ГОРОД-ХРАМ
колмйы

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
О. Д. Лордкипанидзе
ГОРОД-ХРАМ
КОЛХИДЫ
(История археологических
раскопок в Вани)
в
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
МОСКВА 1978
902.6
Л78
Редакционная коллегия
К- 3. Ашрафян, Г. М. Бауэр, Г. М. Бонгард-Левин, Р. В. Вят-
кин, Э. А. Грантовский, И. М. Дьяконов, М. Л. Коростовцев
(председатель), С. С. Цельникер
Ответственный редактор
И. В. Можейко
Лордкипанидзе О. Д.
Л 78 Город-храм Колхиды. М., Главная редакция
восточной литературы издательства «Наука», 1978.
79 с. с ил. («По следам исчезнувших культур Востока»).
Брошюра посояшсна истории археологических раскопок на терри-
тории уникального храмового комплекса в Западной Грузии, в Вани.
Здесь, в сердце страны «золотого руна», находился город —один из
центров древней колхидской цивилизации. Позднее он превратился в
храмовой город.
10602-204
10602-204
134-78
902.6
© Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1978.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Кто не слышал о древней Колхиде, которой был по-
священ один из самых прославленных мифов древней
Эллады — сказания о походе аргонавтов за золотым ру-
ном? Сюжеты и образы этих сказаний, известные еще
Гомеру, в течение многих столетий вдохновляли масте-
ров античной литературы и изобразительного искусст-
ва — выдающихся древнегреческих поэтов Гесиода и
Евмела, великих трагиков Эсхила, Софокла и Еврипида,
безымянного ваятеля фриза сокровищницы сифносцев в
Дельфах, замечательного афинского вазописца Дуриса,
лирических поэтов Мимнерма, Анакреонта и Пиндара,
поэта и ученого эллинистической эпохи Аполлония Ро-
досского, римского писателя и мыслителя Сенеку и мно-
гих других.
Первое упоминание племени колхов и их страны ис-
следователи находят в надписи ассирийского завоева-
теля Тиглатпаласара I, правившего на рубеже XII—
XI вв. до н. э.: «Страны Наири от Тумме до [стран
Дайаэни, Химуа, Пантери и Хабхи (Килхи)] я завое-
вал» (перевод Г. А. Меликишвили). Несколько позже
урартские и ассирийские источники будут часто упоми-
нать о царстве колхов (Кулха), ведшем кровопролитные
войны против государства Урарту. А Геродот (485—
425 гг. до н. э.), описывая политическую ситуацию Пе-
редней Азии первой половины VI в. до н. э., наряду с
могущественными монархиями Мидии и Ирана назовет
и Колхиду.
Воспоминание о некогда сильной и богатой стране
колхов пронизывает всю античную литературу: «Никто
не может сравниться властыр с Айэтом, царем колхов.
Он хоть живет далеко, — коль захочет, пойдет на Эл-
3
Родосского (ок. 295—215 гг. до н. э.). А Страбон, ве-
ликий географ древнего мира, в I в. н. э. писал: «Какою
славою пользовалась в древности эта страна, показы-
вают мифы, повествующие о походе Язона».
Но историческая наука до недавнего времени мало
что знала о Колхиде, и поэтому многие считали ее ка-
кой-то легендарной страной, плодом неисчерпаемой
фантазии древних эллинов. Лишь бурное развитие ар-
хеологии и планомерные раскопки, особенно в течение
последних лет, шаг за шагом приоткрывают неведомые
страницы истории и истории культуры древней Колхи-
ды. Исследователям открывается высокоразвитая куль-
тура эпохи бронзы III—II тысячелетий до н. э., подго-
товившая расцвет блестящей и самобытной колхидской
культуры античной эпохи. Но, пожалуй, нигде так ярко,
во всем своем величии и сложном разнообразии не пред-
стала перед нами цивилизация древней Колхиды, как в
Вани.
Вани — это небольшой поселок, районный центр,
расположенный в Западной Грузии — в Имерети (в
24 км к юго-востоку от узловой станции Самтредиа), в
живописном ущелье р. Сулори, левого притока широко
известной в древности колхидской реки Фасис (Фазис),
ныне Риони, которую еще в VII в. до н. э. древнегрече-
ский поэт Гесиод назвал в числе знаменитых рек мира:
От Оксана ж с Тефией пошли быстротечные дети,
Реки Нил и Алфей с Эриданом глубокопучинным,
Также Стримон и Меандр с прекрасно струящимся Истрой,
Фазис и Рес, Ахелой серебрнстопучинный и быстрый...
На западной окраине поселка Вани возвышается не-
высокий треугольный холм, с двух сторон которого на-
ходились глубокие овраги, служившие некогда естест-
венными защитными рубежами. Холм этот господствует
над плодородной и обширной рионской долиной, извест-
ной своими виноградниками и фруктовыми садами.
В ясную погоду видны снежные вершины Большого
Кавказа. Местные жители называют этот холм по фа-
милии дома Ахвледианов, переселившихся сюда в кон-
це XVII в. из горной Грузии, «Ахвледиант убани»
(квартал Ахвледианов) или «Ахвледианебис гора»
(холм Ахвледианов).
Здесь в каждом дворе, на каждом отрезке проселоч-
ной дороги выступают на поверхность мощные сырцо-
вые стены и остатки каменных зданий, отчетливо видны
и следы сильного пожара. Довольно часто во время зем-
ляных работ местные жители натыкались на древние
погребения, в которых находили золотые и серебряные
украшения: не зря называют этот небольшой холм древ-
неколхидскими Помпеями.
Более ста лет прошло с тех пор, как ванские древ-
ности стали привлекать внимание краеведов-энтузиа-
стов и ученых-историков. А начатые в 1947 г. и продол-
жающиеся планомерные раскопки привели к открытию
выдающихся в научном отношении памятников, свыше
двух тысяч лет скрытых под землей, но сейчас полу-
чивших широкую мировую известность. О том, как были
открыты эти замечательные памятники, и будет наш
рассказ.
ДОЖДЬ ПРИНОСИТ золото
1876 год. В грузинской газете «Дроеба» («Време-
на»), издававшейся в Тбилиси, читаем: «Каждый раз
после дождя ливень сносит к ахвледиановым дворам то
разные золотые украшения, то золотые цепочки, то мо-
5
неты и кто знает еще какие предметы». Речь идет о
знакомой уже нам «горе Ахвледианов». По сообщению
газеты, «местные жители тайком друг от друга продают
древние предметы. Один из них продал золотую чашу,
другой — золотое сито. Кто-то приобрел здесь золотые
перстни, в том числе с альмандиновым камнем, на ко-
тором было вырезано изображение прекрасного женско-
го лица... Много старого добра должно быть здесь. Кто
знает, сколько ценных памятников истории найдено, но
утеряно из-за невежества их обладателей, а кто может
знать, что еще хранится в недрах этого удивительного
холма».
Так появились на печатных страницах первые сведе-
ния о находках археологических предметов в Вани, что,
по всей видимости, уже не было диковинкой для мест-
ных жителей, и молва о них давно уже шагнула да-
леко за пределы самого Вани.
В 1847—1848 гг. по Грузии и Кавказу путешество-
вал замечательный французский грузиновед, историк и
филолог академик Мари Броссэ, автор первой на фран-
цузском языке «Истории Грузии». И вот во время пре-
бывания в Кутаиси почетному гостю подарили найден-
ную в одном из погребений на холме Ахвледианов ста-
туэтку, которая, по описанию Мари Броссэ, «изобража-
ла мужскую голову, с пышными шевелюрой и бородой,
с большим орлиным носом и сардонической улыбкой».
Увы, мы сейчас не знаем, какая судьба постигла эту
статуэтку (быть может, изображавшую мифический
персонаж Дионисийского круга) и где она может хра-
ниться.
Со временем случаи находок археологических пред-
метов в Вани стали привлекать все более пристальное
внимание передовых представителей грузинской интел-
лигенции. И вот 18 ноября 1880 г. в Тбилиси на засе-
дании подготовительного комитета V Всероссийского
археологического съезда грузинский писатель и общест-
венный деятель Георгий Церетели докладывал об ар-
хеологических находках в Вани и необходимости их на-
учного исследования. В докладе, между прочим, гово-
рилось и о том, что «некий дворянин Ахвледиани в од-
ном из курганов нашел целый клад золотых и медных
предметов».
Эти сведения привлекли внимание Московского ар-
6
хеологического общества, которое в 1889 г. поручило
проведение раскопок в Вани известному в то время
краеведу, директору Кутаисской гимназии Александру
Стоянову, болгарину по происхождению. О произведен-
ных Стояновым работах краткие сведения можно найти
в тогдашних русских газетах «Кавказ» и «Кутаисские
губернские ведомости», издававшихся в Грузии. Сооб-
щалось, что Стояновым «были найдены погребения
древнегреческой эпохи. Найденные здесь золотые пред-
меты представляют большой научный интерес».
В том же, 1889 г. в Вани раскопки проводил и фран-
цуз Якоби, которому удалось обнаружить развалины
каменного здания, а под его фундаментом — каменную
гробницу. «Находка гробницы вызвала большой пере-
полох среди местных жителей. Все думали, что здесь
будет много сокровищ, и поэтому потребовали с фран-
цуза определенную долю. Переговоры продолжались
целую неделю, в течение которой гробница усердно
охранялась вооруженной стражей. Однако, когда
вскрыли гробницу, там оказались одни человеческие
кости», — читаем в книге Е. Такайшвили «Археологи-
ческие путешествия и заметки». Не повезло француз-
скому кладоискателю: он наткнулся на развалины хри-
стианской церкви и средневековое захоронение без по-
гребального инвентаря.
С 1896 г. по поручению Московского археологиче-
ского общества в Вани к раскопкам приступил выда-
ющийся грузинский ученый и общественный деятель,
впоследствии академик Академии наук Грузии Еквтимэ
Такайшвили, который, по его же словам, «тогда был
единственный грузинский археолог, ведущий раскопки
по разрешению и поручению Российской археологиче-
ской комиссии». Е. Такайшвили принадлежит честь
проведения первых научных раскопок в Вани и первых
научных публикаций его древностей. В работах ученого
сохранились интересные сведения о случайных и не до-
шедших до нас находках 70-х годов прошлого столе-
тия: «По словам местных жителей, здесь нашли очень
богатое погребение, в котором были в большом коли-
честве золотые браслеты, перстни, серьги, монеты, диа-
дема, золотые конские украшения, золотой жезл, мед-
ный котел и другие предметы, но никто не ведает, куда
они девались».
Золотое ожерелье с фигурками птиц (V—IV ив. до и. э.)
Золотое ожерелье с подвесками в виде бараньих голов
(V—IV вв. до н. э.)
Благодаря усердию и неутомимой энергии Е. Такай-
швили удалось собрать некоторые случайные находки
и спасти их для науки: и сейчас в Государственном
музее Грузии хранятся доставленные им из Вани золо-
тые розетки, бронзовое изображение орла, монеты, ке-
рамика и другие предметы.
Е. Такайшвили первым правильно определил хроно-
логию археологических памятников Вани и предсказал
их научное значение: «Этот небольшой холм мне напо-
минает знаменитую Митридатову гору в Керчи. Не сом-
неваюсь, при будущих раскопках этого замечательного
городища античной эпохи будут сделаны выдающиеся
открытия».
В начале XX в. систематические археологические
работы в Вани прекратились, но были отдельные на-
ходки различных предметов, и о них создавались леген-
ды, порой весьма правдоподобные. Местные жители
рассказывают, что лет шестьдесят назад один из Ахвле-
дианов нанял для земледельческих работ сванов, кото-
рые поработали два месяца, но в один прекрасный день
исчезли бесследно, даже не потребовав заработка...
Только спустя некоторое время хозяину стала известна
причина столь. таинственного исчезновения землеко-
пов— они нашли в его имении древнее погребение с
множеством золотых предметов.
С конца 20-х годов античные золотые предметы из
Вани начали поступать в Государственный музей Гру-
зии. Тогда же была доставлена в музей великолепная
золотая бляха с чеканным изображением юноши, сра-
жающегося с тигром (по мнению некоторых исследова-
телей, это Геракл).
В 1936 г. в Вани побывала разведочная экспедиция,
возглавляемая акад. Н. Бердзенишвили, в состав кото-
рой входили молодые археологи Л. Мусхелишвили и
Н. Хоштариа. При разведочных работах, продолжав-
шихся и в последующие годы, были собраны весьма
разнообразные археологические материалы (обломки че-
репиц, амфор, черно- и краснолаковой керамики), ко-
торые сделали очевидной необходимость проведения
широких археологических работ. Однако вскоре нача-
лась Великая Отечественная война, и начало планомер-
ных археологических исследований было отложено еще
На несколько лет,
9
Схематический план Ванского городища
I. Архитектурный комплекс городских ворот. 2. Погребение IV в. до н. э.
3. Круглый храм. 4. Общественное здание III—II вв. до и. э. 5. Погребение
знатного колхидского воина. 6. Здание с абсидой. 7. «Священный амбар>.
8. Погребение знатной колхидянки. 9. Стена III—II вв. до и. э. 10. Храмово-
культовый комплекс III—I вв. до н. э. 11. Храмово-культовый комплекс, где
была обнаружена бронзовая статуэтка Нике. 12. Здание с контрфорсами I в.
до и. э. 13. Культовое здание II в. до н. э. 14. Оборонительные стены II—
I вв. до к. э. 15. Деревянное святилище V в. до н. э. 16. Церемониальный
алтарь IJI в. до н. э. 17. Культовое здание I в. до и. э.
ПЕРВАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
Первая археологическая экспедиция Института исто-
рии Академии наук Грузии отправилась в Вани 12 сен-
тября 1947 г. Возглавила ее Нино Виссарионовна Хош-
тариа, первая грузинская женщина-археолог.
Экспедиция начала раскопки на самой вершине хол-
ма Ахвледианов, и ее работы сразу же ознаменовались
весьма интересными открытиями: ряд сооружений
III—I вв. до н. э. и несколько погребений, среди кото-
рых одно оказалось довольно загадочным. В высечен-
ной в скальном грунте небольшой яме был «погребен»
железный человечек — статуэтка мужчины, высотой
10
Железная статуэтка мужчины
(III в. до п. э.)
32 см (III в. до н. э.) В
ушах его красовались
золотые серьги, а на
шее — золотая гривна. И
поныне гордо стоит этот
человечек на археологи-
ческой выставке Госу-
дарственного музея Гру-
зии и волнует умы и во-
ображение не только
многочисленных посети-
телей, но и специалис-
тов: кто он? божество
или символическое изо-
бражение погибшего на
далекой чужбине челове-
ка и поэтому похоронен-
ное со всеми человечес-
кими почестями? «По-
гребение» имело чере-
пичное перекрытие (и
таким образом имитиро-
вало земное жилище), а
статуэтка была накрыта
погребальным льняным
саваном, от которого со-
хранились некогда украшавшие его золотые бляшки и
розетки.
