золотой том
	весь	<.
ШЕКСПИР
в
■

„ВЕСЬ <_

ШЕКСПИР
В ДВУХ ТОМАХ

—•
Москва
«ОЛМА-ПРЕСС»
2000
■

■
ШЕКСПИР
ТОМ ВТОРОЙ
Перевод с английского
Москва
«ОЛМА-ПРЕСС»
2000
■

ББК 84.4Вл

В38
Оформление

А. МОИСЕЕВА
В издании использованы иллюстрации из собрания сочинений Шекспира

(Библиотека великих писателей под редакцией С. Венгерова. СПб.,

Издание Брокгауза и Ефрона, 1902—1905)
ISBN 5-224-00666-Х

ISBN 5-224-00661-9 (Т. 2)
© Издательство «ОЛМА-ПРЕСС», 2000

Как вам

это

понравится
—Ф—
Перевод Т. Щепкиной-Куперник

■
Розалинда признается Орландо.
С картины английского живописца И. Пети

(1839-1893)
^ Орландо и Адам. С картины английского живописца Р. Смирка (1752-1845)



Французский замок ХІѴ-ХѴ веков. Старинный рисунок
Действующие лица
Старый герцог, живущий в изгнании.

Герцог Фредерик, его брат, захвативший его

владения.
Амьен
Жак
JI е - Б о, придворный Фредерика.
Шарль, борец Фредерика.
Оливер
Жак
Орландо

Адам

Деннис

Оселок, шут.
Оливер Путаник, священник.
Корин
Сильвий
Уильям, деревенский парень, влюбленный в Одри.

Лицо, изображающее Гименея.

Розалинда, дочь изгнанного герцога.
Селия, дочь Фредерика.
Феба, пастушка.
Одри, деревенская девушка.
Вельможи, пажи, слуги и прочие.
Место действия — дом Оливера; двор Фредерика;

Арденнский лес.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Плодовый сад при доме Оливера.
Входят Орландо и Адам.
Орландо
Насколько я помню, Адам, дело было

так: отец мне завещал всего какую-то жал¬

кую тысячу крон, но, как ты говоришь, он

поручил моему брату дать мне хорошее

воспитание. Вот тут-то и начало всех моих

горестей. Брата Жака он отдает в школу,

и молва разносит золотые вести о его ус¬
пехах. А меня он воспитывает дома, по-

мужицки, вернее говоря, держит дома без

всякого воспитания. В самом деле, разве

можно назвать это воспитанием для дворя¬

нина моего происхождения? Чем такое вос¬

питание отличается от существования быка

в стойле? Лошадей своих он куда лучше

воспитывает; не говоря уже о том, что их

прекрасно кормят, их еще и учат, объезжа¬

ют и нанимают для этого за большие день¬

ги наездников. А я, брат его, приобретаю

у него разве только рост; да ведь за это

скотина, гуляющая на его навозных кучах,

обязана ему столько же, сколько я. Он

8
Весь Шекспир
щедро дает мне— ничто; а кроме того,

своим обхождением старается отнять у ме¬

ня и то немногое, что дано мне природой.

Он заставляет меня есть за одним столом

с его челядью, отказывает мне в месте,

подобающем брату, и, как только может,

подрывает мое дворянское достоинство та¬

ким воспитанием. Вот что меня огорчает,

Адам, и дух моего отца, который я чув¬

ствую в себе, начинает возмущаться про¬

тив такого рабства. Я не хочу больше это

сносить, хотя еще не знаю, какой найти

выход.
Адам
Вот идет мой господин, брат ваш.
Орландо
Отойди в сторону, Адам: ты услы¬

шишь, как он на меня накинется.
Входит Оливер.
Оливер
Ну, сударь, что вы тут делаете?
Орландо
Ничего: меня ничего не научили делать.
Оливер
Так что же вы портите в таком случае,

сударь?
Орландо
Черт возьми, сударь, помогаю вам пор¬

тить праздностью то, что создал Господь:

вашего бедного, недостойного брата.
Оливер
Черт возьми, сударь, займитесь чем-

нибудь получше и проваливайте куда глаза

глядят!
Орландо
Прикажете мне пасти ваших свиней

и питаться желудями вместе с ними? Какое

же это имение блудного сына я расточил,

чтобы дойти до такой нищеты!
Оливер
Да вы знаете ли, где вы, сударь?
Орландо
О, сударь, отлично знаю: в вашем саду.
Оливер
А знаете ли вы, перед кем вы стоите?
Орландо
О да, гораздо лучше, чем тот, перед кем

я стою, знает меня. Я знаю, что вы мой
старший брат, и в силу кровной связи

и вам бы следовало признавать меня бра¬

том. Обычай народов дает вам передо

мной преимущество, так как вы перворож¬

денный; но этот же обычай не может от¬

нять моей крови, хотя бы двадцать братьев

стояли между нами! Во мне столько же

отцовского, сколько и в вас, хотя, надо

сказать правду, вы явились на свет раньше

меня, и это дает вам возможность раньше

добиться того уважения, на которое имел

право наш отец.
Оливер
Что, мальчишка?
Орландо
Потише, потише, старший братец: для

этого вы слишком молоды.
Оливер
Ты хочешь руку на меня поднять, не¬

годяй?
Орландо
Я не негодяй, я младший сын Роланда

де Буа. Он был отец мой, и трижды него¬

дяй тот, кто смеет сказать, что такой отец

произвел на свет негодяя! Не будь ты мой

брат, я не отнял бы этой руки от твоей

глотки, пока другою не вырвал бы твой

язык за такие слова: ты сам себя поносишь!
Адам

(выступив вперед)
Дорогие господа, успокойтесь; ради ва¬

шего покойного отца, помиритесь!
Оливер
Пусти меня, говорят тебе!
Орландо
Не пущу, пока не захочу! Вы должны

меня выслушать. Отец завещал вам дать

мне хорошее воспитание, а вы обращались

со мной как с мужиком: вы душили и унич¬

тожали во мне все качества истинного дво¬

рянина. Но дух моего отца крепнет во мне,

и я не намерен больше это сносить. По¬

этому либо дайте мне заниматься тем, что

приличествует дворянину, либо отдайте ту

скромную долю, что отец отказал мне по

завещанию, и я с ней отправлюсь искать

счастье.
Оливер
Что же ты будешь делать? Просить ми¬

лостыню, когда все промотаешь? Однако

довольно, сударь, убирайтесь и не докучай¬

Как вам это понравится
9
те мне больше: вы получите часть того,

что желаете. Прошу вас, оставьте меня.
Орландо
Я не буду докучать вам больше, как

только получу то, что нужно мне для мо¬

его блага.
Оливер
(Адаму)
Убирайся и ты с ним, старый пес!
Адам
Старый пес? Так вот моя награда! Оно

и правда: я на вашей службе все зубы по¬

терял. Упокой Господи моего покойного

господина! Он никогда бы такого слова

не сказал.
Орландо и Адам уходят.
Оливер
Вот как? Вы желаете бунтовать? Я вас

от этой наглости вылечу, а тысячу золотых

все-таки не дам.— Эй, Деннис!
Входит Деннис.
Деннис
Ваша милость звали?
Оливер
Не приходил ли сюда, чтобы перегово¬

рить со мной, Шарль, герцогский борец?
Деннис
С вашего позволения, он у дверей дома

и добивается, чтобы вы приняли его.
Оливер
Позови его.
Деннис уходит.
Это будет отличный способ... На завтра

назначена борьба.
Входит Шарль.
Шарль
Доброго утра вашей милости.
Оливер
Добрейший мсье Шарль, каковы новые

новости при новом дворе?
Шарль
При дворе нет никаких новостей, кроме

старых, сударь, а именно: что старый гер¬

цог изгнан младшим братом, новым гер¬

цогом, и что трое или четверо преданных
вельмож добровольно последовали за ним

в изгнание, а так как их земли и доходы

достанутся новому герцогу, то он мило¬

стиво и разрешает им странствовать!
Оливер
А не можете ли мне сказать: Розалинда,

дочь герцога, также изгнана со своим от¬

цом?
Шарль
О нет! Потому что дочь герцога, ее

кузина, так любит ее, что в случае ее изгна¬

ния либо последовала бы за ней, либо

умерла бы с горя, разлучившись с ней.

Розалинда при дворе: дядя любит ее, как

родную дочь. И никогда еще две женщины

так не любили друг друга.
Оливер
Где же будет жить старый герцог?
Шарль
Говорят, он уже в Арденнском лесу

и с ним веселое общество: живут они там

будто бы как в старину Робин Гуд англий¬

ский. Говорят, множество молодых дворян

присоединяется к ним каждый день, и вре¬

мя они проводят беззаботно, как, бывало,

в золотом веке.
Оливер
Вы будете завтра бороться в присут¬

ствии нового герцога?
Шарль
Да, сударь, и как раз по этому делу

я пришел поговорить с вами. Мне тайно

сообщили, сударь, что ваш младший брат

собирается переодетым выйти против ме¬

ня. Но завтра, сударь, я буду бороться

ради моей репутации, и тот, кто уйдет от

меня без переломанных костей, может по¬

честь себя счастливым. Ваш брат очень юн.

Во имя моей преданности вам — мне будет

неприятно уложить его, но во имя моей

чести — мне придется сделать это. Из люб¬

ви к вам я пришел вас предупредить, чтобы

вы его отговорили или чтоб уж не пеняли

на меня, когда он попадет в беду,— пото¬

му что это его добрая воля и совершенно

против моего желания.
Оливер
Шарль, благодарю тебя за преданность:

ты увидишь, что я отплачу тебе за нее по

заслугам. Я сам узнал о намерении брата

и всякими способами старался помешать

ему, но его решимость непоколебима. Ска¬

10
Весь Шекспир
жу тебе, Шарль, это самый упрямый юно¬

ша во всей Франции. Он честолюбив, зави¬

стлив, ненавидит всех, кто одарен каким-

либо достоинством, и тайно и гнусно зло¬

умышляет даже против меня, своего род¬

ного брата. Поэтому поступай в данном

случае как хочешь. Палец ли ты ему слома¬

ешь, шею ли свернешь— мне все равно.

Но смотри берегись: если он отделается

только легким повреждением или не до¬

бьется славы, победив тебя, он пустит

в ход против тебя отраву или заманит тебя

в какую-нибудь предательскую ловушку

и не успокоится до тех пор, пока так или

иначе не лишит тебя жизни. Уверяю те¬

бя — и мне трудно удержаться от слез при

этом,— что до сего дня я не встречал

никого, кто был бы так молод и уже так

коварен. Я еще говорю о нем как брат, но

если бы я подробно рассказал тебе, каков

он,— о, мне бы пришлось краснеть и пла¬

кать, а тебе бледнеть и изумляться.
Шарль
Я сердечно рад, что пришел к вам, Если

он выступит завтра против меня, уж я ему

заплачу сполна! И если он после этого

сможет ходить без посторонней помощи,

не выступать мне никогда на арене! А за¬

тем — да хранит Бог вашу милость!
Оливер
Прощай, добрый Шарль!
Шарль уходит.
Теперь надо подзадорить этого забияку.

Надеюсь, я увижу, как ему придет конец,

потому что всей душой— сам не знаю

почему— ненавижу его больше всего на

свете. А ведь он кроток; ничему не учился,

а учен, полон благородных намерений, лю¬

бим всеми без исключения, всех околдовал

и так всем вкрался в сердце— особенно

моим людям,— что меня они ни во что не

ставят... Но это не будет так продолжать¬

ся: борец исправит это. Остается разжечь

мальчишку на борьбу,— вот этим я теперь

и займусь. (Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Лужайка перед дворцом герцога.
Входят Розалинда и Селия.
Селия
Прошу тебя, Розалинда, милая моя сес¬

тричка, будь веселей.
Розалинда
Дорогая Селия, я и так изо всех сил

стараюсь делать вид, что мне весело; а ты

хочешь, чтобы я была еще веселей? Если

ты не можешь научить меня, как забыть

изгнанного отца, не требуй, чтобы я преда¬

валась особенному веселью.
Селия
Я вижу, что ты не любишь меня так,

как я тебя люблю. Если бы мой дядя,

твой изгнанный отец, изгнал твоего дя¬

дю— герцога, моего отца, а ты все же

осталась бы со мной, я приучила бы мою

любовь смотреть на твоего отца как на

моего; и ты так же поступила бы, если

бы твоя любовь ко мне была столь же

искренней, как моя к тебе.
Розалинда
Ну хорошо, я забуду о своей судьбе

и стану радоваться твоей.
Селия
Ты знаешь, что у моего отца нет других

детей, кроме меня, да и вряд ли будут; и,

без сомнения, когда он умрет, ты будешь

его наследницей, потому что все, что он

отнял у твоего отца силой, я верну тебе из

любви; клянусь моей честью, верну; и если

я нарушу эту клятву, пусть я обращусь

в чудовище! Поэтому, моя нежная Роза,

моя дорогая Роза, будь весела.
Розалинда
С этой минуты я развеселюсь, сестрица,

и буду придумывать всякие развлечения.

Да вот... Что ты думаешь, например,

о том, чтобы влюбиться?
Селия
Ну что ж, пожалуй, только в виде раз¬

влечения. Но не люби никого слишком

серьезно, да и в развлечении не заходи

слишком далеко— так, чтобы ты могла

с честью выйти из испытания, поплатив¬

шись только стыдливым румянцем.
Розалинда
Какое же нам придумать развлечение?
Селия
Сядем да попробуем насмешками ото¬

гнать добрую кумушку Фортуну от ее ко¬

леса, чтобы она впредь равномерно разда¬

вала свои дары.

Как вам это понравится
11
Розалинда
Хорошо, если бы нам это удалось. А то

ее благодеяния очень неправильно распре¬

деляются: особенно ошибается эта слепая

старушонка, когда дело касается женщин.
Селия
Это верно; потому что тех, кого она

делает красивыми, она редко наделяет доб¬

родетелью, а добродетельных обыкновен¬

но создает очень некрасивыми.
Розалинда
Нет, тут ты уже переходишь из области

Фортуны в область Природы: Фортуна

властвует над земными благами, но не над

чертами, созданными Природой.
Входит Оселок.
Селия
Неужели? Разве, когда Природа создает

прекрасное существо, Фортуна не может

его заставить упасть в огонь? И хотя При¬

рода дала нам достаточно остроумия, что¬

бы смеяться над Фортуной, разве Фортуна

не прислала сюда этого дурака, чтобы пре¬

кратить наш разговор?
Розалинда
Действительно, тут Фортуна слишком

безжалостна к Природе, заставляя приро¬

жденного дурака прервать остроумие При¬

роды.
Селия
А может быть, это дело не Фортуны,

а Природы, которая, заметив, что наше

природное остроумие слишком тупо для

того, чтобы рассуждать о таких двух бо¬

гинях, послала нам этого дурака в качестве

оселка; потому что тупость дураков всегда

служит точильным камнем для остроу¬

мия.— Ну-ка, остроумие, куда держишь

путь?
Оселок
Сударыня, вас требует к себе ваш ба¬

тюшка.
Селия
Тебя сделали послом?
Оселок
Нет, клянусь честью, но мне приказали

сходить за вами.
Розалинда
Где ты выучился этой клятве, шут?
Оселок
У одного рыцаря, который клялся сво¬

ей честью, что пирожки отличные, и клялся

своей честью, что горчица никуда не годит¬

ся; ну а я стою на том, что пирожки никуда

не годились, а горчица была отличная.

И однако, рыцарь ложной клятвы не давал.
Селия
. Как ты это докажешь, при всем твоем

огромном запасе учености?
Розалинда
Да-да, сними-ка намордник со своей

мудрости.
Оселок
Ну-ка, выступите вперед обе; погладьте

свои подбородки и поклянитесь своими бо¬

родами, что я плут.
Селия
Клянемся нашими бородами — как ес¬

ли бы они у нас были,— ты плут.
Оселок
Клянусь моим плутовством, что если

бы оно у меня было, я был бы плут. Но

ведь если вы клянетесь тем, чего нет, вы не

даете ложной клятвы; так же и этот ры¬

царь, когда он клялся своей честью,— по¬

тому что чести у него никогда не было,

а если и была, то он всю ее истратил на

ложные клятвы задолго до того, как уви¬

дал и пирожки и горчицу.
Селия
Скажи, пожалуйста, на кого ты наме¬

каешь?
Оселок
На человека, которого любит старый

Фредерик, ваш отец.
Селия
Любви моего отца довольно, чтобы

я уважала этого человека. Не смей больше

говорить о нем: высекут тебя на днях за

дерзкие речи!
Оселок
Очень жаль, что дуракам нельзя гово¬

рить умно о тех глупостях, которые дела¬

ют умные люди.
Селия
Честное слово, ты верно говоришь:

с тех пор как заставили молчать ту малень¬

кую долю ума, которая есть у дураков,

12
Весь Шекспир
маленькая доля глупости, которая есть

у умных людей, стала очень уж выставлять

себя напоказ. Но вот идет мсье Jle-Бо.
Розалинда
У него полон рот новостей.
Селия
Сейчас он нас напичкает, как голуби,

когда кормят своих птенцов.
Розалинда
Тогда мы будем начинены новостями.
Селия
Тем лучше, с начинкой мы станем до¬

роже.
Входит JI е - Б о.
Bonjour ', мсье Ле-Бо. Что нового?
Л е-Бо
Прекрасные принцессы, вы пропустили

превосходную забаву.
Селия
Забаву? Какого цвета?
Ле-Бо
Какого цвета, сударыня? Как мне от¬

ветить вам?
Розалинда
Как вам позволят остроумие и Фор¬

туна.
Оселок
Или как повелит Рок.
Селия
Хорошо сказано: прямо как лопатой

прихлопнул.
Оселок
Ну, если я не стану проявлять свой

вкус...
Розалинда
То ты потеряешь свой старый запах.
Ле-Бо
Вы меня смущаете, сударыня. Я хотел

вам рассказать о превосходной борьбе, ко¬

торую вы пропустили.
Розалинда
Так расскажите, как все происходило.
1 Здравствуйте (фр.).
Ле-Бо
Я расскажу вам начало, а если вашим

светлостям будет угодно, вы можете сами

увидеть конец; ибо лучшее — еще впереди,

и кончать борьбу придут именно сюда, где

вы находитесь.
Селия
Итак, мы ждем начала, которое уже

умерло и похоронено.
Ле-Бо
Вот пришел старик со своими тремя

сыновьями...
Селия
Это похоже на начало старой сказки.
Ле-Бо
С тремя славными юношами прекрас¬

ного роста и наружности...
Розалинда
С ярлычками на шее: «Да будет ведомо

всем и каждому из сих объявлений...»
Ле-Бо
Старший вышел на борьбу с борцом

герцога Шарлем. Этот Шарль в одно мгно¬

вение опрокинул его и сломал ему три

ребра, так что почти нет надежды, что он

останется жив. Точно так же он уложил

второго и третьего. Они лежат там, а ста¬

рик отец так сокрушается над ними, что

всякий, кто только видит это, плачет от

сострадания.
Розалинда
Бедные!
Оселок
Но какую же забаву пропустили дамы,

сударь?
Ле-Бо
Как— какую? Именно ту, о которой

я рассказываю.
Оселок
Видно, люди с каждым днем все умнее

становятся. В первый раз слышу, что лома¬

нье ребер — забава для дам.
Селия
И я тоже, ручаюсь тебе.
Розалинда
Но неужели есть еще кто-нибудь, кто

хочет испытать эту музыку на собственных

боках? Есть еще охотники до сокрушения

Как вам это понравится
13
ребер?— Будем мы смотреть на борьбу,

сестрица?
Ле-Бо
Придется, если вы останетесь здесь: это

место назначено для борьбы, и сейчас она

начнется.
Селия
Да, действительно, сюда все идут. Ну

что ж, останемся и посмотрим.
Трубы.
Входят герцог Фредерик, вельможи,

Орландо, Шарль и свита.
Герцог Фредерик
Начинайте. Раз этот юноша не хочет

слушать никаких увещаний, пусть весь

риск падет на его голову.
Розалинда
Это тот человек?
Ле-Бо
Он самый, сударыня.
Селия
Ах, он слишком молод! Но он смотрит

победителем.
Герцог Фредерик
Вот как, дочь и племянница! И вы

пробрались сюда, чтобы посмотреть на

борьбу?
Розалинда
Да, государь, если вы разрешите нам.
Герцог Фредерик
Вы получите мало удовольствия, могу

вас уверить: силы слишком неравны. Из

сострадания к молодости вызвавшего на

бой я пытался отговорить его, но он не

желает слушать никаких увещаний. Пого¬

ворите с ним вы: может быть, вам, женщи¬

нам, удастся убедить его.
Селия
Позовите его, добрый мсье Ле-Бо.
Герцог Фредерик
Да, а я отойду, чтобы не присутство¬

вать при разговоре.
Ле-Бо
Господин борец, принцессы зовут вас.
Орландо
Повинуюсь им почтительно и с готов¬

ностью.
Розалинда
Молодой человек, это вы вызвали на

бой Шарля, борца?
Орландо
Нет, прекрасная принцесса: он сам всех

вызывает на бой. Я только, как и другие,

хочу померяться с ним силой моей моло¬

дости.
Селия
Молодой человек, дух ваш слишком

смел для ваших лет. Вы видели страшные

доказательства силы этого человека. Если

бы вы взглянули на себя собственными

глазами и оценили своим рассудком, страх

перед опасностью посоветовал бы вам

взяться за более подходящее дело. Мы

просим вас ради себя самого подумать

о безопасности и отказаться от этой по¬

пытки.
Розалинда
Да, молодой человек, ваша репутация

не пострадает от этого: мы сами попросим

герцога, чтобы борьба не продолжалась.
Орландо
Умоляю вас, не наказывайте меня дур¬

ным мнением обо мне. Я чувствую себя

очень виноватым, что отказываю хоть

в чем-нибудь таким прекрасным и благо¬

родным дамам. Но пусть меня в этом пое¬

динке сопровождают ваши прекрасные

глаза и добрые пожелания, и если я буду

побежден, стыдом покроется только тот,

кто никогда не был счастлив; если же я бу¬

ду убит, умрет только тот, кто желает

смерти. Друзей моих я не огорчу, потому

что обо мне некому плакать. Мир от этого

не пострадает, потому что у меня нет ниче¬

го в мире. Я в нем занимаю только такое

место, которое гораздо лучше будет запол¬

нено, если я освобожу его.
Розалинда
Мне хотелось бы отдать вам всю ту

маленькую силу, какая у меня есть.
Селия
Да и я бы отдала свою в придачу.
Розалинда
В добрый час! Молю небо, чтобы

я ошиблась в вас!
Селия
Да исполнятся желания вашего сердца!

14
Весь Шекспир
Шарль
Ну, где же этот юный смельчак, которо¬

му так хочется улечься рядом со своей

матерью-землей?
Орландо
Он готов, сударь, но желания его гораз¬

до скромнее.
Герцог Фредерик
Вы будете бороться только до первого

падения.
Шарль
Да, уж ручаюсь вашей светлости, так

усердно отговаривавшей его от первого,

что о втором вам его просить не придется.
Орландо
Если вы надеетесь посмеяться надо

мной после борьбы, вам не следует смеять¬

ся до нее. Но к делу.
Розалинда
Да поможет тебе Геркулес, молодой че¬

ловек!
Селия
Я бы хотела быть невидимкой и схва¬

тить этого силача за ногу.
Шарль и Орландо борются.
Розалинда
О, превосходный юноша!
Селия
Будь у меня в глазах громовые стрелы,

уж я знаю, кто лежал бы на земле.
Шарль падает. Радостные крики.
Герцог Фредерик
Довольно, довольно!
Орландо
Нет, умоляю вашу светлость,— я еще

не разошелся.
Герцог Фредерик
Как ты себя чувствуешь, Шарль?
Ле-Бо
Он не в состоянии говорить, ваша свет¬

лость.
Герцог Фредерик
Унесите его.
Шарля уносят.
Как твое имя, молодой человек?
Орландо
Орландо, государь; я младший сын Ро¬

ланда де Буа.
Герцог Фредерик
О, если б ты другого сыном был!
Все твоего отца высоко чтили,
Но я всегда в нем находил врага.
Ты больше б угодил мне этим делом,

Происходи ты из другой семьи.
Но все ж будь счастлив. Ты — хороший
малый.
Когда б ты мне назвал отца другого!
Герцог Фредерик, свита и Ле-Бо уходят.
Селия
Могла ли б так я поступить, сестрица?
Орландо
Будь я на месте моего отца?
Горжусь я тем, что я Роланда сын.
Пусть младший! Не сменил бы это имя,

Хотя б меня усыновил сам герцог.
Розалинда
Роланда мой отец любил как душу,—
Все разделяли эти чувства с ним.
Знай раньше я, что это сын его,
Прибавила б к своим мольбам я слезы,

Чтоб он не рисковал собой!
Селия
Сестрица,
Пойдем, его ободрим добрым словом.

Завистливый и злобный нрав отца

Мне сердце ранит.
(К Орландо.)
Как вы отличились!

Когда в любви так держите вы слово,
Как здесь все обещанья превзошли,
То счастлива подруга ваша.
Розалинда
Сударь,

Прошу, возьмите это и носите

На память обо мне, судьбой гонимой.
(Сняв в шеи цепь, передает ему.)
Дала б я больше вам, имей я средства.—

Пойдем, сестра.
Селия

Пойдем.— Прощайте, сударь.
Орландо
Как благодарность выражу? Исчезли

Способности мои, а здесь остался

Немой чурбан, безжизненный обрубок.

Как вам это понравится
15
Розалинда

Он нас зовет?..
Со счастием моим ушла и гордость.

Спрошу, что он хотел.— Вы звали, сударь?

Боролись славно вы и победили

Не одного врага.
Селия

Идем, сестра?
Розалинда

Иду, иду.— Прощайте.
Розалинда и Селия уходят.
Орландо
Каким волненьем скован мой язык!
Я онемел; она же вызывала

На разговор. Погиб Орландо бедный:
Не силою, так слабостью сражен ты.
Входит Ле-Бо.
Ле-Бо
Любезнейший, дам вам совет по дружбе —

Уйти скорей. Хотя вы заслужили

Хвалу, и одобренье, и любовь,
Но герцог в настроении таком,
Что плохо он толкует ваш поступок.

Упрям наш герцог, а каков он нравом —

Приличней вам понять, чем мне сказать.
Орландо
Благодарю вас, сударь. Но скажите:

Которая — дочь герцога из дам,
Здесь на борьбу смотревших?
Ле-Бо
Судя по нраву, ни одна из них;
На деле ж та, что меньше, дочь его,
Другая — дочь им изгнанного брата.
Здесь задержал ее захватчик-дядя

Для дочери своей; а их любовь

Нежней родных сестер природной связи.

Но я скажу вам: герцог начинает

Питать к своей племяннице немилость,

Основанную только лишь на том,
Что весь народ достоинства в ней видит

И из-за доброго отца жалеет.
Ручаюсь жизнью: гнев против нее

Внезапно может вспыхнуть... Но
прощайте:
Надеюсь встретить вас в условьях лучших

И дружбы и любви у вас просить.
Орландо

Я вам весьма признателен; прощайте.
Ле-Бо уходит.
Так все равно я попаду в капкан:

Тиран ли герцог или брат — тиран...

О, ангел Розалинда!
(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Комната во дворце.
Входят Селия и Розалинда.
Селия
Ну, сестра, ну, Розалинда! Помилуй

нас, Купидон! Ни слова?
Розалинда
Ни одного, чтобы бросить на ветер.
Селия
Нет, твои слова слишком драгоценны,

чтобы тратить их даром; но брось хоть

несколько слов мне; ну, сокруши меня до¬

водами рассудка.
Розалинда
Тогда обе сестры погибнут: одна будет

сокрушена доводами рассудка, а другая

лишится рассудка без всяких доводов.
Селия
И все это из-за твоего отца?
Розалинда
Нет, кое-что из-за дочери моего отца.

О, сколько терний в этом будничном мире!
Селия
Нет, это простые репейники, сестрица,

брошенные на тебя в праздничном дураче¬

стве; когда мы не ходим по проторенным

дорогам, они цепляются к нашим юбкам.
Розалинда
С платья я легко стряхнула б их, но

колючки попали мне в сердце.
Селия
Сдуй их прочь.
Розалинда
Я попыталась бы, если бы мне стои¬

ло только дунуть, чтобы получить этого

юношу.
Селия
Полно, полно, умей бороться со своими

чувствами.

16
Весь Шекспир
Розалинда
О, они стали на сторону лучшего борца,

чем я.
Селия
Желаю тебе успеха. Когда-нибудь ты

поборешься с ним, и он еще положит тебя на

обе лопатки. Но шутки в сторону—погово¬

рим серьезно: возможно ли, чтобы ты сразу

вдруг почувствовала такую пылкую лю¬

бовь к младшему сыну старого Роланда?
Розалинда
Герцог, отец мой, любил его горячо.
Селия
Разве из этого следует, что ты должна

горячо любить его сына? Если так рассуж¬

дать, то я должна его ненавидеть, потому

что мой отец горячо ненавидел его отца.

Однако я Орландо не ненавижу.
Розалинда
Нет, ты не должна его ненавидеть ради

меня.
Селия
За что мне его ненавидеть? Разве он не

высказал своих достоинств?
Розалинда
Дай мне любить его за это, а ты люби

его потому, что я его люблю. Смотри,

сюда идет герцог.
Селия
Как гневно он глядит!
Входят герцог Фредерик и вельможи.
Герцог Фредерик
Сударыня, спешите удалиться

От нашего двора.
Розалинда
Я, дядя?
Герцог Фредерик

Да!
И если через десять дней ты будешь

Не дальше, чем за двадцать миль отсюда,

То смерть тебе.
Розалинда
Молю я вашу светлость:

Позвольте мне в дорогу взять с собой

Сознание того, в чем я виновна.
Когда сама себя я вопрошаю

И ясно сознаю свои желанья,—
Коль я не сплю и не сошла с ума
(Чего, надеюсь, нет),— то, милый дядя,

Я никогда и нерожденной мыслью

Не оскорбляла вас.
Герцог Фредерик
Язык измены!
Когда б слова служили очищеньем!

Изменники всегда святых невинней.

Достаточно, что я тебе не верю.
Розалинда
Меня не может подозренье сделать

Изменницей. Скажите, в чем измена?
Герцог Фредерик

Дочь своего отца ты — и довольно.
Розалинда
Я дочерью его была в то время,
Когда отца с престола вы свергали;
Я дочерью его была в то время,
Когда отца послали вы в изгнанье.

Измена нам в наследство не дается.
А если б даже это было так,
То мой отец изменником ведь не был.

Не будьте ж так ко мне несправедливы:

В несчастье я изменницей не стала.
Селия
Мой государь, послушайте меня...
Герцог Фредерик
Да, я ее из-за тебя оставил,
Иначе б ей пришлось с отцом скитаться.
Селия
Я не просила вас ее оставить,—
То были ваша воля, ваша жалость:
Дитя — я не могла ценить ее.
Теперь же оценила; коль она

Изменница, я тоже; с нею вместе

Мы спали, и учились, и играли:
Где б ни было, как лебеди Юноны,
Мы были неразлучною четой.
Герцог Фредерик
Она хитрей тебя! Вся эта кротость,
И самое молчанье, и терпенье

Влияют на народ: ее жалеют.
Глупа ты! Имя у тебя ворует

Она: заблещешь ярче и прекрасней

Ты без нее. Не размыкай же уст:

Неколебим и тверд мой приговор;
Я так сказал — она идет в изгнанье.
Селия
Приговори к тому же и меня,
Мой государь: жить без нее нет сил.

Как вам это понравится
17
Герцог Фредерик
Глупа ты! — Ну, племянница, сбирайтесь;

Пропустите вы срок — порукой честь

И слов моих величье,— вы умрете.
Герцог Фредерик и свита уходят.
Селия
О, бедная сестра! Куда пойдешь ты?
Ну, хочешь, поменяемся отцами?
Прошу тебя, не будь грустней меня.
Розалинда
Причин есть больше у меня.
Селия
Нет-нет!
Утешься. Знаешь, он изгнал меня,
Родную дочь.
Розалинда

Он этого не сделал.
Селия
Нет? Значит, в Розалинде нет любви,
Чтоб научить тебя, что мы — одно.
Нас разлучить? Нам, милая, расстаться?

Пусть ищет он наследницу другую.
Давай же думать, как нам убежать,
Куда идти и что нам взять с собой.
Не пробуй на себя одну взвалить

Несчастий бремя, отстранив меня.

Клянусь я небом, побледневшим с горя;

Что хочешь говори — пойду с тобой.
Розалинда

Куда же нам идти?
Селия
В Арденнский лес, на поиски, за дядей.
Розалинда
Увы! Но как нам, девушкам, опасно

Одним пускаться в путь! Ведь красота

Сильней, чем золото, влечет воров.
Селия
Оденусь я в убогие лохмотья

И темной краской вымажу лицо,
Ты тоже: так идти спокойно будет;
Никто на нас не нападет.
Розалинда
Не лучше ль

Так сделать нам: я ростом не мала;
В мужское платье я переоденусь!
Привешу сбоку я короткий меч,
Рогатину возьму: тогда пусть в сердце

Какой угодно женский страх таится —

Приму я вид воинственный и наглый,
Как многие трусливые мужчины,
Что робость прикрывают смелым видом.
Селия
Как звать тебя, когда мужчиной станешь?
Розалинда
Возьму не хуже имя, чем пажа

Юпитера, и буду — Ганимедом.
А как мне звать тебя?
Селия
Согласно положенью моему:
Не Селией я буду — Алиеной *.
Розалинда
А что, сестра, не попытаться ль нам

Сманить шута придворного с собой?
Он мог бы нам в дороге пригодиться.
Селия
Со мною на край света он пойдет:
Я с ним поговорю. Собрать нам надо

Все наши драгоценности и деньги

И выбрать час и путь побезопасней,
Чтоб нам с тобой погони избежать.

Теперь — готовься радостно к уходу:

Идем мы не в изгнанье — на свободу.

Уходят.
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Арденнский лес.
Входят старый герцог, Амьен и другие

вельможи, одетые охотниками.
Старый герцог

Ну что ж, друзья и братья по изгнанью!
Иль наша жизнь, когда мы к ней привыкли,

Не стала много лучше, чем была

Средь роскоши мишурной? Разве лес

Не безопаснее, чем двор коварный?
Здесь чувствуем мы лишь Адама кару —

Погоды смену: зубы ледяные
1 Aliena — чужая (лат.).

18
Весь Шекспир
Да грубое ворчанье зимних ветров,

Которым, коль меня грызут и хлещут,

Дрожа от стужи, улыбаюсь я:
«Не льстите вы!» Советники такие

На деле мне дают понять, кто я.
Есть сладостная польза и в несчастье:
Оно подобно ядовитой жабе,
Что ценный камень в голове таит.

Находит наша жизнь вдали от света

В деревьях — речь, в ручье текучем —
книгу,
И проповедь — в камнях, и всюду — благо.

Я б не сменил ее!
Амьен
Вы, ваша светлость,
Так счастливо переводить способны

На кроткий, ясный лад судьбы суровость.
Старый герцог
Но не пойти ль нам пострелять оленей?

Хоть мне и жаль беднягам глупым,
пестрым,
Природным гражданам сих мест пустынных,

Средь их владений стрелами пронзать

Округлые бока!
Первый вельможа
Так, ваша светлость,
И меланхолик Жак о том горюет,
Клянясь, что здесь вы захватили власть

Неправедней, чем вас изгнавший брат.

Сегодня мы — мессир Амьен и я —
К нему подкрались: он лежал под дубом,

Чьи вековые корни обнажились

Над ручейком, журчащим здесь в лесу.

Туда бедняга раненый олень

Один, стрелой охотника пронзенный,

Пришел страдать; и, право, государь,

Несчастный зверь стонал так, что казалось,

Вот-вот его готова лопнуть шкура

С натуги! Круглые большие слезы

Катились жалобно с невинной морды

За каплей капля; так мохнатый дурень,
С которого Жак не сводил очей,
Стоял на берегу ручья, слезами

В нем умножая влагу.
Старый герцог
Ну а Жак?
Не рассуждал ли он при этом виде?
Первый вельможа
На тысячу ладов. Сперва о том,
Что в тот ручей без пользы льет он слезы.

«Бедняк,— он говорил,— ты завещаешь

(Как часто — люди) тем богатство, кто

И так богат!» Затем — что он один,

Покинут здесь пушистыми друзьями.
«Так! — он сказал.— Беда всегда разгонит

Приток друзей!» Когда ж табун оленей

Беспечных, сытых вдруг промчался мимо

Без всякого вниманья: он воскликнул:

«Бегите мимо, жирные мещане!
Уж так всегда ведется; что смотреть

На бедного, разбитого банкрота?»
И так своею меткою сатирой
Он все пронзал: деревню, город, двор
И даже нашу жизнь, клянясь, что мы
Тираны, узурпаторы и хуже
Зверей — пугая, убивая их
В родных местах, им отданных природой.
Старый герцог

Таким вы и оставили его?
Второй вельможа
Да, государь,— в раздумье и в слезах

Над плачущим оленем!
Старый герцог
Где то место?

Люблю поспорить с ним, когда угрюм он:

Тогда кипит в нем мысль.
Первый вельможа

Я вас к нему сведу.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Зал во дворце.
Входят герцог Фредерик и вельможи.
Герцог Фредерик
Возможно ли, чтоб их никто не видел?
Не может быть! Среди моих придворных

Злодеи укрыватели нашлись.
Первый вельможа
Не слышно, чтобы видел кто ее.

Придворные прислужницы, принцессу

На отдых проводив, нашли наутро

Сокровища лишенную постель.
Второй вельможа
Мой государь, тот жалкий шут, что часто

Вас заставлял смеяться, тоже скрылся.

Гисперия, прислужница принцессы,

Созналась, что подслушала тайком,
Как ваша дочь с племянницей хвалили

И доблести и красоту борца,
Что Шарля-силача сразил недавно.
Ей кажется,— где б ни были они,—
Что этот юноша, наверно, с ними.

Как вам это понравится
19
Герцог Фредерик
Послать за ним! И привести красавца!
А нет его — так старшего сюда:
Уж братца разыскать заставлю!.. Мигом!

Не прекращайте сыска и расспросов,

Пока беглянок глупых не вернем!
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Перед домом Оливера.
Входят Адам и Орландо с разных сторон.
Орландо
Кто здесь?
Адам
Как? Молодой мой господин? О добрый,

О милый господин! Портрет Роланда

Почтенного! Зачем вы здесь? Зачем

Вы добродетельны? Зачем вас любят?

Зачем вы кротки, сильны и отважны?

Зачем стремились победить борца

Пред своенравным герцогом? Хвала

Опередила слишком быстро вас.
Вы знаете, есть род людей, которым

Их доблести являются врагами.
Вот так и вы: достоинства все ваши —

Святые лишь предатели для вас.
О, что за мир, где добродетель губит

Тех, в ком она живет!
Орландо

Да что случилось?
Адам
Юноша несчастный!
О, не входи сюда: под этой кровлей

Живет твоих достоинств злейший враг.

Ваш брат — нет-нет, не брат... но сын...
нет-нет:
Нет сил сказать, что это сын того,
Кого его отцом хотел назвать я,—
Узнал про подвиг ваш, и этой ночью

Решил он вашу комнату поджечь

И сжечь вас в ней. Коль это не удастся,
Он как-нибудь иначе сгубит вас!

Подслушал я все замыслы его.
Не место здесь вам: тут не дом, а бойня,

Бегите, бойтесь, не входите в дом.
Орландо

Как? Но куда ж деваться мне, Адам?
Адам
О, все равно, лишь здесь не оставайтесь.
Орландо
Что ж мне — идти просить на пропитанье?

Презренной шпагой добывать доходы

На столбовой дороге грабежом?..
Так поступить? Иначе что ж мне делать?

Нет! Ни за что не стану: будь что будет;

Скорей согласен, чтоб меня сгубили

Кровавый брат и извращенье крови.
Адам
Нет-нет! Есть у меня пять сотен крон:
Я их при вашем батюшке скопил,
Берег, чтобы они меня кормили,
Когда в работе одряхлеют члены

И старика с презреньем в угол бросят.

Возьмите. Тот, кто воронов питает

И посылает пищу воробью,
Мою поддержит старость! Вот вам деньги:

Все вам даю... Позвольте мне служить вам:

Я с виду стар, но силен и здоров.
Я с юности себе не портил крови

Отравой возбуждающих напитков,
И никогда бесстыдно я не гнался

За тем, что разрушает нас и старит.
Мне старость — как здоровая зима:

Морозна, но бодра. Меня с собою

Возьмите: буду вам, как молодой,

Служить во всех делах и нуждах ваших.
Орландо
О добрый мой старик! В тебе пример

Той честной, верной службы прежних лет,

Когда был долгом труд, а не корыстью.

Для нынешних времен ты не годишься:

Теперь ведь трудятся все для награды;
А лишь ее получат — и конец

Всему усердию. Ты не таков;
Но дерево плохое выбрал ты:
Оно тебе плодов не принесет

За все твои труды, за все заботы.
Ну, будь по-твоему: пойдем же вместе —

И раньше, чем истратим твой запас,

Найдется скромный угол и для нас.
Адам
Идем, мой господин: тебе повсюду

Служить до смерти верой, правдой буду.
В семнадцать лет вошел я в эту дверь;
Мне семьдесят — я ухожу теперь.
В семнадцать лет как счастья не искать?

Но в семьдесят поздненько начинать.
А мне бы только — мирную кончину

Да знать, что долг вернул я господину.

Уходят.

20
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Арденнский лес.
Входят Розалинда под видом Ганимеда, Се¬

лия под видом Алиены и Оселок.
Розалинда

О Юпитер!.. Как устала моя душа!

Оселок
До души мне мало дела, лишь бы ноги

не устали.
Розалинда
Я готова опозорить мой мужской наряд

и расплакаться, как женщина... Но я долж¬

на поддерживать более слабое создание:

ведь камзол и штаны обязаны проявлять

свою храбрость перед юбкой; и потому —

мужайся, милая Алиена!
Селия
Простите... вам придется выносить мою

слабость: я не в состоянии идти дальше!
Оселок
Что до меня, то я скорей готов выно¬

сить вашу слабость, чем носить вас самих.

Хотя, пожалуй, если бы я вас нес, груз был

бы не очень велик: потому что, мне дума¬

ется, в кошельке у вас нет ни гроша.
Розалинда
Ну вот мы и в Арденнском лесу!
Оселок
Да, вот и я в Арденнском лесу; и как

был — дурак дураком, если не глупее: до¬

ма был я в лучшем месте. Но путешествен¬

ники должны быть всем довольны.
Розалинда
Да, будь доволен, добрый Оселок...

Смотрите, кто идет сюда? Молодой чело¬

век и старик, занятые, видно, важным раз¬

говором!
Входят Корин и Сильвий.
Корин
Вот способ в ней усилить к вам презренье.
Сильвий

Когда б ты знал, как я ее люблю!
Корин
Могу понять: я сам любил когда-то...

Сильвий
О нет, ты стар, и ты понять не можешь,

Хотя бы в юности ты был вернейшим
Весь Шекспир
Из всех, кто вздохи посылал к Луне.
Но будь твоя любовь моей подобна, —

Хоть никогда никто так не любил! —
То сколько же поступков сумасбродных

Тебя любовь заставила б свершить?
Корин
Да с тысячу; но все уж позабыл я.

Сильвий
О, значит, не любил ты никогда!
Коль ты не помнишь сумасбродств
нелепых,
В которые любовь тебя ввергала,—
Ты не любил.
Коль слушателей ты не утомлял,—
Хваля возлюбленную так, как я,—
Ты не любил.
Коль от людей не убегал внезапно,
Как я сейчас, гоним своею страстью,—
Ты не любил.
О Феба, Феба, Феба!
Уходят.
Розалинда
Увы, пастух! Твою больную рану

Исследуя, я на свою наткнулась.
Оселок
А я на свою. Помню, еще в те времена,

когда я был влюблен, я разбил свой меч

о камень в наказание за то, что он пова¬

дился ходить по ночам к Джен Смайль.

Помню, как я целовал ее валек и коровье

вымя, которое доили ее хорошенькие по¬

трескавшиеся ручки; помню тоже, как

я ласкал и нежил гороховый стручок вме¬

сто нее, потом вынул из него две горошин¬

ки и, обливаясь слезами, отдал их ей и ска¬

зал: «Носи их на память обо мне». Да, все

мы, истинно влюбленные, способны на все¬

возможные дурачества, но, так как в при¬

роде все смертно, все влюбленные по при¬

роде своей — смертельные дураки!
Розалинда

Ты говоришь умнее, чем полагаешь.
Оселок
Да, я никак не замечаю собственного

ума, пока не зацеплюсь о него и не перело¬

маю себе ноги.
Розалинда
В его любви — о, боже! —
Как все с моею схоже!
Оселок

Да и с моей, хоть она выдохлась.

Как вам это понравится
21
Селия
Спроси, дружок мой, старика, не даст ли

За деньги нам чего-нибудь поесть?
Иначе я умру.
Оселок

Эй ты, осел!
Розалинда

Молчи! Тебе он не родня.
Корин
Кто звал?
Оселок

Кто малость познатней тебя.
Корин
Надеюсь!
Иначе бы я пожалел его.
Розалинда

Молчи, я говорю! — Привет, приятель!
Корин
И вам, мой добрый господин, привет.
Розалинда
Прошу, пастух: из дружбы иль за деньги —

Нельзя ли здесь в глуши достать
нам пищи?

Сведи нас, где бы нам приют найти:
Вот девушка — измучена дорогой,
От голода без сил.
Корин
Как жаль ее!
Не для себя, а для нее хотел бы

Богаче быть, чтоб как-нибудь помочь ей,

Но я пастух наемный у другого:
Не я стригу овец, пасомых мной.
Хозяин мой скупого очень нрава,
Он не стремится к небу путь найти

Делами доброго гостеприимства.
К тому ж его стада, луга и дом

Идут в продажу. Без него в овчарнях

У нас запасов нету никаких,
Чтоб угостить вас. Но, что есть,
посмотрим;
А я душевно буду рад гостям.
Розалинда

Кто ж покупщик его лугов и стад?
Корин
Тот человек, что был сейчас со мною,
Хотя ему сейчас не до покупок.
Розалинда
Прошу тебя: коль это не бесчестно —
Не купишь ли ты сам всю эту ферму?
А мы тебе дадим на это денег.
Селия
И жалованья мы тебе прибавим.
Здесь хорошо: я жить бы здесь хотела.
Корин
Конечно, эта мыза продается.
Пойдем со мной: коль вам по сердцу будет

Рассказ о почве и доходах здешних,
Я буду верным скотником для вас

И вам куплю все это хоть сейчас.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Лес.
Входят Амьен, Жак и другие.
Амьен
(поет)
Под свежею листвою

Кто рад лежать со мною,
Кто с птичьим хором в лад

Слить звонко песни рад,—
К нам просим, к нам просим, к нам
просим.
В лесной тени
Враги одни —
Зима, ненастье, осень.
Жак
Еще, еще, прошу тебя, еще!
Амьен
Эта песня наведет на вас меланхолию,

мсье Жак!
Жак
За это я буду только благодарен. Спой

еще, прошу тебя, спой! Я умею высасывать

меланхолию из песен, как ласточка выса¬

сывает яйца. Еще, прошу тебя!
Амьен
У меня хриплый голос; я знаю, что не

могу угодить вам.
Жак
Я не хочу, чтобы вы мне угождали,

я хочу, чтобы вы пели. Ну, еще один

станс,— ведь вы так их называете, кажется?
Амьен
Как вам будет угодно, мсье Жак.

22
Весь Шекспир
Жак
Мне все равно, как они называются:

ведь они мне ничего не должны. Будете вы

петь или нет?
Амьен
Скорее по вашей просьбе, чем для соб¬

ственного удовольствия.
Жак
Отлично! Если я когда-нибудь кого-ни¬

будь поблагодарю, так это вас. Но то,

что люди называют комплиментами, по¬

хоже на встречу двух обезьян, а когда кто-

нибудь меня сердечно благодарит, мне ка¬

жется, что я подал ему грош, а он мне

за это кланяется, как нищий. Ну пойте,

а вы, если не желаете петь, придержите

языки.
Амьен
Ну хорошо, я окончу песню.— А вы,

господа, приготовьте тем временем все,

что надо: герцог придет пообедать под эти¬

ми деревьями.— Он вас целый день ра¬

зыскивал.
Жак
А я целый день скрывался от него. Он

слишком большой спорщик для меня;

я думаю, мыслей у меня не меньше, чем

у него, но я благодарю за них небо и не

выставляю их напоказ. Ну, начинайте чи¬

рикать!
Все

(поют хором)
В ком честолюбья нет,
Кто любит солнца свет,
Сам ищет, что поесть,
Доволен всем, что есть,—
К нам просим, к нам просим, к нам
просим.
В лесной тени

Враги одни —
Зима, ненастье, осень.
Жак
А я прибавлю вам куплет на этот же

мотив, я сочинил его вчера, несмотря на

полное отсутствие у меня стихотворной

изобретательности!
Амьен
А я его спою.
Жак
Вот он:
Кому же блажь пришла

Разыгрывать осла,
Презрев в глуши лесной

Богатство и покой,—
Декдем, декдем, декдем,—
Здесь он найдет

Глупцов таких же сброд.
Амьен
Что это значит — декдем?
Жак
Это греческое заклинание, чтобы зама¬

нивать дураков в заколдованный круг. Ну,

пойду посплю, если удастся. А если не

смогу, то буду ругать всех перворожден¬

ных Египта.
Амьен
А я пойду за герцогом: угощение ему

приготовлено.
Уходят в разные стороны.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Лес.
Входят Орландо и Адам.
Адам
Дорогой мой господин, я не могу идти

дальше. Я умираю с голоду! Лягу здесь да

отмерю себе могилу. Прощайте, мой доб¬

рый господин.
Орландо
Как, Адам? Только-то в тебе мужест¬

ва? Поживи немножко, подбодрись не¬

множко, развеселись немножко! Если

в этом диком лесу есть хоть какой-нибудь

дикий зверь,— либо я пойду ему на съе¬

денье, либо принесу его на съедение тебе.

Твое воображение ближе к смерти, чем

твои силы. Ради меня будь бодрее! Неко¬

торое время еще не подпускай к себе

смерть, я скоро возвращусь; и если я не

принесу тебе чего-нибудь поесть, тогда

позволю тебе умереть; если ты умрешь

раньше, чем я вернусь, значит, ты посме¬

ешься над моими стараниями. Отлично!

Вот ты и повеселел. А я скоро буду опять

здесь. Но ты лежишь на холодном ветру.

Дай я отнесу тебя в какое-нибудь защи¬

щенное место, и, если в этой пустыне есть

хоть одно живое существо, ты не умрешь

от недостатка пищи. Веселей, мой добрый

Адам!
Уходят.

Как вам это понравится
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Лес.
Накрытый стол.
Входят старый герцог, Амьен и вель-

можи-изгнанники.
Старый герцог
Должно быть, сам он в зверя превратился.

Его в людском я виде не нашел.
Первый вельможа
Он только что ушел, мой государь:
Был весел он и слушал нашу песню.
Старый герцог
Он? Воплощенье диссонанса стал

Вдруг музыкантом? Будет дисгармонья

В небесных сферах!.. Но пойди за ним:

Скажи, что с ним поговорить хочу я.
Первый вельможа

Он от труда меня избавил: вот он!..
Входит Жак.
Старый герцог
Что ж это, сударь? Что за образ жизни?

Друзья должны о встречах вас молить...

Но что это — я вижу вас веселым?..
Жак
Шут! Шут! Сейчас в лесу шута я встретил!

Да, пестрого шута! О, жалкий мир!..
Вот как живу я — пищею шута!
Лежал врастяжку и, на солнце греясь,

Честил Фортуну в ловких выраженьях,

Разумных, метких, этот пестрый шут.

«Здорово, шут!» А он мне: «Не зовите

Меня шутом — пока богатства небо

Мне не послало!» Тут часы он вынул

И, мутным взглядом посмотрев на них,

Промолвил очень мудро: «Вот уж десять!

Тут видим мы, как движется весь мир.

Всего лишь час прошел, как было девять,

А час пройдет — одиннадцать настанет;

Так с часу и на час мы созреваем,
А после с часу и на час — гнием.
Вот и весь сказ». Когда я услыхал,
Как пестрый шут про время рассуждает,

То у меня в груди запел петух

О том, что столько мудрости в шутах;
И тут смеялся я без перерыва

Час по его часам. О, славный шут!

Достойный шут! Нет лучше пестрой куртки!
Старый герцог
Кто ж этот шут?
Жак
Почтенный шут! Он, видно, был
придворным,
23
Он говорит, что дамы обладают,
Коль молоды и хороши они,
Талантом это знать. В его мозгу,
Сухом, как не доеденный в дороге

Сухарь, есть очень много странных мест,

Набитых наблюденьями: пускает

Он их вразбивку... О! Будь я шутом!
Я жду как чести пестрого камзола!
Старый герцог
И ты его получишь.
Жак
Он к лицу мне:
Но только с тем, чтоб вырвали вы с корнем

Из головы засевшее в ней мненье,
Что я умен, и дали мне притом

Свободу, чтоб я мог, как вольный ветер,

Дуть на кого хочу — как все шуты,
А те, кого сильнее я царапну,
Пускай сильней смеются. Почему же?
Да это ясно, как дорога в церковь:
Тот человек, кого обидит шут,
Умно поступит, как ему ни больно,—
Вся глупость умника раскрыта будет

Случайной шутовской остротой.
Оденьте в пестрый плащ меня! Позвольте

Всю правду говорить — и постепенно

Прочищу я желудок грязный мира,
Пусть лишь мое лекарство он глотает.
Старый герцог
Фу! Я скажу, что стал бы делать ты...
Жак
Хоть об заклад побьюсь,— что, кроме
пользы?
Старый герцог
Творил бы тяжкий грех, грехи карая.
Ведь ты же сам когда-то был развратным

И чувственным, как похотливый зверь:
Все язвы, все назревшие нарывы,
Что ты схватил, гуляя без помехи,
Ты все бы изрыгнул в широкий мир.
Жак
Нет! Гордость кто хулит —
Корит ли этим он людей отдельных?
И гордость не вздымается ль, как море,

Пока сама, уставши, не отхлынет?
Какую же из женщин я назвал,
Сказав, что наши горожанки часто

Наряды княжеские надевают

На тело недостойное свое?
Которая из них себя узнает,
Когда ее соседка такова же?
И скажет ли последний человек,
Что, мол, не я ему купил наряды,

Подумавши, что целюсь я в него,
И тем свою мне подставляя глупость?

24
Весь Шекспир
Ну что? Ну как? Скажите же, прошу,
Чем я его обидел? Коль он плох,
Он сам себя обидел; коль невинен,
То мой укор летит, как дикий гусь —

Совсем ничей.— Но кто сюда идет?
Входит Орландо с обнаженным мечом.
Орландо

Стойте! Довольно есть!
Жак
Да я не начал...
Орландо
И не начнешь, пока нужда не будет

Насыщена!
Жак

Что это за петух?
Старый герцог
С отчаянья ль ты взял такую смелость

Иль вежливость так грубо презираешь,

Что нет в тебе приличия ни капли?
Орландо
Вы сразу в цель попали! Острый шип

Отчаянной нужды меня лишил

Приличья внешнего: хоть не дикарь я

И кое-как воспитан... Но — еще раз:

Смерть первому, кто съест хотя б кусок,

Пока я не возьму то, что мне нужно!
Жак
Пусть я умру, если мы не уладим дело

разумно.
Старый герцог
Что нужно вам? Скорее ваша кротость

Принудит нас, чем ваше принужденье

В нас кротость вызовет.
Орландо
Я умираю

От недостатка пищи: есть мне дайте!
Старый герцог
Садитесь, кушайте, прошу за стол.
Орландо
Какие добрые слова! Простите:
Я думал — все здесь диким быть должно.

И потому взял резкий тон приказа.
Но кто б вы ни были, что здесь сидите

В тени задумчивых деревьев этих,
В местах пустынных, диких, расточая

Небрежно так часов ползущий ход,—
О, если вы дни лучшие знавали,

Когда-нибудь слыхали звон церковный,
Когда-нибудь делили пищу с другом,

Когда-нибудь слезу смахнули с глаз,

Встречали жалость и жалели сами,—

Пусть ваша кротость будет мне
поддержкой;

В надежде той, краснея, прячу меч.
Старый герцог
Да, правда, мы дни лучшие знавали:
Мы слышали когда-то звон церковный,

Делили трапезу друзей и с глаз

Стирали слезы жалости священной;
А потому садитесь к нам как друг

И что угодно, все себе берите,
Что только может вам помочь в нужде.
Орландо
Тогда помедлить вас прошу немного;

Пойду, как лань за сосунком своим.
Со мной старик несчастный; из любви

Ко мне он путь мучительный проделал;

Пока не подкрепится он, ослабший

От двух недугов — голода и лет,
Не трону я куска.
Старый герцог
За ним пойдите,
А мы без вас не прикоснемся к пище.
Орландо
Благодарю. Спаси вас Бог за помощь!

(Уходит.)
Старый герцог
Вот видишь ты, не мы одни несчастны,
И на огромном мировом театре

Есть много грустных пьес, грустней,
чем та,
Что здесь играем мы!
Жак
Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва
младенец,

Ревущий горько на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжной
сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой

Ползущий в школу. А затем любовник,

Вздыхающий, как печь, с балладой
грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,

Обросший бородой, как леопард,

Как вам это понравится
25
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,

Готовый славу бренную искать

Хоть в пушечном жерле. Затем судья

С брюшком округлым, где каплун
запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,

Шаблонных правил и сентенций кладезь,—

Так он играет роль. Шестой же возраст —

Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса — кошель,
В штанах, что с юности берег, широких

Для ног иссохших; мужественный голос

Сменяется опять дискантом детским:

Пищит, как флейта... А последний акт,

Конец всей это странной, сложной
пьесы —
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

Снова входит Орландо ис ним — Адам.
Старый герцог
Привет! Сложите ваш почтенный груз,

Пусть подкрепится он...
Орландо

Благодарю вас за него.
Адам
И кстати:
Сам я едва могу «спасибо» молвить.
Старый герцог
Привет вам! Ну, за дело! Я не стану

Покамест вам расспросами мешать.—
Эй, музыки! — А вы, кузен, нам спойте!
Амьен

( поет )
Вей, зимний ветер, вей!
Ты все-таки добрей

Предательства людского:
Твой зуб не так остер,
Тебя не видит взор,
Хоть дуешь ты сурово!
Гей-го-го!.. Пой под вечнозеленой листвой!

Дружба часто притворна, любовь —
сумасбродна.

Так пой — гей-го-го! — под листвой:
Наша жизнь превосходна!
Мороз, трещи сильнее!
Укус твой не больнее

Забытых добрых дел!
Сковала воды стужа;
Но леденит нас хуже

Друг, что забыть сумел.
Гей-го-го! (и т. д.)
Старый герцог
Когда вы в самом деле сын Роланда

Почтенного, как вы шепнули мне,—
Чему мой взгляд находит подтвержденье,

Живой портрет его увидев в вас,—

Приветствую сердечно вас. Я герцог,

Любивший вашего отца! Пойдемте

Ко мне в пещеру: там вы свой рассказ

Докончите.— А ты, почтенный старец,

Будь гостем у меня, как твой хозяин.—

Его сведите.— Дайте руку мне

И все откройте искренне вполне.
Уходят.
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Зал во дворце.
Входят герцог Фредерик, вельможи

и Оливер.
Герцог Фредерик
С тех пор его не видел?.. Быть не может!

Не будь я создан весь из милосердья,
Не стал бы я искать для мести лучше

Предмета, раз ты здесь. Но берегись:

Найди мне брата, где бы ни был он.
Ищи хоть со свечой. Живым иль мертвым,

Но в этот год доставь его, иначе

Не возвращайся сам в мои владенья.
Все земли, все, что ты своим зовешь,

Достойное секвестра,— мы берем,
Пока твой брат с тебя не снимет лично

То, в чем тебя виним.
Оливер
О государь! Знай ты мои все чувства!..
Я никогда ведь брата не любил.
Герцог Фредерик
Тем ты подлей! — Прогнать его отсюда...

Чиновников назначить: пусть наложат

Арест на дом его и все владенья.
Все сделать быстро!.. А его — убрать!

Уходят.

26
СЦЕНА ВТОРАЯ
Лес.
Входит Орландо с листком бумаги.
Орландо
Виси здесь, стих мой, в знак любви моей.

А ты, в тройном венце царица ночи,
На имя, что царит над жизнью всей,

Склони с небес свои святые очи.
О Розалинда!.. Будут вместо книг

Деревья: в них врезать я мысли буду,
Чтоб всякий взор здесь видел каждый миг

Твоих достоинств прославленье всюду.

Пиши, Орландо, ты хвалы скорей

Прекрасной, чистой, несказанной — ей!
(Уходит.)
Входят Корин и Оселок.
Корин
Ну как вам нравится эта пастушеская

жизнь, господин Оселок?
Оселок
По правде сказать, пастух, сама по себе

она— жизнь хорошая; но, поскольку она

жизнь пастушеская, она ничего не стоит.

Поскольку она жизнь уединенная, она мне

очень нравится; но, поскольку она очень уж

уединенная, она преподлая жизнь. Видишь

ли, поскольку она протекает среди полей,

она мне чрезвычайно по вкусу; но, посколь¬

ку она проходит не при дворе, она невыно¬

сима. Так как жизнь эта умеренная, она

вполне соответствует моему характеру, но,

так как в ней нет изобилия, она не в ладах

с моим желудком. Знаешь ли ты толк в фи¬

лософии, пастух?
Корин
Знаю из нее только то, что чем кто-

нибудь сильнее болен, тем он хуже себя

чувствует; что если у него нет денег,

средств и достатка, так ему не хватает трех

добрых друзей; что дождю положено мо¬

чить, а огню— сжигать; что на хорошем

пастбище овцы скоро жиреют и что глав¬

ная причина наступления ночи— то, что

нет больше солнца; что у кого нет ума ни

от природы, ни от науки, тот может пожа¬

ловаться, что его плохо воспитали или что

он родился от глупых родителей.
Оселок
Да ты природный философ! Бывал ты

когда-нибудь при дворе, пастух?
Корин
По правде сказать, нет.
Весь Шекспир
Оселок
Ну, тогда быть тебе в аду!
Корин
Ну нет, надеюсь.
Оселок
Обязательно будешь в аду! Поджарят

тебя, как плохо спеченное яйцо,— только

с одной стороны.
Корин
Это за то, что я при дворе не бывал?

Почему же это, объясните?
Оселок
Потому что если ты никогда не бывал

при дворе, значит, ты никогда не видал

хороших манер; если ты никогда не видал

хороших манер, значит, у тебя дурные ма¬

неры; а что дурно, то грех, а за грехи

попадают в ад. Ты в опасном положении,

пастух.
Корин
Ничуть не бывало, Оселок! Хорошие

манеры придворных так же смешны в де¬

ревне, как деревенские манеры нелепы при

дворе. Вот, например, вы мне говорили,

что при дворе не кланяются, а целуют ру¬

ки: ведь это была бы нечистоплотная лю¬

безность, если бы придворные были пас¬

тухами.
Оселок
Доказательство, скорее доказательство!
Корин
Да как же! Мы постоянно овец руками

трогаем, а у них шкуры, сами знаете, жир¬

ные.
Оселок
Можно подумать, что у придворных

руки не потеют! А разве овечий жир хуже

человеческого пота? Нет, слабо, слабо!

Лучшее доказательство, скорей!
Корин
А кроме того, руки у нас жесткие.
Оселок
Тем скорее губы их почувствуют. Опять

слабо. Подавай лучшее доказательство, ну-

ка!..
Корин
И часто они у нас в дегте выпачканы,

которым мы овец лечим. Что ж, вы хотите,

Как вам это понравится
27
чтобы мы деготь целовали? У придворных

руки-то мускусом надушены.
Оселок
Ах, глупый ты человек! Настоящая ты

падаль по сравнению с хорошим куском

мяса! Поучайся у людей мудрых и рассу¬

дительных: мускус более низкого проис¬

хождения, чем деготь: это нечистое выде¬

ление кошки! Исправь свое доказательст¬

во, пастух.
Корин
У вас для меня слишком придворный

ум: дайте дух перевести.
Оселок
Так ты хочешь попасть в ад? Глупый

ты человек! Исцели тебя Бог... Очень уж

ты прост!
Корин
Сударь, я честный работник: зарабаты¬

ваю себе на пропитание, раздобываю себе

одежду, ни на кого злобы не питаю, ничье¬

му счастью не завидую, радуюсь чужой

радости, терплю свои горести, и одна моя

гордость— это смотреть, как мои овцы

пасутся, а ягнята их сосут.
Оселок
И тут в простоте своей ты грешишь: ты

случаешь овец с баранами и зарабатыва¬

ешь свой хлеб размножением скота, ты

служишь сводником барану-вожаку и, во¬

преки всем брачным правилам, предаешь

годовалую ярочку кривоногому, старому

рогачу барану. Если ты за это в ад не

попадешь— так, значит, сам дьявол не

хочет иметь пастухов, иначе уж не знаю,

как бы ты спасся.
Корин
Вот идет молодой господин Ганимед,

брат моей новой хозяйки.
Входит Розалинда с листом в руках.
Розалинда
(читает)
«Нет средь Индии красот

Перла краше Розалинды.
Ветра вольного полет

В мире славит Розалинду.
Все картины превзойдет

Светлым ликом Розалинда.
Все красавицы не в счет

Пред красою Розалинды».
Оселок
Я вам могу так рифмовать восемь лет

подряд, за исключением часов обеда, ужи¬

на и сна: настоящая рысца, какой молоч¬

ницы едут на рынок.
Розалинда
Убирайся прочь, шут!
Оселок
Для примера:
«Если лань олень зовет,
Пусть поищет Розалинду.
Как стремится к кошкам кот,
Точно так и Розалинда.
Плащ зимой подкладки ждет,
Так и стройность Розалинды.
Тот, кто сеет, тот и жнет

И — в повозку с Розалиндой.
С кислой коркой сладкий плод,

Плод такой же Розалинда.
Кто рвет розу, тот найдет

Шип любви и Розалинду».
Вот настоящая иноходь стихов. И зачем вы

ими отравляетесь?
Розалинда
Молчи, глупый шут. Я нашла их на

дереве.
Оселок
Поистине дурные плоды приносит это

дерево.
Розалинда
Я привью к нему тебя, а потом кизил:

тогда это дерево принесет самые ранние

плоды в стране, потому что ты сгниешь

прежде, чем наполовину созреешь,— ведь

это и есть главные свойства кизила.
Оселок
Вы свое сказали, а умно или нет —

пусть судит лес.
Розалинда
Тсс... Отойди! Сюда идет сестра, читает

что-то.
Входит Селия с листком в руках.
Селия
(читает)
«Почему же здесь — пустыня?
Что людей не видит взгляд?..
Нет, везде развешу ныне

Языки, и пусть гласят:
То, как быстро жизнь людская

Грешный путь свершает свой;

28
Весь Шекспир
То, что краткий миг, мелькая,
Заключает свет земной;
То, что клятвы нарушенья

Очень часты меж друзей.
После ж каждого реченья

Средь красивейших ветвей

«Розалинда» начертаю,
Чтобы каждый мог узнать,
Как, все лучшее сливая,
Может небо перл создать.
Так природе повелели

Небеса — чтобы слила

Прелесть всю в едином теле,
И тогда она взяла:
Клеопатры горделивость,
Аталанты чистоту,
И Лукреции стыдливость,
И Елены красоту.
Так в Розалинде дали боги

Созданий высших образец,
Вручив ей лучшее из многих

Прекрасных лиц, очей, сердец.
Ей небо это все сулило,
Мне ж — быть рабом ей до могилы».
Розалинда
О милосердный Юпитер! Какой скуч¬

ной проповедью о любви вы утомили ва¬

ших прихожан и ни разу даже не сказали:

«Потерпите, добрые люди!»
Селия
Как, вы тут?.. Уходите-ка, приятели!

Ступай, пастух; и ты с ним, любезный.
Оселок
Пойдем, пастух; свершим почетное от¬

ступление — если не с обозом и поклажей,

то с сумой и кулечком.
Корин и Оселок уходят.
Селия
Ты слышала эти стихи?..
Розалинда
О да, слышала все и даже больше, чем

следует,— потому что у некоторых стихов

больше стоп, чем стих может выдержать.
Селия
Это не важно— стопы могут поддер¬

жать стихи.
Розалинда
Да, но эти стопы хромали и без стихов

не стояли на ногах, а потому и стихи за¬

хромали.
Селия
Неужели тебя не изумляет, что твое

имя вывешено и вырезано на всех деревьях

здесь?..
Розалинда
Я уже успела наизумляться, пока ты не

пришла, потому что — посмотри, что я на¬

шла на пальмовом дереве. Такими риф¬

мами меня не заклинали со времен Пифа¬

гора, с тех пор как я была ирландской

крысой, о чем я, впрочем, плохо помню.
Селия
Ты догадываешься, кто это написал?
Розалинда
Мужчина?..
Селия
Да, и у него на шее цепочка, которую

ты когда-то носила. Ты краснеешь?
Розалинда
Скажи, пожалуйста, кто это?
Селия
О, господи, господи!.. Друзьям трудно

встретиться; но бывает так, что во время

землетрясения гора с горой сталкиваются.
Розалинда
Да кто же он?..
Селия
Возможно ли?..
Розалинда
Нет, прошу тебя с самой настоятельной

неотступностью — скажи мне, кто это!
Селия
О, удивительно, удивительно, удивите¬

льнейшим образом удивительно! Как это

удивительно! Нет сил выразить, до чего

удивительно!
Розалинда
Не выдай меня, цвет лица! Не думаешь

ли ты, что раз я наряжена мужчиной, так

и характер мой надел камзол и штаны?..

Каждая минута промедления для меня —

целый Южный океан открытий. Умоляю

тебя, скорей скажи мне, кто это! Да говори

живее. Я бы хотела, чтобы ты была заикой;

тогда это имя выскочило бы из твоих уст,

как вино из фляги с узеньким горлышком:

или все зараз, или ни капли. Умоляю тебя,

раскупори свой рот, чтобы я могла упиться

твоими новостями!

Как вам это понравится
29
Селия
Тогда тебе придется проглотить муж¬

чину.
Розалинда
Создан ли он по образу и подобию

божию? Какого рода мужчина? Стоит ли

его голова шляпы, а подбородок бороды?
Селия
Ну, бороды-то у него не много.
Розалинда
Что ж, Бог пошлет ему побольше, если

он будет благодарным. Пусть уж его боро¬

да не торопится расти — лишь бы ты пото¬

ропилась с описанием его подбородка.
Селия
Это молодой Орландо, тот самый, что

разом положил на обе лопатки и борца,

и твое сердце.
Розалинда
К черту шутки! Говори серьезно и как

честная девушка.
Селия
Да право же, сестричка, это он.
Розалинда
Орландо?..
Селия
Орландо.
Розалинда
Вот несчастье! Как же мне быть с моим

камзолом и штанами? Что он делал, когда

ты его увидела? Что он сказал? Как он

выглядел? Куда он ушел? Зачем он тут?

Спрашивал ли тебя обо мне? Где он живет?

Как он с тобой простился? Когда ты его

опять увидишь? Отвечай мне одним словом.
Селия
Тогда одолжи мне рот Гаргантюа: это

слово в наши времена будет слишком вели¬

ко для любого рта. Ответить «да» и «нет»

на все твои вопросы займет больше време¬

ни, чем ответ на все вопросы катехизиса.
Розалинда
Но знает ли он, что я здесь, в лесу,

и в мужском наряде? Он так же хорошо

выглядит, как в тот день, когда боролся?
Селия
Отвечать на вопросы влюбленных так

же легко, как считать мошек; но выслушай
мой рассказ о том, как я его нашла, и вник¬

ни как следует. Я нашла его лежащим под

деревом, как упавший желудь.
Розалинда
Это дерево можно назвать деревом

Юпитера, раз оно дает такие плоды!
Селия
Будьте любезны, выслушайте меня, су¬

дарыня.
Розалинда
Продолжай.
Селия
Он лежал растянувшись, как раненый

рыцарь.
Розалинда
Как ни печально такое зрелище, оно

должно быть очень красиво.
Селия
Попридержи свой язычок, он не вовре¬

мя делает скачки. Одет охотником.
Розалинда
О, зловещее предзнаменование! Он

явился, чтобы убить мое сердце.
Селия
Я бы хотела допеть мою песню без

припева: ты меня сбиваешь с тона.
Розалинда
Разве ты не знаешь, что я женщина? Раз

мне пришла мысль— я ее должна выска¬

зать! Дальше, дорогая!
Селия
Ты сбиваешь меня. Постой, не он ли

сюда идет?
Розалинда
Да, он. Мы спрячемся и будем слушать.
Входят Орландо и Жак.
Жак
Спасибо за компанию; но, право,
Я предпочел бы здесь один остаться.
Орландо
Я точно так же; но, приличья ради,
За общество я вас благодарю.
Жак
Прощайте! Будемте встречаться реже.

30
Орландо
Останемся друг другу чужими.
Жак
Прошу вас, не портите больше дере¬

вьев, вырезая любовные стихи на их коре.
Орландо
Прошу вас, не портите больше моих

стихов, читая их так плохо.
Жак
Вашу любовь зовут Розалиндой?
Орландо
Да, именно так.
Жак
Мне не нравится это имя.
Орландо
Когда ее крестили, не думали о том,

чтобы вам угодить.
Жак
Какого она роста?
Орландо
Как раз на уровне моего сердца.
Жак
Вы битком набиты ответами! Не води¬

ли ли вы знакомства с женами ювелиров,

не заучивали ли вы наизусть надписей на

их перстнях?
Орландо
Нет, но отвечаю вам, как на обоях,

с которых вы заимствовали ваши вопросы.
Жак
У вас быстрый ум. Я думаю, он был

сделан из пяток Аталанты. Не хотите ли

присесть рядом со мной? Давайте вместе

бранить нашу владычицу-вселенную и все

наши бедствия.
Орландо
Я не стану бранить ни одно живое су¬

щество в мире, кроме себя самого, за кото¬

рым знаю больше всего недостатков.
Жак
Самый главный ваш недостаток— то,

что вы влюблены.
Орландо
Этого недостатка я не променяю на

вашу лучшую добродетель. Вы надоели

мне.
Весь Шекспир
Жак
Уверяю вас, что я искал шута, когда

встретил вас.
Орландо
Шут утонул в ручье: посмотрите в во¬

ду — и вы увидите его.
Жак
Я увижу там свою собственную особу.
Орландо
Которую я считаю или шутом, или ну¬

лем.
Жак
Я не хочу дольше оставаться с вами;

прощайте, милейший синьор влюбленный!
Орландо
Очень рад, что вы удаляетесь; прощай¬

те, милейший мсье меланхолик!
Жак уходит.
Розалинда
(тихо, Селии)
Я заговорю с ним, притворившись

дерзким лакеем, и подурачу его.— Эй,

охотник, слышите вы?
Орландо
Отлично слышу. Что вам надо?
Розалинда
Скажите, пожалуйста, который час?
Орландо
Вам следовало спросить меня — какое

время дня: в лесу часов нет.
Розалинда
Значит, в лесу нет ни одного настоя¬

щего влюбленного: иначе ежеминутные

вздохи и ежечасные стоны отмечали бы

ленивый ход времени не хуже часов.
Орландо
А почему не быстрый ход времени?

Разве не все равно, как сказать?
Розалинда
Никоим образом, сударь: время идет

различным шагом с различными людьми.

Я могу сказать вам, с кем оно идет инохо¬

дью, с кем— рысью, с кем— галопом,

а с кем — стоит на месте.
Орландо
Ну скажи, пожалуйста, с кем время идет

рысью?

Как вам это понравится
31
Розалинда
Извольте: оно трусит мелкой рысцой

с молодой девушкой между обручением

и днем свадьбы; если даже промежуток

этот только в семь дней, время тянется

для нее так медленно, что он кажется ей

семью годами.
Орландо
С кем время идет иноходью?
Розалинда
С попом, который не знает по-латыни,

и с богачом, у которого нет подагры: один

спит спокойно, потому что не может зани¬

маться наукой, а другой живет спокойно,

потому что не испытывает страданий; од¬

ного не гнетет бремя сухого, изнуряющего

ученья, другой не знает бремени тяжелой,

печальной нищеты. С ними время идет

иноходью.
Орландо
А с кем оно несется галопом?
Розалинда
С вором, которого ведут на виселицу:

как бы медленно он ни передвигал ноги,

ему все кажется, что он слишком скоро

придет на место.
Орландо
А с кем же время стоит?
Розалинда
Со стряпчими во время судейских кани¬

кул, потому что они спят от закрытия су¬

дов до их открытия и не замечают, как

время движется!
Орландо
Где вы живете, милый юноша?
Розалинда
Живу с этой пастушкой, моей сестрой,

здесь, на опушке леса— как бахрома на

краю юбки.
Орландо
Вы родом из этих мест?
Розалинда
Как кролик, который живет там, где

родился.
Орландо
Ваше произношение лучше, чем можно

было надеяться услышать в такой глуши.
Розалинда
Это мне многие говорили, но, правда,

меня учил говорить мой старый благоче¬

стивый дядюшка; он в молодости жил в го¬

роде и хорошо знал светское обхождение,

потому что был там влюблен. Немало по¬

учений слышал я от него против любви

и благодарю Бога, что я не женщина и что

во мне нет всех тех сумасбродных свойств,

в которых он обвинял весь женский пол.
Орландо
А вы не можете припомнить главных

пороков, которые он ставил в вину жен¬

щинам?
Розалинда
Главных не было: все были похожи

один на другой, как грошовые монетки,

и каждый порок казался чудовищным, по¬

ка не появлялся новый.
Орландо
Прошу вас, укажите на какие-нибудь

из них.
Розалинда
Нет, я буду тратить мое лекарство

только на того, кто болен. Здесь в лесу есть

человек, который портит все наши моло¬

дые деревья, вырезая на их коре имя «Роза¬

линда», и развешивает оды на боярышнике

и элегии на терновнике; во всех них обого¬

творяется имя Розалинды. Если бы я встре¬

тил этого воздыхателя, я дал бы ему не¬

сколько добрых советов, потому что, мне

кажется, он болен любовной лихорадкой.
Орландо
Я тот самый, кого трясет эта лихорад¬

ка: пожалуйста, дай мне свое лекарство!
Розалинда
Но в вас нет ни одного из признаков,

о которых говорил мой дядя,— он научил

меня, как распознавать влюбленных. В эту

клетку, я уверен, вы еще не попались.
Орландо
Какие это признаки?
Розалинда
Исхудалые щеки, чего у вас нет; ввалив¬

шиеся глаза, чего у вас нет; нестриженая

борода, чего у вас нет (впрочем, это я вам

прощаю, потому что вообще бороды у вас

столько, сколько доходов у младшего бра¬

та). Затем чулки ваши должны быть без

32
Весь Шекспир
подвязок, шляпа без ленты, рукава без пу¬

говиц, башмаки без шнурков, и вообще

все в вас должно выказывать неряшли¬

вость отчаяния. Но вы не таковы: вы ско¬

рей одеты щегольски и похожи на чело¬

века, влюбленного в себя, а не в другого.
Орландо
Милый юноша, я хотел бы заставить

тебя поверить, что я влюблен.
Розалинда
Меня— поверить, что вы влюблены?

Вам так же легко было бы заставить по¬

верить этому ту, кого вы любите; а она,

ручаюсь вам, скорее способна поверить

вам, чем сознаться в этом. Это один из

тех пунктов, в которых женщины лгут сво¬

ей собственной совести. Но, шутки в сто¬

рону, неужели это вы развешиваете на де¬

ревьях стихи, в которых так восхищаетесь

Розалиндой?
Орландо
Клянусь тебе, юноша, белой рукой Ро¬

залинды: я тот самый, тот самый несчаст¬

ный!
Розалинда
Но неужели же вы так страстно влюб¬

лены, как говорят ваши стихи?
Орландо
Ни стихи, ни ум человеческий не в силах

выразить, как страстно я влюблен.
Розалинда
Любовь — чистое безумие и, право, за¬

служивает чулана и плетей не меньше, чем

буйный сумасшедший, а причина, по кото¬

рой влюбленных не наказывают и не лечат,

заключается в том, что безумие это так

распространено, что надсмотрщики сами

все влюблены. Однако я умею вылечивать

любовь советами.
Орландо
А вы уже кого-нибудь вылечили таким

образом?
Розалинда
Да, одного человека, и вот как. Он

должен был вообразить, что я его лю¬

бовь, его возлюбленная; я заставил его

приходить ко мне каждый день и ухажи¬

вать за мной, а сам, словно изменчивая

Луна, был то грустным, то жеманным, то

капризным, гордым, томно влюбленным,

причудливым, кривлякой, пустым, непо¬

стоянным, то плакал, то улыбался, во
всем что-то выказывал и ничего не чув¬

ствовал: ведь юноши и женщины большей

частью скотинка одной масти в этих де¬

лах. То я любил его, то ненавидел, то

приманивал, то отталкивал, то плакал

о нем, то плевал на него, и так я заставил

моего поклонника от безумия любви пе¬

рейти к настоящему безумию, а именно —

покинуть шумный поток жизни и уда¬

литься в совершенное монашеское уедине¬

ние. Вот как я его вылечил; таким же спо¬

собом я берусь выполоскать вашу печень

так, что она будет чиста, как сердце здо¬

ровой овцы, и что в ней ни пятнышка

любви не останется.
Орландо
Я бы не хотел вылечиться, юноша.
Розалинда
А я бы вас вылечил, если бы вы только

стали звать меня Розалиндой, каждый день

приходить в мою хижину и ухаживать за

мной.
Орландо
Вот на это, клянусь верностью моей

любви, я согласен. Скажите мне, где ваша

хижина?
Розалинда
Пойдемте со мной, я вам ее покажу;

а дорогой вы мне расскажете, в какой час¬

ти леса вы живете. Пойдете?
Орландо
Охотно, от всего сердца, добрый юно¬

ша!
Розалинда
Нет, вы должны звать меня Розалин¬

дой.— Пойдем, сестра. Идешь?
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Лес.
Входят Оселок и Одри, за ними — Жак.
Оселок
Иди скорей, добрая Одри! Я соберу

твоих коз, Одри. Ну что ж, Одри? Я все

еще тебе по сердцу? Нравятся ли тебе мои

скромные черты?
Одри
Ваши черты? Помилуй нас, Господи!

Какие такие черты?

Как вам это понравится
33
Оселок
Я здесь, с тобой и твоими козами, по¬

хож на самого причудливого из поэтов —

на почтенного Овидия среди готов.
Жак

(в сторону)
О ученость! Куда ты попала? Даже

у Юпитера под соломенным кровом шала¬

ша было лучшее пристанище.
Оселок
Когда твоих стихов не понимают или

когда уму твоему не вторит резвое дитя —

разумение, это убивает тебя сильнее, чем

большой счет, поданный маленькой компа¬

нии. Право, я хотел бы, чтобы боги со¬

здали тебя поэтичной.
Одри
Я не знаю, что это такое значит — «по¬

этичная»? Значит ли это — честная на сло¬

вах и на деле? Правдивая ли это вещь?
Оселок
Поистине нет: потому что самая прав¬

дивая поэзия — самый большой вымысел,

а все влюбленные — поэты, и, значит, все,

все их любовные клятвы в стихах— чис¬

тейший вымысел.
Одри
И после этого вы хотите, чтобы боги

сделали меня поэтичной?
Оселок
Конечно, хочу, так как ты клялась мне,

что ты честная девушка. А будь ты поэтом,

я мог бы иметь некоторую надежду, что

это вымысел.
Одри
А вы бы не хотели, чтобы я была чест¬

ной девушкой?
Оселок
Конечно, нет, разве если бы ты была

безобразна: потому что честность, соеди¬

ненная с красотой,— это все равно что

медовая подливка к сахару.
Жак
(в сторону)
Глубокомысленный шут!
Одри
Ну, так как я некрасива, то и прошу

богов сделать меня честной.
2 Весь Шекспир, т. 2
Оселок
Да, но расточать честность на безобраз¬

ную неряху— это все равно что класть

хорошее кушанье в грязную посуду.
Одри
Я не неряха, хоть и безобразна, благо¬

даря богам!
Оселок
Ладно, слава богам за твое безобразие:

неряшливость успеет прийти потом. Но

как бы то ни было, я хочу жениться на тебе

и с этой целью побывал у твоего господина

Оливера Путаника, священника соседней

деревни, который обещал мне прийти сюда

в лес и соединить нас.
Жак

(в сторону)
Охотно бы поглядел на эту встречу!
Одри
Ладно, да пошлют нам боги радость!
Оселок
Аминь! Человек трусливого десятка за¬

думался бы перед таким предприятием,

потому что церкви здесь никакой, один

лес, а свидетели— только рогатые звери.

Но что из того? Смелей! Рога— вещь

столь же гнусная, как и неизбежная. Не¬

даром говорится: «Многие не знают сами

всего своего богатства». Это правильно:

у многих людей славные рога, а они и не

знают всей их длины. Ну да ладно, это

приданое ему жена приносит, а не сам он

добывает. Рога!.. Да, рога... Неужели

только люди бедные наделены ими? Вовсе

нет: у благороднейшего оленя они такие

же большие, как у самого жалкого. Зна¬

чит, блажен холостой человек? Нет; как

город, обнесенный стенами, поважнее де¬

ревни, так и лоб женатого человека поч¬

теннее обнаженного лба холостяка; на¬

сколько способность защищаться лучше

беспомощности, настолько иметь рога

ценнее, чем не иметь их.
Входит Оливер Путаник.
Вот и господин Оливер. Добро пожало¬

вать, господин Оливер Путаник! Как, вы

нас здесь, под деревьями, повенчаете, или

нам пойти с вами в вашу часовню?
Путаник
А здесь нет никого, чтобы вручить вам

вашу невесту?

34
Весь Шекспир
Оселок
Я не желаю принимать ее в подарок ни

от какого мужчины.
Путаник
Но ее должны вручить вам, или брак не

будет законным.
Жак
Совершайте обряд! Я вручу невесту.
Оселок
Добрый вечер, любезный господин. Как

вас зовут? Как вы поживаете, сударь? Вы

очень кстати! Награди вас Бог за послед¬

нюю нашу беседу. Я очень рад вас видеть.

Но прошу, накройтесь.
Жак
Ты хочешь жениться, пестрый шут?
Оселок
Как у быка есть свое ярмо, у лошади —

свой мундштук, у сокола — свой бубенчик,

так у человека есть свои желания, и как

голуби милуются, так супруги целуются.
Жак
И вы, человек с таким воспитанием,

собираетесь венчаться вокруг куста, как

нищий? Ступайте в церковь, пусть хоро¬

ший священник объяснит вам, что такое

таинство брака. А этот малый склепает

вас, как две доски к стенке, одна половинка

рассохнется и— как негодное дерево —

крак, крак!
Оселок

(в сторону)
А по-моему, не лучше ли, чтобы именно

этот меня повенчал, чем другой? Потому

что он вряд ли повенчает по правилам,

а если я не буду повенчан по правилам, то

у меня будет хороший повод бросить по¬

том мою жену.
Жак
Идем со мной; и послушайся моего со¬

вета.
Оселок
Пойдем, душенька Одри: как все люди,
Мы должны или повенчаться, или жить
в блуде.—
Прощайте, добрейший господин Оливер:

тут уже не —
«О милый Оливер,
О храбрый Оливер,
Тебя не покидать бы!..»
а напротив:
«Ступай назад!
Прочь, говорят!
У нас не будет свадьбы!»
Жак, Оселок и Одри уходят.
Путаник
Все равно: ни один из этих сумасброд¬

ных плутов не поколеблет моего призва¬

ния! (Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Лес.
Входят Розалинда и Селия.
Розалинда
Не разговаривай со мной: я хочу пла¬

кать.
Селия
Плачь, сделай милость; но изволь заме¬

тить, что слезы неприличны мужчине.
Розалинда
Разве у меня нет причины для слез?
Селия
Лучшая причина, какой можно желать;

поэтому — плачь.
Розалинда
У него даже волосы непостоянного

цвета.
Селия
Немного темнее, чем у Иуды. А уж

его поцелуи— родные дети Иудиных по¬

целуев!
Розалинда
По правде сказать, волосы у него очень

красивого цвета.
Селия
Превосходного цвета: нет лучше цвета,

чем каштановый.
Розалинда
А поцелуи его невинны, как прикосно¬

вение святых даров.
Селия
Он купил пару губ у Дианы; монахини

зимнего братства не целуют невиннее, чем

он: в его поцелуях — лед целомудрия.

Как вам это понравится
35
Розалинда
Но почему же он поклялся прийти се¬

годня утром — и не идет?..
Селия
Право, в нем нет ни капли честности!
Розалинда
Ты так думаешь?
Селия
Да. Я не думаю, чтобы он был карман¬

ный вор или конокрад, но, что до честно¬

сти в любви,— мне кажется, он пуст, как

опрокинутый кубок или как выеденный

червями орех.
Розалинда
Неверен в любви?
Селия
Да, если бы была любовь; но я думаю,

что тут любви нет.
Розалинда
Ты слышала, как он клялся, что был

влюблен.
Селия
«Был влюблен» — не значит, что и те¬

перь влюблен. Кроме того, клятвы влюб¬

ленного не надежнее слова трактирщика:

и тот и другой ручаются в верности фаль¬

шивых счетов. Он здесь в лесу состоит

в свите герцога, отца твоего.
Розалинда
Я встретила герцога вчера! Он очень

долго расспрашивал меня; между прочим,

спросил, какого я рода. Я ответила, что

родом не хуже его. Он засмеялся и отпустил

меня. Но что мы говорим об отцах, когда

существует такой человек, как Орландо?
Селия
О да! Это прекрасный человек! Он пи¬

шет прекрасные стихи, произносит пре¬

красные клятвы и прекрасно их разбива¬

ет — прямо о сердце своей возлюбленной,

как неопытный боец на турнире, который,

пришпоривая коня с одной стороны, лома¬

ет копье, как настоящий гусь. Но все пре¬

красно, на чем ездит молодость и чем пра¬

вит безумие! — Кто это идет сюда?
Входит Корин.
Корин
Хозяюшка, хозяин! Вы справлялись

Не раз о том влюбленном пастухе,
Что как-то тут сидел со мной на травке

И восхвалял надменную пастушку —

Предмет своей любви.
Селия
Да; что же с ним?

Корин
Хотите видеть, как отлично сцену

Играет бледность искренней любви

С румянцем гордым гнева и презренья?

Идите-ка со мной: я вас сведу,
Коль вам угодно.
Розалинда
О, без промедленья!

Влюбленных вид — влюбленным
подкрепленье.

Веди туда, и, слово вам даю,
В их пьесе роль сыграю я свою.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Другая часть леса.
Входят Сильвий и Феба.
Сильвий
О Феба! Сжалься надо мною, Феба!
Скажи мне, что не любишь,— но не так

Враждебно! Ведь любой палач, в ком
сердце,
Привыкнув к виду крови, очерствело,

Топор над бедной жертвой не опустит,
Не попросив прощенья. Иль ты будешь

Суровей тех, кто кормится убийством

И умирает — проливая кровь?
Входят Розалинд а, Селия и Корин.
Феба
Я не хочу быть палачом твоим.
Бегу тебя, чтобы тебя не мучить.
Ты говоришь, в моих глазах убийство?

Как это мило, как правдоподобно —

Глаза, что нежны, хрупки, что пугливо

От мелкой мошки двери закрывают,

Убийцами, тиранами их звать!
Вот на тебя я гневный взгляд бросаю:

Коль в силах ранить — пусть тебя убьет.

Что ж, притворись, что обмер. Ну же,
падай! —
Не можешь? — Так стыдись, стыдись!
Не лги,
Глазам моим убийц давая имя!
Где рана, что мой взгляд тебе нанес?

Булавкой ты уколешься — и будет

Царапина видна; осоку схватишь —

Ладонь хоть ненадолго сохранит

36
Весь Шекспир
Порез и оттиск: но мои глаза,
Бросая взгляд, не ранили тебя;
И вообще в глазах людей нет власти

Боль причинять.
Сильвий
О дорогая Феба!
Настанет день, он близок, может быть,—

Ты встретишь в ком-нибудь всю мощь
любви:
Тогда узнаешь боль незримых ран

От острых стрел любви.
Феба
Но до тех пор —

Прочь от меня. Когда ж тот день настанет,

То смейся надо мной, а не жалей,
Как до тех пор тебя не пожалею.
Розалинда
А почему — спрошу! Кто вас родил,
Что вы так мучите и так браните

Несчастного? Хоть нет в вас красоты

(По-моему, у вас ее настолько,
Чтоб с вами без свечи в кровать ложиться),

Вы все-таки горды и беспощадны?
В чем дело? Что вы на меня глядите?
Вы для меня одно из тех изделий,
Что пачками природа выпускает.
Уж не хотите ль вы меня пленить?
Нет, гордая девица, не надейтесь:
Ни черный шелк волос, ни эти брови

Чернильные, ни темных глаз агаты,
Ни щек молочных цвет — меня
не тронут.—

Глупец пастух! К чему бежишь за нею,
Как южный ветер, с ливнем и туманом?

Ты как мужчина в тысячу раз лучше,
Чем эта девушка. Такие дурни,
Как ты, женясь, плодят одних уродов.
Не зеркало ее, а ты ей льстишь:
В тебе она себя красивей видит,
Чем в отраженье собственном своем.—
А вы себя узнайте! На колени!
Постясь, хвалите небо за его

Любовь! Как друг, рам на ухо шепну,
Что ваш товар не все на рынке купят.

Раскайтесь, выходите за него!
Ведь трижды некрасив, кто нагл притом.—

Бери ж ее себе, пастух! Прощайте!
Феба
Красавец мой, хоть целый год бранись!

Мне брань твоя милей его признаний.
Розалинда
Он влюбился в ее уродство, а она гото¬

ва влюбиться в мой гнев! Если это так, то

каждый раз, когда она будет отвечать тебе
гневными взорами, я ее буду угощать горь¬

кими истинами.— Что вы так на меня

смотрите?
Феба

О, не от этого чувства.
Розалинда
Я вас прошу — в меня вы не влюбляйтесь;

Я лживей клятвы, данной в пьяный час,
И не люблю вас! Вы хотите знать,
Где я живу? В тени олив — тут близко.—

Идем, сестра! — Пастух, будь
с нею тверд! —

Сестра, идешь? — Будь с ним добрей,
пастушка,
И не гордись! Пусть целый мир глядит?

Все ж никого не обольстит твой вид.—

Идем к стадам!
Розалинда, Селия и Корин уходят.
Феба
Теперь, пастух умерший,

Мне смысл глубокий слов твоих открылся:

«Тот не любил, кто сразу не влюбился».
Сильвий
О Феба милая!..
Феба

А? Что ты, Сильвий?

Сильвий

О Феба, сжалься!..
Феба
Да, я тебя жалею, милый Сильвий.

Сильвий
Где жалость есть, там близко утешенье.

Коль ты жалеешь скорбь моей любви —

Дай мне любовь: тогда и скорбь и жалость

Исчезнут обе вмиг.
Феба
Тебя люблю как друга. Ты доволен?

Сильвий
О, будь моей!
Феба
Уж это будет жадность!
Была пора — ты был мне ненавистен...

Хоть и теперь я не люблю тебя,
Но о любви прекрасно говоришь ты,—
И общество твое, твои услуги,
Несносные мне раньше, я готова

Терпеть. Но ты не жди другой награды,

Чем радость, что ты можешь мне служить.

Как вам это понравится
37
Сильвий
Так велика, чиста моя любовь

И так я беден милостью твоею,
Что я готов считать богатой долей —

Колосья подбирать за тем, кто жатву

Возьмет себе. Роняй мне иногда

Свою улыбку: ею буду жить.
Феба
Скажи, ты с этим юношей знаком?
Сильвий
Не то чтобы... но часто с ним встречаюсь;

Ведь он купил ту хижину и земли,

Которыми владел здесь старый скряга.
Феба
Не думай, что любовь — расспросы эти.

Он злой мальчишка, но красноречив!
Но что в словах мне?.. Впрочем, и слова

Приятны, если мил, кто говорит их.

Красивый мальчик он!.. Г

Но, видно, очень горд... і

Пристала эта гордость. С

Красавцем станет. В нем

Его лицо. Едва словами

Он причинит, как взгляд»
Он ростом выше многих
Но до мужчины все же не дорос.
Нога хоть так себе, но все ж красива.
А как прелестна губ его окраска!
Она немного лишь живей и ярче,
Чем щек румянец,— таково различье

Меж розовым и ярко-алым цветом.

Немало женщин, Сильвий, если б так же,

Как я, его подробно рассмотрели,

Влюбились бы в него. Что до меня,
Я ни люблю его, ни ненавижу;
Хоть надо бы скорее ненавидеть,
А не любить! Как он меня бранил!,

Сказал — черны мои глаза и косы...
И, вспоминаю, оскорблял меня.
Дивлюсь, как терпеливо я смолчала.
Но что отложено, то не пропало:
Ему письмом насмешливым отвечу,—
А ты его снесешь; не правда ль, Сильвий?
Сильвий
Охотно, Феба.
Хоть и не очень.

Ему, однако,
Эн с годами

всего пригожей —

боль
ом вмиг излечит,

однолеток,
Феба
Напишу сейчас же.

Письмо готово и в уме и в сердце.

Я напишу и коротко и зло.
За мною, Сильвий!
Уходят.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Лес.
Входят Розалинда, Селия и Жак.
Жак
Пожалуйста, милый юноша, позвольте

мне поближе познакомиться с вами.
Розалинда
Говорят, что вы большой меланхолик.
Жак
Это правда. Я люблю меланхолию

больше, чем смех.
Розалинда
Люди, которые доходят до крайности

в том или в другом, отвратительны и до¬

стойны общего осуждения больше, чем

пьяницы.
Жак
Но ведь хорошо быть серьезным и не

говорить ни слова.
Розалинда
Но ведь хорошо в таком случае быть

столбом.
Жак
Моя меланхолия— вовсе не меланхо¬

лия ученого, у которого это настроение не

что иное, как соревнование; и не мелан¬

холия музыканта, у которого она — вдох¬

новение; и не придворного, у которого

она — надменность; и не воина, у которого

она — честолюбие; и не законоведа, у ко¬

торого она — политическая хитрость; и не

дамы, у которой она — жеманность; и не

любовника, у которого она — все это вмес¬

те взятое; но у меня моя собственная мелан¬

38
Весь Шекспир
холия, составленная из многих элементов,

извлекаемая из многих предметов, а в сущ¬

ности — результат размышлений, вынесен¬

ных из моих странствий, погружаясь в ко¬

торые я испытываю самую гумористичес-

кую грусть.
Розалинда
Так вы путешественник? По чести, вам

есть отчего быть грустным. Боюсь, не про¬

дали ли вы свои земли, чтобы повидать

чужие: а много видеть и ничего не иметь —

это все равно что обладать богатыми гла¬

зами и нищими руками.
Жак
Да, я дорого заплатил за мой опыт.
Розалинда
И ваш опыт делает вас грустным? Я бы

лучше хотел иметь шута, который веселил

бы меня, чем опыт, который наводил бы

на меня грусть. И ради этого еще стран¬

ствовать!
Входит Орландо.
Орландо
Привет мой, дорогая Розалинда!
Жак
Ну, раз уж вы разговариваете белым

стихом,— прощайте! (Уходит.)
Розалинда

(вслед ему)
Прощайте, господин путешественник.

Смотрите, вы должны шепелявить, носить

чужеземное платье, презирать все хорошее,

что есть в вашем отечестве, ненавидеть

место своего рождения и чуть что не роп¬

тать на Бога за то, что он создал вас

таким, каков вы есть: иначе я никак не

поверю, что вы катались в гондолах.— Ну,

Орландо, где же вы пропадали все это

время?.. Хорош влюбленный! Если вы еще

раз устроите мне такую штуку, не попадай¬

тесь мне больше на глаза!
Орландо
Моя прекрасная Розалинда, я опоздал

не больше, чем на час против обещания.
Розалинда
Опоздать на час — в любви? Если кто-

нибудь разделит минуту на тысячу частей

и опоздает в любовных делах на одну час¬

тицу этой тысячной части,— можно ска¬

зать, что Купидон хлопнул его по плечу, но

я поручусь, что сердце его не затронуто.
Орландо
Простите меня, дорогая Розалинда.
Розалинда
Нет, если вы так медлительны, не пока¬

зывайтесь мне больше на глаза: пусть луч¬

ше за мной ухаживает улитка.
Орландо
Улитка?..
Розалинда
Да, улитка; она хоть и движется мед¬

ленно, зато несет свой дом на голове; луч¬

шее приданое, я думаю, чем вы можете

предложить женщине. Кроме того, она не¬

сет с собою свою судьбу.
Орландо
Какую именно?
Розалинда
Да как же! Рога, которыми вам подо¬

бные якобы обязаны своим женам. А улит¬

ка-муж сразу является уже вооруженным

своей судьбой и предотвращает клевету по

отношению к своей жене.
Орландо
Добродетель рогов не наставляет, моя

Розалинда добродетельна.
Розалинда
А я ваша Розалинда.
Селия
Ему нравится так звать тебя; но у него

есть другая Розалинда — получше, чем ты.
Розалинда
Ну, ухаживайте, ухаживайте за мной;

я сегодня в праздничном настроении и го¬

тов на все согласиться. Что бы вы мне

сказали сейчас, если бы я был самая, самая

настоящая ваша Розалинда?
Орландо
Я бы поцеловал ее, раньше чем сказать

что-нибудь.
Розалинда
Нет, лучше бы вам сперва что-нибудь

сказать, а уж когда не хватит предметов

для разговора, тогда можно и поцеловать.

Самые лучшие ораторы, когда им не хва¬

тает слов, сплевывают; а когда влюблен¬

ным — сохрани нас Боже от этого — не

хватает темы, тогда лучший исход— по¬

целовать.

Как вам это понравится
39
Орландо
А если нам откажут в поцелуе?
Розалинда
Тогда это дает вам повод умолять,

и таким образом появляется новая тема.
Орландо
Но кому же может не хватить темы

в присутствии возлюбленной?
Розалинда
Да хотя бы вам— будь я вашей воз¬

любленной, иначе я счел бы мою доброде¬

тель сильнее моего ума.
Орландо
Значит, я запутаюсь в своем сватовстве?
Розалинда
В фатовстве своем вы не запутаетесь,

а в сватовстве — уж наверно.
Орландо
Ну так как же мои надежды?
Розалинда
Одежды в порядке, а надежды нет... Но

все это никуда не годится. Разве я не ваша

Розалинда?
Орландо
Мне доставляет удовольствие так назы¬

вать вас потому, что я таким образом го¬

ворю о ней.
Розалинда
Ну так вот: от ее имени заявляю, что

я отказываю вам.
Орландо
Тогда мне остается умереть уже от соб¬

ственного имени.
Розалинда
Нет, лучше умрите через поверенного!

Этот жалкий мир существует около шести

тысяч лет, и за все это время ни один

человек еще не умирал от собственного

имени, я имею в виду от любви videlicet '.

Троилу раздробили череп греческой пали¬

цей, а между тем он до этого делал все

возможное, чтобы умереть от любви; ведь

он считается одним из образцовых любов¬

ников. Леандр прожил бы много счастли¬

вых лет,— хотя бы Геро и поступила в мо¬

настырь,— не случись жаркой летней ночи:

добрый юноша отправился в Геллеспонт,

только чтобы выкупаться, с ним случилась
1 То есть, а именно (лат.).
судорога, и он утонул, а глупые летописцы

его времени все свалили на Геро из Сесто-

са. Но это басни: люди время от времени

умирали, и черви их поедали, но случалось

все это не от любви.
Орландо
Я не хотел бы, чтобы моя настоящая

Розалинда так думала, потому что — кля¬

нусь— один ее гневный взгляд убил бы

меня.
Розалинда
Клянусь вот этой рукой — он и мухи не

убил бы! Но довольно; теперь я буду ва¬

шей Розалиндой в более благосклонном

настроении: просите у меня чего хотите —

я не откажу вам.
Орландо

Так полюби меня, Розалинда.
Розалинда
Да, клянусь, буду любить по пятницам,

по субботам и во все остальные дни.
Орландо

И ты могла бы взять меня в мужья?
Розалинда

Да, и еще двадцать таких, как вы.
Орландо

Что ты говоришь?..
Розалинда

Разве вы не хороши?
Орландо

Надеюсь, что хорош.
Розалинда
А разве может быть слишком много

хорошего?— Поди сюда, сестра, ты бу¬

дешь священником и обвенчаешь нас.—

Дайте мне руку, Орландо! — Что ты на это

скажешь, сестрица?
Орландо

Пожалуйста, повенчайте нас!
Селия
Я не знаю, какие слова говорить.
Розалинда
Ты должна начать: «Берете ли вы, Ор¬

ландо...»
Селия
Я знаю! «Берете ли вы, Орландо, в же¬

ны эту девушку, Розалинду?»

40
Весь Шекспир
Орландо
Беру!
Розалинда
Да, но когда?..
Орландо
Хоть сейчас: как только она нас по¬

венчает.
Розалинда
Тогда вы должны сказать: «Беру тебя

в жены, Розалинда».
Орландо
Беру тебя в жены, Розалинда.
Розалинда
Я могла бы потребовать свидетельство

на право венчаться. Но я и так беру тебя

в мужья, Орландо!.. Невеста опередила

священника: ведь у женщины мысли всегда

обгоняют действия.
Орландо
Это свойственно всем мыслям: они

крылаты.
Розалинда
Ну, а скажите, сколько времени вы за¬

хотите владеть ею после того, как ее по¬

лучите?
Орландо
Вечность и один день.
Розалинда
Скажите: «один день» без «вечности».

Нет, нет, Орландо: мужчина — апрель, ко¬

гда ухаживает; а женится — становится де¬

кабрем. Девушка, пока она девушка,— май;

но погода меняется, когда она становится

женой. Я буду ревнивее, чем берберийский

голубь к своей голубке, крикливее, чем по¬

пугай под дождем, капризней, чем обезья¬

на, вертлявей, чем мартышка; буду плакать

из-за пустяка, как Диана у фонтана, как раз

тогда, когда ты будешь расположен повесе¬

литься, и буду хохотать, как гиена, как раз

тогда, когда тебе захочется спать.
Орландо
Но неужели моя Розалинда будет так

поступать?
Розалинда
Клянусь жизнью, она будет поступать

точь-в-точь как я.
Орландо
О!.. Но ведь она умна.
Розалинда
Да, иначе у нее не хватило бы ума на

это. Чем умнее, тем капризнее. Замкни пе¬

ред женским умом дверь— он выбежит

в окно; запри окно — он ускользнет в за¬

мочную скважину; заткни скважину— он

улетит в дымовую трубу.
Орландо
Человек, которому досталась бы жена

с таким умом, мог бы спросить: «Ум, ум,

куда ты лезешь?»
Розалинда
Нет, этот вопрос вы должны приберечь

до той поры, когда увидите, как ваша жена

полезет на кровать вашего соседа.
Орландо
А у какого ума хватило бы ума найти

этому оправдание?
Розалинда
Вот пустяки! Она скажет, что отправи¬

лась туда искать вас. Без ответа вы никог¬

да не останетесь,— разве что она останется

без языка. Такая женщина, которая не су¬

меет всегда свалить всю вину на мужа,— о,

лучше пусть она не кормит сама своего

ребенка, не то выкормит дурака!
Орландо
Я покину тебя на два часа, Розалинда.
Розалинда
Увы, любовь моя, я не могу прожить

двух часов без тебя!
Орландо
Я должен прислуживать герцогу за обе¬

дом. В два часа я опять буду с тобой.
Розалинда
Ну, ступай, ступай своей дорогой,

я знал, что это так будет. Мои друзья

предостерегали меня... и сам я так думал;

но ваши льстивые речи соблазнили меня.

Еще один покинутый... Приди же, смерть!

В два часа, говорите вы?
Орландо
Да, прелестная Розалинда.
Розалинда
Ручаюсь моей верностью, истинная

правда, Бог мне свидетель, клянусь всеми

Как вам это понравится
41
хорошими и опасными клятвами: если вы

хоть на одну йоту нарушите ваше обеща¬

ние или на одну минуту опоздаете, я сочту

вас самым жестоким клятвопреступником,

самым неверным любовником и самым не¬

достойным той, которую вы зовете своей

Розалиндой, какой только найдется в ве¬

ликой толпе изменников. Поэтому бойтесь

моего приговора и сдержите свое обеща¬

ние.
Орландо
Сдержу так же свято, как если бы ты

действительно был моей Розалиндой!

Итак, прощай.
Розалинда
Посмотрим. Время— старый судья —

разбирает все такие преступления... Пусть

оно рассудит нас. Прощай.
Орландо уходит.
Селия
Ты просто оклеветала наш пол в своей

любовной болтовне. Следовало бы за¬

драть тебе на голову камзол и панталоны

и показать миру, что птица сделала со

своим собственным гнездом.
Розалинда
О сестрица, сестрица, сестрица, моя ми¬

лая сестричка, если бы ты знала, на сколь¬

ко футов глубины я погрузилась в лю¬

бовь!.. Но измерить это невозможно: у мо¬

ей любви неисследованное дно, как

в Португальском заливе.
Селия
Вернее, она просто бездонна: сколько

чувства в нее ни вливай, все выливается

обратно.
Розалинда
Нет, пусть судит о глубине любви мо¬

ей сам незаконный сын Венеры, задуман¬

ный мыслью, зачатый раздражением

и рожденный безумием, этот слепой

и плутоватый мальчишка, который дура¬

чит чужие глаза потому, что потерял свои

собственные. Говорю тебе, Алиена, я не

могу жить без Орландо. Пойду поищу те¬

нистый уголок и буду там вздыхать до

его прихода.
Селия
А я пойду поспать!
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Лес.
Входят Жак, вельможи и охотники.

Жак
Кто из вас убил оленя?
Первый вельможа

Я, сударь.
Жак
Представим его герцогу как римского

победителя; хорошо было бы украсить его

голову оленьими рогами в виде триум¬

фального венка.— Охотники, нет ли у вас

какой-нибудь песни на этот случай?
Охотник

Есть, сударь.
Жак
Так спойте ее, как бы ни фальшивили —

это не важно, лишь бы шуму было по¬

больше.
Музыка.
Охотник
(поет)
Носи, охотник, в награжденье

Ты шкуру и рога оленьи;
Мы ж песнь споем!
Остальные подхватывают припев.
Носить рога не стыд тебе;
Они давно в твоем гербе.
Носил их прадед с дедом,
Отец за ними следом...
Могучий рог, здоровый рог

Смешон и жалок быть не мог!
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Лес.
Входят Розалинда и Селия.
Розалинда
Что ты скажешь? Два часа прошло,

а моего Орландо не видно.
Селия
Ручаюсь, что он от чистой любви и ум¬

ственного расстройства взял свой лук

и стрелы и отправился спать. Но посмот¬

ри, кто идет сюда?
Входит Сильвий.

42
Весь Шекспир
Сильвий
К вам порученье, юноша прекрасный,
От милой Фебы — это вам отдать.
(Дает письмо.)
Не знаю содержания; но, судя

По гневным взорам и движеньям резким,

С которыми письмо она писала,
Письмо — сердитое. Простите мне:
Я ни при чем — я лишь ее посланец.
Розалинда

(прочитав письмо)
Само терпенье вышло б из себя

От этих строк! Снести их — все снесешь!
Я некрасив, мол, и манер не знаю;
Я горд; она в меня бы не влюбилась,
Будь реже феникса мужчины. К черту!
Ее любовь — не заяц, мной травимый.

Зачем она так пишет?.. Нет, пастух,

Посланье это сочинил ты сам.
Сильвий
О нет, клянусь, не знаю я, что в нем;
Его писала Феба.
Розалинда
Ты безумец,
До крайности в своей любви дошедший.
А руки у нее! Дубленой кожи

И цветом — как песчаник; я их принял

За старые перчатки, а не руки.
Совсем кухарки руки. Но не важно —
Ей этого письма не сочинить.
Да в нем и слог и почерк — все мужское.
Сильвий
Нет, все ее.
Розалинда
Но как же? Слог и наглый и суровый —

Слог дуэлиста. И чернит меня,
Как турки христиан. Ум нежный женский

Не мог создать таких гигантски грубых

И эфиопских слов, чей смысл чернее,
Чем самый вид. Письмо прослушать хочешь?
Сильвий
Прошу, прочтите: я его не слышал...
Но знаю хорошо жестокость Фебы.
Розалинда
Вот вам и Феба! Как злодейка пишет!
(Читает.)
«Вид пастуха принявший бог,
Не ты ли сердце девы сжег?»
Может ли женщина так браниться?

Сильвий

Вы называете это бранью?
Розалинда
(читает)
«Зачем святыню ты забыл

И с женским сердцем в бой вступил?»
Может ли женщина так оскорблять?
«Мужчины взоры никогда

Не причиняли мне вреда».
Что же я — животное, что ли?
«Коль гневный взгляд твоих очей

Страсть возбудил в душе моей,—
Увы, будь полон добротой,
Он чудеса б свершил со мной!
Влюбилась, слыша оскорбленья,—
Что б сделали со мной моленья?
Посол мой, с кем любовь я шлю,
Не знает, как тебя люблю.
С ним, за печатью, мне ответь:
Навеки хочешь ли владеть

Всем, что отдам я с упоеньем,—
И мной, и всем моим именьем?
Иль с ним ты мне пошли «прости» —
И смерть сумею я найти!»
Сильвий

Это вы называете бранью?
Селия

Увы, бедный пастух!
Розалинда
Ты его жалеешь? Нет, он не стоит жа¬

лости.— Как ты можешь любить подо¬

бную женщину? Она из тебя делает инст¬

румент и разыгрывает на тебе фальшивые

мелодии. Этого нельзя терпеть! Ладно,

возвращайся к ней — видно, любовь сдела¬

ла из тебя ручную змею — и скажи ей, что,

если она меня любит, я приказываю ей

любить тебя; а если она этого не исполнит,

я никогда не буду с ней иметь никакого

дела, разве ты сам станешь меня умолять

за нее. Если ты истинный влюбленный...

Но ступай отсюда и ни слова больше, по¬

тому что к нам идут гости.
Сильвий уходит.
Входит Оливер.
Оливер
Привет, друзья! Не знаете ли вы,
Где мне найти здесь на опушке леса

Пастушью хижину среди олив?..
Селия
На западе отсюда: там в лощине,
Где ивы у журчащего ручья,—

Как вам это понравится
43
От них направо будет это место.
Но дом сейчас сам стережет себя:
В нем — никого.
Оливер
Когда язык глазам помочь способен —
По описанью я узнать вас должен:

Одежда, возраст... «Мальчик —
белокурый,
На женщину похож, ведет себя

Как старшая сестра... девица — меньше

И посмуглее брата». Так не вы ли

Хозяева той хижины, скажите?
Селия
Не хвастаясь, ответить можем: мы.
Оливер
Орландо вам обоим шлет привет,
Тому ж, кого зовет он Розалиндой,
Платок в крови он шлет. Вы этот мальчик?
Розалинда

Да, я... Но что же мы от вас узнаем?
Оливер
Мой стыд, коль захотите знать, что я

За человек и где и как был смочен

Платок в крови.
Селия

Прошу вас, расскажите.
Оливер
Расставшись с вами, молодой Орландо

Вам обещал вернуться через час.
Он шел лесной тропинкой, погруженный

То в сладкие, то в горькие мечтанья...

Вдруг — что случилось? Кинул взор
случайно —

И что же видит он перед собой?
Под дубом, мхом от старости поросшим,

С засохшею от дряхлости вершиной,
В лохмотьях, весь заросший, жалкий
путник
Лежал и спал; а шею обвила

Ему змея зелено-золотая,
Проворную головку приближая

К его устам. Внезапно увидав

Орландо, в страхе звенья разомкнула

И, извиваясь, ускользнула быстро

В кусты. А в тех кустах лежала львица

С иссохшими от голода сосцами,
К земле приникнув головой, как кошка,

Следя, когда проснется спящий; ибо

По царственной натуре этот зверь

Не тронет никого, кто с виду мертв.
Тут к спящему приблизился Орландо —
И брата в нем узнал, родного брата!
Селия
Он говорил не раз об этом брате...

Чудовищем его он выставлял

Ужаснейшим.
Оливер
И в этом был он прав.

Чудовищем тот был, я это знаю!
Розалинда
Но что ж Орландо? Он его оставил

На пищу львице тощей и голодной?
Оливер
Два раза уж хотел он удалиться:
Но доброта, что благородней мести,
И голос крови, победивший гнев,

Заставили его схватиться с зверем;
И львицу он убил. При этом шуме

От тягостного сна проснулся я.
Селия
Вы брат его?
Розалинда

И это вас он спас?
Селия
Но вы ж его не раз убить хотели!
Оливер
Да, то был я; но я — не тот, не стыдно

Мне сознаваться, кем я был, с тех пор

Как я узнал раскаяния сладость.
Розалинда

Ну, а платок в крови?
Оливер
Все объясню вам.

Когда с начала до конца мы оба

В благих слезах омыли свой рассказ

И он узнал, как я попал сюда,—
Он к герцогу добрейшему меня

Повел. Тот дал мне пищу и одежду

И братской поручил меня любви.
Тут брат повел меня к себе в пещеру,
Там снял одежды он, и я увидел,
Что львицей вырван у него клок мяса;

Кровь из руки текла, и вдруг упал он

Без чувств, успев лишь вскрикнуть:
«Розалинда!»

Перевязал ему: он стал покрепче

И тут послал меня — хоть я чужой вам —

Все рассказать, просить у вас прощенья,

Что слова не сдержал, платок же этот

В крови отдал мальчишке-пастуху,
Что в шутку звал своей он Розалиндой.

Розалинда лишается чувств.

44
Весь Шекспир
Селия
О, что с тобой, мой милый Ганимед?
Оливер

Иные вида крови не выносят.
Селия
О нет, тут больше. Роза... Ганимед!

Оливер
Очнулся он...
Розалинда
Домой, хочу домой.
Селия
Тебя сведем мы.

Прошу, возьмите под руку его.
Орландо
Подбодритесь, молодой человек. И это

мужчина?.. У вас не мужское сердце!
Розалинда
Да, сознаюсь в этом. А что, сударь, не

скажет ли всякий, что это было отлично

разыграно? Пожалуйста, расскажите ваше¬

му брату, как я хорошо разыграл обмо¬

рок... Гей-го!
Оливер
Ну нет, это не было разыграно: ваша

бледность доказывает настоящее волнение.
Розалинда
Разыграно, уверяю вас!
Оливер
Ну хорошо: так соберитесь с духом

и разыграйте из себя мужчину.
Розалинда
Я так и сделаю. Но, по чистой совести,

мне бы следовало быть женщиной!
Селия
Ты все бледнее и бледнее! Пойдем до¬

мой.— Будьте так добры, сударь, прово¬

дите нас.
Оливер
Охотно: я ведь должен принести

Слова прощенья Розалинды брату.
Розалинда
Я уж что-нибудь придумаю... Но толь¬

ко, пожалуйста, расскажите ему, как я лов¬

ко разыграл обморок. Идем!
Уходят.
акт пятый
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Лес.
Входят Оселок и Одри.
Оселок
Уж мы найдем время, Одри; потерпи,

милая Одри!
Одри
Право, тот священник отлично бы при¬

годился, что там ни говори старый гос¬

подин.
Оселок
Нет, никуда не годный этот Оливер,

в высшей степени гнусный путаник! Но,

Одри, здесь в лесу есть молодой человек,

который имеет на тебя притязания.
Одри
Да, я знаю кто. Никакого ему дела до
меня нет. Да вот тот самый человек, про

кого вы думаете.
Оселок
Меня хлебом не корми, вином не пои,

только покажи мне какого-нибудь олуха.

Право, нам, людям острого ума, за многое

приходится отвечать. Мы не можем удер¬

жаться — непременно всех вышучиваем.
Входит Уильям.
Уильям
Добрый вечер, Одри.
Одри
И вам дай Бог добрый вечер, Уильям.
Уильям
И вам добрый вечер, сударь.
Оселок
Добрый вечер, любезный друг. Надень

Как вам это понравится
45
шляпу, надень; да прошу же тебя, накрой¬

ся. Сколько тебе лет, приятель?
Уильям
Двадцать пять, сударь.
Оселок
Зрелый возраст! Тебя зовут Уильям?
Уильям
Уильям, сударь.
Оселок
Хорошее имя! Ты здесь в лесу и ро¬

дился?
Уильям
Да, сударь, благодарение Богу.
Оселок
«Благодарение Богу»? Хороший ответ!

Ты богат?
Уильям
Правду сказать, сударь, так себе.
Оселок
«Так себе». Хорошо сказано, очень хо¬

рошо, чрезвычайно хорошо; впрочем, нет,

нехорошо, так себе! А ты умен?
Уильям
Да, сударь, умом Бог не обидел.
Оселок
Правильно ты говоришь. Я вспоминаю

поговорку: «Дурак думает, что он умен,

а умный человек знает, что он глуп». Язы¬

ческий философ, когда ему приходило же¬

лание поесть винограду, всегда раскрывал

губы, чтобы положить его в рот, подра¬

зумевая под этим, что виноград создан

затем, чтобы его ели, а губы — затем, что¬

бы их раскрывали. Любишь ты эту девуш¬

ку?
Уильям
Да, сударь.
Оселок
Давай руку. Ты ученый?
Уильям
Нет, сударь.
Оселок
Так поучись у меня вот чему: иметь —

значит иметь. В риторике есть такая фигу¬

ра, что когда жидкость переливают из чаш¬

ки в стакан, то она, опорожняя чашку,
наполняет стакан, ибо все писатели соглас¬

ны, что «ipse» 1 — это он, ну а ты — не

«ipse», так как он — это я.
Уильям
Какой это «он», сударь?
Оселок
«Он», сударь, который должен женить¬

ся на этой женщине. Поэтому ты, деревен¬

щина, покинь, что, говоря низким слогом,

значит— оставь, общество, что, говоря

мужицким слогом, значит— компанию,

этой особы женского пола, что, говоря

обыкновенным слогом, значит— женщи¬

ны, а вместе взятое гласит: покинь общест¬

во этой особы женского пола,— иначе,

олух, ты погибнешь, или, чтобы выразить¬

ся понятнее для тебя, помрешь! Я тебя

убью, уничтожу, превращу твою жизнь

в смерть, твою свободу в рабство; я рас¬

правлюсь с тобой с помощью яда, палоч¬

ных ударов или клинка; я создам против

тебя целую партию и сгублю тебя полити¬

ческой хитростью; я пущу в ход против

тебя яд, или бастонаду, или сталь; я тебя

погублю интригами, я умерщвлю тебя ста

пятьюдесятью способами: поэтому трепе¬

щи — и удались!
Одри
Уйди, добрый Уильям!
Уильям
Сударь, да хранит вас Бог всегда таким

веселым. (Уходит.)
Входит Корин.
Корин
Хозяин и хозяйка ищут вас: ступайте-

ка, ступайте, поторапливайтесь!
Оселок
Беги, Одри, беги, Одри! — Иду, иду.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Лес.
Входят Орландо и Оливер.
Орландо
Возможно ли, что при таком кратко¬

временном знакомстве она сразу понрави¬

лась тебе? Едва увидев, ты полюбил? Едва

полюбив, сделал предложение? Едва сде-
1 Сам, он самый (лат.).

46
Весь Шекспир
лал предложение, как получил согласие?

И ты настаиваешь на том, чтобы обладать

ею?
Оливер
Не удивляйся сумасбродству всего это¬

го, ни ее бедности, ни кратковременности

нашего знакомства, ни моему внезапному

предложению, ни ее внезапному согласию;

но скажи вместе со мной, что я люблю

Алиену; скажи вместе с ней, что она любит

меня; и согласись с нами обоими, что мы

должны обладать друг другом. Тебе это

будет только на пользу, потому что и дом

отца, и все доходы, принадлежавшие ста¬

рому синьору Роланду, я уступлю тебе,

а сам останусь, чтобы жить и умереть пас¬

тухом.
Орландо
Я даю свое согласие. Назначим вашу

свадьбу на завтра: я приглашу герцога

и всю его веселую свиту. Иди и подготовь

Алиену, потому что, видишь, сюда идет

моя Розалинда.
Входит Розалинда.
Розалинда
Храни вас Бог, брат мой.
Оливер
И вас, прекрасная сестра. (Уходит.)
Розалинда
О мой дорогой Орландо, как мне груст¬

но, что ты носишь сердце на перевязи.
Орландо
Только руку.
Розалинда
А я думал, что твое сердце ранено льви¬

ными когтями.
Орландо
Оно ранено, но только глазами женщи¬

ны.
Розалинда
Рассказал вам ваш брат, как я хорошо

разыграл обморок, когда он показал мне

ваш платок?
Орландо
Да, и еще о больших чудесах.
Розалинда
А, я знаю, о чем вы говорите! Нет,

это правда. Ничего не могло быть внеза¬
пнее — разве драка между двумя козлами

или похвальба Цезаря: «Пришел, увидел,

победил». Действительно: ваш брат и моя

сестра едва встретились — взглянули друг

на друга, едва взглянули— влюбились,

едва влюбившись — стали вздыхать, едва

стали вздыхать— спросили друг у друга

о причине вздохов, едва узнали причи¬

ну— стали искать утешения... и так быс¬

тро соорудили брачную лестницу, что те¬

перь надо им без удержу взбираться на

самый верх или быть невоздержанными

до брака; они прямо в любовном бешен¬

стве и тянутся друг к другу так, что их

палками не разгонишь.
Орландо
Они обвенчаются завтра. И я приглашу

на свадьбу герцога. Но, боже мой, как

горько видеть счастье глазами других. Зав¬

тра я буду тем несчастнее, чем счастливее

будет мой брат, овладевший предметом

своих желаний.
Розалинда
Как! Значит, завтра я уже не смогу за¬

менить вам Розалинду?
Орландо
Я не могу больше жить воображением!
Розалинда
Так я не стану вас больше утомлять

пустыми разговорами. Слушайте же ме¬

ня— теперь я говорю совсем серьезно:

я считаю вас человеком очень сообрази¬

тельным; но говорю я это не для того,

чтобы вы получили хорошее представле¬

ние о моих суждениях, поскольку я вас

таким считаю; равным образом я не ста¬

раюсь заслужить от вас больше уважения,

чем нужно для того, чтобы вы немного

поверили мне... Я хочу оказать вам услугу,

а вовсе не прославить себя. Так вот, ве¬

рьте, если вам угодно, что я могу делать

удивительные вещи. Я с трехлетнего воз¬

раста завел знакомство с одним волшеб¬

ником, чрезвычайно сильным в своем ис¬

кусстве, но при этом не имевшим дела

с нечистой силой. Если вы любите Роза¬

линду так сердечно, как можно судить по

вашему поведению, то, когда ваш брат

женится на Алиене, вы женитесь на ней.

Мне известно, в каких трудных обстоя¬

тельствах она находится, и у меня есть

возможность— если вы не найдете это

неуместным — показать ее вам завтра

в настоящем виде, и притом не подвергая

ее никакой опасности.

Как вам это понравится
47
Орландо

Неужели ты говоришь это серьезно?

Розалинда
Да, клянусь моей жизнью, которую

я дорого ценю, хотя и говорю, что я вол¬

шебник. Поэтому наденьте ваше лучшее

платье и пригласите друзей, ибо, если вы

желаете, завтра вы женитесь, и притом,

если вам угодно, на Розалинде.
Входят Сильвий и Феба.
Смотрите— вот идут влюбленная в меня

и влюбленный в нее.
Феба
(Розалинде)
Как вы со мной жестоко поступили,
Что прочитали вслух мое письмо!
Розалинда
А что мне в том?.. Я и намерен вам

Жестоким и презрительным казаться.

Пастух ваш верный здесь: его цените,

Его любите; он вас обожает.
Феба
Мой друг пастух, скажи ему, что значит

любить.
Сильвий
Вздыхать и плакать беспрестанно —
Вот так, как я по Фебе.
Феба
А я — по Ганимеду.
Орландо
А я — по Розалинде.
Розалинда
А я — ни по одной из женщин.
Сильвий
Всегда быть верным и на все готовым —

Вот так, как я для Фебы.
Феба
А я — для Ганимеда.
Орландо
А я — для Розалинды.
Розалинда
А я — ни для одной из женщин.
Сильвий
Быть созданным всецело из фантазий,
Из чувств волнующих и из желаний,

Боготворить, покорствовать, служить,
Терпеть, смиряться, забывать терпенье,

Быть чистым и сносить все испытанья —

Вот так, как я для Фебы.
Феба

А я — для Ганимеда.
Орландо

А я — для Розалинды.
Розалинда

А я — ни для одной из женщин.
Феба
Коль так, что ж за любовь меня винишь?
Сильвий

Коль так, что ж за любовь меня винишь?
Орландо

Коль так, что ж за любовь меня винишь?
Розалинда
Кому вы сказали: «Коль так, что ж за

любовь меня винишь?»
Орландо
Той, кто не здесь... и кто меня не слы¬

шит.
Розалинда
Пожалуйста, довольно этого: вы точно

ирландские волки, воющие на луну. (Си¬

львию.) Я помогу вам, если смогу. (Фебе.)

Я полюбил бы вас, если бы мог.— При¬

ходите завтра все ко мне. (Фебе.) Я об¬

венчаюсь с вами, если вообще обвенчаюсь

с женщиной; а завтра я обвенчаюсь. (К

Орландо.) Я дам вам полное удовлетво¬

рение, если вообще когда-нибудь дам удов¬

летворение мужчине; а завтра вы обвен¬

чаетесь. (Сильвию.) Я обрадую вас, если

вас обрадует обладание тем, что вам нра¬

вится; а завтра вы обвенчаетесь. (К Ор¬

ландо.) Во имя любви к Розалинде, при¬

ходите. (Сильвию.) Во имя любви к Фебе,

приходите. И во имя отсутствия у меня

любви хотя бы к одной женщине — я вас

встречу. Пока прощайте: я вам оставил

мои приказания.
Сильвий
О, непременно, если буду жив.
Феба
Я тоже.
Орландо
Я тоже.
Уходят.

48
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Лес.
Входят Оселок и Одри.
Оселок
Завтра счастливый день, Одри: завтра

мы обвенчаемся.
Одри
Я желаю этого всем сердцем и надеюсь,

что это не бесчестное желание — стать за¬

мужней женщиной, как все другие. А вон

идут два пажа изгнанного герцога.
Входят два пажа.
Первый паж
Счастливая встреча, почтенный госпо¬

дин.
Оселок
По чести, счастливая! Садитесь, сади¬

тесь, и скорей — песню!
Второй паж
Мы к вашим услугам. Садитесь посре¬

дине.
Первый паж
Как нам начинать? Сразу? Не откаш¬

ливаться, не отплевываться, не жаловать¬

ся, что мы охрипли?.. Без обычных преди¬

словий о скверных голосах?
Второй паж
Конечно, конечно, и будем петь на один

голос — как два цыгана на одной лошади.

( Поет.)
Влюбленный с милою своей —
Гей-го, гей-го, гей-нонино! —
Среди цветущих шли полей.
Весной, весной, милой брачной порой,

Всюду птичек звон, динь-дон, динь-дон...

Любит весну, кто влюблен!
Во ржи, что так была густа,—

Гей-го, гей-го, гей-нонино! —
Легла прелестная чета.
Весной, весной...
(и т. д.)
Запели песнь они о том,—
Гей-го, гей-го, гей-нонино! —
Как расцветает жизнь цветком.
Весной, весной...
(и т. д.)
Весь Шекспир
Счастливый час скорей лови.—

Гей-го, гей-го, гей-нонино! —
Весна, весна — венец любви.
Весной, весной...
(и т. д.)
Оселок
По правде, молодые люди, хотя слова

вашей песенки и не очень глубокомыслен¬

ны, но спета она была прескверно.
Первый паж
Вы ошибаетесь, сударь: мы выдержи¬

вали лад и с такта не сбивались.
Оселок
Наоборот, клянусь честью; а вот с моей

стороны было неладно и бестактно слу¬

шать песню, лишенную такта и лада. Хра¬

ни вас Бог... и исправь он ваши голоса.—

Идем, Одри.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Входят старый герцог, Амьен, Жак, Ор¬

ландо, Оливер и Селия.
Старый герцог
И веришь ты, Орландо, что твой мальчик

Исполнить может все, что обещал?
Орландо
И верю, и не верю, и боюсь

Надеяться, и все-таки надеюсь.
Входят Розалинда, Сильвий и Феба.
Розалинда
Минуточку терпения, пока
Наш договор мы точно обусловим.
(Старому герцогу.)
Так: если Розалинду приведу я,
Ее Орландо в жены вы дадите?
Старый герцог
Да, если б даже отдавал с ней царство.
Розалинда

(к Орландо)
А вы ее готовы в жены взять?
Орландо
Да, если б даже был царем всех царств!
Розалинда
( Фебе)
А вы готовы выйти за меня?
Феба
Да, если б даже смерть меня ждала!

Как вам это понравится
49
Розалинда
Но если отречетесь от меня,
За преданного пастуха пойдете?
Феба
Торг заключен.
Розалинда
(Сильвию)
А вы готовы Фебу в жены взять?
Сильвий

Да, будь она и смерть — одно и то же.
Розалинда
Я обещал все это вам уладить.
Сдержите ж слово, герцог,— дочь отдать;

А вы, Орландо,— дочь его принять;
Вы, Феба,— выйти замуж за меня,
А если нет — стать пастуха женою;
Вы же, Сильвий,— с Фебой тотчас
обвенчаться,

Когда откажет мне она. Теперь

Уйду я, чтобы это все уладить.
Розалинда и Селия уходят.
Старый герцог
Невольно что-то в этом пастушке

Мне дочери черты напоминает!
Орландо
Когда его я встретил, государь,
Подумал я, что он ей брат, по сходству.

Но, ваша светлость, он в лесу родился,
И здесь он получил начатки знанья

Магических наук и тайн — от дяди,

Которого считает славным магом,

Затерянным в лесном уединенье.
Входят Оселок и Одри.
Жак
Наверно, близится новый всемирный

потоп и эти пары идут в ковчег. Вот еще

пара очень странных животных, которых

на всех языках называют дураками.
Оселок
Поклон и привет всему обществу!
Жак
Добрый герцог, примите его благо¬

склонно: это тот господин с пестрыми моз¬

гами, которого я часто встречал в лесу; он

клянется, будто живал при дворе.
Оселок
Если кто-нибудь в этом усомнится,

пусть произведет мне испытание. Я танце¬
вал придворные танцы; я ухаживал за да¬

мами; я был политичен с моим другом

и любезен с моим врагом; я разорил трех

портных; я имел четыре ссоры, и одна из

них чуть-чуть не окончилась дуэлью.
Жак
А как же эта ссора уладилась?
Оселок
А мы сошлись и убедились, что ссора

наша была по седьмому пункту.
Жак
Как это — по седьмому пункту? Добрый

герцог, прошу вас полюбить этого человека.
Старый герцог
Он мне очень полюбился.
Оселок
Награди вас Бог, сударь; об этом же

я вас и прошу. Я поспешил сюда, сударь,

с остальными этими деревенскими паро¬

чками, чтобы дать здесь клятву и нару¬

шить ее, так как брак соединяет, а природа

разъединяет. Бедная девственница, сударь,

существо на вид невзрачное, сударь, но мое

собственное; таков уж мой скромный кап¬

риз — взять себе то, чего никто другой не

захочет: богатая добродетель живет как

скупец в бедной лачуге, вроде как жем¬

чужина в мерзкой устрице.
Старый герцог
Клянусь честью, он быстр, умен и ме¬

ток.
Оселок
Как и должны быть стрелы шута, су¬

дарь, и тому подобные приятные непри¬

ятности.
Жак
Но вернемся к седьмому пункту. Как вы

убедились, что ссора у вас вышла именно

по седьмому пункту?
Оселок
Она произошла из-за семикратно опро¬

вергнутой лжи.— Держись приличней, Од¬

ри! — Вот как это было, государь. Мне не

понравилась форма бороды у одного из

придворных. Он велел передать мне, что

если я нахожу его бороду нехорошо под¬

стриженной, то он находит ее красивой;

это называется учтивое возраже¬

ние. Если я ему отвечу опять, что она

нехорошо подстрижена, то он возразит

50
Весь Шекспир
мне, что он так стрижет ее для своего

собственного удовольствия. Это называет¬

ся скромная насмешка. Если

я опять на это скажу «нехорошо подстри¬

жена», он скажет, что мое суждение никуда

не годится. Это будет грубый ответ.

Еще раз «нехорошо»— он ответит, что

я говорю неправду. Это называется сме¬

лый упрек. Еще раз «нехорошо»— он

скажет, что я лгу. Это называется дерз¬

кая контратака. И так— до лжи

применительно к обстоятель¬

ствам и лжи прямой.
Жак
Сколько же раз вы сказали, что его

борода плохо подстрижена?
Оселок
Я не решился пойти дальше лжи при¬

менительно к обстоятельст¬

вам, а он не посмел довести до пря¬

мой. Таким образом, мы измерили шпаги

и разошлись.
Жак
А вы можете перечислить по порядку

все степени лжи?
Оселок
О, сударь, мы ссорились по книжке;

есть такие книжки для изучения хороших

манер. Я назову все степени: первая — уч¬

тивое возражение, вторая —

скромная насмешка, третья —

грубый ответ, четвертая — смелый

упрек, пятая — дерзкая контр-

атака, шестая — ложь примени¬

тельно к обстоятельствам

и седьмая— прямая ложь. Все их

можно удачно обойти, кроме прямой лжи,

да и ту можно обойти при помощи словеч¬

ка «если». Я знал случай, когда семеро

судей не могли уладить ссоры, но когда

оба противника сошлись, то один из них

вспомнил о словечке «если», то есть «если

вы сказали то-то, то я сказал то-то»... Пос¬

ле этого они пожали друг другу руки и по¬

клялись в братской любви. О, «если» —

это великий миротворец; в «если» огром¬

ная сила.
Жак
Ну не редкостный ли это человек, ваша

светлость? Он во всем такой же молодец,

а между тем — шут.
Старый герцог
Он употребляет свое шутовство как
прикрытие, из-под которого пускает стре¬

лы своего остроумия.
Входят Гименей, Розалинда и Селия.

Тихая музыка.
Г именей
На небе ликованье,
Когда в земных созданьях

Царит согласье.
О герцог, дочь родную

С небес тебе верну я
Гимена властью,
Чтоб ты теперь ее вручил

Тому, кто сердцу девы мил.
Розалинда

(старому герцогу)
Вам отдаюсь я, так как я вся ваша.
(К Орландо.)
Вам отдаюсь я, так как я вся ваша.
Старый герцог

Коль верить мне глазам, ты — дочь моя!
Орландо

Коль верить мне глазам, вы — Розалинда!
Феба
Коль правду вижу я,
Прощай, любовь моя!
Розалинда

(старому герцогу)
Коль не тебя, не нужно мне отца.
(К Орландо.)
Коль не тебя, не нужно мне супруга.
( Фебе.)
Ты — иль никто не будет мне женой.
Г именей
Довольно! Прочь смятенье!
Я должен заключенье

Всем чудесам принесть.
Здесь — восьмерых союзы

Гимена свяжут узы,
Коль в правде правда есть.
(К Орландо и Розалинде.)
Вам — быть неразлучными вечно!
(Оливеру и Селии.)
Вам — любить всегда сердечно!
(Фебе, указывая на Сильвия.)
Быть его — судьба твоя,
Или взять женщину в мужья.
(Оселку и Одри.)
Вы же связаны природой,
Как зима с плохой погодой.—
Брачный гимн мы вам споем.
Потолкуйте обо всем.

Как вам это понравится
51
Вам разум объяснит всецело,
Как мы сошлись, чем кончим дело.
( Поет.)
О брак, Юноны ты оплот,
Святой союз стола и ложа!
Гимен людей земле дает,
Венчаньем населенье множа.
Гимен, бог всей земли! Почтим

Тебя хвалением своим.
Старый герцог
Племянница, обнять тебя хочу я

Не менее, чем дочь мою родную!
Феба
(Сильвию)
Сдержу я слово — и теперь ты мой.
Ты стал мне дорог верностью большой.

Входит Жак де Буа.
Жак де Буа
Прошу, позвольте мне сказать два слова!

Я средний сын Роланда де Буа.
Собранью славному несу я вести,
Что герцог Фредерик, все чаще слыша,
Как в этот лес стекается вся доблесть,

Собрал большую рать и сам ее

Повел как вождь, замыслив захватить

Здесь брата и предать его мечу.
Так он дошел уж до опушки леса,
Но встретил здесь отшельника святого.
С ним побеседовав, он отрешился

От замыслов своих, да и от мира.
Он изгнанному брату возвращает

Престол, а тем, кто с ним делил
изгнанье,—

Все их владения. Что это правда —

Клянусь я жизнью.
Старый герцог
Юноша, привет!
Ты к свадьбе братьев дар принес
прекрасный.

Владенья — одному из них, другому —

Весь край родной и герцогство в грядущем,

Но раньше здесь, в лесу, покончим все,

Что началось и зародилось здесь же;
А после каждый из числа счастливцев,
Что с нами дни тяжелые делили,
Разделит к нам вернувшиеся блага,

Согласно положенью своему.
Пока ж забудем новое величье

И сельскому веселью предадимся.—
Эй, музыки! — А вы, чета с четой —
Все в лад пуститесь в пляске круговой.
Жак
Скажите мне: когда я верно понял,
То бывший герцог жизнь избрал святую

И презрел роскошь пышного двора?
Жак де Буа
Да, так!
Жак
Пойду к нему. У этих обращенных

Есть что послушать и чему учиться.
(Старому герцогу.)
Вас оставляю прежнему почету;
Терпеньем он и доблестью заслужен.
(К Орландо.)
Вас — той любви, что верность заслужила.

( Оливеру.)
Вас — вашим землям, и любви, и дружбе.
( Сильвию.)
Вас — долгому заслуженному браку.
( Оселку.)
Вас — драке; в брачный путь у вас
припасов

На месяц-два. Желаю развлекаться!
А я не склонен пляской услаждаться.
Старый герцог

Останься, Жак!
Жак
Ну нет! Я не любитель развлечений;
В пещере ваших буду ждать велений.

(Уходит.)
Старый герцог
Вперед, вперед! Начнем мы торжество

И так же кончим в радости его!
Пляска.
Уходят.
эпилог
Розалинда
Не принято выводить женщину в роли

Эпилога; но это нисколько не хуже, чем

выводить мужчину в роли Пролога. Ес¬

ли правда, что хорошему вину не нужно

этикетки, то правда и то, что хорошей

пьесе не нужен Эпилог. Однако на хорошее

вино наклеивают этикетки, а хорошие пье¬

сы становятся еще лучше при помощи хо¬

роших Эпилогов. Каково же мое положе¬

ние? Я — не хороший Эпилог и заступаюсь

не за хорошую пьесу! Одет я не по-ни¬

щенски, значит, просить мне не пристало;

мне надо умолять вас; и я начну с женщин.

О женщины! Той любовью, которую вы

питаете к мужчинам, заклинаю вас одо¬

брить в этой пьесе все, что вам нравится

в ней. А вас, мужчины, той любовью, что

52
Весь Шекспир
вы питаете к женщинам,— а по вашим

улыбкам я вижу, что ни один из вас не

питает к ним отвращения,— я заклинаю

вас сделать так, чтобы и вам и женщинам

пьеса наша понравилась. Будь я женщи¬

ной, я расцеловала бы тех из вас, чьи бо¬

роды пришлись бы мне по вкусу, чьи лица
понравились бы мне и чье дыханье не было

бы мне противно; поэтому я уверен, что

все, у кого прекрасные лица, красивые бо¬

роды и приятное дыханье, в награду за

мое доброе намерение ответят на мой по¬

клон прощальными рукоплесканиями.

( Уходит.)

Двенадцатая

ночь, или
Что угодно
—■
Перевод Э. Линецкой

-М Виола и Оливия. С картины немецкого живописца Э. Штейнле (1810-1886)
Мальволио грозит от имени Оливии. С картины немецкого живописца конца XIX века Э. Грютцнера

Иллирийский город Спалатто
Действующие лица
О	р с и н о, герцог Иллирийский.
Себастьян, брат Виолы.
Антонио, капитан корабля, друг Себастьяна.

Капитан корабля, друг Виолы.

Валентин \
К у р и о > приближенные герцога.
Сэр Тоби Белч, дядя Оливии.
Сэр Эндрю Эгьючик.
Мальволио, дворецкий Оливии.
Фабиан \ слуги Оливии.
Ф е с т е, шут J
Оливия.
Виола.
Мария, камеристка Оливии.
Придворные, священник, матросы,

пристава, музыканты, слуги.
Место действия — город в Иллирии и морской берег

вблизи него.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Дворец герцога.
Входят герцог, Куриои другие придвор¬

ные; музыканты.
Герцог
О музыка, ты пища для любви!
Играйте же, любовь мою насытьте,
И пусть желанье, утолясь, умрет!
Вновь повторите тот напев щемящий,—

Он слух ласкал мне, точно трепет ветра,

Скользнувший над фиалками тайком,
Чтоб к нам вернуться, ароматом вея.

Довольно! Он когда-то был нежнее...
Как ты могуч, как дивен, дух любви!
Ты можешь все вместить, подобно морю,

Но то, что попадет в твою пучину,
Хотя бы и ценнейшее на свете,

Утрачивает ценность в тот же миг!

Такого обаянья ты исполнен,
Что подлинно чаруешь только ты!

Курио
Угодно ль вам охотиться сегодня?
Г ерцог

А на какого зверя?
Курио

На оленя.
Герцог

О, Курио, я сам оленем стал!

56
Весь Шекспир
Когда мой взор Оливию увидел,
Как бы очистился от смрада воздух,
А герцог твой в оленя превратился,
И с той поры, как свора жадных псов,
Его грызут желанья...
Входит Валентин.
Наконец-то!
Какую весть Оливия мне шлет?
Валентин
Я не был к ней допущен, ваша светлость.

Служанка мне передала ответ,
И он гласил, что даже небеса

Ее лица открытым не увидят,
Пока весна семь раз не сменит зиму.

Росою слез кропя свою обитель,
Она затворницею будет жить,
Чтоб нежность брата, отнятого гробом,
В скорбящем сердце не могла истлеть.
Герцог
О, если так она платить умеет

Дань сестринской любви, то как полюбит,

Когда пернатой золотой стрелой

Убиты будут все иные мысли,
Когда престолы высших совершенств

И чувств прекрасных — печень, мозг
и сердце —

Навек займет единый властелин! —

Идемте же под своды рощ зеленых;
Их тень сладка мечтаниям влюбленных.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Берег моря.
Входят Виола, капитан и матросы.
Виола
Где мы сейчас находимся, друзья?
Капитан

Мы, госпожа, в Иллирию приплыли.
Виола
Но для чего в Иллирии мне жить,
Когда мой брат в Элизии блуждает?
А вдруг случайно спасся он?
Капитан
Возможно:
Ведь вы спаслись!
Виола
Увы! Мой бедный брат...

Какой бы это был счастливый случай!
Капитан
Но, госпожа, должно быть, так и есть:

Когда разбился наш корабль о скалы

И все мы — горсть оставшихся в живых —

Носились по волнам в убогой лодке,
Ваш брат, сообразительный в беде,

Наученный отвагой и надеждой,
Себя к плывущей мачте привязал

И, оседлав ее, поплыл по морю,
Как на спине дельфина — Арион.
Я это видел сам.
Виола
Вот золото в награду за рассказ.
Он укрепляет робкую надежду,
Рожденную спасением моим,
Что жив и брат. Ты здесь бывал?
Капитан
Еще бы!
Не больше трех часов ходьбы отсюда

То место, где родился я и рос.
Виола

Кто правит здесь?
Капитан

Высокородный и достойный герцог.
Виола
А как его зовут?
Капитан
Орсино.
Виола
Орсино! Мой отец о нем не раз

Мне говорил. Тогда был холост герцог.
Капитан
Он холост был, когда я вышел в море,
А с той поры минул всего лишь месяц,
Но слух прошел,— ведь любит мелкий
люд
Судачить о делах людей великих,—
Что герцог наш в Оливию влюблен.
Виола
А кто она?
Капитан
Прелестная и юная дочь графа.
Он умер год назад, ее оставив

На попеченье сына своего.
Тот вскоре тоже умер, и, по слухам,

Двенадцатая ночь, или Что угодно
Оливия, скорбя о милом брате,
Решила жить затворницей.
Виола
О, если б
Я к ней на службу поступить могла,
До времени скрывая от людей,
Кто я такая!
Капитан
Это будет трудно:
Она не хочет видеть никого

И даже герцога не принимает.
Виола
Ты с виду прям и честен, капитан.
Хотя природа в благородный облик

Порой вселяет низменное сердце,
Мне кажется, в твоих чертах открытых,

Как в зеркале, отражена душа.
Поверь, тебя вознагражу я щедро,—

Ты лишь молчи, кто я на самом деле,
И помоги мне раздобыть одежду,

Пригодную для замыслов моих.
Я к герцогу хочу пойти на службу.

Шепни ему, что я не я, а евнух...
Он будет мной доволен: я пою,
Играю на различных инструментах.
Как дальше быть — увидим, а пока

Пусть правда не сорвется с языка.
Капитан
Вы евнух, я немой... Ну что ж, клянусь:

Коль проболтаюсь, тотчас удавлюсь.
Виола

Благодарю. Идем.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Дом Оливии.
Входят сэр Тоби Белч и Мария.
Сэр Тоби
Ну какого дьявола моя племянница так

убивается о своем покойном братце? Горе

вредит здоровью, это всякий знает.
Мария
А вы, сэр Тоби, пораньше возвраща¬

лись бы домой. Когда вы поздно засижива¬

етесь бог весть где, ваша племянница, моя

госпожа, прямо из себя выходит.
57
Сэр Тоби
Ну и пусть себе выходит на все четыре

стороны!
Мария
Нет, нехорошо, что вы являетесь в та¬

ком неприличном виде.
Сэр Тоби
А что в нем неприличного, скажи на

милость? Самый подходящий для выпивки

вид. И ботфорты хоть куда. А если никуда,

так пусть повесятся на собственных ушках!
Мария
Не доведут вас до добра кутежи и по¬

пойки. Вчера об этом говорила госпожа,

я сама слышала. И еще она поминала ва¬

шего дурацкого собутыльника, которого

вы притащили сюда ночью и навязывали

ей в женихи.
Сэр Тоби
Ты это о ком? О сэре Эндрю Эгьючике?
Мария
О ком же еще?
Сэр Тоби
Ну, он почище многих в Иллирии.
Мария
Нам-то что от его чистоты?
Сэр Тоби
А то, что у него три тысячи дукатов

в год.
Мария
Ему и на полгода всех его дукатов не

хватит,— такой он дурак и мот.
Сэр Тоби
Ну что ты болтаешь! Он и на виоле

играет, и на нескольких языках как по-пи¬

саному говорит, и вообще богатая натура.
Мария
Еще бы! Дурак пренатуральный! И не

только дурак, но и забияка: разумные лю¬

ди говорят, что если бы его задор не ходил

в одной упряжке с трусостью, быть бы ему

давным-давно покойником.
Сэр Тоби
Клянусь этой рукой, они мерзавцы

и клеветники, раз несут такую чушь! Кто

это тебе наплел?

58
Мария
Те самые, от которых я узнала, что он

вдобавок ко всему вечера не пропустит,

чтобы не напиться в вашем обществе.
Сэр Тоби
Все потому, что пьет за мою племян¬

ницу. Я буду пить за нее, покуда у меня

глотка не зарастет, а в Иллирии вино не

переведется. Трус и мерзавец, кто не жела¬

ет пить за мою племянницу, пока мозги не

полетят вверх тормашками. Тсс, красотка!

Castiliano vulgo!1 Сюда шествует сэр Энд¬

рю Чикчирик!
Входит сэр Эндрю Эгьючик.
Сэр Эндрю
Сэр Тоби Белч! Как живете, сэр Тоби

Белч?
Сэр Тоби

Дражайший сэр Эндрю!
Сэр Эндрю

Приветствую тебя, миленькая злючка!
Мария

И я вас тоже, сударь!
Сэр Тоби

Наступай, сэр Эндрю, наступай!
Сэр Эндрю
Кто это?
Сэр Тоби

Камеристка моей племянницы.
Сэр Эндрю
Милейшая миссис Наступай, я бы не

прочь познакомиться с тобой поближе.
Мария

Меня зовут Мэри, сударь.
Сэр Эндрю

Милейшая миссис Мэри Наступай...
Сэр Тоби
Ты не понял, рыцарь. «Наступай» —

это значит «смелей», «не робей», «атакуй»,

«штурмуй»!
Сэр Эндрю
Ну, знаете, вы столько насчитали, что

мне к ней теперь и подступиться страшно.

Вот так «наступай»!
1 На народном испанском языке (исп., искаж.).
Весь Шекспир
Мария
Желаю вам всего хорошего, господа

мои.
Сэр Тоби
Чтоб тебе никогда не работать своей

шпагой, сэр Эндрю, если ты так отпустишь

эту красотку!
Сэр Эндрю
Чтоб мне никогда не работать моей

шпагой, милочка, если я так тебя отпущу.

Ты что же, красавица, дураками нас счита¬

ешь? Придется прибрать тебя к рукам.
Мария
Не так-то легко я даюсь в руки, сударь.
Сэр Эндрю
А ты попробуй, дайся: вот моя рука.
Мария
Сударь, хотенье ваше, да позволенье

наше. Лучше отнесли бы вы свою руку

в погреб и угостили бы ее элем покрепче.
Сэр Эндрю
Это зачем, душечка? Что-то мне непо¬

нятна твоя шутка.
Мария
Уж очень она слабосильная.
Сэр Эндрю
Вот это верно. А в моей руке и без

эля силы хватает. Но в чем все-таки соль

твоей шутки?
Мария
Для вас, сударь, она чересчур соленая.
Сэр Эндрю
И много их у тебя припасено?
Мария
Запас такой, что даже пальцы зудят.

А вот сейчас я отпустила вашу руку и сразу

обезопасилась. (Уходит.)
Сэр Тоби
Ох, рыцарь, подкрепись-ка скорее ста¬

канчиком канарского: отроду не видел,

чтобы тебя так здорово укладывали на

обе лопатки.
Сэр Эндрю
Пожалуй, что и не видел... Нет, канар-

ское тоже здорово укладывало. Право, мне

Двенадцатая ночь, или Что угодно
иногда кажется, что у меня ума не больше,

чем у любого христианина, а может, и во¬

обще чем у любого человека. Но я боль¬

шой любитель говядины, а говядина, на¬

верно, вредит моему остроумию.
Сэр Тоби
Ну разумеется!
Сэр Эндрю
Если б я и вправду так думал, ни за что

не стал бы ее есть. Сэр Тоби, завтра я уез¬

жаю домой.
Сэр Тоби
Pourquoi *, мой дорогой рыцарь?
Сэр Эндрю
Что это означает— «pourquoi»? Ехать

или не ехать? Эх, если бы я убил на изуче¬

ние языков то время, которое перевел на

фехтование, танцы и медвежью охоту! Ес¬

ли бы я развивал себя!
Сэр Тоби
Твоим волосам это ни к чему.
Сэр Эндрю
А при чем тут мои волосы?
Сэр Тоби
Как это— при чем? Они же у тебя

отроду не вились.
Сэр Эндрю
Ну и что же? Разве они мне не к лицу?
Сэр Тоби
Очень к лицу: висят, как лен на прялке.

Вот ты обзаведешься женой, и я еще по¬

смотрю, как она зажмет тебя промеж ко¬

лен да как начнет прясть— только дер¬

жись.
Сэр Эндрю
Ей-богу, завтра же я уеду. Твоя племян¬

ница не желает меня видеть. А если и поже¬

лает, то бьюсь об заклад, что в мужья себе

не возьмет: ведь за ней бегает сам герцог.
Сэр Тоби
А герцог ей ни к чему: она ни за что не

выйдет за человека старше себя, или бога¬

че, или умней; я сам слышал, как она

в этом клялась. Так что не все еще пропа¬

ло, дружище.
1	Почему? (фр.)
59
Сэр Эндрю
Ну ладно, останусь на месяц. Странный

у меня нрав: иной раз мне бы только хо¬

дить на балы и маскарады...
Сэр Тоби
И ты способен на такие дурачества, ры¬

царь?
Сэр Эндрю
Могу потягаться с кем угодно в Ил¬

лирии — конечно, не считая тех, кто знат¬

нее меня; ну а старикам я и вовсе в подмет¬

ки не гожусь.
Сэр Тоби
И ты умеешь отплясывать гальярду,

рыцарь?
Сэр Эндрю
Еще бы! Я так умею выписывать козли¬

ные коленца...
Сэр Тоби
Не лучше, чем я умею уписывать бара¬

ньи ляжки!
Сэр Эндрю
А уж в прыжке назад мне не найдется

равных во всей Иллирии.
Сэр Тоби
Так почему все эти таланты чахнут в не¬

известности? Почему они скрыты от нас

завесой? Или они так же боятся пыли, как

портреты миссис Молл? Почему, идучи

в церковь, ты не отплясываешь гальярду,

а возвращаясь, не танцуешь куранту? Будь

я тобой, я всегда на ходу откалывал бы

джигу и даже мочился бы в темпе контр¬

данса. Как же так? Разве можно в этом

мире скрывать свои дарования? У тебя ик¬

ры такой восхитительной формы, что,

бьюсь об заклад, они были созданы под

звездой гальярды.
Сэр Эндрю
Да, икры у меня сильные и в оранжевых

чулках выглядят совсем недурно. А не пора

ли выпить?
Сэр Тоби
Что еще нам остается делать? Мы же

родились под созвездием Тельца!
Сэр Эндрю
Телец? Это который грудь и сердце?

60
Весь Шекспир
Сэр Тоби
Нет, сударь, это который ноги и бедра.

А ну-ка, покажи свои коленца. Выше! Еще

выше! Отменно!
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Дворец герцога.
Входят Валентин и Виола в мужском платье.
Валентин
Цезарио, если герцог и впредь будет так

благоволить к вам, вы далеко пойдете: он

вас знает всего три дня и уже приблизил

к себе.
Виола
Если вы не уверены в длительности его

благоволения, значит, опасаетесь изменчи¬

вости его нрава или моей нерадивости. Вы

считаете, что герцог непостоянен в своих

привязанностях?
Валентин

Помилуйте, я вовсе не то хотел сказать!
Виола
Благодарю вас. А вот и герцог.
Входят герцог, Курио и придворные.
Герцог

Кто знает, где Цезарио?
Виола
Я здесь, к услугам вашим, государь.

Герцог
Пусть станут все поодаль.— Я прочел,

Цезарио, тебе всю книгу сердца.
Ты знаешь все. К Оливии пойди,
Стань у дверей, не принимай отказа,

Скажи, что ты ногами врос в порог,
И встречи с ней добейся.
Виола
Господин мой,

Она меня не примет, если правда,
Что так полна тоской ее душа.
Герцог
Шуми, стучи, насильно к ней ворвись,
Но поручение мое исполни.
Виола
Положим, я свиданья с ней добьюсь:
Что мне сказать ей?
Герцог
Пусть она поймет

Всю преданность, весь пыл моей любви.

Рассказывать о страсти и томленье

Пристало больше юности твоей,
Чем строгому, внушительному старцу.
Виола
Не думаю.
Герцог
Поверь мне, милый мальчик:

Кто скажет о тебе, что ты мужчина,
Тот оклевещет дней твоих весну.
Твой нежный рот румян, как у Дианы,

Высокий голосок так чист и звонок,
Как будто сотворен для женской роли.

Твоя звезда для дел такого рода

Благоприятна. Пусть с тобой идут

Вот эти трое.— Нет, вы все идите!
Мне легче одному.— Вернись с удачей

И заживешь привольно, как твой герцог,

С ним разделив счастливую судьбу.
Виола
Я постараюсь к вам склонить графиню.
(В сторону.)
Мне нелегко тебе жену добыть:
Ведь я сама хотела б ею быть!
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Дом Оливии.
Входят Мария и шут.
Мария
Говори сейчас же, где ты пропадал, а не

то я вот настолечко губ не разожму, чтобы

выпросить тебе прощение; за эту отлучку

госпожа тебя повесит.
Шут
Ну и пусть вешает: кто повешен пала¬

чом, тому и смерть нипочем.
Мария
Это еще почему?
Шут
Потому, что двум смертям не бывать,

а одной не миновать.
Мария
Плоская острота. Знаешь, кто говорит:

«двум смертям не бывать»?

Двенадцатая ночь, или Что угодно
Шут
Кто, почтенная Мэри?
Мария
Отважные воины. А у тебя хватает от¬

ваги только на глупую болтовню.
Шут
Что ж, дай бог мудрецам побольше

мудрости, а дуракам побольше удачи.
Мария
И все равно за такую долгую отлучку

тебя повесят. Или выгонят. А какая тебе

разница — выгонят тебя или повесят?
Шут
Если повесят на доброй веревке, то уже

не женят на злой бабе, а если выгонят, так

летом мне море по колено.
Мария
Значит, ты уже не цепляешься за это

место?
Шут
Нет, не скажи. Две зацепки у меня все-

таки остались.
Мария
Выходит, что если одна лопнет, так

другая останется, а если обе лопнут, то

штаны свалятся?
Шут
Ловко отбрила, ей-богу, ловко! Про¬

должай в том же духе, и, если еще вдоба¬

вок сэр Тоби бросит пить, я буду почитать

тебя за самую занозистую из всех дочерей

Евы в Иллирии.
Мария
Ладно, негодный плут, придержи язык.

Сюда идет госпожа: попроси у нее проще¬

ния, да как следует, с умом,— тебе же

будет лучше. (Уходит.)
Шут
Остроумие, если будет на то воля твоя,

научи меня веселому дурачеству! Умники

часто думают, что они бог весть как остро¬

умны, и все-таки остаются в дураках,

а я вот знаю, что неостроумен, однако

иной раз могу сойти за умника. Недаром

Квинапал изрек: «Умный дурак лучше, чем

глупый остряк».
Входят Оливия и Мальволио.
Благослови вас Бог, госпожа!
61
Оливия
Уберите отсюда это глупое существо.
Шут
Слышите, что говорит госпожа? Убери¬

те ее отсюда!
Оливия
Пошел вон, дурак, твое остроумие ис¬

сякло! Видеть тебя не могу! К тому же

у тебя нет совести.
Шут
Мадонна, эти пороки можно поправить

вином и добрым советом: дайте иссякшему

дураку вина — и он наполнится; дайте бес¬

совестному человеку добрый совет — и он

исправится. А если не исправится — позо¬

вите костоправа, и тот уж справится. Все,

что поправлено,— только залатано: дыря¬

вая добродетель залатана грехом, а ис¬

правленный грех залатан добродетелью.

Годится вам такой простой силлогизм —

отлично; не годится — что поделаешь? Не¬

счастье всегда рогоносец, а красота — цве¬

ток. Госпожа велела убрать глупое сущест¬

во? Вот и я говорю: уберите ее.
Оливия
Я приказала убрать тебя.
Шут
Какая несправедливость! Госпожа,

cucullus non facit monachum ', a это значит,

что дурацкий колпак мозгов не портит.

Достойная мадонна, позвольте мне дока¬

зать вам, что это вы — глупое существо.
Оливия
И ты думаешь, тебе это удастся?
Шут
Бессомненно.
Оливия
Что ж, попытайся.
Шут
Для этого мне придется допросить вас,

достойная мадонна: отвечайте мне, моя не¬

винная мышка.
Оливия
Спрашивай: все равно других развлече¬

ний нет.
1 Клобук не делает человека монахом (лат.).

62
Шут
Достойная мадонна, почему ты гру¬

стишь?
Оливия
Достойный дурак, потому что у меня

умер брат.
Шут
Я полагаю, что его душа в аду, ма¬

донна.
Оливия
Я знаю, что его душа в раю, дурак.
Шут
Мадонна, только круглый дурак может

грустить о том, что душа его брата

в раю.— Люди, уберите отсюда это глупое

существо!
Оливия
Мальволио, что вы скажете о нашем

шуте? Он, кажется, начинает исправляться.
Мальволио
Еще бы! Теперь он все время будет

исправляться, пока смерть не пришибет

его. Старость только умным вредит, а ду¬

раков она совершенствует.
Шут
Дай тебе бог, сударь, скоропостижно

состариться и стать круглым дураком. Сэр

Тоби побьется об заклад, что я не лисица;

но он и двумя пенсами не поручится, что

ты не болван.
Оливия
Что вы теперь скажете, Мальволио?
Мальволио
Не могу понять, как ваша милость тер¬

пит этого пустоголового мерзавца: недав¬

но на моих глазах он спасовал перед обык¬

новенным ярмарочным шутом, безмозг¬

лым как бревно. Видите, он сразу и онемел.

Когда вы не смеетесь и не поощряете его,

он двух слов связать не может. По-моему,

умники, которые хихикают над остротами

таких завзятых дураков, сами не лучше

балаганных фигляров.
Оливия
Мальволио, у вас больное самолюбие:

оно не переваривает шуток. Человек бла¬

городный, чистосердечный и непредубеж¬

денный считает такие остроты безвредны¬

ми горошинами, а вам они кажутся пу¬
Весь Шекспир
шечными ядрами. Домашний шут не мо¬

жет оскорбить, даже если он над всем из¬

девается, так же как истинно разумный

человек не может издеваться, даже если

он все осуждает.
Шут
Да ниспошлет тебе Меркурий умение

складно врать в награду за твое доброе

слово о шутах!
Входит Мария.
Мария
Сударыня, какой-то молодой человек

у ворот очень хочет вас видеть.
Оливия
От герцога Орсино, вероятно?
Мария
Не знаю, сударыня. Красивый юноша,

и свита у него не маленькая.
Оливия
А кто его не пропускает?
Мария
Ваш родственник, сударыня, сэр Тоби.
Оливия
Уведи его оттуда, пожалуйста: вечно

он несет всякую чепуху. Просто стыдно

за него!
Мария уходит.
Пойдите вы, Мальволио. Если это посла¬

нец герцога, то я больна или меня нет до¬

ма — все что угодно, только спровадьте его.
Мальволио уходит.
Теперь ты сам видишь, сударь, что твои

шутки обросли бородой и никого не сме¬

шат.
Шут
Ты так заступалась за нас, мадонна,

словно твоему старшему сыну на роду на¬

писано быть дурачком. Желаю тебе, чтобы

Юпитер не поскупился на мозги для его

черепа, а то у одного из твоих родствен¬

ников — вот и он, кстати! — pia mater 1

совсем размягчилась.
Входит сэр Тоби.
Оливия
Честное слово, он уже успел выпить!

Дядя, кто это там у ворот?
1 Мягкая мозговая оболочка (лат.).

Двенадцатая ночь, или Что угодно
Сэр Тоби
Дворянин.
Оливия
Дворянин? Какой дворянин?
Сэр Тоби
Этот дворянин... (Икает.) А, будь она

неладна, эта маринованная селедка! — Как

дела, дурень?
Шут
Достойный сэр Тоби!
Оливия
Дядя, дядя, еще совсем рано, а вы уже

дошли до такого неподобия!
Сэр Тоби
Преподобия? Плевал я на преподобие!

Пускай себе стоит у ворот!
Оливия
Да кто же там, наконец?
Сэр Тоби
Хоть сам черт, если ему так нравится,

мне-то что? Уж кто-кто, а я врать не стану.

Да что с вами разговаривать! (Уходит.)
Оливия
Дурак, на кого похож пьяный?
Шут
На утопленника, дурака и сумасшедше¬

го: с одного лишнего глотка он дуреет,

со второго— сходит с ума, с третьего —

идет ко дну.
Оливия
Пойди-ка и приведи пристава, пусть ос¬

видетельствует тело моего дядюшки: он

в третьей степени опьянения, значит, уже

утонул. Присмотри за ним.
Шут
Нет, мадонна, пока что он еще только

спятил; придется дураку присмотреть за

сумасшедшим. (Уходит.)
Входит Мальволио.
Мальволио
Сударыня, этот молодой человек хочет

видеть вас во что бы то ни стало. Я сказал,

что вы больны; он ответил, что знает

и именно поэтому хочет вас видеть. Я ска¬

зал, что вы спите; это он тоже предугадал,

и как раз поэтому ему особенно нужно вас
63
видеть. Что ему ответить, сударыня? Его

не собьешь никакими отговорками.
Оливия

Скажите ему, что он меня не увидит.
Мальволио
Говорил. Он ответил, что будет стоять

у ваших ворот, как столб у дверей шерифа,

и что дождется вас, даже если из него

сделают подпорку для скамьи.
Оливия

Какого рода он человек?
Мальволио

Мужского, разумеется.
Оливия

Да нет, какого сорта?
Мальволио
Хуже не бывает: хотите или не хотите,

но он к вам прорвется.
Оливия

Каков он на вид и сколько ему лет?
Мальволио
Для мужчины мало, для мальчика мно¬

го: недозрелый стручок, зеленое яблочко.

Он, так сказать, ни то ни се: серединка на

половинку между мальчиком и мужчиной.

Он очень хорош собой и очень задирист.

С вашего позволения, у него еще молоко

на губах не обсохло.
Оливия
Пусть войдет. Только раньше позовите

мою камеристку.
Мальволио

Мария, вас зовет госпожа! (Уходит.)

Входит Мария.
Оливия
Закрой лицо мне этим покрывалом:
Посол Орсино к нам сейчас придет.
Входят Виола и придворные.
Виола
Кто из вас достойная хозяйка этого

дома?
Оливия
Обращайтесь ко мне: я отвечу за нее.

Что вам угодно?

64
Весь Шекспир
Виола
Ослепительнейшая, прелестнейшая

и несравненнейшая красавица, скажите

мне, действительно ли вы хозяйка этого

дома. Я никогда ее не видел, и мне не

хотелось бы пустить по ветру свое крас¬

норечие: не говоря уже о том, что я сочи¬

нил замечательную речь, мне еще стоило

огромных усилий вытвердить ее на¬

изусть! — Милые красавицы, не вздумайте

насмехаться надо мной: я очень обижаюсь,

когда со мной неласково обходятся.
Оливия
Откуда вы явились, сударь?
Виола
Мне трудно сказать что-нибудь сверх

того, что я заучил, а этот вопрос не входит

в мою роль. Благородная дама, дайте мне

хоть какое-нибудь доказательство того,

что вы— хозяйка этого дома, иначе я не

смогу произнести свою речь.
Оливия
Вы комедиант?
Виола
Нет, мое глубокомысленное сердечко, хо¬

тя, клянусь клыками хитрости, я действи¬

тельно не тот, кого играю. Вы хозяйка дома?
Оливия
Если я не присваиваю себе собственных

прав, то я.
Виола
Конечно, присваиваете, если вы— это

она, так как то, что вы можете отдать, вы

уже не можете оставить при себе. Впрочем,

я превышаю свои полномочия. Сейчас

я произнесу похвальное слово в вашу

честь, а потом перейду к сути дела.
Оливия
Начните с главного; похвалы можете

опустить.
Виола
Но я так старался их затвердить, и они

так поэтичны!
Оливия
Значит, особенно лживы: оставьте их

про себя. Мне сказали, что вы дерзко вели

себя у ворот, и я впустила вас больше из

желания выслушать, чем из желания уви¬

деть. Если вы не в себе— уходите, если

в здравом рассудке — будьте кратки. Я сей¬

час не расположена к препирательствам.
Мария
Не поднять ли вам паруса? Плывите

к дверям.
Виола
Нет, дорогой боцман, я еще подрейфую

здесь.— Утихомирьте вашего великана,

прелестная дама.
Оливия
Говорите, что вам угодно?
Виола
Я посланец.
Оливия
Должно быть, вы посланы с бесчест¬

ным поручением, если вам так трудно из¬

ложить его. Приступайте к делу.
Виола
Оно предназначено только для вашего

слуха. Я не собираюсь объявлять войну

или требовать дань: у меня в руках олив¬

ковая ветвь. Слова мои и намерения полны

миролюбия.
Оливия
Однако начали вы с грубости. Кто вы

такой? Чего вы хотите?
Виола
Эта грубость рождена приемом, кото¬

рый мне здесь оказали. Кто я и чего хочу,

должно быть окружено не меньшей тай¬

ной, чем девственность. Для ваших

ушей — святое откровение, для посторон¬

них — кощунство.
Оливия
Оставьте нас одних: послушаем это от¬

кровение.
Мария и придворные уходят.
Итак, сударь, что гласит текст?
Виола
Очаровательнейшая властительница...
Оливия
Очень приятная доктрина, и развивать

ее можно без конца. Где хранится подлин¬

ник текста?
Виола
В груди у Орсино.

Двенадцатая ночь, или Что угодно
65
Оливия
В его груди? В какой именно части?
Виола
Если быть точным, то в самой середине

сердца.
Оливия
Я его читала: это ересь. Больше вам

нечего сказать?
Виола
Достойная госпожа, позвольте мне

взглянуть на ваше лицо.
Оливия
Ваш господин поручил вам вступить

в переговоры с моим лицом? Вы явно от¬

клонились от текста. Но мы отдернем за¬

навес и покажем вам картину. Смотрите,

сударь, вот какова я сейчас. Правда, недур¬

ная работа? (Откидывает покрывало.)
Виола
Превосходная, если это действительно

дело рук божьих.
Оливия
Краска прочная, сударь: не боится ни

дождя, ни ветра.
Виола
Да, подлинно прекрасное лицо!
Рука самой искусницы природы

Смешала в нем румянец с белизной.
Вы самая жестокая из женщин,
Коль собираетесь дожить до гроба,
Не снявши копий с этой красоты.
Оливия
Что вы, сударь, я совсем не так бессер¬

дечна! Поверьте, я обязательно велю сос¬

тавить опись всех моих прелестей: их вне¬

сут в реестр и на каждой частице и принад¬

лежности наклеят ярлык с наименованием.

Например: первое — пара губ, в меру крас¬

ных; второе— два серых глаза и к ним

в придачу веки; третье— одна шея, один

подбородок... и так далее. Вас послали,

чтобы оценить меня?
Виола
Я понял вас: вы чересчур надменны.
Но, будь вы даже ведьмой, вы красивы.

Мой господин вас любит. Как он любит!

Будь вы красивей всех красавиц в мире,

Такой любви не наградить нельзя.
Оливия
А как меня он любит?
Виола
Беспредельно.

Напоминают гром его стенанья,
Вздох опаляет пламенем, а слезы

Подобны плодоносному дождю.
Оливия
Он знает, что его я не люблю.
Не сомневаюсь, он душой возвышен

И, несомненно, молод, благороден,
Богат, любим народом, щедр, учен,—
Но все-таки его я не люблю,
И это он понять давно бы должен.
Виола
Люби я вас, как любит мой властитель,
С таким несокрушимым постоянством,

Мне был бы непонятен ваш отказ,
И в нем я не нашел бы смысла.
Оливия
Да?
А что б вы сделали?
Виола
У вашей двери

Шалаш я сплел бы, чтобы из него

Взывать к возлюбленной; слагал бы песни

О верной и отвергнутой любви

И распевал бы их в глухую полночь;

Кричал бы ваше имя, чтобы эхо

«Оливия!» холмам передавало:
Вы не нашли бы на земле покоя,
Пока не сжалились бы.
Оливия
Вам дано
Достигнуть многого... Кто родом вы?

Виола
Я жребием доволен, хоть мой жребий

И ниже, чем мой род: я дворянин.
Оливия
Вернитесь к герцогу и передайте:
Я не люблю его. Пусть он не шлет

Послов ко мне. Вот разве вы зайдите,

Чтоб рассказать, как принял вас Орсино.

А это вам на память обо мне.
(Протягивает кошелек.)
Виола
Я не посыльный. Спрячьте кошелек:
Не мне, а герцогу нужна награда.
Пусть камнем будет сердце у того,
Кто вам внушит любовь; пусть он
отвергнет
3	Весь Шекспир, і. 2

66
Весь Шекспир
С презрением холодным вашу страсть,
Как вы отвергли герцога Орсино.

Прощайте же, прекрасная жестокость!
(Уходит.)
Оливия
«Кто родом вы?» — «Я жребием доволен,

Хотя мой жребий ниже, чем мой род:
Я дворянин». Клянусь, что это так!

Поступки, речь, движения, лицо —
Вот твой дворянский герб... Спокойней,
сердце!
Когда б слуга был господином... Боже!

Ужели так заразна эта хворь?
Я чувствую, что, крадучись беззвучно,

Очарованье юного посланца

В мои глаза проникло... Будь что будет! —

Мальволио, сюда!
Мальволио
Я здесь, графиня.
Оливия
Беги скорей за юношей упрямым,
За герцогским послом, и этот перстень

Верни ему, скажи — он мне не нужен.

Я не хочу надеждами пустыми

Манить Орсино — я не для него.
Вот если юноша зашел бы завтра —
Я объяснила б все... Иди, не медли!
Мальволио

Сударыня, иду.
(Уходит.)
Оливия
Что делаю — сама не понимаю:
Я не уму, а лишь глазам внимаю...

Нет, человек не властен над собой!

Пусть будет так, как решено судьбой.

(Уходит.)
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Берег моря.
Входят Себастьян и Антонио.
Антонио
Вы не хотите остаться у меня? И не

хотите, чтоб я вас проводил?
Себастьян
Простите великодушно, не хочу. Звезда

моя еле мерцает во мраке; судьба ко мне

столь враждебна, что может обрушиться

и на вас. Поэтому я так стремлюсь прос¬

титься с вами и одиноко нести свои невзго¬

ды. Я плохо отблагодарил бы вас за рас¬

положение ко мне, если бы переложил их

хоть отчасти на ваши плечи.
Антонио
Скажите хотя бы, куда вы идете?
Себастьян
Нет-нет, сударь! Мой путь— это путь

скитаний. Но вы, я вижу, так скромны, что

даже не пытаетесь выведать то, о чем до

сих пор я умалчивал: тем легче мне пови¬

новаться учтивости и рассказать о себе.

Знайте, Антонио, что, хотя я назвался Род¬

риго, зовут меня Себастьяном. Отец мой

был тем самым Себастьяном из Мессали¬
на, о котором, как мне кажется, вы наслы¬

шаны. После его смерти остались близне¬

цы, рожденные в один и тот же час,—

я и моя сестра. Почему судьбе не было

угодно, чтобы мы и погибли одновремен¬

но? Но этому помешали вы, сударь, ибо за

час до того, как вы спасли меня от ярости

волн, моя сестра утонула.
Антонио
Боже милосердный!
Себастьян
Хотя люди и говорили, что мы с ней

очень похожи, многие считали ее красави¬

цей. Разумеется, я был не вправе разделять

их восхищение, но одно я утверждаю сме¬

ло: и сама зависть признала бы, что ее

душа была прекрасна. Сударь, сестра моя

уже утонула в соленой воде, а я все еще,

как видите, топлю память о ней в соленых

слезах.
Антонио
Вы уж не взыщите, что я не мог принять

вас как подобает.
Себастьян
Добрый мой Антонио, это я должен

просить у вас прощения за то, что дос¬

тавил вам столько хлопот.

Двенадцатая ночь, или Что угодно
67
Антонио
Если вы не хотите в награду за пре¬

данность убить меня, позвольте мне быть

вашим слугой.
Себастьян
Если вы не хотите разрушить дело рук

своих и уничтожить человека, которого

вернули к жизни, не просите меня об этом.

Попрощаемся сразу. Я по натуре мягкосер¬

дечен и к тому же так похож на свою мать,

что достаточно малости— и глаза мои

сразу же меня выдают. Я иду ко двору

герцога Орсино. Прощайте. (Уходит.)
Антонио
Да сохранят тебя благие боги!
Я за тобой пошел бы ко двору,
Но там полно врагов... Нет, будь что
будет!
Опасность — вздор. Я так тебя люблю,

Что в бой шутя с любым врагом вступлю!

(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Улица.
Входит Виола, за ней — Мальволио.
Мальволио
Не вы ли только что вышли от графини

Оливии?
Виола
Вы не ошиблись, сударь: я шел не спеша

и успел дойти всего лишь до этого места.
Мальволио
Графиня возвращает вам этот перстень.

Вы избавили бы меня от лишнего беспо¬

койства, если бы потрудились забрать его

сразу. Кроме того, графиня просит вас

втолковать вашему господину, что он ей не

нужен окончательно и бесповоротно.

И последнее: не вздумайте еще раз являть¬

ся к ней от имени герцога,— разве что

захотите рассказать, как он принял ее от¬

вет. Вот и все.
Виола
Но перстень дан был ей: он мне не нужен.
Мальволио
Нет уж, сударь, вы дерзко бросили его

графине, и она желает, чтобы его вернули

вам таким же образом. (Бросает пер¬

стень.) Если перстень стоит того, чтобы
нагнуться,— вот он лежит перед вами; ес¬

ли нет— пусть достается тому, кто его

найдет. (Уходит.)
Виола
Я перстня ей не приносила... Странно!
А вдруг Оливия пленилась мною?
Не дай господь! Она в мои глаза

Так неотрывно, пристально смотрела,
Что спотыкаться стал ее язык

И не вязались меж собою фразы...

Сомнений нет: она в меня влюбилась,
А этот перстень и гонец ворчливый —

Уловка страсти, чтоб меня вернуть.

Орсино, перстень — это все предлоги,
А суть во мне. Но если я права,—

Бедняжка, лучше б ей в мечту влюбиться!

Притворство! Ты придумано лукавым,

Чтоб женщины толпой шли в западню:

Ведь так легко на воске наших душ

Красивой лжи запечатлеть свой образ.
Да, мы слабы, но наша ль в том вина,
Что женщина такой сотворена?
Как дальше быть? Ее мой герцог любит;

Я, горестный урод, люблю его;
Она, не зная правды, мной пленилась...

Что делать мне? Ведь если я мужчина,
Не может герцог полюбить меня;
А если женщина, то как бесплодны

Обманутой Оливии надежды!..
Орешек этот мне не по зубам:
Лишь ты, о время, тут поможешь нам!

(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Дом Оливии.
Входят сэр Тоби и сэр Эндрю.
Сэр Тоби
Входи, сэр Эндрю! Кто к полуночи не

добрался до постели, тот все равно что

встал спозаранку. Знаешь, diluculo

surgere...1
Сэр Эндрю
Вот уж, право, не знаю. Знаю только,

что кто поздно ложится, тот ложится позд¬

но.
Сэр Тоби
Неверное заключение. Оно мне против¬

но, как пустой жбан. Кто лег спать после

полуночи, лег в ранний час; ну и выходит:

кто лег после полуночи, лег ни свет ни
1	Diluculo surgere saluberrimum est — рано вста¬

вать полезно (лат.).

68
Весь Шекспир
заря. Ведь говорят же, что наша жизнь

состоит из четырех стихий.
Сэр Эндрю
Понимаешь, я и сам это слышал, но, по

мне, так она состоит из еды и питья.
Сэр Тоби
Ну, ты прямо мудрец! Итак, давай есть

и пить.— Эй, Мэриен, вина!
Входит шут.
Шут
Как дела, красавчики? Видели вы вывес¬

ку «Нас здесь трое»?
Сэр Тоби
Здорово, осел! А ну-ка, споем застоль¬

ную.
Сэр Эндрю
Ей-богу, у этого дурака замечательный

голос. Будь у меня такая сладостная глот¬

ка и такие икры, как у этого дурака, я бы

их и на сорок шиллингов не сменял. Зна¬

ешь, ты отлично валял дурака вчера но¬

чью, когда болтал о Пигрогромитусе

и о вапианцах, которые прошли по Кве-

убусскому меридиану. Провалиться мне,

очень здорово. Я послал тебе шестипен¬

совик для твоей девчонки. Ты получил?
Шут
Да, я приручил его к ней, потому что

нос у Мальволио чует, но не бичует, у моей

красотки ручки не коротки, а мирмидонцев

не пускают туда, где выпивают.
Сэр Эндрю
Замечательно! Чепуховее этой чепухи

и не придумаешь. А теперь запевай.
Сэр Тоби
Мы ждем. Вот тебе шестипенсовик. За¬

води песню.
Сэр Эндрю
И от меня столько же. Если один ры¬

царь дает...
Шут
Вам какую песню — любовную или по¬

учительную?
Сэр Тоби
Любовную, любовную!
Сэр Эндрю
Конечно, любовную! Ненавижу поуче¬

ния.
Шут
(поет)
Где ты, милая, блуждаешь,
Что ты друга не встречаешь

И не вторишь песне в лад?

Брось напрасные скитанья,
Все пути ведут к свиданью,—
Это знает стар и млад.
Сэр Эндрю

Ей-богу, отлично!
Сэр Тоби

Неплохо, неплохо.
Шут
(поет)
Нам любовь на миг дается.
Тот, кто весел, пусть смеется:

Счастье тает, словно снег.

Можно ль будущее взвесить?
Ну, целуй — и раз, и десять:
Мы ведь молоды не век.
Сэр Эндрю
Сладкозвучное горло, вот вам слово

рыцаря!
Сэр Тоби

И какое притом пахучее!
Сэр Эндрю

Да-да, сладко пахучее.
Сэр Тоби
Если слушать носом, так все кишки вы¬

воротит. Ну как, грянем застольную, что¬

бы небу жарко стало? Распугаем сов, та¬

кого шума наделаем, что и у глухого душа

с телом расстанется! Давайте?
Сэр Эндрю
Конечно, давайте, я же на застольных

песнях собаку съел.
Шут
Черт подери, сударь, а собака-то, ви¬

дать, была музыкальная.
Сэр Эндрю

Еще бы! Давайте споем «Мошенника».

Двенадцатая ночь, или Что угодно
69
Шут
«Молчи, молчи, мошенник!», рыцарь?

Выходит, мне придется называть себя мо¬

шенником, рыцарь?
Сэр Эндрю
Ну, меня не впервой мошенником назы¬

вают. Начинай, дурак. Она начинается:

«Молчи, молчи!»
Шут
Но если я буду молчать, я никогда не

начну.
Сэр Эндрю
Отлично, ей-богу, отлично! Начинай
же.
Поют застольную песню.
Входит Мария.
Мария
Это что еще за кошачий концерт? Я не

я, если госпожа не послала уже за дворец¬

ким Мальволио и не приказала ему выста¬

вить вас за дверь.
Сэр Тоби
Твоя госпожа просто эфиопка, Маль¬

волио старая перечница, а мы трое весель¬

чаков. И вообще (поет): «Мы трое слав¬

ных весельчаков!» Что же, я не родствен¬

ник ей? Не одной с нею крови? Тьфу ты ну

ты, госпожа! (Поет.) «Жил в Вавилоне

человек, эх, госпожа, госпожа!»
Шут
Ох, умру! И знатно же этот рыцарь

умеет валять дурака!
Сэр Эндрю
Конечно, умеет, когда хочет, и я тоже.

Только у него это получается красивее,

а у меня натуральнее.
Сэр Тоби

( поет )
«Двенадцатого декабря...»
Мария
Уймитесь вы, ради бога!
Входит Мальволио.
Мальволио
С ума вы сошли, господа мои? Опом¬

нитесь! Где ваш разум, где пристойность

и совесть? В такой поздний час гогочете,

точно пьяные сапожники, расселись тут,

как в пивной, и горланите свои площадные

песни! Неужели у вас нет уважения к гос¬

поже и к ее дому, нет простого такта?
Сэр Тоби
Нет уж, сударь, что-что, а такт мы в пе¬

снях соблюдаем. И вообще заткнитесь.
Мальволио
Сэр Тоби, я вынужден говорить с вами

без обиняков. Графиня велела передать,

что она дает вам приют как своему род¬

ственнику, но не потерпит у себя никаких

безобразий. Если вы способны расстаться

с распутством, ее дом к вашим услугам;

если предпочитаете расстаться с ней, она

охотно с вами попрощается.
Сэр Тоби
(поет)
«Прощай, о милая, настал разлуки час...»

Мария

Дорогой сэр Тоби, не надо!
Шут
(поет)
«Мутнеет взгляд полузакрытых глаз...»

Мальволио
Ах, так?
Сэр Тоби
(поет)
«Но не умру я, нет!»
Шут
(поет)
«Ты тут соврал, сосед!»
Мальволио

Нечего сказать, благородное поведение!
Сэр Тоби
(поет)
«Я прогоню его!»
Шут
(поет)
«Вот будет торжество!»
Сэр Тоби
(поет)
«Я прогоню его немедленно, друзья!»
Шут
(поет)
«Вы струсите, вы струсите, уверен я».
Сэр Тоби
Сбился с такта, сударь: теперь врешь

ты.— А ты что за птица? Дворецкий какой-

то! Думаешь, если ты такой уж святой, так

70
на свете больше не будет ни пирогов, ни

хмельного пива?
Шут
Клянусь святой Анной, имбирное пиво

тоже недурно обжигает глотку!
Сэр Тоби
И то верно.— А ты, сударь, отправляй¬

ся-ка восвояси, сними свою цепь и начисти

ее как следует.— Мария, принеси вина.
Мальволио
Если бы вы хоть немного дорожили

расположением госпожи, уважаемая Мэри,

вы не стали бы потакать такой безнравст¬

венности. Клянусь этой рукой, графине бу¬

дет обо всем доложено. (Уходит.)
Мария
Проваливай-проваливай, лопоухий!
Сэр Эндрю
Вот была бы потеха — вызвать его на

поединок, а самому не прийти и оставить

его в дураках! Это вроде как выпить на

пустой желудок!
Сэр Тоби
А ты попробуй вызови: я напишу за

тебя вызов или, если хочешь, изложу твое

негодование устно.
Мария
Миленький сэр Тоби, будьте сегодня

вечером благоразумны: госпожа места себе

не находит после нынешней беседы с этим

герцогским юнцом. А уж с мсье Мальво¬

лио я сама разделаюсь. Если я не сумею

одурачить его и сделать всеобщим посме¬

шищем, значит, я такая круглая дура, что

и в собственную постель не смогу улечься.

Я его насквозь вижу, будьте спокойны.
Сэр Тоби
А ну, а ну, расскажи и нам, что ты

о нем знаешь.
Мария
Понимаете, сударь, он иногда смахива¬

ет на пуританина.
Сэр Эндрю
Если бы я этому поверил, то избил бы

его как собаку.
Сэр Тоби
Только за то, что он пуританин? Нечего

сказать, основательный резон!
Весь Шекспир
Сэр Эндрю
Ну, резону у меня, может, и нет, но

других оснований предостаточно.
Мария
Да какой он, к черту, пуританин! Ни

рыба ни мясо, подлиза, надутый осел! Зу¬

брит с чужого голоса правила хорошего

тона и сыплет их пригоршнями. Лопается

от самодовольства и так уверился в соб¬

ственном совершенстве, что воображает,

будто стоит женщине на него взглянуть,

как она тут же и влюбится. Вот на этой

его слабой струнке я сыграю и как следует

ему отомщу.
Сэр Тоби

А что ты сделаешь?
Мария
Я подкину ему невразумительное лю¬

бовное послание и так опишу его икры,

бороду, походку, выражение глаз, лоб

и цвет лица, что он обязательно узнает

свой портрет. Я умею подражать почерку

графини, вашей племянницы, до того точ¬

но, что, если нам попадается какая-нибудь

забытая записка, мы с госпожой и сами не

можем разобрать, кто из нас ее писал.
Сэр Тоби

Отлично! Я уже чую, в чем дело.
Сэр Эндрю

Кажется, и я унюхал.
Сэр Тоби
Он решит, что записку написала моя

племянница и что она в него влюбилась.
Мария
Вот-вот, на эту лошадку я и собираюсь

поставить.
Сэр Эндрю

И твоя лошадь превратит его в осла.
Мария

И в какого осла!
Сэр Эндрю

Замечательно!
Мария
Позабавимся на славу! Будьте спокой¬

ны, это лекарство его проймет! Я спрячу

вас обоих и шута в придачу где-нибудь

поблизости, так что вы воочию увидите

Двенадцатая ночь, или Что угодно
действие моего зелья. А пока что — спать,

и пусть вам приснится эта потеха. Спокой¬

ной ночи. (Уходит.)
Сэр Тоби

Спокойной ночи, Пентезилея.
Сэр Эндрю
Славная девчонка, провалиться мне на

месте!
Сэр Тоби
Да, гончая чистых кровей и к тому же

обожает меня. Но дело не в этом.
Сэр Эндрю
Меня одна тоже обожала.
Сэр Тоби
Попіли спать, рыцарь. Придется тебе

еще раз послать за деньгами.
Сэр Эндрю
Если я не подцеплю вашей племянницы,

плохи мои дела.
Сэр Тоби
Посылай за деньгами, рыцарь. Если

она в конце концов не станет твоей, мо¬

жешь называть меня кургузым мерином.
Сэр Эндрю
Я не я, если не назову. А уж там как

хотите.
Сэр Тоби
Ну идем, идем, я приготовлю жженку.

Ложиться спать уже поздно. Идем, ры¬

царь, идем.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Дворец герцога.
Входят герцог, Виола, Курио и другие.
Г ерцог
Я музыки хочу.— Друзья, привет вам! —

Цезарио, пусть мне опять сыграют

Ту песенку старинную, простую,
Которую мы слышали вчера.
Она мне больше облегчила душу,
Чем звонкие, холодные напевы

Шальных и суетливых наших дней.
Один куплет сыграйте.
Курио
Простите, ваша светлость, здесь нет то¬

го, кто умеет петь эту песню.
71
Герцог

А кто он такой?
Курио
Шут Фесте, государь. Его выходки

очень забавляли отца графини Оливии. Он

сейчас где-то во дворце.
Герцог

Найти его.— А вы напев сыграйте.
Курио уходит. Музыка.
Когда узнаешь сладкий яд любви,
Ты вспомяни меня, мой милый мальчик.

Влюбленные все на одно лицо:
Изменчивы, неровны, прихотливы,
И только образу своей любимой

Они всегда верны... Ну, как напев?
Виола
Он эхо пробуждает в том дворце,
Где властвует любовь.
Герцог
Как это метко!
Хотя ты очень молод, но клянусь,
Что чей-то взор, благоволенья полный,

Нарушил твой покой.
Виола
Вы, государь,

Проникли в самые глубины сердца.
Герцог
А кто она?
Виола

Во всем — подобье ваше.
Герцог
Ты плохо выбрал. Сколько же ей лет?
Виола

Не более, чем вам.
Герцог
Ох как стара!
Ведь женщине пристало быть моложе

Супруга своего: тогда она,
Обыкновеньям мужа покоряясь,
Сумеет завладеть его душой.
Хотя себя мы часто превозносим,
Но мы в любви капризней, легковесней,

Быстрее устаем и остываем,
Чем женщины.

72
Весь Шекспир
Виола

Вы правы, государь.
Герцог
Найди себе подругу помоложе,
Иначе быстро охладеешь к ней.
Все женщины как розы: день настанет —

Цветок распустится и вмиг увянет.
Виола
Как жаль мне их, о, как мне жаль цветы,

Чей жребий — вянуть в цвете красоты!

Курио входит с шутом.
Герцог
А, ты пришел! Порадуй нас, дружище,

Вчерашней песней старой, заунывной.
Ее мурлычут пряхи за работой,

Вязальщицы на солнышке поют,

Перебирая костяные клюшки.
Она полна сердечности и правды,
Как старина.
Шут
Можно начинать, государь?
Герцог

Да-да, мы слушаем.
Шут

( поет )
Поспеши ко мне, смерть, поспеши

И в дубовом гробу упокой,
Свет в глазах потуши, потуши,—
Я обманут красавицей злой.
Положите на гроб не цветы,
А камни.
Только ты, о смерть, только ты

Мила мне.
Схороните меня в стороне

От больших проезжих дорог,
Чтобы друг не пришел ко мне

И оплакать меня не мог,
Чтобы, к бедной могиле моей

Склоненный,
Не вздыхал, не рыдал над ней

Влюбленный.
Герцог

Возьми себе за труд.
Шут
Какой же это труд, государь? Для меня

петь — удовольствие!
Герцог

Тогда за удовольствие возьми.
Шут
Справедливо, государь: за удовольст¬

вие тоже рано или поздно надобно рас¬

плачиваться.
Герцог
Прости, но нам придется распроститься.

Шут
Да хранит тебя бог меланхолии и да

сошьет тебе портной камзол из переливча¬

той тафты, потому что душа твоя ни дать

ни взять — опал. Людей с таким постоян¬

ным нравом следовало бы отправлять

в море: там они могли бы заниматься чем

вздумается и плыть куда заблагорассудит¬

ся, вот и совершили бы отменное путеше¬

ствие, ловя собственный хвост. Счастливо¬

го пути. (Уходит.)
Герцог
Оставьте нас.
Курио и придворные уходят.
Цезарио, пойди

Еще раз к ней, к жестокости надменной,
И повтори ей, что моей душе,
Объятой благороднейшей любовью,
Не нужен жалкий прах земных владений.
Я презираю и дары Фортуны,
Которыми Оливия богата,
И самое Фортуну; но безмерно

Я очарован чудом красоты,
Которая по милости природы

В моей владычице воплощена.
Виола
Но если вас она любить не может?
Герцог

Я не могу принять такой ответ.
Виола
Но вы должны! Представьте, ваша
светлость,

Что женщина — быть может, есть
такая!—
Терзается любовью к вам, а вы

Ей говорите: «Не люблю!» Так что же,

Возможно ль ей отказом пренебречь?
Герцог
Грудь женщины не вынесет биенья

Такой могучей страсти, как моя.

Двенадцатая ночь, или Что угодно
Нет, в женском сердце слишком мало
места:
Оно любовь не может удержать.
Увы! Их чувство — просто голод плоти.

Им только стоит утолить его —
И сразу наступает пресыщенье.
Моя же страсть жадна подобно морю

И так же ненасытна. Нет, мой мальчик,
Не может женщина меня любить,
Как я люблю Оливию.
Виола
И все же
Я знаю...
Герцог

Что, Цезарио, ты знаешь?
Виола
Как сильно любят женщины. Они

В любви верны не меньше, чем мужчины.

Дочь моего отца любила так,
Как, будь я женщиною, я, быть может,

Любил бы вас.
Герцог
Ну что же, расскажи,
Что было с ней.
Виола
Ее судьба, мой герцог,

Подобна неисписанной странице.
Она молчала о своей любви,
Но тайна эта, словно червь в бутоне,

Румянец на ее щеках точила.
Безмолвно тая от печали черной,
Как статуя Терпения застыв,
Она своим страданьям улыбалась.
Так это ль не любовь? Ведь мы, мужчины,

Хотя и расточаем обещанья,
Но мы, твердя о страсти вновь и вновь,
На клятвы щедры, скупы на любовь.
Герцог

И от любви твоя сестра исчахла?
Виола
Я нынче, государь,— все сыновья

И дочери отца. Хотя, быть может...
К графине мне идти?
Герцог
Да, и скорее

Вручи мой дар, и пусть она поймет:

Любовь не отступает и не ждет.
Уходят.
73
СЦЕНА ПЯТАЯ
Сад Оливии.
Входят сэр Тоби, сэр Эндрю и Фабиан.
Сэр Тоби
Пойдешь с нами, синьор Фабиан?
Фабиан
Еще бы! Пусть меня заживо сожрет ме¬

ланхолия, если я упущу хоть крупицу этого

развлечения.
Сэр Тоби
А ты хотел бы, чтобы этого мерзавца,

этого ничтожного кусачего пса опозорили

на глазах у всех?
Фабиан
Запрыгал бы от радости: вы же знаете,

он рассказал, что я занимался здесь мед¬

вежьей травлей, и с тех пор госпожа меня

не жалует.
Сэр Тоби
Сейчас мы ему такую медвежью трав¬

лю устроим, что он позеленеет от злости.

Мы чучело гороховое из него сделаем.

Правда, сэр Эндрю?
Сэр Эндрю
Лопнуть нам на месте, если не сделаем.
Сэр Тоби
А вот и маленькая негодница явилась.
Входит Мария.
Ну, что нового, золото мое индийское?
Мария
Скорее спрячьтесь за буксом, сюда идет

Мальволио. Он сейчас на солнцепеке доб¬

рых полчаса обучал собственную тень хо¬

рошим манерам. Если вам охота позаба¬

виться, следите за ним, ручаюсь, это пись¬

мо так вскружит ему голову, что он совсем

одуреет. Прячьтесь же, не то конец нашей

шутке. А ты лежи тут (бросает на землю

письмо): сюда плывет рыбка, которая

только на лесть и клюет. (Уходит.)
Входит Мальволио.
Мальволио
Это зависит от удачи. Все зависит от

удачи. Мария как-то сказала мне, будто

я нравлюсь графине, да и сама графиня

однажды намекнула, что влюбись она, так

обязательно в человека вроде меня. И об¬

74
Весь Шекспир
ходится она со мной куда уважительней,

чем с другими домочадцами. Какой из это¬

го вывод?
Сэр Тоби

Вот самоуверенная скотина!
Фабиан
Тише! Он размечтался и стал вылитый

индюк! Глядите, как распускает хвост

и пыжится!
Сэр Эндрю

Прямо руки чешутся намять бока скоту!
Сэр Тоби
Тише вы!
Мальволио

Стать графом Мальволио!
Сэр Тоби
Ох, пес!
Сэр Эндрю

Пристрелить собаку на месте!
Сэр Тоби
Тише, тише!
Мальволио
Идти за примером недалеко: всем из¬

вестно, что графиня Стрейчи вышла замуж

за собственного камер-лакея.
Сэр Эндрю

Вот Иезавель бесстыжий!
Фабиан
Да тише вы! Теперь он совсем размеч¬

тался: ишь как его распирает.
Мальволио
Я уже три месяца женат на ней и вот

сижу в своем кресле под балдахином...
Сэр Тоби

Арбалет мне! Глаз ему выбить!
Мальволио
...в бархатном расшитом халате; и при¬

зываю слуг; и я только что поднялся с ло¬

жа, где еще спит Оливия...
Сэр Тоби

Разрази его гром!
Фабиан
Тише! Тише!
Мальволио
...и тут на меня находит каприз; я мед¬

ленно обвожу всех взглядом, словно гово¬

рю, что хорошо бы им знать свое место,

как я знаю свое, и сразу велю позвать

моего родственника Тоби.
Сэр Тоби
Чтоб его на части разорвало!
Фабиан
Тише! Тише! Тише! Ну, ну?
Мальволио
Семеро слуг угодливо бегут за ним,

а я продолжаю сидеть нахмурившись и,

может быть, завожу часы или играю сво¬

ей... какой-нибудь драгоценной безделуш¬

кой. Входит Тоби, отвешивает низкий по¬

клон...
Сэр Тоби
Я ему голову сверну!
Фабиан
Тише! Молчите, даже если из вас будут

тянуть слова клещами.
Мальволио
Я протягиваю ему руку вот так, смяг¬

чая свой строгий и властный взгляд милос¬

тивой улыбкой...
Сэр Тоби
И Тоби не дает тебе затрещины?
Мальволио
...и говорю: «Кузен мой Тоби, поелику

благосклонная судьба соединила меня с ва¬

шей племянницей, я вправе обратиться

к вам с увещанием».
Сэр Тоби
Что, что?
Мальволио
«Вам не приличествует пьянство¬

вать...».
Сэр Тоби
Умри, мерзавец!
Фабиан
Ну потерпите еще, иначе мы сами же

выбьем зубы нашей затее.

Двенадцатая ночь, или Что угодно
Мальволио
«К тому же вы расточаете ваше бесцен¬

ное время с этим олухом... с рыцарем...»
Сэр Эндрю

Ей-богу, он это обо мне!
Мальволио

«...с этим сэром Эндрю».
Сэр Эндрю
Так я и знал, что обо мне! Сколько раз

меня уже называли олухом!
Мальволио
А что это тут лежит перед нами? (Под¬

нимает письмо.)
Фабиан

Сейчас птичка попадется в силок!
Сэр Тоби
Тише! Хоть бы бог насмешки надоумил

его прочесть письмо вслух!
Мальволио
Почерк графини, клянусь жизнью! Ее

«б», ее «в», ее «п»; и заглавное «М» она

всегда так пишет. Несомненно ее почерк,

тут и спорить не о чем!
Сэр Эндрю

Ее «б», ее «в», ее «п»... Что это значит?
Мальволио
«Моему безыменному возлюбленному

вместе с наилучшими пожеланиями».

И слог ее! Не обессудь, воск! Аккуратней!

И печать с головой Лукреции: она всегда

пользуется этой печаткой. Интересно, кому

это она пишет?
Фабиан

Увяз с головой и потрохами!
Мальволио
(читает)
«Я пленена,
Но кем —
Молчать должна:
Язык, будь нем!»
«Язык, будь нем». А дальше что? Размер

меняется. «Язык, будь нем». Вдруг это

о тебе, Мальволио?
75
Сэр Тоби
Вздернуть бы тебя, барсук вонючий!
Мальволио
( читает )
«Хотя могу повелевать

Любимым я, но на уста

Легла молчания печать:
М. О. А. И.— моя мечта».
Фабиан
Вот так головоломка!
Сэр Тоби
Ну не молодчина ли девка!
Мальволио
«М. О. А. И.— моя мечта!» Да, это

нужно хорошенько обмозговать, обмозго¬

вать, обмозговать...
Фабиан
И тухлую же приманку она ему под¬

кинула!
Сэр Тоби
А наш сокол налетел на нее как стер¬

вятник!
Мальволио
«Хотя могу повелевать любимым я»...

Конечно, она может мной повелевать: я ей

служу, она моя госпожа. Это всякому ра¬

зумному человеку понятно, тут все ясно

как день. Но вот конец,— что может зна¬

чить такое расположение букв? Если бы

они складывались в мое имя... Ага!

М. О. А. И...
Сэр Тоби
А ну-ка, а ну, пусть поломает себе голо¬

ву: он сбился со следа.
Фабиан
Не беспокойтесь; эту дрянь даже такой

паршивый пес учует: от нее воняет, как

от лисицы.
Мальволио
«М» — Мальволио. Да, с «М» начина¬

ется мое имя.
Фабиан
Что я вам говорил? Дворняга всегда

бежит по ложному следу!
Мальволио
«М»,— но в середине все перепутано

и ничего не получается: вместо «А» стоит

«О».

76
Весь Шекспир
Фабиан
Надеюсь, он и в конце закричит: «О!»
Сэр Тоби
Будь спокоен, а не то я его так отлуп¬

цую, что он поневоле взревет: «О!»
Мальволио
«АИ» стоят рядом.
Фабиан
«Айкать» тебе тоже придется немало:

не знаю, как насчет почестей, а уж насмеш¬

ки тебе обеспечены.
Мальволио
«М. О. А. И.» — это будет похитрее,

чем начало. Но если нажать, все станет по

местам, потому что в моем имени есть

каждая из этих букв. Так, так! Дальше идет

проза. (Читает.)
«Если это попадет тебе в руки,— вник¬

ни. Волею судеб я стою выше тебя. Но

да не устрашит тебя величие: одни рож¬

даются великими, другие достигают вели¬

чия, к третьим оно нисходит. Фортуна

простирает к тебе руки. Овладей ими во

всеоружии ума и смелости и, дабы при¬

учить себя к тому, что может стать твоим,

сбрось убогую оболочку и явись как заново

рожденный. Будь хмур с родственником,

надменен с челядью, громогласно рассуж¬

дай о делах государственных, порази всех

странностью повадок: это советует тебе

та, что вздыхает по тебе. Вспомни, кого

восхищали твои желтые чулки, рождая же¬

лание видеть их всегда подвязанными

крест-накрест. Вспомни, говорю тебе! Сме¬

лей, ты займешь высокое положение, если

пожелаешь, а если нет, то пусть ты ос¬

танешься для меня дворецким, жалким

слугой, недостойным коснуться перстов

Фортуны. Прощай. Та, что поменялась бы

с тобой жребием.
Счастливая Несчастливица».
Теперь я как среди ровного поля в белый

день: все кругом видно, не заблудишься.

Я буду надменным, я начну читать полити¬

ческие трактаты, не дам спуску сэру Тоби,

порву низменные знакомства, я буду та¬

ким, как требуется. Уж на этот раз я себя

не обольщаю, не заношусь в мечтах: кто

ж усомнится сейчас в том, что графиня

меня любит? Она недавно хвалила мои

желтые чулки, одобряла подвязки крест-

накрест. В этом письме она признается мне

в любви и тонкими намеками учит оде¬

ваться по ее вкусу. Хвала небу, я счастлив!
Я буду загадочен, груб, в желтых чулках,

спозаранку подвязан крест-накрест. Слава

богам и моей счастливой звезде! Но здесь

есть еще приписка. (Читает.)
«Ты не можешь не угадать, кто я такая.

Если ты не отвергаешь моей любви, дай

мне об этом знать улыбкой: улыбка тебе

очень к лицу, поэтому, прошу тебя, драго¬

ценный мой возлюбленный, в моем при¬

сутствии всегда улыбайся».
Примите мою благодарность, боги! Я буду

улыбаться, я сделаю все, что ты пожела¬

ешь! (Уходит.)
Фабиан
Такое представление я не променял бы

на пенсию в тысячу золотых от самого

персидского шаха!
Сэр Тоби
Я прямо готов жениться на этой дев¬

чонке за ее выдумку!
Сэр Эндрю
И я готов!
Сэр Тоби
И мне не нужно другого приданого,

кроме второй такой шутки!
Сэр Эндрю
И мне не нужно!
Фабиан
А вот и наша достопочтенная охотница

за дураками!
Входит Мария.
Сэр Тоби
Хочешь, я стану перед тобой на колени?
Сэр Эндрю
И я тоже.
Сэр Тоби
Может, мне проиграть в кости свободу

и сделаться твоим рабом?
Сэр Эндрю
Слушай, а может, и мне сделаться?
Сэр Тоби
Ты навеяла на него такие сладкие гре¬

зы, что он просто рехнется, проснувшись.
Мария
Нет, скажите правду, подействовало на

него?

Двенадцатая ночь, или Что угодно
77
Сэр Тоби

Как водка на повивальную бабку.
Мария
В таком случае, если хотите посмот¬

реть, что выйдет из нашей затеи, будьте

при его первой встрече с госпожой: он на¬

денет желтые чулки,— а она терпеть не

может этот цвет,— и перевяжет их крест-

накрест,— а она ненавидит эту моду,—

и будет ей улыбаться,— а это так не под¬
ходит к ее теперешнему расположению ду¬

ха, к меланхолии, в которую она погруже¬

на, что она непременно на него разозлится.

Если хотите видеть это, идите за мной.
Сэр Тоби
За таким остроумнейшим дьяволенком

хоть в самый Тартар!
Сэр Эндрю

Ну и я не против Тартара!
Уходят.
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Сад Оливии.
Входят Виола и шуте бубном.
Виола
Бог в помощь тебе и твоей музыке,

приятель. Ты что ж, так и состоишь при

бубне?
Шут
Нет, сударь, я состою при церкви.
Виола
Как, разве ты священник?
Шут
Не совсем, сударь: понимаете ли, мой

дом стоит у самой церкви, вот и выходит,

что я состою при церкви.
Виола
Да этак ты, чего доброго, скажешь, что

король сумасброд, потому что за ним бре¬

дет нищий с сумой, а церковь стала за¬

бубенной, если ты с бубном стал перед

церковью.
Шут
Все может статься, сударь. Ну и време¬

на настали! Хорошая шутка нынче все рав¬

но что перчатка: любой остряк в два счета

вывернет ее наизнанку.
Виола
Пожалуй, ты прав: стоит немного по¬

играть словом, как его уже треплет вся

улица.
Шут
Потому-то, сударь, я и хотел бы, чтобы

у моей сестры не было имени.
Виола
А почему все-таки?
Шут
Да ведь имя— это слово: кто-нибудь

поиграет ее именем, и она, того и гляди,

станет уличной. Что говорить, слова сде¬

лались настоящими продажными шкурами

с тех пор, как их опозорили оковами.
Виола
И ты можешь это доказать?
Шут
Видите ли, сударь, без слов этого до¬

казать нельзя, а слова до того изолгались,

что мне противно доказывать ими правду.
Виола
Как я погляжу, ты веселый малый и не

дорожишь ничем на свете.
Шут
Нет, сударь, кое-чем все-таки дорожу.

Но вот вами, сударь, говоря по совести,

я действительно не дорожу. Если это зна¬

чит не дорожить ничем, значит, вы, сударь,

ничто.
Виола
Ты случайно не дурак графини Оливии?

78
Весь Шекспир
Шут
Что вы, сударь! Графиня Оливия не

в ладах с дуростью; она не заведет у себя

дурака, пока не выйдет замуж, а муж и ду¬

рак похожи друг на друга, как селедка на

сардинку, только муж будет покрупнее.

Нет, я у нее не дурак, а главный словоблуд.
Виола
Я недавно видел тебя у герцога Орсино.
Шут
Дурость, сударь, вроде как солнце, всю¬

ду разгуливает и везде поспевает светить.

Мне было бы очень жаль, сударь, если бы

вашего господина она навещала реже, чем

мою госпожу. Кстати, господин премуд¬

рый, я, кажется, уже встречал вас здесь?
Виола
Ну, если ты взялся за меня, лучше мне

уйти от тебя. На вот, получай. (Дает ему

денег.)
Шут
Да ниспошлет тебе Юпитер бороду из

следующей же партии волос.
Виола
Сказать по совести, я сам тоскую по

бороде (в сторону), только не на своем

подбородке.— Твоя госпожа дома?
Шут
Вы не думаете, что если эту штуку спа¬

рить с другой, то они расплодятся?
Виола
Еще бы, если их положить вместе и пус¬

тить в дело.
Шут
Я с охотой сыграл бы Пандара Фригий¬

ского, чтобы заполучить Крессиду для это¬

го Троила.
Виола
Я тебя понял: ты ловко умеешь попро¬

шайничать.
Шут
Надеюсь, сударь, мне будет просто вы¬

просить у вас попрошайку: Крессида-то

была попрошайкой. Сударь, моя госпожа

дома. Я доложу им, откуда вы явились, но

кто вы такой и что вам нужно, ведомо

одному небу; я сказал бы — одним стихи¬

ям, да слово больно затерто. (Уходит.)
Виола
Он хорошо играет дурака.
Такую роль глупец не одолеет:
Ведь тех, над кем смеешься, надо знать,
И разбираться в нравах и привычках,
И на лету хватать, как дикий сокол,
Свою добычу. Нужно много сметки,

Чтобы искусством этим овладеть.
Такой дурак и с мудрецом поспорит,
А глупый умник лишь себя позорит.
Входят сэр Тоби и сэр Эндрю.
Сэр Тоби
Храни вас Бог, господин хороший.
Виола
И вас также, сударь.
Сэр Эндрю
Dieu vous garde, monsieur *.
Виола
Et vous aussi; votre serviteur 2.
Сэр Эндрю
Не сомневаюсь, сударь; а я ваш.
Сэр Тоби
Не заблагорассудится ли вам соизво¬

лить в этот дом? Моя племянница воз-

намерена принять вас, если таково ваше

направление.
Виола
Я держу курс на вашу племянницу, су¬

дарь; я хочу сказать, что именно ею долж¬

но завершиться мое путешествие.
Сэр Тоби
Тогда испробуйте ваши ноги, сударь;

приведите их в действие.
Виола
Мои ноги лучше понимают меня, су¬

дарь, чем я понимаю ваше предложение

испробовать мои ноги.
Сэр Тоби
Я хочу сказать— переступите порог,

сударь, входите.
Виола
Я отвечу на это переступлением и вхо¬

дом. Но нас опередили.
Входят Оливия и Мария.
1	Храни вас Бог, сударь (фр.).
2	И вас также; ваш слуга (фр.).

Двенадцатая ночь, или Что угодно
О дивно-совершеннейшая госпожа моя, да

изольет на тебя небо потоки благовоний.
Сэр Эндрю
А мальчишка мастер льстить! «Потоки

благовоний» — здорово сказано!
Виола
Госпожа, дело мое такого рода, что

голос его должен достичь только ваше¬

го изощреннейшего и многомилостивого

слуха.
Сэр Эндрю
«Благовония», «изощреннейший»,

«многомилостивый»: эта тройка будет

у меня теперь всегда наготове.
Оливия
Закройте садовые ворота, и пусть никто

не мешает мне выслушать его.
Сэр Эндрю, сэр Тоби и Мария уходят.
Вашу руку, сударь.
Виола
Я вам готов покорнейше служить.

Оливия
Как ваше имя?
Виола
Цезарио был назван ваш слуга.
Оливия
Вы мой слуга? Стал мир невыносим

С тех пор, как лесть учтивостью назвали.

Вы служите Орсино, а не мне.
Виола
Он служит вам, а я служу ему.
И стало быть, я ваш слуга покорный.
Оливия -
Ах, что мне в нем! Я из его души

Себя бы стерла, пустоту оставив.
Виола
А я хотел бы образом его

Заполнить вашу душу.
Оливия
Я просила
Мне никогда о нем не говорить.
Вот если б вы хотели рассказать,
Что кое-кто другой по мне томится,
Вы больше усладили бы мой слух,
Чем музыкою сфер.
79
Виола
О госпожа!..
Оливия
Молю, не прерывайте. В прошлый раз

Я, словно околдованная вами,
Чтоб вас вернуть, послала вам свой
перстень,
Обманом этим оскорбив себя,
Слугу и даже вас. Теперь я жду

Суда над хитростью моей постыдной

И явной вам. Что думаете вы?
Должно быть, честь мою к столбу
поставив,
Ее казните вы бичами мыслей,
Рожденных черствым сердцем? Вы умны,

Вам ясно все. Прозрачный шелк, не плоть

Мне облекает сердце. Говорите ж.
Виола
Мне жаль вас.
Оливия

Жалость близит нас к любви.
Виола
Нет, ни на шаг. Ведь всем давно известно,

Что часто мы жалеем и врагов.
Оливия
Лишь улыбнуться я могу в ответ.
О люди, как вы преданы гордыне!
Когда терзает ваше сердце хищник,
Вы счастливы, что он не волк, а лев.

Слышен бой часов.
Часы корят меня за трату слов.
Ты мне не нужен, мальчик, успокойся.
И все ж, когда ты возмужаешь духом,
Твоя жена сорвет прекрасный плод!

Направлен вдаль твой путь.
Виола
Что ж, значит, вдаль!

Пусть счастье вечно пребывает с вами.
Для герцога ни слова нет у вас?
Оливия
Постой!
Что обо мне ты думаешь, признайся?

Виола
Что вы не то, чем кажетесь себе.
Оливия

Тогда и ты иной, чем я считаю.

80
Весь Шекспир
Виола
Вы правы: я совсем не то, что есть.
Оливия

Так будь похожим на мою мечту!
Виола
Что ж, может быть, так было бы и лучше:

Ведь в этот миг я вам кажусь глупцом.
Оливия
О, как прекрасна на его устах

Презрительная, гордая усмешка!
Скорей убийство можно спрятать в тень,

Чем скрыть любовь: она ясна как день.

Цезарио, клянусь цветеньем роз,
Весной, девичьей честью, правдой слез,—

В душе такая страсть к тебе горит,
Что скрыть ее не в силах ум и стыд.

Прошу, не думай, гордостью томим:

«Зачем любить мне, если я любим?»

Любовь всегда прекрасна и желанна,

Особенно — когда она нежданна.
Виола
В моей груди душа всего одна,
И женщине она не отдана,
Как и любовь, что неразрывна с ней:

Клянусь вам в этом чистотой моей.

Прощайте же. Я не явлюсь к вам боле

С мольбою герцога и стоном боли.
Оливия
Нет, приходи: ты властен, может быть,

Мою любовь к немилому склонить.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Дом Оливии.
Входят сэр Тоби, сэр Эндрю и Фабиан.
Сэр Эндрю
Нет, ей-богу, не останусь здесь больше

ни минуты.
Сэр Тоби

Но почему, изверг души моей, почему?

Фабиан
И вправду, сэр Эндрю, объясните нам,

почему?
Сэр Эндрю
Да потому, черт возьми, что ваша пле¬

мянница любезничала в саду с этим гер¬

цогским прихвостнем, как она никогда не

любезничала со мной. Я сам это видел.
Сэр Тоби
Ты мне вот что скажи, старина: видела

она тебя в это время?
Сэр Эндрю
Не хуже, чем я вижу вас.
Фабиан
Да ведь это лучшее доказательство ее

любви к вам.
Сэр Эндрю
Что ж, по-вашему, я совсем осел?
Фабиан
Сэр, я берусь доказать это по всем пра¬

вилам перед судом рассудка и здравого

смысла.
Сэр Тоби
А они судили и рядили еще до того, как

Ной стал моряком.
Фабиан
Она любезничала на ваших глазах

с мальчишкой только для того, чтобы под¬

стегнуть вас, растолкать вашу лежебоку-

доблесть, зажечь огонь в сердце, расшеве¬

лить желчь в печени. Вы должны были

сразу подойти к ней и заткнуть юнцу рот

остротами, новенькими и блестящими,

прямо с монетного двора. Она играла вам

на руку, а вы это проморгали; вы позво¬

лили времени стереть двойной слой позо¬

лоты с удобного случая, удалились от

солнца благоволения графини и теперь

плывете на север ее немилости, где повис¬

нете, как сосулька на бороде у голландца.

Впрочем, вы можете исправить эту ошиб¬

ку, если представите похвальное доказа¬

тельство своей отваги или политичности.
Сэр Эндрю
Значит, придется доказывать отвагу.

Политичность я терпеть не могу: по мне,

уж лучше быть браунистом, чем полити¬

ком.
Сэр Тоби
Ладно, тогда строй свое счастье на от¬

ваге. Вызови герцогского юнца на поеди¬

нок и нанеси ему одиннадцать ран. Моя

племянница обязательно пронюхает об

этом, а, можешь мне поверить, даже самая

пронырливая сводня и та не расположит

женщину к мужчине так, как слава о его

подвигах.

Двенадцатая ночь, или Что угодно
81
Фабиан
Другого выхода нет, сэр Эндрю.
Сэр Эндрю
А кто-нибудь из вас отнесет ему мой

вызов?
Сэр Тоби
Иди, напиши его размашистым почер¬

ком, воинственно и кратко. Плюнь на ост¬

роумие: главное, чтобы вызов был крас¬

норечивый и выразительный. Заляпай про¬

тивника чернилами. Можешь тыкнуть его

разок-другой, тоже будет не худо. Наворо¬

ти столько несуразиц, сколько уместится

на листе бумаги шириной в уэрскую кро¬

вать в Англии. Берись за дело, валяй.

Пусть в твоих чернилах будет побольше

змеиного яду, а чем писать, это не суть

важно: хоть гусиным пером. Ну, ступай.
Сэр Эндрю
А где я потом найду вас?
Сэр Тоби
Мы сами придем к тебе в cubiculo *.

Иди же.
Сэр Эндрю уходит.
Фабиан
Видно, сэр Тоби, этот человечек вам

очень дорог?
Сэр Тоби
Да, дорог. Но я ему еще дороже: обо¬

шелся тысячи в две как пить дать.
Фабиан
Надо думать, письмо он напишет не¬

обыкновенное. Но ведь вы его не переда¬

дите?
Сэр Тоби
Разрази меня гром, если не передам.

А ты во что бы то ни стало постарайся

вытянуть ответ у юнца: сдается мне, эту

парочку даже быками и канатами друг

к другу не подтащить. Если ты взрежешь

Эндрю и в его печени хватит крови, чтобы

утопить блошиную ногу, то я готов про¬

глотить всю остальную анатомию.
Фабиан
Да и на лице его соперника, этого маль¬

чишки, тоже не заметно особой свирепос¬

ти.
Входит Мария.
1 В спальню (лат.).
Сэр Тоби

А вот и моя птичка-невеличка.
Мария
Если хотите повеселиться и похохотать

до упаду, идите за мной. Этот болван Ма¬

льволио стал язычником, ну настоящий ве¬

роотступник: ведь ни один истинный хри¬

стианин в жизни не поверит такой дурац¬

кой выдумке. Он в желтых чулках.
Сэр Тоби

И в подвязках крест-накрест?
Мария
Да, как самый мерзкий педант учитель

из приходской школы. Я шла за ним по

пятам, словно его убийца. Он точка в точку

следует письму, которое я ему нарочно

подкинула, и так улыбается, что теперь

на его физиономии больше борозд, чем

на новой карте с добавлением Индий. Вам

и во сне ничего подобного не снилось. Так

бы чем-нибудь и запустила в него. Вот

увидите, госпожа побьет его. Впрочем,

пусть побьет, он все равно будет улыбаться

и примет это как знак особого располо¬

жения.
Сэр Тоби

А ну, веди, веди нас к нему.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Улица.
Входят Себастьян и Антонио.
Себастьян
Я вас хотел избавить от хлопот,
Но если вы находите в них радость,
Я умолкаю.
Антонио
Я не мог оставить

Вас одного. Как острие стальное,
Впилась мне в грудь бессонная тревога:
Не только жажда вместе с вами быть —

Хотя она во мне неутолима,—
Но страх за вашу жизнь. В чужом краю

Неопытному страннику порою

Опасность угрожает. Этот страх

Мою любовь пришпорил и за вами

Погнал сюда.
Себастьян
Антонио, мой друг,
Я вам могу ответить лишь: «Спасибо,

Спасибо много раз». Такой монетой

82
Весь Шекспир
Частенько платим мы за доброту,
Но будь я столь богат, сколь благороден,

Я отплатил бы вам куда щедрее...
Пойдем на город взглянем.
Антонио
Лучше завтра:

Сейчас нам нужно подыскать приют.
Себастьян
Я не устал, а ночь еще далеко.
Сперва глаза насытим чудесами,

Живущими в твореньях старины,

Которыми прославлен этот город.
Антонио
Простите, но открыто здесь бродить —

Опасно для меня. Случилось как-то

Мне крепко насолить в морском бою

Галерам герцога. Меня узнают

И, уж поверьте, спуска не дадут.
Себастьян

Как видно, многих вы в тот день сразили.
Антонио
Нет, к счастью, кровь тогда не пролилась,

Хотя в пылу ожесточенной схватки

Дойти легко и до кровопролитья.

Конечно, возместить убытки можно,
И многие сограждане мои

Так поступили, чтоб торговых связей

Не порывать. Но я не согласился

И дорого за это заплачу,
Попавшись здесь.
Себастьян
Так будьте осторожны.
Антонио
Придется. Вот вам, сударь, кошелек.
Мы остановимся в предместье южном,
В «Слоне» — гостиниц лучше не сыскать.

Я позабочусь обо всем, а вы

Меж тем спокойно проводите время

И насыщайте ум. До скорой встречи.
Себастьян

Но кошелек к чему?
Антонио
Захочется безделицу купить,
А ваш карман, я думаю, пустует.
Себастьян
Мой друг, я буду вашим казначеем

Всего лишь час.
Антонио

Итак, в «Слоне».

Себастьян
Отлично!
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Сад Оливии.
Входят Оливия и Мария.
Оливия
Нет, он придет; ведь я за ним послала.
Как мне принять его? Чем одарить?
Ведь юность легче подкупить подарком,

Чем просьбами смягчить. Как я кричу!
А где Мальволио? Он горд и сдержан,—

Вполне подходит мне такой слуга.
Так где ж Мальволио?
Мария
Сейчас явится, сударыня. Но он в очень

странном расположении духа: сдается мне,

он не в своем уме, сударыня.
Оливия
Как — не в своем уме? Он, что же, бредит?

Мария
Нет, сударыня, только улыбается. Ког¬

да он придет, лучше бы вашей милости не

оставаться с ним наедине, потому что, ей-

богу, он спятил.
Оливия
Поди за ним.
Мария уходит.
Ах, я безумна тоже,
Коль скорбный бред и бред веселый схожи.
Возвращаются Мария с Мальволио.
Ты что, Мальволио?
Мальволио

Ха-ха-ха, прекрасная дама!
Оливия
Тебе смешно? Я за тобой послала,
Чтоб обсудить серьезные дела.
Мальволио
Серьезные, сударыня? Я и сам сейчас

расположен к серьезности: у меня застой

в крови от этих подвязок крест-накрест.

Но что из того? Если они нравятся чьим-то

глазам, то, как говорится в одном прав¬

дивом сонете: «Кто мил одной, тот всем

по вкусу».

Двенадцатая ночь, или Что угодно
83
Оливия
Что с тобой, Мальволио? Как ты себя

чувствуешь?
Мальволио
Мысли у меня розовые, хотя ноги

и желтые. Все получено, и все пожелания

будут исполнены. Нам ли не узнать этот

изящный римский почерк?
Оливия

Не лечь ли тебе в постель, друг мой?
Мальволио
В постель? Ну, конечно, милая, я приду

к тебе!
Оливия
Господи помилуй! Почему ты так улы¬

баешься и все время целуешь себе руку?
Мария

Что это с вами, Мальволио?
Мальволио
Вы изволите обращаться ко мне с воп¬

росами? Впрочем, даже соловьи вынужде¬

ны слушать галок.
Мария
Как вы смеете в присутствии госпожи

так глупо и развязно себя вести?
Мальволио
«Да не устрашит тебя величие»,— так

сказано в письме.
Оливия

Как это понять, Мальволио?
Мальволио

«Иные рождаются великими...»
Оливия
Что, что?
Мальволио

«...другие достигают величия...»
Оливия

Что ты такое болтаешь?
Мальволио

«...к третьим оно нисходит...»
Оливия

Да смилуются над тобой небеса!
Мальволио
«Вспомни, кого восхищали твои желтые

чулки...»
Оливия
Мои желтые чулки?
Мальволио
«...рождая желание видеть их подвязан¬

ными крест-накрест...»
Оливия
Крест-накрест?
Мальволио
«Смелей, ты займешь высокое положе¬

ние, если пожелаешь...»
Оливия
Я займу высокое положение?
Мальволио
«А если нет, пусть ты останешься слу¬

гой...»
Оливия
Нет, у него несомненно солнечный

удар!
Входит слуга.
Слуга
Госпожа, молодой придворный герцога

Орсино явился: я еле-еле упросил его вер¬

нуться. Он ждет распоряжений вашей ми¬

лости.
Оливия
Я выйду к нему.
Слуга уходит.
Пожалуйста, Мария, пусть за этим челове¬

ком присмотрят. Найди дядюшку Тоби,

пусть позаботится, чтобы при нем кто-

нибудь неотлучно находился. Я готова от¬

дать половину состояния, только бы с ним

не случилось ничего худого.
Оливия и Мария уходят.
Мальволио
Ну как, понятно вам, что я за человек?

За мной будет присматривать не кто-ни¬

будь, а сам сэр Тоби! Впрочем, это ясно из

письма,— она посылает ко мне Тоби на¬

рочно, чтобы я наговорил ему дерзостей:

ведь она прямо подбивает меня на это

в своем письме. «Сбрось убогую оболоч¬

ку,— пишет она,— будь хмур с родствен¬

ником, надменен с челядью, громко рас¬

суждай о делах государственных, порази

всех странностью повадок»; и тут же ука¬

84
Весь Шекспир
зывает, как мне себя вести: вид должен

быть суровый, осанка величавая, речь мед¬

лительная, манеры важного господина

и прочее. Теперь ей от меня не уйти! Но все

это свершилось волей небес, и я благослов¬

ляю небеса. А когда она сейчас уходила:

«Пусть за этим человеком присмотрят!» За

человеком! Не за Мальволйо, не за дворец¬

ким, а за человеком! Все ясно, все одно

к одному, ни тени сомнений, ни намека на

тень сомнений, никаких препятствий, ника¬

ких опасностей и тревог. Что говорить!

Никаких преград между мной и полным

завершением моих надежд! Но я тут ни при

чем, так повелели небеса, и небесам я шлю

свою благодарность.
Мария возвращается вместе с сэром Тоби

и Фабианом.
Сэр Тоби
Ради всего святого, где он? Даже если

им черти завладели, пусть хоть целый ле¬

гион дьяволов,— все равно я должен с ним

поговорить.
Фабиан
Вот он, вот он! — Что с вами, сударь?

Скажите, что с вами?
Мальволио
Подите прочь, я с вами не знаюсь. Не

мешайте мне наслаждаться уединением.

Прочь отсюда!
Мария
Слышите? Думаете, это он так хрипло

бормочет? Это бес, который в него вселил¬

ся.— Сэр Тоби, госпожа просила вас при¬

сматривать за ним.
Мальволио
Ага! Вам понятно?
Сэр Тоби
Ну-ну-ну, успокойся, успокойся! —

С ним нужно обращаться поласковей: пре¬

доставьте это мне.— Как ты себя чувству¬

ешь, Мальволио? Как твое здоровье? Не

поддавайся дьяволу, друг мой, вспомни —

он враг рода человеческого.
Мальволио
Что вы такое несете?
Мария
Видите, как он злится, когда бранят

нечистого? Упаси нас боже, а вдруг на него

напустили порчу?
Фабиан
Надо бы отнести его мочу к знахарке.
Мария
Завтра же отнесу, если только доживу

до утра. Сказать вам не могу, как расстро¬

ится госпожа, если его потеряет.
Мальволио
Как-как, сударыня?
Мария
Ой, господи!
Сэр Тоби
Придержи-ка язык: так нельзя. Видишь,

как ты его раздражаешь. Я с ним без твоей

помощи справлюсь.
Фабиан
Лаской, только лаской! Совсем ласко¬

во. Дьявол такой грубиян, что терпеть не

может, когда с ним грубо обходятся.
Сэр Тоби
Ну как, петушок? Как тебе кукарека-

ется?
Мальволио
Сударь!
Сэр Тоби
«Пойдем со мною, Бидди!» Вот что,

приятель, не подобает порядочному чело¬

веку водиться с сатаной: гони его в шею,

черномазого!
Мария
Дорогой сэр Тоби, заставьте его читать

молитвы! Пусть молится!
Мальволио
Читать молитвы, дерзкая девчонка?
Мария
Вот видите, он просто не выносит, ко¬

гда при нем говорят о чем-нибудь боже¬

ственном!
Мальволио
Да провалитесь вы все, пустые, жалкие

твари! Я вам не чета! Вы еще узнаете, кто

я такой. (Уходит.)
Сэр Тоби
Сплю я, что ли?
Фабиан
Если бы я увидел это на сцене, я сказал

бы, что в жизни такого вздора не бывает.

Двенадцатая ночь, или Что угодно
Сэр Тоби
Наша выдумка влезла ему прямо в пе¬

ченки.
Мария
Бегите за ним, а не то как бы эта самая

выдумка не вылезла на свет божий и не

завоняла.
Фабиан
А вдруг он и впрямь рехнется?
Мария
Спокойнее станет в доме, только и всего.
Сэр Тоби
Пойдемте запихаем его в чулан и свя¬

жем. Племянница уже поверила, что он

спятил, поэтому мы можем продолжать,

себе на радость, а ему в наказание, пока

эта затея нам не прискучит. Ну а тогда

мы смилуемся над ним. Потом мы обна¬

родуем всю историю, а тебе выдадим на¬

граду за поимку сумасшедшего. Но смот¬

рите, кто идет!
Входит сэр Эндрю.
Фабиан
Еще один шут гороховый!
Сэр Эндрю
Вот мой вызов. Прочтите его. Уж я не

пожалел уксуса и перца.
Фабиан
Будто бы и впрямь такой острый?
Сэр Эндрю
Еще бы! Могу поручиться! Читайте же.
Сэр Тоби
Дай-ка мне. (Читает.) «Молокосос,

кто бы ты ни был, ты паршивое отродье!»
Фабиан
Крепко сказано. И красиво к тому же.
Сэр Тоби
(читает)
«Не удивляйся и не спрашивай, почему

я тебя так обзываю, потому что я не наме¬

рен тебе это объяснять».
Фабиан
Тонко придумано: на нет и суда нет.
85
Сэр Тоби

( читает )
«Ты приходишь к графине Оливии, и на

моих глазах она любезничает с тобой. Но

ты гнусный лжец, хотя я вызываю тебя не

по этой причине».
Фабиан
Кратко и совершенно... бессмысленно!
Сэр Тоби

(читает)
«Я подкараулю тебя, когда ты пойдешь

домой, и если тебе удастся убить меня...»
Фабиан
Превосходно!
Сэр Тоби

(читает)
«...ты убьешь меня как подлец и него¬

дяй».
Фабиан
Лазейку вы все-таки себе оставляете.

Превосходно!
Сэр Тоби

( читает )
«Будь здоров, и да смилуется небо над

душой одного из нас. Может, это будет

моя душа, но я надеюсь на лучшее: поэ¬

тому берегись. Твой друг, если ты хорошо

со мной обойдешься, и твой заклятый враг
Эндрю Эгьючик».
Если это письмо не выведет его из себя,

значит, он вообще не в себе.
Мария
И случай сейчас подходящий: он вот-

вот кончит беседовать с госпожой и уйдет

от нее.
Сэр Тоби
Иди, сэр Эндрю, засядь где-нибудь в са¬

ду, точно ты судебный пристав, а как толь¬

ко завидишь его, так прямо и кидайся со

шпагой и при этом ругайся на чем свет

стоит; знаешь, чтобы прослыть храбрецом,

можно обойтись и без подвигов: сумей

только браниться позычнее, да похвастли¬

вее, да позабористей. Ступай!
Сэр Эндрю
Что-что, а ругаться я мастер. (Ухо¬

дит.)

86
Весь Шекспир
Сэр Тоби
Ну нет, письмо я передавать не стану.

По манерам этого молодого человека сра¬

зу видно, что он и неглуп, и хорошо вос¬

питан, да и доверие к нему его господина

и моей племянницы подтверждает это.

Стало быть, такое дурацкое письмо никак

не испугает мальчишку: он сразу поймет,

что его писал олух. Лучше я передам вызов

устно, распишу в самых ужасных выраже¬

ниях отвагу Эгьючика и заставлю юнца

поверить— юность ведь всегда доверчи¬

ва,— что нет на свете человека более искус¬

ного в фехтовании, более бесстрашного,

отчаянного и неистового. Они оба до того

перетрусят, что прикончат друг друга

взглядами, как василиски.
Возвращается Оливия вместе с Виолой.
Фабиан
А вот и он сам, и ваша племянница

с ним. Давайте отойдем, пусть он попро¬

щается, а потом сразу его нагоним.
Сэр Тоби
Я же тем временем сочиню такой вы¬

зов, что у него кровь заледенеет в жилах.

Сэр Тоби, Фабиан и Мария уходят.
Оливия
Я все сказала каменному сердцу,
Я даже гордость в жертву принесла,
И вот корю себя теперь за слабость...
Но эта слабость так во мне сильна,
Что мне смешными кажутся укоры!
Виола
Теперь я вижу: ваша страсть похожа

На горе государя моего.
Оливия
Возьмите медальон — в нем мой портрет.

Он докучать не станет вам, не бойтесь.
Я жду вас завтра. Как! Опять отказ?
А я ни в чем, что чести не порочит,
Не отказала б вам.
Виола
Тогда, прошу,
Отдайте сердце герцогу Орсино.
Оливия
Но честно ль подарить Орсино то,
Что отдано тебе?
Виола
Я не обижусь.
Оливия
Итак, до завтра. Ты исчадье ада,
Но я с тобою и погибнуть рада.
(Уходит.)
Входят сэр Тоби и Фабиан.
Сэр Тоби
Храни вас Бог, юноша.
Виола
Вас также, сударь.
Сэр Тоби
Если у вас есть чем защищаться, будьте

наготове. Мне неведомо, чем вы оскорбили

этого человека, но он полон злобы и под¬

стерегает вас у садовых ворот, точно ал¬

чущий крови охотник. Пусть ваша рапира

покинет свое убежище, не теряйте ни мину¬

ты; ваш недруг искусен, ловок и неутомим.
Виола
Сударь, вы ошибаетесь: уверяю вас, на

свете нет человека, который мог бы счи¬

тать себя оскорбленным мною. В здравом

уме и твердой памяти говорю вам, что

никогда никого ничем не обидел.
Сэр Тоби
А я утверждаю, что скоро вы убедитесь

в противном. Поэтому, если вам хоть не¬

много дорога жизнь, приготовьтесь к за¬

щите, ибо враг ваш обладает всем, чем

юность, сила, ловкость и гнев могут ода¬

рить человека.
Виола
Сударь, скажите хотя бы, кто он такой?
Сэр Тоби
Рыцарь, посвященный в рыцарство при¬

дворной шпагой за кошельковые заслуги.

Но в уличных потасовках он — сам дьявол.

Он уже трижды разлучал души с телами,

а ярость его сейчас так разбуянилась, что

утихомирить ее можно только смертными

муками и могилой. Будь что будет— та¬

ков его клич. Убей или умри!
Виола
Я вернусь и попрошу у графини прово¬

жатых. Я не любитель драк. Мне доводи¬

лось слышать о людях, которые нарочно

задирают других, чтобы испытать их храб¬

Двенадцатая ночь, или Что угодно
87
рость: должно быть, ваш приятель тоже из

этой братии.
Сэр Тоби
Нет, сударь, он негодует по очень су¬

щественной причине; поэтому приготовь¬

тесь исполнить то, что он требует. Никуда

вы не вернетесь, если не хотите иметь дело

со мной, а я не менее опасен, чем он.

Поэтому либо идите к воротам, либо об¬

нажайте шпагу. Хотите не хотите, а драть¬

ся вы будете или навсегда распроститесь

с оружием.
Виола
Это не только неучтиво, но и непонят¬

но. Прошу вас, окажите мне услугу, узнай¬

те у рыцаря, чем я перед ним провинился.

Если я и обидел его, то непреднамеренно.
Сэр Тоби
Что ж, так и быть, исполню вашу

просьбу.— Синьор Фабиан, побудьте с мо¬

лодым человеком, пока я вернусь. (Ухо¬

дит.)
Виола
Скажите, пожалуйста, сударь, известно

вам что-нибудь об этом деле?
Фабиан
Могу только сказать, что рыцарь готов

драться не на жизнь, а на смерть, в такой

он ярости; больше я ничего не знаю.
Виола
Позволю себе спросить вас, что он за

человек?
Фабиан
Видите ли, по внешности этого рыцаря

никак не скажешь, что он такой уж отваж¬

ный. Но испытайте его храбрость, и вы

поймете, что он самый искусный, свирепый

и опасный фехтовальщик во всей Иллирии.

Хотите, пойдем к нему навстречу. Я поста¬

раюсь помирить его с вами.
Виола
Я буду вам очень признателен. Судите

как хотите о моем мужестве, но, если на то

пошло, общество священников подходит

мне куда больше, чем общество рыцарей.
Уходят.
Возвращается сэр Тоби с сэром Эндрю.
Сэр Тоби
Скажу по правде, он сущий дьявол.

В жизни не видывал такого гарпия. Я по¬
пробовал сразиться с ним на рапирах, но¬

жах и прочем, и у него оказался такой

смертельный выпад, что деваться некуда.

А уж отбиваясь, он попадает в цель так

точно, как ноги в землю при ходьбе. Гово¬

рят, он был фехтовальщиком у самого пер¬

сидского шаха.
Сэр Эндрю
Пропади он пропадом! Не хочу я с ним

связываться.
Сэр Тоби
Но его никак не утихомирить: Фабиан

еле-еле справляется с ним там.
Сэр Эндрю
Вот черт! Знал бы я, что он такой храб¬

рец и так здорово фехтует, я подождал бы

с вызовом, пока он не издохнет. Уговорите

его отказаться от поединка, и я подарю

ему за это мою серую лошадку Капилет.
Сэр Тоби
Что ж, пойду попробую, а ты стой тут

да держи голову повыше: вот увидишь,

все обойдется без членовредительства. (В

сторону.) Лопни мои глаза, если я не буду

ездить на твоей лошади, как сейчас езжу

на тебе.
Возвращаются Фабиан и Виола.
(Фабиану.) Я получу его лошадь, если ула¬

жу дело. Я его убедил, что этот мальчиш¬

ка — дьявол, дьявол во плоти.
Фабиан
А тот сам до смерти его боится: видите,

побледнел и тяжело дышит, будто за ним

медведь гонится.
Сэр Тоби

(Виоле)
Ничего не попишешь, сударь, он по¬

клялся, что будет с вами драться. Но так

как, поразмыслив насчет этой обиды, ры¬

царь считает ее пустячной и не стоящей

разговоров, то он обещает не причинить

вам вреда, если только вы обнажите шпагу

и не помешаете ему исполнить клятву.
Виола
(в сторону)
Да поможет мне Бог! Еще немного —

и все увидят, что я вот ни на столько

не мужчина.
Фабиан
Если он очень уж разъярится — отсту¬

пайте.

88
Весь Шекспир
Сэр Тоби
Ничего не попишешь, сэр Эндрю: моло¬

дой человек должен разок скрестить с то¬

бой шпагу. Этого требует его честь. По

законам дуэли он не может отказаться от

схватки, но зато дает слово дворянина

и воина, что не причинит тебе вреда. Ну-ка,

становись в позицию.
Сэр Эндрю
Дай бог, чтобы он сдержал слово! (Об¬

нажает шпагу.)
Виола
Уверяю вас, мне совсем не хочется

драться! (Обнажает шпагу.)
Входит Антонио.
Антонио
( сэру Эндрю )
Постойте, сударь! Он ли вас обидел,
Иль вы его — но драться на дуэли

Вы будете со мною, а не с ним!
(Обнажает шпагу.)
Сэр Тоби
С вами, сударь? А кто вы такой?
Антонио
Тот, кто способен из любви к нему

На большее, чем выразить умеет.
Сэр Тоби
Ну, если вы любитель совать нос в чу¬

жие дела, обнажайте шпагу!
Дерутся.
Фабиан
Сэр Тоби, бога ради, прекратите, сюда

идут пристава!
Входят пристава.
Сэр Тоби
Сейчас я с ним управлюсь!
Виола
(сэру Эндрю)
Сударь, будьте добры, вложите шпагу

в ножны.
Сэр Эндрю
С великой охотой, сударь. А что касает¬

ся моего обещания, то можете не сомне¬

ваться, я свое слово сдержу. Она смирная

и хорошо слушается поводьев.
Первый пристав

Вот он. Скорее арестуй его.
Второй пристав
По приказанью герцога Орсино,

Антонио, я арестую вас.
Антонио

Меня? Вы, сударь, верно, обознались.
Первый пристав
Ну нет! Я вас в лицо отлично знаю,
Хоть вы и без матросского берета.
Веди его: мы старые знакомцы.
Антонио
Что ж, подчинюсь.
( Виоле.)
Я всюду вас искал,

Вот и попался. Дела не поправишь.
Но вы-то как же? Ведь теперь придется

Мне попросить у вас мой кошелек.
Я не смогу помочь вам — это хуже

Всех бед моих. Вы смущены, мой друг?

Прошу вас, не горюйте.
Первый пристав
Ну, пошли.
Антонио

Лишь часть тех денег я возьму себе.
Виола
Какие деньги, сударь?
Я тронут вашей добротой ко мне

И тем, что вы сейчас в беду попали,—

Поэтому, конечно, я согласен

Помочь вам из моих убогих средств.

Немного денег в этом кошельке,
Но вот вам половина.
Антонио
От меня
Вы отрекаетесь? Ужель могли вы

Забыть о том, что сделал я для вас?
В мой черный день меня не искушайте,

Иль я унижусь до напоминанья

О всех моих услугах вам.
Виола
Но я
О них не знаю, как не знаю вас.

Неблагодарность в людях мне противней

Хмельного пустословья, низкой лжи,

Любых пороков, что, как червь, снедают

Податливую нашу плоть.

Двенадцатая ночь, или Что угодно
89
Антонио
О, небо!
Второй пристав
Идемте, сударь. Хватит болтовни!
Антонио
Нет, подождите! Этого юнца

Я выхватил из лап когтистых смерти,

Любил его, пред ним благоговел,
Как будто все, что людям в жизни свято,

Он, безупречный, воплотил в себе.
Первый пристав
А мы при чем? Нам некогда, пойдемте.
Антонио
Но он кумир презренный, а не бог.
О Себастьян, ты красоту порочишь!

Чернит природу зла тлетворный дух;
Тот выродок, кто к благу сердцем глух;

Добро прекрасно, а порок смазливый —

Бесовский плод, румяный, но червивый.
Первый пристав
Совсем рехнулся! Ну пошли, пошли.
Антонио
Ведите, я готов.
Уходит вместе с приставами.
Виола
Он говорил, в свою ошибку веря

И мучаясь... Но верю ль я химере?
Ах, брат мой, если б не было мечтой,
Что спутали сейчас меня с тобой!
Сэр Тоби
Иди сюда, рыцарь; иди сюда, Фабиан:

обменяемся тихонько словечком об этом

деле. На этот счет есть презабавные ку¬

плеты...
Виола
Меня назвали Себастьяном... Боже!
Мне стоит в зеркало взглянуть — и что же?

Передо мной его живой портрет:
Черты лица, покрой одежды, цвет...
Да, если мне с ним суждено свиданье,
То в соли волн есть сладость состраданья.

(Уходит.)
Сэр Тоби
Бесстыжий, дрянной мальчишка, и к то¬

му же труслив как заяц: что бесстыжий, это

ясно, раз он бросил друга в беде, а насчет

трусости можешь спросить Фабиана.
Фабиан
Трус, притом добротный — первый

сорт!
Сэр Эндрю
Ей-богу, сейчас пойду за ним и отлу¬

пцую его.
Сэр Тоби
Правильно. Отколошмать как следует,

только не вздумай обнажать шпагу.
Сэр Эндрю
Ну нет, обязательно вздумаю. (Ухо¬

дит.)
Фабиан
Пойдемте посмотрим, что из этого

выйдет.
Сэр Тоби

Голову прозакладываю, что ничего.
Уходят.
«нш*-
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Перед домом Оливии.
Входят Себастьян и шут.
Шут
И вы думаете, я поверю, что вы не тот,

за кем меня послали?
Себастьян
Иди-иди, оставь меня в покое:
Ты не в своем уме.
Шут
Ей-ей, отлично сыграно! Ну еще бы,

я вас в глаза не видел, и госпожа послала

меня не за вами, и хочет видеть она не вас,

90
Весь Шекспир
и Цезарио не ваше имя, и мой нос не мой,

а чужой. И вообще черное — это белое.
Себастьян
Не изливай потока безрассудств:
Меня не знаешь ты.
Шут
Изливать поток безрассудств! Он под¬

цепил эти слова у какого-нибудь важного

господина, а теперь повторяет их шуту!

Изливать поток безрассудств! Ох, боюсь,

как бы весь род людской, этот великовоз¬

растный пентюх, не оказался на поверку

жеманным фатом.— Знаешь что, брось

кривляться и скажи, что мне излить гос¬

поже: излить ей, что ты придешь?
Себастьян
Прошу тебя, уйди, глупец несчастный!
Вот деньги, получай. А не отстанешь,

Получишь по зубам...
Шут
Рука у тебя щедрая, ничего не скажешь.

Умники тем и славятся, что швыряют

деньги дуракам.
Входят сэр Эндрю, сэр Тоби и Фабиан.
Сэр Эндрю
Как, сударь, вы опять здесь? Получай¬

те, вот вам! (Дает пощечину Себастьяну.)
Себастьян
А вот тебе, и вот еще, и вот!
(Бьет сэра Эндрю.)
Тут, видно, все взбесились!
Сэр Тоби
Прекратите, сударь, или ваша шпага

полетит на крышу!
Шут
Пойду и доложу обо всем госпоже; ни

за какие деньги не согласился бы очутиться

в вашей шкуре,— такое она вам пропишет.
(Уходит.)
Сэр Тоби

(держит Себастьяна)
Успокойтесь, сударь, прекратите!
Сэр Эндрю
Оставьте, не трогайте его: я с ним по-

другому рассчитаюсь. Я подам на него

в суд за оскорбление действием— ведь

есть же еще в Иллирии законы. Правда,

я первый стукнул его, но это не в счет.
Себастьян

Прочь руки от меня!
Сэр Тоби
Утихомирьтесь, сударь, я ваших рук не

отпущу. Ну-ну, мой юный вояка, спрячьте

эту железку. Слишком уж вы разбуяни¬

лись, успокойтесь.
Себастьян

(вырываясь из рук сэра Тоби)
Прочь, говорю! Тебе, я вижу, мало?
Коль хочешь драться, шпагу обнажай!
Сэр Тоби
Что, что? Нет, видать, придется мне

выпустить из тебя парочку унций твоей

бешеной крови. (Обнажает шпагу.)
Входит Оливия.
Оливия

Стой, Тоби, слышишь? Отпусти его!
Сэр Тоби
Сударыня!..
Оливия
Доколь терпеть мне? Грубиян несносный,

Тебе бы жить в горах, в берлогах диких,

Где не нужна учтивость... Вон пошел! —

Цезарио, прошу вас, не сердитесь! —

Уйдите, негодяи!
Сэр Тоби, сэр Эндрю и Фабиан уходят.
Милый друг,
Пусть будет разум, а не гнев судьею

Бесчинного и грубого набега

На твой покой. Пойдем ко мне скорей:
Я расскажу о каверзах нелепых

Невежи этого — и сам ты первый

Над ними посмеешься. Ну идем же!
Ах, выносить его уже нет сил:
Задев тебя, он сердце мне пронзил.
Себастьян
Что это значит? Кто она, кто он?
Я обезумел иль мне снится сон?
К тебе моленье, Лета, возношу:
Коль это сон, продли его, прошу.
Оливия
Доверься мне!
Себастьян

Я жизнь вверяю вам.

Двенадцатая ночь, или Что угодно
Оливия

О, повтори обет свой небесам!

Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Дом Оливии.
Входят Мария и шут.
Мария
Надень, пожалуйста, эту рясу и подвя¬

жи бороду: пусть он думает, что ты сэр

Топас, священник. Только побыстрей,

а я тем временем сбегаю за сэром Тоби.

(Уходит.)
Шут
Ладно, надену, притворюсь, что я не я.

Эх, кабы я был первым притворщиком

в рясе! В проповедники я не гожусь — рос¬

том не вышел, в ученые богословы меня не

возьмут — брюха не отрастил, но, по мне,

прослыть честным малым и рачительным

хозяином не хуже, чем считаться добрым

пастырем и великим ученым. А вот и заго¬

ворщики явились.
Входят сэр Тоби и Мария.
Сэр Тоби
Да благословит тебя Юпитер, господин

пастор.
Шут
Bonos dies ', сэр Тоби, ибо, подобно

тому как древний пражский старец-от-

шельник, отродясь не видывавший пера

и чернил, с великим остроумием ответил

племяннице короля Горбодука: «Что есть,

то есть», так и я, поскольку я есмь гос¬

подин пастор, постольку я есмь господин

пастор, ибо что такое «то», как не «то»,

и что такое «есмь», как не «есмь»?
Сэр Тоби
Обратись к нему, сэр Топас.
Шут
Эй, как там тебя! Мир сей темнице!
Сэр Тоби
А здорово передразнивает, плут! От¬

менный плут!
1 Добрый день (исп., искаж.).
91
Мальволио
(за сценой)
Кто меня зовет?
Шут
Сэр Топас, священник, явился наве¬

стить Мальволио, помешанного.
Мальволио
Сэр Топас, сэр Топас, дорогой сэр То¬

пас, пойдите к моей госпоже.
Шут
Изыди, враг неизреченный! Как искуша¬

ешь ты сего человека! — Ты что же, только

о госпожах и умеешь разговаривать?
Сэр Тоби
Хорошо сказано, господин пастор.
Мальволио
Сэр Топас, меня неслыханно оскорби¬

ли! Дорогой сэр Топас, поверьте мне,

я вовсе не сумасшедший. Они заперли меня

здесь в мерзостной темноте.
Шут
Сгинь, сатана бесчестный! Скажи спаси¬

бо, что я обхожусь с тобой столь мягко:

я принадлежу к тем кротким душам, кото¬

рые и с чертом сохраняют учтивость.— Ты

смеешь утверждать, что помещение сие по¬

гружено во тьму?
Мальволио
Как преисподняя, сэр Топас.
Шут
Да ведь тут окна в нишах, и они про¬

зрачны, как забор, и еще есть оконца на

юго-север, и они сияют, как черное дере¬

во! И ты смеешь жаловаться на помра¬

чение!
Мальволио
Я в своем уме, сэр Топас: говорю вам,

тут темно, хоть глаз выколи.
Шут
Умалишенный, ты бредишь: говорю те¬

бе, ты не во мрак погружен, а в невежество,

в коем блуждаешь, как египтянин во

тьме.
Мальволио
А я вам говорю, что этот чулан темнее

всякого невежества, будь оно темнее пре¬

исподней, и что меня неслыханно оскор¬

били. Я не больше сошел с ума, чем вы:

92
Весь Шекспир
можете проверить, задайте мне любой

здравый вопрос.
Шут
Каково воззрение Пифагора на дичь?
Мальволио
Таково, что, может быть, душа нашей

бабушки переселилась в глупую птицу.
Шут
Каков твой взгляд на это воззрение?
Мальволио
У меня более возвышенный взгляд на

душу, и я никак не одобряю его воззрений.
Шут
Счастливо оставаться. Продолжай пре¬

бывать во тьме. Да проникнешься ты воз¬

зрением Пифагора, иначе я не признаю

тебя здравомыслящим, и да убоишься

стрелять глупышей, дабы не покалечить

душу своей бабушки. Счастливо оставать¬

ся!
Мальволио
Сэр Топас, сэр Топас!
Сэр Тоби
Неподражаемый сэр Топас!
Шут
Видите, я и швец, и жнец, и на дуде

игрец!
Мария
А ряса и борода ни к чему: он ведь

тебя не видит.
Сэр Тоби
Поговори с ним обычным своим голо¬

сом, а потом расскажешь мне, что и как.

Очень мне хочется поскорее развязаться

с этой затеей. Хорошо бы освободить его

под каким-нибудь пристойным предлогом:

моя племянница сейчас так гневается на

меня, что продолжать нашу игру не следу¬

ет. Не мешкай, скорей приходи ко мне

в комнату.
Сэр Тоби и Мария уходят.
Шут
(поет)
«Эй ты, Робин, храбрый Робин,
Ты доволен ли женой?»
Мальволио
Шут!
Шут
(поет)
«С ней мне больше жить невмочь!»

Мальволио
Шут!
Шут
(поет)
«Что такое, расскажи!»
Мальволио

Шут, послушай!
Шут

( поет )
«Изменяет мне...»
Кто это меня зовет?
Мальволио
Пожалуйста, дорогой шут, окажи вели¬

кую услугу, принеси мне свечу, перо, чер¬

нил и бумаги. Даю слово дворянина, я по

гроб жизни буду тебе обязан.
Шут
Господин Мальволио!
Мальволио

Что, мой добрый шут?
Шут
Увы, сударь, как это случилось, что вы

тронулись умом?
Мальволио
Шут, со мной обошлись постыднейшим

образом. Я так же в своем уме, как и ты.
Шут
Как я? Ну, если у вас ум как у дурака,

значит, вы действительно помешанный.
Мальволио
Они сунули меня сюда, держат в кро¬

мешной тьме, подсылают ко мне каких-то

ослов священников и вообще делают все,

чтобы я сошел с ума.

Двенадцатая ночь, или Что угодно
93
Шут
Подумайте, что вы такое болтаете: свя¬

щенник-то здесь.— Мальволио, Мальво¬

лио, да укрепят небеса твой разум! По¬

старайся уснуть и прекрати нечестивую

болтовню.
Мальволио
Сэр Топас!
Шут
Не вступай с ним в переговоры, сын

мой.— С ним в переговоры, отче? Да ни за

что на свете, отче! Благослови вас Бог,

дорогой сэр Топас! — Ну еще бы, аминь.—

Слушаюсь, отче, слушаюсь.
Мальволио
Шут, шут, слышишь, шут!
Шут
Имейте терпение, сударь. Что вы гово¬

рите, сударь? Меня бранят за то, что я раз¬

говариваю с вами.
Мальволио
Шут, пожалуйста, раздобудь мне бумагу

и свечу. Уверяю тебя, я так же в своем уме,

как любой здравомыслящий иллириец.
Шут
Эх, кабы оно было так, сударь!
Мальволио
Это так, клянусь своей рукой! Ради все¬

го святого, шут, немножко чернил, бумаги

и огарок свечи— и отнеси потом мою

записку госпоже: ты получишь на чай

столько, сколько в жизни не получал ни за

одно письмо.
Шут
Так и быть, помогу вам. Только скажи¬

те по совести, вы и впрямь сумасшедший

или только прикидываетесь?
Мальволио
Да нет же, истинная правда, нет!
Шут
В жизни не поверю помешанному, пока

не увижу его мозгов.
Мальволио
Шут, я ничего не пожалею, чтобы от¬

благодарить тебя. Только прошу тебя, по¬

скорее.
Шут

( поет )
Иду, бегу

И помогу

Тебя поднять на смех.
Болвану спесь

Собьем мы здесь,
Как делает старый Грех,
Когда меч он берет

И от злости орет:
«Ко всем чертям ступай!»
И лукавому вмиг

Когти режет старик:
«Почтенный черт, прощай!»

(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Сад Оливии.
Входит Себастьян.
Себастьян
Вот небеса, вот царственное солнце,

Жемчужина— ее подарок мне...
Со мною чудеса тут происходят,
И все же я не поврежден в уме!
Но где Антонио? Он был в «Слоне»,
И мы с ним разминулись. Мне сказали,

Что в город он пошел искать меня.
Его совет мне был бы драгоценен.
Хотя мой разум, несогласный с чувством,

Здесь видит не безумье, а ошибку,
Но все же этот дивный поворот

В моей судьбе так странен, так немыслим,

Что, разуму не веря, я твержу:
«Она безумна, или я помешан».
Но будь она действительно безумна,
Ей было б не по силам дом вести

И так спокойно, твердо, неприметно

Распоряжаться и делами править.
Тут что-то непонятное таится...
Но вот она сама сюда идет.
Входят Оливия и священник.
Оливия
Прошу, не осуждай мою поспешность,
Но если ты в своем решенье тверд,
Святой отец нас отведет в часовню:
Там под священной кровлей перед ним

Ты поклянешься соблюдать мне верность,

Чтоб наконец нашла успокоенье

Ревнивая, тревожная душа.
Помолвку нашу сохранит он в тайне,
Пока ты сам не скажешь, что пора

94
Нам обвенчаться, как пристало мне

И сану моему. Ведь ты согласен?
Себастьян
Да, я готов произнести обет

И быть вам верным до скончанья лет.
Весь Шекспир
Оливия
Идемте, отче. Небеса так ясны,
Как будто нас благословить согласны.
Уходят.
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Перед домом Оливии.
Входят шут и Фабиан.
Фабиан
Прошу тебя, сделай милость, покажи

мне его письмо.
Шут
Почтеннейший Фабиан, тогда и ты ис¬

полни мою просьбу.
Фабиан
Ну конечно, с удовольствием!
Шут
Не проси, чтобы я показал тебе это

письмо.
Фабиан
Это называется — возьми мою собаку,

а взамен отдай мне ее назад.
Входят герцог, Виола, Курио и при¬

дворные.
Герцог
Вы служите графине Оливии, друзья?
Шут
Да, государь: мы вроде как ее парадная

амуниция.
Герцог
А, старый знакомый! Как дела, при¬

ятель?
Шут
Правду сказать, государь, хорошо по

милости врагов, худо по милости друзей.
Герцог
Наоборот: хорошо по милости друзей.
Шут
Нет, государь, худо.
Герцог
Как же это может быть?
Шут
Очень просто, государь: друзья так ме¬

ня расхваливают, что превращают в осла,

а враги прямо говорят, что я осел; стало

быть, враги помогают мне познать самого

себя, а друзья морочат голову; ну а так как

выводы подобны поцелуям и четыре «нет»

дают в итоге два «да», то и получается, что

хорошо по милости врагов и худо по ми¬

лости друзей.
Г ерцог
Восхитительное рассуждение!
Шут
Вот уж нет, государь, хотя вы, видать,

решили удостоить меня великой чести

и вступить в число моих друзей.
Герцог
Ну, от моей дружбы тебе худо не будет:

на, возьми золотой.
Шут
Пожалуйста, государь, станьте дву¬

рушником и удвойте левой рукой дело пра¬

вой.
Герцог
В твоем совете мало благородства.
Шут
Я только советую, чтобы ваше благо¬

родство посоветовало вашей плоти и кро¬

ви слазить в карман.
Герцог
Что ж, придется согрешить и стать дву¬

рушником: на тебе еще один.
Шут
Раз, два, три — вот это действительно

круглый счет. Недаром говорят, что без

Двенадцатая ночь, или Что угодно
95
третьего раза как без глаза, а на третий раз

ноги сами пускаются в пляс; если вы мне не

верите, прислушайтесь к колоколу святого

Бенедикта: раз, два, три.
Герцог
Ну нет, больше ты меня не одурачишь

и денег из меня не вытянешь. Вот если ты

скажешь своей госпоже, что мне нужно

побеседовать с ней, и приведешь ее сюда,

тогда, может быть, моя щедрость снова

проснется.
Шут
В таком случае, государь, побаюкайте

вашу щедрость, пока я не вернусь. Я иду,

государь, только не думайте, что если я че¬

го-то хочу от вас, так, значит, я и впрямь

впал в грех похоти. А покамест, государь,

пусть ваша щедрость действительно

вздремнет, я ее сию минуточку разбужу.

(Уходит.)
Виола
А вот и мой спаситель, ваша светлость.

Входят Антонио и пристава.

Герцог
О, мы уже встречались с ним! Я помню,

Он был тогда в грязи и, как Вулкан,
Весь черен от порохового дыма.
Он — капитан суденышка дрянного,

Осадки и вместимости ничтожной,
И все же причинил такой ущерб

Сильнейшему из наших кораблей,
Что даже гнев и зависть побежденных

Ему воздали должное.— В чем дело?

Первый пристав
Мой государь, Антонио пред вами:
Им «Феникс» был захвачен вместе с грузом

И «Тигр» на абордаж взят в том бою,
Где ваш племянник Тит ноги лишился.

Сегодня он, забыв и страх и совесть,
Ходил по нашим улицам открыто

И даже с кем-то дрался.
Виола
Государь,
Он шпагу обнажил в мою защиту,
Но столько странного наговорил,
Как будто был горячкою охвачен.
Г ерцог
Прославленный пират! Морской
разбойник!
Что за безумье привело тебя

К твоим врагам, которым ты нанес

Кровавую обиду?
Антонио
Славный герцог,

Прозваний этих я не заслужил:
Я не пират и не морской разбойник,
Хотя и вправду ваш старинный враг.

Сюда я колдовством был завлечен:
Вот тот молокосос неблагодарный

Из пенной пасти яростного моря

Был мной спасен,— он погибал в волнах.

Ему я жизнь вернул, ему я отдал

Свою любовь, не знавшую предела.

Пришел я во враждебный этот город

Из преданности, из любви к нему,
А он, хитрец и лицемер трусливый,
Боясь опасность разделить со мной,

Отрекся от меня и отдалился

На двадцать лет в один короткий миг.
Он даже возвратить мне отказался

Мой кошелек, всего лишь час назад

Ему врученный.
Виола

Что за странный бред!

Герцог
Когда, по-твоему, пришел он в город?

Антонио
Сегодня. А до этого мы с ним

Три полных месяца не разлучались:
Мы дни и ночи проводили вместе.
Входит Оливия со свитой.

Герцог
Графиня! Божество сошло на землю!
(К Антонио.)
А ты, приятель, не в своем уме:
Три месяца мне служит этот мальчик.
(К приставам.)
Теперь в сторонку отойдите с ним.
Оливия
Чем может быть Оливия полезна

Прославленному герцогу Орсино? —

Цезарио, ты слова не сдержал.
Виола
Сударыня!
Герцог

Прекрасная графиня!
Оливия
Цезарио, ответь же! — Ваша светлость...

Виола
При герцоге мне долг велит умолкнуть.

Оливия
Ах, только старой темы не касайтесь:
Она, как после музыки вытье,
Противна мне.

96
Весь Шекспир
Герцог
Все так же вы жестоки.
Оливия
Все так же постоянна, государь.
Г ерцог
В своем упрямстве? Злая красота,
На чей алтарь, молитвам недоступный,

Души моей бесценнейшую нежность

Я приношу,— скажи, что делать мне?
Оливия
Да все, что вам угодно, ваша светлость.
Герцог
Быть может, должен мне служить
примером

Египетский пират, что перед смертью

Хотел убить любимую? Ведь ревность

Порой в своих порывах благородна...
Но нет! Хотя ты страсть мою отвергла —

И я отчасти знаю, кто посмел

Закрыть мне путь к венцу моих желаний,—

Живи и впредь принцессой ледяной!
Но твоего избранника, любимца,—

Клянусь, он горячо любим и мной,—
Не допущу к тебе, жестокосердой,

Отвергнувшей меня ради него,—
Пойдем, мой мальчик! Злоба мозг
туманит.

Я погублю тебя, ягненок хрупкий,
Мстя ворону в обличии голубки.
(Направляется к выходу.)
Виола
А я, чтоб только вам вернуть покой,
С восторгом смерть приму, властитель
мой!
(Следует за герцогом.)
Оливия
Куда, Цезарио?
Виола
Иду за ним,
Кого люблю, кто стал мне жизнью,
светом,
Кто мне милей всех женщин в мире этом.

Коль это ложь, пускай огонь небес

Меня сожжет, чтоб я с земли исчез!
Оливия
Покинута! Какое вероломство!
Виола
Кто вас покинул? Кто обидеть мог?

Оливия
Забыл? Уже? В такой короткий срок? —

Позвать священника!
Слуга уходит.
Герцог
(Виоле)
Ступай за мною.

Оливия

Ужели ты расстанешься с женою?
Герцог
С женой?
Оливия

С женой. Посмей солгать в ответ!

Герцог
Ты ей супруг?
Виола
Я? Нет, мой герцог, нет!
Оливия
Увы, ты от меня сейчас отрекся

Из низменного страха. Не страшись,

Прими свою судьбу, собой останься,
И сразу же ты станешь вровень с тем,
Кого боишься.
Входит священник.
О святой отец,
Сейчас нежданно все узнали то,
Что до поры до времени хотели

Мы утаить,— и я молю поведать,
Какое таинство соединило

Меня вот с этим юношей.
Священник
Какое?
Союз любви нерасторжимый, вечный:
Он подтвержден соединеньем рук,

Запечатлен священным поцелуем,
Скреплен обменом золотых колец.
Обряд в моем присутствии свершился

И засвидетельствован мной как должно.
С тех пор, как говорят мои часы,
На два часа я ближе стал к могиле.
Герцог
Щенок лукавый! Кем ты станешь в жизни,

Когда седины шерсть посеребрят?
Иль, может, надувая всех на свете,
Ты в собственные попадешься сети?

Прощай, бери ее и не забудь:
Страшись еще раз пересечь мне путь.
Виола
Мой государь...
Герцог
Молчи, не надо лести:

Храни и в трусости хоть каплю чести.

Входит сэр Эндрю с разбитой головой.

Двенадцатая ночь, или Что угодно
Сэр Эндрю
Ради бога, лекаря! Скорее лекаря к сэру

Тоби!
Оливия
Что с ним такое?
Сэр Эндрю
Он проломил мне голову и сэру Тоби

тоже раскроил череп. Ради бога, помогите!

Я бы сорока фунтов не пожалел отдать,

чтобы мне быть сейчас дома!
Оливия
Но кто на вас напал?
Сэр Эндрю
Герцогский придворный, Цезарио. Мы

думали, он трус, а он самый отъявленный

дьявол.
Герцог
Цезарио?
Сэр Эндрю
Господи спаси и помилуй, он опять тут!

Вы проломили мне голову ни за что ни про

что, а если и было за что, так это сэр Тоби

меня подговорил.
Виола
Что это значит? Я не трогал вас.
Вы обнажили шпагу без причины,
А я старался вас уговорить.
Сэр Эндрю
Если раскроить череп— значит угова¬

ривать, вы уговорили меня. Для вас, вид¬

но, раскроить череп пустячное дело.
Входит шут, поддерживая пьяного сэра Тоби.
А вот и сэр Тоби приплелся. Сейчас он сам

все расскажет.— Не будь он так на взводе,

уж он бы разделался с вами по-своему!
Герцог
Что с вами, сударь? Что произошло?
Сэр Тоби
А мне наплевать! Стукнул меня, и все

тут. Дурак, куда запропастился Дик-ле-

карь, а, дурак?
Шут
Да он уже с час назад как совсем упил¬

ся, сэр Тоби. У него с восьми утра язык не

ворочается.
Сэр Тоби
Значит, он скотина и к тому же бодли¬

вая. Ненавижу пьяную скотину.
4	Весь Шекспир, т. 2
97
Оливия
Уберите его. Кто это их так разукра¬

сил?
Сэр Эндрю
Я помогу вам, сэр Тоби,— нас ведь

вместе будут перевязывать.
Сэр Тоби
Поможешь? Ах ты, ослиная голова,

плут, худоба несчастная, образина!
Оливия
В постель его! Пусть перевяжут рану.
Шут, Фабиан, сэр Тоби и сэр Эндрю уходят.

Входит Себастьян.
Себастьян
Я родственника вашего ударил

И виноват, конечно, перед вами.
Но будь он даже брат мне, я не мог бы

Иначе поступить. Смятенье ваше

Мне говорит, что гневаетесь вы.
Во имя нашей нерушимой клятвы,
О милая, простите мне мой грех!
Герцог
Одно лицо, походка, голос тот же

У двух людей! Как в зеркале волшебном!
Себастьян
Антонио, Антонио, мой друг!
Как я считал минуты, как терзался

С тех пор, как ты бог весть куда пропал!
Антонио
Вы — Себастьян?
Себастьян
Ты не уверен в этом?
Антонио
Но как же вы могли так раздвоиться?
Две половинки яблока различней,
Чем вы. Скажите, кто же Себастьян?
Оливия
Невероятно!
Себастьян
Там не я ль стою?
Нет брата у меня, и я не бог,
Чтоб сразу быть двумя. Мою сестру

Слепые волны жадно поглотили.
Во имя неба, кто же вы такой?
Где ваша родина? Кто ваш отец?
Виола
Отец мой — Себастьян из Мессалина,
И брата звали тоже Себастьян,—
Увы, он смерть нашел в могиле водной.

98
Весь Шекспир
Коль призраки в людской одежде ходят,

Вы — дух и нас пугать пришли.
Себастьян
Я дух,
Но в том обличье низменном, в котором

На этот свет из чрева был рожден.
Ах, если бы вы женщиною были,
Я зарыдал бы и воскликнул: «Здравствуй,

Виола, погребенная в волнах!»
Виола
Пятном родимым, помню, был отмечен

Лоб моего отца.
Себастьян
И моего.
Виола
И умер он в тот день, когда Виоле

Исполнилось тринадцать.
Себастьян
Неизгладимое воспоминанье!
Земной свой путь окончил он в тот день,

Когда сестре тринадцать лет минуло.
Виола
Хотя мешает нам отдаться счастью

Лишь мой наряд, не мне
принадлежащий, —

Не обнимай меня и не целуй,
Пока приметы времени и места

Не подтвердят тебе, что я — Виола.
Я к капитану отведу тебя:
Он спрятал девичью мою одежду

И к государю мне потом помог

На службу поступить. С тех пор мой
жребий
От герцога зависел и графини.
Себастьян
(Оливии)
Как видите, графиня, вы ошиблись,
Но промах ваш теперь судьбой исправлен;

Вы с девушкой хотели обвенчаться

И этого по-своему достигли:
Вам достается девственник в мужья.
Герцог
Вы смущены? Супруг ваш знатен родом.

Ну что же, если мне мой взор не лжет,

Найду и я в крушенье этом счастье.
( Виоле.)
Мой мальчик, ты твердил мне много раз,

Что я тебе милей всех женщин в мире.
Виола
И в этом снова сотни клятв я дам

И сохраню их в сердце так же прочно,
Как прочно свод небес в себе хранит

Огонь, что день от ночи отделяет.
Герцог
Дай руку мне. Хочу тебя увидеть

В наряде женском.
Виола
Он у капитана,
Который спас меня. Но капитан

Сидит сейчас в тюрьме из-за доноса

Мальволио, дворецкого графини.
Оливия
Он будет выпущен.— Позвать немедля

Мальволио.— Ах, я совсем забыла:

Бедняга помешался, говорят.
Возвращаются шуте письмом и Фабиан.

Смешались у меня самой все чувства,
И вовсе позабыла я о нем.
Скажи, что с ним сейчас?
Шут
Что ж, госпожа, он отбрыкивается от

сатаны, как может. Вот написал вам пись¬

мо, и мне бы следовало передать его ут¬

ром,- да ведь послание помешанного — не

проповедь, с ним можно и повременить.
Оливия

Вскрой и прочти его.
Шут
Да укрепит вас своим примером дурак,

чьими устами глаголет помешанный. (Чи¬

тает.) «Клянусь богом, сударыня...»
Оливия

Да что с тобой? В своем ли ты уме?
Шут
Я-то в своем, да он сбрендил. Если

ваша милость желает, чтобы оно было

прочитано так, как задумано, вы дозволите

мне провопить его.
Оливия

Читай как полагается.
Шут
Я и стараюсь, мадонна: чтобы это чи¬

тать как полагается, надо читать именно

так. Воспарите же мыслью и преклоните

ухо, моя властительница.
Оливия
(Фабиану)
Нет, лучше ты читай.
Фабиан
(читает)
«Клянусь богом, сударыня, вы оскор¬

били меня, и скоро все узнают об этом. Вы

Двенадцатая ночь, или Что угодно
99
заперли меня в темноте и поручили вашему

пьянчуге дядюшке надзирать за мной, хотя

я в таком же здравом уме, как вы сами.

Я сохранил ваше собственноручное письмо,

побудившее меня принять вид, в котором

я перед вами предстал, и не сомневаюсь,

что с помощью этого письма добьюсь пол¬

ного признания моей правоты и полного

вашего посрамления. Думайте обо мне что

хотите. Я выражаюсь не совсем почтительно,

потому что глубоко оскорблен.
Подвергшийся безумному обхождению
Мальволио».
Оливия

Записка в самом деле от него?
Шут
Да, госпожа.
Герцог

Я в ней безумия не замечаю.
Оливия

Пойди за ним сейчас же, Фабиан.
Фабиан уходит.
Мой государь, коль вы согласны видеть

Во мне свою сестру, а не супругу,
Мы в этом доме две счастливых свадьбы

Отпразднуем в один и тот же день.
Герцог
Я с радостью приемлю приглашенье.
( Виоле.)
Ваш господин освобождает вас.
Но вы так долго службу мне несли,
Столь несовместную с девичьим нравом

И с вашим благородным воспитаньем,

Меня своим властителем считая,
Что вот моя рука: отныне вы

Становитесь владычицей владыки.
Оливия
А мне сестрою.
Возвращается Фабиан с Мальволио.

Герцог
Это — ваш безумец?

Оливия
Да, государь.— Мальволио, ну как ты?
Мальволио
Сударыня, я вами оскорблен,
Жестоко оскорблен.
Оливия
Помилуй, чем же?
Мальволио
Я оскорблен, графиня. Вот письмо,—
Его писали вы, не отрекайтесь.
Печать, и почерк, и слова, и мысли —
Все ваше, это каждый подтвердит.
Так объясните мне, во имя чести,
Зачем вы, намекая на любовь,
Велели мне носить подвязки накрест

И желтые чулки, и улыбаться,
И сэра Тоби презирать и слуг?
Зачем, когда, надеждой окрыленный,

Исполнил я все ваши повеленья,
Вы заперли меня в кромешной тьме,

Священника прислали и меня

На посмеянье отдали? Скажите,
Зачем понадобилось это вам?
Оливия
Увы, Мальволио, но этот почерк

Не мой, хотя и очень схож с моим:

Письмо написано рукой Марии.
Она-то и сказала мне о том,
Что ты безумен. Вдруг приходишь ты,

Одетый как указано в записке,
Все время улыбаешься... Послушай,
С тобой сыграли очень злую шутку,
Но мы узнаем имена виновных,
И будешь ты судьею и истцом

В своем же деле.
Фабиан
Госпожа моя,
Дозвольте мне покаяться — в надежде,

Что брань, и препирательства, и ссоры

Не запятнают праздничных часов,

Которым я свидетель. Эту шутку

Придумали мы вместе с вашим дядей,

Чтоб наказать Мальволио за спесь.

Письмо по приказанью сэра Тоби

Своей рукой Мария написала,—
За это Тоби обвенчался с ней.
В ответ на эту каверзу смешную

Мальволио не должен был бы злиться,

Особенно же если честно взвесить

Взаимные обиды.
Оливия

В какую западню попал бедняга!
Шут
Итак, «одни рождаются великими, дру¬

гие достигают величия, к третьим оно при¬

ходит». Сударь, я принимал участие в этой

интерлюдии— играл роль некоего сэра

Топаса, но это не суть важно. «Клянусь

небом, шут, я не помешанный!» Помните,

сударь? «И чего вы, сударыня, смеетесь

шуткам этого пустоголового мерзавца?

Когда вы не улыбаетесь, он и двух слов

связать не может». Вот так-то круговорот

времен несет с собой отмщение.
Мальволио
Я рассчитаюсь с вашей низкой сворой!
(Уходит.)

100
Весь Шекспир
Оливия

Он в самом деле оскорблен жестоко.

Герцог
Догнать его и к мировой склонить.

Он должен рассказать о капитане,
А там блаженные настанут дни,
И свяжут нас торжественные узы.—

Сестра моя, до той поры мы будем

У вас в гостях.— Цезарио, пойдем.
В наряде этом для меня вы мальчик.

Потом передо мной предстанет дева,

Моей души любовь и королева.
Все, кроме шута, уходят.
Шут
(поет)
Когда я был и глуп и мал —
И дождь, и град, и ветер,—
Я всех смешил и развлекал,
А дождь лил каждый вечер.
Когда достиг разумных лет —
И дождь, и град, и ветер,—

Наделал соседям я много бед,
А дождь лил каждый вечер.
Когда я ввел жену в свой дом —
И дождь, и град, и ветер,—
Пошло все в доме кувырком,
А дождь лил каждый вечер.
Когда я стал и стар и хил —
И дождь, и град, и ветер,—
Я эль с утра до ночи пил,
А дождь лил каждый вечер.
Был создан мир бог весть когда —

И дождь, и град, и ветер,—
Но мы сюда вас ждем, господа,
И смешить хотим каждый вечер.
(Уходит.)

Юлий

Цезарь
—^—•
Перевод Мих. Зенкевича

Речь Антония у трупа Цезаря.
С картины немецкого живописца Э. Грютцнера
Брут и тень Цезаря. С картины Р. Вестола (1765-1836)

Римский форум в I в. н. э. Реставрация
Действующие лица
Юлий Цезарь

Октавий Цезарь

Марк Антоний

Марк Эмилий Лепид
триумвиры после

смерти Цезаря.
Цицерон
Публий
Попилий Лена
сенаторы.
заговорщики против Юлия

Цезаря.
Марк Брут

Кассий

Каска

Требоний

Лигарий

Деций Брут

Метелл Цимбр

Цинна
Флавий

Марулл
Артемидор Книдский, учитель риторики.

Прорицатель.
Цинна, поэт.
J трибуны.
Другой поэт.
Луцилий

Т итиний

Мессала

Юный Катон

Волумний
Варрон

Клит

Клавдий

Стратон

Луций

Дарданий
Пиндар, слуга Кассия.
Кальпурния, жена Цезаря.
Порция, жена Брута.
Сенаторы, граждане, стража, служите¬

ли и пр.
друзья Брута и Кассия.
слуги Брута.
Место действия -
- Рим; окрестность Сард; окрест¬

ность Филипп.

104
АКТ ПЕРВЫЙ
Весь Шекспир
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Рим. Улица.
Входят Флавий, Марулл и толпа граждан.
Флавий
Прочь! Расходитесь по домам, лентяи.
Иль нынче праздник? Иль вам не известно,

Что, как ремесленникам, вам нельзя

В дни будничные выходить без знаков

Своих ремесл? — Скажи, ты кто такой?
Первый гражданин
Я,сударь, плотник.
Марулл
Где ж кожаный передник и отвес?
Зачем одет ты в праздничное платье? —

Ты, сударь, кто такой?
Второй гражданин
По правде говоря, сударь, перед хоро¬

шим ремесленником я, с вашего позволе¬

ния, только починщик.
Марулл
Какое ремесло? Ответь мне толком.
Второй гражданин
Ремесло, сударь, такое, что я надеюсь

заниматься им с чистой совестью; ведь я,

сударь, залатываю чужие грехи.
Марулл
Какое ремесло? Эй ты, бездельник.
Второй гражданин
Прошу вас, сударь, не расходитесь: еже¬

ли у вас что-нибудь разойдется, я вам за¬

латаю.
Марулл
Что мелешь ты? Меня латать ты хочешь,
грубиян!
Второй гражданин
Да, сударь, залатаю вам подошвы.
Флавий
Так, значит, ты сапожник?
Второй гражданин
Воистину, сударь, я живу только ши¬

лом: я вмешиваюсь в чужие дела — муж¬

ские и женские — только шилом. Я, су¬

дарь, настоящий лекарь старой обуви; ког¬

да она в смертельной опасности, я ее
излечиваю. Все настоящие люди, когда-ли¬

бо ступавшие на воловьей коже, ходят

только благодаря моему ремеслу.
Флавий
Что ж не работаешь сегодня дома?
Зачем людей по улицам ты водишь?
Второй гражданин
Затем, сударь, чтобы они поизносили

свою обувь, а я получил бы побольше ра¬

боты. В самом деле, сударь, мы устроили

себе праздник, чтобы посмотреть на Цеза¬

ря и порадоваться его триумфу!
Марулл
Порадоваться! А каким победам!
Каких заложников привел он в Рим,
Чтоб свой триумф их шествием украсить?

Вы камни, вы бесчувственней, чем камни!

О римляне, жестокие сердца.
Забыли вы Помпея? Сколько раз

Взбирались вы на стены и бойницы,
На башни, окна, дымовые трубы

С детьми в руках и терпеливо ждали

По целым дням, чтоб видеть, как проедет

По римским улицам Помпей великий.

Вдали его завидев колесницу,
Не вы ли поднимали вопль такой,
Что содрогался даже Тибр, услышав,
Как эхо повторяло ваши крики

В его пещерных берегах?
И вот вы платье лучшее надели?
И вот готовитесь устлать цветами

Путь триумфатора в крови Помпея?

Уйдите!
В своих домах падите на колени,
Моля богов предотвратить чуму,
Что, словно меч, разит неблагодарных!
Флавий
Ступайте, граждане, и соберите

Всех неимущих, и для искупленья

Ведите к Тибру их, и лейте слезы,
Пока теченье низкое, поднявшись,
Не поцелует берегов высоких.
Все граждане уходят.
Смотри, смягчились даже грубияны;
Они ушли в молчанье виноватом.—
Иди дорогой этой в Капитолий;
Я здесь пойду; и если где увидишь,
Снимай все украшения со статуй.
Марулл
Но можно ль делать это?
У нас сегодня праздник Луперкалий.

Юлий Цезарь
Флавий
Что ж из того! Пусть Цезаря трофеи

На статуях не виснут. Я ж пойду,
Чтоб с улиц разгонять простой народ;
И ты так делай, увидав скопленье.
Из крыльев Цезаря пощиплем перья,
Чтоб не взлетел он выше всех других;
А иначе он воспарит высоко

И в страхе рабском будет нас держать.

Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Площадь.
Трубы. Входят Цезарь, Антоний, который дол¬

жен участвовать в беге; Кальпурния, Порция,

Деций, Цицерон, Брут, Кассий и Каска;

за ними большая толпа, и среди нее про¬

рицатель.
Цезарь
Кальпурния!
Каска

Молчанье! Цезарь говорит.
Музыка смолкает.
Цезарь
Кальпурния!
Кальпурния

Мой господин!
Цезарь
Когда начнет Антоний бег священный,

Встань прямо на пути его.— Антоний!
Антоний

Великий Цезарь?
Цезарь
Не позабудь коснуться в быстром беге

Кальпурнии; ведь старцы говорят,
Что от священного прикосновенья

Бесплодие проходит.
Антоний
Не забуду.
Исполню все, что Цезарь повелит.
Цезарь

Ступайте и свершите все обряды.
Музыка.
Прорицатель
Цезарь!
Цезарь

Кто звал меня?
105
Каска
Эй, тише! Замолчите, музыканты!
Музыка смолкает.
Цезарь
Кто из толпы сейчас ко мне взывал?

Пронзительнее музыки чей голос

Звал: «Цезарь!» Говори же:
Цезарь внемлет.
Прорицатель
Остерегись ид мартовских.
Цезарь
Кто он?
Брут
Пророчит он тебе об идах марта.
Цезарь
Пусть выйдет он. Хочу его я видеть.

Каска
Выдь из толпы, пред Цезарем предстань.
Цезарь

Что ты сказал сейчас мне? Повтори.
Прорицатель

Остерегись ид марта.
Цезарь
Он бредит. Что с ним говорить. Идемте.

Трубный сигнал. Все, кроме Брута и Кассия, уходят.
Кассий
Пойдешь ли ты на празднество смотреть?

Брут
Нет.
Кассий
Прошу, иди.
Брут
Я не любитель игр, и нет во мне

Той живости, как у Антония.
Но не хочу мешать твоим желаньям

И ухожу.
Кассий
Брут, с некоторых пор я замечаю,
Что нет в твоих глазах той доброты

И той любви, в которых я нуждаюсь.
В узде суровой, как чужого, держишь

Ты друга, что тебя так любит.
Брут
Кассий,
Ошибся ты. Коль взор мой омрачен,

106
Весь Шекспир
То видимую скорбь я обращаю

Лишь к самому себе. Я раздираем

С недавних пор разладом разных чувств

И мыслей, относящихся к себе.
От них угрюмей я и в обращенье;
Пусть не печалятся мои друзья —
В число их, Кассий, входишь также ты,—

К ним невниманье вызвано лишь тем,

Что бедный Брут в войне с самим собой

Забыл выказывать любовь к другим.
Кассий
Так, значит, я твоих не понял чувств;

Поэтому в груди я затаил

Немало дум, внимания достойных.
Свое лицо ты можешь, Брут, увидеть?
Брут
Нет, Кассий; ведь себя мы можем видеть

Лишь в отражении, в других предметах.
Кассий
То правда.
И сожаления достойно, Брут,
Что не имеешь ты зеркал, в которых

Ты мог бы доблесть скрытую свою

И тень свою увидеть. Ведь я слышал,
Что многие из самых лучших римлян

(Не Цезарь славный), говоря о Бруте,

Вздыхая под ярмом порабощенья,

Желали бы, чтоб Брут открыл глаза.
Брут
В опасности меня ты вовлекаешь.
Ты хочешь, чтобы я искал в себе

То, чего нет во мне.
Кассий
Поэтому, Брут, выслушай меня:
И так как ты себя увидеть можешь

Лишь в отраженье, то я, как стекло,

Смиренно покажу тебе твой лик,
Какого ты пока еще не знаешь.
Во мне не сомневайся, милый Брут:
Я не болтун и не унижу дружбы,

Случайному знакомству расточая

Слова любви; вот если б ты узнал,
Что льщу я людям, обнимаю их,
А после поношу; что на пирах

Всем пьяницам я открываю тайны,
Тогда ты мог бы мне не доверять.
Трубы и крики.
Брут
Что там за крик? Боюсь я, что народ

Избрал его в цари.
Кассий
А, ты боишься?
Так, значит, этого ты не желаешь.
Брут
Нет, Кассий, хотя его я и люблю.
Но для чего меня ты держишь здесь?
И что такое сообщить мне хочешь?
Коль это благу общему полезно,
Поставь передо мной и честь и смерть,
И на обеих я взгляну спокойно.
Богам известен выбор мой: так сильно

Я честь люблю, что смерть мне не страшна.
Кассий
В тебе я эту доблесть знаю, Брут,
Она знакома мне, как облик твой,
И я о чести буду говорить.
Не знаю я, как ты и как другие

Об этой жизни думают, но я

И не могу, и не желаю жить,
Склоняясь в страхе перед мне подобным.

Родились мы свободными, как Цезарь;
И вскормлены, как он; и оба можем,
Как он, переносить зимою стужу.

Однажды в бурный и ненастный день,

Когда Тибр гневно бился в берегах,

Сказал мне Цезарь: «Можешь ли ты,
Кассий,
За мною броситься в поток ревущий

И переплыть туда?» Услышав это,
Я в воду бросился, как был, в одежде,
Зовя его, и он поплыл за мной.
Поток ревел, но, напрягая мышцы,
Его мы рассекали, разбивая,
И, с ним борясь, упорно плыли к цели.
Но не доплыли мы еще, как Цезарь

Мне крикнул: «Кассий, помоги, тону».
Как славный предок наш Эней из Трои

Анхиза вынес на своих плечах,
Так вынес я из волн ревущих Тибра

Измученного Цезаря; и вот

Теперь он бог, а с ним в сравненье Кассий

Ничтожество, и должен он склоняться,

Когда ему кивнет небрежно Цезарь.
В Испании болел он лихорадкой.
Когда был приступ у него, я видел,
Как он дрожал. Да, этот бог дрожал.
С трусливых губ его сбежала краска,
И взор, что держит в страхе целый мир,

Утратил блеск. Я слышал, как стонал он.

Да, тот, чьи речи римляне должны

Записывать потомкам в назиданье,
Увы, кричал, как девочка больная:
«Подай мне пить, Титиний!» — Как же
может,
О, боги, человек настолько слабый

Величественным миром управлять

И пальму первенства нести?
Крики. Трубы.

Юлий Цезарь
107
Брут
Опять они кричат!
Я думаю, то знаки одобренья,
И почестями вновь осыпан Цезарь.
Кассий
Он, человек, шагнул над тесным миром,

Возвысясь, как Колосс; а мы, людишки,

Снуем у ног его и смотрим — где бы

Найти себе бесславную могилу.
Порой своей судьбою люди правят.
Не звезды, милый Брут, а сами мы

Виновны в том, что сделались рабами.

Брут и Цезарь! Чем Цезарь отличается
от Брута?
Чем это имя громче твоего?
Их рядом напиши — твое не хуже.

Произнеси их — оба так же звучны.
И вес их одинаков, и в заклятье

«Брут» так же духа вызовет, как «Цезарь».

Клянусь я именами всех богов,
Какою пищей вскормлен Цезарь наш,
Что вырос так высоко? Жалкий век!
Рим, ты утратил благородство крови.
В какой же век с великого потопа

Ты славился одним лишь человеком?
Кто слышал, чтоб в обширных стенах Рима

Один лишь признан был достойным
мужем?
И это прежний Рим необозримый,
Когда в нем место лишь для одного!
Мы от своих отцов не раз слыхали,
Что Брут — не ты, а славный предок
твой —
Сумел бы от тирана Рим спасти,
Будь тот тиран сам дьявол.
Брут
Уверен я в твоей любви и знаю,
К чему ты хочешь побудить меня.
Что думаю о нынешних делах,
Я расскажу тебе потом; сейчас же,
Во имя нашей дружбы, я прошу,
Не растравляй меня. Все, что еще
добавишь,

Я выслушаю. Мы отыщем время,
Чтобы продолжить этот разговор.
А до тех пор, отважный друг, запомни:

Брут предпочтет быть жителем деревни,

Чем выдавать себя за сына Рима

Под тем ярмом, которое на нас

Накладывает время.
Кассий
Я рад, что слабые мои слова

Такую искру высекли из Брута.
Брут
Окончен бег, и Цезарь к нам идет.
Входят Цезарь и его свита.
Кассий
Когда пойдут, тронь Каску за рукав,
И он с обычной едкостью расскажет,
Что важного произошло сегодня.
Брут
Так сделаю, но, Кассий, посмотри —
У Цезаря на лбу пылает гнев,
Все как побитые за ним идут;
Кальпурния бледна; у Цицерона

Глаза, как у хорька, налиты кровью.

Таким он в Капитолии бывает,
Когда сенаторы с ним не согласны.
Кассий
Нам Каска объяснит, что там случилось.

Цезарь
Антоний!
Антоний
Цезарь!
Цезарь
Хочу я видеть в свите только тучных,

Прилизанных и крепко спящих ночью.
А Кассий тощ, в глазах холодный блеск.

Он много думает, такой опасен.
Антоний
Не бойся, Цезарь; не опасен он;
Он благодарен и благонамерен.
Цезарь
Он слишком тощ! Его я не боюсь:
Но если бы я страху был подвержен,
То никого бы так не избегал,
Как Кассия. Ведь он читает много

И любит наблюдать, насквозь он видит

Дела людские; он не любит игр

И музыки, не то что ты, Антоний.
Смеется редко, если ж и смеется,
То словно над самим собой с презреньем

За то, что не сумел сдержать улыбку.

