хата , бел. кинуть, с бодуна, башкирск. и
татарск. сабантуй и др.
1.3.5 Свой ‘чужой’, изучающий ‘мой’ язык
Сленг как ментальный компонент выполняет функ-
цию связующего элемента между поколениями, различ-
47
ными социальными группами (с последующим отличием
оппозиций (1) арго — (2) жаргон — сленг. Арго и жаргон
отделяют их носителей от общества, сленг, наоборот, сбли-
жает). Сленг выполняет функцию идентификации в оппо-
зиции носитель — пользователь языка, которая чётко ста-
вит границу между ‘своими’ и ‘чужими’. Носители языка
по-разному относятся к пользователям, владеющим только
нормированным языком, и к тем, кто стремится овладеть
языковыми актуалиями. Вторые находятся в более выгод-
ном положении, они вызывают больше доверия. Воспри-
нимая сленговые слова как своеобразную языковую моду,
иностранцы стремятся соответствовать ситуации и быть
«наравне» со своими русскими друзьями. Поэтому изуче-
ние сленга при изучении русского языка как иностранного
на современном этапе необходимо. Сленг в условиях раз-
мытости границ между стилями выполняет функцию мо-
дернизации просторечия.
1.4 Стилистический дрейф. Направления
дрейфа в истории развития русского языка
<...> история русского языка распадается
на дв е истории: история языка простонародного
и история языка книжного, литературного.
С.Г
. Бархударов
1.4 .1 Стилистический дрейф как понятие
Лексико-семантические и стилистические сдвиги, ох-
ватившие последние четверть столетия — начиная от пере-
стройки (конец 80-х прошлого века) и по сегодняшний день
—
способствовали демократизации русского языка. Сме-
шав низкое и высокое, политики и народ совместными уси-
лиями вывели на государственную и литературную арену
лексические единицы, о «благонадёжности» которых ещё
48
недавно велись бурные дискуссии. Внедрение сленговых
единиц в стандартный язык является процессом закономер-
ным. Этот процесс связан с понятием языкового дрейфа, а
в более конкретном узком русле стилистической трансфор-
мации — дрейфа стилистического.
Понятие языковой дрейф (drift) было введено Э. Се-
пиром. Его современники называли данное понятие нова-
торским. Но как лингвистический термин оно по неизвест-
ным причинам остаётся малоупотребительмым.
«Каждое слово, каждый грамматический элемент, каждое выра-
жение, каждый звук и каждая интонация постепенно меняют свои
очертания, подчиняясь незримому, но объективно существующему
дрейфу, составляющему суть жизни языка. Всё с очевидностью го-
ворит за то, что этому дрейфу присуще некое постоянное направ-
ление. Темп его до чрезвычайности различен в зависимости от об-
стоятельств <...>» (Сепир, 2001, с. 157).
По мнению Сепира, языковой дрейф есть суть жиз-
ни языка; его направленность определить тяжело. В общих
чертах — это стремление языковых элементов различных
уровней к уравновешиванию языковой системы. Что-то в
язык приходит, что-то уходит, в первую очередь эти изме-
нения касаются словарного запаса. Ух о д единиц из нацио-
нального словаря почти неощутим для обычного носителя
языка. Так же, как старые отслужившие вещи мы складыва-
ем на чердак, в кладовую памяти мы откладываем неакту-
альное, и там (или в словаре) при необходимости находим
понадобившееся.
Человеческая память работает по принципу саморе-
гуляции, она не допускает информационной перегрузки.
К.Г. Юнг писал, что “забывать“ — «нормально и необходимо для
того, чтобы освободить место в нашем сознании для новых впе-
чатлений и идей. Если этого не будет происходить, то всё, что мы
переживаем, будет оставаться выше порога сознания, и наш разум
окажется до невозможности переполненным» (Юнг, 1991, с. 34).
Сепир характеризует языковой дрейф как явление,
проявляющееся в структурно-грамматическом плане языка
49
—
морфологии, лексике, фонетике. Понятие дрейфа также
можно применить и для характеристики стилистической
сферы. К такой мысли нас подталкивает именно современ-
ное состояние русского языка, которое О.Г. Ревзина харак-
теризует как «стилистическое смятение» (Ревзина, 2012,
c. 250).
В.Г. Костомаров, говоря о назревшей необходимости
нового подхода к стилистической дифференциации нацио-
нального текстового материала, предлагает новое модели-
рование системных уровней.
«Если в привычно принятом значении функциональные стили —
это иллюзия, то реальность — именно конструктивно-стилевые
векторы (КСВ) как некое представление, абстрактный принцип,
овеществляемый в употреблении средств языка. Как всякое слож-
ное отвлечённое понятие, в значительной мере субъективное, ба-
зирующееся на наблюдении за связями текста как языкового про-
дукта со сферами общения как внеязыковой действительностью
<...>» (Костомаров, 2005, с. 68)19.
19
Соглашаясь с вышеприведённым мнением В.Г. Ко стомарова об определён-
ной доле иллюзорности теоретиче ской базы функциональных стилей как тако-
вых, следует, однако, отметить и положительную сторону сложившейся клас-
сификации. В наше время значительных системных сдвигов в русском языке
для лингвистов-носителей языка традиционная система стилей кажет ся скорее
эфемерной иллюзией, нежели чем-то ре альным, однако при обучении русской
стилистике как стилистике ино странного языка (РКИ) именно традиционный
подход функционального распределения и соотне сения определённого набора
средств с конкретным стилем играет организующую роль. При характеристике
стиля иностранец знакомится с ним по связующим нитям: функция — сфера
—
подстили (или жанры) — средства. Иностранец, хорошо или слабо ори-
ентирующийся в оттенках лексических значений и многозначно сти русского
словарного запаса, учится стратифицировать и анализировать тексты именно
в связи с базисной функцией, сферой бытования и другими применяемыми
функциональной стилистикой подходами. Одновременно при обучении сти-
листике РКИ сегодня часто комбинируют два подхода — функциональный и
коммуникативный, что в общем подтверждает: отход от традиционного анали-
за текста как ограниченного функционально-стилистического целого в совре-
менных условиях закономерно отражает реальность. Т.е обучение базируется
на знакомстве с текстом как статической единицей, а по сле изучения наибо-
лее устойчивых имманентных характеристик переходит к стадии пре зентации
того же текста как динамичной лингвокультурологической единицы. В совре-
менных условиях при этом необходимо знакомство с понятием гипертекст
как многозначным термином, в целом обозначающем каналы связи различных
типов и уровней.
50
Предложенная В.Г. Костомаровым категория ко н -
структивно-стилевого вектора (КСВ) как некоего идеала,
задающего «направленность выбора и композиции любых
выразительных средств, пригодных для каждого данного
воплощения», коррелирует с предлагаемой теорией стили-
стического дрейфа, суть которого в том, что выразитель-
ные средства языка различных уровней находятся в дрей-
фующем состоянии 20
, их направление, скорость и векторы
движения зависят от силы внешних обстоятельств (войны,
революции, катастрофы) и напрямую связаны с наличием/
отсутствием государственной языковой политики, а в на-
стоящее время в значительной степени с общим процессом
культурной глобализации, нивелирующей языковые грани-
цы, в том числе между неродственными языками, посред-
ством значительного количества англицизмов.
В.Г. Костомаров подчёркивает, что набор применяе-
мых в текстах средств не следует воспринимать как пере-
чень «соответственно маркированных» языковых единиц
или строгих однозначных правил их композиции.
«Они обеспечивают переход от реальности жизни к реальностям
языка, связывают содержательные стороны текста с «языковой
оболочкой», задавая выбору и композиции выразительных средств
типизированные направления, но, по большей части, не опреде-
ляя конкретные единицы и модели. Они позволяют свести всё
многообразие текстов к обозримому составу немногих и важных
для жизни общества их группировок, объединяемых относитель-
но устойчивой природой — как внеязыковой, так и языковой. При
этом первая обобщается ими, а вторая подчиняется им (Костома-
ров, 2005, с. 73).
В.Г. Костомаров указывает на абстрактный харак-
тер конструктивно-стилевых векторов, их задача — лишь
задать установку, направление отбора и композиции, при
20
Довольно простой пример дрейфа — существование нормы и узуса. Мы
выбираем тот синоним (литературный или диалектный, либо сниженный суб-
стандартный, заимствованное слово либо архаизм — в зависимости от ко н -
текста и целей коммуникативного акта), который наиболее соответствует си-
туации.
51
этом языковая сторона текстов остаётся творчески свобод-
ной и обладает способностью обновляться в соответствии с
коммуникативными конвенциями.
***
Значительные изменения в стилистической структуре
языка в дальнейшем мы будем называть стилистическим
дрейфом. Характер современного русского языкового дрей-
фа обусловлен различными факторами:
(1) лексическая и психологическая вестернизация в
рамках общей культурной глобализации;
(2) общее «снижение» русского культурного Те кс т а 21
под воздействием единиц сниженного регистра;
(3) постепенное устранение советизмов, их частичное
замещение новой политико-ориентированной лексикой.
Кроме названных констант роль рычага почти всег-
да выполняет показатель интерференционного характера
—
билингвальное или полилингвальное взаимодействие,
при котором изменения в языке являются результатом влия-
ния другого или других языков (культур). Стилистический
дрейф по своему характеру — явление второстепенного ха-
рактера, составная часть общего языкового дрейфа. Сти-
листический дрейф — это и эстетическое явление, т. к. он
в значительной мере связан с эстетической составляющей
(стилеобразующими слагаемыми, и не только языковы-
ми 22). Он связан со всеми остальными языковыми сферами,
21
Рассматриваем Те кс т в его культурологическом понимании (употребление
большой буквы в данном случае отделяет широкое культурологиче ское пони-
мание Те кс т а от любого другого текста).
Текст — понятие семиотиче ского характера, представляющее связь конкрет-
ного национального языка с национально-культурной составляющей, фоно-
выми знаниями и национальной спецификой в целом — любое речевое или
знаковое образование, несущее семиотическую нагрузку.
22 Каждая русская субкультура ХХ века использовала для самовыражения не
только собственные лексиче ские единицы, но и свой стиль — в одежде, при-
чёсках, поведении. Для хиппи – как в одежде, так и в языке – было характерно
смешение элементов различных стилей, в одежде — элементов различных эт-
ниче ских культур. Определённая свобода в одежде — расклешённые джинсы,
разноцветные рубашки, яркие юбки, в целом — отрицание канона или под-
сознательное психологиче ское провозглашение любви к разнообразию мира.
52
и в зависимости от скорости своего развития может спо-
собствовать количественному росту изменений конкретно-
го языка.
1.4.2 Характеристика, скорость и направления
стилистического дрейфа
Слова каждого языка,
так же как клетки растения или животного,
живут сво ей особой жизнью:
их фонетика и орфография
меняются б еспр естанно.
П. Лафарг
Стилистический дрейф, как любое развивающееся
явление, имеет свою скорость и направление. Если судить
В их одежде проявлялось смешение элементов различных этнокультур, раз-
личных стилей, негармоничное (по понятиям того времени) сочетание цветов.
По официальным модным канонам того времени это было шокирующее со-
четание не сочетаемого. Джинсы из разряда рабочей одежды (на Западе) были
«переведены» в разряд модной. С позиций сегодняшнего дня можно отметить,
что многие шокирующие слова того времени, вызывавшие крайне негативные
эмоции, «вписались» в современный язык. Так и джинсы перешли в разряд
ежедневного функциона льного удобного элемента одежды. Кроме того, у хип-
пи наблюдалось «презрение» к общепринятым ценно стям, к драгоценному
металлу. Они украшали себя фенечками, которые изготавливали из подручных
материалов, о статков ко ж и , ткани, ниток, бисера. Ювелирное украшение для
хиппи — разряд традиционных, а потому презираемых вещей. Субкультура
хиппи — смешение низкого и высокого, ‘сво его’ и ‘ч ужо го ’.
«Новые русские» как субкультура 90-х г. ХХ века выглядели в своей общей
массе ве сьма однообразно. Преференция чёрного цвета (чёрная кожаная
куртка, спортивный ко стюм, для торже ственных случаев — малиновый пид-
жак), золото (крупная цепочка как неотъемлемый атрибут), зачатки мобиль-
ной коммуникации (сотовый) и обязательное на личие средства передвижения
(«шестисотый мерс едес»). Два последних атрибута можно рассматривать как
стремление «новых русских» к свободе и не зависимо сти. Из активных лекси-
че ских атрибутов «новых русских» в современный язык внедрилось слово ту -
совка, которое играло в их культурном активе значительную роль. По причине
не очень богатого словаря «новых русских», тусовка стала своего рода уни-
версалией, в короткий срок расширив свою словообразовательную базу (ту са ,
тусняк, ту сова т ь, тусоваться). Кроме того, как заме стительная реакция на
недо статки словаря, для новых русских была характерна система невербаль-
ных знаков, именуемая в то время распальцовкой.
53
по насыщаемости русского языка сленговыми единицами,
можно говорить о том, что его мощнейшая волна пришлась
на последние двадцать лет ХХ века, затем количество но-
вых единиц стало значительно уменьшаться, лексические
новинки адаптировались ко всем коммуникативным сфе-
рам.
В целом языковой дрейф ХХ столетия в русском язы-
ке реализовался в нескольких конкретных проявлениях:
дальнейшая дифференциация функциональных
стилей;
адаптация большого количества единиц сниженно-
го регистра, свидетельствующих о тенденции к экономии
речевых усилий на различных уровнях;
поглощение большого количества заимствованных
слов;
существование вариантных акцентологических
норм;
общее стремление к упрощению.
Природа языкового дрейфа определяется природой
индивидуальных носителей языка, «в нём воплощаются,
закрепляются только те индивидуальные вариации, кото-
рые движутся в определённом направлении, подобно тому,
как только некоторые движения волн в бухте соответ-
ствуют приливу и отливу» (Сепир, 2001, с. 144).
Сепир отмечает, что дрейф осуществляется через не-
контролируемый говорящими отбор индивидуальных язы-
ковых отклонений, которые соответствуют какому-то пре-
допределённому направлению, общие черты этого направ-
ления могут быть выведены из прошлой истории развития
языка. Постепенно новая черта в дрейфе языка становится
частью общепринятой речи, «но первоначально она может
долго существовать как тенденция в речи у небольшого,
может быть самого ничтожного числа людей» (Сепир,
2001, с. 144).
Под термином стилистический дрейф мы будем по-
нимать стремительное движение единиц различных языко-
54
вых уровней, ведущее к ощутимым изменениям в структу-
ре субкодов (системе стилей одного языка). Стилистиче-
ский дрейф отражает общую тенденцию в развитии языка
опредёленного периода — стремление к инновации. Дрейф
—
частичное отклонение, но не коренная ломка, он харак-
теризует внутрисистемные отношения отдельных разделов
языкознания, и тем раскрывает свой глубоко двойственный
характер — непосредственную зависимость от особенно-
стей лексических и морфологических (фонетические изме-
нения протекают медленнее, намёк на них сегодня ощутим
в сленге «падонков»).
При рассмотрении языковых инноваций будем ис-
ходить из двойственной природы стилистического дрейфа,
учитывая, что внутренние трансформации стилистической
системы:
1. психологически обусловлены,
2. связаны с внешними влияниями, т. е не носят чисто
национальный характер. Этот вектор отражает глубинную
целостную природу стилистических изменений, поэто-
му их рассмотрение не должно сводиться лишь к аспекту
внешних проявлений (эффектов), ощущаемых современны-
ми носителями языка в современную эпоху, либо к рассмо-
трению конкретных стилистических изменений в диахрон-
ном срезе, если есть возможность найти соответствующий
материал для их изучения. Данный вектор позволяет учи-
тывать внешние факторы, т.к. трансформация стилистиче-
ской системы — это исторически обусловленный процесс,
и без учёта опыта диахронных срезов невозможно судить
о том, насколько закономерны процессы, происходящие в
синхронии.
Одним из импульсов развития стилистического дрей-
фа является поток англицизмов и процесс их усвоения,
вторым — лексика сниженного регистра. Стилистический
дрейф — это значительные, ощущаемые носителями языка
на определённом отрезке времени видоизменения в струк-
туре языка. Необходимо заметить, что стилистический
дрейф редко носит ограниченный внутренний характер.
55
Как известно, история русской стилистики и лексикологии,
а также литературной критики всегда была сплошь прони-
зана спорами об уместности иностранных заимствований 23.
1.4 .3 Импульсы и составляющие
стилистического дрейфа
Стилистическая система национального языка (ус-
ловно система языка А) всегда объединяет несколько со-
ставляющих:
23
1. В . Белинский в статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года » писал:
«Слово прогресс естественно должно было встретить особенную неприязнь
к нему со стороны пуристов русского языка, которые возмущаются всяким
иностранным словом как ересью или расколом в ортодоксии родного языка.
Подобный пуризм имеет своё законное и дельное основание; но тем не менее
он — односторонность, доведённая до последней крайности. Некоторые из
старых писател ей, не любя современной русской литературы (потому что
она их далеко обошла, а они от неё дал еко отстали, и таким образом лиши-
лись всякой возможности играть в ней сколько-нибудь значительную роль),
прикрываются пуризмом и твердят беспрестанно, что в наше время пре-
красный русский язык всячески искажается и уродуется, особенно введением
в него иностранных слов. Но кто же не знает , что пуристы говорили то
же самое об эпохе Карамзина? С тало быть, наше время терпит ту т со -
вершенную напраслину, и если оно виновато в том, в чём его обвиняют , то
отнюдь не больше всякого другого времени, предшествовавшего ему. Если бы
употребление в русском языке иностранных слов и было злом, — оно зло не-
обходимое, корень которого глубоко лежит в реформе Петра Великого, по -
знакомившей нас со множеством до того совершенно чуждых нам понятий,
для выражения которых у нас не было своих слов. Поэтому необходимо было
чужие понятия и выражать чужими готовыми словами. Некоторые из этих
слов так и остались непереведёнными и незаменёнными, и потому получили
право гражданства в русском словаре».
2. Современный пример во сприятия: Б. Бо стон, «Сказка про Федота-Удальца,
бывшего стрельца, а ноне народа отца»:
(Боярин финансов)
Вся пронтбл ема в ассетах.
В центре, так и на местах.
По-рассейски: в накопл еньях.
Мол , не прячь деньгу в кустах.
<...>
Нам мозги не скипидарь.
Эко славно было встарь!
А теперь: дефолт да ассет.
Ты по-нашему гутарь.
56
(1) собственные импульсы для дальнейшего разви-
тия стилистической системы.
«Язык прямым образом связан с историей общества и культуры.
По отношению к происходящим событиям язык находится в по-
зиции in eventu, то есть вербализует события и непосредственно в
них участвует, по отношению к прошлому — в позиции ex eventu,
становясь главным источником реконструкции прошлого (Козел-
лек/Ревзина, 2012, с. 249). Лексика и стилистическая система наи-
более тесно связаны с историей in eventu и с динамической карти-
ной мира» (Ревзина, 2012, 249).
(2) инновации — импульсы будущего;
(3) диахронные импульсы стилистического влияния
различных эпох;
(4) внешние импульсы стилистических систем дру-
гих языков (язык Б, язык В и т. д .).
Влияние стилистической системы другого языка,
при котором стилистическая система языка А претерпева-
ет изменения под влиянием стилистической системы языка
Б, может привести к значительным системным изменени-
ям. Если рассматривать современное состояние, то «влия-
тельным» языком для русского сегодня является не толь-
ко английский, но и церковнославянский, именно при его
участии формирует свои средства церковно-религиозный
стиль (см. 3.6).
1.5 Значимые влияния
1.5.1 Заметки к отдельным этапам развития
русского литературного языка
Французы пишут как говорят,
а русские обо многих пр едметах
должны ещё говорить так,
как напишет челов ек с талантом.
(Расинов язык не тот, которым все говорят,
57
иначе всякий был бы Расин.
Ломоносова языком
никому говорить не стыдно.
Б едные русские!
Они должны молчать до тех пор,
покуда родится челов ек с талантом,
который напишет, как им говорить должно!)
А. С . Шишков (1803).
Русский язык в своём развитии пережил различные
этапы. «Проспав» долгий период в неприкосновенном
лоне церковнославянского Те кс т а (что дало основания А.С.
Шишкову считать русский язык лишь наречием церков-
нославянского), в XVII веке он предпринял шаги к пере-
осмыслению литературного и культурного опыта соседних
восточнославянских народов — беларусов 24 и украинцев
24 Автор сознательно использует букву а в написании слова беларус (беларусы)
и образованных от них прилагательных, стремясь обратить внимание (прежде
всего лингвистов) на разнописание в современном русском языке, тем самым
дать импульс к решению обозначенной проблемы и кодификации языковой
иррегулярно сти. Э тот больной вопро с, неоднократно поднимаемый, вот уже
20 лет относится к разряду нерешённых. Жители по стсоветских стран вос-
принимают официальные советские названия своих стран как устаревшие, для
многих — унизительные. После распада СССР бывшая БССР (Белоруссия)
получила ново е официально е название — Республика Беларусь. В русском
языке для обозначения страны до сих пор нет единого устоявшего ся варианта.
В российских СМИ встречаем: РБ (по аналогии с РФ), Белоруссия, Белорусь,
Республика Белорусь, Беларусь. Образовательный портал Грамота.ру как пер-
вичное название приводит устаревшую форму — Белоруссия, -и (Республика
Беларусь) и прилагательное белорусский. Написание буквы “о” в названиях
представителей нации, так же как написание прилагательного белорусский с
“о” логично не увязывается с современным официальным названием страны
—
Беларусь.
В современном контексте употребление устаревших названий — Белоруссия,
Byelorussia, Bielorussie, Weissrussland, отражающих концептосферу советской
эпохи и во спринимающихся с егодня как исторически устаревшие обозначе-
ния бывшей советской колонии, звучат неэтично. В официальной докумен-
тации ООН (http://documents.un .org/mother.asp), представляющей документы
на не скольких рабочих языках с учётом по стсоветских изменений, исполь-
зу ют ся варианты: англ.
—
Belarus, Republic of Belarus, Belarusian history, The
Belarusian Constitution; испанск. Belarús, República de Belarús; фр.
—
Bélarus,
République du Bélarus.
58
(письменной традиции Руси Литовской или Юго-Запад-
ной). Позднее, переработав лексико-стилистические поль-
ские, немецкие и французские элементы, язык обратился к
своим истокам — народному разговорному языку.
Роль организатора и собирателя русских земель со
второй половины XIV в. стала брать на себя растущая Мо-
сква. В то время в Москве, находившейся вдалеке от во-
енных событий, проживали разные народы, и какого-либо
общего языка не существовало. Разговорная речь Москвы
аккумулировала черты севернорусских и южнорусских го-
воров. Позднее говор Москвы как центра лёг в основу ново-
го литературного языка, формировавшегося на протяжении
нескольких веков (со второй половины XVI до первой по-
ловины XIX в.) .
Медленно протекавшая субъективация церковносла-
вянского Текс т а, охватившая XI — XVIII вв., реализовалась
через осмысление и интерпретацию чужих традиций, и
только в XIX веке сменилась бурным развитием собствен-
ных литературных традиций.
1.5.2 Влияние культурной традиции
Литовской Руси
Раннее внешнее влияние относится к XVII веку и
развивается в рамках восточнославянского культурного
пространства. Оно связано с литературной традицией Ли-
товской Руси (современных Беларуси и Украины). Во всех
аспектах для развития русского языка это был качественно
новый этап. То время в истории Московского государства
характеризуется как Смутное время. Политическая лабиль-
ность обусловлена возникновением самозванства, а лите-
ратурная продукция того времени характеризуется ответ-
ной реакцией на этот русский феномен. Возникают новые
малые жанры — грамотки, отписки, подмётные письма,
выполняющие агитационную функцию. Эти памятники,
объединённые термином словесная война, стали художе -
ственным переосмыслением деловой письменности. Смута
59
способствовала ускорению медленно текущего процесса
европеизации России.
«Ко гда в 1619 г. Патриарх Филарет, вернувшийся из польского пле-
на, стал у кормила государственной идеологии, он обнаружил, что
польские, особенно же украинские и белорусские веяния прочно
укоренились в московской культуре. Филарет противопоставил
им откровенную реакцию. Он запретил ввозить, хранить и читать
европейские книги, в том числе и прежде всего — издания едино-
верных украинских и белорусских типографов» (История русской
литературы, 1980).
Тем не менее, в конце XVII в. восточнославянское
культурное противостояние создало предпосылки для того,
чтобы русская культура (предшественница современной
российской) начала знакомиться с европейской культурой
и переосмысливать её через посредничество других «рус-
ских» — беларусской и украинской литератур, этот период
в лексическом плане характеризуется посредническим до-
норством названных языков. Вместе с их представителями
в русский язык пришли латинизмы и полонизмы, а также
книжные и этические традиции Европы.
В.К. Журавлёв называет это влияние процессом ве-
стернизации русской духовной культуры и литературного
языка, причисляя к его реализаторам крупнейших «киев-
ских» (по месту получения образования — Киево-Моги-
лянская академия и университеты Западной Европы) учё-
ных XVII века: «это они „открыли окно в Европу“, навели
мосты между культурноисторическими ареалами Вос-
точной и Западной Европы» (Журавлёв, I). Юго-западная
система литературного языка сыграла организующую роль
в процессе нормализации высоких стилей, её инноватив-
ность была в том, что наряду с архаическими тенденциями
и стилями она включала в себя «европеизированные» эле-
менты, выработавшиеся под латинско-польским влиянием.
Реформаторская деятельность С. Полоцкого, С. Яворского,
Е. Славинецкого, Ф. Прокоповича заложила основы новых
литературных жанров и сформировала очертания функцио-
нальных стилей русского литературного языка.
60
1.5.3 Петровская политехнизация
Стилистические изменения в русском языке эпохи
Петра I, возникшие в результате массовой лексической ин-
тервенции, часто характеризуют как политехнизацию языка
(Виноградов, 1938/1982, с. 62). В русский язык внедрялись
западноевропейская лексика и понятия, связанные с раз-
личными экономико-политическими и государственными
преобразованиями (политика, социальные и экономические
отношения, промышленность, культурное развитие, быт),
в этом засилье технической лексики многие ощущали па-
губное чужеродное влияние на сознание народа и культуры
вообще. Оценка роли Петра I в развитии России весьма не-
однозначна, русские учёные высказывают крайне противо-
положные мнения.
«С момента этой реформы русские должны были проникнуться
романо-германским духом и творить в этом духе. < ...> к спешному
выполнению этой задачи русские были органически не способны»
(Трубецкой, 1921, I).
В.Г. Белинский считал, что всё живое и прекрасное,
что в России есть — результат реформы Петра Великого.
Хотя Пётр I не заботился о развитии литературы, зато за-
ботился о распространении просвещения, семена были
брошены «в плодовитую землю русского духа», и литера-
тура стала закономерным результатом этого посева. Дея-
тельность царя породила «много и такого, о чём он, может
быть, и не думал, чего он даже и не предчувствовал» (Бе-
линский, 1847, I).
Петровская эпоха декларирует значимость приказно-
го языка и расширяет сферы его применения. Это направле-
ние обозначает своеобразную «национализацию» русского
языка, проявляющуюся в сближении письменного языка с
устной речью. Вместе с тем продолжается процесс гибри-
дизации, смешиваются элементы живой разговорной речи,
заимствования из европейских языков и всё ещё актуаль-
ные славянизмы. Формируются очертания стилей, опреде-
61
ляющих своё место между церковнославянским языком и
разговорной речью. Столкновение разнородных по проис-
хождению (голландские, английские, немецкие, француз-
ские, польские, итальянские) и тематике (торговые, техни-
ческие, военно-морские термины) единиц создаёт пёстрый
языковой коктейль. Процесс европеизации страны и языка
приводит к увлечению заимствованиями.
Осознаваемая В.К. Тредиаковским необходимость
нормирования русского языка реализовывалась под вли-
янием французских теорий. М.В. Ломоносов выработал
новый подход, основанный на делении всех слов на три
основных разряда, из которых не исключал слова «презрен-
ные» — вульгарные, рекомендуемые им к употреблению в
«подлых комедиях». Основная заслуга Ломоносова в том,
что он создал почву для развития нового общегражданского
литературного языка. Система трёх стилей и «Российская
грамматика», вышедшая в 1757 году, дали толчок к форми-
рованию новых способов выражения.
1.5 .4 Влияние культурной традиции Франции
Значительным внешним влиянием было влияние
французское, ко гда культурный Те кст Франции оказывал
воздействие на русское общество всем корпусом, в том
числе стилистическим. Французский синтаксис ложился в
основу русского предложения. Н.М . Карамзина в его время
считали мастером построения фразы. Он призывал писать
так, как говорят, тем не менее, его модели не были приняты
русскими писателями, его наследники чувствовали в них
«цветистую» ненатуральность, скованность, вышедшую из
норм и вкусов дворянского салона, отмеченного всесиль-
ным обаянием Франции. Французский язык стал показа-
телем светского воспитания, элементом русского этикета,
частью русского салона.
Французская революция (1789 — 1794) распустила
Французскую академию (1793), а в 1795 году действующая
власть издала постановление о переиздании (с примечани-
62
ями) «Словаря французской академии». Словарь вышел с
новым предисловием, заключением и дополнением. До-
полнение содержало 336 слов, созданных или ввёденных
Революцией, «подтверждавших» торжество черни (Лафарг,
1930, I). Это издание, а прежде всего дополнение к нему,
подверглось сильной критике.
Г. Фейдель писал, что Словарь наполнен словами «из
жаргона игорных притонов, воровских вертепов и кабаков
в духе любовников Генриха III, <...> выражениями скотниц
и маркитанток, не имеющими ничего общего с традици-
ями французской благовоспитанности, <...> такими вы-
ражениями, которые можно услышать лишь в передней
из уст прислуги, <...> крепкими словцами, приличествую-
щими портнихе или парикмахеру, которым клиентка забы-
ла дать на чай, <...> жаргоном зеленщицы, пытающейся
блеснуть умом, речью горничных, проституток и прачек,
<...> фразами, терпимыми только в устах чернорабочего,
свинопаса, цирюльника, самого худшего пройдохи <...>» (G.
Feydel, 1807, цит. по Лафарг, 1930, I).
25
Хотя после Революции французские пуристы пыта-
лись восстановить права «изящного языка», их стремления
были не в состоянии повернуть колесо истории вспять. П .
Лафарг (1930, I) пишет: «Революция сделала своё дело в об-
ласти языка; блестящий стальной обруч, сковывавший его,
был разбит, и язык отвоевал себе свободу».
Гонениям на слова, начавшимся во Франции после
революции, были тождественны позднейшие процессы,
происходившие в России. А .С . Шишков, считавший борь-
бу за чистоту русского языка серьёзным политическим во-
просом, подобно французским пуристам занял активную
воинственную позицию. Однако базисы французского и
русского литературных языков в эти переломные моменты
были слишком различны, французский до революции был
развитым языком с сильными традициями, русский — ещё
очень слабым и недоформированным.
25
G. Feydel, Remarques morales, philosophiques et grammatiquales sur le Dic-
tionnaire de l’Académie Française, 1807. (Г. Фейдель. Моральные, фило софские и
грамматиче ские заметки к Словарю французской академии, 1807).
63
И. Аксаков в биографическом очерке о Ф. Тютчеве
писал:
«в этом вполне русском семействе Тютчевых преобладал и почти
исключительно господствовал французский язык, так что не толь-
ко все разговоры, но и вся переписка родителей с детьми и детей
между собой, как в ту пору, так и потом, в течение всей жизни,
велась не иначе как по-французски» (Аксаков, 1876/2003, I).
Он отмечал, что в конце XVIII — начале XIX века
русский литературный язык «был ещё делом довольно но-
вым, ещё только достоянием «любителей словесности», а
потому не был достаточно приспособлен и выработан, что-
бы выразить все потребности заимствованных у Европы
форм «общежития и знания».
А.С. Шишков происхождение «нового слога» на-
прямую связывал с французской революцией XVIII века:
«революция, поправ всё, что основано было на правилах
веры, чести и разума, произвела у них новый язык, далеко
отличный от языка Фенелонов и Расинов, тогда и наша
словесность по образу их новой и немецкой, искажённой
французскими названиями, словесности стала делаться
непохожею на русский язык». А.С. Шишков ставил совер-
шенно справедливый вопрос: «когда мы от самой колыбели
своей вместе с м ол оком сосём в себя любовь к французско-
64
му и презрение к своему языку, то каких можем ожидать
талантов, какого процветания словесности, каких редких
произведений ума?» (Шишков, 1803/2009, I).
Мода на всё французское в XVIII — начале XIX века
наложила неизгладимый отпечаток на русский словарь,
значительная часть заимствованных галлицизмов отражала
французский стиль жизни. Русский язык пополнился таки-
ми словами, как гувернёр, кавалер, визитёр, комплимент,
фаворит. Накануне войны 1812 года не только русские жен-
щины, но и мужчины знали толк в моде и в том, как нужно
одеваться. Русский словарь и русский гардероб пополня-
лись одновременно: аксессуар, бижутерия, жабо, манто;
с кулинарными новшествами знакомилась русская знать, а
в языке оседали бешамель, десерт, гарнир, бисквит, мари-
над, рулет, жел е, суфле.
Просветительская мысль, развитая театральная и ар-
хитектурная традиции Франции безусловно дали России
богатую духовную пищу и пищу для размышлений о буду-
щем русского языка и культуры в целом.
1.6 Стилистический дрейф в синхронии
Русская р ечь пер еживает этап возрожд ения.
Этот этап связан и с языковыми загрязнениями.
Были искусств енные запр еты на жаргон,
на мат, на простор ечие в письменной р ечи —
и живая р ечь кипела, как в закрытом котле
(или внутри вулкана).
Мы дошли почти до взрыва...
Но потом запр еты сняли —
и пошли активные р ечевые «выбросы».
А сейчас ситуация успокаивается.
И в «гряз евых потоках» мы находим блёстки —
можно найти и золото, и янтарь...
В.М . Мокиенко
Бурное развитие и становление русской стилистиче-
ской системы наблюдалось в ХХ веке. Через обращение к
65
речи народной массы она дважды прочувствовала влияние
дрейфа — на переломах вековых рубежей: в самом начале
века — революция, в конце — перестройка и последующий
распад СССР. Естественно, что « языковые события» начала
ХХ в. были обусловлены предыдущим развитием, а конец
XX века положил начало дальнейшим изменениям в языко-
вой системе.
Любое языковое явление имеет психологические
предпосылки. Распад советской системы и связанные с ним
политико-экономические потрясения привели к значитель-
ным видоизменениям всех существующих стилей, перифе-
рийные элементы начали перемещаться к центру системы.
Продвижение субстандартных единиц в нормированный
язык вызвало бурю эмоций и множество оценочных опре-
делений его состояния: лингвистическая свалка (Грачёв, I),
«на наших глазах происходит мутация великого русского
языка, его растворение в массе языкового материала, вы-
полняющего функцию вируса» (Ерохин, I).
Дрейф проявляется, во-первых, в стремлении стили-
стической системы к дальнейшей градации функциональ-
ных стилей. Наряду с пятью, выделяемыми традиционно
в прошлом веке: научный, официально-деловой, публи-
цистический, художественный и разговорный, в начале
XXI века выделяют новые стили — церковно-религиозный
(Л.П. Крысин, О.Б . Сиротинина, О.А. Крылова) и рекламу
(Е.С . Кара-Мурза, О.А . Крылова, Е.Г. Соболева и др.) .
Психологические корни стилистических инноваций
тесно связаны с постсоветскими изменениями — открыти-
ем границ, увеличившимся потоком информации, иным на-
правлением в развитии российской экономики. Новые под-
ход ы к созданию рекламных средств привнесли иное по-
нимание жизни и отношение к ней. Возникла закономерная
необходимость выразить своё отношение к произошедшим
изменениям; бурная эмоциональная реакция в виде сленга
как выходящая из берегов река вызывает ответную реак-
цию системы, элементы которой, принимая живительные
лексические микроэлементы, тем не менее, стремятся удер-
жать равновесие и целостность. Ориентация на западные
66
образцы поведения, этические нормы, в прививке которых
немаловажную роль играет огромное количество заимство-
ваний из английского, привносит в русский характер новые
черты. Язык, как любой живой организм, находясь в оче-
редной стадии роста, нуждается в достаточном количестве
материальной и духовной пищи. Поэтому стилистический
дрейф, способствующий смещению или размыванию сти-
листически нейтрального ядра языка, проходит под влия-
нием явлений, ранее запрещённых, находящихся на пери-
ферии. Языковое ядро, свято охранявшее свою чистоту и
неприкосновенность, в конце прошлого века, по-видимому,
подошло к границе истощения системных уровней. Идя в
ногу со временем, язык замещает устаревшие элементы и
вводит новые. Стилистическая система чувствительна к из-
менениям, так как каждый стиль отвечает за соответствую-
щую коммуникативную сферу. Отражая общую тенденцию
изменений социально-коммуникативной системы, русский
язык сегодня обогащается новыми стилистическими сред-
ствами, при этом периферийные языковые единицы, про-
никающие в систему, развивают её способность отражать
аспекты изменившегося мышления.
В конце ХХ века языковеды говорили о размывании
стилистических границ, о взаимопроникновении единиц
одного стиля в другой, тут же фиксируя такие единицы и
время их проникновения. 90-е гг. характеризовались на-
столько стремительными количественными изменениями,
что практически невозможно было подвергнуть заполо-
нившие язык единицы строгому анализу. Именно поэто-
му термин стилистический дрейф является уместным для
обозначения данных изменений ещё и потому, что отражает
возможность и ощутимость временного ускорения (послед-
нее десятилетие XX — начало XXI в.) и временного застоя
—
советская эра контролируемого развития языка после
30-х годов.
«Иной раз мы можем почувствовать, как захватывает нас процесс
языкового дрейфа, даже если мы с ним боремся. < .. .> Для того,
чтобы отдать себе отчёт в направлении общего движения языка,
67
мы, разумеется, должны обращаться к никем не контролируемой
речи народной массы» (Сепир, 2001, c. 144 -145).
Стилистический дрейф на переломе ХХ — ХХI веков
был чрезвычайно активен, причём его влияние распростра-
нялось не только на развивающиеся жанры литературы, но
шло и в обратном направлении, т. е . обратилось к истокам
и переосмыслению давно существующих в культуре этало-
нов. Показательным примером является «переосмысление»
древнейших жанров устного народного творчества или на-
писанных на его основе сказок 26 и скороговорок.
26 1. Одним из популярных текстов для инновативной трансформации в конце
ХХ века стала «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богаты-
ре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне л ебеди» А.С. Пушкина;
возникло несколько вариантов «перевода» на «актуальный русский». В каче-
стве примера приводим один из многочисленных вариантов.
Три герлицы под виндом
Пряли поздним ивнингом.
«Кабы я была кингица, —
Спичет ферстая герлица, —
Я б для фазера кинга
Супер-с ешн созвала» .
«Кабы я была кингица, —
Спичет секонда герлица, —
Я б для фазера кинга
Супер-джинсы соткала».
«Кабы я была кингица, —
Спичет фердая герлица, —
Я б для фазера кинга
Супермена родила».
Только спикнуть и успела,
Дор тихонько заскрипела,
И в их рум тут энтрит царь,
Ихней кантри го сударь.
Во весь тайм их разговора
Он стоял бехайнд зе дора...
2. Макуни А. «Новая байка о рыбаке и рыбке».
Жили-были старик со старухой в старом домике в дачном посёлке. Жили бед-
но — то пенсии нету, то налоги на землю повысят. Как-то раз заворчала стару-
ха: «Ты завёл бы свой, дед, мотороллер да сгонял бы ты, дед, на рыбалку! <...>
взмолился старик наш, заплака л: «Помоги, дистрибьютерша-рыбка! Всё не в
кайф моей бабке-старухе — через это мне тоже нет жизни! Мол, не лезет ей в
го рл о картошка, подавай ей китов да лангустов!» Ту т уж сжалилась рыбка, ска-
68
Языковая переоценка фольклора отражала общий
тренд развития российского общества и основывалась на
криминализации как составном элементе быта. Известная
скороговорка на дворе трава, на траве дрова в новом зву-
чании обрела совершенно иной смысл:
На дворе трава, на траве дрова
На дровах братва, у братвы трава.
На траве двора вся братва в дрова.
Единицы трава и дрова для иностранца требуют не
только перевода, но и культурологического комментария,
т.к . во вкраплённом метафорическом контексте использу-
ются те же слова в качестве сленговых единиц.
Трава ж. — любые наркотические средства, применяемые
для курения 27;
Братва ж. —
1. друзья, компания близких друзей;
2. члены группировки рэкетиров, криминальных
групп;
*В дрова — обозначение состояния крайнего алкогольного
или наркотического опьянения.
зала: «Ладно, старче, вали себе с миром — будут вам фрикассе-артишоки! <...>
Развернулась, хвостишком махнула, да ушла в глубину на тусовку. Смотрит
дедушка наш, а на травке пачка денег зелёных о сталась. < . . .> Побежал снова
дедка на пристань обменять сразу тысячу баксов, да помчался — купил хол о -
дильник да до самого дома до ставил! Пуще прежнего бабка бранится: «Лучше
б ты и домой не являлся! Не хочу никакой холодильник, подавай суперавто
“Тойоту”!» Дед соседу загнал холодильник да опять что есть мочи в обменку!
<...> Говорит старикашке с упрёком: «Что ж никак не уймёшься ты, старче?!
Сорок тысяч “зелёных” — и мало! Я-то думала — ты уж в ажуре!» <...> Как
приехал наш дедушка в город, старый паспорт свой выкинул к чёрту, а себе
справил новую “ксиву”... Побродил — домик выбрал покрепче да купил себе
новую бабку <...> .
27
Использованы примеры из готовящего ся к печати «Русско-чешского — чеш -
ско-русского словаря сленга и разговорных единиц».
69
II. СТИЛИСТИЧЕСКАЯ
ПЕРЕЗАГРУЗКА VS. МЕТАФОРИЗАЦИЯ
Изменяются народы, изменяются и их языки.
И. И . Ср езневский
Социально-политический сдвиг,
кор енная ломка быта,
новые факты жизни
и исключительно эмоционально е
к ним отношение со стороны
по-новому дифф ер енцированного общества —
всё это оставило
глубокий след на русском языке,
точнее на нашем словар е.