В следующем году было открыто еще одно погре-
бение — на этот раз детское. Могильное сооружение
было сложено из прямоугольных каменных плит и
предназначено для отпрыска знатного рода, о чем сви-
детельствовали довольно многочисленные золотые укра-
шения: роскошный головной убор, составленный из ро-
зеток; увенчанные скульптурными львиными головками
гривна и браслеты; украшенные крупным жемчугом
серьги; серебряная чаша — килик греческий (аттиче-
ской работы), IV в. до н. э.
Таким образом, уже первые годы работ сулили ин-
тересные перспективы и тогда экспедиция под руковод-
П
ством Н. Хоштариа приступила к разведочным работам
в соседних с Вани деревнях.
В результате этих работ стало очевидным, что Вани
и его окрестности заселены с эпохи неолита, но наибо-
лее интенсивная жизнь наблюдается во II и I тысяче-
летиях до н. э. Разнообразные памятники (остатки по-
селений, могильники или отдельные погребения, клады
бронзовых предметов, монеты и т. д.) были зафиксиро-
ваны как в самом Вани, так и на окружающей его ши-
рокой территории (в селениях Цихесулори, Гора, Баги-
нети, Мтисдзири, Инашаури и др.). Однако основные
работы велись на холме Ахвледианов.
Экспедиция под руководством Н. Хоштариа работа-
ла в течение 1947—1963 гг., с некоторыми перерывами.
Было проведено 12 кампаний, правда, масштабы работ
были невелики. Почти каждый год приносил новые ин-
тересные находки, а порой и сенсационные открытия.
Наиболее примечательным оказался сезон 1961 г.
Лето подходило к концу. На нижней террасе холма,
во дворе одного из местных жителей были исследованы
остатки зданий II—I вв. до н. э. и довольно мощный
культурный слой почти до самой скалы. Как будто все
шло к последнему аккорду. Но на одном небольшом от-
резке вдруг появился слой черного цвета, резко отли-
чавшийся от остального, уже исследованного. В глуби-
не показалась серебряная ложка, ручка которой была
увенчана скульптурной головкой лебедя, а также два
небольших сосуда из разноцветного (так называемого
финикийского) стекла.
Н. Хоштариа сразу же предположила, что археоло-
ги наткнулись на более древнее (чем вышеупомянутые
остатки зданий) погребение. Оно оказалось чрезвычай-
но богатым. Там было найдено множество золотых, се-
ребряных и бронзовых украшений: роскошная золотая
диадема с чеканными изображениями львов и кабанов;
увенчанные скульптурными головками льва, тура и те-
ленка золотые браслеты; великолепная золотая чаша;
разнообразные золотые серьги и украшения, среди ко-
торых совершенно уникальны изображения всадников
на колеснице («всадниками Великой матери богов» на-
зывают подобные изображения, широко распространен-
ные в мифологии многих народов мира). Там же была
найдена великолепная пектораль — подвешенное к зо-
12
Золотая диадема с височными украшениями (V—IV вв. до н. э.)
Золотые височные укра-
шения: всадники на ко-
леснице (IV в. до н. э.)
13
Золотая фиала (IV в.
до н. э.)
лотой фибуле нагрудное украшение в виде золотой пла-
стинки с позолоченными изображениями грифонов и
миниатюрных птиц, инкрустированных разноцветной
пастой. По определению антропологов, это было захо-
ронение женщины лет двадцати пяти. Погребение содер-
жит предметы V и первой половины IV в. до н. э.
В 1963 г. раскопки в Вани временно были приоста-
новлены, так как накопившийся материал требовал
тщательной научной обработки и скорейшей подготовки
к публикации. Однако едва ли кто сомневался, что зем-
ля древнего Вани скоро вновь призовет археологов. Так
и случилось: с 1966 г. раскопки возобновились.
ВОРОТА ДРЕВНЕГО ГОРОДА
Весной 1966 г. в Институт истории, археологии и эт-
нографии Академии наук Грузии сообщили, что при рас-
ширении проселочной дороги в Вани, на холме Ахвле-
дианов, обнаружены остатки каменных стен и фунда-
ментов. Сразу же в Вани была откомандирована группа
археологов под руководством заместителя начальни-
ка экспедиции Русудан Путуридзе. При расчистке раз-
резов и выявленных бульдозером стен показалась часть
мощенной булыжником площадки, напоминающей ули-
14
Золотая пектораль
(IV в. до н. э.)
Золотая пектораль
(IV в. до и. э.). Деталь
цу. Возобновление археологических раскопок в Вани
стало, таким образом, неотложным делом, и Институт
истории, археологии и этнографии вновь снарядил в
Вани археологическую экспедицию. К тому времени
первый руководитель экспедиции — Н. Хоштариа была
тяжело больна и не могла принять участия в раскопках,
но тем не менее руководителем экспедиции мы назвали
Н. Хоштариа. Заместителем руководителя, как и в
15
прежние годы, была назначена Р. Путуридзе. Руковод-
ство полевыми исследованиями было возложено на ав-
тора этих строк.
Вновь образованная экспедиция приступила к поле-
вым исследованиям 5 июля 1966 г. С тех пор и по сей
день постоянная Ванская археологическая экспедиция
ведет здесь раскопки ежегодно, одновременно на не-
скольких участках, но в первую очередь на северной
окраине нижней террасы холма, где весной того же го-
да была обнаружена часть вымостки, похожей на ули-
цу. Толщина культурного слоя, образовавшегося над
вымосткой, в некоторых местах достигла 5 м. Осторож-
но разбирая пласты культурного слоя, мы постепенно
все более углублялись в толщу древних напластований,
и в итоге был открыт интересный и сложный архитек-
турный комплекс, оказавшийся городскими воротами,
построенными в III в. до н. э.
Основная стена, сохранившаяся на высоту 1,5 м,
имеет толщину до 3 м и сложена из прекрасно отесан-
ных и плотно пригнанных насухо (без скрепляющего
раствора) друг к другу белокаменных рустованных
квадров. Над кладкой в свое время была возведена
стена из частично или полностью обожженных сырцо-
вых кирпичей (длиной 50—52 см при толщине 10—
12 см), которая была срыта при варварском разруше-
нии города в середине I в. до н. э. У самого входа на
каменном постаменте воздвигнута небольшая прямо-
угольная колонна (высотой 67 см), на которой лежит
мраморная плита. В верхней части этой плиты имеется
квадратное углубление, края которого залиты свинцом,
а внутри его найдены мраморные обломки стоявшей
здесь некогда статуи богини-хранительницы. Рядом на
стене сохранилась начертанная по вертикали неуверен-
ной рукой и с некоторыми ошибками греческая надпись,
в переводе означающая: «Молю (тебя), владычица-бо-
гиня». Таким образом, мы узнали, чта у входа в город
с наружной стороны была воздвигнута статуя богини-
хранительницы. Факт этот представляет огромный ин-
терес, так как сооружение статуи покровителя города у
входа с наружной стороны является необычным для
греко-эллинистических городов. Это местная особен-
ность, о которой мы раньше могли только догадывать-
ся по весьма скудным сведениям античных авторов.
16
Городские ворота (III в. до н. э.)
За пьедесталом для статуи, в кладке стены по всей
высоте вырезан неглубокий паз (шириной 10 см), в ко-
тором закреплялась спускная железная решетка, замы-
кавшая вход во время опасности. Затем стена выступает
на 50 см, имея вполне определенное конструктивное на-
значение: в лежащей у ее основания каменной плите
высечено квадратное углубление для дверного ствола.
Дверь, вероятно деревянная, была обита железом, о
чем красноречиво свидетельствовали найденные там
же фрагменты железной обивки с гвоздями и неистлев-
шие остатки дерева. Этот, северный вход в город был
предназначен для пешеходов, т. е. представлял собой
«малые ворота». Много десятилетий входили люди в
город через эти ворота; каменные плиты порога, скреп-
ленные железными скобками, сильно изношены от ходь-
бы. Эти плиты помогли нам восстановить размеры две-
ри: если изношенная часть порога приходилась по
центру, то ширина калитки равнялась 1,8 м.
С восточной стороны к городским воротам примы-
кала полукруглая в плане башня (диаметр—12 м),
2 Зак. 437
17
ПрИсТроеййая к оборонительной стене. Последующие Ис-
следования показали, что в 20 м от круглой башни
была еще одна башня, многогранная.
Внутри, за крепостной стеной, сохранился каменный
фундамент удлиненного в плане здания с сырцовыми
стенами на каменном основании и черепичной кровлей.
По всей видимости, здесь находилась казарма для
стражи, охранявшей ворота, или арсенал. У оборони-
тельных стен найдено много каменных ядер различных
калибров. Они могли быть, как предполагают, метатель-
ными снарядами палинтона (баллисты).
Городские ворота древнего Вани и его оборонитель-
ная система, как показали специальные исследования,
построены по всем правилам античной, точнее, греко-
эллинистической фортификации: об этом говорят и
строительная техника, и конструктивное устройство во-
рот, основанное на принципе дипилона (двойных во-
рот).
Однако, удачно используя достижения передовой
для того времени эллинистической строительной техни-
ки, местные зодчие строго соблюдали и собственные
древние традиции, о чем свидетельствует статуя боги-
ни-хранительницы у входа в город. Это, как мы уже
отмечали, необычно для греко-эллинистических городов,
но находит некоторые параллели на древнем Востоке.
Местные традиции, с чуждыми для греко-эллинистиче-
ской культуры признаками, еще более очевидны в ар-
хитектуре комплекса городских ворот. С внутренней
стороны стены облицованы рустованными квадрами,
что уже было нарушением правил эллинистического
зодчества, использовавшего такие плиты, как правило,
для фасада стен (впоследствии мы и в других зданиях
увидели использование рустованных квадров в ин-
терьере). Выяснилось, что к основной стене городских
ворот (с внутренней стороны) пристроено небольшое
святилище, открытое с восточной стороны. У западной
стены святилища воздвигнут алтарь — на прямоуголь-
ном каменном столбе ступеньками уложены две пло-
ские, прекрасно обработанные плиты. Тут наше внима-
ние привлекла в первую очередь одна деталь: алтарь
плотно примыкает к стене (впрочем, как и постамент
для статуи у ворот), что также необычно для античных
культовых сооружений, где алтарь, как правило, стоит
18
Привратное святилище с алтарем (III в. до и. э.)
в центре здания или перед ним. И тут нельзя было нс
вспомнить, что в раннехристианских грузинских церк-
вах трапеза (наследие языческого алтаря) также при-
слонена непосредственно к стене, что в свое время ви-
зантийской (и затем русской) православной церковью
было объявлено кощунством. Однако эта традиция
упорно сохранялась при строительстве церквей в Гру-
зии и после принятия христианской религии. Исследо-
ватели, подчеркивая эту особенность, не могли объяс-
нить столь удивительный факт. И вот решение загадки
неожиданно нашли в Вани, где был открыт пристроен-
ный к стене святилища языческий алтарь III в. до н. э.
Под грудой обвалившихся сырцовых стен, у подно-
жия алтаря и вдоль западной стены были найдены
23 глиняных сосуда: миски, украшенные красными
поясками, одноручные и двуручные кувшины, амфоры.
Это были приношения. Две амфоры наполнены просом,
которое, судя по грузинским этнографическим материа-
лам, играло весьма важную роль в ритуале в честь бо-
жества плодородия.
2*
19
Мощенная булыжником мостовая, ведущая к привратному
святилищу
Еще более интересны другие параллели, которые
имеются в этнографии горных районов Грузии. Извест-
ный грузинский этнограф Вера Бардавелидзе зафикси-
ровала среди хевсуров весьма своеобразные святилища:
огороженные с трех сторон невысокой грядой камней
20
здания, внутри которых воздвигнуты алтари-жертвенни-
ки, где совершались некоторые обряды с богатыми и
разнообразными приношениями. Эти святилища назы-
вают по-грузински «гвтис кари», что в переводе озна-
чает «ворота бога» (невольно вспоминается аналогич-
ный термин «ворота бога» для обозначения храма-свя-
тилища в эпиграфических памятниках Урарту). Именно
такую функцию, должно быть, несло привратное святи-
лище древнего Вани.
С наружной стороны привратного святилища, в юго-
западном углу, была сделана еще одна интересная на-
ходка, также неизвестная при раскопках античных го-
родов и поселений: огражденная вертикальными плита-
ми небольшая каменная ванна, вырезанная в монолите.
Ее назначение нам было совершенно непонятно, и по-
этому, как это «принято» у археологов, мы нарекли ее
предварительно «предметом культового назначения».
На этот раз наша «гипотеза» нашла полное подтвержде-
ние: коллеги-этнографы любезно указали нам, что ана-
логичные ванны при совершении религиозных обрядов
в Хевсурети и Тушети (горные области Восточной Гру-
зии) служат для возлияния крови жертвенных живот-
ных. Затем археологи вспомнили о случаях подобных
находок при раскопках в Грузии поселений эпохи
поздней бронзы и раннего железа.
ч Дальнейшее исследование прилегающей к приврат-
ному святилищу площади привело к открытию прекрас-
но сохранившейся мостовой, мощенной мелким булыж-
ником. Она ведет прямо к привратному святилищу,
имеет длину 18 м и ширину до 2 м. Именно часть этой
мостовой появилась весной 1966 г. при расширении до-
роги и привела нас к открытию городских ворот —
счастливому началу нового этапа археологических ис-
следований.
БОГИНЯ НИКЕ
Итак, открыты ворота и северная оборонительная
линия древнего города. Мы «вошли» в город, и как буд-
то чего проще — вскрывать теперь городские кварталы,
храмы, рыночные и общественные площади. Но увы,
почти вся занимаемая городищем площадь в настоящее
21
время плотно заселена и покрыта современными камен-
ными и деревянными жилыми или хозяйственными по-
стройками, прекрасно ухоженными виноградниками и
фруктовыми садами. Есть и чисто археологические
трудности: древний город в Вани не имел регулярной
планировки, столь характерной для античного градо-
строительства, приписываемой традицией греческому
архитектору V в. до и. э. Гипподаму Милетскому.
Остатки древних сооружений разбросаны в различных
частях холма, разделенного на три террасы, и их по-
иски требуют сплошных раскопок, широкими площадя-
ми. Поэтому мы тщательно фиксируем культурные слон
в разрезах проселочной дороги и у обрывов холма,
ищем выходы фундаментов или разрушенных сырцовых
стен на поверхности вспаханной земли. И вот примерно
в 150 м к юго-западу от городских ворот, в разрезе
проселочной дороги, расширенной в 1966 г., показалась
часть каменной кладки, покрытой почти 3-метровым
слоем земли, над которой гордо возвышался деревян-
ный курятник колхозника Чачиа Ахвледиани. После
долгих переговоров старик уступил нам место для рас-
копок, но при единственном условии: после заверше-
ния работ’ все хозяйственные постройки должны быть
восстановлены. Но не суждено было больше курятнику
красоваться на прежнем месте — столь удивительны и
ценны оказались находки.