Такие люди вечно недовольны,
Когда другой их в чем-то превосходит,

Поэтому они весьма опасны.
Я говорю, чего бояться надо,
Но сам я не боюсь: на то я Цезарь.
Стань справа, я на это ухо глух,
Откройся, что ты думаешь о нем.
Трубный сигнал. Цезарь и его свита, кроме Каски,

уходят.
Каска
Ты дернул за рукав меня. В чем дело?

Брут
Да, Каска. Расскажи, что там случилось.

Чем Цезарь огорчен.

108
Каска

А разве не были вы с ним?
Брут
Тогда б не спрашивал о том, что было.

Каска
Ну, ему предложили корону, и когда

ему поднесли ее, то он отклонил ее слегка

рукой, вот так; и народ начал кричать.
Брут
А во второй раз почему кричали?
Каска
Из-за того же.
Кассий
А в третий? Ведь они кричали трижды?

Каска
Из-за того же.
Брут
Ему корону предлагали трижды?
Каска
Клянусь, что трижды, и он трижды от¬

талкивал ее, с каждым разом все слабее, и,

когда он отталкивал, мои достопочтенные

соседи орали.
Кассий

Кто подносил корону?
Каска
Кто? Антоний.

Брут
Любезный Каска, расскажи подробней.

Каска
Пусть меня повесят, но я не смогу рас¬

сказать подробно: это было просто шутов¬

ство; я всего и не заметил. Я видел, как

Марк Антоний поднес ему корону; соб¬

ственно, это была даже и не корона, а ско¬

рее коронка, и, как я вам сказал, он ее

оттолкнул раз, но, как мне показалось, он

бы с радостью ее ухватил. Затем Антоний

поднес ее ему снова, и он снова оттолкнул

ее, но, как мне показалось, он едва удер¬

жался, чтобы не вцепиться в нее всей пя¬

терней. И Антоний поднес ее в третий раз,

и он оттолкнул ее в третий раз, и каждый

раз, как он отказывался, толпа орала, и не¬

истово рукоплескала, и кидала вверх свои

пропотевшие ночные колпаки, и от радос¬

ти, что Цезарь отклонил корону, так зара¬
Весь Шекспир
зила воздух своим зловонным дыханием,

что сам Цезарь чуть не задохнулся; он

лишился чувств и упал; что касается меня,

то я не расхохотался только из боязни

открыть рот и надышаться их вонью.
Кассий

Но отчего лишился Цезарь чувств?
Каска
Он упал посреди площади с пеной

у рта, и язык у него отнялся.
Брут
Понятно, он страдает ведь падучей.
Кассий
Не Цезарь, нет, но ты, и я, и Каска,
Мы все падучей этою страдаем.
Каска
Не понимаю, на что ты намекаешь, но

я сам видел, как Цезарь упал. Назови меня

лжецом, если разный сброд не хлопал и не

свистел ему, так же как актерам в театре,

когда они нравятся или не нравятся.
Брут
Что он сказал потом, придя в себя?
Каска
Клянусь, перед тем как упасть, заметив,

что чернь радуется его отказу от короны,

он распахнул одежду и предложил им пере¬

резать ему горло. Будь я человеком дела,

я бы поймал его на слове, провалиться мне

в преисподнюю как последнему негодяю.

Да, он упал. А когда пришел в себя, то

сказал, что если сделал или сказал что-

нибудь неподходящее, то просит милости¬

во извинить это его болезнью. Три или

четыре девки рядом со мной завопили: «О,

добрая душа» — и простили его от всего

сердца; но они не стоят внимания; если бы

даже Цезарь заколол их матерей, они все

равно вели бы себя так же.
Брут
И после этого ушел он мрачный?
Каска
Да.
Кассий
А Цицерон что-нибудь сказал?
Каска
Да, но только по-гречески.
Кассий
Что же он сказал?

Юлий Цезарь
109
Каска
Почем я знаю, пусть я ослепну, если

я хоть что-нибудь понял; но те, которые

понимали его, пересмеивались и покачива¬

ли головой, однако для меня это было

греческой тарабарщиной. Могу сообщить

вам еще новость: Марулл и Флавий за

снятие шарфов со статуй Цезаря лишены

права произносить речи. Прощайте. Там

было еще много глупостей, да я всего не

упомнил.
Кассий
Не придешь ли ты вечером ко мне на

ужин?
Каска
Я зван в другое место.
Кассий

Так не зайдешь ли завтра на обед?
Каска
Да, если я буду жив, а ты не откажешь¬

ся от приглашения и твой обед будет сто¬

ить того.
Кассий

Отлично. Я жду тебя.
Каска
Жди. Прощайте оба. (Уходит.)
Брут
Каким же простаком он стал теперь,
А в школе был таким живым и быстрым.
Кассий
Он и сейчас такой при исполненье

Отважных и достойных предприятий.

Поверь, его медлительность притворна,
А неотесанность — приправой служит

К остротам, чтобы с лучшим аппетитом

Их переваривали.
Брут
Да, это так. Теперь тебя оставлю.
А завтра, если хочешь, я приду

К тебе для разговора, или ты

Приди ко мне, я буду ждать тебя.
Кассий

Приду к тебе. А ты о Риме думай.
Брут уходит.
Брут, благороден ты; но все ж я вижу,
Что благородный твой металл податлив.

Поэтому-то дух высокий должен

Общаться лишь с подобными себе.
Кто тверд настолько, чтоб
не соблазниться?

Меня не терпит Цезарь. Брута ж любит.

Когда б я Брутом был, а он был Кассий,

Ему б я не поддался. Нынче ж ночью

Ему под окна я подброшу письма,
Как будто бы они от разных граждан;
В них напишу, что имя Брута чтится

Высоко в Риме, намекнув при этом

На властолюбье Цезаря туманно.

Покрепче, Цезарь, свой престол храни:

Встряхнем его, иль хуже будут дни.
(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Улица. Гром и молния.
Входят с противоположных сторон Каска с обна¬

женным мечом и Цицерон.
Цицерон
Привет, о Каска. Цезаря домой

Ты проводил? Но чем ты так взволнован?
Каска
А ты спокоен, если вся земля

Заколебалась вдруг? О, Цицерон,
Я видел, как от бури расщеплялись

Дубы ветвистые, как океан

Вздымался гордо, пенясь и бушуя,
До угрожающих туч достигая;
Но никогда до нынешнего дня

Я бури огненной такой не видел.
Иль там, на небесах, междоусобье,
Иль мир наш, слишком надерзив богам,

Побудил их на разрушенье.
Цицерон

Что ж более чудесного ты видел?
Каска
Какой-то раб — его в лицо ты знаешь —

Вверх поднял руку левую, и вдруг

Она, как двадцать факелов, зажглась,
Не тлея и не чувствуя огня.
Затем — мой меч еще в ножны
не вложен —

У Капитолия я встретил льва.
Взглянув свирепо, мимо он прошел,
Меня не тронув; там же я столкнулся

С толпой напуганных и бледных женщин.

Они клялись, что видели, как люди

Все в пламени по улицам бродили.
Вчера ж ночная птица в полдень села

Над рыночною площадью, крича

И ухая. Все эти чудеса

Совпали так, что и сказать нельзя:
«Они естественны, они обычны».

110
Я думаю, что зло они вещают

Для той страны, в которой появились.
Цицерон
Да, наше время странно, необычно:
Но ведь по-своему толкуют люди

Явленья, смысла их не понимая.
Придет ли Цезарь в Капитолий завтра?
Каска
Да, и Антонию он поручил

Сказать тебе, что завтра он придет.
Цицерон
Прощай же, Каска; грозовое небо

Не для гуляний.
Каска

Цицерон, прощай.
Цицерон уходит.
Входит Кассий.
Кассий
Кто это?
Каска
Римлянин.
Кассий
То голос Каски.
Каска
Твой слух хорош. Ну, Кассий, что за ночь!

Кассий
Ночь добрая для доблестных людей.

Каска
Кто знал, что будет небо так грозить?

Кассий
Все знавшие, что мир несчастьем полон.
Я, например, по улицам бродил,
Предав себя зловещей этой ночи.
И, распахнувшись, Каска, как ты видишь,

Открыл я грудь свою ударам молний;

Когда ж твердь неба голубой зигзаг

Раскалывал, я выставлял себя

Как цель под ослепительную вспышку.
Каска
Зачем же так ты небо испытуешь?
Удел людской наш — в страхе трепетать,

Когда нам боги в знамениях шлют

Ужасных вестников для устрашенья.
Кассий
Ты, Каска, туп. В тебе нет искры жизни,

Что в каждом римлянине есть, иль ты
Весь Шекспир
Ее не чувствуешь совсем. Ты бледен,
И перепуган, и дивишься в страхе

При виде гнева странного небес;
Но если поразмыслишь над причиной

Того, что духи и огни блуждают,
Что звери неверны своим повадкам,
Что старцев превзошли умом младенцы,

Что все они, внезапно изменив

Своей природе и предначертанью,

Чудовищами стали,— ты поймешь,
Что небо в них вселило этот дух,
Их сделав знаменьем предупрежденья

О бедствии всеобщем.
Тебе могу назвать я человека,
Он, с этой ночью схож,
Гремит огнем, могилы разверзает

И в Капитолии, как лев, рычит.
Не выше он тебя или меня

По личным качествам, но стал зловещ

И страшен, как все эти изверженья.
Каска
На Цезаря ты намекаешь, Кассий?

Кассий
Кто б ни был он. Ведь и сейчас у римлян

Тела и мышцы те же, что у предков.
Но — жалкий век! В нас дух отцов угас,

И нами правит материнский дух,
Ярму мы подчиняемся по-женски.
Каска
Сенаторы вновь завтра соберутся,
Чтоб Цезаря провозгласить царем;
И будет он везде — на суше, в море,
Но не в Италии — носить корону.
Кассий
Я знаю, где носить кинжал я буду:
От рабства Кассий Кассия избавит.
Так, боги, вы даете слабым силу

И учите тиранов побеждать:
Ни камни башен, ни литые стены,
Ни подземелья душные, ни цепи

Не могут силу духа удержать;
Жизнь, если ей тесны затворы мира,

Всегда себя освободить сумеет.
Я это знаю, пусть весь мир узнает,
Что по желанью я могу с себя

Стряхнуть гнет тирании.
Снова гром.
Каска
Как и я!
У каждого раба в руках есть средство

Освободиться от своих оков.

Юлий Цезарь
111
Кассий
Так почему же Цезарь стал тираном?

Несчастный! Разве мог бы стать он волкоііі,

Когда б не знал, что римляне — бараны;

Пред римлянами-ланями он лев.
Кто хочет развести скорей огонь,
Тот жжет солому. Римляне, вы щепки,
Вы мусор, коль годитесь лишь на то,
Чтоб освещать ничтожество такое,
Как Цезарь. Но куда меня, о скорбь,
Ты завлекла? Быть может, я открылся

Рабу угодливому; что ж, готов

К ответу я. Ведь я вооружен,
И все опасности я презираю.
Каска
Ты с Каской говорить; он не болтун,
Не зубоскал. И вот моя рука:
Сплоти людей, чтоб зло предотвратить,

От вожака.
Кассий
Союз наш заключен.
Узнай же, Каска, я уже склонил

Немало благородных, честных римлян,

Чтоб разделить со мною предприятье

С опасным и почетным завершеньем.
Они, собравшись, ждут меня сейчас

Под портиком Помпея; в ночь такую

На улицах пустынно и безлюдно,
И даже небо мрачное похоже

На дело, что готовы мы свершить,—

Кроваво так же, огненно и грозно.
Каска
Остерегись, идет поспешно кто-то.
Входит Цинна.
Кассий
Я по походке Цинну узнаю.
Он друг наш.— Цинна, ты куда спешишь?
Цинна
Ищу тебя. Кто здесь? Метеллий Цимбр?

Кассий
Нет, это Каска. К нам и он примкнул.

Скажи, меня там ожидают, Цинна?
Цинна
Я Каске рад. Но как ужасна ночь!
Из нас кой-кто чудесное увидел.
Кассий

Там ждут меня? Скажи.
Цинна
Да, ждут.
О, Кассий, если б мог ты

И доблестного Брута к нам привлечь!
Кассий
Доволен, Цинна, будь: письмо вот это

На преторское кресло положи,
Чтоб Брут его нашел; другое ж брось

К нему в окно; а это, третье, воском

К статуе Брута древнего прилепишь.
У портика Помпея ждем тебя.
Брут Деций и Требоний тоже там?
Цинна
Все, кроме Цимбера; он за тобой

Пошел в твой дом. Я быстро все исполню

И письма все, как ты велел, подброшу.
Кассий

И приходи потом в театр Помпея.
Цинна уходит.
Должны с тобой мы, Каска, до рассвета

Увидеть Брута дома: ведь сейчас он

Наш на три четверти и целиком

Наш будет после этой новой встречи.
Каска
Народ глубоко почитает Брута.
То, что казалось бы в нас преступленьем,

Поддержкою своею, как алхимик,
Он в доблесть претворит и в добродетель.
Кассий
Ты верно понял, в чем его значенье

И для чего он нужен нам. Идем,
Ведь за полночь уже, мы до рассвета

Его разбудим, и он будет наш.
Уходят.

112
Весь Шекспир
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Рим. Сад Брута.
Входит Брут.
Брут
Эй, Луций, встань!
По звездам распознать я не могу,
Далеко ль до утра. Проснись, эй, Луций,
пробудись!

О, если б мог я так же крепко спать.

Живее, Луций! Эй, проснись же, Луций!

Входит Луций.
Луций

Ты звал, мой господин?
Брут
В покой мой принеси светильник, Луций.

Когда зажжешь, то позови меня.
Луций
Все будет сделано, мой господин.
(Уходит.)
Брут
Да, только смерть его: нет у меня

Причины личной возмущаться им,
Лишь благо общее. Он ждет короны;

Каким тогда он станет — вот вопрос.
На яркий свет гадюка выползает,
И осторожней мы тогда ступаем.

Короновать его — ему дать жало,
Чтоб зло по прихоти он причинял.
Величье тягостно, когда в разладе

Власть с состраданьем. Я не замечал,
Чтоб в Цезаре его пристрастья были

Сильнее разума. Но ведь смиренье —

Лишь лестница для юных честолюбий:

Наверх взбираясь, смотрят на нее,
Когда ж на верхнюю ступеньку встанут,
То к лестнице спиною обратятся

И смотрят в облака, презрев ступеньки,

Что вверх их возвели. Вот так и Цезарь.

Предотвратим же это. Пусть причины

Для распри с ним пока еще не видно,

Решим, что, как и все, он, возвеличась,
В такие ж крайности.потом впадет.
Пусть будет он для нас яйцом змеиным,

Что вылупит, созрев, такое ж зло.
Убьем его в зародыше.
Входит Луций.
Луций
Светильник я зажег, мой господин.

Кремень искал я у окна и вот
Нашел письмо с печатью, но его

Там не было, когда я спать пошел.

(Подает письмо.)
Брут
Приляг опять, еще не рассвело.
Не мартовские ль иды завтра, мальчик?
Луций

Не знаю, господин.
Брут
Взгляни же в календарь и мне скажи.
Луций
Сейчас, мой господин.
(Уходит.)
Брут
По небу так сверкают метеоры,
Что я могу читать при свете их.
(Вскрывает письмо и читает.)
«Ты спишь, о Брут: проснись, познай себя.

Иль Рим... Воспрянь, рази, спасай».
«Ты спишь, о Брут: проснись».
Такие подстрекательства мне часто

Подбрасывали, и я их читал.
«Иль Рим...» Как должен это я дополнить?

Иль Рим под игом одного? Как, Рим?
Из Рима предками моими изгнан

Тарквиний был, когда он стал царем.

«Воспрянь, рази, спасай». Меня зовут

Воспрянуть и спасать? О Рим, клянусь,

Что, если будешь ты спасен, спасенье

Получишь ты от Брутовой руки!
Входит Луций.
Луций
Четырнадцать дней мартовских прошло.

Стук за сценой.
Брут
Так. Отвори ступай; стучится кто-то.
Луций уходит.
Я сна лишился с той поры, как Кассий

О Цезаре мне говорил.
Меж выполненьем замыслов ужасных

И первым побужденьем промежуток

Похож на призрак иль на страшный сон:

Наш разум и все члены тела спорят.

Собравшись на совет, и человек

Похож на маленькое государство,
Где вспыхнуло междоусобье.
Входит Луций.

Юлий Цезарь
113
Луций
Мой господин, у входа брат твой Кассий,

Тебя он хочет видеть.
Брут
Он один?
Луций
Пришли с ним и другие.
Брут
Ты знаешь их?

Луций
Нет, господин мой: головы склонив,
Они одеждой лица закрывали.
И я не мог черты их разглядеть,
Как ни старался.
Брут

Пусть они войдут.
Луций уходит.
То заговорщики. О заговор,
Стыдишься ты показываться ночью,
Когда привольно злу. Так где же днем

Столь темную пещеру ты отыщешь,
Чтоб скрыть свой страшный лик?
Такой и нет.

Уж лучше ты его прикрой улыбкой:
Ведь если ты его не приукрасишь,
То сам Эреб и весь подземный мрак

Не помешает разгадать тебя.
Входят заговорщики: Кассий, Каска, Деций,

Цинна, Метелл Цимбр и Требоний.
Кассий
К тебе мы вторглись, твой покой нарушив,

Брут, здравствуй. Разбудили мы тебя?
Брут
Я встал уже, и я не спал всю ночь.

Знакомы ль мне пришедшие с тобой?
Кассий
Ты знаешь каждого из них, и каждый

Тебя глубоко чтит, и каждый хочет,
Чтоб о себе ты был того же мненья,
Как лучшие из римлян о тебе.
Требоний здесь.
Брут

Приветствую его.
Кассий
Вот Деций Брут.
Брут

Привет мой и ему.

Кассий
Вот Каска, вот и Цинна, вот и Цимбер.
Брут
Привет им всем!
Что за бессонные заботы встали

Меж вашим сном и ночью?
Кассий

Могу ль тебе сказать?
Брут и Кассий шепчутся.
Деций
Вот где восток. Не правда ль, там светает?

Каска
Нет.
Цинна
Неправ ты, кромка облаков сереет,
То первые предвестники рассвета.
Каска
Сознайтесь же, что оба вы ошиблись.
Я покажу мечом, где всходит солнце;

Сейчас, весной, на повороте года,
Оно встает гораздо ближе к югу.
Два месяца пройдет — и луч рассвета

Мы северней увидим. А сегодня

Заря за Капитолием блеснет.
Брут
Все, как один, мне дайте ваши руки.

Кассий
И подтвердим решенье наше клятвой.

Брут
Не надо клятв. Коль нас не побуждают

Вид скорбный граждан, собственная мука,

Зло, что царит кругом,— коль мало вам

Таких причин,— то лучше разойдемся,

Чтобы на ложе праздности возлечь,
И пусть надменно тирания правит,
Готовя смертный жребий нам. Но если

В тех побужденьях пламени довольно,

Чтоб трусы им зажглись и закалился

Дух плавкий женщин, то, сограждане,
Что, кроме дела нашего, нас может

К восстанью побудить? Иль не порукой

Нам скрытность римлян, что сказали
слово
И не отступятся? Какая клятва

Нужна, когда мы честно обязались,
Что это будет или мы падем?
Пускай клянутся трусы, и жрецы,
И падаль дряхлая, и те страдальцы,
Что терпят зло. Клянутся в темном деле

Лишь те, кому не верят. Не пятнайте

Высокодоблестного предприятья

И непреклонного закала духа.

Предположеньем, что нужны нам клятвы

114
Весь Шекспир
Для дела нашего. Иль в каждой капле

Той крови благородной, что течет

У римлянина каждого, есть примесь

Нечистая, раз может он нарушить

Хоть в чем-нибудь свое же обещанье.
Кассий
Не стоит ли склонить и Цицерона?
Я думаю, он тоже будет с нами.
Каска
Нельзя нам упускать его.
Цинна
Конечно.
М етелл
Вы правы. Серебро его волос

Нам купит общее расположенье.
Все будут восхвалять нас, говоря,
Что ум его направил наши руки;
И нашу юность, наш порыв мятежный

Он скроет величавостью своей.
Брут
О нет, ему не надо открываться.
Он никогда поддерживать не станет

Того, что начали другие.
Кассий
Верно.
Каска
Он непригоден нам.
Деций
Один ли только Цезарь должен пасть?

Кассий
Ты, Деций, прав. И было бы неверно,

Чтоб Марк Антоний, Цезарев любимец,

Его бы пережил; мы в нем найдем

Врага лукавого; его приемы

Известны нам, уж он-то ухитрится

Нам навредить. Предупредим опасность,

Пусть вместе с Цезарем падет Антоний.
Брут
Не слишком ли кровав наш путь,
Кай Кассий,—

Снять голову, потом рубить все члены?
В смертоубийстве гнев, а после злоба.

Антоний — лишь часть Цезарева тела.

Мы — жертв заклатели, не мясники.
Мы против духа Цезаря восстали,
А в духе человеческом нет крови.
О, если б без убийства мы могли

Дух Цезаря сломить! Но нет, увы,
Пасть должен Цезарь. Милые друзья,

Убьем его бесстрашно, но не злобно.
Как жертву для богов его заколем,
Но не изрубим в пищу для собак;
Пусть наши души, как хозяин хитрый,
К убийству подстрекают слуг, а после

Бранят для вида. Идя на это дело,
Должна вести не месть, а справедливость.

Когда так выступим, то все нас примут

За искупителей, не за убийц.
А об Антонии не стоит думать;
Что может сделать Цезаря рука,
Когда он обезглавлен?
Кассий
Опасаюсь

Я все ж его: он Цезарю так предан.
Брут
Не стоит, Кассий, говорить о нем.
Коль Цезаря он любит, пусть умрет

С тоски по нем — вот все, что может
сделать.
И то навряд ли: слишком уж он предан

У веселеньям, сборищам, распутству.
Требоний
Он не опасен нам. Пускай живет.
Он после сам над этим посмеется.
Бьют часы.
Брут
Чу! Бьют часы.
Кассий
Пробило три часа.
Требоний
Пора нам уходить.
Кассий
Но неизвестно,
Решится ли сегодня выйти Цезарь;
Он с некоторых пор стал суеверен,
Оставив мненье прежнее свое

О снах и разных предзнаменованьях.
Узнав об ужасах и чудесах,
О небывалых страхах этой ночи,
Услышав предвещания авгуров,
Он в Капитолий не пойдет, быть может.
Деций
О нет, не бойтесь! Если так решит он,

Отговорю его. Он любит слушать,
Что ловят деревом единорога,
Медведя — зеркалом, слона же — ямой,

Силками — льва, а человека — лестью.

Скажу ему, что лесть он ненавидит.—
И он доволен будет этой честью.
Мне предоставьте.
Сумею я его разубедить

И привести из дома в Капитолий.

Юлий Цезарь
115
Кассий
Нет, лучше вместе все придем за ним.

Брут
К восьми часам — и уж никак не позже!

Цинна
Пусть соберутся все без опозданья.
Метелл
Ведь Цезарем обижен Кай Лигарий,
За то что он Помпея восхвалял.
И как никто из вас о нем не вспомнил!
Брут
Поэтому, Метелл, зайди к нему;
Меня он любит, и не без причины.

Пришли его, и с ним я сговорюсь.
Кассий
Восходит утро. Брута мы оставим.

Расстанемся, наш уговор запомнив,
И римлянами выкажем себя.
Брут
Друзья, смотрите весело и бодро,
И пусть наш вид не выдаст тайных целей;

Играйте так, как римские актеры,
И без запинки исполняйте роли.
Итак, желаю доброго вам утра!
Все, кроме Брута, уходят.
Как, Луций! Вновь уснул! Что ж, упивайся

Медвяной тягостной росой дремоты;
Не знаешь ты тех призраков, видений,

Которыми забота мозг наш мучит;
Ты спишь так крепко.
Входит Порция.
Порция
Брут, мой господин!

Брут
Что, Порция? Что ты так рано встала?

Для хрупкого здоровья твоего

Опасна эта утренняя сырость.
Порция
Как и тебе. Ты нелюбезно, Брут,
Мое покинул ложе, а вчера

Вдруг встал от ужина и стал ходить,

Вздыхая и скрестив в раздумье руки.

Когда ж спросила я тебя, в чем дело,
То на меня ты посмотрел сурово,
Потом, рукою проведя по лбу,
В ответ ногой нетерпеливо топнул.

Настаивала я, но ты молчал

И гневным мановением руки

Дал знак мне удалиться; я ушла,
Боясь усилить это недовольство,

Владевшее тобою, и надеясь,
Что просто ты находишься не в духе,
Как иногда случается со всяким.
Но ты не ешь, не говоришь, не спишь,
И если б вид твой так же изменился,
Как изменился нрав твой, то тебя,
Брут, не узнала б я. Мой повелитель,

Открой же мне причину этой скорби.
Брут
Я не совсем здоров, и это все.
Порция
Брут мудр, и если бы он заболел,
То меры принял бы для излеченья.
Брут
Я и лечусь. Спать, Порция, иди.
Порция
Как, болен Брут — и для леченья бродит

Полуодет и впитывает сырость

Туманного рассвета? Болен Брут —
И, крадучись, постель он покидает,
Чтоб подвергаться злой заразе ночи,

Чтобы холодный и нечистый воздух

Болезнь его усилил? Нет, мой Брут;
Недуг опасный твой в душе гнездится,
И я по праву и по положенью

Должна узнать причину; на коленях

Былой красой тебя я заклинаю,
И клятвами твоими, и той клятвой

Великой, что в одно связала нас,—
Открой мне, как себе, как половине

Своей, всю скорбь; скажи, кто те, что

К тебе зашли, шесть или семь их было,—

И даже здесь они скрывали лица.
Брут
Встань, Порция. Встань, нежная моя!
Порция
Я б не склонялась, будь, как встарь,
ты нежен.
Скажи мне, Брут: быть может, по закону

Жене запрещено знать тайны мужа?
Быть может, мой супруг, я часть тебя,
Но с тем ограниченьем, что могу

Делить с тобой лишь трапезы и ложе

И изредка болтать? Но неужели

Лишь на окраине твоих утех

Я жить должна? Иль Порция для Брута

Наложницею стала, не женой?
Брут
Я чту тебя как верную супругу,
Такую ж близкую, как капли крови

В моем печальном сердце.

116
Весь Шекспир
Порция
А если так, то знать хочу я тайну.
Пускай я женщина, но ведь меня

В супруги благородный Брут избрал;

Пускай я женщина, но ведь меня

Все доброй славой чтут как дочь Катона.

С таким супругом и с таким отцом —

Поверь мне, Брут, тверда я, как мужчина.

Откройся мне, и тайну я не выдам;
Иль твердость я свою не доказала,
Когда себе я рану нанесла
Сюда в бедро? Коль это я стерпела,
То тайну мужа я не выдам.
Брут
Боги,
Да буду я такой жены достоин.
Стук за сценой.
Стучат. На время, Порция, уйди.
Доверю вскоре сердцу твоему

Моей души тревогу,
Все думы, и заботы, и сомненья,
Из-за которых я угрюм и хмур.
Уйди скорее.
Порция уходит.
Кто стучится, Луций?
Входят Луций и Лигарий.
Луций
С тобою хочет говорить больной.
Брут
То Кай Лигарий, присланный Метелл ом.

Ступай, мой мальчик.— Здравствуй, Кай
Лигарий.
Лигарий
Мне трудно говорить, и все же —
здравствуй!
Брут
Некстати, храбрый Кай, твоя повязка!
О, если бы ты был сейчас здоров!
Лигарий
Я выздоровлю, если Брут мне скажет,
Что есть для подвига достойный повод.
Брут
Лигарий, есть для подвига предлог.
Да, повод есть — достойный
из достойных.
Лигарий
Клянусь богами Рима, я здоров!
Недуги, прочь! О римлянин великий,

Потомок славный доблестного предка!
Ты, словно заклинатель, оживил

Мой омертвелый дух. Скажи: готов я

С любой неодолимой силой биться

И победить. Так что же надо делать?
Брут
Нам нужно возвратить больным здоровье.
Лигарий

Отняв притом здоровье у кого-то?
Брут
Да. Расскажу тебе, в чем дело, Кай,

Дорогою к тому, к кому пойдем,
Чтоб это совершить.
Лигарий
Идем скорей.

Воспламенившись, за тобой пойду —
На что, не знаю сам: с меня довольно,
Что Брут меня ведет.
Брут
За мною следуй.

Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Дом Цезаря.
Г ром и молния. Входит Ц е з а р ь в ночной одежде.
Цезарь
И небо и земля разверзлись ночью;
Во сне Кальпурния кричала трижды:
«На помощь. Цезаря хотят убить!»
Эй, слуги!
Входит слуга.
Слуга

Господин мой?
Цезарь
Скажи жрецам, чтоб закололи жертву,
И прорицанья их мне сообщи.
Слуга
Исполню, господин.
(Уходит.)
Входит Кальпурния.
Кальпурния
Как, Цезарь? Ты уйти из дома хочешь?
Не должен ты сегодня выходить.
Цезарь
Нет, Цезарь выйдет: ведь всегда опасность

Ко мне крадется сзади, но, увидев

Мое лицо, тотчас же исчезает.

Юлий Цезарь
117
Кальпурния
Ты знаешь, Цезарь, я не суеверна,
Но я теперь боюсь. Сказал мне стражник,

Что ужасы такие он видал,
Каких себе представить мы не можем.
На улице вдруг львица окотилась;

Могилы выплюнули мертвецов;
По правилам военного искусства

Меж туч сражались огненные рати,
И кровь бойцов кропила Капитолий,
Был ясно слышен грозный грохот битвы:

Стонали раненые, ржали кони...
По улицам метались привиденья,

Ужасным воем поражая слух.
О Цезарь. Это все необычайно,
И я страшусь.
Цезарь
Как можно избежать

Судьбы, нам предназначенной богами?

Нет, Цезарь выйдет; знамения эти

Даны не только Цезарю, а всем.
Кальпурния
В день смерти нищих не горят кометы,

Лишь смерть царей огнем вещает небо.
Цезарь
Трус умирает много раз до смерти,
А храбрый смерть один лишь раз вкушает!

Из всех чудес всего необъяснимей

Мне кажется людское чувство страха,

Хотя все знают — неизбежна смерть

И в срок придет.
Входит слуга.
Что говорят авгуры?
Слуга
Советуют, чтоб ты не выходил.
Из жертвы внутренности вынимая,
Они в животном сердца не нашли.
Цезарь
Так посрамить желают боги трусость:

Скотиною без сердца Цезарь был бы,

Когда б из страха дома он остался.
Не будет этого: опасность знает,
Что Цезарь поопаснее ее.
Мы — как два льва, два брата-близнеца.

Из нас двоих я старше и страшней.
Нет, Цезарь выйдет.
Кальпурния
О, увы, в тебе

Самонадеянность убила мудрость.
Не выходи сегодня; пусть мой страх

Тебя удержит дома, а не твой,
Пошлем мы Марк Антония в сенат.
Пусть скажет он, что болен ты сегодня.

Прошу тебя об этом на коленях.
Цезарь
Антоний скажет им: я нездоров;
Чтоб ублажить тебя, останусь дома.
Входит Деций.
Цезарь
Вот Деций Брут, он передаст им это.

Деций
Приветствую тебя, достойный Цезарь!

Пришел я проводить тебя в сенат.
Цезарь
Ты вовремя пришел, чтоб отнести

Сенаторам приветствие мое,
Сказать, что к ним прийти я не могу.

Ложь — не могу, и вовсе ложь — не смею.

Я не хочу прийти; скажи так, Деций.
Кальпурния
Скажи, он болен.
Цезарь
Цезарь — им солжет?

Затем ли я так далеко в победах

Простер над миром длань, чтоб опасаться

Седобородым правду говорить?
Скажи им, Деций,— Цезарь не придет.
Деций
Великий Цезарь, объяснить им надо,
В чем дело, а не то осмеян буду,
Когда им передам твои слова.
Цезарь
Во мне причина — не хочу прийти,
И этого довольно для сената.
Но я тебя люблю и потому

Тебе открою все. Меня жена,
Кальпурния, удерживает дома.
Ей снилось, будто статуя моя

Струила, как фонтан, из ста отверстий

Кровь чистую и много знатных римлян

В нее со смехом погружали руки.
Сон кажется ей знаменьем зловещим,
И, на колени встав, она молила,
Чтобы остался я сегодня дома.
Деций
Но этот сон неверно истолкован.
Значение его благоприятно:
Из статуи твоей струилась кровь,
И много римлян в ней омыло руки,—
И это значит, что весь Рим питаем

Твоею кровью и что знать теснится

За знаками отличья и наград.
Вот и все, что сон Кальпурнии вещает.

118
Весь Шекспир
Цезарь

Ты сон ее истолковал отлично.
Деций
Да, если внемлешь ты моим словам.

Узнай же, что сенаторы решили

Корону поднести тебе сегодня.
Узнав, что ты не явишься, они

В решенье поколеблются, и слово

Крылатое из уст в уста пойдет:
«Прервем сенат, пока хороших снов

Супруга Цезарева не увидит».
Коль ты не выйдешь, то шептаться будут:

«А Цезарь испугался!»
Прости меня, о Цезарь, лишь любовь

К твоим делам велит сказать мне правду;

Мой разум подчинен любви.
Цезарь
Нелепы страхи все твои, Кальпурния!
И стыдно мне, что я поддался им.—

Подайте тогу, я иду.
Входят Публий, Брут, Лигарий, Метелл,

Каска, Требоний и Цинна.
А вот и Публий, он пришел за мной.
Публий

С добрым утром, Цезарь.
Цезарь
Здравствуй, Публий.—

Как, Брут, и ты сегодня встал так рано? —

Тебе привет мой, Каска.— Кай Лигарий,
И Цезарь не был так к тебе враждебен,

Как лихорадка, что тебя сгноила.—

Который час?
Брут
Пробило восемь, Цезарь.
Цезарь

Благодарю я всех вас за вниманье.
Входит Антоний.
Как, и Антоний! Ночь в пирах проводит

И все же встал. Антоний, с добрым утром!
Антоний

Великий Цезарь! С добрым утром!
Цезарь
Пусть приготовят все.
Я виноват, что ждать вас заставляю.
А, Цинна, и Метелл, и ты, Требоний.
С тобою будет разговор особый,
Ко мне сегодня должен ты прийти.
Будь ближе, чтобы о тебе я помнил.
Требоний
Да, Цезарь.
(В сторону.)
И так близко, что друзьям

Твоим захочется, чтоб я был дальше.
Цезарь
Друзья, пойдем со мной вина отведать,
А после вместе выйдем как друзья.
Брут

(в сторону)
Так только кажется тебе, о Цезарь,
И мысль об этом мучит сердце Брута.

Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Улица около Капитолия.
Входит Артемидор, читая письмо.
Артемидор
«Цезарь, остерегайся Брута; опасайся

Кассия; держись подальше от Каски; следи

за Цинной; не доверяй Требонию; наблю¬

дай за Метеллом Цимбером; Деций Брут

тебя не любит; ты оскорбил Кая Лигария.

У всех этих людей одно намерение, и оно

направлено против Цезаря. Если ты не бес¬

смертен, будь осмотрителен: доверчивость

расчищает дорогу для заговора. Да защи¬

тят тебя всемогущие боги!
Твой друг Артемидор».
Здесь подожду, пока он не пройдет,
И, как проситель, дам ему письмо.
Душа скорбит о том, что доблесть может

Пасть от зубов завистничества злого.

Прочтешь письмо, о Цезарь — будешь
жить;
А нет — так Судьбы в заговоре с ними.

(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Другая часть той же улицы, перед домом Брута.

Входят Порция и Луций.
Порция
Прошу тебя, беги к сенату, мальчик;
И не расспрашивай, скорей иди.
Что ж ты стоишь?
Луций
Не знаю порученья.

Юлий Цезарь
Порция
Хотела б я, чтоб ты назад вернулся

Скорей, чем порученье дам тебе.
О твердость, будь со мной и между
сердцем
И языком моим воздвигни гору!
Мужчина духом, женщина я силой.
Как трудно женщине не выдать тайну.
Ты здесь еще?
Луций
Что, госпожа, мне делать?

Бежать до Капитолия, вернуться

Сюда назад — и больше ничего?
Порция
Мне сообщи, как выглядит мой муж.
Ведь вышел он больным; и посмотри,
Что Цезарь делает, кто близ него.—
Чу, мальчик. Что за шум?
Луций

Не слышу, госпожа.
Порция
Так слушай лучше.
Я слышу, гул внезапный и мятежный

Из Капитолия доносит ветер.
Луций

Не слышу ничего.
Входит прорицатель.
Порция

К нам подойди.
Откуда ты?
Прорицатель

Из дому, госпожа.
Порция
Который час?
Прорицатель

Девятый, госпожа.
119
Порция

Отправился ли Цезарь в Капитолий?
Прорицатель
Нет, госпожа; я здесь стою и жду,

Когда пройдет он мимо в Капитолий.
Порция

Ты хочешь Цезарю подать прошенье?
Прорицатель
Да, госпожа, и, если Цезарь будет

Так милостив к себе, чтобы мне внять,

Я попрошу, чтоб он был добр к себе.
Порция

Узнал ты, что ему грозит опасность?
Прорицатель
Покуда нет еще, но может быть.

Прощайте. Эта улица тесна.
За Цезарем спешащая толпа

Сенаторов, и преторов, и разных

Просителей здесь слабого задавит.

Найду просторней место, чтобы Цезарь

Меня услышал, мимо проходя.
(Уходит.)
Порция
И я должна уйти. Ах, горе мне,
Как слабо сердце женщины. О Брут,
Пусть делу твоему поможет небо.
Ведь мальчик слышал. Есть у Брута
просьба,
Но Цезарь ей не внемлет.— Сил нет
больше.
Беги с моим поклоном к Бруту, Луций;

Скажи, что весела я, и назад

Мне принеси ответ его скорее.
Уходят в разные стороны.

120
АКТ ТРЕТИЙ
Весь Шекспир
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Рим. Перед Капитолием. Заседание сената.

Толпа народа; среди нее Артемидор

и прорицатель.
Трубы.
Входят Цезарь, Брут, Кассий, Каска,

Деций, Метелл, Требоний, Цинна, Ан¬

тоний, Лепид, Попили й, Публий

и другие.
Цезарь

Настали иды марта.
Прорицатель

Но, Цезарь, не прошли.
Артемидор

Привет, о Цезарь, прочитай письмо.

Деций
Требоний просит, чтоб ты на досуге

Прочел его смиренное прошенье.
Артемидор
Прочти мое сперва, оно тебя

Касается. Прочти, великий Цезарь.
Цезарь
Что нас касается, пойдет последним.
Артемидор

Не медли, Цезарь; прочитай сейчас.
Цезарь

Иль он с ума сошел?
Публий
Эй, ты, дорогу!
Кассий
Что подаешь на улице прошенье?
Ступай же в Капитолий.
Цезарь идет вверх к сенату; остальные — за ним.
Попилий
Желаю я успеха вам сегодня.
Кассий
Успеха в чем, Попилий?
Попилий
До свиданья.

(Направляется к Цезарю.)
Брут
А что сказал Попилий Лена?
Кассий
Он пожелал успеха нам сегодня.
Боюсь, что заговор открыт.
Брут
Смотри, он к Цезарю подходит.
Кассий
Не медли, Каска, помешать нам могут.

Что делать, Брут? Коль заговор раскрыт,

Иль Кассий, или Цезарь не вернется,
Я заколю себя.
Брут
Будь тверже, Кассий,
То не о нас Попилий говорит,
Смеется он, и Цезарь так спокоен.
Кассий
Требоний действует: смотри, как он

Антония уводит за собой.
Антоний и Требоний уходят. Цезарь и сенаторы

занимают свои места.
Деций
Так где ж Метелл? Пускай вперед он
выйдет
И Цезарю свою изложит просьбу.
Брут
Он вышел; ближе следуйте за ним.
Цинна
Ты, Каска, первым нанесешь удар.
Каска
Готовы ль все?
Цезарь
Какие непорядки

Должны исправить Цезарь и сенат?
Метелл
Великий и могущественный Цезарь,
Ты видишь, Цимбр перед тобой смиренно

Склоняется.
(Опускается на колени.)
Цезарь
Предупреждаю, Цимбр,
Что пресмыканье и низкопоклонство

Кровь зажигают у людей обычных

И прежнее решенье иль указ

В игрушку превращают. Но не думай,
Что Цезарь малодушен, как они,
Что кровь его расплавить можно,

Юлий Цезарь
Чем кровь безумцев, то есть сладкой
лестью,
Низкопоклонством и виляньем псиным.

Твой брат изгнанью предан по декрету;

Коль будешь ты молить и унижаться,

Тебя, как пса, я отшвырну с дороги.
Знай, Цезарь справедлив и без причины

Решенья не изменит.
Метелл
Чей голос более, чем мой, достоин,
Чтобы великий Цезарь внял мольбе

О возвращенье брата моего?
Брут
Не льстя, твою целую руку, Цезарь,
Молю тебя о том, чтоб Публий Цимбр

Из ссылки был тобою возвращен.
Цезарь
Как, Брут?
Кассий
Прощенье, Цезарь, милость, Цезарь!

К твоим ногам склоняется и Кассий

С мольбой о том, чтоб Цимбра ты
простил.
Цезарь
Будь я как вы, то я поколебался б,

Мольбам я внял бы, если б мог молить.
В решеньях я неколебим, подобно

Звезде Полярной: в постоянстве ей

Нет равной среди звезд в небесной тверди.

Все небо в искрах их неисчислимых;

Пылают все они, и все сверкают,
Но лишь одна из всех их неподвижна;
Так и земля населена людьми,
И все они плоть, кровь и разуменье;
Но в их числе лишь одного я знаю,

Который держится неколебимо,

Незыблемо; и человек тот — я.
Я это выкажу и в малом деле:
Решив, что Цимбр из Рима будет изгнан,

Решенья своего не изменю.
Цинна
Великий Цезарь!
Цезарь
Иль Олимп ты сдвинешь?

Деций
О Цезарь!..
Цезарь

Брут — и тот молил напрасно.

Каска
Тогда пусть руки говорят!
Каска первый, затем остальные заговорщики и Марк

Брут поражают Цезаря.
121
Цезарь
И ты, о Брут! Так падай, Цезарь!
(Умирает.)
Цинна
Свобода! Вольность! Пала тирания!
По улицам об этом разгласите.
Кассий
На ростры поднимитесь и кричите:

«Свобода, вольность и освобожденье!»
Брут
Народ, сенаторы, не бойтесь, стойте!

Смотрите: властолюбья долг оплачен!
Каска
Взойди на ростру, Брут.
Деций
И Кассий тоже.
Брут
Где Публий?
Цинна
Он здесь и потрясен восстаньем этим!
Метелл
Смотрите, чтобы Цезаря друзья

Не вздумали...
Брут
Пустая болтовня! — Не бойся, Публий;

Мы ни тебе, ни римлянам другим

Вреда не причиним,— скажи всем это.
Кассий
Оставь нас, Публий; ведь народ нахлынет

И старости твоей не пощадит.
Брут
Уйди; пусть отвечают за деянье

Свершившие его.
Возвращается Требоний.
Кассий
Антоний где?
Требоний
В свой дом в смятенье скрылся.

Бегут, вопя, мужи и жены, дети,
Как в Судный день.
Брут
Узнаем судьб решенье;

Мы знаем, что умрем, но люди тщатся

Как можно дольше дни свои продлить.

122
Весь Шекспир
Каска
Тот, кто отнимет двадцать лет у жизни,

Отнимет столько же у страха смерти.
Брут
Раз так, то смерть есть благо. Были мы

Друзьями Цезарю, его избавив

От страха смерти.— Римляне, склонитесь,

Омоем руки Цезаревой кровью

По локоть и, мечи обрызгав ею,
Идемте все немедленно на форум

И, потрясая красное оружье,
Воскликнем все: «Мир, вольность
и свобода!»
Кассий
Склонясь, омойтесь. Ведь пройдут века,
И в странах, что еще не существуют,

Актеры будут представлять наш подвиг.
Брут
И снова кровью истечет наш Цезарь,

Лежащий здесь, у статуи Помпея,
Как прах ничтожный.
Кассий
Да, и каждый раз

Нас, совершивших это, назовут

Людьми, освободившими отчизну.
Деций

Пора нам уходить.
Кассий
Да, вместе выйдем:

Брут впереди, а мы за ним; пусть видят,

Что в Риме нет сердец смелей и лучше.

Входит слуга.
Брут
Кто там идет? Антония посланец.
Слуга
Так, Брут, велел мой господин
склониться,—
Так Марк Антоний приказал мне — пасть

И, распростершись, так тебе сказать:
Брут благороден, мудр, и храбр, и честен;

Велик был Цезарь, царствен, смел и добр.

Скажи, что Брута я люблю и чту,
А Цезаря боялся, чтил, любил.
И если Брут дозволит, чтоб Антоний

Мог невредим к нему прийти узнать,
Чем Цезарь заслужил такую смерть,
То Брут живой ему дороже будет,
Чем мертвый Цезарь, и себя он свяжет

С судьбой и делом доблестного Брута

Среди опасностей и смут грядущих,
Как верный друг. Так говорит Антоний.
Брут
Он — римлянин и доблестный и мудрый,

Его всегда я чтил.
Скажи, что если он придет сюда,
То все узнает и, ручаюсь честью,
Уйдет нетронут.
Слуга
Он сейчас придет.

(Уходит.)
Брут
Я думаю, он станет нашим другом.

Кассий
О, если б так! Его я опасаюсь,
И, как всегда, предчувствие мое

Меня в том не обманет.
Входит Антоний.
Брут
Вот он идет. Привет, о Марк Антоний!
Антоний
Великий Цезарь! Ты лежишь во прахе?

Ужели слава всех побед, триумфов

Здесь уместилась? Так покойся с миром.—

Все ваши замыслы мне неизвестны,
Кому еще хотите кровь пустить;
Коль мне, то самый подходящий час —

Час смерти Цезаря, и нет оружья

Достойнее того, что обагрилось

Чистейшею и лучшей в мире кровью.

Прошу вас,— если вам я неугоден,
Пока дымятся кровью ваши руки,
Меня убейте. И тысячелетье

Прожив, не буду к смерти так готов;
Нет места лучшего, нет лучшей смерти,

Чем пасть близ Цезаря от ваших рук,
От вас, решающих все судьбы века.
Брут
Антоний, смерти не проси у нас.
Мы кажемся кровавы и жестоки —
Как наши руки и деянье наше;
Но ты ведь видишь только наши руки,

Деяние кровавое их видишь,
А не сердца, что полны состраданья.
Лишь состраданье к общим бедам Рима —

Огонь мертвит огонь, а жалость —
жалость —
Убило Цезаря. Но для тебя

Мечи у нас притуплены, Антоний,
И наши руки, так же как сердца,
В объятия тебя принять готовы

С любовью братской, с дружбой и почетом.
Кассий
В раздаче новых почестей и ты

С другими наравне получишь голос.

Юлий Цезарь
123
Брут
Будь терпелив, пока мы успокоим

Народ, который вне себя от страха.

Тогда мы объясним тебе причины,

За что я, Цезаря всегда любивший,

Его убил.
Брут
Иначе б диким зрелищем то было.
Но побужденья наши так высоки,
Что, будь ты сыном Цезаря, Антоний,

Ты внял бы им.
Антоний
Лишь этого хочу.
А сверх того прошу я вас, чтоб тело

Дозволили мне вынести на площадь

И на похоронах его с трибуны,
Как подобает другу, речь держать.
Антоний
Я знаю вашу мудрость.
Кровавые мне ваши руки дайте;
И первому, Марк Брут, тебе жму руку;

Второму руку жму тебе, Кай Кассий;
Тебе, Брут Деций, и тебе, Метелл;
И Цинне, и тебе, мой храбрый Каска;

Последним ты, но не в любви, Требоний.

Патриции — увы! — что я скажу?
Доверие ко мне так пошатнулось,
Что вправе вы сейчас меня считать

Одним из двух — иль трусом, иль
льстецом.—

О, истинно тебя любил я, Цезарь!
И если дух твой носится над нами,
То тягостнее смерти для тебя

Увидеть, как Антоний твой мирится

С убийцами, им руки пожимая

Здесь, о великий, над твоим же трупом!

Имей я столько ж глаз, как ты ранений,

Точащих токи слез, как раны — кровь,
И то мне было б легче, чем вступать

С убийцами твоими в соглашенье.
Прости мне, Юлий. Как олень затравлен,

Ты здесь лежишь, охотники ж стоят,

Обагрены твоею алой кровью.
Весь мир был лесом этого оленя,
А он, о мир, был сердцем для тебя.
Да, как олень, сражен толпою знати,
Ты здесь лежишь.
Кассий
Марк Антоний!
Антоний
Прости меня, Кай Кассий.—

О Цезаре так скажут и враги,
В устах же друга то простая скромность.
Кассий
Не порицаю, что его ты хвалишь,
Но с нами как себя ты поведешь?
Скажи, решил ли ты стать нашим другом,

Иль не рассчитывать нам на тебя?
Антоний
Я руки ваши жал, но я отвлекся

От этого, на Цезаря взглянув.
Друзья, я с вами весь и вас люблю,
И я надеюсь, вы мне объясните,
Чем и кому был Цезарь так опасен.
Брут
Да, Марк Антоний.
Кассий
Брут, одно лишь слово.

(Тихо, Бруту.)
Не знаешь сам, что делаешь: нельзя

Нам допускать, чтоб речь держал
Антоний;

Как знать, не возбудит ли он народ

Своею речью?
Брут
Ты меня прости.
Сам на трибуну первым я взойду

И разъясню, за что убит был Цезарь;

Скажу, что будет говорить Антоний

С согласья нашего и разрешенья,
Что праху Цезаря мы отдадим

Все почести, какие подобают.
Нам это только пользу принесет.
Кассий
Как знать, что будет. Мне это не любо.

Брут
Итак, возьми прах Цезаря, Антоний.
В надгробной речи нас не порицай,
Но Цезарю воздай хвалу как должно,

Сказав, что это разрешили мы;
А иначе ты будешь отстранен

От похорон; и говорить ты будешь

С трибуны той же самой, что и я,
Когда окончу речь.
Антоний
Быть по сему.
Мне большего не надо.
Брут
Приготовь же

Прах Цезаря и приходи на форум.
Все, кроме Антония, уходят.

Антоний
Прости меня, о прах кровоточащий,
Что кроток я и ласков с палачами.

124
Весь Шекспир
Останки благороднейшего мужа,
Кому в потоке времени нет равных.
О, горе тем, кто эту кровь пролил!
Над ранами твоими я пророчу,—

Рубиновые губы уст немых

Открыв, они через меня вещают —

Проклятье поразит тела людей;

Гражданская война, усобиц ярость

Италию на части раздерут;
И кровь и гибель будут так привычны,

Ужасное таким обычным станет,
Что матери смотреть с улыбкой будут,

Как четвертует их детей война;
И жалость всякую задушит дикость;
Дух Цезаря в погоне за отмщеньем,
С Гекатою из преисподней выйдя,
На всю страну монаршьим криком грянет:

«Пощады нет!» — и спустит псов войны,

Чтоб злодеянье вся земля узнала

По смраду тел, просящих погребенья.

Входит слуга.
Ты послан от Октавия, не так ли?
Слуга

Да, Марк Антоний.
Антоний

Цезарь писал ему, чтоб в Рим он прибыл.
Слуга
Он получил письмо и скоро будет.
Тебе же устно он передает...
(Увидев тело.)
О, Цезарь!
Антоний
Великодушен ты; уйди и плачь.
Скорбь заразительна; мои глаза,
Увидев перлы скорби на твоих,
Слезятся. Где сейчас твой господин?
Слуга
Стал на ночь лагерем, семь миль от Рима.
Антоний
Спеши назад, скажи, что здесь случилось:

Рим в трауре, в опасном возбужденье,
И Рим Октавию небезопасен;
Так передай ему. Нет, подожди.
Мы вместе тело вынесем на площадь,
Там буду речь держать и попытаюсь

Узнать, как отзывается народ

На злодеянье этих кровопийц;
И сообразно этому потом

Октавию доставишь донесенье.
Ну, помогай.
Уходят, унося труп Цезаря.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Форум.
Входят Брут, Кассий и толпа граждан.
Г раждане

Хотим мы знать причину! Объясните!
Брут
Друзья, за мной и слушайте меня.—
Ты ж, Кассий, избери другую площадь,

Толпу разделим.—
Кто хочет выслушать меня, останьтесь;

Кто хочет, пусть за Кассием идет;
Мы объясним, зачем для блага всех

Убит был Цезарь.
Первый гражданин
Брута буду слушать.
Второй гражданин
Я Кассия послушаю, а после,
Все выслушав, их доводы сравним.
Кассий уходит с частью граждан. Брут всходит на

ростру.
Третий гражданин

Молчанье! Говорит достойный Брут.
Брут

Терпенье до конца.
Римляне, сограждане и друзья! Выслу¬

шайте, почему я поступил так, и молчите,

чтобы вам было слышно; верьте мне ради

моей чести и положитесь на мою честь,

чтобы поверить; судите меня по своему

разуменью и пробудите ваши чувства, что¬

бы вы могли судить лучше. Если в этом

собрании есть хоть один человек, искренне

любивший Цезаря, то я говорю ему: лю¬

бовь Брута к Цезарю была не меньше, чем

его. И если этот друг спросит, почему Брут

восстал против Цезаря, то вот мой ответ:

не потому, что я любил Цезаря меньше, но

потому, что я любил Рим больше. Что вы

предпочли бы: чтоб Цезарь был жив, а вы

умерли рабами, или чтобы Цезарь был

мертв и вы все жили свободными людьми?

Цезарь любил меня, и я его оплакиваю; он

был удачлив, и я радовался этому; за до¬

блести я чтил его; но он был властолюбив,

и я убил его. За его любовь — слезы; за его

удачи — радость; за его доблести — почет;

за его властолюбие— смерть. Кто здесь

настолько низок, чтобы желать стать ра¬

бом? Если такой найдется, пусть гово¬

рит,— я оскорбил его. Кто здесь настолько

Юлий Цезарь
одичал, что не хочет быть римлянином?

Если такой найдется, пусть говорит,—

я оскорбил его. Кто здесь настолько гну¬

сен, что не хочет любить свое отечество?

Если такой найдется, пусть говорит,—

я оскорбил его. Я жду ответа.
Все
Такого нет, Брут, нет.
Брут
Значит, я никого не оскорбил. Я по¬

ступил с Цезарем так, как вы поступили

бы с Брутом. Причина его смерти записана

в свитках Капитолия; слава его не умалена

в том, в чем он был достоин, и вина его

не преуменьшена в том, за что он попла¬

тился смертью.
Входят Антоний и другие с телом Цезаря.
Вот его тело, оплакиваемое Марком Анто¬

нием, который хотя и непричастен к его

убийству, но выиграет от этого — он будет

жить в республике. В таком же выигрыше

будет и любой из вас. С этим я ухожу,—

и так же, как я поразил моего лучшего

друга для блага Рима, так сохраню я этот

кинжал для себя, если моей отчизне потре¬

буется моя смерть.
Все
Живи, о Брут! Живи! Живи!
Первый гражданин

С триумфом отнесем его домой.
Второй гражданин

Воздвигнем статую ему, как предкам.
Третий гражданин

Пусть станет Цезарем.
Четвертый гражданин

В нем увенчаем
Все лучшее от Цезаря.
Первый гражданин

Проводим его домой с почетом.
Брут
Сограждане!
Второй гражданин

Брут говорит. Молчанье!
Первый гражданин

Потише, эй!
125
Брут
Друзья, позвольте, я уйду один,
А вас прошу с Антонием остаться.

Почтенье праху Цезаря воздайте,
А также славе доблестной его,
О них в надгробном слове Марк Антоний

Здесь с разрешенья нашего вам скажет.
Я ухожу, а вы не расходитесь,
Пока Антоний речи не закончит.
(Уходит.)
Первый гражданин

Останемся Антония послушать.
Третий гражданин
Антоний благородный, на трибуну

Ты поднимись.— Послушаем его.
Антоний
Обязан Бруту я за разрешенье

Здесь речь держать.
(Всходит на ростру.)
Четвертый гражданин
Что он сказал о Бруте?
Третий гражданин
Что он обязан Бруту разрешеньем

Здесь перед нами всеми речь держать.
Четвертый гражданин

Пусть говорит почтительней о Бруте.
Первый гражданин

Ведь Цезарь был тиран.
Третий гражданин
В том нет сомненья,

Но, к счастью, от него избавлен Рим.
Второй гражданин

Послушаем Антония. Молчанье!
Антоний
О римляне!
Все

Послушаем его.
Антоний
Друзья, сограждане, внемлите мне.
Не восхвалять я Цезаря пришел,
А хоронить. Ведь зло переживает

Людей, добро же погребают с ними.
Пусть с Цезарем так будет. Честный
Брут
Сказал, что Цезарь был властолюбив.
Коль это правда, это тяжкий грех,
За это Цезарь тяжко поплатился.

126
Весь Шекспир
Здесь с разрешенья Брута и других,—
А Брут ведь благородный человек,
И те, другие, тоже благородны,—
Над прахом Цезаря я речь держу.
Он был мне другом искренним и верным,

Но Брут назвал его властолюбивым,
А Брут весьма достойный человек.
Гнал толпы пленников к нам Цезарь
в Рим,
Их выкупом казну обогащая,
Иль это тоже было властолюбьем?
Стон бедняка услыша, Цезарь плакал,
А властолюбье жестче и черствей;
Но Брут назвал его властолюбивым,
А Брут весьма достойный человек.
Вы видели, во время Луперкалий

Я трижды подносил ему корону,
И трижды он отверг — из властолюбья?

Но Брут назвал его властолюбивым,
А Брут весьма достойный человек.
Что Брут сказал, я не опровергаю,
Но то, что знаю, высказать хочу.
Вы все его любили по заслугам,
Так что ж теперь о нем вы не скорбите?
О справедливость! Ты в груди звериной,

Лишились люди разума. Простите;
За Цезарем ушло в могилу сердце.

Позвольте выждать, чтоб оно вернулось.
Первый гражданин
В его словах как будто много правды.
Второй гражданин
Выходит, если только разобраться,—
Зря Цезарь пострадал.
Третий гражданин
А я боюсь,
Его заменит кто-нибудь похуже.
Четвертый гражданин
Вы слышали? Не взял короны Цезарь;
Так, значит, не был он властолюбив.
Первый гражданин
Тогда они поплатятся жестоко.
Второй гражданин
От слез глаза его красны, как угли.
Третий гражданин
Всех благородней в Риме Марк Антоний.
Антоний
Вчера еще единым словом Цезарь

Всем миром двигал: вот он недвижим,
Без почестей, пренебрегаем всеми.
О граждане, когда бы я хотел
Поднять ваш дух к восстанью и отмщенью,
Обидел бы я Кассия и Брута,
А ведь они достойнейшие люди.
Я не обижу их, скорей обижу

Покойного, себя обижу, вас,
Но не таких достойнейших людей.
Вот здесь пергамент с Цезаря печатью,

Найденный у него,— то завещанье.
Когда бы весь народ его услышал,—
Но я читать его не собираюсь,—
То раны Цезаря вы лобызали б,
Платки мочили бы в крови священной,

Просили б волосок его на память

И, умирая, завещали б это

Как драгоценнейшее достоянье

Своим потомкам.
Четвертый гражданин
Прочти нам завещанье, Марк Антоний.
Все
Прочти нам Цезарево завещанье!
Антоний
Друзья, терпенье. Мне нельзя читать.

Нельзя вам знать, как Цезарь вас любил.

Вы — люди, а не дерево, не камни;

Услышав Цезарево завещанье,

Воспламенитесь вы, с ума сойдете;
Не знаете вы о своем наследстве,
А иначе — о, что бы здесь свершилось!
Четвертый гражданин
Мы слушаем. Читай скорей, Антоний,

Прочти нам Цезарево завещанье.
Антоний
Терпенье. Можете вы подождать.
О завещанье я вам проболтался,
Боюсь обидеть тех людей достойных,
Что Цезаря кинжалами сразили.
Четвертый гражданин
Достойных! Нет, предатели они.
Все
Читай нам завещанье!
Второй гражданин
Они злодеи, убийцы. Читай же завещанье!
Антоний
Хотите, чтоб прочел я завещанье?
Над прахом Цезаря все станьте кругом,
Я покажу того, кто завещал.
Могу ль сойти? Вы разрешите мне?
Все
Сходи.
Второй гражданин

Спускайся.
Антоний сходит с ростры.

Юлий Цезарь
Третий гражданин

Мы разрешаем.
Четвертый гражданин

Станьте в круг.
Первый гражданин

От тела и носилок отойдите.
Второй гражданин

Место Антонию, благородному Антонию!
Антоний

Так не теснитесь. Расступитесь шире.
Все
Назад! Назад! Раздайтесь!
Антоний
Коль слезы есть у вас, готовьтесь плакать.

Вы эту тогу знаете; я помню,
Как Цезарь в первый раз ее надел:
То было летним вечером, в палатке,
В тот день, когда он нервиев разбил.

Смотрите! След кинжала — это Кассий;

Сюда удар нанес завистник Каска,
А вот сюда любимый Брут разил;
Когда ж извлек он свой кинжал проклятый,

То вслед за ним кровь Цезаря метнулась,

Как будто из дверей, чтоб убедиться —
Не Брут ли так жестоко постучался.
Ведь Брут всегда был Цезарев любимец,

О, боги, Цезарь так любил его!
То был удар из всех ударов злейший:

Когда увидел он, что Брут разит,

Неблагодарность больше, чем оружье,
Его сразила; мощный дух смутился,
И вот, лицо свое закрывши тогой,
Перед подножьем статуи Помпея,
Где кровь лилась, великий Цезарь пал.

Сограждане, какое то паденье!
И я и вы, мы все поверглись ниц,

Кровавая ж измена торжествует.
Вы плачете; я вижу, что вы все

Растроганы: то слезы состраданья.
Вы плачете, увидевши раненья

На тоге Цезаря? Сюда взгляните,
Вот Цезарь сам, убийцами сраженный.
Первый гражданин
О, скорбный вид!
Второй гражданин
О, благородный Цезарь!
Третий гражданин
Злосчастный день!
Четвертый гражданин
Предатели, убийцы!
127
Первый гражданин

О, зрелище кровавое!
Второй гражданин

Мы отомстим!
Все
Месть! Восстанем! Найти их! Сжечь!
Убить!
Пусть ни один предатель не спасется.
Антоний
Сограждане, постойте.
Первый гражданин
Молчанье! Марк Антоний говорит.
Второй гражданин
Мы слушаем его, мы пойдем за ним,

мы умрем с ним.
Антоний
Друзья мои, я вовсе не хочу,
Чтоб хлынул вдруг мятеж потоком
бурным.
Свершившие убийство благородны;
Увы, мне неизвестны побужденья

Их личные, они мудры и честны

И сами все вам могут объяснить.
Я не хочу вас отвратить от них.
Я не оратор, Брут в речах искусней;
Я человек открытый и прямой

И друга чтил; то зная, разрешили

Мне говорить на людях здесь о нем.
Нет у меня заслуг и остроумья,

Ораторских приемов, красноречья,
Чтоб кровь людей зажечь. Я говорю

Здесь прямо то, что вам самим известно:

Вот раны Цезаря — уста немые,
И я прошу их — пусть вместо меня

Они заговорят. Но будь я Брутом,
А Брут Антонием, тогда б Антоний

Воспламенил ваш дух и дал язык

Всем ранам Цезаря, чтоб, их услышав,
И камни Рима, возмутясь, восстали.
Все
Восстанем мы!
Первый гражданин
Сожжем дотла дом Брута!

Третий гражданин

Скорее заговорщиков ловите!
Антоний

Внемлите мне, сограждане, внемлите!
Все
Молчанье, эй! Антоний говорит.

128
Весь Шекспир
Антоний
Друзья, восстали вы, еще не зная,
Чем Цезарь заслужил любовь такую.
Увы, не знаете; я вам открою;
Забыли вы о завещанье.
Все
Он прав: узнать нам надо завещанье.

Антоний
Вот завещанье с Цезаря печатью.
Он римлянину каждому дает,
На каждого по семьдесят пять драхм.
Второй гражданин

О, благородный Цезарь! Месть за смерть!
Третий гражданин

О, Цезарь царственный!
Антоний

Дослушайте меня!
Все
Молчанье, эй!
Антоний
Он завещал вам все свои сады,
Беседки и плодовые деревья
Вдоль Тибра, вам и всем потомкам вашим,
На веки вечные для развлечений,
Чтоб там вы отдыхали и гуляли.
Таков был Цезарь! Где найти другого?
Первый гражданин
Нет, никогда. Скорей, скорей идемте!
Мы прах его сожжем в священном месте

И подожжем предателей дома.
Берите тело.
Второй гражданин

Огня добудьте.
Третий гражданин
Скамьи ломайте.
Четвертый гражданин

Скамьи выламывайте, окна, все!
Граждане уходят с телом.
Антоний
Я на ноги тебя поставил, смута!
Иди любым путем.
Входит слуга.
Ну как дела?
Слуга
Октавий прибыл в Рим, мой господин.
Антоний
Где ж он?
Слуга
С Лепидом вместе в Цезаревом доме.

Антоний
Сейчас отправлюсь я туда к нему.
Он прибыл кстати. Весела Фортуна

И потому ни в чем нам не откажет.
Слуга
Я слышал, он сказал, что Брут и Кассий

Промчались бешено в ворота Рима.
Антоний
Пронюхали, наверно, что народ

Я подстрекнул. К Октавию идем.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Улица.
Входит поэт Цинна.
Цинна
Мне снилось, что я с Цезарем пирую.

Предчувствия гнетут воображенье;
Я не хотел из дома выходить,
Но что-то тянет прочь.
Входят граждане.
Первый гражданин

Как твое имя?
Второй гражданин

Куда идешь?
Третий гражданин

Где ты живешь?
Четвертый гражданин

Женат ты или холост?
Второй гражданин

Отвечай всем прямо.
Первый гражданин

Да, и коротко.
Четвертый гражданин

Да, и толково.
Третий гражданин

Да, и правдиво, это будет лучше для тебя.

Цинна
Как мое имя? Куда я иду? Где я живу?

Женат я или холост? Ответить всем прямо,

Юлий Цезарь
коротко, толково и правдиво. Говоря тол¬

ково, я холостяк.
Второй гражданин
Это все равно что сказать: все женатые

глупцы. Ты мне за это еще ответишь. От¬

вечай прямо.
Цинна
Прямо — я шел на похороны Цезаря.
Первый гражданин

Как друг или враг?
Цинна
Как друг.
Второй гражданин

Вот это прямой ответ.
Четвертый гражданин

Где живешь,— коротко.
Цинна
Коротко — я живу у Капитолия.
Третий гражданин

Как зовут тебя,— правдиво.
129
Ц и н н а

Правдиво — меня зовут Цинна.
Первый гражданин
Рвите его на клочки: он заговорщик.
Цинна

Я поэт Цинна! Я поэт Цинна!
Четвертый гражданин
Рвите его за плохие стихи, рвите его за

плохие стихи!
Цинна
Я не заговорщик Цинна.
Второй гражданин
Все равно, у него то же имя— Цинна;

вырвать это имя из его сердца и разде¬

латься с ним.
Третий гражданин
Рвите его! Рвите его! Живей, головни,

эй! Головни. К дому Брута и к дому Кас¬

сия. Жгите всё. Одни к дому Деция, другие

к дому Каски, третьи к дому Лигария.

Живей, идем!
Уходят.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Рим. Комната в доме Антония.

Антоний, Октавий и Лепид сидят за сто¬

лом.
Антоний

Погибнут все, отмеченные нами.
Октавий

И брат твой в их числе. Лепид, согласен?

Лепид
Согласен.
Октавий

Так отметь его, Антоний.

Лепид
Но при условии, что жить не будет

И Публий, сын твоей сестры, Антоний.
Антоний
Умрет и он; ему знак смерти ставлю.
В дом Цезаря иди теперь, Лепид,
5	Весь Шекспир, т. 2
За завещанием, и мы решим,
Как сократить расходы из наследства.
Лепид
А сами вы где будете? Иль здесь, иль
в Капитолии?
Октавий

Здесь или в Капитолии.
Лепид уходит.
Антоний
Вот жалкий, недостойный человек.
Ему бы на посылках быть, а он,
Когда мы натрое разделим мир,
Получит третью часть?
Октавий
Считая так,
Ты допустил, чтоб он голосовал.
Когда решалось, кто достоин смерти

И попадет в проскрипционный список.

130
Весь Шекспир
Антоний
Годами старше я, чем ты, Октавий.
Мы почести возложим на него,
Чтоб с нас самих снять этот груз
позорный,

И он пойдет, как с золотом осел,
Потея и кряхтя под тяжкой ношей,
Куда мы поведем или погоним;
Когда ж он нам сокровища доставит,
Мы снимем их, его ж погоним прочь.

Пусть, как осел, он хлопает ушами,
На выгоне пасясь
Октавий
Так можно сделать,
Но он испытанный и храбрый воин.
Антоний
Как и мой конь, Октавий, и за это

Ему я обеспечиваю корм;
Его я тоже обучил сражаться,

Сворачивать, и мчаться, и стоять,
Его движеньями я управляю.
Примерно так же нужно и Лепида

Учить, и направлять, и понукать.

Безмозглый человек, он ум питает

Отбросами чужими, подражаньем

И старые обноски с плеч чужих

Берет за образец. О нем довольно,
Он лишь орудье. А теперь, Октавий,

Поговорим о главном: Брут и Кассий

Собрали войско, соберем и мы;
Поэтому союз наш закрепим,
Сплотим друзей, приложим все усилья.

Давай немедленно вдвоем обсудим,
Как лучше козни скрытые открыть

И явные опасности рассеять.
Октавий
Согласен я. Ведь мы с тобой в облаве

И в окруженье лающих врагов;
Боюсь, у многих скрыта под улыбкой

Тьма козней злых.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Перед палаткой Брута в лагере около Сард.

Барабанный бой. Входят Брут, Луцилий, Лу¬

ций и солдаты;
Титиний и Пиндар встречают их.
Брут
Стой!
Луцилий

Скажи пароль. И стой!
Брут
Ну как, Луцилий! Далеко ль Кассий?
Луцилий
Он близко, и уже явился Пиндар,
Чтоб передать тебе его привет.
Брут
Он шлет привет мне.— Господин твой,
Пиндар,
Сам в раздраженье или чрез других

Дал веский повод мне для сожаленья

О сделанном; но, если он прибудет,
Все разъяснится.
Пиндар
Я не сомневаюсь,
Он явится к тебе таким, как был,

Исполнен и вниманья и почтенья.
Брут
Не сомневаюсь в том.— Скажи, Луцилий,

Какой прием оказан был тебе?
Луцилий
С почетом и любезностью, как должно,
Но не с таким доверчивым радушьем

И дружеским свободным обращеньем,
Как раньше то бывало.
Брут
Это значит,
Что пылкий друг остыл; заметь, Луцилий,

Когда любовь пресыщена и тает,
То внешний церемониал ей нужен.
Уверток нет в прямой и честной вере;
А человек пустой, как конь строптивый,

Выказывает стать свою и прыть,
Но, получив удар кровавых шпор,
Вдруг никнет и, не выдержавши пробы,

Как кляча, падает. Ведет он войско?
Луцилий
Заночевать они хотели в Сардах;
Часть большая, вся конница сюда

Прибудет с Кассием.
Топот за сценой.
Брут
Чу! Вот и он.
Идем к нему навстречу.
Входит Кассий с войском.
Кассий
Эй, стой!
Брут
Стой, эй! Отдать приказ!

Первый солдат
Стой!

Юлий Цезарь
Второй солдат
Стой!
Третий солдат
Стой!
Кассий
Мой брат, как ты несправедлив ко мне.

Брут
О, боги! Я ль несправедлив к врагам?

Могу ль я быть несправедливым к брату?
Кассий
Спокойствие твое зловеще, Брут,
И если только...
Брут
Успокойся, Кассий.

Спокойно скажешь все, тебя я знаю.
Но здесь, перед глазами наших войск,
Не будем ссориться,— им нужно видеть

Лишь знаки нашей дружбы. Отведи их,

Потом в моей палатке все упреки

Мне выскажешь открыто, Кассий.
Кассий
Пиндар,
Скажи начальникам, чтоб отвели

Свои отряды дальше.
Брут
Луцилий, сделай то же. Пусть никто

Не входит к нам во время совещанья.
У входа встанут Луций и Титиний.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Палатка Брута.
Входят Брут и Кассий.
Кассий
Ты оскорбил меня тем, что запятнан

И осужден тобою Люпий Пелла

За взяточничество и поборы с Сард,
А все мои ходатайства о нем

Отвергнуты, хотя его я знаю.
Брут
Ты оскорбил себя, прося о нем.
Кассий
В такое время, как сейчас, нельзя

Наказывать за мелкие проступки.
Брут
И про тебя ведь, Кассий, говорят,
Что будто бы ты на руку нечист
131
И недостойных званьем облекаешь

За золото.
Кассий
Я на руку нечист!
Не будь ты Брутом, то, клянусь богами,

Такая речь была б твоей последней.
Брут
А имя Кассия порок прикрыло,
И наказанье головой поникло.
Кассий
Наказанье!
Брут
Припомни март и мартовские иды:
Иль Цезарь пал не ради правосудья?

Иль негодяями он был сражен

Несправедливо? Разве кто из нас,

Сразивших мужа первого на свете

За покровительство разбою, станет

Себя пятнать позорным лихоимством

И продавать величье нашей чести

За хлам ничтожный, липнущий к рукам?

Быть лучше псом и лаять на луну,
Чем быть таким.
Кассий
Брут, не трави меня,
Я не стерплю; ты, позабывшись, хочешь

Меня унизить. Я солдат и старше

Тебя по опыту, умею лучше

Вести переговоры.
Брут
Нет, нет, Кассий.

Кассий
Я прав.
Брут
Нет, ты не прав.
Кассий
Довольно, или из себя я выйду.

Остерегись, не искушай меня.
Брут
Ничтожный, прочь!
Кассий
Возможно ль?
Брут
Выслушай мои слова.
Иль ярости твоей мне уступить?
Иль трепетать пред взглядами безумца?
Кассий

О, боги, боги! Как снести мне это?

132
Весь Шекспир
Брут
И больше вынесешь, сломив гордыню.

Рабам показывай, как вспыльчив ты,

Пускай они дрожат. Мне ль уступать?
Иль должен я почтительно склоняться

Пред вспышками твоими? Нет, клянусь,

Яд желчный свой в себе ты переваришь,

Хотя б тебя взорвал он; я ж отныне

Над гневностью твоей смеяться буду

И потешаться.
Кассий

До того ль дошло?
Брут
Ты говоришь, что как солдат ты лучше.

Так докажи на деле хвастовство,
Доставь мне удовольствие: ведь я

Учиться рад у доблестных людей.
Кассий
Ты всячески меня поносишь, Брут.
Я говорил, что я как воин старше.
Иль я не так сказал?
Брут
Мне все равно.
Кассий
И Цезарь так не оскорблял меня.
Брут
И ты его не смел так раздражать.
Кассий
Не смел?!
Брут
Нет.
Кассий
Не смел так раздражать?!
Брут
Не смел из страха.
Кассий
Не злоупотребляй моей любовью,
Иль то свершу, о чем сам пожалею.
Брут
Ты сделал то, о чем жалеть сам должен.

Мне не страшны твои угрозы, Кассий,

Вооружен я доблестью так крепко,
Что все они, как легкий ветер, мимо

Проносятся. Я посылал к тебе

За золотом и получил отказ.
Я не могу добыть бесчестьем денег;
Скорее стану я чеканить сердце,
Лить в драхмы кровь свою, чем вымогать

Гроши из рук мозолистых крестьян
Бесчестным способом. Ведь я просил

Те деньги на оплату легионам,
И ты мне отказал. Так сделал Кассий?

Иль Каю Кассию я отказал бы?
Когда Марк Брут так скуп и алчен станет,

Чтоб прятать деньги от своих друзей,

Тогда, о боги, молниями всеми

Его сразите!
Кассий

Я не отказал.
Брут
Ты отказал.
Кассий
Нет, и безумен тот,
Кто мой ответ принес. Мне сердце ранил
Брут.
Друг переносит недостатки друга,
А Брут преувеличивает их.
Брут
Ты начал их выказывать на мне.
Кассий

Меня не любишь ты.
Брут
Я не люблю твои пороки.
Кассий

Глаз друга должен их не замечать.
Брут
Льстецы не видят даже и пороки

Величиной с Олимп.
Кассий
Придите же, Антоний и Октавий,
И одному лишь Кассию отмстите,
Мир Кассию постыл, он ненавидим

Любимым другом, опорочен братом,
Как раб, поруган. Все его ошибки

Записаны, затвержены на память,
Чтоб в зубы мне швырнуть. О, душу всю

Я б выплакал из глаз! Вот мой кинжал,

Вот грудь моя нагая, и в ней сердце

Богаче золота и руд Плутона.
Когда ты римлянин, возьми его;
Я, отказавший в золоте, дам сердце;
Рази меня, как Цезаря. Я знаю,
Что в ненависти ты его любил

Сильней, чем Кассия.
Брут
Вложи кинжал,
Излей свой гнев как хочешь на свободе,

Как хочешь поноси, ты только вспыльчив.

О, Кассий, ты в ярмо впряжен с ягненком,

В нем гнев таится, как в кремне огонь;
Он при ударе высекает искру

И тотчас остывает.

Юлий Цезарь
Кассий
Будет Кассий

Посмешищем для Брута своего,
Когда он распалится в раздраженье?
Брут
Я тоже в раздраженье говорил.
Кассий
Ты сознаешься в этом? Дай мне руку.
Брут

И сердце вместе с ней.
Кассий
О, Брут.
Брут
В чем дело?
Кассий
Иль нет в тебе любви ко мне настолько,

Чтобы сносить ту вспыльчивость, что мать

Передала мне?
Брут
Да, отныне, Кассий,
Когда вспылишь на Брута, знать он будет,

Что мать твоя бранится с ним, и только.
Поэт

(за сценой)
К военачальникам меня пустите,
У них там ссора, и нельзя одних

Их оставлять.
Луцилий

( за сценой)
Нет, к ним ты не пройдешь.
Поэт

(за сценой)
Лишь смерть меня удержит.
Входит поэт в сопровождении Луцилия, Т и -

тиния и Луция.
Кассий
Что там? В чем дело?
Поэт
Военачальники! Как вам не стыдно!

Любовь и дружба быть меж вас должны,

Поверьте мне — я больше жил, чем вы.
Кассий
Ха-ха! Рифмует циник очень плоско.
Брут
Ступай отсюда прочь. Уйди, бесстыдник.

Кассий
Терпенье, Брут; ведь он всегда таков.
133
Брут
Терплю я шутовство в другое время.

Война не дело этих стихоплетов.—

Любезный, прочь!
Кассий
Ступай, ступай отсюда!
Поэт уходит.
Брут
Луцилий и Титиний, мой приказ

Начальникам — встать лагерем здесь
на ночь.
Кассий
Потом вернитесь и с собой Мессалу

К нам приведите.
Луцилий и Титиний уходят.
Брут
Луций, дай вина!

Кассий
Не знал я, что так вспыльчив ты бываешь.

Брут
О, Кассий, угнетен я тяжкой скорбью.
Кассий
Ты философию свою забыл,
Когда случайным бедам поддаешься.
Брут
Кто тверже в скорби: ведь Порция мертва.

Кассий
Как, Порция?
Брут
Она мертва.
Кассий
Как смерти я избег, тебе переча?
О, тяжкая и скорбная утрата!
Что за болезнь?
Брут
Тоска по мне в разлуке,

Скорбь, что враги, Октавий и Антоний,

Сильнее нас, известья оба эти

Совпали; и в расстройстве чувств она,
Слуг отославши, проглотила пламя.
Кассий
И умерла?
Брут

Да, умерла.
Кассий
О, боги!
Возвращается Луций с вином и светильником.

134
Брут
О ней ни слова больше.— Дай мне
кубок! —
В нем утоплю я нашу ссору, Кассий.
( Пьет.)
Кассий
Тост благородный будит в сердце
жажду.—

Налей мне, Луций, кубок через край,
Пить без конца готов за дружбу Брута.
( Пьет.)
Брут
Войди, Титиний.
Луций уходит.
Входят Титиний и Мессала.
Мой привет, Мессала.

Тесней вокруг светильника садитесь,
И наши затруднения обсудим.
Кассий
Нет Порции!
Брут
Прошу, о ней ни слова.—

Мессала, получил я извещенье

О том, что Марк Антоний и Октавий

Собрали против нас большое войско

И с ним идут походом на Филиппы.
Мессала
Я получил такое ж сообщенье.
Брут
И что еще?
Мессала
Проскрипцией вне всякого закона

Октавий, и Антоний, и Лепид

Предали смерти сто сенаторов.
Брут
В том наши письма разнятся немного,
Мне пишут о семидесяти павших

Сенаторах, в числе их Цицерон.
Кассий
Как — Цицерон?
Мессала
И Цицерон казнен,

Проскрипция коснулась и его.
Не от жены ль ты письма получил?
Брут
Нет, Мессала.
Мессала

И в письмах ничего о ней не пишут?
Весь Шекспир
Брут
Ничего, Мессала.
Мессала

Это странно.
Брут
К чему вопрос? Иль есть о ней известья?

Мессала
Нет, Брут.
Брут
Как римлянин, скажи мне прямо правду.

Мессала
И ты, как римлянин, снеси всю правду:

Она погибла необычной смертью.
Брут
Прости, о Порция.— Мы все умрем,
Мессала.
Лишь мысль о том, что смертна и она,

Дает мне силу пережить утрату.
Мессала
Так переносит горе муж великий.
Кассий
Я на словах все это также знаю,
На деле же осуществить не в силах.
Брут
За дело, за живое. Ваше мненье

О том, чтоб нам самим идти к Филиппам?
Кассий
Я против.
Брут
Почему?
Кассий
Вот почему:
Пусть лучше враг отыскивает нас,
Он утомит войска, растратит средства

И понесет урон, мы ж сохраним

На отдыхе и силы и подвижность.
Брут
Хороший довод лучшему уступит.
Все жители вокруг, вплоть до Филипп,
Нам подчиняются по принужденью,

Раздражены поборами и данью,
И неприятель, проходя средь них,
Свои ряды пополнить может ими,
И станет он смелее, подкрепленный.
Всех этих выгод мы его лишим,
Когда мы встретимся с ним при Филиппах,

Народ в тылу оставив.

Юлий Цезарь
135
Кассий
Слушай, брат мой...

Брут
Постой. Прими в расчет, что от друзей

Все взято нами; наши легионы

Здесь в полном сборе; наш успех созрел,

Враг на подъеме, набирает силы;
А нам с вершины под уклон идти.
В делах людей прилив есть и отлив,
С приливом достигаем мы успеха,
Когда ж отлив наступит, лодка жизни

По отмелям несчастий волочится.
Сейчас еще с приливом мы плывем.

Воспользоваться мы должны теченьем

Иль потеряем груз.
Кассий
Итак, вперед!
Идем и под Филиппами их встретим.
Брут
Подкралась тьма во время разговора,
И мы должны природе подчиниться

И дать себе хотя бы скудный отдых.
Все ль обсудили мы?
Кассий
Все. Доброй ночи.
С рассветом выступаем мы туда.
Брут
Луций!
Входит Луций.
Одежду дай.
Луций уходит.
Прощай, Мессала.—
Титиний, доброй ночи! — Славный
Кассий,
Спокойно спи и отдыхай.
Кассий
Мой брат!
Начало ночи было неспокойно.
Не будет больше между нас разлада!
Не так ли, Брут?
Брут

Теперь все хорошо.

Кассий

Спокойной ночи, Брут.
Брут

Спокойной ночи, брат.

Титиний, Мессала

Спокойной ночи, Брут.
Брут
Прощайте все.
Кассий, Титиний и Мессала уходят.
Входит Луций с одеждой.
Одежду дай. А лютня где твоя?
Луций
В палатке здесь.
Брут
Ты говоришь так сонно.
Я не виню тебя: не спал ты долго.
Пусть Клавдий и еще один из стражи

В моей палатке лягут на подушках.
Луций

Варрон и Клавдий!
Входят Варрон и Клавдий.

Варрон
Что, господин?
Брут
Ложитесь спать здесь у меня в палатке,

Быть может, вскоре вас я подниму

И к Кассию с известием отправлю.
Варрон
Так лучше нам не спать и быть на страже.

Брут
Не нужно, лучше спать ложитесь оба.

Быть может, посылать вас не придется.—

Вот книга, Луций. Я ее искал,
Хоть сам же положил в карман одежды.

Варрон и Клавдий ложатся.
Луций

Мой господин ее мне не давал.
Брут
Прости меня, мой мальчик, я забывчив.
Не можешь ты пободрствовать немного

И мне на лютне что-нибудь сыграть?
Луций
Коль господин мой хочет.
Брут
Да, мой мальчик,

Тебя я беспокою, ты ж послушен.
Луций
Ведь это долг мой.
Брут
Не требую я долга свыше сил,
Я знаю, юность любит отдохнуть.
Луций

Я спал, мой господин.

136
Весь Шекспир
Брут
И хорошо, и должен лечь опять.
Сыграй немного. Если жить останусь,
Тебя я отдарю.
Музыка и пение.
Дремотный звук. Не ты ли, сон-убийца,
К нему жезлом свинцовым прикоснулся

И музыку прервал? Спи, нежный отрок,
Не буду я тебя будить, ты дремлешь

И можешь лютню, выронив, разбить.

Возьму ее; спокойной ночи, мальчик.

Взгляну — не перевернута ль страница,

Где я читал? Вот, кажется, она.
Входит призрак Цезаря.
Как потускнел светильник! Эй, кто там?

Глаза мои устали; оттого

Почудилось им страшное виденье.
Но близится оно... Что ты такое?
Кто ты такой — бог, добрый дух иль
демон,
Что леденеет кровь и волос дыбом

Становится? Ответь мне, кто ты?
Призрак

Я твой злой гений, Брут.
Брут
Зачем явился?
Призрак
Сказать, что встретимся мы при
Филиппах.
Брут

Тебя увижу вновь?
Призрак
Да, при Филиппах.
Брут
Тебя готов я при Филиппах встретить.

Призрак уходит.
Пришел в себя, а он уже исчез.
Злой гений, я с тобой поговорил бы.—
Эй, Луций! Клавдий и Варрон! Проснитесь!

Клавдий!
Луций

Я не настроил струны.
Брут
Он думает, что все еще играет.—

Проснись же, Луций!
Луций
Мой господин?
Брут
Какой ты видел сон, что так кричал?
Луций

Я не заметил, чтобы я кричал.
Брут
Нет, ты кричал. Ты видел что-нибудь?

Луций
Нет, господин.
Брут
Спи, Луций.— Пробудись же, Клавдий.

(Варрону.)
Вставай и ты!
Варрон
Мой господин?
Клавдий
Мой господин?
Брут
Что вы кричали громко так во сне?
Варрон, Клавдий

Кричали мы?
Брут

Да, что вы увидали?

Варрон

Я ничего не видел.
Клавдий

И я тоже.
Брут
Спешите к Кассию с моим посланьем.

Пусть с войском раньше выступит, а мы

За ним последуем.
Варрон, Клавдий
Приказ исполним.

Уходят.

Юлий Цезарь
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Равнина у Филипп.
Входят Октавий, Антоний и их войска.
Октавий
Сбылись надежды наши, Марк Антоний.

Ты говорил, что враг вниз не сойдет,
А будет на горах вверху держаться.

Совсем не так: вон их войска, вблизи,
Они хотят нас у Филипп настигнуть,

Ударив раньше, чем на них ударят.

Антоний
Я лучше знаю их и понимаю,
Что гонит их сюда. Они бы рады

Уйти в другое место, но спустились

С трусливой храбростью, надеясь этим

Нам выказать свою неустрашимость.
Но это ложь.
Входит вестник.
Вестник
Готовьтесь, полководцы;

Противник движется в порядке стройном,

И поднял он знамена боевые.
Немедленно мы действовать должны.

Антоний
Октавий, ты веди свои войска,
Не торопясь, налево по равнине.
Октавий

Направо поведу, а ты налево.
Антоний

Зачем перечишь мне в такое время?
Октавий

Я не перечу; просто так хочу.
Движение войск.
Барабанный бой. Входят Брут, Кассий и их

войска; Луцилий, Титиний, Мессала

и другие.
Брут
Они стоят и ждут переговоров.
Кассий
Титиний, стой: мы выйдем говорить.
Октавий

Антоний, дать ли нам сигнал к сраженью?

Антоний
Нет, Цезарь, лучше отразим их натиск.

Пойдем; вожди их говорить хотят.
Октавий

Ни с места до сигнала.
Брут
Начнем с речей, а биться после будем.
137
Октавий

Но мы речей не любим так, как вы.
Брут
Речь добрая удара злого лучше.
Антоний
Ты злой удар приправил речью доброй.

Не ты ли, Брут, его ударив в сердце,

Кричал: «Да здравствует! Живи, о Цезарь!»
Кассий
Как ты разишь, не знаем мы, Антоний,

Слова ж твои ограбили пчел Гиблы,
Ты мед у них похитил.
Антоний
Но не жало.
Брут
Не только мед и жало, но и голос.
Ведь ты жужжанье их украл, Антоний,
И, прежде чем ударить нас, жужжишь.
Антоний
Не так, как вы, злодеи, чьи кинжалы

Сшибались, в тело Цезаря вонзаясь.

По-обезьяньи скалясь, ластясь псами,
Вы рабски Цезарю лобзали ноги,
А Каска, трус, как пес подкравшись сзади,

Ударил в шею Цезаря. Льстецы!
Кассий
Льстецы! Ну, Брут, благодари себя:
Язык его не поносил бы нас,
Когда бы внял ты Кассию.
Октавий
Поближе к делу: спор нас в пот бросает,
А битва выжмет капли покрасней.

Смотрите:
На заговорщиков я вынул меч.
Когда он в ножны вложится опять?
Не раньше, чем отмстятся тридцать три

Все раны Цезаря иль новый Цезарь

Вновь кровью обагрит мечи убийц.
Брут
От рук убийц ты, Цезарь, не падешь,
Коль ты с собой их не привел.
Октавий
Надеюсь.
Я не рожден для Брутова меча.
Брут
О юноша, и отпрыск самый лучший

Почетней этой смерти не найдет.
АКТ ПЯТЫЙ

138
Весь Шекспир
Кассий
Школяр-драчун не стоит этой чести

В придачу с маскарадником, кутилой.
Антоний
Все тот же Кассий!
Октавий
Прочь пойдем, Антоний! —

Убийцы, вызов вам в лицо бросаем:

Осмелитесь,— сегодня ждем вас в поле,

Коль нет — в другой раз наберитесь духа.

Октавий, Антоний и их войска уходят.
Кассий
Дуй, ветер! Бей, прибой! Плыви, корабль!

Поднялась буря, и всем правит случай.
Брут

Луцилий, на два слова.
Луцилий

(выходя вперед)
Что, начальник?

Брут и Луцилий разговаривают в стороне.

Кассий
Мессала!
Мессала

(выходя вперед)
Что прикажешь мне?
Кассий
Мессала,

Сегодня день рожденья моего,
Родился Кассий в этот день. Дай руку

И будь свидетелем, что против воли

Я на одно сраженье, как Помпей,

Поставить должен все свободы наши.
Ты знаешь, я сторонник Эпикура,
Но мнение свое переменил

И склонен верить в предзнаменованья.

Когда от Сард мы шли, на наше знамя

Спустились два орла, как на насест.
Из рук солдат они хватали пищу

И до Филипп сопровождали нас.
Сегодня ж утром вдруг они исчезли,
И вороны и коршуны взамен их

Кружат над нами и на нас глядят

Как на добычу; тени их сгустились,
Как полог роковой, и наше войско

Под ним готово опустить свой дух.
Мессала
Не думай так.
Кассий
Я верю лишь отчасти,
Но дух мой бодр, и я решился твердо

Опасностям всем противостоять!
Брут
Вот так, Луцилий.
Кассий
Благородный Брут,
К нам боги благосклонны; да продлятся

Нам дни до старости средь дружбы
мирной!
Но переменчивы дела людские,
И к худшему должны мы быть готовы.

Ведь если мы сраженье проиграем,
То здесь беседуем в последний раз.
Что ты тогда решишься предпринять?
Брут
Согласно философии своей

Катона за его самоубийство

Я порицал; и почему, не знаю,
Считаю я и низким и трусливым

Из страха перед тем, что будет,— жизнь

Свою пресечь. Вооружась терпеньем,

Готов я ждать решенья высших сил,

Вершительниц людских судеб.
Кассий
Так, значит,

Согласен ты, сраженье проиграв,
Идти в триумфе пленником по Риму?
Брут
Нет, Кассий, нет. Ты, римлянин, не думай,

Что Брута поведут в оковах в Рим.
Нет, духом он велик. Но этот день

Окончит начатое в иды марта.
Не знаю, встретимся ли мы опять,

Поэтому простимся навсегда.
Прощай же навсегда, навеки, Кассий!
И если встретимся, то улыбнемся;
А нет,— так мы расстались хорошо.
Кассий
Прощай же навсегда, навеки, Брут!
И если встретимся, то улыбнемся;
А нет,— так мы расстались хорошо.
Брут
Так выступай. О, если б знать заране,
Чем кончится сегодня наша битва!
Но хорошо, что будет день окончен,
Тогда конец узнаем.— Эй, вперед!
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Поле битвы.
Боевой сигнал. Входят Брут и Мессала.
Брут
Скачи, скачи, Мессала, и приказ

К тем легионам отвези скорей.
Громкий боевой сигнал.

Юлий Цезарь
Пусть разом нападают; я заметил,
Что дрогнуло Октавия крыло,
Удар внезапный опрокинет их.
Скачи, Мессала: пусть ударят сверху.

Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Другая часть поля.
Боевые сигналы. Входят Кассий и Титиний.
Кассий
Смотри, Титиний, как бегут мерзавцы!
И для своих я сделался врагом.
Вот этот знаменосец побежал,
И, труса заколовши, взял я знамя.
Титиний
О Кассий, Брут приказ дал слишком рано.

Октавия он одолеть успел,
Но грабить кинулись его солдаты,
А нас Антоний окружил кольцом.
Входит Пиндар.
Пиндар
Беги, мой господин, беги скорей!
Ведь Марк Антоний захватил твой лагерь.

Спасайся, Кассий доблестный, спасайся!
Кассий
Но холм от них далек. Взгляни, Титиний,

Не там ли лагерь мой, где видно пламя?
Титиний
Да, там.
Кассий
Титиний, из любви ко мне

Вскочи на моего коня и мчись,
Его пришпорив, до того вон войска

И вновь назад — чтобы я знал наверно,

Враги ли это там или друзья.
Титиний
Вернусь назад я с быстротою мысли.

(Уходит.)
Кассий
Ты, Пиндар, поднимись на холм повыше,

Я зреньем слаб; следи за ним глазами

И говори о всем, что видно в поле.
Пиндар всходит на холм.
Дал жизнь мне этот день и жизнь возьмет.

И там, где начал, должен я окончить.
Круг жизни завершен. Что там ты
видишь?
Пиндар

( сверху )
О господин!
139
Кассий

Какие вести?
Пиндар
Титиний отовсюду окружен.
За ним, пришпорив, всадники несутся;

Он скачет. Вот они его нагнали.

Титиний! Спешились. С коня сошел он.

Он взят.
Крик.
Они от радости кричат.

Кассий
Довольно. Не смотри.
Я трус и дожил до того, что вижу,
Как лучший друг взят на глазах моих!

Пиндар спускается.
Ко мне приблизься.
Тебя в плен захватил я у парфян,
И ты тогда, спасенный мной, поклялся

Исполнить все, что прикажу тебе.

Теперь приблизься и исполни клятву.

Свободен будь; и этим вот мечом,

Сразившим Цезаря, убей меня.
Не возражай; держись за рукоять;
Как только я лицо свое закрою,
Убей меня мечом.
Пиндар закалывает его.
Отмщен ты, Цезарь,

Мечом тем самым, что тебя сразил.

(Умирает.)
Пиндар
Свободен я; но не такой ценой

Хотел добыть свободу я. О Кассий!

Далеко Пиндар убежит отсюда,
И не услышат римляне о нем.
(Уходит.)
Входят Титиний и Мессала.
Мессала
В расчете мы, Титиний; ведь Октавий

Разбит войсками доблестного Брута,

Как легионы Кассия Антонием.
Титиний
Известье это Кассия подбодрит.
Мессала
Где ты его оставил?
Титиний
В скорби здесь.
На этом вот холме, с ним Пиндар, раб.
Мессала
Не он ли это на земле лежит?

140
Весь Шекспир
Титиний

Лежит, как мертвый, он. О, горе мне!

Мессала
То он?
Титиний
Нет, это было им, Мессала,
Нет больше Кассия. Как ты, о солнце,

Кроваво заходящее пред ночью,
День Кассия померк в его крови,—
Угасло солнце Рима! День наш кончен;

Мгла, гибель близки; завершен наш подвиг!

Неверье в мой успех его сгубило.
Мессала
Неверие в успех его сгубило.
Ужасная ошибка, дочь печали,
Зачем морочишь ты воображенье

Несуществующим? Зачавшись быстро,
Не знаешь ты счастливого рожденья

И губишь мать, родившую тебя.
Титиний
Эй, Пиндар! Где ты, Пиндар, отзовись!
Мессала
Ищи его, Титиний. Я ж пойду,
Чтоб доблестного Брута прямо в уши

Сразить известьем этим; да, сразить,—

Пронзающая сталь и копья с ядом

Приятней были б для ушей его,
Чем эта весть.
Титиний
Спеши к нему, Мессала,
Я ж Пиндара покуда поищу.
Мессала уходит.
Зачем меня послал ты, храбрый Кассий?

Иль не нашел друзей я? Не они ль

Меня венком победным увенчали,
Чтоб передать тебе? Не слышал ты их
кликов?
Увы, ты это все превратно понял.
Прими же на чело свое венок,
Твой Брут дал для тебя его, и я

Исполню порученье. Брут, приди

Взглянуть, как мной увенчан Кассий Кай.

Вот, боги, римлянина долг: найди,
Меч Кассия, и сердце здесь в груди.

(Убивает себя.)
Боевой сигнал. Входит Мессала вместе с Бру¬

том, юным Катоном, Стратоном, Луци-

лием и другими.
Брут
Где, где, Мессала, прах его лежит?
Мессала

Вон там, и вместе с ним Титиний в скорби.
Брут
Простерт Титиний навзничь.
Катон
Тоже мертв.
Брут
О Юлий Цезарь, ты еще могуч!
И дух твой бродит, обращая наши

Мечи нам прямо в грудь.
Отдаленные боевые сигналы.
Катон
Титиний Храбрый!

Взгляните: мертвый Кассий им увенчан!
Брут
Таких двух римлян больше нет на свете!

Последний из всех римлян, о, прости!
Не сможет никогда Рим породить

Подобного тебе. Друзья, я должен

Ему слез больше, чем сейчас плачу.
Сейчас не время, Кассий, нет, не время.
На остров Фазос прах его доставьте:
Не место в лагере для погребенья.
Оно расстроит нас.— Идем, Луцилий

И ты, Катон; на поле все пойдем.—

Войска ведите, Лабеон и Флавий.
Час третий. Римляне, еще до тьмы

В бою вновь счастье попытаем мы.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Другая часть поля.
Боевой сигнал. Входят, сражаясь, солдаты

обеих армий; затем — Брут, юный Катон,

Луцилий и другие.
Брут
Вперед, сограждане, не падать духом!

Катон
Меж нас нет выродков! Эй, кто со мной?

Свое я имя оглашаю в поле.
Отец мой Марк Катон, я сын его!
Тиранам враг и друг своей отчизне!
Я сын Катона Марка, эй, вы там!
Брут
Я — Брут, Марк Брут! Узнайте же,
кто я.
Брут, друг своей страны! Узнайте Брута!

(Уходит, сражаясь.)
Юный Катон, сраженный, падает.

Луцилий
О юный доблестный Катон, ты пал?
Ты умираешь храбро, как Титиний,
И доказал, что ты Катона сын.

Юлий Цезарь
Первый солдат
Сдавайся иль умри!
Луцилий
Сдаюсь, чтоб умереть.

Довольно ли, чтоб ты меня убил?
(Предлагает деньги.)
Убей же Брута, славься этой смертью.
Первый солдат

Нет, не убьем. Ведь это знатный пленник!
Второй солдат

Антонию скажите: Брут захвачен.
Первый солдат

Сейчас скажу. Вот он сюда идет.
Входит Антоний.
Брут взят, Брут нами взят, мой господин.

Антоний
Где ж он?
Луцилий
Не здесь, Антоний. Брут вам не отдастся.

Ручаюсь я, что никогда живым

Враг не захватит доблестного Брута.
Ему защитой боги от позора!
Найдете ль вы его живым иль мертвым,

Все ж верен Брут останется себе.
Антоний
Не Брута взяли вы, друзья; но все же

Цена его не меньше. Охраняйте

Его с почетом. Я б хотел иметь

Таких людей друзьями, не врагами.

Узнайте, жив ли Брут или убит,
И обо всем в Октавия палатку

Нам сообщите после.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Другая часть поля.
Входят Брут, Дарданий, Клит, Стратон

и Волумний.
Брут
Остатки жалкие друзей, на отдых!
Клит
Статилий поднял факел, господин мой,
Но не вернулся: в плен взят иль приколот.
Брут
Присядь же, Клит. Приколот, да, сейчас

Прикалывают нас. Послушай, Клит.
(Шепчет ему.)
141
Клит
О, господин? Нет, ни за что на свете.

Брут
Молчи.
Клит
Нет, я скорей убью себя.
Брут
Дарданий, слушай.
(Шепчет ему.)
Дарданий
Чтоб я это сделал?

Клит
Дарданий!
Дарданий
О, Клит!
Клит
О чем ужасном Брут тебя просил?
Дарданий

Убить его. Смотри, он размышляет.

Клит
Переполняет душу Брута скорбь

Так, что она из глаз его, струится.
Брут
Волумний добрый, на одно лишь слово...
Волумний
Что хочешь ты сказать?..
Брут
Вот что, Волумний,

Тень Цезаря ко мне являлась дважды

Средь мрака ночи,— в первый раз у Сард

И прошлой ночью в поле у Филипп.
Я знаю, что мой час пришел.
Волумний
Нет, Брут!
Брут
О нет, не ошибаюсь я, Волумний.
Ты видишь, что свершается на свете:

Врагами загнаны мы к ловчей яме.
Звучит боевой сигнал.
И лучше прыгнуть нам в нее самим,
Чем ждать, пока столкнут. Волумний
добрый,
Ты помнишь, в школе мы учились вместе.

Прошу тебя во имя старой дружбы,
Держи мой меч — я брошусь на него.

142
Весь Шекспир
Волумний

Не дружеская то услуга, Брут.
Снова боевой сигнал.
Клит
Беги, мой господин. Нельзя здесь медлить!

Брут
Прощайте все, и ты, и ты, Волумний.—

Стратон, все это время ты дремал,

Прощай и ты, Стратон.— Сограждане,
Я рад сердечно, что ни разу в жизни

Людей мне изменивших не встречал.

Прославлюсь я несчастным этим днем,
И больше, чем Октавий и Антоний,

Достигшие своей победы низкой.

Прощайте все; язык мой досказал

Повествование о жизни Брута.
Перед глазами ночь. Покоя жажду,
Я заслужил его своим трудом.
Боевой сигнал. Крик за сценой: «Бегите! Бегите! Бе¬

гите!»
Клит
Беги, мой господин!
Брут
Сейчас! За вами!
Клит, Дарданий и Волумний уходят.
А ты, Стратон, останься с господином.

Ведь ты как будто человек достойный

И не лишенный искры благородства.
Ты отверни лицо и меч держи,
Я брошусь на него. Стратон, согласен?
Стратон
Дай руку мне. Прощай, мой господин.
Брут
Прощай, Стратон. О Цезарь, не скорбя,

Убью себя охотней, чем тебя!
(Бросается на свой меч и умирает.)
Боевой сигнал. Отступление. Входят Октавий,

Антоний, Мессала, Луцилий и войс-

к о.
Октавий

Кто этот человек?
Мессала

Служитель Брута. Где же Брут, Стратон?
Стратон
Не будет он в плену, как ты, Мессала,

И победитель может сжечь его.
Брут лишь самим собою побежден.

Никто его убийством не прославлен...
Луцилий
Не сдался Брут живым. Спасибо, Брут,

Ты подтвердил Луцилия слова.
Октавий
Беру к себе всех, кто служил у Брута.

Скажи — согласен ли ты мне служить?
Стратон
Да, коль на то Мессала согласится.
Октавий
Мессала, согласись.
Мессала
Как умер Брут, Стратон?
Стратон
Он бросился на меч, что я держал.
Мессала
Октавий, так возьми к себе на службу

Того, кто Бруту до конца служил.
Антоний
Он римлянин был самый благородный.

Все заговорщики, кроме него,
Из зависти лишь Цезаря убили,
А он один — из честных побуждений,

Из ревности к общественному благу.

Прекрасна жизнь его, и все стихии

Так в нем соединились, что природа

Могла б сказать: «Он человеком был!»
Октавий
За эту доблесть мы его как должно,

Торжественно и пышно похороним,

Положим прах его в моей палатке,
Все воинские почести отдав.
Войска на отдых! И пойдем скорее

Делить счастливейшего дня трофеи.
Уходят.

Крессида
Перевод А. Федорова

^ Гектор, Андромаха и Кассандра. С картины английского живописца начала XIX века Т. Кирка
Кассандра.
С картины английского живописца Дж. Ромни

(1734-1862)

Местность Древней Трои
Действующие лица
Приам, царь троянский.
Г е к т о р
Парис
Троил
Д е й ф о б
Элен
Эней
А н т е н о р
К а л X а с, троянский жрец, сторонник греков.

П а н д а р, дядя Крессиды.
Маргарелон, побочный сын Приама.

Агамемнон, греческий полководец.
М е н е л а й, брат его.
Ахиллес
Аякс
Улисс

Нестор

Диомед

Патрокл
Т е р с и т, безобразный и непристойный грек.

Александр, слуга Крессиды.
Елена, жена Менелая.
Андромаха, жена Гектора.
Кассандра, дочь Приама, пророчица.

Крессида, дочь Калхаса.
Троянские и греческие солдаты,

слуги и народ.
Действие происходит частью в Трое, частью

в греческом лагере.
ПРОЛОГ
Арена — Троя. Гневом благородным

Охваченные, к гавани Афин

Шлют корабли властители Эллады.
На кораблях — войска, орудья битв.
Все — для войны. И вот шестьдесят
девять
Увенчанных царей дают обет

Разрушить Трою и от волн афинских

Пускаются к далеким берегам.
Там нежится за крепкими стенами,

Похищена Парисом и в его

Объятиях, супруга Менелая —
Предмет раздора. Греки пристают
К Тенедосу. Тяжелые суда
На берег груз воинственный спустили,
И, бодрые, не смятые борьбой,
На царственных равнинах дарданийских

Разбили греки пышные шатры.
Все шесть ворот у города Приама:

Тимбрийские, Троянские ворота,

Антеноридские, Дарданские, Хетские

И Илионские,— скрывая за собой

Питомцев Трои, замкнуты вплотную

Железными засовами внутри,

Входящими в огромнейшие скобы.

Надежда на себя так разжигает

Тех и других, что греки и троянцы

Равно рассчитывают только на удачу,
И если я, Пролог, являюсь здесь

146
Весь Шекспир
Вполне вооруженным, то, конечно,
Не с тем, чтобы актеров защитить

Иль автора перо, а лишь поведать,
О зрители почтеннейшие, вам,
Облекшись в плащ, достойный
представленья,
Что, опустив начало той войны,
Все действие начнется с середины

И оборвется там, где надо. Вы

Хвалите представленье иль браните,

Все в вашей воле. Здесь, как на войне,

От случая зависит все вполне.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Троя; перед дворцом Приама.
Входит вооруженный Троил, с ним П а н д а р.
Троил
Зови слугу. Я вновь сниму доспехи.
Зачем мне биться вне троянских стен,

Когда во мне, во мне самом ужасней

Кипит война! Пусть с греками уж тот

Сражается, кто сам над сердцем властен.

Троил, увы, утратил эту власть.
Пандар
Ты нянчиться с собой намерен долго?
Троил
Умеют греки силою своей

Распорядиться. Ловкость их доходит

До лютости, а лютость — до геройства...

Я ж женских слез слабее, я пугливей

Ночного сна, глупее, чем незнанье.

Геройства же во мне не больше, чем

У девушки в полночи. Ловкость! Ловкость!

Любой ребенок превзойдет меня.
Пандар
Ладно. Достаточно у нас с тобой было

говорено об этом. Больше я не намерен

вмешиваться в это дело. Кто желает полу¬

чить пшеничный пирог, пусть подождет,

пока смелют пшеницу.
Троил
Разве мало я ждал!
Пандар
Да, пока мололи. Подожди, пока про¬

сеют.
Троил

Разве мало я ждал!
Пандар
Да, пока просеивали. Подожди, когда

взойдет тесто.
Троил
Ждал и этого.
Пандар
Да... теста! Но это не все. Еще надо

замесить тесто, сделать пирог, затопить

печь и посадить в нее пирог... Да и этого

еще мало. Надо дать пирогу простыть, а не

то, неравно, губы обожжешь.
Троил
Терпенье — бог, но даже он едва ли

Сносить страданья может так, как я!
Когда порой за трапезой Приама

В моих мечтах возникнет как-то вдруг

Чарующий и светлый лик Крессиды —

Возникнет! О, как смею я так лгать!
Да есть ли миг, когда он не со мною!
Пандар
Надо сознаться, вчера вечером она мне

показалась особенно красивой. Вряд ли

могла соперничать с нею какая-нибудь

другая женщина.
Троил
О да! Я также видел. В целом мире

Прекрасней нет. А сердце! Ах, оно

От вздохов то грозило разорваться,
То выскочить из груди. Но, боясь,
Чтобы отец иль Гектор не постигли

Заветной тайны, я ее скрывал

Улыбкою. Так солнце поглощает

Своим сияньем тучи. Но печаль,

Прикрытая притворною улыбкой,
Подобна счастию: блеснет

И вдруг во тьме страданья пропадет.
Пандар
Не будь ее волосы немного потемнее,

чем у Елены, по-моему, их и сравнивать

было бы немыслимо. Впрочем, она мне

родственница, и я вовсе не желаю нарека¬

ний в том, что, как говорится, выхваляю

ее. Однако я желал бы, чтоб кто-нибудь

Троил и Крессида
147
вчера подслушал, как я, ее разговор. Ко¬

нечно, я нисколько не умаляю ума твоей

сестры Кассандры, но...
Троил
О Пандар, замолчи! Когда тебе

Я говорю, что все мои надежды

Потоплены навек...— ты измеряешь

Всю глубину пожравшей их пучины!..
Как другу, доверяюся тебе,
Что от любви к Крессиде я сгораю,
Схожу с ума,— а ты терзаешь мне

Сердечную, мучительную рану

То царственною поступью ее,
То чудными глазами, то щекою,
То волосами. О ее руке

Ты говоришь, в сравнении с которой

Все белое — чернила, лишь к тому

И годные, чтоб в этом расписаться.

Лебяжий пух тяжел и груб с ней рядом,
А нежное дыхание Зефира —
Шершавее ладони землепашца.
Хоть говоришь бесспорную ты правду,
Но для чего она, когда я сам

Одно и то же вечно повторяю:
«Люблю! Люблю безумно!» И взамен

Целебного бальзама ты мне в рану

Вонзаешь нож любви.
Пандар
Что ж, правду не перерастешь.
Троил
Ты не сравнишься с правдой.
Пандар
Ладно. Если так, мое дело сторона.

Пусть она будет такой, как ей заблаго¬

рассудится. Хороша — тем лучше для нее.

Не хороша — средство помочь беде у нее

под руками.
Троил
Ну полно, Пандар, добрый мой Пан¬

дар.
Пандар
И вот награда за все мои старания.

Из-за нее— твое пренебрежение ко мне,

из-за тебя— ее пренебрежение. Я то ме¬

чусь от одной к другому, и вот— благо¬

дарность!
Троил
Неужели ты обиделся, Пандар? Это на

меня-то!
Пандар
Если она мне родственница, так, зна¬

чит, и не может быть хороша, как Елена.

А не будь родственницей,— о, тогда ее
и в пятницу можно признать столь же кра¬

сивой, как Елена в воскресенье. Да мне-то

что за дело! Будь она так же черна и дурна,

Как арапка, не все ли мне равно!
Троил
Да разве я говорю, что она не хороша?

Пандар
Не все ли мне равно, говоришь ты или

нет. Дура она, что остается здесь без отца.

Отправилась бы к грекам. При первой же

встрече я ей это внушу. Ну а я? Мое дело —

сторона. Не стану я в это мешаться.
Троил
Пандар!
Пандар

Ни в каком случае!
Троил

Славный мой Пандар!..
Пандар
Сделай милость, не приставай. Я как

все застал, так и оставлю. Кончено. (У.хо¬

дит.)
За сценоб трубят тревогу.
Троил
Умолкни, гул противный! Замолчите

Вы, звуки возмутительные! Все,
Все вы глупцы — и греки, и троянцы!
Пусть хороша Елена, если вы
Здесь каждый день своею кровью в этом
Расписываетесь. Но я
Не в силах воевать за это: повод
Ничтожный здесь для моего меча.
Но, Пандар! Пандар! Как вы беспощадны

Ко мне, о боги! Без него, увы,
Мне не проникнуть никогда к Крессиде.
А он! Лишь только речь зайдет о ней,

Становится таким же беспощадным,
Таким же грозным, как она сама,
Когда свою невинность защищает

От пламенных намерений моих.
О Аполлон! Хоть ради Дафны только

Скажи мне, что Крессида? Пандар? Я?
Ей Индия и ложе, и отчизна,
Жемчужина бесценная она...
Меж ней и мной и нашим Илионом

Как бы кипит мятежный океан.
Я против волн плыву за ней, и Пандар

Мой утлый челн, мой кормчий, якорь мой,

Маяк надежд, обманчивый в тумане.
Снова трубят тревогу.
Входит Эней.
Эней
Зачем ты здесь, а не на поле битвы?

148
Весь Шекспир
Троил
Затем, что здесь. Ответ, конечно, бабий,

Но кстати он. Не правда ль? Быть не там —

Уместно бабе. Но скажи скорее,
Что нового на полб битвы?
Эней
То,
Что раненый Парис домой вернулся.

Троил
Кем ранен?
Эней
Менелаем.
Троил
О, пускай

Струится кровь. Забавна только рана:
Ее нанес рогами Менелай.
Тревога.
Эней
Ты слышишь ли, какая за стенами

Идет потеха?..
Троил
Я бы предпочел

Ее в стенах, когда б в одно слилися

Хотеть и мочь. Но время. Дело к спеху.

Идешь?
Эней
Сейчас.
Троил

Так вместе на потеху!
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Другая улица в Трое.
Входят Крессида и Александр.
Крессида
Кто это был?
Александр

Елена и Гекуба.
Крессида
Куда ж они?
Александр
На битву поглядеть —
К восточной башне, царственно стоящей

Над полем. Гектор нынче раздражен.
Куда терпенье делось? Андромаху

Он разбранил, прибил оруженосца.
С рассветом, как прилежный земледелец,

Одел доспехи бранные и в поле

Направился, где, весь в росе, цветок

Как бы слезами горестными плачет,

Несчастие предвидя, как пророк.
Крессида

А что его взбесило так?
Александр
Да слухи,
Что будто в стане греков есть герой,

Троянец кровью, с именем Аякса...

Племянник Гектора при этом...
Крессида
И затем?
Александр
Он, говорят, весьма своеобразен

И держится всегда особняком.
Крессида
Да и всякий так держится, коли не пьет,

не болен и с целыми ногами.
Александр
Этот человек, по отзывам, воспринял

все качества зверей: он храбр, как лев, груб,

как медведь, неповоротлив, как слон. При¬

рода до того перепутала в нем все эти

крайности, что его мужество граничит

с глупостью, зато в глупости прорывается

истинная мудрость. Нет того порока и доб¬

родетели, которые не сказались бы в нем

так или иначе. Он без причины бывает

печален и ни с того ни с сего весел. У него

всего много, но все в разладе: это какой-то

паралитик — Бриарей: сто рук и не управ¬

ляется с ними, или — Аргус: весь в глазах

и ничего не видит.
Крессида
И этот забавный человек мог взбесить

Гектора!
Александр
Слышно, вчера в бою он схватился

с Гектором и похвалил его, оттого Гектор,

пристыженный и униженный, перестал есть

и спать.
Крессида
Кто там идет?
Александр
Ваш дядя Пандар.
Входит Пандар.

Троил и Крессида
Крессида

А все же Гектор храбрый человек.
Александр
Во всем мире нет равного ему по храб¬

рости.
Пандар

В чем дело? О чем речь?
Крессида

Доброго утра, дядя Пандар.
Пандар
Доброго утра, племянница Крессида.

О чем это вы беседовали? Доброго утра,

Александр. Как поживаешь, племянница?

Когда из Илиона?
Крессида

Нынче утром, дядя.
Пандар
О чем шла речь, когда я подходил

к вам?.. А Гектор дома был, когда ты шла

в Илион, или он уж вооружился и ушел?

А Елена, верно, и не вставала еще?
Крессида
Гектор уже ушел, но Елена еще не вста¬

вала.
Пандар

Раненько же он ушел сегодня!
Крессида
Об этом-то мы и беседовали, когда ты

подошел. Да еще о том, что он был в ярос¬

ти.
Пандар

А он был в ярости?
Крессида

Да, вот по его словам.
Пандар
Так оно и есть. Я знаю почему. Дос¬

танется нынче от него грекам! Да и Троил

от него не отстанет. Берегись они Троила!

Могу поручиться!
Крессида

Как! Разве он тоже сердит?
Пандар
Кто? Троил? Да Троил-то еще позначи¬

тельнее будет.
Крессида

О, Юпитер! Можно ли их сравнивать!
149
Пандар
Троила с Гектором! Да разве ты не

отличишь мужа, раз увидев его?
Крессида
Разумеется, если я прежде видала и от¬

личала его.
Пандар

Вот я и говорю. Троил есть Троил.
Крессида
И я убеждена, что он не может быть

Гектором.
Пандар

Но зато Гектор не Троил.
Крессида

Справедливо. Каждый сам по себе.
Пандар
Сам по себе! Увы, бедный Троил! Если

бы он мог быть сам по себе.
Крессида

Так он и есть.
Пандар
Если бы было так, я бы с радости боси¬

ком в Индию сходил.
Крессида

Однако не стал же он Гектором.
Пандар
Сам по себе! Желал бы я, чтобы он был

сам по себе. Но ведь есть же над нами

боги! Время все может исправить. Жди,

Троил, придет твое время. Желал бы я,

чтобы в ее груди было мое сердце. Нет,

Гектор ни в каком случае не лучше Троила.
Крессида

Ну уж извини.
Пандар

Он, во-первых, старше.
Крессида

Извини, извини.
Пандар
А Троил еще не дожил до его лет. По¬

смотрим, что ты скажешь, когда он доживет.

Гектору не мешало бы призанять ума

у младшего, но только... не в этом году.
Крессида
Ему и незачем занимать: своего дос¬

таточно.

150
Весь Шекспир
Пандар
Нет у него тех достоинств, какие есть

у Троила.
Крессида
Какие это?
Пандар
Во-первых, нет такой красоты.
Крессида
Зачем ему такая красота? Своя к нему

больше идет.
Пандар
У тебя недостает вкуса, племянница.

Давеча сама Елена клялась, что смуглость

Троила для мужчины... он правда смугл...

в том нельзя не сознаться... И однако, не

совсем.
Крессида
Совсем смугл.
Пандар
По правде, он и смугл и не смугл.
Крессида
По правде, эта правда — неправда.
Пандар
По ее словам, цвет его лица куда лучше,

чем у Париса.
Крессида
По-моему, румянец у Париса достаточ¬

но свеж.
Пандар
Достаточно.
Крессида
Значит, Троил не в меру румян. Если

Елена говорила, что цвет его лица лучше,

чем у Париса, значит, он ярче, а так как

Парис достаточно румян, он должен быть

ярче яркого. Из этого следует, что такая

похвала слишком ярка. Пожалуй, так золо¬

той язычок Елены найдет, что у Троила

медный нос, и станет его восхвалять за это.
Пандар
Я готов дать клятву, что Елене он нра¬

вится больше, чем Парис.
Крессида
О, значит, у этой гречанки легкомыс¬

ленный нрав!
Пандар
Я уверен, что он ей нравится. На днях

она приблизилась к нему... Он стоял

у оконной ниши... Ты знаешь, ведь у него

на подбородке всего три-четыре волоска

растут.
Крессида
Да, откровенно говоря, их легко счесть

и без математики. Любой трактирный слу¬

га подсчитает.
Пандар
Да, он еще очень молод... И все-таки

сила у него такая, что он... ну, может быть,

на три фунта меньше вытянет, чем его

брат Гектор.
Крессида
Да неужели! Так молод и такая прыть!
Пандар
И вот доказательство, что Елена к нему

неравнодушна: она подошла к нему и при¬

коснулась своей белой ручкой к его раздво¬

енному подбородку.
Крессида
О, сжалься, Юнона! Кто же ему раздво¬

ил подбородок?
Пандар
Не то. У него, знаешь, ямочка на под¬

бородке. По-моему, во всей Фригии ни

у кого нет подобной улыбки.
Крессида
О, улыбка у него замечательная!
Пандар
Не правда ли?
Крессида
Как осенняя туча.
Пандар
Ну, говори, говори... Однако чтобы до¬

казать тебе, что Елена влюблена в Тро¬

ила...
Крессида
Докажи это Троилу. Ему интереснее.
Пандар
Троилу? Но она для него не интереснее

выеденного яйца.
Крессида
Если ты так же любишь выеденные яй¬

Троил и Крессида
ца, как пустые головы, то поешь всех невы-

лупившихся цыплят.
Пандар
Вспомнить не могу без смеха, как она

щекотала ему подбородок. Ведь у Елены

дивная ручка, надо сознаться.
Крессида
И даже — без пытки.
Пандар
Вдруг она нашла седой волосок на под¬

бородке.
Крессида
Бедный подбородок! Он может позави¬

довать многим подбородкам.
Пандар
Сколько тут было смеха! Царица Ге¬

куба хохотала до слез; они выкатывались

у нее...
Крессида
Как жернова.
Пандар
И Кассандра хохотала так...
Крессида
Что глаза выкатывались? Или и у нее из

глаз катились слезы?
Пандар
И Гектор до того смеялся...
Крессида
Над чем же они, однако, так надрыва¬

лись от смеха?
Пандар
Да все над тем же седым волоском,

который Елена открыла на Троиловом

подбородке.
Крессида
Вот если бы зеленый волос она у него

нашла, я бы, пожалуй, посмеялась тоже.
Пандар
Их рассмешил еще не столько волос,

сколько забавный ответ его.
Крессида
Что же он такое ответил?
Пандар
«Знаешь,— сказала Елена,— у тебя на

подбородке всего пятьдесят один волос

и один из них поседел».
151
Крессида
Только и всего?
Пандар
Постой. «Пятьдесят один,— отвечает

он,— и один из них поседел. Значит, этот

седой — мой отец, а остальные — его сы¬

новья». «О, Юпитер! — воскликнула она на

это. — Который же из них супруг мой —

Парис?» — «Раздвоенный,— отвечает Тро¬

ил.— Вырви его и отдай ему». Тут все

залились смехом, Елена так покраснела,

а Парис так разозлился... Ну а все осталь¬

ные чуть не лопнули от хохота.
Крессида
Довольно. А то лопнет мое терпение от

этих пустяков.
Пандар
Дело твое, племянница. Я тебе вчера

кое-что сообщил. Подумай об этом.
Крессида
Думаю.
Пандар
Клянусь, это сущая правда. Троил так

плачет о тебе, как будто в апреле родился.
Крессида
Так я вырасту от его слез, как майская

крапива.
Бьют отбой.
Пандар
Смотри, вот они возвращаются с поля

битвы. Станем здесь и поглядим, как они

будут проходить в Илион. Не так ли, моя

добрая племянница, моя милая Крессида?
Крессида
Пожалуй.
Пандар
Стой здесь. Отличное место! Отсюда

мы прекрасно все разглядим. Я буду назы¬

вать тебе всех по имени, сообразно с тем,

как они будут проходить. Но ты обращай

внимание на одного Троила.
Крессида
Не так громко.
Проходит Эней.
Пандар
Вот Эней. Это ли не дивный мужчина!

Могу сказать по совести— один из цвет-

152
ков Трои. Но все же ты обращай внимание

на Троила. Вот ты увидишь, каков он.
Крессида
А это кто?
Проходит А н т е н о р.
Пандар
Это Антенор. Могу по совести ска¬

зать— умнейшая голова и очень недурен

собой. Однако что же не идет Троил? Уви¬

дишь, как только он заметит меня, сейчас

сделает условный знак головою.
Крессида
Осчастливит тебя.
Пандар
Увидишь.
Крессида
Велика важность.
Проходит Г е к т о р.
Пандар
А вот и Гектор. Вон тот... тот самый

молодчина. Да, племянница, Гектор муж¬

чина хоть куда! Храбрый, мужественный...

Заметь, как он смотрит! Какова осанка!

Это величие. Разве не молодчина?
Крессида
Неоспоримо.
Пандар
Не правда ли! Сердце радуется при

взгляде на него. Заметь, какие рубцы на его

шлеме. Вглядись хорошенько. Видишь?

Это не шутка. По этим рубцам видно, что

жаркое дело было. Это рубцы!
Крессида
И все от мечей?
Пандар
Не все ли равно, от мечей или не от

мечей. Хоть сам черт на него напади, он

не поддастся. Всех богов призываю в сви¬

детели,— сердце радуется при взгляде на

него. А вон Парис идет. Видишь, вот, вот

Парис.
Проходит Парис.
Смотри на него, племянница. Разве не кра¬

сив и он! Что же ходили слухи, что он уже

возвратился домой и ранен? Ни малейшей

раны! То-то обрадуется Елена, когда он
Весь Шекспир
вернется домой невредимым! Теперь бы

взглянуть на Троила. Что же Троил?
Проходит Элен.
Крессида
А это кто?
Пандар
Элен. Странно, однако,— нет и нет

Троила. Да... Элен... Или тот сегодня не

выходил на бой?.. Этот... да... Этот —

Элен.
Крессида
А разве Элен тоже в состоянии сра¬

жаться?
Пандар
Элен-то? Куда ему! То есть так себе...

и в состоянии и не в состоянии... Удив¬

ляюсь, куда запропастился Троил? Слу¬

шай... Там, кажется, кричат: «Троил»?..

Нет, куда Элену драться! Элен трус.
Крессида
А это что за пигалица переступает там?
Проходит Троил.
Пандар
Где?.. А, ты не про того! Это— Дей-

фоб... А вот— Троил. Что, племянница!

Каков человек! Да, доблестный Троил. Ге¬

рой над героями!
Крессида
Тише. Постыдился бы!
Пандар
А ты вглядись в него. Запомни хоро¬

шенько. О, храбрый Троил! Заметь, как

окровавлен меч его. А шлем-то! Шлем-то!

Иссечен больше, чем у Гектора. Заметь,

какой взгляд! Какая поступь! О, дивный

юноша! И ему нет двадцати трех лет! Иди

своей дорогой, Троил! Иди своей дорогой!

Будь у меня сестра грация или дочь боги¬

ня, я предоставил бы ему любую. Дивный

мужчина! Парис? Парис — тьфу перед ним.

Елена с радостью отдала бы за этого —

того, да еще собственный глаз в придачу.
Проходят несколько простых воинов.
Крессида
Вот и еще идут.
Пандар
Ослы! Дураки! Олухи! Труха и солома!

Солома и труха! Похлебка после мяса!

Троил и Крессида
153
Я до самой смерти мог бы, кажется, не

сводить глаз с Троила. Ну, что ты смот¬

ришь еще? Что? Улетели орлы, остались

только вороны да галки, галки да вороны.

Уж если на кого походить, так я предпочел

бы быть Троилом скорее, чем всеми гре¬

ками вместе с прибавкой Агамемнона.
Крессида
Среди греков есть Ахиллес. Далеко до

него Троилу.
Пандар
Ахиллес! Да это ломовой извозчик, но¬

сильщик, верблюд!., и больше ничего.
Крессида
Полно, полно.
Пандар
Чего полно! Есть у тебя понятие? Есть

глаза? Не можешь отличить мужа? Разве

порода, красота, статность, красноречие,

мужество, образование, воспитание, любе¬

зность, добродетель, юность, щедрость

и все прочее — не та соль, не те пряности,

которые приправляют человека?
Крессида
И не говори! Человек из особенного

теста, в которое и фиников класть не надо:

без них всходит.
Пандар
Престранная ты женщина. Нет возмож¬

ности предвидеть твои ответы, на какое

слово ты наляжешь и от какого ускольз¬

нешь.
Крессида
Я полагаюсь на спину, чтобы защитить

живот, на ум, чтобы защитить лукавство,

на скромность, чтобы защитить честь.

Маской защищаю я красоту, а тобою —

все это разом. Вот те слова, на которые

я опираюсь при ответах. У меня их не

счесть, как и средств для самозащиты.
Пандар
Нельзя ли узнать хоть одно?
Крессида
Ни за что. Лучшее средство для защи¬

ты— молчание. Если то, что нуждается

в защите, я не сумею сохранить от посто¬

ронних рук, то, по крайней мере, я скрою

пораженное место. Разве уж если оно

вспухнет от очевидности... Тогда уж позд¬

но охранять.
Пандар

Престранное ты существо.
Входит мальчик, слуга Троила.
Мальчик
(Пандару)
Мой господин желает сейчас же погово¬

рить с тобою.
Пандар
Где он?
Мальчик
У себя на дому. Он снимает теперь

свои доспехи.
Пандар
Передай ему, славный юноша, что

я иду.
Мальчик уходит.
Боюсь, не ранен ли он! Прощай, любезная

племянница!
Крессида

Прощай, дядя.
Пандар

Я скоро опять увижусь с тобою.
Крессида

С чем тебя ждать, дядя?
Пандар
С доказательством любви Троила.

(Уходит.)
Крессида
И тем окончательно докажешь, что ты —
сводник.
Все жертвы, все дары любви, признанья,

Восторг, печаль, и слезы, и стенанья

От имени другого он сулит.
Не знает он, что сердце говорит

Мне о высоких качествах Троила —
В сто раз ясней, сильней, чем отразило

Их зеркало напыщенных похвал.
Но не сдаюсь — как он бы ни желал.
Мы, женщины, мы ангелы, покуда

В мужчинах к нам горит огонь. Но чудо

Становится ничем, когда его

Он вдруг возьмет. Один лишь миг всего —

И смерть любви! Нет, как бы ни любила

Я милого,— уста мои могила!
(Уходит.)

154
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Стан греков перед шатром Агамемнона.

Трубы. Проходят Агамемнон, Нестор,

Улисс, Менелай и другие.
Агамемнон
Скажите мне, князья и полководцы,
Какая скорбь туманит ваши лица

Болезненной, зловещей желтизной?

Случалось ли, чтоб все предначертанья,

Все планы человека исполнялись,
Согласно с ожиданьями? О нет,
И самые великие деянья

Нередко на пути своем встречают

Препятствия и беды; и они

Нередко развиваются, подобно

Уродливым наростам иль узлам

На царственных могущественных кедрах.

Движенье соков в ветках и корнях

Они в себе задерживают жадно,
И стройный ствол кривится. Так, друзья,

Поверьте мне, не стоит огорчаться,
Что все еще надежды не сбылись

На скорое завоеванье Трои

И что пока незыблема она.
Все предприятья славные, насколько

Из прошлого рисует память мне,
Полны таких нежданных отступлений

От ясных начертаний и от форм

Возвышенных и в мыслях совершенных.

Зачем же вы в смятенье и тоске

Взираете на положенье наше?
Неужто эта мелкая задержка

Вам кажется позором? А меж тем

Вы в ней должны провидеть испытанье,

Ниспосланное Зевсом, чтоб узнать

Границы нашей веры и терпенья.
Да, этого металла чистоту

Немыслимо постичь, пока фортуна

Потворствует нам: храбрый, как и трус,

Силач, как слабый, умный, как и глупый,

Тогда вполне казались бы равны.
Лишь бури жизни мощным дуновеньем

С поверхности срывают пену, муть;
И только то, в чем есть и вес и твердость,

То, что в огнеупорной чистоте

Лежит на дне плавильного сосуда,

Считается металлом благородным.
Нестор
С тем уваженьем, коего достоин

Твой трон божественный, о вождь
Агамемнон,—

Твои слова еще дополнит Нестор.

Испытанным вполне считать себя

Лишь может тот, кто стойко перенес

Неотосланные роком испытанья.
Пока спокойно море, погляди,
Весь Шекспир
Как много там мелькает утлых лодок,

Сопутствуя испытанным судам.
Но только лишь разгневанный Борей

Накинется на кроткую Фетиду,
Корабль могучий, крепкоребрый, вдаль

Среди стихий взволнованных несется,

Похожий на Персеева коня,
А утлая и ветхая ладья,
Еще недавно спорившая дерзко

С гигантами, она иль стала вдруг

Добычею Нептуна, иль укрылась

В немую гавань. Истинную доблесть

Так отличить легко во время бурь.
Средь блеска и сиянья счастья овод

Страшнее стаду кажется, чем дикий,

Свирепый тигр. Когда гроза дохнет,

Столетний дуб склоняет вдруг колени,

Под сенью вязов вьется мошкара,
А человек, бесстрашный и могучий,

Грозою вдохновенный, с нею в лад

Ответствует разгневанному року

Такими же громовыми речами.
Улисс
Агамемнон! Великий вождь, душа

И становой хребет Эллады — сердце

И мозг несметных полчищ наших. Ты,
В ком так слились все наши мысли,
чувства,
Послушай речь Улисса. Но сперва

Позволь воздать от глубины сердечной
( Агамемнону.)
Достойное хваление тебе,
Прославленному доблестью и саном.
( Нестору.)
Затем — тебе, своею сединой

Стяжавшему права на уваженье.
О царь, чтоб речь твою запечатлеть,
Ее десница Греции на меди

Должна бы вырезать! А про твою,

Маститый Нестор, я сказать обязан,
Что и ее, как и тебя, бы надо

Оправить в серебро, дабы, как ось,
Вокруг которой небеса вертятся,
Служила связью вечною она
Меж жадным до познанья слухом греков
И языком торжественным твоим —
И все же я молю, благоволите
Ты, славный вождь, и, мудрый старец, ты
Услышать речь Улисса.
Агамемнон
Царь Итаки,
Тебя готовы слушать мы; давно

Известно нам, что с мудрых уст Улисса

Бесплодных слов нельзя и ожидать,
Как с дерзких уст Терсита невозможно

Ждать мудрости оракула иль песен.

Троил и Крессида
155
Улисс
Уже давно была б во прахе Троя,
Меч Гектора давно б упал из рук,
Когда бы в стане греков чтилось свято

Величье власти. Но, увы, шатров,
Ветрами раздуваемых, не меньше,
Чем лживых и раздутых самолюбий.

Возможно ль меда ждать, когда сам
вождь —

Не матка улья и в раздоре пчелы?
Там, где вождем распущены войска,
Там недостойный и достойный рядом.

Везде свой строй — и на земле внизу,
И в небесах, среди планет горящих —

Законы первородства всюду есть,
Есть первенство во всем, есть
соразмерность

В обычаях, в движениях, в пути.
Везде порядок строгий, нерушимый.
Одно светило — солнце выше всех.
Оно, как на престоле, управляя

По-царски сонмом всех других планет,

Своим целебным оком исправляет

Их вредное воздействие и вид,
И злых и добрых равно наставляя,
Но стоит раз планетам обойти

Порядок свой — о, сколько бед возникнет

Чудовищно мятежных! Сколько бурь!

Землетрясений, столкновений грозных

И перемен! Смятенье, ужас, мрак

Цветущих стран разрушат мир блаженный.

Где лестница для величавых дел!
Что, кроме смерти, ждет все предприятья!

Чем держится порядок стройный школ!

Сословья в городах, торговля! Только

Священною охраной прав! Попробуй

Ступени эти вырвать или веру

Поколебать, и скоро вы разлад

Во всем найдете. В мире все к борьбе

Настроено. Недвижимые воды

Мгновенно возмутятся; затопив

Все берега, они и мир затопят,
И станет он похож на мокрый хлеб.

Насилие порабощает слабость,
И изверг сын отца замучит. Право

Заменит сила. А еще верней —
Неправда с правдой, посреди которых

Есть справедливость,— все сольются
вдруг,
И сгинут скоро даже их названья,
Все подпадет под иго грубой силы,
Сама ж она — под иго своеволья,
А своеволье — раб чревоугодья.

Чревоугодье — ненасытный волк

При помощи сподвижников подобных

В конце концов пожрет само себя.
Так вот, о вождь блистательный, что
выйдет,
Коль упразднить чиноначалье. Да,
Хаос везде, во всем! Уничиженье

Во время войн ведет лишь к одному:
Все, что вперед не движется, обратно

Должно пойти. Ближайший подчиненный

С презреньем отнесется к полководцу,
А к этому — еще стоящий ниже,
Так, вырастая с каждою ступенью,

Переходя от одного к другому,
Оно влечет соперничество, зависть,
И до сих пор своим спасеньем Троя

Обязана не мужеству защиты,
А роковым раздорам в нашем стане!

Чтоб речь мою пространную закончить,

Я повторяю: Троя невредима

Не потому, что мужество в ней сильно,
А потому, что мы бессильны сами.
Нестор
Я признаю — недуг, гнетущий нас,

Определил Улисс премудро, верно.
Агамемнон
Недуг открыт, но чем его лечить?
Улисс
Чем? Ахиллес великий, тот, кого

Молва зовет десницей гордых греков,
В своей палатке, лестью упоен,
Валяется, кичась и насмехаясь

Над нашими стараньями. Патрокл

С ним заодно глумится над врагами

И нас клеймит позорной клеветой.
Что мы! Тебя, Агамемнон великий,
Он не щадит... ни имени, ни сана.
И, как актер бездарный, все таланты

Которого лишь в подколенной жиле,
В беседе ног с кроватью деревянной,

Позорит он твое величье дерзко.
Тем голосом, который дребезжит,
Как колокол разбитый, и словами,

Которые в устах Тифона даже

Казались бы гиперболами злыми!
Смотря на эти пошлости, Ахилл

От грубых плеч до живота хохочет

И громко восклицает: «Ну совсем

Агамемнон! Отлично! Превосходно!

Теперь представь мне Нестора, как он

Пред каждой речью бороду погладит,

Покашляет...» И представляет тот.

Пускай одно похоже на другое,
Как на Вулкана мощного — жена.
Но Ахиллес все вопит: «Превосходно,
Ну сущий Нестор! А теперь, Патрокл,

Представь, как он в часы ночной тревоги

Вооружается». И вот Патрокл опять

Над немощами старости глумится:
Он кашляет, плюет и с дрожью рук

Как будто бы застегивает латы,
Не попадая в пряжку ремешком.
А тот, герой, катается от смеха,

156
Весь Шекспир
Крича: «Довольно! Будет! Будет, друг,
А то умру от смеха!» Так все наши

Достоинства, таланты и черты,
Намеренья, успехи, неудачи,
И выдумка, и правда — все ему

Посмешищем и поруганьем служит.
Нестор
А нечестивцев пагубный пример,
Бог весть за что,— как наш Улисс
заметил,
Возведенных едва не на Олимп,
И прочих заражает. Для примера

Взять хоть Аякса. Этот тоже стал

Заносчив, горд, себялюбив, не меньше,
Чем Ахиллес. Он, как и тот, теперь

По целым дням в шатре своем пирует,
С величием оракула глумясь

Над нашими невзгодами. Он даже

Науськивает подлого Терсита,
Бесстыжего раба, чья желчь и злость

Чеканят, как фальшивую монету,
И клевету и гнусности об нас.
Что до того ему, что подрывает

Он языком своим доверье войск!
Улисс
Они позорят нашу осторожность,
И трусостью зовут, и на войне

Считают лишней. Там, по их понятьям,

Один кулак полезен. А работу

Ума, который должен вычислять

И взвешивать наличность сил враждебных,

Они не ставят ни во что. Такой

Полезный труд они считают даже

Стратегикой постельной, кабинетной.
Они таран за страшный вес его

И гибельную скорость почитают

Достойнее, почтенней той руки,
Которой он сработан, или мысли,
Его создавшей.
Нестор
Коль поверить им,
Так этак конь Ахилла в состоянье

Прижить детей с Фетидою.
За сценой трубы.
Агамемнон
Трубят.
Мой брат, взгляни, что там?
Менелай
Посол из Трои.
Входит Эней.
Агамемнон

Зачем, посол, явился к нам?
Эней
Прошу
Ответить: здесь шатер Агамемнона?

Агамемнон
Он здесь.
Эней
Осмелится ль герольд и вождь

Слух царственный его склонить
к посланью?
Агамемнон
Не меньше Ахиллесова меча

Мои слова надежны, и порукой

Они, что здесь послание твое

Дойдет к Агамемнону перед теми,
Кто отличил избранием его.
Эней
Достойная порука и любезность.
Но как же мне, простому пришлецу,
Царя царей не знавшему доселе,
От прочих смертных как мне отличить?
Агамемнон

Как отличить?
Эней
Да, свой вопрос тебе

Я задаю, чтоб встать с благоговеньем

Пред взорами царя, чтобы зажглись

Таким румянцем вдруг мои ланиты,
С каким Заря на Феба обращает

Невинный взор. Итак, поведай мне,
Где этот бог по сану и властитель

Сердец и дум? Где царь Агамемнон?
Агамемнон
Над нами насмехается троянец?
Иль царедворцы льстивые они?
Эней
Да, может быть, мы правда царедворцы,

Когда привет и мир несем друзьям,
Но клич войны нас превращает в бурю:

Мечи блестят, как молнии в руках.

Свидетель Зевс, троянцы не бежали.
Но замолчи, Эней! Троянец, стой!
Перст на уста! Хвала теряет цену,
Когда она относится к тому,
Кто говорит ее. Лишь та хвала прекрасна,

Которая слетает с уст врага.
Агамемнон
Скажи, посол троянский, не Энеем

Тебя зовут?
Эней

Да, так меня зовут.

Троил и Крессида
157
Агамемнон

С чем ты пришел к нам?
Эней
Я скажу об этом
Агамемнону.
Агамемнон
Он не захочет

Послание троянское, как тайну,

Выслушивать.
Эней
Из Трои я пришел

Не с тайною, шептаться я не буду!
Труба со мной, чтоб сонный слух будить,

И речь свою начну тогда я только,
Когда его внимание зажгу.
Агамемнон
Троянец! Пусть свободную, как вихрь,

Услышу речь. Теперь Агамемнону

Не время спать. Он сам перед тобой.
Эней
Греми, труба! Греми звончей! Пусть
льются
Из глубины могучей медной груди

Живые звуки в вялые шатры!
Пусть каждый грек услышит то, что Троя

В лице моем открыто говорит.
Трубачи трубят.
Ты, царь Агамемнон, слыхал, быть может,

Что в Трое есть царевич Гектор, сын

Достойнейший достойного Приама,

Наскуча долгим перемирьем, он

Мне предложил при трубном звуке громко

Вам возвестить условие свое,
Цари, вожди и воины!
Найдется ль

Средь греков благороднейших — один,

Кто б честь поставил выше, чем покой,

Кто, добиваясь славы, презирает

Опасности, надеясь на свое

Могущество, совсем не знает страха?
Кто сердцем любит женщину и может

Свою любовь открыто доказать

С оружием в руках при всем народе?

Найдется ль? Пусть услышит вызов мой,
И мужественный Гектор наш докажет

Иль доказать попробует герою

Перед лицом всех греков и троян,
Что в мире знает женщину, красою

И верностью с которой ни одна

Из жен, которых греки обнимают,

Соперничать не может! Если вы

Согласны,— он, Гектор, завтра трубным
звуком
Вас известит, что там, на полпути

Меж греческим и меж троянским станом,

Он ждет того, кто может отстоять

Честь ваших жен. Он ждет его с приветом,

А не найдется — всюду разгласит,
Что жены греков все черны от солнца,
Не стоит из-за них ломать копья.
Я кончил.
Агамемнон
Мы передадим все это,
Эней, влюбленным нашим. Коль из них

Никто речей не примет близко к сердцу,

Так, значит, дома дремлют все бойцы.
Но если так, и сам еще я воин!
Пусть прослывет ничтожным трусом тот,

Кто сам влюбленным не был
и влюбленным

Не мнил себя. Итак, когда средь них

Объявится такой, что был влюбленным

Иль мнил себя таким,— ответит он

На вызов Гектора; а не найдется —
Я отвечаю сам.
Нестор
Скажи ему,
Что есть еще у греков Нестор-воин,

Который мужем был уже тогда,
Когда еще у материнской груди

Кормился дед его, отец Приама.
Пусть Нестор стар, но если в войске греков

Не сыщется способный постоять

За женщину любимую, поведай,—
Я бороду сребристую мою

Под золотым забралом спрячу, руки

Иссохшие я скрою от него

В наручниках и, выступив на битву,
Скажу ему: «Жена моя была

Прекрасней бабки Гектора и чище

Всех женщин в мире! Крови капли три

Во мне осталось. Я готов на встречу».
За святость слов я кровью той отвечу.
Эней
Храни вас Зевс! Ужель бойцов так мало

Средь юношей, что выступит старик!
Улисс
Да будет так.
Агамемнон
Тебе, Эней, я руку

Хочу пожать и лично проводить

К себе в шатер. Твой вызов Ахиллесу

Передадим мы тотчас же, а также

И всем вождям ахейским, из шатра

В шатер. Теперь ты гость наш. Вместе
с нами
Пойдем. Тебя гостеприимство ждет,
В гостях у нас и недруг встретит дружбу.
Все уходят, кроме Улисса и Нестора.

158
Улисс
Ну, Нестор!
Нестор

Что ты скажешь, царь Итаки?
Улисс
Блеснула мысль в уме моем. Она

Еще в зародыше, но ты заменишь

Мне время и придашь ей зрелость.
Нестор
Что
Задумал ты?
Улисс
Послушай: острым камнем

Рассечь нетрудно узел. Гордость ту,
Что, словно колос зрелый, налилась

В душе Ахилла, надо подкосить,
Не то на землю высыплются зерна

И среди нас посеют столько бед,
Что мы погибнем.
Нестор

Правда. Только как же
Все это сделать?
Улисс
Дерзкий вызов тот,
С которым Гектор обратился к грекам,

Относится к Ахиллу.
Нестор
Мне расчет

Понятен, как итог несложный. Если

Ахилл услышит вызов, будь мозги

Его бесплодны так, как Ливии пески, —
А что бесплодны — знает Аполлон,—

Герой наш мудрый все же угадает,
Кому тот вызов.
Улисс
А решится он

Ответить Гектору?
Нестор
Я полагаю.
К тому же это неизбежно. Кто

Поддержит честь победы в поединке

С таким врагом, как Гектор? Лишь Ахилл.

Хотя троянца вызов — лишь забава,
Но для молвы победа нам важна.
О, вкусу изощренному троянцев

Хотелось бы объедков нашей славы

Попробовать. И верь, Улисс, хотя

Предложен вызов в очень странном виде,
Весь Шекспир
Он может крупный вред нам принесги.

Бой шуточный,— исход для нас серьезный:

В нем образ наш, заглавье, что в себе

Таит суть книги. Все решат, что избран

Для поединка с Гектором герой,
Мерило силы, доблести ахейской,
И если Гектор верх над ним возьмет,
Как возгордится весь враждебный лагерь

Своей победой! Как он возомнит

О торжестве своем над побежденным!

Общественному мнению — рука

Такой же друг, как лук иль меч
послушный
Для той руки.
Улисс
Прости, что перебью

Тебя я, Нестор. Речь твою я понял.
Так! На борьбу Ахилла не должны

Мы выпускать... Мы как купцы поступим:

Товар поплоше выпустим, и с рук,
Быть может, он сойдет. А если этот

Расчет не оправдается, то все ж

Того поднимем цену, что в запасе.
Не надо соглашаться, чтоб Ахилл

Сражался с Гектором. Тогда победа

И пораженье — только грусть для нас.
Нестор
Быть может, так глаза мои ослабли,

Последствий грустных я не разгляжу.
Улисс
Над Гектором блестящая победа

Была б, пожалуй, нашим торжеством,

Когда б Ахилл так горд безмерно не был.

Он и теперь заносчив без границ.
Поверь мне, легче нам стоять под солнцем

Палящей Африки, чем выносить

Надменный взгляд Ахилла при победе:
А если Гектор победит, на нас

Падет позор: сильнейший грек повержен.

Не лучше ль бросить жребий так, чтоб он

Глупцу Аяксу выпал? Так полезный

Урок Ахиллу мы дадим и тем

Излечим навсегда и Мирмидона

Великого от спеси. Пусть скромней

Свой пестрый гребень носит: от хвалений

Он у него превыше поднялся.
Чем даже лук сверкающей Ириды.
Когда Аякс безмозглый из сраженья

Вдруг выйдет победителем, его

Мы вознесем до неба.— Если ж будет

Он побежден, останется у нас

Уверенность, что есть бойцы получше.

Удастся ль, не удастся ли наш план,
Мы все ж достигнем цели. Избирая

Аякса, мы избранием таким

Ахиллу перья все расшевелим.

Троил и Крессида
159
Нестор
Твой план, Улисс, мне по душе, и надо

Его внушить Агамемнону. Пусть

Он и его расшевелит. Пусть оба
Рычащих пса один другого рвут,
И, если гордость крепче всяких пут,

Пусть их она обоих съест, как злоба.

Уходят.
АКТ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Другая часть греческого лагеря.
Входят Аякс и Терсит.
Аякс
Терсит!
Терсит
О, чтобы волдыри вскочили у этого

Агамемнона на всем теле!
Аякс
Терсит!
Терсит
Если бы волдыри эти потом вскрылись

и он бы вытек. Что скажешь?
Аякс
Псина!
Терсит
По крайней мере, хоть чем-нибудь бы

проявил себя, а то теперь и этого нет.
Аякс
Твои уши оглохли, волчий сын, так

я заставлю чувствовать твои бока. (Бьет

его.)
Терсит
Чтобы греческая проказа тебя взяла,

ублюдок с бычачьим мозгом!
Аякс
Поговори еще, поговори. Я тебя буду

взбивать, как прокислое тесто, пока кра¬

савца из тебя не сделаю.
Терсит
Скорей насмешки мои превратят тебя

в умного и благочестивого человека, хотя

лошадь твоя и та скорее выучит наизусть

любую проповедь, чем ты выучишь на¬

изусть хоть одну молитву. Дерись, дерись,

возьми тебя чесотка с твоими лошадины¬

ми наклонностями.
ВТОРОЙ
Аякс
Говори, поганый гриб, что давеча там

провозглашали?
Терсит
Иль, по-твоему, я не чувствую твоих

ударов?
Аякс
Что провозглашали, я спрашиваю?
Терсит

Глупость твою, разумеется.
Аякс
Ой, берегись, дикобраз. Берегись! У ме¬

ня руки раззудились и без того.
Терсит
Чтобы тебя всего зуд взял, а мне бы

разрешили драть тебя. Я бы живо тебя

обратил в гнуснейшую греческую язву.
Аякс
Будешь ты говорить, что провозгла¬

шали?
Терсит
Известно, что ты беспрестанно лаешь

и ворчишь на Ахилла из зависти, как Цер¬

бер на красоту Прозерпины.
Аякс
Баба Терсит.
Терсит

Так побей его.
Аякс
Лепешка!
Терсит
Он бы тебя двумя пальцами в порошок

стер.
Аякс
Потаскушкино отродье! (Бьет его.)

160
Терсит

Попробуй сунься.
Аякс

Ведьмин помет!
Терсит
Бей, ослиная голова, бей! У тебя мозгу

в ней не больше, чем у меня в локтях.

Осел мог бы научить тебя храбрости. Ты

ведь только и годен давить троянцев, а для

умных людей ты дикий хам. Если ты еще

будешь меня колотить, я примусь тебя об¬

рабатывать с головы до пят. Так переберу,

что любо.
Аякс
Псина!
Терсит

Паршивый герой.
Аякс

Харя! (Бьет его.)
Терсит
Бей, Марсов болван, бей, дикий хам,

бей, верблюд... бей, бей!
Входят Ахилл и Патрокл.
Ахилл
В чем дело, Аякс? За что ты его коло¬

тишь? Да расскажи же, Терсит, как и что?
Терсит

Видели, каков гусь? Видели?
Ахилл

Да в чем суть, однако?
Терсит

Погляди на него хорошенько.
Ахилл

Гляжу,— ну что ж из этого?
Терсит

Нет, ты получше погляди.
Ахилл
Да гляжу.
Терсит
И все-таки не как надо, потому что

за что бы ты его ни принимал,— он ос¬

танется Аяксом.
Ахилл

Само собою разумеется, дурак!
Весь Шекспир
Терсит
Само собою разумеется для вас, да не

для этого дурака.
Аякс

За это и бью тебя.
Терсит
Ну, вот это образец его плоских острот.

У всех его фраз длиннейшие уши. Его мозг

пострадал от меня больше, чем мое тело

от его кулаков. Мозг его не стоит и воро¬

бьиного хвоста, а ведь десятку воробьев

грош цена! Словом, Ахилл, тебе сразу ста¬

ло ясно, что я говорю про Аякса, у которо¬

го мозг в брюхе, а кишки в голове.
Ахилл

Что же говоришь?
Терсит

Я говорю,— у Аякса...
Ахилл
(останавливает Аякса, который хочет

ударить Терсита)
Полно, добрейший Аякс.
Терсит

Не хватает ума даже...
Ахилл

Прекрати, дурак...
Терсит
Я бы прекратил, да дурак-то не прекра¬

щается. Вот этот, видишь?
Аякс
Проклятая собака! Вот я!..
Ахилл
Неужто ты с дураком станешь состя¬

заться в уме!
Терсит
Ручаюсь, что нет: каждый дурак заткнет

его за пояс умом.
Патрокл

Сдержись, Терсит!
Ахилл

Да из-за чего у вас загорелось?
Аякс
Я спрашиваю у этого гнусного филина,

что вышло сегодня в лагере, а он лается.

Троил и Крессида
161
Терсит
Я не слуга твой.
Аякс
Хорошо, продолжай, продолжай.
Терсит
Я служу здесь сам по себе.
Ахилл
Однако последняя твоя служба была

совсем не такова. Под колотушки сам по

себе не полезешь. Тут ведь Аякс действо¬

вал добровольно, а ты-то не по доброй

воле получал.
Терсит
И то! Или многие врут, или и часть

твоего ума в мышцах. Вот Гектор-то рази¬

нет рот, когда, размозжив твою или его

голову, увидит, что расколот гнилой орех

без признака ядра.
Ахилл
Как? Ты уж и меня задеваешь?
Терсит
Взять Улисса или старого Нестора.

У них ум и тогда уже плесенью начинал

покрываться, когда у ваших дедов и ногтей

еще не росло. Вот они и запрягли теперь

вас, как яремных волов в плуг... заставля¬

ют пахать поле битвы.
Ахилл
Что? Что?
Терсит
Верно... Гей, гей, Ахилл... Гей, гей,

Аякс!.. Гей, гей!
Аякс
Я вырву язык твой!
Терсит
Не беда. Я и без него буду не менее

красноречив, чем ты.
Патрокл
Молчи, Терсит. Довольно!
Терсит
Так я и замолчу по требованию Ахил¬

лесовой ищейки.
Ахилл
Вот и тебе попало, Патрокл.
Терсит
Будет с меня. Я приду в ваши палатки

разве затем, чтобы увидеть подвешенными
6	Весь Шекспир, т. 2
пустые головы. Покидаю скопище дурней.

Буду только там отныне, где сияет ум.
(Уходит.)
Патрокл

Счастливого пути!
Ахилл
Коль хочешь знать, Аякс, провозглашали,

Что завтра в пять часов, когда взойдет,

Сияя, солнце,— меж стенами Трои

И нашими шатрами Гектор сам

При громе труб заявит громогласно,
Что вызывает дерзкого на бой,
Того, кто утверждать при нем посмеет,
А что... не знаю... Глупости!.. Прощай...
Аякс
Прощай.
Но кто ж на вызов отзовется?
Ахилл
Не знаю... Слышно, жребием решат...

Найдется...
Аякс
Он не на тебя ли метит?
Пойду узнать.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Троя. Комната во дворце Приама.
Входят Приам, Гектор, Троил, Парис

и Элен.
Приам
Друзья мои, немало

Речей, часов и жизней утекло,
И вот что нам вещает снова Нестор

От имени соотчичей: «Елену

Верните нам, а все иные жертвы:
Труды и честь, утраты, кровь и раны,

Погубленное время и друзья —
Все, что война так алчно поглотила,

Забудется...» Что скажешь, Гектор, ты?
Гектор
Хоть вряд ли кто боится греков меньше,

Чем я, хоть мне средь женщин равной нет

Своим губкоподобным, мягким сердцем,

Чужую скорбь впивающим в себя,
И все-таки, Приам несокрушенный,
Я признаюсь... и закричать готов

Пред целой Троей: «Кто нам поручится

За будущее гибельной войны?»
В себя одна лишь безопасность верит:

Плод не войны, а мира. Недоверье

162
Весь Шекспир
Разумное — и мера и маяк

В густом тумане будущего; с ними

Мудрец спокойно разбирает все...
Елену отпустите. С той поры,
Как в этой распре обнажен впервые

Был острый меч, не каждая ль из десяти

Погибших душ — а их так много сгибло —

Была, как и Елена, дорога?
Бесстрашно и упорно защищая

Нам женщину чужую, принесли

Мы много жертв кровавых... Я не вижу

Достаточного повода послать

Отказ на эту просьбу греков.
Троил
Стыдися, Гектор. Царственную честь,

Достоинство такого властелина

Великого, как наш родитель, ты

Желаешь взвесить жалкими весами,

Могучих крыльев царственный размах

Сковать ничтожной рамкой рассуждений;

От имени богов я говорю:
«Стыдись, стыдись...»
Элен
Меня не удивляет,

Что ты, Троил, враг рассуждений... Но

Лишь потому, что нет их у Троила,
Нельзя вменять в обязанность отцу

Их презирать в делах особо важных.
Троил
Элен, как жрец, к мечтам и грезам склонен;

Перчатки даже подбивает он

Благоразумьем... Например, известно,
Что неприятель нам желает зла,
Что обнажать разящий меч опасно,
Беду рассудком можно отвратить,

Поэтому легко понять, что стоит

Ему с оружьем грека увидать,
Чтоб прицепить к ногам рассудка крылья

И улететь, как сам Меркурий, вдаль

От грозных глаз разгневанного Зевса

Иль как звезда, сошедшая с пути.
Итак, друзья, уж если нам нельзя

Бежать рассудка — ворота замкнем

И ляжем спать спокойно. Что нам честь

И мужество! Пускай они, как зайцы,

Дрожат впотьмах, достойные тебя.

Бледнеет печень, мужество хиреет

От этого благоразумья!
Гектор
Брат,
Сама Елена жертв таких не стоит.
Троил

Своею мерой всякий мерит...
Гектор
Да,
Но ценность-то сильна не произволом,

Достоинство цену определит ей,

Достойный взвесит. Если поклоненье

Преувеличит божество,— оно

Уже зовется идолопоклонством,

Благоговенье ж страстное к тому,
В чем то мы чтим, чего нет даже тени,

Безумие!
Троил
Я ныне изберу

Себе жену. Послушен воле выбор,
А волю вдохновляли и глаза,
И уши,— двое славных кормчих,

Свершающих отважно вечный путь

Между двумя подводными скалами —

Желанием и разумом. Когда ж

Мое желанье сменит отвращенье,
Могу ль я бессердечно отвергать

Ту, на кого пал выбор мой свободный?

Нет, никогда! И с честью примирить

Нельзя такой поступок. Мы не смеем

Запятнанные ткани возвращать

Купцу, который чистыми их продал.

Остатки яств не валим мы в лохань

Лишь потому, что после пира сыты.

Париса подстрекали все, когда

Задумал мстить он грекам. Ты припомни,

Какою бурей дружного согласья

Вздувались паруса его! Моря

И ветры, им враждебные, сошлись

В союзе мирном, в рабском угожденье.

Достиг заветной цели он. Успех

Венчает подвиг брата. Он привозит

Взамен старухи тетки — дивный перл,

Красавицу царицу. Перед ней

Сам Аполлон — старик морщинистый,

Бледна заря... Туманно утро мая.
Зачем ее мы держим? А зачем

В плену еще и ныне держат греки

Старуху тетку? Стоило ль держать

В плену Елену? Да, о да! Конечно.

Бесценный перл! Не тысячи ль судов

За ней моря переплывали дерзко!
Не падали ль венцы к ее ногам

И короли в купцов преображались!
Когда согласны вы, что поступил

Парис благоразумно... А ведь с этим

Не согласиться вам нельзя: не вы ль

Ему кричали: «В путь, Парис! Смелее!»
И если вы бесценною тогда

Его добычу называли, крича:
«О, чудо! Чудо!» — и рукоплескали —

Из-за чего ж порочите теперь

Плоды своих советов и творите

То, что Фортуна сделает едва ль:

Презрением клеймите вы теперь

Троил и Крессида
163
То, что казалось раньше вам бесценней

Земли и неба! Для чего же красть

То, что боитесь у себя оставить?
Мы наглые воришки и того

Не стоящие, что мы воровали.
Обиду злую грекам нанеся,
Ее мы сами испугались скоро...
О, стыд! О, срам! О, тягости позора!
Кассандра

(за сценой)
Плачь, Троя, плачь!
Приам
Кто там кричит так скорбно?
Троил
Ах, то сестра безумная — ее

По голосу узнал я.
Кассандра
Плачь, плачь, Троя!

Входит Кассандра, в диком возбуждении.
Гектор

(при виде сестры)
Кассандра!
Кассандра
(прорицая)
Плачь, плачь, Троя! Дай мне, дай,

Дай десять тысяч глаз мне, чтобы я

Из них лила пророческие слезы.
Гектор .
Молчи, молчи, сестра.
Кассандра
О, все вы, все:
И юноши, и девы, и младенцы,
Умеющие только лишь кричать,
И взрослые, и старцы... О, скорее

В мой скорбный вопль вливайте вы свой
плач...
Мы выплачем хоть часть тех слез заране,

Которые грядущее сулит...
Плачь, Троя, плачь! Ты так приучишь очи

К слезам! На гибель ты обречена...
Твой Илион сияющий я вижу

В могильном пепле... Нас сожжет Парис —

Он страшный факел! Плачь, плачь горько,
Троя!
Кричите все: Елена и несчастье!
Свободу ей! Свободу! Или грянет

Ужасный гром и Троя пеплом станет!

(Убегает.)
Гектор
О юный мой Троил,— неужто голос

Пророческий сестры твоей в душе
Не пробуждает страшных опасений?

Неужто так пылает кровь твоя,
Что охладить ее уже не в силах

Ни горький вопль рассудка, ни позор,

Преследующий все дела дурные?
Троил
Нет, убежден я, что не может случай

Быть мерой правды или дел... Нельзя

Дух мужества гасить на основанье

Безумных слов Кассандры. Бред ее

Не знаменье, что самый повод к распре

Вдруг измельчал. Не сами ль мы клялись

Считать его священным! Мне он не ближе,

Чем всем другим сынам Приама. Но

Молю я Зевса, он да нас избавит

От тех деяний, где заключено

Сомненье в том, что нам необходимо

Стоять за дело правды до конца.
Парис
О да, должны мы начатое кончить,
Иначе мир осыплет нас хулой,
Упреками: меня за легкомыслье

Моих поступков, за советы вас.
Клянусь самим Олимпом, опасенье,
С таким поступком связанное, в прах

Рассеяно согласьем вашим дружным.
Что сделала б одна моя рука!
Что стойкость одного бойца пред силой

И бешеною злобою толпы,
Всех, клявшихся казнить виновных
в распре!
И все же я открыто говорю,
Что если бы мне одному пришлося

Преодолеть преграды и мое

Могущество моей равнялось воле,
Я и тогда отречься бы не мог

От сделанного мною и тогда бы

Начатое упорно продолжал.
Приам
Мой сын Парис — блаженством упоенный,

Ты потому и судишь так; подай

Тебе весь мед, другим же — горечь желчи.

Такой отваге честь невелика.
Парис
Родитель наш, не только тем блаженством,

Которое несет нам красота,
Я упоен. Но я еще желаю,
Владея ей, лелея и храня,
Смыть то пятно, которым на нее

Ложится похищенье. И возможно ль

Отдать ее супругу, если так

Желает город! Это ль не бесчестье,
Не злой позор для твоего венца,
А для нее — жестокая обида!..
Не может быть, чтоб мысль такая вдруг

В твоем уме зажглася. Меж слабейших

164
Весь Шекспир
Найдется вряд ли воин и один,
Чтоб острый меч не поднял за Елену.

Никто из благородных не найдет,
Что посвятить Елене жизнь — паденье,

Что умереть бесславно за нее.
Наш долг стоять с отвагой неизменной

За ту, кому нет равной во Вселенной!
Гектор
Я отдаю обоим справедливость —
Тебе, Парис, тебе, Троил. Вы оба

Прекрасно говорили, но коснулись

Вопроса лишь поверхностно. Подобны

Вы юношам, которых Аристотель

Считает неспособными учиться

Моральной философии. Скорей

Все ваши рассуждения могли бы

Кровь разжигать, чем отделять во тьме

Добро от зла, от правды ложь; известно,

Что месть и сластолюбье глухи больше,

Чем скрытая улитка, если речь

Зайдет о том, что называют «право».

Природа всем права распределила,
И ничего нет в мире выше прав

Супружества... Порою страсти дерзко

Закон природы нарушают... Дух,

Заблудшийся, хотя бы и высокий,
Идет ему наперекор... Но есть

Во всяком обществе свои законы,
Чтобы держать в настойчивой узде

Мятежную, безудержную похоть.
Елена,— несомненно, по закону,
Жена царя спартанского, и значит,
Права природы и законы мира,—
Все требует, чтоб мы вернули мужу

Его жену. Так думает о праве

Сам Гектор. Но, однако ж, невзирая

На это, братья пылкие мои,
Я подаю вам руку: да, Елену

Необходимо удержать,— ведь тут

Замешана не наша только честь,
Но честь всего народа.
Троил
Да, коснулся

Ты именно натянутой струны...
Когда бы лишь разгар страстей безумных

Нас побуждал, а не стремленье к славе, *

Я за Елену не дал бы ни капли

Троянской крови. Но она для нас,

Достойный Гектор, воплощенье славы

И чести, вдохновенный зов

К величию и подвигам. Сиянье

Ее очей в нас распаляет дух,
И гибелью грозит он гордым грекам.
Во тьме времен грядущих возвеличит

Оно нас всех и озарит лучом

Бессмертной славы.
Гектор
Доблестная ветвь

Великого Приама! Я послал

В стан греческий свой громоносный
вызов...
Привыкшие к сонливой, праздной лени,

Как изумятся греки!.. Стороной

Уж слышал я, что спит их полководец,
А зависть и соперничество там

Свирепствуют... Конец их сладким снам!
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Греческий лагерь, перед палаткой Ахиллеса.
Входит Терсит.
Терсит
Что же это такое, Терсит? Ты совсем

потерялся в лабиринте твоего гнева! Не¬

ужели слон Аякс всегда возьмет верх? Он

меня бьет, а я отвечаю насмешками. Не¬

чего сказать, утешенье! Было бы гораздо

лучше— наоборот: я его бью, а он от¬

вечает насмешками. Ну, да стой же! Я вы¬

учусь вызывать дьяволов в качестве спод¬

ручных... Только бы выйти из этого гнус¬

ного положения, в котором ничего нет,

кроме злости. А тут еще Ахилл! Ах, уж

и ловко же он ведет подкопы. Стены Трои,

коль доживем до этого,— скорее разру¬

шатся от ветхости, чем от ухищрений этой

парочки. (Преклоняя колена.) О великий

Олимпа Громовержец, забудь, что ты

Юпитер, а ты, Меркурий, простись с жез¬

лом, одухотворенным змеиною мудрос¬

тью, если вы не отнимете у них ту ка¬

пельку... менее чем капельку умишка, ко¬

торым они наделены, при содействии

которого,— даже близорукая глупость ви¬

дит это,— они и муху из сетей не осво¬

бодят, не разорвав паутины. А потом, про¬

клятие и месть всему лагерю! Пусть не¬

аполитанская костоеда пожирает их: не эта

ли болезнь бичует тех, кто гоняется за

юбками! (Вставая.) Все мои молитвы кон¬

чены. Пусть дьявол зависти изречет —

аминь. Ну, гей, герой Ахилл! Где ты?
Входит Патрокл.
Патрокл
Кто там? А, любезный Терсит. Иди сю¬

да и заводи руготню.
Терсит
Если бы мне пришла на ум позолочен¬

ная медяшка, я бы остался с тобой. Впро¬

чем, беда не велика: останься с самим со¬

Троил и Крессида
165
бою. Пусть обычное проклятие, тяготею¬

щее над людьми,— глупость и безумие

будут твоим уделом. Да сохранит тебя небо

от всякого разумного совета и да не западет

тебе в голову ни одна живая мысль! Пусть

похотливая кровь твоя до самой смерти

управляет тобою, и, если та, которая будет

обмывать тебя после смерти, скажет, что

ты красивый покойник, я поклянусь чем

хочешь, что она не завертывала в саван

только прокаженных. Аминь. Где Ахилл?
Патрокл
Как, ты стал ханжой? Ты молился?
Терсит
Да, услышь меня небо!
Входит Ахилл.
Ахилл
Кто здесь?
Патрокл
Терсит, мой господин.
Ахилл
Где? Где? Ага, так ты пришел. Ну-с,

мой сыр, моя желудочная настойка,— по¬

чему тебя не подавали к моему столу? Ну-

ка, что такое Агамемнон?
Терсит
Твой командир.
Ахилл
А теперь ты, Патрокл, скажи мне, что

такое Ахилл?
Патрокл
Твой господин, Терсит. Теперь скажи

на милость, что такое ты сам?
Терсит
Человек, который видит тебя насквозь.

А теперь скажи мне, Патрокл, как по-тво¬

ему,— кто ты таков?
Патрокл
Если ты так хорошо меня знаешь,

скажи сам.
Ахилл
Ну-ка, скажи, скажи.
Терсит
Я просклоняю весь вопрос. Агамемнон

командует Ахиллом; Ахилл— господин

надо мною; я тот, кто изучил Патрокла,

Патрокл — дурак.
Патрокл

Ах ты, негодяй!
Терсит

Молчи, дурак, я еще не кончил.
Ахилл
Он на особых правах. Продолжай, Те¬

рсит.
Терсит
Агамемнон дурак, Ахилл дурак, Терсит

дурак и Патрокл дурак, как уже было ска¬

зано раньше.
Ахилл

Изволь объяснить,— почему?
Терсит
Агамемнон дурак, потому что вздумал

командовать Ахиллом, Ахилл дурак, пото¬

му что слушает приказы Агамемнона, Тер¬

сит дурак, зачем служит такому дураку,

а Патрокл дурак сам по себе, коренной.
Патрокл

Почему же это я дурак?
Терсит
Спроси об этом Создателя, а с меня

достаточно знать, кто ты таков. Смотрите-

ка, кто это идет сюда.
Входят Агамемнон, Улисс, Нестор, Д и -

омедиАякс.
Ахилл
Патрокл, я ни с кем не хочу говорить.

Иди за мной, Терсит. (Уходит.)
Терсит
Все это такая гадость! Вздор! Раболеп¬

ство! Вся ссора вышла из-за мужа-рогонос-

ца и распутной бабенки. Нечего сказать,

славная ссора! Есть отчего враждовать

между собою и заниматься кровопускани¬

ем. Ах, возьми сухая парша виновных все¬

го этого! Пропади они все от войны и рас¬

путства! (Уходит.)
Агамемнон

Где Ахилл?
Патрокл

В палатке он, но только он не в духе.

Агамемнон
Пойди скажи ему, что мы пришли.
Он отослал гонцов моих обратно,

166
Весь Шекспир
И, отложив достоинство свое,
Я сам к нему иду. Но пусть не мнит он,

Что место я ему не укажу

Или забуду, кто я!
Патрокл
Я скажу. (Уходит.)
Улисс
Мы видели его в дверях палатки — не

болен он.
Аякс
Да, болен, львиною болезнью лень от

сердечной гордости: можешь назвать это

печалью, если хочешь простить ему. Но,

клянусь моей головой, это гордость —

только чем, чем он может так гордиться,—

пусть бы показал нам! — Агамемнон, одно

слово, господин мой. (Отводит Агамем¬

нона в сторону.)
Нестор
С чего это Аякс так лает на него?
Улисс
Ахилл переманил у него шута.
Нестор
Кого? Терсита?
Улисс
Его самого.
Нестор
Ну, значит, Аяксу не о чем будет го¬

ворить, так как он потерял тему для раз¬

говоров.
Улисс
Нет, отчего же! Как видишь, теперь он

говорит о том, кто отнял у него эту те¬

му,— об Ахилле.
Нестор
Тем лучше. Раздор между ними жела¬

тельнее для нас, чем их дружба. Однако

крепок же был союз, если дурак мог ра¬

зорвать его!
Улисс
Дружба, не скрепленная мудростью,

легко может быть разорвана глупостью.

Вот идет Патрокл.
Нестор
Но без Ахилла.
Входит Патрокл.
Улисс
У слона есть суставы, но не для любез¬

ностей. Ноги ему даны лишь на потребу,

а не для коленопреклонений.
Патрокл
Ахилл ответить приказал, что он

Душевно сожалеет, если вас

Со свитою влекли иные цели,
Помимо развлеченья... Он вполне

Надеется, что это лишь прогулка

Для твоего пищеваренья.
Агамемнон
Слушай,
Патрокл. Ответы эти нам знакомы.

Презреньем окрыленные, они

Не могут ослепить ни наших взоров,
Ни нашей мысли. Да, в Ахилле есть

Достоинства... мы признаем охотно;

Однако же, все доблести его,

Направленные часто не ко благу,
Теряют постепенно яркий блеск...
Так поданные на нечистом блюде

Душистые плоды не возбудят

Желания отведать их и плесенью

Покроются. Ступай, скажи Ахиллу,
Что мы пришли сюда для объяснений.
И ты не погрешишь, когда прибавишь,

Что выше меры горд он, а учтив

Гораздо ниже, что у него гораздо меньше

Почтенных качеств, чем пустого
самомненья.

Пусть знает он, что более достойный,

Забыв свое величие и сан,
Презрев обиды, царственно снисходит

К его капризным требованьям. Даже

Считается с его блажною волей

И сторожит приливы и отливы

Смешных причуд и настроений, точно

Он центр войны и главная пружина.

/Ступай, скажи... Добавь еще, что если

Он чересчур высокую себе

Назначит цену, можем обойтись мы

И без него. Пусть, как снаряд тяжелый,
Он пылью покрывается, как хлам,
Мы ж будем говорить: он хоть и славен,

Но для войны негоден. Даже карлик,

Способный двигаться, нам на войне

Дороже осовелого героя...
Так и скажи ему все это...
Патрокл
Так
Все передам и вам ответ доставлю.

(Уходит.)
Агамемнон
Из уст вторых ответ, однако, вряд ли

Нас удовлетворит. Ведь мы желали

Троил и Крессида
167
Увидеться с ним лично, так иди

К нему хоть ты, Улисс.
Улисс уходит.
Аякс
Чем же он превосходит всякого другого?
Агамемнон
Только тем, что он о себе воображает.
Аякс
И это так много значит! Не воображает

ли он, что во всех отношениях превосходит

меня?
Агамемнон
Без сомнения!
Аякс
И ты разделяешь его мнение? Скажешь,

он выше меня?
Агамемнон
Нет, благородный Аякс. Ты так же си¬

лен, так же храбр, так же умен, но разница

та, что ты вежливее и обходительнее.
Аякс
Не понимаю, чем иной раз гордятся

люди? Откуда эта гордость! Я даже знаю,

что она такое, собственно!
Агамемнон
Твой ум, Аякс, светлее и твои добро¬

детели привлекательнее. Гордец сам себя

пожирает. Гордость— его собственное

зеркало, собственная его труба, собствен¬

ная летопись. Всякий, прославляющий себя

не только делами, пожирает дела само¬

хвальством.
Аякс
Гордые люди ненавистны мне, как жа¬

бье семя.
Нестор

(в сторону)
А себя-то, однако, любит. Не странно

ли это!
Возвращается Улисс.
Улисс

Ахилл не выйдет завтра в бой.
Агамемнон
Причины?
Улисс
Да никаких. Капризно отдался

Он буйному, заносчивому нраву.
Ему совсем нет дела до других;
Ему закон — пустое своеволье.
Агамемнон
Но почему на дружный наш призыв

Он из шатра не хочет даже выйти,
Чтоб наслаждаться свежестью дневной!
Улисс
Все отговорки жалкие его

Ничтожны, как ничто. Он просьбу вашу

Не исполняет только потому,
Что это просьба. Он совсем помешан

На собственном величии и сам

С собою даже говорит, как с богом.
А мнимое величье до того

В нем раздувает спесь и самомненье,
Что порождает явное безумье:
Он сам себя бичует и казнит.
Что в нем еще?.. Его самовлюбленность

Так велика, что выхода ей нет.
Агамемнон
Аякс, сходи к нему, с ним объяснись

Приветливей. Все говорят, что мненья

Он о тебе высокого... Иди,
И, может быть, нелепое решенье

Отменит он.
Улисс
О нет, Агамемнон!
Осмелюсь ли сказать тебе... Напрасно...
Не посылай... Напротив, мы должны

Благословлять все то, что отделяет

Аякса от Ахилла. Как! Гордец,
Питающий свое высокомерье

Своим же жиром, презирая все,
Что не в его мозгах перемололось,—

Перед собой увидит вдруг того,
Кто нам дороже всех Ахиллов в мире!

Нет, трижды нет. Герой, боец храбрейший

Излишнею любезностью не должен

Бесславить лавров первенства... Нет, нет!

Я не даю согласья на бесславье

Достоинства высокого! Ему

Идти — к кому ж! К Ахиллу! Этим только

В Ахилле откормили б мы свинью

Надутой спеси. Ублажать Ахилла,
В созвездье Рака угли подсыпать!
И без того горит оно надменно

Огнем Гипериона. Чтоб Аякс

Пошел к Ахиллу! Да спаси нас Зевс!
Пусть он гремит: «Ахилл, иди к Аяксу!»
Нестор
(в сторону)
Вот ловко. Он его пощекотал!
Диомед

(в сторону)
Как льет он лесть!

168
Весь Шекспир
Аякс
К нему идти готов я,
Но лишь затем, чтоб череп раскроить.
Агамемнон
Ты не пойдешь.
Аякс
А чваниться он станет,—

Приглажу чванство я... Иду к нему!
Улисс
Нет, никогда, хотя бы весь успех наш

Зависел от того!
Аякс
Он просто негодяй!
Нестор

(в сторону)
Как ловко он себя определяет!
Аякс
Неужели он не научится обходиться

с людьми как подобает!
Улисс

(в сторону)
Ругается над черным цветом ворон.

Аякс
Я выпущу из него кровь.
Нестор

(в сторону)
Сам болен, а хочет быть врачом.
Аякс
О, если бы все думали как я!
Нестор

(в сторону)
Ум совсем вышел бы из употребления.
Аякс
Он бы не отделался от меня дешево.

Я бы заставил его проглотить мой меч.

Неужто гордость так-таки и восторже¬

ствует!
Нестор

(в сторону)
Если бы восторжествовала, половина

победы была бы на твой счет.
Улисс
(в сторону)
Пожалуй, и все десять десятых.
Аякс
Я в муку сотру его и превращу в мякиш.
Нестор

(в сторону)
Подогрейте его похвалами. Он еще не

совсем готов. Надо поливать его честолю¬

бие, пока оно томится жаждой.
Улисс
(Агамемнону)
Нет, храбрый вождь, ты эту неприятность

Уж слишком близко принимаешь к сердцу.
Нестор

Великий вождь, забудь о ней.
Диомед
Поверь,
Ахилл не важен нам для поединка.
Улисс
Одно уж имя это раздражает

Великого вождя... Вот человек...
Но что со мной... не принято, неловко

Хвалить в глаза, и я молчу.
Нестор
Зачем?
Он не Ахилл, и нет в нем честолюбья.

Улисс
Пусть знает мир, что он безмерно храбр!

Аякс
Этот проклятый щенок только и умеет

поднимать всех на смех! О, как бы я желал,

чтобы он был троянцем!
Нестор

Прискорбно было б, если бы Аякс...
Улисс

Был так же горд...
Диомед

Иль к похвалам так жаден!

Улисс

Упрям... сварлив...
Диомед
Самолюбив... надут...

Улисс
Хвала богам за доброе смиренье.
Честь матери, в тебя вдохнувшей жизнь

И грудью благородною вскормившей!
Хвала наставнику, хотя он шел

Лишь за твоей душою одаренной...
Но пусть тому, кто приучил твои

Властительные руки для сражений,—

Троил и Крессида
169
Пусть, разрубивши вечность пополам,

Марс подарит счастливцу половину!
Что ж говорить о силе! Сам Милон,

Кротонский волоносец, ей уступит

Свои права. Не стану восхвалять

Твой светлый ум: он, как плотина, берег

Иль гребень гор, определяет грань

Могучего размаха дарований.
Вот пред тобою Нестор: умудрен

Летами он, таков и от природы,
Иным он быть не может. Но прости,

Маститый дед, невольное признанье.

Аякса ум, хотя и юн, высок,
Не ниже ты, но и не выше.
Аякс
Дай мне
Назвать тебя отцом.
Улисс
О милый сын,
Зови, зови!
Диомед
Пусть он и руководит

Тобой, Аякс.
Улисс
Здесь дольше пребывать

Нам нет нужды. Подобно лани, в дебрях

Застрял Ахилл. Угодно ли созвать

Великому вождю совет военный?
Уж новые союзные цари

Примкнули к нам. Все наши силы завтра

Должны быть в полном сборе. Вот боец.

Пусть витязи стекаются с востока

И с запада, пусть лучший цвет дружин

Пошлют на бой — Аякс им не уступит.
Агамемнон
Итак, в совет! Пусть спит Ахилл спокойно:

Когда корабль бездействует средь волн,

Его легко обгонит утлый челн.
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Троя. Комната во дворце Приама.
Входят Пандар и слуга.
Пандар
Эй, дружище, на пару слов! Ты, кажет¬

ся, ходишь за юным Парисом?
Слуга
Да, когда он идет передо мною.
Пандар

Я хотел сказать: ты служишь ему.
Слуга

Я служу Господу Богу.
Пандар
Ты служишь прекрасному Господину —

нельзя не похвалить Его.
Слуга
Честь и слава Ему!
Пандар
Ведь ты знаешь меня? Верно?
Слуга
Знаю, да не очень.
Пандар
Так вглядись на меня попристальнее.

Я Пандар.
Слуга
Надеюсь проникнуть тебя вполне.
Пандар

Искренне желаю.
Слуга
Значит, в настоящую минуту вы в пол¬

ном блеске.
Пандар
В полном блеске! Нет, дружище, покуда

далеко не в полном.
За сценой музыка.
Что это за музыка?
Слуга
Музыка как музыка, но я знаю ее не

вполне.
Пандар

Но, может быть, знаешь музыкантов?
Слуга

О, их знаю вполне!

170
Пандар
Для кого они играют?
Слуга
Для тех, кто их слушает.
Пандар
Для чьего удовольствия?
Слуга
Для моего и для удовольствия всякого

любителя музыки.
Пандар
Я имею в виду того, кто приказал?
Слуга
Только не меня.
Пандар
Мы, любезный, не понимаем друг дру¬

га. Я слишком вежлив с тобой, а ты не

в меру увертлив. А потому опять спраши¬

ваю — кто приказал музыкантам играть?
Слуга
Так бы и сказали! Они играют по при¬

казанию Париса, моего господина, кото¬

рый там своею собственной персоной,

а с ним — земная Венера, сердце красоты,

воплощенная душа любви.
Пандар
А, значит, там моя племянница Крес-

сида!
Слуга
Не Крессида, а Елена. Нетрудно дога¬

даться по описанным мною ее особенно¬

стям.
Пандар
Не видел же ты, пустомеля, Крессиды.

От имени царевича Троила я явился к Па¬

рису переговорить с ним. Сейчас я наго¬

ворю ему любезностей с три короба. Спе¬

ши — дело кипит.
Слуга
Кипит... Воистину — кухонный язык.
Входят Парис и Елена со свитой.
Пандар
Привет тебе, о доблестный Парис,

и всей твоей блестящей свите! Счастливей¬

шее исполнение всех счастливых желаний,

а твоих, царица, в особенности! О, да будут

ваши нежные мысли изголовьем вашим!
Весь Шекспир
Елена
Твоя речь, любезный Пандар, полна

красот.
Пандар
Только красоты души твоей могут вы¬

звать эти красоты. (Парису.) Как жаль,

царевич, что прервалась так неожиданно

такая прекрасная музыка.
Парис
Не ты ли сам же и прервал ее, дядя,

но, клянусь честью, сам же ты и испра¬

вишь — попросту исполнишь какое-нибудь

свое сочинение. Знаешь, Елена, он весь од¬

на гармония.
Пандар
О нет, царица!
Елена
О, сделай милость!
Пандар
Мой голос груб, право, груб.
Парис
Пустая отговорка. Ты капризничаешь.
Пандар
У меня есть дело к Парису, прекрасней¬

шая царица! Угодно тебе, любезный Па¬

рис, выслушать меня?
Елена
Эта уловка, однако, не может лишить

нас удовольствия насладиться твоим пе¬

нием.
Пандар
Ты изволишь шутить со мною, очаро¬

вательная царица. Но клянусь, мое дело

очень важно. Вот видишь ли, любезный

Парис, мой близкий друг, твой брат род¬

ной Троил...
Елена
Любезный Пандар, сладчайший Пан¬

дар...
Пандар
Сладчайшая царица, продолжай... Ца¬

ревич, во-первых, свидетельствует тебе

свое глубочайшее почтение.
Елена
Хорошо... хорошо. Но тем более ты не

решишься оставить нас без песни и таким

образом огорчить сладчайшую.

Троил и Крессида
171
Пандар
Сладчайшая царица... Наисладчай¬

шая!.. Надеюсь...
Елена
Не надейся, а знай, что и наисладчай¬

шую царицу не трудно превратить отказом

в наискучнейшую.
Пандар
Увы, и этим ты меня не тронешь, кля¬

нусь, не тронешь. Я глух временами и к та¬

ким речам. Я с просьбою к тебе, Парис:

если Троила потребуют к столу Приама,

извини как-нибудь его отсутствие.
Елена
Слушай, Пандар.
Пандар
Что угодно моей царице, моей наи...
Елена
Нет, Пандар, как угодно...
Пандар
Что угодно наисладчайшей царице мо¬

ей?
Парис
Что там у него? С кем ужинает он?
Елена
Не в том дело, царевич, но...
Пандар
Что угодно очаровательной царице? Не

допытывайся только об этом. Моя племян¬

ница ужасно рассердится, если узнает, что

об этом ужине известно другим.
Парис
Головой ручаюсь— дело идет о Крес-

сиде.
Пандар
Нет, нет, не говори этого. Ты не про¬

ницателен. Крессида совсем нездорова се¬

годня.
Парис
Я догадываюсь.
Пандар
Догадываешься? О чем догадываешься?

Но довольно! Лютню мне! Лютню! Я иду

петь, моя сладчайшая царица!
Елена
Вот это мило.
Пандар
Ах, моя племянница без ума от одной

вещи, принадлежащей тебе, сладчайшая4

царица.
Елена
Эта вещь будет принадлежать ей, если,

конечно, речь идет не о Парисе.
Пандар
О нет и нет! Какой там Парис, они

теперь в ссоре, они раздвоились.
Елена
Ну, после ссоры так подчас мирятся,

что из раздвоения выходит утроение.
Пандар
Полно, полно. Уши бы мои не слыша¬

ли! Лучше спою-ка я вам песенку!
Елена
Ах, пожалуйста, пожалуйста! А знаешь

ли, милейший Пандар, у тебя прекрасный

лоб.
Пандар
Приятно слушать хоть до завтра.
Елена
Нет, лучше пой о любви, об одной люб¬

ви! Знаешь, о той, что губит всех нас. О Ку¬

пидон! Купидон! Купидон!
Пандар
Именно — любовь погубит.
Елена
И все-таки пой любовь, любовь, одну

любовь.
Пандар
Песня моя именно так и начинается.
( Поет.)
Любовь! Одна любовь везде!
Она и стрелы мечет.
Самец и самка в ней в беде.
Она же их и лечит.
«Ах! Ах!» — сильнее петуха
Любовник восклицает.
Но скоро счастье в «ха-ха-ха»
«Ах-ах» преображает.
Елена
Да Пандар влюблен! Так могут петь

только по уши влюбленные.
Парис
Он охотник до голубей, ну а голуби,

известно, горячат кровь, горячая кровь

172
Весь Шекспир
возбуждает пылкие мысли, пылкие мысли

рождают пылкие дела, а пылкие дела —

любовь.
Елена
И это родословная любви! Горячая

кровь, пылкие мысли, пылкие дела! Да это

все ехидны. Неужели же любовь порож¬

дение ехидн! А кто был сегодня в битве,

царевич?
Парис
Гектор, Дейфоб, Элен, Антенор, а с ни¬

ми и лучший цвет Трои. Я тоже хотел

вооружиться и идти с ними, да моя до¬

рогая Елена воспротивилась. Как хорошо,

однако, случилось, что и брат Троил также

не пошел туда.
Елена
Он прилип к чему-то губами. Тебе это

должно быть известно, любезный Пандар.
Пандар
Не знаю, моя наисладчайшая царица,

не знаю. Самому хотелось бы знать, что

они такое затевают сегодня? (Парису.) Так

ты не забудешь извиниться за него перед

царем-отцом?
Парис
Нет, не забуду.
Пандар
До свиданья, наисладчайшая царица.
Елена
Поклонись от меня своей племяннице.
Пандар
Буду кланяться, очаровательная цари¬

ца. (Уходит.)
Вдали бьют отбой.
Парис
Они идут обратно с поля битвы.

Отправимся и мы в дворец Приама

Приветствовать бойцов. Еще хочу

Молить тебя, прекрасное созданье,
Помочь мне снять доспехи боевые

С героя Гектора. Упорные стальные

Застежки их скорее упадут

От нежных рук, чем от мечей враждебных.

Ты превзойдешь здесь силою своей

Всех греческих царей и полководцев.
Елена
О мой Парис бесценный, я горжусь

Подобным порученьем: в нем, быть может,

Залог бессмертной славы я явлю...
Парис

О милая, как я тебя люблю!
СЦЕНА ВТОРАЯ
Троя. Перед садом Пандара.
Пандар и слуга Троила встречаются.
Пандар
А, это ты! Ну, где же теперь твой хозя¬

ин? Не у моей ли племянницы Крессиды?
Слуга
Нет, сударь, он ожидает, чтобы вы про¬

водили его туда.
Пандар

А вот и сам он идет.
Появляется Троил.
Что такое? Скажи, что такое?
Троил
(слуге)
Ты, болван, иди отсюда.
Слуга уходит.
Пандар

Виделся ты с моей племянницей?

Троил
Нет, Пандар, нет. Все время я блуждал

Лишь у дверей заветных, как блуждает

Мятежная и грешная душа

У берегов таинственного Стикса

И ждет ладью. О Пандар мой, молю,
Будь мне Хароном, отвези меня

К полям благоухающим, там страстно

Я упаду на девственное ложе,
Достойное избранника. Сорви

С плеч Купидона вычурные крылья,
И мы на них с тобою полетим

К моей Крессиде.
Пандар
Погуляй по саду,
Я приведу ее к тебе.
(Уходит.)
Троил

Я весь
Дрожу. Меня волнуют ожиданья,
Воображаемое счастье мне
Так сладостно, что опьяняет чувства.
Что ж будет в тот благословенный миг,

Когда прильну я жадными устами

К ее устам и влажный нектар вдруг

Троил и Крессида
Прольется в грудь! Боюсь, что смерть
мгновенно

Прервет любовь, иль обморок затмит

Сознание, иль знойное блаженство,

Могучее и тонкое, пронзит

Мой грубый ум. Я трепещу заране...
Я, кажется, утрачу в наслажденье

Способность разбираться, как в бою,

Когда врага смешавшегося гонишь...
Пандар

(возвращается )
Она принаряжается и сейчас придет сю¬

да. Царевич, будь смелее. Как будто духи

бедную напугали. Она волнуется, краснеет,

дышит так тяжело, иду за ней. Сегодня она

необыкновенно привлекательна, но это ни¬

сколько не мешает ей дышать подобно

пойманному воробью. (Уходит.)
Троил
И мне до боли страсть стесняет сердце.

Как в лихорадке, все оно горит,

Трепещет... Я растерян... Я дрожу,
Как подданный под взглядами монарха.
Входят Пандар с Крессидой.
Пандар
Ну, иди, иди... Что уж краснеть. Стыд¬

ливость — младенец. Вот она перед тобой.

Рассыпься перед нею в клятвах, как рас¬

сыпался предо мной. Ты, кажется, опять

намереваешься улетучиться? Значит, тебя

следовало бы проманежить. хорошенько,

чтобы сделать ручной. Да, придется-таки

прибегнуть к этому. Идем-ка рядом со

мною, а вздумаешь артачиться, попадешь

в дышло. Ну, ты чего же ничего ей не

выскажешь? Поднимай-ка занавес и пока¬

зывай картину. Ах, этот дневной свет! Вы

оба, по-видимому, боитесь оскорбить его.

Будь теперь ночь, вы поскорее бы сблизи¬

лись.— Вот так, отлично. Целуй свою вла¬

дычицу, да так, чтобы поцелуй занял це¬

лую вечность. Действуй, строитель. Воздух

здесь благотворный... Клянусь, я до тех

пор не выпущу вас, пока вы не выскажете

друг другу все, что накопилось в сердце.

Ну, сокола сегодня можно будет поздра¬

вить с соколихой. В этом я готов клясться

всеми утками, плавающими в реке.
Троил
Милая! Ты лишила меня языка.
Пандар
Язык тут ни при чем. Долг платежом

красен. Плохо, если на дело не хватит сил.

Так, так... опять уж нос с носом... Отлич¬
173
но... «Когда обе стороны приходят ко вза¬

имному соглашению»... и проч... и проч.

Войдите, войдите в двери, а я поищу огня.

(Уходит.)
Крессида
Угодно тебе войти, царевич?
Троил
О Крессида! Как долго я томился ожи¬

даньем этого счастья!
Крессида
Томился ожиданьем! О да исполнят бо¬

ги твое желанье, мой властитель!
Троил
Да исполнят боги твое желание! К чему

такое восклицание! Или в тихом ручье на¬

шей любви моя красавица увидела тину?
Крессида
Более тины, чем светлой любви, если

только у предчувствия моего зоркие глаза.
Троил
Их страх способен превратить в демона

и херувима.
Крессида
Но все же слепой страх меньше спо¬

тыкается, когда поводырем у него зрячий

разум, чем слепой разум без страха. Бо¬

яться худшего нередко значит избегать

худшего.
Троил
О, пусть моя красавица забудет о стра¬

хе. Чудовища никогда не смеют проник¬

нуть во владения Купидона.
Крессида
А чудовищное?
Троил
Ничто, кроме наших превыспренних

клятв — пролить океаны слез, жить в огне,

есть скалы, укрощать тигров, воображая,

что нашей возлюбленной труднее приду¬

мать для нас тяжкие подвиги, чем нам их

выполнить. В любви, моя Крессида, чудо¬

вищно только одно: воля безгранична,

а действие рабски заключено в оковы.
Крессида
Говорят, влюбленные обещают боль¬

ше, чем в силах исполнить, и вечно клянут¬

ся натворить дел, которых никогда не со¬

вершают. Клянутся свершить десятки по¬

двигов, а не свершают и десятой части

одного из них. Разве тот, кто кричит по-

174
львиному, а поступает по-заячьи— не чу¬

довище?
Троил
Неужто есть такие! Я не из них. Хвали

меня по испытании, цени по заслугам, но

никогда не осуждай прежде испытания. Го¬

лова моя будет непокрыта, пока не заслужит

венка. Ни один подвиг в грядущем пусть не

встретит похвал в настоящем. Не станем

возвеличивать мужество прежде проявления

его, а проявится — скромно определим его

значение. Вот тебе в нескольких словах мой

символ веры. Троил по отношению к Крес-

сиде останется таким, что сама зависть не

найдет в нем ничего для насмешки, разве —

кроме его неизмеримой верности, а верность

эта превзойдет самую истину.
Крессида
Угодно тебе войти, царевич?
Пандар возвращается.
Пандар
Как! Все еще продолжает краснеть! Не

было вам разве времени сговориться!
Крессида
Хорошо, дядюшка. Отныне все свои

глупости я посвящаю вам.
Пандар
Покорно благодарю. Если у тебя от

него будет ребенок, ты и его мне посвя¬

тишь? Будь только верна царевичу, а если

он станет отбиваться от рук — вини меня.
Троил
Теперь, моя красавица, тебе известны

мои заложники: слово моего дяди и моя

непоколебимая верность.
Пандар
Прекрасно. А за Крессиду я тебе даю

слово. В нашем роду долго не сдаются, но,

раз сдавшись, остаются навек постоянны.

Тебе, царевич, я могу это сообщить. Мы

все— точно репьи: куда нас кинут, там

и прицепляемся.
Крессида
Теперь ко мне вернулась снова смелость,
А вместе с ней — решимость все сказать.
О мой Троил, царевич мой, послушай:
В теченье долгих месяцев и дней

И днем и ночью я тебя любила.
Троил
Зачем же был так страшно труден путь

К твоей любви?
Весь Шекспир
Крессида
Я долго притворялась,
Что не люблю тебя, а между тем

Я всей душой тебе принадлежала.

Увидела... Узнав мою любовь,
Ты тотчас обратился бы в тирана.
Люблю тебя, люблю, о мой Троил,
Но и любя я все ж имею силы

Владеть собой. Нет, нет, неправда, лгу!

Давно, давно все мысли обратились

В балованных детей, и мать, увы,

Бессильна с ними справиться. Вот видишь,

Насколько все мы глупы! Я сейчас

Все разболтала. Как же избежим

Злословья мы, когда и о себе

Все выболтать готовы... Я любила,
Не подавая вида, что люблю,
А втайне сожалела, что не смею

О страсти говорить своей, что я —
Я не мужчина... О Троил, скорее

Мне прикажи молчать, иначе здесь

В чаду любви я выскажу так много,
Что первая раскаюсь. О, смотри!
Смотри — одним молчанием умелым

Из глубины душевных тайников

Исторг ты рой признаний... О, молю,

Замкни уста мои.
Троил

(целуя ее)
Я повинуюсь

И заглушаю музыку любви.
Пандар

Вот это ловко сделано!
Крессида
О милый...
Молю тебя, прости меня, поверь,
Я далека намерений бесстыдных

Так поцелуй выпрашивать... Сама

Стыжусь того, что вырвалось. О, боги!
Что я сказала! Сделала! Позволь

Мне удалиться... Это так ужасно!
Троил
Как! Покидать меня! Так скоро!
Пандар
Вздор,
Покинет до... до завтра на рассвете.
Крессида

Молю, пусти меня...
Троил
Но чем же ты
Оскорблена?

Троил и Крессида
175
Крессида

Сама собой.
Троил
Так, значит,
Ты от себя не можешь убежать.
Крессида
Молю тебя, вдохни мне эти силы!
Пускай здесь часть останется меня,
Но эта часть так зла, что не допустит

Меня служить игрушкой... Словом, мне

Бежать! Бежать!.. О, где же мой рассудок?

Что говорю? Сама не знаю — что!
Троил
О нет, поверь, кто говорит так мудро,

Отлично знает то, что говорит.
Крессида
Так, может быть, я больше проявляю

Находчивости, хитрости ума,
Чем искренней любви. Ты можешь думать,

Что страстные признания мои

Лишь удочки, которыми хотела

Поймать твое признанье я... Слыхал

Ты, видимо, что быть возможно умным

Лишь не любя. Нет, смертным не дано

Любить, блистая разумом... Нет, это

Лишь небожителям одним доступно.
Троил
Я доселе
Мечтал, что женщине, и в том числе тебе,

В своей груди хранить доступно вечно

Святой огонь любви и оживлять

С весенней негой силу постоянства,
Чтобы иметь возможность возрождать

Блеск красоты былой воспоминаньем.
О, если бы с сознанием таким

Я верить мог, что страсть моя и верность

Пробудят и найдут в твоей душе

Такой же отзвук ласковый и нежный,
Как и любовь моя... Я весь бы, весь

Наполнился невыразимым счастьем!
Ты видишь, как я детски прост... Поверь,

Моя любовь проста, наивна также.
Крессида

Я в этом бы поспорила с тобой.
Троил
О, дивное, святое состязанье!
Здесь спорит верность с верностью о том,

Кто искренней и глубже... О, я знаю —

Настанет день, когда в своей любви

И верности лишь именем Троила

Влюбленный станет клясться: истощив

Сокровищницу пламенных сравнений,
И образов, и страстных обещаний,

Наскучив повторять, что их любовь

Крепка, как сталь, дружна, как солнце
с утром,
Прилив с луной, магнит с седым железом,

С голубкой голубь, ну и шар земной

С той силою, что правит им,— придется

Окончить тем, чтоб коротко сказать:
«Я верен, как Троил!»
Крессида
О, если б это

Пророчество сбылось! Мой ненаглядный,

О, если разлюблю когда-нибудь тебя я,

Пусть именем моим зовут измену!
И даже там, в грядущем, пусть, когда

Забвению дряхлеющее время

Предаст себя,— влюбленные, клеймя

Презрением все лживое, как речи

Волков к ягнятам, как мачехи любовь,

Перечисляя все, что скоротечно,

Изменчиво, как ветер, волны, люди,—
И уж в конце, исчерпав все сравненья

Нелестные,— пусть просто скажут: «Лжива,

Как эта ложь по имени Крессида».
Троил целует ее.
Пандар
Дело! Договор заключен. Скрепляйте,

скрепляйте его. Я буду свидетелем. Дай

мне руку. И ты, племянница, тоже. Если,

несмотря на все мои старания вас соеди¬

нить, вы все-таки окажетесь неверными

друг другу,— пусть, пока есть свет на све¬

те, все жалостливые посредники между лю¬

бящими зовутся моим именем и пусть все

обращаются с ними, как с истинными Пан-

дарами! Да! пусть все вероломные любов¬

ники зовутся Троилами, все коварные жен¬

щины— Крессидами, а все сводники —

Пандарами. Говорите: «Аминь».
Троил
Аминь.
Крессида
Аминь.
Пандар
Аминь. Теперь идемте — я покажу вам

вашу спальню. Чтобы кровать не болтала

о проказах ваших, давите ее до смерти.

Ступайте.
Троил и Крессида уходят.
Всем скромным девам здесь пусть даст
Амур три дара:

И спальню, и постель, и сводника
Пандара.

176
Весь Шекспир
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Греческий стан.
Входят Агамемнон, Улисс, Диомед,

Нестор, Аякс, Менелай и Калхас.
К алхас
Цари! Теперь, когда идет все гладко,

Осмелюсь я награду попросить

За важные услуги. Вам известно,—

Благодаря предвидению я

Покинул Трою; все мое именье

Оставил там и заслужил еще

Название изменника. Немало

Вернейших благ принес я на алтарь

Безвестного грядущего: все связи

Я разорвал, презрел привычки, сан,—
Все, что слилось со мною неразрывно,

Для пользы греков родину презрев;
Я всем стал чужд, далек и ненавистен.

Теперь прошу я в счет грядущих благ,

Обещанных за все мои услуги,
Лишь милости, и, право, небольшой.
Агамемнон

Чего ж ты хочешь? Говори.
Калхас
Троянец
Вчера был в плен взят вами; Антенор

Его зовут; он в Трое чтим высоко.

Припомните, не раз готовность вы

Мне изъявляли — я вам благодарен —
За дочь мою Крессиду дать взамен

Любого пленника, на это Троя

Отказом отвечала... Час настал.
Для греков важен Антенор; он — сила,

Руководитель их, и за него

Они отдать готовы даже сына

Приамова... Так пусть же Антенор,
О гордые цари и полководцы,
Идет домой и выкупом живым

За дочь мою послужит, а Крессида

Вполне собой меня вознаградит

За все мои важнейшие услуги.
Агамемнон
Проводит Антенора Диомед

И приведет Крессиду! Я исполню,
Калхас, твое желание. А ты,
Мой милый Диомед, как подобает

Послу царя Агамемнона, будь

На высоте призвания, доспехи

Блестящие одень да кстати там

Узнай — готов ли Гектор к поединку:
Аякс готов.
Диомед
Доверием таким

Я вознесен и все исполню точно.
Уходит с Калхасом.
Улисс
Смотри: Ахилл стоит в дверях палатки,

Прими, о полководец, мой совет

И на него не обращай вниманья,
Когда пойдешь ты мимо. И цари

Другие пусть поступят так же, взглянут —

И далее пойдут своим путем.
Последним я пройду. Меня он, верно,

Вопросом остановит: почему

Относятся к нему с таким презреньем?
И я его насмешкой угощу

Холодною и едкой, как лекарством

От гордости. Ему такой урок

Полезен будет. Гордость знает только

Одно лишь зеркало, и это — гордость:
В него взглянуть уместно ей... Когда

Все гордецу потворствует,— беда!
Агамемнон
Совет хорош, и мы его исполним.
Мы все пройдем не кланяясь ему.
Как люди незнакомые... Нет, лучше

Иные пусть поклонятся, но так,
Чтоб чувствовал он их пренебреженье;
Его заденет это посильней,
Чем невниманье полное. Пойдемте:
Я — первый.
Ахилл
Как! Со мною говорить,

По-видимому, хочет полководец?
Но я сказал, что больше не хочу

С троянцами сражаться...
Агамемнон
(Нестору)
Ахилл там что-то говорит? Чего

От нас он хочет?
Нестор
Мне кажется, прославленный Ахилл, ты

хочешь что-то сказать Агамемнону?
Ахилл
Нисколько!
Нестор

Нет, государь.
Агамемнон

Тем лучше.
Уходит с Нестором.

Троил и Крессида
177
Ахилл

(Менелаю)
Здравствуй.
Менелай

Будь здоров. (Уходит.)
Ахилл
Что это! Рогоносец насмехается надо

мною?
Аякс

Привет Патроклу.
Ахилл

Доброго утра, Аякс.
Аякс
А?
Ахилл
Доброго утра.
Аякс
До завтра. (Уходит.)
Ахилл
Что за дерзкое нахальство!
Иль не хотят они Ахилла знать?
Патрокл
Да, это странно. Все перед Ахиллом

Сгибалися, бывало,— издали

Его улыбкой льстивою встречая

И пресмыкаясь, как пред алтарем.
Ахилл
Да, это странно. Иль за это время

Я обеднел? Давно известно всем:
Когда величье во вражде с фортуной,
И все к нему враждебны. Кто упал —
В глазах других прочтет свое паденье.
Ведь люди — это бабочки, они

Раскрашенные крылья распускают

Лишь в теплый день. Они глядят на нас

Не как на человека; чтутся только

Лишь внешние дары: богатство, сан,

Прославленность — все, чем играет случай

С достойными. Капризный пьедестал!

Распался он — и рухнула с ним вместе

Непрочная любовь. Однако я

С фортуною покуда еще дружен,
Все, чем владел, по-прежнему мое,
Помимо разве только этих взглядов,

Которые открыли вдруг во мне —
Не знаю что — обидное для их

Вниманья. Вот Улисс идет... Я чтенье

Его прерву.— Улисс!
Улисс
Что от меня

Желает сын прославленный Фетиды?
Ахилл
Что ты читал?
Улисс
Да вот, один чудак

Мне пишет вдруг, что как бы ни был
смертный
Превознесен и так и сяк богат,—
Он никогда похвастаться не может,
Что все дары действительно его,
А не живут в его воображенье,
Что чувствует он только их, когда

Отражены в других они, как будто,
Лишь озарив и обогрев других,
Он сам живет счастливым отраженьем.
Ахилл
Тут ничего чудного нет, Улисс.
И красота, которою другие

Любуются,— лишь в них отражена;
Глаз самого себя не может видеть,
Он проводник чистейший наших чувств.
И, встретившись с другим таким же глазом,

По отраженью судит о себе.
Самих себя не могут видеть люди,
И о себе доступно им судить

По отношенью к ним других: вот это

Единственное зеркало.
Улисс
Меня
Не самая основа удивляет:
Она стара и я согласен с ней.
Но следствие... Доказывает автор,
Что никого нет в мире, кто бы мог,
Хоть сто пядей имей во лбу,
похвастать,

Что убежден в себе, пока ему

Не выкажут внимания другие.
Он часто сам не ведает о них,
Пока их в отраженье не увидит,
Иль не услышит их в рукоплесканьях,
Как в звонких сводах собственное эхо,
Как отблеск солнца в стали. Поражен

Так глубоко я был блестящей мыслью,
Что тотчас же подумал об Аяксе.
«Ведь вот осел», — подумал я — и сразу

Он в честь попал. О, сколько в мире есть

Таких вещей, которые полезны,
Однако их презрением клеймят.
Другие же на взгляд и драгоценны,
А им лишь грош цена. И может быть,
Мы завтра же увидим, как Аякса

Прославит случай... Боги! О, зачем

Приходится одним свершать деянья,
Когда другие призваны в тому!

178
Весь Шекспир
Иной в чертог Фортуны своенравной

Ползет себе, в то время как другой

Разинет рот... Иные рвут у славы

Себе куски, другие же ее

Из гордости минуют иль от лени.

Смотреть противно, как везде теперь

Приветствуют Аякса льстиво греки,
Как будто он уж гордо попирал

Грудь Гектора ногой своей иль Троя

Колеблется могуществом его.
Ахилл
Да, да, я верю этому. Как скряги

Пред нищими, сейчас они прошли...
Вот здесь прошли,— меня не удостоив

Ни словом, ни приветом. Неужель

Все подвиги мои забыты?
Улисс
Не забывай, что время за спиной

Несет суму, в которую бросает

Забвению подачки. Это зверь,
Чудовище,— оно неблагодарно,
И как бы ни был подвиг величав,—

Забвение пожрать его готово.
Поверь, Ахилл, не подвиги в былом

Опора славы,— мудрость в настоящем.

Что подвиги былые? Лоскуты,

Колеблемые ветром, ржавый панцирь,

Подвешенный на гвоздике для смеха.

Скорее в путь! Узка, тесна тропа,

Проложенная к славе, невозможно

По ней идти двоим. Не уступай

Другому путь. Знай, у соревнованья

Есть тысячи испытанных сынов,
Бегущих неустанно за тобою.
Лишь уступи им первенство в пути,

Отстань на миг — и на тебя все хлынут,

Как волны моря злобные, сомнут

И позади забытого оставят.
Так, впереди всегда привыкший быть,

Горячий конь оступится случайно

И упадет, и чрез него тогда

Проносятся другие, беспощадно

Топча его копытами. Таков

Теперь и ты с своей поблекшей славой.

Пусть далеко героям скороспелым

До подвигов твоих, но ведь зато

Их положенье выгоднее. Время —

Воспитанный хозяин. Руку жмет

Он гостю уходящему небрежно,

Входящему — объятья и почет.

Здороваются люди, улыбаясь;
Прощаются, вздыхая. Не ищи

За прошлые дела вознагражденья.
Все блага жизни: красота, любовь,
Ум, сила, власть, происхожденье,
дружба —
Клеветников завистливых родят,
И время, несомненно — самый злейший,
Весь мир роднит единая черта:
Всех увлекает новость безделушек,
Хотя на них прошедшего печать.
И золото, облепленное грязью,
Пред грязью позолоченной — ничто.

Дневное к дню приковано, и ты,
Герой великий, не дивись, коль греки

Все поголовно станут обожать

Бездарного Аякса. Что недвижно —
Не так в глаза бросается, как то,
Что движется. Восторги,
Которыми ты прежде встречен был,

Могли бы не умолкнуть и поныне;
Могла бы слава гордая избрать

Своим жилищем постоянным ставку

Того, кто здесь, на этих же полях

Умел своею храбростью безмерной

Такой восторг всеобщий возбуждать,
Что даже Марс от зависти бесился!
Ахилл
Да, я ушел от дел, но у меня

На это есть разумные причины.
Улисс
Но против них найдутся без труда

И более достойные героя.
Известно всем, что страстно ты влюблен

В одну из дочерей Приама.
Ахилл
Вот как!
Известно всем?
Улисс
Ты удивлен? Но знай,

Правительство все видит и все слышит.

Ему известно все: и золото, что в недрах,

Земли хранит Плутос, и тайны

Глубоких бездн. Оно способно вскрыть

Те помыслы, что зреют в колыбели.
В душе любого государства есть

Таинственная сила, и доныне

История ее не поняла,
Ум не постиг, не выразило слово.
Нам так же хорошо, как и тебе,
Известна связь твоя с семьей Приама.
Но слушай: Поликсена, может быть,

Красива — победить, однако,
Почтенней для Ахилла не ее,
А Гектора. Какое горе Пирру

Ты принесешь, когда сто уст молвы

Передадут ему, что дочь Приама

Ты славе предпочел, а рои дев

С насмешкой и укором в хороводе

Вдруг запоют:
«Сестру пленил

У Гектора Ахилл,
Но Гектор сам— позор и стыд!

Аяксом был убит».

Троил и Крессида
179
Прощай — уже стоит на льду глупец —

Взломай тот лед и вновь возьми венец!

(Уходит.)
Патрокл
Тебе не раз советовал я то же.
Хоть женщина с ухваткою мужской

Противна всем, не лучше и мужчина,

Когда во время гибельной войны

На женщину походит. Не меня ли

Винят в твоих поступках? Все вполне

Убеждены, что только отвращенье

Мое к войне способно удержать

Тебя средь битв. Стряхни ж любовь скорее,

Как с гривы лев полночную росу,—
И Купидон слепой, сластолюбивый

Падет во прах.
Ахилл
Так неужель Аякс

Сразится с Гектором?
Патрокл
Да, и за трудный,

Отважный подвиг славу обретет.
Ахилл
В опасности моя былая слава —
Я сам нанес ей гибельный удар.
Патрокл
Так берегись. Нет тяжелее раны

Той, что своей рукой нанесена.
Опасности являются нередко

От собственной оплошности; они,
Как лихорадка, часто заражают,
Когда сидим на солнцепеке мы.
Ахилл
О дорогой Патрокл мой, позови

Ко мне Терсита. Я шута отправлю

Послом к Аяксу с просьбой пригласить

Ко мне вождей троянских после битвы.

Пусть это прихоть женская, но я

Горю желаньем Гектора увидеть

Без лат стальных, а в мирном одеянье.

Лицом к лицу хочу с ним говорить...
Но вот Терсит — ты от хлопот избавлен

Идти за ним.
Входит Терсит.
Терсит
Вот так чудо!
Ахилл
А что такое?
Терсит
Аякс шатается взад-вперед по полю

и ищет самого себя.
Ахилл
Как так?
Терсит
Он должен завтра идти на поединок

с Гектором, и геройская потасовка, кото¬

рую он получит, делает его до того проро¬

чески гордым, что он бредит без слов.
Ахилл
Неужели?
Терсит
Верно. Распустил хвост, как павлин.

Походит, походит и остановится, как трак¬

тирщица, которой негде свести своих сче¬

тов, кроме своей головы. Он, как вельмо¬

жа, кусает себе губу, словно хочет глубо¬

комысленно возвестить: «В этой голове

ума палата, да только он из нее выходить

не хочет». И точно, он в ней есть, да только

не выскакивает, как из кремня искра, по¬

куда его не стукнут как следует. Малый

этот погиб окончательно: если ему Гектор

не сломит шеи, то она переломится от

тяжелого тщеславия. Меня он не узнает

уже: Я говорю ему: «Здравствуй, Аякс»,

а он мне на это: «Благодарю, Агамемнон».

Ну, что вы скажете о человеке, принима¬

ющем меня за полководца! Он превратился

в настоящую береговую рыбу, безгласное

чудище... Велика радость славы! Ее, как

кожаную куртку, можно и наизнанку вы¬

ворачивать.
Ахилл
Я хочу тебя, Терсит, отправить к нему

послом.
Терсит
Меня? Напрасный труд. От него теперь

ни на один вопрос не добьешься ответа:

он выше этого; только ничтожество раз¬

говаривает. Он ходит, держа язык в кулаке.

Я готов вам представить его. Пусть Пат¬

рокл спрашивает меня. Вы увидите живого

Аякса.
Ахилл
Хорошо. Ты, Патрокл, подойди и ска¬

жи ему, что я прошу покорнейше доблест¬

ного Аякса пригласить наихрабрейшего

Гектора прийти без оружия в мой шатер

и добыть для него пропуск от великого,

дважды, трижды прославленого предводи¬

теля греческих войск Агамемнона и т. д.

Начинай.
Патрокл
Да благословит Зевес великого Аякса.

180
Весь Шекспир
Терсит
Гм.
Патрокл

Я пришел от имени достойного Ахилла.

Терсит
А...
Патрокл
Он покорнейше просит тебя пригласить

Гектора в его палатку.
Терсит
Гм...
Патрокл
И добыть ему свободный пропуск от

Агамемнона.
Терсит

От Агамемнона?
Патрокл

Да, от него, светлейший Аякс.
Терсит
А...
Патрокл

Что ты на это скажешь?
Терсит
Да хранит тебя Зевс... От чистого сердца.
Патрокл

А твой ответ?
Терсит
Если завтра будет хороший день с утра,

я подумаю и дам ответ, так или иначе, он

дорого заплатит прежде, чем одолеет меня.
Патрокл
Твой ответ, дорогой Аякс?
Терсит
Будь здоров... от всей души.
Ахилл
Неужто он поет в таком духе?
Терсит
Напротив, он не в духе. Какая будет из

него музыка, когда Гектор завтра выколо¬

тит из него мозги,— не знаю. Вероятно, ни

малейшей, если Аполлон не вытянет из

него жилы и не наделает из них струн.
Ахилл
Ты сейчас же отнесешь ему послание.
Терсит
Давай лучше письмо к его лошади: из

них двоих она все же умнее.
Ахилл
Мой ум, как источник, взволнованный

бурей, до того смятен, что я сам не вижу

его дна.
Ахилл и Патрокл уходят.
Терсит
Ах, если бы источник твоего ума снова

просветлел хоть настолько, чтобы мне

в нем осла напоить! Лучше бы я желал

быть подкожным паразитом у барана, чем

таким безнадежно храбрым дураком.

(Уходит.)
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Улица в Трое.
С одной стороны входит Эней, за ним — слуга

с факелом, с противоположной — Парис, Дей-

фоб, Антенор, Диомед и другие, также

с факелами.
Парис
Эй, кто идет?
Дейфоб
Эней.
Эней
Да это принц!
Сам принц Парис! Ну, принц, когда бы мне

Такой предлог блаженствовать в постели,

Небесный гнев лишь мог меня б отвлечь

От жаркого, томительного ложа,
От нег и ласк подруги дорогой.

Троил и Крессида
181
Диомед

Меня бы тоже. А, Эней! Здорово.
Парис
Перед тобою, славный мой Эней,
Грек доблестный. Ты сам тому свидетель:

На поле битвы он немало дней

Преследовал тебя.
Эней
Прими привет мой,

Достойный воин. Счастлив будь, пока

Сияет мир. А встретимся в доспехах —

Жди вызова такого от меня,
Какого никогда не создавала

Ничья вражда и мужество ничье

Не выполняло.
Диомед
Что ж, благодарю

За то и за другое. А пока

Спокойна кровь, тебе такого ж счастья

Желает Диомед. Но вспыхни бой,
Явися случай, и, Зевес свидетель! —
Со всею силой, с ловкостью, с отвагой

За жизнею твоею брошусь я!
Эней
Ты бросишься за львом, а он не станет

Ни уступать, ни убегать. С тобой —
Ко глазу глаз — он встретится. Но встреча

Такая впереди, а до нее,
Прошу тебя пожаловать к нам в Трою.

Клянуся головой Анхиза, ты

Желанным гостем будешь в ней. Я даже

Готов рукой Венеры клясться здесь,
Что никогда, никто не мог так сильно

Любить того, кого хотел убить.
Диомед
Вполне тебе сочувствую. Юпитер!
О, дай еще лет тысячу прожить

Энею, если смерть его не может

Меня прославить. Если же она

Прославит меч мой,— пусть умрет
он завтра!
Эней
Друг друга мы узнали хорошо.
Диомед

Но жаждем знать друг друга и похуже.

Эней
Я никогда привета не слыхал

Столь злобного и дружеского вместе,

Столь полного любви и ненависти.
Диомед
Что
Тебя так рано подняло?
Эней
За мною
Сам царь Приам гонца послал. Зачем —

Не знаю.
Парис
Он предупреждает

Твое желанье. Должен проводить

Ты молодого грека в дом Калхаса.
И привести взамен его сюда

Красавицу Крессиду. Если хочешь,

Пойдем со мною вместе, иль, будь добр,

Опереди нас. Мне сдается сильно...
Нет, более! Я убежден вполне,
Что нынче там мой брат Троил ночует.

Предупреди его, скажи, что мы

Идем вослед, да объясни причину,

Заставившую нас не пощадить

Его блаженства. Верно, там нас примут

Не очень-то любезно.
Эней
Да, конечно,

Троилу легче видеть увезенной

Всю Трою в Грецию, чем дочь Калхаса

Из Трои увозимую.
Парис
Что делать!
Так время повелело. Но скорее

Иди вперед. Мы — за тобою следом.
Эней
Прощай.
(Уходит.)
Парис
Скажи мне, честный Диомед,

Как следует товарищу, открыто:
Кому по справедливости должна

Принадлежать Елена: Менелаю

Иль мне? Реши.
Диомед
Обоим вам. Ему

За то, что он, презрев свое бесчестье,

Ценою жертв, терзаний и борьбы

Старается вернуть ее. Тебе же

За то, что ты, не чувствуя ее

Позора, все без сожаленья губишь:

Друзей своих, сокровища. Готов

Слезливый рогоносец тот упиться

Подонками из чаши, налитой

Давно напитком выдохшимся. Ты же

Не прочь из недр развратнейших иметь

Наследников. Коль взвесить вас обоих,

Друг другу вы окажетесь под стать.
Но, впрочем, он с рогатым украшеньем

Ей более подходит.

182
Весь Шекспир
Парис
Ты жесток

К прекрасной соотечественнице.
Диомед
Право,
К отечеству ее жестокость злей.
Послушай: капля каждая ее

Распутной крови куплена ценою

Прекрасной жизни грека. Каждый скрупул

Ее позором вскормленного тела

Оплачен смертью храброго троянца.
С тех пор, как заболтал ее язык,
Она сказала меньше слов разумных,
Чем за нее погибло в схватках шумных

Троян и греков.
Парис
В этом Диомед

Подобен покупателю: желая

Купить предмет, его стремится он

Унизить. Но мы, молча, сохраняем

Заслуженную стоимость... Итак,
Зовет нас путь. Идем.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Троя. Двор при доме Пандара. Утро.

Входят Троил и Крессида.
Троил
Моя голубка,

Вернись... Опасен утренник сырой.
Крессида
Хочу я кликнуть дядю, о мой милый,

Чтоб отпер нам ворота.
Троил
Нет, оставь.
В постель! В постель! Пусть

Сон сомкнет ресницы,
Покоем детским чувства оковав.
Крессида

Так добрый день.
Троил
Иди, усни, молю я.

Крессида

Уж я тебе наскучила?
Троил
Молчи!
Крессида! Если б жаворонок звонкий

Не разбудил назойливого дня,
Не поднял всех ворон сластолюбивых,
И если б ночь завесою своей

Мечтательной и темною прикрыла

Блаженство наше, я б не в силах был

Тебя оставить.
Крессида

О, как ночь поспешна!

Троил
Проклятая колдунья! Без конца

С терпеньем адским топчется на месте

Она для злых... А от блаженных ласк

Летит быстрее мысли. Что ж ты медлишь?

Простудишься и проклянешь меня.
Крессида
Молю, позволь хоть миг побыть с тобою.

Не любишь ты, как все мужчины, ждать!

О, глупая Крессида! Будь я тверже,
Не уступи, ты поневоле б ждал...
Но слушай... Там идут...
Пандар

(за сценой)
Что это значит?
Все двери настежь.
Троил

Это дядя твой.

Крессида
Ах, пропади он пропадом! Я знаю,

Посыплются насмешки... Что за жизнь!

Входит Пандар.
Пандар
Ну, как чувствует себя твоя невинность?

Да где же моя племянница Крессида? Я ос¬

тавил девственницу, а эта...
Крессида
Отстань ты, дядя, злой насмешник. Сам

же меня подвел и надо мной глумится.
Пандар
Я подвел? К чему подвел? Ну, скажет

пусть он — к чему?
Крессида
Негодный и беспутный человек!

Порядочным никак ты быть не можешь,

Да и других сбиваешь.
Пандар
Ха-ха-ха! О, моя глупенькая бедняжка!

Ты всю ночь не спала. Тебе мешали! Верно,

все этот несносный человек, забодай его

бык!
Стучат в дверь.

Троил и Крессида
183
Крессида
Я говорила! Право, было б славно,
Когда б стучали в голову его

Вот так, вот так... как в эту дверь.
Но кто там?

Пойди взгляни-ка, дядя... Милый мой,
А ты ко мне вернись... Но ты смеешься,

Как будто здесь дурное видишь.
Троил
Гм...
Крессида
Ошибся, милый. Ничего такого

Я не желала.
Стук сильнее.
Ах, как там стучат!

Пожалуйста, уйдем, уйдем отсюда.
Я — половины Трои не возьму

За то, чтоб здесь тебя сейчас застали.

Уходит с Троилом.
Пандар

(подходя к двери)
Кто там? Что случилось? Этак ворота

нетрудно выломать. (Отпирая.) Да что же

наконец случилось?
Входит Эней.
Эней
Здорово. С добрым утром.
Пандар
Что такое?

Эней! Клянусь, я не узнал тебя.
Скажи, зачем так рано?
Эней
Я к Троилу.
Пандар
Какой Троил? Подумай сам, зачем

В такую рань он будет здесь?
Эней
Я знаю,
Он ночевал у вас. Не прекословь,
Веди к нему. То, что сказать я должен,

Глубоко важно...
Пандар
Гм... Так ты говоришь,— он здесь...

Мне и в голову не приходило. Клянусь!

Я сам вернулся поздно. Подумай, что ему

здесь делать — ни свет ни заря.
Эней
Что делать ему? Ну, полно... Иди за

ним, не то своим упорством ты повредишь
ему: верность иногда хуже измены. Мо¬

жешь не знать, что он здесь, но все же

позови его.
Входит Троил.
Троил
В чем дело?
Эней
Принц... Прости, что не могу

Приветствовать тебя как должно. Видишь,

Сюда, за мною следуют: твой брат

Парис, Дейфоб, грек Диомед, а также

Явившийся из плена Антенор.
Взамен его пред жертвоприношеньем

Мы Диомеду вьпать здесь должны

Красавицу Крессиду.
Троил
Так решили?
Эней
Приам с советом Трои, и сейчас

Они придут, чтоб выполнить решенье.
Троил
О счастье! Ты глумишься надо мной!
Я встречу их... А ты, Эней, ты скажешь,

Что мы случайно встретились с тобой —

Не здесь... не здесь... А где-нибудь,
где знаешь!..
Эней
О, будь покоен. Тайну сохраню

Я глубже, чем хранит ее природа.
Троил и Эней уходят.
Пандар
Вот так штука! Бедный малый! Только

что добыл — и приходится терять! Бедный

принц, пожалуй, с ума сойдет. Чтобы про¬

каза поразила этого Антенора! Чтоб он

шею себе сломал!
Входит Крессида.
Крессида

Что здесь за шум и что еще случилось?
Пандар
Ах!
Крессида
Ты вздыхаешь? Где Троил? Ушел?
О дядя! Что случилось? Что случилось?

184
Весь Шекспир
Пандар
От души желал бы провалиться на два

аршина под землю.
Крессида

О, боги! Что случилось?
Пандар
Уходи, прошу тебя. Лучше бы тебе,

бедняжка, на свет не родиться. Я так

и знал, что ты вгонишь его в гроб.
О, бедный, бедный! Проклятый Антенор!
Крессида
Дядя, на коленях умоляю тебя, скажи,

в чем дело.
Пандар
Ты должна уйти отсюда, о, бедная моя

девочка! Тебя продали, выменяли на Ан-

тенора. Ты должна уйти, покинуть Троила,

идти к отцу. Это погубит Троила, уложит

его в гроб: он не вынесет разлуки.
Крессида
Боги! Боги! Я не пойду отсюда!
Пандар
Тебя принудят.
Крессида
Нет, не пойду! Я уз родства не знаю!
Забыла я отца. Ни кровных уз, ни чувств.
Ни близких, ни родных и никого на свете

И ничего в душе моей! Одна

Любовь к Троилу! Боги! Пусть Крессидой

Зовут непостоянство, если я

Когда-нибудь забуду о Троиле!
О время! Смерть! Бичующая сила!
Возьмите тело хрупкое мое,
Терзайте, мучьте! Но основа, зданье

Моей любви прочны, как центр земли...

Пойду к себе и там запрусь, чтоб плакать!
Пандар
Плачь, плачь, бедняжка.
Крессида
Я повырву пряди

Моих волос, царапать стану щеки,

Рыданиями голос надорву

И сердце разорву, крича Троила,
Но не уйду из Трои!
(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Перед домом Пандара.
Входят Парис, Антенор, Троил, Эней,

Дейфоб, Диомед.
Парис
Уж рассвело. Час пробил, и Крессиду

Должны мы сдать с рук на руки красавцу,

Пришедшему из греческого стана.
Спеши, Троил, и объясни Крессиде —
Что предстоит ей.
Троил
Вы войдите в дом,
Я постараюсь вывести Крессиду.
В тот миг, когда ее я греку сдам,—
Знай, что твой брат Троил приносит
в жертву
Растерзанное сердце.
(Уходит.)
Парис

(в сторону)
Ах, и мне
Любовь знакома! Я желал бы страстно

Ему помочь, утешить... Но увы!
Идем, друзья!
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Комната Крессиды.
Входят Пандар и Крессида.
Пандар

Ну полно, не отчаивайся.
Крессида
Как!
Ужель меня ты хочешь успокоить?
Но безысходно, ядовито горе,
И как вина его, неумолимо.
Как заглушить отчаяние? Если б

Расхолодить!.. О, я тогда, конечно,

Могла любовь я подавить, наверно,

Могла бы горе легче выносить...
Но ни любовь, ни горе не стихают...

Так велика потеря!
Входит Троил.
Пандар
Вот он сам.
Ах, бедненький цыпленок!
Крессида
Ты? О, боги!
О, мой Троил!
(Обнимает его.)

Троил и Крессида
185
Пандар
Вот парочка! Точно два стекла в очках,

они созданы друг для друга. Дайте мне

расцеловать вас. Как это славно сказано

в стихах:
О сердце, сердце, почему

Себя ты так тревожишь?
А сердце отвечает:
Увы, ведь горю моему

Ничем ты не поможешь.
Сколько правды в этих стихах. Не надо

пренебрегать никаким вздором, потому

что и стихи иногда бывают кстати: вы

в этом можете убедиться. Но как же быть,

однако, ягнятки мои?
Троил
Крессида! Я люблю тебя так страстно,
Что сами боги в злобе поднялись,
Завидуя, что холодны и слабы

В сравнении с огнем моей любви

Молитвенные вздохи всех живущих.
Крессида

Ужель богам доступна зависть?
Пандар
Конечно, да! Доказывать не стоит

Того, что очевидно.
Крессида
И неужто

Из Трои я должна уйти?
Троил
Увы!
Крессида

Сказать «прости» Троилу?
Троил
И Троилу,
И Трое!
Крессида

Нет, не может быть!
Троил
Так надо.
Нам злобный рок не хочет дать
проститься,
Отказывая даже и в отсрочке.
У нас с тобой он грубо отнимает

Блаженство снова слить уста в лобзанье,
В объятиях друг друга сжать и клятвы

В одно дыханье слить. И оба мы,

Купившие ценой несчетных вздохов
Друг друга,— мы должны продать сегодня

Все счастье мимолетное за вздох,
За тайный вопль страдания. А время,
Как жадный вор, бессмысленно уносит

Сокровища, зарытые в сердцах,
Прощания, несчетные, как звезды,
И каждое с особым выраженьем,
С особым поцелуем. Как в мешок,
В одно «прости» оно забило грубо

И отравило бледный поцелуй

Солеными и горькими слезами.
Эней
Готова ль в путь, Крессида, принц?

Троил
Ты слышишь,

Тебя зовут. Не так ли гений смерти

Кричит: «иди» тому, кто предназначен.

Пусть подождут. Она сейчас придет.
Пандар
Где мои слезы? Те слезы, которые, по¬

добно дождю, должны укротить бурю, или

она с корнем вырвет мое сердце. (Ухо¬

дит.)
Крессида

Так я должна, должна вернуться к грекам?
Троил

Да, это неизбежно.
Крессида
О, Крессида!
Печальная среди веселых греков!
Когда опять увидимся?
Троил
Послушай —
Будь только мне верна...
Крессида
Что? Я — верна!

Откуда это злостное сомненье?
Троил
В разлуки час не надо ссор и споров.
Не потому сказал я: «будь верна»,
Что сомневался... Самой смерти брошу

Перчатку я в защиту чистоты

Твоей души. Я речь свою не кончил —

«Будь только мне верна,—
хотел сказать я,—
И я приду».
Крессида
Опасен твой обет,
Но буду я верна.

186
Троил
Тогда опасность

Я обольщу. Носи наручник мой.
Крессида
А ты — мои перчатки. Так когда же

Свиданья день?
Троил
Сегодня ж подкуплю

Я часовых и буду каждой ночью

С тобой! С тобой! Будь только мне верна.
Крессида

Опять «верна»: О, боги!
Троил
Но послушай,
Вот почему я это говорю:
У греков молодых достоинств много,
Они любезны все, одарены

Природой щедрой; ловким воспитаньем

Возвышены. Подумать страшно мне,
Что новизна прельстит тебя, совместно

С их красотой. Предчувствия змея

Впилась в меня и не дает покоя.
Крессида

Меня совсем не любишь ты, Троил.
Троил
Пусть, если так, погибну я злодеем!
Я не твоей неверности боюсь,
А недостатков собственных. Не знаю

Я тех наук, в которых так сильны,

Искусны греки. Не владею даром

Ни говорить красно, ни петь. Могу,

Однако ж, сказать тебе, что дьявол

Под их прельстительной личиною сокрыт,

Чтоб обольщать таинственно и тихо.
Но ты, Крессида, не пленяйся им.
Крессида

Я! Дьяволом!.. Ты думаешь?..
Троил
Нисколько
Не думаю. Но с нами иногда

Бывает то, о чем мы не гадаем.
Мы демоны порою для себя,
Когда, не зная бедность нашей силы,
Ее мы искушаем...
Эней

(за сценой)
Что же, принц?
Весь Шекспир
Троил

Целуй меня — и разлучимся.
Парис
(за сценой)
Брат мой,
Троил!
Троил
Войди, о милый мой Парис,
Введи Энея, грека...
Крессида
Ненаглядный

Мой принц,— ты будешь верен мне?
Троил
Кто? Я!
Да весь порок мой, весь мой недостаток

В том, что когда другие ввысь идут

То хитростью, то кознями,— я кротко

Довольствуюсь лишь ясной простотой.

Они умеют позлащать искусно

И медные венцы, тогда как я

Ношу венец такой, какой имею.
Не сомневайся в верности моей.
Знай навсегда, что «простота и верность» —

Вот мой девиз.
Входят Эней, Парис, Антенор, Дейфоб

и Диомед.
Троил
(Диомеду)
Прошу вас. Вот Крессида.

Которую мы грекам отдаем

За Антенора. До ворот Крессиду

Я провожу и по дороге все

Тебе о ней открою. А покуда

Я одного прошу: чтоб обращался

Приветливо ты с нею, и, клянусь,

Прекрасный грек, когда ты меч мой
встретишь —

Лишь назови Крессиду,— жизнь твоя

Ненарушима будет, как в стенах

Священных Илиона — жизнь Приама.
Диомед
Красавица Крессида, я прошу,
Избавь меня от тех благодарений,

Которых принц Троил, я сознаюсь,

Заслуживает... Нет, твоя улыбка,
Твоих очей сиянье и ланит

Пленительный румянец — все внушает

Невольно обожанье. Диомед

Тебя своей властительницей видит,
Себя — рабом восторженным твоим.

Повелевай.
Троил
Блестящий грек, со мною

Ты неучтив. Рассыпав вслух хвалы,

Троил и Крессида
187
Ты унижаешь мой завет. Запомни,
Сын Греции, еще: Крессида выше

Твоих похвал настолько, что рабом

Ты недостоин быть, но обращайтесь,—
Я требую,— как следует вы с ней

Не только ради красоты ее, но также

И ради просьб моих. Клянусь тебе

Плутоном грозным,— иначе, будь трижды

Сам Ахиллес защитником твоим.
Я горло разрублю тебе.
Диомед
Напрасно
Ты горячишься, принц. Признай за мной

Права посла и знатность. Я свободен

В своих речах. Из города уйду —
И никому в делах не дам отчета.
Не выношу я принуждений, но

Достоинства Крессиды вынуждают

На уваженье. Если ж ты, Троил,

Потребуешь, чтоб я приказ твой слушал,—

Из гордости отвечу я: «Нет! Нет!»
Троил
Идем к воротам. Диомед, запомнил:
Я дерзость не прощу тебе и ты

Из-за нее не раз скрываться станешь.

Крессида, дай мне руку — обо всем

Дорогой мы условимся. Идем.
Троил и Крессида уходят. За ними — Диомед.

Вдали трубят,
Парис

То Гектора труба.
Эней
Как пронеслось

Сегодня утро! Гектор вправе будет

Считать меня лентяем. Как нарочно

Я поклялся быть первым на коне
Парис
Во всем Троил виновен. Но идемте,

Идемте в поле с Гектором.
Дейфоб
Скорей.
Эней
Да, полетим за Гектором с проворством

Влюбленного в невесту жениха.
Ведь от него зависит слава Трои.
Мы иль падем, иль будем с ним — герои!
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Греческий лагерь. Перед ним обнесенное изгородью

место для поединка.
Входят Аякс, Агамемнон, Ахилл, Пат¬

рокл, Менелай, Улисс, Нестор и дру¬

гие.
Агамемнон
А, ты уж здесь, Аякс, вооруженный

И полный жизни, свежести! Труби!
Пусть мужество твое ударит громом

И грозный вызов Трое донесет.
Пусть гордый враг воспрянет и на битву

Спешит сюда!
Аякс
(трубачу)
Вот кошелек, трубач.
Греми сильнее, не жалея легких

И медных стен трубы своей! Дуй, дуй

В ее жерло, чтоб ветром налилося,
Как чрево Аквилона от натуг.
Чтоб глаза наполнилися кровью!
Ведь ты гремишь для Гектора!
Звук трубы.
Улисс
Никто
На зов не отвечает.
Ахилл

Слишком рано.

Агамемнон

Не Диомед ли там с Крессидой?
Улисс
Он.
Уж видно по походке: он как будто

По воздуху от пылкости скользит.
Входят Диомед с Крессидой.
Агамемнон

Так вот она — Крессида.
Диомед
Да, Крессида.
Агамемнон
(целуя ее)
Прекрасная! Сердечнейший привет

Тебе от греков.
Нестор
Этим поцелуем

Почтил тебя наш предводитель.
Улисс
Но
Хоть искренний привет, а все же личный.

188
Будь общим,— он значительнее б был.

Не так ли, Нестор?
Нестор
Правда, принимаю

Я твой совет. Вот Нестора привет.
Ахилл
Прекрасная! Печать зимы холодной

Я с уст твоих хотел бы удалить.
Прими привет Ахилла.
М енелай
Ах, имел я тоже

Когда-то право целовать!
Патрокл
Пускай,—
Из этого не следует, однако,
Чтоб сохранил ты право и теперь —

Парис за то им пользуется, верь!
Улисс
О, оскорбленье злостное! Вина

Насмешки и глумления над нами.
Он губит нас позорными рогами.
Патрокл
Вот поцелуй... он был за Менелая.
Сейчас тебя целую за себя я.
М енелай
Ведь вот злодей!
Патрокл
С Парисом без стесненья

Мы за него целуем.
Менел ай
С позволенья

Красавицы, я поцелую сам.
Крессида
Ты поцелуй даешь иль принимаешь?
Менел ай
И то и это, если пожелаешь.
Крессида
Нет, целовать себя тебе не дам:
Что ты даешь, совсем не интересно.
Так, значит, и меняться так — нечестно.
Менелай
За твой один тремя я заплачу.
Крессида
Не надо. Я чужого не хочу.
Ты — мот.
Менелай

А кто ж не мот?
Весь Шекспир
Крессида
О том изволит

Твоя жена с Парисом знать.
Менелай
Как колет
Твой язычок.
Крессида

Ты сердишься напрасно.
Улисс
О, с ним шутить, красавица, опасно —

Того гляди, наколешься на рог.
А я бы мог рассчитывать?
Крессида
Да, мог.
Улисс
Молю тебя...
Крессида
Моли.
Улисс
Как только снова

Его жена невинность обретет

И жить к нему вернется без забот,—
О, поцелуй тогда меня!
Крессида
Г отова.
Я у тебя в долгу и без труда
Свой долг отдам, когда настанет время.
Улисс
Он за тобой. Не тягостное бремя.
Тем более что срок твой — никогда!
Диомед
Пора к отцу, красавица.
Уходит с Крессидой.
Нестор
Девица
Пребойкая.
Улисс
Таких не надо нам.
В ней все: язык, глаза и даже ноги

Без умолку болтают и сквозит

В движениях, в улыбке — легкомыслье.
Я знаю их, готовых предлагать

То, что у них никто еще не просит,
И раскрывать пред грамотными весь

Нечистый свиток мыслей и желанья.

Игрушки прихоти! Порочные созданья!
Вдали трубят.

Троил и Крессида
189
Все
Труба троянцев!
Агамемнон

Да. А вот они.
Входит Г е к т о р, вполне вооруженный. За ним —

Эней, Троил и другие троянские

вожди со свитой.
Эней
Привет героям Греции. Скажите,
Как победитель должен быть почтен?

Хотите ль вы, чтоб именем счастливым

Гордился мир? Хотите ль также вы,
Чтобы бойцы сражались насмерть или

Расстались, лишь как прогремит труба?

Желает это Гектор знать заране.
Агамемнон

А как желает Гектор сам?
Эней

Все это безразлично.
Ахилл
Предложенье

Достойно Гектора; в нем все есть: гордость

И самомненье, только уваженья

К противнику не чувствуется.
Эней
Ты сам Ахилл?
Ахилл

Будь я не он, я, значит,
Совсем ничто.
Эней
Так, значит, ты — Ахилл.
Но знай, кто б ни был ты — соединились

И неразрывны гордость с доблестью
живой
У Гектора: одна ничтожна так же,
Как велика другая. Ты вглядись

Внимательней в него и угадаешь,—
Не гордость то, а вежливость. Аякс

Наполовину той же славной крови,
И Гектор потому на бой принес

Лишь половину Гектора, другая

Осталась в Трое. Ваш боец— Аякс,
Он полугрек, полутроянец родом

И потому увидит лишь полсилы,

Полсердца Гектора, полмужества его.
Ахилл
Ну, это бабья битва будет. Знаю.
Диомед возвращается.
Агамемнон
Вот Диомед. Будь стороной Аякса.
Ты опытен и заодно с Энеем

Определи условья поединка:
Сражаться насмерть иль для вида только.

Противники родня, и это их

Еще до боя тайно примиряет.
Аякс и Гектор выходят на арену.
Улисс

Они сошлись лицом к лицу.
Агамемнон
Кто там
С таким печальным видом? Он из Трои?

Улисс
То младший сын Приама. Молод он,
Но воин настоящий и не много

Соперников имеет. В слове тверд

И больше делом говорит, чем словом.
Он сердцем тих, на ссору неподатлив,
Но, вызванный на ссору, помнит зло.
Он добр и щедр. Рука его и сердце

Открыты: он имеет, что дает,
Высказывает то, что думает, но вздорной

Не выскажет он мысли и не даст

Ни гроша зря. Он мужествен, отважен,

Как Гектор, но опаснее его.
И среди боя яростного тот

Способен чувствам женственным
поддаться,
А он в разгаре боя тверже, злей

И мстительней любви ревниво-грозной.
На юношу — зовут его Троил —
Надежды смело возлагает Троя,
И их, как Гектор, оправдает он.
Эней о нем поведал нам все это,
Когда мы были в Трое. Он его

Высоко ценит оттого, что знает.
Трубят.
Аякс и Гектор сражаются.
Агамемнон
Бой начался.
Нестор

Держись, Аякс.
Троил
Ты, Гектор,

Как будто дремлешь. Так проснись скорей.
Агамемнон
Как ловко он удары направляет!
Держись, Аякс.
Диомед

Довольно. Трубы умолкают.

190
Весь Шекспир
Эней

Да, пора
Остановиться.
Аякс
Нет, начнем бой снова;
Я не успел согреться.
Диомед

Если так
Угодно Гектору.
Гектор
Нет. Неугодно.
О доблестный Аякс, ты мне родня,
Ты сын сестры великого Приама,

Двоюродный мне брат, и родственная
связь
Не допускает здесь кровопролитья.
Когда бы явно мог ты отличить

В себе троянца кровь от крови грека

И объявить, что эта вот рука

Принадлежит троянцу, эта греку,
Все в той ноге, помимо нервов, жил,—

Троянское, а прочее от грека.
Иль в той щеке играет кровь отца,
Здесь — матери. Тогда, клянусь Зевесом,

Ты ни один сустав — наследье грека —
Не вынес бы из боя нерушимым:
Печать ожесточенья я б оставил

На них везде. Но небу неугодно,
Чтоб меч мой пролил даже каплю крови,

Дарованной тебе сестрой Приама,
Моею теткой, матерью твоей,
Чью память чту я свято и поныне.

Обнимемся же; Зевсом я клянусь,
Что руки у тебя сильны и ловки,
И я желаю, чтоб они сейчас

Ко мне упали дружески на плечи.
Хвала тебе, Аякс, мой милый брат!
Аякс
О Гектор — правда, ты великодушен

И скромен. Я же с целью шел сюда

Убить тебя и тем снискать себе

Немеркнущую славу.
Нестор
Гектор
Скажите наш ответ:
Был братский поцелуй исходом боя.

Прощай, Аякс.
Аякс
Когда б я думать мог,
Что просьба увенчается успехом,
Я доблестного брата бы просил

Наш лагерь посетить.
Диомед
О том же просит

Агамемнон, и славный Ахиллес

Сгорает жаждой Гектора увидеть

Вблизи и без оружия.
Гектор
Троилу
Скажи, Эней, что я его зову,
А также передай и всем троянцам,

Сопровождавшим нас, о приглашенье.

Пускай домой вернутся. Дай мне руку,

Любезный брат. Пируя за столом,
Мы с радостью увидим славных греков.
Аякс
Агамемнон великий к нам идет.
Гектор
Ты назовешь мне всех знатнейших греков.

Ахилла я узнаю, верно, сам

По доблестной и царственной осанке.
Агамемнон
Привет тебе, великий вождь, мы рады

Принять тебя, насколько эта радость

Идет к врагу, подобному тебе.
Привет мой вышел не совсем
радушным,—

Я выскажусь яснее. Что прошло,
Пусть заметет забвенье сорным прахом,

Грядущее пусть скроется во тьме,
А этот миг свиданья, безусловно,
И искренний, и честный. Потому

От всей души, о Гектор именитый,
Прошу тебя пожаловать.
Гектор
Прими,
Агамемнон великий, благодарность

От Гектора.
Сам великий

Неоптолем, на чьем челе перстом

Бессмертной славы начерталось: «Чтите

Его — то он», едва ль сравниться мог

Он с Гектором и храбростью, и честью.
Эней
Та и другая сторона желают

Знать, как решить.
Агамемнон
(Троилу)
Привет мой и тебе,

Прославленный троянец.

Троил и Крессида
191
Менелай
Добавляю
К приветам брата я и свой привет:

Пожалуйте, воинственные братья!
Гектор

Кого в лице твоем благодарить?
Эней
Да Менелая.
Гектор
О, я рад знакомству

С царем великой Спарты и, клянусь

Перчаткой Марса,— очень благодарен.

Над клятвою непринятой моею

Не смейся, царь. Твоя quondam жена

Венериной перчаткою клянется.
Она вполне здорова, но тебе

Приветствий передать не поручала.
Менелай
Воспоминанья эти — острый нож

Моей душе!
Гектор

Ах, я тебя обидел!
Нестор
Не раз видал я, доблестный троянец,
Как ты, покорный гибельной судьбе,

Кровавый путь свой пролагал средь
греков.
Иль в злом бою, пылая, как Персей,
Летел вперед, высоко меч вздымая,
И на скаку фригийского коня

Осаживал, бояся тронуть павших.
Я говорил стоявшим вкруг меня:

«Смотрите, вон Юпитер, в вихре битвы

Властительно дарит он жизнь и смерть».

Видал и то, как в сонме греков мощно

Ты сдерживал горячего коня,
Переводя дыхание. Да, правда,
Не раз я это видел, но лицо,
Твое лицо я под стальным забралом

Не различал. Я деда твоего

Когда-то знал, он был достойный воин,
Но все ж, клянуся Марсом, далеко

Ему до внука было. Так позволь же,
О доблестный воитель, старику

Обнять тебя и с радостным приветом

Сказать: «Добро пожаловать в наш стан».
Эней
Ведь это Нестор!
Гектор
Он? Живая память

Минувшего! Позволь тебя обнять.
Ты долго вел в пути с собою время.

Душевно рад прижать тебя к груди.
Нестор
Желал бы я, чтоб эти руки снова

Могли с тобой померяться в бою,
Как вот теперь в объятьях дружбу мерят.
Г ектор
Я был бы рад.
Нестор
О, будь возможность, я

С тобой сразился б завтра же... Но ныне

Скажу— одно: «Довольно... Было время».

Теперь добро пожаловать в наш стан.
Улисс
Дивлюся я, как не упала Троя,
Когда ее опора здесь, у нас.
Гектор
Я узнаю, Улисс, твою любезность.
Да, мудрый царь Итаки, свершено

Троянами и греками немало

Великих дел с тех пор, как в Илион

Посланником пришел ты с Диомедом

И я тебя увидел в первый раз.
Улисс
Я предсказал тогда ж конец раздора.
На полпути пророчество мое,
Но скоро стены царственные Трои

И башни, что целуют облака,
Разрушатся и поцелуют землю.
Гектор
Не верится. Еще троянцы живы

И стены их незыблемы, как встарь,
И если гибель Трою ждет, то каждый

Фригийский камень будет смертью греку.

Конец венчает дело: время, старый

Судья, решит когда-нибудь наш спор.
Улисс
Так все ему решить и предоставим.
Ну а пока приветствую тебя,
О храбрый Гектор! Ты Агамемнона

Сначала посетишь, потом меня.
Ахилл
Я перебью, Улисс, твое желанье.
Ну, Гектор, я тобой насытил взор,
Я изучил всего тебя, измерил

Малейшие суставы.
Гектор

Предо мной
Ахилл?

192
Весь Шекспир
Ахилл
Да, я Ахилл.
Гектор
Постой же,
Прошу тебя,— вглядеться дай.
Ахилл
Смотри
Хоть до утра.
Гектор
Я кончил.
Ахилл
Слишком скоро.
А я так вот готов смотреть тебя

Вторично, член за членом, как покупку.
Гектор
Твое желанье — точно интерес

К забавной книге. Но читай ее

Хоть сотни раз, ты встретишь в ней
немало
Такого, что вовеки не поймешь.
Что на меня ты так упорно смотришь?
Ахилл
Скажите мне, всевидящие боги,
Куда удар направить, чтоб верней

Его сразить? Я знать хочу то место,

Откуда вылетит его душа.
О боги! Я жду вашего ответа!
Гектор
Тщеславный человек, ответ подобный

Богов стыдом покрыл бы. Или ты

Воображаешь, что довольно место

В своем уме назначить и меня

Ты поразишь?
Ахилл
Уверен.
Гектор
Нет, едва ли.
Будь даже ты оракулом, и то
Твоим словам хвастливым я б не верил.
Но берегись отныне, потому,
Что я искать не стану мест заране —
Здесь поразить иль там — о нет, клянусь

Я кузницей, где Марсу шлем ковали,
Тебя всего я разом поражу

И раскрою потом, как ветошь, в клочья.

Простите мне, мудрейшие из греков,
Такое самохвальство, но оно

Порождено лишь дерзостью безмерной.
Я постараюсь, чтоб мои слова

На деле оправдалися,— иначе

Пусть никогда...
Аякс
О мой любезный брат,
Не гневайся. А ты, Ахилл, угрозы

Оставь, пока лицом к лицу вас случай

Или желанья рока не поставят.
Ты, если хочешь, можешь каждый день

Питаться Гектором, коль хватит

Желанья твоего. А впрочем, я

Не думаю, что даже всем советом

Уговорят тебя тягаться с ним.
Гектор
Я рад тебя на поле битвы встретить.
С тех пор как ты оставил битвы, мы

В войну играем только.
Ахилл
Ты сраженья

Желаешь, Гектор? Что же, я готов

К тебе на бой грознее смерти выйти.
До завтра. А сегодня дружба!
Гектор
Дай
Мне руку в знак взаимного согласья.
Агамемнон
Пусть Греции отважные вожди
Идут вперед, в шатер мой. Если ж дальше
У вас желанье будет, у него —
Досуг, к себе вы приглашайте гостя,
При звуке труб и громе барабана

Пройдет наш друг из вражеского стана.
Все уходят, кроме Улисса и Троила.
Троил
Теперь, Улисс, скажи мне, где палатка

Калхаса?
Улисс
Он, светлейший принц, пока

Живет у Менелая. Мне известно,
Что он к себе сегодня приглашал

Красавца Диомеда; тот, утратив

Способность видеть землю, небеса,

Влюбленным взором видит лишь
Крессиду.
Троил
Признателен тебе я буду, если

Проводишь ты туда меня, когда

Мы кончим пир в шатре Агамемнона.
Улисс
Я рад служить. Поведай только мне,

Какою славой пользовалась в Трое

Красавица Крессида? Может быть,
В разлуке с ней о ней скорбит любовник?

Троил и Крессида
193
Троил
Насмешки и презрения достоин,
Кто раноб сердца хвастается сам.

Иди вперед... Прошу... Она любила...
Была любима... Любит и любима

И до сих пор!.. Но страсти так тревожны...

А женщины, как волны, ненадежны.
Уходят.
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Греческий лагерь перед палаткой Ахилла.

Входят Ахилл и Патрокл.
Ахилл
В нем нынче кровь вином разгорячу я,
А завтра охлажу ее мечом.
Патрокл, готовь для гостя пир на славу!
Патрокл

Сюда идет Терсит.
Входит Терсит.
Ахилл
Что, зависти волдырь,

Позорище природы, что случилось?
Терсит
Вот письмо тебе, вывеска своего нич¬

тожества, кумир идиотов.
Ахилл

Откуда, оскребок человечества?
Терсит
Из Трои, олицетворение дураков, из

Трои.
Патрокл

Кто теперь сторожит палатку?
Терсит
Фельдшерская связка инструментов для

больного, которому придется перевязы¬

вать рану.
Патрокл
Метко сказано, воплощенная бессмыс¬

лица, но только бесцельно.
Терсит
Молчи, молокосос! Мне прямой ущерб

болтовня с тобой. Ведь ты мужская при¬

служница Ахилла.
7	Весь Шекспир, т. 2
Патрокл
Как мужская прислужница! Что это

значит, негодяй?
Терсит
Ну, если хочешь, наложница. Чума, ко¬

лотья, грыжа, паралич, гниение печени —

все сорок черных недугов, все вы набрось¬

тесь на эту сволочь за все ее безобразия

и грызите и глодайте, пока не уничтожите.
Патрокл
Как смеешь ты, гнусное скопище ядови¬

той зависти, так ругать и клясться?
Терсит
Где же тут клятвы и ругательства?
Патрокл
А разве нет, треснувший бочонок, выки¬

дыш разврата!..
Терсит
Не клятвы и не ругательства, а истин¬

ная правда, потому ты и злишься, сквер¬

ный моток сырца, лоскут зеленой материи

для гнойных глаз, кисточка от кошелька

мота. О, боги! Как заражен воздух смрад¬

ными тучами этих мошек, позорящих са¬

мую природу!
Патрокл
Вон отсюда, тварь!
Терсит
Ах ты, воробьиное яйцо-болтун.
Ахилл
Мой друг Патрокл. Разбиты все мечты

О завтрашнем сраженье. От царицы

Гекубы я посланье получил,
А в нем приписка дочери,— бесценной

Моей любви: мольбы не изменят

Им данной клятве. И ее, клянусь,
Я не нарушу! Пусть погибнут греки,
И честь моя, и слава — я теперь

Подвластен только сердцу. Помоги мне,

194
Весь Шекспир
Терсит, для пира мой шатер убрать.
Ночь напролет мы будем пировать.

Пойдем, Патрокл.
Ахилл и Патрокл уходят.
Терсит
Да, благодаря обилию крови и недо¬

статку мозга, обоим молодцам этим не¬

трудно спятить с ума. Но пусть я навеки

останусь лекарем в доме умалишенных, ес¬

ли они когда-нибудь спятят с ума по об¬

ратной причине. А этот Агамемнон! Он

ничего себе парень и большой любитель

перепелок, а мозгу у него тоже не больше,

чем серы в ушах. А тот — чудесное превра¬

щение Юпитера в быка, братец его, Мене¬

лай— первобытный истукан, кривой сим¬

вол рогоносцев, жалкий рожок для напяли¬

вания башмаков, пристегнутый вечно на

цепочке к ноге своего брата!.. Где найдет

соответствующую посуду для его ума ост¬

рота, взбодренная злостью, или злость,

взбодренная остротой? Осел? Нет, он

и осел и бык в то же время. Будь я собакой,

мулом, котом, хорьком, жабой, ящерицей,

селедкой без икры,— куда ни шло, но Ме-

нелаем— нет, слуга покорный! Я возму¬

щусь против судьбы. Не допытывайтесь,

чем бы я желал видеть себя, если бы не был

Терситом, потому что не называть же

вошь паршивца вместо Менелая! А вот

наши остряки идут сюда с огнем.
Входят с факелами Гектор, Троил, Аякс,

Агамемнон, Улисс, Нестор, Менелай
и Диомед.
Агамемнон

Мы сбилися с пути.
Аякс
Нет, верно. Свет мелькает.
Г ектор
Я беспокою вас.
Аякс
Нисколько!
Улисс
Вот он сам
Идет навстречу нам.
Входит Ахилл.
Ахилл
Привет, великий Гектор.

Добро пожаловать, достойные вожди.
Агамемнон

Спокойной ночи, царственная отрасль
Могучей Трои! Стражею твоей

Начальствовать я поручил Аяксу.
Гектор
Благодарю властителя и сам

Ему желаю доброй ночи.
Менелай
Гектор,
Спокойной ночи.
Гектор
Также и тебе,
Любезный Менелай, спокойной ночи.
Терсит
Любезный Менелай. Не лучше ли ска¬

зать: любезное отхожее место, любезная

сточная канава, помойная яма...
Ахилл
Спокойной ночи уходящим. Всем

Оставшимся — привет.
Агамемнон
Спокойной ночи.
Уходит. За ним Менелай.
Ахилл
Маститый Нестор остается здесь,
И ты останься, Диомед. Вот Гектор.
Мы попируем час-другой.
Диомед
Нет, нет,

Любезный Ахиллес. Я должен

Спешить: дела есть важные... Прощай,

Великий Гектор.
Г ектор

Руку!
Улисс

(тихо, Троилу)
Прямо следуй

За факелом его. Стремится он

К шатру Калхаса. Я пойду с тобою.
Троил
О царь Итаки, я благодарю

За эту честь.
Диомед уходит, за ним Троил и Улисс.
Гектор

Ну, если так, прощайте.

Ахилл
А мы в шатер.
Уходит с Гектором, Аяксом и Нестором.

Троил и Крессида
Терсит
Этот Диомед— отъявленный бездель¬

ник, продувная бестия. Я склонен верить

его улыбке не больше, чем ласковому ши¬

пенью змеи. Ему обещать так же легко, как

собаке лаять на ветер; что касается испол¬

нения, если его предскажут звездочеты, бе¬

регись какого-нибудь бедствия: солнце ста¬

нет заимствовать у луны свой свет и про¬

чее. Лучше уж я откажусь видеть Гектора,

а этого выслежу. Говорят, он связался

с этой троянской прелестницей и вечно трет¬

ся под палаткой Калхаса. Пойду за ним.

Куда ни плюнь— разврат. Все гнусные

развратники. (Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Перед шатром Калхаса.
Входит Диомед.
Диомед

Эй, отзовись, кто не спит!
Калхас

(за сценой)
А кто там?
Диомед
Я — Диомед. Калхас... Где дочь твоя?
Калхас
Сейчас придет к тебе.
Входят Троил и Улисс. Останавливаются в от¬

далении. За ними Терсит.
Улисс
Ты стань подальше,

Чтоб нас не осветило.
Троил
Вот к нему
Крессида вышла.
Диомед

Ну, мой друг, что скажешь?

Крессида
Мой милый охранитель, я пришла

К тебе на пару слов. Послушай.
Шепчутся.
Троил
Такая близость!
Улисс
О, она мужчин

Как книги раскрывает.
195
Терсит
Ну, да и ее раскрыть нетрудно мужчине.

Было бы чем! А тогда читай без указки.
Диомед

Будешь помнить?
Крессида

О, буду помнить.
Диомед
Значит, в добрый час.

Лишь бы слова не расходились с делом.
Троил

О чем он просит помнить?
Улисс
Слушай.
Крессида
Нет,
О милый грек, ты вкрадчивою речью

Не соблазняй меня.
Троил
Коварство!
Диомед
Да?
Крессида
О, выслушай.
Диомед
Все, что б ты ни сказала,
Все вероломством будет.
Крессида
Почему?
Что от меня ты требуешь?
Терсит

(в сторону)
Э, вздор!
Не на словах согласье дать — на деле!
Диомед

Не ты ль клялась исполнить все?
Крессида
Нет, нет!

Молю тебя, о милый грек, я рада

Исполнить все... не это только. Нет!
Диомед

Коль так — прощай.

196
Троил
О небо, ниспошли

Терпенье мне! Терпенье!
Улисс
Что с тобой!

Крессида

О Диомед, послушай!
Диомед
Нет, прощай!
Я не хочу быть в дураках!
Терсит
Однако
Другой и лучше, а остался им.
Крессида

Постой, одно лишь слово.
Троил
О, мученье!
Улисс
Ты так взволнован! Поскорей уйдем.

Боюсь, твой гнев потоком слов прорвется.

Опасное здесь место, да и час —
Зловещий час. Уйдем, уйдем отсюда.
Троил
Постой, прошу тебя.
Улисс
Нет, нет, уйдем.
Ты вне себя.
Троил
Прошу, останься.
О, адом я клянусь и мукой ада...
Я буду нем.
Диомед

Итак, прощай.
Крессида
Но ты
Разгневанным уходишь?
Троил
Это грустно
Тебе, созданье наглое?
Улисс

А что
Ты говорил недавно?
Троил
Я Зевесом

Клянусь быть терпеливым.
Весь Шекспир
Крессида
О, молю,

Останься здесь, защитник мой.
Диомед
Я вижу,
Лукавишь ты.
Крессида

Нисколько. О, побудь!
Улисс
Ты весь дрожишь. Уйдем. Собой не в силах

Ты овладеть.
Троил
Она его рукой

Ласкает по щеке.
Улисс

Уйдем скорее!
Троил
Нет, подожди! Поклялся я Зевесом

И не скажу ни слова. От кровавой

Моей обиды волю отделяет

Стена терпенья. О, Улисс, побудем

Два-три мгновенья здесь.
Терсит

(в сторону)
А демон сладострастья своим жирным,

толстым пальцем так и щекочет обоих.

Ну, разгорайся, похоть! Хорошенько раз¬

горайся в них!
Диомед

Теперь исполнишь?
Крессида
О, клянусь, исполню,

Иль никогда не верь мне!
Диомед
Дай в залог
Мне что-нибудь.
Крессида
Сейчас.
(Уходит.)
Улисс
Ты дал мне слово
Быть терпеливым.
Троил
Брось сомненья. Ты

Сейчас увидишь все мое терпенье.

Троил и Крессида
Сознанием я в сердце задушу

Страдания. Я буду весь терпенье!
Крессида возвращается.
Терсит

Посмотрим твой залог.
Крессида
Вот, Диомед,
Мой нарукавник.
Троил
Красота! О, где же,
Где верность?
Улисс

Будь же терпелив, Троил.
Крессида
Ты смотришь на подарок мой, красавец?

Он твой!
(В сторону.)
О, вероломное созданье!
Троил тебя любил!
(Диомеду.)
О нет, отдай

Его назад. Скорей!
Диомед
Чем он был прежде?
Крессида
Не все ль равно. Отдай. Вот так. Я завтра

К тебе не выйду ночью. Диомед,
Не приходи и ты ко мне. Молю я.
Терсит
Теперь она его поджигает. Искусно, на¬

до сознаться.
Диомед

Он будет у меня?
Крессида

Как! Нарукавник?
Диомед
Конечно, он.
Крессида
О, драгоценный дар!
Твой господин покоится на ложе

И страстно вспоминает обо мне,
Вздыхая, он зовет меня, к устам

Перчатку прижимает и целует,
Как я тебя. Не отнимай его.
Кто у меня его отнимет, сердце

Мое отнимет.
197
Диомед
Сердце отдала

Ты раньше мне, и, значит, нарукавник —

Мой!
Троил
Я клялся терпеть!
Крессида
Нет, нет клянусь!
Я что-нибудь в подарок дам другое!
Диомед
Его! Его! Но чей он раньше был?
Крессида
Не все ль равно?
Диомед
Кому принадлежал он?

Крессида
Тому, кто так любил меня, как ты

Вовеки не полюбишь. Но ты хочешь —

Возьми его.
Диомед
Чей нарукавник? Чей?
Крессида
Клянусь Дианою и девственною свитой —

Ты не узнаешь этого!
Диомед
На шлем
Нарочно завтра я пришпилю,
Чтоб разозлить того, кто не дерзнет

Его назад потребовать.
Троил
Ошибся!
Будь дьявол ты, и я его сорву

С твоей башкой рогатой.
Крессида
Полно, полно...

Уж то прошло... Нет, не прошло...
Нет, нет!
Я не могу исполнить обещанья.
Диомед
Коль так — прощай. Глумиться не тебе

Над Диомедом!1
Крессида
Не могу я слова

Произнести, чтоб не сердился ты.
Диомед

Я не терплю ломанья. Помни это.

198
Терсит

(в сторону)
Я тоже не терплю этого, но теперь го¬

тов полюбить, чтобы не сойтись с тобой

в чем-нибудь. Клянусь Плутоном.
Диомед
Ну что ж, прийти мне завтра?
Крессида
Да. Я небом

Молю — приди. Я истерзалась вся.
Диомед
Так до свиданья.
Крессида
Доброй ночи, милый.
А завтра жду тебя в блаженный час.
Диомед уходит.
Прощай, Троил...
Еще один мой глаз
Тобою полн, другой же с сердцем скован

И отвернулся. Бедный ты наш пол!

Ошибка глаз — над нами произвол.
И весь наш путь глазами заколдован.
В конце концов — пусть это между нами —

Беда душе, обманутой глазами!
(Уходит.)
Терсит
Сильней итог трудненько подыскать —

Себя осталось сволочью назвать.
Улисс
Увы, Троил, все кончено!
Троил
Да, вижу.
Улисс
Чего ж мы ждем?
Троил
Хочу я перебрать

В своем уме все, что здесь говорилось,
Все, до последней думы. Но ужель,
Все повторив, всю правду этой сцены,
Я не солгу! Нет, все еще горит

В моей душе тоскующая вера,
Сверкает луч надежды, и она,
Безумная, не хочет... больно верить

Своим глазам и слуху! Иль это

Был только призрак... не Крессида?!
Улисс
Я
Не вызыватель духов.
Весь Шекспир
Троил
Верно, верно...
То не она...
Улисс

Неверная — она!
Троил

Но ведь не бред сомнение мое!
Улисс
Тем более — не бред мои слова.
Крессида здесь была.
Троил
О, ради чести женщин,

Всех женщин, дай разрушить это мне,

Иначе в руки мы даем оружье

Всем тем, что женщин презирают. Ведь
по ней
По этой... по Крессиде будут вправе

Судить о наших матерях. Скорей

Забудем, что была Крессида!..
Улисс
Полно!
Чем может так жестоко опозорить

Крессида наших матерей!
Троил
Ничем,
Ничем, конечно, если... если только

Ее здесь не было.
Терсит
Он готов опровергать даже свои соб¬

ственные глаза.
Троил
О, если правда — здесь была Крессида,
То не моя,— Крессида Диомеда!
У красоты есть сердце, и, конечно,
То не она! Душа ведет к святыне,
Богов святыня радует, и если

У самого единства есть законы,—
То не она! О, бред, о, власть рассудка

Творит и «за» и «против»!.. Ум восстал

На возбужденье, заблужденье ж громко

Провозглашает истиной, и ум

Вполне здоров! Здесь и была Крессида

И не была. Я чувствую в душе своей
разлад,
И части неотъемлемые так же

Разделены, как небо от земли,
А между тем едва ли между ними

Сумеет Арахнея нить продеть.
О, очевидность! Как врата Плутона,
Ты непреложна. Узами небес

Со мной Крессида связана. Те узы

Троил и Крессида
199
Разорваны, но грязною рукой

Вновь связаны ничтожные остатки

Любви и верности Крессиды. Диомед

Их завязал с отбросами, с костями

И грязью женской честью в узелок...
Улисс
Скажи, Троил достойный, неужели

Твои слова правдивый отзвук чувств?
Троил
Да, грек, и я все это начертаю

Огнем, каким пылает сердце Марса,

Зажженное Венерой! Мир не знал

Такого сердца верного, как то,
Которое я в дар принес Крессиде.
Но чем сильней любовь к ней, тем
страшней
И ненависть к воришке Диомеду,
Ее любовь укравшему.— На днях

Я подарил Крессиде нарукавник,
Им Диомед украсить хочет шлем.
Будь этот шлем самим Вулканом скован,

Я рассеку в куски его! Тифон,
Гроза морей, рожденный властным
солнцем,
Ничто пред тем, как бешен будет меч,

Троилов меч над жалким Диомедом.
Терсит
Он таки пощекочет того
за волокитство.
Троил
О, лживая, коварная Крессида!
О, лживая! О, лживая! Едва ль

Все гнусности людские, все пороки

Сравнятся с тенью гнусности твоей!
Улисс
Довольно! Гнев твой явно привлекает

К нам посторонних.
Входит Эней.
Эней
(Троилу)
Уж я давно ищу тебя повсюду.
Вооруженье Гектор надевает

Поспешно в Трое. Твой телохранитель —

Аякс со стражей ждет, чтобы доставить

Тебя домой.
Троил
Идем. Благодарю

Тебя, Улисс внимательный и добрый.

Прощай, о вероломная! А ты,
Ты, Диомед, ты каменную крепость

На голове воздвигни.
Улисс
Я тебя

До самой Трои провожу.
Троил
Спасибо,
Хотя душа подавлена тоской.
Троил, Эней и Улисс уходят.
Терсит
Хотелось бы мне встретить этого кана¬

лью, Диомеда. Я согласен быть вороном,

чтобы накаркать ему какую-нибудь па¬

кость. А ведь Патрокл даст мне что угод¬

но, если я сообщу ему об этой шлюхе.

Попугай и тот не наделает из-за миндали¬

ны столько глупостей, сколько Патрокл

из-за податливой девчонки. О, сластолю¬

бие, сластолюбие! Только сластолюбие да

война постоянно в моде. Чтобы вас черт

унес в преисподнюю! (Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Троя. Перед дворцом Приама.
Входят Гектор и Андромаха.
Андромаха
О, что с тобой, властитель мой? Ты ныне

Так раздражен, не слушаешь моих

Любовных увещаний. Умоляю,
Сними, сними доспехи, не ходи

На поле битвы.
Гектор
Ты на оскорбленья

Меня способна вызвать! Возвращайся

Домой. Клянусь богами,— я иду.
Андромаха

Недобрый день мне злые сны пророчат.
Гектор

Довольно! Я сказал.
Входит Кассандра.
Кассандра
Где Гектор? Брат!
Андромаха
Вот он, сестра. Вооружен для битвы.

Кровавых дум полна его душа.
Его молить мы станем на коленях...

Зловещие мне ночью снились сны:

Кровавые сраженья да убийства.
Кассандра

Все правда! Правда!

200
Гектор
Эй, трубить в рога!
Кассандра
О милый брат, иди на бой ты ныне

Без громких труб. Богами я молю.
Гектор

Уйдите! Я поклялся небесами.
Кассандра
О брат, поверь мне: глухи небеса

К упрямым, необдуманным обетам.

Преступные дары! Они богам

Противнее тех пятен, что бывают

На жертвенных животных.
Андромаха
О, внемли

Советам нашим. Небу невозможно

Одним упрямством угодить; оно,
Как воровство для милостыни,— низко.
Кассандра
Лишь только цель дает обетам цену.
Не все обеты надо исполнять.
Сними с себя оружье.
Гектор
Замолчите!
Закон судьбы мне честь моя. Иной

Предпочитает жизнь, мне честь дороже.

Входит Троил, тоже вооруженный.
А, юноша, и ты идешь в сраженье?
Андромаха
Скорей зови отца сюда, Кассандра.
Пусть Гектора он образумит!
Кассандра уходит.
Гектор
Нет,
О мой Троил, сними с себя оружье!

Сегодня я героем быть хочу.
Ты слишком молод. Мышцам дай
окрепнуть.

Тогда судьбу испытывай в боях.
Иди, сними доспехи. Храбрый мальчик,

Поверь мне, я сегодня постою

За нас обоих и за нашу Трою.
Троил
Брат! Есть в тебе природный недостаток —

Великодушье; человеку меньше

Подходит он, чем льву.
Весь Шекспир
Гектор
Скажи мне, как

Я проявляю этот недостаток,
Тогда брани.
Троил
Я видел, и не раз,
Как греки малодушны и трусливо

Валились ниц, лишь меч завидя твой,—

Ты говорил им: «Встаньте и живите».
Гектор
Веселая игра!
Троил
Нет, Гектор, нет,
Преглупая игра!
Г ектор

Как?
Троил
Состраданье

Оставим мы на долю матерей.
А меч в руках! — так пусть пылает мщенье,

Пусть мчится меч на грозные дела,
Пусть разгорается пожаром злоба

И милосердье гибнет под ударом.
Гектор

Стыдись, дикарь, стыдись!
Троил
Тогда к чему
Война?
Г ектор
Я не желал бы, брат мой,
Чтобы нынче ты сражался.
Троил
Кто меня
Удержит? Нет, ни рок, ни послушанье,
Ни самый Марс, хотя бы он жезлом

Велел остановиться, ни молящий

Приам, ни плач коленопреклоненной

Гекубы с покрасневшими глазами

От горьких слез, ни даже ты, мой Гектор!

Меня сразить ты можешь смертоносным

Своим мечом, но не отрезать путь!

Возвращается Кассандра с Приамом.
Кассандра
Отец, отец, держи его сильнее!
Он посох твой, и если только ты

Опору потеряешь в нем — и Троя,
Которой ты опорой, упадет.

Троил и Крессида
Приам
О Гектор! Возвратись домой. Послушай —

Твоей жене приснился мрачный сон,

Недоброе Кассандра сердцем чует.
И твой отец, предчувствием томим,
Тебя с слезами молит: «О, останься!

Вернись домой. Несчастный нынче день!»
Гектор
Уже Эней сражается. Я грекам дал

Торжественную клятву нынче быть

В сражении и показать воочью,
Чего я стою.
Приам

Лишь не нынче.
Гектор
Нет!
Я не нарушу клятву. Иль не знаешь

Ты, мой отец, что рыцарь чести я.
О царственный Приам! Родного сына

Не вынуждай отказывать тебе

В повиновенье иль презреть его.
Дай с твоего согласия мне выйти

В кровавый бой.
Кассандра

Не уступай, Приам.

Андромаха

Не уступай, отец мой!
Гектор
(Андромахе)
Огорчаешь

Меня ты. Именем любви прошу

В последний раз — уйди, уйди отсюда!
Андромаха уходит.
Троил
Всему виною ты, одна лишь ты,
Трусливая и глупая девчонка.
Но вздор все предсказания твои!
Кассандра
Прощай, о дорогой, о милый Гектор!

Смотри, смотри, как умираешь ты!

Померкли очи; кровь течет ручьями...

Прислушайся, вот стонет Троя!.. Вот

Рыдают Андромаха и Гекуба...
Отчаяние, бешенство и ужас

Объяли всех... И общий вопль звучит:
«Где Гектор? Где наш Гектор? Умер
Гектор!
О Гектор! Гектор!»
Троил

Замолчи! Уйди!
201
Кассандра
Прощай... Нет, стой... Мой Гектор,
Прими мое последнее «прости».

Самообманом ты обманешь Трою.

(Убегает.)
Гектор
О мой отец и царь! Злым предсказаньем

Моей сестры ты поражен. Вернись

Скорей домой и успокой наш город.
Для славных дел мы в грозный бой идем.

О них тебе расскажем мы потом.
Приам
Иди, мой сын,— храни тебя, о небо!
Уходит в одну сторону, Гектор— в другую.
За сценой шум битвы.
Троил
А, трубы загремели. Это Гектор

В бой ринулся. Иду и я за ним.
Ну, Диомед!.. Иль я паду со славой,
Иль нарукавник мой достанет меч
кровавый!
В то время как Троил идет в одну сторону, с другой

появляется Пандар.
Пандар

Принц, принц! На одно слово!
Троил
Что такое?
Пандар

Письмо от этой бедной девочки.
Троил
Прочтем.
Пандар
Решительно, меня мучит эта собачья

дочь— чахотка, подлая чахотка. Но не

меньше ее мучат нелепые неудачи этой дев¬

чонки. Так или иначе, а мне скорехонько

придется распрощаться со всеми вами. Ко

всему этому — у меня глаза слезятся,

а кости ломит до того, что я думаю, уж не

порча ли это... Что она пишет?
Троил
Слова, слова... Ни искреннего звука!
Вся искренность другому отдана.
(Разрывает письмо и бросает его по
ветру.)
Лети, лети, о ветреность, по ветру

И вместе с ним кружись и изменяйся.
Со мной она безжалостно играет,
Его дарит любовью и ласкает.
(Хочет идти.)

202
Весь Шекспир
Пандар

Что с тобой? Послушай.
Троил
Прочь, сводник, с глаз! Пускай и ночь
и день
Тебя позор преследует, как тень!
(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Равнина между Троей и греческим лагерем. Шум бит¬

вы. Схватки.
Входит Терсит.
Терсит
Кажется, начали лупцеваться. Пойти

посмотреть. И этот каналья Диомед — то¬

же— прицепил к своему шлему нарукав¬

ник этого щуплого, безмозглого троянца.

Воображаю, как они схватятся! Я бы же¬

лал, чтобы троянский осел, обожающий

эту девку, отнял бы у нашего развратника

Диомеда свой нарукавник, а его самого

отправил к той сладострастной и лицемер¬

ной шкуре без признаков мужчины. А эта

проделка наших отъявленных мошенни¬

ков!.. Этот Нестор, покрытый плесенью,

изъеденный мышами кусок сыра! Эта по¬

месь лисицы и собаки, именуемая Улис¬

сом!.. Своими уловками, не стоящими

и волчьей ягоды, они натравили ублюдка

на такого же пса — Ахилла, и теперь Аякс

задрал нос выше Ахилла и объявил, что не

пойдет драться,— хоть ты тресни. Впросак

попали молодцы и все искусство греков

снизвели до варварства. Но— осторож¬

ность! Вот настоящий владелец нарукав¬

ника, а за ним прошедший.
Вбегает Диомед, преследуемый Т р о и л о м.
Т роил
Стой, Диомед! Напрасные попытки.
Не убежать тебе, и если даже в Стикс

Ты бросился,— я б поплыл за тобою.
Диомед
Ты бегством называешь отступленье.
Я не беглец! Я вырвался в простор,
Чтобы с тобой свободнее сразиться.
Ну, берегись!
Терсит
Сильнее держись, грек, за свою пота¬

скушку... Троянец... Ну-ну-ну... Хорошень¬

ко стой за нарукавник... За нарукавник его!
Диомед и Троил удаляются, сражаясь.
Входит Г е к т о р.
Гектор
Кто ты такой? По крови и делам

Достоин ли ты с Гектором сразиться?
Терсит
Нет, нет, какая там кровь и дела! Я пар¬

шивая дрянь, клеветник и бездельник.
Гектор
Живи.— Я верю.
(Уходит.)
Терсит
Хвала небесам, что поверил. Но пусть

возьмет тебя черт за то, что ты напугал

меня. Куда же девались эти развратни¬

ки? — Уж не сожрали ли они друг друга?

Вот потешило бы меня такое чудо. А впро¬

чем, похоть и так сама себя пожирает.

Пойду искать их! (Уходит.)
СЦЕНА ПЯТАЯ
Появляются Диомед и слуга.
Диомед
Пойди сюда. Возьми коня Троила

И отведи его к Крессиде. Передай

Ей от меня привет, скажи, что славно

Я проучил Троила и теперь

Вполне ее достоин.
Слуга
Все исполню.
(Уходит.)
Входит Агамемнон.
Агамемнон
Скорей туда! На помощь, Диомед!

Свирепый Полидам поверг Менона,

Маргарелон, ублюдок, взял Дорея

И, как колосс, ногами попирает

Царей, сраженных насмерть: Епострофа

И Цедия. Погиб наш Поликсен,
И ранены смертельно — Анфимах

С Феадом, а Патрокл иль пленник,
Иль также труп. Изрублен Пеламед.

Какой-то разъярившийся Центавр

Войска в смятенье дикое приводит.
Спеши на помощь, Диомед, иль мы

Погибнем все.
Входит Нестор.
Нестор
За мной! Вы труп Патрокла

К Ахиллу отнесите. Пусть Аякс,
Ленивая улитка, устыдится

И схватится за меч. Там не один

Отважный Гектор — тысячи! То здесь он

Троил и Крессида
На боевом коне своем Галате,
То — пеший — тут. Все перед ним бегут,

Все падают, как мелкая рыбешка
пред китом.

Он сразу там и здесь... везде и всюду!
То греков в плен берет, то насмерть бьет

И ловкостью своей с отвагой спорит.
Он чудеса такие совершает,
Что кажется — все это лишь во сне.
Входит Улисс.
Улисс

Мужайтеся, ахейские герои.
Я видел сам: великий наш Ахилл

С рыданьями, с проклятьями, с обетом

Губительного мщенья схватил

Доспехи боевые. Смерть Патрокла

В нем распалила стынущую кровь,
И вид разбитых жалких мирмидонцев,

Кровавых, изуродованных насмерть

И проклинавших Гектора, сильнее

Разжег в нем гнев. Аякс лишился друга

И также, с пеной на губах, схватил

Оружие и ринулся на битву,
Крича: «Троил! Подайте мне Троила!»
А нынче тот, не менее, чем брат,

Прославится кровавыми делами.
Он с удалью и мощью беззаботной

Проносится и дерзко и легко

Над самой смертью, точно счастье нынче

Летит пред ним, наперекор всему.
Входит Аякс.
Аякс
Где трус Троил?
Диомед
Он там. За ним.
Аякс уходит.
Нестор
Так вместе!
Входит Ахилл.
Ахилл
Где Гектор? Где детей убийца злобный?

Пусть он покажет подлое лицо

И поглядит, каков Ахилл во гневе.
Где Гектор? Где? Мне нужен только он.

(Убегает.)
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Другая часть поля.
Появляется Аякс.
Аякс
Где, где Троил? Пусть только нос покажет

Трусишка мне!
Входит Диомед.
203
Диомед

Троил? Где Троил?
Аякс
Зачем тебе он?
Диомед

Проучить мальчишку.
Аякс
Будь предводитель я, я б уступил свой сан

Скорей, чем это счастье... Где он скрылся?

Троил! Троил!
Вбегает Троил.
Троил
Где Диомед? Где он?

Взгляни в глаза мне, лжец, обманщик
низкий,
И поплатися жизнью за коня.
Диомед

А, наконец-то ты перед врагами!
Аякс
Товарищ, стой! С ним биться буду я.
Диомед
Нет, нет, моя добыча! Я не только

Свидетель боя!
Троил
Здесь мы не для слов.
Я вас двоих на битву вызываю.
Уходят, сражаясь.
Появляется Гектор.
Г ектор
Где мой Троил? Где брат мой? Нынче
бьется
Он хорошо.
Входит Ахилл.
Ахилл
А, наконец-то я

Тебя нашел. Ну, Гектор, берегися!..
Теперь ты мой!
Гектор

Ой, прежде отдохни!
Ахилл
Противна мне твоя любезность, гордый

Троянец! Ты уж счастлив тем сейчас,
Что все мое оружье притупилось.

Бездействие невольное щадит

Жизнь Гектора, но ты меня увидишь!

Теперь живи и жди своей судьбы.

204
Гектор
Прощай.
Ахилл уходит.
Ну, если б я предвидел встречу,—
Сберег бы сил немного для тебя.
Входит Троил.
Что, милый брат?
Троил
Аякс взял в плен Энея.

Допустим ли мы это! Нет, клянусь

Огнями неба, что его я вырву

Из вражьих рук или сам паду. О рок!
О грозный рок! Ты слышишь эту клятву?

Не все ль равно, когда ни умирать!

(Убегает.)
Появляется в о и н в великолепном вооружении.
Гектор
Нарядный грек, ни с места! Ты по виду

Вполне достоин моего меча.
Не хочешь? Мне пришлися так по вкусу

Твои доспехи, что — один удар,
И я собью все пряжки. Нет, не хочешь?

Беги же, если трусишь, негодяй,
А я, свидетель небо, не оставлю

Тебя, покуда шкуру не сдеру.
Оба уходят.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Другая часть того же поля.
Входят Ахилл и мирмидонцы.
Ахилл
Сюда, сюда стекайтесь, мирмидонцы,
И слушайте, что я скажу. Меня

Живым кольцом замкните вы средь битвы,

И ринемтесь вперед, не нанося

Ни одного удара, вплоть до встречи

С злодеем Гектором. Тогда всю свежесть
сил
Вы на него обрушьте! Окружите

Его стеною копий и мечей,
Колите, бейте, режьте беспощадно.
Теперь — за мной, товарищи! Вперед!

Пусть Гектор славен — нынче он умрет!

Уходят.
Появляются Парис и Менелай, сражаясь; за

ними — Терсит.
Терсит
Эге! Рогоносец сцепился с тем, кто ему

приставил рога. Ну, бык! Ну, щенок... Жи¬

вее! Кусай его, Парис... Что же ты... Ой,
Весь Шекспир
ой, бык одолевает. Берегись, у него здо¬

ровенные рога!
Парис и Менелай удаляются.
Входит Маргарелон.
Маргарелон

Раб, повернись ко мне и защищайся.
Терсит
Кто ты?
Маргарелон

Побочный сын Приама.
Терсит
Я тоже побочный. Побочные мне по

душе. Я побочно рожден, побочно воспи¬

тан, побочно умен, побочно храбр... Я по¬

бочный во всех статьях. И медведи не куса¬

ют друг друга, так зачем же станет кусать

побочный побочного? А сверх того, ссора

не принесла бы нам счастья. Сын распут¬

ницы, вступаясь за распутницу, сам вряд

ли распутается за это перед богами. Про¬

щай, побочный! (Уходит.)
Маргарелон

Черт бы тебя побрал, трус. (Уходит.)
СЦЕНА ВОСЬМАЯ
Другая часть поля битвы.
Входит Г е к т о р.
Гектор
Такая гниль в прекрасной оболочке!

Доспехов блеск принес тебе мрак смерти.

На этот день довольно. Ты, мой меч,

Напился крови досыта и жадно...
Вкуси покой. Здесь так дышать отрадно.

(Снимает шлем и щит и кладет оружие

за собою.)
Входят Ахилл и мирмидонцы.
Ахилл
А, Гектор, ты! Смотри, садится солнце...

Зловещее дыханье затая,
Подходит ночь, а с ней и смерть твоя.
Гектор
Стыдись, Ахилл,— гляди, я безоружен.

Ахилл
Сю' '1 Ко мне! Вот тот, кто был мне
нужен!
Убить его.
Мирмидонцы бросаются на Гектора. Он падает.

Оплот врагов сражен!

Троил и Крессида
205
Погиб их ум и сила. Илион!
Так рухнешь ты и царственная Троя!
Здесь все твое могущество земное.
Идемте, мирмидонцы! «Гектор пал!»

Кричите так, чтоб воздух задрожал!
За сценой трубят отступление.
Что это? Трубы греков! Отступленье!
Мирмидонцы

Трубят троянцы тоже.
Ахилл
Ночь кругом

Раскинулась драконовым крылом

И, как судья, воюющих разводит.
Мой меч еще насыщен не вполне.
Но Гектор пал. Одна лишь смерть здесь
бродит.
Мой меч, пора подумать и о сне!
(Влагает меч в ножны.)
К хвосту коня я этот труп привешу

И с ним примчусь и греков им потешу.
Уходят.
СЦЕНА ДЕВЯТАЯ
Другая часть равнины.
С барабанным боем входят Агамемнон, Аякс,

Менелай, Нестор, Диомед и другие. За

сценой радостные крики.
Агамемнон

Прислушайтесь, что там за ликованье?
Нестор

Молчите, барабаны...
За сценой голоса

О, хвала!
Хвала Ахиллу! Гектор пал, сраженный

Ахиллом! О, хвала! Хвала! Хвала!
Диомед
Толпа кричит, что Гектора нё стало:
Пал от руки Ахилла он!
Аякс
И что ж!
При чем же здесь ликующие крики?

Гордиться нечем. Гектор был великий,
Ну а Ахилл — поменьше.
Агамемнон
Так вперед,
Вперед, друзья! Пускай Ахилл придет
Ко мне в шатер. Смерть Гектора отрада

Такая нам, что лучшей и не надо.
Хвала богам... Окончена война,
И Троя вся на смерть обречена.
Уходят.
СЦЕНА ДЕСЯТАЯ
Другая часть поля.
Входят Эней, Парис, Антенор, Дейфоб

и троянские воины.
Эней
Эй, стойте здесь. За нами поле битвы.

Хоть впроголодь, а мы ночуем здесь.

Вбегает Троил.
Троил
Наш Гектор пал!
Троянцы

Пал Гектор! Боги! Боги!

Троил
Убит... Убит! А гнусный победитель

Труп привязал к хвосту коня и мчит,

Ругаяся, позорным полем битвы.
Его! Его! Достойнейшего! Небо,
Затмися тучами и разразись громами!
А вы, о боги, с царственных высот

Улыбкой ясной Трою озарите,—
И если ей погибнуть суждено,—
Скорей! Скорей!
Эней
Ты опечалишь войско

И бодрости лишишь его, Троил.
Троил
Нет, ты меня не понял. Не о бегстве,
И не о страхе смерти я кричу — нет! нет!
Я брошусь сам туда, где есть опасность...

Но Гектор умер! Кто пойдет туда

С такою вестью страшною?.. К Приаму?!

К Гекубе?! Пусть, кто хочет слыть совой,

Там, в Илионе, скажет: «Гектор умер».

Двух слов таких довольно, чтоб Приам,

Старик отец наш,— обратился в камень,

Все дочери — в потоки слез, все жены —
В скорбящих Ниобей, вся молодежь —
В немые изваяния, а Троя —
В страшилище себе. Идем... Идем!
Нет Гектора, и больше слов не надо.
Иль — нет еще! Вы, гнусные палатки,
Вы, подлые ахейские шатры,
Разбитые здесь на полях фригийских,—

Внемлите! Пусть ваш выскочка Титан

За вас восстанет грудью,— я проеду

206
Весь Шекспир
Меж вашими рядами завтра. О, подлый,

О, вероломный трус! Ни время, ни
пространство

Моей вражды к тебе не отделят!

Преследовать я буду неустанно

Тебя везде, как совесть, и терзать,
Терзать твой ум мучительным укором.
Я горе задушу в своей груди,
Чтобы тебе отмстить за смерть героя...

Звучи, труба! Нас ждет родная Троя!
Эней и троянцы уходят.
В то время когда за ними собирается следовать

Троил, с противоположной стороны появляется

Пандар.
Пандар

Послушай, послушай, Троил.
Троил
Прочь! Сводник! Прочь! Пускай и ночь
и день
Тебя позор преследует, как тень.
(Уходит.)
Пандар
Что ж, это будет хорошее средство про¬

тив моей ломоты. О свет, свет! Вот как в

тебе презирают бедных посредников. О пре¬
датели и сводники! Как вас запрягают, ког¬

да надо, и как скверно вознаграждают! Не

понимаю, отчего так любят ваши услуги

и так презирают ваше ремесло! Какой бы

стишок приспособить к этому? Поищем...
Пока у пчелки в лапках мед,
Она резвится и поет,
Но чуть лишилась она жала,
И мед и песни — все пропало.
Да, друзья мои, торгующие человечес¬

ким мясом,— зарубите себе это на носу.
Когда средь вас, о милые друзья,
Есть хоть один, кто болен так, как я,

Пусть он слезу над Пандаром уронит,
А нет слезы — от боли пусть застонет...
О, все вы, все с таким же ремеслом!
В наследство я оставлю вам свой дом...
Но не сейчас... Молю вас подождать.
Я чист душой, но мне страшны, о братья,

Шипенье, свист винчестерских гусей...
Но не хочу томить я вас, ей-ей!
И на прощанье, если вам в охоту,
Я завещать могу свою ломоту!
(Уходит.)

Конец —

делу венец
—#—
Перевод Мих. Донского

Бертрам отказывает Елене в прощальном

поцелуе. С картины немецкого живописца XIX века

Ф. Пехта
-М Елена и король. С картины английского живописца Ф. Уитли

Марсель. Гравюра швейцарского художника М. Мериана (1593-7650)
Действующие лица
Король французский.
Герцог флорентийский.
Бертрам, граф Руссильонский.
JI а ф ё, старый вельможа.
Пар оль, приближенный Бертрама.
Первый дворянин соратники Бертрама

Второй дворянин / по Тосканской войне.
Дворецкий графини Руссильонской.
Шут графини Руссильонской.
Паж.
Графиня Руссильонская, мать Бертрама.

Елена, воспитанница графини.
Старая вдова, флорентийка.
Диана, дочь вдовы.
Марианна, соседка и приятельница вдовы.
Французские и флорентийские дворя¬

не, офицеры, солдаты и проч.
Место действия — Франция и Тоскана.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Руссильон. Комната в замке графини.
Входят Бертрам, графиня Руссильон¬

ская, Елена и Лафё, они в трауре.
Графиня
Разлучаясь с сыном, я как бы вторично

хороню супруга.
Бертрам
И я, матушка, покидая вас, заново

оплакиваю отца. Но мой долг повиновать¬

ся воле его величества короля, тем более

что он теперь и опекун мой.
Лафё
Вместо супруга король будет вашим

защитником, графиня; вам, граф, он заме¬

нит отца. Он, кто всегда так добр, несом¬

ненно окажет вам свое особое благоволе¬

ние: ваши достоинства скорее могли бы

встретить доброту там, где ее нет, чем не

найти ее там, где она есть в избытке.
Графиня
Каковы надежды на исцеление его ве¬

личества?
Лафё
Он отказался от врачей, графиня. Сво¬

им лечением они заставляли его тратить

210
Весь Шекспир
время на надежды, а результат был лишь

тот, что с течением времени он и надежды

утратил.
Г рафиня

(указывая на Елену)
У этой девушки был отец,— увы,

сколько скорби в слове «был»! — его уче¬

ность почти равнялась величию его души.