Языковых новшеств накопилось так много,
что некоторые наблюдатели уже говорят
о «р еволюции в языке».
С.И. Карцевский
2.0 Сленгизация как трансформационный
процесс актуализации языка
Сленгизация, или общее стилистическое снижение,
произошедшее во всех коммуникативных сферах в конце
прошлого века, постепенно сменяется выравниванием и
стилистическим нивелированием ранее «кричащих» еди-
ниц, размываются границы стилей. В этом контексте отме-
тим эстетически маркированные явления, в нашем примере
—
сленговые единицы, проявляющиеся в полярных пун-
ктах: положительно маркированные (вызывают приятные
эмоциональные переживания) и отрицательно маркирован-
ные (неприятные эмоции, раздражение). Эстетическое вос-
приятие зависит от многих факторов, прежде всего субъек-
тивных (Mukařovský, 1966). Я . Мукаржовский отмечает, что
границы эстетической функции могут со времением изме-
няться, приобретать новые очертания; предметы и явления
70
могут в различных условиях терять либо приобретать эсте-
тически положительную или эстетически отрицательную
маркированность.
«Если литературный язык представляет собой в некотором смысле
идеализированную, обработанную, общепризнанную и цивилизо-
ванную картину мира, то общеэтнический субстандарт и особенно
функционально-стилистическое просторечие являет собой другую
языковую реальность: более натуральную, стихийную, грубую,
минимально обработанную и во многом нелицеприятную» (Хи-
мик, 2004, I).
Каковы причины изменения статуса эстетической
функции?
Эстетическая функция сленга напрямую связана с
психологическими причинами его активации и функцио-
нального разрастания в постперестроечный период. С рас-
падом СССР рухнула система духовных и гражданских
ценностей, на основе которых за 70 лет сформировалась со-
ветская (сниженное оценочное — совковая) идентичность.
На месте распавшейся системы ценностей образовалась ла-
куна, постсоветские граждане взамен привычных идеоло-
гем не получили ничего. Позднее некоторые национальные
государства в качестве цементирующей идеи начали разра-
батывать основы национальной политики, РФ обратилась к
активной пропаганде православия (3.6).
Общее стилистическое снижение, с одной стороны,
обусловлено тектоническими разломами в государственном
устройстве, процессом деидеологизации — отстранением
советской составляющей, с другой стороны, наблюдается
процесс терминологизации, проходящий под воздействием
английского языка. Модернизируется сфера политической
и профессиональной номинации, модная лексика быстро
становится составной частью общего языкового достояния.
Психологический импульс этому процессу был дан
М.С . Горбачёвым, практический — В.В. Путиным, не стес-
няющимся употреблять сленг в своих выступлениях.
71
«Горбачёвская перестройка изменила не сам русский язык, она из-
менила условия его употребления. Исчезли границы между разны-
ми формами языка и между сферами их употребления. В публич-
ной речи, например М.С. Горбачёва или Б.Н. Ельцина, причудливо
сочетаются элементы литературного языка, просторечия и всё ещё
не умершего новояза. Несмотря на первое впечатление, нельзя
сказать, что они говорят безграмотнее Л.И. Брежнева, просто они
говорят, а тот читал. То же самое верно и для депутатов, и для теле-
видения, и для газет, и вообще для современной публичной речи.
На смену грамотному и перенасыщенному готовыми шаблонами
новоязу пришла взрывоопасная смесь. Результат отчасти парадок-
сален: ошибок стало значительно больше, но говорить в целом ста-
ли интереснее и лучше» (Кронгауз, 1999, I).
Со времён Горбачёва сленг претерпел множество из-
менений. Многие единицы, вошедшие в русский язык по-
сле распада СССР, уже успели утратить свою эмоциональ-
ную о строту. Сохраняя сниженную окраску, они выполня-
ют роль коммуникативной кулисы, на фоне которой клас-
сическая русская литература и понятие языковой нормы
приобретают возвышенный оттенок и наполняются особой
этической и эстетической нагрузкой, а заимствования, сво-
бодно «хозяйствующие» в русском языке одно-два десяти-
летия, выглядят эксклюзивно (Калита, 2012, с. 185).
Особенностью современного этапа является универ-
сализация большого количества сленговых единиц, попол-
нение разряда общего сленга (2.1). Современный русский
сленг не разделяет носителей языка на возрастные или со-
циальные группы, как это было в России на протяжении
всего ХХ века вплоть до 90-х годов, а наоборот, выполняет
роль связующего звена между поколениями, между отцами
и детьми, объединяет низко- и высокопоставленных его но-
сителей. Свою живучесть и актуальность он подтверждает
проникновением во все стили современного языка.
72
2.1 Стилистическое расслоение субстандарта.
Разряд общего сленга — копилка
будущего словаря
Сленг — своеобразный языковой эпатаж (от фр.
épater — удивлять). Большинство словарей определяет эпа-
таж как поведение, намеренно нарушающее общеприня-
тые правила; скандальные выходки, претензии на сенсаци-
онность (Крысин, 1998; Комлев, 2006 и др.).
Массовое распространение эпатажа — в поведении,
языке, литературе стало неотъемлемой чертой 90-х годов
ХХ века, этому в значительной мере способствовали новые
русские. Эпатажность в то время стала устойчивой харак-
теристикой всех сфер отношений обновляющейся России.
Постепенно сленг «обобществлялся» и, становясь яв-
лением массовым, начал утрачивать свою первоначальную
функцию, приписываемую молодёжному сленгу — быть
языком тайным, непонятным (для взрослых). Его завуа-
лированность переродилась в новых контекстах — на по-
литической и экономической арене — в яркую образность,
публичную откровенность, прозрачную метафоричность,
эмоциональность и крайнюю открытость. Некоторые из-
дания берут сленговые единицы в кавычки, другие употре-
бляют без кавычек, их написание остаётся в компетенции
авторов:
«Почему сейчас я вспоминаю о тех временах? Потому что
мы вновь попали в страшную переделку. У нас в помойке
может копаться бывший великолепный учитель или врач,
который оказался «за бортом», потому что не смог найти
общий язык с новой системой» (Ямщиков, 2006, I).28
«Мозги отключаются, и тебе абсолютно фиолетово, что
28
Ямщиков С. От «сове сти» к «дерьму »? [Электронный ресурс] Аргументы и
факты No 3, 2006. — URL: http://gazeta.aif.ru/online/aif/1316/08_01.
Дата обращения: [1.02 .2013].
73
происходит за сто километров от тебя, в Москве» (Март,
2006, I).
29
Находясь в общенародном употреблении, сленговые
единицы подвергаются естественному отбору, в результате
которого наиболее ёмкие становятся сленговыми универ-
салиями, приближающимися к нормированным единицам.
При общем количестве сленговых лексем и паремий, со-
ставляющих в русском языке порядка 12 00030
,300изних
за последние приблизительно 25 лет устоялись и вжились в
язык настолько, что в начале нашего века их начали выде-
лять в разряд общего сленга (Гордиенко, 2006; Кудрявцева,
2002; Розина, 2003, 2008).
«Общий сленг — явление в русском языке новое, формирующее-
ся, не имеющее общепринятого терминологического обозначения
и целостной, непротиворечивой теории» (Кудрявцева, 2005, I).
Выделение разряда общего сленга поставило вопрос
о необходимости более точной дефиниции сленга. Долгое
время сленг рассматривали в рамках социолектов. М .Н .
Петерсон ещё в начале ХХ в., определяя разницу между
территориальным и социальным диалектами, обращал вни-
мание на различие отношений в парадигме существования
специальных языков и диалектов. Различие в том, что они
существуют не один около другого, как диалекты, а один
над другим (Петерсон, 1927, с. 15). Говоря об изменениях в
языке, М.Н. Петерсон опирался на три аспекта: (1) функции
языка, (2) причины изменений языка, (3) факты языка как
средство восстановления культурно-исторических явлений.
Применяя данный подход к современному сленгу, можно
обратить внимание на следующее: сленг в России ничем
не ограничен, это активный элемент просторечия, активное
29 Март М. Денис Никифоров: «В профе ссии, как в бане, терпеть не надо»
[Электронный ре сурс] Аргументы и факты No 13, 2006. — URL:
http://gazeta.aif.ru/_/online/superstar/78/36_01 . Дата обращения: [1.02.2013].
30 Такое количество сленговых единиц фиксирует «Толковый словарь русско-
го сленга» В. Елистратова (АСТ -Пресс, 2010).
74
стилистическое средство в языке художественной литера-
туры (3.5), элемент языка СМИ (3.3), языка блогов, элемент
эстрадного креатива, элемент языка политики, элемент ре-
кламы (3.7).
Сленг не соответствует стандартам социального диа-
лекта ни по критериям замкнутости и непонятности, ни по
критерию ограниченности рамками отдельной группы.
Стремление сленговых единиц к «обобществлению»,
отразившееся в формировании разряда общего сленга, ко -
торым пользуются все возрастные группы несмотря на со-
циальные различия, свидетельствует о частичной утрате
маркированности, нивелировании эпатажности, ослабле-
нии эмотивности. То т факт, что сленговая единица начина-
ет образовывать словообразовательное гнездо: крыша, кры-
шевать, входит в состав фразеологизмов: тихо шифером
шурша, крыша едет не спеша, является свидетельством её
языковой и социальной адаптированности.
Крыша ж. —
1) (син.: балда, барабан, башка, башня, бестолковка,
бубен, грызло, кабина, качан, котелок, крыша, кумпол, тык-
ва, чайник) — голова
Ты мозгами немного шевели, а то крышу продырявят.
2) охрана, которой надо платить
У каждого района своя крыша.
*Крыша едет несов.
1) сходить с ума
У него совсем крыша едет.
2) голова кругом идёт от проблем
*Крыша поехала (съехала) (син.: *чердак поехал)
1) сойти с ума;
2) изменение эмоционально-психического состояния.
«Не помню, каким образом всё случилось, но через минуту
я была в нигерских объятиях, он дышал мне в лицо, приот-
крыв губы. Потом поцеловал. Крыша подождала чуток и
съехала» (И. Денежкина «Дай мне»).
75
В активный «сниженный» словарь (разряд общего
сленга) входят и некоторые слова, заимствованные без пе-
ревода и морфологизируемые русскими аффиксами: крей-
зи, крейзанутый, крейзануться. Наблюдается тенденция
образования единиц общего сленга (ОС) от уже существу-
ющих сленговых единиц.
По подсчётам Р.И . Розиной, в процентном отношении
основные источники пополнения ОС распределяются сле-
дующим образом: молодёжный сленг (51,3 % всей лексики
ОС), уголовное арго (30%).
«Тематическое членение общего сленга соотносится с теми сфе-
рами, которые обслуживала сленговая лексика в социолектах-ис-
точниках: криминальный мир, сфера бизнеса, развлечения <...>
За последние три года области жизни, которые охватывает общий
сленг, не изменились, они лишь стали более детально разрабаты-
ваться — появляются синонимы, антонимы уже существующих
слов, производные с абстрактным значением. Круг источников
общего сленга сузился. <...> происходит разработка уже имеюще-
го ся словарного запаса. Наступает, по-видимому, период стабили-
зации общего сленга» (Розина, 2003, I).
Критерием, определяющим принадлежность сленго-
вого слова к разряду ОС, можно считать его широкое ис-
пользование в СМИ, а что касается устной речи — исполь-
зование слова носителями языка вне зависимости от воз-
раста, образования и социального положения.
Слово класс и однокоренные классно, классный в
значении ‘качественный’, ‘изумительный’ обозначают про-
явление высшей степени качества в различных контекстах.
Ещё в последние годы ХХ века слово класс употреблялось
как сленговое. Сегодня мы встречаем его повсеместно, на-
пример, в 2006 году оно было зафиксировано на официаль-
ном сайте Министерства образования и науки РФ.
31
31 [Электронный ре сурс] Национальные про екты. — URL:
http://rus-reform.ru/news/?id=1909&side=4 . Дата обращения: [7.09 .2009].
Министерство образования и науки РФ и Федерально е агентство по образова-
нию в сотрудничестве с Межведомственной рабочей группой ПНПО при Со-
вете при президенте РФ по реализации национальных проектов, Ассоциацией
общественных объединений «Национальный Совет молодёжных и детских
76
2.2 Сленг как метафора
Поэзия — та же добыча радия.
В грамм добыча, в год труды.
Изводишь единого слова ради
Тысячи тонн слов есной руды.
В. Маяковский
Я прививки не боюсь:
Если надо — уколюсь!
С. Михалков, «Прививка»
Метафоризация — основная форма образования рус-
ских сленговых единиц. Она работает по тому же принци-
пу, что и метафора в поэтической речи, и может реализо-
вываться в различных контекстных отрезках: минимальный
метафорический контекст, расширенная метафора, текст-
метафора.
«Любая метафора, будь она формально однословная, двусловная и
т.д., — это феномен только бинарный: взаимодействие двух смыс-
лов(А)и(В)ввидеА=В»(Кураш,2000,с.9).
Что касается сленговых метафор, стоит обратить вни-
мание на ментальную функцию и особый вид прецедент-
ности, из чего следует, что для декодирования вложенного
ментального знака нужно использовать другой алгоритм.
Е.Л. Смольникова сравнивает метафору со сленгом,
находя общий критерий «намеренной аномалии, категори-
альной ошибки, своего рода девиации», их слияние в одном
явлении образует «уникальный синкретичный феномен»
—
сленговую метафору. Метафорические модели, по её
объединений России», Международным союзом детских общественных объе-
динений «Союз пионерских организаций — Федерация детских организаций»
(СПО-ФД О), ВД Ц «Орлёнок», ВДЦ «Океан» объявляют о проведении Откры-
того вс еро ссийского конкурса творческих работ учащихся «Моя классная —
самая классная!!!». Положение о конкурсе прилагается. < ...>
С уважением,
Помощник министра образования и науки РФ,
Руководитель пре сс-службы И.В . Га н».
77
мнению, формируют метафорический образ, называемый
ментальной единицей. Ментальная единица — «устойчи-
вое представление об объекте окружающего мира, структу-
рированное при помощи набора концептуальных метафор»
(Смольникова, 2011, I).
Содержательный план таких метафор отражает, во-
первых, инновацию — транскодирование старой формы,
во-вторых, опору на старую форму. Механизмы интерпре-
тации сленговых значений связаны с набором гипертек-
стовых связей, одновременно обусловлены контекстом. Их
основу составляют концепты базового уровня, неразрывно
связанные с основными потребностями и видами деятель-
ности человека, поэтому когнитивная категоризация тако-
го типа метафор основана на фоновых знаниях и умении
«чувствовать» и оценивать. Несмотря на то, что сленговые
метафоры на первый взгляд кажутся неустойчивыми, т.к .
возникают непосредственно в наше время, а потому ещё не
смогли заслужить достойной оценки, тем не менее, мож-
но констатировать, что многие из них уже прочно вошли в
языковое сознание носителей языка.
2.3 О полисемии сленговых единиц
Если в языке прижилось ново е слово
или ново е значение старого слова,
значит это зачем-то языку нужно:
в нашем сознании, в культур е
появился новый смысл, ново е понятие,
для которого не достаёт слов есной оболочки.
А если нет потр ебности в такой оболочке — как
ново е слово ни насаждай,
язык его либо отторгнет,
либо пер еосмыслит
и вложит в него ново е сод ержание,
которо е ему нужно.
И. Левонтина
Многие сленговые единицы проявляют тенденцию к
78
развитию многозначности, в основе которой чаще всего ле-
жит метафоризация.
Т.И . Вендина отмечает, что метафоризация может
развиваться в различных направлениях: «от мира природы
к миру человека, <...> внутри самого мира природы — от
одного явления к другому <...>, внутри самого мира челове-
ка <...>» (Вендина, 2001, с. 138).
В связи с появлением разряда субстандартных ком -
пьютерных единиц наблюдаем возникновение своеобраз-
ного параллелизма и в то же время нового направления в
развитии существующих форм метафор. Родословная ком -
пьютерной лексики берёт корни в английском языке, при
её адаптации русским единицы переосмысливаются и об-
ретают новое звучание. Вызывая ассоциативные связи, эти
единицы встраиваются в новую парадигму отношений. В
результате фильтрации заимствованная единица по своему
фонемному составу становится идентичной русской слен-
говой лексеме, уже существующей какое-то время в языке.
2.3.1 Заимствования, идентичные русским
сленговым единицам
Азер м.
1) пренебреж. азербайджанец;
2) ноутбуки, мониторы и другая техника фирмы Acer;
Алик м.
1) алкоголик;
2) мобильные телефоны фирмы Alkatel;
Аппарат м.
1) мужской половой орган больших размеров;
2) комп . компьютер;
Винт м.
1) крепкое спиртное;
2) нарк. наркотическая смесь (первитин);
79
3) комп . винчестер (жёсткий диск компьютера, HDD);
Глюк м.
1) (син.: галлюники мн., глюки мн., мультики мн.) —
галлюцинации;
2) ком п. сбой в работе компьютера, непредвиденная
ошибка в программе или некорректная работа оборудова-
ния;
Дрова мн.ч.
1) автомобиль, не подлежащий ремонту;
2) ком п. драйверы (программы, позволяющие пери-
ферийным устройствам работать с данной операционной
системой);
Мыло с.
1) мыльная опера;
2) ком п. электронная почта (e-mail).
2.3 .2 Русская лексика с расширенной
на компьютерную область семантикой
В некоторых случаях уже хорошо известное русское
сленговое слово расширяет своё значение и на компьютер-
ную область:
Железо с.
1) (син.: молоток) надёжный человек;
2) тяжёлый рок (heavy metal);
3) металлические деньги;
4) любые тяжести (гири, гантели), используемые для
занятий бодибилдингом (т. н . «качание»);
5) ком п. системные компоненты (детали) компьюте-
ра;
Башня ж.
1) (син.: балда, барабан, башка, бестолковка, бубен,
80
качан, грызло, котелок, крыша, кумпол, тыква, чайник) —
голова;
2) ком п. (прямой перевод англ. tower) — корпус ком -
пьютера типа «tower».
Вешалка ж.
1) (син: труба, труба-дело, кранты) — плохой исход,
безвыходная ситуация;
2) (син: клюшка) — очень худая высокая женщина
или девушка;
3) ком п. материнская плата. Название дано по анало-
гии «принадлежности» — все остальные платы подключа-
ются к ней («вешаются» на неё).
Жаба ж.
1) девушка;
2) нехороший человек;
3) комп.
3а) язык программирования Java;
3б) MUD-клиент Jaba;
3в) жаба (син. жаббер от англ. jabber) — открытый прото-
кол для быстрого обмена сообщениями;
3г) —
1. фотожаба (син. жаба, фл еш-моб) — массовая творческая
переработка участниками форума или блога какого-то изо-
бражения;
2. фотожаба (син. жаба, фл еш-моб) — поддельная фото-
графия, сделанная с помошью монтажа или наложения гра-
фических эффектов.
Жопа ж.
1) неприятность, неудача;
2) ироническое обращение;
3) комп.
3а) выход в интернет по технологии GPRS;
3б) задняя панель компьютера (принтера, сканера и т. д .);
3в) объектный сервер приложений Zope (zope.org).
81
Залить
1) выпить (об алкоголе);
2) ком п. скопировать файл на сервер.
2.3 .3 Семантическое расширение слова блин
Я, блин, попал, мне нет спасенья —
Сорвало башню, кипит кровь...
Я въ ехал в тему — нет сомнений,
Меня пробило на любовь.
Признание в любви (от нового русского)
Многозначность сленговых единиц реализуется в
обозначении различных жизненных сфер, единицы по вре-
мени возникновения относятся к разным эпохам и сферам
употребления. Таким ярким примером полисемии, разви-
вавшейся в разное время, может служить слово блин. Его
многофункциональность запечатлел в своём стихотворении
«Масленица» А. Вознесенский 32.
Блин м.
1) междометие или вводное слово, употребляемое в
качестве более мягкого эквивалента обсценного блядь;
32
А. Возне сенский «Масленица»
Что трезвонит нам доподлинно
Колокольная весна?
Блин, блин, полблина, полблина, четверть блина — на.
На Билибино, Билл Клинтона откликается страна:
Билл Клинтон, Билл Клинтон, Пол Маккартни — оба на.
В Америке индейка — масленица нам дана.
Национальная идея начинается с блина.
Я люблю друзей с иголочки
В блинной у Тверских ворот,
Гд е буфетчица и корочку, чтоб блистала, облизнёт.
Масленица в преисподней — ахнул ведьмам Серафим.
Восхищением сегодня называем словом «блин».
Ты блин, я блин, Явлинский блин.
Я полблина, ты четверть блина.
Ну и блинная страна!
82
2) в советское время — грампластинка;
3) комп.
3а) син. компакт – компакт-диск.
3б) один из дисков диск-пакета внутри винчестера (жестко-
го диска) компьютера.
3в) дистрибутив GNU/Linux «BLin».
В «Большом словаре русских поговорок» 33 найдём
следующие выражения со словом блин, передающие сни-
женную маркированность:
Блин горелый. 1 . Прибайк. Неодобр. О неумелом, не при-
способленном к работе человеке. СНФП, 22. 2 . Жарг. мол.
Выражение досады, раздражения, удивления. Митрофанов,
Никитина, 22.
Блин Клинтон. Жарг. мол. Шутл. 1 . Билл Клинтон, быв-
ший президент США. 2. Выражение раздражения, досады.
WMN, 13; Максимов, 36.
Блин с ушами (ушастый). Жарг. мол. Шутл. или Пренебр.
О круглом лице; о круглолицем человеке. Максимов, 36.
Блин-трамплин, жареные гвозди! ...
Т.И . Вендина отмечает, что, просуществовав в языке
некоторое время, сленговые единицы быстро забываются,
уступая место новым модным словечкам, и приводит как
пример слово колёса, которым в 50-60 -е годы обозначали
ботинки (Вендина, 2001, с. 163).
Как показывает практика, это слово является весьма
популярной единицей для метафорических превращений.
Колёса
1) ботинки (50-60-е годы ХХ века);
2) таблетки с наркотическим действием;
33 Мокиенко В. М., Никитина Т. Г. Большой словарь русских поговорок.
М: Олма Медиа Групп, 2007.
83
*На колёсах —
1) иметь собственную машину (советское время);
2) постоянно употреблять наркотики.
2.4 О сленговой паремии
Паремийные свойства сленговых единиц изучены на
сегодняшний день в меньшей мере. К паремиям, как из-
вестно, относят устойчивые единицы различных типов,
отражающие национальную картину мира; понятие паре-
мии объединяет «разнообразные малые жанры фолькло-
ра: пословицы и поговорки, афоризмы и крылатые слова, а
также прибаутки и загадки, считалки и дразнилки и т.д .»
(Норман, 2007, 1). Их функция — отражать относительно
устойчивую специфику бытия. Перекодирование информа-
ции обусловлено изменившимся мышлением и сдвигами в
системе национальных ценностей. То т факт, что сленговые
единицы «перекраивают» область паремий — ещё одно
свидетельство их адаптированности языком.
Сленговые фразеологизмы обладают всеми диффе-
ренциальными признаками привычных нам фразеологи-
ческих единиц: целостность, устойчивость, неделимость,
воспроизводимость, непроницаемость, а также характери-
зуются структурной, грамматической и фонетической за-
вершённостью.
Изменения можно наблюдать во всех типах устойчи-
вых выражений: идиомы (батон крошить, играть в лит-
рбол (бутыльбол), следить за базаром); каллокация (гра-
мотная вечеринка, доить самовар); пословицы (Пить и
быть! (на основе Быть или не быть? — рус. Пить или не
пить? Хочется — и колется (пословица).
Обогащение сленговой фразеологии происходит дву-
мя основными способами:
—
на основе народного разговорного языка,
—
на основе авторской фразеологии (в современной
художественной литературе). Авторские фразеологизмы,
84
как правило, мотивированы уже существующими в язы-
ке. Индивидуально-авторское переосмысление адаптирует
старые фразеологизмы к современному контексту, сохраняя
основу, обогащает новыми коннотатами. Авторская сленго-
вая паремия — довольно развитое явление, в ней носитель
языка без труда выделяет семантическую опору.
Отрицательная семантика может выражаться посред-
ством утвердительной конструкции по образцу:
Объект х — он и в (акцентуация пространства) объект х
При этом местоимение он выполняет усилительную
роль, потому как в одном предложении объект называется
трижды: дважды своим именем/названием, а в третий раз —
местоимением. Усиливающую функцию выполняет и союз
и с предлогом в, они непосредственно связаны с местом:
Мент — он и в Африке мент.
Фразеологизмы часто закомпонованы в более широ-
кие образные контексты, их значение обусловлено контек-
стом, они находятся под влиянием других стилистических
средств (метафор, сравнений и др).
Единица мент, войдя в состав авторского фразео-
логизма, расширяет его метафорический контекст, для его
понимания носитель языка без труда находит опору в уже
знакомом фразеологизме.
Мент м. (син.: ментяра, мильтон, мусор (мн.ч . — мусор-а),
ле(я)гавый, лягаш, опер, погон, свисток, фараон) — мили -
ционер.
«И нет, Веня, никакой концептуально-принципиальной раз-
ницы — московские это менты или, мэй би, хабаровские.
Любая профессия накладывает на душу и внешность из-
начально безгрешного человека свой неизгладимый отпеча-
ток — вне зависимости от эпохи, курса доллара или топо-
графических особенностей местности. Пёс Цербер — он и
в Африке пёс! Так же как и мент, который даже на Пасху
и Рождество Христово — мент!» (С. Миляев «Петушки-
Манхэттен»).
85
Некоторые единицы в разных славянских языках, на-
оборот, очень похожи, имеют то же значение и те же спосо-
бы образования:
рус.: всё в ажуре — всё в порядке — чеш.: všechno je
v ažúru (син.: všechno je v cajku);
рус.: свалить за бугор — уехать за границу — чеш.:
zdrhnout za čáru.
Русский сленг имеет богатую фразеологию, которая,
с одной стороны, проявляет тенденцию «устояться», с дру-
гой — находится в процессе постоянного обновления.
*Липу гнать — организовать производство подделок;
*Доить самовар — просить денег у отца;
*В мазу — удачно;
*Без мазы — неудачно;
*На мази — хорошо;
*Дать в репу, *начистить репу, *рожу разукрасить —
ударить по лицу, избить;
*Это и ёжику понятно (ясно) — проще простого.
Актуализация сленговой фразеологии свидетельству-
ет о том, что в восприятии русских существующая фразео-
логия во многих случаях уже неактуальна и потому не спо-
собна полноценно передать современные реалии.
86
III. СТИЛИСТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА
РУССКОГО ЯЗЫКА В ХХI ВЕКЕ
Каждый новый поворот
в историческом развитии государства
приводит к языковой “пер естройке”,
создаёт свой лексико-фраз еологический тезаурус,
включающий также
концептуальные метафоры и символы.
Э. Будаев, А. Чудинов
3.0 Начало и конец века — язык революции
и революция в языке
Язык был так же пер еплавлен в огне Революции,
как государство, общество, собств енность и нравы.
П. Лафарг
Начало и конец ХХ века характеризовались в соци-
альной и языковой сферах одинаковыми явлениями. Колос-
сальные революционные события, перевернувшие уклад
русской жизни, дали повод говорить не только об особом
характере языка революции (Селищев, 1928; Карцевский,
1923), связанном с языковыми вкусами эпохи (Костомаров,
1999; Кронгауз, 2012), но и о революции в языке, значи-
тельно пополнившей словарный запас сниженными сред-
ствами, трансформировавшими язык.
Тенденция к употреблению сниженной лексики на-
блюдалась с 20-х г. ХХ века. Русская литература конца века
часто требовала перевода с русского на русский. Иронизи-
руя, со сленгом экспериментировали и серьёзные научные
издания, как например журнал «Вопросы литературы», пе-
чатавший в разделе «В шутку и всерьёз» малые жанры с
употреблением сленга.
Конец прошлого века характеризовался своеобраз-
ным пересмотром культурно-исторических явлений — очи-
щением языка от идеологического мусора советской эпохи.
87
Сленг отразил общую тенденцию языка к очищению.
Бурные эксперименты в разговорном стиле, проходившие в
эпоху перестройки и вплоть до конца ХХ века, незамедли-
тельно отразились в языке СМИ и перекочевали в художе-
ственную литературу. Сленгизмы получили «постоянную
прописку» в тех стилях, в которые ранее их не допускала
цензура. Из разряда чистых метафор и образных средств,
применяемых для привлечения внимания, многие сленго-
вые единицы перешли в разряд повседневных.
Показательным примером революционных измене-
ний конца ХХ века служит отрывок из «Размышлений над
новой книгой» А.В. Глуховой (1999).
«<...> взору читателя вдруг явилась подлинная “живая” политиче-
ская жизнь (преимущественно российская), рассмотренная и про-
анализированная автором через специфическую призму юмора.
Эта действительность груба и обаятельна, смешна и неприлична,
конфликтогенна, и в то же время обнаруживает предрасположен-
ность к компромиссу и согласию участвующих в ней персонажей.
Политика, сводящаяся, как правило, к структурам и институтам,
к жёстким технологиям и агрессивным стратегиям, предстаёт в
книге в ином, «хохмическом» обличии, обнажает своё игровое,
карнавальное начало, свою коммуникативно-ролевую структуру»
(Глухова, I).
Кроме характеристики изменившейся структуры по-
литических отношений и характеристики действительно-
сти: «груба и обаятельна, смешна и неприлична», данная
цитата в полной мере характеризует действительность язы-
ко ву ю , а слово конфликтогенна является неологизмом ново-
го времени, отражающим диффузию в политической и язы-
ко в о й сферах. Долгое время в русском языке образования с
-ге нный были единичными: ситуация криминогенна. В вос-
приятии носителей языка из-за отсутствия подобных сло-
вообразовательных моделей значение было связано именно
со значимой частью: крими — криминал. Употреблённое А.
Глуховой слово конфликтогенна отражает новые реалии,
которые можно трактовать как замещение криминальных
отношений конфликтными. Переход криминальных отно-
шений из ранее отводившейся им ограниченной сферы в
88
сферу светскую, в том числе — политическую, а в нашем
контексте — языковую, обозначился в перестроечное вре-
мя. Конфликтогенные языковые отношения реализовались
в виде употребления единиц сниженного регистра, одним
из источников которого была криминальная лексика. А .В.
Глухова характеризует облик политики как «хохмический»,
непосредственно смешивая низкое и высокое. Сегодня хох-
ма в значении ‘шутка’ перестаёт восприниматься как сни-
женная единица, однако единицы обличие, облик относятся
к высокому стилю. Такое соединение характеризует струк-
турную основу современной русской политики, а в языко-
вой реализации выступает как совмещение криминальных
элементов с высокими нравственными понятиями — сво-
еобразное карнавальное начало как неотъемлемую состав-
ляющую всех областей русской культуры перелома веков.
Речевой карнавал, или «карнавальная разгерметиза-
ция арго» (Саляев, 2010) приводит к пародированию всего
серьёзного, официального и, наоборот, к возвышению не-
официального, смешного, низкого или нового; к смешению
серьёзного и смешного, нормативного и ненормативного;
ведёт к временному выходу за границы норм — этических
и языковых, к игровой маскировке — переодеванию и раз-
ного рода перелицовке, в том числе речевой (Саляев, 2010,
с. 286).
Разгерметизация ранее охраняемого запаса единиц
сниженного регистра привела к половодью в языке, раз-
мывшему границы существующих стилей.
« <...> стилистическая система обретает структуру, не представ-
ленную в прежних её состояниях <...>, оппозиция высокое — низ-
ко е теряет свою значимость. Из стилистической системы уходит
этическая составляющая <...> стилистические потрясения после
1985 года и новая структурация русского дискурса привели, скорее
всего, к точке «невозврата» (Ревзина, 2012, с. 250).
К значимым процессам последнего времени О. Ревзи-
на относит следующие:
смещение на периферию художественного дис-
курса и переориентация художественного языка
на язык повседневный и сниженный;
89
переориентация публицистического дискурса, ко -
торый становится в наше время более востребо-
ванным, чем ранее;
формирование интернет-общения и языка интер-
нета;
актуализация социолектов и профессиональных
языков (Ревзина, 2012, с. 250).
3.1 Перегруппировка в системе стилей
русского языка
Влияние стилистического дрейфа в русском языке на-
чала XXI века весьма ощутимо. Оно идёт сверху и снизу
—
высокое и низкое при неравномерном влиянии создают
литературный и разговорный язык нового времени. К этой
внутренней «работе» языка присовокупляется глобальное
влияние английского. На стилистическом уровне русский
язык перегруппировывается — происходят перемещения
в системе стилей, их дробление (стилистическая переза-
грузка). Возникают сразу два новых стиля, корни которых
находятся в специфических, ранее ограниченных сферах
употребления. Один берёт своё начало в «низком», другой,
наоборот, в «высоком» (следует отметить, что не все со-
временные лингвисты согласны с определением рекламы
и церковно-религиозного стиля как самостоятельных сти-
лей).
3.2 Разговорный стиль
90
3.2 Разговорный стиль
3.2.1 «Прививки» ХХ века
Разговорный стиль стал источником, из которого
сленговые единицы начали свой переход в другие стили. В
его рамках сленг в своём недолгом, но стремительном раз-
витии прошёл несколько стадий. На начальном этапе вне-
дрения сленговых единиц в речь их количественная репре-
зентация в городском просторечии и диалектах значительно
отличалась. Речь горожан была более насыщена модными
словами, городское просторечие или некодифицированный
(нестрогий) стандарт подвергал сленговые единицы еже-
дневной шлифовке, в результате чего они начали занимать
место стандартных языковых единиц.
Размывание границ городского просторечия и наво-
днение диалектов сленговыми единицами благодаря масс-
медиа привело к постепенному выравниванию двух разно-
видностей разговорной речи по отношению к употребле-
нию субстандарта.
На разных исторических этапах разговорный стиль
получал различные «прививки». Например, в 30-е гг. та-
ковыми стали тюремное арго и детские воровские жарго-
ны. Лагеризация значительной части советского населе-
ния принесла свои плоды позднее, в 50-60-е годы, ко гд а
значительная часть осужденных на большие сроки была
по тем или иным причинам амнистирована. С ними в на-
родный язык влились арготические элементы. Арго под-
вергалось переосмыслению, приобретало новые значения.
Пример слова тусовка показывает, как коренным образом
может измениться арготизм. Связанный с чисто криминаль-
ной средой, обозначавший ‘опредёленную криминальную
группу’, пережив ряд трансформаций, бывший арготизм
превратился в сленгизм и сегодня относится к наиболее
употребительным. Если проследить развитие этого слова за
последние четверть века, что позволяет сделать Интернет
и Национальный корпус русского языка, можно констати-
ровать, что яркая эмоциональность, присущая этой единице
в 90-е годы ХХ века, за период её «взросления» стёрлась, а
91
значение заметно расширилось. К 2013 году слово тусовка
приобрело почти универсальный характер, им обозначают
различные типы отдыха и коммуникации.
3.2 .2 Тусовка — долгий путь
к стандартному языку
Тусовка ж. —
1) круг общения, своя компания, объединённая об-
щим интересом — совместно весело провести время (ту-
совка подростков, музыкальная, спортивная и т.д.)
Арт-тусовка — встреча людей с целью поделиться
любимым творчеством.
2) Вечеринка, мероприятие развлекательного харак-
тера (светское или закрытое)
Место нашей тусовки — бар «Север».
3) толпа народа
Там такая тусовка собралась, не протолкнуться.
Некогда яркое эмотивное слово постепенно расшири-
ло шкалу определений. В НКРЯ зарегистрированы следую-
щие определения тусовки:
светская, светско-богемная, богемная, звёздная, модная, готиче-
ская, элитная, элитарная, великосветская, представительная, фе-
шенебельная, продвинутая, престижная, респектабельная, награ-
дительная, закрытая, правящая, политическая, оппозиционная,
олигархическая, госолигархическая, околовластная, партийная,
либерально-номенклатурная, околокриминальная, корпоратив-
ная, профессиональная, деловая, экономическая, клубная, кинош-
ная, театральная, киношно-театральная, музыкально-спортивная,
эстрадная, опереточная, режиссёрская, кинематографическая, ар-
тистическая, театральная, мосфильмовская, околотелевизионная,
глянцевая, боксёрская, формульная, музыкальная, околомузыкаль-
ная, попсовая, спортивная, околоспортивная, хоккейная, футболь-
ная, околофутбольная, теннисная, фанатская, бильярдная, читаю-
щая, интеллектуальная, педагогическая, страйкбольная, гоночная,
байкерская, собачья, церковная, нудистская, криминальная, ми-
лицейская, алкогольная, творческая, писательская, литературная,
92
либеральная, предвыборная, правозащитная, экспертная, город-
ская, публичная, стихийная, молодёжная, клубная, студенческая,
байкерская, гламурная, шумная, легкомысленная, крутая, большая,
столичная, московская, рублёвская, питерская, вокзальная, модная,
околомодная, высокая, туристическая, нефтяная, националистиче-
ская, оппозиционная, нацистская, фашистская, антифашистская,
международная, интернациональная, патриотическая, политологи-
ческая, деревенская, хуторская, уличная, дворовая, привокзальная,
медийная, журналистская, разноязычная, ежегодная, банальная,
европейская, американская, русская, российская, голливудская,
белокаменная, саратовская, уральская, южноуральская, казантип-
ская, пражская, чешская, британская, околоатомная, парижская,
португало-говорящая, общеевропейская, экспортная, «оранже-
вая», натовская, неформальная, чиновничья, своя, пятничная, ме-
щанская, групповая, безобразная, гигантская, разгульная, громкая,
шумная, беззаботная, прикольная, суперкрутая, великолепная,
новогодняя, рокерская, первомайская, показушная, унылая, вялая,
примитивная, праздная, дремлющая, замёрзшая, ночная, виртуаль-
ная, яркая, весёлая, крупная, нормальная, грандиозная, институт-
ская, яхтенная, политико-журналистская, бригадирская, бойска-
утская, опасная, советская, пафосная, круглосуточная, вечерняя,
буйная, пёстрая, голубая, вульгарная, попсовая, осмысленная,
прощальная, личная, продвинутая, всезнающая, мощная, второ-
сортная, бесполезная, левая, бессодержательная, узкая, семейная,
подростковая, социал-националистическая, одноразовая, традици-
онная, карнавальная, садо-мазохистская, массовочная, патриоти-
ческая, бессмысленная, модельная, беловежская, местная, красная,
грандиозная, нарядная, самовлюблённая, пьяная, многотысячная,
активная, разгульная, недорогая, главная, напряжённая, вселен-
ская, курортная, стихийная;
поп-тусовка, VIP-тусовка, fashion-тусовка, трип-хоповая тусов-
ка, медиа-тусовка, хиппи-тусовка, панк-тусовка, интернет-ту-
совка, рок-тусовка, рок-н -ролльная тусовка, гей-тусовка, бард-
тусовка, «хаус»-тусовка, бизнес-тусовка, бизнес-спорт-тусовка,
ТВ-тусовка, PR-тусовка, пати-тусовка, КВНовская тусовка, бейс-
тусовка, рэп-тусовка, петанк-тусовка, гала-тусовка, секс-тусовка,
«клаббинг»-тусовка.
Кроме того, безотносительно ко времени и интере-
сам тусовки могут быть: очередные, различные, (не)притя-
зательные, разные, известные, групповые, прочие, редкие
(тусовка обходится без ...), теперешние, любые, наши, вся-
ческие, обычные, вечные, остальные.
93
Слово «одомашнилось», утратило напыщенность и
стало обыденной реальностью. Основной корпус русского
языка (по состоянию на 11.08 .2013) содержит 123 докумен-
та со словом тусовка, газетный корпус — 314 документов,
устный — 15 . Примеры употребления данной единицы в
НКРЯ связаны с широким спектром сфер, при этом среди
слов стандартного языка немного единиц, обладающих
такой же валентностью. Приведём несколько примеров из
корпуса:
«Ты ж не знала. Я же с ними в Смоленске познакомился на
гастролях / ещё на тех. Ты представляешь / что будет / если
эту тусовку везти? Это шок / все же с ума сойдут. Представ-
ляешь / ну моделей месяца всяких там полно / негритянки
у каждого второго / там трансвеститы / педики / а такого /
как у меня / ни у кого нет. А?» Попса, к/ф (2005). — НКРЯ.
«Скорее бизнесмен подарит его своей любовнице, чем мо-
лодая пара разопьёт у себя дома, а уж тем более возьмёт с
собой на тусовку». В. Ляпоров. Молодая гвардия. Искус-
ство быстрого завоевания новых рынков сбыта (2003) //
«Бизнес-журнал», 2003.10.23. — Н КРЯ.
«Это никому не интересно, кроме журналистов и узкой мо-
сковской тусовки». Б . Немцов: Кремль и есть правитель-
ство (2003) // «Газета», 2003.06.20. — Н КРЯ.
«Впрочем, ему мало что угрожает — у нас своя сформи-
ровавшаяся тусовка, и незнакомца легко заметить». С. По-
душкин. Евгений Попов: „Мне сейчас не до Шумахера“»
(2002) // «Известия», 2002.01.03 . — Н КРЯ.
«Как никакой другой совремемнный хореограф-классик,
он сумел раздвинуть выразительные возможности танца,
используя опыт других искусств (его последние балеты
скорее являются инсталляциями с человеческим телом),
но при этом сохранить герметичную самодостаточность
внутри балетной тусовки». Чемпионат по боям без правил
(2002) // «Культура», 2002.04.01. — Н КРЯ.
94
«Задолго до 1985 года во всех либерально ориентирован-
ных тусовках звучало как девиз: «Если завтра опубликовать
Библию и Солженицына, то послезавтра мы проснёмся в
другой стране». А . Люсый. О томе IV «Теории литературы»
// «Октябрь», 2003. — Н КРЯ.
«Родительская и детская тусовки Екатеринбурга, принима-
ющие участие в постоянно проходящих конкурсах детской
красоты, негодуют. Уральский банкир купил для своей до-
чери конкурс красоты!» — Самые крутые слухи недели //
Новый регион 2, 2011.04.04. — Н КРЯ.
Носителя языка уже давно не удивляет рассмотрен-
ное выше слово, а также образованные от него тусы, туса,
тусовщик, тусняк, глаголы тусовать и тусоваться. Пред-
ставленность слова в Национальном корпусе свидетель-
ствует о зачленённости в разряд общего сленга, а как по-
казывает практика, многие молодые люди от 16 до 20 лет не
оценивают это слово как сленговое, т.к. они его слышали с
детства.