Здесь, на этом участке, были открыты культурные
слои и остатки зданий различных периодов, начиная от
V в. до н. э. и кончая I в. до н. э. Часть каменных зда-
ний датируется III в. до н. э.; многочисленные обломки
их стен, некогда украшенных разноцветной штукатур-
кой, были обнаружены нами в процессе раскопок.
В развалинах же II в. до н. э. был найден наконечник
железного тарана длиной 1,05 м. Он выкован из цель-
ного железного листа и имеет мощную трехлопастную
головку и воронкообразную втулку диаметром 30 см.
Такого рода орудия предназначались для разрушения
стен и были известны в Ассирии уже с IX в. до н. э., но
особенно широкое распространение они получили в эл-
линистический период. Иосиф Флавий (I в. н. э.) так
описывает устройство тарана и способы его примене-
ния: «Таран — огромная балка, похожая на корабель-
ную мачту; с одной стороны она снабжена массивным
22
Железным накойечником, которому придана форма ба-
раньей головы, откуда и само название — „криос“
(т. с. баран. — О. Л.). Он свешивается, подхваченный
посередине, как это бывает у весов, с другой балки,
укрепленной с обеих сторон упорами. Множество людей
оттягивают его назад, а затем все разом налегают на
него, толкая его вперед, так что он ударяет в стены сво-
им железным концом. И нет такой мощной башни и
толстой стены, которая, хотя бы и выдержала первые
удары, могла противостоять долго». При раскопках ан-
тичного города Херсонеса в Крыму (возле современно-
го Севастополя) открыта оборонительная стена, разру-
шенная во II в. до и. э. при помощи тарана, однако на-
ходка в Вани самого тарана — первая на территории
Советского Союза.
Еще более интересные находки ждали нас в святи-
лище II в. до н. э., прямоугольном здании с входом с
восточной стороны. Оно воздвигнуто на месте более ран-
них сооружений, частично на их фундаментах. В глуби-
не святилища стоит алтарь — овальный в сечении камен-
ный столб на каменной подошве. Святилище имело мо-
заичный пол, сложенный из белых и бледно-розовых
камней, скрепленных известковым раствором. Однако
пол был сильно разрушен, и в процессе раскопок созда-
валось впечатление, что его специально вскрыли. Кам-
ни пола обнаружены даже на алтаре. Видимо, под по-
лом искали какие-то сокровища, и не без основания.
Даже то, что досталось нам спустя две тысячи лет пос-
ле ограбления и разрушения этого храма, красноречиво
свидетельствует о его богатстве.
В восточной части святилища были обнаружены свы-
ше 40 колхидских амфор, а у алтаря — огромный пифос
для вина, там же лежали медные монеты. Это были
приношения. Вместе с тем были найдены и ритуальные
предметы. Один из них представляет собой железную
курильницу, составленную из двух частей: конусообраз-
ной шапки с ажурными стенками и небольшого таза,
некогда обитого богато орнаментированными бронзо-
выми пластинками. Растительный орнамент, гирлянды
Цветов, изображения птицы и нагого Эрота украшали
ЭТУ курильницу.
В развалинах пола найден сильно деформированный
от огня бронзовый сосуд (или сосуды), от которого
23
Бронзовая статуэтка крылатой богини Нике
(II в. до н. э.)
удовлетворительно сохранились только его скульптур-
ные украшения. Они потом прошли долгий курс «лече-
ния» в химико-реставрационной лаборатории Государ-
ственного музея Грузии под руководством кандидата
химических наук Р. Бахтадзе, и сейчас эти великолеп-
ные памятники античного искусства уже спасены и в
скором времени предстанут перед посетителями музея.
Мы же приведем лишь их краткие описания.
Бронзовый сосуд и его скульптурные украшения не-
сомненно изготовлены греческими мастерами, возмож-
но, в одной из малоазийских мастерских. Стиль и со-
держание украшений этого некогда роскошного сосуда
24
являются чисто греческими. Сосуд стоял, по-видимому,
на подставках, имитирующих массивные когти хищной
птицы. В основании сосуда располагались также и ве-
ликолепные бронзовые статуэтки орлов, каждая высо-
той 16 см.
Венчала сосуд 18-сантиметровая статуэтка Нике.
Крылатая богиня победы изображена как бы спуска-
ющейся с небес в стремительном полете. В правой под-
нятой руке она, вероятно, несла венок или ленту для
победителей, а опущенной левой рукой держала шест
для трофея. По целому ряду признаков (удлиненные
пропорции тела и сравнительно маленькая голова, вы-
ступающая вперед обнаженная нога) Нике Ванская
напоминает тот образ крылатой богини, который был
выработан во второй половине II в. до н. э. мастерами
малоазийского города Мирины.
К числу украшений сосуда принадлежат и 6 горель-
ефных изображений (10—12 см) голов божеств круга
Диониса. К сожалению, одна из них сильно поврежде-
на и судить об изображенной персоне почти невозмож-
но. Лишь сохранившийся венок из плюща указывает на
ее принадлежность к кругу Диониса. Вторая голова —
бородатого Пана с острыми звериными ушами. Волосы
переданы отдельными жесткими прядями, которые тор-
чат над лбом и ушами. Широко раскрытые и устремлен-
ные вверх глаза, глубокие горизонтальные морщины на
лбу подчеркивают свирепое выражение лица лесного
бога, нагонявшего своим диким криком панический
страх на нарушителей его покоя. Стилистически эта го-
лова напоминает хорошо известную историкам антич-
ного искусства голову «бородатого галла» из групповой
скульптурной композиции, которую создали во II в.
до н. э. прославленные пергамские мастера в Афинах
(так называемый Афинский вотив Аттала I). В целом
же найденное в Вани изображение Пана, несомненно,
входит в ряд образов сатиров, созданных во второй по-
ловине II в. до н. э., блестяще завершенных в знамени-
том танцующем Фавне, найденном в Помпеях и явля-
ющемся ныне украшением Неапольского музея.
Другая бронзовая маска изображает молодого Са-
тира с острыми козлиными ушами. Голова, как бы вы-
растающая из аканфовых листьев, увенчана плющевым
рерком. По стилю исролцения маска Сатира близка к
25
Пан
Сатир
бронзовой статуэтке Сатира пергамского стиля в Музее
Канзас-Сити (США), датированной II в. до н. э.
Патетически взметнулись брови женской маски в
венке из виноградных листьев. Возможно, это Ариадна,
покинутая Тезеем, которая впоследствии стала жрицей
и супругой Диониса.
Наконец, две головы всегда веселых спутниц Дио-
ниса — прекрасноликих Менад. Одна из них вызывает
в памяти лица юношей на малом фризе знаменитого
Пергамского алтаря, вторая — отличается исключитель-
ной мягкостью пластики. Нежно, что характерно для
пергамских скульптур, очерчены веки, брови образуют
плавную дугу. Нетрудно увидеть в этой Менаде сходст-
во с головкой из Пергамон-Музея, условно называемой
«головкой прекрасной женщины» и датируемой треть-
ей четвертью II в. до н. э.
В целом рассмотренные выше скульптурные укра-
шения представляют собой замечательные образцы гре-
ко-эллинистического искусства, которое поражало
исключительным разнообразием художественных форм,
берущих начало в творчестве величайших греческих
скульпторов Скопаса и Праксителя-
36
Ариадна
Менада
Датировка этих украшений не вызывает сомнений:
сходство с художественными образами пергамского
круга указывает на время, близкое ко времени созда-
ния малого фриза Пергамского алтаря, т. е. на вторую
половину II в. до н. э. Более сложным является вопрос
о месте изготовления бронзового сосуда и его скульптур-
ных украшений, и в настоящее время он остается
открытым.
Эти находки свидетельствуют о том, что местному
населению были известны и понятны чисто эллинские
религиозно-мифологические образы. В первую очередь
обращает на себя внимание то, что эти великолепные
произведения греко-эллинистической культуры найдены
в местном святилище II в. до н. э. При этом ритуаль-
ный сосуд, украшенный изображениями божеств круга
Диониса, пифос для вина и амфоры не оставляют со-
мнения, что святилище было связано именно с культом
виноградарства и виноделия. Это интересное явление,
засвидетельствованное археологическим открытием, на-
ходит интересную параллель в сохранившихся грузин-
ских этнографических материалах о культе винограда и
винохранилища. Исследованиями грузинских этнографов
27
установлено, что й ййнохранилйще (по-грузински «ма-
рани») совершались религиозные и магические ритуалы,
молитвы и жертвоприношения, сопровождаемые ри-
туальным питьем вина. Это было связано с народным
представлением о виноградном соке как священном на-
питке. Без виноградного вина не могли. обходиться не
только люди, но и боги. Именно это верование было од-
ной из причин распространения обычая посвящения вина
богам.
Посвященное богам вино в Грузии носило спе-
циальное название «зедаше». Напомним, что в упомяну-
том выше святилище было найдено около 40 амфор,
несомненно представляющих собой подношения, т. е.
«зедаше» по древнегрузинской терминологии. Таким
образом, подтверждаются местные, древние корни гру-
зинских религиозных представлений. Вместе с тем
внешне они оформляются по эллинским канонам. Мы
имеем в виду ритуальный сосуд, украшенный изображе-
ниями божеств круга Диониса — греческого бога, что
можно было бы рассматривать как свидетельство нали-
чия культа Диониса в Вани. Об этом же свидетельст-
вуют и другие находки: терракотовые маски Диониса и
его спутников Силена и Сатира.
На распространение культа Диониса указывают так-
же сохранившиеся еще в народном быту некоторые
праздники, напоминающие мистерии в честь Диониса,
во время которых участники шествия надевали козьи
шкуры, маски и т. д.
Культы дионисийского характера в эллинистический
период широко распространились в странах древнего
Ближнего Востока. Тем более понятно наличие культа
Диониса (с оговоркой на, несомненно, местную основу)
в Грузии с ее стародавней высокой культурой виногра-
дарства.
В последующие годы на прилегающем к святилищу
с мозаичным полом участке открыты остатки монумен-
тальных, но сильно разрушенных стен III—I вв. до н. э.,
множество архитектурных деталей, обломки бронзовых
сосудов и терракотовых масок. Здесь же была найдена
великолепная капитель коринфского ордера, украшен-
ная погрудным горельефным изображением богини.
Курятник доброго старика Ахвледиани скрывал под со-
бой необыкновенные сокровища.
28
ЦЕНТРАЛЬНАЯ ТЕРРАСА
Комплекс городских ворот расположен у подножий
центральной террасы древнего города, и при раскопках
1966 г. в верхних слоях, перекрывающих остатки соору-
жений, весьма часто попадались архитектурные детали:
профилированные мраморные фрагменты, части карни-
за, кессонные плиты, высеченный из белого известняка
декоративный сосуд типа гидрии. Однако в процессе
раскопок стало совершенно очевидно, что они не имели
отношения к архитектуре городских ворот, поскольку
встречались в слое, который образовался после их раз-
рушения. Следовательно, эти архитектурные детали упа-
ли или были сброшены сверху во время разрушений тех
зданий, которые стояли на центральной террасе. Оче-
редность напластований красноречиво показывала, что
во время нашествия в I в. до н. э. враг сначала атако-
вал городские ворота и разрушил сооружения на ниж-
ней террасе, а потом настала очередь центральной тер-
расы. Поэтому и остатки некогда роскошных зданий на
центральной террасе «легли» над развалинами город-
ских ворот. Центральная терраса, таким образом, пред-
ставлялась нам одной из важнейших частей древнего
города, а ее изучение — первоочередной задачей экспе-
диции. Но опять на нашем пути встали уже знакомые
трудности: новые строения, виноградники, фруктовые
сады, огороды. Тем не менее мы не думали отступать.
По договоренности с одним из Ахвледианов мы зало-
жили пробный раскоп на единственном незастроенном
участке — на дороге, ведущей к его двору, где, кстати
сказать, и поныне стоит дивный двухэтажный, типично
имеретинский, деревянный домик с двумя каминами,
построенный еще в XIX в. Его нижний этаж и парад-
ная лестница сложены из «наших» античных камней.
Величественный дуб вырос на краю обрыва на разва-
линах древних стен, и его могучие корни бережно охва-
тывали квадры и черепицу.
В разведочном раскопе, сделанном нами на дороге,
были открыты мощная крепостная стена, толщиной до
3 м, сложенная из крупных каменных, хорошо отесан-
ных блоков, и остатки оборонительных сооружений
HI—I вв. до н. э.
Было решено также исследовать восточный склон
29
Львиная голова — ЧЗсТь
водосточной снмы
(111—11 вв. до н. э.)
центральной террасы. Цель разведочного раскопа —
установить хронологическую последовательность слоев;
вместе с тем мы надеялись на находки тех архитектур-
ных деталей, которые не «успели» скатиться вниз. Нуж-
но было снять почвенно-дерновый слой толщиной до
40—50 см на площади длиной до 70 м. Это была до-
вольно трудоемкая работа, но нам помогли руководите-
ли местных органов власти, объявившие 19 июля 1967 г.
субботник. Как только наши добровольные помощники
сняли дерн, мы увидели две массивные львиные головы,
высеченные из известняка, оплетенные тонкими корня-
ми дикого портулака. Вскоре обнаружилась и третья
львиная голова. Две из них, с открытой пастью, оказа-
лись частью снмы с водостоком. Одна сохранилась пол-
ностью с конструктивной частью, по которой осущест-
влялось крепление с карнизом. Подобное декоративное
оформление водостоков характерно для греческой ар-
хитектуры классического и эллинистического периодов.
Без сомнения, эти головы — часть карниза монумен-
тального сооружения храмового типа.
Все три львиные головы высечены из белого мест-
ного известняка и когда-то были одинаковых размеров:
длина — 70 см, высота — 45 см и ширина — 36 см. Сле-
довательно, здание, которое украшали эти львиные го-
ловы, было весьма внушительным. К сожалению, нам
30
пока еще не удалось его найти, хотя, несомненно, оно
стояло где-то на центральной террасе.
С художественно-стилистической точки зрения ван-
ские львиные головы представляют исключительный ин-
терес. Довольно очевидны следы греко-эллинистическо-
го влияния. Оно выражается в постановке глаз, орна-
ментальном расположении прядей, столь характерном
для «классической» симы, в трагической гримасе.
Вместе с тем совершенно отчетливо выступают черты,
характерные для древневосточной скульптуры: округ-
ленные и вертикально посаженные на голове уши, по-
перечные морщины в нижней части носа и в целом че-
ловекоподобный облик, характерный для позднехетт-
ских изображений львиных голов. Следует добавить,
что изображение антропоморфнзированных львиных ма-
сок было распространено также и в древней ближнево-
сточной и среднеазиатской коропластике. Таким обра-
зом, стиль исполнения львиных голов из Вани совме-
щает элементы греко-эллинистического и древневосточ-
ного (позднехеттского) искусства. Этот факт важен для
характеристики этнокультурного мира, в котором соз-
давались эти и другие памятники. Значение таких на-
ходок определяется еще и тем, что они представляют
древнейшие пока образцы местной монументальной
скульптуры.