Если бы первая ни в чем не уступала пос¬

леднему, то он мог бы сделать жизнь веч¬

ной и смерти пришлось бы сидеть сложа

руки. О, если бы, на счастье монарха, он

был еще в живых! Я уверена, что он нанес

бы смертельный удар недугу короля.
Лафё
Как звали того, о ком вы говорите,

графиня?
Графиня
Он был знаменитым врачом, мессир,

и был вполне достоин своей славы. Его

звали Жерар Нарбоннский.
Лафё
Да, это был искуснейший врач. Совсем

еще недавно государь вспоминал о нем

с хвалою и сокрушением. Если бы наука

могла противостоять смерти, то он, с его

познаниями, был бы жив и посейчас.
Бертрам
А чем же, скажите, болен государь?
Лафё
У него незаживающий свищ.
Бертрам
Я и не слыхивал о такой болезни.
Лафё
Желал бы я, чтобы и никто о ней не

слышал. Так эта девушка — дочь Жерара

Нарбоннского?
Г рафиня
Единственное его дитя; и он поручил

ее моему попечению. Ее прекрасное вос¬

питание позволяет мне возлагать на нее

самые смелые надежды. Унаследованные

ею душевные свойства таковы, что при¬

дают еще большую цену ее дарованиям.

Ибо если хорошими качествами наделен

человек дурной, то похвалы им смешаны

с сожалением; это добродетели, вводящие

в обман. Ее же достоинства подкупают

своей естественностью. Она унаследовала

чистоту души и усовершенствовала свои

добродетели.
Лафё
Ваши похвалы, графиня, вызвали слезы

на ее глаза.
Графиня
Слезы — это рассол, в котором лучше

всего сохраняются похвалы девушкам.

Всякий раз как воспоминание об отце сжи¬

мает ей сердце, рука скорби стирает румя¬

нец с ее щек.— Полно, Елена, полно, не

плачь. Не то еще подумают, что ты больше

выказываешь горе, чем чувствуешь его.
Елена
Да, я выказываю горе, но лишь потому,

что чувствую его.
Лафё
Сдержанная печаль— дань усопшим,

излишняя скорбь — враг живых.
Г рафиня
Да, живые враждуют со скорбью и,

быть может, доводят ее до излишеств, да¬

бы скорей ее умертвить.
Лафё
Как это следует понимать?
Бертрам

Матушка, я жду от вас напутствия.
Графиня
Прими, Бертрам, мое благословенье.
Не только видом — духом будь в отца.

Пускай равно и кровь твоя, и доблесть

Тобою управляют. Будь достоин

Высокого рожденья своего.
Будь добр со всеми, доверяй немногим

И ни к кому не будь несправедлив.
Врагов спокойной мощью устрашай,
Не яростью. Друзей храни, как жизнь.
И лучше пусть немым тебя считают,
Чем станут за болтливость порицать.
Да ниспошлет тебе благое небо

Все милости свои. Прощай, мой сын!
(К Лафё.)
Несведущ он в обычаях придворных,

Прошу не отказать ему в советах.
Лафё
Вся опытность моя к его услугам.
Г рафиня
Пусть небеса его благословят.—
Прощай, Бертрам!
(Уходит.)

Конец — делу венец
211
Бертрам
(Елене)
Чего бы ни пожелали вы для себя, пусть

ваши мечты исполнятся. Утешайте мою

мать, госпожу вашу, заботьтесь о ней.
Лафё
Прощайте, красавица. Надеюсь, вы

окажетесь достойной своего отца.
Бертрам и Лафё уходят.
Елена
Отец!.. Нет, я печалюсь не о нем.
Чужие слезы больше, чем мои,

Приличествуют памяти отцовской.
Каков он был? Его забыла я.
Воображение мое хранит
Одно лицо, одни черты — Бертрама.
Теперь погибну я. Уехал он,
И жизнь ушла. Любить Бертрама — то же,

Что полюбить звезду и возмечтать

О браке с ней,— так он недосягаем.
Его лучи издалека ловлю,
Но не могу взнестись к его орбите.
В своей любви я слишком дерзновенна:

Ведь если лань стремится к льву —
ей смерть.

О, боль и радость ежечасных встреч,
Когда могла я на страницах сердца,

Страницах, красоте его открытых,

Запечатлеть-и соколиный взор,
И полукружия бровей, и кудри!
Уехал он — и память лишь о нем

Боготворить любви моей осталось...
Но вот один из тех, кто едет с ним,
И рада я ему из-за Бертрама,
Хоть мне известен он как лгун бесстыдный,

Пустейший скоморох и жалкий трус.

Пороки эти так ему к лицу,
Что теплое гнездо себе в нем свили,

Оставив доблесть дрогнуть на ветру.
Ах, часто видим мы, как зябнет ум,
А глупость нежится в тепле и холе.
Входит Пароль.
Пароль

Да хранит вас Бог, моя королева.
Елена

И вас, мой король.
Пароль

Я разве король?
Елена

А я разве королева?
Пароль
Вы размышляете? Наверное, о дев¬

ственности?
Елена
Вот именно. Вы с виду такой бравый

воин. Позвольте задать вам один вопрос.

Мужчина— враг девственности. Как же

нам, девушкам, оборонять ее от врага?
Пароль
Не впускайте его в свою цитадель.
Елена
Но он идет на приступ. А девствен¬

ность, как бы отважно она ни защищалась,

так слаба. Посоветуйте, как нам отбить

атаку.
Пароль
Ничто не поможет. Мужчина осадит ва¬

шу крепость, подведет подкоп и пробьет

брешь.
Елена
Да сохранит Господь нашу девствен¬

ность от этих ужасов! Неужели нет такой

военной хитрости, чтобы женщины могли

одержать верх?
Пароль
Чем раньше мужчина окажется сверху,

тем скорее женщина одержит верх. Не за¬

будьте, что, отбив атаку, вы сами остане¬

тесь внакладе. Не в сохранении девствен¬

ности мудрость природы. Наоборот, поте¬

ря девственности приумножает ее

достояние: ведь ни одна новая девствен¬

ница не может появиться на свет без того,

чтобы ради этого не была утрачена дев¬

ственность. То, из чего вы созданы,— это

материал для изготовления девиц. Едино¬

жды утратив девство, можешь приобрести

дюжину девственниц; если же будешь сква¬

лыжничать, то останешься на бобах. Что

в ней толку, в девственности? К черту ее!
Елена
И все же я буду оберегать ее от посяга¬

тельств, пусть даже мне из-за того придет¬

ся умереть девственницей.
Пароль
Стоит ли оберегать такой пустяк? Это

значит идти против самой природы. Вос¬

хвалять девственность— все равно что

осуждать собственную мать, а это уже

просто срам. Девственницы ничем не луч¬

ше самоубийц, и их надлежало бы хоро¬

нить за церковной оградой как закорене¬

лых преступниц против законов природы.

Девственность, подобно сыру, порождает

червей, которые разъедают ее; она гибнет,

212
Весь Шекспир
пожирая сама себя. Не говорю уже о том,

что девственность отличается сварливос¬

тью, высокомерием, ленью, а более всего

себялюбием, каковое есть страшнейший из

смертных грехов. Что вы носитесь со своей

девственностью? Тут и думать нечего: от¬

делаться от нее, и все. И тогда через десять

лет у вас будет десять девственниц — про¬

цент изрядный. Да и самый капитал от

того не станет хуже. К черту девствен¬

ность!
Елена
Но как сделать, чтобы отдать ее тому,

кто ей мил?
Пароль
Сейчас подумаем. Дело, правду сказать,

трудное: как девственности может быть

мил тот, кому она не по вкусу? А ведь этот

товар быстро портится: чем дольше его

хранить, тем он меньше стоит. Надо его

сбыть, пока на него есть спрос; не упускай¬

те времени. Девственность — это престаре¬

лая щеголиха, разряженная в пух и прах,

в прическе, каких уже давно не носят: она

вертится при дворе, да не ко двору при¬

шлась. Девственность вышла из моды так

же, как вышли из моды броши и зубочист¬

ки. С возрастом улучшается только вино,

но не девичьи щечки. Перезрелая девствен¬

ность похожа на французскую сушеную

грушу: ни вида, ни вкуса. Ей-богу, ни дать

ни взять — сушеная груша. Когда-то была

она, может, хороша, а нынче— сушеная

груша, да и только. На что она годится?
Елена
Оставим это.— Графа при дворе

Ждут тысячи привязанностей новых.
Он будет звать их множеством имен,

Причудливых, любовных, нежных
прозвищ,
Нашептанных незрячим Купидоном:

«Владычица», «возлюбленная», «друг»,

«Губительница», «госпожа», «царица»,

«Изменница», «волшебница», «богиня»,

«Святая гордость», «гордое смиренье»,

«Согласье злое», «сладостный разлад»,

«Пленительная мука», «упованье»...
И станет он... Ах, кем же станет он?
Храни его Господь!.. Но научиться

Нетрудно при дворе... А он такой...
Пароль
Какой?
Елена
Он тот, кому желаю я добра.
Но жаль...
Пароль

Чего вам жаль?
Елена
Жаль, что у наших добрых пожеланий

Нет плоти. Жаль, что нам,
низкорожденным,

Позволено не больше чем желать.
О, если бы, облекшись в плоть и кровь,

Помчались пожеланья вслед за другом,

Чтобы ему открыть мечты, которым

Не сбыться никогда!
Входит паж.
Паж
Господин Пароль, граф прислал меня

за вами. (Уходит.)
Пароль
Прощай, малютка. При дворе, если

только я тебя не забуду, непременно стану

о тебе вспоминать.
Елена
Вы, господин Пароль, родились под

звездой милосердия.
Пароль
Я родился под звездой войны, под Мар¬

сом.
Елена
Под звездой войны? Несомненно.
Пароль
Почему — несомненно?
Елена
Даже самые незаметные военные свети¬

ла так высоко стоят над вами, что вы

всегда оказываетесь под звездой войны.
Пароль
Я родился под Марсом, когда он был

в зените.
Елена
Пожалуй, скорее когда он скрывался за

горизонт.
Пароль
Почему?
Елена
На войне вы тоже норовите скрыться от

противника.
Пароль
Только по соображениям тактики.

Конец — делу венец
213
Елена
Когда страх подает свой голос на воен¬

ном совете, то лучшая тактика — бегство.

Но сочетание отваги и трусости поистине

придает вам крылья, и я с удовольствием

наблюдаю птиц вашего полета.
Пароль
У меня дел по горло, и состязаться

с тобой в острословии некогда. Погоди,

вот вернусь настоящим придворным

и смогу просветить тебя насчет кой-чего.

Тогда уж ты будешь более податлива

и дашь себе вдолбить здравые мысли. Не

то, смотри, невежество доведет тебя до

погибели и ты так в неблагодарности и по¬

мрешь. Прощай. Будет у тебя досуг — чи¬

тай молитвы, не будет — вспоминай своих

дружков. А лучше раздобудь-ка себе суп¬

руга и постарайся выжать из него столько

же, сколько сможешь дать сама. И на

том — прощай. (Уходит.)
Елена
Когда помочь себе ты можешь сам,
Зачем взывать с мольбою к небесам?
Нам выбор дан. Те правы, что посмели;

Кто духом слаб, тот не достигнет цели.

Любимый так высок, я так низка,
Взираю на него издалека.
Но большие, чем скромность и величье,

Природа может сочетать различья.

«Несбыточно!» — так говорит лишь тот,

Кто мешкает, колеблется и ждет.

Возможно ль, чтоб любовь не победила,

Когда в ней есть и мужество и сила?

Болезнь монарха... Ошибусь ли я?
Но я решилась. Мысль тверда моя!

(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Париж. Зал в королевском дворце.
Трубы. Входят король с письмами в руке и с в и -

т а.
Король
Сиена и Флоренция в раздоре,
Они воюют с переменным счастьем.
Первый вельможа

Да, государь, прошел об этом слух.
Король
Он достоверен. Нам кузен австрийский

Об этом пишет, сообщая также,
Что флорентийский герцог за поддержкой

Намерен к нам прибегнуть. Добрый друг
Нас предостерегает; видно, хочет,
Чтоб в этой просьбе отказали мы.
Первый вельможа
Свою любовь к вам, государь, и мудрость

Он проявлял так часто, что они

Велят прислушаться к его совету.
Король
Он дал за нас ответ. И флорентийцу —

Отказ, еще до полученья просьбы.
Но мы не возбраняем тем дворянам,
Что захотят Тоскане послужить,

Примкнуть к любой из двух сторон
враждебных.
Второй вельможа
Да, это может быть отличной школой

Для юношей, мечтающих о битвах,
О ратных подвигах...
Король
Кто к нам явился?

Входят Бертрам, Лафё и Пароль.

Первый вельможа

Бертрам, граф Руссильонский, государь.

Король
Как ты похож, мой мальчик, на отца!
Не поскупилась щедрая природа,
Когда тебя любовно созидала.
Так будь в отца и благородством духа.

Добро пожаловать сюда, в Париж.
Бертрам
Я вашему величеству принес

И преданность мою, и благодарность.
Король
Вернуть бы вновь мне силу и здоровье

Тех дней, когда с твоим отцом, два друга,

Отправились мы в первый наш поход.
Он, ученик храбрейших, был знаток

Тогдашнего военного искусства.
Он времени сопротивлялся долго.
Но ведьма старость подобралась к нам

И силы отняла. Мне так отрадно

О друге вспомнить, о твоем отце.
Любил он в молодости пошутить;
Не то же ль мы и нынче наблюдаем

Средь молодых дворян? Но их остроты,

Отскакивая, ранят их самих,
Поскольку в одеянье благородства

Они облечь насмешку не умеют.
Он резок был, но он не оскорблял,
Был горд, но не бывал высокомерен,
Лишь с равным иногда, в ответ на вызов.

И честь его тогда была часами:
По ним он точно узнавал минуту,

214
Весь Шекспир
Когда дать слово гневу; и язык

Лишь стрелке тех часов повиновался.
А к низшим относился он как к людям

Иным по должности, но не породе.

Величие свое он к ним склонял,
Их возвышая скромностью своею

И скромность черпая в их похвалах.
Вот муж — для наших юношей пример.

Сравнив его с собой, они бы знали,
Как сыновьям далеко до отцов.
Бертрам
Воспоминанья ваши, государь,
Щедрей, чем надпись на могильном камне.

И строки эпитафии бледнеют

Перед хвалой монарха.
Король
О, если бы и я был там, где он!
Он говорил (я слышу как сейчас

Его слова; он не бросался ими,
Но сеял семена, чтоб дали всходы):
«Пусть я не доживу...— так начинал он

Задумчиво в конце веселых пиршеств,—

Пусть я не доживу до тех времен,
Когда сгорит в моей лампаде масло.
Зачем мне жить посмешищем для юных,

Которые чтут только новизну,
Беседуют лишь о покрое платья,
Меняют мненья чаще, чем наряды».
Такой судьбы хотел он для себя,
И я, вослед за ним, хочу того же.
Раз я уже ни меда и ни воска

Для улья своего не приношу —
Пора уйти и место уступить

Другим рабочим пчелам.
Второй вельможа

Государь,
Вас любят все. И кто молчит об этом —

Сильней других потерю ощутит.
Король
Напрасно занимаю я престол.—
Скажите, граф, давно ли умер врач,
Что вашего отца лечил когда-то?
Он так молвой прославлен.
Бертрам
Государь,
Тому полгода, как скончался он.
Король
Будь жив он, я к нему бы обратился.—

Граф, я на вашу руку обопрусь.—
А эти лекари своим леченьем

Измучили меня. Пускай теперь

Болезнь с природой спорят без помехи.
Я рад вам, граф. Вы для меня отныне

Как сын.
Бертрам

Благодарю вас, государь.
Трубы. Все уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Руссильон. Комната в замке графини.
Входят графиня, дворецкий и шут.
Графиня
(дворецкому)
Теперь я могу вас выслушать. Что вы

намереваетесь сказать мне об этой девуш¬

ке?
Дворецкий
Ах, если бы усердие, с которым я стара¬

юсь угадать желания вашей светлости, зна¬

чилось уже в перечне моих былых заслуг!

Ведь, распространяясь о чистоте своих по¬

буждений, мы заставляем в ней усомниться

и грешим против скромности.
Графиня

(замечая шута)
Зачем здесь этот плут? Ступай вон.

Счастье твое, что я верю не всем жалобам

на тебя,— потому что скучно в них раз¬

бираться. Мне-то известно, что ты доста¬

точно глуп, чтобы решиться на любую па¬

кость, и достаточно хитер, чтобы выпу¬

таться из нее.'
Шут
Ваша светлость знает, что я бедняк.
Графиня
Ну хорошо, хорошо.
Шут
Не так уж это хорошо, что я бедняк,

хотя многих богачей и ждет преисподняя.

Но если бы ваша светлость позволили мне

жениться, то мы с моей невестой Изабел¬

лой уж как-нибудь да свели концы с кон¬

цами.
Графиня
Ты что же, хочешь стать вовсе нищим?
Шут
Неужели я уйду от вас вовсе ни с чем?
Г рафиня
В каком смысле?
Шут
В смысле Изабеллы. Служба хорошо,

а счастье лучше. И сдается мне, что не

Конец — делу венец
будет у меня счастья, пока не будет потом¬

ства. Ведь, как говорится, дети— благо¬

словение божие.
Графиня
Так, значит, тебя тянет жениться?
Шут
Ваша светлость, этого требует мое

бренное тело. Плоть тянет меня, а уж если

дьявол тянет — плачешь, да идешь.
Графиня
И это единственная причина?
Шут
Клянусь вашей светлости, есть и дру¬

гие, притом самые благочестивые.
Графиня
А можно о них узнать?
Шут
Я грешил, как и вы, ваша светлость, как

всякий, кто создан из плоти. А уж если

я женюсь, то, конечно, стану каяться.
Графиня
Каяться, что женился, но не каяться

в грехах.
Шут
Кроме того, у меня нет друзей. И я на¬

деюсь приобрести их через жену.
Графиня
Такие друзья — твои враги, шут.
Шут
Вы плохо разбираетесь, ваша свет¬

лость, в том, что такое настоящие друзья.

Эти молодцы будут выполнять за меня

работу, которая мне наскучила. Тот, кто

возделывает мое поле, бережет мою рабо¬

чую скотинку, а урожай-то все равно дос¬

тается мне. Если я для него рогоносец, то

он для меня — батрак. Жена — плоть

и кровь моя. Кто ублажает мою жену,

ублажает мою плоть и кровь; кто ублажает

мою плоть и кровь, тот любит мою плоть

и кровь; кто любит мою плоть и кровь, тот

мне друг; следственно, тот, кто обнимается

с моей женой,— мой друг. Если бы люди

были согласны оставаться тем, что они

есть на самом деле, им нечего было бы

опасаться женитьбы. Ибо если даже у мо¬

лодого пуританина Чарбона и у старого

паписта Пойзама мозги устроены совсем

по-разному в смысле религии, то лбы у них

украшены одинаково и бодаться друг
215
с другом они могут ни дать ни взять как

два барана.
Графиня
Ты, видно, так навсегда и останешься

сквернословом и клеветником?
Шут
Пророком, ваша светлость. Послушай¬

те истину из моих уст. (Поет.)
Судьба воистину щедра,
Воистину блага:
Уж если даст кому жену,
Добавит и рога.
Графиня
Поди-ка, милейший, вон. Я еще с тобой

поговорю.
Дворецкий
Не угодно ли вашей светлости прика¬

зать, чтобы он позвал к вам Елену? Речь

моя будет о ней.
Г рафиня
(шуту)
Поди скажи моей воспитаннице, что

мне надо с ней побеседовать. Ты понял,

я имею в виду Елену.
Шут
(поет)
Она промолвила, вздохнув:
«Я правду вам открою.
Из-за Елениной красы

Сгубили греки Трою».
Ах, стыд и срам!
Ах, стыд и срам!
Ах, бедный, бедный царь Приам!
«У жен,— прибавила она,—

Прескверные повадки:
На девять дряней лишь одна

Благопристойна и скромна,
Не дрянь — одна в десятке».
Г рафиня
Как! Только одна в десятке? Ты исковер¬

кал песню, шут!
Шут
Разве что исправил, ваша светлость: по¬

думайте, все-таки одна порядочная в десят¬

ке. Хоть бы Господь посылал нам каждый

год такой урожай! Будь я священником,

я не стал бы жаловаться на такую жену-

десятину. Одна из десяти! Да ведь если бы

всякий раз, когда появляется комета или

случается землетрясение, на свет рожда¬

216
Весь Шекспир
лось по одной порядочной женщине,—

и то у мужчин были бы какие-то виды на

выигрыш в лотерее. Пока что мужчина

раньше протянет ноги, чем вытянет счаст¬

ливый жребий.
Графиня
Иди-ка, иди, любезный, да исполни то,

что я тебе приказала.
Шут
Итак, ничего не поделаешь,— мужчина

должен выполнять приказания женщины.

Ничего не поделаешь,— служба не пури¬

танка, и придется ей натянуть белый сти¬

харь смирения на черную рясу строптивос¬

ти. Иду, спешу. Стало быть, требуется по¬

слать сюда Елену. (Уходит.)
Графиня
Так что же?
Дворецкий
Я знаю, ваша светлость, как горячо вы

любите свою воспитанницу.
Графиня
Да, это правда. Отец Елены поручил ее

моим заботам. К тому же она и заслужива¬

ет самой нежной любви. Она достойна

большего, чем получает, и получит боль¬

ше, чем потребует.
Дворецкий
Ваша светлость, случилось мне на днях

войти в зал, где была Елена, но она меня

не приметила. Думая, что она одна, она

разговаривала сама с собой. Могу пору¬

читься, что ни к кому другому она не об¬

ращалась. Она говорила о своей любви

к вашему сыну. «Фортуна,— воскликнула

она,— ты не богиня, если не можешь пре¬

одолеть различия между его и моим поло¬

жением! Купидон, ты не бог, если властву¬

ешь только там, где люди равны друг дру¬

гу! Диана, ты не царица девственниц, если

можешь допустить, чтобы бедная воитель¬

ница из твоего воинства была захвачена

в плен при первой же стычке и не была ни

отбита, ни выкуплена». И в словах ее была

такая скорбь, такая горечь, каких я не мог

ожидать от юной девушки. И я почел сво¬

им долгом уведомить вас об этом, ибо вам

следует все знать,— как бы не случилось

какого несчастья.
Г рафиня
И вы хорошо поступили. Держите это

в тайне. Я по многим признакам давно уже

обо всем догадывалась, но чаши весов ко¬
лебались, и я не знала— верить или не

верить. Прошу вас, оставьте меня. Итак,

никому ни слова; благодарю за вашу пре¬

данность. Я еще вернусь к этому разго¬

вору.
Дворецкий уходит.
Я и сама все это испытала.
Ведь розе юности шипы любви

Даны земной природой изначала:
Кипит в нас кровь, и страсть кипит
в крови.
Противиться любви в младые годы —
То значило б восстать против природы.
И мы грешили в наши дни, любя,
Но не считали грешными себя.
Входит Елена.
Ее недуг в глазах ее читаю.
Елена
Что приказать изволит ваша светлость?
Графиня

Дитя, ты знаешь, что тебе я мать?
Елена
О, госпожа!
Графиня
Не госпожа, а мать.
Зачем тебя пугает это слово?
Ты вздрогнула, его услышав, будто

Увидела змею. Но почему?
Хочу тебя я числить между теми,
Кто мной рожден; тебе я, значит, мать.

Родство по выбору не уступает

Родству по крови. Можно ведь навек

Привить к стволу чужой ему побег.
Хоть мне ты не дала мук материнства,

По-матерински я тебя люблю...
Но что с тобой? Как будто слово «мать»
В тебе оледенило кровь. Я вижу,
Что радуга, предвестница дождя,
Уже блеснула на твоих ресницах.
Из-за чего же плачешь ты, скажи?
Из-за того, что дочь мне?
Елена
Что не дочь.

Графиня
Тебе я мать.
Елена
Простите, ваша светлость,

Граф Руссильон не может быть мне
братом.
Я незнатна, мои безвестны предки,

Конец — делу венец
217
Его же род высок, в веках прославлен.
Он добрый повелитель мой; а я

Его служанка; вот судьба моя.
Нет-нет, не брат он мне!
Графиня
И я не мать?
Елена
Вы? Нет, вы мать. О, если б можно было

Вам быть мне матерью, но без того,

Чтобы ваш сын мне приходился братом!

Могу ли стать вам дочерью родной,
Но так, чтобы не быть ему сестрой?
Графиня
Да, ты могла бы стать моей невесткой.

Не это ли имеешь ты в виду?
О, боже, как тебе все эти речи

Волнуют кровь! Ты побледнела снова.

Моя тревога, значит, разгадала

Твою любовь. Теперь понятно мне

Твое пристрастие к уединенью,
И вижу я источник слез твоих.
Мне ясно все: ты влюблена в Бертрама.

Не отрицай: когда призналось сердце,
То незачем притворствовать устам.
Итак, скажи мне правду. Тайну эту

Твои глаза и щеки выдают,
И лишь язык еще грешит упрямством.

Скажи, ведь это правда? Если правда,
То нелегко такой клубок распутать.
А если я ошиблась,— поклянись,
Но, чтобы небеса тебе послали

Во мне помогу, ты должна открыть

Всю истину.
Елена

Простите, ваша светлость.

Графиня

Ты любишь сына моего, Елена?
Елена

Простите, госпожа.
Графиня

Его ты любишь?
Елена
А разве вы не любите его?
Графиня
Оставь. Моя любовь — любовь по крови,

Ее нельзя оспорить. Ну, смелей,
Поверь мне тайну чувства своего,

Которую ты скрыть уже не в силах.
Елена
Да будет так. И, преклонив колени,
Я признаюсь пред Богом и пред вами,
Что больше вас и первым после Бога

Бертрама я люблю.
Хотя мой род и небогат,— он честен.
Так и моя любовь. И оскорбить

Того, кто мной любим, она не может.

Назойливо преследовать его

Я не пыталась. Ждать любви ответной

Не стану я, пока не заслужу;
А чем мне заслужить ее — не знаю.

Люблю его напрасно, без надежды:

Неиссякающий поток любви

Лью в решето, его не наполняя.
Я, как индеец, поклоняюсь солнцу,

Которое, взирая с высоты,
Меня не замечает. Госпожа,
Вы вправе гневаться, что я посмела

Того же полюбить, кто дорог вам.
Но если вас, чья благостная старость

О юности свидетельствует чистой,
Сжигал когда-то пламень тех же чувств —

Стыдливость и томленье, страсть
и нежность —
И если иногда была для вас

С Венерою тождественна Диана,—
Вы сжалитесь над той, кому в удел

Дано мучительное наслажденье:
Дарить, не получая возмещенья;
Над той, пред кем один лишь путь открыт:

Там жизнь искать, откуда смерть грозит.
Графиня
Скажи мне откровенно,— ты решилась

Отправиться в Париж?
Елена
Да, госпожа.
Графиня
А для чего? Будь искренна со мною.
Елена
Я буду с вами искренна — клянусь!
Вы знаете — отец мне завещал

Немало чудодейственных рецептов,

Которые для блага всех людей

Открыл он знаньем, опытом проверил.
Он мне велел их бережно хранить

Как средства, чья целительная сила

Намного превосходит их известность.
Меж них испытанное есть лекарство

И от того смертельного недуга,
Который убивает короля.
Г рафиня
И только потому — скажи мне правду —

Ты собралась в Париж?
Елена
Ваш сын меня о том заставил вспомнить.

Не то Париж, король и врачеванье

Мне, верно, и на ум бы не пришли.

218
Весь Шекспир
Г рафиня
Но все ли ты обдумала, Елена?
А вдруг тобой предложенную помощь

Король отвергнет? Он в одном как будто

С врачами согласился — что они

Его не в состоянье излечить.
Как неученой девушке поверят,
Когда наука, истощив все средства,

Давно уж отказалась от борьбы?
Елена
Предчувствие мне большая порука,
Чем все познанья моего отца —
А он из всех врачей был величайшим,—

Что средство, им завещанное мне,

Благословят счастливые созвездья.
И если ваша светлость мне позволит,—

Своей ненужной жизнью поручась,
Пообещаю исцелить монарха

В назначенный им день.
Графиня
Ты в это веришь?

Елена
Я это знаю.
Графиня
Что же, если так,—

Тебя, Елена, отпущу с любовью

И денег дам тебе и провожатых.
Ты отвезешь поклон моим друзьям.

А я останусь за тебя молиться.

Твоим намереньям помочь я рада

Всем, чем могу. И завтра поутру

Отправиться должна ты ко двору.

Уходят.
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Париж. Зал в королевском дворце.
Трубы. Входят король в сопровождении двух

молодых дворян, отправляющихся во Флорен¬

цию, Бертрам, Пароль и свита.
Король
(прощаясь с отъезжающими дворянами)
Прощай, мой юный рыцарь. Не забудь,

Что я сказал про воинский обычай.—

Прощай и ты.— Прошу вас разделить

Советы, мною данные, меж вами.
От дележа мой дар не уменьшится.
Первый дворянин
Мы, государь, надеемся найти
Вас в добром здравии, когда вернемся,
Обогатившись опытом войны.
Король
Нет, не бывать тому, хотя душа

Мириться с безнадежностью не хочет.

Итак, прощайте, юноши мои!
Умру я или нет, не забывайте,
Что вы потомки доблестных французов.
И пусть Италия, которой Рим

Упадок лишь в наследие оставил,
Увидит, что французские дворяне

Явились не заигрывать со славой,
Но с нею обвенчаться. И когда

Храбрейшие отступят, стойте твердо,—
И прогремит о вас молва. Прощайте.
Второй дворянин
Желаю вам здоровья, государь.
Король
Смотрите, опасайтесь итальянок.
Как говорят, на просьбу итальянки

Француз досель не отвечал отказом;
Так до войны не попадитесь в плен.
Первый и второй дворяне

(вместе)
Советы ваши в сердце сохраним.
Король
Итак, прощайте!
( Слугам.)
Помогите мне.
Король и свита отходят в глубину сцены.

Король опускается на ложе.
Первый дворянин

(Бертраму)
Как жаль нам, граф, что едем мы без вас.
Пароль
Не по его вине: ведь он храбрец!
Второй дворянин
Война! Вот счастье!
Пароль
Счастья нету выше!

Уж я, поверьте, всласть повоевал.

Конец — делу венец
Бертрам
Со мною нянчатся, мной помыкают:
«Ты слишком молод!», «Позже!», «Через
год!»
Пароль
Уж если так приспичило, сынок,—
Чего бояться, удери без спросу.
Бертрам
Лощить полы я должен башмаками

И гарцевать среди придворных юбок,
А там пока всю славу расхватают,
И шпаги будут годны лишь для танцев.
О нет! Клянусь, я убегу тайком.
Первый дворянин

Такое бегство — подвиг.
Пароль
Граф, решайтесь.
Второй дворянин
Рассчитывайте на меня во всем.
Прощайте.
Бертрам
В нашей дружбе мы срослись;

Разлука разрывает нас на части.
Первый дворянин
( Паролю)
Капитан, прощайте.
Второй дворянин
Прощайте, любезнейший господин Па¬

роль.
Пароль
Доблестные герои, ваши шпаги сродни

моему мечу. Вы благородные и блестящие

удальцы, словом— благородный металл!

В Спинийском полку вы найдете некоего

капитана Спурио; у него на левой щеке

шрам, зарубка войны, сделанная вот этим

самым мечом. Передайте ему, что я жив,

и намотайте себе на ус все, что он обо мне

порасскажет.
Второй дворянин

Непременно, доблестный капитан.
Пароль
Пусть Марс примет вас в число своих

любимчиков.
Дворяне уходят.
Что же вы собираетесь делать?
Король поднимается с ложа.
219
Бертрам

Тсс!.. Король...
Пароль
Вам бы не мешало проститься с этими

господами более пространно и торжествен¬

но. Вы ограничились довольно холодным

прощанием, а надо бы употребить поболь¬

ше красноречия. Ведь они— самоновей¬

шие побрякушки, которые Время прицепи¬

ло к своему колпаку. Они задают тон и оп¬

ределяют, как надо ходить, есть

и разговаривать, причем следуют предна¬

чертаниям надежнейших из небесных све¬

тил. И если даже сам дьявол управляет

этой музыкой, все равно надо плясать под

их дудку. А потому догоните-ка их и прос¬

титесь с ними покудрявее.
Бертрам

Ну что ж, пожалуй.
Пароль
Они молодцы хоть куда и, сдается мне,

будут славными вояками.
Бертрам и Пароль уходят.
Король выходит на авансцену. Входит JI а ф ё.
Л афё

(преклоняя колени)
Прощенье, добрый государь! И мне,
И моему известью!
Король
Встань с колен,
И это будет выкуп за прощенье.
Л афё

(вставая)
Итак, я за прощенье внес вам выкуп.
О, если б, государь, могли и вы

С такой же легкостью стать на колени

И встать с колен по моему приказу!
Король
Ах, если бы! Тогда б я с плеч твоих

Снес голову и попросил прощенья.
Л афё
И я безропотно бы это снес.
Но, добрый государь, вот речь о чем:

Угодно ль вам с недугом распрощаться?
Король
Нет.
Л афё
Как! Виноград лисице неугоден?
Ну, этот виноград угоден будет,

220
Весь Шекспир
Лишь бы достался царственной лисе!
Я лекаря такого раздобыл,
Который может в камень жизнь вдохнуть,

Скалу расшевелить и вас заставить,
Мой добрый государь, пуститься в пляс.

Довольно одного прикосновенья

Того врача, чтобы король Пипин

Восстал из гроба, чтобы Карл Великий

Вновь взял перо и написал бы ей

Любовное признанье.
Король
Ей? Кому же?
Лафё
Да дело в том, что этот врач — она.
Она предстанет здесь, лишь позовите.
Нет, шутки в сторону, клянусь вам честью;

Я познакомился с одной особой

И так был удивлен в ней сочетаньем

Девичьей прелести, и красноречья,
И твердости, и знаний, и ума,
Что не виню себя за легковерье.
Угодно ль вам (она об этом просит)
Ее принять, а там уж надо мною

И посмеяться?
Король
Что ж, Лафё мой добрый,

Позволь нам поглядеть на это диво,
Чтоб мы с тобой делили удивленье

Иди рассеяли его, дивясь,
Что ты так удивлен.
Лафё
Да будет так.

Откладывать на завтра мы не станем.

(Уходит.)
Король
Он так всегда: большие предисловья

К ничтожным пустякам.
Возвращается Лафё с Еленой.
Лафё
(Елене)
Прошу сюда.
Король

Его усердие летит на крыльях!
Лафё
Пожалуйте сюда.
Вот государь. Ему все расскажите.
Вы смущены, как будто бы повинны

В крамоле; но крамольников таких

Король не опасается. А я

Оставлю вас наедине — как сводник.

(Уходит.)
Король
Красавица, я слышал, что у вас

Есть дело к нам.
Елена
Да, добрый государь.

Отец мой был искусный врачеватель

Жерар Нарбоннский.
Король
Я его знавал.
Елена
И, значит, мне не надо тратить слов,
Чтоб восхвалять его. На смертном ложе

Он передал мне разные лекарства;
Одно из них — венец его искусства

И опыта его ценнейший перл —
Велел хранить он как зеницу ока.
И я храню. Недавно я узнала

О том, что вас терзает, государь,

Мучительный недуг, недуг тот самый,

Который может быть излечен средством,

Оставленным мне в дар моим отцом.
И я пришла смиренно предложить

Лекарство это и свои услуги.
Король
Благодарю, красавица. Но как

Поверить я могу в выздоровленье,
Когда ученейшие доктора,
Мудрейшие светила медицины

Признали, что наука здесь бессильна?

Прилично ль нам рассудок наш унизить,

Бессмысленной надеждой обольстясь,
И наш недуг отдать на поруганье

Слепому знахарству? Величье наше

Нам подает единственный совет:

Отвергнуть помощь, раз в ней смысла нет.
Елена
Своих услуг навязывать не смею.
Так пусть я буду вознаграждена

Сознанием исполненного долга.
О, если б я могла уйти и думать,
Что вспомнит государь меня добром!
Король
Каким же был бы я неблагодарным,
Когда бы в этой просьбе отказал.

Благодарю за то, что ты хотела

Вновь жизнь вдохнуть в мертвеющее тело.

Не знаешь ты того, что знаю я:
Близка, неотвратима смерть моя.
Елена
Раз вы уже не верите в спасенье,
То принесет ли вред мое леченье?
Пусть я слаба; но часто небеса

Конец — делу венец
221
Творят руками слабых чудеса.
Ведь если провиденье соизволит,
Уста младенцев истину глаголят.
Порой из маленького ручейка

Рождается могучая река;
Порою же и море высыхает,
Когда владыкам веры не хватает.
Бывает, что ошибочен расчет,
А там, где нет надежд,— спасенье ждет.
Король
О нет, дитя. Напрасные старанья!

Благодарю тебя за состраданье.
Лишь этим я могу тебе воздать.
Елена
Не отвергайте божью благодать!
Желаем мы все взвесить, все измерить,

Когда Творец повелевает верить,
И то, чем мы обязаны ему,
Хотим людскому приписать уму.
Быть может, оттолкнув мое усердье,
Вы оскорбите божье милосердье.
Не самозванка я, я вам не лгу,
Не обещаю больше, чем могу.
Я верю твердо, нет в душе сомненья:

Бальзам целебен, ждет вас исцеленье!
Король
Так веришь ты? И страждущую плоть

Когда ж излечишь?
Елена
Если даст Господь,
То ранее, чем колесница Феба

Двукратно пересечь успеет небо,
И раньше, чем вечерняя звезда

Двукратно в сумрак канет без следа.
Лишь склянка кормчего перевернется

Двадцать четыре раза,— как вольется

Здоровье в вас и вы поймете вдруг,
Что жизнь воскресла, умер злой недуг.
Король
А если лживо это обещанье?
Елена
Тогда снесу любое наказанье:
Пусть на меня падут позор и стыд,
Пусть в песнях непристойных заклеймит

Меня народ как шлюху, ведьму, лгунью,

Пусть казнь меня постигнет, как
колдунью.
Король
Ужели правда, что твои слова —

Внушение благого Божества?
И то, что ум людской счел безнадежным,

Верховный разум признает возможным?

Дитя, ты жизнью дорожить должна;
Все лучшее дала тебе она.
Есть у тебя все мыслимые блага:
Ум, красота, и юность, и отвага.
И ты рискуешь всем! Одно из двух:
Иль ты мудра, или в тебе злой дух!
Что ж, милый врач, лечи! И будь что будет,

Но смерть моя тебя на смерть осудит.
Елена
Коль в должный срок я вас не излечу,
Да буду отдана я палачу,
Но если принесу вам исцеленье,
Какое ждет меня вознагражденье?
Король
Проси — получишь дар любой.
Елена
Любой?
Король

Клянусь своей короной и душой.
Елена
Тогда в награду за мои услуги,
Кого скажу, посватай мне в супруги.
Свой низкий род связать я б не могла

С побегами монаршего ствола

И не дерзну, поймав тебя на слове,

Просить о принце королевской крови,
Но из своих вассалов мне в мужья

Отдай того, кого назначу я.
Король
Что ж, вот моя рука. Твое желанье

Исполню я, сдержи лишь обещанье.
Тебе вполне я вверился, мой врач;
Сама, что нужно, прикажи, назначь.

Испытывать тебя я мог бы дольше,
Но больше знать — не значит верить
больше.
Кто ты, зачем, откуда держишь путь —
Не все ль равно? Благословенна будь!
( Свите.)
Пойдемте.
(Елене.)
Нанеси удар недугу —
И я воздам услугой за услугу.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Руссильон. Комната в графском замке.
Входят графиня и шут.
Графиня
Продолжай, любезный; посмотрим, ка-

ково-то ты воспитан.

222
Весь Шекспир
Шут
Каково у вас питание, таково и вос¬

питание. Но я-то лучше откормлен, чем

выучен. А значит, я только на то и гожусь,

чтобы меня отправили к королевскому

двору.
Г рафиня
«К королевскому двору»! Если о нем ты

говоришь с таким презреньем, то где же ты

мог бы ужиться? Скажи на милость, «к

королевскому двору»!
Шут
По чести, ваша светлость, если Господь

Бог одарил кого учтивостью, тот при дво¬

ре и уживется и наживется. А ежели у тебя

нет уменья шаркать ножкой, посылать воз¬

душные поцелуи, болтать вздор и с вывер¬

том снимать шляпу, то ты там останешься

без ног, без рук, без языка, да и без шляпы.

Нет, такому молодцу, верно вам говорю,

при дворе делать нечего. А я не пропаду,

я-то знаю одно словцо, которое может слу¬

жить ответом на любой вопрос.
Г рафиня
Неужели? Какой же должен быть ответ,

чтобы годился для всякого вопроса?
Шут
Да уж вроде как стул брадобрея, кото¬

рый впору любому заду. На нем умещает¬

ся и острозадый, и плоскозадый, и толсто¬

задый, и какой-хотите-задый.
Г рафиня
Так твой ответ подходит ко всякому

вопросу?
Шут
Так же подходит, как взятка— стряп¬

чему, как дурная болезнь— расфуфырен¬

ной потаскушке, как тростниковое колечко

Тибби— указательному пальцу Томми,

как блин— масленице, как танец мор-

рис — майскому празднику, как гвоздь —

к своей дыре, как рога— рогоносцу, как

сварливая баба — драчливому мужику, как

монашкины губы — к поповскому рту

и как к колбасной кишке ее начинка.
Графиня
Так, стало быть, у тебя есть ответ на

всякий вопрос?
Шут
На любой вопрос, кто б его ни задал —

от вельможи до стражника.
Графиня
Но если это ответ на все вопросы, то

какого же исполинского размера он дол¬

жен быть!
Шут
Да ничуть; если бы ученые высказались

на этот счет, они признали бы, что это

сущий пустяк. Сейчас вы получите его в

наиполнейшем виде. Спросите-ка меня:

«Вы придворный?» Вам тоже полезно по¬

учиться.
Графиня
Став для этого снова молодой? Ах, если

бы это было возможно. Я задам тебе ду¬

рацкий вопрос в надежде поумнеть от тво¬

его ответа. Скажите, пожалуйста, сударь,

вы придворный?
Шут
Ах боже мой, сударь!— Чего проще?

Вот я от вас и отделался. Валяйте, валяйте,

хоть сотню таких вопросов.
Графиня
Сударь, знаете ли вы, что я смиренный

ваш друг и люблю вас?
Шут
Ах боже мой, сударь! — Похлеще, по¬

хлеще, не щадите меня.
Графиня
Я полагаю, сударь, вы не станете есть

столь грубую пищу?
Шут
Ах боже мой, сударь! — Ну, задавайте

же вопросы потруднее, не стесняйтесь.
Графиня
Вас, сударь, кажется, недавно высекли?
Шут
Ах боже мой, сударь!— Похлеще, не

щадите меня.
Г рафиня
Значит, во время порки ты кричишь:

«Ах боже мой!» и «Похлеще, не щадите

меня!» Поистине твое «Ах боже мой» очень

подходит к порке. Если случится, что тебя

высекут, твой ответ подойдет к порке как

нельзя лучше.
Шут
Впервые в жизни у меня вышла осечка

с моим «Ах боже мой, сударь!». Как видно,

Конец — делу венец
вещь может служить долго, но не может

служить всегда.
Графиня
Я слишком щедро расточаю время

На балагурство со своим шутом.
Шут
«Ах боже мой!» — ответ мой снова
к месту.
Графиня
Ну, хватит. К делу. Вот письмо Елене.

Пусть тотчас же ответит мне она.
Да кланяйся моим родным и сыну.

Немного это.
Шут

Кланяться немного?
Г рафиня
Немного поручила я тебе,
Ты понял ли?
Шут
Как не понять? Все понял.

Сейчас же ноги в руки и — бегом.
Г рафиня

И сразу же назад.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Париж. Зал в королевском дворце.
Входят Бертрам, Лафё и Пароль.
Лафё
А говорят, что время чудес миновало!

У нас развелись философы, которые все

сверхъестественное и загадочное объявля¬

ют простым и обыденным. А из этого про¬

истекает, что мы отгораживаемся мнимы¬

ми знаниями от мира и потрясающие яв¬

ления считаем пустяками, тогда как

следовало бы испытывать священный

ужас.
Пароль
Вот-вот. Это самое удивительное из чу¬

дес, какие только случались в наше время.
Бертрам

Да, бесспорно.
Лафё
Подумать, что от него отказались зна¬

менитейшие врачи...
223
Пароль
Я о том и говорю: последователи и Га¬

лена и Парацельса.
Лафё
...ученейшие светила медицины...
Пароль
Верно. Я это и говорю.
Лафё
...признав его неизлечимым...
Пароль
Вот именно. И я это говорю.
Лафё
... безнадежным...
Пароль
Совершенно правильно. Приговорен¬

ным... мм...
Лафё
...к верной смерти.
Пароль
Вы справедливо заметили. Я так и со¬

бирался сказать.
Лафё
Смело могу утверждать: это нечто не¬

бывалое!
Пароль
Так оно и есть. Я еще видел такое пред¬

ставление... Как бишь оно называется...

мм...
Лафё
Мы получили представление о том, как

небесное могущество проявляется в зем¬

ном существе.
Пароль
Вот это самое я и собирался сказать.

Именно это.
Лафё
Ведь он теперь прыгает от радости, как

дельфин на волнах,— да не упрекнут меня

в непочтительности.
Пароль
Нет, это просто удивительно. Тут не¬

чего и размазывать — удивительно, да

и только. Лишь тот, в ком нет ни стыда,

ни совести, не признает, что здесь видна...

мм...

224
Лафё

Десница божья.
Пароль

Ну да, это я и говорю.
Лафё
Подумать, что в столь слабом...

Пароль
...и хрупком создании воплотилась ве¬

ликая сила, великая мощь, каковая не

только излечила короля, но и пробудила

в нас всех того... мм...
Лафё
Чувство благодарности.
Пароль
Именно это я и хотел заметить. Метко

сказано.— Но вот и король.
Входят король, Елена и свита.
Лафё
«Lustick!» 1 — как сказал бы голландец.

Теперь я буду вовсю ухаживать за девуш¬

ками, пока у меня во рту будет хоть один

зуб. Королю, видать, даже в танце с ней

пройтись, так и то впору.
Пароль

Mort du vinaigre!2 Да ведь это Елена!
Лафё

Бог свидетель, это она.
Король

Созвать немедля всех моих дворян.
Один из придворных уходит.
Пусть рядом с исцеленным врач мой сядет.

Клянусь вторично этою рукой,
Которой ты чувствительность вернула,—

Получишь дар, желаемый тобою,
Лишь назови его.
Входят молодые дворяне.
Красавица, взгляни на цвет дворянства,
На юношей отважных, благородных,

Которым я монарх и опекун.
Бери себе в мужья из них любого —
И ни один не возразит ни слова.
Елена

(молодым дворянам )
Пускай любовь позволит вам самим

Избрать невест прекрасных и достойных,

Но одному судьбу назначу я.
1	Веселье, радость! (гол.)
2	Одна из форм божбы, дословно — «Смерть от

уксуса!» (фр.)
Весь Шекспир
Лафё
Я отдал бы коня со всею сбруей,
Чтоб средь мальчишек этих оказаться,

Чтоб у меня зубов был полон рот

И молодой пушок на подбородке.
Король
(Елене)
Все — отпрыски стариннейших родов.

Елена
О рыцари!
Мне Бог позволил исцелить монарха.
Дворяне

Благословен Творец, тебя пославший.

Елена
Я только девушка простого званья,
И все мое богатство лишь в одном:
Что девушкой могу себя назвать я...—

Нет, государь, прости, я откажусь!..
Мне шепчут щеки, заливаясь краской:
«Мы оттого краснеем, что решилась

Ты выбирать; когда ж отказ ты
встретишь,—

Зальемся смертной бледностью навек».
Король
Нет, выбирай! Ответивший отказом

Сердца обоих нас отвергнет разом.
Елена
Союз со мной, Диана, разорви!
Служу отныне божеству любви.
(Подходя к первому дворянину.)
Кто ж мой избранник? Рвусь к нему
незримо.
Первый дворянин

Я рад быть им.
Елена

Благодарю. Но — мимо.
Первый дворянин отступает с поклоном.
Лафё
Быть на его месте немногим приятнее,

чем поставить на кон свою жизнь и выбро¬

сить на двух костях два очка.
Елена
(подходя ко второму дворянину)
Ваш взор так горделив и так суров,
Что я ответ читаю в нем без слов.
Меня любить я вас не приневолю.
Пусть лучшее вам выпадет на долю.
Второй дворянин

Вы — лучшая!

Конец — делу венец
225
Елена
Желаю вам найти

Достойнее, а нам — не по пути.
Второй дворянин отступает с поклоном.
Лафё
Что ж, они так-таки и отступятся от

нее? Будь эти молодцы моими сыновьями,

я бы их высек или отправил к туркам,

чтобы те взяли их к себе евнухами.
Елена
(подходя к третьему дворянину)
Не бойтесь, вам не предложу я руку;
Вам не придется отвергать докуку.
Пусть небеса ваш брак благословят

С женой прекраснее, чем я, стократ.
Третий дворянин отступает с поклоном.
Лафё
Да эти мальчишки сделаны изо льда!

Так легко отказываться от нее! Не иначе

как матери прижили их от англичан:

у французов не может быть таких сыновей.
Елена
(подходя к четвертому дворянину)
Вы юны, счастливы, добры,— и все же

Я не взойду женою к вам на ложе.
Четвертый дворянин

Но почему, красавица, скажи!
Лафё
Все-таки нашлась во Франции вино¬

градная гроздь! Видно, что хоть твой отец

не был трезвенником. Впрочем, мне хоро¬

шо известно, ты — набитый дурак; это так

же верно, как то, что мне не четырнадцать

лет.
Елена

(подходя к Бертраму)
Боюсь сказать, что вас я выбираю,
Но и себя и все, чем обладаю,
Вручаю вам.— Вот он, избранник мой!
Король

Итак, Бертрам, она твоя жена.
Бертрам
Моя жена? Молю вас, государь,
Позвольте поступить мне в этом деле

По разуменью моему.
Король
Бертрам,
Ты знаешь ли, чем я обязан ей?
8	Весь Шекспир, т. 2
Бертрам
Я знаю, государь, но почему
На ней жениться должен я — не знаю.
Король

Со смертного одра я поднят ею.
Бертрам
Но если, государь, вы поднялись,
То нужно ли ронять меня за это?
Я с ней знаком, она росла у нас.
Дочь лекаря моей женою станет?
Бесчестье и позор!
Король
Гнушаешься ты низким ее званьем?
Но я могу ее возвысить. Странно,
Что принято людей ценить по крови.
Ведь если нашу кровь налить в сосуд,—

Ни теплотой, ни густотой, ни цветом

Одну не отличите от другой.
Вот девушка, она полна достоинств,
Но ты «дочь лекаря» в ней презираешь.
Ты имя ценишь, не дела. Напрасно!
Кто подвигом себя прославить смог,—

Пусть низок родом, духом он высок.
А кто гордится пышностью убранства

Да званьем, тот раздут водянкой чванства.

Под именем любым зло будет злом,
Как и добро останется добром.
Делами люди ценятся своими>
В вещах лишь сущность нам важна, не имя.

Взгляни на эту девушку: юна,
Умом и красотой наделена,—
Вот честь, которую дала природа.
Но если кто, твердя о чести рода,

Прославленными предками кичась,

Ничтожен сам, тот честь роняет в грязь.

Что значит слово «честь»? Как раб
бессильный

Приковано к любой плите могильной,
Оно костям неблагодарным льстит,
Тогда как честный прах молвой забыт.

Люби же это милое созданье;
Дана ей добродетель в достоянье —
На свете нет приданого ценней.
А я дам имя и богатство ей.
Бертрам

Любить ее не стану, не хочу.
Король
Себе же ты вредишь своим упрямством.

Елена
Я счастлива, что мой король здоров,—
И мне другой не надобно награды.

226
Весь Шекспир
Король
Теперь уже моя задета честь,
И власть моя ей на защиту встанет.—

Возьми Елену за руку, ты слышишь,

Гордец, мальчишка дерзкий, недостойный

Такого дара! Ты посмел презреть

Ее и с ней — мое благоволенье.
Кто тяжелее — взвешиваешь ты.
Но знай, положим мы свое величье

На чашу, где она,— и, как пушинка,

Взлетишь ты к перекладине весов.
Иль ты забыл, что честь твоя взрастет

Лишь там, где мы решим ее посеять?

Смири гордыню, повинуйся нам;
Тебе на благо наши повеленья.

Высокомерья своего не слушай,
Но подчинись судьбе, как указуют

Тебе твой долг и вместе наша власть,

Иначе отрекусь я от тебя,—
Пускай невежество и безрассудство

Тебя затянут в свой водоворот;
И на тебя, во имя правосудья,
Обрушу я свой гнев, свое возмездье,—
И жалости не жди! Ну, выбирай.
Бертрам
Простите, государь, я подчиняю

Свои влеченья взору короля.
Я понял, что благоволенье ваше

Почет дарует, облекает честью,
И вижу я, что ту, кого считал

Я в горделивых мыслях слишком низкой,

Взыскал своею милостью монарх,
И, стало быть, он дал ей благородство,

Которого рожденье не дало.
Король
Дай руку ей и назови женою.
Ее приданое уравновесит

Твое богатство; даже превзойдет.
Бертрам
Я дам ей руку.
Король
Ваш союз Фортуна

И милость короля благословляют.
Мы нынче ж договор, сейчас рожденный,

Скрепим обрядом бракосочетанья,
А свадебное торжество отложим

Впредь до прибытья близких и друзей.

Любезен будешь мне, ее любя,
А если нет,— пеняй уж на себя.
Король, Бертрам, Елена, вельможи и свита уходят.
Лафё
(Паролю)
Послушайте-ка. На одно слово.
Пароль
К вашим услугам, мессир.
Лафё
Ваш покровитель и господин хорошо

сделал, что пошел на попятный.
Пароль
На попятный?.. Мой покровитель? Мой

господин?
Лафё
Ну да. Разве я говорю не на родном

нашем языке?
Пароль
На грубом языке. И если я пойму его

как следует, то прольется кровь. Какой

такой мой господин?
Лафё
А что же, вы родня графу Руссильон-

скому? Товарищ?
Пароль
Любому графу. Всем графам на свете.

Любому из людей.
Лафё
Любому из графских людей— пожа¬

луй. А сам граф из другого теста.
Пароль
Вы, сударь, слишком стары. Вот вам:

вы слишком стары.
Лафё
Заруби себе на носу, любезный, что

я зовусь Человек, а тебе этого звания,

сколько бы лет ты ни прожил, не заслу¬

жить.
Пароль
Того, что так легко получить, я полу¬

чать не собираюсь.
Лафё
Разделив дважды с тобою трапезу,

я было счел тебя неглупым малым: ты

разглагольствовал о своих странствиях,

и это было довольно забавно. Однако пест¬

рые ленты, которыми ты украшен, как

праздничная барка, наглядно меня убеди¬

ли, что у этакой посудины не бог весть

какое водоизмещение. Теперь я тебя рас¬

кусил; не жалко и выплюнуть. Можно бы¬

ло бы взять тебя в оборот, да браться

противно.
Пароль
Ну, если бы у тебя не было привилегий

дряхлости...

Конец — делу венец
Лафё
Не переусердствуй в своем гневе, не то

как раз нарвешься на поединок, а уж тог¬

да... да пощадит тебя Господь, цыплячья

душа! Прощай, решетчатое окно: мне не

надо открывать твои створки, я и так вижу

все насквозь. Давай руку.
Пароль
Вы, мессир, нанесли мне жесточайшую

обиду.
Лафё
И с превеликим удовольствием. Ты то¬

го стоишь.
Пароль
Я этого не заслужил, ваша милость.
Лафё
Клянусь, что заслужил, заслужил на

полновесный червонец. А уж я тебе не дам

спуску ни на грош...
Пароль
Я постараюсь быть умнее.
Лафё
Старайся изо всех сил, тем более что ты

сильно кренишься в противоположную

сторону. Если когда-нибудь тебя свяжут

твоими собственными лентами и высекут,

ты узнаешь, что значит гордиться своими

связями. Я не прочь продолжить с тобой

знакомство, вернее, изучать тебя, чтобы,

когда поймают тебя с поличным, я мог

заявить: «Мне этот прохвост известен».
Пароль
Мессир, ваши издевательства просто

нестерпимы.
Лафё
Я бы хотел, чтобы это были адские

муки и чтобы я мог потешаться над тобой

вечно. Ведь для мужской потехи я уже

слишком стар, как ты изволил заметить.

(Уходит.)
Пароль
Погоди, твой сын заплатит мне за это

унижение, ты, паршивый, дряхлый, мерз¬

кий дворянишка!.. Ничего-ничего, глав¬

ное — выдержка: истинное достоинство не¬

долго терпит унижения. Клянусь жизнью,

я его изобью, только бы подвернулся удоб¬

ный случай,— будь он хоть дважды, четы¬

режды дворянин! Уж тогда я не пощажу

его преклонного возраста, нет уж... Я его
227
изобью! Только бы с ним повстречаться

снова!
Возвращается Лафё.
Лафё
Эй ты, твой покровитель и господин

женился. Могу сообщить новость: у тебя

есть молодая госпожа.
Пароль
Осмелюсь со всем чистосердечием умо¬

лять вашу светлость, чтобы вы обратили

внимание на свою ошибку: граф— мой

добрый покровитель, но господин, коему

я служу, он там, наверху.
Лафё
Кто? Бог?
Пароль
Да, мессир.
Лафё
Дьяволу ты служишь, вот кто твой гос¬

подин. Чего это ты на рукава нацепил лен¬

ты? Решил их сделать штанами? Разве кто-

нибудь еще из слуг так носит? Уж тогда

переставь и зад на место носа. Клянусь

честью, будь я моложе хотя бы на два часа,

я бы тебя отлупил. Ты всеобщее позорище,

и всем и каждому следовало бы тебя лу¬

пить. Я полагаю, что ты и сотворен только

для того, чтобы люди пробовали на тебе

свои кулаки.
Пароль
Жестоко и незаслуженно, ваша ми¬

лость.
Лафё
Полно, любезный. В Италии ты был

бит за то, что украл какую-то мелочь. Ка¬

кой ты путешественник? Ты бродяга. Ты

держишься куда нахальнее со знатными

и почтенными людьми, чем тебе позволя¬

ют твое рождение, звание и заслуги. Не

стоит тратить на тебя слова, а то бы я на¬

звал тебя канальей. Прощай. (Уходит.)
Пароль
Хорошо!.. Отлично!.. Так-так... Хоро¬

шо!.. Отлично!.. Ничего, дай срок.
Входит Бертрам.
Бертрам

Теперь погиб я! Связан навсегда!
Пароль

Мой мальчик, что стряслось?

228
Весь Шекспир
Бертрам
Хоть я и дал обет пред алтарем,
Но ложа с ней не разделю вовеки.
Пароль

О чем ты говоришь? О чем, сынок?
Бертрам
Пароль! Ах, мой Пароль, меня женили!
Я убегу в Тоскану, на войну!
Я никогда не разделю с ней ложа.
Пароль
Да! Франция — собачья конура,
В ней жить противно. Едем на войну!
Бертрам
От матушки пришло письмо, но я

Еще не знаю, что она мне пишет.
Пароль
Успеется. В поход, сынок! В поход!

Бесплодно держит честь свою под спудом,

Кто дома обнимается с бабенкой

И тратит с нею мужественный пыл,

Который лучше бы употребил он,

Пришпоривая скакуна войны.
В чужие страны! Франция — конюшня,
В ней прозябать пристало только клячам.

А посему — в поход!
Бертрам
Да, решено. Ее ж домой отправлю

И матушку немедля извещу

О том, как ненавистна мне жена,
Причина бегства. Также государю

Все напишу, чего сказать не смею.
А свадебный подарок короля

Поможет снарядиться для похода

В Италию, где храбрецы воюют.
Поход не труден, не страшна война,
Когда в дому постылая жена.
Пароль

Надолго ли, скажи, такая прихоть?
Бертрам
Пойдем, мне твой совет необходим.
Ее я тотчас отошлю, а завтра

И мы с тобою в путь. Ей суждена

Скорбь одиночества, а мне — война.
Пароль
Итак, вперед, под пули! Дай мне руку.
Все, поженившись, пожинают скуку.

Мужайся! В путь! Оставь ее одну.
Король тебя обидел. На войну!
Уходет.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Там же. Другой зал во дворце.
Входят Елена и шут.
Елена
Матушка шлет мне душевный привет.

Как она поживает?
Шут
Не совсем хорошо. Впрочем, она со¬

вершенно здорова. Она в прекрасном рас¬

положении духа, и все же ей нехорошо.

Благодарение Богу, она поживает отлично

и ни в чем не нуждается, но все же ей

не совсем хорошо.
Елена
Но если она поживает отлично, то поче¬

му же ей не совсем хорошо?
Шут
Ей было бы совсем хорошо, если бы

не две вещи.
Елена
Какие же?..
Шут
Во-первых, то, что она еще не в раю, да

возьмет ее туда поскорее Господь. А во-

вторых, то, что она еще на земле, откуда

Господь да возьмет ее поскорее.
Входит Пароль.
Пароль
Благослови вас Бог, счастливейшая гос¬

пожа!
Елена
Надеюсь, сударь, вы радуетесь моему

счастью.
Пароль
Я молился о том, чтобы вы его получи¬

ли, и теперь молюсь, чтобы вы его удер¬

жали при себе...— А, это ты, приятель! Как

поживает моя старая госпожа?
Шут
Если бы вам отдать ее морщины,

а мне— ее деньги, то она бы поживала

именно так, как вы сказали.
Пароль
Да я же ничего не сказал.
Шут
Именно поэтому вы истинный мудрец.

Ибо язык человеческий болтает, как прави¬

Конец — делу венец
229
ло, в ущерб своему владельцу. Ничего не

говорить, ничего не делать, ничего не по¬

нимать и ничего не иметь за душой — вот

главнейшие из ваших достоинств, сумма

которых мало отличается от нуля.
Пароль
Пошел вон! Ты прохвост.
Шут
Вам бы, сударь, следовало сказать так:

«Для прохвоста ты прохвост». То есть:

«Для меня ты прохвост». Это было бы

вернее, сударь.
Пароль
Пошел ты к... премудрый дурак! Я ду¬

рака сразу вижу.
Шут
Может быть, в зеркале? Или вы видели,

как кто-то на вас показывал пальцем? По¬

лезное признание, сударь. В зеркале вы

можете увидеть большого дурака: всем

людям будет чем позабавиться и смеха

достанет на всех.
Пароль
Пройдоха ты! Зажравшийся пройдоха! —

Сударыня, сегодня на закате

Граф должен ехать: срочные дела.
Права любви, супружества права,
Что вам принадлежат, он уважает,
Однако вынужден просить отсрочки.
Но сладкий есть нектар и в промедленье:

Тугой уздой придержанное время

Удвоит вашу будущую радость,
Наполнит кубок счастья до краев.
Елена
Так что же мне супруг повелевает?

Пароль
Чтоб тотчас вы простились с королем,

Своим желаньем объяснив отъезд

И благовидный подыскав предлог

Для этого поспешного решенья.
Елена
Что приказал еще он?
Пароль
Чтобы вы
Дальнейших повелений ожидали.
Елена
Во всем его желаньям я послушна.

Пароль
Так и скажу.
Елена
Пожалуйста.
( Шуту.)
Идем.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Там же. Другая комната во дворце.
Входят Лафё и Бертрам.
Лафё
Не может быть, ваша светлость, чтобы

вы считали его настоящим воином.
Бертрам
Разумеется, да, мессир; притом испы¬

танным храбрецом.
Лафё
Вам об этом известно от него самого?
Бертрам
Ну да, и от заслуживающих доверия

свидетелей.
Лафё
Значит, у меня слабое зрение: я принял

этого сокола за ворону.
Бертрам
Уверяю вас, мессир, что это человек

огромных познаний и не меньшего мужес¬

тва.
Лафё
Ну, если так, то, стало быть, я содеял

грех против его многоопытности и совер¬

шил кощунство против его отваги. И по¬

ложение мое отчаянное, ибо я не нахожу

раскаяния в своей душе. Да вот и он. Про¬

шу, помирите нас. Я мечтаю с ним по¬

дружиться.
Входит Пароль.
Пароль
( Бертраму )
Ваша светлость, все будет исполнено,

как вы велели.
Лафё
Соблаговолите сообщить, сударь, кто

ваш портной?
Пароль
Мессир...

230
Лафё
О, конечно, он мне известен! Как же,

сударь! Он превосходный мастер, он, су¬

дарь, преискуснейший портной.
Бертрам

(тихо, Паролю)
Она пошла к королю?
Пароль

(тихо, Бертраму)
Пошла.
Бертрам

(тихо, Паролю)
И к вечеру уедет?
Пароль

(тихо, Бертраму)
Как вы ей приказали.
Бертрам
Написаны все письма, а казна —
В ларце, и лошадей седлать велел я.
И до начала нашей ночи брачной

Наступит ей конец.
Лафё
Бывалого путешественника почему бы

и не послушать после обеда; но если кто,

сказав три слова, три раза соврет и вместе

с одной избитой истиной сбывает вам ты¬

сячу вздорных небылиц, такого молодца

достаточно однажды выслушать, чтобы

трижды отколотить. Да помилует вас Бог,

капитан.
Бертрам
Не вышло ли у вас с мессиром какой

неприятности, Пароль?
Пароль
Не знаю, почему я попал в немилость

у мессира.
Лафё
Да, вы ухитрились попасть в нее, с голо¬

вой, и с сапогами, и со шпорами, и со всеми

потрохами, как тот молодец, который пры¬

гает в праздничный пирог. И выбраться из

этой немилости вам будет не легче, чем

ответить на вопрос, зачем вы туда залезли.
Бертрам
Вы, мессир, должно быть, не так его

поняли, он порядочный человек.
Лафё
Я понял, что он дрянь порядочная, да¬

же когда читает молитвы. Прощайте, ваша
Весь Шекспир
светлость. Поверьте мне, что он пустой

орех, без ядра. У этого человека нет ничего

за душой, кроме его платья. Не полагай¬

тесь на него в трудную минуту. Мне случа¬

лось иметь дело с такими господами,

и я знаю им цену. (Паролю.) Прощайте,

сударь. Я отозвался о вас лучше, чем вы

того стоите или впредь будете стоить. Но,

так и быть, надо проявлять великодушие.

(Уходит.)
Пароль

Вот, ей-богу, пустейший старик.

Бертрам
Пожалуй.
Пароль

А что, разве он вам не известен?

Бертрам
Известен, как же. И могу сказать:
Хвалу ему возносят все.— Но вот

Колодка, что надета мне на шею.
Входит Елена.
Елена
Как вы мне повелели, мой супруг,
Я говорила с королем, он дал

Согласие на мой отъезд. Но прежде

Он хочет видеть вас наедине.
Бертрам
Его приказ я выполню... Елена,
Не удивляйтесь моему решенью,
Хотя оно с обычаем в разладе

И к положенью моему нейдет,
Застигнут я врасплох всем происшедшим,

И выбит я совсем из колеи,—
Вот почему уехать вас прошу;
А если вам угодно удивляться,
То хоть не задавайте мне вопросов:

Причины важные таятся здесь.
Дела, которые меня зовут,
Значительней, чем могут показаться

На первый взгляд тому, кто их не знает.
(Протягивая ей письмо.)
Вот — матушке отдайте. На два дня

Мы расстаемся. Будьте же разумны.
Елена
Супруг мой, вам отвечу лишь одно:
Во всем я покоряюсь вашей воле...
Бертрам
Ступайте же.
Елена
...и приложу все силы,
Чтоб заслужить вниманьем и заботой

Конец — делу венец
Высокий жребий, на который права

Мне скромное рожденье не дает.
Бертрам
Достаточно об этом. Я спешу.
Прощайте. В путь.
Елена
Супруг мой...
Бертрам
Что еще?
Елена
Сокровища того, что мне досталось,
Не стою я. Не смею и сказать:
«Оно мое!» — хоть это так и есть.
И то, что мне вручил закон, хочу я

Украсть, как вор трусливый.
Бертрам
Что же это?
Елена
Немного... даже меньше... так, ничто.

Чего хочу, сказать я не хочу...
231
Супруг мой! Лишь чужие и враги

Друг друга на прощанье не целуют.
Бертрам

Не медлите. Скорей. Заждались кони.
Елена
Я повинуюсь, добрый мой супруг.
Бертрам
(Паролю)
Все люди собраны мои?
( Елене.)
Прощайте.
Елена уходит.
Ступай и, сидя дома, дожидайся.

Туда я больше не вернусь. Милей

Мне барабанный бой и стук мечей!
( Паролю.)
Бежим!
Пароль

Не бойся ничего. Coraggio!1
Уходят.
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Флоренция. Зал в герцогском дворце.
Трубы. Входят герцог флорентийский со

свитой, двое французских дворян

и солдаты.
Герцог
Итак, мы вам подробно изложили

Главнейшие причины той войны,
Что столько уже крови проглотила,
Но жажды не умерила своей.
Первый дворянин
На вашей стороне добро и правда,
На стороне противной — ложь и зло.
Герцог
И потому весьма нас удивляет,
Что наш кузен, король французский,
сердце
Для наших просьб о помощи замкнул.
Второй дворянин

Я вашему высочеству признаюсь,
Что в государственных делах
не смыслю.

Я человек простой, неумудренный;
В руках у государственных мужей

Я лишь марионетка. Так могу ли

Вам домыслы высказывать свои?
Легко на скользкой почве оступиться.
Герцог
В своих решеньях волен он, конечно.
Второй дворянин
Но я уверен: юные французы,
Больные праздностью, к вам поспешат

Искать лекарства.
Герцог
Мы им будем рады,
Их всем, чем можем, щедро наградим.

Свои места вы знаете в сраженье;
Коль старшие падут — вам повышенье.

Итак, до завтра. Свидимся в бою.
Трубы. Все уходят.
1 Смелей! (um.)

232
СЦЕНА ВТОРАЯ
Руссильон. Комната в замке графини.
Входят графиня и шут.
Г рафиня
Все случилось, как я желала; но почему

же он не приехал с ней вместе?
Шут
По совести сказать, я полагаю, что мо¬

лодой граф человек весьма меланхоличес¬

кого склада.
Г рафиня
Из чего это следует? Вот вздор!
Шут
А как же? Он смотрит на свой сапог —

и насвистывает, поправит на нем отво¬

рот— и насвистывает, спросит что-ни¬

будь— и насвистывает, ковыряет в зу¬

бах— и насвистывает. Я знал одного ме¬

ланхолика, который так любил музыку,

что просвистал все родовое имение.
Графиня

(распечатывая письмо)
Посмотрим, я хочу узнать, что он пи¬

шет и когда собирается приехать.
Шут
А я, побывав при дворе, разочаровался

в своей Изабелле. Наша деревенская соле¬

ная треска и наши Изабеллы в подметки не

годятся придворной соленой треске и при¬

дворным Изабеллам. Теперь у моего Купи¬

дона мозги сдвинулись набекрень, и я на¬

чинаю относиться к любви, как старик

к деньгам: мне жалко ее тратить.
Графиня
Что я вижу!
Шут
Ровнехонько то самое, на что вы гляди¬

те. (Уходит.)
Г рафиня
(читает)
«Я отправляю к вам вашу невестку.

Она спасла короля, а меня погубила.

Я с ней обвенчан, но она не стала моей

женой; и я поклялся, что этого не случится

вовеки. До вас дойдет слух о том, что

я бежал из Франции. Узнайте же это рань¬

ше от меня. Если мир достаточно велик, то

я буду держаться на большом расстоянии

от дома. Почтительно приветствую вас.

Ваш несчастный сын Бертрам».
Весь Шекспир
Нехорошо, строптивый мой гордец!
Бежал ты от добрейшего монарха,
Его немилость на себя навлек —
И чем же? Тем, что пренебрег невестой,

Такой, которой даже император

Стыдиться бы не стал.
Шут возвращается.
Шут
Ах, ваша светлость, прибыли дурные

вести в сопровождении двух солдат. Они

направляются к вам вместе с молодой гра¬

финей.
Графиня

Что случилось?
Шут
Правда, в новостях есть и кое-что уте¬

шительное: ваш сын уцелеет дольше, чем

я предполагал.
Графиня

Как уцелеет?
Шут
Вот именно, ваша светлость, раз он сбе¬

жал,— по крайней мере до меня дошел

этот слух. Не так опасно бежать, как ле¬

жать: хотя второе занятие и умножает ко¬

личество младенцев, но зато мужчинам со¬

кращает век. Вот они сами идут сюда

и расскажут вам все подробности. А я слы¬

шал только одно— что ваш сын сбежал.

(Уходит.)
Входят Елена и два офицера.
Первый офицер

Храни вас Бог, графиня.
Елена
Ваша светлость,

Уехал он! Уехал навсегда!
Второй офицер

Не говорите так.
Графиня
(Елене)
Терпение!
( Офицерам.)
Вам, господа, я рада.
( Елене.)
Мне в жизни испытать пришлось так
много
Смен радости и горя, что ничем

Нельзя меня согнуть.— Ну, где мой сын?

Конец — делу венец
Второй офицер
Уехал к флорентийскому двору.
Мы повстречались с ним на полдороге.

Депеши из Флоренции в Париж

Доставим мы и вновь туда вернемся.
Елена
Взгляните, вот письмо — теперь вольна я

На все четыре стороны идти.
(Читает.)
«Когда ты завладеешь кольцом, которое

я не снимаю со своего пальца, когда ты

сможешь показать мне свое дитя, зачатое

от меня,— только тогда можешь называть

меня своим мужем. Но такое тогда означа¬

ет никогда...»
Вот он, мой приговор!
Графиня
( офицерам )
Вы привезли письмо?
Первый офицер
Да, ваша светлость.

Но каемся теперь, узнав, что в нем.
Графиня
О дочь моя, не сокрушайся так.
Все это горе взяв себе одной,
Меня лишишь моей законной доли.
Он был мне сыном, но теперь исторгну

Из сердца имя самое его.
Отныне только ты мое дитя.—
Итак, он во Флоренцию уехал?
Второй офицер

Да, ваша светлость.
Графиня
Чтобы там сражаться?
Второй офицер
Да, с этим благородным побужденьем.
И смею вас уверить, что с почетом

Его там встретит герцог.
Графиня
Вы туда
Вернетесь скоро?
Первый офицер
Полетим на крыльях.
Елена
(читает)
«У меня во Франции, пока там есть

жена, нет ничего». Как это горько!
233
Графиня

Так он пишет?
Елена
Да.
Первый офицер
Но, может статься, дерзкая рука

Писала то, с чем сердце несогласно.
Г рафиня
«Пока там есть жена, нет ничего!»
Да по сравненью с ней он сам — ничто.

Она бы стоила такого мужа,
Какому двадцать этаких мальчишек

Почли б за честь служить и называли б

Ее тогда смиренно госпожой.
Кто был при нем?
Первый офицер
Всего один слуга

Да некий капитан. Я с ним знаком.
Г рафиня
Его зовут Пароль?
Первый офицер
Да, ваша светлость.
Графиня
Дряннейший малый, с грязною душой.
Все доброе в себе мой сын погубит,
Водя знакомство с ним.
Первый офицер
Да, ваша светлость.

Чего-то слишком много в этом малом,

Что заставляет легковерных верить,
Как будто в нем и вправду что-то есть.
Г рафиня
Вы, господа, желанные здесь гости,
А сыну моему вы передайте,
Что не добудет он вовек мечом

Той чести, от которой сам отрекся.
Все остальное изложу в письме,
Которое вручу вам для него.
Второй офицер
Мы счастливы служить вам, ваша
светлость.
Г рафиня
Служить? О нет! Лишь дружеской услуги

Прошу от вас. Пожалуйте за мной.
Графиня и офицеры уходят.
Елена
«Пока там есть жена, нет ничего».
Нет ничего во Франции, пока

234
Весь Шекспир
Там есть жена! Ну что ж, ее не будет,—
И все вернется к вам, граф Руссильон.

Супруг мой бедный! Неужели я

Из родины твоей тебя изгнала,
Отдав твое прекраснейшее тело

Превратностям безжалостной войны?
И неужель, из-за меня покинув

Веселый двор, где ты мишенью был

Для женских взглядов, станешь ты теперь

Мишенью для дымящихся мушкетов?
О вы, свинцовые посланцы смерти,

Летящие на огненных крылах,
Промчитесь мимо! Воздух рвя со свистом,

Не трогайте супруга моего!
Кто бы в него ни целил — мной подослан,

И, кто бы в грудь ни выстрелил ему,—

Подвигнут на убийство мной, злодейкой.

Не я убью, но я причина смерти.
О нет! Уж лучше встретиться бы мне

С голодным львом, что вышел на добычу.

Уж лучше бы на голову мою

Все бедствия обрушила природа.
Вернись домой, Бертрам! Вернись оттуда,

Где честь в награду может получить

Одни рубцы, но чаще — все теряет.
А я уйду. Ты там, пока я здесь,—
Так смею ль я здесь дольше оставаться?

Нет, ни за что, хотя бы в этом доме

Благоуханье райское лилось

И ангелы служили вместо слуг.
Да, я уйду, и пусть утешит слух твой

Известье о моем уходе горьком.
Мой день окончен,— ночь в друзья возьму.

Как жалкий вор, скрываюсь я во тьму.

(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Флоренция. Перед герцогским дворцом.

Трубы. Входят герцог флорентийский,

Бертрам, Пароль, дворяне, офицеры,

солдаты и другие.
Герцог
Начальником тебя мы назначаем

Над конницею нашей. И с надеждой

Мы доверяемся твоей звезде.
Бертрам
О государь! Такое бремя тяжко,
Но, если таково желанье ваше,
Его приму и с этой ношей ринусь

Опасностям навстречу.
Герцог
Мчись же в бой,
И пусть Фортуна, возлюбив тебя,
Сияет на твоем победном шлеме!
Бертрам
Великий Марс, тебе служу отныне.
О, дай моим мечтам осуществиться,
И докажу я миру, что во мне

К любви презренье и любовь — к войне!
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Руссильон. Комната в замке графини.
Входят графиня и дворецкий.
Графиня
Зачем вы взяли у нее письмо?
Могли бы догадаться, что она
Мне пишет неспроста. Прочтите снова.
Дворецкий
(читает)
«Я оскорбила гордую любовь.

Паломницей к Иакову Святому,
Босая, ноги раздирая в кровь,
Замаливать свой грех уйду из дому.

Пускай ваш сын, кого я так люблю,
Узнав о том, вернется с поля брани.
Всем сердцем я его благословлю,
Влачась по горестной стезе скитаний.
Пусть он меня простит за то, что я,

Подобная безжалостной Юноне,
Его послала на труды в края,
Где рыщет смерть за храбрыми в погоне.
Смерть пощадит его, как я щажу:

Сдружившись с ней, его освобожу».
Графиня
Ах, сколько острых жал в словах столь
мягких!
Как вы неосмотрительно, Ринальдо,
Уйти ей дали. Если б я успела,
Ее отговорить бы я могла.
Но поздно уж.
Дворецкий
Простите, ваша светлость.

Когда б я ночью вам вручил письмо,
Ее могли б еще догнать, хотя

Скорей всего она бы не вернулась.
Графиня
Где ангела-хранителя найдет

Супруг заблудший? Нет ему спасенья,—

Вот разве та, кому так внемлет небо,

Всевышнего умолит судию

Смягчить свой гнев! — Пишите же,
Ринальдо,

Дурному, недостойному супругу.

Конец — делу венец
235
В словах высоких оцените ту,
Кого так низко сам он оценил.
Поведайте, как я скорблю глубоко,
Хоть сам он мелок, чтоб меня понять.

Письмо с гонцом надежным отошлите.

Услышав, что она ушла из дому,
Вернется он. Надеюсь, что тогда,
Ведомая своей любовью чистой,
Она сюда обратно поспешит.
Кто мне из них дороже, разум мой

Не знает.— Снарядите же гонца! —
Покоя старость хочет и молчанья,—
Но скорбь ждет слез, слов требует
страданье.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Перед стенами Флоренции.
Вдали раздается звук трубы. Входят старая вдо¬

ва, Диана, Марианна и другие горо¬

жане.
Вдова
Да ну же, поторопитесь! Ведь когда они

подойдут к самому городу, мы уже ничего

не увидим.
Диана
Говорят, этот французский граф совер¬

шил славные подвиги.
Вдова
Рассказывают, будто он взял в плен

неприятельского военачальника и соб¬

ственной рукой убил брата их герцога... Ну

вот, мы только понапрасну спешили: они

проходят через другие ворота. Слышите?

Трубы удаляются.
Марианна
Пойдемте. Ничего не поделаешь, вер¬

немся домой и хоть послушаем, что другие

расскажут. А ты, Диана, смотри остерегай¬

ся этого французского графа. Честь девуш¬

ки в ее добром имени, и целомудрие до¬

роже всяких богатств.
Вдова
Я уже рассказывала соседке, как к тебе

приставал один из его приближенных.
Марианна
Знаю я его, негодяя! Пароль его зовут.

Он гнусный пособник молодого графа во

всех этаких делах. Берегись их, Диана. Все

их посулы, обещания, клятвы, знаки вни¬

мания и прочие средства, измышляемые

похотью, ничего не стоят. Многих уже де¬
вушек они совратили. Но беда в том, что,

как бы ни были ужасны примеры, сколько

бы девушек ни погибало, это не мешает

другим бедным пташкам лететь прямо

в силки. Тебе-то, я надеюсь, мои предо¬

стережения не нужны. Тебя будет охранять

твоя чистота, хотя бы опасность угрожала

всего лишь твоей скромности.
Диана
За меня вам не нужно бояться.
Вдова
Я думаю.— Смотрите, вот идет палом¬

ница. Должно быть, она захочет остано¬

виться на моем постоялом дворе: пилиг¬

римы посылают ко мне друг друга. Спро¬

шу-ка ее.
Входит Елена в одежде паломницы.
Храни вас Бог. Куда лежит ваш путь?
Елена
К Иакову Святому. Скажите, где живут

здесь пилигримы?
Вдова
Близ городских ворот, в «Святом Фран¬

циске».
Елена

Так прямо мне идти?
Вдова

Да-да, конечно.—

Вдали слышна военная музыка.
Прислушайтесь! Они идут сюда.—
Вы подождите. Вот пройдут войска —
И я сама туда вас провожу,
Тем более что я хозяйку знаю,
Как самое себя.
Елена

Не вы ли это?
Вдова

Да, это я и рада вам служить.
Елена
Спасибо. Я вас подожду охотно.
Вдова

Вы не из Франции ли?
Елена
Да, оттуда.

236
Весь Шекспир
Вдова
Здесь одного из земляков своих

Увидите сейчас. На поле брани

Он славно отличился.
Елена
Кто же он?
Диана
Граф Руссильонский. Знаете такого?
Елена
Слыхать слыхала: он молвой прославлен;

Но видеть не случалось.
Диана
Кто б он ни был,—

Его здесь все считают храбрецом.
Он, говорят, из Франции бежал

Из-за того, что должен был жениться

По воле короля на нелюбимой.
Не знаю, правда ли?
Елена
Да, это правда.
С его женой знакома я.
Диана
О ней
С пренебреженьем крайним отзывался

Один из графской свиты.
Елена
Кто же это?
Диана

Его зовут Пароль.
Елена
Я с ним согласна.
В сравнении с высокородным графом

Она низка настолько, что не стоит

И имени ее упоминать.
Но есть у ней достоинство одно:
Смиренная, безропотная верность,
В которой невозможно усомниться.
Диана
Несчастная! Уж лучше быть рабой,
Чем быть женой, супругу ненавистной.
Вдова
И правда. Где она сейчас, не знаю,
Но, верно, ей, бедняжке, нелегко.
(Указывая на Диану.)
Вот кто бы мог, когда б желанье было,
Ей причинить немало зла.
Елена
Но чем же?
Быть может, граф влюблен и предлагает

Ей связь преступную?
Вдова
Вы угадали.
На все готов, чтоб своего добиться

И оскорбить девическую честь.
Но дочь моя атаки отбивает

И не сдается.
Марианна

Бог ее храни!
Входят с барабанным боем и развернутыми знаме¬

нами флорентийские войска, Бертрам

и Пароль.
Вдова
Идут! Идут! Смотрите же: вот этот —
Сын герцога, Антонио, а тот —
Эскал.
Елена
А где же здесь французский граф?

Вдова
Вон тот красавец с перьями на шлеме.
Как жаль, что он жене своей неверен:
Будь он честней, он был бы лучше всех.
А вам он тоже нравится?
Елена
Да, очень!

Диана
Да, жаль, что он испорчен. А вон там —

Тот негодяй, что завлекает графа

В дурное общество. Будь я графиней,—

Велела б я мерзавца отравить.
Елена

Который? Не пойму.
Диана
Вон та мартышка,

Что лентами обвита. Это странно...
Он что-то приуныл.
Елена

Быть может, ранен?
Пароль

(в сторону)
Проморгать барабан! Вот так история!
Марианна
Что с ним? Он словно бы не в себе.

Смотрите, он нас заметил.

Конец — делу венец
237
Вдова

Чтоб тебя черт побрал!
Марианна
Вместе с твоими льстивыми речами

и ужимками, паршивый сводник!
Бертрам, Пароль, офицеры и солдаты уходят.

Вдова
Войска прошли. Паломница, пойдемте

Со мной в мой дом. И вы найдете там

Еще пять-шесть таких же пилигримов,
Что держат путь к Иакову Святому.
Елена
Благодарю смиренно. Может быть,
Вы с вашей милой дочкой согласитесь

Со мной поужинать? Само собою,
Я с благодарностью плачу за всех.
И кой-какие ценные советы

Я этой девушке могла бы дать.
Вдова и Диана
(вместе)
Охотно принимаем приглашенье.
Уходят.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Лагерь близ Флоренции.
Входят Бертрам и двое французских

дворян.
Первый дворянин
Прошу вас, любезный граф, выведите

этого Пароля на свежую воду. Не мешайте

ему сделать то, что он задумал.
Второй дворянин
Если ваша светлость не убедится, что

он— полное ничтожество, вы можете ли¬

шить меня своего уважения.
Первый дворянин
Клянусь жизнью, граф, это мыльный

пузырь.
Бертрам
Вы полагаете, что я в нем ошибаюсь?
Первый дворянин
Уверяю вас, граф. Я говорю только то,

что хорошо знаю, без всякого предубежде¬

ния. Будь он даже моим родичем, я не мог

бы не признать, что он отъявленный трус,

безудержный хвастун, бесстыдный клятво¬

преступник и что нет за ним ни одного из

достоинств, которое могло бы объяснить

ваше к нему расположение.
Второй дворянин
Вам бы надо подвергнуть его испыта¬

нию. Иначе может случиться, что в каком-

нибудь важном и секретном предприятии

вы положитесь на его доблесть, которой

на деле нет, а в решительную минуту он

вас предаст.
Бертрам
Надо придумать, на чем бы его испы¬

тать.
Второй дворянин
Чего же лучше,— дайте ему случай вер¬

нуть потерянный барабан. Ведь он хвастал,

что для него это сущий пустяк.
Первый дворянин
А тут я с отрядом флорентийцев и схва¬

чу его. Возьму с десяток незнакомых ему

солдат— и он не отличит нас от неприя¬

теля. Мы свяжем его по рукам и ногам,

завяжем глаза— и он, очутившись в на¬

шем собственном лагере, вообразит, что

его притащили во вражеский стан. Пусть

только ваша светлость будет при его до¬

просе. Ручаюсь, что он, побуждаемый под¬

лым страхом, ради сохранения жизни ре¬

шится на предательство и разболтает вра¬

гу все, что ему известно о ваших планах, не

устыдясь нарушения воинской присяги.

А если нет, то не верьте после этого ни

единому моему слову.
Второй дворянин
Хотя бы для потехи пошлите его на

поиски барабана! Он уверяет, что разрабо¬

тал для этого хитроумный план. Когда

ваша светлость увидит плоды его стараний

и убедится, что при переплавке из этой

глыбы руды выйдет только комок грязи,

то или вы прикажете выбивать барабан¬

ную дробь на его собственной спине, или

придется признать, что слабость ваша к не¬

му непреодолима... А вот и он.
Первый дворянин
О, хотя бы для смеха не препятствуйте

ему в осуществлении столь славной задачи:

пусть он выручает свой барабан.
Входит Пароль.
Бертрам
Ну как, Пароль? Мысль о барабане все

не дает тебе покоя?
Второй дворянин
Да чтоб он лопнул! Ну его! Подумаешь,

барабан!

238
Весь Шекспир
Пароль
«Подумаешь, барабан»! Разве только

в барабане дело? Лишиться барабана та¬

ким дурацким образом! Нечего сказать,

славные отдаются приказы: наша конница

врезалась в наш собственный фланг и смя¬

ла своих же пехотинцев!
Второй дворянин
Приказы тут ни при чем. Произошла

несчастная случайность, которой не мог бы

предвидеть даже сам Цезарь, если бы он

командовал в этом бою.
Бертрам
Однако не приходится жаловаться на

исход сражения. Правда, потеря барабана

уронила нашу воинскую честь, но что про¬

пало, того не вернешь.
Пароль
Можно было вернуть.
Бертрам
Можно было. Но этого не случилось.
Пароль
Барабан нужно вернуть. Жаль только,

что награда за подвиг редко достается то¬

му, кто ее заслужил, а то бы я вернул этот

барабан, или захватил какой-нибудь дру¬

гой, или... «hic jacet...» '.
Бертрам
Ну, если уж тебе так неймется и ты

уверен, что достаточно искушен в военных

хитростях, чтобы вернуть утраченный сим¬

вол воинской славы, то ступай и соверши

чудеса храбрости. Я почту доблестным по¬

двигом твою попытку. А буде она увен¬

чается успехом — сам герцог похвалит те¬

бя и вознаградит с подобающей ему щед¬

ростью за каждую крупицу проявленного

тобой геройства.
Пароль
Клянусь моей рукой воина, я совершу

этот подвиг!
Бертрам
Но тогда надо поторапливаться.
Пароль
Займусь этим делом нынче же вечером.

Сейчас я составлю диспозицию, вдохнов¬

люсь уверенностью в успехе операции, от¬

дам распоряжения на случай своей смер¬

ти,— и можете рассчитывать на то, что

к полуночи обо мне кое-что услышите.
1 Здесь покоится... (лат.)
Бертрам
Могу ли я взять на себя смелость до¬

ложить его высочеству о твоем замысле?
Пароль
Не знаю, что получится, но попытаться

попытаюсь и в том даю клятву.
Бертрам
Мне известно, как ты храбр, как искусен

в военном деле, я готов поручиться за ус¬

пех. Счастливого пути!
Пароль
Я не люблю бросать слова на ветер.

(Уходит.)
Первый дворянин
Так-то вот и рыба не любит плавать.

Ну не чудак ли? С какой самонадеяннос¬

тью он берется за дело, которое, как он

хорошо знает, невыполнимо. Кричит:

«Будь я проклят, если не совершу подви¬

га!»— а сам скорее даст себя проклясть,

чем отважится на подвиг.
Второй дворянин
Вы его не знаете, ваша светлость, как

знаем мы. Спору нет, он способен вкрасть¬

ся в доверие и продержаться с неделю,

пока его не раскусят. Но достаточно од¬

нажды понять, что он за птица, и он уж вас

больше не обманет.
Бертрам
Вы и в самом деле считаете, что он не

исполнит ничего из того, за что берется

с таким жаром?
Первый дворянин
Ровным счетом ничего. Он вернется,

выдумав какую-нибудь историю, и препод¬

несет вам с десяток небылиц, могущих сой¬

ти за правду. Но мы его выследили и, вот

увидите, этой ночью затравим. Вы убеди¬

тесь, что он не заслуживает уважения ва¬

шей светлости.
Второй дворянин
Мы славно потешим вас травлей, преж¬

де чем сдерем шкуру с этой лисы. Первым

вспугнул его старик Лафё. Когда личина

будет сорвана,— а это произойдет сегодня

ночью,— вы сами признаете, что под ней

скрывается жалкая тварь.
Первый дворянин

Пойду-ка я проверю западню.

Конец — делу венец
239
Бертрам
А брат ваш пусть останется со мною.
Первый дворянин
Как вам угодно. Я прощаюсь с вами.

(Уходит.)
Бертрам
Пойдемте. Я хочу вам показать

Ту девушку.
Второй дворянин
Но мне от вас известно,
Что будто к ней никак не подступиться!
Бертрам
И в том ее единственный изъян.
Всего лишь раз я с нею говорил —
На редкость холодна. Я посылал ей

Записки и подарки через франта,
Которого выслеживаем мы.
Вернула их! Вот все мои успехи.
Она красавица! Угодно вам

Пойти со мной взглянуть?
Второй дворянин
Я буду счастлив.
Уходят.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Флоренция. Комната в доме вдовы.
Входят Елена и вдова.
Елена
Но если вы не верите, что я

Его жена, то как мне убедить вас,
Не погубив при этом .весь свой план?
Вдова
Мы люди бедные, но мы честны,
И дел таких я отроду не знала.

Сомнительным поступком не хочу

Себя позорить.
Елена
Нет о том и речи!
Сперва поверьте мне, что граф мой муж,

Что все, рассказанное мною вам,—
А вы его клялись не разглашать —
От слова и до слова только правда.
Тогда поймете: оказав мне помощь,

Которой я прошу, не ошибетесь.
Вдова
Я верю вам. Я вижу по всему,
Что вы, конечно, знатная синьора.
Елена
Возьмите этот кошелек в обмен

На дружескую помощь, а в дальнейшем

Я награжу еще вас и еще.
Влюбленный в вашу дочь, решился граф

Взять крепость красоты ее осадой.
Пускай она смягчится — лишь для вида;

Что делать дальше, мы ее научим.
Пылая страстью, граф ей не откажет

Ни в чем. На пальце носит он кольцо.
Оно из поколенья в поколенье

Уж сотни лет в роду их переходит.
Кольцо ему дороже всех сокровищ.

Однако же, томим голодной страстью,

Для достиженья цели он отдаст

И то кольцо, хоть пожалеет после.
Вдова
Теперь ваш план становится понятным.

Елена
Судите сами — за меня закон.
Дочь ваша, графу уступив притворно,

Потребует кольцо и согласится

Свидание назначить, а тогда

Ее я тайно подменю; она же

Останется чиста. И от меня

Пять тысяч.крон в приданое получит,—

Сверх раньше данного.
Вдова
Ну, хорошо.
Вы объясните дочке, что ей делать,

Назначьте час и выберите место,
Чтоб честный наш обман осуществить.
А ваш супруг-то, что ни вечер,— здесь,

Под окна к нам приводит музыкантов,

Слагает песни девушке безродной.
Мы гоним — где тут! Так настойчив,
будто
О жизни и о смерти речь идет.
Елена
Итак, сегодня мы раскинем сети.
Коль будет нам сопутствовать успех —

Добру послужим, поощряя грех.
Закону беззаконием поможем;
Постель порока станет брачным ложем.

Уходят.

240
АКТ ЧЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Близ флорентийского лагеря.
Входит первый французский дворянин

в сопровождении нескольких солдат. Они

прячутся в засаду.
Первый дворянин
Иначе как вдоль этой изгороди ему до¬

роги нет. Напав на него, болтайте всякую

тарабарщину, и не беда, если сами себя

не будете понимать. Надо сделать вид, что

его языка не знает никто из вас, кроме

одного, который будет разыгрывать роль

толмача.
Первый солдат
Можно, капитан, я буду толмачом?
Первый дворянин
А ты незнаком с ним? Он не узнает тебя

по голосу?
Первый солдат
Нет, капитан.
Первый дворянин
На каком же тарабарском наречии ты

будешь с нами изъясняться?
Первый солдат
Да на том же, что и вы со мной.
Первый дворянин
Он должен принять нас за отряд инозем¬

цев, наемных солдат противника. А так как

он малость смыслит в языках, похожих на

его родной язык, то каждому из нас при¬

дется изобретать что-нибудь свое, не об¬

ращая внимания на то, что бормочут ос¬

тальные. При этом надо только делать

вид, что мы отлично понимаем друг друга.

Галдите как сороки, и чем больше будет

трескотни, тем лучше.— Что же касается

тебя, толмач, то держи ухо востро.— Но

вот и он. Прячьтесь! Он, видно, собирается

подрыхнуть тут полночи и вернуться с ка¬

ким-нибудь враньем, подкрепляя его клят¬

вами и божбой.
Входит Пароль.
Пароль
Десять часов! Часика через три можно

будет и восвояси отправиться. Что бы им

такое наплести? Надо выдумать что-ни¬

будь правдоподобное, а то не поверят. Они

о чем-то пронюхали, и за последнее время
Весь Шекспир
В Е Р Т Ы Й
насмешка стала частенько стучаться в мои

двери. Пожалуй, язык мой чересчур храбр.

А сердце робеет перед лицом Марса и его

слуг. Вот почему и нет согласия между

речами и поступками.
Первый дворянин
(в сторону)
Это первое правдивое слово, которое

изрек твой язык.
Пароль
Какой дьявол подбил меня пуститься

на розыски этого барабана? Я же отлично

знал, что его не вернуть, что я и пробовать

не стану. Придется самому себя поранить

и сказать, что получил увечья в бою. Но

легкие раны не убедят их. Они скажут:

«Из-за такой-то малости ты повернул на¬

зад?» А нанести себе серьезную рану я не

решаюсь. Ну как тут быть? Что приду¬

мать? Язык мой, за то, что твоя болтовня

так меня подвела, я подарю тебя торговке

маслом, а себе куплю язык у немого.
Первый дворянин
(в сторону)
Как это может быть, чтобы он, зная

себе цену, оставался таким, как есть?
Пароль
А может, будет достаточно, если я ис¬

кромсаю свою одежду? Или сломаю свой

испанский меч?
Первый дворянин
(в сторону)
Ну нет, этим ты от нас не отделаешься.
Пароль
Или сбрею бороду и заявлю, что враги

надо мной так надругались?
Первый дворянин
(в сторону)
И это не пройдет.
Пароль
Или брошу одежду в воду и скажу, что

враги раздели меня донага?..
Первый дворянин
(в сторону)
И этого маловато.
Пароль
А если поклянусь, что выпрыгнул из

окна крепости?..

Конец — делу венец
241
Первый дворянин

(в сторону)
С какой высоты?
Пароль

...с высоты в тридцать сажен?
Первый дворянин

(в сторону)
Хоть трижды поклянись,— все равно

не поверят.
Пароль
Эх, найти бы мне неприятельский бара¬

бан! Тогда бы я поклялся, что выручил

собственный.
Первый дворянин
(в сторону)
Тебе нужен барабан? Изволь.
За сценой барабан бьет тревогу.
Пароль

Ой! Вражеский барабан!
Первый дворянин и солдаты выскакива¬

ют из засады.
Первый дворянин

Трока мовезус! Карго, карго, карго!
Солдаты
Карго, карго! Вилианда пар корбо!

Карго!
(Хватают Пароля и завязывают ему глаза.)
Пароль

Я выкуп дам! Повязку развяжите!
Первый солдат

Боскос тромульдо боскос.
Пароль
А, понял я,— вы из отряда Муско!
Неужто вы убьете человека

За то, что ваш язык ему неведом?
Есть между вами немец иль датчинан,

Голландец, итальянец иль француз?

По-своему со мной пусть потолкует.
Я вам открою все, и флорентийцев

Вы победите.
Первый солдат
Боскос ваувадо! —
Я знаю твой язык.— Корелибонто!

Подумай о душе: к твоей груди

Приставлены две дюжины кинжалов.
Пароль
Ой-ой! Ой-ой!
Первый солдат
Молись! Молись! Молись! —

Манка реванья дульче!
Первый дворянин

Оскорби дульчос воливорко.
Первый солдат
Наш генерал пока тебя щадит.
Сейчас ты будешь так, как есть, с повязкой,

Отправлен на допрос. И если ты

Дашь сведенья полезные, тебе

Оставят жизнь.
Пароль
О, дайте мне пожить!
Я тайны вам военные открою,
О наших силах расскажу, о планах!
Такие сведенья могу я дать,
Что вас ошеломлю.
Первый солдат
А не соврешь?
Пароль

Клянусь душою, нет!
Первый солдат
Акордо линта.—

Пойдем. Пока тебя никто не тронет.
Пароль под конвоем и первый солдат уходят.
Первый дворянин

(второму солдату)
Ты графу Руссильонскому скажи

И брату моему, что в наши сети

Попался этот гусь. До их прихода

Глаза ему развязывать не будем.
Второй солдат

Я понял, капитан.
Первый дворянин
И сообщи,
Что нас он хочет нам самим предать.
Второй солдат

Я так и доложу.
Первый дворянин
А он покамест

Пускай сидит в потемках под замком.

Уходят.

242
СЦЕНА ВТОРАЯ
Флоренция. Комната в доме вдовы.
Входят Бертрам и Диана.
Бертрам
Я слышал, ваше имя — Фонтибель?
Диана
Меня зовут Дианой.
Бертрам
Как богиню!
И этого достойны вы вполне.
Но почему же ваша красота

Чуждается любви? Ведь если юность

Своим огнем не зажигает вас,
Вы статуя, не девушка из плоти!
Когда лежать вы будете в гробу,
Не будете ни холодней, ни строже.

Пример возьмите с матери своей:
Узнав любовь, она дала вам жизнь.
Диана
Ее любовь была чиста.
Бертрам
А ваша?
Диана
Нет. Мать любила своего супруга,
Как вы должны любить свою жену.
Бертрам
Молчи! Не поминай о ней, Диана.
Я с нею скован цепью, а к тебе

Любви меня привязывают узы.
Тебе я буду угождать всегда!
Диана
Да, как же! Вы нам рады угождать,
Пока мы вам угодны. А когда

Все розы оборвете, нам оставив

Лишь тернии,— с насмешкой говорите,

Что нет у нас цветов.
Бертрам
Но я клянусь...
Диана
Для истины не нужно стольких клятв;

Один обет ей нужен, но правдивый.
Мы, в чем бы ни клялись, взываем к небу.

Скажите же мне сами: если б я

Величьем громовержца поклялась,
Что вас люблю, поверили бы вы,
Когда б моя любовь была преступной?

Такие клятвы оскорбляют небо.
А потому все ваши обещанья —
Слова, не подкрепленные ничем,
Пустые речи. Так по крайней мере

Мне кажется.
Весь Шекспир
Бертрам
Не надо, чтоб казалось!
Не будь жестокой в святости своей.

Любовь — святыня. И моя правдивость

Чужда тому, в чем ты винишь мужчин.
Не уклоняйся же! Я болен страстью,

Отдайся ей — и ты меня излечишь.
Тебя любить вовеки буду я,
Как в этот миг! Скажи, что ты — моя!
Диана
Как вижу я, находчивы мужчины;
Их красноречье побеждает нас.
Вы не подарите мне этот перстень?
Бертрам
Любимая, возьми его на время,
А подарить — не смею.
Диана
Не хотите?
Бертрам
В нем — родовая честь. Передается

Оно из поколенья в поколенье.
Его утрата для меня — позор.
Диана
Но честь моя — такое же кольцо,
Наш родовой алмаз. Передается

Она из поколенья в поколенье.
Ее утрата для меня позор.
Смотрите, ваша собственная мудрость

В защиту мне от ваших настояний

Призвала честь на сторону мою.
Бертрам
Возьми кольцо! Мой род, и честь, и жизнь

Одной тебе принадлежат. Я твой.
Диана
Так в полночь стукните в мое окно.
Мать не услышит, я уж позабочусь.
Но если вправду любите меня,—
Завоевав мое девичье ложе,
Вы от меня уйдите через час

И говорить со мною не пытайтесь.

Причину вы узнаете тогда,
Когда кольцо вернется к вам обратно.
А ночью я надену вам на палец

Кольцо другое. Будет вам оно

Напоминать о том, что свершено.
Я жду. Во мне жену вы обретете,
Хоть смерть моим надеждам принесете.
Бертрам
Рай на земле я обрету с тобой!
(Уходит.)
Диана
Живите долго и благодарите

Меня и небеса! —

Конец — делу венец
Мне матушка все точно предсказала,—
Не побывала ль в сердце у него?

Мужчины, по ее словам, клянутся

Все на один манер. Он поклялся

На мне жениться, как умрет жена.
Но я с ним лягу разве лишь в могилу.

Коль все мужья—как этот вот француз,

Пускай вовек не знать мне брачных уз.
И обмануть того мы можем смело,
Кто сам решился на дурное дело.
(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Флорентийский лагерь

Входят двое французских дворян и сол¬

даты.
Первый дворянин
Ты передал ему письмо от матери?
Второй дворянин
Передал, час тому назад. Что-то в пись¬

ме его очень задело: читая, он изменился

в лице.
Первый дворянин
Он достоин самого большого порица¬

ния за то, что отверг такую достойную

жену, такую прелестную женщину.
Второй дворянин
Чем и заслужил на веки вечные коро¬

левскую немилость. А король уж настроил

было свою щедрость на такой лад, чтобы

она спела графу песенку о счастье. Я скажу

тебе одну вещь, но это должно остаться

строжайшей тайной.
Первый дворянин
Все, что ты скажешь, тотчас же умрет

и будет во мне погребено.
Второй дворянин
Он соблазнил здесь, во Флоренции, од¬

ну юную девушку с не запятнанным доселе

именем. Нынче ночью он насытит свою

похоть на погибель ее чести. Он отдал

ей свое кольцо— фамильную драгоцен¬

ность — и весьма доволен этой постыдной

сделкой.
Первый дворянин
От такого падения да сохранит нас Гос¬

подь. Ибо, если бы мы были предоставле¬

ны своим порокам, чем бы мы стали?
Второй дворянин
Предателями по отношению к самим

себе. Обычно предатель изобличает себя,
243
еще не достигнув своей гнусной цели. Так

и предательство графа по отношению к его

собственному благородству не может ос¬

таваться тайной.
Первый дворянин
Не отвратительно ли, что люди сами

трубят о своих дурных умыслах? Значит,

сегодня вечером он с нами не будет?
Второй дворянин
Он придет после полуночи. Ему для

свидания отпущен один лишь час.
Первый дворянин
Ждать уж недолго. А я хотел бы, чтобы

вы вывели его приспешника на чистую во¬

ду при нем: пусть-ка граф убедится, как

ошибается в людях. Превозносить такую

шельму!
Второй дворянин
Мы без него не начнем. Ведь и для того

плута присутствие графа будет как наказа¬

ние плетьми.
Первый дворянин
А пока не расскажешь ли, что нового

слышно об этой войне?
Второй дворянин
Да говорят, что идут переговоры о

мире.
Первый дворянин
Могу тебе сказать больше,— мир уже

заключен.
Второй дворянин
Что же будет тогда делать граф Рус-

сильонский? Будет продолжать свои скита¬

ния или вернется во Францию?
Первый дворянин
По твоему вопросу видно, что он пове¬

ряет тебе не все свои намерения.
Второй дворянин
И слава богу. Не то пришлось бы мне

отвечать за все его поступки.
Первый дворянин
Месяца два назад его жена покинула

Руссильонский замок, чтобы совершить па¬

ломничество к Святому Иакову. Этот бла¬

гочестивый замысел она и осуществила.

Но когда она добралась туда, ее хрупкость

пала жертвой испытанных ею страданий;

словом, она испустила последний вздох

и теперь приобщилась к хору ангелов.

244
Второй дворянин
Откуда все это известно?
Первый дворянин
Большая часть— из ее собственного

письма. Там рассказано все, что предшест¬

вовало ее смерти. О самой же смерти, ко¬

торую она, конечно, не могла описать,

имеется достоверное свидетельство при¬

ходского священника.
Второй дворянин
И граф это знает?
Первый дворянин
Да, во всех подробностях; он во всеору¬

жии истины.
Второй дворянин
Меня безмерно печалит, что эта но¬

вость должна его радовать.
Первый дворянин
Подумать, как порою нас веселят наши

утраты!
Второй дворянин
И как иной раз мы топим в слезах наше

счастье. Великая слава, которую он стяжал

здесь своей доблестью, на его родине сме¬

нится таким же позором.
Первый дворянин
Ткань человеческой жизни сплетена из

двух родов пряжи— хорошей и дурной.

Наши добродетели преисполнили бы нас

гордыней, если бы их не бичевали наши

грехи; а наши пороки ввергли бы нас в от¬

чаяние, если бы их не искупали наши до¬

стоинства.
Входит слуга.
Ну что? Где твой господин?
Слуга
Он повстречался на улице с герцогом,

который отпустил его с почетом. Завтра

утром его сиятельство уезжает во Фран¬

цию. Герцог обещал дать ему рекоменда¬

тельное письмо к королю.
Второй дворянин
Такое письмо ему крайне необходимо;

и если похвалы будут даже преувеличены,

то тем лучше.
Слуга уходит.
Первый дворянин
Король испытал такую горечь, что ее

никакими похвалами не подсластишь.

А вот и граф.
Входит Бертрам.
Весь Шекспир
Ну как, ваша светлость? Ведь уже далеко

за полночь.
Бертрам
Я успел сегодня сделать добрых пол¬

тора десятка дел, на каждое из которых

был бы нужен месяц. Редкая удача! Я прос¬

тился с герцогом, раскланялся с его при¬

ближенными, овдовел, оплакал покойную

жену, написал матери о своем возвраще¬

нии, подобрал себе спутников. А между

этими важными делами завершил еще нес¬

колько других, более приятных. Последнее

из них было важнейшим, но с ним я еще не

совсем покончил.
Второй дворянин
Если это дело не из легких, а уезжаете

вы утром, то вашей светлости нужно пото¬

ропиться.
Бертрам
Я не покончил с этим делом в том

смысле, что мне, боюсь, еще придется впо¬

следствии о нем услышать... Ну а как же

наш веселый диалог между шутом и солда¬

том? Пусть приведут сюда этот поддель¬

ный образчик всех совершенств. Он ввел

меня в обман, как двусмысленный оракул.
Второй дворянин
Ведите его сюда.
Несколько солдат уходят.
Он всю ночь просидел в колодках, несчаст¬

ный герой.
Бертрам
И поделом: колодки к его ногам под¬

ходят лучше, чем шпоры, которые он так

долго носил незаслуженно. Как он себя

держит?
Первый дворянин
Я уже сказал вашей светлости: он се¬

бя — никак, а вот колодки его держат. Но

если уж говорить всю правду, то он ревет,

как девка, пролившая молоко. Он испове¬

дался Моргану, которого принял за мона¬

ха, во всем, что с ним случилось с младен¬

чества до того злополучного дня, когда он

угодил в колодки. Как вы думаете, что он

рассказал на исповеди?
Бертрам	1
Надеюсь, не про меня что-нибудь?
Второй дворянин
Его исповедь записана и будет прочита¬

на в его присутствии. И если о вашей свет¬

Конец — делу венец
лости там упоминается, в чем я не сомне¬

ваюсь, то вам придется выслушать терпе¬

ливо все до конца.
Возвращаются солдаты с Паролем.
Бертрам
Чтоб ему провалиться! Как, с завязан¬

ными глазами! Но обо мне он ничего не

посмеет сказать. Тсс... тсс...
Первый дворянин
Начинается игра в жмурки.— Порто

тартаросса.
Первый солдат
Приказано принести орудия пытки. Что

ты скажешь, пока тебя не начали пытать?
Пароль
Я все скажу, что мне известно, вам не

придется меня принуждать. Если вы даже

сотрете меня в порошок, я не смогу ничего

добавить.
Первый солдат
Боско чимурчо.
Второй дворянин
Боблибиндо чикурмурко.
Первый солдат
Вы милостивы, генерал. (Паролю.)

Наш генерал приказывает тебе ответить на

вопросы, которые у меня здесь записаны.
Пароль
Я буду отвечать чистую правду, кля¬

нусь своей надеждой остаться в живых.
Первый солдат
( читает )
«Во-первых, спросить у него, какова

численность конницы у флорентийского ге¬

рцога?» Что ты на это скажешь?
Пароль
Пять-шесть тысяч. И то народ вовсе

негодный. Солдаты одна дрянь, да и ко¬

мандиры — людишки самые никудышные,

клянусь моей доброй славой и честью. Ес¬

ли лгу, пусть не быть мне живым.
Первый солдат
Так, значит, и записать?
Пароль
Пишите. Если надо, я могу присягнуть

на чем угодно.
245
Бертрам
(тихо)
Ему все нипочем! Какой закоренелый

мерзавец!
Первый дворянин
(тихо)
Что вы, ваша светлость! Это же ваш

Пароль, отважнейший воин. По его соб¬

ственным словам, в одной пряжке его пере¬

вязи вся стратегия войны, и вся тактика —

в ножнах его кинжала.
Второй дворянин
(тихо)
Нет уж, больше я не стану доверять

человеку только потому, что он умеет на¬

чищать до блеска свой меч, и не буду счи¬

тать его совершенством только за то, что

он щеголяет нарядами.
Первый солдат
Так, записано.
Пароль
Я сказал: «пять-шесть тысяч всадни¬

ков». Но я хочу говорить чистейшую прав¬

ду. Поэтому припишите: «или около того».

Я буду говорить правду.
Первый дворянин
(тихо)
Тут он действительно весьма близок

к истине.
Бертрам
(тихо)
Но я за это не собираюсь его благо¬

дарить: не в таких случаях надо говорить

правду.
Пароль
Не забудьте записать: «людишки нику¬

дышные, дрянцо».
Первый солдат
Ладно, записал.
Пароль
Покорнейше вас благодарю. Начистоту

так уж начистоту: на редкость никудыш¬

ные.
Первый солдат
(читает)
«Спросить его о численности пехоты».

Что ты ответишь на это?
Пароль
Поверьте, мессир, пусть это будет по¬

следний час моей жизни, если я не скажу

246
Весь Шекспир
всю правду. Сейчас соображу: у Спурио

полторы сотни, у Себастьяна столько же,

столько же у Корамбуса, столько же у Жа¬

ка... У Гильтиана, Космо, Лодовико и Гра-

цио по две с половиной сотни... В моем

собственном отряде, у Читофера, Вомона,

Бенцо— по две с половиной сотни... Об¬

щим счетом по спискам, если считать стро¬

евых и обозных, не наберется, клянусь жиз¬

нью, и пятнадцати тысяч голов. Да и то

добрая половина из них не отважится

стряхнуть снег со своих плащей, чтобы тут

же и самим не рассыпаться.
Бертрам
(тихо)
Что с ним делать?
Первый дворянин
(тихо)
Ничего, сказать ему спасибо.— Спроси-

ка у него, что я за человек и на каком посту

у герцога?
Первый солдат
Так, записано. (Читает.) «Спросить —

имеется ли в лагере некий француз, капи¬

тан Дюмен? На каком счету он у герцога?

Что известно о его храбрости, честности

и воинском искусстве? Нельзя ли подку¬

пить его и подбить на измену?» Что ты

скажешь на это? Известно тебе что-нибудь?
Пароль
Покорнейше вас прошу, позвольте мне

ответить на вопросы по порядку. Спраши¬

вайте.
Первый солдат
Знаешь ли ты некоего капитана Дю-

мена?
Пароль
Как же, знаю. Он был подмастерьем

у одного портняжки в Париже. Потом его

оттуда выгнали и отстегали плетьми за

то, что он сделал ребенка одной слабо¬

умной девке, содержавшейся на казенный

счет,— немой дурочке, которая не умела

сказать «нет».
Первый дворянин в гневе замахивается.
Бертрам
(тихо)
Прошу вас, удержите руку! Хоть

я и знаю, что по его башке плачет первая

черепица, которой суждено сорваться

с крыши.
Первый солдат
Значит, упомянутый капитан служит

в войсках герцога?
Пароль
Конечно, этот паршивец там.
Первый дворянин

(тихо)
Что вы на меня так смотрите? Дайте

срок, мы кое-что услышим и о вашей свет¬

лости.
Первый солдат
На каком счету он у герцога?
Пароль
Герцог знает его как самого никчем¬

ного из моих подчиненных и написал мне

на днях, чтобы я выгнал его из отряда.

Постойте, кажется, это письмо у меня

в кармане.
Первый солдат
Да ну? Сейчас мы тебя обыщем.
Пароль
Впрочем, по правде говоря, я не помню:

то ли оно при мне, то ли осталось в моей

палатке, среди других писем герцога.
Первый солдат
Вот оно,— тут какая-то бумага. Про¬

честь его тебе?
Бертрам
(тихо)
Наш толмач хорошо играет роль.
Первый дворянин
(тихо)
Просто молодец.
Первый солдат
(читает)
«Диана, граф набитый дурак, но набит

он золотом...»
Пароль
Это не то, мессир. Это предостережение

одной флорентийской красотке, некой Диа¬

не, чтобы она остерегалась некоего графа

Руссильонского, безмозглого и никчемного

молокососа, притом отчаянного разврат¬

ника. Прошу вас, мессир, положите письмо

обратно.
Первый солдат
Сперва, с твоего позволения, я его про¬

чту.

Конец — делу венец
247
Пароль
Уверяю вас, что у меня были самые

лучшие намерения по отношению к девице.

Уж я-то знаю, что молодой граф— зло¬

вредный сластолюбивый мальчишка, кото¬

рый прямо-таки глотает девушек, словно

кит мелкую рыбешку,— целыми косяками.
Бертрам
(тихо)
Проклятый двуличный негодяй!
Первый солдат

( читает )
«Не верь его признаниям в любви:
Не клятвы, золото пускай он тратит.

Торгуйся с ним и не продешеви.
Бери вперед: потом он не заплатит.
Тебе я дам еще совет один,—
Гони мальчишек прочь, ласкай мужчин:

Граф и в своей любви — поверь
солдату! —

Щедрее на авансы, чем на плату.
Твой, как тебе шепнул я на ушко,
Пароль».
Бертрам
(тихо)
Ему надо бы вырезать эти вирши на

лбу и прогнать сквозь строй!
Второй дворянин
(тихо)
Но ведь это же, граф, ваш преданный

друг. Прославленный знаток языков и бес¬

страшный воитель!
Бертрам
(тихо)
Я до сих пор относился терпимо ко

всякой твари, кроме кошек. Но эта тварь

для меня теперь хуже кошки.
Первый солдат
По выражению лица нашего генерала

вижу я, что нам придется тебя повесить.
Пароль
Ради всего святого, оставьте мне жизнь,

мессир! Не то чтобы я боялся смерти, но

поскольку я много грешил, то хотел бы

остаток моих дней употребить на покая¬

ние. Дайте мне пожить, мессир! Хотя бы

в темнице, в колодках, как угодно, только

бы жить!
Первый солдат
Посмотрим, нельзя ли будет что-ни-

будь сделать, если ты все чистосердечно
расскажешь. Итак, вернемся к капитану

Дюмену. Ты ответил на вопросы касатель¬

но его репутации, отношения к нему гер¬

цога и его храбрости. Что ты скажешь

о его честности?
Пароль
Да для него нет ничего святого: из мо¬

настыря яйцо украдет. По части похище¬

ния и насилования чужих жен он не уступит

Нессу. Клятвы он ставит ни во что, и ря¬

дом со списком его клятвопреступлений

бледнеют подвиги Геркулеса. Лжет он,

мессир, с таким красноречием, что спосо¬

бен одурачить самоё истину. Лучшее из

его качеств то, что он пропойца, ибо когда

он пьян в стельку, то дрыхнет и не при¬

чиняет вреда никому, кроме своей прос¬

тыни. Но его повадки всем известны, по¬

этому его кидают на солому. К сказанному

мной об его честности остается прибавить

немногое: он обладает всем, чего не долж¬

но быть у честного человека; из того, чем

должен обладать честный человек, у него

нет ничего.
Первый дворянин
(тихо)
Он начинает мне нравиться.
Бертрам
(тихо)
Чем? Отзывом о твоей честности? Язва

ему в глотку! Для меня он, ни дать ни

взять, кошка.
Первый солдат
Что ты знаешь о его познаниях в воин¬

ском искусстве?
Пароль
Сказать правду, об его воинском искус¬

стве мне известно, что в Англии он хажи¬

вал во главе отряда странствующих коме¬

диантов и бил в барабан. Не хочу взводить

на него напраслину,— других воинских ус¬

пехов за ним не знаю. Вот разве что, гово¬

рят, он в той же стране заслужил офицер¬

ское звание тем, что обучал инвалидную

команду вздваивать ряды на плацу, назы¬

ваемом Майл-Энд. Как видите, я рад упо¬

мянуть и о его заслугах, хоть и не могу

поручиться, что это было на самом деле.
Первый дворянин
(тихо)
Он настолько переподличал самую под¬

лость, что вызывает восхищение как истин¬

ная диковина.

248
Бертрам
(тихо)
Язва ему в пасть! Кошка, да и только!
Первый солдат
Раз уж он такой дрянной человек, то

нечего и спрашивать, можно ли его под¬

купить.
Пароль
Мессир! Да за четверть экю он продаст

вам свою бессмертную душу и откажется

от райского блаженства за себя самого

и всех своих потомков на веки вечные.
Первый солдат
А что такое его брат, другой капитан

Дюмен?
Второй дворянин
(тихо)
Зачем он спрашивает обо мне?
Первый солдат
Ну, каков он?
Пароль
Два сапога пара. Он несколько уступает

своему брату в достоинствах, зато намного

превосходит его в пороках. Он еще трус¬

ливее брата, который слывет отчаянным

трусом. При отступлении он обгоняет лю¬

бого скорохода; зато, когда надо идти

в атаку, у него трясутся поджилки.
Первый солдат
Если тебе сохранят жизнь, возьмешься

ты выдать флорентийского герцога?
Пароль
Возьмусь. А также начальника его кон¬

ницы графа Руссильонского.
Первый солдат
Я доложу генералу и узнаю его реше¬

ние.
Пароль

(в сторону)
Хватит с меня барабанного боя! Чтоб

их разнесло, все эти барабаны! Попасть

в такую передрягу, и ради чего? Чтобы

показать, будто я храбрец, и рассеять по¬

дозрения этого графа, похотливого маль¬

чишки! Но кто бы мог подумать, что меня

ждет засада?
Первый солдат
Ничего не поделаешь: тебя казнят. Ге¬

нерал говорит, что тот, кто так предательс¬
Весъ Шекспир
ки выдал все тайны своего войска и гнусно

оклеветал почтеннейших людей, не годен

ни на что путное. Поэтому тебя казнят.—

Эй, палач! Г олову ему долой!
Пароль
Ради самого Господа, мессир! Пощади¬

те меня! Развяжите хоть глаза перед

смертью.
Первый солдат
Так и быть. Простись со всеми своими

друзьями. (Снимает с него повязку.) Ну,

погляди вокруг. Не узнаешь ли кого-ни¬

будь?
Бертрам
Здравствуйте, благородный капитан.
Второй дворянин
Благослови вас Бог, капитан Пароль.
Первый дворянин
Спаси вас Господь, благороднейший

капитан.
Второй дворянин
Капитан, не прикажете ли передать

привет мессиру Лафё? Я еду во Францию.
Первый дворянин
Доблестный капитан, не перепишете ли

вы для меня сонет, сочиненный вами для

Дианы в честь графа Руссильонского? Не

будь я таким трусом, я бы заставил вас это

сделать. Счастливо оставаться.
Бертрам и оба дворянина уходят.
Первый солдат
Ну вот, капитан, вы и разоблачили се¬

бя. Можно сказать, вы разделись донага;

одни только ленты и остались.
Пароль
Кого бы не погубил такой заговор?
Первый солдат
Если бы вам посчастливилось найти

страну, где водятся настолько же покры¬

тые позором девки, вы могли бы стать

родоначальником племени бесстыжих.

Прощайте. Я тоже еду во Францию. Мы

уж там о вас порасскажем. (Уходит.)
Пароль
Однако же спасибо и на том.
А будь я сердцем горд,— оно б разбилось.

Мне капитаном больше не бывать.
Но разве я не буду наслаждаться

Конец — делу венец
249
Едой, питьем и сном, как капитаны?
Я и такой, как есть, не пропаду.
А хвастуны пускай остерегутся:
Кто хвастает, не избежит никак,
Чтоб где-нибудь да не попасть впросак.

Меч, ржавей! Стыд, умри! К чему тут
вздохи?
Осмеян? Что ж, дела не так уж плохи:
Я проживу,— живут же скоморохи.
Во Францию, за прочими вослед!
(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Флоренция. Комната в доме вдовы.
Входят Елена, вдова и Диана.
Елена
Порукой правоты моей вам будет

Один из величайших государей

В крещеном мире. Чтобы завершился

Мой замысел, склонюсь к его стопам.
В былые дни ему я помогла,
И, может быть, он мне обязан жизнью.

Будь он татарин с сердцем как кремень,—

И то нашлась бы в сердце благодарность.

Известно мне, что государь в Марселе,
И в этот город мы направим путь.
Вы знаете, меня считают мертвой.
Войска распустят, граф домой поедет,
И мы туда же с помощью небес,
С соизволенья доброго монарха,

Нежданно явимся.
Вдова
О ваша светлость,
Слуги верней, чем я, не знали вы.
Елена
А вы во мне нашли такого друга,
Который помышляет лишь о том,
Чем отплатить вам за любовь. И разве

Не сам Творец послал меня сюда,
Чтоб наделить приданым вашу дочь

И чтобы в ней помощницу нашла я

Для возвращенья моего супруга?
И странные мужчины! Как они

Способны наслаждаться ненавистным,

Когда обмануты мечтой распутной,

Чернящей черную ночную тьму.
Коль милое далеко,— с тем же пылом

Разврат способен тешиться немилым.
Но полно...— Вас, Диана, я прошу,
Уж вы еще немного потерпите.
Диана
Хотя бы вы мне умереть велели,
Я ваша,— ради вас на все пойду.
Елена
Прошу вас потерпеть. Настанет лето,

Когда шиповник колкий зацветет

И тернии закроются цветами.
В путь! Ждет карета. Время нас торопит.

Как говорят, конец венчает дело,
И если даже горько мне — ну что ж,
Все хорошо, когда конец хорош!
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Руссильон. Комната в замке графини.
Входят графиня, Лафё и шут.
Лафё
Нет, нет и нет. Вашего сына сбил с пути

этот расфуфыренный молодчик. Того ко¬

личества шафрана, которое он употребляет

на окраску своих воротничков и манжет,

хватило бы, чтобы всю нашу зеленую моло¬

дежь перекрасить в его цвета. Ах, если бы

ваша невестка была жива, если бы сын ваш

находился под отчим кровом и пользовался

благоволением короля, а не этого краснохво-

сгого трутня, о котором я говорю...
•Г рафиня
...и о котором лучше бы мне вовеки не

слышать! Подумать только, что умерла

благороднейшая из женщин, которую ког¬

да-либо создавала природа. Если бы она

была плотью от плоти моей и стоила бы

мне материнских мук, я не могла бы привя¬

заться к ней крепче.
Лафё
Это была славная женщина, славная

женщина. Переберешь не одну тысячу сала¬

тов, пока найдешь такую травку, как она.
Шут
И правда, мессир, она была как душис¬

тый левкой в салате, скорее даже как ре¬

зеда.
Лафё
Дурень, эти травы не кладут в салат,

это душистые растения.
Шут
Откуда мне разбираться в растениях?

Не считайте, мессир, что я какой-нибудь

Навуходоносор.
Лафё
Сам-то ты кем себя считаешь: пройдо¬

хой или дураком?

250
Шут
Когда служу мужчине, то пройдохой,

а когда женщине — дураком.
Лафё
А в чем же разница?
Шут
Служа мужчине, я его обманываю с его

женой, значит, присваиваю себе его права.
Лафё
Поистине, ты служишь ему как прой¬

доха.
Шут
А на службу его жене я ставлю свой

дурацкий жезл.
Лафё
Да ты и впрямь и дурак и пройдоха.
Шут
Рад вам служить.
Лафё
Ну уж нет.
Шут
Если нельзя служить вам, то придется

служить одному князю, который еще по¬

чище вас.
Лафё
Кто же он? Француз?
Шут
У него есть название на любом языке,

хотя морда у него на французский манер.
Лафё
Что же это за князь?
Шут
Князь тьмы, мессир. Сиречь — дьявол.
Лафё
Вот тебе мой кошелек, держи. Даю его

не для того, чтобы переманить тебя от

твоего князя. Служи ему, как служил.
Шут
Я родом из лесных краев, ваша свет¬

лость, у нас не жалеют дров, а у этого

князя тоже огонек на славу. И все-таки, раз

он князь мира, пусть сильные мира сего

толпятся при его дворе. Мне больше по

душе домик с узкой калиткой, куда спеси

никак не протиснуться. Немногие, кто со¬
Весь Шекспир
гласен смириться, туда попадут, но благо¬

родные люди большей частью такие приве¬

редливые и изнеженные, что предпочитают

идти по пути, усыпанному цветами, кото¬

рый заканчивается широкими воротами

и жарким пламенем.
Лафё
Ладно, ступай-ка отсюда тем путем, ко¬

торый тебе больше по душе, ты мне что-то

надоел. Я тебя нарочно предупреждаю об

этом, чтобы нам не поссориться. Ступай.

Скажи, чтобы позаботились о моих лоша¬

дях, да смотри без этих твоих шуток.
Шут
Ну а если и с шутками? Лошади над

ними поржут, но ведь им-то велит ржать

закон природы. (Уходит.)
Лафё
Он себе на уме и за словом в карман

не лезет.
Графиня
Что верно, то верно. Мой покойный

муж очень смеялся его шуткам. Потому-то

дурака этого отсюда и не гонят, и он уве¬

рен, что ему любое непотребство сойдет

с рук. В самом деле, он совсем распустился

и переходит всякие границы.
Лафё
Он мне нравится: малый не промах.

Но вот что я хотел вам сказать: когда

я прослышал об ее кончине и о том, что

ваш сын возвращается домой, я обратился

с просьбой к нашему государю, чтобы он

замолвил слово о моей дочери. Еще когда

граф и моя дочь были детьми, его вели¬

чество сам заговаривал об этом браке. Го¬

сударь обещал мне возобновить это сва¬

товство, и нет лучшего средства для того,

чтобы вернуть его милостивое расположе¬

ние вашему сыну. Как вы на это смотрите,

графиня?
Графиня
Очень благосклонно, мессир. И желаю,

чтобы ваш план счастливо осуществился.
Лафё
Его величество едет сюда из Марселя.

Он так бодр, как если бы ему было три¬

дцать лет. Если верить человеку, который

обычно бывает хорошо осведомлен,— го¬

сударя следует ждать здесь завтра.
Графиня
Я почту себя счастливой, увидав его

прежде, чем умру. Я получила письмо о том,

Конец — делу венец
251
что сын мой приедет сегодня к вечеру. Про¬

шу вас, мессир, остаться у меня и присут¬

ствовать при встрече его с государем.
Лафё
Я именно и думал, как бы получить эту

возможность.
Графиня
Вам стоит только воспользоваться при¬

надлежащими вам правами.
Лафё
Я широко пользовался ими, ваша свет¬

лость; но, благодарение Богу, они еще со¬

хранили свою силу.
Входит шут.
Шут
Ах, ваша светлость! Там прибыл мо¬

лодой граф, ваш сын, с бархатной повяз¬

кой на лице. То ли под ней рубец, то ли

нет, одному бархату известно. Но бархат¬

ная повязка выглядит превосходно. Это,
верно, особый форс: на левой щеке — чер¬

ный ворс; зато правая щека у него без

ворса, голая.
Лафё
Рубец, приобретенный в честном бою,

благородный шрам— почетное украше¬

ние. Таков, верно, и этот.
Шут
Так-то так, но лицо у него словно на¬

шпиговано.
Лафё
Пойдемте навстречу вашему сыну. Мне

не терпится потолковать с юным героем.
Шут
Да их там целая дюжина. И все в дели¬

катных шляпах с учтивыми перьями, кото¬

рые кивают и раскланиваются с каждым

встречным и поперечным.
Уходят.
АКТ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Марсель. Улица.
Входят Елена, вдова, Диана и двое слуг.
Елена
Мы гнали лошадей и день и ночь.
Устали вы, конечно. Что же делать!
Но знайте,— изнурив себя дорогой,
С ночами дни смешав из-за меня,
Мне в сердце крепко вы пустили корни,
И вас ничто не вырвет из него.
И если счастье...
Входит дворянин, королевский соколь¬

ничий.
Вот кто мне поможет

Увидеть короля, лишь захотел бы.—

Благослови вас Бог, мессир.
Дворянин
И вас.
Елена
Я вас, мессир, встречала при дворе.
Дворянин

Да, это может быть.
ПЯТЫЙ
Елена
Надеюсь я, что общая молва

О вашем добром сердце справедлива.

Гонимая нуждой своей великой,

Приличья все отбрасывая прочь,
Я прибегаю к вашей доброте

И буду благодарна беспредельно.
Дворянин

Чего же вы хотите?
Елена
Чтобы вы

Мое прошенье королю вручили

И всем своим влияньем помогли

Увидеться мне лично с государем.
Дворянин

Но короля здесь нет.
Елена
Как — нет?..
Дворянин
Уехал.
Еще вчера собрался он внезапно.

252
Весь Шекспир
Вдова
О, боже мой! Так, значит, все напрасно!

Елена
И все-таки конец венчает дело,
Хотя судьба как будто против нас.—

Скажите мне, куда же он уехал?
Дворянин
Насколько мне известно, в Руссильон.
И я туда же еду.
Елена
Ах, мессир,
Вы короля нагоните скорее,—
Вручите же ему посланье это.
Оно не навлечет на вас опалы;
Ваш труд заслужит только благодарность.

А я за вами следом поспешу.
Мне хватит средств, чтоб средства
отыскать
Для достиженья цели.
Дворянин
Вашу просьбу
Исполню я.
Елена
И, что бы ни случилось,
Об этом вы не будете жалеть.—
А мы должны продолжить нашу скачку.

Скорей! Скорее — в путь!
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Руссильон. Двор графского замка.
Входят шут и Пароль.
Пароль
Добрейший господин Лаваш, передайте

это письмо мессиру Лафё. В прошлые вре¬

мена, когда я был в дружбе с нарядным

платьем, вы меня узнавали. А теперь не¬

чистый окунул меня в нечистоты, и от ме¬

ня разит разительными превратностями

судьбы.
Шут
Видно, судьба порядочная грязнуля, ес¬

ли от ее неблаговоления так неблаговонно

разит, как ты говоришь. Отныне я отказы¬

ваюсь есть варево, которое она мне приго¬

товит на своей кухне. Послушай-ка, стань

с подветренной стороны.
Пароль
Не бойтесь, сударь, не зажимайте нос.

Я выразился фигурально.
Шут
Ну и что ж, что фигурально? Если от

твоей фигуры воняет, то почему бы мне

и не зажать нос? Я зажимаю нос при виде

любой вонючей фигуры. Честью тебя про¬

шу, отойди подальше.
Пароль
Пожалуйста, сударь, возьмите у меня

эту бумагу.
Шут
Фу! Отойди-ка подальше. Чтобы я вру¬

чил бумагу от ночного горшка судьбы дво¬

рянину? Да, кстати, вот и он сам.
Входит Лафё.
Тут, ваша милость, к вам пришла помур¬

лыкать драная кошка Фортуны, а может,

это ободранная крыса Фортуны (только уж

наверняка , не мускусная крыса, запах тут

другой). Это животное плюхнулось в гряз¬

ную лужу превратностей судьбы и, по соб¬

ственным его словам, выкупалось в нечи¬

стотах. Прошу вашу милость выудить эту

рыбину из лужи и использовать по назна¬

чению, ибо она смахивает на жалкого, за¬

мызганного, продувного, дурашливого,

бессовестного бродягу. Я соболезную его

несчастьям с высоты собственного благо¬

получия и препоручаю его вашей милости.

(Уходит.)
Пароль
Мессир, перед вами человек, жестоко

исцарапанный Фортуной.
Лафё
Что же я могу сделать? Постричь ей

когти? Так все равно уж слишком поздно.

Какую же пакость учинил ты Фортуне, что

она так исцарапала тебя? Она ведь, в об¬

щем, порядочная женщина и не позволяет,

чтобы пакостникам долго везло. Возьми

четверть экю на бедность. Пусть мировой

судья примирит тебя с Фортуной, а у меня

есть дела поважнее.
Пароль
Умоляю вашу милость выслушать еще

одно словцо.
Лафё
Тебе нужен еще один медяк? На, бери

и не трать лишних слов.
Пароль
Мессир, меня зовут Пароль.

Конец — делу венец
253
Лафё
Вот так словцо! Да тут и пароль и от¬

зыв. Страсти господни! Вашу руку. Ну, как

поживает ваш барабан?
Пароль
Ах, мессир! Ведь это вы первый рас¬

кусили меня.
Лафё
Да ну? И, значит, меня первого сто¬

шнило.
Пароль
Мессир! От вас зависит меня спасти,

ибо вы меня погубили.
Лафё
Стыда в тебе нет! Ты хочешь, чтобы

я был зараз и сатаной и Богом? И вверг

тебя в погибель, и был твоим спасителем?

За сценой трубы.
Это король: я узнаю звуки труб. Ладно,

наведайся попозже. Я еще вчера тебя вспо¬

минал. Ты дурак и мошенник, но не поми¬

рать же тебе с голоду. А пока убирайся.
Пароль

Вечно буду за вас Бога молить!
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Комната в графском замке.
Трубы. Входят король, графиня, Лафё

и свита.
Король
Сокровище утратили мы в ней

И стали оттого бедней намного.
А сын ваш, ослеплен своим безумьем,
Не смог ее как должно оценить.
Графиня
Былого не вернешь, мой государь.
Сочтите это вспышкой безрассудства.—

Богата ими пламенная юность;
Не может разум справиться с огнем,
В который юность подливает масло.
Король
Я все ему простил, я все забыл,
Хоть был уже натянут лук возмездья

И мига ждал я, чтоб стрелу пустить.
Лафё
Прошу прощенья,— должен я сказать,
Что юный граф тяжелую обиду

Нанес монарху, матери, супруге,
Но самого себя сильней обидел:
Лишился он жены, чья красота

Пленяла и пресыщенные взоры,
Чьи речи зачаровывали слух,
Чьи совершенства признавал смиренно

Любой гордец и рад был ей служить.
Король
Когда мы хвалим то, что потеряли,
Еще больней утрату вспоминать.
Зовите же его. Мы примирились,
И первый взгляд попреки умертвит.

Просить у нас прощенья он не должен;
Раз умерла причина прегрешенья,
И головни дымящиеся гнева

Забвеньем я засыплю. Пусть войдет

Не как преступник он,— как незнакомец.

Скажите: наша воля такова.
Придворный
Да, государь.
(Уходит.)
Король
(к Лафё)
Беседовал ты с ним

О дочери своей? Что он ответил?
Лафе
Что предает себя монаршей воле.
Король
Поженим их. О нем весьма хвалебно

Мне пишут.
Входит Бертрам.
Лафё

У него довольный вид.

Король
Ни с летним днем, ни с зимним я не схож:

Во мне одновременно можешь встретить

И солнца свет, и тучу снеговую.
Но пусть лучи разгонят облака.
Так подойди же. Небо снова ясно.
Бертрам
О государь возлюбленный, простите

Мою вину! Я каюсь горько в ней.
Король
Забыто все. Ни слова о прошедшем,
Но будем настоящим дорожить.
Я стар и не могу в решеньях медлить,
Иль времени бесшумная стопа

Меня опередит. Скажи, ты помнишь

Дочь этого вельможи?
Бертрам
Государь,
Я с ней знаком. Ее уже давно

Избрал я сердцем, но оно не смело

254
Весь Шекспир
Язык мой взять в глашатаи свои.
В глазах запечатлелся этот образ,
И тут свою подзорную трубу

Дала мне гордость. Все иные лица

Представились мне в искаженном виде:

Слиняли краски и черты сместились,

Уродством показалась красота.
Вот отчего случилось, что Елена,—

Которую все люди восхваляли,
Которую и сам я полюбил,
Когда навек утратил,— для меня

Была тогда попавшей в глаз пылинкой.
Король
Ты хорошо сказал. И часть вины

Загладил тем, что полюбил Елену.

Однако запоздалая любовь,
Как и помилованье после казни,
Нас наполняет горечью, твердя:

«Прекрасно было то, чего уж нет».
Чтоб мы как должно ценное ценили,
Оно должно покоиться в могиле.

Жестокостью друзей своих губя,
Потом мы слезы льем, корим себя;

Рыдает, пробудясь, любовь у гроба,
И, устыдившись, засыпает злоба.
Вот по Елене погребальный звон.
Мир ей. Теперь шли свадебный подарок

Красавице Мадлен. Ты с ней сосватан.
А мы здесь остаемся до конца:
До новой свадьбы юного вдовца.
Г рафиня
Дай бог, чтоб новая была счастливей,

Иль пусть я до нее не доживу!
Лафё
О сын мой, в ком продолжится мой род,

Пошли невесте обручальный перстень,

Чтоб он ее сиянием своим

Привел сюда.
Бертрам снимает с пальца перстень и дает ему.
Покойная Елена,
Клянусь моей седою бородой,
Была прелестным существом. Я помню,

Заметил я, когда прощались мы,
Вот этот перстень у нее на пальце.
Бертрам
Нет, этот перстень не ее.
Король
Постой!
Дай мне взглянуть. Пока мы говорили,

Мой взор к нему все время обращался.—

Я этот перстень подарил Елене

В залог того, что к ней приду на помощь,

Когда она окажется в беде.
Как выманить сумел ты у нее

Ценнейшее из всех ее сокровищ?
Бертрам
Мой государь, вы гневаться вольны,
Но этот перстень не ее.
Графиня
Мой сын!
Клянусь, она носила этот перстень

И так же дорожила им, как жизнью.
Лафё
Ручаюсь,— это самое кольцо.
Бертрам
О нет, мессир, вы, право же, ошиблись.

Однажды во Флоренции был брошен

Мне этот перстень из окна. Он был

Завернут в лист бумаги, на котором

Стояло имя благородной дамы.
Она считала, что свободен я.
Когда ж я все ей о себе поведал,
Сказав, что ей ответить не могу

Взаимностью, она смирилась грустно,
Но перстень отказалась взять назад.
Король
Сам Плутос, обладающий секретом,
Как в золото металлы превращать,
Знаком не больше с тайнами природы,

Чем с этим перстнем я. Он был моим,
И, кто бы ни вручил его тебе,—
Я дал его Елене. Признавайся,
Коль ты еще рассудка не утратил,
Какое совершил над ней насилье,
Чтобы отнять кольцо? Она клялась,
Что не расстанется с кольцом,— вот разве

Отдаст его тебе на брачном ложе

(Но ложа с нею ты не разделил)
Иль мне, случись беда, его пошлет.
Бертрам

Нет, перстень не ее.
Король
Клянусь, ты лжешь

И пробуждаешь этим подозренье,
Которое прогнать бы я хотел.
Ужель ты мог быть так бесчеловечен...
Не может быть... И все-таки... Как знать!

Ее возненавидел ты смертельно,
И вот она мертва. Увидев перстень,
Я в этом более не сомневаюсь,
Как если бы ей сам закрыл глаза.—
Эй, взять его!
Стража окружает Бертрама.
Пока я только знаю,
Что не без основанья я боялся

И что бояться больше должен был.—
В тюрьму его! — Произведем дознанье.

Конец — делу венец
255
Бертрам
Коль вы докажете, что от Елены

Я взял кольцо, то будет не трудней

Вам доказать, что с ней делил я ложе

Там, во Флоренции, где никогда

Она и не бывала.
Стража уводит Бертрама.
Король

Я угнетен печалью.
Входит дворянин-сокольничий.
Дворянин
Г осударь,
Не гневайтесь, взялся я передать

Прошенье вам от некой флорентийки,

Которая, вас не застав в Марселе,
Вручить его сама вам не могла.
Я согласился передать письмо,
Равно плененный красотой и речью

Просительницы. Здесь она теперь

И ждет ответа. По ее лицу

Могу судить, что дело очень важно.
А на словах добавила она,
Что жалоба касательство имеет

И к вашему величеству и к ней.
Король
(читает, сначала про себя, потом вслух)
«...щедро расточая уверения в том, что

женится на мне, если умрет его жена,—

я краснею от стыда, признаваясь в этом,—

он овладел мною. Теперь граф Руссильон-

ский овдовел и нарушил свои клятвы, поло¬

жившись на которые я принесла ему в жер¬

тву свою девическую честь! Он скрылся из

Флоренции, не простясь со мною, и я по¬

следовала за ним на его родину в поисках

правосудия. Я ищу его у вас, государь! Где

же иначе я его найду? Неужели же соблаз¬

нитель останется безнаказанным, а бедная

девушка погибнет? Диана Капилетти».
Лафё
Нет, уж лучше я куплю себе зятя на

ярмарке и заплачу за него наличными

деньгами; а такого мне даром не надо.
Король
Лафё, тебя спасают небеса,
Послав известье это.— Позовите

Просительницу.— Приведите графа.
Сокольничий и несколько придворных уходят.

Мне кажется, графиня, что Елена

Предательски убита.
Графиня
Если так,
Убийц да покарает правосудье!
Стража вводит Бертрама.
Король
Я удивляюсь одному, мессир:
Считая жен исчадиями ада,
От них спасаясь бегством в тот же день,

Как в верности навек им поклялись,
Вы все еще мечтаете жениться!
Возвращается сокольничий, за ним вдова

и Диана.
Кто эта женщина?
Диана
О государь,
Я обесчещенная флорентийка,
Несчастный отпрыск рода Капилетти.

Известно вам, о чем я вас прошу,
А стало быть, известно и о том,

Насколько я достойна сожаленья.
Вдова
Я, государь, ей мать. Уязвлены

И честь моя, и годы оскорбленьем.
Без вас конец как чести, так и годам.
Король
Что скажешь, граф? Ты знаешь этих
женщин?
Бертрам
Я, государь, не стану отрицать,
Что знаю их. Но в чем же обвиненье?
Диана
Как на свою жену ты странно смотришь!
Бертрам

Она жена? Уж только не моя!
Диана
Как — не твоя? Ведь если б ты женился,

Ты руку б отдал,— но она моя!
Ты клятвы дал бы,— но они мои!
Ты отдал бы себя,— но весь ты мой!
С тобой душой и телом мы едины,
И та, что стала бы тебе супругой,
Тем самым сочеталась бы со мной,
Взяла б обоих нас иль никого.
Лафё
(Бертраму)
Вы так запятнали свое имя, что моей

дочери не пристало его носить. Не бывать

вам ее мужем.
Бертрам
Не слушайте безумную, мессир.
Я с ней однажды... пошутил, и только.

Мой государь, как вы могли поверить,
Что честь мою я мог так уронить?

256
Король
Поверить мог? Ты веру заслужи,—
Тогда уж я и в честь твою поверю.
Диана
Пусть, государь, он скажет под присягой,

Похитил ли невинность у меня.
Король
Ответь.
Бертрам
Она бесстыдна, государь,
И в лагере была солдатской девкой.
Диана
О, клевета! Но если так,— он мог

Меня купить за мелкую монету.
Не верьте, государь. Взгляните лучше

На этот перстень,— нет ему цены.
Зачем же он сокровище такое

Решился подарить солдатской девке?
Графиня
Он покраснел! Я узнаю кольцо:
Оно шесть раз уже в семействе нашем

Переходило к сыну от отца.
Она его жена. В том нет сомненья:
Одно кольцо — мне тысяча свидетельств.
Король
(Диане)
А нет ли здесь кого, кто подтвердил бы

Правдивость ваших слов?
Диана
Есть, государь,

Хоть прибегать к свидетельству такому

Противно мне. Его зовут Пароль.
Лафё
Здесь был сегодня этот человек,—
Коль назван быть он может человеком.
Король

Найти его и привести.
Один из придворных уходит.

Бертрам
К чему?
Как знают все, он вероломный раб,

Отмеченный печатью всех пороков:
Для этой твари слово правды — яд.
Кто может утверждать, что я таков,
Как скажет он? Сказать же все он может.
Король
Твой перстень у нее.
Бертрам
Да, признаю.
Она мне приглянулась. И ее

Я с юным пылом начал домогаться.
Весь Шекспир
Она меня к себе не подпускала,
Чтоб, раззадоренный сопротивленьем,

Попался я, как рыба на крючок:

Препятствия ведь разжигают страсть.
Она своей красою заурядной

И редкостною хитростью своей

Заставила меня пойти на сделку.
Я отдал ей кольцо, а от нее

Я получил лишь то, что первый встречный

Купить бы мог по рыночной цене.
Диана
Что ж, я стерплю. Раз вы отвергли прежде

Такую благородную супругу,
Чего ждать мне? Еще одна лишь просьба:

Возьмите этот перстень и верните

Мое кольцо.
Бертрам

Нет у меня его.
Король
Кольцо? Какое?
Диана
Государь, оно

Точь-в-точь такое, как у вас на пальце.
Король
Знаком вам перстень? Он с его руки.
Диана
Ему я перстень отдала на ложе.
Король
Так, стало быть, не бросили кольцо

Вы из окна?
Диана

Я вам сказала правду.
Возвращается придворный, за ним — Па¬

роль.
Бертрам
Кольцо ее, я каюсь, государь.
Король
Я вижу, ты запутался во лжи;
Тебя нетрудно сбить.
(Указывая на Пароля.)
Свидетель — он?
Диана
Да, государь.
Король
Скажи, но только правду!
Не бойся господина своего,
Тебя я защищу, но будь правдивым,—
Все расскажи, что знаешь ты о нем

И женщине, которая пред нами.
Пароль
Пусть ваше величество не прогневается,

Конец — делу венец
мой господин всегда был благороднейшим

дворянином. Любил он и поразвлечься,

как все истые дворяне.
Король
Ну, ближе к делу. Любил он эту женщину?
Пароль
Любить-то любил, государь. Но как?
Король
Что значит — как?
Пароль
Он любил ее по-дворянски.
Король
Как же это?
Пароль
Государь, он ее любил и в то же время

не любил.
Король
Точно так же, как ты плут и в то же

время не плут? Ну и скользкий же малый!
Пароль
Я неимущий человек и весь к услугам

вашего величества.
Лафё
Он искусный барабанщик, государь, но

никудышный оратор.
Диана
Вы знаете, что граф обещал на мне

жениться?
Пароль
По совести, я знаю больше, чем могу

говорить.
Король
Но разве ты не хочешь говорить все,

что знаешь?
Пароль
Хочу, если так угодно вашему величест¬

ву. Я, как бы сказать, был между ними

посредником. Но он не только, чтобы так...

Нет, он действительно любил ее,— был

просто без ума. Толковал о Вельзевуле,

о преисподней, об адских фуриях и прочих

высоких материях. В ту пору они еще мне

вполне доверяли, и я знал, когда они от¬

правились в постель, и многое другое, вро¬

де того, что он обещал на ней жениться,

и всякие там тонкости, так что расскажи

я это — худо бы мне пришлось. А потому

знать-то я знаю, но ничего не расскажу.
9	Весь Шекспир, т. 2
257
Король
Ты уже все рассказал, если только не

можешь добавить, что они обвенчаны. Но

ты в своих показаниях лукавишь. Отойди.
( Диане.)
Так этот перстень ваш?
Диана
Да, государь.
Король
Где куплен он? Иль, может быть, подарен?

Диана
О нет, он не подарен и не куплен.
Король

Но кто же вам его ссудил?
Диана
Никто.
Король
Тогда его нашли вы?
Диана
Не нашла.
Король
Но как могли вы, им не обладая,
Его отдать?
Диана

Его не отдавала.
Лафё
Показания этой женщины, государь,

что просторная перчатка: так же легко сни¬

мается, как надевается.
Король
Но перстень мой. Я дал его Елене.
Диана
Быть может, он ее; быть может, ваш.
Король
Эй, взять ее! Я на нее разгневан.
В тюрьму ее! Да и его туда же!
( Диане.)
Когда не скажешь, где взяла кольцо,
Ты через час умрешь!
Диана
Я не скажу.
Король
Эй, увести ее!
Диана
О государь,
Меня вы на поруки отпустите!

258
Король
Ты кажешься и мне публичной девкой.

Диана
Клянусь вам небом, я мужчин не знала.
Король
Так почему же графа ты винишь?
Диана
Он виноват и все же невиновен.
Я девушка, поклясться в том могу,
Хотя он присягнет, что я вам лгу.
Я не распутница, избави боже!
Скорей...
(указывая на Лафё)

жена вот этого вельможи.
Король
Она обманывает нас. В тюрьму!
Диана
О матушка, где ж поручитель мой?
Вдова уходит.
Постойте, государь! Владелец перстня

Сейчас войдет, чтоб оправдать меня.
А тот, которым я обольщена,
Как он считает, но который все же

Не сделал мне вреда,— не нужен мне.
От той обиды, что нанес он деве,
Его жена дитя несет во чреве.
Прошу мою загадку разгадать:
Кто и мертва, и будущая мать?
А вот вам и разгадка.
Входят вдова и Елена.
Король
Что за чудо!
Иль волшебством отводят нам глаза?
Его супруга ты иль тень ее?
Елена
Да, государь, я тень его супруги:
Он дал мне имя, но не дал любви.
Бертрам
Возьми то и другое! И прости!
Елена
О мой супруг! Как ты со мной был нежен

В ту ночь, когда считал, что я — она!

Твой перстень у меня. А вот письмо,
Весь Шекспир
В котором ты писал мне: «Лишь тогда,

Когда моим кольцом ты завладеешь,

Когда ты от меня зачнешь дитя...»
Я выполнила эти два условья.
Итак, двукратно завоеван мной,
Согласен ты признать меня женой?
Бертрам
Я твой навек. Не преступлю обета.
Но как же, расскажи, случилось это?
Елена
Всю истину узнаешь, все поймешь.

Разводом покарай меня за ложь.—
О матушка!
Г рафиня

Тебя живой я вижу!
Лафё
Тут лук натертый, что ли, не пойму:
С чего это глаза мне защипало?
( Паролю.)
Эй ты, пустой барабан, дай-ка мне платок.

Спасибо. Поступай ко мне в шуты. Да

хватит кланяться, ты это делаешь очень

противно.
Король
(Елене)
Мы знаем, что правдивый твой рассказ

Растрогает и усладит всех нас.—
(Диане.)
А ты, цветок, еще никем не смятый,
В приданое получишь дар богатый.

Оставшись девушкой, как ясно мне,

Женою стать ты помогла жене.
Когда найдем досуг и час удобный,
Мы твой рассказ послушаем подробный.

Все счастливы. К союзу двух сердец

Был горек путь. Тем сладостней конец.
Трубы.
эпилог
(произносится актером, играющим короля)
Спектакль окончен. Я уж не король,
Я лишь бедняк, игравший эту роль.
Но будем мы считать конец счастливым,

Коль представленьем угодить смогли вам.

А если и похлопать вам не лень,—
Мы рады вам играть хоть каждый день.
Все уходят.

Гамлет
Перевод Б. Пастернака

Замок в Эльсиноре (Кронборг)
Действующие лица
Клавдий, король датский.
Гамлет, сын прежнего и племянник нынешнего

короля.
Полоний, гофмейстер двора.
Горацио, друг Гамлета.
Лаэрт, сын Полония.
Вольтиманд
Корнелий
Розенкранц
Гильденстерн
Озрик
Дворянин.
Священник.
М арцелл

Бернардо
Франциско, солдат.
Рейнальдо, слуга Полония.
Актеры.
Два мужика, могильщики.
Фортинбрас, принц норвежский.
Капитан.
Английские послы.
Гертруда, королева датская, мать Гамлета.

Офелия, дочь Полония.
Лорды, леди, офицеры, солдаты,

матросы, гонцы и слуги.
Призрак отца Гамлета.
Место действия — Эльсинор.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Эльсинор. Площадка перед замком. Полночь.

Франциско на своем посту. Часы бьют двена¬

дцать. К нему подходит Бернардо.
Бернардо
Кто здесь?
Франциско

Нет, сам ты кто, сначала отвечай.
Бернардо

Да здравствует король!
Франциско
Бернардо?
Бернардо
Он.
Франциско

Вы аккуратны и пришли в свой час.
Бернардо

Двенадцать бьет; поди поспи, Франциско.

262
Весь Шекспир
Франциско
Спасибо, что сменили: я озяб,
И на сердце тоска.
Бернардо
Как в карауле?
Франциско
Всё, как мышь, притихло.
Бернардо
Ну, доброй ночи.
А встретятся Гораций и Марцелл,

Подсменные мои,— поторопите.
Франциско

Послушать, не они ли.— Стой! Кто здесь?

Входят Горацио и Марцелл.
Горацио
Друзья страны.
Марцелл

И слуги короля.

Франциско
Прощайте.
Марцелл
До свиданья, старина.
Кто вас сменил?
Франциско

Бернардо на посту.
Прощайте.
(Уходит.)
Марцелл

Эй! Бернардо!
Бернардо
Да, скажи,
Гораций здесь?
Горацио
Да, в некотором роде.

Бернардо
Гораций, здравствуй; здравствуй, друг
Марцелл.
Марцелл

Ну как, являлась нынче эта странность?

Бернардо
Пока не видел.
Марцелл

Горацио считает это все
Игрой воображенья и не верит

В наш призрак, дважды виденный подряд.

Вот я и предложил ему побыть

На страже с нами нынешнею ночью

И, если дух покажется опять,
Проверить дело и заговорить с ним.
Горацио
Да, так он вам и явится.
Бернардо
Присядем,
И разрешите штурмовать ваш слух,
Столь укрепленный против нас, рассказом

О виденном.
Горацио
Извольте, я сажусь.

Послушаем, что скажет нам Бернардо.
Бернардо

Минувшей ночью,
Когда звезда, что западней Полярной,

Перенесла лучи в ту часть небес,
Где и сейчас сияет, я с Марцеллом,
Лишь било час...
Входит Призрак.
Марцелл
Молчи. Замри. Гляди, вот он опять.
Бернардо
Осанкой — вылитый король покойный.
Марцелл
Ты сведущ: обратись к нему, Гораций.
Бернардо
Ну что, напоминает короля?
Горацио
Да как еще! Я в страхе и смятенье.
Бернардо
Он ждет вопроса.
Марцелл
Спрашивай, Гораций.
Г орацио
Кто ты, без права в этот час ночной

Принявший вид, каким блистал, бывало,

Похороненный датский государь,—
Я небом заклинаю, отвечай мне!
Марцелл
Он оскорбился.
Бернардо

И уходит прочь.

Гамлет
263
Горацио

Стой! Отвечай! Ответь! Я заклинаю!
Призрак уходит.
Марцелл
Ушел и говорить не пожелал.
Бернардо
Ну что, Гораций? Полно трепетать.
Одна ли тут игра воображенья?
Как ваше мненье?
Горацио
Богом поклянусь:
Я б не поверил, если б не увидел.
Марцелл
А с королем как схож!
Горацио
Как ты с собой.
И в тех же латах, как в бою с норвежцем,

И так же хмур, как в незабвенный день,

Когда, при ссоре с выборными Польши,

Он из саней их вывалил на лед.

Невероятно.
Марцелл
В такой же час таким же важным шагом

Проследовал он дважды мимо нас.
Горацио
Подробностей разгадки я не знаю,
Но в общем, вероятно, это знак

Грозящих государству потрясений.
Марцелл
Постойте. Сядем. Кто мне объяснит,
К чему такая строгость караулов,

Стесняющая граждан по ночам?
Чем вызвана отливка медных пушек,
И ввоз оружья из-за рубежа,
И корабельных плотников вербовка,

Усердных в будни и в воскресный день?

Зачем мы бьемся до седьмого пота

За днями дни и ночи напролет?
Кто объяснит мне это?
Горацио
Постараюсь.
По крайней мере, как слыхал. Король,

Чью тень мы с вами только что видали,

Однажды насмерть бился на мечах

С былым и павшим в этом поединке

Властителем норвежцев Фортинбрасом.

Пред боем обусловили статью,
Что победитель получает право

На землю побежденного. Страну

Убитого взял победитель Гамлет.
Такого положенья никогда
Не мог снести наследник Фортинбраса,

Носящий то же имя по отцу.
В избытке прирожденного задора

Он по Норвегии набрал отряд

За хлеб готовых в бой головорезов.

Формирований видимая цель,
Как это подтверждают донесенья,

Насильственно, с оружием в руках

Отбить отцом утраченные земли.
Вот тут-то, полагаю, и лежит

Важнейшая причина наших сборов,

Источник беспокойства и предлог

К растерянности и горячке в крае.
Бернардо
Все так, наверно, именно и есть.
Недаром проверяет караулы

Зловещий призрак, схожий с королем,

Который был и есть тех войн виновник.
Г орацио
Он как сучок в глазу души моей.
Порой расцвета Рима, в дни побед,
Пред тем как властный Юлий пал, могилы

Стояли без жильцов, а мертвецы

На улицах невнятицу мололи.
В огне комет кровавилась роса,
Являлись пятна в солнце; влажный месяц,

На чьем влиянье зиждет власть Нептун,

Был болен тьмой, как в светопреставленье.

Предвестия таких же страшных бед,

Предшествующие самим событьям,
Как некий их трагический пролог,
Земля и небо вместе посылают

В широты наши нашим землякам.
Призрак возвращается.
Но тише! Вот он вновь! Остановлю

Любой ценой. Ни с места, наважденье!
О, если только речь тебе дана,
Откройся мне.
Быть может, надо милость сотворить

Тебе за упокой и нам во благо,
Откройся мне.
Быть может, ты проник в удел страны,

Который отвратить еще не поздно,

Откройся.
Быть может, ты при жизни закопал

Сокровище, неправдой нажитое,—
Вас, духов, манят клады, говорят,—

Откройся! Стой! Откройся мне!
Поет петух.
Марцелл,
Держи его!
Марцелл

Ударить алебардой?
Горацио

Бей, если увернется.

264
Весь Шекспир
Бернардо

Вот он!
Г орацио
Вот!
Призрак уходит.
Марцелл
Ушел!
Мы раздражаем царственность его

Открытым проявлением насилья.
При том, что он, как пар, неуязвим,

Удары наши — шутовство, и только.
Бернардо

Он отозвался б, но запел петух.
Горацио
И тут он вздрогнул, точно провинился

И отвечать боится. Я слыхал,
Петух, трубач зари, своею глоткой

Пронзительною будит ото сна

Дневного бога. При его сигнале,
Где б ни блуждал скиталец-дух: в огне,
На воздухе, на суше или в море,
Он вмиг спешит домой. И только что

Мы этому имели подтвержденье.
Марцелл
Он стал тускнеть при пенье петуха.

Поверье есть, что каждый год, зимою,

Пред праздником Христова Рождества,

Ночь напролет поет дневная птица.
Тогда, по слухам, духи не шалят,

Спокойны ночи, не вредят планеты

И пропадают чары ведьм и фей,
Так благодатно и священно время.
Горацио
Слыхал и я, и тоже склонен верить.
Но вот и утро в розовом плаще

Росу пригорков топчет на востоке.
Пора снимать дозор. И мой совет:

Поставим принца Гамлета в известность

О виденном. Ручаюсь жизнью, дух,
Немой при нас, прервет пред ним
молчанье.

Ну как, друзья, по-вашему? Сказать,
Что голос дружбы нам повелевает?
Марцелл
По-моему, сказать. Да и к тому ж

Я знаю, где найти его сегодня.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же. Приемный зал в замке.
Входят король, королева, Гамлет, По¬

лоний, Лаэрт, Вольтиманд, Корнелий,

придворные и свита.
Король
Хотя по брате Гамлете бесценном

Свежа печаль и всем нам надлежит

Скорбеть душою, а державе нашей

От сокрушенья сморщиться в комок,
Но ум настолько справился с природой,

Что надо будет сдержаннее впредь

Жалеть о нем, себя не забывая.
С тем и решили мы в супруги взять

Сестру и ныне королеву нашу,
Наследницу военных рубежей,—
С отравленным, сказал бы я, восторгом,

Смеясь вполглаза и тужа другим,
Шутя над гробом, и вопя на свадьбе,
И соразмерив радость и печаль.
При этом шаге мы не погнушались

Содействием советников, во всем

Нам давших одобренье. Всем спасибо.

Второе. Королевич Фортинбрас,
Не чтя нас ни во что и полагая,
Что после смерти братниной у нас

Развал в стране и все в разъединенье,

Возмнил такое о своей звезде,
Что надоел нам, требуя возврата

Потерянных отцовых областей,
Которые достал себе по праву

Наш славный брат. Вот, вкратце, что
о нем.
Теперь о нас и сущности собранья.
Тут нами извещается в письме

Король норвежцев, дядя Фортинбраса.
По дряхлости едва ли он слыхал

О замыслах племянника. Мы просим

Пресечь их в корне, так как войско сплошь

Из подданных его и их содержат

На счет казны. Письмо мы отдаем

Вам, добрый Вольтиманд, и вам,
Корнелий.
Свезите старцу-королю поклон.
Мы вам не расширяем полномочий.

Держитесь в совещаньях с ним границ,

Дозволенных статьями. Поезжайте.

Готовность докажите быстротой.
Корнелий и Вольтиманд

Здесь, как и всюду, мы ее докажем.
Король

Не смеем сомневаться. Добрый путь.

Вольтиманд и Корнелий уходят.
Итак, Лаэрт, что нового услышим?
Шла речь о просьбе. В чем она, Лаэрт?

Гамлет
265
С чем дельным вы б ни обратились к трону,

Успех предсказан: вещи нет такой,
Что б не дали мы, не дождавшись просьбы.

Не больше ладит с сердцем голова,
Для пользы рта не больше служат руки,

Чем датский трон для вашего отца.
Что вам угодно?
Лаэрт
Дайте разрешенье

Во Францию вернуться, государь.
Я сам оттуда прибыл для участья

В коронованье вашем, но, винюсь,
Меня опять по исполненье долга

Влекут туда и мысли и мечты.
С поклоном хлопочу о дозволенье.
Король
Отец пустил? Что говорит Полоний?
Полоний
Он вымотал мне душу, государь,
И, сдавшись после долгих убеждений,
Я нехотя его благословил.
Благоволите разрешить поездку.
Король
Ищите счастья; в добрый час, Лаэрт.
Как вздумаете, проводите время.
Ну, как наш Гамлет, близкий сердцу сын?
Г амлет

(в сторону)
Ничуть не сын и далеко не близкий.
Король
Опять покрыто тучами лицо?
Гамлет
О нет, напротив: солнечно некстати.
Королева
Ах, Гамлет, полно хмуриться, как ночь.

Взгляни на короля подружелюбней.
До Коих пор, потупивши глаза,
Следы отца разыскивать во прахе?
Так создан мир: живущее умрет

И вслед за жизнью в вечность отойдет.
Г амлет
Так создан мир.
Королева
Что ж кажется тогда

Столь редкостной тебе твоя беда?
Г амлет
Не кажется, сударыня, а есть.
Мне «кажется» неведомы. Ни этот

Суровый плащ, ни платья чернота,
Ни хриплая порывистость дыханья,
Ни даже слез податливый поток

И впалость черт, и все подразделенья

Тоски не в силах выразить меня.
Вот способы казаться, ибо это

Лишь действия, и их легко сыграть,
Моя же скорбь чуждается прикрас

И их не выставляет напоказ.
Король
Приятно видеть и похвально, Гамлет,
Как отдаешь ты горький долг отцу.
Но твой отец и сам отца утратил,
И так же тот. На некоторый срок

Сыновняя забота переживших —
Блюсти печаль. Но утверждаться в ней

С закоренелым рвеньем — нечестиво.

Мужчины недостойна эта скорбь

И обличает волю без святыни,
Слепое сердце, ненадежный ум

И грубые понятья без отделки.
Что неизбежно и в таком ходу,
Как самые повальные явленья,

Благоразумно ль этому, ворча,

Сопротивляться? Это грех пред небом,

Грех пред умершим, грех пред естеством,

Пред разумом, который примирился

С судьбой отцов и встретил первый труп

И проводил последний восклицаньем:
«Так быть должно». Пожалуйста, стряхни

Свою печаль и нас в душе зачисли

Себе в отцы. Пусть знает мир, что ты

Ближайший к трону и к тебе питают

Любовь не меньшей пылкости, какой

Нежнейший из отцов привязан к сыну.
Что до надежд вернуться в Виттенберг

И продолжать ученье, эти планы

Нам положительно не по душе,
И я прошу, раздумай и останься

Пред нами, здесь, под лаской наших глаз,

Как первый в роде, сын наш и сановник.
Королева
Не заставляй, чтоб мать просила даром.

Останься здесь, не езди в Виттенберг.
Гамлет
Сударыня, всецело повинуюсь.
Король
Вот кроткий, подобающий ответ.
Наш дом — твой дом. Сударыня,
пойдемте.

Своей сговорчивостью Гамлет внес

Улыбку в сердце, в знак которой ныне

О счете наших здравиц за столом

Пусть облакам докладывает пушка,
И гул небес в ответ земным громам

Со звоном чаш смешается. Идемте.
Все, кроме Гамлета, уходят.

266
Весь Шекспир
Гамлет
О, если б этот грузный куль мясной

Мог испариться, сгинуть, стать росою!
О, если бы Предвечный не занес

В грехи самоубийства! Боже! Боже!
Каким ничтожным, плоским и тупым

Мне кажется весь свет в своих затеях.

Глядеть тошнит! Он одичалый сад,
Где нет прохода. Низкий, грубый мусор

Глушит его. Зайти так далеко!
Два месяца, как умер. Двух не будет.
Такой король природный. Рядом с тем,
Как Феб с сатиром. До того ревниво

Любивший мать, что ветрам не давал

Дышать в лицо ей. О, земля и небо!
Что поминать! Она к нему влеклась,
Как будто голод рос от утоленья.
И что ж, чрез месяц... Лучше не вникать!
О женщины, вам имя — вероломство!
Нет месяца! И целы башмаки,
В которых шла в слезах, как Ниобея,
За отчим гробом. И она, она,—
О, боже, зверь, лишенный разуменья,

Томился б дольше,— замужем — за кем:
За дядею, который схож с покойным,
Как я с Гераклом. В месяц с небольшим!

Еще от соли лицемерных слез

У ней на веках краснота не спала,
И замужем! С такою быстротой

Нырять под простыню кровосмешенья!
Нет, не видать от этого добра!
Разбейся сердце, ибо надо смолкнуть.
Входят Горацио, Марцелл и Бернардо.
Горацио

Почтенье, принц.
Г амлет
Рад вас здоровым видеть.

Гораций,— если в памяти я сам?
Горацио

Он самый, принц, ваш верный раб до гроба.
Г амлет
Мой друг, еще поспорим мы, кто чей.
Что принесло вас к нам из Виттенберга? —

Марцелл,— не так ли?
Марцелл
Он, милейший принц...
Гамлет
Я очень рад вас видеть.
(К Бернардо.)
Добрый вечер.—
Что ж вас из Виттенберга принесло?
Горацио
Милейший принц, расположенье к лени.
Г амлет
Ваш враг не отозвался б так о вас,
И вы мне слуха лучше не терзайте

Поклепами на самого себя.
Я знаю вас: ничуть вы не ленивец.
Но все же, чем вас встретил Эльсинор?

Пока гостите, мы вас пить научим.
Горацио
Я видел вынос вашего отца.
Гамлет
Нехорошо смеяться над друзьями.
Хотите, свадьбу матери, сказать?
Горацио
Да, правда, это следовало быстро.
Г амлет
Расчетливость, Гораций! С похорон

На брачный стол пошел пирог поминный.

Врага охотней встретил бы в раю,
Чем снова испытать событья эти.
Отец,— о, вот он словно предо мной.
Горацио
Где, принц?
Г амлет
В очах души моей, Гораций.
Горацио
Я помню, он во всем был королем.
Г амлет
Он человек был, вот что несомненно.
Уж мне такого больше не видать.
Горацио
Представьте, принц, он был тут нынче
ночью.
Гамлет
Был? Кто?
Г орацио

Король, отец ваш.
Г амлет
Мой отец?
Горацио
Спокойнее: сдержите удивленье

И выслушайте. Я вам расскажу,—
Меня поддержат эти очевидцы,—
Бог знает что.
Гамлет

Молю вас, поскорей!

Гамлет
267
Горацио
Две ночи кряду этим господам,
Бернардо и Марцеллу, на дежурстве

Средь мертвой беспредельности ночной

Такое выпадало. Кто-то, зримый,
В вооруженье с ног до головы,
И сущий ваш отец, проходит мимо

Державным шагом. Трижды он скользит

Пред их остолбенелыми глазами

В длину жезла от них, они ж стоят,
От ужаса почти свернувшись в студень

И проглотив язык, о чем потом

Рассказывают мне под страшной тайной.

Я стал на стражу с ними в третью ночь,

Где, подтверждая это все дословно,
В такой же час проходит та же тень.
Мне памятен отец ваш. Оба схожи,
Как эти руки.
Гамлет

Где он проходил?
Марцелл

По той площадке, где стоит охрана.
Г амлет

Вы с ним не говорили?
Горацио
Говорил,
Но без успеха. Впрочем, на мгновенье

По повороту плеч и головы

Я заключил, что он не прочь ответить,

Но в это время закричал петух,
И он при этом звуке отшатнулся

И скрылся с глаз.
Гамлет

Я слов не нахожу.
Горацио
Ручаюсь жизнью, принц, что это правда,

И мы за долг сочли вас известить.
Гамлет
Да, да, все так. Сейчас я успокоюсь.
Кто ночью в карауле?
Марцелл и Бернардо

Мы, милорд.
Гамлет

В оружье, говорите?
Марцелл и Бернардо

Весь.
Гамлет
До пяток?
Марцелл и Бернардо
До пят.
Гамлет
И вы не видели лица?
Г орацио
Нет, как же,— шлем был с поднятым
забралом.
Г амлет

И что ж, он хмурил брови?
Г орацио
Нет, смотрел

Скорей с тоской, чем с гневом.
Гамлет
Он был бледен
Иль раскрасневшись?
Г орацио
Совершенно бел.
Гамлет
И не сводил с вас глаз?
Г орацио
Ни на минуту.
Гамлет
Жаль,— без меня.
Г орацио
Он свел бы вас с ума.
Г амлет
Все может быть. И что ж, он долго
пробыл?
Горацио
Я мог легко бы до ста досчитать.
Марцелл и Бернардо
Нет, дольше, дольше.
Горацио
Нет, при мне не больше.
Г амлет
С седою бородою?
Г орацио
Не совсем.
С едва посеребренной, как при жизни.
Гамлет
Я стану с вами на ночь. Может статься,
Он вновь придет.
Горацио

Придет наверняка.

268
Весь Шекспир
Г амлет
И если примет вновь отцовский образ,
Я с ним заговорю, хотя бы ад,
Восстав, зажал мне рот. А к вам есть
просьба.
Как вы скрывали случай до сих пор,
Так точно и вперед его таите,
И что бы ни случилось в эту ночь,
Во всем ищите смысла и молчите.
За дружбу отплачу. Храни вас Бог.
А около двенадцати я выйду

И навещу вас.
Все
Ваши слуги, принц.
Гамлет

Не слуги, а друзья мои. Прощайте.
Все, кроме Гамлета, уходят.
Двойник отца в оружье! Быть беде!
Обман какой-то. Только бы стемнело!
А там, душа, терпенье: козней след,
Зарой их в землю, выступит на свет.

(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Комната в доме Полония.
Входят Лаэрт и Офелия.
Лаэрт
Мешки на корабле. Прощай, сестра.

Пообещай не упускать оказий

И при попутном ветре не дремли

И вести шли.
Офелия

Не сомневайся в этом.

Лаэрт
А Гамлета ухаживанья — вздор.
Считай их блажью, шалостями крови,

Фиалкою, расцветшей в холода,

Нежданной, гиблой, сладкой, обреченной,

Благоуханьем мига, и того

Не более.
Офелия

Не более?
Лаэрт

Не боле.
Рост жизни не в одном развитье мышц.
По мере роста тела, в нем, как в храме,

Растет служенье духа и ума.
Пусть любит он сейчас без задних мыслей,

Ничем еще не запятнавши чувств.

Подумай, кто он, и проникнись страхом.

По званью он себе не голова,
Но сам в плену у своего рожденья.
Не вправе он, как всякий человек,

Располагать собою. От избранья

Зависит благоденствие страны.
Поэтому не он свершает выбор,
А стан, которому он — голова.
Пусть он пока твердит тебе, что любит.

Твой долг не больше доверять словам,

Чем в силах он при этом положенье

Их оправдать, а он их подтвердит,
Как общий голос Дании захочет.
Итак, пойми, как пострадает честь,
Когда ты примешь песнь его за правду,
И сдашься сердцем, и откроешь клад

Невинности горячим настояньям.

Страшись, сестра; Офелия, страшись,

Остерегайся, как огня, влеченья,
На выстрел от взаимности беги.
Уже и то нескромно, если месяц

На девушку засмотрится в окно.

Оклеветать легко и добродетель.
Червь бьет всего прожорливей ростки,

Когда на них еще не вскрылись почки,
И ранним утром жизни, по росе,
Особенно прилипчивы болезни.
Пока наш нрав не искушен и юн,

Застенчивость наш лучший опекун.
Офелия
Я смысл ученья твоего поставлю

Хранителем души. Но, милый брат,
Не поступай со мной, как тот лжепастырь,

Который кажет нам тернистый путь

На небеса, а сам, вразрез советам,

Повесничает на стезях греха

И не краснеет.
Лаэрт
За меня не бойся.
Но что ж я медлю? Вот и наш отец.
Входит Полоний.
Вдвойне благословиться дважды благо.

Вот новый повод попрощаться нам.
Полоний
Всё тут, Лаэрт? В путь, в путь, стыдился б,
право!
Уж ветер выгнул плечи парусов,
А сам ты где? Стань под благословенье

И заруби-ка вот что на носу.
Заветным мыслям не давай огласки,

Несообразным — ходу не давай.
Будь прост с людьми, но не запанибрата.

Проверенных и лучших из друзей

Приковывай стальными обручами,
Но до мозолей рук не натирай

Пожатьями со встречными. Старайся

Беречься драк, а сцепишься, берись

За дело так, чтоб береглись другие.

Гамлет
269
Всех слушай, но беседуй редко с кем.

Терпи их суд и прячь свои сужденья.

Рядись, во что позволит кошелек,
Но не франти,— богато, но без вычур.
По платью познается человек,
Во Франции ж на этот счет средь знати

Особо зоркий глаз. Не занимай

И не ссужай. Давая деньги в ссуду,

Лишаемся мы денег и друзей,
А займы притупляют бережливость.
Всего превыше: верен будь себе.
Тогда, как утро следует за ночью,
Не будешь вероломным ты ни с кем.

Прощай, запомни все и собирайся.
Лаэрт
Почтительно откланяться осмелюсь.
Полоний

Давно уж время. Слуги заждались.

Лаэрт
Прощай, Офелия, и твердо помни,
О чем шла речь.
Офелия
Замкну в душе, а ключ
Возьми с собой.
Лаэрт
Счастливо оставаться.

(Уходит.)
Полоний.
О чем шла речь, Офелия, у вас?
Офелия
Предмет — принц Г амлет, если вам
угодно.
Полоний
Ах, вот как? Это кстати. Я слыхал,
Он очень зачастил к тебе как будто.
А также избалован, говорят,
Твоим вниманьем? Если это правда,—
А так передавали мне как раз

Порядка ради,— должен я признаться,

Совсем не так ты сознаешь свой долг,
Как спросится с твоей дочерней чести.
Что между вами? Будь со мной пряма.
Офелия
Со мной не раз он в нежности пускался

В залог сердечной дружбы.
Полоний
Каково!
В залог сердечной дружбы. Что ты
смыслишь

В таких вещах? А как ты отнеслась

К его,— как ты их назвала,— залогам?
Офелия

Не знаю я, что думать мне о них.
Полоний
Я научу: за чистую монету

Ты этих глупостей не принимай

И требуй впредь залогов подороже.
А то, сведя все это в каламбур,
Под твой залог останешься ты в дурах.
Офелия
Отец, он предлагал свою любовь

С учтивостью.
Полоний

С учтивостью! Подумай!
Офелия
И в подтвержденье слов своих всегда

Мне клялся чуть ли не святыми всеми.
Полоний
Силки для птиц! Иль я забыл, когда

Пылает кровь, как щедр язык на клятвы!

Нет, эти вспышки не дают тепла,
Слепят на миг и гаснут в обещанье.
Не принимай их, дочка, за огонь.
Будь поскупей на будущее время.
Пускай твоей беседой дорожат.
Не торопись навстречу, только кликнут.
А Гамлету верь только в том одном,
Что молод он и меньше в поведенье

Стеснен, чем ты; точней — совсем не верь.

А клятвам и подавно. Клятвы — сводни.

Не то они, чем кажутся извне.
Они, как маклаки по ложным искам,

Нарочно дышат кротостью святош,
Чтоб обойти тем легче. Повторяю,
Я не хочу, чтоб впредь на твой досуг

Бросали тень хотя бы на минуту

Беседы с принцем Гамлетом. Ступай.

Смотри не забывай.
Офелия
Я повинуюсь.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Там же. Площадка перед замком.
Входят Гамлет, Горацио и Марцелл.
Гамлет

А на ветру как щиплет! Ну и холод!
Г орацио

Пронизывает. Прямо как зимой.

270
Весь Шекспир
Г амлет
Который час?
Г орацио

Без малого двенадцать.

Марцелл

Нет. С лишним. Било.
Г орацио
Било? Не слыхал.

Тогда, пожалуй, наступает время,
В которое всегда являлась тень.
Трубы, пушечные выстрелы за сценой.
Что это значит, принц?
Гамлет
Король не спит и пляшет до упаду,
И пьет и бражничает до утра,
И чуть осилит новый кубок с рейнским,

Оповещает гром литавр и труб

Про этот подвиг.
Г орацио
Это что ж,— обычай?
Г амлет
Да, как сказать,— увы.
Хотя я здешний и давно привык,
Обычай непохвальный и достойный

Уничтоженья. Эти кутежи,
Расславленные на восток и запад,

Покрыли нас стыдом в чужих краях.
Там наша кличка — пьяницы и свиньи.
И это отнимает, не шутя,
Какую-то существенную мелочь

У наших дел, достоинств и заслуг.
Бывает и с отдельным человеком,
Что, например, родимое пятно,
В котором он невинен, ибо, верно,

Родителей себе не выбирал,
Иль странный склад души, перед которым

Сдается разум, или недочет

В манерах, оскорбляющий привычки,—

Бывает, словом, что пустой изъян,
В роду ли, свой ли, губит человека

Во мненье всех, будь доблести его,
Как милость Божья, чисты и несметны.
А всё от этой глупой капли зла,
И сразу все добро идет насмарку.
Досадно ведь.
Горацио

Смотрите, принц, вот он.

Входит Призрак.
Г амлет
Святители небесные, спасите!
Благой ли дух ты или ангел зла,
Дыханье рая, ада ль дуновенье,
К вреду иль к пользе помыслы твои,
Я озадачен так твоим явленьем,
Что должен расспросить тебя, и вот

Как назову тебя: отец мой, Гамлет,

Король, властитель датский, отвечай!
Не дай пропасть в неведенье. Скажи мне,

Зачем на преданных земле костях

Разорван саван? Отчего гробница,
Где мы в покое видели твой прах,
Разжала с силой челюсти из камня,
Чтоб выплюнуть тебя? Чем объяснить,

Что бездыханный труп, в вооруженье,
Ты движешься, обезобразив ночь,
В лучах луны, и нам, глупцам созданья,

Так страшно потрясаешь существо

Загадками не нашего охвата?
Скажи, зачем? К чему? Что делать нам?

Призрак манит Гамлета.
Г орацио

Он подал знак, чтоб вы с ним
удалились,

Как будто хочет что-то сообщить

Вам одному.
Марцелл
Смотрите, как любезно

Он вас зовет подальше в глубину.
Но не ходите.
Г орацио

Ни за что на свете.
Г амлет

А здесь он не ответит. Я пойду.
Г орацио
Не надо, принц.
Гамлет
Ну вот! Чего бояться?
Я жизнь свою в булавку не ценю.
А чем он для души моей опасен,
Когда она бессмертна, как и он?
Он снова мне кивает. Я приближусь.
Г орацио
А если он заманит вас к воде

Или на выступ страшного утеса,

Нависшего над морем, и на нем

Во что-нибудь такое обернется,
Что вас лишит рассудка и столкнет

В безумие? Подумайте об этом.
На той скале и без иных причин

Шалеет всякий, кто увидит море

Под крутизной во столько саженей,

Ревущее внизу.

Гамлет
Гамлет

Опять кивает.
Ступай! Иду!
Марцелл

Не пустим.
Г амлет
Руки прочь!
Г орацио

Опомнитесь. Не надо.
Г амлет
Это — голос

Моей судьбы, и он все жилы мне

Внезапно силой львиной наливает.
Призрак манит.
Все манит он. Дорогу, господа!
(Вырывается от них.)
Я в духов превращу вас, только троньте!

Прочь, сказано! Иди. Я за тобой.
Призрак и Гамлет уходет.
Горацио

Теперь он весь во власти исступленья.
Марцелл

Пойдем за ним, не слушаясь его.
Г орацио

Последуем. Что это может значить?
Марцелл

Какая-то в державе датской гниль.
Горацио

Наставь на путь нас, Господи!
Марцелл
Идемте.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Там же. Более отдаленная часть площадки.

Входят Призрак и Гамлет.
Г амлет

Куда ведешь? Я дальше не пойду.
Призрак
Следи за мной.
Г амлет

Слежу.
271
Призрак
Настал тот час,

Когда я должен пламени геенны

Предать себя на муку.
Гамлет
Бедный дух!
Призрак
Не сожалей, но вверься всей душою

И выслушай.
Г амлет

Внимать тебе мой долг.

Призрак

И отомстить, когда ты все услышишь.
Г амлет
Что?
Призрак
Я дух родного твоего отца,
На некий срок скитаться осужденный

Ночной порой, а днем гореть в огне,
Пока мои земные окаянства

Не выгорят дотла. Мне не дано

Касаться тайн моей тюрьмы. Иначе б

От слов легчайших повести моей

Зашлась душа твоя и кровь застыла.

Глаза, как звезды, вышли из орбит

И кудри отделились друг от друга,

Поднявши дыбом каждый волосок,
Как иглы на взбешенном дикобразе.
Но вечность — звук не для земных ушей.

О, слушай, слушай, слушай! Если только

Ты впрямь любил когда-нибудь отца...
Г амлет
О, боже мой!
Призрак

Отмсти за подлое его убийство.
Гамлет
Убийство?
Призрак
Да, убийство из убийств,
Как ни бесчеловечны все убийства.
Гамлет
Рассказывай, чтоб я на крыльях мог

Со скоростью мечты и страстной мысли

Пуститься к мести.
Призрак
Вижу, ты готов.
И кто б ты был? — Болотной сонной
ряской

272
Весь Шекспир
В стоячих водах Леты, если б тут

Не всколыхнулся. Значит, слушай, Гамлет.

Объявлено, что спящего в саду

Меня змея ужалила. Датчане

Бесстыдной басней введены в обман.
Ты должен знать, мой мальчик
благородный,

Змея — убийца твоего отца —
В его короне.
Г амлет

О, мои прозренья!
Мой дядя?
Призрак
Да.
Кровосмеситель и прелюбодей,

Врожденным даром хитрости и лести

(Будь прокляты дары, когда от них

Такой соблазн!) увлекший королеву

К постыдному сожительству с собой.

Какое здесь паденье было, Гамлет!
От возвышающей моей любви,
Все годы шедшей об руку с обетом,
Ей данным при венчанье,— к существу,

Чьи качества природные ничтожны

Перед моими!
Но так же, как не дрогнет добродетель,

Каких бы чар ни напускал разврат,
Так похоть даже в ангельских объятьях

Пресытится блаженством и начнет

Жрать падаль.
Но тише! Ветром утренним пахнуло.

Потороплюсь. Когда я спал в саду

В свое послеобеденное время,
В мой уголок прокрался дядя твой

С проклятым соком белены во фляге

И влил в притвор моих ушей настой,
Чье действие в таком раздоре с кровью,

Что мигом обегает, словно ртуть,
Все внутренние переходы тела,

Створаживая кровь, как молоко,
С которым каплю уксуса смешали.
Так было и со мной. Сплошной лишай

Покрыл мгновенно пакостной и гнойной

Коростою, как Лазарю, кругом

Всю кожу мне.
Так был рукою брата я во сне

Лишен короны, жизни, королевы:
Так был подрезан в цвете грешных дней,

Не причащен и миром не помазан;
Так послан второпях на Страшный суд

Со всеми преступленьями на шее.
О, ужас, ужас, ужас! Если ты

Не обделен природой, не потворствуй.
Не дай постели датских королей

Служить кровосмешенью и распутству.

Однако, как бы ни сложилась месть,
Не оскверняй души, и умышленьем

Не посягай на мать. Судья ей Бог
И совести глубокие уколы.
Теперь прощай. Пора. Смотри, светляк,

Встречая утро, убавляет пламя.
Прощай, прощай и помни обо мне.

(Уходит.)
Г амлет
О, небо! О, земля! Кого в придачу?
Быть может, ад? Стой, сердце! Сердце,
стой!
Не подгибайтесь подо мною, ноги!

Держитесь прямо! Помнить о тебе?
Да, бедный дух, пока есть память в шаре

Разбитом этом. Помнить о тебе?
Я с памятной доски сотру все знаки

Чувствительности, все слова из книг,
Все образы, всех былей отпечатки,
Что с детства наблюденье занесло,
И лишь твоим единственным веленьем

Весь том, всю книгу мозга испишу

Без низкой смеси. Да, как перед Богом!
О, женщина-злодейка! О, подлец!
О, низость, низость с низкою улыбкой!
Где грифель мой, я это запишу,
Что можно улыбаться, улыбаться

И быть мерзавцем. Если не везде,
То, достоверно, в Дании.
( Пишет.)
Готово, дядя. Мой завет отныне:
«Прощай, прощай и помни обо мне».
Я в том клянусь.
Горацио и Марцелл

(за сценой)
Принц! Принц!
Марцелл

(за сценой)
Принц Гамлет!
Горацио

(за сценой)
Где он?
Гамлет

Да будет так!
Горацио

(за сценой)
Ого-го-го, милорд!

Гамлет

Ого-го-го, сюда, моя охота!
Входят Горацио и Марцелл.
Марцелл

Ну как, милорд?
Г орацио

Что нового, милорд?

Гамлет
273
Гамлет
О, чудеса!
Горацио

А именно?
Гамлет
Сболтнете.
Горацио

Нет, никогда, милорд.
Марцелл
И я, милорд.
Гамлет
Ну хорошо. Итак, кто б мог подумать...

Но это между нами?
Горацио и Марцелл

Видит бог.
Гамлет
Нет в Дании такого негодяя,
Который дрянью не был бы при том.
Г орацио
Нет надобности в духах из могилы

Для истин вроде этой.
Гамлет
Спору нет.
Итак, без околичностей, давайте

Пожмем друг другу руки и пойдем.
Вы — по своим делам или желаньям,—
У всех свои желанья и дела,—
Я — по своим; точней — бедняк отпетый,

Пойду молиться.
Г орацио
Это только вихрь

Бессвязных слов, милорд.
Гамлет
Я сожалею,
Что вы в обиде.
Г орацио

Здесь обиды нет.
Гамлет
Нет, есть, Гораций, есть, клянусь
Патриком,—

Немалая! О призраке ж скажу,
Что это дух, достойный уваженья.
А страсть узнать всю правду как-нибудь

Уж пересильте. А теперь, собратья,

Товарищи по школе и мечу,—
Большая просьба.
Горацио

С радостью исполним.

Гамлет

О происшедшем чур не говорить.
Горацио и Марцелл

Не скажем, принц.
Г амлет

Клянитесь в этом.
Г орацио
Честью
Клянусь, не скажем.
Марцелл
Честию клянусь.
Гамлет
Вот меч,— клянитесь.
Марцелл
Мы уж дали клятву.
Г амлет
Нет, поклянитесь на моем мече.
Призрак

(из-под сцены)
Клянитесь!
Гамлет
Ага, старик, и ты того же мненья?
Вы слышали, что вам он говорит?

Извольте ж клясться.
Г орацио
Назовите клятву.
Гамлет
Клянитесь никогда не говорить

О виденном. Ладонь на меч.
Призрак

(из-под сцены)
Клянитесь!
Гамлет
Hic et ubique?1 Перейдем сюда,
И вновь на рукоятку ваши руки.
Клянитесь никогда не говорить

О слышанном. Ладонь на меч!
Призрак

(из-под сцены)
Клянитесь!
Г амлет
Ты, старый крот! Как скор ты под землей!

Уж подкопался? Переменим место.
1 Здесь и повсеместно (лат.).

274
Весь Шекспир
Г орацио

О, день и ночь! Вот это чудеса!
Гамлет
Как чужестранцев вы их и примите.

Гораций, в мире много кой-чего,
Что вашей философии не снилось.
Но к делу. Вновь клянитесь, если вам

Спасенье мило, как бы непонятно

Я дальше ни повел себя, кого

Собой ни счел необходимым корчить,
Вы никогда при виде этих штук

Вот эдак рук не скрестите, вот эдак

Не покачнете головой, вот так

Не станете цедить с мудреным видом:

«Кто-кто, а мы...», «Могли б, да не хотим»,

«Приди охота...», «Мы бы рассказали».

Того не делать и не намекать,
Что обо мне разведали вы что-то,
Вот в чем клянитесь, и да будет Бог

На помощь вам.
Призрак

(из-под сцены)
Клянитесь!
Г амлет
Успокойся,

Мятежный дух! А дальше, господа,
Себя с любовью вам препоручаю.
Все, чем возможно дружбу доказать,

Бедняк, как Гамлет, обещает сделать

Поздней, бог даст. Пойдемте вместе все.

И пальцы на губах,— напоминаю.

Разлажен жизни ход, и в этот ад

Закинут я, чтоб все пошло на лад!

Пойдемте вместе.
Уходят.
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Эльсинор. Комната в доме Полония.
Входят Полоний и Рейнальдо.
Полоний

Вот деньги и письмо к нему, Рейнальдо.
Рейнальдо

Вручу, милорд.
Полоний
Да было б хорошо

До вашего свидания, голубчик,
Разнюхать там, как он себя ведет.
Рейнальдо
Я это сам хотел, милорд.
Полоний
Похвально.

Весьма похвально. Видите, дружок,
Сперва спросите про датчан в Париже,
Со средствами ль, кто родом, где стоят

И в дружбе с кем, и если б вдруг
открылось,
Что сына знают, от обиняков

Переходите прямо в наступленье,
Не подавая вида. Например,
Скажите тоном дальнего знакомства:
«Я знал его друзей, встречал отца,
Знаком отчасти и с самим». Понятно?
Рейнальдо
Вполне, милорд.
Полоний
«Отчасти и с самим.
Хотя,— спешите вставить,— очень мало.

Но если это тот же шалопай,
То так и так», и врите, как на мертвых,

Про что угодно, кроме сумасбродств,

Вредящих чести. Это бог избави.
Про все же разновидности проказ,

Сопутствующих росту и свободе,

Пожалуйста.
Рейнальдо
К примеру, про игру?
Полоний
Пожалуйста. Про пьянство, драки, ругань,

Хожденье к девкам, даже и про то.
Рейнальдо
Милорд, не повредило б это чести.
Полоний
Зачем, все дело соус, как подать.
Не обвиняйте в чем-нибудь чрезмерном,

Что было б грубой крайностью. Зачем?

Наоборот, вы так представьте дело,
Чтоб промахи его приобрели

Налет огня, оттенок своеволья

И внешность молодого озорства,

Простительные всем.

Гамлет
275
Рейнальдо
Но я осмелюсь...
Полоний

Спросить, к чему все это?
Рейнальдо
Да, милорд.
К чему все это?
Полоний
Вот мои расчеты.
Такие речи бьют наверняка.
Когда вы вскользь запачкаете сына,
Как за работой мажут рукава,
Ваш собеседник тотчас согласится,
И если тоже замечал за ним

Подобные проделки, непременно

Прервет вас, скажем, на такой манер:

«Сэр», скажет он, иль «друг мой», или
«сударь»,
Смотря по званью, и откуда сам,
И как воспитан.
Рейнальдо

Совершенно верно.
Полоний
И вот тогда, тогда-то вот, тогда...
Что это я хотел сказать? Клянусь при¬

частием, я что-то хотел сказать. На чем

я остановился?
Рейнальдо

На «он прервет вас, скажем...».
Полоний
Да, прервет.
Ага, прервет, прервет. «Да! — скажет он.—

Я знаю молодого человека.
Он был вчера или позавчера

С таким-то и таким-то там и там-то.

Играли в мяч, он был порядком пьян

И кончил дракой». Или: «Я свидетель,
Как ходит он в один торговый дом,
Точней сказать, публичный», и так дале.

Ну, поняли? Насаживайте ложь

И на живца ловите карпа правды.
Так все мы, люди дальнего ума,
Издалека, обходом, стороною

С кривых путей выходим на прямой.

Рекомендую с сыном тот же способ.
Ну, поняли? Понятно?
Рейнальдо
Да, милорд.
Полоний

Желаю здравствовать.
Рейнальдо
Милорд мой добрый!
Полоний

Пускай не замечает, что следят.
Рейнальдо

О нет, милорд.
Полоний
А впрочем, вольным воля,

Спасенным рай.
Рейнальдо
Понятно.
Полоний
Добрый путь.

Рейнальдо уходит. Входит Офелия.
Офелия! Что скажешь?
Офелия
Боже правый!
В каком я перепуге!
Полоний
Отчего?
Господь с тобой!
Офелия
Я шила, входит Гамлет,

Без шляпы, безрукавка пополам,
Чулки до пяток, в пятнах, без подвязок,

Трясется так, что слышно, как стучит

Коленка о коленку, так растерян,
Как будто выпущен из-под земли

Порассказать об ужасах геенны.
Полоний

От страсти обезумел?
Офелия
Не скажу,
Но опасаюсь.
Полоний

Что же говорит он?
Офелия
Он сжал мне кисть и отступил на шаг,

Руки не разнимая, а другую

Поднес к глазам и стал из-под нее

Рассматривать меня, как рисовальщик.
Он долго изучал меня в упор,
Тряхнул рукою, трижды поклонился

И испустил такой глубокий вздох,
Как будто перенес в него остаток

Последнего дыханья, вслед за чем

276
Весь Шекспир
Разжал ладонь, освободил мне руку

И удалился, глядя чрез плечо.
Он шел и находил без глаз дорогу

И тем же чудом, пятясь, вышел в дверь,

Глаза все время на меня уставя.
Полоний
Пойдем со мной, отыщем короля.
Здесь явный взрыв любовного безумья,

В неистовствах которого подчас

Доходят до отчаянных решений.
Но таковы все страсти под луной,

Играющие нами. Очень жалко.
Ты не была с ним эти дни резка?
Офелия
Нет, кажется, но, помня наставленье,
Не принимала больше ни его,
Ни писем от него.
Полоний
Вот он и спятил!

Жаль, что судил о нем я сгоряча

И так легко. Я думал, это модник

И твой губитель, и перемудрил.
Но видит бог, излишняя забота

Такое же проклятье стариков,
Как беззаботность — горе молодежи.

Идем и все расскажем королю.
Спасая близких, действуй без опаски:

Таить любовь опаснее огласки.
Идем.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же. Комната в замке.
Входят король, королева, Розенкранц,

Гильденстерн и свита.
Король
Привет вам, Розенкранц и Гильденстерн!

Помимо жажды видеть вас пред нами,

Заставила вас вызвать и нужда.
До вас дошла уже, наверно, новость

О превращенье Гамлета. Нельзя

Сказать иначе, так неузнаваем

Он внутренне и внешне. Не пойму,
Какая сила сверх отцовой смерти

Произвела такой переворот

В его душе. Я вас прошу обоих

Как сверстников его, со школьных лет

Узнавших коротко его характер,

Пожертвовать досугом и провесть

Его у нас. Втяните принца силой

В рассеянье, и в обществе с собой,
Где только будет случай, допытайтесь,

Какая тайна мучает его

И нет ли от нее у нас лекарства.
Королева
Он часто вспоминал вас, господа.
Я больше никого не знаю в мире,
Кому б он был так предан. Если вам

Не жалко будет выказать любезность

И ваше время можно посвятить

Надежде нашей и ее поддержке,
Приезд ваш будет нами награжден

По-королевски.
Розенкранц
В королевской воле

Приказы отдавать, а не просить.
Гильденстерн
В согласье с чем мы оба повергаем

Свою готовность к царственным стопам

И ждем распоряжений.
Король
Спасибо, Розенкранц и Гильденстерн.
Королева
Спасибо, Гильденстерн и Розенкранц.

Пожалуйста, пройдите тотчас к сыну.
Он так переменился! Господа,
Пусть кто-нибудь их к Гамлету проводит.
Г ильденстерн
Дай бог, чтоб наше общество пошло

Ему на утешенье.
Королева

Бог на помощь.
Розенкранц, Гильденстерн и некоторые из свиты ухо¬

дят.
Входит Полоний.
Полоний
Послы благополучно, государь,
Вернулись из Норвегии.
Король
Ты был всегда отцом благих вестей.
Полоний
Был, государь, не так ли? И останусь.
Я долг привык блюсти пред королем,
Как соблюдаю душу перед Богом.
И знаете, что я вам доложу?
Что либо этот мозг уж не годится

В охотничьи ищейки, либо я

Напал на корень Гамлетовых бредней.
Король
О, не тяни. Не терпится узнать.
Полоний
Сперва аудиенцию посольству,
А мой секрет на сладкое к нему.

Гамлет
277
Король
Так сделай милость, выйди к ним
навстречу.
Полоний уходит.
Он говорит, Гертруда, что нашел,
На чем ваш сын несчастный помешался.
Королева
Причина, к сожалению, одна:
Смерть короля и спешность нашей
свадьбы.
Король
Увидим сами.
Возвращается Полоний с Вольтимандом

и Корнелием.
Здравствуйте, друзья!
Что, Вольтиманд, наш брат король
норвежский?
Вольтиманд
Благодарит и сам желает благ.
Набор охотников приостановлен.
Он до сих пор казался королю

Военной подготовкой против Польши,
Но прикрывал, как понял он, удар

По вашему величеству. Увидев,
Как сам он в дряхлом возрасте своем

Обманут был племянником, он вызвал

Его приказом. Фортинбрас пришел,
От дяди получил головомойку

И дал, раскаясь, клятву никогда

На вас, милорд, не подымать оружья.
На радостях растроганный старик

Дает ему три тысячи годичных

И право двинуть набранных солдат

В поход на Польшу. В приложенье —
просьба,
(подает бумагу)
Чтоб вы благоволили дать войскам

Свободный пропуск чрез свои владенья

Под верное ручательство, статьи

Которого изложены особо.
Король
Весьма довольны положеньем дел.

Вчитаемся подробней на досуге

И, обсудив, придумаем ответ.
Благодарим за рвенье. Отдохните.
А вечером пожалуйте на пир.
До скорей встречи.
Вольтиманд и Корнелий уходят.
Полоний
Это дело в шляпе.

Вдаваться, государи, в спор о том,
Что значит царь и слуги и что время

Есть время, день есть день и ночь есть
ночь,—
Есть трата времени и дня и ночи.
Итак, раз краткость есть душа ума,
А многословье — тело и прикрасы,
То буду сжат. Ваш сын сошел с ума.
С ума, сказал я, ибо сумасшедший

И есть лицо, сошедшее с ума.
Но побоку.
Королева
Дельней, да безыскусней.
Полоний
Здесь нет искусства, госпожа моя.
Что он помешан — факт. И факт, что
жалко.
И жаль, что факт. Дурацкий оборот.
Но все равно. Я буду безыскусен.

Допустим, он помешан.
Надлежит

Найти причину этого эффекта,
Или дефекта, ибо сам эффект

Благодаря причине дефективен.
А то, что надо, в том и есть нужда.
Что ж вытекает?
Я дочь имею, ибо дочь — моя.
Вот что дала мне дочь из послушанья.

Судите и внимайте, я прочту.
(Читает.)
«Небесной, идолу души моей, ненагляд¬

ной Офелии». Это плохое выраженье, изби¬

тое выраженье: «ненаглядной»— избитое

выраженье. Но слушайте дальше. Вот:

(Читает.)
«На ее дивную белую грудь эти...» и то¬

му подобное.
Королева
Ей это Гамлет пишет?
Полоний
Миг терпенья.
Я по порядку, госпожа моя.
(Читает.)
«Не верь дневному свету,
Не верь звезде ночей,
Не верь, что правда где-то,
Но верь любви моей.
О дорогая Офелия, не в ладах я со

стихосложеньем. Вздыхать по мерке не

моя слабость. Но что я крепко люблю

тебя, о моя хорошая, верь мне. Прощай.

Твой навеки, драгоценнейшая, пока эта ма¬

хина принадлежит ему. Гамлет».
Вот что мне дочь дала из послушанья,
А также показала на словах,
Когда по времени и где по месту

Любезничал он с ней.
Король
Как приняла
Она его любовь?

278
Весь Шекспир
Полоний

Какого мненья
Вы обо мне?
Король
Вы чести образец

И преданности.
Полоний
Рад бы оказаться.
Какого ж мненья были б вы, когда,

Застигнув эту страсть в ее зачатке,
А я ее, признаться, разглядел
Скорей, чем дочь,— какого мненья были б
Вы, государыня, вы, государь,
Когда б я терпеливее бумаги

Сквозь пальцы стал смотреть на эту
страсть
И сделал сердцу знак молчать. Какого

Вы были б мненья? Нет, я напрямик

Немедленно сказал своей девице:
«Лорд Гамлет— принц, он не твоей
звезды.
Тому не быть» — и сделал ей внушенье

Замкнуться от его похвал на ключ,
Гнать посланных и возвращать подарки.

Она меня послушалась, и что ж:

Отвергнутый, чтоб выразиться вкратце,
Он впал в тоску, утратил аппетит,
Утратил сон, затем утратил силы,
А там из легкого расстройства впал

В тяжелое, в котором и бушует

На горе всем.
Король

Вы тех же мыслей?
Королева
Да.
Правдоподобно.
Полоний
Назовите случай,
Когда бы утверждал я: «это так»,
А было б по-иному.
Король
Не припомню.
Полоний

(показывая на свою голову и плечи)
Я это дам от этого отсечь,
Что прав и ныне. С нитью путеводной

Я под землей до правды доберусь.
Король

Как это нам проверить?
Полоний
Очень просто.
Он бродит тут часами напролет

По галерее.
Королева
Совершенно верно.
Полоний
Я дочь ему подкину в этот час,
А мы вдвоем за занавеску станем.

Увидите их встречу. Если он

Не любит дочь и не любовью болен,
Я больше не сановник, а держу

Заезжий двор.
Король
Ну что ж, понаблюдаем.
Королева
А вот бедняжка с книжкою и сам.
Полоний
Уйдите оба, оба уходите.
Я подойду к нему. Прошу простить.
Король, королева и свита уходят.
Входит Г амлет, читая.
Как поживает господин мой Гамлет?
Г амлет
Хорошо, слава богу.
Полоний
Вы меня знаете, милорд?
Г амлет
Отлично. Вы рыбный торговец.
Полоний
Нет, что вы, милорд.
Гамлет
Тогда не мешало б вам быть таким

же честным.
Полоний

Честным, милорд?
Г амлет
Да, сэр. Быть честным, по ходу вещей,

значит быть единственным из десяти ты¬

сяч.
Полоний

Это совершенная истина, милорд.

Гамлет
Уж если и солнце приживает червей

с собачиной, была бы падаль для лобза¬

ний... Есть у вас дочь?

Гамлет
279
Полоний

Есть, милорд.
Г амлет
Не пускайте ее на солнце. Зачать — бла¬

годатно, но не для вашей дочери. Не зевай¬

те, приятель.
Полоний
(в сторону)
Ну что вы скажете? Нет-нет да и свер¬

нет на дочку. А вперед не узнал. Рыбный,

говорит, торговец. Далеко зашел, далеко.

В сущности говоря, в молодости и я ох как

натерпелся от любви. Почти что в этом

роде. Попробую опять.— Что читаете,

милорд?
Г амлет

Слова, слова, слова.
Полоний

А в чем там дело, милорд?
Гамлет

Между кем и кем?
Полоний
Я хочу сказать, что написано в книге,

милорд?
Гамлет
Клевета. Каналья сатирик утверждает,

что у стариков седые бороды, лица в мор¬

щинах, из глаз густо сочится смола и сли¬

вовый клей и что их распирает от маломы-

слия, сопряженного со слабостью ляжек.

Всему этому, сэр, я верю легко и охотно,

но публиковать это считаю бесстыдством,

ибо сами вы, милостивый государь, когда-

нибудь состаритесь, как я, ежели, подобно

раку, будете пятиться назад.
Полоний
(в сторону)
Если это и безумье, то по-своему после¬

довательное.— Не уйти ли подальше с от¬

крытого воздуха, милорд?
Гамлет

Куда, в могилу?
Полоний
В самом деле, дальше нельзя. (В сторо¬

ну.) Как проницательны подчас его отве¬

ты! Находчивость, которая часто сама ва¬

лится на полоумных и не всегда жалует

понятливых. Однако пойду поскорей при¬

думаю, как бы ему встретиться с дочкой.—
Досточтимый принц, прошу разрешенья

удалиться.
Гамлет
Не мог бы вам дать ничего, сэр, с чем

расстался бы охотней. Кроме моей жизни,

кроме моей жизни, кроме моей жизни.
Полоний

Желаю здравствовать, принц.
Г амлет

О, эти несносные старые дурни!
Входят Розенкранц и Гильденстерн.
Полоний

Вам принца Гамлета? Вот он как раз.
Розенкранц
(Полонию)
Спасибо, сэр.
Полоний уходит.
Гильденстерн

Почтенный принц!
Розенкранц

Бесценный принц!
Г амлет
Ба, милые друзья! Ты, Гильденстерн?
Ты, Розенкранц? Ну как дела, ребята?
Розенкранц
Как у любого из сынов земли.
Г ильденстерн
По счастью, наше счастье не чрезмерно.

Мы не верхи на колпаке Фортуны.
Г амлет
Но также не низы ее подошв?
Розенкранц
Ни то, ни это, принц.
Гамлет
Значит, вы где-то на полдороге к талии

или в самой сердцевине ее милостей.
Гильденстерн
Вот-вот. Там мы люди свои.
Гамлет
В тайниках Фортуны? Охотно верю.

Это баба бывалая. Однако что нового?
Розенкранц
Ничего, принц, кроме того, что в мире

завелась совесть.

280
Весь Шекспир
Гамлет
Значит, скоро конец света. Впрочем,

у вас ложные сведенья. Однако давайте

поподробнее. Чем прогневили вы, дорогие

мои, эту свою Фортуну, что она шлет вас

сюда в тюрьму?
Г ильденстерн
В тюрьму, принц?
Гамлет
Дания — тюрьма.
Розенкранц
Тогда весь мир тюрьма.
Гамлет
И притом образцовая, со множеством

арестантских, темниц и подземелий, из ко¬

торых Дания — наихудшее.
Розенкранц
Мы не согласны, принц.
Гамлет
Значит, для вас она не тюрьма, ибо

сами по себе вещи не бывают хорошими

или дурными, а только в нашей оценке.

Для меня она тюрьма.
Розенкранц
Значит, тюрьмой делает ее ваша жажда

славы. Вашим запросам тесно в ней.
Г амлет
О, боже! Заключите меня в скорлупу

ореха, и я буду мнить себя повелителем

бесконечности, только избавьте меня от

дурных снов.
Гильденстерн
А вот сны-то и есть мечты о славе. Так

что сущность честолюбца— это как бы

тень, отбрасываемая сном.
Гамлет
Сон сам по себе только тень.
Розенкранц
Ваша правда. И по-моему, желанье сла¬

вы такого воздушного строения, что всего

лишь тень тени.
Г амлет
Итак, одни ничтожества у нас истинные

тела, а владетельные и великие особы —

тени ничтожеств. Однако, чем умствовать,

не пойти ли лучше ко двору? Ей-богу, я ед¬

ва соображаю.
Розенкранц и Гильденстерн
Мы ваши верные слуги.
Гамлет
Нет, к чему же! Мои слуги стали слиш¬

ком хорошо следить за мной в последнее

время. Но положа руку на сердце: зачем вы

в Эльсиноре?
Розенкранц
В гостях у вас, принц, больше ни за чем.
Гамлет
При моей бедности, мала и моя бла¬

годарность. Но я благодарю вас. И од¬

нако: даже этой благодарности слишком

для вас много. За вами не посылали? Это

ваше собственное побужденье? Ваш приезд

доброволен? А? Пожалуйста, по совести.

А? А? Ну как?
Г ильденстерн
Что нам сказать, милорд?
Гамлет
Ах, да что угодно, только не к делу! За

вами послали. В ваших глазах есть род

признанья, которое ваша сдержанность

бессильна затушевать. Я знаю, добрый ко¬

роль и королева послали за вами.
Розенкранц
С какою целью, принц?
Гамлет
Это уж вам лучше знать. Но только

заклинаю вас правами товарищества, бы¬

лым единодушьем, обязательствами, нала¬

гаемыми нерушимой любовью, и всем тем

из заветнейшего, что мог бы привести кто-

нибудь поискусней,— без изворотов со

мной: посылали за вами или нет?
Розенкранц

( Гильденстерну )
Что вы скажете?
Гамлет

(в сторону)
Ну вот, не в бровь, а в глаз. (Громко.)

Если любите меня, не отпирайтесь.
Г ильденстерн
Милорд, за нами послали.
Гамлет
Хотите, скажу вам — зачем? Таким об¬

разом моя догадка предупредит вашу бол¬

тливость, и ваша верность тайне короля

Гамлет
и королевы не полиняет ни перышком. Не¬

давно, не знаю почему, я потерял всю свою

веселость и привычку к занятьям. Мне так

не по себе, что этот цветник мирозданья,

земля, кажется мне бесплодною скалою,

а этот необъятный шатер воздуха с непри¬

ступно вознесшейся твердью, этот, видите

ли, царственный свод, выложенный золо¬

тою искрой, на мой взгляд— просто-на-

просто скопленье вонючих и вредных па¬

ров. Какое чудо природы человек! Как бла¬

городен разумом! С какими безгранич¬

ными способностями! Как точен и пора¬

зителен по складу и движеньям! В поступ¬

ках как близок к ангелу! В воззреньях как

близок к Богу! Краса вселенной! Венец все¬

го живущего! А что мне эта квинтэссенция

праха? Мужчины не занимают меня, и жен¬

щины тоже, как ни оспаривают этого ваши

улыбки.
Розенкранц
Принц, ничего подобного не было у ме¬

ня в мыслях!
Гамлет
Что же вы усмехнулись, когда я сказал,

что мужчины не занимают меня?
Розенкранц
Я подумал, какой постный прием ока¬

жете вы в таком случае актерам. Мы их

обогнали по дороге. Они направляются

сюда предложить вам свои услуги.
Гамлет
Играющему королей — низкий поклон.

Я буду данником его величества. Странст¬

вующий рыцарь найдет дело для своего

меча и щита. Вздохи любовника не пропа¬

дут даром. Меланхолик обретет желанный

покой. Над шутом будут надрывать живо¬

тики все те, у кого они, как взведенные

курки, только ждут щекотки. Пускай геро¬

иня выкладывает всю душу, не считаясь со

стихосложением. Что это за актеры?
Розенкранц
Те самые, которые вам так нрави¬

лись,— столичные трагики.
Г амлет
Что их толкнуло в разъезды? Постоян¬

ное пристанище было выгоднее в отноше¬

нии денег и славы.
Розенкранц
Я думаю, их к этому принудили послед¬

ние нововведенья.
281
Гамлет
Ценят ли их, как в прежнее время, когда

я был в городе? Такие же ли у них сборы?
Розенкранц
Нет, в том-то и дело, что нет.
Гамлет
Отчего же? Разве они стали хуже?
Розенкранц
Нет, они подвизаются на своем попри¬

ще с прежним блеском. Но в городе объ¬

явился целый выводок детворы, едва из

гнезда, которые берут самые верхние ноты

и срывают нечеловеческие аплодисменты.

Сейчас они в моде и подвергают таким

нападкам обыкновенные театры, как они их

называют, что люди со шпагами не реша¬

ются их посещать из страха гусиных перьев.
Гамлет
Неужели эти дети так страшны? Кто их

содержит? Как им платят? Что, это их

временное призванье? А позже, когда у них

погрубеют голоса и они сами станут ак¬

терами обыкновенных театров, не пожале¬

ют ли они, что старшие восстанавливали

их против собственной будущности?
Розенкранц
Сказать правду, много было шуму

с обеих сторон, и народ не считает грехом

стравливать их друг с другом. Одно время

за пьесу ничего не давали, если в ней не

разделывались с противником.
Гамлет
Неужели?
Гильденстерн
О, крови при этом испорчено немало.
Гамлет
И мальчишки одолевают?
Розенкранц
Да, принц. И Геркулеса с его ношей.
Гамлет
Впрочем, это не удивительно. Напри¬

мер, сейчас дядя мой— датский король

и те самые, которые строили ему рожи при

жизни моего отца, дают по двадцать, со¬

рок, пятьдесят и по сто дукатов за его

мелкие изображения. Черт возьми, тут есть

что-то сверхъестественное, если бы только

философия могла до этого докопаться.
Трубы за сценой.

282
Гильденстерн

Вот и актеры.
Гамлет
С приездом в Эльсинор вас, господа.

Ваши руки, товарищи. В понятья радушья

входят такт и светские условности. Обме¬

няемся их знаками, чтобы после моей

встречи с актерами вы не подумали, что

с ними я более любезен. Еще раз, с приез¬

дом. Но мой дядя-отец и тетка-матушка

ошибаются.
Гильденстерн

В каком отношении, милорд?
Г амлет
Я помешан только в норд-норд-вест.

При южном ветре я еще отличу сокола

от цапли.
Входит Полоний.
Полоний

Здравствуйте, господа.
Г амлет
Слушайте, Гильденстерн, и вы тоже.

На каждое ухо по слушателю. Старый мла¬

денец, которого вы видите, еще не вышел

из пеленок.
Розенкранц
Может быть, он попал в них вторично.

Сказано ведь: старый что малый.
Г амлет
Предсказываю, что он с сообщеньем

об актерах. Вот увидите.— Совершенная

правда, сэр. В понедельник утром, как вы

сказали.
Полоний

Милорд, у меня есть новости для вас.
Г амлет
Милорд, у меня есть новости для вас.

Когда Росций был в Риме актером...
Полоний

Актеры приехали, милорд.
Г амлет

Кудах-тах-тах, кудах-тах-тах...
Полоний

Ей-богу, милорд.
Г амлет

Прикатили на ослах...
Весь Шекспир
Полоний
Лучшие в мире актеры на любой вкус,

для исполнения трагедий, комедий, хро¬

ник, пасторалей, вещей пасторально-коми-

ческих, историко-пасторальных, трагико¬

исторических, трагикомико- и историко¬

пасторальных, для сцен вне разряда и не¬

предвиденных сочинений. Важность Сене¬

ки, легкость Плавта для них не штука.

В чтенье наизусть и экспромтом это люди

единственные.
Г амлет
О Евфай, судья Израиля, какое у тебя

было сокровище!
Полоний
Какое же это сокровище было у него,

милорд?
Г амлет
А как же,
«Единственную дочь растил

И в ней души не чаял».
Полоний
(в сторону)
Всё норовит о дочке!
Г амлет
А? Не так, что ли, старый Евфай?
Полоний
Если Евфай— это я, то совершенно

справедливо, у меня есть дочь, в которой

я души не чаю.
Г амлет
Нет, ничуть это не справедливо.
Полоний
Что же тогда справедливо, милорд?
Гамлет
А вот что:
«А вышло так, как Бог судил,
И клад, как воск, растаял».
Продолженье,— виноват,— в первой

строфе духовного стиха, потому что, види¬

те, мы будем сейчас развлекаться.
Входят четверо или пятеро актеров.
Здравствуйте, господа. Милости просим.

Рад вам всем. Здравствуйте, мои хоро¬

шие.— Ба, старый друг! Скажите, какой

бородой завесился с тех пор, как не вида¬

лись! Приехал, прикрывшись ею, подсмеи¬

ваться надо мною в Дании? — Вас ли я ви¬

жу, барышня моя? Царица небесная, вы на

целый венецианский каблук залетели в не¬

Гамлет
283
бо с нашей последней встречи. Будем на¬

деяться, ваш голос не фальшивит, как зо¬

лото, изъятое из обращенья.— Милости

просим, господа. Давайте, как французские

сокольничьи, набросимся на первое, что

попадется. Пожалуйста, какой-нибудь мо¬

нолог. Дайте нам образчик вашего искус¬

ства. Ну! Какой-нибудь страстный моно¬

лог.
Первый актер
Какой монолог, добрейший принц?
Гамлет
Помнится, раз ты читал мне один от¬

рывок, вещи никогда не ставили, или не

больше разу,— пьеса не понравилась. Для

большой публики это было, что называет¬

ся, не в коня корм. Однако, как воспринял

я и другие, еще лучшие судьи, это была

великолепная пьеса, хорошо разбитая на

сцены и написанная с простотой и уме¬

ньем. Помнится, возражали, что стихам

недостает пряности, а язык не обнаружива¬

ет приподнятости, но находили работу

добросовестной и приятною без прикрас.

Один монолог я в ней особенно любил, это

где Эней рассказывает о себе Дидоне,

и в особенности то место, где он говорит

от убийстве Приама. Если он еще у вас

в памяти, начните вот с какой строчки.

Погодите, погодите.
«Свирепый Пирр, тот, что, как зверь
Гирканский...»

Нет, не так. Но начинается с Пирра:

«Свирепый Пирр, чьи черные доспехи

И мрак души напоминали ночь,
Когда лежал он, прячась в конском чреве,

Теперь закрасил черный цвет одежд

Малиновым,— и стал еще ужасней.
Теперь он с ног до головы в крови

Мужей, и жен, и сыновей, и дочек,

Запекшейся в жару горящих стен,
Которые убийце освещают

Дорогу к цели. В кровяной коре,
Дыша огнем и злобой, Пирр безбожный,

Карбункулами выкатив глаза,
Приама ищет».
Продолжайте сами.
Полоний
Ей-богу, хорошо, милорд, с хорошей

дикцией и чувством меры.
Первый актер
«Пирр его находит.

Насилу приподнявши меч, Приам

От слабости его роняет наземь.
Ему навстречу подбегает Пирр,
Сплеча замахиваясь на Приама;
Но этого уже и свист клинка

Сметает с ног. И тут как бы от боли

Стена дворца горящего, клонясь,

Обваливается и оглушает

На миг убийцу. Пирров меч в руке

Над головою так и остается,
Как бы вонзившись в воздух на лету.
С минуту, как убийца на картине,
Стоит, забывшись, без движенья Пирр,

Руки не опуская.
Но как бывает часто перед бурей,

Беззвучны выси, облака стоят,
Нет ветра, и земля, как смерть,
притихла,—

Откуда ни возьмись внезапный гром

Раскалывает местность... Так, очнувшись,

Тем яростней возжаждал крови Пирр,
И вряд ли молот в кузнице циклопов

За ковкой лат для Марса плющил сталь

Бесчувственней, чем Пирров меч кровавый

Пал на Приама.
Стыдись, Фортуна! Дайте ей отставку,
О боги, отымите колесо,
Разбейте обод, выломайте спицы,
И круглый вал скатите с облаков

В тартарары!»
Полоний

Слишком длинно.
Гамлет
Это пошлют в цирюльню вместе с ва¬

шей бородой.— Продолжай, прошу тебя.

Для него существуют только балеты

и сальные анекдоты, а от прочего он засы¬

пает. Продолжай. Перейди к Гекубе.
Первый актер
«Кто б увидал лохматую царицу...»
Г амлет
«Лохматую царицу»?
Полоний
Хорошо! «Лохматую царицу» — хо¬

рошо!
Первый актер
«Гася слезами пламя, босиком

Она металась с головной повязкой

Взамен венца и обмотавши стан,
Сухой от многочадья, одеялом,

Случившимся в руках. Кто б увидал

Все это, ядовитыми словами

Фортуну бы позором заклеймил.
А если б боги сами подсмотрели,
Как потешался над царицей Пирр,

Кромсая перед нею тело мужа,
И если смертный мог бы их пронять,—

284
Тогда бы вопль несчастной, переполнив

Слезами жаркие глаза небес,
Смягчил бессмертных».
Полоний
Смотрите, он изменился в лице и весь

в слезах! Пожалуйста, довольно.
Г амлет
Хорошо. Остальное доскажешь после.

Почтеннейший, посмотрите, чтоб об акте¬

рах хорошо позаботились. Вы слышите,

пообходительнее с ними, потому что они

обзор и короткая повесть времени. Лучше

иметь вам скверную надпись на гробнице,

нежели дурной их отзыв при жизни.
Полоний
Принц, я обойдусь с ними по заслугам.
Гамлет
Нет, лучше, чтоб вас черт побрал, лю¬

безнейший! Если обходиться с каждым по

заслугам, кто уйдет от порки? Обойдитесь

с ними в меру вашего достоинства. Чем

меньше у них заслуг, тем больше их будет

у вашей щедрости. Проводите их.
Полоний
Пойдемте, господа.
Гамлет
Идите за ним, друзья. Завтра у нас

представленье.
Полоний и все актеры, кроме первого, уходят.
Скажи, старый друг, можете вы сыграть

«Убийство Гонзаго»?
Первый актер
Да, милорд.
Гамлет
Поставь это завтра вечером. Скажи,

можно будет, в случае надобности, заучить

кусок строк в двенадцать — шестнадцать,

который я напишу и вставлю?
Первый актер
Да, милорд.
Гамлет
Превосходно. Ступай с тем господи¬

ном, да смотри не передразнивай его.
Первый актер уходит.
Простимся до вечера, друзья мои. Еще раз:

вы — желанные гости в Эльсиноре.
Весь Шекспир
Розенкранц

Добрейший принц!
Гамлет

Храни вас Бог!
Розенкранц и Гильденстерн уходят.
Один я. Наконец-то.

Какой же я холоп и негодяй!
Не страшно ль, что актер проезжий этот

В фантазии, для сочиненных чувств,
Так подчинил мечте свое сознанье,
Что сходит кровь со щек его, глаза

Туманят слезы, замирает голос

И облик каждой складкой говорит,
Чем он живет. А для чего в итоге?
Из-за Гекубы!
Что он Гекубе? Что ему Гекуба?
А он рыдает. Что б он натворил,
Будь у него такой же повод к страсти,
Как у меня? Зал плавал бы в слезах.
Он оглушил бы громом монолога

Виновного, и свел его с ума,
И вразумил бы скромность и невинность,

И зренье бы и слух поверг во прах.
А я,
Тупой и жалкий выродок, слоняюсь

В сонливой лени и ни о себе

Не заикнусь, ни пальцем не ударю

Для короля, чью жизнь и власть смели

Так подло. Что ж, я трус? Кому угодно

Сказать мне дерзость? Дать мне тумака?

Как мальчику прочесть нравоученье?
Взять за нос? Обозвать меня лжецом

Заведомо безвинно? Кто охотник?
Смелее! В полученье распишусь.
Не желчь в моей печенке голубиной,

Позор не злит меня, а то б давно

Я выкинул стервятникам на сало

Труп изверга. Блудливый шарлатан!

Кровавый, лживый, злой, сластолюбивый!

О, мщенье!
Ну и осел я, нечего сказать!
Я, сын отца убитого, на мщенье

Подвинутый из ада и с небес,
Как проститутка, изливаю душу

И громко сквернословью предаюсь,
Как судомойка!
Тьфу, черт! Проснись, мой мозг! Я где-то
слышал,
Что люди с темным прошлым, находясь

На представленье, сходном по завязке,

Ошеломлялись живостью игры

И сами сознавались в злодеяньях.

Убийство выдает себя без слов,
Хоть и молчит. Я поручу актерам

Сыграть пред дядей вещь по образцу

Отцовой смерти. Послежу за дядей,—

Гамлет
285
Возьмет ли за живое. Если да,
Я знаю, как мне быть. Но может статься,

Тот дух был дьявол. Дьявол мог принять

Любимый образ. Может быть, лукавый

Расчел, как я устал и удручен,
И пользуется этим мне на гибель.

Нужны улики поверней моих,
Здесь, в записях. Для этого со сцены

Я совесть короля на них поддену.
(Уходит.)
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Эльсинор. Комната в замке.
Входят король, королева, Полоний,

Офелия, Розенкранц и Гильденстерн.
Король
Так, значит, вы не можете добиться,
Зачем он напускает эту дурь?
Чем взвинчен он, что, не боясь
последствий,

В душевном буйстве тратит свой покой?
Розенкранц
Он сам признал, что не в своей тарелке,

Но почему, не хочет говорить.
Гильденстерн
Выпытыванью он не поддается.
Едва заходит о здоровье речь,
Он ускользает с хитростью безумца.
Королева

А как он принял вас?
Розенкранц
Как джентльмен.
Г ильденстерн

Но с некоторой долей принужденья.
Розенкранц
Скупился на вопросы, но в ответ

Был разговорчив.
Королева

Вы его не звали
Развлечься?
Розенкранц
Как же. Все само сошлось.

Дорогою мы встретили актеров.
Узнав об этом, он был очень рад.
Во всяком случае, актеры в замке

И получили, кажется, приказ

Играть сегодня.
Полоний
Истинная правда.
Он просит августейшую чету

Пожаловать к спектаклю.
Король
С наслажденьем.

Мне радостно узнать, что у него

Такие интересы. Джентльмены,
И дальше поощряйте эту страсть.
Пусть не хандрит.
Розенкранц
Приложим все усилья.

Розенкранц и Гильденстерн уходят.
Король
Моя Гертруда, удались и ты.
За Гамлетом негласно подослали.
Он здесь столкнется как бы невзначай

С Офелией. Шпионы поневоле,
Мы спрячемся вблизи с ее отцом

И разузнаем, в чем несчастье принца:

Любовь ли это точно или нет.
Королева
Сейчас я удалюсь. А вам желаю,
Офелия, чтоб ваша красота
Была единственной болезнью принца,
А ваша добродетель навела

Его на путь, к его и вашей чести.
Офелия
О, дал бы Бог.
Королева уходит.
Полоний
Офелия, сюда.

Прогуливайся. Государь, извольте

Всемилостиво скрыться. Дочь, возьми

Для вида книгу. Чтенье оправдает

Укромность места.— Все мы хороши:

Святым лицом и внешним благочестьем

При случае и черта самого

Обсахарим.

286
Весь Шекспир
Король

(в сторону)
О, это слитком верно.
Он этим, как ремнем, меня огрел.
Ведь щеки шлюхи, если снять румяна,
Не так ужасны, как мои дела
Под красными словами. О, как тяжко!
Полоний

Он близко. Отойдемте, государь.
Король и Полоний уходят.
Входит Г амлет.
Г амлет
Быть иль не быть, вот в чем вопрос.
Достойно ль

Души терпеть удары и щелчки

Обидчицы судьбы иль лучше встретить

С оружьем море бед и положить

Конец волненьям? Умереть. Забыться.
И все. И знать, что этот сон — предел

Сердечных мук и тысячи лишений,

Присущих телу. Это ли не цель

Желанная? Скончаться. Сном забыться.

Уснуть. И вйдеть сны? Вот и ответ.
Какие сны в том смертном сне приснятся,

Когда покров земного чувства снят?
Вот объясненье. Вот что удлиняет

Несчастьям нашим жизнь на столько лет.

А то кто снес бы униженья века,
Позор гоненья, выходки глупца,

Отринутую страсть, молчанье права,

Надменность власть имущих и судьбу

Больших заслуг перед судом ничтожеств,

Когда так просто сводит все концы

Удар кинжала? Кто бы согласился

Кряхтя под ношей жизненной плестись,

Когда бы неизвестность после смерти,

Боязнь страны, откуда ни один

Не возвращался, не склоняла воли

Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться.

Так всех нас в трусов превращает мысль.

Так блекнет цвет решимости природной

При тусклом свете бледного ума,
И замыслы с размахом и почином

Меняют путь и терпят неуспех

У самой цели. Между тем довольно! —

Офелия! О, радость! Помяни

Мои грехи в своих молитвах, нимфа.
Офелия
Принц, были ль вы здоровы это время?
Гамлет

Благодарю: вполне, вполне, вполне.
Офелия
Принц, у меня от вас есть подношенья.
Я вам давно хотела их вернуть.
Возьмите их.
Г амлет
Да полно, вы ошиблись.
Я в жизни ничего вам не дарил.
Офелия
Дарили, принц, вы знаете прекрасно.
С придачею певучих нежных слов,
Их ценность умножавших. Так как запах

Их выдохся, возьмите их назад.

Порядочные девушки не ценят,
Когда их одаряют и изменят.
Пожалуйста.
Гамлет

Ах, так вы порядочная девушка?

Офелия
Милорд!
Г амлет

И вы хороши собой?
Офелия

Что разумеет ваша милость?
Гамлет
То, что если вы порядочная и хороши

собой, вашей порядочности нечего делать

с вашей красотою.
Офелия
Разве для красоты не лучшая спутница

порядочность?
Г амлет
О, конечно. И скорей красота стащит

порядочность в омут, нежели порядоч¬

ность исправит красоту. Прежде это счита¬

лось парадоксом, а теперь доказано. Я вас

любил когда-то.
Офелия

Действительно, принц, мне верилось.
Г амлет
А не надо было верить. Сколько ни при¬

вивай добродетель к нашему грешному ство¬

лу, старины не выкурить. Я не любил вас.
Офелия
Тем больней я обманулась.
Г амлет
Ступай в обитель. К чему плодить

грешников? Сам я— сносной нравствен¬

Гамлет
287
ности. Но и я стольким мог бы попрекнуть

себя, что лучше бы моя мать не рожала

меня. Я очень горд, мстителен, самолю¬

бив. И в моем распоряженье больше гадо¬

стей, чем мыслей, чтобы эти гадости об¬

думать, фантазии, чтоб облечь их в плоть,

и времени, чтобы их исполнить. Какого

дьявола люди вроде меня толкутся меж

небом и землею? Все мы кругом обман¬

щики. Не верь никому из нас. Ступай доб¬

ром в обитель. Где твой отец?
Офелия

Дома, милорд.
Г амлет
Надо запирать за ним покрепче, чтобы

он разыгрывал дурака только с домашни¬

ми. Иди с миром.
Офелия

Святые силы, помогите ему!
Г амлет
Если пойдешь замуж, вот проклятье те¬

бе в приданое. Будь непорочна, как лед,

и чиста, как снег, не уйти тебе от клеветы.

Затворись в обители, говорят тебе. Иди

с миром. А если тебе непременно надо

мужа, выходи за глупого. Слишком уж

знают умные, каких чудищ вы из них делае¬

те. В обитель, говорят тебе. И не отклады¬

вай. Иди с миром.
Офелия

Силы небесные, исцелите его!
Г амлет
Наслышался и про вашу живопись. Бог

дал вам одно лицо, а вы себе— другое.

Иная и хвостом, и ножкой, и языком, и вся¬

кую божью тварь обзовет по-своему, но

какую штуку ни выкинет, все это одна

святая невинность. Нет, шалишь. Доволь¬

но. На этом я спятил. Никаких свадеб. Кто

уже в браке, дай бог здоровья всем, кроме

одного. Остальные пусть обходятся по-

прежнему. Ступай в обитель. (Уходит.)
Офелия
Какого обаянья ум погиб!
Соединенье знанья, красноречья

И доблести, наш праздник, цвет надежд,

Законодатель вкусов и приличий,
Их зеркало... все вдребезги. Все, все...
А я? Кто я, беднейшая из женщин,
С недавним медом клятв его в душе,

Теперь, когда могучий этот разум,
Как колокол надбитый, дребезжит,
А юношеский облик бесподобный
Изборожден безумьем. Боже мой!
Что видела! Что вижу пред собой!
Король и Полоний возвращаются.
Король
Любовь? Он поглощен совсем не ею.
К тому ж хоть связи нет в его словах,
В них нет безумья. Он не то лелеет

По темным уголкам своей тоски,

Высиживая что-то поопасней.
Чтоб вовремя беду предотвратить,

Пришел я к следующему решенью:
Он в Англию немедля отплывет

Для сбора недовыплаченной дани.
Быть может, море, новые края

И люди выбьют у него из сердца

То, что сидит там и над чем он сам

Ломает голову до отупенья.
Что думаете вы на этот счет?
Полоний
Что ж, это — мысль. А думать
продолжаю,

Что основной предмет его хандры —

Несчастная любовь.— Ну что, дочурка?

Не повторяй, что Гамлет говорил.

Слыхали сами.— Что же, ваша воля.
На вашем месте, досмотрев спектакль,
Я раньше свел бы принца с королевой.

Пусть выспросит его наедине.
Хотите, я подслушаю беседу.
Не раскусить и ей его,— ну что ж,

Сошлите в Англию или сажайте

Куда рассудите.
Король
Быть по сему.

Влиятельных безумцев шлют в тюрьму.

(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же. Зал в замке.
Входят Гамлет и несколько актеров.
Гамлет
Говорите, пожалуйста, роль, как я по¬

казывал: легко и без запинки. Если же вы

собираетесь ее горланить, как большинст¬

во из вас, лучше было бы отдать ее публич¬

ному выкликале. Кроме того, не пилите

воздуха вот этак руками, но всем пользуй¬

тесь в меру. Даже в потоке, буре и, скажем,

урагане страсти учитесь сдержанности, ко¬

торая придает всему стройность. Как не

возмущаться, когда здоровенный детина

в саженном парике рвет перед вами страсть

288
Весь Шекспир
в куски и клочья, к восторгу стоячих мест,

где ни о чем, кроме немых пантомим и про¬

стого шума, не желают слышать. Я бы от¬

дал высечь такого молодчика за одну мысль

перепродать Ирода. Это уж какое-то сверх¬

сатанинство. Избегайте этого.
Первый актер
Будьте покойны, ваша светлость.
Гамлет
Однако и без лишней скованности, но

во всем слушайтесь внутреннего голоса.

Двигайтесь в согласии с диалогом, говори¬

те, следуя движеньям, с тою только ого¬

воркой, чтобы это не выходило из границ

естественности. Каждое нарушенье меры

отступает от назначенья театра, цель кото¬

рого во все времена была и будет: держать,

так сказать, зеркало перед природой, пока¬

зывать доблести ее истинное лицо и ее

истинное— низости, и каждому возрасту

истории его неприкрашенный облик. Если

тут перестараться или недоусердствовать,

непосвященные будут смеяться, но знаток

опечалится, а суд последнего, с вашего поз¬

воленья, должен для вас перевешивать це¬

лый театр, полный первых. Мне попада¬

лись актеры, и среди них прославленные,

и даже до небес, которые, не во гнев им

будь сказано, голосом и манерами не были

похожи ни на крещеных, ни на нехристей,

ни на кого бы то ни было на свете. Они так

двигались и завывали, что брало удив¬

ленье, какой же это поденщик природы

смастерил людей, и притом так неважно,

до того чудовищным изображали они че¬

ловечество.
Первый актер
Надеюсь, у себя, принц, мы, как могли,

это устранили.
Гамлет
Устраните совершенно. А играющим

дураков запретите говорить больше, чем

для них написано. Некоторые доходят до

того, что хохочут сами, для увеселенья худ¬

шей части публики, в какой-нибудь мо¬

мент, существенный для хода пьесы. Это

недопустимо и показывает, какое дешевое

самолюбье у таких шутников. Подите при¬

готовьтесь.
Актеры уходят.
Входят Полоний, Розенкранц и Гиль¬

денстерн.
Гильденстерн
Ну как, милорд, желает ли король по¬

слушать эту пьесу?
Полоний

И королева также, и как можно скорее.
Гамлет

Велите актерам поторопиться.
Полоний уходит.
Вы б не пошли вдвоем поторопить их?
Розенкранц и Гильденстерн

Немедленно, милорд.
Г амлет
Горацио!
Входит Г орацио.
Горацио

Здесь, принц, к услугам вашим.
Гамлет
Горацио, ты изо всех людей,
Каких я знаю, самый неподдельный.
Горацио

О, что вы, принц.
Гамлет
Не думай, я не льщу.

Зачем мне льстить, когда твое богатство

И стол и кров — один веселый нрав?

Нужде не льстят. Подлизам предоставим

Умильничать в передних богачей.
Пусть гнут колени там, где раболепье

Приносит прибыль. Слушай-ка. С тех пор

Как для меня законом стало сердце

И в людях разбирается, оно

Отметило тебя. В тебе есть цельность.
Все выстрадав, ты сам не пострадал.
Ты сносишь все и равно благодарен

Судьбе за гнев и милости. Блажен,
В ком кровь и ум такого же состава.
Он не рожок под пальцами судьбы,
Чтоб петь, смотря какой откроют клапан.

Кто выше страсти? Дай его сюда,
Я в сердце заключу его с тобою,
Нет, даже в сердце сердца. Но постой.

Сегодня королю играют пьесу.
Я говорил тебе про смерть отца.
Там будет точный сколок этой сцены.

Когда начнется этот эпизод,
Будь добр, смотри на дядю не мигая.
Он либо выдаст чем-нибудь себя

При виде сцены, либо этот призрак

Был демон зла, а в мыслях у меня

Такой же чад, как в кузнице Вулкана.
Итак, будь добр, гляди во все глаза.

Вопьюсь и я, а после сопоставим

Итоги наблюдений.

Гамлет
Горацио
По рукам.
И если вор уйдет неуличенным,
Я штраф плачу за скрытье воровства.
Гамлет
Они идут. Я вновь больным прикинусь.

Займи места.
Датский марш. Трубы.
Входят король, королева, Полоний,

Офелия, Розенкранц, Гильденстерн

и другие.
Король
Как здравствует принц крови нашей,

Гамлет?
Г амлет
Верите ли,— превосходно. По-хамеле-

онски. Питаюсь воздухом, начиненным

обещаньями. Так не откармливают и кап¬

лунов.
Король
Это ответ не в мою сторону, Гамлет.

Это не мои слова.
Гамлет
А теперь и не мои. (К Полонию.) Ми¬

лорд, вы играли в свою бытность в универ¬

ситете, не правда ли?
Полоний
Играл, милорд, и считался хорошим

актером.
Г амлет

Кого же вы играли?
Полоний
Я играл Юлия Цезаря. Меня убивали

в Капитолии. Брут убил меня.
Г амлет
С его стороны было брутально убивать

такого капитального теленка.— Готовы

актеры?
Розенкранц
Да, милорд. Они ждут вашего прика-

занья.
Королева

Поди сюда, милый Г амлет, сядь рядом.
Г амлет
Нет, матушка, тут металл попритяга¬

тельней.
10	Весь Шекспир, т. 2
289
Полоний

(вполголоса, королю)
Ого, слыхали?
Гамлет
Леди, можно к вам на колени? (Рас¬

тягивается у ног Офелии.)
Офелия
Нет, милорд.
Гамлет
То есть, виноват: можно голову к вам

на колени?
Офелия
Да, милорд.
Гамлет
А вы уж решили — какое-нибудь непри-

личье?
Офелия
Ничего я не решила, милорд.
Г амлет
А ведь это чудная мысль— лежать

у девушки меж ног.
Офелия
Что такое, милорд?
Г амлет
Ничего.
Офелия
Принц, вы сегодня в ударе!
Гамлет
Кто, я?
Офелия
Да, милорд.
Гамлет
Господи, ради вас я и колесом прой¬

дусь. Впрочем, что и остается, как не ве¬

селиться? Взгляните, какой радостный вид

у моей матери, а всего два часа, как умер

мой отец.
Офелия
Нет, принц, полных дважды два месяца.
Гамлет
Как? Так много? Ну тогда к дьяволу

траур. Буду ходить в соболях. Силы небес¬

ные! Умер назад два месяца, и все еще не

забыт! Тогда есть надежда, что память

290
Весь Шекспир
великого человека переживет его на пол¬

года. Но только пусть жертвует на постро-

енье храмов, а то никто не вспомнит о нем,

как о деревянной лошадке, у которой на

могиле надпись:
«Где ноги, где копыта.
Заброшена, забыта».
Играют гобои. Начинается пантомима. Входят ко¬

роль и королева с проявленьями нежности.

Королева обнимает короля, а он ее. Она становится

на колени перед ним с изъявленьями преданности. Он

поднимает ее и кладет голову ей на плечо. Потом

ложится в цветнике на клумбу. Видя, что он уснул,

она уходит. Тогда входит человек, снимает с него

корону, целует ее, вливает в ухо короля яд и уходит.

Возвращается королева, видит, что король мертв,

и знаками выражает отчаяние. Снова входит отрави¬

тель с двумя или тремя носильщиками, давая понять,

что разделяет ее горе. Труп уносят. Отравитель по¬

дарками добивается благосклонности королевы. Вна¬

чале она с негодованием отвергает его любовь, но под

конец смягчается.
Уходят.
Офелия
Что это означает, принц?
Гамлет
«Змея подколодная», а означает темное

дело.
Офелия
Наверное, пантомима выражает содер¬

жание предстоящей пьесы?
Входит Пролог.
Гамлет
Сейчас мы все узнаем от этого малого.

Актеры не умеют хранить тайн и должны

все выболтать.
Офелия
Он объяснит значенье показанной ве¬

щи?
Гамлет
Да, и любой вещи, которую вы ему

покажете. Не стыдитесь только показы¬

вать, а он без стыда будет объяснять, что

это значит.
Офелия
Вы злюка, вы злюка. Я буду смотреть

пьесу.
Пролог
Пред нашим представленьем

Мы просим со смиреньем

Нас выслушать с терпеньем.
Гамлет
Что это, пролог или надпись для ко¬

лечка?
Офелия

Действительно коротковато, милорд.
Г амлет

Как женская любовь.
Входят два актера: король и королева.
Король на сцене
В тридцатый раз на конях четверней

Объехал Феб моря и мир земной,
И тридцать дюжин лун вокруг земли

Двенадцать раз по тридцать раз прошли,

С тех пор как нам сближает все тесней

Любовь— сердца, а руки— Гименей.
Королева на сцене
О, если б нам еще раз ход светил

На тот же срок любовь и жизнь продлил!

Но горе мне,— годам наперекор

Болезнен вид ваш с некоторых пор.
Однако опасаться вам, дружок,
Нет надобности ни на волосок.
Страшится или любит женский пол,
В нем все без меры, всюду пересол.
Моей любви изведали вы вкус,
Люблю я слепо, слепо и страшусь.
Где чувство в силе, страшно пустяка,
Где много любят, малость велика.
Король на сцене
Душа моя, прощанья близок час.
К концу приходит сил моих запас,
А ты и дальше в славе и любви

Существованья радостью живи.
Другой супруг, как знать...
Королева на сцене
Не суесловь.

Предательством была бы та любовь.
Убей меня за новым мужем гром!
Кровь первого да будет на втором!
Г амлет

(в сторону)
Труха, труха!
Королева на сцене
Не по любви вступают в новый брак.

Расчет и жадность — вот его рычаг.

Пускать второго в брачную кровать

По первом значит память убивать.
Король на сцене
Мне верится; вы искренни во всем.
Но мы привязанности сами рвем.

Гамлет
291
Обеты нам подсказывает страсть:
Остынет жар, они должны отпасть,
Как с ветки падает созревший плод,
Когда свалиться время настает.
Чтоб жить, должны мы клятвы забывать,

Которые торопимся давать.
И мы живем не чем-нибудь одним,
А сменой увлечений жить хотим.
Печаль и радость в дикости причуд

Сметают сами, что произведут.
Печали жалок радости .предмет,
А радости до горя дела нет.
Итак, когда все временно и тлен,
Как и любви уйти от перемен?
Кто вертит кем, еще вопрос большой,

Судьба любовью иль любовь судьбой?
Ты пал, и друг лицо отворотил.
Ты всплыл, и ты врагам вчерашним мил.

Нарочно это или невзначай?
Кто дружбой сыт, друзей хоть отбавляй,

А кто в нужде подумает о ком,

Единственного делает врагом.
Но кончу тем, откуда речь повел.

Превратностей так полон произвол,
Что в нашей власти в случае нужды

Одни желанья, а не их плоды.
Так и боязнь второго сватовства

Жива у вас до первого вдовства.
Королева на сцене
Померкни свет, погибни урожай!
И день и ночь покою я не знай!
Отчаянье заволоки мой взор!
Будь жизнью мне отшельницы затвор!

Недобрый вихрь развей в небытии

Мои надежды и мечты мои!
Малейший шаг ввергай меня в беду,

Когда, вдова, я замуж вновь пойду!
Г амлет
А ну обманет?
Король на сцене
Зарок не шутка. Но оставь меня.
Я утомился сутолокой дня

И отдохну немного.
( Засыпает.)
Королева на сцене
Выспись всласть,
И да минует в жизни нас напасть.
(Уходит.)
Гамлет

Сударыня, как вам нравится пьеса?
Королева
По-моему, леди слишком много обе¬

щает.
Гамлет

О, но она сдержит слово.
Король
Вы знаете содержанье? В нем нет ничего

предосудительного?
Гамлет
Нет, нет. Все это в шутку, отравленье

в шутку. Ровно ничего предосудительного.
Король
Как названье пьесы?
Гамлет
«Мышеловка». Но как это понимать?

Фигурально. Пьеса изображает убийство,

совершенное в Вене. Имя герцога— Гон¬

заго. Его жена — Баптиста. Вы сейчас уви¬

дите. Это препакостнейшая проделка. Но

нам-то что с того? Вашего величества

и нас, с нашей чистой совестью, это не

касается. Пусть кляча кидает задом, если

зашибла. Наши кости в порядке.
Входит JI у ц и а н.
Это некто Луциан, племянник короля.
Офелия
Вы хорошо заменяете хор, милорд.
Г амлет
Я б мог быть пояснителем между вами

и вашей зазнобой, если б только эти куклы

дались мне в руки.
Офелия
Вы остры, принц, вы остры.
Г амлет
Вам пришлось бы постонать, чтобы

притупить меня.
Офелия

Час от часу не легче.
Гамлет
Как в замужестве.— Начинай, убийца.

Ну, чума ты этакая! Брось свои безбожные

рожи и начинай. Ну! «Взывает к мести

каркающий ворон».
Луциан
Рука тверда, дух черен, крепок яд,
Удобен миг, ничей не видит взгляд.
Теки, теки, верши свою расправу,
Гекате посвященная отрава!
Спеши весь вред, который в травах есть,

Над этой жизнью в действие привесть!
(Вливает яд в ухо спящего.)

292
Гамлет
Он отравляет его в саду, чтобы завла¬

деть престолом. Имя герцога— Гонзаго.

История существует отдельно, изложенная

отборным итальянским языком. Сейчас вы

увидите, как убийца заручается любовью

жены Гонзаго.
Офелия

Король встает.
Г амлет

Испугался хлопушки?
Королева

Что с его величеством?
Полоний

Прервите пьесу.
Король

Посветите мне. Скорей на воздух.
Все

Огня, огня, огня!
Уходят все, кроме Гамлета и Горацио.
Г амлет
Пусть раненый олень ревет,
А уцелевший скачет.
Где — спят, а где — ночной обход:

Кому что рок назначит.
Ну-с, сэр, если бы другие виды на будущее

пролетели у меня к туркам, разве это, да

целый лес перьев, да пара провансальских

роз на башмаках не доставили бы мне

места в актерской труппе?
Горацио

С половинным окладом.
Гамлет
Нет, с полным.
Ты знаешь, дорогой Дамон,
Юпитера орел
Слетел с престола, и на трон

Воссел простой осе...тр.
Горацио

Вы могли бы и в рифму.
Г амлет
О, Горацио! Тысячу фунтов за каждое

слово призрака. Ты заметил?
Г орацио

Еще бы, принц.
Гамлет

Когда заиграли отравленье.
Весь Шекспир
Горацио

Я с него глаз не спускал.
Гамлет
Ах, ах! А ну, а ну музыку! Ну-ка, флей¬

тисты!
Раз королю неинтересна пьеса,
Нет для него в ней, значит, интереса.
А ну, а ну музыку!
Возвращаются Розенкранц и Г ильден-

стерн.
Гильденстерн
Добрейший принц! Можно попросить

вас на два слова?
Гамлет

Хоть на целую историю, сэр.
Гильденстерн

Король, сэр...
Г амлет

Да, сэр, что с ним?
Гильденстерн
Удалился к себе и чувствует себя очень

скверно.
Г амлет
От вина, сэр?
Г ильденстерн

Нет, сэр, скорее от желчи.
Гамлет
Остроумней было бы сказать это его

врачу. Если я примусь чистить его своими

средствами, опасаюсь, как бы желчь не

разлилась у него еще сильнее.
Гильденстерн
Добрейший принц, введите свою речь

в какие-нибудь рамки и не чурайтесь все

время того, что мне поручено.
Г амлет

Пожалуйста. Я весь смиренье и слух.
Г ильденстерн
Королева, ваша матушка, в крайнем

удрученье послала меня к вам.
Гамлет

Милости просим.
Г ильденстерн
Нет, добрейший принц, сейчас эти лю¬

безности ни к чему. Если вам угодно дать

Гамлет
293
мне надлежащий ответ, я исполню прика-

занье вашей матери. Если нет, я попрошу

принять мои извиненья и удалюсь.
Гамлет
Не могу, сэр!
Г ильденстерн
Чего, милорд?
Г амлет
Дать вам надлежащий ответ. У меня

мозги не в порядке. Но какой бы ответ

я вам ни дал, располагайте им, как найдете

нужным. Вернее, это относится к моей ма¬

тери. Итак, ни слова больше. К делу. Моя

мать, говорите вы...
Розенкранц
В таком случае вот что. Ваше поведе¬

ние, говорит она, повергло ее в изумленье

и ошеломило.
Гамлет
О, удивительный сын, так удивляющий

свою мать! А не прилипло ли к этому

удивленью чего-нибудь повещественней?

Любопытно.
Розенкранц
Она желает поговорить с вами у себя

в комнате, прежде чем вы ляжете спать.
Гамлет
Рады стараться, будь она нам хоть де¬

сять раз матерью. Чем еще можем служить

вам?
Розенкранц
Принц, вы когда-то любили меня.
Гамлет

(показывая на свои руки)
Как и сейчас, клянусь этими ворами

и загребалами.
Розенкранц
Добрейший принц! Что причина вашего

нездоровья? Вы сами отрезаете путь к свое¬

му спасенью, пряча свое горе от друга.
Гамлет
Я нуждаюсь в служебном повышенье.
Розенкранц
Как это возможно, когда сам король

назначил вас наследником датского пре¬

стола?
Гамлет
Да, сэр, но «пока трава вырастет...» —

старовата поговорка.
Возвращаются музыканты с флейтами.
А, флейты! Дайте мне одну на пробу.

Отойдите в сторону. Что это вы все вье¬

тесь вокруг до около, точно хотите загнать

меня в какие-то сети?
Гильденстерн
О, принц, если мое участие так навязчи¬

во, значит, так безоговорочна моя любовь.
Гамлет
Я что-то не понял. Ну, да все равно.

Вот флейта. Сыграйте что-нибудь.
Гильденстерн
Принц, я не умею.
Гамлет
Пожалуйста.
Г ильденстерн

Уверяю вас, я не умею.
Гамлет

Но я прошу вас.
Гильденстерн

Но я не знаю, как за это взяться.
Г амлет
Это так же просто, как лгать. Переби¬

райте отверстия пальцами, вдувайте ртом

воздух, и из нее польется выразительней¬

шая музыка. Видите, вот клапаны.
Г ильденстерн
Но я не знаю, как ими пользоваться.

У меня ничего не выйдет. Я не учился.
Гамлет
Смотрите же, с какою грязью вы меня

смешали! Вы собираетесь играть на мне.

Вы приписываете себе знанье моих клапа¬

нов. Вы уверены, что выжмете из меня

голос моей тайны. Вы воображаете, будто

все мои ноты снизу доверху вам открыты.

А эта маленькая вещица нарочно приспо¬

соблена для игры, у ней чудный тон, и тем

не менее вы не можете заставить ее гово¬

рить. Что ж вы думаете, я хуже флейты?

Объявите меня каким угодно инструмен¬

том, вы можете расстроить меня, но иг¬

рать на мне нельзя.
Возвращается Полоний.
Благослови вас Бог, сэр.

294
Весь Шекспир
Полоний
Милорд, королева желает поговорить

с вами, и немедленно.
Гамлет
Видите вы вон то облако в форме верб¬

люда?
Полоний
Ей-богу, вижу, и действительно, ни дать

ни взять верблюд.
Гамлет
По-моему, оно смахивает на хорька.
Полоний
Правильно: спинка хорьковая.
Гамлет
Или как у кита.
Полоний
Совершенно как у кита.
Гамлет
Ну так я приду сейчас к матушке. (В

сторону.) Они сговорились меня с ума

свести.— Я сейчас приду.
Полоний
Я так и доложу!
Гамлет
Шутка сказать: «сейчас».— Оставьте

меня, приятели.
Уходят все, кроме Гамлета.
Теперь пора ночного колдовства.
Скрипят гроба, и дышит ад заразой.

Сейчас я мог бы пить живую кровь

И на дела способен, от которых

Отпряну днем. Итак, нас мать звала.
Без зверства, сердце! Что бы ни случилось,

Души Нерона в грудь мне не вселяй.
Я буду строг, но не бесчеловечен.
Все выскажу и без ножа убью.
Уста мои, прощаю вам притворство.
Куда б слова ни завели в бреду,
Я в исполненье их не приведу.
(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Входят король, Розенкранц и Гильден¬

стерн.
Король
Я не люблю его и потакать

Безумью не намерен. Приготовьтесь.
Сейчас я вам бумаги подпишу

И в Англию его отправлю с вами.
Наш сан не терпит, чтоб из-за угла

Везде подстерегала нас случайность

Под видом блажи.
Гильденстерн
Соберемся в путь.

Священно в корне это попеченье

О тысячах, которые живут

Лишь вашего величества заботой.
Розенкранц
Долг каждого беречься от беды

Всей силой, предоставленной рассудку.

Какая ж осмотрительность нужна

Тому, от чьей сохранности зависит

Жизнь множества. Кончина короля

Не просто смерть. Она уносит в бездну

Всех близстоящих. Это — колесо,

Торчащее у края горной кручи,
К которому приделан целый лес

Зубцов и перемычек. Эти зубья

Всех раньше, если рухнет колесо,
На части разлетятся. Вздох владыки

Во всех в ответ рождает стон великий.
Король
Пожалуйста, скорей сверитесь в путь.

Пора забить в колодки этот ужас,

Гуляющий на воле.
Розенкранц и Гильденстерн

Поспешим.
Розенкранц и Гильденстерн уходят.
Входит Полоний.
Полоний
Он к матери прошел. Хочу подслушать,

Став за висящим на стене ковром.
Она его, наверно, отчитает.
Но ваша правда: мать тут не судья.
Она лицеприятна. Не мешает,
Чтоб был при этом кто-нибудь другой

И наблюдал. Прощайте, государь мой.
С разведки этой я еще пред сном

К вам загляну.
Король

Благодарю вас, друг мой.

Полоний уходит.
Удушлив смрад злодейства моего.
На мне печать древнейшего проклятья:

Убийство брата. Жаждою горю,
Всем сердцем рвусь, но не могу молиться.

Помилованья нет такой вине.
Как человек с колеблющейся целью,
Не знаю, что начать, и ничего

Не делаю. Когда бы кровью брата

Гамлет
295
Был весь покрыт я, разве и тогда

Омыть не в силах небо эти руки?
Что делала бы благость без злодейств?

Зачем бы нужно было милосердье?
Мы молимся, чтоб Бог нам не дал пасть

Или нас спас из глубины паденья.

Отчаиваться рано. Выше взор!
Я пал, чтоб встать. Какими же словами

Молиться тут? «Прости убийство мне»?

Нет, так нельзя. Я не вернул добычи.
При мне все то, зачем я убивал:
Моя корона, край и королева.
За что прощать того, кто тверд в грехе?
У нас не редкость, правда, что преступник

Грозится пальцем в золотых перстнях,
И самые плоды его злодейства

Есть откуп от законности. Не то

Там наверху. Там в подлинности голой

Лежат деянья наши без прикрас,
И мы должны на очной ставке с прошлым

Держать ответ. Так что же? Как мне быть?

Покаяться? Раскаянье всесильно.
Но что, когда и каяться нельзя!
Мучение! О, грудь, чернее смерти!
О, лужа, где, барахтаясь, душа

Все глубже вязнет! Ангелы, на помощь!

Скорей, колени, гнитесь! Сердца сталь,

Стань, как хрящи новорожденных, мягкой!

Все поправимо.
(Отходит в глубину и становится на колени.)

Входит Г амлет.
Гамлет
Он молится. Какой удобный миг!
Удар мечом, и он взовьется к небу,
И вот возмездье. Так ли? Разберем.
Меня отца лишает проходимец,
А я за то его убийцу шлю

В небесный рай.
Да это ведь награда, а не мщенье.
Отец погиб с раздутым животом,
Весь вспучившись, как май, от грешных
соков.
Бог весть какой еще за это спрос,
Но по всему, наверное, не малый.
Так месть ли это, если негодяй

Испустит дух, когда он чист от скверны

И весь готов к далекому пути?
Нет.
Назад, мой меч, до боле страшной встречи.

Когда он будет в гневе или пьян,
В объятьях сна или нечистой неги,
В пылу азарта, с бранью на устах

И чем-нибудь, что только не к спасенью,

Тогда подбрось его ногами вверх,
Чтоб кубарем, весь черный от пороков,

Упал он в ад.— Но мать звала.—
Поцарствуй.

Отсрочка это лишь, а не лекарство.

(Уходит.)
Король
(поднимаясь)
Слова парят, а чувства книзу гнут,
А слов без чувств вверху не признают.
(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Комната королевы.
Входят королева и Полоний.
Полоний
Он к вам идет. Предупредите сына:
Пусть обуздает выходки свои.
Скажите, вы собою заслонили

Его от кары. Я забьюсь в углу.

Пожалуйста, покруче.
Гамлет

(за сценой)
Леди, леди!

Королева
Не бойтесь, положитесь на меня.
Он, кажется, идет. Вам надо скрыться.
Полоний становится за стенным ковром.

Входит Г амлет.
Гамлет
Ну, матушка, чем вам могу служить?
Королева
Зачем отца ты оскорбляешь, Гамлет?
Гамлет
Зачем отца вы оскорбили, мать?
Королева
Ты говоришь со мною, как невежа.
Гамлет
Вы спрашиваете, как лицемер.
Королева
Что это значит, Гамлет?
Г амлет
Что вам надо?
Королева
Ты помнишь, кто я?
Гамлет
Помню, вот вам крест.

Вы королева в браке с братом мужа

И, к моему прискорбью, мать моя.
Королева

Так пусть с тобой поговорят другие.

296
Весь Шекспир
Г амлет
Ни с места. Сядьте. Я вас не пущу

И зеркало поставлю перед вами,
Где вы себя увидите насквозь.
Королева
Что ты задумал? Он меня заколет!
Не подходи! Спасите!
Полоний

(за ковром)
Боже мой!
Гамлет

(обнажая шпагу)
Ах, так? Тут крысы? На пари — готово.
(Протыкает ковер.)
Полоний
(за ковром)
Убит!
(Падает и умирает.)

Королева

Что ты наделал!
Гамлет

Разве там
Стоял король?
Королева
Какое беспримерное злодейство!
Гамлет
Не больше, чем убийство короля

И обрученье с деверем, миледи.
Королева
Убийство короля?
Г амлет
Да, леди, да.

(Откидывает ковер и обнаруживает По¬

лония.)
Прощай, вертлявый, глупый хлопотун!

Тебя я с высшим спутал,— вот в чем горе.

Ты видишь, суетливость не к добру.
А вы садитесь. Рук ломать не надо.
Я сердце вам сломаю, если все ж

Оно из бьющегося матерьяла

И пагубные навыки не сплошь

Его от жизни в бронзу заковали.
Королева
Что я такого сделала, что ты

Так груб со мной?
Г амлет
Вы сделали такое,
Что попирает нравственность и стыд,
Шельмует правду, выступает сыпью

На белом лбу нетронутой любви

И превращает брачные обеты

В торг игроков. Вы совершили то,
Что обездушивает соглашенья

И делает пустым набором слов

Обряды церкви. Небеса краснеют

И своды мира, хмурясь, смотрят вниз,
Как в Судный день, чуть вспомнят ваш
поступок.
Королева
Нельзя ль узнать, в чем дела существо,
К которому так громко предисловье?
Г амлет
Вот два изображенья: вот и вот.
На этих двух портретах лица братьев.

Смотрите, сколько прелести в одном.
Лоб как у Зевса, кудри Аполлона,
Взгляд Марса, гордый, наводящий страх,

Величие Меркурия, с посланьем

Слетающего наземь с облаков.
Собранье качеств, в каждом из которых

Печать какого-либо божества,
Как бы во славу человека. Это

Ваш первый муж. А это ваш второй,
Как колос, зараженный спорыньею,
В соседстве с чистым. Где у вас глаза?
Как вы спустились с этих горных пастбищ

К таким кормам? На что у вас глаза?
Ни слова про любовь. В лета, как ваши,

Живут не бурями, а головой.
А где та голова, что променяла б

Того на этого? Вы не без чувств,
В параличе. Ведь тут и маниак

Не мог бы просчитаться. Не бывает,
Чтоб и в бреду не оставался смысл

Таких различий. Так какой же дьявол

Средь бела дня вас в жмурки обыграл?

Глаза без осязанья, осязанье

Без глаз и слуха, слабый их намек,
Зачаток чувства не дали бы маху

Так очевидно.
Стыдливость, где ты? Искуситель-бес,

Когда ты так могуч во вдовьем теле,
Как девственности быть с ее огнем?

Пускай, как воск, растает. Нет позора

В разнузданности от избытка сил,
Когда и лед пылает, и рассудок

Дурманит волю.
Королева
Гамлет, перестань!
Ты повернул глаза зрачками в душу,
А там повсюду черные следы,
И нечем вывести.
Г амлет
Валяться в сале

Продавленной кровати, утопать

Гамлет
297
В испарине порока, целоваться

Среди навоза...
Королева
Гамлет, пощади!
Твои слова как острия кинжалов

И режут слух.
Гамлет
С убийцей и скотом,
Не стоящим одной двухсотой доли

Того, что тот. С петрушкой в королях.
С карманником на царстве. Он завидел

Венец на полке, взял исподтишка

И вынес под полою.
Королева
Гамлет, сжалься!
Гамлет
Со святочной игрушкою...
Входит Призрак.
Под ваши крылья, ангелы небес! —
Что вашей статной царственности надо?
Королева
О, горе, с ним припадок!
Г амлет
Ленивца ль сына вы пришли журить,
Что дни идут, а он под злую руку

Приказов ваших страшных не свершил?
Не правда ли?
Призрак
Цель моего прихода — вдунуть жизнь

В твою почти остывшую готовность.
Но оглянись на мать. У ней столбняк.

Спаси ее от налетевших страхов.
Сильна их власть над слабыми душой.

Скажи ей что-нибудь.
Гамлет
Что с вами, леди?

Королева
Нет, что с тобой? Ты смотришь в пустоту,

Толкуешь громко с воздухом бесплотным

И пялишь одичалые глаза.
Как сонные солдаты по сигналу,
Взлетают вверх концы твоих волос

И строятся навытяжку. О сын мой,
Огонь болезни надо остужать

Невозмутимостью. Чем полон взор твой?
Гамлет
Да им же, им! Смотрите, как он бел!
История его и эта бледность
Могли б растрогать камень. Отвернись.
Твои глаза мне душу раздирают.
Она слабеет и готова лить

Не кровь, а слезы.
Королева
С кем ты рассуждаешь?
Гамлет
Как, вы не видите там ничего?
Королева
Нет. Только то, что видно.
Гамлет
И ни слова
Не слышите?
Королева
Лишь наши голоса.
Гамлет
Да вот же он! Туда, туда взгляните.
Отец мой, совершенно как живой.
Вы видите, скользит и в дверь уходит.
Королева
Все это плод твоей больной души.
По части духов белая горячка

Большой искусник.
Гамлет
Белая горячка!
Мой пульс, как ваш, отсчитывает такт

И так же бодр. Нет нарушений смысла

В моих словах. Переспросите вновь,—
Я повторю их, а больной не мог бы.
Во имя Бога, бросьте ваш бальзам.
Не тешьтесь мыслью, будто все несчастье

Не в ваших шашнях, а в моей душе.
Такая мазь затянет рану коркой,
А скрытый гной вам выест все внутри.

Вам надо исповедаться. Покайтесь

В содеянном и берегитесь впредь.
Траву худую вырывают с корнем.
Прошу простить меня за правоту,
Как в наше время просит добродетель

Прощенья у порока за добро,
Которое она ему приносит.
Королева
Ах, Гамлет, сердце рвется пополам.
Гамлет
Вот и расстаньтесь с худшей половиной,

Чтоб пользоваться лучшей тем полней.

Спокойной ночи. Не ходите к дяде.
Нет совести — прикиньтесь, будто есть.

Привычка, этот враг живого человека,

Кой в чем и друг. В личине доброты

Мы можем сами пристраститься к благу,

298
Весь Шекспир
Разнашивая нравственный уклад,
Как новый плащ. Сегодня воздержитесь,
И завтра будет легче устоять,
И что ни ночь, то легче все и легче.

Повторность изменяет лик вещей.
Чертей смиряют или изгоняют.
Еще раз доброй ночи. А когда

Вы сами пожелаете блаженства,
Меня благословите. А о нем,
(показывает на Полония)
О человеке этом, сожалею.
Но, видно, так судили небеса,
Чтоб он был мной, а я был им наказан

И стал бы их карающей рукой.
Я тело уберу и сам отвечу
За эту кровь. Еще раз — добрый сон.
Из жалости я должен быть суровым.

Несчастья начались, готовьтесь к новым.

Еще два слова.
Королева
Что же теперь мне делать?
Гамлет
О, лишь не то, что я сейчас скажу.

Поддайтесь королю, в постель юркните,

Подставьте щечку, дайте мышкой звать

И в благодарность за его лобзанья,

Которыми он будет вас душить,
В приливе откровенности признайтесь,
Что не сошел с ума я, но блажу

Для видимости. Правда, проболтайтесь!
К лицу ли королеве-красоте

Скрывать от упыря, кота и жабы

Такие вещи? Нет. Наоборот.
Всему назло взберитесь с птичьей клеткой,
Как обезьяна в басне, на чердак,
Пустите птиц и, в подражанье стае,
Из любопытства выпрыгните вниз

И, пробуя летать, сломайте шею.
Королева
Верь, если слово заключает вздох,
А вздохи — жизнь, я задохнусь скорее,
Чем выдам то, что ты сказал.
Гамлет
Меня
Шлют в Англию, слыхали?
Королева
Да, к несчастью.
Я и забыла. Это решено.
Гамлет
Скрепляют грамоты. Два школьных друга,

По верности не лучше двух гадюк,
Везут пакет и стелют мне дорогу

К расставленным сетям. Пускай, пускай.

Забавно будет, если сам подрывник

Взлетит на воздух. Я под их подкоп,
Будь я неладен, вроюсь ярдом глубже

И их взорву. Ну и переполох,
Когда подвох наткнется на подвох! —
Вот мне кого бы сбыть теперь подальше.

Стащу-ка в сени эти потроха.
Итак, спокойной ночи. А советник

Действительно и присмирел и строг,
А в жизни был болтливее сорок.—
Ну, милый мой, пора о вас подумать.—

Спокойной ночи, матушка.
Расходятся врозь, Гамлет— волоча Полония.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Эльсинор. Комната в замке.
Входят король, королева, Розенкранц

и Гильденстерн.
Король
В глубоких этих вздохах что-то есть.

Нельзя ли выразить их попонятней?
Где сын ваш?
Королева

Оставьте нас на несколько минут.

Розенкранц и Гильденстерн уходят.
О, что сейчас случилось!
Как Гамлет?
Король
Что, Гертруда?
Королева
Рвет и мечет, как прибой,

Когда он с ветром спорит, кто сильнее.

В бреду услышал шорох за ковром

И с криком «крысы!», выхватив рапиру,

Прокалывает насмерть старика,

Стоявшего в засаде.
Король
Быть не может!
Так было б с нами, очутись мы там.

Гамлет
Что он на воле — вечная опасность

Для вас, для нас, для каждого, для всех.
А кто теперь в ответе за убийство?
Увы, я сам, чья бдительность могла

Взять бедного страдальца под опеку

И удалить. Всему виной любовь.
Она лишила нас благоразумья.
Мы скрыли, как постыдную болезнь,

Семейное несчастье и загнали

Заразу внутрь. Куда девался он?
Королева
Пошел куда-то с телом бедной жертвы.

Сквозь порчу проглянула в нем душа,
Как золото сквозь слой чужой породы.
Он плачет о случившемся навзрыд.
Король
Пойдем, Гертруда. Не успеет солнце

Коснуться гор, он сядет на корабль.
А эту гнусность как-нибудь придется

Самим потом загладить.— Гильденстерн!

Возвращаются Розенкранц и Гильден¬

стерн.
Кого-нибудь возьмите на подмогу!
В горячке принц Полония убил.
Труп вынесен из спальни королевы.
Не раздражая, надо отобрать

И отнести в часовню. Поспешите.
Розенкранц и Гильденстерн уходят.
Пойдем, Гертруда, соберем друзей,

Расскажем им про новости и планы.

Шипенье ядовитой клеветы,
Несущее сквозь поперечник мира,
Как пушечный снаряд, свое ядро,
С их помощью, быть может, нас минует,

Ударив в воздух. Будь со мной, жена.

Душа в тревоге и устрашена.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же. Другая комната в замке.
Входит Г амлет.
Г амлет

Сдан в целости на место.
Розенкранц и Гильденстерн

(за сценой )
Гамлет! Гамлет!
Гамлет
Откуда шум? Кто Гамлета зовет?
А, вот они.
Входят Розенкранц и Гильденстерн.
299
Розенкранц

Милорд, что сделали вы с мертвым телом?
Гамлет
Смешал с землей, которой труп сродни.
Розенкранц

Скажите, где он, мы снесем в часовню.
Г амлет

Об этом бросьте даже помышлять.
Розенкранц
О чем?
Гамлет
Что я буду действовать в ваших интере¬

сах, а не в своих. Да и что это еще за

расспросы со стороны какой-то губки? Что

отвечать на них сыну короля?
Розенкранц
Вы меня сравниваете с губкою, принц?
Г амлет
Да, вас. С губкою, живущей соками

царских милостей, наград и попущений. Но

на поверку это его лучшие слуги. Король

закладывает их за щеку, как обезьяна. Сует

в рот первыми, а проглатывает последни¬

ми. Понадобится то, чего вы насосались,

он взял, выдавил вас, и снова вы сухи для

новой службы.
Розенкранц
Я вас не понимаю, принц.
Гамлет
Это меня радует. В уме нечутком не

место шуткам.
Розенкранц
Милорд, вы должны сказать нам, где

тело, и пойти с нами к королю.
Гамлет
Тело во владении короля, но король не

во владении телом. Да и какую роль игра¬

ет тут король?
Гильденстерн
А что же, принц?
Гамлет
Не более, чем ноль. Ведите меня к нему.

Гуси, гуси, домой, волк за горой.
Уходят.

300
Весь Шекспир
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Другая комната в замке.
Входит король со свитой.
Король
За ним пошли. Труп велено найти.
Вот как опасен он, пока на воле.
Сурово с ним расправиться нельзя.
К нему привязано простонародье,
Где судят всё на глаз, а не умом.
Там видят только кару, а не смотрят,
За что она. Для гладкости отъезд

Изобразим служебным назначеньем,

Давно решенным. Сильную болезнь

Врачуют сильно действующим средством.

Входит Розенкранц.
Ну как у вас там? Что произошло?
Розенкранц

Где тело, невозможно доискаться.

Король
А сам он где?
Розенкранц
За дверью, государь.
Впредь до распоряженья под надзором.
Король
Ну что ж, введите принца.
Розенкранц
Гильденстерн!
Введите принца.
Входят Гамлет и Гильденстерн.
Король
Гамлет, где Полоний?
Г амлет
На ужине.
Король

На ужине? Каком?
Гамлет
Не там, где ест он, а где едят его само¬

го. Сейчас за него уселся целый собор зем¬

ских червей. Червь, что ни говори, единст¬

венный столп всякого чиноначалья. Мы от¬

кармливаем всякую живность на прокорм

себе и сами кормимся червям на выкорм.

Возьмете ли толстяка-короля или худобу-

горемыку, это только два блюда к столу,

два сменных кушанья, а конец один.
Король
Увы! Увы!
Гамлет
Можно вытащить рыбу на червяка, кото¬

рый попользовался королем, и попользо¬

ваться рыбой, которая съела этого червяка.
Король
Что ты хочешь этим сказать?
Гамлет
Ничего, кроме того, как король может

совершать внутренние объезды по кишкам

нищего.
Король

Где Полоний?
Гамлет
На небе. Пошлите посмотреть. Если по¬

сланный не найдет, поищите сами в другом

месте. Во всяком случае, если он не сыщет¬

ся раньше месяца, вы носом почуете его

у входа на галерею.
Король

(кое-кому из свиты)
Наведайтесь, где сказано.
Гамлет

Он вас терпеливо дождется.
Свитские уходят.
Король
Кровавая проделка эта, Гамлет,
Заставит нас для целости твоей

Молниеносно сбыть тебя отсюда.
Изволь спешить. Корабль у берегов,

Подул попутный ветер, и команда

Ждет не дождется в Англию отплыть.
Гамлет
Мы в Англию?
Король

Да, в Англию.
Гамлет
Прекрасно.
Король
Так ты б сказал, знай наши мысли ты.
Г амлет
Я вижу херувима, видящего их.— Ну

что ж, едем в Англию! — Прощайте, до¬

рогая матушка.
Король
Дорогой отец, хочешь ты сказать, Гам¬

лет?

Гамлет
Гамлет
Нет,— мать. Отец и мать — муж и же¬

на, а муж и жена — это плоть едина, зна¬

чит, все равно: прощайте, матушка.— Зна¬

чит, в Англию, вот как! (Уходит.)
Король
Догнать его. Сейчас же на корабль.
Чтоб духу не было его сегодня.
Прощайте. Все изложено в письме.

Формальности в порядке. Торопитесь.

Розенкранц и Гильденстерн уходят.
И если, Англия, мою любовь
Ты ценишь так, как я заставить в силе,—
А твой рубец от датского меча
Еще горит, и ты благоговейно
Нам платишь дань,— не думай обойти
Прямую букву моего приказа,
Которым тайно Гамлета тебе

Я в руки отдаю на убиенье.
Исполни это, Англия! Как жар

Горячки, он в крови моей клокочет.

Избавь меня от этого огня.
И жизнь не в жизнь, и свет не для меня.

(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Равнина в Дании.
Входят Фортинбрас, капитан и войско

в походе.
Фортинбрас
Шлю вас с поклоном к королю датчан.

Скажите, капитан, что по трактату

Страну пересекает Фортинбрас.
Где сборный пункт, вы знаете. Прибавьте,

Что, если бы явилась в нас нужда,
Мы тут как тут по первому желанью.

Прощайте.
Капитан

Добрый путь.
Фортинбрас
Отряд, вперед!
Фортинбрас с войском уходит.
Входят Гамлет, Розенкранц, Гильден¬

стерн и другие.
Гамлет
Чье это войско?
Капитан
Армия норвежцев.

Гамлет
Куда поход?
301
Капитан

На Польшу.
Гамлет
Кто их вождь?
Капитан
Принц Фортинбрас, племянник
королевский.
Гамлет

Вы движетесь к границе или внутрь?
Капитан
Сказать по правде, мы идем отторгнуть

Невзрачный кус, в котором барыша —

Лишь званье, что земля. Пяти дукатов

Я б не дал за аренду, да и тех

Не выручить Норвегии и Польше,
Пусти они в продажу этот клад.
Г амлет

Какой полякам смысл в его защите?
Капитан

Туда уж стянут сильный гарнизон.
Гамлет
Двух тысяч душ, десятков тысяч денег

Не жалко за какой-то сена клок.
Так иногда среди благополучья

Людей здоровых постигает смерть

От внутреннего скрытого недуга.—

Покорнейше благодарю вас, сэр.
Капитан
Храни вас Бог.
(Уходит.)
Розенкранц

Милорд, пойдемте тоже.
Гамлет

Ступайте. Я вас тотчас догоню.
Все уходят, кроме Гамлета.
Все мне уликой служит, все торопит

Ускорить месть. Не велика цена

Того, единственные чьи желанья

Еда да сон. Он зверь — не человек.

Наверно, тот, кто создал нас с понятьем

О будущем и прошлом, дивный дар

Вложил не с тем, чтоб разум гнил
без пользы.

Что тут виной? Забывчивость скота,
Или привычка разбирать поступки

До мелочей,— такой разбор всегда

На четверть — мысль, а на три прочих —
трусость,—

302
Весь Шекспир
Что ж медлю я и без конца твержу

О надобности мести, если к делу

Есть воля, сила, право и предлог?

Нелепость эту только оттеняет

Все, что ни встречу. Например, ряды

Такого ополченья, под командой

Изнеженного принца, гордеца

До кончиков ногтей. В мечтах о славе

Он рвется к сече, смерти и судьбе

И жизнью рад пожертвовать, а дело

Не стоит выеденного яйца.
Но тот-то и велик, кто без причины

Не ступит шага, если ж в деле честь,

Подымет драку за пучок соломы.
Отец убит, и мать осквернена,
И сердце пышет злобой: вот и время

Зевать по сторонам и со стыдом

Смотреть на двадцать тысяч обреченных,

Готовых лечь в могилу, как в постель.

Издалека их гонит призрак славы

В борьбу за землю, где не разместить

Дерущихся и не зарыть убитых.
О мысль моя, отныне будь в крови.
Живи грозой иль вовсе не живи.
(Уходит.)
СЦЕНА ПЯТАЯ
Комната в замке.
Входят королева и Горацио.
Королева
Я не приму ее.
Горацио
Она шумит,
И в самом деле, видно, повредилась.

Посожалейте.
Королева
Что такое с ней?
Горацио
Отцом все время бредит, обвиняет

Весь свет во лжи, себя колотит в грудь,

Без основанья злится и лепечет

Бессмыслицу. В ее речах сумбур,
Но кто услышит, для того находка.
Из этих фраз, ужимок и кивков

Выуживает каждый по желанью,
Что дело дрянь, нет дыма без огня,
И здесь следы какой-то страшной тайны.
Королева
Я лучше свижусь с ней. В умах врагов

Не трудно ей посеять подозренья.
Пускай войдет.
Горацио уходит.
Больной душе и совести усталой

Во всем мерещится беды начало.
Так именно утайками вина

Разоблачать себя осуждена.
Возвращается Горацио с Офелией.
Офелия

Где Дании краса и королева?
Королева

Что вам, Офелия?
Офелия
(поет)
А по чему я отличу

Вашего дружка?
Шлык паломника на нем,

Странника клюка.
Королева
Голубушка, что значит эта песня?
Офелия
Да ну вас, вот я дальше вам спою.
( Поет.)
Помер, леди, помер он,
Помер, только слег,
В головах зеленый дрок,

Камушек у ног.
Королева
Послушайте, Офелия...
Офелия
Да ну вас...
Входит король.
Королева

Вот горе-то, взгляните на нее.
Офелия
(поет)
Белый саван, белых роз

Деревцо в цвету,
И лицо поднять от слез

Мне невмоготу.
Король
Как вам живется, милочка моя?
Офелия
Хорошо, награди вас Бог. Говорят, со¬

ва была раньше дочкой пекаря. Вот и знай

после этого, что нас ожидает. Благослови

Бог вашу трапезу.
Король

(в сторону)
Воображаемый разговор с отцом.

Гамлет
Офелия
Об этом не надо распространяться. Но

если бы вас спросили, что это значит, ска¬

жите:
( Поет.)
С рассвета в Валентинов день

Я проберусь к дверям

И у окна согласье дам

Быть Валентиной вам.
Он встал, оделся, отпер дверь,
И из его хором
Вернулась девушка в свой дом

Не девушкой потом.
Король
Офелия родная!
Офелия
Вот, не побожась, сейчас кончу.
( Поет.)
Какая гадость, сладу нет!
Стоит покуда свет,
Вот так и будут делать вред

По молодости лет?
Пред тем, как с ног меня валить,

Просили вы руки...
А он отвечает:
И обошелся б по-людски,
Не будь вы так легки.
Король
Давно это с ней?
Офелия
Надеюсь, все к лучшему. Надо быть

терпеливой. Но не могу не плакать, как

подумаю, что его положили в сырую зем¬

лю. Надо известить брата. Спасибо за доб¬

рое участие.— Поворачивай, моя карета!

Покойной ночи, леди. Покойной ночи, до¬

рогие леди. Покойной ночи. Покойной но¬

чи. (Уходит.)
Король

Скорее вслед. Смотреть за нею в оба.
Горацио уходит.
Вот яд глубокой скорби. Вся беда

В ее отца кончине. Ах, Гертруда,

Повадятся печали, так идут

Не врозь, а валом. Главные несчастья —
Ее отец и ваш изгнанник-сын,
Кругом повинный в ссылке на чужбине.

Затем народ. Вся муть всплыла со дна,
И все рядит и судит о кончине

Полония. Напрасно мы его

Зарыли втихомолку. Третье горе —
Офелия в той спячке чувств, когда

Мы лишь изображенья или звери.
303
Но верх всего: из Франции тайком

Лаэрт приехал, держится поодаль,
Живет молвой и верит болтунам,
А те ему все уши прожужжали

Про смерть отца. Виновных не найти,
Так всё на нас и свалят. Эти страхи

Меня, Гертруда, стерегут везде

И подсекают, как осколки ядер.
Шум за сценой.
Королева

Что это там за шум?
Король
Швейцарцы где?

Пусть двери охраняют.
Входит придворный.
Что случилось?
Придворный
Спасайтесь, государь. Морской прилив,

Размыв плотины, заливает берег

Не шибче, чем с толпой бунтовщиков

Лаэрт разоружает вашу стражу.
Чернь за него. И будто бы до них

Не знали жизни, не было порядка

И старины, оплота общих чувств,
Они кричат: «Короновать Лаэрта!
Да здравствует Лаэрт!» — ив честь его

Кидают шапки вверх и бьют в ладоши.
Королева
Образовались, перепутав след!
Назад! Ошиблись, датские собаки.
Шум за сценой.
Король
Дверь взломана.
Входит вооруженный Лаэрт, за ним датчане.

Лаэрт
Где он, король? — Уйдите, господа.
Датчане

Нет, мы войдем.
Лаэрт
Прошу вас выйти в сени.
Датчане
Да ладно, ладно уж.
(Уходят за дверь.)
Лаэрт
Благодарю.
Займите вход.— Итак, король презренный,

Где мой отец?

304
Весь Шекспир
Королева

Спокойнее, Лаэрт.
Лаэрт
Найдись во мне спокойствия хоть капля,

Ия — внебрачный сын, отец — рогач,
А мать моя безгрешная достойна

Клейма гулящей здесь, между бровей.
Король
Лаэрт, что значит этот бунт гигантов?

Оставь, Гертруда, он ведь без вреда.

Власть короля в такой ограде божьей,

Что, сколько враг на нас ни посягай,

Руками не достать.— Итак, признайся,

Откуда это бешенство, Лаэрт?
Ну что же, отвечай.— Оставь, Гертруда.
Лаэрт
Где мой отец?
Король

В гробу.
Королева
Но не король
Тому виной.
Король

Пусть спрашивает вволю.

Лаэрт
Как умер он? Но за нос не водить!
Я рву все связи, и топчу присягу,
И долг дворянский шлю ко всем чертям.

Возмездьем не пугайте. Верьте слову:

Что тот, что этот свет, мне все равно.

Но, будь что будет, за отца родного

Я отомщу!
Король
А кто вам запретит?
Лаэрт
Никто, когда моя на это воля,
А средства,— обойдусь и тем, что есть.

Не беспокойтесь.
Король
Вы б узнать желали

Всю подноготную про смерть отца?
А вдруг, узнав, вы в ослепленье мести

Сметете разом, точно кучу карт,
Врага и друга, правых и неправых?
Лаэрт
Нет, лишь врагов.
Король
Вы их хотите знать?
Лаэрт
Да. А друзьям открою я объятья

И кровь свою с готовностью пролью,
Как пеликан.
Король
Теперь вы говорите

Как добрый сын и верный дворянин.
Что я в утрате вашей неповинен

И сам скорблю, вам станет дня ясней.
Датчане

( за сценой )
Дорогу ей!
Лаэрт

Что там за суматоха?

Возвращается Офелия.
Гнев, иссуши мой мозг! Соль слез моих,
В семь раз сгустясь, мне оба глаза выжги!

Свидетель бог, я полностью воздам

За твой угасший разум. Роза мая!
Дитя мое, Офелия, сестра!
Где видано, чтоб девушки рассудок

Был ненадежней жизни старика?
Любовь способна по природе к жертвам

И расстается с самым дорогим

Для дорогих.
Офелия
(поет)
Без крышки гроб его несли,

Скок-скок со всех ног,
Ручьями слезы в гроб текли.

Прощай, мой голубок.
Лаэрт
Будь ты в уме и добивайся мщенья,
Ты б не могла так тронуть.
Офелия
А вы подхватывайте: «Скок в яму, скок

со дна, не сломай веретена. Крутись, кру¬

тись, прялица, пока не развалится». Это

вор-ключник, увезший хозяйскую дочь.
Лаэрт
Набор слов почище иного смысла.

Офелия
Вот розмарин, это для памятливости:

возьмите, дружок, и помните. А это аню¬

тины глазки: это чтоб думать.
Лаэрт
Изреченья безумья: память и мысль не¬

отделимы.
Офелия
Вот укроп для вас, вот водосбор. Вот

рута. Вот несколько стебельков для меня.

Гамлет
Ее можно также звать богородичной тра¬

вой. В отличье от моей носите свою как-

нибудь по-другому. Вот ромашка. Я было

хотела дать вам фиалок, но все они завяли,

когда умер мой отец. Говорят, у него был

легкий конец.
( Поет.)
Но Робин родной мой — вся радость моя.

Лаэрт
Тоске и страсти и кромешной тьме

Она очарованье сообщает.
Офелия
(поет)
Неужто он не придет?
Неужто он не придет?
Нет, помер он

И погребен.
И за тобой черед.
А были снежной белизны

Его седин волнистых льны.
Но помер он,
И вот
За упокой его души

Молиться мы должны.
И за все души христианские, господи поми¬

луй! — Ну, храни вас Бог. (Уходит.)
Лаэрт
Видали? Боже!
Король
Слушайте, Лаэрт.
Поверьте в живость моего участья

И дайте оправдаться. Из друзей

Подите выберите самых умных,
Пусть, выслушав, они рассудят нас.
Когда бы против нас нашлись улики,

Прямые или косвенные, мы

Корону, царство, жизнь и все, что наше,

Даем вам в возмещенье. Если ж нет,

Извольте уделить нам миг терпенья,
И мы в союзе с вашею душой

Добьемся удовлетворенья.
Лаэрт
Ладно.
Загадка смерти, тайна похорон,
Отсутствие герба и шпаг над прахом,

Обход обрядов, нарушенье форм —
Все это вопиет с небес на землю

И ждет разбора.
Король
И его найдет.
А виноватого — на эшафот.
Пожалуйте.
(Уходит.)
305
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Там же. Другая комната в замке.
Входят Горацио и слуга.
Г орацио

Кто хочет говорить со мной?
Слуга
Матросы.
У них к вам письма, говорят.
Г орацио
Прошу.—

Ума не приложу, кто и откуда

Мне мог бы, кроме Гамлета, писать.
Входят матросы.
Первый матрос

Бог в помощь, сэр.
Г орацио
Дай Бог тебе здоровья.
Первый матрос
Была б его воля, а мы не откажемся.—

Вот письмо для вас, сэр. Оно от послан¬

ника с корабля, шедшего в Англию,— если

ваше имя Горацио, как мне сказали.
Горацио
(читает)
«Горацио, по прочтении сего устрой,

чтобы эти люди попали как-нибудь к ко¬

ролю. У них есть письма к нему. Не были

мы и двух дней в море, как сильно во¬

оруженный корсар погнался за нами. Усту¬

пая им в скорости, мы их атаковали с вы¬

нужденной отвагой. При абордаже я пе¬

рескочил к ним на борт. Но в этот миг

корабли расцепились, и таким образом

я очутился у них единственным пленником.

Они обошлись со мной как милосердные

разбойники. Однако они ведали, что тво¬

рили. За это я должен буду сослужить им

службу. Доставь королю приложенные

письма и поспеши ко мне, как бежал бы

от смерти. Я тебе скажу на ухо несколько

слов, от которых ты онемеешь, хотя им

далеко до всей истины. Эти добряки до¬

ставят тебя к месту моего нахождения. Ро¬

зенкранц и Гильденстерн продолжают

путь в Англию. О них тоже много рас¬

скажу тебе. Прощай. Твой, в чем ты не

сомневаешься, Гамлет».
Пойдем, сдадим оставшиеся письма

И поспешим к тому, кто их послал.
Уходят.

306
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Там же. Другая комната в замке.

Входят король и Лаэрт.
Король
Теперь ваш долг принять меня в друзья

И в сердце подписать мне оправданье.

Вы видите, тот самый человек,
Который вас лишил отца, пытался

Убить меня.
Лаэрт
Я вижу. Отчего ж

Не нарядили следствия по делу

Такой великой важности, в обход

Понятьям безопасности и права?
Король
Причины две, на ваш, наверно, взгляд

Пустых, а для меня особо веских.
Лишь им и дышит королева-мать.
А хорошо ли, плохо ль,— ваше дело,

Но нас с женой водой не разольешь:

Душой и телом, как звезда с орбитой.

Другое основанье, отчего

Не предал я суду его открыто,—

Привязанность к нему простых людей.

Его ошибки возведут в заслуги.
Народ — как соль чудесного ключа,

Который ветку обращает в камень.

Стихию эту лучше не дразнить,
А то поднявшийся ответный ветер

Вернет мне стрелы острием назад.
Лаэрт
Итак, забыть про смерть отца и ужас,

Нависший над сестрою? А меж тем —

Хоть дела не воротишь похвалами —

Она легко затмила б этот век.
Нет, месть моя придет.
Король
Не беспокойтесь.

Вы думаете, я такой чурбан,
Что, собственной опасности не видя,
Я 3â бороду дам себя хватать?
Потом поймете прочее. Отец ваш

Был другом мне, и я не враг себе,
И этого, я думаю, довольно...
Входит вестовой с письмом.
Ну? Что еще там?
Вестовой
Письма, государь.
От Гамлета. Вот вам, вот королеве.
Король

От Гамлета? Кто подал?
Весь Шекспир
Вестовой
Говорят,
Какие-то матросы. Я не видел.
Мне Клавдио их дал, а у него —
Из первых рук.
Король
Лаэрт, хотите слушать?
Я вам прочту.— Ступайте.
Вестовой уходит.
(Читает.)
«Великий и могущественный, узнайте,

что я голым высажен на берег вашего ко¬

ролевства. Завтра я буду просить разреше¬

ния предстать пред ваши королевские очи,

чтобы, заручившись вперед вашим благо-

воленьем, изложить обстоятельства моего

внезапного и еще более странного возвра¬

щения. Гамлет».
Что это значит? Все ли возвратились?
Иль это ложь и все идет на лад?
Лаэрт

Верна ли подпись?
Король
Точный почерк принца.

Вот это «голым» и внизу: «Один»
В приписке. Что вы скажете на это?
Лаэрт
Не знаю сам. Но встретиться хочу.
Мне легче на душе от предвкушенья

Того, что я швырну ему в лицо.
Король
Но если так, за чем же дело стало?
Раз так, то все улажено, Лаэрт.
Я буду направлять вас.
Лаэрт
Направляйте.
Но только не старайтесь помирить.
Король
Какой там мир! Напротив. Он вернулся,
И вновь его так просто не ушлешь.