3.2.3 Война с саламандрами — участие субкультур
в «затоплении суши»
Возвращаясь к этапам пополнения разговорного сти-
ля сленговыми единицами, нужно отметить роль стиляг и
хиппи, отдельно чисто молодёжное движение 80-х годов,
субкультуру «новых русских». Перешагнув границы воз-
растные, а позднее и социальные, к концу ХХ века русский
сленг приобрёл характер массовый и внесоциальный. Эта
трансформация произошла в очень короткие сроки. Ещё в
80-е г. сленг характеризовали как явление, разграничива-
ющее поколения и относящееся только к молодёжной суб-
культуре, в 90-е г. «выросшая» молодёжь начала заниматься
коммерцией и выделила новых людей — «новых русских» с
их сленгом (зафиксированным К. Метелицей в «Новом рус-
ском букваре»). Однако в 90-е годы сленг ещё подчёркивал
95
разницу в жизненных ориентирах и ценностях разных по-
колений.
Кратковременный этап существования «новых рус-
ских», которые стремительно вошли на арену российских
событий и также быстро её покинули, в итоге спровоциро-
вал выравнивание возрастных категорий и социальных сло-
ёв. Представители младшего поколения заняли позиции на
политической, экономической и культурной арене, принеся
с собой новый стиль работы, поведения и коммуникации.
Став на одну ступеньку со старшим поколением, в постпе-
рестроечной России не всегда знавшим что делать, молодое
поколение стало своеобразным эталоном, в том числе язы-
ковым.
3.3 Публицистический стиль
3.3 .1 Эстетизация СМИ
Язык русских средств массовой информации конца
ХХ — начала ХХI века, несмотря на значительный фактор
сиюминутности описываемых событий и быструю «испа-
ряемость» используемых средств, изучен довольно хорошо.
Ему отдано должное внимание как российскими лингви-
стами (В.Г. Костомаров, М.В. Горбаневский, Ю.Н . Карау-
лов, В.М. Шаклеин 34
, И.А. Морозов, 200835
, Л.М . Майда-
нова, С.О. Колганова, 200636 и др.), так и зарубежными 37
34
Горбаневский М.В ., Караулов Ю.Н., Шаклеин В.М . Не говори шершавым
языком (О нарушениях норм литературной речи в электронных и печатных
СМИ), 1999.
35
Морозов И.А. Обнажение Языка. Кросс-культурное исследование семанти-
ки древнего жеста. 2008.
36 Майданова Л.М., Колганова С.О . Практическая стилистика жанров СМИ.
Екатеринбург, 2006.
37
Значительное место изучению языка современной русской публицистики
отведено в работах словацких русистов, представителей Прешовской лингво-
культурологиче ской школы, заложенной профессором Й. Сипко. Языку изме-
няющейся действительно сти по священы проводимые Центром исследования
лингвокультурологии и переводоведения Прешовского университета между-
96
(Й. Сипко 38
, Л. Гузи39
, П. Адамка40 и др.).
Язык русских массмедиа в общем русле стилисти-
ческого дрейфа в этот переходный период эстетизируется.
Учитывая два полюса проявления ненормированной (не-
управляемой) эстетики (1.1 .1) в любом культурном Тексте,
можем констатировать факт, что современная эстетизация
языка СМИ идёт в направлении общего снижения.
В конце ХХ века, а особенно в первый президентский
срок В.В. Путина, СМИ активно преподносили населению
большую долю сленговых новшеств. Читатели/зрители, со-
знательно дистанцировавшиеся от сниженных форм, поне-
воле «были взяты в оборот» новым языком, к этому вынуж-
дали общественно-культурные отношения. В этот период
сленг легко входил в СМИ, не нужно было никаких уси-
лий: так говорили представители власти, а вслед за ними —
СМИ. Очень быстро границы социолекта для сленга стали
узки, к концу ХХ века сленг уже не ограничивался суще-
ствующими ранее оппозициями официальность — неофи-
народные конференции, имеющие традиционное название «В поисках экви-
валентно сти», и издаваемый научный журнал «JAZYK a KULTÚRA» (Язык
и культура, http://www.ff.unipo.sk/jak/rus/index_r.html). Представители Пре-
шовской лингвокультурологиче ской школы за последнее де сятилетие издали
не сколько монографий, среди них авторские (cм. ниже) и коллективные: «Реф-
лексия прецедентных единиц в языке» (Prešov, 2012), «Jazyk — médiá — text»
(Prešov, 2012). В изданиях прослеживается компаративный подход, русские и
словацкие газетные тексты рассматриваются с точки зрения содержания этно-
культурной информации.
38
Sipko J. (Prešov): Сипко Й. Тексты с повышенной этнокультурной конно-
тацией. Prešov, 2002; В поисках истинного смысла. Prešov, 2008; Teoretické a
sociálno-komunikačné východiská lingvokulturológie, Prešov, 2011.
39 Guzi L. (Prešov): Гузи Л. Formovanie Ruska (Rossii) ako mnohonárodnostného
štátu — jeho zahraničná politika, zabezpečenie štátnej bezpečnosti, spoločnosť:
(východiská pre historicko-kulturologickú analýzu v ruskom jazyku). Prešov, 2009;
Лингвокультурологический анализ русского исторического нарратива, Prešov,
2011.
40 Adamka P. (Nitra): Адамка П. (Нитра) в своих работах исследует широкий
историче ский контекст развития русской публицистики, рассматривает теоре-
тиче ские подходы к изучению публицистики в Ро ссии и Словакии.
Adamka P. Ruská publicistika (história, štyl). Nitrа, 2010.
http://www.jc.ff .ukf.sk/aktivity/publikacie/ob17-Ruska_publicistika_hist.pdf.
Adamka P. Ruská publicistika. Jazyk. Nitrа, 2011.
http://www.jc.ff .ukf.sk/aktivity/publikacie/ob17-Ruska_publicistika_hist.pdf.
97
циальность, литературность — нелитературность.
Эстетическая функция, являющаяся связующей ни-
тью между человеческим коллективом и миром, реализова-
лась в обновляющемся русском мире и привязанном к нему
социальном устройстве по-новому. Отношение русских к
сленгу как элементу, выполняющему эстетическую функ-
цию, предопределило новое русло для развития публици-
стического стиля, в котором сленговые единицы отражали
субъективную эстетическую оценку происходящего. Тен-
денция к расширению либо сужению эстетической области
—
факт социальный, проявляющийся всегда целым ко м-
плексом параллельных симптомов.
3.3 .2 Сленговая единица и позиция автора
В публицистической речи (устной и письменной) при
употреблении сленга обозначились две ярко выраженные
тенденции:
1) тексты начали приближаться к разговорной речи и
использовать сленговую лексику как стандартную (обьём
сленговых единиц в разных текстах количественно отли-
чался);
2) тексты, соблюдавшие принципы публицистиче-
ского стиля (ориентация на литературность), использова-
ли сленговые единицы по необходимости, напр., если речь
шла о какой-то конкретной тематике, их количество было
строго ограничено. В тексте они обычно выделялись:
а) оформлением в кавычках:
«Компания Cool Brandleaders Council попросила 3 тыс. ре-
спондентов возрастом от 18 до 44 лет рассортировать
список из 63 пунктов по «классности» и «крутости».
Одежда, напитки, новые технологии, рестораны, маши-
ны, кинорежиссёры, писатели и бизнесмены — все уголки
человеческой жизни нашли отражение в списке» 41
.
41
Британцы составили «крутой» список (29.09.2004). [Электронный ре сурс]
Русская служба BBC. – URL: http://news.bbc.co .uk/hi/russian/uk/
newsid_3700000/3700126.stm. Дата обращения: [7.12.2012].
98
б) оформлением с вводным предложением или
вставной конструкцией:
Как сегодня принято говорить, прикольно; <...> фи-
гово, как говорят молодые <...> .
Таким образом автор подчёркивает эмотивность и
нестандартность приведённой единицы, афиширует свою
включённость в модернизированный коммуникативный
контекст, но в то же время как бы создаёт для себя гаранти-
рованное статус-кво, оставаясь в рамках литературности и
соблюдая норму, отмежёвывается от аномального.
3.3.3 Новые социальные условия —
новые потребности
Многие языковеды говорят об огрублении публи-
цистического стиля — «язык “дна” начинает управлять
журналистским стилем» (Грачёв, I). Однако многими но-
сителями русского языка эти языковые эксперименты не
воспринимаются как огрубление, оцениваются как либера-
лизация. Возможно, определённую роль в этом играет пси-
хологический фактор. После распада СССР русские искали
способы заработать деньги. Те , кто не сумел реализоваться
на этом поприще, начали искать причины бесперспективно-
сти своих занятий (оценочная единица бесперспективняк),
выливая огорчения по поводу собственных неудач бурными
эмоциями на страницах прессы. Изменившееся общество
ставило новые условия и рождало новые потребности, ко -
торые не замедлили отразиться не только в языке СМИ, но
и в их дальнейшей стратификации.
«Экстралингвистические изменения в сфере политико-идеоло-
гической общественной деятельности привели к тому, что на пе-
чатном российском рынке появились «жёлтые» коммерческие
средства массовой информации. Конкурентная борьба за чита-
теля приводит к тому, что такие издания используют речь чита-
тельской аудитории, близкой к криминальным кругам, которые,
не владея литературной нормой, продуцируют лишь разговорную
99
речь. Здесь тоже накапливается немало экспрессивных и образных
средств, однако в процессе словотворчества в своём желании при-
близить свою речь к своей аудитории журналисты в бульварной
прессе стали вырабатывать агрессивно-эпатирующий стиль, ак-
тивно прибегая к вульгаризмам, жаргонизмам и бранной лексике
<...>» (Крылова, 2006, с. 180).
3.3 .4 Заголовки
Сленговые единицы в газетных заголовках в конце
прошлого века стали дешёвым, но действенным способом
привлечения внимания и продолжают выполнять эту же
функцию по сегодняшний день: «Тимошенко снова «разве-
ла» всю страну! Эксперты в панике...», «В Киеве задержали
желающих «замочить» Януковича», «Разборки в Верхнем
Уфалее могла устроить золотая молодёжь», «Ректорские
разборки», «Баланс недели: разборки с ВТО, Укравтодор
реформируют, иномарки «подрезали», «Семейные разбор-
ки. Что ждёт политиков-родственников».
3.4 Полуофициальная публицистика
Официально-деловой и научный стили, как самые за-
крытые, мало подвергаются влиянию сленга, однако было
бы несправедливо утверждать, что в данных стилях сленг
совсем не употребляется. «Сдабривание» текста сленго-
вой единицей как проявление субъективной личной оценки
можно наблюдать в речи российских чиновников.
Использование лексических дублетов популярней-
шей на постсоветском пространстве валютной единицы —
доллара — даёт возможность проследить языковые предпо-
чтения полуофициальной сферы, результаты исследования
которой показывают, что сленговые единицы после попада-
ния в «чужую» среду со временем теряют свою яркую окра-
ску. Одновременное использование в полуофициальной
статистике стандартных и субстандартных единиц весьма
красноречиво отражает лабильность современных обще-
100
ственных связей, в том числе в финансово-экономической
сфере.
Пальма первенства среди валютных денежных еди-
ниц вплоть до сегодняшнего дня принадлежит американско-
му доллару — бакс(ы), зелёные, зелень, грины. Валентность
этих единиц отражает изменяющуюся ситуацию на валют-
ном рынке. Общее направление, в котором следуют едини-
цы разряда общего сленга — это стремление к «растворе-
нию» в письменных стилях. Слово бакс за довольно корот-
кий период хорошо адаптировалось в русском языке. Оно
зафиксировано и в Национальном корпусе русского языка,
в основном корпусе содержится 20 документов (среди них
и примеры, в которых бакс входит в какие-либо официаль-
ные названия, как, напр., ООО «БАКС ИНТЕРНЕШНЛ»).
Газетный корпус свидетельствует о том, что единица бакс
входит в названия клубов в англоязычных странах. В по-
добных названиях она воспринимается как маркированная
носителями русского языка.
«Яркий пример – бейсбольная команда «Даймонд Бакс»,
которая была необычайно любима в 2001 году, ко гд а стала
чемпионом лиги МЛБ». [Геннадий Богуславский. Главный
тренер «Финикса» Уэйн Гретцки: Канада обязана выиграть
чемпионат мира в Москве! Корреспондент «СС» взял экс-
клюзивное интервью у самого великого хоккеиста в исто-
рии лиги // Советский спорт, 2007.02.06]. – НКРЯ .
Однако в подобной функции бакс выступает и в офи-
циальных русских названиях.
«Обязательная автостраховка в этом деле тоже не помощ-
ник. Скорее всего, никто ничего не выплатит, если у них нет
добровольной страховки от ущерба, ― комментирует ситу-
ацию директор барнаульского филиала страховой компании
«Бакс» Александр Власенко». [Татьяна Застрожных. В Бар-
науле старый клён помял два автомобиля // Комсомольская
правда, 2008.06 .06]. – Н КРЯ.
101
В газетный корпус НКРЯ входит 84 документа. Инте-
ресно то, что слово бакс превращается в русском языке и в
имя собственное, используется как кличка собаки:
«У меня у самой дома два пса: Рыжий и Бакс». [Александр
Катеруша. Под Калининградом хозяин бросил свою боль-
ную собаку на трассе // Комсомольская правда, 2010.10.06].
–
НКРЯ.
«Но вернувшийся Бакс бросился на них, рыча, и разорвал
им брюки». [Кристина Десятова. Пенсионерка из Казани,
растерзанная собакой, умерла от заражения крови // Комсо-
мольская правда, 2008.08.22]. – НКРЯ .
На примере употребления слова бакс в полуофици-
альной статистике можно проследить, насколько стабиль-
ным является положение доллара на валютном рынке.
Информационные аналитические интернет-агент-
ства, наряду с вышеприведёнными единицами, в полуофи-
циальной статистике используют и такие лексические атри-
буты, как американка и американец, что свидетельствует о
широком распространении понятия в русском контексте и
вторичной адаптации на русской лексической базе (отраже-
ние двойственного подхода — ‘чужой’ как ‘свой’ ( амери-
канка — по типу знакомая (валюта), но иностранка).
Особенности употребления «валютных» сленговых
и стандартных единиц в языке информационных интернет-
агентств, специализирующихся на прогнозировании со-
стояния валют, позволяют проследить этап определённого
стилистического снижения официальной статистики, на-
блюдавшийся особенно ярко в 2010 году.
Стиль подачи информации характеризуется динамиз-
мом и лаконичностью, совмещением разностилевых лекси-
ческих средств. Экономическая терминология (рецессия,
индексная сессия, таргетирование инфляции) сочетается с
эмоциями спортивного азарта (валютный фаворит — ва-
лютный аутсайдер) и показателями, выраженными ко н -
кретными числами (В первом квартале из России убежа-
ли $26 миллиардов), соединением с лексикой сленговой и
102
разговорной (Обама призывает высших чиновников США
скинуться на помощь пострадавшим от сокращения бюд-
жетных расходов госслужащим), обновлённой оценочной
фразеологией (Кипр затягивает бюджетную удавку у себя
на шее).
В информационной интернет-аналитике широко
представлены обновляющиеся паремии и фразеологизмы,
которые связывают соперничество валют с военной тема-
тикой (Доллар перешёл в контрнаступление; Рубль ослаб,
бакс рвется в бой; Курс рубля после двух недель укрепления
начал сдавать свои позиции; Доллар уходит, а рублю ещё
жить; Бакс смог отвоевать всего несколько копеек у грив-
ны; Доллар замер перед очередным прыжком; Вчера дол-
лар на межбанке отвоевал у гривни 5 копеек, торги закон-
чились на уровне 8,60 гривен за бакс; Правительственный
нрав бакса возвысился на 25 ко п. Гонимый бакс обрушился
на гривну; Уж рубль ломит — бакс трещит! Вчера рос-
сийская валюта отвоевала у «зелёного» новый рубеж: за
один доллар теперь дают 31 рубль — столько же, сколько
и год назад!). В текстах часты новообразования, возникшие
как переосмысление уже существующих в языке понятий
(доллар в пролёте; валютная погода недели; попортил «зе-
лёному» много крови; гонка мировых валют; рубль утёр нос
доллару и наконец показал, кто в России хозяин).
Язык сферы финансовой интернет-аналитики объ-
единяет разговорную и сленговую лексику с лексикой офи-
циально-делового стиля и терминологией, подкрепляя этот
языковой микс образностью фразеологизмов.
«Добыча из альтернативных источников растёт, но, судя
по расчётам, золотые деньки, когда человечество купалось
в нефти, точно позади. Правда, России и другим экспортё-
рам нефти спад добычи не сулит новых барышей — супер-
цикл роста цен на все виды сырья тоже закончился, цены
на нефть неизбежно упадут» 42
.
42 Сланцевая революция отсрочила, но не отменила « конец нефти» (5.04 .2013).
[Электронный ресурс] Информационное агентство «Финмаркет» — URL:
http://www.finmarket.ru/z/nws/hotnews.asp?id=3292362 . Дата обращения:
[4.04 .2013].
103
Аналитические тексты содержат многочисленные
клише (не увенчалась успехом, к инвесторам вернулась вера
в светлое будущее), в т. ч. новообразованные (индекс до-
верия потребителей, на руку нашей валюте играют, пер-
спективы доллара не выглядят радужными, европейская
валюта ушла в «минус»).
«Баксы обесценились на 11,5%, а «еврики» — на 4,34%».
[Нигина Бероева. Вклады в евро принесли прибыль // Ком-
сомольская правда, 2006.06 .13]. — Н КРЯ.
Использование лексем — синонимов разного проис-
хождения, в том числе заимствованных — в комбинации
с русскими словообразовательными компонентами (напр.
долларопад) свидетельствует о полной адаптации заим-
ствований, подкреплённых в естественных бытовых усло-
виях хождением американской валюты « в народе», её более
статусным положением в сравнении с российской валютой.
Освоенность русским языком «валютных» лексиче-
ских единиц ведёт к их весьма непринуждённому исполь-
зованию в аналитических лентах различных массмедиа. В
одном кратком тексте читатель может встретить все воз-
можные синонимы: доллар — бакс — американская валюта
—
американка — американец — зелёный, при таком употре-
блении сленговые единицы проявляют закономерную тен-
денцию к утрате своего первоначального экспрессивного
заряда.
«Летом, ко гда народ ринулся покупать баксы, иные из экс-
пертов говорили, что к концу года доллар запросто подско-
чит до 30 рублей». [Валерий Бутаев. Доллар будет доро-
жать, но не намного // Комсомольская правда, 2004.10.04].
—
НКРЯ.
«Чёрная полоса в жизни «зелёного» так и не заканчивает-
ся. Впрочем, ничего удивительного тут нет, ведь эксперты
ранее предупреждали: это — вовсе не долларовое дно. Так
что подъём, который американская валюта демонстри-
ровала накануне, сменился новым падением. И снова бакс
104
очутился на уже з накомом ему с прошлой недели минимуме
девяти месяцев» (Доллар на минимуме, рубль в откате)» —
«Финмаркет», архив.
Металингвистическая функция сленговых единиц от-
ражается в письменных текстах кавычками, однако, как вид-
но из вышеприведённых примеров, использование кавычек
не является общепринятым правилом. Синонимия исполь-
зованных в текстах сленгизмов способствует варьированию
одного семантического целого между двумя родами: ж. р.:
американская валюта (американка) имеет соответствую-
щий тип согласования (демонстрировала) и м.р.: бакс, дол-
лар, зелёный, американец сочетается с соответствующими
грамматическими показателями (подраставший, очутился
на минимуме, перешёл в наступление).
Прослеживается связь «валютных» лексем с лингво-
культуремами, представляющими прецедентные явления
российской истории: для доллара настали смутные време-
на.
В текстах часты смысловые гипертекстовые связи с:
войной
Рубль перешёл к укреплению относительно бивалютной
корзины на торгах ММВБ. (http://bankir.ru)
Бизнес-сводка: рубль перешёл в контрнаступление.
(07.06 .2012, Правда.Ру)
Доллар добила ипотека. Американская валюта упа-
ла из-за дефолтов в США. (25.04.2007, http://sampressa.
ru/22/16642/).
тяжёлой болезнью
Курс валют: доллар пошёл на поправку. Кур с доллара в Ки-
еве растёт (20.08.2009, http://globalist.org.ua)
Доллар реабилитируется против йены (FOREXPF.RU).
способами протекания болезни
Индекс доллара снизился, но евро все еще слаб;
105
Наличный доллар потяжелел на 30 копеек;
Доллар поправился на 9 копеек.
Общая картина, представленная сводками различных
аналитических агентств, отражает этапы, по-разному неу-
стойчивые для американской валюты. Соединение в одном
тексте лексических единиц разных стилистических пластов
способствует общему снижению значимости ранее статус-
ного понятия: сравним восприятие в период после распада
СССР: рубль — деревянный, т.е. обесцененный, и статус-
ное доллар — бакс, родивший гордое баксовать (платить
баксами). Укрепление российского рубля содействует бо-
лее приземлённому отношению к доллару, отражённому в
лентах новостей в виде военной угрозы и тяжёлой болезни
(имеющей скрытые и открытые формы протекания с воз-
можными последствиями). Язык новостей аналитических
агентств отражает общую тенденцию, проявляющуюся в
российских СМИ, ко гд а в одном тексте, тяготеющем к офи-
циальному стилю, рядом стоят нормативные и сленговые
единицы.
3.5 Стиль художественной литературы
Стиль художественной литературы в XXI веке отхо-
дит от традиционных стандартов как в тематическом, так
и в языковом планах. Остались в прошлом времена, ко гд а
признанные писатели задавали тон в употреблении нормы,
«в духе демократизации современного мира норма языка
не определяется отдельными личностями, а оказывается
более множественным проявлением языкового поведения
широкой массы носителей языка» (Мустайоки, 2012, с. 5).
Сленг способствует видоизменению художественной
литературы. Тенденция употребления сниженных единиц в
литературных произведениях наблюдалась ещё до распада
СССР, например, в творчестве Венедикта Ерофеева.
В современной литературе к сленгу как стилистиче-
скому средству обращаются многие писатели (В. Пелевин,
106
С. Минаев, С. Миляев, Н. Горланова, В. Букур, И. Денеж-
кина). В. Пелевин в одном из интервью 43 характеризует
языковой план постперестроечной России следующим об-
разом:
«В речи братков есть невероятная сила, потому что за каждым по-
воротом их базара реально мерцают жизнь и смерть. Поэтому на
их языке очень интересно формулировать метафизические истины
—
они оживают. Например, можно сказать, что Будда — это ум,
который развёл всё то, что его грузило, и слил всё то, что хотело
его развести. Кроме того, меня интересует провинциальный мо-
лодёжный сленг, который развивается независимо от московско-
го. Например, ко гда нас с вами «пробивает на думку», в Барнауле
«выседают на умняк». А драма России уместилась в барнаульском
панк-фольклоре в двух чеканных строках: «Измена! — крикнул
мальчиш-Кибальчиш. И все мальчиши высели на измену. Один
Плохиш высел на хавчик — и съел всё варенье».
Практически никто из пишущих сегодня не может иг-
норировать современные сниженные неологизмы. Однако
их индивидуальное использование даёт разные результаты,
у некоторых сленговый набор выглядит чересчур грубо, у
других сленгизмы органично вписываются в текст, и лишь
единицам удаётся избегать употребления модных слов, ис-
пользовать их минимально. К последним относятся писа-
тели, мало пишущие о современности, например, работаю-
щий в жанре магического реализма Д. Липскеров.
Как правило, в художественное произведения вхо-
дят сленгизмы, понятные носителям языка. Проза и по-
эзия Сергея Миляева — рефлексия современной жизни в
России, его герои — люди разных возрастов и интересов.
Стиль С. Миляева отличается особой метафоричностью,
опирающейся на сленговые единицы. Это слова, успевшие
притереться и обосноваться в языке настолько, что уже не
вызывают сильных негативных эмоций, а воспринимаются
именно как образное средство.
43
Playboy. Интервью с Виктором Пелевиным. [Электронный ресурс] Сайт
творчества Виктора Пелевина.— URL: http://pelevin.nov.ru/interview/o-play/1.
html. Дата обращения: [10.05.2013].
107
«Вранглер и Джойс»:
«Природа давно уже отпустила тормоза — наглый ок-
тябрьский дождь лил и лил как в дни Потопа, хотя всё ещё
стеснялся перейти в мокрый снег».
«Белла»:
«Листьев на всех не хватит, ибо в последнем веке
Время снесло и крыши, не говоря о шляпках»;
«Осень мне сносит крышу, путает карты, фишки».
«Ключник — почтальону»:
«Надо забить бы стрелку, но у границ — заборы».
«Только попробуй»:
«Анатолию эти морали были по барабану. Или ты сам не
знаешь, что таксистов убивают каждый день всякие от-
морозки. ... «Потому что люди всегда едут туда, где боль-
шие бабки и хоть какие-то перспективы».
Маленький экскурс в творческий стиль отдельного
писателя высвечивает общую картину языковой памяти и
актуалий: крыша, фишка, стрелка, по барабану, отмороз-
ки, бабки.
3.6 Церковно-религиозный стиль
3.6 .1 Стилистическая перезагрузка
и её метаморфозы в зеркале языка
Идеологическая перезагрузка конца прошлого века
очистила русский язык от коммунистической идеологии, и
освобождающуюся нишу сразу же начали заполнять сред-
ства, ранее уже присутствовавшие в русской концептос-
фере. После распада СССР поиски новой идентичности
в России вылились в обращение к православию, а в язы-
ке — в возникновение церковно-религиозного стиля. Под
ним подразумевается коммуникация служителей культа вне
стен храма с целью привлечь внимание к религии. Новый
108
стиль современного русского языка обобщает накопленный
веками опыт и представляет стилистическое новшество, яв-
ляющееся результатом поисков новой идентичности.
3.6.2 К вопросу об определении
церковно-религиозного стиля
Языковой коктейль из разнородных стилистически
окрашенных групп слов, а также специфические цели дали
основание выделить самостоятельный стиль, о названии
которого сразу же начались споры. Его называли религиоз-
ным, церковно-религиозным, проповедническим, религиозно-
проповедническим, богослужебным. Среди этих названий
на сегодня лидирует название церковно-религиозный, т.к .
в нём соединены главные идентификаторы.
(1) Церковь в русском сознании связана с правосла-
вием, костёл — с католицизмом, таким образом из боль-
шого количества предложенных названий, в состав которых
входит слово религиозный, одновременно исключаются не
только нехристианские религии, но и католичество.
(2) Термин богослужебный кажется изначально не-
верным, т.к . в общем противоречит основной функции рас-
сматриваемого стиля. Богослужебный язык русской церкви
—
церковнославянский, в случае стиля мы рассматриваем
подсистему современного русского языка, используемую
не в стенах православного храма, а вне их.
(3) Термин проповеднический отражает лишь одну
жанровую разновидность стиля — проповедь, и по этой
причине не является самодостаточным для номинации сти-
ля.
(4) Термин религиозно-проповеднический возвращает
к проблеме, обозначенной названием религиозный, такой
стиль может соотноситься с любой религией.
109
3.6 .3 Свято место пусто не бывает
3.6.3.1 О месте православия в РФ
В зеркале быстротекущих общественных изменений
отражается смена отношений государственная власть —
церковная власть. В дореволюционной России обе были
неразрывно связаны.
«К началу XX века Россия насчитывала около 66% православного
населения, около 17% неправославных христиан и около 17% не-
христианских религий (около 5 миллионов евреев и около 14 мил.
тюрко-татарских народов)» (Ильин, I)44.
Последние статистические исследования религиоз-
ной сферы РФ показывают, что из представителей разных
религиозных направлений складываются «совершенно раз-
ные России» 45. Российская Федерация, будучи многонаци-
ональным и многоконфессиональным государством, пред-
ставлена неоднородными группами даже в рамках одного
религиозного направления, в т.ч . православного христиан-
ства.
По статистике, 58,8% населения исповедут правосла-
вие и относят себя к РПЦ (Русской Православной церкви),
400 тыс. православных относят себя к старообрядцам, 2,1%
населения исповедуют православие, но не относят себя ни
к РПЦ, ни к старообрядцам.
Статистика фиксирует и следующие факты:
исповедуют традиционную религию предков, по-
клоняются богам и силам природы — 1,7 млн. чел.,
исповедуют христианство, но не считают себя ни
католиком, ни православным, ни протестантом —
5,9 млн. чел.,
44
Ильин И. Что дало Ро ссии Православное Христианство. // Манифест Русско-
го Движения. [Электронный ре сурс] Библиотека думающего о Ро ссии. — URL:
http://www.patriotica.ru/history/ilin_chto.html. Дата обращения: [4.04.2013].
45
Филина О. Верю — не верю (27.08 .2012). [Электронный ре сурс] Огонёк, No 34
(5243). — URL: http://c2.kommersant.ru/ISSUES.PHOTO/OGONIOK/2012/034/
ogcyhjk2.jpg. Дата обращения: [4.04 .2013].
110
36 млн. россиян верят в Бога (в высшую силу), но
конкретную религию не исповедуют,
не верят в Бога — 18,6 млн. чел.,
затрудняются ответить — 7,8 млн. чел.
3.6 .3 .2 Государственная власть vs.
церковная власть
ХХ век меняет устоявшиеся веками соотношения, и
для сферы религии наступают радикальные перемены. Де-
крет СНК «Об отделении церкви от государства и школы
от церкви» 46 был принят 20 января 1918 года. В соответ-
ствии с ним религия рассматривалась как частное дело каж-
дого гражданина, из всех официальных актов устранялось
указание на религиозную принадлежность, а церковь ли-
шалась прав юридического лица и собственности. Декрет
узаконил упразднение функции православной церкви как
государственного учреждения.
Политика молодого советского государства жёстко
выступила против церковной сферы, с 1922 года начала из-
даваться газета « Безбожник», которая дала импульс для воз-
никновения «Союза воинствующих безбожников» (1925),
с 1926 по 1941 год выходил журнал «Антирелигиозник».
Государство вело регулярную антирелигиозную пропаган-
ду — плакатом, литературой, инсценировками богохульных
судебных процессов.
«7/30 янв. Телеграмма агентства Ост-Экспресс об инсце-
нировке суда над Богом: «Москва. (О.Э .) В клубе Москов-
ского гарнизона в присутствии Троцкого и Луначарского
состоялось собрание, на котором было инсценировано
заседание политического трибунала для вынесения при-
говора над Богом. На заседании присутствовало до 5.000
красноармейцев. Подобные заседания устраиваются аги-
46
Декрет Совета Народных Комиссаров «Об отделении церкви от го сударства
и школы от церкви» [Электронный ресурс] Сайт Конституции Ро ссийской Фе-
дерации http://constitution.garant.ru/history/act1600-1918/5325/. Дата обраще-
ния: [16.08 .2012].
111
тотделом коммунистической пропаганды» (Валентинов, I,
с. 248-249)47.
Церковь как институт не была запрещена советской
властью абсолютно, но была вычеркнута из системы го су-
дарственной политики.
После распада СССР государственная власть, по-
терявшая доверие народа, нуждалась в поддержке, таким
влиятельным институтом — вспомогательным орудием
для снискания доверия разочаровавшихся граждан — вы-
ступила РПЦ. Несмотря на то, что по Конституции церковь
отделена от государства, а РФ провозглашена светским го-
сударством, русская жизнь всё теснее связывается с право-
славной идеей. Православная церковь начинает играть
ощутимую роль в жизни государства, приобщаясь к раз-
личным сферам и заполняя ниши, гд е исторически в рус-
ском контексте уже имела свою власть — армия, школа. Её
внедрению в общественное сознание русские обязаны В.В.
Путину, который в свой первый президентский срок всяче-
ски указывал на значимость христианских ценностей.
17 мая 2007 года состоялось подписание «Акта о ка-
ноническом общении РПЦ МП с РПЦЗ48», в честь которого
президент произнёс речь, отметив: «Мы осознали, что на-
циональный подъём, развитие России невозможны без опо-
ры на исторический и духовный опыт. И хорошо понимаем
и ценим силу воздействия пастырского слова, которое объ-
единяет народ России. И потому восстановление единства
Церкви служит и нашим общим целям» 49
.
47 Россия, церковь, апокалипсис, РПЦ в СССР — хронология, 1923. Январь-
март [Электронный ресурс] Россия, церковь, апока липсис. — URL:
http://www.apocalyptism.ru/1923janvar-mart.htm. Дата обращения: [4.10 .2012].
48
РПЦ МП — Русская Православная Церковь Московского Патриархата,
РПКЗ — Русская Православная Церковь Зарубежья.
Вхождение данных аббревиатур в широкий обиход также свидетельствует о
возрастающей роли церкви в го сударственной политике, они становятся в ряд
с названиями партий, организаций и т.д.
49
Выступление Президента В. В . Путина на церемонии подписания Акта о
канониче ском общении РПЦ МП с РПЦЗ, 17.05.2007. [Электронный ре сурс]
RELIGARE.
—
URL: http://www.religare.ru/document41632.htm. Дата обраще-
ния: [4.04.2013].
112
К концу ХХ века государственный политический и
церковный институты вновь сошлись на взаимовыгодных
условиях, всячески подчёркивая взаимоподдержку. Свою
расположенность к Церкви, будучи на посту президента,
демонстрировал и Д.А. Медведев, а представители церкви
лестно отзывались о его супруге, вознося хвалу за право-
славное служение.
На переломе ХХ – ХХI веков РПЦ заметно активи-
зировала свою деятельность, принимая на себя роль своео-
бразного арбитра. Её представители нередко берут на себя
право общественного назидания и порицания моральных
устоев общества. Так, известная певица, мэтр советской и
российской эстрады А. Пугачёва, отметившая свой 60-лет-
ний юбилей, дата которого пришлась на православный пост,
была «отчитана» за недостойное поведение. На московской
пресс-конференции Протоиерей В. Чаплин, Председатель
Синодального отдела по взаимодействию Церкви и обще-
ства, говоря о развлекательных концертах российских звёзд
во время поста, высказался о праздновании юбилея:
«Естественно, странное явление, если человек счи-
тает себя православным христианином, он должен испы-
тывать определённую чуткость не просто к церковному
календарю, в который он заглядывает два-три раза в год, а
к тем богослужебным переживаниям, которые имеет цер-
ковь <...> Всегда можно найти время после Пасхи, чтобы
отметить какой-то праздник максимально широко»50.
Церковь быстро модернизируется, использует ин-
тернет, многие епархии имеют свои сайты. За последние
четверть столетия возникло множество печатных изданий
с церковной тематикой, интернет-изданий, официальных
сайтов епархий, рассчитанных на верующих и «сомневаю-
щихся».
50
Мнение церкви: Странное явление (18.04.2009). [Электронный ресурс]
Интернет-журна л «Третий возраст».
—
URL: http://www.3vozrast.ru/article/
society/opinion/1260/. Дата обращения: [4.04 .2013].
113
3.6 .4 Из истории религиозного вопроса
в России — о древних корнях нового стиля
3.6.4.1 Новая система ценностей —
новая система стилистических средств
Возникновение церковно-религиозного стиля — сви-
детельство расширения функций и авторитета церкви, её
выхода в свет. Новый стиль — это атрибут, с которым слу-
житель церкви идёт в народ. Он связан с различными вида-
ми деятельности современного православного россиянина,
значительными жизненными датами (рождение/крещение,
свадьба/венчание, смерть/отпевание). К православию обра-
щаются современная российская политика и образование.
В школьную программу в РФ введён новый предмет — ре-
лигиоведение, в некоторых районах — спецкурсы «Основы
православной культуры», «Основы православия». Стало
традицией освящать школы, больницы, новостройки го су-
дарственного значения. Массмедиа практикуют воскрес-
ные передачи, гд е ведущими являются представители церк-
ви. Эти новые сферы коммуникации заставили служителей
церкви приспособить свой язык к народному языку, сделать
его более понятным.
Церковно-религиозный стиль реализуется чаще в
устной форме. О . Крылова отмечает: «сфера церковно-ре-
лигиозной общественной деятельности оказывается сф е-
рой двуязычия: в одних языковых ситуациях используется
церковнославянский язык, а в других — церковно-религиоз-
ный стиль современного русского литературного языка»
(Крылова, 2006, с. 184).
Церковно-религиозный стиль сохраняет определён-
ный «неприкосновенный запас» церковнославянской лек-
сики, идёт её обработка и вынесение в массы. Таким об-
разом, литургический язык РПЦ наращивает новую ветвь,
интерпретирующую язык церковной службы на русской
лексической базе. Психологическая задача стиля — при-
вивка православной идеи современному россиянину, в том
числе пассивному верующему и неверующему.
114
Церковно-религиозный стиль — дитя неравного бра-
ка. Будучи наследником двух родителей, церковнославян-
ского языка и публицистического стиля, он имеет глубокие
корни; совмещая в себе наследство обоих родителей, есте-
ственно сочетает в одном тексте старославянизмы и архаиз-
мы, газетные штампы и клише, неологизмы последних лет.
«Христианство — это не тусовка, в которой можно класс-
но провести время. И не вечный «пир на весь мир» <...> .
Христианство — это Сам Христос, та вершина Духа, на
которую действительно нелегко забраться, но без кото-
рой такой скучной, такой БЕССМЫСЛЕННОЙ становит-
ся вся наша «радостная» жизнь <...>» 51
.
Само противопоставление христианство — не ту-
совка, наглядно демонстрирующее единицы различных
стилей, отражает общую тенденцию — говорить о высоком
употребляя низкое.
Церковно-религиозный стиль структурно специфи-
чен, патетика и эмоциональность высказываний часто ас-
социируется с пафосом коммунистических воззваний и ло-
зунгов советского времени.
«Кроме того, уже сейчас принято решение о том, что ар-
хиереи и священники Русской Православной Церкви и Рус-
ской Зарубежной Церкви будут активно встречаться, про-
водить совместные конференции, пастырские семинары.
Это, конечно, связано прежде всего с необходимостью для
наших иерархов и клириков наладить активные контакты
и взаимное сотрудничество. Но, без сомнения, такие меро-
приятия будут способствовать и укреплению нашего па-
стырского потенциала в Западной Европе: мы не только
численно увеличимся, но и обогатимся взаимным опытом
пастырства и свидетельства о нашей вере» 52
.
51 От редакции. [Электронный ре сурс] — Журнал «Фома», No1/5 1998. URL:
http://www.foma.ru. Дата обращения: [4.01.2011].
52
Кирилл, митрополит Смоленский и Ка лининградский, председатель Отдела
внешних церковных связей Московского Патриархата. Любовь побеждает раз-
деления. [Электронный ресурс] — Журнал «Фома», No1/5 2007. URL:
115
О. Крылова определяет цель данного стиля как три-
единую:
«Коммуникативная цель <...> сложная, многоплановая, многосто-
ронняя: раскрывая диктумное (событийное) содержание, автор
(священнослужитель) связывает его с определённым событием из
библейской истории, из жизни апостолов <...> напоминая о кото-
ром он стремится к религиозному просвещению аудитории; отме-
чая важнейшие события в современной церковной и — шире —
общественной жизни, автор достигает ещё одной цели — пропа-
ганды позитивной роли Церкви в жизни современного общества, и
наконец, призывая к соблюдению христианских заповедей <...> он
преследует цель воспитания аудитории в религиозном духе» (Кры-
лова, 2006, с. 184).
Основу лексики составляют стилистически окра-
шенные группы — церковно-религиозная и газетно-публи-
цистическая, часты архаизмы (ныне, чада). В наличии не-
сколько пластов: общелитературная лексика, церковно-ре-
лигиозная (Христос Воскресший, миряне), лексика с газет-
но-публицистической окраской (преодол еть трудности,
неустойчивая социальная обстановка), единицы снижен-
ного регистра, заимствования: «Но, как выяснилось, госу-
дарство ещё не готово идти на такие уступки и не хочет
полностью удовлетворять растущие аппетиты духовен-
ства»; «приход выбивает себе у местных властей кусочек
земли или ещё одно здание, а за всем этим стоит епископ
—
фигура, с точки зрения светского законодательства не
имеющая «отношения к делу»53
.
Ожидаемая нейтрализация экспрессивно-стилисти-
ческих средств во многих случаях не происходит. Это сви-
детельство того, что система средств данного стиля ещё
полностью не сформирована. В текстах часто возникают
непривычные для уха сочетания. Рассуждая о возможной
реституции церковного имущества и земель, журналист за-
http://www.foma.ru/article/index.php?news=1172. Дата обращения: [4.04.2013].
53
Никитин А. Боже, гектар храни (24.05.2007). [Электронный ре сурс] Новая
газета, No 38, 2007.
—
URL: http://www.novayagazeta.ru/society/35518.html.
Дата обращения: [4.04 .2013].
116
даёт вопрос: «Насколько серьёзны опасения по поводу того,
что, получив землю в собственность, Церковь станет
крупнейшим латифундистом и девелопером?; Церковь мо-
жет стать перспективным внутрироссийским теневым
офшором» 54.
Именуя новые реалии общественной жизни, церков-
но-религиозный стиль расширяет рамки другого тесно свя-
занного с ним стиля — публицистического, и тот вынужден
создавать соответствующие формы светского выражения
для обозначения новых понятий: пастырские семинары,
пастырский потенциал, межхристианские контакты,
благоговейное послушание и т.д.
3.6 .4 .2 Современная Россия vs. постсоветские
государства — сопоставление языковых парадигм
Основное отличие постсоветских языковых арен
заключается в языковой парадигме, которая противопо-
ставляет русский язык по признаку функциональности как
язык, выполняющий свою основную коммуникативную
функцию, как язык нормированный, хорошо развитый,
функционально дифференцированный. С другой стороны,
в оппозиции находятся национальные языки, занимающи-
еся восстановлением своей функциональности. Признан-
ный государственный статус национального языка для них
не всегда гарантирует реальный статус государственной
функциональности. Поэтому многие языки постсоветского
пространства, выполняя такие функции как эстетическая,
символическая, идентификационная и др., не выполняют
свою основную функцию.
Своеобразным объединяющим элементом между
языками СССР в советскую эпоху был идеологический
компонент, его устранение в эпоху постимперскую ведёт
к разным сценариям развития национальных языков. В их
преобразовании важную роль играет вопрос религии и её
54
Никитин А. Боже, гектар храни (24.05.2007). [Электронный ре сурс] Новая
газета, No 38, 2007.