О том, что центральная терраса является одной из
важнейших частей древнего города, говорят результа-
ты разведочных раскопов на ее склонах. Толщина куль-
турных слоев здесь достигает 4—5 м и содержит весь-
ма разнообразный материал, который дает обильную
информацию об истории этого города, совершенно не
освещенного письменными источниками. В разрезах
раскопов были видны обломки разнообразной керами-
ки, мощные прослойки угля и обгоревшие сырцовые
кирпичи — следы сильного пожара, остатки каменных
зданий и стен. Центральная терраса настойчиво требо-
вала широкомасштабных планомерных раскопок, о чем
мы доложили Археологической комиссии республики, и
решением Президиума Академии наук Грузии для этого
были выделены специальные средства.
В 1968 г. раскопки привели к открытию остатков од-
ного из самых интересных сооружений древнего Вани —
круглого храма. Установлено, что на этом месте
31
Развалины круглого храма (III в. до н. э.)
первоначально стояло прямоугольное здание, возможно
аналогичное привратному святилищу. От него сохрани-
лись западная и северная стены, сложенные из велико-
лепно отесанных прямоугольных, плотно пригнанных
насухо плит, а также высеченные в скалистом грунте
гнезда для квадров фундамента, по которым удалось
восстановить размеры прямоугольного здания: его дли-
на равнялась 11,4 м, а ширина—10,4 м, толщина же
стен достигала 3 м. Пол был выложен каменными пли-
тами. В конце III или в начале II в. до н. э. на прямо-
угольном фундаменте было построено круглое, видимо
в форме башни, здание, внутренний диаметр которого
достигал 10 м. Неподалеку был найден жертвенный ка-
мень, указывающий на то, что здание предназначалось
для религиозных целей.
При раскопках было найдено свыше десятка камен-
ных плит трапециевидной формы с выбранными чет-
вертями. Средний размер плит — 90X20 см при толщи-
не 12 см. Это детали потолка круглого здания. Кессон-
ный принцип оформления плафона был замечательным
32
достижением греческой инженерной мысли и известен в
целом ряде памятников IV в. до и. э., таких, как Фиме-
ла в Эпидавре, Филиппейон в Олимпии и т. д. В эпоху
эллинизма круглые в плане культовые здания под влия-
нием греческой архитектуры широко распространяются
на Востоке: «круглый храм» в парфянской Нисе, абси-
дальный храм в Таксиле (Индия)...
Трудно сказать, в честь какого божества был воз-
двигнут круглый храм в древнем Вани. На ближнем
Востоке и Средиземноморье такие храмы были посвя-
щены богам подземного мира, в частности Кабирам, бо-
жествам — покровителям металлургов, о распростране-
нии культа которых в Колхиде свидетельствуют греко-
римские авторы и этнографические данные.
Все эти здания относятся к III—I вв. до н. э. Но,
продолжая раскопки ниже уровня их фундаментов, мы
открыли Колхиду еще более древнюю, Колхиду — со-
временницу великих цивилизаций ахеменндского Ира-
на и классической Греции.
В 1968 г. мы раскопали одно довольно большое зда-
ние длиной 17 м (III—II вв. до н. э.), и оказалось, что
его фундамент воздвигнут на более раннем культурном
слое. Так как раскопочный сезон подходил к концу,
изучение этого слоя, уже давшего нам керамику
V в. до н. э., отложили на следующий год. В тот день,
в конце сентября, мы не могли знать, что всего 50 см
отделяет нас от весьма интересной находки, которая
станет одной из «вершин» памятной всем участникам
экспедиции 1969 г.
ДЕДАТОС — ЗНАТНЫЙ ВОИН
В 1969 г. раскопки продолжались на ранее нача-
тых участках, главным же образом на центральной тер-
расе. Все шло своим чередом: мы тщательно фиксиро-
вали процесс раскопок, пересчитывали сотни обломков
разнообразных глиняных сосудов, описывали и инвен-
таризовали находки, обмеряли архитектурные детали и
разрезы, фотографировали. С самого начала стали по-
являться фундаменты древних стен, культурные слои,
обломки керамических сосудов. Но вместе с тем, чего
греха таить, все время ждали какую-нибудь необыкно-
3 Зак. 437	33
венную находку: ведь так повелось, что Вани каждый
год должен принести неожиданность. Конечно, такие
мысли не должны возникать у археолога, для которого
одинаково ценны и, казалось бы, совершенно незначи-
тельный обломок глиняного горшка, и мраморное из-
ваяние, и роскошное украшение из драгоценного метал-
ла, так как все они содержат одинаково ценную ин-
формацию о прошлом. Но у какого археолога (и не
только археолога) нет тайной мечты?
Проходили дни, недели и целый месяц, но не было
ничего сенсационного и необычного, культурные слои
стали постепенно «обедняться»: даже обломки керами-
ки попадались все реже и реже. Так было до 18 июля.
Раскопки велись в северо-восточной части цент-
ральной террасы на глубине до 3 м от поверхности зем-
ли. Мы уже прошли культурный слой, к которому от-
носились сооружения эллинистической эпохи. Шли
слои более ранние: VI—V вв. до н. э. Мы должны были
получить материал, освещающий первоначальный этап
истории этого поселения.
Пласт за пластом вскрываются культурные слои, но
вдруг, вопреки нашим предположениям, насыщенность
слоев резко изменяется: попадаются только единичные
обломки. Более того! Наряду с отдельными керамиче-
скими фрагментами VI—V вв. до н. э. встречаются об-
разцы более ранней керамики — эпохи поздней бронзы.
Следовательно, столь важный для нас культурный слой,
по материалам которого мы должны восстанавливать
историю возникновения здесь поселения и ранних эта-
пов его жизни, поврежден и перекопан в результате
строительной деятельности более поздних эпох? Такие
мысли приходили при попытке объяснить эту ситуацию,
кстати весьма частую в археологической практике, осо-
бенно при раскопках многослойных памятников. Но
довольно неожиданно в одной части раскопа появились
крупные булыжники, между которыми торчал наконеч-
ник железного копья. Отдельные камни, казалось,
как-то беспорядочно были разбросаны и смешаны с
желтоватого цвета глинистой землей. Что это? Остатки
уже разрушенного и разграбленного погребения? Таково
было первоначальное впечатление, усиленное еще и тем,
что над булыжником была найдена одинокая золотая
бусинка (уроненная грабителем?!). Но, к счастью, и эта
34
Погребение Дедатоса
догадка оказалась ошибочной: погребение было нетро-
нутым.
В тот же день мы начали расчистку погребения, но
вечером хлынул проливной дождь, и пришлось срочно
делать защитные перекрытия и водоотводы. Дождь не
прекращался и в следующие дни. Только 27 июля смог-
ли мы приступить к расчистке погребения, которое
из-за большого количества находящегося в нем оружия
стало именоваться в полевой документации «погребени-
ем знатного воина» (порядковый № 9). Скоро стало со-
вершенно ясно, что перед нами представитель местной
знати, очень высокого сана.
Для захоронения в скалистом грунте было высече-
но прямоугольное углубление («гнездо») длиной 6 м и
шириной 2 м. В северной части, видимо, был установ-
лен деревянный саркофаг, о чем свидетельствовали най-
денные там же остатки истлевшего дерева и крупные
железные гвозди. Здесь покоились останки «знатного
Я*	35
воина», мужчины ростом 170 см, умершего в возрасте
40—42 лет, а снаружи саркофага — захоронение слуг.
В свое время погребение было перекрыто булыжником
и глиняной насыпью, в которой были обнаружены кости
различных животных и птиц — остатки поминального
ритуала.
Захоронение с трех сторон было огорожено втулоч-
ными наконечниками копий разных размеров (всего 53).
У ног воина лежал железный щит. Были обнаружены
железный кинжал и меч, а также множество бронзовых
и железных наконечников стрел. Ноги погребенного
покрывали бронзовые поножи и набедренники. В чере-
пе найдены золотые полые фиГурки всадников и птиц
(15 штук), украшавшие некогда головной убор. У шеи
обнаружена золотая монета, а на груди — золотое оже-
релье из подвесок-лунниц и бус. В погребении были
также золотая серьга, три пары браслетов (золотые,
серебряные и бронзовые), золотые и серебряные перст-
ни, точильный камень, бронзовое блюдо, колхидская
глиняная миска, аттический чернолаковый канфар (дву-
ручная чаша для винопития), кувшинчик, расписанный
красной краской, и одна амфора. Еще пять амфор
стояли в той части погребения, где были захоронены
слуги.
Вот сухие и скудные данные из полевой документа-
ции об этом погребении, значение которого, несомнен-
но. очень велико для истории дпевней Колхиды, да и
всей древней Гпузии. ибо оно поведало нам о многих
событиях бурной эпохи IV в. до н. э.
Погребение довольно точно датируется третьей чет-
вертью IV в. до н. э. благодаря исключительно удачно-
му скоплению разных, но хорошо датируемых компо-
нентов: это золотая монета Филиппа II (отца Александ-
ра Македонского), аттический чернолаковый канфар
(обычный для многочисленных археологических комп-
лексов Греции и других областей Средиземноморья и
Причерноморья 360—330 гг. до н. э.), а также синопские
амфоры с клеймами того же времени.
Исключительное обилие очень дорогого в те време-
на железного оружия (53 наконечника копий и дроти-
ков. меч и кинжал, щит, наконечники бронзовых и
железных стрел) довольно коасноречиво говорит о вы-
соком сане погребенного. Об этом свидетельствуют и
36
многочисленные золотые украшения: головной убор,
серьги, браслеты, ожерелье.
Многое рассказали нам и перстни —два серебряных
и два золотых. На щитке одного серебряного перстня
леопард терзает оленя, а на другом изображены петух
и курица. На одном золотом перстне — изображение
всадника с копьем. Но наибольший интерес представ-
ляет другой золотой перстень — с изображением сидя-
щей на троне богини и греческой надписью: Дедатос
(это имя владельца). Итак, мы узнали имя погребен-
ного. Несмотря на греческие буквы и, казалось бы, гре-
ческое звучание имени, оно неизвестно среди древне-
греческих собственных имен.
Все золотые и серебряные украшения «знатного вои-
на» — колхидские изделия. Большинство из них харак-
теризуется традиционными формами, или, как сейчас
принято говорить, имеет традиционную модель. Так,
например, золотая серьга имеет ажурную сферическую
подвеску, украшенную зернью в виде пирамид, и розет-
ку на кольце. Тем самым она точно повторяет форму
колхидских серег, которые мы встретим еще и в более
ранних погребениях Вани.
Зубчатые золотые браслеты также повторяют рас-
пространенные в VIII—V вв. до н. э. по всему Кавказу
подобные украшения. Серебряные браслеты, увенчан-
ные скульптурными изображениями головок животных,
совершенно аналогичны тем, которые так типичны для
погребений IV в. до н. э., исследованных в различных
областях Грузии.
Разнообразны и обиходные предметы этого погребе-
ния. Наряду с типичными колхидскими глиняными из-
делиями представлены привозные предметы, сообщив-
шие нам о довольно интересных и разносторонних эко-
номических и культурных связях Колхиды в IV в.
до н. э.
Находки аттических предметов (известных нам и
раньше) в самом Вани и других местах Колхиды под-
твердили продолжение торговых связей Афин с Колхи-
дой и в середине IV в. до н. э. А появление в погребе-
ниях синопских амфор возвестило об активизации
торговли Синопы с Колхидой уже с IV в. до н. э., о ко-
торой мы раньше могли только предполагать по некото-
рым находкам монет. Более того, найденные там же две
37
местные амфоры изготовлены по синопским образцам,
что указывает на начало влияния синопского керамиче-
ского производства, так ярко выявленного в Вани в
эллинистический период.
Кроме синопских и колхидских амфор в погребении
были найдены три другие амфоры (в специальной ли-
тературе они известны под названием «Солоха I»),
по-видимому средиземноморского происхождения, так-
же свидетельствующие о разносторонних экономических
связях.
Большой интерес представляет и обнаружение в
этом погребении золотого статера Филиппа II Маке-
донского. Принято считать, что чеканка этих монет на-
чалась не ранее 352 г. до и. э. Это первый случай об-
наружения монеты в погребении местной знати V —
первой половины IV в. до н. э. Монета была найдена у
шеи, следовательно, она была помещена во рту покой-
ника, что, по всей вероятности, было связано с влияни-
ем греческих загробных представлений: это плата Ха-
рону за перевоз души в царство мертвых. Влияние гре-
ческой культуры (оно было еще слабым в Колхиде в
более ранний период —в VI—V вв. до н. э.) уже от-
четливо проявляется в некоторых деталях вооружения.
Так, наш «знатный воин» носит типично греческие брон-
зовые набедренники и поножи, так называемые кне-
миды.
В погребении привлекает внимание еще одна наход-
ка: розовый глиняный кувшинчик с грушевидным туло-
вом, украшенный треугольниками красного цвета, на-
несенными на светлом фоне. Впоследствии такой кув-
шинчик был найден еще в одном погребении, а отдельные
фрагменты часто стали попадаться и при раскоп-
ках культурных слоев IV в. до н. э. Чем же примеча-
тельны эти находки? Западнее Вани таких сосудов не
находили, они зарегистрированы в восточных областях
Колхиды. Эта керамика характерна главным образом
для Восточного Закавказья (Иберии и Армении), и про-
никала она в Колхиду, несомненно, из Восточной Гру-
зии. Весьма интересно, что подобная форма сосуда (но
уже черного обжига) становится одной из ведущих в
восточных областях Колхиды, в частности в погребаль-
ном инвентаре захоронений, распространенных именно
с IV—III вв. до н. э., — это кувшинные погребения,
38
появление которых на территории Колхиды, возможно,
связано с расселением восточногрузинских племен.
В ногах воина (вне саркофага) обнаружены еще
два скелета — мужчины и женщины, без всякого инвен-
таря. Под ними — скелет собаки. Несомненно, это были
слуги, предназначенные сопровождать в «лучшем мире»
знатного воина. Позже будут найдены такие погребения
с еще большим числом слуг, но тогда, в 1969 г., это
был первый случай находок такого рода, и поэтому нам
он показался необычным. Обычай насильственного
умерщвления слуг, как известно, находит множество
аналогий в скифо-иранском мире. Когда мы полностью
разобрали и эту часть захоронения, обнаружили отпе-
чатки деревянного колеса, видимо от погребальной ко-
лесницы, которую разбили, очевидно, после совершения
погребального ритуала: такой обычай также засвиде-
тельствован среди скифов!
Таким образом, это погребение рассказало нам не
только о воине по имени Дедатос, но и о разносторон-
них контактах колхов с греческим и скифо-иранским
этнокультурными мирами. Оно впервые сообщило о
крупных сдвигах в политической, социальной, культур-
ной и этнической истории Колхиды с середины IV в.
до н. э. (а быть может, и раньше?), чему мы нашли и
другие доказательства в последующие годы. Вместе с
тем это погребение удивительным образом объединило
в себе зачатки одной из самых интересных эпох в исто-
рии древнего мира — эпохи эллинизма.
Но как бы ни было удивительно это погребение, по
количеству предметов и их художественному достоин-
ству оно намного уступало другому погребению, откры-
тому нами в том же, 1969 г.