Поэтому я новое придумал.
Я так его заставлю рисковать,
Что он погибнет сам по доброй воле.
Его конец не поразит молвы,
И даже мать, не заподозрив козней,
Во всем увидит случай.
Лаэрт
Государь,
Скажу тем тверже: управляйте мною,
Я буду вам орудьем.

Гамлет
307
Король
Все к тому.
В отлучку вашу вас не забывали.
При Гамлете хвалили вас за то,
Чем вы сильны, и вот, из всех отличий

Завидовал он только вам в одном,
Хотя оно не кажется мне главным.
Лаэрт
И это?..
Король
Бант на шляпе молодца,
Хоть и уместный. В молодости носят

Небрежно легкий плащ. А пожилой

Заботу о здоровье облекает

В сукно и мех. Два месяца назад

Здесь был нормандский дворянин. Я видел

Французов и сражался против них.
Им равных нет в езде верхом. Но этот

Был чародей. Он прирастал к седлу

И достигал с конем такой сноровки,
Как будто был до половины слит

С четвероногим. И во сне не снится,

Словами не сказать, что он творил!

Непостижимо!
Лаэрт

Это был нормандец?

Король
Нормандец.
Лаэрт
Так порукой жизнь,— Ламонд.

Король
Он самый.
Лаэрт
Как не знать: алмаз известный,

Цвет всей страны.
Король
Он знает вас, сказал,
И с похвалой большою отзывался

О вашем фехтовальном мастерстве,

Особенно о бое на рапирах,
Где вам, как уверял он, равных нет.
Он говорил,— их первые задиры

Теряют глаз, расчет и быстроту

При встрече с вами. Этот отзыв поднял

Такую зависть в Гамлете, что он

Лишь спал и видел, как бы вас дождаться

И упросить, чтоб вы побились с ним.
Вот и предлог.
Лаэрт
Предлог? Не понимаю.

Предлог к чему?
Король
Скажите мне, Лаэрт,
Вы чтите не шутя отцову память

Иль, как со скорби писанный портрет,

Вы лик без жизни?
Лаэрт
Странные расспросы.
Король
Кто отрицает в вас любовь к отцу?
Но всякую любовь рождает время,
И время же, как подтверждает жизнь,

Решает, искра это или пламя.
В самом огне любви есть вещество,

Которое и гаснет от нагару.

Непостоянна качеств полнота

И погибает от переполненья.
Что хочется, то надо исполнять,
Пока не расхотелось: у хотенья

Не меньше дел и перемен на дню,
Чем рук, и планов, и голов на свете.

Когда же поздно, нечего вздыхать.
Как слезы с перепою эти вздохи.
Итак, здесь Гамлет. Чем, помимо слов,

Докажете вы связь с отцом на деле?
Лаэрт
Увижу в церкви, глотку перерву.
Король
Конечно, для убийцы нет святыни,
И месть границ не знает. Но тогда,
Мой дорогой, сидите лучше дома.
Про ваш приезд узнает Гамлет сам,
На всех углах вас будут славословить

Вслед за французом. Вас сведут вдвоем.

За вас обоих выставят заклады.
Как человек беспечный, и прямой,
И чуждый ухищрений, он не станет

Рассматривать рапир, и вы легко,
Чуть изловчась, подмените тупую,
С предохраненьем, голой боевой

И за отца сквитаетесь.
Лаэрт
Отлично.
Кой-чем вдобавок смажу острие.
Я как-то мазь купил такого свойства,

Что если смазать нож и невзначай

Порезать палец, каждый умирает,
И не спасти травою никакой,
С заклятьем припасенной ночью лунной.

Я этим ядом вымажу клинок.
Его довольно будет оцарапать,
И он погиб.
Король
Обдумаем полней,
Какие могут ждать нас вероятья.

308
Весь Шекспир
Допустим, план наш белой ниткой шит

И рухнет или выйдет весь наружу.
Как быть тогда? Нам надобно взамен

Иметь другое что-нибудь в запасе.

Постойте, я смекну.— Готово, есть.
Ага, мы ставим ценные заклады...
Так, так.
Когда вы разгоритесь от борьбы —
Для этого я б участил атаки,—
На случай, если б попросил он пить,

Поставлю кубок. Только он пригубит,

Ему конец, хотя б он уцелел

От смертоносной раны.— Что за крики?

Входит королева.
А, королева!
Королева
Несчастье за несчастием, Лаэрт.
Сестра, мой милый, ваша утонула.
Лаэрт
Как, утонула? Где? Не может быть!
Королева
Над речкой ива свесила седую

Листву в поток. Сюда она пришла

Гирлянды плесть из лютика, крапивы,

Купав и цвета с красным хохолком,

Который пастухи зовут так грубо,
А девушки — ногтями мертвеца.
Ей травами увить хотелось иву,
Взялась за сук, а он и подломись,
И, как была, с копной цветных трофеев
Она в поток обрушилась. Сперва

Ее держало платье, раздуваясь,
И, как русалку, поверху несло.
Она из старых песен что-то пела,
Как бы не ведая своей беды

Или как существо речной породы.
Но долго это длиться не могло,
И вымокшее платье потащило

Ее с высот мелодии на дно,
В муть смерти.
Лаэрт
Утонула!..
Королева
Утонула.
Лаэрт
Офелия, довольно вкруг тебя

Воды, чтоб доливать ее слезами.
Но как сдержать их? Несмотря на стыд,

Природа льет их. Ими вон исходит

Все бабье в нас. Прощайте, государь.
В душе пожар, а эта дурья слабость

Мне портит все.
(Уходит,)
Король
Гертруда, сколько сил

Потратил я, чтоб гнев его умерить!

Теперь, боюсь, он разгорится вновь.

Пойдем за ним.
Уходят.
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Эльсинор. Кладбище.
Входят два могильщика с лопатами.
Первый могильщик
А правильно ли хоронить по-христиан-

ски, которая самовольно добивалась веч¬

ного блаженства?
Второй могильщик
Стало быть, правильно. Ты и копай ей

живей могилу. Ее показывали следователю

и постановили, чтобы по-христиански.
Первый могильщик
Статочное ли дело? Добро бы она уто¬

пилась в состоянии самозащиты.
Второй могильщик

Состояние и постановили.
Первый могильщик
Состояние надо доказать. Без него не

закон. Скажем, я теперь утоплюсь с наме¬

реньем. Тогда это дело троякое. Одно —

я его сделал, другое— привел в исполне¬

ние, третье— совершил. С намерением

она, значит, и утопилась.
Второй могильщик

Ишь ты как, кум гробокопатель...
Первый могильщик
Нет, без смеху. Вот тебе, скажем, вода.

Хорошо. Вот, скажем, человек. Хорошо.

Гамлет
309
Вот, скажем, идет человек к воде и то¬

пится. Хочешь не хочешь, а он идет, вот

в чем суть. Другой разговор — вода. Еже¬

ли найдет на него вода и потопит, он сво¬

ему концу сторона. Стало быть, кто в сво¬

ей смерти неповинен, тот своей жизни не

губил.
Второй могильщик

Это по какой же статье?
Первый могильщик

О сысках и следствиях.
Второй могильщик
Хочешь знать правду? Не будь она дво¬

рянкой, не видать бы ей христианского по¬

гребенья.
Первый могильщик
Твоя правда. То-то и обидно. Чистая

публика топись и вешайся сколько душе

угодно, а наш брат прочий верующий и не

помышляй. Ну да ладно. Пора за лопату.

А насчет дворян — нет стариннее, чем са¬

довники, землекопы и могильщики. Их

звание от самого Адама.
Второй могильщик

Разве он был дворянин?
Первый могильщик

Он первый носил ручное оружие.
Второй могильщик

Полно молоть, ничего он не носил.
Первый могильщик
Да ты язычник, что ли? Как ты понима¬

ешь Священное писание? В Писании сказа¬

но: «Адам копал землю». Что ж, он копал

ее голыми руками? Ну вот тебе еще вопрос.

Только ты отвечай впопад, а то смотри...
Второй могильщик

Валяй спрашивай.
Первый могильщик
Кто строит крепче каменщика, кора¬

бельного мастера и плотника?
Второй могильщик
Строитель виселиц. Это помещение пе¬

рестаивает всех нахлебников.
Первый могильщик
Ей-богу, умница. Виселица — это хоро¬

шо. Но только смотря для кого. Хорошо

для того, чье дело плохо. Ты сказал плохо,

будто виселица крепче церкви. Вот висели¬
ца для тебя и хороша. Давай сначала, толь¬

ко теперь спрашивай ты.
Второй могильщик
Кто строит крепче каменщика, кора¬

бельного мастера и плотника?
Первый могильщик
Вот и говори кто, и отвяжись.
Второй могильщик
А вот и скажу.
Первый могильщик
Ну?
Второй могильщик
Не могу знать кто.
Входят Гамлет и Горацио и останавливают¬

ся в отдалении.
Первый могильщик
Не надсаживай себе этим мозгов.

Сколько осла ни погоняй, он шибче не

пойдет. В следующий раз, спросят тебя эту

же вещь,— отвечай: могильщик. Его дома

простоят до второго пришествия. Ну да

ладно. Сбегай, брат, к Иогену и принеси-ка

мне шкалик.
Второй могильщик уходит.
(Копает и поет.)
Не чаял в молодые дни
Я в девушках души
И думал, только тем они
Одним и хороши.
Гамлет
Неужели этот шутник не сознает рода

своей работы, что поет за рытьем могилы?
Г орацио
Привычка ее упростила.
Гамлет
Это естественно. Рука чувствительна,

пока не натрудишь.
Первый могильщик

( поет )
Но тихо старость подошла
И за руку взяла,
И все умчалось без следа
Неведомо куда.
(Выбрасывает череп.)
Гамлет
В этом черепе был когда-то язык, он

умел петь. А этот негодяй шмякнул его

обземь, точно это челюсть Каина, который

310
Весь Шекспир
совершил первый убийство. Возможно, го¬

лова, с которою этот осел обходится так

пренебрежительно, принадлежала какому-

нибудь политику, который собирался пе¬

рехитрить самого Господа Бога. Не правда

ли?
Горацио
Возможно, милорд.
Гамлет
Или какому-нибудь придворному. Он

говаривал: «С добрым утром, светлейший

государь. Как изволите здравствовать?»

Его звали князь такой-то и такой-то, и он

нахваливал князю такому-то его лошадь,

в надежде напроситься на подарок. Не

правда ли?
Горацио
Правда, принц.
Г амлет
Да, вот именно. А теперь он угодил

к Курносой, сам без челюстей, и церков¬

ный сторож бьет его по скулам лопатой.

Поразительное превращенье, если б только

можно было подсмотреть его тайну. Стои¬

ло ли давать этим костям воспитанье, что¬

бы потом играть ими в бабки? Мои начи¬

нают ныть при мысли об этом.
Первый могильщик

(поет)
Бери лопату и кирку,
И новый саван шей,
И рой могилу старику

На водворенье в ней.
(Выбрасывает другой череп.)
Г амлет
Вот еще один. Почему не быть ему

черепом законника? Где теперь его крючки

и извороты, его уловки и умствованья, его

казуистика? Отчего принимает он подза¬

тыльники заступом от этого грубияна и не

привлекает его за оскорбленье действием?

Гм! В свое время это мог быть крупный

скупщик земель, погрязший в разных за¬

кладных, долговых обязательствах, судеб¬

ных протоколах и актах о взысканье. В том

ли пеня на пеню и взысканье по взысканью

со всех его земельных оборотов, что голо¬

ва его пенится грязью и вся набита землей?

Неужели все его поручительства, простые

и двусторонние, обеспечили ему только на¬

дел величиной в одну купчую крепость на

двух листах бумаги? Одни его передаточ¬

ные записи едва ли улеглись бы на таком

пространстве. А разве сам владелец не

вправе разлечься попросторней?
Г орацио

Нет, ни на одну пядь, милорд.
Гамлет
Кажется, ведь пергамент выделывают

из бараньей кожи?
Горацио

Да, принц, а также из телячьей.
Гамлет
Ну так бараны и телята — те, кто ищет

в этом обеспеченья. Я поговорю с этим

малым.— Чья это могила, как тебя там?
Первый могильщик

Моя, сэр.
( Поет.)
И рой могилу старику

На водворенье в ней.
Г амлет
Верю, что твоя, потому что ты лжешь

из могилы.
Первый могильщик
А вы — не из могилы. Стало быть, она

не ваша. А я — в ней и, стало быть, не лгу.
Г амлет
Как же не лжешь? Торчишь в могиле

и говоришь, что она твоя. А она для мерт¬

вых, а не для живых. Вот ты и лжешь,

что в могиле.
Первый могильщик
Эта ложь в могиле не останется. Она

оживет и уйдет от меня к вам.
Гамлет
Для какого мужа праведна ты ее роешь?
Первый могильщик

Ни для какого.
Г амлет

Тогда для какой женщины?
Первый могильщик

Тоже ни для какой.
Г амлет

Для кого же она предназначена?
Первый могильщик
Для особы, которая, сэр, была женщи¬

ной, ныне же, царствие ей небесное, пре¬

ставилась.

Гамлет
311
Г амлет
До чего досконален, бездельник! С этим

народом надо держать ухо востро, а то

пропадешь от двусмыслиц. Клянусь Бо¬

гом, Горацио, за последние три года я за¬

метил: время так подвинулось, что мужики

наступают дворянам на пятки.— Давно ли

ты могильщиком?
Первый могильщик
Изо всех дней в году с того самого, как

покойный король наш Гамлет одолел Фор-

тинбраса.
Г амлет

Сколько же теперь этому?
Первый могильщик
Аль не знаете? Это всякий дурак знает.

Это было как раз в тот день, когда родился

молодой Гамлет, тот самый, что сошел

теперь с ума и послан в Англию.
Гамлет
Вот те на. Зачем же его послали в Ан¬

глию?
Первый могильщик
Как это зачем? За умом и послали. Пус¬

кай поправит. А не поправит, так там и это

не беда.
Г амлет

То есть как это?
Первый могильщик
А так, что никто не заметит. Там все

такие же сумасшедшие.
Г амлет

Каким образом он помешался?
Первый могильщик

Говорят, весьма странным.
Гамлет

Каким же именно?
Первый могильщик

А таким, что взял и потерял рассудок.
Г амлет

Да, но на какой почве?
Первый могильщик
Да все на той же, на нашей датской.

Я здесь тридцать лет при погосте, с ма¬

лолетства.
Г амлет
Много ли пролежит человек в земле,

пока не сгниет?
Первый могильщик
Да как сказать. Если он не протухнет

заживо,— сейчас пошел такой покойник,

что едва дотягивает до похорон,— то лет

восемь-девять продержится. Кожевник,

этот все девять с верностью.
Г амлет
Отчего же этот дольше других?
Первый могильщик
А видите, сударь, шкура-то у него так

выдублена промыслом, что долго устоит

против воды. А вода, будь вам ведомо,

самый первый враг для вашего брата по¬

койника, как помрете. Вот, например, еще

череп. Этот череп пролежал в земле два¬

дцать три года.
Г амлет
Чей он?
Первый могильщик
Одного шалопая окаянного, лучше не

говорить. Чей бы вы думали?
Гамлет
Не знаю.
Первый могильщик
Чтоб ему пусто было, до чего это был

чумовой сорванец! Бутылку рейнского вы¬

лил мне раз на голову, что вы скажете.

Этот череп, сэр, это череп Иорика, коро¬

левского скомороха.
Гамлет
Этот?
Первый могильщик
Этот самый.
Г амлет
Дай взгляну. (Берет череп в руки.) Бед¬

няга Иорик!— Я знал его, Горацио. Это

был человек бесконечного остроумия, не¬

истощимый на выдумки. Он тысячу раз

таскал меня на спине. А теперь это само

отвращение и тошнотой подступает к гор¬

лу. Здесь должны были двигаться губы,

которые я целовал не знаю сколько раз.—

Где теперь твои каламбуры, твои смешные

выходки, твои куплеты? Где взрывы твоего

заразительного веселья, когда со смеху по¬

катывался весь стол? Ничего в запасе, чтоб

312
Весь Шекспир
позубоскалить над собственной беззубо¬

стью? Полное расслабленье? Ну-ка, ступай

в будуар великосветской женщины и скажи

ей, какою она будет, несмотря на румяна

в дюйм толщиною. Попробуй рассмешить

ее этим пророчеством.— Скажи мне одну

вещь, Горацио.
Горацио
Что именно, принц?
Гамлет
Как ты думаешь: Александр Македон¬

ский представлял в земле такое же зре¬

лище?
Горацио
Да, в точности.
Гамлет
И так же вонял? Фу! (Кладет череп

наземь.)
Горацио
Да, в точности, милорд.
Г амлет
До какого убожества можно опустить¬

ся, Горацио! Что мешает вообразить судь¬

бу Александрова праха шаг за шагом,

вплоть до последнего, когда он идет на

затычку бочки?
Горацио
Это значило бы смотреть на вещи

слишком предвзято.
Г амлет
Ничуть не бывало. Напротив, это зна¬

чило бы почтительно следовать за предме¬

том, подчиняясь вероятности. Примерно

так: Александр умер, Александра похоро¬

нили, Александр стал прахом, прах — зем¬

ля, из земли добывают глину. Почему гли¬

не, в которую он обратился, не оказаться

в обмазке пивной бочки?
Истлевшим Цезарем от стужи

Заделывают дом снаружи.
Пред кем весь мир лежал в пыли,

Торчит затычкою в щели.
Но тише! Станем дальше! Вон король.
Входит шествие со священником во главе, за

которым следует тело Офелии, Лаэрт, прово¬

жатые, король, королева и их свита.
Вон королева. Двор. Кого хоронят?
Как искажен порядок! Это знак,
Что мы на проводах самоубийцы.
Какой-то знатный. Станем в стороне

И поглядим.
(Отходит с Горацио в сторону.)
Лаэрт

Что вы добавите из службы?
Г амлет

Вот благородный юноша Лаэрт.
Лаэрт
Что вы еще намерены добавить?
Священник
В предписанных границах свой устав

Мы уж и так расширили. Кончина

Ее темна, и не вмешайся власть,
Лежать бы ей в неосвященном месте

До гласа трубного. Взамен молитв

Ее сопровождал бы град каменьев.
А ей на гроб возложены венки,
И шли за нею с колокольным звоном

До изгороди.
Лаэрт
Значит, это все,
Что в вашей власти?
Священник
Да, мы отслужили.

Мы осквернили бы святой обряд,
Когда б над нею реквием пропели,
Как над другими.
Лаэрт
Опускайте гроб! —
Пусть из ее неоскверненной плоти

Взрастут фиалки! — Помни, грубый поп,

Сестра на небе ангелом зареет,
Когда ты в корчах взвоешь.
Гамлет
То есть как:
Офелия?!
Королева

(разбрасывая цветы)
Прекрасное прекрасной.
Спи с миром. Я тебя мечтала в дом

Ввести женою Гамлета. Мечтала

Покрыть цветами брачную постель,
А не могилу.
Лаэрт
Трижды тридцать казней

Свались втройне на голову того,
От чьих злодейств твой острый ум
затмился.
Не надо. Погодите засыпать.
Еще раз заключу ее в объятья.
(Прыгает в могилу.)

Заваливайте мертвую с живым.
На ровном месте взгромоздите гору,

Гамлет
313
Которая превысит Пелион

И голубой Олимп.
Гамлет

(выступая вперед)
Кто тут горюет

Так выспренно? Чьей жалобы раскат

В движенье останавливает звезды,
Как зрителей? К его услугам я,
Принц Гамлет Датский.
(Прыгает в могилу.)
Лаэрт
Чтоб тебя, нечистый!

(Борется с ним.)
Г амлет
Учись молиться. Горла не дави.
Я не горяч, но я предупреждаю,
Отчаянное что-то есть во мне.
Ты, право, пожалеешь. Руки с горла!
Король
Разнять их!
Королева

Гамлет, Гамлет!
Все
Господа!
Горацио

Принц, успокойтесь.
Их разнимают, и они выходят из могилы.
Гамлет
За причину спора

Я с ним согласен драться до конца,
И не уймусь, пока мигают веки.
Королева

Какого спора, сын мой?
Гамлет
Я любил
Офелию, и сорок тысяч братьев

И вся любовь их — не чета моей.
Скажи, на что ты в честь ее способен?
Король
Он вне себя.
Королева

Не трогайте его.
Гамлет
Я знать хочу, на что бы ты пустился?
Рыдал? Рвал платье? Дрался? Голодал?
Пил уксус? Крокодилов ел? Все это
Могу и я. Ты слезы лить пришел?
В могилу прыгать мне на посмеянье?

Живьем зарытым быть? Могу и я.
Ты врал про горы? Миллионы акров

Нам на курган, чтоб солнце верх сожгло

И в бородавку превратилась Осса!
Ты думал глоткой взять? Могу и я.
Королева
Все это взрыв безумья. С ним припадок.

Немного переждать, и он опять

Притихнет, как голубка над птенцами,
И сложит крылья.
Г амлет
Надо объяснить,
За что вы так со мной небрежны, сударь?

Ведь я любил вас.— Впрочем, все равно;

Хоть выбейся из силы Геркулес,
Как волка ни корми, он смотрит в лес.

(Уходит.)
Король
Побудьте с ним, пожалуйста, Гораций.
Г орацио уходит.
(Лаэрту.)
Припомните вчерашний разговор

И потерпите. Все идет к развязке.—

Гертруда, пусть за принцем последят.—

Мы здесь живой ей памятник поставим.

Терпеть еще недолго. А потом

Зато тем безмятежнее вздохнем.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же. Зал в замке.
Входят Гамлет и Горацио.
Гамлет
Как будто все. Два слова о другом.
Но хорошо ли помнишь ты событья?
Г орацио
Еще бы, принц.
Гамлет
Мне не давала спать

Какая-то борьба внутри. На койке

Мне было как на нарах в кандалах.
Я быстро встал. Да здравствует
поспешность!

Как часто нас спасала слепота,
Где дальновидность только подводила.

Есть, стало быть, на свете божество,

Устраивающее наши судьбы

По-своему.

314
Весь Шекспир
Горацио

На наше счастье, есть.
Г амлет
Я вышел из каюты. Плащ накинул,

Пошел искать их, шарю в темноте,
Беру у них пакет и возвращаюсь.

Храбрясь со страху и забывши стыд,

Срываю прикрепленные печати

И, венценосной подлости дивясь,
Читаю сам, Горацио, в приказе,
Какая я опасность и гроза

Для Дании и Англии. Другими

Словами: как, по вскрытии письма,

Необходимо, топора не правя,
Мне голову снести.
Горацио
Не может быть!
Гамлет
Вот предписанье. После прочитаешь.

Сказать ли, как я дальше поступил?
Г орацио
Пожалуйста.
Г амлет
Опутанный сетями,
И роли я себе не подыскал,—
Уж мысль играла. Новый текст составив,

Я начисто его переписал.
Когда-то я считал со всею знатью

Хороший почерк пошлою чертой

И сил не пожалел его испортить,
А как он выручил меня в беде!
Сказать, что написал я?
Горацио
О, конечно.
Гамлет
Устами короля указ гласил:
Ввиду того, что Англия наш данник,
И наша дружба пальмою цветет,
И нас сближает мир в венке пшеничном,

А также и ввиду других причин,—
Здесь следовало их перечисленье,—

Немедля по прочтении сего

Подателей означенной бумаги

Предать на месте смерти без суда

И покаянья.
Горацио

Где печать вы взяли?
Г амлет
Ах, мне и в этом небо помогло.
Со мной была отцовская, с которой
Теперешняя датская снята.
Я лист сложил, как тот, скрепил печатью

И положил за подписью назад,
Как тайно подмененного ребенка.
На следующий день был бой морской.

Что было дальше, хорошо известно.
Горацио
Так Гильденстерн и Розенкранц плывут

Себе на гибель?
Г амлет
Сами добивались.
Меня не мучит совесть. Их конец —

Награда за пронырство. Подчиненный

Не суйся между высшими в момент,
Когда они друг с другом сводят счеты.
Горацио
Каков король-то!
Г амлет
Вот и посуди,
Как я взбешен. Ему, как видишь, мало,

Убив отца и опозорив мать,
Быть мне преградой на пути к престолу.

Еще он должен удочку с крючком

На жизнь мою закидывать украдкой.
Так разве это не прямой мой долг

С ним рассчитаться этою рукою

И разве не позор давать вреду

Въедаться глубже?
Г орацио
Скоро он узнает,
Что в Англии случилось.
Г амлет
А пока
Остаток дней в моем распоряженье.
Хоть человеческая жизнь и вся

Не долее, чем сосчитать до разу.
Но я стыжусь, Горацио, что так

С Лаэртом нашумел. В его несчастьях

Я вижу отражение своих

И помирюсь с ним. Но зачем наружу

Так громко выставлять свою печаль?
Я этим возмутился.
Горацио
Тише. Кто там?
Входит Озрик.
Озрик
Со счастливым возвращением в Данию,

ваше высочество!
Г амлет
Благодарю покорно, сэр. (Вполголоса,

Горацио.) Знаешь ты эту мошку?

Гамлет
315
Горацио

(вполголоса, Гамлету)
Нет, милорд.
Гамлет

(вполголоса, Горацио)
Твое счастье. Знать его не заслуга. У не¬

го много земли, и вдобавок плодородной.

Поставь скотину царем скотов,— его ясли

будут рядом с королевскими. Это сущая

галка, но, как я сказал, по количеству грязи

в ее владении — крупнопоместная.
Озрик
Милейший принц, если бы у вашего

высочества нашлось время, я бы вам пере¬

дал что-то от его величества.
Гамлет
Сэр, я это запечатлею глубоко в душе.

Но пользуйтесь шляпой по назначению. Ее

место на голове.
Озрик
Ваше высочество, благодарю вас.

Очень жарко.
Г амлет
Нет, поверьте, очень холодно. Ветер

с севера.
Озрик
Действительно, несколько холоднова¬

то, ваша правда.
Гамлет
И все же, я бы сказал, страшная жара

и духота для моей комплекции.
Озрик
Принц,— неописуемая. Такая духота,

что просто не подберу слов. Однако,

принц, по приказу его величества довожу

до вашего сведения, что он держит за вас

пари на большую сумму.
Г амлет
Тем не менее прошу вас... (Принужда¬

ет его надеть шляпу.)
Озрик
Нет, оставьте, уверяю вас. Мне так луч¬

ше, уверяю вас. Сэр, на днях к здешнему

двору прибыл Лаэрт, настоящий джентль¬

мен, полный самых законченных досто¬

инств, обаятельный в обращении и пре¬

красной наружности. Не шутя, если гово¬

рить картинно, это справочник и указатель

благородства, ибо в нем заключено все,

что может нравиться светскому человеку.
Г амлет
Сэр, он ничего не потерял в вашем изо¬

бражении. Хотя, думаю я, описанье его по

частям затруднило бы память, заставив ее

едва тащиться за его достоинствами, од¬

нако скажу с искренностью прославителя,

я считаю его существом высшей породы

и таким редким, что, по совести, с ним

сравнимо только его собственное отраже¬

нье, а его подражатели — его жалкие тени,

не больше.
Озрик
Ваше высочество говорит о нем очень

верно.
Гамлет
Куда вы гнете, сэр? Зачем оскверняем

мы этого джентльмена своим грубым ды¬

ханьем?
Озрик
Сэр?
Горацио
Что у вас в мыслях? Нельзя ли сказать

это попрямее? Право, постарайтесь, ми¬

лостивый государь.
Гамлет
К чему приплели вы этого джентльмена?
Озрик
Лаэрта?
Горацио

(вполголоса, Гамлету)
Запас его красноречья иссяк. Все золо¬

тые слова истрачены.
Гамлет
Да, Лаэрта, сэр.
Озрик
Я знаю, от вас не скрыто...
Гамлет
Я хотел бы, чтобы это не было скрыто

от вас. Хотя и в таком случае я б ничего не

выиграл. Итак, сэр?
Озрик
Я знаю, от вас не скрыто совершенство,

с каким Лаэрт...
Гамлет
Не смею судить, чтобы не быть вынуж¬

денным с ним мериться. Знать хорошо дру¬

гого значит знать самого себя.

316
Весь Шекспир
Озрик
Речь, сударь, о совершенстве, с каким

он владеет оружием. По общему убежде¬

нию, ему в этом нет равных.
Гамлет
Какое у него оружие?
Озрик
Рапира и кинжал.
Гамлет
Оружие двойное. Что же дальше?
Озрик
Король, сэр, держит с ним пари на

шесть арабских коней, против которых

тот, как я слышал, прозакладывал шесть

французских рапир и кинжалов, с их при¬

надлежностями, как-то: кушаками, порту¬

пеями и так далее. Три пары гужей, дейст¬

вительно сказочной красоты и очень под¬

ходят к рукоятям. Чрезвычайно изящные

гужи, с остроумными украшениями.
Гамлет
Что вы называете гужами?
Горацио

(вполголоса, Гамлету)
Я предчувствовал, что дело не обойдет¬

ся без пояснений.
Озрик
Гужи, сэр,— это ремешки к портупеям.
Гамлет
Выраженье было бы более подходя¬

щим, если бы вместо шпаг мы носили пуш¬

ки. До тех пор пусть это будут портупеи.

Но не будем отвлекаться. Итак, шесть

арабских коней против шести французских

шпаг, их принадлежностей и трех пар гу¬

жей с остроумными украшеньями. За что

же все это прозакладовано, как вы сказали?
Озрик
Король, сэр, утверждает, что из двена¬

дцати схваток его перевес над вами не пре¬

высит трех ударов. Он ставит на девять из

двенадцати. Это можно было бы немед¬

ленно проверить, если бы ваше высочество

соблаговолили ответить.
Гамлет
А если я отвечу: нет?
Озрик
Я хотел сказать, милорд: если вы от¬

ветите принятьем вызова на состязанье.
Гамлет
Сэр, я буду прогуливаться по залу. Если

его величеству угодно, сейчас время моего

отдыха. Пусть принесут рапиры. Если мо¬

лодой человек согласен и король останется

при своем намеренье, я постараюсь, если

смогу, выиграть его пари. Если же нет, мне

достанутся только стыд и неотбитые уда¬

ры противника.
Озрик
Можно ли именно так передать ваши

слова?
Гамлет
Именно так, сэр, с прикрасами, какие

вам заблагорассудится прибавить.
Озрик
Поручаю себя в своей преданности ва¬

шему высочеству.
Гамлет
Честь имею, честь имею...
Озрик уходит.
Хорошо делает, что поручает. Никто дру¬

гой за него бы не поручился.
Горацио
Побежал, нововылупленный, со скорлу¬

пой на головке.
Гамлет
Он, верно, и материнской груди не брал

иначе как с комплиментами. Таковы все

они, нынешние кривляки. Они подхватили

общий тон и преобладающую внешность,

род бродильного начала, которое выносит

их на поверхность среди невообразимого

водоворота вкусов. А подуть на поверку,

пузырей как не бывало.
Входит лорд.
Лорд
Милорд, его величество государь посы¬

лал к вам с приветом молодого Озрика,

который сообщил, что вы ждете его в зале.

Государь послал узнать, останетесь ли вы

при желании состязаться с Лаэртом или

думаете отложить.
Гамлет
Я верен своим решеньям. Они прино¬

ровлены к желаньям короля. Была бы его

воля, а я в долгу не останусь. Сейчас или

когда угодно, лишь бы я чувствовал себя

так же хорошо, как теперь.

Гамлет
317
Лорд
Тогда король, королева и остальные

сейчас пожалуют вниз.
Гамлет
В добрый час.
Лорд
Королева желала бы, чтобы перед сос-

тязаньем вы по-хорошему поговорили

с Лаэртом.
Гамлет
Она учит меня добру.
Лорд уходит.
Горацио

Вы проиграете заклад, милорд.
Гамлет
Не думаю. С тех пор как он уехал во

Францию, я постоянно упражнялся. А тут

еще льгота в мою пользу. Я выиграю. Но

не поверишь, как нехорошо на душе у ме¬

ня. Впрочем, пустое.
Горацио
Нет, как же, добрейший принц!
Г амлет
Совершенные глупости. И, вместе

с тем, род предчувствия, которое останови¬

ло бы женщину.
Горацио
Если у вас душа не на месте, слушай¬

тесь ее. Я пойду к ним навстречу и преду¬

прежу, что вам не по себе.
Гамлет
Ни в коем случае. Надо быть выше

суеверий. Без божьей воли не пропасть

и воробью. Если судьба этому сейчас, зна¬

чит — не потом. Если не потом, значит —

сейчас. Если же этому сейчас не бывать, то

все равно оно неминуемо. Быть наготове,

в этом все дело. Раз никому не известно,

с чем когда-нибудь придется расставаться,

отчего не расстаться с этим заблаговремен¬

но? Будь что будет.
Входят король, королева, Лаэрт, Озрик,

свита, слуги с рапирами и пр.
Король
Стой, Гамлет. Дай соединю вам руки.
(Вкладывает руку Лаэрта в Гамлетову.)
Гамлет
Прошу прощенья, сэр. Я был не прав.
Но вы, как дворянин, меня простите.
Собравшиеся знают, да и вам

Могли сказать, в каком подчас затменье

Бывает ум мой. Все, чем мог задеть

Я ваши чувства, честь и положенье,

Прошу поверить, сделала болезнь.

Ответственен ли Г амлет? Неответствен.

Раз Г амлет невменяем и нанес

Лаэрту оскорбленье, оскорбленье

Нанес не Гамлет, а совсем другой.
Кто ж этому виной? Его безумье.
А если так, то Гамлет сам истец,
И Гамлетов недуг — его обидчик.
Прошу во всеуслышанье при всех

Сложить с меня упрек в предумышленье.

Пусть знают все: я не желал вам зла.

Ошибкой я пустил стрелу над домом

И ранил брата.
Лаэрт
В глубине души,
Где ненависти, собственно, и место,

Прощаю вас. Иное дело честь:
Тут свой закон, и я прощать не вправе,

Пока подобных споров знатоки

Меня мириться не уполномочат.
Во всяком случае, до той поры

Ценю предложенную вами дружбу

И дружбой отплачу.
Гамлет
Душевно рад,
И с легким сердцем принимаю вызов.

Приступим.— Где рапиры?
Лаэрт
Мне одну.
Гамлет
Для вас я очень выгодный соперник.
Со мною рядом ваше мастерство

Тем явственней заблещет.
Лаэрт
Вы смеетесь.
Гамлет

На отсеченье руку дам, что нет.
Король
Раздайте им рапиры, Озрик.— Гамлет,

Известны вам условья?
Г амлет
Да, милорд.
Вы ставите на слабость против силы.
Король
Неправда. Я обоих вас видал.
Он вышколен, но в вашу пользу льгота.

318
Весь Шекспир
Лаэрт

Другую. Эта слишком тяжела.
Гамлет

Мне эта по руке.— Равны ли обе?
Озрик

Да, милый принц.
Они готовятся к бою.
Король
Вина сюда на стол.—

При первом и втором его ударе

И отраженье третьего — палить

В честь Гамлета со всех бойниц из пушек.

Король его здоровье будет пить.
Сейчас в бокал жемчужину он бросит

Ценнее той, которою в венце

Четыре датских короля гордились.

Подайте кубки мне. Пусть гром литавр

Разносит трубам, трубы канонирам,

Орудья — небу, небеса — земле

Тост короля за Гамлета.— Начнемте.

Вниманье, судьи. Просим не зевать.
Гамлет
Готовьтесь.
Лаэрт
Бьюсь.
Бьются.
Гамлет
Удар.
Лаэрт
Отбито.
Гамлет
Судьи!
Озрик

Удар, удар всерьез.
Лаэрт
Возобновим.
Король
Стой, выпьем.— За твое здоровье, Гамлет.

Жемчужина твоя.— Вот твой бокал.
Трубы и пушечные выстрелы за сценой.
Гамлет
Не время пить.— Начнемте. Защищайтесь.

Бьются.
Опять удар. Не правда ли?
Лаэрт
Удар.
Не отрицаю.
Король
Сын наш побеждает.
Королева
Он дышит тяжело от полноты.
На, Гамлет, мой платок. Какой ты потный.

Я, королева, пью за твой успех.
Гамлет
О, матушка...
Король
Не пей вина, Гертруда!
Королева
Я пить хочу. Прошу, позвольте мне.
Король

(в сторону)
В бокале яд! Ей больше нет спасенья!
Гамлет
Нет, матушка, мне рано с вами пить.
Королева
Дай оботру лицо тебе от пота.
Лаэрт
А ну теперь ударю я.
Король
Едва ль.
Лаэрт

(в сторону)
Как совести все это ни противно.
Гамлет
На этот раз, Лаэрт, без баловства.
Я попрошу вас нападать, как надо.
Боюсь, вы лишь играли до сих пор.
Лаэрт

Вы думаете? Ладно.
Бьются.
Озрик

Оба мимо.
Лаэрт
Так вот же вам!
Лаэрт ранит Гамлета. Затем, в схватке, они меняются

рапирами, и Гамлет ранит Лаэрта.
Король
Разнять их. Так нельзя.
Г амлет
Нет, сызнова.
Королева падает.

Гамлет
319
Озрик

На помощь к королеве!
Горацио

Они в крови.— Откуда кровь, милорд?
Озрик

Откуда кровь, Лаэрт?
Лаэрт
Кулик попался.
Я ловко сети, Озрик, расставлял

И угодил в них за свое коварство.
Гамлет

Что с королевой?
Король

Обморок простой
При виде крови.
Королева
Нет, неправда, Гамлет.—

Питье, питье! — Отравлена! — Питье!

(Умирает.)
Гамлет
Средь нас измена! — Затворите двери!

Найти концы!
Лаэрт
Они в твоих руках.
Ты умерщвлен. Спасти тебя нет средства.

Всей жизни у тебя на полчаса.
Улики пред тобой. Рапира эта

Отравлена и с голым острием.
Я гибну сам за подлость и не встану.
Нет королевы. Больше не могу...
Всему король, король всему виновник!
Гамлет
Как, и рапира с ядом? Так ступай,

Отравленная сталь, по назначенью!

(Закалывает короля.)
Все
Предательство!
Король
На выручку, друзья!
Еще спасенье есть. Я только ранен!
Гамлет
Так на же, самозванец-душегуб!
Глотай свою жемчужину в растворе!

Марш к матери моей!
Король умирает.
Лаэрт
И — поделом:

Напиток был его изготовленья.
Ну, честный Г амлет, а теперь давай

Прощу тебе я кровь свою с отцовой,
Ты ж мне — свою!
(Умирает.)
Гамлет
Прости тебя Господь.
Я тоже вслед. Все кончено, Гораций.

Простимся, королева! Бог с тобой!
А вы, немые зрители финала,
О, если б только время я имел,—
Но смерть — тупой конвойный и не терпит

Отлыниванья,— я б вам рассказал —
Но пусть и так. Все кончено, Гораций.
Ты жив. Расскажешь правду обо мне

Непосвященным.
Горацио
Этого не будет.
Я не датчанин — римлянин скорей.
Здесь яд остался.
Гамлет
Если ты мужчина,
Дай кубок мне. Отдай его.— Каким

Бесславием покроюсь я в потомстве,
Пока не знает истины никто!
Будь другом мне и поступись
блаженством.

Дыши тяжелым воздухом земли.
Останься в этом мире и поведай

Про жизнь мою.
Марш вдали и выстрелы за сценой.
Что за пальба вдали?

Озрик
Послам английским, проходя с победой

Из Польши, салютует Фортинбрас.
Гамлет
Гораций, я кончаюсь. Сила яда

Глушит меня. Уже меня в живых

Из Англии известья не застанут.

Предсказываю: выбор их падет

На Фортинбраса. За него мой голос.
Скажи ему, как все произошло

И кончилось. Дальнейшее — молчанье.

(Умирает.)
Г орацио
Разбилось сердце редкостное.— Спи,
В полете хором ангелов качаем.—
Кто это с барабанами сюда?
Марш за сценой.
Входят Фортинбрас и английские по¬

ел ы с барабанным боем, знаменами и свитой.

320
Весь Шекспир
Фортинбрас

Где место происшествия?
Г орацио
Какого?

Печали небывалой? Это здесь.
Фортинбрас
Стон истребленья жив еще в останках.
В чертогах смерти, видно, пир горой,

Что столько свежих королевских трупов

Нагромоздила.
Первый посол
Просто страх берет.

Английские известья опоздали.
Закрылся слух того, кто был бы рад

Услышать, что приказ его исполнен

И Розенкранца с Гильденстерном нет.

Кто нам спасибо скажет?
Горацио
Он — едва ли.

Его б он и при жизни не сказал.
Он никогда не требовал их смерти.
Но раз уж вы сошлись здесь на крови

Дорогами из Англии и Польши,
То прикажите положить тела

Пред всеми на виду, и с возвышенья

Я всенародно расскажу про все

Случившееся. Расскажу о страшных,

Кровавых и безжалостных делах,

Превратностях, убийствах по ошибке,
Наказанном двуличье и к концу —
О кознях пред развязкой, погубивших

Виновников. Вот что я расскажу

Вам полностью.
Фортинбрас
Скорей давайте слушать.

И созовем для этого совет.
Не в добрый час мне выпадает счастье.
На этот край есть право у меня.
Я предъявлю его.
Г орацио
Я и об этом

Имею слово от лица того,
Чей голос есть судьба голосованья.
Но поспешим, пока умы в чаду

Не натворили новых беззаконий.
Фортинбрас
Пусть Гамлета к помосту отнесут,
Как воина, четыре капитана.
Будь он в живых, он стал бы королем

Заслуженно. При переносе тела

Пусть музыка звучит по всем статьям

Церемоньяла. Уберите трупы.
Средь поля битвы мыслимы они,
А здесь не к месту, как следы резни.

Команду к канонаде.
Похоронный марш.
Уходят, унося трупы, после чего раздается пушечный

залп.

Мера

за меру
—#—■
Перевод Т. Щепкиной-Куперник

Клавдио и Изабелла. С картины X. Ханта
Анджело и Изабелла. С картины Р. Смирка

У городских ворот старой Вены
Действующие лица
Винченцио, герцог Венский.
Анджело, наместник герцога в его отсутствие.

Э с к а л, пожилой вельможа.
К л а в д и о, молодой дворянин.
JI у ц и о, щеголь.
Первый дворянин.
Второй дворянин.
В а р р и й, дворянин, приближенный герцога.

Брат Фома

Брат Петр

Судья.
Локоть, простак-констебль.
Пена, ветреный дворянин.
Помпей, слуга Переспелы (шут).
Страшило, палач.
Бернардин, распутный арестант.

Тюремщик.
Изабелла, сестра Клавдио.
Мариана, невеста Анджело.
Джульетта, возлюбленная Клавдио.

Франциска, монахиня.
Переспела, сводня.
Вельможи, стража, горожане, маль

чик, слуги.
Место действия — Вена.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Зала во дворце герцога.
Входят герцог, Эскал, вельможи, свита.
Герцог
Эскал!
Эскал

Мой государь?
Герцог
Вам пояснить, в чем сущность управления,

Считал бы я излишней тратой слов,
Раз мне известно, что познанья ваши

Намного превосходят все советы,

Которые я мог бы дать. Осталось

Облечь нам только этой властью ваши

Высокие достоинства и — к делу

Их применить. Дух нашего народа,

Уставы государства и язык

Законов наших знаете вы лучше,
Богаче вы и опытом и знаньем,
Чем кто-либо на памяти моей.
Вот полномочье! Следуйте ему.—
(Дает ему полномочие.)

Просите Анджело прийти сюда.
Один из свиты уходит.

324
Весь Шекспир
Герцог
Как, думаете вы, он нас заменит?
Его по воле сердца мы избрали,
Чтобы, пока отсутствовать мы будем,
Он мог достойно здесь нас представлять.

Ссудив ему наш гнев и вверив милость,

Всей нашей власти полноту ему

Вручили мы! Как смотрите на это?
Эскал
О! Если в Вене кто-нибудь достоин

Такую честь и милость оправдать,
То это Анджело.
Г ерцог

Да вот и он!
Входит Анджело.
Анджело
Всегда покорен вашей воле, герцог,
Прошу сказать — чем я могу служить?
Герцог
Есть в жизни у тебя черты такие,
Что наблюдателю по ним легко

Прочесть всю будущность твою. И сам ты

И качества твои не таковы,
Чтоб ты на одного себя их тратил:
Себе не вправе ты принадлежать.
Как факелы, нас небо зажигает

Не для того, чтоб для себя горели.
Когда таим мы доблести свои —
Их все равно что нет. Высокий ум

Стремится к высшей цели! Ведь без пользы

Природа, бережливая богиня,
Даров своих не даст ни капли в рост,
Но с должника желает получить

И благодарность и процент. Однако

Я говорю тому, кто знает сам

Все то, что я могу ему сказать.
Итак, мой Анджело!
В отсутствие мое будь за меня!
И смерть и милостьь в Вене пусть живут

В твоих устах и в сердце. Хоть и старше

Эскал — тебе помощником он будет.
Вот полномочье!
(Дает ему полномочие.)
Анджело
Добрый государь!
Прошу вас испытать металл мой, прежде

Чем лик такой прекрасный, благородный

На нем чеканить!..
Г ерцог
Возраженья брось.
Наш выбор сделан тщательно и тонко.
Ты избран: так прими же эту честь.
Не терпит отлагательств наш отъезд,
И много нерешенных важных дел

Оставит он! Тебе писать мы будем,
Как только время и дела позволят,
И ждать известий будем от тебя.—

Прощайте же. Надеюсь на успех

Моих желаний.
Анджело
Государь, позвольте

Хотя бы вас немного проводить?
Г ерцог
Нет, слишком я спешу!
И пусть тебя сомненья не смущают:
По чести, власть твоя равна моей,

Усиливай иль изменяй законы,
Как ты захочешь! Дай же руку мне.
Уеду тайно я. Народ люблю я,
Но выставляться напоказ ему

Я не люблю; пусть это от души —
Мне не по вкусу громкие восторги

И возгласы, а тех, кто это любит,
Я не считаю умными. Прощайте.
Анджело

Пусть небеса удачу вам пошлют!
Эскал
И счастливо вас приведут обратно!

Герцог
Благодарю. Прощайте!
(Уходит.)
Эскал
Позвольте, граф, просить вас уделить

Мне время для беседы: я хотел бы

Исследовать до дна мою задачу.
Даны мне полномочья, но какие —
Еще мне неизвестно.
Анджело
Так, как и мне. Пойдемте же со мною.
И, верно, скоро выясним совместно

Вопросы эти.
Эскал

Следую за вами!
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Улица.
Входят Луцио и два дворянина.

Луцио
Если наш герцог со всеми другими гер¬

цогами не придет к соглашению с венгер¬

Мера за меру
ским королем, то все герцоги соединятся

и нападут на короля.
Первый дворянин
Пошли Господь нам мир с любым мо¬

нархом, кроме одного — монарха Голода!
Второй дворянин
Аминь!
Луцио
Ты отвечаешь вроде того набожного

морского разбойника, который вышел

в море со всеми десятью заповедями

и только одну из них соскоблил с таблицы.
Второй дворянин
«Не укради»?
Луцио
Вот именно эту он вычеркнул.
Первый дворянин
А как же иначе? Ведь эта заповедь за¬

ставила бы капитана и всю его шайку от¬

казаться от своего занятия— они-то как

раз и шли на грабеж. Да и среди нас не

найдется солдата, которому бы нравилось

в предобеденной молитве то место, где

просят о мире.
Второй дворянин
А я ни от одного солдата не слышал,

чтобы оно ему не нравилось.
Луцио
Охотно верю: ты, я полагаю, никогда

вообще этой молитвы и не слыхивал.
Второй дворянин
Нет, раз с дюжину по крайней мере.
Первый дворянин
Чего доброго, в стихах?
Луцио
И в стихах, и в прозе, и на разных

языках.
Первый дворянин
И самых разнообразных религий, по¬

жалуй?
Луцио
Почему бы нет? Молитва остается мо¬

литвой, несмотря ни на какие религиозные

разногласия, как ты остаешься отъявлен¬

ным мерзавцем, несмотря ни на какие мо¬

литвы.
325
Первый дворянин
Ну, да мы с тобой из одного материала.
Луцио
Согласен. Как бархат с кромкой. Ты —

кромка!
Первый дворянин
А ты бархат. Изрядный бархат трой¬

ного ворса, ручаюсь в этом. Но я пред¬

почел бы быть кромкой английского,сукна,

чем французским бархатом с таким облез¬

лым ворсом, как ты. Понятно я говорю?
Луцио
Чего понятней! Верно, по себе судишь?

После такого признания я начинаю пить

за тебя, только уж, извини,— не пос¬

ле тебя... Очевидно, за твое здоровье

пить необходимо, но из твоего стакана

пить небезопасно.
Первый дворянин
Я, кажется, сам себе напортил, не прав¬

да ли?
Второй дворянин
В обоих случаях— заразился ты или

нет?
Луцио
Смотрите-ка, смотрите, сюда шествует

госпожа, наша утолительница.
Первый дворянин
Немало болезней подхватил я под ее

кровлей, которые мне стоили...
Второй дворянин
Чего, чего, скажи?
Луцио
Оцени сам.
Второй дворянин
Тысячи три долларов в год. А может

быть, столько же язвочек?
Первый дворянин
Побольше трех тысяч! Вымотали у ме¬

ня все деньги и оставили меня с носом.
Луцио
Хорошо, что с носом, а если без носа...
Первый дворянин
Ты все намекаешь на какие-то мои бо¬

лезни, но это заблуждение— я здоров

и крепок.

326
Луцио
Не то чтобы здоров, но крепок, как

бывают полые внутри вещи: в тебе и кости-

то пустые, твое распутство съело тебя!
Входит госпожа Переспела.
Первый дворянин
А! Как поживаете? В каком бедре у вас

теперь прострел?
Переспела
Ладно, ладно. Сейчас там арестовали

и в тюрьму повели человека, который сто¬

ит дороже, чем пять тысяч таких молод¬

цов, как вы.
Второй дворянин
Кого же это, скажи, пожалуйста?
Переспела
Кого, кого!.. Клавдио, синьора Клав¬

дио!
Первый дворянин
Клавдио... в тюрьму? Не может быть!
Переспела
А вот и может: я своими глазами виде¬

ла, как его повели. Да еще хуже того: через

три дня ему голову отрубят.
Луцио
После всех ваших дурачеств— не хо¬

чется этому верить!.. Ты в этом убеждена?
Переспела
Слишком хорошо. И все это из-за того,

что госпожа Джульетта ждет от него ре¬

бенка.
Луцио
Боюсь, что это так и есть, он обещал

прийти ко мне еще два часа тому назад

и не пришел. А он необыкновенно точно

исполняет свои обещания.
Второй дворянин
Кроме того, это как раз близко касается

того, о чем мы говорили.
Первый дворянин
А главное, совпадает с новым указом.
Луцио
Пойдем скорее разузнать, в чем дело.
Луцио и два дворянина уходят.
Переспела
Вот так-то: кого на войну, кого в боль¬
Весъ Шекспир
ницу, кого на виселицу, кого в долговое.

Этак скоро у меня ни одного клиента не

останется.
Входит Помпей.
Ну что, узнал что-нибудь новое?
Помпей

Повели его в тюрьму.
Переспела

Да чем же он попользовался?
Помпей
Женщиной.
Переспела

Но в чем же его преступление?
Помпей

Удил форелей в запретном пруду.
Переспела

Значит, оставил девочку с ребенком?
Помпей
Нет, оставил женщину с девочкой. Вы

о новом указе ничего не слыхали?
Переспела

О каком указе, милый?
Помпей
Все веселые дома в предместьях Вены

будут снесены.
Переспела

Что? А те, что в городе?
Помпей
Те остаются на развод. Их было тоже

хотели снести, да один благоразумный

гражданин вступился за них.
Переспела
Неужто и все дома свиданий в пред¬

местьях снесут?
Помпей

До основания, хозяйка.
Переспела
Вот так перемена в государстве! Что же

со мной-то будет?
Помпей
Полноте. Не бойтесь за себя. Хорошие

адвокаты в клиентах недостатка не терпят.

Хоть вы адрес перемените, но профессию

менять не обязаны! Я останусь по-преж¬

Мера за меру
327
нему вашим услужающим. Не робейте, вас

пожалеют. Ведь вы на этой работе, можно

сказать, все зубы проели. К вам отнесутся

с уважением.
Переспела
Что ж тут будешь делать, Томас? Пой-

демте-ка отсюда.
Помпей
Вот синьор Клавдио... его ведут в тюрь¬

му. И Джульетта с ним.
Входят тюремщик, Клавдио, Джульет¬

та и стража.
Клавдио
Зачем же напоказ меня водить?
Пойдем в тюрьму, к которой присужден я.
Тюремщик
Да я ведь это делаю не назло:
Граф Анджело так приказал особо.
Клавдио
Власть... Этот полубог... Как тяжело

Платиться за вину нас заставляет.
В Писанье сказано: кого захочет —
Того помилует, кого захочет —
Того ожесточит. Таков закон!
Входят Луцио и два дворянина.
Луцио
Как! Клавдио в цепях!.. За что же цепи?
Клавдио
За лишнюю свободу, милый друг.
Как следует за пресыщеньем пост,
Так и за неумеренной свободой
Нас цепи ждут. Томимы грешной жаждой,
Как крысы, что отравы обожрались,
Мы жадно пьем — и, выпив, умираем.
Луцио
Если б я умел так мудро рассуждать

под арестом, я бы послал за некоторыми

из моих кредиторов. И, однако, сказать по

правде, я предпочитаю быть глупым на

свободе, чем умным в тюрьме.— В чем же

твое преступление, Клавдио?
Клавдио
Назвать его — уж будет преступленьем.
Луцио
Убийство?
Клавдио
Нет.
Луцио
Разврат?
Клавдио
Зови хоть так!
Тюремщик

Пора, пойдемте, сударь.
Клавдио

Минуту, друг! Мой Луцио, два слова.
Луцио
Хоть сотню, коль они тебе на пользу.
(Вот как берут распутство под надзор!)
Клавдио
Вот дело в чем: я обручен с Джульеттой,

Но с ней до свадьбы ложе разделил,
Ее ты знаешь. Мне она жена.
Нам не хватает внешнего обряда,
Мы медлили из-за ее родных,
Не расстающихся с ее приданым,
Что в сундуках они своих хранят.
От них свою любовь мы скрыть хотели,

Пока на брак согласья не получим,
Но тайных ласк взаимных наших след

Начертан слишком ясно на Джульетте.
Луцио
Ручаюсь, что это так. И голова твоя так

плохо держится на плечах, что любая

влюбленная девчонка может сдуть ее од¬

ним своим вздохом. Пошли к герцогу, по¬

дай ему просьбу о помиловании...
Клавдио
Я посылал: его нельзя найти.
И вот тебя прошу я об услуге:
Сестра моя сегодня в монастырь

Послушницей должна была вступить.

Найди ее, скажи, что мне грозит,
И за меня моли, чтоб попыталась

Жестокого наместника смягчить

И упросить: в ней вся моя надежда.
У юности ее, быть может, свой,
Немой, но выразительный язык,
Что трогает людей; к тому ж сестра,

Когда захочет, разумом и речью

Умеет убеждать.
Луцио
Дай бог, чтоб ей это удалось и ради тех,

кто в таком тяжелом положении, как ты,

и ради того, чтоб ты еще насладился жиз¬

нью. Обидно мне будет, если ты ее проиг¬

раешь в такую глупую игру триктрак. Что

ж, я отправлюсь к ней.
Клавдио

Мой добрый Луцио, благодарю...

328
Весь Шекспир
JI уцио

И через два часа...
Клавдио

(тюремщику)
Иду за вами.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Монастырь.
Входят герцог и брат Фома.
Герцог
О нет, святой отец, не думай так:

Бессильная стрела любви не может

Пронзить в броню закованную грудь.
И если я пришел у вас просить

Дать тайно мне приют в монастыре,
То цель моя и строже и важнее,
Чем цели пылкой юности!
Брат Фома
Скажите,
В чем эта цель?
Герцог
Вы знаете, отец мой,
Как я всегда любил уединенье,
Как мало придавал цены собраньям,
Где юность, роскошь и разгул пируют.
И вот я графу Анджело вручил

(Он человек воздержанный и строгий)

Всю власть мою и все права здесь в Вене.

Он думает, что я уехал в Польшу;
Сам этот слух я распустил в народе,
И верят все ему, святой отец!
Вы спросите, зачем я это сделал?
Брат Фома
Да, государь.
Герцог
У нас суров закон, уставы строги

(Узда нужна для лошадей упрямых),
Но вот уже почти пятнадцать лет,
Как мы из виду упустили их,—
Как устаревший лев, что из пещеры

Не хочет на добычу выходить,
Как баловник-отец подчас ребенку

Показывает розги, чтобы ими

Не наказать, а только напугать,
И постепенно делаются розги

Предметом не боязни, а насмешки,—
Так если мы закон не соблюдаем,
То сам собою отмирает он.
Свобода водит за нос правосудье.
Дитя бьет мамку. И идут вверх дном

Житейские приличья.
Брат Фома
Но от вас
Зависело вернуть законам силу:
От вас страшней бы это было, чем

От Анджело.
Герцог
Боюсь, что слишком страшно.

Моя вина — я дал народу волю.

Тиранством было бы его карать

За то, что я же разрешал им делать:
Ведь не карая, мы ужпозволяем.
Вот почему я это возложил

На Анджело: он именем моим

Пускай карает, я же в стороне

Останусь и злословью не подвергнусь.
А чтоб следить за ним порой, под видом

Монаха буду навещать и власти,
И мой народ. А потому, прошу,

Монашеское платье мне достаньте

И научите, как себя вести,
Чтоб настоящим иноком казаться.
Еще причины есть, о них потом

Я сообщу, но главное скажу:
Граф Анджело и строг и безупречен,
Почти не признается он, что в жилах

Кровь у него течет и что ему

От голода приятней все же хлеб,
Чем камень. Но когда достигнет власти —

Как знать? Увидим, как себя явит

Тот, кто безгрешным кажется на вид.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Женский монастырь.
Входят Франциска и Изабелла.
Изабелла
И прав других у вас, монахинь, нет?
Франциска
Тебе прав наших мало?
Изабелла
О нет, я б не желала больших прав:
Скорей хотела б я устава строже

Для общины сестер блаженной Клары.
Луцио
(снаружи)
Мир этим стенам!
Изабелла
Кто-то нас зовет.
Франциска
Мужчина! Дорогая Изабелла,
Открой ему. Спроси, чего он хочет.

Мера за меру
329
Ты можешь говорить с ним. Мне нельзя.

Послушница ты только, а когда

Ты примешь полный постриг, то
с мужчиной

При старшей только сможешь говорить,
И то закрыв лицо, а если будешь

С лицом открытым, то должна молчать.

Опять зовет! Прошу, ответь ему.
(Уходит.)
Входит Луцио.
Изабелла

И вам да будет мир! Что надо вам?
Луцио
Привет вам, дева! Если только, впрочем,
Вы — дева (как легко предположить

По этим розам на щеках). Скажите,
Нельзя ли повидать мне Изабеллу?
Она в монастыре на послушанье.
Несчастный Клавдио — ей брат.
Изабелла
Несчастный?

Скажите, почему же он несчастен?
Я Изабелла. Я его сестра.
Луцио
Прекрасная и кроткая, ваш брат
Вам шлет привет. Но я хочу быть краток:
Ваш брат в тюрьме.
Изабелла
О, горе! Но за что?

Луцио
За то, за что, будь я его судьей,
Я б наказаньем сделал благодарность:

Подруге он ребенка подарил.
Изабелла

О, сударь, не шутите!
Луцио
Я не шучу. Хоть мой грешок любимый

С девицами дурачиться, шутить

И вздор болтать... но не со всякой стал бы

Я так себя вести. Вы для меня

Святое и небесное созданье,
Бесплотный дух, отрекшийся от мира,
И с вами говорю чистосердечно,
Как со святой.
Изабелла

Насмешкой надо мной гневите Бога!
Луцио
Не думайте! Вот вкратце вам вся правда:
Ваш брат с своей возлюбленной сошелся.
Как тот, кто ест, полнеет, как весна

Цветущая из брошенных семян,
Из борозды выводит пышность жатвы,—

Так лоно отягченное подруги

Несет, как урожай, его ребенка.
Изабелла
Ребенок от него... Ужель сестра

Джульетта...
Луцио
Как — сестра?
Изабелла
Названая сестра. Так часто в школе

В своей горячей, хоть бесплодной, дружбе

Меняются подруги именами.
Луцио
Она!
Изабелла

Так пусть он женится на ней!
Луцио
Вот в этом-то и суть. Наш герцог странно

Исчез (и многих, в том числе меня,
Он обманул надеждой на войну.
Но знаем мы теперь от тех, кому

Известны все пружины государства,
Что все его поступки далеки

От истинных намерений). Оставил

Наместником и с безграничной властью

Он Анджело, а это человек,
В чьих жилах вместо крови снежный
студень,—

Он никогда не чувствовал биенья

И жара чувств сердечных, но природу

Смирял трудом, наукой и постом.
Чтоб устрашить обычай и свободу,

Которые до сей поры бесстрашно,
Как мыши возле львов, сновали смело

Близ гнусного закона, воскресил он

Закон жестокий тот, под чьим ударом

Жизнь брата вашего погибнуть может.
Его он приказал арестовать

И хочет применить на нем всю силу

Ужасного закона для примера.
И нет надежды, если не удастся

Вам Анджело смягчить мольбою нежной.

Вот сущность порученья, что просил

Ваш бедный брат меня вам передать.
Изабелла
Он хочет жизнь его отнять?
Луцио
Его
Приговорил он к смерти, и тюремщик

Уж получил приказ его казнить.

330
Весь Шекспир
Изабелла
О! Чем же я, несчастная, могу

Помочь?
Луцио

Вы попытайте ваши силы.
Изабелла

Увы! Какие силы? Сомневаюсь...
Луцио
Сомнения — предатели: они

Проигрывать нас часто заставляют

Там, где могли б мы выиграть, мешая

Нам попытаться. К Анджело ступайте!

Пусть он узнает: там, где просят девы,

Дают мужчины щедро, точно боги.
А если уж, склонив колени, девы

Начнут рыдать,— о, их мольбы тогда

Свершаются, как собственная воля.
Я постараюсь!
Изабелла
Луцио

Только поскорее.
Изабелла
Пойду туда немедля.
Я лишь игуменье должна сказать,

Зачем иду. Благодарю смиренно.

Привет снесите брату. Я до ночи

Ему пришлю сказать, чего добилась.
Имею честь.
Луцио
Изабелла

Благодарю вас, сударь!

Уходят.
акт второй
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Зала в доме Анджело.
Входят Анджело, Эскал, судья, тюрем¬

щик, полицейские, стража.
Анджело
Но ведь нельзя же из закона делать

Нам пугало воронье, что стоит,
Не двигаясь, пока, привыкнув, птицы

Не обратят его в насест.
Эскал
Пусть так:
Но лучше в гневе нам слегка поранить,

Чем насмерть зарубить. Хотел бы я

Спасти его... Я знал его отца:
Он благороднейший был человек...

Подумайте, достойный граф

(Хоть я и знаю вашу добродетель),

Неужли вы в волнении страстей,
Когда б согласовалось время с местом,
А место отвечало бы желанью,
Или когда б кипенье вашей крови

Могло достичь венца своих стремлений,—

Неужли вы хоть раз единый в жизни

Не погрешили сами так, как тот,
Кого теперь вы судите так строго,
И сами не нарушили закона?
Анджело
Изведать искушение — одно,
Но пасть — другое. Я не отрицаю,
Что часто средь двенадцати присяжных,

Произносящих смертный приговор,
Есть вор иль два виновней, чем
преступник...

Те преступленья, что суду известны,

Карает суд! Не все ли нам равно,
Что вора вор осудит. Очевидно,
Когда мы на полу брильянт увидим,
То мы нагнемся, чтоб его поднять.
Но если мы чего-нибудь не видим,
То мимо, не задумавшись, проходим.
Вы не должны оправдывать его

Тем, что и я грешил; скорей скажите,
Что если я, судья его, свершу

Такое преступленье, пусть тогда

Мой приговор послужит образцом:
Меня приговорите тоже к смерти!
Без жалости! Он должен умереть.
Эскал
Как хочет ваша мудрость.
Анджело
Где тюремщик?

Т юремщик

К услугам вашим!

Мера за меру
331
Анджело
Завтра к девяти

Часам утра казнен быть должен Клавдио.

Пусть духовник придет к нему сегодня;

Последний час пути его настал.
Тюремщик уходит.
Эскал
Прости его Господь и нас прости,
Добро сгубить нас может, грех — спасти.

Кто невредим из дебрей зла выходит,
Кто за проступок легкий смерть находит.

Входят Локоть, стража, Пена и Помпей.
Локоть
Ведите их сюда. Если порядочные люди

только и делают что беспорядки в общест¬

венных домах, так я не знаю, что такое

законы. Ведите их сюда!
Анджело
Что тут еще? Кто ты такой? В чем дело?
Локоть
С разрешения вашей чести, вы видите

пред собой бедного констебля герцога. Зо¬

вут меня Локоть. Я, так сказать, опираюсь

на юстицию, ваша честь. И вот привел

к вашей милости двух отъявленных доб-

родеев.
Анджело
Добродеев? Какие такие добродеи? Уж

не лиходеи ли?
Локоть
С разрешения вашей чести, я толком не

знаю, кто они такие; одно мне доподлинно

известно— что они сущие негодяи, и нет

в них никакой профанации, которая долж¬

на быть у доброго христианина.
Эскал
Замечательно сказано! Вот так мудрый

констебль!
Анджело
Но к делу. Что это за люди? Тебя зовут

Локоть? Чего же ты молчишь, Локоть?

Говори!
Помпей
Он не может говорить, сударь, этот ло¬

коть совсем износился!
Анджело
А ты кто такой?
Локоть
Он, ваша милость? Услужающий он,

а наполовину сводник! Он служит у сквер¬

ной бабы: у нее был публичный дом в пред¬

местье, его снесли, говорят, так теперь она

открыла банное заведение в городе— то¬

же, полагаю, подозрительное место.
Эскал
Откуда ты это знаешь?
Локоть
Мне сказала жена моя, ваша честь,

а она — проклятый враг всякой неправды

и лжи.
Эскал
Как, твоя жена?
Локоть
Да, ваша милость, она благодаря Богу

честная женщина.
Эскал
Почему же ты называешь ее проклятой?
Локоть
Потому что мы с ней оба проклятые

враги всякой неправды и лжи, можете ей

верить, как мне самому. Если это заведе¬

ние не сводня содержит,— убей ее бог,—

это непотребный дом!
Эскал
Но почему ты в этом уверен?
Локоть
Да как же, ваша милость! От моей же¬

ны знаю: не будь она похотливой женщи¬

ной, ее бы там непременно совратили на

разврат, прелюбодеяние и всякие непо¬

требства.
Эскал
По вине той женщины?
Локоть
Да, по вине этой госпожи Переспелы.

Но жена плюнула ему прямо в лицо — так

его и отшила.
Помпей
С позволения вашей милости, дело бы¬

ло не так.
Локоть
Так докажи это перед лицом этих мо¬

шенников. Честный ты человек, а ну-ка,

докажи!

332
Эскал
Слышите, как он путает слова?
Помпей
Ваша милость, его жена пришла к нам

на сносях— ей, с позволения вашей ми¬

лости, вареного черносливу захотелось.

А у нас во всем доме нашлись только

две черносливины, и лежали они на тарел¬

ке: такая тарелка, за три пенса— верно,

ваша милость, видали такие тарелки; ко¬

нечно, это не китайский фарфор, но та¬

релка хоть куда!
Эскал
Брось ты тарелки: не в тарелках дело.
Помпей
Верно, ваша милость. Тарелки тут ни

при чем, это правильно, но вот в чем суть.

Мадам Локоть-то, как уже было сказано,

была не в своей тарелке; она ведь на сносях

была, вот и потянуло ее на чернослив —

вынь да положь; а у нас всего-навсего две

черносливины остались, как уже было ска¬

зано, потому что господин Пена— вот

этот самый человек — съел все, что было,

как уже было сказано, и заплатил за все

сполна и щедро, потому что— помните,

господин Пена?— у меня еще не хватило

трех пенсов сдачи.
Пена
Да, не хватило, верно.
Помпей
Ну вот видите! Вы еще как раз в то

время разгрызали косточки от вышеупомя¬

нутого чернослива.
Пена
Да, так и было, верно.
Помпей
Ну вот видите! Я еще тогда говорил

вам, что вот такой-то и такой-то никогда

не вылечатся — от чего, вы сами знаете,—

если не будут соблюдать строжайшей ди¬

еты.
Пена
Все это верно.
Помпей
Ну вот видите!
Эскал
Ты скучнейший дурак. Перейдем к де¬

лу: что сделали жене Локтя? На что она
Весь Шекспир
жалуется? Когда я доберусь до того, что ей

сделали?
Помпей
До этого, ваша милость, не скоро мож¬

но добраться!
Эскал
Да я и не собираюсь.
Помпей
Но в конце концов вы и до этого до¬

беретесь, с разрешения вашей милости.

Покорнейше прошу вас: взгляните на гос¬

подина Пену. У человека восемьдесят фун¬

тов годового дохода, отец его недавно скон¬

чался, в день Всех Святых. В день Всех

Святых, господин Пена, так ведь?
Пена
Вечером, накануне дня Всех Святых.
Помпей
Ну вот видите! Правда всегда скажется.

А он, ваша милость, сидел в низеньком

кресле, ваша милость, в комнате, что назы¬

вается «Виноградная кисть», где вы люби¬

те сидеть, сударь, верно? Любите?
Пена
Верно. Люблю. Комната, где тепло зи¬

мой.
Помпей
Ну вот видите, ваша милость: правда

свое возьмет.
Анджело
Все это тянется, как ночь в России,
Когда она всего длиннее там...
Я ухожу. Вы выслушайте их.
Надеюсь, повод выдрать всех найдете.
Эскал
И я надеюсь также, граф. Прощайте.
Анджело уходит.
Ну, сударь, в последний раз: что сделали

с женой Локтя?
Помпей
В последний раз, ваша милость? В пос¬

ледний раз ничего с ней не делали.
Локоть
Покорнейше прошу вас, ваша милость,

вы спросите его, что этот человек сделал

моей жене.
Помпей
Покорнейше прошу, ваша милость,

спросите меня.

Мера за меру
333
Эскал
Ну так что же этот господин ей сде¬

лал?
Помпей
Умоляю вас, ваша милость, взгляните

этому человеку в лицо. Любезный госпо¬

дин Пена, посмотрите на его милость;

я это говорю для вашего же добра. Ваша

милость, рассмотрели его лицо?
Эскал
Ну, рассмотрел.
Помпей
Умоляю вас, вглядитесь в него хоро¬

шенько.
Эскал
Гляжу. Ну и что же?
Помпей
Видите вы что-нибудь плохое в его ли¬

це?
Эскал
Как будто нет...
Помпей
А я готов присягнуть, что его лицо

самое плохое в нем! Ну вот видите. А если

самое плохое в нем его лицо, так как же

он мог бы что-нибудь плохое сделать жене

констебля, желал бы я узнать от вашей

милости?
Эскал
Он прав. Что ты на это скажешь,

констебль?
Локоть
Во-первых, с разрешения вашей мило¬

сти, этот дом заслуживает только решпек-

та; во-вторых, этот малый тоже ничего,

кроме решпекта, не заслуживает; и,

в-третьих, хозяйка его— женщина, кото¬

рая тоже ничего, кроме полного решпекта,

не заслуживает.
Помпей
Так если на то пошло, его жена заслу¬

живает решпекта больше, чем мы все!
Локоть
Что, что? Лжешь ты, мерзавец, лжешь,

злостный мерзавец! Еще не пришло такое

время, чтобы моя жена заслужила решпект

от кого бы то ни было, будь то мужчина,

женщина или малый ребенок!
Помпей
Но к ней, еще пока он не женился на

ней, все с решпектом относились.
Эскал
Кто здесь умнее — Правда или Кривда?

Верно ли это?
Локоть
Ах ты, злодей! Ах ты, негодяй! Ах ты,

нечестивый Ганнибал! До свадьбы— с ре¬

шпектом. Да если к ней или ко мне кто-

нибудь с решпектом относился, так не счи¬

тайте меня больше за бедного констебля

герцога. Докажи это, злобный Ганнибал,

или я предъявлю тебе иск за оскорбление

действием.
Эскал
А если он тебя по уху съездит, так

ты можешь предъявить ему обвинение

в клевете?
Локоть
Вот, благодарю вашу милость за совет!

Что же ваша милость прикажете делать

с этим злостным негодяем?
Эскал
Видишь ли, поскольку ты подозреваешь

его в разных проделках, которые хотел бы

вывести на чистую воду, так ты оставь его

плыть по течению и последи за ним,—

тогда ты и узнаешь, какие за ним грехи.
Локоть
Вот, благодарю вашу милость за совет!

Видишь ты, негодяй ты этакий, чего ты

дождался? Придется тебе плыть по тече¬

нию. Слышишь, мерзавец, плыть по тече¬

нию!
Эскал
Где вы родились, приятель?
Пена
В Вене, сударь.
Эскал
Так. И у вас восемьдесят фунтов до¬

хода?
Пена
Да, с вашего позволения, сударь.
Эскал
Так. А ты, любезный, чем занимаешь¬

ся?

334
Весь Шекспир
Помпей
Я— услужающий... вина разливаю...

служу у бедной вдовы.
Эскал
Как имя твоей хозяйки?
Помпей
Госпожа Переспела.
Эскал
Что же, у нее один муж был или боль¬

ше?
Помпей
Девять, ваша милость. По последнему-

то она и Переспела.
Эскал
*
Девять? Пожалуйте сюда, господин Пе¬

на! Господин Пена, я бы не советовал вам

вести дружбу с разливальщиками вина:

они скоро выцедят вас до дна, а вы можете

довести их до веревки... Ступайте. И чтобы

я больше о вас не слыхал!
Пена
Благодарю вашу милость; но что до

меня, так ведь я попадаю в распивочную,

только если меня туда втянут.
Эскал
Ну, хорошо. Довольно. Прощайте.
Пена уходит.
Пожалуйте-ка сюда, господин услужаю¬

щий... Как твое имя, господин услужаю¬

щий?
Помпей
Помпей.
Эскал
Фамилия?
Помпей
Огузок.
Эскал
Да, по правде сказать, эта часть у тебя

самая выдающаяся, так что сзади ты —

Помпей великий. Итак, Помпей, ты, в сущ¬

ности, сводник, хоть ты и перекрасился

в разливальщика. Так ведь это? Говори

правду, для тебя же будет лучше.
Помпей
Правду, ваша милость? Я бедный чело¬

век, которому тоже жить хочется.
Эскал
Как же тебе хочется жить, Помпей?

Быть сводником? Что ты сам думаешь об

этом ремесле? Законное это ремесло?
Помпей
Раз закон его терпит...
Эскал
Но закон его не терпит, Помпей! Оно

будет запрещено в Вене.
Помпей
Неужто ваша милость собирается охо¬

лостить всех молодых людей в городе?
Эскал
Нет, Помпей!
Помпей
Ну, тогда, ваша милость, они без нас

не обойдутся. Если ваша милость примут

меры против непотребных женщин да рас¬

путников, тогда сводников бояться не при¬

дется.
Эскал
Меры уже приняты, можешь мне пове¬

рить: топор и виселица.
Помпей
Если вы будете головы рубить и вешать

в течение десяти лет всех, кто в этом деле

провинится, то придется вам откуда-ни¬

будь новые головы выписывать. И если

этот закон продержится в Вене десять лет,

так я вам самый лучший дом в Вене найму

за три пенса. Если вы до этого доживете,

попомните тогда, что вам это Помпей

предсказал.
Эскал
Спасибо, любезный Помпей, и в награ¬

ду за твое предсказание слушай: чтоб боль¬

ше на тебя никаких жалоб ко мне не посту¬

пало, да брось тот дом, где служишь, иначе

я тебя до самых твоих шатров погоню, как

Цезарь великого Помпея, и буду для тебя

строгим Цезарем. Проще говоря, я велю

тебя выпороть. А пока, Помпей, прощай.
Помпей
Благодарю вашу милость за совет, но

воспользуюсь им постольку, поскольку ре¬

шит плоть моя и судьба.
Пороть меня? Пусть возчик клячу лупит.

Кто сердцем смел — и порке не уступит.
(Уходит.)

Мера за меру
Эскал
Пожалуйте сюда, господин Локоть, по¬

жалуйте, господин констебль. Сколько лет,

как вы состоите в этой должности?
Локоть
Семь с половиной.
Эскал
Судя по вашей опытности в исполнении

ваших обязанностей, я так и думал, что

вы не новичок в этом деле. Семь лет, го¬

ворите вы?
Локоть

С половиной, ваша милость.
Эскал
Каких же вам это трудов стоило, долж¬

но быть! Вас напрасно так обременяют.

Неужели в вашем участке недостаточно

людей и без вас?
Локоть
Люди-то есть, ваша милость, но, по

правде сказать, немногие в этих делах толк

знают. Их выберут, а они рады-радехоньки

свалить все на меня: вот за небольшую

плату я их всех и заменяю! И за всех ра¬

ботаю.
Эскал
Доставьте мне завтра список работни¬

ков— человек шесть-семь, кто там у вас

поспособнее.
Локоть

К вам на дом доставить прикажете?
Эскал

Ко мне на дом. Прощайте.
Локоть уходит.
Который час?
Судья

Одиннадцать уже.
Эскал
Прошу вас, отобедайте со мной.
Судья

Благодарю покорно.
Эскал
Как горько думать мне о смерти Клавдио.

Но тут нельзя помочь.
Судья

Граф Анджело суров.
335
Эскал
Но так и нужно.
И милостью порою не бывает,
Что милостью нам кажется на вид.

Прощенье новую вину родит.
Все ж бедный Клавдио!.. Тут не поможешь,

Идемте, сударь!
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Другая комната там же.
Входят тюремщик и слуга.
Слуга
Он слушает доклад, но скоро выйдет.
Я доложу ему о вас.
Тюремщик
Прошу вас.
Слуга уходит.
Спрошу его: быть может, он смягчится...

Несчастный... согрешил он как во сне.
Все возрасты... все люди в этом грешны.
И — умереть за это!..
Входит Анджело.
Анджело
Что вам надо?
Тюремщик
Вам завтра Клавдио казнить угодно?
Анджело
Но разве же я вам не говорил?
Приказа не дал? Так к чему ж опять

Такой вопрос?
Тюремщик
Я поспешить боялся.
Я, с позволенья, видывал не раз,
Как после казни в строгости своей

Раскаивался суд.
Анджело
Моя забота!
Исполните ваш долг иль уходите

В отставку: справимся без вас.
Тюремщик
Простите...
А как с Джульеттой быть? Она уж стонет

И разрешенья ждет...
Анджело
Ее устройте

Вы в надлежащем месте, да скорей.
Входит слуга.

336
Слуга
Сестра приговоренного вас просит

Принять ее.
Анджело

А! У него сестра?
Тюремщик
Да, редких добродетелей девица:
На днях она вступает в монастырь,
Коль не вступила.
Анджело
Так. Принять ее!
Слуга уходит.
(Тюремщику.)

Прелюбодейку вы переведите.
Дать все, что нужно, ей, но без излишка.

Приказ я дам.
Входят Луцио и Изабелла.
Тюремщик

(собираясь уйти)
Спаси бог вашу честь!
Анджело
Останьтесь здесь.

(Изабелле.)
Прошу вас. Что угодно?
Изабелла
Пришла я в горе умолять вас, граф...

Молю вас выслушать меня.
Анджело
В чем просьба?
Изабелла
Есть грех... Он больше всех мне
ненавистен.

Строжайшей кары больше всех достоин.
Я за него не стала бы просить —
И вот должна просить... и не должна бы...

Но борются во мне мое желанье

И нежеланье.
Анджело

Так... Но в чем же дело?
Изабелла
Мой брат... Он вами осужден на смерть.
Я умоляю вас: пускай не брат мой,
Но грех его умрет!
Тюремщик

(в сторону)
Пошли ей небо дар его растрогать!
Весь Шекспир
Анджело
Как! Грех — карать, а грешника щадить?

Но каждый грех еще до совершенья

Уж осужден. Обязанность свою

Я обратил бы в нуль, когда бы стал

Карать вину и отпускать свободным

Преступника!
Изабелла
О! Справедлив закон,
Но строг. Так у меня нет больше брата,

Спаси вас бог.
(Хочет уйти.)
Луцио
(Изабелле)
Не отступайтесь так!
К нему! Просите, киньтесь на колени.

Хватайте за полы его, молите!
Вы слишком холодны! Просить так вяло

Нельзя ведь и булавки. Попытайтесь!
Изабелла

Он должен умереть?
Анджело
Спасенья нет.
Изабелла

Нет, есть! Ведь вы могли б его простить?
Анджело
Я не прощу.
Изабелла

Могли б, коль захотели?
Анджело

Раз не хочу, то, значит, не могу.
Изабелла
Но вы могли б, и мир не стал бы хуже...

Когда б его вы сердцем пожалели

Вот так, как я...
Анджело
Он осужден: уж поздно.
Луцио

(тихо, Изабелле)
Вы слишком холодны!
Изабелла
Ужели поздно?
О нет! Ведь если я сказала слово,
То и назад я взять его могу.
Поверьте мне: все украшенья власти —

Корона, меч наместника, и жезл

Вождя, и тога судии — ничто

Мера за меру
337
Не может озарить таким сияньем,
Как милость. Если бы на вашем месте

Был брат, а вы на месте брата были,—
И вы могли бы пасть, как он; но он,
Он не был бы так строг, как вы.
Анджело
Довольно!
Изабелла
О, если б я имела вашу власть!
О, если бы вы были Изабеллой!
Ужели было б так? О нет! Понять

Сумела б я, что значит быть судьей,
А что — приговоренным.
JI уцио

(тихо, Изабелле)
Славно! Дальше!
Анджело
Ваш брат законом осужден, и даром

Вы тратите слова.
Изабелла
О, горе, горе!
Но люди были все осуждены,
Однако тот, чья власть земной превыше,

Нашел прощенье? Что же будет с вами,

Когда придет верховный судия

Судить вас? О, подумайте об этом —
И милости дыхание повеет

Из ваших уст, и станете тогда

Вы новым человеком.
Анджело
Покоритесь,

Прекрасная девица: ведь ваш брат

Не мною, а законом осужден.
Будь он родным мне братом или сыном,
С ним было б то же: завтра он умрет.
Изабелла
Как? Завтра? О, как скоро! Пощадите!
О, пощадите! Не готов он к смерти.
Ведь и цыплят на кухне мы не бьем

До времени. Так неужели небу

Служить мы будем с меньшею заботой,

Чем собственной утробе? Добрый граф,

Мой добрый граф, подумайте: ну кто же,

Кто умирал за это преступленье?
А многие грешили так.
J1 уцио

(тихо, Изабелле)
Прекрасно.
Анджело
Закон не умирал, он только спал.
Не многие посмели б так грешить,
Когда бы первый, кто закон нарушил,

Наказан был! Теперь закон проснулся,
Взглянул и увидал, как предсказатель,
В стекле волшебном сразу все грехи —
И новые, и продолженье старых,

Допущенных небрежностью и ныне

Уже готовых вывестись на свет.
Но больше им теперь не размножаться:
В зародыше умрут.
Изабелла
Явите милость!
Анджело
Я милостив, являя правосудье:
Жалею даже тех, кого не знаю,
Которым я потворством повредил бы;

Спасаю многих, одного карая.
Я прав пред тем, кто за один свой грех

Ответит — он не совершит другого.

Довольно. Он умрет. Покорны будьте.
Изабелла
Так. Первый приговор вы изрекли —
И первой жертвой будет брат несчастный.

Счастлив, кто великана мощь имеет,
Но тот жесток, кто пользуется ею

Как грозный великан.
JI у цио

(тихо, Изабелле)
Так, так! Прекрасно!
Изабелла
О, если б все имеющие власть

Громами управляли, как Юпитер,—
Сам громовержец был бы оглушен.
Ведь каждый жалкий, маленький чиновник

Гремел бы в небесах,
И все гремел бы. Небо милосердней:
Оно своею грозною стрелой

Охотней дуб могучий поражает,
Чем мирту нежную. Но человек,
Но гордый человек, что облечен

Минутным, кратковременным величьем

И так в себе уверен, что не помнит,
Что хрупок, как стекло,— он перед небом

Кривляется, как злая обезьяна,
И так, что плачут ангелы над ним,

Которые, будь смертными они,
Наверно бы, до смерти досмеялись.
J1 у цио

(тихо, ей)
Еще, еще, девица; он сдается.
Он тронут, видно!
Т юремщик

(в сторону)
Дай ей Бог удачи!
Изабелла
Нельзя своею мерой мерять ближних.

Пусть сильные глумятся над святыней —

338
В них это остроумье; но для низших

Кощунством это будет!
Луцио

(тихо, ей)
Ты верный путь нашла; еще, еще!
Изабелла
Что слово гневное для полководца,
То для солдата будет богохульством!
Луцио

(тихо, ей)
Откуда это знаешь ты? Но дальше!
Анджело
При чем же я в подобных рассужденьях?
Изабелла
При том, что власть, хоть может
ошибаться,

Как все другие, все ж в себе таит

Противоядье против дел своих.
Вы в собственное сердце постучитесь,
Его спросите: знало ли оно

Такой же грех, как брата; если только

Сознается оно вам в грешных мыслях —

О, пусть тогда язык ваш не посмеет

Произнести над братом приговор.
Анджело

(в сторону)
Ее слова полны такого чувства,
Что пробуждают чувства и во мне.
(К ней.)
Прощайте!
Изабелла

О, постойте, добрый граф!

Анджело

Ну, я подумаю. Придите завтра.
Изабелла

Постойте, я хочу вас подкупить!
Анджело

Как? Подкупить меня?
Изабелла

Дарами, что разделит с вами небо.
Луцио

(тихо, ей)
Испортили вы все.
Изабелла
Не жалким золотом и не камнями,

Которых цену изменяет прихоть,
Но искренней молитвою святою,
Весь Шекспир
Которая стремится к небесам,
Пока еще не восходило солнце,—

Молитвой чистых душ, смиренных дев,

Что от земного отреклись навеки.
Анджело

Ну, хорошо, придите завтра утром.
Луцио

(тихо, ей)
Так! Все отлично! Но теперь пойдем.
Изабелла

Спаси вас небо, граф!
Анджело
Аминь, аминь!
(Я на пути к такому искушенью,
Которое молитва отвращает.)
Изабелла

Когда мне завтра можно к вам прийти?
Анджело

В любое время утром до полудня.
Изабелла

Пусть небеса спасут вас!
Изабелла, Луцио и тюремщик уходят.
Анджело
От тебя!
От самой добродетели твоей!
Что ж это? Что? Ее вина — моя ли?
Кто тут грешнее? Та, кто искушает,
Иль тот, кто искушаем? Нет, о нет:
Она не искушала, это я.
Я, точно падаль около фиалки,
Лежу на солнце, заражая воздух...
Иль целомудрие волнует больше,
Чем легкость, в женщине? Когда у нас

Так много места, неужли нам надо

Разрушить храм, чтоб свой вертеп
построить?

Стыд, Анджело, стыд, стыд! И что
с тобою?
Ты ль это? Неужли ее греховно

Желаешь ты за чистоту ее?
Пусть брат ее останется в живых!

Разбойники имеют право грабить,
Когда воруют судьи. Что со мной?
Ужели я люблю, что так хочу

Опять ее услышать? Так хочу

Налюбоваться вновь ее глазами?
О чем мечтаю я? О, хитрый бес!
Святого ловишь ты, надев святую

Приманку на крючок. Но нет соблазна

Опаснее того, что нас ведет

На путь греха, пленив нас чистотою...

Мера за меру
Распутнице еще не удавалось

Ни чарами природы, ни искусства

Хотя б немного взволновать мне кровь,

Но побежден я девушкой невинной.
А раньше над любовью я .смеялся

И глупости влюбленных удивлялся!

(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Помещение в тюрьме.
Входят с разных сторон герцог в одежде монаха

итюремщик.
Герцог
Мир вам! Я не ошибся — вы тюремщик?
Тюремщик

Да, это я. Что вам, отец, угодно?
Герцог
По праву милосердия святого

И по уставу нашему пришел я,
Чтоб навестить страдальцев, заключенных

В темнице. Дайте ж разрешенье мне

Их повидать и расскажите, в чем

Их преступленья, чтоб я мог как должно

Им помощь оказать.
Тюремщик

Для вас охотно сделал бы и больше.
Входит Джульетта.
Вот вам одна! Дворянка молодая.

Попалась в сети юности своей —
Сгубила честь свою и ждет ребенка.
Ее сообщник к смерти присужден.
Он тоже молод, и скорей пристало б

Ему вторично грех такой свершить,
Чем умереть за этот!
Герцог

Когда ж его казнят?
Тюремщик
Наверно, завтра.

(Джульетте.)
Я все устроил: подождите здесь —
Вас скоро увезут.
Герцог
Красавица! Раскаялись ли вы

В своем грехе?
Джульетта
Раскаялась, отец мой,
И терпеливо свой позор несу.
339
Герцог
Хочу я научить вас, дочь моя,
Как совесть испытать и как проверить,

Действительно раскаяние ваше

Иль мнимо.
Джульетта
О, готова я учиться.
Герцог
Вы любите того, кто был виною

Несчастий ваших?
Джульетта
Да, люблю не меньше,

Чем ту, что для него была виною

Его несчастий.
Герцог
Значит, по согласью

Вы оба согрешили?
Джульетта
По согласью.
Герцог
Тогда ваш грех тяжеле, чем его.
Джульетта
Я в этом сознаюсь вполне и каюсь.
Герцог
Так, дочь моя. Но если вы скорбите

Не о самом грехе, а о позоре,
Который следствием греха явился,
Такая скорбь — не достоянье неба:
Она — о нас самих и указует,
Что мы хотим повиноваться небу

Не от любви, а только из боязни!
Джульетта
Нет, каюсь я, что совершила грех,
И рада стыд терпеть!
Г ерцог
Вот так и надо.

Сообщник ваш, я слышал, завтра должен

Идти на смерть. Сейчас пройду к нему.

Будь мир над вами. Benedicte *.
(Уходит.)
Джульетта
Пойдет на смерть!.. Закон бесчеловечный!

Зачем ты мне даруешь жизнь, когда

В ней ужас хуже смерти для меня?
Т юремщик
Как жаль его!
Уходят.
1 Будь благословенна (лат.).

340
Весь Шекспир
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Комната в доме Анджело.
Входит Анджело.
Анджело
Хочу ль молиться или размышлять,

Молитвы, мысли — все идет вразброд...

Слова пустые небу говорю:
Не слыша их, мое воображенье

На якоре у Изабеллы стало...
И я жую, как жвачку, имя божье,
А в сердце— ядовитый грех желаний...

Наука государственного дела

Сухой и скучной стала мне, подобно

Полезной, но давно прочтенной книге.
И всю мою прославленную важность,

Которой я горжусь,— не при других

Будь сказано,— я выгодно сменял бы

На перышко, которым на свободе

Играет ветер. О, почет! О, внешность!
Как часто ты своею оболочкой

Не только на глупцов наводишь страх,
Но мудрых ложным блеском увлекаешь!

Страсть остается страстью. Пусть
напишут
У черта на рогах: «вот добрый ангел»,—

То будет ложный герб.
Входит слуга.
Что там еще?
Слуга
Монахиня одна

Желает видеть вас.
Анджело

Веди сюда.
Слуга уходит.
О, боже!
Зачем же кровь так к сердцу прилила,
Что и оно собою не владеет

И остальные члены все лишило

Необходимых сил?..
Вот так теснится глупая толпа

Кругом того, кто в обморок упал:
Помочь ему желая, отнимает

Тот воздух, что его бы оживил.
Так чернь бежит к любимому монарху,

Кругом толпится ревностно и льстиво,
И грубая и шумная любовь

Скорей на бунт похожа.
Входит Изабелла.
Что скажете, прекрасная девица?
Изабелла

Решенье ваше я пришла узнать.
Анджело
Приятней было б мне, когда его

Уже вы знали бы. Ваш брат умрет.
Изабелла
Так. Что ж, храни вас Бог.
(Хочет уйти.)
Анджело
А мог бы жить,

Как вы и я. Но должен умереть.
Изабелла
Так вы решили?
Анджело
Да.
Изабелла
Когда? Скажите, умоляю вас,
Чтоб в этот срок — пусть в долгий иль
короткий —
Душа его очиститься успела.
Анджело
О, гнусный грех! Одно и то же будет

Простить того, кто отнял у природы

Жизнь человека, и простить того,
Кто в низком сладострастье беззаконно

Чеканит, как фальшивую монету,
Подобье божие. Да. Ведь не хуже

Отнять уже сложившуюся жизнь,
Чем влить металл в прибор
неразрешенный

И жизнь фальшивую создать.
Изабелла
Так судят в небесах — не на земле.
Анджело
Ага, вот как! Я вас ловлю на слове:
Что предпочли бы вы — дать брату

Пасть жертвой справедливого закона

Или ценою собственного тела

Спасти его, отдавшись на позор,
Как та, что обесчестил он?
Изабелла
Поверьте!
Скорее жизнь свою отдам, чем душу.
Анджело
При чем душа тут? Вынужденный грех

Сочтется — не причтется.
Изабелла
Что за речи?
Анджело
Я, впрочем, не ручаюсь. Сам себя

Могу я опровергнуть. Но ответьте:

Мера за меру
Я именем закона произнес
Над вашим братом смертный приговор.
Но нет ли милосердия в грехе,
Которым можно жизнь его спасти?
Изабелла
Спасите! Грех я на душу возьму.
Не будет это грех, а милосердье!
Анджело
Коль этот грех вы на душу возьмете —

Сравняются и грех и милосердье.
Изабелла
Коль это грех — за жизнь его молить,—

Пусть небо даст мне сил на искупленье!

Коль это грех, что вы его простите,—
То я прибавлю в утренней молитве

Ваш грех к с в о и м грехам и за него

Вы не ответите!
Анджело
Но вы меня

Не поняли. Что это? Простота

Иль хитрое притворство? Это хуже.
Изабелла
Пусть я проста, пусть я во всем плоха,
Но лишь бы помнить мне, что я не лучше!
Анджело
Так ум лишь хочет ярче ослепить,
Когда себя скрывает. В черной маске

Сильней нас привлекает красота,
Чем без нее. Но... слушайте меня.
Чтоб быть ясней, заговорю я проще:
Ваш брат умрет.
Изабелла
Так.
Анджело
И грех его таков, что за него

Закон карает только смертью.
Изабелла
Знаю.
Анджело
Допустим, способ есть его спасти.
(Под этим я не мог бы подписаться,
Но предположим!) Вы — его сестра.
И кто-то к вам желаньем воспылал,
Кто б мог... своим влияньем на судей,

Своей ли властью... Клавдио спасти

От кары всемогущего закона,
И в мире не было б другого средства

Спасти его, как только лишь отдать

Сокровище девичьей красоты,
Чтоб выкупить его, иначе смерть...
Как поступили б вы?
341
Изабелла
О... как для брата, так и для себя:
Будь даже я сама под страхом смерти,

Рубцы бичей носила б, как рубины,
С восторгом в гроб легла бы, как
в постель,

Чем тело дать свое на поруганье!
Анджело
Тогда... ваш брат умрет.
Изабелла
И легче этот путь!
Пусть лучше здесь умрет несчастный
брат,
Чем чтоб сестра, спасая жизнь его,
Сама бы умерла для вечной жизни.
Анджело
Так чем же вы добрей того закона,
Что так хулите вы?
Изабелла
Бесчестная, позорящая сделка

Свободной просьбе — не сродни.
Равнять нельзя с законным милосердьем

Позорный выкуп!
Анджело
Вот как? И, однако,

Давно ли упрекали вы закон

В жестокости и братняя вина

Казалась шуткой вам — не преступленьем?
Изабелла
О граф, простите мне! Бывает часто,

Чтобы достичь того, чего желаем,

Противоречим мы самим себе.
Я извиняла грех мне ненавистный

Для выгоды того, кого люблю.
Анджело
Мы слабы все...
Изабелла
Иначе — пусть умрет

Мой брат, раз только он один на свете

Виновен в общей слабости людской!
Анджело
Да-да, и женщины все тоже слабы.
Изабелла
Как зеркала, в которые глядятся...
Что так же разбиваются легко,
Как и легко наш образ отражают.
Ах, женщины... Пусть небо нам
поможет...

Мужчины, нами пользуясь во зло,
Свои созданья портят. Да, зовите

342
Нас слабыми, затем что по природе

Мы нежны и доверчивы.
Анджело
Так, верно!
И раз вы сами в слабости сознались

(Признаться, мы, мужчины, не сильнее,
И нас волнует грех...) — я буду смелым.

Ловлю вас на слове: вы будьте только

Тем, что вы есть. Да, женщиной,
не больше —
Иначе вы не будете ничем.
Когда ж вы — женщина (а в этом мне

Порукой весь ваш облик), докажите,
Что это так: в наряд вы облекитесь,
Что волею судьбы вам предназначен.
Изабелла
Граф! У меня один язык: молю вас,
И вы со мной, как прежде, говорите!
Анджело
Я просто вам скажу: я вас люблю.
Изабелла
Мой брат любил Джульетту. Вы сказали,

Что он умрет за это.
Анджело
Он не умрет, коль ты меня полюбишь!
Изабелла
О, поняла я: ваша добродетель

Имеет право притворяться худшей,
Чем есть, чтоб испытать других.
Анджело
Верь, честью

Клянусь тебе, я правду говорю!
Изабелла
О, правда гнусная! О, лицемерье!
Но обличу тебя я — берегись!
А! Подпиши помилованье брату —
Или кричать я буду на весь мир,
Что ты за человек!
Анджело
А кто тебе поверит, Изабелла?
Ведь все — и незапятнанное имя,
Весь Шекспир
И строгость жизни всей, и отрицанье

Своей вины, и сан мой в государстве

Так перевесят ваши обвиненья,
Что вы задохнетесь в своих словах,
Как в смраде клеветы. Теперь я начал

И со своих страстей узду снимаю.
Отдайся вожделенью моему.
Прочь сдержанность, долой стыда
румянец,
Гонящий то, чего сама ты хочешь...
Спасти жизнь брата! Красоту свою

Отдай на волю мне. Иначе он

Не просто кончит жизнь на плахе,
Но встрашных пытках будет
умирать
Из-за упрямства твоего. Ответ

Ты дашь мне завтра. Иль, клянусь
я страстью,

Во мне кипящей, я сумею стать

Тираном! Говори все, что захочешь,
Но ложь моя — знай это наперед —
Над правдою твоею верх возьмет.

(Уходит.)
Изабелла
К кому бежать и где искать защиты?
Кто мне поверит, если все скажу?
О, лживые уста! Один и тот же

Язык что хочет может возвестить:
И смертный приговор, и милосердье,

Закон склоняя пред своею волей,
И правдой и неправдою вертя

По прихоти своей. Пойду я к брату:
Хоть согрешил он из-за пылкой крови,
Но чести дух высокий в нем живет.
И если б двадцать он имел голов,
Чтоб их сложить на двадцать плах
кровавых,

Он все бы отдал, чтоб его сестра

Не обрекла себя на поруганье!
Чтоб чистой жить, его на смерть
предам.
Но чистота дороже брата нам.
Внушу ему — пусть встретит смерть
достойно,

И пусть его душа уйдет спокойной!

(Уходит.)

Мера за меру	343
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Помещение в тюрьме.
Входят герцог в монашеской одежде, Клав¬

дио и тюремщик.
Герцог
Ты все ж надеешься на милость графа?
Клавдио
В несчастии другого нет лекарства —
Одна надежда.
Надеюсь жить и умереть готов.
Герцог
Готовься к смерти, а тогда и смерть

И жизнь — что б ни было — приятней
будет.
А жизни вот как должен ты сказать:
«Тебя утратив, я утрачу то,
Что ценят лишь глупцы. Ты — вздох
пустой,
Подвластный всем воздушным переменам,

Которые твое жилище могут

Разрушить вмиг. Ты только шут
для смерти,

Ты от нее бежишь, а попадаешь

Ей прямо в руки. Ты не благородна:
Все то, что делает тебя приятной,—
Плод низких чувств! Ты даже не отважна,

Тебя пугает слабым, мягким жалом

Ничтожная змея! Твой отдых — сон;
Его зовешь ты, а боишься смерти,
Которая не более чем сон.
Сама ты по себе не существуешь,
А создана из тысяч малых долек,

Рожденных прахом! Ты не знаешь счастья,

Гонясь за тем, чего ты не имеешь,
И забывая то, чем обладаешь.
Ты не надежна: с каждою луной

Меняется причудливо твой облик.
Ты если и богата, то бедна,
Как нагруженный золотом осел,
Под ношей гнешься до конца пути,

Покамест смерть не снимет этой ноши.
Нет у тебя друзей; твое же чадо,
Которое на свет ты породила,
Чресл собственных твоих же излиянье,

Клянет подагру, сыпь или чахотку.
Зачем с тобой скорее не кончают?
Ты, в сущности, ни юности не знаешь,
Ни старости: они тебе лишь снятся,
Как будто в тяжком сне, после обеда.
Сама твоя счастливейшая юность —

По-старчески живет, прося подачки

У параличной старости; когда же
Ты к старости становишься богатой,
То у тебя уж больше нет ни силы,
Ни страсти, ни любви, ни красоты,
Чтобы своим богатством наслаждаться.

Так где ж в тебе, что жизнью мы зовем?

Но в этой жизни тысячи смертей

Скрываются... А мы боимся смерти,
Что сглаживает все противоречья!»
Клавдио
Благодарю смиренно. Я все понял...
В стремленье к смерти нахожу я жизнь,

Ища же смерти — жизнь обрящу. Пусть же

Приходит смерть!
Изабелла

(за сценой)
Откройте мне, кто здесь!

Да будут с вами мир и благодать!
Тюремщик
Кто там? Войдите: это пожеланье

Вполне достойно доброго приема.
Герцог
Мой сын, к тебе опять приду я вскоре...
Клавдио

Благодарю, отец мой!
Входит Изабелла.
Изабелла

Мне надо с Клавдио поговорить.
Тюремщик
(Изабелле)
Пожалуйте.
(К Клавдио.)
Вот к вам сестра пришла.
Герцог
(тюремщику)
Прошу вас — на два слова!
Тюремщик

И больше, коль угодно.
Герцог
(тихо, ему)
Меня вы спрячьте, чтоб я мог их слышать!

Герцог и тюремщик уходят.
Клавдио

Ну что, сестра? Какое утешенье?

344
Весь Шекспир
Изабелла
Как всякое, приятное для нас.
Все хорошо, о да, все хорошо.
У Анджело есть в небесах дела —
Тебя туда он спешно посылает,
Чтоб ты его послом навек остался.
Так приготовься же возможно лучше —

Назавтра в путь.
Клавдио

Ужели средства нет?
Изабелла
Есть лишь одно: чтоб голову спасти,
То сердце надвое разбить.
Клавдио
Так есть?
Изабелла
Да, брат, ты мог бы жить!
В судье проснулась дьявольская жалость.

Моли его. Он жизнь твою спасет,
Но скованным останешься до смерти.
Клавдио

Тюрьма пожизненная?
Изабелла
Да, тюрьма

Пожизненно: такое заточенье,
Что, если б даже ты владел всем миром,

Ты был бы связанным.
Клавдио
Но как же так?
Изабелла
А так, что если б ты пошел на это,
То честь с себя содрал бы, как кору,
И жил бы обнаженным.
Клавдио
Будь яснее!
Изабелла
О, я боюсь тебя. Я трепещу.
Чтоб, суетную жизнь свою спасая,

Шесть-семь коротких зим не предпочел

Ты вечной чести. Ты боишься смерти?
Но ужас смерти — в страхе перед смертью.

Ничтожный жук, раздавленный ногой,

Такое же страданье ощущает,
Как с жизнью расстающийся гигант!
Клавдио
К чему меня стыдить? Иль полагаешь,
Что мужество я только почерпну

У девушки — у нежного цветка?
Верь, если суждено мне умереть,
То смерть я встречу, как мою невесту,
И радостно приму ее в объятья!
Изабелла
Вот это говорит мой брат! Отец мой

Из гроба говорит! Да! Ты умрешь:
Ты слишком благороден, чтобы жизнь

Купить такою низкою ценою.
Святоша гнусный, кто суровым видом

И мудрой речью юность леденит

И убивает на лету безумство,
Как сокол — птицу. Это сущий дьявол!
Когда бы выкачали из него
Всю грязь, остался б, верно, пруд
бездонный,
Как самый ад!
Клавдио

Как? Анджело святейший?
Изабелла
Все это ложь! Все адское притворство,

Чтобы облечь презреннейшую плоть

В одежды царские! Подумай, Клавдио!

Когда б ему я отдала невинность,
Простил бы он тебя.
Клавдио
О, быть не может!
Изабелла
Да, если б этот грех я совершила,
Грешить спокойно мог и ты бы дальше.

Сегодня ночью от меня он ждет

Того, чего я выполнить не в силах

Без отвращения. Иль ты умрешь.
Клавдио

Ты этого не сделаешь!
Изабелла
О Клавдио!
Когда бы дело шло о жизни только,
Ее я кинула бы, как булавку,
Без размышленья, чтоб спасти тебя.
Клавдио

Благодарю, любимая сестра!
Изабелла

Готовься, Клавдио, завтра умереть.
Клавдио
Да, так и в нем есть страсти: из-за них

Готов он дать пощечину закону,
Который только что хотел ввести?
Так грех мой уж не грех, а если грех,
То наименьший из семи грехов!

Мера за меру
Изабелла
Как — наименьший?
Клавдио
Когда бы этот грех был самым тяжким,

То неужли он в мудрости своей

Пошел бы из-за прихоти мгновенной

На ужас вечной кары? О сестра!
Изабелла
Что скажет мне мой брат?
Клавдио
О, смерть ужасна!
Изабелла
А жизнь позорная — еще ужасней.
Клавдио
Но умереть... уйти — куда, не знаешь...

Лежать и гнить в недвижности холодной...

Чтоб то, что было теплым и живым,

Вдруг превратилось в ком сырой земли...

Чтоб радостями жившая душа

Вдруг погрузилась в огненные волны,
Иль утонула в ужасе бескрайнем

Непроходимых льдов, или попала

В поток незримых вихрей и носилась,

Гонимая жестокой силой, вкруг

Земного шара и страдала хуже,
Чем даже худшие из тех, чьи муки

Едва себе вообразить мы можем?
О, это слишком страшно!..
И самая мучительная жизнь:
Все — старость, нищета, тюрьма, болезнь,

Гнетущая природу, будут раем

В сравненье с тем, чего боимся в смерти.
Изабелла
О, горе, горе!
Клавдио
Милая сестра!
Дай, дай мне жить! Грех во спасенье брата

Природа не сочтет за преступленье,
А в добродетель обратит!
Изабелла
О,зверь!
О, низкий трус, бесчестный, жалкий трус!

Моим грехом ты хочешь жизнь купить?
Не хуже ль это, чем кровосмешенье?

Жизнь сохранить свою ценой позора

Своей сестры? О, что должна я думать?

Иль мать моя была отцу неверной?
Не может же одной быть крови с ним

Такой презренный выродок! Так слушай:

Умри! Погибни! Знай, что, если б только

Мне наклониться стоило б, чтоб гибель

Твою предотвратить,— не наклонюсь!
Я тысячи молитв твердить готова,
345
Чтоб умер ты. Но чтоб спасти тебя —
Ни слова не скажу я!
Клавдио
Изабелла!
Но выслушай меня.
Изабелла
О! Стыд, стыд, стыд!

Твой грех уж не случайность — ремесло,
И милость будет сводней для тебя.
Так лучше умереть тебе скорее.
(Хочет уйти.)
Клавдио

Я умоляю, выслушай меня...
Входит герцог.
Герцог
Позвольте, юная сестра, сказать вам

Одно лишь слово.
Изабелла
Что угодно вам?
Герцог
Если у вас есть минута досуга, я хотел

бы с вами поговорить. То, о чем я хочу

просить вас, клонится и к вашей пользе.
Изабелла
Досуга у меня нет; мне приходится от¬

нимать время у других обязанностей, но

я готова выслушать вас.
Герцог

(к Клавдио, тихо)
Сын мой! Я слышал весь ваш разговор

с сестрой. Анджело никогда не имел наме¬

рения обольстить ее. Он сделал только

вид, что покушается на ее добродетель,

чтобы проверить свои наблюдения над на¬

турой человеческой. Он встретил в ней ис¬

тинную добродетель. Ее целомудренный

отказ обрадовал его. Я — духовник Анд¬

жело и знаю, как это было. Не обольщай

своего мужества ложными надеждами. Зав¬

тра ты должен умереть. Ступай преклони

колени и приготовься к смерти.
Клавдио
Дайте мне испросить прощения у се¬

стры. Жизнь так опостылела мне, что я бу¬

ду рад отделаться или избавиться от нее.
Герцог
Оставайся при этих мыслях.
Клавдио уходит. Входит тюремщик.
(Тюремщику.)
У меня к вам два слова.

346
Весь Шекспир
Тюремщик
Что вам угодно, святой отец?
Герцог
Чтобы вы как пришли, так и уіпли.

Оставьте меня наедине с этой девушкой:

мой образ мыслей и мое одеяние порукой,

что ей нечего опасаться.
Тюремщик
Ну что ж, извольте. (Уходит.)
Герцог
Десница, создавшая вас прекрасной, со¬

здала вас и добродетельной. Красота без

добродетели быстро увядает. Но если ду¬

ша ваша полна благодати, то вы всегда

останетесь прекрасной. Случайно я узнал

о том, что Анджело посягнул на вашу

честь. Я бы удивился, не знай я слабости

человеческой. Как же вам быть, чтобы

спасти вашего брата? Подчиниться намест¬

нику?
Изабелла
Я сейчас иду к нему. Пусть лучше за¬

конно умрет мой брат, чем незаконно ро¬

дится сын! Но, боже, как ошибается наш

добрый герцог в своем отношении к Анд¬

жело! Если он только когда-нибудь вернет¬

ся и я смогу к нему проникнуть, пусть

я больше никогда рта не раскрою, если я не

изобличу этого правителя!
Г ерцог
Это было бы полезно... Но так, как

теперь обстоит дело, он отречется от ва¬

шего обвинения: скажет, что хотел вас

только испытать. Поэтому склоните слух

к моим советам. В моем желанье сделать

доброе дело я нашел одно средство. Я уве¬

рен, что вы можете сразу оказать вполне

заслуженное благодеяние одной несчаст¬

ной девушке, спасти вашего брата от смер¬

ти, ничем не запятнав своей чести, и дос¬

тавить большое удовлетворение отсутству¬

ющему герцогу, если он только когда-

нибудь вернется и узнает об этом деле.
Изабелла
Говорите, говорите. У меня хватит духа

на все, что только не оскорбит души моей.
Герцог
Добродетель смела, а чистота бес¬

страшна! Слыхали ли вы когда-либо о Ма¬

риане, сестре Фредерика, героя, погибшего

при кораблекрушении?
Изабелла
Слыхала... И имя ее сопровождалось

только добрыми словами.
Герцог
На ней должен был жениться Анджело.

Они были помолвлены, уж и день свадьбы

был назначен, но между помолвкой и вен¬

чанием произошло это несчастье. Брат ее

погиб в море, а с ним погибло и все при¬

даное его сестры. Смотрите, как была без¬

жалостна судьба к этой бедной девушке:

она сразу лишилась своего благородного,

славного брата, любившего ее нежно и го¬

рячо, затем своего приданого, в котором

было все ее состояние, и, наконец, своего

нареченного супруга, этого безупречного

на вид Анджело.
Изабелла
Может ли быть? И Анджело ее поки¬

нул?
Герцог
Покинул в слезах и ни одной слезинки

не осушил своим поцелуем. Отрекся от

всех своих обетов, да еще оклеветал ее,

сказав, что имеет доказательства ее невер¬

ности. Словом, оставил ее в горе, в кото¬

ром она пребывает до сих пор. А он перед

ее слезами точно мрамор: они омывают,

но не смягчают его.
Изабелла
Смерть была бы милосердной, если бы

взяла эту бедную девушку... Как преступна

жизнь таких людей! Но чем же я могу

ей помочь?
Герцог
Ее рану вам легко излечить, а лечение

это не только спасет вашего брата, но и со¬

хранит вас от бесчестья.
Изабелла
Научите меня — как, добрый отец.
Герцог
Эта несчастная девушка продолжает

любить его. Его несправедливая жесто¬

кость должна бы по всем законам разума

погасить эту любовь, но, как препятствие

на пути потока, она только делает ее бур¬

нее и стремительнее. Ступайте к Анджело,

дайте ему ответ. Покорно согласитесь на

все его требования, только поставьте ему

некоторые условия: во-первых, что вы оста¬

нетесь с ним недолго, во-вторых, что ваша

встреча будет происходить ночью, в пол-

Мера за меру
ном мраке и молчании, и, наконец, чтобы

место было подходящим. Он, конечно, со¬

гласится на все. И тогда все уладится. Мы

уговорим покинутую Мариану пойти вмес¬

то вас. Когда обнаружатся последствия

этого свидания, ему придется пойти на ус¬

тупки... Таким образом, брат ваш останет¬

ся жив, несчастная Мариана получит долж¬

ное, а гнусность наместника будет вскры¬

та, как нарыв! Девушке я все объясню

и научу ее, как вести себя. Что вы на

это скажете?
Изабелла
Одна мысль об этом уже успокаивает

меня: я надеюсь на полный успех!
Герцог
Все зависит от того, как вы будете дей¬

ствовать. Спешите к Анджело. Если он

потребует, чтобы вы сегодня же ночью

пришли к нему,— соглашайтесь. А я сейчас

пойду в предместье святого Луки, где

в уединенной усадьбе живет покинутая Ма¬

риана. Приходите туда ко мне и вы. И по¬

торопитесь все скорее уладить с Анджело.
Изабелла
Благодарю вас за помощь. Прощайте,

святой отец!
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Улица перед тюрьмой.
Входят герцог в одежде монаха, Локоть, По¬

мпей и стража.
Локоть
Нет, если с нами ничего поделать нель¬

зя и вы желаете торговать людьми, как

вьючным скотом, так во всем мире оста¬

нутся только беспошлинные вина и неза¬

конные дети.
Герцог
О, господи! Что еще тут за дрянь?
Помпей
Эх, ничего-то на свете веселого не ос¬

талось. Были два лихоимца — сводник

и ростовщик,— из них упразднили как раз

самого веселого, а небось тому, кто поху¬

же, закон разрешает теплую шубу носить.

Да еще какую! Сверху лисий мех, а под¬

бито овчиной, чтобы, значит, всем понятно

было, что хитрость над невинностью всег¬

да возьмет верх!
347
Локоть
Иди-иди, не рассуждай. Спаси вас Бог,

брат отче!
Герцог
И тебя также, отче брат! Чем тебя ос¬

корбил этот человек?
Локоть
Он закон оскорбил, сударь, да еще к то¬

му же он и вор, сударь, как мы предполага¬

ем: мы при нем нашли престранную от¬

мычку, сударь, которую мы и препроводи¬

ли наместнику.
Герцог
Стыдись, стыдись ты, сводник, гнусный
сводник!
Ты помогаешь страшный грех свершать

И этим хочешь жить? Подумай только:

Что значит набивать свою утробу

И спину прикрывать таким преступным

И грязным ремеслом? Скажи себе:

Благодаря позорным скотским ласкам

Я ем, пью, одеваюсь — я живу!
И это-то зловонное житье

Ты называешь жизнью? Кайся! Кайся!
Помпей
По правде сказать, тут пованивает от¬

части, но все-таки докажу...
Герцог
Докажешь, если черт тебе поможет,—
Без наказанья и без увещанья

Нельзя исправить этого скота...
Локоть
Его сперва надо свести к наместнику,

ваше преподобие. Ему уже делали два пре¬

достережения. Наместник терпеть не мо¬

жет таких распутников: если кто занимает¬

ся таким ремеслом, не попадайся ему на

глаза. Ох, лучше тому человеку быть от

него в нескольких милях.
Герцог
О, если б каждый свят был, как на вид,
А грех — обманом не был бы прикрыт!
Локоть
Будет с его шеей, что и с вашим живо¬

том, ваше преподобие: стянут ее веревкой!
Входит Луцио.
Помпей
А вот и помощь. Я представляю пору¬

чителя. Вот идет дворянин, он мне друг!

348
Луцио
А! Здравствуй, благородный Помпей!

Как, ты за колесницей Цезаря? Где же твои

куколки— женщины, которых ты созда¬

ешь так же легко, как Пигмалион? Обыкно¬

венно это они за тебя запускают лапки

в наши карманы. Что ты можешь на это

ответить, а? Что ты скажешь, маэстро, на

эту песню? Или ты утопил все ответы

в последнем ливне? Да, что ты скажешь,

старая ты сводница? Ответ уж не таков, как

раньше, а? Каков он стал, а? Загрустил,

замолчал. Каков его обычай, а?
Герцог
А этот все тот же, даже хуже?
Луцио
Как поживает мой лакомый кусочек,

твоя хозяюшка, а? По-прежнему сводни¬

чает, а?
Помпей
Что же, сударь, свою говядинку всю

поела, так сама в чан и попала.
Луцио
И отлично и правильно: пока свежень¬

кая— работай, поседеешь— других заста¬

вляй. Неизбежное следствие. Так и должно

быть. Так ты отправляешься в тюрьму, а?

Помпей?
Помпей
Вот именно, сударь.
Луцио
Это очень тебе полезно, Помпей, про¬

щай. Скажи там, что это я тебя прислал. За

долги, Помпей, или за что другое, а?
Локоть
За сводничество, за сводничество.
Луцио
Ну, так засадите его спокойно. Если за

сводничество полагается тюрьма, так это

его право. Он сводник несомненно и с глу¬

бокой древности: он еще во чреве матери

был сводником. Прощай, любезный Пом¬

пей! Кланяйся от меня тюрьме, Помпей!

Теперь ты станешь хорошим мужем, Пом¬

пей! Не будешь больше из дому бегать.
Помпей
Я надеюсь, сударь, ваша милость

возьмет меня на поруки!
Луцио
О нет, Помпей, не надейся, это теперь
Весь Шекспир
не в моде. Я буду просить, чтобы тебя

побольше подержали, Помпей! Если ты не

будешь относиться терпеливо к этому, зна¬

чит, у тебя есть темперамент. Прощай,

почтенный Помпей! Спаси вас Бог, отец!
Герцог
И вас.
Луцио
А Бригитта все красится, Помпей, а?
Локоть
Ну, иди-иди, не задерживайся.
Помпей
Тогда, значит, вы не возьмете меня на

поруки?
Луцио
Ни тогда, ни когда, Помпей! Какие ве¬

сти, святой отец?
Локоть
Идем-идем.
Луцио
Ступай, Помпей, ступай в свою конуру.
Локоть, Помпей и стража уходят.
Нет ли каких-нибудь известий о герцоге?
Герцог
Я ничего не слышал. А вы?
Луцио
Одни говорят, что он у русского им¬

ператора, другие уверяют, что он в Риме.

А вы как думаете, где он?
Герцог
Не знаю. Но, где бы он ни был, желаю

ему всего лучшего.
Луцио
Что за нелепая причуда была — тайком

выбраться из своего государства и при¬

няться за бродяжничество, как будто он

для этого рожден! Граф Анджело тем вре¬

менем исправно герцогствует за него: всех

подтянул.
Герцог
И прекрасно делает.
Луцио
Не мешало бы немного более снисходи¬

тельности к любовным делишкам, в этом

вопросе он уж чересчур строг, отец мой.

Мера за меру
349
Герцог
Распущенность стала слишком велика:

только строгостью можно искоренить по¬

рок.
Луцио
Да, это правда, семья у порока боль¬

шая, родственники в лучших домах. Но

совсем искоренить его невозможно, святой

отец, пока не запретят людям есть и пить.

Говорят, что Анджело не произошел от

мужчины и женщины по старому, испы¬

танному способу. Как вы полагаете, это

правда, а?
Г ерцог
Как же он мог иначе явиться на свет?
Луцио
Кто говорит, что его народила морская

русалка, кто утверждает, что его выметали

две вяленые трески; но одно достоверно:

когда он выпускает лишнюю жидкость,

она сейчас же замерзает. Это я доподлинно

знаю. И вообще он автомат, неспособный

производить себе подобных.
Герцог
Шутник вы, сударь! Что вы болтаете!
Луцио
Ну, да разве не безжалостно — лишать

человека жизни за то, что у него взбун¬

товались брюки? Неужели отсутствующий

герцог поступил бы так? Раньше чем он

повесил бы человека за то, что тот произ¬

вел на свет сотню незаконных ребят, он

должен был бы из своего кармана запла¬

тить за прокорм целой тысячи. Он эти

забавы понимает: сам хорошо послужил

этому делу, потому склонен к милости.
Герцог
Я никогда не слышал, чтобы герцога

упрекали в чрезмерном увлечении женщи¬

нами. Он к этому не имел склонности.
Луцио
О, отец мой, как вы заблуждаетесь!
Герцог
Это невозможно!
Луцио
Он-то? Герцог! Да как же! Тут была

пятидесятилетняя нищенка, так он даже в ее

чашечку постоянно опускал свой червонец.

Да, за ним водятся грешки. Он, например,

пьет запоем — могу вас уверить в этом.
Герцог
Вы на него клевещете, без сомненья.
Луцио
Отец мой, да я же был его лучшим

другом! Он был подозрительный малый,

этот герцог, и я полагаю, что знаю причи¬

ны его бегства.
Герцог
Какая же это может быть причина?
Луцио
Нет, уж простите, это тайна — тут надо

держать язык за зубами. Одно могу вам

сказать: большая часть его подданных счи¬

тала его умным человеком, а он...
Герцог
Но, кажется, в его уме сомневаться

нельзя?
Луцио
Он был поверхностный, невежествен¬

ный, незначительный малый.
Герцог
В вас говорят зависть, глупость или

заблужденье. Вся жизнь герцога, его образ

правления могут быть для него лучшей

порукой. Если его станут судить только по

его делам, то даже завистники должны бу¬

дут согласиться, что он и выдающийся уче¬

ный, и полководец, и государственный че¬

ловек. Так что вы говорите наобум; а если

вы его действительно знаете, то ваше суж¬

дение искажено злобой.
Луцио
Нет, я знаю герцога и люблю его.
Герцог
Любовь должна лучше знать, а знание

больше любить.
Луцио
Да уж поверьте — я знаю то, что знаю.
Герцог
Трудно этому поверить, раз вы не знае¬

те, что говорите. Но если герцог вернет¬

ся— о чем мы все молим Бога,— позво¬

льте мне вас просить тогда ответить перед

ним за ваши слова. Если вы говорите прав¬

ду, то должны иметь мужество подтвер¬

дить ее. Мой долг вас вызвать на это.

Как ваше имя?
Луцио
Меня зовут Луцио, и герцог хорошо

меня знает.

350
Весь Шекспир
Герцог
Он еще лучше узнает вас, сударь, если

я доживу до встречи с ним.
Луцио
Я вас не боюсь.
Герцог
Вы надеетесь, что герцог не вернется,

или считаете меня слишком безопасным

противником? Но и то правда: как я могу

вам повредить? Вы поклянетесь, что ниче¬

го подобного не говорили.
Луцио
Пусть меня раньше повесят, если это

так. Ты ошибаешься во мне, монах! Но

довольно об этом. Скажи мне, не знаешь

ли ты — умрет завтра Клавдио или нет?
Герцог
За что же он должен умереть, сударь?
Луцио
За что? За то, что наливал бутыль через

воронку. Хотел бы я, чтобы герцог вер¬

нулся. Этот импотентный наместник обез¬

людит весь наш край благодаря воздер¬

жанию. Воробьи не смеют вить гнезда

в его застрехах, потому что это сладо¬

страстные птицы! Герцог-то уж не стал

бы выводить на свет то, что делается в по¬

темках! О, если бы он возвратился! Не¬

счастный Клавдио осужден за то, что рас¬

стегнулся не вовремя! Прощай, добрый

отец. Помолись обо мне, прошу тебя.

И верь мне: герцог отлично ест баранину

в постные дни. Теперь его время миновало,

и то он не прочь даже с нищенкой по¬

любезничать, хотя бы от нее несло черным

хлебом и чесноком. Скажи ему, что я так

и сказал! Прощай! (Уходит.)
Герцог
Ни мощь, ни сан — ничто нас не спасает.

Святым нож в спину клевета вонзает!
И где король — чья власть так велика,

Чтоб удержать язык клеветника?
Но кто идет?
Входят Эскал, тюремщик и стража

с Переспелой.
Эскал
В тюрьму ее, в тюрьму!
Переспела
Добрый господин, сжальтесь надо

мной! Ваше милосердие всем известно.

Добрый господин...
Эскал
Второе и третье предостережение, а ты

упорствуешь в своих преступлениях? Да

тут само милосердие взбесится и возьмет

на себя роль злодея.
Тюремщик
Вот уж одиннадцать лет, как она зани¬

мается своим ремеслом, с позволенья ва¬

шей милости.
Переспела
Ваша милость, это верно. Некий Луцио

меня оговорил. Он еще при герцоге сделал

ребенка девице Кетти Навзничь. Он ей обе¬

щал жениться на ней... Ребенку в Филиппов

день уж год с четвертью минет. Я его

вскормила сама. А он что со мной делает?
Эскал
Это человек очень вольного поведе¬

ния... Приведите-ка его ко мне. Но ее —

в тюрьму. Ступай, ни слова больше!
Переспела и полицейские уходят.
(Тюремщику.) Мой соправитель Анджело

неумолим. Клавдио должен завтра уме¬

реть. Пошлите к нему духовника: пусть

ему будет доставлено всякое духовное уте¬

шение. О, если бы Анджело разделял мое

сострадание, этого не случилось бы с Кла¬

вдио.
Тюремщик
С вашего разрешения, вот этот монах

уже был у него и напутствовал его перед

смертью.
Эскал
Добрый вечер, почтенный отец!
Герцог
Мир вам и благословение.
Эскал
Откуда вы?
Герцог
Не здешний я, мне по делам на время

Пришлось сюда приехать. Я монах

Святого братства, прибыл с порученьем

Я от его святейшества из Рима.
Эскал
Что нового на белом свете?
Герцог
Ничего, кроме разве того, что у доб¬

родетели сильнейшая лихорадка, такая, ко¬

Мера за меру
351
торая пройдет только со смертью. Только

на новое спрос. Сейчас прямо опасно до

старости идти по одному пути, и постоян¬

ство считается чем-то удивительным.

Правды едва хватает, чтобы поручиться за

безопасность общества, а поручителей дос¬

таточно, чтобы проклясть все общество.

Вокруг этой загадки вертится вся мудрость

мира. Это все старые новости, тем не менее

они всегда остаются новостями. Скажите

мне, пожалуйста, каков был образ мыслей

у вашего герцога?
Эскал
Больше всего он старался познать са¬

мого себя.
Герцог
Какие удовольствия он предпочитал?
Эскал
Скорее радовался, видя других веселы¬

ми, чем веселился сам, когда его хотели

чем-нибудь порадовать. В высшей степени

умеренный человек. Но предоставим его

своей судьбе с искренним пожеланием ему

всяких преуспеяний, и разрешите мне спро¬

сить вас, нашли ли вы Клавдио достаточно

подготовленным. Мне сказали, что вы по¬

сетили его.
Герцог
Он говорит, что приговор не был слиш¬

ком жестоким и что он смиренно подчиня¬

ется решению правосудия. Однако сла¬

бость душевная обольщала его обманчи¬

вой надеждой на помилование... Я рассеял

эти надежды, и теперь он готов к смерти.
Эскал
Вы исполнили свою обязанность перед

небом и свой долг перед заключенным...

Я до последней возможности ходатайство¬
вал за бедного юношу, но мой собрат по

правосудию оказался невероятно суровым,

и мне пришлось ему сказать, что он дейст¬

вительно воплощение сурового закона.
Герцог
Если его жизнь отвечает строгости его

поступка, благо ему. Но если он случайно

впадет в грех, то он произнесет самому

себе смертный приговор.
Эскал
Я пройду к заключенному. Прощайте!

(Уходит.)
Герцог
Мир вам!
Кому свой меч вручает Бог,
Быть должен так же свят, как строг:

Собою всем пример являть,
В чем чистота и благодать,
И мерить мерою одною

Свою вину с чужой виною.
Позор злодею, что казнит

За грех, что в нем самом сокрыт!
Втройне стыдиться должен тот,
Кто ближнего пороки рвет,
Как сорную траву на поле,
А свой порок растит на воле!
Как часто грешника скрывает,
Кто с виду ангелом бывает,
Как часто лицемерный вид

Преступный замысел таит

И, как паук, способен в сети

Завлечь все сильное на свете!
Направлю хитрость против зла,
Чтоб нынче с Анджело легла

Им позабытая Марьяна.
Так! Прочь обман — путем обмана.
За ложь сочтемся ложью с ним

И их союз возобновим!
(Уходит.)
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Окруженная рвом ферма у церкви Св. Луки.
Входят Мариана и мальчик.
Мальчик
(поет)
Прочь уста — весенний цвет,

Что так сладостно мне лгали.
Прочь глаза — небесный свет,

Что мне утро затмевали.
Но поцелуй молю отдать:
То была любви печать,
Любви печать.
Мариана

Довольно петь — скорее уходи:

352
Весь Шекспир
Сюда идет мой мудрый утешитель,

Смирял он часто горький ропот мой.
Мальчик уходит. Входит герцог.
Простите, мой отец! Мне очень жаль,
Что вы меня за музыкой застали,
Но верьте — это не для развлеченья,
А только чтоб смягчить тоски мученья.
Герцог
Я верю. Но у музыки есть дар:
Она путем своих волшебных чар

Порок способна от греха спасти.
Но добродетель может в грех ввести.
Скажите, дочь моя, меня никто не спра¬

шивал сегодня? Именно в это время я на¬

значил сюда встречу.
Мариана
Нет, никто не спрашивал вас. Я весь

день была дома.
Герцог
Верю вам, как всегда. Но сейчас как

раз наступило время. Я попрошу вас пока

удалиться. Может быть, я скоро вас по¬

зову, чтобы сообщить вам кое-что прият¬

ное для вас.
Мариана

Я вам всем обязана. (Уходит.)
Входит Изабелла.
Герцог
А, в добрый час! Привет! Ну как, скажите,

Прошел ваш разговор с достойным графом?
Изабелла
Он показал мне сад свой, обнесенный

Высокою оградой. Этот сад

На западе выходит в виноградник,
В него ведут дощатые ворота,
Их отпирает этот ключ, побольше,
А этот вот, поменьше, от калитки,
Из виноградника ведущей в сад.
Туда прийти я обещала в полночь.
Герцог
Найдете ли дорогу вы туда?
Изабелла
Я в точности заметила ее.
Таинственно шепча, в волненье грешном.

Все в точности указывая мне,
Он сам по ней прошел со мною дважды.
Герцог
Какие же еще у вас условья,
Которые Марьяна знать должна?
Изабелла
Нет никаких. Одно лишь: полный мрак...

Еще ему сказала я, что долго

Остаться не смогу, и объяснила,
Что мне служанку взять с собой придется.

И будет ждать она, предполагая,
Что я пошла о брате хлопотать.
Герцог
Так, хорошо. Но я еще с Марьяной

Не говорил.
( Зовет.)
Придите к нам, Марьяна!

Входит Мариана.
Вот, познакомьтесь с этою девицей:
Она желает вам помочь.
Изабелла
Всем сердцем.
Г ерцог
Вы верите в мое расположенье?
Мариана
Да, верю, и его я испытала.
Герцог
Возьмите ж за руку ее, как друга,
И ей найдется, что вам рассказать.
Я подожду вас здесь. Но торопитесь.
Уж скоро ночь туманная настанет.
Мариана

Угодно ль вам пройтись?
Мариана и Изабелла уходят.
Герцог
О, власть! О, сан! Мильоны глаз фальшивых

Следят за вами; тьма неверных слухов,

Противоречий вслед ползут за вами;
И тысячи присяжных остроумцев

В вас пищу выдумкам своим находят

И вымыслом терзают злобно вас.
Входят Мариана и Изабелла.
А вот и вы! Ну что же? Сговорились?
Изабелла
Отец, она на все готова, если

Согласны вы.
Герцог

Не только соглашаюсь —
Прошу!
Изабелла
С ним говорить вам не придется,

Лишь, расставаясь, шепотом скажите:
«Так помните о брате!»

Мера за меру
Мариана
О, не бойтесь.
Герцог
И вы не бойтесь, дорогая дочь.
Он нареченный ваш супруг, и, значит,

Грехом не будет вас соединить.

Законность ваших прав и притязаний

Украсит ваш обман! Теперь — идем.

Сперва посеем, а потом пожнем.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Помещение в тюрьме.
Входят тюремщик и Помпей.
Тюремщик
Пойди-ка сюда, малый! Скажи, можешь

ты отрубить человеку голову?
Помпей
Если он холостой, могу, сударь. Но ес¬

ли он женат, так ведь он голова своей жене,

а я не возьмусь рубить голову женщине.
Т юремщик
Полно, любезный, брось свои увертки,

отвечай прямо. На завтра назначена казнь

Клавдио и Бернардина. При тюрьме есть

палач, но ему необходим помощник при

исполнении обязанностей. Если ты берешь¬

ся ему помогать, с тебя снимут кандалы.

А нет, так отсидишь полный срок, да еще

перед выпуском получишь изрядную порку

за то, что ты известный сводник.
Помпей
Верно, сударь. Был я с давних пор без¬

законным сводником, но теперь я готов

сделаться законным палачом. Только я хо¬

тел бы получить кое-какие указания от мо¬

его товарища по работе.
Тюремщик
Эй, Страшило! Да где же Страшило?
Входит Страшило.
Страшило
Изволили звать, ваша милость?
Тюремщик
Вот этот малый будет тебе помощни¬

ком при завтрашней казни. Если ты най¬

дешь его подходящим, найми его на год

и оставь при себе, а нет, так воспользуйся

им на этот раз и отпусти его. Особенно
353
церемониться с ним тебе не надо: он был

сводником.
Страшило
Сводником! Тьфу! Он позорит наше ис¬

кусство.
Тюремщик
Ладно уж, оба друг друга стоите: неиз¬

вестно, кто перетянет. (Уходит.)
Помпей
Сделайте милость, сударь! У вас ведь

очень милостивый вид, не напоминай вы

о виселице. Неужто вы называете свою

профессию искусством?
Страшило
Конечно, искусством.
Помпей
Слыхивал я, сударь, что живопись, на¬

пример,— вот это искусство. Так вот, те

красоточки, которыми я занимаюсь, всегда

имеют дело с живописью: раскрашивают

себя. Потому мое ремесло скорее сродни

искусству. Но какое же искусство вешать

людей? Хоть повесьте меня — не понимаю.
Страшило
Сударь, это искусство.
Помпей
А доказательства?
Страшило
Порядочный человек должен так делать

свое дело, чтобы каждому вору петля при¬

ходилась как раз впору. Если она будет

вору тесновата, то порядочному человеку

она как раз придется впору; а если она

будет вору широка, то он как раз найдет ее

подходящей. Значит, доброму вору всякая

петля впору.
Входит тюремщик.
Тюремщик
Ну как, поладили?
Помпей
Я готов ему служить, ваша милость:

ведь палачу гораздо легче стать раскаяв¬

шимся грешником, чем своднику; ему, при

своем деле, приходится каждый раз про¬

сить прощения и каяться.
Т юремщик
( Страшиле)
Заготовь плаху и топор на завтрашний

день к четырем часам утра.
12 Весь Шекспир, т. 2

354
Страшило
Пойдем, сводник! Я обучу тебя моему

ремеслу. За мной!
Помпей
Готов учиться со всем усердием, су¬

дарь! Надеюсь, если вам придется на себе

проверить мои успехи, вы останетесь до¬

вольны моей ловкостью. Право, сударь,

вы ко мне так добры, что я должен вам

отплатить доброй услугой.
Тюремщик

Позвать ко мне Клавдио и Бернардина.
. Помпей и Страшило уходят.
Жаль Клавдио. Убийцу же ничуть

Я б не жалел, хоть он мне братом будь!

Входит Клавдио.
Вот, Клавдио, твой смертный приговор!

Сейчас уж полночь. Утром — ровно
в восемь —
Бессмертным станешь ты. Где Бернардин?
Клавдио
Так крепко спит, как утомленный путник,

Здоровою усталостью сраженный.
Его никак не могут добудиться.
Тюремщик
Да! Кто бы мог к добру его направить?

Ступай — и приготовься.
Стук в дверь.
Что за шум?
Дай небо сил тебе!
Клавдио уходит.
Иду. Иду!
Быть может, это милость иль отсрочка

Для Клавдио?
Входит герцог.
Привет, святой отец!
Герцог
Прекраснейшие духи мирной ночи

Да охранят вас, добрый человек!
Был кто-нибудь еще здесь?
Тюремщик
Никого
С тех пор, как пробил час тушить огни.
Г ерцог
А Изабелла?
Тюремщик
Нет.
Весь Шекспир
Герцог

Еще придет.
Тюремщик

Что доброго для Клавдио?
Герцог
Надежда.
Тюремщик

Жесток наместник наш!
Герцог
Не то, не то.
Вся жизнь его идет, как и правленье,

Путями справедливости и долга;
Смиряет он в священном воздержанье

В себе самом то, что смирять в других

Имеет право; если б сам он грешен

Был в том, что так преследует в других,

Тогда б он был тираном, но теперь —
Он только справедлив.
Стук в дверь.
Вот и идут.
Тюремщик уходит.
Он очень добр. В надсмотрщиках тюрьмы

Встречаем редко к людям милость мы.

Снова стук в дверь.
Но что за шум?.. Кто одержим так
спешкой,
Что сотрясает толщу стен тюремных?

Тюремщик возвращается.
Тюремщик
(в дверь)
Пусть подождет, пока привратник встанет,

Чтобы его впустить. За ним пошли.
Герцог
Что? Не было отмены приговора

И Клавдио умрет?
Тюремщик
Нет, нет отмены!
Г ерцог
Хоть и близка заря, но до рассвета

Вы новости услышите.
Тюремщик
Быть может,
Вам что-нибудь известно? Но, боюсь,
Мы не должны помилованья ждать.
Еще таких примеров не бывало.
Притом наместник сам предупредил

Мера за меру
Во всеуслышанье, с судейских кресел,
Что и не будет их.
Входит посланный.
Его гонец.
Герцог

И с ним — прощенье Клавдио!
Посланный
(вручая бумагу)
Граф посылает вам эту записку, а на

словах приказал мне передать вам, чтобы

вы ни в одном пункте не отступили от

его приказа касательно времени, предмета

поручения и других обстоятельств. Затем

желаю вам доброго утра. Кажется, уже

рассвело.
Т юремщик
Исполню все в точности.
Посланный уходит.
Герцог

(в сторону)
Итак, прощенье получил несчастный,
Но куплено оно ценой ужасной.
Легко и просто в преступленье впасть,

Когда ему защитой служит власть.
Да, у порока милость растяжима:
Он всем готов простить свой грех
любимый.
Что ж пишет он?
Тюремщик
Я говорил вам: граф Анджело, верно,

боится, чтобы я не оказался неисполни¬

тельным, и решил подбодрить меня таким

необычным способом. Очень странно,

раньше он этого не делал.
Герцог
Прочтите, прошу вас.
Тюремщик
( читает )
«Какие бы вы ни получили в дальней¬

шем противоречащие этому приказания,

имейте в виду, что Клавдио должен быть

казнен в четыре часа утра, а Бернардин —

после полудня. Чтобы я вполне был уве¬

рен, что мой приказ был исполнен, ровно

в пять часов пришлите мне голову Клав¬

дио. Сделайте все в точности и помните,

что от этого зависит больше, чем я могу

вам сказать. Не отступайте от исполнения

своего долга под страхом собственной ги¬

бели». Что вы скажете на это, отец мой?
355
Герцог
Что это за Бернардин, который должен

быть казнен после полудня?
Тюремщик
Цыган родом, но живет и кормится

здесь: он у нас сидит уже девять лет.
Герцог
Как же случилось, что ваш герцог не

велел или освободить его, или казнить?

Я слыхал, что он обыкновенно так посту¬

пает.
Тюремщик
Друзья заключенного все время выхло¬

патывают ему отсрочки, да к тому же са¬

мый факт его преступления окончательно

был установлен только теперь, во время

правления графа Анджело.
Герцог
Преступление его доказано?
Тюремщик
С несомненностью: он сам больше не

отпирается.
Герцог
Как он вел себя в тюрьме? Выказывал

ли раскаяние?
Тюремщик
Это человек, для которого смерть не

страшнее пьяного сна. Он ко всему равно¬

душен, беззаботен, бесстрашен, не думает

ни о прошлом, ни о настоящем, ни о буду¬

щем, совершенно равнодушен к смерти,

хотя безнадежно обречен на смерть.
Герцог
Он нуждается в наставлениях!
Т юремщик
Да он их и слушать не желает. В тюрь¬

ме он чувствует себя как дома, дайте ему

возможность бежать отсюда — он не убе¬

жит. Напивается по нескольку раз на дню,

а иногда пьян целый день. Его иногда на¬

рочно будили будто бы затем, чтобы вести

на казнь, даже показывали фальшивый

приговор, но это не производило на него

никакого впечатления.
Герцог
Ну, о нем поговорим после. У вас на

лице написано, что вы человек честный

и надежный. Если я читаю неверно, значит,

мой долголетний опыт обманывает меня.

Но я смело полагаюсь на свою проница¬

тельность и решаюсь рискнуть. Клавдио,

356
Весь Шекспир
приговоренный к казни, не больший пре¬

ступник против закона, чем тот, который

приговорил его. Я могу вполне доказать

это, мне нужно только четыре дня сроку.

Л до того времени вы должны оказать мне

немедленно довольно опасную услугу.
Тюремщик
Какую же, отец мой?
Герцог
Отложить казнь его.
Тюремщик
Увы, как же я могу это сделать? Ведь

мне указан точный час казни и приказано

под страхом ответственности доставить

наместнику голову казненного. Уклонив¬

шись от исполнения приказа, я могу толь¬

ко разделить участь Клавдио.
Г ерцог
Клянусь вам уставом моего ордена,

я ручаюсь за вашу безопасность, если толь¬

ко вы беспрекословно последуете моим

указаниям. Казните утром Бернардина

и отошлите его голову наместнику.
Тюремщик
Наместник видел обоих и узнает Бер¬

нардина в лицо.
Герцог
О, смерть основательно умеет изменять

человека... а вы прибавьте к этому: обрейте

ему голову, подвяжите бороду, скажите,

что раскаявшийся грешник сам пожелал

обриться перед смертью, это ведь часто

бывает. Если вы за это получите что-либо

кроме благодарности и награды, клянусь

моим святым угодником, что я вас защищу

своей жизнью.
Тюремщик
Добрый отец! Простите мне, ведь это

будет с моей стороны нарушением при¬

сяги.
Герцог
Кому вы присягали— герцогу или его

наместнику?
Тюремщик
Герцогу и тем, кто его замещает.
Герцог
Ну, а если сам герцог одобрит ваш

поступок, вы не поступите против своей

присяги?
Тюремщик
Какое же в этом может быть вероятие?
Герцог
Не вероятие, а достоверность. Но если

уж вы так боязливы, что ни мой сан, ни

моя одежды, ни мои убеждения не действу¬

ют на вас,— я пойду дальше, чем хотел.

Вот подпись и печать герцога. Вы знаете

его почерк, полагаю? И печать его вам

небезызвестна?
Тюремщик
Знаю и то и другое.
Герцог
В этом письме герцог извещает о своем

скором возвращении. Прочтите его потом,

на досуге: вы увидите, что герцог будет

здесь через два дня. Анджело этого не по¬

дозревает. Напротив, он сегодня получил

письма другого содержания, не то с извес¬

тием о смерти герцога, не то о его уходе

в монастырь... Но, к счастью, все это не¬

верно. Смотрите, утренняя звезда уже бу¬

дит пастухов. Не раздумывайте долго: все

трудности покажутся вам легкими, когда

вы узнаете, как было дело. Позовите пала¬

ча: пусть падет голова Бернардина. Я ис¬

поведую его и напутствую в лучшую

жизнь. Вы все еще в недоумении? Но это

(показывает на письмо) должно вас по¬

двигнуть на решительные действия. Идем,

почти рассвело.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Другое помещение в тюрьме.
Входит Помпей.
Помпей
Я здесь так освоился, как у себя в бор¬

деле! Можно подумать, что мы в доме

у госпожи Переспелы, столько здесь ее ста¬

рых знакомцев. Во-первых, молодой гос¬

подин Шустряга сидит за тюк оберточной

бумаги и имбиря, навязанный ему ростов¬

щиком за сто девяносто семь фунтов, из

которых он получил наличными марок

пять... черт возьми! Верно, на имбирь не

было спроса, так как все старухи, которые

его так любили, перемерли. Потом сидит

здесь господин Попрыгун. Засадил его тор¬

говец шелками Трехворсый: за четыре кус¬

ка красного атласа приходится ему теперь

краснеть за свою нищету. Тут же и моло¬

дой господин Ветрогон, и молодой госпо¬

дин Ругатель, и господин Медношпор,

Мера за меру
и господин Слугомор— рыцарь кинжала

и шпаги, и молодой господин Прощелыга,

который убил пригожего Пудинга, и гос¬

подин Напрямик — знаменитый фехто¬

вальщик, и господин храбрый Башмачный

Шнур, известный путешественник, и поло¬

умный господин Полуштоф, который при¬

кончил бедного Шкалика, да с ним, на¬

верно, еще тьма народа. Все это, можно

сказать, столпы нашего ремесла, и вдруг

попали сюда — и теперь Христа ради про¬

сят!
Входит Страшило.
Страшило
Эй ты, малый, приведи сюда Бернар-

дина!
Помпей
Господин Бернардин! Вставайте да по¬

жалуйте вешаться. Господин Бернардин!
Страшило

Эй, Бернардин!
Бернардин
(за сценой)
Чума на ваши глотки! Что вы так разо¬

рались? Кто там такой?
Помпей
Ваш друг, сударь, палач! Будьте лю¬

безны, сударь, вставайте, пожалуйста, на

казнь.
Бернардин

К черту, мерзавцы! Я спать хочу.
Страшило

Скажи ему, чтобы вставал, да живее.
Помпей
Прошу вас, сударь, проснитесь, вста¬

вайте. Вас только казнят, а там и спите

себе дальше.
Страшило

Пойди да приведи его сюда!
Помпей
Да он сам идет: я слышу, под ним соло¬

ма зашуршала.
Страшило

Топор на плахе, малый?
Помпей

Все в полной готовности, сударь.
Входит Бернардин.
357
Бернардин
Здорово, Страшило! Что у вас тут такое?
Страшило
А вот что, сударь: сотворите-ка молит¬

ву, приговор получен.
Бернардин
Ах вы, мошенник, да я всю ночь про¬

пьянствовал и совсем к смерти не готов.
Помпей
Тем лучше, сударь: если кто всю ночь

пропьянствовал, а наутро его повесят, так

у него по крайней мере будет время про¬

спаться.
Страшило
Смотрите-ка, вот и ваш духовник идет.

Вы видите, что на этот раз мы не шутим?
Входит герцог в монашеском одеянии, как преж¬

де.
Герцог
Я узнал, что ты скоро покидаешь этот

мир. Мое милосердие повелевает мне на¬

путствовать тебя, утешить и помолиться

вместе с тобой.
Бернардин
Брось, монах! Я всю ночь пропьянство¬

вал, и мне нужно время, чтобы пригото¬

виться к смерти как следует. Да пусть мне

хоть мозги из головы дубинами выши¬

бут— не согласен я сегодня помирать,

и дело с концом.
Герцог
Смерть неизбежна. Я молю тебя —
Ты о пути подумай предстоящем.
Бернардин
Клятву даю: никому не удастся меня

уговорить, чтобы я согласился умереть се¬

годня.
Герцог
Но выслушай...
Бернардин
И не подумаю. Если вам нужно мне

что-нибудь сказать— милости прошу ко

мне в нору; я сегодня из нее ни шагу не

сделаю. (Уходит.)
Герцог
Такой, как он, ни к жизни не годится,
Ни к смерти. Это каменное сердце.
За ним, и отвести его на плаху.
Помпей и Страшило уходят, входит тюремщик.

358
Весь Шекспир
Тюремщик

Как вы нашли преступника?
Герцог
В грехе
Он закоснел. Не подготовлен к смерти.

Таким его отправить в мир иной

Преступно было б.
Тюремщик
Здесь в тюрьме, отец мой,

От злой горячки умер нынче ночью

Один морской разбойник, из Рагузы.
Он Клавдио ровесник. Волоса

И бороды у них по цвету схожи;
Что, если мы дадим убийце время

Раскаяться, наместнику ж пошлем

Мы голову пирата-рагузинца,
Который с Клавдио и больше схож?
Герцог
О, этот случай нам дарует небо.
Скорей пошлите! Наступает час

Назначенный! Исполните приказ.
А я пойду и приложу старанье

Несчастного наставить в покаянье.
Тюремщик
Исполню все, отец! Но Бернардин

Казнен бьггь должен нынче днем. Так что же

Мы будем делать с Клавдио? Ведь если

Дознаются, что он не умер, трудно

От гибели спастись мне будет.
Герцог
А вот что: поместите их обоих

Вы в потайные камеры. И раньше,
Чем солнце дважды озарит приветом

Тех, кто живет под ним,— найдете

Себя вы в безопасности, поверьте!
Тюремщик

Я ваши указанья все исполню.
Герцог
Так поспешите голову послать

Скорее графу.
Тюремщик уходит.
Я же напишу

Наместнику. Письмо снесет тюремщик;
Я извещу, что я уж близко к дому

И по причинам важным должен в город

Торжественно вступить; его ж прошу

Пожаловать навстречу мне к святому

Колодцу, за три мили от столицы.
Там, холодно, обдуманно все взвесив,
Решу я, как с ним надо поступить.
Входит тюремщик.
Тюремщик

Вот голова. Я сам ее доставлю.
Г ерцог
Так, хорошо... Скорее возвращайтесь:
Я многое хотел бы вам открыть

Наедине.
Тюремщик
Я поспешу как можно.
(Уходит.)
Изабелла

(за сценой)
Мир вам. Откройте!
Герцог
Голос Изабеллы!

Пришла узнать, помилован ли брат.
Я истины пока ей не открою,
Чтоб радостью небесною утешить,
Когда она и ждать ее не будет.
Входит Изабелла.
Изабелла

Могу ль войти?
Герцог
Привет вам, дочь прекрасная моя.
Изабелла
Привет из уст святых вдвойне мне дорог!

Ну что, освободил наместник брата?
Герцог
Освободил... навек от этой жизни.
Ваш брат казнен, и голову его

Снесли наместнику.
Изабелла
Не может быть!
Герцог
Однако это так. О дочь моя!
Терпением вы мудрость докажите.
Изабелла
К нему! К нему! Ему глаза я вырву!
Г ерцог
Но вас к нему не пустят на глаза.
Изабелла
О, злополучный Клавдио! О, я

Несчастная! О, лживый мир! Будь проклят,

Жестокий человек!
Герцог
От этих воплей

Ему вреда не будет, вам — нет пользы.

Мера за меру
359
Снесите горе молча. Предоставьте

Все небесам. Запомните, что я

Скажу. Тут будет правда в каждом слове.

Вернется завтра герцог. Так не плачьте.

Один монах, его отец духовный,
Мне сообщил об этом. Он послал

Известие и графу и Эскалу.
Они его у врат столицы встретят

И сложат власть с себя. Сберитесь с духом,

Направьте ум по верному пути —
И отомстите вы тогда злодею

И герцога приобретете милость

И общую хвалу.
Изабелла
Я повинуюсь.
Герцог
Вот вам письмо: отцу Петру отдайте.

Скажите, что прошу его прийти

К Марьяне в дом сегодня в ночь. Ему

Я поручу обеих вас с Марьяной.
Он к герцогу вас приведет: тогда

Наместника вы гласно обличите.
А я, смиренный раб, обетом связан —

Присутствовать при этом не смогу.

Ступайте же и слезы осушите.
Идите с легким сердцем и не верьте

Вы ордену святому моему,
Коль вам совет мой будет не на благо.
Но кто идет?
Входит Луцио.
Луцио
А, добрый вечер. Где же

Тюремщик? Эй, монах!
Герцог
Куда-то вышел.
Луцио
О прелестная Изабелла! Сердце мое

бледнеет при виде твоих покрасневших от

слез очей. Ах, терпи! Меня самого поса¬

дили на сухоядение: овсянка и вода — мой

обед и ужин. Ради своей головы я не смею

набить себе брюха: одна сытная трапеза —

и я пропал! Но я слыхал— завтра воз¬

вращается герцог. Клянусь честью, Иза¬

белла, я любил твоего брата. Если бы этот

полоумный герцог не прятался по углам,

а сидел бы дома, брат твой остался бы

жив!
Изабелла уходит.
Герцог
Сударь, герцог не поблагодарил бы вас

за ваши отзывы о нем. К счастью, в них

нет ни слова правды.
Луцио
Монах! Ты не знаешь герцога так, как

я: он бабник почище, чем ты о нем по¬

лагаешь.
Герцог
Хорошѣ-хорошо, вы когда-нибудь за

эти слова ответите. Прощайте.
Луцио
Нет, подожди. Я пойду с тобой: я тебе

еще много славных историй порасскажу

про герцога.
Герцог
Вы и так уже мне слишком много их

рассказали. Хорошо, если в них есть прав¬

да; а если ложь — так и одна будет лиш¬

ней.
Луцио
Раз он меня вызывал к себе за то, что

я одной девочке ребенка сделал.
Герцог
Вы действительно провинились в этом?
Луцио
И как еще! Но я клятвенно отрекся от

всего, а то пришлось бы мне жениться на

этой прогнившей ягодке!
Герцог
Сударь, ваша беседа более заниматель¬

на, чем пристойна. Прощайте.
Луцио
Клянусь честью, я провожу тебя до кон¬

ца улицы. А если похабные разговоры тебе

не по вкусу, мы их бросим. Я вроде репей¬

ника: раз пристал — не отцеплюсь, а?
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Зала во дворце Анджело.
Входят Анджело и Эскал.
Эскал
Все его письма так противоречивы...
Анджело
Он пишет очень странно и несвязно.

Его поступки похожи на помешательство...

Молю небо, чтоб ум его не был поврежден.

И почему мы должны встретить его у во¬

рот и там сложить с себя полномочия?

360
Весь Шекспир
Эскал
Не могу догадаться.
Анджело
И к чему нам вменено в обязанность за

час до его приезда всенародно объявить,

что все имеющие какие-нибудь жалобы на

нашу несправедливость должны тут же на

улице подавать свои прошения?
Эскал
Он объясняет это желанием сразу разо¬

брать все жалобы, чтобы на будущее время

обезопасить нас от всяких обвинений, ко¬

торые таким образом потеряют силу!
Анджело
Допустим. Прикажите же, прошу вас,
Все это обнародовать. Я утром

Приду к вам. Дайте также знать
вельможам

И свите, чтоб готовы были к встрече.
Эскал
Исполню все. Прощайте.
Анджело
Доброй ночи!
Эскал уходит.
Смущен я этим... Как отупел.
Что предпринять — не знаю. Обесчестить

Девицу — и кому? Тому, кто сам

Назначил казнь за это преступленье!
Когда бы нежная ее стыдливость

Ей не мешала свой позор открыть,
Как обличить она меня могла бы!..
Но нет, ей не позволит здравый смысл.

Мой сан таким доверьем облечен,
Что если клевета меня коснется,
Хулителя она же и погубит!
Он мог бы жить! Когда б я не боялся,
Что пылкая горячность молодая

Его заставит после отомстить

За то, что жизнь бесчестную купил он

Ценой позора. Если б был он жив!..
О, если нас покинет благодать,
Не знаем мы, как жить, чего желать!

(Уходит.)
СЦЕНА ПЯТАЯ
Открытое место за городом.
Входят герцог в собственном одеянии и брат

Петр.
Герцог

(протягивая ему письмо)
Все эти письма после мне доставишь.
(Отдает ему письма.)
Тюремщику известен весь наш план.
Мы дело начали. Все помни точно

И к цели неуклонно ты иди.
Но можешь ты с пути и уклониться,
Коль будет нужно. Так спеши. Ступай

Ты к Флавию; скажи ему, где я.
Дай знать Роланду, Крассу, Валентину —

Пускай к воротам вышлют трубачей.
Но Флавия сперва пришли ко мне.
Брат Петр
Я поспешу.
(Уходит.)
Входит Варрий.
Герцог
Благодарю, мой Варрий!
Ты не промедлил, что ж, идем со мной.

Еще друзья придут к нам, добрый Варрий.

Уходят.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Улица около городских ворот.
Входят Изабелла и Мариана.
Изабелла
Мне тягостно неправду говорить:
Я правду бы охотнее сказала.
Ведь ваше дело — обвинять его.
Но так мне посоветовал наш друг:
Он говорит, что это нужно делу.
Мариана
Послушайтесь его.
Изабелла
Еще сказал он,
Что если вдруг он станет говорить

Против меня, чтоб я не удивлялась,
Что это будет горькое лекарство,
Но приведет нас к сладкому концу.
Мариана
Ах, если бы брат Петр скорей пришел...
Изабелла
Тсс, вот и он.
Входит брат Петр.
Брат Петр
Скорей, скорей идемте!
Я вам нашел удобное местечко:
Не сможет герцог не заметить вас.
Уже два раза трубы протрубили,
Вельможи все и власти городские

Ждут у ворот — с минуты на минуту

В них вступит герцог. Поспешим туда.

Уходят.

Мера за меру
361
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Площадь около городских ворот.

Мариана под покрывалом; Изабелла

и брат Петре отдалении.
Входят с одной стороны герцог, Варрий,

придворные; с другой — Анджело, Эскал,

Луцио, тюремщик, стража, горожане.
Герцог

(к Анджело)
Достойный брат! Привет мой — в добрый
час!
(Эскалу.)
Мой старый друг! Как рад тебя я видеть!

Анджело и Эскал
С счастливым возвращеньем, ваша
светлость!
Г ерцог
Обоим вам — от сердца благодарность.
Я сведенья имел о вас и слышал

Похвал так много вашему правленью,
Что всенародно вас благодарю,

Впоследствии ж вознагражу достойно.
Анджело

Тем более я чувствую свой долг.
Герцог
Заслуги ваши громко говорят.
Скрыв их в душе, несправедлив я был бы.

Они достойны в медных письменах

Найти приют надежный, чтоб его

Не тронули ни ржавчина времен,
Ни вымарки забвенья. Дайте руку:
Пусть видит наш народ, как внешней
лаской
Я выражаю внутреннее чувство.
Эскал! Тебе даю другую руку:
Вы оба мне — надежная опора.
Брат Петр и Изабелла выходят вперед.
Брат Петр
Пора! Смелее, говорите громче.
Да встаньте на колени!
Изабелла
Правосудья,

Великий государь! Склоните взор

К поруганной — о, я сказала б — деве,

Когда бы смела! О великий герцог!
Не опозорьте взгляда своего,
Взирая на другой предмет, пока

Вы жалобы не примете моей.
Молю я правосудья! Правосудья!
Герцог
В чем ваша жалоба? Кто вас обидел?

Короче. Вот граф Анджело: ему

Все расскажите смело. Правосудье

В его руках.
Изабелла
Великий государь!
Вы дьяволу мне каяться велите?
Нет, выслушайте сами, что скажу вам:

Меня сурово покарайте, если

Вы не поверите моим словам,
Иль за мою обиду отомстите.
О, выслушайте, выслушайте только.
Вот здесь же выслушайте...
Анджело
Государь!

Боюсь, она повреждена в уме.
Она меня за брата умоляла —
Его ж приговорил недавно к смерти

Правдивый суд.
Изабелла
Правдивый суд! О, боже!
Анджело

И вот слова ее горьки и странны...
Изабелла
Да, очень странны, но зато правдивы.

Что Анджело клятвопреступник — это ль

Не странно? Анджело — прелюбодей,

Насильник девичий и лицемер —
Ведь это странно? Странно?
Герцог
Да, стократ.
Изабелла
Но это так же верно, как и странно.
Да, так же верно, как и то, что он —

Граф Анджело. Стократ все это верно:

Ведь правда будет правдой до конца,
Как ни считай.
Герцог
Несчастную возьмите:
В ней говорит расстроенный рассудок.
Изабелла
О государь! Молю: коль веришь ты,
Что есть блаженство кроме этой жизни,

Не отвергай меня под впечатленьем,
Что я безумна. Не считай, молю,

Невероятности за невозможность.

362
Возможно ведь, чтоб самый худший в мире

Злодей казался честным, скромным,
строгим,
Как Анджело, и Анджело возможно

При всем величье, титулах и сане

Быть сверхзлодеем. Верь мне, государь!

Когда он не злодей, то он ничто.
Он больше чем злодей, когда б могла я

Найти еще слова, чтоб зло клеймить.
Герцог
Клянусь, когда помешана она,
Как кажется и мне,— ее безумье

В одежду разума облечено.
Такую связь в словах и мыслях редко

Находим у безумных.
Изабелла
О, не надо!
Не повторяйте этих слов: не надо

Меня безумной звать из-за того,
Что показалось вам невероятным.
Но лучше разум свой заставьте вы

На свет из тайников всю правду вызвать

И ложь прогнать, что притворилась
правдой.
Герцог
Я знаю многих и вполне здоровых,
В которых разума гораздо меньше.
Что ж хочешь ты сказать мне?
Изабелла
Брат мой Клавдио

Приговорен был графом к смертной казни

По обвинению в прелюбодеянье.
В тот монастырь, где я была белицей,
Брат некоего Луцио прислал...
Луцио
Я самый — Луцио, если ваша светлость

Мне разрешит... Я к ней пришел
от Клавдио —

Просить пойти и вымолить у графа

Помилованье брату.
Изабелла
Так и было.
Герцог

(к Луцио)
Вам говорить никто не поручал.
Луцио
Да, ваша светлость, но ведь и молчать

Мне не велели.
Герцог
Но теперь велю,
Заметьте! А когда вам говорить
Весь Шекспир
Придется за себя, молите Бога

Послать вам нужные слова.
Луцио
Ручаюсь!
Герцог

Вы за себя ручаетесь, смотрите.
Изабелла

Он за меня кой-что уж рассказал.
Луцио
Так, правильно.
Герцог
Да. Правильно, быть может.

Неправильно, что говорить беретесь,
Пока вас не просили! — Продолжайте.
Изабелла
И я пошла к преступному злодею

Наместнику...
Герцог

Вот это бред безумной!

Изабелла

Простите, но слова подходят к делу.

Герцог
Опять звучит разумно. Дальше. К делу.

Изабелла
Короче," чтоб не тратить лишних слов,

Рассказывая, как я убеждала,
Как плакала, молила на коленях,
Как он отказывал, что отвечала,—
Все это слишком длинно, я начну

С позорного конца, о чем мне стыдно

И больно говорить: он предложил мне

Отдать на жертву похоти его

Мою невинность, девственное тело

И тем купить освобожденье брата.
Боролась долго я, но наконец

Любовь сестры взяла над честью верх!
Я отдалась ему. И в то же утро,
Достигнув цели, он послал приказ

Казнить его.
Герцог
Весьма правдоподобно!
Изабелла
Не столь правдоподобно все, как верно.
Герцог
Клянусь я небом, жалкое созданье,
Не знаешь ты сама, что говоришь.
Иль ты подкуплена, чтоб очернить

Мера за меру
363
Честь графа злобным вымыслом.
Во-первых,

Он выше подозрений, во-вторых,

Невероятно, чтобы он так строго

Карал порок, в котором сам повинен.
Будь грешен он — грех брата твоего

Он мерил бы своею мерой

И к смерти бы его не присудил.
Но ты подучена. Скажи всю правду,

Сознайся прямо, по чьему совету

Ты с жалобой пришла?
Изабелла
И это все?
О, силы неба! Дайте мне терпенья,
Но час придет, тогда разоблачите

Злодейство, что защиту здесь нашло.
(Герцогу.)
Избавь вас Бог от горя, я ж уйду,

Оскорблена и предана стыду.
Герцог
Ты рада бы уйти, я знаю. Стража!
В тюрьму ее! Ужели мы позволим

Чернить того, кто близок нам и дорог,

Дыханьем ядовитой клеветы?
Здесь заговор! Сознайся же, кто знал,
Что ты идешь сюда?
Изабелла
Знал человек,
Кого я здесь хотела б очень видеть.
Отец Людовик!
Герцог
А, отец духовный?
Кто знает этого монаха?
Луцио
Я!
Я, ваша светлость! Вот монах-проныра!
Я не люблю его. Когда б не ряса,
Давно бы я его отколотил

За речи те, что против вас он вел.
Герцог
Как — против нас? Хорош монах, однако!

И эту злополучную настроил

Против наместника? Сыскать монаха!
Луцио
Еще вчера я видел их в тюрьме —
Ее с монахом. Пребесстыжий малый,
Нахал монах!
Брат Петр
(подходя)
Мир вам, мой государь!
Я слышал, как обманывали здесь

Ваш августейший слух. Все ложь!
Во-первых,
Особа эта ложно обвиняет

Наместника: он так же неповинен

В сношеньях грешных с нею, как она

В связи с младенцем нерожденным.
Герцог
Верю.
А вам известен ли отец Людовик?
Брат Петр
Как человек святой и чистой жизни,
Он вовсе не пронырлив, не нахален,
Как утверждает этот дворянин.
И честью вам ручаюсь: никогда

Не стал бы он позорить вашу светлость.
Луцио
Позорил гнусным образом, поверьте.
Брат Петр
Ну, хорошо!.. Со временем он сам

Сумеет оправдаться, но сейчас

В горячке он лежит, мой государь.
И по его-то просьбе,— так как он

Узнал, что будет жалоба на графа,—
Я и пришел, чтоб от его лица

Вам рассказать, что правда и что ложь.

Он все готов присягой подтвердить

И доказательства всему представить.
(Указывая на Мариану.)
Сперва об этой женщине. Чтоб снять

С достойного вельможи обвиненье

Позорное, мы обличим другую

Во лжи: во всем придется ей сознаться.

Изабеллу уводит стража. Мариана приближается.
Герцог
Граф Анджело, ну не смешно ль вам это?

Как велика глупцов несчастных дерзость!

Подайте нам сиденья. Добрый брат мой,

Я здесь хочу остаться беспристрастным,

Вы сами будете своим судьей.
Пускай она лицо сперва откроет,
Потом уж говорит.
Мариана
Мой государь!

Простите, но лица я не открою,
Пока мне не прикажет мой супруг.
Герцог
Вы замужем?
Мариана

Нет, государь.
Герцог
Девица?
Мариана
Нет, государь.

364
Герцог
Вдова?
Мариана
Нет, государь.
Герцог
Так что же вы такое, если вы

Не женщина, не дева, не вдова?
Луцио
Ваша светлость, она, может быть, пота¬

скушка— ведь большая часть из них ни

замужние, ни девушки, ни вдовушки.
Герцог
Заставьте замолчать его! Придется

Довольно за себя ему болтать.
Луцио
Я повинуюсь, государь!
Мариана
Я, признаюсь, не замужем, но также

Я признаюсь, что не девица я.
Познала мужа я, но муж не знает,
Что он меня познал.
Луцио
Значит, он был пьян, государь: иного

быть не может.
Герцог
Жаль, ты не пьян,— быть может, ты
молчал бы.
Луцио

Я повинуюсь, государь!
Герцог
Но что ж здесь в пользу графа говорит?

Мариана
Сейчас я и до этого дойду.
Та, кто его в разврате обвиняла,
В том обвиняла моего супруга.
Притом она указывала время,
Когда его в объятьях я держала

Со всей любовью. В этом дам присягу.
Анджело
А, так она другого обвиняла,
А не меня!
Мариана

Нет, не другого, граф.
Герцог

Но вы сказали — вашего супруга?
Весь Шекспир
Мариана
Да, государь! и Анджело — супруг мой.

Он думает, что он меня не знал,
Но знает он, он знает

Изабеллу!
Анджело
Что тут за обман?
Открой лицо!
Мариана

Когда велит супруг,
Откроюсь я.
(Снимает покрывало.)
Вот, Анджело жестокий,
Вот то лицо, которое — ты клялся —

Достойно восхищенья твоего.
Вот та рука, которую сжимал ты,

Произнося обет. Вот я сама:
Я отняла тебя у Изабеллы.
Да! Я с тобой была в беседке ночью

Под видом той, кого воображал ты.
Герцог

(к Анджело)
Вы с ней знакомы?
Луцио

Даже очень тесно,
Как говорит она!
Герцог
Довольно, сударь!
Луцио

Я повинуюсь, государь!
Анджело
Мой государь! Я должен вам признаться,

Я с ней знаком. Лет пять тому назад

Шла даже речь о браке между нами.
Но дело это разошлось: отчасти

Из-за того, что не могли за ней

Приданого обещанного дать,
Но главное — пошла молва худая

О легкомыслии ее... С тех пор

Пять лет уже я с ней не говорил,
Ее не видел и о ней не слышал.
Клянусь вам честью.
Мариана
(на коленях)
Благородный герцог!

Как верно то, что свет с небес нисходит,

Что речь идет от слов, что в правде —
разум,
А правда — в добродетели живет,
Так верно то, что я его жена,

Мера за меру
Коль что-нибудь обет священный значит.

И, государь, в прошедший вторник ночью

Я с ним была в его садовом доме,
И как жену он там меня познал.
Раз это правда — невредимой встану

С колен. А если нет — навеки здесь,
Как памятник из мрамора, застыну.
Анджело
Я до сих пор ее с улыбкой слушал.
Но, государь, теперь прошу, позвольте

Начать мой суд. Терпенья больше нет.
Я вижу, что какой-то сильный враг

Избрал орудьем бедных, глупых женщин

И подослал их. Государь, позвольте

Мне заговор распутать?
Герцог
О, всем сердцем.

Карайте их, как вам угодно будет.
Ты, глупый ты монах. И ты, злодейка,

Сообщница той, прежней! Неужели

Вы думали, что ваших клятв довольно,

Хоть всех святых сюда с небес сведите,

Чтобы превысить славу и заслуги

Того, кто облечен моим доверьем?
Эскал! Прошу, будь вместе с ним судьей

И помоги разоблачить коварство,
Найдя его исток. Другой монах

Замешан тут. Послать за ним немедля.
Брат Петр
Да, если бы он мог сюда прийти...
Он с жалобой направил этих женщин.

Тюрьмы начальник знает, где живет он:

Пускай пойдет за ним.
Герцог
(тюремщику)
Сыскать, скорее.

Тюремщик уходит.
(К Анджело.)
А вы, мой верный, благородный брат,

Расследуйте все дело до конца.
За нанесенное вам оскорбленье

Карайте как угодно. Я на время

Покину вас, но не сходите с места,
Пока не разберете клеветы.
Эскал
Со всем усердьем разберем мы дело.
Герцог уходит.
Господин Луцио! Вы, кажется, говорили,

что знаете этого отца Людовика как бес¬

честного человека?
365
Луцио
«Cucullus non facit monachum» *. Чест¬

ного в нем только его ряса. Он вел самые

непристойные речи про нашего герцога.
Эскал
Мы попросим вас остаться здесь до его

прихода и подтвердить ваши обвинения

в очной ставке с ним. Этот монах, верно,

окажется опасной личностью.
Луцио
Даю слово, что другого такого во всей

Вене не найти.
Эскал

(одному из слуг)
Привести сюда эту Изабеллу. Мне надо

еще с ней поговорить.
Слуга уходит.
Позвольте мне ее допросить, граф! Вы уви¬

дите, как я с ней управлюсь.
Луцио
Не лучше, чем он, если верить ее сло¬

вам.
Эскал
Что вы сказали?
Луцио
Я думаю, если вы будете управляться

с ней наедине, то она скорее покается: при

всем народе ей стыдно будет.
Эскал
А вот я на нее напущу темноту.
Луцио
Так и надо: женщины в темноте по¬

датливей.
Входит стража с Изабеллой.
Эскал
(Изабелле)
Пожалуйте-ка сюда, сударыня. Вот эта

особа опровергает все, что вы сказали.
Луцио
Ваша милость, вот этот самый прохо¬

димец, о котором я говорил, он идет с тю¬

ремщиком.
Эскал
Очень кстати. Не вступайте с ним в раз¬

говоры, пока вас не вызовут.
1 Клобук еще не делает человека монахом
(лат.).

366
Весь Шекспир
Луцио
Молчу.
Входят герцог, переодетый монахом, и тю¬

ремщик.
Эскал
Отвечайте, это вы подучили этих жен¬

щин оклеветать графа? Они сознались, что

сделали это по вашему наущению.
Герцог
Это ложь!
Эскал
Что? Да знаете ли вы, где находитесь?

Герцог
Почтенье месту! Иногда и дьявол

За огненный престол свой тоже чтится.
Где герцог? С ним хочу я говорить.
Эскал
В н а с герцог ныне. Мы вас будем слушать.

Смотрите ж, говорите только правду.
Герцог
По крайней мере смелым буду я.
О, бедные созданья! Как же вы

Пришли искать ягненка у лисицы?
Прощай же, справедливость! Государя

Здесь нет,— тогда пропало ваше дело.

Несправедливо герцог поступил,
Отдавши вас во власть тому злодею,

Которого пришли бы обвинять.
Луцио
Он, он — подлец. О нем и говорил я!

Эскал
Что, непочтительный монах, безбожник?

Довольно, что настроил этих женщин

Ты клеветать на честного вельможу,
А ты еще в глаза и всенародно

Его злодеем смеешь обзывать?
А герцога назвать несправедливым

Осмелился? Схватить его! На пытку!
Да из него мы вытянем все жилы,
Пока он не признается во всем.

Несправедлив наш герцог!..
Герцог
Не так пылко!

Меня не смеет тронуть пальцем герцог,

Как самого себя пытать не стал бы.
Ведь я не подданный его, не здешний,
Но в Вене часто по делам бываю

И, наблюдая, вижу развращенье,
Что здесь кипит и хлещет через край.

Законы есть для каждого проступка,
Но все проступки властью так терпимы,

Что все законы строгие висят,
Как список штрафов в лавке брадобрея

На посмеянье людям!
Эскал
Позорит он правительство! В тюрьму!
Анджело
Что можете сказать о нем вы, Луцио?
Он тот и есть, о ком вы говорили?
Луцио
Он самый и есть, ваша светлость! —

Поди-ка сюда, приятель, бритая башка.

Узнаешь ты меня?
Герцог
Узнаю по голосу, сударь! Я встречал

вас в тюрьме в отсутствие герцога.
Луцио
А, вот как! И помнишь ты все, что

говорил про герцога?
Герцог

Очень хорошо помню.
Луцио
А, так, значит, правда, что герцог баб¬

ник, дурак и трус, как ты его тогда ат¬

тестовал?
Герцог
Нам надо сперва с вами поменяться

ролями: это вы тогда так отзывались

о нем. И много худшего еще говорили.
Луцио
Я? Ах ты, проклятый монах! Да разве

я тогда не оттаскал тебя за нос за твои

продерзости?
Герцог
Нет. Я клянусь, что герцога люблю,
Как самого себя!
Луцио
Слышите, как этот негодяй отрекается

от своих изменнических ругательств?
Эскал
С таким человеком нечего долго раз¬

говаривать. В тюрьму его! Где ж тюрем¬

щик? В тюрьму, его! Наложить на него

кандалы! Нечего еще его слушать. Да

и этих негодниц, с их другим сообщником,

туда же!
Тюремщик накладывает на герцога руку.

Мера за меру
367
Герцог

Остановитесь, сударь, подождите!
Анджело
Как! Он сопротивляется! Луцио, помогите
ему!
Луцио
Пойдем-пойдем, приятель, нечего. Эх

ты, бритый, лысый лгун! Как закутался!

Стыдно показать свою богопротивную

морду? Чума на тебя! Открой свою хищ¬

ную образину да и ступай повиси часок-

другой. Что, не желаешь? (Срывает капю¬

шон с герцога.)
Герцог
Ты первый, негодяй, кому пришлось

Монаха сделать герцогом.
Тюремщик указывает на Петра, Мариану и Изабеллу.
Их всех троих беру я на поруки.
(К Луцио.)
Куда, куда? Останьтесь. Вам с монахом

Сказать придется слово! — Взять его!
Луцио
Ну, тут похуже виселицы будет...
Герцог
(Эскалу)
Тебе прощаю я твои слова.
Садись. Ну, а себе его попросим

Мы место уступить.
(К Анджело.)
Позвольте, сударь...
( Садится.)
Найдется ль у тебя довольно слов,

Достаточно ума или бесстыдства,
Которые могли б тебе помочь?
Коль есть — на них надейся лишь, пока

Всего я не открою, а тогда —
Покинь надежду.
Анджело
Грозный государь!

Виновнее моей вины я был бы,
Храня надежду быть не обличенным,
Когда узнал, что вы, как божий суд,
В дела мои проникли. Государь!
Не длите же позора моего.
Примите за допрос мое признанье:
Судите и приговорите к смерти.
Вот милость, о которой я прошу.
Герцог
Марьяна! Подойдите.— Говори:
Ты был с ней обручен?
Анджело
Да, государь!
Герцог
Ступай и обвенчайся с ней немедля.
( Петру.)
Святой отец! Свершите вы обряд

И возвратитесь с ними; вы, надсмотрщик,

Сопровождайте их.
Анджело, Мариана, брат Петр и тюремщик уходят.

Эскал
Мой государь!

Позором графа я смущен сильнее,
Чем странностью всего, что происходит.
Герцог
Приблизьтесь, Изабелла! Духовник ваш

Теперь ваш герцог. Но — как и тогда

Служил вам поученьем и советом —
С одеждою я сердца не сменил

И предан вам, как прежде.
Изабелла
О, простите,
Мой государь, что утруждать я смела

Величие неузнанное ваше!
Герцог
Вы прощены. Но, милое дитя,
И вы меня простите. Знаю я,
Смерть брата вашего гнетет вам сердце.

Вы удивляетесь, зачем скрывался,
Когда бы мне лишь стоило открыться,

Чтобы его спасти? Зачем я медлил?
О, милая, виной поспешность казни:
Она свершилась раньше, чем я думал,
И замыслы разрушила мои.
Но мир ему. Он нынче в вечной жизни,

Где страха смерти нет. Она прекрасней,

Чем жизнь под страхом смерти на земле.

Утешьтесь же: он счастлив!
Изабелла
Да, я знаю.
Входят Анджело, Мариана, брат Петр

и тюремщик.
Герцог
Вот новобрачный.
(Изабелле.)
Он вас оскорбил

Разнузданным своим воображеньем.
Его простите — ради Марианы.
Но так как брата вашего казнил он,

Виновным он является вдвойне.
Он честь невинной девы опозорил

И не исполнил данного ей слова —
Ценою этой брата пощадить!

368
И самый милосерднейший закон

Взывает громко к нам его ж словами:
«За Клавдио — наместник, смерть
за смерть!»

Всегда ведь отвечает гневу — гнев,
Любви — любовь; так по его примеру

И воздадим мы мерою за меру.—

Открылась, Анджело, твоя вина;
Ты отрицать ее уже не можешь.
Тебя казнят на той же самой плахе,
Что Клавдио, и с той же быстротой.

Казнить его!
Мариана
О добрый герцог!
Ужель в насмешку вы мне дали мужа?
Герцог
Нет, он в насмешку вашим мужем стал!

Решил я вашу честь восстановить

И счел необходимым обвенчать вас,
Иначе то, что он вас опозорил,
Могло бы жизнь испортить вам
в дальнейшем

И счастью помешать в союзе новом.
Его богатства все хоть по закону

Отходят к вам, но мы их отдаем

Как вдовью долю вам. Они вам купят

И лучшего супруга.
Мариана
Добрый герцог!
Иного, лучшего я не прошу!
Герцог

И не просите: твердо я решил.
Мариана
Кротчайший государь...
(Становится на колени.)
Герцог
Мольбы напрасны!
Взять и казнить его.
(К Луцио.)
Теперь вы, сударь!
Мариана
О государь! — Друг нежный, Изабелла!
Со мною вместе преклони колена,
И буду я тебе служить всю жизнь.
Герцог
Вы просите рассудку вопреки:
Когда б она за Анджело молила,
Дух брата встал бы с каменного ложа

И ужасом убил ее.
Весь Шекспир
Мариана
О друг мой!
О Изабелла! Только преклони

Со мной колена рядом, только руки

Воздень безмолвно — и не говори,
Я все скажу. Ведь праведником часто

Становится раскаявшийся грешник.
Кто не грешил — не каялся. Быть может,

Раскается и муж мой? Изабелла!
Ужель не склонишь за меня колен?
Герцог

За Клавдио смерть. Умрет он.
Изабелла

(опускается на колени)
Государь!

Судите вы преступника, как будто

Мой брат был жив. Я думаю,— я верю,—

Что искренним в своих делах он был,
Пока меня не встретил. Если так,
Оставьте жизнь ему. Брат мой погиб

За ту вину, которую свершил,
Но Анджело...
Намеренья он злого не исполнил,
И так оно намереньем осталось.

Намеренье, погибшее в пути,
Пускай и похоронено там будет.

Намеренья— ведь это только мысли...
Мариана

О, только мысли.
Герцог
Просьбы бесполезны.

Довольно, встаньте.— Вспомнил я еще...

Надсмотрщик, почему казнен был
Клавдио
В час неурочный?
Тюремщик
Мне был дан приказ.
Герцог
Как? Письменный приказ вы получили?
Тюремщик

Нет, частным образом — приказ изустный.
Герцог
Вы должности лишаетесь за это.
Отдать ключи!
Тюремщик
Простите, сам я думал,
Что тут ошибка, но уверен не был.
Я пожалел об этом, поразмыслив,
И вот вам доказательство: в тюрьме

Мера за меру
369
Есть заключенный. Должен был его

Казнить я по словесному приказу —
Я не казнил его.
Герцог

Кто он такой?
Тюремщик

Преступник Бернардин.
Герцог
Хотел бы я,
Чтоб с Клавдио ты так же поступил.

Сходи за ним: его хочу я видеть.
Тюремщик уходит.
Эскал

(к Анджело)
Как я скорблю, что человек такой

Ученый, мудрый, Анджело, как вы,
Мог погрешить так грубо — вспышкой
страсти,
А после — недостатком разуменья.
Анджело
Как я скорблю, что скорбь вам причинил.

Скорбь так сильна в раскаявшемся сердце,

Что жажду я не милости, а смерти.
Я заслужил ее: о ней прошу.
Входят тюремщик, Бернардин, Клав¬

дио, закутанный в плащ, Джульетта.
Герцог

Который Бернардин?
Тюремщик
Вот, государь.
Герцог
Один монах мне говорил о нем.
( Бернардину.)
Я слышал, ты душой так огрубел,
Что дальше этой жизни ты не видишь,
И так и действуешь. Ты осужден,
Но на земле грехи твои прощаю.

Воспользуйся же милостью такой,
Что лучшей жизни стал и ты достоин.
(Брату Петру.)
Отец! Его наставьте вы: вам в руки

Я отдаю его. А это кто же?
Т юремщик
Еще один спасенный мною узник.
Он с Клавдио был должен умереть,
И на него похож, как на себя.
(Открывает лицо Клавдио.)
Герцог
(Изабелле)
Коль он на брата вашего похож,
Мы ради этого ему прощаем!
А вас прошу — свою мне дайте руку,

Скажите мне, что будете моей.
Он братом станет мне. Об этом после.
Но Анджело увидел луч надежды —

Сдается мне, глаза его блеснули...
Так, Анджело. Ваш грех вам отплатил

Добром. Любите же свою жену.
Ее цена пусть вам придаст цены.
Я чувствую потребность всем прощать.
Но есть один, кому простить нет силы.
(К Луцио.)
Так я, по-вашему, глупец и трус,

Распутник, и невежда, и безумец?
Скажите, что такого я сам сделал,
Чтоб вы могли меня так поносить?
Луцио
По правде говоря, государь, просто

я болтал так, в шутку. Если вы желаете

меня за это повесить, вы имеете полное

право, но я бы предпочел, чтобы вам было

благоугодно меня выпороть.
Герцог
Да, выпороть сперва, потом повесить.

Пускай везде глашатаи объявят,
Что, если только девушка найдется,

Которую сгубил распутник этот,
Пусть явится: он женится на ней.
(Он сам мне говорил, что есть одна,

Которую оставил он с ребенком.)
Как обвенчается — тогда его

Пусть выпорют, а уж потом повесят.
Луцио
Умоляю вашу светлость, не жените ме¬

ня на потаскушке. Вы только что сказали,

что я вас сделал герцогом,— неужели вы за

это отплатите мне тем, что сделаете меня

рогоносцем?
Герцог
Ты женишься, клянусь моею честью,—

Тогда тебе прощу я, так и быть,
И клевету и все грехи. В тюрьму

Пока, и все исполнить, как велел я.
Луцио
Женитьба на гулящей девке, сударь! Да

это хуже смерти, порки, виселицы...
Герцог
Хула на государя заслужила

Подобной кары.— Клавдио, ты честь

370
Весь Шекспир
Своей невесте должен возвратить.—
Тебе, Марьяна, радости желаю.—
Да, Анджело, люби ее. Я был

Ее духовником и добродетель

В ней оценил.— Тебя, Эскал мой добрый,

Благодарю за доблесть доброты:
В дальнейшем жди награды по заслугам.—

А вас, надсмотрщик, за заботы ваши,
За верность тайне я благодарю:
На лучший пост я вскоре вас назначу.—
Ты, Анджело, прости ему обман,—
Тебе принес он голову пирата,
Такой обман прощает сам себя.—
Мою ты просьбу знаешь, Изабелла!
Она ко благу твоему клонится.
И если только я тобой любим,
Будь все мое — твоим, твое — моим.

Идем к дворцу. Там мне открыть уместно

Все, что досель вам было неизвестно.

Уходят.

Отелпо и Дездемона.
С картины немецкого живописца XIX века

Г. Гофмана
^ Отелпо перед убийством. С картины Дж. Бойделя (1750-1817)
■

Город Фамагуста на Кипре
Действующие лица
Дож Венеции.
Брабанцио, сенатор.
Другие сенаторы.
Грациано, брат Брабанцио.
Лодовико, родственник Брабанцио.
О т е л л о, родовитый мавр на венецианской службе.

К а с с и о, его лейтенант, то есть заместитель.
Яго, его поручик.
Родриго, венецианский дворянин.
Монтано, предшественник Отелло по управлению

Кипром.
Ш у т, в услужении Отелло.
Дездемона, дочь Брабанцио и жена Отелло.

Эмилия, жена Яго.
Б ь я н к а, любовница Кассио.
Моряки, гонцы, глашатаи, военные,

чиновники, частные лица, музыкан¬

ты и слуги.
Первое действие происходит в Венеции, остальные —

на Кипре.
АКТ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Венеция. Улица.
Входят Родриго и Яго.
Родриго
Ни слова больше. Это низость, Яго.
Ты деньги брал, а этот случай скрыл.
Яго
Я сам не знал. Вы не хотите слушать.
Об этом я не думал, не гадал.
Родриго

Ты врал мне, что его терпеть не можешь.
ПЕРВЫЙ
Яго
И можете мне верить — не терплю.

Три личности с влияньем предлагали

Меня на лейтенантство. Это пост,

Которого, ей-богу, я достоин.
Но он ведь думает лишь о себе:
Они ему одно, он им другое.
Не выслушал, пустился поучать,

Наплел, наплел и отпустил с отказом.

«Увы,— он говорит им,— господа,

Уже себе я выбрал офицера».
А кто он? — Математик-грамотей,

Микеле Кассьо некий. Флорентинец,

Опутанный красоткой. Бабий хвост,

Ни разу не водивший войск в атаку.

Он знает строй не лучше старых дев.

374
Весь Шекспир
Но выбран он. Я на глазах Отелло

Спасал Родос и Кипр и воевал

В языческих и христианских странах.
Но выбран он. Он мавра лейтенант,
А я поручиком их мавританства.
Родриго

Поручиком. Уж лучше палачом!
Яго
Да, да. Он выдвигает лишь любимцев,
А надо повышать по старшинству.
У этого дождешься производства!
О нет, мне мавра не за что любить.
Родриго

Тогда б я бросил службу.
Яго
Успокойтесь.

На этой службе я служу себе.
Нельзя, чтоб все рождались господами,

Нельзя, чтоб все служили хорошо.

Конечно, есть такие простофили,

Которым полюбилась кабала

И нравится ослиное усердье,
Жизнь впроголодь и старость без угла.

Плетьми таких холопов! Есть другие:

Они как бы хлопочут для господ,
А на поверку — для своей наживы.
Такие далеко йе дураки,
И я горжусь, что я из их породы.
Я — Яго, а не мавр, и для себя,
А не для их прекрасных глаз стараюсь.

Но чем открыть лицо свое — скорей

Я галкам дам клевать свою печенку.
Нет, милый мой, не то я, чем кажусь.
Родриго
У, толстогубый черт! Он с ней, увидишь,

Всего добьется!
Яго
Надо разбудить

Ее отца, предать побег огласке,
Поднять содом, воспламенить родню.

Как мухи, досаждайте африканцу,
Пусть в радости найдет он столько мук,

Что будет сам не рад такому счастью.
Родриго

Вот дом ее отца. Я закричу.
Яго
Вовсю кричите. Не жалейте глотки.

Кричите, точно в городе пожар.
Родриго

Брабанцио! Брабанцио, проснитесь!
Яго
Брабанцио, проснитесь! Караул!
Где ваша дочь? Где деньги? Воры! Воры!

Проверьте сундуки! Грабеж! Грабеж!
Наверху в окне появляется Брабанцио.
Брабанцио

Что значат эти крики? Что случилось?
Родриго
Все ваши дома?
Яго

Заперта ли дверь?
Брабанцио

К чему расспросы ваши?
Яго
Ад и дьявол!
У вас разгром. Опомнитесь, дружок.

Наденьте плащ. Как раз сейчас, быть
может,
Сию минуту черный злой баран

Бесчестит вашу белую овечку.
Спешите! Мигом! Надо бить в набат,

Храпящих горожан будить. Иначе

Вас дедушкою сделают. Живей!
Спешите, говорю.
Брабанцио
Вы помешались?
Родриго

Узнали вы мой голос, сударь?
Брабанцио
Нет.
Кто ты такой?
Родриго

Родриго я.
Брабанцио
Тем хуже.
Тебя добром просили — не ходи;
Тебе сказали коротко и ясно,
Что дочь не для тебя. А ты хорош:
Черт знает где напился и наелся

И нарушаешь ночью мой покой

В нетрезвом виде.
Родриго

Сударь, сударь, сударь!

Отелло
375
Брабанцио
Но я, поверь, сумею навсегда

Отбить охоту у тебя буянить.
Родриго
Постойте.
Брабанцио
Для чего ты поднял шум?
Ведь мы в Венеции, а не в деревне:
Есть сторожа.
Родриго
Но я вас разбудил

С честнейшими намереньями, сударь.
Яго
Синьор, ради дьявола вспомните Бога.

Мы вам делаем одолженье, а нам говорят,

что мы буяны. Значит, вам хочется, чтоб

у вашей дочери был роман с арабским

жеребцом, чтобы ваши внуки ржали и у вас

были рысаки в роду и связи с иноходцами?
Брабанцио

Кто ты, нечестивец?
Яго
(с бесстыдством)
Я пришел сообщить вам, сударь, что

ваша дочь в настоящую минуту складыва¬

ет с мавром зверя с двумя спинами.
Брабанцио

Ты подлый негодяй.
Яго

А вы — сенатор.
Брабанцио
Родриго, ты ответишь мне за все.
А с этим я не знаюсь.
Родриго
И отвечу.
Но, может быть, и точно я неправ,
И это с вашего соизволенья

Отправилась так поздно ваша дочь

Одна, без подобающей охраны,
В сообществе наемного гребца

В сластолюбивые объятья мавра?
Тогда я извиненья попрошу:
Мы оскорбили вас без основанья.
Но если то, что мы вам говорим,
Для вас новинка, вы несправедливы.
Я думаю, излишне уверять,
Что я б не смел подшучивать над вами.

Узнайте: ваша дочь себя ведет
Безнравственно, соединив без спросу

Свое богатство, честь и красоту

С безродным чужеземным проходимцем.

Взгляните, дома ль девушка. Потом

Преследуйте меня за ложность слухов.
Брабанцио
Огня скорее! Дайте мне свечу.
Эй, слуги, слуги! Как похоже это

На то, что видел я сейчас во сне.
Я начинаю думать — это правда.
Огня! Огня!
(Уходит.)
Яго
Прощайте. Я уйду.
Я не могу показывать на мавра.

Свидетельствовать служащим нельзя.
Ему простят ночное приключенье.
Слегка на вид поставят, вот и все.
Сенат не может дать ему отставки,

Особенно сейчас, когда гроза

Объяла Кипр и никого не видно,
Кто мог бы заменить его в беде.
Хоть я его смертельно ненавижу,—
Вы сами понимаете теперь,—
Я вынужден выкидывать для виду

Пред генералом дружественный флаг.
Но это, разумеется, личина.
Когда они пойдут его искать,
Вы с ними направляйтесь к арсеналу.
Он там. Я буду тоже вместе с ним.
Но я иду. Прощайте.
(Уходит.)
Из дома выходят Брабанцио и слуги с факелами.
Брабанцио
Дело ясно.
Она ушла. Мне больше не житье.
Итак, где девочка моя, Родриго?

Несчастная! — У мавра, говоришь? —

Считайтесь после этого отцами!
Ты видел сам ее? — Каков обман! —
Что говорит она? — Непостижимо!

Светите! И поболее людей! —
По-твоему, они уж обвенчались?
Родриго
Да, кажется.
Брабанцио
О, боже мой! Но как

Она наружу выйти умудрилась?
Отцы, не верьте больше дочерям,
Как ни были б невинны их повадки!

Приходится поверить в колдовство,

Которым совращают самых чистых.
Тебе, Родриго, ни о чем таком

Читать не приходилось?

376
Весь Шекспир
Родриго
Приходилось.
Брабанцио
Сходите к брату.— Жаль, что за тебя

Не отдал я ее.— Куда ж вы кучей?
Часть в эту сторону, другая в ту.—
Ты знаешь, где искать ее и мавра?
Родриго
Я покажу, но надо запастись

Надежной стражей. Следуйте за мною.
Брабанцио
Веди. Идем. Я властью облечен

Снимать, где пожелаю, караулы.
Мы их с собой захватим. Ну, идем.
Я награжу за все тебя, Родриго.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же. Другая улица.
Входят Отелло, Яго и слуги с факелами.
Яго
Хоть на войне я убивал людей,
Убийство в мирной жизни — преступленье.

Так я смотрю. Мне было б легче жить

Без этой щепетильности. Раз десять

Хотелось мне пырнуть его в живот.
Отелло

И лучше, что не тронул.
Яго
Он такими

Словами обзывал вас, что, хотя

Я мягок и покладист, чуть сдержался.
Так, значит, вы женились не шутя?
Отец ее, к несчастию, с влияньем,
И в этом деле голос старика

Окажется сильней, чем голос дожа.
Он разведет вас, истинный господь,
Или в отместку истомит судами.
Отелло
Пускай. Его заставят замолчать

Мои заслуги перед синьорией.
А если старику не стыдно вслух

Кичиться родом, заявляю тоже:
Я — царской крови и могу пред ним

Стоять как равный, не снимая шапки.

Семьей горжусь, я так же, как судьбой.
Не полюби я милой Дездемоны,
Я б ни за что женитьбой не стеснил

Своей привольной жизни, честный Яго.

Кто это там с огнями? Посмотри.
Яго
Они и есть. Отец со всей роднею.
Войдите в дом.
Отелло
Зачем? Я не таюсь.
Меня оправдывают имя, званье

И совесть. Но они ли это там?
Яго
Клянусь двуликим Янусом, что нет.
Входят Кассио и несколько дворцо¬

вых служителей с факелами.
Отелло
Военные из свиты дожа, вижу,
И мой помощник. Здравствуйте, друзья.

Что нового?
Кассио
Нас дож послал с приветом.

Он требует к себе вас, генерал.
Скорее. Торопитесь.
Отелло
Что случилось?
Кассио
Всё Кипр, насколько я могу судить.

Какие-то нежданные событья.
Из флота вестовые без конца.
Сенаторы разбужены и в сборе.
У дожа совещанье во дворце.
Вас требовали, дома не застали

И в город посылали сторожей,
Чтоб вас достали хоть со дна морского.
Отелло
Тем радостней, что вы меня нашли.
Я только в этот дом зайду и выйду.

(Уходит.)
Кассио
Зачем он тут?
Яго
Он нынче захватил

Галеру с грузом и разбогатеет,
Лишь только узаконит свой захват.
Кассио

Я вас не понимаю.
Яго
Он женился.
Кассио
На ком?

Отелло
Яго

Не угадаете.
Возвращается Отелло.
Итак,
Идемте, генерал.
Отелло

Готов. Идемте.
Кассио
Опять за вами люди из дворца.
Вы видите?
Яго
Брабанцио, наверно.
Смотрите, берегитесь. У него

Недоброе в уме.
Входят Брабанцио, Родриго и ночная

стража с факелами и оружием.
Отелло
Остановитесь.
Родриго
Вот мавр.
Брабанцио

Вот он, грабитель. Бей его!
С обеих сторон обнажают мечи.
Яго
К услугам вашим. Здравствуйте, Родриго!
Отелло
Долой мечи! Им повредит роса.
Ваш возраст действует на нас сильнее,
Чем меч ваш, благороднейший синьор.
Брабанцио
Презренный вор, скажи, где дочь моя?
Ты чарами ее опутал, дьявол!
Тут магия, я это докажу.
Действительно, судите сами, люди:

Красавица и ангел доброты

Не хочет слышать ничего о браке,

Отказывает лучшим женихам,
И вдруг бросает дом, уют, довольство,

Чтоб кинуться, насмешек не боясь,
На грудь страшилища, чернее сажи,

Вселяющего страх, а не любовь!
Скажите, есть ли тут правдоподобье?
Не явное ли это колдовство?
Ты тайно усыпил ее сознанье

И приворотным зельем опоил.
Закон велит мне взять тебя под стражу

Как чернокнижника и колдуна,
Который промышляет запрещенным.—
377
Арестовать его, а если он

Добром не дастся, завладейте силой.
Отелло
Подальше руки, отойдите прочь!
И вы, и вы. Дойдет до крови дело,—
Я без подсказа знаю эту роль.
Куда идти мне, чтобы оправдаться?
Брабанцио
Сперва в тюрьму. Немного посидишь,

Настанет время, вызовут, ответишь.
Отелло
А вдруг и правда я вам подчинюсь?
Что скажет дож? Вот несколько
посыльных.
Они сию минуту из дворца

И требуют меня туда по делу.
Первый служитель
Да, сударь, положенье таково:
У дожа чрезвычайное собранье.
Вас тоже ждут туда наверняка.
Брабанцио
Ночной совет у дожа? Очень кстати.
Туда с ним и пойдем. Моя беда

Не мелочь повседневная, а случай,
Нас всех касающийся. Если мы

Начнем спускать подобные проделки,
В республике владыками судьбы

Окажутся язычникл — рабы.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Зал совета.
Дож и сенаторы за столом. Кругом воен¬

ные, чиновники и слуги.
Дож
В вестях нет связи. Верить им нельзя.
Первый сенатор
В них заключаются противоречья:
Мне пишут, что сто семь галер.
Дож
А мне,
Что их сто сорок.
Второй сенатор
У меня их двести.

Понятно, что подсчет разноречив.
Он сделан по догадкам, наудачу.
Но что турецкий флот плывет на Кипр,
На этом сходятся все сообщенья.

378
Весь Шекспир
Дож
Да, это расхождение в числе

Не может нам служить успокоеньем.
В основе — правда, и она горька.
Матрос
(за сценой)
Эй, эй, впустите!
Первый служитель

Вестовой из флота.

Входит матрос.
Дож
Ну как у вас дела?
Матрос
Турецкий флот

Плывет к Родосу. Это донесенье

От Анджело сенату.
Дож
Господа,
Как нравится вам эта перемена?
Первый сенатор
Нелепость. Это для отвода глаз.

Какая-то тактическая хитрость.
Для турок Кипр важнее, чем Родос,
И Кипром овладеть гораздо легче.
Родос — твердыня, Кипр — не укреплен.

Не так наивны турки, чтоб не видеть,

Где вред, где польза, и не.отличать

Полнейшей безопасности от риска.
Дож
Нет, нет, конечно, цель их не Родос.
Первый служитель

Еще один гонец.
Входит гонец.
Г онец
Дож и собранье!

Свершивши на галерах переход

К Родосу, турки здесь соединились

С другой эскадрой.
Первый сенатор
Вот вам, господа.
Я так и знал. Большое подкрепленье?
Г онец
Судов до тридцати. Все сообща

Опять открыто повернули к Кипру.

Синьор Монтано, верный ваш слуга,

Доносит вам, что не изменит долгу.
Дож
Конечно, к Кипру. Я вам говорил?
Что, Марк Лукезе в городе?
Первый сенатор
В отъезде.
Он во Флоренции.
Дож
Послать за ним.

Потребовать письмом, пускай вернется.
Первый сенатор

А вот Брабанцио и храбрый мавр.
Входят Брабанцио, Отелло, Яго, Родри¬

го и сопровождающие.
Дож
Отелло доблестный, мы вас должны

Немедленно отправить против турок.—

Брабанцио, я не заметил вас.
Нам вашей помощи недоставало.
Брабанцио
А я нуждаюсь в вашей, добрый дож.
Не обижайтесь, но, сказать по правде,
Я по другой причине во дворце.
Не должность подняла меня с постели.

Меня сейчас волнует не война.
О нет, совсем особая забота

Все мысли поглотила у меня,
Ни для чего не оставляя места.
Дож
Но что случилось?
Брабанцио
Дочь, о дочь моя!
Дож и сенаторы

Что с ней?
Брабанцио
Она погублена, погибла,
Ее сманили силой, увели

Заклятьем, наговорами, дурманом.
Она умна, здорова, не слепа

И не могла бы не понять ошибки,
Но это чернокнижье, колдовство!
Дож
Кто б ни был вор, вас дочери лишивший,
А вашу дочь способности судить,
Найдите сами для него страницу

В кровавой книге права и над ним

Вершите приговор. Я не вмешаюсь,
Хотя бы это был родной мой сын.

Отелло
379
Брабанцио
Душевно благодарен. Вот виновник.
Тот самый мавр, который вызван к вам

По вашему приказу.
Дож и сенаторы

Очень жалко.
Дож

(к Отелло)
Что вы нам возразите?
Брабанцио
Ничего.
Он уличен.
Отелло
Сановники, вельможи,

Властители мои! Что мне сказать?
Не буду спорить, дочь его со мною.
Он прав. Я браком сочетался с ней.
Вот все мои как будто прегрешенья.

Других не знаю. Я не говорун

И светским языком владею плохо.

Начавши службу мальчиком в семь лет,

Я весь свой век без малого воюю

И, кроме разговоров о боях,

Поддерживать беседы не умею.
Однако вот бесхитростный рассказ

О том, при помощи каких заклятий

И тайных чар завлек я дочь его,
Как жаловался вам мой обвинитель.
Брабанцио
Судите сами, как не обвинять?
Шагнуть боялась, скромница, тихоня,
И вдруг, гляди, откуда что взялось?
Все побоку — природа, стыд, приличье,

Влюбилась в то, на что смотреть нельзя!

Немыслимо такое утвержденье.
Здесь происки и козни налицо.
Ручаюсь, он ее поил отравой

И волю сонной одурью сковал.
Дож
Ручаться мало. Это голословно.
Упреки ваши надо доказать.
Для обвиненья я не вижу данных.
Первый сенатор
Отелло, говорите ж наконец.

Действительно ль тут были ухищренья,

Иль это безобидная любовь,
Как зарождается она в беседе

Души с душой?
Отелло
Пошлите в арсенал.

Пускай она сама даст показанье,
И надо будет,— отберите чин

И жизнию моей распорядитесь.
Дож
Доставьте Дездемону, господа.
Отелло

Поручик, покажите им дорогу.
Яго с несколькими служителями уходит.
Пока они вернутся, не таясь,
Открыто исповедаюсь пред вами,
Как я достиг ее любви и как

Она — моей.
Дож

Отелло, говорите.
Отелло
Ее отец любил меня. Я часто

Бывал у них. Рассказывал не раз

Событья личной жизни, год за годом.

Описывал превратности судьбы,
Бои, осады, все, что я изведал.
Я снова пересматривал всю жизнь,
От детских дней до нынешней минуты.

Припоминал лишенья и труды,

Испытанные на море и суше,

Рассказывал, как я беды избег

На волосок от смерти. Как однажды

Я в плен попал, и в рабство продан был,

И спасся из неволи. Возвращался

К местам своих скитаний. Говорил

О сказочных пещерах и пустынях,

Ущельях с пропастями и горах,

Вершинами касающихся неба.
О каннибалах — то есть дикарях,
Друг друга поедающих. О людях,

Которых плечи выше головы.
Рассказы занимали Дездемону

И, отлучаясь по делам, она

Всегда старалась кончить их пораньше,

Чтоб вовремя вернуться и поймать

Утерянную нить повествованья.
Я рад был эту жадность утолять

И рад был просьбу от нее услышать,

Чтоб я ей как-нибудь пересказал

С начала до конца, что ей отчасти

Известно уж. Я начал. И когда

Дошел до первых горьких столкновений

Моей незрелой юности с судьбой,
Увидел я, что слушавшая плачет.
Когда я кончил, я был награжден

За эту повесть целым миром вздохов.

«Нет,— ахала она,— какая жизнь!
Я вне себя от слез и удивленья.
Зачем узнала это я! Зачем

Не родилась таким же человеком!

Спасибо. Вот что. Если бы у вас

380
Весь Шекспир
Случился друг и он в меня влюбился,

Пусть вашу жизнь расскажет с ваших слов

И покорит меня». В ответ на это

Я тоже ей признался. Вот и все.
Я ей своим бесстрашьем полюбился,
Она же мне — сочувствием своим.
Так колдовал я. Вот и Дездемона.
Теперь вы обратитесь к ней самой.
Входят Дездемона и Яго со служителями.
Дож
Перед таким рассказом, полагаю,
Не устояла бы и наша дочь.
Брабанцио, придется примириться.
Ведь вы стены не прошибете лбом.
Брабанцио
Сперва ее послушаем, что скажет.
Конечно, если оба заодно,
То у меня нет к мавру притязаний.—
Поди поближе, госпожа моя.
Скажи, кому из этого собранья

Должна ты подчиняться больше всех?
Дездемона
Отец, в таком кругу мой долг двоится.
Вы дали жизнь и воспитанье мне.
И жизнь и воспитанье говорят мне,
Что слушаться вас — мой дочерний долг.

Но вот мой муж. Как мать моя однажды

Сменила долг перед своим отцом

На долг пред вами, так и я отныне

Послушна мавру, мужу моему.
Брабанцио
Ну, бог с тобой.— Я кончил, ваша
светлость.
Приступим к государственным делам.—
Я б лучше принял девочку чужую,
Чем породил и воспитал свою.
Будь счастлив, мавр. Моя бы воля — дочки

Ты не видал бы как своих ушей.—
Тебе ж, мой ангел, вот что на прощанье:
Я рад, что ты единственная дочь.
Побег твой сделал бы меня тираном.
Я б в цепи заковал твоих сестер.—
Я кончил, ваша светлость.
Дож
Я прибавлю
Один совет для вас, чтоб молодым

Помочь опять подняться в вашем мненье.

Что миновало, то забыть пора.
И с сердца сразу свалится гора.
Все время помнить прошлые напасти,

Пожалуй, хуже свежего несчастья.
В страданиях единственный исход —
По мере сил не замечать невзгод.
Брабанцио
Что ж туркам Кипра мы не отдаем,
Когда что минуло, то нипочем?
Учить бесстрастью ничего не стоит

Тому, кого ничто не беспокоит.
А где тому бесстрастье приобресть,
Кому что пожалеть и вспомнить есть?

Двусмысленны и шатки изреченья.

Словесность не приносит облегченья.
И не ушные раковины — путь

В страданьями истерзанную грудь.

Поэтому я к вам с нижайшей просьбой:

Приступим к государственным делам.
Дож
Хорошо. Итак, турки большими сила¬

ми двинулись к Кипру. Отелло, устройство

крепости хорошо известно вам. Хотя ост¬

ровом управляет человек неоспоримых до¬

стоинств, но в военное время на таком

посту нужен человек, пользующийся из¬

вестностью. Все высказываются за вас.

Приготовьтесь омрачить ваше молодое

счастье этой хлопотливой поездкой.
Отелло
Всевластная привычка, господа,
Суровости походного ночлега

Мне превращает в мягкий пуховик.
Мне по душе лишенья. Я с охотой

Отправлюсь против турок, но прошу

Отвесть жене удобное жилище,
Дать содержанье и назначить штат,

Приличные ее происхожденью.
Дож
Пускай живет покамест у отца.
Брабанцио

Я против этого.
Отелло

И я.
Дездемона
Мой вид всегда б ему напоминал

О происшедшем. Есть удобный выход.
Я вам другое средство предложу.
Дож
Что вы сказать хотите, Дездемона?
Дездемона
Я полюбила мавра, чтоб везде

Быть вместе с ним. Стремительностью
шага
Я это протрубила на весь мир.
Я отдаю себя его призванью,
И храбрости, и славе. Для меня

Отелло
381
Краса Отелло — в подвигах Отелло.
Мой жребий посвящен его судьбе,
И мне нельзя в разгар его похода

Остаться мирной мошкою в тылу.

Опасности милей мне, чем разлука.

Позвольте мне сопровождать его.
Отелло
Сенаторы, прошу вас, согласитесь.
Тут не своекорыстье, видит бог.
Я не руковожусь влеченьем сердца,

Которое сумел бы заглушить.
Но речь о ней. Пойдемте ей навстречу.

Не думайте, что в обществе ее

Я отнесусь небрежнее к задаче.
Нет, если легкокрылый купидон

Глаза настолько мне залепит страстью,

Что проморгаю я военный долг,
Пусть сделают домашние хозяйки

Из шлема моего печной горшок

И тем меня навеки опозорят.
Дож
Решайте, как хотите, меж собой,
Остаться ей иль ехать, но событья

Торопят нас.
Первый сенатор
Вам надо выезжать

Сегодня ночью.
Отелло

Очень рад.
Дож
Сойдемся

Здесь снова к девяти часам утра.
Оставьте нам кого-нибудь, Отелло,
Кто б мог от нас приказы вам возить.
Отелло
Тогда вот мой поручик, ваша светлость.

Он преданный и верный человек.
Я думаю послать с ним Дездемону.
Он сможет все, что надо, захватить.
Дож
Ну что же.— Господа, спокойной ночи.—

Вот что, Брабанцио. Ваш темный зять

В себе сосредоточил столько света,
Что чище белых, должен вам сказать.
Первый сенатор

Отелло, берегите Дездемону.
Брабанцио
Смотри построже, мавр, за ней вперед:

Отца ввела в обман, тебе солжет.
Дож, сенаторы и служители уходят.
Отелло
Я в ней уверен, как в самом себе,
Но к делу. Попеченью твоему

Я поручаю, Яго, Дездемону.
Вели своей жене ходить за ней.
Как только будет первая возможность,

Счастливо отплывайте тоже вслед.
В моем распоряженье меньше часу,
А дел, а мыслей — и не перечесть!
Пойдем побудем вместе на прощанье.

Отелло и Дездемона уходят.
Родриго
Яго!
Яго
Что скажешь, благородная душа?
Родриго

Как ты думаешь, что я сейчас сделаю?

Яго
Пойдешь и ляжешь спать.
Родриго

Утоплюсь сию минуту.
Яго
Попробуй только это сделать, и я на¬

всегда раздружусь с тобою.
Родриго
Глупо жить, когда жизнь стала пыткой.

Как не искать смерти, своей единственной

избавительницы?
Яго
Жалкий дурак! Я двадцать восемь лет

живу на свете и, с тех пор как научился

отличать выгоду от убытка, не видал лю¬

дей, которые умели бы позаботиться о се¬

бе. Прежде чем я скажу, что утоплюсь

из-за какой-нибудь юбки, я поменяюсь сво¬

ей бессмертной сущностью с павианом.
Родриго
Что же мне делать? Мне самому стыд¬

но, что я так влюбился, но поправить этого

я не в состоянии.
Яго
Не в состоянии! Скажите пожалуйста!

Быть такими или другими зависит от нас.

Каждый из нас сад, а садовник в нем —

воля. Расти ли в нас крапиве, салату, ис¬

сопу, тмину, чему-нибудь одному или мно¬

гому, заглохнуть ли без ухода или пышно

разрастись— всему этому мы сами гос¬

пода. Если бы не было разума, нас заез¬

дила бы чувственность. На то и ум, чтобы

382
Весь Шекспир
обуздывать ее нелепости. Твоя любовь —

один из садовых видов, которые хочешь —

можно возделывать, хочешь — нет.
Родриго
Будто бы!
Яго
А то как же? Чистейшее попущение кро¬

ви с молчаливого согласия души. Будь

мужчиной. Топиться! Лучше топи кошек

и щенят. Я поклялся помочь тебе. Никогда

мы не были так близки к цели. Набей

потуже кошелек и отправляйся с нами. Из¬

мени внешность фальшивой бородой. Не

может быть, чтобы Дездемона долго лю¬

била мавра. Набей потуже кошелек. Не

может быть, чтобы мавр долго любил ее.

Бурное начало будет иметь бурный конец.

Набей потуже кошелек. Эти мавры пере¬

менчивы. То, что ему теперь кажется слад¬

ким, как стручки, скоро станет горше хре¬

на. Она молода и изменится. Когда она

будет сыта им по горло, она опомнится. Ей

потребуется другой. Набей потуже коше¬

лек. Если обязательно надо губить себя,

придумай что-нибудь поумнее, чем воду.

Набей потуже кошелек. С одной стороны,

бывалая, хитрая венецианка, с другой —

неотесанный кочевник. И я поверю в проч¬

ность их чувств! Она твоя! Набей кошелек

монетами. Топиться совершенно лишнее.

Пусть лучше тебя повесят, после того как

ты получишь удовольствие, чем потонуть,

ничего в жизни не видев.
Родриго
Ты не обманешь, если я положусь на

тебя?
Яго
Не беспокойся. Набей кошелек монета¬

ми. Я часто говорил тебе и повторяю: я не¬

навижу мавра. У меня с ним свои счеты, не

хуже твоих. Сольем нашу ненависть во¬

едино. Наставь ему рога. Для тебя это

удовольствие, для меня — торжество. Сту¬
пай. Набей кошелек монетами. Завтра по-

говорим подробнее. Прощай.
Родриго

Где встретимся мы утром?
Яго
У меня.
Родриго

Приду пораньше.
Яго
Ладно. Ну, Родриго?

Родриго
Что именно?
Яго
Топиться чтоб ни-ни!

Родриго
Я передумал. Заложу именье.
(Уходит.)
Яго
Мне этот дурень служит кошельком

И даровой забавою. Иначе

Я б времени не тратил на него.
Я ненавижу мавра. Сообщают,
Что будто б лазил он к моей жене.
Едва ли это так, но предположим —
Раз подозренье есть, то, значит, так.
Он ставит высоко меня. Тем лучше,

Удобней действовать. Какая мысль!
Ведь Кассио для этого находка!

Во-первых, с места я его сшибу,
А во-вторых... Ура! Ура! Придумал!
Начну Отелло на ухо шептать,
Что Кассио хорош с его женою.

Достаточно взглянуть: манеры, стан —

Готовый, прирожденный соблазнитель.

Мавр простодушен и открыт душой.
Он примет все за чистую монету.
Водить такого за нос — сущий вздор.
Так по рукам! Кромешный ад и ночь

Должны мне в этом замысле помочь.

(Уходит.)
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Приморский город на Кипре. Крепостная площадка.

Входят Монтано и два горожанина.
Монтано

Не видно ли чего в морской дали?
Первый горожанин
Нет. Ровно ничего. Сплошные волны.

Ни паруса. Пустынный горизонт.
Монтано
Такого ветра просто не запомню.
У нас на укрепленьях треск стоит.

Отелло
Воображаю, в море что творится!
Какие брусья могут устоять,
Когда валы величиною с гору!
Небось крушений!..
Второй горожанин
Этот шторм вполне

Мог разнести турецкую эскадру.

Попробуйте-ка стать на берегу.
Он в пене весь, и бешенство прибоя

Заносит брызги на небо, гася

Медведицу с Полярною звездою.
Я равной бури в жизни не видал.
Входит третий горожанин.
Третий горожанин
Какие новости! Конец войне.
Расчеты турок лопнули. Галеры

Разбиты в щепки. В гавани корабль,
С которого видали их обломки

И место гибели.
Монтано

Не может быть.
Третий горожанин
Я только что слыхал. Корабль причалил

Сию минуту. На берег сошел

Микеле Кассьо, лейтенант Отелло,

Который сам пока еще в пути

И к нам на Кипр назначен комендантом.
Монтано

Отлично. Превосходный комендант.
Третий горожанин
Приезжий этот, Кассио, в тревоге.
То Господа за шквал благодарит,

Сгубивший турок, то мольбы возносит,

Чтоб мавр остался цел и невредим.
Он по пути пропал из поля зренья.
Монтано
Дай господи. Я у него служил.
Он властвовать умеет как военный.

Пойдемте в порт, посмотрим на корабль

И подождем на пристани Отелло,
Когда он сам покажется вдали.
Третий горожанин

Он может быть с минуты на минуту.

Входит Кассио.
Кассио
Как любят здесь Отелло! Господа,

Спасибо за него. Да будет небо
383
Ему защитой. Он пропал вдали

В разгаре бури, в грозную минуту.
Монтано

Каков его корабль?
Кассио
Вновь оснащен

И — крепкой стройки. С ним бывалый
штурман.
Как я ни беспокоюсь — убежден:
Все обойдется.
Голоса за сценой

Парус, парус, парус!
Входит четвертый горожанин.
Кассио
Что там кричат?
Четвертый горожанин
Все на берег бегут,
И крик стоит, что парус увидали.
Кассио

Мне думается, это комендант.
Пушечный выстрел.
Второй горожанин
Вы угадали. Судя по салюту,
Корабль по крайней мере свой.
Кассио
Нельзя ль

Пойти узнать, кто это, поточнее?
Второй горожанин
Охотно.
(Уходит.)
Монтано
Он, как прежде, холостяк

Или женат?
Кассио
Женат, да как удачно!
На писаной красавице. Мечта,
Венец творенья, ангел, совершенство.
Не передать ни кистью, ни пером.
Возвращается второй горожанин.
Ну, вы узнали, кто?

384
Второй горожанин
Какой-то Яго,

Поручик генерала, я слыхал.
Кассио
Подумайте, как скоро! Быть не может!

Неужто он? Вот это быстрота!
Похоже, пред красою Дездемоны

Смирились волны, камни под водой

И ураган и дали ей дорогу.
Монтано
Кому?
Кассио
Тому, о ком шла раньше речь,—

Начальнице начальства, генеральше.
При ней поручик Яго. Я их ждал

Через неделю после нас, не раньше.
Теперь черед за мавром. Напряги

Дыханьем паруса его, Юпитер!
Чтоб, высадившись в бухте с корабля,
Он заключил в объятья Дездемону,

Вдохнул огонь и бодрость в гарнизон

И Кипр наполнил радостью. Смотрите!
Входят Дездемона, Эмилия, Яго, Род¬

риго и свита.
Богатство корабля — на берегу!
Опустимся пред нею на колени.
Будь доброй гостьей Кипра, госпожа!

Благослови господь тебя! С приездом!
Дездемона
Благодарю вас, Кассио. Что мне

Вы скажете о муже?
Кассио
Он в дороге.
Вот все, что знаю я. Но он здоров

И скоро сам прибудет.
Дездемона
Я тревожусь.
Но где, скажите, вы расстались с ним?
Кассио
В открытом море средь великой схватки

Небес и волн.— Но, слышите, кричат.

Корабль, наверно, виден.
Голоса за сценой
Парус, парус!
Пушечный выстрел.
Весь Шекспир
Второй горожанин

Опять салют. Наверное, друзья.
Кассио

Пошлите разузнать.
Второй горожанин уходит.
Привет, поручик.
Привет, сударыня.
(Целует Эмилию.)
Я захожу

Далеко в знаках вежливости, Яго.
Но это лишь воспитанности дань.
Яго
Порадуйтесь, что вас губами лижет,—

Меня отделывает языком.
Дездемона

Эмилия совсем не так болтлива.
Яго
Мне лучше знать. Я это изучил,
Когда ночами спать хочу смертельно.
При вас она, естественно, тиха

И к черту посылает только в мыслях.
Эмилия

Не заслужила я таких речей.
Яго
А разве нет? Все вы в гостях — картинки,

Трещотки дома, кошки — у плиты,

Сварливые невинности с когтями.
Чертовки в мученическом венце.
Дездемона

Типун вам на язык. Неправда это.
Яго
Нет, это правда. Я не клеветник.
С постели вы встаете для безделья,
А делом занимаетесь в постели.
Эмилия

Я оды от него не жду.
Яго
Не жди.
Дездемона

Что мне бы в похвалу вы сочинили?
Яго
Не спрашивайте лучше. Не могу.
Я не хвалить привык, а придираться.

Отелло
385
Дездемона
Нет, все-таки. Пошел ли кто-нибудь

Узнать на пристань?
Яго
Да, пошли как будто.
Дездемона
Какая грусть! Стараюсь обмануть

Себя притворным этим оживленьем,—

Так что б вы мне сказали в похвалу?
Яго
Сейчас. Но мой экспромт пока ни с места.

Прирос к мозгам, как птичий клей к сукну.

Его я вместе с мясом отрываю.
Но вот он, плод моих родильных мук:

Красавица с умом тужить не будет:
Ум выдумает, красота добудет.
Дездемона
Ну хорошо. А что сказать о той,
Которая дурна, но и не дура?
Яго
Та, что красой не блещет, но с догадкой,

Приманку сделает из недостатка.
Дездемона

Час от часу не легче.
Эмилия
Что ж ты скажешь

Про ту, что хороша, да не умна?
Яго
Таких красавиц в мире глупых нет,
Чтоб не уметь детей рожать на свет.
Дездемона
Плоские кабацкие шутки для увеселе¬

ния старых дураков. Могу себе предста¬

вить, как вы отпотчуете несчастную, кото¬

рая нехороша собой и глупа!
Яго
Куда краса, туда же и уродство.
Что женский разум, то и сумасбродство.
Дездемона
Как глупо, как глупо! О худшей вы

сказали лучше всего. Но шутки в сторону.

Как бы вы определили действительно иде¬

альную женщину, достоинства которой

признало бы само недружелюбье?
13	Весь Шекспир, т. 2
Яго
Та, что без самохвальства хороша,

Учтива, краснобайством не греша,
Со средствами, но денег не мотает,
Все б взять могла, но нужным не считает,

Самолюбива, но смиряет гнев,
Собой в любое время овладев,
Та, что притом совсем не так невинна,

Чтобы с трескою спутать лососину,
К которой не проникли в тайники

Напрасные искатели руки,
Достойна, если только есть такая...
Дездемона
Чего, чего?
Яго
Рожать мерзавцев, в заботах погрязая.
Дездемона
О, как бездарно и глупо! Не слушай его,

Эмилия, хоть он и твой муж. Ну, скажите,

Кассио, что с него возьмешь, кроме саль¬

ностей и нахальства?
Кассио
Он режет напрямоту. Это человек воен¬

ный, а не ученый.
Яго
(в сторону)
Он берет ее за руку. Так, так. Шепчи¬

тесь, пожалуйста. В эту маленькую паути¬

ну я поймаю такую большую муху, как

Кассио. Ах ты, боже мой, как мы воспита¬

ны! Улыбайся, сделай одолженье. Он целу¬

ет кончики своих пальцев от удовольствия.

Целуй, целуй. Как-то ты еще оближешься,

когда это лишит тебя лейтенантства! Ска¬

жите пожалуйста, опять зачмокал! Твое

несчастие, что это пальцы, а не клистирные

наконечники.
Труба за сценой.
( Громко.)
Это мавр, я узнаю его сигнал.
Кассио
Да, это он.
Дездемона

Пойдемте к нему навстречу.
Кассио
Вот он и сам.
Входит Отелло со свитой.

386
Весь Шекспир
Отелло

Моя воительница!
Дездемона

Мой Отелло!
Отелло
Я верить не могу своим глазам.
Ты здесь? Как ты меня опередила?
Всегда за бурями такой бы штиль!
Кто б не мечтал тогда о непогоде!
О, если б мог сейчас я умереть!
Счастливее я никогда не буду.
Дездемона
Что ты! Избави бог! Наоборот:
Жизнь будет нас дарить все большим
счастьем.
Отелло
Аминь! Да будет по твоим словам.
Я счастлив так, что говорить не в силах.

Обнимаются.
И сердце бьется чаще, чем твое,—

Единственное наше разногласье.
Яго
(в сторону)
Какой концерт! Но я спущу колки,
И вы пониже нотой запоете.
Отелло
Пойдемте в замок. Новости, друзья:
Поход окончен. Турки потонули.
Ну, как на Кипре? Я ведь тут бывал.
Что старые знакомцы, Дездемона?
Тебя носить тут будут на руках!
Я заслужил расположенье здешних.
Но я трещу без умолку и пьян

От радости.— Да, не забыть бы. Яго,

Пойди за сундуками на корабль

И приведи с собою капитана.
Чудесный, между прочим, человек! —
Так мы с тобой на Кипре, Дездемона.

Отелло, Дездемона и свита уходят.
Яго
( одному из слуг )
Ступай и жди меня в гавани. (К Род¬

риго.) Поди сюда. Если ты не баба,—

а любовь делает храбрыми даже трусов,—

слушай. Ночью лейтенант командует кара¬

улом. Но раньше вот что: Дездемона без

ума от Кассио.
Родриго

От Кассио? Что за вздор!
Яго
Без возражений! Слушай. Заметь, с ка¬

кой силой она полюбила мавра. А спраши¬

вается, за что? За одно бахвальство и небы¬

лицы. Что же ты думаешь, она век сыта

будет болтовней? Глаз нуждается в пище.

Какая радость смотреть на дьявола? Когда

кровь устанет от нежностей, сызнова вос¬

палить ее могут только привлекательная

внешность, общность возраста, сходное

воспитание. Ничего этого нет у мавра. Ее

запросы будут оставаться неудовлетворен¬

ными. Рано или поздно она это почувству¬

ет. Мавр набьет ей оскомину. Сама приро¬

да толкнет ее к другому. Тогда, если это

неизбежно, кто подходит к этой роли боль¬

ше, чем Кассио? Животное, каких свет не

создавал, от которого так и разит беспут¬

ством. Не пропустит случая, чтобы не по¬

пользоваться, а нет случая — мигнет гла¬

зом, и будет случай. Красив, молод, и у не¬

го есть все, по чем может томиться

мечтательная зеленая неиспорченность.

Отъявленное и совершенно законченное

животное. И женщина уже выбрала его.
Родриго
Только не эта. Не поверю. Она слиш¬

ком целомудренна.
Яго
Слишком целомудренна, божий чело¬

век! Вино, которое она пьет, из гроздьев,

как твое. Слишком целомудренна! Как же

она тогда полюбила мавра? Разве ты не

видел, целомудренная размазня, как она

играла его рукою?
Родриго
Ну так что же? Это одна любезность.
Яго
Распутство, вот это что. С пальца начи¬

нается, а бог знает чем кончается. Их губы

так сблизились, что смешалось дыханье.

Грязные помыслы, вот это что, Родриго.

Когда уже пошла такая музыка, значит,

недалеко до главного. Слушайте, сударь.

Я привез вас из Венеции. Под видом сол¬

дата станьте ночью на часах в замке. Я это

устрою. Кассио вас не знает. Выведите его

чем-нибудь из себя. Громким разговором,

развязностью. Я буду поблизости.

Отелло
387
Родриго
Хорошо.
Яго
Он вспыльчив и от слов легко перехо¬

дит к действиям. Вызовите его на них.

Если он даст вам тумака, я изображу это

всенародным оскорбленьем. Жители по¬

требуют его смещенья. Помните, он наш

главный соперник.
Родриго
Я все сделаю, была бы надобность.
Яго
А она есть, что тебе говорят. Итап,

приходи немного погодя в крепость. Про¬

щай. Мне надо на берег за вещами Отелло.
Родриго
До свиданья.
(Уходит.)
Яго
Я сам уверовал, что Дездемона

И Кассио друг в друга влюблены.
Хоть я порядком ненавижу мавра,
Он благородный, честный человек

И будет Дездемоне верным мужем,
В чем у меня ничуть сомненья нет.
Но, кажется, и я увлекся ею.
Что ж тут такого? Я готов на все,
Чтоб насолить Отелло. Допущенье,
Что дьявол обнимал мою жену,
Мне внутренности ядом разъедает.
Пусть за жену отдаст он долг женой,
А то я все равно заставлю мавра

Так ревновать, что он сойдет с ума.

Родриго я спущу, как пса со своры,
На Кассио, а Кассио — предлог,
Чтоб вызвать недоверчивость Отелло.
Всем будет на орехи: лейтенант

В долгу передо мной, наверно, тоже.
По женской части оба хороши.
Еще мне мавр за то спасибо скажет,
Что я сгублю его семейный мир

И на смех выставлю пред целым светом.

Но поначалу все мы молодцы.
Хвалиться рано. Надо свесть концы.

(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Улица.
Входит глашатай с приказом. За ним следует

толпа.
Г лашатай
Благородный и доблестный генерал

Отелло объявляет: по последним сведени¬
ям, турецкий флот потерпел крушение.

Пусть по этому случаю население пляшет,

жжет потешные огни и забавляется, как

хочет. Помимо благоприятной новости

празднуется также бракосочетание генера¬

ла. Доступ в залы дворца открыт с пяти

часов вечера до одиннадцати. Да снизой¬

дет благословение Господне на остров

Кипр и на благородного нашего генерала

Отелло.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Зал в замке.
Входят Отелло, Дездемона, Кассио

и свита.
Отелло
За стражей, Кассьо, нужен строгий глаз.

Смотрите, чтоб они не загуляли.
Кассио
За часовыми Яго доглядит,
Но я и сам проверю караулы.
Отелло
Да, Яго верен долгу, как никто.
Ну, доброй ночи. Утром потолкуем.
(Дездемоне.)
Пойдем, любовь. Окончены труды.
Торг заключен, пожнем его плоды.

Спокойной ночи.
Отелло, Дездемона и свита уходят. Входит Яго.
Кассио
Очень кстати, Яго. Пойдемте в караул.

Яго
Рано, лейтенант. Еще нет десяти. Ге¬

нерал поторопился из любви к Дездемоне.

Ничего не скажешь. Это его первая брач¬

ная ночь. А на нее загляделся бы и сам

Юпитер.
Кассио

Необыкновенная женщина.
Яго
И, верно, полная огня.
Кассио
Да, несомненно. Чистое, обворожитель¬

ное создание.

388
Яго
А взгляд! Так и манит объясниться.

Кассио
Располагающий взгляд! И, однако, со¬

вершенно скромный.
Яго
А голос! Не любовный ли сигнал?
Кассио

Да, она совершенство.
Яго
Да будет благодатен их союз. Слушай¬

те, лейтенант. Я припас вина. Там кое-кто

из здешней знати предлагает выпить за

черного Отелло.
Кассио
Только не сегодня, дружочек Яго. Мне

вредно пить, у меня слабая голова. Жаль,

что люди не придумали другого способа

общения.
Яго
Это друзья. Только бокал. Я выпью

за вас.
Кассио
Я уже выпил один. И притом разбав¬

ленного. А видите, что оно делает со мной.

Говорю вам, в этом отношении я непод¬

ходящий человек и не имею права шутить

этим.
Яго
А ну вас, ей-богу. Это ночь веселья.

Люди требуют.
Кассио
А где они?
Яго
За дверью. Позовите их.
Кассио
Хорошо. Но я это делаю через силу.

(Уходит.)
Яго
Мне б только влить в него еще бокал —
И он пойдет, как дамская собачка,
На всех кидаться, тявкать и ворчать.
А тут Родриго пропивает память

В честь Дездемоны и уже готов.
Я вместе с ним поставил на дежурство

Трех здешних, три бедовых головы,
Весь Шекспир
Воинственных, как все у них на Кипре.
Не может быть, чтоб Кассио стерпел

И не сцепился с этим стадом пьяниц.
Не знаю, как все будет наяву,—
Подул попутный ветер, я плыву.
Возвращаются Кассио с Монтано, гости

и слуги с вином.
Кассио

А мне опять навязали чарочку.
Монтано

Пустяки. Не больше пинты. Слово солдата.
Яго
Вина, вина!
( Поет.)
Бокалами, полными до ободка,
В бокалы ударим, ребята.
Солдат не младенец, и жизнь коротка.
За ваше здоровье, солдаты!
Вина, люди, вина!
Кассио

Чудная песня!
Яго
Я ее выучил в Англии. Пить там первые

мастера. Датчане, немцы, голландцы — все

это ерунда против них.
Кассио

Разве они такие пьяницы?
Яго
Англичане? Да они питьем заморят

датчанина и шутя перепьют немца. Они

еще раскачиваются, а голландца уже рвет.
Кассио

За здоровье нашего генерала!

Монтано
Присоединяюсь, лейтенант. Я от вас

не отстану.
Яго
О чудная Англия!
( Поет.)
Король Стефан был бережлив,
Шил из простого матерьяла.
За брюки крону заплатив,
Ругал портного обиралой.
Он был великим королем,
А ты не бог весть что за птица.
Так будь доволен миткалем,
Не в бархат же тебе рядиться.
Вина, вина!

Отелло
Кассио

Эта песня еще лучше прежней.
Яго
Хотите, я повторю?
Кассио
Нет, пожалуйста. Такое поведение несо¬

вместимо с нашим званием. Но, как гово¬

рится, все под богом ходим. Есть души,

которые спасутся. И есть души, которые не

спасутся. Верно я говорю?
Яго
Правильно, лейтенант.
Кассио
Например, я спасусь, не в обиду будь

сказано генералу и всем вышестоящим.
Яго
И я тоже.
Кассио
Нет, позвольте. Виноват. Сначала я.

Помощник генерала должен спастись рань¬

ше поручика. Однако довольно. Вернемся

к нашим обязанностям. (Роняет платок.

При попытке поднять его падает на коле¬

ни.) Господи, прости нам наши прегреше¬

ния. Вы думаете, я пьян? Ошибаетесь. Вот

мой поручик. Значит, это моя правая рука.

А вот это моя левая рука. Нет, господа,

я не пьян. Я тверд в речах и на ногах.
Все
Разумеется.
Кассио
Ага, вы сами соглашаетесь? Значит, вы

не имеете права говорить, что я пьян.

(Уходит.)
Монтано
Пойдемте на площадку, господа.
Расставим часовых.
Яго
Минуту, сударь.
Видали вы? Вот этим молодцом,
Который вышел, Цезарь бы гордился,

Когда б его дурная сторона

Не перевешивала так хорошей.
Но что скрывать, несчастный малый пьет.

Со стороны Отелло безрассудно

Вверять ему за городом надзор.
Монтано

А что, с ним это часто?
389
Яго
Каждый вечер.

Бедняга проваляется без сна

Сплошные сутки, если не напьется.
Монтано
Отелло это надо сообщить.
Он, может быть, не знает или видит

В помощнике лишь доброе.
Входит Родриго.
Яго
(вполголоса, к Родриго)
Назад!
Ходите по пятам за лейтенантом.
Родриго уходит.
Монтано
Напрасно он доверил этот пост

Несчастному с таким большим пороком.

Предупредите мавра.
Яго
Нет, не я.
Пусть кто-нибудь другой. Он мой
приятель.

Я все отдам, чтоб Кассио спасти.
Но что там?
Крики за сценой
Помогите! Помогите!
Вбегает Кассио, гонясь за Р о д р и г о.

Кассио
Подлец! Болван!
Монтано
Что с вами, лейтенант?

Кассио
Учить меня! Читать мне наставленья!
Да я его в бутылку загоню!
Родриго
Прочь кулаки!
Кассио
Еще ты рассуждаешь!
(Бьет Родриго.)
Монтано

(останавливая его)
Опомнитесь. Постойте, лейтенант.
Кассио
Я съезжу вас по голове. Не суйтесь.
Монтано
Вы пьяны.

390
Кассио
Прочь!
Дерутся.
Яго
(вполголоса, к Родриго)
Беги на бастион
И бей тревогу.
Родриго убегает.
Кассио! Монтано!

Опомнитесь! Оставьте, господа!
На помощь! Вы с ума сошли. На помощь!
Звон колокола.
Вот дьявол! Доигрались. Бьют в набат.

Какой позор! Вы город взбунтовали.

Входит Отелло со свитой.
Отелло
Что тут за шум?
Монтано
Я ранен! Я в крови.
( Падает.)
Отелло
Ни с места, если жизнь еще мила вам.

Яго
Вы слышите? Постойте, лейтенант!

Монтано! Господа, остановитесь!

Опомнитесь! Пред вами генерал.
Да вы, никак, ослепли в самом деле?
Отелло
Вот зрелище! Что тут произошло?
Мы разве турки, чтобы обращаться

Друг с другом, как не стали б и они?

Мгновенно перестать! Я душу выну

Из каждого, кто будет продолжать.

Скажите там, чтоб больше не звонили.
Так целый город можно свесть с ума.

Итак, что тут случилось, офицеры?
На Яго от конфуза нет лица.
Кто начал эту драку, честный Яго?
Яго
Не понимаю. Были тишь да гладь,
Как вдруг, не говоря худого слова,
Они рубиться начали. Позор!
Я б лучше в честной битве ног лишился,

Чтоб не присутствовать при их стыде.
Отелло

Как, Кассио, могли вы так забыться?
Кассио

Простите. Я не в силах говорить.
Весь Шекспир
Отелло
Вы сдержанностью славились, Монтано.

Какая сила вас могла толкнуть

Свою степенность променять на имя

Ночного драчуна? Ответьте мне.
Монтано
Отелло, я, к несчастью, тяжко ранен.
Мне лучше помолчать. Вам скажет все

Поручик Яго. Он всему свидетель.
Ни в чем не грешен или грех мой в том,

Что защищался я от нападенья?
Отелло
Ну, видит бог, вся кровь во мне кипит

И ослепляет страстью. Горе, горе

Всем, на кого я руку подыму,
Хотя б виновник был родным мне братом.

Как ссора началась? Кто коновод?

Неслыханно! В военной обстановке,
Средь возбужденных жителей, самим

Завесть кровавый спор на карауле!

Чудовищно! Ну, Яго, говори.
Кто виноват?
Монтано
Не по-солдатски будет

Замалчивать или смягчать вину.
Яго
Оставьте. Я себе язык отрежу

Скорей, чем против Кассио скажу,
И если отвечаю, то в надежде,
Что мой ответ ему не повредит.
Как было дело? Мы стоим с Монтано,

Глядим, вбегает с криком человек.
За ним с оружьем Кассио. Монтано

Стал, преграждая лейтенанту путь,
А я бегом пустился за кричавшим,
Чтоб крик его унять, но не догнал.
А позади уж стук мечей. Не верю

Своим ушам, бегу скорей назад —
И нахожу все то, что вы застали.
Вот, собственно, и все, что я видал.
Но я напомню. Люди только люди.
Их свойство ошибаться. Признаю,
Что Кассио неправ перед Монтано,
Но тот, который скрылся и кричал,

Привел, как видно, лейтенанта в ярость,
И он вскипел.
Отелло
По доброте души

Ты, Яго, выгораживаешь друга.
Поступка Кассио простить нельзя.
Я, Кассио, любил тебя, но больше

Ты мне не офицер.
Возвращается Дездемона со свитой.

Отелло
Ну и дела!
Они ведь Дездемону разбудили.
(К Кассио.)
Ты мне примером для других послужишь!
Дездемона
Что тут у вас?
Отелло
Все, милая, в порядке.

Монтано, я вас сам перевяжу,
И вас домой проводят.
Монтано уводят.
Слушай, Яго.

Понаблюдай за городом. Смотри,
Чтобы волненье не распространилось.—

Знакомься, Дездемона, жизнь моя,
С удобствами солдатского житья.

Пойдемте спать.
Все, кроме Яго и Кассио, уходят.
Яго
Вы ранены, лейтенант?
Кассио
Смертельно.
Яго
Сохрани бог!
Кассио
Доброе имя, доброе имя, доброе имя!

Я потерял свое доброе имя, бессмертную

часть самого себя. Осталась одна живот¬

ная. Где мое доброе имя, мое доброе имя!
Яго
Ей-богу, я думал, что вы ранены. Вот

это была бы история. А то — доброе имя!

Подумаешь, какая важность! Доброе

имя— выдумка, чаще всего ложная. Не

с чего ему быть, не с чего пропадать. Ничего

вы не потеряли, если сами себе этого не

вдолбите. Есть много способов вернуть рас¬

положение генерала. Вас разжаловали для

острастки. Это больше для вида. Попросите

у него прощенья, и он опять растает.
Кассио
Я скорее попрошу его усилить строгос¬

ти, чем потерплю у него на службе такую

дрянь и пьяницу. Нарезался черт знает как

и разошелся. Напыжился. Затрещал, как

попугай, распетушился! Глубокомыслен¬

ные разговоры с собственной тенью. Фу,

какая гадость! О дух, скрытый в вине, ты

оттого зовешься «спиритус», что ты сам

дьявол!
391
Яго
За кем вы гнались с оружием? Что он

вам сделал?
Кассио
Понятья не имею.
Яго
Не может быть.
Кассио
Помню какую-то кашу, а по порядку

ничего не помню. Была драка, а почему,

черт ее знает. Господи! Самим класть

в свой рот отраву, которая превращает

тебя в дурака и скотину! И еще прыгать

и радоваться по этому поводу!
Яго
Сейчас у вас довольно ясная голова.

Когда вы протрезвились?
Кассио
Дьяволу хмеля угодно было уступить

меня дьяволу гнева. Один порок дал место

другому, чтобы я полнее налюбовался со¬

бою.
Яго
Вы слишком строги. По условиям воен¬

ного времени, конечно, лучше бы этого не

было. Сделанного не воротишь. Но это

вещь поправимая.
Кассио
Если я попрошу его вернуть мне долж¬

ность, он скажет, что я пьяница. Да ведь

когда бы у меня было сто ртов, как у гид¬

ры, этот ответ зажал бы их все разом. Не

странно ли! Вот ты здраво рассуждаешь,

и вдруг ты полоумеешь, а в следующий

миг звереешь! Каждый лишний глоток —

проклятье, а его содержимое — сатана.
Яго
Ну, ну, положим. Вино — хороший то¬

варищ. Надо уметь пить. Довольно пропо¬

ведовать. А теперь вот что. Надеюсь, вы

знаете, как я вам предан.
Кассио
Еще бы! Я вас чудно отблагодарил:

я пьян.
Яго
Ну что же! Это может случиться со

всяким. Теперь слушайте. Вот что вам на¬

до сделать. Настоящий генерал сейчас

у нас генеральша. Мавр весь ушел в созер¬

цание ее прелестей. Доверьтесь ей. Пусть

392
Весь Шекспир
она за вас заступится. Она такая велико¬

душная! Ей кажется преступленьем не сде¬

лать больше, чем ее просят. Уговорите

ее восстановить узы вашей порванной

дружбы с ее мужем. Увидите, она еще ок¬

репнет.
Кассио

Спасибо за совет.
Яго
Он от любящего сердца.
Кассио
Верю. Завтра пораньше пойду к Дез¬

демоне. Я пропал, если это не устроится.
Яго
Желаю вам успеха. Доброй ночи, лей¬

тенант. Пойду обойду караулы.
Кассио
Спокойной ночи, честный Яго. (Уходит.)

Яго
Кто упрекнет теперь меня в подлоге?
Совет мой меток, искренен, умен.
Найдите лучший путь задобрить мавра,

Чем помощь Дездемоны. А она

Предрешена. Ее великодушье

Без края, как природа. Для нее

Умаслить мавра ничего не стоит.
Она его вкруг пальца обведет.
Все это можно разыграть по нотам.
Я рыцарь, если Кассио даю

Концы пружин и нитей этих в руки.
Но в том и соль: нет в мире ничего

Невиннее на вид, чем козни ада.
Тем временем как Кассио пойдет

Надоедать мольбами Дездемоне,
Она же станет к мавру приставать,
Я уши отравлю ему намеком,
Что жалость Дездемоны не с добра.
Чем будет искренней ее защита,
Тем будет он подозревать сильней.
Так я в порок вменю ей добродетель,
И незапятнанность ее души

Погубит всех.
Входит Родриго.
Ну как дела, Родриго?
Родриго
В этой травле я участвую не как охот¬

ничья собака, а как дворовая, для полноты

своры. Я кругом издержался. Сегодня меня

порядком отдули. Если так пойдет дальше,

я вернусь в Венецию с некоторым опытом

и без копейки денег.
Яго
Как жалки те, кто ждать не научился!

Ранения не заживают вмиг.
Мы действуем умом, а не колдуем.
Дай только срок. Дела идут на лад.
Что Кассио отдул тебя, прекрасно.
Побои он отставкой искупил.
Не всякий плод на свете скороспелка,
Но созревает все, что зацвело.
Смотри-ка, а ведь утро наступает!
И не заметили, как ночь прошла.

Ступай-ка, брат, домой. Где ты ночуешь?

Ступай, я говорю. Потом, потом.
Да что ты все торчишь?
Родриго уходит
Еще два дела.

Эмилия попросит госпожу

За Кассио. Когда он там предстанет

С молящим видом, я к ним невзначай

С Отелло выйду как бы из засады.

Прекрасный план, и лишь зевать не надо.

(Уходит.)
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Кипр. Перед замком.
Входит Кассио с музыкантами.
Кассио
Какой-нибудь короткий бодрый туш.

Я, господа, не поскуплюсь на плату.
Музыка. Входит шут.
Шут
Господа, эти дудки не из Неаполя? Что-

то уж больно они поют в нос.
Первый музыкант
В каком отношении, сударь?
Шут
Это, извините за выражение, не духо¬

вые инструменты?

Отелло
393
Первый музыкант

Духовые, духовые.
Шут
Отчего же они без хвостов?
Первый музыкант

В каком, сударь, отношении?
Шут
Обыкновенно трубы для испускания ду¬

ха бывают прикрыты хвостами. Но не

в этом дело. Вот от генерала деньги за

музыку. Он так расчувствовался, что про¬

сит перестать.
Первый музыкант

Хорошо, мы больше не будем.
Шут
Или, может быть, у вас есть что-нибудь

глухое, беззвучное. Потому что главная

беда, что вас слышно.
Первый музыкант

Нет, глухой музыки не водится.
Шут
Ну, тогда дудки по мешкам — и марш.

Чтобы духу вашего здесь не было.
Музыканты уходят.
Кассио

Сделай милость, послушай.
Шут
Милости не сделаю, а послушать можно.

Кассио
Чем острить, вот тебе лучше золотой.

Если компаньонка генеральши встала, дай

ей понять, чтобы она пришла сюда.
Шут
Она встала, сударь. Я ей дам понять.

Кассио
Пожалуйста.
Шут уходит. Входит Яго.
В час добрый, милый Яго.
Яго
Вы, видно, вовсе не ложились спать?
Кассио
Ведь мы расстались с вами на рассвете.

Послал за вашею женой и жду,
Чтоб на прием проситься к Дездемоне.
Яго
Я вам ее немедленно пришлю

И уведу зачем-нибудь Отелло.
Вам будет легче говорить вдвоем.
Кассио
Премного благодарен вам за помощь.
Яго уходит.
Любезней человека не встречал.
А как он бескорыстен!
Входит Эмилия.
Эмилия
С добрым утром.

Как мне вас жалко, милый лейтенант!
Но все, бог даст, уладится. Супруги

Все время говорят о вас. Она

Стоит за вас горой, а он нахмурен.
Он недоволен тем, что человек,
Которого вы ранили, на Кипре

Со связями и очень здесь любим.

По-моему, вас генерал оставил

Для вашей пользы. Он вас не забыл

И, только будет случай, восстановит.
Не вмешивайтесь, чтоб не повредить.
Кассио
Но если можно, я бы с Дездемоной

Самой поговорил наедине.
Эмилия
Тогда со мной идемте. Я устрою.
Хоть душу всю выкладывайте ей.
Кассио

Весьма меня обяжете.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Комната в замке.
Входят Отелло, Яго и представители

Кипра.
Отелло
Пакеты капитану передай.
Пусть кланяется от меня сенату.
А сам на укрепленья приходи.
Там и найдешь нас в сборе.

394
Весь Шекспир
Яго
Не замедлю.
Отелло
Угодно ли вам будет, господа,

Пожаловать со мной на батарею?
Представители

Мы вас сопровождаем, генерал.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Сад в замке.
Входят Дездемона, Кассио и Эмилия.
Дездемона
Поверьте, милый Кассио, для вас

Я сделаю, что в силах.
Эмилия
Постарайтесь.
Мой муж от огорченья сам не свой.
Как будто с ним беда, а не с другими.
Дездемона
Вот это доброта так доброта.
Но, Кассио, не сомневайтесь, милый,
Я знаю, я вас с мужем помирю.
Кассио
За это, что б со мною ни случилось,
Я буду вашим преданным слугой.
Дездемона
Благодарю. Отлично это знаю.
Вы любите Отелло. Вы давно

Его узнали. Верьте, ваша ссора

Продолжится не дольше, чем того

Потребует политика.
Кассио

А если
Политика продлится без конца?
Для этого всегда найдется пища.
Судите сами: должность заместят,

Отсутствие мое войдет в привычку,
И о моем усердье генерал

Не вспомнит больше.
Дездемона
Этого не будет.
В присутствии Эмилии клянусь,
На вашу должность никого не примут.

Она за вами, слово вам даю.
Я раньше не отстану от Отелло.
Увидите, я р TTis-oiy превращу
Его постель, а стол в исповедальню.
Вы будете припевом ко всему,
О чем ни заведем мы разговора.

Приободритесь, Кассио. Скорей

Ходатай ваш умрет, а не отступит.
Эмилия

Сударыня, вернулся генерал.
Кассио

Я удалюсь, сударыня.
Дездемона

Не надо.
Останьтесь. Мы поговорим при вас.
Кассио
Нет, я в неподходящем настроенье.
В другое время. Лучше не сейчас.
Дездемона

Ну ладно, поступайте как хотите.
Кассио уходит. Входят Отелло с бумагами

и Я го.
Яго
Не нравится мне это.
Отелло

(внезапно оборачиваясь)
Ты о чем?
Что ты бормочешь?
Яго
Ничего. Пустое.
Отелло
(разбирает бумаги. Молчание)
Не Кассио ли это только что

Ушел от Дездемоны?
Яго
Быть не может.
Как пойманный воришка? Нет, не он.
Он вида вашего б не испугался.
Отелло
Я все же думаю, что это он.
(Отходит к столу, погруженный в мысли.)
Дездемона

Ну, как дела, мой друг?
Отелло вздрагивает и целует ее в лоб.
Я говорила
Сейчас с одним просителем. Бедняк

Томится тем, что ты его уволил.

Отелло
395
Отелло

Какой проситель?
Дездемона
Как? Твой лейтенант.

Послушай, если что-нибудь я значу,

Сейчас же помирись с ним. Либо он

Вернейший из твоих друзей на свете,

Случайно оплошавший, либо я

Совсем не разбираюсь в честных лицах.

Пожалуйста, прими его назад.
Отелло

Так это он ушел сейчас отсюда?
Дездемона
Такой убитый, что со стороны

Подавлена и я его печалью.
Верни его на службу.
Отелло
Не сейчас.
Дездемона

Ну так когда же?
Отелло
Скоро, очень скоро.

Дездемона

За ужином сегодня?
Отелло

Нет еще.
Дездемона

Так завтра утром? Или за обедом?
Отелло
Я завтра ухожу. Я приглашен

Обедать к офицерам гарнизона.
Дездемона
Так завтра вечером? Во вторник днем?

Ну, вечером во вторник? В среду утром?

Ты только назови точнее день

И чтобы срок не превышал трех суток.
Я знаю, надо показать пример,
Чтоб восторжествовала дисциплина.
Но он ведь сознает свою вину,
Которая, по совести, ничтожна.
Ну так скажи, когда ему прийти?
Я попросту удивлена, Отелло.
Не представляю, чтобы ты просил

О чем-нибудь, а я бы отказала

Или так долго мешкала в ответ.
А речь о ком? О Кассио! Том самом

Приятеле и дружке жениха,
Который так нас поженить старался,
И вспыхивал, и за тебя стоял,
Когда я осуждать тебя решалась.
И надо тратить столько слов и сил

На очевидность?
Отелло
Хорошо. Довольно.

Пускай приходит. Все равно когда.
Как отказать тебе?
Дездемона
Не вздумай только,

Что это жертва. Дело не во мне.
Я попросить могла бы с тем же правом,

Чтоб ты надел перчатки, закусил

И, выходя, оделся потеплее.
Нет, если я когда-нибудь решу

Твою любовь подвергнуть испытанью,
Я что-нибудь назначу потрудней.
А это что!
Отелло
Я отказать не в силах.
Ну, а теперь я занят. Извини.
Оставь меня, пожалуйста, на время.
Дездемона

Изволь. Не буду спорить. Будь здоров.
Отелло
Спасибо. Я приду сию минуту.
Будь счастлива.
Дездемона
Эмилия, пойдем.

Располагай собою, как угодно.
Я подчиняюсь.
Уходит с Эмилией.
Отелло
Радость ты моя!
Пусть суждена мне гибель, скрыть
не в силах:
Люблю тебя; а если разлюблю,
Наступит хаос.
Яго
Генерал, скажите...

Отелло
Да, Яго. Что?
Яго
Скажите, генерал,
Знал Кассио о вашем увлеченье

До вашей свадьбы?

396
Отелло
Знал. Конечно, знал.
А что такое?
Яго
Так. Соображенья.
Хочу сличить их, вот и все.
Отелло
Сличить?
Яго
Он с нею был знаком до вас?
Отелло
Конечно.
И между нами выступал не раз

Посредником.
Яго
Посредником?
Отелло
Конечно.
А что дурного в этом? Разве он

Не стоил этого доверья?
Яго
Стоил.
Отелло

И оправдал, как видишь.
Яго
Оправдал.
Отелло

Так чем ты озабочен?
Яго
Озабочен?
Отелло
Да что с тобою? Что ты задолбил

И повторяешь все за мной, как эхо?
В чем дело? Так ли мысль твоя страшна,

Что ты ее боишься обнаружить?

Столкнулись с Кассио — нехорошо.

Меня он сватал к ней — опять неладно!

Что у тебя в уме? Ты морщишь лоб,
Как будто в черепе твоем запрятан

Какой-то ужас. Если ты мне друг,

Открой мне все.
Яго
Надеюсь, вам известно,

Как я вам предан?
Весь Шекспир
Отелло
Именно затем,
Что мне известно, как ты прям и честен

И слов не стал бы на ветер бросать,

Пугают так меня твои намеки.
Полуслова — язык клеветника,
Но у порядочного человека

Такие недомолвки — крик души,
Которая не вынесла молчанья.
Яго
Мне Кассьо честным кажется.
Отелло
И мне.
Яго
Все быть должны чем кажутся.
Отелло
Бесспорно.
Яго
Вот Кассио и честный человек.
Отелло
Нет, так нельзя. На что ты намекаешь?

Ты что-то знаешь. Без обиняков!
Все худшее, что ты таишь,— наружу!
Яго
Повиноваться старшим, генерал,—
Долг воина, но оглашать догадки

Не входит и в обязанность раба.
Сказать, что думаешь? А если мысли

Кощунственны и ложны, точно грязь

В святилище или в суде неправда?
Отелло
Ты губишь друга, если сознаешь,
Что он в беде, и не предупреждаешь.
Яго
Оставьте. У меня несчастный нрав.

Повсюду в жизни чудятся мне козни.
Для вас спокойней будет и верней

Мои слова оставить без вниманья.

Несовместимо с совестью, умом,

Неосторожно, неблагоразумно

Вас посвящать во все, чем полон я

Из мнительности.
Отелло

Говори яснее.

Отелло
397
Яго
Нетронутое имя, генерал,
Для женщин и мужчин всего дороже.
Кто тащит деньги — похищает тлен.
Что деньги? Были деньги, сплыли деньги.

Они прошли чрез много тысяч рук.
Иное — незапятнанное имя.
Кто нас его лишает, предает

Нас нищете, не сделавшись богаче.
Отелло

Во имя неба, говори ясней!
Яго
Хотя б вы сердце мне руками сжали,
Не буду, не могу и не хочу.
Отелло
Так вот как!
Яго
Ревности остерегайтесь,

Зеленоглазой ведьмы, генерал,
Которая смеется над добычей.
Блаженны потерпевшие мужья,
Которые все знают и остыли

К виновницам позора. Но беда,
Когда догадываешься и любишь,

Подозреваешь и боготворишь.
Отелло
Да, это ад.
Яго
Бедняк, довольный жизнью,

Владеет состояньем. Но богач,
Который ждет все время разоренья,

Раздет до нитки. Господи, спаси

От ревности моих друзей и близких.
Отелло
Постой. Зачем ты это говоришь?
Ты думаешь, я жизнь бы мог заполнить

Ревнивыми гаданьями? О нет!
Я все решил бы с первого сомненья.
Что я, козел, чтоб вечно вожделеть

И, растравляясь призраком измены,

Безумствовать, как ты изобразил?
О нет, меня не сделает ревнивцем

Признанье света, что моя жена

Красива, остроумна, хлебосольна,
Умеет общество занять, поет

И пляшет. Если хороша основа,
То и придатки эти хороши.
Я также не страдал бы от сравненья

Моей невзрачности с ее красой:
Видала, думаю, что выбирала.
Нет, Яго, я сначала посмотрю,
Увижу что-нибудь, еще проверю,
А выясню, до ревности ли тут?
Тогда прощай любовь, прощай и ревность.
Яго
Я очень рад и докажу теперь
Вам преданность свою гораздо шире.
Улик покамест нет, но мой совет —

Следите за женой и лейтенантом,
Без вспышек страсти, трезво, вот и все.
Я б не хотел, чтоб вашей добротою

Играли за спиною вам во вред.
Я вдоволь изучил венецианок!
Лишь небу праведному видно то,
Чего мужья их не подозревают.
Стыда в них нет, лишь след бы замести.
Отелло
Ты вот о чем?
Яго
А что ж, супруга ваша

Другая, полагаете? Она

Отца ввела пред свадьбой в заблужденье.

Сгорала к вам любовью, а сама

Прикидывалась, что терпеть не может.
Отелло
Да, это так.
Яго
Вот я и говорю:
Когда до брака так она хитрила,
Что дело представлялось колдовством,

Что ж после брака? Впрочем, извините,

Куда меня признанья завлекли!
Отелло
Нет, нет, спасибо!
Яго
К сожаленью, вижу,
Я этим вас немного огорчил.
Отелло
Ничуть, нисколько.
Яго
Огорчил, конечно.
Но сделал это, слепо вас любя.
Во всяком случае, не забывайте:
В моих словах нет ровно ничего,
Что позволяло б делать заключенья

И придавать им слишком точный смысл.
Отелло
Не бойся.
Яго
Это было бы ошибкой.
Прошу заметить, Кассио — мой друг.
Нет, генерал, вас это огорчило.

398
Весь Шекспир
Отелло
Что, собственно? Я в чистоте жены

Еще не усомнился.
Яго
Слава богу.
Пошли Господь здоровья ей и вам.
Отелло

И все же, уклоненья от природы...
Яго
Вот именно. Примеры под рукой.

Естественно ли это отчужденье

От юношей ее родной страны?
Не поражают ли в таких примерах

Черты порока, извращенья чувств?
Я это отношу не к Дездемоне,
О ней определенных данных нет.
Но есть опасность, как бы, отрезвевши

И сравнивая вас и земляков,
Она не пожалела.
Отелло
До свиданья.
Ступай. Узнаешь больше, сообщи.
Вели жене следить за Дездемоной.

Прощай, прощай.
Яго
(уходя)
Прощайте, генерал.
Отелло
Зачем женился я? Мой сторож чести

Гораздо больше знает, чем сказал.
Яго
(возвращаясь)
А главное, не надо углубляться

В вопросы эти дальше, генерал.
Все предоставьте времени. Взысканья

Я с Кассио пока бы не снимал.
Он превосходный офицер, конечно,
Но я его держал бы в стороне,
Чтоб наблюдать за ним на расстоянье.

Следите, как проявит госпожа

Свое участье в судьбах лейтенанта.
А в заключенье должен повторить:
Я по натуре склонен к ложным страхам.

Наверно, я хватаю через край.
Не думайте о Дездемоне плохо.
Отелло

Не беспокойся, я себя сдержу.
Яго
Еще раз до свиданья.
(Уходит.)
Отелло
Этот малый

Кристальной честности и знает толк

В вещах и людях. Если это правда

И будут доказательства, что ты

Дичаешь, мой неприрученный сокол,

Прощай, лети, я путы разорву,
Хотя они из нитей сердца сшиты.
Я черен, вот причина. Языком

Узоров не плету, как эти франты.
Я постарел. Но что я говорю!
Я потерял ее, и я обманут.
Мне может только ненависть помочь.
О, ужас брачной жизни! Как мы можем

Считать своими эти существа,
Когда желанья их не в нашей воле?
Я б предпочел быть жабою на дне

Сырого подземелья, чем делиться

Хоть долею того, что я люблю.
Высокое неприложимо в жизни.
Все благородное обречено.
Неверность будет лгать, а верность верить,

Возвращаются Дездемона и Эмилия.
Но вот и Дездемона. Если так
Глядит притворство — небеса притворны.
Я этому поверить не могу.
Дездемона
Отелло, что с тобой? Пора обедать.
Все собрались, и гости ждут тебя.
Отелло
Прости меня.
Дездемона

Ты говоришь так тихо!
Ты нездоров?
Отелло
Да, голова болит.
Дездемона
Все оттого, что ты недосыпаешь.
Дай обмотаю голову платком,
И все пройдет.
Отелло

Он слишком мал. Не надо.
Отелло отстраняет платок, Дездемона роняет его.
Пойдем.
Дездемона

Жаль, что тебе нехорошо.
Отелло и Дездемона уходят.
Эмилия
Я рада, что нашла ее платок,
Который подарил ей мавр на свадьбу.

Отелло
399
Мой муж все просит — укради его.
Но госпожа, по настоянью мавра,

Платок все время держит при себе.
И говорит с ним и его целует.
Вот я теперь сниму с него узор

По просьбе Яго. Небесам известно,

Какая до платка ему нужда.
Пусть радуется. В этом нет труда.
Возвращается Яго.
Яго
Ты тут одна? Зачем ты тут торчишь?
Эмилия

Оставь ворчать. Есть для тебя вещица.
Яго
Уж я воображаю.
Эмилия
Угадай.
Яго
Вещица эта — глупая супруга.
Эмилия
Вот как? И это все? А что ты дашь

За этот вот платок в вознагражденье?
Яго
Какой платок?
Эмилия
Какой платок? Платок,

Подаренный Отелло Дездемоне,

Который ты просил меня украсть.
Яго
И ты украла?
Эмилия
Нет, он, видно, выпал

У ней из рук. Я с полу подняла.
Яго
Давай сюда скорее. Молодчина!
Эмилия
Скажи, зачем ты требовал его

Без отступа?
Яго
(вырывая платок)
Тебе какое дело?
Эмилия
Не трогай лучше, знаешь. Госпожа

Сойдет с ума, узнавши о пропаже.
Яго
Помалкивай, что ты его нашла.
Он мне для дела очень нужен. Выйди.
Эмилия уходит.
Подброшу Кассио. Пусть свой платок

Увидит мавр в квартире лейтенанта.

Ревнивца убеждает всякий вздор,
Как доводы Священного писанья.

Сразит и этот. Мавра не узнать,
Так действует уже моя отрава.
Сомненья разгораются не вдруг,
А медленно, как сера под землею.
Возвращается Отелло.
Вот он идет. Уже ему ни мак,
Ни сонная трава, ни мандрагора —

Ничто, ничто не восстановит сна,

Которым спал он нынешнею ночью.
Отелло
Как! Изменять!
Яго
Довольно, генерал.

Оставьте эти мысли.
Отелло
Сгинь! Исчезни!
Ты жизнь мою в застенок обратил.

Пускай меня и больше б обманули,
Да я б не знал.
Яго
Нет, что вы, генерал!

Отелло
Часы, когда она принадлежала

Другому, не заботили меня.
Я их не видел и о них не ведал,
И в следующую за ними ночь

Спал сладко с ней, спокоен был и весел.

Я на губах у ней не находил

Осадка Кассиевых поцелуев.
Тот не ограблен, кто не сознает,
Что он ограблен.
Яго
Это грустно слышать.

Отелло
Я был бы счастлив, если б целый полк

Был близок с ней, а я не знал об этом.

Прощай, покой! Прощай, душевный мир!

Прощайте, армии в пернатых шлемах

И войны — честолюбье храбрецов,
И ржущий конь, и трубные раскаты,
И флейты свист, и гулкий барабан,
И царственное знамя на парадах,
И пламя битв, и торжество побед!

400
Весь Шекспир
Прощайте, оглушительные пушки!
Конец всему. Отелло отслужил!
Яго
Неужто, генерал?
Отелло
Мерзавец, помни,
Ее позор ты должен доказать!

Вещественно, мерзавец, помни это!
А то, клянусь бессмертием души,
Собакой лучше бы тебе родиться,
Чем гневу моему давать ответ.
Яго
Вот до чего дошло!
Отелло
Дай мне увидеть

Ее вину иль так в ней убеди,
Чтоб места не осталось для сомненья.

Удостоверь, не то беда тебе.
Яго
Мой генерал...
Отелло
А если ты порочишь

Ее безвинно, мучая меня,
То больше не молись. Греши без страха

И не раскаивайся. Громозди

Злодейство на злодейство. Перед этим

Должно все побледнеть, и уж ничто

Твоих грехов не увеличит больше.
Яго
Вы слышите, святые небеса!
Вы человек иль нет? Где ваше сердце?
Бог с вами и со службой. Ухожу.
Дурак я, что полез с своею правдой,
Чтоб град упреков выслушать в ответ.
О, лживый мир! Полезная наука!
Опасно людям правду говорить.
Я больше мыслей никогда не выдам,

Когда они ведут к таким обидам.
Отелло
Постой. На вид ты должен быть
правдивым.
Яго
На вид мне следовало быть умней.

Правдивостью «спасибо» не заслужишь.
Отелло
Должно быть, Дездемона мне верна,
А может, нет. Ты мне не лгал, должно
быть,
А может, лгал. Я требую улик.
Ее безукоризненное имя
Луны белее было, а теперь

Черно, как я, от твоего доноса.
Я жажду ясности. На свете есть

Ножи, костры, колодцы, петли, яды.
Я не прошу. Но мне недостает

Уверенности.
Яго
Вижу, вы в волненье.

Душой скорблю, что я тому виной.
Так вы хотите ясности, сказали?
Отелло
Хочу? Нет, больше: я ее добьюсь.
Яго
Но как, скажите? Что такое ясность?

Хотите ли вы поглядеть тайком,
Когда он с нею будет обниматься?
Отелло
Смерть и проклятье!
Яго
Нелегко людей

Застать за этим делом. Пожелаем,

Чтоб, кроме них, ничей досужий взгляд

Не падал никогда на их объятья.
Тогда как быть? Как их поймать? Они

Не пара обезьян, не волк с волчицей.

Таких улик в моем запасе нет,
Но косвенные данные в наличье,
И вы всегда их можете иметь.
Отелло
Они должны быть неопровержимы!
Яго
Невыгодная роль, но я креплюсь.
Я сам зашел из дружбы так далеко.
Так вот. Я как-то с Кассио лежал

На койке. У меня болели зубы.
Я спать не мог. Беспечный ветрогон

Во сне всегда выбалтывает тайны.

Таков и Кассио. И слышу я:

«Поосторожней, ангел Дездемона.
Нам надобно таить свою любовь».
Он крепко сжал мне руку и со страстью

Стал целовать, как будто с губ моих

Срывал он с корнем эти поцелуи,
И положил мне ногу на бедро.
Потом, вздохнув, пролепетал: «О, горе!

Зачем ты в руки мавра отдана!»
Отелло
Чудовищно! Чудовищно!
Яго
Ведь это
Во сне происходило.

Отелло
401
Отелло
Но в каком!
Как уличает это сновиденье!
Яго
Особенно в ряду других улик.
Отелло

Я разорву злодейку.
Яго
Хладнокровней.
Еще предмета преступленья нет.
Быть может, наши подозренья ложны.
Вы не видали у нее платка,
Расшитого цветами земляники?
Отелло

Я ей его на свадьбу подарил.
Яго
Ах, вот как? Я не знал. Но дело вот в чем.

Я видел, Кассио ее платком

Сегодня утирал свой подбородок.
Отелло

О, если это тот...
Яго
Тот иль не тот,
Платок ее, и это лишний довод

В придачу к тем, которые слабей.
Отелло
О, если б раб жил тысячею жизней!
Для полной мести мало мне одной.
Теперь я вижу, это правда, Яго.
Гляди, я дую на свою ладонь

И след любви с себя, как пух, сдуваю.

Развеяна. Готово. Нет ее.
О ненависть и месть, со мною будьте

И грудь раздуйте мне шипеньем змей!
Яго
Спокойней. Тише.
Отелло

Крови, крови, крови!

Яго
Еще вы передумаете.
Отелло
Нет.
Нет, Яго, никогда. Как в Черном море

Холодное теченье день и ночь

Несется неуклонно к Геллеспонту,
Так и кровавым помыслам моим

До той поры не будет утоленья,
Пока я в мщенье их не изолью.
(Становится на колени.)
Клянусь тобой, мерцающее небо,
В святом сознанье этих страшных слов,

Даю обет расплаты.
Яго
Не вставайте.
(Тоже становится на колени.)
Вы все свидетели, огни планет,

Кружащиеся в небесах, что Яго

Себя, свой ум и руки отдает

На службу оскорбленному Отелло.
Я все беспрекословно совершу,
Что скажете, вплоть до пролитья крови.

Оба встают.
Отелло
Союзник мой, я не благодарю,
Но сразу же ловлю тебя на слове.
Чтобы в три дня, не позже, я узнал

О смерти Кассио.
Яго
Мой друг погублен.

Приказ свершен. Но ей оставьте жизнь.
Отелло
О нет, проклятье ей, гулящей твари!

Проклятье ей. Не покидай меня.
Пойдем обсудим, как бы поскорее

Прикончить дьяволицу. Ты теперь

Мне будешь лейтенантом.
Яго
Ваш навеки.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Перед замком.
Входят Дездемона, Эмилия, шут.
Дездемона
Не скажешь ли, голубчик, где живет

лейтенант Кассио?
Шут
Не скажу.
Дездемона
Что так?
Шут
Он человек военный, а это народ бедо¬

вый. Поди узнай, как на него потрафить.

Это военный секрет.

402
Весь Шекспир
Дездемона

Что же тогда делать?
Шут
Не скажу. Это тоже военная тайна.
Дездемона
Не возьмешься ли ты разыскать его

и передать ему кое-что на словах?
Шут
Отчего же! Это в пределах человеческих

возможностей.
Дездемона
Скажи, чтобы он пришел сюда. Я скло¬

нила генерала в его пользу, и есть надежда,

что все уладится.
Шут уходит.
Куда, Эмилия, могла девать

Я свой платок?
Эмилия

Сударыня, не знаю.
Дездемона
Охотней потеряла б кошелек,
Набитый золотыми. Но, по счастью,

Отелло — умница и не похож

На пошляков ревнивцев. Что б иначе

Подумал он?
Эмилия

Отелло не ревнив?
Дездемона
Конечно нет. Тропическое солнце

Все эти недостатки выжгло в нем.
Эмилия
Вот он идет.
Дездемона
Не дам ему покоя,
Покамест Кассио он не простит.
Входит Отелло.
Ну как тебе?
Отелло
Мне лучше.
(В сторону.)
Я не в силах

Притворствовать.— Как поживаешь ты?
Дездемона

Спасибо, превосходно.
Отелло
Дай мне руку.
Какая влажная!
Дездемона

Ее пока
Ни годы, ни заботы не сушили.
Отелло
Такая влажность — несомненный знак

Уступчивости и любвеобилья.
Горячая, горячая рука

И — влажная. Такую руку надо

Смирять молитвой, строгостью, постом

И умерщвленьем плоти. В ней есть дьявол,

Он бесится и выделяет пот.
Рука, которая готова сыпать

Подарками.
Дездемона
Ты вправе так сказать.
Я сердце в ней свое тебе вручила.
Отелло
Хорошая и щедрая рука.
Встарь руку отдавали вместе с сердцем,
А в наши дни лишь руки отдают.
Дездемона
Мне трудно продолжать в подобном духе.

Как обещание твое, скажи?
Отелло

Какое обещание, голубка?
Дездемона
Я Кассио велела разыскать

И привести к тебе для примиренья.
Отелло
Меня сегодня насморк одолел.
Дай мне платок.
Дездемона
Пожалуйста.
Отелло
Не этот.
Ты знаешь, тот.
Дездемона

Его со мною нет.
Отелло
Действительно?
Дездемона
Действительно.

Отелло
403
Отелло
Печально.

Платок достался матушке моей

В подарок от ворожеи-цыганки.
Та уверяла, что, пока платок

У матери, он к ней отца привяжет

И сохранит ей красоту. Когда ж

Она его отдаст иль потеряет,
Отец к ней должен будет охладеть

И полюбить другую. Перед смертью

Мать отдала платок мне, завещав

Дать в будущем его своей невесте.
Я так и сделал. Береги платок

Заботливее, чем зеницу ока.
Достанься он другим иль пропади,
Ничто с такой бедою не сравнится.
Дездемона
Неужто?
Отелло
Правда. Он из волокна

С магическими свойствами. Сивилла,

Прожившая на свете двести лет,
Крутила нить в пророческом безумье.

Волшебная, таинственная ткань

Окрашена могильной краской мумий.
Дездемона

Неужто это правда?
Отелло
Говорят.
Дездемона

Так лучше бы его я не видала!
Отелло
Ага! А что так?
Дездемона
Что ты говоришь

Со мною так стремительно и дико?
Отелло

Платок потерян? Где он? Говори.
Дездемона
О, боже!
Отелло
Говори.
Дездемона
Нет, не потерян.
А если потеряла, что тогда?
Отелло

Как — что тогда?
Дездемона
Платка я не теряла.
Отелло

Так принеси его и покажи.
Дездемона
Могу, но после. Это отговорки,
Чтобы о Кассио не говорить.
Прими обратно Кассио на службу!
Отелло
Так принеси платок. Мне в этом всем

Мерещится недоброе.
Дездемона
Послушай,
Ты никого достойней не найдешь.
Отелло
Платок!
Дездемона

Давай о Кассио сначала.
Отелло
Платок!
Дездемона
Он трудности делил с тобой

И на слепой любви к тебе построил

Всю жизнь свою.
Отелло
Платок!
Дездемона
Нет, так нельзя.
Отелло
Прочь с глаз моих!
(Уходит.)
Эмилия
И это не ревнивец?
Дездемона
Таким его я вижу в первый раз.
В платке, наверно, правда что-то скрыто.

Я просто вне себя, что он пропал.
Эмилия
Живешь два года с мужем, не узнаешь.

Мужчина — брюхо, женщина — еда.
Он жрет тебя и жрет, и вдруг отрыжка.

Вот Кассио и Яго.
Входят Кассио и Яго.

404
Весь Шекспир
Яго

Без нее
Не обойтись. Вот, легки на помине.

Немного понастойчивее с ней.
Дездемона
Что скажете мне, Кассио?
Кассио
Все то же.

Пожалуйста, вступитесь, госпожа.
Мне не житье, пока я не оправдан

Единственным, кто мне дороже всех.

Ужасна неизвестность. Если грех мой

Так тяжек, что его не искупить

Ни прошлою, ни будущею службой,

Пускай мне скажут. Твердо это знать

Мне будет некоторым облегченьем.
Я волею-неволей примирюсь

И счастья поищу в другом призванье.
Дездемона
Мой благородный Кассио, увы!
На мавра потеряла я влиянье.
Мой муж с недавних пор не прежний муж.

Он изменился. Это превращенье

Так велико, что только внешний вид

Еще мне говорит, что он — Отелло.
Пусть ангел мой хранитель за меня

Так молится, как мужа я молила

За вас,— но он лишь гневался в ответ.

Немного потерпите. Все, что можно,
Я сделаю, и больше, чем могу.
Я думаю, что этого довольно.
Яго
Он сердится?
Эмилия
Он только что ушел

В каком-то непонятном раздраженье.
Яго
Он сердится? Я видел, как пред ним

Взлетело несколько солдат на воздух

И в десяти шагах от нас ядро

Ударило в его родного брата.
Но духа он и тут не потерял.
И если он не стал владеть собою,
То, видимо, на то причины есть.
Пойду поговорю с ним.
Дездемона
Сделай это.
Яго уходит.
Быть может, из Венеции письмо

Или на Кипре заговор открылся,
Но неприятности или дела

В нем облаком затмили ясность мысли.

Мы раздражаемся по пустякам,
Когда задеты чем-нибудь серьезным.
Бывает, палец заболит, и боль

Передается остальному телу.
Мужья не боги, требовать от них

Вниманья, как от женихов, нет смысла.

Брани меня, Эмилия, за то,
Что я его напрасно осуждала.
Я ошибалась. Он не виноват.
Эмилия
Дай бог, чтоб это были в самом деле

Заботы службы, а не ревность к вам.
Дездемона

Я повода ему не подавала.
Эмилия
Ревнивым в этом надобности нет.
Ревнуют не затем, что есть причина,
А только для того, чтоб ревновать.
Сама собой сыта и дышит ревность.
Дездемона

Да обойдет Отелло этот бич!
Эмилия
Помилуй бог!
Дездемона
Пойду его проведать.
Вы, Кассио, тут будьте под рукой.
Как раз, быть может, подвернется случай,

Я наконец его уговорю.
Кассио

Покорнейше вам благодарен.
Дездемона и Эмилия уходят. Входит Б ь я н к а.
Бьянка
Здравствуй,
Дружище Кассио.
Кассио
Какими ты

Судьбами здесь, красавица Бианка?
Я собирался только что к тебе.
Бьянка
А я к тебе. Но слыханное ль дело?

Исчезнуть на семь дней и семь ночей!

Ушел и как сквозь землю провалился.
А шутка ли! Сто шестьдесят часов!
Кассио
Прости меня, Бианка. Я был занят.
Живу несладко. Чуть освобожусь,
Мы это наверстаем. Вот, Бианка,
(давая ей платок Дездемоны)

Пожалуйста, такой же вышей мне.

Отелло
Бьянка
Откуда это? Новая подруга?
Так вот ты с кем неделю пропадал?

Теперь мне все понятно, все понятно.
Кассио
Брось тотчас к черту свой ревнивый бред.

Платок от женщины, уж ты решила?
Нет, Бьянка, нет.
Бьянка
Откуда ж он тогда?
Кассио
Не знаю сам. Он у меня валялся.
Мне нравится узор. Сними его,
Пока платка обратно не спросили.
Ну, а теперь оставь меня.
405
Бьянка
Зачем?
Кассио
Да я тут дожидаюсь генерала

И в женском обществе бы не хотел

Ему попасться.
Бьянка

Это что за новость?

Кассио

Не думай, что тебя я не люблю.
Бьянка
Вот именно, как этого не думать?

Пройдись со мною несколько шагов.
Ты вечером придешь ко мне сегодня?

Кассио
Далеко проводить я не могу.
Мне встреча здесь назначена по делу.
А вечером приду.
Бьянка
Не обмани.
Я скромная, довольствуюсь чем можно.

Уходят.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Кипр. Перед замком.

Входят Отелло и Яго.
Яго
Вы так считаете?
Отелло

А как же, Яго?
Яго
Что поцелуй тайком...
Отелло
Обман и грязь.
Яго
И голой с другом полежать в постели

В границах добродетели нельзя?
Отелло
В границах добродетели — раздевшись!

Зачем так сложно и так тяжело

Хитрить пред чертом и морочить небо!
Яго
Когда не происходит ничего,
То это все простительная вольность.
Но перейдемте к случаю с платком.
Отелло
Да, да.
Яго
Он мой. Я дал его жене в подарок.

Отелло
Ну, ну.
Яго
Теперь он стал ее. Она вольна

Отдать его кому-нибудь другому.
Отелло
Честь — это тоже собственность ее,
Она вольна располагать и этим?
Яго
Честь — это призрак. Честь — другой
вопрос.
Честь — то, чего у многих не бывает

Из хвастающих ею... Но платок...

406
Весь Шекспир
Отелло
Хочу забыть, а ты напоминаешь.
Как ворон над жилищем, где чума,
Так это слово в памяти витает.
Ты говоришь, платок мой у него?
Яго
В том нет беды.
Отелло
Но в этом нет и счастья.

Яго
Зачем значенье придавать тому,
Что без стыда наглец и соблазнитель,
У женщины добившись своего,
Трубит повсюду о своей победе?
Отелло

Он вслух о ней болтал?
Яго
Болтал.
Отелло
Что? Что?
Яго
То, от чего всегда он отречется.
Отелло
Но все-таки?
Яго

Он говорил...
Отелло
Итак?
Яго
Что он лежал...
Отелло

С кем? С ней?
Яго
Да. Нет. Увольте.
Отелло
Лежал. Прижимался. Он ее бесславит.

И в каких выражениях! Прижимался. Это

мерзость. Платок. Заставить сознаться.

Платок. Заставить сознаться и повесить.

Нет, сначала повесить, а потом заставить

сознаться. Я весь дрожу. Не поддаваться

этой помрачающей боли без проверенных

сведений! Боже, как я подумаю!.. Носы,

уши, губы. Тьфу! Я падаю.. Заставить со¬

знаться. О, дьявол! (Падает без чувств.)
Яго
Хвалю, мое лекарство. Действуй, действуй.

Так ловят легковерных дураков.
Так женщин незапятнанных порочат,—

Очнитесь, успокойтесь, генерал!
Входит Кассио.
Любуйтесь, лейтенант.
Кассио
Что с ним случилось?
Яго
Да видите, падучая опять,
Второй припадок в продолженье суток.
Кассио
Виски потрите.
Яго
Нет, избави бог.
Болезнь должна идти своим порядком,
А то несчастный с пеной на губах

Начнет беситься. Он пошевелился.

Ступайте. Он сейчас придет в себя.
Чуть я освобожусь, мне надо с вами

Потолковать.
Кассио уходит.
Что с вами, генерал?
Вы шишки не набили?
Отелло
Ты смеешься?
Яго
Нет. Я над вами? Боже упаси!
Переносите по-мужски обиду.
Отелло
Рога — отличье чудищ и зверей.
Яго
Немало же тогда зверей и чудищ

Средь наших населенных городов.
Отелло
Так это правда? Он не отрицает?
Яго
Мужайтесь, генерал. Вы не один.
Любой женатый в вашем положенье.

Мильоны спят на проходных дворах,

Которые зовутся брачным ложем.
Вам легче. Вы без розовых очков.
Какое издевательство природы:
С развратницами нас соединять

И заставлять нас верить в их невинность!

Нет, если так, то я желаю знать

Про свой позор и что с женой мне делать.

Отелло
Отелло

Ты умница. Ты совершенно прав.
Яго
Я вот что вам придумал. Я вас спрячу.

Но хватит ли у вас на это сил?
Во время вашего припадка — к слову,

Нехорошо так распускать себя —

Явился Кассио. Я догадался

Услать его и объяснил, как мог,
Ваш обморок. Но он сейчас вернется.

Хотите, заведу с ним разговор?
Хотите, незаметно посмотрите

На выражение его лица,
Улыбочки, злорадство и презренье

К той, о которой будет речь? Я вновь

Его заставлю повторить сначала,
Давно ль и сколько раз, где и когда

Бывал он близок с вашею женою.

Увидите ужимки.— Черт возьми,

Нельзя ли поспокойнее, однако!
Ведь если это дальше так пойдет,
Я просто уважать вас перестану.
Отелло
Я обещаю все перенести,
Зато потом не буду знать пощады.
Яго
Всему свой срок. Вам прятаться пора.
Отелло прячется.
Под видом россказней о Дездемоне

Я Кассио про Бьянку расспрошу.
Особа эта шлюха по призванью

И этим зарабатывает хлеб.
Она пылает к Кассио любовью

По роковой судьбе таких девиц.
Всю жизнь она обманывала многих,

Чтоб быть теперь обманутой одним.
О ней без смеха он не может слышать.

Вот он идет.
Входит Кассио.
Когда дурак заржет,
Отелло просто на стену полезет,
В ревнивом ослепленье отнеся
Смех и развязность Кассьо к Дездемоне.
Что слышно, лейтенант?
Кассио
Одна печаль.
И я не лейтенант, как вы сказали.
Яго
Но будете. Просите госпожу.
Вот если б званья возвращала Бьянка,

Ждать не пришлось бы.
407
Кассио

Ждать бы не пришлось.

Отелло

(в сторону)
Скажи пожалуйста, уже смеется!
Яго
Она в вас до безумья влюблена.
Кассио
Да, влюблена, мне кажется, безумно.

Отелло

(в сторону)
Не отрицает и не может скрыть.
Яго
Скажите правду, Кассио...
Отелло
(в сторону)
Он просит

Порассказать подробней. Хорошо.
Яго
Вы собираетесь на ней жениться?
Она так уверяет.
Кассио
Ха, ха, ха!
Отелло
(в сторону)
Смеешься? Торжествуй. Ты пожалеешь.
Кассио
Жениться? Вот умора! На такой!
Еще я, слава богу, не рехнулся.
Ха, ха, ха!
Отелло

(в сторону)
Так, так, так. Дорого тебе обойдется

этот смех.
Яго
Ей-богу, ходит слух, что вы на ней же¬

нитесь.
Кассио

Какое вранье!
Яго
Зачем мне врать?
Отелло

(в сторону)
Словно меня нет на свете!

408
Весь Шекспир
Кассио
Дура сама это распространяет. Она

в это верит на основании своих собствен¬

ных чувств. Я ей ничего не обещал.
Отелло
(в сторону)
Яго делает мне знаки. Сейчас он перей¬

дет к делу.
Кассио
Да вот она была тут недавно. Она меня

просто преследует. Как-то разговариваю

я на берегу с несколькими венецианцами.

Откуда ни возьмись эта краля, и прыг ко

мне на шею. Вот так! Ха, ха, ха! И вот так!
Отелло
(в сторону)
Наверно, он передразнивает, как она

визжит: «О мой Кассио!»
Кассио
И плачет, и обнимает, и тащит с собой.

Ха, ха, ха!
Отелло
(в сторону)
Теперь он показывает, как она увлекает

его в мою спальню. О, я хорошо вижу твой

нос, но пока еще не вижу собаки, которой

я брошу его на съеденье.
Кассио
Надо будет поскорее расстаться с нею.
Яго
Глядите, ей-богу, вот она!
Кассио
Хорек ненасытный! И как надушилась!
Входит Бьянка.
Долго ты будешь бегать за мною?
Бьянка
Нет уж, извини. Побегают за тобой

черт и его бабушка. Получай назад свой

платок окаянный. Дура я, что взяла его.

Вышей ему такой же, вы слыхали что-

нибудь подобное? Нашел у себя в комнате

и не знает, чей. Так я и поверила! Какой-

нибудь шлюхи память, а я буду снимать

с него узор. Нет уж, пожалуйста.
Кассио
Что ты, ненаглядная Бьянка! Что ты,

что ты!
Отелло

(в сторону)
Праведное небо, это мой платок!

Бьянка
Если хочешь, приходи сегодня ужинать

со мной. Если нет, приходи, когда вздума¬

ешь. (Уходит.)
Яго
Бегом, бегом за ней!
Кассио
Пожалуй, правда. Еще поднимет піум

на улице.
Яго
Вы действительно пойдете ужинать

с ней?
Кассио
Да, я думаю.
Яго
В таком случае я приду тоже. Надо

поговорить.
Кассио

Прекрасно. Только наверняка.
Яго
Посмотрим. Догоните ее.
Кассио уходит.
Отелло

(выступая вперед)
Яго, как мне убить его?
Яго
Как он гордится своей низостью! Вы

заметили?
Отелло
О Яго!
Яго
А вы узнали платок?
Отелло

Это действительно мой?
Яго
Разумеется, ваш. Видите, как мало он

ценит эту сумасбродку, жену вашу. Она

дарит ему платок, а он отдает его своей

сударушке.

Отелло
409
Отелло
Я хотел бы убивать его девять лет под¬

ряд. Действительно, сумасбродка. Обо¬

льстительная! Божественная!
Яго
Вам пора было бы забыть об этом.
Отелло
Да, Яго. Я хочу, чтобы она сгнила,

пропала и была осуждена сегодня же но¬

чью. Я не дам прожить ей дня. Сердце

мое обратилось в камень. Ударить — уши¬

бешь об него руку. Все это так. Но не

было на свете созданья более неотразимо¬

го. Ее место рядом с каким-нибудь пове¬

лителем мира, чтобы делить с ним жизнь

и вдохновлять его.
Яго
Нет, думать так вам больше не годится.
Отелло
Чтоб ее черт побрал! Это верно.

Я только вспоминаю. Какая это рукодель¬

ница! А как понимает музыку. Ее пеньем

можно приручить лесного медведя. Жен¬

щина неистощимого ума и воображенья.
Яго
Тем, стало быть, хуже.
Отелло
О, в тысячу раз. И притом с такой

способностью нравиться!
Яго
Даже слишком большою.
Отелло
Справедливо. Но ведь жалко, Яго! О,

какая жалость, какая жалость!
Яго
Ну, если вам так жалко, выдайте ей

доверенность на совершенье дальнейших

низостей. Дело только в вас. Никого это не

касается.
Отелло
Я изрублю ее на мелкие кусочки. Об¬

манывать меня!
Яго
Безобразница.
Отелло
И с кем! С моим подчиненным!
Яго
Тем более.
Отелло
Какой-нибудь отравы, Яго, сегодня же.

Я не буду вступать с ней в объясненья,

чтоб не поддаться ее обаянью. Так помни,

сегодня же. Достанешь, Яго?
Яго
Зачем яд? Лучше задушите ее в постели,

которую она осквернила.
Отелло
Хорошо. Хорошо. Знаешь, это справед¬

ливая мысль. Это мне нравится.
Яго
А расправиться с Кассио предоставьте

мне. Ночью кое-что услышите.
Отелло
Великолепно.
Труба за сценой.
Что там за труба?
Яго
Известье из Венеции, наверно.
Вон Лодовико с вашею женой.
Входят Лодовико, Дездемона и свита.
Лодовико

Душой рад встрече, генерал.
Отелло
Ия.
Лодовико
Привет вам от сенаторов и дожа.
(Подает ему письмо.)
Отелло
Почтительно целую их печать.

(Прикладывает к губам письмо, распеча¬

тывает и читает.)
Дездемона
С какими новостями, Лодовико?
Яго
Большое удовольствие и честь

На Кипре вас приветствовать.
Лодовико
Спасибо.
Как лейтенанта Кассио дела?
Яго
Он жив.

410
Весь Шекспир
Дездемона
У лейтенанта с генералом

Большой разрыв. Надежда вся на вас.

Вы сблизите их.
Отелло
Ты такого мненья?

Дездемона
Не слышу.
Отелло
(читает)
«В исполненье привести

Немедленно».
Лодовико

(Дездемоне)
Он к вам не обращался,

А погружен в приказ. Так между ним

И Кассио размолвка?
Дездемона
Да, к несчастью.

Я все б дала, чтоб вновь их помирать,

Такую к Кассио любовь питаю.
Отелло
Огонь и сера!
Дездемона

Что ты говоришь?
Отелло

Ты что, в своем уме?
Дездемона
Какой сердитый!
Лодовико
Его расстроило письмо. Сенат

Велит ему в Венецию вернуться

И назначает Кассио на Кипр.
Дездемона
О, как я рада!
Отелло
Рада?
Дездемона
Что, мой милый?
Отелло

Я рад, что ты забыла всякий стыд.
Дездемона

Забыла стыд, Отелло милый?
Отелло
Дьявол!
(Ударяет ее.)

Дездемона
Ничем не заслужила.
( Плачет.)
Лодовико
Генерал,
В Венеции откажутся поверить.
Уж это слишком. Надо попросить

У ней прощенья. Дездемона плачет.
Отелло
О, дьявол, дьявол! Если бы земля

Давала плод от женских слез, то эти

Плодили б крокодилов. Сгинь, уйди!
Дездемона
(уходя)
Уйду, чтоб не сердить тебя.
Лодовико
Какая
Послушная! Верните, генерал,
Ее назад!
Отелло
Сударыня!
Дездемона
Мой милый?
Отелло

Ну вот она, распоряжайтесь ею.
Лодовико
Распоряжаться?
Отелло
Да. Ведь вы просили

Вернуть ее назад. Ну вот. Она

Умеет уходить и возвращаться,
И уходить, и снова приходить,
И может плакать, сударь, может плакать.

Послушная, послушная жена.—

Малеванное, грубое притворство!
Лей слезы, лей.— Я прочитал приказ

О возвращенье.— Скройся. Будет надо,
Я позову.— Я к выезду готов

В любое время.— Говорят, исчезни!

Дездемона уходит.
Дела сдам Кассио. Ну а теперь

Прошу откушать вас сегодня с нами.

Добро пожаловать, желанный гость,
На остров Кипр.— Козлы и обезьяны!

(Уходит.)

Отелло
Лодовико
И это мавр, который восхищал

Сенат уравновешенностью духа,
Которого ни бури, ни труды,
Ни страсти, ни опасности не брали?
Яго
Он очень изменился.
Лодовико
Он здоров?
Он не в бреду?
Яго
Судить о нем не смею.
Он то, что есть. А если он не то,
Чем должен быть, пусть Бог ему поможет

Стать тем, чем надо.
Лодовико
Бить свою жену!
Яго
Как это ни противно, я желал бы,
Чтоб это было худшим из всего.
Лодовико
Что, эта грубость у него в привычке

Или его так взволновал приказ?
Яго
Не спрашивайте. Мне не подобает

О том распространяться, что видал.

Успеете понаблюдать и сами.
Мне не придется много прибавлять.
Лодовико

Мне жаль, что в мавре так я ошибался.

Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Комната в замке.
Входят Отелло и Эмилия.
Отелло

Вам не бросалось ничего в глаза?
Эмилия

Дурного ничего не замечала.
Отелло

Вы Кассио видали вместе с ней?
Эмилия
Что ж тут такого? Все их разговоры

Я слышала до слова.
411
Отелло
И они
Друг с другом не шептались?
Эмилия
Не шептались.
Отелло

И вас за дверь не посылали?
Эмилия
Нет.
Отелло

За веером, перчатками и маской?
Эмилия
Ни разу.
Отелло

Удивительная вещь.
Эмилия
За честность Дездемоны, генерал,
Я душу прозакладывать готова.
А вам иначе думать стыд и грех.
А если эти пакостные мысли

Вам нашептал какой-нибудь подлец,
Пусть ползает, проклятый, в наказанье

Навек в пыли, как искуситель-змей.
Уж если Дездемона не образчик

Правдивой, верной, любящей жены,
На свете браков нет, одна подделка.
Отелло

Скажите ей, что я ее зову.
Эмилия уходит.
Святая простота. На то и сводня.

Расспрашивать ее — могила, гроб.
А не поверят — бухается наземь

И руки к небу. Знаем, знаем вас.
Входит Дездемона с Эмилией.
Дездемона
Ты звал меня?
Отелло

Да. Подойди поближе.

Дездемона

Что ты желаешь?
Отелло
Прямо посмотреть
В глаза тебе.
Дездемона

Что за причуда, право?