—
URL: http://www.novayagazeta.ru/society/35518.html.
Дата обращения: [4.04 .2013].
117
места в обществе. Необходимо отметить, что постсоветское
пространство не объединено общей религиозной конфес-
сией, поэтому стилистическое явление, о котором ведётся
речь, вырастает на русской почве, и оно не будет обяза-
тельной принадлежностью ни ранее братских культур, ни
культур западных, это своеобразное зеркало русской мен-
тальности. Существующие аналоги церковно-религиозного
стиля ментально маркированы и не тождественны русско-
му варианту.
3.6 .5 Церковнославянский язык vs.
церковно-религиозный стиль
Церковнославянский язык и церковно-религиозный
стиль разнятся прежде всего по своей функциональности
и сфере употребления:
Церковнославянский язык — рабочий язык РПЦ. Цер-
ковно-религиозный стиль — посредник между малопонят-
ным для среднестатистического жителя РФ богослужебным
языком и современным русским языком. В определённой
степени церковно-религиозный стиль и есть перевод язы-
ка богослужения на стандартный язык, перевод языковой,
ассоциативный, также перевод из культовой сферы в соци-
ально-политическую и бытовую, связующее звено между
традицией чисто религиозной и светской.
Функция церковнославянского языка — литургиче-
ская, или богослужебная. Это рабочий язык церкви, с ко -
торым неразрывно связана функция эстетическая. Тексты в
своём большинстве детерминированы — определены бого-
служебным уставом по времени, привязаны к религиозно-
му событию.
«Тексты детерминированного богослужения представлены пре-
имущественно в богослужебных книгах, многим из которых свой-
ственна закрытая структура. Совокупность богослужебных книг
образует гипертекст жёсткой структуры, алгоритм линеаризации
которого определяется Типиконом (уставом), представляющим со-
бой метатекст по отношению к прочим богослужебным книгам»
(Людоговский, 2001, I).
118
Окказиональное богослужение (или богослужение по
случаю — крещение, венчание, отпевание, молебен) харак-
терно для церковной сферы, но также используется в цер-
ковно-религиозном стиле.
3.6 .5 .1 Сфера применения
церковно-религиозного стиля
Функциональный стиль принято характеризовать как
исторически сложившуюся разновидность литературного
языка, или подсистему, обслуживающую определённую
сферу человеческой деятельности. При классификации сти-
лей учитываются экстралингвистические факторы, к ним
относится сфера применения языка. Этот фактор обособля-
ет церковно-религиозный стиль от языка богослужения. Си-
стему средств нового стиля разрабатывают многочислен-
ные интернет- и печатные издания: журнал о православной
жизни «Нескучный сад» (http://www.nsad.ru); интернет-
журнал «Православие» (http://www.pravoslavie.ru), право-
славный журнал для молодёжи «Отрок» (http://otrok-ua.ru),
православный женский журнал «Славянка» (http://www.
slavianka.com), научный богословский портал «Богослов»
(http://www.bogoslov.ru и др.), первый православный теле-
канал «Союз» (http://www.tv-soyuz.ru).
3.6 .5 .2 Стремление к ментальному равновесию
В парадигме современный русский язык — церков-
нославянский язык можно видеть отражение русского мен-
талитета, для которого характерен крайний идеализм, прак-
тически несовместимый с бытовыми категориями. Русская
классическая литература богата лирическими отступлени-
ями, которые в восприятии иностранцев — излишество.
Длительное многовековое существование народа в усло-
виях стратифицированной диглоссии обусловило разрыв
между мечтой (стремлением к идеалу) и реальностью. Рус-
119
ский идеализм, очень неконкретный, не всегда имеющий
определённую цель — одна из главных черт националь-
ного характера. Этот разрыв — отражение разрыва между
«идеальным», но не совсем понятным языком таинства и
стандартным русским языком, он отражает стремление к
неконкретному идеалу, недосягаемому и малопонятному.
Этот уровень не соответствует базису реальных потребно-
стей современной русской культуры в целом, что отражает
и современная литература, значительно отошедшая от тра-
диций ХХ века. Возник ряд бытописательных направлений,
стремящихся передать эстетику современности, слишком
приземлённую, не имеющую ценностей, находящуюся в
поисках идеалов, опять же, идеалов неопределённых, ко н -
кретно не сформулированных.
В этой связи перевод языка богослужения на модер-
низированные языковые рельсы кажется не лишним для ре-
ализации одной важной задачи — объединения нации. От-
странение её диахронного раскола может стать средством
достижения национального культурного равновесия.
3.6.5.3 Стилистическое смятение
Говоря о церковно-религиозном стиле и условиях его
развития, полезно привести примеры из разноплановых ма-
териалов в интернете, представляющих различные точки
зрения и оценку проблематики, в которых находят отраже-
ние языковые и стилистические особенности, националь-
ный компонент, роль религии в государстве. Заслуживают
внимания дискуссионные интернет-форумы, авторы кото-
рых часто смешивают единицы различных стилей, напри-
мер:
«Надо всем нам поскорее форсировать патриар-
хальный дух в чадах наших. И соседских. Пока не поздно.
И лозунг такой для тинейджеров: «Патриархальность
—
это круто!» — начать хотя бы с этого» (архив, www.
foma.ru).
«Надеюсь, и Вы на меня не обиделись — но публич-
ная дискуссия принуждает быть в ответе за написанное.
120
Искренне надеюсь, что Вы сможете перевести наш поли-
лог в бол ее конструктивное русло» (архив, www.foma.ru).
«Всё-таки не хотелось бы в комменте професси-
онального культуролога читать столь нелестный эпитет
—
«придурок», коим он ничтоже сумняшеся одаривает со-
всем незнакомых ему людей» (архив, www.foma.ru).
Выход православия на российскую политическую
арену вызвал изменения в стилистической системе рус-
ского языка, однако невозможно предсказать, каким путём
пойдёт дальнейшее развитие лексики этого стиля. Сегодня
ощущаются определённые сдвиги во фразеологии. Священ-
нослужители вспоминают А. Суворова, который говорил:
неверующее войско учить — всё равно, что перекалённое
железо точить. В современном контексте возникает: веру-
ющий мусульманин понятнее, чем неверующий наш.
3.6.6 Церковная сфера — низкое и высокое.
Внеязыковой аспект
При рассмотрении православной темы можно обна-
ружить и неязыковые аспекты, лежащие на оси низкое —
высокое: соприкосновение высоких идеалов, пропаганди-
руемых церковью, с материальным аспектом. Об этой па-
раллели говорят журналисты:
«В результате вся возвращаемая собственность оказыва-
ется в распоряжении очень малочисленной группы — при-
мерно 80 епископов, занимающих кафедры на территории
России. Вот это действительно создание новой группы
олигархии, произошедшее на наших глазах в последние
годы. Пусть у них сложный юридический статус, но «пе-
редовики производства» уже успели себе заработать на
дачи во Флориде. Так, к примеру, сделал один епископ, ко-
торый торговал нефтяными квотами, выделенными в де-
вяностые годы для нужд Церкви. Такие люди вполне могут
за несколько лет заключить крайне сомнительные сделки с
той недвижимостью, что была возвращена государством,
121
и «сделать ручкой», как не раз уже бывало в церковной
истории, в том числе и современной» 55.
Особенности национально-культурного компонента
можно рассматривать и на образах президентов, т.к . роль
такой личности в формировании общественного мнения
неоспорима. Первый шаг к сотрудничеству с православной
церковью, как уже было отмечено, сделал В.В. Путин. В его
первый президентский срок церковь стала частью государ-
ственной политики, а армию пополнили 2 000 священников.
Армия является показательным примером, так как
сотрудничество армии с церковью сталкивает два полюса:
принуждение и добрую волю.
Рассматривая это столкновение в понятиях линг-
вистики, будем следовать Э. Сепиру, который в бессозна-
тельных стереотипах поведения в обществе выделяет «со-
циальное поведение» как совокупность или упорядоченное
множество различных сторон индивидуального поведения,
связанного с культурными нормами, встроенными в ко н -
текст. Сепир отмечает, что любой тип культурного поведе-
ния соотносится с некоторым стереотипом (Сепир, 2001, с.
596). Многие черты и способы индивидуального поведения
можно ассоциативно применять к созданию обобщённого
типа поведения, характерного для общества в целом.
«Бессознательность этих стереотипов заключается не в какой-то
таинственной функции национального или общественного мыш-
ления, отражённой в умах отдельных членов общества, а просто
в типичной для индивида неосознанности тех структурных осо-
бенностей, границ и значащих элементов поведения, которыми он
имплицитно всё время пользуется» (Сепир, 2001, с. 598).
Само понятие армия в русской традиции — устойчи-
вый государственный стереотип, который должен действо-
вать безотказно. И хотя сегодня многие государства под-
55
Никитин А. Боже, гектар храни. (24.05.2007). [Электронный ре сурс] Новая
газета, No 38, 2007.
—
URL: http://www.novayagazeta.ru/society/35518.html.
Дата обращения: [4.04 .2013].
122
вергают свои армии структурным изменениям — таким как
сокращение, качественная трансформация, введение про-
фессиональной армии, — стереотип российского государ-
ственного мышления не допускает мысли о возможности
подобных изменений. Поэтому с целью облагородить этот
государственный институт привлекается другой, внешне
значительно отличающийся социальным стереотипом по-
ведения, официально считающийся негосударственным.
Таким образом, формула Сепира о национальном в соци-
альных стереотипах мышления при выборе поведенческого
шаблона в экстремальной или вынужденной ситуации ра-
ботает именно «в сотрудничестве» двух институтов — го-
сударственного в лице российской армии и негосударствен-
ного в лице РПЦ.
«<...> когда человек приходит в монастырь — это его осоз-
нанный выбор. Он готов учиться послушанию, выполнять
распоряжения старших, понимая, что сам он может ещё
не понимать их назначения. По идее, в армии должно быть
так же, но служба — не добровольный выбор для современ-
ного парня, ставшего срочником. Любое давление на себя
он воспринимает как попытку унижения, а не как осмыс-
ленный приказ, имеющий целью, скажем, воспитать в сол-
дате какие-то качества» 56
.
Сепир говорит о часто возникающей иллюзии — буд-
то мы вольны в своих поступках, однако на практике чело-
веком движет строгая приверженность определённым фор-
мам поведения, которые он, возможно, чувствует, однако
не может конкретно сформулировать. Человек ведёт себя
более уверенно, ко гд а не осознаёт управляющих им стерео-
типов (Сепир, 2001, с. 599).
На примере внедрения православия в российскую
армию можно показать также бессознательное социальное
поведение, ко гд а понятная и навязываемая форма детерми-
нированного поведения — обязательная служба в армии —
приходит в диссонанс с бессознательным, — служащий не
может проинтерпретировать функционально схожие типы
56
Вайнер Е. Школа парадоксов. Монолог офицера. // Фома, No 5, 2007. с . 37-38 .
123
поведения в чужом или малознакомом для него культурном
контексте. Если переместить того же служащего насильно в
монастырь, возможно, приходящий и уходящий туда воен-
нослужащий показался бы тоже образцом порядка и куль-
туры — т.е . психологическим бессознательным выходом из
ситуации зависимости.
Таким образом, православие превращается в очеред-
ную идеологию. Тексты о сотрудничестве армии с право-
славной церковью, написанные военными, напоминают
сводки с полей или передовицы советского времени. Сти-
листически нелепо звучит высказывание: «С целью предо-
ставления возможности получить духовное напутствие,
представляется интересным предложение об установке в
соединениях телефонов доверия со священнослужителями,
по которым каждый солдат мог бы обратиться к священ-
нику прямо из казармы» 57
.
В целом же такое развитие событий воскрешает в
памяти высказывание Альбера Камю: ко гд а религия соеди-
няется с политикой, рождается инквизиция. Пафосность
церковнослужителей и стремление к общественному по-
рицанию ассоциируются с такими же чертами военных ко -
миссаров начала века и навязыванием коммунистической
идеологии.
3.6 .7 Русское бытовое сознание: между низким
и высоким
3.6.7.1 Коммуникативный коридор
Отправитель — Адресат
Обращение большого количества русских к религии
выдвигает чисто языковую проблему, получившую широ-
кий отклик в дискуссиях на страницах научных и попу-
лярных изданий. Сакральный язык (церковнославянский)
57
Соловцов Н.Е . Церковь и ракетный щит. [Электронный ре сурс] Журнал
«Фома», 2007.
—
URL: http://www.foma.ru/article/index.php?news=2436. Дата
обращения: [4.07.2012].
124
малопонятен носителям русского языка, в том числе ве-
рующим, регулярно посещающим церковь. Это язык, вос-
принимаемый ассоциативно, что приводит к его бытовой
трактовке. Именно поэтому на переломе ХХ — ХХI веков
вопрос о языке богослужения поднимают и русские линг-
висты, и некоторые представители Церкви. Этот вопрос
делит заинтересованных на два лагеря. Противники такого
перевода (Д. Лихачёв) приводят совершенно справедливые
аргументы, среди которых основным является факт, что
перевод поставит священный Текс т в ситуацию резкого
стилистического снижения. При этом противники перево-
да закрывают глаза на необходимость понимания текста
слушателем (далее Адресат). Игнорируется факт, что если
слушатель воспринимает лишь эстетическую сторону бо-
гослужения, а семантическая нагрузка остается для него
непонятной или недопонятой — цель богослужения нель-
зя считать достигнутой. Из акта, долженствующего быть
сакральным, богослужение превращается в тематическое
театральное действо, не имеющее для Адресата глубокого
смысла.
«<...> многие верующие относятся к текстам молитвословов или
Псалтири как к заклинаниям. Это совершенно недопустимо, потому
что в христианстве, в отличие от язычества, нет магии. Нет ничего
такого, что можно было бы просто вслед за кем-то произнести,
и по волшебству твоё желание будет исполнено. Нашего Бога
невозможно заклясть. Ему можно открыться, впустить Его в своё
сердце»
58
.
Библейский текст для Адресата (верующего, сомне-
вающегося, неверующего) — миф, который передаёт слу-
житель церкви (Отправитель) как текст кодированный и
предназначенный для декодирования, т.е . раскрытия более
глубокого смысла — как текст, содержащий множество ги-
пертекстовых ссылок. Для декодирования Адресат должен
использовать известные ему код ы . В современной ситуации
58 Дмитриева И. «Я крокодила пред Тобою», или «Ложные друзья переводчи-
ка». (14.07.2010) [Электронный ре сурс] Ежедневно е интернет-СМИ. Право-
славие и мир. — URL: http://www.pravmir.ru. Дата обращения: [4.04.2013].
125
декодирование чрезвычайно затруднено, Отправитель и
Адресат имеют разный запас информативных кодов. Адре-
сат не в состоянии воспользоваться символами и кодами,
существующими в сознании Отправителя, что обусловлено
различными образовательными базисами. Таким образом,
коммуникативный коридор, по которому должны протекать
семантические волны от Отправителя к Адресату, остаётся
закрытым.
3.6.7.2 Невербальные эстетические коды как ре-
кламный элемент
Служба совмещает вербальные и невербальные эсте-
тические код ы — собственно речь (проповедь, молитва)
и предметы, используемые при различных обрядах, свою
роль играет облачение служителей церкви.
Эстетические коды (музыка и пение, иконы, свечи,
архитектурное решение храма и роспись) действуют как
привлекательный рекламный бренд: религия как нацио-
нальный бренд, сама религия — как давний исторический
бренд, и наконец в современной России начинает позици-
онироваться как обновлённый бренд — это способствует
становлению этой области как новой области потребитель-
ской культуры.
3.6 .8 Церковно-религиозный стиль и его
светские связи
Занимая потерянное в советское время место, рели-
гия расширяет свою деятельность на такую платформу об-
щественного мнения, как СМИ. Кроме чисто православных
печатных медиа (3.6 .4 .3), существуют и неофициальные из-
дания, не принадлежащие к Русской Православной Церкви.
Среди них — «Фома», православный журнал для сомнева-
ющихся, который в комментариях характеризуют как «луч
света в тёмном царстве».
126
Журнал «Фома» отражает современные веяния и об-
щественные настроения, включая языковые тенденции. Он
адресован светским читателям, интересующимся право-
славием. Возник в 1996 г., и, по мнению редакции, среди
православных изданий стоит особняком, т.к . обсуждаемые
темы одинаково важны как для светского, так и для воцер-
ковленного читателя. По своей тематике и стилистике он
представляет собой сплав различных средств и направле-
ний. Это — современное издание, говорящее о насущных
проблемах, базирующееся на православном мировосприя-
тии. Язык и общий ракурс можно характеризовать как от-
ражение изменений в русском менталитете. Два полюса —
низкое и высокое — хотя не проявляются в значительной
степени, в издании такой ориентации свидетельствуют о
психологической неуравновешенности общественного со-
знания, в том числе и о неуравновешенности языковой кар-
тины русского мира. Поиск идеалов — стремление к право-
славному мироощущению, добру и гармонии — идёт через
наболевшие проблемы, часто трагические, как , например,
дедовщина в русской армии.
Эпиграфом к журналу служат слова из песни
В.Высоцкого:
«Зде сь вам не равнина, здесь климат иной, идут лавины одна за
одной, и здесь за камнепадом ревёт камнепад. И можно свернуть,
обрыв обогнуть, но мы выбираем трудный путь, опасный, как во-
енная тропа...»
Авторы говорят, что «Христиане — это альпинисты
духа», вместе с тем утверждая, что в православие не соби-
раются никого привлекать.
3.6.9 Ломка политического строя — от статики
к «бурлящей» турбулентности
Рассмотренный стиль даёт пищу для размышления.
Стремление государства к поддержке православия отража-
ет стремление возродить коллективизм русской нации. Об -
127
ращение к православию как к панацее от всех бед со сторо-
ны различных государственных и общественных образова-
ний в некоторых случаях перерастает в слепое поклонение,
т.е . следование «национальному бессознательному».
Выработка новых способов языкового выраже-
ния, расширение системы лексических и стилистических
средств в будущем приведут к перераспределению марки-
рованных и нейтральных единиц. В публицистике новое
идейно-тематическое содержание часто образует острые
стилистические углы, не всегда нейтрализуется общим ко н -
текстом.
Наряду с рассмотренными способами рекламно-по-
зитивной интерпретации православной темы, отдельные
русские субкультуры предлагают более сниженные вариан-
ты её трактовки. Яркий пример представляет собой «Еван-
гелие от МИТЬКОВ» М. Штильмана.
Житие великого митька Иисуса по кликухе Хpистос и о
том, как он тащился и как его замочили вpаги. < ...>
Глава 11
1. Собpались они всем код лом отметить Пасху в Иеруса-
лиме, оттянуться в полный pост.
2. И пpинесли на хату жpатвы и гоpючего и последний
пpипёpся Иисус.
3. И сказал Он: беpите, хавайте!
4. Hалил им вина: беpите, бухайте!
5. Ибо хавчик — моё тело, и бухло — моя кpовь!
6. А кто не знает этого — тот слаб.
7. И пpиступили бpатушки к столу и ужpались.
8. Иисус же недавно завязал и сидел потому как стекло.
9. А когда уквашенные стали падать под стол, сказал им
Иисус:
10. Скоpо один из вас Меня застучит.
11. И стали все подходить к Hему и спpашивать: кого за
падло деpжишь.
12. И спpосили все, кpоме Петpа, котоpый был в состоя-
нии готовальни.
13. А Иуда Искаpиот подошёл и сказал: дуpилка картон-
ная, не я ли тот?
128
14. Иисус ему: дык, бpатушка!
15. И от испуга обстpугал Иуда самого себя. <...>.
В общем многокомпонентном речевом коктейле со-
временности вышеприведённый отрывок представляет со-
бой хороший пример срастания низкого и высокого, а так-
же обязательность в каждом диахронном срезе оппозиции:
языковой пуризм — речевая неологика. В данном приме-
ре не был исключён и религиозно-правовой аспект (про-
явление церковного пуризма): за публикацию «Евангелия
от МИТЬКОВ» в областной молодёжной газете «Прямая
речь» её редактор и одновременно депутат Ивановской го-
родской думы В. Соловьёв был отлучён от церкви. Церков-
нослужители расценили публикацию как небывалое оскор-
бление чувств верующих, какого не позволяли себе даже
советские власти в годы официального атеизма. В. Соло-
вьёв, в отличие от служителей церкви, трактовал «Еванге-
лие от МИТЬКОВ» как явление современной молодёжной
масс-культуры59.
3.7 Реклама
3.7.1 Некоторые особенности
российской рекламы
Реклама как стиль оформилась в России к концу ХХ
века, до этого времени рекламу считали специфическим
жанром публицистического стиля. Развитие рекламы в со-
ветское время было ограниченным, при дефиците товаров в
ней не было большой необходимости.
Основной функцией стиля рекламы является воздей-
ствие. Реклама использует большой арсенал языковых и
внеязыковых средств, является значимым фактором разви-
тия культурной и экономической жизни общества.
59
Депутата отлучили от церкви за «Евангелие от Митьков» (2.06 .1999).
[Электронный ре сурс] Gazeta.ru., вып. No 062.
—
URL: http://gazeta.lenta.ru/
daynews/060299/index.html. Дата обращения: [4.04 .2013].
129
Иллюстрация No 1.
Связь рекламы с психологией и менталитетом об-
условливает образцы поведения некоторых социальных и
возрастных групп. Ориентация части населения на тради-
ционный русский продукт отражает своеобразный пури-
стический подход, стремление придерживаться традиций.
Младшее поколение, всегда ожидающее чего-то нового, в
130
качестве образца чаще выбирает креативную рекламу, либо
рекламу западную. Будучи связующим звеном между то-
варопроизводителем и потребителем, реклама использует
средства, которые для потенциального Адресата будут по-
нятными и в какой-то мере — необычными. Цель рекламы
—
привлечь внимание и заинтересовать, поэтому реклам-
ные концепции должны учитывать специфику товарной ка-
тегории и самого товара, стратегии конкурентов и настро-
енность целевой аудитории. В наше время рекламисты всё
в большей степени ориентируются на лингвокреативные
решения (ил. No 1). Учитывая «актуальный момент» состо-
яния языка и его восприятие носителями, создатели рекла-
мы отдают предпочтение творческим рекламным стратеги-
ям. В России эти стратегии основываются на использова-
нии сленговых единиц в слогане, рекламном тексте либо их
косвенном использовании — намёке на сниженность, как
например, «Евросеть — цены просто о...ть!» и др.
Таким образом исключается прямолинейная подача
сведений о качествах и выгодах определённого товара —
для русского потребителя родовая стратегия (предложение
товара, отвечающего тем или иным запросам) на данном
этапе не является привлекательной, русскому необходим
психологический разрыв между «идеальным» и реальным
(3.6.4.3). Такому требованию соответствует либо встроен-
ная стратегия преимущества, отражающая какой-либо
аспект превосходства товара (калорийность, упаковка, вы-
годная цена), либо уникальное торговое предложение (бо-
нус, подарок за покупку), но ещё большей популярностью
пользуется у русских языковой креатив в рекламе.
3.7.2 Языковой креатив как рекламная стратегия
В языковом плане наибольшего эффекта в российской
рекламе достигает аффективная стратегия. Основанная
на использовании юмора и многозначности слов, на мета-
форических моделях, вызывающих у потребителя чувство
эмоциональной причастности, определённой доли речево-
131
го «соавторства», она вызывает у россиян больше доверия,
«берёт на крючок» именно «замочной скважиной», к кото-
рой надо найти ключ. Стилистически сниженная сленговой
единицей реклама позволяет психологически расслабиться.
В сравнении с проверенными и работающими рекламными
приёмами — использованием национальных классических
моделей (шедевры искусства — музыкального, архитектур-
ного, картины известных художников прошлого, заставля-
ющие думать (хотя бы минимально), сопоставить с эпохой,
вспомнить имя автора картины и под.), — реклама снижен-
ная (использующая сленг) даёт возможность расслабиться
и не думать.
Такая реклама, как правило, не использует приём не-
посредственного предложения товара, она создаёт положи-
тельный фон и настроенность на отдых. Вызывая прият-
ные эмоциональные переживания, несёт в себе развлека-
тельный элемент: Оттянись со вкусом! («Миринда»); Не
тормози — сникерсни! (шоколадный батончик «Сникерс»);
Пора крышеваться! (реклама металлочерепицы); Жизнь
стала тошибись! (аппаратура Toshiba). Подобной страте-
гии следует реклама пива «Клинское» (ил. No 2 и No 3).
Хотя использование сленговых единиц в российской
рекламе нередко приводит к судебным разбирательствам,
т.к . языковой пуризм распространяет своё влияние и на
эту быстро изменяющуюся область языковых отношений,
этот факт не отпугивает рекламистов, а сленговые единицы
остаются неотъемлемым и весьма эффективным средством
достижения цели.
Реклама ломает стереотипы, в том числе языковые. В
сравнении с единицами стандартного языка сленговые еди-
ницы более эффективны, они оставляют сильное впечатле-
ние в подсознании целевой аудитории (для части — пози-
тивное, для части — негативное, но в обоих случаях сра-
батывает эффект запоминания). В используемых в рекламе
сленгизмах быстрее стирается их яркая маркированность,
однако в момент их вкрапления в рекламу они соответству-
ют критериям языкового креатива — обладают долей эпата-
жа. Никто не использует в рекламе единицу, только входя-
132
щую в речевую практику, выбирается слово экспрессивное,
но уже «обкатанное» и понятное всем носителям языка —
чаще речь идёт о единицах общего сленга (2.1).
3.7.3 Рекламная картина мира
Наряду с существованием научной, философской, ре-
лигиозной, языковой, обыденной и др. картин мира, рекла-
ма также создаёт специфическую рекламную картину мира,
которая, в отличие от остальных, в большей мере основы-
вается на мнимых приоритетах и ценностях, не отражает ни
реальное, ни целостное видение мира, а использует лишь
фрагментарные качества объектов, «оттюнингованные» до
максимума.
С одной стороны, рекламная картина мира — мгно-
венный отблеск, фотовспышка, сиюминутное отражение
сдвига в потребительском стиле, на смену которому уже
завтра придёт следующий кадр-стандарт, и тот в свою оче-
редь не задержится надолго. Рекламист — регистратор и
одновременно законодатель сдвигов в менталитете нации,
т.к. именно реклама, в большей степени международная,
содействует изменению мышления и трансформации на-
циональной концептосферы. Реклама — ментальная про-
екция актуализированных смыслов и понятий, вызванная
перестройкой картины мира, следующей общей тенденции
живых систем к обновлению. Реклама часто формирует, а
потому — предвосхищает систему взглядов недалёкого бу-
дущего.
С другой стороны, рекламная картина мира — лишь
конфетная обёртка, привлекающая внимание, её красоч-
ность и привлекательность не всегда соотносимы с содер-
жанием той продукции, которую она представляет.
«Бле ск метафорической формы часто воспринимается как признак
глубины и смысловой точности высказывания. Поэтому роль кра-
сивой языковой формы напоминает роль красивой упаковки това-
133
ра: она не гарантирует качества, но очень значима для успешной
реализации продукции» (Чудинов, 2003, I).
Использование сленга делает рекламное сообще-
ние «своим», понятным (Обалденный пылесос! (Пылесо-
сы Bissel); Слабо потерять голову? Слабо посидеть по-
царски? («Водка Царская»); Магазины конкретных игру-
шек (реклама магазина радиоуправляемых моделей «Toy &
Hobby»); Паритесь с подарком любимой? Не парьтесь —
купите карту Л’Этуаль (реклама сети магазинов космети-
ки и парфюмерии); Почему я так крут? (реклама журнала
«Юрист и бухгалтер»). Таким образом, мир для среднеста-
тистического носителя языка кажется более простым.
Иллюстрация No 2.
Среди сленговых единиц есть такие, которые об-
разуются путём переосмысления слов стандартного языка.
Возникающая синонимия нормативных и сленговых еди-
ниц иногда создаёт проблемы для адекватного восприятия
рекламы. Например, двусмысленно звучат рекламные сло-
ганы в рекламе раскладных диванов «Раздвинь и расслабь-
ся», а в слогане «Мы обуем всю страну» в рекламе обуви
единица обуть, употреблённая в прямом значении, каждым
носителем языка идентифицируется как сленговая.
134
Иллюстрация No 3.
Обуть сов. —
1) отобрать что-то, применив силу;
2) обмануть.
135
В некоторых примерах многозначность, наоборот,
создаёт привлекательный результат. Конкурс на поедание
острых бутербродов в киевском пабе «Проходимецъ» был
назван «Крутые перцы» (ил. No 4).
Иллюстрация No 4.
Перец — крутой, классный парень.
Однако это слово не имеет однозначного толкования,
некоторые (в основном девушки) употребляют его в значе-
нии ‘модно одетый человек’, для некоторых — это ‘муж-
чина, имеющий внешнюю оболочку, под которой внутри
пусто’.
Ясный перец — очевидно, понятно, ясно.
Весьма удачные примеры даёт использование единиц
общего сленга в рекламе и названиях магазинов и клубов.
Например, туса как название агентства, занимающегося
услугами по организации отдыха (ил. No 5):
«Агентство Туса на 5+ (Организация и проведение свадеб,
136
Иллюстрация No 5.
банкетов, корпоративов, юбилеев, дней рождения взрос-
лых и детей в Ельце, Воронеже, Липецке)».
3.7.4 Ментальные лакуны в рекламе
Рекламная картина мира в значительной степени
является метафорической картиной, соединяя в себе раз-
нородные фрагменты языковой картины мира, она вклю-
чает ментальные лакуны. Ментальные лакуны в рекламе
—
чрезвычайно важные единицы, иногда основанные на,
казалось бы, совершенно незначимых фонетических раз-
личиях.
Возникающая фоноэмпатия к слову чужого языка в
137
рекламе иностранных товаров может сыграть плохую роль,
вплоть до отказа от поставки товара на рынок.
Фоноэмпатия (фонетическая эмпатия) — подсозна-
тельное, весьма субъективное структурирование слов или
текстов по параметрам ‘свой’ — ‘чужой’. В ежедневной
коммуникации человек таким образом структурирует ре-
чевой поток окружающих; это его индивидуальная субъек-
тивная оценка благозвучия чужой речи. Следует отметить,
что такая оценка, как первичная и поверхностная, обуслов-
лена именно субъективным эстетическим восприятием
чужой речи носителем языка. Обычно маркером ‘чужого’
в речевом потоке являются звуки, отсутствующие в фоно-
логической системе родного языка, они идентифицируются
носителем языка мгновенно. К межъязыковым маркерам
относятся звуки, имеющие в разных (и родственных) язы-
ках различные характеристики по твёрдости-мягкости или
глухости-звонкости.
Идиосинкразия (фонологическая антипатия или не-
благозвучие) и фоноэмпатия по своей сущности являются
понятиями субъективными. Не существует объективных
параметров, которые дали бы возможность сформулировать
категории оценки и однозначно отнести тот или иной звук к
фоноэмпатичным или идиосинкразийным. В русском языке
по сложившейся традиции неблагозвучными считаются со-
четания шипящих и свистящих звуков (вши, вша, вшу, ща,
щей). Избегать их чрезмерного употребления советовали
русские классики А. Чехов и М. Горький. Субъективность
фоноэмпатического восприятия подтверждает мнение В.
Маяковского, который в
своём стихотворении «При-
каз по армии искусства» ут-
верждает обратное: «<...> и
вперёд, поя и свища. Есть
ещё хорошие буквы: Эр, Ша,
Ща» (Маяковский, 1918, I).
Иллюстрация No 6.
138
Ментальные лакуны — несоответствия в националь-
ных картинах мира — это понятия, которые отдельными на-
родами интерпретируются крайне противоположно. Часто
для решения проблемы, основанной на ментальной лаку-
нарности, в международной торговле прибегают к изме-
нению названия товара. В стране-производителе название
остаётся прежним, а в стране, гд е название не проходит по
каким-либо языковым и культурным критериям, использу-
ют новое название либо сглаживают его неблагозвучность
заменой отдельных букв. К таким «непроходным» можно
отнести название уже несуществующего чешcко го банка
«eBanka» (ил. No 6), название польского дистрибьютора
«Pukala Assam Tea», название фирмы по производству ме-
дицинского оборудования «DuraMed».
3.7.5 Рекламное имя
Всё чаще сленговые единицы встречаются в назва-
ниях магазинов. Название магазина само по себе является
своеобразной рекламой, но более «долгоиграющей». Его
выгода как рекламного имени, в отличие от рекламы, со-
стоит в том, что оно всегда на слуху, «на глазах» у человека,
живущего рядом. Реклама — явление, ограниченное опла-
ченным временем. Поэтому название магазина как реклам-
ное имя — весьма недорогой, но действенный способ рас-
ширить круг покупателей. С расширением сети интернет-
магазинов такой подход становится ещё более актуальным,
магазин с необычным названием можно найти совершенно
случайно. Например, «Тв ои шузы» 60 (ил. No 7) или «Шузы
для невесты».
Сленговое слово шузы (от англ. shoes) употреблялось
в 50-60-е годы ХХ века представителями субкультуры сти-
ляг, а чуть позднее хиппи в значении ‘модная обувь’. К ко н -
цу советской эры слово затерялось, а в новом веке вновь
приобрело популярность. Интервью под названием «Разно-
60 [Электронный ресурс] Обувь онлайн Тв о и шузы. — URL:
http://www.tvoishuzy.com/. Дата обращения: [2.04.2013].
139
форматные “ шузы”»
61
знакомит читателя с информацией об
открытии в Омске первого в стране шуз-корт а — обувного
магазина, объединяющего несколько розничных форматов
на одной торговой площадке.
Иллюстрация No 7.
Иллюстрация No 8.
Иллюстрация No 9.
Совмещение примар-
ного и секундарного значе-
ний умело использовано в названии рыболовного интернет-
магазина «Клёвый» 62 (ил. No 8) и одноимённом названии
рыболовного клуба (ил. No 9).
Слово клёвый в Толковом словаре В. Даля:
клёвый
ряз., тамб., твер., влад. клюжий, клювый, хороший, пригожий, кра-
сивый, казистый, добротный; выгодный или полезный. Это клёвое
дело, путь будет. Клёвая невеста. Клёвашный парень ниж. - мак .
старательный, работящий, путный. Клёк и. калуж. самое лучшее,
61 [Электронный ре сурс] «Эксперт Сибирь» No37 (179).(8.10.2007).
—
URL:
http://expert.ru/siberia/2007/37/obuv_rossii/ Дата обращения: [2.04.2013].
62
[Электронный ре сурс] Клёвый спиннинговый магазин. — URL:
www.klevyi.ru . Дата обращения: [2.04 .2013].
140
отборное, первый разбор; цвет, краса чего. Что ни самый клёк, то и
выбрали. Ту т все народ клёк, отборная сволочь.
Игра городки или чурки.
Лягушачья икра, норост, вакотье. См. также клёкнуть.
В словаре портала Грамота.ру:
клёвый, -ая, -ое. жарг.
Отличный, замечательный, прекрасный. К. костюм. К -ая работа.
К-ое предложение. < Клёво, нареч. К . сделал, что пришёл. Как от-
дохнул? — К . Клёвость, -и; ж. У него просматривается к. во всём,
за что он берётся.
Об этимологии слова более подробно пишет В.В. Ви-
ноградов (1949, I). В современном русском языке клёво (на-
реч.) сохраняет оттенок экспрессивности и употребляется в
значении ‘ очень хорошо’, ‘превосходно’, ‘интересно’, пере-
даёт высокую степень проявления положительных качеств:
клёво провели время; также используется в качестве при-
лагательного при позитивной оценке ситуации или харак-
теристике: клёвый пацан, клёвые шмотки, клёвая музыка.
В качестве сленговых синонимов используются хипповый,
ядерный, классный, атомный.
Рекламное имя (под ним понимается не только имя
рекламируемого объекта, но и имиджевое имя продавца)
является средством коммуникации с потребителем. Хотя
единицы сниженного регистра, использованные в названи-
ях магазинов, не воспринимаются всеми потенциальными
Адресатами положительно, эффект психологической реги-
страции такой единицы гарантирует привлечение внима-
ния. Балансируя между положительной и отрицательной
эстетической маркированностью, сленговая единица в ка-
честве рекламного имени, несмотря на свою сниженность,
весьма ёмко наполняет это имя, например: «Сушняк» (Тю -
мень), «Хавчик» (Актобе (Актюбинск), «Пиффко» (сеть ма-
газинов разливного пива, Троицк, Барнаул и др.), «Пивчик и
хавчик» (магазин продуктов, Абакан), «Собачкина жрачка»
(д. Полушкино, Московской обл., ООО «Зообаза»), «Ха-
141
кер» — интернет-магазин компьютерной техники, «Мачо»
—
интернет-магазин мужского белья. Степень эффектив-
ности рекламного имени зависит от уровня его несоот-
ветствия норме (привычному изображению, цвету, а также
норме языковой). Именно нарушение нормы привлекает к
рекламе большее внимание.
3.7 .6 Сленг в рекламе банковских услуг
Деньги, и услуги с ними связанные, всегда остаются
актуальным вопросом. В русском сленге существует мно-
го слов для обозначения денег и способов их траты и за-
работка (4.5.1.1). Поэтому неудивителен факт, что реклама
банков обращается к сленговым « денежным» единицам. За-
конодателем моды в этой сфере можно назвать СКБ-Банк,
который умело позиционирует себя на российском рынке
банковских услуг. В настоящее время его новый бренд —
«первый национальный банк с чувством юмора» (ил.
No 10).
Официальная страница банка содержит информацию
о рекламных кампаниях банка: «цель, которую мы стави-
ли перед своим бизнесом в те годы, была на первый взгляд
невероятной: попасть в тридцатку крупнейших банков
России. Учитывая то, что в 2005 году мы находились на
129-й позиции, необходимо было совершить нечто такое,
чего никто до нас не делал. Мы сделали рискованный шаг
—
прибегли к рекламным кампаниям, в которых позволили
себе шутить. Вначале реакция многих была крайне неодно-
значной. Мы часто слышали: «Да что вы себе позволяете?!
Вы же серьёзная финансовая организация!»
Однако наш эксперимент удался: мы получили се-
рьёзный приток клиентов <...> Сегодня мы уже входим в
ТОП-50 крупнейших банков России, а по некоторым пока-
зателям — даже в ТОП-30!
Мы поняли, что добрый юмор может быть уместен
142
в любом, даже самом серьёзном бизнесе. Это определило
наше рекламное позиционирование на рынке»63
.
Придерживаясь в своей рекламе языковых иннова-
ций, а в практическом предложении услуг инновативных
предложений, банк на своей официальной странице имеет
и такой слоган: магазин свежих банковских услуг.
Реклама кредитов СКБ-Банка для малого бизнеса ис-
пользовала бинарную метафору, связанную с русской мен-
тальностью (см. Калита, 2013), употребив слово бабки од-
новременно в двух значениях — как сленговую единицу со
значением ‘деньги’, и стандартную — ‘бабушки, опытные
женщины старшего поколения’, которым можно доверять
(ил.No11иNo12).
К сленговым единицам обращается и ВУЗ БАНК (ил.
No 13), и мы видим зде сь то же обращение к представитель-
ницам старшего поколения, но невербальное. Другая рекла-
ма того же банка (ил. No 14) основана на двусмысленности
(смешивании различных типов услуг), реклама банка Кол ь -
цо Ур а л а (ил. No 15) использует сленговое, но уже давно
употребляющееся, а потому устоявшееся в русском языке
слово заначка ж. — ‘деньги, припрятанные на что-либо’.
Иллюстрация No 10.
63
[Электронный ресурс] Официальная страница СКВ-Банка. — URL:
http://www.skbbank.ru/about/reklama. Дата обращения: [10.04 .2013].
143
Иллюстрация No 11 .
Иллюстрация No 12.
Иллюстрация No 13.
144
Иллюстрация No 14.
Иллюстрация No 15.
Иллюстрация No 16.
145
3.7 .7 Сленг в социальной рекламе
Сленговые единицы используются в РФ и в социаль-
ной рекламе.
«Проект «Хватит Бухать» был создан с единствен-
ной целью — донести до каждого информацию о ката-
строфической ситуации в стране» (ил. No 16)64.
Сленговая единица бухать использована в рекламе
кампании по борьбе с алкоголизмом. Подобное использо-
вание сленга наблюдалось в кампании против наркотиков:
«Под кайфом жизни нет!» или слогане «Колешься? Лох!»
(Бийск).
3.7 .8 Неофициальные критерии эффективности
языка российской рекламы
Язык российской рекламы часто основан на несоблю-
дении норм русского языка, которые предписывает Закон
РФ о рекламе. Как показывает практика, в общероссий-
ском контексте такие рекламные стратегии эффективны.
В психологическом плане они являются лишь зеркальным
отражением действительности, реклама отражает то, что
в обществе в данный момент востребовано, использует те
средства, которые носителю языка близки, понятны и до-
ходчивы, а это значит, что такая реклама имеет шансы на
успех.
***
В данной части больше внимания было уделено но-
вым стилям и «участию» в них сленговых единиц. Автор
исходит из того, что система пяти традиционных стилей до-
статочно хорошо описана в русской стилистике, поэтому в
данной книге им не уделяется много внимания, приводится
лишь практический план использования в них сленгового
инвентаря с целью показать отдельные тенденции.
64
[Электронный ре сурс] Общеро ссийская социальная акция «Хватит
бухать». — URL: http://www.hvatitbuhat.ru/. Дата обращения: [10.04 .2013].
146
IV. КОНЦЕПТОСФЕРА РУССКОГО СЛЕНГА
Обиходные выражения и пословицы показывают,
быть может ещё яснее, чем отд ельные слова,
те нити, которые связывают язык
с явлениями окружающей жизни.
В те вр емена, когда сальная св еча
была главным ср едством осв ещения,
она служила поэтам
образом для благородных сравнений.
П. Лафарг
В данной части мы попытаемся выделить возмож-
ные концепты разных категорий, представленные русскими
сленговыми единицами. При анализе сферы русских ко н -
цептов «послераспадового» периода, мы будем опираться
на отдельные дефиниции, данные Ю.С . Степановым в его
книге «Константы: Словарь русской культуры», и пирамиду
иерархических потребностей человека А. Маслоу.