ЗЛАТООБИЛЬНАЯ КОЛХИДА
Златообильной Колхиды владыке Айэту
всепокоряющий рок богов
здесь воздал последние почести.
Из эпитафии над погребенным
в Колхиде царем А Пэтом
В этой эпитафии, составленной в IV в. до н. э. не-
известным греческим поэтом (долгое время автором
ошибочно считался великий философ Аристотель), при-
39
влекает внимание эпитет «златообильный», которым в
древнегреческой литературе были удостоены лишь про-
славленные своими богатствами города Микены, Сарды
и Вавилон.
И вот так же величают и Колхиду. «Злато-
обилие» ее подчеркивается многими античными авто-
рами. Так, например, в поэме Аполлония Родосского
«Аргонавтика» царь колхов Айэт носит золотой шлем
и живет в золотом дворце. Известный римский писатель
и ученый-энциклопедист Г. Плиний Секунд Старший
рассказывает о потомке царя Айэта Савлаке, который
нашел «много золота и серебра в своем царстве, про-
славленном золотыми рунами».
А золотое руно, которое, по преданию, хранилось у
колхов и так волновало умы и воображение древних
эллинов? По утверждению одних, «хранящееся у колхов
руно на самом деле было не золотое руно, а написан-
ная на шкурах книга, содержащая описание того, как
можно было добыть золото посредством химии», другие
же греческие авторы пытались доказывать, будто «зо-
лотое руно представляет собой способ златописания на
пергаменте, из-за чего и был совершен, говорят, поход
на Арго».
Поход аргонавтов — это был поход за золотом! Так
думали и другие греки. «Богатство Колхиды золотом,
серебром и железом было истинной причиной похо-
да», — писал великий географ древнего мира Страбон.
Именно у него впервые, а затем и у других авторов на-
ходим мы сообщение о золотоносных реках Колхиды и
добывании золота с помощью овечьих шкур: «Расска-
зывают еще, что у них (колхов. — О. Л.) потоки сносят
золото и что варвары собирают его при помощи про-
сверленных корыт и косматых шкур. Отсюда-то и сло-
жилось, говорят, сказание о золотом руне». А по сло-
вам греческого писателя Аппиана (II в. н. э.), «многие
источники, текущие с Кавказа, несут незаметный золо-
той песок; окрестные жители, погружая в воду густо-
шерстые овечьи шкуры, собирают пристающий к ним
золотой песок... быть может, такого рода было и золо-
тое руно».
В высшей степени любопытно, что этот древнейший
способ добывания золота, описанный античными авто-
рами, почти до недавнего времени сохранялся в горных
40
районах исторической Колхиды —в нынешней СванеТИ.
Судя по этнографическим материалам, записанным в
40-х годах нынешнего столетия, «сваны золото добы-
вают с помощью овечьих шкур. Натянутую на доску или
же расправленную каким-либо другим способом овечью
шкуру помещали в реке и укрепляли так, чтобы ее не
унесло течением и чтобы шкура была обращена
шерстью кверху. Намокшая шерсть удерживала части-
цы золота. Спустя определенное время шкуру достают
из воды и расстилают на земле для просушки. Затем
высохшую шкуру выбивают, вытряхивая из нее золотые
крупинки». Трудно, наверное, найти более яркое под-
тверждение сведений античных писателей о Колхиде, в
какой-то мере претендующих на объяснение мифа о зо-
лотом руне.
И вот златообилие Колхиды находит яркое под-
тверждение именно в Вани. Выше уже упоминалось о
частых находках в Вани золотых изделий и говорилось
об открытии в 1961 г. богатого погребения с довольно
большим количеством золотых изделий. Но находки
1969 г. превзошли все до того известное.
Шел август, третий месяц работы экспедиции. По-
зади остались волнения, вызванные открытием погребе-
ния Дедатоса. На центральной террасе, но уже в ее
юго-восточной части, мы продолжали исследование
культурных слоев как VI—V вв. до н. э., так и более
ранних периодов. Обнаруживались фрагменты обож-
женных глиняных обмазок с отпечатками деревянных
прутьев (остатки древнеколхского жилища), разнооб-
разной изящной, богато орнаментированной колхидской
керамики. Встречались также обломки импортных гре-
ческих глиняных сосудов.
13 августа появились булыжники, что, естественно,
очень насторожило нас: судя по опыту, это могло быть
погребение. И действительно, постепенно отчетливо
проступили контуры ямы, в которой некогда был уста-
новлен деревянный саркофаг, перекрытый булыжной
насыпью. Со временем дерево сгнило, и каменная на-
сыпь обвалилась внутрь. Но тревожила одна деталь: в
одном месте каменная насыпь явно была прорезана до
скалистого грунта. По всей видимости, эта насыпь, от-
дельные камни которой попадались уже на глубине
всего 50—60 см от поверхности земли, привлекла вни-
41
Погребение знатной колхидянки
мание тех, кто 40 лет тому назад разбивал на этом
месте виноградник. Именно они заложили здесь первый
разведочный «раскоп», проведя траншею шириной 25 см.
Однако, не найдя ничего, оставили свою «археологиче-
скую» деятельность. К счастью, разведочный шурф на-
ших предшественников прошел по единственному пу-
стому месту погребения. Легко представить, что оста-
лось бы нам на «доследование», если бы кладоискате-
ли заложили свой шурф на несколько сантиметров
дальше.
После всесторонней фиксации мы приступили к раз-
бору каменной насыпи, но, увы, опять пошел сильный
дождь и земля стала настолько липкой, что при рас-
чисте вместе с булыжниками стали выпадать золотые
пуговки. Пришлось разбор каменной насыпи временно
отложить, пока земля не станет совершенно сухой.
Нужно было отпрепарировать погребение так, чтобы
42
вещь, даже самая незначительная, осталась на месте
для точной фото- и графической фиксации.
В прямоугольном углублении, высеченном в скали-
стом грунте, были обнаружены четыре захоронения,
среди которых одно было главное — несомненно, очень
знатной колхидянки, скончавшейся в возрасте 45 лет,
погребенной с поразительной роскошью. Следующие
три захоронения (быть может, домочадцев) — уже с
довольно скромным (в сравнении) инвентарем: в од-
ном— две серебряные диадемы, золотые лучеобразные
серьги, пастовые бусины, серебряные плоские браслеты
(со спиралевидным орнаментом), в другом — серебря-
ная диадема, золотые серьги и ожерелье из золотых и
пастовых бус, в третьем же —лишь одна золотая
серьга.
У северной стены погребальной ямы был найден
хорошо сохранившийся скелет лошади и сильно заржав-
ленные части железного удила. Обряд захоронения с
конем был широко распространен среди многих народов
и неоднократно засвидетельствован археологами и в
различных областях Грузии, где, по описанию этногра-
фов, коня умершего загоняли до смерти и потом хоро-
нили вместе с хозяином.
От саркофага «знатной колхидянки» остались лишь
довольно крупные железные гвозди. По их расположе-
нию мы смогли восстановить размеры «вечной опочи-
вальни», длина которой равнялась 3,10 м, ширина —
2,25 м, а высота — 1,50 м. У изголовья покойной лежа-
ли бронзовые, серебряные, глиняные и стеклянные со-
суды. Из них 11 предметов греческого изготовления, и
они дали нам возможность довольно точно датировать
время совершения погребения: середина V в. до н. э.
Вместе с тем они расскажут нам об интересной стра-
нице истории взаимоотношений древней Греции с Кол-
хидой.
Все греческие предметы, найденные в погребении,
изготовлены в Афинах во второй четверти V в. до н. э.
Это бронзовый кувшин с изящной пальметкой на ручке
и великолепная патера — схожий со сковородой сосуд,
с ручкой в виде обнаженной юношеской фигуры. Такие
сосуды обычно предназначались для ритуального омо-
вения рук.
Серебряный котел украшен скульптурками крылато-
43
Бронзовая патера (V в. до н. э.)
го льва и баранов, а миниатюрная серебряная лож-
ка — фигуркой сидящего сфинкса.
Совершенно уникален небольшой (высотой 15 см)
серебряный сосуд для благовоний, называемый арибал-
лом: его ручки оформлены в виде лебедей, а на шаро-
видном тулове — гравированный фриз, изображающий
шествие сфинксов. В их художественном образе доволь-
но отчетливо заметны следы влияния выдающихся ма-
стеров греческой краснофигурной вазописи — Сотада и
Пистоксена. Для благовоний же были предназначены
небольшая греческая глиняная амфора и разноцветные
44
Серебряный сосуд для благовоний (V в. до п. э.)
стеклянные кубки, обычно называемые финикийскими,
но изготовленные, по-видимому, в Египте (скорее всего,
в Александрии). Следует упомянуть также находку гре-
ческих киликов: один глиняный, .покрытый блестящим
черным лаком, и два серебряных с позолотой. Они так-
же изготовлены в мастерских древних Афин в 70-х го-
дах V в. до н. э.
Находки этих предметов представляют исключитель-
но большой интерес, так как они служат прекрасной
иллюстрацией связей Афин с Колхидой, начавшихся
еще в VI в. до н. э. и прервавшихся в начале
45
V в. до н. э. из-за греко-персидских войн, когда персам
удалось овладеть черноморскими проливами. В 70-х го-
дах V в. до и. э. Афины победили персов и вернули се-
бе контроль над проливами. Находки в Вани возве-
щают о начале нового этапа торговли Афин с Колхи-
дой сразу же после решающей победы афинян над пер-
сами. Не является ли это косвенным свидетельством
большой заинтересованности Афин в торговле с Колхи-
дой?
Все перечисленные выше предметы отличаются вы-
сокими художественными достоинствами. Находки в по-
гребении знатной колхидянки указывают на то, что и
в первой половине V в. до и. э. Ванн представлял со-
бой один из важнейших экономических центров Колхи-
ды, куда доставлялись столь дорогие изделия грече-
ских мастерских. О многом может рассказать историку
археологическая находка, а ведь упомянутые выше
предметы — лишь часть (в количественном отношении
незначительная) исключительно богатого погребального
инвентаря.
У изголовья наряду с привозными изделиями най-
дены и колхидские глиняные сосуды, а также неболь-
шой бронзовый сосуд, крышка которого украшена гра-
вированными изображениями различных животных (ка-
бан, петух, лиса и др.). По стилю они очень напоми-
нают изображения на знаменитых колхидских топорах
эпохи поздней бронзы.
Покойницу снабдили и запасами пищи, о чем свиде-
тельствовали кости животных (коровы, козы, свиньи,
поросенка) и крупной птицы (домашние гуси). Они бы-
ли уложены в юго-восточном углу погребения на кол-
хидских глиняных мисках. Для трапезы были предназ-
начены, вероятно, и стоящие в юго-западном углу по-
гребения колхидские бронзовые котлы.
В различных местах погребения найдено свыше
20 великолепных глиняных колхидских сосудов самых
разнообразных форм и назначений (кувшины, вазы,
котлы). Они отличаются изящными формами, большин-
ство из них имеет блестящую, чернолощеную поверх-
ность и украшено геометрическим орнаментом (волни-
стые линии, нанесенные рифленым гребенчатым штам-
пом, ромбовидные узоры, косые насечки в «елочку»
и т. д.). Эти находки свидетельствуют о высоком уров-
46
Глиняный кувшинчик для вина (V в. до н. э.)
не керамического производства Колхиды, берущего на-
чало еще в III—II тысячелетиях до и. э.
Поразительным великолепием и роскошью отли-
чаются золотые и серебряные украшения знатной кол-
хидянки, изготовленные с исключительным мастерством
и вкусом. Голова ее была увенчана роскошной золотой
диадемой, на ромбовидных пластинках которой вычека-
нены сцены борьбы зверей. К диадеме были пристегну-
ты изящные золотые лучеобразные серьги с розетками,
изображениями птиц и пирамидками из тончайшей
зерни. К головным украшениям относятся и золотые
грушевидные подвески, чередующиеся с ребристыми
бусинками. В ушах были великолепные золотые серь-
ги с ажурными сферическими подвесками, сплошь по-
крытые тончайшей зернью.
Среди украшений — пять различных ожерелий, со-
ставленных из золотых подвесок в виде миниатюрных
фигурок птиц и головок барана, из початкообразных и
барабановидных подвесок, чередующихся с гладкими
или ребристыми сферическими бусинками.
47
Золотое ожерелье
с фигурками черепах
(V в. до и. эЛ
Золотое ожерелье с фигурками черепах (V в. до и. э.)
Деталь
48
Золотой браслет (V в. до и. э.)
Золотой браслет (IV р. до и. э.)
4 Зак. «7
49
Но наиболее прекрасно ожерелье из золотых че-
репашек, панцири которых украшены мельчайшей
зернью, а глаза инкрустированы вставками из белого
непрозрачного стекла.
Руку ниже локтя охватывали золотые браслеты со
скульптурными изображениями кабанов и головками ба-
ранов. На пальцах были 5 золотых перстней, один из
которых (со щитком) представлял собой печать. На
поясе были нашиты геральдические символы — пластин-
чатые золотые фигурки орлов с распростертыми
крыльями. Кроме того, в погребении в большом коли-
честве найдены серебряные сферические бусины, тру-
бочки и весьма разнообразные подвески (бипирами-
дальные, ребристые и т. д.), которые, очевидно, наши-
вались на платье. Не дошедшее до нас погребальное
покрывало было расшито золотыми орнаментированны-
ми пластинками и пуговками. Всего в этом погребении
обнаружено свыше 3 тыс. золотых и серебряных пред-
метов. О некоторых из них следует рассказать более
подробно.
Прежде всего это золотая диадема — налобное
украшение знатной колхидянки. Крученый ободок увен-
чан ромбовидными пластинками и застежками. Такие
диадемы в V—IV вв. до н. э. встречаются только в
Колхиде. Поэтому их называют колхидскими.
Ромбовидные щитки диадемы украшены чеканными
изображениями схватки животных, при этом на каждом
щитке в треугольных рамах изображение повторяется
по два раза — как бы в зеркальном отражении. На од-
ном щитке два льва терзают уже побежденного и рас-
простертого на спине быка, на другом — припавшую на
передние ноги газель.
Тема борьбы животных довольно широко распрост-
ранена в искусстве древнего мира уже с IV тысячеле-
тия до н. э. Но особенно ярко она представлена в изо-
бразительном искусстве древней Ассирии, а затем —
Ирана эпохи Ахемеиидов. В искусстве древнего Восто-
ка изображение поверженного львом быка имело астро-
логическое значение и принималось как символ весен-
него солнцестояния: в начале февраля из дворцов асси-
рийских и ахеменпдеких царей было видно, как созвез-
дие Льва перекрывало, т. е. «убивало», созвездие Быка.
В это время начинался новый земледельческий год.
50
Чеканные изображения на золотой диадеме: львы терзают
распростертого на спине быка (V в. до и. э.)
Чеканные изображения на золотой диадеме: львы терзают газель
(V в. до и. э.)