412
Отелло
(Эмилии)
Теперь оставьте парочку, кума,
Заприте дверь и караульте выход.

Пройдет кто, кашлем подавайте знак.

Займитесь промыслом своим, хозяйка.

Эмилия уходит.
Дездемона
Взываю на коленях, объясни,
Что это значит? До меня доходит

Какой-то ураган в твоих словах,
Но не слова...
Отелло

Кто ты?
Дездемона
Твоя супруга,
Тебе и долгу верная жена.
Отелло
Попробуй подкрепить все это клятвой

И душу в тот же миг свою сгуби.
Решись поклясться, что не изменила.
Дездемона

Клянусь, и это знают небеса.
Отелло

Они тебя изменницею знают.
Дездемона

Кому я изменяла? С кем? Когда?
Отелло
Нет, Дездемона. Прочь! Прощай! Развейся!

Дездемона
Ужасный день. Ты плачешь? Отчего?

Скажи мне, я ли этих слез причина?
Ты, верно, думаешь, что мой отец

Виновен в том, что ты отозван с Кипра?

Все может быть, но ведь терплю и я.
Он также ведь и от меня отрекся.
Отелло
Пускай я чем-то Бога прогневил.
Над непокрытой головой моею

Он мог излить несчастье и позор,
По горло утопить меня в лишеньях.

Сгноить в бездействии. Средь этих мук,

Мне верится, в углу душевном где-то

Я б силы почерпнул все это снесть.
Иное дело быть живой мишенью

Насмешек, чтоб кругом смотрели все

И каждый тыкал пальцем. Но и это

Я вынес бы. И это. Без труда.
Но потерять сокровищницу сердца,
Весь Шекспир
Куда сносил я все, чем был богат,
Но увидать, что отведен источник

Всего, чем был я жив, пока был жив,
Но знать, что стал он лужею, трясиной

Со скопищем кишмя кишащих жаб...

Терпенье, херувим светлейший рая,
Стань ада грозной фурией теперь!
Дездемона

Надеюсь, ты в меня, как прежде, веришь?
Отелло
О да, как в мух на бойне в летний день,

Которые кладут яички в мясо.
Чарующая сорная трава,
Благоухающая так, что больно,
Зачем ты есть, зачем ты родилась?!
Дездемона

Скажи, в чем грех мой? Что я совершила?
Отелло
Ты для того ль бела, как белый лист,

Чтоб вывести чернилами «блудница»?

Сказать, в чем грех твой, уличная тварь,

Сказать, отребье, что ты совершила?

Стыдом я щеки раскалю, как горн,
Когда отвечу. Выговорить тошно.
Нет сил. На небе зажимают нос.
И месяц закрывается, и ветер,
Целующий все вещи на земле,
Так он распутен, прячется от срама,
А ты не знаешь, шлюха без стыда,
Что совершила ты, что совершила?
Дездемона
Ты не имеешь права, видит бог,
Так обижать меня.
Отелло

Так ты не шлюха?
Дездемона
Христом клянусь, что нет! Когда беречь

Себя от посторонних посягательств

Для мужа в непорочной чистоте

Не значит шлюхой быть, то я не шлюха.
Отелло
Не шлюха?
Дездемона

Нет, пускай погибну я.
Отелло
Не может быть.
Дездемона

Вступись, святое небо!

Отелло
Отелло
Ну, виноват. А я предполагал,
Что ты — дитя венецианских улиц —
В супружестве с Отелло.
(Громким голосом.)
Ну, кума,

Привратница греха, входите, можно.

Входит Эмилия.
Вы угадали, речь о вас, о вас.
Довольно. Выпустите нас наружу.
Вот за молчанье вам и за труды.
(Уходит.)
Эмилия
Что он сказал? Сударыня, что с вами?
Что с вами, госпожа?
Дездемона
Я как во сне.
Эмилия

Что с господином?
Дездемона

С кем?
Эмилия
Что с господином?
Дездемона

Кто господин твой?
Эмилия
Тот же, что и ваш.
Дездемона
Нет у меня на свете господина.
Не спрашивай, Эмилия. Нет слов.
Не в силах говорить, не в силах плакать.

Нет слез, и нет ответа, кроме слез.

Застелешь свадебными простынями

Постель сегодня. Яго позови.
Эмилия
Какая перемена!
(Уходит.)
Дездемона
Заслужила!
Так мне и надо. Но за что, за что?
Что я себе позволила такого,
Чтоб так меня жестоко оскорблять?

Возвращаются Эмилия и Яго.
Яго
Вы звали, госпожа? Что тут случилось?
413
Дездемона
Сама не знаю. Взрослые с детьми

Должны быть ласковыми и простыми.
Он мог меня помягче пожурить.
В сравненье с ним ведь я еще ребенок.
Яго
Но суть-то в чем?
Эмилия
Ты б сам послушал. Мавр

Ругал ее последними словами.
И все сносить? Ты шлюха, говорит.
Дездемона

Скажи, я заслужила это имя?
Яго
Какое?
Дездемона
То, что ты сейчас слыхал

Из уст Эмилии. Я заслужила?
Эмилия
Ты шлюха, говорит. Карманный вор

Сожительницу так честить не станет.
Яго
За что ж он так?
Дездемона
Ума не приложу.
Но что не заслужила, это знаю.
Яго
Не плачьте. Что за новая напасть!

Эмилия
Затем ли бросила она знакомых,
Отца, родимый край и женихов,
Чтоб «шлюхой» угостили? Как не плакать?
Дездемона

Судьба, как видно.
Яго
Постыдился б он.
Откуда это?
Дездемона

Небесам известно.
Эмилия
Увидите, что эту клевету

Взвел на нее своей корысти ради

Какой-нибудь отъявленный подлец.

Увидите, что это подтвердится.
Хоть вешайте, на этом я стою.

414
Весь Шекспир
Яго
Таких людей не водится на свете.
Куда хватила!
Дездемона
Если есть такой,
Прости ему господь.
Эмилия
Прости, веревка,
И, кости у чертей в зубах, прости!
Еще жалеть! За что ее звать шлюхой?
Кто ходит к ней? Когда? Каким путем?

Клянусь, какой-то плут морочит мавра,

Какой-то баснословный негодяй.
Я выследила бы его, поймала,
Да всем дала бы в руки по хлысту,
Да погнала б по всей земле каналью

С восхода до заката.
Яго

Не ори.
Эмилия
Хлестать таких! Такой же ведь молодчик

Насчет меня свихнул тебе мозги,
Что будто бы гуляю я с Отелло.
Яго
Ступай-ка, дура.
Дездемона
Яго, научи,
Как мне вернуть расположенье мужа.

Поговори с ним. Светом дня клянусь,
Не знаю, как его я потеряла.
Я на коленях... Если хоть на шаг

Я отступила от любви к Отелло

Или заглядывалась на других

И если было, есть и будет время,
Что я смогу Отелло разлюбить,
Хотя б он брак со мной расторг
и бросил,
Пусть я лишусь спасенья. Неприязнь —

Большое зло, но он своей враждою

Мне может жизнь разбить, а не любовь.

Мне тошно выговорить слово
«шлюха»,

А быть взаправду женщиной такой

Я б не могла за все богатства мира.
Яго
Оставьте, успокойтесь. Все
пройдет.

Политика, заботы. Он не в духе.
Вот вам и попадает.
Дездемона
Дай-то бог.
Яго
Уж вы поверьте.
Труба за сценой.
Трубные сигналы!
Вам ужинать пора и приглашать

К столу венецианское посольство.

Ступайте к ним. Не плачьте. Все пройдет.
Дездемона и Эмилия уходят. Входит Родриго.
Ну что, Родриго?
Родриго
Не видно, чтобы ты поступал со мной

благородно.
Яго
Например?
Родриго
Каждый день ты хитришь со мной

и приносишь мне больше вреда, чем поль¬

зы. Довольно. Больше этого не будет. Кро¬

ме того, я еще не решил, прощу ли тебе все,

что вытерпел из-за тебя до сих пор.
Яго
Выслушайте меня.
Родриго
Я слишком долго слушал тебя. Твои

слова несоединимы с делом.
Яго
Неправда, неправда.
Родриго
Правда, и, к сожалению, слишком горь¬

кая. Я разорился. За половину драгоцен¬

ностей, которые я передал тебе для Де¬

здемоны, можно было совратить монахи¬

ню. Ты говорил, что, принимая их, она

подавала мне надежды. Но пока ничего

не видно.
Яго
Прекрасно. Дальше.
Родриго
Вот именно, что не дальше и не пре¬

красно. Дальше некуда, и это отвратитель¬

но. Я прихожу к заключению, что ты вы¬

могатель.
Яго
Прекрасно.
Родриго
Тебе сказано, что совсем это не пре¬

красно. Я пожалуюсь Дездемоне. Если она

Отелло
вернет мне драгоценности, я откажусь от

своих притязаний и искуплю их раскаяни¬

ем. Если нет, я сдеру с тебя полностью их

стоимость.
Яго
Вы кончили?
Родриго
Да. Все это будет исполнено.
Яго
Ага. Задело за живое. Вот это я по¬

нимаю. Теперь я буду о тебе лучшего мне¬

ния. Руку, Родриго. Ты сказал правду. Все

правда до последнего слова. И при всем

том никто бы не мог постараться для тебя

лучше, чем я.
Родриго
Что-то не видно.
Яго
И опять твоя правда. Не видно. И ты

прав, что не веришь мне. Но давай го¬

ворить прямо, Родриго. Если ты действи¬

тельно то, чем показался мне сейчас, и у те¬

бя есть сила, отчаянность и удаль, выкажи

их сегодня ночью. Если в следующую Де¬

здемона не будет твоя, можешь зарезать

меня на улице или прикончить, как тебе

угодно.
Родриго
Да, но что ты предлагаешь? Это осу¬

ществимо? Приведет ли оно к чему-ни-

будь?
Яго
Чрезвычайным приказом из Венеции

Кассио предложено сменить Отелло.
Родриго
Это правда? Тогда, значит, Отелло

и Дездемона уедут назад в Венецию?
Яго
Нет. Он едет в Мавританию и увезет

с собою Дездемону, если только не поме¬

шает какая-нибудь непредвиденность. На¬

пример, можно было бы вывести из упо¬

требления Кассио.
Родриго
Что это значит?
Яго
Это значит, его надо сделать неспособ¬

ным занять место Отелло, размозжив ему

голову.
415
Родриго

И ты это предлагаешь мне?
Яго
Да, если ты себе желаешь добра. Сегод¬

ня он ужинает с одной девчонкой, я тоже

к ним пойду. Он еще не слыхал о своем

повышенье. Хочешь подстеречь его? Тогда

я устрою, что он пойдет домой между две¬

надцатью и часом, а ты напади. Я буду

поблизости и подоспею. С двумя ему не

справиться. Что ты разинул рот? На улице

я представлю тебе такие доводы в пользу

его смерти, что ты сочтешь своим долгом

убрать его. Я опаздываю на ужин. Идем.
Родриго

Идем. Послушаю, что ты скажешь.
Яго
И ты согласишься, что я прав.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Другая комната в замке.
Входят Отелло, Лодовико, Дездемона,

Эмилия и свита.
Лодовико

Пожалуйста, не надо провожать.
Отелло
Позвольте, нет. Мне хорошо размяться.
Лодовико
Сударыня, спасибо за прием.
Спокойной ночи.
Дездемона
Вы наш гость желанный.
Отелло

Итак, идем? О, Дездемона!
Дездемона
Да?
Отелло
Тотчас ложись в постель. Я сейчас при¬

ду. Отпусти Эмилию. Слышишь, сделай

это.
Дездемона

Хорошо, господин мой.
Отелло, Лодовико и свита уходят.
Эмилия

Ну, как дела? Он с виду стал добрей.

416
Весь Шекспир
Дездемона
Он говорит, пройдет ко мне с прогулки,

Велел мне лечь и отпустить тебя.
Эмилия
И отпустить меня?
Дездемона
Так он желает.

Поэтому достань ночной наряд,

Простись со мной, Эмилия, и выйди.

Перечить нам теперь ему нельзя.
Эмилия
Он лучше б в жизни вам не попадался.
Дездемона
О, что ты! Нет, я так его люблю,
Что даже эти резкости, упрямство —

Вот тут, пожалуйста, мне отстегни,

Спасибо,— для меня имеют прелесть.
Эмилия
Постель я застелила тем бельем,
Как вы просили.
Дездемона
Если бы случилось,
Что я из нас бы первой умерла,
Ты в эту простыню меня закутай,
Как в саван.
Эмилия
Перестаньте. Это вздор.
Дездемона
У матери моей была служанка

Варвара. Друг ее, гулявший с ней,
Был ветрогоном и Варвару бросил.
Была у ней излюбленная песнь,

Старинная, под стать ее страданью,
Про иву, с ней она и умерла.
Вот эта ива у меня сегодня

Весь вечер не идет из головы.
Вот словно сяду, подопрусь рукою

И, как Варвара, затяну.— Скорей.
Эмилия
Достать ночное платье?
Дездемона
Нет, не надо.

Еще вот тут булавку отколи.
Неплох собою этот Лодовико.
Эмилия
Красавец.
Дездемона

Интересно говорит.
Эмилия
Я знаю одну даму в Венеции, которая

босиком спаломничала бы в Палестину за

одно прикосновенье его нижней губы.
Дездемона
(поет)
Несчастная крошка в слезах под кустом

Сидела одна у обрыва.
Затянемте «Ивушку», «Иву» споем,—
Ох, ива, зеленая ива!
У ног сиротинки плескался ручей,—
Ох, ива, зеленая ива! —
И камни смягчались от жалости к ней,—

Ох, ива, зеленая ива!
Все это убери. И поскорей.
Сейчас придет он.
( Поет.)
Обидчика я...
Я что-то пропустила. Чу, стучат.
Эмилия
Нет. Это ветер.
Дездемона

( поет )
Обиды его помяну я добром —
Ох, ива, зеленая ива! —
Сама виновата, терплю поделом —
Ох, ива, зеленая ива! —
Не плачь,— говорит он,— не порть
красоты.—
Ох, ива, зеленая ива! —
Я к женщинам шляюсь, шатайся и ты.—

Ох, ива, зеленая ива!
Ну хорошо, ступай. Спокойной ночи,
Не знаю, что-то чешутся глаза.
К слезам, наверно?
Эмилия

Что вы!
Дездемона
Есть поверье.

Мужчины, ах, мужчины чудаки!
Скажи, Эмилия, ты допускаешь,
Что средь замужних женщин могут быть

Обманщицы такие?
Эмилия
Допускаю.
Дездемона
Могла бы ты в обмен на целый мир

Так поступить?

Отелло
417
Эмилия

А вы б не поступили?
Дездемона

Как перед Богом, я бы не могла.
Эмилия
Я тоже не могла бы перед Богом.
Но где-нибудь в потемках, отчего ж!
Дездемона

Ты б изменила?
Эмилия
За такую плату?
За целый мир? Нешуточная вещь!

Огромный мир не малость

За крошечную шалость.
Дездемона
Нет, неправда.
Ты б не могла.
Эмилия
Ей-богу бы, могла.
Сама пала бы, сама поднялась. Конечно,

я бы этого не сделала за какое-нибудь жал¬

кое колечко, два-три куска батиста, платье

там какое-нибудь или юбку, шляпу или

тому подобный вздор. Но за целый мир!

Какая из нас не захотела бы украсить мужа

рогами и положить потом целый мир к его

ногам! Ради этого я пошла бы в чисти¬

лище.
Дездемона
Проклятье мне, когда б могла я пасть

Хотя б за все сокровища вселенной.
Эмилия
Да вы сообразите, этот грех был бы

частью вселенной, а вся она была бы ва¬

шей. В вашей воле было бы выдать это

дело за что угодно другое.
Дездемона

Я думаю, таких изменниц нет.
Эмилия
Дюжины и сколько хотите в придачу.
Можете не беспокоиться, добра хватит.

Мне кажется, в грехопаденьях жен

Мужья повинны. Значит, не усердны,
Или расходуются на других,
Или неосновательно ревнуют,
Или стесняют волю, или бьют,
Или распоряжаются приданым.
Мы не овечки, можем отплатить.
Да будет ведомо мужьям, что жены

Такого же устройства, как они,
И точно так же чувствуют и видят.
Что кисло или сладко для мужчин,
То и для женщин кисло или сладко.
Когда он нас меняет на других,
Что движет им? Погоня за запретным?

По-видимому. Жажда перемен?
Да, это тоже. Или слабоволье?
Конечно да. А разве нет у нас

Потребности в запретном или новом?
И разве волей мы сильнее их?
Вот пусть и не корят нас нашим злом.
В своих грехах мы с них пример берем.
Дездемона
Спокойной ночи. Я другого взгляда.

Пускай корят, я исправляться рада.
Уходят.
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Кипр. Улица.
Входят Ягой Родриго.
Яго
Стань за колонну. Он сейчас пройдет.

Вынь меч и действуй разом, без раздумья.

Не унывай. Я буду за углом.
Смелее. Все поставлено на карту.
Мы выиграем или пропадем.
Родриго

Не уходи на случай неудачи.
Яго
Я буду рядом. Стань, где я сказал.

(Отходит в сторону.)

Родриго
Влеченья нет убить его. А надо.

Так Яго убедил меня. Ну что ж,
На свете будет меньше человеком.

(Становится за колонну.)
14	Весь Шекспир, т. 2

418
Яго
Родриго я как прыщик расчесал.
Он распалился. Кто кого заколет?
Он Кассио, иль Кассио его,
Или друг друга оба? Все на пользу.

Останется Родриго жив — изволь

Обратно отдавать ему подарки

Для Дездемоны. Этому не быть.
А уцелеет Кассио — любуйся

Век на его счастливую звезду

И на свое уродство. Так не будет.
К тому же мавр расскажет как-нибудь,

Как я оклеветал его. Опасно.
Он должен умереть. Вот он идет.
Входит Кассио.
Родриго
Его походка. Смерть тебе, бездельник!
(Бросается на Кассио.)
Кассио
Действительно, пришел бы мне конец,

Когда б на мне не этот прочный панцирь.

Каков, посмотрим, твой.
(Ранит Родриго.)
Родриго
О, я убит!
Из засады выбегает Яго, наносит Кассио сзади удар

в ногу и скрывается.
Кассио
Я искалечен навсегда. Убийство!
Убийство!
( Падает.)
В глубине показывается Отелло.
Отелло

Это Кассио кричит,
И Яго исполняет обещанье.
Родриго
О, я подлец!
Отелло

Да, ясно, это он.
Кассио

Огня! Врача! На помощь!
Отелло
Он, конечно.

Поборник чести, неподкупный друг,
Ты мне пример, суровый мститель Яго,

Как тверд в решеньях должен быть и я.

Лебедушка, любовник твой заколот.
Пора тебе за ним. Я не смягчусь
Весь Шекспир
От вида твоего и все, тобою

Свершенное, твоею кровью смою.

(Уходит.)
Входят Лодовико и Грациано.
Кассио
Неужто ни живой души кругом?
Ни караульщиков, ни пешеходов?
Сюда! Скорей!
Грациано
Какая-то беда.
Ужасный крик.
Кассио

На помощь!
Лодовико
Вы слыхали?
Родриго
О, негодяй!
Лодовико
По звуку голосов

Здесь двое или трое. Без подмоги

Не подходите. Может быть, кричат,
Чтоб заманить нас в темноте в ловушку.
Родриго
Как, никого? Я кровью истеку.
Лодовико
Слыхали?
Возвращается Я г о с факелом.
Грациано

Вот вооруженный кто-то,
С огнем, полураздетый.
Яго
Кто кричал?
Кто призывал на помощь? Где убийство?
Лодовико
Не знаем.
Яго

Вы не слышали?
Кассио
Сюда!
Сюда! Во имя неба. Помогите!
Яго
В чем дело?
Грациано
Кажется, я узнаю

Поручика Отелло.

Отелло
Лодовико
Угадали.
Он молодец. Не струсит.
Яго
Кто кричал?
Откликнись!
Кассио
Яго, это ты? Я гибну.

Ночной разбой какой-то. Помоги.
Яго
О, боже! Лейтенант? А где злодеи?

Удрали?
Кассио
Кажется, один из них

Лежит, не встанет.
Яго
Что за безобразье!

Где негодяи? Я им покажу!
(К Лодовико и Грациано.)
А вы кто? Помогите.
Родриго
Помогите!
Кассио

Вот нападавший.
Яго
Подлый душегуб!

(Закалывает Родриго.)
Родриго

Предатель Яго! Лютый пес смердящий!
Яго
Подкалывать прохожих в темноте!
А где другие? Город словно вымер.

Убили человека! Вы-то кто?
С благими умыслами или злыми?
Лодовико

Всмотритесь лучше.
Яго
Лодовико, вы?

Лодовико
Я.
Яго
Виноват. На Кассио напали

Грабители.
419
Г рациано

На Кассио?
Яго
Ну как?
Кассио

Мне ногу раздробили.
Яго
Боже правый!
Огня! Рубашкою перевяжу.
Входит Бьянка.
Бьянка

Кто звал на помощь? Что тут происходит?
Яго
Вот потерпевший.
Бьянка
Кассио, родной!
Мой Кассио! Мой Кассио родимый!
Яго
Заведомая уличная тварь!
У вас ни на кого нет подозрений?
Кассио
Ни на кого.
Грациано
Мне жалко, лейтенант,
Что застаю вас в этом положенье.
Я вас как раз разыскивал.
Яго
Никто
Не даст мне лоскутка для перевязки?

Достать носилки б и отнесть домой.
Бьянка

Он в обмороке! Кассио!
Яго
Уверен,
Что эта дрянь сообщница убийц.
Хочу исследовать другое тело.
Огня сюда. Кто это предо мной?
Никак, согражданин мой и приятель

Родриго? Мыслимо ли? Это он!
Грациано

Родриго из Венеции?
Яго

Он самый.
Вы знаете его?

420
Грациано
Да.
Яго
Виноват.
Грацьяно! Как же! Что за близорукость!
В переполохе я вас не узнал.
Г рациано
Рад видеть вас.
Яго
Ну, Кассио, очнулись?

Носилки очень надо бы сюда.
Грациано

Родриго? Неужели?
Яго
К сожаленью.
А вот носилки.
Вносят носилки.
Милые друзья.
Снесите кто-нибудь поосторожней

Домой его, а я приду с врачом.
( Бьянке.)
Сударыня, вам вредно волноваться.

Лежащий тут убитый, господа,
Был другом мне.— Что, Кассио, скажите,

Произошло меж вами?
Кассио
Ничего.
Я человека этого не знаю.
Яго

( Бьянке )
Вы побледнели? — Унесите труп.

Вниманье, господа.— Бледнеть не надо.—

Заметьте, как растеряна она.
Наверно, не с добра глаза таращит,
И скоро мы узнаем кое-что.
Виновность отражается во взгляде.
Дурная совесть говорит без слов.
Входит Эмилия.
Эмилия
Что тут случилось? Что случилось, Яго?

Яго
На Кассио напали в темноте

Родриго с кем-то. Все они бежали.
Он ранил Кассио, а сам убит.
Эмилия

Ах, бедный Кассио! Бедняк Родриго!
Весь Шекспир
Яго
Смотри, вот плод распутства. Расспроси

У Кассио, где ужинал он нынче.
( Бьянке.)
Трепещете?
Бьянка
Он ужинал со мной,
Однако я не трепещу нисколько.
Яго
Он с вами был? Вас надо задержать.
Эмилия
Бессовестная шлюха!
Бьянка
Я не шлюха.
А женщина такая же, как вы.
А вы крикунья.
Эмилия

Этакая наглость!
Яго
Друзья, пойдемте лучше последим

За перевязкой Кассио.
( Бьянке.)
Пойдемте,

Потребуется показанья дать.
Эмилия, голубка, сбегай в замок,
Скажи им про ночной переполох.
(В сторону.)
Вперед. Сегодняшняя ночь, быть может,

Меня возвысит или уничтожит.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Спальня в замке.
Дездемона в постели. Горит свеча.
Входит Отелло.
Отелло
Таков мой долг. Таков мой долг. Стыжусь

Назвать пред вами, девственные звезды,
Ее вину. Стереть ее с земли!
Я крови проливать ее не стану

И кожи не коснусь, белей, чем снег,
И глаже алебастра. И, однако,
Она умрет, чтоб больше не грешить.

Задую свет. Сперва свечу задую,
Потом ее. Когда я погашу

Светильник и об этом пожалею,—
Не горе — можно вновь его зажечь.
Когда ж я угашу тебя, сиянье

Живого чуда, редкость без цены,
На свете не найдется Прометея,

Отелло
Чтоб вновь тебя зажечь, как ты была.

Должна увянуть сорванная роза.
Как ты свежа, пока ты на кусте!
(Целует Дездемону.)
О, чистота дыханья! Пред тобою

Готово правосудье онеметь.
Еще, еще раз. Будь такой по смерти.
Я задушу тебя и от любви
Сойду с ума. Последний раз, последний.
Так мы не целовались никогда.
Я плачу и казню, совсем как небо,

Которое карает, возлюбив.
Она проснулась.
Дездемона
Это ты, Отелло?
Отелло
Да, Дездемона.
Дездемона

Ты не ляжешь спать?

Отелло
Ты перед сном молилась, Дездемона?
Дездемона
Да, дорогой мой.
Отелло
Если у тебя

Есть неотмоленное преступленье,

Молись скорей.
Дездемона
Что хочешь ты сказать?
Отелло
Молись скорее. Я не помешаю.
Я рядом подожду. Избави бог

Убить тебя, души не подготовив.
Дездемона
Ты о моем убийстве говоришь?
Отелло
Да, об убийстве.
Дездемона
Господи помилуй!
Отелло
Аминь всем сердцем.
Дездемона
После этих слов,
Я верю, ты губить меня не станешь.
Отелло
Гм!
421
Дездемона
Но ты меня пугаешь. Ты зловещ,
Когда вращаешь в бешенстве глазами,
И, как я ни чиста перед тобой,
Мне страшно.
Отелло

О грехах своих подумай.
Дездемона

Единственный мой грех — любовь к тебе.
Отелло

За это ты умрешь.
Дездемона
Бесчеловечно

Отплачивать убийством за любовь.
Что ты кусаешь губы в исступленье?

Недобрый знак, но я его отнесть

К себе никак, никак не в состоянье.
Отелло
Молчи.
Дездемона

Молчу. Но что произошло?
Отелло
Ты подарила Кассио на память

Подарок мой, платок.
Дездемона
Неправда, нет.

Спроси у Кассио. Души спасеньем

Клянусь, что нет.
Отелло
Опомнись! Берегись!
Не будь клятвопреступницею. Это

Твой смертный одр.
Дездемона
Увы, как всякий одр
Когда-нибудь.
Отелло
Нет, ты умрешь сегодня.

Сейчас же исповедай все грехи.
Не отрицай их. Это не поможет.
Я знаю все. Хоть это свыше сил,
Но ты умрешь.
Дездемона

Тогда, о, сжалься, небо!
Отелло
Аминь, скажу я.

422
Весь Шекспир
Дездемона
Пожалей и ты.
Я в жизни пред тобой не провинилась.
И к Кассио питала только то,
Что чувствовать нас заповеди учат.
Отелло
Я видел сам платок в его руках.
Меня обман твой превращает в камень,
А эту искупительную смерть —
В закоренелой грешницы убийство.
Дездемона
Тогда он где-нибудь его нашел.
Платка ему я в жизни не давала.
Спроси, он подтвердит.
Отелло
Он подтвердил.
Дездемона
Что он сказал?
Отелло

Что был с тобой в сношенье.

Дездемона

Как? В незаконном?
Отелло
Да.
Дездемона
Не может быть.
Он повторить не сможет.
Отелло
Да. Не сможет.

Он смолк навек. Труд этот на себя

Взял честный Яго.
Дездемона
Оправдались страхи!
Я чувствовала! Кассио убит?
Отелло
Ему б не помогло, когда бы жизней

В нем было больше, чем волос.
Дездемона
Беда!
Он ложно оклеветан, я погибла.
Отелло
Распутница, как смеешь ты при мне

Рыдать о нем!
Дездемона
Сошли меня в изгнанье!
Но жить оставь!
Отелло

Обманщица, умри!

Дездемона

Дай эту ночь прожить! Отсрочь на сутки!
Отелло
Сопротивляться?!
Дездемона

Только полчаса!
Отелло

Нет. Поздно. Решено.
Дездемона
Еще минуту!
Дай помолиться!
Отелло
Поздно чересчур.
(Душит ее.)
Эмилия

(за сценой)
Впустите, генерал, меня. Впустите.
Отелло
За дверью шум. Жива? Еще жива?
Я — изувер, но все же милосерден

И долго мучиться тебе не дам.
Так. Так.
(Закалывает ее.)
Эмилия

(за сценой)
Впустите, генерал, меня. Впустите.

Отелло
Кто там?
Эмилия
(за сценой)
Словечко только, генерал.
Отелло
Эмилия. Наверно, с сообщеньем

О смерти Кассио! Сейчас. Сейчас.
Теперь она не вздрагивает больше.

Прошелестело что-то. Тишина.
Теперь она недвижна, как могила.

Впустить ли мне Эмилию иль нет?
Мне кажется, опять пошевелилась.
Нет, показалось. Лучше не впускать.
Едва она войдет, как обратится

К моей жене. Жене? Какой жене?
Нет больше у меня жены на свете.
Какой доселе небывалый час!
Как будто в мире страшное затменье,

Отелло
Луны и солнца нет, земля во тьме,
И все колеблется от потрясенья.
Эмилия

(за сценой)
Пожалуйста, впустите, генерал.
Мне срочно сообщить вам что-то надо.
Отелло
Эмилия. О ней я и забыл.
Сию минуту. Я задерну полог.
(Открывает дверь.)

Пожалуйста, войдите.
Входит Эмилия.
Эмилия
Генерал,
На улице убийство.
Отелло
Быть не может.
Когда? Сейчас?
Эмилия

Недавно, генерал.
Отелло
Влияние луны. Она, как видно,
Не в меру близко подошла к земле

И сводит всех с ума.
Эмилия
Венецианец,
По имени Родриго, умерщвлен

Рукою Кассио.
Отелло

Убит Родриго
И Кассио?
Эмилия

Нет, Кассьо не убит.
Отелло

Он жив? Напрасное кровопролитье!
Дездемона

Убили неповинно, без вины!
Эмилия
Чей это крик?
Отелло
Какой? Кричали разве?
Эмилия
О, ужас! Это голос госпожи.
На помощь! Помогите! Помогите!

Скажите, Дездемона, что-нибудь!
423
Дездемона
Безвинно умираю.
Эмилия
Кто убийца?
Дездемона
Никто. Сама. Пускай мой муж меня

Не поминает лихом. Будь здорова.

(Умирает.)
Отелло
Кто это сделал?
Эмилия
Это скрыто тьмой.
Отелло
Вы слышали, никто, она сказала.
Эмилия
Да, госпожа сказала, что никто.
Отелло
За эту ложь ее сожгут в геенне.
Ее убийца я.
Эмилия
Тогда она

Тем больший ангел, чем ты больший
дьявол.
Отелло

Она развратничала и лгала.
Эмилия
Нет, сам ты лжешь и на нее клевещешь.
Отелло
Она была коварна, как вода.
Эмилия
А ты безумен и горяч, как пламя.
Она была до святости верна.
Отелло
Ее любовник Кассио. Ты можешь

Спросить у мужа. Разве я б посмел

Расправиться без важных оснований?
За это ада было б мало мне

И глубочайшей бездны бездн. Все это

Установил твой муж.
Эмилия
Мой муж?
Отелло
Твой муж.
Эмилия

Сказал, что Дездемона изменяла?

424
Весь Шекспир
Отелло
Да, с Кассио. Не эта бы беда,
Так я б на целый мир из хризолита

Не променял ее.
Эмилия

Мой муж?
Отелло
Ну да.
Он первый мне открыл глаза, твой Яго —

Высокой нравственности человек,
Враг мерзости.
Эмилия
Мой муж?
Отелло
Какая польза

В несчетном повторенье? Да, твой муж.
Эмилия
Ах, подлость насмеялась над любовью.

Мой муж приписывал неверность ей?
Отелло
Ты этих слов не понимаешь, что ли?
Ее проделки мне разоблачил
Твой муж и друг мой, верный, верный Яго.
Эмилия
Ну, если сам ты на него не врешь,
Пускай его поганая душонка

Гниет века по полкрупинки в день.
Он страшный лжец. Она ценила слишком

Тебя, свое сокровище.
Отелло
Ха, ха!
Эмилия
Что ж, смейся и язви, любитель правды.

Ты так же мало понимаешь в ней,
Как оценить жены не в состоянье.
Отелло
Помалкивайте.
Эмилия
Ты мне не грози.
Ты мне не в состоянье сделать больше,

Чем я уже и так переношу.
Глупец, болван. Бесчувственный, как
камень!
Что мне твой меч? Хоть двадцать раз убей,

Я обличу тебя. Сюда! На помощь!
На помощь! Мавр убил свою жену!

Убийство! Люди добрые, убийство!
Входят Монтано, Грациано, Яго и дру¬

гие.
Монтано

В чем дело, генерал?
Эмилия
Ты подоспел

Удачно, Яго. Что ж ты позволяешь

Другим валить убийство на тебя?
Г рациано
В чем дело?
Эмилия
Яго, если ты мужчина,
То опровергни выдумки лжеца.
Он говорит, что ты его уверил

В измене Дездемоны. Это ложь.
Ты на такую подлость неспособен.

Изобличи при всех клеветника.
Яго
Я то сказал, что думал, и не больше,
Чем он потом проверил.
Эмилия
Ты сказал,
Что Дездемона изменяет браку?
Яго
Сказал.
Эмилия
Так ты сказал сплошную ложь,

Заведомую ложь, как перед Богом!
Она и Кассио! Ты не шутя

Любовником к ней Кассио припутал?
Яго
Да, Кассио. Язык свой прикуси.
Эмилия
Не прикушу. Мой долг сказать вам правду.

Не шутка это. Госпожа моя

Лежит убитая в своей постели.
Монтано и Грациано

Помилуй бог!
Эмилия

И твой навет виной.
Отелло

Не стойте в изумленье. Это правда.
Грациано

Чудовищная правда!
Монтано
Страшный сон!

Отелло
Эмилия
Какая подлость, низость! Неотступно

Все время мысль одна меня сверлит.
Я что-то вспоминаю, вспоминаю.
Так точно я и думала тогда.
Мне жить не хочется, такая подлость!
Яго
Ты очумела? Уходи домой.
Эмилия
Вступитесь, господа. Бывало, мужа

Я слушалась, но больше не должна.
Я все скажу. Домой, быть может, Яго,
Я больше никогда не попаду.
Отелло
О! О! О! О!
(Падает на постель.)
Эмилия
Кричи, катайся, падай.
Ты умертвил чистейшую из всех,
Кого знал мир.
Отелло

( поднимаясь )
Она была распутна.—
Вы это, дядя? Я вас не узнал.
Вот мертвая племянница пред вами.
Я задушил ее. Я знаю сам,
Как это страшно и невероятно.
Грациано
Бедняжка Дездемона! Хорошо,
Что умер твой отец. Твой выход замуж

Свел в гроб его. И если б он был жив,
Он перед этим зрелищем от горя

Наговорил таких бы богохульств,
Что умер бы, забытый провиденьем.
Отелло
Смертельная тоска. Нельзя глядеть.
Но Яго выяснил. Она без счету

Распутничала с Кассьо. Лейтенант

Признался сам. Я знак ее вниманья

Видал в его руках. Тот самый знак,

Который я ей подарил на свадьбу,
Платок отца, дар матери моей.
Эмилия
О, силы неба!
Яго
Замолчи, ты слышишь?

Эмилия
Не замолчу. Скажу все до конца.
Пусть речь моя шумит, как вольный ветер.
425
Теперь уже ни человек, ни зверь,
Ничто, ничто меня не остановит!
Яго
Опомнись. Уходи.
Эмилия

Я не уйду.
Яго пытается заколоть Эмилию.
Г рациано

Позор! С мечом на женщину бросаться!
Эмилия
Пустоголовый мавр, я на полу

Нашла платок и показала Яго.
Он все просил меня его украсть,
Вот я и отдала ему находку.
Яго
Бесстыжая, молчи!
Эмилия
А ты решил,
Что у него платок от Дездемоны?
Ошибся. Я нашла, а Яго взял.
Яго
Ты лжешь, мерзавка!
Эмилия
Нет, не лгу, неправда.

Все это так и было, господа.
Ах, черт слепой! Но что и было делать

С такой женой такому дураку?
Отелло
Как терпит небо? Нет громов в запасе?

Какой неописуемый злодей!
Отелло пытается заколоть Яго, но Монтано обез¬

оруживает его.
Яго убивает Эмилию и убегает.
Грациано

Упала. Он убил свою жену.
Эмилия

Кончаюсь... С госпожою положите...
Грациано

Убил и в суматохе убежал.
Монтано
Невиданный подлец. Вооружитесь

Мечом, который я у мавра взял,
И охраняйте выход. Не пускайте

Его за дверь, хотя б пришлось убить.
Я брошусь за разбойником в погоню.
Все, кроме Отелло и Эмилии, уходят.

426
Весь Шекспир
Отелло
Я присмирел. Любой молокосос

Теперь меня обезоружить может.
Но можно ль честь блюсти без правоты?

Не стало правды, пусть и все уходит.
Эмилия
Вот почему ты пела, госпожа!
Я тоже кончусь с лебединой песнью

И тоже «Иву-ивушку» спою.
Она была чиста, кровавый мавр.
Она тебя любила, мавр жестокий.
Душой клянусь, я правду говорю

И с этим умираю, умираю.
(Умирает.)
Отелло
Был в комнате другой в запасе меч.
Он закален в ручье, как лед, холодном.

Вот он. Пустите, дядя. Я пройду.
Грациано
(за сценой)
И не пытайся. Дорого заплатишь.
Ты без оружия и покорись.
Отелло
Тогда войдите, я скажу вам что-то.
А то и безоружный я прорвусь.
Входит Грациано.
Грациано

Ну, что ты скажешь?
Отелло
Я не безоружен.
Вы видите, вот меч, из всех мечей,

Бывавших у солдата, наилучший.
Бывало, я прокладывал им путь

Сквозь лес препятствий пострашнее ваших.

Но что же я хвалюсь? Теперь не то.
Кто управляет собственной судьбою?
Я не опасен, хоть вооружен.
Все пройдено, я у конечной цели.
Зачем вы в страхе пятитесь назад?

Тростинкой преградите путь Отелло,
И он свернет. Куда ему идти?
О девочка с несчастною звездою!
Ты сделалась бледнее полотна.

Когда-нибудь, когда нас в день расплаты

Введут на суд, один лишь этот взгляд

Меня низринет с неба в дым и пламя.

Похолодела. Холодна, как лед,
Как чистота сама. Убийца низкий!

Плетьми гоните, бесы, прочь меня

От этого небесного виденья!
Купайте в безднах жидкого огня!
О, горе! Дездемона! Дездемона!
Мертва! О! О! О! О!
Входят Лодовико и другие. Кассио вно¬

сят на носилках, вводят арестованного Яго.
Лодовико

Где этот пылкий, бедный человек?
Отелло

Который был Отелло? Я пред вами.
Лодовико
А где ехидна эта? Подвести

Сюда злодея.
Отелло
Я копыт не вижу.
Наверно, сказки. Если это черт,
Убить его мечом мне не удастся.
(Ранит Яго.)
Лодовико

Взять у него оружье.
Яго

Я в крови,
Но жив еще.
Отелло
Об этом не жалею.
Живи в мученьях. Счастье умереть.
Лодовико
Такой когда-то доблестный Отелло,

Который стал игрушкой подлеца,
Как мне назвать тебя?
Отелло
Как вам угодно.

Убийцей честным... Я не в гневе мстил,
А жертву чести приносил, как думал.
Лодовико
Я знаю. Этот изверг все сказал.
Вы также Кассио убить хотели?
Отелло
Да.
Кассио

К чему я повода не подавал.
Отелло
Простите. Вижу, как я ошибался.
А этому исчадью сатаны
Нельзя ль задать вопрос, с какой он целью
Моей душой и телом овладел?

Отелло
All
Яго
Все сказано. Я отвечать не стану

И не открою рта.
Лодовико

И для молитв
В последний час?
Грациано

Мы пыткой рот откроем.
Отелло
Вот именно.
Лодовико
Узнайте, генерал,

Подробности. В кармане у Родриго

Нашли письмо от Яго. Совершить

Убийство Кассьо должен был Родриго

По наущенью Яго.
Отелло
Негодяй!
Кассио
Немыслимый!
Лодовико
А вот письмо другое.
Его писал Родриго. В нем отказ

От покушенья и других проделок,

Внушенных Яго. Данное письмо

Осталось неотосланным. Мошенник

Уговорил Родриго.
Отелло
Демон зла!
Скажите, Кассио, как очутился

У вас в руках платок моей жены?
Кассио
Платок нашел я у себя в квартире,
А, как признался Яго, он ко мне

Платок подбросил с тем, чтоб он попался

Потом вам на глаза.
Отелло
О, я глупец!
О, я глупец!
Кассио
В своем письме Родриго

Пеняет Яго, для чего в ту ночь

Он к ссоре подстрекал его со мною,—
За что я и уволен. А сейчас

Лежавший долго замертво Родриго
Очнулся и пред смертью показал,
Что Яго же его и уничтожил.
Навел на грех, а после заколол.
Лодовико
Оставьте этот дом. Отелло, с нами

Пойдемте. Знайте: вы отрешены

От должности. Правителем на Кипре

Назначен Кассио. Что до раба

До этого, он будет предан казни,
Какую только можно изобресть,
Чтоб долго мучить и убить нескоро.
Вас нам придется взять под караул

На весь тот срок, пока мы не доложим

О вашем преступлении в сенат.
Пойдемте. Выведите заключенных.
Отелло
Сперва позвольте слово или два.
Потом пойдем. Я оказал услуги

Венеции. Про это знают все.
Речь не о том, я вот с какою просьбой.

Когда вы будете писать в сенат

Об этих бедах, не изображайте

Меня не тем, что есть. Не надо класть

Густых теней, смягчать не надо красок.
Вы скажете, что этот человек

Любил без меры и благоразумья,
Был нелегко ревнив, но в буре чувств

Впал в бешенство. Что был он как дикарь,

Который поднял собственной рукою

И выбросил жемчужину, ценней,
Чем край его. Что, в жизни слез не ведав,

Он льет их, как целебную смолу

Роняют аравийские деревья.
Прибавьте к сказанному: как-то раз

В Алеппо турок бил венецианца

И поносил сенат. Я подошел,
За горло взял обрезанца-собаку

И заколол. Вот так.
( Закалывается.)
Лодовико
Всему конец.
Грациано
Я потрясен.
Отелло
С прощальным поцелуем

Я отнял жизнь твою и сам умру,
Пав с поцелуем к твоему одру.
(Падает на постель и умирает.)
Кассио
Я опасался этого, но думал,
Что безоружен он. Он был во всем

Велик душой.

428
Весь Шекспир
Лодовико

(к Яго)
Спартанская собака,
Что буря, мор и голод пред тобой?

Взгляни на страшный груз постели этой.

Твоя работа. Силы нет смотреть.

Укройте их. Займите дом, Грацьяно.
Вступите во владенье всем добром,

Оставшимся от мавра. Вы наследник.
(К Кассио.)
Вам, господин правитель, отдаю

Судить злодея. Выберите кару,

Назначьте день и совершите казнь.
А я про эту горькую утрату

С тяжелым сердцем доложу сенату.

Уходят.

Перевод Б. Пастернака

■
Лир и Корделия.

Рисунок Дж. Джилберта
-М Лир узнает Корделию. С картины Р. Смирка

Лир отрекается от Корделии. Рисунок Дж. Джилберта
Действующие лица
Лир, король Британии.
Король Французский.

Герцог Бургундский.

Герцог Корнуэльский.

Герцог Альбанский.
Граф Кент.
Граф Глостер.
Эдгар, сын Глостера.
Эдмонд, побочный сын Г лостера.

Куран, придворный.
Старик, арендатор у Г лостера.

Врач.
Шут.
Освальд, дворецкий Гонерильи.
Офицер на службе у Эдмонда.

Придворный из свиты Корделии.
Г ер о ль д.
Слуги герцога Корнуэльского.
Гонерилья л
Регана	\ дочери Лира.
Корделия J
Рыцари из свиты Лира, офицеры,

гонцы, солдаты и придворные.
Место действия— Британия. Время дейст¬

вия— легендарно относимое к IX веку до

нашей эры (3105 год от сотворения мира, по

Голиншеду).
АКТ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Тронный зал во дворце короля Лира.
Входят Кент, Глостер и Эдмонд.
Кент
Я думал, что герцог Альбанский нра¬

вится королю больше герцога Корнуэль¬

ского.
Глостер
Так нам всегда казалось. Но теперь,

перед разделом королевства, стало неясно,
ПЕРВЫЙ
кого он любит больше. Части так вырав¬

нены, что при самом внимательном раз¬

боре нельзя сказать, какая лучше.
Кент
Это ваш сын, милорд?
Г лостер
Я причастен, сэр, к его рождению. Я так

часто краснел, признаваясь в этом, что по¬

степенно перестал смущаться.
Кент

Я не понимаю вас.

432
Весь Шекспир
Глостер
Зато мать этого молодца поняла меня

с первого взгляда и получила сына в люль¬

ку раньше, чем мужа в дом. Вы меня осуж¬

даете?
Кент
Нет, если в итоге получился такой бра¬

вый малый.
Глостер
У меня есть законный сын, сэр, на год

с чем-то старше этого, который тем не

менее ничуть мне не дороже. Хотя этот

сорванец явился на свет без приглашения,

мать его была красавица. Его рождению

предшествовало много радостей, и я вы¬

нужден признать себя его отцом.— Знаешь

ты, кто этот благородный господин, Эд¬

монд?
Эдмонд
Нет, милорд.
Глостер
Это Кент. Помни и уважай графа. Это

достойнейший друг мой.
Эдмонд
Рад буду служить вашей светлости.
Кент
Обещаю вам свою любовь, когда узнаю

покороче.
Эдмонд
Постараюсь заслужить ее, сэр.
Глостер
Он девять лет был в отъезде и скоро

опять уедет... Сюда идет король.
Трубы за сценой.
Входят Лир, герцог Корнуэльский, гер¬

цог Альбанский, Гонерилья, Регана,

Корделия и свита.
Лир
Сходи за королем Французским, Глостер,
И герцогом Бургундским.
Глостер
Хорошо,
Мой государь.
Глостер и Эдмонд уходят.
Лир
А мы вас посвятим

В заветные решенья наши глубже.
Подайте карту мне. Узнайте все:
Мы разделили край наш на три части.
Ярмо забот мы с наших дряхлых плеч

Хотим переложить на молодые

И доплестись до гроба налегке.
Сын Корнуэл наш и ты, любимый
столь же
Сын Олбени, сейчас мы огласим,
Что мы даем за дочерьми, чтоб ныне

Предупредить об этом всякий спор.

Король Французский и Бургундский
герцог,
Два знатных соискателя руки

Меньшой из дочек, тоже ждут ответа.
И так как мы с себя слагаем власть,
Права на землю и правленье краем,

Скажите, дочери, мне, кто из вас

Нас любит больше, чтобы при разделе

Могли мы нашу щедрость проявить

В прямом согласье с вашею заслугой.
Ты, Гонерилья, первой говори.
Г онерилья
Моей любви не выразить словами.
Вы мне милей, чем воздух, свет очей,

Ценней богатств и всех сокровищ мира,

Здоровья, жизни, чести, красоты,
Я вас люблю, как не любили дети

Доныне никогда своих отцов.
Язык немеет от такого чувства,
И от него захватывает дух.
Корделия

(в сторону)
А что Корделии сказать? Ни слова.

Любить безгласно.
Лир
Отдаем тебе

Весь этот край от той черты до этой,
С лесною тенью, полноводьем рек,
Полями и лугами. Им отныне

Владей навек с супругом и детьми.
Что скажет нам вторая дочь — Регана,

Жена Корнуэла? Говори, дитя.
Регана
Отец, сестра и я одной породы,
И нам одна цена. Ее ответ

Содержит все, что я б сама сказала,
С той небольшою разницей, что я

Не знаю радостей других, помимо

Моей большой любви к вам, государь.
Корделия

(в сторону)
О, как бедна я! Нет, я не бедна —
Любовью я богаче, чем словами.

Король JIup
433
Лир
Даем тебе с потомством эту треть

В прекрасном нашем королевстве. Ширью,

Красой и плодородьем эта часть

Ничуть не хуже, чем у Гонерильи.
Что скажет нам меньшая дочь, ничуть

Любимая не меньше, радость наша,
По милости которой молоко

Бургундии с лозой французской в споре?

Что скажешь ты, чтоб заручиться долей

Обширнее, чем сестрины? Скажи.
Корделия
Ничего, милорд.
Лир
Ничего?
Корделия
Ничего.
Лир
Из ничего не выйдет ничего.
Так объяснись.
Корделия
К несчастью, не умею

Высказываться вслух. Я вас люблю,
Как долг велит,— не больше и не меньше.
Лир
Корделия, опомнись и исправь

Ответ, чтоб после не жалеть об этом.
Корделия
Вы дали жизнь мне, добрый государь,

Растили и любили. В благодарность

Я тем же вам плачу: люблю вас, чту

И слушаюсь. На что супруги сестрам,

Когда они вас любят одного?
Наверное, когда я выйду замуж,
Часть нежности, заботы и любви

Я мужу передам. Я в брак не стану

Вступать, как сестры, чтоб любить отца.
Лир
Ты говоришь от сердца?
Корделия
Да, милорд.
Лир
Так молода — и так черства душой?
Корделия

Так молода, милорд, и прямодушна.
Лир
Вот и бери ты эту прямоту

В приданое. Священным светом солнца,
И тайнами Гекаты, тьмой ночной,
И звездами, благодаря которым

Родимся мы и жить перестаем,
Клянусь, что всенародно отрекаюсь

От близости, отеческих забот

И кровного родства с тобой. Отныне

Ты мне навек чужая. Грубый скиф

Или дикарь, который пожирает

Свое потомство, будут мне милей,
Чем ты, былая дочь.
Кент
Мой государь!
Лир
Ни слова, Кент! Не суйся меж драконом

И яростью его.— Я больше всех

Любил ее и думал дней остаток

Провесть у ней.— Ступай! Прочь с глаз
моих!
Клянусь покоем будущим в могиле,
Я разрываю связь с ней навсегда.
Я посылал за королем Французским.
Вы слышите? Бургундский герцог где?
Что вы стоите? Не слыхали, что ли? —

Корнуэл и Олбени, к своим частям

Прибавьте эту треть. Пускай гордыня,
В которой чудится ей прямота,
Сама ей ищет мужа. Облекаю

Обоих вас всей полнотою прав,
Присущих высшей власти. Жить я буду

По месяцу у каждого из вас

Поочередно и зачислю в свиту

Сто рыцарей себе. Мне с этих пор

Останется лишь королевский титул,
А пользованье выгодами, власть,
Доход с земель и воинскую силу

Предоставляю вам, в залог чего

Даю вам разделить мою корону.
(Отдает им корону.)
Кент
Великий Лир, в ком чтил я короля,
Любил отца и слушал господина,
Кому я поклонялся...
Лир
Берегись!
Ты видишь, лук натянут. Прочь с дороги!

Кент
Стреляй, не бойся прострелить мне грудь.

Кент будет груб, покамест Лир безумен.
А ты как думал, взбалмошный старик?
Что рядом с лестью смолкнет
откровенность?

Нет, честность более еще нужна,
Когда монарх впадает в безрассудство.
Не отдавай престола. Подави
Свою горячность. Я ручаюсь жизнью —

434
Весь Шекспир
Любовь Корделии не меньше их.
Совсем не знак бездушья молчаливость.
Гремит лишь то, что пусто изнутри.
Лир
Ты шутишь жизнью, Кент.
Кент
Своею жизнью

Играл не раз я на войне с врагом

И снова для тебя играю ею.
Лир
Прочь с глаз моих!
Кент
Открой их шире, Лир,

И приглядись внимательнее к другу.
Лир
Свидетель Аполлон...
Кент
Да, Аполлон —

Свидетель, что напрасно ты клянешься.
Лир
Подлец! Изменник!
(Хватается за меч.)
Герцог Альбанский и герцог

Корнуэльский
Полно, государь!
Кент
Убей врача, а плату за леченье

Отдай болезни. Отмени приказ,
А то, пока дышу, твердить я буду:

Недоброе задумал.
Лир
Низкий раб!
Твоей присягой заклинаю, слушай!
Ты убеждал нас слову изменить,
Чего за нами раньше не водилось.
Ты волю нашу с мыслью разлучал,
Что не мирится с нашею природой.
Так вот тебе за это. Мы даем

Пять дней тебе на то, чтоб ты запасся

Всем, что потребует далекий путь,
И на шестой покинул королевство.
Знай: если на десятый день найдут

Тебя у нас, ты будешь предан смерти.

Ступай. Решенья я не отменю,
Клянусь Юпитером.
Кент
Прощай, король.
Раз дома нет узды твоей гордыне,
То ссылка — здесь, а воля — на чужбине.
( Корделии.)
Дитя, я за тебя богов молю.
Ты честно отвечала королю.
(Регане и Гонерилъе.)
Пускай слова вас к действиям обяжут

И вашу преданность дела докажут.
(Всем остальным.)
Уходит Кент куда глаза глядят,
На новом месте жить на старый лад.

(Уходит.)
Трубы.
Возвращаются Глостер с королем Фран¬

цузским, герцогом Бургундским

и свитой.
Глостер

Король и герцог здесь, мой государь.
Лир
Мой герцог, с вас начнем переговоры.
Вы сватаетесь с этим королем

За нашу дочь. Каким предельно малым

Приданым мог бы я вам угодить,
Чтоб вы от сватовства не отказались?
Герцог Бургундский
Предложенным, и только, государь,
А меньше вы и сами не дадите.
Лир
Мы, герцог, раньше дорожили ею.
Не то теперь. Ее цена упала.
Она пред вами. Если что-нибудь
Вам в маленькой притворщице по вкусу,
Тогда берите всю ее, как есть,
С немилостию нашею в придачу.
Герцог Бургундский

Что мне сказать?
Лир
Готовы ли вы взять

Ее без средств, предмет опалы нашей,
С проклятьем за душою, без друзей,
Иль вынуждены будете оставить?
Герцог Бургундский
Простите, благородный государь,
Мне путь отрезан при таком условье.
Лир
Оставьте же ее. Поверьте мне,
Я перечислил все ее богатства.
(Французскому королю.)
За вас я сам, возлюбленный король,
Не выдам той, кого я ненавижу.
Найдите спутницу себе взамен

Ничтожной этой твари, от которой

Природа отшатнулась со стыдом.

Король JIup
435
Король Французский
Как странно! Дочь, которая недавно

Была кумиром, верхом совершенств,

Любимицей отца, свершила что-то

Такое небывалое, что вмиг

Лишилась вашей ласки. Вероятно,
Ее вина чудовищно тяжка

Иль вы ее любили слишком мало.
Все против этой мысли восстает,
И нужно чудо, чтобы я поверил.
Корделия
Но, государь мой, если мой позор

Лишь в том, что я не льщу из лицемерья,

Что на ветер я не бросаю слов

И делаю добро без обещаний,
Прошу вас, сами объясните всем,
Что не убийство, не пятно порока,
Не нравственная грязь, не подлый шаг

Меня так уронили в вашем мненье,
Но то как раз, что я в себе ценю:

Отсутствие умильности во взоре

И льстивости в устах; что мне в вину

Вменяется не промах, а заслуга.
Лир
Ты лучше не являлась бы на свет,
Чем раздражать меня!
Король Французский
Так вот в чем горе!

В пугливой целомудренности чувств,

Стыдящихся огласки? Как вы, герцог?
Что скажете? Лишь та любовь — любовь,

Которая чуждается расчета.
Вы женитесь на ней? Она сама

Дороже всех приданых.
Герцог Бургундский
Лир, отдайте

Корделии обещанную часть,
И я ее сейчас же объявлю

Бургундской герцогиней.
Лир
Я сказал,
Что не отдам. Я клятв не изменяю.
Герцог Бургундский
Жаль, но тогда с отцом вы жениха

Утратили.
Корделия
Ну что ж, бог с вами, герцог:
Не я вас привлекала, а корысть.
Король Французский
Корделия, лишенная наследства,
Твое богатство — в бедности твоей.
Отверженная, я завладеваю

Тобой, мечта и драгоценный клад,
Как подбирают брошенные вещи.
О боги, боги, в этом униженье

Я лишь люблю ее неизреченней.

Приданого лишенная пристрастно,
Будь королевой Франции прекрасной.
Я этот перл бургундским господам

За многоводный край их не отдам.

Корделия, простись с двором суровым.
Ты лучший мир найдешь под новым
кровом.
Лир
Она твоя, король. Иди с ней прочь,
Нам с ней не жить. Она не наша дочь.

Ступай от нас без ласкового слова

И без благословения отцова.
Пойдемте, герцог.
Лир, герцоги Бургундский, Корнуэльский, Альбан-

ский, Глостер и свита уходят.
Король Французский
С сестрами простись.
Корделия
Отцовские сокровища, в слезах

Иду от вас. Я ваши свойства знаю,
Но, вас щадя, не буду называть.
Смотрите за отцом. Его с тревогой

Вверяю вашей показной любви.
Не эта бы нежданная опала,
Отцу приют я б лучший подыскала.

Прощайте, сестры.
Регана
Просим не учить.
Гонерилья
Учись сама, как угождать супругу,

Который взял из милости тебя.
За спор с отцом судьба тебя с годами

В замужестве накажет неладами.
Корделия
Как люди ни хитри, пора приходит —
И все на воду свежую выводит.
Прощайте.
Король Французский

Милая Корделия, идем.
Король Французский и Корделия уходят.
Г онерилья
Сестра, нам надо поговорить. У нас

много общих дел, касающихся нас обеих.

Кажется, отец решил выехать сегодня же.
Регана
Да. И, кажется, к тебе. А на следующий

месяц — ко мне.

436
Весь Шекспир
Г онерилья
Видишь, как он взбалмошен! Как тебе

нравится то, что произошло? Невольно

призадумаешься. И это с сестрой, которую

он всегда любил больше нас!
Регана
Это у него от возраста. Хотя он и рань¬

ше плохо владел собой.
Гонерилья
Он был сумасбродом в лучшие свои

годы. Теперь к его привычному своеволию

прибавятся вспышки старческой раздражи¬

тельности.
Регана
Когда-нибудь и нам попадет, как этому

Кенту. Вдруг взять и изгнать его!
Гонерилья
Или вроде его прощания с Француз¬

ским королем. Давай держаться сообща.

Если власть отца останется в силе, его

сегодняшнее отречение при таком харак¬

тере ничего не даст, кроме неприятностей.
Регана
Надо хорошенько подумать.
Гонерилья
И что-нибудь предпринять. Не откла¬

дывая.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Зал в замке графа Глостера.
Входит Эдмонд с письмом в руке.
Эдмонд
Природа, ты моя богиня! В жизни

Я лишь тебе послушен. Я отверг

Проклятье предрассудков и правами

Не поступлюсь, пусть младше я, чем брат.

Побочный сын! Что значит сын побочный?

Не крепче ль я и краше сыновей

Иных почтенных матерей семейства?
За что же нам колоть глаза стыдом?
И в чем тут стыд? В том, что свежей и ярче

Передают наследственность тайком,
Чем на прискучившем законном ложе,

Основывая целый род глупцов

Меж сном и бденьем? Да, Эдгар законный,

Твоей землей хочу я завладеть.
Любовь отца к внебрачному Эдмонду

Не меньше, чем к тебе, законный брат,

Какое слово странное: «законный»!
Ну ладно, мой законный. Вот письмо,
И если мой подлог сойдет успешно,

Эдмонд незнатный знатного столкнет.
Я в цвете сил. Я подымаюсь в гору.

Храните, боги, незаконных впредь!
Входит Глостер.
Глостер
Отправил в ссылку Кента! С королем

Французским не простился и повздорил!

Покинул двор! Отрекся от венца

Внезапно, под влиянием минуты! —
Ну что, какие новости, мой Эдмонд?
Эдмонд
Никаких, милорд.
(Прячет письмо.)
Г лостер
Отчего ты так торопливо спрятал это

письмо?
Эдмонд

Я не слыхал никаких новостей, милорд.
Г лостер

Что это за бумагу читал ты сейчас?
Эдмонд

Я ничего не читал, милорд.
Г лостер
Ничего не читал? Что же в таком случае

ты спрятал так торопливо в карман? Дай

мне листок. Если в нем нет ничего, я это

и без очков увижу.
Эдмонд
Сэр, простите меня. Это письмо от мо¬

его брата. Я еще не дочитал его до конца.

Но, судя по тому, что я успел разобрать,

вам лучше не читать его.
Глостер

Дай мне письмо.
Эдмонд
Покажу ли я вам его или нет, я поступ¬

лю одинаково дурно. Судя по его содержа¬

нию, это письмо нехорошее.
Глостер

Посмотрим, посмотрим...
Эдмонд
К чести брата, хочу верить, что он на¬

писал мне в таком духе, только чтобы

испытать меня.

Король JIup
437
Глостер
(читает)
«Это почитание старости отравляет

нам лучшие годы нашей жизни и отдает

деньги в наши руки слишком поздно, когда

по дряхлости мы уже не можем восполь¬

зоваться ими в свое удовольствие. Я скло¬

няюсь к убеждению, что тиранство стари¬

ков — бесполезный предрассудок, властву¬

ющий над нами только потому, что мы его

терпим. Встретимся и поговорим попод¬

робнее. Если бы отец мог уснуть и не про¬

сыпаться, пока я не разбужу его, тебе дос¬

талась бы половина его доходов и постоян¬

ная любовь твоего брата Эдгара». Что

это? Заговор? «...уснуть и не просыпаться...

тебе досталась бы половина его доходов».

И это мой сын Эдгар! И у него рука под¬

нялась вывести эти буквы! Сердце его юти¬

ло такие мысли!.. Когда ты получил это?

Кто принес тебе это письмо?
Эдмонд
В том-то и дело, милорд, что никто.

Его бросили мне в окно.
Глостер
Это почерк твоего брата?
Эдмонд
Если бы письмо было хорошее, у меня

на этот счет не было бы никаких сомнений.

Но в таком письме его почерк кажется мне

сомнительным.
Глостер
Это его почерк.
Эдмонд
Это писано его рукою, но его сердце

в этом не участвовало.
Глостер
Раньше он никогда не высказывал тебе

подобных соображений?
Эдмонд
Никогда. Но он часто выражал мнение,

что совершеннолетние сыновья должны

были бы опекать стареющих отцов и уп¬

равлять их имуществом.
Глостер
Вот негодяй, вот негодяй! Те же самые

мысли, что в письме! Отвратительный не¬

годяй! Подлое, бесчувственное животное!

Хуже, чем животное!.. Ступай, голубчик,

разыщи его. Я засажу его под замок. Чудо¬

вищный негодяй! Где он?
Эдмонд
Не знаю, милорд. Но вот что я вам

скажу: сдержите ваше негодование, пока

у вас не будет более веских доказательств.

Это будет правильно. Если же вы начнете

действовать силою, не будучи правы, это

запятнает вашу честь и окончательно подо¬

рвет его привязанность к вам. Я готов

ручаться жизнью, что все это он написал,

только чтобы проверить, насколько я люб¬

лю вас, и ни для чего другого, уверяю вас.
Глостер
Ты так думаешь?
Эдмонд
Я помогу вам в этом удостовериться.

Если хотите, я вас поставлю в таком месте,

где вы сможете подслушать наши разгово¬

ры. Это можно сделать не дальше как се¬

годня вечером.
Г лостер
Он не может быть таким извергом.
Эдмонд
Конечно, нет.
Г лостер
По отношению к отцу, который любит

его с такою нежностью и силой! Земля

и небо! — Эдмонд, вкрадись в его доверие,

выведи его на чистую воду. Сделай это

ради меня. Я все готов отдать, чтобы уз¬

нать правду.
Эдмонд
Я пойду сейчас искать его, наведу на

разговор о письме и обо всем дам вам

знать.
Глостер
Вот они, эти недавние затмения, сол¬

нечное и лунное! Они не предвещают ниче¬

го хорошего. Что бы ни говорили об этом

ученые, природа чувствует на себе их по¬

следствия. Любовь остывает, слабеет

дружба, везде братоубийственная рознь.

В городах мятежи, в деревнях раздоры, во

дворцах измены, и рушится семейная связь

между родителями и детьми. Либо этот

случай, как со мною, когда сын восстает на

отца. Либо как с королем. Это другой при¬

мер. Тут отец идет против родного дети¬

ща. Наше лучшее время миновало. Ожес¬

точение, предательство, гибельные беспо¬

рядки будут сопровождать нас до могилы.

Изобличи этого мерзавца, Эдмонд. Ты об

этом не пожалеешь. Постарайся, пожалуй¬

438
Весь Шекспир
ста.— Или вот еще пример. Благородный

Кент изгнан. За что? Только за то, что он

честен. Удивительно! (Уходит.)
Эдмонд
Вот так всегда. Как это глупо! Когда мы

сами портим и коверкаем себе жизнь, обо¬

жравшись благополучием, мы приписыва¬

ем наши несчастья солнцу, луне и звездам.

Можно, правда, подумать, будто мы дураки

по произволению небес, мошенники, воры

и предатели — вследствие атмосферическо¬

го воздействия, пьяницы, лгуны и разврат¬

ники — под непреодолимым давлением

планет. В оправдание всего плохого у нас

имеются сверхъестественные объяснения.

Великолепная увертка человеческой распу¬

щенности — всякую вину свою сваливать на

звезды! Отец проказничал с матерью под

созвездием Дракона. Я родился на свет под

знаком Большой Медведицы. Отсюда сле¬

дует, что я должен быть груб и развратен.

Какой вздор! Я то, что я есть, и был бы тем

же самым, если бы самая целомудренная

звезда мерцала над моей колыбелью... Вот

идет Эдгар. Он является как нельзя более

вовремя, подобно развязке в старинной ко¬

медии. Напущу на себя грусть вроде поло¬

умного Тома из Бедлама.
Входит Эдгар.
О, эти затмения— предвестия будущих

раздоров! Фа, соль, ля, ми...
Эдгар
Ну как, брат Эдмонд? Ты занят серьез¬

ными размышлениями?
Эдмонд
Я задумался, брат, над событиями, ко¬

торые, как я читал, должны произойти

вслед за недавними затмениями.
Эдгар
Вот ты чем занимаешься!
Эдмонд
Уверяю тебя, предсказания, о которых

я прочел, к несчастию, сбываются. Извра¬

щаются отношения между детьми и роди¬

телями, наступает мор, дороговизна, все¬

общая вражда. Государство раздирают

междоусобицы, народ угрожает королю

и знати, возникает подозрительность, дру¬

зья отправляются в изгнание, армия раз¬

валивается, супруги изменяют друг другу,

и прочая и прочая.
Эдгар
С каких пор записался ты в астрономы?
Эдмонд
Оставим это. Лучше скажи мне, когда

ты виделся с отцом в последний раз?
Эдгар
Вчера вечером.
Эдмонд
Ты говорил с ним?
Эдгар
Да, два часа подряд.
Эдмонд
Вы расстались по-хорошему? Ты не за¬

метил в нем какого-нибудь неудовольст¬

вия, когда он говорил и смотрел на тебя?
Эдгар
Ни малейшего.
Эдмонд
Припомни хорошенько, чем ты мог за¬

деть его, и, ради всего святого, не попадай¬

ся ему на глаза некоторое время, пока он

не успокоится. Сейчас он клянет тебя на

чем свет стоит и готов разорвать тебя на

части от гнева.
Эдгар
Какой-нибудь мерзавец оклеветал меня.
Эдмонд
Я тоже боюсь этого. Прошу тебя, со¬

блюдай осторожность, пока его ярость не

уляжется. И знаешь что: я дам тебе убежи¬

ще в своей комнате, откуда ты сможешь

удобно подслушать, что скажет отец. Сту¬

пай туда. Вот тебе ключ. Если вздумаешь

отлучиться на улицу, бери оружие.
Эдгар
Оружие?
Эдмонд
Слушай, брат, это для твоей пользы.

Честное слово, у него недоброе на уме

против тебя. То, что я рассказал тебе,—

ничто по сравнению с действительностью.

Прошу тебя, уходи, пожалуйста.
Эдгар
Но ты скоро дашь мне знать о себе?
Эдмонд
Я посвящу всего себя этому делу.
Эдгар уходит.

Король JIup
Отец поверил, и поверил брат.
Как честен он, что выше подозрений.

Их простодушием легко играть.
Я вижу ясно, как их обморочить.
Не взял рожденьем, так свое возьму

Благодаря врожденному уму.
(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Комната во дворце герцога Альбанского. Входят

Гонерилья и Освальд.
Г онерилья
Правда ли, что отец прибил моего при¬

дворного за то, что тот выругал его шута?
Освальд
Да, миледи.
Г онерилья
Все время огорченья! Что ни час —
Другая новость. В доме нет покоя.
Я больше не могу. Его двору

Позволено буянить как угодно,
А нам за мелочь всякую упрек.
Когда они воротятся с охоты,
Я не хочу с ним говорить. Скажи:
Я нездорова. Да не расстилайся

Так перед ним. Последствия беру

Все на себя.
Звуки рога за сценой.
Освальд

Вы слышите, он едет.
Г онерилья
Поменьше церемоний. Передай

Всем в доме это. Я хочу, чтоб дело

Дошло до взрыва. Плохо у меня —
Пускай к сестре переезжает. Знаю,
Что у нее на это сходный взгляд.
Она не даст командовать упрямцу.
Сам отдал власть, а хочет управлять

По-прежнему! Нет, старики — как дети,
И требуется строгости урок,
Когда добро и ласка им не впрок.
Запомни это.
Освальд

Слушаюсь, миледи.
Г онерилья
И попрохладнее с его людьми.
Без всякого стесненья. Подчиненным

Скажи, что я хочу найти предлог

Для объяснений. Это надоело.
439
Сейчас я напишу письмо сестре,
Чтоб нам быть заодно. Готовь обедать.

(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Зал там же.
Входит Кент, переодетый.
Кент
Я должен перенять чужую речь

И буду до конца неузнаваем.
Так надо для намерений моих,
Из-за которых изменил я внешность.
Ну, Кент, слугой к хозяину наймись,

Прогнавшему тебя под страхом смерти,
И этим господину докажи,
Как велика твоя неутомимость.
Звуки рога за сценой. Входят Лир, рыцари,

слуги.
Лир
Не заставляйте меня ждать ни минуты.

Подавайте обедать.
Один из служителей уходит.
Что тебе? Ты кто такой?
Кент
Человек.
Лир
Чем ты занимаешься? Что тебе от нас

надо?
Кент
Вот мой род занятий: быть самим со¬

бой. Верно служить тому, кто мне доверит¬

ся. Любить того, кто честен. Знаться с тем,

кто рассудителен и мало говорит. Считать¬

ся с общим мнением. Драться, когда нет

другого выхода, и не есть рыбы.
Лир
А сам ты кто?
Кент
Подлинно честный малый, бедный, как

король.
Лир
Если ты так же беден в ряду подданных,

как он среди королей, то ты действительно

беден. Чего же ты хочешь?
Кент
Служить.
Лир
Кому ты хочешь служить?

440
Весь Шекспир
Кент
Вам.
Лир
Разве ты меня знаешь, приятель?
Кент
Нет, сэр. Но в лице у вас есть что-то

такое, что покоряет.
Лир

Что же это такое?
Кент
Властность.
Лир
А к какому делу ты годен?
Кент
Я умею хранить тайны, ездить верхом,

бегать, рассказывать с грехом пополам за¬

тейливые истории и точно исполняю по¬

ручения, когда они несложны. Все это мо¬

жет сделать всякий. Но усердие мое бес¬

примерно.
Лир

Сколько тебе лет?
Кент
Я не так молод, чтобы полюбить жен¬

щину за ее пение, и не так стар, чтобы

сходить по ней с ума без всякой причины.

Сорок восемь лет жизни за спиной у меня.
Лир
Хорошо. Прислуживай мне. Если ты не

разонравишься мне после обеда, я не рас¬

станусь с тобой.— Обедать, обедать! Где

мой шут?— Эй, ты, послушай, сходи за

моим дураком.
Один из служителей уходит. Входит Освальд.
Эй, ты, малый, где моя дочь?
Освальд

С вашего разрешения... (Уходит.)
Лир
Что он сказал? Кликни этого негодяя

обратно.
Один из рыцарей уходит.
Ну так где же мой шут? А? Похоже, будто

все заснули.
Рыцарь возвращается.
Ну как? Где это животное?
Рыцарь
Он говорит, милорд, что вашей дочери

нездоровится.
Лир
А почему этот невежа не вернулся, ког¬

да я его звал?
Рыцарь
Сэр, он мне заявил напрямик, что не

желает возвращаться.
Лир
Он не желает?
Рыцарь
Милорд, я не знаю, отчего это, но, на¬

сколько я понимаю, с вашим величеством

стали здесь обращаться без должной поч¬

тительности. Эта небрежность заметна

у герцога, у вашей дочери и даже у при¬

слуги.
Лир
Ага! Вот как ты думаешь?
Рыцарь
Простите, государь, если я ошибаюсь,

но я не смею молчать при мысли, что

с вами не церемонятся.
Лир
Нет, нет, ты назвал то, что мне самому

бросалось в глаза. С некоторого времени

я тоже наблюдаю признаки легкой невни¬

мательности, но приписал это скорее своей

мнительности, чем их желанию оскорбить

меня. Присмотрюсь к этому получше. Од¬

нако где же мой дурак? Я второй день

не вижу его.
Рыцарь
С отъезда молодой госпожи во Фран¬

цию королевский шут все время хандрит.
Лир
Ни слова больше! Я сам это заметил...

Эй, ты, ступай-ка скажи моей дочери, что

я желаю с ней поговорить.
Один из служителей уходит.
Позовите сюда моего шута.
Другой служитель уходит.
Возвращается Освальд.
А, это вы, сударь? Подите-ка, сударь, сю¬

да. Кто я, сударь, по-вашему?
Освальд
Вы — отец герцогини.

Король JIup
441
Лир
«Отец герцогини»? Вот как, подлец гер¬

цога? Ах, сукин сын! Ах, мерзавец!
Освальд
Неправда! Я ни то, ни другое, милорд.

Прошу прощения.
Лир
Не сметь смотреть на меня так дерзко!

Нахал! (Бьет его.)
Освальд
Я не позволю бить себя, милорд!
Кент
А подбить тебя ногой, как мяч, можно?

(Сбивает его с ног.)
Лир
Спасибо, дружище! Мне нравится твоя

служба. Я буду жаловать тебя.
Кент
Эй, ты, вставай и пошел вон! Вперед

будешь поучтивее. Пошел, пошел! Если ты

хочешь еще раз вымерять пол собою —

пожалуйста. А не то убирайся. Ну, ступай,

ступай! Понял? (Выталкивает Освальда.)
Лир
Ну, мой работничек, благодарю тебя.

Вот тебе за труды. (Дает Кенту денег.)
Входит шут.
Шут
Я тоже найму его. Вот тебе моя шапка,

носи ее. (Протягивает Кенту свой дурац¬

кий колпак.)
Лир
А, здравствуй, мой хороший! Как по¬

живаешь?
Шут
Взял бы ты лучше мой колпак, при¬

ятель.
Кент
Зачем он мне?
Шут
Затем, что ты валяешь дурака, если за¬

ступаешься за опального. Нет, правда, дер¬

жи, брат, нос по ветру, а то простудишься.

Бери мой колпак. Видишь, этот чудак про¬

гнал двух своих дочерей, а третью благо¬

словил против своей воли. Служить ему
можно только в дурацком колпаке.— Ну

как, дяденька? Жаль, нет у меня двух кол¬

паков и двух дочерей!
Лир
Для чего, дружок?
Шут
Состояние я отдал бы дочерям, а кол¬

паки оставил бы себе. Вот один у меня,

а другой выпроси себе у дочек.
Лир
Берегись, каналья! Видишь, плетку?

Шут
Правду всегда гонят из дому, как сто¬

рожевую собаку, а лесть лежит в комнате

и воняет, как левретка.
Лир
Камень в мой огород.
Шут
Хочешь, куманек, выучить изречение?

Лир
Ладно.
. Шут
Слушай, дяденька:
Наживайся тайком,
Не мели языком,
Меньше бегай пешком,
Больше езди верхом,
Не нуждайся ни в ком,
Не водись с игроком,
Не гуляй, не кути,
А сиди взаперти:
Двадцать на двадцати

Сможешь приобрести.
Лир
Это вздор, дурак!
Шут
Бесполезный, как слова адвоката, не по¬

лучившего за свою речь платы. А скажи,

дяденька, можно из ничего извлечь какую-

нибудь пользу?
Лир
Нет, голубчик, из ничего ничего и не

получается.
Шут
(Кенту)
Пожалуйста, скажи ему, что столько же

получит он со своих владений. Если я ему

это скажу, он мне ответит: «дурак».

442
Лир
Злой дурак!
Шут
А ты знаешь, куманек, какая разница

между злым дураком и добрым дураком?
Лир
Нет, братец. Научи меня.
Шут
Кто дал тебе совет

Отдать свой край другим,
Тот от меня, сосед,
Умом неотличим.
Я злой дурак — ив знак

Того ношу колпак,
А глупость добряка

Видна без колпака.
Лир
Ты зовешь меня дураком, голубчик?
Шут
Остальные титулы ты роздал. А это —

природный.
Кент
Это совсем не так глупо, милорд.
Шут
Нет, быть совсем глупым мне не позво¬

лили бы из зависти. Если бы я взял моно¬

полию на глупость, лорды и вельможи по¬

желали бы вступить в пай со мной, да

и знатные дамы тоже захотели бы урвать

кусочек.— Дай мне яйцо, дяденька, а я дам

тебе за это два венчика.
Лир
Какие это такие два венчика?
Шут
А вот какие. Яйцо я разрежу пополам,

содержимое съем, а из половинок скорлу¬

пы выйдут два венчика. Когда ты расколол

свой венец надвое и отдал обе половинки,

ты взвалил осла себе на спину, чтобы пере¬

нести его через грязь. Видно, мало мозгу

было под твоим золотым венцом, что ты

его отдал. Если я рассуждаю, как дурак,

надо высечь того, кто это скажет.
( Поет.)
Приходит дуракам капут,
Не спрос на них сегодня.
Разумные себя ведут

Безумных сумасбродней.
Весь Шекспир
Лир
Давно ли это ты, брат, так распелся?
Шут
С тех пор, как ты из своих дочерей

сделал матерей для себя, дал им в руки

розги и стал спускать с себя штаны.
( Поет.)
Они от радости завыли,
А я — от срамоты,
Что государь мой — простофиля

И поступил в шуты.
Найми мне, дяденька, учителя. Я хочу нау¬

читься врать.
Лир
Если ты будешь врать, я тебя выпорю.
Шут
Как странно, что между тобой и до¬

черьми нет ничего общего. Они грозятся

отхлестать меня за правду, ты — за ложь,

а иногда меня бьют за то, что я отмалчива¬

юсь. Лучше быть чем угодно, только не

шутом. И, однако, я бы не хотел быть

тобою, дяденька. Ты обкорнал свой ум

с обеих сторон и ничего не оставил в серед¬

ке. Вот один из обрезков.
Входит Г онерилья.
Лир
А, доченька! К чему эта хмурость? Пос¬

ледние дни ты все время дуешься.
Шут
Ты был довольно славным малым во

время оно, когда тебя не занимало, хму¬

рится она или нет. А теперь ты нуль без

цифры. Я и то сейчас больше тебя. Я хоть

шут, на худой конец, а ты совершенное

ничто. (Гонерилье.) Молчу, молчу! Вижу,

взглядом повелеваете вы мне молчать, хо¬

тя и не сказали ни слова. (Указывая на

Лира.)
Прожил жизнь, а глуп как пень:
Корки нет про черный день.
Вот вылущенный гороховый стручок!
Г онерилья
Не только этот ваш развязный шут,
Вся ваша невоспитанная дворня

Бранит и осуждает все кругом

И ежечасно предается буйству.
Я думала, услышав мой упрек,
Вы прекратите это, но узнала,
Что сами вы на деле и словах

Король JIup
443
Потворствуете этим безобразьям.
Не гневайтесь, но если это так,
Мне, видимо, теперь самой придется

Принять крутые меры. Я прошу

Не обижаться. Если б не забота

О благе государства, верьте мне,
Я б постыдилась вмешиваться в это.
Шут
А ты как думал, дяденька?
Кукушка воробью пробила темя

За то, что он кормил ее все время.
Потухла свечка, вот мы и в потемках.
Лир
Моя ль ты дочь?
Гонерилья
Прислушайтесь, отец,

К моим предупрежденьям, призовите

Весь ум, когда-то отличавший вас,
И бросьте ваши новые замашки,
Которые совсем вам не к лицу.
Шут
Надо быть ослом, чтобы не понять, что

тут все шиворот-навыворот: яйца курицу

учат. Просто загляденье!
Лир
Скажите, кто я? Видно, я не Лир?
Не тот у Лира взгляд, не та походка.
Он, видно, погружен в глубокий сон?
Он грезит? Наяву так не бывает.
Скажите, кто я? Кто мне объяснит?
Шут
Тень Лира.
Лир
Я действительно хочу знать, кто я. По¬

тому что мое королевское достоинство

и некоторые другие признаки наводят меня

на ложную мысль, будто у меня есть до¬

чери...
Шут
...которые хотят сделать из тебя по¬

слушного отца.
Лир
Как ваше имя, госпожа моя?
Гонерилья
В вопросе вашем столько же притворства,

Как в прочих ваших выходках. Прошу

Понять меня как следует. Вы стары,

Почтенны. Вы должны быть образцом.
Тут с вами сотня рыцарей и сквайров,

Бедовый и отчаянный народ,
Благодаря которым этот замок

Похож на балаган или кабак.

Распорядитесь прекратить бесчинства,

Как должен стыд самим вам подсказать.

Вас просит та, кому не подобает

Просить и было б легче приказать.

Извольте распустить часть вашей свиты.

Оставьте малое число людей,
Которые не будут забываться

И буйствовать.
Лир
Провал возьми вас всех!

Седлать коней! Собрать в дорогу свиту!

Бездушный выродок! Я впредь тебе

Не буду докучать своей особой!
Еще есть дочь у нас!
Г онерилья
Вы бьете слуг моих. Ваш пьяный сброд

Кричит на старших, как на подчиненных.
Входит герцог Альбанский.
Лир
Плох тот, кто поздно кается.
(Герцогу Альбанскому.)
Вы, сэр,
С ней тоже заодно? — Коней седлайте! —

Неблагодарность с сердцем из кремня,

Когда вселишься ты в дитя родное,

Морских чудовищ ты тогда страшней!
Герцог Альбанский

Сэр, не волнуйтесь.
Лир
(Гонерилье)
Ненасытный коршун,

Ты лжешь! Телохранители мои —

Испытанный народ высоких качеств.
Они прекрасно знают, в чем их долг,
И сами дорожат своею честью.
Корделии оплошность! Отчего

Я так преувеличил этот промах,
Что вырвал из души своей любовь

И грудь взамен наполнил ядом желчи?

Как был я слеп! О Лир, теперь стучись

В ту дверь, откуда выпустил ты разум

И глупость залучил.
(Бьет себя по голове.)
В путь, господа!
Герцог Альбанский
Милорд, в чем суть? Я ничего не знаю

И неповинен.

444
Весь Шекспир
Лир
Верю вам, милорд.—

Услышь меня, услышь меня, природа,
И если создавала эту тварь

Для чадородья, отмени решенье!
Срази ее бесплодьем! Иссуши

В ней навсегда способность к материнству!

Пускай ее испорченная плоть

Не принесет на радость ей ребенка.
А если ей судьба иметь дитя,
Пусть будет этот плод ей вечной мукой,

Избороздит морщинами ей лоб

И щеки в юности разъест слезами.
В ничто и в безнадежность обрати

Все, что на детище она потратит,—
Ее тревоги, страхи и труды,
Чтобы она могла понять, насколько

Больней, чем быть укушенным змеей,

Иметь неблагодарного ребенка!
Прочь, прочь отсюда!
(Уходит.)
Герцог Альбанский
Ради всех богов,
На что он в гневе?
Г онерилья
Толковать не стоит.

Впадает в детство. Пусть себе шумит.
Лир возвращается.
Лир
Куда девалась половина свиты?
Их было сто, а стало пятьдесят.
Герцог Альбанский
На что вы сердитесь?
Лир
Сейчас отвечу.
( Гонерилье.)
О, жизнь и смерть! Стыжусь, что я забыл

Из-за тебя о том, что я мужчина,
Что эти слезы вызваны тобой,
Нисколько их не стоящей.— Исчахни

И сгинь от порчи! Пропади от язв

Отцовского проклятья.— О, не плачьте

Вы, старческие глупые глаза,
А то я вырву вас и брошу наземь

Вослед слезам, текущим в три ручья.
Вот до чего дошло! Ну, будь что будет.

Еще другая дочь есть у меня.
Она добра. Я на нее надеюсь.
Я расскажу ей про тебя. Она

Ногтями исцарапает, волчица,
Лицо тебе! Не думай, я верну

Себе всю мощь, которой я лишился,
Как ты вообразила. Я верну!
Лир, Кент и свита уходят.
Гонерилья

Ты это слышал?
Герцог Альбанский
Слышал, Гонерилья.
Но быть пристрастным из любви к тебе...
Гонерилья
Довольно! Позовите мне Освальда.—
А ты — скорее плут, чем шут,— живей

Ступай за господином.
Шут
Дядюшка Лир, дядюшка Лир, погоди,

захвати шута с собою!
С лисой из капкана

И дочкой поганой

Кончай, не смущаясь.
Да, жаль, не достану

Петли и аркана

И сам убираюсь.
(Уходит.)
Гонерилья
Придумал ловко, нечего сказать:
Сто рыцарей! Сто рыцарей, готовых

Фантазии любые старика

В любое время поддержать оружьем!
А нам все эти буйства, шум и гам

Всегда терпеть с опасностью для жизни?

Но где Освальд?
Герцог Альбанский
Мне кажется, твой страх
Преувеличен.
Гонерилья
Лучше опасаться

Без меры, чем без меры доверять.
От бед спасает только осторожность.
Я знаю слишком хорошо отца

И о его словах пишу Регане.
А если после моего письма

Она ему оставит эту сотню

Вразрез со мной...
Возвращается Освальд.
Ах, Освальд, это ты?

Готово ли письмо к сестре?
Освальд
Г отово.
Гонерилья
Возьми с собой немедленно людей —
И на коней. К письму прибавишь устно

Про наши страхи. Присовокупи

И личные свои соображенья.
Спеши и возвращайся поскорей.
Освальд уходит.

Король JIup
445
А ваша бесхарактерная кротость —
Будь сказано вам, герцог, не во гнев —

Скорее непростительная глупость,
Чем признак настоящей доброты.
Герцог Альбанский
Зато вы бьете в цель неутомимо.

Смотрите лишь, не попадите мимо.
Гонерилья
Однако...
Герцог Альбанский

Будущее нам покажет.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Двор в замке герцога Альбанского.
Входят Лир, Кент и шут.
Лир
Отправляйся в Глостер с этим пись¬

мом. Не прибавляй дочери ничего от себя,

а только отвечай на вопросы, которые она

задаст тебе, прочтя письмо. Если ты не

поторопишься, я приеду туда раньше тебя.
Кент
Я глаз не сомкну, милорд, пока не пере¬

дам вашего письма. (Уходит.)
Шут
Если бы мозги у человека были в пят¬

ках, не грозили бы его уму мозоли?
Лир
Грозили бы.
Шут
В таком случае поздравляю тебя. Тво¬

им мозгам никогда не придется ходить

в туфлях.
Лир
Ха-ха-ха!
Шут
Увидишь, как милостиво примет тебя

другая дочь. Хотя одна похожа на другую,

как лесное яблоко на садовое, позволь мне

знать то, что я знаю.
Лир
Что же ты знаешь, дружок?
Шут
Что на вкус они обе окажутся такими

же кислыми, как два лесных яблока. Мо¬

жешь ли ты сказать, почему нос на лице

у человека посредине?
Лир
Нет.
Шут
Чтобы иметь по обе стороны от себя по

глазу. Чего не разнюхает нос, то глаза

досмотрят.
Лир
Я был так несправедлив к ней...
Шут
А можешь ли ты сказать, как устрица

делает свою раковину?
Лир
Нет.
Шут
Я тоже не могу. А зачем улитке домик,

я знаю.
Лир
Зачем?
Шут
Чтобы было куда всовывать голову,

а не подставлять ее под удары дочерям

вместе с незащищенными рожками.
Лир
Надо переделать свою природу.— Та¬

кого доброго отца! — Готовы лошади?
Шут
Твои ослы пошли за ними. Любопытна

причина, по которой в семизвездье семь

звезд, а не больше.
Лир
Потому что их не восемь?
Шут
Совершенно верно. Из тебя вышел бы

хороший шут.
Лир
Вернуть все силою!— Неблагодарное

чудовище!
Шут
Если бы ты был моим шутом, дяденька,

я бы всегда колотил тебя за то, что ты

состарился раньше времени.

446
Лир
Как это?
Шут
Тебе нельзя было стариться, пока не

поумнеешь.
Лир
Не дайте мне сойти с ума, о боги!
Пошлите сил, чтоб не сойти с ума!
Входит придворный.
АКТ В
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Двор в замке графа Глостера.
Входят с разных сторон Эдмонд и Куран.
Эдмонд

Здравствуй, Куран.
Куран
Здравствуйте, сэр. Только что я был

у вашего отца с извещением, что герцог

Корнуэльский и герцогиня Регана предпо¬

лагают пожаловать к нему сегодня вечером.
'Эдмонд
С какою целью?
Куран
Не знаю, право. Слышали новости? То,

о чем шепчутся кругом. Потому что вслух

этого еще не произносят.
Эдмонд
Нет, не слыхал. Расскажи, пожалуйста.
Куран
Говорят, что, по-видимому, будет вой¬

на между герцогами Корнуэльским и Аль-

банским. Неужели не слыхали?
Эдмонд
Ни слова.
Куран
Со временем услышите. Прощайте, сэр.
(Уходит.)
Эдмонд
Здесь будет герцог? Хорошо. Тем лучше.

Мне это очень на руку. Отец
Весь Шекспир
Готовы лошади?
Придворный

Милорд, готовы.
Идемте.
Шут
В том мало смеху, что уходит шут.

Вас тоже в жизни перемены ждут.
Уходят.
ОРОЙ
Велел найти и взять под стражу брата.

Еще одно мне дело предстоит:

Потребуются скорость и решимость...

Брат, на два слова! Слышишь, брат!
Спустись.
Входит Эдгар.
Брат, за тобой отец следит. Спасайся.
Он выведал, где прячу я тебя.
Беги, воспользовавшись мраком ночи.

Скажи, ты ничего не говорил

Плохого о Корнуэле? Он к нам едет

С Реганой на ночь глядя, второпях.
Ты не проговорился ли о ссоре
Еще с Альбанским герцогом? Припомни.
Эдгар
Нет, никогда. Я помню хорошо.
Эдмонд
Сюда отец идет. Прости. Притворно

Я меч свой обнажу против тебя.
Вынь свой для вида.— «Отбивай!
Сдавайся!» —

Теперь, покамест нет отца, беги.—
«Огня сюда!» — Спасайся, брат,
спасайся! —

«Эй, люди с факелами!» — Так. Прощай.

Эдгар уходит.
Немного крови, чтоб отец подумал,
Что бой был жаркий.
(Ранит себя в руку.)
Люди во хмелю

Сильней себя кромсают смеха ради.—

Отец! Отец! На помощь!.. Ни души.
Входят Глостер и слугис факелами.
Глостер

Где этот изверг?

Король JIup
Эдмонд
Здесь, сейчас, в потемках,

Шепча заклятья, он стоял с мечом

И призывал луну помочь злодейству.
Глостер
Но где он?
Эдмонд
Посмотрите, я в крови.
Глостер
Но где он, этот негодяй?
Эдмонд
Он скрылся,
Едва лишь убедился, что не мог...
Глостер
Постой.— Поймать его! Скорей в погоню!
Несколько слуг уходят.
Не мог чего?
Эдмонд
Не мог меня склонить

К тому, чтоб я убил вас. Безуспешно

Я говорил, как небеса казнят

Отцеубийц, напоминал о связи

Между родителями и детьми.
Увидев мой испуг и отвращенье,
Он вынул меч, нанес сплеча удар

И ранил в руку. Тут же спохватился,
Что я готов за правду постоять

И буду драться, испугался криков,

Которые я поднял, и бежал.
Глостер
Пускай бежит, поимки не избегнет.
А схватят — и конец. Мой господин

И покровитель, благородный герцог,
Нас посетит сегодня. Он издаст

Приказ о быстром розыске злодея

С наградой тем, кто выдаст нам его,
И наказаньем смертью за укрытье.
Эдмонд
Увидев, что его не отвратить

От преступленья, я его задумал

Пугнуть разоблаченьем, но в ответ

Он возразил: «Бесправный сын побочный,

Ты спорить собираешься со мной?
Да кто тебе поверит? Чем докажешь

Ты правду слов своих и правоту,
Когда я буду отрицать улики

И почерк свой подделкой объявлю?
Кто будет слушать эти обвиненья,
Раз смерть моя так выгодна тебе,
Что надо быть тупицей, чтоб не видеть,

Как сильно должен ты желать ее!»
447
Глостер
О, подлый лжец! Он собственную подпись

Решится отрицать? Он мне не сын!
Трубы за сценой.
Приехал герцог с неизвестной целью.
Я упрошу его закрыть пути

И гавани. Не улизнет преступник.
Мы для его поимки разошлем

По всей стране его изображенье.
Тебе же, мальчик мой, я передам

Права наследовать мои владенья.
Входят герцог Корнуэльский, Регана

и свита.
Герцог Корнуэльский
Ну как, мой друг? Едва сюда я прибыл,
Я новости ужасные узнал.
Регана
Все казни мягки, если это правда.
Как чувствуете вы себя, милорд?
Г лостер
Разбито сердце старое, разбито!
Регана
Неужто крестник моего отца,
Эдгар, на вашу жизнь мог покушаться?
Глостер
О леди, леди, совестно признать!
Регана
А не водил он дружбы с бунтарями

В отцовской свите?
Глостер
Право, я не знаю.
Все это слишком, слишком тяжело!
Эдмонд
Да, герцогиня, он из этой шайки.
Регана
Чему ж дивиться? Видно, этот сброд

И подстрекал его, чтобы с убийцей

Потом наследство ваше пропивать.
От общества их предостерегает

Сестра в письме, и я покину дом,
Когда они к нам на постой приедут.
Герцог Корнуэльский
И я, Регана.— Я слыхал, мой Эдмонд,
Что вы себя при этом показали

Достойным сыном?
Эдмонд
Это был мой долг.

448
Глостер
Он умысел раскрыл и при попытке

Схватить злодея ранен был в борьбе.
Герцог Корнуэльский

За ним в погоню послано?
Глостер
Конечно.
Герцог Корнуэльский
Когда поймают, больше никому

Не будет он опасен. Как хотите

Управьтесь с ним от моего лица.
А вас, Эдмонд, чья преданность и доблесть

Так явно говорят здесь за себя,
Хотел бы я зачислить к нам на службу.
Я доверяю людям вроде вас.
Беру вас первым.
Эдмонд

Оправдаю выбор.

Глостер

Благодарю вас, герцог, за него.
Г ерцог Корнуэльский

Вы знаете, зачем мы к вам явились?

Регана
Причем — не вовремя, ночной порой!
Тому причиной важные событья,
Насчет которых нужен ваш совет.
Отец с сестрою пишут нам о ссоре.
Их спор я предпочла бы разобрать

На чьей-нибудь чужой, не нашей почве

И дать оттуда на письмо ответ.
Гонцы здесь дожидаются. Заставьте

Себя отвлечься от своих невзгод

Для наших, не терпящих отлагательств.
Глостер
Рад вам служить, миледи, и за честь

Почту гостями видеть вас обоих.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Перед замком Глостера.
Входят с разных сторон Кент и Освальд.
Освальд
С наступающим утром, приятель. Ты

здешний?
Кент
Да.
Весь Шекспир
Освальд

Где бы нам лошадей поставить?
Кент

В любую лужу.
Освальд

Не шутя, скажи, будь другом.
Кент

Я совсем не друг тебе.
Освальд

А мне дела нет до твоей дружбы.
Кент
Если б ты попался мне в Липсберий-

ском загоне, было б у тебя до меня дело.
Освальд
Что ты привязался ко мне? Я тебя не

знаю.
Кент

Зато я, брат, знаю тебя.
Освальд

Кто ж я, по-твоему?
Кент
Подлец, мерзавец, блюдолиз. Низкий,

надутый дурак и прощелыга, вот ты кто.

Холоп и хозяйкин угодник в шерстяных чул¬

ках, с душонкой доносчика, с помадой и зер¬

кальцем в сундучке, твоим единственным

богатством. Гнусный льстец, который готов

на любую пакость, чтобы отличиться, но

всю жизнь остается обыкновенной гадиной

чистой воды. Подхалим, которого я изобью

до бесчувствия, если он осмелится отречься

хотя бы от одного из этих определений.
Освальд
Вот несуразный! И все это — человеку,

которого он видит в первый раз и который

сам знать его не знает!
Кент
Ах ты бесстыжая рожа! Что ты при¬

творяешься, будто не знаешь меня? Двух

дней не будет, как я сшиб тебя с ног и от¬

дул на глазах у короля. Берись за меч,

каналья! Хотя еще ночь, но светит месяц.

Я приготовлю из тебя рубленое мясо под

лунной подливкой. Берись за меч, папи¬

льотка из парикмахерской, берись! (Обна¬

жает свой меч.)
Освальд
Отстань! Я не желаю связываться с то¬

бой.

Король JIup
449
Кент
Вынимай меч, мошенник! При тебе

письма против короля. Ты пособник этой

спесивой куклы, строящей козни против

своего царственного-отца. Защищайся, ка¬

налья, а то я искрошу и поджарю тебя.

Держись, бездельник, отражай мои удары!
Освальд
Караул! Режут! Караул!
Кент
Рубись, ничтожество! Отбивайся! Дей¬

ствуй! (Бьет его.)
Освальд

Караул! Режут! Режут!
Входит Эдмонд.
Эдмонд

Что тут такое? Это что за свалка?
Кент
Сюда, сюда, милейший! Вам тоже захо¬

телось? Пожалуйте, пожалуйте, молодой

человек, попробуйте крови.
Входит Глостер.
Г лостер

Мечи? Оружье? Что здесь происходит?
Входят герцог Корнуэльский, Регана

и слуги.
Герцог Корнуэльский
Под страхом смерти — тише, не шуметь!

Поднявший меч — умрет.— Кто эти
люди?
Регана

Гонцы от короля и от сестры.
Герцог Корнуэльский

Из-за чего затеяли вы драку?
Освальд

Едва дышу, милорд.
Кент
Немудрено. Какого ты набрался стра¬

ху! Эх ты, трус несчастный, природа от¬

рекается от тебя. Не она, а какой-нибудь

портной смастерил тебя.
Герцог Корнуэльский
Что за чудак! Почему портной? Разве

портной может скроить человека?
Кент
Конечно, портной. А то кто же? Каме-
15	Весь Шекспир, т. 2
нотес или живописец в час или два работы

изготовили бы что-нибудь позанятнее.
Герцог Корнуэльский
Все-таки отчего вы подрались?
Освальд
Этот старый грубиян, которого я поща¬

дил только ради его седой бороды...
Кент
Ах ты, ижица, лишняя буква в азбу¬

ке! — Милорд, позвольте, я сотру его в по¬

рошок и выкрашу им стены нужника. «По¬

щадил только ради его бороды...» Ах ты,

трясогузка!
Герцог Корнуэльский
Молчать, бездельник! Видно, ты забыл,
В чьем ты присутствии?
Кент
Нет, сударь, помню.

Но и у гнева есть свои права.
Герцог Корнуэльский
Чем ты разгневан?
Кент
Что дано оружье

Свинье, которой чести не дано.
О, эти лживые льстецы! Как крысы,
Они перегрызают пополам

Святые узы крови, угождают

Страстям господ, льют масло в их огонь

И леденят их каменные души.
Что «да» сказать, что «нет» — им все
равно,
Лишь угодить бы тем, за кем без смысла

Они послушно бегают, как псы.—
У, чтоб тебя! Над чем ты скалишь зубы?

Какой тут смех? Шут, что ли, я тебе?

Попался б ты мне, гусь, в Саремском поле,

Летел бы до Камлота гогоча.
Герцог Корнуэльский

Ты не рехнулся?
Глостер
Что за спор меж вами?

Кент
На свете неприязни нет сильней,
Чем между мной и этим негодяем.
Герцог Корнуэльский
Чем негодяй он? В чем его вина?
Кент
Не нравится его лицо мне.

450
Весь Шекспир
Герцог Корнуэльский
Вот как?
Быть может, и мое, его, ее?
Кент
Сэр, ремесло мое — быть откровенным.

Мне попадались лица лучше тех,
Которые я вижу пред собою.
Герцог Корнуэльский
Ах, вот он что за птица! Кто-нибудь

Однажды похвалил его за резкость,
Он с выгодой и стал играть на ней.
Он угождать не любит. Клюнет — ладно,

Не выгорит — ну что ж, на то он прост.

Мне этот сорт обманщиков известен.
За ложной прямотой их больше зла,
Чем в раболепье двадцати придворных.
Кент
По совести и чести, пред лицом

Особы светозарной вашей, герцог,

Сияющей, как Феб, снопом лучей...
Герцог Корнуэльский
Постой. Что хочешь выразить ты этим?
Кент
Раз вам не нравится моя манера речи,

я изменю ее. Действительно, я не льстец.

Однако тот, кто обманул вас ноткою прос¬

тодушия, был простым мерзавцем,— раз¬

ряд простоты, к которому я не могу себя

причислить.
Герцог Корнуэльский
Чем ты его обидел?
Освальд
Я — ничем.
А вот король недавно по ошибке

Прибил меня, а этот подоспел,
Ко мне подкрался сзади, дал подножку

И над лежачим без стыда трунил.
Король хвалил его за этот подвиг.

Припомнив эти славные дела,
Здесь на меня набросился он снова.
Кент
Послушать краснобая, так Аякс —
Щенок пред ним.
Герцог Корнуэльский
Подать сюда колодки!
Ты посидишь в них, неуч и хвастун!
Я проучу тебя!
Кент
Я стар учиться.
А от колодок лучше отказаться.
Я с порученьем к вам от короля,
Его гонец — двойник его особы.
В колодки посадить его посла —
Почти что личный вызов государю.
Герцог Корнуэльский
Подать колодки! Он в них просидит

До самого обеда!
Регана
До обеда?
До вечера! И ночь всю напролет!
Кент
Сударыня, за что? Да будь я даже

Псом вашего отца, а не послом,
Не нужно бы со мной так обращаться.
Регана

Но вы не пес отца, а негодяй!
Герцог Корнуэльский
Вот про таких людей сестра и пишет.—

Колодки где?
Приносят колодки.
Г лостер

Послушайте, милорд,

Оставьте это. Пусть его накажет

В ответ на вашу жалобу король.
К такому наказанью присуждают

Подонки общества, бродяг, воров

И прочий сброд. Король на эту меру

Обидится.
Герцог Корнуэльский

Ответственность на мне.
Регана
Сестре гораздо, может быть, обидней,

Что безнаказанно ее людей

Позорят здесь при исполненье долга.—

Надеть колодки на него!
Кента сажают в колодки.
Идем.
Все, кроме Глостера и Кента, уходят.
Глостер
Мне жаль тебя, но тут хозяин — герцог.

Ему перечить, знаешь сам, нельзя.

Однако я попробую вступиться.
Кент
Не надо, сэр. В дороге я не спал,
И мне все будет нипочем, как высплюсь.

Велико дело — ноги защемить!
Бывает хуже, как защемит сердце.

Прощайте, сэр.

Король JIup
451
Глостер
Нет, герцог поступил нехорошо!
(Уходит.)
Кент
Да, мой король, час от часу не легче.

Попал ты из дождя да под капель.—

Зажгись скорей, луна, маяк вселенной,—

Я при твоих лучах прочту письмо.
Хоть больше нет чудес, они бывают

Еще с людьми, попавшими в беду.
Не чудо ли: Корделия мне пишет!
Она узнала, где скрываюсь я,
И только ждет удобного мгновенья,

Чтобы помочь. Итак, глаза мои

Усталые, закройтесь, чтоб не видеть

Позорного приюта. Ну, судьба,
Еще раз улыбнись мне. Доброй ночи.
К удаче поверни мне колесо.
( Засыпает.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Лес
Входит Эдгар.
Эдгар
Я слышал приговор себе заочный

И скрылся от погони здесь в дупле.
Все гавани закрыты. Нет местечка,
Где не расставлено мне западни.
Я буду прятаться, пока удастся.
Приму нарочно самый жалкий вид

Из всех, к каким людей приводит бедность,

Почти что превращая их в зверей.
Лицо измажу грязью, обмотаюсь

Куском холста, взъерошу волоса

И полуголым выйду в непогоду

Навстречу вихрю. Я возьму пример

С бродяг и полоумных из Бедлама,
Они блуждают с воплями кругом,
Себе втыкают в руки иглы, гвозди,

Колючки розмарина и шипы

И, наводя своим обличьем ужас,
Сбирают подаянье в деревнях,
На мельницах, в усадьбах и овчарнях,
Где плача, где грозясь. Какой-нибудь

«Несчастный Том» еще ведь значит что-то,

А я, Эдгар, не значу ничего.
(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Перед замком Глостера.
Кент в колодках. Входят Лир, шут и при¬

дворный.
Лир
Уехали из замка, а гонца

Ко мне не отослали. Непонятно.
Придворный
Вчера, как слышал я со стороны,
О выезде они не помышляли.
Кент
Будь славен, благородный государь!
Лир
Ты этим срамом коротаешь время?
Кент
Нет, милорд.
Шут
Ха-ха-ха! Жесткие на нем подвязки! Ло¬

шадей привязывают за голову, собак

и медведей — за шею, обезьян — поперек

туловища, а людей — за ноги. Кто больно

прыток, тому надевают на ноги деревян¬

ные чулки.
Лир
Кто должности твоей не оценил

И посадить посмел тебя в колодки?
Кент
Он и она, ваш зять и ваша дочь.
Лир
Нет!
Кент
Да.
Лир
Нет, говорю я!
Кент
А я говорю, да.
Лир
Нет, нет, они бы не посмели!
Кент
Да вот посмели, как видно.
Лир
Клянусь Юпитером, что нет!
Кент
Клянусь Юноною, что да.
Лир
Не верю.
Они бы не решились, не могли,
Не покусились бы. Ведь это хуже

Убийства! Предумышленно нанесть

Такое оскорбленье! Что ты сделал,
Ты, мой посол, чтоб на себя навлечь

Такой позор?

452
Весь Шекспир
Кент
Когда, привезши в замок

От вашего величества письмо,
Его сдавал я, стоя на коленях,
Вбежал в пыли, в поту другой гонец.
Он им привез письмо от Гонерильи,
С которым и протиснулся вперед,
Не давши мне докончить порученье.
Когда они прочли ее письмо,
То заспешили и, собравши свиту,
Вскочили на коней, велевши мне

Поехать вслед и ожидать ответа.
Тут я наткнулся снова на гонца,
Который повредил мне на приеме,—
Того же самого, что говорил
Вам дерзости на днях у Гонерильи.
Вспылив сильней, чем разум позволял,
Я вынул меч, и он трусливым криком

Созвал весь дом. Ваш зять и дочь нашли,

Что поведение мое достойно

Такого наказанья.
Шут
Зима еще не прошла, коли гуси летят

в ту сторону.
Отец в лохмотьях на детей

Наводит слепоту.
Богач-отец всегда милей

И на ином счету.
Судьба продажна и низка

И презирает бедняка.
Но это еще что! В будущем тебе предстоит

столько огорчений от дочерей, что в год

не сочтешь.
Лир
Меня задушит этот приступ боли!
Тоска моя, не мучь меня, отхлынь!
Не подступай с такою силой к сердцу! —

Где дочь, ты говоришь?
Кент
Она в гостях
У графа в замке.
Лир
(придворному)
Не ходи за мною.
Останься здесь.
(Уходит.)
Придворный
Вы больше ничего

Не сделали? Вы рассказали правду?
Кент
Да, больше ничего. Но с королем

Так мало вас. Где остальная свита?
Шут
Вот если бы ты сидел в колодках за

такой вопрос, то было бы по заслугам!
Кент
Почему, шут?
Шут
Надо отдать тебя в ученье к муравью.

Он тебя научит, что зимою нет заработка.

Все люди с нюхом, и притом не слепые,

глядят в оба. Из двадцати нет никого, кто

бы не чувствовал, когда начинает плохо

пахнуть. Отходи в сторону, когда с горы

катится большое колесо, чтобы оно не сло¬

мало тебе шею, но хватайся за него, когда

оно поднимается в гору. Если мудрец даст

тебе лучший совет, верни мне мой обратно.

Пусть только мерзавцы следуют ему, раз

дурак дает его.
Того, кто служит за барыш

И только деньги ценит,
В опасности не сохранишь,
И он в беде изменит.
Но шут твой — преданный простак,
Тебя он не оставит.
Лукавый попадет впросак,
Но глупый не слукавит.
Кент
Где ты, дурак, это выучил?
Шут
Где бы ни выучил, да не в колодках, как

ты, дурак.
Возвращаются Лир с Глостером.
Лир
Не могут говорить со мной? Больны?

Утомлены дорогой? Отговорки!

Непослушанья знаки! Пусть они,
Как следует, ответят.
Глостер
Государь мой!
Вы знаете, как герцог сгоряча

Неукротим. Его не переспоришь.
Лир
Смерть! Мщенье! Что за черт! Неукротим?

Мне надо, надо, понимаешь, Глостер,
Мне надо видеть герцога с женой!
Глостер

Мой государь, я говорил им это.
Лир
Ты говорил? А понял ты меня?

Король JIup
453
Глостер
Да, государь.
Лир
Вот надо как сказать:

Король желает говорить с Корнуэлом,
С родною дочкой — любящий отец,
И ждет ее услуг. Сказал ты это?
Нет! Жизнь и кровь моя! Скажи, скажи

Неукротимому... постой, не надо.

Действительно он болен, может быть,
И многое простительно болезни.
Мы сами не свои, когда душа

Томится всеми немощами тела.
Я погожу. Я слишком был горяч

И не подумал. Было безрассудно

Слова больного принимать всерьез.

Однако погоди.
(Глядя на Кента.)
Какого черта

Сидит в колодках этот человек?
Нет, их отъезд сюда — одна увертка.

Освободить его! Ступай, скажи

Ему и ей, что я хочу их видеть

Немедленно, что я им приказал

Прийти для объяснений, а иначе

Я барабанить в спальне прикажу

Так, чтоб скончались спящие от страха.
Глостер
Ах, если бы все кончилось добром!

(Уходит.)
Лир
Как больно бьется сердце! Тише, тише!

Шут
Прикрикни на него, дяденька, как стря¬

пуха на угрей, которых она живьем запека¬

ла в тесто. Она щелкала их палкой по

головам и кричала: «Не высовывайтесь,

проказники!» А ее брат так любил свою

лошадь, что кормил ее сеном с маслом.
Входят герцог Корнуэльский, Регана,

Глостер' и слуги.
Лир
Привет вам, дети.
Герцог Корнуэльский
Здравствуйте, милорд.

Кента освобождают.
Регана

Я рада вашей светлости.
Лир
Еще бы!
А то б я должен был расторгнуть брак
С могилой матери твоей, хранящей

Обманщицы останки.
( Кенту.)
А, тебя
Освободили? Но об этом после.—
Моя Регана дорогая, знай:
Твоя сестра — большая негодяйка.
Она, как коршун, мне вонзила в грудь

Жестокости своей дочерней когти.
(Хватаясь за сердце.)
Не в силах говорить. Ты угадать

Не можешь, сколько злости в ней, Регана!
Регана
Спокойней, сэр. А я убеждена,
Что вы совсем без всяких оснований

Несправедливы к ней.
Лир
Как мне понять?
Регана
Мне трудно допустить, чтоб Гонерилья

Могла забыть свой долг. А если ей

Пришлось унять бесчинства вашей свиты,

Я одобряю этот трезвый шаг.
Лир
Будь проклята она!
Регана
Отец, вы стары.
Жизнь ваша у предела. Вам нужна

Поддержка и советы тех, кто знает

Природу вашу лучше вас самих.
Поэтому, пожалуйста, вернитесь

К сестре. Чистосердечно перед ней

Сознайтесь в том, что были вы неправы.
Лир
Просить у ней прощенья? А на что

Похоже это будет? Полюбуйся.
(Становится на колени.)
«Родная дочь, никчемен я и стар.
Не откажи, молю я на коленях,
Дать мне одежду, пищу и постель!»
Регана
Оставьте скоморошничать. Довольно.

Вернитесь к ней.
Лир

( поднимаясь )
Регана, никогда!
Она мне вдвое сократила свиту,
Смотрела исподлобья на меня,
Словами ядовитыми язвила.
Пусть небеса обрушат месть свою

Ей на голову. Пламя лихорадки,
Спали ее!

454
Герцог Корнуэльский

Нехорошо, милорд!
Лир
Стремительные молнии, сверканьем

Ей выжгите бесстыжие глаза!
Болезнь, испепели ее гордыню!
Пары болот, разъешьте ей лицо!
Регана
О, боги! И меня, наверно, так же

В припадке гнева будете вы клясть?
Лир
Тебя? О нет! За что ж тебя, Регана?
Твой кроткий нрав мне повода не даст.

Ее надменный взгляд приводит в ярость,

А твой — миротворит. Не станешь ты

Отказывать мне в радостях и средствах

На содержанье моего двора

И запираться при моем приходе.
Ты не глуха ведь к голосу родства,

Законам вежливости, чувству долга.

Забыть не сможешь ты, что я тебе

Полкоролевства отдал.
Регана
Ближе к делу.
Лир
В колодки кем посажен мой слуга?
Трубы за сценой.
Чьи это трубы?
Герцог Корнуэльский
Верно, Гонерильи.
В письме есть о приезде речь.
Входит Освальд.
Ну как,
Приехала миледи?
Лир
Вот мерзавец,

Чванливо-наглый потому, что он

Уверен в покровительстве хозяйки.
Прочь с глаз моих!
Герцог Корнуэльский
Чем я могу служить

Вам, ваша милость?
Лир
По чьему приказу

Мой человек в колодках? Убежден,
Что ты не знала этого, Регана!
Входит Г онерилья.
Но нет, кто это? Боги, если вам
Весь Шекспир
Любезна старость, мило послушанье

И сами вы не молоды, молю

Принять мое несчастье близко к сердцу!
( Гонерилье.)
Тебе не стыдно бороды моей?
Ужель, Регана, ты подашь ей руку?
Гонерилья
Подаст, конечно. Почему же нет?
Не все порок, что кажется пороком

Безумцу и брюзге.
Лир
О, грудь моя!
Снесла все это и цела осталась? —
Как угодил в колодки мой слуга?
Герцог Корнуэльский
По моему приказу. Я напрасно

Его еще так мягко наказал.
Лир
Так это вы осмелились? Вы сами?

Регана
Не забывайте лет своих, отец.
Живите в соответствии с годами.
Сначала погостите у сестры,
Полсвиты распустив, а через месяц

Пожалуйте с таким же штатом к нам.
Я здесь сама в гостях и не успела

Для встречи с вами приготовить дом.
Лир
Вернуться к ней и распустить полсвиты?

Нет, лучше я от крова откажусь

И в обществе совы и волка сдамся

На милость непогоды и нужды!
Вернуться к ней? Тогда ведь есть в запасе

Король Французский, пылкий муж
меньшой,

Которую он взял, презрев приданым.
Я брошусь в ноги к ним и попрошусь

К ним приживальщиком до самой смерти!

Вернуться к ней! Я лучше соглашусь

Подручным быть у этого лакея.
(Показывает на Освальда.)
Гонерилья

Как вам угодно.
Лир
Дочка, не своди

Меня с ума. Я более не буду

Мешать тебе. Прощай, мое дитя,
Я больше никогда с тобой не встречусь.
Но все ж ты плоть, ты кровь, ты дочь моя,

Или, верней, болячка этой плоти

И, стало быть, моя болезнь, нарыв,
Да, опухоль с моею гнойной кровью.

Король Лир
Я не браню тебя. Пускай в тебе

Когда-нибудь самой проснется совесть.
Я стрел не кличу на твое чело,
Юпитеру не воссылаю жалоб.
Исправься в меру сил. Я подожду.
Я буду в это время жить с Реганой

В кругу ста рыцарей.
Регана
Прошу простить:

Принять вас я, к несчастью, не готова.
Я не ждала вас. Знаете, отец,

Послушайтесь сестры. Вы пошумели,
Вы стары, все забыто, а сестре

Видней, что делать.
Лир
К месту ль эти речи?

Регана
Она права. Полсотни человек

Вполне довольно. Неужели мало?
Да нет, и этих много чересчур:
И дорого и страшно. Согласитесь:
При двоевластье с этакой толпой

Хранить порядок в доме невозможно.
Гонерилья
И, наконец, скажите, чем вам плох

Уход ее или моей прислуги?
Регана
И правда, сэр. Когда не угодят,
Мы проберем их. Кстати, при наездах

Ко мне, боюсь, я вам позволю взять

Лишь двадцать пять, не больше,
провожатых.
Лир
Я все вам дал!
Регана

И вовремя, отец.
Лир
Все передал на ваше усмотренье

И только выговорил для себя

Такую свиту. Правильно ль я слышал?
Из слуг я взять могу лишь двадцать пять,

Сказала ты, Регана?
Регана
Да, сказала.
Лишь двадцать пять, еще раз повторю.
Лир
Плохие, стало быть, не так уж плохи,

Когда есть хуже. Кто не хуже всех,
Еще хорош.
(Гонерилье.)
455
Тогда к тебе я еду.
Полсотни больше двадцати пяти

В два раза, значит — ты в два раза лучше.
Гонерилья
Сказать по правде, эти двадцать пять

И десять или пять излишни в доме,
Где вам приставят вдвое больше слуг.
Регана

Ни одного не нужно.
Лир
Не ссылайся

На то, что нужно. Нищие и те

В нужде имеют что-нибудь в избытке.

Сведи к необходимостям всю жизнь,
И человек сравняется с животным.
Ты женщина. Зачем же ты в шелках?
Ведь цель одежды — только чтоб
не зябнуть,
А эта ткань не греет, так тонка.
Что неотложно нужно мне? Терпенье.
Вот в чем нужда. Терпенье нужно мне.
О боги, вот я здесь! Я стар и беден,
Согбен годами, горем и нуждой.
Пусть даже, боги, вашим попущеньем

Восстали дочери против отца,—
Не смейтесь больше надо мной. Вдохните

В меня высокий гнев. Я не хочу,
Чтоб средства женской обороны —
слезы —
Пятнали мне мужские щеки! Нет!
Я так вам отомщу, злодейки, ведьмы,
Что вздрогнет мир. Еще не знаю сам,
Чем отомщу, но это будет нечто

Ужаснее всего, что видел свет.
Вам кажется, я плачу? Я не плачу.
Я вправе плакать, но на сто частей

Порвется сердце прежде, чем посмею

Я плакать.— Шут мой, я схожу с ума!
Лир, Глостер, Кент и шут уходят.
Вдали шум приближающейся бури.
Герцог Корнуэльский

Уйдемте. Надвигается гроза.
Регана
Здесь в доме тесно. Старика со свитой

Немыслимо здесь было б разместить.
Гонерилья
Сам виноват. Зачем мой дом оставил?

Пускай теперь пеняет на себя.
Регана
Его бы я охотно приютила,
Но больше никого.

456
Весь Шекспир
Г онерилья
Да, ты права.
Где Глостер?
Герцог Корнуэльский
Провожает старика.
Вот он вернулся.
Возвращается Г л о с т е р.
Г л остер

В короле бушует

Вся кровь от гнева.
Герцог Корнуэльский
Что предпримет он?

Г л остер

Велел всем на коня. Куда, не знаю.
Герцог Корнуэльский

Ну что ж, пускай. Не надобно мешать.
Гонерилья

Не уговаривайте, чтоб остался.
Глостер
Стемнеет скоро. Наступает ночь.

Бушует вихрь. На много миль в округе

Нет ни куста.
Регана
Что ж, поделом. Плоды

Его упрямства, и ему наука

На будущее время. Мой совет —

Замкнуть ворота. С ним головорезы,
И без труда его подговорят

На что угодно. Будем осторожны.
Герцог Корнуэльский
Заприте входы, граф. Жена права.

Неистовая ночь! Уйдем от бури.
Уходят.
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Степь.
Буря с громом и молнией. Входят с разных сторон

Кент и придворный.
Кент
Эй, кто здесь, кроме бури?
Придворный
Человек,
Как буря неспокойный.
Кент
Я вас знаю.
А где король?
Придворный
Сражается один

С неистовой стихией, заклиная,
Чтоб ветер сдунул землю в океан

Или обрушил океан на землю,
Чтоб мир переменился иль погиб.
Рвет волосы свои, и буйный ветер

Уносит их, хватая и крутя.
Всем малым миром, скрытым в человеке,

Противится он вихрю и дождю,
Которые сцепились в рукопашной.
В такую ночь, когда не выйдут вон

Медведица, и лев, и волк голодный,
Он мечется с открытой головой

И гибели самой бросает вызов.
Кент
Но кто с ним?
Придворный
Никого. Один лишь шут,

Старающийся шутками развеять

Его тоску.
Кент
Сэр, по всему тому,
Что знаю я о вас, я вам доверю

Существенную тайну. Мира нет

Между двумя зятьями короля,
Как это ни скрывают до сих пор.
У них, как и у всех владык, есть слуги,

Привязанные к ним на первый взгляд,

Но в сущности — французские шпионы.

Они доносят своему двору

Все сведенья о нашем королевстве.
Там знают все: о герцогах, об их

Раздорах, о суровом обращенье

Со старым нашим добрым королем.
Да и о том еще, пред чем все это —

Одни цветочки. Верно лишь одно:
В истерзанный наш край явилось войско

Из Франции. Наш недосмотр помог

Им высадиться. Не сегодня-завтра

Король JIup
457
Они, подняв знамена, вступят в бой.

Доверьтесь мне и поспешите в Дувр,

Там вы найдете ту, кто наградит

Вас щедро за подробное известье

О короле, о страшной, роковой

Беде его. И вот что в заключенье:
Я родом дворянин, и я даю

Вам с полной верой это порученье.
Пр идворный

Еще раз потолкуем.
Кент
Ни к чему.
А в знак того, что я гораздо больше,

Чем я кажусь, вот вам мой кошелек

И все, что в нем. Вы встретите, наверно,

Корделию. Вот вам мое кольцо,
Вы ей его покажете при явке

И от нее узнаете поздней,
Кто я, ваш незнакомый собеседник.
Ну и гроза! Пойду за королем.
Придворный
Я руку вам пожму. Вы б не хотели

Прибавить что-нибудь еще?
Кент
Хочу.
Два слова, и притом о самом важном:

Кто первый набредет на короля

(А я пойду в ту сторону, вы — в эту),

Тот мигом дай другому знак о том.

Расходятся.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Другой конец степи.
Буря продолжается. Входят Лир и шут.
Лир
Дуй, ветер! Дуй, пока не лопнут щеки!

Лей, дождь, как из ведра и затопи

Верхушки флюгеров и колоколен!
Вы, стрелы молний, быстрые, как мысль,

Деревья расщепляющие, жгите

Мою седую голову! Ты, гром,
В лепешку сплюсни выпуклость вселенной

И в прах развей прообразы вещей

И семена людей неблагодарных!
Шут
Да, дяденька, святая вода светского об¬

щенья в сухом доме куда приятнее этой

дождевой вне ограды! Вернемся, дяденька,

назад, и попроси у твоих дочерей отпуще¬

ния грехов. Такая ночь не разбирает ни

дураков, ни умных.
Лир
Вой, вихрь, вовсю! Жги, молния! Лей,
ливень!
Вихрь, гром и ливень, вы не дочки мне,
Я вас не упрекаю в бессердечье.
Я царств вам не дарил, не звал детьми,

Ничем не обязал. Так да свершится

Вся ваша злая воля надо мной!
Я ваша жертва — бедный, старый, слабый.

Но я ошибся. Вы не в стороне —
Нет, духи разрушенья, вы в союзе

С моими дочерьми и войском всем

Набросились на голову седую

Такого старика. Не стыдно ль вам?
Шут
У кого есть дом, куда сунуть голову,

тот бесспорно с головой на плечах.
Кто в брак вступает второпях,
Не позаботившись о доме,
Тот скоро будет весь во вшах,
Как оборванец на соломе.
Вниманье надо посвящать

Душе, а не большому пальцу,
А то мозоль не даст вам спать,
Пустяк вас превратит в страдальца.
Не нравится? А была ли на свете красави¬

ца, которая бы не дулась на свое зеркало?
Лир
О нет, я буду образцом терпенья,
Ни слова больше не скажу.
Входит Кент.
Кент
Кто здесь?
Шут
Все, что надо. Голова и хвост, рассуди¬

тельный и дурак.
Кент
Вы вот где, сэр? Ночную тварь и ту бы

Такая ночь спугнула. Гнев небес

Удерживает хищников в берлогах.
С тех пор как я живу, я не слыхал

Такого грома и такого ливня

С такими молниями не видал.
Не в наших силах вынесть без последствий

Так много горя.
Лир
Боги, в высоте

Гремящие, перстом отметьте ныне

Своих врагов! Преступник, на душе

Твоей лежит сокрытое злодейство.

Опомнись и покайся! Руку спрячь

Кровавую, непойманный убийца!

458
Весь Шекспир
Кровосмеситель с праведным лицом,

Клятвопреступник с обликом святого,

Откройте тайники своих сердец,

Гнездилища порока, и просите

Помилованья свыше! Я не так

Перед другими грешен, как другие —

Передо мной.
Кент
С открытой головой!
Здесь рядом есть шалаш. Он вас укроет

От бури. Я тем временем вернусь

В твердыню, жители которой тверже,
Чем камень стен ее. Я к ним ходил,

Разыскивая вас, но не был впущен.
Еще раз попытаюсь. Не добром,
Так силою добьюсь гостеприимства.
Лир
Я, кажется, сойду сейчас с ума.—
Что, милый друг, с тобой? Озяб, бедняжка?

Озяб ия.— Где, братец, твой шалаш?

Алхимия нужды преображает

Навес из веток в золотой шатер.
Мой бедный шут, средь собственного горя

Мне так же краем сердца жаль тебя.
Шут
(поет)
У кого ума крупица,
Тот снесет и дождь и град.
Он ненастья не боится,
Счастью и несчастью рад.
Лир
Верно, дружок.— Ну, веди нас в свой

шалаш.
Лир и Кент уходят.
Шут
Это подходящая ночь, чтобы охладить

любые страсти. Перед тем как уйти, попро-

рочествую:
Когда попов пахать заставят,
Трактирщик пива не разбавит,
Портной концов не утаит,
Сожгут не ведьм, а волокит,
В судах наступит правосудье,
Долгов не будут делать люди,
Забудет клеветник обман

И не полезет вор в карман,
Закладчик бросит деньги в яму,
Развратник станет строить храмы,—
Тогда придет конец времен,
И пошатнется Альбион,
И сделается общей модой

Ходить ногами в эти годы.
Это пророчество сделает Мерлин, который

будет жить после меня. (Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Комната в замке Глостера.
Входят Глостер и Эдмонд.
Глостер
Эдмонд, Эдмонд, не нравится мне это

бессердечие! Когда я попросил у них поз¬

воления помочь ему, они стали хозяйни¬

чать у меня в доме и запретили мне под

страхом вечной опалы заикаться о нем,

просить за него и как бы то ни было его

поддерживать.
Эдмонд
В высшей степени дико и бесчеловечно!
Глостер
Ладно, помалкивай. Герцоги повздори¬

ли! Есть кое-что посерьезней. Я получил

вечером письмо. О нем опасно говорить.

Я его запер у себя в комнате. Несправед¬

ливости, которые терпит король, не оста¬

нутся без отмщения. В стране высадилось

чужое войско. Нам надо стать на сторону

короля. Я разыщу его и тайно помогу ему.

Ступай, займи герцога разговором, чтобы

он не заметил моего отсутствия. Если он

спросит, где я, скажи, что я болен и лег

в постель. Хотя бы мне пригрозили за это

смертью, я не могу оставить без помощи

короля, моего старого повелителя. Стран¬

ные дела творятся на свете, Эдмонд! Будь,

пожалуйста, поосторожнее. (Уходит.)
Эдмонд
Про тайную поддержку короля

И про письмо я герцогу открою.
Вот случай выслужиться перед ним.
Старик пропал. Я выдвинусь вперед.
Он пожил — и довольно. Мой черед.
(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Край степи с шалашом.
Буря продолжается. Входят Лир, Кент и шут.
Кент
Вот он, шалаш. Войдите, государь.
Не стойте в бурю под открытым небом —

Простудитесь.
Лир
Ступай, оставь меня.
Кент
Войдите.

Король JIup
Лир
Ты разбить мое сердце хочешь?

Кент
Охотнее я разобью свое.
Войдите, государь.
Лир
Какой ты странный!

Ты думаешь, промокнуть до костей —

Такое горе? Но несчастье меркнет

Пред большею напастью. Например:
Ты прибежал, спасаясь от медведя,
К бушующему морю — ты свернешь

Медведю в пасть. При бодром духе тело

Чувствительно. Но у меня в груди

Все вытеснено вон душевной бурей.
Одно томит, одно я сознаю,
Одно: дочернюю неблагодарность!
Ведь это все равно как если б рот

Кусал его питающую руку.
Но я им покажу! Довольно слез.
Прогнать меня в такую ночь наружу!
Лей, ливень! Вытерпеть достанет сил.
В такую ночь! Регана, Гонерилья!
Отца, который стар, и отдал все,
И вас любил!.. Слабеет мой рассудок.
От этого легко сойти с ума!
Кент
Мой государь, укроемся под крышей.

Лир
Заботься о себе. Мне ураган

Приносит облегченье. Он мешает

Мне думать о другом. Но я войду.
(Шуту.)
Иди вперед, дружок. Ты нищ, без крова.
Я помолюсь и тоже лягу спать.
Шут входит в шалаш.
Бездомные, нагие горемыки,
Где вы сейчас? Чем отразите вы

Удары этой лютой непогоды —
В лохмотьях, с непокрытой головой

И тощим брюхом? Как я мало думал

Об этом прежде! Вот тебе урок,
Богач надменный! Стань на место бедных,

Почувствуй то, что чувствуют они,
И дай им часть от своего избытка

В знак высшей справедливости небес.
Эдгар

(из шалаша)
Сажень с половиной, сажень с полови¬

ной! Бедный Том!
Шут выбегает из шалаша.
459
Шут
Не ходи туда, дяденька! Там нечистая

сила! Ой, страсти, ой, страсти!
Кент
Дай руку мне.— Кто там?
Шут
Злой дух, злой дух! Он говорит, что его

зовут бедный Том.
Кент
Кто ты, рычащий там, в соломе? Выйди!
Из шалаша выходит Эдгар, притворяющийся сума¬

сшедшим.
Эдгар
Бегите! Бесы гонятся за мной!
В терновнике северный ветер свистит.

Ложись в холодную постель и согрейся.
Лир
Ты отдал все своим двум дочерям

И стал таким?
Эдгар
Подайте милостыньку бедному Тому!

Черт носил его через костры огненные,

броды и омуты, по трясинам и топям. Черт

подкладывал Тому ножи под подушку, ве¬

шал петли над его сиденьем, подсыпал яду

ему в похлебку. Соблазнял его скакать вер¬

хом на гнедом через мосты-жердочки за

своею тенью, чтобы поймать ее,— зачем

подсматривает. Храни бог ваш ум в целос¬

ти. Брр! Тому холодно! Чур вас от вихря,

от порчи, от звездного сглаза. Подайте

Тому на пропитание. Бес мучит его. Вот он,

поганый! Ну, погоди! Вот я его! Вот я его!

Буря продолжается.
Лир
Что стало с человеком из-за дочек!
Ты отдал все? Ты ничего не спас?
Шут
Только передник остался. А то нам бы¬

ло бы неловко смотреть на него.
Лир
Так пусть все зло, которым полон воздух,

На мерзких дочерей твоих падет!
Кент
У него нет дочерей, государь.
Лир
Сгинь, отрицатель! Кто мог надругаться

Над бедным, кроме жадных дочерей?

460
Весь Шекспир
Как вижу я, телесное страданье —

Законный бич всех изгнанных отцов.
И поделом! Их тело виновато

В рожденье кровожадных дочерей.
Эдгар
Сидел на кочке Пилликок,
Сидел на бугорке...
Шут
Эта холодная ночь превратит нас всех

в шутов и сумасшедших.
Эдгар
Берегись злого духа, почитай родите¬

лей, будь верен слову, не божись, не загля¬

дывайся на чужую жену, не приучай своей

милой к роскоши. Тому холодно.
Лир
Кем был ты раньше?
Эдгар
Гордецом и ветреником. Завивался. Но¬

сил перчатки на шляпе. Угождал своей да¬

ме сердца. Повесничал с ней. Что ни слово,

давал клятвы. Нарушал их средь бела дня.

Засыпал с мыслями об удовольствиях

и просыпался, чтобы их себе доставить.

Пил и играл в кости. По части женского

пола был хуже турецкого султана. Сердцем

был лжив, легок на слово, жесток на руку,

ленив, как свинья, хитер, как лисица, нена¬

сытен, как волк, бешен, как пес, жаден, как

лев. Не давай скрипу туфелек и шелесту

шелка соблазнять тебя, не бегай за юб¬

ками, сторонись ростовщиков, не слушай

наущений дьявола.
В терновнике северный ветер свистит.
Да ну его, пусть себе свищет, зуда!
Дофин, мой наследник, не бегай туда.
Буря продолжается.
Лир
Лучше было бы тебе лежать в могиле,

чем подставлять свое голое тело под удары

непогоды. Неужели вот это, собственно,

и есть человек? Присмотритесь к нему. На

нем все свое, ничего чужого. Ни шелка

от шелковичного червя, ни воловьей кожи,

ни овечьей шерсти, ни душистой струи от

мускусной кошки! Все мы с вами поддель¬

ные, а он — настоящий. Неприкрашенный

человек — и есть именно это бедное, голое

двуногое животное, и больше ничего. До¬

лой, долой с себя все лишнее! Ну-ка, от¬

стегни мне вот тут. (Срывает с себя одеж¬

ды.)
Шут
Перестань, дяденька. Не такая ночь,

чтобы купаться. Теперь мало-мальский

огонек какой-нибудь в степи— все равно

что искорка жизни в старческом сердце.

Только одна она и теплится, а все осталь¬

ное застыло. Кстати, не блуждающий ли

огонек вдали? Видите? И, кажется, к нам.
Эдгар
Это бес Флибертиджиббет. Он шатает¬

ся по ночам, наводит бельма, косой глаз,

заячью губу, гноит пшеницу на корню и гу¬

бит все живое.
Три раза Витольд им грозился святой,
И топал на ведьм и кикимор пятой,
И сбросил их с метел,
И их отохотил
Проказить, прикрывшись ночной
темнотой.
Сгинь, ведьма! Сгинь, рассыпься!
Кент
Как вы себя чувствуете, ваше величе¬

ство?
Входит Глостер с факелом.
Лир
Кто это?
Кент
Кто идет? Кого вы ищете?
Глостер

Кто вы такие? Как ваши имена?
Эдгар
Мое имя— бедный Том! Он питается

лягушками, жабами, головастиками и яще¬

рицами. В припадке, когда одержим злым

духом, не гнушается коровьим пометом,

глотает крыс, гложет падаль и запивает

болотной плесенью. Он переходит из села

в село, от розог к розгам, из колодок в ко¬

лодки, из тюрьмы в тюрьму. У него три

камзола на заду, шесть рубашек на теле,

лошадь в конюшне и меч на боку.
Но лишь мышей и крыс семь лет

Давали Тому на обед.
Берегитесь моего демона, вот он рыщет.

Брысь, Смолкин! Брысь, Нечистый!
Глостер

В каком вы низком обществе, милорд!

Король JIup
Эдгар
О нет, Модо и Мего — злые духи

Не из простых. Князь тьмы — недаром
князь.
Глостер
Так выродились люди, ваша светлость,

Что восстают на тех, кто их родил!
Эдгар
Бедный Том озяб.
Глостер
Со мной пойдемте. Ваших дочерей

Нельзя мне слушаться из чувства долга.

Они велели бросить вас в степи,
Без крова, одного, в такую бурю.
Но я вас отыскал и отведу

В пристанище, где есть огонь и пища.
Лир
Я этого философа сперва
Хочу спросить: что есть причина грома?
Кент
Пойдемте с ним, куда он пригласил.
Лир
Лишь слово-два с фиванцем этим мудрым:

Что ты постиг?
Эдгар

Как бесов изгонять
И гадов бить.
Лир
Я с ним посовещаюсь.
Кент
(Глостеру)
Настойчивее. Он в полубреду,
Добейтесь, чтоб пошел он вместе с нами.
Глостер
Забредишь, если дочери его

Задумывают гибель государя!
Как это все предвидел честный Кент!
Так Лир, ты полагаешь, помешался?
Есть от чего. Я тоже за себя

Совсем не поручусь. Имел я сына.
Я от него отрекся и изгнал.
Он умышлял на жизнь мою недавно,

Совсем на днях. А я его любил,
Как никого. И вот тоска об этом

Мне не дает покоя... Что за ночь!
Пойдемте с нами, государь.
Лир
Простите,

Философ мудрый, окажите честь.
461
Эдгар
Том озяб.
Глостер

Вот твой шалаш. Укройся.
Лир
Все войдемте.
Кент
А нам в другую сторону, милорд.
Лир
С философом своим я не расстанусь.
Кент
(Глостеру)
Придется уступить. Возьмем с собой

Помешанного.
Глостер

Видимо, придется.
Кент
Пойдем-ка с нами, братец. Шевелись!
Лир
Пожалуйте, афинянин почтенный.
Г лостер

Но не шумите. Тише, я прошу.
Эдгар
Наехал на черную башню Роланд,
А великан как ахнет:
«Британской кровью пахнет».
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Комната в замке Глостера.
Входят герцог Корнуэльский и Эд¬

монд.
Герцог Корнуэльский
Я отплачу ему, прежде чем покину его

дом!
Эдмонд
О нет, милорд! А то меня будут укорять

в том, что верность присяге заглушила мои

сыновние чувства. Мне страшно подумать

об этом.
Герцог Корнуэльский
Теперь я вижу, что твой брат покушал¬

ся на него совсем не по злому умыслу,

а потому, что Глостер сам этого заслу¬

живал.

462
Эдмонд
Какая несчастная судьба у меня! Мне

приходится жалеть, что я поступил пра¬

вильно. Вот письмо, о котором он говорил

мне. Из него явствует, что он шпионил

в пользу Франции. О, небо! Как бы мне

хотелось, чтобы не было этой измены

и мне не выпало на долю раскрыть ее!
Герцог Корнуэльский
Пойдем со мной к герцогине.
Эдмонд
Если содержание письма подтвердится,

у нас бездна хлопот впереди.
Герцог Корнуэльский
Подтвердится или не подтвердится,

а письмо сделало тебя графом Глостером.

Разыщи своего отца, чтобы мы немедленно

могли задержать его.
Эдмонд
(в сторону)
Если я застану его утешающим короля,

это возбудит еще больше подозрений.

(Громко.) Я и дальше буду верен граждан¬

скому долгу, хотя для этого мне придется

подавлять голос крови.
Герцог Корнуэльский
Доверяю тебе и с успехом заменю тебе

отца своею любовью.
Уходят.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Комната на ферме, прилегающей к замку.

Входят Глостер, Лир, Кент, шут и Эд¬

гар.
Глостер
Здесь все-таки лучше, чем на открытом

воздухе. Поэтому не взыщите. Пойду при¬

думаю еще что-нибудь, чтобы было поудо¬

бнее. Я отлучусь ненадолго.
Кент
Его умственные силы не вынесли та¬

кого потрясения.— Награди вас боги за

вашу доброту!
Глостер уходит.
Эдгар
Фратеретто зовет меня. Он говорит,

что Нерон промышляет рыбачеством

у озера тьмы на том свете. Молись, дура¬

чок, и остерегайся нечистого.
Весь Шекспир
Шут
Скажи, дяденька, какое званье у поло¬

умного? Дворянин он или простолюдин?
Лир
Король, король!
Шут
Нет. Полоумный— это такой просто¬

людин, у которого сын дворянин. Потому

что надо быть сумасшедшим, чтобы, буду¬

чи простолюдином, иметь над собой сына

дворянина.
Лир
Пусть дьяволы калеными щипцами

Ухватят и потащат их в огонь.
Эдгар
Злой дух кусает меня в спину!
Шут
Полоумный это вот кто: кто верит

в кротость волка, в честность конского

барышника, в любовь мальчика и полага¬

ется на клятвы изменницы.
Лир
Да будет так. Я буду их судить.
(Эдгару.)
Садись сюда, ты сведущий судья.
(Шуту.)
А ты сюда, мудрец.— Я вас, лисицы!

Эдгар
Ишь, как он на них уставился! Опустите

глаза на суде, сударыня.
Плыви ко мне, Бесси, через ручей.
Шут
Но есть в лодчонке течь.
Завесть об этом речь

Нет смелости у ней.
Эдгар
Злой дух свищет соловьем бедному То¬

му в уши. Гопденс пляшет в животе у него

и бурчит: «Дай селедку, дай селедку!»

Кыш, нечисть, не квакай! Не дам ничего.
Кент
Вам плохо, государь. Ведь так нельзя.

Прилягте, отдохните. Вот подушки.
Лир
Начнем допрос.— Свидетели, вперед!

(Эдгару.)
Садись на место в мантии судейской.

(Шуту.)

Король JIup
Садись и ты с ним рядом на скамью.

(Кенту.)
А вы сюда, присяжный заседатель.
Эдгар

Рассудим справедливо.
Не спи, пастух, гони мечту,
Твои стада во ржи.
Рожок свой приложи ко рту

И путь им покажи.
Мрр, мрр! Это кошка — серая.
Лир
Допросим ее первую. Это Гонерилья.

Клятвенно утверждаю перед этим почтен¬

ным собранием, что она пинками вытол¬

кала бедного короля, отца своего.
Шут
Подойдите, сударыня. Ваше имя Гоне¬

рилья?
Лир
Она не будет отрицать этого.
Шут
Простите, пожалуйста: я вас принял за

скамейку.
Лир
А вот другая. Этот взгляд косой

Свидетельствует о ее двуличье.—
Куда? Держи! К оружию! Огня!
Подкуплен суд! Зачем, судья лукавый,
Ты дал ей улизнуть?
Эдгар
Сохрани боги твой ум в целости.
Кент
Как страшно это все! Где, государь,

Хваленая былая ваша ясность?
Эдгар

(в сторону)
Я слезы лью так искренне о нем,
Что ложный вид свой ставлю
под опасность.
Лир
Все маленькие шавки, Трей, и Бланш,
И Милка, лают на меня. Смотрите.
Эдгар
А вот Том швырнет в них своей голо¬

вой. Пошли вон, дворняжки!
463
Ты белянка иль черныш,
Все равно ты завизжишь.
Чистокровная иль помесь,
Взвоешь, с Томом познакомясь.

Пес-красавчик, пес-урод

Всех мастей и всех пород —
Волкодав, спаниель, овчарка,—
Всем задам, всем будет жарко,
Как в вас запущу башкой.
Тири-лири, поехали по ярмаркам, по ба¬

зарам да по святым местам. Обеднел ты,

Том, стал сухим твой рог для сбора по¬

даяния.
Лир
Судья, я требую медицинского вскры¬

тия Реганы. Исследуйте, что у нее в облас¬

ти сердца, почему оно каменное. (Эдгару.)

Вы, сэр, кажется, один из моих рыцарей.

Но мне не нравится, как вы одеты. Вы

скажете, что это персидский наряд. Все

равно, надо переменить его.
Кент
Прилягте, государь, и отдохните.
Лир
Не шумите. Не шумите. Задерните по¬

лог... Так. Хорошо. Завтра встанем, утром

поужинаем. Так. Хорошо.
ЦІут
А я лягу спать в полдень.
Возвращается Г л о с т е р.
Глостер

Поди сюда, мой милый. Где король?
Кент
Вот он. Но тише. Он ума лишился.
Глостер
Скорее на руки его возьми.
Я загОвор против него подслушал.
Носилки здесь. Уложите его —
И мигом в Дувр. Там все уже готово.

Поторопись унесть его скорей.
Минута дорога. Помедлишь — гибель

Ему и нам. Приподыми его.
Иди за мной. Я вам собрал охрану.
Кент
Он спит, измучившись, глубоким сном.
О, если б, отдохнув, по пробужденье

Он вновь рассудком здравым овладел!
( Шуту.)
Помог бы ты нести нам господина.
Не отставай.

464
Весь Шекспир
Г лостер

Идем. Скорей, скорей!
Кент, Глостер и шут уходят и уносят Лира.
Эдгар
Когда мы старших видим жертвой
бедствий,

Бледнеет наше горе в их соседстве.
Ужасно одиночество в беде,
Когда кругом довольные везде,
Но горе как рукой бывает снято

В присутствии страдающего брата.
Свои несчастья легче я терплю,
Увидевши, как горько королю.
Детьми обижен он, а я — отцом.
Но близко, близко время, бедный Том!

Оправданный от клеветы, невинный,

Откроешься ты скоро, сняв личину.
Теперь бы только королю спастись,
А до тех пор скрывайся, Том, таись.

(Уходит.)
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Комната в замке Глостера.
Входят герцог Корнуэльский, Регана,

Гонерилья, Эдмонд и слуги.
Герцог Корнуэльский
Поезжайте скорее к вашему мужу. По¬

кажите ему это письмо. Французские войс¬

ка высадились.— Отыскать изменника

Глостера!
Часть слуг уходит.
Регана

Повесить его немедленно!
Гонерилья

Вырвать у него глаза!
Герцог Корнуэльский
Предоставьте его моему гневу.— Со¬

провождайте нашу сестру к ее мужу, Эд¬

монд. Лучше вам не видеть взыскания, ко¬

торому мы подвергнем вашего предателя

отца. Посоветуйте герцогу, к которому вы

едете, всемерную поспешность в вооруже¬

нии. Мы тоже приготовимся. Поддержи¬

вайте с нами быструю и постоянную

связь.— Прощайте, дорогая сестра.—

Прощайте, граф Глостер.
Входит Освальд.
А, это ты? Узнал ты, где король?
Освальд
Ему помог бежать отсюда Глостер.
При короле до тридцати пяти
Приверженцев. Они его искали

Всю ночь и с ним столкнулись у ворот.

Ватага эта с графскою подмогой

Пустилась к Дувру. Там, по их словам,
Их ждут друзья с большой военной силой.
Герцог Корнуэльский

Подайте герцогине лошадей.
Гонерилья

Прощай, сестра. Прощайте, милый герцог.
Герцог Корнуэльский

Прощай, Эдмонд.
Гонерилья, Эдмонд и Освальд уходят.
Немедленно найти

Злодея Глостера! Связать, как вора,
И привести.
Оставшиеся слуги уходят.
Хотя его нельзя

Казнить без видимости правосудья,

Найдем мы способ ярость утолить,
Не возбуждая толков. А, предатель!
Часть слуг возвращается сГлостером.
Регана

Коварная лисица! Это он!
Герцог Корнуэльский

Вяжите крепче высохшие руки.
Глостер
Милорд, миледи! Не платите злом

За доброе мое гостеприимство.
Герцог Корнуэльский

Вяжите, я сказал!
Слуги вяжут Глостера.
Регана
Не так, не так.
Покрепче! У, бессовестный!
Г лостер
Неправда!
Я с совестью, а вы вот — без души.
Герцог Корнуэльский
Привязывайте к креслу.— Будешь
помнить,
Предатель!
Регана дергает Глостера за бороду.
Глостер
Боги, боги, старику

Рвать бороду!

Король JIup
465
Регана

Так сед и так коварен!

Глостер
Бессовестная! Эти волоса,
Которые ты вырвала, предстанут

На будущем суде! Я дал вам кров,
А вы мне, как разбойники, за это

Увечите лицо! Что надо вам?
Герцог Корнуэльский
Какие вам на днях прислали письма

Из Франции?
Регана
Ответьте напрямик.
Мы знаем все.
Герцог Корнуэльский
В каком вы соглашенье

С врагом, недавно вторгшимся в наш
край?
Регана
Куда вы короля препроводили?
Глостер
Письмо не от врага, а от лица

Стороннего.
Герцог Корнуэльский
Не сметь вилять!
Регана
Неправда!

Герцог Корнуэльский

Куда ты короля отправил?
Глостер
В Дувр.
Регана
Как это — в Дувр? Наперекор запрету?
Герцог Корнуэльский

Пусть объяснит, с какою целью — в Дувр.
Глостер

Я связанный сижу. Глумитесь вволю.
Регана

Зачем же в Дувр?
Глостер
Чтобы не видеть,
Как вырвешь ты у старика глаза

Когтями хищницы, как клык кабаний

Вонзит твоя свирепая сестра
В помазанника тело. Этой бури

И море б не снесло и, став стеной

До самых звезд, их залило бы пеной,
А старец с непокрытой головой

В такую ночь бродил во тьме кромешной

И слезы лил и ими помогал

Небесным тучам изливаться ливнем.

Когда б в такую бурю у ворот

Завыли волки, приказать бы надо:

«Впусти их, сторож». Бешенство и злость

Сдались бы, но не ты. Но я увижу,
Как гром испепелит таких детей.
Герцог Корнуэльский
Увидишь? Никогда ты не увидишь!

Держите кресло, молодцы! Сейчас

Я растопчу твои глаза ногами!
(Вырывает глаз у Глостера.)
Глостер
Кто думает до старости дожить,
Ко мне на помощь! Ужас! Боги! Боги!
Регана

Рви и второй. Он первому укор.
Герцог Корнуэльский

Ну что, увидишь?
Первый слуга
Опустите руку.
Я с детства вам служил, но в этот миг

Служу всего усердней, увещая,
Чтоб вы одумались.
Регана
Ты смеешь, пес?
Первый слуга
Одумайтесь и вы! Будь вы мужчиной,
Я б вас за это за бороду взял!
Что вы творите?
Герцог Корнуэльский

Раб!
(Обнажает меч.)
Первый слуга
Придется драться
За правый гнев!
(Вынимает меч, защищается и ранит гер¬

цога Корну эльского.)
Регана
(другому слуге)
Дай меч твой! — Бунтовать?
Умри!
(Выхватывает меч из рук другого слуги

и поражает первого слугу в спину.)

466
Первый слуга
Убили! Граф, у вас, по счастью,

Остался глаз один. Взгляните им,
Как он наказан, граф!
(Умирает.)
Герцог Корнуэльский
Он не увидит.
Вон, гадостная слизь! Наружу хлынь!
Ну, где твой блеск?
(Вырывает другой глаз у Глостера.)
Глостер
О, тьма! О, безутешность!

О мой Эдмонд! Сыновнюю любовь

Раздуй в пожар и отомсти за это!
Регана
Не стоишь ты того, чтоб называть

Его по имени. Тебя он выдал.
Он верен нам, и честь ему не даст

Жалеть тебя.
Глостер
О, как я ошибался!
Эдгар был оклеветан!.. Небеса,
Помилуйте, спасите мне Эдгара!
Весь Шекспир
Дорогу в Дувр.— Милорд, мой друг, что
с вами?
Герцог Корнуэльский
Я ранен. Дайте обопрусь. Идем.—
Слепца — за дверь, а мертвого холопа —

На свалку.— Только б кровью не истечь.

Не вовремя я ранен. Дайте руку.
(Уходит, поддерживаемый Реганой.)

Часть слуг отвязывает Глостера и уводит его.
Второй слуга
Да, ежели такого человека

Минует кара,— нет ни в чем греха.
Третий слуга
А ежели она умрет старухой,—
Чудовища заменят женский пол.
Второй слуга
Давайте-ка пойдем за ослепленным

И Тома сумасшедшего возьмем

Ему в поводыри. Он очень годен

Для этой цели.
Третий слуга
Я хочу достать

Белков и льна для перевязок графу.

Пойдем. Помилуй небо старика!
Уходят.
Регана
Гоните в шею! Носом пусть найдет
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Степь.
Входит Эдгар.
Эдгар
Отверженным быть лучше, чем блистать

И быть предметом скрытого презренья.

Для тех, кто пал на низшую ступень,

Открыт подъем и некуда уж падать.

Опасности таятся на верхах,
А у подножий место есть надежде.
О ветер, дуй! Ты стер меня во прах,
Мне больше нечего тебя бояться.
Однако кто там?
Входит старик, ведя за руку Глостера.
Это мой отец!
С поводырем! О, мир, о, мир превратный!

Несчастья так нам ухудшают жизнь,
Что облегчают смерть.
Старик
Восьмой десяток,

Как я у вас и вашего отца,
Мой добрый граф, возделываю землю.
Глостер
Уйди, мой друг. Меня уж не спасти,
А ты себя погубишь.
Старик
Как, слепому,
Найти вам путь?
Глостер
Нет у меня пути,
И глаз не надо мне. Я оступался,
Когда был зряч. В избытке наших сил

Мы заблуждаемся, пока лишенья

Не вразумят нас. Бедный мой Эдгар,

Несчастная мишень слепого гнева

Отца обманутого! Если б мне

Король JIup
467
Дожить, чтобы рукой тебя ощупать,
Мне кажется, опять бы я прозрел!
Старик
Кто тут?
Эдгар

(в сторону)
О, боги! Разве был я вправе

Сказать, что я достиг предела мук?

Ближайший миг прибавил мне страданья.
Старик

Вот бедный Том.
Эдгар

(в сторону)
И хуже может стать.

Пока мы стонем: «Вытерпеть нет силы»,

Еще на деле в силах мы терпеть.
Старик
Куда идешь, приятель?
Глостер
Это нищий?
Старик
И полоумный.
Г лостер
Он не так уж глуп,
Раз кормится. Вчера я видел в бурю

Такого же. «Подобный человек —
Как червь»,— подумал я и вспомнил сына

С предубежденьем. Много я с тех пор

Успел узнать. Как мухам дети в шутку,

Нам боги любят крылья обрывать.
Эдгар

(в сторону)
Ну, как теперь? Нелегкое занятье

Разыгрывать шута перед лицом

Его и своего страданья.— Мир вам!
Глостер
Что это, голый нищий?
Старик
Да, милорд.
Глостер
Тогда ступай. Достань мне, сделай
милость,
Из платья что-нибудь, чтоб приодеть

Нагую эту душу. Ты догонишь

Нас по дороге в Дувр. Я взять хочу

Его в поводыри.
Старик

Он полоумный.
Г лостер
В наш век слепцам безумцы вожаки.

Исполни просьбу и ступай отсюда.
Старик
Я дам ему свой праздничный наряд,
И будь что будет.
(Уходит.)
Глостер
Эй, голяк!
Эдгар
Том зябнет.
(В сторону.)
Я больше притворяться не могу!
Глостер
Поди сюда!
Эдгар

(в сторону)
А притворяться надо.
( Громко.)
Да будет мир глазам твоим в крови!
Г лостер
Скажи, ты знаешь Дуврскую дорогу?
Эдгар
Со всеми мостками и переходами, про¬

езжую и пешеходную. Бедный Том пуга¬

ный, он помешался. Чур тебя, добрый че¬

ловек, от бесов. Целых пятеро сидело

в бедном Томе: Обидикут, бес распутства;

Хобидиданс, князь немоты; Маху, дух во¬

ровства; Модо, дух убийства, и Флиберти-

джиббет, который строит рожи. Он вышел

из Тома, и теперь им одержимы модницы

и служанки. Мир тебе, добрый человек!
Г лостер
Вот кошелек. Возьми его, бедняк.
Ты стерт во прах небесною десницей.

Своей бедой ослаблю я твою.
Всегда б так было, боги! О, когда бы

Пресытившийся и забывший стыд

Проснулся и почуял вашу руку

И поделился лишним! Всем тогда

Хватило б поровну! — Бывал ты в Дувре?
Эдгар
Да, господин.
Глостер
Там есть один утес,
Большой, нависший круто над пучиной.

Поможешь мне взобраться на обрыв?
Я награжу тебя. Оттуда больше

Не надо будет мне поводыря.

468
Весь Шекспир
Эдгар
Дай руку. Бедный Том тебя проводит.

Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Перед дворцом герцога Альбанского.
Входят Гонерилья и Эдмонд.
Гонерилья
Граф, будьте гостем. Я удивлена,
Что миротворец-муж мой нас не встретил.

Входит Освальд.
Где герцог?
Освальд
Здесь. Его нельзя узнать.
Я говорю, что высадилось войско.—

Смеется. Говорю, что вы в пути

И едете сюда, а он: «Тем хуже».
Про Глостера измену говорю

И доблестное поведенье сына —
Он отвечает мне, что я дурак

И будто все толкую наизнанку.
Что неприятно, то его смешит,
Что радовать должно бы, то печалит.
Г онерилья

(Эдмонду)
Так не входите. Это глупый трус,

Лишенный самолюбья и без гнева

Сносящий оскорбленья. Все, о чем

Был разговор дорогой,— входит в силу.

Вернитесь к Корнуэлу. Пусть спешит

И даст вам предводительство войсками.
Я меч возьму, а мужа засажу

За прялку. Верный мой дворецкий будет

Нам связью. Будьте смелым. Впереди —

Признанье вашей дамы. Вот вам лента.
(Дает ему ленту.)
Нагнитесь! Тише! Этот поцелуй,
Когда бы обладал он даром речи,
Вознес бы дух твой ввысь! Пойми! Прощай!
Эдмонд
До смерти твой!
Г онерилья

Мой драгоценный Глостер!

Эдмонд уходит.
Мужчина как с мужчиною несхож!
Такой рожден, чтобы увлечь любую,
А я ничтожеству принадлежу.
Освальд

Сударыня, милорд!
Освальд уходит. Входит герцог Альбанский.
Гонерилья
Что я — собака?
Внимания не стою?
Герцог Альбанский
Г онерилья,
Не стоишь пыли ты, которой зря

Тебя осыпал ветер. Страшно думать!
Все корень знает свой, а если нет,
То гибнет, как сухая ветвь без соков.
Г онерилья

Довольно! Жалкий вздор!
Герцог Альбанский
Не ново это:

Негодным не годится доброта,
А собственная грязь милей и ближе.
Что сделали, что натворили вы,
Не дочери, а сущие тигрицы?
Отца в годах, которого стопы

Медведь бы стал лизать благоговейно,
До сумасшествия вы довели!
И это допустил мой брат и герцог,

Которого старик так одарил?
Нет, если не отмстится по заслугам

Злодейство, доживем мы до того,
Что люди станут пожирать друг друга,

Как чудища морские.
Гонерилья
Жалкий трус

С щеками для пощечин, с головой

Для промахов! Ты разницы не видишь

Меж честью и бесчестьем. Должен знать:

Лишь дураки преступников жалеют,

Делам которых помешала казнь.
Бей в барабан! Французские знамена

Шумят в полях твоих. Стране грозят

Солдаты в шлемах с перьями, в то время

Как ты, апостол кротости, сидишь

И лишь вздыхаешь: «Для чего все это?»
Герцог Альбанский
Глянь на себя. Уродство сатаны

Ничто пред злобной женщины уродством!
Гонерилья
Пустой дурак!
Герцог Альбанский
Зачем так открывать

Свой лик звериный под обличьем
женским?
Укрой лицо! Дай волю я рукам,
Я б разорвал тебя с костьми и мясом.

Пусть ты чертовка, все ж тебя хранит

Вид женщины.

Король JIup
469
Гонерилья

Как мужественно это!

Входит гонец.
Герцог Альбанский

Что скажешь?
Гонец
О мой добрый господин,

Скончался Корнуэл. Он убит слугою,

Когда пытался выколоть второй

Глаз Глостеру.
Герцог Альбанский
Глаз Глостеру?
Гонец
При виде

Злодейства сострадательный слуга

Хотел мечом остановить расправу,
Но герцог заколол его, причем

Был ранен сам и тут же вскоре умер.
Герцог Альбанский
Есть, значит, правосудье в небесах,
Раз мигом воздает за наши зверства! —

Скажи, но как же Глостер, бедный граф?

Он слеп теперь?
Г онец
Милорд, на оба глаза.—

Вот от сестры письмо вам, госпожа.
Она просила поскорей ответить.
Гонерилья

(в сторону)
Вот Это кстати, кроме одного:
Сестра — вдова, и Эдмонд с ней остался.

Воздушный замок, выстроенный мной,
В опасности. А остальное кстати.
( Громко.)
Сейчас прочту и напишу ответ.
(Уходит.)
Герцог Альбанский
Где Эдмонд был во время ослепленья?
Г онец
Сюда уехал с вашею женой.
Герцог Альбанский
Его здесь нет.
Гонец
Я на пути возвратном

С ним встретился.
Герцог Альбанский

Он знает об отце?
Гонец
О да, милорд. Он сам его им выдал

И выехал сюда, чтоб облегчить

Расправу с ним.
Герцог Альбанский
Я целью жизни, Глостер,

Поставлю отблагодарить тебя

За верность Лиру и воздать сторицей

За слепоту твою.— Пойдем, мой друг,

Подробней мне расскажешь все, что
знаешь.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Французский лагерь близ Дувра.
Входят Кент и придворный.
Кент
Почему Французский король так не¬

ожиданно вернулся во Францию? Вы не

слышали, какова причина?
Придворный
Его отозвали туда важные государст¬

венные дела, угрожавшие Франции боль¬

шой опасностью и которые он оставил не¬

законченными, отправляясь на войну.
Кент
Кому передал он командование?
Придворный

Господину Лафару, маршалу Франции.

Кент
Вызвало ли чтение писем, которые вы

передали королеве, печаль у нее?
Придворный
Она прочла при мне их, временами

На них роняя за слезой слезу,
Но сохраняя царственно господство

Над горестью, которая сама

Хотела взять, казалось, верх над нею.
Кент
Расстроилась?
Придворный
.Не до потери чувств.

Наоборот. Казалось, грусть и стойкость

Поспорили, что больше ей к лицу.

Случалось ли вам видеть дождь сквозь
солнце?
Так, улыбаясь, плакала она.
Улыбка на ее губах не знала

470
Весь Шекспир
Про слезы, застилавшие глаза,
Как жемчуг бы затмили два алмаза.
Кент
Она вопросов вам не задавала?
Придворный
Раз или два с ее дрожащих губ

Слетели восклицанья: «Сестры! Сестры!

Как совести хватило! Кент! Отец!
В такую ночь! Куда девалась жалость!»

Тут слезы градом хлынули у ней,
И, бросившись стремительно наружу,
Она укрылась, чтоб наедине

Отдаться горю.
Кент
Видно, склад душевный

Заложен свыше. Разве бы дала

Одна чета столь разное потомство?
Вы после с ней не говорили?
Придворный
Нет.
Кент
Король Французский был еще в то время?

Придворный
Нет, выехал.
Кент
Так знайте: в Дувре — Лир.

Минутами приходит он в сознанье,
Но отклоняет мысль увидеть дочь.
Придворный

Милорд, чем объясняете вы это?
Кент
Все время он сгорает от стыда,
Что так ее обидел: отказался

Благословить, отринул, обделил,
Толкнул к чужим и отдал все наследство

Бесчеловечным старшим дочерям.
Стыд этот не дает ему покоя.
Пр идворный

Как жаль его! Несчастный человек!
Кент
Об Олбени и Корнуэле слыхали?
Придворный

Слыхал. Их силы движутся сюда.
Кент
Ну хорошо. Я провожу вас к Лиру

И с ним оставлю. Некоторый срок
Я буду вынужден еще скрываться,

Когда ж откроюсь, вам не будет жаль,

Что мы знакомы. А теперь пойдемте.

Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Там же. Внутренность палатки.
Входят Корделия, врач, офицеры

и солдаты.
Корделия
Да, это он. Сейчас мне очевидцы

Рассказывали. Распевает вслух,
Идет и буйствует, как море в бурю.
На нем венок из кашки, васильков,
Репья, чертополоха и крапивы —

Обычных сорных трав в хлебах у нас.

Пошлите роту в поле. Пусть солдаты

Обыщут каждый акр высокой ржи.

Найдите мне его.
Один из офицеров уходит.
Способно ль знанье

Вернуть ему рассудок? Я б дала

За это все свои богатства.
Врач
Средство
Имеется такое, госпожа.
Больничная сиделка наша — отдых.

Вернуть ему покой и усыпить

Бессонный бред помогут наши травы.'
Корделия
О силы чудотворные земли,
Подобно глаз моих слезам, забейте

Ключами и уймите боль души

Несчастного! — Ищите же, ищите

Немедленно его, чтоб невзначай,
Отчаясь, не покончил он с собою!
Входит гонец.
Гонец
Войска британцев близко, госпожа.
Корделия
Я это знала раньше. Мы готовы.
Тебе в защиту, дорогой отец,
Вооружилась я. Король Французский

К моим мольбам не мог остаться глух.
Я выступила не из жажды славы,
Но из любви, лишь из одной любви,
Чтоб за отца вступиться. Поскорей бы

Увидеть и услышать мне его!
Уходят.

Король JIup
471
СЦЕНА ПЯТАЯ
Комната в замке Глостера.
Входят Регана и Освальд.
Регана

Брат выставил войска?
Освальд
Да, госпожа.
Регана
Он сам при них?
Освальд
С большою неохотой.

Его жена воинственней, чем он.
Регана
Эдмонд и герцог говорили в замке?

Освальд
Нет, госпожа.
Регана
Что может содержать

Письмо сестры к нему?
Освальд
Не знаю, леди.
Регана
Он выехал отсюда по делам.
Безумьем было Глостеру слепому

Оставить жизнь. Куда он ни придет,
Он против нас поднимет всех на свете.

Мне кажется, из жалости Эдмонд

Поехал сократить его мученья,
А также на разведку вражьих сил.
Освальд

Мне надобно нагнать его с посланьем.

Регана
Мы завтра выступаем. До утра

Останься здесь. Пути небезопасны.
Освальд
Мне строго наказала госпожа

Не медлить ни минуты в этом деле.
Регана
О чем писать Эдмонду ей? Нельзя

Послать распоряженья разве устно?

Послушай... Нет... Послушай, ты меня

Обяжешь... Дай письмо мне распечатать.
Освальд

Сударыня, скорее...
Регана

Знаю я,
Сестра не любит своего супруга

И на Эдмонда у меня в тот раз

Бросала выразительные взгляды.
Ведь ты ее пособник.
Освальд
Что вы! Я?
Регана
Не отрицай. Прекрасно это знаю.
Так вот что я скажу тебе: мой муж

Скончался. Я помолвлена с Эдмондом.
Он больше мне подходит, чем сестре.

Обдумай это. Если встретишь графа,
Вот для него подарок. А сестра

Пусть будет наперед благоразумней.
Так я, скажи, советую. Найдешь

Изменника слепого — помни, много

Дам я тому, кто устранит его.
Освальд
О, если б мне он, госпожа, попался,
Я б доказал, на чьей я стороне!
Регана

Счастливого пути!
Уходят.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Местность близ Дувра.
Входят Глостер и Эдгар, одетый крестьяни¬

ном.
Глостер

Когда же мы взберемся на утес?
Эдгар
Мы всходим. Замечаете, как круто?
Глостер

Я думал, тут равнина.
Эдгар
Нет, обрыв.
Вы слышите шум моря?
Глостер
Нет, не слышу.
Эдгар
Как видно, под влияньем слепоты

Все чувства притупились в вас.

472
Весь Шекспир
Глостер
Возможно.

Мне кажется, твой голос стал другим.
Ты говоришь яснее и толковей.
Эдгар
Вы в заблужденье. Я переменил

Один наряд.
Г лостер

Нет, разговор стал глаже.

Эдгар
Вот это место. Стойте, господин.
Какая жуть — заглядывать с обрыва

В такую глубь! Величиной с жука,
Под нами вьются галки и вороны.
Посередине кручи человек
Повис и рвет морской укроп, безумец.
Он весь-то с голову, а рыбаки

На берегу — как маленькие мыши.
На якоре стоит большой корабль.
Он сверху шлюпкой кажется, а шлюпка

Не больше поплавка — едва видна.
О камни ударяют с шумом волны,
Но их не слышно с этой высоты.

Довольно. Голова б не закружилась!
Еще слетишь. Нет, лучше не глядеть.
Глостер
Поставь меня, где сам ты.
Эдгар
Дайте руку.
Вы на краю. Отсюда б не ступил

Ни шагу я за все богатства мира.
Г л остер
Пусти меня. Вот новый кошелек

В придачу к прежнему. В нем
драгоценность.

Будь счастлив, друг мой, с помощью богов.

Подальше отойди, простясь со мною.
Дай убедиться мне, что ты ушел.
Эдгар
Прощайте, добрый сэр.
Глостер
Прощай, мой милый.
Эдгар

(в сторону)
Пародиею этой на прыжок

Я вылечить его хочу.
Глостер

(опустившись на колени)
О боги!
Я самовольно покидаю жизнь,
Бросаю бремя горестей без спросу.
Когда б я дольше мог снести тоску

Без тяжбы с вашей непреложной волей,
Я б дал светильне жизни догореть

В свой час самой. Благословите, боги,

Эдгара, если жив он.
(Встает с колен.)
Ну, прощай.
Эдгар
Иду. Ушел.
Глостер бросается вперед и падает на том же месте.
(В сторону.)
Небезопасный опыт.
При мысленном решенье умереть

Смертельна даже мнимая попытка.
Ведь он теперь в воображенье там,
Где думал прекратить существованье.
(Изменив голос.)
Очнитесь, сударь.
(В сторону.)
Не шутя его

Могло убить волненье. Нет, он ожил.—

Кто вы такой?
Глостер

Прочь, дай мне умереть!
Эдгар
Ты что же: воздух, пух иль паутина,
Что рухнул с этой страшной высоты

И не разбился вдребезги? Ты дышишь,
Не ранен, разговариваешь, цел!
Подумай, десять мачт по крайней мере

Перелетел ты по отвесу вниз.
Вот чудо! Что-нибудь еще промолви.
Глостер

Действительно упал я или нет?
Эдгар
С той меловой скалы. Взгляни-ка, видишь?

Туда и жаворонку не взлететь.
Да ты протри глаза.
Глостер
Я их лишился.
Ужель страданью права не дано

Искать развязки в смерти? Эту вольность

Прощали все тираны. Каждый мог

Уйти из жизни, чтоб не подчиняться.
Эдгар
Возьми-ка за руку меня. Привстань.

Колени целы? Твердо ли стоишь ты?
Глостер

Да, слишком твердо.

Король JIup
473
Эдгар
Просто чудеса!

Скажи, кто был с тобой там, на утесе?
Глостер
Несчастный нищий.
Эдгар
Сверху на меня

Глядел он парой глаз, больших как месяц.

Он был рогат и с тысячей носов.
То был какой-то бес. Тебя, родимый,

Поздравить можно: небеса спасли

От гибели тебя. Они все могут.
Глостер
Я понял все. Отныне покорюсь

Своей судьбе безропотно, покамест

Она сама не скажет: «Уходи».
Я черта принимал за человека.
Бродяга сам о бесах толковал,
И он привел меня к тому обрыву.
Эдгар
Ну вот и успокойся.— Это кто?
Входит Лир, причудливо убранный полевыми цве¬

тами.
Умалишенный — видно по наряду.
Лир
Нет, они не могут запретить мне че¬

канить деньги. Это мое право. Я ведь сам

король.
Эдгар

(в сторону)
О, душу раздирающая встреча!
Лир
Природа в этом отношении выше ис¬

кусства.— Вот тебе солдатское жалованье.

Этот малый держит лук, как воронье пу¬

гало. Оттяни мне тетиву на всю длину

стрелы. Смотрите, смотрите — мышь! Ти¬

ше, тише. Мы ее сейчас поймаем на этот

кусочек поджаренного сыра.— Вот моя же¬

лезная рукавица. Я ее бросаю в лицо ве¬

ликану. Принесите алебарды.— Хорошо

слетала, птичка! В цель, прямо в цель! —

Говори пароль.
Эдгар

Душистый майоран.
Лир
Проходи.
Глостер

Знакомый голос!
Лир
А! Гонерилья? С седой бородой? Они

ласкали меня, как собачку, и врали, что

я умен не по годам. Они на все мне отвеча¬

ли «да» и «нет». Все время «да» и «нет» —

это тоже мало радости. А вот когда меня

промочило до костей, когда у меня от хо¬

лода не попадал зуб на зуб, когда гром не

смолкал, сколько я его ни упрашивал, тог¬

да я увидал их истинную сущность, тогда

я их раскусил. Это отъявленные обманщи¬

цы. Послушать их, так я — все что угодно.

Но это ложь. Я не заговорен от лихорадки.
Глостер

Что это — не король? Знакомый голос.
Лир
Король, и до конца ногтей — король!

Взгляну в упор, и подданный трепещет.

Дарую жизнь тебе.— Что ты свершил?

Прелюбодейство? Это не проступок,
За это не казнят. Ты не умрешь.
Повинны в том же мошки и пичужки.—
Творите беззакония. С отцом
Сын Глостера побочный был добрее,
Чем дочери законные — со мной.
Рожайте сыновей. Нужны солдаты.—
Вот дама. Взглянешь — добродетель, лед,

Сказать двусмысленности не позволит.
И так все женщины наперечет:
Наполовину — как бы божьи твари,

Наполовину же — потемки, ад,
Кентавры, серный пламень преисподней,

Ожоги, немощь, пагуба, конец!
Тьфу, тьфу, тьфу! Аптекарь,— унцию мус¬

кусу, чтобы отбить в душе этот смрад!

Вот деньги.
Г лостер

Дай руку поцелую я тебе.
Лир
Вытру сначала. У нее трупный запах.
Глостер
Непрочное создание природы!
Так и вселенная когда-нибудь

Придет, изнашиваясь, в разрушенье.
Ты знаешь ли меня?
Лир
Твои глаза мне памятны. Что ты ко¬

сишься на меня? Стреляй, Купидон с завя¬

занными глазами! Я не боюсь твоих стрел.

Больше я не полюблю. Прочти вызов, ко¬

торый я им написал. И каким слогом, об¬

рати внимание!

474
Весь Шекспир
Глостер

Будь ярче солнц слова — не вижу я.
Эдгар

(в сторону)
Когда б о короле мне рассказали,

Поверить я б не мог. Душа болит.
Лир
Читай!
Глостер

Пустыми впадинами глаз?
Лир
Ого, вот оно что! Ни глаз во лбу, ни

денег в кармане? В таком случае глаза

у тебя в тяжелом положении, а карманы —

в легком. Теперь ты видишь, как идут дела

на свете?
Глостер

Я умом заключаю об этом.
Лир
Чудак! Чтобы видеть ход вещей на све¬

те, не надо глаз. Смотри ушами. Видишь,

как судья издевается над жалким вориш¬

кой? Сейчас я покажу тебе фокус. Я все

перемешаю. Раз, два, три! Угадай теперь,

где вор, где судья. Видел ты, как цепной

пес лает на нищего?
Г лостер

Да, государь.
Лир
А бродяга от него удирает. Заметь, это

символ власти. Она требует повиновения.

Пес этот изображает должностное лицо на

служебном посту.
Ты уличную женщину плетьми

Зачем сечешь, подлец, заплечный мастер?

Ты б лучше сам хлестал себя кнутом

За то, что втайне хочешь согрешить с ней.

Мошенника повесил ростовщик.
Сквозь рубища грешок ничтожный виден,
Но бархат мантий прикрывает все.
Позолоти порок — о позолоту
Судья копье сломает, но одень
Его в лохмотья — камышом проколешь.
Виновных нет, поверь, виновных нет:
Никто не совершает преступлений.
Берусь тебе любого оправдать,
Затем что вправе рот зажать любому.
Купи себе стеклянные глаза

И делай вид, как негодяй политик,
Что видишь то, чего не видишь ты.

Снимите сапоги с меня. Тащите.
Эдгар

(в сторону)
Какая смесь! Бессмыслица и смысл —
Все вместе.
Лир
При условье, что оплачешь

Мою судьбу, возьми мои глаза.
Я знаю хорошо тебя: ты — Глостер.

Терпи. В слезах явились мы на свет,
И в первый миг, едва вдохнули воздух,

Мы стали жаловаться и кричать.
Я проповедь скажу тебе. Послушай.
Глостер
О,скорбь!
Лир
Мы плакали, пришедши в мир,

На это представление с шутами.—
Какая шляпа славная! — Вот мысль!
Ста коням в войлок замотать копыта,
И — на зятьев! Врасплох! И резать, бить

Без сожаленья! Бить без сожаленья!
Входит придворный со слугами.
Придворный
Вот он. Не упускайте.— Государь,
Дочь любящая ваша...
Лир
Нет спасенья?
Я пленник? Да, судьба играет мной.
Не делайте вреда мне. Будет выкуп.
Я попрошу врача. Я ранен в мозг.
Придворный
У вас ни в чем не будет недостатка.
Лир
Опять все мне сносить? Я превращусь

В соленый столб — весь век слезами землю,

Как из садовой лейки, поливать.
Придворный
Мой государь...
Лир
О, я умру без жалоб,
Как юноша! Не надо унывать.
Да, да. Ведь я король, не забывайте!
Вы помните ли это, господа?
Придворный
Вы — повелитель наш. Мы вам послушны.
Лир
Тогда другое дело. Чтобы поймать

счастье, надо уметь бегать. Прыг, прыг,

прыг... (Убегает.)
Слуги бегут за ним вдогонку.

Король JIup
Придворный
В такой беде растрогал бы до слез

Любой бедняк, несчастья ж государя

Превыше слов. Но дочь есть у тебя.
Она искупит все, чем запятнали

Природу злодеянья двух других.
Эдгар
Привет вам, сэр.
Пр идворный
Привет. Что вам угодно?

Эдгар
Скажите, есть ли сведенья у вас

О скорой битве?
Придворный

Это всем известно.
Кто не глухой.
Эдгар
Позвольте вас спросить,

Где неприятель?
Придворный
Близко. И — в движенье.

Он может показаться каждый час.
Эдгар
Спасибо за известье.
Придворный
Королева
Отвлечена делами, но войска

Продвинулись вперед.
Эдгар
Спасибо, сударь.

Придворный уходит.
Глостер
О всеблагие боги! Вас молю:
Возьмите жизнь мою, чтоб нрав мой
слабый
Мне вновь самоубийства не внушил.

Эдгар
Похвальная, хорошая молитва.
Глостер

Кто вы, мой друг?
Эдгар
Я — бедный человек,

Ударами судьбы и личным горем

Наученный сочувствовать другим.
Подайте руку мне, и мы поищем

Пристанища.
475
Г лостер
Благодарю тебя,
Пусть боги наградят тебя сторицей.
Входит Освальд.
Освальд
Законная добыча! В добрый час.
Слепая эта голова судьбою

Сотворена, чтоб мне богатство дать.—

Остановись, изменник нечестивый,

Покайся и молись! Я вынул меч,
Чтобы казнить тебя!
Г лостер
Тогда пусть небо

Побольше силы даст твоей руке.
Эдгар становится между ними.
Освальд
Как смеешь заступаться ты, невежа,
За подлого злодея! Отойди,
А то ты с ним разделишь ту же участь.
Эдгар
Не бывать тому, ваша милость. Лучше

не просите.
Освальд

Прочь, деревенщина, иль смерть тебе!
Эдгар
Проходи, господин хороший, путем-до¬

роженькой и не связывайся с простым на¬

родом. И не поминай мне, сделай милость,

про смерть, а то как бы вправду я не помер

со страху. А от старичка подальше, по¬

дальше от старичка, а то двину я тебя по

башке дубиной, посмотрю, что крепче.

Уходи, голубчик, подобру-поздорову.
Освальд

Прочь, навозная куча!
Эдгар
Не взыщи, дружок. Не миновать, вид¬

но, мне пересчитать тебе зубы.
Дерутся. Эдгар опрокидывает его наземь.
Освальд
Ты одолел. Возьми мой кошелек.

Похорони меня. Живи в достатке.
Письмо, которое найдешь при мне,
Отдай Эдмонду Глостеру. Он в стане

У англичан.— Безвременная смерть!

Нежданная!
(Умирает.)

476
Весь Шекспир
Эдгар
Я знаю, кто убитый:
Льстец раболепный злобной госпожи,
Ее пороков ревностный поборник.
Г лостер
Что, он убит?
Эдгар
Присядьте, дорогой,
Пока обшарю я его карманы.
Письмо, которое он называл,
Нам может службу сослужить.— Он умер,

Но жаль, что не на плахе.— Вот письмо.

Печать, не обижайся, что взломаю.

Законники, не осуждайте нас.
Чтоб мысль врага узнать, вскрывают
сердце,
А письма и подавно.
(Читает.) «Вспомни наши обоюдные

клятвы! У тебя много возможностей ус¬

транить моего мужа, было бы желание.

Если он вернется победителем, я пропала.

Тогда я его пленница навек, а этот брак —

моя вечная пытка. Освободи меня от этой

постылой будущности и займи его место.

Твоя жена (как хотела бы я сказать) и пре¬

данная Гонерилья».
О женское коварство! Посягать

На жизнь такого доброго супруга

И брата моего желать взамен! —

Похороню тебя, посредник мертвый

Убийства и распутства, здесь, в песке,
А это богомерзкое посланье

Обманутому герцогу отдам.
Пусть радуется он, что ты убит

И заговор на жизнь его открыт.
Глостер
Король сошел с ума. Зачем так крепок

Мой ум, что устоял и сознает

Мою печаль! Я б лучше помешался.
Тогда б я был от горя огражден

Обманчивой игрой воображенья

И память о несчастьях потерял.
Эдгар

Подайте руку мне.
Барабанный бой вдали.
Но чу, вдали

Бьют в барабан... Ну, батюшка, пойдемте.

Я отведу вас к преданным друзьям.
Уходят.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Внутренность палатки во французском лагере.

Лир спит на постели. Играет тихая музыка. Около

него врач, придворный и другие.

Входят Корделия и Кент.
Корделия
Великодушный Кент, как мне воздать

Тебе за доброту? Мне недостанет

Ни средств, ни жизни.
Кент
Полно! Этих слов

Достаточно с меня. Хочу прибавить,
Что я в рассказе точен был и скуп

И красок не сгущал.
Корделия
Переоденься.
Одежда эта — память о былом.
Оно так тяжко! Нарядись получше.
Кент
Нет, королева, это б шло вразрез

С расчетами моими. И покамест

Меня не узнавайте.
Корделия
Хорошо.
(Врачу.)
Скажите, как здоровье государя?
Врач
Он спит еще.
Корделия
О боги в небесах,
Настройте вновь разлаженную душу

И впавшему в младенчество отцу

Верните ум!
Врач
Угодно ль королеве —

Разбудим мы его. Он долго спал.
Корделия
Как знаете, решайте. Вам виднее.
Вам удалось его переодеть?
Пр идворный
Да, государыня. Мы незаметно

Сменили все на нем во время сна.
Врач
Не уходите. Мы его разбудим.
Я за него ручаюсь.
Корделия
Хорошо.

Король JIup
All
Врач
Поближе подойдите. Музыканты,
Играйте громче.
Корделия
Дорогой отец!
О, если бы врачующую силу

Моим губам, чтоб поцелуй мой стер

Следы всего, что сестры натворили

С тобой, родной!
Кент
О, кротость без границ!
Корделия
Он должен был вас сединой растрогать,

Хотя бы даже не был вам отцом.
Такому ль было выйти ночью в поле

На поединок с вихрем, громом, тьмой?

Такому ли стоять на карауле

Под шлемом развевающихся косм

Средь частых молний? Я б пустила греться

К огню собаку своего врага

В такую ночь! А ты был рад, несчастный,

Ночлегу в шалаше, среди свиней,
С ворами вне закона, на соломе!

Постигнуть не могу, как ты в ту ночь

С рассудком вместе жизни не лишился.

Проснулся он. Заговорите с ним.
Врач
Нет, лучше вы.
Корделия
Ну, как здоровье ваше?
Как вашему величеству спалось?
Лир
Не надо вынимать меня из гроба.
Ты — райский дух, а я приговорен

К колесованью на огне, и слезы

Жгут щеки мне расплавленным свинцом.
Корделия

Вы знаете меня?
Лир
Ты — дух, я знаю.
Когда ты умерла?
Корделия
Еще он плох.
Врач
Он не вполне проснулся. Подождите.
Лир
Где был я раньше? Где я нахожусь? —
Что это, солнце? — Я обманут всеми.
Я умер бы от жалости, случись
С другим такое горе.— Что ответить?

Моя ль это рука? Не поручусь.
Проверю. Уколю булавкой. Колет.
Как я б хотел увериться в себе!
Корделия
Взгляните на меня. Благословите.
О, что вы! На колени? Встаньте, сэр!
Лир
Не смейся надо мной. Я — старый дурень

Восьмидесяти с лишним лет. Боюсь,
Я не совсем в своем уме. Признаться,
Я начинаю что-то понимать,
И, кажется, я знаю, кто вы оба,
И ты и он, но я не убежден,
По той причине, что не знаю, где я.
Своей одежды я не узнаю,
Где я сегодня ночевал, не помню.

Пожалуйста, не смейтесь надо мной!

Поспорить с вами я готов, что это —

Дитя мое Корделия.
Корделия

Да, я!
Лир
Что это, слезы на твоих щеках?
Дай я потрогаю. Да, это слезы.
Не плачь! Дай яду мне. Я отравлюсь.
Я знаю, ты меня не любишь. Сестры

Твои меня терзали без вины,
А у тебя для нелюбви есть повод.
Корделия
Нет, нет его!
Лир
Скажи, я нахожусь

Во Франции?
Кент
Нет, в вашем королевстве.

Лир
Прошу вас не обманывать меня.
Врач
Утешьтесь, госпожа. Припадки буйства,

Как видите, прошли. Но наводить

Его на мысль о виденном опасно.
Уйдите с ним и более ничем

Сегодня не тревожьте.
Корделия
Государь мой,
Пожалуйте.

478
Лир
Не будь со мной строга.

Прости. Забудь. Я стар и безрассуден.
Все, кроме Кента и придворного, уходят.
Придворный
Достоверно ли, сэр, что герцог Корну¬

эльский убит таким образом?
Кент

Вполне достоверно.
Придворный

Кто командует его армией?
Кент
Говорят, побочный сын Глостера.
1Весь Шекспир
Придворный
Правда ли, будто Эдгар, его изгнанный

сын, вместе с графом Кентом скрываются

в Германии?
Кент
Слухи разноречивы. Однако не время

медлить: армии сходятся.
Придворный
Схватка, по-видимому, будет кровопро¬

литная. Прощайте, сэр. (Уходит.)
Кент
Уж цель близка, а что нас завтра ждет,

Покажет боя этого исход.
(Уходит.)
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Британский лагерь близ Дувра.
Входят с барабанами и знаменами Эдмонд, Ре¬

гана, офицеры, солдаты и другие.
Эдмонд
(офицеру)
Узнай у герцога наверняка,
Держаться ли последнего решенья,
Или он изменил его. Он весь

В противоречьях. Пусть ответит точно.

Офицер уходит.
Регана

Слуга сестры, наверное, погиб.
Эдмонд
Я сам боюсь.
Регана
Давайте объяснимся.
Вы знаете, как я к вам отношусь.
Так искренне скажите, милый Глостер,
Вы любите мою сестру?
Эдмонд
Как брат.
Регана
А вы к ней никогда не подбирались

Тайком от зятя?
Эдмонд

Бросьте эту мысль.
Регана
Мне кажется, у вас давно с ней близость.
Эдмонд

Нет, герцогиня, честью вам клянусь!
Регана
Сестра невыносима. Милый Глостер,
Не будьте с нею близки!
Эдмонд
Никогда.
Но вот она сама. И муж с ней, герцог.
Входят с барабанами и знаменами герцог Аль¬

банский, Гонерилья и солдаты.
Гонерилья
(в сторону)
Охотней проиграю я сраженье,
Чем дам сестре меня с ним разлучить.
Герцог Альбанский
Привет сестре любимой! Как я слышал,

Король у дочери, и с ними все,
Кто недоволен нашим притесненьем.
Чтоб воевать, я должен быть в ладу

С своею совестью. И мой противник —

Французы, наводнившие наш край,
А не король и прочие вельможи,
Которым есть чем всех нас попрекнуть.

Король JIup
479
Эдмонд
Все это верно.
Регана

Но к чему все это?
Г онерилья
Мы вышли против общего врага —
Вот сущность дела, а не наши распри.
Герцог Альбанский
Тогда я созову сейчас совет

Для выработки плана наступленья.
Эдмонд

Я к вам приду сейчас в шатер.
Регана
Сестра,
Ты с нами?
Г онерилья

Нет.
Регана

А лучше шла бы с нами.
Гонерилья
(в сторону)
Несложная загадка! Я иду.
Хотят уйти, им навстречу входит переодетый Эд¬

гар.
Эдгар
Светлейший, уделите полминуты

Простому человеку.
Герцог Альбанский
Говори.—
Сейчас я нагоню вас.
Все, кроме герцога Альбанского и Эдгара, уходят.
Эдгар
Перед битвой

Прочтите, герцог, это вот письмо.
И в случае победы пусть глашатай

К вам вызовет меня трубой. Я нищ,
Но выставлю бойца, который кровью

Докажет все, что сказано в письме.
А если вас постигнет пораженье,
То будет не о чем и хлопотать,
Тогда конец и вам, и вражьим козням.

Пошли судьба успеха вам!
Герцог Альбанский

Постой,
Прочту письмо.
Эдгар
Мне не велели медлить.

Придет пора, пусть вызовет герольд —
Я сам явлюсь.
Герцог Альбанский
Прощай. Займусь я чтеньем.
Эдгар уходит, Эдмонд возвращается.
Эдмонд
Враг показался. Стянемте войска.
Вот сведенья о силах их примерно.
Вам надо торопиться.
Герцог Альбанский
В добрый час.

(Уходит.)
Эдмонд
Обеим сестрам клялся я в любви.
Как яд змеи их ненависть друг к другу.

Кого мне взять? Обеих ли? Одну

Иль ни одной? Покамест живы обе,
К ним путь закрыт. Женюсь я на вдове —

Мне жить не даст спокойно Гонерилья,
А с ней при муже тоже пользы нет.
Пока война, он важная опора,
А после пусть придумает сама,
Как от него избавиться. Он Лира

С Корделией намерен пощадить,
Когда их в плен возьмет. Того не будет.
В моих делах опасно размякать.
Я драться должен, а не рассуждать.

(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Поле между двумя лагерями.
За сценой шум битвы. По сцене проходят с барабана¬

ми и знаменами Лир, Корделия и их войско.

Входят Эдгар и Глостер.
Эдгар
Сядь, дедушка, под деревом в тени.

Молись, чтоб восторжествовала правда,
И если я вернусь — скажу тебе,
Чего ты и не ждешь.
Глостер
Храни вас боги!
Эдгар уходит.
Шум битвы, затем сигнал к отступлению. Эдгар

возвращается.
Эдгар
Бежим, старик! Дай руку мне. Бежим!

Король разбит. Его и дочь схватили.
Они в плену. Скорей дай руку мне!

480
Г лостер

Зачем бежать? Сгнию на этом месте.
Эдгар
Опять дурные мысли? Человек

Не властен в часе своего ухода

И сроке своего прихода в мир,
Но надо лишь всегда быть наготове.

Идем.
Глостер

Идем. Ты совершенно прав.

Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Британский лагерь близ Дувра.
Входят победителем, с барабанами и знаменами,

Эдмонд и пленные Лир и Корделия,

офицеры и солдаты.
Эдмонд
Взять их под стражу! Хорошо стеречь,
Пока не вынесут им приговора.
Корделия
Нет, мы не первые в людском роду,
Кто жаждал блага и попал в беду.
Из-за тебя, отец, я духом пала,
Сама бы я снесла удар, пожалуй.
А славные те дочери и сестры,—
Нас разве не покажут им?
Лир
Нет, нет!
Пускай нас отведут скорей в темницу.
Там мы, как птицы в клетке, будем петь.
Ты станешь под мое благословенье,
Я на колени стану пред тобой,
Моля прощенья. Так вдвоем и будем

Жить, радоваться, песни распевать,
И сказки сказывать, и любоваться

Порханьем пестрокрылых мотыльков.
Там будем узнавать от заключенных

Про новости двора и толковать,
Кто взял, кто нет, кто в силе, кто в опале,
И с важностью вникать в дела земли,
Как будто мы поверенные божьи.
Мы в каменной тюрьме переживем

Все лжеученья, всех великих мира,
Все смены их, прилив их и отлив.
Эдмонд

Отвесть их прочь.
Лир
При виде жертв подобных

Нам боги сами курят фимиам.
Весь Шекспир
Ты тут, Корделия? Мы неразлучны.
Они должны достать огонь с небес,
Чтоб выкурить нас порознь из темницы,

Как выживают из норы лисиц.
Утри глаза. Чума их сгложет, прежде

Чем мы решимся плакать из-за них.

Подохнут — не дождутся. Ну, ведите!
Лира и Корделию уводят под стражей.
Эдмонд
Послушай, капитан! Возьми пакет.
В нем письменный приказ.
(Дает ему бумагу.)
Сведи их в крепость.

Тебя я поднял на одну ступень.
Пойдешь и выше, если все исполнишь.

Приспособляться должен человек

К веленьям века. Жалость неприлична

Военному. Не спрашивай, о чем

Гласит приказ, но объяви заране,
Берешься ль выполнить его?
Офицер
Берусь.
Эдмонд
Ступай же. Ничего не пожалею

Тебе в награду. Сделай все точь-в-точь,

Как написал я. Мигом, незаметно.
Офицер
Я не вожу телег, не ем овса.
Что в силах человека — обещаю.
(Уходит.)
Трубы. Входят герцог Альбанский, Гоне¬

рилья, Регана, офицеры и солдаты.
Герцог Альбанский
Сэр, вы сегодня выказали храбрость.
Вам улыбнулось счастие. Враги

У вас в плену. Мы требуем их выдать,

Чтобы распорядиться их судьбой

В согласье с честью и благоразумьем.
Эдмонд
Я нужным счел больного короля

Под стражею отправить в заключенье.
Он трогает чувствительность солдат

И возрастом, и королевским саном,
И эта жалость может подорвать

Повиновенье, обратив оружье

На нас самих. С ним вместе увели

Корделию по тем же основаньям.
Я завтра или через два-три дня

Представлю их на суд ваш. Но сегодня,

Когда еще в крови все и в поту

И потерял товарища товарищ,
Не время, думается, раздражать
Всех тех, кто испытал жестокость схватки.

Король JIup
Дела Корделии и короля

Дождутся подходящей обстановки.
Герцог Альбанский
Спокойнее! Простите, сэр, я вас

Считаю подчиненным, а не братом.
Регана
Смотря по титулу, какой я дам

Ему сейчас. Вперед вам не метало б

Спросить меня. Он полководец мой

И в битве представлял мою особу,
Как мой правопреемник — он ваш брат.
Гонерилья
Не хлопочи. Его и так заслуги

Возвысили, без помощи твоей.
Регана
Но я его поставлю рядом с вами.
Герцог Альбанский
Особенно когда с ним вступишь в брак.
Регана
Насмешники — хорошие пророки.
Г онерилья
Но это предсказал плохой пророк.
Регана
Сестра, мне нездоровится, иначе

Сказала б резче я.— Воитель мой,
Бери мой край, моих солдат и пленных,

Сдается крепость. Все мое — твое.
Будь мне и господином и супругом.
Гонерилья
Так он тебе и будет!
Герцог Альбанский
Помешать

Такому шагу ведь не в вашей власти.
Эдмонд
Но и не в вашей.
Герцог Альбанский
Разве, мнимый брат?
Регана
(Эдмонду)
Вели бить в барабан и докажи
Мечом, что вправе ты принять мой титул.
Герцог Альбанский
Стой! Я их арестую. Ты, Эдмонд,
Виновен в государственной измене

Совместно с этой золотой змеей.
(Указывает на Гонерилъю, Регане.)
16	Весь Шекспир, т. 2
481
Сестра, я должен ваши притязанья

Отвесть, как опекун моей жены:
Она уже помолвлена с милордом.

Хотите замуж — выбор вам один:
Не занят я, а леди не свободна.
Г онерилья
Фиглярство!
Герцог Альбанский
Глостер, ты вооружен.
Вели трубить, и ежели на вызов

Никто не выйдет доказать мечом,
Какой ты лжец, преступник и предатель,

Вот мой залог.
(Бросает перчатку.)
Я хлеба не вкушу,
Пока не докажу исходом боя,
Что ты все то, чем я назвал тебя.
Регана

Мне дурно, дурно!
Гонерилья
(в сторону)
Это и понятно.
Я разбираюсь в ядах хорошо.
Эдмонд
Вот мой залог.
(Бросает перчатку.)
И если кто-нибудь

Осмелится сказать, что я изменник,

Солжет он, как последний негодяй.—

Труби, герольд! Готов со всеми биться,

Кто б ни пришел, с тобою, с этим, с тем,

За честь свою и правду.
Герцог Альбанский
Эй, глашатай!
Эдмонд
Герольд, сюда!
Герцог Альбанский
Сам за себя постой.
Твоих солдат, которых ты мне нанял,

Своею властью я и распустил.
Регана
Все хуже мне!
Герцог Альбанский
Ей плохо. Уведите

Ее в мою палатку.
Регану уводят. Входит герольд.
Вот герольд.
Труби, герольд, и огласи вот это!

482
Офицер
Труби, трубач!
Трубят.
Герольд

( читает )
«Если бы среди дворян и офицеров этой

армии нашелся желающий силой оружия

доказать, что Эдмонд, выдающий себя за

графа Глостера, лжец и предатель, пусть

он соблаговолит выступить вперед по тре¬

тьему зову трубы. Противник готов

к встрече».
Эдмонд
Труби!
Трубят в первый раз.
Герольд
Еще раз!
Трубят во второй раз.
Еще раз!
Трубят в третий раз. Издали за сценой отвечает

труба.
Входит вооруженный Эдгар с трубачом впе¬

реди.
Герцог Альбанский
Спроси, что он задумал и зачем

На зов трубы явился.
Герольд
Рыцарь, кто ты

По имени и званью? Почему

Ответил ты на вызов?
Эдгар
Знайте, имя

Утрачено мое и клеветой

Загрязнено. Но я такой же знатный,
Как мой противник.
Герцог Альбанский
Кто противник твой?
Эдгар
Кто здесь за графа Глостера Эдмонда?
Эдмонд

Он сам. Что скажешь ты?
Эдгар
Так вынь свой меч,

И если речь моя несправедлива,
Оружьем мне воздай за клевету.
А я по праву своего рожденья

Во имя чести рыцарской и клятв

Пришел сказать, что, несмотря на силу
Весь Шекспир
И званье, доблесть, молодость, успех

И новую победу, ты — предатель

Перед богами, братом и отцом

И перед этим герцогом изменник

И весь запятнан с головы до ног

Следами гнусной низости и грязи.
Скажи, что я не прав,— моя рука,
Мой меч и совесть здесь, чтоб в поединке

Все, в чем ты отопрешься, доказать.
Эдмонд
Я мог бы настоять, чтоб ты назвался,
Но вид твой так воинственен и горд

И речь так обличает воспитанье,
Что, правилам обычным вопреки,
Я пользоваться не хочу отсрочкой.

Бросаю ложь твою тебе назад,
Она меня ни краем не задела,—
И чтоб ее в тебе похоронить,
Мечом прокладываю ей дорогу.
Трубите бой!
Трубы. Схватка. Эдмонд падает.
Герцог Альбанский

Не добивай его!
Г онерилья
Ты— жертва козней, Глостер! По закону,

Не бьются с неизвестными. Ты мог

Не отвечать. Тебя не победили,
А взяли хитростью.
Герцог Альбанский
Прошу молчать!
А то заткну вам рот бумагой этой! —

Прочти, злодей. В письме твой приговор.
( Гонерилье.)
Не рвать записки! Вам она знакома?
(Дает Эдмонду письмо.)
Г онерилья
Что ж! Здесь — моя держава, не твоя.

Кому судить меня?
Герцог Альбанский
Предел бесстыдства!

Так ты записку знаешь, стало быть?
Гонерилья
Не спрашивай, что знаю я.
(Уходит.)
Герцог Альбанский

(офицеру)
Смотрите

За ней. Она от горя вне себя.
Офицер уходит.

Король JIup
483
Эдмонд
Я сделал все, в чем ты меня винил,
И много больше. Время все откроет.
Моя пора пришла. Но кто же ты,
Кому так посчастливилось со мною?

Откройся, рыцарь. Я тебя прошу.
Эдгар
Признанием отвечу на признанье.
Не ниже по рожденью я, чем ты,
А если выше — тем твой грех тяжеле.

Меня зовут Эдгар, и я твой брат.
Но боги правы, нас за прегрешенья

Казня плодами нашего греха.
За незаконность твоего рожденья

Глазами поплатился твой отец.
Эдмонд
Да, правда. Колесо судьбы свершило

Свой оборот. Я здесь и побежден.
Герцог Альбанский
Я догадался по твоей осанке

О знатности твоей. Дай обниму.
Не знать мне счастья, если хоть притворно

На миг я отвернулся от тебя

И твоего отца!
Эдгар
Я это знаю.
Герцог Альбанский
Где ты скрывался? Как проведал ты

О бедствиях отца?
Эдгар
Я разделял их.

Послушайте коротенький рассказ.
Я б умереть хотел, когда я кончу.
Как нас к себе привязывает жизнь!
Мы медленную смерть от долгих пыток

Предпочитаем быстрому концу.
Узнав, что я объявлен вне закона,
Я стал скрываться, принял жалкий вид

Помешанного и бродил в лохмотьях,

Которых псы чурались. Так набрел

Я на отца с кровавыми кругами

Глазниц, пустых, как кольца без камней.
Я стал его вожатым, побирался,
Кормил его, поддерживал в нем дух.
Ах, отчего я в первый раз открылся

Ему лишь полчаса тому назад,
Когда, вооружившись перед битвой,

Просил, чтоб он меня благословил,
И описал ему свои скитанья!
Удар был слишком резок. Чересчур

Сошлись в нем вместе радость
и страданье.

Их столкновенья сердце не снесло

И разорвалось.
Эдмонд
Ты меня растрогал,
Моей душе на благо, может быть.
Но продолжай, ты, кажется, не кончил.
Герцог Альбанский
Не надо, если повесть так горька

И дальше. Я чуть жив от слез остался.
Эдгар
Пределом это кажется для тех,
Кто к горю не привык. Но кто привычен,

Теряет счет страданьям и идет

Сквозь испытанья до конца и края.
Пока я горько плакал, человек

Приблизился. Он мне встречался раньше.

Мой нищий вид отталкивал его.
Теперь, узнав, кто я на самом деле,
Он бросился на шею мне и, пав

На труп отца, омыл его слезами.
Он рассказал о Лире и себе

Такую быль, которой свет не слышал.

Описывая ужасы тех дней,
Он снова пережил их потрясенья

И потерял сознанье. В этот миг

Раздался зов трубы, и я оставил

Его без чувств.
Герцог Альбанский
Кто ж был тот человек?
Эдгар
Кент, сэр, изгнанник Кент. Переодетый,

Он следовал за королем, своим

Гонителем, и верою и правдой

Служил ему, не брезгуя ничем.
Вбегает придворный, с окровавленным кинжа¬

лом.
Придворный

На помощь! Помогите!
Эдгар
Что случилось?
Герцог Альбанский

Что это?
Эдгар

Почему кинжал в крови?
Придворный
Он теплый. Он дымится. Он из сердца.
Она мертва.
Герцог Альбанский

Кто мертв? Скажи скорей!

484
Придворный
Мертва супруга ваша. Закололась,
Пред этим отравив свою сестру.
Она созналась в этом.
Эдмонд
Я помолвлен

С обеими. Теперь нас всех троих

Смерть обручит.
Эдгар

Вот Кент.
Герцог Альбанский
Живых иль мертвых,

Несите их сюда. Вселяет страх

Небесный суд, свершившийся над ними,

Но нам не жалко их.
Придворный уходит. Входит Кент.
Да, это он.
Событья не дают его принять,
Как подобало бы в другое время.
Кент
Владыке своему и королю

Пришел я пожелать спокойной ночи.
Как, он не здесь?
Герцог Альбанский
Про главное забыли.

Эдмонд, скажи нам, где король и где
Корделия?

Вносят тела Гонерильи и Реганы.
Ты видишь, Кент?
Кент

Что это?
Эдмонд
Да, был любим Эдмонд! Из-за него

Одна сестра другую отравила

И закололась.
Герцог Альбанский
Да, все это так.
Закройте лица им.
Эдмонд
Жизнь ускользает.
Пред смертью сделать я хочу добро,
Хоть это непривычно мне. Пошлите

В тюрьму. Не медлите! Я дал приказ

Лишить Корделию и Лира жизни.
Не медлите!
Герцог Альбанский

Скорей! Беги бегом!
Весь Шекспир
Эдгар
К кому бежать? Кому приказ был отдан?

Дай знак отмены!
Эдмонд
Правильно. Возьми

Мой меч и моему дай офицеру.
Герцог Альбанский

Скоре, я прошу!
Эдгар уходит.
Эдмонд
Твоя жена

И я распорядились, чтоб в темнице

Корделию повесили, сказав,
Что это ею сделано самою

В отчаянье.
Герцог Альбанский
Будь небо ей щитом!
Возьмите кто-нибудь его отсюда.
Эдмонда уносят.
Входит Лире мертвой Корделией на руках, за ним

Эдгар, офицеры и другие.
Лир
Вопите, войте, войте! Вы из камня!
Мне ваши бы глаза и языки —
Твердь рухнула б!.. Она ушла навеки...
Да что я, право, мертвой от живой

Не отличу? Она мертвее праха.
Не даст ли кто мне зеркала? Когда

Поверхность замутится от дыханья,
Тогда она жива.
Кент

Не это ль час
Кончины мира?
Эдгар

Исполненье сроков.

Герцог Альбанский

Конец времен и прекращенье дней.
Лир
Перо пошевелилось. Оживает!
Ах, если это правда — этот миг

Искупит все, что выстрадал я в жизни.
Кент
О, господин мой!
(Становится на колени.)
Лир
Лучше уходи.
Эдгар
Ведь это Кент. Он друг ваш.

Король JIup
485
Лир
Пропадите!

Убийцы, подлецы! Я б спас ее,
А вот теперь она ушла навеки.—

Корделия, Корделия, чуть-чуть

Повремени еще! Что ты сказала? —
Ах, у нее был нежный голосок,
Что так прекрасно в женщине.— Злодея,

Тебя повесившего, я убил.
Офицер

Да, господа, он это правда сделал.
Лир
Не правда ли, приятель? Было время,

Своим прекрасным острым палашом

Заставил бы я всех их тут попрыгать.
Не то теперь. Теперь я стар и слаб

От этих бед.
( Кенту.)
Кто вы? Я плохо вижу.
Я должен это прямо вам сказать.
Кент
Судьба нас двух любила и терзала.
Один из них пред вами.
Лир
Тут темно.
Скажите, вы не Кент?
Кент
Ну да, он самый.

Слуга ваш Кент. А где слуга ваш Кай?
Лир
Он славный малый был, скажу вам прямо.

Храбрец, рубака. Умер и истлел.
Кент
Нет, государь. Я — это Кай.
Лир
Посмотрим.
Кент
Я с первых ваших злоключений шел

За вами по пятам.
Лир
Я рад вас видеть.
Кент
Все ж остальное — ужас, мрак, печаль.
Две ваших старших дочери в порыве

Отчаянья покончили с собой.
Лир
Да, кажется.
Герцог Альбанский
Он, видимо, не знает,
Что говорит. Бесцельно выражать

Ему почтенье наше.
Эдгар
Бесполезно.
Входит офицер.
Офицер

Эдмонд скончался.
Герцог Альбанский
Нам не до него.—

Вот что задумал я, друзья и лорды:

Чем только можно будет облегчить

Великого страдальца злую участь,
Все обещаю сделать. Нашу власть

Передадим ему до самой смерти.
(Эдгару и Кенту.)

Вступите в ваши старые права.
Мы их еще расширим по заслугам.
Кто верен был, вкусит плоды добра,

Кто изменил, осушит чашу горя.—

Смотрите, что с ним? Видите?
Лир
Мою
Бедняжку удавили! Нет, не дышит!

Коню, собаке, крысе можно жить,
Но не тебе. Тебя навек не стало,
Навек, навек, навек, навек, навек! —

Мне больно. Пуговицу расстегните...

Благодарю вас. Посмотрите, сэр!
Вы видите? На губы посмотрите!
Вы видите? Взгляните на нее!
(Умирает.)
Эдгар
Он в обморок упал. Мой государь!

Кент
Разбейся, сердце! Как ты не разбилось?
Эдгар

Очнитесь, государь!
Кент
Не мучь. Оставь

В покое дух его. Пусть он отходит.
Кем надо быть, чтоб вздергивать опять

Его на дыбу жизни для мучений?
Эдгар
Он умер.

486
Кент
Удивительно не то.
Где силы брал он, чтобы жить так долго?
Герцог Альбанский
Несите мертвых. Наш ближайший долг —

Оплакать их.
(Кенту и Эдгару.)
Друзья мои, вы оба мне опора,
Чтоб вывесть край из горя и позора.
Весь Шекспир
Кент
Не смею, герцог, сборами тянуть.
Меня король зовет. Мне надо в путь.
Эдгар
Какой тоской душа ни сражена,
Быть стойким заставляют времена.
Все вынес старый, тверд и несгибаем.
Мы, юные, того не испытаем.
Все уходят под звуки похоронного марша.

Макбет
—•
Перевод А. Кронеберга

Макбет перед последним боем.

С картины В. Каульбаха
-М Тень Банко является Макбету. С картины Р. Вестола

Иивернес. С гравюры 1840-х годов
Действующие лица
Дункан, король шотландский.
Малькольм 'і

Дональбайн / сыновья его.
Макбет 1
Б а н к о /его полководцы.
М акду фф

JI ено кс

Россе

Ментет

Ангус

Катнесс

Ф л и н с, сын Банко.
С ив ар д, граф Нортемберлендский, английский

полководец.
Молодой Сивард, сын его.
С е й т о н, офицер из свиты Макбета.
шотландские вельможи.
Сын Макдуффа.
Английский доктор.
Шотландский доктор.
Солдат.
Привратник.
Старик.
Леди Макбет.
Леди Макдуфф.
Придворная дама леди Макбет.
Г е к а т а.
Три ведьмы.
Лорды, вельможи, офицеры, солдаты,

убийцы, свита и вестники.
Дух Банкой другие явления.
Действие в конце четвертого акта в Англии, а осталь¬

ное — в Шотландии.
АКТ П
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Открытое место.
Гром н молния. Входят тр и ведьмы.
Первая ведьма
Когда сойдемся мы опять —
Ужель вновь в бурю, в дождь иль в град?
Вторая ведьма

Когда кровавый стихнет бой.
ЕРВЫЙ
Третья ведьма

Перед вечернею порой.
Первая ведьма

Но где же место?
Вторая ведьма

Степь вон эта.
Третья ведьма

Мы встретим там Макбета.

490
Весь Шекспир
Первая ведьма

Лягушка — вот!
Все
Мяучит кот!
Пора! Пора!
Гроза гремит

Без черных туч;
На небесах

Играет луч.
Сквозь пар и дым!
Летим, летим!
Исчезают.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Поле близ Фореса.
Шум битвы вдали. Входят король Дункан,

Малькольм, Дональбайн, Ленокс

и д р у г и е. Они встречают раненого солдата.
Дункан
Кто этот в ранах и покрытый кровью?
Он, верно, может нам сказать, как наши

Идут дела.
Малькольм
Да это воин тот,
Что выручил меня сейчас из плена.

Здорово, друг! Скажи, в каком оставил

Ты положенье битву, уходя.
Солдат
В неверном: в положенье двух пловцов,

Когда они, схватясь, теснят друг друга.
К суровому злодею Мэкдонвальду,

Рожденному для бунтов и измен,

Воинственные керны подоспели —
И счастье, улыбаясь грудам трупов,

Наложницею сделалось его.
Но злому псу не помогло и это!
Презревши счастье, храбрый вождь наш
Макбет,
Вполне прозванье это заслуживший,
Как мужества любимец настоящий,
Себе к врагу дорогу проложил,
И до тех пор вздымал высоко руку,
Пока ему до шеи головы

Не раскроил и не украсил ею

Зубчатых стен родной твердыни нашей.
Дункан
О, храбрый брат! О, доблестный воитель!
Солдат
Но как из недр небесных иногда

За красным солнышком выходит буря,
Так точно и теперь из недр победы

Возникла новая борьба. Внимайте:
Едва лишь меч, карающий неправду,

Заставил кернов обратиться в бегство,
Как ринулся на нас король норвежский,

Пришлось опять схватиться с свежей силой

И меч скрестить с мечом еще блестящим.
Дункан
Что ж Банко наш и Макбет устрашились?
Солдат
Как зайцев львы иль воробьев орлы.

Сказать вам правду: на ряды врагов

Они ударили, как залп орудий,

Разорванных на тысячу кусков.
Бог ведает, чего они хотели:
Омыться ли в дымящейся крови

Иль повторить все ужасы Голгофы...
Но я устал: меня терзают раны.
Дункан
Они идут к тебе, как твой рассказ:
В них дышит честь. Отвесть его к врачу.
Солдата уводят.
Входит Россе.
А это кто сюда идет?
Малькольм
Тан Росский.
Ленокс
Какой огонь горит в его глазах!
Так смотрят вестники чудес.
Россе
Г осподь
Храни царя!
Дункан

Откуда храбрый тан?
Россе
Из Файфа, государь, где так недавно

Пятнали небеса врагов знамена

И дерзко навевали холод страха

На твой народ. С бесчисленной дружиной

Свенон, примкнув к изменнику Кавдору,

Вступил в жестокий бой. И битва
длилась,
Пока он Макбета не повстречал.
Беллоны друг, облитый крепкой сталью,

Схватился с ним грудь с грудью и рука
с рукой —

И гордый дух смирен. Мы победили.

Макбет
Дункан
Какое счастье!
Россе
Теперь он просит мира.
За позволение предать земле

Убитых ратников он заплатил

Двенадцать тысяч долларов в Сен-Кольме.
Дункан
Вперед Кавдор не будет изменять.
Иди и прикажи его казнить,
А Макбета поздравь Кавдорским таном.
Россе
Иду!
Дункан
Чего лишился бунтовщик,
Тем Макбет пусть теперь обогатится.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Степь.
Гром. Три ведьмы сходятся.
Первая ведьма

Где ты была, сестра?
Вторая ведьма

Свиней душила.
Третья ведьма
Ну, а ты?
Первая ведьма
Вон жена матроса щелкает орехи.
«Дай мне!» — я сказала бабе для потехи.

«Убирайся, ведьма!» — закричала туша,
А меж тем за мужем дуры скрылась суша.

Шкипер, муж ее, плывет;
Но я крысой обернуся

И — скорей, чтоб кончить счет —
В решете за ним пущуся.
Вторая ведьма
Слушай: я тебе дарю

Ветер мой.
Первая ведьма
Благодарю.
Остальные мне подвластны,
Вместе с бухтами, где властны

Дуть они и моряков

Мчать туда со всех концов.
491
С страху высохнув, как сено,
День и ночь без перемены

Будет бодрствовать дурак

И, прожив недель семь так,
Все лишь чахнуть будет, сохнуть,
А кораблик гнить да глохнуть,
И ко дну хоть не пойдет,
Но от штормов не уйдет.
Сестры, вот вам и гостинец!
Вторая ведьма
Что там?
Первая ведьма
Шкипера мизинец.
Он спешил обнять жену.
И, дойдя, пошел ко дну.
Слышны звуки барабана.
Третья ведьма
Барабанов слышен бой!
Это Макбет, наш герой!
Все три

(пляшут и поют)
Мы вещие сестры, урочной порою

Несемся над морем, летим над землею.

Сомкнувшись в кружок очарованный,
вместе
Мы трижды обходим заклятое место.
Круг первый — для первой, второй —
для второй

И третий — для третьей. Довольно,
постой!
Заклятье готово: погибнет герой.
Входят Макбет и Банк о.
Макбет
Как странен день: гроза без туч,
На небесах играет луч.
Банко
До Фореса далеко ль? Это кто,
Худые, дикие, иссохшие, как тень?
Как не похожи на жильцов земли!
Однако ж, здесь они. Живете ль вы

И можно ль к вам с вопросом обратиться?

Конечно, вам слова мои понятны:
Я вижу — каждая иссохший палец свой

К губам, давно поблекшим, поднесла.
Вы — женщины, но бороды густые

Совсем другое говорят о вас.
Макбет

Когда вы можете, скажите — кто вы?
Первая ведьма

Да здравствует Макбет, Гламисский тан!

492
Вторая ведьма

Да здравствует Макбет, Кавдорский тан!
Третья ведьма
Да здравствует Макбет, король
в грядущем!
Банко
Ты изумлен? Ты будто испугался

Их сладких слов? Во имя чистой правды,

Вы призраки иль существа живые?

Макбета вы почтили предсказаньем

Высокой почести; одушевили

Надеждою на царскую корону.
Внимая вам, он упоен восторгом;
Мне ж ничего не говорите вы.
Когда ваш взор в посев времен проникнуть

И плод от смерти может отличить,
То слово вещее скажите мне.
Я не ищу неверной вашей дружбы,
Я не боюсь кипящей в вас вражды.
Все три ведьмы

Да здравствует воитель!
Первая ведьма
Хоть и меньший,

Но вместе с тем и больший, чем наш
Макбет!
Вторая ведьма
Не столь счастливый, но вполне
счастливый!
Третья ведьма
Царей родоначальник, но не царь.
Да здравствуют Макбет и Банко!
Первая ведьма

Да здравствуют и Банко, и Макбет!
Макбет
Постойте, вестницы! Загадки прочь!

Скажите больше мне! Я тан Гламисский

С тех пор, как умер мой отец Синель;
Но тан Кавдорский жив и в цвете лет —
И быть царем, как быть Кавдорским
таном,
Не из числа возможных дел. Откуда

Чудесное исходит ваше знанье?
Зачем вы нас пророческим приветом

Здесь на степи глухой остановили?
Я требую ответа — говорите!
Ведьмы исчезают.
Весь Шекспир
Банко
Земля, как и вода, содержит газы —
И это были пузыри земли.
Куда они исчезли?
Макбет
В воздух. Ветер

Разнес их мнимые тела, как вздох.
Как жаль, что не остались!
Банко
Полно, так ли?

Не о мечте ль мы говорим? Не обуял ли

Нас запах трав, лишающих рассудка?
Макбет

Твоим потомкам суждена корона.
Банко
Ты будешь сам король...
Макбет
И тан Кавдорский.
Не так ли?
Банко

Слово в слово. Это кто?
Входят Россе и Ангус.
Россе
(Макбету)
Король обрадован счастливой вестью

Твоих побед. Когда узнал он, Макбет,
Что ты с изменником сразился лично,
Он и хвалить тебя не мог: умолкнул,

Дивяся подвигам твоим. Везде,
Куда в тот день ни обращал он взоры,

Везде тебя в толпе врагов встречал он;

Везде был ты, бестрепетный и смелый,

Средь вызванных тобой явлений смерти.
За вестью весть, как в сказке, прилетала:

Что ни гонец, то новую победу

Слагал Макбет к Дункановым стопам.
Ангус
Мы присланы от имени монарха

Благодарить и звать к нему; награды

Мы для тебя не принесли...
Россе
А только
В залог других, почетнейших даров

Он танство Кавдора тебе дает.
Будь счастлив, тан! Будь счастлив в новом
сане!
Банко
Как? Дьявол правду может говорить?

Макбет
Макбет
Но тан Кавдорский жив — так для чего же

Чужой одеждой украшать меня?
Ангус
Он жив еще, но он уже не тан.
Остаток дней подавлен приговором —
И он умрет. Что сделал он — не знаю:

Мятежным тайную ли подал помощь

Иль явно стал в Свеноновых рядах;
Но он в измене уличен — и пал.
Макбет
(тихо)
Гламис и Кавдор — впереди престол.
( Громко.)
Благодарю за труд. 4fo скажешь, Банко?

Не вправду ль царствовать твоим сынам?

Мне новый сан, а им престол обещан.
Банко
Да вверься им и верь — они заставят

И руку протянуть к короне. Странно!
Как часто, чтоб вернее погубить,
Созданья мрака говорят нам правду:

Манят к себе невинною безделкой,
А там — обманывают и влекут

В пучину ужасающих последствий.
(К Россе и Ангусу.)
Друзья, на пару слов.
Отходят.
Макбет
(тихо)
Сбылись два изречения: разыгран

Пролог и драма царская растет.
( Громко.)
Благодарю вас, господа!
( Тихо.)
Их сверхъестественный и темный вызов

Ни зол, ни добр; когда он зло, к чему бы

Давать залог вернейшего успеха,
Начавши истиной? Я — тан Кавдорский!

Когда он добр, зачем я так невольно

Примкнул к мечте, ужасной искушеньем?

Гляжу— и чувствую, как бьется сердце,—

И волос встал, что прежде не бывало.
Но ужас истинный не так велик,
Как ложный страх, дитя воображенья.

Мысль об убийстве лишь в уме моем;
Но эта мысль встревожила всю душу.
Вся сила чувств подавлена в груди,

Исчезла истина — и мир видений

Меня объял.
493
Банко

Смотри, каким восторгом
Он упоен!
Макбет
(тихо)
Когда судьбе угодно

Меня венчать, так пусть меня венчает!
Я ей не помогу.
Банко
Что нам одежда,
То почесть Макбету: пока нова,
Все как-то в ней неловко.
Макбет
(тихо)
Будь что будет!

Ненастный день промчится, как и ясный.
Банко
Мы ждем тебя, мой благородный тан.
Макбет
Ах, виноват: забылся — вспоминал

Кой-что забытое.
(Россе и Ангусу, указывая на сердце.)
Ваш труд записан

Сюда, друзья, а в этой книге Макбет

Привык читать. Пойдемте к королю.
( Банко.)
Что было — не забудь. В другое время,

Когда пройдет влияние минуты,
Откроем мысль друг другу откровенно.
Банко
Я очень рад.
Макбет

Теперь довольно, в путь!

Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Форес. Комната во дворце.
Звуки труб. Входят Дункан, Малькольм,

Дональбайн, Леноксипридворные.
Дункан

Казнен ли Кавдор? Посланные здесь?
Малькольм
Их нет еще. Но был здесь очевидец

Кончины Кавдора. Он говорил,
Что бывший тан признался откровенно

В своей вине, молил вас о прощенье

И глубоко покаялся в грехе.

494
Весь Шекспир
На поприще его минувшей жизни

Всего прекрасней был конец. Он умер,
Как будто смерть он изучил. Свой лучший,

Дражайший дар он бросил, как игрушку.
Дункан
В чертах лица души не прочитаешь!
Я доверял ему вполне.
Входят Макбет, Банк о, Россе и Ангус.
Герой наш,
На мне лежит тяжелый грех, о Макбет!

Неблагодарен я; но ты далеко

Ушел вперед — и соколиным крыльям

Моих наград тебя уж не настичь.
Будь подвиг твой не так велик, я мог бы

Тебя за труд твой наградить. Теперь

Одно осталось мне: сказать, что долг мой

Мне никогда ничем не уплатить.
Макбет
Я выполнил мой долг — не больше.

Награда за него — он сам. Мы — дети,
Вы — наш отец. С сыновнею любовью

Нам легок труд, и вам на честь и славу

Мы все трудиться рождены.
Дункан
Я насадил тебя и позабочусь,
Чтоб ты расцвел в роскошной полноте.
И ты велик, мой благородный Банко,
В твоих делах. Я их не позабуду.
Сюда, на грудь мою, в мои объятья!
Банко
Взойду я в ней, а жатва будет ваша!
Дункан
Восторгом переполнена душа —
И рвется он сбежать слезою скорби.
Вы, сыновья, вожди и таны, знайте,
Что старшему из сыновей, Малькольму,

Мы завещаем наш престол: отныне

Он принцем Комберлендским наречен!
Но почести не одному — и мы

Всех верных слуг наградами осыплем,
Как звездами осыпан свод небес;
А там мы, Макбет, в Инвернес с тобою.
Макбет
Нет, это труд, а труд сужден не вам!
Я сам лечу, чтоб радостною вестью

«Король наш гость!» обрадовать жену.

Итак, простите.
Дункан
Благородный Кавдор!
Макбет
(тихо)
Принц Комберленд; вот камень на пути!

На нем мне пасть, иль все за ним найти.

Померкните, светила в небесах!
Не озаряйте замыслов моих!
Пускай удар мой ниспадет впотьмах!
Рука верна: она не промахнется.
(Уходит.)
Дункан
Ты, Банко, прав: он истинно велик.

Хвалить его — прямое наслажденье.

Скорей же в путь, за ним! С какой любовью

Домой спешит он, чтобы нас принять!
Ему подобного нет в целом мире.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Инвернес. Комната в замке Макбета.
Входит леди Макбет, читая письмо.
Леди Макбет

(читает)
«Они встретились со мною в день по¬

беды, и я убежден фактом, что знание их

сверхъестественно. Когда я сгорал жела¬

нием расспросить их подробнее — они пре¬

вратились в воздух и исчезли. Я не успел

еще опомниться от удивления, как передо

мною стояли уже посланные от короля

и поздравили меня таном Кавдорским —

сан, которым только что приветствовали

меня вещие сестры, намекнув на будущее

восклицанием: «Да здравствует Макбет,

король в грядущем!» Я счел за нужное

уведомить тебя об этом, милая соучаст¬

ница моего величия. Я не хотел лишить

тебя твоей доли радости, умолчав о про¬

исшедшем. Запечатлей его в сердце и про¬

щай».
Гламис и Кавдор! Королем ты будешь!
Но я боюсь: в твоей душе так много

Любови млека, что не изберешь ты

Пути кратчайшего. В тебе, я знаю,
И гордость есть, и жажда громкой славы,

Да нету зла, их спутника. Престола

Путем прямым желал бы ты достигнуть

И честно банк надеешься сорвать.
Нельзя, Гламис: звучат неотразимо

Слова: «Убей иль откажись от власти!»
А ты смущен и страхом, и желаньем.

Макбет
Спеши сюда: в твой слух пролью
я смелость
Моей души и бодрыми словами

Заставлю взять златой венец. Судьба

И сонм духов тебя уже венчали.
Входит слуга.
Что нового?
Слуга
Король сегодня на ночь

Приедет к вам.
Леди Макбет
Король! В уме ли ты?

Макбет при нем и, верно, поспешил бы

Прислать гонца: ведь надо ж приготовить

Ему прием.
Слуга
Сам тан уже в дороге.
Гонец его опередил: усталый,
Едва дыша, он сообщил вам новость.
Леди Макбет
Пусть отдохнет. Принять его получше.
Он весть великую привез.
Слуга уходит. Слышно карканье ворона.
И ворон
Охрип, закаркав на приезд Дункана.
Сюда, сюда, о демоны убийства,
И в женский дух мой влейте лютость
зверя,
Сгустите кровь мою и преградите

Путь сожалению к моей груди!
И будет тверд мой замысел: природа

Не пошатнет его, и духи мира

Моей руки не отклонят. Сюда,
Убийства ангелы, где б ни витали

Вы в этот час на гибель естеству,
К грудям моим и желчью замените

Их молоко! Скорей, глухая ночь,
Спустись на мир и в мрачном дыме ада

Укрой мой нож! Пусть он не видит
раны,
И небо не пронзит покрова тьмы

Словами: «Стой! Остановись!»
Входит Макбет.
Великий тан Гламисский и Кавдорский,

Король, судьбой отмеченный на царство,

Твое письмо меня уже умчало

Из этих жалких настоящих дней!
Всю будущность я сознаю теперь.
495
Макбет

Душа моя, Дункан приедет к ночи.
Леди Макбет

А едет он когда отсюда?
Макбет
Завтра —
Так он предполагал.
Леди Макбет
О, никогда

Такого завтра не увидеть солнцу!
В твоем лице, мой милый тан, как в книге,

Прочтут недоброе. Смотри светлей!

Обманем свет, надев его личину:

Радушный взгляд, да ласковые речи,
Да вид цветка с змеей, под ним сокрытой.

Мы гостя угостим. Я позабочусь,
Чтоб даром ночь не потерять. Она

Всем нашим будущим ночам и дням

Доставит власть, доставит славу нам.
Макбет

Поговорим об этом после.
Леди Макбет

Да,—
Но ободрись, смотри повеселее:
Кто изменяется в лице, тот трус.
За остальное я сама берусь.
Уходят.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Перед замком Макбета.
Музыка. Вдали слуги Макбета.
Входят Дункан, Малькольм, Дональ-

байн, Банко, Ленок с, Макдуфф, Россе,

Ангус исвита.
Дункан
Прекрасный вид! Как чист и легок воздух,

Как нежно он ласкает наши чувства!
Банко
А вот и ласточка, весенний гость;

Присутствие ее нам говорит,
Что мирно здесь дыханье неба веет.

Взгляните: нет ни уголка, ни фриза,
Где б не висел птенцов воздушный домик

А где они, заметил я, гнездятся

Охотно так, там воздух свеж и чист.
Входит леди Макбет.

496
Весь Шекспир
Дункан
Моя хозяюшка, я вам так много

Принес забот, но много и любви!

Примите ж труд, любовью освященный.
Леди Макбет
Что значит труд наш, государь? Ничто!
И будь он во сто раз важней — ничто!
В сравнении с щедротами монарха.
Вы царской милостью взыскали нас,
И за нее мы ваши богомольцы.
Дункан
Где тан Кавдорский? Мы за ним гнались;

Но он не едет, а летит. Умчался,

Гонимый любящей душой, как конь,

Гонимый шпорою. Мы ваши гости

На эту ночь, прекрасная хозяйка.
Леди Макбет
Мы ваши, государь; своим добром

Владеем мы не больше, как займом.

Угодно вам потребовать расчета —
И мы обязаны отдать вам все.
Дункан
Нет, только руку — и пойдемте к тану.
В моей любви он может быть уверен.

Позвольте.
Уходят.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Комната в замке Макбета.
Гобои и факелы. Кравчий и несколько

слуг проходят через сцену с кушаньями. Потом

входит Макбет.
Макбет
Удар! Один удар! Будь в нем все дело,
Я не замедлил бы. Умчи с собою

Он все следы, подай следы успеха,
Будь он один начало и конец —
Хоть только здесь, на отмели времен —
За вечность мне перелететь не трудно.
Но суд свершается над нами здесь:
Едва урок кровавый дан, обратно

Он на главу учителя падет.
Есть суд и здесь: рукою беспристрастной

Подносит нам он чашу с нашим ядом.

Король Дункан вдвойне здесь безопасен:

Родной и подданный — я не могу

Поднять руки на короля; хозяин —
Убийце должен затворить я дверь,
Не сам своим ножом зарезать гостя.

Дункан царит так доблестно и кротко,

Высокий сан так чисто сохранял!
Его убить? О, страшен будет вопль
Прекрасных доблестей его души!
За черный грех он прогремит проклятье,

Как трубы ангелов; в сердцах пробудит

Он состраданье, как грудной младенец,

Несомый бурею; как херувим

Промчится вихрем над землей. Убийство

Восстанет призраком перед людьми

И выжжет слезы из очей народа.
И что влечет меня? Желанье славы?
Как ярый конь, поднявшись на дыбы,
Оно обрушится — ия задавлен.
Входит леди Макбет.
Что нового?
Леди Макбет
Он встал из-за стола.
Зачем ты встал и вышел из столовой?
Макбет

Он спрашивал меня?
Леди Макбет
А ты не знаешь?
Макбет
Оставим этот план. Он так недавно

Меня наградами почтил; в народе

Я мненье золотое заслужил.
Дай сохранить его прекрасный блеск!
Его не должно помрачать так скоро!
Леди Макбет
Так, верно, пыл, в который ты рядился,

Был жар вина? С тех пор тебе
вздремнулось —

И вот, со сна, мутит тебе в глазах

От смелых дум. Теперь я оценила

Твою любовь. Ты на желанья смел,
На дело — нет. Иль ты бы согласился

Носить венец — красу и славу жизни —
И труса сознавать в себе? Сказать

«Хочу» и вслед за тем — «не смею»?
Макбет
Замолчи!
На все, что может человек, готов я.
Кто смеет больше, тот не человек, а зверь.
Леди Макбет
Какой же зверь мне умысел доверил?

Задумал ты, как человек; исполни —
И будешь выше ты: не зверь, а муж.

Удобный час и ловкое местечко —
Их не было, ты их создать хотел.
Теперь они столкнулись здесь случайно —

И ты ничто. Кормила я и знаю,
Как дорого для матери дитя;
Но я без жалости отторгла б грудь

Макбет
От нежных улыбающихся губок

И череп бы малютки раздробила,
Когда б клялась, как клялся ты.
Макбет

Но если не удастся?
Леди Макбет
Не удастся?
Решись — и нам удастся все. Дункан

Уснет, усталый от пути дневного;
Тогда пажей его я угощу

Таким винцом, что память, страж
рассудка,
Как дым в трубу, сквозь череп улетит.

Когда ж вином пропитанное тело

Погрязнет в сне, чего над беззащитным

Не сделать нам? Чего не своротить

На пьяных слуг? И плата за труды

Придется им.
497
Макбет
Рожай мне мальчиков одних!

Огонь, пылающий в твоей крови,
Одних мужей производить способен.
Что, если спящих мы обрызжем кровью

И их кинжалами его пронзим —
Не ясно ль будет, что работа их?
Леди Макбет
И кто ж дерзнет подозревать другого?

Нам возгласов лишь стоит не жалеть

И воплей горести.
Макбет
Так решено!
Вся сила органов слилась в одно.
Пойдем. Ужасный час недалеко;
Но все равно, мы будем улыбаться.
Уходят.
ДО
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Инвернес. Двор внутри замка.
Ночь. Входят Банко и Флинс; перед ними

с л у г а с факелом.
Банко
Который час?
Флинс
Луна уже зашла;
Я не слыхал, который час пробило.
Банко

Она заходит в полночь.
Флинс
Нет, позднее.
Банко
Возьми-ка меч мой, Флинс. На небесах

Живут расчетливо — все свечи погасили.

Меня гнетет тяжелая дремота,
Но я бы не желал уснуть. О Боже,
Избавь меня от грешных помышлений,

Невольных замыслов во время сна!
Подай мне меч.
Входят Макбет ислугас факелом.
Кто это?
Макбет
Друг.
Банко
Как? Ты еще не спишь? Король уж лег.

Он был сегодня чрезвычайно весел:
Всех слуг твоих он одарил по-царски,
А вот алмаз добрейшей из хозяек,

Твоей жене. Как был он всем доволен

И что за день прекрасный он провел!
Макбет
Мы угощали, чем пришлось: во многом

Был недостаток — нас не предварили.
Банко
Все было хорошо. Прошедшей ночью

Во сне я видел трех сестер. Тебе

Они отчасти предсказали правду.
Макбет
А я о них и позабыл; однако ж,
В свободный час, когда тебе угодно,

Поговорим об этом.
Банко

Я готов.

498
Весь Шекспир
Макбет
Настанет день — ты согласись со мной,—

И он тебе доставит много чести.
Банко
Лишь из-за чести б не нажить бесчестья;
А то, изволь, на все, что не противно

Ни совести, ни долгу, — я согласен.
Макбет

Итак, спокойной ночи!
Банко
До свиданья.
Уходит с Флинсом и слугой.
Макбет

(своему слуге)
Скажи жене, чтоб тотчас позвонила,
Когда питье готово будет.
Ты ж спать иди.
Слуга уходит.
Га! Это что? Кинжал—
И рукояткою ко мне... Возьму.
Ты не даешься и не исчезаешь —
Так ты неуловим? Так ты доступен

Одним глазам, виденье роковое?
Кинжал — мечта, дитя воображенья,

Горячкой жгущий угнетенный мозг.
Но нет, ты здесь; твой образ осязаем

Не меньше этого в моей руке.
Ты в путь задуманный меня ведешь:
Такой клинок хотел употребить я.
Мой глаз безумствует, иль он скорее

Всех прочих чувств! Ты здесь еще!
Вот капли крови на твоем клинке!
Их прежде не было. Нет, это призрак:

Кровавый замысел морочит зренье.

Полмира спит теперь; но сон
тревожен,—
Его виденья посетили злые.
Теперь слетаются на праздник ведьмы;

Убийца встал, услыша волчий вой,
И к жертве крадется, как привиденье,

Шагами осквернителя Тарквинья.
Не вслушивайся, прочная земля,
Куда сведут шаги мои меня,
Не то — и камень, завопив, прогонит

Безмолвный ужас темноты; а он

Мне добрый друг теперь. Я угрожаю,
А он живет. С словами исчезает

Весь страсти пыл — и дело умирает.
Слышен звон.
Иду — и кончено! Чу! Колокол зовет.

Не вслушивайся в звон его, Дункан:

Он в небо или в ад тебя зовет.
(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же. Комната в замке.
Входит леди Макбет.
Леди Макбет
Вино лишило их ума и силы,
А мне дало и смелость, и огонь.
Чу, шум! Нет, то сова,— зловещий сторож,

Желающий так зло покойной ночи.
Он там за делом. Дверь открыта: слышно,

Как стражи пьяные храпят. Теперь

И долг, и честь им нипочем. Удачно

Я угостила их вином. Над ними

И смерть, и жизнь: пусть спорят за добычу!
Макбет

(за сценой)
Кто здесь? А? Кто?
Леди Макбет
О, ежели они проснулись,

А он живет еще! Для нас опасна

Не смерть, а умысел на жизнь. Послушай,

Я подготовила кинжалы спящих;
Он их не может не найти. Не будь он

Во сне так резко на отца похож,
Я поразила бы его сама.
Входит Макбет.
Ну что?
Макбет

Окончено. Не слышала ты шума?
Леди Макбет
Сова провыла, да трещал сверчок.
Ты что-то говорил?
Макбет
Когда?
Леди Макбет
Теперь.
Макбет

Когда я шел назад?

Макбет
499
Леди Макбет

Да.
Макбет
Тише. Слышишь?

Кто спит в той комнате?
Леди Макбет
Там Дональбайн.
Макбет

(оглядывая свои руки)
Взгляни, мой друг, какой печальный вид!
Леди Макбет

Я ничего печального не вижу.
Макбет
Один захохотал во сне, другой

Вскричал: «Убийца!» — и они проснулись.

Я притаился и внимал: они,
Молитву сотворив, опять уснули.
Леди Макбет

Там двое вместе спят.
Макбет
Один сказал:

«Помилуй, Господи!» Другой — «Аминь!»?

Как будто видели, как притаился

Во тьме палач. А я — я был не в силах

Сказать «аминь», когда они молились:

«Помилуй, Господи!»
Леди Макбет
К чему так мрачно?
Макбет
Зачем не мог я произнесть: «Аминь!»?
Я так нуждался в милосердье Бога,

«Аминь» же замер на моих губах.
Леди Макбет
На это нечего смотреть; пожалуй,
Не долго и с ума сойти.
Макбет
Я слышал —

Раздался страшный вопль: «Не спите
больше!
Макбет зарезал сон, невинный сон,
Зарезал искупителя забот,
Бальзам целебный для больной души,

Великого союзника природы,
Хозяина на жизненном пиру!»
Леди Макбет

Что хочешь ты сказать?
Макбет
По сводам замка

Неумолкаемый носился вопль:
«Гламис зарезал сон: за то отныне

Не будет спать его убийца, Кавдор,
Не будет спать его убийца, Макбет».
Леди Макбет
Гм! Кто же там кричал? Ты уничтожишь

Всю крепость духа, благородный тан,

Так лихорадочно глядя на вещи.
Ступай, возьми воды и смой скорее

Кровавую улику с рук своих.
Зачем кинжалы ты принес сюда?
Их место там: снеси же их назад

И спящих сторожей запачкай кровью.
Макбет
Я не пойду туда опять: мне страшно,

Когда подумаю, что сделал я.
Иди сама: я не могу.
Леди Макбет
Бездушный!
Подай кинжалы. Спящий и мертвец —
Не больше, как картины; только дети

Боятся нарисованного черта.
Я им обрызжу и лицо, и руки,
Чтоб всем казалось, что работа их.

(Уходит.)
Снаружи стучат.
Макбет
Откуда этот стук? О, что со мною,
Что каждый шум меня пугает? Га!
Какие руки. О, они готовы

Мне вырвать зрение! А эту кровь

Не смоет с рук весь океан Нептуна.
Нет! Нет! Скорей от этих рук

В морях бесчисленных заплещут волны.

Как кровь багровая!
Леди Макбет возвращается.
Леди Макбет
Моя рука

Красна, как и твоя, но я стыжусь,
Что сердце у меня так бело.
Стучат.
Слышишь?

Стучат! Пойдем скорее в нашу спальню:

Стакан воды — и дело наше смыто.

500
Весь Шекспир
И что ж тут важного? Ты потерял

Всю твердость духа.
Стучат.
Чу! Опять стучат!

Ступай, разденься, а не то заметят,
Что мы не спали. Перестань так жалко

Теряться в мыслях.
Макбет
Сознавать убийство —

Мне легче бы не сознавать себя!
Опять стучат.
Когда б ты мог Дункана пробудить.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Двор внутри замка.
Стук в ворота. Входит привратник.
Привратник
Вот что воистину можно назвать сту¬

ком. Будь привратник в аду, только и было

бы дела, что двери отворять.
Стучат.
Тук! Тук! Тук! Кто там, во имя Вельзевула?

А, почтенный фермер! Ждал, ждал урожая,

да и повесился. Милости просим! Платков

с вами довольно? Тут придется попотеть.

Стучат.
Тук, тук! Кто там, во имя другого черта?

Лжесвидетель против кого и за кого угод¬

но. Ведь вот лжесвидетельствовал во имя

Господне, а в небеса не пустили.
Стучат.
Тук! Тук! Кто там? Портной-англичанин

имеет честь быть впущен сюда за уменье

украсть лоскут материи от французских

штанов. Пожалуйте: тут и утюг ваш мож¬

но изжарить.
Стучат.
Опять! Вот не дадут покоя! Кто там? Од¬

нако для преисподней тут, черт возьми,

холодно. Не хочу быть адским привратни¬

ком. А думал было впустить всякого зва¬

ния по штучке: сами же бегут по гладкой

дорожке на потешный огонь.
Стучат.
Сейчас! Сейчас! (Отворяет ворота.)
Входят Макдуфф и Ленок с.

Пожалуйста, на водку.
Макдуфф
Должно быть, ты поздненько лег, при¬

ятель, что не добудишься тебя.
Привратник
Гуляли до вторых петухов; ну а на¬

пьешься, так уж известно, что бывает.
Макдуфф
Что?
Привратник
Покраснеет нос, уснешь и— захочется

на двор. Оно и еще кое-чего захочется, да

уж зуб неймет. Можно сказать, что хмель

двуличен относительно плоти: он ее вызы¬

вает и убирает, возбуждает и обескуражи¬

вает, подзадоривает и угомонивает; в кон¬

це концов он опрокидывает ее и, надув

таким образом, оставляет спящим.
Макдуфф
Кажется, вчера вечером хмель одолел

тебя своим обманом и похвалил тебя спя¬

щим.
Привратник
Да, сэр, но я расквитался с ним и ока¬

зался сильнее его: хоть он временами и ста¬

рался потянуть меня за ноги, но мне уда¬

лось стряхнуть его.
Макдуфф

Встал твой господин?
Входит Макбет.
Стук разбудил его; вот сам он здесь.

Ленокс
Здорово, тан!
Макбет

Друзья, здорово.
Макдуфф
Что,
Его величество проснулся?
Макбет
Нет.
Макдуфф
Он приказал прийти к нему пораньше;
Я чуть не опоздал.

Макбет
Макбет

Я провожу.
М акдуфф
Я знаю, этот труд тебе приятен,
Но все ж он труд.
Макбет
Приятная забота

Для нас сладка. Вот дверь.
Макду фф
Я позову.
Мне так приказано.
(Макдуфф уходит.)
Ленокс
Король сегодня
Оставит нас?
Макбет

Да... то есть он хотел.
Ленокс
Ночь бурная была: над нашей спальней

Снесло трубу. По воздуху носились

Унылый вопль и смертное хрипенье;

Ужасный голос предрекал войну,
Пожар и смуты. Филин, верный спутник

Времен злосчастных, прокричал всю ночь.

Земля, как говорят, дрожала.
Макбет
Да.
Ночь бурная была.
Ленокс

Я не припомню
Подобной ей.
Макдуфф возвращается.
Макдуфф
О, сердцу не постичь,
Словам не выразить!
Макбет и Ленокс
Что? Что такое?
Макдуфф
Злодейства образец! Убийца-тать

Вломился в храм, и из священных сводов

Похитил жизнь.
Макбет

Что говоришь ты — жизнь?
501
Ленокс

Ты разумеешь короля?
Макдуфф
Идите.
Там Горго новая вас ослепит.
Нет, я не выскажу; взгляните сами —
У вас отнимется язык. Вставайте!
Макбет и Ленокс уходят.
Ударьте в колокол! Измена! Банко,

Малькольм и Дональбайн, проснитесь,

Покиньте сон; к чему эмблема смерти?

Здесь налицо она сама. Вставайте!
Вот образ Страшного суда! Малькольм,

Сюда! Как тень, возникшая из гроба,

Приди, взгляни на ужас гробовой!
Бьют в набат.
Входит леди Макбет.
Леди Макбет
Что за тревога? Что за звон зловещий

Всех спящих в замке разбудил, скажите?
Макдуфф
Не вам внимать моим словам, о леди,
Для слуха женского их звуки — смерть.
Входит Банко.
О Банко, Банко, наш король убит!
Леди Макбет

О, боже, в нашем доме!
Банко
Все равно,
Где б ни было, жестоко слишком;
Макдуфф,
Любезный Дуфф, скажи, что ты ошибся!

Входят Макбет и Ленокс.
Макбет
Умри я час тому назад — не дольше,
Я жил бы счастливо. Теперь вся
смертность

Игрушка, вздор, скончались честь
и милость,

Елей .пролит, разбита чаша жизни,
Нам черепки презренные остались —
Для хвастовства.
Входят Малькольм и Дональбайн.
Дональбайн

Что здесь случилось? С кем?

502
Весь Шекспир
Макбет
С тобой — и ты не знаешь! Высох ключ

Твоей крови, и высох в самых недрах.
Макдуфф

Отец твой, Дональбайн, убит.
Малькольм
Но кем?
Ленокс
Придворными, должно быть, что с ним
спали.
Лицо и руки их в крови; при них

Лежали неотертые кинжалы;
Их взор был дик и исступлен; никто

Им не решился бы доверить жизни.
Макбет
Теперь досадно мне, что я убил их

В порыве ярости.
Макдуфф

Зачем вы их убили?
Макбет
Кто может быть горяч и хладнокровен,

Умен и глуп в одно и то же время?
Никто. Любовь во мне заговорила,
И рассуждать я опоздал. Пред нами

Лежал Дункан; на серебристом теле

Струилась лентой золотая кровь;
Из ран как будто порывался демон

Разрушить мир, чтоб он погиб с Дунканом.

Вдали — убийцы, и на них алела

Их обличительница-кровь. О, кто же,
В чьем сердце есть отвага и любовь,
Своей любви не доказал бы делом?
Леди Макбет

(падая в обморок)
Ах, помогите!
Макдуфф

Поддержите леди.
Малькольм

(тихо, Дональбайну)
Что ж мы молчим, кому всех горе ближе?
Дональбайн

(тихо, Малькольму)
Что говорить, когда судьба в засаде,

Готова выскочить и нас убить?
Пойдем скорей: слезам еще не время.
Малькольм
(тихо)
Да, горько на душе, а слов не сыщешь.
Банко
(слугам)
Возьмите леди и снесите в спальню.
Леди Макбет уносят.
Здесь холодно; пойдем набросим платье

На нашу бренность и сойдемся вновь.

Такой кровавый, беспримерный случай

Мы постараемся разоблачить.
На сердце страх, догадки нас тревожат;

Но длань Всевидящего надо мной —
И я клянусь: цареубийца подлый

И черный замысел его найдут

Во мне жестокого врага!
Макдуфф
Я тоже!
Все
Мы все!
Макбет
Решимся же на что-нибудь

И соберемся в залу.
Все
Мы согласны.
Все, кроме Малькольма и Дональбайна, уходят.
Малькольм
Что будем делать, брат? Оставим их:

Выказывать притворную печаль

Изменникам легко. Я еду в Лондон.
Дональбайн
А я в Ирландию. Разделим участь —

Оно верней. А здесь из-за улыбки

Сверкает нож, и чем кто однокровней,

Тем кровожаднее.
Малькольм
Стрела убийцы

Еще летит — так отойдем от цели,
Не станем тратить на прощанье время.

Скорее в путь! Скорее на коня!
Уйдем тайком: себя украсть не стыдно,

Когда не верится в чужую честь.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Вне замка.
Входят Россе и старик.
Старик
Мне восемьдесят лет; за это время

Я много страшных пережил минут.

Макбет
И видел много чуд; но это все

Пустяк пред тем, что было в эту ночь!
Россе
Взгляни-ка, дедушка: и небеса
Как будто хмурятся на дол кровавый,
Где оскорбил их человек. Теперь

Давно уж день, а над лампадой неба

Витает ночь. Не царство ль тьмы
настало?
Иль стыдно дню лобзанием обычным

Лицо земное озарить?
Старик
Да, эта тьма,
Как этот грех, с природой не согласна.

Прошедший вторник видел я, как сокол,

Паривший гордо в высоте, внезапно

Был схвачен и убит совой.
Россе
Как странно!
А между тем не подлежит сомненью,
Что лошади Дункана одичали,
Сломали стойла и умчались в поле,
Как будто в бой с людьми вступить
хотели.
Старик

Они пожрали, говорят, друг друга.
Россе
В моих глазах. Дивился я немало.
Входит Макдуфф.
Что в свете нового, мой добрый Макдуфф?
Макдуфф

Как? Разве ты не видишь?
Россе
Что узнали?
Кто грех неслыханный свершил?
Макдуфф
Те двое,
Которых Макбет заколол.
503
Россе
О, боже!
Что пользы было им?
Макдуфф
Их подкупили:

Малькольм и Дональбайн бежали тайно,

И подозренье падает на них.
Россе
И все назло естественным законам!
О, честолюбие! Как безрассудно,
Как слепо льешь ты собственную кровь!

Так, верно, трон достанется Макбету.
Макдуфф
Он избран и уже поехал в Скон

Короноваться.
Россе
Где ж Дункана тело?
Макдуфф
Его отправили на Кольмескилль —
В священную отцов его гробницу,

Обитель их костей.
Россе
Ты едешь в Скон?
Макдуфф
Нет, в Файф.
Россе

Так я поеду в Скон.

Макдуфф
Ступай.
Дай бог, чтоб было чем повеселиться

И в новом платье не тужить по старом.
Россе
Прощай, старик.
Старик
Благослови вас Бог

И всех, готовых на добро и мир!
Уходят.
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Форес. Комната во дворце.
Входит Банко.
Банко
Итак, ты — Гламис, Кавдор и король;
Ты — все, что вещие тебе сулили.

Боюсь, ты не бесчестно ль вел игру?

Однако сказано: твоя корона

Не родственной достанется главе.
Не ты, а я — царей родоначальник,
И если правду говорят они —
А как не верить их словам? Их слово

504
Весь Шекспир
Так оправдалось над тобою, Макбет, —

То почему бы им не быть и мне

Оракулом, питающим надежду?
Но полно, тс!., и более ни слова!
Трубы. Входят Макбет в королевской одежде,

леди Макбет, за ними Ленокс, Россе,

придворные дамы и кавалеры.
Макбет

Вот первый гость наш.
Леди Макбет

Без него
Не полон был бы наш великий праздник,

И пир бы не был в пир.
Макбет
Сегодня ночью

Друзьям торжественный даем мы ужин,—

Прошу пожаловать.
Банко
Повелевайте.
Мой долг прикован к воле государя

Надежнейшими узами навек.
Макбет
Вы едете сегодня пополудни?
Банко
Да, государь.
Макбет
А мы было хотели

Спросить у вас в сегодняшнем собранье

Совета о делах; но пусть до завтра.
Вы едете далеко?
Банко
Вероятно,
Я раньше ужина не возвращусь —
И если конь не поспешит, придется

Проехать час-другой и темной ночью.
Макбет
Прошу же не забыть нас.
Банко
Не забуду.

Макбет
Мы слышим, что преступные сыны

В Ирландию и Англию бежали

И, дерзко пред всеми отрицая

Жестокое отцеубийство, сеют

В народе сказки. Но об этом завтра:
Нам надобно обдумать вместе с вами

Довольно важные дела. Прощайте,
За ужином увидимся опять.
Флинс едет с вами?
Банко

Да, со мной. Пора:
Мне время дорого.
Макбет
Счастливый путь!

Прошу вернуться к нам скорей. Прощайте.
Банко уходит.
Вы все свободны до семи часов.
Чтоб тем живей беседой насладиться,
Я остаюсь теперь один. Прощайте.
Леди Макбет и придворные уходят.
Послушай, эй! Те люди здесь?
Слуга
Пришли;
Они стоят за воротами замка.
Макбет

Введи-ка их сюда.
Слуга уходит.
Зайти так далеко — немного значит;
Но твердо устоять на высоте...
Мой страх пред Банко глубоко проник

Мне в сердце; в царственной его натуре

Есть что-то поселяющее страх.
Он смел, и с смелостью неукротимой

В нем слит холодный ум; он умеряет

И в верный путь ведет порывы сердца.
Из всех живых мне страшен он один.
Мой дух подавлен им, как был Антоний

Подавлен Цезарем. Суровой речью

Он требовал, чтоб вещие сказали,
Что будет с ним, когда они сначала

Меня назвали королем — и сестры

Сказали: «Ты царей — родоначальник!»

Мою же голову они венчали

Венцом безрадостным, мне в руки дали

Бесплодный скиптр; он будет достояньем

Чужих детей. Так для потомков Банко

Я душу осквернил? Для них зарезал

Дункана благодатного? Для них

Я чашу мира отравил и продал

Мой вечный дух врагу людского рода?

Чтоб их венчать, венчать потомков Банко?

Нет, этому не быть! Тебя зову я,
Судьба, на смертный поединок! Кто там?
Входит слуга с двумя убийцами.

Ступай за дверь и жди — я позову.
Слуга уходит.
Мне помнится, вчера мы говорили?
Первый убийца

Так точно, государь.

Макбет
505
Макбет
Ну что ж, друзья?

Мои слова успели вы обдумать?
Вы знаете, что он вас угнетал,
А я был вами обвинен напрасно.
Я объяснил вам все: как вас ловили,
Кто разорил вас, кто вам ставил сети,

Короче — все, что даже полдуше

И бедному уму сказало б ясно:
То сделал Банко.
Первый убийца
Да, вы так сказали.
Макбет
И намекнул вам кой о чем. Теперь

Поговорим подробнее о деле.
Ужели вы так много терпеливы,
Что все готовы позабыть? Так святы,

Что станется молиться о спасенье

Благоприятеля за то, что он

Чуть не в могилу вас втоптал и сделал

Навеки нищими?
Первый убийца

Мы — люди.
Макбет
Да,
И вы считаетесь в числе людей,
Как пудель, шавка, гончая, ищейка,

Борзая, мопс — все за собак слывут;
Но в списке доблестей различены

Ленивый, быстрый, хитрый и сердитый,

Страж дома и охотник смелый — все,

Смотря по внутреннему свойству духа,

Какое каждому дала природа.
По нем уже дают ему прозванье,

Отличное от пса. Так и с людьми.
Да, если вы не из числа последних

И мужество не спит в вас — вы скажите,

И дело вам я поручу, исполнив

Которое отмстите вы врагу,
А королю окажете услугу.
Пока он жив, я не дышу свободно,
И только смерть его мне даст покой.
Первый убийца
Меня удары и обманы света

Так раздражали, что, назло ему.
Не разбирая, я готов на все.
Второй убийца
И я с судьбой боролся неудачно,
И жизнь мне стала тяжела; я рад

Нести ее опасностям навстречу,
Чтоб улучшить иль развязаться с ней.
Макбет
Вы знаете, что Банко был ваш враг.
Первый убийца
Да, правда, государь.
Макбет
И мне он враг,
Такой кровавый и смертельный враг,
Что каждый миг его существованья,
Как нож, впивается мне в жизнь. Конечно,

Я мог бы от него освободиться

Открытой силою; но не хочу

Расстроить дружеские отношенья

Кой с кем, кто другом был ему и мне.

Придется даже пожалеть о жертве.
Имея столь глубокую причину

Скрыть это дело от лукавых глаз

Людской толпы, я прибегаю к вам.
Второй убийца
Мы, государь, исполним ваш приказ.
Первый убийца
И если б даже наша жизнь...
Макбет
Довольно!
Я вижу мужество у вас в глазах.
Чрез час, не дольше, я вас извещу,
Когда и где их ловче подстеречь.

Покончить надо в эту ночь, притом

Не очень близко от дворца,
Чтоб на меня не пало подозренье.
Флинс едет с ним. Равно необходимо

Нужна мне смерть и сына, и отца.
Так чтобы не было потом оглядок,
Пусть участь он с ним мрачную разделит.

Решайтесь! Я сейчас приду назад.
Убийцы
Решились, государь.
Макбет
Так обождите:
Я позову вас.
Убийцы уходят.
Банко, решено!
Когда, о Банко, небо суждено

Твоей душе, чрез кратких два часа

Она в лучах взойдет на небеса!
(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же. Другая комната.
Входят леди Макбет и слуга.
Леди Макбет

Уехал Банко?

506
Весь Шекспир
Слуга
Да; но он сказал,
Что к ночи возвратится.
Леди Макбет
Попроси

Его величество на пару слов.
Слуга уходит.
Что пользы нам желать и все желать?
Где ж тот покой, венец желаний жарких?

Не лучше ли в могиле тихо спать,
Чем жить среди души волнений жалких?
Входит Макбет.
Ну что, мой друг? Зачем ты все один,
Все с мрачной думою? Твоим мечтам

Пора бы в гроб, к тому, о ком мечтают.

Чему помочь нельзя — к чему ж и думать?

Что сделано, того не воротить.
Макбет
Змею рассекли мы, но не убили;
Она срастется и опять жива,
И мы опять должны в бессильной злобе

Дрожать за жизнь. Но нет: скорей
погибнет
Союз вещей и дрогнут оба мира,
Чем нам наш хлеб придется есть
со страхом
И спать во тьме под гнетом мрачных снов,

Гостей полуночи! С убитым нами,

Купившим мир ценой своей короны,
Спать легче, чем страдать в душевной
пытке
Среди мучений злых и без конца.
Дункан в своей могиле: безмятежно,

Спокойно спит он после бури жизни.

Измена, ты взяла свое! Теперь

Ни нож, ни яд, ни брат, ни чужеземец

Не посягнут уж на него.
Леди Макбет
И, полно!

Послушай, проясни свой дикий взор;
Будь весел и приветлив: скоро ужин.
Макбет
Я буду весел; будь, пожалуйста, и ты.
На Банко обрати твое вниманье;
Будь с ним поласковей в словах и взглядах.

Как тягостно, что мы еще должны

Потоком лести омывать наш сан

И из лица слагать для сердца маску,
Чтоб скрыть движения души.
Леди Макбет
Да полно!
Макбет
О, скорпионами полна душа!
Ты знаешь: Банко, Флинс еще живут!
Леди Макбет

Но им бессмертье не дано.
Макбет
Да, к счастью.

Их разрушаемость отрадна мне.

Порадуйся: еще не встрепенется

Пустынный нетопырь и жук крылатый

Еще не прожужжит во тьме ночной,
Летя на зов таинственной Гекаты,
Как страшный ниспадет удар.
Леди Макбет
Какой?
Макбет
Будь, милый друг, в незнании невинна;

Вкуси лишь сладкий дела плод. Скорей,

Слепая ночь, — и мрачною завесой

Закрой глаза чувствительного дня!

Кровавою, невидимой рукой

Схвати и растерзай мои оковы —
Мне душно в них! Уже бледнеет день;

Летит в свою родную рощу ворон;

Вздремнули добрые созданья дня,
И духи тьмы несутся за добычей.

Дивишься ты моим словам? Пустое:

Посев был зол, так и пожнем мы злое!

Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Парк перед воротами дворца.
Входят трое убийц.
Первый убийца

Да кто велел тебе пристать к нам?
Третий убийца
Макбет.
Второй убийца
Мы можем смело доверять: он знает,

Зачем мы здесь — все рассказал подробно.
Первый убийца
Так оставайся здесь. Еще играет

На западе вечерняя заря.
Коня пришпорил путник запоздалый,

Торопится доехать до ночлега,
И близко тот, кого мы ждем.

Макбет
507
Третий убийца
Постой:
Я слышу топот лошадей.
Банко
(за сценой)
Огня!
Эй! Посветите!
Второй убийца
Это — он. Другие,
Которых нам не надобно, уж в замке.
Первый убийца
Их лошадей куда-то увели.
Третий убийца
Их поведут другой дорогой с версту.
Он должен, как и все, по парку

Идти до самого дворца пешком.
Входят Банко и Флинс. Перед ними идет

слуга с факелом.
Второй убийца
Огонь!
Третий убийца

Вот он!
Первый убийца

За дело!
Банко
Ночью будет дождь.
Первый убийца

Он уже идет!
Они нападают на Банко.
Банко

Измена! Флинс, беги!
Беги, ты можешь отомстить! О, изверг!
(Он умирает.)
Флинс и слуга бегут.
Третий убийца

Кто погасил огонь?
Первый убийца
Что ж, разве худо?
Третий убийца

Убит один отец: сын убежал.
Второй убийца

По лучшему-то мы и промахнулись.
Первый убийца

Пойдем, доложим, что готово.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Торжественная зала во дворце.
Накрыт стол. Входят Макбет, леди Макбет,

Россе, Ленокс, лорды и свита.
Макбет
Вы знаете свои места — садитесь,
Душевно рады всем.
Лорды
Благодарим.
Макбет
Мы будем с вами наравне: хозяин

Сам должен угощать своих гостей.

Хозяйка села уж на трон; мы просим

Нам слово ласковое подарить.
Леди Макбет
Скажите вы его; душевно рада

Приветствовать друзей.
Первый убийца появляется в дверях.
Макбет
Тебе навстречу

Летят их благодарные сердца.
Стол занят весь; мы сядем посредине.
Ну, веселей! Осушим круговую!
(Подходит к убийце.)
Лицо твое в крови?
Убийца
Она из Банко.
Макбет

Ей лучше на тебе, чем в нем. Совсем?

Убийца
Покончен: горло пополам. Моя работа.

Макбет
Ты лучший изо всех головорезов. Но

Хорош и тот, кто рассчитался с Флинсом,

И если это ты, так ты единствен.
Убийца

Флинс спасся бегством, государь.
Макбет
Итак,
Я болен вновь. Я был уже здоров:
Как мрамор, тверд и крепок, как скала;

Как воздух, свеж, и невредим, и волен;

508
Теперь опять я связан и стеснен,
И бледный страх опять ко мне прикован.

Но Банко ведь наверно?
Убийца
Не проснется —

Уснул во рву. На голове зияют

Пятнадцать ран — слабейшая смертельна.
Макбет
Благодарю. Так старый змий задавлен,
А червь ушел — и будет ядовит,
Как зубы вырастут. Теперь ступай.

Доскажешь завтра.
Убийца уходит.
Леди Макбет
Вы гостей забыли.
Без добрых слов хозяина им скучно,
И пир похож на купленный обед.
Чтоб есть — покойней оставаться дома;
В гостях мы ждем радушную беседу

И ласковость; без них не вкусен стол.
Макбет
Да, правда, милый друг. Прошу вас
кушать;
Желаю веселиться на здоровье.
Ленокс

Угодно съесть вам будет, государь?
Дух Банко является на Макбетовом месте.
Макбет
Будь с нами здесь наш благородный
Банко,
Здесь был бы собран королевства цвет.

Дай бог, чтоб с ним чего бы не случилось!

Пусть лучше пожурим его за леность.
Россе
Он слово данное забыл. Угодно ль

Вам сделать честь, присесть к нам,
государь?
Макбет

Места все заняты.
Ленокс

Вот место.
Макбет
Где?
Ленокс
Да вот хоть здесь. Что с вами, государь?
Весь Шекспир
Макбет

Кто это сделал, лорды?
Лорды
Что такое?
Макбет
Меня ты в этом уличить не можешь!
К чему кивать мне головой кровавой?
Россе
Король наш болен. Встанем, господа.
Леди Макбет
Нет, не вставайте. Это часто с ним

Случается. Прошу вас, не вставайте.

Припадок мимолетен: две минуты —
И он прошел. Оставьте, не смотрите:
Его лишь пуще раздражают взгляды.
Не обращайте на него вниманья

И кушайте.
( Макбету.)
И ты мужчина?
Макбет
Да,
И смелый: я могу смотреть на то,
Пред чем сам дьявол побледнел бы.
Леди Макбет
Так!
Вот призраки ребяческого страха —
Тот тень-кинжал, что вел тебя к Дункану!

Признаться надо, эта дрожь и взгляды —

Пародия на истинный испуг,
Прекрасны были бы у камелька,
Под говор сказки, на лице старух.

Стыдись! Как искажаешь ты лицо!
И из чего? Что испугало? Стул?
Макбет
Но посмотри — туда, туда! Что скажешь?

Что мне до этого? Когда ты можешь

Кивать мне головой, так говори.
Земля отвергла мертвецов: могилы

Их шлют назад. Так пусть орлов утробы

Гробами будут для людей!
Леди Макбет
Возможно ль
Так оробеть?
Дух исчезает.
Макбет

Он был передо мною —

Клянусь тебе!

Макбет
Леди Макбет

Стыдись!
Макбет
Кровь проливали

Уже давно, когда еще закон

Не охранял общественного мира,
Да и потом убийства совершались.
О них и слышать тяжело; но встарь,

Когда из черепа был выбит мозг,
Со смертью смертного кончалось все.

Теперь встают они, хоть двадцать ран

Рассекли голову, и занимают

Места живых — вот что непостижимо,

Непостижимей самого убийства.
Леди Макбет

Вас гости ждут.
Макбет
Ах, виноват, забылся!
Не удивляйтесь мне, друзья: я болен,—

Припадки странные; но это вздор:

Домашние давно к тому привыкли.
Что ж, выпьем за всеобщее здоровье!

Потом я сяду. Эй, вина!
(Слуге, который наливает вино.)
Полнее:
Я пью за здравие всего стола

И Банко, друга моего. Как жаль,
Что с нами нет его! Его здоровье

И всех любезных нам гостей!
Дух является на том же месте.
Лорды
Вам то же!
Макбет
Исчезни! Прочь! Пусть гроб тебя укроет!

Твой череп пуст, и кровь охолодела.
В твоих сверкающих глазах нет зренья.
Леди Макбет
Не удивляйтесь: это с ним нередко.
Мне только жаль, что вечер наш
расстроен.
Макбет
На все, что может человек, готов я.
Явись мне грозным, разъяренным львом,

Гирканским тигром, северным медведем,

Явись, чем хочешь ты — и я не дрогну.

Воскресни вновь и вызови в пустыню

На смертный бой меня — не откажусь,
И если в страхе отступлю на шаг —
Зови меня игрушкою девчонки!
509
Прочь, тень ужасная! Прочь, ложный
призрак!
Дух исчезает.
Исчез. Я снова муж! Не беспокойтесь.
Леди Макбет
Ты все веселье разогнал; наш праздник

Нарушен недугом твоим. Ты странен.
Макбет
Но эта тень не тень от летней тучки,
И как ей странностью не поразить?
Не знаю — верить ли своим глазам:
Ты смотришь на подобное виденье,
И кровь играет на твоем лице,
Тогда как я от ужаса бледнею.
Россе
Что за виденье, государь?
Леди Макбет
Молчите;
Вы видите, ему от часу хуже;
Он вдвое горячится от вопросов.

Расстанемся. Прощайте, доброй ночи.
Ленокс
Покойной ночи. Лучшего здоровья

Его величеству!
Леди Макбет

Прощайте, лорды.
Лорды и свита уходят.
Макбет
Он хочет крови: кровь за кровь. Случалось,

Что камни двигались и излетало

Живое слово из дерев; гадатель

Не раз отгадывал посредством птиц

Убийц непроницаемые тайны.
Который час?
Леди Макбет

Почти уже светает.
Макбет
И Макдуфф, говоришь ты, отказался

Прийти на праздник наш?
Леди Макбет
Ты звал его?
Макбет
Ответ его узнал я стороною.
Пошлю еще. У всех без исключенья

Я содержу шпионов на мой счет.

510
Весь Шекспир
С рассветом я пойду к волшебным
сестрам
Пусть погадают мне еще: я все

Хочу узнать, не разбирая средств,
И всем пожертвую для нашей пользы.
Я так глубоко погрузился в кровь,
Что все равно не стоит возвращаться —

Плыву вперед. Я кое-что задумал,
И быстро надо нанести удар.
Тут думать нечего.
Леди Макбет
Ты сна лишен —

Отрады всех существ.
Макбет
Пойдем же спать.

Мое тревожное себязабвенье —
Страх новичка. Душа еще не свыклась:

Для этих дел мы просто еще дети.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Степь.
Гром. Входят Геката и три ведьмы.
Первая ведьма

Твой взор сердит; ты сердишься, Геката?
Геката
И есть за что,
Не к вам ли в сеть

Попал давно

Король Макбет?
Вы нарекли

Его царем

И завлекли

Обманом слов

На путь грехов.
Источник зла,
Царица чар,
Я вам дала

Мой тайный дар.
Зачем же я

Отчуждена?
Зачем же я

Устранена?
Он без меня

Торжествовал,
Лукавый враг —
И Макбет пал.
Ваш труд пропал:
Он и без вас

Был горд и зол

И не для вас

К убийству шел.
В нем луч любви

И не для вас

Давно погас,
В людской крови

Он весь погряз.

Едва лишь луч

Блеснет из туч,
Он вновь придет

Спросить судьбу.

Сквозь дым и пар

Волшебных чар

Увидит он

Грядущих лет

Неясный сон,

Неверный свет.

Пора! Лечу!
С моей луны

Туман волны

Я захвачу.
В нем дивный дар

Волшебных снов;

Искусством чар

И тайных слов

Он призовет

Толпу духов;
Их мрачный круг

Бессмертный дух

В нем омрачит.

Его судьба

Не устрашит,
Его борьба

Не утомит —
И он взойдет;
Но с высоты

Он ниспадет

От слепоты.
Г ол ос

(поет за сценой)
Лети сюда:
Я жду тебя!
Геката
Малютка-дух

Меня зовет;
На облаках

Меня он ждет.

Малютка мой

Как легкий дым.

Летим с тобой,

Летим, летим!

(Исчезает.)
Первая ведьма

За дело же, сестры: она скоро воротится.
Уходят.

Макбет
511
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Форес. Комната в замке.
Входят Ленокс и другой лорд.
Ленокс
Я намекнул вам кой на что — и только,
А дальше изъясняйте как угодно.
Мне только странно, как тут все случилось.

Макбет оплакивал Дункана — да,

Конечно, как не пожалеть о мертвом?

Несчастный Банко ехал слишком поздно.

Пожалуй, можно, коль угодно,
Сказать, что Флинс его убил: ведь Флинс

Бежал. Не надо ездить слишком поздно.

Кому не бросится в глаза, как зверски

Малькольм и Дональбайн отца убили?

Ужасный грех! Как оскорблен был Макбет!

Не он ли, в ярости благочестивой,
Убил убийц, рабов вина и сна?
Не благородный ли порыв и умный?
Они, конечно, стали б отпираться;
Кого ж не возмутили б их слова?
Я думаю, он ловко свел концы,
И попадись ему сыны Дункана,
Но от чего да сохранит их Бог,
Он, верно, показал бы им, что значит

Убить отца, и Флинсу не забыл бы

Прочесть урок. Но лучше замолчим.
Вы слышали: за пару вольных слов

И за отказ прийти на пир к тирану

Макдуфф в немилости? Вам неизвестно,

Где он теперь?
Лорд
Дункана старший сын,

Земель отцовских истинный наследник,

Живет при английском дворе; он принят
Так милостиво кротким Эдуардом,
Что злость судьбы как будто не касалась

Высоких прав его. Туда-то Макдуфф

Бежал молить святого короля

Помочь отечеству. С его войсками

И с божьей помощью он возвратит

Нам хлеб насущный и ночной покой;

Исчезнет нож из дружеской беседы,
И будем вновь мы под законной властью

Служить, как честь велит. Все эти вести

Так заживо задели короля,
Что он готовится и ждет войны.
Ленокс
Не звал ли он к себе Макдуффа?
Лорд
Звал;
Но тан ответил наотрез: «Не еду!»
И посланный, нахмурив мрачно брови,

Пробормотал, отворотясь: «Постой!

Настанет час, когда ты пожалеешь,
Что дал такой ответ!»
Ленокс
Из этих слов

Пусть он научится быть осторожным,

Держать себя в дали благоразумной.
Да будет ангел на его пути

Предтечей благодатным! Край родной

Да будет вновь благословен Всевышним

И исцелен от тягостных страданий

В когтях проклятого!
Лорд
Аминь.
Уходят.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
г Темная пещера; в глубине ее котел на огне.

Входят три ведьмы.
Первая ведьма
Три раза мяукнул кот:
Час урочный настает.
Вторая ведьма

Трижды ежик простонал.
Третья ведьма

Леший свистнул — час настал.
Первая ведьма
Так начнемте поскорей,
Духи воздуха, огней,
Духи суши и морей!
Вам, полночные, ночные,
Вам, полдневные, денные,
Вам с словами тайных чар

Мы приносим мрачный дар!
Все три

( поют )
Кипи, котел! Шипи! Бурли!

Огонь, гори! Вари! Вари!

512
Весь Шекспир
Вторая ведьма
Жабу, тридцать дней проспавшую,

Острый яд в себя впитавшую,
Злой дурман, крыло совиное,
Желчь козла, глаза мышиные,
Волчий зуб, змею холодную,
Страшно злую, подколодную!
Все три
(поют)
Кипи, котел! Шипи! Бурли!
Огонь, гори! Вари! Вари!
Третья ведьма
Кровь младенца, в тьме зарытого,

Грешной матерью убитого,
Плод преступного сознания,
Черной смерти достояние!
Все проклятьем пораженное,
Злом в природе зарожденное!
Все три

( поют )
Кипи, котел! Шипи! Бурли!
Огонь, гори! Вари! Вари!
Являются Геката итрое других ведьм.
Геката
Спасибо вам!
Прилежный труд

Не пропадет:
На пользу вам,
Во славу всех,
Он наведет

На новый грех.
Пора начать

Последний хор!
Поют заклинание.
Духи воздуха, огней,
Духи суши и морей —
Вы ночные и полуночные,
Вы денные и полуденные.
Вас со дна морей глубокого,
Из далеких, неизведанных

Стран, от века заповеданных,
К нам зовет непреклонимое

Слово, впрямь неотразимое!
Вторая ведьма
Палец у меня зудит:
Что-то злое к нам спешит.
Ну входи, кто б ни был там!
Входит Макбет.
Макбет
Здорово, тайные, ночные ведьмы!
Чем заняты?
Ведьмы

Для наших дел нет слова.
Макбет
Так тайной безымянного искусства

Я заклинаю — отвечайте мне!
Мне все равно, откуда ваше знанье:
Пусть ваш ответ подымут ураганы

И их пошлют на бой против церквей;

Пусть все суда погибнут в океане.

Иссохнет жатва на полях; падут

Твердыни замков на своих жильцов,
И в прах поникнут гордые вершины

Дворцов и пирамид; пусть в недра жизни

Проникнет смерть, и возвратится хаос —

Я требую ответа на вопрос!
Первая ведьма

Так говори.
Вторая ведьма

Спроси.
Третья ведьма

Дадим ответ.
Первая ведьма
Скажи: от нас или от наших старших

Желаешь ты ответ о том услышать?
Макбет

Зовите их: я их хочу увидеть.
Первая ведьма
Так свершите возлияние

Кровью зверя, раскопавшего

Прах могилы и пожравшего

Труп погибшего в отчаянье.
Все три
Малый иль большой, явись!
Заклинанью покорись!
Гром. Является первый призрак: голова

в шлеме.
Макбет

Скажи, неведомая сила...
Первая ведьма

Тише:
Он знает мысль твою. Молчи и слушай.
Первый призрак
О Макбет, Макбет, берегись Макдуффа!

Опасен файфский тан! Пусти — довольно!
( Исчезает.)

Макбет
513
Макбет
Кто б ни был ты, спасибо за совет.
Ты страх мой разгадал. Еще два слова.
Первая ведьма
Ему приказывать нельзя. Молчи.
Но вот другой — и он сильнее. Слушай.
Гром. Является второй призрак: окровавлен¬

ное дитя.
Второй призрак

Макбет! Макбет! Макбет!
Макбет
Когда б природа

Три органа для слуха мне дала,
Я всеми впился бы в твои слова.
Второй призрак
Будь смел и тверд. Судьба тебя хранит!

Рожденный женщиной тебе не повредит.
(Исчезает.)
Живи ж, Макдуфф! Чего тебя бояться?
Но нет: двойным щитом я огражусь,

Двойной залог возьму я от судьбы:
Ты должен умереть. Тогда спокойно

Я страху бледному скажу: «Ты лжешь»,
И буду спать назло громам небесным.
Гром, является третий призрак: дитя в короне

с ветвью в руке.
А это что за царственный ребенок,
С короной на младенческом челе?
Ведьмы

Молчи и слушай.
Третий призрак
Будь горд, как лев;
Ни злость, ни гнев

Живых людей

Не изменят

Судьбы твоей.
Макбет царит

Непобедим,
Пока стоит

Неколебим,
Пока нейдет

С своих высот

Бирманский лес

На Донзинан.
( Исчезает.)
Макбет
Тому не быть. Кто завербует рощу?
Кто скажет дереву: освободи
17	Весь Шекспир, т 2
Глубокий корень из земли? Спасибо

За вести добрые! Смирись, измена!
Пока не двинется Бирманский лес,
Тебе главы не вознести — и Макбет,
Живя на гордой высоте, отдаст

Свое дыхание одной природе,
Когда придет урочный час. Но сердце

Дрожит опять: еще хочу спросить вас.

Скажите мне, когда ваш взор проникнет

В такую даль: царить ли в этом царстве

Потомству Банко?
Ведьмы

Ты оставь вопросы.
Макбет
Я все хочу узнать. Отриньте просьбу —
И будьте прокляты из рода в род!

Скажите мне... Куда исчез котел?
И что за шум?
Музыка.
Первая ведьма

Явись!
Вторая ведьма

Явись!
Третья ведьма
Явись!
Все три
Явитесь: пусть ряд ваших пред ним
пронесется!
Пусть холод по гордому сердцу прольется!
Являются восемь королей; они идут через сцену

один за другим. Последний держит в руке зеркало. За

ними тень Банко.
Макбет
Ты слишком уж похож лицом на Банко!

Исчезни! Прочь! Увы, твоя корона

Мне жжет глаза! Другой! Исчезни,
призрак:
Ты — тот же лик и с той же диадемой!

Еще один! Проклятые колдуньи,
К чему мне этих вызывать? Четвертый?
Не до последнего ль суда продлится

Их ряд? Идут и все идут. Седьмой.
Я больше видеть не хочу. Восьмой!
Он с зеркалом — ив нем я вижу цепь

Корон и лиц со скиптрами двойными,
С тройной державою. Ужасный призрак!

Нет, это истина. Теперь я верю —
Мне улыбается покрытый кровью Банко;

Он мне указывает на других,
Как будто хочет мне сказать: «Смотри:

Они — сыны мои!» Не так ли — а?
Призраки исчезают.

514
Весь Шекспир
Первая ведьма
Да, это правда. Но зачем

Макбет стоит смущен и нем?
Не унывай! Сестрицы, в круг!
Утешим сетующий дух.
Живей, живей, рука с рукой

Сплетайся в круг, пляши и пой!
Будь веселей, король Макбет!
Тебе почет, тебе привет!
Музыка. Ведьмы исчезают в пляске.
Макбет
Их нет? Ушли? Будь этот час навеки

Отмечен проклятым в календаре!
Эй ты, сюда!
Ленокс

Я здесь. Что повелите?
Макбет

Ты вещих не видал?
Ленокс
Нет, не видал.
Макбет

И там они не проходили?
Ленокс
Нет.
Макбет
Так пусть чума вселится в этот воздух!

Да будут прокляты, кто верит им!
Я слышал конский топот: кто приехал?
Ленокс
Два всадника приехали с известьем,
Что Макдуфф в Англию бежал.
Макбет
Бежал?
Ленокс
Да, государь.
Макбет
О время, ты перехватило жертву!
Летучий замысел не воротить,
Когда летит он налегке, без дела

Отныне сердца первенец да будет

И первенцем моей руки. Сейчас же

Венчаю мысль короной исполненья.
На замок Макдуффа я нападу,
Возьму весь Файф, отдам мечу на жертву

Жену, детей, все жалкие душонки

Его родни. Нет, это все свершится,
И прежде, чем мой замысел остынет.

Виденья, прочь! Где вестники? Пойдем.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Файф. Комната в замке Макдуффа.
Входят леди Макдуфф, маленький сын ее

и Россе.
Леди Макдуфф

Что сделал он, что должен был бежать?
Россе
Терпение!
Леди Макдуфф
Он не имел терпенья.
Его побег — безумство. Не дела,
Так этот страх нас обвинит в измене.
Россе
Но этот страх был, может быть, расчет.
Леди Макдуфф
Расчет! Покинуть дом, жену, детей,

Покинуть там, откуда сам бежал?
Нет, он не любит нас, он чужд простых,

Природных чувств. Бедняжка королек,

Малейшая из птиц и та дерется

С совой за маленьких птенцов; а он?
Тут виден страх и ни следа любви.
Нет, плох расчет — бежать, назло
рассудку.
Россе
Любезная сестрица, успокойтесь.
Ваш муж умен, догадлив, благороден

И лучше всех постиг значенье века.
Не смею много говорить: настала

Година бедствия. Как тяжело

Прослыть изменником, не изменяя,

Дрожать, не зная перед чем, носиться

По бурной прихоти свирепых волн!

Прощайте. Я приду опять, и скоро.
Такому бедствию не устоять;
Оно пройдет, пройдет необходимо:

Порядок прежний должен воротиться!

Благослови тебя Господь, дружок!
Леди Макдуфф

Отец не умер, а дитя сиротка!
Россе
Нет, я не в силах дольше оставаться:
Я повредил бы тем себе и вам —
И потому прощайте.
(Уходит.)

Макбет
Леди Макдуфф
Отец твой умер. Что ты станешь делать?

Как будешь жить?
Сын
Как птички.
Леди Макдуфф
Как? Червями?
Сын
Чем бог пошлет: они ведь так живут.

Леди Макдуфф
О, птичка бедная! И не боишься ты

Ни клеток, ни силков?
Сын
Зачем бояться?
На бедных птичек их никто не ставит.
Отец мой жив, хоть ты и говоришь,
Что умер он.
Леди Макдуфф
Он умер, говорю я.
Где взять другого?
Сын
Где? А где тебе

Другого мужа взять?
Леди Макдуфф
О, их на рынке

Я разом дюжину могу купить!
Сын
А через день опять продать?
Леди Макдуфф
Бедняжка,
Как меток бессознательный твой лепет!

Сын
Маменька, папенька был изменник?

Леди Макдуфф
Да.
Сын
А что такое изменник?
Леди Макдуфф

Человек, который клянется и лжет.

Сын
И всех, которые клянутся и лгут, надо

вешать?
Леди Макдуфф
Всех.
515
Сын
А кто же должен их вешать?
Леди Макдуфф

Честные люди.
Сын
Так глупы же лгуны: их столько, что

они могли бы перевязать и перевешать

всех честных людей.
Леди Макдуфф
Господь с тобой, бедняжка-лепетун!
Но где добудешь ты отца другого?
Сын
Если бы он умер, вы плакали бы; а если

бы не плакали, так добрый знак: значит,

у меня скоро был бы новый папенька.
Леди Макдуфф

Что ты за вздор болтаешь!
Входит вестник.
Вестник
Бог в помощь вам! Я незнаком вам, леди,

Но я вас знаю. Вам грозит опасность.

Примите добрый мой совет: бегите

Отсюда прочь да деток не забудьте.
Я грубо испугал вас — что же делать?

Жестоко было бы не предварить.
Беда близка. Господь да защитит вас!
Я дольше оставаться не могу.
(Уходит.)
Леди Макдуфф
Куда бежать? Что сделала я злого?
Однако ж, да! Я здесь, на этом свете,
Где часто злой бывает прославляем,
А тот, кто добр, слывет за дурака,
Безумца вредного. Что ж пользы в том,

Что женщины щитом я укрываюсь

И говорю: я зла не сотворила?
Входят убийцы.
А это что за лица?
Первый убийца
Где ваш муж?
Леди Макдуфф
Надеюсь, не в таком нечистом месте,
Где б мог он встретиться с таким, как ты.
Первый убийца

Изменник он!
Сын
Ты лжешь, мерзавец!

516
Первый убийца
Ба!
И он туда ж, негодное отродье!
(Убивает его.)
Сын
Меня убил он! Маменька, бегите.
(Умирает.)
Леди Макдуфф бежит, преследуемая убийцами.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Англия. Комната во дворце короля.
Входят Малькольм и Макдуфф.
Малькольм
Пойдем и выплачем в уединенье

Печаль души.
Макдуфф
Нет, лучше обнажим

Губящий меч, пойдем спасать отчизну

И бодро станем за свои права.
Что новый день, то вопли новых вдов,
И плач сирот, и тяжкий стон несчастья

Восходят к небу — ив его громах

Как будто слышится глагол участья.
Малькольм
Я сетую о том, чему я верю,
А верю я тому, в чем я уверен;
Исправлю все, когда настанет время.

Тиран, которого одно названье

Способно воздух заразить — когда-то

Он честным слыл. Ты был к нему
привязан,
И он тебя еще не уязвил.
Я молод; но и я гожусь в подарок,
И мною можно услужить; расчет

Приносит в жертву бедного ягненка,
Чтоб гневное смирить им божество.
Макдуфф

Я — не изменник.
Малькольм
Но Макбет изменник.

Приказ властителя мог пошатнуть

И душу честную. Прости мне, Макдуфф!

Кто б ни был ты, тебя не переменит

Чужая мысль: ведь ангелы все светлы.

Хотя светлейшие из них и пали.
Когда бы зло прикрылось маской чести,

Добро бы все осталося добром.
Макдуфф

Я потерял мои надежды.
Весь Шекспир
Малькольм
Да,
Быть может, там, где я нашел сомненья.
С такой поспешностью и не простясь

Покинуть дом, жену, детей, расторгнуть

Любви святые узы? Но, Макдуфф,
Я не хочу обидеть подозреньем:
Я безопасен быть хочу — и только.
Ты можешь честным быть, что б я ни
думал.
Макдуфф
Страдай, отечество, страдай! Ликуй,

Тиранство гордое! Святая правда

Тебя не смеет поразить! Злодействуй:
Закон признал тебя. Прощай, Малькольм!

За страны все, подвластные тирану,
За все сокровища богатого Востока

Я не могу быть той презренной тварью,

Какой ты счел меня.
Малькольм
Не обижайся:
Мое сомнение не безусловно.
Я верю, край родной страдает тяжко;

Довольно слез и крови пролито.
Охотно верю, что найдутся руки

В защиту прав моих; король Эдвард

Дает мне войско — что же будет дальше?

Положим, я попру моей ногою

Тирана голову или вонжу

Ее на меч мой — бедная отчизна,
Ты станешь жертвою других страстей!
Тебя больней и глубже истерзает

Наследник Макбета.
Макдуфф
Но кто же он?
Малькольм
Я сам. Во мне пороки вкоренились

Так глубоко, что дай им только волю —
И черный Макбет станет бел как снег.

Народ, сравнив его с моею злостью,

Увидит в нем ягненка.
Макдуфф
И в аду
Не сыщешь дьявола, который мог бы

Поспорить с Макбетом в искусстве зла.
Малькольм
Я знаю, он кровав, двуличен, жаден,
Свиреп и зол — в нем живы все пороки;
Но и мое безмерно сладострастье:
Все ваши дочери, все ваши жены,
Все ваши девушки не утолят

Бездонной пропасти моих желаний.
Я грубо ниспровергну все преграды,

Макбет
517
Какие встречу на моем пути.
Пусть лучше Макбет царствует, чем я.
Макдуфф
Конечно, сладострастие без меры

Есть то же зло — жестокий деспотизм.

Оно не раз опустошало троны

И низводило королей. При всем том,

Чего бояться взять свое? Ты можешь

Насытить страсть-свою до пресыщенья

И вместе с тем воздержным слыть. У нас

Довольно дам, готовых на услуги;
И коршун страсти, как ни будь он жаден,

Не может всех их исклевать.
Малькольм
К тому же

В моей испорченной душе живет

Ненасытимое любостяжанье.
О! Будь я королем, я за богатство

Зарежу всех: кого за блеск алмазов,
Кого за земли и дома. Добыча

Не утолит неугасимой жажды —

Напротив, будет только раздражать.—

Ни преданность, ни святость не спасут

Богатого от плахи и суда.
Макдуфф
Да, эта страсть пускает в душу корни

Опаснее и глубже сладострастья.
Она была ужасный меч-губитель,

Сразивший наших королей. Однако

Опять я повторю: чего бояться?

Шотландия богата; ей легко

И эту жажду утолить. Поверь мне,
При доблестях иных, все это сносно.
Малькольм
Их ни единой нет во мне: правдивость,

Умеренность, терпение, любовь,

Решимость волю подчинить закону,

Уменье управлять самим собой,
Дать доступ истине и отличать

Заслугу скромную от гнусной лести —
О, этих доблестей, царя достойных,
Нет и следа во мне! Зато кипит

В моей душе водоворот пороков.
О, дай мне власть — и я в пучину ада

Сплесну елей согласия и мира,
Разрушу связь — единство на земле!
Макдуфф

Шотландия! Шотландия!
Малькольм
Скажи,
Такой достоин ли быть королем?
А я таков.
Макдуфф
Быть королем? О нет,
И просто жить он даже не достоин!
Народ несчастный, под кровавым
скипетром

Тирана страждущий, когда же снова

Увидишь ты дни счастья и покоя?

Наследник истинный своим признаньем

Сам осудил себя и опозорил

Свой царский род. Король, отец твой,

Благочестивый был король; царица,
Тебя родившая, гораздо чаще

Молилась, чем блистала на престоле.
В тебе, Малькольм, нашел я все пороки,

Все зло, которое меня изгнало

Из милой родины. Прощай! О сердце,

Здесь кончились твои надежды!
Малькольм
Макдуфф,
Твой честный гнев, дитя души открытой,

Освободил меня от подозренья

И примирил с твоею честью. Макбет

Уже не раз пытался хитрой ложью

Меня в ловушку заманить; но скромность

Меня спасала: не решался я

Поверить на слово всему, что слышал,
Но будь Господь свидетель между нами:

Отныне я вполне тебе вверяюсь

И все слова мои беру назад.
От всех пороков отрекаюсь я;
Они мне чужды; я еще невинен;
Я клятву данную не нарушал;
Едва ль желал я своего; всегда

Хранил святыню данных слов и правду

Любил, как жизнь; здесь в первый раз
солгал я
На самого себя. Но прочь, притворство!
Я твой — и весь принадлежу отчизне;
Туда еще до твоего приезда

Готовились идти старик Сивард

И с ним двенадцать тысяч войска.
Теперь и мы соединимся с ними.
Господь за правого! Зачем молчишь ты?
Макдуфф
Меня смутил внезапный переход

От горя к радости.
Входит доктор.
Малькольм
Довольно — после.
Его величество сегодня выйдет?
Доктор
Да, там уж ждет его толпа несчастных.

Болезни их науке недоступны,
Но Бог благословил его десницу:

518
Весь Шекспир
Едва рукой коснется он страдальца —
И он здоров.
Малькольм

Благодарю вас, доктор.

Доктор уходит.
Макдуфф

Что за болезнь?
Малькольм
Ее зовут здесь немочь —
И добрый царь творит над нею чудо.
С тех пор как я здесь, в Англии, не раз

Он совершал его в моих глазах.
Как молится он Господу— не знаю,
Но только он страдальцев исцеляет,

Покрытых язвами. Врачей наука

От недуга их отреклась — и страшно

На них взглянуть; но он, с святой
молитвой
На шею налагая им монету,
Врачует их. В народе говорят,
Что царственным потомкам передаст он

Свой дивный дар. С целительною силой

Он одарен и духом прорицанья.
Престол его украшен чудесами —
Знать, благодати преисполнен он!
Входит Россе.
Макдуфф
Кто это там?
Малькольм
Земляк, но кто — не знаю.
Макдуфф
А, здравствуй, милый брат!
Малькольм
Теперь узнал я.

О Господи, скорее уничтожь

Все то, чем чужды мы друг другу!
Россе
Аминь!
Макдуфф

Ну, что в Шотландии? Все то же?

Россе
Страна несчастная! Увы, ей страшно

И оглянуться на себя! Для нас

Она не мать, а темная могила.
Улыбки там не встретишь на лице;
На стон и вопль, звучащий без умолку,

Никто не обращает и вниманья;
Печаль слывет за пошлое безумство.
При мрачном звуке похоронной меди

Едва ль кто вздумает спросить: по ком?
И люди мрут, с болезнью не знакомясь.

Как вянет сорванный цветок.
Макдуфф
Ужасный,
Но верный очерк.
Малькольм
Как погиб последний?

Россе
Кто вздумает рассказывать о том,
Что было час назад, того освищут,
Там что ни миг, то новое несчастье.
Макдуфф
А что жена?
Россе

Что? Ничего.
Макдуфф
А дети?
Россе
И дети тоже.
Макдуфф

Изверг не нарушил
Покоя их?
Россе
Нет; при моем отъезде

Они покойны были.
Макдуфф
Не скупись

Словами, Россе: каково им, бедным?
Россе
Когда я выезжал, отягощенный

Вестями горькими, пронесся слух,
Что многие из знатных лиц убиты.
Я этому поверил тем скорее,
Что был свидетелем движенья в войске.

Теперь час помощи настал: явитесь —
И взор ваш будет создавать солдат.
Чтоб ужас бедствий прекратить, возьмутся

За меч и женщины.
Малькольм

Мы в путь готовы.
Король Эдвард дает нам в помощь войско

И храброго вождя: старик Сивард

Славнейший из воителей Христа.
Россе
О, если б я на радостные вести

Мог также вестью радостной ответить!
Но нет! Я слово вам принес, друзья!

Макбет
Ему в степи бы прозвучать глухой,
А не касаться слуха человека!
Макдуфф
К кому относится оно? Ко всем,
Иль частное в нем зло заключено?
Россе
В ком сердце есть, тот будет огорчен;
Но ты особенно.
Макдуфф
Так говори
Скорей!
Россе
Не прокляни же мой язык —
Он поразит твой слух ужасной вестью.
Макдуфф
О, я предчувствую!
Россе
Твой замок взят;

Жену, детей зарезали злодеи.

Рассказывать подробно я не стану:
Я не хочу к окровавленным трупам

Прибавить новый труп.
Малькольм
Творец небесный!

Макдуфф, не надвигай на брови шляпу:

Дай скорби вылиться в словах, иначе

Она невидимо источит жизнь.
Макдуфф
Так и детей?
Россе
Жену, детей, вассалов —
Все, что могли найти.
Макдуфф
А я был здесь!
Так и жену?
Россе

Да, и жену.
519
Малькольм
Мужайся!
Пойдем и эту рану сердца

Пусть беспощадная излечит месть.
Макдуфф
Макбет бездетен! Всех моих малюток?