4.1 Сленг как показатель
ментального восприятия
Сленговые единицы по своей сути метафоричны, по-
этому понятны носителям языка, владеющим фоновыми
знаниями и пониманием контекста. Сленг обусловлен пси-
хологией национального восприятия социальных связей,
в немалой степени чувством морфологической структуры
различных частей речи. Поэтому сленговая лексика содер-
жит концентрат ментальной информации. Отражая проис-
ходящие в психологии народа изменения, разряд общего
сленга указывает на конкретные жизненные сферы, разви-
вающиеся быстрее.
В современной России появляется всё больше сфер,
приводящих не к формированию новых слов, а к заполне-
нию возникших лакун коммуникативной матрицы гетеро-
генными языковыми образованиями (Шумихина, 2007, I).
147
4.2 Подход к рассмотрению концептов
массовой культуры
Данный подход к рассмотрению единиц сниженного
регистра — первый в своём роде, поэтому нужно оговорить
следующие моменты.
1. Предпринимаемая попытка осмысления трансфор-
мации смысловых значений, реализованных в сленговых
единицах, не может претендовать на полноту освещения
вопроса. Сленговые единицы — единицы переходного ха-
рактера, мы наблюдаем их в тот момент, ко гд а они ощу-
тимы и видимы для нас, ко гд а они находятся на верхушке
речевого айсберга. Дальнейшая их судьба — трансформа-
ция и переход в иное состояние, закрепление в письменной
стихии языка или полное исчезновение — нам не известна.
Мы можем фиксировать лишь современное состояние этих
единиц, констатировать их активное или пассивное присут-
ствие в языке и лишь предполагать, какие единицы впишут-
ся в русло стилистического дрейфа.
2. Рассматривая сленговые единицы как концепты,
мы будем рассматривать именно их секундарную реализа-
цию, не обращаясь к глубокому анализу и этимологии пря-
мого значения. С учётом объёма данной книги мы не можем
погрузиться в полный анализ прямого и переносного зна-
чений, в таком виде рассмотрению лишь одного концепта
можно было бы посвятить целую книгу.
3. Наша задача — представить лишь некоторые еди-
ницы из разряда общего сленга, которые по форме своей
реализации и языковой социализации могут претендовать
на зачленение в категорию национальных концептов.
Как отмечал Ю. Степанов, концепты принадлежат
всем и никому отдельно. «Объединяющие идеи русской
культуры («концепты») не требуется создавать заново,
они уже есть, они «константны» (Степанов, 2004, с. 4).
Можно добавить лишь то, что концепт как часть природы
архетипичного явления со временем «обрастает» новой фо-
148
новой информацией и как любое живое явление и факт раз-
вивающегося языка — обновляется. По Степанову, концепт
—
своеобразный сгусток культуры, внедрённый в сознание
человека, «то, в виде чего культура входит в ментальный
мир человека», «посредством чего <...> обычный человек
<...> сам входит в культуру, а в некоторых случаях и вли-
яет на неё», в структуру концепта входит «то, что дела-
ет его фактом культуры — исходная форма (этимология),
сжатая до основных признаков содержания, история, со-
временные ассоциации, оценки» (Степанов, 2004, с. 43).
Н. Корина обращает внимание на разнообразие воз-
никающих сем концепта при его рассмотрении в иных на-
циональных плоскостях.
«Являясь глобальной мыслительной единицей, концепт всегда
имеет обобщённо-образный, метафорический характер, и потому
его вербализация в разных языках, будучи денотативно тожде-
ственной, заключает в себе разные наборы сем — ведь образ, воз-
никающий при воспроизведении одного и того же денотата, будет
непременно отличаться у разных народов, а в некоторых случаях
и у представителей одного и того же народа» (Алефиренко — Ко-
рина, 2011, с. 115).
Приступая к рассмотрению отдельных сленговых
единиц как концептов, мы опираемся на общественную
природу происхождения сленговых единиц, которые созда-
ются обычными людьми, вне всяких социальных заказов и
являются положительно или отрицательно маркированной
эмоциональной реакцией на происходящее.
4.3 Классификация основных потребностей
В середине прошлого века А. Маслоу разработал
иерархическую шкалу основных потребностей челове-
ка, которая к концу века легла в основу системы создания
успешной рекламы практически в каждой развитой стра-
не. Пирамида Маслоу помогает понять психологические
основы человеческого восприятия действительности и тех
149
внутренних приоритетов, без которых развитие высших
«надстроек» интересов практически невозможно. А . Мас-
лоу разделил человеческие потребности на пять основных
ступеней: (1) физиологические, (2) потребности в безопас-
ности, (3) комфорт, постоянство, (4) социальные, (5) духов-
ное самовыражение и реализация — престиж. Духовные:
познание, самоактуализация, самовыражение, самоиденти-
фикация.
Позднее его последователи разработали более де-
тальную иерархию, в которой количество ступеней уве-
личилось. Мы будем исходить из иерархии, созданной
А. Маслоу.
Пирамида А. Маслоу представляет следующие кате-
гории потребностей.
Первая, низшая ступень (physiological needs) отражает
физиологические потребности: чувство голода, жажды, по-
требность в жилье, сне, удовлетворении физиологических
желаний — секс и др. Данные потребности — базовые, и
если они не удовлетворены, человек не склонен думать о
потребностях более «высоких».
Вторая ступень (safety needs) выражает необходимость
обеспечения безопасности и защищённости. Человек про-
являет естественное стремление к стабильности и уверен-
ности.
Третья ступень (belongingness and Love needs) — это по-
требность в принадлежности и любви. Под принадлежно-
стью понимается отношение к какой-либо группе, коллек-
тиву (семья, группа по интересам, рабочий коллектив). Тр е-
тья ступень отражает необходимость выполнения социаль-
ной роли, которая даёт ощущение «нужности для ко го -то».
Четвёртая ступень (esteem needs) отражает потребность
социализации: наличие социальных связей, общения, со-
трудничества, внимания, признания, оценки — уважения.
Пятая (self-actualization needs) — высшая человеческая по-
требность, это потребность в самоактуализации, она тесно
связана с самореализацией, развитием личности, достиже-
нием цели и стремлением к совершенству, с самоуважени-
150
ем и уважением со стороны других, признанием успехов и
оценкой.
А. Маслоу говорил о неуниверсальном характере сво-
ей гипотезы, отмечая, что порядок в иерархии может ме-
няться, что потребности во многом обусловлены возрастом.
Современные рекламисты, используя данную иерархию
как модель, выдвигают в дополнение к ней такие ключевые
параметры, как возраст, пол, образование, доход, семейное
положение, место жительства.
4.4 «Слои» и «осадки» в понятии концепта
Иерархия потребностей, так же как концепты, име-
ет «слоистое» строение. По мнению Ю.С. Степанова, слои
концептов являются результатом или «осадком» культурно-
го опыта разных эпох.
Что касается нашей аппликации иерархической мо-
дели потребностей человека на почву русских концептов,
которую на переломе веков трансформируют субстандарты,
надо отметить, что речь не может идти об универсалиях, а
лишь о «слое» единиц, проявляющем стремление к универ-
сальности. Этот слой в будущем трансформируется в еди-
ницы значимые для концепта, и единицы временные.
Новые, выраженные с помощью сленговых единиц, ко н -
цепты имеют свои особенности.
1. По своей природе — это понятия переходного, пе-
реломного периода, как исторического, так и ментального
—
наблюдается переход имперского сознания (русских как
основной нации СССР) к сознанию иной формации, стре-
мящемуся к сознанию национальному (русского или росси-
янина конкретной национальности).
2. В плане этимологии концепта можно говорить о
метафоризированной оценке действительности, т.е . соеди-
нении двух планов этимологических процессов — первич-
151
ного и вторичного, однако мы рассматриваем этот процесс
в тот момент, ко гд а примарный план теряет свою значи-
мость, устаревает, а секундарное только пробует примерять
на себя главную роль.
В обоих случаях речь идёт о явлениях переходного
характера, поэтому нельзя с уверенностью утверждать,
что сниженное лексическое оформление предложенных
нами концептов, кажущееся сегодня актуальными, будет и
в дальнейшем находиться на шкале речевых приоритетов.
4.5 Массовая культура переходного периода.
Базовый уровень
Общий сленг антропоцентричен, в центре его внима-
ния — человек и его быт, настроения, действия, отношения
с другими людьми (Розина, 2003, I). Рассматривая метафо-
рическое осмысление бытия нашего века, нельзя исходить
из буквального понимания сформулированных потребно-
стей.
Голод будем рассматривать как общую категорию по-
требности в любой еде.
Жажду в системе рассматриваемых нами единиц мы
не будем воспринимать в примарном значении — физиоло-
гическое ощущение, сигнализирующее потребность в воде.
Жажду будем рассматривать как разряд общих потребно-
стей к потреблению организмом различного рода жидко-
стей.
Жильё — потребность человека иметь постоянное
место проживания.
Половое влечение — потребность удовлетворения
сексуальных инстинктов.
152
Так как для удовлетворения всех названных потреб-
ностей современное общество, в отличие от первобытно-
го, вынуждено использовать деньги, в данную категорию
потребностей будет включён этот весьма важный концепт,
играющий роль посредника в удовлетворении всех назван-
ных потребностей человека.
Деньги — базовая потребность человека, необходи-
мая для удовлетворения иных базовых потребностей (го-
лод, жажда, жильё, для некоторых — секс за деньги).
4.5.1 Первая (низшая) категория потребностей
современного человека
4.5 .1 .1 Деньги
Ежедневно человек находится в вербально оформлен-
ных контактных и бесконтактных отношениях с деньгами,
которые, как правило, эмотивно маркированы, т.к . для пода-
вляющего большинства населения затрагивают «больную
сферу». Для обозначения денег русский сленг имеет мно-
жество лексем с разными оценочными коннотатами, суще-
ствуют синонимичные ряды, а также лексемы устаревшие
и новейшие. Их лексический облик представлен исконно
русскими и заимствованными единицами. В целом словари
сленга приводят порядка 60 сленговых обозначений денег.
Остановимся на наиболее известных:
ахча, бабки, бабло, бачи, башли, баблосы, баксы, гульдены,
гроши, грины, деревянные (о рублях), деревяшки, зелёные (о
долларах), зелень, знаки, капуста, лавэ, лавешки, лавандос,
мани, нал, наличман (наличные), тугрики, филки, хрусты.
Примарный план: деньги — средство для оплаты по-
требностей человека, мера стоимости потребностей. Как
только мы касаемся отдельной жизненной сферы, для денег
сразу же находится множество определений. Деньги разде-
153
ляются по материалу, из которого они изготовлены: метал-
лические и бумажные. Способы, которыми их зарабатыва-
ют, дают весьма широкую лексическую сочетаемость: лёг-
кие, тяжёлые, грязные, кровавые, сумасшедшие, бешеные,
шальные.
Своё значение имеет семантика цвета денег, в НКРЯ
преобладающее место отведено чёрному налу, несколько
раз встречается серый нал:
«Во время выборной кампании любого уровня чёрный нал
был, есть и будет основным платёжным способом!» [Рублё-
вый авторитет // РБК Daily, 2007.05.10]. — Н КРЯ.
«Если же будет постепенно исчезать и «серый нал» из ко н -
вертов, бюджет тоже выиграет». [Проценко Любовь. Сто-
личная Получка // Труд-7, 2001.04.11]. — Н КРЯ.
Как универсальную категорию деньги сравнивают с
другими универсальными категориями.
Очень часто встречается выражение время — деньги.
Этот метафорический концепт рассматривают Дж. Лакофф
и М. Джонсон применительно к английской культуре.
«Время в нашей культуре — ценность. Это ограниченный ресурс,
который мы используем для достижения своих целей. Так как в
современной западной культуре концепт РАБОТЫ обычно ассоци-
ируется с потраченным на неё временем, а время может быть точно
количественно определено, оплата за труд, как правило, назначает-
ся за час, неделю или год» (Лакофф – Джонсон, 2007, с. 29).
По Дж. Лакоффу и М. Джонсону: практика структу-
рирования обязанностей и услуг посредством потраченно-
го на них времени относительно нова и не характерна для
каждой культуры. Индустриальное общество измеряет по-
вседневность в категориях оплаты телефонных услуг, по-
часовой оплаты труда, посуточной оплаты за проживание
в гостинице, годовых бюджетах и т.д . Поэтому оба понятия
концепта ‘время — деньги’ обозначают ограниченные ре-
154
сурсы и одновременно ценности, которые можно потратить
как впустую, так и с пользой.
Неразрывную связь двух понятий подчёркивают Г.Э .
Лессинг: мир житейский — это часы, гири которых —
деньги, а маятник — женщина и В. Георгиев: время — спо-
соб добывать деньги, деньги — способ убивать время.
Выражение Ф. Бэкона «Деньги — навоз , если их не
разбрасывать, от них не будет толку» 65 в восточносла-
вянском контексте трансформировалось в деньги — навоз ,
сегодня нету, завтра — воз .
В данном сравнении деньги — навоз
—
(1) удобрение
(средство получить лучший урожай), 2 (а) связан с опре-
делённым временем, его используют в определённое время
года (показатель своевременности), (б) нужный момент —
второй временной показатель: перележалый навоз теряет
свои качества, занимает место — мешает.
Среди русских «денежных» фразеологизмов также в
ходу денег как грязи — ‘очень много’, деньги счёт любят,
ни за какие деньги, при деньгах, делать деньги, денег куры
не клюют и др.
Деньги удовлетворяют наши потребности, и чем даль-
ше общество стремится к налаживанию цивилизованных
отношений, тем более деньги упрочивают свою позицию в
основе пирамиды в качестве основной базовой потребно-
сти, необходимой для удовлетворения всех остальных.
В «Большом экономическом словаре» 66:
ДЕНЬГИ — одно из важнейших понятий любого рыночного хозяй-
ства: любые общепринятые средства платежа, которые могут об-
мениваться на товары и услуги и использоваться для оплаты дол-
гов. Д . — всеобщий эквивалент, особый товар, форма выражения
стоимости всех других товаров. Д . выполняют функции средства
65
Выражение деньги — навоз , если их не разбрасывать, от них не будет толку
во многом созвучно притче о талантах (Евангелие от Матфея 25:14—30). Она
о стаётся актуальной, но подчиняется е сте ственным законам обновления. Се-
годня «разбрасывание» — это вклады в различные фонды с целью получить
проценты.
66
Борисов А.Б . Большой экономиче ский словарь. М .: Книжный мир, 2003.
155
обмена, платежей, измерения стоимости, накопления богатства,
мировых денег. Несмотря на то, что Д. возникли много тысяч лет
назад, до сих пор в мире идут дискуссии о том, что такое Д. и по-
чему они используются в хозяйстве.
В «Современном экономическом словаре» 67:
ДЕНЬГИ — особый вид универсального товара, используемого в
качестве всеобщего эквивалента, посредством которого выража-
ется стоимость всех других товаров. Деньги представляют собой
товар, выполняющий функции средства обмена, платежа, измере-
ния стоимости, накопления богатства, образно говоря, «товар всех
товаров».
Деньги — неотъемлемая составляющая жизни каж-
дого человека. Периоды кризиса вызывают проблемы, свя-
занные с их зарабатыванием, но эти же периоды, наоборот,
обогащают лексический инвентарь языка. Русский «де-
нежный словарь» весьма богат. «Размножению» сленговых
коннотатов денег способствовал распад СССР и последо-
вавшие реформы. Образовавшиеся государства ввели свои
деньги, и обесценившиеся ещё до распада СССР советские
рубли стали называть деревянными, деревяшками. Дере-
вянным начали противопоставлять деньги, имеющие цену:
зелёные, зелень, грины — американские доллары, в каче-
стве синонима употреблялось слово бакс(ы).
Реформы вызвали к жизни новые способы заработ-
ка (легального и нелегального), что сразу же отразилось
в языке (раскрутка, откат, *косить (рубить) капусту —
сенокос, намыть, наварить — навар, *скирдовать (бабло-
сы). Возникли новые способы платежа (налом, безналом,
башлять, баксовать, отстёгивать, *отстегнуть бабки),
платежи также структурировались в соответствии с суще-
ствующими (адресными) способами их взыскания (доить
—
постоянно клянчить, просить, вымогать деньги, (*доить
самовар — ‘просить деньги у отца’, обуть — ‘обобрать, об-
67 Райзберг Б.А ., Лозовский Л.Ш ., Стародубцева Е.Б. Современный экономи-
че ский словарь. 5 -е изд., перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2007. Б-ка словарей
«ИНФРА-М».
156
мануть, лишить денег’, *поставить на счётчик — ‘взимать
проценты с невозвращённого вовремя долга с применением
угроз’).
Инновации подверглись и обозначения количества
денег: косарь, штука (1000), соточка (100), полтос (50),
лимон (употреблялось в конце ХХ в.), лямих, лимонтес (1
000 000), наличие или отсутствие денег (безбабье от бабки),
обозначение способов хранения — нычка, заначка.
Среди названных — единицы частотные и малоча-
стотные; единицы, несущие разные смысловые оттенки;
единицы, связанные с конкретной исторической эпохой,
переходными периодами, а также единицы, характеризую-
щие объёмы денежных средств.
К частотным можем отнести слово бакс.
Бакс м. (син.: зелень, зелёные (мн.), грины (мн.) — доллар
США.
Актуальной проблемой постсоветского периода были
наличные денежные средства, для их обозначения исполь-
зовали единицы нал, наличман (более ранний и более гру-
бый советский вариант начала ХХ века — чистоган). Еди-
ница нал — сокращение от нормативного наличные, слово
наличман (наличные + money), первая часть — сокращение
русского слова, вторая — сокращение английского. В дан-
ном примере подчёркивается важность и значимость рас-
сматриваемого объекта.
«Без этих денег мне не удало с ь бы подкупать для ансамбля
всё то, что не продавалось в магазинах, а можно было до-
стать лишь у фарцовщиков за „наличман“». [Алексей Коз -
лов. Козёл на саксе (1998)]. — НКРЯ .
Наиболее частотной лексемой для обозначения лю-
бых денег на постсоветском пространстве является едини-
ца бабки и производная бабло. Об их популярности и обще-
понятности свидетельствует название популярного еже-
недельника «Большие бабки», выходящего тиражом около
180 000 экземпляров.
157
Слово бабки, в отличие от большинства сленгизмов,
не относится в русском языке к новообразованиям ХХ века,
его история восходит по крайней мере к XIX веку. Этимоло-
гия связывается с довольно разнообразными источниками:
1) С деревенской жизнью, гд е «бабкой» называли не-
сколько рядом стоящих снопов, прикрытых сверху одним и
выглядевших как пирамида, а издали напоминавших бабу в
традиционном русском сарафане;
2) Словом бабка называли урожай;
3) Существовала игра в «бабки»;
4) Часто приводится мнение, что единица бабки для
обозначения денег начала употребляться во второй полови-
не XVIII века благодаря изображению Екатерины II на рус-
ских деньгах. Тем не менее, в течение длительного периода
слово воспринимается как ненормативное.
Сленгизмы образуются теми же способами, что и
единицы литературные, к продуктивному классу относятся
и заимствования, с последующей их адаптацией посред-
ством аффиксации. Частым явлением является каламбур:
безбабье — безденежье (от: бабки — деньги, а вместе с тем
бабы — женщины).
К малочастотным относятся единицы гроши, гульде-
ны, тугрики, обозначающие экзотические деньги или день-
ги малых государств, с которыми русские имеют дело ред-
ко.
Сленговые единицы, представленные существитель-
ными, являются основой для дальнейшего словообразова-
ния, от них при помощи аффиксов образованы многочис-
ленные глаголы. От наиболее частотных единиц башли,
баксы образованы глаголы башлять, баксовать.
Башлять — платить наличными деньгами;
Баксовать — платить долларами
Хорош баксовать, обанкротишься скоро.
Отстёгивать — платить, отдавать часть денег.
В паремиологической плоскости обнаруживаются па-
раллели, известные носителям языка из личного (или стар-
158
ших поколений) опыта в зарабатывании денег. Заработок
связан с тяжёлой работой, которая у русских ассоциируется
с работой на поле:
*Косить (рубить) капусту;
*Скирдовать (баблосы) (скирда — плотно сложенная мас-
са сена или соломы, которой придана продолговатая фор-
ма);
Накосить сов. (син.: намыть) — быстро заработать деньги.
Способы заработка в русском языке также ассоциа-
тивно связаны с выполнением каждодневных рутинных
домашних обязанностей и их «незначительными результа-
тами», такими занятиями, как приготовление пищи и мы-
тьё: варить, мыть; к подобным ассоциациям обращается и
чешский язык: vejvar — разговорный вариант нормативной
единицы vývar (бульон), соответствует русскому навар.
Навар м. — проценты, полученные в результате перепро-
дажи чего-то по более высокой стоимости.
Весь навар себе заныкал, даже ни фига не проставил.
Наварить сов. — заработать в результате перепродажи че-
го-либо
Он на этом деле хорошо наварил.
Общий подход к сфере примарного значения — ‘се-
нокос’ и ‘уборка сена’.
Намыть сов. (син.: накосить) — быстро заработать деньги
Кто сразу успел намыть, тот давно за бугор свалил.
Для обозначения больших денег употребляется лек-
сема куш:
Куш м. — большое количество денег
Сорвал себе куш и может расслабиться.
Слово куш (фр. couche — ставка в игре) — давнее за-
159
имствование из французского, однако уже давно носители
русского языка воспринимают его как русское, оно входит в
состав фразеологизма сорвать куш.
Толковый словарь В.И. Даля даёт следующее толко-
вание слова:
КУШ и. арх. лопарское, совик, куклянка, малица с куколем. |
Франц. в картёжной, азартной, игре, также в закладах: ко н, ставка;
выигрыш и проигрыш в один удар. Он взял в один кушь, на карту,
пять тысяч. На этом подряде он возьмёт изрядный кушь. | охотнич.
приказание собаке: смирно, ляг, лежать; молчать, нишни!
«Толковый словарь русского языка» под ред. Д .Н .
Ушакова кроме значения ‘большая сумма денег’, приводит
также синонимы ‘крупный барыш’, ‘крупная взятка’.
Русскому слову куш соответствует чешская сленго-
вая лексема balík — единица, широко употребляемая в со-
временном чешском языке. Прямое значение слова balík
—
‘посылка’, метафорическое — ‘большая сумма денег’,
которая, однако, не обозначает их конкретное количество.
В качестве синонима употребляется также слово ranec. Се-
годня оно относится к менее употребимым, т.к . примарная
лексема со значением ‘котомка’, ‘узел’, хотя и понятна для
всех носителей чешского языка, но имеет оттенок устаре-
вающего понятия. Приведённые чешские слова предлагают
стилистические оттенки значений: позитивно маркирована
единица balík, её употребляют в тех случаях, ко гда кто-либо
имеет деньги или получает их.
Чешское слово majlant (majland) также обозначает
большое неконкретное количество денег, но употребляется
чаще в тех случаях, ко гд а речь идёт о потере (уходе) денег:
ко гд а человек эти деньги должен, либо потратил их на до-
рогую вещь. Например, в заголовках статей:
Stálo to hotový majlant (Это стоило целого состояния);
Bobošíková ve Vatikánu vám na sázence vydělá ‘majlant’ (Бо-
бошикова в Ватикане в лотерее заработает для вас состо-
яние);
Podvod století: Rozstříhala peníze a vydělala majlant! (Обман
160
столетия: разрезала деньги и заработала состояние);
Noční zábava stojí majlant. A studenti platí (Ночные развлече-
ния стоят безумно дорого. Но студенты платят).
Этимология этого слова непрозрачна для носителя
языка. Среди чешских лингвистов наиболее распростра-
нено мнение, что его привезли из Италии воевавшие там
во второй половине XIX века чешские солдаты 68
. Mailand
—
немецкое название Милана, города, известного своим
богатством. В чешском языке оно начало употребляться
для обозначения больших денег. Например: Z ukradeného
mobilu stihl provolat majlant (С украденного мобильного он
успел прозвонить кругленькую сумму).
Сборник «Lidová rčení» 69 (Народные поговорки) при-
водит следующие объяснения:
*Mít majlant – býti bohatý; „mít něč. majlant“, „měl toho
majlant“ (mnoho).
Перевод: быть богатым, иметь чего-то много.
*Nedat — něco — ani za (celý) majlant — ani za nic to nedat.
Перевод: не (от)дать ни за что (на свете).
*Stojí to majlant — je to velmi drahé.
Перевод: это очень дорого.
*Ani za celej majlant — něco — neudělat — za nic to neudělat.
68 1. К . Чапек в книге «Об искусстве и культуре» пишет, что слово прине сли
ветераны из Милана, но очевидно, что начали его употреблять вме сто тяжёло-
го понятия миллион. (“I kdyby to stálo majlant”; to slovo jistě přinesli vysloužilci
od Milána, ale je patrně položeno místo těžkého pojmu milión“. Karel Čapek
O UMĚNÍ A KULTUŘE III.)
2. Rejzek J., Český etymologický slovník, Praha: Leda, 2001, s. 357-358.
3. Holub J.
–
Lyer S., Stručný etymologický slovník jazyka českého, Praha: SPN,
1978, s. 299.
69
Zaorálek, J. Lidová rčení, Praha, 2009, с. 184.
161
Перевод: *не сделать что-л. ни за какие коврижки ( разг.)/
ни за что на свете.
Обозначение миллиона в обоих языках связано с пло-
дом, однако каждый язык связывает это количество с раз-
ными символами: в русском лимон, в чешском — meloun
(арбуз). В русском языке слово арбуз до деноминации (де-
нежная реформа 1998 года) было широкоупотребительным
и обозначало миллиард, в настоящее время практически
вышло из употребления.
С деньгами связаны и способы их утайки:
Нычка ж.
1) (син.: загашник) укромное, тайное место, гд е пря-
чут что-либо ценное
Мой киндер нычку нашёл, теперь доить меня собирается.
2) деньги, оставленные на чёрный день
Тачку разбил, пришлось и нычку на ремонт достать.
Отличаются способы платы, кражи и вымогания де-
нег:
Обуть сов. —
1) отобрать что-либо, применив силу
Они его обули в полный рост.
2) обмануть
Обули тебя здорово!
Отстёгивать несов. — п лати т ь
Отстёгивать, ребятки, надо регулярно.
*Отстегнуть бабки — заплатить
*Поставить на счётчик — взимание процентов с невоз-
вращённого вовремя долга с применением угроз
Если через два дня не будет денег — поставим на счётчик.
Способы, которыми можно получить дивиденды с
имеющихся в наличии денег, обозначаются глаголом кру-
тить. Человека, владеющего умением получать дивиден-
ды, называют кручёный (Он парень кручёный).
162
Раскрутка ж.
—
вложение денежных средств в рекламу;
развитие какого-либо предприятия, артиста и т. д . с целью
сделать его популярным и доходным.
Раскрутка — дело нехитрое, лишь бы бабки были.
Раскрутить сов. —
1) (ко го ? что?) вложить деньги в какое-либо предпри-
ятие (бизнес, эстрада, спорт и т. д .) с целью сделать его по-
пулярным и доходным
Раскрутили они своё дело быстро, только потом рубль
упал, и ребята прогорели.
2) уговорить, заставить, вынудить ко го -либо поде-
литься
Хотели его раскрутить вчера на пивко, но это жмот ко н-
кретный.
Раскручиваться несов.
—
популяризировать своё дело,
вкладывая в него деньги
Этот бывший коммуняка теперь раскручиваться начина-
ет, рекламу себе организовал, три магазина открыл.
Раскрутиться сов. — получать доход от предприятия, в ко -
торое вложены деньги
Пацаны раскрутились что надо, дело крепко наладили.
Раскручивать несов. (кого? что?) — популяризировать,
вкладывать деньги в какое-либо предприятие, его рекламу
с целью «раскрутить» — получать прибыль
Кто эту бездарь раскручивает?
Раскручиваться несов.
—
популяризировать своё дело,
вкладывая в него деньги.
Русские сленговые глагольные формы образуют со-
вершенный и несовершенный вид (что не всегда возможно
у чешских сленгизмов), возвратные и невозвратные формы,
а вышеприведённая единица раскрутка и производные от
неё стали широкоупотребимыми не только в разговорной
речи.
163
Кроме раскрутки, к способам приобретения денег от-
носятся и другие варианты:
*Косить (рубить) капусту, зелень (син.: *зашибать день-
гу) — хорошо зарабатывать.
Тяжёлую добычу денег — физическую работу — обо-
значают такими единицами, как горбатиться, вкалывать,
ишачить, пахать.
Отражены в сленге и способы тратить: баксовать,
башлять, отстёгивать.
Денежные лексемы используются СМИ для привле-
чения внимания в заголовках статей: «Здесь реальные чу-
ваки делают бабло»; «Бабло побеждает ПДД»; «Украин-
ская эстрада готова рубить капусту на выборах»; «Как
рекламное агентство “рубит капусту” в Интернете»;
«Покупайте стволы и баксы»; Центробанк собирается
опустить рубль до 36 рубл ей к доллару»; «Налог на баксы»;
«“Баксы” стали предметом раздора селян под Керчью».
«Денежными» сленговыми единицами привлекает
внимание реклама некоторых русских банков70, например,
СКБ-Банк. В основу серии плакатов рекламной кампании,
названной «Бабки» (см. иллюстрации 3.7.6), была положе-
на бинарная метафора: бабки как сленговая единица и баб-
ки как русские бабушки, представительницы старшего, на-
дёжного, опытного поколения, которому можно доверять и
с которого можно брать пример. Были использованы надпи-
си: «Оборотистые бабки», «Бабок много не бывает». Такую
презентацию возможного «обращения» применения денег
можно назвать удачной, т.к. она основана на знании психо-
логических особенностей русской ментальности. Реклама
вызывает доверие всех поколений.
Рассмотренный нами в качестве базового концепта
низшего уровня, русский денежный запас современности
отражает именно социальную сторону и социализацию
70
Подробнее см. Калита И. Структурализация политических дискурсов как
импульс к стилистической перезагрузке. Новые стили в зеркале лингвокульту-
рологии. [Электронный ресурс] JORS. International journal of Russian studies. is-
sue no. 6 (2013/1). — URL: http://www.ijors.net/issue6_1 _2013/articles/inna.html.
164
самого понятия как понятия коллективного, являющегося
общим достоянием. Новейшие, актуализированные посред-
ством метафор, значения представляют деньги именно как
социальные факты, подвергшиеся оценке коллективным
сознанием.
Рассмотренный концепт включает слои, различные
по времени происхождения, новинкой последнего времени
являются виртуальные деньги и интернет-банкинг. Говоря
образно, деньги из тяжёлого металла превращаются в не-
весомый воздух — очень дорогой воздух. Платёжные сред-
ства, которые сегодня мы обозначаем единым словом день-
ги, прошли за свою историю множество трансформаций, и
как видим, таким же трансформациям были подвержены их
названия. Сленговые номинанты денег носят не случайный
характер, они связаны с культурной действительностью,
социальной адаптацией.
Синонимизация как показатель концептуализирован-
ности понятия в двух значениях, как её представляет Ю. С.
Степанов: (1) синонимизация разных корней слов и (2) си-
нонимизация «слов» и «вещей», в сленговом обозначении
денег и сферы их обслуживания работает, как было пока-
зано на примерах, в достаточном объёме. Представленная
концептуализированная область, в которой наблюдается си-
нонимизация (представляемая Ю.С. Степановым как один
из главных принципов «группировок слов и вещей в новых
представлениях о культуре»), указывает на мотивирован-
ный характер номинации в сленге.
4.5 .1 .2 Голод
Концепт голод в значении ‘удовлетворения потребно-
сти в пище’ предлагает нам единицы, обозначающие пищу
и способы её употребления. Таких единиц в сленге отно-
сительно немного, среди них можно выделить единицы с
функцией номинации, например:
Закусь ж. (син.: закусон, закусончик) — закуска
Закусь у них всегда отменная, умеют готовить.
165
Хавка ж. (син.: жрачка, хавчик) — еда
Хавка у тебя сегодня какая-то неаппетитная.
*Пипл хавает — народ ест;
Тошнотик м. (син.: гастрит) — дешёвый пирожок (по
аналогии, что от плохого питания начинается гастрит)
Тошнотики — любимая еда голодных студентов.
Сабантуй м. — праздник с застольем, юбилей
Сабантуй намечается, договорились с одноклассниками
встретиться — десять лет прошло.
Тошниловка ж. — тесный душный бар или столовая;
Шамовочная ж. — столовая.
Также немногочисленны глаголы:
Хавать несов. (син.: берлять, жрать, лопать, трескать,
шамать) — есть
Хавать будешь?
Сленговые единицы обозначают предметы, необходимые
для еды:
Весло с. — ложка.
*Греби веслом — ешь быстро, не болтай (работай лож-
кой).
4.5.1.3 Жажда
Жажда — физиологическая потребность организма,
побуждающая к потреблению воды.
Слово жажда (из ст. -сл.) также означает желание:
жажда знаний, жажда жизни, жажда крови, жажда
перемен, жажда мести, жажда наживы.
Сленговый концепт жажда будем рассматривать в
его секундарном, метафорическом значении, связанном с
«национальным» продуктом — водкой. При этом отметим,
что потребность отдельных категорий населения в употре-
блении алкоголя является следствием социальных условий,
советской ментальности, которая предполагает именно та-
ко й временный уход из «нормала» в параллельную реаль-
ность.
166
Алкоголь представлен в обобщающих сленговых еди-
ницах: бухло, бормотуха, выпивон, горючее, кир.
Способы его употребления обозначаются многочис-
ленными глаголами: алканить, алкашить, бухать, газо-
вать, глушить, гудеть, жрать, заливать, *хавло заливать,
закладывать, *играть в бутыльбол (литрбол), квасить,
поддавать, прикладываться, хлестать, хлобыстать, ки-
рять.
Для обозначения состояния человека после употре-
бления им алкоголя используются прилагательные: бухой,
весёлый, готовый, кирной, косой, нажратый, никакой, под-
датый, *под газом, *под градусом, *под мухой.
Результатом чрезмерного приёма алкоголя может
быть сушняк.
Сушняк м. — с о стояние после обильного принятия алкого-
ля, сопровождающееся ощущением жажды, сухости во рту.
Названия любителей употреблять алкоголь: алкан,
алкаш, алкмен, алконавт, бормотолог, бухарик, валежник,
насос, спиртсмен, стакановец, ханурик.
Каждая из названных категорий подлежит дальней-
шей градации. Виды алкогольной продукции подвергаются
в сленге оценке (например, по показателю качества) или об-
разуют диминутивы:
Шампус (-ик) м. (син.: шампунь) — шампанское;
Чернило с. — плодово-ягодное вино невысокого качества;
Догонялка ж. — п и во;
Моча ж. — п и во низкого качества;
Вермуть (син.: вермутович, вермутидзе) — вермут;
Кир м. (син.: берло, бухло, выпивон) — любое спиртное;
Компот м. — некрепкий алкогольный напиток.
Сленговые единицы также дают имя продуктам, кото-
рые не производятся, а возникают в результате творческого
подхода индивидов:
Ёрш м. (син.: ёж) — водка, смешанная с пивом;
167
Бормотуха ж.
1. самогонка — самодельная водка, изготовленная в
домашних условиях;
2. алкогольные напитки плохого качества.
Классифицируются также дозы:
Чекушка ж. (син.: маленькая, четвертинка) — бутылка
водки ёмкостью четверть литра;
Рюмаха, рюмашка ж. (син.: стопка) — рюмка;
Мерзавчик 71 м. (син.: малёк) — маленькая бутылка водки
объёмом 1/8 литра.
Богатый синонимичный ряд, включающий и фразео-
логию, образуют формы и «объёмы» принятия алкоголя 72:
Поддать сов. (син.: бухнуть, дерябнуть, дёрнуть, кирнуть,
опрокинуть, поддать) — выпить немного;
*Хавло заливать (син.: алканить, алкашить, бухать, га-
зовать, глушить, гудеть, жрать, заливать, закладывать,
*играть в бутыльбол (литрбол), квасить, кирять, подда-
вать, прикладываться, хлестать, хлобыстать) — пить
(спиртные напитки);
Догоняться несов. — принимать дополнительную дозу ал-
ко го л я или наркотиков, после которой наступает состояние
эйфории;
71
Слово мерзавчик скорее надо воспринимать как обозначение маленькой бу-
тылки с алкоголем. Мнения но сителей языка и определения её конкретного
объёма расходятся, приводится не сколько вариантов: 1) бутылка водки объ-
ёмом 1/8 л., 2) бутылка водки объёмом 0,25 л., 3) 100-граммовая бутылочка,
4) сравнивая со старорусскими мерами, слово мерзавчик ставят в синонимич-
ный ряд со словами шкалик, косушка, фуфырик, и определяют его как 1/4096
бочки = 1/200 ведра = 64,4 мл.
72
1. Алкогольная тема, отражённая в современном русском сленге, подробно
представлена в книге «Русский алко словарь-справочник, или Ве сёлая наука
выпивать» Со ст. Е. Алварт, О. Вовк, Г. Киллат, Л. Могучая, К. Пралат, Т. Руд,
Р. Харабин, К. Шромэк, Х. Вальтер. Под рук. Х. Вальтера. – Greifswald, 2005.
2. В более ранней традиции алкоголь представил П.Н . Тиханов в небольшой
книге «Криптогло ссарий» (Санкт-Петербург, 1891), которую по святил пред-
ставлению одного глагола – выпить. В ней встречаем следующие примеры:
ахнуть, вензеля писать, дерябнуть, долбануть, дернуть, дербалызнуть, за -
кладывать за воротник (за галстук), помахариться по маленькой, насанда-
литься, натрескаться и др.
168
Наклюкаться сов. (син.: *залить глаза (зен(ь)ки), на-
браться, набухаться, нагрузиться, надраться, *надрать-
ся в дупель, нажраться, *нажраться (до чёртиков), на-
зюзюкаться, надрызгаться, накачаться, накваситься,
накeросиниться, накиряться, накушаться, налакаться,
нализаться, налимониться, напоздравляться, нарезать-
ся, наспиртоваться, натрескаться, наугощаться, нахле-
статься, нахрюкаться, ужраться, *в умат ужраться,
*шары налить) — выпить слишком много.
Состояние человека под воздействием алкоголя:
*Под газом (син.: бухой, весёлый, готовый, кирной, ко сой ,
нажратый, никакой, поддатый, *под градусом, *под му-
хой) — пьяный;
Готовальня ж. — человек в состоянии крайнего опьянения.
Подготовка к принятию алкоголя и процесс употре-
бления:
Банковать несов. (син. *накрыть поляну) — накрывать
стол, наливать, раздавать что-либо;
Литербол м. — (син.: бутыльбол, выпивон, пьянка) — рас-
питие спиртных напитков.
4.5 .1 .4 Особенности семантики
сленгового глагола жрать в русском и чешском
языках
Существует также «универсальная» сниженная еди-
ница, совместившая в себе удовлетворение обеих назван-
ных потребностей.
Жрать несов. —
1) есть;
Сколько можно жрать?
2) пить (спиртные напитки).
Единственное, что он умеет — водку жрать.
Как единица общеславянская, лексема жрать при-
сутствует и в чешском языке. Чешский глагол žrát, так же
169
как русский в примарном ( сегодня звучащем вульгарно) зна-
чении ‘nesmírně jíst a pít’ — ‘есть и пить без меры’ объеди-
няет два действия — утоление голода и жажды. В чешск.:
on vína nepije, ale je žere — он вино не пьёт, он его жрёт.
Нужно также отметить, что в современном чешском языке
слово žrát употребляется с более широким кругом значений:
dlouho mne to žrálo — ‘мне это долго не давало покоя’, в
данном случае можем перевести и как поедом ело; to mě žere
—
экспрессивное высказывание со значением ‘это выводит
меня из себя’, ‘сильно волнует’, ‘это мне спать не даёт’ (бо-
лее широко — ‘отравляет’, ‘разъедает’), ‘это меня бесит’. В
отличие от русского языка, в котором слово жрать приме-
няется к области голода и жажды, чешский язык использует
эту единицу и для области сексуального влечения в значе-
нии ‘обожествлять’ ( zbožňovat), ‘увлекаться’,‘восхищаться
кем-то’. *Já tě žeru — ‘я тобой восхищаюсь’, ‘я от тебя без
ума’, ‘я от тебя тащусь’, ‘я от тебя балдею’.
***
Современный человек для «добычи» еды и утоления
различных видов жажды использует «посредника» — день-
ги, которые и выдвинуты в сленге на первое место среди
базовых потребностей человека. Таксономия сленговых
единиц, отражающих сферы ‘еда’ и ‘жажда’, в отличие от
репрезентации тех же объектов в стандартном языке, ни-
чтожно мала. Можно предположить, что такое положение
вещей обусловлено тем, что всё сейчас покупается за день-
ги. Среди жаргонизмов начала ХХ века еда как понятие
было представлено бóльшим количеством единиц. Также
подчеркнём, что вплоть до середины прошлого века многие
продукты питания были предметом обмена. Единицы, свя-
занные с едой, сегодня уже не так популярны: хавка, хавчик
и хавать — этому лексическому наследству по меньшей
мере сто лет.
А.П . Баранников относит слово хавка к заимствова-
ниям из цыганского, однако нельзя исключать и другой ис-
точник. Вопрос еврейского влияния на развитие русского
170
субстандарта до сих пор остаётся неизученным, притом что
евреи в определённый период были значительной торговой
силой, а их перемещение в рамках Российской империи и в
рамках т.н . черты оседлости являются неоспоримым фак-
том. Возможно, изучение этого вектора могло бы дать от-
веты на сложные вопросы в этимологии отдельных сленго-
вых единиц.
Система русских сленговых единиц, называющих
алкоголь, развивалась в советское послевоенное время. С
одной стороны, это было связано с относительным улучше-
нием благосостояния, с другой стороны, с психологической
«закрытостью» СССР и стремлением человека «выйти за
рамки» психологического давления. Этот аспект нашёл яр-
ко е отражение в поэме В. Ерофеева «Москва-Петушки».
В определённой степени высказанное предположе-
ние подтверждает степень сленгового развития ещё одно-
го базового физиологического концепта — удовлетворения
сексуальных потребностей. Секс для россиян относится к
понятиям, обычно не соотносящимся с деньгами. В отли-
чие от чувства голода и чувства жажды, для удовлетворе-
ния которых необходимы деньги, секс не входит в разряд
«продуктов», за которые надо платить, возможно, поэтому
он наиболее «освоен» не русским сленгом, а прежде всего
русским матом. Это «продукт», который издревле был до-
ступен, а потому его оценка была более свободна.