Вместе с тем мотив «борьбы» воспринимался как глав-
ный день зороастрийского календаря и большого рели-
гиозного праздника, когда совершался торжественный
Церемониал коронации царя царей. Поэтому изображе-
ние льва, повергающего быка, считалось символом по-
литической и военной мощи.
4*	51
Уже с конца VIII — начала VII в. до н. э. под влия-
нием древневосточного искусства изображения борьбы
животных распространяются и в греческом мире. Этот
сюжет мы видим и на монументальных рельефах, и в
керамической живописи, на золотых и бронзовых пред-
метах, монетах и печатях. Но в отличие от восточного
искусства, как правило изображающего борьбу двух
животных (лев и бык, лев и олень, лев и коза), в ис-
кусстве древней Греции мы видим уже некоторое
усложнение композиции и усиление драматического эф-
фекта: здесь весьма часты изображения двух львов,
терзающих припавшего на передние ноги или распро-
стертого на спине быка.
По мнению большинства исследователей, в грече-
ском искусстве тема борьбы животных уже нс имела
первоначального символического значения и несла
лишь чисто декоративную функцию.
Таким образом, на золотой диадеме из Вани оттис-
нуты широко распространенные на древнем Востоке и
в античном искусстве сцены борьбы животных. Но ка-
кова была их символика в Колхиде?
Маловероятно, что изображение поверженного льва-
ми быка на колхидской диадеме имело такое же симво-
лическое значение, как в искусстве ахеменидского Ира-
на, тем более что на другой пластинке той же диаде-
мы представлено нападение львов на газель, а на зо-
лотой диадеме, найденной в 1961 г., львы изображаются
вместе с кабаном.
В представлении древних народов, лев считался оли-
цетворением солнца и света. Весьма интересно, что, в
то время как на золотых диадемах победоносной фи-
гурой является лев, на таких же колхидских серебря-
ных диадемах в центре, как правило, изображается
своеобразная розетка — знак солнца. Поэтому вполне
вероятно, что изображения на этих диадемах символи-
зировали борьбу света с тьмой, жизни со смертью и
изготовлялись специально для погребального ритуала.
Золотая диадема знатной колхидянки, несомненно,
произведение выдающегося мастера. Обращают на се-
бя внимание умелое построение трехфигурной компози-
ции, ясный и четкий рисунок, реалистическая передача
характерных черт животных и вместе с тем манерная
стилизация отдельных деталей.
52
Небезынтересно подробнее рассмотреть манеру и
стиль неизвестного мастера, создавшего это прекрасное
произведение древнего ювелирного искусства.
Детальный художественно-стилистический анализ
свидетельствует о том, что мастер был хорошо знаком
с изобразительным искусством древнего Востока и ан-
тичного мира. Так, влияние греческого искусства чувст-
вуется в композиции изображений: очень удачно вы-
чеканены на ромбовидных щитках, как бы в зеркальном
отражении, сцены нападения львов на быка и газель.
Многофигурная композиция умело помещена в тре-
угольную раму, что так свойственно именно греческим
монументальным рельефам и фронтонной композиции
поздней архаики: фигуры одинаковых размеров и про-
порций весьма умеренно заполняют все отведенное для
изображения треугольное пространство. Мастер Ван-
ской диадемы действительно был хорошо знаком со
сложными принципами построения фронтонной рельеф-
ной композиции — одного из самых замечательных до-
стижений изобразительного искусства древней Эллады.
Но вместе с тем манера исполнения, художественный
стиль совершенно отличаются от греческих. Например,
«ахеменидским» кажется на первый взгляд изображе-
ние бородатой газели со столь характерными каннели-
рованными рогами, но совершенно необычна манера
изображения шерсти на спине. Как не вспомнить све-
дения римского энциклопедиста Плиния Старшего: «По
Фасису (река в Колхиде.—О. Л.) водится так называе-
мый трагелафос (козел-олень), который отличается бо-
родой и косматыми лопатками».
Влияние ахеменидского искусства можно усмотреть
и в некоторых деталях изображения распростертого на
спине быка: рельефная и хорошо моделированная мор-
да, выпуклый и четко очерченный глаз. Но опять-таки
мы видим и некоторые особенности. Так, данные в
профиль гибкие, сильные тела львов прекрасно пере-
дают напряженность только что закончившейся смер-
тельной схватки. Однако обращенные к зрителю голо-
вы кажутся какими-то безжизненными. Да и трактовка
львиной морды сильно отличается от широких, скула-
стых морд «ахеменидских» львов.
Некоторые анатомические детали, такие, как ребра,
мускулистые конечности, так четко обозначенные на на-
53
Шей диадеме, напомина!бт детали изображений живот-
ных на знаменитых рельефах дворцов ассирийских ца-
рей. Но нельзя не обратить внимание на очень своеоб-
разную передачу львиной гривы: на голове и на шее она
передана ромбовидной штриховкой, а на спине — корот-
кими косыми насечками. Если передача львиной гривы
ромбовидной штриховкой весьма часто встречается в
ассирийском и иранском искусстве, обозначение гривы
на спине необычно для иранского и античного искус-
ства VI—V вв. до н. э. Однако эту стилистическую де-
таль мы находим на львиных изображениях, на золо-
тых и из слоновой кости пластинках, которые входят в
состав знаменитого клада, обнаруженного в 1947 г. в
Иране, на юго-восточном берегу оз. Урмия, в селе Зи-
вие. Эти памятники датируются концом VII в. до и. э.,
и их относят к культуре Манейского царства, частично
заселенного древнегрузинскими племенами.
Таким образом, золотая диадема знатной колхидян-
ки, изготовленная в первой половине V в. до н. э., по
своей форме и назначению является типично колхид-
ским видом головного убора. Детальный же художест-
венно-стилистический анализ ее украшений выявляет
черты и образы, берущие начало в искусстве Ассирии,
Манейского царства, ахеменидскрго Ирана, что, в свою
очередь, указывает на древневосточные корни колхид-
ской художественной культуры, а также на тесные кон-
такты Колхиды с современными ей цивилизациями
Ирана и греческого мира.
Исключительно разнообразны височные украшения
и серьги, обнаруженные в этом погребении. В первую
очередь следует назвать роскошные серьги, представ-
ляющие собой замечательный образец филигранной тех-
ники ювелиров древней Колхиды: кольцо каждой серь-
ги изготовлено из круглой проволоки, несходящиеся
концы которой оформлены в виде птичьих головок и
имеют сквозные отверстия, служащие для скрепления.
Передняя часть крупного кольца украшена шестнадца-
тилепестковой розеткой, изготовленной из тончайшей
проволоки и украшенной зернью. По краям — миндале-
видные петельки, имитирующие кружева. Радиально
расходящиеся шесть «лучей» завершаются пирамидка-
ми из зерни и миниатюрными изображениями птиц,
также обильно украшенных мельчайшей зернью. Высо-
54
Золотые серьги (V в. до и. э.)
та каждой серьги — всего 8 см, а для ее украшения из-
готовлено несколько сот бусинок тончайшей зерни,
диаметр которых не превышает 0,5 мм, и ими выведе-
ны сложнейшие узоры и детали — наглядное свидетель-
ство филигранной техники колхских ювелиров V в.
до н. э.
В этом же погребении найдены золотые серьги,
крупное кольцо которых увенчано сферическими ажур-
ными подвесками, также украшенными зернью.
Оба типа рассмотренных выше серег в V в. до н. э.
широко распространены по всей Колхиде и неизвестны
за пределами Грузии. Поэтому и принято их считать
типично колхскими украшениями. Интересно заметить,
что в V в. до и. э. в Вани встречаются также такие ти-
пы височных украшений и серег, которые распростране-
ны в это время и в других странах. Таковы, например,
найденные в 1961 г. в богатом женском погребении
калачеобразные серьги, аналогичные тем, которые
встречаются в Ассирии и Урарту, а позже — в Иране и
Малой Азии, на материковой Греции и на ионийских
островах, в Этрурии и Северном Причерноморье.
55
Но в отличие от них ванские серьги, как и осталь-
ные типично колхидские, имеют одну характерную де-
таль: передняя часть всегда украшена миниатюрной
розеткой—1 символом солнца, одного из наиболее почи-
таемых божеств языческой Колхиды. Ведь и.царь кол-
хов Айэт, обладатель золотого руна, считался сыном
солнца!
Найденные в Вани в разное время золотые изделия
не только очень многочисленны, но, как мы могли убе-
диться, весьма и весьма разнообразны: диадемы, укра-
шенные чеканными изображениями борьбы животных;
серьги и височные украшения, сплошь отделанные
мельчайшей зернью; браслеты, увенчанные скульптур-
ными головками животных; нагрудные украшения —
пекторали и ожерелья, подвески в виде миниатюрных
птиц и животных, ажурные бляшки и пуговки. Но все
они отличаются строгим художественно-стилистическим
единством, свидетельствующим о принадлежности к од-
ной художественной школе. На то, что эти золотые
предметы изготовлены в Колхиде, и изготовлены имен-
но местными мастерами, указывает оригинальность
художественных форм, которые характерны большей
частью лишь для Колхиды, генетически связываются с
памятниками материальной культуры доантичной эпохи
и, как правило, неизвестны за пределами Грузии. Это
диадемы с ромбовидными щитками, серьги и височные
кольца с «лучами» или сферическими подвесками ит. д.,
формы которых повторяются также в серебряных и
бронзовых изделиях.
Для колхидских золотых изделий V—IV вв. до н. э.
характерно обильное применение зерни: украшения со-
вершенно разных форм и назначений (височные и уш-
ные серьги, самых разнообразных видов подвески и
бусы, бляшки) всегда щедро отделаны мелкой зернью.
Из крохотных капелек золота составлены' пирамиды,
треугольники, ромбовидные или другие геометрические
фигуры. Весьма примечательно, что наряду с золотыми
встречаются также украшенные зернью и серебряные
изделия, а это довольно редкое явление, которое свиде-
тельствует о широком распространении техники зерни
в Колхиде.
Отделка золотых изделий зернью в виде пирами-
док, а также ромбовидными, треугольными и другими
(Ю
геометрическими узорами представляет собой довольно
распространенный художественно-стилистический при-
ем в странах Востока и Средиземноморья в VI—IV вв.
до н. э. Истоки этой техники берут начало в художест-
венной культуре древнего Востока, в частности в ис-
кусстве Шумера II тысячелетия до и. э. Золотые серь-
ги, украшенные пирамидами из зерни, а также золотые
пластинки, отделанные треугольниками из зерни, были
недавно найдены в могильнике Марлик (Иран, область
Гиляна), который датируется 1200—900 гг. до н. э. и,
вероятно, принадлежит племенам, составившим ядро
Манейского царства, сравнительно поздние памятники
культуры которого (VIII—VII вв. до и. э.) были най-
дены в Зивие (в районе г. Саккыза в Северо-Западном
Иране). Стало быть, предположительно на территории
Манейского царства, где-то в юго-восточных областях
оз. Урмия, в конце II или начале I тысячелетия до н. э.
формировался тот стиль украшения золотых изделий
пирамидами, треугольниками и другими геометрически-
ми узорами из зерни, который с VIII и особенно с
VII в. до н. э. распространился в странах Ближнего
Востока (Урарту, Иран), а в VII—V вв. до н. э. стал
своеобразной модой и встречался в странах Средизем-
номорья (острова Кипр, Самос, материковая Греция и
Македония, Этрурия) и Причерноморья. Эта художест-
венная волна достигла и Колхиды, чему, вероятно, спо-
собствовали также и культурные контакты в середине
1 тысячелетия до н. э. с хуррито-урартским населением
Мана и Мидии. Здесь, в Колхиде, произошли своеоб-
разная переработка этих художественных навыков и их
органическое сочетание с местными многовековыми ху-
дожественными традициями эпохи колхидской бронзовой
культуры. В итоге и был создан яркий и самобытный
колхидский стиль златокузнечества, замечательные
образцы которого так обильно представлены в Вани.
Следовательно, можно с уверенностью говорить о на-
личии в Колхиде V в. до н. э. высокохудожественной и
оригинальной школы златокузнечества, уверенно при-
менявшей сложнейшие технические приемы ковки, че-
канки и тиснения, литья, накладывания зерни, филигра-
ни. Эти великолепные изделия колхеких ювелиров и
снискали, очевидно, Колхиде славу езлатообильной»
страны. Вероятно, пока найдена лишь незначительная
57
их доля, а то, что нам посчастливилось открыть, ныне
украшает сокровищницу Государственного музея Гру-
зии в Тбилиси.
ВНОВЬ НА ВЕРШИНЕ ХОЛМА
Планомерное исследование городища, начатое в
1966 г., требовало исследования всех его основных ча-
стей. Поэтому в 1970 г. мы решили вновь приступить к
раскопкам на вершине холма.
По рассказам местных жителей, в начале нашего
века отсюда арбами вывозили строительный камень.
Затем остатки некоторых сооружений, выступающих на
поверхности земли, были описаны акад. Е. Такайшви-
ли. На этом же месте Н. В. Хоштариа раскопала до-
вольно интересное погребение воина XI в. (нашей эры1),
позднеантичный бронзовый саркофаг с львиными
скульптурными головами, культовые здания (в том чис-
ле алтарь с восемью ступеньками) эллинистической эпо-
хи, серию погребений IV—III вв. до н. э., остатки дере-
вянных сооружений и культурные слои V в. до н. э.
Обо всем этом говорилось в начальной части нашего
рассказа.
Тем не менее мы полагали, что при выборочных рас-
копках наши предшественники обнаружили далеко не
все «богатство» этой части города.
Раскопки велись широким фронтом, и уже с само-
го начала была открыта хорошо сохранившаяся печь
для обжига пифосов. На найденных нами обломках со-
хранилось рельефное изображение христианского сим-
вола — креста (печь эта была устроена здесь в эпоху
раннего средневековья).
При раскопках же эллинистических слоев найдены
многочисленные образцы местной и привозной керами-
ки II—I вв. до н. э.: пергамские кубки с рельефными
лепными изображениями, краснолаковые тарелки и чер-
нолаковые блюда, амфоры из Синопы и Родоса, Книда
и Косса, Гераклеи и других прославленных своим ви-
ном и оливковым маслом греческих центров. Но наибо-
лее примечательна одна находка 1975 г. Это глиняный
штамп с изображением Геракла, держащего яблоко в
одной руке, а палицу — в другой. Очевидно, герой со-
58
Глиняный штамп с изображением Геракла (II в. до и. э.)
вершил свой двенадцатый подвиг — когда по велению
царицы Омфалы доставил яблоко из садов Гесперид.
В Изображение на глиняном штампе схоже с бронзо-
вой скульптурой Геракла с яблоком и палицей в руках,
давно случайно найденной в Вани и хранящейся в Го-
сударственном музее Грузии. Чем же объяснить такую
популярность греческого героя в Колхиде? Ответ на
этот вопрос мы находим у древних греческих авторов.