Всех, говоришь ты? Адский коршун! Всех?

Птенцов и мать одним налетом? Дьявол!
Малькольм
Снеси несчастие, как муж.
Макдуфф
Снесу,
Но я и чувствую его, как муж.
Я не могу не вспоминать о том,
Что было для меня дороже жизни.
И Небо не вступилось? Грешный
Макдуфф,

Они погибли за тебя! Презренный,
Не за свои грехи они убиты,
А за твои! О Боже, упокой их!
Малькольм
Точи свой меч на этом камне, Макдуфф.

Дай волю сердцу, растравляй страданье,

Дай скорби превратиться в гнев!
Макдуфф
Я мог бы!
Как женщина, залиться горьким плачем,

Храбриться на словах; но, Боже, Боже,
Не отлагай суда: лицом к лицу

Сведи меня с Шотландии тираном!
Дай мне сойтись с ним на длину меча,
И если он уйдет живой, тогда,
О Господи, прости ему и ты!
Малькольм
Слова, вполне достойные мужчины.

Пойдемте к королю. Войска готовы.

Теперь простимся — и на битву. Макбет

Созрел для гибели — и меч небесный

Уж занесен. Пусть доживает день свой;

Ночь безрассветная уже близка.
Уходят.
-у» у-
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Донзинан. Комната в замке.
Входят доктор и придворная дама.
Доктор
Вот уже две ночи, как я настороже вместе
с вами, а рассказ ваш все еще не подтвержда¬

ется. Когда блуждала она в последний раз?
Дама
С тех пор как его величество отпра¬

вился в поход, я не раз видела, как она

520
Весь Шекспир
вставала с постели, набрасывала ночное

платье, открывала бюро, брала бумагу, пи¬

сала, складывала ее, запечатывала и потом

опять ложилась. И все это в глубочайшем

сне.
Доктор
Страшное расстройство организма! На¬

слаждаться благодеяниями сна и в то же

время исполнять дела дневные! Кроме этих

прогулок во время сна и других движений,

не заметили ли вы, чтоб она что-нибудь

говорила?
Дама
Да, слова, которых я не повторю.
Доктор
Мне можно; это даже необходимо.
Дама
Ни вам и никому на свете. У меня

нет свидетелей, которые подтвердили бы

сказанное.
Входит леди Макбет со свечой.
Смотрите — вот она идет. Всегда так — и,

клянусь вам, она спит. Замечайте; подой¬

дите ближе.
Доктор
Где она взяла свечу?
Дама
Свеча стояла возле нее. Это всегда де¬

лается так, по ее приказанию.
Доктор
Вы видите: глаза открыты.
Дама
Но чувство их закрыто.
Доктор
Что это она делает? Смотрите, как она

трет свои руки.
Дама
Это ее привычка — точно моет их. Мне

случалось видеть, что она занимается этим

минут двадцать.
Леди Макбет
Вот еще пятно.
Доктор
Тсс! Она говорит. Я запишу слова ее,

чтоб лучше упомнить.
Леди Макбет
Прочь, проклятое пятно! Прочь, гово¬

рю я. Раз, два — пора за дело! Преиспод¬

няя мрачна. Стыдись: солдат — и боится?

Какое дело— знают, нет ли: кто позовет

нас к ответу? Однако кто бы мог подумать,

что в старике так много крови?
Доктор
Слышите?
Леди Макбет
У тана Файфского была жена — где она

теперь? Как? Неужели эти руки никогда не

вымоются дочиста? Полно, друг мой, пол¬

но об этом: ты все дело испортишь своей

пугливостью.
Доктор
Продолжай, продолжай! Ты узнала, че¬

го тебе не должно было бы знать.
Дама
По крайней мере, сказала, чего не долж¬

на была говорить. Одному Богу известно,

что она узнала.
Леди Макбет
Все еще пахнет кровью. Все ароматы

Аравии не омоют этой маленькой руки.

О-о-о!
Доктор
Что за вздох! Тяжело у нее на сердце!
Дама
Такого сердца я не согласилась бы но¬

сить в груди за все величие ее сана.
Доктор
Да, да!
Дама
Успокой ее, Господи!
Доктор
Эта болезнь выше моего искусства.

Я знал, однако же, людей, которые блуж¬

дали во сне и потом скончались в мире на

смертном одре своем.
Леди Макбет
Умой руки, набрось ночное платье. Как

ты бледен! Я говорю тебе: Банко похоро¬

нен и не может встать из могилы.
Доктор
Право?

Макбет
521
Леди Макбет
В постель! В постель! Слышишь? Сту¬

чат в ворота. Пойдем, пойдем, пойдем!

Дай мне твою руку. Что сделано, то сдела¬

но. В постель! В постель! (Уходит )
Доктор
И она ляжет теперь?
Дама
Тотчас же.
Доктор
В народе носятся дружные слухи.
Дела неслыханные порождают

И страх неслыханный: больная совесть

Глухим подушкам поверяет тайну.

Священник ей нужней врача. О Боже,

Прости нам всем! Вам надо удалить

Все острые оружья от миледи

И не сводить с ней глаз. Теперь прощайте!

Она встревожила мой ум и взоры:
Я думаю, но говорить не смею.
Дама
Покойной ночи, доктор.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Поле недалеко от Донзинана.
Входят Ментет, Катнесс, Ангус, Ленокс

и войско, с распущенными знаменами и бара¬

банным боем.
Катнесс
Британские войска недалеко,—

Малькольм, Сивард и прямодушный
Макдуфф
Ведут их в битву, пламенея мщеньем;

Обиды их зажгли бы жажду крови

В душе отшельника.
Ангус
Они пойдут

Через Бирнамский лес. Мы там их
встретим.
Катнесс

Кто знает, Дональбайн при брате?

Ленокс
Нет;
Вот список всех дворян — там сын
Сиварда
И много юношей, схвативших меч

На подвиг мужества.
М ентет
А что тиран?
Катнесс
Он укрепляет Донзинанский замок,
Сошел с ума, как говорят; другие,

Напротив, в бешенстве его находят

Черту геройства. Несомненно то,
Что он не в силах устоять.
Ангус
Теперь
Он чувствует, как тайные убийства

Сломили силу в нем. Повсюду бунты —

Улики собственного вероломства;
Войска идут не из любви — из страха.

Теперь он чувствует, что царский сан

Висит на нем, как панцирь великана,

Надетый карликом.
Ментет
Понятно,
Как падший дух смутился от проклятий

Преступной совести.
Катнесс
Друзья, идем

Навстречу истинному королю,
Врачу больного государства. С ним

Всю нашу кровь прольем для исцеленья

Страны родной.
Ленокс
Мы ею оросим

Наш царственный цветок и вырвем терны.

Идете же в Бирнам!
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Донзинан. Комната в замке.
Входят Макбет, докторисвита.
Макбет
Вперед с докладами не приходить!
Пусть все бегут: пока Бирнамский лес

Не двинулся на Донзинанский замок,

Страх незнаком мне. Что дитя
Малькольм?
Иль он не женщиной рожден?
«Не бойся,—

Сказали духи мне — а им открыты

Судьбы людей, — тебе не повредит

Рожденный женщиной».— Бегите ж,
таны,
Бегите к Англии изнеженным сынам!
Мой крепок дух — и сердцу не смутиться;

Сомненья все и страх мне незнакомы.
Входит слуга.

522
Чтоб почернеть тебе в когтях у черта!

Глядит как гусь. Чего ты побледнел?
Слуга
Там десять тысяч...
Макбет
Да, гусей, конечно?
Слуга
Солдат, мой государь.
Макбет
Возьми румян,

Замажь свой страх. Что за солдаты, баба!

Чтоб черт тебя унес! Ты только годен

Пугать других. Что за солдаты, трус?
Слуга
Британские войска, мой государь.
Макбет
Пошел же!
Слуга уходит.
Сейтон! Мне теснит в груди,

Когда подумаю, что битва эта разом

Покончит все — убьет или излечит.

Довольно долго пожил я; мой май

Промчался быстро; желтыми листами

Опал моей весны увядший цвет.
Но где же спутники преклонных лет?

Любовь, почтение, кружок друзей —
Их мне не ждать; наместо —
их проклятья

На дне сердец и лесть на языке.
Их жалкий род и в ней бы отказал мне,

Когда бы смел. Сейтон!
Входит Сейтон.
Сейтон
Здесь, государь.

Макбет
Что нового?
Сейтон
Все оказалось правдой,
О чем слуга докладывал тебе.
Макбет
Так я дерусь, пока мне не обрубят

Все мускулы с костей. Эй, дать мне
панцирь!
Сейтон
Еще успеете.
Макбет

Подать, я говорю!
Весь Шекспир
Пошли за вал еще кавалеристов —
И вешать всех, кто только заикнется

О страхе пред врагом. Подай мне панцирь!

А что твоя больная, доктор?
Доктор
Страждет
Под гнетом мрачных и тяжелых грез.

Макбет
Ну что же — вылечи ее. Иль ты

Больной души не можешь исцелить,
Не можешь грусть из сердца вырвать
с корнем,

Изгладить врезанную в мозг заботу

И сладким усыпляющим лекарством

Очистить грудь от ядовитой дряни?
Доктор
От этих недугов я не лечу.
Пусть сам больной отыскивает средства.
Макбет
Так брось же псам твои лекарства — что
в них?
Подай мне шлем! Где меч? Подай!
Не надо...
Все таны, доктор, от меня бегут.
Скорее, Сейтон! О, если бы ты мог

Узнать болезнь моих владений, доктор,
И возвратить им крепость прежних лет,
Я эхо пробудил бы славою твоей...
Прими, я говорю... Какие травы,
Коренья, мази, порошки, пилюли

Избавят нас от англичан? Ты слышал?
Доктор
Я вижу, государь, приготовленья

Для встреч их.
Макбет
На, отнеси за мною.
Пока не тронулся Бирнамский лес —
Все вздор; ни яд, ни меч мне не опасны.
Доктор
Дай только бог уйти из Донзинана!
За горы золота не возвращусь.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Поле недалеко от Донзинана. Вдали виден лес.

Входят Малькольм, Сивард с сыном,

Макдуфф, Менте т, Катнесс, Ангус,

Ленокс и Россе, за ними — войско.
Малькольм

Итак, друзья, мы можем утешаться,

Макбет
Что близок час, когда под мирной кровлей

Начнем мы жизнь, свободную от страха.
М ентет

В том нет сомненья.
Сивард
Это что за лес?

Ментет
Бирнамский лес.
Малькольм
Пусть каждый из солдат

Отрубит ветвь: под тенью их мы скроем

Число людей — и враг наш ошибется.
Солдат

Иду — и вмиг исполнено все будет.

Сивард
Мы слышим, что тиран, надежды полный,

Засел в стенах и ждет осады замка.
Малькольм
Да, Донзинан — его оплот последний;
Все отложились от него; вельможа

И бедный раб бегут, нашедши случай;
А кто остался поневоле с ним,
Тот сердцем далеко.
Макдуфф
Дождемся следствий,—

Они рассудят лучше слов. Вперед!
Сивард
Идемте. Дело разрешит вопрос.
Надежда слов — пустой, неверный призрак;

Удар меча его осуществит.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Донзинан. Двор внутри замка.
Входят Макбет, Сейтон исолдатыс знаме¬

нами и барабанным боем.
Макбет
Знамена выставить на укрепленьях!
Отасюду крик: «Идут! Идут!» — мне слышен.

Мой замок крепок: пусть ведут осаду —
Она смешна. Под этими стенами

Они чумы иль голода дождутся!
Не будь у них так много наших танов,
Я встретил бы гостей лицом к лицу.
И проводил бы с честью их домой.
Из замка слышен крик женщин.
Что там за крик?
523
Сейтон
Как будто женский вопль.

(Уходит.)
Макбет
Я позабыл почти, что значит страх.
А было время — чувства замирали

При крике сов, а от ужасных сказок

На голове вставали волоса,
Как будто в них дышала жизнь! Я сыт;

Всех ужасов полна моя душа —
И трепетать я не могу.
Сейтон возвращается.
Ну, что там?
Сейтон

Ее величество скончалась, государь.
Макбет
Она могла бы умереть и позже:
Всегда б прийти поспела эта весть.
Да, завтра, завтра — и все то же завтра

Скользит невидимо со дня на день

И по складам отсчитывает время;
А все вчера глупцам лишь озаряли

Дорогу в гроб. Так догорай, огарок!
Что жизнь? — Тень мимолетная, фигляр,

Неистово шумящий на подмостках

И через час забытый всеми; сказка

В устах глупца, богатая словами

И звоном фраз, но нищая значеньем!
Входит вестник.
Ты хочешь что-то говорить — скорей!
Вестник
Я должен доложить о том, что видел,
Но истинно не знаю, как сказать.
Макбет
Что ж? Говори.
Вестник
Стоявши на часах,

Взглянул с горы я на Бирнамский лес;

Гляжу — и вдруг мне показалось, будто

Он движется.
Макбет
Ты лжешь.
(Бьет его.)
Вестник
Когда я лгу,
Пусть на меня падет ваш гнев. Взгляните!

Я говорю вам: он идет — отсюда видно.

524
Весь Шекспир
Макбет
Послушай! Если ты солгал — живому

На первом дереве тебе висеть,
Пока от голода ты не иссохнешь!
Но если правду ты сказал, тогда —
Мне все равно — повесь меня, пожалуй.

Моя уверенность поколебалась:
В словах врага людей двойной я вижу
смысл!
Он лжет и в истине: «Не бойся, Макбет,

Пока не двинется Бирнамский лес!»
И вот он двинулся. Так в поле, в поле!

Теперь мне все равно — спасенья нет.
Мне опротивел этот свет. Иду,
И если пасть мне суждено — паду

С мечом в руках. Ударить сбор, тревогу!

О, если б мир разрушился со мной!
Уходят.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Там же. Долина перед замком.
Входят Малькольм, старик Сивард, Мак¬

дуфф и другие. За ними войско с распущен¬

ными знаменами и барабанным боем. Солдаты дер¬

жат в руках ветви.
Малькольм
Мы подошли теперь довольно близко;

Пора явиться в настоящем виде.
Отбросьте ветви! Вы, почтенный дядя,
И ваш отважный, благородный сын —
Вы поведете авангард, а я

И храбрый Макдуфф — мы распорядимся

Всем остальным, согласно с нашим
планом.
Сивард
Нам лишь бы засветло сойтись с врагом,
А там умрем или победим.
Малькольм
Трубите!
Уходят.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Там же. Другая часть равнины.
Шум битвы. Входит Макбет.
Макбет
Я окружен: бежать уже нельзя!
Как зверь, за жизнь я принужден
сражаться!

Но где же тот, кто не рожден женой?
Его боюсь я — больше никого.
Входит молодой Сивард.
Молодой Сивард
Кто ты?
Макбет
Не спрашивай: ты ужаснешься

При имени моем.
Молодой Сивард
Нет, никогда,
Хоть будь оно ужасней всех имен,
Какие слышатся в аду.
Макбет
Я — Макбет.
Молодой Сивард
Сам сатана не мог бы произнесть

Мне боле ненавистнейшего звука!
Макбет
И более ужасного.
Молодой Сивард
Ты лжешь!
Я докажу тебе мечом, презренный,
Что ты солгал.
Они сражаются. Молодой Сивард падает.
Макбет

Ты женщиной рожден —

Смешон мне меч безвредный и тупой

В руке рожденного на свет женой.

(Уходит.)
Шум битвы продолжается.
Входит Макдуфф.
Макдуфф
Шум битвы здесь, но где же ты, тиран?

Явись! О, если от чужой руки

Погибнешь ты, мне не найти покоя

От призраков малюток и жены!
Я не могу рубить наемных кернов;
С тобой же, Макбет, мы поспорим
насмерть,

Иль меч в ножны вложу я без удара.
Ты, верно, там; по громким крикам
слышно,
Что знатный бьется там боец. О счастье!
Я об одном молю: сведи нас вместе.

(Уходит.)
Шум битвы продолжается.
Входят Малькольми старик Сивард.
Сивард
Сюда, мой принц: мы овладели замком!

Солдаты похитителя дерутся

За нас и против нас. Еще немного —
И враг разбит.
Малькольм
Да, он дерется плохо.

Макбет
Сивард

Войдите в замок.
Они уходят.
СЦЕНА ВОСЬМАЯ
Другая часть равнины.
Входит Макбет.
Макбет
К чему играть роль римского глупца

И грудью пасть на собственный свой меч,

Пока передо мной живые люди?
Нет, лучше раны наносить.
Входит Макдуфф.
Макдуфф
Стой, изверг!
Макбет
Из всех людей я избегал тебя.
Ступай: душа моя уже довольно

Запятнана твоею кровью, Макдуфф!
Макдуфф
Мой меч — язык мой, у меня нет слов.
И им не выразить, как гнусен ты.
Они сражаются.
Макбет
Напрасно ты теряешь труд, Макдуфф!

Твой острый меч скорее может ранить

Неразделимый воздух, чем меня.
Побереги его, он пригодится

Для черепа, доступного железу;
А я заговорен — мне не опасен

Рожденный женщиной.
Макдуфф
Разочаруйся ж

И знай, служитель сатаны, что Макдуфф

Из чрева вырезан, а не рожден.
Макбет
Будь проклят твой язык за это слово!
Он вырвал бодрость из моей души.
Да будут прокляты и силы ада!
Они дурачат нас: в словах коварных

Сулят успех — и поражают делом!
Я не дерусь с тобой.
Макдуфф
Так сдайся, трус!
Ты редкий зверь; народу на потеху

Мы в клетке выставим тебя: пусть смотрят

На изверга, какого не бывало.
525
Макбет
Мне сдаться — йсить на поруганье черни?

Мне ползать и лизать Малькольму ноги?

Нет, никогда! Хотя Бирнамский лес

И двинулся на Донзинанский замок,
Хотя ты женщиной и не рожден,

Последнее хочу я испытать.
Щит на груди — его руби, Макдуфф,
И проклят будь, кто первый скажет: «Стой!»
Они уходят, сражаясь. Отступление.
Входят Малькольм, старик Сивард, Россе,

Ленокс, Ангус, Катнесс, Ментет

и войско с распущенными знаменами и барабан¬

ным боем.
Малькольм

Дай бог, чтоб все явились налицо!
Сивард
Иным и не явиться; но победа

Досталась дешево.
Малькольм
Макдуффа нет
И сына вашего.
Россе
Ваш сын окончил

Свой счет с войной. Он выступил, как
отрок,
И пал, как муж, на шаг не отступая.

Сивард
Так он убит?
Россе
И с поля унесен,
Забудьте доблести его; иначе

Безмерна будет ваша скорбь.
Сивард

Он ранен спереди?
Россе
Да, прямо в грудь.
Сивард
Так будь же, сын мой, ратником
Господним!

Будь у меня хоть сотня сыновей —
Я всем им лучшей не желаю смерти.
Малькольм

О нем нельзя не пожалеть.
Сивард
Довольно.
Он честно рассчитался с жизнью — бог
с ним!

526
Вот новая и радостная весть!
Входит Макдуфф, с головою Макбета на копье.
Макдуфф
Да здравствует король! Смотри, •
Малькольм:
Вот гнусного злодея голова...
Свободен мир! Вокруг тебя я вижу

Все перлы трона твоего. Друзья!

Воскликнем же от сердца глубины:
«Да здравствует Малькольм, король
шотландский!»
Все
Да здравствует Малькольм, король
шотландский!
Звуки труб.
Весь Шекспир
М алькольм
Мое спасибо не замедлит. Таны,
Отныне графы — и этим титлом

Шотландия приветствует вас первых!
Все прочее, что предстоит исполнить —

Призвать друзей, бежавших из отчизны

Искать спасенья от сетей тирана,
Открыть помощников цареубийцы

И злой жены его, как слышно павшей

От собственной руки, — мы все исполним

С Господней помощью; а между тем

Благодарим вас всех и просим в Скон

На торжество коронованья.
Уходят при звуках труб.

Антоний

Клеопатра
—#—

Перевод Б. Пастернака

Юная Клеопатра и Юлий Цезарь.
С картины французского живописца XIX века

Жерома
^ Антоний и Клеопатра. С картины английского художника XIX века Ф. Дирка

Смерть Антония и Клеопатры. Незаконченный эскиз В. Каульбсіха
Действующие лица
Антоний

Октавий Цезарь

Л е п и д
Секст Помпей
Домиций Энобарб
Вентидий
Эрос
С к а р
Дерцет
Деметрий
Филон
Меценат
Агриппа
Долабелла
Прокулей
Ти р е й
Галл
М е н ас
Евфроний, посол от Антония к Цезарю.
Менекрат

В а р р и й
Тавр, командующий армией Цезаря.
К а н и д и й, командующий армией Антония.

С и л и й, военачальник в армии Вентидия.
А л е к с а с

Евнух Мардиан

С е л е в к

Диомед
Предсказатель.
Поселянин.
Клеопатра, царица Египта.
Октавия, сестра Цезаря и жена Антония.
Хармиана
Ира
Военачальники, легионеры,

гонцы, слуги и придворные.

Место действия — в разных частях Римской

империи.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Александрия. Комната во дворце Клеопатры.

Входят Деметрий и Филон.
Филон
Нет, наш начальник выжил из ума.

Горящий взгляд, который с видом Марса

Он устремлял, бывало, на войска,
Молитвенно прикован к черной челке.

Грудь силача, дышавшая в боях

Так яростно, что лопались застежки

На панцире, превращена в мехи

Для обдуванья жарких нег цыганки.
Трубы. Входят Антоний и Клеопатра со

свитой. Евнухи обмахивают ее опахалами.
Они идут. Любуйся. Вот тебе
Один из главных трех столпов вселенной

530
На положенье бабьего шута.
Смотри и поучайся.
Клеопатра

Если это
Любовь, то как, большая или нет?
Антоний

Ничтожна страсть, к которой есть мерила.
Клеопатра

Я знать желаю чар моих предел.
Антоний

Тогда создай другую твердь и землю.

Входит служитель.
Служитель

Из Рима вести, добрый государь.
Антоний

Какая скука! Только поскорее.
Клеопатра
Нет, расспроси, Антоний. Может быть,
Не в духе Фульвия и юный Цезарь

Приказывает: «Сделай то и то,
Займи то царство и очисти это,
Иначе будет плохо».
Антоний
Милый друг!
Клеопатра
Я не шучу. По-видимому, больше

Задерживаться здесь тебе нельзя,
Иначе Цезарь даст тебе отставку.
Как знаешь сам. Где Фульвии письмо?
Нет, Цезаря посланье, виновата.
Да нет, обоих, я хочу сказать.
Прими гонцов. Клянусь венцом Египта,
Ты покраснел, вернейший знак того,
Что ты боишься Цезаря, Антоний.
А может быть, стыдливость эта — страх

Пред Фульвией и будущей отчиткой?
Но где ж гонцы?
Антоний
Пусть в Тибре сгинет Рим

И рухнут своды вековой державы!
Мое раздолье здесь. Все царства — прах.

Земной навоз — заслуженная пища

Зверям и людям. Жизни высота

Вот в этом.
(Обнимая ее.)
То есть в смелости и страсти.
А в них — я это кровью докажу —
Нам равных нет.
Весь Шекспир
Клеопатра
Какая ложь! Зачем же

Ты без любви на Фульвии женат?
Не так глупа я, как кажусь. Антоний

Всегда собою будет.
Антоний
И всегда

Ошеломляться будет Клеопатрой.
Но из любви к часам самой любви

Не станет их терять на пререканья.

Пусть время в удовольствиях пройдет.

Чем будем развлекаться мы сегодня?
Клеопатра
Беседою с послами.
Антоний
Какова!
Но все к лицу упрямице-царице:
И гнев, и смех, и слезы. Каждый след

Ее запальчивости — совершенство.

Послов приму я разве лишь твоих,
А больше никаких. Сегодня будем

Бродить по улицам и наблюдать

Ночные нравы. Хорошо, царица?
Ты так сама хотела.
( Служителю.)
Надоел.
Антоний и Клеопатра со свитой уходят.

Деметрий

Как с Цезарем небрежен стал Антоний!

Филон
Он вовсе не Антоний иногда,
Так делается вдруг неузнаваем.
Деметрий
Как в самом деле жалко! Этим всем

Он подтверждает злые толки римлян.

Нам остается ждать, чтоб завтра он

Исправил впечатленье. До свиданья.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же. Другая комната.
Входят Хармиана, Ира, Алексас

и председатель.
Хармиана
Свет Алексас, прелесть Алексас, самый-

рассамый Алексас, более чем какой-нибудь

Алексас, где предсказатель, которого ты

так хвалил царице? О, взглянуть бы мне на

будущего мужа, который по моей милости

будет прятать рога под цветами!

Антоний и Клеопатра
Алексас
Гадальщик!
Предсказатель

Что прикажешь?
Хармиана
Это он?
Ты тот, кто знает все?
Предсказатель
В живую книгу

Природных тайн я заглянул слегка.
Алексас

Пусть он тебе посмотрит руку.
Входит Эн об арб.
Энобарб
Живо!
Тащи подносы. Будем выпивать

В честь Клеопатры.
Хармиана
Наколдуй мне счастье.
Предсказатель

Я лишь предвижу, а не ворожу.
Хармиана

Предусмотри мне что-нибудь получше.
Предсказатель

Ты будешь все добреть и хорошеть.
Хармиана

Он думает, в толщину.
Ира
Нет, он говорит, в старости ты будешь

краситься.
Хармиана

Все что угодно, только не морщины!
Алексас

Не серди его предвиденья. Вниманье.
Хармиана
Молчок!
Предсказатель
Любить тебе случится в жизни больше,

Чем быть любимой.
Хармиана
Это мы посмотрим. Лучше буду горя¬

чить печенку пьянством.
531
Алексас
Да слушайте же вы его!
Хармиана
Ладно. Только что-нибудь позамысло¬

ватей. Скажем, выйти в одно прекрасное

утро за трех царей и разом овдоветь. Ро¬

дить в пятьдесят лет младенца, которого

будет бояться Ирод Иудейский. Оказаться

замужем за Октавием Цезарем и таким

образом сравниться в чинах с государыней.
Предсказатель

Ты государыню переживешь.
Хармиана
Чудесно! Долголетье я люблю больше

винных ягод.
Предсказатель
Ты знала раньше лучшую судьбу,
Чем предстоит тебе.
Хармиана
Быть женщиной без судьбы— значит

плодить нищих без имени. Кстати, сколько

их у меня будет, мальчиков и девочек?
Предсказатель
Когда б твоим желаньям по утробе,
То ты б имела миллион детей.
Хармиана
Вон, дурак! Прощаю тебе только пото¬

му, что ты колдун.
Алексас
Ты думаешь, никто, кроме простынь, не

знает о твоих вожделеньях?
Хармиана
Теперь погадай Ире.
Алексас
Да, да, судьбу каждого из нас.
Энобарб
Мне и многим судьба напиться сегодня

до бесчувствия.
Ира
Вот ладонь, на которой, во всяком слу¬

чае, начертано целомудрие.
Хармиана
Так же, как в разливе Нила начертан

недород.

532
Ира
Перестань, сумасшедшая, ты не пред¬

сказательница.
Хармиана
Если потная ладонь не показатель пло¬

довитости, можешь сказать, что я сморка¬

юсь пяткой. Пожалуйста, нагадай ей что-

нибудь заурядное.
Предсказатель
Ваши судьбы одинаковы.
Ира
Да, но как, в каком отношении?
Предсказатель
Я все сказал.
Ира
Неужели я ни на вершок не счастливее
ее?
Хармиана
Ну допустим, что на вершок. Так к чему

бы ты хотела, чтобы его притачали?
Ира
Ну конечно, не к кончику носа моего

мужа.
Хармиана
Да обуздает небо наши грешные мысли!

Теперь Алексасу,— да, да, его судьбу, его

судьбу! Сделай, Изида, чтобы он женился

на безногой! Сделай, чтобы она умерла,

и пошли ему еще худшую! Пусть будут

у него жены одна хуже другой, пока пос¬

ледняя не проводит его, приплясывая,

в могилу, пятьдесят раз рогатого. Добрая

Изида, услышь меня! Лучше откажи мне

в чем-нибудь необходимом, только не

в этом! Добрая Изида, прошу тебя!
Ира
Аминь. Дорогая богиня, услышь мо¬

литву верующих. Если больно видеть по¬

рядочного человека в браке с шалопайкою,

во сколько же раз обиднее зрелище него¬

дяя, которому не наставили рогов. Доро¬

гая Изида, пошли ему судьбу по заслугам.
Хармиана
Аминь.
Алексас
Нет, вы послушайте! Кажется, если бы

от них зависело сделать меня рогатым, они

вышли бы торговать собою на улицу,

лишь бы этого добиться!
Весь Шекспир
Энобарб

Потише вы,— Антоний.
Хармиана
Нет, царица.
Входит Клеопатра.
Клеопатра

Ты видел государя?
Энобарб

Нет, государыня.
Клеопатра

Он не был тут?
Хармиана

Нет, царица.
Клеопатра
Все время он настроен был прекрасно,
Как вдруг о Риме вспомнил. Энобарб!
Энобарб

Что, государыня?
Клеопатра

Доставь его сюда мне. Где Алексас?
Алексас

Вот я, и вот Антоний вслед за мной.
Клеопатра

Не будем на него смотреть. Пойдемте.

Уходят.
Входит Антоний с гонцом и свитой.
Гонец

Зачинщицею Фульвия была.
Антоний

И ей войной ответил брат мой Луций?
Гонец
Да, но война была их коротка.
Их помирило время. Скоро Цезарь

Стал общим их врагом, но был сильней

И с первого же столкновенья с ними

Погнал их из Италии.
Антоний
Еще
Какие неприятности?
Г онец

Природа
Дурных вестей — несчастье для гонца.

Антоний и Клеопатра
533
Антоний
Когда их получает трус и олух.
Руби сплеча. Что было, то прошло.

Любую правду, даже весть о смерти,

Предпочитаю лести.
Гонец
Лабиен —
Действительно большая неприятность —
С парфянским войском перешел Евфрат

И — в Азию. Его знамена веют

От Лидии до Сирии, пока...
Антоний
Антоний,— хочешь ты сказать?
Г онец
Властитель!
Антоний
Прямее! Выражений не смягчай.
Зови, как могут в Риме, Клеопатру.

Ругайся в духе Фульвии. Со мной

Будь так же резок, как вражда и честность.

Без осужденья зарастешь травой.
Упрек полезен, как пропашка поля.
Пока довольно. Выйди.
Гонец
Как тебе
Угодно.
(Уходит.)
Антоний

Где гонец из Сикиона?
Первый служитель

Г онец из Сикиона! Есть такой?
Второй служитель

Он ждет в соседней комнате.
Антоний
Введите.
На волю из египетских цепей,
А то я кончу размягченьем мозга.
Входит другой гонец.
Что скажешь?
Второй гонец

Скончалась Фульвия, твоя жена.
Антоний
Где?
Второй гонец
В Сикионе. Это описанье

Ее болезни. Прочие дела

В письме.
(Подает ему письмо.)
Антоний
Ступай.
Второй гонец уходит.
Ушла душа большая.
Я этого хотел. Так мы всегда.
То, что отбрасывали с невниманьем,

Хотим потом вернуть, когда нельзя.
Все радости проходят. Эта стала

Желанной, потому что умерла.
Ее б удерживать, а я гнушался.
Нет, от колдуньи этой надо прочь.
Сто тысяч бед, еще страшнее этой,
Я наживу в безделье. Энобарб!
Входит Энобарб.
Энобарб

Что мне прикажешь, повелитель?
Антоний
Надо
Безотлагательно отсюда прочь.
Энобарб
Это убьет наших женщин. Для них

смертельна всякая неласковость. Наш отъ¬

езд доконает их.
Антоний
Я должен уехать.
Энобарб
Тогда другое дело. Было бы жалко жер¬

твовать ими попусту. А перед чем-нибудь

важным на них нечего смотреть. Клеопат¬

ра умрет при одном намеке на это. Я видел

двадцать раз, как она умирала с меньшим

основаньем. Наверное, в смерти есть что-

то обольстительное, что она с такой любо¬

вью летит в ее объятья.
Антоний
Она невообразимо хитра.
Энобарб
Нет, повелитель. Вся она воплощенье

одной любви без примеси. Разве про нее

можно сказать, что она плачет и вздыхает?

Это более сильные ливни и ураганы, чем

отмеченные в календарях. Ее припадки не

хитрость. А то бы она насылала дожди

с легкостью Юпитера.
Антоний
Лучше б я никогда не видал ее!
Энобарб
О повелитель, тогда бы ты прозевал

большое чудо, и твое путешествие лиши¬

лось бы смысла.

534
Весь Шекспир
Антоний
Умерла Фульвия.
Энобарб
Как?
Антоний
Умерла Фульвия.
Энобарб
Фульвия?
Антоний
Да. Умерла.
Энобарб
Ну что же, повелитель, принеси богам

благодарственную жертву. Когда их боже¬

ственности бывает угодно взять жену у му¬

жа, они выступают в роли перелицовщиков

земли. Утешься мыслью, что вместо изно¬

шенного платья тебе сделают новое. Если

бы, кроме Фульвии, на свете не было жен¬

щин, ее смерть была бы серьезным бедст¬

вием. Но твое горе поправимо. Из этой

старой рубашки выйдет новая юбка. И де¬

шевле лука те слезы, которые я стал бы

проливать по этому поводу.
Антоний
Дело, которое она заварила в Риме, не

терпит моего отсутствия.
Энобарб
А дело, которое ты заварил в Египте,

требует твоего присутствия. Особенно твое

дело с Клеопатрой положительно немыс¬

лимо без тебя.
Антоний
Довольно балагурить. Извести

О сборах командиров. Я царице

Скажу, что побуждает наш отъезд,
И попрощаюсь. Нас зовет не только

Смерть Фульвии и громкий голос чувств,

Но также письма от друзей из Рима.
Они в них сообщают: Секст Помпей

Бунтует против Цезаря и страшен

Преобладаньем на море. Народ

Не ценит никогда людей при жизни

И перенес любовь, которой он

Недоплатил покойному Помпею,
На сына. Секст и без того велик

По имени и крови, а успехом

Вскружил солдатам головы вконец.
Для государства рост его влиянья

Становится угрозой. Вообще
Все бродит там, змеясь, как конский волос,

Который может сделаться змеей.
Всем командирам, состоящим в свите,
Без промедленья собираться в путь.
Энобарб

Отдам распоряженье.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Другая комната.
Входят Клеопатра, Хармиана, Ира

и Алексас.
Клеопатра
Где он?
Хармиана

С тех пор его я не видала.
Клеопатра
Узнай, где он, кто с ним, чем занят он,
И помни,— я тебя не посылала.
Застанешь грустным, скажешь — я пляшу,

А если весел, скажешь — заболела.
Ступай и возвращайся поскорей.
Хармиана
Мне кажется, ты не права, царица.
Когда любовь нешуточна, нельзя

Ответной домогаться принужденьем.
Клеопатра

А твой совет каков?
Хармиана
Не притесняй

Его ни в чем и дай во всем свободу.
Клеопатра
Чтоб тем его скорее потерять?
Вот глупая!
Хармиана
Его терпенье лопнет.
Мы начинаем ненавидеть то,
Чего боялись. Вот и сам Антоний.
Входит Антоний.
Клеопатра

Мне грустно. Я больна.
Антоний
Я принужден,
Как это ни печально...

Антоний и Клеопатра
535
Клеопатра
Хармиана!
Я падаю. Дай руку. Эта боль

Не может продолжаться бесконечно.

Всему есть мера.
Антоний

Должен сообщить...
Клеопатра

Прошу, не приближайся.
Антоний
Что с тобою?
Клеопатра
Я вижу ясно по твоим глазам,
Что ты с хорошей вестью. Что нам пишет

Законная жена? Отправься к ней.
Она тебя напрасно отпускала.
Пусть знает, что тебя я не держу.
Ты весь ее! Я над тобой не властна.
Антоний

Богам известно...
Клеопатра
Не было цариц,

Обманутых бессовестней. Я сразу

Предвидела измену.
Антоний
Клеопатра...
Клеопатра
Как я могла считать тебя своим,
Хоть клятвой ты поколебал бы небо,

Когда ты предал Фульвию? Смешно

Вверяться клятвам, несоединимым

Одна с другою.
Антоний

Госпожа моя...
Клеопатра
Пожалуйста, прошу без оправданий.

Простись, и в путь-дорогу. Вот когда

Ты к нам напрашивался, было время

Для разговоров и высоких слов.
Тогда отъездом и не пахло. Вечность

Была в моих глазах и на губах,
Ты видел меж бровей моих блаженство,
Я вся была небесною. Я вся

И ныне та же, но великий воин,
Как оказалось, и великий лжец.
Антоний
Постой.
Клеопатра
Будь я мужчиной, ты бы убедился,
Что и в Египте защищают честь.
Антоний
Веленья жизни, милая царица,

Настойчиво зовут меня к делам.
Я должен буду временно уехать,
Но сердце оставляю я тебе.
В Италии большие беспорядки.
Подходы с моря занял Секст Помпей.
В стране два господина. Все в броженье.

Кто был в изгнанье, стал героем дня.

Теперешний любимец недовольных —

Помпей, как некогда его отец.

Противникам нет счета. Мир наскучил.

Повсюду жалуются на застой

И жаждут перемены. Пред тобою

Особо оправдает мой отъезд

Смерть Фульвии.
Клеопатра
Хотя я легковерна,
Но по годам я все же не дитя.
Как верить мне, что Фульвия скончалась?
Антоний
И все ж она скончалась. Убедись

Из этого письма, какого шуму

Наделала она и, наконец,
Где умерла.
Клеопатра
И это называют

Любовью! Где твои потоки слез?
Я вижу, вижу на ее примере,
Как мой конец ты примешь.
Антоний
Бросим спор,

И выслушай мои предположенья.
Принять их к исполненью или нет,

Зависит от тебя. Чудесной силой,

Животворящей нильский ил, клянусь,
Что отправляюсь в путь твоим солдатом,

Или слугой, на мир или войну,
Как пожелаешь.
Клеопатра
Распусти шнуровку.
Не надо, Хармиана, все прошло.
То обмираю я, то оживаю,
Как преданность Антония.
Антоний
Оставь.
Сама потом свидетельницей будешь,
Как твердо эта верность устоит.

536
Весь Шекспир
Клеопатра
Еще бы, в этом Фульвия порука.

Послушай, отвернись и прослезись

В честь памяти ее, потом, прощаясь,

Уверь, что слезы назначались мне.
Тебе удастся чудно эта сцена

Чистосердечной фальши.
Антоний
Перестань.
Не зли меня.
Клеопатра
Недурно для начала,
Но можно лучше. Надо приналечь.
Антоний

Пусть этот меч...
Клеопатра
И этот щит... Прекрасно.

Не правда ль, хорошо? Он входит в роль.

Смотри, как натурально, Хармиана,

Бушует этот римский Геркулес.
Антоний
Я ухожу.
Клеопатра
Два слова, мой любезный!
Мы расстаемся... Нет, совсем не то.
Мы так любили... Нет, совсем не это.
Но что ж хотела я сказать? Я так

Забывчива, затем что я забыта.
Антоний
Не будь ты мне царицею всего,
Я б мог сказать, что ты царица блажи.
Клеопатра
Нелегкий труд, однако, эту блажь

Носить у сердца так, как Клеопатра.
Но ты прости мне выходки мои.
Я первая всегда от них страдаю.
Тебя отсюда отзывает честь.
Пожалуйста, будь глух к моим причудам.

Да будут боги все с тобой. Твой меч

Пускай покроет лаврами победа,
А путь тебе — удачами.
Антоний
Идем.
Разлука наша — не разъединенье.
Хоть и вдали, ты будешь жить во мне,
А я в тебе, хоть и на стороне.
Идем.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Рим. Дом Цезаря.
Читая письмо, входят Октавий Цезарь

и Лепидсосвитой.
Цезарь
Лепид, ты видишь и не забывай:
Не в Цезаревых нравах ненавидеть

Великого собрата. Между тем

Вот что нам пишут из Александрии.
Он удит рыбу, пьет и жжет огни

В ночных пирах. Мужского в нем
не больше,

Чем в Клеопатре, даже несмотря

На женственность ее. Насилу принял

Моих послов и спрашивать не стал

О нас с тобой. В нем все пороки мира.
Лепид
И все ж их слишком мало, чтоб затмить

Его достоинства. Они сияют

Тем ярче, чем черней его грехи,
Как ночью — звезды. Это недостатки,
Но он в них вырос, а не приобрел.
Он сам их жертва, а не их владыка.
Цезарь
Ты слишком добр. Допустим, с полбеды

Валяться на постели Птоломея,
За шутку государства раздавать,
Пить до рассвета взапуски с рабами

И затевать кулачные бои

С подонками, воняющими потом.

Допустим, это хорошо. Хотя

Кем надо быть, чтоб это не претило?

Когда ж от этих штук в убытке мы,
То нет проказам этим оправданья.
Добро б на это шел его досуг,
Тогда бы нас могло не беспокоить,
Не хватит ли развратника удар.
Когда же он без пользы губит время,

Зовущее его, как барабан,
В тревожный час к защите государства,

Наш долг его пробрать, как шалуна,

Которого минуют уговоры

И только безобразья на уме.
Входит гонец.
Лепид
Вот новые известья.
Гонец
Все приказы

Исполнены. Ты будешь каждый час

Иметь с границ подробные отчеты.

Помпей, как прежде, силен на морях.
С ним те, кто присягал тебе из страха.

Восставшие в приморских городах

Вредят тебе распространеньем басен.

Антоний и Клеопатра
Цезарь
Мне надо было б это раньше знать.

Завещано седою стариною:
Кто наверху, тот плох, я был хорош,

Пока взбирался. Кто скатился сверху,

Опять приятен. Вот любовь толпы.
Она как водоросль. Ее швыряет

По прихоти теченья так и сяк,
Пока не измочалит.
Гонец
Дальше, Цезарь.

Известные пираты Менекрат

И Менас бороздят моря судами

И добираются, куда хотят.
В Италию совершены вторженья.
Народ по всей прибрежной полосе

Запуган до смерти. Средь молодежи —

Призыв к оружью. Ни один корабль

Не может выйти, чтоб не захватили.
Но, думается, именем своим

Помпей страшней, чем истинною силой.
Цезарь
Антоний, брось разврат и кутежи.

Когда, убивши Гирция и Пансу,
Бежал ты из Модены, по пятам

Шел за тобою голод. С колыбели

Изнеженный, лишенья ты сносил

С упорством дикаря. Тебе случалось

Пить конскую мочу и муть болот,

Которой бы побрезговали звери.
Ты с удовольствием уничтожал

Лесные ягоды любой породы

И, как олени зимнею порой,
Глодал древесную кору. А в Альпах

Ты ел такую падаль, говорят,
Что видевшие замертво валились.
Не хочется сейчас тебя стыдить,
Но ты переносил все эти беды

Так по-солдатски, что в конце концов

И щеки у тебя не провалились.
Лепид
Мне жаль его.
Цезарь
О, если бы хоть стыд

Его заставил в Рим вернуться. Время

Начать войну. Я созову совет.
Задержка наша на руку Помпею.
Лепид
Я завтра, Цезарь, точно буду знать,

Какой морской и сухопутной силой

Могу располагать я.
537
Цезарь
К той поре

Я тем же озабочусь. До свиданья.
Лепид
Прощай. Уведомь, если сообщат

Какую-либо новость в промежутке.
Цезарь

Не сомневайся. Это ведь мой долг.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Александрия. Дворец Клеопатры.
Входят Клеопатра, Хармиана, Ира

и Мардиан.
Клеопатра
Хармиана!
Хармиана
Царица!
Клеопатра

Дай мандрагоры выпить мне.
Хармиана
Зачем?
Клеопатра
Чтоб всю ту бездну дней проспать, покуда

Антоний не со мной.
Хармиана
Ты чересчур

Упорно думаешь о нем.
Клеопатра
Не думать —
Почти измена.
Хармиана
Я не нахожу.
Едва ли так, великая царица.
Клеопатра

А ну послушай, евнух Мардиан.
Мардиан

Что будет милости твоей угодно?
Клеопатра
Не петь на этот раз. Из всех вещей,
Что может евнух, мне ничто не мило.

Какой счастливый ты, что оскоплен.
Ты мыслями не рвешься из Египта.

Доступна ль страсть тебе?

538
Весь Шекспир
Мардиан
Да, госпожа.
Клеопатра
Как, в самом деле?
Мардиан
Нет, не в самом деле.

На деле ничего я не могу,
Что было б не к лицу, но в отвлеченье

Я знаю страсть и представляю все,
Что делал Марс с Венерой.
Клеопатра
Хармиана!
Послушай, где он может быть теперь?

Сидит или стоит? Пешком ли бродит

Иль скачет на коне? Счастливый конь!

Гордись, что под Антонием ты ходишь.

Ты знаешь ли, скакун, кто на тебе?

Атлант с полмиром на плечах, защита

Людского рода. Все ли шепчет он:
«Где змейка нильская моя?» Он раньше

Так звал меня. Теперь я не шутя

Пропитана сладчайшим ядом. Все ли

Он помнит, опаленную, меня

В следах загара, с кожею в морщинах?
О, я считалась лакомым куском,
Когда был жив широколобый Цезарь.

Однажды предо мной старик Помпей

Забылся так, что смерти не заметил,
Глаза в мой взор, как якорь, погрузив.

Входит Алексас.
Алексас

Да здравствует владычица Египта!
Клеопатра
Ты мало на Антония похож.
Но ты был с ним и словно позолотой

Покрыт следами встречи. Как живет

Мой Марк Антоний?
Алексас
Перед тем, как эту

Жемчужину отдать мне, он прижал

Ее к губам. Его слова хранятся

В моей душе.
Клеопатра
Я слышать их хочу.
Алексас
«Скажи,— он молвил,— римлянин
суровый
Египетской царице шлет зерно

Жемчужины. Ничтожность подношенья

Загладит он, сложив к ее ногам

Земные царства. Передай, что скоро

Царице покорится весь Восток».
Мы вышли, он вскочил в седло, кивая,
И жеребец, заржавши, заглушил

Мои слова.
Клеопатра
Он грустен был иль весел?
Алексас
Он был как время года меж жарой

И стужею, ни грустен и ни весел.
Клеопатра
Вот человек! Ты только оцени,
Ты вдумайся лишь только, Хармиана!
Он не был грустен, чтоб не омрачать

Тех, кто живет им, словно отраженья.
Он не был весел, чтобы дать понять,
Что радости оставил он в Египте.
Он ни грустил, ни радовался. Он

Меж крайностями выбрал середину.
Ты можешь веселиться и грустить,
Все у тебя выходит без сравненья.

Встречал ли ты в пути моих гонцов?
Алексас
Не меньше двадцати. К чему так много?
Клеопатра
Пусть в бедности умрет рожденный в день,

Когда Антоний не получит писем.
Бумаги, Хармиана, и чернил.
Добро пожаловать, Алексас милый.

Внушал ли Юлий Цезарь мне любовь

Подобную?
Хармиана
Неотразимый Цезарь!
Клеопатра
Скажи еще раз так и подавись.
Антоний — вот бесспорный покоритель.
Хармиана
Великий Цезарь!
Клеопатра
Зубы, говорю,
Тебе я выбью, если ты мне снова

Поставишь рядом с Цезарем того,
Кто лучше всех на свете.
Хармиана
Виновата.
Я лишь на прежний голос твой пою.
Клеопатра
Что ж, зелена была, не понимала,
Вот и несла спокойно этот вздор.
Бумаги и чернил мне. Ежедневно

Он будет от меня иметь гонцов,
Пока не обезлюдеет Египет.
Уходят.

Антоний и Клеопатра
539
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Мессина. Дом Помпея.
В боевом вооружении входят Помпей, Менек-

рат и Мена с.
Помпей

Хотя б из справедливости одной

Помогут боги тем, чье дело право.
Менекрат
Отсрочка их, достойнейший Помпей,
Ведь не отказ.
Помпей
Пока богов мы молим

О помощи, проходит польза в ней.
Менекрат
По глупости нередко мы хлопочем

О пагубе. По счастью, небеса

Отказывают в ней, и нас спасает

Их глухота.
Помпей
Мне, верно, повезет.
Меня в народе любят. Море — наше.

Людской состав велик и все растет.
В Египте Марк Антоний занят чревом

И для войны обеда не прервет.
Чем больше денег собирает Цезарь,
Тем более лишается друзей.
Лепид обоим угождает лестью,
Но дружбы нет у них ни у кого.
Менас
Лепид и Цезарь выставили в поле

Большое войско.
Помпей

Ты откуда взял?
Неправда это.
Менас

Сильвий уверяет.
Помпей
Ему приснилось. Цезарь и Лепид

Решили ждать Антония, и оба

Покамест в Риме. Но да возродишь

Ты все свои соблазны, Клеопатра!
Соедини коварство с красотой

И красоту с могуществом бесстыдства!
Без жалости повесу погрузи

В пучину пьянства. Кухней Эпикура

Дразни пресытившийся аппетит,
Чтоб совесть в нем от спячки и обжорства

Не знала пробужденья!
Входит Варрий.
Варрий, ты?
Варрий
Проверенные новости: Антоний

С минуты на минуту въедет в Рим.

Прошло уж много дней, как он в дороге.
Помпей
Я б этому известью предпочел

Любое огорченье. Я не думал,
Что волокита наш наденет шлем

Для мелких экспедиций. Как военный,
Он вдвое больше двух своих друзей.

Гордиться можем, что своим восстаньем

Мы вырвали из ненасытных лап

Египтянки такого сластолюбца.
Менас
Едва ль Антоний с Цезарем найдут

Слова приязни. С Цезарем боролись

Жена и брат Антония, хотя,
Как я предполагаю, против воли

Антония.
Помпей
Их мелкая вражда,
Наверное, отступит перед крупной.
Когда бы всем им не грозили мы,
Они бы непременно перегрызлись.
Причин на это много. Но узнать,
Как именно помирит их опасность,
Пока нельзя, и принимать в расчет

Их разногласья рано. Будь что будет;
Но с этих пор у нас одна стезя:
Мой жребий брошен, и назад нельзя.
За мною, Менас.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Рим. Дом Лепида.
Входят Энобарб и Лепид.
Лепид
Премного нас обяжешь, Энобарб,
Когда упросишь своего патрона

Не горячиться!
Энобарб
Я ему скажу,
Чтоб говорил, как хочет. Если Цезарь

Даст повод, пусть с приподнятой главой

540
Антоний отвечает громогласно,
Как Марс. Клянусь Юпитером самим,

Сегодня на Антониевом месте

Я даже не побрил бы бороды.
JI епид
Теперь не время для взаимных счетов.
Энобарб

Любое время — время для всего.
Л епид
Но малое смолкает пред великим.
Энобарб

Когда оно само не впереди.
Лепид
Ты раздражен. Не вороши былого.
Вот доблестный Антоний.
Входят Антоний и Вентидий.
Энобарб
Вижу сам.
Вот Цезарь.
Входят Цезарь, Меценат и Агриппа.
Антоний
А как в Риме все уладим,

Отправимся, Вентидий, на парфян.
Цезарь

Не знаю, Меценат, спроси Агриппу.

Лепид
Друзья мои, нас связывает цель

Первостепенной важности. Не надо,

Чтоб дрязги разделяли нас. Добром

Уладим разногласья. Спорить с пеной

У рта о вздоре — значит совершать

Убийство для уврачеванья раны.

Поэтому, достойные друзья,

Воздержимся давайте от придирок!

Давайте будем наболевших мест

Касаться мягко.
Антоний
Совершенно верно.
Я в армии сторонник тех же мер.
Трубы.
Цезарь

Добро пожаловать к нам в Рим.
Антоний
Спасибо.
Цезарь
Садись.
Весь Шекспир
Антоний

Садись ты первый.
Цезарь
Хорошо.
Антоний
Ты ставишь мне на вид какой-то промах,

Который не касается тебя?
Цезарь
Хорош я был бы, если бы сердился

На мелочи, к тому же на тебя.
Еще смешнее, если б занимался

Тобой, когда причины для того

Не представлялось.
Антоний
Как ты относился

К тому, что я в Египте?
Цезарь
Точно так,
Как ты к тому, что я был в Риме. Впрочем,

Когда ты начинал злоумышлять

Оттуда, то твои дела в Египте

Затрагивали нас.
Антоний
Злоумышлять?
Не понимаю.
Цезарь
А понять не трудно.
Твоя покойная жена и брат

Вели со мной войну. Ее предлогом

Был ты. Ты был их кличем боевым.
Антоний
Ты в заблужденье. Брат в свои затеи

Меня не посвящал. Я узнавал

О них со слов твоих людей. Напротив,
Ты мой союзник. Братнина война

Вредила мне не меньше. Это в письмах

Я доказал подробно. Если ж нам

Перекоряться ради перекоров,
Давай, но изберем другой предмет,
А это на живую нитку шито.
Цезарь
В защиту сам не знает, что сказать,
А говорит — я придираюсь.
Антоний
Полно!
Не верю я, чтоб ты не понимал

Простых вещей. Как твой прямой
товарищ,
Едва ли мог я одобрять раздор,

Антоний и Клеопатра
Грозивший мне и нашему порядку.
Что Фульвии касается, тебе

Желал бы я такой жены. Ты держишь

В узде треть мира. Попытался б ты

Смирить мою покойную супругу!
Энобарб
Всем бы по такой! На войну можно

было бы ходить с бабами!
Антоний
Воображаю, Цезарь, сколько бед

Наделала тебе ее сварливость

При неуживчивом ее уме

И страсти к козням! Я тебя жалею.
Но что же делать?
Цезарь
Я тебе писал

В разгар твоих пиров в Александрию.
Ты письма отложил, не прочитав,
А посланного вытолкал с насмешкой.
Антоний
Он влез ко мне без спросу. Перед тем

Я трем царям давал обед и плохо

Соображал. На следующий день

Я объяснился с ним, что равносильно

Прямому извиненью. Рвать так рвать,
Но твой посыльный не предлог к разрыву.
Цезарь
Ты также обещанья не сдержал,
В чем обвинить меня не можешь.
Лепид
Цезарь!
Антоний
Оставь его, пусть говорит, Лепид.

Священны для меня уроки чести,
Которые он мне дает. Итак,
Что обещал я?
Цезарь
По ближайшей просьбе

Поддерживать оружьем и людьми,
И не дал их.
Антоний
Неправда, дал, но поздно.
И то в те дни, когда я был в чаду

И сам не свой. Насколько это можно,
Я каюсь, но прошу не забывать,
Что я не уступаю принужденью,
А действую от широты души.
Возможно, я невольная причина

Войн Фульвии, которыми она

Меня хотела вызвать из Египта.
Ну что же, я прошу меня простить

В границах, допустимых самолюбьем.
541
Лепид

Вот это благородно.
Меценат

А теперь
Не усложняйте больше ваших счетов.
Как было б кстати именно сейчас

Предать их окончательно забвенью!
Лепид

Замечено прекрасно, Меценат.
Энобарб
Или временно одолжите друг другу лю¬

бовь с возвратом, когда о Помпее не будет

речи. Тогда сможете ссориться, сколько

душе угодно.
Антоний

Ты мастер драться, а не говорить.
Энобарб

Я позабыл, что правда молчалива.
Антоний

Ты чересчур развязен. Замолчи.
Энобарб

Да ладно уж. Я превратился в камень.
Цезарь
Хоть он невежлив, но не так не прав.

Конечно, при таких больших различьях

Нам трудно будет дружбу сохранить.
А между тем, когда б я знал на свете

Род обруча, чтоб нас сплотить тесней,
Я б землю исходил за ним до края!
Агриппа

Позволь сказать мне, Цезарь.
Цезарь
Говори,
Агриппа.
Агриппа
С материнской стороны

Октавия сестра тебе. Антоний

Теперь вдовец.
Цезарь
Агриппа, замолчи.
Когда б нас услыхала Клеопатра,
Тебе б досталось за твои слова.
Антоний
Я, Цезарь, не женат. Пускай Агриппа

Докончит мысль.

542
Весь Шекспир
Агриппа
Чтоб прочно привязать

Друг к другу вас нерасторжимым
братством
И обоюдно накрепко сковать,
Пусть вступит в брак с Октавией Антоний.

Ей обеспечивает красота

Права на наилучшего супруга,
А нрав ее превыше похвалы.
Родство вам даст уверенность друг в друге.

Вас не встревожит никакая быль,
А до сих пор смущали небылицы.
В таком родстве вы будете втроем

Тогда любить друг друга втрое больше.

Пожалуйста, простите. Это все

Не болтовня, а зрелый плод раздумий.
Антоний

Что скажет Цезарь?
Цезарь
Ровно ничего,
Пока не выскажется Марк Антоний.
Антоний
Допустим, я сказал бы: по рукам.
Какой ответчик в этом мне Агриппа?
Цезарь
С Агриппой вместе Цезарь. Я берусь

Склонить сестру.
Антоний
Тогда другое дело.
Я с этим предложеньем и во сне

Не стал бы долго мешкать. Руку, Цезарь!

Доставь мне эту радость, и пускай

Отныне между нами воцарятся

Любовь и братство.
Цезарь
Вот моя рука.
Я отдаю сестру, которой крепче

Никто из братьев в мире не любил.
Храни ее, живой залог согласья

Владений наших и сердец. Пускай

Любовь меж нами вновь не распадется.
Лепид

Да будет так. В час добрый!
Антоний
Лично я
Не собирался воевать с Помпеем.
Недавно он мне службу сослужил,
И для того чтоб не прослыть невежей,
Я поблагодарю его сперва

И лишь потом порву с ним отношенья.
Лепид
Давно пора. Одно из двух: не мы,
Так сам он нападет на нас нежданно.
Антоний
Где у него стоянка?
Цезарь
У Мизен.
Антоний
На суше много войска?
Цезарь
Очень много,
И прибывает. Hâ море же он

Единственный хозяин.
Антоний
Да, я слышал.

Скорей бы, не откладывая, в бой.
Но до открытия военных действий

Покончим с тем, о чем был разговор.
Цезарь
Охотно. Приглашаю для знакомства

Тебя к сестре. К ней прямо и пройдем.
Антоний
Лепид, не покидай нас.
Лепид
Нет, Антоний.
Меня б не удержала и болезнь.
Трубы.
Цезарь, Антоний и Лепид уходят.
Меценат
С приездом из Египта, друг сердечный!
Энобарб
Половина Цезарева сердца, милый Ме¬

ценат! Драгоценный друг Агриппа!
Агриппа
Добрейший Энобарб!
Меценат
Можно радоваться, что все так устро¬

илось. Хорошо вам было в Египте?
Энобарб
И не говори. Дни мы губили беспро¬

сыпным сном, а ночи беспробудным пьян¬

ством.
Меценат
Говорят, по восьми жареных кабанов

к завтраку на двенадцать персон? Это

правда?

Антоний и Клеопатра
543
Энобарб
Это капля в море. Перепадали познат¬

нее кусочки.
Меценат
Говорят, это настоящая львица, не

правда ли?
Энобарб
Едва она увидала Марка Антония, как

сразу же сгребла его сердце. Это было на

реке Кидне.
Агриппа
Там действительно было что-то или

мне только сочинили?
Энобарб
Сейчас я расскажу.
Ее баркас горел в воде, как жар.
Корма была из золота, а парус

Из пурпура. Там ароматы жгли,
И ветер замирал от восхищенья.
Под звуки флейт приподнимались в лад

Серебряные весла, и теченье

Вдогонку музыке шумело вслед.
Ее самой словами не опишешь.
Она лежала в золотом шатре

Стройней Венеры, а ведь и богиня

Не подлинность, а сказка и мечта.
По сторонам у ней, как купидоны,
Стояли, с ямочками на щеках,
Смеющиеся дети с веерами,
От веянья которых пламенел

Ее румянец.
Агриппа

Я воображаю
Антония!
Энобарб
Как нимфы на реке,
Служанки не спускали глаз с царицы.
Одна вела баркас, в руках другой

Так и сновали шелковые снасти.
Как я сказал, с баркаса долетал

Пьянящий запах. Он привлек вниманье

На набережных. В городе в тот миг

На главном рынке, пред толпой, на троне

Сидел Антоний. Город опустел.
Все высыпали на берег. Антоний,

Насвистывая, продолжал сидеть

Один на площади, но даже воздух

Сбежал, казалось, на реку глазеть

На Клеопатру, обокрав природу.
Агриппа

Ай да египтянка, могу сказать!
Энобарб
Когда она причалила, Антоний

Позвал ее на ужин, но узнал,
Что сам к ней приглашен, и, не привыкши

Отказывать просительницам, сел,

Побрился десять раз, по крайней мере,
И сердцем поплатился на пиру

За все, что ел глазами.
Агриппа
Чародейка!
Великий Цезарь, даже он сменил

Меч на орало у ее постели.
Энобарб
При мне ей как-то захватило дух

От сорока шагов. Она бежала,

Остановилась и с большим трудом

Заговорила. Надо было слышать,
Как хороша прерывистая речь!
Едва дыша, она дышала силой.
Меценат

Теперь ее он бросит навсегда.
Энобарб
Антоний? Что ты! Ни за что на свете.
Ее разнообразью нет конца.
Пред ней бессильны возраст и привычка.
Другие пресыщают, а она
Все время будит новые желанья.
Она сумела возвести разгул

На высоту служенья и снискала

Хвалы жрецов.
Меценат
Но если красота,

Порядочность и ум имеют силу

В глазах Антония, то для него

Октавия — находка.
Агриппа
Ну пойдемте.
Пока ты здесь, милейший Энобарб,

Располагайся у меня.
Энобарб
Спасибо.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Дом Цезаря.
Входят Цезарь, Октавия, Антоний и свита.
Антоний
По временам нас будут разлучать

Мои обязанности.

544
Весь Шекспир
Октавия
Это время

Я буду за тебя молить богов.
Антоний
Спокойной ночи, Цезарь. Нареканий,

Октавия, не слушай на меня.
Я вольничал, конечно, но увидишь —
Я изменюсь. Спокойной ночи, друг.

Спокойной ночи, брат.
Цезарь
Спокойной ночи.
Все, кроме Антония, уходят.
Входит предсказатель.
Антоний
В Египет захотелось?
Предсказатель
О, когда б

Не ездил ты туда, а я оттуда!
Антоний
Нельзя ль узнать причину?
Предсказатель
На словах
Не объясню, но чувствую: нам надо

Назад в Египет.
Антоний
Кто из нас, скажи,

Счастливей будет: я иль Цезарь?
Предсказатель
Цезарь.
Поэтому спеши отсюда прочь.

Приставленный к тебе хранитель-демон

Сам по себе удачлив и велик,
Но лишь вдали от Цезарева духа,
А перед ним теряется. Держись

На расстоянье.
Антоний
Никому ни звука.
Предсказатель
Ни полуслова. Одному тебе.
Во что с ним ни играй, ты проиграешь.

Все выгоды твои он осмеет.
Взойдет его звезда, твоя заходит.
Я говорю тебе, что рядом с ним

Твой дух теряет самообладанье

И окрыляется, когда один.
Антоний

Ну ладно. Выйди. Пусть войдет Вентидий.
Предсказатель уходит.
Давно пора Вентидию в поход.
Искусство это или же случайность,—

Гадальщик прав. Число очков в костях

И то ему послушно. В состязаньях

Сдает мой опыт, так ему везет.
Бросаем жребий — вновь ему удача.
Его петух всегда бьет моего.
В бою перепелином та же участь.
В Египет! Я женюсь для тишины,
Но счастье для меня лишь на Востоке.

Входит Вентидий.
Вентидий, отправляйся на парфян.
Приказ готов. Пойдем за назначеньем.

Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Там же. Улица.
Входят Лепид, Меценат и Агриппа.
Лепид
Не думайте об этом. Торопитесь,
Чтоб от командующих не отстать.
Агриппа
Антонию осталось попрощаться

С Октавией, и трогаемся в путь.
Лепид
До скорого счастливого свиданья

В солдатских ваших латах и плащах,

Которые вам так идут обоим.
Меценат
Насколько понимаю я поход,
Мы будем до тебя, Лепид, у мыса.
Лепид
Ваш путь короче. Я иду в обход.
Вы на два дня меня опередите.
Меценат и Агриппа

Прощай, Лепид!
Лепид

Счастливого пути.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Александрия. Дворец Клеопатры.
Входят Клеопатра, Хармиана, Ира

и Алексас.
Клеопатра
Я б музыку послушала. Она

Насущный хлеб влюбленных.

Антоний и Клеопатра
545
Все
Музыканты!
Входит евнух Мардиан.
Клеопатра
Нет, знаешь что, давай катать шары.
Хармиана
Я повредила кисть. Играй с Мардьяном.
Клеопатра
По мне, что с женщиной играть, что с ним,

Один конец. Ну что ж, давай сыграем.
Мардиан
Уж как могу.
Клеопатра
Нерадостный ответ,
Да хорошо и доброе желанье.
Но бросим это. Удочку мою!
Пойдемте лучше на реку дурачить

Игрой на воздухе резвушек-рыб.
Как подцеплю какую, да за жабры,
Да вытащу, взгляну,— ни дать ни взять

Антоний, и подумаю: «Попался?»
Хармиана
Вот было смеху, помнишь? Вышел спор,

Кто лучше удит. Водолаз навесил

Антонию селедку под водой,
А тот — тянуть, тянуть!
Клеопатра
Да, было время!
Я хохотала так, что довела

Его до исступленья, помирилась,

Прохохотала ночь, а на заре

Пила с ним, напоила, .нарядила

В свою рубашку, а сама взяла

Его филиппский меч.
Входит гонец.
Г онец из Рима!

Скорей вестями уши завали,
Так долго пустовавшие!
Гонец
Царица!
Клеопатра
Антоний умер? Если это так,
Ты будешь для меня цареубийцей,
А если он свободен и здоров,
Вот золото и голубые жилки

Моей руки, которую цари

Дрожа лобзали.
Гонец

Он здоров, царица.
18	Весь Шекспир, т. 2
Клеопатра
Вот золото еще, но берегись,
Мы пьем и за здоровье умерших,
И если в этом смысле он здоров,
Я это золото велю расплавить

И глотку подлую твою залью.
Гонец
Царица, слушай.
Клеопатра
Слушаю. Однако

Твой вид не предвещает мне добра.

Возможно ли трубить с таким уныньем,

Что он здоров? А если нездоров,
Ты должен был, как фурия, явиться

В венце из змей, а не как человек.
Г онец
Угодно выслушать тебе?
Клеопатра
Угодно
Прибить тебя, но если, говоришь,

Антоний жив, здоров, и не под стражей,
И Цезарь в дружбе с ним, то я велю

Тебя осыпать жемчугом.
Гонец
Царица,
Он в добром здравье.
Клеопатра
Очень хорошо.
Гонец
С ним в дружбе Цезарь.
Клеопатра
Ты прекрасный малый.
Гонец
Он близок с Цезарем, как никогда.
Клеопатра

Я дам тебе богатство.
Гонец
Но, царица...
Клеопатра
Вот не люблю я этих «но». Вся речь

Свелась на нет. Чтоб я их не слыхала!

«Но» — это что-то вроде палача

В предшествии злодея. Лучше разом

Вываливай хорошее с дурным.
Антоний в дружбе с Цезарем, свободен

И, говоришь, здоров?

546
Г онец
Свободен? Нет.

Я этого не говорил. Он связан

С Октавией.
Клеопатра

С Октавиею? Чем?
Г онец
Постелями.
Клеопатра

Мне дурно, Хармиана.
Г онец
Он с нею в браке.
Клеопатра
Чтоб ты околел!
(Сбивает его с ног.)
Гонец
Приди в себя, царица.
Клеопатра
Вон отсюда!
(Снова бьет его.)
Подлец! Я выколю тебе глаза

И вырву волосы.
(Таскает его взад и вперед.)

Тебя отхлещут

Железной розгой. Я тебя сварю

В рассоле.
Г онец
Милосердная царица,
Я весть принес, но я их не венчал.
Клеопатра
Скажи, что это ложь, и ты получишь

Наместничество, славу, ты мне в счет

Поставишь нанесенные побои

И взыщешь все, что совесть разрешит.
Г онец
Царица, он женился.
Клеопатра
Нечестивец,
Твой час настал.
(Вытаскивает кинжал.)
Г онец
Нет, лучше убежать.

Чем виноват я пред тобой?
(Уходит.)
Хармиана
Царица,
Приди в себя. Он правда ни при чем.
Весь Шекспир
Клеопатра
Гром может и невинного постигнуть.

Пусть на Египет хлынет Нил! Пускай

Голубки обратятся в злобных гадов!
Где этот раб? Вернуть его назад.
Хоть я бешусь, кусаться я не стану.
Хармиана
Он оробел.
Клеопатра

Я не коснусь его.
Хармиана уходит.
И так уж руки об него марала,
А виновата только я сама.
Хармиана и гонец возвращаются.
Поди сюда. Носить дурные вести

Хоть честный, но неблагодарный труд.

Пусть радости нам разглашают хором,
А горе настигает нас без слов.
Гонец

Я исполнял свой долг.
Клеопатра
Так он женился?
Ты ненавистней, если скажешь «да»,
Не станешь мне.
Г онец
Царица, он женился.
Клеопатра

Чтоб ты пропал! Опять ты за свое?
Г онец

Так что ж, мне лгать, царица?
Клеопатра
Лги, несчастный,

Хоть пол-Египта провались и стань

Садком для крокодилов! Убирайся!
Будь ты Нарцисс лицом, ты б вызывал

Во мне гадливость. Он женат?
Г онец
Царица,
Помилосердствуй!
Клеопатра

Он женат?
Гонец
Прости,
Что я тебя не унижаю ложью,
А только исполняю твой приказ:
Антоний на Октавии женился.

Антоний и Клеопатра
547
Клеопатра
Пусть к половинной низости твоей

Прибавится Антониева низость!
Пошел отсюда! Римский твой товар

Мне не по средствам. Забирай поклажу

И пропади.
Г онец уходит.
Хармиана
Владычица, смирись.
Клеопатра
Я Цезаря Антонию в угоду

Бесславила.
Хармиана

О да, и сколько раз!

Клеопатра
Вот и наука. Ира! Хармиана!
Идем отсюда. Я лишаюсь чувств.
Не надо. Догони его, Алексас.
Узнай, какое у нее лицо,
Года какие, склонности, оттенок

Волос, и вмиг назад.
Алексас уходит.
А с ним навек

Покончено. Навек ли, Хармиана?
Он — чудище одною стороной

И божество — другой.
( Мардиану.)
Пускай Алексас

Узнает рост Октавии. Ну вот.
Без слов мне посочувствуй, Хармиана.
Дай обопрусь. Теперь пойдем ко мне.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Близ Мизенского мыса.
Входят при звуках труб и барабанов, свойсками,

с одной стороны Помпей и Мена с, ас дру¬

гой — Цезарь, Антоний, Лепид, Эно¬

барб и Меценат.
Помпей
Заложники у вас и у меня.
Давайте побеседуем до битвы.
Цезарь
И я начать хотел бы с мирных слов.
Мы в письмах выставили предложенья.

Достаточно ли их, чтоб ты вложил

Свой меч в ножны и распустил обратно

В Сицилию всю эту молодежь?
В противном случае они погибнут.
Помпей
Я спрашиваю вас, оплот богов,

Единственные господа вселенной,
Должна ли память моего отца

Остаться без возмездья? Он оставил

Друзей и сына. Вам ли объяснять,
Что значит мститель? Вами Юлий Цезарь

В Филиппах отомщен, где тень его

Являлась Бруту. Что могло заставить

Быть в заговоре Кассия? Зачем

Честнейший Брут, живая совесть римлян,

С десятком прочих пламенных голов

Решились окровавить Капитолий?
Я думаю,— единственно затем,
Чтоб человек был равен человеку.
Для этого я оснастил свой флот,
Который пенит бешеное море

И с помощью которого воздам

Неблагодарным римлянам, забывшим

Покойного отца.
Цезарь
Не промахнись.
Антоний
Помпей, ты нас не запугаешь флотом.

Поговорим и на море с тобой.
На суше сам ты знаешь нашу силу.
Помпей
Еще б не знать: на суше ты забрал

Дом моего отца. Но ведь кукушка

Не вьет гнезда. Поэтому живи,
Пока не гонят.
Лепид
Это все не к делу.
Не отвлекаясь в сторону, скажи,
Как смотришь ты на наши предложенья?
Цезарь
Вот именно.
Антоний
Причем имей в виду

Не голос чувств, а чистые расчеты.
Цезарь
И вред иных, обманчивых путей.
Помпей
Вы уступаете в мое владенье

Сицилию с Сардинией, а я

Берусь очистить море от пиратов

И посылаю груз пшеницы в Рим?

Враждующие в случае согласья

Расходятся без боя по домам?
Цезарь, Антоний и Лепид
Да, таковы условья.
Помпей
Ну так знайте:
Я шел сюда с решеньем их принять,

548
Но ты поколебал меня, Антоний.
Не стоит оглашать, но, так и быть,

Придется. В дни, когда твой брат и Цезарь

Врагами были, матушка твоя

Нашла в Сицилии гостеприимство.
Антоний
Я это знал, Помпей, и все мечтал,
Как отблагодарить тебя полнее.
Помпей
Тогда дай руку, все в порядке, брат,
Я тут тебя никак не думал встретить.
Антоний
Спать на Востоке хорошо. Я встал

Из-за тебя с египетской постели.
Ты прав, Помпей, что разбудил меня.
Цезарь
Ты очень изменился с нашей встречи.
Помпей
Какие бы морщины на лице

Ни клало время, сердце неизменно.
Лепид
Счастливое свиданье.
Помпей
Да, Лепид.
Надеюсь. Примиренье состоялось.
Я только попрошу, чтоб договор

Был переписан и скреплен печатью.
Цезарь
Да, это первым делом.
Помпей
Перед тем
Как разойтись, почтим друг друга пиром.

Потянем жребии, кому начать.
Антоний
Мне первому, Помпей.
Помпей
Нет, нет, Антоний,

По жребию. Ведь ты нас все равно

Забьешь своей египетскою кухней.
Я слышал, Юлий Цезарь от пиров

Там растолстел.
Антоний
Ты слишком много слышал.
Помпей
Я ничего дурного не сказал.
Антоний
И ничего хорошего.
Весь Шекспир
Помпей

Я слышал,
Аполлодор носил...
Энобарб

Ну и носил.
Тебе-то что?
Помпей

Кого носил?
Энобарб
Царицу
Носил в потемках Цезарю в мешке.

Помпей
Я лишь теперь тебя узнал, приятель.
Ну, как живешь?
Энобарб
Отлично. А могу

И лучше: впереди четыре пира.
Помпей
Ну, здравствуй. Никогда я не питал

К тебе вражды. Дерешься ты на славу.
Я это видел.
Энобарб
Здравствуй. Никогда

Я не питал к тебе любви, однако

Хвалил во всех тех случаях, когда

Заслуживал ты вдесятеро больше.
Помпей
Мне нравится твой грубый разговор.
Ты искренен. Прошу вас на галеру.
Ну, господа?
Цезарь, Антоний и Лепид
Дорогу покажи.
Помпей
Идемте.
Все, кроме Менаса и Энобарба, уходят.

Менас

(в сторону)
Твой отец, Помпей, никогда не заклю¬

чил бы такого договора. (Громко.) Мы

где-то виделись.
Энобарб
На море, кажется.
Менас
И точно: на море.
Энобарб
Ты хорошо держишься на воде.

Антоний и Клеопатра
549
Менас
А ты на суше.
Энобарб
Я хвалю каждого, кто хвалит меня. Хо¬

тя, конечно, нельзя отрицать подвигов, ко¬

торые я совершил на суше.
Менас
А я на море.
Энобарб
Кое-что, конечно, было бы тебе лучше

отрицать. Ты на море большой разбойник.
Менас
А ты на суше.
Энобарб
Это сторона моей сухопутной службы

несущественна. Однако руку, Менас. Если

бы наши глаза были приставами, они бы

сейчас накрыли двух целующихся преступ¬

ников.
Менас
У всех людей честные лица, что бы ни

делали их руки.
Энобарб
Кроме хорошеньких женщин.
Менас
Ничего удивительного. Лицами они во¬

руют сердца.
Энобарб
Мы пришли сюда драться с вами.
Менас
Я жалею, что это превратили в попой¬

ку. Сегодня Помпей просмеет свое счастье.
Энобарб
А после не наплачется.
Менас
Совершенно верно. Мы не ждали с ва¬

ми Марка Антония. Это правда, что он

женат на Клеопатре?
Энобарб
Сестру Цезаря зовут Октавией.
Менас
Как же. Она была женой Кая Марцел-
ла.
Энобарб
А теперь она жена Марка Антония.
Менас
Нет, что ты!
Энобарб
Вот то самое.
Менас
Тогда он и Цезарь связаны навеки.
Энобарб
Если хочешь знать мое мненье, эта

связь недолговечна.
Менас
Я думаю, расчета в их браке больше,

чем любви.
Энобарб
Я тоже. Узы, которые должны скрепить

их дружбу, затянут ее петлею. У Окта¬

вии— святой, тихий и спокойный харак¬

тер.
Менас
Каждый был бы рад такой жене.
Энобарб
Только не Марк Антоний. Он слишком

не похож на нее. Ему снова захочется еги¬

петского блюда. Тогда вздохи Октавии за¬

жгут гнев Цезаря. И та самая, которая их

сближает, будет виновницей их ссоры. За

нежностями Антоний будет ездить за море.

Здесь его брак — случайность.
Менас
Вполне возможно. Пойдем на борт.

Я выпью за тебя.
Энобарб
Ладно. На этот счет мы в Египте наво¬

стрились.
Менас
Идем.
Уходят.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
На борту Помпеевой галеры близ Мизенского мыса.

Музыка. Входят два или три служителя
с подносами.
Первый служитель
Они идут сюда. Половина подгнила на

корню. Их свалит первый ветерок.
Второй служитель
Лепид уже готов.

550
Весь Шекспир
Первый служитель

В него льют, что кому вздумается.
Второй служитель
Как только они повздорят, он кричит:

«Мировую!» — и запивает размолвку.
Первый служитель

Зато руки и ноги не слушаются его.
Второй служитель
Вот что значит затесаться в компанию

к великим людям. По мне, бесполезная

тростинка лучше, чем копье, которого мне

не поднять.
Первый служитель
Быть призванным в высокий круг и не

сметь в нем дохнуть — это все равно что

дырки заместо глаз,— одна порча лица.
Трубы. Входят Цезарь, Антоний, Лепид,

Помпей, Агриппа, Меценат, Энобарб,

М е н а с и другие военачальники.
Антоний
(Цезарю)
Там ежегодно отмечают след

Разлива на ступенях пирамиды,
Чтобы судить по высоте черты,
Что предстоит им, голод или сытость.
Чем выше Нил, тем больше урожай.
Едва он схлынет, пахарь засевает

Осевший ил и тину, и, глядишь,
Пришла уборка.
Лепид
У вас в Египте прелюбопытные змеи.

Антоний
Да, Лепид.
Лепид
У вас в Египте змеи, хочу я сказать,

которые выводятся из грязи под действием

местного солнца. Например, крокодил.
Антоний
Так точно.
Помпей

Садись, и еще чарку. Здоровье Лепида!
Лепид
Я сейчас не так здоров, как хотелось

бы, но поддержу любую здравицу.
Энобарб

Кто-то тебя поддержит?
Лепид
Нет, честное слово, я слышал, пирамеи

Птоломида поразительные сооруженья.

Честное слово.
Менас

( Помпею )
Помпей, два слова.
Помпей
(Менасу)
На ухо скажи.
Менас
(Помпею)
Оставь гостей и выйди на минуту.

Пожалуйста, начальник.
Помпей
(Менасу)
Погоди.
Еще вина. Лепид, твое здоровье!
Лепид
А это что за штука — крокодил?
Антоний
По форме он очень похож на себя.

В толщину не толще, а в высоту не выше.

Двигается с собственной помощью. Жизнь

поддерживает питаньем. Когда околеет,

разлагается.
Лепид

Какого он цвета?
Антоний

Своего собственного.
Лепид

Любопытная гадина.
Антоний
Любопытнейшая. А крокодиловы слезы

мокрые.
Цезарь
Что, это описанье удовлетворит его?
Антоний
После всех Помпеевых здравиц, разу¬

меется. А то это было бы уже слишком.
Помпей
(Менасу)
Ступай к чертям и делай, что велят.
Нашел, когда шептаться. Где мой кубок?

Антоний и Клеопатра
551
Менас

( Помпею )
Встань хоть во имя верности моей.
Помпей
(Менасу)
Да ты, никак, рехнулся. Что такое?
(Встает и отходит в сторону.)
Менас
Я чтил тебя всегда.
Помпей
Да, ты служил

Мне верою и правдой. Что же дальше?

Бодрей, друзья!
Антоний
Не сядь на мель, Лепид.
Не встанешь.
Менас

Хочешь быть владыкой мира?

Помпей
А? Что?
Менас
Я спрашиваю, хочешь быть

Владыкой мира?
Помпей
Как же это сделать?

Менас
Лишь пожелай, и я, бедняк, тебе

Отдам вселенную.
Помпей
Ты много выпил.
Менас
Ни капельки. Лишь захоти, Помпей,
И будешь как Юпитер. В окруженье

Небес и моря все тогда твое.
Помпей

Не вижу способа.
Менас
Три миродержца

У нас на корабле. Я разрублю

Канаты, и когда мы выйдем в море,
Три глотки полосну, и все — твое.
Помпей
Ты лучше б это сам без спросу сделал.
Я б этим шагом сподличал, а ты

Лишь высказал бы верность и усердье.
Мне выше пользы надо ставить честь.
Раскаивайся, что язык твой выдал

Твой замысел. Случись все без меня,
Я б, может быть, одобрил твой поступок,

Но мысль об этом должен осудить.

Оставь и пей.
Менас

(в сторону)
Я прекращаю службу

Твоим померкшим звездам. Кто из рук

Свалившееся счастье упускает,
Пусть с ним простится.
Помпей
Будь здоров, Лепид!
Антоний
Я заменю его. Ему довольно.
Его бы надо на берег отнесть.
Энобарб
Черед за мной. Твое здоровье, Менас!
Менас
Твое здоровье, Энобарб!
Помпей
Полней,
До ободка.
Энобарб

(показывая на служителя, который уносит

Лепида)
Вот силища, а, Менас?
Менас
А почему?
Энобарб

Треть мира уволок.
Менас
Что ж, треть пьяна. Уж заодно б и целый.

Все б завертелось.
Энобарб
Выпей, и пойдет.
Помпей
А все же пир наш не александрийский.
Антоний
Но очень близко. Чокнемся, друзья.
За Цезаря!
Цезарь
Я б лучше уклонился.
Ужасный труд: всю ночь полощешь мозг,

И все грязней он.
Антоний
Надо покориться.

552
1Весь Шекспир
Цезарь
Приятней покорять. Ну ладно, пью.
Я б предпочел четыре дня поститься,
Чем столько разом выпить.
Энобарб

( Антонию )
Государь!

Давай пирушку эту, как в Египте.

Закончим вакханалией.
Помпей
Давай.
Антоний
Тогда все за руки и вкруговую,
Пока победоносное вино

Не погрузит нас в сладостную лету.
Энобарб
Все за руки, и музыка вовсю!
Я вас расставлю. Мальчик запевает.

Припев подхватывайте, как один.
Музыка. Энобарб ставит их в круг, соединив им руки.
ПЕСНЯ
Весь опухший ото сна

Красноглазый бог вина!
Огорченья отврати,
В кудри виноград вплети.
Ты в кругу, и дни бегом,
Ты в кругу, и свет кругом.
Цезарь
Достаточно. Помпей, спокойной ночи.

Антоний, нам пора, хороший мой.
Не полагается нам куролесить.
Смотри, как всех нас разрумянил хмель.
Сам Энобарб не устоял. Я тоже

Ни слова не вяжу. Нас не узнать.
Вино нас, как шутов, размалевало.
Да что уж там. Пора ведь знать и честь.

Пойдем, Антоний.
Помпей

Выпьем по последней
На берегу.
Антоний

Готов. Не откажусь.
Помпей
Ты захватил отцовский дом, Антоний.

Но мы друзья. Иди за мной. Сюда.

Спускайся в лодку.
Энобарб
Не свалитесь в воду.

Все, кроме Энобарба и Менаса, уходят.
Мне на берег не хочется.
Менас
Пойдем
В мою каюту. Трубы! Барабаны!
Никак, уснули? Надо показать

Богам, как мы начальство провожаем.

Зажаривайте! Жарьте, говорят!
Трубный туш с литаврами.
Энобарб

Ура! Эй, шапки вверх!
Менас
Идем, товарищ!

Уходят.
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Равнина в Сирии.
Триумфальным маршем проходит Вентидий

с Силием и другими римскими воена¬

чальниками и легионерами.

Впереди несут тело убитого Пакора.
Вентидий
Стрелою в самое тебя попали,
О Парфия, метательница стрел!
Я избран мстить за гибель Марка Красса.

Убитого царевйча нести
Перед войсками. Видишь, жизнью сына

Ты заплатил за Красса, царь парфян.

Сил ий
Пока твой меч дымится вражьей кровью,

Г они парфян. Преследуй беглецов,
Куда бы ни укрылись. Твой начальник,

Антоний, наградит тебя венком

И въездом на победной колеснице.

Вентидий
Я сделал много, Силий. Через край

Усердствовать не должен подчиненный.

Антоний и Клеопатра
553
Теряться перед старшими в тени

Умней, чем выделяться выше меры.

Антоний, как и Цезарь, брали верх

Руками близких больше, чем своими.

Предшественник мой, Соссий, потерял

Его приязнь своей чрезмерной славой.
В войне затмить начальство — значит
стать
Начальником начальника. Солдатом

Владеет честолюбье. Иногда

Урон милей невыгодной победы.
Я мог легко бы удесятерить

Завоеванья, но боюсь обидеть

Антония и этим погубить

Плоды стараний.
Си лий
Умница, Вентидий.
Ты нечто больше, чем рука да меч,
Как большинство солдат. Ты не напишешь

Антонию?
Вентидий
Смиренно донесу,
Как имени его волшебной силой

Мы в битве совершали чудеса.
Как от его знамен и легионов

Бежала в страхе конница парфян.
Силий
Где он сейчас?
Вентидий
Он думал быть в Афинах,
И мы должны его опередить,
Когда позволит наш обоз с добычей.

Снимайтесь в путь, товарищи. Вперед!
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Рим. Передняя в доме Цезаря.
Входят навстречу друг другу Агриппа и Эно¬

барб.
Агриппа

Ну что, расстались братья?
Энобарб
Сбыли с рук

Помпея. Он уехал. Наши трое

Подписывают мирный договор.
Октавия расстроена отъездом,
И Цезарь опечален. А Лепид

Со времени попойки у Помпея

В расстройстве чувств.
Агриппа
Достойнейший Лепид!
Энобарб
Великолепный! Как самозабвенно

Он любит Цезаря!
Агриппа
Как горячо

К Антонию привязан!
Энобарб
«Цезарь? Цезарь —

Юпитер над людьми».
Агриппа
«Антоний? О!

Антоний над Юпитером Юпитер!»
Энобарб

«Вы говорите, «Цезарь»? — Равных нет».
Агриппа

«Антоний», говорите? Это феникс».
Энобарб

«Скажите — «Цезарь», вот и похвала».
Агриппа

Он пылкий почитатель их обоих.
Энобарб
В особенности Цезаря. Хоть он

Боготворит Антония,— и числа,
Слова, сердца, умы и языки

Бессильны дать об этом представленье,—

Но если речь о Цезаре, тогда

Ни слова: на колени, на колени!
Агриппа
Он чтит обоих.
Энобарб
Он навозный жук,
А оба прочие — его надкрылья.
Труба за сценой.
Играют сбор, Агриппа. Будь здоров.
Агриппа

Прощай, желаю счастья, храбрый воин.
Входят Цезарь, Антоний, Лепид и Ок-'

т а в и я.
Антоний

Не провожай нас.
Цезарь
Ты увозишь часть

Моей души и, как зеницу ока,
Храни ее. Ты ж оправдай, сестра,

554
В супружестве мой наилучший отзыв.

Смотри, Антоний, и не преврати

Сокровище, которое нам служит

Звеном объединения, в таран

Для нашего разрыва! Будем оба

Заступниками ей, а то зачем

Нам было прибегать к такому средству?
Антоний

Твой страх обиден мне.
Цезарь
Я все сказал.
Антоний
Ты не отыщешь, как ни недоверчив,

Малейшего предлога, чтоб о ней

Тревожиться. Прощай. Да будут боги

Всегда с тобою и да привлекут

К твоим делам расположенье римлян.
Мы трогаемся.
Цезарь
Добрый путь, сестра.
Пусть вам благоприятствуют стихии.

Прощай! Прощай!
Октавия
Мой благородный брат!
Антоний
У ней весна любви, и эти слезы

Как дождь в апреле.
Октавия
Братец, присмотри
За домом мужа, и...
Цезарь
Что ж не кончаешь,
Октавия?
Октавия

Я на ухо скажу.
Антоний
Язык у ней не слушается сердца.
А сердце не владеет языком,
И вся она как белый лебедь в бурю.
Энобарб
(Агриппе)
Что, Цезарь плачет?
Агриппа
(Энобарбу)
Нет, он хмурит лоб.
Весь Шекспир
Энобарб
(Агриппе)
Как хорошо, что он не конь. Такая

Отметина испортила бы масть.
Агриппа
(Энобарбу)
А как рыдал над Цезарем Антоний?
Как он о Бруте слезы проливал,
Когда он труп его нашел в Филиппах?
Энобарб

( Агриппе)
В тот год он сильно насморком страдал

И слезы лил над всякою удачей.
Не верь ему, хотя б я сам ревел.
Цезарь
Нет, милая Октавия, не бойся.
Мы будем в переписке. Нас ничто

Не сможет разлучить.
Антоний
Пора прощаться.

Давай душить друг друга. Будь здоров.

Вот я сжимаю руки, разжимаю

И отдаю тебя богам.
Цезарь
Прощай.
Будь счастлив!
Лепид
Пусть несметным сонмом звезды

Вам озаряют путь.
Цезарь
Прощай!
(Целует Октавию.)
Антоний
Прощай!
Трубы. Все уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Александрия. Дворец Клеопатры.
Входят Клеопатра, Хармиана, Ира

и Алексас.
Клеопатра
Где вестник?
Алексас

Не решается войти.

Клеопатра
Вот глупости!
Входит гонец.
Поди сюда.

Антоний и Клеопатра
555
Алексас
Царица,
Когда ты в гневе, на тебя взглянуть

Боится даже Ирод Иудейский.
Клеопатра
Да попадись мне этот Ирод твой!
Но кто мне голову его достанет?

Антония-то нет. Поди сюда.
Г онец
Владычица моя...
Клеопатра
Ну что, ты видел
Октавию?
Гонец

Владычица, видал.
Клеопатра
Где?
Гонец
В Риме. Я к ней близко присмотрелся.

Она прошла передо мной промеж

Антония и брата.
Клеопатра

Ростом будет
С меня она?
Гонец

Нет, ниже, госпожа.
Клеопатра
А речь какая? Голоса не слышал?

Пронзительный?
Г онец
Нет, госпожа, глухой.
Клеопатра

Ну, долго он любить ее не сможет.
Хармиана

Любить ее? Любить ее нельзя.
Клеопатра
И правда. Карлица. Косноязычна.
А шаг у ней какой? Он величав?

Имеешь ты понятье о величье?
Гонец
Она едва плетется. Не поймешь,
Стоит она иль ходит. Это — тело

Без жизни, изваянье без души.
Клеопатра

И ты не врешь?
Г онец

Мой острый глаз порукой.
Хармиана

Во всем Египте зорче нет людей.
Клеопатра
Он человек бывалый. Это видно.
В ней ничего особенного нет.
Он здраво рассуждает.
Хармиана
Чрезвычайно.
Клеопатра

Скажи, а сколько может быть ей лет?
Гонец

Она была пред тем вдовой.
Клеопатра
Вдовою!
А, Хармиана!
Г онец
Думается, ей

Лет тридцать.
Клеопатра
Вспомни, кругло или длинно
У ней лицо?
Г онец
Октавия кругла

До безобразья.
Клеопатра
Эти круглолички

Обыкновенно дуры. Цвет волос

Какой у ней, не помнишь?
Гонец
Темно-русый.
И до уродливости низкий лоб.
Клеопатра
Вот деньги для тебя. Не обижайся

На старое. Я вновь тебя пошлю.
Ты подошел для этих поручений.
Готовься в путь. Я письма дам тебе.
Гонец уходит.
Хармиана

Хороший малый.

556
Клеопатра
Да. Я понапрасну

Так распекла беднягу в прошлый раз.

Что ж, по его словам, особа эта —

Ничтожество.
Хармиана

Полнейшее ничто.

Клеопатра

Он, видно, смыслит кое-что в величье.
Хармиана

Еще бы! Он на службе у тебя.
Клеопатра
Я вещь одну спросить его хотела.

Успеется. Ты с ним ко мне придешь

За письмами. Дела еще, быть может,

Поправятся.
Хармиана

Ручаюсь, госпожа.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Афины. Комната в доме Антония.

Входят Антоний и Октавия.
Антоний
Нет, нет, Октавия, не только это.
Такую бы оплошность я простил,

Такую, как и тысячи подобных.
Но он затеял новую войну
С Помпеем. Он составил завещанье,
Читал его народу и почти
Обходит, говорят, меня молчаньем.
Упоминает из моих заслуг
Лишь те, которые он скрыть не в силах,
И вовсе не касается других
Или едва о них сквозь зубы цедит.
Октавия
Не верь всему, мой друг, или хотя

Не принимай всего так близко к сердцу.

Ведь если вы уступите вражде,
Я попаду меж двух огней. Подумай,
Как буду я тогда молить богов?
Ведь небо насмеется надо мною,
Когда за ниспосланием побед

Для мужа я их попрошу для брата,
А первое не вяжется с вторым,
И эти крайности непримиримы.
Антоний
Октавия, держись той стороны,
Где больше дорожат твоей любовью.

Лишаясь чести, я теряю все,
Весь Шекспир
И лучше б ты меня не знала вовсе,
Чем опозоренным. Однако будь

Посредницей, как предлагаешь. Съезди,

Попробуй помирить нас. Я начну

Готовиться к войне, позор которой

Падет лишь на него. Сбирайся в путь.
Я уступаю твоему желанью.
Октавия
Благодарю, супруг мой. Да придаст

Юпитер силы мне и да поможет

Быть вашей примирительницей. Рознь

Меж вами расколола б мир на части

И трупами забила бы провал.
Антоний
Расследуй беспристрастно, кто зачинщик,

И на того всецело и пеняй.
Едва ли так равны у нас ошибки,
Чтоб не было различий в правоте.

Готовься в путь. Займись подбором свиты

И денег на издержки не жалей.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Там же. Другая комната.
Встречаются Энобарб и Эрос.
Энобарб

Ну как, друг Эрос?
Эрос

Странные новости.
Энобарб
А именно?
Эрос
Цезарь и Лепид вели опять войну с По¬

мпеем.
Энобарб

Старо. Что дальше?
Эрос
Цезарь воспользовался Лепидом про¬

тив Помпея, а теперь отрицает его по¬

мощь. Не допустил его к участию в триум¬

фе. Мало того: объявил преступленьем его

старую переписку с Помпеем и на этом

основании арестовал. Итак, бедная треть

вселенной под замком, пока смерть не ос¬

вободит ее.
Энобарб
Теперь весь мир как две собачьих пасти.

Чем только ни корми их, все равно

Одна сожрет другую. Где Антоний?

Антоний и Клеопатра
557
Эрос
В саду. Шагает, в бешенстве рыча:

«Дурак Лепид»,— ногой швыряет сучья

С дорожек и клянется умертвить

Начальника, убившего Помпея.
Энобарб

Наш флот готов.
Эрос
Итак, у нас война

С Италией и Цезарем. Однако

Я заболтался. Командир просил

Тебя к себе, а я за новостями

Чуть не забыл.
Энобарб
Наверно, пустяки.
Но все равно. Идем.
Эрос
Идем за мною.

Уходят.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Рим. Дом Цезаря.
Входят Цезарь, Агриппа и Меценат.
Цезарь
Он откровенно презирает Рим

И вот что учинил в Александрии:

Соорудил серебряный помост

На площади. На золотых престолах

Сел с Клеопатрой сам и рассадил

Кружком перед собой Цезариона,

Которого они там выдают

За сына моего отца, и рядом

Весь выводок своих преступных нег.
Ей передал правление Египтом

И дал неограниченную власть

Над Сириею, Лидией и Кипром.
Меценат

Во всеуслышанье?
Цезарь
Ну да, при всех,
На площади для конских состязаний.
Из сыновей он одного нарек

Царем царей армян и властелином

Мидийцев и парфян. Другому дал

Киликию и царство финикийцев.
Она была облечена в покров

Изиды, в каковом перед народом

Не в первый раз являлась, говорят.
Меценат
Пусть это знает населенье Рима.
Агриппа
Оно в обиде на него за спесь

И от него тем больше отвернется.
Цезарь
Народу огласили длинный иск

Антония.
Агриппа

Кому же он предъявлен?

Цезарь
Он обвиняет Цезаря. Зачем,
Сицилию отнявши у Помпея,
Не отдали часть острова ему.
Зачем ему галер не возвратили,

Одолженных на время. Почему

Лепида низложили и забрали

Его доходы.
Агриппа
Надо отвечать.
Цезарь
Уже отвечено. Г онец в дороге.
Я отвечаю, что Лепид ронял

Своей жестокостью значенье власти,
За что и был смещен. Я говорю,
Что я готов делить завоеванья,
Но пусть и он мне выделит куски

В Армении и остальных владеньях.
Меценат

Он не пойдет на это никогда.
Цезарь

Так и на нас тогда пусть не пеняет.
Входит Октавия сосвитой.
Октавия
Хвала и слава, Цезарь! Здравствуй, брат!
Цезарь
Ты брошена! Вот до чего я дожил!
Октавия
Так звать меня пока причины нет.
Цезарь
Зачем же ты являешься украдкой?
Ты входишь не как Цезаря сестра.
Перед женой Антония должны бы

Шагать войска, и ржанье лошадей

Служить предвестием ее прибытья.

Деревья по дороге бы должны

Зеваками покрыться, нетерпенье

558
Весь Шекспир
Достигнуть высшей степени, и пыль

От поезда ее подняться к небу.
Ты ж въехала как поселянка в Рим

И помешала внешним проявленьям

Любви к тебе, а, загнанная внутрь,
Она без дела часто иссякает.
От встречи к встрече мы б тебя везли

Сквозь гул приветствий по морю и суше.
Октавия
Великодушный брат, такой приезд

Не вынужден никем, а доброволен.

Супруг мой Марк Антоний сообщил

Мне слухи о твоих вооруженьях.
Я стала у него проситься в Рим.
Цезарь
Куда тебя пустил он тем охотней,
Что без тебя распутничать ловчей?
Октавия
Брат, ты не прав.
Цезарь
Мне все о нем известно.

Над ним есть глаз. Мне про его дела

Доносит ветер. Где теперь он, кстати?
Октавия
В Афинах.
Цезарь
Нет, несчастная сестра,
Его к себе сманила Клеопатра.
Он отдал власть развратнице. Они

Царей вербуют на войну со мною.

Примкнул каппадокийский Архелай

И Бокх, ливийский царь. В союзе с ними

Царь пафлагонский Филадельф и царь

Фракийский Адаллас и Малх арабский.
За них царь Понта, Ирод, Митридат,

Аминта, Полемон, цари мидийский

И ликаонский, уж не говоря

О целом множестве второстепенных.
Октавия
О, горе мне! Душа раздвоена

Меж двух враждующих друзей.
Цезарь
Однако
С приездом! Я откладывал разрыв,
Как ты просила в письмах, но увидел,

Как грубо ты обманута и как

Опасно промедленье. Успокойся,
Не предавайся горести о том,
Что жизнь тебе на плечи возложила

Такие неизбежности. Без слез

Всецело вверься предопределенью.
Добро пожаловать. Приезд сестры —
Для нас большая радость. Униженье

Твое безмерно. Сами небеса

Избрали нас твоим орудьем мщенья

И каждого, кому ты дорога.
Итак, добро пожаловать.
Агриппа
С приездом,
Октавия.
Меценат
С приездом, госпожа.
К тебе все римляне питают жалость.

Один Антоний оттолкнул тебя

И все свое могущество доверил

Наложнице, которая шумит

И вздорит с нами.
Октавия
Значит, это правда?

Цезарь
Увы, вполне! Еще раз в добрый час.

Живи у нас и запасись терпеньем.
Уходят.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Близ Акциума. Лагерь Антония.
Входят Клеопатра и Энобарб.
Клеопатра

Я не спущу тебе, не сомневайся.
Энобарб

Чего не спустишь? Ну? Чего, чего?
Клеопатра
Ты говоришь, что мне не место в войске,

И это стыд.
Энобарб

А что, не стыд, не стыд?
Клеопатра
Египет ваш союзник. Отчего же

Не быть и мне при армии?
Энобарб

(в сторону)
Я б мог
Тебе ответить. Если б в конном войске

Смешали мы кобыл и жеребцов,
Прошла бы в жеребцах нужда. Кобылы

С людьми бы на себе их унесли.
Клеопатра

Что ты бормочешь?

Антоний и Клеопатра
Энобарб
При тебе Антоний

Становится рассеян. На тебя

Уходят силы, время и вниманье,
В которых он нуждается. Его

Уже и так считают вертопрахом

И безрассудным. В Риме говорят,
Что евнух Фотин и твои служанки

Диктуют план кампании.
Клеопатра
Пускай
Отсохнут языки зловредных римлян.
Раз мой народ участвует в войне,
Я выступаю на правах мужчины

Как государыня. Не возражай.
Не переубедишь.
Энобарб
Не собираюсь.
А вот и повелитель.
Входят Антоний и Канидий.
Антоний
Чудеса!
Не странно ли, как он успел, Канидий,

Покинувши Брундизий и Тарент,
Пройти так быстро Ионийским морем

И взять Торину? Слышала, мой друг?
Клеопатра
Поспешности дивится лишь ленивый.
Антоний
Отбрито не по-женски, и упрек

Заслуженный. Канидий, мы сразимся

С ним на море.
Клеопатра
Конечно. Где ж еще?
Канидий
Как, на море?
Антоний
Он шлет нам вызов с моря.
Энобарб
Что ж из того? Ты разве никогда

Не вызывал его?
Канидий
Ну да. В Фарсалах,
На поединок. В памятной войне

Помпея с Цезарем. Но он без выгод

Не бьется. Так же поступи и ты.
Энобарб
Твои суда с негодною командой:

Погонщики, жнецы и всякий сброд
559
Зачислены в матросы. А во флоте

У Цезаря испытанный народ,

Сражавшийся с Помпеем. Их галеры

Быстрей твоих. Позора в этом нет,
Что ты ему взамен морского боя

Дашь сухопутный.
Антоний
Нет, морской, морской.
Энобарб
На суше у тебя большая слава.
Цени ее. А посадив часть войск

На корабли, ты лишь разрознишь силы,

Уменья своего не пустишь в ход

И с верного пути к успеху вступишь

На шаткую, превратную стезю.
Антоний

Я на море сражусь.
Клеопатра
Мои галеры,
Все шестьдесят, как на подбор, сильней,

Чем Цезаревы.
Антоний
Мы сожжем излишек,

Остатком же, усилив экипаж,
Отбросим их от мыса. Если в море

Не будет счастья, суша про запас.
Входит гонец.
Что ты принес?
Гонец
Слух подтвердился: Цезарь

Вошел в Торину.
Антоний
Сам? Не может быть!

Вступленью войск и то дивлюсь.—
Канидий,
Ты отвечаешь мне на берегу

За девятнадцать легионов пеших

И за двенадцать тысяч конных. Ну,
Пора нам на корабль, моя Фетида.
Входит легионер.
Что, молодчага?
Легионер
Славный государь,
Не бейся на море. Не доверяйся

Подгнившим доскам. Разве ты забыл

Мой меч и эти раны? Финикийцам

С египтянами лучше предоставь

Барахтаться в воде, а наше дело

Бить врукопашную, нога к ноге

На твердом месте.

560
Антоний
Хорошо. Идемте.
Антоний, Клеопатра и Энобарб уходят.
Легионер
Клянусь Гераклом, кажется, я прав.
Канидий
Ты прав, солдат, да не своей охотой

Мудрит Антоний. Нашего вождя

На помочах чужие руки водят.
Мы все тут слуги женские.
Легионер
Скажи,
Ты предводитель сухопутной силы?
Канидий
Да. В море Марк Октавий, Марк Юстей,

Публикола и Целий, я ж на суше.
Но Цезаревых маршей быстрота

Непредставима!
Легионер
Он до выступленья

Отрядами передвигал войска

И обманул разведку.
Канидий
Кто в их войске

Главнокомандующий?
Легионер
Некто Тавр.

Канидий

Ах, вот кто? Знаю, знаю.
Входит гонец.
Гонец
Повелитель
Зовет к себе Канидия.
Канидий
Опять,
Наверно, что-то. Каждая минута

Чревата новостями.
Уходят.
СЦЕНА ВОСЬМАЯ
Равнина близ Акциума.
Входят Цезарь и Тавр во главе войска.
Цезарь
Тавр!
Тавр
Государь?
Весь Шекспир
Цезарь
Спокойно стой на суше.

Сраженья не завязывай, пока

Мы на море не кончим. Повинуйся

Изложенному в свитке. Все, что ждет

Нас впереди, решится в этой битве.
Уходят.
СЦЕНА ДЕВЯТАЯ
Другая часть равнины.
Входят Антоний и Энобарб.
Антоний
Ставь конных за холмом, лицом к лицу

С войсками Цезаря. Оттуда видно

Эскадру. По движенью кораблей

Сообразуй усилья.
Уходят.
СЦЕНА ДЕСЯТАЯ
Другая часть равнины.
Проходят в одну сторону Канидий во главе своей

армии, в другую — Тавр во главе своей. По их

уходе слышен шум морского сраженья. Сигналы тре¬

воги. Входит Энобарб.
Энобарб
Конец, конец, конец! Нельзя смотреть!

«Антониада», флагманское судно

Египта, — наутек, и вслед за ним

Все шестьдесят! Я со стыда ослепну.
Входит Скар.
Скар
О, боги и богини и весь сонм

Небесных сил!
Энобарб

Чего ты рвешь и мечешь?
Скар
Мы сдуру просадили полземли.
Мы царства и края процеловали.
Энобарб
Как бой идет?
Скар
Как сущая чума.
Для нас сраженье — это просто бойня.
О, чтоб тебя, египетская мразь,
Заводская кобыла! В гуще боя,
Когда возможности, как близнецы,

Сравнялись с отклоненьем в нашу пользу,

Ее какой-то овод укусил!

Антоний и Клеопатра
561
Раздула парус и — во все лопатки,

Задравши хвост, кобыла!
Энобарб
Я видал.
Сил не было смотреть, такая мука.
Скар
А стоило поднять ей паруса,
Про все забывши, кроме Клеопатры,

Антоний бросил нерешенный бой

И кинулся, как селезень за уткой.
Я равного позора не видал.
Искусство, опыт, имя — все насмарку.
Энобарб
Беда, беда!
Входит К анид ий.
Канидий
Надеждам нашим на море конец.
Когда б наш полководец был, как прежде,

Самим собой, все шло бы хорошо.
Но он своим предательским примером

Толкнул нас к бегству.
Энобарб
Вот ты как запел?

Тогда шабаш. Счастливо оставаться.
Канидий
Они спаслись в Пелопоннес.
Скар
Туда
И я отправлюсь ждать конца событий.

Канидий
Я Цезарю отдам свои полки,
Как шесть царей уже мне показали.
Энобарб
А я пойду за раненой судьбой

Антония, хотя житейский разум

Советует обратное.
Уходят.
СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ
Александрия. Дворец Клеопатры.
Входит Антоний с приближенными.
Антоний
Вы слышите? Земля пристыжена

И более носить меня не хочет.
Я загостился тут и потерял

Дорогу в жизни. У меня есть судно,

Наполненное золотом. Друзья,
Примите в дар его и поделитесь.
Бегите к Цезарю.
Все

Бежать? О нет!
Антоний
Я сам бежал и научил трусливых

Давать стречка. Расстанемся, друзья.
Я поприще наметил, на котором

В вас нет нужды. Вы можете идти.
Груз в гавани. Он ваш. Я предавался

Тому, на что стыжусь теперь взглянуть.
В раздоре волосы мои. Седые

Винят каштановые в слепоте,
А те их упрекают в сумасбродстве!

Расстанемся, друзья. Я вас снабжу

Записками к знакомым. Эти письма

Введут вас всюду. Нечего тужить.
Без возражений! Пользуйтесь советом,

Подсказанным отчаяньем. Пора

Забыть того, кто сам себя оставил.

Ступайте в гавань. Я сейчас приду

Для передачи корабля и груза.
Теперь же удалитесь. Я прошу.
Повелевать я более не вправе

И прибегаю к просьбам. Я прошу

Уйти. Я сам приду сию минуту.
( Садится.)
Входит Клеопатра, поддерживаемая Харми-

аной и Ирой, и за ними Эрос.
Эрос
Нет, подойди к нему, утешь его.
Ира
Да, милая царица.
Хармиана

Да, конечно.
Клеопатра

Я сяду. О, Юнона!
Антоний

Нет, нет, нет.
Эрос

Взгляни-ка, государь.
Антоний
Мне гадко, гадко.
Хармиана
Владычица!
Ира
Владычица моя!
Великая царица!

562
Весь Шекспир
Эрос
Повелитель!
Антоний
Да, повелитель, да! Он, как плясун,

Держал без пользы меч в ножнах
в Филиппах,
А я худого Кассия разил

И расправлялся с сумасшедшим Брутом.

Он лишь любил приказывать, а сам

К войне не прикасался. Что же ныне?
Но все равно.
Клеопатра

На помощь! Кто-нибудь!

Эрос
О государь, ты видишь, что с царицей?

Ира
Царица, подойди к нему, утешь

Хоть словом. Он позором уничтожен.
Клеопатра
Я встану. Поддержите.
Эрос
Государь,

Приподнимись. К тебе ведут царицу.
У ней поникла голова. Верни

Ее хоть словом ободренья к жизни.
Антоний
Себя я обесславил. Я бежал,
Как трус последний.
Эрос
Государь,— царица.
Антоний
Владычица Египта, до чего

Ты довела меня! Я должен прятать

Лицо от глаз твоих, а что в былом,
Пошло все прахом.
Клеопатра
О мой повелитель!

Прости моим пугливым парусам.
Я не предвидела, что это бегство

Смутит тебя.
Антоний
Ты знала хорошо,
Что сердцем у тебя я на буксире

И тронусь вслед. Ты знала, что тебе

Достаточно кивнуть, и ты заставишь

Меня забыть веления богов.
Клеопатра
Прости меня!
Антоний
И вот теперь мальчишке

Я должен просьбы скромные писать

И жалко в них хитрить и унижаться,
Я, человек, который перед тем

Играл полмиром, создавая судьбы

И их губя. Ты знала, как сильна

Ты надо мной и что мое оружье,

Ослабленное страстью, все — твое.
Клеопатра

Прости меня! Прости!
Антоний
Не надо плакать.

При виде слез твоих перестает

Тревожить остальное. Поцелуя

Достаточно в награду. Я послал

К Нему учителя. Он не вернулся?
Ах, милая, от этих всех тревог

Свинец какой-то в теле. Я б охотно

Поел и выпил. Чем трудней судьба,

Тем с ней ожесточеннее борьба.
Уходят.
СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ
Египет. Лагерь Цезаря.
Входят Цезарь, Долабелла, Тирей

и д р у г и е.
Цезарь
Пускай войдет Антониев гонец.
Кто он такой?
Долабелла
Домашний их учитель.

Смотри, как он общипан. У него

В крыле нет лучших перьев. А давно ли

Гонял он с порученьями царей?
Входит Евфроний.
Цезарь
Стань ближе.
Евфроний
Невзирая на ничтожность,
Я послан от Антония к тебе.
Еще совсем недавно в примененье

К его потребностям я был так мал,
Как капелька росы в сравненье с морем.
Цезарь
Что он велел сказать?
Евфроний
Он признает

Тебя царем своей судьбы и просит

Антоний и Клеопатра
563
Позволить жить в Египте. Если ж нет,
Он молит, уменьшая притязанья,
О дозволенье скоротать свой век

В Афинах незаметным человеком.
Теперь о Клеопатре. И она

Склоняется перед твоим величьем

И просит из твоих державных рук

Короны Птоломея для потомства.
Цезарь
К ходатайству Антония я глух.
Царице ж обещаю я вниманье.
Пусть только из египетских границ

Изгонит опозоренного друга

Или казнит. Тогда я отнесусь

К ней с милостью. Вот мой ответ обоим.
Евфроний
Во всем будь счастлив.
Цезарь
Проводить посла
Чрез караулы.
Евфроний уходит.
Редкая возможность

Для красноречья твоего, Тирей.
Ступай, перемани к нам Клеопатру.
Что хочешь, обещай ей от меня

И сам сули ей золотые горы.
Нет стойких женщин даже в дни удач,
А в горе и весталка ненадежна.
Употреби всю хитрость, и за труд

Всего, что хочешь, требуй,—
все получишь.
Тирей
Согласен, Цезарь.
Цезарь
Выясни у них,
Как держится Антоний и какие

Намеренья, по-твоему, таят

Его движенья.
Тирей

Постараюсь, Цезарь.

(Уходит.)
СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ
Александрия. Дворец Клеопатры.
Входят Клеопатра, Энобарб, Хармиана

и Ира.
Клеопатра

Ну, что теперь нам делать, Энобарб?
Энобарб

Размыслив, умереть.
Клеопатра
В несчастьях наших

Кто виноват, Антоний или я?
Энобарб
Один Антоний. Прихоть он поставил

Над разумом. Простителен твой страх:

Ужасен бой, где все грозит друг другу,
Но он, как ты, не вправе был бежать.

Любовный зуд не должен был изгладить

В нем воинского долга в миг, когда

Часть мира ополчилась на другую

И яблоком раздора был он сам.
Ведь пораженье было б меньшим срамом,

Чем это бегство на виду у всех

Судов эскадры.
Клеопатра

Умоляю, тише.
Входит Антоний с Евфронием.
Антоний

Он так ответил?
Евфроний

Да, мой государь.
Антоний
Царице обещаются уступки

С условьем выдать нас?
Евфроний
Так он сказал.
Антоний
Ну что же, так и надо передать ей.

Седеющую голову мою

Пошли мальчишке Цезарю. В награду

Он царствами наполнит твой подол.
Клеопатра

Вот эту голову твою, властитель?
Антоний
(Евфронию)
Вернись к нему. Скажи ему, что он

В расцвете сил, а мы от молодежи

Хотим незаурядного. Казна,
И флот его, и армии могли бы

Быть собственностью труса. Этим всем

Могли бы управлять его вельможи,
Служа ребенку так же, как ему.
Пусть отвлечется он от преимуществ

И, молодой, со мною, пожилым,
Сойдется на мечах в единоборстве.
Я это напишу ему. Пойдем.
Антоний и Евфроний уходят.

564
Весь Шекспир
Энобарб

(в сторону)
Да, так и станет победитель Цезарь

Удачу испытаньям подвергать

В борьбе на гладиаторской арене!
Увы, способность наша рассуждать

Подвержена ударам обстоятельств.
Чтоб Цезарь в полноте своих судеб

С противником разбитым стал считаться!

О Цезарь, ты не только разгромил

Войска Антония, но и рассудок.
Входит служитель.
Служитель
От Цезаря гонец.
Клеопатра
Без дальних слов?

Смотрите, девушки, как нос воротят

От розы распустившейся все те,
Кто нюхали бутон, став на колени.

Впусти гонца.
Служитель уходит.
Энобарб

(в сторону)
Меж совестью и мной

Все хуже отношенья. Невозможно

Хранить безумцу верность и не стать

Безумцем самому. Но кто способен

Служить всем сердцем павшим господам,

Тот преданностью этой побеждает

Завоевателя своих господ

И переходит в летопись потомства.
Входит Т и р е й.
Клеопатра
Решенье Цезаря?
Тирей

О нем позволь
Наедине.
Клеопатра
Здесь все друзья. Смелее.
Тирей
Но это ведь Антония друзья?
Энобарб
Антоний в них нуждается не меньше,
Чем Цезарь. Ладить или враждовать —

Решают полководцы. Наше дело

Повиноваться старшим.
Тирей
Хорошо.
Прославленная, слушай. Цезарь просит,

Чтоб ты не забывала средь невзгод,
Что Цезарь он.
Клеопатра

Вполне по-царски. Дальше.

Тирей
Он убежден, что ты не из любви

С Антонием, а под давленьем страха.
Клеопатра
О!
Тирей
И потому жалеет о пятне

На имени твоем. Оно невольно

И не заслужено тобой.
Клеопатра

Он бог.
Он знает: честь моя сопротивлялась

И сломлена.
Энобарб

(в сторону)
Антония спрошу.
Какую течь ты дал, военачальник!
Пора спасаться нам с твоих бортов,
Когда столь близкие тебя бросают.

(Уходит.)
Тирей
Что мне прикажешь Цезарю сказать?
Он был бы просьбам рад, чтоб их
исполнить.

Ему б хотелось, чтобы ты в нужде

На власть его оперлась, как на посох.

Однако главная его мечта

Услышать от меня, что ты рассталась

С Антонием, отдав себя под сень

Его, единого владыки мира.
Клеопатра

Как звать тебя?
Тирей
Меня зовут Тирей.
Клеопатра
Ну вот что, милый. Чрез твое посредство,

Скажи, прикладываюсь я к руке

Завоевателя и повергаю

Покорно свой венец к его стопам.
Я выслушаю приговор Египту

Из уст его.
Тирей
Вот наилучший путь.
Когда нас осаждают неудачи,
Воистину тот будет мудрецом,
Кто будет рад тому, что достижимо.
Его ничто не сломит. Разреши

Поцеловать тебе смиренно руку.

Антоний и Клеопатра
565
Клеопатра
Теперешнего Цезаря отец,
Обдумывая новые походы,
Без счету прижимал ее к губам.
Антоний и Энобарб возвращаются.

Антоний
Любезности? Юпитер-громовержец!

Откуда взялся ты?
Тирей
Я от того,
Кто больше всех достоин послушанья.
Энобарб

(в сторону)
Ну, выпорют тебя.
Антоний
Сюда! Ко мне!
Не слышат, черти! Что за негодяи?

Бывало, крикнешь, и кругом цари,
Как школьники, навстречу с угожденьем.

Лишь гул стоит. А ныне докричись!
Что вы, оглохли? Я еще Антоний.
Входит служитель.
Взять этого и высечь!
Энобарб

(в сторону)
Задирать
Пред смертью льва опаснее, чем львенка.
Антоний
Луна и звезды! Высечь, говорю.
Что смотрите? Будь это даже двадцать

Из Цезаревых данников, не сметь

Притрагиваться к ручке этой, этой...
Ну как ее теперь, когда она

Не Клеопатра? — Сечь без разговоров,

Пока он рта плаксиво не скривит

И вслух не повинится.
Тирей
Марк Антоний...
Антоний
Тащите сечь. Сеченого назад.
Еще нам эта Цезарева кукла

Снесет ему посланье.
Служитель с Тиреем уходит.
Ты была

Не первой свежести уже задолго

До нашего знакомства. Для того ль

Оставлено нетронутое ложе

Мной в Риме, для того ль я не завел

Детей от брака с лучшею из женщин,
Чтоб подлости безропотно сносить

Той, кто заигрывает с первым встречным?
Клеопатра
Мой повелитель...
Антоний
Ты была всегда

Бездельницей, когда же мы доходим

В пороках до предела, горе нам!
Нас боги ослепляют. Помрачают

Нам разум нашей мерзостью. Глядят,

Как мы обожествляем тупоумье

И превозносим нашу хромоту.
Клеопатра
Я не могу.
Антоний
Я взял тебя объедком

С тарелки Цезаря, и ты была

К тому еще надкушена Помпеем,
Не говоря о множестве часов,

Неведомых молве, когда ты вряд ли

Скучала. Я уверен, что на слух

Тебе знакомо слово воздержанье,
Но в жизни неизвестна эта вещь.
Клеопатра
За что, за что?
Антоний
Позволить проходимцу,

Привыкшему к подачкам, подходить

С развязностью к моей подруге в играх,

К твоей руке, священной, как печать

Монаршая и царская присяга!
Я б мог стада Басанского холма

Перереветь. Я, точно зверь, затравлен.

Об этом невозможно толковать,

Отвешивая вежливо поклоны,
Как палачу спасибо говорить

За ловкие движенья.
Возвращаются служители с Тиреем.
Отхлестали?

Первый служитель

Пребольно, повелитель.
Антоний
Он кричал?
Просил прощенья?
Первый служитель
Он просил пощады.
Антоний
Пусть сетует отец твой, если жив,
Что ты не дочь. Ты розгами наказан

За службу Цезарю. Жалей о том.
Пускай тебя на будущее время

Бросает в дрожь от вида женских рук.

566
Весь Шекспир
Ступай назад к своим. Пусть Цезарь знает,

Как приняли тебя. Скажи, что я

Не выношу его высокомерья.
Он только видит, кем я стал теперь,
А кем я был, нарочно забывает.
Он злит меня, а это легкий труд,
В особенности в данную минуту,
Когда мои созвездия зашли

И озаряют бездны преисподней.
А если он найдет мои слова

И то, как обошлись с тобой, обидным,
То мой вольноотпущенник Гиппарх

На службе у него, и ваша воля

Хлестать его, и вешать, и пытать,
Чтоб сосчитаться. Так ему и скажешь.

Теперь же марш отсюда.
Тирей уходит.
Клеопатра
Кончил ты?
Антоний
Моя луна земная закатилась.
Антонию конец.
Клеопатра
Я подожду.
Антоний
Чтоб Цезарю польстить, ты строишь
глазки
Его рабу!
Клеопатра
Так плохо знать меня!
Антоний
Не сердце — камень!
Клеопатра
Если это правда,

Пусть станет в наказание оно

Отравленною градовою тучей.
Пусть первой градинкой убьет меня,

Второй — Цезариона. Постепенно

Пусть буря смоет память обо мне,
Моем потомстве и моем Египте.
Пускай непогребенные тела

Лежат в отравленной воде и мухи

В себе их похоронят.
Антоний
Не божись.
Я верю. Слушай. Цезарь осаждает

Александрию. Надо преградить
Ему пути. На суше мы держались

Все время крепко. Разобщенный флот

Сплочен и стал, как прежде, грозной силой.

Где ты скрывалось, мужество мое?
Я, может быть, вернусь еще, царица,

Обнять тебя и буду весь в крови.
Я и мой меч свое бессмертье купим

Живой ценой. Еще надежда есть.
Клеопатра

Вновь узнаю я своего героя!
Антоний
Теперь я буду драться за троих,
Кося без сожаленья. В дни удачи

Я пленников за шутку отпускал.
Теперь же всеми способами буду

Слать к праотцам. Но вот что. Проведем

Еще раз ночь в бывалом оживленье.

Военных приунывших соберем,
Наполним кубки вновь и дружным смехом

Звон полночи еще раз заглушим.
Клеопатра
Мой день рожденья нынче. Я решила

Не праздновать его, но так как ты

Антоний вновь, я снова Клеопатра.
Антоний

Мы победим, увидишь.
Клеопатра
Пригласить

Всех высших командиров к государю.
Антоний
Я вечером хочу держать им речь

И шрамы их вином играть заставлю.
Не унывай. Еще мы поживем.
В ближайшей схватке я своей работой

Влюблю в себя губительницу-смерть.
Все, кроме Энобарба, уходят.
Энобарб
Он с молнией померяется взглядом,
Так он кипит. Когда нас раздразнить,
Мы как бы страх теряем с перепугу.
Так голубь может заклевать орла.
Он поглупел, и это возвращает

Ему отвагу. Но беда уму

Стать жертвой и игрушкой безрассудства.

Тупая мысль как притупленный меч.

Подумаю, как мне его оставить.
(Уходит.)

Антоний и Клеопатра
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Лагерь Цезаря под Александрией.
Читая письмо, входит Цезарь, за ним Агрип¬

па и Меценат. В отдалении войско.
Цезарь
Зовет меня мальчишкой. Тон такой,
Как будто может выгнать из Египта.

Прибил гонца. Мне вызов шлет на бой.

Мне, Цезарю, вы слышите,— Антоний!

Пусть знает старый хлыщ, что я найду

Еще пути играть своею жизнью,
А глупый вызов мне его смешон.
Меценат
Когда такой опасный зверь бушует,
То значит, ты загнал его вконец.

Воспользуйся скорей его смятеньем,
Чтоб он не мог передохнуть. В сердцах

Слабеет чувство самосохраненья.
Цезарь
Оповести командный наш состав:

Последнее сраженье наше — завтра.
В рядах у нас немало прежних слуг

Антония. С их помощью заманим

Его в засаду. Посмотри за всем

И угости солдат. Запасов хватит,
А войско заслужило. Жаль тебя,
Антоний бедный.
(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Александрия. Дворец Клеопатры.
Входят Антоний, Клеопатра, Энобарб,

Хармиана, Ира, Алексас и другие.
Антоний

Со мной не бьется он?
Энобарб
Нет.
Антоний
Почему?
Энобарб
Он в двадцать раз счастливей и считает,

Что в двадцать раз сильней. Итак,
ваш бой —
Неравный.
Антоний
Завтра, братец, мы сразимся

На море и на суше. Либо я
567
Живым останусь, либо честь омою

В крови для вечной жизни. Ну а ты?
Энобарб

Я буду драться и орать: «Знай наших!»
Антоний
Отлично. Позови домашних слуг.
Пускай ни в чем не будет недостатка

На пире ночью.
Входят три или четыре служителя.
Руку дай свою.
Ты прослужил мне верою и правдой.
И ты. И ты. Спасибо за труды.
Цари прислуживали рядом с вами.
Клеопатра
(Энобарбу)
Что это означает все?
Энобарб

(Клеопатре)
Одна
Из непонятных выходок печали.
Антоний
И ты за мною преданно ходил.
О, если б поменяться нам местами

И я бы вами стал, а вы бы мной,
Чтоб всем вам отплатить такой же
службой!
Служители

Да не попустят боги!
Антоний
Ну так вот.
Еще мне послужите этот вечер.
Пусть не пустует кубок мой, как встарь,

Когда владыки покоренных княжеств

Толпой прислуживали мне, как вы.
Клеопатра
(Энобарбу)
К чему он так?
Энобарб
(Клеопатре)
Он хочет вызвать слезы

У приближенных.
Антоний
Послужите мне.
Быть может, это ночь последней службы,

И больше вы не встретите меня

568
Весь Шекспир
Или увидите кровавой тенью

И завтра будете служить другим.
Ах, я гляжу на вас, как бы прощаясь!

Друзья мои, ведь я вас не гоню,—

Напротив, как признательный хозяин,
Я верен вам до гробовой доски.
Но два часа еще мне подарите

Сегодня ночью, больше не прошу,
И да хранят вас боги.
Энобарб
Что за польза

Расстраивать их? Видишь, все ревут,
И я, осел, не отстаю от прочих.
Зачем ты в женщин превращаешь нас?
Антоний
Ну, не ворчи. Я вовсе так не думал.
Да вырастет добро из ваших слез.
Вы плохо поняли меня, родные.
Ведь я хотел вам бодрости придать.

Хотел уговорить вас без раздумья

Залить огнями пира эту ночь.
Я возлагаю лучшие надежды

На завтрашнее утро и пойду

Не к смерти с вами, а к победной жизни.

Пойдемте ужин открывать, друзья,
И думы горькие в вине утопим.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Перед дворцом.
Входят двое часовых.
Первый часовой

Счастливо, брат. Что утро принесет!
Второй часовой
Один бы уж конец. Минуя город,
Ты ничего не слышал?
Первый часовой

Нет, а что?
Второй часовой
Да мало ли что в городе болтают.

Прощай. Счастливо.
Первый часовой
Хорошо. Прощай.
Входят еще двое часовых.
Второй часовой

Смотрите в оба.
Третий часовой
Ладно. До свиданья.

Сам не плошай, брат.
Становятся на свои посты.
Четвертый часовой
Наше место здесь.

Что скажет завтра флот, а я в пехоте

Уверен.
Третий часовой
Как же. Боевой народ,
Как на подбор.
Звуки гобоев под сценой.
Четвертый часовой
Послушай. Что за звуки?
Первый часовой
Послушайте. Послушайте.
Второй часовой
Слыхал?
Первый часовой
Да. Музыка вдали.
Третий часовой
Нет, под землею.
Четвертый часовой
Что это — добрый признак?
Третий часовой
Нет, дурной.
Первый часовой
Потише, говорю. Что это значит?
Второй часовой
Бог Геркулес, Антониев патрон,
Уходит от него.
Первый часовой
Пойдем узнаем,
Слыхали ли другие.
Второй часовой

Господа,
Что скажете?
Все вместе

Что скажете? Слыхали?

Первый часовой

Необъяснимо!
Третий часовой

Слышишь? Каково!

Антоний и Клеопатра
569
Первый часовой
Пойдем по звуку, сколько будет можно,

До лагерного вала.
Все
Чудеса!
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Там же. Комната во дворце.
Входят Антоний и Клеопатра, Харми¬

ана и другие приближенные.
Антоний

Мой панцирь, Эрос.
Клеопатра
Ляг, поспи немного.
Антоний

Нет, дорогая. Эрос, панцирь мой!
Входит Э р о с с доспехами.
Одень меня в железо. Если счастье

Изменит нам, я рассердил его

Веселостью.
Клеопатра
Где хлястик к этой пряжке?
Я помогу.
Антоний
Брось, брось. Ты у меня

Оруженосец сердца. Брось, не путай.
Клеопатра

Я помогу. Так правильно?
Антоний
Да, да.
Смотри, дела идут на лад, приятель.
Иди и сам вооружись.
Энобарб
Сейчас.
Клеопатра

Что, разве плохо застегнула?
Антоний
Чудно.
Божественно. Посмей кто расстегнуть,
Ему не поздоровится. Проворней.
Ты мямля, Эрос. Можешь взять пример

С царицы нашей. Вот оруженосец!
Ах, если бы могла ты посмотреть,
Как я дерусь, и смыслила бы в этом!
Вот царское, сказала б, ремесло!
Входит вооруженный легионер.
А, здравствуй, брат. Ты на военной службе

Давно, как видно. Для любимых дел

Встаем мы рано и за них беремся

С восторгом.
Легионер
Тысячи уж, государь,
Стоят и ждут тебя в железных латах

На взморье, несмотря на ранний час.
Крики и трубные звуки.
Входят военачальники и легионеры.
Военачальник
Прекрасный день. Да здравствует
начальник!
Все
Да здравствует начальник!
А н т о н и й^
Молодцы!

Сегодня утро ярко спозаранку,
Как детство тех, кто в жизни прогремит.

Так, так. Давай. Теперь сюда. Спасибо.

Отлично. А теперь, мой друг, прощай.
Что ни случись со мной, живи, царица. •

Вот поцелуй солдата. Нежных слов,
Как мирный житель, я не вправе тратить.

На этот раз прощаюсь второпях

Как человек из стали. Все, кто должен

Участвовать в сраженье, все за мной.
За мною все! Счастливо оставаться.

Антоний, Эрос, военачальники и легионеры уходят.
Хармиана
Не перейти ль нам в комнату твою?
Клеопатра
Да, перейдем. Он в воодушевленье.
Ах, если б этот спор он мог решить

Единоборством с Цезарем. Тогда бы

Другое дело. А теперь... Идем.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Александрия. Лагерь Антония. Трубы.
Входят Антоний и Эрос и встречаются еле-

гионером.
Легионер
Во всем сегодня счастлив будь, Антоний.
Антоний
Ах, если б вид твоих рубцов в тот раз

Меня заставил выступить на суше!

570
Легионер
Тогда поныне были бы с тобой

Отпавшие цари и тот воитель,
Который нам сегодня изменил.
Антоний
Кто изменил сегодня?
Легионер
Самый близкий.

Пошли за Энобарбом,— не придет,
Или из Цезарева стана скажет:
«Не твой я больше».
Антоний
Что ты говоришь?
Легионер
Он с Цезарем.
Эрос
Тюки с его вещами

Остались здесь.
Антоний
Так он нас бросил?
Легионер
Да.
Антоний
Пошли ему его поклажу, Эрос.
Все без изъятья. Кладь сопроводи

Запискою, что я ему желаю

Причины в жизни больше не иметь

Менять господ. Я подпишу записку.
Увы, превратности моей судьбы

Испортили такого человека!
Распорядись. Подумай,— Энобарб!
Уходят.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Александрия. Лагерь Цезаря. Трубы.
Входят Цезарь, Агриппа, Энобарб

и другие.
Цезарь
Вперед, Агриппа. Начинай сраженье.

Приказ мой — взять Антония живым.

Оповести войска.
Агриппа
Немедля, Цезарь.
Цезарь
Всеобщий мир недалеко. Когда

Нам нынче повезет, три части света

Покроет тень оливковых ветвей.
Входит гонец.
Весь Шекспир
Г онец
Антоний в поле.
Цезарь
Надо, чтоб Агриппа

Поставил перебежчиков вперед.
Антоний первый свой удар обрушит

Сам на себя.
Все, кроме Энобарба, уходят.
Энобарб
Алексас изменил.
Его послал Антоний в Иудею.
Он Ирода подговорил отпасть.
В награду за его услуги Цезарь

Алексаса повесил. Нет числа

Изменникам. Среди других — Канидий,

Но им и тут не будут доверять.
Какую подлость сделал я! Как стыдно!

Мне счастья в жизни больше не видать,

Как тяжело мне!
Входит Цезарев легионер.
Легионер
Энобарб, Антоний

Прислал твои пожитки и письмо.

Посыльный с ящиками натолкнулся

На мой дозор. У твоего шатра

Он разгружает мулов.
Энобарб
Эти вещи
Дарю тебе.
Легионер
Не смейся, Энобарб.
Я не шучу. Ты лучше позаботься

Пройти с гонцом за вал. Я на часах,
А то бы сам отвел. Ваш повелитель

Бог щедрости, как прежде.
Энобарб
Я подлей
Всех подлецов на свете. О Антоний,

Родник великодушья, сколько б дал

Ты мне за верность долгу, если низость

Ты золотом осыпал! Это нож

Мне в сердце. Я умру от этой боли

Иль от чего-нибудь еще скорей.
И мне еще участвовать в сраженье

Против тебя, Антоний? Нет, пойду

Сыщу себе канаву погрязнее

И лягу издыхать. Одна лишь грязь

Под стать моим последним дням
позорным.
(Уходит.)

Антоний и Клеопатра
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Поле битвы между обоими станами. Крики атаку¬

ющих.
Барабаны и трубы.
Входят Агриппа и другие.
Агриппа
Назад. Мы слишком выдались вперед.

Пришлось налечь и Цезарю. Нам хуже,

Чем думали.
Уходят.
Крики атакующих. Входят Антоний и раненый

С к ар.
Ск ар
Мой храбрый государь!
Вот это значит биться! Если б сразу

Мы так взялись, то разогнали б их

С замотанными в тряпки головами.
Антоний

Ты весь в крови.
Скар
Тут был двойной рубец,

Как буква «те», а стало три пореза,
Как буква «эн».
Вдали сигнал к отступленью.
Антоний

Они трубят отбой.
Скар
Мы их загоним под столы и лавки.
На мне еще есть место для рубцов.
Входит Эрос.
Эрос
Они разбиты. Наше положенье

Равно победе.
Скар
Гнать их по пятам

И бить, как зайцев. Это род охоты

На трусов.
Антоний
Я вознагражу тебя

За бодрость однократно, а за храбрость

В десятерном размере. Ну, пойдем.
Скар
Иду, хотя я ранен и хромаю.
Уходят.
571
СЦЕНА ВОСЬМАЯ
Под стенами Александрии. Шум сраженья.

Входят военным шагом Антоний и Скар

с войсками.
Антоний
Мы их прогнали в лагерь. Кто-нибудь

Пусть сбегает с известием к царице.
А завтра пустим кровь до одного

Всем уцелевшим из врагов сегодня.

Благодарю вас. Каждый бился так,
Как будто дело шло о нем отдельно

И в каждом Гектор истинный сидел.

Войдите в город к женам и домашним:

Скажите им, что каждый совершил.
Вам будут кровь смывать слезами счастья

И раны поцелуями лечить.
( Скару.)
Дай руку мне.
Входит Клеопатра со свитой.
Позволь, твои деянья

Волшебнице я этой поручу.
Пусть наградит тебя ее спасибо.
Свет глаз моих, руками обними

Мою железом сдавленную шею.
Сквозь толщу лат пробейся к сердцу вся.

Ворвись и оседлай его биенья.
Клеопатра
О царь царей, о доблесть без границ!
Ты вырвался из вражеской ловушки!
Ты улыбаешься!
Антоний
Мой соловей!
Их уложили спать. Ты видишь, прелесть,

Хоть меж моих каштановых волос

Седые есть, смекалка есть под ними.
А силой молодых мы посрамим.
Позволь тебе богатыря представить.
Пусть подойдет к руке. Он дрался так,
Как будто некий бог в него вселился,

Который в озлобленье на людей

Их предавал слепому истребленью.
Клеопатра
Я золотые латы дам тебе

Из царского запаса.
Антоний
Если б даже

Они в рубинах были, как узор

На колеснице Феба, дар заслужен.
Дай руку мне. Торжественно войдем

В Александрию, и щиты поднимем,

Изрубленные, как тела у нас.
Когда б дворцовый зал вмещал все войско,

Мы сели бы за ужин всей семьей

572
Весь Шекспир
И выпили за завтрашнюю битву

С ее опасностями. Трубачи,
Раскатом трубным оглушите город!

Бей в барабаны! Пусть земля и твердь

Сольют свой гул и громко рукоплещут

Вступленью войск.
Уходят.
СЦЕНА ДЕВЯТАЯ
Лагерь Цезаря.
Часовыена посту.
Первый часовой
В теченье часа, если нас не сменят,

Вернемся в караульню. Ночь светла,
А в два часа утра мы выступаем.
Второй часовой

Вчера нам не везло.
Входит Энобарб.
Энобарб
О ночь, будь мне
Свидетельницей!
Третий часовой

Это что за малый?

Второй часовой

Послушаем.
Энобарб
Свидетельницей будь,

Священная луна, когда потомство

Позор измены лихом помянет,
Как бедный Энобарб перед тобою

Раскаивался.
Первый часовой
Энобарб!
Третий часовой
Молчи.
Послушаем.
Энобарб
Владычица печали!

Дыханьем ночи отрави меня.
Избавь от бремени постылой жизни.

Кинь сердце на гранит моей вины.
Оно и так иссушено кручиной

И разлетится в прах. Антоний, ты,

Который в высоте своей безмерней

Паденья моего, прости меня!
А там пусть свет меня заносит в списки

Клятвопреступников и беглецов.

Антоний! О Антоний!
(Умирает.)
Второй часовой

Потолкуем
С ним малость.
Первый часовой
Нет. Пусть сам он говорит.

Послушаем, не извлечем ли пользы

Для Цезаря.
Третий часовой

Пускай. Но он уснул.

Первый часовой
Нет, это обморок. Спать не ложатся

С такой молитвой.
Второй часовой
Подойдем к нему.

Третий часовой

Проснись! Проснись! Откликнись!
Второй часовой
Ты нас слышишь?

Первый часовой

Смерть тронула его своей рукой.
Барабаны вдали.
Ты слышишь, спящих будят барабаном.
На караульню отнесем его.
Он знатный человек. Пора сменяться.
Третий часовой

Пойдемте. Он, быть может, отойдет.
Уносят тело.
СЦЕНА ДЕСЯТАЯ
Между обоими станами.
Входят Антоний и Скар во главе войска.
Антоний
Их главная забота нынче — флот.
Мы, видно, им не нравимся на суше.
Скар
И на море.
Антоний
На воздухе, в огне,
Где б ни было, нигде не дам им спуску.
Но к делу. Ставь пехоту на холмах

Вкруг города. Приказ по флоту отдан.
Он поднял якорь. Станем на горе,
Откуда видно море с кораблями

И их движенье.
Уходят.

Антоний и Клеопатра
СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ
Другое место на равнине.
Входит Цезарь с войском.
Цезарь
Без вызова с их стороны стоять

Не шевелясь. Он нас не атакует.
Цвет войска он послал на корабли.

Поищем на поле получше места.
Уходят.
СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ
Холмы под Александрией.
Входят Антоний и Скар.
Антоний
Еще нет боя. Из-за той сосны

Я посмотрю, в чем дело, и немедля

Приду с ответом.
(Уходит.)
Скар
Ласточки в снастях

На яхте Клеопатры свили гнезда.

Гадальщики не знают, что сказать,

Глядят угрюмо и скрывают правду.

Антоний то храбрится, то хандрит,

Исполненный то страха, то надежды

При мысли об исчезнувшем былом.
Вдали шум как бы морского сражения.

Входит Антоний.
Антоний
Пропало все. Египтянка-злодейка

Сгубила нас. Мой флот сдался врагу.

На кораблях бросают кверху шапки,

Братаясь, как старинные друзья.

Блудница с трижды лживою изнанкой!

Так вот кто,— это ты нас продала

Счастливцу-новичку? Отныне сердце

В войне с одной тобой. Распорядись,

Чтоб войско распустили. Мне осталось

Разделаться с колдуньей — вот и все.

Распорядись, чтоб войско распустили.

Скар уходит.
О солнце, твоего восхода мне

Уж больше не видать. На этом месте

Расстанутся Антоний и судьба,
Тут и пожмут навек друг другу руки.

Вот он, итог. Все прихвостни мои,

Лизавшие мне пятки по-собачьи,
Пред Цезарем виляют. Он в цвету,

Сосна ж, которая была всех выше,
Без веток и гола. Какой обман!

Колдунья, взглядом ты передвигала
573
Мои войска на битву и домой.
Мне грудь твоя была венцом и целью,
А ты своей цыганскою игрой

Меня с сумой пустила. Эрос! Эрос!
Входит Клеопатра.
Прочь, наважденье! Сгинь!
Клеопатра
За что сердит

Мой повелитель на свою подругу?
Антоний
Исчезни, или я тебе воздам

За все сполна и Цезарю испорчу

Его победный въезд с тобою в Рим.
А я хочу, чтоб ты покрасовалась

Пред шумной чернью, чтобы как пятно

На всем отродье женщин ты тащилась

Пешком за колесницей, чтоб тебя

Показывали публике за деньги

На выставке диковин и чтоб там

Октавия впилась в тебя ногтями.
Клеопатра уходит.
Отлично поступила, что ушла.
Я за себя не отвечаю. Впрочем,
Смерть от моей разгневанной руки

Спасла б тебя от множества страшнейших.

Эй, Эрос! Что со мной? Я весь в огне.
На мне рубашка Несса. О мой предок

Алкид, дай силу гневу моему,
Чтоб я, как ты, забросил человека

На лунный серп и палицей своей

Расправился с собою. Смерть колдунье!

Она меня мальчишке продала.
Я — жертва заговорщиков. За это

Она умрет. Эй, Эрос!
СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ
Александрия. Дворец Клеопатры.
Входят Клеопатра, Хармиана, Ира

и Мардиан.
Клеопатра
Девицы, помогите. Он безумней,
Чем Теламон, и более взбешен,
Чем Фессалийский вепрь.
Хармиана
Запрись в гробнице.

Вели дать знать ему, что умерла.

Прощанье с жизнью легче расставанья

Со славою.
Клеопатра
В гробницу! Мардиан,

Поди скажи ему, что я с собою

574
Весь Шекспир
Покончила и мой последний звук

«Антоний» был. Разжалобь, как сумеешь.

Запомни, как он примет эту смерть,
И мне расскажешь. А теперь в гробницу.

Уходят.
СЦЕНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Там же. Другая комната.
Входят Антоний и Эрос.
Антоний

По-прежнему ль я, Эрос, пред тобой?
Эрос
Да, государь.
Антоний
Бывают испаренья

С фигурою дракона, или льва,
Или медведя, или замка с башней,
Или обрыва, или ледника

С зубцами, или голубого мыса

С деревьями, дрожащими вдали.
Они — цветы вечерней мглы. Их формы

Обманывают глаз. Ты их видал?
Эрос
Да, государь.
Антоний
То, что конем казалось,

Внезапно растворяется во мгле,
Сливаясь с нею, как вода с водою.
Эрос
Да, государь.
Антоний
Твой командир теперь

Такой же самый призрак, милый Эрос.
Я все еще Антоний, но с трудом

Удерживаю эту оболочку.
Я воевал ведь только для нее

И думал, что она, по крайней мере,
Хоть тут со мной, как я всегда был с ней

И шедшие за мною миллионы,
Которые утрачены сейчас.
Так думал я. Она же, милый Эрос,

Держала руку Цезаря. Она

Сбыла к его триумфу за бесценок

Меня с моею славой. Но не плачь.
Мы сами устраним себя из жизни.
Входит Мардиан.
Назад к своей проклятой госпоже!
По милости ее я без оружья.
Мардиан
Антоний, нет, владычица тебя

Любила и судьбу соединила

С тобой.
Антоний
Вон, евнух-негодяй! Она —

Предательница и умрет за это.
Мардиан
Долг смерти платят только раз, и он

Уже уплачен ей. Твое желанье

Исполнено. Последние слова

Царицы были: «Доблестный Антоний!

Антоний!» Восклицанье прервалось

На полпути меж сердцем и губами,
И с ним в груди царица умерла.
Антоний

Как, Клеопатра умерла?
Мардиан
Скончалась.
Антоний
(Эросу)
Сними с меня доспехи. Кончен труд

Большого дня. Пора на отдых, Эрос.
( Мардиану.)
Благодари, что ты уходишь цел.
Тебе и это — щедрая награда.
Мардиан уходит.
Долой все это. Семеричный щит

Аякса — не защита от крушенья.

Раздвиньтесь, ребра! Сердце, изнутри

Разрушь свой плен и вырвись из темницы!

Проворней, Эрос. Я отвоевал

И больше не солдат. Прощайте, латы!
Вы погнуты. Я с честью вас носил.
На время выйди, Эрос.
Эрос уходит.
Клеопатра!
Я догоню тебя и попрошу

В слезах прощенья. Так мне будет легче.

Отсрочка — пытка. Факел догорел.
Я лягу. Полно по углам шататься.
Отныне все усилья — лишний труд

И всякий шаг — топтание на месте.
Ну что ж, осталось приложить печать,
А то — конец, все ясно. Эрос! Эрос!
Иду, царица! — Эрос! — Там, в садах,
В толпе теней мы будем выделяться

Из всех других и отобьем друзей

У бедного Энея и Дидоны.
Эй, Эрос, Эрос! Воротись назад.
Эрос возвращается.

Антоний и Клеопатра
575
Эрос
Что, государь, прикажешь мне?
Антоний
С тех пор

Как Клеопатры нет, я прозябаю

Так недостойно, что стыжу богов.
Я мир кроил мечом и на зеленых

Плечах Нептуна строил города

Из кораблей, и вот мне не хватает

Отваги женщины. Я хуже той,
Которая своею смертью скажет:
«Я, Цезарь, справилась сама с собой».
Ты обещал мне, Эрос, если в жизни

Меня настигнет ужас или стыд,
Убить меня по первому желанью.
Ну вот, такая надобность пришла.
Пойми одно: ты не меня уложишь,
А Цезаря расстроишь торжество.
Ты побледнел? Бодрей, дружок.
Эрос
О, боги!
Мне сделать то, что тучи вражьих стрел

Парфянских не могли?
Антоний
Ты б господина

Хотел увидеть в Риме из окна

С закрученными за спину руками,
С ярмом на шее, с краской на лице,
Средь пленников, в обозе, за квадригой

Смеющегося Цезаря?
Эрос

О нет!
Антоний
Вот видишь. Уберечься можно только

Смертельной раной. Размахнись мечом,

Которым ты принес так много пользы.
Эрос
Прости меня.
Антоний
Я волю дал тебе.
Ты клялся сослужить мне эту службу

По первой просьбе. Действуй же. А то

Все предыдущие твои услуги

Одна случайность. К делу. Где твой меч?
Эрос
Так отверни лицо свое в сиянье

Непреходящей славы.
Антоний

(отворачиваясь от него)
Хорошо.
Эрос
Меч вынут.
Антоний
Вынуть мало. Бей наотмашь,

Ну что ж ты?
Эрос
Мой любимый государь,

Военачальник мой и император.
Пред тем как нанести удар, позволь

Сказать тебе прости.
Антоний
Я позволяю.
Уж ты сказал.
Эрос
Прощай, великий вождь.

Размахиваться?
Антоний
Да.
Эрос
Мне не придется

Оплакивать Антониеву смерть.
(Убивает себя.)
Антоний
Недосягаемое благородство!
Вот как мне надо было самому,
Не трогая тебя, распорядиться.
Ты и царица, Эрос, далеко

Меня опередили чувством долга.
Но я просватан смерти и спешу

К ней вслед за вами. Твой начальник, Эрос,

Кончает жизнь твоим учеником.
В приеме этом я твой подражатель.
(Падает на свой меч.)
Что это? Я еще живу? Живу?
Эй, стража! Приколите!
Входит Дерцет со стражею.
Первый часовой
Что за крики?
Антоний
Я оплошал. Пожалуйста, друзья,

Прикончите меня.
Второй часовой
Звезда скатилась.
Первый часовой

Великая пора пришла к концу.

576
Все
О, горе, горе нам!
Антоний
Добейте насмерть

Хоть из любви ко мне.
Первый часовой

Я не могу.

Второй часовой

Я тоже не могу.
Третий часовой

Никто не может.
Стража уходит.
Дерцет
Ты умер, и приверженцы твои

Должны бежать. Чтоб к Цезарю
проникнуть,
Я меч Антония ему снесу.
(Завладевает мечом Антония.)
Входит Диомед.
Диомед
Где Марк Антоний?
Дерцет
Вот он.
Диомед
Он отходит?
Что ж ты не отвечаешь?
Дерцет уходит.
Антоний
Диомед,
Вынь меч и прекрати мои мученья.
Диомед

Я послан Клеопатрой, государь.
Антоний

Когда она тебя послала?
Диомед
Только
Сейчас.
Антоний
А где она?
Диомед
Укрылась в склеп.
Ей чуялось, что здесь случилось что-то.

Когда она узнала, что ее

Без доказательства подозревают

В сношеньях с Цезарем и что тебя
Весь Шекспир
Не вразумить, она сказать велела,
Что умерла, но, чтобы избежать

Дурных последствий, вскорости послала

Открыть тебе всю правду. Но, боюсь,
Я опоздал.
Антоний
Да, милый. Слишком поздно.

Мою охрану кликни, Диомед.
Диомед
Особая охрана государя!
Охрана, говорю я! Эй сюда!
Входят четыре или пять телохраните¬

лей Антония.
Антоний

Снесите, милые, меня к царице

И тем отдайте мне последний долг.
Первый телохранитель
О, горе! Почему, военачальник,
Мы пережить тебя осуждены!
Все
Несчастный день!
Антоний
Друзья, судьба злорадна.

Не радуйте ее своей тоской,
А лучше накажите равнодушьем.

Приподнимите на руки меня.
Я вами предводил. Настало время

Теперь вам на себе меня таскать.
Спасибо, дорогие.
Антония уносят.
СЦЕНА ПЯТНАДЦАТАЯ
Там же. Гробница.
Наверху появляются Клеопатра, Хармиана

и Ира
Клеопатра

Я никуда отсюда, Хармиана,
Не выйду.
Хармиана
Успокойся.
Клеопатра
Никуда.
Теперь мне только ужасы желанны,
А не успокоенья. Я хочу

Нагореваться вволю, соразмерно

Огромности удара.
Внизу появляется Диомед.

Антоний и Клеопатра
Ты узнал?
Он умер?
Диомед
Он на волоске от смерти,
Но дышит. Стань у крайнего окна.
Его несут с той стороны к гробнице.
Внизу стража вносит Антония.
Клеопатра
Обугли, солнце, все, что под тобой!
Пусть станет мир неразличимо черен!
О мой Антоний! О Антоний мой!
Антоний мой! На помощь, Хармиана!

Друзья, на помощь! Ира, помоги!
Мы втащим вверх его.
Антоний
Не убивайся!
Не Цезарем Антоний побежден,
Но сам он над собою торжествует.
Клеопатра
Быть не могло иначе. Одному

Антонию Антоний был по силам.
Но боль моя не легче оттого.
Антоний
Моя египтянка, я умираю.
Я умираю, но еще пока

Я заговариваю смерти зубы,
Чтобы успеть тебе напечатлеть

Последний из несчетных поцелуев.
Клеопатра
К тебе сойти не смею, дорогой,
Прости, мой друг, спуститься не решаюсь.

Я в руки Цезаря боюсь попасть.
Пока на свете есть кинжалы, яды

И змеи, я собой не довершу

Великолепья Цезарева въезда.
Стыдливая Октавия глаза
Не будет мне колоть своим примером.
Я не спущусь, но сам ты будешь здесь.

Тащите, девушки. Беритесь снизу.
Теперь тащите.
Антоний

Только поскорей.
Я отхожу.
Клеопатра
Поднять тебя не шутка.
Какой ты грузный! Вероятно, скорбь

Былую силу превратила в тяжесть.
О, если б власть Юноны, я б тебя

Перенесла с Меркурием на крыльях

К столу Юпитера. А ну еще.
А ну еще. Всегда безумьем было

Желать недостижимого. А ну
577
Еще чуть-чуть. Ну здравствуй,
здравствуй, здравствуй!

Антония втаскивают наверх к Клеопатре.
Умри, где жил. Прижмись ко мне. Очнись.

О, если б целованье воскрешало,
Я б губы извела.
Все

Ужасный вид!
Антоний
Моя египтянка, я умираю.
Я умираю. Дай глоток вина.
Мне надобно сказать тебе два слова.
Клеопатра
Нет, говорить дай мне, и я судьбу

Сведу с ума беспечностью беседы.
Антоний
Защиты в будущем себе ищи

У Цезаря, царица.
Клеопатра

Это вряд ли
Соединимо.
Антоний
Клеопатра, верь

Из Цезаревых только Прокулею.
Клеопатра
Не Цезаревым слугам, а одним

Рукам своим и смелости доверюсь.
Антоний
Не думай про печальный оборот

И смерть мою, но возвращайся мыслью

К минувшим, более счастливым дням,

Когда, владея величайшей властью,
Я благородно пользовался ей,
Да и теперь кончаюсь не бесславно

И не прошу пощады, снявши шлем

Пред земляком, но римлянином гибну

От римских рук. Захватывает дух.
Я больше не могу.
Клеопатра
Мой драгоценный,
Как, ты умрешь? Тебе не жаль меня?
А мне остаться в этом скучном мире,

Который без тебя как хлев свиной?

Смотрите, девушки, венец вселенной

Растаял и течет.
Антоний умирает.
Мой государь!
Увял военный лавр. Копье солдата

Сломалось. Недоросли и щенки
19	Весь Шекспир, т. 2

578
Весь Шекспир
В годах догнали старших. Исключенье

Ушло от нас, и больше под луной

Нет ничего достойного вниманья.
(Падает в обморок.)
Хармиана

Очнись, очнись, венчанная!
Ира
Ну вот.
Скончалась благодетельница наша.
Хармиана

Державная владычица!
Ира
Очнись!

Хармиана

Очнись! Очнись!
Ира

Державная царица
Египта!
Хармиана

Тише, Ира, не шуми.
Клеопатра
Простое горе, как у тысяч женщин,
Как слезы скотницы какой-нибудь.

Швырнуть богам бы скипетр со словами:

Завистники, покамест вы у нас

Не выкрали алмаза, нам на свете

Жилось не хуже вас. Всё ни к чему.

Терпенье — глупость, нетерпенье —
мука.
Собакой взвоешь. Так велик ли грех,

Ворвавшись в тайное жилище смерти,

Самой предупредить ее приход?
Ах, девушки! Ну полно, полно, бросьте!

Ах, девушки, ах, девушки мои!
Угас наш свет, лампада догорела.

Солдаты, не годится унывать!
Сначала погребем его, а после,
Как должно, со свободною душой,
Без трепета, по-римски, горделиво

На зависть всем сумеем умереть.
Застыл покров огромнейшего духа.
Ах, девушки, вот мы и без друзей!

Спасенье наше, девушки, отныне

В готовности к немедленной кончине.

Уходят. Сверху уносят тело Антония.
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Александрия. Лагерь Цезаря.
Входят Цезарь и его военный совет: Агриппа,

Долабелла, Меценат, Галл, Прокулей

и другие.
Цезарь
Пусть сдастся, Долабелла. Он в мешке.

Тянуть ему смешно и бесполезно.
Долабелла
Пойду скажу.
(Уходит.)
Входит Д е р ц е т с мечом Антония.
Цезарь

Что у тебя в руках?
Кто ты, что входишь так бесцеремонно?
Дерцет
Меня зовут Дерцетом. Я из войск

Антония. Он больше всех достоин

Был лучшей службы и, пока был жив,
Был господином мне. С его врагами
Я дрался, жизни не щадя. Возьми

Меня на службу, если можно. Буду

Тебе слугой таким же. Если ж нет,

Вот жизнь моя.
Цезарь

Что значат эти речи?
Дерцет
Антоний умер, Цезарь, вот их смысл.
Цезарь
Обвал такого тела был бы громче.

Землетрясенье зашвырнуло б львов

На улицы, а горожан в пустыни.

Антониева смерть не что-нибудь,—

Полмира заключало это имя.
Дерцет
И все ж он умер, Цезарь, но конец

Нашел не от секиры правосудья,
Не нож наемного убийцы, нет,—

Рука, мечом вписавшая в скрижали

Деянья славы, в сердце обрела

Решимость уничтожить это сердце.

Антоний и Клеопатра
579
Вот меч его, торчавший в ране. Он

Весь обагрен его бесценной кровью.
Цезарь
Вы опечалены, мои друзья.
Клянусь, здесь есть над чем царям
поплакать.
Агриппа
Как часто нам приходится жалеть

О том, чего мы сами добивались.
Меценат

Он уравнял хорошее с дурным.
Агриппа
Едва ль бывало ярче дарованье.
Но боги, чтобы сделать нас людьми,

Пороками нас наделяют. Цезарь

Волнуется.
Меценат
Я думаю! Пред ним

Вместительное зеркало, и в раме

Вся жизнь его.
Цезарь
Антоний, я довел

Тебя до этого? Но мы ведь режем

Болячки на себе. Один из нас

Был должен рухнуть на глазах другого.

Вдвоем на свете мы б не ужились.
И все ж кровавыми слезами сердца

Теперь я плачу, брат, советник, друг,

Помощник мой в великих начинаньях,

Товарищ в битвах, правая рука

И сердце, чьим огнем мое горело,—
О том, что наши судьбы разделил

Неумолимый рок. Я покажу вам,—
Входит египтянин.
А впрочем, после. Расспрошу сперва

Гонца, хотя с каким он порученьем,
Сейчас же видно по его лицу.
Откуда будешь ты?
Египтянин
Я родом бедный

Египтянин. Владычица моя,
Укрывшись в склепе (все, что ей осталось),

Заблаговременно желает знать,
Что ты назначил ей, чтоб быть готовой.
Цезарь
Пусть успокоится. Ей сообщат

На днях, каким почетом и довольством

Хотим обставить мы ее. Нельзя

Быть Цезарем и совершать жестокость.
Египтянин
Спасибо, Цезарь.
(Уходит.)
Цезарь
Слушай, Прокулей.

Скажи, что унижать ее не будут.

Добейся, чтоб она любой ценой

Пришла в себя, привыкла к положенью

И на себя не наложила рук.
Ведь пребыванье Клеопатры в Риме

Увековечит наше торжество.

Немедленно ступай и возвращайся.
Я знать хочу, что говорит она

И думает.
Прокулей
Я все исполню, Цезарь.

(Уходит.)
Цезарь

Иди с ним, Галл.
Галл уходит.
А Долабелла где?

Пусть тоже им поможет.
Все
Долабелла!
Цезарь
Оставьте. Вспомнил. Я его услал.
Он занят делом и сейчас вернется.

Пойдем ко мне в палатку. Я хочу

Вам показать, как, вопреки желанью,

Войну мне навязали и с каким

Терпеньем уступал я в переписке.

Пойдем. Взгляните.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Александрия. Гробница.
Входят Клеопатра, Хармиана и Ира.
Клеопатра
Моя тоска немного улеглась.
Быть Цезарем не столь большая важность.

Ведь он не бог судьбы, а раб судьбы,
Ее слуга. Величье только в шаге,
Которым прекращают все дела,

Приостанавливают перемены

И после спят и спят, забыв навек

Вкус соски, одинаково вскормившей

Царей и нищих.
К дверям гробницы подходят Прокулей

и Галл со стражею.

580
Весь Шекспир
Прокулей

Цезарь шлет привет

Египетской владычице и просит

Узнать, чего ты хочешь от него.
Клеопатра
Как ты зовешься?
Прокулей
Прокулей.
Клеопатра
Антоний

Мне называл тебя и говорил,
Чтоб я тебе доверилась. Однако,
С тех пор как безразличен мне обман,
Я не нуждаюсь в правде. Если ж Цезарь

Просительницей хочет увидать

Перед собой царицу, то напомню,
Что венценосцам совестно просить

Чего-нибудь, что было б меньше царства.

Пусть Цезарь сыну моему вернет

Египет. За возврат моих имуществ

Я перед ним колени преклоню.
Прокулей
Твой жребий отдан в царственные руки.

Без страха им доверься. Господин

Так полон милости, что изливает

Ее на всех, кому нужда. Позволь

Изобразить ему твою покорность,
И ты в нем победителя найдешь,
Который будет сам просить о праве

Служить тебе, не дожидаясь просьб.
Клеопатра
Скажи ему, что я беспрекословно

Передаю ему свои права.
Я каждый час учусь повиновенью

И жажду увидать его в лицо.
Прокулей
Я это передам, не беспокойся.
Я знаю, как несносно для него

Быть поводом для стольких огорчений.
Г алл
Ты видишь, как легко ее схватить.
Прокулей с двумя легионерами влеза¬

ет в окно гробницы по прислоненной лестнице и ста¬

новится позади Клеопатры. Остальные легионеры

отодвигают засовы и отворяют двери.
Стеречь, покамест не прибудет Цезарь.

(Уходит.)
Ира
Венчанная царица!
Хармиана

Ты в плену,
О Клеопатра!
Клеопатра
Ну проворней, руки!
(Вынимает кинжал.)
Прокулей

(хватает и обезоруживает ее)
Стой, стой, царица, не увечь себя!
Тебя не предают, а выручают.
Клеопатра
Ты в смерти мне отказываешь, в том,

Чем мы собак спасаем от мучений?
Прокулей
Не убивай себя. Не клевещи

На Цезарево обращенье. Люди

Должны увидеть блеск его души,
А твой конец посеет кривотолки.
Клеопатра
О, где ты, смерть? Сюда, скорей сюда!

Ты губишь бедняков и малолетних,
А вот тебе царица!
Прокулей
Перестань.
Клеопатра
Я перестану есть и пить, и если

Нужда в словах, я перестану спать.
Но я разрушу этот бренный остов,
Что б Цезарь ни предпринимал. Рабой

Я при его дворе не буду. Глупой

Октавии учить себя не дам

Немым укором глаз. А вы решили,
Что я покорно стану у столба

На поруганье грубой римской черни?

Нет, лучше дома пруд какой-нибудь,
Иль голой в тину, мухам на съеденье.

Нет, лучше на одну из пирамид

Родной земли быть вздернутой в оковах.
Прокулей
Тебе причины Цезарь не давал

В грядущем рисовать такие страхи.

Входит Долабелла.
Долабелла
Как вы тут действовали, Прокулей,

Известно Цезарю. Он вызывает

Тебя к себе, а мне велел стеречь

Царицу.
Прокулей
Превосходно, Долабелла.
Будь с нею добр.
( Клеопатре.)
Я Цезарю скажу

Охотно все, что ты ни пожелаешь.

Антоний и Клеопатра
Клеопатра

Скажи, что я желаю умереть.
Прокулей с легионерами уходят.
Долабелла

Ты не слыхала обо мне, царица?
Клеопатра
Не помню.
Долабелла
А должна была б слыхать.
Клеопатра
Что я слыхала или нет, не важно.
Ты сновидений женщин и детей

Не станешь слушать.
Долабелла
Я не понимаю.
Клеопатра
Мне снилось, был Антоний государь.

Еще один бы сон такой, чтоб снова

Такого человека увидать!
Долабелла
Позволь сказать...
Клеопатра
Его лицо сияло,
Как лик небес, и солнце и луна

Свершали оборот и освещали

Кружок земли, как маленькое «о».
Долабелла
Венчанная красавица...
Клеопатра
Ногами

Переступал он океан. Рукой

Он накрывал вселенную, как шлемом.

Казался голос музыкою сфер,
Когда он разговаривал с друзьями,

Когда ж земной окружности грозил,

Гремел, как гром. Он скупости не ведал,

Но, словно осень, рассыпал дары

И никогда не превращался в зиму.

Забавы не влекли его на дно,
Но выносили наверх, как дельфина.

Двором ему служил почти весь свет.
Как мелочью, сорил он островами

И царствами.
Долабелла
Владычица...
Клеопатра
Скажи.
Был или мыслим кто-нибудь на свете,

Как человек, который снился мне?
581
Долабелла
Нет, Клеопатра.
Клеопатра
Лжешь, и лжешь безбожно:

Он жил, он жил! Но жизнь его средь нас

Мелькнула без следа, как сновиденье.

Природе не хватает вещества,
Чтобы с мечтой соперничать. Однако,

Придумавши Антония, она

Воображенье перещеголяла.
Долабелла
Как весь твой путь, царица, велика

Твоя утрата. Сообразно горю

И держишь ты себя. Я не хочу

Преуспевать, так больно отдается

Печаль твоей души в моей душе.
Клеопатра
Благодарю. Как Цезарь полагает

Распорядиться мной?
Долабелла
Стыжусь сказать,
Но я б хотел, чтоб ты узнала это.
Клеопатра
Нет, все-таки.
Долабелла

Как он ни милосерд...

Клеопатра

Он хочет показать меня при въезде?
Долабелла

Да, государыня. Так решено.
Трубы в отдаленье.
Голоса за сценой

Дорогу Цезарю!
Входят Цезарь, Галл, Прокулей, Меце¬

нат, Селевк и свита.
Цезарь
Кто здесь царица?
Долабелла
(Клеопатре)
Вот император.
Клеопатра становится на колени.
Цезарь
Встань, не падай ниц.

Встань, я прошу, владычица Египта.
Клеопатра
Так боги рассудили, государь,
Мой долг склониться пред тобой,
властитель.

582
Цезарь
Отбрось предубежденья. Я готов

Случайностью считать твои проступки,

Хоть мысль о них обидна и сейчас.
Клеопатра
Единственный властитель мира, поздно

Оправдываться. Каюсь, я всегда

Страдала всеми слабостями пола.
Цезарь
Мы будем закрывать на них глаза,
А не копаться в прошлом, Клеопатра.
И если ты не будешь восставать,
Сама благословишь ты дружелюбье

Решений наших и свою судьбу.
Когда ж пойдешь на крайность, как
Антоний,

И бросишь тень злодейства на меня,
То ты лишишь себя благодеяний

И на детей накличешь ту беду,
Которую бы я отвел. На этом

Позволь расстаться нам. Я удалюсь.
Клеопатра
Хотя на край земли. Твои владенья

Теперь — весь мир. Другое дело мы.
Нас, доказательства своей победы,

Расставь, где хочешь, как щиты вдоль стен.

Вот, Цезарь, здесь...
Цезарь
О нуждах Клеопатры

Сама сносись со мной.
Клеопатра
Вот, Цезарь, здесь

Обзор сокровищ, денег и посуды

В моем владенье. В опись внесено

Все до иголки. Где Селевк?
Селевк
Царица?
Клеопатра
Вот мой казнохранитель, государь.
Он подтвердит тебе под страхом смерти,

Что я не утаила ничего.
Не правда ли, Селевк?
Селевк
Под страхом смерти

Я лучше бы лишился языка,
Чем говорить неправду.
Клеопатра
Что ж я скрыла?
Селевк
Достаточно, чтоб список откупить.
Весь Шекспир
Цезарь
Не приходи в смущенье, Клеопатра,
Твое благоразумье я хвалю.
Клеопатра
Как притягательно величье, Цезарь!
Мои теперь твои, а изменись

Судьба опять, твои моими б стали.
О, как меня выводит из себя

Неблагодарность этого Селевка!
Отродье рабье, верности в тебе —
Как в покупной любви! Ты на попятный?

Что ж, пяться, пяться. Я твои глаза,

Подлец, настигну, будь у них хоть крылья.

Собака, раб, бездушный негодяй!
Какая низость!
Цезарь

Погоди, царица.
Клеопатра
Нет, Цезарь, стыд какой! В тот миг, когда

Ты делаешь мне честь своим приходом,

Слуга мой множит горести мои

В твоем присутствии таким позором.

Пускай я скрыла несколько вещиц

На память людям. Пусть из безделушек,

Что поценнее, отложила в дар

Октавии за будущую помощь.
Меня ль, однако, обличать змее,
Которую сама я отогрела?
Все ниже, ниже, боги, я качусь,
И нет конца паденью.
( Селевку.)
Убирайся.
Еще есть искры в пепле мук моих.
Когда б ты был мужчина, а не евнух,
Ты б пожалел меня.
Цезарь
Ступай, Селевк.
Селевк уходит.
Клеопатра
Мы, венценосцы, терпим нареканья

За промахи других. Вот почему

Нас предаю^ при нашем отреченье

Так безнаказанно.
Цезарь
Ни тех вещей,
Которые ты скрыла, Клеопатра,
Ни тех, что в списке, мы не поместим

В число добычи. Пользуйся, как знаешь,

Своим богатством. Цезарь, согласись,
Ведь не разносчик, чтобы торговаться

О купленном и проданном. Взгляни

На все светлей. Освободись от власти

Угрюмых мыслей. Помни, что с тобой

Антоний и Клеопатра
583
Поступят так, как ты сама укажешь.

Спокойно ешь и спи. Ты у друзей

И предоставь себя их попеченью.
Теперь прощай.
Клеопатра
Мой господин! Мой царь!
Цезарь
Не надо. Встань. Прощай.
Трубы. Цезарь со свитой уходит.
Клеопатра
Как он виляет,

Как он юлит, чтоб оплести меня!
Не тут-то было. Слушай, Хармиана.
(Шепчется с Хармианой.)
Ира
Кончай, царица. День наш миновал.

Смеркается.
Клеопатра
Скорее возвращайся.
Все сделано уже. Он подряжен.
Поторопи его.
Хармиана

Сейчас, царица.
Возвращается Долабелла.
Долабелла
Где Клеопатра?
Хармиана
Видишь, вот она.
Клеопатра
Что, Долабелла?
Долабелла
Для меня святыня

Твои веленья. Я пришел сказать:
День выезда назначен. Цезарь едет

Чрез Сирию. Тебя пошлют с детьми

Через три дня вперед. Построй на этом

Свои расчеты. Я исполнил все,
Что обещал тебе и ты просила.
Клеопатра
Я буду, Долабелла, пред тобой

Навек в долгу.
Долабелла
А я твоим слугою.
Прощай, моя царица. Мне в конвой

При Цезаре.
Клеопатра

Прощай и ты. Спасибо.
Долабелла уходит.
Как это, Ира, нравится тебе?
Теперь ты что! Игрушка из Египта,
Чтоб тешить Рим. Ремесленники, сброд

В засаленных передниках, с линейкой

И молотком, соорудят помост,
Чтоб нас виднее было. Нам придется

Дышать отрыжкою дурных харчей

И грязным потом.
Ира
Да избавят боги!
Клеопатра
Нет, это будет так наверняка.
Нас будут лапать, как публичных женщин,

Невежи ликторы и бичевать

Паршивцы рифмоплеты, а актеры

Изобразят александрийский пир.
Антоний будет выведен под мухой,
А желторотый рядовой пискун

Представит жизнь царицы Клеопатры

В игривых сценах.
Ира
Да предохранят
Нас всеблагие!
Клеопатра

Можешь мне поверить.
Ира
Я не увижу этого. На то

Глаза мои ногтям уступят в силе.
Клеопатра
Вот именно. Вот средство без труда

Расстроить их дурацкие расчеты.
Возвращается Хармиана.
Ну, Хармиана? Милые мои,
Теперь меня по-царски уберите.
Все лучшее наденьте. Это Кидн,
Я вновь плыву Антонию навстречу.
Вот, Ира, значит, как. Мы не шутя

Кончаем счеты с жизнью, Хармиана.

Последний раз еще похлопочи,
А там гуляй хоть до скончанья века.

Пожалуйста, корону мне и жезл.
Ира уходит. Шум за сценой.
Что там за шум?
Входит часовой.
Часовой
Какой-то поселянин

С корзиной винных ягод. Пристает,—

Впусти его во что бы то ни стало.
Клеопатра
Впусти его.
Часовой уходит.

584
Весь Шекспир
Как незатейлив вид

У помощи. Он мне принес свободу.
Все выяснено. Женского во мне

Нет больше ничего. Я вся как мрамор.

Теперь непостоянная луна

Не из моих планет.
Входят часовой и поселянин с корзиной.
Часовой
Вот поселянин.
Клеопатра

Ступай, оставь нас.
Часовой уходит.
Хорошенькая змейка при тебе,
Которая без боли убивает?
Поселянин
При мне, при мне. Только, мой совет,

лучше ее не трогать. Кусается она,— не

шутит. Которые умирали, редко или нико¬

гда не поправлялись.
Клеопатра
Помнишь ли ты кого-нибудь, кто умер

бы от нее?
Поселянин
Л как же, и мужчин и женщин. Да вот

не дальше как вчера. Безусловно честная,

завирающая женщина и тоже укушенная,

рассказывает без утайки, как она померла

и что чувствовала. Одним словом, полная

и добросовестная точка зрения о змее.

А там кто ее знает. Всему верить,— вполо¬

вину всегда будешь в дураках. Одно, мож¬

но сказать, не подлежит совершенно: змея

она называется, змея и есть.
Клеопатра
Можешь идти. Прощай.
Поселянин
Пожелаю тебе от змеи всякой радости.
(Ставит корзину на пол.)
Клеопатра
Прощай.
Поселянин
Берегись смотри. Змея тиха до поры,

а нет-нет да и покажет себя.
Клеопатра
Да, да. Прощай.
Поселянин
Одно дело, понимаешь ты, змея в тол¬

ковых руках, а то что хорошего в ней, в змее?
Клеопатра

Не беспокойся. Мы присмотрим.
Поселянин

Ничего ей не давай. Не стоит она корма.
Клеопатра

А меня она не съест?
Поселянин
Что ж ты думаешь, я такой дурак? Не¬

бось бабой сам черт подавился, а ты го¬

воришь, она тебя съест. По-настоящему

женщина есть пища богов, если только не

подгадит дьявол. Наказанье богам с этими

сукиными детьми, с чертями. Обязательно

из каждого женского десятка пять перепо¬

ртят.
Клеопатра

Хорошо. Теперь ступай. Прощай.
Поселянин
И правда, пора. Пожелаю тебе от змеи

всякой радости.
(Уходит.)
Возвращается И р а с мантией, короной и прочим.
Клеопатра
Подай мне мантию, надень венец.
Я вся объята жаждою бессмертья.
Ах, больше этих губ не освежит

Букет египетского винограда.
Скорей, скорее, Ира! Мне пора.
Я чувствую, меня зовет Антоний.
Он просыпается, чтоб похвалить

Меня за доблесть. Он смеется. Боги,—
Он говорит,— шлют Цезарю успех,
Чтобы отнять его потом в возмездье.
Иду к тебе, супруг мой. Зваться так

Дает мне право беззаветность шага.
Я воздух и огонь. Другое все

Я оставляю праху. Вы готовы?
Вот губ моих последнее тепло.
Пора прощаться, Ира, Хармиана.
(Целует их.)
Ира падает и умирает.
Тебя свалил мой поцелуй? Ужель

В нем яд змеи? Твое прощанье с жизнью

Как страстное свидание с концом,
Где мука перемешана с блаженством.
Но ты молчишь. Не стоит этот свет

Прощальных слез и проводов.
Хармиана
Излейся,

Седая туча, проливным дождем,
Чтоб можно было думать,— боги плачут.

Антоний и Клеопатра
Клеопатра
Я оказалась во втором ряду.
Ее увидит первою Антоний,
Успеет расспросить про все и даст

Тот поцелуй, которого я жажду,
Как неба.
(Обращаясь к змее, которую она приклады¬

вает к груди.)
Ну, разбойница моя,
Разрежь своими острыми зубами

Тугой житейский узел. Разозлись

И действуй. Что же ты не свирепеешь?
Ах, дурочка, будь речь тебе дана,
Ты Цезаря ослом бы обозвала.
Хармиана

Звезда Востока!
Клеопатра
Тише. Не буди

Младенца на моей груди, который

Сосаньем мамку насмерть усыпит.
Хармиана

Разбейся, сердце, о, разбейся, сердце!
Клеопатра
Бальзам! Блаженство! Совершенный
воздух!
Антоний!.. Я другую приложу.
(Прикладывает к руке другую змею.)
Что медлить мне...
(Умирает.)
Хармиана
...В постылом этом мире?

Да, да, прощай. Гордиться можешь,
смерть,
Ты овладела лучшею из женщин.
Спуститесь, веки, занавески глаз,
В наш сумрак солнце больше не заглянет.

Корона сбилась набок. Укреплю

И соберусь в дорогу.
Вламывается охрана.
Первый часовой

Где царица?
Хармиана

Молчи,— разбудишь.
Первый часовой
Цезарь приказал...
Хармиана
Но опоздал приказом.
(Прикладывает к себе змею.)
Ну, проворней.
Я, змейка, еле чувствую тебя.
585
Первый часовой
Сюда! Измена! Здесь нечисто что-то.
Второй часовой
Пошли за Долабеллой. Он внизу.
Первый часовой
Скажи чистосердечно, Хармиана,
Годится ли с людьми так поступать?
Хармиана
Годится. И особенно царице

С такими венценосцами в роду.
Ах, ах, солдат!
(Умирает.)
Возвращается Долабелла.
Долабелла

Что здесь у вас?
Второй часовой
Три смерти.
Долабелла
Как в опасеньях, Цезарь, ты был прав!

Сейчас, войдя, ты встретишься с тем
самым,
Что всею силой думал отвратить.
Голоса за сценой

С дороги! Цезарь! Цезарю дорогу!
Возвращается Цезарь со свитой.
Долабелла
Какой ты предсказатель, государь!
Чего ты опасался, совершилось.
Цезарь
Порыв решимости. Она прочла

Все наши мысли и пошла по-царски

Своим путем. Как умерли они?
На них нет крови.
Долабелла
Кто входил последний?
Первый часовой
К ним приходил крестьянин. Он принес

Им винных ягод. Вот его корзина.
Цезарь
А, значит, отравились.
Первый часовой
Только что

Была живою эта Хармиана.
Стояла, говорила. Я вошел,—
Она венец на мертвой поправляла.
Как вдруг упала.

586
Весь Шекспир
Цезарь
Так могуча скорбь.

Когда бы яд был ими внутрь проглочен,

У них тела бы вспухли, а у ней

Вид безмятежно спящей,— искушенье

Для нового Антония, с такой

Небрежной красотой она забылась.
Долабелла
Вот на груди у ней кровоподтек

И опухоль. И на руке вторая.
Первый часовой
Следы змеи. А вот на листьях слизь,

Какую оставляют эти змеи

В пещерах Нила.
Цезарь
От змеи она

И умерла. Мне врач ее придворный

Рассказывал. Царица без конца

Справлялась о легчайшем роде смерти.

Поставьте на виду ее постель

И вынесите девушек из склепа.
Мы похороним рядом их, ее

С Антонием, и на земле не будет

Могилы со славнейшею четой.
Событья вроде этих поражают

И тех, кто в них виновен. Судьбы жертв

В потомстве будят то же уваженье,
Как победители. Войскам моим

Идти за гробом и отсюда — в Рим.

Надзор за скорбным шествием к могиле

Мы Долабелле поручить решили.
Уходят.

Известный английский актер

Джон Кембл (1757- 7823) в роли Кориолана
Волумния и Виргилия. С картины английского живописца Р. К. Портера (1777-1842)

Древнеримский город. Реконструкция
Действующие лица
Кай Марций Кориолан, благородный рим¬

лянин.
Тит Ларций римские полководцы в войну

Коминий ) против вольсков.
Менений Агриппа — друг Кориолана.

Сициний Велут'»
Юний Брут J народные трибуны.
Маленький Марций — сын Кориолана.

Римский вестник.
Тулл Авфидий — полководец вольсков.

Военачальник, подчиненный Авфидию.

Заговорщики в пользу Авфидия.

Гражданин из Анциума.
Двое часовых из дружины вольсков.
Волумния — мать Кориолана.
Виргилия — жена Кориолана.
Валерия — подруга Виргилии.
Благородные римлянки.
Римские и Вольские сенаторы, патри¬

ции, эдилы, ликторы, воины, гражда¬

не, вестники, слуги Авфидия и другие

лица.
Действие происходит частью в Риме, частью— на

землях вольсков и анциатов.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Улица в Риме.
Входят толпой возмутившиеся граждане, с дуби¬

нами, кольями и другим оружием.
Первый гражданин
Прежде чем идти дальше, дайте мне

сказать одно слово.
Все граждане

(говорят разом)
Говори!говори!
Первый гражданин
Решились вы все скорее умереть, чем

терпеть голод?
Все
Решились, решились!
Первый гражданин
Вы знаете, конечно, что Кай Марций —

первый враг народу?
Все
Знаем, знаем!

590
Весь Шекспир
Первый гражданин
Так убьем же его— и тогда хлеб по¬

дешевеет. Решено, что ли?
Все
Нечего тут толковать — убьем его!

Пойдемте, пойдемте!
Второй гражданин
Одно слово, честные граждане.
Первый гражданин
Какие тебе честные граждане! Бедняков

не зовут честными: патриции одни честны.

У них всего по горло, а мы нуждаемся.

Пусть бы отдали они нам хоть часть свое¬

го избытка вовремя— мы бы им могли

сказать «спасибо» за их милосердие; но это

для них слишком разорительно! Им любо

глядеть на нашу худобу да на наше горе —

свой достаток кажется им слаще. Мщение,

граждане! Пока еще осталась у вас сила

в руках — хватайте колья! Богов призываю

я в свидетели — не от злобы, а от голода

я говорю это.
Второй гражданин
За что ж начинать ты хочешь с Кая

Марция?
Первый гражданин
С него первого: он хуже собаки для

народа.
Второй гражданин
Вспомни хоть про его заслуги отече¬

ству.
Первый гражданин
Помню — и хвалил бы их, да он и без

моей похвалы ими гордится не в меру.
Второй гражданин
Говори без злости.
Первый гражданин
Я тебе говорю — из одной гордости он

служил родине. Простаки хвалят в нем лю¬

бовь к Риму: не для родного края, а из

угождения своей матери да из тщеславия

дрался он за отечество. Пускай дрался он

храбро, да храбрость в нем не ниже над¬

менности.
Второй гражданин
Ты на недостаток природы глядишь,

как на преступление. Разве он жаден? Ты,

может быть, и этот порок на него взва¬

лишь?
Первый гражданин
И без жадности на нем грехов не обе¬

решься.
Слышны крики.
Это кто шумит? Поднялась и та часть го¬

рода. Что мы здесь болтаем пустое? В Ка¬

питолий!
Все
Идем, идем в Капитолий!
Первый гражданин

Тише — кто это пришел к нам?
Входит Менений Агриппа.
Второй гражданин
Почтенный Менений Агриппа— всег¬

дашний друг народа.
Первый гражданин
С ним бы можно жить хорошо! Если бы

все такие были!
Менений Агриппа
Эй вы, товарищи, куда плететесь

С дубинами и кольями? В чем дело?
Первый гражданин
В чем дело? Сенат знает, в чем дело.

Давно уже он догадывается— сегодня мы

ему все растолкуем. В сенате говорят, что

у бедных просителей терпенье крепко. А те¬

перь узнают, что и руки наши не слабы.
Менений Агриппа
Друзья мои, соседи дорогие,
Опомнитесь! Зачем хотите вы

Попасть в беду?
Первый гражданин

Да мы и так в беде!
Менений Агриппа
Друзья, поверьте, с горем и заботой

Глядят на вас патриции. Я знаю,
Что вы в нужде, что дорог хлеб, но также

Я знаю, что разумней будет вам

Против небес поднять свои дубины,
Чем против государства. Не сломить

Вам беспощадной, грозной силы Рима:

Хотя бы сильней вы были во сто крат —

Он раздробит вас всех. Не богачи,
А боги нам нужду и скудость шлют;
Не угрожать руками — гнуть колена

Вам для спасенья надо. Горе! Горе!
Беда в беду влечет вас: вы хулите

Отцов правителей — в своих отцах

Врагов вы видите!

Кориолан
Первый гражданин
В своих отцах! Хорошо они о нас забо¬

тятся! Никогда не были они нам отцами!

Мы голодаем, а у них амбары от хлеба

ломятся. Их законы поддерживают одних

ростовщиков. Всякий день отменяется ка¬

кой-нибудь закон, тяжкий для богачей;

каждый день выдумывается другой закон

беднякам на угнетенье. Если война нас не

губит — они нас губят хуже войны всякой.

Вот как нас любят отцы отечества!
Менений Агриппа
Или вы злы — ив том должны сознаться,

Или вы глупы. Расскажу я вам

Хорошенькую сказку. Может быть,
Ее слыхали вы. Она годится
Нам прямо к делу. Что, хотите слушать?
Первый гражданин
Отчего не выслушать, добрый госпо¬

дин; только не проведешь ты нас своей

сказкой. Говори же.
Менений Агриппа
Раз как-то против живота восстали

Другие члены тела, в обвиненье

Ему сказавши, что живот один

Сидит без дела посреди их всех,

Набившись пищей, с лености позорной

Труда не зная вовсе, между тем

Как все другие члены смотрят, ходят,

Соображают, слушают и вместе

Всем человеком правят. Им живот

Так отвечал...
Первый гражданин

Что ж отвечал живот?
Менений Агриппа
Сейчас скажу. С презрительной улыбкой —

Вы знаете, что в сказке сам живот

Не только говорит, смеяться может —
Он отвечал взволнованным безумцам,

Которые, завидуя тому,
Что он всегда был полон, на него

Кричали так, как вы теперь кричите

Против отцов сената.
Первый гражданин
Что же мог

Ответить он и бдительному глазу,
И голове под царственным венцом,
Руке — бойцу, и языку — герольду,
И сердцу вещему, ногам, носящим нас,
И всем другим помощникам и членам,

Когда они...
591
Менений Агриппа
Когда они! Что ж дальше?

Зачем ты перебил меня? Что ж дальше?
Первый гражданин
Когда они восстали справедливо

Противу хищника...
Менений Агриппа
Ну что ж потом?

Первый гражданин
На их правдивое негодованье

Что мог живот ответить?
Менений Агриппа

Это я
Сейчас скажу, когда способен ты

Иметь терпенье.
Первый гражданин

Говори же скорее.
Менений Агриппа
Заметь, мой друг, что важный наш живот

Спокоен был при бешеном волненье

Своих врагов. Он им ответил так:

«Друзья, вы правы в том, что поглощаю

Из вас я первый общую нам пищу;
Но есть тому причина — тело все

Живет моим запасом. Не забудьте,
Что пищу ту я шлю вам вместе с кровью.

Что через нее и мозг, и сердце живы,
Что от меня вся сила человека,
Что жилы все мельчайшие его

Через меня свою имеют долю».
Итак, друзья, живот все продолжает...
Первый гражданин

Ну, хорошо: мы понимаем. Дальше.
Менений Агриппа
«Итак, друзья-сочлены, хоть всегда

Мои дары приходят к вам незримо,
Но вспомните, что мною вам дается

От пищи лучший цвет и что ее

Не для себя я берегу». Ну что же?
Хорош ответ?
Первый гражданин
Ответ совсем не дурен.
Что ж нам-то от того, Агриппа?
Менений Агриппа
Живот разумный — это наш сенат,
Вы ж — члены непокорные. По правде

Вы оцените все его заботы.
Подумайте об общем нашем деле —
И вы поймете, что от старшей власти,

592
Весь Шекспир
Что не от вас зависит благо края.
Вы поняли? Что скажешь мне теперь,
Ты, палец от ноги?
Первый гражданин
Какой я палец,
За что я палец от ноги?
Менений Агриппа

За то,
За то, что ты, дрянной и самый низкий

Из членов всех, вперед пред всеми лезешь;

За то, что ты, презренный плут, в надежде

На выгоды, других ведешь туда,
Откуда первый убежишь. Готовьте ж

Скорей свои вы страшные дубины!

Противу Рима крысы поднялися

Кому-нибудь на горе.
Входит Kaâ Марций.
Храбрый Марций,
Привет тебе.
Марций
Спасибо. Эй, в чем дело?

Зачем вы, беспокойные мерзавцы,

Поддавшись зуду жалких ваших мнений,

Себе коросту начесали?
Первый гражданин

К нам
Всегда ты ласков.
Марций
Будет тот подлец

Из всех льстецов презреннейший, кто
скажет
Вам ласковое слово. Что вам нужно,
Псы, недовольные войной и миром?
Войны вы трусите, в спокойной доле

Вы нос дерете вверх. Кто верит вам,
В бою найдет вас зайцами, не львами,

Гусей увидит, где нужны лисицы,

Надежней вас на льду горячий уголь

И град под солнцем. Вы на то годитесь,

Чтоб поклоняться извергам преступным

И правду проклинать. Кто смел и славен,

Тот гадок вам; а сердце ваше рвется,
Как у больного прихоть, лишь туда,
Где гибель скрыта. Тот, кто верит вам

И дружбе вашей — плавает в воде

С свинцом на шее. Твари — верить вам,

Когда ваш нрав меняется с минутой,
Когда во прахе пред врагом вчерашним

Вы пресмыкаетесь, а прежнего кумира

Врагом зовете? По какому праву

Вы бродите по городу и с криком

Позорите вы славный наш сенат,
Сенат, который, вместе с Божьей властью,

Вас держит в страхе и мешает вам

Друг друга жрать?
(Менению Агриппе.)
Чего хотят они?
Менений Агриппа
Другой цены на хлеб. По их словам,

Запасов много в городе.
Марций
Мерзавцы!
По их словам! Они, за печью сидя,
Хотят знать все, что делается в Риме,
По прихоти судьбу решая края!
Они все знают — кто силен, кто слаб,
Кто женится, кто в ход пошел, в рассказах

Превознося друзей своих и с прахом

Противников мешая. Хлеба много,
По их словам? Когда б сенат построже

Себя держал и мне с мечом позволил

На них напасть, из этих мертвых гадов

Я навалил бы гору — вышиною

С мое копье!
Менений Агриппа
Молчи! Они затихли

И, несмотря на все свое нахальство,

Расходятся, как трусы. Что же сталось

С другой толпой?
Марций
Рассеялись. Скоты,
Они на голод жаловались, смели

Пословицы нам повторять о том,
Что с голода и крепости сдаются,
Что корм собакам нужен, что от неба

Ниспослан хлеб не богачам одним,
И вслед за тем представили сенату

Такую просьбу, от которой в сердце

Патрициат наш будет поражен

И власти смелый взгляд померкнет. Что ж?

Им отвечали, приняли их просьбу;
Они же заорали от восторга

И шапки вверх кидали, будто силясь

Повесить их на лунные рога.
Менений Агриппа
Что ж им дано?
Марций
Для поддержанья их затей негодных

Даны им пять трибунов — Юний Брут,

Сициний Велут — все по их избранью,

Еще... не помню. Смерть и гибель! Прежде

Чернь раскидала б Рим до основанья,
Чем от меня добыть такой закон!
Пройдут года — плоды его созреют

На горе государству!
Менений Агриппа
Странно, странно!

Марций

Ступайте прочь, отбросы!
Входит вестник.

Кориолан
Вестник

Здесь Кай Марций?
Марций
Здесь. Что там случилось?
Вестник

Есть новости: опять поднялись вольски.
Марций
Я очень рад — теперь мы скоро сбудем

Избыток скверный. Вот идут вожди.
Входят Коминий, Тит Ларций и другие

сенаторы, Юний Брут и Сициний Ведут.
Первый сенатор
Сбылось, что предсказал ты, честный
Марций:
Вооружились вольски.
Марций
Есть у них

Великий полководец, Тулл Авфидий.
С ним будут хлопоты. Я сознаюсь,
Завидна лишь его неустрашимость —
И если не собой, то им, конечно,
Хотел бы быть я.
Коминий

Ты сражался с ним.
Марций
Когда б весь мир распался на два войска

И Тулл со мною шел, я б поднял бунт,

Чтоб биться с ним: такого льва, как он,
Не скоро встретишь.
Первый сенатор
Благородный Марций,

Ты и Коминий — выбраны вождями.
Коминий

Ты сам того желал.
Марций
Я и теперь

Не откажусь. Тит Ларций, снова нам

Лицом к лицу придется Тулла встретить.

Состарился ты? Остаешься?
Тит Ларций
Нет,
Хоть мне придется драться костылем

И на костыль опершись — не останусь

Я сзади вас.
Менений Агриппа

Мой благородный Ларций!
593
Первый сенатор
Идем же в Капитолий — там, я знаю,

Друзья собрались наши.
Тит Ларций
Хорошо,
Идите же — мы за тобой, Коминий,
Как за вождем достойным.
Коминий
Честный Ларций!
Первый сенатор

( гражданам )
Ступайте ж по домам.
Марций
Нет, пусть за нами

Идут они. У вольсков много хлеба —
Мы пустим этих крыс на их запасы.
( Народу.)
Вы, сорванцы почтенные, за нами!
Вы очень храбры — нам до вас есть дело.

Все уходят, кроме Сициния и Брута.
Сициний
Бывали ли когда на свете люди

Надменней Марция?
Брут
Нет, никогда!
Сициний

Когда нас избирал народ в трибуны...
Брут
Смотрел ли ты хоть на глаза его,
На губы?
Сициний

Нет, но я довольно слушал.
Брут
Взбесившись, он богов не пощадит.
Сициний

Над скромною луной он посмеется.
Брут
Война его погубит. Слишком горд

Он для того, чтоб честно биться.
Сициний
Полон
Он дерзостью и презирает нас,
Как тень полдневную. Дивлюсь, однако,

Как согласился он принять в вожди

Коминия.

594
Брут
Ему всего дороже

То, чем богат он,— слава. Чтоб вернее

Ее сберечь, второе место в войске

Удобней первого. При неудачах,
Хотя б Коминий был людей всех выше,

Он будет обвинен как полководец,
И станут дураки кричать: «О, если б

Наш Марций вел дела!»
Сициний-
А при победе

Народный голос, ласковый к нему,
С Коминия часть славы снимет.
Брут
Правда,
Чужой заслугой завладеет он;
Ошибки же чужие увеличат

Его заслуги.
Сициний
Так, пойдем же слушать

Решение сената — и узнать,
Каким порядком Марций поведет

Свои дела.
Брут

Идем, идем скорее.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Сенат в Кориоли.
Входят Тулл Авфидий исенаторы.
Первый сенатор
Итак, вполне уверен ты, Авфидий,
Что римляне проникли в нашу тайну

И знают все?
Авфидий
И сам ты это знаешь.

Задумывали ль здесь какое дело

Тайком от Рима? Вот со мной письмо:

Четыре дня тому, как мне его

Доставили.
(Читает.)
«Уж собраны войска,
Хоть назначенья их никто не знает.
Хлеб в Риме дорог, чернь в большом
волненье,
И слухи ходят, что Коминий, Марций,

Твой старый враг, так ненавистный черни,

И храбрый римлянин, старик Тит Ларций,

Все трое поведут дружины Рима —
Куда? — не знаю. Может быть, что к вам.

Готовьтесь же».
Весь Шекспир
Первый сенатор
Уж мы давно готовы,
Не сомневались мы, что силы Рима

Идут на нас.
Авфидий
Ты сам тому причиной:
Ты говорил, что не к чему скрывать

Приготовлений наших. Что же вышло?

Известно в Риме все, что мы решили,
И цель ушла от нас, и не успеем

Мы захватить хоть несколько селений

Врасплох, до появленья римской силы.
Второй сенатор
Скорей же в путь, Авфидий благородный!

Прими войска, а нас оставь одних,
Чтоб охранять Кориоли. Быть может,

Враг подойдет сюда — тогда на помощь

Ты к нам придешь. Но думается мне,
Что не готовы римляне.
Авфидий
Я знаю,
Что римляне готовы; знаю я,
Что часть их войск уже давно в походе

И прямо к нам идет. Отцы, прощайте!
Мы поклялися с Марцием — при встрече

Сойтись на беспощадный бой.
Все сенаторы
Пусть боги
Тебе помогут!
Авфидий

И хранят всех нас!
Первый сенатор

Счастливый путь тебе!
Второй сенатор
Прощай, Авфидий!

Все сенаторы

Прощай, Авфидий!
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Рим. Комната в доме Марция.

Волумния и Виргилия шьют, сидя на низень¬

ких стульях.
Волумния
Прошу тебя, дочь, или пой, или будь

повеселее. Если б Марций был мне мужем,

мне радостнее казалось бы его славное от¬

сутствие, нежели самые жаркие брачные

Кориолан
поцелуи. Он у меня один,— а в то время,

когда тело его было еще нежно, когда его

детская красота пленяла посторонних —

в ту пору, когда мать даже по царской

просьбе не решится на один час спустить

сына с своих глаз, я радостно посылала его

искать опасности и с ней славы. Я понима¬

ла, что такому сыну нужен людской почет;

что, не отзываясь на призыв чести, сын

мой был бы не человеком, а картиной для

украшения стен. На тяжкую войну я его

послала — и он вернулся ко мне с дубовым

венком за заслуги. И поверь, дочь моя,

меньше радовалась я, услыхав, что родила

мальчика,— меньше радовалась я тогда,

нежели в тот час, когда увидала его после

похода, увидала его истинным мужем.
Виргилия
А если б он погиб на войне, что сказала

бы ты тогда?
Волумния
Память о нем стала бы мне за сына:

в его славе нашла бы я себе потомство. По

совести говорю тебе: будь у меня двена¬

дцать сыновей, равно любимых, любимых

так, как любим нами наш добрый Марций,

я бы легче перенесла погибель одиннадца¬

ти из них за отечество, нежели трусливую

и праздную жизнь двенадцатого.
Входит прислужница.
Прислужница
(Волумнии)
Благородная Валерия желает вас ви¬

деть.
Виргилия
(Волумнии)
Позволь мне уйти отсюда.
Волумния
Зачем уйти!
Мне кажется — я слышу барабаны,
Отсюда вижу Марция, как он,
В честном бою, Авфидия хватает

За волосы и в прахе перед войском

Его влечет. Как дети от медведя,
Бегут враги от Марция. Гляди,
Как он вперед идет, как возбуждает

Свои войска: вы трусы, дети Рима,
Зачатые в час робости позорной!
Вот он! Рукой, закованною в сталь,
Он кровь с лица отер и снова в сечу

Идет, как будто жнец, который взялся

Обжать все поле.
595
Виргилия
Нет, клянуся Зевсом,
Не надо крови на лице!
Волумния
Ребенок,
Не знаешь ты, что эта кровь для мужа

Прекраснее, чем золото в трофеях!
Когда Гекуба Гектора-младенца

Кормила грудью — груди той краса

Равнялась ли с красой чела троянца,

Когда оно своей пятнало кровью

Мечи ахейские?
( Прислужнице.)
Проси сюда

Почтенную Валерию.
Прислужница уходит.
Виргилия
Пусть боги

Спасут его от бешеного Тулла!
Волумния
Ему на горло ступит храбрый Марций

И голову его коленом сдавит!
Входит Валерия с проводником и при¬

служницей.
Валерия
Добрый день, благородные хозяйки!
Волумния
Милая Валерия!
Виргилия
Я рада тебя видеть.
Валерия
Здоровы ли вы? Вас нигде не видно: вы

вечно дома — за делом. Что это вы шьете?

(Виргилии.) Прекрасная вышивка, клянусь

честью. Что делает твой мальчишка?
Виргилия
Благодарю тебя — он здоров.
Волумния
Не любит он только учиться — ему бы

все мечи да барабаны.
Валерия
Весь в отца — милый ребенок! Я с пол¬

часа глядела на него в прошлую среду;

в лице у него что-то такое смелое. Он бегал

за красивой бабочкой, ловил ее и пускал на

волю: поймает, пустит, потом побежит

и опять поймает. Тут он как-то упал, рас¬

сердился, да как стиснет зубы— и разо¬

рвал бабочку. Надо было видеть, как он

в нее вцепился!

596
Весь Шекспир
Волумния

Вспылил — по-отцовски.
Валерия

Да, да, славный мальчишка!
Виргилия

Шаловлив очень.
Валерия
Кстати, перестань шить, поленись не¬

много — я пришла за тобою.
Виргилия

Нет, милая Валерия, я не пойду из дома.
Валерия

Не пойдешь из дома?
Волумния

Пойдем, пойдем.
Виргилия
Нет, нет, как хотите. Покуда муж не

вернется, я не переступлю нашего порога.
Валерия
Полно, ведь это безумие! Пойдем наве¬

стить больную соседку.
Виргилия
Я помолюсь за нее. Я желаю ей скорей

поправиться, а идти к ней не могу.
Волумния

Да почему же, скажи нам?
Виргилия

Не по лености и не по холодности.
Валерия
Ты хочешь быть Пенелопой. Она все

ткала, дожидаясь мужа: за то и развела

моли на весь остров. Жаль, что твое по¬

лотно не чувствует боли: ты бы перестала,

хоть из жалости, колоть его своей иголкой.

Ну, пойдем же с нами!
Виргилия
Прости меня, милая Валерия,— я не

пойду.
Валерия
Нет, пойдешь. Я расскажу тебе хоро¬

шие вести про Марция.
Виргилия
Добрая Валерия, еще некогда прийти

вести от мужа.
Валерия

Я не шучу. Ночью получено известие.

Виргилия
Неужели?
Валерия
В самом деле — один сенатор при мне

сказывал. Вольски вышли в поле; против

них пошел Коминий, а Ларций с твоим

мужем осадили Кориоли. Все говорили,

что война скоро кончится со славой. Даю

тебе мое слово — все это правда. Ну, пой¬

дем же с нами.
Виргилия
Прости меня, Валерия! В другой раз,

после.
Волумния
Оставь ее, Валерия: она и на нас скуку

нагонит.
Валерия
Да — и я то же думаю. Прощай. Пой¬

дем же, добрая Волумния. Полно, Вир¬

гилия,— прогони свою заботу, пойдем

вместе.
Виргилия
Еще раз навсегда я говорю тебе, что не

могу. Прощайте и веселитесь.
Валерия

Прощай, Виргилия.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Перед Кориоли.
Входят с барабанным боем и знаменами Марций,

Тит Ларций, свита, войско. К ним идет

вестник.
Марций
Есть новости. Побьемся об заклад:

Сраженье было.
Тит Ларций
Нет,— коня я ставлю.
Марций
Ия.
Тит Ларций
Согласен.
( Вестнику.)
Что, дрались наши?

Кориолан
597
Вестник

Войска сошлись, но не было сраженья.
Тит Ларций
Конь мой!
Марций

Я выкуплю его.
Тит Ларций
Не надо
Мне выкупа, а можешь взять его

Себе на время — лет на пятьдесят.
Марций
(вестнику)
Войска — далеко?
Вестник

Милях в двух от нас.
Марций
Наш бранный крик дойдет до их ушей,
А их — до наших. Марс непобедимый,
Дай быстроту нам: пусть в кровавых латах

Поспеем мы к друзьям своим на помощь,

Покончив здесь. Эй, трубы: дайте знак!

Трубы. На стены выходят сенатор ивойско.
Здесь Тулл Авфидий? С вами он?
Первый сенатор
Здесь нет
Авфидия, как нет здесь человека,
Который вас боялся б.
Слышна музыка
Эти трубы

На бой зовут все юношество наше.
Нам стен не нужно — в городе ворота

Не заперты, а тростником закрыты.
Мы выйдем к вам навстречу.
Музыка в другой стороне.
Слышишь ты?

Авфидия то трубы: разметал он

Дрянное войско ваше.
Марций
Так, там бьются!
Тит Ларций
Чего ж нам ждать? Эй, лестниц! Все
вперед!
В о л ь с к и выходят на сцену.
Марций
Нас не боятся вольски! Враг наш смеет

Идти навстречу римлянам! Друзья,
Щиты на грудь: пусть сердце в каждой
груди
Забьется, твердое, как щит. Вперед!
Вперед, Тит Ларций! Можно ль было
думать,
Что мы врагу не страшны! Я в поту

От бешенства. Товарищи, вперед!
Кто шаг отступит, я того приму

За вольска — и убью его на месте.
Сражение. Римляне прогнаны назад.

Марций возвращается.
( Воинам.)
Пусть южная чума на вас нагрянет!
Вы — Рима стыд! Вы — стадо! Пусть
задавит
Вас туча целая срамных недугов,
Пусть -язвы вас покроют, пусть друг друга

Вы заражаете, пусть смрад и вонь

Идут от вас по ветру! Что бежите

Вы, гуси в человеческом уборе?
Чего боитесь вы? И обезьяны

С таким врагом управятся! Проклятье!
На спинах кровь у вас, на лицах ужас

И бледность смертная. Стой! Все вперед!

Скорей вперед! Клянусь огнем небесным,
Я брошу вольсков и начну рубить —

Смотрите, вас самих! Итак, вперед!
Мы их загоним к женам их, отплатим

Мы им за бегство наше!
Опять битва, вольски бегут к воротам, Марций за

ними.
Хорошо:
Ворота настежь. Не для беглецов —
Для победителей ворота настежь.
Смелей вперед! В ворота! Все за мною!
(Вбегает в ворота, их тотчас запирают.)
Первый воин

Он лезет как безумный! Не пойду я.
Второй воин

Я тоже не пойду.
Первый воин

Гляди, ворота
Замкнулись уж.
Все
Теперь совсем пропал он.
Шум боя продолжается.
Входит Тит Ларций.
Тит Ларций

Где Марций наш?
Воины
Убит, в том нет сомненья.

598
Первый воин
За беглецами он ворвался в город,
Ворота заперлись — один он там

Противу всех.
Тит Ларций
О воин благородный!
Хвала тебе: ты тверже бранной стали!
Меч гнется — ты не гнешься. Брошен ты,

Утрачен драгоценный камень Рима.'
В мечтах своих Катон не создавал

Такого воина. В минуты боя

Не силой рук одной ты грозен был,
Но взором страшным, голосом громовым

Врагов ты в страх кидал, и им казалось,

Что целый мир хворает лихорадкой

И весь трясется под ногами их.
Входит Марций, весь в крови, преследуемый

вольсками.
Первый воин

Смотри, смотри!
Тит Ларций
Он жив! За мною все!

Спасемте Марция иль с ним погибнем.

Дерутся — и все входят в город.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Улица в Кориоли.
Вбегают римлянес добычей.
Первый римлянин

Вот это я отнесу в Рим.
Второй римлянин

А я — это.
Третий римлянин

Какой дряни я нахватал! Это не серебро.
Трубы и шум боя.
Входят Тит Ларций и Марций с труба¬

чом.
Марций
Взгляни на этих удальцов: как славно

Они ведут себя! Не кончен бой,
А уж они хватают — кто подушку,
Кто ложку оловянную, кто тряпки,
Каких палач с преступника не снял бы.

Прочь, подлецы! Стой! Слушай! Шум
не смолкнул

В той стороне, где наш Коминий: надо

Скакать к нему. Там враг мой,— там
Авфидий:
Теснит он римлян. Ларций, ты возьми

Часть воинства и город береги;
Весь Шекспир
Я ж поведу надежнейших бойцов

Коминию на помощь.
Тит Ларций
Ты в крови,
Мой храбрый воин. Изнуренный боем,

Как в бой пойдешь ты?
Марций
Не хвали меня:

Еще не разгорелся я. Прощай же!
Я рад, что кровь течет; гораздо легче

Мне от потери крови. Пусть Авфидий

Меня в крови увидит перед боем!
Тит Ларций
Пускай Фортуна, светлая богиня,
Тебя полюбит и своею силой

Отклонит меч противников твоих.
Будь счастлив, честный вождь!
Марций
Прощай, мой Ларций!

Пусть счастие благоволит тебе

Не менее, чем тем, кого она

Так высоко возносит.
Тит Ларций
О, воин истинный!
(Трубачу.)
Иди на площадь,
Там затруби и собери ко мне

Всех городских начальников: мы им

Объявим волю нашу. Ну, ступай же!
Уходят.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
У лагеря Коминия.
Коминий и его войска отступают.
Коминий
Друзья, переведите дух — вы бились,
Как римляне: без дерзости безумной,
Без трусости при отступленье. Верьте,
Не кончен бой. Во время жаркой сечи

К нам ветер доносил от наших братьев

Военный клик. Пускай же боги Рима

И нас, и их ведут к одной победе!
Пусть оба войска радостно сойдутся

На жертву благодарственную!
Входит вестник.
Эй,
Что нового?
Вестник
На вылазку враги

Пошли из города. Сраженье было

Кориолан
599
Когда сюда я ехал; наших гнали

К самим валам.
Коминий
Хоть говоришь ты правду,

Мне речь твоя не нравится. Давно ли

Ты видел бой?
Вестник

Тому не больше часа.

Коминий
Вблизи недавно слышали мы трубы,
Не дальше как за милю. Почему

Так долго ехал ты?
Вестник
За мною гнались;
Я длинный поворот был должен сделать —

И с вестью опоздал я.
Входит Марций.
Что за воин

Пришел к нам, весь в крови? Благие боги!

На Марция похож он. Мне случалось

Его видать в крови.
Марций
Что — опоздал я?

Коминий
Скорей пастух не распознает грома

От звуков бубна, чем не отличу

Я голос Марция меж голосами

Других людей. Ты Марций!
Марций
Опоздал я?
Коминий
Да, если ты покрыт своею кровью —
Не вражеской.
Марций
Дай мне обнять тебя

Так крепко, как жену я обнимаю.
Мне весело, как на венчальном пире,
Перед огнями — у постели брачной!
Коминий
Скажи мне, цвет вождей, где наш Тит
Ларций?
Марций
Порядком в городе теперь он занят.
Одних казнит, других он шлет в изгнанье,

Прощает третьих, назначая выкуп.
В Кориоли он правит римской властью

И горожан их держит, словно свору

Послушных псов.
Коминий
Где раб, который мне

Осмелился сказать, что вас прогнали

К самим валам? Послать его!
Марций
Не нужно:
Он прав. Одни патриции дрались.
Плебеи ж — и трибунов им! — постыдно

Бежали так от подлой Вольской рати,
Как мышь от кошки бегать не привыкла.
Коминий

Но как же одолели вы?
Марций
Не время

Теперь болтать. Мне кажется...
Где вольски?

Ты победил их? Если нет — зачем

Вы перестали драться?
Коминий
Храбрый Марций,

Не победили мы, но отступаем

С хорошей целью.
Марций
Боевой порядок

Какой у них? С которой стороны

У них полки отборные?
Коминий
Дружина

Передовая вся из анциатов,
Бойцов надежнейших; Авфидий с ними —

Их лучшая надежда.
Марций
Заклинаю

Тебя, во имя дружеских обетов,
Во имя битв, где кровь мы лили вместе,

Дай мне сейчас идти на анциатов,
На их вождя. Не пропускай минуты:
Пусть засверкают в воздухе сейчас же

Мечи и копья.
Коминий
Лучше б я желал

Тебя свести туда, где теплой влагой

Твои обмоют раны; но не смею

Противоречить я. Бери полки,
Какие пожелаешь.
Марций
Я желаю
С собой взять тех, кто сам того желает.
(К войску.)

600
Весь Шекспир
Когда здесь есть — и преступленьем было б

В том сомневаться — храбрые бойцы,

Приветливо глядящие на кровь,
Которой я раскрашен; если здесь

Есть воины, которым слава Рима

Себя дороже, для кого бесславье

Страшнее смерти, для кого милей

Кончина честная, чем жизнь в позоре,

Пусть тот и все, кто с ним согласны будут,

Подымут руки — и идут на бой

За Марцием.
(Поднимает руку.)
Крики. Воины бросают копья и подхватывают Мар-

ция на руки.
Пустите: я не меч —
Зачем хватать меня? Когда вы точно

Так рветесь в бой, то четверых врагов

Здесь каждый воин стоит. Вам не страшен

Авфидий сам: с могучим полководцем,

Щитом к щиту, из вас достоин всякий

На бой сойтись. Благодарю вас всех,
Но выберу немногих: свой черед

Придет и остальным в другое время!

Вперед, друзья: скорее в путь! Из вас

Я четверым вождям велю избрать

Охотников.
Коминий
Вперед, вперед, друзья!
Скорее оправдайте ожиданье —
И наградим мы вас за подвиг ваш.
Уходят.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Площадь у ворот Кориоли.
Тит Ларций, оставив отряд для защиты города,

выходит с военной музыкой на помощь к Коминию

и Марцию. При нем вожди, воины и проводник.
Тит Ларций

(офицеру)
Замкнуть ворота — и не забывать

Моих приказов. Избранные сотни

Прислать ко мне, едва я весть подам,
А с остальными защитишь ты город

На краткий срок. Сраженье потерявши,

Его не удержать нам.
Офицер
На меня

Ты можешь положиться.
Тит Ларций
Прочь. За нами

Замкни ворота. Проводник, иди —
Веди нас в римский лагерь.
Уходят.
СЦЕНА ВОСЬМАЯ
Поле. Сражение между лагерем римлян и вольсков.

Боевые крики. Входят с противоположных сторон

Марций и Авфидий.
Марций
С тобой одним я бьюсь: клятвопреступник

Мне ненавистен менее, чем ты!
Авфидий
По ненависти оба мы равны:
Ты мне гнусней, чем африканский гад,
Со всей твоею злобою и славой.
Готовься к бою.
Марций
Кто отступит первый,

Пусть навсегда идет в рабы к другому —

И небесами проклят будет.
Авфидий
Марций,
Когда я уступлю, кричи мне вслед,
Как зайцам вслед кричат.
Марций
Я три часа

Один в стенах Кориоли сегодня

Сражался досыта. Ты видишь, кровью

Я весь покрыт: то — кровь твоих друзей.

Готовься мстить — сбери свои все силы!
Авфидий
Хотя б ты Гектор был, которым в Риме

Так хвалятся, ты не уйдешь теперь.

Сражаются; вбегают вольски на помощь Авфидию.
Некстати мне теперь услуга ваша:
Мне стыдно за себя. Вперед! Вперед!
Уходят, сражаясь, гонимые Марцием.
СЦЕНА ДЕВЯТАЯ
Римский лагерь.
Трубные звуки. С одной стороны входят Коми¬

ний и римляне, с другой — Марций (с под¬

вязанной рукой) и его свита.
Коминий
(Марцию)
Когда б про все, что сделал ты сегодня,
Я рассказал тебе, своим делам

Ты не поверил бы; но я храню

Для Рима мой рассказ. Отцы сената,
С улыбкою сквозь слезы, будут слушать,
И славные патриции, внимая
Мне с трепетом, придут все в изумленье,
И жены задрожат в испуге сладком,

Кориолан
601
И жалкие завистники-трибуны

Воскликнут поневоле: «Слава Небу

За то, что в Риме есть такой воитель!»

Едва застал ты наше торжество:
Пир собственный свершал ты.
Тит Ларций и в о й с к о, преследовавшее неприя¬

теля, возвращаются.
Тит Ларций

(указывая на Марция, Коминию)
Полководец,

Вот бранный конь наш Марций. Мы
с тобою
Один убор его. Когда б ты видел...
Марций
Друзья, довольно. Тошно слушать мне

И матери моей хвалы, хотя она

Свое дитя хвалить имеет право.
Я сделал то, что сделали вы все,
Что мог я сделать. Родине своей

Равно мы служим; тот меня славнее,
Кто послужил ей так, как бы желал.
Коминий
Мы не дадим тебе твоей заслуги

В молчанье погребсти; узнает Рим,
Какие дети у него. Кто смеет

От родины скрывать такую славу —
Тот вор и сокровенный клеветник.
И потому, без мысли о наградах,
Но как свидетельства заслуг твоих,
Тебя прошу я перед нашим войском

То выслушать, что я скажу тебе.
Марций
Изранен я; а если вспоминают

О ранах тех, болят они.
Коминий
Нам должно

О них твердить: одна неблагодарность

Их может растравить смертельным ядом.

Итак, из боевой добычи нашей,
Из всех коней, а их добыто много,
Из городских сокровищ, мы даем

Тебе одну десятую. На выбор

Бери ее пред дележом добычи,
Как знаешь сам.
Марций
Спасибо, полководец!
Но не привык я платы принимать

За дело брани. Не возьму я дара.
Пусть мне дадут ту часть, что всем дается

Из боевых товарищей — не боле.
Трубы и музыка в честь Марция. Все кричат: «Мар¬

ций!», кидают шапки вверх и поднимают их на копья.

Тит Ларций и Коминий снимают шлемы.
Пусть эти трубы бранные навек

Останутся без звука: осрамили

Вы голос их. Не позволяйте трубам

И барабанам льстить на поле чести!
Пусть в городах и при дворах живут

Одни лгуны изнеженные: там,
Как сталь мягка, как шелк на паразите,

Для боя негодна она. Довольно,
Прошу я вас, молчите! Не за то ль,
Что не успел я нос обмыть от крови,
Что нескольких я слабых бедняков

Убил в бою, как всякий может сделать,
Вы мне привет напыщенный кричите,
Как будто б я не вспомнил без того

Своих заслуг неважных?
Коминий
Скромен ты;

Жесток ты к славе собственной; не ценишь

Своих правдивых чтителей. Нет нужды,

Мы не допустим, чтоб ты сам себе

Теперь вредил. Тебе мы руки свяжем

И станем говорить с тобой потом.
(К войску.)
Пусть знают люди, здесь и в целом свете,

Что Кай Марций в настоящей брани

Венок победный честно заслужил!
В залог того, из всех моих коней

Я лучшего, известного всей рати,
Ему дарю, со всей богатой сбруей!
За подвиги ж великие вождя,
Перед Кориоли и в разных битвах,
Пускай вперед зовется он от нас,
При шумных и хвалебных криках войска:

Каем Марцием Кориоланом.
Привет ему — и пусть отныне он

Прозвание свое со славой носит!
Громкая музыка; трубы; клики.
Все
Кай Марций Кориолан!
Марций
Пойду умоюсь я, а там глядите —
Я покраснел иль нет. Спасибо всем!
Я стану ездить на коне, а также

Стараться, чтоб приветное прозванье

С достоинством носить.
Коминий
Пойдем теперь

В палатку нашу. Там, не отдыхая,
Я напишу письмо с хорошей вестью

И в Рим пошлю. Тит Ларций, воротись

Скорей в Кориоли и в Рим оттуда

Пришли граждан надежных, чтоб условья

Постановить на пользу всем.

602
Тит Ларций
Сейчас же
Туда я еду.
Кориолан
Боги надо мною

Хотят шутить. Сейчас я отказался

От царственных даров, а подхожу

К тебе я с просьбою.
Коминий
На все согласен!
В чем просьба?
Кориолан
Я в Кориоли не раз

Имел ночлег в дому у одного

Из граждан города. Всегда он был

Со мною ласков. Он теперь в плену

И звал меня; но я в минуту боя

Гонялся за Авфидием, от гнева

Забывши жалость. Я прошу тебя —

Освободи его.
Коминий
Святая просьба!
Хотя б убил он сына моего —
Останется вольнее ветра. Ларций,

Освободить его.
Тит Ларций

Какое имя
У пленника?
Марций
Клянусь Зевесом, вспомнить

Не в силах я. Устал я и как будто

Лишился памяти. Здесь есть вино?
Коминий
Идем в палатку. На твоем лице

Кровь запеклась: давно пора подумать

О перевязках. Ну, идемте все.
Уходят.
СЦЕНА ДЕСЯТАЯ
Лагерь вольсков.
Крики, музыка. Входят Тулл Авфидий, весь

в крови, и несколько воинов.
Авфидий

Наш город взят!
Весь Шекспир
Первый воин
Его нам возвратят

На выгодных условиях.
Авфидий
Зачем я не римлянин! Условиях!
Зачем я родился здесь! Условия!
Каких условий ждать тот может, кто
во власти

У победителей? Пять раз я, Марций,
С тобой сражался, побежден пять раз

Я был тобой, и побеждать ты будешь,

Хотя б с тобой встречались мы так часто,

Как хлеб едим. Стихиями клянусь —

Пусть раз еще сойдуся я с тобою

Лицом к лицу, один из нас не встанет!
До этих пор мы честно бились оба;
Теперь не то: я вижу, что тебя

Мне не сломить в простом единоборстве.

Не силой, так коварством я добуду

Себе победу над моим врагом!
Первый воин
Он сущий дьявол?
Авфидий
Он смелее беса,
Но не хитрей. Он запятнал мне славу —
Не дорожу я ею. Пусть он спит,
Пусть в храме он, пусть он лежит больной,

Пусть без меча идет он в Капитолий —

Меня не остановят ни молитвы,
Ни жертвы час, ни торжества жрецов:
Чтоб утолить вражду — пойду я смело

Против гнилых законов и привычек

За мщением. Где ни найду его я,
Хотя в моей семье, хоть под защитой

У брата кровного, назло преданьям,
Назло гостеприимству — я руками

Из груди сердце вырву у него!
Ступай скорее в город — там узнаешь,
Что нового и кто из граждан послан

Заложниками в Рим.
Первый воин
А ты не с нами?
Авфидий
Нет, ждут меня здесь, в кипарисной роще,

У мельницы. Туда мне дай известье:
Там я решу, что делать мне.
Первый воин
Я еду.
Уходят.

Кориолан
АКТ ВТОРОЙ
603
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Рим. Народная площадь.
Входят Менений Агриппа, Сициний Ве¬

дут и Юний Брут.
Менений Агриппа
К вечеру будут вести. Авгур сказал это.
Брут
Добрые? Худые?
Менений Агриппа
По крайней мере, не по народному вку¬

су, коли народ не любит Марция.
Сициний
И зверь различает того, кто с ним лас¬

ков.
Менений Агриппа
А скажи-ка мне — кого, например, волк

любит?
Сициний
Ягненка.
Менений Агриппа
Да, чтоб его съесть. Так и голодные

плебеи хотели бы съесть Марция.
Брут
Хорош ягненок! Зачем он только блеет

по-медвежьему?
Менений Агриппа
Может быть, он и медведь, да живет

по-овечьи. Оба вы пожилые люди, так от¬

вечайте мне теперь на один вопрос.
Оба трибуна
Что же, спрашивай.
Менений Агриппа
Скажите мне: есть ли хоть один грех,

в котором Марций не казался бы бедняком

перед вами?
Брут
Нет ни одного греха, в котором он бе¬

ден: всеми богат он по горло.
Сициний
А пуще всего гордостью.
Менений Агриппа
Странное дело! А знаете ли, в чем мы,
порядочные люди в городе, упрекаем

вашу братью? Не знаете?
Оба трибуна
Ну, ну, в чем нас упрекают?
Менений Агриппа
Да ведь вы, пожалуй, рассердитесь; сей¬

час лишь речь шла про гордость.
Оба трибуна
Ничего, ничего, говори себе.
Менений Агриппа
Да и в самом деле, теряйте себе терпе¬

ние, беситесь вволю, закусывайте удила,

злитесь, сколько угодно, разумеется, если

вам угодно злиться. Вы браните Марция за

гордость?
Брут
Не одни мы, добрый господин.
Менений Агриппа
Знаю, знаю, что одни вы немного зна¬

чите. Помощников у вас много: без них-то

чего бы и ждать от вас, ребятишек, кроме

одних глупостей! Вы толкуете про гор¬

дость — а кабы умудрились заглянуть

в свои мешки за спинами! Если б вам на

себя поглядеть хорошенько!
Брут
Ну, что ж бы тогда?
Менений Агриппа
Тогда разглядели бы вы оба пару бе¬

зумнейших, гордых, дерзких, бестолковых

трибунов, таких трибунов — или таких ду¬

раков, — каких и в Риме немного.
Сициний
Ну, ну, мы тебя ведь хорошо знаем,

Менений.
Менений Агриппа
Меня все знают. Меня знают за весель¬

чака патриция, за охотника до чаши вина,

в которую не подольет он и капли воды из

Тибра. Говорят, я таю от первой жалобы,

загораюсь, как трут, от малой искры, что

я больше знаком с хвостом ночи, чем со

лбом утра. Я говорю то, что думаю,

а в сердцах молчать не умею. Встречу я та¬

ких государственных людей, как вы оба, —

не хватит у меня духу провозгласить вас

Ликургами. И коли ваше питье мне не по

604
Весь Шекспир
нраву, я морщусь, не таясь. Не могу

ж я сказать, что ваша ослиная речь отчет¬

лива; когда другие люди называют вас дос¬

тойными мужами, я не возражаю, но не

могу же я назвать лгуном того, кто вос¬

хищается красотой лиц ваших. Все это вы

про меня знаете, да из того не следует,

чтоб меня самого вы хорошо знали.
Брут
Довольно, довольно! Все-таки мы тебя

знаем.
Менений Агриппа
Не знаете вы ни меня, ни себя— да

и просто ничего не знаете. Вы любите, чтоб

разные голяки вам кланялись; вы рады

тратить целое утро, решая спор между тор¬

говкой апельсинами и продавщиком. Схва¬

тит у вас живот во время этих споров —

и все терпение ваше пойдет прахом, и дело

запутается пуще прежнего. И правый, и ви¬

новатый у вас мошенники: это, по-вашему,

значит решать споры. Оба вы порядочные

чудаки, надо признаться!
Брут
Ну, ну, как будто и мы тебя не знаем?

За столом ты рад болтать без умолку,

в Капитолии — другое дело.
Менений Агриппа
Сами жрецы наши выучатся хохотать,

часто встречая вашу братью! И в лучшей

речи вашей смысла меньше, чем в пока¬

чивании бород ваших; а что до этих бород,

то лучше бы идти им в набивку ослиных

седел. Да, по-вашему, Марций горд, очень

горд; да, он, и по скупой оценке, дороже

всех ваших предков, с Девкалиона, хоть

иные из них и были потомственными па¬

лачами. Прощайте же, достойные пастухи

плебейского стада: голова закружится от

болтовни с вами. Осмеливаюсь вам откла¬

няться.
Брут и Сициний отходят в глубину сцены.

Входят Волумния, Виргилия и Валерия.
Что с вами, мои прекрасные и благород¬

ные дамы? Куда это вы спешите, сопер¬

ницы луны непорочной? Куда вы глядите

с таким нетерпением?
Волумния
Почтенный Менений, мы встречаем мо¬

его сына Марция. Идемте же, ради Юноны!
Менений Агриппа
Как! Марций вступает в город?
Волумния
Да, достойный Менений, и с великою

славою.
Менений Агриппа

(кидая шапку вверх)
Вот тебе моя шапка и мой привет, вели¬

кий Юпитер! Марций вернулся к нам?
Волумния и Виргилия
Да, да, это верно.
Волумния
Смотри, вот его письмо ко мне. В сена¬

те получено другое, его жене пришло тре¬

тье, а одно уже к тебе послано.
Менений Агриппа
Весь мой дом сегодня пляшет от радос¬

ти! Письмо ко мне?
Виргилия
Я его сама видела.
Менений Агриппа
Письмо ко мне? Оно принесет мне на

семь лет здоровья. Что мне в лекарях?

Какое их пойло сравнится с таким лекарст¬

вом? Ранен Марций? Он всегда возвращал¬

ся домой раненым.
Виргилия
О нет, нет, нет!
Волумния
Да, он ранен: хвала богам за это!
Менений Агриппа
Хвала богам! Лишь бы раны не были

опасны. Раны идут к нему; и победу принес

он в кармане?
Волумния
На челе, Менений. Третий раз вступает

он с дубовым венком в город.
Менений Агриппа
Хорошо проучил он Авфидия?
Волумния
Тит Ларций пишет, что они бились

между собой. Авфидий бежал от сына.
Менений Агриппа
И хорошо сделал— даю мое слово!

Быть на его месте не захотел бы я за

все золото в Кориоли. Сенат обо всем

уже знает?

Кориолан
Волумния
Валерия, Виргилия, — идемте же! Да,

да, да, сенату писано все— ему писано,

что мой сын превзошел все свои прежние

дела, что за ним останется вся слава це¬

лого похода.
Валерия

Про него рассказывают чудеса.
Менений Агриппа

И правду говорят — даю мое слово!
Виргилия

Боги, — пусть все это будет правда!
Волумния

Правда! Еще бы!
Менений Агриппа
Правда? Ручаюсь, что все правда (Три¬

бунам, которые приближаются.) Привет

вам, почтенные мужи! Марций вступает

в город— теперь-то он загордится пуще

прежнего. (Волумнии.) Куда он ранен?
Волумния
В плечо — в левую руку. Ему будет что

показать народу при случае. Семь раз был

он ранен, когда отбивался от Тарквиния.
Менений Агриппа
Одна рана на шее, две на ноге — всего

девять мне известных.
Волумния
На нем было двадцать пять ран перед

этим походом.
Менений Агриппа
Теперь их двадцать семь — каждая бы¬

ла гибелью для супостата.
Трубы.
Слышите, трубят.
Волумния
Так, это весть о Марции! Пред ним

Народ ликует. Вопли побежденных

За ним несутся. Черной смерти дух

Живет во взмахе рук его могучих!
Трубы. Входят герольд, Коминий и Тит

Ларций, между двумя последними Кориолан

в дубовом венке, за ними вожди и воины.
Герольд
Пусть знает Рим, что средь столицы
вражьей
Один сражался Марций, что с победой

Себе он добыл к прежним именам
605
Прозванье славное Кориолана!
Привет тебе от Рима, победитель!
Привет тебе, Кориолан наш славный!

Трубы.
Народ
Привет тебе, Кориолан наш славный!

Кориолан
Прошу вас, перестаньте: сердцу больно.

Довольно с вас.
Коминий
Смотри, здесь мать твоя.
Кориолан

(матери, становясь на колени.)
О, знаю я — ты всех богов молила

Послать мне счастья!
Волумния
Встань, мой добрый воин,

Мой милый Марций, храбрый Кай,—
вставай!
Какое имя новое со славой

Ты добыл! Встань же, мой Кориолан!
Вот и жена твоя!
Кориолан
Привет тебе,
Моя смиренница! Ужели б стала

Смеяться ты, меня встречая мертвым,

Когда теперь, при славной этой встрече,

Ты вся в слезах? О милая моя,
В Кориоли так плачут вдовы павших

И матери бездетные!
Менений Агриппа
Пусть боги

Тебя теперь венчают!
Кориолан
(Агриппе)
Мой старик,
Ты жив еще!
( Валерии.)
Ты здесь, прости меня,

Валерия прекрасная!
Волумния

Не знаю,
Куда и повернуться! Всех с возвратом

Приветствую! Привет тебе от нас,
Наш полководец! Всем вам мой привет!
Менений Агриппа
Сто тысяч вам приветов! Я готов

И плакать, и смеяться. Мне легко

И вместе тяжело. Привет мой всем!
Пусть будет проклят тот, кто не сумеет

606
Весь Шекспир
Порадоваться на тебя! Вас трех

Весь Рим лелеять должен, хоть признаться,

Здесь есть дички, к которым не привьешь

Расположенья к вам. Вожди, здорово!

Крапивой мы привыкли звать крапиву

И глупостью — глупцов дела.
Коминий
Ты прав.
Кориолан

Все прежний ты, Менений.
Герольд
Прочь с дороги!
Вперед, вперед.
Кориолан

(матери и жене)
Давайте руки ваши!
Пред отдыхом в родном дому я должен

Приветствовать патрициев почтенных

За ласку их и почесть.
Волумния
Дожила я

До исполненья всех моих мечтаний,
Всех помыслов моих. Одно желанье

Еще осталось мне — и нет сомненья,
Что Рим его исполнит.
Кориолан
Нет, родная,
Пусть лучше римлянам служить я буду

По-моему, чем править их делами

По-ихнему!
Коминий

Вперед же, в Капитолий!
Трубы. Прежнее торжественное шествие.

Уходят все, кроме двух трибунов.
Брут
Все говорит о нем: слепые люди,
Чтоб на него взглянуть, очки надели;

Забыв детей, ревущих исступленно,
Глаза таращат няньки на него,
Прикрывши шею лучшею тряпицей,
На стену лезут грязные кухарки

И жадно смотрят. Окна и ворота

Запружены толпою; по заборам

Верхом сидят зеваки: все слилось

В одном желанье жадном — и жрецы,

Которых редко видим мы в народе,

Толкаются в толпе, а жены сами,
Забывши покрывала, предают

Лобзаньям Феба нежный свой румянец.

Подумаешь, что бог какой-нибудь

Его привел и слился вместе с ним,
Чтобы придать ему очарованье.
Сициний
Ручаюсь я — сейчас ему дадут

Сан консула.
Брут
И наша власть уснет

При консуле таком.
Сициний
Нет, не способен

Он перенесть спокойно эту почесть

И кончить так, как начал. Потеряет

Он все, что добыл.
Брут
Это хоть отрадно!

Сициний
Верь мне — народ, с которым заодно мы,

Народ, недавно так ему враждебный,
При первом поводе легко забудет

Всю эту славу новую. Ручаюсь —
За поводом не будет остановки

При гордости его.
Брут
При мне он клялся,
Что он не будет консульства искать

Так, как другие: не пойдет на площадь,
Не станет надевать перед народом

Смирения одежду и, на раны

Показывая, не попросит он

Согласия у смрадных ротозеев.
Сициний

Вот это хорошо.
Брут
Так он сказал:
Он не захочет консульства иначе,
Как по желанью и по просьбе знати.
Сициний
Пусть будет так, пускай он все исполнит,

Как ты сказал.
Брут

И он исполнит это.

Сициний
И тут-то он, как мы того желаем,

Погибнет сам.
Брут
Одно из двух теперь:
Он или сила наша. Поспешим же

Народу то припомнить, как всегда

Он презирал народ, как он старался

Плебеев обращать в ослов презренных,

Кориолан
607
Как зажимал он рты друзьям народа,
Как ополчался против наших прав,
Считая чернь — по свойствам и душе —

Не выше тех верблюдов, что при войске

Везут припасы, получая корм

За тяжкую работу, и которых

Жестоко бьют, когда они под ношей

Повалятся.
Сициний
Все то, что ты сказал,
Народу мы расскажем, пусть лишь только

Он дерзостью своею образумит

Слепую чернь; а это будет скоро,
Мы подстрекнем его, как подстрекают

Собаку на баранов — а тогда

Плебеи вспыхнут, словно тощий хворост,

И закоптят его навек.
Входит вестник.
Что скажешь?
Вестник
Вас в Капитолий требуют. Уж слышно,

Что Марций будет консулом. Я видел —

Слепцы толкались, чтоб его послушать,

Глухие, чтоб взглянуть ему в лицо;
Когда он шел, свои платки, повязки

Ему кидали женщины и девы.
Патриции склонялись перед ним,
Как пред кумиром Зевса; из толпы же

Дождем летели шапки и приветы

Неслись, как гром. Нет, никогда не видел

Я ничего подобного!
Брут
Скорей
Идем же в Капитолий. Будем слушать

И видеть то, что делается нынче,
В душе к событиям иным готовясь.
Сициний
Идем же.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Капитолий.
Входят два служителя с подушками для ска¬

меек.
Первый служитель
Иди, иди, сейчас они будут. А сколько

всех — кто ищет консульства?
Второй служитель
Трое, как слышно, да едва ли кто пере¬

силит Кориолана.
Первый служитель
Храбрец он — нечего сказать, — только

горд, да и к народу уж очень неласков.
Второй служитель
Эх! Да сколько сильных людей льстили

народу— и понапрасну, а других народ

любил, и сами они не знают — за что: так,

стало быть, коли чернь умеет любить без

толку, то и ненавидит она без причины!

А Кориолан это знает: он не заботится ни

о любви, ни о ненависти черни, да по своей

откровенности и не скрывает этого.
Первый служитель
Коли бы ему было все равно, люб он

или нелюб народу, — не стал бы он делать

ни зла, ни добра черни. Нет, он словно

ищет ненависти народной: поминутно си¬

лится выказать себя открытым противни¬

ком плебеев. А напрашиваться на вражду

черни так же худо, как и льстить ей, как

ухаживать за толпою.
Второй служитель
Он честно служил отечеству. Он про¬

славился не пустяками, не поклонами на¬

роду; он умел сделать то, что молчать

о его славе, не ценить заслуг его— есть

и неблагодарность, и преступление. Кто

унижает его, тот лжет и сам готовит себе

наказание.
Первый служитель
Довольно, довольно— он славный че¬

ловек. Прочь с дороги — сюда идут.
Трубы. Входят, имея ликторов впереди, консул

Коминий, Менений Агриппа, Корио¬

лан, сенаторы, Сициний Велут и Юний

Брут. Сенаторы занимают свои места, трибуны

садятся на своих.
Менений Агриппа
Так как уж мы за Ларцием послали

И с вольсками решили все дела,
То остается нам — и это цель,
С которою мы все сюда собрались —

Вознаградить великие заслуги

Того, кто так за родину стоял.
И потому я предложить осмелюсь

Вам, честные и мудрые отцы,
Сидящего здесь консула и вместе

Начальника в минувшей славной брани

Просить о том, чтоб передал он нам

Хоть часть одну великих дел, свершенных

Великим Марцием Кориоланом,
С которым здесь сошлись мы все, желая

Благодарить его и честью должной

Ему воздать.

608
Первый сенатор
Коминий благородный,
Речь за тобой. Не сокращай рассказа —

Пусть усомнимся мы не в нашей воле,
Но в средствах государства для награды!
(Трибунам.)
У вас теперь, избранники народа,

Внимания мы просим, а затем

Предстательства и дружественной речи

О том, что мы решим.
Сициний
Отрадна нам

Собранья цель, и мы душой готовы

Почтить Кориолана по заслугам.
Брут
И радостней нам было б дело это,
Когда б он сам ценил народ побольше,

Чем до сих пор.
Менений Агриппа
Некстати речь твоя:

Молчал бы лучше ты. Желаешь слушать

Коминия?
Брут
Желаю и, однако,
Скажу тебе, что речь моя была

Уместней, чем твое опроверженье.
Менений Агриппа
Оставь его. Он любит ваш народ:
Не требуй же, чтоб он в одной постели

С ним вместе спал. Коминий благородный,

Ты можешь говорить.
Кориолан хочет уйти.
Куда же ты?
Останься.
Первый сенатор
Садись, Кориолан. О славном деле

Рассказов не стыдятся.
Кориолан
Нет, отцы,
От ран моих приятнее лечиться,
Чем вспоминать про них.
Брут
Надеюсь я,
Что не мои слова тебе мешают

Остаться здесь.
Кориолан
Конечно, не твои,
Хотя от слов я бегал чаще, чем

От вражеских ударов. Ты не льстишь

И, стало быть, меня не оскорбляешь;
Весь Шекспир
А твой народ люблю я так, как он

Того достоин.
Менений Агриппа
Ну, садись, садись же.
Кориолан
Нет, ни за что. Скорее в час тревоги

Без дела стану я сидеть на солнце

И голову почесывать, чем слушать

Делам моим ничтожным похвалу!

(Уходит.)
Менений Агриппа
Смотрите, представители народа, —

Сойдется ль он с болтающей и вздорной

Толпою вашей, если он не в силах

Рассказа слушать о своих победах?

Коминий, говори.
Коминий
Для этой речи

Мой голос слаб: к делам Кориолана

Он не подходит. Если верим мы,
Что мужество — венец людских
достоинств,

Что храбрый вождь достоин высшей
славы,
То воин, о котором речь идет,
Себе подобных не имеет в мире!
Когда на Рим войною шел Тарквиний,
Он юношей в шестнадцать лет сражался

Храбрее взрослых. Наш диктатор славный

Сам видел, как щетинистые губы

Бежали перед голым подбородком.
В глазах вождя он подоспел на помощь

Поверженному воину и тут же

Троих врагов убил, потом пошел

Тарквинию навстречу, и в сраженье

Его свалил он с ног. В тот славный день,

Когда с лица он мог играть на сцене

Роль женщины, за мужество в бою

Его венком дубовым увенчали.
Так начал он — и рос, подобно морю,
В честном пылу семнадцати сражений,

Награды всех лишая. А теперь,
Чтоб передать все подвиги его

В Кориоли и в битвах этой брани,
Не в силах я придумать слов достойных.

Он беглецов остановил, он трусам

Своим примером мужество внушил;
Он шел вперед так, как летит по морю

Корабль под парусами — и пред ним

И падали, и расступались люди,
Как бы трава морская. Весь в крови,

Поднявши меч и сея с каждым взмахом

Смерть на врагов, один ворвался он

В Кориоли открытые ворота.
Там бился он один и без подмоги;
Оттуда вышел, собрал силу нашу

Кориолан
И снова налетел на вражий город,
Так, как звезда летит с небес, и с боя

Он город взял. Все кончено, но врт

Средь тишины он слышит чутким ухом

Звук дальней битвы и идет опять,
Забыв усталость, кровь свою и раны,
На помощь к нам и снова в жаркой сече

Ниспровергает вражескую рать,
И целый день, покуда не решилась

И города, и битвы той судьба,
Ни разу он не дал себе мгновенья,
Чтоб дух перевести.
Менений Агриппа
Достойный муж!
Первый сенатор
И почесть та, что примет он от нас,
К нему пристанет.
Коминий
Бранную добычу

Он оттолкнул: на ценные награды

Глядел он, как на грязь. Он меньше взял,

Чем мог бы дать ему последний скряга, —

И лучшую себе он видит плату

В самих делах.
Менений Агриппа

Да, благороден он.
Позвать его!
Первый сенатор

Призвать Кориолана!
Первый служитель

Он уж идет сюда.
Кориолан возвращается.
Менений Агриппа
Кориолан,
По воле благородного сената,
Сан консула вручается тебе.
Кориолан

В его руках и жизнь моя, и служба.
Менений Агриппа
Теперь одно осталось: должен ты

Держать к народу речь.
Кориолан
Позвольте мне

Обычай этот миновать: не в силах

Я стать полунагим перед толпою,

Указывать ей раны и за них

Униженно просить избранья. Нет,
Такой обряд тяжел мне.
20	Весь Шекспир, т. 2
609
Сициний
И, однако,
Народ имеет голос: уклонений

От древнего обряда он не стерпит.
Менений Агриппа

(Кориолану)
Не раздражай его. Прошу тебя,
Смирись перед обычаем народным

И сан добудь себе, как добывали

Его издревле консулы.
Кориолан
Мне стыдно

Такую роль играть, и я хотел бы

Не повторять ее перед народом.
Брут

( Сицинию )
Ты слышишь ли?
Кориолан
Могу ли я хвалиться,

Себя хвалить — показывать те раны,
Что зажили и скрыты быть должны?
Как будто получил я их, желая

Народу угодить!
Менений Агриппа
Оставь упрямство!

Трибуны, поручаем вам теперь

Народу передать решенье наше.
Затем от всех от нас Кориолану

Передаем мы всяких благ желанье.
Первый сенатор

Желаем мы всех благ Кориолану!
Трубы. Сенаторы расходятся.
Брут
Ты видишь, как намерен обращаться

С народом он?
Сициний

Когда бы догадались
О том плебеи!
Брут
Мы передадим

О том, что было здесь. Идем скорее.
Я знаю, нас уж ждут на площади.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Площадь.
Входит толпа граждан.
Первый гражданин
Нечего толковать: коли он попросит го¬

лосов наших, ему не будет отказа.

610
Весь Шекспир
Второй гражданин
Будет, коли захотим.
Третий гражданин
Конечно, мы имеем на то право, да

вправе ли мы теперь иметь это право?

Если он расскажет нам свои дела и по¬

кажет свои раны, чей язык повернется про¬

тив этих ран на худое дело? Неблагодар¬

ность— чудовище, и неблагодарный на¬

род — чудовище, а кто из нас захочет быть

частью чудовища?
Первый гражданин
Да и теперь уж мы почти что чудовище.

Помнить, когда мы восстали из-за хлеба,

он же нас прозвал многоголовою толпою.
Третий гражданин
Многие так нас прозывали. И не за то,

что у нас головы у иных черны, у иных

белобрысы, у иных плешивы, а за то, что

умы наши чересчур разноцветны. Я сам

думаю, что если б нашим умам пришлось

выбраться из черепа, они разом разлете¬

лись бы по всем точкам компаса.
Второй гражданин
Вот как! Ну, а мой ум куда бы полетел?

В какую сторону?
Третий гражданин
Да еще есть ли он у тебя? Он забит так

далеко, что, пожалуй, и не вылетит.
Второй гражданин
Однако куда именно?
Третий гражданин
На юг, где туману побольше. Там три

четверти его растают среди гнилых паров,

приносимых южным ветром, а последняя

четверть из совестливости вернется к тебе,

чтобы помочь тебе раздобыть жену.
Второй гражданин
Вечно отпускает шутки! Ну, продолжай.
Третий гражданин

(толпе)
Ну, что же с голосами? Хотите дать ему

ваши? Впрочем, пусть большинство решит,

как знает, я все-таки скажу— люби он

народ побольше, не было бы в свете такого

хорошего консула.
Входят Кориолан, Менений Агриппа.
Вот он и сам, в наряде смирения — смот¬

рите же, как он будет себя вести. Кстати,

однако, не надо нам стоять всем вместе,
станем подходить к нему вдвоем, втроем,

поодиночке, пусть он просит каждого осо¬

бо — тогда каждый даст свой голос своим

языком, с должной честью. Идите же все

за мною — я расскажу, как надо проходить

будет.
Все
Хорошо, хорошо.
Уходят.
Менений Агриппа
Нет, ты не прав. Достойнейшие люди

Всегда обычай этот соблюдали.
Кориолан
Что ж говорить мне надо? «Муж
почтенный,

Прошу тебя!» Проклятье! Не умею

На этот лад я свой язык настроить.

«Взгляни, достойный муж, на эти раны,
Я добыл их в бою, в тот самый час,
Когда иные из твоих собратий

Бежали с ревом...»
Менений Агриппа
Боги! Нет, не надо

Им говорить про это. Ты проси их,
Чтоб вспомнили тебя.
Кориолан
Меня? Чтоб им

Здесь удавиться! Пусть они забудут

Меня совсем, как честность позабыли

Ту, что жрецы советуют!
Менений Агриппа

Я вижу,
Ты все погубишь. Ну, прощай покуда.
Еще прошу тебя — будь ласков с ними.
Не забывай же!
(Уходит.)
Кориолан
Прежде ты скажи,
Чтобы они свои умыли рожи

Да вычистили зубы. А, идут!
Входят два гражданина.
Вот целых двое.
Входит третий гражданин.
Доблестные мужи,
Вы знаете, зачем стою я здесь?
Третий гражданин

Мы знаем. Для чего ж стоишь ты здесь?
Кориолан

Из-за моих заслуг.

Кориолан
611
Второй гражданин
Твоих заслуг?
Кориолан
Конечно, не по собственной охоте.
Третий гражданин
Как не по собственной?
Кориолан
Я не хотел бы

Моею просьбой бедняков смущать.
Третий гражданин
Не забывай, однако, что если ты полу¬

чить что-нибудь от нас, то, конечно, полу¬

чишь не даром.
Кориолан
А коли так, то объяви теперь же,
Что может стоить консульство?
Первый гражданин
Одной
Радушной просьбы.
Кориолан
Просьбы? Хорошо,
Так дай же мне его. На мне есть раны,
Я покажу тебе их, если хочешь,

Когда-нибудь наедине.
(Второму гражданину.)
И ты,
Почтенный муж, дай мне свой голос.
Что же
Ты скажешь мне?
Второй гражданин
Он твой, достойный воин!
Кориолан
Ну, сторговались мы. Как жалкий нищий,

Я выпросил два голоса. Спасибо

За подаяние. Теперь прощайте.
Третий гражданин
А странно что-то!
Второй гражданин
Если б снова... Ну!
Что сделано, того не переменишь.
Уходят.
Входят еще два гражданина.
Кориолан
Прошу вас — коли оно согласно с рас¬

положением вашим— ваших голосов на

мое консульство. Видите, я в установлен¬

ном обычаем наряде.
Четвертый гражданин
Ты честно служил и не служил отече¬

ству.
Кориолан
То есть?
Пятый гражданин
Ты был бичом для врагов и плетью для

друзей родины: никогда не любил ты прос¬

того народа.
Кориолан
Лучше бы тебе ценить меня за то, что

я не расточал моей любви спроста всяко¬

му. Впрочем, достойный муж, теперь я на¬

мерен угождать народу. Я стану ему

льстить, гоняться за его приязнью; если он

любит мои поклоны больше, чем мою ду¬

шу, — что же! — я выучусь и кланяться.

Я буду лицемерить, стану подделываться

под привычки друзей черни и услужу вся¬

кому по его желанию. А потому испраши¬

ваю вашего согласия на мое консульство.
Пятый гражданин
Мы надеемся на твою приязнь и охотно

даем тебе голоса наши.
Четвертый гражданин
Ты получил много ран за отечество!
Кориолан
Так зачем же их и показывать, если ты

про них знаешь? Я слишком ценю ваши

голоса, а потому не намерен беспокоить

вас долее.
Оба гражданина
Пусть же боги пошлют тебя счастье!
Уходят.
Кориолан
О, как мне сладки эти голоса!
Нет, лучше умереть голодной смертью,

Чем нами же заслуженную награду

Выпрашивать! Зачем стою я здесь

В одежде жалкой и у Дика с Гобом

Я голосов прошу? Таков обычай.
Но если по обычаю во всем

Повиновались мы, никто не смел бы

Пыль старины сметать, а правде век

Сидеть бы за горами заблуждений.
Зачем себя позорю я? Не лучше ль

Другому предоставить честь и место?
Нет, я уж много вытерпел, осталось

Стерпеть и остальную часть. Идут.
Входят еще три гражданина.

612
Другие голоса: граждане Рима,
Прошу я голосов. Для них я бился,
Для ваших голосов ночей не спал,
Для ваших голосов ношу на теле

Ран боевых две дюжины; я видел

И слышал восемнадцать битв тяжелых;

Для ваших голосов свершил я много

И важных, и не очень важных дел.
Давайте ж голоса; я в самом деле

Хочу быть вашим консулом, граждане.
Шестой гражданин
Он свершил много подвигов, ни один

честный человек не откажет ему в голосе.
Седьмой гражданин
Конечно, пускай будет он консулом. Да

благословят его боги, и пусть дадут они

ему любовь к народу.
Все
Да, да, да! Да здравствует благородный

консул!
Уходят.
Кориолан

Почетные голоса!
Входит Менений Агриппа с Брутом

и Сицинием.
Менений Агриппа
Прошел час испытанья: уж несут

Тебе трибуны голоса плебеев.
Теперь, в одежде консульской, ты должен

В сенат явиться.
Кориолан
Кончено ли дело?
Сициний
Ты выполнил прошения обряд,
Народ согласен — и теперь осталось

Избранье утвердить.
Кориолан

В сенате?
Сициний
Да.
Кориолан

Так я могу одежду эту сбросить?
Сициний

Конечно, можешь.
Кориолан
Я переоденусь

И, сделавшись опять самим собой,
Явлюсь в сенат.
Весь Шекспир
Менений Агриппа
И я пойду с тобою,
А вы?
Брут
Мы скажем слова два народу.

Сициний
Прощайте ж.
Кориолан и Менений Агриппа уходят.
Так — добился он до цели!
Глаза его восторгом так и блещут!
Брут
Как гордо он в смирения одежде

Сейчас стоял! Что, распустить народ?

Входит толпа граждан.
Сициний
(народу)
Ну что, друзья? Он выбран?
Первый гражданин
Голоса
Ему мы дали.
Брут
Молим богов,
Чтоб оправдал доверие он ваше!
Второй гражданин
Так, так. А все ж спроста мне показалось,

Что он просил народных голосов

Как будто на смех.
Третий гражданин
Я заметил то же:
Он просто издевался над народом.
Первый гражданин
Нет, не смеялся он! Уж он всегда

Так говорит.
Второй гражданин
Один ты так болтаешь:
Мы ж все без исключенья догадались,
Что презирает нас он. Показал ли

Он нам следы заслуг, на теле раны?
Сициний
Конечно, показал он их.
Все граждане
Нет, нет,
Никто их не видал.
Третий гражданин
Сказал он нам,
Что раны есть, что их он нам покажет

Кориолан
613
Когда-нибудь наедине — и, гордо

Помахивая шапкой, он прибавил:
«Мне хочется быть консулом: обычай

Старинный требует от вас согласья —
А потому мне нужны голоса».
Когда ж мы согласились, «спасибо

За ваши голоса» сказал он нам:

«Почтеннейшие голоса, теперь

Покончили мы с вами — так прощайте».

Уж это не насмешка ль?
Сициний
Как же вы,
Глупцы, того не поняли тотчас же

И, как толпа безмозглых ребятишек,

Расстались с голосами?
Брут
Для чего

Не говорили с ним вы так, как вас

Тому учили? Для чего ему

Вы не сказали, что во время службы,
Без власти в государственных делах, '
Он постоянно был врагом народа;
Что против ваших прав он восставал,
Что против всякой льготы для плебеев

Он речь держал? Что ежели при власти

Он не смягчит своей вражды к народу,
То ваши голоса на вас самих

Беду обрушат. Так вам должно было

Сказать ему: что если по заслугам

Достоин он сан консульский принять,
То все-таки любить он должен вас

И, в благодарность за народный выбор,

Свою вражду на дружество сменить,

Радеть о вас, быть другом вашим!
Сициний
Если б
Вы речь держали так, как вас учили,
То он разгорячился бы и прямо

Себя вам высказал. Одно из двух:
Иль обещал бы он плебеям льготы

И вы могли, при случае, ему

Напоминать об этих обещаньях,
Иль, что вернее, дух его строптивый —

Уступок и обетов вечный враг! —

Прорвался бы с запальчивостью рьяной,
И вы тогда имели б основанье

Его не выбрать.
Брут
Видели вы сами,
Что он, нуждался в приязни вашей,
Вас презирал открыто; что же будет

Тогда, как он к презрению прибавит

Возможность вас давить и сокрушать?
Что натворили вы? Иль сердца нету

У вас в груди? Иль язык вам дан

Затем лишь, чтоб вопить против рассудка?
Сициний
На то ли вам случалось отвергать

Чужие просьбы, чтоб теперь, без нужды,

Без просьбы, голоса давать тому,
Кто смело издевается над ними?
Третий гражданин
Еще не утвержден он — можно будет

Его отвергнуть.
Второй гражданин
Мы его отвергнем!
Я голосов пятьсот сейчас добуду.
Первый гражданин

Я тысячу и больше.
Брут
Так сейчас же

Идите все к друзьям своим: скажите

Вы им, что консул ими выбран славный,

Что он лишит их всяких льгот и станет

Держать их как собак, которых бьют,

Когда они и лают и не лают!
Сициний
Сверитесь все и уничтожьте тут же

Свой безрассудный выбор: не забудьте

Припомнить гордость Марция, а также

Старинную его вражду к плебеям.

Скажите всем, с каким презреньем он

Стоял средь вас в смирения одежде,
С какой насмешкой голосов искал;

Признайтесь всем, что лишь один почет

К его недавним подвигам не дал вам

Заметить сразу оскорблений этих,
Ему внушенных ненавистью к нам.
Брут
Сложите всю вину на нас, трибунов,

Скажите всем, что мы, наперекор

Народным опасеньям, всех склоняли

На пользу Марция.
Сициний
Что он и выбран

По нашим настояньям, что, поверив

Вы убежденьям нашим, неохотно

Против желанья, подали свой голос

За Марция. Пусть мы всему причиной.
Брут
Да, не щадите нас. Скажите всем,
Что мы трубили про его победы,
Про то, как рано он пошел на службу,

Как долго он отечеству служил,
Как доблестен род Марциев, откуда

Произошли: Гостилия наследник,
Анк Марций, римский царь и Нумы внук,

614
Весь Шекспир
Квинт с Публием, которые в наш Рим

Впервые провели водопроводы,
И Цензоринус, дорогой плебеям,
Так названный за то, что дважды был

Здесь цензором.
Сициний
Что мы одни твердили

Про род его высокий и про доблесть,

Прославившую Марция, что мы

Ввели вас в заблужденье этой речью,

Но что теперь, все обсудивши здраво,

Припомнив прежнее и оценив

Его гордыню, в нем вы признаете

Врага закоренелого — и разом

Свой выбор отменяете.
Брут
Сильнее
На то вы упирайте, что трибуны

Виной ошибки в выборе, а там,

Собравши голоса, скорей идите

Все в Капитолий.
Все
Так, пойдем! Уже все

Раскаялися в выборе.
Уходят.
Брут
Пускай
Идут себе. Нам выгодней теперь же

Восстанье изготовить, чем другого

Страннейшего восстанья ожидать.
Нам надо ждать; о Марции ж мы знаем,

Что их отказ разгневает его, —
И мы тогда запальчивостью этой

Воспользуемся.
Сициний
Надо нам идти

Теперь же в Капитолий, чтоб в тот час,

Когда туда поток народа хлынет,
Никто не мог про нас с тобой подумать,

Что мы его к волненью подстрекнули.

Уходят.
АКТ ТРЕТИИ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Улица в Риме.
Трубы. Входят Кориолан, Менений Аг¬

риппа, Коминий, Тит Ларций, сенато¬

ры и патриции.
Кориолан

Итак, Авфидий все не укротился?
Тит Ларций
Нет, все грозит он; потому и миром

Мы поспешили.
Кориолан
Стало быть, и вольски

По-прежнему минуты выжидают,
Чтобы на нас нагрянуть?
Коминий
Честный консул,

Изнурены они, и нам едва ли

В наш век придется снова увидать

Знамена вольсков.
Его видал ты?
Кориолан
Где же теперь Авфидий?
Тит Ларций
Он ко мне являлся

И проклинал сограждан, сдавших город.

Теперь он удалился к анциатам.
Кориолан

Он про меня не говорил ли?
Тит Ларций

Да.
Кориолан

Что ж говорил он?
Тит Ларций
То, что в целом мире

Ему нет человека ненавистней;
Он говорил про то, как часто вы

Встречалися с мечом на поле брани;
Что он отдал бы весь достаток свой

За то, чтоб одолеть тебя.
Кориолан
Теперь
Он в Анциуме?
Тит Ларций

В Анциуме.

Кориолан
Кориолан
Да,
Хотел бы я с ним снова повстречаться

На новую борьбу!
(Титу Ларцию.)
Тебя с возвратом
Я поздравляю.
Входят Сициний и Брут.
Вон идут трибуны,
Дрянные языки народной пасти.
Они противны мне: нет сил сносить

Их болтовни кичливой!
(Хочет идти.)
Сициний
Стой! — не смей
Ходить на площадь!
Кориолан
Что?
Брут
Не смей — опасно
на площади!

Кориолан
Как?
Менений Агриппа
Что за перемена?
Коминий

Он избран и сенатом, и народом!
Брут
Нет, он не избран.
Кориолан
Разве от мальчишек
Я добыл голоса?
Сенаторы

Трибуны, прочь —
Дорогу консулу.
Брут

Народ взволнован
Против него.
Сициний
Не двигайтесь — не то

Не миновать восстанья.
Кориолан
Вот оно,
Вот стадо ваше! Вот к чему ведут
615
Права на голос, данные тому,
Кто сам готов от слов своих отречься!
(Трибунам.)
Чего ж глядите вы? Уста народа

С его зубами справиться не в силах?
Иль сами вы...
Менений Агриппа
Ну, полно — успокойся.
Кориолан
Здесь заговор — здесь явное желанье

Идти против патрициев и власти!
Что ж? Уступите! Поживите вместе

С народом, неспособным управлять,
А над собой властей не признающим!
Брут
Нет, то — не заговор. Народ кричит,
Что ты над ним смеялся, что недавно,
Во время даровой раздачи хлеба,
Ты осуждал ее, что ты открыто

Защитников народа поносил,
Звал их врагами власти и льстецами!
Кориолан

Все это прежде знали.
Брут
Нет, не все.
Кориолан

Так ты теперь и разгласил?
Брут
Кто? Я?
Коминий

Способен ты на это.
Брут

Так же мало,
Как и хвалить тебя.
Кориолан
А, в самом деле,
К чему мне консульство? Клянуся Зевсом,

Мне выгодно унизиться.
(Бруту.)
А ты
Возьми меня в товарищи-трибуны.
Сициний
Вот и теперь ты высказал вполне

То, чем народ взволнован. Если хочешь

Достигнуть цели — спрашивай учтивей

О том пути, с которого ты сбился.
Без этого ни консулом не будешь,
Да и трибуном тоже.

616
Весь Шекспир
Менений Агриппа

Тише, тише,
Прошу я вас.
Коминий
Обманут наш народ.
Все эти споры недостойны Рима,
И наш Кориолан не заслужил

Такой преграды подлой и обидной

На славном поприще.
Кориолан
Напомнить смеют

Они про хлеб! Я говорил тогда

То, что скажу и нынче.
Менений Агриппа
После, после.
Первый сенатор
Нет, не теперь: взволнован ты.
Кориолан
Так что же?
Теперь, клянусь в том жизнью. Вы, друзья,

Меня простите в том;
А что до черни, смрадной и беспутной,
Я льстить не в силах ей, и пусть она

В моих речах любуется собою.
Я повторю при всех, что, угождая

Плебейской воле, сеем сами мы

Посевы буйства, дерзости и бунта;
Что сами мы для них вспахали землю;
Что сами мы взрастили семя злое,

Позволивши с собой смешаться черни,

Пустить ее в наш благородный сонм

И власти часть отдавши этим нищим!
Менений Агриппа
Довольно же.
Сенаторы
Довольно, перестань!
Кориолан
Как перестань? Я, не страшась врагов,
За родину лил кровь на поле брани,
Так побоюсь ли я слова чеканить,
Покуда целы легкие мои,
На обличенье прокаженных этих,
К которым мы идем навстречу!
Брут
Стой!
Ты смеешь говорить против народа,
Как бог-каратель — не как человек,
По слабости с ним равный.
Сициний
Должно будет
Плебеям это передать.
Менений Агриппа
Ты станешь

Переносить слова, что он сказал

В минуту гнева?
Кориолан
Гнева? Никогда!
Будь я покойнее, чем сон полночный,

Клянусь Зевесом, я сказал бы то же!
Сициний
Так пусть речь эта одному тебе

Отравой будет.
Кориолан
Будет! Каково?
Каков тритон снетков и мелких рыбок!

Как повелительно он произнес

Нам слово: будет!
Коминий
Нет в том ничего

Противного законам.
Кориолан
Будет! Будет!
О добрые и слабые отцы,
Сенат почтенный, но не дальновидный!

Затем ли вы народной гидре дали

Трубу и голос в этих болтунах,
Чтобы они с своим строптивым «будет»

Открыто собиралися направить

В болото ваш властительный поток!

Когда у них на то хватает силы,

Склоняйтесь же, безумцы, перед ними!
А если нет — опомнитесь и бросьте

Вы гибельную слабость. Мудры вы,
Так не сходитесь с глупыми, но если

Вы сами глупы, то сажайте их

С собою рядом! Если вы плебеи,
Они сенаторы — слышней их голос,
Чем ваши голоса. Избрала чернь

Себе сановника — и он теперь

Кидает слово дерзостное «будет»
В глаза собранью доблестных мужей,

Какого и у греков не бывало.
Клянусь Зевесом! Консульская власть

Унижена, и сердцу больно видеть,
Как между двух разрозненных властей

Теснятся смуты и одну из них

Другою ломят!
Коминий
Полно, все на площадь!
Кориолан
Тот, кто совет вам дал — запасы хлеба

Без платы раздавать, как иногда

Оно у греков делалось...

Кориолан
617
Менений Агриппа

Довольно!
Кориолан
Хоть там народ имел и больше власти,

Советом тем — я говорю открыто —

Вскормил он своевольство и беду

Для родины.
Брут
Как? И народ свой голос

Отдаст тому, кто это говорит?
Кориолан
Дослушай дело — поважней оно,
Чем голос черни! Знают все плебеи,
Что не в награду дан им этот хлеб.
Чем был заслужен дар? Когда стояли

Враги на сердце родины — народ

За ворота отказывался выйти!
За подвиги такие не дают

Бесплатно хлеба! А под знаменами

Чем удальство свое он показал?
Одними бунтами против сената.
Кто обвиненья вздорные придумал?
Ведь не за них же щедро раздают

Награды хлебом. Я спрошу теперь,
Как понята угодливость сената

Желудком черни? Все дела плебеев

Нам говорят яснее слов: «Нас больше!
Мы захотели хлеба — и от страху

Они нам дали хлеб». И святость власти

Унижена, и снисхожденье наше

Зовется трусостью — и близко время,

Когда спадут замки с ворот сената,
А галки налетят клевать орлов!
Менений Агриппа

Довольно же.
Брут
Довольно, и с излишком.
Кориолан
Нет, стой, бери еще! Конец дослушай,
А в истине его я поклянусь

И небом, и землею. Эта власть,

Распавшаяся надвое, заставит

Забыть про благо родины и Рим

Сведет к ничтожеству. Там, где одни

Правители других бранят безумно,
Где им за дерзость платят справедливым

Презрением, где род, и сан, и мудрость

Бессильны пред крикливым
большинством,

Там нет дорог разумному правленью,
Там нет порядка! Потому теперь

Я заклинаю всех, кто дорожит

Законами родной земли, кто кроток,
Но без боязни вдаль глядеть умеет,
Кто любит славу больше долгой жизни —

Решайтесь на опасное леченье.
Не бойтесь потрясти больное тело:
И без того в нем смерть. Решитесь разом,

Многоголосный вырвите язык,
Чтоб он не смел питаться сладким ядом!

Опомнитесь! Ваш собственный позор

Лишает власть единства и свободы:
Вы на добро бессильны — нету хода

Ему от зла, опутавшего вас.
Брут

Он высказался весь.
Сициний
Как злой изменник,
Он говорил и будет отвечать,
Как все изменники.
Кориолан
Скорей, мерзавец,
От бешенства ты лопнешь. Для чего

Народу эти лысые трибуны?
Чтоб, опершись на них, пытался он

Тягаться с высшей властью? Их избрали

При бунте, в смутный час, когда была

Законом сила; нынче час другой.
Пусть право будет правом; сбросьте в прах

Вы эту власть!
Брут

Открытая измена!
Сициний

И это консул? Никогда!
Брут
Эдилы!
Сюда! Схватить его!
Входит эдил.
Сициний
Созвать народ!
Эдил уходит.
( Кориолану.)
От имени народа, обвиняю

Тебя как нарушителя законов,
Как общего врага. Иди за мной,
Иди к ответу...
Кориолан

Прочь, седой козел!
Сенаторы

Мы за него в ответе.
Сициний хочет схватить Марция.

618
Коминий

( Сицинию )
Руки прочь,
Старик!
Кориолан
(Сицинию)
Прочь, гниль негодная! Не то —
Из этих тряпок вытрясу я кости!
Сициний

На помощь, граждане!
Входят эдилыитолпа граждан.
Менений Агриппа

(Кориолану и Сицинию)
Опомнитесь! Приличие!
Сициний
Народ,
Вот человек, который власть твою

Отнять намерен.
Брут

Взять его под стражу,
Эдилы!
Г раждане

Смерть! Убить его сейчас же!
Сенаторы
Оружие сюда!
(Толпятся вокруг Кориолана.)

Трибуны! Стойте!
Эй, граждане! Патриции, Сициний!

Кориолан! Брут! Граждане!
Г раждане
В чем дело?
Остановитесь! Стойте!
Менений Агриппа
Быть беде!
Я задыхаюсь — говорить нет силы!

Трибуны, говорите. Успокойся,

Кориолан! Ну что же, говори,
Сициний добрый!
Сициний
Граждане, сюда!

Молчать и слушать речь мою.
Г раждане
Молчите!

Послушаем трибуна. Говори же!
Весь Шекспир
Сициний
Нам всем грозит утрата наших прав!
Их отнимает Марций, ваш избранник

В сан консула.
Менений Агриппа
Опомнись, это значит

Не усмирять, а бунтовать!
Первый сенатор
И город
Сровнять с землей.
Сициний
А что такое город;
Народ есть город.
Г раждане
Дельно! Правда, правда!
Народ есть город.
Брут
С общего согласья,
Мы саном представителей народа

Облечены.
Г раждане

И мы довольны вами.
Менений Агриппа

Ваш сан при вас останется.
Кориолан
При них?
Затем, чтоб город пал, чтоб кровли башен

Свалились в прах и сила государства

Под грудою развалин погреблась?
Сициний
Речь эта стоит казни.
Брут
Время нам

За нашу власть вступиться иль навеки

Расстаться с ней. От имени народа,

Народа, нас избравшего, теперь же

Мы осуждаем Марция на смерть —

Немедленную смерть!
Сициний
Взвести его

На верх скалы Тарпейской и низвергнуть

Его оттуда.
Брут

Взять его, эдилы!
Г раждане

Сдавайся, Марций!

Кориолан
Менений Агриппа
Слушайте, трибуны!
Одно лишь слово!
Эдилы

Тише! Тише! Тише!
Менений Агриппа

( трибунам )
Опомнитесь, коль вы друзья народа!

Откиньте гнев, порассудите прежде

О деле всем...
Брут
При гибельном недуге

Холодная медлительность вреднее,
Чем смертный яд. Скорей схватить его

И на утес!
Кориолан

(обнажает меч )
Я лучше здесь умру!
Из вас иные уж меня видали

Перед врагом, теперь вы на себе

Изведайте, каков я.
Менений Агриппа
Стой! Трибуны!
Назад, назад! Вложи свой меч!
Брут
Скорее!
Схватить его!
Менений Агриппа
Патриции, сюда!
Спасайте Марция! Все, все сюда!
Граждане

Смерть, смерть ему, изменнику, злодею.
Происходит схватка. Трибуны, народ и эдилы отбиты

прочь.
Менений Агриппа

Иди в свой дом! Скорей, иль все погибнет.
Второй сенатор

Иди домой!
Кориолан
Сомкнемся — силы равны,
У нас друзей довольно.
Менений Агриппа

Неужели
До этого дойдет?
619
Первый сенатор
Избави, Небо!
Прошу тебя, наш благородный друг,
Иди к себе — мы все устроим.
Менений Агриппа

Да.
Ведь это язва общая — без нас

Тебе не сладить с ней.
Иди скорее
Домой.
Кориолан
Зачем не варвары они,
А римляне, на срам родной земли

Зачатые у входа в Капитолий!
Менений Агриппа

Иди домой — не медли же.
В молчанье
Смири свой правый гнев; пора отплаты

Придет сама.
Кориолан
Полсотни этих тварей

Я положил бы в чистом поле.
Менений Агриппа

Сам
Убрать бы мог я лучших двух — пожалуй,

Хоть и трибунов.
Коминий
Здесь нельзя бороться;

Одни безумцы силятся на плечах

Поддерживать валящееся зданье.
Иди к себе, пока не ворвалась сюда толпа,
как бешеный поток,

Прорвавший все плотины.
Менений Агриппа
Так, иди.
Я ж попытаю, что мой старый ум

Придумать может для людей безумных.

Пора какой-нибудь заплатой пестрой

Беду поправить.
Коминий
(Кориолану)
Я с тобой! Пойдем!
Уходит с Кориоланом и несколькими сенаторами.
Первый патриций
Сам погубил он счастие свое!
Менений Агриппа
Он слишком чист и прям душой для мира:

Он не польстит Нептуну за трезубец,

Юпитеру — за право гром метать!

620
Весь Шекспир
Его душа на языке; он смело

Всем говорит, что в сердце родилось,
А в гневе забывает он, что слышал

Когда-то слово: смерть
Шум за сценой.
Ну, будут хлопоты!
Второй патриций
О, лучше б спали
Они теперь!
Менений Агриппа
Пускай хоть в самом Тибре!

Что стоило ему держать к ним речь

Поласковее!
Входят Брут и Сицинийстолпой народа.
Сициний
Где ехидна эта,
Где тот, кто хочет город обезлюдить

И сам быть всем?
Менений Агриппа
Почтенные трибуны...
Сициний
Он будет сброшен со скалы Тарпейской:

Он стал против закона, а закон

Без розысканий предает его

Во власть им оскорбленного народа!
Первый гражданин
Да, пусть поймет он, что уста граждан

В трибунах наших, мы же — руки их.
Все граждане
Да, пусть он это знает.
Менений Агриппа
Выслушайте меня.
Сициний
Молчи!
Менений Агриппа
Зачем беснуетесь вы, если можно

Без шума все покончить?
Сициний
Отчего
Ему помог ты вырваться от нас?
Менений Агриппа
Послушайте, я знаю хорошо

Заслуги консула и знаю также,
В чем грешен он.
Сициний

Про консула какого
Ты говоришь?
Менений Агриппа

Про консула Кориолана.
Брут
Что?
Он консул?
Г раждане
Нет, не консул он! Нет! Нет!
Менений Агриппа
Когда народ наш добрый и трибуны

На то согласны, я б желал сказать

Им слова два. Потеря в том какая?

Немного времени.
Сициний
Так говори,
Да покороче: надо нам скорей

Покончить с той змеей. Изгнать его

Опасно будет; здесь его оставив,
Мы сами пропадем — а потому

Сегодня ж он умрет.
Менений Агриппа
Благие боги

Допустят ли, чтоб наш великий Рим,

Которого признательность и память

О доблести своих великих граждан

Занесены в Юпитереву книгу,
Как зверь бесчувственный, свое дитя

Пожрал бы сам!
Сициний
А разве язву злую

Не вырезаем мы?
Менений Агриппа
Нет, он не язва —
Он член больной, способный к исцеленью.

Ты отсеки тот член — и все пропало!
Чем провинился он перед отчизной,
Чем заслужил он смерть? Тем, что разил

Он родины врагов? Тем, что за Рим

Он пролил больше крови, чем теперь

В его осталось жилах? Если вы

Прольете тот остаток — срам великий

И вечный нас покроет.
Сициний
Пустяки!
Брут
И вздор один. Когда он Рим любил,
Его мы чтили.
Менений Агриппа
Забывать должно ли

О том, что омертвевшая нога

Служила прежде нам.

Кориолан
621
Брут
Чего тут слушать!

Идите в дом к нему, скорей возьмите

Его оттуда, чтоб зараза эта

Не разошлась и на других.
Менений Агриппа

Одно,
Одно лишь слово. С быстротою тигра

Спешит ваш гнев — смотрите ж, чтоб
потом
И слишком поздно не пришлося вам

Оплакивать ту скорость! По закону

Начните суд. Ведь он друзей имеет,

Пойдет борьба — и наш великий Рим

Погибнет через римлян.
Брут
Если так...
Сициний
Что ты болтаешь — или не видали

Мы, как он повинуется закону?
Кто руку поднял на эдилов? Кто

Трибунам воспротивился?
( Народу.)
Идем же!
Менений Агриппа
Подумайте — он вскормлен был войной

С тех пор, как меч поднять в нем стало
силы,
Где мог речам он красным научиться?
Вот почему теперь он без разбора

Мякину и муку зараз нам сыплет.

Позвольте мне сходить к нему;
быть может,

К законному суду он сам придет

С покорностью.
Первый сенатор
Почтенные трибуны,
Так лучше будет; иначе без крови

Не обойдется дело и — как знать,
Чем кончится оно.
Сициний
Ну, хорошо,
Менений добрый: мы с тобой согласны.

Так поступай от имени народа,
Как знаешь.
( Народу.)
Эй, оружие сложить!
Брут
(народу)
Не расходиться!
Сициний
Мы на площади

Сойдемся все. Туда ты приведешь

К нам Марция, не то — мы все покончим,

Как думали сейчас.
Менений Агриппа
Придем мы оба.
( Сенаторам.)
Пойдемте все к нему. Идти он должен,

Иль все пропало.
Сенаторы

Так идем к нему.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Комната в доме Кориолана.
Входят Кориолан и патриции.
Кориолан
Пускай грозятся растоптать меня

Копытами коней, пусть обещают

Мне смерть на колесе, пусть взгромоздят

Утесов десять на утес Тарпейский,
Пусть до небес они его поднимут —
Я тот же с ними буду.
Входит Волумния.
Первый патриций

Благородно
Ты говоришь.
Кориолан
Дивлюсь я одному:
Как мать моя, их знавшая всегда

Презренными рабами, торгашами,

Безмолвными зеваками в собраньях,
Где о войне и мире говорят

Достойнейшие люди — как она

Теперь мои поступки осуждает!
(Увидев Волумнию.)
Речь про тебя идет. Зачем ты хочешь,

Чтоб уступил я им? Неужто я

Тебе в угодность должен изменить

Своей природе? Лучше я останусь

Тем, чем я создан, — так ли?
Волумния
Сын мой, сын мой!

Ты прежде облекись во власть, а там уж

Изнашивай ее!
Кориолан

Пускай она
Износится!

622
Весь Шекспир
Волумния
И без тревог всех этих

Ты мог всегда остаться тем, чем создан.

Зачем, не выждавши своей минуты,
Ты высказался весь перед врагом?
Кориолан

Пускай их перевешают!
Волумния
И даже
Сожгут потом.
Входит Менений Агриппа.
Менений Агриппа

(Кориолану)
Ну, ну, признайся нам,
Что ты был жесток, даже груб отчасти.

Пойдем на площадь и поправим дело.
Первый сенатор
Иначе нет спасенья — смуты вспыхнут

В родной земле и пропадет наш город!
Волумния
Прошу тебя, послушай их совета:
Я по душе строптивее, чем ты;
Но знаю я, что должно вспышки гнева

Велениям рассудка подчинять.
Менений Агриппа
Волумния, ты правду нам сказала:
Когда б не польза общая, когда б

Не тягостный недуг времен тяжелых —

Не стал бы я к уступкам подлой черни

Его склонять, лучше б, через силу,

Тяжелые доспехи сам надел.
Кориолан

Что должен сделать я?
Менений Агриппа
Со мной вернуться
К трибунам.
Кориолан

Хорошо; а после, после?

Менений Агриппа

В своих речах пред ними повиниться.

Кориолан
Я этого перед лицом богов

Свершить не в силах: как же перед ними

Я повинюсь?
Волумния
В упорстве бесполезном

Нет благородства. Гордость там вредна,
Где крайность говорит. Не от тебя ль

Слыхала я, что мужество и хитрость —

Подруги неразлучные — вдвоем

Взросли на поле брани? Если так,
То для чего ты рознишь их при мире?
Кориолан
Молчи, молчи!
Менений Агриппа
Разумен твой вопрос.
Волумния
Коль на войне скрывать не стыдно нам

Намеренья свои от супостата,
Коль на войне обманывать врага

Полезно и спасительно, зачем же

И без войны, в опасный час и трудный,

Перед врагом хитрить не можешь ты?
Кориолан
К чему вся речь твоя?
Волумния
К тому, чтоб ты

Теперь решился говорить с народом

Не так, как сам бы ты хотел того,
Не так, как сердце гневное стремится,

Но чуждыми душе твоей словами

И незаконным ложным языком.
Поверь мне — не унизишь ты себя

Такою речью. Вражескую крепость

Взять выгоднее крепким увещаньем,

Чем наудачу тяжкий бой поднять.

Наперекор природе, я сама

Без ропота готова притворяться,
Коль надобно друзей своих спасать

И будущность свою. Тебя мы все —

Твоя жена, твой сын, отцы сената —
О том же просим; но тебе милей

Упрямо хмуриться перед толпою,
Чем, приласкав ее, добыть себе

Привязанность народа, без которой

Мы все погибли.
Менений Агриппа
Дивная жена!
( Кориолану.)
Идем же вместе. Ласкою спасешься

Ты от опасности и возвратишь,
Что кажется потерянным.
Волумния
Мой сын,

Иди, прошу тебя. Перед народом

Смиренно, с непокрытой головою

С ужимками униженными стань.
Коль нужно то — склони свои колени:

Движения красноречивей слова;
Глаза невежд смышленей, чем их уши.

Кориолан
623
Смири свой гордый дух, твори поклоны —

И сердце пусть смягчится у тебя,
Как спелый плод. Иди, скажи плебеям,

Что ты их воин, что в боях ты взрос

И кротостью не мог обогатиться;
Что этим недостатком ты теперь

Народу неугоден показался.
Но что, любя народ, намерен ты

Переменить себя и стать таким,
Как граждане желают справедливо.
Менений Агриппа
И если ты все выполнишь — народ

Тебе отдаст сердца свои. Ведь чернь

И на прощенье так же таровата,
Как на слова пустые.
Волумния
Умоляю,
Послушайся! Сама я знаю: слаще

Тебе сойтись на бой с врагом своим

В пучине огненной, чем льстить ему

Между цветов. Идет сюда Коминий.
Входит Коминий.
Коминий
(Кориолану)
Я был на площади: или готовься

Ты силой силу встретить, иль смирись,

Или беги из Рима. Все восстало!
Менений Агриппа
Одна бы речь покорная.
Коминий
Конечно,
Она поможет, если он согласен

Сказать ее.
Волумния
Он должен — стало быть,
Ее он скажет.
( Сыну.)
Ну, скажи ж «согласен»
И выходи.
Кориолан
Ужели должен я

Пред ними стать с открытой головою

И рабским языком и ложью подлой

Позорить сердце доблестное? Ну,
Я уступаю вам, но знайте все —
Когда бы чернь грозила только мне,
Я бы скорей позволил истереть

Себя во прах и разбросать по ветру.
Идем на площадь! Дали вы задачу,
С которой мне не сладить.
Коминий
Мы готовы
Помочь тебе.
Волумния
Мой милый сын, когда-то

Ты говорил, что похвалы мои

В тебя вдохнули воинскую доблесть.
Коль хочешь новых, сделай то, чего

Еще не делал ты.
Кориолан
Так, решено!
Прочь, гордость честная: пусть поселится

Во мне душа развратницы! Пусть голос,

Когда-то покрывавший звуки труб,

Поспорит с речью евнуха пискливой

Иль с колыбельной песенкой девчонки!

Зову себе холопскую улыбку

Я на уста, и пусть из глаз моих

Польются слезы школьников! Добуду

Себе язык у нищего: как нищий,
Я стану гнуть колена,
Которые лишь гнулись в стременах.
Все сделаю. Нет, не могу, не в силах

Я пред собою лгать. Подобным делом

Себя приучишь к подлости навек!
Волумния
Как хочешь, сын. Моленьями моими

Я более унизилась сама,
Чем мог ты унижаться перед чернью.

Пусть гибнет все — и матери твоей

От гордости сыновней гибнуть легче,
Чем ждать в тоске, чем кончится твое

Безумное упрямство. Как и ты,
Я не страшуся смерти. Поступай,
Как знаешь сам. Бесстрашие свое

Ты от меня всосал, но гордость эту

Ты добыл сам себе.
Кориолан
Идем на площадь!

Мать, не кори меня: я повинуюсь —
Я вымолю привязанность от них,
Я буду льстить и ворочусь домой

Любимцем римской черни. Погляди,
Я уж иду. Жене моей привет

Ты передай. Я консулом вернуся,
А если нет, то пусть не доверяют

Вперед моим способностям на лесть.
Волумния
Как хочешь, так и поступай.
(Уходит.)
Коминий
Идем же:
Трибуны ждут. Вооружись в ответах

Великой кротостью: враги, как слышно,

Собрали обвинения, важней

Всех прежних обвинений.

624
Весь Шекспир
Кориолан
Хорошо,
Пусть взводят на меня, что им угодно, —

Я честно им отвечу.
Менений Агриппа
Да — и кротко.
Кориолан

Да, кротко. Да, я им отвечу кротко.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Форум.
Входят Сициний Велут и Юний Брут.
Брут
Всего сильнее нападай на то,
Что он хотел похитить власть, а если

Он в этом оправдается, припомни

Его вражду всегдашнюю к плебеям

Да намекни, что бранная добыча,
От анциатов взятая, досель

Еще не роздана.
Входит эдил.
Ну что — идет он?
Эдил
Идет.
Брут
Кто с ним?
Эдил
Менений старый

И несколько сенаторов, всегдашних

Его друзей.
Сициний
Ты взял с собою список

Народным голосам?
Эдил

Он у меня.
Сициний

Их поместил по трибам?
Эдил
Поместил.
Сициний
Сбери ж народ скорей. Внуши ему,
Что чуть скажу я: «В силу нашей власти

И прав народных будет то и то»,
Что б ни сказал я: пеню, смерть, изгнанье,

Народу надо тотчас крик поднять:
Коль я скажу про смерть, то —
«Смерть ему!»

Коль пеню — «Пеню! Пеню!», опираясь

На дело правое и власть плебеев.
Эдил

Все будет сделано.
Брут
И, крик поднявши,

Пускай орут без умолку, пока

Тем шумом не заставим мы исполнить

Свой приговор.
Эдил
Исполню.
Сициний
Да еще
Скажи им, что теперь зевать не надо,

Пускай глядят на нас и знака ждут.
Брут
Ступай.
Эдил уходит.
А ты старайся с первых слов

Его взбесить. К победам он привык

И к первенству при спорах. Стоит только

Его поджечь — и тут же осторожность

Забудет он и выскажет нам все,
Что на душе, а там грехов довольно

На то, чтоб шею он себе сломал.
Входят Кориолан, Менений, Коминий,

сенаторы и патриции.
Сициний
А вот и он.
Менений

Веди ж себя спокойней.
Кориолан
Да, как холоп, которого за грош

Бездельником ругает всякий вволю.
Пусть боги славные хранят наш Рим!

Пускай в судах сидят благие мужи,
Чтоб мы в согласье жили, чтоб у нас

По улицам не кровь текла, а в храмах

Толпы народа мир торжествовали!
Первый сенатор

Пусть будет так.
Менений

Почтенная молитва!
Входят эдилы играждане.
Сициний

Приблизьтесь, граждане.

Кориолан
625
Эдилы
Эй! Тише, слушать
Своих трибунов.
Кориолан
Прежде мне позвольте

Держать к вам речь.
Оба трибуна
Ты можешь говорить.
(К народу.)
Молчать и слушать!
Кориолан
Здесь ли должен я

Решений ждать и здесь ли я узнаю,
В чем обвинен?
Сициний
Дай мне ответ теперь же:

Покорствуешь ли ты народной воле,

Сановников народа признаешь ли,
А главное — готов ли подчиниться

Ты приговору нашему, когда

Закон того потребует?
Кориолан
Готов я.
Менений
Вот, граждане, — вы слышите — готов он!

Припомните ж теперь его заслуги;

Подумайте, что у него на теле

Ран боевых не меньше, чем могил

На кладбище святом.
Кориолан
Рубцы пустые,

Ничтожные царапины!
Менений
Про то
Подумайте, что если не всегда он

Так говорит, как должно гражданину,
Зато бойца вы в нем всегда найдете.
Вы злобой не считайте жесткой речи:
Он к ней привык, как воин, не как враг

Народных прав.
Коминий
Довольно же об этом.
Кориолан
(народу)
Скажите ж мне, чем мог я заслужить,
Что вы, избрав меня единодушно

В сан консула, бесчестите теперь

Немедленной отменою избранья?
Сициний
Ты должен прежде нам ответить!
Кориолан
Правда.
Я слушаю — и отвечать готов.
Сициний
Итак — тебя мы обвиняем в том,
Что умышлял ты уничтожить разом

Все мудрые постановленья Рима

И власть себе верховную присвоить.
За это ты провозглашен от нас

Изменником отечеству.
Кориолан
Как — я?
Я, я — изменник?
Менений

Вспомни обещанье —
Умеренность!
Кориолан
Пусть вас и ваш народ

Спалят огни из преисподней ада!
Меня назвать изменником! Мерзавец,

Трибун-ругатель, если б у тебя

В глазах сверкали тысячи смертей,
В твоих руках еще по миллиону

И столько ж на поганом языке —
Я и тогда сказал бы, что ты лжешь,

Сказал бы так спокойно и свободно,
Как я богам молюсь!
Сициний
Народ, ты слышишь?
Гражданин
Так на скалу его — скорей!
Сициний
(народу)
Вниманье!
К чему искать нам обвинений новых!
Вы видели, как он ведет себя,
И слышали, как говорит он с вами:
Он вас ругал, он бил эдилов ваших,

Ударами он отвечал закону,
И вызовы кидает он теперь

Своим судьям. За преступленья эти

Он стоит злейшей казни.
Брут
Но, припомнив
Его заслуги Риму...
Кориолан
Смеешь ты,
Болтун, припоминать мои заслуги!
Брут
Я говорю про то, что знаю.

626
Весь Шекспир
Кориолан
Ты
Их знаешь!
Менений
(Кориолану)
Матери своей

Что обещал ты?
Коминий

Выслушай, прошу я!
Кориолан
Нет, не хочу — довольно слушал я!
Пускай меня столкнут с тарпейской кручи,

Пускай сдирают кожу, пусть скитаться

Пошлют меня в изгнанье, посадят

В темницу и дают на пропитанье

Одно зерно на сутки — не скажу

Им одного приветливого слова.
Я не склонюсь пред ними, не куплю

Пощады я у них, хоть для того

Мне стоило б сказать мерзавцам этим:

«День добрый».
Сициний
За то, что он, по мере средств и сил,

Открыто шел всегда против народа,
За то, что он вредил правам плебеев,
И, наконец, за то, что в грозный час

Суда над ним осмелился нанесть

Удары исполнителям закона —
Мы, именем народа, в силу данной

Трибунам власти, здесь без промедленья

Ему велим оставить город наш

И не входить вовек в ворота Рима,
Под страхом низвержения с утеса

Тарпейского. От имени народа

Да будет так!
Г раждане
Да, да! Да будет так!
Долой его — изгнать его!
Коминий
Друзья,
Послушайте!
Сициний
Уж сказан приговор —
И слушать нечего!
Коминий
Прошу я слова:
Я сам был консулом, и я на теле

Ношу следы от вражеских ударов.
Я родину люблю не меньше вас,
А чту ее и больше, и святее,
Чем собственную жизнь, чем честь жены,

Чем нашей крови плод — моих младенцев,

И потому я вправе здесь сказать...
Сициний

Мы знаем, что ты скажешь. Говори же.
Брут
Зачем нам эти речи? Изгнан он

Как враг народа и родного края.
Да будет так!
Народ

Да, да, пусть будет так!
Кориолан
Вы — стая подлых сук! Дыханье ваше

Противней мне, чем вонь гнилых болот!

Любовью вашей дорожу я столько ж,
Как смрадными, раскиданными в поле

Остатками врагов непогребенных!
Я изгоняю вас: живите здесь

С безумием и малодушьем вашим!
Пусть тень беды вас в дрожь и страх
кидает,
Пускай враги, встряхнувши гривой
шлемов,
Шлют бурей вам отчаянье в сердца!

Храните дольше вашу власть и право —
В изгнанье слать защитников своих,

Покуда наконец, глупцы, придется

Вам на себе изведать слишком поздно,

Что враг ваш — сами вы. И пусть тогда

Чужой народ придет на вас, безумцев,
И в рабство вас, рабов, возьмет без боя!
Я презираю вас и город ваш!
Я прочь иду — есть мир и кроме Рима!

Кориолан, Менений, Коминий и патриции уходят.
Эдилы

Ушел, ушел враг народа!
Народ
Наш враг изгнан! Ушел, ушел! У-у-у!
Кричат и кидают шапки вверх.
Сициний
Скорей за ним идите до ворот,
Ругайтеся над ним, как он ругался

Над нами всеми. Эти оскорбленья

Сам заслужил он. Стража, через город

Иди за нами.
Народ
Ну, пойдем, пойдем:

Проводим до ворот его! Скорее!
Да здравствуют трибуны! Ну — идем же!

Уходят.

Кориолан
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
627
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Рим. Перед городскими воротами.
Входят Кориолан, Волумния, Виргилия,

Менений, Коминий и множество молодых

патрициев.
Кориолан
Ну, полно плакать. Сократим прощанье.
Я вытолкнут из города скотом

Многоголовым. Мать, не надо плакать:

Где мужество твое? Не от тебя ли

Слыхали мы, что дух наш крепнет в горе,

Что мелким людям мелкая беда

Под силу лишь, что на море спокойном

Все корабли равно умеют плавать,
Но что душе геройской лишь дается

Судьбы удары с мужеством сносить.
Твои я помню речи: верю я,
Что сердце, ими вскормленное, может

Несокрушимым быть.
Виргилия
О, Небо! Небо!
Кориолан
Жена, прошу тебя!..
Волумния
Пусть от чумы

Ремесленники Рима передохнут!
Кориолан
К чему? К чему? Расставшися со мной,

Они меня оценят. Мать, не плачь,

Припомни, как ты говорила прежде,
Что если бы супругой Геркулеса

Звалася ты, то шесть его трудов

Окончила б, герою помогая.
Коминий, не тужи! Прощай! Прощайте,

Жена и мать! Я стану жить нехудо.
Не плачь, Менений, верный мой старик:

Твоим глазам соленая вода

Вредна, как яд.
( Коминию.)
Мой бывший полководец,

Всегда умел глядеть ты твердым взглядом

На душу леденящие картины,—
Так объясни ж ты этим бедным женам,

Что стоны, при беде неотразимой,

Бесплодны, как и смех. Послушай, мать!

Ты утешалась доблестью моею:
Верь мне, что и теперь твой сын в изгнанье,

Один, подобно лютому дракону,
Что сеет страх кругом своей пещеры,
Иль удивит весь мир, или погибнет,
Не без борьбы, от хитрости одной.
Волумния
Куда ж пойдешь ты, мой бесценный сын?

Ты доброго Коминия с собой

Возьми на время: вы вдвоем скорей

Придумаете что-нибудь, а в гневе

Случайностям себя ты не вверяй.
Кориолан
О, боги!
Коминий
Я иду с тобой — и месяц

Мы вместе проведем, а там увидим,
Где жить тебе и как с тобой вестями

Пересылаться, чтоб, когда отмена

Изгнанью будет, не пришлося нам,
Теряя случай и удобный миг,
Искать тебя по всей земле широкой.
Кориолан
Прощай, мой вождь! Годов и бранных
бурь
Усталость тяготеет над тобою;
Нетронут ими я — и вместе нам

Не странствовать. С тобой за воротами

Прощуся я. Ты, нежная супруга,
Мать милая, и вы, друзья мои,
Идемте же. За воротами вы

Скажите мне «прощай» — и улыбнитесь.

Идемте же, прошу вас. От меня,
Пока еще хожу я по земле,
Вам вести будут. Верьте, прежний Марций

Останется таким же, как и встарь.
Менений
Для всех ушей такая речь отрадна:
Не надо плакать. Если бы лет семь

С моих костей я мог стряхнуть —
теперь же,

Клянусь богами, всюду за тобою

Побрел бы я!
Кориолан

Дай руку. Ну пойдемте.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же. Улица неподалеку от ворот.

Входят Сициний, Брут и эдил.
Сициний
(эдилу)
Г они их по домам. Он удалился.
И нам пора притихнуть. Уж косятся

На нас патриции, его друзья.

628
Весь Шекспир
Брут
Мы показали нашу власть — и надо

Теперь себя вести поосторожней.
Сициний
Пускай расходятся. Скажи им всем:
«Ваш враг ушел, и восстановлено

Старинное могущество плебеев».
Брут
Ступай же, распусти их.
Эдил уходит.
Входят Волумния, Виргилня и Менений.
Погляди,
Проходит мать его.
Сициний
Свернем с дороги.