4.5 .1 .5 Сексуальные потребности
В примере удовлетворения потребности жажды мы
рассматривали не примарную значимость и необходимость
воды как средства утоления жажды, а вторичное, социали-
зированное понятие — алкоголь, и в примере сексуальных
потребностей следует обратить внимание на тот факт, что
эффектом полового влечения в природе является репро-
дуктивная функция — продолжение рода. Сексуальные по-
требности человека, в отличие от животных, относительно
автономны, а их формы разнообразны.
171
Сленговые единицы, как уже было отмечено, могут
выполнять функцию креативной номинации, в которой ча-
сто присутствует оценка. Сленговая номинация половых
органов отражает их качественные характеристики.
Болт м. (син.: аппарат, шишка) — пенис больших разме-
ров.
Женщину хочу — другую. Просыпаюсь утром на болту, а
он новой гайки дожидается, как дурак. Хотя рядом жена-
блондинка с третьим размером, что тот ангел белокры-
лый, спит <...> (C. Миляев «Петушки-Манхэттен»).
Трахалка ж. (син.: банан, елдак) — пенис
Смотри, чтоб этот её рогоносец тебе трахалку не от-
стрелил.
Женилка ж. — пенис (говорят обычно о подростках)
Женилка выросла, а в голове ветер гуляет.
Половой акт —
Трах м. — секс
Молодой ещё, либидо играет, один трах в голове.
Пилорама ж. — долгое занятие сексом
Вчера у меня такая пилорама получилась, сам от себя не
ожидал!
Трахать — совершать половой акт с кем-либо
Ему всё равно кого, лишь бы трахать.
Трахаться (син.: кувыркаться, пилиться, пихаться) — за-
ниматься сексом
На балконе трахались Костя Патрушев и Людка Кол осо ва.
Непонятно зачем. Но тоже никакие. (И. Денежкина «Дай
мне»).
Пилиться (син.: кувыркаться, пихаться, трахаться) —
заниматься сексом
Молодёжь в наше время уже с пятнадцати пилится.
Сленговая сфера чутко реагирует на развитие не-
традиционных направлений в области сексуальных отно-
172
шений. К известным обозначениям петух и более грубому
пидор, употреблявшимся в русском арго в начале ХХ века,
прибавились синонимичные:
василёк м. (син.: гном, голубой, голубчик, гомик) — гомо-
сексуалист.
Василёк наш нового друга нашёл.
Интересы нового времени отражает слово группову-
ха ж. (син.: групповичок, хоровое пение) — групповой секс.
К единицам, употребляемым в русском языке уже
долгое время, относится слово залёт м. — незапланирован-
ная беременность.
***
Первая категория потребностей пирамиды А. Мас-
лоу, рассмотренная нами через призму русских сленговых
единиц, наглядно подтверждает мысль, высказанную ос-
нователем пирамиды — потребности неконстантны, они
могут изменять своё место и видоизменяться. Потребности
взаимосвязаны с такими понятиями как время (эпоха и её
нравы), социальные изменения, национальная специфика
культуры.
4.6 Вторая ступень потребностей.
Обеспечение безопасности.
4.6.1 Примарная семантика
Безопасность (EdwART. Словарь терминов МЧС, 2010)
«состояние защищённости личности, общества, государства и сре-
ды жизнедеятельности от внутренних и внешних угроз или опас-
ностей. Б . является важнейшим условием существования человека
наряду с его потребностью в пище, воде, одежде, жилище, инфор-
мации. Б . выступает интегральной формой выражения жизнеспо-
собности и жизнестойкости различных объектов биосферы и ноос-
феры в духовной и культурной сферах, во внутренней и внешней
политике, в обороне, экономике, экологии, социальной политике,
173
физическом и моральном здоровье, в информатике, технологии.
При этом учитывается наличие одновременно нескольких источ-
ников опасности и их потенциальных жертв. Интегральным пока-
зателем и критерием безопасности является риск. Конечной целью
обеспечения безопасности является нейтрализация или исключе-
ние различных опасностей угроз и рисков».
Приведённое определение относит безопасность к
первому, базисному слою потребностей, в отличие от пира-
миды А. Маслоу, которая помещает её во вторую категорию.
Безопасность разделяют на личную и коллективную.
Коллективная безопасность может рассматриваться
(1) с точки зрения внешней угрозы стране, (2) с точки зре-
ния внутренней угрозы, исходящей от отдельного гражда-
нина или группы, направленной на какой-либо вид вреди-
тельства.
Личная безопасность связана (1) с возможностью
угрозы со стороны других членов общества, (2) с незащи-
щённостью в отношениях гражданин — государство. Оба
варианта для русской картины мира были и остаются акту-
альными.
Мы будем рассматривать безопасность как вторую
категорию потребностей и сосредоточимся на сленговой
реализации одного разряда — личной безопасности.
4.6 .2 Национально-культурные коннотаты
безопасности
Вопросы личной безопасности имели особо острые
проявления после распада СССР, что незамедлительно от-
разилось в субстандартной лексике. Причём особые вари-
анты и особые пути защиты, характерные для России того
времени, подчёркивают факт, что опасность имеет спец-
ифические ментальные характеристики, а обозначающие
её сленговые единицы непереводимы и не всегда имеют
эквиваленты в других языках. Иногда иностранцу вообще
невозможно объяснить значение слова, т.к . сленговая еди-
174
ница, будучи единицей ментального характера, несёт ин-
формацию определённого исторического отрезка и соответ-
ствующего ему способа поведения. Часть сленговых единиц
90-х годов прошлого века, указывающих на опасность, уже
отсеялась, хотя в своё время эти слова были чрезвычайно
яркими. В словарный запас « новых русских» входило слово
борзометр, обозначавшее своеобразный индикатор, сигна-
лизирующий границы допустимого поведения и поведения,
переходящего границы, — ко гд а безопасная ситуация могла
превратиться в опасную.
Борзометр м.
—
абстрактный прибор, измеряющий сте-
пень оборзения (борзота, оборзение — наглость). Это вну-
треннее чувство, подсказывающее человеку, что можно
себе позволить в определённой конкретной ситуации.
*Борзометр не зашкаливает? — Не много ли себе позво-
ляешь?
*Включи борзометр! — Контролируй своё поведение.
Данные примеры непереводимы, как специфические
виды тропов, они содержат национально-культурный ком -
понент, для выявления которого, по мнению С. Кураша,
нужно рассматривать как функции каждого из семантиче-
ских слагаемых тропа (Кураш 1999), также семантику тро-
па в целом, характеризуя его по шкале «интракультурный» /
«интеркультурный», т . е . сквозь призму оппозиций «своё —
чужое», «далёкое — близкое» (Кураш, 2003, I).
Сленговые единицы насыщены кодированной наци-
онально-культурной информацией. При этом символиче-
ская репрезентация менталитета, выраженная посредством
сленговой фразеологии и понятная носителям языка, при
переводе (перемещении в иную ментальную сферу) тре-
буе т обширного лингвокультурологического комментария.
Например, единица беспредельщик м. — ‘человек, для ко -
торого не существует абсолютно никаких границ’ возникла
в 90-е годы, ко гд а население чувствовало себя абсолютно
незащищённым — милиция была коррумпированной, а го-
сударство сняло с себя прежние гарантии по обеспечению
личной безопасности граждан.
175
«Он беспредельщик, работает на того, кто больше запла-
тит». [Анатолий Мельник. Авторитет (2000)]. — Н КРЯ.
Ещё большую угрозу представлял отморозок м.
—
‘жестокий человек, вызывающий страх у окружающих, для
него не существует ни норм, ни границ’.
«То гд а , в 1993 году, отморозок, называвший себя «человек-
бомба», тоже захватил с оружием в руках 21 ребёнка в дет-
ском саду и требовал выкуп в 15 миллионов евро». [Олег
Шевцов Париж. Сабельный поход // Известия, 2010.12.14].
—
НКРЯ.
4.6 .3 Личная безопасность и угроза со стороны
других членов общества
Острое ощущение незащищённости возникло у насе-
ления после распада СССР. Это было время новых русских,
живущих по понятиям (см. ниже «Кредитный договор»
новых русских), заменившим категории денежные (партнё-
ры по бизнесу) категориями родства (братан, братва).
Братан м. —
1) друг (син: кент, корефан, кореш, брателло) —
друг;
2) брат.
Братва ж. —
1) друзья, партнёры, компания близких друзей;
2) члены группировки рэкетиров, криминальных
групп.
К стандарту поведения «новых русских» относились
следующие понятия:
Понт м. — вызывающее поведение;
*С понтом — вызывающе, самоуверенно;
Понтовать несов. —
вести себя как фраер;
*Бросать (кидать) понты (син.: выпендриваться, выделы-
ваться, выкалываться) — выставлять себя напоказ, вести
себя вызывающе;
176
КРЕДИТНЫЙ ДОГОВОР
г. Москва
«___»
______________
199__г.
________________________________
(далее «кредитор»), с одной
стороны, и __________________________ (далее «должник»), с
другой стороны, заключили настоящий договор:
НА ПРЕДМЕТ
1.1. Кредитор перехватывает должнику бабки в сумме ___________
и ставит должника на счётчик, а должник обязуется обернуться и
погасить должок на раз, без базара и разводок.
1.2. Бабки ссужаются должнику для раскрутки из средств общака
в российских хрустах (далее «фанера») и выдаются доверенному
лицу должника по предъявлению весточки (малявки).
1.3. Фанера выдается должнику на годик со дня получения в на-
туре, с этого же дня включается счётчик.
ОБЕСПЕЧЕНИЕ
2.1. В обеспечение обязательств по настоящему договору за
должника бросят подписку (потянут мазу) следующие авторите-
ты:___________________________
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ СТОРОН
3.1. По принятым на себя обязательствам должник отвечает.
3.2. В случае невозврата средств к указанному сроку должник ста-
вится на недоверие, а кредитор забирает дело (территорию) долж-
ника и его самого под себя.
ФОРС-МАЖОР
4.1. Невозврат средств в срок не будет считаться западло, если не-
возврат был вызван обстоятельствами непреодолимой силы, кото-
рые должник хотя и мог предвидеть, но не мог предотвратить: на-
хождение в СИЗО, на этапе, ходки, чалки и т.п.
ПРАВА
5.1. Все наезды по договору разрешаются на стрелках с участием
сторон под председательством авторитета, решение которого мо-
жет быть обжаловано на сходняке.
5.2. В случае уклонения должника от добровольного исполнения
принятого на стрелке решения, кредитору предоставляется право
загасить должника.
Кредитор
Должник
__________________
__________________
BRATVA Common Sites, Inc.
Источник: http://www.bratok.com/nr/nrdogovor.shtml
177
*Брать на понт — манипулировать, с целью получения ин-
формации уверенно заявлять человеку что-то, в чём его по-
дозреваете, хотя при этом не имеете доказательств.
С субкультурой «новых русских» были связаны раз-
борки, имевшие разные варианты:
Разборка ж. — выяснение отношений, конфликтная ситуа-
ция (в том числе с применением физической силы)
Mы же крутые, живём по понятиям — разборка за разбор-
кой у нас (фильм «Менты»).
Махаловка ж. (син.: махач, мясо) — драка
Вчера курсанты за училищем такую махаловку устроили,
ел е их разняли.
Население не чувствовало себя в безопасности, ко гд а
некоторые граждане начинали:
Бузить несов. — безобразничать, шуметь;
Буракозить несов. (син.: барагозить) — безобразничать,
хулиганить;
Буреть несов. (син.: борзеть) — наглеть;
*Бочки катить (син.: наезжать) — обвинять ко го -либо;
Ты что всё бочки на него катишь?
Возбухать несов. (син.: возникать) — выражать своё недо-
вольство кем-либо, чем-либо, возмущаться;
Махаться несов. (син.: метелиться, меситься, мочиться,
резаться, рубиться) — драться.
Приводимые в данной части единицы представляют
языковую арену последнего десятилетия ХХ века, ко гд а
воспитанное на советских идеалах русское население было
ещё очень доверчивым, и многие люди часто становились
жертвами различного рода обманов. В то время вторую
жизнь получает уже имевшееся в русском языке начала
века слово гопник.
178
Гопник м. — человек с низким интеллектуальным уровнем
развития, ведущий беспорядочный, антиобщественный об-
раз жизни (по М. Арбатовой — молодёжь из простых, не-
благополучных семей).
Гопники шныряли компаниями по городу, избивали панков
с молчаливого согласия милиции — для милиции они были
свои, социально близкие. (М. Арбатова «Мне 40 лет»).
Го п -компания ж. — компания молодых людей, собираю-
щихся для увеселений или краж
В нашей гоп-компании ребята что надо.
Го п -стоп м. (син.: наезд, прихват) — грабёж, разбой
«Вместе распивали, вместе на гоп-стоп ходили, кто тётку
убил, тот и брошку слямзил». [Марианна Баконина. Девять
граммов пластита (2000)]. — НКРЯ .
Неотъемлемыми характеристиками гопников были и
остаются:
Выпендрёж м.
—
способ поведения, ко гда человек наме-
ренно ведёт себя вызывающе; вульгарное хвастовство.
Наезд м.
—
моральное давление, придирки к кому -либо,
претензии.
«Не стоит тараторить и обвинять сослуживца во всех
смертных грехах — он может воспринять это как тоталь-
ный « наезд»». [Как правильно критиковать коллег // Труд-7,
2009.01.23]. — Н КРЯ.
Гопники могут:
Наезжать несов. — оказывать моральное давление;
Обломать cов. — о смеять ко го -то, испортить настроение;
Борзеть несов. (син.: буреть) — наглеть;
Обуть сов. —
1) отобрать что-то, применив силу;
179
2) обмануть.
Достать сов. (син.: забембать, задолбать, заколебать,
утомить) — надоесть, вывести человека из себя, довести
до истерики (данное слово имеет множество оттенков, упо-
требляется в отношении к человеку и его различным дей-
ствиям).
Грузить несов. —
1) болтать глупости;
2) навязывать;
3) запугивать.
Слишком доверчивый человек (лох) мог подвергнуть-
ся такому виду обмана как лохотрон.
Лохотрон м. —
1) обман
Тебя же, Лиза, развели как на лохотроне.
2) игра на улице с целью выманить деньги мошенни-
ческим способом, напр. напёрстки.
«Этот «лохотрон» рассчитан на приезжих, потому-то мо-
шенники промышляют на вокзалах». [Эдуард Воротни-
ко в . Цыганка-мошенница дурит мозги? Обложите её по-
матушке! // Комсомольская правда, 2006.07.13]. — НКРЯ .
Лохотронщик м. — аферист, жулик, обманщик
«Кстати, в прессе часто встречаются слово лох и его произ-
водные: лоходром ― «место скопления лохов», лохотрон,
«лотерея, устраиваемая мошенниками на улице», лохо-
тронщик ― «организатор или участник лохотрона». [Ми-
хаил Грачёв. Интервенция криминального языка // «Наука и
жизнь», 2009]». — Н КРЯ.
Для 90-х годов было характерно значительное увели-
чение количества глаголов и фразеологизмов, отражающих
180
возможные способы насилия:
*Заехать в репу (харю) (син.: *дать в рожу, *дать (за-
ехать) в пятак, *вывеску испортить, *разукрасить фото-
карточку) — ударить по лицу;
*Дать по мозгам (син.: *дать по рогам, *вправить мозги,
*начистить пятак, *устроить тёмную) — избить;
*Выписать лычку — ударить в лицо;
Двинуть несов. (син.: вломить, врезать, въехать, заехать,
долбануть) — ударить;
Грохнуть сов. (син.: завалить, загасить, кокнуть, замо-
чить, пришить, убрать, шпокнуть) — убить.
4.6.4 Гражданин — государство
Данный вид опасности для русского общества был
актуален практически на протяжении всей истории россий-
ской государственности. Его описал в своё время А. Ради-
щев в « Путешествии из Петербурга в Москву» (1790). В со-
ветской истории России самым актуальным и неразрешён-
ным вопросом незащищённости была военная обязанность.
Незаконное противостояние ей отразилось в следующих
сленговых единицах:
Закосить сов. —
1) найти предлог отказаться от чего-либо малоприят-
ного
Завтра закошу и в школу не пойду.
2) закосить от армии (син.: отмазаться) — укло-
ниться от службы в армии.
Отмазать сов. —
1) выручить из трудной ситуации
Да его сами же менты от тюрьмы и отмазали.
2) откупить или избавить от службы в армии
Предки при бабках, если надо — отмажут.
Отмазаться сов.
1) найти выход из неприятной ситуации, избавиться
от неприятных обязанностей;
181
2) откупиться от армии.
Отмаз м. (син.: отмазка ж.) — выдуманная причина, по-
вод, аргумент для оправдания.
У него всегда отмаз готов.
Отношения угрозы в мини-коллективе (например, в
семье или на работе) характеризуются менее негативными,
но выразительными единицами:
Разнос м. — критика в резкой форме
Вчера классуха нам разнос устроила, все пропуски посчи-
тала, замечания в дневники накатала, теперь дoма будет
развлекаловка.
*Устроить разнос (син.: *сделать разнос) — отчитать, от-
ругать;
*Сделать втык (син.: *дать втык) — сделать замечание
в резкой форме.
4.7 Третья категория потребностей
4.7 .1 Потребность социализации — век XXI
18. И сказал Господь Бог:
не хорошо быть челов еку одному;
сотворим ему помощника,
соотв етств енного ему.
22. И создал Господь Бог из р ебра,
взятого у челов ека, жену,
и привёл её к челов еку.
Бытие 2:18, 2:22.
Третью категорию можно охарактеризовать как по-
следнюю из пирамиды Маслоу, которая объединяет в себе
потребности, характерные для людей и животных 73
.
Хотя
четвёртая категория тесно связана с третьей, тем не менее,
она в значительно большей мере обусловлена вербализаци-
73
За исключением денег.
182
ей происходящего, а это присуще только человеку.
Третья категория — это потребность первичной со-
циализации, потребность быть связанным с окружающими
(иметь родственную душу, вторую половинку — т.е . пре-
одоление одиночества), быть частью какой-либо группы:
социальной, профессиональной, конфессиональной, наци-
ональной. В определённой мере потребность социализации
отражает проявление стадного инстинкта, характерного и
для животных.
Потребности третьей категории проявляются с рож-
дения — новорождённый нуждается в уходе, помощи и
опеке, хотя ещё не способен об этом сказать. С возрастом
количество социальных потребностей увеличивается, их
формы становятся более разнообразными. Первичный этап
социализации — семья, далее значительную роль играют
образовательные учреждения — детсад, школа, кружки.
Стремление принадлежать к какой-либо группе (быть поня-
тым — т.е. быть ‘своим’) проявляется у каждого человека.
Неудовлетворённость данной потребности ведёт к депрес-
сиям и психическим расстройствам, зачастую практикую-
щие психологи рекомендуют страдающим от одиночества
пациентам зарегистрироваться в социальных сетях.
Интернет и социальные сети как бы «объединяют»
людей, но это лишь мнимое объединение, охарактеризо-
вать которое можно строками из стихотворения А. Марко-
ва: «страшнее нету одиночества, чем одиночество в толпе
<...>». В целом же сетевое общение ломает традиционную
систему общения. Присутствие в сети считается равноцен-
ным существованию. Лозунг нового века: если тебя нет в
интернете — тебя нет. Наличие социальных сетей за очень
короткий срок привело к значительной трансформации по-
нятия ‘друг’. Это очень веское для русских слово к концу
ХХ века выхолащивается, замещается англицизмом фрэнд.
Количество сетевых « друзей-френдов» у каждого пользова-
теля исчисляется сотнями.
В целом человек ХХI века говорит меньше, выража-
ется более лаконично, а сами контакты всё в большей мере
переносятся в виртуальное пространство. Социальные сети
183
удовлетворяют потребности младшего поколения, нужда-
ющегося в постоянном получении информации. Взрослея,
человек удовлетворяет свои интересы в клубах ( их роль вы-
полняет как собственно клуб, так и любое сообщество по
интересам: туризм, нумизматика, огородничество и т. д .),
а также в рабочем коллективе. Работодатель в идеале ис-
пользует определённые механизмы мотивации сотрудни-
ко в , основанные на поощрениях, непосредственно связан-
ных с вкладом сотрудника в решение тех или иных рабочих
вопросов. Этот вклад определяет оплату труда работника и
скорость его продвижения по карьерной лестнице. Индиви-
дуальное стимулирование персонала и есть не что иное, как
удовлетворение третьей потребности. Используемая рабо-
тодателем мотивация даёт человеку чувство причастности
к коллективу.
***
Как отражается третья категория потребностей в
сленге? Можно предположить, что в сленговой лексике она
не будет представлена широко. Прежде всего по той причи-
не, что социализацию мы соотносим с принадлежностью к
какой-либо группе. Любая группа обладает определённым
уровнем закрытости, интересы группы отражаются в язы-
ке её представителей. Языковые средства различных групп
по интересам характеризуются относительной автономно-
стью, они не пересекаются или пересекаются незначитель-
но. В любом случае речь идёт об относительно закрытых и
ограниченных речевых ресурсах ( т.н . офисный, компьютер-
ный, армейский сленг), которые, как уже говорилось ранее,
мы не относим к сленгу, а выделяем в отдельную группу —
профилект или профиречь.
4.7 .2 Сленговая «социальная» лексика
Однако небольшой процент сленговой лексики, отра-
жающий развитие общественной социализации, всё же су-
ществует. Эти сленговые единицы можно разделить на две
184
категории. Первая категория неразрывно связана с удовлет-
ворением предыдущей потребности второго уровня — обе-
спечением безопасности, она в значительной мере передаёт
отношения ‘я’ и ‘другой’, или ‘свой’ — ‘чужой’, и отражает
различные характеристики, обобщённую общественную
оценку поведения различных типов людей.
Вторая категория « социальных» сленговых единиц —
это реакция на изменения, происходящие в национальной
картине мира. Эти единицы являются результатом когни-
тивной деятельности и отражают социализацию как усво-
ение новых норм и ценностей, практическое «вхождение»
в них, апробирование навыков, позволяющих соответство-
вать актуальной ситуации, условиям нового времени. Вто-
рая категория сленговых «социальных» единиц отражает
общее направление развития нации, имеет небогатый сло-
весный багаж, но этот минимум стремится к всеобъемлю-
щей универсальности. Среди них уже рассмотренное нами
слово тусовка (3.2.2) и все однокоренные.
4.7.3 Общественная оценка
различных типов поведения
Вербализация оценки поведения и её сленговая не-
ологизация — результат когнитивного процесса, при кото-
ром человек улавливает новые оттенки в поведении и гене-
рирует новые слова для их обозначения.
Оценка основана на приобретённом ранее опыте по
показателю ‘свой’ — ‘чужой’ или ‘я’ и ‘другой’ как сопо-
ставление типов поведения, характерных для ‘другого’, и
не характерных для ‘меня’. Как правило, в «социальном»
сленговом словаре преобладает негативная характеристика.
4.7 .3 .1 ‘Я’ и ‘другой’ ( понятный) —
представители одной национальности
Бык м. — н аглый человек;
Гастрит м. — человек, который постоянно надоедает;
185
Гоблин м. — человек крепкого телосложения с ограничен-
ным интеллектом;
Гопник м. — человек с низким интеллектуальным уровнем
развития, ведущий беспорядочный, антиобщественный об-
раз жизни;
Жлоб м. (син. жлобина) — чересчур расчётливый и при-
жимистый человек, ограниченный, примитивный;
Жмот м. (син.: жмотина, жила) — жадный человек;
Кадр м. (-а ж.)
—
человек, для которого вести себя нео-
бычно является стилем жизни;
Кайфоломщик м. — тот, кто портит «кайф» (настроение)
другим;
Крыса ж. — (син: дичь, лахудра, мымра, кикимора, обра-
зина) — некрасивая, неопрятная девушка, женщина;
Мажор м. — человек, у которого много денег и мало ума.
В словаре портала «Слово ново» дано следующее
определение этого слова:
«Нарицательное название молодых людей, чью жизнь и будущее
в основном устроили их влиятельные или высокопоставленные
родители, из-за чего она стала лёгкой и беззаботной, а сами они
стали её прожигателями»74.
Патлатый (син.: хайрастый) — человек, имеющий длин-
ные волосы;
Полкан м., армейск. — командир полка;
Пофигист м. — безразличный ко всему; человек, которому
на всё наплевать;
Раздолбай м. — разгильдяй, безответственный человек;
Редиска — неприятный, плохой человек;
Сачок м. и ж., школьн., студенч. — прогульщик занятий;
Стрелочник м. —
1) человек, перекладывающий собственную вину на
других;
2) человек, на которого сваливают вину;
74 Слово ново. [Электронный ре сурс] – URL: http://www.slovonovo.ru/. Дата
обращения: [10.08 .2013].
186
Стукач м. (син.: барабан, барабанщик) — осведомитель,
доносчик;
Чмо75 м. и ж. (син.: чмошник, чумошник, чмо болотное) —
неприятный, неаккуратный, странно ведущий себя человек.
4.7.3.2 ‘Я’ и ‘другой’ ( чужой) —
представители разных национальностей
В данной категории через оценку ‘я’ и ‘другой’ ярко
обозначена тенденция номинации представителей других
национальностей, как правило, неславянских. Эти единицы
образуются как однокоренные непосредственно от наиме-
нования нации, характерного для нации имени, но также и
другими способами, например, с помощью переноса значе-
ния или способом аффиксации.
Джипсы (от англ. gipsy) — цыгане;
Китаёза м. и ж. — ки т аец, китаянка;
Копчёный м. и ж., пренебр. (син.: чучмек, чурка, чурке-
стан) — представитель азиатской национальности бывше-
го СССР;
Негатив м. (син.: вакса, гуталин) — афроамериканец;
Хачик м. (син.: хач) — представитель кавказских народов;
Чукча м., ирон. — глупый, недалёкий человек.
В нижеприведённом примере именно суффикс вно-
сит значение ‘другой’ ( чужой), связанное с указанием на
представителя другой национальности:
Лох м. (син.: лошидло) — глуповатый, бесхитростный че-
ловек;
Лохидзе м. и ж. (син.: лошидзе) — то же, что и лох, но упо-
требляется по отношению к «лицу кавказской националь-
ности».
Лейла ж. — красивая девушка неславянской (восточной)
наружности.
75 Изначально слово чмо расшифровывали как аббревиатуру — человек мо -
рально опустившийся.
187
В сленговой номинации представителей других наци-
ональностей оппозиция ‘я’ и ‘другой’ ( чужой) часто бывает
основана на идеинтификации чужих фонологических эле-
ментов ( как было отмечено, носители каждого языка имеют
свой субъективный набор благозвучных и неблагозвучных
звуков и сочетаний (3.7.4). Слова лохидзе и лошидзе, обра-
зованные в русском языке суффиксальным способом, от-
ражают восприятие русскими грузинских фамилий на –дзе
(груз. ძე — самое распространённое окончание в грузин-
ских фамилиях) и –швили ( груз. შვილი — окончание фами-
лий в большей степени характерных для восточной Грузии
и фамилий грузинских евреев). Эти суффиксы по своему
значению близки: –дзе (ძე) обозначает рождённый, –шви-
ли ( შვილი) — дитя, ребёнок. Для русских эти суффиксы
звучат как фонетические раздражители, указывающие на
категорию ‘другой’ ( чужой), и выполняют функцию иден-
тификатора представителя Кавказа.
Заслуживает внимания и слово хачик, которое для
русских неблагозвучно по параметрам наличия звуков х,
ч. Хачик, Хачатур (арм. Խաչ) — армянское мужское имя,
от него образована широко распространённая в Армении
фамилия Хачикян и фамилия известного армянского ко м-
позитора Арама Хачатуряна. В переводе с армянского хач
—
крест. Краткое имя Хачик — полное Хачатур (арм. тур/
тал — дать) в дословном переводе обозначает ‘данный
крестом’, ‘несущий крест’. Армянский язык, как один из
самых древних 76
, в своих значимых образах отражает ре-
лигиозную семантику. Значение имени Хачик можем трак-
товать как крещёный, это же значение можно переносить
и на обобщённый образ — хачик — крещёный армянин.
Уникальность Армении связана с природными ресурсами
—
горной природой и древнейшим христианским наследи-
ем. Её духовным символом является хачкар — это архитек-
турный памятник, крест-камень (слово хачкар состоит из
двух корней: хач — крест и кар — камень). И этот факт
76
Относится к древнеписьменным, армянский алфавит был создан в 405 г.,
Армения — первая страна, принявшая христианство в IV веке н. э. (301 г.) как
национальную религию.
188
подчёркивает значимость символики креста, вложенную
одновременно в человека и в камень.
Русское сленговое обозначение хачик, так же как фор-
мы с –дзе и –швили служат обобщёнными определениями
«лиц кавказской национальности» без какого-либо учёта
особенностей конкретной национальности.
Слово чукча — как название малочисленного корен-
ного северного народа происходит от услышанного в XVII
в. русскими землепроходцами чукотского чаучу, что обо-
значает ‘богатый оленями’. Таким образом чукча — назва-
ние внешнее, данное народу русскими. Сами представите-
ли народа как самоназвание использовали луораветлан, что
значит ‘настоящий человек’.
В массовом сознании русскоязычных названные слен-
говые единицы зафиксированы с негативными оттенками.
4.7 .3 .3 Негативное и позитивное
в ‘другом’ ( чужом)
Отрицательные коннотаты содержит слово лимитá,
оно категоризирует жителей российской столицы по при-
знаку ‘свой’ — ‘чужой’.
Лимитá (от лимитчик) — приезжие рабочие, получившие
временную прописку по лимиту, приезжие учащиеся ПТУ.
Слово лимитчик начало широко употребляться в пе-
риод подготовки к московской Олимпиаде 1980 года. Для
столицы это было время большой стройки. Приезжих ра-
бочих, получивших временную прописку по лимиту, выде-
ленному каким-либо предприятием, называли лимитчика-
ми. Как правило, это были малообразованные люди, кото-
рых коренные городские жители воспринимали негативно.
Позднее слово лимитчик трансформировалось в собира-
тельный образ лимитá, обозначающее жителей Москвы с
временной пропиской.
К немногочисленным позитивным номинациям мож-
но отнести следующие:
189
Приколист м. — шутник, весельчак, человек, создающий
вокруг себя шутливую, забавную атмосферу;
Кореш м. (син: кент, коре(и)фан, братан, брателло) —
друг;
4.7.3.4 Близость и отчуждённость
На принадлежность к своей компании (стиляг) в про-
шлом веке указывали слова чувак м. и чувиха ж. (син.:
тёлка), позднее они начали употребляться с общим значе-
нием ‘близкий по духу’ — свой парень, своя девушка.
Доля отчуждённости вложена в сленговую единицу
шишка м. и ж. — человек, занимающий высокий пост.
Семантику ‘группа по интересам’ несут такие слова,
как:
Го п -компания ж. — компания молодых людей, собираю-
щихся для увеселений или краж (сфера деятельности гоп-
стоп м. (син.: наезд, прихват — грабёж, разбой);
Банда ж. —
1) (син: бригада) группа фанатов спортивной ком ан -
ды;
2) (син: джазбанда) — музыкальная группа;
3) компания, группа людей с общими интересами.
Третья категория — как переход от потребностей,
объединяющих человека с животным миром к потребно-
стям интеллектуальным, обусловленным развитием чело-
веческих способностей — ярко иллюстрирует отдельный
фрагмент переходного состояния русской картины мира.
Слово тусовка свидетельствует о высоком адаптивном по-
тенциале русского общества, о его умении приспособиться
и сохранить своё ‘я’. Тусовка — как лексическая единица
и как широко распространённое явление отражает законо-
мерные процессы обновления живых систем — общества
и языка.
190
4.8 Четвёртая категория потребностей
Четвёртую ступень, выражающую потребность твор-
ческой социализации (социальные связи, общение, внима-
ние и др.), рассмотрим на примере одного из самых древних
концептов. Это — понятие, которое, по сути, «оформило»
человека, и, кроме возможности выполнять социальную
роль, дало возможность для реализации его творческих воз-
можностей.
4.8.1 Концепт ‘слово’ и его метаморфозы
Когда типа кумарит, когда, в натур е,
рвёт башню от голимых глюков о том,
какой, блин, на хаз е напряг, —
ты мне один в кайф,
крутой, пацанский, отпадный,
чисто русский базар!
Сергей Бардин
В русском языке перестроечной эпохи эквивалентом
к различным нормативным словам (разговор, общение, бе-
седа, собеседование, речь, повествование), обозначающим
виды коммуникации, появляются сленговые эквиваленты,
представленные двумя основными частями речи — именем
существительным (базар, гон, трёп) и глаголами (тереть,
гнать, трепаться, базарить). Всевозможные оттенки ком -
муникативных актов соединились в едином корне — базар,
ставшем словообразовательной базой для других лексиче-
ских единиц и паремий. Данное слово, как свидетельствует
«Толковый словарь живого великорусского языка» В. Даля,
использовалось в русском языке ранее как региональное,
разговорное.
«БАЗАР м. татарск. торговля на открытом месте; торжище, торг,
рынок, южн. бавун; сход и съезд в базарные дни недели, для купли
и продажи, особенно жизненных припасов; самое место или пло-
191
щадь торга, на юге ярмарок; || *крик, гам, шум, содом. Плох базар,
кол и хлеба купить не на что. Гд е баба, там рынок: где две, там ба-
зар. Три бабы — базар, а семь — ярмарка. Ведь не на базар: как ни
навязал, т. е . недалече ехать, ладно, как-нибудь. На базар — как ни
навязал, на продажу — все ладно. Люди — с базара, а Назар — на
базар. На базар ехать, с собой цены не возить. Базар (торг) на ум на-
ведет, ума даст; надоумить о ценах. || Арх. плоский и ровный уступ
на возвышенном приморском берегу, где во множестве с криком
толпятся морские птицы. На Волге мыс называется рынком. Ба-
зарный, относящийся к базару; свойственный ему базарный день;
базарная, площадная брань. Базарный м. полицейский служитель,
наблюдающий за порядком на базаре; отряженный для этой же
цели мещанин от думы. Базарник м. базарница ж. базарный тор-
гаш, торговка; || бранчивый, озорник; || шатающиеся по базарам,
праздный гуляка. Базарщина ж. собират. базарная, шумная толпа; ||
плохая работа, непрочная вещь, годная только для дешевого сбыта
на базаре. Базарить, базарничать чем, барышничать переторжкой,
промышлять куплей и продажей, кулачить, прасолить, прашить;
заниматься на базаре мелочной торговлей. || Симб. пск. базарить
или базариться твер. и др. громко, шумно разговаривать, кричать,
шуметь, браниться».
Ю.С . Степанов отмечал, что этимология, выражае-
мая понятиями «слово», «говорить, сказать», группируется
в три концептуальных области: (1) речевая деятельность,
связанная с голосом (к этой области часто относятся сло-
ва, основанные на звукоподражании), (2) «весть, знание»
—
результаты высказывания, собственно информация, (3)
«порядок, упорядочение» — понимается как общение двух
людей посредством речи (Степанов, 2004, с. 389).
Сленговая единица базар, как единица универсально-
го характера, обозначающая различные типы коммуника-
ции, является весьма мобильной. В ней носитель языка без
труда идентифицирует первоначальное значение как ‘ме-
сто, предназначенное для торговли’. Наблюдаемое фонети-
ческое оформление слова базар в других языках: перс. بازار
—
бозо
́
р, узб. bozor, тадж. бозор, туркм. bazary свидетель-
ствует о направлении заимствования. Для сравнения: в вос-
точнославянских языках слово базар используется наряду
с другими: бел. базар, кірмаш, рынак, укр. базар, ринок, в
западно- и южнославянских языках используются другие
192
корни: чешск. trh, tržnice, cловацк. trh, rynok, польск. rynek,
targ, болг. пазар, хорв. tržište, сербск. тржиште.
Базар как древняя форма коммуникации, имеет свои
атрибуты, их обозначают прилагательным базарный (-ая,
- ое): базарный день, базарная площадь, базарная ругань,
базарная баба. Исходя из этих примеров можно выделить
такие структурирующие показатели, как место (базарная
площадь), время (базарный день), эмоции (базарная ру-
гань). Кроме того, товар, продаваемый на базаре, имеет
свою стоимость, выраженную в деньгах (4.5.1.1), которые,
как уже отмечалось, будучи особым мерилом ценности, не-
разрывно связаны со временем. Время, являясь основным
и наиболее сильным структурным показателем, упорядо-
чивающим если не все, то, по крайней мере, очень многие
концепты, устраняет неактуальные признаки диахронии и
актуализирует синхронные изменения, в т.ч. в языке.
Перенос значения базар — ‘рынок’ на базар — ‘ком -
муникация’ весьма логичен и психологически обоснован.
Базар раньше (в некоторых местах и теперь) был тем ме-
стом, где люди общались, куда шли «людей посмотреть и
себя показать». Как место продаж он совмещал в себе две
основные функции — (1) продажа (получение экономиче-
ской прибыли) и (2) коммуникация (самопрезентация).
Причём на этом пространстве (месте) эти две функции
пересекались (в конкретное время). Их тесная взаимосвязь
проявлялась так, что минимализация одной из них могла
привести к неудаче в реализации второй. Как известно, у
восточных народов и сейчас понятие торговаться нераз-
рывно связано с понятием этики и культуры торговли. Если
человек не торгуется, в контексте базарного этикета он не
выполняет свою функциональную роль, его коммуникатив-
ная некомпетентность закономерно повлечёт коммуника-
тивную неудачу, иначе говоря, экономическую потерю. За
товар он заплатит больше, чем тот, кто владеет конвенция-
ми «базарного общения» и использует своё право и умение
торговаться.
Зарождение международной торговли как ремесла в
центральной области России (междуречье Волги и Оки, гд е
193
зародилось Московское государство) относят к началу XIV
в. (Пайпс, 1974, I), ко гд а разрозненные княжества находи-
лись под монгольским влиянием.
«Золотая Орда требовала, чтоб дань ей платили серебром. По-
скольку россияне тогда не добывали ценных металлов, им при-
шлось изыскивать их за границей. Около 1300 г. русские купцы ос-
новали в ордынской столице Сарае торговую колонию, из которой
вели под монгольской защитой торг с Крымом и севером Ирана.
Таким образом, в отличие от новгородской и псковской торговли,
связанной с Германией, московская коммерция была больше ори-
ентирована на Азию» (Пайпс, 1974, I).
Данная ориентация международной торговли под-
тверждена многочисленными заимствованиями, связанны-
ми со сферой торговли и финансов, которые были почерп-
нуты из языков этих народов: товар (тюркско-татарский
термин, обозначающий ‘скот’ или ‘имущество’); товарищ
—
первоначально ‘деловой партнёр’, товарищество —
‘компания людей, объединённая деловыми интересами’,
тамга — ‘торговая пошлина’. К татарским заимствовани-
ям относятся пай, чемодан, сундук, торба, а также слова
почтовой сферы: ямщик, телега.
До XVIII в. внешняя торговля Московии была ориен-
тирована на Средний Восток, что наложило свой отпечаток
на характер торговли и внешний вид русских купцов.
«Облачённые в роскошные кафтаны из заморской парчи, высокие
отороченные мехом шапки и остроносые сапожки, «гости» напо-
минали богатых персов. Купчихи облюбовали румяна экзотиче-
ских красных тонов. <...> Ещё в середине XIX в. купчихи никогда
не работали в лавках своих супругов. <...> Купечество <...> до на-
чала нашего столетия сохраняло типично восточный внешний вид:
борода (теперь обычно подстриженная), сюртук, являвший собою
видоизменённый кафтан и застёгиваемый обыкновенно на левую
сторону, высокая шапка, мешковатые штаны и сапоги» (Пайпс,
1974, I).
В Азии московиты торговали напрямую, в то же
время на Западе, гд е рынок был высокоразвитым, они вы-
194
нуждены были прибегать к услугам посредников. Поэтому
западные рынки для русских купцов не были так привлека-
тельны, как восточные.
Нужно отметить, что слово базар в значении ‘комму-
никация’ активизировали «новые русские», причём в ос-
новном это слово соотносится с мужской коммуникацией,
имеет криминальную окраску и связывается с решением
каких-либо проблем, вызванных денежными вопросами.
Эта ипостась базара как коммуникации «коммерческого»
характера вызывает ассоциации с купеческой этикой мо-
сковского средневековья, ко гд а покупатель и продавец оце-
нивались как соперники, в задачи которых входило пере-
хитрить другого.
« <...> всякая сделка — это отдельное состязание, в котором каж-
дая сторона рвётся взять верх и забрать себе все призы. Нечест-
ность московского купца была притчей во языцех, и её постоянно
подчёркивают не только иноземные путешественники, которых
можно было бы заподозрить в предвзятости, но и местные авторы,
включая первого русского экономиста и рьяного патриота Ивана
Посошкова. Caveat emptor («Покупатель, будь бдителен») в Мо-
сковской Руси выражалось пословицей: «На то щука в море, чтоб
карась не дремал». Очевидно, пословица эта была в большом ходу,
поскольку её могли цитировать даже иноземцы» (Пайпс, 1974, I).
Р. Пайпс подчёркивает, что ничто так не разрушает
обманчивой картины процветающего русского капитализ-
ма, как тот факт, что первые коммерческие банки были ос-
нованы в России лишь в 1860-х гг., до этого страна пользо-
валась услугами двух государственных. Описанная картина
сравнима с советской шкалой банковских услуг.
Типаж «новых русских» ХХ века напоминает русских
купцов второй половины XIX века, не имевших понятия о
коммерческой системе, на которой была основана торговая
система Западной Европы. Русский купец, пишет Р. Пайпс,
как правило, не знал грамоты, если даже ворочал миллио-
нами; «новый русский», также имея миллионы, находился
ниже уровня средней черты образованности. Русский ку-
195
пец, даже если умел читать и писать, всё равно не знал, как
вести бухгалтерские книги и предпочитал полагаться на
память; «новый русский», имея большие средства, носил
их в кармане, более крупные суммы — в «дипломате», ис-
поведуя апробированный принцип всё своё ношу с собой,
поскольку ни первые, ни вторые не испытывали доверия к
государству. Московские купцы постоянно пребывали «в
большой тревоге, поскольку не видели защиты от служи-
лого сословия, которое командовало ими, судило их и соби-
рало с них подати, а заодно безжалостно ими помыкало»
(Пайпс, 1974, I).