По сообщению греческого писателя Дуриса (340—
275 гг. до н. э.), жители Кавказа не приносят жертву
Зевсу и Афине, так как они были виновниками наказа-
ния Прометея. Геракла же почитают особо, потому что
он убил орла, терзающего Прометея. Следовательно,
жители Кавказа почитали Прометея, похитившего огонь
для людей и жестоко наказанного за это богами, и по-
этому чтили Геракла, освободившего его. Действитель-
но, в древнегрузинском фольклоре существует широко
известное предание о герое Амирани — двойнике грече-
ского Прометея. И весьма интересно, что эти местные
сказания также были известны грекам, как об этом
сообщают греческие авторы Флавий Арриан, Филострат
59
и др. Советский исследователь-фольклорист Е. М. Ме-
летинский писал: «Сходство циклов Прометея и Ами-
рами имело не только типологический характер. Между
ними существовал род взаимодействия в атмосфере ак-
тивного греко-грузинского культурного обмена. Не
исключена возможность, что самый мотив прикования
к кавказским горам богоборца Прометея вошел в цикл
Прометея из кавказского фольклора или принял свою
окончательную форму под влиянием народной традиции
Закавказья. Следами взаимодействия этих циклов мож-
но, вероятно, считать мотивы пещеры и похищения бо-
гини Прометеем. Но точно так же не исключается и влия-
ние сказаний о Прометее на эпос об Амирани». Вот
так интересная археологическая находка может поло-
жить начало большому разговору о самых сложных
проблемах. Важно сопоставлять данные письменных
источников с археологическими, и тогда, казалось бы,
легендарного характера сведения древних авторов на-
ходят самое неожиданное и поразительное подтверж-
дение.
Продолжая раскопки на вершине холма, на его юж-
ном и северном склонах, мы открыли остатки мощных
оборонительных стен, защищавших во II—I вв. до н. э.
эту часть города.
При исследовании фундамента южной оборонитель-
ной стены были обнаружены остатки погребения, раз-
рушенного и разграбленного при строительстве ее.
О том, каким богатым должно было быть погребение,
свидетельствовали редкая в Причерноморье золотая
монета сиракузского правителя Иерона II (начало
III в. до н. э.) и роскошное золотое ожерелье — плете-
ная цепь, увенчанная миниатюрными скульптурными
головками рогатых львов.
Но еще более красноречивой оказалась нетронутая
часть погребения, сопутствующего основному, где были
обнаружены четыре конских скелета и останки семи
слуг, с весьма скромным инвентарем (бронзовые грив-
ны, браслеты, ушные кольца и т. п.) и собранными в
кучу семью глиняными кувшинами, очевидно для воды.
Нетрудно представить, какого высокого сана был тот,
для «нужд» которого в загробном мире отправили че-
60
коней и слуг (III в. до н. э.)
тырех коней и семерых слуг (напомним, что знатного
воина Дедатоса «сопровождали» только двое слуг).
Разграбленные, очевидно при строительных работах
эллинистической эпохи, погребения обнаруживаются и
на прилегающей территории, по всему склону вершины
холма. Эти погребения частично устроены на месте бо-
лее ранних культовых сооружений. А это весьма важ-
ный для археолога факт, так как, возможно, указывает
на смену населения и захват новопришельцами прежде
священных мест.
На вершине- холма были также открыты (впервые
в Колхиде) остатки деревянного святилища, сооружен-
ного в V в. до н. э. Оно представляет собой открытый
с восточной стороны П-образный дворик, пристроенный
к длинному коридору, шириной до 2 м.
Северная стена, сложенная из деревянных бревен,
через каждые 2 метра имеет поперечные деревянные
перегородки, пространство между которыми заполнено
глиной и булыжником.
В западной части сооружения, на площади длиной
20 м и шириной 5 м, выявлены расположенные в два
ряда прямоугольные углубления, т. е. высеченные в
скалистом грунте гнезда, в которых стояли бревна.
Они служили опорой для поперечной стены. Вся пло-
щадь между гнездами была покрыта сильно обгоревши-
ми обломками глиняной обмазки стены, на которой от-
четливо сохранились отпечатки деревянных прутьев.
Вероятно, П-образный дворик служил для открытого
церемониала, а крытый коридор — для приношений.
Там найдены обломки колхидской и привозной грече-
ской керамики, среди которой впервые в Колхиде най-
дены черепки аттических оасписных ваз, известных под
названием группы Sant Valentin. На самой вершине
холма мы открыли высеченные в скалистом грунте кре-
стообразно пересекающие друг друга каналы (шириной
в среднем 60 см), один из которых заканчивался до-
вольно длинным (еще не исследованным до конца)
шахтообразным углублением — «пещерой». Едва ли
можно сомневаться, что эти «каналы» связаны с почи-
танием подземных богов, а «пещера» служила для та-
инственных мистерий и возлияний. Небезынтересно от-
метить, что в древнегрузинской мифологии и фолькло-
ре сохранился целый цикл сказаний о культе скалы и
62
Ступеньки алтаря (III в. до н. э.)
языческих божествах, обитавших в пещерах. Археоло-
гия подтверждает древность этих преданий, дошедших
благодаря фольклору до наших дней.
Эти каналы и деревянное святилище были сооруже-
ны в одно время. Как показали раскопки, в III в.
дон.э. каналы были до основания заполнены специаль-
но утрамбованной глиной, и на этом месте воздвигли
монументальный парадный алтарь: огромную камен-
ную платформу (шириной 16 м), к которой вела лест-
ница с восемью ступеньками. Каменная площадка, на
которой некогда совершался торжественный ритуал
жертвоприношений, полностью разрушена (это ее искус-
но отесанные камни вывозили отсюда в бесчисленном ко-
личестве), но восемь ступеней лестницы алтаря стоят
и поныне. Отсюда прекрасный вид на Колхидскую низ-
менность, на величественные отроги Большого и Ма-
лого Кавказа — и ранним утром, и на закате, и в лун-
ную ночь.
63
ЕЩЕ ОДНО СВЯТИЛИЩЕ
Во дворе дома одного из колхозников (примерно в
150 м к северу от городских ворот) мы давно уже об-
ратили внимание на обилие черепков, выступающие на
поверхность покрасневшие от огня сырцовые массы и
фундаменты стен, разного рода древние архитектурные
детали, использованные в кладке нового дома или для
укрепления хозяйственных построек.
Разведочные раскопы, заложенные на соседнем уча-
стке, выявили мощные культурные слои, громадное ко-
личество фрагментов черепиц, множество архитектур-
ных деталей, среди которых — части каменных колонн.
Но было ясно, что основное сооружение находится в
упомянутом выше дворе, а путь к нему лежит через ви-
ноградник и фруктовые насаждения. Трудно было уго-
ворить хозяина, но и он не устоял перед чарами пре-
лестнейшей музы истории по имени Клио. Постепенно
фруктовые деревья и виноградник стали обретать новое
местожительство, а на их место вкапывались наши ре-
перы, обозначающие сетку квадратов, фиксирующих
археологические находки. За последние годы нам уда-
лось здесь раскопать площадь свыше 800 кв. м, сняв в
некоторых местах землю толщиной до 4 и 5 м. Естест-
венно, вся работа производилась вручную, так как куль-
турный слой в этом месте содержал многочисленные
обломки керамики и архитектурных деталей, а глубже,
на большой площади была открыта аморфная сырцовая
масса, покрасневшая от сильного пожара. Она образо-
валась, от разрушенных стен, сложенных из частично
обожженных сырцовых кирпичей, уложенных на ка-
менном цоколе.
После тщательной препарации этой массы уже на
ее поверхности удалось определить контуры всего зда-
ния. В итоге обнаружен сложный архитектурный комп-
лекс культового назначения, состоящий из двух прямо-
угольных залов, соединяющихся с башнеобразным зда-
нием, «жертвенником» со ступеньками, а также пло-
щадкой для жертвоприношений.
Один из прямоугольных залов, «северный» *, имеет
* Здание не совсем точно сориентировано, поэтому и наши опре-
деления («северный», «западный» и т. д.) несколько условны.
64
Раскопки святилища (III—II вв. до н. э.)
два входа: один (шириной 2 м) —с северной стороны,
а другой — с западной. Этот последний (шириной
3,8 м) с наружной стороны имеет мощенный большими
каменными плитами подступ. На пороге сохранились
обугленные деревянные балки, а вдоль стен — остатки
вертикально стоящих опор дверного обрамления.
Внутри зала под сырцовым слоем обнаружены остатки
рухнувшей кровли: черепица и обугленные основные
части перекрытия (балки, стропила).
У «северного» входа обнаружен алтарь, высеченный
из монолита (высотой 0,40 м), с чашеобразным углуб-
лением наверху, сохранившим следы огня. Там же най-
дены две прямоугольные плиты из местного песчани-
ка — части монументального алтаря, с углублениями
Для возлияний. На одной из боковых плоскостей плит
имеются неглубокие ниши, в которых обнаружены
кости птиц и пережженные остатки растений. У восточ-
ной стены того же зала — высеченный также из мест-
5 Зак. 437
65
Приношения в глиняных пифосах
ного песчаника, сильно обгоревший от огня «сосуд» в
виде ступы, с двусторонними воронкообразными углуб-
лениями, напоминающий алтари древней Парфии.
Под обвалом черепичной кровли обнаружены две ве-
ликолепно обработанные каменные базы (так называе-
мого аттического типа), на которых некогда стояли де-
ревянные колонны.
Под глинобитным полом этого зала проходит «ка-
нал», перекрытый каменными плитами. Одна часть его
заходит под современный дом, а другая выходит нару-
жу у «западного» входа под специально выложенным
прямоугольным стоком (шириной 0,5 м) и направляет-
ся к оврагу.
Южная глухая стена (длиной 11,5 м) этого зала
отделяет его от второго зала, который предназначался
для приношений. Там были найдены уложенные в опре-
деленном порядке около 30 сосудов, в том числе огром-
ные колхские пифосы и изящные амфоры. Больщцнствр
66
из них были наполнены различными злаками (пшени-
цей, просом и др.).
Стены всех помещений этого комплекса сложены из
хорошо обработанных рустованных квадров в два или
три ряда, над которыми уложены сырцовые кирпичи
(52X52 см; 52x26 см). Стены из сырцовых кирпичей
сохранились на высоту 0,5 м от каменного основания.
Рустованные квадры, образующие внешний и внутрен-
ний панцири стен, уложены в высеченных в скалистом
грунте «гнездах». Вокруг множество железных гвоздей
разных размеров, а также остатков уложенных горизон-
тально деревянных балок, параллельно стенам и на
расстоянии до 2 м от них. Вероятно, зал был окружен
открытым навесом (или коридором). В обвалах сырцо-
вых стен и черепичной кровли в трех местах найдены
каменные ядра.
У северо-западного угла первого зала к стене с на-
ружной стороны примыкает каменная лестница с пятью
ступеньками, возможно, ведущая к деревянному жерт-
веннику (ширина каждой ступени — 1,9 м).
«Северный зал» у северо-западного угла с наружной
стороны соединялся с башнеобразным — в плане прямо-
угольным — зданием, от которого сохранились южная,
восточная и западная стены, возведенные из прекрасно
отесанных рустованных квадров и плит, поверх кото-
рых местами уцелели сырцовые кирпичи. Перед башне-
образным зданием устроена жертвенная площадка, где
найдены весьма разнообразные глиняные сосуды и тер-
ракотовые статуэтки, остатки принесенных в жертву
различных животных — домашних и диких, в том числе
кавказского горного тура.
Раскопки этого комплекса еще не закончены, и по-
этому не будем считать законченным и наш разговор
об этом исключительно интересном и очень многообе-
щающем памятнике.
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ. НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ
Археологические исследования в Вани пока что еще
очень далеки от завершения. Однако накопившийся ма-
териал поставил перед нами ряд проблем: когда воз-
ник город и какова была его функция на разных этапах
5*
67
развития, кто жил в этом городе й чем занималось йа
селение, каково было его место и значение в общей си-
стеме Колхидского государства, когда и кем был раз-
рушен город?
Едва ли мы сейчас можем дать исчерпывающие и
окончательные ответы на все эти вопросы. Дело чрез-
вычайно осложняется и тем, что мы не знаем, как на-
зывали в древности этот город греки, и лишены воз-
можности узнать что-либо из греческих письменных
источников. Не найдены пока и местные эпиграфические
памятники, т. е. надписи, которые обычно содержат
ценные сведения о различных сторонах жизни города.
Поэтому единственный источник, по которому мы мо-
жем восстанавливать историю этого города, — это ар-
хеологические памятники.
Древнейший археологический материал, найденный
на территории городища, датируется VIII—VII вв.
до н. э. Он представлен главным образом обломками
колхидской керамики, кстати сказать довольно разно-
образной: чернолощеных котлов больших размеров и
сравнительно маленьких горшков с характерными руч-
ками, роговидным оформлением верхней части, канне-
лированных кувшинов и других сосудов, украшенных
треугольными или ромбовидными узорами, спиралевид-
ным или «елочным» орнаментом (такая керамика хоро-
шо известна из других поселений Колхиды первой по-
ловины I тысячелетия до н. э.). На центральной террасе
открыт и «культовый очаг», огороженный вертикаль-
но стоящими каменными плитами. Вокруг и внутри это-
го очага-алтаря обнаружено большое количество битой
колхидской глиняной посуды VII—VI вв. до н. э. Од-
нако пока что все еще не обнаружены остатки жилища.
Нужно полагать, что их большая часть уничтожена в
последующие эпохи — в период интенсивного строи-
тельства на холме. Поэтому мы лишены материала для
определения типа и функции этого раннего поселения.
Несравненно больше информации можно почерпнуть
из археологических материалов последующих периодов.
В первую очередь об истории города VI — первой
половины IV в. до н. э. Это было время расцвета Кол-
хидского царства, занимающего территорию нынешней
Западной Грузии. Геродот, описывая Колхиду этого пе-
риода, упоминает ее наряду с могущественными мо-
68
цархиями Мидии и Ирана. К этому времени относятся
открытые нами в Вани богатые погребения, деревянные
святилища и культурные слои, насыщенные весьма
разнообразной керамикой. Судя по этим археологиче-
ским материалам, в Вани в VI—V вв. до н. э. находил-
ся центр одной из административных единиц Колхид-
ского царства, которые Страбон называет скептухиями
(от слова «скептух», что в переводе означает «скипе-
тродержец»). Это были созданные по территориальному
принципу административные единицы, в основу которых
легли исторически сложившиеся территориально-адми-
нистративные округа. Они возглавлялись представите-
лями местной родовой аристократии, на которых цар-
ская власть возлагала административные обязанности.
Эти новые функции и приносили им доходы в виде да-
ни. Именно представителям этой знати принадлежали
открытые нами погребения, содержащие сотни золотых
и серебряных украшений, пышный погребальный ин-
вентарь. Захоронения же рядовых членов общества
резко от них отличаются. Простолюдины погребены в
простых ямах, а инвентарь ограничивается одним или
двумя глиняными сосудами, бронзовыми украшениями.
Такое сравнение состава погребального инвентаря сви-
детельствует о наличии резкой имущественной диффе-
ренциации.
Анализ погребений помогает определить социально-
экономическую и политическую жизнь Вани того перио-
да. Я позволю себе вкратце изложить некоторые резуль-
таты социологической атрибуции археологических пред-
метов, чтобы показать возможности нынешней археоло-
гической науки.