Брут
Зачем же?
Сициний
Говорят, она совсем

Сошла с ума.
Брут
Теперь нельзя уйти —
Она нас видит.
Волумния
Здравствуйте; я рада,
Что вижу вас. Пусть божеские кары

На вас нагрянут!
Менений

Тише — успокойся.
Волумния
Когда б не слезы эти, я могла б

Сказать вам кое-что — и я скажу.
(Бруту.)
Не уходи!
Виргилия
(Сицинию)
И ты останься здесь!
О, если б так я Марция могла

Остановить!
Сициний

( Волумнии)
Иди своей дорогой,
Безумная!
Волумния
Ну что ж, что я безумна!
Ты так умен! Ты показал свой разум,
Изгнав вождя, который супостатам

Нанес ударов более, чем слов

Ты выболтал с тех пор, как в свете
родился.
Сициний
О, боги!
Волумния
И ударов славных больше,
Чем умных слов сказал ты. И для Рима

Он бился так! Ступай же! Нет, постой —

Еще скажу я что-то. Я б хотела,
Чтоб сын мой был в Аравии теперь

И род твой весь пред ним бы находился,
А он с мечом в руке пред ним стоял бы.
Сициний
Что ж дальше?
Виргилия
То, что он бы разом кончил
С тобою.
Волумния
И с родней твоей презренной.
О, сколько ран он получил за Рим!
Менений Агриппа

Ну полно же.
Сициний
И сам желал бы я,
Чтоб Риму он остался так же верен,
Как прежде был, и нить заслуг своих

Не разрывал.
Брут

И я б желал того же.
Волумния
«И я б желал!» А кто же на него

Поднял народ? Не вы ли, кошки злые,

Животные, способные судить

Его заслуги столько ж, сколько я

Судить могу о скрытых тайнах неба.
Брут
Пойдем, Сициний.
Волумния
Доблестные мужи,
Сама я вас прошу — идите прочь!
Вы славно поступили. На прощанье

Скажу одно: на сколько Капитолий

Перевышает римские лачуги,
На столько сын мой и супруг вот этой,
Вот этой женщины, что перед вами, —
На столько он, изгнанник, выше вас.

Кориолан
Брут

Ну хорошо, прощай.
Сициний
Не стоит слушать

Нападки от безумной.
Трибуны уходят.
Волумния
Так возьми ж

С собой мои молитвы! Я б желала,
Чтоб боги все одно имели дело —
Мои проклятья исполнять на них.
О, если б я могла встречаться с ними

Хоть в день по разу, я бы им кидала

Всю тягость с сердца.
Менений Агриппа
Ты была права

И правду всю им высказала. Будем

Мы вместе ужинать?
Волумния
Нет: кроме гнева,
Мне пищи нет другой.
( Виргилии.)
Ну, будет плакать!
Не надо слез, а сетуй так, как я,
Как сетовала гневная Юнона.
Идемте же.
Менений

Ну полно, полно, полно!
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Дорога между Римом и Анциумом.
Входят римлянин и вольск навстречу один

другому.
Римлянин
Мы с тобой знакомы. Кажется, тебя

зовут Адрианом?
Вольск
Адрианом; только тебя-то я не могу

припомнить.
Римлянин
Я римлянин, только теперь, как и ты,

служу против Рима. Что — вспомнил?
Вольск

Никанор? Нет?
Римлянин
Он и есть.
629
Вольск
Когда мы видались в последний раз,

твоя борода была как будто больше; впро¬

чем, узнаю тебя по голосу. Что у вас но¬

вого в Риме? Я послан, чтоб сыскать тебя.

Хорошо, что ты уменьшил мой путь на-'

половину.
Римлянин
В Риме было большое возмущение. На¬

род поднялся против сената и патрициев.
Вольск
Было? Значит, и кончилось? А у нас-то

готовят войска, чтоб нагрянуть при самой

неурядице.
Римлянин
Главный-то пожар погасили, да он го¬

тов снова подняться от одной искры. Пат¬

риции раздражены за изгнание храброго

Кориолана. Они не прочь бы отнять власть

у народа, навсегда отделаться от его три¬

бунов. Все это тлеет, тлеет и почти готово

вспыхнуть на славу.
Вольск
Как? — Кориолан изгнан?
Римлянин
Конечно, изгнан.
Вольск
За эту весть, Никанор, у нас тебя славно

встретят.
Римлянин
Конечно, лучшего времени вашим и не

дождаться. Недаром толкуют, что соблаз¬

нять чужую жену всего лучше во время ее

ссоры с мужем. Теперь ваш Авфидий слав¬

но поведет войну, когда Кориолан не будет

в римском войске.
Вольск
Еще бы. Я рад, что судьба нас здесь

столкнула. Дело мое кончено. Вернемся же

домой вместе, с веселым духом.
Римлянин
Дорогой, до ужина я тебе порасскажу

странные вести из Рима. Лучше таких вес¬

тей для вас и не выдумать. Ты говоришь,

что и войско у вас наготове?
Вольск
Да и какое отличное! Центурионы на

местах, сотни расписаны, жалованье выда¬

ется, все готовы в поход по первому при¬

казу.

630
Весь Шекспир
Римлянин
Очень рад— вот от моих вестей они

и тронутся. Очень рад и встрече, и тому,

что отсюда идем мы вместе.
Вольск
Я только что хотел сказать то же. Рад,

очень рад встрече!
Римлянин

Идем же вместе.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Анциум. Перед домом Авфидия.
Входит Кориолан, в бедной одежде.
Он переодет и скрывает свое лицо.
Кориолан
Хороший город Анциум. А я

Тебя наполнил вдовами. Со стоном

Владельцы этих зданий величавых

Передо мною падали в бою.
Не узнавай меня — не то сбегутся

С каменьями и жены, и младенцы —
И умертвят меня в борьбе бесславной!
Входит гражданин.
Здорово, друг.
Г ражданин

Здорово.
Кориолан
Научи,
Как отыскать мне славного вождя

Авфидия. Он в городе?
Г ражданин
Сегодня
Дает он пир всем городским вельможам.
Кориолан
А где же дом его?
Г ражданин
Перед тобой.
Вот дом Авфидия.
Кориолан
Прощай! Спасибо.
Гражданин уходит.
О свет, изменчив ты! Друзья по клятвам,
С одним и тем же сердцем в каждой
груди,
В трапезе, сне, заботах и забавах

Бессменные товарищи друг другу,
Друзья, которых, словно близнецов,

Любовь сроднила, из причин ничтожных

В единый час меняют дружбу эту

На горькую и кровную вражду.
И там же — вдруг заклятые враги,
Во сне своем не знавшие покоя

От бешенства и помыслов враждебных,

Через ничтожный случай, вдруг сойдутся,

И подружатся, и своих детей

Перемешают браком. И со мною

Не то же ли? Я Рим возненавидел,
Я этот вражий город полюбил!
Ну что ж! Войдем. Пусть он убьет меня:

Он будет прав; но если кротко примет,
Его земле я службу сослужу.
(Уходит.)
СЦЕНА ПЯТАЯ
Там же. Зала в доме Авфидия. Внутри дома музыка.

Входит слуга.
Первый слуга
Вина! Вина! Вина! Что за порядок? Или

все ваши слуги уснули? (Уходит.)
Входит второй слуга.
Второй слуга
Где Котус? Господин зовет его. Котус!

(Уходит.)
Входит Кориолан.
Кориолан
Хороший дом, и всюду пахнет пиром,

Лишь я пришел не гостем.
Входит снова первый слуга.
Первый слуга
Что тебе нужно, приятель? Откуда ты?

Здесь тебе не место. Ступай-ка за двери.
Кориолан

(в сторону)
Кориолану лучшего приема

И ожидать не следует.
Входит снова второй слуга.
Второй слуга

(Кориолану)
Эй ты!
Откуда тебя принесло? Видно, у сторо¬

жа глаз во лбу нет — впускать сюда такую

сволочь! Убирайся, пожалуйста.
Кориолан

Оставь меня.

Кориолан
Второй слуга

«Оставь меня!» Ты оставь нас!
Кориолан

Прочь, ты надоел мне!
Второй слуга
Вот какой храбрец нашелся! Но мы

с тобой долго болтать не станем!
Входит третий слуга.
Третий слуга

Это что за человек?
Первый слуга
Чудак, какого я не видывал. Не могу

выпроводить его отсюда. Пожалуйста, по¬

проси сюда господина.
Третий слуга

(Кориолану)
Зачем ты сюда пришел, негодяй! Уби¬

райся, сделай одолжение.
Кориолан
Оставь меня здесь — разве я кого тро¬

гаю?
Третий слуга

Да кто ты такой?
Кориолан
Дворянин.
Третий слуга
Должно быть, дворянин ты бедный.
Кориолан
Бедный, твоя правда.
Третий слуга
Пожалуйста, бедный дворянин, поищи

себе другого места: здесь не до тебя. Ну,

иди же, убирайся прочь!
Кориолан
Знай свое дело. Пошел к своим объед¬

кам. (Отталкивает слугу.)
Третий слуга
Так ты не хочешь уйти? (Второму слу¬

ге.) Поди-ка скажи господину, что за гость

к нему забрался.
Второй слуга

Иду. (Уходит.)
Третий слуга

(Кориолану)
Где ты живешь?
631
Кориолан

Под небесами.
Третий слуга

Под небесами?
Кориолан
Да.
Третий слуга

Где же это под небесами?
Кориолан

С коршунами и воронами.
Третий слуга
С коршунами и воронами. Что за осел!

А с глупыми сычами ты живешь тоже?
Кориолан

Разве я служу твоему господину?
Третий слуга
Что? Что? Чего ты привязался к моему

господину?
Кориолан
Оно лучше, чем связаться с твоей гос¬

пожой. Довольно болтать: пошел к своему

делу. Вон! (Выталкивает его прочь.)
Входят Авфидий и второй слуга.
Авфидий

Где этот человек?
Второй слуга
Вот он. Если б не гости в доме, я бы

избил его, как собаку.
Авфидий
(Кориолану)
Откуда ты? Чего тебе здесь надо?
Зачем молчишь ты? Отвечай же мне.
Кто ты таков?
Кориолан

(открывая лицо)
Когда меня Авфидий

Не назовет и не узнает сам,
То не замедлю я пред ним теперь же

Назвать себя.
Авфидий

Скажи свое мне имя.
Слуги удаляются.

632
Весь Шекспир
Кориолан
Нерадостно звучит оно для вольсков,
И тяжело оно ушам твоим.
Авфидий
Что ж — говори. Сурово ты глядишь,
И на лице ты носишь власти признак.

Хоть паруса изорваны твои,
Но из-под них глядит корабль могучий.

Кто ты такой?
Кориолан
Готовься вспыхнуть гневом.

Не узнаешь меня?
Авфидий

Не узнаю.
Кориолан
Я — Кай Марций, тот, что много зол

И тяжких бед нанес твоей отчизне,
В залог чего народ прозвал меня

Кориоланом. Трудные заслуги,
И смертные опасности, и кровь,
Пролитая за Рим неблагодарный,

Награждены одним прозваньем этим,

Залогом гнева и вражды твоей.
Оно одно при мне — все остальное

Из зависти сожрала злая чернь,
И пред лицом патрициев трусливых

Бессмысленными криками рабов

Из Рима изгнан я. Вот почему

Я здесь теперь — пред очагом твоим.

Когда б искал спасать я жизнь свою,
Я не пришел бы сам под эту кровлю:
Я здесь для мщения. С врагом моим

Я за изгнанье должен расплатиться.
Вот почему я пред тобой. Когда

Ты хочешь смыть пятно с твоей отчизны,

Когда ты хочешь Риму отплатить

Жестокой местью за свои обиды,
Решайся разом — случай пред тобою.

Перед тобою мститель и сподвижник —

Бери меня, а я готов сражаться,
Как лютый дух из адской глубины,
Против моей отчизны зараженной.
Но если ты отвагой не богат

И утомился бранными трудами,
То говорить нам нечего — я сам

И утомлен, и жизнию скучаю.
Убей меня, вот грудь моя — рази

Во имя прежней ненависти нашей!

Припомни, что врагом ожесточенным

Тебе я был; что много бочек крови

Из самой груди, родины твоей,
Я выцедил; что, пощадив меня,
Ты будешь глуп; что жизнь моя должна

Тебе служить стыдом или подпорой.
Авфидий
О Марций, Марций! С каждым этим
словом
Ты исторгаешь из души моей

Все корни злой вражды. Когда б Зевес

Из облаков со мной заговорил

Про тайны неба и своею клятвой

Их подтверждал — священному глаголу

Не верил бы я больше, чем тебе,
Мой благородный Марций. О, позволь

Обнять тебя! Дай мне обвить руками

Того, на ком копье мое ломалось,

Обломками взлетая до луны.
(Обнимает Марция.)
Здесь наковальню моего меча

Сжимаю я в объятиях моих,
И сладко мне в любви с тобою спорить,

Как спорили мы ревностно и жарко

В бесстрашии на наших встречах бранных.

Послушай, Марций: я любил когда-то

Святой любовью девушку одну.
Она — жена моя. Но в самый час,
Когда моя избранница ступила

Чрез мой порог — не билось это сердце

Так радостно, как здесь, при нашей
встрече.
Марсу равный, ты должен знать, что мы

Собрали войско. Снова мне хотелось

Щитом к щиту с тобой опять сойтиться

Для смерти иль победы. В бранях наших

Двенадцать раз я побежден тобою,
И с той поры не проходило ночи,
Чтоб не видал во сне я наших встреч.
Во сне, в бою с тобой я наземь падал,

Срывал твой шлем, хватал тебя за горло,

Изнемогал — и просыпался вдруг.
Теперь, мой храбрый Марций, если б мы

И не готовились бороться с Римом,
То за одно изгнание твое

Мы собрали б и отроков, и старцев,
Чтоб яростным потоком налететь

К неблагодарным римлянам в пределы.

Иди ж в мой дом — там руку ты подашь

Моим друзьям-сенаторам: сегодня

Я пир для них даю, прощаясь с ними

Перед походом в римские пределы,
Хоть не на самый Рим.
Кориолан
Благие боги,
Меня благословили вы!
Авфидий
Теперь
Ты здесь хозяин. Если хочешь ты

Распоряжаться сам своей отплатой,
Сдаю тебе полвласти я над войском.

Решай, как знаешь: более, чем мы,
Знаком ты с римской силой. Если надо

Кориолан
633
Нагрянуть прямо на ворота Рима

Иль, перед ударом, в областях далеких

Рассеять ужас и опустошенье,
Мы за тобою все. Войди ж ко мне:
Я покажу тебя вельможам нашим —
И все они согласием ответят

На замыслы твои. Привет тебе,
Мой бывший враг и настоящий друг!
А сильно враждовали мы, мой Марций!

Дай руку! Здравствуй! Тысяча приветов!
Кориолан и Авфидий уходят.
Первый слуга

(выходя вперед)
Вот уж превращение!
Второй слуга
А я-то собирался угостить его палкой,

да смекнул как-то, что нельзя верить его

наряду.
Первый слуга
А рука-то у него какая? Он меня по¬

вернул двумя пальцами, как кубарь какой-

нибудь.
Второй слуга
Уж по лицу его я догадался, что тут

что-нибудь да есть. Да и лицо-то у него

какое,— уж не знаю, что и сказать.
Первый слуга
Да, да, в нем что-то такое. Пусть меня

повесят, коли я не догадался сразу.
Второй слуга
И я догадался. Такого человека не час¬

то встретишь.
Первый слуга
И я так думаю. Впрочем, одного во¬

ина — еще получше — и ты знаешь.
Второй слуга
Кого это? Нашего господина, что ли?
Первый слуга
Да хоть бы и его.
Второй слуга
Ну, он-то и шестерых таких стоит.
Первый слуга
Уж это слишком много, хоть он и от¬

личный воин.
Второй слуга
Тут, видишь ты, решать трудно. Коли

надо оборонять город, наш господин боль¬

шой мастер.
Первый слуга
Да и брать их он умеет.
Входит третий слуга.
Третий слуга
Ну, братцы, вот это так новости!
Первый и второй слуги
Говори, говори, что такое?
Третий слуга
Не хотел бы я теперь быть римляни¬

ном. Оно теперь хуже, чем иметь петлю

на шее.
Первый и второй слуги
Отчего же бы?
Третий слуга
Да оттого, что здесь теперь Кай Мар¬

ций, тот, кто колотил нашего господина.
Первый слуга
Как! Кто колотил господина?
Третий слуга
Я не говорю, чтоб колотил, а так, в бою

был ему всегда под пару.
Второй слуга
Но чего тут скрывать — ведь мы това¬

рищи. Он всегда одолевал нашего-то; сам

он при мне признавался.
Первый слуга
Нечего таиться: что правда, то правда.

Под Кориоли он исколотил господина, как

котлету.
Второй слуга
Так что, будь он людоедом, оставалось

бы только изжарить и съесть его.
Первый слуга
Ну, а еще что нового?
Третий слуга
Наши-то теперь с ним носятся, будто

с сыном и наследником Марса. За столом

отвели ему первое место; кто из сенаторов

заговорит с ним, так прежде сам с места

встанет. А господин*наш с ним, словно

с любовницей: то слушает его, выпуча гла¬

за, то дотронется до руки его— да так

учтиво. Да, главная-то новость в том, что

теперь нашего вождя раделили надвое: по¬

ловина власти сдана Марцию — так за сто¬

лом все и решили. Я, говорит Марций,

римского привратника за уши возьму, все

634
Весь Шекспир
перед собой скошу; где я ни пройду, гово¬

рит, все станет гладко!
Второй слуга
И так все сделается, как сказано, — ско¬

рее, чем кто-нибудь.
Третий слуга
Сделается— еще бы! Понимаешь ли:

дома у него столько же друзей, сколько

неприятелей, только друзья-то— возьми

в толк хорошенько— боятся показаться

его друзьями, то есть, как говорится, тру¬

сят, до тех пор, пока он, так сказать, у на¬

рода в подозрительности.
Первый слуга
Как это в подозрительности?
Третий слуга
А как увидят эти друзья, что он поднял

голову, так и выползут из своих нор и собе¬

рутся к нему на подмогу.
Первый слуга
А когда же в поход?
Третий слуга
Завтра, сегодня, сию минуту. После

обеда и забьют в барабан. Встанут из-за

стола — и за дело!
Второй слуга
Опять пойдет веселое время! Что проку

в мире? Железо ржавеет, портные плодят¬

ся, стихотворцы разводятся!
Первый слуга
И по мне война лучше. Перед миром

она как день перед ночью. Сколько жизни,

хлопот, слухов, рассказов! А мир — будто

сон или паралич какой-нибудь: скука, глу¬

хота, вялость. Только незаконнорожден¬

ных ребятишек родится больше, чем на

войне людей гибнет.
Второй слуга
Правда, правда. На войне насильно тас¬

кают чужих жен, а при мире и сами они

мужей надувают.
Первый слуга
Да и люди в мирную пору друг на друга

больше злятся.
Третий слуга
Потому что никто не нужен другому.

То ли дело война! Вот теперь и римляне

будут так же дешевы, как и вольски. Слы¬

шишь, встают из-за стола?
Все
Идем, идем скорее.
Уходят.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Рим. Народная площадь.
Входят Сициний и Брут.
Сициний
О нем не слышим мы, да и не стоит

О нем заботиться. Зачем он нам?
Народ, при нем так буйный и строптивый,

Теперь покоен, мир цветет теперь везде,

Хоть оттого патриции краснеют,
Хоть им приятней было бы глядеть

На скопища, на неустройства в Риме.

Невесело им видеть, что в порядке

Идут дела, что весело поют

Простолюдины, сидя за работой.
Входит Менений Агриппа.
Брут
Да, в пору постояли мы за дело.
А — и Менений здесь?
Сициний
Да, это он.

Поласковее сделался он с нами.
Привет тебе, почтенный муж!
Менений Агриппа
Спасибо,
И вам привет.
Сициний
А ведь нельзя сказать,
Чтоб очень о твоем Кориолане

Жалели все: республика стоит,
Назло ему, спокойнее, чем прежде.
Менений Агриппа
Все хорошо и вдвое б лучше было,
Когда б он уступил.
Сициний
Где он теперь?
Менений Агриппа
Я ничего не знаю:

Ни матери своей он, ни жене

Не шлет известий.
Входят несколько граждан.
Первый гражданин
Честные трибуны,
Пусть боги вас хранят!

Кориолан
Сициний
А, добрый день,
Соседи добрые!
Брут
Привет вам всем!
Первый гражданин
Мы все, с детьми и женами, должны

Молить богов за вас.
Сициний
Живите в мире
И счастии!
Брут
Соседи дорогие,
Прощайте же. Когда б Кориолан

Любил вас так, как мы...
Первый гражданин
Прощай. Пусть боги
Хранят обоих вас!
Оба трибуна
Друзья, прощайте!

Граждане уходят.
Сициний
Вот эти дни покойнее тех дней,
Когда народ шатался с диким криком

По улицам.
Брут

(Менению Агриппе)
Да, Кай Марций твой

Хороший вождь, но был он горд и дерзок,

Честолюбив превыше всякой меры,

Самолюбив.
Сициний
Он жаждал высшей власти

Для одного себя.
Менений Агриппа
Едва ли так!
Сициний
На горе нам, мы б убедились в этом,

Когда б остался консулом он в Риме.
Брут
Но боги нас спасли — и без него

Покоен Рим.
Входит эдил.
Эдил
Почтенные трибуны,
Какой-то раб, уж схваченный под стражу,

Болтал, что вольски, в двух больших
отрядах,
635
Вломились в наши земли и со злобой

Все встречное и жгут, и разрушают.
Менений Агриппа
Так, это — Тулл Авфидий. Донеслась

К нему молва о том, что Марций изгнан:

Он высунул опять свои рога,
Которые, покамест Марций славный

За Рим стоял, показывать не смел.
Сициний
Чего ты все без умолку толкуешь

Про Марция!
Брут
(эдилу)
Чтоб вестовщик сейчас

Был высечен. Не может быть, чтоб вольски

Посмели мир нарушить.
Менений Агриппа
Как не может?

Или тому примеров не бывало?
Три раза на своем веку я видел

Подобное. Чем понапрасну бить

Того, кто весть дает и про опасность

Нам сообщил, — вели спросить его,

Откуда весть он добыл.
Сициний
Пустяки,
Не может быть, я знаю.
Брут
Невозможно!
Входит вестник.
Вестник
Патриции толпой бегут в сенат.
Все лица бледны. Бедственное что-то

Случилось.
Сициний
(эдилу)
Я знаю — это раб.
Сейчас его перед народом высечь!
Он поднял всех! Он слухи распустил!
Вестник
Достойный муж, те слухи подтвердились,

И новые, еще страшнее прежних,
Уж носятся.
Сициний

Еще страшнее прежних?
Вестник
Все говорят — и громко говорят —
Не знаю, правда ли, — что Кай Марций

636
Весь Шекспир
С Авфидием ведет войска на Рим;
Что он грозится местью столь огромной,

Как разница огромна в этом свете

Между древнейшей и новейшей вещью.
Сициний
Все это вздорный слух.
Брут
И распустили

Его затем, чтоб трусов побудить

К возврату Марция.
Сициний
Вот вся разгадка.
Менений Агриппа
Я сам не верю. Марций и Авфидий

Друг с другом не сойдутся никогда.
Входит другой вестник.

Вестник
Вас требуют в сенат. В огромных силах

Войной ворвался враг в пределы наши.
С Авфидием соединился Марций:
Он к нам идет, ломая все преграды,

Пожаром и грозой опустошенья

Свой путь обозначая.
Входит Коминий.
Коминий
(трибунам)
Ну, друзья,
Наделали вы дел!
Менений Агриппа
Что, что случилось?
Коминий
(трибунам)
То, что бесчестить ваших дочерей

Придут враги; что в пламени пожара

Растопленный свинец от римских кровель

На голову самим вам литься станет;
То, что теперь позорить ваших жен

У вас пред носом будут.
Менений Агриппа
Боги! Боги!
Да что ж случилось?
Коминий
То, что храмы ваши

Сгорят до основанья; что права,
Так дорогие вашему народу,
Улягутся все в дырочке ничтожной.
Менений Агриппа
Да говори, в чем дело? Мне сдается,
Что вы беды наделали. Ну, что же?

Неужели Марций с вольсками?
Коминий
Неужли!
Он бог для них: он носится пред ними,

Как будто дух, им посланный от Неба,

Не созданный природой человек!.
И все за ним, слепой отвагой полны,

Идут на нас, как летом ребятишки

Бегут за бабочкой, как мясники

Идут бить мух.
Менений Агриппа
Ну, заварили кашу

Вы с вашими рабочими-друзьями!
Не понапрасну вы за чернь стояли,
Так чесноком протухшую!
Коминий
Весь Рим
Он разгромит — и все на вас повалит.
Менений Агриппа
Как Геркулес, сбивая спелый плод.

Наделали вы славных дел!
Брут
Однако
Все это правда ли?
Коминий
В том нет сомненья,

Как ни бледней ты. Радостно и быстро

Все области ему передаются.
Над каждою попыткою борьбы

Смеются все, и гибнут храбрецы

В своей безумной верности. И кто же

Против него пойдет? И друг, и враг

В нем признает достоинств хоть немного.
Менений Агриппа
Мы все пропали, если храбрый вождь

Не даст пощады нам.
Коминий
Да кто ж пойдет

Просить пощады? От стыда трибунам

Идти нельзя. Народ пощады стоит,
Как волк от пастуха; а если мы,
Его друзья, и скажем про пощаду,
То оскорбим его и заодно

С его врагами станем.
Менений Агриппа
Правда, правда!

Когда б, при мне, он поджигал мой дом,

Я не имел бы права заступиться

И вымолвить: «Оставь меня в покое».
(Трибунам.)
Да, нечего сказать, вы с вашей чернью

Трудолюбивой потрудились славно.

Кориолан
637
Коминий
Наслали же горячку вы на Рим

Неизлечимую, какой доселе

Он не видал.
Сициний
Не мы ее наслали.
Менений Агриппа
Да кто ж другой? Не мы ли? Был он дорог

Нам всем, но мы, как глупые скоты,
Как неженки и трусы, расступились

Перед толпою вашей, а толпа

Его изгнала с криком.
Коминий
И на крик

Он явится, боюсь я. Тулл Авфидий,

Второй по войску, словно воин младший,

Ему во всем покорен — и для Рима

Опора, сила и подмога вся

В одном отчаянье.
Входит толпа граждан.

Менений Агриппа
А, вот и сволочь!
Так и Авфидий с ним?
( Народу.)
На Рим заразу

Вы навлекли в тот час, когда кидали

Свои засаленные шапки вверх,
В тот час, когда приветствовали криком

Изгнание Кориолана. Вот

Он сам идет к нам и несет с собою

На вас бичей не меньше, чем волос

У воинов его на головах.
Он вам припомнит ваши голоса:
За шапки, что кидали вы когда-то,
Он столько же снесет голов безмозглых.

Что толковать? Да если всех нас он

На угольях сожжет — и тут скажу я:
«Нам поделом!»
Г раждане

Да, да, худые вести
До нас дошли.
Первый гражданин
Что до меня, то я

Его жалел! Хоть требовал изгнанья.
Второй гражданин
Ия.
Третий гражданин
И я, да — по правде сказать — и многие

из нас говорили то же. Мы хлопотали об

общей пользе, и хоть соглашались на из¬

гнание, однако соглашались против воли.
Коминий

Да, славно вы даете голоса!
Менений Агриппа
Наделала же дела ваша стая!
( Коминию.)
Что ж, в Капитолий нам?
Коминий
Куда же больше?
Уходят.
Сициний
Соседи — по домам! Не надо трусить!

Ведь это все друзья его: им любо

На всех нас накликать беду. Ступайте же

Да пободрей глядите.
Первый гражданин
Пусть боги над нами смилуются! Пой¬

дем по домам, товарищи! Еще при изгна¬

нии говорил я, что дело неладно.
Второй гражданин
Да и все то же говорили. Ну, идем

домой.
Уходят.
Брут
Не по сердцу мне вести эти.
Сициний
Да-
И я с тобой согласен.
Брут
Поскорей

Пойдем же в Капитолий. Я бы отдал

Сейчас же половину состоянья,
Чтоб услыхать, что это ложь.
Сициний
Пойдем же,
Пойдем скорей.
Уходят.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Лагерь вольсков невдалеке от Рима.
Входят Авфидий и один из военачаль¬

ников.
Авфидий

Так к римлянину льнут они, как прежде?
Военачальник

В нем колдовство какое-то живет!

638
Весь Шекспир
Войска твои о нем одном толкуют,—

Наместо предобеденных молитв,
И за столом, и кончивши обед,
Лишь Марция, как Бога, величают,
Да, полководец наш, в походе этом

Своими ты забыт.
Авфидий
Я все снесу,
Не то — мои все цели захромают.
Он и со мной надменнее, чем ждал я

В тот час, когда обнял его впервые,
Но он таким уж создан: мы должны

То извинять, чего нельзя поправить.
Военачальник
О, лучше б для твоей же славы было

Его не брать в товарищи-вожди,
А самому вести войска иль вовсе

Ему начальство сдать.
Авфидий
Тебя я понял;
Но, верь мне, сам еще не знает он,
В чем я могу в час общего расчета,
Его винить пред всеми. Он уверен,
И верят все, и простаки поверят,
Что честно он для пользы вольскам
служит;
Что, как дракон свирепый, он дерется;

Что, обнаживши меч, он так же быстро

Победою решает каждый бой;
Но, верь мне, впереди еще расчеты —
И дело то не сделано, которым

Он или я друг другу шеи сломим.
Военачальник

Ты думаешь, он овладеет Римом?
Авфидий
Все города ему сдаются прежде,
Чем их обложит он. Все власти Рима,

Патриции, сенат — ему друзья.
Трибуны не вожди, а их народ

Усердней станет звать его назад,
Чем слал в изгнанье. Мощный по природе,

Он схватит Рим, как мелких рыб
хватает
Морской орел. Когда-то Марций Риму

Служил геройски, но не снес он сам

Своих заслуг. То гордость ли была,

Всегдашний плод удач житейских наших,

Иль пылкость, неспособная вести

Весь ряд удач к одной разумной цели,
Иль, может быть, сама его природа,

Упорная, не склонная к уступкам,
Из-за которой на скамьях совета

Он шлема не снимал и в мирном деле

Был грозен, словно вождь на поле брани.

Тем иль другим из этих он пороков

Народу стал опасен и немил.
Народ изгнал его. Свои заслуги,
Твердя про них, он уничтожил сам:
Он позабыл, что доблесть человека

Зависит лишь от общего суда,
Что силе, хоть и стоящей похвал,

Вернейшая могила в той трибуне,
В которой про ее твердят заслуги.
От одного огня другой спасает,
Гвоздем мы выбиваем вбитый гвоздь,
От силы гибнет сила, и права

Идут в отмену чрез права другие.
Пойдем же. Если Марций Рим возьмет,
Я им самим, несчастным, завладею.
Уходят.
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Рим. Народная площадь.
Входят Менений Агриппа, Коминий,

Сициний, Брут и другие.
Менений Агриппа

(трибунам)
Нет, не пойду. Вы слышали, что Марций

Сказал тому, кто был его вождем,
Тому, кем он любим был свыше меры?

Когда-то и меня отцом он звал,
Да что ж в том проку? Нет, идите вы,
Его изгнавшие, перед шатром

За милю упадите на колена

И, лежа в прахе, попытайте счастья.

Когда Коминия не стал он слушать,

Мне делать нечего.
Коминий
Не захотел он
Узнать меня.
Менений Агриппа
(трибунам)
Вы слышите?

Кориолан
639
Коминий
Однако
По имени меня он назвал раз.
Ему напомнил я про дружбу нашу,
Про то, как кровь мы вместе проливали.

Не отвечал он мне, не отозвался

На имя прежнее Кориолана

И лишь сказал, что для него имен

Нет никаких, пока в горящем Риме

Не выкует он нового прозванья.
Менений Агриппа
Хвала вам ввек, товарищи-трибуны!
Вас долго будут помнить: в целом Риме

Подешевеют уголья теперь.
Коминий
Я представлял ему, как благородно

Прощать того, кто даже о прощенье

Молить не смеет. Он ответил мне,
Что римлянам смешно просить пощады

У римского изгнанника.
Менений Агриппа

И мог ли
Иначе отвечать он?
Коминий
Я старался

В нем жалость пробудить к его друзьям:

Он отвечал, что некогда ему

Их выбрать из гнилой мякинной кучи;

Что куча та сгорит и что не стоит

Ее щадить из-за лежащих в ней

Двух или трех несчастных хлебных зерен.
Менений Агриппа
Двух или трех? Одно зерно — я сам,

Жена и мать его, его младенец!
Да этот храбрый воин — вот и зерна;
А вы мякина сгнившая — и вонь

Превыше месяца идет от вас,
За вас сгорим мы.
Сициний
Не сердитесь же. Если

Не хочешь ты помочь нам в тяжкий час,

То не кори нас нашею бедою.
Так, верим мы, что если бы ты взялся

За родину просить Кориолана,
Язык твой ловкий больше нам помог бы,

Чем все дружины наши.
Менений Агриппа

В это дело
Я не хочу мешаться.
Сициний
Молим мы:
Иди к нему!
Менений Агриппа

Зачем, с какою целью?
Брут
Хоть испытай, что может дружба ваша

Для Рима сделать.
Менений Агриппа
Для того ль, чтоб мне

Вернуться, как Коминий возвратился —

Неузнанным, невыслушанным даже?
Чтоб я пришел к вам, тяжко оскорбленный

Холодностию друга? Так ли?
Сициний
Все же —
И за попытку добрую весь Рим

Тебе спасибо скажет.
Менений Агриппа
Попытаюсь!
Мне кажется, меня он станет слушать,

Хоть страшно и подумать про суровость,

С какой он на Коминия глядел.
Быть может, час недобрый был
для встречи:

Он не обедал — натощак мы все

Угрюмы, злы на утреннее солнце.
Кровь наша холодна, не склонны мы

Ни к щедрости, ни к кротости. Когда же

Наполним мы себя вином и пищей,
Другая кровь у нас, нежнее сердце,
Чем прежде, в час угрюмого nocja.
Так сытого себе я выжду часа,
И ласково мою он просьбу примет.
Брут
Ты знаешь верный путь к его душе

И не свернешь с него.
Менений Агриппа
Решаюсь я,
Пусть будет то, что будет. И не долго

Придется ждать мне.
(Уходит.)
Коминий
Не захочет Марций
Его и слушать.
Сициний

Почему же нет?
Коминий
Я говорю тебе — весь в золоте,
Сидит он, и глаза его сверкают

Для Рима сокрушительным огнем:
Обиды память держит в нем под стражей

Все помыслы о жалости. Колена

640
Весь Шекспир
Пред ним склонил я. «Встань»,— едва
проговорил он

И удалиться подал знак рукою.
Условие он писаное выслал
Вослед за мной, и значилась там клятва,
Какой себя связал он против нас.
Надежды нет для нас. Я слышал только,

Что будто мать его с женой решились

Его молить за родину. Нам должно

Теперь же к ним идти и их просить,
Чтобы они с своей спешили просьбой.

Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Вольский лагерь перед Римом.

Часовые на своих местах. К ним подходит Ме-

нений Агриппа.
Первый часовой
Стой! Ты откуда?
Второй часовой
Стой! Ступай назад!
Менений Агриппа
Вы честно стражу держите — хвалю вас:

Но я сановник и имею дело

К Кориолану.
Первый часовой
Да откуда ты?
Менений Агриппа
Из Рима я.
Первый часовой
Нельзя пройти — назад!
Не хочет вождь иметь сношений с Римом.
Второй часовой
Твой Рим сгорит скорей, чем ты успеешь

С Кориоланом говорить.
Менений Агриппа

Друзья,
Случалось вам, конечно, от вождя

Слыхать про Рим и про людей, что в Риме

Его друзьями были? Я ручаюсь,
Что про меня он говорил. Зовусь я

Менением.
Первый часовой
И все-таки — назад!
Здесь с именем твоим не проберешься.
Менений Агриппа
Приятель, я скажу тебе — твой вождь

Меня всегда любил. Его заслуг
Я был живою книгой: в книге этой

Читали люди о великой славе;

По-дружески ту славу я вознес

Превыше всяких мер, а иногда

И выше правды: я таков с друзьями!
Он первый друг мой: для него не раз

И в похвалах переступал границы,
И слитком заносился вдаль, как шар,

Когда его толкнут с крутого спуска.

Поэтому пусти меня, мой друг.
Первый часовой
Уверяю тебя, когда б ты налгал в его

похвалу столько же, сколько наговорил

слов в свою пользу, — и тогда я тебя не

пропустил бы. Назад!
Менений Агриппа
Да пойми же, приятель, что меня зовут

Менением, что я всю жизнь был на стороне

твоего начальника.
Первый часовой
То есть ты лгал про него, как сам созна¬

ешься; я же служу у него и говорю правду.

Пройти нельзя: ступай назад.
Менений Агриппа
Не можешь ты мне сказать, обедал он

иль нет? Я бы не хотел толковать с ним

до обеда.
Первый часовой
Да ты римлянин, что ли?
Менений Агриппа
Римлянин, как и твой начальник.
Первый часовой
Так тебе надо ненавидеть Рим, как он

его ненавидит. Неужели вы думаете в Ри¬

ме, что, бросивши врагу свой собственный

щит из-за народного безумия и изгнавши

своего защитника, вы еще будете в силах

устоять перед его местью? Чем вы ее встре¬

тите? Стонами старух, сложенными рука¬

ми девушек, просьбами выжившего из лет

болтуна, вроде тебя? Ты сам едва дышишь,

а еще собираешься задуть пламя, которое

охватило твой город. Вы все ошиблись,

а потому ступай себе в Рим готовиться

к общей казни. Все осуждены: начальник

поклялся, что никому не будет пощады.
Менений Агриппа
Не забывайся! Будь твой начальник

здесь, он бы принял меня ласково.
Второй часовой
Полно болтать, он тебя и не знает вовсе.

Кориолан
Менений Агриппа

Я говорю о вашем полководце.
Первый часовой
Много наш полководец думает о тебе!

Назад — долго ли мне говорить? Вон! —

или я вылью из тебя твою полупинту кро¬

ви! Пошел назад!
Менений Агриппа

Да выслушай ты меня, приятель.
Входят Кориолан и Авфидий.
Кориолан

Что тут случилось?
Менений Агриппа

(часовому)
Ну, приятель, теперь мы с тобой со¬

чтемся, как должно. Ты увидишь, знают ли

меня здесь, и я тебе покажу, что какому-

нибудь часовому не отогнать меня от Ко¬

риолана, от моего сына. Ты теперь на во¬

лос от петли, а пожалуй, от чего-нибудь

и похуже. Гляди же сюда да повались без

чувств от страха! (Кориолану.) Великие бо¬

ги каждый час держат совет о твоем благо¬

денствии. Они любят тебя столько же,

сколько любит тебя твой старый отец Ме¬

нений! Сын мой, сын мой, ты готовишь для

нас пожар, и вот слезы, которые зальют

это пламя. Меня едва упросили идти к те¬

бе, и я не пошел бы, если б не знал того,

что один я могу тебя тронуть. Вздохи вы¬

дули меня из ворот Рима. Прости же ему,

прости твоих умоляющих сограждан.

Пусть благие боги умягчат твое сердце

и направят остатки твоего гнева вот на

этого негодяя, который, как чурбан, заго¬

родил мне к тебе дорогу.
Кориолан
Прочь!
Менений Агриппа

Как — прочь?
Кориолан
Ни матери, ни сына, ни жены

Не знаю я. Во мне одно лишь мщенье.

Дела мои и право на пощаду

Я отдал вольскам. Память дружбы нашей

Меня не склонит к милости; скорее

Я дружбу ту забвеньем отравлю.
Иди же прочь! Мой слух для слов мольбы

Надежней замкнут, чем ворота Рима

От войск моих. Возьми бумагу эту.
(Дает ему свиток.)
Ты был мне мил когда-то. Для тебя
641
Я написал ее и сам послал бы

Ее к тебе. Затем, Менений, слов

Передо мной не трать. Авфидий, в Риме

Его любил я, но теперь — ты видишь...
Авфидий

Да, верен ты себе, военачальник.
Кориолан и Авфидий уходят.
Первый часовой
Ну, достойный муж, — так твое имя

Менений!
Второй часовой
Ты видишь, как много в нем могущест¬

ва! Я думаю, ты знаешь дорогу домой?
Первый часовой
А хорошо нас отделали за то, что мы

осмелились не пропустить такого великого

мужа?
Второй часовой
Отчего же это мне надо было повалить¬

ся без чувств от страха?
Менений
Нет мне дела ни до вашего вождя, ни до

всего света; о такой же дряни, как вы,

и думать не стоит. Кто сам готов поднять

на себя руку, тот не побоится убийцы.

Пусть полководец ваш злодействует вво¬

лю, а вы оставайтесь тем, что вы теперь,

только с годами делайтесь еще ничтожнее!

Говорю вам то же, что мне сказали:

«Прочь от меня вы оба!» (Уходит.)
Первый часовой
Нечего сказать, славный человек!
Второй часовой
Славный человек наш начальник! Будто

скала или дуб, с которым ветру не спра¬

виться.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Шатер Кориолана.
Входят Кориолан, Авфидий ипрочие.
Кориолан
Так, завтра мы поставим наше войско

Под римскими стенами. Мой товарищ,

Ты можешь рассказать в своем сенате —

Исполнен ли мой долг.
Авфидий
Как честный воин,

За нас ты бился; ты моленьям Рима
21	Весь Шекспир, т. 2

642
Весь Шекспир
Не уступил, не выслушал ни разу

И робкой просьбы от друзей своих,

Уверенных в тебе.
Кориолан
Да. Тот старик,

Которого сейчас, с разбитым сердцем,

Прогнал я в Рим, боготворил меня,
Любил меня отцовскою любовью.

Последнею надеждой было Риму

Посольство то. Из жалости к нему —
Хоть он сурово принят был — я дал

Ему одно условие для мира —
Условие, отвергнутое раз.
Его они не примут — и теперь

Свободен я от всех посольств и просьб

Из Рима и от близких мне.
Слышны голоса.
Что это?

Неужели опять ко мне идут

Склонять меня, чтоб я обет нарушил,

Сейчас лишь данный? Этого не будет!
Входят, в печальной одежде, Виргилия, Во¬

лумния, маленький Марций, Валерия

и с в и т а.
Жена моя идет сюда; за нею

Та форма благородная, в которой

Сложилось это тело, — и ведет

Она младенца-внука! Прочь, любовь!

Рассыпьтесь в прах, святой природы связи!

Моя в упорстве сила. Боги, боги!
Вы сами б вашим клятвам изменили

За этот взгляд голубки! Не сильнее

Других людей на свете я сотворен!

Склонилась предо мною мать моя:
Олимп согнулся пред холмом ничтожным!

И мой мальчишка жалобно глядит

И мне твердит с природой: «Сжалься,
сжалься!»
Нет, я не сжалюсь. Пусть пройдет по Риму

Соха врагов, пусть взборонят они

Италию — я не поддамся сердцу,
Не сделаюсь бессильным я птенцом:
Я буду тверд, как должен тверд остаться

Муж без родни и родины.
Виргилия
Супруг мой
И повелитель!
Кориолан
Мы с тобой не в Риме:
Я на тебя гляжу не прежним взглядом.
Виргилия
От горя изменились мы — не можешь

Ты не узнать нас.
Кориолан
■ Как актер негодный,
Я роль забыл свою, и ждет меня

Позор великий. Милая подруга,
Прости меня. Не говори мне только:

«Прощенье римлянам!»
(Целует жену.)
О, слаще мести

Мне поцелуй твой, долгий, как изгнанье!

Клянусь ревнивою царицей ночи,
Хранил я свято на губах моих

Твой поцелуй прощальный. Боги, боги!

Болтаю я — и позабыл поклоном

Я встретить мать почтеннейшую в мире.
(Становится на колени.)
Во прахе, мои колена, и в пыли

Оставьте след, какого не оставил

Еще никто из сыновей!
Волумния
Мой сын,
Встань, я тебя благословляю. Должно

Мне пред тобой упасть на жесткий камень,

Мне преклонить колена, хоть пред сыном

Мать не должна склоняться.
(Становится на колени.)
Кориолан
Что я вижу?

Ты на колена стала перед сыном,

Которого наказывала ты?
Так пусть каменья с берегов бесплодных

Ударят вверх по звездам, ветер буйный

Захлещет пусть ветвями гордых кедров

По огненному солнцу! Что ж на свете

Зовется невозможностью?
Волумния
Ты сын мой,
Ты воин мой. Ты спутницу мою

Узнал ли?
(Показывает на Валерию.)
Кориолан
Непорочную луну

Мне не узнать? Достойная сестра

Великого Валерия, душою

Так чистая, как льдинка, что висит

На высоте Дианиного храма,
Привет тебе, Валерия!
Волумния

(подводя к нему маленького Марция)
Вот сокращенье бедное твое.
Которое, в развитии годов,
С тобой сравниться может.
Кориолан
О, пусть боги

Великие: Зевес — метатель молний

Кориолан
643
И Марс-воитель — наградят тебя

Душой возвышенной, чтоб тень упрека

Вовеки не коснулась дел твоих!
Пусть, как маяк великий в темном море,

Сияешь ты в боях, несокрушимый,
Для всех друзей спасением.
Волумния
(ребенку)
Скорей
Склони колена.
Кориолан
Славный мой мальчишка.
Волумния
Я, он, Валерия, жена твоя,
Мы здесь — просители.
Кориолан
Молчи! Молчи!

Иль перед просьбой вспомни, что я клялся

Не уступать в одном. Не говори,
Чтоб распустил я воинов моих,
Чтоб примирился с гнусной чернью Рима!

Не называй меня жестокосердым

И голосом холодного рассудка

Моей вражды и мщенья не пытайся

Обуздывать.
Волумния
Довольно, о, довольно!
Мы именно пришли просить того,
В чем отказать ты хочешь раньше
просьбы;

Но все равно: ты выслушаешь нас,
Хотя б затем, чтоб твой отказ суровый

Обрушился на самого тебя...
Готов ты слушать?
Кориолан
Подойдите, вольски;

Авфидий — слушай. Не таим мы наших

Сношений с Римом.
( Волумнии.)
Говори — в чем дело?
Волумния
И без речей — по нашим бледным лицам,

По платьям нашим — можешь угадать,

Как жили мы с тех пор, как ты в изгнанье

Пошел от нас. Подумай сам, найдешь ли

На свете женщин ты несчастней нас,
Нас, для которых этот час свиданья,

Наместо радостей и слез восторга,
И ужас, и печаль с собой несет!
Супруга, мать, твой сын — должны мы
видеть,
Как ты, отец, супруг и сын, терзаешь

Родной свой край. И бедным нам то горе

Еще больней — через тебя лишились
Последней мы и общей всем отрады:
Ты нас лишил молитвы. Долг велит

Молить богов за родину; но как же

Мы за тебя богам молиться можем,
Как долг велит? Отторгнуться должны мы

От родины — кормилицы бесценной,
Иль от тебя, одной утехи нашей!
Ты победишь иль нет — нам все равно:

Нам всюду гибель. Иль увидим мы,
Как повлекут тебя в цепях по Риму

На казнь изменников, иль в торжестве

Ты вступишь на развалины родные

И примешь победителя венок,
Проливши кровь родной жены и сына.
Что до меня, мой сын, я не дождусь,
Чем кончится война: коль я не в силах

Склонить тебя на мир великодушный,
То, верь мне, прежде чем идти на Рим,

Через мой труп перешагнуть ты должен.

Ступи ж на грудь, которая вскормила

Кориолана.
(Падает ниц перед Кориоланом.)
Виргилия

(тоже падая на землю)
И на эту грудь,
Вскормившую несчастного младенца

Из рода Марциев.
Маленький Марций

(вырываясь от матери)
Нет, я не дамся,
Он на меня не ступит — убегу я,
А вырасту — я сам сражаться буду.
Кориолан
Когда не хочешь женщиною стать,
То не гляди на жен и ребятишек.
( Встает.)
Я слишком долго слушал.
Волумния
Нет, не можешь

Ты так оставить нас. Когда бы мы

Тебя молили римлян пощадить

На гибель вольсков, что идут с тобою,
Ты мог бы видеть вечное бесчестье

В мольбе такой. Но мы пришли не с тем,—

Мы мира просим, мы хотим, чтоб вольски

Могли сказать: «Дарим пощаду Риму!»
А римляне: «Мы приняли пощаду!»
И пусть тогда сойдутся два народа

Благословлять тебя за данный мир!
Ты знаешь, сын, успех изменчив бранный.

Но верно то, что, овладевши Римом,
Ты тем создашь бесславие себе

Да имя, нераздельное с проклятьем!
И скажут про тебя из рода в род:
«Он был велик, но, с родиною вместе,
Он погубил свою навеки славу —

644
Весь Шекспир
И перешло прозвание его

В века на посрамленье». Что ж
молчишь ты?
Не ты ль всегда стремился честным быть,

По милости — богам уподобляться,
Что громом рвут широкой тверди щеки,

Но молнией одни дубы громят?
Что ж ты молчишь? Иль честно мужу
славы
Обиды помнить?
( Виргилии.)
Дочь, на слезы он

Не смотрит — говори же с ним.
(Внуку.)
Малютка,

Моли и ты: быть может, детский лепет

Подействует сильнее наших слов.
Не более ли всех людей на свете

Он матери обязан, а пред ним

Болтаю я — и нету мне ответов.
Ты к матери всегда неласков был,
Для ней же, для наседки одинокой,
В тебе вся жизнь была: она тебя,
Кудахтая, взрастила для войны

И радостно встречала из походов,
Где славу добыл ты. Что ж? Гони

Меня домой с отказом на моленья.
Но если справедливы те мольбы,
То чести нет в тебе и — гнев богов

За матери права тебе отплатит.
Он отвернулся — припадемте ж все

К его ногам и пристыдим его!
Все падают к ногам Кориолана.
Кориоланом прозван он, но гордость —
Не жалость с этим именем сроднилась.
В последний раз падемте на колена:

Откажет он — уйдемте и умрем

Среди соседей, дома. Погляди

Хоть на малютку ты: он сам не знает,
О чем просить, но на коленях с нами

К тебе простер ручонки. Неужели

Ты и теперь отвергнешь нас?
( Помолчав.)
Довольно,

Пойдем отсюда. Этот человек

От Вольской матери на свет родился,
Жена его в Кориоли — он только

Лицом похож на нашего младенца.
Что ж ты не гонишь нас? Молчать я стану,

Пока наш Рим пожаром не зальется,
А там — еще поговорю я.
Кориолан

(в молчании взяв Волумнию за руку)
Мать!
О мать моя, что сделала ты с нами?

Взгляни: разверзлось небо, сами боги

На эту небывалую картину

Глядят с великим смехом. О родная!
Для счастья Рима победила ты,
Для сына же — поверь мне, о, поверь
мне —
Ужасна та победа: может быть,
В ней скрыта смерть. Пусть будет то, что
будет!
Авфидий, если неспособен я

Вести войну, как следует, то в силах

Мир выгодный давать. Авфидий добрый,

Скажи мне сам — будь ты на месте этом,

Ужели пред мольбою материнской

Не уступил бы ты?
Авфидий
Я сам был тронут.
Кориолан
Ты тронут был — и я: клянусь тебе,
Из глаз моих исторгнуть трудно слезы.
Ну, добрый друг, советуй мне теперь,
Как заключать условия. Не в Рим

Теперь пойду я, в Анциум за вами

Я возвращусь — и потому прошу

Теперь помочь мне. Мать! Жена моя!
Авфидий
(в сторону)
Я очень рад, что честь и состраданье

В тебе столкнулись — этим я себе

Вновь ворочу удачу дней бывалых.
Женщины хотят прощаться с Кориоланом.
Кориолан
Не торопитесь. Вместе выпьем мы

Теперь вина, а там вы понесете

С собой свидетельство — надежней слов —

Наш договор за подписаньем нашим.

Идемте же. За женский подвиг в Риме

Вам храм соорудят; без вас вся сила

Италии и ей соседних стран

Не привела бы нас к такому миру.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Рим. Народная площадь.
Входят Менений Агриппа и Сициний.
Менений Агриппа
Видишь ты тот угловой камень Капи¬

толия?
Сициний

Ну, что ж далее?
Менений Агриппа
Сдвинь-ка его мизинцем — тогда я ска¬

жу, что римлянки — особенно его мать —

Кориолан
одолеют упорство Марция. Нечего наде¬

яться, говорю я тебе. Веревка у нас на

шее — остается только покончить.
Сициний
Можно ли думать, что человек так ме¬

няется в короткое время!
Менений Агриппа
Червяк не бабочка, а бабочка была-таки

червяком. Марций стал драконом из че¬

ловека: выросли крылья — ползать ему не¬

чего!
Сициний
Он так нежно любит свою мать.
Менений Агриппа
И меня любил он прежде. Он заботится

о матери меньше, чем восьмилетний жере¬

бенок. От его жестких взглядов зрелый

виноград портится; сам же он ходит как

стенобитный таран; земля дрожит от его

походки. Взглядом он, кажется, пробьет

панцирь; голос его — словно колокол или

бранные крики. Сидит он— точно Алек¬

сандрова статуя, будто бог какой, лишь без

вечности да без трона на небе.
Сициний
Да и без милости, коли ты говоришь

правду.
Менений Агриппа
Я выдумывать не стану. Вот посмот¬

ришь, каких милостей принесет нам мать

его. Милости в нем искать— это искать

молока у самца-тигра. Это узнает наш го¬

род из-за тебя с товарищами.
Сициний
Пусть боги сжалятся над нами!
Менений Агриппа
Не сжалятся над нами боги. Когда мы

изгоняли его, мы про них не вспомнили;

теперь они не вспомнят нас, когда он при¬

дет всем нам свернуть шею.
Входит вестник.
Вестник
( Сицинию )
Беги домой, спасай себя скорей!
Плебеями уж схвачен твой товарищ:
Они его по улицам волочат

И поклялися разорвать на части,
Коль жены римские не принесут

Известия о пощаде.
Входит другой вестник.
645
Сициний
Что случилось?
Второй вестник
Весть добрая! За женами победа!
Ушли враги и Марций вместе с ними.
Рим не видал дня радостнее, даже

В ту пору, как Тарквиний изгнан был!
Сициний
Мой друг, — то правда ли? Ты верно
знаешь?
Вестник
Так верно, как я знаю солнца свет!
Да где ж сидел ты? Или ты не видел,
Как римляне в восторге за ворота

Потоком переполненным стремятся?
Трубы, барабаны и радостные крики за сценой.
Не слышишь разве? Барабаны, трубы,

Литавры, флейты! От веселых криков

И солнце светится! Слышишь?
Менений Агриппа
Правда,
Вот эта весть так радостна! Пойду я

Навстречу женам.
Крики за сценой.
Целого сената,
И консулов, и всей толпы отцов

Одна Волумния дороже стоит;
Трибунов же таких, как ты, — без счета

На море и на суше. Верно, вы

Усердно помолилися сегодня:
Поутру я не дал бы и гроша

За десять тысяч римских душ.
Крики и музыка за сценой.
На славу
У них веселье.
Сициний
(вестнику)
За такие вести

Пусть боги наградят тебя; прими ж

И от меня ты благодарность.
Вестник
Все мы
Должны богов хвалить.
Сициний
Они уж близко?
Вестник

Сейчас войдут в ворота.

646
Весь Шекспир
Сициний
Так пойдем

И радоваться, и встречать их вместе.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Там же. Улица близ городских ворот.

Римлянки, ходившие к Кориолану, в сопровож¬

дении сенаторов, патрициевинарод а, про¬

ходят через сцену.
Первый сенатор

(народу)
Глядите, вот спасительницы Рима!
Вот наша жизнь! Скликайте ваши трубы,

Хвалите Небо, зажигайте всюду

Огни веселья, усыпайте женам

Цветами путь. Пусть прежний крик
изгнанья
Потонет в крике радостном привета

Кориолана матери. Пусть Марций

Вернется к нам на этот зов! Кричите:

«Привет вам, жены Рима!»
Все
Жены Рима
Да здравствуют! Привет им от народа.

Трубы и барабаны. Все уходят.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Анциум. Народная площадь.
Входит Тулл Авфидий со свитой.
Авфидий
Сказать в сенате, что вернулись мы.
Пусть нам теперь прочтут бумагу эту

И все идут на площадь, где я стану

Передо всем народом подтверждать

То, что в ней писано. Уж обвиненный

Прибыл сюда и сам перед народом

Себя словами хочет оправдать.
Спешите же.
Свита Авфидия уходит.
Входят несколько заговорщиков партии Авфи¬

дия.
Привет вам!
Первый заговорщик
Полководец,
Что, как дела твои?
Авфидий
Как у того,
Кто подаянием своим отравлен

И гибнет от своей же доброты.
Второй заговорщик
Достойный вождь, когда своих решений

Не изменил ты — от такой напасти

Спасти тебя готовы мы.
Авфидий
Решаться
Здесь нелегко — и действовать должны мы

С народом заодно.
Третий заговорщик
Народ изменчив;
Он колебаться станет между вами,
Покуда не падет один из двух,
Оставивши другому все наследство.
Авфидий
Все знаю я — и наступило время

Нанесть удар. Возвысил я его,
Я за него моей ручался честью,
А он за то, смирив свою природу,

Свободную и гордую дотоль,
Стал поливать он новые растенья

Росою лести — и друзей моих

Тем обольстил.
Третий заговорщик
А прежде из упорства

Он не умел смиряться — и утратил

Сан консула.
Авфидий
Про то и говорю я.
Его изгнали — он пришел в мой дом

И шею под удар поставил смертный.
Я взял его в товарищи по власти;
Я уступал всем замыслам его;
Из всех дружин я дал ему на выбор

Надежнейших бойцов и сам пошел

С ним пожинать ту славу, что присвоил

Теперь он всю себе. И я гордился

Той жертвой, покуда не заметил,
Что я слугой — не полководцем стал,
Что платит мне он милостивым взглядом,

Как бы наемщику.
Первый заговорщик
Все это правда,
И войско все дивилося тому,
И, наконец, когда пред самым Римом

Стояли мы на славу и добычу

Заранее считая...
Авфидий

Тут-то я
И напрягу в борьбе мои все силы.
За капли он дешевых женских слез

Не продал ли и кровь, и труд тяжелый

Великого похода? Он умрет,

Кориолан
641
И чрез его паденье я воскресну!
Вы слышите?
Звуки труб и барабанов, радостные крики народа.
Первый заговорщик
Его встречают криком,
А ты, в родной свой город, без привета

Вошел, как бы гонец какой-нибудь.
Второй заговорщик
И горло глупое дерут себе

Те крикуны, чьих сыновей недавно

Он убивал.
Третий заговорщик
Спеши ж, пока народа

Он речью не успел к себе привлечь!
Берись за меч: мы станем за тобою!
Умрет он — ты сумеешь оправдаться,
А там уж похоронят вместе с трупом

Его защиту.
Авфидий
Нечего болтать:
Сенат идет сюда.
Входят сановники города.

Сенаторы
Привет тебе!
Авфидий
Не стою я приветов.
Прочли ли вы, достойные отцы,
То, что писал я?
Сенаторы
Да.
Первый сенатор
С большою скорбью,

Все прежние проступки без труда

Мы извиняем в нем; но так покончить,

Едва начав, пожертвовать напрасно

Издержками, народом и трудами,
Мир даровать поверженным врагам —
Тут оправданий нет и быть не может!
Авфидий
Вот он и сам. Пусть нам отчет он даст.
Входит Кориолан, при звуках труб и барабанов;

за ним толпаграждан.
Кориолан
Привет, отцы! Ваш воин к вам вернулся;

Но заражен он так же, как и прежде,

Любовью к Риму; так же, как и прежде,

Покорен он великой вашей власти.

Успешен был последний мой поход:
Путем кровавым я довел дружины

До римских стен. Цена добычи бранной

Перевышает целой третьей частью
Издержки наши. Мир добыли мы.

Позорный Риму — анциатам славный.
Вот договор, с печатаю сената.
За подписаньем консулов, а также

Патрициев.
Авфидий
Читать его не стоит,
Отцы. Изменнику скажите прямо,
Что власть, ему врученную от вас,
Во зло употребил он.
Кориолан
Как? Изменник?
Кто здесь изменник?
Авфидий
Ты изменник, Марций!
Кориолан
Как? Марций? Я?
Авфидий
Да, Марций — Кай Марций.

Не думаешь ли ты, что звать я стану

Тебя Кориоланом, тем прозваньем,
Что ты себе в Кориоли украл.
Отцы, главы народа, вероломно

Он изменил доверенности вашей:
Он отдал город, вам принадлежавший,
За капли слез соленых; он ваш Рим

Своей жене и матери запродал.
Военного совета не созвав,
Он разорвал и клятву, и решимость,
Как рвут гнилую нитку; он проплакал

Победы ваши. Мог он только хныкать,
При виде слез кормилицы своей,
На стыд мальчишкам и мужам на диво!
Кориолан
Ты слышишь, Марс!
Авфидий
И Марса призывать

Ты смеешь здесь, заплаканный ребенок!
Кориолан
А!
Авфидий

( презрительно )
Да, ребенок.
. Кориолан
Беспримерный лжец,
Ты меры переполнил. Я ребенок?
О, подлый раб! Отцы, простите мне:
Я в жизнь мою едва ль не в первый раз

На речь такую вызван. Обличите

Своим судом во лжи собаку эту.
Пусть мерзкий лжец, что след моих ударов

648
Весь Шекспир
На теле не износит до могилы,
Пусть он во всем сознается и ложью

Своею же подавится.
Первый сенатор
Молчите

Вы оба. Слушать то, что я скажу!
Кориолан
Сюда, все вольски! Мальчики и мужи,
В моей крови мечи свои омойте,
В куски меня рубите! Я ребенок?
Ты лжешь, собака! Если правда есть

В преданиях и летописях ваших,
То там найдете вы, что я один

Так, как орел, влетевший в голубятню,
В Кориоли вгонял дружины вольсков!
И я ребенок?
Авфидий

( сенаторам )
Честные отцы,
И вам в глаза хвастун безбожный этот

Осмелится твердить без наказанья

О всех слепых, постыдных нам удачах?
Заговорщики

Нет, нет, пусть он умрет теперь за это!

Народ
Разорвать его в куски! Убить его сейчас

же! Он убил моего сына! Мою дочь! Он

убил моего брата Марка! Он убил моего

отца!
Второй сенатор
Молчать, вы все, молчать без оскорблений!

Он благороден: слава дел его

Раскинулась по всей земле широкой.

Последнюю вину его обсудим

Мы здесь по справедливости. Авфидий,
Не нарушай порядка.
Кориолан
Я б желал,
Чтоб он и шесть Авфидиев еще,
И племя все его ко мне явились

Попробовать вот этой честной стали.
(Берется за меч.)
Авфидий

Ты, дерзкий плут...
Заговорщики
Убить его, убить!
Так, смерть ему!
Сенаторы

Молчать, остановитесь!
Авфидий и заговорщики, вынув мечи, бросаются на

Кориолана и убивают его. Кориолан падает; Авфи¬

дий наступает на его труп.
Авфидий
Достойные сенаторы, у вас

Прошу я слова.
Первый сенатор
Что ты сделал, Тулл?
Третий сенатор
От дел таких рекой польются слезы

Из мужественных глаз.
Первый сенатор
Не попирай

Его ногой! Вложить мечи! Молчите,
Вы, граждане!
Авфидий
Почтенные отцы,
Он вызвал сам отчаянное дело;
Он не дал мне пред вами объяснить

Опасности, какой мы подвергались.
Когда вы все узнаете,— вы сами

Порадуетесь гибели его.
В сенат меня зовите — там отвечу

Я, как слуга достойный, иль от вас

Безропотно приму я злую кару.
Первый сенатор
Возьмите труп — и пусть по этом муже

Начнется скорбь великая. Пусть знают

Во всем народе, что славнее праха

Герольд не провожал еще до урны.
Третий сенатор
С Авфидия снята уж часть вины

Чрез Марция строптивость. Покоримся

Тому, чего переменить нельзя.
Авфидий
Прошел мой гнев, скорбью потрясен я.

Берите труп вы, трое из вождей

Достойнейших; сам буду я четвертым.

Пусть барабан гремит печальным звуком,

Пусть копья преклоняются. Хоть многих

Он в Анциуме сделал сиротами,
Хоть вдовами наш город он наполнил,

Хоть слезы их доныне не обсохли,
Но славной памятью почтить должны

Мы славного вождя. Берите тело!
Уходят с трупом Кориолана. Погребальный марш.

Тимон и просители. Рисунок Дж. Джилберта
^ Тимон, раздающий гостям подарки. С картины английского живописца Г. Говарда (1761-1847)

Афинский акрополь. Реставрация немецкого архитектора Релендера
Действующие лица
„1
вельможи-льстецы
Тимон, знатный афинянин.
Луций

Лукулл

Се мпр о ниі

Вентидий, один из ложных друзей Тимона.

Алкивиад, афинский военачальник.
А п е м а н т, язвительный философ.
Флавий, домоправитель Тимона.
Поэт.
Живописец.
Ювелир.
Купец.
Старый афинянин.
Фламиний ^
Л уцилий

Сервилий
слуги Тимона.
слуги кредиторов Тимона.
Каф ис

Ф и л от

Тит
Гортензий

и другие

Паж.
Шут.
Три чужестранца.
Фрина	ï
Тимандра / любовницы Алкивиада.

Купидон и амазонки, маски.
Вельможи, сенаторы, воины, вое¬

начальники, разбойники, слуги.
Место действия — Афины и окрестные леса..
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Афины. Зал в доме Тимона.
Входят в разные двери поэт, живописец,

ювелир, купец и другие.
Поэт
Привет мой вам!
Живописец
Я рад, что вы здоровы.
Поэт
Давно не видел вас. Ну, как наш мир?
Живописец

Растет, но и ветшает он.
Поэт
Старо!
А нет ли поновей чего-нибудь —
Такого, что стоустая молва

Не повторяла б вновь и вновь? Смотрите,

652
Как магия богатства всемогуща!
Оно любую душу в плен берет

И заставляет всех служить себе.
Знаком мне тот купец.
Живописец
А мне знаком

И тот, что вместе с ним,— он ювелир.
Купец
Тимон — достойнейший вельможа.

Ювелир
Верно!
Купец
Милейший человек; неистощимой

Он дышит добротой. Такие люди —

Большая редкость.
Ювелир
Я принес брильянт.
Купец
А ну-ка, покажите. Для Тимона?
Ювелир
Да, коль в цене сойдемся... Впрочем,
в этом...
Поэт
( декламируя )
«Когда за мзду порок мы превозносим,

Пятнает это блеск стихов прекрасных,
Чье назначенье — прославлять добро».
Купец

Брильянт — хорошей формы.
Ювелир
Превосходный.

Какой воды чистейшей — посмотрите.
Живописец
(поэту)
Вы, верно, посвященье написали

Великому Тимону?
Поэт
Родились

Стихи непроизвольно у меня.
Поэзия похожа на камедь,
Струящуюся из ствола-кормильца.
Не высекут огонь — он не сверкнет,
А пламень чистый наш родится сам

И катится лавиной, все сметая

Со своего пути.— Скажите, сударь,
Вы что Тимону принесли?
Весь Шекспир
Живописец
Картину.
Когда же выйдет ваша книга в свет?
Поэт
Да вслед за тем как поднесу ее.
Могу ль я на подарок ваш взглянуть?
Живописец

Картина хороша.
Поэт
Да, превосходна!

Прекрасно! Очень хорошо!
Живописец
Недурно...
Поэт
Чудесно! Сколько грации в фигуре!
Какая сила разума во взоре,
И на устах — фантазии полет,
И жест немой так ясен.
Живописец
Да, удачно

Я отразил в ней подлинную жизнь.
А этот штрих, не правда ли, хорош?
Поэт
Саму природу учит он! Искусство,

Заложенное в нем, живее жизни.
Через сцену проходят несколько сенаторов.
Живописец

У нашего патрона тьма друзей.
Поэт
Афинские сенаторы! Счастливец!
Живописец

Смотрите, вот еще...
Поэт
Ну и толпа! Какой наплыв гостей!
Я показал в набросках этой оды

Любимца мира, баловня судьбы,
Кто свой досуг проводит непрерывно

В изысканных и тонких развлеченьях.

Подробности презрев, взлетая вольно,
Мой дар певца скитается свободно

По морю бесконечному страниц,
Не отравляет он расчетом злобным

В своем движенье даже запятой

И рвется ввысь отважно, как орел,

Бесследно исчезая.
Живописец
Как понять вас?

Тимон Афинский
653
Поэт
Я объясню сейчас. Видали вы,
Как люди самых разных положений,
Как все умы — убогие, пустые,
И острые, и злобные — стремятся

Служить Тимону? Он богат несметно

И так приветлив, добр, великодушен,
Что всех к нему влечет, без исключенья,

От хитрого льстеца до Апеманта;
Хотя тому ничто не любо так,
Как враждовать с собою,— но и он

Уходит от Тимона умиленный,
Его улыбку почитая благом.
Живописец

Мне доводилось слышать их беседы.
Поэт
Так вот: изобразил я холм высокий,
Где трон стоит, на троне том — Фортуна;

Внизу толпится множество людей

Различных свойств, происхожденья,
званья —

Все те, кто на земле благословенной

Живут лишь для того, чтоб хлопотать

О возвышении своем. Меж тех,
Кто на богиню устремил глаза,
Один с Тимоном схож. Манит Фортуна

Его к себе рукою белоснежной,
И эта милость превращает сразу

Соперников его в его рабов.
Живописец
Как верно найдено! Я представляю,
Что холм, Фортуна, трон и человек,

Отмеченный из всех внизу стоящих

И наклонивший голову, чтоб легче

Наверх взобраться по крутому склону

Навстречу счастью,— могут стать
сюжетом
И моего искусства.
Поэт
Я продолжу...
Так слушайте: все равные ему

И даже те, кто выше был, бегут

Теперь за ним, в его теснятся доме,
Ему благоговейно в уши шепчут,
Все в нем боготворят — вплоть
до стремян,
И только им и дышат...
Живописец
Что же дальше?
Поэт
Внезапно своенравная Фортуна

Толкает вниз недавнего любимца,
И тот, кто вслед карабкался за ним
И полз с трудом, почти на четвереньках,

Дает ему скатиться; не поддержит

Его никто.
Живописец
Обычное явленье...
Я мог бы вам назвать картин немало,
Где следствия таких причуд Фортуны

Показаны ясней, чем на словах.
Но мудро вы напомнили Тимону,
Что люди низкие уже не раз

Падение великих наблюдали.
Трубы. Входит Тимон и приветливо здоровается

со всеми посетителями. К нему подходит гонец от

Вентидия и разговаривает с ним;

Луцилий и другие слуги следуют за Ти¬

моном.
Тимон

Так он сейчас в тюрьме?
Гонец
Да, господин.

Лишь пять талантов должен он, но нечем

Ему платить, а кредиторы — звери.
Он вас нижайше просит написать

Тому, кто засадил его, иначе —
Ему конец.
Тимон
Вентидий благородный!

Исполню все; я не из тех, кто друга

В беде способен бросить. Он мне близок

И помощи достоин. Если помощь

Ему нужна, я вызволю его,
Долг уплачу и от тюрьмы избавлю.
Гонец

Навеки будет он обязан вам.
Тимон
Привет ему! Отправлю деньги тотчас.

Пусть он придет ко мне, на волю выйдя;

Однажды выручить страдальца — мало,

Важнее помогать ему и впредь.
Прощай.
Г онец
Всех благ желаю, ваша милость.
Входит старый афинянин.
Старый афинянин

Тимон, к тебе я.
Тимон
Да, почтенный старец...
Старый афинянин

Есть у тебя слуга Луцилий?

654
Весь Шекспир
Тимон
Есть.
И что же?
Старый афинянин
Благороднейший Тимон,
Пусть он придет сюда.
Тимон
Он здесь.— Луцилий!
Луцилий подходит.
Луцилий
Я здесь. Что вашей милости угодно?
Старый афинянин
Вот этот человек, Тимон, слуга твой,

Повадился ходить к нам по ночам.
Я весь свой век сколачивал богатство,
И состояние мое достойно

Наследника получше, не из тех,
Кто бегает с подносом.
Тимон
Так. Что дальше?
Старый афинянин
Есть у меня единственная дочь,
Которой я по смерти все оставлю;
Она красива, и пора ей замуж.
Я денег не жалел и воспитанье

Прекрасное ей дал. А твой слуга

Ей кружит голову. Так запрети

Ему ходить ко мне. Я говорил с ним,
Но все напрасно.
Тимон
Человек он честный.

Старый афинянин
Так пусть о ней забудет он. Ведь честность

Должна сама себе служить наградой —

Зачем же брать в придачу дочь мою?
Тимон
А любит дочь его?
Старый афинянин
А почему бы

Ей не любить? Она ведь молода.
Мы знаем по страстям минувшим нашим

Беспечность юности.
Тимон

( Луцилию )
Ее ты любишь?
Луцилий
Да, господин мой; и она меня.
Старый афинянин
Коль вступят в брак без моего согласья,

Клянусь богами, откажу наследство

Я нищему любому, но уж ей

Гроша не дам.
Тимон
А выйди дочь твоя

За равного, за ней ты сколько дал бы?
Старый афинянин
Дам три таланта, а когда умру,
К ней перейдет все то, чем я владею.
Тимон
Луцилий служит мне уже давно;
Я счастие его могу составить
Ценой усилья малого и этим
Исполню лишь свой долг как человек.
Дочь выдай за Луцилия, а я
Ему дам столько, сколько дашь ей ты,—
И сразу станут равными они.
Старый афинянин
Клянись мне в этом честью, благодетель,

И пусть берет он в жены дочь мою.
Тимон

(протягивая ему руку)
Моя рука и честь тебе порукой.
Луцилий
Благодарю от сердца вашу милость!

Отныне, что бы я ни приобрел,
Все вам принадлежит.
Старый афинянин и Луцилий уходят.
Поэт
Прошу, примите

Мой скромный труд и пожеланье счастья.
Тимон
Благодарю. Поговорим мы после;
Не уходите...— Что у вас, мой друг?
Живописец
Картина. Умоляю вашу милость

Принять ее.
Тимон
Картина? Очень рад.

Портреты — то же, что живые люди.
С тех пор как человеческой душою

Бесчестье движет, только внешний облик

Является отличьем человека;
Таким его мы видим на картинах.
Ценю ваш труд и докажу на деле,

Тимон Афинский
Что восхищен им. Заходить прошу

Без приглашений.
Живописец
Да хранят вас боги!

Тимон
Итак, до встречи.— Господа, сегодня

Обедаем все вместе.
( Ювелиру.)
Ваш брильянт

Все знатоки мытарили.
Ювелир
Ужели
Охаяли?
Тимон
Нет, захвалили! Если б

Цена определялась восхищеньем,
Я разорился бы, купив его.
Ювелир
Он не дороже оценен, чем стоит,
Но часто цену придает вещам

Их обладатель. Если ваша милость

Брильянт наденет, то и ценность камня

Повысится.
Тимон

Удачная насмешка!
Купец
Нет, господин, он то же говорит,
Что все кругом.
Тимон
Смотрите, кто идет!

Хотите, чтобы обругали вас?
Входит Ап е май т.
Ювелир

Достанется и вам.
Купец
Он беспощаден.

Тимон
Привет тебе, любезный Апемант.
Апемант
Привет попридержи, покуда я

Любезным стану, а случится это,
Когда ты станешь псом своим, а эти

Мерзавцы — честными.
Тимон
Но почему

Они мерзавцы? Ты же их не знаешь.
655
Апемант

Разве они не афиняне?
Тимон
Афиняне.
Апемант
Тогда я не раскаиваюсь в том, что ска¬

зал.
Ювелир
Ты меня знаешь, Апемант?
Апемант
Тебе известно, что знаю; я же сказал,

кто ты такой.
Тимон
А ведь ты гордец, Апемант.
Апемант
И больше всего горжусь тем, что не

похож на Тимона.
Тимон
Куда ты идешь?
Апемант
Хочу вышибить мозги одному достой¬

ному афинянину.
Тимон
По закону ты за такое дело можешь

поплатиться жизнью.
Апемант
Ты прав, если по закону смерть положе¬

на за то, что невозможно сделать.
Тимон
Как тебе нравится эта картина, Апе¬

мант?
Апемант

Нравится, потому что она безвредна.

Тимон
Ну разве не искусен человек, написав¬

ший ее?
Апемант
Тот, кто сделал самого живописца, еще

искуснее, хоть это и была грязная работа.
Живописец
Ты пес!
Апемант
Твоя мать одной породы со мной; кто

же она, если я пес?

656
Весь Шекспир
Тимон
Будешь обедать со мной, Апемант?
Апемант

Нет, я не ем вельмож.
Тимон
И не надо, не то ты разозлишь наших

дам.
Апемант
Вот они-то и едят вельмож: оттого

у них и животы пухнут.
Тимон.
Какое непристойное замечание!
Апемант
Оно твое; возьми его в награду за тру¬

ды.
Тимон
Как тебе нравится этот брильянт, Апе¬

мант?
Апемант
Меньше, чем мне нравится честность,

а она не стоит человеку ни гроша.
Тимон
Как ты думаешь, сколько он стоит?

Апемант
Не стоит того, чтобы я о нем думал.—

Ну, что скажешь, поэт?
Поэт
А ты что скажешь, философ?

Апемант
Все врешь?
Поэт
Разве ты не философ?
Апемант
Философ.
Поэт
Значит, я говорю правду.
Апемант

Разве ты не поэт?
Поэт
Поэт.
Апемант

Значит, ты врешь. Загляни в свое пос¬
леднее произведение, где ты изобразил Ти¬

мона достойным человеком.
Поэт
Это не ложь; он действительно достой¬

ный человек.
Апемант
Да, он достоин тебя и того, чтобы пла¬

тить за твой труд. Тот, кто любит лесть,

достоин льстеца. О, небо, вот был бы я ве¬

льможей...
Тимон
Что бы ты тогда сделал, Апемант?
Апемант
То же, что делает Апемант сейчас: нена¬

видел бы вельможу всем сердцем.
Т имон
Как? Ненавидел бы самого себя?
Апемант
Да.
Тимон
За что же?
Апемант
За то, что, сделавшись вельможей, я ут¬

ратил бы свою злость. (Купцу.) Послушай,

не купец ли ты?
Купец
Да, Апемант.
Апемант
Пусть же тебя погубит торговля, если

этого не сделают боги.
Купец
Если меня погубит торговля, значит,

так пожелали боги.
Апемант
Торговля— твой бог, и бог твой по¬

губит тебя!
Трубы. Входит слуга.
Тимон
Кто там трубит?
Слуга
Алкивиад к вам прибыл;

И с ним приятелей десятка два.

Тимон Афинский
Тимон
Принять их всех и проводить сюда.
Несколько слуг выходят.
(Живописцу.)
Обедайте со мной; не уходите,
Пока я вас не отблагодарил;
А пообедав, посмотрю картину.
(Гостям.)
Друзья, я рад вам.
Входит Алкивиад с приятелями.
Милости прошу!
Апемант
Так-так... Скорей иссохли б, искривились

Их ноги стройные. Ведь нет любви

Меж этими сладчайшими плутами

Ни капли — но уж так они любезны!
Род человечий выродился, видно,
В породу обезьян.
Алкивиад
Как тосковал я

По вас, Тимон, как жадно насыщаюсь

Я вашим видом!
Тимон
Милости прошу!
Пока мы вместе, время проведем

В различных развлечениях. Идемте!
Все, кроме Апеманта, уходят,
Входят двое вельмож.
Первый вельможа
Какое сейчас время дня, Апемант?
Апемант
Время быть честным.
Первый вельможа
Это время бывает всегда.
Апемант
Тем хуже для тебя, что ты его про¬

пустил.
Второй вельможа
Идешь ты на пир к Тимону?
Апемант
Иду; взгляну, как яства питают мошен¬

ников, а вина горячат глупцов.
Второй вельможа
Ну, будь здоров, будь здоров!
Апемант
Ты дурак, что дважды пожелал мне

быть здоровым.
657
Второй вельможа
Почему, Апемант?
Апемант
Приберег бы одно пожелание для себя;

я тебе здоровья не пожелаю.
Первый вельможа
Пусть бы ты сдох!
Апемант
Нет уж, твоих желаний я выполнять

не стану. Обратись с этой просьбой к сво¬

ему другу.
Второй вельможа
Прочь, злобный пес! Иль вышвырну...
Апемант
А пес
Даст тягу от копыт ослиных ваших.

Первый вельможа
Вот человеконенавистник! — Ну,
Пойдем вкусить от щедрости Тимона?
Он превзошел само гостеприимство.
Второй вельможа
Да, щедр безмерно он. Бог злата Плутос

В рабы годится нашему Тимону.
Ведь нет такой услуги, за какую

Тимон бы семикратно не воздал,
И нет подарка, за который он

Не наградил бы во сто крат щедрее.
Первый вельможа
Другой души, такой же благородной,
Я не встречал.
Второй вельможа

Будь он благословен!
Войдем?
Первый вельможа

Войдем. Я следую за вами.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же. Парадный зал в доме Тимона.
Накрыт большой стол; около него хлопочут Фла¬

вий и другие слуги. Входят Тимон, Ал¬

кивиад, вельможи, сенаторы, Венти¬

дий и слуги. Позади всех, с недовольным ви¬

дом, идет Апемант.
Вентидий
Мой друг Тимон! Богам угодно было,

Припомнив возраст моего отца,

658
Весь Шекспир
Призвать его к себе, и он скончался,

Оставив мне богатое наследство.

Великодушны были вы ко мне,
И ныне я с признательностью вечной

Вам возвращаю долг, удвоив сумму:
Ведь только вам обязан я свободой.
Тимон
Нет, ни за что, Вентидий благородный!

Мою любовь к тебе ты плохо ценишь!
Я эти деньги дал тебе в подарок;
А тот, кто все обратно получает,
Себя назвать уже не вправе давшим.
И если у правителей иных
Так повелось, нам подражать нельзя им!
Власть — оправдание любой ошибки.
Вентидий
О, благородный дух!
Тимон
Друзья мои,

Придуманы законы этикета,
Чтоб фальшь и безразличье лоском
скрыть.
Притворное радушье, не успев

Еще явить себя, уже жалеет,
Что проявиться следует ему.
Но там, где дружба искренна, излишни

Любые церемонии. Садитесь!
Милее вы богатству моему,
Чем мне мое богатство.
Все садятся.
Первый вельможа
Мы сознались...
Апемант
Ого-го-го! Сознались! Почему же

Вас не повесили?
Тимон
А, Апемант!
Добро пожаловать!
Апемант
Ну, от меня

Добра не жди. Явился я затем,
Чтоб выгнал ты меня.
Тимон
Фи! Грубиян!
Ты лишь по виду человек! Ты, право,

Достоин осужденья.— Господа,
Известно: Ira furor brevis est;1

A так как Апемант наш вечно злится,

Накройте стол для ворчуна отдельно;
Он общества не любит и совсем

Не создан для него.
1 Гнев есть краткое безумие (лат.).
Апемант
Я здесь останусь

Тебе назло. Но всех предупреждаю:
Сюда явился я для наблюдений.
Тимон
Мне это безразлично; ты афинянин,

и потому — милости просим. Я бы не хо¬

тел силой затыкать тебе рот; но пусть хоть,

мой обед заставит тебя помолчать.
Апемант
Плюю на твой обед; я подавлюсь им,
Раз не намерен льстить тебе. О, боги!

Какая тьма людей Тимона жрет,
А он не видит их! Орава эта

Не яства поглощает — кровь Тимона,
И он их сам, безумец, поощряет.
Дивлюсь, как можно доверять друг другу!

Гостям к столу ножи дают напрасно,

Неэкономно это и опасно —
Тому примеров множество. Вот тот,
Что рядышком с хозяином уселся,
С ним делит хлеб, пьет из его бокала —

Но он же первый рад его зарезать,

Известно это всем. Будь знатным я,
Не пил бы я в гостях: вдруг кто-нибудь

Меня пырнуть захочет в глотку. Нет уж,

Коль на пирах хотят сидеть без дрожи,

Пусть, не снимая панцирь, пьют вельможи.
Тимон
Друзья мои, за вас! Пусть вкруговую

Обходит чаша!
Второй вельможа
К нам ее направьте,
Сюда, любезнейший Тимон!
Апемант
К нему!
Вот плут! Он знает, что куда направить.

Боюсь, что от заздравных этих тостов

Тебе не поздоровится, Тимон.
А у меня напиток слишком слаб,
Чтобы толкать на зло,— водою честной

Еще никто не брошен в грязь. И пища

Моя сродни питью. Я возношу

Моленье к небесам, хоть на пирах

Мы забываем часто о богах.
( Молится.)
Я денег, боги, не люблю

И об одном лишь вас молю —
Чтобы не стал глупцом я низким,
Что верит клятвам, иль распискам,
Иль девкам уличным, гулящим,
Иль псу, что притворился спящим,
Или тюремщика словам,
Иль нужным в час беды друзьям.

Тимон Афинский
659
Аминь! Богатый пусть грешит,
А я и кашей буду сыт.
Желаю тебе доброго здоровья, добрей¬

ший Апемант. (Ест и пьет.)
Тимон
Сердце твое, Алкивиад, сейчас, навер¬

но, на поле сражения?
Алкивиад
Сердце мое всегда готово служить тебе,

Тимон.
Тимон
Ты бы, конечно, предпочел находиться

на завтраке у врагов, чем на обеде у дру¬

зей?
Алкивиад
Нет яств, которые могли бы сравниться

с истекающим кровью врагом! Такого уго¬

щения я готов пожелать своему лучшему

другу.
Апемант
В таком случае хотел бы я, чтобы все

эти льстецы были твоими врагами. Ты бы

убил их и пригласил меня откушать.
Первый вельможа
Ах, Тимон, как бы мы были счастливы,

если бы ты хоть разок испытал наши серд¬

ца и мы могли хоть в небольшой мере

доказать тебе свою душевную предан¬

ность. Это наша заветная мечта.
Тимон
Добрые друзья мои, нет сомнения, что

самими богами вам предназначено когда-

нибудь меня поддержать. Ведь иначе вы не

звались бы моими друзьями! Разве из мно¬

гих тысяч людей вы носили бы это пре¬

красное имя друзей, если бы не были час¬

тью моего сердца? Я уверен в вас! Не раз

я сам себе говорил о вас больше, чем вам

позволила бы сказать ваша скромность.

О боги! — размышлял я.— Зачем сущест¬

вовали бы друзья, если бы мы не нуж¬

дались в них? Они были бы самыми бес¬

полезными людьми, если бы нам никогда

не случалось обращаться к ним за помо¬

щью. Они были бы похожи на те чудесные

музыкальные инструменты, которые висят

в футлярах на стене и хранят свои звуки

для себя. Ах, как часто желал я потерять

богатство, чтобы еще больше сблизиться

с вами! Мы рождены для того, чтобы тво¬

рить добро. Что же в таком случае можем

мы назвать своей собственностью, как не
богатство друзей? О, какое дивное утеше¬

ние — знать, что множество людей может,

подобно братьям, располагать имущест¬

вом друг друга! Эта мысль рождает ра¬

дость и тут же заставляет ее уступить мес¬

то слезам умиления! Я чувствую, что глаза

мои не могут сдержать накипевших слез.

Простите, друзья, мою слабость... Я пью

за ваше здоровье!
Апемант

Ты плачешь, чтобы их заставить пить.
Второй гость
Да, радость родилась в глазах у нас

И, как ребенок, залилась слезами.
Апемант

Ха-ха! Ребенок-то побочный, видно.
Третий гость

Тимон, поверьте, сильно я растроган.
Апемант
Еще бы!
Трубы.
Тимон

Звуки труб? Что там такое?
Входит слуга.
Слуга
Осмелюсь доложить, господин, нес¬

колько женщин просят разрешения войти

к вам.
Тимон

Женщин? Что же им нужно?
Слуга
С ними явился гонец, господин; ему

поручено сообщить вам об их желаниях.
Тимон
Прошу тебя, впусти их всех сюда.
Входит Купидон.
Купидон
Привет тебе, достойнейший, и всем

Вкушающим от милостей твоих.
Пять чувств тебя приветствовать явились,

Признав своим властителем Тимона:
Слух, обонянье, осязанье, вкус

Ублаготворены на этом пире,
Теперь они пришли сюда со мной,
Чтоб видом их взор насладился твой.

660
Весь Шекспир
Тимон
Я очень рад. Мы их радушно примем.

Пусть музыка играет.
Первый гость
Ах, Тимон,

Подумайте, как сильно все вас любят!

Музыка.
Купидон уходит и возвращается с дамами,

которые замаскированы и одеты как амазонки. В ру¬

ках у них лютни; они играют и танцуют.
Апемант
Видали! Ну и суета! Как скачут

Рехнувшиеся бабы! Эта жизнь

Трескучая и пышная — безумье

В сравнении с моей трапезой скромной

Из масла и кореньев. Мы способны

На дурь любую, только бы развлечься.

Мы льстим тому, за счет кого пируем,
А постарев, завистливо и злобно

Его же осуждаем за попойки.
Найдется ль человек неразвращенный

Или других людей не развративший?
Кто не унес в могилу тяжких ран,

Друзьями нанесенных? Я боюсь,
Что и меня вот эти попрыгуньи,
Того гляди, затопчут. Так ведется:
Едва лишь солнце для тебя садится,
Все двери пред тобой спешат закрыться.
Гости встают из-за стола и окружают Тимона, льстя

ему. Чтобы засвидетельствовать ему свою любовь,

каждый из них выбирает амазонку, после чего пары

танцуют некоторое время под звуки гобоев.
Тимон
Красавицы, вы принесли нам радость,
Вы скрасили наш пир, который раньше

И вполовину не был так хорош,—
Его достойным блеском озарив.
Мой план осуществлен был превосходно,
И я за это благодарен вам.
Первая дама

Вы слишком нас балуете, Тимон.
Апемант
Это странно потому, что каждая из

вас — грязь, с которой и побаловаться-то

противно.
Тимон
(дамам)
Пройдите же, вас угощенье ждет.
Прошу вас, чувствуйте себя как дома.
Все дамы

От всей души благодарим вас.
Купидон и дамы уходят.
Тимон
Флавий!
Флавий
Я здесь.
Т имон

Мою шкатулку!
Флавий
Хорошо!
(В сторону.)
Опять начнет брильянты раздавать.
И не велит перечить, а не то

Ему бы все сказал я... нет, скажу!

Растратит все, так пожалеет слёзно,
Что я молчал. Но будет слишком поздно.

У щедрости, увы, нет сзади глаз;
Вот потому она и губит нас.
(Уходит.)
Первый гость

Где наши слуги?
Слуга

Здесь. Что вам угодно?

Второй гость

Ведите лошадей.
Возвращается Флавий со шкатулкой.
Тимон

Друзья мои,
Еще два слова...
(Одному из гостей.)
Вот взгляните, друг;
Молю вас оказать мне честь — примите

Алмаз мой в дар. Прошу его носить,

Любезный друг.
Первый гость
Но я и без того

Обязан многим вам.
Все

И все мы также.
Входит слуга.
Слуга
Сенаторы явились, господин;
Они сошли с коней, идут сюда!
Тимон
Душевно рад; проси их!
Флавий
Ваша милость.

Послушайте меня. Поверьте, это

Касается вас очень близко...

Тимон Афинский
Тимон
Близко?
Потом расскажешь мне. Прошу тебя,

Распорядись принять гостей получше.
Флавий

(в сторону)
Не знаю, как смогу я это сделать.
Входит второй слуга.
Второй слуга
Позвольте, ваша милость, доложить:
Вам Луций, в знак любви своей, прислал

Четверку белоснежных лошадей

С серебряною сбруей.
Тимон
Принимаю

Охотно их. Смотрите, чтоб даритель

Достойно был вознагражден.
Входит третий слуга.
Что скажешь?
Третий слуга
Мой господин, благородный Лукулл

приглашает вас завтра на охоту и посылает

вам две своры гончих.
Тимон
Поеду с радостью. Примите гончих

И отдарите, не скупясь, Лукулла.
Флавий
(в сторону)
Чем это кончится? Велит гостей

Он принимать, одаривать их щедро,
А сундуки пусты. Он и не хочет

Знать, сколько в кошельке его осталось,
И мне открыть ему не позволяет,
Что сердце у него, как жалкий нищий,
Свои желанья выполнить не в силах.
Его посулы — выше средств его

И могут исполняться только в долг,
Он что ни слово, то все больше должен.

Так много доброты в нем, что теперь

Он за нее проценты платит. Земли

Все у него заложены. Ах, лучше б

Меня он с миром отпустил сейчас,
А то ведь выгонит. Беда тому,
Кто пригревать друзей своих готов,

Которые опаснее врагов.
Скорблю я всей душою за Тимона.

(Уходит.)
Тимон
Пристрастны вы к себе, так умаляя

Достоинства свои. Прошу, примите

Безделку эту в знак моей любви.
661
Второй гость

С безмерной благодарностью беру!
Третий гость

Он воплощенье щедрости самой.
Тимон

(третьему гостю)
Я вспомнил: вы недавно любовались
Моей гнедою лошадью. Она
Вам нравится — прошу, владейте ею.
Третий гость

Ах, что вы! Я об этом и не думал!
Тимон
Я знаю, человек сердечно хвалит

Лишь то, чем восхищен, поверьте мне.

Любовь своих друзей я измеряю

Моею собственной любовью к ним.

Случится, что и я когда-нибудь

К вам обращусь.
Все гости

Мы будем очень рады!
Т имон
Так счастлив я вас видеть у себя,
Что все мои дары в сравненье с этим —

Пустяк ничтожный. Думается мне,
Я целые бы королевства мог

Без устали всем близким раздавать.—

Алкивиад, ты воин — значит, беден;

Дарить тебе — благое дело: ты

Живешь средь мертвецов; твои угодья —

Поля сражений.
Алкивиад
Да, Тимон, и это

Бесплодные поля.
Первый гость
Мы безгранично
Обязаны вам...
Тимон

О, я вам не меньше.
Второй гость

Так бесконечно преданы...
Тимон
Взаимно...—
Свечей, свечей побольше!
Первый гость
Да пребудут

Богатство, слава, счастье с вами вечно!

662
Весь Шекспир
Тимон
Живу для вас...
Все, кроме Апеманта и Тимона, уходят.
Апемант
Вот толкотня! Ишь сколько

Склоненных спин и согнутых колен!
Не много ль всем им дарят здесь в обмен?

Полна отбросов дружба; слово дам —

Прямые ноги не нужны льстецам!
А простаки отдать свое богатство

Готовы за поклон.
Тимон
Ах, Апемант,
Когда бы не был ты столь ядовит,
К тебе я, верно, лучше б относился.
Апемант
Нет, мне ничего не надо. Если еще

я дам подкупить себя, то совсем некому

будет бранить тебя и ты станешь грешить

еще сильнее. Ты так много раздаешь, Ти¬

мон, что, боюсь, скоро отдашь сам себя

под закладную. К чему эти пиры, шум,

пустое тщеславие?
Тимон
Ну, если ты снова начинаешь сыпать

бранью, я тебя не желаю слушать. Прощай

и возвращайся с другими песнями.

Апемант
Так! Ты не хочешь слушать? И не надо.

Запру я вход тебе на небеса.
Зачем не могут люди правды снесть

И слушают охотно только лесть?
Уходят.
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Там же. Комната в доме одного из сенаторов. Вхо¬

дит сенатор с бумагами в руке.
Сенатор
Пять тысяч у Варрона; Исидору

Он должен десять; а с моими вместе

Составит это тысяч двадцать пять,
И нет конца его безумным тратам.
Он разорится быстро. Коль нуждаюсь

В деньгах я, стоит мне украсть собаку

У нищего и подарить Тимону,
Как пес начнет чеканить деньги мне!

Продать ли лошадь надо, чтоб купить

Других, получше,— дай ее Тимону,
Дай, ничего не попросив взамен,
И сразу же получишь превосходных!

Привратника не держит он; напротив,

Стоит в его воротах зазывала,
С улыбкой приглашая в дом прохожих.

Нет, так нельзя. Он, рассуждая здраво,
Не может долго протянуть.— Эй, Кафис,

Ты где?
Входит Кафис.
Кафис
Я здесь. Что приказать угодно?
Сенатор
Надень скорее плащ, беги к Тимону;

Потребуй, чтобы он вернул мне долг.
Не слушай отговорок никаких,
Стой твердо на своем, а если будет

Вертеть в руках он шапку и промолвит:

«Хозяину поклон мой передай»,
Скажи ему, что в крайней я нужде

И мне не обойтись без этих денег,
Что срок расписок всех давно прошел,

Что, веря на слово ему, я сам

Кредит свой подорвал и что, мол, я

Люблю его весьма и почитаю,
Но шею не могу себе свернуть

Из-за его мизинца.'Лишь уплата,
А не пустые обещанья может

Меня спасти. Иди к нему немедля

С решительным и самым строгим видом.-

Боюсь, Тимон, сверкающий, как феникс,

Ощипанным дроздом казаться будет,

Когда повыдергают у него

Все перья.— Ну, ступай.
Кафис
Бегу.
Сенатор
Бежишь?
Расписки захвати! И в счет поставь

Просроченные дни...
Кафис
Бегу.
Сенатор
Ступай.
Уходят.

Тимон Афинский
СЦЕНА ВТОРАЯ
Зал в доме Тимона.
Входит Флавий с пачкой счетов в руках.
Флавий
Ни удержу, ни меры! Сумасшедший!

Швыряет деньги он и не желает

Ни подсчитать расходы, ни покончить

С потоком трат! Он не желает видеть,
Как уплывает от него богатство.
Чем кончится все это? Человека

Нет в мире безрассуднее его,
Но и добрее нету никого.
Как быть? Тимон меня не станет слушать,

Покамест не поймет, что он в беде.
Нет, все ему скажу я напрямик,
Пускай с охоты только воротится.
Увы! Увы! Увы!
Входят Кафис, слуги Исидора и В а р -

рона.
Кафис
Варрон, здорово!
Ты что, за деньгами?
Слуга Варрона
И ты за тем же?
Кафис
Ия.— Ты тоже, Исидор?
Слуга Исидора

Ага!
Кафис

Эх, если бы нам заплатили!
Слуга Варрона
Вряд ли.
Кафис

А вот и сам хозяин
Входят Тимон, Алкивиад, вельможи

и другие.
Тимон
Мы, пообедав, снова на охоту,
Алкивиад любезный.—
Кафис подходит к нему.
Ты ко мне?
Кафис
Вот перечень долгов всех ваших, сударь.
Тимон

Долгов? Да ты откуда?
663
Кафис
Из Афин.
Тимон
Мой управитель все тебе уплатит;
Ступай к нему.
Кафис
Но он уж целый месяц

Мне только обещает. Мой хозяин

До крайности нуждается в деньгах

И принужден покорнейше просить,
На ваше благородство уповая,
Долг возвратить ему.
Тимон
Мой честный друг,

Пожалуйста, зайди пораньше завтра.
Кафис
Но, господин...
Тимон

Держи себя пристойно.
Слуга Варрона

Я от Варрона...
Слуга Исидора
Я от Исидора;
Он просит срочно уплатить ему...
Кафис
Кабы вы знали, сударь, до чего

Хозяин мой нуждается!..
Слуга Варрона

Ведь вы
Уж шесть недель просрочили с уплатой,
А время...
Слуга Исидора
Господин, ваш управитель

Гонял меня так много раз, что нынче

Умышленно я послан прямо к вам.
Тимон
Постойте, дайте мне вздохнуть...
( Гостям.)
Пройдите,
Друзья мои: я следую за вами.
( Флавию.)
Поди-ка ты сюда. Что происходит?
Зачем меня вдруг стали осаждать

И требовать назойливо уплаты

Давно уже просроченных долгов,
Позоря честь мою?

664
Флавий
(слугам)
Ну, молодцы,
Сейчас не время толковать об этом;
Вы погодите до конца обеда,
А я пока успею господину

Причину неуплаты объяснить.
Тимон
Так и поступим.— Ты вели получше

Их угостить.
Тимон уходит.
Флавий

Пожалуйте за мной.
Входят Апемант и шут.
К афис
(слугам)
Погодите-ка, погодите! Вот идет шут

с Апемантом, давайте позабавимся.
Слуга Варрона

Ну его к черту, он облает нас.
Слуга Исидора

Чума разрази его, собаку!
Слуга Варрона

(шуту)
Как живешь, дурак?
Апемант

Это ты свою тень спрашиваешь?
Слуга Варрона

Во всяком случае, не тебя.
Апемант
Конечно нет. Ты спрашиваешь сам се¬

бя. (Шуту.) Пошли отсюда!
Слуга Исидора

(слуге Варрона)
Вот на тебе дурак уже и повис.
Апемант
Нет, ты еще стоишь на месте, а не

висишь на нем.
Кафис

Кто же здесь дурак?
Апемант
Тот, кто задал вопрос последним. Ах

вы, несчастные бездельники и слуги рос¬

товщиков! Сводники золота с нуждою!
Весь Шекспир
Все слуги
Кто мы такие, Апемант?
Апемант
Ослы!
Слуги
Почему?
Апемант
Потому, что сами не знаете, кто вы,

и спрашиваете меня. Поговори с ними,

шут.
Шут
Как поживаете, господа?
Слуги
Благодарим; отлично, любезный шут.

Что поделывает твоя госпожа?
Шут
Кипятит воду, чтобы шпарить таких

цыплят, как вы. Хотелось бы мне видеть

вас в «Коринфе»!
Апемант
Отлично! Благодарю!
Входит паж.
Шут
Смотри-ка, вон идет паж моей госпожи.
Паж
(шуту)
Что скажешь, военачальник? Что ты

делаешь в этой умной компании?— Как

поживаешь, Апемант?
Апемант
Хотел бы я иметь во рту прут, чтобы

ответить тебе назидательно.
Паж
Прошу тебя, Апемант, прочти мне ад¬

реса на этих письмах; не разберу, какое из

них к кому.
Апемант
А ты не умеешь читать?
Паж
Нет.
Апемант
Значит, невеликая ученость умрет в тот

день, когда тебя повесят. Вот это письмо

Тимону, а это Алкивиаду. Ступай к ним

скорей! Родился ты ублюдком, а умрешь

сводником.

Тимон Афинский
Паж
А ты родился псом, как пес с голоду

и подохнешь! Не отвечай мне, я уже ушел.

(Уходит.)
Апемант
Так же поспешно убегаешь ты и от ми¬

лости богов.— Шут, я не пойду вместе

с тобой к Тимону.
Шут
Ты меня оставишь здесь?
Апемант
Если Тимон дома. (Слугам.) А вы трое

служите трем ростовщикам?
Слуги
Да, только лучше бы они нам служили.
Апемант
И я бы этого хотел... пусть бы они

услужили вам так, как палач вору.
Шут
Вы слуги трех ростовщиков?
Слуги
Да, шут.
Шут
Я думаю, нет ни одного ростовщика,

который бы не держал на службе шута.

Моя хозяйка той же породы, и вот — я ее

шут. Когда люди занимают у ваших хо¬

зяев, они приходят печальными, а уходят

веселыми. А в дом моей госпожи они вхо¬

дят весело и уходят печально. Знаете при¬

чину?
Слуга Варрона
Я бы, пожалуй, мог назвать ее.
Апемант
Так назови, чтобы мы могли счесть те¬

бя прелюбодеем и негодяем, что, впрочем,

не уменьшит уважения к тебе.
Слуга Варрона
Скажи, шут, а что это такое — прелю¬

бодей?
Шут
Шут в хорошем платье, чем-то смахива¬

ющий на тебя. Это призрак. Иногда он

принимает облик вельможи, иногда адво¬

ката, иногда мудреца, у которого помимо

философского камушка имеется еще паро¬

чка собственных. Частенько является он
665
в облике рыцаря; в общем, бродит этот дух

по белу свету во всех видах, которые свой¬

ственны человеку, начиная с тринадцати

лет до восьмидесяти.
Слуга Варрона
А ты не совсем дурак.
Шут
Так же как и ты не совсем мудрец. Тебе

не хватает ровно столько ума, сколько

у меня есть глупости.
Апемант
Такой ответ достоин самого Апеманта.
Все
Посторонитесь, посторонитесь, Тимон

идет!
Входят Тимон и Флавий.
Апемант

Пойдем со мной, шут, пойдем.
Шут
Я не всегда следую за любовником,

наследником и женщиной, но иногда иду

за философом.
Уходит вместе с Апемантом.
Флавий
(слугам )
Уйдите-ка; мы после потолкуем.
Слуги уходят.
Тимон
Я изумлен. Но почему всей правды

Ты не сказал мне раньше? Я ведь мог

Расходы сократить и жить по средствам.
Флавий
Вы не хотели выслушать меня;
Не раз уж я пытался...
Тимон
Вздор! Ты, верно,
Не вовремя пытался иль тогда,
Когда я был не в духе, а теперь

Ты этим хочешь оправдать себя.
Флавий
Мой добрый господин, ведь я, бывало,
К вам приношу счета, кладу на стол,
А вы их прочь кидаете, твердя,
Что в честности уверены моей.
Когда взамен пустячного подарка

Дарили что-то вы в сто крат ценнее,
Я только головой качал и плакал.
Да, я свой долг порою нарушал,

666
Весь Шекспир
Вас умоляя не сорить деньгами;
Сносил от вас тяжелые упреки,
Когда хотел вам описать правдиво

Отлив доходов и прилив долгов.

Любимый господин мой, хоть и поздно,

Но нужно вам узнать, что все добро,

Которым вы владеете сейчас,
Долгов и половины не покроет.
Тимон
Ну так вели продать мои поместья.

Флавий
Они уж все заложены давно,
И часть из них пропала. Что осталось,

Того едва лишь хватит рот заткнуть

Тем, кто сейчас расписки предъявил...
За ними вслед предъявят и другие.
Что будем делать? Как мы будем жить?
И как же мы расплатимся с долгами?
Тимон
Ведь до Лакедемона простирались

Мои владенья.
Флавий
Господин мой славный,

Весь мир — лишь звук один! Когда бы вы

Могли его отдать в одном дыханье,
Вы скоро с ним расстались бы.
Тимон
Ты прав.
Флавий
Коль в честности моей вы усомнились

Или в умении вести дела,
Посредников строжайших созовите,
Чтобы меня проверить. Бог свидетель —

Когда весь дом наш наводняли толпы

Бездельников и плакали подвалы

От пролитого пьяными вина,
Когда во всех покоях свет горел

И дом наш оглашался диким пеньем,
Я удалялся в брошенный курятник

И слезы лил.
Тимон
Прошу тебя, довольно.
Флавий
О боги, говорил я, как он щедр!
Как много истребили здесь добра

Невежды и шуты сегодня ночью!
Так кто ж посмеет не отдать Тимону

Меч, душу, сердце, голову, все силы?

Добрейшему, достойному Тимону,
Столь царственно великому Тимону?
Увы, нет средств, чтоб снова лесть купить,

И дым ее развеялся мгновенно.
Триумфы пира кратки! Только тучка

Холодная найдет — и мухи сдохли.
Тимон
Довольно проповеди мне читать!..
Однако фальши не было во мне.
Я безрассуден был, но бескорыстен...
Но почему ты плачешь? Неужели

Способен думать ты, что у меня

Друзей не хватит? Успокой же сердце.
Ведь если только я открою кран

В сосуде дружбы и сердца друзей

Я испытаю, денег попросив,—
Поверь, что так же будет мне легко

Использовать людей и их богатство,
Как приказать тебе заговорить.
Флавий
Ах, если бы сбылись надежды ваши!
Тимон
Я даже рад своей нужде — в ней благо!

Друзей я испытаю. Вот увидишь,
Как ты насчет моих богатств ошибся.

Друзья — мое богатство! — Эй, кто там?

Фламиний! Все сюда, ко мне! Сервилий!
Входят Фламиний, Сервилий и другие

слуги.
Сервилий

Мой господин...
Тимон
Я разошлю вас поодиночке...— Ты сту¬

пай к Луцию; а ты к Лукуллу: я сегодня

охотился с ним.— Ты отправляйся к Семп-

ронию. Скажите, что я полагаюсь на них

и рад тому, что обстоятельства вынужда¬

ют меня обратиться к ним с просьбой

о деньгах. Передайте им, что мне нужны

пятьдесят талантов.
Фламиний
Исполним все!
Флавий

(в сторону)
Гм... Луций и Лукулл...
Тимон
(другому слуге)
Ступай к сенаторам. Я оказал

Отечеству немалые услуги

И право на вниманье их имею.
Проси их дать мне тысячу талантов.
Флавий
Я с этого осмелился начать,
Как с самого обычного пути,—
Просил их денег дать под вашу подпись,

Тимон Афинский
667
Но все в ответ качали головами,
И я вернулся с тем же, с чем ушел.
Тимон
Возможно ли? Ужели это правда?
Флавий
Они единодушно заявили,
Что в крайности сейчас... нет денег... сами

Не могут сделать то, чего хотят...
Досадно так... вы человек почтенный...

Они желали бы... Они не знают...
Вы тоже ошибались... Да, бывает,
И благородный человек свихнется...

Желают всяческих удач... Им жаль...
Затем сослались на дела важнее

И ими занялись. Косые взгляды,

Отрывистая речь, кивки немые

Так заморозили меня, что я

Лишился речи.
Тимон
Пусть их судят боги!
Ты, Флавий, не горюй. У этих старцев

Наследственный порок —
неблагодарность!

Створожилась и охладела кровь их,
Едва-едва струящаяся в жилах.

Живительным теплом они бедны,
А потому и злы. Чем человек

К могиле ближе, тем грубее он,

Забывчивей...
(Одному из слуг.)
К Вентидию ступай!
( Флавию.)
Прошу тебя, не огорчайся, Флавий!
Ты предан мне и честен и, поверь,
Ни в чем не виноват. На днях Вентидий

Похоронил отца и получил

Наследство. Но когда в беду попал он,

Сидел в тюрьме и брошен был друзьями,

Его спасли лишь пять моих талантов.

Поклон мой передашь ему и скажешь,

Что только крайняя необходимость

Принудила меня ему напомнить

О тех деньгах. Как только их получишь,

Раздай всем тем, кто требует уплаты...

Молчи и даже в мыслях не таи,
Что мне позволят пасть друзья мои.
Флавий
Что ж, вам виднее. Но кто щедр, тому

Все кажутся подобными ему!
Уходят.
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Зал в доме Лукулла.
Фламиний ждет. К нему выходит слуга.
Слуга
Я доложил господину; сейчас он выйдет

к тебе.
Фламиний
Спасибо, приятель.
Входит Лукулл.
Слуга
А вот и мой господин.
Лукулл

(в сторону)
Слуга Тимона! Ручаюсь, что он явился

с подарком. Очень кстати, мне как раз

сегодня снились серебряные таз и кувшин

для умывания.— (Громко.) Здравствуй,

Фламиний. Со всем уважением приветст¬
вую тебя, честный Фламиний! (Слуге.)

Принеси вина.
Слуга уходит.
Как поживает благороднейший, достой¬

ный, великодушный Тимон Афинский,

твой щедрейший господин и повелитель?
Фламиний
Он здоров, сударь.
Лукулл
Я весьма рад тому, что он здоров.

А что там у тебя под плащом, милейший

Фламиний?
Фламиний
Пустая шкатулка, и только. По поруче¬

нию моего господина я умоляю вас напол¬

нить ее. Господину моему безотлагательно

необходимы пятьдесят талантов, и он по¬

слал меня занять эту сумму у вашей милос¬

ти, нисколько не сомневаясь, что вы сейчас

же придете к нему на помощь.

668
Весь Шекспир
Лукулл
Так-так-так...— «Нисколько,— гово¬

ришь,— не сомневаясь?» Увы, он добрей¬

ший человек! Благороднейший человек,

только уж очень широко живет. Частенько

обедал я у него и не раз говорил ему об

этом. Я и ужинать ходил к нему нарочно

для того, чтобы уговорить его поменьше

тратить. Но он не обращал внимания на

мои советы, и посещения мои не предо¬

стерегли его. У каждого человека есть свои

недостатки, а его недостаток — щедрость.

Я ему не раз указывал на это, но отучить

не смог.
Входит слуга с вином.
Слуга
Пожалуйте, ваша милость, вот вино.
Лукулл
Фламиний, я тебя всегда считал челове¬

ком умным. За твое здоровье!
Фламиний
Благодарю вас, ваша милость.
Лукулл
Должен отдать тебе справедливость —

ум у тебя гибкий, и ты умеешь приспосаб¬

ливаться к обстоятельствам. Ты умеешь

воспользоваться благоприятным случаем,

если такой случай тебе подвернется. А это

очень хорошее качество. (Слуге.) Выйди-

ка отсюда!
Слуга уходит.
Подойди поближе, честный Фламиний.

Твой господин— человек великодушный,

но ты, хоть и пришел ко мне, отлично

понимаешь — не время сейчас одалживать

деньги, особенно из чистой дружбы, без

всякого обеспечения. Вот тебе три солида-

ра; будь другом, зажмурь глаза и скажи

Тимону, что не застал меня. Прощай.
Фламиний
Возможно ли, чтоб мир так изменился,
А мы остались теми же, кем были?
(Бросает деньги на пол.)

Проклятая и суетная мерзость,
Лети к тому, чьим стала божеством.
Лукулл
Вот как! Ну, теперь я вижу, что ты

дурак и вполне под стать твоему госпо¬

дину.
Фламиний
Пускай монеты эти станут частью

Металла, на котором будешь ты
Гореть в аду. Пускай орудьем казни

Расплавленное золото твое

Там станет для тебя. Ты разве друг?

Скорее язва ты на теле друга.

Холодное, видать, у дружбы сердце

И слабое; оно скисает за ночь,
Как молоко. О, боги! Я сейчас

Почувствовал, что ощутит Тимон,

Услышав это.— Негодяй бесчестный!

В желудке у него обед Тимона

Еще не переварен. Как же может

Пойти ему на пользу пища, если

Он сам — отрава. Так пускай тебе

Несут обеды эти лишь болезни.
А станешь умирать — все то, что дал

Тебе Тимон, спасти тебя не сможет

И только сдохнуть поскорей поможет!

Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Площадь.
Входят Луций и три чужестранца.
Луций
Кто? Тимон? Он мой лучший друг

и благороднейший человек.
Первый чужестранец
Нам это известно, хотя мы и незнакомы

с ним. Однако могу сообщить вам кое-что,

о чем сейчас говорят все. Счастливые дни

Тимона кончились, и друзья отшатнулись

от него.
Луций
Глупости, никогда не поверю; не может

быть, чтобы Тимон нуждался в деньгах.
Второй чужестранец
И все-таки, поверьте, один из его слуг

недавно был у Лукулла с просьбой одол¬

жить Тимону некое количество талантов.

Скажу вам более: слуга умолял о них, рас¬

сказывал о том, как они необходимы,—

и все-таки получил отказ.
Луций
Как!
Второй чужестранец
Говорю вам, ему отказали.
Луций
Что за странный случай! Да будут мне

свидетелями боги, я стыжусь это слушать!

Отказать такому благороднейшему чело¬

Тимон Афинский
669
веку? Невелика честь для Лукулла. Со сво¬

ей стороны, признаюсь, что, хоть я и полу¬

чал от Тимона мелкие подарки — деньги,

серебряную посуду, драгоценности и про¬

чие безделки, несравнимые с тем, что он

давал Лукуллу, все же, обратись он не к не¬

му, а ко мне, я бы ему никогда не отказал

в нескольких талантах.
Входит Сервилий.
Сервилий
Вот счастье, что наконец удалось ра¬

зыскать Луция, я прямо взмок, бегая за

ним... (Луцию.) Почтеннейший господин...
Луций
Рад видеть тебя, Сервилий! А затем —

до свиданья! Передай привет моему бли¬

жайшему другу, твоему почтенному и доб¬

родетельному хозяину.
Сервилий
Осмелюсь доложить, ваша милость,

господин мой посылает...
Луций
А! Что же он посылает? Я и так уже

обязан ему, он всегда посылает мне что-

нибудь! Уж и не знаю, как мне отблагода¬

рить его! Что же он посылает сейчас?
Сервилий
Теперь он посылает вам только свою

просьбу, ваша милость. Он просит вас не¬

отложно одолжить ему несколько талан¬

тов.
Луций
Он шутит; быть не может, чтоб нуждался

Тимон в какой-то тысяче талантов!
Сервилий
Сейчас ему гораздо меньше нужно,
И если бы не крайняя нужда,
Я так настойчиво вас не просил бы.
Луций
Ты всерьез говоришь, Сервилий?
Сервилий
Клянусь душой, это чистая правда.
Луций
Ну не скотина ли я, что истратил все

деньги именно в тот момент, когда мог

показать свое благородство! И ведь как не

повезло! Только вчера заключил я одну
сделку, а теперь теряю из-за нее свою

честь! Сервилий, клянусь богами, у меня

нет возможности выполнить просьбу Ти¬

мона. Ах, скотина я этакая! Веришь ли,

я сам собирался обратиться к Тимону. Вот

эти господа могут подтвердить мои слова.

Но теперь, конечно, я за все сокровища

Афин не стану просить у него взаймы.

Передай от меня нижайший поклон твоему

доброму господину. Надеюсь, он не станет

плохо думать обо мне потому только, что

я не в силах был исполнить его просьбу.

Да, вот что еще передай ему... скажи,

я в величайшем отчаянии, что не могу

услужить такому благородному человеку.

Любезный Сервилий, будь другом, пере¬

дай ему все именно так, как я сказал.
Сервилий

Хорошо, я передам.
Луций
Не беспокойся, Сервилий, за мной ус¬

луга не пропадет.
Сервилий уходит.
Первый чужестранец
Да, пошатнулся, видимо, Тимон.
Упав однажды, вряд ли встанет он.
Луций уходит.
Ну, видишь ты, Гостилий?
Второй чужестранец
Как не видеть!

Первый чужестранец
Вот что такое свет! И каждый льстец

Ведет, заметь, игру одну и ту же.
Вторым отцом был Луцию Тимон,
Его кредит поддерживал деньгами

И помогал поместье содержать.
Да что там — жалованье слугам даже

Шло из его кармана! Всякий раз

Как Луций пьет, он серебра Тимона

Касается губами. А теперь!
Каким себя чудовищем являет

Неблагодарный человек! Ведь Луций

Отказывает в том сейчас Тимону,
В чем добрая душа не отказала б

И нищему.
Третий чужестранец
Религии противен

Такой поступок.
Первый чужестранец
О себе скажу:
Я за столом Тимона не сидел,

670
Весь Шекспир
Щедротами его осыпан не был,
Он друга не искал во мне. Но я

Так чту его высокий дух, и честность,
И благородство, и великодушье,
Что, вздумай обратиться он ко мне,
Я все свое добро с ним разделил бы

И лучшую ему бы отдал часть —
Так он мне дорог. Но, как видно, людям

Теперь не до сочувствия. Расчет

Над совестью людскою верх берет.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Покой в доме Семпрония.
Входят Семпроний и слуга Тимона.
Семпроний
Зачем тревожить именно меня?
Гм... Почему меня, а не других?
Он мог бы к Луцию тебя послать

Или к Лукуллу. Или вот Вентидий:
Теперь он стал богатым — ведь Тимон

Его избавил от тюрьмы. Все трое

Обязаны ему.
Слуга Тимона
Ах, господин,
Мы испытали их, они на деле

Фальшивою монетой оказались:
От всех отказ получен.
Семпроний
Отказали

Вентидий и Лукулл? Все отказали?
И он послал ко мне? Все трое?.. Вот как!..

Гм... Это очень странно. Значит, я

Последнее прибежище его?
Нет, плохо он относится ко мне!
Друзья, врачам подобно, отказались

Три раза исцелить его, а я —
Я после них лечить его обязан?
Меня унизил он! Я возмущен!
Я — на четвертом месте! Как случилось,

Что он, попав в такое затрудненье,
Не обратился прежде всех ко мне?
По правде говоря, я начал первый

Подарки от Тимона получать,
Но, стало быть, меня он низко ценит,
Что после всех ко мне прибегнул! Нет уж,

Посмешищем всеобщим я не стану

И не желаю дураком считаться.
Когда б сперва меня он попросил,
Ему со всей охотою я дал бы

И втрое больше, может быть. Ступай.
К отказам тех и мой еще прибавь.
Тому, кто унижает честь мою,
Я денег не давал и не даю.
(Уходит.)
Слуга
Превосходно! Ваша милость, видно, из¬

рядный негодяй! Нет, создавая человека

лицемером, дьявол не знал, что делает. Он

сам себе стал поперек дороги. Я убежден,

что в конце концов, в сравнении с людской

подлостью, он будет казаться невинным

созданием. Как успешно старается этот ве¬

льможа показать себя мерзавцем! Он при¬

крывается добродетелью, чтобы творить

зло, подобно тем людям, что под личиной

пламенного благочестия испепеляют целые

государства. К этому же сорту достоинств

относится и его политичное дружелюбие.
Последнею надеждой господина

Он был. Теперь остались только боги.

Друзья исчезли. Дверь, что много лет

Привратника не знала и затворов,
Должна закрыться наглухо теперь

И спрятать господина своего,
Нет у него сейчас пути другого.
Кто не сумел богатство соблюсти,
Тому сидеть осталось взаперти.
(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Зал в доме Тимона.
Входят двое слуг Варрона и слуга Лу¬

ция; они встречают Тита, Гортензия

и других слуг кредиторов Тимона, ожидающих

его выхода.
Первый слуга Варрона
Рад видеть вас! — Гортензий, Тит,
здорово!
Тит
Здоров, друг Варрон.
Гортензий
И Луций здесь?
Вот ловко мы сошлись.
Слуга Луция
Да, и, пожалуй,
Все за одним и тем же. Я, к примеру,
За деньгами.
Тит

Я тоже... И они.
Входит Ф и л о т.
Слуга Луция

А, и Филот явился.

Тимон Афинский
671
Фил от

Добрый день!
Слуга Луция
Здорово, старина. Который час?
Не знаешь?
Фил от

Скоро девять.
Слуга Луция
Как, уже?
Фил от

А что, Тимон, еще не выходил?
Слуга Луция
Нет.
Фил от
Странно. Ведь обычно он сияет

С семи, подобно солнцу.
Слуга Луция
Так-то так,
Да стал его денек теперь короче.
Конечно, жизнь транжир подобна солнцу,

Но с тою разницей, что, закатившись,

Она уж не взойдет. Я опасаюсь,
Что в кошельке Тимоновом — зима;
Хоть вдоль и поперек обшарь его,
Гроша там не найдешь.
Фил от
Боюсь, что так.
Тит
Но вот что удивительно: тебя

Прислал хозяин за деньгами?
Гортензий
Верно.
Тит
Хозяин твой сам носит бриллианты,

Дареные Тимоном,— и с него же

Он деньги требует!..
Гортензий
Не по душе
Мне это все...
Слуга Луция
И вот, заметь, что странно:

Тимону ведь платить придется больше,

Чем должен он. К примеру, твой хозяин

Взыскать с него за бриллианты хочет,

Которые Тимон ему дарил!
Гортензий
Как мне противно это порученье!
Мой господин — об этом знают боги —

Его деньгами пользовался часто;
И быть теперь таким неблагодарным —

Да это хуже воровства!
Первый слуга Варрона
Я должен

Взыскать три тысячи. А ты?
Слуга Луция
Я — пять.
Первый слуга Варрона
Да, это больше. Видно, твой хозяин

Дружил с ним больше моего — иначе

Претензии их были бы равны.
Входит Фламиний.
Тит
Вот один из слуг Тимона.
Слуга Луция
Фламиний! Одно слово, приятель! Ска¬

жи на милость, скоро выйдет твой госпо¬

дин?
Фламиний

Нет, не скоро.
Тит
Мы его дожидаемся. Будь другом, до¬

ложи ему.
Фламиний
Незачем докладывать, он и сам знает,

что вы не в меру усердны. (Уходит.)

Входит Флавий, прикрываясь плащом.
Слуга Луция
Кто это? Не Тимона ль управитель?
С чего это закутался он так?
Того гляди, как облако растает

И ускользнет от нас. Скорей зовите,

Зовите же его!
Тит

Эй, эй! Постойте!
Послушайте.
Первый слуга Варрона

Минутку погодите!
Флавий

Что вам, друзья?

672
Весь Шекспир
Тит
Мы, сударь, денег ждем.
Флавий
Ах, если б наши деньги были так же

Верны, как верно то, что их вы ждете,
Нам было бы спокойней. Почему

Вы нам счетов не предъявляли раньше,

Когда сидели за столом Тимона

Угодливые ваши господа?
Смеясь и забывая о долгах,
Они тогда проценты только брали

Утробой ненасытною своей!
Оставьте же меня, не унижайтесь.

Позвольте мне пройти. У нас отныне

Все решено с хозяином моим.
Я кончил счет убытков и потерь,
Ему же тратить нечего теперь.
Слуга Луция

Такой ответ нам не годится.
Флавий
Значит,
И сами ни на что не годны вы,
Ведущие дела у негодяев.
(Уходит.)
Первый слуга Варрона
Что там бормочет этот отставленный

управитель?
Второй слуга Варрона
Какая разница? Он беден и, значит, дос¬

таточно наказан. Кто может разговари¬

вать смелее человека, которому негде голо¬

ву приклонить? Такому не грех бунтовать

и против роскошных дворцов.
Входит Сервилий.
Тит
А вот и Сервилий. Наконец-то мы полу¬

чим разумный ответ.
Сервилий
Умоляю вас, друзья, выберите другое

время, вы меня этим крайне обяжете. Кля¬

нусь душой, мой господин страшно раз¬

гневан. Обычное спокойствие покинуло

его, он болен и не оставляет своей ком¬

наты.
Слуга Луция
Иной хоть и не болен, а запрется.
Но если занемог он в самом деле,
То лучше бы скорей долги вернул

И тем себе расчистил путь на небо.
Сервилий
О, боги!
Тит

Это не ответ!
Фламиний

(за сценой)
Сервилий!
На помощь! — Господин мой,
успокойтесь!..
Входит Тимон в припадке бешенства; за ним сле¬

дует Фламиний.
Тимон
Как! Дверь моя меня не пропускает!
Я был всегда свободным, а теперь

Мой дом — мне враг, он стал моей
темницей,
И место пиршеств ныне — как весь мир —

Железное свое мне кажет сердце.
Слуга Луция

Тит, начинай.
Тит
Вот счет мой, господин.

Слуга Луция
И мой.
Гортензий

Взгляните, ваша милость.
Слуги Варрона
Вот наши, господин.
Фил от
А вот мои.
Тимон
Ну, сбейте ими с ног меня! Рубите

До пояса!
Слуга Луция

Ах, добрый господин...
Тимон
Из сердца моего чеканьте деньги.
Тит
Мне пятьдесят...
Тимон
Сосите кровь мою!

Слуга Луция

Пять тысяч крон...

Тимон Афинский
Тимон
Пять тысяч капель крови

За них отдам я.— А тебе? — Тебе?
Первый слуга Варрона
Но, господин мой...
Второй слуга Варрона
Господин...
Тимон
Терзайте,

На части рвите,— покарай вас небо!

(Уходит.)
Г ортензий
Вижу я, что господа наши могут рас¬

прощаться со своими денежками. Вот уж

поистине эти долги можно назвать безум¬

ными — должник-то ведь сумасшедший.

Уходят.
Входят Тимон и Флавий.
Тимон
Я чуть не задохнулся. Это черти,
А не заимодавцы!
Флавий
Ваша милость...
Тимон
( подумав )
А если сделать так...
Флавий
Мой господин...

Тимон
Да-да, я так и сделаю...— Эй, Флавий!

Флавий
Я здесь.
Тимон
Усерден, как всегда. Ступай

Зови моих друзей сюда — Лукулла,

Семпрония, и Луция, и прочих;
Еще раз пир задам мерзавцам этим.
Флавий
Ах, лишь из-за душевного расстройства

Такие речи вы ведете, сударь;
У нас нет денег, чтобы угостить,
Пусть даже скромно...
Тимон
Не твоя забота.

Ступай, я приказал; в последний раз

Ты впустишь эту стаю воронья:
Мы угостим их — повар мой и я.
Уходят.
22	Весь Шекспир, т. 2
673
СЦЕНА ПЯТАЯ
Зал сената.
Сенаторы заседают.
Первый сенатор
Вполне согласен с вами; свершено

Кровавое злодейство, и за это

Он должен умереть! Ничто греха

Не поощряет так, как снисхожденье.
Второй сенатор

Да, правильно. Он будет осужден!
Входит Алкивиад со свитой.
Алкивиад

Сенату — процветания и славы!
Первый сенатор

Чего желаешь ты, Алкивиад?
Алкивиад
Взываю как смиренный челобитчик

Я к вашим добрым чувствам. Добродетель

Закона — состраданье; лишь тираны

Безжалостны в суде. Судьба и время

На одного из близких мне друзей

Жестоко ополчились; в раздраженье,

Презрев закон, он пал в такую пропасть,

Откуда не спастись. Он человек

(Оставив в стороне его вину),

Исполненный достоинств высочайших,

Который в преступлении своем

Не подлостью был движим. Искупил он

Проступок этот доблестью своей.
Так горячо и в благородном гневе

Напал он на врага лишь потому,
Что честь его тот оскорбил смертельно,

Но так достойно с ним себя он вел,
Так доблестно на поединке бился

И так держал в узде свой гневный пыл,

Как если бы не в бой, а в спор вступил.
Первый сенатор
Ты, право, до нелепости дошел,
Стремясь поступок низкий приукрасить.

Твои все речи сводятся к тому,
Чтоб узаконить подлое убийство

И в доблесть буйство возвести. Оно же

Есть доблести побочное дитя

И родилось на свет одновременно

С интригами и распрями людскими.

Поистине же доблестен лишь тот,
Кто с мудростью невозмутимой сносит

Из оскорблений худшее и кто

К любым обидам так же равнодушен,
Как к старому изношенному платью,
Кто их не принимает близко к сердцу

И свой покой хранит. Обида — зло,

674
Ведущее к убийству! Значит, тот

Глупец, кто жизнью ради зла рискнет.
Алкивиад
Но...
Первый сенатор
Зря ты обеляешь преступленье;
Не в мстительности доблесть, а в терпенье.
Алкивиад
Простите мне, почтенные отцы,

Солдатский мой язык. Но для чего же

Идут в сраженье люди, не снося

Угроз противника? И почему

Они их не глотают и врагу

С готовностью не подставляют горло?
В терпенье — доблесть? Что же нам тогда

На поле битвы делать? Если так,
То жены наши доблестнее нас:
Они ведь, сидя дома, все выносят.

Выходит, что осел отважней льва,

Преступник в кандалах — мудрей судьи,

Раз мудрость заключается в терпенье.

Сенаторы! Великие мужи!
Исполнитесь же к ближнему любовью!

Ведь только человек с холодной кровью

Легко уймет свой гнев. Убийство — грех;

Но защищаться — это право всех!
Вы скажете, что гнев позорит нас.
Но кто во гневе не бывал хоть раз?
Вину его так именно и взвесьте.
Второй сенатор
Напрасно время тратишь ты.
Алкивиад
Напрасно?
А подвиги, которые свершал он

И в Византии и в Лакедемоне?
Они одни уже могли б служить

Достойным выкупом за жизнь его.
Первый сенатор
Ты что в виду имеешь?
Алкивиад
Он отчизне

Немало оказал услуг важнейших

И уничтожил множество врагов.
Он храбрость беспримерную явил

В последней битве и нанес врагу

Урон изрядный...
Второй сенатор
И себя изрядно

Вознаградил при этом. Он буян,
Чье ремесло — разгул и непотребство.

Есть у него порок, который топит

Весь ум его и в плен уводит храбрость.
Весь Шекспир
Да будь безгрешен он во всем другом,
То одного бы этого хватило,
Чтоб осудить его бесповоротно!
В неистовстве поистине зверином

Он многократно нарушал законы

И затевал кровавую резню.
Давно уже предупреждали нас,
Что в пьянстве и разгуле он погряз.
Первый сенатор
Он должен умереть.
Алкивиад
Жестокий рок!
Он мог бы умереть на поле боя...

Почтенные сенаторы, ну что же,
Коль дела нет вам до его заслуг —
Хоть оправдать себя легко он мог бы

Одной рукою правой и не быть

Ни у кого в долгу,— то, для того

Чтоб ваше сердце тронуть, я прошу

К его заслугам и мои прибавить,

Соединив их вместе. А поскольку

В преклонном возрасте желают люди

Гарантии иметь, клянусь я честью

И славой полководца, господа,
Что он свой долг уплатит. Ну а если

Закон его присудит к смерти — пусть

Ее найдет он в битве. Ведь война

Не меньше правосудия грозна.
Первый сенатор
Поступим по закону мы! Умолкни

И уходи. Будь нам он друг иль брат,
Но если кровь чужую пролил он,
Отдать свою велит ему закон.
Алкивиад
Ужели так и будет? Нет! Прошу вас,

Припомните, с кем говорите!
Второй сенатор
Как!
Алкивиад

Да, вспомните, кто я такой.
Третий сенатор
Что, что?
Алкивиад
От старости меня вы позабыли,
Иначе мог ли получить от вас

В такой ничтожной просьбе я отказ?
Вы раны мне разбередили.
Первый сенатор
Ты
Наш гнев навлек. Хоть мы немногословны,

Но действуем решительно. Ты изгнан

Навеки из Афин отныне.

Тимон Афинский
675
Алкивиад
Я?
Я изгнан из Афин? Изгнали б лучше

Вы старческое ваше слабоумье

И беззастенчивое лихоимство,
Позорящие весь сенат.
Первый сенатор

Коль ты
Чрез два восхода солнца не уйдешь,
Жци более сурового суда.
А чтобы нам покончить с этим делом,

Твой друг умрет немедля.
Сенаторы уходят.
Алкивиад
Пусть же боги

Продлят вам годы жизни, чтобы вы

Иссохли, как скелеты, чтоб ваш вид

Противен взору стал. Как я взбешен!

Когда я сдерживал напор врагов,
Вы с жадностью считали барыши

И деньги отдавали под проценты,
А все мое богатство — только раны.
И вот — награда мне! Вот он, бальзам,

Который пролил ростовщик-сенат

На раны воина! Изгнать меня!
Недурно! А пожалуй, я доволен!
Есть повод моему излиться гневу.
Теперь я нанесу удар Афинам.
Сенатом недовольные войска

Я подниму и во главе их встану.
Бить сильных — честь. Обидчикам своим

Мы, воины, богам подобно, мстим!

(Уходит.)
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Пиршественный зал в доме Тимона.
Музыка. Накрытые столы; вокруг них— гости.

В разные двери входят вельможи, сенаторы

и другие приглашенные.
Первый гость
Желаю вам всех благ.
Второй гость
И вам так же. Сдается мне, что давеча

наш почтенный Тимон хотел только ис¬

пытать нас.
Первый гость
Как раз об этом я думал, когда мы

встретились. Надеюсь, дела его не так пло¬

хи, как он хотел показать, испытывая сво¬

их друзей.
Второй гость

Совсем не плохи, судя по новому пиру.
Первый гость
И я так считаю. Он прислал мне на¬

стойчивое приглашение, от которого

я сперва вынужден был отказаться из-за

множества спешных дел. Но он так упраши¬

вал меня, что мне пришлось согласиться.
Второй гость
Я точно так же был занят неотложней¬

шим делом, но он и слышать не хотел

об отказе. Жаль, что когда он присылал

ко мне за деньгами, у меня их как раз

не было.
Первый гость
Теперь, когда я понимаю, как обстоят

дела, я тоже вне себя.
Второй гость
Здесь каждый готов себе локти кусать.

Сколько он просил взаймы у вас?
Первый гость
Тысячу золотых.
Второй гость
Тысячу золотых!
Первый гость
А у вас?
Третий гость
Он присылал ко мне за... Да вот он сам!
Входит Тимон со свитой.
Тимон
Приветствую вас от всей души! Как

поживаете?
Первый гость
Наилучшим образом, когда слышим,

что и вы здоровы.
Второй гость
Ласточка не так охотно следует за ле¬

том, как мы за вами.
Тимон

(в сторону)
И не более охотно бежит от зимы. Да,

люди— перелетные птицы. (К гостям.)

Господа, боюсь, трапеза не вознаградит

вас за столь долгое ожидание. Насыщайте

пока свой слух музыкой, если звуки труб

не слишком резки для вас. Сейчас нам

подадут обед.

676
Первый гость
Надеюсь, вы не обиделись, Тимон, что

я отослал вашего слугу с пустыми руками?
Тимон
Чепуха! Пусть это вас не беспокоит.
Второй гость

Благородный Тимон...
Тимон

Что скажете, мой добрый друг?
Слуги вносят и подают несколько закрытых блюд.
Второй гость
Благороднейший Тимон, я сгораю со

стыда из-за того, что, когда вы вчера при¬

сылали ко мне за деньгами, мой карман,

к несчастью, был пуст, как у последнего

нищего.
Тимон
Не стоит об этом думать.
Второй гость
Прислали бы вы двумя часами рань¬

ше...
Тимон
Не терзайте себя воспоминаньями.—

Эй, подавайте все сразу.
Второй гость

Закрытые блюда!
Первый гость

Царское угощение, ручаюсь вам.

Третий гость
Не сомневайтесь, здесь подадут все, что

можно достать за деньги в это время года.
Первый гость
А, здравствуйте! Что нового?
Третий гость
Слышали вы, что Алкивиад изгнан?
Первый и второй гости
Алкивиад изгнан!
Третий гость
Да, в этом нет никаких сомнений.
Первый гость
Что? Что?
Второй гость
Умоляю, скажите, из-за чего?
Весь Шекспир
Тимон
Достойные друзья мои, прошу вас!
Третий гость
Потом расскажу вам подробнее. Нам

предстоит роскошный пир.
Второй гость

Тимон остался прежним Тимоном.
Третий гость

Долго ли он продержится? Долго ли?
Второй гость

Держится пока. Но придет время... и...
Третий гость

Я понимаю.
Тимон
Прошу каждого занять место с такой

же поспешностью, с какою бы он устре¬

мился к губам своей возлюбленной. Куша¬

нья сегодня у всех будут одинаковые. Не

устраивайте церемоний, из-за которых

блюда успевают простыть, прежде чем гос¬

ти решат, кто из них займет первое место.

Усаживайтесь, усаживайтесь! Теперь возне¬

сем благодарение богам! «Вы, великие бла¬

годетели, напитайте наше общество чув¬

ством благодарности. Заставьте восхва¬

лять вас за ваши дары, но обязательно

оставьте себе что-нибудь про запас, для

того чтобы раздавать и впредь, не то вас

скоро начнут презирать. Отпустите каждо¬

му человеку столько, чтобы ему не при¬

шлось занимать у другого. Ведь если вам,

боги, придется занимать у людей, люди

отступятся от богов. Пусть гости любят

пиры больше тех, кто задает их. Пусть

в обществе, где собирается двадцать чело¬

век, будет два десятка негодяев. Пусть там,

где за столом сидит дюжина женщин, две¬

надцать из них будут... тем, что они есть.

Остальные дары свои, о боги, оставьте

афинским сенаторам и презренной чер¬

ни— пусть все, что в них есть дурного,

подлежит отныне уничтожению. Мои же

друзья, присутствующие здесь, для меня

ничто, а потому ни в чем не будьте к ним

благосклонны и обратите их в ничто».
А теперь, собаки, снимите крышки и ло¬

пайте!
Гости снимают крышки и видят, что блюда напол¬

нены кипятком.
Несколько голосов

Что он хочет этим сказать?

Тимон Афинский
677
Другие
Непонятно!
Тимон
Не знать вам лучших пиршеств никогда,

Друзья обжорства! Пар и кипяток —
Вот сущность ваша. Нате, получайте

Последнее, что у Тимона есть.
Он долго мишурой своей любви

Вас украшал, но эти украшенья

Теперь смывает он, и вам в лицо

Вонючую бросает вашу подлость!

Желаю жить вам долго и в презренье.

Вы гладкие, довольные собой

Бездельники, любезные убийцы,
Вы приживалы, баловни судьбы,

Обжоры, добродушные медведи,

Приветливые волки, паразиты,
Вы стая мух поганых, вы рабы,
Готовые колени гнуть и шапку

Ломать ежеминутно; флюгера,

Вертящиеся по ветру! Пускай

Болезни человека и животных

Коростой с ног до головы покроют

Вас всех, без исключенья!
(Одному из гостей.)
Что, уходишь?

Постой, лекарство прихвати! И ты...
И ты!..
(Бросает в них блюда.)

Помедли, денег одолжу,
Не попрошу взаймы! Что, разбежались!

Да будет лучшим из гостей подлец

Отныне на пирах! Всему конец!
Мой город, провались! Сгори, мой дом!

Тимон людскому роду стал врагом.

(Уходит.)
Некоторые гости возвращаются.
Первый гость
Что это значит, господа?
Второй гость
Как можете вы объяснить гнев Тимона?
Третий гость
Тьфу ты! Не видели вы моей шапки?
Четвертый гость
Я потерял плащ.
Первый гость
Он просто безумец, и причуды управля¬

ют им. На днях он подарил мне брилли¬

ант, а сегодня сбил его с моей шапки. Не

видели ли вы моего бриллианта?
Третий гость
Не видели вы моей шапки?
Второй гость
Вот она.
Четвертый гость

Вот валяется мой плащ.
Первый гость

Не задерживайтесь.
Второй гость

Тимон сошел с ума!
Третий гость
Намял бока мне.

Четвертый гость

То нам дарил, то в нас швыряет камни.
Уходят.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Под стенами Афин.
Входит Тимон.
Тимон
В последний раз взгляну на город свой!

Стена, раз ты волкам оградой служишь,

Рассыпься и не защищай Афин!

Матроны, станьте шлюхами; вы, дети,

Почтение к родителям забудьте.
Рабы и дураки, с постов свергайте

Сенаторов морщинистых и важных
И принимайтесь править вместо них.

Цветущая невинность, окунись

В грязь и разврат, распутничай бесстыдно

В присутствии отцов и матерей.
Банкрот, держись, не возвращай долгов,

Хватай свой нож — режь глотку
кредитору!

Слуга надежный, грабь своих господ;

Хозяин твой сановный — тоже вор,
Но покрупней и грабит по закону!
Ложись в постель к хозяину, служанка:
Его жена распутничать пошла.
Ты, сын любимый, вырви у отца,

678
Весь Шекспир
Увечного и дряхлого, костыль

И голову ему разбей. Пусть правда,
Мир, благочестье, страх перед грехом,

Религия, законы, справедливость,
Очаг домашний, уваженье к ближним,

Приличья, просвещение, родство,
Обычаи, торговля превратятся

В свою прямую противоположность!

Пусть воцарится хаос! Пусть несчастья,

Заразные и страшные болезни

Падут на обреченные Афины!
Подагра злая, скрючь седых вельмож;

Пусть, как их честность, и они хромают!

Блуд, похоть, проникайте в плоть и кровь

Афинской молодежи! Пусть она,
Теченью добродетели противясь,
В распутстве захлебнется! Семена

Чесотки, язвы гнойной, прорастайте

В груди людей, проказой расцветая!
Одно дыханье, заражай другое,
Вливай отраву в дружбу и любовь!
О ненавистный город! Из тебя

Я уношу одну лишь нищету,
Пусть и твоей она бедою станет,

Умноженной проклятьями моими!
Тимон уйдет в леса: там лютый зверь

Добрее человека. О, молю вас,
Внемлите, боги: да падут Афины

За этою стеной и вне ее!
Расти и крепни, ненависть моя!
Отныне враг людского рода я.
Аминь!
(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Афины. Комната в доме Тимона.
Входят Флавий и несколько слуг.
Первый слуга
Послушай, управитель, где хозяин?
Он выгнал нас, иль мертв, иль
промотался?
Флавий
Увы, друзья мои! Что вам сказать?

Клянусь, я так же неимущ, как вы.
Первый слуга
Беда! Такой богатый дом погиб!
Такой хозяин славный разорился!
Все разбежались; не осталось друга,

Который захотел бы разделить

Его судьбу и с ним уйти.
Второй слуга

Как мы
К приятелю, лежащему в могиле,
Становимся спиной, так отвернулись

И от Тимона все его друзья,
Чуть схоронил богатство он. Остались

Ему от них пустые кошельки

Да клятвы ложные. А он, бедняга,
Как нищий, не имеющий приюта,
Наедине оставшись с нищетою,
Которой все бегут, влачит свой век

В презрении, один... Сюда идут

Другие слуги.
Входят слуги.
Флавий
Ломаная утварь

Разрушенного дома.
Третий слуга

Я читаю
По лицам вашим, что в душе мы все

В Тимонову облачены ливрею.

Товарищами мы остались с вами,
Служа ему и в этот скорбный час.

Крушенье терпит наш корабль, и мы.

Матросы злополучные, стоим

На палубе кренящейся, внимая

Угрозам волн. Расстаться в море жизни

Нам суждено.
Флавий
Я разделю меж вами

Последнее имущество мое!
Останемся друзьями в честь Тимона,
А встретясь, покачаем головой,
И наши прозвучат тогда слова

Как похоронный звон его богатству:
«Мы лучшие знавали дни».
(Раздает им деньги.)
Пусть каждый

Возьмет частицу. Протяните руки;
Хотя мы и бедны, но расстаемся

Богатые печалью.
Слуги обнимаются и расходятся.
Сколько мук

Приносит слава! Кто не пожелал бы

Проклясть богатство, зная, сколько бед

И горестей идет за ним вослед!
Кто славою прельстится? Кто захочет

Жить, убедясь, что дружба — только сон?

Кто б упивался собственным величьем,

Постигнув, что украшено оно,
Как все друзья вокруг, фальшивым
блеском?
Мой бедный господин, ты пал навеки,

Погубленный своею добротой!
Не странно ли, что самый тяжкий грех —

Стремление творить добро для всех?
Так кто ж дерзнет хотя б наполовину

Таким же быть, как он, коль доброта —

Тимон Афинский
679
Бессмертных свойство — губит
человека? —

Мой господин! Ты был благословен,
Чтоб сделаться проклятым; был богат,

Чтоб нищим стать; причина бед твоих —

Твое богатство. Добрый мой хозяин,

Бежал ты в гневе от чудовищ этих,
И нечем жизнь поддерживать тебе...—

Пойду искать его и с ним останусь;
Пока есть деньги в кошельке моем,
Я буду управителем при нем.
(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Лес и пещера около моря.
Входит Тимон.
Тимон
О всеблагое солнце! Извлеки

Сырую гниль из недр земли наружу

И зарази весь воздух под луною —
Твоей сестрой. Рожденные на свет

Утробою одною близнецы

Почти неразличимы по зачатью,

Развитию, рождению; но стоит

Судьбе им дать удел неравный, сразу

Счастливец неудачника теснит.
Таков уж от природы человек;
Потоком бедствий всяческих гонимый,
Не может быть он счастлив без того,
Чтоб к ближнему не проявить презренье.

Возвысьте нищих, а вельмож унизьте —
И тотчас же изведает сенатор

Презрения наследственного бремя,
А нищий — уваженье и почет.
Один из близнецов от благ тучнеет,

Второго делает худым нужда.
Но кто же гордо, не сгибаясь, встанет,
С чистосердечным мужеством воскликнув;

«Льстец этот человек!» Коль одного

Назвали так, зовите всех льстецами.

Стоящий у подножия удачи

Льстит тем, кто выше влез. Мудрец и тот

Склоняется пред золотым болваном.
Все вкривь идет! Нет ничего прямого

В проклятых человеческих натурах,
За исключеньем подлости прямой,
А потому — проклятье всем пирам,
Всем сборищам, всем празднествам
на свете!
Тимон себя и всех себе подобных

Возненавидел! Гибни, род людской!
(Копает землю.)
Земля, дай мне кореньев, а того,
Кто лучшее найти в тебе замыслит,
Своим сильнейшим ядом услади.
Что вижу? Золото? Ужели правда?
Сверкающее, желтое... Нет-нет,
Я золота не почитаю, боги;
Кореньев только я просил. О, небо,
Тут золота достаточно вполне,
Чтоб черное успешно сделать белым,

Уродство — красотою, зло — добром,

Трусливого — отважным, старца — юным

И низость — благородством. Так зачем

Вы дали мне его? Зачем, о боги?
От вас самих оно жрецов отторгнет,

Подушку вытащит из-под голов

У тех, кто умирает. О, я знаю,
Что этот желтый раб начнет немедля

И связывать и расторгать обеты;

Благословлять, что проклято; проказу

Заставит обожать, возвысит вора,
Ему даст титул и почет всеобщий

И на скамью сенаторов посадит.
Увядшим вдовам женихов отыщет!

Разъеденная язвами блудница,
Та, от которой даже сами стены

Больничные бы отшатнулись,— станет

Цветущей, свежей и благоуханной,
Как майский день. Металл проклятый,
прочь!
Ты, шлюха человечества, причина

Вражды людской и войн кровопролитных,

Лежи в земле, в своем законном месте!
Я вновь тебя зарою глубоко.
Доносятся звуки военного марша.
Что это, барабан? — А, ты живуче,
Но все же я похороню тебя!
Ступай обратно, вор, не соблазняй

Хранителей своих. Постой! Возьму

Немного я себе на всякий случай.
(Берет часть золота.)
Под звуки барабанов и труб входит вооруженный

Алкивиад; с ним Фрина и Тимандра.
Алкивиад
Ты кто такой?
Тимон
Животное, как ты!
Пускай твое изгложет сердце язва

За то, что снова человечий облик

Ты мне явил.
Алкивиад
Но кто ты? Отчего

Ты, человек, не терпишь так людей?
Тимон
Я мизантроп; людей я ненавижу.
Вот будь ты псом, я мог бы хоть немного

Тебя любить.
Алкивиад
А, понял я, кто ты!
Но что с тобою — я понять не в силах.

680
Тимон
Ты тоже мне знаком. Но больше знать,

Чем это,— не хочу. Ступай же вслед

За барабаном и людскою кровью

Окрашивай все ярче, ярче землю.
Закон богов и суд людской жестоки,—

Так чем же быть тогда должна война?
(Замечает Фрину.)
А девка эта может погубить

Людей куда побольше, чем твой меч,

Хоть вид у ней и ангельский.
Фрина
Пусть губы
Твои сгниют!
Тимон
Я целовать тебя

Не стану, значит, на твоих губах

Останется вся гниль.
Алкивиад
Но как ты мог

Так измениться, доблестный Тимон?
Тимон
Да так же, как луна, когда нет света,

Который отражать она могла бы.
Но, как луна, светить я неспособен —

Нет солнца у меня, чтоб свет занять.
Алкивиад
Достойнейший Тимон, чем я могу

Помочь тебе?
Тимон

Упрочь мой взгляд на мир.

Алкивиад

О бедствиях твоих я много слышал.
Тимон

Ты видел их, когда я процветал.
Алкивиад
Я вижу их теперь. То было время

Блаженное.
Тимон
Как ныне у тебя,
Со сворой шлюх.
Тимандра
Так это он и есть?

Краса Афин, которого весь мир

Превозносил?
Тимон

А ты Тимандра?
Весь Шекспир

Тимандра
Да.
Тимон
Останься же распутницей до смерти.
Ведь те, кто спят с тобой, тебя не любят;

Они несут к тебе одну лишь похоть,
А ты болезни им дари взамен.
Часы распутства с выгодой используй,

Готовь клиентов для больниц; юнцов

Гони к врачам, сажай их на диету!
Тимандра

Чудовище, да ты петли достоин!
Алкивиад
Прости ему, любезная Тимандра,
Его рассудок беды помутили.—
Тимон достойный, очень мало денег

Осталось у меня, и каждый день

Бунтуют потому мои солдаты.
Мне горько было слышать, что Афины,

Презрев твои великие заслуги,
Когда враги на них войною шли,
Забыв, как ты отчизну выручал

Своим богатством и своим мечом...
Тимон
Ударь в свой барабан и будь любезен —

Проваливай отсюда!
Алкивиад
Я твой друг.
Мне жаль тебя, мой дорогой Тимон.
Тимон
Ах, жаль? Так не лишай меня покоя,
Хочу я быть один.
Алкивиад
Ну что ж, прощай.
Вот золото; возьми себе немного.
Тимон
Не надо мне. Оно ведь несъедобно.
Алкивиад
Когда в развалины я обращу

Надменные Афины...
Тимон
Ты идешь
Войною на Афины?
Алкивиад
Да, Тимон,
И у меня на это есть причина.

Тимон Афинский
681
Тимон
Пусть боги их убьют твоей победой,
А после них — тебя.
Алкивиад
Меня? За что?
Тимон
За то, что, убивая негодяев,
Ты был рожден мой город победить.

Спрячь эти деньги. Подойди сюда.
Вот золото, бери его; ступай

И действуй как чума, что возникает

Под гибельным влиянием планет,
Когда Юпитер наполняет воздух

Отравою над городом преступным.
Пусть меч твой не минует никого!
Увидев старца с бородой седою,
Пощады не давай: он ростовщик!
Бей насмерть лицемерную матрону:
На вид она честна, на деле — сводня.

Пусть слезы девственниц не притупят

Твой меч; их грудям белизны молочной,

Из-за своих решетчатых окошек

К себе влекущим взоры всех мужчин,
Нет места в книге состраданья, ибо

Предательством напитаны они.
Малюток не щади — улыбки их

И ямочки глупцов лишь умиляют.

Ублюдки эти родились на свет,
Как встарь вещал двусмысленный оракул,

Чтобы тебя со временем прирезать.

Кроши их! Бей! Забудь о милосердье,

Надень на уши и глаза броню,
Чтоб сквозь нее не проходили слезы

Грудных младенцев, дев и матерей.
Пусть не разжалобит тебя и вид

Слуг алтаря в священном облаченье,

Лежащих пред тобою в луже крови.
Вот золото, плати своим солдатам.
Все истреби! А утолив свой гнев,
Погибни сам. Ни слова! Убирайся!
Алкивиад
Так у тебя есть золото еще?
Возьму его, но твой совет отвергну.
Тимон
Отвергнешь или нет — будь проклят
небом!
Фрина и Тимандра
Дай, дай и нам! И нам, Тимон любезный!

Осталось у тебя еще?
Тимон
Да, хватит,
Чтобы заставить шлюху отказаться

От ремесла позорного ее,
А сводню отступиться от блудниц.
Вот золото, держите, потаскушки,

Подолы подставляйте! Бесполезно

С вас клятвы брать; не сдержите вы их,

Хоть клясться вы готовы бесконечно,

Ужасно клясться, так, что в небесах

Бессмертные, внимающие вам,
Дрожать, как в лихорадке, начинают.
Не надо клятв. Достаточно с меня,
Что шлюхи вы, и оставайтесь ими;
А если кто благочестивой речью

Наставить вас задумает,— втяните

Его в разврат, зажгите, возбуждайте;

Пусть ваш огонь осилит дым его,
Но только не поддайтесь уговорам.
За этот труд шесть месяцев в году

Трудитесь над собою. На макушки,

Облезшие от блуда, нацепляйте

Волос фальшивых клочья — ничего,
Что срезаны они у мертвецов,
А может, у повешенных, не важно,

Носите их, дурачьте простофиль

И вновь блудите. Красьте лица гуще,

Чтоб лошади на ваших щечках вязли.
К чертям морщины!
Фрина и Тимандра
Ладно, мы согласны!

Давай побольше. Что еще? За деньги

Готовы мы на все.
Тимон
Болезни сейте

В трухлявые тела мужчин, чтоб их

Бессилие и немощь одолели.
Пускай начнет гнусавить адвокат,

Визгливый плут, защитник темных дел.

Слуг алтаря, что плотские утехи,
Самим себе не веря, осуждают,
Заразой наделяйте. Разрушайте,

Проваливайте до костей носы

У тех, кто, чуя личный интерес,
Лишен чутья к общественному благу.

Плешивьте негодяев завитых,
Вредите с беспощадностью жестокой

Войною пощаженным хвастунам.
Всех заражайте! Иссушить старайтесь

Источники людского плодородья!
Вот золото еще — губите всех

И погибайте сами. Пусть могилой

Послужит вам вонючая канава.
Фрина и Тимандра
Давай, давай нам, щедрый муж, советы

И золота еще.
Тимон
Нет, вы сперва

Явите больше зла и непотребства;

Задаток дан вам.

682
Весь Шекспир
Ллкивиад
Бейте в барабаны,
И — на Афины! Ну, прощай, Тимон!

Приду к тебе, коль ждет меня удача.
Тимон
А если не увидимся с тобой,
То это я сочту своей удачей.
Алкивиад

Ведь зла тебе не делал я.
Тимон
Нет, делал,
Хваля меня.
Алкивиад

Ты это злом зовешь?
Тимон
Да, опыт мой об этом говорит.

Проваливай и забирай всю свору.
Алкивиад

Мы только злим его! Бей в барабан!
Бьют барабаны. Алкивиад, Фрина и Тимандра ухо¬

дят.
Тимон
Не удивительно ль, что человек,

Пресытившийся злобою людскою,
Еще способен голод ощущать!
(Копает землю.)
И ты, природа, мать всего живого,
Ты, чье неисчерпаемое чрево

И грудь неистощимая рождают

И кормят все живое на земле,
Родишь ты из материи одной

И своего надменного ребенка —

Тщеславного, пустого человека,
И черных жаб, и ящериц блестящих,
И злых слепых червей, и синих змей,
И все, что есть мерзейшего под небом,

Огнем Гипериона озаренным.
Даруй же ненавистнику людей

Из глубины твоей неизмеримой

Один ничтожный корень. Иссуши

Утробу плодородную твою,
И пусть она на свет не производит

Людей неблагодарных. Жизнь давай

Волкам, драконам, тиграм, львам,
медведям
И чудищам, которых небосвод

Наш мраморный не видел! Вот он, корень!

Земля, спасибо! Засухой спали

Все виноградники, поля, луга,
Изодранные плугом человека,
Где он, неблагодарнейший, находит

Обилье яств, пьянящие напитки,
Что грязью светлый ум его пятнают,

Вконец лишая сердца и рассудка.
Входит Апемант.
Опять здесь человек. Чума! Чума!

Апемант
Меня сюда послали. Ходят слухи,
Что стал ты жить и поступать как я.
Тимон
Да, потому что ты не держишь пса,

Который был бы для меня примером.

Чтоб ты издох!
Апемант
Ну, это напускное!
Ты впал в постыдно жалкое унынье,

Рожденное превратностью судьбы.
К чему тебе пещера? Заступ этот?
И мрачный вид? И рабская одежда?
Твои льстецы в шелках спокойно ходят,

И пьют вино, и спят на мягком ложе,

Вдыхая ароматы благовоний;
Они давно забыли, что на свете

Когда-то жил Тимон. Срамишь ты лес,

Разыгрывая роль врага людского.
Стань сам льстецом и преуспеть старайся

В том, что тебя сгубило! Гни колени;

Пусть каждый вздох владыки твоего

С тебя долой срывает тотчас шапку;

Хвали его гнуснейшие пороки,

Превозноси их. Ведь с тобою тоже

Так делали, а ты, развесив уши,
Бывало, как трактирщик, зазывал

Всех шедших мимо негодяев в гости:
Так есть резон, чтобы и сам ты стал

Мошенником; разбогатеешь снова

И снова все мошенникам раздашь.
А на меня похожим быть не думай.
Тимон
Похожим на тебя? Тогда б отверг

Я сам себя.
Апемант
Ты сам себя отверг,
Еще когда ты был самим собою.
Ты долго сумасбродствовал, а ныне

Стал дураком совсем. Ты полагаешь,
Что шумный твой слуга холодный ветер

Тебе рубашку станет согревать

Иль что к тебе в пажи наймутся эти

Деревья, пережившие орлов,
И будут бегать за тобою? Разве

Ручей холодный, подслащенный льдом,

Заменит освежающий напиток,
Что глушит после кутежей ночных

Поганый вкус во рту? Зови к себе

Всех, кто живет нагими и без крова,

Тимон Афинский
683
Сопротивляясь грозным небесам;
Кто вынужден сносить борьбу стихий,
Но остается верным лишь природе,—

Вели им льстить тебе, и ты увидишь...
Тимон

Что ты дурак. Проваливай.
Апемант
Таким
Ты нравишься мне более, чем прежде.
Тимон

А ты теперь мне более противен.
Апемант
Но чем же?
Тимон

Льстишь ты нищете.
Апемант
Неправда,
Я просто говорю: ты — трус.
Тимон
Зачем
Ты отыскал меня?
Апемант

Чтоб побесить.
Тимон
Забава подлецов и дураков.
Ты в этом удовольствие находишь?
Апемант
Да, нахожу.
Тимон

Что? Так и ты подлец?
Апемант
Когда бы жизнь суровую ты выбрал,
Чтоб гордый нрав смирить, сказал бы я:

Весьма похвально это. Но ведь ты

Так не по доброй воле поступил.
Не будь ты нищим — вновь бы стал
вельможей.
Желанная нужда переживает

Непрочный блеск богатства и всегда

Награждена бывает. Если полным

Довольство не бывает никогда,
То нищета довольствуется малым.

Мучительно богатство без довольства,
И хуже во сто раз, чем нищета,
Довольная собою. Ты столь жалок,
Что можешь только смерти пожелать...
Тимон
...Но по иной причине, чем считает

Тот, кто еще ничтожнее меня.
Да где тебе понять, несчастный раб!
Тебя Фортуна ласковой рукой

С любовью никогда не обнимала,
А била как собаку. Если б ты,
Подобно мне, поднялся с детских лет

По всем ступеням наслажденья жизнью,

Командуя толпою слуг покорных,—
Ты с головой в разврате бы увяз,
В постелях шлюх растрачивая юность,
И ледяному голосу рассудка

Не стал бы ты внимать, а рвался б жадно

К желанному куску. Но для меня

Вселенная кондитерской являлась:
Так много языков, сердец, и глаз,
И уст служили мне, что я не знал,
Куда девать их; был покрыт я ими,
Как дуб — листвой; но дунул зимний
ветер —
И листья разлетелись. Одинокий,
Нагой оставлен я на волю бурь;
И на меня, кто ведал лишь добро,
Легло все это бременем тяжелым.
Но ты — ты начал жизнь свою с лишений

И закалился в них. Так почему же

Людей ты ненавидишь? Ведь тебе

Они не льстили. Что давал ты им?
Коль хочешь проклинать, так прокляни

Ты своего отца за то, что он,
Оборвыш грязный, в час дурной сошелся

С какой-то попрошайкой и тебя,

Наследственную голь, соорудил.
Прочь! Не родись ты худшим из людей,

Ты тоже был бы плутом и льстецом!
Апемант
А ты и до сих пор гордишься?
Тимон
Да,
Горжусь, что я — не ты.
Апемант
А я горжусь,
Что не был расточителем.
Тимон
А я —
Что им остался. Будь в тебе одном

Мое богатство все, я и тогда

Повеситься тебе велел бы! Прочь!
(Ест корень.)
Ах, если б в нем была заключена

Вся жизнь Афин,— ее бы я сожрал.
Апемант

(протягивая ему другой корень)
Возьми, хочу я пир украсить твой.

684
Тимон
Ты общество мое сперва укрась

Своим уходом.
Апемант
Лучше я украшу

Свое — твоим отсутствием.
Тимон
Нет, так
Его ты не украсишь, а испортишь,
Не то я сам бы этого хотел.
Апемант
Чего же ты Афинам пожелаешь?
Тимон
Чтоб вихрем буйным ты по ним пронесся.

А хочешь — передай, что у меня

Есть золото. Ты видишь — вот оно.
Апемант
Какой же смысл в нем здесь?
Тимон
Большой и важный.

Оно тут спит и злу не служит.
Апемант
Где же
Ты ночью спишь?
Тимон
Под тем, что надо мной.

Где кормишься ты днем?
Апемант
Где вижу пищу.
Тимон
Ах, если б яд был веществом послушным...
Апемант
Куда бы ты послал его, Тимон?
Тимон
Твою еду приправить, Апемант.
Апемант
Ты в жизни никогда не знал золотой

середины, тебе ведомы лишь крайности.

Когда ты ходил в надушенных, расшитых

золотом одеждах, люди смеялись над тво¬

ей чрезмерной изысканностью. В лохмо¬

тьях ты потерял ее — и теперь тебя прези¬

рают за ее отсутствие. Вот возьми кизил,

съешь его.
Тимон
Я не ем того, чего терпеть не могу.
Весь Шекспир
Апемант
Терпеть не можешь кизила?
Тимон
Да, он такой же кислый, как ты.
Апемант
Вот если бы ты раньше терпеть не мог

кислых льстецов, теперь ты куда больше

любил бы себя. Приходилось тебе когда-

нибудь видеть расточителя, которого бы

любили после того, как он лишился со¬

стояния?
Тимон
А видал ты когда-нибудь, чтобы люби¬

ли человека, не имеющего состояния, о ко¬

тором ты говоришь?
Апемант
Я такой человек.
Т имон
Я понимаю тебя; ты имел средства дер¬

жать собаку.
Апемант
Как ты полагаешь, кто больше всех на

свете похож на твоих льстецов?
Тимон
Женщины. Но мужчины, мужчины —

это сама лесть. Что бы ты сделал с миром,

Апемант, если бы он находился в твоей

власти?
Апемант
Отдал бы его диким зверям, чтобы ос¬

вободить от людей.
Тимон
И ты согласился бы закончить свое че¬

ловеческое существование вместе с осталь¬

ными людьми и остался бы зверем среди

зверей?
Апемант
Да, Тимон.
Тимон
Вот животное честолюбие! Да помогут

тебе боги достичь цели! Был бы ты львом,

лиса надула бы тебя; был бы ты ягненком,

лиса съела бы тебя. Был бы ты лисой, лев

заподозрил бы тебя, даже если бы обвинял

тебя осел. Был бы ты ослом, глупость твоя

угнетала бы тебя и жил бы ты для того,

чтобы достаться на завтрак волку. Был бы

волком, твоя прожорливость мучила бы

Тимон Афинский
685
тебя и ты бы рисковал своей жизнью ради

обеда. Был бы ты единорогом, тебя по¬

губили бы гордость и бешенство и ты бы

сделался жертвой собственной ярости. Был

бы медведем, тебя убил бы конь или сца¬

пал леопард. Был бы леопардом, ты бы

находился в кровном родстве со львом,

и пятна этого родства вынесли бы при¬

говор твоей жизни. Безопасность твоя за¬

ключалась бы в перемене места, защита —

в бегстве. Каким животным можешь ты

стать, не подчинившись другому животно¬

му? И каким животным ты уже стал, что

не видишь, как проиграешь от такого пре¬

вращения.
Апемант
Если бы ты захотел доставить мне удо¬

вольствие своей беседой, то мог бы это

сделать именно теперь! Афины преврати¬

лись в лес, полный зверей.
Тимон
Каким образом удалось ослу проло¬

мить стену, что ты вдруг очутился за го¬

родом?
Апемант
Сюда идут поэт и живописец. Пусть

их общество поразит тебя чумой! Я боюсь

заразиться и лучше уйду. Когда мне боль¬

ше нечего будет делать, я снова заверну

к тебе.
Тимон
Когда окажешься последним человеком

на свете, милости просим. Я бы скорей

согласился быть собакой нищего, чем Апе-

мантом.
Апемант

Всем дуракам дурак!
Тимон
Жаль, не настолько

Ты чист, чтоб мог я плюнуть на тебя.
Апемант
Ты слишком гнусен даже для проклятий.

Чума тебя возьми!
Тимон
Любой мерзавец

В сравнении с тобою — чистый голубь.
Апемант

Нет злей заразы, чем твои слова.
Тимон
Едва лишь я твое промолвлю имя,
Как порываюсь бить тебя, да руки

Мне страшно заразить.
Апемант
Хотел бы я,
Чтобы они от слов моих отсохли.
Тимон
Вон! Уходи, отродье псов паршивых!
Я в бешенстве, что ты еще не сдох.
Меня тошнит от вида твоего!
Апемант

Ах, чтоб ты лопнул!
Тимон
Прочь, наглец докучный!

(Бросает в него камень.)
Мне жаль и камень на тебя потратить.
Апемант
Ты скот!
Тимон
Раб!
Апемант
Гад!
Тимон
Подлец, подлец, подлец!
Апемант отходит в сторону.
Я ненавижу этот лживый мир!
Ничто меня не привлекает в нем,
И даже то, что мне необходимо.
Итак, Тимон, готовь себе могилу,
Ты ляжешь там, где будет разлетаться

О камень гробовой морская пена,
И пусть в словах надгробных смерть твоя

Над жизнью человека посмеется.
(Смотрит на золото.)
О ты, приветливый цареубица,
Орудье распри меж отцом и сыном!
О светоносный яркий осквернитель

Чистейшего супружеского ложа!
Отважный Марс! Ты, вечно юный, свежий,

Жених желанный, нежный и любимый,
Чей блеск растапливает снег священный,

Лежащий на коленях у Дианы.
Ты, видимое нами божество,
Несовместимого соединитель,
Ты по любому поводу способно

На языке любом заговорить.
О испытатель душ, вообрази,
Что люди жалкие, твои рабы,
Вдруг взбунтовались! Силою своею

Смертельную вражду посей меж ними

И править миром предоставь зверям.

686
Апемант

(выходя вперед)
Пусть будет так, но лишь когда умру я.

Пойду всем расскажу, что ты богат,
И тотчас же к тебе повалят толпы.
Тимон
Что? Толпы?
Апемант
Да.
Тимон
Уйди, прошу тебя.

Апемант

Живи и наслаждайся нищетою.
Тимон
А ты живи, как жил. И так подохни!

Теперь мы квиты.
Апемант уходит.
Снова появились

Подобия людей? Ешь, ешь, Тимон,
И проклинай их всех!
Входят разбойники.
Первый разбойник
Откуда у него может быть золото? На¬

верно, крохи какие-нибудь, какой-нибудь

жалкий остаточек прежнего. Он и в мелан-

холию-то впал из-за того, что золота у не¬

го не стало и друзья отвернулись.
Второй разбойник
Однако все в один голос твердят, что

денег у него прорва.
Третий разбойник
Попробуем его повыспросить. Ежели

он золотом не дорожит, так и отдаст без

разговоров. А вот как это золото полу¬

чить, ежели он жадничать начнет?
Второй разбойник
Правильно! Золото у него наверняка

припрятано, не носит же он его с собой.
Первый разбойник

Не он ли это?
Все
Где?
Второй разбойник

По описанию похоже, что он.
Все
Здравствуй, Тимон.
Весь Шекспир
Тимон

Чего вам нужно, воры?
Все
Мы солдаты,
Не воры.
Тимон
Вы и воры, и солдаты,
И женщин сыновья.
Все
Нет, мы не воры,
А люди, ныне впавшие в нужду.
Тимон
У вас одна нужда — еды побольше.
Так вот смотрите — есть в земле коренья,

Сто родников на протяженье мили,
Дубы, увешанные желудями,
Шиповника пурпурные плоды.
Природа вам, как щедрая хозяйка,
На всех кустах готовит сытный стол.

Нужда? Что за нужда?
Первый разбойник
Но мы не можем

Травой, плодами и водой питаться,
Как птицы, звери, рыбы.
Тимон
Или есть
Самих зверей, и птиц, и рыб? Я знаю —

Должны вы есть людей. Но все ж спасибо

За то, что вы воруете открыто,
Личиною святош пренебрегая,
Хотя у нас в особенном почете

Прикрытое законом воровство.
Ну, подлые мошенники и воры,
Берите — вот вам золото. Сосите

Кровь пьяную из виноградных лоз,
Пока горячка вашу кровь не вспенит,
Тем самым вас избавив от петли.
Врачам не верьте: их лекарства — яд.
На их счету смертей гораздо больше,
Чем краж — на вашем. Вот, берите деньги,

А с ними — человеческие жизни.

Свершайте преступления, свершайте;
Ведь это ваше ремесло. Мы видим

Примеры грабежей повсюду. Солнце —

Первейший вор, и океан безбрежный

Обкрадывает силой притяженья.
Луна — нахалка и воровка тоже:
Свой бледный свет крадет она у солнца.
И океан ворует: растворяя

Луну в потоке слез своих соленых,
Он жидкостью питается ее.
Земля — такой же вор: она родит

И кормит тем навозом, что крадет

Тимон Афинский
687
Из испражнений скотских и людских.
Все в мире — вор! Закон — узда и бич

Для вам подобных — грабит без опаски

В циническом могуществе своем.
Прочь! Грабьте же друг друга, ненавидьте

Самих себя. Вот золото еще:
Берите, режьте глотки без разбору.
Все воры, с кем бы вы ни повстречались.

Скорей в Афины! Взламывайте лавки;
Вы грабите грабителей. Смотрите

Не станьте только меньше воровать

Из-за того, что золото вам дал я.
Пусть вас оно в конце концов погубит.

Аминь!
(Уходит в пещеру.)
Третий разбойник
Он чуть не убедил меня бросить мое

ремесло, хоть и уговаривал заниматься им.
Первый разбойник
Да ведь эти советы он давал нам из

ненависти к человечеству. А до наших тай¬

ных занятий ему дела нет.
Второй разбойник
Я поверю ему, как врачу, и брошу свое

ремесло.
Первый разбойник
Давайте прежде дождемся мира в Афи¬

нах. Человек может стать честным в лю¬

бое, самое скверное время.
Уходят.
Входит Флавий.
Флавий
О, боги! Неужели этот жалкий,

Несчастный человек — хозяин мой?
Как низко пал он! Памятник чудесный

Прекрасных дел, поставленный так дурно!

Как изменила страшная нужда

Его когда-то благородный облик!
О, кто гнуснее может быть, чем тот,
Кто друга в бездну горя низведет?
Так диво ль, что врага мы предпочтем

Друзьям, коль верить им нельзя ни в чем?

По мне, открытый недоброжелатель

Достойнее, чем лживый прихлебатель.

Меня заметил он... Всю скорбь сейчас

Я изолью ему. Он господин мой,
И я хочу служить ему, как прежде.
Тимон выходит из пещеры.
Мой дорогой хозяин!
Тимон
Прочь! Ты кто?

Флавий

Как! Вы меня забыли?
Тимон
Для чего
Такой вопрос? Я всех людей забыл,
Ты человек,— так и тебя забыл я.
Флавий
Я бедный, честный ваш слуга.
Тимон
Ну, значит,

Ты мне неведом... Честных я не знаю.

Вокруг меня все были негодяи,
Служившие мерзавцам за столом.
Флавий
О, видят боги, ни один служитель

Так не скорбел о доле господина,
Как я скорблю.
Тимон
Что вижу я? Ты плачешь?

Тогда приблизься. Ты мне полюбился

За то, что стал ты женщиной, нарушив

Обычаи мужчин с железным сердцем,
Что плачут лишь от похоти и смеха:
В них жалость спит... Перевернулся свет!

От смеха плачем мы, от горя — нет.
Флавий
Признайте же меня, мой господин!

Поверьте скорби искренней! Позвольте,

Слугой у вас останусь я, покамест

Не исчерпаю скудных средств своих.
Тимон
Как! У меня такой служитель был?

Участливый, честнейший, верный?..
Тронул
Ты душу одичавшую мою.
Дай поглядеть в твое лицо. Бесспорно,
Он женщиной рожден! — Простите мне

Поспешность, боги мудрые, с которой

Я осудил весь мир без исключенья!
Есть честный человек, я признаю,
Но лишь один — не ошибитесь, боги,—

Единственный! И тот — всего слуга.—
О, как хотел я всех возненавидеть!
Но ты, ты выкупил себя. Пусть так.
Кроме тебя, я проклинаю всех!
Однако ты не столь умен, как честен:

Предав меня, ты мог бы вмиг найти

Другую службу; часто ведь въезжают

В дома вторых господ на шее первых.

Скажи по правде — ибо сомневаться

Я должен и тогда, когда все ясно,—
Что кроется под верностью твоей?
Не алчность? Не корысть? Не лихоимство?

Не схоже ль это с даром богача,
Который, принося подарок, хочет

Взамен раз в двадцать больше получить?

688
Весь Шекспир
Флавии
Нет, дорогой хозяин! Слишком поздно

Проникли в ваше сердце подозренья.
Ах, если бы они явились прежде,
В дни пиршеств! Но пришли они, увы,

Тогда, когда уж обнищали вы.
Нет, мне велит так совесть поступить,

Привязанность к вам, долг мой и любовь

К душе добрейшей, несравненной вашей.

Мне хочется заботиться о вас,
О вашей пище, о жилье... Поверьте,

Высокочтимейший мой господин,
Всю выгоду, которая меня
Ждала бы в будущем иль настоящем,
Я променял бы с радостью на то,
Чтоб к вам вернулись слава и богатство,

Вот лучшая награда мне была бы.
Тимон
Так и случилось! Честный человек,

Единственный на свете, вот, возьми!
От нищеты моей послали боги

Сокровище тебе. Иди, будь счастлив.
Тебе я ставлю лишь одно условье:
Прочь от людей! Всех в мире ненавидь,

Всех проклинай! Забудь о состраданье,
И, прежде чем ты нищему подашь,
Пусть мясо у него сойдет с костей

От голода; бросай собакам то,
В чем ты откажешь человеку. Пусть

Людей поглотят тюрьмы! Пусть долги

Их превратят в ничто, смешают с грязью!

О род людской, стань лесом иссушенным!

Пускай недуги людям смерть несут

И кровь их вместе с ложью иссосут!

Прощай, желаю счастья.
Флавий
О, позвольте

Остаться здесь и утешать вас!
Тимон
Если
Проклятья ты не любишь, удались.
Дай бог, чтоб ты избавлен был судьбой

От встреч с людьми, а я — от встреч
с тобой!
Уходят в разные стороны.
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Лес. Перед пещерой Тимона.
Входят поэт и живописец. Тимон наблюдает
за ними из пещеры.
Живописец
Судя по описанию, жилище его должно

быть где-то поблизости.
Поэт
Не знаю, чему и верить. Правду ли

говорят, что у него так много золота?
Живописец
Несомненно. Алкивиад рассказывает об

этом; Фрина и Тимандра получили от него

золото, а кроме того, он обогатил бедных

бездомных солдат. Говорят, что он дал

крупную сумму своему управителю.
Поэт
Значит, его разорение было придумано,

чтобы испытать друзей?
Живописец
И ни для чего другого. Вот увидите, он
снова появится в Афинах и расцветет, по¬

добно пальме. А посему недурно уверить

его в нашей любви, невзирая на его мни¬

мое несчастье. Этим мы докажем свою

честность, и, весьма возможно, старания

наши будут вознаграждены, если слухи

о его богатстве справедливы.
Поэт
Что вы собираетесь преподнести ему?
Живописец
На этот раз ничего, кроме моего по¬

сещения. Я лишь пообещаю ему велико¬

лепную картину.
Поэт
Я поступлю так же; скажу, что собира¬

юсь написать о нем поэму.
Живописец
Лучше не придумаешь! Обещания как

раз в духе нашего времени. Они открыва¬

ют глаза ожиданию. А вот выполнять их

уже скучнее, и, надо сказать, никто этим не

занимается, за исключением людей прос¬

тых и ограниченных. Давать обещания —

Тимон Афинский
занятие приятное и модное; выполнять

обещания — все равно что составлять ду¬

ховную: это говорит о тяжелом заболева¬

нии составителя.
Тимон выходит из пещеры.
Тимон

(в сторону)
Превосходный живописец! Тебе не на¬

рисовать человека гнуснее, чем ты сам.
Поэт
Сейчас придумаю, что бы такое пообе¬

щать ему. Поэма должна олицетворять его

самого и быть сатирой на мягкость людей

состоятельных; должна обличать льстецов,

следующих по пятам молодости и богат¬

ства.
Тимон
(в сторону)
Ты хочешь предстать негодяем в своем

собственном произведении? Хочешь биче¬

вать в других свои собственные пороки?

Хорошо, поступай так! У меня есть золото

для тебя.
Поэт
Нет, поскорей пойдем искать его.
Ведь, упустив из рук своих барыш,
Ты своему карману сам вредишь.
Живописец
Да, верно.
Ищи того, что ты желаешь, днем,
При свете, а не в сумраке ночном.
Пошли.
Тимон
(в сторону)
Ну, погодите, я сейчас вас встречу!
О золото, какой ты бог могучий,
Коль даже в этом храме, что грязнее

Свиного хлева, молятся тебе!
Да, это ты морскую пену пашешь,
Ведешь суда, почтение внушаешь

К рабам презренным. Будь и дальше
чтимо,
И пусть поглотит самый злой недуг

Твоих ретивых и покорных слуг.
Я встречу их!
(Выступает вперед.)
Поэт
Достойнейший Тимон,

Недавний щедрый покровитель наш,

Приветствуем тебя.
689
Тимон
Возможно ль? Дожил

Я до того, что двух увидел честных?
Поэт
Вы столько делали добра нам, сударь!

Узнали мы, что вы ушли от света,

Предательски покинутый друзьями.
О люди,— вы — сама неблагодарность!

Презренные натуры! Нет для вас

Достаточно суровой, тяжкой кары!
Как! Вас покинуть, вас, чье благородство,

Сияющее, как звезда, давало

Им все — и положение и жизнь!
Я возмущен, я не могу найти

Слова, в которые облечь возможно

Чудовищный объем измены этой.
Тимон
Не облекай, пускай нагою ходит;
Тем лучше люди разглядят ее.
Раз вы честны, такими и останьтесь,

Натуры прочих ярче оттенив.
Живописец
Он, как и я, мы шли дорогой жизни

Под благостным дождем твоих даров

И сознавали это.
Тимон

Да, честны вы!
Поэт
Пришли мы предложить свои услуги...
Тимон
Честнейшие создания! Но как

Воздать мне вам? Едите вы коренья

И пьете ледяную воду? Нет.
Оба
Для вас готовы мы на что угодно.

Тимон
Вы, честные, прослышали, конечно,
Что у меня есть золото, не так ли?

Скажите правду, искренние люди!
Поэт
Есть слух такой, мой добрый покровитель,

Но я и друг мой не затем пришли.
Тимон
Как честные, прямые души!
( Живописцу.)
А ты, наверно, лучше всех в Афинах

Обман рисуешь. Право, лучше всех.
Обман тебе дается.

690
Весь Шекспир
Живописец

Я стараюсь.
Тимон
Вот-вот, и я об этом говорю.
( Поэту.)
А что до выдумок твоих, поэт,

Изяществом и нежностью набиты

Твои стихотворенья. Ты, пожалуй,
Еще естественней в своем искусстве.
Но, честные друзья, сказать вам должен,

Что есть один порок у вас,— конечно,

Не столь уж он чудовищен, чтоб вы

Трудились исправляться.
Оба
А какой?
Скажите нам!
Тимон

Обидитесь, пожалуй.
Оба
Нет, будем благодарны...
Тимон
В самом деле?
Оба
Не сомневайтесь, сударь!
Тимон
Дело в том,
Что верите мошенникам вы оба,

Которые вас страшно надувают.
Оба
Ужели, сударь?
Тимон
Да, их ложь и фальшь

Вы слышите, и видите притворство,
И в грязные делишки их проникли,
Но все-таки они любимы вами;
Вы кормите их, преданы вы им,
Хотя, поверьте, это негодяи.
Живописец

Таких не знаю я...
Поэт
И я не знаю...
Тимон
Послушайте, я очень вас люблю

И золота вам дам, избавьтесь только

От этих подлецов. Повесьте их,

Зарежьте, утопите их в канаве,
Иль как-нибудь иначе изведите,
Потом ко мне явитесь. Я вам дам

Немало золота!
Оба

Но кто они?
Скажите имя.
Тимон
Если разойдетесь

Вы в разные концы, то все равно

Любой из вас останется вдвоем;
И стой отдельно каждый друг от друга,

Архиподлец с ним целое составит.
( Живописцу.)
Ты хочешь, чтобы там, где ты стоишь,

Двух негодяев не было, тогда

К нему не приближайся.
(Поэту.)
Хочешь ты,
Чтоб там, где ты находишься, стоял

Один мерзавец,— так покинь его!
Прочь! Сгиньте!
(Бьет их.)
Вот вам золото, мерзавцы!

За ним пришли вы? Для меня трудились?

Что ж, получайте плату! Ты — алхимик,

Так из побоев золото добудь.
Собаки подлые, злодеи! Вон!
(Прогоняет их и уходит в пещеру.)

Входят Флавий и два сенатора.
Флавий
Поверьте, говорить с ним безнадежно;
Так занят он собою, что ему

Противны все другие.
Первый сенатор
Проводи нас

В его пещеру, там уж будет видно.

Афинянам мы дали обещанье

Поговорить с ним.
Второй сенатор
Не всегда бывают

В одном и том же настроенье люди.
Его согнули горести и время;
Но то же время, щедро наградив

Его богатством, может все загладить.
Веди нас. Там посмотрим.
Флавий
Вот пещера,
Да будут в ней покой и мир.— Тимон!

Тимон! Поговори с друзьями. Выйди!

Виднейшие сенаторы Афин

Явились от лица своих сограждан

Приветствовать тебя. Поговори

С вельможами, достойнейший Тимон!

Тимон выходит из пещеры.

Тимон Афинский
691
Тимон
Испепели их, нежащее солнце!
( Сенаторам.)
Ну, говорите, чтоб вам провалиться!

Пускай нарыв у вас на языке

За слово правды вскочит, а за ложь

Пусть целиком язык сгниет, и вы,

Беседуя, проглотите его.
Первый сенатор

Тимон достойный...
Тимон
...Лишь таких, как вы,

Равно как и Тимона, вы достойны.
Второй сенатор
Тебе, Тимон, сенаторы Афин

Шлют свой привет.
Тимон
Я их благодарю.

Послал бы я чуму им в дар, когда бы

Сумел поймать ее для них.
Первый сенатор

Забудь
То, в чем мы сами каемся теперь.

Сенаторы, явив единодушно

Свою любовь к тебе, покорно просят

В Афины возвратиться снова. Ждут

Высокие посты тебя и слава,
Не премини воспользоваться ими.
Второй сенатор
Признали мы, что ошибались грубо,

Забыв твои заслуги, и сенат,
Меняющий свои решенья редко,
Но осознав в конце концов, что значит

Твое отсутствие в Афинах, понял,
Что, в помощи Тимону отказав,
Обрек себя он этим на паденье.
Сенат послал нас объявить тебе

О горестном раскаянье своем

И ценную награду предложить,
Которая с избытком возместит

Все прежние тяжелые обиды.
Да, ждут тебя такие груды денег,
Такой почет, что вычеркнут они

Обиды из души твоей и впишут

В нее слова любви, чтоб вечно ты

Читал их.
Тимон
Вы меня очаровали!
Я изумлен до слез! Что ж, если вы

Одолжите мне сердце дурака

И женские глаза, так я поплачу

От ваших слов, достойные вельможи.
Первый сенатор
Будь милостив и с нами возвратись

В Афины — нашу и твою отчизну,
И стань правителем. Ты будешь встречен

Всеобщей радостью и облечен

Неограниченной и полной властью.
Вновь имя доброе твое начнет

Звучать в устах, как только мы дадим

Отпор свирепому Алкивиаду,
Который, вепрю дикому подобно,
С корнями злобно вырывает мир

В своей отчизне.
Второй сенатор
И афинским стенам

Своим мечом ужасным угрожает.
Первый сенатор

Поэтому, Тимон...
Тимон
Что ж, я готов...
И поступлю поэтому я так:
Коль он начнет крошить моих сограждан,

От имени Тимона передайте,
Что дела нет до этого Тимону!
А если он прекрасные Афины

Опустошит, почтенных наших старцев

За бороды таскать начнет, отдаст

Священных наших дев на поруганье

Войне безумной, зверской и жестокой,—

От имени Тимона передайте,
Что я, скорбя о старых и о юных,
Сказать ему могу лишь только то,
Что дела нет до этого Тимону.
Пусть дальше зло творит! Об их ножах

Заботиться не стоит вам, покуда

У вас хватает глоток для расправы.
Что до меня, то ножичек карманный

Во вражьем стане выше я ценю,
Чем самое почтеннейшее горло

Афинское. Вверяю вас защите

Богов благоволящих, точно так же

Как вверил бы тюремщику воров.
Флавий
Вы убедились сами,— все напрасно.

Ступайте же.
Тимон
Перед приходом вашим

Надгробную писал себе я надпись,
Ее увидят завтра. Наступает

Конец моим страданиям земным,
В богатстве и здоровье состоявшим.

Ничтожество сулит не все на свете.

Ступайте! Попытайтесь жить. Пускай

Алкивиад чумою станет вам,
А вы — ему. Удастся жить — живите!

692
Весь Шекспир
Первый сенатор

Слова напрасно тратим мы.
Тимон
Но все же

Свою страну люблю я и не рад

Всеобщему крушенью, как об этом

Трубит молва.
Первый сенатор

Вот это речь другая.
Тимон
Привет моим любезным землякам!
Первый сенатор

Твои уста слова такие красят.
Второй сенатор
И в уши наши входят, как в ворота

Прославленный вошел бы триумфатор.
Тимон
Поклон мой всем. Скажите им, что я,

Желая их освободить от горя,
От боли, страха пред врагом, потерь,
От мук любви и прочих бед случайных,

Каким подвержен хрупкий челн природы

На трудном жизненном пути,— решил

Им добрую услугу оказать.
Я научу, как надо отвратить

Алкивиада яростную злобу.
Второй сенатор

Мне это нравится. Он к нам вернется.
Тимон
Есть дерево вблизи моей пещеры,
Его срубить я собираюсь вскоре,
Так передайте же моим друзьям,

Афинянам всех званий и сословий:
Кто ищет избавленья от страданий,

Пусть поспешит сюда, пока топор мой

Не уничтожил дерево, и пусть

Повесится на нем! Привет им всем!
Флавий
Не беспокойте же Тимона. Он

Останется таким же, как и был.
Тимон
Не приходите больше, но скажите

Афинянам, что вечное жилище

Воздвиг себе Тимон на берегу,
Который каждый день прилив соленый,

Шумя и пенясь, кроет. Приходите

Туда, и пусть надгробный камень мой

Послужит прорицаньем вам.— Уста,

Излив всю горечь, смолкните навек.
Пускай чума исправит зло! Пусть люди

При жизни создают одни гробы

И смерти, как награды лучшей, ждут.

Затмись, о солнце, больше не свети,
Конец приходит моему пути.
(Уходит в пещеру.)
Первый сенатор
Обида в нем срослась неотделимо

С душой.
Второй сенатор
Надежды наши на него

Все рухнули. Вернемся и посмотрим,

Какие меры могут нашу гибель

Предотвратить.
Первый сенатор
Да, медлить нам нельзя.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
У стен Афин.
Входят два сенатора и гонец.
Первый сенатор
Тяжелое открытье! В самом деле

Так многочисленны его войска,
Как ты сказал?
Г онец
И даже больше. Если

Судить по быстроте передвиженья,
Они здесь будут очень скоро.
Второй сенатор
Г ибель
Грозит нам, если не вернут Тимона.

Гонец
Я встретил их гонца — он старый друг
мой.
Хоть мы и во враждебных лагерях,
Но все ж приязнь осилила вражду,
И мы разговорились с ним. Его

Послал Алкивиад с письмом к Тимону,

Прося Тимона присоединиться

К походу на Афины, потому что

Тимон его причиной был отчасти.
Входят сенаторы, ходившие к Тимону.
Первый сенатор
Вот и собратья наши.
Третий сенатор
О Тимоне

И речи быть не может; все пропало!

Тимон Афинский
693
Уж слышен барабанный бой врага.
От страшного движенья вражьих войск

Пыль в воздухе столбом стоит. Скорей!

Пора отпор готовить им! Пойдем.
Враг победит, боюсь, и мы падем.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Лес. Пещера Тимона. Неподалеку виднеется надгроб¬

ный камень.
Входит воин, разыскивающий Тимона.
Воин
По описанию судя, это здесь.—
Эй, кто там? Отзовись! Эй! — Нет ответа.

Да что это? Тимон скончался? Верно,
Зверь растерзал его — людей тут нет.

Конечно, мертв он — вот его могила.
Есть надпись, да читать я не умею.
Не снять ли оттиск воском? Наш
начальник
Все письмена умеет разбирать,
Он опытен, хоть и не стар годами.

Наверно, осадил уж он Афины.
И цель его — их превратить в руины.

(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Перед стенами Афин.
Трубы.
Входит Алкивиад с войском.
Алкивиад
Трубите грозный наш приход Афинам,

Трусливым и развратным!
В Афинах трубят к переговорам. На стены всходят

сенаторы.
До сих пор

Вы правили и произвол творили,
Мерилом справедливости считая

Лишь вашу волю. До сих пор и я

И те, кто спал под сенью вашей власти,

Скитались, руки опустив, и тщетно

Скорбь изливали. Но пришла пора —

Проснулась сокрушающая сила

В просителе и вырвалась наружу,
Крича: «Довольно!» Наступило время

Покорному страданию усесться

И отдыхать в удобных ваших креслах,
А наглости с набитым кошельком

Бежать и от испуга задохнуться.
Первый сенатор
О молодой достойный вождь, когда

Ты месть еще лелеял только в мыслях
И силы не имел, а мы — причин

Тебя бояться,— мы к тебе являлись

Пролить бальзам на бешенство твое,

Стремясь неблагодарность нашу сгладить

Почтением, ее превосходящим.
Второй сенатор
И мы старались также, как могли,
С Афинами Тимона примирить,
Послав к нему просителей покорных

И обещанья щедрые давая.
Не все неблагодарны мы, не все

Заслуживаем грозного удара.
Первый сенатор
Не те, кто эти стены воздвигал,
Тебе обиду в прошлом нанесли,
Да и не так уж велика она,
Чтоб эти стены, башни, школы пали.
Второй сенатор
Виновников изгнанья твоего

Уж нет в живых! Позор поступка их

Разбил им сердце. Славный вождь, войди

Под сенью реющих знамен в наш город

И каждого десятого казни,
Коль месть твоя настолько жаждет пищи,

Которою гнушается природа.
Десятой долей удовлетворись:
Того, кто вынет меченую кость,
Вели казнить.
Первый сенатор
Ты оскорблен не всеми.

Невинный за виновных не ответчик.
Ты должен знать, что не передаются

Проступки, словно земли, по наследству.

Итак, наш соотечественник славный,

Введи войска в наш город, но оставь

За стенами его свой лютый гнев.
Щади Афины — колыбель свою,
И тех людей, кого погубишь ты

С твоими оскорбителями вместе!
К своим стадам, как пастырь, подойди

И отбери животных зараженных,
Но всех не убивай.
Второй сенатор
Того, что хочешь,

Скорей достигнуть можешь ты улыбкой,

Чем прорубая путь мечом.
Первый сенатор

Ворот
Ногой коснешься ты, и пред тобою

Они откроются, когда вперед

Пошлешь ты сердце доброе сказать,
Что входишь к нам как друг.

694
Весь Шекспир
Второй сенатор
Брось нам перчатку

Или любую вещь в залог того,
Что ты использовать оружье хочешь

Затем лишь, чтобы получить возмездье,
А не губить нас. Пусть твои войска

Войдут к нам и стоят у нас, покуда

Мы всех твоих желаний не исполним.
Алкивиад
Да будет так! Вот вам моя перчатка.

Берите. Вниз спуститесь и откройте

Незащищенные ворота ваши.
Из всех врагов Тимона и моих

Падут лишь те, которых сами вы

Прикажете подвергнуть наказанью,—
И более никто. Чтоб вас вполне

В моих благих намереньях уверить,
Я объявляю: ни один солдат

Покинуть своего поста не смеет

Или нарушить жизни ход в Афинах;

Клянусь вам, что ослушник будет призван

К строжайшему ответу по закону.
Оба сенатора

Какие благородные слова!
Алкивиад

Спускайтесь и сдержите обещанье.
Входит воин.
Воин
Начальник храбрый мой! Тимон
скончался,

На берегу морском он похоронен.
Пусть эта надпись на его надгробье

И этот мягкий слепок восковой

Ответят за невежество мое.
Алкивиад
(читает)
«Здесь жалкое тело лежит, разлученное
с жалкой душою.

Не все ли равно, кем я был. Порази всех
вас, небо, чумою!

Себя схоронил здесь Тимон, ненавидевший
мир и людей,

Пройдя, прокляните его и ступайте
дорогой своей».
Мне ясно, что ты чувствовал
пред смертью.

Хоть ты на скорбь людей смотрел
с презреньем,

Пренебрегал потоком наших мыслей

И каплями скупыми слез людских,
Но мощный ум твой подсказал тебе,
Как вынудить Нептуна самого

Неутомимо на твоей могиле

Оплакивать прощенные проступки.
Ты умер, благороднейший Тимон,
И мы тебя еще не раз помянем.
Ведите же меня в родной ваш город,
И я соединю свой меч с оливой.
Пускай война рождает мир, а мир,
Войну смирив, отныне будет свят.
Мир и война друг друга исцелят.
Бей, барабан!
Уходят.

Перикл
Перевод И. Козлова

Перикд-победитель. Рисунок Дж. Джилбертсі
Церимон читает грамоту Перикла. Рисунок Дж. Джилберта

Пентаполисские рыбаки. Рисунок Дж. Джилберта
Действующие лица
Антиох, царь Антиохии.

Перикл, принц тирский.
Геликан | ТИрские сановники.

Эскан )
Симонид, царь Пентаполиса.

Клеон, правитель Тарса.

Дионисса, жена Клеона.
JI и з и м а X, правитель Митилен.
Ц е р и м о н, эфесский вельможа.
Т а л ь я р д, антиохийский вельможа.

Филемон, слуга Церимона.
JI е о н и н, слуга Диониссы.

Маршал.
Содержатель притона.
Б у л ь т, его слуга.
Дочь Антиоха.
Тайса, дочь Симонида.
Морина, дочь Перикла и Тайсы.

Лихорида, няня Морины.

Сводня.
Диана.
Говер (Гоуер) как хор.
Вельможи, дамы, рыцари, моря¬

ки, п и р а т ы, р ы б а к и и гонцы.
Действие происходит в разных странах.
АКТ ПЕРВЫЙ
Перед дворцом Антиоха. Входит Говер.

Говер
Чтоб песню спеть минувших лет,

Явился Говер вновь на свет;
В нем пробудился прежний дух,
Чтоб глаз пленять и тешить слух;
Не раз на пиршествах гостей

Он песнью забавлял своей;
О прошлых днях его рассказ

Вельмож и дам пленял не раз.
Он, исправлять людей надеясь.
Et bonum quo antiquius, eo melius ',
1	И благо чем старее, тем лучше (лат.).
Свои стихи порой писал

И, научая, забавлял.
Коль старец древний, вновь явясь,

Любовь к себе пробудит в вас,
Он будет рад, добру уча,
Сгореть пред вами, как свеча.

Теперь прошу идти со мной

В Антиохию, град большой,
Что Антиох построил встарь;
Его столицей сделал царь;
Как летописцы говорят,
То лучший был сирийский град.

Жену взял царь; она жила

Недолго с ним и умерла,
Оставив дочь, что красотой

698
Весь Шекспир
Пленяла. Щедрою рукой

Ей небеса повергли в дар

Все оболыценья тайных чар.
Отец к ней страстью воспылал.
И в преступленье с нею впал.
Коль дочь скверна, отец скверней,

Решившись с дочерью своей

Кровосмешенье совершить;
Но не порвать привычки нить:
Они забыли, средь утех,
Что совершают гнусный грех.
О красоте ее проник

Повсюду слух. Прелестный лик

Преступной девы всех пленял,
И витязь не один искал

Ее руки. Чтоб отогнать

Всех женихов и дочь не дать,

Преступной страстью увлечен,
Царь Антиох издал закон,
Что тот, кто хочет в жены брать

Принцессу, должен отгадать

Загадку. Кто же не поймет

Ее значенья, смерть найдет.
И многих принцев уже нет;
Здесь желтый череп, там скелет...
Но я теперь расстанусь с вами;
Что впереди — узнайте сами.
(Уходит.)
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Антиохия. Комната во дворце.
Входят Антиох, Перикл и свита.
Антиох
О юный тирский принц! Тебе открыл я

Опасность замышляемого дела.
Перикл
Да, Антиох; но смерть мне не страшна

При мысли о величии награды,
Что я могу со славою стяжать.
Антиох
Введите дочь мою в венчальном платье,

Достойном даже Зевса самого,
Когда б он ей раскрыл свои объятья.

При самом уж зачатии ее,
Когда еще жива была Луцина,
Природа ей в приданое дала

Красу, распространяющую радость.
И все планеты в ней соединили

Редчайшие достоинства свои.
Музыка. Входит дочь Антиоха.
Перикл
Она идет — весною убрана;
Ей грации дары свои подносят;
Ее душа — незыблемое царство
Всех доблестей, что смертных украшают;

Ее лицо — скрижаль хвалебных гимнов,

Лишь счастью и отраде посвященных,

Которым горе чуждо. Лютый гнев

Сопутствовать не может доброте,
Что дышит в ней. О праведные боги,

Создавшие меня рабом любви,
В груди моей зажегшие желанье

Вкусить плодов от древа неземного

Иль пасть в борьбе тяжелой и неровной,

Взываю к вам! И вас прошу помочь

Поклоннику и сыну вашей воли

Достигнуть безграничного блаженства.
Антиох
О принц Перикл!
Перикл
Он сыном Антиоха

Назваться бы хотел.
Антиох
Перед тобою

Сад Гесперид с плодами золотыми,
Что грозные драконы охраняют,
А потому коснуться их опасно.
Ее прекрасный лик, как свод небес,
Тебя влечет к немому созерцанью

Ее бессчетных прелестей; но ты

Их обладанье должен заслужить;
Попытка не удастся — и пощады

Себе не жди. Немало славных принцев

Погибло здесь. Их привлекла молва,
Их страсть воспламеняла; но увы!

Сраженные в бою с любовным богом,
Они как жертвы пали. Только звезды

Покровом служат им. Взгляни на них:

Безгласными устами бледных лиц

Они тебе советуют бежать

От гибельных тенет грозящей смерти.
Перикл
Благодарю, что ты мне дал понять

Ничтожество земного бытия,
Что плоть мою ты к смерти приготовил

Ужасным этим зрелищем; быть может,

Такая же меня настигнет участь.
О смерти мысль, как зеркало, должна

Нас приучать к тому, что жизнь лишь
вздох,
Что на нее рассчитывать безумно;
А потому оставлю завещанье,
Беря пример с опасного больного,
Что знает свет и небеса прозрел:
Объятый смертной мукой, он, как прежде,

Не дорожит утехами земными.
Тебе и добрым людям завещаю

Отрадный мир, властителям приятный;

Сокровища свои — тому народу,
Что мне их даровал.
(Обращаясь к дочери Антиоха.)

Перикл
699
Тебе ж одной —
Моей любви святой и чистый пламень!

Готовый в путь к погибели иль славе,
И худшее перенести сумею.
Антиох
Ты пренебрег советами моими,
Прочти ж загадку; если не поймешь

Того, что скрыто в ней, клянуся я,

Умрешь, как те, что пали до тебя.
Дочь
Из всех лишь одному тебе желаю

Во всем я счастья и успеха.
Перикл
Как рыцарь, презирающий опасность,

Вступаю в бой и внемлю лишь советам,

Что мне дают отвагу и любовь.
(Читает загадку.)
«Хоть я на свет не родилась змеей,

Питаюсь телом матери родной;
Как замуж мне идти пора пришла,
В своем отце я мужа обрела.
Отца, супруга, сына вижу в нем;
Я мать, жена и дочь его притом.
Как это в двух все можно сочетать,—

Чтоб не погибнуть, надо отгадать».
Немая смерть, тяжелое лекарство...

Скажите мне, таинственные силы,
Что небеса усеяли очами

Бесчисленных светил, чтоб созерцать

Деяния людей, как вы могли

Их не завесить мрачной пеленою,
Коль правда то, что я прочел, бледнея?

(Берет принцессу за руку и обращается

к ней.)
Ты, как хрусталь, бросаешь чудный свет;
Я шел к тебе, святым огнем согрет;

Любовь к тебе казалась светлым сном;
Но ты — ларец роскошный, полный злом,

Я возмущен. В том чести нет, поверь,
Кто, видя грех, к нему стучится в дверь.

Ты — дивный альт волшебного искусства;

В его струнах свои ты скрыла чувства;

Когда бы в лад его раздался звон,
И небо, и богов пленил бы он;
Но до него коснулись тленья руки —
И под его расстроенные звуки

Лишь пляшет ад; я шел к тебе, любя;
Но я теперь уж не ищу тебя.
Антиох
О принц Перикл, под страхом лютой смерти

Не прикасайся к ней. Законы наши

Опасностью и в этом угрожают.
Прошел уж срок, назначенный тебе:
Иль отгадай, иль к смерти приготовься.
Перикл
Великий царь, немногим слушать лестно

О тех грехах, что любят совершать;
Тебя я оскорбил бы, все сказав,
Что отгадал. Имеющему книгу,
Где внесены все царские деянья,
Верней ее закрытою держать.
Порок подобен ветру, что несется,
В глаза бросая пыль. Промчится он,
И вновь глаза очистятся от пыли;
Но кто бы удержать его хотел,
Жестоко поплатился б за попытку.

Незрящий крот, приподнимая землю,

Показывает небу, как она

Придавлена людьми, и умирает

За этот подвиг, жалкое созданье!
Цари — земные боги. Им закон

Лишь волей их в пороках начерчен.
Коль грешен Зевс, кто Зевса обвинит?

Благоразумье мне молчать велит.

Достаточно уж высказался я;
Есть тайны, что боятся блеска дня;
А каждый плоть свою любить привык:

Чтоб голову спасти, сдержу язык.
Антиох

(в сторону)
Твоею головой владеть хотел бы!
Он отгадал; прибегнуть надо к ласке.
( Громко.)
О юный тирский принц! Хоть по закону

Ты казни подлежишь за то, что ложно

Ты разъяснил значение загадки,
Но, чествуя твое происхожденье,
Мы иначе решились поступить.
Мы сорок дней даем тебе отсрочки;
Коль в это время тайну отгадаешь,
Мы с радостью тебя признаем сыном;

Судить о том по нашей ласке можешь.

До той поры получишь содержанье,
Что будет соответствовать вполне

Твоим правам и нашему величью.
Уходят все, кроме Перикла.

Перикл
Ты хочешь преступленье лаской скрыть;

Но лицемерье хорошо лишь с виду;
Коль правда, что в разгадке я ошибся,

Не осквернился ты кровосмешеньем;
Но ты не можешь быть отцом и сыном

В одно и то же время, если ты

Не пал в объятья дочери своей,
Даря ей ласки мужа, не отца.
Она б не пожирала мать свою,
Когда б ее не оскверняла ложа.
Она и ты — чудовищные змеи,
Что лучшими питаются цветами

И извергают яд. Чтоб не погибнуть,
Я от тебя стремиться должен прочь.

Преступные дела мрачны, как ночь;

Оглаской их тревожится злодей.
Чтоб скрыть одно от света и людей,
Он и в другом готов принять участье.
К убийству так же близко сладострастье.

Как дым к огню. Предательство и яд

700
От срама и огласки грех хранят;
Они его и руки, и щиты.
Чтоб скрыть позор, стараться будешь ты

Меня убить, коварный Антиох!
Спасусь, чтоб цели ты достичь не мог.

(Уходит.)
Антиох (возвращается)
Антиох
Загадку понял он, а потому

Он головою должен поплатиться.

Погибнет он, чтоб тайною осталось

Нечестие мое; чтоб он не мог

О тяжком преступленье Антиоха

Поведать миру. Каждое мгновенье

Мне дорого. Должна свершиться месть;

Коль он умрет, свою спасу я честь.
Ко мне! Кто там?
Входит Т а л ь я р д.
Тальярд
Что приказать изволишь?

Антиох
Тальярд, ты облечен доверьем нашим;
Мы тайные дела тебе вверяем.
За преданность награду ты получишь.

Гляди, Тальярд: вот золото, вот яд.
Мы ненависть питаем к принцу Тира

И умертвить его повелеваем;
Ты о причинах спрашивать не смей!

Причина та, что эта наша воля.

Исполнишь ли приказ?
Тальярд
Исполню верно.
Антиох
Ни слова больше.
Входит гонец.
Дух переведи!
С каким известьем спешным ты примчался?
Г онец
Принц Тира убежал.
(Уходит.)
Антиох
Коль хочешь жить,
Ты устремись за принцем, как стрела,
Что попадает в цель, не смей вернуться,

Не возвестя, что он окончил век.
Т альярд
О государь, когда к нему сумею

Приблизиться на выстрел пистолета,
Не долго жить ему; затем прости!
Антиох
Прости, Тальярд. Пока он не умрет,
Не сбросить мне с души боязни гнет!

(Уходит.)
Весь Шекспир
СЦЕНА ВТОРАЯ
Тир. Комната во дворце.
Входит Перикл.
Перикл

(обращаясь к находящимся извне)
Покоя моего не нарушайте!
Зачем меня гнетут своим наплывом

Тревожные мечты? Обычной гостьей

Унылая подруга дней моих,
Немая скорбь, является ко мне.
Ни светлый день, ни мирный отдых ночи,

Могила, где страданье засыпает,
Не могут мне дарить успокоенья.
Меня развлечь стараются напрасно;
В утехах для меня отрады нет;
Опасность, что грозила мне, исчезла:
От Антиоха так я удален,
Что он меня настигнуть здесь не может;
И что ж? Меня томят увеселенья

И не дарит покоя отдаленность.

Предчувствия грядущих испытаний

Тревожат дух невольным опасеньем;
И страх того, что может приключиться,

Старея, превращается в заботу

О том, чтоб не нагрянула беда.
Я не могу бороться с Антиохом;
Так силен он, что всякое желанье

Ему легко осуществить. Он может

Бояться оглашенья страшной тайны,
Хотя б я обещал ему молчать.
Моим он не поверит увереньям

В любви и уваженье, зная верно,
Что я могу принесть ему бесчестье.
Чтоб скрыть позор, к насилью он прибегнет.

Он наводнит страну враждебным войском

И так над нею грозно пронесется,
Что, подданных моих лишив отваги,
Их победит, не встретив и отпора,—
И бедные невинно пострадают.
Я лишь за них боюсь, не за себя.
Цари сходны с верхушками дерев,
Что корни защищают и хранят.
Я удручен заботою тяжелой

О подданных моих — и потому

Я истомлен и телом и душою.
Входят Геликан и другие сановники.

Первый сановник
Да поселится радость и покой

В твоей душе священной!
Второй сановник
Вкуси, вернувшись к нам,

Отраду и спокойствие!
Геликан
Довольно!
Пусть наставленье опыта раздастся...

Перикл
701
Тот враг царя, кто хочет льстить ему.
От лести раздуваются пороки,
Как пламя от мехов. Кто внемлет ей,

Становится лишь искрой, что пылает,

Бросая свет, как на нее подуют.

Правдивые и честные советы

Нужны царям; они ведь тоже люди,
А потому способны заблуждаться.
Когда угодник жалкий льстит тебе,

Опасен он; за дерзкое сужденье

Простить или покарать имеешь власть.

Склонясь во прах, могу ль я ниже пасть?
Перикл
Оставьте нас одних; идите в гавань,
Чтоб корабли и грузы осмотреть.
Затем сюда вернитесь.
Сановники уходят.
Геликан,
Ты взволновал меня. Что видишь ты

В моих очах?
Геликан
Я в них читаю гнев.
Перикл
Опасен гнев царя. Своею речью

Как смел его ты вызвать?
Геликан
Как растенья

Дерзают иногда взглянуть на небо,
Что пищу им дает.
Перикл
Тебе известно,
Что жизни я могу тебя лишить.
Геликан

(опускаясь на колени)
Я наточил топор: рази, коль хочешь.

Перикл
Восстань и сядь. Я вижу — ты не льстец;

Благодарю за то. Избави небо,
Чтоб о винах своих цари внимали,

Завесив уши. Тот лишь друг царя

И преданный служитель, кто умеет

Его заставить мудростью своею

Советам внять и подчиниться им.

По-твоему, что ж надо делать мне?
Г еликан
Переносить с терпением то горе,
Что на себя накликиваешь сам.
Перикл
О Геликан, ты делаешь как врач,
Что, прописав лекарство, сам не хочет

Испробовать его. Внимай же мне.
Я был у Антиоха и, как знаешь,
Опасности тяжелой подвергаясь,
Искал руки красавицы отменной,
Что мне могла б потомство принести.

Потомство укрепляет власть царей

И подданным приносит мир и радость.
Ее лицо красой достойно неба;
Она ж сама — я шепотом скажу —
Черна, как любострастье. Убедившись,

Что тайну я узнал, отец преступный

Не стал карать, но к ласке обратился.

Когда тиран лобзает, опасайся!
Усилился мой страх — и я бежал,

Благодаря покрову темной ночи.
Теперь я о последствиях забочусь.
Я знаю — он тиран, а страх тиранов

Умериться не может, а растет

Быстрей, чем их года. Боясь, что я

Поведаю, как много славных принцев

Погибло неповинно, чтобы скрыть,
Что ложе опозорено его,
Мою страну он наводнит войсками,
Ища предлог в вреде, мной нанесенном,
И по вине моей, коль я виновен,
Моя страна объята будет бранью,
Что не дает пощады и невинным.
Ее детей люблю я и тебя,
А ты меня за это укоряешь.
Геликан
О государь!
Перикл
Тяжелое раздумье

Меня берет, с лица сгоняя краску.
Я сна совсем лишился. Эти думы

Во мне вселяют тысячи сомнений

В возможности предотвратить грозу.

Своей стране не знаю — как помочь;
А потому томлюсь и день, и ночь.
Геликан
Ты мне позволил правду говорить,—
И потому я буду откровенен.
Коль ты боязнь питаешь к Антиоху

И вправе ты тирана опасаться,
Который хочет дни твои пресечь

Иль тайною изменой, или войною,

Отправься путешествовать на время,
Пока его не укротится гнев

Иль не погибнет он по воле рока.

Кому-нибудь правленье поручи;
Коль мне, о царь, доверишь должность эту,

Не будет день служить вернее свету,
Чем я тебе.
Перикл
Я в верности твоей

Не сомневаюсь. Что предпримешь ты,

Коль на мои он посягнет права

В отсутствии моем?
Геликан
Тогда земля,

702
Весь Шекспир
Что нас вскормила с лаской и любовью,

Упьется и его, и нашей кровью!
Перикл
Прощай же, Тир! Свой путь направлю
в Таре;
Там буду ждать известий от тебя.
По ним соображу, что надо делать.

Судьбу страны родной тебе вверяю,
Того достойна опытность твоя.
Не надо клятв: и слову верю я.
Кто слова своего сдержать не может,
В том чести нет — и клятва не поможет.
Я убежден в правдивости твоей

И знаю, что ты верен будешь ей.
Себя не опозоришь ты изменой;
Друг в друге не найдем мы перемены:
Ты будешь предан мне, уверен в том,
А я останусь доблестным царем!
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Тир. Передняя дворца.
Входит Тальярд.
Тальярд
Вот— Тир и его дворец. Я должен

здесь убить царя Перикла; коль этого не

сделаю, я уверен в том, что меня повесят,

когда я возвращусь восвояси. Это опасно.

Я замечаю по всему, что он человек весьма

умный: поступил он осмотрительно, отка¬

завшись узнать тайны царя, когда его

спросили, чего он от него хочет. Я замечаю

теперь, что он имел на то основательные

причины. Коль царь прикажет кому-ни-

будь сделаться негодяем, тот обязан сде¬

латься им вследствие принесенной присяги.

Но вот идут сюда сановники Тира.
Входят Геликан, Эскан и другие.
Геликан
Достойные товарищи мои,
Вам ничего я больше не могу

Поведать об отъезде государя.
Уехал он; об этом утверждает

Та грамота, что он оставил мне.
Тальярд

(в сторону)
Уехал царь!
Геликан
Вам сообщить могу

Причину, что заставила его

Уехать, не простясь со всеми вами.
В то время, как он был у Антиоха...
Т альярд
Что скажет он?
Геликан
Не знаю — почему,
Царя он в гнев привел иль, может быть,

Ему так показалось. Чтоб загладить

Свою вину и доказать при этом,
Как он о ней глубоко сожалеет,
Себе избрал он долю моряка,
Который смерть ежеминутно видит.
Тальярд

(в сторону)
Прекрасно все устроилось; я вижу,
Что виселица мне не угрожает:
Отплытие его меня спасет.
Узнав о том, наш царь не будет в горе:
Он спасся здесь, зато погибнет в море.

Представлюсь им.
Мир вам, вельможи Тира!
Геликан
Приветствуем посла от Антиоха!
Тальярд
Приехал я с письмом к царю Периклу;
Но, так как он отправился в дорогу

И цель его поездки неизвестна,
Я должен отвезти письмо обратно.
Геликан
Ты прав: нам до письма и дела нет;
Оно не к нам, а к нашему царю.
Но Тир глубоко предан Антиоху

Позволь же нам, страну твою любя,
Перед отъездом угостить тебя!
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Таре. Комната в доме правителя.
Входят Клеон, Дионисса и свита.
Клеон
О Дионисса, здесь поищем отдых;
Не облегчим ли собственного горя

Рассказами о бедствиях других?
Дионисса
Несчастный друг! то — тщетное старанье

Утешить скорбь: посредством раздуванья

Ты не надейся пламя потушить!
Безумен тот, кто хочет гору срыть.
Коль цели он достигнет, труд теряя,

Повыше первой явится другая.
Так наша скорбь; растенье сходно с ней:

Подстричь его — оно растет сильней!
Клеон
О Дионисса, кто ж, нуждаясь в пище,
Не скажет, что она необходима,

Перикл
И до кончины голод утаит?
Пусть наши вопли воздух оглашают;

Пускай из глаз текут потоки слез,
Чтоб до небес дошли моленья наши.
Коль небо спит, когда мы в тяжком горе,

Пусть раздаются стоны и рыданья,
Пока оно нам помощи не явит;
Поэтому я буду говорить

О бедствиях, переносимых нами...
Не станет слов, мне помоги слезами!
Дионисса
Твое делю я горе.
Клеон
В гордом Тарсе,

Которым правлю я, царил достаток;

Сокровища по улицам валялись,
Дивя собой приезжих иноземцев;
Так высоко его вздымались башни,
Что крыши их лобзали облака.
Так жители богато убирались,
Что каждый мог бы зеркалом служить,

Чтоб перед ним в наряды облекаться.

Накрытый стол пленял убранством глаз.

Не столько для еды, как напоказ,
Он украшался щедрою рукой;
Безжалостно гнушались нищетой;

Накрыла радость всех своим покровом,
И слово «помощь» стало бранным словом.
Дионисса
Да, это правда!
Клеон
Небо возмутилось

И покарало Таре. Уста, что прежде

Ни море, ни земля, ни даже воздух

Не в состоянье были ублажить,
Хоть щедрые деянья приносили,—
Увяли оттого, что пищи нет,
Как портятся дома, где нет жильцов.
Не более двух лет с тех пор промчалось,
И те ж уста, что, полны пресыщенья,

Искали новых яств, чтоб тешить вкус,—

Теперь бы рады вымолить и хлеба.
Те матери, что золото бросали,
Чтоб разряжать своих малюток милых,

Готовы их пожрать. Так страшен голод,

Что жены и мужья бросают жребий —

Кому скорее пасть, чтоб дни другого

Продлить немного. В ужасе страна.
Здесь вопли муж бросает, там жена,

Спасенья нет: повсюду плач и вой;
В страданьях жертвы падают толпой;
А у живых недостает и силы

От голода погибших класть в могилы.
Не правда ль, что сказал я?
Дионисса
Наши щеки

И тусклые, безжизненные очи

Твои слова безмолвно подтверждают.
703
Клеон
О, если б города, что пьют из чаши

Всех благ земных, обильем упиваясь,

Могли бы услыхать наш скорбный вопль!

И их постигнуть может та же доля!

Послать беду — небес святая воля...
Входит сановник.
Сановник

Где мне найти правителя?
Клеон
Он здесь.
Какое горе хочешь сообщить?
На радость мы рассчитывать не смеем.
Сановник
Сюда плывут большие корабли;
От гавани они уже не далеко.
Клеон
Я этого боялся. Никогда
Без спутника несчастье не приходит,
Готового наследовать ему.
Какой-нибудь завистливый сосед,
Желая нашим горем поживиться,
Свои суда войсками нагрузил,
Чтоб нас сразить, сраженных уж бедою,

И надо мной, несчастным, одержать

Бесславную победу.
Сановник
Нет, не бойся!
Судя по белым флагам, что мы видим,

Они несут нам мир — и к нам идут

Не как враги, а добрыми друзьями.
Клеон
Ты говоришь, как тот, кто не слыхал,
Что чем наружность лучше, тем она

Обманчивей бывает. Пусть они

Приносят, что желают. Опасаться

Нам нечего. Коль смерть они несут,

Могилы перед нами уже отверсты;
Скажи их предводителю, что мы

Его здесь ждем, чтоб он поведал нам,

Зачем сюда он прибыл и откуда,
Какая цель его?
Сановник

Сейчас отправлюсь.
(Уходит).
Клеон
Коль это мир, мы шлем ему привет;
Коль брань, у нас к отпору силы нет!

Входит Перикл со свитой.

Перикл
Правитель этих стран! Ты не подумай,

Что мы сюда прислали корабли,
Чтоб ими устрашать. О вашем горе

704
Весь Шекспир
Еще мы в Тире слышали и сами

Здесь, в городе, со страхом увидали,

Какое вас несчастие постигло.
Мы к вашим слезам скорби не прибавим,

А уменьшим их горечь. В кораблях,
Как некогда в коне осады Трои,
Не скрыты, с злостным умыслом, войска:

Все корабли нагружены зерном,—
И мы страну от голода спасем.
Все
За это, боги Греции, храните

Великого царя; мы за него

Молиться будем им.
Перикл
Прошу вас, встаньте!

Передо мной колена не склоняйте;
Я не ищу почета, а любви

И жду гостеприимного приема.
Клеон
Коль кто-нибудь тебе откажет в нем

И за твои благодеянья к нам

Тебе неблагодарностью заплатит,
Да разразит того проклятье неба!
Не верю, чтоб могло случиться это.

Теперь же я прошу тебя принять

Приветствия и города, и наши!
Перикл
Твои мне пожелания приятны:
Я погостить хочу в твоей стране,

Пока судьба не улыбнется мне.
АКТ ВТОРОЙ
Входит Г о в е р.
Говер
Я двух царей представил вам;
Один из них,— о, тяжкий срам! —

Кровосмешеньем очернен:
В грехе свой век проводит он;
Другой — и доблестен, и смел;
Известен правдой слов и дел.
Его невзгоды злые ждут;
Не бойтесь! Бедствия пройдут.
Вам предстоит узнать теперь,
Как иногда ценой потерь

Стяжать возможно благодать:
Песчинку бросив, гору взять.
Все в Тарсе добрый царь живет;
Встречает он везде почет;
Ему готовы все внимать;
Чтобы достойно честь воздать

Его делам, его уму,
Воздвигли памятник ему.
Но мне пора покинуть вас —
И потому прерву рассказ.
ПАНТОМИМА
Входят с одной стороны Перикл, разговаривая

с Клеоном; каждого из них сопровождает сви¬

та. С противоположной стороны входит гонец

с письмом к Периклу, который дает его прочесть

Клеону. Перикл награждает гонца и возводит его

в рыцари. Затем Перикл и Клеон расходятся.
Все в Тире Геликан живет;
Но он не ест, как трутень, мед.

Добру уча, справляясь с злом,
Он не живет чужим трудом.
Он свято чтит царя завет

И вот — прислал ему привет

И весть о том, что в Тире был

Тальярд и смерть ему сулил,
А потому ему б верней

Расстаться с Тарсом поскорей.

Царь принял мудрости совет;

Надеждой жизнь спасти согрет,
Он вверил вновь волнам морским

Свою судьбу; но тут над ним

Беда тяжелая стряслась;
Вскипели волны, грянул гром,

Корабль и все пловцы на нем

Пошли ко дну; лишь царь один,

Изведав гнев морских пучин,

Спастися мог; страданья полн,
Он долго был игрушкой волн;
Но наконец судьбой спасен —
На дальний берег вышел он.
Не расскажу вам продолженья;
Что дальше — дело представленья.

(Уходит.)
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Пентаполис. Открытый берег моря.

Входит Перикл, отряхая воду.
Перикл

О гневные созвездья, укротитесь!

Бушующие волны, гром и ветры,
Вы забывать напрасно не должны,
Что человек покорен вашей власти

И вынести борьбы не может с вами!

Меня сразили вы! На груды скал

Перикл
705
Меня бросало море и носило

Из места в место; я в живых остался,
Чтоб только о кончине помышлять.
К несчастному явите состраданье!
Лишив меня друзей и достоянья,
Сдержите гнев. О, сжальтесь надо мной;
Я спасся от могилы водяной;
Но смерть моя, я знаю, неизбежна;
Хоть умереть мне дайте безмятежно!
Входят три рыбака.
Первый рыбак

Иди сюда, простофиля.
Второй рыбак

Приходи сюда и тащи за собой сети.
Первый рыбак

Торопись же, оборванец.
Третий рыбак

Что прикажешь, хозяин?
Первый рыбак

Не мямли, а то задам тебе.
Третий рыбак
Я все сожалею о несчастных, что волны

поглотили совсем у нас в виду.
Первый рыбак
Меня совершенно расстроили крики

о помощи этих бедных людей, но мы сами

еле-еле спаслись.
Третий рыбак
Разве я не предсказывал, видя, как дель¬

фин прыгал и носился по волнам, что слу¬

чится недоброе? Они, как слышно, наполо¬

вину рыба, наполовину мясо. Будь они

прокляты! Увидишь дельфина — так

и знай, что придется покупаться. Удивляет

меня, хозяин, как это рыбы живут в море!..
Первый рыбак
Да так же, как и люди на земле. Бога¬

тый скупец подобен акуле: она, плескаясь,

гонит перед собой целую ватагу мелкой

рыбы, а затем и набивает себе ею полный

рот и пожирает ее всю. Такие акулы встре¬

чаются, как я слыхал, и на земле; они все

глотают, пока не спрячут в утробе и при¬

ход, и церковь, и колокольню, и колокола,

словом — все.
Перикл
(в сторону)
Не дурно нравоученье.
Третий рыбак

Исполняй я должность звонаря, мне
23	Весь Шекспир, т. 2
было бы приятно случиться на колокольне

в этот день.
Второй рыбак
Что так, любезный?
Третий рыбак
Тогда бы и я угодил в ее чрево и стал

бы звонить, да так бы раззвонился, что она

бы извергла и колокола, и колокольню,

и приход, и церковь. Разделяй добрый царь

Симонид мое мнение!
Перикл

(в сторону)
Симонид!
Третий рыбак
Он бы очистил всю сторону от этих

трутней, что поедают весь мед у пчел.
Перикл
(в сторону)
Привычки рыб с успехом изучая,
Они о человеческих пороках

Невольно вспоминают. Царство вод

Наводит их на все, что люди хвалят

Иль осуждают.
(Громко.)
Честным рыбакам

В трудах желаю счастья и успеха!
Второй рыбак
Что ж, что мы честны? Какой из этого

толк? Коль случится удачный день, вы¬

черкни его из календаря и поверь, что ни¬

кто о нем не пожалеет.
Перикл

На берег ваш меня извергло море.
Второй рыбак
Каким же пьяным негодяем было море,

если изрыгнуло тебя на нашу дорогу!..
Перикл
Бушуя на просторе, непогода

И яростные волны, как мячом,
Играли мной. Страдальца пожалейте.
Вас просит тот, кто еще просьб не ведал.
Первый рыбак
Ты не умеешь просить. Жаль: у нас

здесь, в Греции, несравненно больше добы¬

вают, прося милостыню, чем мы трудом.
Второй рыбак
Но умеешь ли, по крайней мере, ловить

рыбу?
Перикл
Никогда не пробовал.

706
Второй рыбак
Плохо твое дело: умрешь с голоду;

здесь, если не сумеешь сам что-нибудь вы¬

удить, ничего не добудешь.
Перикл
Чем некогда я был, того не помню;
Чем стал теперь, о том напоминает

Жестокая нужда. Я весь дрожу

От холода, и кровь застыла в жилах;
Едва могу пошевелить язык,
О помощи взывая. Если вы

Не внемлете моленьям, мне не жить;
Тогда прошу меня похоронить.
Первый рыбак
Незачем умирать; да спасут тебя от

этого боги. Накинь мой плащ и согрейся.

Какой ты красивый малый! Мой дом для

тебя открыт, пойдем; будет у нас говядина

для праздников, рыба для постов, будут

пироги и вафли; поверь, я гостю рад.
Перикл
От души благодарю.
Второй рыбак
Ты сказал, любезный, что ты не в сос¬

тоянии нищенствовать?
Перикл
Могу только умолять.
Второй рыбак
Только умолять? Так я сам буду умо¬

лять и таким образом избегну розог.
Перикл
Возможно ль, что у вас всех нищих

порют?
Второй рыбак
Нет, друг, не всех, не всех. Если бы их

всех пороли, я бы с радостью принял

должность палача. Надо пойти, однако,

хозяин, вытаскивать сети.
Уходит с третьим рыбаком.
Перикл

(в сторону)
Как этот честный смех их красит труд!
Первый рыбак
Знаешь ли ты, любезный, где нахо¬

дишься?
Перикл
Не совсем.
Первый рыбак
Так я скажу тебе: наш город носит имя

Пентаполиса, а царь наш— добрый Си¬

монид.
Весь Шекспир
Перикл
Вы его называете добрым царем Си¬

монидом?
Первый рыбак
Да, и он вполне заслужил это названье,

благодаря мирному царствованию и хоро¬

шему управлению.
Перикл
Счастлив этот царь, коль заслужил от

под данных название доброго за свое управ¬

ление государством. В каком расстоянии

от этого прибрежья находится его дворец?
Первый рыбак
До него не более как полдня пути. У на¬

шего царя— красавица дочь; завтра день

ее рожденья. Со всех концов света съехались

принцы и рыцари, чтобы чествовать этот

торжественный день турниром— и, доби¬

ваясь ее любви, ломать копья в честь ее.
Перикл
Если б мое счастье могло равняться

моим желаньям, как мне было бы отрадно

участвовать в этом ристалище!
Первый рыбак
О господин, нужно всему предоставлять

свое течение; и чего человек не может сам

добиться, он имеет законное право раздобы¬

вать, жертвуя спасением души своей жены.
Второй и третий рыбаки возвращаются,

вытаскивая сеть.
Помоги, хозяин, помоги! Вот рыба, кото¬

рая запуталась в сети, как права бедняков

запутываются в сетях законников. Ну, на¬

конец, вытащили сеть, и, могу сказать, не

без труда; и что ж? Ожидаемая рыба пре¬

вратилась в ржавую кольчугу.
Перикл
Кольчугу вы нашли? Друзья, позвольте

Мне на нее взглянуть; судьба мне шлет

Возможность чем-нибудь вернуть потери!

Кольчуга эта мне принадлежала;
В кончины час отец с таким наказом

Мне передал ее: «Прошу тебя,
О мой Перикл, беречь ее и холить;
Она щитом от смерти мне служила;
Храни ее как память обо мне;
Быть может, в миг опасности и ты

В ней обретешь охрану». С этих пор

Не расставались мы, и я, как друга,
Любил ее; но буря разразилась,—
И море, что не ведает пощады,
Меня с ней разлучило, хоть теперь

Добычу возвратило, укротясь.—
И я могу с своим мириться горем

С тех пор, как дар отца мне отдан морем.

Перикл
707
Первый рыбак

Что ж ты намерен делать?
Перикл
Вас просить

Мне уступить заветную кольчугу,
Что некогда царю щитом служила;
По этому значку ее признал я.
Любимого отца я память чту

И потому кольчуги добиваюсь.
Затем прошу мне указать дорогу,

Ведущую к дворцу; в доспехах бранных

Перед царем, как рыцарь, я предстану.

Коль грозная судьба мне улыбнется,
Я за добро вам отплачу добром;
А нет — останусь вашим должником.
Первый рыбак
Ты в честь принцессы хочешь подви¬

заться?
Перикл
О нет, хочу лишь доблесть показать.
Первый рыбак
Возьми кольчугу— и да помогут тебе

боги отличиться!
Второй рыбак
Хорошо, любезный; но только помни,

что, порвав сети, мы вытащили их с боль¬

шим трудом; за это следует вознагражде-

нье. Коль тебе удастся поправить обсто¬

ятельства, надеюсь, что ты не забудешь

тех, которые тебе помогли в этом!..
Перикл
Поверь, услуги вашей не забуду;
Вы дали мне одежду, а коня,
Что зрителей пленит своей красою,

Добуду я за ценное кольцо,
Что море не могло с руки сорвать.

Недостает мне только чепраков.
Второй рыбак
И их добудем; вырежи их из моего луч¬

шего платья— и сам я тебя провожу до

дворца.
Перикл
Во имя чести цель себе поставлю;

Возвышусь иль беду к беде прибавлю!

Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Дорога, ведущая к ристалищу. В стороне беседки для

царя, принцессы и вельмож.
Входят Симонид, Тайса, вельможи

и свита.
Симонид

Где ж рыцари? Пора начать ристанье!
Первый вельможа
Все собрались они; для представленья

Они лишь твоего прихода ждут.
Симонид
Скажи, что мы готовы их принять.

Устроили мы это торжество,
Чтоб дочери отпраздновать рожденье;
Как чудо красоты, сидит она

И для того природой создана,
Чтоб возбуждать восторг и удивленье.
Тайса
Мой царственный отец, твои хваленья

Не в меру льстят достоинствам моим.
Симонид
Так следует: ведь небо создает

Земных владык подобными себе;
В пренебреженье жемчуг блеск теряет;
Так и цари свою теряют силу,
Коль почестей им мало воздают.
Когда пред нами рыцари предстанут,
Их помыслы должна ты объяснять

По выбранным девизам.
Тайса
Постараюсь

Как следует исполнить порученье.
Входит рыцарь; он проходит; его оружено¬

сец представляет его щит принцессе.
Симонид
Кто первым предстает?
Тайса
Спартанский рыцарь;

Он выбрал щит, что носит Эфиопа,

Который длань протягивает к солнцу.
Его девиз: Lux tua vita mihi *.
Симонид
Кто жизнь готов отдать, тот крепко
любит.
Второй рыцарь проходит.
А кто второй?
Тайса
То — македонский принц.

Ему эмблемой служит: рыцарь в латах,

Что дамой побежден; под этим подпись

Гласит: Ріи рог dulzura que рог forza г.

Третий рыцарь проходит.
Симонид

Кто третьим к нам пришел?
1	Твой свет — моя жизнь (лат.).
2	Нежностью больше, чем силой (лат.).

708
Тайса
Сирийский рыцарь;

Его девиз — победная награда

Со словами: Me pompae provexit apex *.

Четвертый рыцарь проходит.
Симонид

Какой девиз четвертого щита?
Тайса
Горящий факел, долу обращенный,
И подпись: Quod me alit, me extinguit2.
Симонид
Он красоты провозглашает власть;
Кто верен ей, тот с честью может пасть.
Пятый рыцарь проходит.
Т аиса
На пятом нарисована рука,
Что держит в туче золота кусок

И золото на камне испытует.
Слова девиза: Sic spectanda fides3.
Шестой рыцарь (Перикл) проходит.
Симонид
Но кто шестой и вместе с тем последний,

Что сам так ловко щит тебе представил?
Тайса
Мне кажется, он рыцарь иностранный;
Его эмблема — высохшая ветка

С верхушкой, что одна лишь зеленеет.
Его девиз гласит: In hac spe vivo 4.
Симонид
Девиз прекраснейший себе избрал он.
В его судьбе коль примешь ты участье,
В надежде он изведать снова счастье.
Первый вельможа
По внешности он мало обещает:
Его доспехи ржавчиной покрыты,
И по всему заметно, что он лучше

Кнутом владеть умеет, чем оружьем.
Второй вельможа
Он, может быть, и вправду иностранец:

Другой бы не осмелился прибыть

На торжество в таких доспехах жалких.
Третий вельможа
Их, может быть, не чистили нарочно

И ржавчину на них приберегли,
Чтоб сам он мог их вычистить в пыли.
1	Достиг вершины славы (лат.).
2	Что меня кормит, то и гасит (лат.).
3	Таким образом познается верность (лат.).
4	Этой надеждой живу (лат.).
Весь Шекспир
Симонид
Какая неразумная привычка

Лишь по наружности судить людей!
Но рыцари готовы. В галерею

И нам пора идти.
Уходят; за сценой слышны громкие крики: «О, жал¬

кий рыцарь!»
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Зала во дворце. Накрытый стол.
Входят Симонид, Тайса, дамы, вельмо¬

жи, рыцари и свита.
Симонид
О рыцари, излишне говорить

О том, что мы вам рады. Я надеюсь,
Что от меня вы перечня не ждали

Всех подвигов, что совершили вы;
Я не хочу служить листом заглавным

К той книге, что описывает их;
К тому ж оно напрасно: честь и доблесть

Умеют сами выказать себя.
Прошу гостей готовиться к веселью;
На пире пусть оно нам служит целью!
Тайса
Тебя ж, мой гость и рыцарь, я царем

Провозглашаю нынешнего дня —
И подношу тебе венок победы.
Перикл
Случайности я более обязан

В успехе, чем достоинствам моим.
Симонид
Суди, как хочешь; все ж ты победитель.

Завистников меж нами не найдешь.
В искусстве равных нет; один хорош,
А все другому должен уступить;
Все доблестны они, а победить

Лишь-удалось тебе. Начнемте пир;
О дочь моя, ты, празднества кумир,

Царицей же воссядь. Г остей моих

Рассадит маршал по заслугам их.
Рыцари

Благодарим за доброе вниманье.
Симонид
Я честь люблю и рад честным гостям.
Кто чести враг, тот враг и небесам.
Маршал

Вот место, что назначено тебе.
Перикл

Я этого отличья не достоин.

Перикл
Маршал
Не возражай; мы зависти не знаем

И высших чтим; их доблестям дивясь,
Не презираем тех, что ниже нас.
Перикл
Благодарю за честь.
Симонид
Садись, садись!
( Тихо.)
Клянуся Зевсом, богом размышлений,
Так мысль о нем преследует меня,
Что в рот не йдет кусок.
Тайса

( тихо )
Клянусь Юноной,

Богиней браков, так желаю я,
Чтоб этот витязь стал моею пищей,
Что не могу дотронуться до яств!
Он — рыцарь благородный и отважный.
Симонид

( тихо )
Он просто деревенский дворянин;

Переломав копье иль два,
Немногим пред другими отличился

И занимать не должен больше нас.
Тайса
(тихо)
Он для меня что пред стеклом алмаз.
Перикл
(тихо)
С моим отцом как сходен этот царь!
Он так же славен был и так же принцы,

Как звезды, окружали трон его,—
И в сонме их он всем казался солнцем.

Как меньшее светило перед большим,
Так перед ним склонялися они.
А я светляк, что блещет лишь в тени

И меркнет, только день блеснет лучами,

Седое время, ты царишь над нами!
Людей рождаешь ты, и губишь их,
И держишь их судьбу в руках своих!
Симонид
Не скучно ли вам, рыцари?
Все
Возможно ль

В присутствии царя не веселиться!
Симонид
По самый край я кубок наполняю,
И так, как вы привыкли это делать,
Когда красавиц чествовать хотите,
Я, полной чашей, пью здоровье ваше.
709
Все
Премного благодарны!
Симонид
Странно мне,
Что рыцарь-победитель что-то мрачен,

Как будто пир, хоть он богат и пышен,
Не по нему. Как думаешь, Тайса?
Тайса
Какое же до этого мне дело?
Симонид
О дочь моя! Ты помни, что цари

Должны и в этом действовать, как боги,

Что осыпают щедрыми дарами

Того, кто к ним приходит на моленье.
Тот государь, что этому примеру

Не следует, на комара похож:
Он все жужжит, а коль его убьешь,

Ничтожностью своею поражает.
А потому, чтоб рыцаря потешить,
Скажи ему, что пью его здоровье.
Тайса
О мой отец, неловко с незнакомцем

Так смело обращаться; он, пожалуй,
Мою любезность плохо объяснит:
От женщины излишнее-вниманье

Мужчина принимает за признанье

И за бесстыдство.
Симонид
Делай, как велю,
Иль раздражишь меня.
Тайса

(в сторону)
Клянусь богами,

Его приказ я с радостью исполню.
Симонид
Скажи затем, что я узнать желаю,
Откуда он и как его зовут.
Тайса
Мой царственный отец, отважный рыцарь,

Твое здоровье пьет.
Перикл
Благодарю.
Тайса
При этом он тебе желает счастья.
Перикл
Ему я благодарен и тебе —
И в вашу честь свой кубок осушаю.
Тайса
Он мне велел притом тебя спросить,

Откуда ты и как тебя зовут?

710
Весь Шекспир
Перикл
Я тирский дворянин; зовусь Периклом;

Военные науки изучив,
Отправился искать я приключений;
Но море, разразившись грозной бурей,

Меня судов и спутников лишило

И бросило меня на этот берег.
Тайса
Тебе он благодарен за привет;
Из Тира он; его зовут Периклом;
Он потерпел крушенье и, лишившись

Своих судов, сюда был брошен морем.
Симонид
Я о его несчастье сожалею

И прогоню печаль с его лица.
Окончим пир. Мы долго засиделись,
Теряя только время понапрасну;
Пора искать других увеселений;
Прошу вас поплясать в доспехах бранных;

Доспехи пляску рыцаря лишь красят;

Пусть мне не говорят, что звон оружья

Нехорошо подействует на дам;
Все дамы любят, что бы там ни пели,

Мужчин в оружье так же, как в постели.

Рыцари пляшут.
Благодарю, ответ достоин просьбы;
Сюда, любезный рыцарь! Здесь без дела

Скучает дама; с нею потанцуй;
Ведь я слыхал, что рыцари из Тира

Умеют ловко с дамами справляться

И мастера они в степенных танцах.
Перикл

Да, государь, кто в этом упражнялся.
Симонид

Любезностью отделаться не думай.
Рыцари и дамы пляшут.
Пора и кончить; всем я благодарен;
Все отличились вы;
( Периклу.)
Ты больше всех;

Позвать пажей, чтоб рыцарей они

В их комнаты с свечами проводили.
Тебе ж покой близ наших отведен.
Перикл

К твоим услугам я.
Симонид
Прощайте, принцы;

Пора и отдохнуть; за поздним часом

Любовные прервите разговоры,
Хоть вы от них, пожалуй, и не прочь.

Вернетесь к ним, когда промчится ночь.

Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Тир; комната в доме правителя.
Входят Геликан и Эскан.
Геликан
Эскан, узнай всю правду! Антиох

Свой гнусный век мрачил
кровосмешеньем,

И боги, не желая отложить

Возмездья за ужасный этот грех,
Его во всем величье покарали.
В то время, как он с дочерью своею

В роскошной колеснице восседал,
На них обоих пал огонь небесный

И так их изуродовал мгновенно,
Так разложил их смрадные тела,
Что даже те, что ими восхищались,
Их погребеньем рук не осквернили.
Эскан
Как это странно!
Геликан
Нет, лишь правосудно;

Велик был этот царь; но невозможно

Могуществом и волей отвратить

Богов всесильных гневные удары;
Тяжелый грех не мог избегнуть кары.
Эскан
Ты прав вполне.
Входят двое или трое вельмож.
Первый вельможа

Никто доверием у Геликана

Не облечен в той мере, как Эскан,
Его советам он всегда внимает.
Второй вельможа

Пора покончить с тяжким положеньем!
Третий вельможа

Кто не поможет нам, да будет проклят!
Первый вельможа
Идите же за мной. О Геликан,
С тобой поговорить желаем мы.
Геликан

Со мною? Очень рад. Привет вельможам!

Первый вельможа
Давно стоит пред нами чаша горя;
Вот-вот оно прольется через край.
Геликан
Чем недовольны вы? Любя царя,
Ему противиться вы, верно, не хотите.

Перикл
Первый вельможа
Ты сам себе противиться не должен.
Коль царь наш жив, его хотим мы видеть;

Хотим узнать, какое государство

Присутствием своим он осчастливил;
Коль царь наш жив, его отыщем мы;
Коль умер — мы найдем его могилу;
На свете он — пусть нами управляет;

Погиб — его кончину мы оплачем

И к выбору свободному приступим.
Второй вельможа
Всего верней, что он давно скончался;
А так как государство без главы

Обречено погибели, как дом,
Что крыши не имеет,— мы хотим

К тебе с нижайшей просьбой обратиться;

Бразды правленья в руки ты бери;
Тебя избрать желаем мы в цари.
Все
Да здравствует же славный Геликан!
Ге ликан
Чтоб верными присяге оставаться,

Повремените выбором своим;
Коль любите царя, повремените.
Когда исполню я желанье ваше,
Я окунусь в клокочущее море,
Где человек за каждый светлый миг

Часами скорби платит. Я прошу,
Чтоб год еще царя вы подождали;
Коль срок пройдет и не вернется царь,

Тогда я соглашусь с терпеньем старца

Нести правленья тяжкое ярмо.
Чтоб доказать свою любовь к царю,

Искать его по свету отправляйтесь,
Как подданным хорошим подобает;
Ни ревность, ни отвагу не щадите;
Коль вам его удастся отыскать

И возвратить сюда,— вы, как алмазы,

Заблещете среди его короны.
Все
Кто не внимает мудрости советам,
В том нет ума. Послушны Геликану,

Немедленно отправимся в дорогу.
Геликан
Пожмем друг другу руки, заключая

Союз любви. Тот край не может пасть,

Где мир и честь поддерживают власть.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Пентаполис. Комната во дворце.
Входит Симонид, читая письмо.

Рыцари встречают его.
Рыцари

Приветствуем и славим Симонида!
711
Симонид
Мне поручила дочь вам передать,
Что раньше года замуж выходить

Она не хочет. Тщетно я старался

Узнать причину этого решенья;
Причина только ей одной известна.
Рыцари
Нельзя ль ее увидеть?
Симонид
Невозможно:
Она в своих покоях заперлась;
Еще двенадцать месяцев она

Диане хочет верной оставаться —
И поклялася в том своею честью

И Цинтии пресветлыми очами.
Рыцари
Хоть тяжело с тобою расставаться,
Но время нам откланяться тебе.
Уходят.
Симонид
Как ловко я отделался от них!
Теперь примусь за дочери посланье.
Она мне говорит, что выйдет замуж

За рыцаря, что одержал победу,
Иль блеска дня уж больше не увидит.
Я, выбор одобряя, рад ему;
Но все ж о том ей было неизвестно,
Как это я приму: но все равно —
Не затяну я дела. Вот и он;

Притворствовать немного не мешает.
Перикл
(входит)
Во всем желаю счастья Симониду.
Симонид
Таким же я желаньем отвечаю.
Благодарю за чудную игру,
Которой нас пленил ты прошлой ночью.
Я никогда еще не тешил слуха

Гармонией такой.
Перикл
Меня ты хвалишь

По доброте, никак не по заслугам.
Симонид
Ты музыки давать бы мог уроки.
Перикл
Мне впору только быть учеником.
Симонид
Позволь тебя спросить, любезный рыцарь,

Как думаешь о дочери моей?
Перикл
Принцесса — добродетелей палата.

712
Весь Шекспир
Симонид
Притом она прекрасна...
Перикл
Да, прекрасна,

Как чудный летний день.
Симонид
В ее глазах

И ты — достойный рыцарь; в ученицы

Она к тебе желает поступить;
Ты должен это к сведенью принять.
Перикл
Поверь, я не гожусь в учителя.
Симонид
Она не разделяет это мненье.
Прочти ее письмо.
Перикл

(в сторону)
Глазам не верю!
В своей любви принцесса признается.
То замысел царя на жизнь мою.
( Громко.)
О государь, зачем запутать хочешь

Ты рыцаря, сраженного несчастьем,
Что к дочери твоей лишь относился

С глубоким уваженьем, о любви

И помышлять не смея?
Симонид
Негодяй,
Ты дочь мою к себе приворожил.
Перикл
Клянусь, не заслужил твоих упреков,
Я никогда ничем не вызывал

Ее любви, и гнев напрасен твой.
Симонид
Предатель, лжешь!
Перикл
Предатель?
Симонид
Да, предатель.
Перикл
Лишь пред царем склоняю я главу;

Другому отомстил бы за обиду.
Симонид
Мне нравится его неустрашимость.
Перикл
И помыслы, и действия мои

Полны и благородства и отваги;
Во имя чести прибыл я сюда,—
Не для того, чтоб стать бунтовщиком.
Кто с этим не согласен, бойся мести!
Я докажу мечом, что тот враг чести.
Симонид

От дочери я разъяснений жду.
Входит Тайса.
Перикл
Прекрасна ты и, верно, правду любишь.

Разгневан твой отец; ему поведай,
Что о любви ни словом, ни письмом

Тебе не намекал я никогда.
Тайса
Будь это правда, в чем же тут беда?
Меня не оскорбил бы ты участьем,
Когда его я почитаю счастьем.
Симонид
Какое своеволье!
(В сторону.)
От души
Я рад тому.
( Громко.)
Смирить тебя сумею;

Покорности я выучу тебя;
За иноземца выйти собралась ты,
Не получив согласья моего!
(В сторону.)
А этот незнакомец, я уверен,
Мне по рожденью равен.
( Громко.)
Вам обоим
Даю совет не слишком зазнаваться:
Коль подчиниться мне вы не хотите,
Я сделаю вас мужем и женой.

Приблизьтесь. Вы союз должны скрепить

Пожатьем рук и нежным поцелуем.

Соединяя вас, надежды ваши

Разрушил я и, к довершенью бед,
Вас обвенчать теперь даю обет,
Желая счастья. Что ж, довольны вы?
Тайса
(Периклу)
Я счастлива, коль любишь ты меня.
Перикл
Люблю, как жизнь, как кровь, что в жилах
льется.
Симонид

Согласны вы венчаться?
Оба
Государь,

Согласны, если так тебе угодно.
Симонид
Скорее свадьбу надо нам сыграть;
Затем, как только можно — ив кровать.

Перикл
713
АКТ ТРЕТИЙ
Говер входит.
Говер
Окончен пир; все спит кругом;

Дворец объят глубоким сном;

Умолкли крики, всюду тишь;

Лишь сторожит глазами мышь

Близ нор запрятавшийся кот.

Сверчок в печурке песнь поет;

Сыграли свадьбу, час пришел,—

И деву юную возвел

На ложе брака Гименей;
В ту ночь с невинностью своей

Рассталась дама — и она,
Зачав, быть матерью должна.

Все недосказанное мной

Дополнить надо вам мечтой.
Но вот — немое представленье.

Вам разъясню его значенье.
ПАНТОМИМА
Входят с одной стороны Перикл и Симонид

со свитами. К ним идет навстречу гонец, кото¬

рый склоняет колена пред Периклом и вручает ему

письмо. Перикл показывает письмо Симониду. Вель¬

можи становятся на колени перед Периклом. Входит

беременная Тайса с Лихоридой. Симонид

дает дочери письмо; она радуется. Она и Перикл

прощаются с царем и уходят с Лихоридой и свитой.

После этого уходят Симонид и остальные.
Повсюду посланы гонцы;
Они летят во все концы;
Перикла ищут здесь и там,
По отдаленнейшим странам,
И каждый уголок земли

Хотят изведать. Корабли

По всем морям за ним летят;
Ни сил, ни денег не щадят.
И вот, как уж узнали вы,
Его по голосу молвы

Нашли,— и посланный гонец

Ему приносит во дворец

Письмо из Тира. Так гласит

Посланье: «Антиох убит

Огнем небес за тяжкий грех;
А в Тире, по желанью всех,
Возвесть хотели в царский сан

Правителя; но Геликан,
Желая бунт предотвратить,
Сказал, что согласится быть

Царем, но только через год:
Перикла должен ждать народ».
Как эти вести разнеслись,
Возликовал Пентаполис;
В восторге все; всем лестно знать,

Что венценосец — царский зять.
Решили тотчас ехать в Тир,
Чтоб водворить в нем снова мир.

Царица лишь берет с собой

Свою кормилицу. Рекой

Струятся слезы из очей

Тайсы. С родиной своей

Расстаться бедная должна;
Пускай беременна она,
Но мужа ей оставить жаль —
И вот корабль несет их вдаль.

Корабль плывет, судьбой храним.

Нептун сначала ласков к ним;
До половины пройден путь.
Вдруг ветер стал реветь и дуть,—
И ветер, мрачный и седой,
Такою страшною грозой

Дохнул на море, гнева полн,
Что стал корабль средь лютых волн

Нырять, как утка. Все дрожат:
Со всех сторон и смерть и ад;

Царица так потрясена,
Что стала мучиться она

Родами. Здесь покину вас,
И представленье мой рассказ

Заменит вам. Внимайте снова:

Передаю актерам слово.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Входит Перикл на палубу корабля.
Перикл
О бог морских пучин, к тебе взываю!

Бушующие волны укроти,
Что поглотить готовы ад и небо.
А ты, что власть имеешь над ветрами,
Из глуби вызвав их, закуй их в цепи.

Довольно длилась буря. Пусть умолкнут

Раскаты оглушающего грома —
И молнии сернистые угаснут!
О Лихорида, как царица может?
Ты хочешь, буря, в яростных порывах

Всю выхлестать себя. Сигнал матроса

Не слышен, словно шепот в ухо смерти.

Владычица пресветлая, Луцина,
Что внемлешь ночью воплям и мольбам,

Спаси корабль, что утонуть готов,
И облегчи моей царицы муки!
Входит Лихорида с ребенком.
Что, Лихорида?
Лихорида
Вот тебе ребенок,
Что слишком юн, чтоб понимать
опасность.

714
Весь Шекспир
Которой нам не суждено избегнуть.

Ребенок этот — дар, последний дар

Скончавшейся царицы.
Перикл
Что я слышу!
Лихорида
Тяжелую утрату, государь,
Перенеси с терпеньем. Грозной буре

Не помогай проклятьями. Царица,

Оставив дочь-малютку, умерла.
Мужайся для нее и постарайся

Сдержать свое отчаянье.
Перикл
О боги,
Зачем вы заставляете любить

Свои дары роскошные, когда

Так скоро их уносите обратно?
Что мы дарим, то не берем назад;
И в этом человек достойней вас.
Лихорида

Для дочери снеси с терпеньем горе.
Перикл
Пусть жизнь твоя промчится безмятежно

За то, что ты так бурно родилась!
Пусть будет нрав твой кроток, потому

Что никогда на свет не появлялась

С таким приветом грубым дочь царя!

Пусть счастье осенит твою главу.
Огонь и воздух, небо и земля,

Разгневанные волны,— все стихии

Слились, чтоб возвестить с зловещим
ревом
О том, что родилась ты; не успела

Ты глаз открыть, как понесла утрату,
Что заменить ничто не в состоянье.
Над бедною малюткой сжальтесь, боги,
И с милостью взгляните на нее!
Входят два матроса.
Первый матрос

Мужайся, царь! Господь храни тебя!
Перикл
Отважен я и бури не боюсь;
Лишив меня всего, что я любил,
Она мне зла не может больше сделать.

Лишь из любви к несчастному младенцу,

Что обречен на плаванье с рожденья,

Желаю я, чтоб стихла злая буря.
Первый матрос
Одного только боюсь, что порвутся ка¬

наты; а то пусть себе злится и мечется

буря.
Второй матрос
Только бы выбраться в открытое море,

а там мне все равно: взбаламученные и по¬

крытые пеной волны, целуйтесь, если хоти¬

те, хоть с месяцем!
Первый матрос
Государь, надо выбросить труп царицы

за борт; море так гневно, ветер так злится,

что они не угомонятся, пока на корабле

останется усопшая.
Перикл
Это один предрассудок.
Первый матрос
Не сердись, государь, но мы всегда это¬

го держимся и свято чтим этот обычай. Ты

должен нам уступить. Непременно надо

выбросить ее тело в море.
Перикл
Пусть будет по-вашему, о, злосчастная

царица!
Лихорида
Там, государь, тело ее.
Перикл
Подруга дорогая, для родов

Ужасное тебе досталось ложе:
Ни света, ни огня. Тебя забыли

Враждебные стихии. Не могу я

Тебя с обрядами предать земле родной:
В пучину вод твой труп я должен
бросить,
Едва твой гроб заколотить успеют;
Я не могу воздвигнуть мавзолея

Над милою и осветить его огнем

Неугасаемых лампад;
Ты ляжешь между раковин простых,—
И только волны с ропотом и плеском

Да бьющие фонтанами киты

Твое придавят тело! Лихорида,
Скажи, чтоб Нестор мне сюда принес

Чернильницу, бумаги, ароматов

И ящик с драгоценностями; также

Пусть принесет Никандр ларец
роскошный.
Ребенка положите на подушку.
Я между тем прочту над ней молитвы

И с ней прощусь навеки. Торопись.
Лихорида уходит.
Второй матрос
Государь, у нас под палубой находится

совершенно готовый ящик; он осмолен

и законопачен.

Перикл
Перикл
Благодарю. Скажи мне, моряк, какой

это берег?
Второй матрос

Мы невдалеке от Тарса.
Перикл

Так, вместо Тира, в Таре направим
путь;
Как скоро до него добраться можно?
Второй матрос

К рассвету, если только буря стихнет.
Перикл
Поедем в Таре. Клеона я увижу;
С младенцем мне до Тира не доехать.
Его оставлю в Тарсе: там его

И вырастят, и вскормят превосходно.

Ступай же. Тело вынесу сейчас.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Эфес. Комната в доме Церимона.
Входят Церимон, слуга и несколько

человек, что потерпели кораблекрушение.
Церимон

Эй, Филемон, сюда!
Филемон
(входя)
Меня позвал ты?
Церимон
Немедленно ты разведи огонь

И накорми усталых бедняков.
Всю эту ночь свирепствовала буря.
Слуга
Я много бурь видал, но никогда

Такой не приходилось еще видеть.
Церимон
Твой господин свой век окончит раньше,

Чем ты назад придешь. Я не могу

Ему помочь ничем.
( Филемону.)
Сходи в аптеку

И мой рецепт отдай; потом мне скажешь,

Как действует лекарство на больного.
Все уходят, кроме Церимона. Входят два госпо¬

дина.
Первый господин

Мое почтенье.
715
Второй господин

Здравствуй, Церимон!
Церимон

Чуть брезжит свет, а вы уж поднялись!
Первый господин
На самом берегу жилища наши;
Дома во время бури колыхались,
Как при землетрясенье. Все дрожало;

Казалось нам, они готовы рухнуть.

Лишь страх один меня из дома выгнал.
Второй господин
Другой причины нет, что мы так рано

Тебя побеспокоили.
Церимон
Нисколько!
Первый господин
Я удивлен, что ты одет с зари

И уж стряхнул с себя отдохновенья

Оковы золотые. Странно мне,
Что без причин себя тревожишь ты.
Церимон
Всегда считал я знание и доблесть

Дарами, что гораздо драгоценней,
Чем знатное рожденье и богатство.

Растратить деньги, имя опозорить —

Распутному наследнику легко,
Тогда как добродетели и знанье

К бессмертию ведут и человека

Уподобляют Богу. Вам известно,
Что жизнь я медицине посвятил;
Я изучал по опыту и книгам

Науки этой тайны; я узнал

Целебные особенности трав,
Металлов и камней и, изучив

Болезни, удручающие смертных,
Врачую их; я в этом нахожу

Гораздо больше истинного счастья,
Чем в суетных отличьях и в погоне

За золотом, что смерть придет отнять.
Второй господин
Ты по всему Эфесу расточал

Твои благодеяния, и сотни

Тобою излеченных называют

Тебя своим спасителем. На помощь

Приходишь ты не только миром знаний

И личными трудами, но для бедных

Всегда готов свой кошелек открыть.
Ты увенчал себя такою славой,
Что обессмертил имя Церимона.
Входят два или три служителя с ящиком.

716
Весь Шекспир
Первый служитель

Поставь его сюда.
Церимон

Что это?
Первый служитель

Ящик.
Что выбросило море; надо думать,
Что с корабля разбитого он брошен.
Церимон

Рассмотрим ящик.
Второй господин
Он похож на гроб.

Церимон
Что б ни был он, а все тяжел ужасно.

Немедленно мы вскрыть его должны.

Коль чрево моря золотом полно,

Недурно, что оно его извергло

На берег наш.
Второй господин

Конечно.
Церимон
Этот ящик

Законопачен и облит смолой.
Ты говоришь, что выброшен он морем?
Первый служитель
Он принесен огромною волной;
Я никогда такой еще не видел.
Церимон
С него снимите крышку осторожно...

Как сладостно благоухает он!
Второй господин

Прекрасный запах!
Церимон
Волны аромата

По воздуху несутся. Сбросьте крышку!

О, боги! Труп я вижу.
Первый служитель

Просто чудо.

Церимон
Завернут он парчою драгоценной;

Бальзамами он облит и обложен

Мешками благовоний. Тут же свиток.
О Аполлон, дай руку разобрать!
(Читает свиток.)
«Коль этот гроб неведомой судьбою

На берег моря выбросит волна,
Узнайте: в нем, утраченная мною,
Царем Периклом, милая жена.
Земле святой ее предайте тело;
Примите в дар лежащий с нею клад,—
И пусть за это праведное дело

Сторицею вас боги наградят».
Коль жив Перикл, его разбито сердце,
А это нынче ночью приключилось.
Второй господин

Весьма возможно.
Церимон
Да, сегодня ночью:

Взгляни, как лик ее красив и свеж.
Ее поторопились бросить в море.
Раздуй огонь и принеси сюда

Из кабинета ящики с лекарством.
Слуга уходит.
Порою смерть на многие часы

Природу подавляет, но случалось,
Что жизни дух одерживал победу

И рвал оковы смерти. Слышал я

Рассказ об египтянке, что лежала,
Как бы объята смертью, в продолженье

Восьми часов. Она затем воскресла,

Благодаря хорошему уходу.
Входит слуга с ящиками, полотенцем и огнем.
Ну вот белье, а также и огонь;
У нас здесь нет хороших музыкантов,
Но пусть они играют. Дай мне склянку,

Скорей, скорей! Пусть музыка играет;

Как можно больше воздуха ей надо!

Царица оживет — я в том уверен;
Она уж пробуждается, я слышу

Ее дыханье теплое. Не больше

Пяти часов она лежит без чувств —
И жизни цвет к ней снова возвратился.
Первый господин
Через тебя свершилось это чудо —
И ты навек свое прославил имя.
Церимон
Она жива; опущенные вежды,
Хранилища утраченных Периклом

Сокровищ, начинают раздвигать

Бахромки золотые — и алмазы,
Воды чистейшей, скоро засверкают,
Чтоб мир обогатить своей красою.
Живи, цветок роскошный, и рассказом

Об участи своей чудесной

Заставь нас плакать.
Тайса

(делает движение)
Диана, где же я? Кто эти люди?
Где мой супруг?

Перикл
Первый господин

Я изумлен.
Второй господин

Я тоже.
Церимон
Прошу молчать, любезные соседи;

Перенести ее мне помогите

В покой соседний; дайте мне белья.
С ней обходиться надо осторожно,
А иначе ее погибель ждет;
О Эскулап, приди ко мне на помощь!

Уходят, унося Тайсу.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Таре. Комната в доме правителя.
Входят Перикл, Клеон, Дионисса и Ли-

хорида с Моринойна руках.
Перикл
Клеон, я должен ехать: год прошел,
И в Тире ненадежно. На прощанье

Сердечную признательность мою

Я выразить вам должен. У богов

Прошу я вам всех лучших в мире благ!
Клеон
Тебя смертельно ранившие стрелы

Безжалостной судьбы — и нас сразили.
Дионисса
Я в горе, что по воле злого рока

Прелестную царицу ты не мог

Сюда привезть, чтоб мой утешить взор.
Перикл
Невольно покориться надо небу.
Когда б я мог реветь и волноваться,
Как море, где покоится она.
Все тщетными остались бы усилья

Переменить решения судьбы.
Я поручаю вашей доброте

Мою малютку милую, Морину.
Такое имя мною ей дано,
Так как она на море родилась.
Ее заботам вашим доверяя,
Прошу ее по-царски воспитать,
Как требует того ее рожденье.
Клеон
Об этом, государь, не беспокойся!
Мою страну ты спас своим зерном,
За что народ тебя доселе славит;
Мы доказать сумеем благодарность

И дочери твоей. Когда б я мог

К ней отнестись с позорным равнодушьем,
717
Народ, тобой спасенный, заклеймил бы

Мою неблагодарность. Если только

Нуждаюсь я в подобном побужденье,
Да разразят меня за это боги,
Моих детей и все мое потомство!
Перикл
Тебе я верю. Честь твоя и доблесть

Без клятв — порукой в том. Клянусь
Дианой,
Которую мы чествуем и славим,
Что ножницы моих волос не тронут,
Пока не выйдет замуж дочь моя.
Хотя б и зло могли увидеть в этом.
Затем прощаюсь с вами. Дионисса,

Надеюсь, что меня ты осчастливишь,

Заботливо малютку возращая.
Дионисса
И у меня есть дочь, ее любить

Не буду больше я, чем дочь твою.
Перикл

В моих мольбах тебя я не забуду.
Клеон
До берега тебя проводим мы

И там твою судьбу Нептуну вверим,

Прося его защиты и покрова.
Перикл
Я принимаю ваше предложенье;
Пора идти. Не плачь, о Лихорида;
С любовью ты малютку охраняй;
Твоих услуг она не позабудет,
Когда большая станет. Время ехать!
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Эфес; комната в доме Церимона.

Входят Церимон и Тайса.
Церимон
С тобой в гробу сокровища лежали:

Они твои; письмо нашел я также.
Не знаешь ли, кем писано оно?
Тайса
Моим супругом. Помню хорошо,
Что на корабль беременной я села;
Но не могу наверное сказать,
Клянусь богами, там ли разрешилась.

Увы! Перикла вновь я не увижу,

Любимого супруга моего.
И потому оденусь я весталкой

И откажусь от радостей земных.

718
Весь Шекспир
Церимон
Царица, если так решила ты,

Недалеко отсюда храм Дианы,
Где можешь поселиться навсегда.

Коль хочешь, я племянницу свою

Тебе пришлю, чтоб за тобой ходила.
Тайса
Могу лишь благодарностью платить

За щедрые твои благодеянья:

Утратив все, дарю одни желанья.
Уходят.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Входит Г о в е р.

Говер
Перикл без бед приехал в Тир;

Там он нашел любовь и мир;

Убежищем Дианы храм

Его жена избрала. Там

Она, убитая тоской,
Живет. К Морине молодой

Вернемся в Таре. Красы полна,

Собой пленяет всех она;
Ее встречает хор похвал;
Ее на славу воспитал

Клеон; но зависть бдит в тени,

Ее пресечь желая дни.
У Диониссы дочь растет;
Она во всем пример берет

С Морины; ловкостью своей

Она сравниться хочет с ней;
Но это тщетная мечта:
Ей Филотена не чета.
Во всем Морина верх берет,

Коль шелк она порой плетет

Рукою, что бела как снег,—
Ее работа лучше всех;
Иглой ли ранит полотно,

Плотней становится оно;
Поет ли с лютнею своей,
В лесу смолкает соловей;
Диане пишет ли привет —
И в этом ей соперниц нет;

Голубка Пафоса бела;
Ужель сравниться б с ней могла

Ворона? Так Клеона дочь

С Мориной точно день и ночь.

Хвалы как долг, а не как дар,

Морине шлются. Злой удар

Готовит Дионисса ей,
Чтобы она красой своей

Не затемняла дочь. И вот

Ее убийца стережет.
В живых уж Лихориды нет —
И легче скрыть убийства след.

Года летят; в хромых стихах

Я рассказал вам о делах

Минувших лет. Когда б со мной
Вы не пошли одной тропой,

Затмиться мог бы мой рассказ.

Пора мне вновь покинуть вас;

Вот Дионисса; рядом с ней

Стоит подкупленный злодей.

Оставлю вас: чрез представленье

Узнать должны вы продолженье.
(Уходит.)
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Таре. Берег моря.
Входят Дионисса и Леонин.
Дионисса
Дав клятву, ты ее исполнить должен;

Никто не будет ведать об убийстве;

Свершив его, обогатишься разом;

Отбрось советы совести холодной,

Которая разнежить может сердце,
В него любовь вливая. Состраданью

Вели молчать; оно, как это видишь,

Отвергнуто и женщиной. Будь тверд

И доверши задуманное дело.
Леонин

Я буду тверд, но все ж она прекрасна.
Дионисса
Тем более она богов достойна.
Она сюда свой направляет путь,

Оплакивая смерть любимой няни.

Решился ль на убийство?
Леонин
Да, решился.
Входит Морина с корзиною цветов.
Морина
Я Теллу обездолю, чтоб цветами

Покрыть твою могилу. Как ковром,

Все лето застилать ее я буду

Цветами желтыми и голубыми,

Перикл
Фиалками и ноготками. О, горе мне,

Несчастной деве! В бурю родилась я,
В тот час, когда моя скончалась мать,—
И с дня рожденья только бури вижу,
Что от меня друзей моих уносят.
Дионисса
Что ж ты одна, Морина? Как случилось,

Что нет с тобою дочери моей?
Не изнуряй себя напрасным горем;
Я няню заменю тебе вполне.
О, боги, как лицо твое поблекло

От скорби бесполезной! Дай цветы;
От волн морских они увянут скоро;
Здесь воздух свеж. Ты можешь с Леонином

По берегу пройтись. Тебя прогулка

Наверно освежит.
( Леонину.)
Дай руку ей
И с нею погуляй.
Морина
Я не хочу

Лишить тебя служителя.
Дионисса
Ты знаешь, что тебя и твоего отца

Люблю я, как родных. Он скоро будет,
И, коль свое сокровище найдет

Увядшим и больным, жалеть он станет,

Что долго так отсутствовал. На нас

Вознегодует он за то, что мы

Не сберегли тебя. Пройдись немного

И прежнюю веселость не теряй;
Старайся сохранить свою красу,
Что стариков и юношей пленяет.
Прошу, не беспокойся обо мне:
Я и одна могу домой вернуться.
Морина
Изволь, я погуляю, если хочешь:
Но этого совсем я не желаю.
Дионисса
Тебе прогулка пользу принесет.
(Леонину.)
Не меньше получаса с ней гуляй

И не забудь, что я тебе сказала.
Л еонин

Не беспокойся, я приказ исполню.
Дионисса
Тебя я оставляю не надолго;
Не утомляй себя ходьбою быстрой:
Ведь о тебе заботиться должна я.
Морина
Благодарю.
Дионисса уходит.
719
Не западный ли ветер
Здесь дует?
Л еонин

Юго-западный.
Морина
Когда
Я родилась, он с севера стремился.
Леонин

Как это знать ты можешь?
Морина
По рассказам

Моей старухи-няни. Мой отец,
Отваги полн, одушевлял матросов

Своим примером. Царственные руки

Он не жалел, канаты напрягая.
Держась за мачту, с морем он боролся,

Что палубу почти совсем разбило.
Леонин
Когда ж случилось то?
Морина
Как родилась я,

Ужасная свирепствовала буря.
Матроса, что справлялся с парусами,

Снесло волною в море. Все смутились

И бросились к корме, покинув снасти.

Один свистал; другой кричал без цели —

И все пришли в смятенье.
Леонин
Брось рассказ;
Читай свои молитвы.
Морина
Что ж ты хочешь?
Леонин
Я помолиться время дам тебе,
Но торопись. Тебя услышат боги;
Я ж поклялся с тобой мгновенно кончить!..
Морина
Зачем меня ты хочешь умертвить?
Леонин
Я госпожи своей исполню волю.
Морина
Скажи, зачем нужна ей смерть моя?

Клянусь, я никогда не оскорбляла

Ее ничем, ей угождать стараясь.
Ни одному живому существу

Я в жизни зла не делала. Поверь —
Ни мыши я, ни мухи не убила,
И если раз я раздавила червя,

720
Весь Шекспир
То плакала о том. Какой обидой

Могла я заслужить ее вражду?
Чем смерть моя ей может быть полезна

И жизнь моя опасна?
Леонин
Рассуждений

Не требуют моих; лишь приказанье

Исполнить должен я.
Морина
О, невозможно,
Чтоб ты его исполнил. По глазам

Я вижу, что ты добрый человек;
Недавно, об опасности забыв

И ранам подвергаясь, рознял ты

Двух дравшихся. То было благородно.
Ты и теперь не иначе поступишь.
Коль Дионисса мне сулит погибель,
Стань между ней и мной и пощади

Слабейшую из двух.
Леонин
Я клятву дал

И в жертву принести тебя я должен.
(Бросается на нее.)
Входят пираты.
Первый пират

Остановись, негодяй!
Леонин убегает.
Второй пират

Добыча! Добыча!
Третий пират
Разделим ее пополам, друзья, пополам.

Тащи ее немедленно на судно.
Пираты уходят с Мориной.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Входит Леонин.
Леонин
Разбойники похитили Морину;
Они из шайки грозного Вальдеса.
Желаю ей счастливого пути.
Она уж не вернется. Поклянусь,
Что я ее убил и в море бросил;
Но подождать я должен: может быть,
Они хотят потешиться лишь ею

И не возьмут с собой. Когда вернется,

Похищенную мне убить придется.

(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Митилены. Комната в публичном доме.

Входят содержатель притона, сводня
и Б у л ь т.
Содержатель притона
Бульт!
Бульт
Что прикажете, хозяин?
Содержатель притона
Поищи ты на рынке товара. Митилены

полны веселых людей; мы и так уже много

потеряли денег, очутившись во время яр¬

марки без женщин.
Сводня
Никогда еще не было у нас такой бед¬

ности. Остались только три жалкие твари,

и они выбиваются из сил, от беспрерывной

работы они совсем сгнили.
Содержатель притона
Необходимо поэтому достать новых,

сколько бы ни пришлось заплатить за них.

Во всяком деле нужно быть добросовест¬

ным, а то никогда не процветешь.
Сводня
Ты правду сказал: ведь не взращивани¬

ем же бедных подкидышей— а я их вос¬

питала штук одиннадцать девчонок.
Бульт
Да, лет до одиннадцати вы их растили,

чтобы потом их губить. Что же, пойти

поискать?
Сводня
Конечно. Ведь та дрянь, что у нас есть,

свалится от первого сильного ветра, до

того все они больны.
Содержатель притона
Да, правда, они слишком ненадежны,

говоря по совести. Бедная венгерка, родив¬

шая ребенка, ведь умерла.
Бульт
И ребенка спровадила до того, сделала

его жарким для червей. Пойду-ка за то¬

варом.
(Уходит.)
Содержатель притона
Хорошо бы иметь тысячи три-четыре

цехинов, жить спокойно и бросить дело.

Перикл
Сводня
Зачем же бросать, скажи на милость?

Стыдно, что ли, получать доходы на ста¬

рости лет?
Содержатель притона
Добрая слава не приходит вместе с до¬

ходами, да и доходов меньше, чем непри¬

ятностей; хорошо бы скопить, пока мы

молоды, состояньице и закрыть двери на

запор. К тому же мы в самых дурных

отношениях с богами из-за наших занятий,

и это достаточная причина, чтобы поско¬

рее уйти от дел.
Сводня
Ну вот еще! Во всяком деле люди гре¬

шат.
Содержатель притона
Конечно, но мы больше, чем кто-либо.

Да, наши занятия нельзя назвать делом,—

это совсем не профессия. Но вот и Бульт

вернулся.
Входят Бульт, пираты и Морина.
Бульт
(Морине)
Иди-ка сюда. Вы, господа, говорите,

что она девственница?
Первый пират
Мы в этом не сомневаемся.
Бульт
Хозяин, вот что я раздобыл. Если она

вам понравится, отлично; если нет, я поте¬

рял задаток, который дал за нее.
Содержатель притона
Бульт, обладает ли она какими-нибудь

талантами?
Бульт
У нее красивое лицо, она хорошо гово¬

рит и отлично одета — каких там еще та¬

лантов спрашивать?
Сводня
А сколько за нее требуют?
Бульт
Меньше чем за тысячу никак не усту¬

пят.
Содержатель притона
Ну, хорошо, господа, пойдемте со

мной, я сейчас же вам уплачу деньги. Жена,

возьми ее к себе, объясни ей ее обязаннос¬
721
ти, научи ее быть обходительной с гос¬

тями.
Содержатель притона и пираты уходят.
Сводня
Бульт, запомни ее приметы, цвет волос,

рост, цвет лица, возраст, напиши ручатель¬

ство в девственности и объяви аукцион;

кричи: «Кто больше всех даст, тому она

достанется первому». За такую девствен¬

ность прежде дорого платили, когда муж¬

чины были не чета теперешним. Исполни

все в точности.
Бульт
Все будет сделано согласно вашему

приказанию. (Уходит.)
Морина
Горе мне! Почему Леонин так медлил,

почему не сразу убил меня, а разговари¬

вал? Или почему пираты не были достаточ¬

но жестокими и не бросили меня за борт

искать мою мать на дне морском?
Сводня
О чем печалишься, красотка?
Морина
О том, что я красива.
Сводня
Напрасно боги наделили тебя многими

дарами.
Морина
Я их не обвиняю.
Сводня
Ты попала в мои руки, и твоя жизнь

спасена.
Морина
В том-то и горе мое, что я избегла

смерти.
Сводня
Ты будешь жить в довольстве и ра¬

дости.
Морина
Нет.
Сводня
Говорю тебе, что тебе будет хорошо,

ты отведаешь самых разных господ. За¬

живешь отлично — разнообразия будет

сколько угодно. Почему ты затыкаешь

уши?

722
Морина
Вы женщина?
Сводня
А чем бы ты хотела, чтобы я была?
Морина
Или честной женщиной, или совсем не

женщиной.
Сводня
Да ну тебя, дурочка! Придется, кажется,

еще повозиться с тобой. Образумься, ты

еще совсем молодая лоза и будешь гнуть¬

ся, как я захочу.
Морина
Да защитят меня боги!
Сводня
Если боги защитят тебя при посредстве

людей, то нужно, чтобы нашелся человек,

или несколько человек, которые бы утеша¬

ли тебя, кормили тебя, растормошили те¬

бя. А вот и Бульт вернулся.
Входит Бульт.
Ну что, объявил ты на площади о ней?
Бульт
Я обо всем раструбил, чуть ли не каж¬

дый ее волосок перечислил, нарисовал пол¬

ный ее портрет словами.
Сводня
Ну и что ж, как к этому отнеслась пуб¬

лика, в особенности молодежь?
Бульт
Они слушали с таким вниманием, точно

им читали завещание их отца. У одного

испанца прямо-таки слюнки потекли, и он

пошел лечь в постель от одного только

описания.
Сводня
Он, наверное, явится завтра к нам раз¬

ряженный.
Бульт
Еще сегодня вечером он будет здесь.

А ведь вы знаете, хозяйка, француза, кото¬

рый трясется, когда ходит?
Сводня
О ком ты говоришь, о monsieur

Veroles? 1
1 Господине Вероле (фр.).
Весь Шекспир
Бульт
Ну да. Он хотел подскочить от радости,

слушая мое описание,— но только засто¬

нал от боли и поклялся, что придет по¬

смотреть ее завтра.
Сводня
Отлично. Что касается его, то он прине¬

сет уже с собой болезнь и здесь только

возобновит ее. Я знаю, он прячется снача¬

ла в тень нашего дома, а потом показывает

на солнце свою лысину.
Бульт
Если бы сюда собрались приезжие со

всех стран, они охотно бы поселились

в гостинице под такой вывеской, как эта

девушка.
Сводня
(Морине)
Подойди ко мне, пожалуйста. Тебя

ожидает счастье. Но помни: ты должна

делать вид, что не согласна на то, что

в действительности готова сделать, долж¬

на казаться бескорыстной, чтобы тем вер¬

нее нажиться. Плачась на свою жизнь

здесь, ты возбудишь жалость в любовни¬

ках, а жалость порождает доброе отноше¬

ние, что составляет прямую выгоду.
Морина
Я вас не понимаю.
Бульт
Объясните ей все хорошенько, хозяйка.

Эту краску стыда нужно согнать с ее лица

привычкой к делу.
Сводня
Ты прав, так оно и будет. Ведь даже

новобрачные стыдятся сначала того, на

что имеют законное право.
Бульт
Иные стыдятся, иные нет. Но послу¬

шайте, хозяйка, я ходил на рынок за жар¬

ким...
Сводня
Можешь отрезать себе кусок с вертела.
Бульт
Могу?
Сводня
Как тебе в этом отказать? Идем, девоч¬

ка. Мне нравится твоя одежда!

Перикл
723
Бульт
Нечего еще менять ее.
Сводня
Бульт, разгласи по всему городу о на¬

шем новом приобретении. Тебе же будет

лучше от наплыва посетителей. Когда при¬

рода создала эту девушку, она старалась

о твоей выгоде. Поэтому расхвали ее как

можно больше — и ты пожнешь плоды

своих стараний.
Бульт
Ручаюсь вам, хозяйка, что гром так не

разбудит спящих угрей, как мои описания

ее красоты взволнуют распутников. Я се¬

годня приведу нескольких.
Сводня
Ступай. А ты иди за мной.
Морина
Будь жгуч — огонь, сталь — острой,
дно — глубоким,

Свой девственный я пояс сохраню.
И будь мне в том помощницей, Диана!
Сводня
Что у нас общего с Дианой? Пожалуй¬

ста, иди за мной.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Таре. Комната в доме правителя.
Входят Клеон и Дионисса.
Дионисса
Что сделано, то сделано. Напрасно вы¬

ходишь из себя.
Клеон
О Дионисса,
Ни солнце, ни луна еще досель

Такого злодеянья не видали.
Дионисса

Ты, кажется, впадаешь снова в детство.
Кле-он
Владей я целым миром, я бы отдал

Вселенную, чтоб только уничтожить

Ужасное злодейство. О Морина,
Ты чудной добродетелью своей

Рожденье превышала, хоть оно

Ни одному царю не уступало.
Жена, ты Леонина отравила:
Как жаль, что с ним не выпила ты яда!
Достойную ты казнь бы понесла.
Что скажешь благородному Периклу,

Когда он дочь потребует свою?
Дионисса
Скажу ему, что умерла она.
Ведь парки не приставлены, как няньки,

Чтоб смертных охранять. Скажу, что
ночью
Она скончалась. Кто ж опроверженье

Мне может дать, коль сам не прокричишь,

Желая добродетельным прослыть,
Что век ее убийство прекратило?
Клеон
Ты совершила страшное злодейство.
Его ужасней нет.
Дионисса
Коль хочешь, думай,
Что птичка Тарса выпорхнет отсюда,
Чтоб обо всем Периклу рассказать.

Позоришь ты свое происхожденье

Подобным малодушьем.
Клеон
Гнусен тот,
Кто может одобрять злодейство это,
Хотя бы в нем не принимал участья.
Дионисса
По-твоему пусть будет; но никто

С тех пор, как Леонин окончил дни,
Не знает и не может даже знать,
Как умерла она. На дочь мою

Она с пренебрежением глядела

И между ней и счастьем становилась.

Никто на Филотену не смотрел;
Все взоры на Морину обращались,
И наша дочь во мраке обреталась,
Как истукан, не стоящий вниманья.
Меня томило это — и хоть ты,
Не любящий ребенка своего,
Считаешь и чудовищным, и гнусным

Поступок мой,— его я совершила,
Лишь дочь свою единую любя.
Клеон
О, да простят тебе убийство боги!

Дионисса
Периклу никогда о нем не ведать.
Мы плакали, ее сопровождая

К последнему жилищу; мы доныне

По ней все носим траур; скоро будет

Готов ее надгробный монумент;
Он говорит словами золотыми,
Блестящей эпитафией о том,
Как много в ней скрывалось редких
качеств;

724
Весь Шекспир
А также о заботливости нашей,

Воздвигнувшей ей памятник богатый.
Клеон
Ты с Гарпией сходна: она пленяет

Лицом, достойным ангела, в то время

Как сердце рвет орлиными когтями.
Дионисса
А ты похож на тех, что слезно ропщут

На то, что мух во время стужи нет;
Я знаю — ты исполнишь мой совет.
Уходят.
Памятник Морины в Тарсе.
Входит Г о в е р.
Говер
Мы украшаем времени теченье;
Моря переплываем мы порой

И часто, на крылах воображенья,
Из края одного летим в другой.
Я вас водил по разным странам света,

Но все один язык употреблял;
В том нет беды, и вы простите это,
Чтоб начатый рассказ я продолжал.

Покинув Тир, Перикл пустился в море,

Сановниками, свитой окружен;
Ничем не может он утешить горе,
И вот — увидеть дочь желает он.
Старик Эскан правителем остался;
С Периклом же поехал Геликан;

Корабль летит; попутный ветр поднялся

И их несет под небо дальних стран.

Пред ними Таре; окончен путь далекий;

Царь хочет взять с собою дочь свою,—

Но уж ее сразил удар жестокий.
Я их на миг, как тени, вам явлю.
ПАНТОМИМА
С одной стороны входит Перикл со свитой;

с другой Клеон и Дионисса. Клеон показы¬

вает Периклу памятник Морины. Перикл выражает

глубокую скорбь, надевает траурное платье и уезжа¬

ет, сраженный горем.
Обман и ложь от честных взоров скрыты;

Не уличить притворную печаль!
Перикл всему поверил и, убитый

Отчаяньем, свой путь направил вдаль.
В его душе не светит луч надежды;
Он поклялся не стричь своих волос,
Не мыть лица и траурной одежды

Не покидать; его корабль понес

В обратный путь; вскипели вновь пучины;

Но спасся царь. Теперь прошу — со мной

Прочтите эпитафию Морины,

Произведенье Диониссы злой:
(Читает надпись на памятнике Морины.)
«Морина здесь лежит, принцесса Тира;
Ее сгубила смерть во цвете лет.

Сливались в ней все совершенства мира;

Подобной ей и не было и нет.
Фетида, возгордясь ее рожденьем,
Край света поглотить дала волнам;
Чтоб вновь не подвергаться наводненьям,

Земля ее вернула небесам;
На землю рассердясь, в порыве горя

Фетида поклялась за дочь отмстить;
С тех пор она кремнистый берег моря

Старается волнами затопить».
Коварству часто лесть оплотом служит.

Перикл несется вдаль, судьбой гоним;
О дочери все плачет он и тужит;
На время мы должны расстаться с ним.

Познав судьбы печальные измены,
В неволе тяжкой дочь его живет.
Судьба ее ужасна. В Митилены,
Чтоб с ней побыть, направим свой полет.

(Уходит.)
СЦЕНА ПЯТАЯ
Митилены. Улица перед публичным домом.
Из публичного дома выходят два господина.
Первый господин
Слыхали ли вы что-нибудь подобное?
Второй господин
Нет, и никогда не услышу в таком мес¬

те, когда ее там не будет.
Первый господин
Говорить о религии в таком доме? Мог¬

ло ли это присниться?
Второй господин
Нет, нет. Надоели мне притоны развра¬

та. Уж не пойти ли лучше послушать пение

весталок?
Первый господин
Я теперь способен на все добродетель¬

ное и навсегда потерял охоту к распутству.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Там же. Комната в публичном доме.
Входят содержатель притона, сводня

и Бульт.
Содержатель притона
Я был бы рад заплатить вдвое против

того, что она стоила, лишь бы ее здесь

никогда не было.

Перикл
725
Сводня
Негодяйка! Она может заледенить само¬

го бога Приапа и помешать появлению на

свет целого поколения! Нужно или лишить

ее невинности, или избавиться от того. Вмес¬

то того чтобы угождать клиентам и испол¬

нять свои обязанности, она принимается за

свои выходки, за рассуждения, убеждения,

молитвы, становится на колени; она самого

черта превратила бы в пуританина, если бы

он вздумал покупать у нее поцелуй.
Бульт
Я непременно лишу ее невинности, а то

она отвадит от нас всех гостей и превратит

всех нечестивцев в священников.
Содержатель притона
Чума срази ее за ее отвращение ко мне!
Сводня
Конечно, ничем иным не избавиться от

нее, как наслав на нее скверную болезнь.

Вот идет Лизимах, переодетый.
Бульт
У нас толпились бы и знатные и прос¬

тые люди, если бы эта упрямая тварь усту¬

пила желаниям гостей.
Входит Лизимах.
Лизимах
Ну что, почем дюжина невинностей?
Сводня
Благослови Господь вашу милость!
Бульт
Я рад видеть вашу милость в добром

здравии.
Лизимах
Ты и должен радоваться. Для тебя вы¬

годно, чтобы ваши посетители были здоро¬

вы. Скажи-ка, нечестивец, найдется у тебя

такая, с которой можно было бы иметь

дело, не обращаясь после того к врачу?
Сводня
Есть у нас одна, ваша милость, если

бы только она согласилась— но в Ми-

тиленах никогда еще не бывало подобного

ей создания.
Лизимах
Ты хочешь сказать, если бы она согласи¬

лась проделать то, что делается в темноте?
Сводня
Ваша милость хорошо знает, о чем

я говорю.
Лизимах
Ну, позови ее, позови.
Бульт
Что касается ее лица, то это кровь с мо¬

локом; вы увидите настоящую розу, и она

была бы действительно розой, если бы ее

только...
Лизимах
Что именно?
Бульт
О ваша милость, я умею быть скром¬

ным.
Лизимах
Скромность делает честь и своднику,

так же как репутация целомудрия красит

всякого человека.
Входит Морина.
Сводня
Вот та, которая цветет как роза на стеб¬

ле; она еще никем не сорвана, ручаюсь за

это. Ну что, разве она не хороша собой?
Лизимах
Да, ею можно было бы удовольство¬

ваться после долгого морского плавания.

Вот возьми (дает деньги) и оставь нас

наедине.
Сводня
Умоляю вашу милость, позвольте мне

сказать ей еще пару слов.
Лизимах
Пожалуйста.
Сводня
(Морине)
Прежде всего помни, что это почтенный

человек.
Морина
Я бы очень хотела, чтобы он оказался

таковым и чтобы я могла уважать его.
Сводня
Затем, он правитель края, и я от него

в зависимости.
Морина
Если он управляет городом, вы, конеч¬

но, зависите от него, но насколько почтен¬

на для него ваша зависимость, я не знаю.
Сводня
Пожалуйста, без целомудренных отпо¬

ведей. Будешь ты с ним любезна? Он насы¬

плет тебе полный передник золота.

726
Морина
Все, что он даст из милости, я приму

с благодарностью.
JI изимах

Кончили вы ваши разговоры?
Сводня
Она еще не вышколена, ваша милость;

вам придется еще потрудиться, чтобы при¬

ручить ее. Идем, оставим его милость на¬

едине с нею.
JI изимах

Отправляйтесь.
Уходят сводня, Пандер и Бульт.
Скажи мне, красотка, с которых пор ты

занимаешься этим ремеслом?
Морина

Каким ремеслом?
JI изимах

Я не могу назвать его, не обидев тебя.
Морина
Меня нельзя обидеть, назвав мое ремес¬

ло. Пожалуйста, назовите.
Лизимах
С каких пор ты занялась этой профес¬

сией?
Морина

С тех пор как себя помню.
Лизимах
Как, так рано? Неужели ты пошаливала

уже в пять лет или в семь?
Морина
Еще ранее, если можно сказать, что

я это делаю теперь.
Лизимах
Однако дом, в котором ты живешь,

свидетельствует о том, что ты продажное

создание.
Морина
Как, вы знаете, что этот дом таков,

и приходите сюда? А мне сказали, что вы

почтенный человек и правитель края!
Лизимах

Разве твоя хозяйка открыла тебе, кто я?
Морина

Кто моя хозяйка?
Лизимах

Да вот эта продавщица овощей, кото¬
Весь Шекспир
рая сеет зерна позора и зла. А, так тебе

сказали о том, какой я облечен властью,

и ты уклоняешься, ожидая более настойчи¬

вых убеждений? Но обещаю тебе, красотка,

что я не отнесусь к тебе как начальник или,

во всяком случае, буду милостивым началь¬

ником. Пойдем, уведи меня в какой-нибудь

укромный уголок; идем, идем!
Морина
Коль скоро честь вам врождена — явите

Ее теперь, когда ж ее вы сами

Приобрели — постановите суд,
Достойный вас.
Лизимах
Что? Что? Еще помудрствуй.
Морина
Я девушка, хотя судьбой жестокой

Заброшена я в этот хлев свиной,
Где с той поры, как я пришла — дороже

Оплачены болезни, чем лекарства.
Когда б меня освободили боги,
В ничтожнейшую пташку превратив,
Что реет в чистом воздухе!
Лизимах
Не думал,
Чтоб говорить так складно ты могла.

Приди сюда я с сердцем развращенным,

Его ты изменила бы. Возьми,
Вот золото. Иди путем достойным

И впредь; тебя пусть боги подкрепят!
Морина

Да сохранят вас боги!
Лизимах
Знай, без злого

Я умысла пришел. По мне и дверь

И окна здесь имеют гнусный запах.

Прости. Ты добродетельна и, верю,

Воспитана была бы благородно.
Вот золото еще. Кляну того —
Пускай умрет он вором,— кто похитит

Добро твое. И если вновь услышишь

Ты обо мне, то к благу для себя.
Бульт возвращается.
Бульт
Пожалуйста, ваша милость, и мне дай¬

те один золотой.
Лизимах
Прочь, гнусный привратник. Ваш дом,

если бы его не охраняло присутствие этой

девственницы, провалился бы и.раздавил

вас под своими развалинами. Прочь! (Ухо¬

дит.)

Перикл
727
Бульт
Это что такое? Мы должны по-иному

справиться с тобой. Если твое упрямое це¬

ломудрие, которое не стоит и завтрака

в самой дешевой стране на свете, погубит

целую семью, то пусть меня выхолостят

как щенка. Иди за мной.
Морина
Что тебе от меня нужно?
Бульт
Я должен лишить тебя невинности, или

придется поручить это палачу. Идем.

Больше ты не будешь отваживать наших

гостей. Идем, говорю тебе.
Сводня возвращается.
Сводня
Что случилось, в чем дело?
Бульт
Час от часу не легче. Она наговорила

святых слов Лизимаху.
Сводня
Какая мерзость!
Бульт
Она трубит о зловонии нашей профес¬

сии перед лицом богов.
Сводня
Повесить бы ее за это!
Бульт
Правитель обошелся бы с ней как подо¬

бает это знатному господину, а она выпро¬

водила его холодным, как ком снега, — да

еще вдобавок с молитвами на устах.
Сводня
Бульт, забери ее, потешься над ней вво¬

лю, разбей стекло ее девичества и сделай ее

более податливой.
Бульт
Будь она еще более строптива, чем

в действительности, я добьюсь своего.
Морина
Внемлите, о, внемлите, боги!
Сводня
Она заклинает богов: вон ее. И зачем

только она попала ко мне в дом. Повесить

бы ее! Она создана нам на погибель. Ты не

согласна покориться женской участи? По¬

дожди, перестанешь кичиться своим цело¬

мудрием. (Уходит.)
Бульт
Пойдем со мной моим путем, красотка.
Морина

Куда ведешь меня?
Бульт
Чтоб взять алмаз твой,

Который ты так ценишь высоко.
Морина

Мне на один вопрос ответь сначала.
Бульт

Ну, предлагай вопрос твой.
Морина
Чем желал бы
Ты сделаться врагу?
Бульт
Пускай бы стал

Хозяином, иль нет: моей хозяйкой.
Морина
Он и она не так дурны, как ты,
Так как они тобой повелевают.
На месте ты, которое занять

Последний черт из ада бы стыдился;

Привратник ты у той двери проклятой,

Куда идет за тварью каждый пентюх,
И в гневе может каждый грубиян

Дать по уху тебе. Подобна пища

Твоя — отрыжке легких зараженных.
Бульт
А по-твоему, что я должен был бы де¬

лать? Быть солдатом и идти на войну?

Иной солдат служит семь лет и в награду

лишается ноги, и даже не имеет достаточно

денег, чтобы купить себе деревяшку!
Морина
Все делай, лишь не это. Очищай

От нечистот вестилища и трубы,
У палача подручным будь. Любая

Из этих служб — достойнее твоей.
И павиан ее для чести счел бы

Позорящей — умей он говорить.
Вот золото. Когда добыть хозяин

Хотел его через меня — скажи:
Петь, и плясать, и шить, и прясть могу я,

Есть у меня и качества другие,
Которыми я хвастать не хочу;
Могу всему я этому учить

И в многолюдном городе, конечно,

Достаточно учеников найду.
Бульт
И этому всему учить ты можешь?
Морина

Коль не смогу, верни меня обратно

728
Весь Шекспир
И худшему из всех, кто здесь бывает,

Отдай меня на поруганье.
Бульт
Ну хорошо, я похлопочу за тебя. Если

смогу тебе найти место, я пристрою тебя.
Морина

Но только в доме честной женщины.
Бульт
У меня, сказать по правде, мало знако¬

мых среди них. Но так как тебя купили мои

хозяева, то без их согласия ничего нельзя

сделать. Поэтому я сообщу им о твоем

предложении и надеюсь уломать их. Идем,

я все, что могу, сделаю для тебя. Идем же.
Уходят.
акт пятый
Входит Г о в е р.
Говер
Морина, покидая дом разврата,
У честных жен нашла себе приют;
Поет ли, вдохновением объята,
Все думают: бессмертные поют;
Танцует ли — богиней выступает,
Пленяя всех волшебною игрой;
Она умом ученых поражает;
С природою соперничать иглой

Старается она; шитьем выводит

Цветы и ветки, птицы и плоды,
И роза рук ее вполне походит

На розу клумб; она на все лады

Умеет шить — и шерстью и шелками,
Что, под ее искусною рукой,
С красивой спелой вишней близнецами

Становятся. Ученики толпой

Стремятся к ней. Работой ли, уроком

Добудет денег,— сводне их несет.
К отцу ее вернусь: гонимый роком

И бурями, он к брегу пристает,
Где дочь его влачит в борьбе бесплодной

Свой грустный век, узнав тяжелый плен.
В тот день Нептуна праздник ежегодный

Справляет населенье Митилен.
Перикл, скорбя о горестной потере,
На корабле повесил черный флаг;
В своей роскошно убранной галере

К нему плывет навстречу Лизимах.