Постсоветское время трансформировало некоторые
выражения, вывело их из активного словарного запаса. На-
пример, уходит из языка широко употреблявшееся грубо-
вато-просторечное выражение базарная баба, которым в
прямом значении обозначали малообразованную женщину,
торгующую на рынке, в переносном — сварливых предста-
вителей мужского пола. В целом этот типаж, независимо
от пола, можно характеризовать как тип человека, которому
свойственны крикливость, грубость, вульгарность, вздор-
ность, скандальность, сварливость. После распада СССР
выражение вышло из активного употребления, эта «поте-
ря» в языке была социально обусловлена. Развал экономики
конца 90-х годов, потеря привычных рабочих мест застави-
ли многих людей заняться торговлей; на смену преоблада-
ющему базарному типажу (базарной бабе) приходит новый
—
образованные люди с высшим образованием. Рынки на-
полняются продавцами обоих полов.
Сленговая единица базар и сегодня сохраняющая
оттенок криминала (чему в значительной степени способ-
ствовало её активное употребление «новыми русскими»),
кажется весьма ёмким сосудом, вмещающим различные
аспекты коммуникативных отношений. В отличие от уста-
ревшего ботать и ботать по фене (говорить на жаргоне),
имеющих определённое ограничение по отношению гово-
рящий — адресат, единица базар более социализирована и
открыта.
196
Базар м. —
1) (син.: трёп) — разговор
Когда базар пошёл конкретный, этот думал смотаться,
но обломался.
2) речь, процесс общения
Чё за базар?
Базарить несов. (син.: трепаться) — разговаривать, бесе-
довать
Базарили о том, о сём, тут этот кайфоломщик явился.
*Следи за базаром, фильтруй базар — следи за тем, что
говоришь. Не говори лишнего.
*За базар отвечаешь? — За свои слова отвечаешь?
*Без базара — без проблем, без разговоров.
*Съезжай с базара — смени тему разговора.
Рассмотренный нами сленговый концепт стилисти-
чески отвечает современному (неустанно переоформляю-
щемуся) способу коммуникации. Новые речевые стратегии
отрицают устои и стереотипы советского времени, но в со-
временной коммуникативной системе ещё нет равновесия,
она идёт на ощупь в поисках подходящих средств.
В. Пелевин говорит о себе: «Меня восхищает энерге-
тически ёмкий язык “понятий” . Почему сегодня востребо-
ван не тот, кто “ведёт дискурс” , а тот , кто “держит ба-
зар”? В советском мироустройстве была интеллигенция,
целая каста хранителей логоса — слова, которое когда-то
было у Бога и которым, по Гумилёву, “разрушали города” .
Но логос устал “храниться” , устал преть во рту бессиль-
ного интеллигента — и возродился в языке сражающихся
демонов» 77.
В основном корпусе НКРЯ содержится 1 153 доку-
мента, включающих единицу базар, из них приблизительно
в 108 случаях представлены сленгизмы (в некоторых при-
мерах определить значение из контекста невозможно).
77
Playboy. Интервью с Виктором Пелевиным. [Электронный ре сурс] Сайт
творчества Виктора Пелевина.
–
URL: http://pelevin.nov.ru/interview/o-play/1.
html. Дата обращения: [10.05.2013].
197
4.9 Пометки к пятой категории потребностей
Высшее стремление человека к реализации своего
творческого потенциала, желание самосовершенствоваться
обнаруживают не все. Самовыражение и реализация — ре-
зультат долгой духовной работы и образования личности.
Стремление занять престижное место, быть оцененным и
признанным по заслугам реализуется иначе, чем удовлетво-
рение первых трёх категорий потребностей. Пятая ступень
объединяет значительно меньшее количество людей — как
правило, с высшим уровнем образования. Образование об-
условливает особенности речевого поведения, для «потре-
бителей» пятого уровня потребностей характерна большая
уравновешенность и соблюдение языковых норм. Поэтому
тяжело найти сленгизмы, соответствующие этой ступени
потребностей. Получившие высшее образование, как было
отмечено, не исключают из своей речи ни сленг, ни мат, ис-
пользование в их речи лексических нонстандартов в опре-
делённой мере характеризуется большей изощрённостью,
не количеством, а качеством. В целом же более образован-
ная прослойка общества практически игнорирует крича-
щие новшества и использует тот сленг, который «врос» в
язык в качестве разряда общего сленга.
198
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В шесть лет
можно выучиться всем главным языкам,
но всю жизнь надобно учиться
сво ему природному.
Вольтер
История всех арготических слов ечек показывает,
что никакие жаргоны не вр едят языку.
Сф ера их применения узка.
К нормативной общепринятой р ечи
каждый из них относится, как пруд к океану.
<...>
Русский язык, несмотря ни на что,
остаётся таким же несокрушимо пр екрасным,
и никакие жаргоны не могут испортить его.
Каковы бы ни были те или иные жаргоны,
само е их существование доказывает,
что язык жив и здоров.
Только у мёртвых языков не бывает жаргонов.
К тому же нельзя не сознаться:
иные из этих жаргонных слов ечек
так выразительны, колоритны и метки,
что я нисколько не удивился бы,
если бы в конце концов им посчастливилось
проникнуть в нашу литературную р ечь.
К. Чуковский
Язык, как рачительный хозяин, постоянно пополняет
свои закрома и использует для этого все подручные мате-
риалы. А . Ахматова по-своему описала разношёрстный ха-
рактер единиц, рождающих поэтический текст: «когда б вы
знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда. Как
жёлтый одуванчик у забора, как лопухи и лебеда». Обра-
щаемся к этому высказыванию потому, что именно с поэти-
ческой речью, насыщенной метафорами и крайне полярной
оценкой субъективных эмоций, мы сравнивали сленг. Это
определение «сора» помогает осмыслить ситуацию сраще-
199
ния генетически несовместимых элементов. Сращение для
русского языка и есть процесс его неустанного формирова-
ния.
Русским литературным языком средневековья был
церковнославянский. После того, как сложил с себя обязан-
ности книжного языка русской культуры, он долгое время
выступал в качестве лексического донора. И сегодня для
русской культуры в языковом плане он является маркером
«высокого», в психологическом — символом непостижи-
мого. Русская церковная традиция до сих пор использует
в качестве литургического языка церковнославянский. Со-
временному носителю языка, в том числе верующему, пред-
лагается Те кст, не совсем ему понятный. Порог доступ-
ности богослужения индивидуален у каждого отдельного
адресата. Споры о переводе богослужения на современный
русский язык ведутся давно, однако до сих пор этот вопрос
остаётся в ряду дискуссионных. Если такой шаг к слиянию
абсолютно всех коммуникативных сфер русской культуры
в национальном языке всё же будет реализован, вполне воз-
можно, что русский менталитет также начнёт двигаться по
пути выравнивания — устранения «дистанций огромного
размера» между недоступным для понимания «высоким» и
«усреднённым», выражаемым уже сросшимся из разнород-
ных стилистических лоскутков языком современности.
Н.С. Трубецкой отмечал, что русские культурные вер-
хи всегда жили реципированными культурными традици-
ями — сначала заимствованными от Византии, потом — у
романо-германского Запада. Переработанные верхами чу-
жие традиции проникали и вниз, в народ. Н .С. Трубецкой
подчёркивал, что на каждом новом этапе построения рус-
ской культуры необходимо учитывать своеобразие психо-
логического и этнографического облика русской народной
стихии.
«Ведь эта стихия призвана быть нижним этажом здания русской
культуры, и для того, чтобы такое здание было прочно, нужно,
чтобы верхняя часть постройки соответствовала нижней, чтобы
между верхом и низом не было принципиального сдвига или из-
лома» (Трубецкой, 1921, I).
200
Возможно, понятие «русской загадочной души» (ко -
торое русские в качестве самохарактеристики любят упо-
треблять больше, чем иностранцы), сформировавшееся в
непосредственной связи с «надстройкой» церковнославян-
ской («Велико значение Слова Божия в созидании “русской
загадочной души” и величайшего государства» Журавлёв,
I) и опьянение “цветущей сложностью” культурного изме-
рения русского языка (Елистратов, 2006, I) при слиянии во-
едино языка национальной литургии и стандартного языка
станет для самих русских решением проблемы неустойчи-
вости национальной картины мира и даст возможность бо-
лее глубокого самоанализа.
Мобильность русского языка, проявляющаяся в уме-
нии маневрировать наличными языковыми средствами,
может стать основой для избавления от языковой шелухи.
Фаза безнормности (определение М. Мамардашвили), ко г -
да не существует чётких представлений о том, что хорошо,
а что плохо, подталкивает к простой идее — структуриро-
вать мир на простые понятия. С. Третьяков говорил: «жало-
бы на порчу языка — это «жалобы на рост», а «в жалобе
на рост всегда есть оттенок запоздалого консерватизма».
Рассматривая внедрение сленговых единиц в языко-
вую систему, мы рассматриваем проблему роста русского
языка — процесс закономерный, однако развивающийся
с невиданной до нашего времени ураганной скоростью.
Поэтому дальнейшее дробление стилистической системы
и размывание границ стилей — показатель того, что язык
следует новому направлению в моде глобализирующегося
пространства. Чтобы быть «на волне», «быть адекватным»,
у языка нет иного выбора, «нет дороги обратно», поэтому
он примеряет модный костюм нового сезона и соответству-
ющую ему психологическую бижутерию.
201
STYLISTICKÉ TRANSFORMACE
RUSKÝCH SUBSTANDARDŮ
NEBO KNIHA O SLANGU
Pro mě je slovo totéž co mince pro numismatika .
B. Pilňak
Monografie seznamuje s jednotlivými etapami vývoje
stylistického systému ruského jazyka a zdůrazňuje úlohu
slangových jednotek, jež bortí hranice stylů na přelomu 20. a
21. století. Jejím cílem je uvést názorné příklady stylistických
proměn jazyka, které nastaly pod vlivem substandardního lexika
v období, v němž měl příliv nespisovných jednotek lavinovitý,
neovladatelný charakter. Vliv slangu na standardní jazyk je v
rámci stylistického posunu driftu hodnocen jako přirozený
jev, psychologicky a sociálně podmíněný, který má tendenci k
opakování. Slang je prezentován jako impuls k proměně jazyka,
jako generátor jeho obnovení. Difuzní „chování“ slangových
jednotek při narušování stylových hranic ilustruje autorka na
konkrétních textových příkladech různých stylů.
Každá epocha se vyznačuje svým stylem – v odívání,
chování, a samozřejmě i v jazyce. Jazyk je systémem různých
druhů znaků: lexikálních, gramatických, stylistických,
sémiotických, kulturologických a dalších. Obdobně jako
lidé i lexikální jednotky podléhají stárnutí. Obecně platí,
že lidstvo a jazyky, jsou živé systémy a projevují tendenci k
obnovení. V historii lidstva se odehrávají války a katastrofy,
které nadlouho zpomalují, nebo naopak, dávají silný impuls k
rozvoji jednotlivých národů a jejich jazyků. Člověk obnovuje
po globálních zmatcích své bytí a nedostatečné podmínky k
obvyklému způsobu života u něj vyvolávají pestrou a širokou
škálu emocí, jež vyjadřuje nárůstem neverbálních znaků a
nových (nebo znovuzrozených) slov. Stavba nebo rekonstrukce,
vedoucí ke zlepšení lidského života, a to jak v bydlení, tak i
202
v jazyce, vyžadují nové stavební materiály, lépe přizpůsobené
měnícím se podmínkám života. V rozhodujících chvílích se
starý stereotypní život začíná jevit jako vzdálený a ztrácí svůj
kdysi důležitý význam. Pojmy a slova s ním související se zdají
být naivní a nepoužitelné, tedy pro další existenci nedostačující.
V posledním desetiletí 20. století se odehrála významná
neřízená proměna ve slovní zásobě ruštiny. Do „jazykové
tavící pece“ se přidávaly různorodé suroviny a souběžně s tím
probíhal proces „vypařování“ nadbytečného. Projevily se tři
silné protichůdné vektory způsobující frustraci ve všech sférách
komunikace: anglické výpůjčky, ruský snížený substandard
a postupné mizení sovětismů. Jak na začátku, tak i na konci
20. století se projevily puristické tendence zaměřené proti
použití slangu: «před naším zrakem se odehrává mutace
velikého ruského jazyka, jeho rozpuštění v hmotě jazykového
materiálu, který působí jako virus» (Ерохин, I). Směrování
těchto jednotek do standardního jazyka vyvolalo bouři emocí
a množství hodnotících definicí současného stavu jazyka, jako
například: jazykové smetiště (Грачёв, I). Jazyková emancipace
se na přelomu 20. a 21. století projevila zapojením slangové
slovní zásoby nejen do hovorové řeči, ale také do psané podoby
ruského jazyka. Někteří lingvisté popisovali tento stav jako
proces inovace, ale obecně převládala puristická hodnocení.
Většina lingvistů mluvila o jazykové nezodpovědnosti a
nedbalosti nositelů jazyka a shodovala se v tom, že slang
ničí a hyzdí jazyk, což svědčí o morálním úpadku národa a
celkové sociální degradaci ruského jazyka. Obecný stav ruské
společnosti odrážející její myšlení v jazyce vcelku výstižně
zformuloval M. Krongauz v názvu své knihy Ruský jazyk
na pokraji nervového zhroucení («Русский язык на грани
нервного срыва»). Na konci prvního desetiletí 21. století
se velká část snížené lexikálně-sémantické slovní zásoby
stabilizovala a normalizovala.
Při posuzování substandardních jednotek se autorka
opírá o teoretický základ, který navrhla v knize Obrysy a tvary
nespisovnosti: ruština vs. čeština. Komparativní pohled. Ruský
203
slang v procesu vývoje (Ústí nad Labem, 2011), a o své články
publikované v období posledních deseti let.
Autorka seznamuje čtenáře s funkcemi slangu a mluví
o jeho rychlém vývoji na přelomu dvou století. Zavedení
slangových jednotek do standardního jazyka hodnotí jako
přirozený proces spojený s pojmem jazykového posunu, v jeho
užším významu jako stylistickou transformaci – stylistický
posun. Pojem jazykového posunu zavedl E. Sapir, který jej
považuje za podstatu rozvoje jazyka, přičemž je těžké určit jeho
směr. Z obecného hlediska jde tedy o snahu jazykových prvků
různých rovin vytvořit rovnováhu jazykového systému.
Povaha moderního ruského posunu je podmíněna
různorodými faktory:
(1) lexikální a psychologickou westernizací v rámci
celkové kulturní globalizace;
(2) obecným „snížením“ ruského kulturního textu pod
vlivem snížených jednotek;
(3) postupným vyloučením sovětismů z aktuální
slovní zásoby a jejich částečnou záměnou za novou politicky
orientovanou slovní zásobu.
Stylistický posun (obdobně jako jakýkoli jiný rozvíjející
se jev) má svou rychlost a směr. Podle toho, jak rychle se naplňuje
a obohacuje ruský jazyk o slangové jednotky, lze konstatovat,
že jeho nejsilnější vlna udeřila v posledních dvaceti letech 20.
století. Poté počet nových jednotek výrazně klesl, lexikální
inovace se přizpůsobily všem komunikačním sférám, přičemž
mnohé z nich pozbyly svého emotivního náboje. Celkově se
jazykový posun 20. století realizoval několika specifickými
formami:
další diferenciací funkčních stylů ruského jazyka;
adaptací velkého počtů substandardních jednotek,
což dokazuje tendenci vedoucí k úspoře prostředků na
různých jazykových úrovních;
absorpcí velkého počtu přejatých slov;
existencí variantních akcentologických norem;
celkovou snahou směřující k zjednodušení.
204
Kolaps sovětského systému (a s tím související politický
a ekonomický chaos) vedl k významným změnám ve všech
stávajících stylech, okrajové prvky se začaly pohybovat
směrem k jádru jazykového systému. Dříve zakázané lexikální
rezervy snížených jednotek obsadily všechny jazykové oblasti
a zaplavily současný jazyk, čímž setřely hranice stávajících
stylů a podnítily další stupňování funkčních stylů. Spolu s pěti
vymezenými styly ve 20. století (odborným, administrativním,
publicistickým, uměleckým a prostěsdělovacím) definuje
moderní ruská stylistika na začátku 21. století dva nové styly –
církevně náboženský a reklamní.
Aktuální stylistický systém si osvojuje strukturu,
která nebyla představena v ruském jazyce v jeho dřívějších
formách, opozice vysoké – nízké ztrácí svůj význam. Ze
stylistického systému mizí jeho etická složka. Stylistické
proměny po roce 1985 a nová strukturace ruského diskurzu
pravděpodobně přivedly jazyk k bodu, odkud není návratu
(Ревзина, 2012, 250). Autorka se pokouší analyzovat sféru
obnovujících se konceptů „postsovětského“ období na základě
definic J. Stěpanova zformulovaných v publikaci Konstanty
ruské kultury («Константы: Словарь русской культуры»)
a pyramidy hierarchických potřeb A. Maslowova. Analyzuje
některé slangové jednotky jako koncepty, které úzce souvisejí
se základními lidskými potřebami. Zdůrazňuje vliv sociálních
změn na stylistickou transformaci a upřesňuje úlohu slangových
jednotek v procesu, jenž vede ke stylové diferenciaci jazykových
prostředků. Kniha je určena nejen lingvistům a studentům
filologických oborů, ale také všem zájemcům o nové (aktuální)
poznatky z oblasti vývoje slangu a ruského jazyka obecně.
Publikace byla vydána díky finanční podpoře Pedagogické
Fakulty Univerzity Jana Evangelisty Purkyně v Ústí nad
Labem, Česká republika.
205
STYLISTIC TRANSFORMATIONS
OF RUSSIAN SUBSTANDARDS
OR THE SLANG BOOK
Word is for me like a coin for a numismatist.
B. Pilniak
The monograph presents individual developmental stages
of stylistic system of the Russian language and points out the
role of slang units, transgressing stylistic boundaries at the turn
of the 21st century. Its aim is to illustrate examples of stylistic
language changes that have occurred under the influence of
substandard vocabulary at a time when the tide of non-standard
units gained avalanche-like, uncontrollable character. The effect
of slang on standard language within stylistic drift is evaluated
as a natural phenomenon, psychologically and socially induced,
which tends to repeat. Slang is presented as an impetus to
language transformation, as a generator of renewal. The author
demonstrates the diffuse “behavior” of slang units in blurring
the boundaries between styles using concrete examples of their
use in texts of various styles.
Each epoch is characterized by its style – in fashion,
behavior, and of course, in language. Language is a system of
various types of signs: lexical, grammatical, stylistic, semiotic,
culturological, and others. Lexical units as well as people are
subject to aging. Generally, people and languages are living
systems and show their tendency to renewal. In the history of
humankind, there are wars and disasters which slow down for
a long time, or on the contrary, provide strong impetus for the
development of individual nations and their languages. After
global turmoil, the man restores his being, lack of conditions
for normal way of life raises in him a varied and wide range of
emotions, which he expresses by an increase in non-verbal signs
and new (or reborn) words. Construction or reconstruction,
designed to improve human life, both in housing and in
206
language, require new construction materials, better adapted to
the changing conditions of life. In the decisive moments, the
old stereotypical life begins to seem remote, it loses its meaning
once important. The terms and words related to it seem naive,
useless and for the next generation insufficient.
The last decade of the 20th century saw a significant
uncontrolled transformation of the Russian lexicon. Various
ingredients were added to the “linguistic melting pot” and
concurrently a process of evaporating the unnecessary took
place. There were three major opposing vectors causing
frustration in all areas of communication: English borrowings,
Russian lowered substandard, and gradual disappearance of
sovietisms. At the end of the 20th century, as well as at its
beginning, we see purist tendencies directed against the use of
slang: «mutation of the great Russian language unfolds in front
of our eyes, its dissolution in the mass of linguistic material
that acts like a virus» (Ерохин, I). Penetration of these units
into standard language provoked a storm of emotions and a
number of evaluating definitions of the language state, such as:
language junkyard (Грачёв, I).
Language emancipation at the turn of the 21st century
resulted in the incorporation of slang vocabulary not only
in colloquial speech, but also in written form of the Russian
language. At best, linguists described this process as innovation,
but generally purist evaluation prevailed. Most linguists talked
about language irresponsibility and negligence of language
users, they agreed that slang destroys and disfigures language
and reflects the moral decline of the nation and wider social
degradation of the Russian language. The general state of
Russian society, reflecting its thinking in language, was quite
aptly formulated by M. Krongauzin in the title of his book The
Russian Language on the Verge of a Nervous Breakdown. At
the end of the first decade of the 21st century, a large part of the
reduced lexical-semantic vocabulary entered the stabilization
and normalization stream.
207
When assessing the substandard units, the author relies
on a theoretical basis, designed in the book: (Kalita I. Obrysy a
tvary nespisovnosti: ruština vs. čeština. Komparativní pohled.
Ruský slang v procesu vývoje. Ústínad Labem, 2011) and her
articles published in the last decade.
The author introduces the readers to the functions of
slang and talks about its rapid development at the turn of the
century. The introduction of slang units to standard language
is evaluated as a natural process associated with the concept of
linguistic drift, and particularly, in its narrow sense of stylistic
transformation – stylistic drift.
The concept of stylistic drift was introduced by E.
Sapir. In his view, linguistic drift is the essence of language
development, it is difficult to determine its direction, generally
speaking – it is an effort of linguistic elements of various levels
to balance language system.
The nature of modern Russian drift is conditioned by
diverse factors:
(1) lexical and psychological Westernization as part of
the overall cultural globalization;
(2) general “reduction” of Russian cultural context under
the influence of reduced units;
(3) departure of sovietisms and their partial substitution
by new politically oriented vocabulary.
Stylistic drift, as well as any other emerging phenomenon,
has its own speed and direction. By assessing how quick the
Russian language is filled with slang units, we can say that
the most powerful wave struck in the last two decades of the
20th century. After that, the number of new units significantly
decreased, lexical innovations adapted to all spheres of
communication, many of them lost their emotional charge.
Overall, the linguistic drift took place in the 20th century
in several specific ways:
further differentiation of functional styles of Russian
language;
208
adaptation of a large number of substandard units,
suggesting a tendency to be economical with resources
at various language levels;
absorption of a large number of loan words;
existence of alternative accentological norms;
overall effort at simplification.
The collapse of the Soviet system and the associated
political and economic chaos led to significant changes in all
existing styles, marginal elements began to move toward the
core of the language system. Previously banned lexical reserves
of reduced units occupied all language areas and flooded
the language, blurring the boundaries of existing styles and
stimulating further gradation of functional styles. Besides the five
ones, defined in the 20th century: professional, administrative,
journalistic, artistic and colloquial, modern Russian stylistics at
the beginning of the 21st century defines new styles – religious
and ecclesiastical one and the style of advertising.
Stylistic system acquires a structure which was not
introduced to the Russian language in its earlier forms, the
opposition of high – low loses its point. The ethical component
disappears from stylistic system. Stylistic upheavals after 1985
and the new structuring of the Russian discourse probably
brought language to the point of no return. (Ревзина, 2012,
250).
The author attempts to analyze the sphere of renewing
concepts of the “post-breakdown” (Post-Soviet) period, based
on individual definitions of J. Stěpanov Constants: A Dictionary
of Russian Culture and A. Maslow’s pyramid of a hierarchy of
needs. The author analyzes some slang units as concepts, closely
related to basic human needs. She emphasizes the impact of
social changes on stylistic transformation and clarifies the role
of slang units in the process of style regrouping.
The book is intended for linguists, philology students, as
well as anyone interested in understanding the development of
slang and Russian language in general.
209
а
арго ...... 3, 5, 16, 20, 47, 90,
172
арготизм ............. 21, 25, 90
б
бабки ..... 25, 152, 156, 157,
163
базар .... 190, 191, 192, 194,
195, 196
бакс ...... 100, 101, 102, 103,
105, 152, 156, 157
безопасность ....... 172, 173,
175, 177, 184
блин .......................... 81, 82
ж
жаргон ....... 3, 5, 16, 18, 19,
20, 45, 47, 90, 198
жаргонизм ........ 25, 99, 169
и
идентификация ...... 6, 9, 47
идиосинкразия ............ 137
интернационализация ..... 3
интерференция ...... 4, 8, 44
к
картина мира .... 31, 32, 56,
70, 83, 126, 132, 136,
184, 189, 200
конструктивно-стилевые
векторы ................ 49, 50
концепт ... 15, 77, 146, 147,
148, 150, 151, 152, 163,
164, 170, 190, 196
концептосфера ... 5, 45, 47,
107, 132, 146
крыша ................... 7, 71, 74
л
лакуна ....... 25, 43, 136, 138
литературный язык .... 3, 4,
5, 19, 21, 25, 58, 59, 61,
70, 71, 199
м
мат ....... 16, 20, 30, 45, 170,
197
мачо ....... 32, 33, 34, 35, 36,
37, 38
метафора ..... 19, 23, 76, 77,
78, 84, 86, 87, 164, 198
метафоризация ... 5, 23, 46,
78, 198
метаязычность ............... 30
н
носитель языка ......19, 20,
39, 41, 43, 46, 47, 71,
129, 146, 167, 174
о
общий сленг .. 5, 7, 21, 24,
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
210
26, 71, 73, 74, 75, 94,
100, 122, 131, 135, 146,
147, 151, 197
п
паремии ............ 73, 83, 102
пользователь языка . 39, 47
р
реклама ....... 74, 128, 129,
130, 131, 132, 133, 136,
138, 141, 142, 145, 148,
162, 163
с
‹свой› – ‹чужой› . 6, 22, 23,
39, 40, 42, 43, 46, 47, 52,
137, 174, 184, 188
сленгизация ............. 46, 69
сленгизмы ..... 9, 11, 14, 21,
25, 30, 86, 87, 90, 104,
106, 131, 157, 162, 196
сленговые единицы .... 4,
7, 8, 10, 11, 19, 20, 21,
25, 30, 31, 32, 39, 40, 43,
45, 46, 48, 50, 53, 55, 56,
57, 59, 61, 69, 71, 72, 73,
74, 81, 83, 90, 93, 97, 99,
104, 106, 108, 131, 133,
145, 147, 148, 157, 166,
170, 173, 174, 183, 184,
191, 200
сниженный регистр . 14, 17,
20, 51, 54, 88, 140, 147
стандартный язык .. 3, 4, 7,
21, 48, 93, 119, 131, 133,
169, 200
стилистический дрейф .. 5,
47, 48, 51, 52, 53, 54, 55,
64, 66, 67, 96, 147
стилистическое снижение .
69, 70, 124
субстандарт . 3, 4, 5, 16, 17,
44, 70, 72, 90, 150, 170
субстандартная лексика .....
15, 20, 39, 43, 173
субстандартные единицы ..
16, 65, 78, 99
субстандартный словарь 1.
17, 43
субстандартный словарь 2.
17, 43
субкультура ...... 51, 94, 139
т
трансформация ..... 5, 7, 48,
54, 67, 132, 147, 164, 182
тусовка .. 45, 52, 90, 91, 92,
93, 94, 114, 181, 189
ф
фоноэмпатия ........ 136, 137
фразеологизм .. 74, 83, 84,
102, 154, 180
ц
церковно-религиозный
стиль .. 65, 107, 108, 113,
114, 116, 117, 118, 119
церковнославянский язык
. .. . 56, 58, 113, 114, 117,
118, 123, 199
211
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Алефиренко Н.Ф ., Корина Н.Б. Проблемы когнитивной
лингвистики. Нитра, 2011.
2. Амфитеатров А.В. О неудачномъ поколѢніи. //
Амфитеатровъ А.В. Житейская накипь. СПб.:
Товарищество «Общественная польза», 1903.
3. Бабина А. Краткая характеристика молодёжного
сленга. [Электронный ресурс] Молодёжный сленг и
жаргон.
–
URL: http://annababina.narod.ru/charslang.
html
4. Барт Р. Нулевая степень письма. / Пер. с фр. Г. К.
Косикова. М .: Академический прект, 2008.
5. Бейкер М. Атом ы языка: Грамматика в тёмном поле
сознания. М .: URRS, 2008.
6. Бахтин М. Собрание сочинений: В 7 т., Т. 1.
Философская эстетика 1920 х годов. М.: Русские
словари; Языки славянских культур, 2003.
7. Белинский В. Взгляд на русскую литературу 1847
года // Собрание сочинений в трёх томах. Под общей
редакцией Ф. М. Головенченко. М.: ОГИЗ, ГИХЛ,
1948 (1848) То м III. Статьи и рецензии 1843-1848.
[Электронный ресурс] Классика.
–
URL: http://az.lib.
ru.
8. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1846
года. [Электронный ресурс] Литература и жизнь.
(1847) – URL: http://dugward.ru.
9. Белинский В.Г. Ничто о ничём, или отчёт г. издателю
«Телескопа» за последнее полугодие (1835) русской
литературы. // Собрание сочинений в трёх томах. Т. I.
Статьи и рецензии. 1834-1841. М .: ОГИЗ, ГИХЛ, 1948.
10. Белянин В.П. Лингвистический шок. // Rusistica Espa-
nola. N 5, 1995. [Электронный ресурс] Архив форума
«Говорим по-русски». – URL: http://speakrus.ru.
11. Береговская Э. Молодёжный сленг: формирование
и функционирование. // Вопросы языкознания, No 3,
1996. С. 32-41.
212
12. Будаев Э.В., Чудинов А.П . Современная политическая
лингвистика. Екатеринбург, 2006.
13. Букалов А. С. Oсобенности функционирования
общего сленга в средствах массовой информации.
// Вісник Дніпропетровського університету. Серія
«Мовознавство», Вип. 16, 2010.
14. Бурыкин А. Современное русское сквернословие:
социолингвистические аспекты. Русский язык как
фактор стабильности государства и нравственного
здоровья нации, ч. 1. Тюмень: Мандр и Ка, 2010, С. 10-
25.
15. Бушев А.Б . Русская лексика в динамике XXI века. //
Лексико-грамматические инновации в современных
славянских языках: Материалы IV Международной
научной конференции. Днепропетровск, 9-10 апре-
ля 2009 г. // Составитель Т.С. Пристайко. Д.: Пороги,
2009. С . 3-7.
16. Валгина Н.С. Активные процессы в современном
русском языке. М., 2001.
17. Валеева Н.Т. О деархаизирующей функции
словообразования в современном русском языке. //
Агрессия в языке и речи: сбор. научных статей. Сост. и
отв. ред. И.А . Шаронов. М .: РГГУ, 2004. С . 165-173.
18. Вендина Т.И . Введение в языкознание. М .: Высшая
школа, 2001.
19. Виноградов В. Из истории русской литературной
лексики. История слов. Ч . 1 ., Вып. 8, М., 1949.
[Электронный ресурс] Этимология и история слов
русского языка. – URL: http://etymolog.ruslang.ru.
20. Виноградов В.В. Избранные труды. История русского
литературного языка, М., 1978.
21. Виноградов Г. Детский блатной язык (Argot). Детские
тайные языки. // Сибирская живая старина. Вып. 1
(VI), 1926.
22. Виноградов Г.С. Этнография и современность.
[Электронный ресурс] Сибирская живая старина,
1923). URL: http://journal.iea.ras.ru.
23. Вернидуб А. У языка есть афтар. «Русский Newsweek»,
No 17 (47), 2005.
213
24. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура.
Лингвострановедение в преподавании русского языка
как иностранного. М ., 1976.
25. Верещагин Е., Костомаров В. Язык и культура. Индрик,
2005.
26. Воркачёв С. Лингвокультурология, языковая личность,
концепт:
становление.
[Электронный
ресурс]
Филологические науки No 1. 2001. С. 64-72.
–
URL:
http://kubstu.ru
27. Гадомский А.К. Религиозный язык – теолингвистика
–
языкознание. // Учёные записки Таврического
национального университета им. В.И. Вернадского.
Серия «Филология», Vol.20(59), No.1, 2007. С. 287-292.
28. Гермогенова Л.Ю . Эффективная реклама в России. М.:
Рус-ПартнерЛтд, 1994.
29. Горбаневский М.В., Караулов Ю.Н., Шаклеин В.М.
Не говори шершавым языком (О нарушениях норм
литературной речи в электронных и печатных
СМИ), 1999. [Электронный ресурс] Справочно-
информационный портал ГРАМОТА.РУ – URL: http://
www.gramota.ru
30. Гордиенко В. Формирование общего сленга в
современном русском языке. Диссертация на
соискание ученой степени к.ф.н . Киев: Киевский
национальный университет имени Тараса Шевченко.
2006. [Электронный ресурс] – URL: http:www.lib.ua.- ru
31. Глухова А.В. Размышления над новой книгой ( рецензия
на книгу А.В. Дмитриева Социология политического
юмора, М.: Изд-во РОССПЭН, 1998). 1999. С. 140-145.
[Электронный ресурс] – URL:http://ecsocman.hse.ru
32. Грачёв М. Мы живём на лингвистической свалке.
[Электронный ресурс] Журнал «Золотой Лев» No 135-
136. Издание русской консервативной мысли. – URL:
http://www.zlev.ru.
33. Грачёв М. От Ваньки Каина до мафии. Прошлое и
настоящее уголовного жаргона. СПб.: Авалон, 2005.
34. Грачёв М. Блатная музыка (2001). [Электронный ре-
сурс] Справочно-информационный портал ГРАМОТА.
РУ – URL: http://www.gramota.ru
214
35. Грудева Е.В. Религиозная сфера и церковно-
проповеднический стиль. // Русский язык: история и
современное состояние. Самара, 1999. С. 187-191.
36. Гузи Л. Лингвокультурологический анализ русского
исторического нарратива. Prešov, 2011.
37. Даниленко В. Инволюция в языке: варваризация и
вульгаризация [Электронный ресурс] Библиотека
Иркутского
государственного
лингвистического
университета. – URL: http://islu.irk.ru.
38. Данн Дж.А . Что такое «политтехнологическая феня»
и откуда она взялась? // Политическая лингвистика.
Вып. 20. Екатеринбург: 2006. С. 116-125.
39. Добродомов И.Г. Из истории одного жаргонизма
(пацан). // Prawda – prawdy – mity – fałsze w
językoznawstwie. Warszawa, 2009. С. 9-36.
40. Елистратов В. Варваризация языка, её суть и
закономерности. [Электронный ресурс] Справочно-
информационный портал ГРАМОТА.РУ. – URL: http://
www.gramota.ru
41. Ермакова О.П .
–
Земская Е. А.
–
Розина Р. И . Слова,
с которыми мы все встречались. Толковый словарь
русского общего жаргона. М .: 1999.
42. Ерохин В.М . В заложниках русский язык. [Электронный
ресурс] Журнал «Золотой Лев» No 277-278. Издание
русской консервативной мысли.
–
URL: http://www.
zlev.ru.
43. Ефремов В.А . Динамика русской языковой картины
мира: вербализация концептуального пространства
«‘мужчина’ – ‘женщина’». Автореферат диссертации
на соискание ученой степени д.ф.н . . Санкт-Петербург,
2010 [Электронный ресурс] disserCat – электронная
библиотека диссертаций.
–
URL: http://www.dissercat.
com.
44. Журавлёв В. К. Русский язык и русский характер.
[Электронный ресурс] М.: Издание Отдела религизного
образования и катехизации Московского Патриархата.
–
URL: http://slovnik.narod.ru.
45. Захарова Е. Тбилисская улица как среда мужской
215
социализации. // Laboratorium No 1, 2010, С. 182-204.
46. Земская Е. Активные процессы современного
словопроизводства. // Русский язык конца 20 столетия.
М., 1996.
47. Иваницкий В. Порча языка и невроз пуризма. // Знание
–
Сила. No 9-10, 1998.
48. История русской литературы: В 4-х т. То м 1:
Древнерусская литература. Литература XVIII века. Л.,
1980.
49. Калита И.В. Инфильтрация менталитета в языковом
пространстве. // Aktuální problémy výuky ruského
jazyka. Brno, 2007. С. 116-125.
50. Калита И. Культурологический компонент при
обучении РКИ (формирование личности культурного
проводника). // Актуальные проблемы обучения
русскому языку Х. Brno, 2012. C. 184-191.
51. Калита И. Национально-ценностная стратификация
в новейших литературных паремиях. // Проблемы
истории, филологии, культуры No 2(24) 2009,
Магнитогорск – M .: Аналитик, C. 19-23.
52. Калита И. Русский сленг в языке современных медий.
// Аналитический микс: язык – валюта – экономика.
Pardubice: Univerzita Pardubice, 2011. С. 132-137.
53. Калита И.В. Cленг о деньгах. О некоторых русско-
чешских эквивалентах. // Основные тенденции
развития русского языка: лингвофилософский аспект.
Владимир: ГОУ ВПО « Владимирский государственный
университет», 2010, C. 331-338 .
54. Калита И. Сленгизация как инновационный процесс
современного русского языка. // Проблемы речевой
коммуникации. Выпуск 9. Саратов: Издательство
Саратовского университета, 2009. С. 19–24 .
55. Калита И. Структурализация политических дискурсов
как импульс к стилистической перезагрузке. Новые
стили в зеркале лингвокультурологии. [Электронный
ресурс] JORS. International journal of Russian studies, Is-
sue Nо. 6 (2013/1). – URL: http://www.ijors.net.
56. Калита И. Языковые инновации постсоветского
216
пространства. // Hľadanie ekvivalentností IV. Prešov:
Prešovská univerzita 2009, C. 363-371.
57. Кара-Мурза Е.С. «Дивный новый мир» российской
рекламы:
социокультурные,
стилистические
и
культурно-речевые аспекты. [Электронный ресурс]
Справочно-информационный портал ГРАМОТА.РУ.
–
URL: http://www.gramota.ru.
58. Касьянова Л.Ю . Когнитивно-дискурсивная неология:
изменение вектора исследовательского поиска. //
Лексико-грамматические инновации в современных
славянских языках: Материалы IV Международной
научной конференции. Днепропетровск, 9-10 апреля
2009 г. // Составитель Т.С. Пристайко. Д .: Пороги,
2009. С. 14-17.
59. Карцевский С. Язык, война и революция. Berlin,
1923. [Электронный ресурс] Centre de recherches en
histoire et épistémologie comparée de la linguistique
d’Europe centrale et orientale (CRECLECO) / Université
de Lausanne // Научно-исследовательский центр по
истории и сравнительной эпистемологии языкознания
центральной и восточной Европы. – URL: http://www2.
unil.ch/slav/ling/textes/Karcevskij23.html.
60. Кёстер-То м а , З. Стандарт, субстандарт, нонстандарт. //
Русистика. Берлин: 1993, No 2. С . 15 -31.
61. Колдасов Г.Д . Творчество и русский язык.
[Электронный ресурс] Журнал «Золотой Лев» No 277-
278. Издание русской консервативной мысли. – URL:
http://www.zlev.ru
62. Колайдо Л.В., Ривкинд Т.В. К вопросу о месте сленга
в разговорно-бытовом стиле речи. // Наука и культура
России, 2012. С . 116-119.
63. Корявцев П.М . Отдельные вопросы этимологии
блатной фени. С-Пб., 2006.
64. Козлов Л.Е . Внешняя культурная политика России
в отношении стран СНГ. // Дневник Алтайской шко-
лы политических исследований. No 21. Современная
Россия и мир: альтернативы развития (национальная,
региональная идентичность и международные отно-
217
шения). / Под ред. Ю .Г. Чернышова. Барнаул: Изд-во
Алтайского ун-та, 2005.
65. Костомаров В.Г. Наш язык в действии: Очерки
современной русской стилистики. М .: Гардарики,
2005.
66. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. М ., 1994.
67. Кравцова Ю.В. Специфика метафорической картины
мира. // Лексико-грамматические инновации в
современных
славянских
языках:
Материалы
IV Международной
научной
конференции.
Днепропетровск, 9-10 апреля 2009 г. // Составитель
Т.С. Пристайко. Д .: Пороги, 2009. С . 104-107.
68. Кронгауз М.А. Русский язык – вчера, сегодня и завтра.
[Электронный ресурс] Газета «Русский язык» No
36/1999. – URL: http://rus.1september.ru.
69. Кронгауз М.А. Русский язык на грани нервного срыва.
М.: Языки славянских культур, Знак, 2008.
70. Крылова О.А . Лингвистическая стилистика. М.:
Высшая школа, 2006.
71. Крылова
О.А . Толерантность, речевые жанры
и
функциональные
стили
современного
русского литературного языка. // Философские и
лингвокультурологические проблемы толерантности.
Коллективная монография, М.: Олма-пресс, 2005. С.
194-203.
72. Крысин Л.П . Религиозно-проповеднический стиль и
его место в функционально-стилистической парадигме
современного русского литературного языка. //
Поэтика. Стилистика. Язык и культура. М., 1996, С.
135-138.
73. Крысин Л.П . Русский литературный язык на рубеже
веков. // Русская речь. 2000. No1. С. 28-40.
74. Кудинова Т.А . Языковой субстандарт в парадигмах
социолингвистики и лингвокультурологии. // Слово в
тексте и в словаре. М .: Языки русской культуры, 2000.
75. Кудрявцева Л.А . Общий сленг в русском языке.
// Владимир Иванович Даль и современные
филологические исследования : сб. науч. работ.
218
К.:
Издательско-полиграф. центр
«
Київський
університет», 2002. С. 198-203.
76. Кудрявцева Л.А . Формирование общего сленга в
русском языке и отражение этого процесса в СМИ. // В
пространстве филологии. Донецк, 2002.
77. Кудрявцева Л.А . Язык города: общий сленг
(20.12.2005). [Электронный ресурс] Русская община –
URL: http://www.russian.kiev.ua.
78. Куницына Н.В. Модные слова в контексте «публичной
сферы» масс-медиа. [Электронный ресурс] Русский
язык, литература. Обучение. – URL: http://write-3.ru.
79. Кураш С.Б . Метафора и её пределы: микроконтекст
–
текст – интертекст. Мозырь: МозГПИ им. Н .К.
Крупской, 2001.
80. Кураш С.Б . Сопоставительный анализ как приём
обучения интерпретации тропов. // Проблеми зіставної
семантики: Збірник навукових статей. Вип. 6 / Biдп.