Богатые погребения в Вани обнаруживаются в раз-
ных частях городища, и они не образуют сплошного
могильника. При этом они, как правило, встречаются в
окружении жилых культурных слоев. Очевидно, это
были приусадебные захоронения. К сожалению, сами
жилища были деревянными и поэтому не сохранились.
По месту находок погребений видно, что в V — первой
половине IV в. до н. э. богатые погребения и жилища
правящей знати занимали только нижнюю и централь-
ную террасы холма, а на его вершине находилось дере-
вянное П-образное святилище, с которым были связа-
ны ритуальные «каналы» и пещера.
69
Жертвенник IV—III вв. до н. э.
На холме нигде не найдены рядовые погребения или
жилища этого периода. Вероятно, простое население
жило на прилегающей к холму территории, на которой,
в свою очередь, нигде еще не открыты столь богатые,
как в Вани, погребения. Это дает нам право сделать
вывод: образование служилой знати и их социальное
возвышение привело к обособлению их жилищ. Следо-
вательно, их резиденции превратились в военно-админи-
стративные центры, что, в свою очередь, должно было
сыграть важную роль в процессе урбанизации страны.
В этих центрах концентрировались основные отрасли
ремесленного производства, особенно те, которые долж-
ны были обслуживать правящую верхушку колхидского
общества: металлообработка (в первую очередь произ-
водство оружия), строительное дело, изготовление доро-
гостоящих металлических и глиняных сосудов, прослав-
ленных на весь мир дорогих колхидских тканей, кото-
70
Золотые украшения и монета (III в. до н. э.)
рые, по словам Геродота, соперничали даже с египет-
скими. Хотя остатки этих ремесленных мастерских еще
не открыты, о наличии таковых говорят найденные в
 богатых погребениях многочисленные и разнообразные
предметы роскоши, драгоценные украшения, символы
власти и т. д., местное изготовление которых подтверж-
дается художественно-стилистическим анализом, о ко-
тором уже шла речь выше.
Вместе с тем найденные в Вани афинские металли-
ческие предметы и александрийские стеклянные изде-
лия, ионийские аттические расписные и чернолаковые
сосуды, амфоры самых различных средиземноморских
центров указывают на важное торгово-экономическое
значение этого центра уже в VI и особенно в V—IV вв.
До и. э. Сосредоточение ремесла в одном центре и, со-
ответственно, возникновение рынка (что нашло отраже-
ние в рассмотренных нами археологических материа-
71
Ж
лах) и есть один из наиболее ярких признаков урбани-
зации общества.
Таким образом, в VI — первой половине IV в.
дон. э. Ванн представлял собой политический и эконо-
мический центр одного из административных округов
Колхидского царства. О его значении говорит и то, что
на подступах к этому городу специально строили сторо-
жевые башни и другие фортификационные сооружения.
Остатки таких сооружений были открыты одним из от-
рядов нашей экспедиции в соседнем селе Мтисдзири (в
10 км к северу от Вани).
Изучение ведущих компонентов материальной куль-
туры совершенно очевидно показывает полную их иден-
тичность с теми, что нам известны по археологическим
исследованиям и в других областях Колхиды, как в
приморской ее части, так и во внутренних и горных
районах. Однородная материальная культура четко
укладывается в строго определенные территориальные
рамки, соответствующие именно тем границам, в каких
древняя Колхида вошла в круг географических воззре-
ний древнего мира, хорошо известных нам по сведени-
ям греко-римских авторов: в VI—IV вв. до н. э. она
охватывает почти всю нынешнюю Западную Грузию —
от приморской полосы (от Батуми до окрестностей Су-
хуми) до Сурамского хребта (между Большим и Ма-
лым Кавказом). Это единая историко-культурная об-
ласть, которая была тогда населена западногрузински-
ми племенами так называемой мегрело-чанской (или
колхской) языковой группы. Их пребывание на терри-
тории Вани и его окрестностей прекрасно подтверждает-
ся многочисленными топонимическими данными. Поэто-
му этот период истории Вани мы назвали «колхским
периодом».
Но уже с IV в. до и. э., судя по археологическим ма-
териалам, происходят значительные сдвиги в матери-
альной культуре некогда единой Колхиды, обусловлен-
ные, по-видимому, постепенным ослаблением сильного
Колхидского царства. В этот период консолидация во-
сточногрузинских племен завершилась образованием на
территории нынешней Восточной Грузии сильного госу-
дарства, широко известного в античном мире под на-
званием Иберия. С самого начала Иберия распростра-
няет свое влияние на восточные области древней Кол-
73
хиды, начинается процесс проникновения восточногру-
зинских племен и на эту территорию. Демографические
сдвиги находят отражение и в материальной культуре:
уже с IV в. до н. э. на территории некогда единой Кол-
хиды намечаются два отличных друг от друга культур-
ных ареала — западный (приморский) и восточный.
Бурные события этого периода довольно ярко отражены
в археологических памятниках Вани, особенно в погре-
бении знатного воина Дедатоса, о чем уже подробно
шла речь выше. Напомним, что и погребение Дедатоса
на центральной террасе, и погребения IV—III вв. дон.э.
на вершине холма расположены на древних культовых
местах, а святилища и культовые сооружения «колх-
ского периода» уничтожены. Это еще одно красноречи-
вое свидетельство начала качественно новых явлений в
жизни города и его округи. Кстати, археологические ис-
следования, проводимые нами и на сопредельной с Ва-
ни значительной территории, также указывают на боль-
шие перемены. Наиболее характерным является появле-
ние нового вида погребения (захоронение в огромных
глиняных пифосах), распространившегося одновременно
и в восточных областях Колхиды, и в Восточной Гру-
зии. Однако о характере этих перемен можно будет с
уверенностью судить лишь по мере открытия новых па-
мятников, которые, будем надеяться, не заставят долго
ждать. В 1976 г. в Вани обнаружена совершенно уни-
кальная жертвенная площадка, выложенная из круп-
ного булыжника с четырьмя круглыми неглубокими
чашеобразными ямами,— именно IV—III вв. до н. э.
А в Восточной Грузии ежегодно открываются неизвест-
ные до того городища и поселения этого же периода,
свидетельствующие об урбанистическом взрыве в бас-
сейне р. Куры и, что особенно интересно, имеющие мно-
го общих черт с Вани.
Со второй половины III в. до н. э. древний город на
изучаемом нами холме приобретает новые черты и, по-
видимому, новую функцию. Город обносится мощными
оборонительными стенами, укрепленными башнями и
воротами. Строятся каменные храмы и святилища с че-
репичными кровлями и украшенные скульптурами, воз-
двигаются и алтари, к которым приносят богатые дары.
Но обращает на себя внимание то, что в культурном
слое III—I вв. до н. э. отсутствуют следы жилищ — и
73
В
Стены древнего города (III в. до н. э.)
знати, и рядового населения. Жилые кварталы III—
I вв. до н. э. открыты в некотором отдалении от этого
холма, в низменной части поселка Вани — у слияния
рек Риони и Сулори. А на самом холме, на всех его
трех террасах, постройки III—I вв. до н. э. представле-
ны только общественными, главным образом культовы-
ми, памятниками.
Так что же это был за город без жилищ? Можно
предположить, что в III—I вв. до н. э. это был своеоб-
разный город-святилище, т. е. храмовой центр. Таковы-
ми были прославленные святилища Олимпия и Дельфы
в древней Греции. Такие города (по письменным источ-
никам и многочисленным надписям) хорошо известны в
Малой Азии: Комана и Зеле в Понте, святилища Зевса
Венасского и Аполлона Катаонского в Каппадокии,
храм Матери богов в Песинунте и храмовая община
Аполлона Лербенского во Фригии, храмовое государст-
во Ольба в Киликии и т. д. Они не только были куль-
тово-религиозными центрами, но и представляли собой
крупные политические и экономические единицы, кото-
рые владели обширными землями и обладали значи-
74
Бронзовая скульптурка
5огини с голубем (IV—III вв.
до н. э.)
Ягельными богатствами.
ЖТакое святилище при
описании Колхиды упо-
г минает Страбон — это
i богатое святилище боги-
ни Левкотеи, разграблен-
® ное сначала боспорским
* правителем Фарнаком, а
К затем Митридатом Пер-
| гамским. Есть основание
ж предполагать, что речь
0: идет именно о храмовом
^городе древнего Вани.
Яш.^Несомненно, под Левко-
W теей здесь подразумева-
ется местное божество,
//'которое напоминало грекам свою «белую богиню», мор-
,7.ское божество — один из самых интересных персонажей
"•„Мифологии древней Эллады. Левкотея почиталась как
богиня плодородия и урожая. Об этом говорят ритуалы
'.^жертвоприношения, очень сходные с культом богини
Деметры. По преданию, Левкотея была приемной ма-
терью Диониса и поэтому считалась также покровитель-
ницей виноделия и виноградарства. Вместе с тем Лев-
котея выступает также покровительницей кузнецов-ме-
Жталлургов, покровительствует больным и беременным
•.. Женщинам. Культ этой богини был очень распространен
и выступал в самых разнообразных проявлениях.
?: Трудно сейчас сказать, какое местное божество при-
I няли греки в Колхиде за Левкотею. По внешнему виду
В она была божеством воды, обитательницей морских пу-
чин, и естественно предположить, что богиня, названная
Страбоном Левкотеей, была богиней плодородия, но
как-то была связана и с водой. О том, что храмовой
• город в Вани был воздвигнут именно в честь богини,
Освидетельствует уже знакомая нам надпись на поста-
менте у городских ворот для статуи богини-хранитель-
ницы: «Молю тебя, владычица». Найденные же в свя-
тилищах приношения в виде различных злаков также
75
Капитель с изображением богини (II в. до н. э.)
свидетельствуют о том, что они были предназначены
для божества плодородия. Довольно значительным был
в этом городе, как мы могли убедиться, и культ Дио-
ниса — приемного сына Левкотеи. А обожествление во-
ды, известное издревле и засвидетельствованное в
Грузии самыми разнообразными данными? Пережитки
этого языческого культа дошли до наших дней, хотя и
в сильно измененном виде под влиянием христианской
религии. Судя по этнографическим данным, среди жи-
телей Западной Грузии сохранились интересные преда-
ния о «матери воды», «белой богине», которая во время
весеннего праздника в честь урожая выходит из моря.
Город был разрушен в середине I в. до н. э. И если
верно наше предположение, что в рассказе Страбона о
святилище Левкотеи речь идет о древнем городе, рас-
копки которого мы ведем в Вани, — это произошло во
время нашествий на Колхиду сначала боспорского царя
Фарнака (примерно в 49 г. до н. э.), а затем пергамско-
го правителя Митридата VII (в 47 г. до н. э.), о кото-
рых рассказывают древнегреческие писатели Страбон и
Дион Кассий. Следы этих двукратных разрушений за
короткий срок отчетливо были выявлены нами в процес-
се раскопок. Первое нашествие произошло, несомненно,
76
в один из весенних дней, когда у городских ворот
справлялся религиозный праздник в честь бога вино-
делия и виноградарства. На это указывают находки у
ворот терракотовой маски Диониса, висящей на дере-
вянном столбе, и многочисленных ритуальных глиняных
горшков. Тогда и были разрушены городские ворота и
I святилище с мозаичным полом, ступенчатый алтарь, а
на центральной террасе — круглый храм. Всюду видны
следы сильного пожара и безжалостного разрушения:
срытые до основания стены, покрасневшие от огня
камни, пережженные черепицы и сырцовые кирпичи,
обуглившиеся деревянные балки. Все это напоминает
«почерк» Фарнака Боспорского, известный по материа-
лам раскопок разрушенных им городов в Северном
Причерноморье.
После этого жизнь продолжалась только на цент-
ральной террасе, которая поспешно была обнесена кре-
постной стеной, но вскоре опять подверглась сильному
разрушению, после чего здесь уже долго ничего не
строилось. Лишь в период раннего средневековья по-
явилась церковь, но уже христианская.
Таковы наши предварительные выводы, сделанные
на основе десяти лет широких раскопок Байского горо-
дища.
С каждым годом открываются новые страницы его
истории, каждый новый сезон приносит нам интересней-
шие, уникальные находки. И мы имеем все основания
надеяться, что в ближайшие годы усилиями археологов,
I экспедиции которых работают в различных частях Гру-
зии, будут сделаны важные открытия, позволяющие вос-
создать древнюю историю страны колхов.
Раскопки в Вани продолжаются...
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Такайшвили Е. Археологические путешествия и заметки.
Тифлис, 1907 (на груз. яз.).
Такайшвили Е. Церковь в Вани, в Имеретии и ее древно-
сти.— Известия Кавказского историко-археологического института в
Тифлисе. Т. 2, 1917—1925. Л., 1927, с. 86—110.
Хоштариа Н. В. Археологические исследования в Вани и
Ванском районе —Материалы по археологии Грузии и Кавказа. Т. 2.
Тб., 1959, с. 149—162.
Хоштариа Н. В. Археологические раскопки в Вани,— Кав-
казско-Ближневосточный сборник. Т. 2, 1964, с. 64—80.
Вани. Археологические раскопки (под ред. О. Д. Лордкипанид-
зе). Тб. (на груз, яз., резюме на русск. и англ. яз.). Т. 1, 1972; Т. 2,
1976; Т. 3, 1977; Т. 4, 1978.
Лордкипанидзе О. Д. К локализации то xijc XewdWaS iepdv
«Вестник древней истории». М., 1972, № 2, с. 106—125.
Ежегодник: Полевые археологические исследования Института
истории, археологии и этнографии АН Грузии. Тб.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие............................. 3
Дождь приносит золото................... 5
Первая экспедиция...................... 10
Ворота древнего города ................ 14
Богиня Нике............................ 21
Центральная терраса ................... 29
Дедатос — знатный воин................. 33
Златообильная Колхида ................. 39
Вновь на вершине холма................. 58
Еще одно святилище..................... 64
Страницы истории. Некоторые итоги . .	67
Список литературы ..................... 78
Отар Давидович Лордкипанидзе
ГОРОД-ХРАМ
КОЛХИДЫ
(История археологических
раскопок в Вани)
Утверждено к печати
Институтом востоковедения
Академии наук СССР
Редактор И. А. Кочнева
Младший редактор К. А. Недорезова
Художник В. А. Захарченко
Художественный редактор Э. Л. Эрман
Технический редактор 3. С. Теплякова
Корректор Т. А. Алаева
ИБ № 13414
Сдано в набор 5А'1 1978 г.
Подписано к печати 2/Х 1978 г.
А-06555. Формат 84X108'/i:
Бум. № 1. Печ. л. 2,5
Усл. п. л. 4,2. Уч.-изд. л. 4.
.03
Тираж 30 000 экз. Изд. № 4217
Зак. И 437. Цена 15 коп.
издательства «Наука»
Москва К-45, ул. Жданова, 12/1
3-я типография издательства «Наука»
Москва Б-143, Открытое шоссе, 28