ред. М .П .Кочерган. Київ: КДЛУ, 2003. С. 442 -446.
81. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы
живём. М.: URRS, 2007.
82. Лаптева Ю.В. Функции молодёжного сленга (на
материале французского языка). // Вестник МГОУ.
Серия «Лингвистика». No 1, 2012, С. 158-161.
83. Ларин Б.А . О лингвистическом изучении города. //
История русского языка и общее языкознание. М.,
1977.
84. Ларин Б.А. Разговорный язык Московской Руси. //
История русского языка и общее языкознание. М.,
1977, C. 163-175.
85. Лафарг П. Язык и революция. Французский язык до
и после революции. 1930. Пер. с фр. Т. Фалькович и
Е. Шишмаревой. [Электронный ресурс] Философский
блог Коммуника. – URL: http://kommunika.ru.
86. Левикова С.И . Молодёжный сленг как своеобразный
способ вербализации бытия. Бытие и язык.
Новосибирск, 2004. C. 167-173.
87. Левонтина И. Русский со словарём. М .: Азбуковник,
2010.
219
88. Лихачёв Д.С. Русский язык в богослужении и в
богословской мысли. // Русское возрождение. No 69–
70, 1997. С. 41-45.
89. Людоговский Ф.Б . Актуальные проблемы изучения
и преподавания современного церковнославянского
языка. // Исследование славянских языков в
русле традиций сравнительно-исторического и
сопоставительного языкознания. М., 2001. С. 71-74.
90. Людоговский Ф.Б . Современный церковнославянский
язык: обоснование существования и определение
понятия. // Славянский вестник, М., Vol.1, 2003. С.
106-119.
91. Лопутько О.П . Н.М . Карамзин и стилистическая
система русского литературного языка на рубеже
XVIII – XIX вв. // Карамзинский сборник. Выпуск 1.
М., 2011.
92. Лупарева Н.Н . С.Н . Глинка в споре о «старом» и
«новом» слоге русского языка в начале XIX столетия.
ВЕСТНИК ВГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная
коммуникация No 2, 2010.
93. Майданова Л.М .,
Колганова С.О . Практическая
стилистика жанров СМИ. Екатеринбург, 2006.
94. Мамонтов А.С. Кросс-культурный анализ в аспекте
рекламоведения. // Знание. Понимание. Умение, No. 1,
2005.
95. Москвин В. П . Русская метафора. Очерк семиотической
теории. М .: URRS, 2007.
96. Мокиенко В. Русская бранная лексика: цензурное
и нецензурное. [Электронный ресурс] Русистика.
Берлин: 1994, No 1/2. C. 50-73.
–
URL: http://www.
philology.ru.
97. Морозов И.А ., Бутовская М.Л., Махов А.Е . Обнажение
языка (кросс-культурное исследование семантики
древнего жеста). М.: Языки славянской культуры,
2008.
98. Мустайоки А. О судьбе русского языка: стандартные
и нестандартные формы существования. // 2-й
Международный симпозиум Славянские языки и
220
культуры в современном мире. М.: МГУ, 2012, С. 5.
99. Надель-Червиньска М.
–
Червински А. Место
уголовного жаргона в русскоязычной картине мира
(шкала ценностей). // Политическая лингвистика. Вып.
2(28). Екатеринбург, 2009, C. 125 -133.
100. Новиков В. Роман с языком. Изд. 4 -ое. М .: Зебра Е,
АСТ, 2007. М . ЛКИ, 2012.
101. Норман Б.Ю . Игра на гранях языка. М .: Флинта, Наука,
2006.
102. Норман Б.Ю . Славянские паремии: архаика и новации,
мудрость и алогизм. // Opera Slavica. 2007, roč. 17, č. 2,
С. 1-12.
103. Овчинникова И.,
Русинова И.,
Трапезникова А.
Что означают и что скрывают рекламные слоганы.
[Электронный ресурс] Филолог – URL: http://philolog.
pspu.ru.
104. Петерсон М.Н . Язык, как социальное явление. Учёные
записки Института языка и литературы РАНИОН
(Лингв. секция), 1927, No 1, С. 5 -21.
105. Петрова Е.А . К вопросу о выделении сленга в
отдельный вид социолекта (2010). [Электронный
ресурс] – URL: http://tl-ic.kursksu.ru.
106. Плещенко Т., Федотова Н., Чечет Р. Стилистика и
культура речи. Минск: НТООО ТетраСистемс, 2001.
107. Поспелова Т. Сленг как явление в современной
лингвистике. [Электронный ресурс] Лингвотек. – URL:
http://www.lingvotech.com.
108. Поливанов Е.Д. О блатном языке учащихся и о
«славянском языке» революции. // За марксистское
языкознание. М.: Федерация, 1931. С. 161-172. [Элек-
тронный ресурс] Архив петербургской русистики.
–
URL: http://www.ruthenia.ru.
109. Ревзина О.Г. Перестройка русской стилистической
системы в XXI веке. // 2-й Международный симпозиум
Славянские языки и культуры в современном мире. М .:
МГУ, 2012. C. 249-250.
110. Ревуцкий О.И . – Ку раш С.Б . Индивидуально-авторское
преобразование фразеологизмов в современной
221
русской поэзии как способ формирования образного
контекста. // Славянская фразеология в ареальном,
историческом и этнокультурном аспектах. Гомель:
ГГУ, 2001. С. 276-280.
111. Розанова Н.Н . Сфера религиозной коммуникации:
Храмовая проповедь. // Современный русский язык.
Социальная и функциональная дифференциация. М.,
2003. С. 341-363.
112. Розенталь Д.Э ., Кохтев Н.Н . Язык рекламных текстов.
М.: Высшая школа, 1981.
113. Розенталь Д.Э . Практическая стилистика русского
языка. М ., 1987.
114. Розина Р.И . Культурные ограничения на семантическую
деривацию. [Электронныйре сурс] Web Journal of For-
mal, Computational & Cognitive Linguistics.
–
URL:
http://fccl.ksu.ru.
115. Розина Р.И. Номинализации в разговорной речи.
[Электронный ресурс] Диалог. URL: http://www.dia-
log-21.ru.
116. Розина Р.И. Состояние и тенденции развития общего
русского сленга 2000-2003 гг. // Русский язык, No 20,
2003. С. 12–13.
117. Розина Р.И . Сравнительный анализ семантических
процессов в литературном языке и в сленге. //
Современный русский язык: Активные процессы на
рубеже XX–XXI веков. М .: Языки славянских культур,
2008.
118. Романова Н., Филиппов А. Стилистика и стили. М.:
Флинта, 2006.
119. Сабурова Т. Коллективная автобиография: ’поколение
1880-х’ в воспоминаниях и переписке А.В.
Амфитеатрова. [Электронный ресурс] AvtobiografiЯ No
1, 2012, С. 145 -165. – URL: - http://www.padovauniversi-
typress.it.
120. Саляев В.А. Карнавальная разгерметизация арго
как предпосылка формирования сленга. // Вестник
Нижегородского университета им. Н.И . Лобачевского,
No 2, 2010, С. 286-291.
222
121. Саплин Ю.Ю . Стиляги как русское социокультурное
явление в аспекте ретроспективной неологии. //
Лексико-грамматические инновации в современных
славянских языках. Днепропетровск, 9-10 апреля 2009
г. // Составитель Т.С. Пристайко. Д .: Пороги, 2009. С.
139-141.
122. Сарнов Б. Наш советский новояз. М .: ЭКСМО, 2005.
123. Селищева В. Реклама как симулякр религии (2008).
[Электронный ресурс] Альманах Лаборатория
рекламы. – URL: http://www.advlab.ru.
124. Селищев А. М . Язык революционной эпохи: Из
наблюдений над русским языком (1917-1926). Изд.3.,
1928/2009.
125. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и
культурологии. М .: Прогресс, 2001.
126. Сипко Й. Тексты с повышенной этнокультурной
коннотацией. Prešov, 2002.
127. Сипко Й. В поисках истинного смысла. Prešov, 2008.
128. Сиротинина О.Б . Изменения в речи – изменения в
языке. // Проблемы речевой коммуникации. Выпуск
9. Саратов: Издательство Саратовского университета,
2009. С. 6-11.
129. Соболева Е.Г. Содержательные категории рекламного
текста как основа для сопоставительных исследований.
// Aktualne problemy komparatystyki słowiańskiej: teoria
i metodologia badań lingwistycznych. Siedlcе, 2010. С.
243-252.
130. Смольникова
Е.Л. Когнитивный
механизм
метафоризации сленга (на материале русского и
английского языков). Автореферат диссертации на
соискание учёной степени кандидата филологических
наук. Иркутск, 2011.
131. Сорокин Ю.А . Лакуны: ещё один ракурс рассмотрения.
// Лакуны в языке и речи: Сборник научных трудов.
Изд-во БГПУ: Благовещенск, 2003.
132. Сосновская А.А . Источники метафоризации в сленге
пользователей мобильных телефонов. // Вестник
Челябинского государственного университета. 2011.
223
No 10 (225), Филология. Искусствоведение. Вып. 52 . С.
136–138.
133. Срезневский И.И . Мысли об истории русского языка.
М.: КомКнига, 2006.
134. Степанов Ю.С. В трёхмерном пространстве языка:
Семиотические проблемы лингвистики, философии,
искусства. М .: URRS, 2009.
135. Степанова Л. К понятию общий жаргон в современном
русском языке. // ROSSICA OLOMUCENSIA XLV.
Olomouc, 2007, С. 79-89.
136. Таратухина Ю.В . Функционирование «
жаргона
падонков» в пространстве Рунета. Folk-art-net: новые
горизонты творчества. От традиции – к виртуальности.
М.: ГРЦРФ, 2007. С. 83 -89.
137. Тиханов П.Н . Криптоглоссарий. Санкт-Петербург,
1891.
138. Трубецкой Н.C. Общеславянский элемент в русской
культуре (1921). // История. Культура. Язык. М ., 1995.
С. 188-189.
139. Трубецкой Н.C. Верхи и низы русской культуры
(Этническая основа русской культуры). // Исход к
Востоку. София, 1921. С. 86-103. [Электронный ресурс]
Gumilevica. – URL: http://www.kulichki.com.
140. Тудо с е В. Особенности русской разговорной речи
жителей Молдавии. // Русин, No 2(4), 2006, C. 168-184.
141. Улуханов И.С. О языке Древней Руси. [Электронный
ресурс]
Справочно-информационный
портал
ГРАМОТА.РУ. – URL: http://www.gramota.ru.
142. Федин К. Фельетон о языке и критике. // Звезда, 1929,
С. 143-155. [Электронный ресурс] Centre de recherches
en histoire et épistémologie comparée de la linguistique
d‘Europe centrale et orientale (CRECLECO) / Université
de Lausanne // Научно-исследовательский центр по
истории и сравнительной эпистемологии языкознания
центральной и восточной Европы. – URL: http://www2.
unil.ch.
143. Химик В. Поэтика низкого, или просторечие как
культурный феномен. СПб.: Филологический факуль-
тет СпбГУ, 2000.
224
144. Хорошева Н.В. Промежуточные формы городской
разговорной речи в свете теории социолингвистических
переменных У. Лабова. Проблемы социо- и
психолингвистики. Пермь: Перм. ун-т., 2003. Вып. 2 .
С. 83-113.
145. Червинская А. – Надель-Червинская М. – Червинский
П. Метафоры русского
сексуального
EGO.
Лингвопсихологический
словарь
современного
речевого употребления. Выпуск 1. А! – АЯКС. [W:]
Czerwinsky A., Nadel-Czerwinska M., Czerwinski P. Met-
aphern des russischen sexuellen EGO.Ein linguopsycholo-
gisches Wörterbuch des aktuellen Sprachgebrauchs. VER-
LAG DR. KOVAČ in Gamburg, 2001, С. 11-336.
146. Червиньски П. Номинативы молодёжного сленга:
коммуникация и предметный мир маргинального. //
Лингвокультурология No 5, 2011. [Электронный ресурс]
Научные журналы Уральского государственного
педагогического университета. – URL: http://journals.
uspu.ru.
147. Чудинов А.П . Метафорическая мозаика в современной
политической коммуникации. Екатеринбург, 2003
[Электронный ресурс] Русский филологический
портал – URL: http://www.philology.ru.
148. Чуковский К. Живой как жизнь (Разговор о русском
языке). М.: Изд. ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1962.
149. Шишков А.С. Рассуждение о старом и новом слоге
российского языка. Карамзин: pro et contra / Сост.,
вступ. ст. Л . А. Сапченко. СПб.: РХ ГА , 2006. По
изданию: Собрание сочинений и переводов адмирала
Шишкова Российской Императорской Академии
Президента и разных ученых обществ члена. СПб.,
1824. Ч. II . С. 119-139. [Электронный ресурс] Класси-
ка. – URL: http://www.azlib.ru.
150. Шкапенко Т.,
Хюбнер Ф. Русский «тусовочный»
как иностранный: учебное пособие. Калининград:
Янтарный сказ, 2003.
151. Шумихина Л.А . Языковая культура современной
России в ментальном измерении. // Судьба России:
225
вектор перемен. Екатеринбург, М., 2007. Т. 1, С. 199-
209.
152. Щерба Л.В . Современный русский литературный язык.
Избранные работы по русскому языку. М .: Учпедгиз,
1957. С. 113-129.
153. Юнг К.Г. Архетип и символ. СПб.: Ренессанс «ИВО-
СиД», 1991.
154. Юнг К.Г. Подход к бессознательному. [Электронный
ресурс] Юнгланд – URL: http://www.jungland.ru.
155. Якушин Н.И.
–
Овчинникова Л.В. История
отечественной журналистики (1702–1917). М .: ИМПЭ
им. А .С. Грибоедова, 2008.
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА:
1. Аксаков И.С. Биографический очерк. Отрывок (1876) /
И. С. Аксаков // Литература в школе No 1, 2003. N 1. С.
2-6.
2. Аксёнов В. Глоб-футурум. / Проза новой России, т. 1,
М., 2003. C. 20-21 .
3. Аксёнов В. Таинственная страсть. Роман о
шестидесятниках. М.: Семь Дней, 2009.
4. Барков И. Лука Мудищев. М.: ЭКСМО, 2004.
5. Бостон Б. Сказка про Федота-Удальца, бывшего
стрельца, а ноне народа отца. [Электронный ресурс]
Стихи.ру. – URL: http://www.stihi.ru.
6. Горланова Н. – Б укур, В. Любовь – бабки – любовь. //
Новый мир No 7, 2004.
7. Денежкина И. Дай мне. Лимбус Пресс, 2002.
8. Макуни А. Новая байка о рыбаке и рыбке. //
Литературная газета, 2000.
9. Маяковский В. Приказ по армии искусства (1918)
Полное собрание сочинений: В 13 т., АН СССР. М.:
Худож. лит., 1955-1961. Т. 2 .
10. Метелица К., Фомина В. Новый русский букварь. Мир
новых русских. Сканрус, 1998.
11. Миляев С. Петушки-Манхэттен. М.: Вагриус, 2002.
12. Пайпс Р. Россия при старом режиме. [Электронный
ресурс] Либрусек.
–
URL: http://lib.rus.ec/b/186105/
read.
226
13. Утомлённые стронцием: сборник рассказов из серии
«Современная новелла». М .: Дикси Пресс, 2011.
14. Штильман М. Евангелие от митьков. [Электронный
ресурс] Библиотека Якова Кротова.
–
URL: http://
krotov.info/libr_min/from_1/0004mitk.html
СЛОВАРИ И СПРАВОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ:
1. Борисов А.Б . Большой экономический словарь. – М .:
Книжный мир, 2003.
2. Вальтер Х. – Мокиенко В. М . – Никитина, Т. Г. Толковый
словарь русского школьного и студенческого жаргона.
М.: Астрель, 2005.
3. Грачёв М.А . 2006. Словарь современного молодёжного
жаргона. М .: Эксмо, 2006.
4. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского
языка: В 4 т. – Спб., 1863-1866.
5. Елистратов В.С. Арго и культура. Словарь русского
арго. М ., 2000.
6. Елистратов В. Толковый словарь русского сленга. ACT-
Пресс, 2010.
7. Комлев Н.Г. Словарь иностранных слов. 2006.
8. Крысин Л.П . Толковый словарь иностранных слов. М .:
Русский язык, 1998.
9. Мартин Б.
–
Рингхэм Ф. Словарь семиотики. М .:
Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009.
10. Мокиенко В.М .
–
Никитина, Т.Г. Большой словарь
русского жаргона. СПб., 2001.
11. Мокиенко В. М., Никитина Т. Г. Большой словарь
русских поговорок. М: Олма Медиа Групп, 2007.
12. Новиков Вл. Словарь модных слов. М .: ЭКСМО, 2005.
13. Райзберг Б. А., Лозовский Л. Ш., Стародубцева Е.
Б. Современный экономический словарь. 5-е изд.,
перераб. и доп. – М.: ИНФРА-М, 2007.
14. Степанов Ю. Словарь концептов. М.: Академический
прект, 2004.
15. Химик В. В. Большой словарь русской разговорной
экспрессивной речи. СПб., 2004.
16. Русский алкословарь-справочник, или Весёлая наука
227
выпивать. Сост. Е . Алварт, О. Вовк, Г. Киллат, Л.
Могучая, К. Пралат, Т. Руд, Р. Харабин, К. Шромэк, Х.
Вальтер. Под рук. Х . Вальтера. – Greifswald, 2005.
17. Стилистический энциклопедический словарь русского
языка / Под ред. М.Н .Кожиной. М .: Флинта – Наука,
2003.
18. Словарь основных маркетинговых терминов и понятий.
[Электронный ресурс] Sostav.ru.
–
URL: http://www.
glossostav.ru.
19. Словарь терминов МЧС (2010). [Электронный ресурс]
Словари и энциклопедии на Академике. – URL: http://
dic.academic.ru.
20. Толковый словарь русского языка под ред. Д .Н .
Ушакова. [Электронный ресурс] – URL: http://ushdict.
narod.ru.
ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ:
«Вопросы литературы»
«Литературная газета»
ЭЛЕКТРОННЫЕ РЕСУРСЫ:
Декрет Совета Народных Комиссаров «Об отделении
церкви от государства и школы от церкви».
[Электронный ресурс] Сайт Конституции РФ. – URL:
http://constitution.garant.ru.
НКРЯ – [Электронный ресурс] Национальный корпус
русского языка. – URL: http://search.ruscorpora.ru.
Российский гуманитарный энциклопедический словарь.
[Электронный ресурс] Гуманитарный издательский
центр ВЛАДОС», 2002 – Филологический факультет
Санкт-Петербургского государственного университета,
2002 – Компания «Яндекс», 2007. – URL: http://slovari.
yandex.ru.
Федеральный
закон
«
О рекламе»
Российское
Законодательство. [Электронный ресурс] Кодексы и
Законы Российской Федерации. – URL: http://www.za-
konrf.info/zoreklame/.
228
Символик. [Электронный ресурс] – URL: http://www.
simvolik.ru.
Официальная страница СКВ-Банка. [Электронный ресурс] –
URL:http://www.skbbank.ru.
[Электронный ресурс] Общероссийская социальная акция
«Хватит бухать». [Электронный ресурс] – URL: http://
www.hvatitbuhat.ru.
Журнал «Фома». [Электронный ресурс] – URL: http://www.
foma.ru.
Информационное агентство «Финмаркет». [Электронный
ресурс] – URL: www.finmarket.ru.
Слово ново. [Электронный ресурс] – URL: http://www.slo-
vonovo.ru.
ЛИТЕРАТУРА НА ДРУГИХ ЯЗЫКАХ:
1. Adamka P. Ruská publicistika (história, štyl). Nitra:
Univerzita Konštantina Filozofa, 2010. [Электронный
ресурс] – URL: http://www.jc.ff.ukf.sk/aktivity/publika-
cie/ob17-Ruska_publicistika_hist.pdf.
2. Adamka P. Ruská publicistika. Jazyk. Nitra: Univerzita
Konštantina Filozofa, 2011. [Электронный ресурс] –
URL: http://www.jc.ff .ukf.sk/aktivity/publikacie/ob17-
Ruska_publicistika_hist.pdf
3. Hausenblas K. K základním pojmům jazykové stylistiky.
Slovo a slovesnost, ročník 16, 1955, číslo 1, C. 1-15 .
4. Doubravová J. Sémiotika v teorii a praxi. Praha: Portál,
2008.
5. Guzi L. Formovanie Ruska (Rossii) ako mnohonárodnost-
ného štátu – jeho zahraničná politika, zabezpečenie štátnej
bezpečnosti, spoločnosť: (východiská pre historicko-kul-
turologickú analýzu v ruskom jazyku). Prešov, 2009.
6. Kalita I. Obrysy a tvary nespisovnosti: ruština vs. čeština.
Komparativní pohled. Ruský slang v procesu vývoje. Ústí
nad Labem, 2011.
7. Kalita I. O rusko-českých frazeologických shodách v
oblasti slangu. // Sborník z mezinárodní konference Inter-
kulturní dimenze v cizích jazycích II. Univerzita Pardu-
bice, 2007, С. 136–142.
229
8. Kalita I. Jak se mluví o penězích v ruském slangu. //
Sborník Mezinárodní konference Jazyk, literatura a fi-
nance. PF UJEP Ústí nad Labem, С. 49-57.
9. Kalita I. Zvláštnosti komunikace v ruském slangu. //
Sborník z mezinárodní konference Člověk – jazyk – text.
Jihočeská univerzita v Českých Budějovicích, 2008, С.
325-328.
10. Krčmová M. Stratifikace současné češtiny. // [Электронный
ресурс] Linguistica ONLINE. 2005. – URL: http://www.
phil.muni.cz/linguistica/art/krcmova/krc-012.pdf.
11. Křístek M. Opozice spisovnost x nespisovnost v mod-
erních pracích o české stylistice.[Электронный ресурс]
Linguistica ONLINE. 2005.
–
URL: http://www.phil.
muni.cz/linguistica/art/kristek/kri-002.pdf.
12. Marynčák R. Stručné dějiny nadávek a sprostých slov.
Levné knihy, 2010.
13. Mukařovský J. Studie I. Strukturalistická knihovna, sv., 4.
HOST, 2007.
14. Mukařovský J. Studie z poetiky. Praha: Odeon, 1982.
15. Sipko J. Teoretické a sociálno-komunikačné východiská
lingvokulturológie. Prešov, 2011.
Suk J. Několik slangových slovníků. Praha: Inverze, 1993.
16. Štícha F. Slovo a jeho význam v české próze 19. století
z hlediska současného čtenáře. [Электронный ресурс]
Naše řeč, č.3, ročník 72, 1989. – URL: http://nase-rec.ujc.
cas.cz.
17. Čapek K. O umění a kulture III.[Электронный ресурс] –
URL: http://www.knihyzdarma.net.
18. Čechová, M. a kol.: Současná česká stylistika. Praha: ISV,
2003.
19. Čechová M., Chloupek, J., Krčmová M., Minářová E.
Stylistika současné češtiny. Praha, 1997.
ЧЕШСКИЕ СЛОВАРИ И СПРАВОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ
1. Holub J. – Lyer S. Stručný etymologický slovník jazyka
českého, Praha: SPN, 1978.
2. Hubáček J. Malý slovník českých slangů. Ostrava, 1988.
230
3. Hugo J. Slovník nespisovné češtiny. Maxdorf, 2009.
4. Krejčírová I. – Sádlíková M. a kol. Rusko-český a česko-
ruský slovník neologizmů, 2., vydání, ACADEMIA, 2004.
5. Rejzek J. Český etymologický slovník. 1 . vyd. Praha:
Leda, 2001.
6. Zaorálek J. Lidová rčení, Praha, 2009.
Примечания:
1. Примеры приведены из готовящегося к печати Русско-
чешского и чешско-русского словаря сленга и разго-
ворных единиц.
2. В случае цитаты, приводимой из интернета, у которой
не указаны страницы, в сносках после фамилии авто-
ра статьи источник обозначается буквой I, например:
(Иванов, I).
231
СОДЕРЖАНИЕ
Н. Корина О РУССКОМ СЛЕНГЕ И НЕ ТОЛЬКО............... 3
ВВЕДЕНИЕ.................................................................................... 13
I. СТИЛИСТИЧЕСКИЙ ДРЕЙФ............................................... 16
1.1 Понятие «норма» и её проекции
на сферы сниженной коммуникации........................................ 22
1.2 Функции сленга....................................................................... 24
1.2 .1 Эстетическая функция
(функция эстетической инновации речи и языка)....................... 24
1.2 .2 Функция креативной номинации......................................... 25
1.2 .3 Оценочная (мировоззренческая) функция
(положительная и отрицательная маркировка)............................ 26
1.2 .4 Эмоционально-экспрессивная функция.............................. 29
1.2 .5 Метаязычность....................................................................... 30
1.2 .6 Функция психологической разгрузки.................................. 30
1.2 .7 Функция экономии речевых усилий.................................... 31
1.2 .8 Когнитивная (ментальная) функция.................................... 31
1.2 .8 .1 Мачо – национальное декодирование
сленговой «упаковки»..................................................................... 32
1.2 .9 Идентификационная (сигнальная) функция....................... 39
1.3 Сленг в речевом арсенале носителей
и пользователей языка................................................................. 39
1.3 .1 Носители языка, владеющие определённым набором
сленговых единиц, связанные “своим” временем или
общими интересами....................................................................... 41
1.3 .2 ‘Свой’ как представитель своей нации вообще.................. 43
1.3 .3 ‘Свой’ как представитель своей нации,
живущий за границей..................................................................... 44
1.3 .4 Русскоязычное пространство СНГ....................................... 46
1.3 .5 Свой ‘чужой’, изучающий ‘мой’ язык................................. 46
1.4 Стилистический дрейф. Направления дрейфа
в истории развития русского языка.......................................... 47
1.4 .1 Стилистический дрейф как понятие.................................... 47
1.4 .2 Характеристика, скорость и направления
стилистического дрейфа................................................................. 52
1.4 .3 Импульсы и составляющие стилистического дрейфа........ 55
1.5 Значимые влияния................................................................. 56
1.5 .1 Заметки к отдельным этапам развития
русского литературного языка....................................................... 56
1.5 .2 Влияние культурной традиции Литовской Руси................ 58
1.5 .3 Петровская политехнизация................................................. 60
232
1.5.4 Влияние культурной традиции Франции............................. 61
1.6 Стилистический дрейф в синхронии.................................. 64
II. СТИЛИСТИЧЕСКАЯ ПЕРЕЗАГРУЗКА VS.
МЕТАФОРИЗАЦИЯ.................................................................... 69
2.0 Сленгизация как трансформационный процесс
актуализации языка..................................................................... 69
2.1 Стилистическое расслоение субстандарта.
Разряд общего сленга — копилка будущего словаря............. 72
2.2 Сленг как метафора............................................................... 76
2.3 О полисемии сленговых единиц........................................... 77
2.3.1 Заимствования, идентичные русским сленговым
единицам.......................................................................................... 78
2.3.2 Русская лексика с расширенной
на компьютерную область семантикой......................................... 79
2.3 .3 Семантическое расширение слова блин.............................. 81
2.4 О сленговой паремии.............................................................. 83
III. СТИЛИСТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА
РУССКОГО ЯЗЫКА В ХХI ВЕКЕ............................................ 86
3.0 Начало и конец века — язык революции
и революция в языке.................................................................... 86
3.1 Перегруппировка в системе стилей русского языка........ 89
3.2 Разговорный стиль................................................................. 90
3.2 .1 «Прививки» ХХ века............................................................. 90
3.2 .2 Тусовка — долгий путь к стандартному языку................... 91
3.2 .3 Война с саламандрами — участие субкультур
в «затоплении суши»...................................................................... 94
3.3 Публицистический стиль...................................................... 95
3.3.1 Эстетизация СМИ.................................................................. 95
3.3.2 Сленговая единица и позиция автора................................... 97
3.3.3 Новые социальные условия — новые потребности........... 98
3.3.4 Заголовки................................................................................ 99
3.4 Полуофициальная публицистика........................................ 99
3.5 Стиль художественной литературы................................... 105
3.6 Церковно-религиозный стиль............................................ 107
3.6.1 Стилистическая перезагрузка и её метаморфозы
в зеркале языка.............................................................................. 107
3.6.2 К вопросу об определении
церковно-религиозного стиля....................................................... 108
3.6.3 Свято место пусто не бывает............................................... 109
3.6.3 .1 О месте православия в РФ............................................... 109
3.6.3 .2 Государственная власть vs. церковная власть.............. 110
233
3.6 .4 Из истории религиозного вопроса в России —
о древних корнях нового стиля.................................................... 113
3.6 .4 .1 Новая система ценностей —
новая система стилистических средств.................................... 113
3.6 .4 .2 Современная Россия vs. постсоветские
государства — сопоставление языковых парадигм.................. 116
3.6 .5 Церковнославянский язык vs.
церковно-религиозный стиль....................................................... 117
3.6 .5 .1 Сфера применения церковно-религиозного стиля.......... 118
3.6 .5 .2 Стремление к ментальному равновесию........................ 118
3.6 .5 .3 Стилистическое смятение.............................................. 119
3.6 .6 Церковная сфера — низкое и высокое.
Внеязыковой аспект....................................................................... 120
3.6 .7 Русское бытовое сознание: между низким и высоким..... 123
3.6 .7 .1 Коммуникативный коридор Отправитель —
Адресат.......................................................................................... 123
3.6 .7 .2 Невербальные эстетические коды
как рекламный элемент................................................................ 125
3.6 .8 Церковно-религиозный стиль и его светские связи.......... 125
3.6 .9 Ломка политического строя — от статики
к «бурлящей» турбулентности...................................................... 126
3.7 Реклама.................................................................................... 128
3.7 .1 Некоторые особенности российской рекламы................... 128
3.7 .2 Языковой креатив как рекламная стратегия....................... 130
3.7 .3 Рекламная картина мира...................................................... 132
3.7 .4 Ментальные лакуны в рекламе........................................... 136
3.7 .5 Рекламное имя...................................................................... 138
3.7 .6 Сленг в рекламе банковских услуг...................................... 141
3.7 .7 Сленг в социальной рекламе............................................... 145
3.7 .8 Неофициальные критерии эффективности языка
российской рекламы...................................................................... 145
IV. КОНЦЕПТОСФЕРА РУССКОГО СЛЕНГА..................... 146
4.1 Сленг как показатель ментального восприятия............. 146
4.2 Подход к рассмотрению концептов массовой культуры.. 147
4.3 Классификация основных потребностей.......................... 148
4.4 «Слои» и «осадки» в понятии концепта........................... 150
4.5 Массовая культура переходного периода.
Базовый уровень.......................................................................... 151
4.5 .1 Первая (низшая) категория потребностей
современного человека................................................................. 152
4.5 .1 .1 Деньги................................................................................. 152
4.5 .1 .2 Гол од .................................................................................. 164
234
4.5.1 .3 Жажда............................................................................... 165
4.5.1 .4 Особенности семантики
сленгового глагола жрать в русском и чешском языках........... 168
4.5.1 .5 Сексуальные потребности............................................... 170
4.6 Вторая ступень потребностей.
Обеспечение безопасности......................................................... 172
4.6.1 Примарная семантика.......................................................... 172
4.6.2 Национально-культурные коннотаты безопасности......... 173
4.6.3 Личная безопасность и угроза
со стороны других членов общества........................................... 175
4.6.4 Гражданин — государство................................................... 180
4.7 Третья категория потребностей.......................................... 181
4.7.1 Потребность социализации — век XXI.............................. 181
4.7.2 Сленговая «социальная» лексика........................................ 183
4.7.3 Общественная оценка различных типов поведения......... 184
4.7.3 .1 ‘Я’ и ‘другой’ ( понятный) —
представители одной национальности...................................... 184
4.7.3 .2 ‘Я’ и ‘другой’ ( чужой) —
представители разных национальностей................................... 186
4.7.3 .3 Негативное и позитивное в ‘другом’ ( чужом).............. 188
4.7.3 .4 Близость и отчуждённость........................................... 189
4.8 Четвёртая категория потребностей................................... 190
4.8.1 Концепт ‘слово’ и его метаморфозы................................... 190
4.9 Пометки к пятой категории потребностей....................... 197
ЗАКЛЮЧЕНИЕ........................................................................... 198
STYLISTICKÉ TRANSFORMACE
RUSKÝCH SUBSTANDARDŮ NEBO KNIHA O SLANGU... 201
STYLISTIC TRANSFORMATIONS
OF RUSSIAN SUBSTANDARDS OR THE SLANG BOOK.... 205
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ.................................................. 209
БИБЛИОГРАФИЯ....................................................................... 211
СОДЕРЖАНИЕ............................................................................ 231
ДРУГИЕ КНИГИ АВТОРА
Kalita OBRYSY A TVARY NESPISOVNOSTI: RUŠTINA VS. ČEŠTINA.
KOMPARATIVNÍ POHLED. Ruský slang v procesu vývoje.
(КОНТУРЫ И ФОРМЫ СУБСТАНДАРТНОСТИ:
РУССКИЙ ЯЗЫК VS. ЧЕШСКИЙ ЯЗЫК. Компаративный взгляд.
Русский сленг в процессе развития).
Ústí nad Labem, ISBN 978-80 -7414-427-1, 2011, 194 c.
Монография пос-
вящена истории развития
субстандартной лексики
двух славянских языков:
русского и чешского.
В компаративном плане
представляет аналогич-
ные группы речевых
субстандартов: арго, жар-
го н, сленг, и собственные
национальные „
изобре-
тения“: русскую феню
и мат, чешскую плотну,
гантырку и остравскую
речь. Учитывая предмет
исследования, автор ис-
пользует подходы социо-
лингвистики и лингво-
культурологии, основной
целью которой является
синтез отношений куль-
туры и языка, изучение
их
взаимоотношений
в процессе развития.
Цель данной книги – представить читателю многообразие чешских
и русских субстандартов, используя лингвокультурологические приёмы,
основанные на привлечении сведений широкого исторического контекста,
в котором рассматриваемые явления зарождались и развивались. Книга
знакомит с русским сленгом, этапами его развития, прослеживает общие
и собственные тенденции развития сленговых единиц в обоих языках,
рассказывает о подходах к изучению нелитературной лексики в обеих
национальных традициях.
Калита И.В. Современная Беларусь:
языки и национальная идентичность.
PF UJEP Ústí nad Labem, 2010, ISBN 978-80 -7414-324-3, 300 s.
Доступно: [Электронный ресурс] Беларуская Інтэрнэт-Бібліятэка
КАМУНІКАТ. – URL: http://kamunikat.org/Kalita_Ina.html
Монография посвящена проблемам развития современного
беларусского языка. Автор книги проводит читателя по лабиринтам
беларусских макрособытий, казусов и ф актов конца ХХ – начала ХХI
веков, напрямую связанных с проблемами национальног языка. Curriculum
Vitae беларусского языка – констатация факта подвижности границ языков,
лабильности положения
их статусов в истории.
Судьба старой языковой
традиции – письменной
традиции Великого Кня-
же ства Литовского, ко гд а
старобеларусский был
языком
королевского
двора и закона крупней-
шего государства Цент-
ральной Европы, показы-
вает, как непрочны грани-
цы государств и языков,
но вместе с тем, насколь-
ко живучи и гибки языки.
Книга знакомит с
конкретными примерами
проявления интерферен-
ции в различных комму-
никативных сферах, отр а-
жает реальный спектр ас-
симметричного билинг-
визма в Беларуси. Более
подробно представляет
речевой уровень и его ос-
новной современный ат-
рибут – трасянку. Трасянка – заменитель, балласт, своеобразная добавка,
предназначенная для лучшей усвояемости (русского и беларусского язы-
ка, т.е. имеет разнонаправленные векторы действия). Трасянка, будучи
признаком социального упадка, скрывает в себе и перспективы будуще-
го. Трасянка – своеобразный нигилизм, творческий подход, переосмыс-
ление, кич, стёб, явление неординарное и эпатажное, это переходный
голодный период. Его результат: языковая регенерация, деградация либо
полная русификация будет зависеть от (возможности) выбора нации и
государственной политики.
Калита И.В. Практическая фонетика современного русского языка с
основами теории.
PF UJEP Ústí nad Labem, 2010, ISBN 978-80-7414-370 -0, 132 с.
Учебное пособие пред-
назначено для студентов-чехов,
изучающих русский язык как
иностранный, владеющих об-
щими коммуникативными на-
выками на начальном базовом
уровне А1. Предлагаемый курс
ориентирует на овладение тео-
ретическими основами и терми-
нологией фонетики, приобрете-
ние орфоэпических навыков и
коммуникативных компетенций
уровня В2. Учебное пособие
включает лекции и задания для
практических занятий. Задачей
является познакомить с основ-
ными понятиями фонетики, обу-
чить транскрибированию, зафик-
сировать правильное произноше-
ние.
Калита И.В. Основы межкультурной коммуникации.
Знакомство с постсоветскими государствами.
PF UJEP Ústí nad Labem, 2012, ISBN 978-80-7414-569 -8, 363 c.
Учебник знакомит с основными понятиями межкультурной ко м -
муникации и представляет культурологическую информацию о странах
постсоветского
пространства.
Задача учебника – способство-
вать устранению стереотипного
во сприятия территории бывше-
го Советского Союза как русской
национальной территории; поз-
накомить с официальной и не-
официальной символикой пост-
советских стран. Учебник –
своеобразный путеводитель, зна-
комящий с некоторыми аспек-
тами развития постсоветских
стран и призывающий всех ин-
тересующихся к дальнейшей самостоятельной работе.
Издательство ориентировано на выпуск современной концептуаль-
ной художественной, научной и научно-популярной литературы. Ос-
новная тематика — современная русскоязычная новелла. Дополни-
тельная — современный роман, актуальные разработки в области
русского языка и литературы, связанные с изучением современной
прозы.
Представляем выпуски серии «Современная новелла»
образца 2011 — 2013 годов:
«Утомленные стронцием» — сборник новелл.
Авторы – Андрей Есаулов, Андрей Кратенко, Александр Крахин, Леонид
Кузнецов, Сергей Миляев, Евгений Русских.
«Я» сегодняшний смотрит на себя образца десяти-тридцатилетней давно-
сти. Метаморфозы жизни с привкусом не всегда иронической ностальгии
по неслучившемуся.
ISBN — 978-5 -905490-01-9
«Станция Рай» — сборник новелл.
Авторы — Платон Беседин, Андрей Кокоулин, Сергофан Прокудин, Люд-
мила Фатеева, Евгений Филимонов.
Фантасмагоричность как форма, провокативность как идея, стилистиче-
ский драйв как поиск единства формы и сюжета.
ISBN — 978-5 -905490-04-0
«Теат р морд» — сборник. Повесть и рассказы.
Автор — Роман Богословский.
Прощание с постмодернизмом.
ISBN — 978-5 -905490-09 -5
«Ярмарочный Замок» — сборник. Две повести и рассказы.
Автор — Евгений Фоменко.
Фэнтези и мистика как средство привлечения читателя для умного раз-
говора о серьезных и не очень вещах и явлениях.
ISBN — 978-5 -905490-10-1
«Грех и наши...» — сборник новелл.
Авторы — Александр Крахин, Валерий Былинский, Глеб Шульпяков,
Сергей Миляев, Платон Беседин, Игорь Яркевич, Софья Купряшина, Де-
нис Гуцко, Владимир Козлов, Александр Снегирев, Ге р м а н Садулаев и др.
Тематический сборник.
ISBN — 978-5 -905490-14 -9
Представляем проекты издательства:
«Проголосуй за книгу!»
Возможность выпуска своей книги за счет привлечения спонсорских
средств.
Действует на постоянной основе.
Все условия проекта — www.dixi-press.com
Первые из реализованных проектов – авторские сборники:
прозы — «Монологи и лики» казахстанского автора Зухры Абдул
(ISBN — 978 -5-905490-11-8),
поэзии — книга стихов и стихотворные переложения на тему «Слова
о полку Игореве». Автор — Валерий Темнухин (издание готовится к
выпуску в первом квартале 2014 года).
Международный конкурс русскоязычной литературы
«Новые писатели»
Проходит ежегодно на интернет-площадке www.new-writers.ru
Начало — 15 октября, окончание — 30 апреля следующего года.
В 2013 году по его итогам выпущены:
Рассказы новых писателей — 2013 (сборник новелл «И будут люди»)
Стихотворения новых поэтов — 2013 (сборник поэзии)
Международный конкурс фантастического рассказа
«Метафорическая деформация»
Проходит ежегодно на интернет-площадке www.fantastow.net
Начало — 15 октября, окончание — 30 апреля следующего года.
В 2013 году рассказы авторов, попавших в шорт-лист конкурса, были на-
печатаны отдельной подборкой в сборнике «И будут люди»
(ISBN — 978 -5-905490-12-5)
По поводу заключения договоров
на изготовление книжной продукции обращаться:
в издательство — www.dixipressmos.ru e-mail: dixi-press@mail.ru
в литературное агентство «Новые писатели» — www.new-writers.ru
e-mail: konkurs_newwriters@mail.ru
По поводу приобретения книжной продукции издательства
обращаться:
В интернет-магазин издательства «Дикси Пресс» — shop.dixipressmos.ru
в книготорговый холдинг «Лабиринт» — www.labirint.org
В розницу книги издательства «Дикси Пресс» всегда можно приобрести
в мо сковском магазине «Библио-Глобус» и в книжном магазине «Фалан-
стер» — Москва, Малый Гнездниковский переулок, дом 12/27, стр.3.
Инна Владимировна Калита
Стилистические трансформации
русских субстандартов,
или
книга о сленге
Редактор – Л. Кузнецов
Корректор – М. Брик
Компьютерная верстка – С . Смирнов
Художественный редактор – А. Сергеев
Издание подготовлено при финансовой поддержке
Педагогического факультета Университета
им. Яна Евангелисты Пуркине
(Усти над Лабой, Чехия)
ООО «Издательство Дикси Пресс»
e-mail: dixi-press@mail.ru
Подписано в печать – 23.10.2013 .
Формат 84х108 1/32 Печать офсетная. Ус л .- печ. листов – 12,6
Тираж – 100 экз. Заказ – 4300
Отпечатано в ОАО «Можайский полиграфический комбинат»
143200, г. Можайск, ул . Мира, 93
www.oaompk.ru, www.оаомпк.рф
тел. 8-495-745-84 -28, 8-49638-20 -685 .
View publication stats
View publication stats