Войдемте на корабль; воображеньем

Дополните, что скроется от глаз,
И действие послужит продолженьем

Того, что вам поведал мой рассказ.

(Уходит.)
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Палуба Периклова корабля, близ Митилен. На ней

беседка, завешенная занавесками. В ней Перикл,

возлегающий на ложе. Подле корабля галера.

Входят два матроса: один из них принадлежит

экипажу тирского корабля, другой с галеры. За ними

входит Г е л и к а н.
Первый матрос
Где ж Геликан? Один он только может

Решить вопрос. Да вот он сам идет.
Из Митилен пристала к нам галера;
В ней Лизимах, правитель; он желает

Корабль наш посетить. Как ты
прикажешь?
Геликан
Угодное ему мы можем сделать.
Пусть явятся вельможи.
Первый матрос
Господа,
Пожаловать вас просит Геликан.
Входят двое или трое вельмож.

Первый вельможа

Ты пожелал нас видеть?
Геликан
Наш корабль

Желает посетить сановник важный;
Прошу его принять с большим почетом.
Вельможи и матросы спускаются в галеру. Входят

Лизимах со свитой, вельможи и два

матроса.
Тирский матрос
Вот тот, который здесь повелевает.
Лизимах
Приветствую тебя, почтенный старец;

Желаю, чтоб тебя хранили боги!
Геликан
Желаю, чтоб и ты мог пережить

Мои года и жизнь бы увенчал

Счастливою кончиной.
Лизимах
Благодарен

За пожеланья добрые. Нептуна

Мы чествуем сегодня. Увидав

Перикл
729
Роскошный ваш корабль, я поспешил

Прибыть, чтобы спросить — откуда вы?
Геликан

Позволь узнать, кто ты?
Лизимах
Я Лизимах,
Правитель этих мест.
Геликан
Корабль наш тирский,

На нем наш царь. Три месяца ни слова

Он не сказал и пищу принимает

Лишь для продленья горя своего.
Лизимах

Не знаешь ли причин его унынья?
Геликан
Мне тяжело об этом говорить.
Он стал таким с тех пор, как потерял

Жену и дочь.
Лизимах

Могу ль его увидеть?
Геликан
Напрасно ты свиданья ищешь с ним:
Он говорить не станет.
Лизимах
Разреши

Исполнить мне желанье.
Геликан
Я согласен.
(Отдергивает занавес; виден Перикл.)

Наш царь был и величествен, и статен

До той ужасной ночи, что его

Так потрясла глубоко.
Лизимах
Г осударь,
Приветствуя тебя, прошу богов

О ниспосланье царственному гостю

Душевного спокойствия и здравья.
Геликан

Привет напрасен твой: он не ответит.
Первый сопутствующий Лизимаху
Есть дева в Митиленах, что, наверно,

Сумела бы уста его разверзнуть.
Лизимах
Прекрасно ты придумал: я уверен,
Что без вопросов, голосом волшебным

И чудным обаяньем чар своих

Она его расшевелить сумеет

И в нем пробудит чувства, что заглохли

От тяжкого страданья, лучше всех.
Она теперь с подругами гуляет

Близ острова, в тени прохладной рощи.

(Шепчется с одним из своих спутников,

который отплывает в галере.)
Геликан
Напрасно все, я в этом убежден;
Но мы ничем пренебрегать не смеем,
Что может принести хоть долю пользы.

На доброту твою располагаясь,
Позволь мне разрешения просить

На золото купить у вас припасов —
Не потому, чтоб в них нуждались мы,
Но потому, что порча их коснулась.
Лизимах
Когда отказ последует на просьбу,
Как кару могут праведные боги

Послать на наши жатвы саранчу

И целую страну привесть в унынье.

Позволь полюбопытствовать еще,
О чем скорбит ваш царь?
Геликан
Присядь сюда —

И обо всем я расскажу тебе.
Но, видишь, мне мешают.
Входит один из сопутствующих Лизима¬

ху с Мориной и ее подругой.
Лизимах
Вот она,
Та дева, за которой я послал.
Привет тебе, красавица. Не правда ль,
Как хороша она?
Геликан

Вполне прекрасна.

Лизимах
Когда б я знал, что древен род ее,
Не пожелал бы лучшей я подруги

И с нею брак — я счастьем бы считал.
(Обращаясь к Морине.)

Щедротами тебя осыплет царь,
Коль от тебя получит облегченье,
Коль дивными дарами ты сумеешь

Его заставить вновь заговорить:
В награду за лекарство ты получишь

Все то, что можешь только пожелать.
Морина
Употребить все средства постараюсь,

Чтобы ему помочь. С моей подругой

К нему я подойду. Пусть остальные

Оставят нас.
Лизимах
Исполним их желанье —
И боги да помогут предприятью.
Морина поет.
На пенье обратил ли он вниманье?

730
Весь Шекспир
Морина

Он даже на меня и не взглянул.
Лизимах

С ним речь она заводит.
Морина
Государь,
Вонми моим моленьям.
Перикл
Что я слышу!
Морина
Я девушка стыдливая; всегда

Пройти я незамеченной стараюсь,
А на меня как на комету смотрят,

Страданья наши взвесь, и, может быть,

Мое не уступает твоему.
Подавлена я злобною судьбою,
А все происхожу от предков славных,

Что спорили могуществом с царями.

Родителей моих на свете нет —
И стала я рабою жалкой мира

И жертвой злых случайностей.
(В сторону.)
Хотела б
Я бросить предприятие свое;
Но краска выступает на ланиты

И что-то шепчет мне: «Не уходи,
Пока с тобой он в разговор не вступит».
Перикл
О роде знаменитом... о страданьях,

Испытанных тобой, ты говорила,

Страданьях, что моим не уступают?
Морина
Когда б ты знал мое происхожденье,
Не стал бы ты, о царь, гнушаться мной.
Перикл
Тебе готов я верить; на меня,
Прошу, взгляни. Какой-то чудный образ

Твои черты напоминают мне.
Где родина твоя? Скажи — не здесь ли?
Морина
Не на земле я обрела отчизну,
Однако родилась на свет, как все,
И правды я притворством не скрываю.
Перикл
Я преисполнен горя, и сдержать

Рыданий я не в силах. Эта дева

Сходна с моею милою женою;
Такою же была бы дочь моя.
Да, сходство поразительно: у ней

Открытое чело моей царицы

И тот же рост. Она стройна, как стебель;

Ее прелестный голос серебрист;
Глаза блестят, как чудные алмазы
В оправе драгоценной; как Юнона,
Идет она; чем больше говорит,
Тем больше ей хотелось бы внимать —

И ей нельзя отрадными речами

Вполне насытить слух. Где ты живешь?
Морина
Я призрена чужими: ты отсюда

Увидеть можешь дом, где обитаю.
Перикл
Скажи, где воспитанье получила?
И где приобрела те дарованья,
Которые собою украшаешь?
Морина
Так странны похождения мои,
Что может показаться жалкой ложью

Рассказ о них.
Перикл
Открой мне жизнь свою,

Не ведая притворства; ты скромна,
Как истина святая; я уверен,
Что ты — дворец, где правда обитает.

Ту женщину, что я любил глубоко,

Напоминаешь ты, а потому

Тебе поверю я; заставлю чувства

Уверовать и в то, что даже может

Несбыточным и ложным показаться.

Кто близкие твои? Ты мне сказала,
Что я с тобой сурово обошелся,
Хоть знатного ты рода.
Морина
Это правда.
Перикл
Поведай же, откуда происходишь?
Ты говорила, кажется, что много

Невзгод и скорби в жизни повстречала

И что тобой испытанное горе

С моим сравниться может.
Морина
Вероятным

Мне кажется предположенье это.
Перикл
О, расскажи историю свою.
Коль тысячную часть ты испытала

Того, что вынес я, ты — твердый муж,
А я страдал, как женщина. С терпеньем,

Взирающим на царские могилы,

Имеешь сходство ты, скрывая горе

Улыбками. Прошу тебя назвать

Своих друзей; как потеряла их?
О милая, свое поведай имя;
Подсядь ко мне.
Морина
Зовут меня Мориной.

Перикл
731
Перикл
Насмешка злая! Верно, гневный бог

Прислал тебя сюда, чтоб надо мною

Смеялся целый свет.
Морина
О, успокойся.
Иль более ни слова не скажу.
Перикл
Сдержу себя, но ты не можешь знать,
Как именем Морины я глубоко

Был потрясен.
Морина
Мне это имя дал

Мой царственный отец.
Перикл
Ты дочь царя —
И названа Мориной?
Морина
Мне поверить

Ты обещал. Я продолжать не стану,
Чтоб твоего покоя не нарушить.
Перикл
Не дух ли ты бесплотный и бескровный,

Не призрак ли волшебный? Продолжай.

Где родина твоя — и почему

Тебя зовут Мориной?
Морина
Родилась я

На корабле, что плыл по волнам моря;

Вот отчего мне дали это имя.
Перикл
Кто мать твоя?
Морина
Ее отец был царь;
Она в тот миг скончалась, как меня

Произвела на свет. Об этом часто

Мне говорила няня Лихорида,
Горючими слезами обливаясь.
Перикл
На миг прерви рассказ. Я жертва сна,
Что мне послал волшебное виденье,
Чтоб над глупцом несчастным издеваться.

Не может это быть; ведь дочь моя

В могиле спит. Тебе, дрожа, я внемлю;

Кто воспитал тебя? Я буду слушать

Рассказ твой до конца, без перерывов.
Морина
Ты повести моей с трудом поверишь;
Не лучше ль мне ее не продолжать?
Перикл
Что б ни сказала ты, всему поверю;
Но как же ты могла сюда попасть

И где ты воспитанье получила?
Морина
Меня оставил в Тарсе царь-отец,
И злой Клеон с преступницей-женою

Задумали меня со света сжить;
Убийца ими был подговорен,
Чтоб умертвить меня; он собирался

Исполнить гнусный замысел, когда

Нагрянули пираты и меня

С собою в Митилены увезли...
О добрый царь, о чем ты слезы льешь?

Ты думаешь, быть может, что тебя

Обманываю я; о нет, клянусь!
Я дочь царя Перикла, если только

На свете существует царь Перикл.
Перикл
Приблизься, Геликан.
Геликан
Меня позвал ты?
Перикл
Советник ты и мудрый, и правдивый:

Не можешь ли сказать, кто эта дева,

Что так меня заставила рыдать?
Геликан
Не знаю, но правитель Митилен

Ей воздает обильные хвалы.
Лизимах
Она от всех скрывала постоянно

Свое происхожденье и, когда

Об этом ей вопросы предлагали,

Молчаньем и слезами отвечала.
Перикл
О Геликан, ударь меня иль рану

Мне нанеси, дай чувствовать мне боль,

Чтоб море мной изведанного счастья

Не потопило смертности моей,
Чтоб в сладости его не утонул я.
Иди ко мне. Ты возвратила жизнь

Тому, кто произвел тебя на свет!
Иди ко мне, рожденная на море,

Почившая близ Тарса и опять

На море обретенная чудесно!
О Геликан, колени преклони

И голосом, что силой равен грому,

Благодари богов: Морина это.
(Обращается к Морине.)
Еще вопрос: как звали мать твою?
Не бесполезно правду подтверждать,

Хотя сомненья спят.
Морина
Скажи мне прежде,
Как звать тебя?
Перикл
Я тирский царь Перикл.

Теперь, прошу тебя, скажи мне имя

Моей царевны, в море утонувшей.

732
Все правда, что досель ты говорила.
И будешь ты наследницей престола,
И ты отца в Перикле обретешь.
Морина
Чтобы назваться дочерью твоею,
Ужель сказать лишь надо, что Таисой

Звалася мать Морины? Да, Таисой;
И умерла она, мне жизнь даруя.
Перикл
Прими благословения мои:
Восстань, ты — дочь моя. Одежды скорби

С себя хочу я сбросить. Геликан,
Я дочь обрел. Она не пала в Тарсе,
Как этого хотел злодей Клеон;
Она сама тебе расскажет все,
Когда пред ней склонишься ты во прах,
В ней дочь царя Перикла признавая.
А это кто?
Геликан
Правитель Митилен;
Узнав, что ты в унынье погружен,
Он прибыл, чтоб приветствовать тебя.
Перикл
Прими мое лобзанье. Дайте мне

Другое платье. В траурной одежде

Я мрачен и уныл. О небеса!
Благословите дочь. Но что я слышу?

Какие-то божественные звуки

Нисходят с неба. Милая Морина,
Все расскажи дословно Геликану,
Чтобы его сомнения рассеять.
Опять я слышу сладостные звуки!
Геликан
Я ничего не слышу.
Перикл
Ничего?
То музыка небес. Морина, слушай!
Лизимах
Не следует ему противоречить;
Не возражай.
Перикл
Божественные звуки!..
Ты слышишь их?
Лизимах

Я слышу, государь.
Музыка.
Перикл
О, музыка волшебная! Хотел бы

Я ей внимат$$, но сон рукой тяжелой

Мои сжимает вежды. Я усну.
(Засыпает.)
Лизимах
Подушку положите вы ему

Под голову. Затем его оставим;
Весь Шекспир
Коль сбудутся мои предположенья,

Товарищи-друзья, вас не забуду.
Все уходят, кроме Перикла.
Является Диана.
Диана
Мой храм стоит в Эфесе. С приношеньем

Спеши туда. Пред светлою толпой

Моих невинных жриц ты с умиленьем

Поведай, как утрачена тобой

Любимая супруга в волнах моря.
Ее рассказом к жизни призовешь.

Ослушаешься — выпьешь чашу горя;
Коль нет — ты снова счастье обретешь.

Клянуся в том! Отбрось свои сомненья,

Проснись и расскажи свое виденье!
Диана исчезает.
Перикл
Богиня среброносная, Диана,
Исполню твой приказ. О Геликан!
Входят Геликан, Лизимах, Морина и пр.
Г еликан
Что, государь?
Перикл
Я думаю поехать в Таре,

Чтоб наказать презренного Клеона;
Но прежде совершу другое дело:
К Эфесу я хочу направить путь.
Потом я вам открою цель поездки.
(Обращаясь к Лизимаху.)

Позволишь ли твой город посетить

И, отдохнув немного, запастись

Припасами, что нам необходимы?
Лизимах
От всей души. Когда на берег выйдешь,
И у меня есть просьба до тебя.
Перикл
Отказа не получишь, если б даже

За дочь мою посвататься хотел бы;
Ты, кажется, к ней с лаской относился.
Лизимах
Дай руку, государь.
Перикл
Идем, Морина.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Храм Дианы в Эфесе.
Входит Г о в е р.
Говер
Рассказ кончаю я; песок

В моих часах почти истек.

Перикл
Чтоб до конца довесть рассказ,
Я вас прошу в последний раз
Мечтой игривою своей
Мне помощь дать. Вверяясь ей,
Считаю лишним рассказать,
Как стал Перикла угощать

В своей столице Лизимах.
О представленьях, о пирах,
Что в честь царя давал он там,
Излишний труд поведать вам.
Он, словом, так дела повел,
Что друга верного нашел

В царе и скоро женихом

Морины сделался. Царем

Отложен брак до той поры

Когда богатые дары

Он в храм Дианы принесет.
Корабль опять пустился в ход;
Опять стал ветр попутный дуть;
Но я не опишу их путь.
И вот пред вами славный храм;
Перикл со спутниками там;
Чтоб он прибыть так скоро мог,
Мне добрый слушатель помог

Через игру воображенья;
Рассказ дополнит представленье.
(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Храм Дианы.
Тайса стоит подле алтаря в сане главной жрицы.

По обеим сторонам алтаря стоят девы. В храме

находятся Церимон и другие обыватели.

Входят Перикл со свитой, Лизимах, Ге¬

ликан, Морина и одна дама.
Перикл
Хвала тебе, Диана; исполняя

Веление твое, я объявляю,
Что я властитель Тира. Я покинул

Свою страну, чтоб смерти избежать;
В Пентаполисе брачными узами

Я сочетался с дивною Таисой.
На корабле скончалася она,
Родивши дочь, что назвали Мориной,

Которая доселе, о богиня,
Верна твоим покровам серебристым.
На воспитанье отдал я ее

Клеону в Таре. Четырнадцати лет

Ее со света сжить задумал он.
Благодаря созвездьям благодатным,
Она нашла спасенье в Митиленах,
Затем на мой корабль она попала,
Что к берегу пригнала злоба моря,
И ясные ее воспоминанья
Мне помогли в ней дочь свою признать.
Тайса
Его лицо и голос! Царь Перикл!
(Падает в обморок.)
733
Перикл
Что говорит она? Минута смерти

Настала для нее. Помочь ей надо.
Церимон
О государь, коль правду ты сказал

Пред алтарем Дианы, эта жрица —
Твоя жена.
Перикл
Не может это быть:
Я сам ее, как помню, ввергнул в море.
Церимон
Недалеко от этих берегов?
Перикл
Так именно.
Церимон
Ты на нее взгляни;
От радости она лишилась чувств.
Ее на этот берег бурным утром

Извергли волны. Гроб ее открыл я

И в нем нашел богатые уборы;
Ее вернул я к жизни и затем

Во храм Дианы поместил.
Перикл
Могу ль увидеть

Сокровища, что ты тогда нашел?
Церимон
Их принесут тебе в мое жилище,
Куда тебя зову. Смотри, Тайса

Пришла в себя.
Тайса
Его хочу увидеть!
Когда б моим он не был, святость жрицы

Сумела бы сдержать порывы чувства

И призраку в обман бы не далась.
О государь! Признайся: ты — Перикл;
Как он ты говоришь и сходен с ним;
Не вспоминал ли ты о грозной буре,
О смерти и рожденье?
Перикл
Слышу голос
Моей Тайсы мертвой.
Тайса
Я Тайса,
Что только чудом смерти избежала.
Перикл

Бессмертная Диана!
Тайса
Я теперь

Тебя совсем признала. Вот кольцо,

734
Что мой отец тебе на память дал,
Когда в слезах мы расставались с ним.

(Указывает на кольцо.)
Перикл
Оно, оно! Благодарю вас, боги;

Щедротами я вашими осыпан,
И, забывая бедствия былые,
Хотел бы я, коснувшись уст любимых,

Растаять и незримым духом стать!
Иди ко мне, желанная подруга,
И схоронись опять в моих объятьях.
Морина
Душою рвусь я к матери своей.
(Становится на колени перед Таисой.)
Перикл
Гляди, кто пред тобою на коленях!
То дочь твоя Морина. Это имя

Дано ей потому, что в злую бурю

Она тобой на море рождена.
Тайса
Тебя благословляю, дочь моя!
Г еликан

Приветствую тебя, моя царица!
Тайса
Не знаю я тебя.
Перикл
Бежав из Тира,

Наместнику я передал правленье;
Не можешь ли его припомнить имя?
Его не раз я называл тебе.
Тайса
Ты часто говорил о Геликане.
Перикл
Вот — подтвержденье новое! Он сам

Перед тобою. О, обними его,
Тайса дорогая. Я теперь

Хочу узнать, как обрели тебя,
Как к жизни возвратили и кого,
Опричь богов, благодарить я должен

За чудное спасение твое.
Тайса
Приветствуй Церимона; чрез него

Могущество явили боги;
Он может рассказать тебе подробно,

Как воскресил меня.
Перикл
Почтенный муж,

Служа богам, ты ликом им подобен.

Поведай мне, как к жизни ты вернул

Почившую царицу.
Весь Шекспир
Церимон
Все узнаешь.
Но ты сначала дом мой посети;
Там покажу тебе те украшенья,
Что я нашел при ней, и объясню,
Как в храм она попала. От тебя

Не ускользнет малейшая подробность.
Перикл
Хвала тебе, о чистая Диана,
За чудный сон, что ты послала мне!
Тайса, этот принц — жених Морины.
В Пентаполисе свадьбу их сыграем.
Я волосы теперь могу обстричь,
Что мне дают такой суровый вид,
И бороду, к которой столько лет

Не прикасалась бритва, я обрею,
Чтоб брак счастливый чествовать.
Тайса
Увы!
До Церимона верные известья

Дошли о том, что мой отец скончался.
Перикл
Да станет он звездою светлой в небе!
А все же там отпразднуем их свадьбу,
А сами в этом царстве проведем

Остаток наших дней. А сын и дочь

Пусть на престоле Тира восседают!

Обещанное сдержит Церимон,
И, что не знаем мы, доскажет он.
Уходят.
Входит Г о в е р.
Говер
Наказан Антиох; всегда злодейства

Карает справедливо божество.
В Перикле и в судьбе его семейства

Я показал вам правды торжество.
Коль рок ее преследует, участье

В богах она находит; перенес

Немало мук Перикл, но ласку счастья

Ему опять изведать довелось.
Вам Геликан и верности и чести

Явил пример, а славный Церимон

Вам образец того, кто, чуждый лести,

Творит добро и в мудрость погружен.

Когда народ узнал о злодеянье,
Что совершил Клеон, его он сжег

В дворце со всем отродьем. Наказанья

И этот изверг избежать не мог.
Так покарали боги преступленье,
Что довершить не мог вполне злодей.
На этом я окончу представленье —
И с вами распрощусь до лучших дней.

—
Перевод П. Молотовой

Аудиенция Луция у Цимбелина.

Рисунок Дж. Джилберта
Якимо снимает браслет с руки Имогены. Рисунок немецкого художника XIX века Лиценмейера

Мипьфорд. Гравюра 1840-х годов с рисунка Сарджента
Действующие лица
Цимбелин, король Британии.
К л о т е н, сын королевы от первого брака.

Леонат Постум, муж Имогены.
Б е л а р и й, изгнанный вельможа, скрывающийся

под именем Моргана.
А о в и D аг ) сыновья Цимбелина, скрывающие-
Г в и д е о и й I ся под именами Полидора и Кад-

' вала, мнимых сыновей Моргана.
Ф и л а р и о, друг Постума )
Я к и м о, друг Филарио / итальянцы'

Француз, друг Филарио.
Кай Луций, римский полководец.
Римский военачальник.
Два британских военачальника.
П и з а н и о, слуга Постума.
Корнелий, врач.
Два дворянина.
Два тюремщика.
Королева, жена Цимбелина.
И м о г е н а, дочь Цимбелина от первого брака.
Елена, прислужница Имогены.
Вельможи, дамы, римские сенаторы,

трибуны, призраки, прорицатель,

голландец, испанец, музыканты,

офицеры, солдаты, гонцы и слуги.
Место действия — Британия и Италия.
АКТ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Британия. Сад за дворцом Цимбелина.

Входят два дворянина.
Первый дворянин
Кого ни встретишь — вид у всех унылый.

Не столь покорен дух наш небесам,
Сколь королю придворные. Все тщатся

Монарху подражать.
Второй дворянин
Но что случилось?
24 Весь Шекспир, т. 2
ПЕРВЫЙ
Первый дворянин
Дочь и наследницу свою король

За сына королевы прочил замуж

(Король ведь на вдове женат); а дочь

Другого полюбила; он хоть беден,
Но человек достойный. Брак свершился,

И вот она в темнице, он — в изгнанье.

Все с виду хмуры, хоть один король

Скорбит глубоко.
Второй дворянин
Только ли король?

738
Весь Шекспир
Первый дворянин
И тот, кто потерял ее, конечно;
И королева, жаждавшая сына

На ней женить. А те, кто носит маску

Печали на глазах у короля,
В душе ликуют, радуясь причине

Своей притворной грусти.
Второй дворянин
Почему же?
Первый дворянин
Тот, кто принцессу упустил, так низок,

Что недостоин даже низких слов.
А тот, кто овладел (ее рукою —
Хотел сказать я) и за это изгнан,
Таков, что обойди хоть целый мир,
И все равно нигде найти не сможешь

Соперника ему по совершенной,
Не знающей изъянов красоте

Души и тела.
Второй дворянин

Похвала чрезмерна.
Первый дворянин
Нет, только соразмерна. Я скорее

Приуменьшил достоинства его,
Чем переоценил.
Второй дворянин

Кто он? Откуда?
Первый дворянин
Я знаю род его лишь в двух коленах.
Его отец Сицилий славно бился,
Когда Кассивелаун шел на римлян,
Потом служил Тенанцию, который

Пожаловал ему за храбрость земли

И Леонатом за нее прозвал.
Еще двух сыновей имел Сицилий;
Те пали на войне с мечом в руках,
И он (уж старый и детей любивший)

Удара этого не снес и умер.
Его жена, родив на свет того,
О ком здесь речь, скончалась. Наш король

Берет на попечение младенца

И нарекает: Постум Леонат;
Растит и делает пажом; дает

Все знания, что юности доступны,
И мальчик их впивает словно воздух —

Учителя за ним не поспевают.
А вскоре зримы стали и плоды:
Его (столь редкий случай!) все любили

И восхваляли при дворе. Для юных

Он был примером, для мужей в летах —

Зерцалом совершенства и для старцев

Поводырем. Принцесса доказала,
Его избрав (за что понес он кару),
Как высоко она его ценила,
И явствует из выбора ее,
Что он за человек.
Второй дворянин
Его я чту

По одному уж вашему рассказу.
А дочь у короля одна?
Первый дворянин

Одна.
Двух сыновей имел он,— коль угодно,
Я расскажу. Был старший сын трех лет,

Второй еще грудным, когда обоих

Похитили из детской, и о них

Никто доныне ничего не знает.
Второй дворянин
А сколько лет с тех пор минуло?
Первый дворянин
Двадцать.
Второй дворянин
Украсть детей у короля? Неужто

Так плохо стерегли их и искали,
Что не нашли следов?
Первый дворянин
Да; как ни странно,

Как ни смешна подобная небрежность,
Но это так...
Второй дворянин
Я верю вам вполне.
Первый дворянин
Нам надо удалиться: вон идут

Сам Постум, королева и принцесса.
Уходят.
Входят королева, Постум и Имогена.

Королева
Нет, дочь моя, поверь: хоть и клевещут

На мачех часто, нет во мне и тени

Враждебных чувств; ты узница моя,
Но твой тюремщик сам тебе вручает

Ключ от темницы.— Постум, а за вас

Ходатайствовать буду я, как только

Смягчить сумею сердце короля.
Сейчас он в гневе; право, вам бы лучше

На время подчиниться приговору.
Пусть разум вас вооружит терпеньем.
Постум
Я еду.
Королева
Да, опасность велика.
Терзаниям любви запретной вашей

Цимбелин
Сочувствуя, я выйду в сад, хоть вас

Король вдвоем велел не оставлять.

(Уходит.)
Имогена
О доброта притворная! Как нежно

Змея ласкает жертву, больно жаля.—

Супруг любимый! Страшен гнев отца,
Но надо мной, хранящей долг священный,

Его бессильна ярость. Уезжай!
Я ж под обстрелом злобных глаз останусь

И силу жизни буду черпать в том,
Что я тобой — сокровищем — владею,

Что свидимся мы вновь.
Постум
Моя царица!

Любовь моя! О милая, не плачь,
Иначе повод я подам к упрекам

В чувствительности большей, чем мужчине

Пристало. Буду самым верным я

Из всех мужей, святую клятву давших.

Филарио, друг моего отца,
Мне в Риме даст приют, хоть лишь
по письмам

Мы с ним знакомы. Мне туда пиши,

Владычица моя; я стану жадно

Впивать слова твои, хотя б из желчи

Чернила были.
Входит королева.
Королева
О, скорей! Расстаньтесь!

Коль явится король, то на меня

Падет его неистовая злоба.
(В сторону.)
Я приведу его сюда сама;
Поссорившись со мной, он щедро платит

Потом за примирение.
(Уходит.)
Постум
Когда бы
Всю жизнь прощались мы, разлуки горечь

Все только возрастала бы. Прощай!
Имогена
Нет, погоди немного!
Ведь даже на прогулку уезжая,
Со мною дольше бы прощался ты.
Смотри — вот перстень матери моей.

Возьми его, любимый, и храни,
Пока другой жены не изберешь,
Когда меня не станет.
Постум
Что? Другой?
О небеса, мне эту сохраните!
739
Ее одну! Пусть смерть меня избавит

От ласк другой жены.
(Надевая кольцо.)
Останься здесь,
Пока я жив.— Прекрасная моя!
Когда свою ничтожность дал в обмен

Я за любовь твою, неисчислимый

Убыток понесла ты,— так и ныне

Я выгадал, подарками меняясь.
Возьми на память и носи вот эти

Любви оковы; их я надеваю
(надевает ей на руку браслет)
На узницу прелестную.
Имогена
О, боги!
Когда ж опять мы свидимся?
Входят Цимбелин и вельможи.
Король!
Цимбелин
Бесчестный, вон! Прочь с глаз моих!
И если
Ты двор еще хоть раз обременишь

Присутствием своим, конец тебе!
Ты яд в крови моей!
Постум
Храни вас небо

И всех достойных здесь. Я ухожу.
(Уходит.)
Имогена

У смерти мук ужасней быть не может!

Цимбелин
Ты, лживая преступница! Могла бы

Ты молодость мою вернуть — так нет,

Меня ты на год старишь.
Имогена
Государь,
Себе волненьем злобным не вредите,
Ваш гнев меня не тронет. Скорбь во мне

Убила страх и совести укоры.
Цимбелин
И послушанье? Кротость?
Имогена
Тем, кто был

Лишен надежды, чуждо послушанье.
Цимбелин
Принц должен был твоим супругом стать!
Имогена
И счастье, что не стал. Орла избрав,
Я коршуна отвергла.

740
Цимбелин
Ты нищего взяла! Хотела ты

Ничтожество на трон мой возвести?
Имогена

Нет, новым блеском трон ваш озарить.
Цимбелин

И это дочь моя? Ах, негодяйка!
Имогена
Вы, вы виной, что Постума люблю я!
Вы нас растили вместе. Он достоин

Прекраснейшей из всех на свете женщин!
Я перед ним ничто!
Цимбелин
Она безумна!
Имогена
Почти! — О небо, помоги! — Ах, если б

Отец мой был пастух, а Леонат

Сын пастуха-соседа!
Входит королева.
Цимбелин
Замолчи!
( Королеве.)
Они опять встречались! — Мой приказ

Нарушили вы вновь.— Убрать ее,
И под замок!
Королева
Ах, успокойтесь! Тише! —

Дочь милая, сдержись! — Мой повелитель,

Оставьте нас одних и постарайтесь

Развлечься...
Цимбелин
Нет. Пусть день за днем от горя

Кровь иссыхает в ней! Пускай она,

Состарившись, умрет в своем безумье.

(Уходит.)
Королева
(Имогене)
Стыдись же! Уступи!
Входит П и з а н и о.
Вот твой слуга.
(К Пизанио.)
Что скажешь?
Пизанио
Сын ваш только что напал

На господина моего.
Весь Шекспир
Королева

О, небо!
Надеюсь я, несчастья не случилось?

Пизанио
Могло случиться, но хозяин мой

Скорей играл беззлобно с ним, чем дрался.

Поблизости случившиеся люди

Разняли их.
Королева

Ах, так? Я очень рада.

Имогена
Ваш сын в ладу с моим отцом! Напасть

На изгнанного! Нет, каков храбрец!
В пустыне им сойтись бы, так с иглою

Стояла бы я рядом и колола

Того, кто отступает.— Почему

Ты господина своего оставил?
Пизанио
Он так велел и, не позволив в гавань

Его сопровождать, наказ мне дал,
Как вам служить,— коль вам угодно будет

Принять мои услуги.
Королева
Он был верным

Слугою вам, и я могу поклясться,
Что будет им и впредь.
Пизанио
Благодарю вас.
Королева
(Имогене)
Пройдемся вместе.
Имогена

(к Пизанио)
Через полчаса

Поговорим. Ты сходишь на корабль

К супругу моему. Теперь оставь нас.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Входят Клотен и двое вельмож.
Первый вельможа
Принц, я бы советовал вам переменить

рубашку. Вы так распалены неистовым по¬

единком, что пар валит от вас, как от

только что принесенной жертвы. Ветер

входит туда же, откуда выходит, но ника¬

кой ветер так не благоухает, как то, что

испускаете вы.

Цимбелин
741
Клотен
Я меняю рубашку, только когда она

окровавлена. Вывел я его из строя?
Второй вельможа

(в сторону)
Ей-богу, нет. Даже из себя не вывел.
Первый вельможа
Вывели из строя? Если вы не ранили

его, значит, он весь— один дырявый ске¬

лет; у него не тело, а проезжая дорога для

шпаг, если вы не ранили его.
Второй вельможа

(в сторону)
Его шпага избегала противника, как

должник кредитора; она ходила стороной.
Клотен
Негодяй не мог устоять передо мною!
Второй вельможа

(в сторону)
Как же он мог устоять, когда не стоял,

а шел прямо на тебя!
Первый вельможа
Кто устоит перед вами! У вас и так

достаточно земель, а противник, отходя,

уступал вам еще и ту землю, что была

под ним.
Второй вельможа

(в сторону)
В ней не больше дюймов, чем у тебя

океанов. Олухи!
Клотен
Ух, как я зол, что нас растащили!
Второй вельможа

(в сторону)
И я! А то бы ты шлепнулся и показал

нам, какой длины бывает дурак врастяжку.
Клотен
И как это она могла влюбиться в та¬

кого мерзавца и отказать мне!
Второй вельможа

(в сторону)
Да, если правильный выбор — грех, не

спастись ей от вечного проклятия.
Первый вельможа
Принц, я всегда говорил вам, что ее

красота и разум не в ладу друг с другом.
Лицо ее так и светится красотой, но я не

замечал, чтобы ум у нее был светлый.
Второй вельможа

(в сторону)
Еще бы! Она боится светить на дураков,

чтобы ей не повредило отражение.
Клотен
Пойдем ко мне. Все-таки досадно, что

из этой встречи не вышло беды.
Второй вельможа

(в сторону)
Не нахожу. Ну убили бы осла — так это

еще небольшая беда.
Клотен

Идете вы с нами?
Первый вельможа

Я вскоре последую за вами, принц.
Клотен

Ну нет, идем все вместе.
Второй вельможа

Извольте, ваше высочество.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Комната во дворце Цимбелина.
Входят Имогена и Пизанио.
Имогена
Хотела б я, чтоб врос ты в берег моря

И каждый вопрошал корабль. А вдруг

Напишет муж и не дойдет письмо?
Потеря эта то же, что утрата

Прощенья узнику! Какое слово

Последним он сказал?
Пизанио
«Моя принцесса».
Имогена
Махал платком он?
Пизанио
Да, его целуя.
Имогена
Бездушный холст счастливее меня!
И это все?
Пизанио
Нет, госпожа. Пока

Я мог средь прочих различать его,

742
Весь Шекспир
На палубе стоял он и махал

Платком своим, перчаткой или шляпой,
И по его волненью было видно,
Что так же рвался он душой назад,
Как несся вдаль корабль.
Имогена
Ты должен был

Глаз не сводить с него, пока не стал бы

Он меньше ворона.
Пизанио
Я так и сделал.
Имогена
А я — я проглядела бы глаза,
А все следила бы за тем, как он

Становится все меньше, меньше, меньше

И тоньше кончика моей иглы;
Покуда он совсем бы не исчез,
Как мошка в воздухе; тогда лишь взор,

Рыдая, отвела бы. Ах, когда же,
Пизанио, о нем услышу я?
Пизанио

При первой же возможности, принцесса.
Имогена
Я не простилась с ним, а мне хотелось

Еще так много важного поведать.
Когда мы расставались, не успела

Ему я ни сказать, как стану думать

И день и ночь о нем; ни клятву взять,
Что он мне в этом Риме не изменит

С какой-нибудь лукавой итальянкой;
Ни попросить, чтоб на рассвете, в полдень

И в полночь к небесам его молитва

Взлетала и встречала там мою;
Ни дать ему, слова любви прервав,

Прощальный поцелуй. Отец ворвался,

Подобно злому северному ветру,
И почки сбил, готовые расцвесть.
Входит придворная дама.
Придворная дама

Вас ждет ее величество, принцесса.
Имогена

(к Пизанио)
Исполни все, что приказала я,
Иду я к королеве.
Пизанио

Все исполню.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Рим. В доме Филарио.
Входят Филарио, Якимо, француз, гол¬

ландец и испанец.
Якимо
Поверьте, синьор, я знал его в Брита¬

нии. Слава его росла, и все ждали, что

он оправдает те достоинства, которые ему

теперь приписывают. Но я взирал на него

без всякого восхищения, хотя уж и тогда

рядом с ним вывешивали список его до¬

блестей, так что я мог прочитать его по

пунктам.
Филарио
Ты говоришь о временах, когда он еще

не обладал всеми теми совершенствами ду¬

ши и тела, которые украшают его теперь.
Француз
Я встретил его во Франции, но там

было немало людей, которые не хуже его

умели смотреть на солнце, не жмурясь.
Якимо
А вся эта история с женитьбой на до¬

чери короля! Его теперь судят скорее по

достоинствам принцессы, чем по его соб¬

ственным, потому так и превозносят.
Француз
И потом это изгнанье...
Якимо
Вот-вот— сторонники принцессы, оп¬

лакивающие ее горе и печальную разлуку,

как раз и рады возвеличить этого Постума.

Своей хвалой они стараются доказать, что

она сделала правильный выбор. Выйди она

замуж за нищего, не обладающего всеми

совершенствами, такой поступок не выдер¬

жал бы и самого легкого обстрела. Но

каким образом он поселился у вас? Как вы

завели с ним знакомство?
Филарио
Мы с его отцом оба были воинами,

вместе сражались. И не раз я ему бывал

обязан жизнью.
Входит П о с т у м.
Вот идет наш британец. Примите его, как

подобает людям вашего положения при¬

нять достойного чужеземца. (Знакомит

с Постумом.) Прошу вас всех поближе

познакомиться с моим благородным гос¬

тем и другом. Он достоин вашей дружбы,

и время скоро убедит вас в его доблестях,

Цимбелин
743
поэтому сейчас, в его присутствии, я не

стану воздавать ему хвалу.
Француз
По-моему, мы с вами уже встречались

в Орлеане?
Постум
Да, и с того времени я ваш неоплатный

должник. Вы оказали мне так много любе¬

зностей, что, сколько бы я ни старался

уплатить свой долг, я так и не смог бы

расплатиться до конца.
Француз
О, вы преувеличиваете мою ничтожную

услугу. Я рад был примирить вас с моим

земляком. Было бы обидно, если бы такая

пустячная ссора привела к кровавой раз¬

вязке.
Постум
Простите, сударь, тогда я был моло¬

дым путешественником и предпочитал по¬

ступать по-своему, а не руководствоваться

мнением людей более опытных. Теперь —

прошу не счесть это хвастовством — я стал

рассудительнее и все же считаю, что повод

для ссоры был в тот раз не так уж ни¬

чтожен.
Француз
Может быть, но, во всяком случае, не

стоило решать спор мечами. Особенно та¬

ким противникам, как вы. Ведь ваш пое¬

динок мог кончиться только смертью од¬

ного или обоих.
Якимо
Не будет ли нескромностью спросить,

что послужило причиной этой ссоры?
Француз
О нет! Ссора произошла публично,

и нет никаких оснований о ней умалчивать.

Это было очень похоже на наш вчерашний

спор, когда каждый из нас превозносил

красавиц своей страны. В те дни этот дво¬

рянин утверждал и был готов подтвердить

свое мнение кровью, что его дама прекра¬

снее, добродетельнее, умнее, а главное, не¬

приступнее, чем самая прелестная дама

Франции.
Якимо
А теперь либо эта дама скончалась,

либо ее рыцарь уже не настаивает на своем

утверждении?
Постум
Я остался при своем мнении, так же как

она при своей добродетели.
Якимо
Но не станете же вы утверждать, что

она превосходит наших итальянок?
Постум
Если меня к этому принудят, как тогда

во Франции, я не отступлюсь от своего

мнения; пусть даже меня сочтут не ее воз¬

любленным, а лишь поклонником ее со¬

вершенств.
Якимо
Как! Сравнить ее по красоте и доброде¬

тели с итальянками! Нет, это даже при игре

словами слишком лестно для любой бри¬

танской дамы! Пусть она даже превосхо¬

дит всех дам, которых я знаю, как этот

перстень на вашем пальце превосходит все

перстни, которые мне доводилось ви¬

деть, — я и тогда скажу: она лучше многих!

Но ведь я не видел самого лучшего в мире

перстня, а вы — лучшей в мире дамы.
Постум
Я оцениваю ее по ее собственным до¬

стоинствам, так же как и свой перстень.
Якимо
А как вы их оцениваете?
Постум
Выше всех даров вселенной.
Якимо
Значит, ваша несравненная дама умер¬

ла, если такую безделушку вы оцениваете

выше ее?
Постум
Вы ошибаетесь. Перстень может быть

куплен или подарен. Куплен тем, у кого

есть достаточно денег для покупки, пода¬

рен тому, кто заслуживает такого подарка.

Дама, о которой я говорю, не может быть

куплена. Она — дар богов.
Якимо
И боги поднесли ее в дар вам?
Постум
Да, и по милости богов она останется

моей.
Якимо
Конечно, по имени вы можете считать

ее своей. Но знаете, утки любят ловить

744
рыбу в соседском пруду. Перстень ваш то¬

же может быть украден. Итак, оба ваіпи

бесценные сокровища ненадежны. Ловкий

вор и опытный волокита могут лишить вас

и той и другой драгоценности.
Постум
Никогда! Во всей Италии не найдется

такого искусного волокиты, который мог

бы одержать победу над честью владычи¬

цы моего сердца. Воров у вас здесь дос¬

таточно, не сомневаюсь, и тем не менее за

свой перстень я тоже не боюсь.
Филарио
Прекратите этот разговор, синьоры.
Постум
Охотно. Мне очень приятно, что этот

достойный синьор не считает меня чужим.

Мы с ним сразу сблизились.
Якимо
Вы в этом уверены? Один разговор, раз

в пять длиннее этого, и я отбил бы у вас

вашу красавицу. Представься мне только

случай поухаживать за ней, я бы мигом

заставил ее сдаться.
Постум
Ну нет!
Якимо
Я готов побиться об заклад на полови¬

ну моего состояния против вашего перст¬

ня, хотя, на мой взгляд, оно стоит несколь¬

ко больше. Но ведь я оспариваю не столь¬

ко честь вашей дамы, сколько вашу

уверенность в ней. А для того чтобы мое

предложение не оскорбило вас, я готов по¬

пытаться соблазнить любую женщину

в мире, а не вашу даму.
Постум
Вы заблуждаетесь в своих чересчур сме¬

лых утверждениях. Я не сомневаюсь, что

ваши попытки встретят то, чего заслужи¬

вают.
Якимо
Что же?
Постум
Отказ. Хотя подобная попытка, как вы

ее называете, заслуживает не только от¬

каза, но и наказания.
Филарио
Синьоры, довольно. Ваш спор возник

внезапно, пусть он так же и закончится.
Весь Шекспир
Прошу вас сначала познакомиться побли¬

же.
Якимо
Я готов ответить за свои слова не толь¬

ко своим состоянием, но и состоянием сво¬

их родных.
Постум
Какую даму вы избираете для своей

попытки?
Якимо
Вашу, которую вы считаете такой не¬

доступной и верной. Ставлю десять тысяч

дукатов против вашего перстня! Но вы

должны дать мне возможность проникнуть

во дворец принцессы, и, не больше чем

после второго свидания, я вам привезу ее

честь, хоть вы и считаете ее такой непри¬

ступной.
Постум
Против вашего золота я тоже ставлю

золото! Этот перстень дорог мне, как мой

палец,— он часть его.
Якимо
И вы боитесь его потерять? Но заплати¬

те вы даже миллион за золотник женского

мяса, вам и тогда не уберечь его от порчи.

Впрочем, я вижу, что для вас она святыня

и потому вы так боитесь.
Постум
Ваш язык болтает по привычке; я на¬

деюсь, что намерения у вас не столь бес¬

честны.
Якимо
Я хозяин своему слову и клянусь, я го¬

тов отвечать за предложенный мной за¬

клад.
Постум
Да? Ну что же, я готов отдать в залог

мой перстень до вашего возвращения. Мы

подпишем договор по всей форме. Доб¬

родетель моей дамы стоит выше всех ва¬

ших недостойных замыслов, ей нечего опа¬

саться. Ну, так я принимаю ваш вызов.

Вот мой перстень!
Филарио
Я не допущу такого заклада!
Якимо
Клянусь богами, заклад состоялся! Ес¬

ли я не привезу вам достаточных доказа¬

тельств, что насладился владычицей ваше¬

Цимбелин
745
го сердца, то мои десять тысяч дукатов

принадлежат мне вместе с перстнем. Если

я вернусь, оставив ее такой же непорочной,

какой вы ее считаете, то она — ваше сокро¬

вище, и ваш перстень и мое золото принад¬

лежат вам. Но все это при том условии,

что вы мне дадите рекомендательное пись¬

мо и я получу к ней свободный доступ.
Постум
Согласен! Но и я поставлю условие.

Если вы по возвращении доставите мне

явные доказательства вашей победы — мы

с вами не враги, ибо в таком случае дама

не стоит нашего спора. Если же она отвер¬

гнет вас и вы не сможете доказать ее изме¬

ны, то вы с мечом в руках ответите мне за

ваше оскорбительное мнение о ней, за

дерзкое покушение на ее честь!
Якимо
По рукам! Я согласен. Мы скрепим наш

спор договором, и я немедленно отправ¬

люсь в Британию. Боюсь, что, если буду

медлить, пыл ваш угаснет и наш заклад

зачахнет без пищи. Иду за деньгами, и мы

сейчас же составим письменное условие.
Постум
Согласен!
Постум и Якимо уходят.
Француз
Как вы полагаете, они доведут спор

до конца?
Филарио
Да. Якимо не отступится. Пойдем за

ними!
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Британия. Комната во дворце Цимбелина.

Входят королева, придворные дамы
и Корнелий.
Королева
Скорей, пока роса, цветов нарвите.
А у кого их список?
Первая дама

У меня.
Королева
Ступайте!
Придворные дамы уходят.
Ну, доктор, ты мне снадобья принес?
Корнелий
Да, государыня; вот здесь они.
(Подает ей ящичек.)
Но умоляю вас, не обижайтесь

На мой вопрос — он совестью подсказан;

К чему вам эти страшные составы,

Ведущие хоть медленно, но верно

К ужасной смерти?
Королева
Доктор, твой вопрос

Мне странен. Не твоей ли ученицей

Была я долго? И не ты ль меня

Учил, как надо составлять лекарства?
Их очищать? Хранить? Король и тот

Хвалил мое уменье. Если в этом

Я преуспела (ты ведь не считаешь,
Что я в связи с нечистым), так не должно ль

Мне расширять познания свои

На опытах? Я силу этих зелий

Испробую, не бойся, не на людях —
На тварях, недостойных и петли.
Я действие составов изучу,
Противоядья применю, узнав

Все свойства их.
Корнелий
Но опыты такие

Ожесточают сердце, ваша милость.
За действием отравы наблюдать

И тягостно и вредно.
Королева
Успокойся!
Входит Пизанио.
(В сторону.)
А, льстивый плут! С тебя я и начну.
Враг сына моего, за господина

Горой стоишь ты.
( Громко.)
Это ты, Пизанио? —
В тебе я больше не нуждаюсь, доктор.

Ступай.
Корнелий

(в сторону)
Нет, я тебе не доверяю,
Но никому ты зла не причинишь.
Королева

(к Пизанио)
Хочу тебе сказать я кое-что...
Корнелий

(в сторону)
Я не люблю ее. Пускай считает,
Что получила медленные яды.
О, никогда б такой душе коварной

746
Весь Шекспир
Не вверил я столь страшную отраву.

Начнет она, быть может, с псов и кошек,

Потом пойдет и дальше; но вреда

От мнимой смерти никому не будет.
Мои составы только оглушают,
Лишь ненадолго притупляя чувства.

Настанет срок — и дух почти угасший

Вновь оживет! Я обману ее,
Служа обманом правде.
Королева
(Корнелию)
Ты свободен,
Пока не призову.
Корнелий
Я повинуюсь.
(Уходит.)
Королева

(к Пизанио)
Ты говоришь, она все время плачет?

Ужели не поддастся уговорам

И разум в ней безумье не осилит?
Так действуй же! Ты только дай мне знать,

Что мил ей сын мой,— и поверь, я тотчас

Тебя вельможей сделаю таким же,
Как господин твой был, и даже выше!

Безмолвствует теперь его Фортуна,
И при последнем издыханье — честь.
Ни жить, где он живет, ни возвратиться

Нельзя ему. Менять места? — Он этим

Одни мученья сменит на другие,
И с каждым новым днем он разрушает

Труды минувших дней. Так что ж ты
ищешь
Опоры в том, кто, падая, не сможет

Подняться вновь; кто потерял навеки

Друзей, способных поддержать его?..
(Роняет ящичек.)
Пизанио поднимает его.
Не знаешь ты, что поднял. Но в награду

За труд возьми себе. Здесь мой состав,

Пять раз от смерти короля спасавший.

Такого укрепляющего средства

Нет больше в мире.— Ну прошу, возьми

В залог тех благ, что я тебе готовлю.
С принцессой же поговорить ты должен

Так... ненароком... будто от себя;
Ей опиши, что ждет ее... Ты понял,
Какое счастье выпадет тебе?
Благоволенье сохранишь принцессы,

Любимцем станешь сына моего;
Заставлю короля тебя возвысить,
Как ты захочешь; и сама по-царски

Тебя за все старанья награжу.
Зови придворных дам. Слова мои

Обдумай.
Пизанио уходит.
Верен и хитер! Его

Не купишь. Он раб Постума и страж

Супружеского долга Имогены.
Но я дала ему такого зелья,
Что если примет, то навек она

Посланца к другу милому лишится,
А коль она не сдастся, то сама

Отведает того же.
Входят Пизанио и придворные дамы.
Принесли?
(Разглядывает цветы.)
Фиалки, примулы и анемоны...
Снесите их ко мне.— Прощай, Пизанио.

Подумай же!
Пизанио

Да, да. Примусь за дело.

Королева и придворные дамы уходят.
Мне — господину изменить! Ну нет!

Скорей повешусь — вот вам мой ответ!

(Уходит.)
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Там же. Другая комната.
Входит Имогена.
Имогена
Отец жесток, а мачеха коварна;
Жених — глупец; посвататься ко мне,

Жене изгнанника! Ах, муж мой милый,

Венец моей тоски! Я так страдаю!
Зачем меня, как братьев, не украли!
Вот было б счастье! О, как тяжко бремя

Величья царского! Блажен бедняк,
Чьи скромные сбываются желанья...
Входят Пизанио и Якимо.
Кто там?
Пизанио
С письмом от вашего супруга

Из Рима к вам прибывший дворянин.
Якимо
Принцесса, отчего вы побледнели?
Ваш благородный Леонат здоров

И кланяется вам.
Имогена
Благодарю.
Добро побаловать, я очень рада.
Якимо
(в сторону)
В ней все, что видно взору,—
совершенство!

Цимбелин
747
Коль так же и душа ее прекрасна,
То, значит, предо мною чудо, феникс,
И проиграл я! Дерзость, будь мне другом!

Вооружи меня надежно, ложь!
Не то и мне придется, как парфянам,

Сражаться на бегу — верней, бежать.
Имогена
(читает)
«Он принадлежит к одному из самых

благородных домов, и я бесконечно обязан

его доброте. Прими его достойно, если

тебе дорог твой преданный Леонат».
Я вслух могла прочесть вам только это,

Все остальное лишь меня касалось

И мне согрело сердце. Гость любезный,

Нет слов, чтобы сказать, как я вам рада.

Но вы и сами по моим поступкам

В том убедитесь.
Якимо
Очень благодарен.
(Пристально смотрит на нее.)
О, как безумны люди! Им богами

Даны глаза, чтоб видеть свод небесный,

Раскинутый над морем и землей;
Чтоб различать сверкающие звезды,

Каменья на кремнистом берегу,—
И эти же глаза не отличают

Дурное от прекрасного!
Имогена
Но что
Так удивляет вас?
Якимо
Нет, не глаза

Виною здесь. Ведь даже павиан

Из самок двух красивую избрал бы,
С гримасой отвернувшись от урода.
Тут неповинен ум: глупец и тот,
Красу такую видя, станет мудрым.
Тут ни при чем и чувственность:
ведь страсть,

Которая такому совершенству

Предпочитала б грязь, была бы только

Бессильным возбужденьем, неспособным

Желанье утолить.
Имогена

Что вы сказали?
Якимо
И лишь один сосуд бездонный — похоть,

Неутолимая в своих желаньях,
Пожрав сначала нежного барашка,
На требуху кидается...
Имогена
Что с вами?
Вы не больны?
Якимо
Благодарю. Здоров я.
(К Пизанио.)
Прошу тебя: слуга мой там остался,
Он никого не знает, да и робок,—
Найди его.
Пизанио
А я как раз хотел

С ним познакомиться.
(Уходит.)
Имогена

Что мой супруг? Скажите, он здоров?
Якимо

Здоров, принцесса.
Имогена
Весел или грустен?
Надеюсь, весел?
Якимо
Меж иностранцев первый он шутник

И весельчак. Поэтому его

Прозвали мы повесою-британцем.
Имогена
А здесь он больше склонен был к печали,

Порою беспричинной.
Якимо
Быть не может!
К печали? Он? Поверить не могу.
Есть в Риме у него француз-приятель,

Влюбленный в девушку своей страны.
Он все вздыхает, а шутник британец —

Ваш муж — над ним хохочет, повторяя:

«Со смеху лопнешь, глядя на мужчину,

Который, из примеров, книг, молвы

И собственного опыта узнав,
Что женщина собою представляет,
Во что ей превратиться суждено,
В часы досуга станет тосковать

По прочному ярму».
Имогена
Так говорит он?

Якимо
Да, да, притом смеясь до слез, принцесса!

Быть с ним и слушать шутки
над французом —

Потеха просто! Видит небо, все

Не без греха мужчины.

748
Весь Шекспир
Имогена
Но не он!
Якимо
О нет! Но за дары небес он мог бы

Признательнее быть. А что до вас,

Доставшейся ему не по заслугам,—
Я столь же удивляться принужден,
Сколь и жалеть.
Имогена
Кого жалеть, скажите?

Якимо

Обоих — от души!
Имогена
Как! И меня?
Вы так глядите... Что во мне такое

Внушает жалость вам?..
Якимо
Весьма прискорбно!..

Ах!.. От сиянья солнца отвернуться

И предпочесть ему ночник тюремный...
Имогена
Прошу вас, отвечайте откровенней:
Что вынуждает вас жалеть меня?
Якимо
То, что другие...
Едва не вырвалось — владеют вашей...
Но пусть уж боги разберутся в этом —
Не мне судить.
Имогена
Вам, вероятно, сударь,

Известно что-то обо мне; прошу,
Скажите же. Ведь предвкушенье горя

Порой страшней уверенности в нем;
Коль зло непоправимо — с ним миришься,

Но, вовремя узнав о нем, возможно

Предотвратить беду. Что вас толкает

И сдерживает вместе с тем?
Якимо
О, если б
К такой щеке я мог прильнуть устами,
Взять эту руку, чье прикосновенье,
Одно прикосновенье призывает

Дать верности обет! Владеть всем тем,
Что жадный взор влечет мой,—
неужели —

Проклятье мне! — слюнявил бы я губы,

Доступные любому, как ступени

У Капитолия; иль руки жал,
Шершавые от грязных, лживых ласк,
Как от работы; иль глядел любовно
В бесцветные глаза, чей тусклый блеск

Не ярче, чем мерцанье фитиля,
Чадящего в зловонной плошке с салом?

Достоин был бы я всех адских мук,
Когда бы грех такой свершил.
Имогена
Мой муж
Забыл меня!
Якимо
Он сам себя забыл!
Его б не выдал я, но ваша прелесть

Моей безмолвной совести велела

Открыть его измену языку.
Имогена
Я слушать больше не хочу. Довольно!
Якимо
О чистая душа! Мне ваше горе

Сжимает сердце жалостью до боли!
Жену свою, красавицу такую,
Которая любого из монархов

Могла б возвысить,— приравнять
к блудницам,

Продавшимся ему за ваши деньги,
К подлейшим тварям, девкам, что
способны

Корысти ради на любую мерзость!
Их гниль опасней яда. Отомстите!
Иль ваша мать была не королевой?
Иль вы забыли род свой?..
Имогена
Отомстить;
Но как же мстить? Будь это даже правда,

Не так легко ушам поверит сердце,
Не так поспешно... Если это правда,
Как мстить ему?
Якимо
Меня бы не заставил

Он жить весталкой меж холодных
простынь,
Когда он сам утехам предается
За ваш же счет, смеясь над вами! Мстите!
Я предлагаю вам себя, принцесса,
Взамен того, кто изменил вам низко.

Хранить любовь я обещаю вашу

И тайно и надежно.
Имогена
Что? — Пизанио!
Якимо
Могу ль скрепить обет мой поцелуем?
Имогена
Прочь от меня! Я проклинаю уши,
Тебе внимавшие! — Будь честен ты,

Цимбелин
749
Ты эту сказку рассказал бы мне

Из добрых, а не грязных побуждений.

Порочишь ты того, кто столь же чужд

Всей этой клевете, как сам ты чести,
И смеешь соблазнять его жену,
Которой ты, как дьявол, ненавистен! —

Сюда, Пизанио! — Король, отец мой,
Об этом оскорблении узнает;
Коль он сочтет, что грязный иноземец

Держаться может во дворце его,
Как в Риме у себя, в публичном доме,
И скотские намеренья свои
Нам излагать,— так двор ему не дорог
И дочь не уважает он! — Пизанио!
Якимо
Счастливец Леонат! Скажу одно:

Уверенность в тебе твоей жены

Заслуживает постоянства мужа,
А блеск твоих достоинств отвечает

Ее доверию.— Долгих лет вам счастья,

Супруга лучшего из всех людей

Своей страны! Вы госпожа его,
Достойная достойнейшего мужа!
Молю простить! Я лишь узнать хотел,

Сколь глубоко вы верите в него.
Теперь скажу, что есть на самом деле:
Он чистотою жизни всех затмил;
Он чародей, сердца к себе влекущий...
Имогена
Как! Вы раскаялись?
Якимо
Он словно бог,

Сошедший к смертным. Столько
благородства

В душе его, что над людьми высоко

Вознесся он. Великая принцесса!
Не гневайтесь на то, что я дерзнул

Испытывать вас ложными вестями;
Ведь это только подтвердило вам,
С какою мудростью в мужья избрали

Вы лучшего из лучших на земле!
Я испытал вас из любви к нему,
Но вижу, что, в отличье от других,

Соблазну неподвластны вы. Простите!
Имогена
Все прощено. Чем вам могу служить я?
Якимо
Благодарю. Хочу у вас просить

Услуги хоть и небольшой, но важной
Тем, что она имеет отношенье

К супругу вашему; и я с друзьями

Причастен к этому.
Имогена
А что такое?
Якимо
Двенадцать римлян и супруг ваш с нами

(В крыле у нас он лучшее из перьев)

Купить подарок Цезарю сложились.
По просьбе их во Франции купил я

Серебряную утварь и каменья

Огромной ценности. Я здесь чужой

И, как сберечь сокровища — не знаю.
Не будете ль добры их взять к себе

На сохранение?
Имогена
О да, охотно!
Я честью поручусь за их сохранность.
А так как и супруг мой в доле,
Их спрячу в спальне.
Якимо
В сундуке они

Под наблюденьем слуг моих. Осмелюсь

К вам на одну лишь ночь его прислать.
Я завтра утром еду.
Имогена
Нет, о нет!
Якимо
Я должен ехать иль нарушу слово.
Из Галлии я плыл через моря
Лишь потому, что видеть вашу светлость
Желал и обещал.
Имогена
Благодарю.
Но завтра вы не едете?
Якимо
Обязан!
Прошу вас, если можно, напишите

Сегодня же супругу. Я и так

Замешкался, а наш подарок нужно

Доставить вовремя.
Имогена
Я напишу.
Сундук пришлите. Сохранен он будет

И отдан в целости. Желаю счастья.
Уходят.

750
АКТ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Британия. Двор перед дворцом Цимбелина.
Входят Клотен и двое вельмож.
Клотен
Видел ли кто такое невезение? Мой шар

катится прямо к цели, как вдруг налетает

второй шар — бац! — ста фунтов у меня

как не бывало! А этот ублюдок с обезья¬

ньей рожей еще кричит, зачем я ругаюсь,

как будто я беру ругательства у него взай¬

мы и не имею права ругаться, сколько мне

вздумается!
Первый вельможа
А чего он добился? Вы проломили ему

голову шаром, и делу конец.
Второй вельможа

(в сторону)
Было бы у него столько ума, сколько

у тебя, так мозгу не вытекло бы ни одной

капли.
Клотен
Пусть знает, что, когда знатному чело¬

веку придет охота ругаться, никто из при¬

сутствующих не смеет его останавливать.
Второй вельможа
Конечно, принц! (В сторону.) Так же

как и ты не имеешь права терзать наш слух

своей руганью.
Клотен
Сукин сын! Он еще требует удовлетво¬

рения! Как бы не так! Вот будь он мне

ровней...
Второй вельможа

(в сторону)
То есть будь он такой же круглый ду¬

рак, как ты...
Клотен
Чума его возьми! Из-за чего-нибудь

другого я бы так не разозлился. Лучше бы

уж я не принадлежал к такому высокому

роду. Из-за того, что мать моя — короле¬

ва, никто не смеет драться со мной. Любой

мужлан может в свое удовольствие драть¬

ся с кем захочет и сколько захочет, а я вы¬

нужден шагать как петух, к которому ни¬

кто не смеет подступиться!
Весь Шекспир
ВТОРОЙ
Второй вельможа

(в сторону)
Не петух ты, а каплун! Петушиного

в тебе только то, что ты петушишься.
Клотен

Что ты сказал?
Второй вельможа
А то, что вам не пристало драться

с каждым, кого вы оскорбляете.
Клотен
Конечно! Но мне пристало оскорблять

всех, кто ниже меня.
Второй вельможа
Это только вам и пристало, ваше вы¬

сочество.
Клотен

Вот и я то же самое говорю.
Первый вельможа
Слыхали вы, принц, что ко двору при¬

был чужестранец?
Клотен
Как! Прибыл чужестранец, а я этого

еще не знаю?
Второй вельможа

(в сторону)
Ты еще, например, не знаешь того, что

ты дурак.
Первый вельможа

Он итальянец и, говорят, друг Постума.
Клотен
Друг этого изгнанного подлеца? Зна¬

чит, он сам тоже подлец! Кто тебе сказал

об этом итальянце?
Первый вельможа

Один из ваших пажей.
Клотен
А что, если я пойду и посмотрю на

него? Ведь этим я себя не унижу в глазах

света?

Цимбелин
751
Первый вельможа
Вам невозможно себя унизить, ваше

высочество.
Клотен
Я тоже так думаю!
Второй вельможа

(в сторону)
Ты такой отъявленный дурак и так ни¬

зок, что ниже тебе уже не стать, как ни

старайся.
Клотен
Пойду взгляну на этого итальянца!

А то, что я проиграл в шары днем, отыг¬

раю у него сегодня вечером.
Второй вельможа
Я следую за вами, принц!
Клотен и первый вельможа уходят.
Могла же мать, лукавая как дьявол,

Родить осла такого! Нет преград,
Которых бы она не одолела

Умом своим, а олух, сын ее,
Не может вычесть двух из двадцати,
Чтоб вышло восемнадцать.— О принцесса,

Что терпишь ты, бедняжка, от отца,

Покорного раба своей жены,
Плетущей ежечасно злые козни!
От домогательств жениха — они

Тебе страшнее, чем изгнанье мужа,
Чем с ним разлука... Небо, укрепи

Твердыню чести в ней! Да не падет

Храм разума ее. Пошли ей сил,
Чтоб выстоять могла она в несчастье,

Соединиться с мужем наконец

И царский на главу надеть венец.
(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Спальня Имогены. В углу стоит сундук.

Имогена читает, лежа в постели. В отдалении

Елена.
Имогена

Кто там? Елена, ты?
Елена
Да, да, принцесса.
Имогена

Который час теперь?
Елена
Подходит полночь.
Имогена
Читаю три часа; глаза устали.
Загни листок вот тут и спать ложись.
Не уноси свечу, пускай горит;
А если ты часа в четыре встанешь,
То разбуди меня. Я засыпаю.
Елена уходит.
Вверяюсь вам, о боги. Охраните

Меня от искусителей ночных

И духов злых, молю!
( Засыпает.)
Из сундука вылезает Якимо.
Якимо
Трещит сверчок, и дух усталый ищет

Во сне отдохновенья. Так Тарквиний,

Раздвинув полог тихо, разбудил

Невинность оскорбленьем. Киферея!
Ты украшенье ложа своего,
Ты лилий чище и белее простынь.
О, если бы я мог тебя коснуться!
Один лишь поцелуй! Всего один...

Желанные уста ее — рубины,
Ее дыханье аромат струит;
Огонь свечи к ней клонится и хочет

Взглянуть под сень ресниц и увидать

Покровом нежных век прикрытый свет,

Струящийся из глаз ее лазурных...
Но должен я все в комнате запомнить

И записать... вон там окно... картины...

Они изображают... Ах, вот если б

Найти примету у нее на теле...
Ведь это было бы куда важнее,
Чем тысячи предметов обстановки,
Для подтвержденья лжи моей. О сон,
Ты обезьяна смерти, охвати

Ее сильней, чтоб Имогена стала

Бесчувственной, как изваянье в храме.

Стащу-ка я браслет с ее руки!
(Снимает с ее руки браслет.)

Снимайся же! Так снять его легко,
Как узел гордиев распутать трудно.
Он мой! И это столь же непреложно,
Как то, что муж ее сойдет с ума,
Едва его увидит. А вот здесь,
Под левой грудью, родинка у ней:
Пять пятнышек — как пять пурпурных
точек
На венчике у буквиц. Вот улика!
Сильней не нужно даже и в суде.
Поверит Постум, что, сорвав замок,
Клад чести я украл. Чего же больше?

Зачем писать? Запечатлелось все

И в память врезалось. Она читала

Историю Терея; загнут лист

На месте, где сдается Филомела.
Пора опять в сундук. Замкну пружину.

Скорей, драконы тьмы! Не то рассвет

Заставит очи ворона ослепнуть.

752
Весь Шекспир
Как страшно стало мне... Скорей назад!

Хоть ангел здесь, но в этих стенах ад.
Бьют часы.
Один, два, три — пора, пора мне скрыться.
(Прячется в сундук.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Комната, примыкающая к покоям Имогены.
Входят Клотен и двое вельмож.
Первый вельможа
Вы, принц, поразительно спокойно от¬

носитесь к проигрышу. Я никогда не видал

такого хладнокровного игрока.
Клотен
Когда проигрываешься в пух и прах,

поневоле чувствуешь холод.
Первый вельможа
Но редко кто так мирится с проигры¬

шем. Зато, выигрывая, вы становитесь су¬

щим дьяволом.
Клотен
Еще бы! Выигрыш горячит и бодрит!

Овладеть бы мне только этой дурой Имо-

геной! Вот тогда бы я набил золотом кар¬

маны! — Что это? Светает?
Первый вельможа
Уже утро, принц.
Клотен
Так тащите сюда музыкантов! Мне со¬

ветовали каждое утро преподносить Имо-

гене порцию музыки!
Входят музыканты.
Живей! Живей! Настраивайте инструмен¬

ты! Для начала сыграйте какую-нибудь

штучку, а потом великолепнейшую арию

с этакими забористыми словечками — вот

тогда посмотрим, что будет. Если вам

удастся расшевелить ее пальцами, я довер¬

шу дело языком. А не захочет, пусть делает

что хочет.
ПЕСНЯ
Чу! Жаворонка песнь звончей

Несется с высоты;
Проснулся Феб — его коней

Росой поят цветы.
Открылись ноготков глаза,
Златисты и чисты.
Как все прекрасное, вставай,

Любовь моя, и ты!
Вставай! Вставай!
Хватит! Проваливайте! Если это на нее

подействует— честь и слава вашей музы¬

ке. Нет — так, значит, уши у нее с изъяном

и, сколько ни пили конским волосом по

бараньей кишке,— не поможешь.
Входят Цимбелин и королева.
Второй вельможа

Король идет!
Клотен
Вот и чудесно, что я не ложился спать.

Теперь можно сказать, что чуть свет —

я уж на ногах! Король обрадуется, что

я так люблю его дочь. С добрым утром,

ваше величество, с добрым утром, матуш¬

ка!
Цимбелин
Суровой нашей дочери ты ждешь

Здесь у дверей? Она не выходила?
Клотен
Я пытался атаковать ее слух музыкой,

но она не обратила на меня ни малейшего

внимания.
Цимбелин
Грустит она об изгнанном супруге,
Но время неминуемо сотрет

В душе ее печать воспоминаний;
Тогда она — твоя.
Королева
Ты королю

Обязан всем, тебя он превозносит

И хвалит дочери, он твой ходатай,
Но ты и сам пленить ее старайся,
Влюби ее в себя. Ее отказы

Пускай твое усердие умножат.
Пусть мнит она, что жизнь ты посвятил

Служенью ей; не спорь, не ссорься с нею,

Но, если с глаз она тебя погонит,
Стань глух и нем.
Клотен

Что? Глух и нем! Ну нет!
Входит гонец.
Г онец
Явились, государь, послы из Рима.
Средь них Кай Луций.
Цимбелин
Благородный муж!

Он прибыл к нам сейчас с недоброй целью,

Но в том не виноват и будет принят,
Как сан того, кем послан он, велит.
Он в прошлом нам оказывал услуги,

Цимбелин
И мы должны почтить его.— Мой сын,

Поговорив с невестой, возвратись,
Чтоб вместе нам принять посла из Рима.—

Пойдемте, королева.
Цимбелин и королева уходят.
Клотен
Коль проснулась,
Я с ней поговорю, а если нет,
Пускай лежит и грезит.
(Стучит в дверь.)
Эй, откройте!

Служанки с ней... А если подкупить

Одну из них? Все двери распахнет

Пред нами золото. Оно заставит

Лесничих изменить самой Диане

И гнать ее оленя прямо к вору;
Невинного убьет, спасет злодея,
А иногда обоих в петлю сунет;
Все золото устроит и расстроит!
Найму-ка я ходатаем своим

Ее служанку. Сам я не мастак

В таких делах. Откройте, эй, откройте!
Входит придворная дама.
Дама
Кто здесь стучит?
Клотен
Вельможа.
Дама
Как! И только?
Клотен
А также сын весьма вельможной дамы.

Дама
Немногие из тех, кому портной

Обходится так дорого, как вам,
Похвастать могут этим. Что угодно?
Клотен

Принцессу мне. Она готова?
Дама
Да,
Готова в комнате своей остаться.
Клотен
Послушайте, вот Золото, берите,
Мне слава добрая нужна.
Дама
Но чья же?
Моя? Иль я должна ославить вас?
Сюда идет принцесса.
Входит Имогена.
753
Клотен
Прекрасная сестрица, с добрым утром.

Позвольте ручку.
Имогена
С добрым утром, принц.

Хлопочете вы, право, понапрасну.
Вам в благодарность лишь скажу, что я

Настолько благодарностью бедна,
Что уделить ее вам не смогу.
Клотен

Но я клянусь в любви.
Имогена
Не все равно ли,

Клянетесь вы иль просто говорите —
Я слушать не хочу.
Клотен
Что за ответ?
Имогена
Я с вами говорю лишь для того,
Чтоб вы молчанье не сочли согласьем.

Оставьте наконец меня в покое;
Лишь резкость встретят ваши угожденья.

Ужель такому умнику, как вы,
Отказ мой не понятен?
Клотен
Вы безумны!
В таком безумье вас грешно оставить,
И я не согрешу.
Имогена
На этом свете

Лишь дураки с ума не сходят.
Клотен
Что?
Так я дурак?
Имогена
Раз я безумна — да.

Отстаньте — и пройдет мое безумье;
Мы оба исцелимся. Принц, мне жаль,
Что я приличья из-за вас забыла

И так резка. Раз навсегда поймите:
Я не люблю вас. Говорю открыто,
Свое проверив сердце. До того
Мне чуждо снисхожденье к вам, что вас
До глубины души я ненавижу.
Простите, но пойми вы это сами,
Я не была бы так дерзка.
Клотен
Но вы
Грешите непокорностью отцу.

754
Весь Шекспир
Ваш брак с безродным, недостойным
нищим,
Которому из милости кидали

Объедки с царского стола,— не брак!

Пусть черни низкой, как и Постум ваш,

Разрешены те узы, от которых

Плодятся только нищие ублюдки,—
Но вы принцесса, вы от уз таких

Ограждены престолом, и не вам

Пятнать свой сан с рабом, отребьем
грязным,
Наемником, рожденным для ливреи,
С каким-то приживалом, недостойным

Быть даже свинопасом.
Имогена
Негодяй!
Будь ты потомком солнца самого,
Знай, и тогда ты был бы недостоин

Его рабом назваться. Для тебя

Великой честью было бы служить

Подручным палача в его владеньях,
Где с ненавистью думали бы все,
Что ты не по заслугам вознесен.
Клотен
Чума его возьми!
Имогена
Всего обидней,
Что смеешь ты пятнать хулою низкой

Супруга моего. Его обноски

Дороже мне волос твоих, хотя бы

От каждого из них родился принц

Такой, как ты! — Пизанио, сюда!
Клотен

«Его обноски»!.. Дьявол побери...
Входит Пизанио.
Имогена

Пришли ко мне служанку Доротею.
Клотен
«Обноски»!..
Имогена
До сих пор еще дурак

Преследует меня, пугает, бесит.
Вели служанке поискать браслет.
Наверно, он упал с моей руки

Во время сна. Пусть перероют все!
Супруг мне подарил его, прощаясь,
И я вовек его не променяла б

На все сокровища любого царства.
Он, кажется, при мне был нынче утром,
А ночью, твердо помню, на руке,
Его я целовала, и надеюсь —
Не побежал он к мужу рассказать,
Что без него другого я целую.
Пизанио
Найдется он.
Имогена

Наверно. Поищите.
Пизанио уходит.
Клотен
Я вами оскорблен! «Его обноски»!
Имогена
Да, то мои слова. Подайте в суд.
Клотен
Я королю скажу.
Имогена
И королеве;
Она меня так любит, что поверит

И худшему. Итак, прощайте, принц,

Я оставляю вас. Беситесь вволю.
(Уходит.)
Клотен
«Его обноски»! О! Я отомщу!
(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Рим. Комната в доме Филарио.
Входят Постум и Филарио.
Постум
Синьор, не бойтесь! Я б хотел так верить,

Что милость короля верну я вновь,
Как верю в честь ее!
Филарио
Что ты предпринял

Для примиренья с ним?
Постум
Да ничего.
Быть может, переменится погода.
Пока что замерзаю я, хоть верю,
Что теплых дней дождусь; благословляю

Я вашу доброту; но, если рухнут

Надежды эти, вашим должником

Умру.
Филарио
Ты обществом своим и дружбой

За все с избытком платишь мне. Наверно,

Король уж принял Августа послов.
Кай Луций выполнит наказ успешно,

Получит дань, сберет все недоимки,
Иль римляне, которых не забыли

Еще в Британии, в нее ворвутся.

Цимбелин
755
Постум
Хоть не политик я и им не стану,
Но полагаю — быть войне. Скорей

Услышит мир, что ваши легионы

В Британию вступили, чем известье,
Что дань платить мы согласились Риму.

Британцы ныне опытней, чем прежде,

Когда ваш Юлий Цезарь потешался

Над неуменьем их, хоть и не раз,

Смущенный их отвагой, хмурил брови.

Теперь же наше ратное искусство

И храбрость явствуют, что наш народ

Шагает в ногу с веком.
Входит Якимо.
Филарио
Уж вернулись?
Постум
Олени, видно, мчали вас по суше,
А ветры целовали паруса,
Гоня корабль обратно.
Филарио
Мой привет!
Постум
Надеюсь, из-за краткости ответа

Вернулись быстро вы?
Якимо
Супруга ваша

Прелестней всех, кого я в жизни видел.
Постум
И лучше всех. Иначе бы пленяла

Ее краса лишь лживые сердца,

Обманывая их.
Якимо

Вот вам письмо.
Постум

Приятное, надеюсь?
Якимо
Да, быть может.
Филарио
В Британию не прибыл ли при вас

Кай Луций храбрый?
Якимо
Там его все ждали,
Но он не прибыл.
Постум

(читая письмо)
Все пока отлично.
Еще сверкает перстень мой? Не стал

Он плох для вас?
Якимо
Что ж, проиграй я перстень,

Я б отдал золото. Но я готов

И вдвое дальше съездить ради ночи

Столь сладостной и быстро
промелькнувшей,

Какую там провел. Ваш перстень — мой!
Постум

Взять перстень трудно...
Якимо
Нет! Супруга ваша
Труд облегчила мне.
Постум
Не прячьте, сударь,
За шуткой неудачу. Нам друзьями

Не быть, конечно.
Якимо
Отчего же нет?
Ведь вы условье помните? Вернись я,
Не насладившись вашею женой,—
Мы дрались бы. Но говорю открыто —
Я выиграл и честь ее, и перстень

И не обидел ни ее, ни вас,
Раз действовал с согласия обоих.
Постум
Докажете, что с ней делили ложе,—
Дам руку вам и перстень. Если ж нет —
За гнусный наговор на честь ее

Ваш меч иль мой хозяина лишатся,
Иль оба сразу пусть осиротеют

И подберет их кто-нибудь в пыли.
Якимо
Рассказ мой точен, вам придется верить.

Могу дать клятву — впрочем, вам едва ли

Потребуются клятвы...
Постум
Говорите!
Якимо
Итак, во-первых, спальня, где не спал я

(Признаюсь, было от чего не спать),

Коврами среброткаными обита;
Один из них изображает нам,
Как встретились Антоний с Клеопатрой;

Другой — как Кидн из берегов выходит

От спеси иль под тяжестью судов.

756
Весь Шекспир
Работа так искусна, так богата,
Что спорит мастерство с ценою ткани.
Не мог я надивиться, сколь прекрасно

И ярко выткано — все как живое...
Постум
Да, верно. Но могли вы это слышать

От многих.
Якимо
Что ж, подробности иные

Рассказ мой подкрепят.
Постум
Давайте их,
Иль обвиню вас в клевете!
Якимо
Камин
На южной стороне украшен дивной

Фигурою купальщицы Дианы.
Столь совершенных статуй я не видел,

Ваятель просто превзошел природу!
Он дал богине жизнь; ей не хватает

Дыханья и движенья лишь.
Постум
И это
Могли вы слышать от кого угодно:
О ней толкуют много.
Якимо
Потолок

Амурами украшен золотыми.
Чуть не забыл! — Подставками камину

Два дремлющие купидона служат:
Они стоят, на факел опершись.
Постум
А честь ее при чем? Допустим, все

Вы видели,— хвалю я вашу память.
Но описанье обстановки — это

Еще не доказательство.
Якимо
Ах, вот как!

Бледнейте, если можете.
(Достает браслет.)
Смотрите —
Одну вам драгоценность покажу.
Вы видели? Так... А теперь верните:
Ее соединю я с вашим перстнем

И спрячу хорошенько.
Постум
О, Юпитер!
Еще раз дайте мне взглянуть... Тот самый?

Подарок мой?
Якимо
Я так ей благодарен.
Она сняла его — я до сих пор

Прелестное движенье это вижу,
Оно превосходило самый дар

И ценность увеличило его.
Браслет мне протянув, она шепнула,
Что прежде он ей дорог был.
Постум
Неправда!

Сняла она его, чтоб мне послать!
Якимо

Она так пишет, да?
Постум
О нет, нет, нет.
Вы правы. Вот, берите перстень мой!
Он ранит взор мне. Он, как василиск,

Убьет меня. Что ж это? Неужели,
Где красота, нет чести? Правды нет,
Где показное все, и нет любви,
Едва появится другой мужчина?
Обеты женщин так же ненадежны,
Как вся их добродетель напускная.
О, лживость без предела!
Филарио
Успокойся!

Возьми кольцо — еще не проиграл ты.

Она браслет могла и потерять,
Иль кто-нибудь служанку подкупил,
И та его украла.
Постум
В самом деле!
И он им завладел.— Отдай мне перстень.

Я требую улик верней. Скажи

Какую-нибудь тайную примету

На теле у нее. Браслет украден!
Якимо
Юпитером клянусь, я взял браслет

С ее руки.
Постум
Вы слышите, клянется!

Юпитером клянется — значит, правда!

Нет, нет, она браслет не потеряла б;

Служанки все честны и не польстятся

На подкуп, да еще от чужеземца.
Да, ею он владел. И вот улика

Ее паденья. Дорогой ценой

Она купила званье шлюхи.— Вот!
Бери заклад! Пусть дьяволы разделят

Его с тобой.

Цимбелин
757
Филарио
Приди в себя! Опомнись!
Все это недостаточно, не должен

Так слепо верить ты.
Постум
, Ни слова больше!
Он ею насладился.
Якимо
Мало вам?
Тогда еще скажу — у ней под грудью,

Достойной ласк, есть пятнышко; гордится

Оно своим пленительным местечком;

Клянусь, я целовал его и голод

Вновь возбудил в себе, хоть был я сыт.
Вы помните то пятнышко?
Постум
О да!
И о другом пятне оно кричит,
Таком большом, что лишь в аду оно

Вместиться может, ад собой заполнив.
Якимо
Еще?
Постум
Брось арифметику свою!
Мне все равно, одна была измена

Иль миллион.
Якимо
Клянусь...
Постум
Нет, не клянись.

Поклявшись мне в противном, ты
солжешь.
Убью, коль станешь отрицать, что мне

Рога наставил.
Якимо
Отрицать не стану.
Постум
Я растерзать готов ее сейчас!
Туда отправлюсь. Там покончу с ней

Я на глазах ее отца... Так будет...
(Уходит.)
Филарио
Он вне себя. Вы выиграли, сударь.
Пойдем за ним. Он в бешенстве способен

На все решиться.
Якимо

Что же, я готов.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Там же. Другая комната.
Входит П о с т у м.
Постум
Ужель мужчине без участья женщин

Нельзя родиться? Да, мы все ублюдки!
И тот почтенный человек, кого

Отцом я звал, был неизвестно где,
В то время как какой-нибудь молодчик

Меня своим чеканил инструментом,

Фальшивую монету создавая.
И все же мать моя слыла Дианой,
Как и жена слывет. О, мщенье! Мщенье!

Она стыдилась ласк моих законных,
Как часто, вся зардевшись, умоляла

Сдержать нетерпеливый пыл страстей

С такою скромностью и так смущаясь,

Что сам старик Сатурн воспламенился б.

Казалось мне, она была чиста

Как снег, не тронутый лучами солнца.
О, дьявол! А смазливый итальянец

В один лишь час, да что там в час —
в минуту,
И слова не промолвив одного,
Как досыта нажравшийся кабан

Лесов германских, только хрюкнул «хо» —

И взял ее. Не встретил никаких

Препятствий даже, разве лишь подумал,

Что встретит их, и ждал сопротивленья.
О, если б мог я истребить, исторгнуть

Все женское из собственного сердца!
От женщин в нас, мужчинах, все пороки,

От них, от них и мстительность, и похоть,

Распутство, честолюбье, алчность, спесь,
И злой язык, и чванство, и причуды!

Пороки все, какие знает ад,
Частично ль, целиком — да, целиком —
У нас от женщин! И в самих грехах

Они непостоянны!.. Все обман!
Спешат они, одним грехом пресытясь,

Сменить его на тот, что поновее.
Кричать о них я буду, бичевать,
Их проклинать и ненавидеть! Нет,
Чтоб мщение мое насытить вволю,

Молить я буду дать во всем им волю!
Сам дьявол худшей пытки им не сыщет!

(Уходит.)

758
АКТ ТРЕТИЙ
Весь Шекспир
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Британия. Тронный зал во дворце Цимбелина.

Входят с одной стороны Цимбелин, короле¬

ва, Клотен и вельможи; с другой — Кай

Луций со свитой.
Цимбелин

Итак, чего желает Август Цезарь?
Луций
Когда Кай Юлий Цезарь, о котором

Пребудет до скончанья века память,
Ваш край завоевал, Кассивелаун,
Твой славный дядя, по заслугам чтимый

Победоносным Цезарем самим,
Дал обещанье об уплате Риму

Трех тысяч фунтов дани ежегодно.
Но ты ее не платишь.
Королева
И по праву
Платить не будет.
Клотен
Цезари родятся

В большом числе, но Юлий был один.

Британия сама — отдельный мир.
И за ношенье собственных носов

Платить мы не хотим.
Королева
Все, что у нас

Вы отняли, мы возвратить сумеем.—

Король мой, вспомните о ваших предках!

Наш остров укреплен самой природой;
Как парк Нептуна, окружен и замкнут

Грядою рифов, грозною пучиной,
Песками, что судов не примут вражьих,
Но засосут по мачты их. Сам Цезарь,
Хоть одержал подобие победы,
Не мог, воюя с нами, похвалиться

Своим «пришел, увидел, победил».

Впервые со стыдом он был отброшен

От наших берегов и дважды бит.
Суда его — игрушки в нашем море —

Носились, как скорлупки, на волнах,

Дробясь о скалы, и Кассивелаун,
Успехом окрыленный, был готов

(Изменчива Фортуна!) выбить меч

У Цезаря. Он город Люду ярко

Огнями озарил, вливая бодрость

В сердца британцев.
Клотен
Да что там долго толковать! Не будем

мы больше платить дани, и все тут! Госу¬
дарство наше теперь посильней, чем было

тогда, да и Цезарей таких больше нет.

У нынешних носы, может, и погорбатей, да

руки покороче.
Цимбелин

Сын мой, дай договорить королеве.

Клотен
Среди нас найдутся такие, у которых

хватка не хуже, чем у Кассивелауна. Не

скажу, что я из их числа, но и у меня тоже

кулаки здоровые. Какая такая дань? Поче¬

му это мы должны платить ее? Вот если бы

Цезарь завесил солнце простыней или луну

себе в карман сунул — ну, тогда бы мы ему

за свет платили. А теперь — дудки, не бу¬

дет вам никакой дани, понятно?
Цимбелин
Ты должен знать, Кай Луций, что, пока

Нас не заставил дерзкий, хищный Рим

Платить вам дань, свободны были мы.
Но Цезарь в честолюбье безграничном,

Раздувшемся, заполнившем весь мир,

Надел на нас ярмо несправедливо,
С которым мы, воинственный народ,
Не захотим смириться никогда.
И Цезарю мы ныне заявляем:
Мульмуций предком нашим был; он
создал
Законы наши. Их изранил Цезарь

Мечом своим — и мы своею властью

Должны восстановить и укрепить их,
Хотя бы Рим и гневался. Мульмуций,

Законодатель наш, из бриттов первый

Короной золотою был увенчан

И королем назвался.
Луций
Сожалею,
Что слышу эту речь. Великий Цезарь,
Под чьею властью больше королей,
Чем у тебя придворных,— ныне враг твой!

От имени его провозглашаю

Британии войну и разоренье.
Знай, беспощаден будет гнев его!
А за прием — благодарю.
Цимбелин
Будь гостем.
В сан рыцаря возвел меня твой Цезарь,
И я служил ему. Он дал мне честь,
Но, прежде чем ее отнимет вновь,
Я за нее сражаться буду насмерть.

Известно, что паннонцы и далматы

Восстали за свободу. Не последуй

Цимбелин
759
Мы их примеру доблестному, люди

Сочтут британцев трусами. Но трусов

Не встретит Цезарь здесь!
Луций
Война решит.
Клотен
Его величество рад вам. Проведите

с нами денек-другой, а погостится, так

и дольше. А вернетесь к нам с иными

намерениями, найдете нас на том же ост¬

рове, опоясанном соленой водицей. Удаст¬

ся вам выбить нас с острова — ваше счас¬

тье, берите его себе! Костьми поляжете —

тем лучше, знатная закуска достанется на¬

шим воронам. Другого ничего не скажешь.
Луций
Да, принц.
Цимбелин
Мысль Цезаря я знаю, он — мою.
А в остальном — я рад тебе, Кай Луций.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Другая комната во дворце.
Входит Пизанио, читая письмо.
Пизанио
Как! Неверна она? Что ж ты не пишешь,

Кто подлый клеветник! О мой хозяин,

Ужель твой слух податливый отравлен

Каким-нибудь коварным итальянцем,

Носящим яд на языке и в мыслях?
Ее в измене ты винишь? О нет!
Скорей за верность мучится она,
Не женщине подобна, а богине,
Снося такие горькие обиды,
Которые могли бы сокрушить

Любую добродетель! Господин мой!
Ты стал душою ниже, чем она,
Как прежде ниже был происхожденьем.
Ты требуешь, чтоб я во имя клятвы

Любви и долга, что я дал тебе,
Убил ее? Чтоб кровь ее я пролил?
Коль это значит хорошо служить,
Так мне усердным не бывать слугою.

Бесчеловечным ты меня считаешь,
Кол£ думаешь, что я решусь на это.
(Читает.)
«Исполни все. Она, прочтя письмо,
Сама тебе поможет». Лист проклятый!

Черней чернил, которыми написан!

Бесчувственный лоскут, и ты участник

Чудовищного, подлого злодейства,
Хоть с виду чист и бел! — Она идет.

Прикинусь, будто ничего не знаю.
Входит Имогена.
Имогена

Что нового, Пизанио?
Пизанио

Письмо от господина моего.
Имогена
От твоего? Мой господин он, мой!
Ах, сколь великим слыл бы меж людьми,

Сколь глубоко грядущее постиг бы

Тот звездочет, который знал бы звезды,

Как почерк мужа знаю я. О, боги!
Пусть эти строки о любви твердят,
О том, что он доволен и здоров

И лишь страдает от разлуки. Пусть!
Пусть он грустит из-за нее. Порой

Целительна и скорбь, а скорбь такая

Полезна для любви. Будь всем доволен,

Лишь не разлукой нашей.— Милый воск,

Сниму тебя. Благословенны пчелы

За воск, хранящий тайны. Молят разно

Богов любовники и должники.
Виновным ты грозишь тюрьмою, воск,
Но охраняешь тайны Купидона.
Весть добрую пошлите мне, о боги!

(Читает.)
«Ни грозный суд, ни гнев твоего отца,

если он схватит меня в своих владениях, не

смогут поразить меня, бесценная, если ты

бросишь на меня свой животворный взор.

Знай же, я нахожусь в Камбрии, в Миль-

фордской гавани; поступи так, как велит

тебе твоя любовь. Я желаю тебе всячес¬

кого счастья, любимая, и остаюсь верным

своим клятвам и любви, растущей с каж¬

дым днем. Леонат Постум».
Коня! Коня! Крылатого коня! —
Он в Мильфорде! Прочти! Далеко ль это?

Коль тащатся из-за ничтожных дел

Туда неделю, я домчусь и в сутки!
Пизанио мой верный, ты ведь тоже

С ним жаждешь встречи, так же как и я?

Ах, нет, не так, как я! Я — бесконечно,
Ты — меньше, правда? О, скажи скорей

И громче, громче. Ты, любви наперсник,

Ты доложен слух мой радостью
наполнить,

Рассудка голос заглушив. Далеко ль

Желанный Мильфорд? Как счастлив
Уэльс,
Владея гаванью такой! Но прежде

Скажи, как ускользнуть нам из дворца—

Как объяснить часы отлучки нашей?

760
Весь Шекспир
Но главное — как выбраться? Да нет!
К чему искать заране оправданий

Проступку, не свершенному еще?
Мы после их найдем. Ответь мне, сколько

Десятков миль проскачем за день мы?
Пизанио
По двадцать миль с рассвета до заката,
И то с большим трудом, принцесса.
Имогена
Что?
Да человек, плетущийся на казнь,
Не медлит так. Быстрей песка в часах,
Я слышала, на скачках кони мчатся.
Ах, нет, все это глупости. Иди

Скажи моей служанке, чтоб она

Прикинулась больной и отпросилась

Домой к отцу. Немедленно достань

Простое платье для дороги мне,
Как у крестьянок здешних.
Пизанио
Госпожа,
Обдумать надо...
Имогена
Нет, вперед, вперед!
Все, что кругом, что справа, слева, сзади,

Бледнеет, как в тумане, предо мной.
Беги же. Все исполнить не забудь.
О Мильфорд! Лишь туда ведет мой путь!

Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Уэльс. Гористая местность. В скалах пещера.
Из пещеры выходит Б е л а р и й; за ним Г виде-

рий и Арвираг.
Беларий
День слишком ясен, чтоб сидеть
под крышей

Столь низкой. Сыновья мои, нагнитесь.

Вас учит этот вход склонять главу

Пред небесами в утренней молитве.
У королей так кровля высока,
Что и гигант пройдет под ней, не сняв

Чалмы надменной для поклона солнцу.

Так будь благословенно ты, о небо!
В пещере мы живем уж много лет,
Но благодарны более тебе,
Чем жители дворцов.
Гвидерий
Привет, о небо!
Арвираг
Привет!
Беларий
Теперь пора и на охоту —
Вам, легконогим, вон на тот утес,
А мне в долину. И когда я сверху

Вам покажусь с ворону, то заметьте,
Что место, на котором мы стоим,
Нас умалить иль возвеличить может.

Тогда припомните мои рассказы

О принцах, о дворцах, делах военных.
О том, что свет не по заслугам чтит,
А за уменье льстить. И, помня это,
Вы пользу извлечете из всего.
Утешьтесь тем, что жук короткокрылый

Порой надежней защищен бывает,
Чем воспаривший в облака орел.

Поверьте, дети, наша с вами жизнь

Достойней прозябанья в суете

И вечном униженье. Мы богаче

Подачками живущих вертопрахов

И благородней щеголей нарядных,

Берущих в долг шелка свои; торговец

С поклоном провожает их, однако

Не вычеркнет из списка должников.
Нет! Мы счастливей их!
Гвидерий
Ты видел свет,
А мы еще бескрылые птенцы,
Гнезда не покидавшие; нам даже

Окрестный воздух незнаком. Конечно,

Коль счастье заключается в покое —
Мы счастливы. Ты, знавший столько горя,

Покою рад под старость. Но для нас

Такая жизнь в неведенье — темница,
И мы, как должники, порог ее

Переступить не смеем.
Арвираг
Что мы сможем,

Состарившись, как ты, поведать людям?

Как дни в пещере этой душной, мрачной,

Под шум дождя и злой декабрьский ветер

Мы станем коротать? Мир незнаком нам.

Как звери мы; хитрей лисы в охоте,

Смелей волков в погоне за добычей.
В чем доблесть наша? Затравить бегущих?

Из клетки сделав клирос, мы, как птицы,

Свою неволю сами воспеваем.
Беларий
Что слышу я! Когда б вы только знали

Всю мерзость городов! С придворной
жизнью
Расстаться трудно, но еще труднее

Жить при дворе. Путь к славе — путь
к паденью;

Так скользок он, что страх упасть
страшней
Паденья самого! А ратный труд?

Цимбелин
761
Ты ищешь славы в доблестном бою,
А смерть найдешь — тебя же и помянут

Позорною хулой за славный подвиг.
Как часто доблесть клеветой встречают!
И, что всего ужасней, ты покорно

Несправедливость вынужден сносить!..
О дети! Мир на мне прочесть бы мог

Всю эту повесть. От мечей врага

Я весь в рубцах; я был в зените славы,

Сам Цимбелин любил меня; едва

Речь заходила о храбрейших — тотчас

В устах у всех мое звучало имя.
Я был подобен дереву, что гнется

Под тяжестью плодов; и в ночь одну

Вор или вихрь — зовите как хотите —

Унес мою листву, меня оставив

Нагим под стужей.
Г видерий
Как превратно счастье!

Беларий
Клянусь, за мною не было вины,
Но два лжеца монарху нашептали,
Что с Римом в тайный сговор я вступил,
И клевета их восторжествовала

Над честностью моей. Меня изгнали.
Уж двадцать лет, как этот лес и скалы —

Мой мир. Здесь на свободе я живу

И небу возношу хвалу усердней,
Чем в дни былые.— Но пора вам в горы.

Охотник быть не должен краснобаем.
Кто первый дичь подстрелит — тот король

На нашем пиршестве, другие двое —

Прислужники. Мы можем не бояться,
Что пищу нам предательски отравят,
Как во дворце. Мы встретимся в долине.
Г видерий и Арвираг уходят.
Да, трудно подавить в себе природу.
Не знают юноши, что оба — принцы,
А Цимбелин — что живы сыновья.
Они меня своим отцом считают,
Но хоть взрастил я их в пещере низкой,

Где в рост не встать, и в бедности —
однако
Они мечтой стремятся во дворец

И царственность природы их видна

Во всем, чему других и не научишь.
Так Полидор, наследник Цимбелина,—

Король его Гвидерием назвал,—
Когда, усевшись на трехногий стул,
Я речь веду о подвигах военных,
С восторгом пламенным внимает мне.

Едва скажу: «Так пал мой враг, а так

Я наступил ему ногой на шею»,—
К его щекам кровь царственная хлынет,

Пот выступит, и в страшном возбужденье

Он жестами рассказ мой дополняет.
Брат младший Кадвал — прежде
Арвираг —
К моим речам внимателен не меньше,

Свой нрав горячий выдавая...— Чу!
Они спугнули зверя...— О король!

Известно только совести моей

Да небу, что безвинно изгнан я

И потому твоих детей похитил,
Лишив тебя наследников, как ты

Лишил меня всего. А Эврифила,

Кормилица, им заменила мать,
И чтут они досель ее могилу,
Меня ж, Белария,— теперь я Морган —

Отцом зовут.— Да, началась охота!
(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Местность близ Мильфорда.
Входят Пизанио и Имогена.
Имогена
Сойдя с коня, сказал ты: «Мильфорд
близко».
Сильнее, чем впервые рвется мать

К младенцу своему, я к мужу рвусь.

Пизанио! Где Постум? Что с тобой?
Зачем глядишь так дико? Что за вздохи?

Нарисовать бы так кого-нибудь —
И он казался б воплощеньем скорби.
Ах, измени свой страшный вид, иначе

С ума могу сойти я. Что случилось?
Ты так зловеще подаешь письмо!
В нем вести о весне? Так улыбнись!
Иль о зиме? Тогда твой вид уместен.

Пизанио подает ей письмо.
Рука супруга! Он в беде! Его

В проклятом этом Риме отравили?
О, говори скорей! Твои слова

Смягчат удар, а коль сама прочту —
Умру на месте.
Пизанио
Нет, прошу, читайте.
И вы увидите, как я, несчастный,
Судьбой наказан зло.
Имогена
(читает)
«Твоя госпожа, Пизанио, оказалась по¬

таскушкой и опозорила мое брачное ложе.

Сердце мое облилось кровью от доказа¬

тельств ее измены. Я говорю не о каких-то

ничтожных подозрениях; доказательства

так же сильны, как мое горе, и так же

верны, как, надеюсь, будет мое мщение.

Ты должен отомстить за меня, Пизанио,

если ее измена не поколебала твоей верно¬

сти. Лиши Имогену жизни твоей собствен¬

762
Весь Шекспир
ной рукой. Эта возможность представится

тебе в Мильфордской гавани, куда завле¬

чет ее мое письмо. Если ты побоишься

убить распутницу и не уверить меня в ее

смерти, значит, ты сообщник ее бесчестья

и изменил мне так же, как она».
Пизанио
Мне вынуть меч? Зачем, когда и так

Ей горло перерезало письмо?
Нет, жало клеветы острей меча,
Укус — опасней яда нильских змей;

Дыхание ее на крыльях бури

Летит, все уголки земли пятная,
Черня царей, цариц, и дев, и жен,
И даже тайны склепов отравляет

Ехидна клеветы.— Мой бог! Что с вами?
Имогена
Я — неверна?.. Что значит быть неверной?

Лежать без сна, и думать о любимом,
И плакать без конца? Глаза смежить,

Когда над горем верх возьмет усталость,

И тотчас в страшном сне его увидеть

И с криком пробудиться? Это значит

Неверной быть? Скажи!
Пизанио
Увы, принцесса...
Имогена
Я — неверна? Будь, Якимо, свидетель,

Когда винил ты Постума в распутстве,

Тебя я подлецом сочла. А ныне

Я вижу, ты не лгал. Он околдован

Какою-нибудь римскою сорокой,

Румянами наведшей красоту.
А я плоха, я — платье не по моде,
Но слишком дорогое, чтоб висеть

На стенке. Ну так режь меня, кромсай!

Предательство для нас мужские клятвы!
О мой супруг! Из-за твоей измены

Все доброе на свете стало злым

И лицемерным — нет добра для женщин,

Все фальшь, приманка!
Пизанио
Госпожа, постойте...
Имогена
Честнейшим людям верить перестали

Из-за лжеца Энея. Плач Синона

К святым слезам других убил доверье

И состраданье к подлинному горю.
Так, Постум, ты людей пятнаешь честных

Своим поступком. Благородство,
доблесть —
В предательство, коварство обратились.—

Что ж медлишь ты, Пизанио? Скорей!

Хоть ты будь честным и приказ исполни.
А встретишь снова Постума — скажи,

Покорна я была. Вот посмотри,
Сама я вынула твой меч. Возьми же!
Рази приют любви невинный — сердце.
Не бойся: пусто в нем — одна лишь
скорбь;
Там нет того, кто был его богатством.

Исполни же приказ, убей меня.
Был храбрым ты, но, кажется, сейчас

Ты трусишь?
Пизанио
Прочь, презренный меч! О нет,

Руки не оскверню тобой.
Имогена
Должна

Я умереть, и если это будет

Не от твоей руки, плохой слуга ты.

Самоубийство воспрещают боги,
И потому рука моя дрожит.
Скорей! Вот сердце... Грудь прикрыта
чем-то?
Прочь! Прочь! Не надо сердцу лат. Пусть
будет
Оно мечу послушно, как ножны.
Что это? Письма верного супруга?
Вы — ересь! Вы мою сгубили веру,
Не щит для сердца вы. Хоть может
пастырь
Своею ложью обмануть глупцов,
В страданья ввергнув их, но и обманщик

От кары не уйдет!
О Постум, ты, заставивший меня

Ослушаться отца и государя

И предложенья принцев отвергать

С презрением надменным,— ты поймешь,

Что подвигом, какой не часто встретишь,

Была любовь моя. Мне горько думать,

Что ты, устав от ласк любви продажной,

Вздохнешь с тоскою, вспомнив обо мне.—

Скорей! Торопит мясника ягненок:
«Где нож твой?» Медлишь ты приказ
исполнить,
Желанный для меня.
Пизанио
О госпожа,
Я, получив приказ, лишился сна.
Имогена
Исполни — и заснешь.
Пизанио
Пускай я раньше
От бдения ослепну.
Имогена
Так зачем же

Ты взялся выполнить его? Зачем

Цимбелин
763
За столько миль завез меня обманом?

Зачем мы здесь в столь поздний час? Зачем

Ты так старался? Лошадей загнал?
И взволновал моей отлучкой двор,
Куда я больше не вернусь? Зачем,

Настигнув лань, ты тетиву ослабил?
Пизанио
Чтобы, подольше время оттянув,
Уйти от злого дела. Госпожа,
Я план придумал. Выслушать меня

Прошу.
Имогена
Что ж, дай работу языку.
Я потаскушкой названа! Нельзя

Сначала сердце мне пронзить, а после

Перевязать его. Но говори.
Пизанио

Отсюда не вернетесь вы.
Имогена
Конечно;
Ведь ты убешь меня.
Пизанио
Не потому.
Будь так умен, как честен я, мой план

Счастливым оказался б. Мой хозяин

Введен в обман каким-нибудь лжецом,

Жестоко оскорбившим вас обоих.
Имогена

Распутницей из Рима?..
Пизанио
Нет, клянусь вам!
Я напишу, что вы убиты мною.
Он приказал, и я пошлю ему

Кровавую улику вашей смерти.

Исчезновенье ваше из дворца

Все это подтвердит.
Имогена
А мне что делать?
Где жить? Скрываться? И к чему мне
жизнь,
Раз для супруга буду я мертва?
Пизанио

Но стоит вам вернуться во дворец...
Имогена
Нет, ни к отцу, ни во дворец. Там Клотен,

Мучитель мой, ничтожный, грубый,
наглый.
Он мне страшней, чем городу осада.
Пизанио

Тогда вам жить в Британии нельзя.
Имогена
Но где ж? А впрочем, разве солнце всходит

Лишь над одной британскою землею?

Британия — часть мира, но не мир —
В пруду большом гнездо лебяжье. Люди

Живут не только в ней.
Пизанио
Я очень рад,
Что мыслью вы в других краях. Прибудет

Посланник Рима Луций завтра
в Мильфорд.

Когда б свой облик изменить могли вы,

Скрыв то, что вам при вашей горькой доле

Опасно обнаружить, вы б сумели

Вступить на путь надежд и жить счастливо

Близ Постума, хоть и не видясь с ним,
Но слыша каждый день о нем рассказы

Молвы правдивой.
Имогена
Я на все готова!
Пусть скромности моей грозит опасность,

Лишь бы не чести.
Пизанио
В этом-то и суть.

Забудьте, что вы женщина, отныне.
Пусть робость, нежность — вечные
служанки
Всех женщин, а верней, их украшенье, —

Уступят место дерзостной отваге,

Находчивости, пылкости; забудьте

О нежном цвете ваших щек — увы,
Иного средства нет,— пусть солнца луч

Целует жадно их. Забыть придется

Изящные наряды, безделушки,
Которым позавидовать могла бы

Сама Юнона.
Имогена
Говори скорее!
Мне ясен смысл твоих речей. Мужчиной

Себя уже я чувствую.
Пизанио
Сначала
Вам надо стать похожей на мужчину.
Я догадался сунуть в свой мешок

Камзол, штаны и шляпу, и другое,
Что будет нужно. Вы переоденьтесь,

Явитесь к Луцию и добивайтесь,
Чтоб взял он вас на службу. Расскажите,
В чем вы искусны; пойте для него;
Коль музыку он любит, то охотно

Возьмет вас. Человек он благородный

764
И, что всего важнее, строгих правил.
Я дам вам средства к жизни на чужбине

И буду впредь давать.
Имогена
Один лишь ты

Богами послан мне на утешенье.
Идем же. Надо многое обдумать,
Покуда время есть, и все уладить.
Сейчас я воин и на этот риск

Иду с отвагой царской. Но скорее!
Пизанио
Нет, госпожа, простимся. Во дворце

Меня не видя, могут заподозрить,
Что я ваш соучастник. Вот вам ларчик,

Дар королевы. В нем состав бесценный.

Какой бы вас ни одолел недуг,
Один глоток — и все пройдет. Возьмите.

Теперь за дело! Там, в тени деревьев,

Примите вид мужской, и да помогут

Вам небеса.
Имогена

Аминь. Благодарю.
Уходят в разные стороны.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Комната во дворце Цимбелина.
Входят Цимбелин, королева, Клотен,

Луций и вельможи.
Цимбелин

Прощай! Счастливый путь.
Луций
Благодарю.

Мне Цезарь возвратиться повелел.

Поистине скорблю, провозглашая

Тебя врагом его.
Цимбелин
Народ не хочет

Под игом оставаться; а король,
Не поддержавший подданных своих,

Унизил бы свой сан.
Луций
Прошу тебя

До Мильфорда мне дать проводников.

Вам с королевою желаю счастья.
Цимбелин

( вельможам )
Вы будете посла сопровождать.
Ни в чем не нарушайте долг почтенья!

Прощай, Кай Луций.
Весь Шекспир
Луций
(Клотену)
Вашу руку, принц.
Клотен
Даю ее как друг, но скоро станет

Она рукой врага.
Луций
Покажет время,
Кто победит. Желаю всяких благ.
Цимбелин
Посла до переправы через Северн

Не покидайте, господа. Привет!
Луций и вельможи уходят.
Королева
Ушел он хмурясь; нам гордиться должно,

Что мы причина этого.
Клотен
Тем лучше;
Войны желают храбрые британцы.
Цимбелин
Кай Луций в Рим уже послал известье

О происшедшем здесь. Пришла пора

Готовить всадников и колесницы.
Войска, что в Галлии стоят сейчас,

Пополнит Рим, снабдит необходимым

И двинет их на нас.
Королева
Теперь придется

Нам действовать решительно и быстро.
Цимбелин
Предчувствуя, как дело обернется,

Готовились к войне и мы. Но где,

Скажите, наша дочь? Не появилась

Она перед послом и не почтила

Нас утренним приветом. Как я вижу,

Строптивости гораздо больше в ней,
Чем послушания.— Позвать ее! —
Мы слишком снисходительны к ней были.

Один из вельмож уходит.
Королева
Мой государь! С тех пор как изгнан
Постум,
Она к уединению стремится,
И рану эту исцелит лишь время.
Молю вас, резко с ней не говорите;

Чувствительна она; и для нее

Упрек — удар; удар же — смерть.
Вельможа возвращается.

Цимбелин
Цимбелин
Где дочь?

Чем непокорность может оправдать?
Вельможа
Ее покои заперты на ключ,
Как ни стучали — не было ответа.
Королева
Когда мы виделись в последний раз,

Принцесса умоляла извинить

Ее затворничество, уверяя,
Что только нездоровье ей мешает

К вам по утрам являться, и просила

Все это передать вам, но, простите,
Я в хлопотах забыла...
Цимбелин
Дверь закрыта?
Ее не видно? Небо, сделай ложным

Предчувствие мое!
(Уходит.)
Королева
(Клотену)
Ступай за ним.
Клотен
Я верного слугу ее Пизанио

Два дня не видел.
Королева
Все узнай. Ты слышишь?
Клотен уходит.
Пизанио — пособник Леоната!
Он взял мой яд. Ах, если б это зелье

Отсутствие слуги нам объяснило...
Ведь он в его целительность поверил.
Но где ж она? Куда исчезла вдруг?
Ах, если бы в отчаянье она
Или в пылу любви умчалась к мужу,
Себе готовя смерть или позор!..
Не все ль равно, каков ее конец?
Мне нужен лишь Британии венец!
Клотен возвращается.
Ну как, мой сын? Узнал?
Клотен
Она бежала!
Король безумствует! Никто не смеет

Приблизиться к нему.
Королева
Ну что ж, тем лучше.

О, если бы, судьбу свою кляня,
Не дожил он до завтрашнего дня!
(Королева уходит.)
765
Клотен
Люблю и ненавижу Имогену.
Она красива — истая принцесса;
Другие все, и дамы и девицы,
Пред ней — ничто. Ах, черт, она сумела

Все лучшее соединить в себе!
Она затмила всех, и вот за это

Я и люблю ее. Но, мной гнушаясь

И Постума презренного избрав,
Она свой вкус позорит и теряет

Всю прелесть для меня. Вот почему

Ее я ненавижу, буду мстить ей —
Лишь дураки...
Входит Пизанио.
Кто здесь? Ах, ты?.. Приблизься!

Ты, значит, строишь козни, мерзкий
сводник?
Ах, негодяй! Где госпожа твоя?
Ну, живо отвечай! Иначе вмиг

Тебя к чертям отправлю.
Пизанио
О мой принц!
Клотен
Принцесса где? Юпитером клянусь,

Спросил в последний раз я! Пес!
Мошенник!

Я вырву тайну у тебя из сердца

Иль сердце вместе с тайной. С кем она?

Неужто с Постумом, с навозной кучей,
Где чести нет и зернышка?
Пизанио
Да что вы!
Как быть ей с ним? Когда ее хватились?

Он в Риме ведь.
Клотен
А где она? Стань ближе!

Свои увертки брось. Ответь мне толком,

Что с ней произошло?
Пизанио
Великий принц!
Клотен
Великий ты пройдоха!

Сейчас же говори, где госпожа?

Немедленно! Без «принцев» и «великих».

Ну? Смертный приговор себе подпишешь

Молчанием своим!
Пизанио
Вот, принц, письмо.
Там все, что о побеге госпожи

Известно мне.
(Подает письмо.)

766
Весь Шекспир
Клотен
Посмотрим. Я за нею

До трона Цезаря намерен гнаться.
Пизанио

(в сторону)
Что делать мне? Иль это, или смерть.
Она далеко; не опасно ей,
Коль он за ней погонится.
Клотен

(читая письмо)
Ага!..
Пизанио

(в сторону)
Придется господину моему

Мне написать, что умерла она.
Прощай, о госпожа! Счастливый путь!

Скорей вернись. Благословенна будь!
Клотен

А письмо это не лжет?
Пизанио

Я полагаю, нет.
Клотен
Это рука Постума! Да, я ее знаю! — Эй,

бездельник! Если ты перестанешь мошен¬

ничать и будешь верно служить мне, бу¬

дешь точно и честно исполнять все мои

приказания, какие бы они ни были бесчест¬

ные, то я буду считать тебя честным и мо¬

жешь рассчитывать на мою помощь. Ты

нужды знать не будешь, и я тебя вознесу.
Пизанио

Я согласен, мой добрый принц.
Клотен
Будешь ты служить мне? Ты так тер¬

пеливо и преданно служил этому нищему

Постуму, что уж из одной благодарности

станешь моим верным слугой. Будешь слу¬

жить мне?
Пизанио

Буду, ваше высочество.
Клотен
Держи руку— вот тебе кошелек! Со¬

хранилось у тебя какое-нибудь платье тво¬

его бывшего господина?
Пизанио
Да, принц, у меня в комнате лежит то

самое платье, в котором он прощался

с госпожой перед отъездом.
Клотен
Иди и тащи сюда это платье. Пусть это

будет твоей первой услугой. Ступай!
Пизанио
Иду, ваше высочество! (Уходит.)
Клотен
Мне нужно застать ее в Мильфорде. Эх,

черт, забыл спросить его, ну да это не

уйдет. Вот так-то, Постум, негодяй ты эта¬

кий, я и убью тебя. Принес бы он поскорее

платье! Она сказала, — до сих пор у меня

от этих слов сердце желчью исходит! —

что обноски Постума ей дороже моей свет¬

лейшей особы, украшенной всеми моими

достоинствами. Так вот в этих обносках

Постума я насильно овладею ею, но преж¬

де на ее глазах убью его. Вот тут-то она

и увидит мою доблесть и раскается в своем

высокомерии. Он будет повержен в прах,

я надругаюсь над его трупом, а затем уто¬

лю свою страсть, но, чтобы еще сильнее

поиздеваться над красавицей, проделаю

все это в платье, которое она так высоко

оценила. А потом пинками погоню ее об¬

ратно домой! Тебе доставляло удовольст¬

вие презирать меня, а мне радостно будет

отомстить тебе.
Пизанио возвращается с платьем.
Это то самое платье?
Пизанио
То самое, принц.
Клотен
А давно принцесса отправилась в Ми-

льфорд?
Пизанио
Едва ли она уже успела туда добраться,

ваше высочество.
Клотен
Отнеси платье в мою комнату; это твоя

вторая услуга, а третья — никому ни слова

не говори о моих намерениях. Будь только

верен, и тебе не придется долго ждать по¬

вышения. Моя месть ждет меня в Миль¬

форде! Ах, будь у меня пара крыльев, я бы

полетел за ней. Идем со мной и будь мне

верен. (Уходит.)
Пизанио
Чтоб я тебе дал верности обет,
Предав моих господ? Не выйдет, нет!

Мчись в Мильфорд, там беглянки
не найти.

Цимбелин
О небо, охрани ее в пути!
Глупцу же ставь преграду за преградой;

Да будут лишь они его наградой!
(Уходит.)
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Уэльс. Перед пещерой Белария.
Входит Имогена, одетая мальчиком.
Имогена
Теперь я знаю — трудно быть мужчиной!

Я так устала. Вот уже две ночи

Моя постель — земля. Не будь мой дух

Так тверд, занемогла бы я. Ах, Мильфорд,

Казался близким ты! Но вижу я,
Дома и те бегут от бедняков,
Лишая крова их. Путь указали

Два нищих мне, я сбиться не могла.
Ужель бедняк, изведавший невзгоды,

Обманет, зная, что обман его

Несет мученье ближним? Мы привыкли,

Что часто лгут богатые, и все же

В богатстве лгать постыдней,
чем в нужде:

Ложь королей гнусней, чем ложь
бездомных.

И ты солгал, супруг мой дорогой!
При мысли о тебе проходит голод,
А я ведь чуть не падаю.— Что здесь?
В пещеру дикую ведет тропинка?..
Не крикнуть ли? Нет, я боюсь. Но голод

Пред смертью храбрость придает.
Довольство

И лень рождают трусов, а нужда —
Мать мужества.— Эй! Кто там?
Человек —
Так отзовись! Дикарь — так жизнь мне дай

Иль отними! Эй!.. Тихо... Я войду,
Но выну меч, и если враг боится

Меча, как я сама, едва ль посмеет

Он на меня напасть. Пошли мне Бог

Врага такого!
(Входит в пещеру.)
Появляются Беларий, Гвидерий и Арви¬

раг.
Беларий
Ты, Полидор, из нас охотник лучший

И пиршества хозяин. Я и Кадвал —
Слуга и повар: таково условье.
Искусство и старанье погибает,
Не вдохновленные конечной целью!

Идемте же. Приправит голод славно

Обед неприхотливый наш. Усталость

На голом камне спит, зато лентяю —
767
Перина жестче камня. Мир тебе,
Приют наш скромный, сам собой
хранимый.
Г видерий
Как я устал!
Арвираг
Хоть я и обессилен

От голода, но сам не ослабел.
Г видерий
Ведь есть у нас еще немного мяса

Холодного. Мы им и подкрепимся,
Пока поспеет дичь.
Беларий
Стой! Не входите!

Когда бы он не ел запасы наши,
Я принял бы его за божество.
Гвидерий

А что случилось там?
Беларий
Нет, это ангел!

Клянусь, что это дух! Воздушный эльф

В обличье юноши.
Имогена выходит из пещеры.
Имогена
Молю вас, сжальтесь!
Я звал у двери — никого! Ужасно

Мне есть хотелось. Я не вор. Вот плата,

Клянусь, я даже золота не взял бы,

Рассыпанного по полу...
(Протягивает деньги.)
Вот деньги.
Еду окончив, я бы на столе

Оставил их и снова в путь пустился

С молитвой за хозяев.
Гвидерий
Деньги, мальчик?
Арвираг
Пусть раньше золото и серебро

В грязь обратятся! Чтят их только те,
Кто грязных чтит богов.
Имогена
Вы рассердились?

Но если вы меня убить хотите

За мой проступок, знайте — я бы умер,
Не совершив его.

768
Беларий
Куда идешь ты?
Имогена
Спешу я в Мильфорд.
Беларий
Как тебя зовут?
Имогена
Фиделе. Захотел один мой родич

Из Мильфорда в Италию отплыть.
Я шел к нему, но, голодом томимый,

Взял пищу здесь.
Беларий
Мой мальчик, не считай

Нас дикарями; не суди о нас

По грубому жилищу. Будь нам гостем.

Уж поздний час. Мы угостим тебя,
Чем только сможем. Будем благодарны,

Коль ужин с нами ты разделишь.— Дети,

Просите же.
Г видерий
Будь женщиной ты, мальчик,

Я за тобой ухаживать бы начал,
Как за невестою.
Арвираг
А я доволен,
Что ты мужчина. Ты мне мил, как брат,
И я тебя встречаю, словно брата,
С которым был в разлуке. Мой привет!

Развеселись; ведь ты попал к друзьям.
Имогена

(в сторону)
Зачем не к братьям? Будь они мне братья,

Я не была б наследницей престола

И, цену потеряв свою тогда,
С тобою равной стала бы, мой Постум.
Беларий
Он чем-то опечален.
Г видерий
Я хотел бы
Помочь ему.
Арвираг
И я„ Ценой любых

Трудов, хлопот, усилий...
Беларий
Вот что, дети...
Беларий, Гвидерий и Арвираг шепчутся.
Имогена
О, если б на земле существовали

Такие короли, под чьим господством

Исчезли б рабство, голод и нужда;
Весь Шекспир
Дворцы такие, где одна лишь совесть

Мерилом бы величия служила,
А не хвала льстецов! О, будь на свете

Такие короли — то и они

Не превзошли б своим величьем этих

Простых людей! Меня простите, боги,
Но, Постума измену испытав,
Хотела б я теперь мужчиной стать

И здесь остаться с ними.
Беларий
Так и будет...
(Гвидергао и Арвирагу.)
Пойдем готовить дичь.
( Имогене.)
Входи, мой милый,

Что за беседа на пустой желудок?
Мы после ужина тебя попросим

Поведать о себе все то, что сам

Захочешь рассказать.
Г видерий
Прошу, входи.

Арвираг
Не так приятны жаворонку утро

И ночь сове, как ты приятен нам.
Имогена
Благодарю.
Арвираг

Прошу тебя, войди.
Уходят.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Рим. Площадь.
Входят два патриция и трибуны.
Первый патриций
Вот смысл указа Цезаря. Внимайте:
Ввиду того что посланы войска

Паннонцев и далматов усмирять,
А легионов, в Галлии стоящих,
Нам будет мало, чтоб начать войну

С мятежными британцами, наш Цезарь

Призвал патрициев принять участье

В походе на Британию. Назначил

Он Луция проконсулом. А вам

Велит немедля же вступить в войска.
Да здравствует наш Цезарь!
Трибун

Командует войсками Луций?
Второй патриций

Да.

Цимбелин
769
Трибун

Он в Галлии сейчас?
Первый патриций
При легионах,

Которые обязаны пополнить
Набором вы. Указывает Цезарь

В приказе и число людей, и сроки

Отправки их.
Трибун

Мы выполним свой долг.
Уходят.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Уэльс. Близ пещеры Белария.
Входит К л отен.
Клотен
Если Пизанио верно описал мне, то

встреча у них назначена где-то поблизости.

Платье Постума пришлось мне впору, как

по мерке. Отчего бы мне не прийтись по

мерке и его возлюбленной? Ведь говорят,

что женщине впору тот придется, кто к ней

в пору подберется. Вот тут-то я и должен

изловчиться. Раз нет ничего зазорного

в том, что человек, находясь наедине с зер¬

калом, любуется собой, то могу признаться,

что сложен я нисколько не хуже Постума.

Я не моложе его, но сильнее; состояние мое

не меньше, а положение повыше. Я знатнее

его родом, искусен в делах государствен¬

ных, а в поединке мне равного не найти.

И все-таки эта взбалмошная дура, мне на¬

зло, любит его. Вот она, человеческая

жизнь! Голова твоя, Леонат, все еще сидит

на плечах, но через час слетит; возлюблен¬

ную твою я обесчещу, платье на ней изорву

в клочья. А как покончу со всем этим,

погоню красавицу пинками домой к отцу.

Он, может быть, посердится немножко за

такое грубое обращение с дочкой, но моя

матушка умеет прибирать его к рукам, и все

обернется так, что он еще меня и похвалит...

Лошадь я привязал надежно. Ну, меч, вон из

ножен! Трудная тебе предстоит работа! Эх,

Фортуна, только отдай их в мои руки! По

описанию это как раз похоже на то место,

где у них назначена встреча; обмануть меня

этот Пизанио не посмел бы. (Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Перед пещерой Белария.
Из пещеры выходят Беларий, Гвидерий,

Арвираг и Имогена.
Беларий
(Имогене)
Ты нездоров? Останься здесь, а мы

Придем после охоты.
Арвираг
(Имогене)
Брат, останься;
Мы братья, правда ведь?
Имогена
Все люди братья.

Но зачастую, знатностью кичась,
Себя возвысить хочет плоть над плотью,

Хоть после смерти все лишь прах. Я болен.
Гвидерий
Охотьтесь без меня, я с ним останусь.
Имогена
Зачем? Не так опасно болен я

И не из тех, кто, прихворнув немного,
Уж видит смерть перед собой. Прошу вас,

Трудом своим обычным занимайтесь;

Привычку раз нарушить — все нарушить.

Да, болен я, но вы, со мной оставшись,

Помочь не в силах. Вид людей не может

Утешить тех, кто он людей бежит.
Не так мне плохо, если я об этом

Судить могу. Я дом стеречь останусь

И ничего не украду, поверьте,
Уж разве только самого себя,
А коль умру — невелика потеря.
Гвидерий
Люблю тебя, мой мальчик. Повторяю,

Люблю тебя не меньше, не слабее,
Чем своего отца.
Беларий
Как? Что такое?
Арвираг
Коль этот грех — грешны мы оба
с братом;
25 Весь Шекспир, т. 2

770
Весь Шекспир
Пришелец этот стал мне странно близок.

Ты говорил — любовь необъяснима!
Да, если встанет у порога смерть,
Спросив, кто должен умереть, отвечу:

«Отец мой, а не мальчик!»
Беларий

(в сторону)
Вот она,
Кровь королей! Природное величье!

Ничтожество — отродие ничтожеств;

Рождает труса трус. В природе есть

Мука и отруби, позор и честь.
Пусть им я не отец, но отчего же
Для них стал мальчик ближе и дороже?..—
Уже девятый час.
Арвираг
Брат, до свиданья!
Имогена
Успеха вам!
Арвираг

Тебе — здоровья. В путь!
Имогена

(в сторону)
О, как они добры! А мне казалось,
Что вне дворцов лишь дикари живут,
Но я совсем иное вижу тут.
Родит чудовищ глубина морей,
А вкусную форель — простой ручей.
Но мне все хуже. В сердце боль... Пизанио,

Приму твое лекарство.
Гвидерий

(Беларию и Арвирагу)
Ничего
Я не узнал; ответил мальчик только,
Что знатен он и честен, но бесчестно

Преследуют его.
Арвираг
И мне поведал

Он то же самое, но обещал,
Что позже все расскажет.
Беларий
Нам пора!
( Имогене.)
А ты здесь отдохни.
Арвираг
Мы ненадолго.

Беларий
И не хворай; ведь ты хозяйку должен

Нам заменить.
Имогена
Больной я иль здоровый,

Служить вам рад.
Беларий

Навек останься с нами.

Имогена уходит в пещеру.
Хоть юноша и бедствует, но видно —
Он знатен родом.
Арвираг
Он поет, как ангел.
Гвидерий
А стряпает как славно! Как умеет

Коренья резать, приправлять похлебку,

Как будто для стола больной Юноны.
Арвираг
Вы видели, как мило у него

Улыбка сочетается со вздохом?
Горюет вздох, что не улыбка он,
Улыбка ж потешается над вздохом

За то, что он мечтает улететь

Из храма своего и слиться с бурей —

Грозою моряков.
Гвидерий
Переплелись

Корнями в нем терпение и скорбь.
Арвираг
Расти, расти, терпение, а ты,
Сорняк негодный — скорбь, умри скорей

И виноградных лоз глушить не смей!
Беларий

Уже светло. Поторопитесь! — Кто там?

Входит Клотен.
Клотен
Бродяг я этих так и не нашел.
Пизанио, подлец, надул меня.
Я изнемог!
Беларий
Бродяг? Уж не о нас ли?..
Он мне знаком как будто... Это Клотен,

Сын королевы. Нет ли здесь измены?
Его узнал я, хоть давно не видел.
Мы вне закона. Скрыться надо нам.
Гвидерий

( Беларию )
Он здесь один. Вы с братом посмотрите,

Не прячется ли кто еще в лесу.
Меня оставьте с ним.
Беларий и Арвираг уходят.

Цимбелин
Клотен
Стой! Ты куда?

Бежать? Ты кто такой? Разбойник
мерзкий?
Я знаю вас! Эй, низкий раб, ты кто?
Г видерий
Не столь я низок, чтобы не проткнуть

Тебя своим мечом за это.
Клотен
Вор,
Грабитель, негодяй! Сдавайся, пес!
Гвидерий
Кому? Тебе? Ты кто? Иль у меня

Рука слабей твоей? Душа слабее?
Слова твои наглее, это верно,
Но не во рту ношу я свой кинжал.
Ты кто? Зачем тебе я сдамся?
Клотен
Раб!
Ты не узнал меня по платью?
Гвидерий
Нет!
Нахал! Твой дед, наверно, был портняжка;

Тебе он платье сшил, и лишь по платью

Ты человеком стал.
Клотен
Ах ты мерзавец!
Не мой портной мне это платье шил.
Г видерий
Так убирайся и скажи спасибо

Тому, кто подарил тебе его.
Болван! Мне даже бить тебя противно.
Клотен
Ах, висельник, подлец, узнай, кто я,
И трепещи!
Гвидерий
Ну, кто же ты такой?
Клотен
Я Клотен, негодяй!
Гвидерий
Будь, Клотен, ты хоть дважды негодяй,
Я не боюсь. Будь ты паук иль жаба,
И то бы я скорей смутился.
Клотен
Знай
И цепеней — сын королевы я!
Гвидерий

Срамишь ты, значит, свой высокий род.
771
Клотен
Как, ты не испугался?
Г видерий
Нет, нисколько!

Боюсь и почитаю я лишь умных!
А дурни мне смешны.
Клотен
Тогда умри!
Убью тебя своей рукой, а после

И тех двоих; на городских воротах

Повешу ваши головы. Сдавайся,
Дикарь несчастный!
Уходят, сражаясь.
Входят Беларий и Арвираг.
Беларий
Ни души вокруг.
Арвираг
Нет никого. Ты, видимо, ошибся.
Беларий
Боюсь сказать. Прошли года, но время

Не изменило черт его лица;
Отрывистая речь и грубый голос

Все те же. Нет, конечно, это принц —

Уверен я.
Арвираг
Они вдвоем остались.
Дай бог, чтоб с братом он не начал ссоры...

Ты говоришь, опасен принц?
Беларий
Настолько

Он туп и недалек, что часто глупость

В нем гасит чувство страха, и не знает

Он удержу ни в чем. Но вот твой брат.

Входит Г видерий, в руках у него голова Клотена.

Гвидерий
Дурак был этот Клотен, пустозвон!
Не мог бы выбить из него мозгов

Сам Геркулес — их не было в помине.
Не уничтожь его я, этот дурень

Мне б голову отсек своим мечом,
Как я сейчас ему.
Беларий
Что ты наделал!
Гвидерий
Я знаю что — снес Клотену башку.
Назвал себя он сыном королевы,
Кричал, что я разбойник, вор, бродяга,

Клялся своей рукой нас уничтожить,
Нам головы срубить, повесив их

На городских воротах!

772
Весь Шекспир
Беларий
Мы погибли!
Гвидерий
Но почему, отец? Что нам терять?
Хотел он погубить нас. Ведь закон

Нам не защита — так ужель мы станем

Сносить его угрозы малодушно

Иль дать, чтобы кусок спесивый мяса

Судьею нашим стал и палачом

Лишь потому, что вне закона мы?
А вы нашли кого-нибудь в лесу?
Беларий
Нет, ни души. Но вряд ли он явился

Сюда без свиты. Хоть непостоянен

Он был всегда и рвался от худого

К тому, что вдвое хуже,— ни причуда,
Ни полное безумье не смогли бы

В наш лес завлечь его. А может быть,

Слух во дворце прошел, что здесь живут

Опальные бродяги, что из них

Со временем собраться может шайка;

Вспылил он — это на него похоже —
И нас поймать поклялся. Но не верю,

Чтоб он один пошел. Не так он смел,
Да и пустили бы его навряд ли.
Боюсь, у нас есть основанье думать,
Что хвост у этой гадины, пожалуй,

Опасней головы.
Арвираг
Пускай свершится,
Что небом суждено, но брат мой прав.
Беларий
Сегодня мне не до охоты, дети;
Меня болезнь Фиделе беспокоит.
Гвидерий
Мечом, которым угрожал мне Клотен,

Отсек ему я голову. Я брошу

Ее в залив за нашею скалою;
Пускай плывет и хвастается рыбам,
Что красовалась на плечах того,
Кто был при жизни сыном королевы.
Мне дела нет!
(Уходит.)
Беларий
Боюсь, нам будут мстить.

Ах, лучше бы не ты его убил,
Мой храбрый Полидор!
Арвираг
Я должен был

Его убить и быть один в ответе.
Брат, я люблю тебя, но этот подвиг

Свершил ты мне на зависть. Пусть же
кара,
Какой она ужасной ни была бы,
Падет на нас обоих.
Беларий
Что сделано, того не воротить.
Охотиться сегодня мы не будем.
(Арвирагу.)
Не стоит рисковать. Ступай в пещеру,

Хозяйничай с Фиделе, я же здесь

Ждать буду Полидора и приду

К обеду с ним.
Арвираг
Иду.— Ах, мальчик бедный!

Чтобы вернуть щекам твоим румянец,
Готов я сотню Клотенов убить

И не сочту себя бесчеловечным.
(Уходит.)
Беларий
Великая природа! О богиня!
Как дивно в этих юношах державных

Себя явила ты! Они нежны,
Как легкий ветерок, когда ласкает

Фиалку он, цветок едва колебля.
Но чуть вскипит в них царственная кровь,

Как оба станут схожи с буйным вихрем,

Который гнет вершины горных сосен

И клонит их в долину. Просто чудо,
Как возникают в них непроизвольно,
Без поучений, царственные чувства;
Как честь и долг без наставлений крепнут;

Учтивость — без примеров. Доблесть
в них
Хоть и дика еще, но даст плоды,
Как при посеве тщательном. Однако

Зачем сюда явился этот Клотен

И что сулит нам смерть его?
Входит Гвидерий.
Гвидерий
Где брат?
Я вплавь отправил во дворец гонцом

Башку пустую Клотена, а тело

В залог оставил здесь.
Торжественная музыка.
Беларий
Что слышу я?

Заветный инструмент мой! Он звучит!..
Но почему привел в движенье струны

Твой брат?
Г видерий

Он дома?
Беларий
Да, вошел туда.

Цимбелин
Гвидерий
Молчала лютня с матушкиной смерти.
Я не пойму... Торжественные звуки

Сопутствуют торжественным событьям.

Что с ним? Пустой восторг, пустая
скорбь —
Забава для детей и обезьян.
Не помешался ль Кадвал?
Возвращается Арвираг, неся на руках бесчувст¬

венную И м о г е н у.
Беларий
Вот идет он

И объясненье скорбное несет

Вины своей.
Арвираг
Скончалась наша птичка,

Отрада наша. Лучше бы мне стать

В шестнадцать лет шестидесятилетним,
На костылях ходить, чем видеть это!
Г видерий
Прекрасная, нежнейшая из лилий,
Ты вдвое краше на стебле была,
Чем на руках у брата!
Беларий
Горе, горе,
Кто глубину твою измерить может?
Где мера всем страданиям земным?

Прекрасный отрок! Знали только боги,

Кем стать ты мог! Увы, скончался ты

От злой тоски в расцвете юных лет...

Каким его застал ты?
Арвираг
Бездыханным.
С улыбкой на устах, как будто их

Не смерть стрелой, а бабочка коснулась;

Лежал щекой он правой на подушке...
Г видерий
Где?
Арвираг
На полу; я думал, он заснул,
И даже обувь снял, чтобы шагами

Его не разбудить...
Г видерий
Да, он заснул

Последним, вечным, непробудным сном.

Постелью гроб я сделаю ему,
Слетаться будут феи на могилу,
И не посмеет червь в нее вползти.
Арвираг
Коль буду жив, Фиделе, я все лето

Печальную твою могилу стану

Цветами украшать. Увидишь ты
773
Подснежник белый, как твое лицо,
И колокольчик, голубее жилок

Твоих; и розы, аромат которых

Не сладостней дыханья твоего.
Их будут реполовы приносить

Тебе, к стыду наследников богатых,
Не ставящих надгробия отцам.
Когда ж цветов не будет, я укрою

Могилу мхом от стужи.
Гвидерий
Хватит, брат,

По-женски причитать. Слезам не время.

Час похорон настал! Не нарушай

Наш скорбный долг своим бесплодным
воплем.
Давай же выроем могилу.
Арвираг
Где?

Гвидерий

Близ Эврифилы, матери любимой.

Арвираг
Пусть будет так. Послушай, брат, хоть
голос
С годами погрубел у нас, споем

Ту песню, что над матерью мы пели.

Слова оставим те же и мотив,
Лишь «Эврифилу» сменим на «Фиделе».

Гвидерий
Нет, Кадвал, не могу.
Рыдания расстроят нашу песню,
А в скорбном пенье фальшь звучит
ужасней,
Чем слово лжи в устах жреца во храме.
Арвираг

Тогда мы просто скажем их.
Беларий
Я вижу,
Большое горе — меньшее целит;
Забыли мы о Клотене совсем.
Он враг наш и наказан по заслугам,
Но он — сын королевы; и хотя

В могиле нищий и вельможа равны,
Но долг почтенья, суетный, как мир,

Предать земле по-разному велит их.
Раз Клотен — принц, хоть он убит,
как враг,
Должны мы схоронить его, как принца.

Гвидерий
Терсита труп Аякса трупу равен.
Неси его сюда.
Арвираг
Ступай, отец,
Мы песнь свою прочтем.
Беларий уходит.

774
Брат, начинай!

Укладывают Имогену.
Гвидерий
Нет, положи его лицом к востоку,
Как нас учил отец.
Арвираг
Да, да, ты прав.
Гвидерий

Так повернем его.
Арвираг

Теперь начнем.

Гвидерий
Для тебя не страшен зной,
Вьюги зимние и снег,
Ты окончил путь земной

И обрел покой навек.
Дева с пламенем в очах

Или трубочист — все прах.
Арвираг
Все прошло — тиранов гнет,

Притеснения владык,
Больше нет ярма забот,
Равен дубу стал тростник.
Царь, ученый, врач, монах

После смерти — все лишь прах.
Гвидерий

Не страшись ни молний ты...
Арвираг

Ни раскатов громовых...
Г видерий

Ни уколов клеветы.
Арвираг

Радость, скорбь — не стало их.
Оба
Кто любовь таил в сердцах,
Все, как ты, уйдут во прах.
Г видерий

Злобных сил не знай ты...
Арвираг

Духам не внимай ты...
Гвидерий

Ада не страшись ты...
Арвираг

К небу вознесись ты.
Весь Шекспир
Оба
Спи среди цветов и трав,
Память вечную снискав.
Беларий возвращается с телом Клотена.
Г видерий

Обряд свершен. Сюда положим тело.

Беларий
Вот им цветы. Еще достану в полночь.

Омытые ночной росой прохладной,
Они подходят больше для могил.

Прикроем их тела.— Вы как цветы;
Увяли вы, они увянут тоже.—
Идем. Помянем мертвецов молитвой.

Земля дала их и взяла к себе;
Конец их горю, счастью и борьбе.
Беларий, Гвидерий и Арвираг уходят.
Имогена

(просыпаясь)
Да, в Мильфорд, сударь. Как туда пройти?

Благодарю... Тем лесом?.. А далеко?
О, небеса! Ужель еще шесть миль?
Я шла всю ночь... Прилягу тут...
(Видит тело Клотена.)
Ах нет,
Никто не нужен мне на ложе. Боги!
Цветы передо мной — земная радость!
И тут же скорбь земная — труп. Я сплю...

Казалось мне, я стерегла пещеру

И честным людям стряпала обед...
Но нет, не так... То был обман... Стрела,

Летящая из ничего в ничто,
Пустое порождение мечты.
Наш взор, как и рассудок, часто слепы.

Дрожу... боюсь. Но если в небесах

Еще осталась капля состраданья,
Такая малая, как глаз у пташки,
Частицу мне, о боги, уделите!
Я сплю еще... Проснусь — и длится сон

Внутри и вне меня... Вернулись чувства!..

Безглавый труп!.. Ах, Леоната платье!
Его нога... Рука его... Нога

Меркурия и стан, достойный Марса...
И плечи Геркулеса... Где ж лицо?
Лицо Юпитера? Иль убивают

И небожителей? Он обезглавлен?
На голову Пизанио обрушьтесь,

Проклятия Гекубы и мои!
С ним сговорившись тайно, дьявол Клотен

Убил здесь мужа! Пусть отныне будут

Предательством и чтение и письма! —

Проклятый раб! Письмом своим
подложным
У лучшего на свете корабля

Сломал ты мачту, негодяй! — Увы,
Где голова твоя, мой Леонат?
Мог в сердце поразить тебя Пизанио,
Но голову оставить... Кто ж убийца?

Цимбелин
775
Пизанио, да, это он и Клотен!
Виной всему корысть и злоба. Ужас!
Он дал питье живительное мне...
Уж не оно ль все чувства умертвило?
Еще улика! Клотен и Пизанио!
Убийцы! Милый, дай твоею кровью

Окрасить щеки бледные мои,
Чтоб мы страшнее показались тем,
Кто нас найдет. О Постум! Властелин мой!

(Припадает к трупу.)
Входят Луций, военачальник, несколько

римских офицеров и прорицатель.
Военачальник
По вашему приказу легионы

Из Галлии приплыли. Вас они

Ждут вместе с флотом в Мильфорде.
Войска
Готовы к бою.
Луций
Есть из Рима вести?
Военачальник
Патрициев и жителей границ

Сенат призвал. Их рвенье и отвага

Успех нам предвещают. Брат Сиенны,

Отважный Якимо ведет войска.
Луций
Когда вы ждете их?
Военачальник
С попутным ветром.
Луций
Такая быстрота — залог победы.
Теперь мы смотр войскам произведем.

Отдай приказ.
( Прорицателю.)
А что, скажи, мой друг,
Нам сны твои вещают о войне?
Прорицатель
Постился долго я, моля богов,
И прошлой ночью было мне виденье:
Орел Юпитера сюда, на запад,
Летел с далеких южных берегов

И скрылся в золотом сиянье солнца,
А это значит — коль не помрачили

Грехи мой дар провиденья,— что римлян

Победа ждет.
Луций
Пусть будут сны такие

Нелживыми и частыми.— Но что тут?

Безглавый труп?.. О, судя по обломкам,

Строенье было славное. Кто это?
Паж? Мертв он или спит? Скорее мертв.

Чуждается природа ложа смерти,
Не спят живые с мертвыми. Взглянуть

Хочу я мальчику в лицо.
Военачальник
Он жив.
Луций
Тогда он скажет, кто убит.— Эй, мальчик,

Поведай о судьбе своей. Она

Достойна любопытства. Кто служит

Тебе кровавым изголовьем? Кто

Разрушить смел творение природы?
Иль ты причастен к этому убийству?
Как все произошло? Кто он такой?
Ответь нам. Кто ты?
Имогена
Я ничто. Вернее,

Хотел бы стать ничем. То господин мой,

Британец храбрый, добрый человек,

Убитый жителями гор. Увы!
Таких господ, как он, на свете нет!
Пусть обойду я запад и восток,
Пусть я найду себе других хозяев,
Пусть буду верно им служить — нигде

И никогда такого господина

Не будет у меня.
Луций
Ты славный мальчик,

Твоей печалью тронут я не меньше,
Чем смертью господина твоего.
Кто он, дружок?
Имогена
Ричард дю Шан.
(В сторону.)
Я лгу,
Но в этом нет вреда. Надеюсь, боги

Простят мне ложь.
Луций
Как звать тебя?
Имогена
Фиделе.
Луций
Да, это имя по тебе. Оно

Достойно верности твоей, а верность

Достойна имени. Служить мне хочешь?

Хоть я не так хорош, как твой хозяин,
Но я тебя любить не меньше буду.
И если бы в письме ко мне сам Цезарь

Достоинства твои превозносил,
Он больше о тебе сказать не мог бы,
Чем ты сейчас сказал. Идем со мной.
Имогена
Но прежде господина я зарою

В могилу так глубоко, как смогу;

lie
Весь Шекспир
Листвой ее засыплю и цветами,
Произнесу над нею сто молитв,
Слезами орошу, вздыхая тяжко,
А там уж к вам пойду, коль вам угодно

Принять меня.
Луций
Я для тебя, мой милый,

Скорей отцом, чем господином, стану.—
Друзья!
О долге мальчик нам, мужам, напомнил.

Среди цветов мы выроем могилу

Мечами. Поднимите труп.— Мой
мальчик,
В знак уваженья и любви к тебе

Почтим мы господина твоего,
Как воина, похоронив его.
Утешься же, утри глаза. Подчас

Паденье может и возвысить нас.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Комната во дворце Цимбелина.
Входят Цимбелин, вельможи, Пизанио

и слуги.
Цимбелин
(слуге)
Узнай, что с королевой.
Один из слуг уходит.
С той поры

Как принц исчез, она в безумье впала.
О небеса, какая злая кара

Ниспослана мне вами! Дочь моя,
Моя отрада, скрылась. Королева —
На ложе смерти. Нам война грозит,
И принц, столь нужный мне сейчас,
пропал.
В отчаянье я от ударов этих!
(К Пизанио.)
Ты, раб лукавый, знаешь, где она!
Не лги, что ты здесь ни при чем. Иначе

Заговоришь под пыткой.
Пизанио
Государь,

Казните, но, клянусь вам, я не знаю,
Где госпожа, зачем она ушла,
Когда вернется,— ничего не знаю.
Я ваш слуга покорный, государь.
Первый придворный
Он вам не лжет. Когда принцесса
скрылась,

Его видали здесь. Слуга он верный,
А принца ищут всюду и найдут.
Цимбелин
Тревожные настали времена.
(К Пизанио.)
На этот раз ты вывернулся, раб,
Но ты на подозренье!
Первый придворный
Повелитель!
Уж легионы галльские на берег

Сошли, а в подкрепленье к ним сенат

Прислал отряд патрициев из Рима.
Цимбелин
Как нужен мне совет жены и принца!
Я стал в тупик...
Первый придворный
Но, государь великий,

Нам хватит войск, чтоб встретиться
с врагом.

Не только к ним — и к нам придет
подмога,
Лишь прикажите действовать. Давно мы

Приказа ждем.
Цимбелин
Благодарю. Ну что ж,

Судьбу мы смело встретим. Угнетает

Меня не то, что Рим готовит нам,
А горести семейные.— Идем!
Уходят.
Пизанио
Не пишет господин мой — нет ответа

На весть о смерти Имогены. Странно!
Не слышно и о ней, а ведь хотела

Она писать мне часто. Что могло

Случиться с принцем? Я в большой
тревоге.
Но справедливость есть еще на небе!
Во имя верности я изменяю

И лгу, чтоб честным быть. Война докажет,

Как верно я служу своей отчизне,
Иль пусть паду в бою. Рассеет время

Сомненья остальные. Иногда

Без кормчих в порт судьба ведет суда.

(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Уэльс. Перед пещерой Белария.
Входят Беларий, Гвидерий и Арвираг.
Гвидерий

Тревога поднялась.
Беларий
Уйдем подальше.

Цимбелин
111
Арвираг
Нет смысла в жизни, если избегать

Опасных подвигов.
Гвидерий
К чему таиться?
Нас, как британцев, римляне казнят

Или свои, сочтя за бунтарей,
Служить заставят, а потом убьют.
Беларий
Уйдемте, дети, в горы. Там спокойней.

Нам путь к своим закрыт. Безвестны мы

И в списки войсковые не попали.
Смерть принца может привести
к расспросам,

Кто мы, где жили, и признанье вырвать,
А наказание за это — смерть

Под пыткою.
Гвидерий
Отец мой, не к лицу

Тебе в такое время опасенья;
И нас не убедишь ты, нет!
Арвираг
1
Едва ли,
Услышав ржанье римских лошадей

И увидав костры врага вблизи,
Британцы в ожидании сраженья

Решатся тратить время, выясняя,
Кто мы, откуда здесь.
Беларий
Но ведь знаком

В войсках я многим. Клотена не видел

Я много лет, но все ж его узнал я.
Король не стоит ни моих услуг,
Ни преданности вашей.
Изгнание мое виной тому,
Что воспитанья вы не получили,
Что жили в бедности, лишившись счастья,

Которого вы вправе были ждать;
Что летом вы палящий зной терпели

И, как рабы, тряслись зимой от стужи.
Гвидерий
Нет, лучше смерть, чем эта жизнь! Отец,

Молю, идем к войскам. Никто не знает

Ни брата, ни меня; тебя забыли;
Ты постарел и стал неузнаваем.
Арвираг
Клянусь блистаньем солнца, я иду!
Я не видал, как смерть встречает воин

В сражениях. Я видел только кровь

Трусливых зайцев, горных коз и ланей.

Коней не знал я, кроме жалких кляч,
Удил и шпор не ведавших. Под стать

И всадник им такой, как я. Мне стыдно

Смотреть на солнце, жить его теплом

И пребывать в ничтожестве безвестном.
Гвидерий
Клянусь, и я пойду. Благослови

Меня, отец. Тогда в бою не стану

Я рисковать напрасно. А не пустишь —
Я все равно пойду; и ты судьбою

Наказан будешь тем, что я в сраженье

Умру от рук врагов.
Арвираг
И я. Аминь!
Беларий
Коль юной жизнью вы не дорожите,
Зачем же старость мне тогда беречь?
Да будет так! Иду я с вами, дети,
И, если суждено вам пасть в бою,
Я вместе с вами смерть приму свою!

Вперед! Вперед! Сказалась кровь царей,

Кипит она и рвется в бой скорей!
Уходят.
акт пятый
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Британия. Римский лагерь.
Входит П о с т у м с окровавленным платком в ру¬

ках.
Постум
Я сберегу тебя, платок кровавый,—
Я сам хотел тебя таким увидеть.
Мужья! Когда б вы все так поступали,

Любой проступок мог бы погубить

Вернейшую из жен.— Нет, мой Пизанио,

Не все приказы нужно выполнять,
А только справедливые.— О боги,
Зачем меня не покарали вы

И дали мне дожить до этой пытки?
Зачем вы Имогену не спасли

778
Весь Шекспир
Для жизни, полной горести? Зачем

Меня, злодея, не сгубили? Ах,
Любя иных, вы их к себе берете

За малый грех, от большего спасая;

Другим же позволяете свершать

Грех за грехом, один другого хуже,
И те живут, в чудовищ превращаясь.
Она теперь у вас! Так дайте, боги,
Мне силу покориться вашей воле.
Сюда из Рима прибыл я сражаться

С отчизною своей.— О нет, Британия,

Довольно и того, что я убил

Твою принцессу. Ран тебе я больше

Не нанесу.— Внимайте, боги, мне:
С себя сниму я римскую одежду,

Крестьянином простым переоденусь,

Сражаться буду против тех, с кем прибыл,

И смерть в бою приму за Имогену!
Ведь жизнь сама и каждый вздох— мне
смерть!
Не узнанный никем, ни в ком не вызвав

Ни злобы, ни участья, ни любви,
Себя предам я смерти. Пусть узнают

О доблести моей, хоть и таилась

Она под рубищем раба. О боги!
Пошлите вновь мне силу Леонатов!

Надменный мир хочу я научить

Не внешний блеск, а силу духа чтить.

(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Поле сражения между британским и римским лагеря¬

ми. Входят с одной стороны Луций, Якимо

и римское войско, с другой стороны —

британское войско. За ним следует По¬

ст у м как простой воин. Они проходят через сцену.

Затем входят, сражаясь, Якимо и Постум.

Постум побеждает Якимо, обезоруживает и уходит,

оставив его одного.
Якимо
Великий грех отяготил мне душу

И мужества лишил. Оклеветал

Я женщину, британскую принцессу,
И воздух здешний, словно мстя за это,
Все силы отнял у меня. Иначе

Как мог меня, искусного в бою,
Сразить простой мужлан? Мой сан
и званье —

Стыда источник ныне и страданья.

Британия! Коль рыцари твои

Еще сильней, чем этот раб убогий,
То мы ничтожны, а британцы — боги!

(Уходит.)
Битва продолжается. Британцы бегут. Цимбелин за¬

хвачен в плен.
Входят, спеша ему на помощь, Беларий, Гви¬

дерий и Арвираг.
Беларий
Стой! Все назад! За нами поле битвы!

Теснина — наша! Нам страшна лишь
трусость!
Позор бегущим! Стой!
Гвидерий й Арвираг
Назад! Сражайтесь!
Входит Постум и бьется на стороне британцев;

они освобождают Цимбелина и уходят. Входят JI у -

ций, Якимо и Имогена.
Луций
Прочь с поля битвы, мальчик, жизнь
спасай!
Свои своих разят, полны смятенья;
Бой ослепляет разум.
Якимо
Подошло
К ним подкрепление.
Луций
Как странно бой

Вдруг обернулся! Если помощь к нам

Не подоспеет — отступать придется.

Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Другая часть поля сражения.
Входят Постум и британский вельмо-

ж а.
Вельможа

Оттуда ты, где наши бьются?
Постум
Да.
А вы из беглецов, как видно?
Вельможа
Да.
Постум
Винить вас трудно. Нам конец пришел бы,

Не помоги нам небо. Сам король

Уже отрезан был; ряды смешались;
В теснине узкой можно было видеть

Лишь спины отступающих британцев.

Резню противник начал, кровь почуяв

И видя пред собою больше жертв,
Чем он имел мечей; кто был изрублен,
Кто ранен, кто перепугался насмерть.
В теснине выросла гора убитых

И трусов, в спину раненных, которых

Позорный ждал конец.

Цимбелин
779
Вельможа
Где та теснина?

Постум
Близ поля битвы, между двух откосов.
В теснине этой вдруг старик явился —

Отважный воин, подвигом своим,

Свершенным для отчизны, доказавший,

Что дожил он недаром до седин.
С ним было двое юношей, которым

Пристало бы скорей играть в пятнашки,
А не участвовать в бою кровавом;
Их лица, словно девичьи, скрывать

От холода должна была бы маска —
Они ж загородили вход в теснину,
Крича бегущим: «Жизнь спасает бегством

Олень, а не солдаты! К черту трусов!

Назад! Не то мы римлянами станем

И, как скотов, вас будем бить за то,
Что вы бежите, как скоты. Назад!
Лицом к врагу! Спасенье только в этом!»

Да, эти трое стоили трех тысяч.
Три смельчака таких в бою дороже,
Чем рать бездельников. И с криком
«Стой!»,
Проходом узким пользуясь искусно,
Еще искусней доблестью своей,
Способной прялку превратить в копье,—

Они зажгли огонь в погасших взорах;

Проснулся у бегущих стыд, а с ним

И мужество вернулось и отвага;
И те, кто струсил, глядя на других

(Будь проклят тот, кто первым дрогнет
в битве!),
Вернулись вновь и бросились, как львы,

На вражьи копья. Дрогнул неприятель,

Нарушил строй, и началось смятенье;
И те, кто прежде шли вперед орлами,

Теперь назад бежали, как цыплята.

Переменилось все в одно мгновенье —

Вдруг стали победители рабами.
К сердцам бегущих отыскал дорогу

Зов, брошенный им вслед, и трус недавний,

Воспрянув духом, стал полезен нам,
Как иногда сухарь в походе тяжком.
О, небо! Как ударили британцы

На мертвых, раненых, живых, своих же,

Напором смятых! Если раньше десять

От одного бежали, то теперь

Один гнал двадцать. Кто предпочитал

Погибнуть, но не драться, тот теперь

Был для врага грозой.
Вельможа
Однако странно:

Теснина... двое юношей и старец...

Постум
Вам странно это? Склонны вы скорей

Дивиться подвигам, чем их свершать?

Хотите, зарифмую этот случай
Вам на потеху? Слушайте мой стих:

«Старик и два юнца, заняв теснину,
Нам счастье принесли, врагу — кончину».
Вельможа
Ты сердишься?
Постум
Нет, я дружить готов

С тем, кто бежит трусливо от врагов;
В согласии с привычкою своей,
Он и от дружбы убежит моей...—
Вы довели меня до виршеплетства.
Вельможа
Прощай. Ты сердишься.
(Уходит.)
Постум
Опять бежишь? —

Вельможное ничтожество! Быть в битве

И меня расспрашивать о ней!
Иной, спасая шкуру, честь позорил,
Иной бежал — и все ж погиб, а я,

Хранимый горем, словно чародейством,

Смерть не обрел там, где она царила.

Смерть, страшное чудовище, таится

Порой в бокалах, в ласковых речах,
На мягком ложе — много слуг у смерти

Помимо тех, кто носит меч. Нет, я

Найду ее. Сражался я за бриттов,
Но больше я не бритт. Надену платье,
В котором прибыл. Воевать не стану

И сдамся первому, кто руку мне

Положит на плечо. Был враг жесток,
Но будут мстить жестоко и британцы.
Мне искупленье — смерть. О ней мечтал,

На той, на этой стороне искал;
Но, где ее ни встречу, здесь иль там,—
За Имогену жизнь свою отдам!
Входят два британских военачальни¬

ка и воины.
Первый военачальник
Хвала богам! Взят Луций в плен. А старца

И юношей считают за богов.
Второй военачальник
Там был еще один — иль раб, иль нищий;

Он бился как герой.
Первый военачальник
Да, говорят;
Но он исчез куда-то.— Стой! Ты кто?
Постум
Я римлянин!
И не блуждал бы тут, когда бы все,
Как я, сражались.

780
Весь Шекспир
Второй военачальник
Взять его! Собака!
Ты не вернешься в Рим, чтоб рассказать,

Как вороны клевали нас. Ты дерзок

И, видно, знатен. К королю его!
Входят Цимбелин, Беларий, Гвидерий,

Арвираг, Пизанио и пленные римля-

н е. Военачальники подводят Постума к Цимбелину,

который знаками велит тюремщику взять его, после

чего все уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Британская тюрьма.
Входят Постум и два тюремщика.
Первый тюремщик
Тебя уж не угонят, ты стреножен.
Пасись, пожалуй, коль найдешь траву...
Второй тюремщик

...И есть захочется.
Тюремщики уходят.
Постум
Привет вам, цепи!
Вы путь к освобожденью моему!
А все же я счастливей, чем подагрик,

Который предпочел бы век стонать,
Чем исцеленным быть наверняка

Врачом надежным — смертью, тем
ключом,
Что отмыкает все замки. О совесть,
Ты скована теперь намного крепче,
Чем эти щиколотки и запястья.—
Даруйте искупленье мне, о боги,
И обрету я вечную свободу.
Иль моего раскаянья вам мало?
Печаль детей смягчает гнев отцовский,
А боги милосерднее людей;
Отрадней каяться в цепях желанных,
А не надетых на тебя насильно.
Возьмите жизнь в расплату за свободу!
Я знаю, вы добрей ростовщиков,
Берущих с должников в уплату долга

Лишь четверть, треть или шестую часть,

Чтоб те могли, дела свои поправив,

Платить им вновь. Мне этого не нужно!
За Имогены жизнь — мою возьмите;
Она хоть и не так ценна, но все же

Дана мне вами, боги. Человек

Не взвешивает каждую монету

И легкую берет, чеканке веря;
Возьмите жизнь мою — я ваш чекан,
О всеблагие силы! Если вы

С таким согласны счетом — рад я жизнью

Свой долг вам уплатить.— О Имогена,
К тебе без слов взываю я!
Торжественная музыка. Появляются призраки: С и -

цилий Леона т, отец Постума, величавый старец

в одежде воина; он ведет за руку пожилую жен¬

щину, мать Постума; перед ними идет музы¬

кант. Затем, позади другого музыканта,

следуют два молодых Леоната, братья По¬

стума; на груди у них раны, от которых они погибли

на поле битвы. Они окружают спящего Постума.
Сицилий
О громовержец, не карай

Презреньем нас, людей,
Будь с Марсом крут, с Юноной строг,
Чей гнев неверностью своей

Ты распалил.
В чем грешен сын? Не довелось

Его мне повидать.
Я умер, а дитя еще
Носила в чреве мать.
Но ты — ведь на земле зовут

Тебя отцом сирот,—
Ты должен оградить его

От всех земных невзгод.
Мать
Не помогла Люцина мне;
Скончалась я, родив.
В чужой и бесприютный мир

Явился, сиротлив,
Мой бедный сын.
Сицилий
Подобно предкам славным, он

Был мудр, красив и смел

И, как наследник мой, хвалу

Везде снискать сумел.
Первый брат
Когда созрел он, возмужал —
В Британии во всей

Кто мог сравниться с ним? Кто был

Достойней и милей?
Он мужем Имогены стал,
Как лучший из мужей.
Мать
За что же брак его теперь

В насмешку превращен?
За что он изгнан и за что

Навеки разлучен

С женой своей?
Сицилий
Зачем ты Якимо, шуту

Из Рима, разрешил

Бесчестной клеветой разжечь

Его ревнивый пыл,
Чтоб в жертву подлости людской

Заклан мой Постум был?

Цимбелин
781
Второй брат
Из обиталища теней

Отец его, и мать,
И братья, павшие в бою,
Явились в мир опять,
Чтоб грудью за права и честь

Тенанция стоять.
Первый брат
За Цимбелина в битве брат

Свой обнажил клинок.
За что ж, Юпитер, царь богов,
Ты так к нему жесток?
Ты не воздал ему хвалу,
А горестям обрек!
Сицилий
Открой хрустальное окно,
Взгляни на нас с высот;
Не изливай свой страшный гнев

На доблестный наш род.
Мать
Коль прав наш сын, избавь его

От горя и забот.
Сицилий
Покинь свой мраморный дворец,
Сверши свой правый суд,
Иль тени к сонму всех богов

Свой голос вознесут.
Оба брата
И жалобу им на тебя,
Юпитер, принесут.
Среди раскатов грома и сверканья молний, на орле
спускается Юпитер и бросает огненную стрелу.
Призраки падают на колени.
Юпитер
Довольно, о бесплотный рой видений,

Терзать наш слух! Умолкни, жалкий
род!
Тому ль бояться ваших обвинений,
Кто молнией разит мятеж с высот?
Прочь, призраки Элизия! Покойтесь

Среди его невянущих лугов
И за живущих на земле не бойтесь;

Заботиться о них — удел богов.
Кого люблю, тому преграды ставлю;

Победа тем дороже, чем трудней.
Утешьтесь! Скоро я его прославлю

И возвеличу после черных дней.
Он родился над нашею звездою,
И в нашем храме брак его свершен.
Прочь, сгиньте! Постум свидится с женою;

Счастливее, чем прежде, станет он.
Оставьте свиток на его груди вы —
В нем скрыт грядущих радостей залог.

Итак, рассейтесь! Будьте терпеливы

И помните, что в гневе я жесток.—

Лети, орел, в хрустальный мой чертог.

(Улетает.)
Сицилий
Слетел он с громом, серою дыша.

Казалось, что орел его священный

Нас растерзает. Но отлет их ввысь

Был сладостней, чем ароматы рая.
Орел, расправив крылья, чистил клюв,
Как будто нам он показать хотел,
Что бог доволен.
Все
Слава громовержцу!
Сицилий
Пол мраморный сомкнулся. Он взлетел

Под свод лучистый. Скроемся сейчас!
Мы выполнить должны его наказ.
Призраки исчезают.
Постум

( просыпаясь )
Ты, сон, мне деда заменил: ты дал

Мне мать, отца и братьев. О, насмешка!

Родились и исчезли навсегда

Они, как сновиденье,— без следа,
А я проснулся. Те, кто уповает

На милость свыше, грезят, как и я,
Но пробужденье отрезвляет их.
Увы! Отвлекся я. Порой судьба

Вдруг возвеличит жалкого раба,
Хоть благ он недостоин и не смел

Мечтать, чтоб стал иным его удел.
Так счастье золотое в этом сне,
И сам не знаю, как пришло ко мне.
Не фей ли видел я? — Что здесь?
Пергамент?

О дивный дар, не будь как царедворец:

Снаружи блеск и пустота внутри,—

Исполни, что сулишь.
(Читает.)
«Когда львенок, сам не ведая, кто он

такой, найдет то, чего не искал, и будет

объят струей нежного воздуха; когда от¬

сеченные ветви величественного кедра,

много лет считавшиеся мертвыми, вновь

оживут, прирастут к старому стволу и зазе¬

ленеют на нем, тогда окончатся бедствия

Постума, а в счастливой Британии вновь

процветут мир и изобилие».
Я сплю еще иль это бред безумца?
Одно из двух: иль это предсказанье —

Бессмыслица, иль в нем так много смысла,

Что не постичь рассудком. Будь что будет!

782
Весь Шекспир
Но это так на жизнь мою похоже,
Что сберегу его.
Входит тюремщик.
Тюремщик
Идем, приятель. Готов ли ты к смерти?
Постум
Давно готов; пожалуй, даже пережарился.
Тюремщик
Виселица— вот что тебя ждет! Если

ты готов для нее, значит, хорошо приго¬

товлен.
Постум
Выходит, если блюдо придется по вкусу

зрителям, оно оправдает расходы.
Тюремщик
Тяжелая для тебя расплата, приятель.

Но утешайся тем, что больше тебе платить

не придется. Да и трактирных счетов мо¬

жешь не бояться, а ведь они напоследок

отравляют полученное удовольствие. Вхо¬

дишь туда — голова кружится от голода,

выходишь— от вина, и злость тебя раз¬

бирает, что ты и лишнее перехватил, и пе¬

реплатить пришлось. И кошелек и голова

у тебя пусты. Голова тяжела, потому что

ты был легкомыслен, а кошелек легок, по¬

тому что освободился от тяжести. Отныне

ты будешь избавлен от всех этих проти¬

воречий. Веревка, хоть и стоит грош, ценна

своим милосердием! Она мгновенно под¬

водит все итоги — лучшего счетовода, по¬

жалуй, не найдешь. Она сразу сводит к ну¬

лю все прошлые, настоящие и будущие

расходы. Твоя шея, приятель, для этого

счетовода— и перо, и счетная книга: не

успеешь моргнуть, расчет готов.
Постум
Для меня смерть большая радость, чем

для тебя жизнь.
Тюремщик
И в самом деле, дружище, кто спит, тот

зубной боли не чувствует. Но человек, ко¬

торому предстоит уснуть твоим сном, да

еще улечься спать с помощью палача, я ду¬

маю, охотно поменялся бы с ним местами.

Не угадаешь ведь, что за дорога предстоит

тебе после смерти.
Постум
Представь себе, я ее вижу, друг мой.
Тюремщик
Значит, у твоей смерти есть глаза во

лбу, хоть я и никогда не видел, чтобы ее

изображали зрячей. Обычно после смерти

идешь себе за проводником, который уве¬

ряет, что ему все пути известны, либо пле¬

тешься наугад. Так или иначе, а обратно

ты не вернешься, чтобы рассказать нам,

как дошел до конца своего пути.
Постум
Говорю тебе, друг мой, у каждого есть

глаза, чтобы разыскать дорогу, по которой

пойду я. Только многие предпочитают за¬

крыть их и не смотреть.
Тюремщик
Ну не насмешка ли это: выходит, чело¬

веку глаза нужнее всего, чтобы различить

дорогу к слепоте! Впрочем, виселица за¬

кроет глаза кому угодно.
Входит гонец.
Гонец
Сними со своего узника цепи и отведи

его к королю.
Постум
Ты пришел с добрыми вестями! Меня

зовут к королю, чтобы даровать свободу.
Тюремщик
Пусть меня раньше повесят!
Постум
Тогда ты станешь свободнее всякого

тюремщика. Для мертвеца не существует

никаких замков.
Постум и гонец уходят.
Тюремщик
Даже тот, кто желал бы жениться на

виселице и народить малюток, не стал бы

так стремиться к своей нареченной, как

этот парень. Хоть он и римлянин, но скажу

по чести, на свете есть немало негодяев

похуже его, которые цепляются за жизнь;

тем не менее многим из них приходится

умирать. Во всяком случае, я бы так посту¬

пил, будь я на его месте. Хотел бы я, чтобы

по этому вопросу все мы держались одного

мнения, притом мнения хорошего. Тогда

худо пришлось бы только виселице и тю¬

ремщикам! Я говорю против своей выго¬

ды, но желание мое, если осуществится,

всем принесет счастье. (Уходит.)

Цимбелин
783
СЦЕНА ПЯТАЯ
Шатер Цимбелина.
Входят Цимбелин, Беларий, Гвидерий,

Арвираг, Пизанио, вельможи, офице¬

ры и слуги.
Цимбелин
Приблизьтесь, вы, что волею богов

Спасли наш трон! Печалюсь я душою,
Что не разыскан неизвестный воин,

Сражавшийся так славно, что затмил

Сверканье лат лохмотьями своими.
Он голой грудью шел на вражьи копья.

Нашедшего его я осчастливлю,
Коль счастьем нашу милость можно
счесть.
Беларий
Таким пылал он благородным гневом,

Какого я досель еще не видел.
По платью жалкий нищий, он в бою

Героем был.
Цимбелин

Вестей о нем все нет?
Пизанио
Его искали средь живых и мертвых,
Но не нашли следов.
Цимбелин
Я, к сожаленью,

Наследником наград его остался.
(Беларию, Гвидерию и Арвирагу.)
Их вам отдам, спасители страны,
Земли британской мозг, душа и печень.
Но мне пора спросить, кто вы? Ответьте!
Беларий
Из Камбрии мы родом и дворяне.
Иным хвалиться было бы нескромно,
Но мы честны.
Цимбелин
Колени преклоните.
Так! Встаньте, рыцари мои! Отныне

Вы в свите нашей будете, и вам

Почет согласно сану воздадут.
Входят Корнелий и придворные дамы.
Что вижу я? На ваших лицах скорбь!

Встречать победу так? Вы не похожи

На победивших бриттов.
Корнелий
Г осударь,
Я омрачаю радость грустной вестью:

Скончалась королева.
Цимбелин
Не пристала

Такая весть врачу. Однако знаю:
Лекарства могут жизнь продлить, но смерти

И врач подвластен. Как она скончалась?
Корнелий
Как и жила — ужасно, и в безумье.

Жестокая, она рассталась с жизнью

В жестоких муках. Передать позвольте

Предсмертные признания ее.
Коль я солгу, пусть уличат меня

Те дамы, что у ложа королевы

В слезах стояли.
Цимбелин
Г овори.
Корнелий
Она
Призналась в том, что не любила вас,
Что лишь стремилась к власти и величью

И с вами в брак вступила для того,
Чтоб королевским троном завладеть.
Цимбелин
То знала лишь она одна. И если б

Она пред смертью в этом не призналась,
Я б не поверил. Дальше.
Корнелий
Ваша дочь,

Которую она ласкала лживо,
Была, как скорпион, ей ненавистна;
И, если бы принцесса не бежала,
Дала бы ей отраву королева.
Цимбелин
Чудовищно! О, кто постигнет женщин? —

И это все?
Корнелий
Есть кое-что похуже.
Она для вас смертельный яд хранила,
И, если бы вы приняли его,
Он медленно точил бы вашу жизнь.
Она ж намеревалась в это время

Заботой, лаской, просьбами, слезами

Всецело подчинить вас и потом

Заставить вас наследником престола

Назначить Клотена. Но планы эти

Нарушило его исчезновенье.
Тогда она в отчаянье бесстыдном,
Прокляв людей и небеса, открыла

Все замыслы свои, жалея горько,
Что не свершила их. Вот так, в безумье,

Она и умерла.
Цимбелин

(к придворным дамам)
Вы все слыхали?

784
Весь Шекспир
Придворные дамы

Да, государь.
Цимбелин
Мой взор винить нельзя —

Она была прекрасна. Невиновен

И слух, плененный льстивостью ее,
И сердце, верившее ей во всем,—

Преступным было бы не верить ей.
И все же, Имогена, дочь моя,
Ты вправе называть меня безумцем,

Пройдя все испытания свои.
О небо, помоги мне зло исправить!
Входят Луций, Якимо, прорицатель

и другие римские пленники под стражей;

позади всех П о с т у м.
Ну, Кай, теперь уже не требуй дани:
Ее мечом сложили мы с себя,
Утратив многих храбрецов, чьи души

Нас родственники успокоить просят,

Обрекши смерти пленных; мы на это

Согласье дали. Умереть готовься.
Луций
Но ты учти превратности войны.
Помог вам только случай. А достанься

Победа нам — грозить бы мы не стали

Так хладнокровно беззащитным пленным.

Что ж, если боги только нашу жизнь

Берут, как искупительную жертву,—
Мы, римляне, достойно встретим смерть,

Но Цезарь жив, и он запомнит это.
Что до меня, прошу лишь об одном:
Со мной здесь юный паж, британец родом;

Позволь мне выкуп за него внести.
Пажей таких не знал я; кроткий, верный,

Усердный и заботливый по-женски.

Достоинства его — поддержка просьбе,
В которой ты, надеюсь, не откажешь.

Служил он римлянину, но отчизне

Не причинил вреда. Спаси его,
А нас казни.
Цимбелин
Его я где-то видел.
Лицо мне так знакомо...— Мальчик
милый,
Твой взгляд меня пленил — не знаю чем.

Теперь ты мой. Я жизнь тебе дарю!
Ты почему-то сразу стал мне дорог.
Живи! Проси что хочешь у меня —
Все дам, что положенью твоему

И нашей милости пристало. Хочешь —

Знатнейшему из римлян дам свободу?
Имогена

Благодарю смиренно, государь.
Луций
Моей не требуй жизни, мальчик. Знаю,

Что ты о ней попросишь.
Имогена
Нет, увы!
Тут есть другое что-то... Мне оно

Страшнее смерти. Ваша жизнь сама

Сумеет отстоять себя.
Луций
Он предал,
Отверг меня. Недолго счастлив тот,
Кто молодым всю душу отдает.
Но чем он так смущен?
Цимбелин
Чего ты хочешь?

Все больше ты мне нравишься,
мой мальчик.
Подумай лучше. Может быть, попросишь

Спасти его? Тебе родня он? Друг?
Имогена
Он римлянин, и мне родня не больше,
Чем я вам. Нет, я ближе; я — британец.
Цимбелин

Так что же ты так смотришь на него?
Имогена
Наедине скажу, коль вы меня

Благоволите выслушать.
Цимбелин
Охотно.
Как звать тебя?
Имогена
Фиделе.
Цимбелин
Ты мой паж.
Твой господин я. Говори смелее.
Цимбелин и Имогена беседуют в стороне.
Беларий

Воскрес из мертвых мальчик наш!
Арвираг
Песчинки

Не схожи так, как этот милый паж

И бедный наш Фиделе. Что ты скажешь?
Гвидерий

Усопший ожил!

Цимбелин
785
Беларий
Тсс... Погодите... Ведь порою сходство

Обманчиво... Он подошел бы к нам,
Будь он Фиделе. А ведь этот даже

Не обернется.
Г видерий

Умер наш Фиделе!
Беларий

Молчи... Посмотрим.
Пизанио

(в сторону)
Это госпожа!
Ну ладно, будь теперь что будет — благо

Она жива.
Цимбелин и Имогена подходят.
Цимбелин
Стань подле нас и громко

Вопросы задавай.
(К Якимо.)
Ты подойди

И отвечай правдиво нам, иначе —
Клянусь венцом своим — жестокой пыткой

Отделим мы от правды ложь.
( Имогене.)
Спроси!
Имогена
Пусть скажет, от кого он получил

Свой перстень.
Постум

(в сторону)
Для чего им знать об этом?
Цимбелин
Как стал твоим алмаз, который носишь

На пальце ты?
Якимо
Мне пыткой ты грозил за ложь, но правда

Твоею будет пыткой.
Цимбелин
Что? Моею?
Якимо
Пора открыть мне душу наконец!
Молчать — мученье! Перстень этот добыл

Обманом я. Владел им Леонат,
Тобою изгнанный, а он — пусть это

Тебя терзает больше, чем меня,—

Достойнейший из всех людей на свете.

Желаешь слушать дальше, государь?
Цимбелин

Все знать хочу я.
Якимо
Ангел — дочь твоя...

Лишь вспомню — сердце кровью истекает

И лживый дух скорбит... Прости... Мне
дурно...
Цимбелин
Дочь? Что с ней? Овладей собой. Скорей

Согласен я, чтоб до седин ты дожил,
Чем умер, промолчав. Так говори же!
Якимо
Однажды — будь он проклят, этот час,—

Я в Риме пировал — будь проклят дом,

Где был я! Ах, зачем отраву в яства

Не подложили мне... Достойный
Постум...—

Что мне сказать? — он слишком был
хорош,
Чтоб жить с дурными; он из самых лучших

Был наилучшим...— Он печально слушал,

Как мы своих красоток восхваляли,
И самое искусное витийство

Бледнело перед нашим хвастовством.

Венера и Минерва рядом с ними

Дурнушками казались, хоть в природе

Никто богиням красотой не равен.

Хвалили мы возлюбленных своих,
Все прелести приписывая им,
Которые нас в женщинах пленяют

И позволяют им ловить мужчин

На удочку свою.
Цимбелин
Скорее к делу!
Я словно на горячих углях.
Якимо
К делу
Я скоро перейду, и ты узнаешь,
Что значит скорбь. Тут Леонат достойный,

Возлюбленный принцессы, речь повел.
Тех не хуля, кого мы расхвалили,
Он, добродетели самой подобный,
С такою скромностью, но вдохновенно

Живописал достоинства жены,
Что стало ясно каждому из нас:
Мы дуралеи, а красотки наши

Не лучше прачек.
Цимбелин
Ближе, ближе к делу.
Якимо
Превозносил он чистоту принцессы —
Вот тут-то все и началось,— сказал,

786
Весь Шекспир
Что по сравненью с ней сама Диана

В греховных сновидениях повинна,
Что лишь одна жена его чиста,
А я, несчастный, усомнился в этом

И золото поставил против перстня,

Который он носил; я похвалялся,
Что Имогену я склоню к измене

И выиграю перстень. Верный рыцарь,
Он, веря в честь ее (в чем убедился

Потом и я), в заклад поставил перстень.

Конечно, мог он смело сделать так,
Будь то карбункул с колесницы Феба,

Ценой превосходящий колесницу.
Я поспешил в Британию. Быть может,
Вам памятен приезд мой? Ваша дочь

Мне разницу сумела показать

Меж похотью и подлинной любовью,

Лишив меня надежд, но не желанья

Верх в споре одержать. Мой хитрый ум

Придумал план один... позорный, низкий.

Он удался вполне. Я в Рим вернулся

С такою цепью ложных доказательств,

Что Леоната свел с ума, разрушив

Уверенность его в своей жене.
Я описал ковры, картины в спальне.

Браслет, добытый дьявольским
коварством,

Ему я предъявил. Я перечислил

Приметы тайные у ней на теле.
Не мог он не поверить, что со мной

Его жена нарушила обет,
И вот теперь я вижу — словно он

Передо мной...
Постум

(выступая вперед)
Да, итальянский дьявол,
Он пред тобой! — О, горе мне! Глупец я,

Чудовищный убийца, вор и всё,
Чем свет клеймит злодеев, мне
подобных.—

О, дайте мне веревку, нож иль яд!

Назначьте суд! — Король, придумай пытки!

Страшней я, хуже всех чудовищ мира!
Я — Постум, умертвивший дочь твою!

Нет, лгу, я приказал убить ее

Другому негодяю святотатцу.
Она была святыней чистоты,
Нет, чистота сама. В лицо мне плюйте,

Кидайте камни, грязь, травите псами.

Пусть впредь любой злодей зовется
Постум —
И все же будет лучше он, чем я.
О, Имогена, жизнь моя, принцесса!
О, Имогена!
Имогена

Стой, супруг мой! Слушай..
Постум
Над горем издеваешься моим?
Прочь, дерзкий паж!
Наносит Имогене удар. Она падает.
Пизанио
На помощь госпоже! —

О Постум, господин мой! Лишь теперь

Убили вы ее.— Скорей на помощь! —
О госпожа...
Цимбелин

Иль свет перевернулся?

Постум
В уме ли я?
Пизанио

О госпожа, очнитесь!

Цимбелин
Коль так, то боги радостью хотят

Убить меня.
Пизанио

Принцесса, лучше вам?

Имогена
Прочь с глаз моих!
Ты дал мне яд. Не смей дышать,
преступник,
Близ королей.
Цимбелин

То голос Имогены.

Пизанио
Принцесса! Порази меня Юпитер,
Коль не считал я тот состав целебным.
Его мне подарила королева.
Цимбелин
Что? Что?
Имогена

Он отравил меня.
Корнелий
О, небо!
Забыл я передать вам, государь,
Еще одно признанье королевы.
Он им оправдан. «Если даст Пизанио,—

Она сказала,— мой состав принцессе,

Который я лекарством назвала,
Он так услужит этим ей, как крысе

Я услужила бы».
Цимбелин

Что это значит?

Цимбелин
787
Корнелий
Мой государь, нередко королева

Заказывала яды мне, твердя,
Что ей они для опытов нужны,
Что травит только псов она и кошек

И тварей бесполезных. Но, боясь,
Что преступленье совершит она,
Я сделал для нее такой состав,
Который вместо смерти вызывает

Подобье смерти — сон, а после снова

Приходит жизнь.
( Имогене.)
Вы приняли его?
Имогена
Наверно, если я была мертва.
Беларий
Вот это нас и обмануло, дети.
Г видерий
Фиделе! Да, конечно, это он!
Имогена
(Постуму)
Зачем ты оттолкнул свою жену?

Представь, что мы с тобою на скале,
И вновь толкни меня.
(Обнимает его.)
Постум
Пока я жив —
Как плод на дереве, держись на мне.
Цимбелин
Дитя мое! Родная плоть моя!
А что же я, по-твоему,— лишь зритель?

Ты для меня и слова не найдешь?
Имогена

Благословите нас, отец.
Беларий

(Гвидерию и Арвирагу)
Понятно,
Что мальчика вы сразу полюбили,—

Была причина.
Цимбелин
Для тебя, дитя,
Святой водой мои пусть будут слезы...

Скончалась мать твоя.
Имогена
Мне жаль ее.
Цимбелин
Нет, нет, она жестокою была.
Из-за нее мы встретились так странно.

Но сын ее исчез.
Пизанио
Теперь и я

Скажу без страха все. Явился принц

Ко мне, когда исчезла госпожа,
И с пеною у рта грозил меня

Убить мечом, коль скрою, где она.
При мне письмо случайно оказалось

От господина. Он прочел; узнал,
Что в Мильфорд, в гавань, госпожа
помчалась,
И, в гневе приказав отдать ему

Одежду господина моего,
Он кинулся туда с нечистой целью —

Принцессу обесчестить. Что с ним сталось,

Мне неизвестно.
Гвидерий

Я могу сказать:
Его убил я.
Цимбелин
Смилуйтесь, о боги!
Я не хотел бы за твои заслуги

Обречь тебя на смерть. Скажи скорее,
Что это ложь.
Гвидерий
Я сделал, как сказал.
Цимбелин
Он принцем был!
Г видерий
И наглецом! Ругательства его

Отнюдь не царственно звучали! Если б

Ревело море так, я и ему

Отсек бы голову; и очень рад,
Что не стоит он, похваляясь тем же,
Пред нами здесь.
Цимбелин
Мне жаль тебя, но вынес

Ты смертный приговор себе. Умри же!
Имогена
Я приняла за мужа этот труп

Без головы!
Цимбелин

Преступника связать
И увести!
Беларий
Нет, погоди, король;
Он выше принца родом и не ниже,
Чем ты. И ты ему обязан больше,
Чем сотне принцев.
( Страже.)
Рук его не троньте —
Они не для оков.

788
Цимбелин
Зачем ты, старец,
Еще не получив награды, губишь

Свои заслуги, гнев наш вызывая?
Нам равен он?
Арвираг
Перехватил отец!
Цимбелин
За это ты умрешь!
Беларий
Мы все умрем,
Но прежде докажу я, что они

Так знатны, как сказал я.— Дети, должен

Открыть я тайну. В ней моя беда

И ваше счастье.
Арвираг

Но твоя беда —
И наша!
Гвидерий
Счастье наше — и твое.
Беларий
Внимайте! У тебя, король великий,
Был подданный Беларий.
Цимбелин
Ну и что же?
Изменник, изгнан он.
Беларий
Моих он лет

И вправду изгнан, но за ним доселе

Не знаю я измены.
Цимбелин

Взять его!
Пощады нет ему.
Беларий
Не горячись!
За воспитанье сыновей твоих

Сначала уплати мне, а потом

Взыщи, что дал.
Цимбелин
За сыновей моих?
Беларий
Я слишком дерзок, но с колен не встану,

Пока высокий сан им не верну,
А там — казните старца. О король!
Меня считают юноши отцом,
Себя — моими сыновьями. Нет!
Они твое потомство, повелитель,
В них кровь твоя.
Весь Шекспир
Цимбелин
Они — мое потомство?
Беларий
Да, это так же верно, как и то,
Что ты, король, сын своего отца.
Я, старый Морган,— изгнанный Беларий,

И твой каприз — вот вся моя вина

И вся моя измена. Мой проступок —
В моих страданьях. Принцев — это
принцы! —

Растил я двадцать лет, их обучил

Всему, что знал,— тебе, король, известна

Моя ученость. Няньке Эврифиле

Велел я их украсть, когда был изгнан,
И в благодарность я на ней женился.
Ты наказал меня несправедливо

За грех, который позже я свершил.
За верность был я изгнан, и тогда

Я стал изменником. Ты горевал,
А я был рад, своей достигнув цели.
Но дети вновь с тобой, а я, несчастный,

Двух лучших в мире потерял друзей.

Благословенье неба да падет

На их главу росой. Они достойны

Сиять средь звезд.
Цимбелин
Ты говоришь и плачешь.

Но помощь ваша мне еще чудесней,
Чем твой рассказ. Я потерял детей,
Но, если это сыновья мои,
Я лучших не желаю.
Беларий
Погоди.
Вот этот юноша, который прозван

Мной Полидором,— старший твой,
Гвидерий;
А Кадвал — Арвираг, твой младший сын.

Он был тогда завернут в одеяло,
Рукой царицы вытканное дивно.
Его, как доказательство, отдам.
Цимбелин
Постой! Был у Гвидерия на шее

Знак наподобье звездочки кровавой —

Чудесная примета.
Беларий
Сохранилась

Она доныне. Мудрою природой

Отмечен он, чтоб легче можно было

Признать его.
Цимбелин
Итак, я словно мать,

Родившая троих. Но никогда

Не радовалась детям больше мать!

Цимбелин
789
Благословенны будьте и, вернувшись,

Навек останьтесь с нами.— Имогена,
Но ты престол теряешь.
Имогена
Ах, отец,
Зато два мира мне возвращены.—
О дорогие братья, как пришлось

Нам свидеться! Но я правдивей вас;
Меня, сестру свою, вы звали братом,
А я вас, братьев, братьями звала.
И вправду мы родные!
Цимбелин
Вы встречались?
Арвираг
Да, государь.
Г видерий
Мы с первых встреч любили

Ее, пока умершей не сочли...
Корнелий
От яда королевы.
Цимбелин
Перст судьбы!
Когда ж узнаю все? Событий столько

Сплелось чудесных, что рассказ короткий

Не объяснит их. Где и как вы жили?
Как пленник наш тебя на службу взял?
Как братьев ты нашла, как потеряла?

Зачем бежала из дворца? Куда?
И многое еще спросить мне нужно.

Событий поразительную связь

Хочу скорей постичь я. Но сейчас

Не время и не место для расспросов.

Смотрите: Постум подле Имогены

Вновь бросил якорь. Как зарница, взор

У ней сверкает, озаряя мужа,
Меня и братьев радостью. И каждый

Ей взгляд ответный шлет. Пойдемте
в храм,
И дым от жертв пусть вознесется к небу!
( Беларию.)
Отныне ты навек мне будешь братом.
Имогена
А мне — отцом: ты мне помог дожить

До счастия такого.
Цимбелин
Кроме пленных,
Все счастливы. Пусть и они ликуют:
Их милость ждет!
Имогена
(Луцию)
Мой господин! Теперь

Хочу я услужить вам.
Луций
Будь счастливой!
Цимбелин
Когда бы тот исчезнувший герой

Был с нами, отблагодарить его

От полноты души я смог бы.
Постум
Этот воин —

Я, государь. Я вместе с ними бился

В простой одежде.— Якимо, скажи,
Кто воин тот. Тебя я победил

И мог убить.
Якимо
(опускаясь на колени)
Я вновь у ног твоих.
Теперь меня повергла наземь совесть,
Как прежде мощь твоя. Тебе обязан

Я жизнью — так возьми ее; но раньше

Возьми свой перстень и браслет
принцессы,
Вернейшей в мире.
Постум
Не склоняй колен.
Я властен лишь прощать и зло забыть.
Вся месть моя — прощение. Живи

И стань честней!
Цимбелин
Достойные слова!

Великодушию нас учит зять.
Прощенье всем!
Арвираг
(Постуму)
Ты нам помог как брат,
И счастлив я, что мы и в самом деле

С тобою братья.
Постум
Готов служить вам, принцы.— Римский
воин,
Здесь прорицатель твой. Во сне сегодня

Ко мне слетел Юпитер на орле

И призраки родных моих. Проснувшись,
Я на груди нашел пергамент этот,
Но был не в силах разгадать писанье.

Пусть он свое искусство нам покажет,
Его растолковав.
Луций

Где Филармон?
Прорицатель

(выходя вперед)
Я здесь.

790
Весь Шекспир
Луций

Прочти и растолкуй нам смысл.
Прорицатель
«Когда львенок, сам не ведая, кто он

такой, найдет то. чего не искал, и будет

объят струей нежного воздуха; когда от¬

сеченные ветви величественного кедра,

много лет считавшиеся мертвыми, вновь

оживут, прирастут к старому стволу и зазе¬

ленеют на нем, тогда окончатся бедствия

Постума, а в счастливой Британии вновь

процветут мир и изобилие».
Ты львенок, Леонат. Ведь по-латыни

Ты Leonatus, то есть львом рожденный;
А ласковая воздуха струя —
То дочь твоя, король; ведь mollis аег —

Нежнейший воздух; это схоже с mulier,
А по-латыни mulier — супруга

Вернейшая. Не лживы письмена.
( Постуму.)
Нежданно ты овеян ею был,
Как воздуха нежнейшею струею.
Цимбелин

Здесь есть глубокий смысл.
Прорицатель
Могучий кедр —

Ты, Цимбелин, а ветви — сыновья,
Которых у тебя украл Беларий.
Они считались мертвыми, но ныне

Вновь приросли к могучему стволу,
Суля стране и мир и процветанье.
Цимбелин
Прекрасно! С мира и начнем.— Кай
Луций,
Хоть победили мы, но добровольно

Власть Цезаря и Рима признаем

И обещаем дань платить, как прежде,
От коей отказались мы по воле

Супруги злобной нашей. Но ее

И сына справедливо покарало

Судилище богов.
Прорицатель
Персты небесных сил коснулись струн

Гармонии и мира. То виденье,
Которое перед кровавой битвой

Я Луцию поведал, стало явью.
Орел наш римский, с юга воспарив,
На запад полетел и, уменьшаясь,
Исчез там в свете солнца. Это значит,
Что царственный орел, могучий Цезарь,

Свою любовь с великим Цимбелином,

Сияющим на западе, сольет.
Цимбелин
Хвала богам! Пусть дым от алтарей

Несется к небу! — Возвестить о мире

Всем подданным! — Идем! Пусть реют
вместе
Британские и римские знамена!
Так мы пройдем по городу во храм

Великого Юпитера, где с Римом

Скрепим союз и празднество устроим.

Хотя еще с мечей не стерта кровь,
Но мир царит; войне не вспыхнуть вновь!

Уходят.

*
Перевод В. Левика

Флоризель и Утрата.
С картины английского живописца

С. Р. Лесли
^ Флоризель и Утрата. С картины немецкого живописца Г. Макса

Улица в Сицилии. Рисунок Дж. Джилберта
Действующие лица
сицилииские вельможи.
JI е о н т, король Сицилии.
Мамиллий, юный принц Сицилийский.

Камилло

Антигон

К л е о м е н

Дион
Поликсен,' король Богемии.

Флоризель, сын его, принц Богемии.
А р X и д а м, богемский вельможа.
Старый пастух, названый отец Утраты.

Крестьянин, его сын.
Работник пастуха.
А в т о л и к, бродяга.
Матрос.
Тюремщик.
Гермиона, королева, жена Леонта.

Утрата, дочь Леонта и Гермионы.

Паулина, жена Антигона.
Эмилия, придворная дама Г ермионы.

Мопса )
Доркас ) ““Ч™
Придворные, слуги, свита, судьи,

сатиры, пастухи, пастушки. Вре-

м я, заменяющее хор.
Место действия— частью в Сицилии, частью

в Богемии.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Сицилия. Парадный зал во дворце короля Леонта.
Входят Камилло и Архидам.
Архидам
Если вам случится, Камилло, по долгу

государственной службы приехать в Боге¬

мию, как я приехал к вам, вы убедитесь,

насколько я прав, говоря, что между нашей

Богемией и вашей Сицилией огромная раз¬

ница.
Камилло
Я полагаю, этим летом король Сицилии

нанесет богемскому королю ответный ви¬

зит.
Архидам
Мы не сможем оказать вам достойный

прием, но искупим это своей сердечностью,

так как поистине...
Камилло
Умоляю вас...

794
Весь Шекспир
Архидам
Поверьте мне, я знаю, что говорю: мы не

сумеем принять вас так пышно, с таким

великолепием, с таким поразительным...

я просто не нахожу слов... Придется одур¬

манить снотворными напитками ваш рас¬

судок, чтобы он не мог судить, насколько

мы посрамлены,— и пусть вы не будете

нас хвалить, зато не сможете и хулить.
К амилло
К чему платить дорого за то, что вам

дарят от чистого сердца!
Архидам
Клянусь, я говорю то, что мне подсказы¬

вают честь и разум.
Камилло
Любовь короля Сицилии к богемскому

королю безгранична. Они вместе воспиты¬

вались в детстве, и тогда возникли корни

их дружбы, которая с тех пор пускает все

новые ветви. Едва их королевские величес¬

тва возмужали, их разлучили державные

заботы. Но, лишенные возможности встре¬

чаться, они поддерживали свою дружбу да¬

рами, письмами и дружескими посольства¬

ми. Они и в разлуке оставались неразлуч¬

ны, и на огромном расстоянии

продолжали обмениваться горячими руко¬

пожатиями. Разделенные землей и морем,

они братски обнимали друг друга, и небо

да продлит их любовь.
Архидам
Я полагаю, нет такой причины, нет такой

беды, которая могла бы ее разрушить.

В лице молодого принца Мамиллия Гос¬

подь послал вам несказанное утешение. Он

подает самые большие надежды, такого

ребенка я в жизни не видал.
Камилло
Полностью разделяю ваши мысли. Это

чудесный мальчик. Все подданные не нара¬

дуются на него, а старым сердцам он при¬

носит молодость. Даже те, кто ходил до

его рождения на костылях, теперь хотят

жить подольше, чтоб увидеть его взрос¬

лым мужчиной.
Архидам
А если б не принц, они предпочли бы

умереть?
Камилло
Конечно, если бы ничто другое не привя¬

зывало их к жизни.
Архидам
Не имей ваш король сына, они, вероятно,,

согласились бы ходить на костылях

и жить, пока он не появится.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Т е ж е. Зал во дворце.
Входят Леонт, Гермиона, Мамиллий,

Поликсен, Камилло и свита.
Поликсен
Итак, неутомимый земледел

Уж девять раз отметил новолунье

С тех пор, как мы пустились в дальний
путь,
Покинув королевство без боязни.
И, если бы от полноты сердечной

Мы столь же долго, дорогой наш брат,
За честь и дружбу вас благодарили,
То все ж навек остались бы в долгу.
Но как один стоящий справа нуль

Десятикратно числа умножает,
Пускай одно «благодарим еще раз»

Умножит все, что говорили мы.
Леонт
Приберегите речь свою к отъезду.

Поликсен
Мы едем на заре. Благоразумье

Уже тревогу бьет по временам:
Спокойно ли без нас в державе нашей?

Что, если буря встретит наш возврат?

Придется пожалеть, что загостились.
Да и притом уж, верно, стали в тягость

Мы вашему величеству.
Леонт
О нет!
Я крепче, брат, чем вам угодно думать.
Поликсен
Я должен торопиться.
Леонт
Хоть неделю!
Поликсен
Мы уезжаем завтра.
Леонт
Кончим спор,

Помиримся, мой брат, на середине.
Поликсен
Нет, право, не задерживай меня.
Никто, никто на свете не умеет

Зимняя сказка
Так быстро убеждать меня, как ты,
И я бы согласился, если б видел

В желании твоем необходимость.
Нет, государь, не надо нас просить!
Ведь если б мы пренебрегли делами,
Для нас бичом бы стала ваша дружба

И наше пребывание у вас

Доставило б вам только беспокойство.

Вот почему — прощайте, милый брат!
Л еонт
А вы лишились речи, королева?
Просите!
Гермиона
Я ждала, мой государь,
Чтоб дал он клятву в том, что едет завтра.

Но ваши просьбы слишком холодны.

Сказали бы, что утром были вести,
Что все в его Богемии спокойно,—
Тогда ему пришлось бы замолчать.
Л еонт
Вот это справедливо, Гермиона!
Г ермиона
Хоть бы сказал, что хочет сына видеть,

Никто ему перечить бы не стал.
Пусть это скажет — выпроводим сами,

Еще погоним прялками домой.
Нет, коль просить, так уж просить иначе:

Неделю в долг нам дайте, государь!
Когда мой муж в Богемию поедет,
Ему сверх срока дам я целый месяц.
А между тем на свете нет жены,
Которая сильней любила б мужа,
Чем я Леонта. Ну, вы остаетесь?
Поликсен
Нет, королева.
Г ермиона
Нет, вы остаетесь.
Поликсен
Я, право, не могу.
Гермиона
Ах, право, право!
Ну, это слабый довод. Но пускай бы

Вы даже звезды клятвами сдвигали,
Я вам сказала б: «Оставайтесь! Право,
Вы остаетесь». А ведь право дамы

Не уступает праву кавалера.
Как, вы хотите ехать? Но тогда

Считать вас будут пленником, не гостем

И за отъезд возьмут немалый выкуп:
Три сотни благодарностей. Ну что же?

Мой пленник или гость? Даю вам право

Избрать одно.
795
Поликсен
Сударыня, ваш гость.
Мне оскорбить вас предпочтеньем плена

Трудней, чем вам послать меня на казнь.
Гермиона
Тогда для вас я больше не тюремщик,
А добрая хозяйка. Расскажите

О вашей дружбе с мужем. Вероятно,
в детстве
Немало вы проказили?
Поликсен
Случалось.
Да, королева, мы росли с Леонтом,
Не помня промелькнувшего вчера,
Не отличая завтра от сегодня,
Считая детство вечным.
Гермиона
Мой супруг —

Убеждена! — в проказах верховодил.
Поликсен
Мы были как ягнята-близнецы,
Что на лугу и прыгают, и блеют,
И веселят невинностью невинность,
Не зная зла в сердечной чистоте.
И если б так могли мы жить всегда,
Чтоб слабый дух не ведал буйства крови,

Мы Богу бы ответили: «Безгрешны!
На нас лежит лишь первородный грех».
Гермиона

О, значит, после вы споткнулись оба?
Поликсен
Соблазн пришел, но это было позже,

Светлейшая владычица моя!
А в те незабываемые годы

Моя жена была еще ребенком.
И вашей юной прелести не видел

Товарищ игр моих.
Гермиона
Остановитесь!
Не то меня и вашу королеву

Вы в дьяволы сейчас произведете.
А впрочем, продолжайте! Если так,
Мы обе за вину свою ответим.
Что делать! Мы ввели вас в этот грех,
Вы из-за нас невинность потеряли.
Ни с кем вы не грешили, кроме нас!..
Л еонт
Ну, наконец противник твой сдается?

Гермиона
Он не поедет.

796
Весь Шекспир
Поликсен
Мне он отказал.
Ты никогда еще не говорила

Так хорошо.
Гермиона

Да что ты!
Леонт
Никогда.
Иль только раз.
Гермиона
Ах, так — ну, значит, дважды.

Открой же мне, когда был первый раз?
Я жду похвал, я стану от похвал

Спесивее раскормленной гусыни.
Не забывай: ты должен непременно

Хвалить меня за добрые дела! —
Я всем мужьям советую запомнить:
Нас тридцать миль прогонишь поцелуем,

А шпорой — еле сдвинешь.— Ну открой
же:
Второй мой подвиг — то, что он остался,

А первый — что? Когда он совершен?

Скорей, иль я сгорю от любопытства!
Леонт
Ты совершила первый раз добро,
Когда меня, три месяца промучив,

Любимым назвала и протянула

Мне руку белоснежную, воскликнув:
«Твоя навеки!»
Гермиона
Лучше не сказать!
Итак, два славных подвига — и первый

Мне дал навеки мужа-короля,
Второй, на время, друга.
(Протягивая руку Поликсену.)
Леонт

(в сторону)
Слишком пылко!

От пылкой дружбы — шаг до пылкой
страсти.
Как бьется сердце... Сердце так и пляшет...

Но не от счастья, не от счастья, нет...
Иль то игра, возникшая случайно

От доброты, сердечности, радушья?

Опасная, однако же, игра!
Иль я воображением обманут?
Нет, эти взгляды, и касанья рук,
И эти пальцы, вложенные в пальцы,

Ответные улыбки, этот вздох,
Подобный стону раненого зверя,—
Такой игры мое не терпит сердце,
Не скроют брови ярости моей.—

Мамиллий, ты мне сын?
Мамиллий
Да, государь.

Леонт
Ты — мой, пострел. Во чем ты нос
испачкал?

Все говорят, твой нос похож на мой.
Фу, капитан, не надо быть грязнулей,

Старайтесь чистым быть, мой капитан.

Рогатый скот — быки, телята — чисты!
Ну, мой теленок! Что ж, ты м о й теленок?
Мамиллий

Да, если вам угодно, государь.
Леонт
Чтоб видно было сходство между нами,

Ты должен стать рогатым. А болтают,

Что мы с тобою, мой теленок, схожи,
Как два яйца. Так бабы говорят.
Им врать легко, но, будь они фальшивей

Воды и ветра, крашеных волос,
Костей игральных под руками плута,

Который хочет загрести чужое,—
Все ж это правда: мальчик схож со мной.

Ну, подойди, мой паж, и посмотри

В мои глаза глазами голубыми.
Мой милый мальчик! Сын мой! Кровь
моя! —
Могла ль она? Могла ли эта самка?..
О ревность, как впиваешься ты в сердце!

Немыслимое делаешь возможным

И явью — сон. Откуда власть твоя?

Мелькнувший призрак одеваешь
плотью —
И человек погублен. И ничто,

Преобразившись в нечто, существует,
И мозг отравлен, ум ожесточен.
Поликсен

О чем король задумался?
Гермиона
Что с ним?
Он озабочен.
Поликсен
Государь, в чем дело?
Что с вами, брат мой?
Гермиона
Вы глядите хмуро,

Как будто рассердились, мой супруг.
Леонт
Нет, нет, ну что вы! Иногда природа,

Пресытясь видом нежности сердечной,

Себе забаву новую находит

В жестокосердье. Я глядел на сына

Зимняя сказка
797
И мысленно переносился в детство,
Тому назад на года двадцать три,
В те дни, когда ходил я без штанов,
В темно-зеленом бархатном камзоле,
За поясом серебряный кинжальчик

В наморднике, чтоб укусить не мог,—

Игрушка также может стать опасной!
И думалось: я, верно, был в ту пору

Похож на это зернышко, жучка,
На этого пострела.—
( Мамиллию.)
Честный друг мой!

Когда ты станешь сильным и большим,

Как отвечать ты будешь на обиду?
Мамиллий

Я буду драться, государь.
JI еонт
Вот как!
Счастлив твой жребий! — Мой бесценный
брат,
Вам так же дорог юный ваш наследник,

Как нам — наш сын?
Поликсен
Когда я дома, брат мой,

Он для меня все в мире: и забота,
И радость, и печаль, и утешенье,
Мой друг, мой враг, солдат мой
и вельможа,

С ним летний день короче зимних дней.
Он все, чем нас обворожает детство,
Мой избавитель от тяжелых дум.
J1 еонт
Таков и мой высокочтимый рыцарь.
Мы, понимая важность ваших дел,
С ним удалимся, чтоб не стать помехой.—

Ты, Гермиона, из любви ко мне,
Всем удовольствуй дорогого гостя.
Пусть лучшее — чего дороже нет —
В Сицилии мой брат получит даром.
Ведь после вас двоих — тебя да сына —

Он мне дороже всех.
Г ермиона
Мы в сад пойдем. Вы к нам придете?
Ждать вас?
Леонт
Вы можете идти куда угодно,
Я вас найду везде, хоть под землей.
(В сторону.)
Ловец хитер, и пташкам невдомек,
Что он для них уже раскинул сети.
Добро, добро!
(Наблюдая за Поликсеном и Гермионой.)
Ишь как она к нему

Свой птичий нос и губы протянула,
Чтоб дерзкой откровенностью кокетства

Сбить мужа с толку.
Поликсен, Гермиона и свита уходят.
Наконец ушли...
Рога, рога! громадные рога!
Играй, мой сын,— и мать твоя играет,
И я играю, но такую роль,
Которая сведет меня в могилу.
Свистки мне будут звоном погребальным.

Играй, играй! Иль твой отец рогат,
Иль дьявол сам его толкает в пропасть.
О, разве я один? Да в этот миг

На белом свете не один счастливец

Дражайшую супругу обнимает,
Не помышляя, что она недавно

Другому отдавалась, что сосед

Шмыгнул к жене, как только муж за двери,

И досыта удил в чужом пруду.
Хоть в этом утешение: у многих

Ворота настежь, как ни запирай,
И если б всех распутство жен смущало,

Так каждый третий в петлю бы полез.

Лекарства нет! Какая-то звезда

Все развращает, сводничает всюду

И отравляет воздух — ей подвластны

И юг и север, запад и восток.
Один лишь вывод: чрево не закроешь:
И впустит в дверь и выпустит врага

Со всем добром. И тысячи мужей

Больны, как я, но этого не знают.—
Так что ж, мой сын?
Мамиллий
Мне часто говорили,
Что я похож на вас.
Леонт
Какое счастье! —
Ты здесь, Камилло?
Камилло
Здесь, мой государь.
Леонт
Играй, мой сын, играй, ты честный
малый.—
Мамиллий уходит.
Камилло, знатный гость решил остаться.
Камилло
С трудом вы этот якорь укрепили:
Вы — вниз его, он — кверху.
Леонт
Ты заметил?

798
Весь Шекспир
Камилло
Да, он считал отъезд необходимым

И глух был к вашим просьбам.
JI еонт
Верно, верно.
(В сторону.)
Почуяли... уже все видят, шепчут:
«А наш король-то...» Далеко зайдет,
Пока я твердый разгрызу орешек! —

Камилло, почему же он остался?
Камилло

Чтоб не обидеть доброй королевы.
Л еонт
Зачем же — доброй? Просто — королевы.

Названье «доброй» надо заслужить.
А есть еще сметливая башка,
Заметившая то, что ты заметил?
Ведь ты умен, ты подмечаешь больше,
Чем эти остолопы. Кто попроще,
Я думаю, глядел да не видал.
Из бывших здесь еще один, ну двое

Все поняли — не правда ли, Камилло?
Камилло
Еще один иль двое, государь?
Все поняли, что гость ваш остается.
Л еонт
Да?
Камилло
Остается.
Л е о н т

Да, но почему?
Камилло
Чтоб удовольствие доставить вам и вашей

Достойнейшей супруге.
Леонт
А, так вот что!
Чтобы моей достойнейшей супруге

Доставить удовольствие! Довольно!

Камилло, я вверял тебе и сердце,
И тайны государства моего.
Как духовник, ты облегчал мне душу,
И, кающийся грешник, обращенным

С тобой я расставался. Но ужасно

Обманут был я честностью твоей,
Обманут тем, что честностью казалось.
Камилло

Спаси господь, мой добрый государь!
Леонт
Да, если разобраться,— ты бесчестен.
Ты честности удар наносишь в спину,

Сбивая с толку тех, кто видит правду.

Скажи мне сам: ты нерадивый раб,

Доверьем господина развращенный,
Или глупец, который милой шуткой

Готов назвать преступную игру?
Камилло
Мой государь, не знаю, что ответить.

Быть может, я труслив иль нерадив,
Быть может, глуп — нет совершенства
в мире,
И часто трусость, глупость, нерадивость

Одерживают верх над человеком.
Но если, государь, когда-нибудь

В том, что вы мне изволили доверить,
По доброй воле был я нерадив,
То это глупость. Если был я глуп —
Моя оплошность иль недальновидность.
А если трусость проявлял в делах,
Исход которых вызывал сомненья,
То это страх, не чуждый и мудрейшим.

Мой добрый господин, ведь это все

Такие недостатки, от которых

Нельзя и честность полностью избавить.

Но я хочу понять мою ошибку.
Позвольте мне узнать мой тяжкий грех,
И если от стыда я не ослепну,
То я не грешен.
Леонт
Замолчи, Камилло!
Да разве ты не видел, что случилось,
Не догадался, чем я оскорблен?
Ты, может быть, очки напялил на нос

И стекла закоптил, чтобы не видеть?
Иль ты не слышал — но могла ль молва

Не разгласить того, что всем известно?

Иль не подумал — ибо, если думал,
Не мог же, наконец, ты не понять,
Что я женой обманут. Низкий плут,
Иль поклянись трусливо господину,
Что у тебя нет мозга, глаз, ушей,
Иль сукой назови мою жену,
Распутницей, разнузданною девкой,

Которая до свадьбы отдается.
Ну, говори, я прав?
Камилло
Даю вам клятву,
Когда посмел бы кто-нибудь другой

При мне чернить супругу государя,
Он жизнью поплатился бы. О, боже!
Я никогда, я никогда не слышал

От вас речей, которые настолько

Вам не к лицу. Тому, кто повторит их,—

Великий грех.

Зимняя сказка
799
Леонт
А что, не грех — шептаться,

Щекою льнуть к щеке, губами — в губы,

Смех похотливый вздохом прерывать?
Не может быть измена очевидней!
Друг к другу прижиматься потесней,
Чтоб ногу через ногу перекинуть,
Молить нетерпеливо небеса,
Чтоб утро ночью стало, час — мгновеньем,

При всех глазами предаваться блуду,—
И это — ничего? Тогда весь мир,
Весь мир — ничто, ничто — создатель
мира,
Моя жена, Богемия — ничто!
Я сам — ничто, со всем, что есть
под солнцем!
Камилло
Мой государь, покуда время есть,
Гоните прочь болезненные мысли,
Таящие великую опасность.
Леонт
Скажи, я прав?
Камилло
Нет, нет, мой государь.

Леонт
Нет, прав, ты лжешь, ты подло лжешь,
Камилло!
Трусливый лжец, предатель двоедушный,

Чему служить ты хочешь — выбирай! —

Добру иль злу? Да если б кровь жены,
Как жизнь ее, была насквозь гнилою,
Она и часу жить бы не могла.
Камилло
Но кто же заразил ее?
Леонт
Король
Богемии. Да! Тот, кому на шею

Она, как шлюха, вешается нагло.
Имей я верных слуг, они бы сразу

Конец прелюбодейству положили.
Ты сам, мой кравчий, ты, моей рукой

Из нищего в вельможу превращенный,
Ты, видевший всю горечь мук моих,
Как только небо может видеть землю,—

Ты яду мог ему насыпать в чашу,
Убить его, но исцелить меня!
Камилло
Мой государь, чтобы себя не выдать,
Я предпочел бы медленной отравой

Его сгубить. Но не могу поверить

В позор моей прекрасной госпожи,
Чья добродетель служит всем примером.
Я вас люблю...
Леонт
На том умри, Камилло!
Ты думаешь, я так безумен, низок,
Что сам оклеветал свою супругу?
Что чистоту и белизну постели,

Хранившей сон мой, обратил я в грязь,

Покрыл крапивой, иглами, шипами,
Что сына кровь без смысла, без причины

Позорным обвиненьем обесчестил!

Настолько ль безрассуден я и слеп?
Камилло
Не смею вам не верить, государь.
Я устраню богемца. Но надеюсь,
Когда его не станет, вы супруге

Свою любовь вернете? Ради сына!
Вы этим сразу пресечете сплетни

И клевету.
Леонт
Такой совет, Камилло,
Мне по душе, я сам бы не хотел

Предать позор огласке.
Камилло
Государь,
Пройдите в сад, явитесь к ним с приветом,

С улыбкой, как на пиршестве веселом,
И, видит бог: когда своей рукой

В его стакан я не насыплю яду,
Я недостоин вашего доверья!
Леонт
Вот все, чего хотел я,— сделай это,
И я тебе полсердца отдаю,
Не сделаешь — твое я вырву сердце.
Камилло
Клянусь вам, государь.
Леонт
А я пойду
И притворюсь по твоему совету

Веселым и любезным.
(Уходит.)
Камилло
Горе, горе!
Бедняжка королева! Что ж, Камилло,

Преступной воле кесаря покорствуй,

Преступником, убийцей подлым стань!

Меня за низость хочет он возвысить!
Да если б знал я тысячи имен,
Обретших славы блеск в цареубийстве,
Я и тогда бы этого не сделал.
Но нам не говорит о них ни мрамор,
Ни бронза, ни пергамент, их удел —

Бесславное забвенье. Нет, бежать!
Свершу злодейство — отомстит мне
совесть,

800
Весь Шекспир
Не совершу — мне отомстит король.

Благословенна будь моя звезда:
Идет король Богемии.
Входит Поликсен.

Поликсен
Как странно!
Сам убеждал и сам же обозлился.
Со мной — ни слова.— Добрый день,
Камилло!
Камилло

День добрый, государь.
Поликсен
Какие вести?
Что при дворе?
Камилло
Покуда все — как было.
Поликсен
Король угрюм, как будто он лишился

Иль города, иль области любимой.
Мы встретились у выхода — я тотчас

Приветствовал его, но он безмолвно

Прошел вперед, не глядя на меня

И рот скривив презрительной усмешкой,

Как будто непосильную загадку

Мне предлагал.
Камилло
Не смею знать причины.
Поликсен
Не смею? Знаю, но не смею знать?!
О, я прошу вас, будьте откровенны.
Иль то, что вам известно, не должны вы,

Не можете, не смеете сказать

И самому себе? Но в чем же дело?

Камилло! Вы меняетесь в лице,
И в нем, как в верном зеркале, я вижу

Ту перемену, что меня коснулась.
Камилло
Да, есть недуг, который омрачает

Всех нас; его назвать я не могу;
И тот недуг от вас, король, исходит,
Хоть вы здоровы.
Поликсен
От меня? Недуг?
Иль наделен я взглядом василиска?
Но взгляд мой горя людям не приносит,
А счастье приносил. Непостижимо!

Камилло, вы, я знаю, благородны.
Пусть благородство дали вам не предки,

Но знанья, опыт — это все равно.
И я прошу вас, если вам известно

Хоть что-нибудь, что связано со мной,
Не замыкайтесь в тайну и в молчанье!
Камилло
Я не могу!
Поликсен
Во мне очаг заразы,
Хоть я здоров! Ты должен мне ответить,

Камилло, слышишь? Я прошу тебя,
Я заклинаю уваженьем к сану,
Которым облечен, твоею честью —

Скажи, какая мне грозит беда?
И где она? Далеко или близко?
Возможно ли ее предотвратить?
А если нет — возможно ль с ней бороться?
Камилло
Так. Если тем, кто безусловно честен,
Во имя чести спрошен я — отвечу.

Исполните совет мой, государь,

Немедленно! Иль мы погибнем оба!
Поликсен

Я жду, Камилло.
Камилло,
Он мне поручил
Вас отравить.
Поликсен

Кто — он?
Камилло
Король.
Поликсен
За что?
Камилло
Он думает, нет, он клянется небом,
Что видел вас и вам помог невольно

В прелюбодействе с нашей королевой.
Поликсен
В прелюбодействе! Мне помог! Так пусть

В гниющий студень кровь моя сгустится,

Пусть назовут меня вторым Иудой,
И пусть не слава — трупное зловонье

Предшествует мне всюду, чтобы люди,

Как от чумы, в смятенье разбегались.
Камилло
Хотя б клялись вы каждою звездой,

Планетой каждой — клятвы не помогут.

Как море в сушу вам не обратить,
Так вам не совладать с его безумьем.
Оно умрет лишь вместе с королем.

Зимняя сказка
801
Поликсен

Как эта мысль могла в нем зародиться?
Камилло
Не знаю, но умней и безопасней

От этого чудовища бежать,
Чем предаваться тщетным размышленьям.

Прошу вас, если честности моей

Вы верите,— меня с собой возьмите,
И вам залогом будет жизнь моя.
Бежим сегодня ночью. Вашим людям

Шепну, что нужно, выведу их сам,
И по два, по три мы покинем город.
Мне места нет в Сицилии, я ваш.
Что не солгал, клянусь вам честью
предков.
Но если захотите вы свидетельств,
Не стану ждать, не то погибну с вами —

Вы королем на смерть осуждены.
Поликсен
Тебе я верю. По его лицу

Я понял все. Отныне ты мой кормчий,

И жизнь пройдешь ты об руку со мной.

Уже два дня к отплытью мы готовы,

Суда под парусами, люди ждут.
Слепой безумец! Лучшему созданью

Не верит он. И тем сильнее ревность,

Что сам ревнивец так силен и горд,
Так несравненна прелесть королевы.
В безумной слепоте вообразив,
Что лучший друг нанес ему бесчестье,

Он ярости исполнился. Ужасно!
Да принесет нам счастье мой отъезд,

Невинной да поможет королеве.
Бежим, Камилло! Выведи меня,
И как отца тебя любить я буду.
Бежим!
Уходят.
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Сицилия. Комната во дворце.
Входят Гермиона, Мамиллий и при¬

дворные дамы.
Гермиона
Ах, заберите шалуна! — Мамиллий,

Довольно прыгать, голова болит!
Первая дама
Пойдемте, принц, хотите, будем с вами

Во что-нибудь играть.
Мамиллий
Я не хочу.
Первая дама
Да неужели? Почему, мой принц?
Мамиллий
Так. Вы меня начнете целовать

И говорить со мною, как с ребенком.
(Второй даме.)
Вот вы мне больше нравитесь.
Вторая дама
Да? Чем же?
Мамиллий
Не думайте: не тем, что ваши брови

Черны как смоль,— хоть говорят,
что брови,
26	Весь Шекспир, т. 2
Когда они изогнуты и тонки,
Как лунный серп, начерченный пером,

Должны быть черными.
Вторая дама
Кто вам сказал?
Мамиллий
Не помню кто. Я, сравнивая женщин,

Сам это понял. Ну, а ваши брови

Какого цвета?
Первая дама

Синие, мой принц.
Мамиллий
Вы шутите, у женщин только нос

Бывает синий, а совсем не брови.
Первая дама
Взгляните! Королева-мать полнеет,

Настанет время, новый принц придет,
И мы к нему поступим в услуженье.
А уж тогда придется вам просить,
Чтоб мы играли с вами.
Вторая дама
Пожелаем

Благополучных родов королеве.
По талии судя, подходит срок.

802
Г ермиона
О чем это вы шепчетесь? — Мой мальчик,

Поди ко мне. Садись. Мне стало лучше.

Побудь со мной и расскажи мне сказку.
Мамиллий

Веселую иль грустную?
Гермиона
Любую.
Нет, самую веселую!
Мамиллий
Зачем?
Зиме подходит грустная. Я знаю

Одну, про ведьм и духов.
Гермиона
Хорошо.
Садись и расскажи как можно лучше,
Чтоб маму небылицей напугать.
Ведь ты умеешь.
Мамиллий

Жил да был на свете...
Гермиона

Нет, сядь сначала. Вот. Ну, начинай.
Мамиллий
Жил бедный человек вблизи кладбища.
Я буду шепотом, совсем тихонько,
Чтобы сверчка не напугать — он спит.
Г ермиона

Да, да, ты на ушко мне говори.
Входят Леонт, Антигон и придворные.
Леонт
Он в гавань шел? Со свитой? И с Камилло?

Первый придворный
Я встретил их за рощей и глазами

До кораблей за ними проследил.
Могу сказать, спешили наши гости!
Леонт
Как был я прав! Я видел их насквозь!
О, лучше бы не понимать, не видеть,
Я проклинаю правоту мою!
Когда паук утонет в винной чаше,
Ее любой осушит, не поморщась,
Но лишь увидит гадину на дне —
Вмиг тошнота, и судорога в горле,
И вырвет все, что с наслажденьем пил,—

Вот так лежал паук в моем бокале.
Им нужен трон мой, жизнь моя нужна,
И подлый раб Камилло помогал им.
Я прав во всем, во всех догадках прав!
Весь Шекспир
Меня прислужник собственный им предал,

Предупредил ее и Поликсена,
И вот Леонт остался в дураках.
Для них я шут. Кто им открыл ворота?
Первый придворный
Камилло,— он и раньше это делал.
Его приказ был все равно что ваш.
Леонт
Мне это слишком хорошо известно.
(Гермионе.)
Ты сына мне отдашь. Я очень рад,
Что не твоею грудью был он вскормлен.

Хоть, спора нет, он на меня похож,
В нем слишком много материнской крови.
Гермиона

Что это? Шутка?
Леонт

Уведите сына!
Мамиллия уводят.
Он рядом с ней не должен находиться.
Ее утешит тот, который в ней,—
Ведь это Поликсен набил ей брюхо.
Г ермиона
Ложь! Это ложь! Убей меня, но верь!
Нет, ты мне веришь!
Леонт
Приглашаю всех:

Всмотритесь в королеву. Рассмотрите

Ее получше — и воскликнет каждый:

«Красавица!» — но справедливым сердцем

Добавит молча: «Жаль, что не чиста!»
И как же в ней греха не заподозрить:
Едва начнешь дивиться красоте, —
Что говорить! достойной восхищенья,—

Как вдруг услышишь: этот скажет: «Ах»,

Другой: «Да, да», «Гм, гм»,— прибавит
третий.
Пусть это все любимые словечки

Пятнающей невинность клеветы

Иль жалости, которая горюет,
Когда при ней клевещут на невинность,—

Но, право, после этих восклицаний

«Она чиста» уже никто не скажет,
А я, хотя и больно мне признать,
Я прямо говорю: «Прелюбодейка!»
Г ермиона
Скажи мне как последний негодяй,
Он дважды оказался б негодяем,
Но вы, мой муж, вы попросту ошиблись.
Леонт
Нет, в ы ошиблись, в ы, моя жена!
Вы Поликсена спутали с Леонтом.

Зимняя сказка
803
Ты, тварь! Да я бы именем другим

Назвал тебя, когда б не опасался,
Что чернь сошлется на пример монарха

И, разнуздавшись, станет выражаться

Одним и тем же грубым языком

О короле и нищем.— Я сказал вам:
Она прелюбодейка. Я назвал

Предателя, который с ней в союзе.
Я более скажу: моя жена

И лицемер Камилло, этот сводник,

Виновны в государственной измене.
Он знал все то, в чем ей признаться
стыдно,
Он совершил побег с ее согласья.
Г ермиона
Нет, нет и нет! Я жизнью вам клянусь!

Поймите же, ведь это клевета.
Вам, государь, самим же будет стыдно.
О, никаким признанием ошибки

Вам честь мою теперь не обелить!
Леонт
Признанием ошибки! Я — ошибся!
Я строил на непрочном основанье!
Скорей поверю, что устои мира

Не выдержат под тяжестью волчка!
В тюрьму ее! Кто слово молвит против,

Того я за изменника сочту.
Гермиона
Какое-то враждебное созвездье

Царит над нами. Призовем терпенье,

Покуда не смягчатся небеса.
Я женских слез чужда, мои синьоры.
Увы, без их живительной росы,
Боюсь, увянет ваше милосердье,
А горе будет жечь меня сильней.
Но я готова. Суд ваш непреклонный

Да будет справедлив, как ваша совесть.

Смиренно жду приказов короля.
Леонт
(страже)
Я приказал вам.
Г ермиона
Кто пойдет со мной?
У вашего величества прошу,
Как милости великой, разрешенья

Впускать ко мне моих придворных дам,

Мое здоровье требует ухода.—
Ах, глупые, расплакались! О чем вы?
Вот если б я преступницей была,
Но наслаждалась полною свободой,
Тогда прилично было б слезы лить.
Как благодать приму я заточенье.—

Прощайте, государь, я никогда

Вас не хотела видеть огорченным,
Теперь — хочу.— Пойдемте, мои дамы,

Вам разрешают.
Леонт
Вон! Ступайте с ней!

Королева под стражей уходит, за нею — дамы.

Первый придворный
Верните королеву, государь,
Мы умоляем.
Антигон
Государь, смягчитесь.
Не то ваш гнев великим станет злом

Для нас, для королевы и для принца.
Первый придворный
О государь, возьмите жизнь мою,
Но верьте: пред супругом и богами

Безгрешна королева.
Антигон

Я жену
Запру в конюшню, если это правда.
Я буду сам впрягаться с нею в дышло,

Чтоб всюду видеть, осязать ее,
И то вовеки не решусь ей верить.
Нет, если лжива наша королева,—
Не только речь, но каждый женский
взгляд,
Движенья все, дыханье женщин лживо!
Леонт
Прошу не горячиться!
Первый придворный
Государь!
Антигон
Ведь мы для вас, не для себя хлопочем.

Вас обманул какой-то клеветник,
Будь проклят он,— о, попадись он мне,
Я шею бы свернул ему! Бесчестна!
Она бесчестна! У меня три дочки:

Двенадцать старшей, средней скоро
девять,
А младшей — пять. Но если это правда,
Я отплачу им: я их изувечу,
Чтоб не плодили незаконных внуков.
Они мои наследницы, и лучше

Своей рукой себя же оскопить,
Чем видеть столь приятное потомство.
Леонт
Довольно, замолчите! Вы ослепли!
А для меня тут ясно все как день.
Антигон
Ну, если так, не надо рыть могилу

Для честности — ее на свете нет!
Леонт

Как! Мне не верят!

804
Весь Шекспир
Первый придворный
Я предпочитаю,
Чтобы не вам поверили, а мне.
Сердитесь на меня, но мне приятней,
Чтоб королева честной оказалась.
Леонт
Что вам приятней — это дело ваше.
Не возражать, когда я говорю!
Ведь если я в советники избрал вас,
Так только от излишней доброты.
И я не знаю, глупость иль притворство

Вас принуждает истины не видеть,—
Но мне таких советников не нужно.

Расследованье, суд и все решенья

Беру я на себя.
Антигон
А я б хотел,
Мой государь, чтоб вы решали тайно

И без огласки.
Леонт
Мыслимо ли это?
Рехнулся ты иль от рожденья глуп?
Я понял все по одному их виду,
Для полноты улик лишь оставалось

Застигнуть их на месте преступленья.
Вот почему я действовать решил.
Но если хочешь избежать сомнений,
Не доверяй глазам. Неосторожность

В таких делах презрения достойна,
Вот почему я только что послал

В святые Дельфы, к храму Аполлона,
Гонцами Клеомена и Диона,
Людей весьма надежных. Пусть оракул

Решит за нас. Его совет священный

Меня иль остановит, иль заставит

Все кончить. Хорошо я поступил?
Первый придворный
Да, государь.
Леонт
Я знаю то, что знаю,
И в подтвержденьях правды не нуждаюсь.

Но пусть оракул просветит глупцов,

Которым скудоумие мешает

Постигнуть то, что ясно. Мы решили

Подвергнуть королеву заточенью,
Дабы пример преступных беглецов

Ее не соблазнил. Теперь идемте.
Мы гласный суд назначим. Это дело

Взволнует всех.
Антигон

(в сторону)
И все от смеха лопнут,
Как только правда выплывет на свет.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Сицилия. Приемная тюрьмы.
Входят Паулина, слуги.
Паулина
Позвать сюда начальника тюрьмы,

Сказать ему, кто я.
Слуга уходит.
О королева!
Во всей Европе нет дворца иль замка,

Достойного тебя,— а ты в тюрьме!
Слуга возвращается вместе с тюремщиком.
Так что же, сударь, вам известно, кто я?
Тюремщик

Достойная и знатная синьора.
Паулина

Мне нужно повидаться с королевой.
Тюремщик

Велели никого не пропускать.
Паулина
Все ясно! Разве честность и невинность

Имеют право видеться с друзьями!
Но я прошу вас — может быть, возможно

Одну из дам придворных повидать?

Любую, ну Эмилию хотя бы.
Тюремщик
Я приведу Эмилию, синьора,
Но ваши слуги пусть уйдут.
Паулина
Прошу вас.—
А вы уйдите.
Слуги уходят.
Тюремщик
Добрая синьора,
Я вынужден присутствовать при встрече.
Паулина

Да как хотите, только поскорее.
Тюремщик уходит.
Вот так красильня! Белый цвет хотят

Представить черным, а невинность —
ложью.
Тюремщик возвращается вместе с Эмилией.
Ах, дорогая, здравствуйте! Ну что?
Как переносит горе королева?

Зимняя сказка
805
Эмилия
С той твердостью великой, на какую

Способны лишь великие сердца.

Измученная горем, королева

От бремени до срока разрешилась.
Паулина
Что, сын?
Эмилия
Нет, дочь. Чудесная малютка!

Красивый, крепкий и живой ребенок.
В ней госпожа находит утешенье

И говорит ей: «Бедная моя!
Мы пленницы, и мы безвинны обе».
Паулина
Чума возьми безумство короля!
Он должен, должен истину услышать!
Но это дело женщины — и если

Язык мой оробеет перед ним,
Пускай отсохнет! Даже в лютой злобе

Пускай не сможет правду говорить! —

Прошу вас, передайте королеве,
Что, как всегда, я повинуюсь ей.
И если мне дитя она доверит,
Отцу я дочь родную покажу

И буду защищать пред ним супругу.

Король, быть может, увидав ребенка,

Смягчится. Ведь невинности молчанье

Порой сильней красноречивых слов.
Эмилия
Сударыня, вы так добры и смелы,
Что ваше благородное желанье

Не может к неудаче привести.
Кто, кроме вас, среди придворных дам

С такой задачей справится? Пройдите

В ту комнату. О вашем предложенье

Уведомлю я тотчас королеву.
Она сама уж думала, кому бы

Шепнуть об этом, но, боясь отказа,
К мужчинам не решилась обратиться.
Паулина
Эмилия, скажите королеве,
Что все-таки я верю в свой язык.
Когда он будет мудр, как сердце храбро,

Сомненья нет, мы сломим короля.
Эмилия
Храни вас Бог. Пойду спросить ее

И тотчас ворочусь, не уходите.
Тюремщик
Сударыня, с меня, боюсь я, взыщут,

Когда я пропущу без разрешенья

Младенца королевы.
Паулина
Что за глупость!

Ребенок, бывший пленником во чреве,

Освобожден законами природы

И не подвластен гневу короля.
Хотя бы мать его и согрешила,
Не мог он соучаствовать в грехе.
Тюремщик
Вы правы.
Паулина
Вас не тронут, я ручаюсь.
А если что — я заступлюсь за вас.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Зал во дворце Леонта.
Входят Леонт, Антигон, придворные

и слуги.
Леонт
Ни днем, ни ночью мне покоя нет!
Но эти муки — слабость, только слабость.

И я, пожалуй, мог бы исцелиться,
Ее источник главный уничтожив:
Мою жену. Пускай король-развратник

Недосягаем, вне пределов мщенья,
Но ведь ее-то я держу в руках!
Я чувствую: умри она, сгори —
И мой покой, быть может, возвратится.—

Эй, вы!
Первый слуга

Да, государь?
Леонт
Что сын мой?
Первый слуга
Он ночью спал спокойно. Есть надежда,

Что скоро выздоравливать начнет.
Леонт
Как чист и благороден этот мальчик!
Едва открылся матери позор,
Он стал хиреть, ослабевать и чахнуть,

Утратил сон, на пищу не глядел

И занемог.— Оставь меня покуда.
Ступай взгляни, как поживает сын.
Слуга уходит.
О короле пока не нужно думать.
Ему не отомстишь — он сильный враг,
И мощные державы с ним в союзе.

806
Нет, королю мы мстить повременим,

Сполна отплатим только королеве.
Пускай ликуют Поликсен с Камилло,

Глумясь над горем рогача. Пускай!
В моих руках они бы смех забыли.
Зато она теперь забудет смех.
Входит Паулина с младенцем на руках.
Первый придворный

Сюда нельзя.
Паулина
Да вы бы уж не гнали,
А лучше помогли бы мне войти.
Что вам страшнее, добрые синьоры,—

Гнев короля иль королевы смерть?
Что больше стоит: злоба короля

Иль чистота прекрасной королевы?
Антигон
Ну, будет, будет!
Второй слуга
Он всю ночь не спал
И вас не примет.
Паулина
Сударь, успокойтесь!
Я государю сон хочу вернуть.
Вы бродите вокруг него как тени,
Чуть он вздохнет, вздыхаете и вы —
Так может ли он спать? А я пришла

Его печаль бессонную развеять

Целебным словом разума и правды.
Леонт
Что там за шум?
Паулина
Нет никакого шума.
Мы просто обсуждаем, государь,
Кто в ваши кумовья годится.
Леонт
Что?
Вон, шельма! Вон! Ты все-таки явилась! —

Где Антигон? — Ведь я тебе велел

Ее не пропускать.
Антигон
Мой господин!
Я передал ей все, что вы сказали,
Грозил ей гневом и моим и вашим.
Леонт
Где власть твоя?
Паулина
Он властен запретить

Мне только то, что низко и бесчестно.
Весь Шекспир
Но в деле чести — если он не будет

Примеру господина подражать,
Не заключит жену свою в темницу —
Мне власть его препятствовать не может.
Антигон
Вы слышите? Как удила закусит

Да понесет — куда твой борзый конь!
Паулина
Мой повелитель, выслушайте ту,
Что к вам явилась верною рабыней,

Правдивою советчицей, врачом,—
Не буду льстить вам, как другие слуги,
Без раболепства возвещаю правду:

Достойная супруга государя

Шлет государю радостную весть.
Леонт

Достойная супруга государя?!
Паулина
Да, государь! Сто раз вам повторю:

Достойная супруга государя!
Будь я мужчиной, меч мой доказал бы,

Что это непреложно.
Леонт
Вон отсюда!
Паулина
(слугам)
Ну, сунься, кто не дорожит глазами!
Да я сама уйду, когда скажу.
Достойная супруга — повторяю:

Достойная! — вам дочку родила.

Благословите, государь, малютку.
(Кладет младенца.)
Леонт
Прочь, ведьма, прочь, пронырливая
сводня!
Паулина
Я в ведьмовстве не лучше разбираюсь,

Чем вы в моих поступках, государь.

Насколько вы ослеплены неправдой,

Настолько я правдива: не довольно ль,

Чтоб в этом мире честною прослыть?
Леонт
Изменники! Гоните прочь ее!
Пусть уберет паршивого ублюдка!
( Антигону.)
Ты, хвост овечий, тряпка, рот разинул!

Бери ублюдка, я сказал, бери!
Отдай его своей карге.

Зимняя сказка
807
Паулина
(мужу)
Не трогай!
Будь проклят каждый, чья рука посмеет

Притронуться к принцессе оскорбленной!
Леонт

(показывая на Антигона)
Жены боится!
Паулина
Если бы и вы

Своей жены боялись! Нет сомненья,
Ее детей тогда вы признавали б.
Леонт
Изменники!
Антигон

Клянусь, я не изменник.
Паулина
Я также не изменница, клянусь!
Меж нас король — единственный
изменник:
Он честью короля, и королевы,
И лучшего из принцев, и принцессы

Пожертвовал презренной клевете.
И он не хочет — да, теперь я вижу,
Что корень зла в его слепом упрямстве,—

Не хочет правде посмотреть в глаза!
Леонт
Ах ты, трещотка! В спальне мужа бьешь,

А на людях кусаешь господина!
На что мне Поликсеново отродье,—

Прочь вместе с ним и с матерью его!

Обеих сжечь!
Паулина
Но это ваша дочь!
Как говорит пословица: «На вас

Похожа так, что и смотреть противно!»

Ведь это вы, лишь в уменьшенном виде:

Глаза, и нос, и то, как хмурит бровки,
И этот лоб высокий, и улыбка,
И даже ручки, пальчики — ну все! —

Природа-мать, великая богиня,
Ей сходство даровавшая с отцом!
Когда ты будешь создавать ей душу,

Возьми все краски мира, кроме желтой,—

Да не внушит ей желчное безумье,
Что не от мужа дети у нее.
Леонт
Вот подлая! — Ты, старый дуралей,
Ты стоишь петли, если не умеешь

Ей рот зажать.
Антигон
Но если всех повесить,
Кто не умеет рот зажать жене,
Мир опустеет.
Леонт

Выгнать вон ее!
Паулина
Нет, худший из мужей не поступил бы

Так низко.
Леонт

Что? Я сжечь тебя велю.
Паулина
Я не боюсь. Не тот, кого сжигают,
Тот, кто сжигает,— лютый еретик.

Тираном вас я называть не смею,
Но ваши обвиненья без улик,
Жестокость в обращенье с королевой

Позорят вас и делают тираном

В глазах людей.
Леонт
Гоните прочь ее!
Кто верен мне, гоните эту ведьму!
Будь я тираном, ты была б мертва

И языком бы не молола. Вон!
Паулина
(слугам)
Не трогайте! Сама уйду отсюда! —

Взгляните на малютку, государь:
Ведь это ваша дочь.— Пошли, Юпитер,

Ей лучшую защиту.— Руки прочь!
Вы только льстить умеете! Мужчины!

Никто из вас ему добра не хочет.
Да, да, никто. Прощайте. Я ушла.

(Уходит.)
Леонт
Ты эту тварь подговорил, изменник.
Дочь принесла мне! Вышвырнуть! А если

Ты возымел такую нежность к ней,
Так сам возьми и брось в огонь ублюдка.

Да, на тебя, ни на кого другого,
Я возлагаю этот долг почетный.
Ступай, и доложи мне через час,
Что мой приказ исполнен. Да смотри мне,

Чтоб были доказательства, не то

С твоей каргой тебя на казнь отправлю.

Ступай! А если вывернуться хочешь,

Заранее скажи. Тогда я сам

Своей рукой девчонку уничтожу.
Нет, это вздор! Ты сжечь ее обязан

За то, что натравил свою жену.

808
Антигон
Я в этом не повинен.
( Придворным.)
Подтвердите,
Достойные синьоры.
Придворные
Это правда.
Он даже не хотел ее впустить.
Леонт
Вы все лжецы.
Первый придворный
Мы просим, государь,

Доверия. Мы все вам честно служим

И на коленях умоляем вас

За нашу верность и усердье в службе,
В награду нам, приказ ваш отменить.
Он так свиреп и так бесчеловечен,
Что принесет ужасные плоды.
Мы умоляем!
Леонт
Что ж я вам — пушинка,

Летящая куда подует ветер!
Дожить до тех времен, когда девчонка

Поклонится и скажет мне: отец!
О нет, уж лучше сжечь ее сейчас,
Чем проклинать потом. Но я согласен,

Пускай живет. Ей все равно не выжить.
( Антигону.)
Пожалуйте сюда, вы так усердно

Старались вместе с вашей повитухой

Ее спасти — ну! что ж для этой цели

Готов ты сделать?
Антигон
Все, что буду в силах!

Все, что позволит честь, мой государь!
Я кровь отдам, чтоб не губить
невинность,—
Но что ж ее спасло бы?
Леонт
Я скажу!
Клянись мечом мою исполнить волю!
Антигон

Клянусь, мой государь!
Леонт
Запоминай!
Весь Шекспир
И точен будь, иль казнь тебя постигнет

С твоею злоязычною женой,
Которую на этот раз прощаю.
Тебе велим, как нашему слуге,
Без промедлений отвезти ублюдка

В пустынный край, далекий от пределов

Державы нашей. Там свой груз ты
бросишь
На произвол природы и судьбы.
Пусть ей, по воле случая рожденной,

Предпишет случай: умереть иль жить.

Бери ее.
Антигон
Немедленная смерть

Была бы милосердней, но клянусь вам

Исполнить все.— Пойдем, мое дитя.
Быть может, некий благосклонный дух

Стервятникам и коршунам прикажет

Тебя вскормить. Я слышал, даже волки,

Забыв природу, жалость проявляли.—
Я вам желаю счастья, государь,
Хотя вы поступили недостойно.—

Бедняжка, обреченная на смерть,
Да ниспошлет судьба тебе защиту.

(Уходит.)
Леонт

На что чужая дочь мне!
Слуга
Государь,
Вам сообщают: час тому назад

Из Дельф вернулись и сошли на берег

Дион и Клеомен. Они в столицу

С ответом от оракула спешат.
Первый придворный

Невероятно быстро.
Леонт
С их отъезда —
Лишь двадцать третий день. Но это
значит,
Что всемогущий Аполлон желает

Скорей открыть нам истину. Готовьтесь!

Созвать весь двор, и пусть на общий суд

Жена прелюбодейная предстанет.
Я обвинил изменницу открыто,
Открытым и правдивым будет суд.
Мне жизни нет, пока она жива.
Ступайте все! Исполнить повеленье!
Уходят.

Зимняя сказка
809
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Улица в сицилийском порту.
Входят Клеомен и Дион.
Клеомен
Я не забуду этот край цветущий,

Душистый воздух, величавый храм,

Красой превосходящий все святыни.
Дион
Как хороши средь этой белизны

Жрецов одежды, желтые с лазурным!
А шествие во славу Аполлона

И жертвоприношенья торжество —

Поистине великолепный праздник!
Клеомен
А трубный глас оракула, подобный

Раскату грома! Я таким ничтожным

Почувствовал себя!
Дион
Молю богов,
Да принесет паломничество наше

Счастливые плоды для королевы,
Как нам оно отраду принесло.
Тогда скажу: мы ездили недаром.
Клеомен
Благослови, великий Аполлон!
Не по душе мне суд над Гермионой.
Дион
События бегут, и скоро время

Рассеет мрак и злу конец положит.
Когда прочтут оракула ответ,
Который сам верховный жрец вручил нам,

Скрепив решенье храмовой печатью,
На темное прольется яркий свет.
Но нам пора. Глашатаи трубят.
Все лучшее да ниспошлют нам боги!

Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Сицилия. Зал суда.
Входят Леонт, придворные и судьи.
Леонт
К великой нашей скорби открываем

Мы этот суд. Обвинена в злодействе

Дочь короля и короля супруга,

Возлюбленная нами. Но тираном

Никто не назовет нас, ибо мы
Передаем решенье правосудью,
Чтоб осудить иль оправдать открыто.

Введите подсудимую.
Судья
Согласно

Высокому веленью короля

Перед судом предстанет королева.

Молчание!
Входит Гермиона в сопровождении Паули¬

ны и приближенных дам.
Леонт
Читайте обвиненье!
Судья

( читает )
«Гермиона, супруга достославного Ле-

онта, короля Сицилии, ты привлечена к су¬

ду по обвинению в государственной изме¬

не, в преступной связи с Поликсеном, ко¬

ролем Богемии, и в заговоре с Камилло

против жизни нашего великого государя,

твоего царственного супруга, а также об¬

виняешься в том, что, когда злой умысел

был частично обнаружен, ты, Гермиона,

вопреки верности и долгу супруги и под¬

данной, помогла преступникам советом

и делом спастись бегством в ночное вре¬

мя».
Гермиона
Что мне сказать? Я эти обвиненья

Могу лишь отвергать с негодованьем.
Но в подтвержденье правоты моей

Ни на кого сослаться не могу я.
Что пользы говорить: «Я не виновна!»
Кто мне поверит? Вы хотите видеть

В моем чистосердечии обман.
Но если боги правят справедливо

(А в этом нет сомненья!), то невинность

Восторжествует здесь над клеветой

И правда победит несправедливость,
Вам, государь, как никому, известно

(Да и какое дело всем другим?),
Что жизнь моя чиста и непорочна

И в прошлом незапятнанна настолько ж,

Насколько ныне в грязь обращена.
В каких преданьях, летописях, былях

Найдешь пример, подобный моему:
Дочь короля и короля супруга,
Мать принца, я стою перед судом

И защищаю жизнь и честь мою

От ложных и постыдных обвинений.
Не жаль мне жизни. Жизнь моя —
страданье,

И с ней расстаться было бы легко.

810
Весь Шекспир
Отстаивать я буду только честь,
Чтоб детям передать ее в наследье.
Я вопросить хотела б вашу совесть,
Мой государь: покуда Поликсен

Не прибыл в дом ваш гостем
долгожданным,

Вы мне благоволение дарили,
Но разве встречей и приемом гостя

Дала я повод обвинить меня?
Когда я в чем-нибудь переступила

Дозволенное честью и приличьем,
Пускай сердца у вас окаменеют

И на мою могилу плюнет сын.
Леонт
Я так и знал: порок всегда бесстыден

И отрицает все свои грехи.
Гермиона
Вы правы, государь, но разве это

Относится ко мне?
Леонт
Не сознаешься?
Гермиона
Могу лишь в том сознаться, что была

Радушною, любезною хозяйкой,
Что мной любим был царственный наш
гость
Лишь в меру дружбы и гостеприимства,

Как мне, супруге вашей, подобало.
Да, государь, я так его любила,
Как вы мне приказали, но не больше.

Когда б я отнеслась к нему иначе,
Вы были б вправе называть меня

И непослушной и неблагодарной

По отношенью к вам и к Поликсену,

Который другом стал вам с детских лет,
С тех пор как говорить вы научились.
А то, что заговорщицей я стала,
Ну, это, право, уж такая глупость —
Не знаю, что об этом и сказать.
Мне лишь одно известно: что Камилло

Был честный и достойный человек,
А почему бежал он, только боги

Нам объяснить могли бы, государь.
Леонт
Не лги! Ты помогала им в побеге,
И ты осталась продолжать их дело.
Г ермиона
Я вас не понимаю, государь,
Но вашего безумья не сломлю я

И вам готова жизнь мою отдать.
Леонт
Твои поступки — вот мое безумье!
Ужель мое безумье — дочь твоя,
Ублюдок, прижитой от Поликсена?
Ты, как и все, подобные тебе,
Не только стыд забыла, но и правду.
Не будет в запирательстве добра!
Я вышвырнуть велел твое отродье.
Его отец бежал, но ты преступней,
Чем он. Так подчинись же правосудью

И смерть легчайшей карою сочти.
Г ермиона
Напрасно вы грозите, государь.
Вы смертью запугать меня хотите,
Но смерть — освобождение от жизни,
А жизнь мученьем стала для меня.
Ее венец и радость — ваше чувство —
Я потеряла, а за что — не знаю.
Вторая радость — сын мой, от меня

Он вами огражден, как от проказы.
И третья радость — мой второй ребенок,

Рожденный под злосчастною звездой,

Оторван от груди и предан смерти.

Бесправная, покрытая позором,
Я после родов лишена покоя,
Доступного для женщин всех сословий.

Меня к вам привели, еще больную,
По холоду. Скажите, государь,
Могу ли я какой-нибудь отрады

От жизни ждать? И чем страшна мне
смерть?
Но честь я защищаю. Если вы,
Лишь подозреньям смутным доверяясь,

Меня признали без улик виновной,
То это произвол, не правосудье,
А потому, мой государь, прошу вас:
Пусть огласят оракула ответ,
И Аполлон моим судьею будет.
Первый придворный
Я нахожу законной эту просьбу.
Во имя Аполлона, огласите

Ответ оракула.
Некоторые из членов суда уходят.
Г ермиона
Моим отцом

Был русский царь. Когда б он жил еще

И видел суд над дочерью любимой,
Он взором состраданья, но не мести

Измерил бы всю горечь мук моих.
Члены суда возвращаются с Дионом

и Клеоменом.
Судья
Клянитесь над секирой правосудья,
Дион и Клеомен, что были в Дельфах,
Что привезли оракула ответ,
Что был он по уставу запечатан,
Что отдал вам его собственноручно

Верховный жрец и что святых печатей

Вы не сломали и великой тайны

Нарушить не посмели.

Зимняя сказка
811
Дион и Клеомен

( вместе )
Мы клянемся.

Леонт
Сорвать печати и прочесть ответ.
Судья
(читает)
«Гермиона— целомудренна. Поли¬

ксен — безвинен. Камилло — верный слу¬

га. Леонт — ревнивый тиран. Его невинное

дитя — законно. У короля не будет наслед¬

ника, покуда не найдется утраченное».
Придворные

Хвала тебе, великий Аполлон!
Гермиона
Хвала, хвала!
Леонт

А верно ли прочел ты?
Судья
Да, государь, все точно, слово в слово.

Леонт
От слова и до слова — это ложь.
Суд не окончен!
Входит слуга.
Слуга

Государь, простите!
Мой государь!
Леонт

В чем дело?
Слуга
Г осударь,
Не гневайтесь на вестника печали!

Встревоженный судьбою королевы,
От горести и страха принц, ваш сын...

Принц...
Леонт

Говори же!
Слуга

В вечность отошел.
Леонт
О, силы неба! Мне за богохульство

Мстит Аполлон.
Гермиона падает без чувств.
Что там случилось?
Паулина
Дурная весть сразила королеву,
Я чувствую, над нею кружит смерть.
Леонт
Велик удар! Пусть унесут ее.
Она очнется. О, зачем я верил

Слепому подозренью! Умоляю,
Все сделайте, чтобы ее спасти.
Паулина и дамы уносят Гермиону.
Прости, прости, великий Аполлон!
Прости мне богохульство! Поликсену

Я возвращаю дружбу. Королеву

Вновь назову возлюбленной женой.
У доблестного, честного Камилло

Я на коленях вымолю прощенье.
Ревнивец лютый, в злобе кровожадной

Ему велел я друга отравить,
Но ясный ум Камилло не смутился

Пред выбором награды или смерти.
В порыве доброты и благородства

Мой умысел открыл он Поликсену,
Не пожалев своих богатств, бежал

И вверил жизнь изменчивой фортуне.

Каким алмазом честь его сияет

Сквозь ржавчину моих деяний темных!
В сравненье с ним я черен!
Входит Паулина.
Паулина
Горе, горе!

Разрежьте мне одежду, или сердце,

Стесненное шнуровкой, разорвется.
Первый придворный
Сударыня, что с вами?
Паулина
Ты, тиран!
Какие пытки ты мне уготовишь,

Колесованье, дыбу иль костер?
Или велишь сварить в кипящем масле?

Что ты измыслишь, если каждым словом

Я самых страшных пыток заслужу?
Твоей ревнивой злобы тирания,
По глупости достойная мальчишки,
Какие принесла она плоды!
Подумай — и казни себя, проклятый!

Пред этим злодеянием кровавым

Померкло все, что прежде ты свершил.
Ты сделался глупцом неблагодарным,

Когда в измене друга заподозрил;
Как верности и чести отравитель,
К убийству ты Камилло подстрекал,
Все это — вздор, ничтожные проступки

В сравненье с новым подвигом твоим.
И даже то, что воронам в добычу

Дочь бросил ты,— не самый тяжкий грех,

Хоть этого и дьявол бы не сделал!

812
Весь Шекспир
И то, что принц убит твоею злобой,

Наследник твой, чей благородный дух

Заставил сердце юное разбиться,
Когда отец бесчестью предал мать,—
Не в этом величайшее злодейство!
Нет, ты стократно худшее свершил,

Гнуснейшее — о, небо! — Плачьте, плачьте

Кровавыми слезами: королева,
Чудесное и чистое созданье,
Скончалась — и убийца не наказан!
Первый придворный
Помилуй, Аполлон!
Паулина
Она мертва!
Клянусь, она мертва! Кто мне не верит,

Ступай и убедись. О! Если б ты

Ее щекам вернул румянец нежный,
Губам дыханье, телу теплоту,
Тебе как богу вновь бы я служила.
Но ты напрасно каешься, палач!
Нет скорби, равной твоему злодейству.

Отчаянью бессильному предайся.

Коленопреклоненный и нагой,
Бессонницей и голодом терзаясь,
Под бурями, на ледяном утесе
Стой десять лет, нет, десять тысяч лет —
Ты у богов не вымолишь прощенья.
Леонт
Так! Продолжай! Язви! Все будет мало.

Мне мало слов, хотя бы все вы, все

Горчайшее в лицо мне говорили.
Первый придворный
На государе нет лица, довольно!
Пускай великий совершил он грех,
Вы речью дерзкой перешли границы.
Паулина
Вы правы, сударь... Верно... Перешла...

Язык-то бабий, как его удержишь!

Смотрите, весь дрожит и побледнел.
Что горевать, когда уж не воротишь,

Какой в том прок! — Утешься, государь!

Стыд мне за то, что прошлым вас корила!

Простите дуру! Только потому,
Что всей душой любила королеву...
Опять! Ах, дура! Больше я не буду.
Ни бедную покойницу, ни принца,
Ни вашу дочь, ни моего супруга

Погибшего... Молчу, молчу, не надо!
Ни слова больше, добрый государь!
Леонт
Ты хорошо и честно говорила.
Мне правда легче жалости твоей.
Пройди со мной к телам жены и сына.
Я их в одной могиле схороню
И надпись дам с правдивым изложеньем

Причин их смерти — вечный мой позор!
И каждый день к ним приходить я буду,
И слезы лить, и каяться в грехах.
Пойдем взглянуть на это ложе скорби.

Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Богемия. Дикая пустыня на морском берегу. Входят

Антигон с младенцем на руках и матрос.
Антигон
Так мы пустынь Богемии холодной,

По-твоему, достигли? Ты уверен?
Матрос
Да, господин, но мы в недобрый час

Пришли сюда. Глядите, небо в тучах

И молнии сверкают. Будет буря.
Мне сердце говорит, что небеса

Накажут нас за этого младенца.
Антигон
Да совершится их святая воля!
Ступай на борт и подавай мне голос.
А я недолго.
Матрос
Сударь, торопитесь.
И вглубь не заходите. Будет буря.
А здесь в трущобах рыщет дикий зверь.
Антигон
Иди, я крикну.
Матрос
Слава небесам,
Что я избавлен от такого дела.
(Уходит.)
Антигон
Несчастная малютка! Я слыхал,
Что мертвецы порой встают из гроба.
Я думал, это вздор, но прошлой ночью,

Сомненья нет, я видел королеву.
Она явилась в белом одеянье

И головой качала сокрушенно.
Такой печальной и такой прекрасной

Я госпожу мою еще не видел.
Она склонилась трижды и хотела

Мне что-то молвить, но внезапно скорбь

Стеснила ей дыханье, а глаза,
Казалось, в два потока обратились,
Но все же наконец она сказала:
«Мой добрый Антигон, ты клятву дал.

Жестокая судьба тебе велела

Стать палачом моей малютки бедной.
В Богемии немало диких мест,

Зимняя сказка
813
Где слез ее никто и не услышит.
Прошу, навек утраченное нами

Дитя мое Утратой назови.
Ты невиновен, знаю, но злодейству

Покорно ты служил, и в наказанье

Ты не увидишь больше Паулины».
И, зарыдав, растаяла она.
Я от испуга памяти лишился,
Когда же с глаз упала пелена,
Я понял ясно, что не сон я видел.
Сны лгут всегда, но этот сон не лжив.
Я понял: Гермиона умерла,
И справедливый Аполлон желает,
Чтобы младенец, отпрыск Поликсена,
Жил или умер на земле отца.
Живи, цветок, родным хранимый небом!

Лежи здесь рядом с именем твоим

И с тем, что может обернуться счастьем,

Когда иначе не рассудят боги.
Ну, буря поднимается! Бедняжка,
За прегрешенья матери ты гибнешь.
В моих глазах нет больше слез, но сердце

Исходит кровью. Будь я трижды проклят

За то, что против разума поклялся.

Прощай, дитя, прощай! Какие тучи!
День будто ночь. А море и гроза

Хотят мою сиротку убаюкать.
Где ж барка? Тьфу ты, ветер валит в ног.

И эта темень! Что там? Рев какой-то.

Медведь, медведь! О, боги, я погиб!

(Убегает, преследуемый медведем.)
Входит пастух.
Пастух
Лучше бы люди, когда им уже испол¬

нилось десять, но еще не стукнуло двадцать

три, вовсе не имели возраста. Лучше бы

юность проспала свои годы, потому что нет

у нее другой забавы, как делать бабам брю¬

хо, оскорблять стариков, драться и красть.

За сценой охотничьи рога.
Слышите? Кто, кроме этих двадцатилет¬

них балбесов, станет охотиться в такую

погоду? Они спугнули двух моих лучших

баранов, и волк, чего доброго, разыщет их

скорей, чем хозяин. Вернее всего искать их

на берегу, где плющ. Они его любят. По¬

шлите мне, боги, счастья, да будет ваша

воля.— Что это? Милосердное небо, ребе¬

нок! Да какой красавчик! Мальчик или де¬

вочка? Ох ты, наверно, чей-нибудь грешок.

Хоть я и не обучен грамоте, а вижу, вижу:

дело не обошлось без служанки. Была ра¬

бота где-нибудь под лестницей или в чула¬

не. А им, греховодникам, было теплей, чем

бедной малютке. Надо взять ее, пожалеть

бедняжку. А где же сын? Ведь он только

что кричал оттуда. Эй! Ау!
Входит крестьянин.
Крестьянин
Ау!
Пастух
Ты так близко! Если хочешь увидеть

что-то, о чем будут говорить, когда ты уже

истлеешь в могиле, так ступай сюда. Что

случилось?
Крестьянин
Я такое видел на земле и на море! Да

где там на море — теперь это небо. Между

морем и небом не просунешь и тонкого

шила.
Пастух
Ну и что же?
Крестьянин
Если бы ты видел, как оно ревет, бесну¬

ется и кидается на берег! Но дело не

в этом. Если бы ты слышал вопли несчаст¬

ных! То их выносит наверх, то захлестыва¬

ет. А корабль то упрется мачтой в луну, то

закружится в пене, словно пробка в пивном

бочонке. А на земле, на земле! Медведь

рвет ему плечо, а он барахтается и зовет

меня на помощь. Кричал, что он Антигон,

дворянин. Потом корабль так и проглоти¬

ло— видно, морю надоело потешаться

над несчастными. А дворянин бедный воет,

и медведь тоже воет— забавляется. Этот

вой не могли заглушить даже море и буря.
Пастух
Ради всех богов, когда это было?
Крестьянин
Вот только сейчас, только что! Я с тех

пор и моргнуть не успел. Люди еще не

остыли под водой, а медведь еще не до¬

обедал дворянином. Вон там он сидит на

нем.
Пастух
Жаль, меня не было. Я-то уж помог

бы старику.
Крестьянин
Жаль, тебя не было кораблю помочь,

с твоим милосердием. Посмотрел бы я,

что ты сумел бы сделать.
Пастух
Печальные дела, печальные! Но ты, ма¬

лый, погляди. Тебе подвернулись умираю¬

щие, а мне новорожденный. Полюбуйся:

пеленки-то— господские! Видишь? Тащи,

тащи! Ну-ка, раскрой, что там? Феи мне

814
предсказывали, что я буду богат. Э, да они

подкинули мне младенца. Ну, чего же ты!

Раскрывай!
Крестьянин
Повезло тебе, старина! Если твои грехи

прощены, на старости лет можешь весе¬

литься. Золото! Все — золото!
Пастух
А ведь это, малый, волшебное золо¬

то— увидишь! Бери его и прячь! Домой,

домой, ближайшей дорогой! Нам повезло,

только никому ни слова! Дьявол с ними,

с овцами. Домой, малый, домой!
Крестьянин
Ты ступай домой со своим кладом,
Весь Шекспир
а я пойду взглянуть, сидит ли еще мед¬

ведь на дворянине и сколько он его съел.

Медведь только с голоду страшен. Если

еще остался хоть кусочек дворянина, я его

похороню.
Пастух
Доброе дело! Коли распознаешь по ос¬

танкам, кто такой, кликни меня!
Крестьянин

Ладно, ты мне и поможешь его зарыть.
Пастух
Нам выдался счастливый день, малый,

надо его отпраздновать добрым делом.

Уходят.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Входит Время — хор.
Время
Не всем я по душе, но я над каждым
властно.
Борьбу добра и зла приемлю безучастно.

Я — радость и печаль, я — истина и ложь.

Какое дело мне, кто плох, а кто хорош.
Я — Время. Я хочу вас наделить крылами.

Мы сказочный полет свершаем ныне
с вами
И вмиг перенеслись через шестнадцать лет,

Они ушли во тьму, но не исчез их след.

Игра и произвол — закон моей природы.

Я разрушаю вмиг, что создавалось годы,

И созидаю вновь. С начала бытия

От прихотей своих не отступало я.

Свидетель прошлого, всего, что стало
былью,
Я настоящее покрою темной пылью,
И лучезарный круг свершающихся дней

Потомки назовут легендою моей.
Итак, терпение! Шестнадцать лет вы спали.

Вращаю зеркало. В магическом кристалле

Читайте прошлое. О сделанном скорбя,

Уединению Леонт обрек себя.
И нас в Богемию влечет событий смена.

Уже вели мы речь о сыне Поликсена,
Мой добрый слушатель. Он прозван —
Флоризель.

Утрата расцвела, как солнечный апрель.

Она красавица. О том, что будет с нею,

Пророчествовать я пока еще не смею,
Но срок придет всему. Мы дочке пастуха,
Конечно, посвятим не два, не три стиха.
И те, кому не жаль убить часы без дела,

Пускай останутся и ждут развязки смело.

А кто спешит к делам и ценит свой досуг,

Покиньте этот зал — советую как друг.

(Уходит.)
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Богемия. Дворец Поликсена.
Входят Поликсен и Камилло.
Поликсен
Прошу тебя, мой добрый Камилло, не

настаивай. Когда я тебе отказываю, мне

так тяжело, словно я болен. Но остаться

без тебя — равносильно смерти.
Камилло
Пятнадцать лет я не был на родине.

Хоть большую часть своей жизни я провел

на чужбине, мне хотелось бы сложить свои

кости в родной земле. Кроме того, король,

мой господин, раскаявшись, прислал за

мною. Смею думать, я бы мог облегчить

его горе, и это также заставляет меня уе¬

хать.
Поликсен
Если ты любишь меня, Камилло, не

уничтожай внезапным отъездом всего, что

сделал для меня. Ведь если я не могу без

Зимняя сказка
815
тебя обойтись— тому виной твои же до¬

стоинства. Лучше бы мне не знать, тебя

вовсе, чем теперь остаться без тебя. Того,

что сделал ты для меня, не мог бы сделать

никто другой. И ты должен кончить то, что

начал. Если я недостаточно ценил твои

услуги, то они ведь неоценимы. Но моя

благодарность и дружеское чувство к тебе

возрастают с каждым днем. Прошу тебя,

не вспоминай больше о Сицилии, этой ро¬

ковой стране. Уже одно ее название вызы¬

вает во мне тягостные мысли о кающемся,

как ты сказал, короле, моем брате. Гибель

его достойной супруги и детей еще и до¬

ныне острой болью отзывается в моем

сердце. Скажи, когда ты видел в последний

раз принца Флоризеля, моего сына? Дур¬

ные дети — большое горе для королей, не

меньшее, чем смерть хороших детей.
Камилло
Государь, вот уже три дня, как я не

видел принца. Не знаю, каким он предает¬

ся развлеченьям, но, несомненно, он реже

показывается при дворе и стал менее при¬

лежен в занятиях, достойных его сана.
Поликсен
Я сам это заметил, Камилло, и немало

встревожился. На первых порах я ограни¬

чусь тайным надзором: доверенные люди

осторожно следят за принцем. От них

я знаю, что принц постоянно бывает в до¬

ме какого-то пастуха, который много лет

назад непонятным для соседей образом из

нищего превратился в богача.
Камилло
Об этом человеке я слышал, государь.

У него есть дочь — девушка необычайной

красоты. Слава о ней превосходит все,

о чем могли бы мечтать обитатели такой

лачуги.
Поликсен
Я слышал то же самое. Боюсь, это

и есть та удочка, на которую попался мой

сын. Мы пойдем туда вместе и, не откры¬

вая, кто мы, расспросим пастуха. Простак

не утаит, почему мой сын привязался к его

дому. Прошу тебя, помоги мне в этом деле

и перестань думать о Сицилии.
Камилло
Готов повиноваться вашему приказа¬

нию.
Поликсен
Мой дорогой Камилло! Ну, пойдем пе¬

реоденемся.
Уходет.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Дорога близ хижины пастуха.
Входит А в т о л и к, одетый оборванцем.
Автолик
(поет)
Поля расцветают — юххей, юххей! —

Красотки, спешите ко мне!
И воздух теплей, и душа веселей —
Мы рады зеленой весне.
Хозяев не видно — юххей, юххей! —

Холстами увешан забор.
Тащи, не робей, полквартой запей,
И будешь король, а не вор.
Малиновка свищет — юххей, юххей! —

Кричат «тира-лира» дрозды.
Мне любо их слушать с подружкой моей,

Забравшись подальше в кусты.
Было время, служил я у принца Флори¬

зеля, ходил в шелку и в бархате, а теперь

я без места.
Моя голубка, не грусти,
Я знаю, ночь темна,
Но, чтоб не сбился вор с пути,
Из туч глядит луна.
Твой медник сорок миль пройдет,
И ни гроша в суме.
А мне в любом дворе доход,
Пока я не в тюрьме.
Я промышляю простынями, а в пору, ког¬

да ястреб начинает вить гнездо, не брезгаю

и мелким бельем. Отец назвал меня Авто-

ликом; ведь этот парень, так же как и я,

родился под знаком Меркурия и был во¬

ришкой, прикарманивал мелкую дребе¬

день. Игральные кости да веселые девки

довели меня до этих лохмотьев, и вот при¬

ходится жить воровством. За грабеж на

большой дороге платят виселицей и плеть¬

ми. Мне и то и другое не по вкусу. А мысли

о будущей жизни мне сна не портят.—

Добыча, добыча!
Входит крестьянин.
Крестьянин
Раскинем мозгами. Каждые одинна¬

дцать овец дают двадцать восемь фунтов

шерсти; каждые двадцать восемь фунтов

шерсти приносят фунт золота. Острижено

полторы тысячи. На сколько же всего

шерсти?

816
Весь Шекспир
Автолик
(в сторону)
Лишь бы силок выдержал, тогда тете¬

ря — моя.
Крестьянин
Нет, на память не сочтешь. Лучше про¬

верим, чего купить к празднику стрижки

овец. «Три фунта сахара, пять фунтов ко¬

ринки, рису».— Зачем это рис моей сес¬

тренке? Но это уж ее дело, если отец на¬

значил ее хозяйкой праздника. Она при¬

готовила для стригачей двадцать четыре

букета; все стригачи — певцы как на под¬

бор. Очень недурно поют на три голоса.

Большинство из них — басы. Один там —

пуританин, и он поет псалмы под волынку.

Надо еще купить шафрану— заправить

яблочный пирог, мускатных орехов, фини¬

ков — нет, этого в списке нету. Орехов —

семь штук. Один или два имбирных ко¬

решка— это я попрошу в придачу, без

денег. Четыре фунта чернослива и столько

же изюма.
Автолик

(корчась на земле)
О, зачем я родился на белый свет!
Крестьянин
Во имя...
Автолик
О, помогите, помогите! Только бы

снять эти лохмотья, а потом хоть умереть,

все равно, хоть умереть!
Крестьянин
Несчастная твоя душа! Не снимать бы

тебе эти лохмотья, а побольше их напя¬

лить на себя!
Автолик
О, господи, эта мерзость позорнее тех

ударов, которые мне достались, а было их

тысячи и миллионы.
Крестьянин
Вот бедняга! Миллион ударов— этак

можно человека искалечить.
Автолик
Меня ограбили, господин, и избили.

Отобрали у меня деньги и платье, а взамен

нарядили в это мерзкое тряпье.
Крестьянин
Кто же тебя так отделал: конный или

пеший?
Автолик
Пеший, мой добрый господин, пеший.
Крестьянин
Правда, пеший, коли судить по наряду,

который он тебе оставил. Если в этой курт¬

ке ездили когда-нибудь верхом, то немало

с тех пор она послужила. Давай же руку,

я помогу тебе. Дай руку!
Автолик
Осторожнее, добрый господин! Ой-ой!
Крестьянин
Бедняга.
Автолик
Ах, дорогой господин! Я боюсь, у меня

вывихнута лопатка!
Крестьянин
Этого еще не хватало! Не можешь

встать?
Автолик
Осторожно, драгоценный господин!

(Вытаскивает у него кошелек.) Осторож¬

но, драгоценный господин! Вы меня просто

облагодетельствовали!
Крестьянин
Дать тебе немного денег? У меня, ка¬

жется, есть мелочь.
Автолик
Нет, мой несравненный господин, не

надо. Прошу вас, не надо. За полмили

отсюда живет мой родственник, как раз

к нему я шел. У него и добуду денег,

сколько понадобится. Прошу вас, не пред¬

лагайте мне денег — вы меня этим оскорб¬

ляете.
Крестьянин
Что за человек вас ограбил?
Автолик
Я его знаю, мой господин, когда-то мне

довелось играть с ним в фортунку. Он был

слугой у принца Флоризеля. Не знаю, за

какую добродетель, господин, но его про¬

гнали со службы плетьми.
Крестьянин
Вы, верно, хотите сказать: не знаю, за

какой порок. Плетей за добродетель при

дворе не полагается. За ней, напротив, там

ухаживают, но она все-таки не держится

при дворе.

Зимняя сказка
817
Автолик
Да, господин, я хотел сказать — порок.

Я хорошо знаю этого человека. Когда-то

он ходил с обезьянкой, потом служил рас¬

сыльным в суде, потом носил кукольный

театр и показывал историю блудного сына

и, наконец, женился на вдове лудильщика,

живущего за милю от моего поместья. Пе¬

репробовал разные жульнические промыс¬

лы и стал наконец бродягой. Зовут его

Автоликом.
Крестьянин
Чтоб его черт побрал! Вор, первейший

вор! Он шатается по всем приходским

праздникам, по ярмаркам и медвежьим

травлям.
Автолик
Чистейшая правда, господин. Это он,

хороший мой господин, он самый. Он, про¬

клятый, вырядил меня в эти лохмотья.
Крестьянин
Во всей Богемии нет более трусливого

бродяги. Если б вы были побольше рос¬

том, вам стоило только поглядеть сердито

и плюнуть ему в рожу— он тотчас дал

бы тягу.
Автолик
Должен вам сказать, мой господин,

я терпеть не могу драться. У меня плохое

сердце — и он это знал, уверяю вас.
Крестьянин
А как вы теперь себя чувствуете?
Автолик
Хорошо, мой ласковый господин, го¬

раздо лучше. Я могу и стоять и ходить.

Я даже скажу вам: прощайте! — и потихо¬

нечку поплетусь к моему родственнику.
Крестьянин
Не вывести ли вас на дорогу?
Автолик
Нет, благодетель, нет, милейший гос¬

подин.
Крестьянин
Ну, так прощайте— мне еще нужно

накупить съестного для праздника стрижки

овец.
Автолик
Желаю вам счастья, добрейший госпо¬

дин.
Крестьянин уходит.
Автолик
Хватит ли в твоем кошельке на эти

покупки? Я тоже буду на твоей овечьей

стрижке, и, если не остригу тебя опять со

всеми стригачами, пусть мое имя будет

первым в списке честных людей.
( Поет.)
Эй, пешеход, шагай вперед,
Не бойся ни дождя, ни пыли.
Кто весел — тридцать миль пройдет.

Кто грустен — не пройдет и мили.

(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Луг перед хижиной пастуха.
Входят Флоризель и Утрата.
Флоризель
В таком наряде ты еще прелестней.
Ты не пастушка, ты богиня Флора,

Предвестница апреля. Праздник стрижки

Вокруг тебя барашков соберет,
Как божества вокруг земной богини.
Утрата
Достойный принц, прошу простить мне
дерзость,
Не мне проказы ваши осуждать,
Но, если вы, надежда королевства,
В пастушеское рубище оделись,
А мне, пастушке, дали сан богини,—
Я вам дивлюсь. И если бы не праздник

И не обычай ряженья, наряд ваш

Меня бы только унижал, всечасно

Напоминая о моей одежде

И о ничтожном звании моем.
Флоризель
Благословен тот сокол, что спустился

В твоих владеньях и привел меня

На эту землю.
Утрата
Да пошлют мне боги

Благословенье ваше. Сан высокий

От страхов ограждает ваше сердце.
Но я дрожу, меня приводит в ужас

Различье между нами. Ведь случайно

Сюда заехать может сам король.
О, боги! Что сказал бы ваш отец,
Когда бы он наследника престола

Увидел здесь в обличье пастуха.
И как в таком нелепом одеянье

Я вынесла бы взгляд его суровый?
Флоризель
Поверь, все будет к лучшему, Утрата.

Теснимые любовью, сами боги

818
Весь Шекспир
Животных облик часто принимали.

Юпитер стал быком. Нептун — бараном.

А лучезарный Аполлон являлся,
Подобно мне, убогим пастухом.
Но все их превращенья совершались

Не ради столь высокой красоты,
И не были так чисты их желанья,
Как помыслы мои. Ведь я над сердцем

Поставил долг, а над желаньем — честь.
Утрата
Но ваш отец, мой благородный принц,

Когда узнает — распалится гневом.
Одно из двух должно тогда погибнуть:

Иль ваше чувство, или жизнь моя.
Флоризель
Молю тебя, прелестная Утрата,
Не омрачай веселый этот праздник

Печалью преждевременных сомнений.
Иль буду я принадлежать тебе,
Или отцу не буду больше сыном. •
Да, я самой судьбе наперекор

Не откажусь от своего решенья!
Так посмотри в глаза мне веселее,
Не думай о грядущем, наслаждайся

Днем настоящим. Соберутся гости,
И ты должна сегодня быть счастливой,

Как будто свадьбы день уже настал.
А он настанет, раз мы дали клятву.
Утрата

Да охранят нас боги!
Флоризель
Вот и гости.
Ну, милая, развесели же всех,
Чтоб и глаза и щеки разгорелись.
Входят Поликсен и Камилло, переодетые, за

ними — пастух, Доркас, Мопса, крес¬

тьянин и другие.
Пастух
Ну, дочка, что ж ты? В этот день, бывало,

Для праздника покойница моя

Не только что хозяйкой — поварихой

И даже зазывалой становилась

И не гнушалась прислужить гостям.
Еще споет, а там, глядишь, и спляшет,

Подносит, приглашает, угощает

И с каждым перекинется словцом.
А как хлебнет стакан-другой хмельного,

Так вся и разрумянится, а ты

На празднике без дела, будто гостья.

Пойди встречай с поклоном незнакомцев,

Чужого приласкаешь — вот и свой.
Да не красней, ведь ты же здесь хозяйка,

Знай, чем радушней встретишь ты гостей,

Тем больше будет овцам благодати.
Утрата
(Поликсену)
Прошу покорно, сударь. Мой отец

Велит мне быть на празднике хозяйкой.
(К Камилло.)
И вас мы просим.— Доркас, дай цветы.—

Вот вам букет. Здесь розмарин и рута,

Они цветут и пахнут и зимой.
Возьмите их на память и на счастье

И будете желанными гостями.
Поликсен
Благодарю, прекрасная пастушка.
Тем, кто подходит к зимнему порогу,

Приличествуют зимние цветы.
Утрата
Мой господин, еще дыханьем лета

Наполнен воздух осени прохладный,
Хотя недалеко и до снегов.
И лучшие цветы в такую пору —
Гвоздика и левкои. Их назвали

Природы незаконными детьми.
Но ими сад мой я не украшала.
Поликсен

За что ж ты им обиду нанесла?
Утрата
Я слышала, что их наряд махровый

Дала им не природа, но искусство.
Поликсен
И что же? Ведь природу улучшают

Тем, что самой природою дано.
Искусство также детище природы.
Когда мы к ветви дикой прививаем

Початок нежный, чтобы род улучшить,

Над естеством наш разум торжествует,
Но с помощью того же естества.
Утрата
Да, спору нет.
Поликсен
Так посади левкои

И незаконным цвет их не зови.
Утрата
Хотя румянец нравится мужчинам,
Я на лице румян не выношу

И точно так же не люблю левкоев,
Но и для вас найдутся здесь цветы.
Вот майоран, вот мята и лаванда,
Вот ноготки, что спать ложатся с солнцем

И с солнцем пробуждаются в слезах,
И это все — цветы средины лета,
Они подходят людям средних лет.
Прошу!

Зимняя сказка
Камилло
Когда б я был твоей овцой,
Я жил бы тем, что на тебя глядел бы

И о траве не думал.
Утрата
О, Юпитер!
Вы отощали б так, что зимним ветром

Вас унесло бы.
( Флоризелю.)
Мой прекрасный друг!
Мне жаль, что нет теперь цветов весенних,

Которые по возрасту подходят

Тебе, а также вам, мои подруги,
Вам, девушки. Зачем, о Прозерпина,
Не можешь ты мне подарить цветы,

Которые в испуге обронила

Ты с колесницы Дия? Где нарциссы,

Предшественники ласточек, любимцы

Холодных ветров марта? Где фиалки,

Подобные мгновенной красотой

Глазам Юноны, темным и глубоким,
А запахом — дыханию Венеры?
Где скороспелки, что в безбрачье вянут,

Не испытав лобзаний жарких Феба,

Подобно многим девушкам? Где розы,
Где ландыши и лилии, шиповник?
Из них венки сплела бы я для вас,

Осыпала б возлюбленного ими.
Флоризель
Как мертвеца?
Утрата
Как ложе наслаждений.
Иль, может быть, ты прав — как мертвеца,

Который погребен в моих объятьях.

Берите же цветы, мои друзья!
В таком наряде я себе кажусь

Актрисой из любовной пасторали.
Флоризель
О, что бы ты ни делала, Утрата,
Ты с каждым мигом лучше для меня.
Ты говоришь — готов я вечно слушать,

Ты запоешь — и вдруг, моя певунья,
Тебя хозяйкой я воображаю.
Как ты хлопочешь, вяжешь, иль прядешь,

Иль оделяешь бедных подаяньем.
Когда же начинаешь ты плясать,
Шепчу: танцуй! Еще, еще движенье!
Как бег волны, пусть вечно длится танец.

Ты царственна, во всем прекрасна ты!
Утрата
О Дориклес, ты мне чрезмерно льстишь,

И, если бы не юный твой румянец,

Чистосердечья девственный свидетель,
Я думала б, мой милый Дориклес,
Что лестью злой ты мне готовишь гибель.
819
Флоризель
Насколько чисты помыслы мои,

Настолько страх твой был бы неуместен.—

Ну, танцы, танцы! — Руку дай, Утрата!

Мы будем, точно пара голубков,
Вовеки неразлучны.
Утрата
О, за них-то,
За голубков, я клятву бы дала!
Поликсен
Среди пастушек мир не знал подобной

Красавицы. Она скромна, проста,
Все дышит в ней высоким благородством,

В такой глуши невиданным.
Камилло
Смотрите,
Она краснеет, слушая его.
Вот королева творога и сливок!
Крестьянин
Эй, музыка!
Доркас
Ты с Мопсой? Вон чеснок,

Заешь им поцелуй твоей красотки.
Мопса
Додумалась! Да ты б еще сказала...

Крестьянин
Молчи! У нас на празднике сегодня

Приличья соблюдаются. Ну, вместе!

Музыка. Начинается танец пастухов и пастушек.
Поликсен
Скажи, старик, вон тот пастух красивый

С твоею дочкой в паре — кто такой?
Пастух
А! Дориклес, он женишок богатый.
Я это слышал только от него.
Но все же верю. Парень, видно, честный!

Клянется мне, что любит дочь! Я верю.

Так ласково не смотрит месяц в воду,
Как он глядит в глаза моей Утраты,
Читая в них свою же думу. Да!
Взвесь их любовь — ей-ей, они друг
дружку
На поцелуй один не перетянут.
Я в том клянусь.
Поликсен
Она чудесно пляшет.
Пастух
Да у нее что ни начнет — чудесно.
И хоть не мне об этом говорить,

820
Но если Дориклес ее получит,
Он завладел сокровищем. Вот что!
Входит работник.
Работник
Ну, хозяин, кабы вы послушали разнос¬

чика у ворот, никогда бы вы больше не

плясали под бубен и дудку. А на волынку

и смотреть бы не захотели. Этот малый

дует одну песню за другой скорее, чем вы

деньги считаете. Он словно набит старыми

песнями. Там уж все прямо уши развесили.
Крестьянин
Он явился как раз вовремя. Зови его

сюда. Я люблю старые песни, особенно

если веселую поют печально, а печаль¬

ную — весело.
Работник
Он знает песни любой длины, и для

мужчин и для женщин. Никакой торговец

так не угодит покупателю перчатками. Для

молодых девиц у него есть песенки про

любовь, и притом без всяких пакостей,

а ведь это, знаете, такая редкость. Припе¬

вы самые деликатные: «Хватай ее! валяй

ее!» — а если какой-нибудь бесстыдник за¬

хочет ей гадостей наделать, так девица

только и ответит: «Гоп, не обижай меня,

добрый человек!» Так ему и отрежет, так

его и отбреет: «Гоп, не обижай меня, доб¬

рый человек!»
Поликсен
Вот это славный малый!
Крестьянин
Да уж это видно, парень отличный!

А есть у него хорошие товары?
Работник
У него ленты всех цветов радуги, такие

хитрые кружева, что ни одному судейскому

крючку их не расплести, тесемки, галуны,

полотно, батисты— он их так воспевает,

словно это боги или богини. Можно поду¬

мать, что он поет не о рубашке, а об ангеле

небесном, так он восхваляет вышивку на

рукавах и вырезе.
Крестьянин
Тащи его сюда скорее; пускай поет

здесь.
Утрата
Но предупреди, чтобы никаких гадос¬

тей не пел.
Работник уходит.
Весь Шекспир
Крестьянин
У этих разносчиков имеется такое, сес¬

трица, такое, чего ты и вообразить не мо¬

жешь.
Утрата
Да и не хочу воображать, мой добрый

братец.
Автолик

(входит и поет)
Полотно — как снег бело,
Креп — как ворона крыло,
Шаль, перчатки мягче роз,
Маски на лицо и нос,
Гребешки, духи, стеклярус,
Для вязанья шерсть и гарус,
Пудру, щипчики для дам

Верным рыцарям отдам.
Ленты, шпильки, банты, бусы

На все платья, на все вкусы.
Эй, давай, давай, давай,
Приценяйся, не зевай,
Чтоб была девица рада,
Денег, денег, денег надо.
Не торгуйся, не глупи,
Эй, купи, купи, купи!
Крестьянин
Не будь я влюблен в Мопсу, не видать

бы тебе от меня ни гроша. Но я попал

к ней в рабство, и моей данью будут ленты

и перчатки.
Мопса
Ты мне обещал их еще к празднику. Но

лучше поздно...
Доркас
То ли еще он тебе обещал, если люди

не лгут.
Мопса
Зато с тобой он уже расквитался, и даже

с надбавкой. Будешь отдавать излишки —

не красней.
Крестьянин
Неужели девки в наше время всякий

стыд потеряли? Скоро они начнут носить

юбки на голове. Обо всем этом можно

шушукаться в коровнике, в спальне или на

кухне, а зачем тары-бары при гостях раз¬

водить? Хорошо бы еще говорили шепо¬

том. Да будет вам трещать!
Мопса
Идем, ты обещал мне ожерелье и ду¬

шистые перчатки. Я кончила.

Зимняя сказка
821
Крестьянин
Разве я тебе не рассказывал, как меня

облапошили на дороге,— у меня не ос¬

талось ни гроша.
Автолик
Это точно, сударь, на здешних дорогах

много мошенников. Ох как надо быть ос¬

торожным!
Крестьянин
Здесь тебя не обчистят, старина, мо¬

жешь быть спокоен.
Автолик
Да уж только на это, сударь, я и рас¬

считываю: товар у меня дорогой.
Крестьянин
А это что у тебя? Песни?
Мопса
Умоляю, купи мне несколько. Страх

как люблю печатные песни. Уж если напе¬

чатано — значит, правда.
Автолик
Вот одна, очень хорошая,— на самый

жалостный голос: о том, как жена ростов¬

щика родила двадцать мешков золота,

а потом захотела поесть гадючьих голов

и жареных лягушек.
Мопса
А это правда?
Автолик
Истинная правда, и случилось месяц то¬

му назад.
Доркас
Вот ни за что не пошла бы за рос¬

товщика.
Автолик
Тут названа и повивальная бабка, кото¬

рая принимала мешки,— госпожа Сплет¬

ня, и пять или шесть свидетельниц, самые

порядочные женщины. Уж вы поверьте,

я вздором не торгую.
Мопса
Пожалуйста, купи мне эту песню.
Крестьянин
Хорошо, отложи ее. Сначала посмот¬

рим еще какие-нибудь песни, а потом дру¬

гие товары разберем.
Автолик
Вот тоже хорошая песня: о рыбе, кото¬

рая в среду восьмидесятого апреля под¬

нялась на сорок тысяч фунтов над водой

и спела балладу о жестокосердных девуш¬

ках. Говорят, это была женщина, обращен¬

ная в холодную рыбу за то, что не пожале¬

ла человека, который ее любил. Песня

очень жалостная, а главное, достоверная.
Доркас
Ты думаешь, это правда?
Автолик
За нее ручаются пять судейских подпи¬

сей, а остальных свидетельств не вместит

мой короб.
Крестьянин
Эту тоже отложи. Дай еще какую-ни-

будь.
Автолик
Вот веселая песня, и притом отличная.
Мопса
Купи веселую.
Автолик
Веселее не найти, а поется на голос:

«Две влюбились в одного». Во всей округе

нет девицы, которая ее не распевала бы.

Нарасхват берут, честное слово!
Мопса
Мы с Доркас можем ее спеть, если ты

присоединишься. Ведь она на три голоса.
Доркас
Мы ее еще месяц назад слышали.
Автолик
Споем, споем, еще бы не спеть! Ведь это

мое ремесло. Валяйте! (Запевает.)
Прочь вы, девки, надоело!
Девушки
Ты куда?
Автолик

Не ваше дело.
Девушки
Ах, нахал, нахал, нахал!
( Наперебой.)
Кто теперь твоя зазноба?
Ты клялся в любви до гроба

И налгал, налгал, налгал.
Ты на хутор или в поле?

822
Весь Шекспир
Автолик

Что ж, иль я у вас в неволе?
Девушки
Он удрал, удрал, удрал.
( Наперебой.)
Звал меня своей женою,
Но смеялся надо мною,
Только даром честь украл.
Крестьянин
Довольно, мы потом будем песни рас¬

певать. Отец толкует с этим господином

о каких-то важных делах, не надо мешать.

Идем, тащи свой короб. Девушки, я куплю

подарки вам обеим. Разносчик, первый вы¬

бор мне! Пойдем, красотки!
Уходит с Мопсой и Доркас.
Автолик
Ну, теперь я с него сдеру.
( Поет.)
Подари мне, мой дружок,
Ленты, пудру, гребешок,
Или кружев на подушку,
Или юбку, или шаль;
Если денег очень жаль,
Подари хоть безделушку,
В деньгах толку ни на грош,
Если в ларчик их запрешь,
Не порадовав подружку.
Возвращается работник.
Работник
Хозяин, там пришли три козлопаса, три

свинопаса, три волопаса и три овчара —

нарядились козлищами и называют себя

как-то чудно: сатиры, что ли, или сартиры.

Какой-то у них особый танец. Девки гово¬

рят, что это окрошка из прыжков и скач¬

ков,— ну, да это они злы оттого, что без

девушек танцуется. А свинопасы клянутся,

что пляска их понравится, хоть она и дико¬

вата для тех, кто в танце только кружиться

да кланяться привык.
Пастух
Не надо, гони их прочь! Тут и без них

довольно всяких мужицких забав. Господа,

верно, обижаются на нас.
Поликсен
Ты обижаешь тех, кто хочет нас повесе¬

лить. Мы просим, дайте нам взглянуть на

этих плясунов.
Работник
Они говорят, что тройка свинопасов
плясала перед самим королем и даже

худхций из этих сартиров прыгает вверх на

двенадцать с половиной футов.
Пастух
Если почтенные господа согласны, зови

плясунов, живее!
Работник

Да они тут за воротами.
Работник уходит и возвращается с плясунами.

Пляска двенадцати сатиров.
Поликсен
(пастуху)
Ты кой-чего еще не знаешь, друг!
(К Камилло.)
Не слишком ли мы тянем? Надо кончить.

Старик болтлив и глуп.
( Флоризелю.)
Ну что, красавец?

Ты так влюблен, что праздник позабыл.

Когда б я был, как ты, влюблен и молод,

Я милую осыпал бы дарами,
Я перерыл бы все тюки торговца,
Чтоб для нее сокровище найти,
А ты и безделушки не купил ей.
О, если бы желанная твоя

Подумала об этом, то сказала б,
Что ты ее не любишь, и, пожалуй,
Ты не нашел бы, что ответить ей.
Флоризель
Достойный гость, мою любовь Утрата

Не станет пустяками измерять.
Мой лучший дар ношу я скрытым в сердце,

И он обещан ей уже давно.—
О жизнь моя, тебе пред этим старцем,

Который знал в былые дни любовь,

Излить хочу я душу. Дай коснуться

Руки твоей, она нежнее пуха

Голубки молодой, она белее,
Чем зубы мавра, чем полярный снег,

Провеянный жестоким зимним ветром.
Поликсен
И что же дальше? Как белишь ты руку,

Которая и без того бела!
Я перебил? О, продолжай, мы просим,—

Ты будешь клясться?
Флоризель
Вас просить я буду
В свидетели.
Поликсен

И друга моего?

Зимняя сказка
823
Флоризель
Да, и его! И небеса, и землю! —
Когда б я был красавцем первым в мире,

Когда б я был сильнейшим из царей,
Когда б я был умнее самых мудрых,
Я б это отдал за твою любовь.—
Лишь ей служить, все принести ей
в жертву,
Или погибнуть!
Поликсен
Что за щедрый дар!
Камилло
Он страстно любит!
Пастух
Что ты скажешь, дочка?
Утрата
Так хорошо сказать я не сумею,
А лучше и придумать не смогу.
Лишь по своей любви судить могу я,
Как любит он.
Пастух
Ну вот и по рукам.
В свидетели друзей мы просим новых,
Я дочь свою отдам ему с приданым,

Которое не посрамит невесты.
Флоризель
Пусть будут лишь достоинства Утраты

Ее приданым. А когда умрет

Один вам неизвестный человек,
Я стану так богат, как вам не снилось.—

Старик, благослови нас при друзьях.
Пастух
Давайте руки!
Поликсен
Подожди, любезный!
Не торопись.— Есть у тебя отец?
Флоризель
Да, есть, а что?
Поликсен
Об этом знает он?
Флоризель
Не знает и не должен.
Поликсен
Мне казалось,
Что лучший гость на брачном пире сына —

Его отец. Прошу тебя, скажи мне —
Отец твой, верно, выжил из ума,
Так одряхлел, что потерял рассудок?
Еще он может говорить и слушать,
Вести свой дом? Распознавать людей?
Иль в детство впал и не встает с постели?
Флоризель
О нет, мой господин, отец не стар,
Он крепче многих сверстников здоровьем.
Поликсен
Клянусь моей седою бородой,
Плохой ты сын, отца ты оскорбляешь.

Сын вправе выбирать себе жену,
Но для отца все счастье — в счастье сына,

В хороших внуках. Он имеет право

В подобном деле сыну дать совет.
Флоризель
Мой добрый друг, не буду спорить с вами,

Но есть причины — все равно какие,—

Чтоб от отца мою женитьбу скрыть.
Поликсен
Скажи отцу!
Флоризель

Нет, нет!
Поликсен
Скажи отцу!

Флоризель
Я не могу.
Поликсен
Открой отцу свой выбор,
Ты не рассердишь этим старика.
Флоризель
Но я клянусь вам, это невозможно.

Довольно будет, если вы скрепите

Наш договор.
Поликсен
Я твой разрыв скреплю.
(Является в своем настоящем виде.)
Ах ты, мальчишка! Это ли мой сын!
Ты слишком низко пал для принца крови.

На посох ты державу променял! —
А ты, предатель старый! Жаль, что петля

Уж ненадолго век твой сократит.—
А ты, колдунья, наглая девчонка!
Так моего наследника решила

Ты соблазнить!
Пастух
О, боги, мое сердце!
Поликсен
Я выбью дурь из красоты твоей,
Ее поставят розгами на место!
( Флоризелю.)

824
Весь Шекспир
Вперед попробуй к ней ходить, повеса,

Посмей вздохнуть, когда тебя навеки

С ней разлучат,— тогда прощайся
с троном!

Запомни это! И ступай за нами! —
А ты, старик, ты мог бы только смертью

Свою вину пред нами искупить.—
Ты, чародейка, ты была б достойна

Любого, даже этого безумца,
Когда б себя он не унизил так,
Что стал девчонки нищей недостойным.

Но если ты открыть ему посмеешь

Свою лачугу иль обнять его,—
О, я клянусь, насколько ты прекрасна,

Настолько будет казнь твоя страшна.

(Уходит.)
Утрата
Я все равно погибла — и без казни.
Но, право, он не испугал меня.
Я раз иль два хотела вставить слово,

Сказать, что над лачугой и дворцом

Одно и то же солнце светит в небе.
Прошу вас, принц, оставьте нас, я знала,

Что так случится. Будьте осторожны.
А я спала и вот теперь проснулась.
Пойду опять пасти мои стада

И горько плакать...
Камилло
Говори, отец,
Пока ты жив, хоть пораскинь мозгами.
Пастух
Я не могу ни говорить, ни думать.
А ты-то, принц! Из-за твоей причуды

Погиб старик восьмидесяти лет,

Мечтавший умереть в своей постели,
В том домике, где умер дед, отец,
Лежать в могиле рядом с их костями.
Что сделал ты со мной! Теперь палач

Оденет в саван труп мой неомытый

И выбросит его без погребенья.
Проклятая! Уж ты, наверно, знала,
Что это принц. Куда ж ты занеслась?
О, горе! Если б умереть до казни!
(Уходит.)
Флоризель
Зачем так странно на меня ты смотришь?

Мйе тяжело, но я не испугался.
Преграды закаляют, и решенья

Не изменю я ни за что на свете.
Отцу не покорюсь и только буду

Упорнее стремиться к той же цели.
Камилло
Любезный принц, вам нрав отца известен.

Он сгоряча и слушать не захочет.
Да вы к нему пока и не пойдете,
Боюсь, он вас не пустит на глаза.

Дождитесь, принц, покуда он остынет.
Флоризель
И я дождусь. Камилло, это вы?
Камилло
Да, принц.
Утрата
Ведь сколько раз я говорила,

Что кончится бедой и счастье рухнет,
Едва о нем узнает кто-нибудь.
Флоризель
Нет, милая, твое не рухнет счастье,
Пока я верен,— если ж изменю,
Иссякнет жизнь и рухнет свод вселенной.

О, посмотри в глаза мне! Пусть отец

Отнимет трон! Что в нем? Моя держава —

Твоя любовь.
Камилло
Благоразумье, принц!
Флоризель
Моя любовь — мое благоразумье.
А если разум не в ладу с любовью,
Отраду я в безумии найду.
Камилло
В вас говорит отчаянье, мой принц.
Флоризель
Мне все равно — отчаянье иль доблесть

То, что поможет клятву мне сдержать.
Ни честь, ни слава, верьте мне, Камилло,

Ни древний трон Богемии великой,
Ни все богатства гор, земли, морей

Меня нарушить клятву не заставят,

Любимой изменить не соблазнят.
А потому, Камилло, вас прошу я,
Прошу как друга моего отца,
С которым ныне расстаюсь надолго:
Когда начнет о сыне он грустить,
Его утешьте дружбой и советом,

Смягчайте мудро гнев его неправый.
Я твердо верю, что дорогу в жизни

Мы для себя сумеем проложить.
Мои слова отцу вы передайте,
Скажите, что с возлюбленной моей

Уплыл я в море, потеряв надежду

С ней быть счастливым на родной земле.

Корабль мой близко, он предназначался

Для дел иных, но так велит судьба.
Куда плыву я — знать вам бесполезно.
Камилло
Желаю, принц, вам стойкости в нужде,
Но не гнушайтесь дружеским советом...

Зимняя сказка
825
Флоризель
Утрата, слушай...— Я сейчас, Камилло.—

Отходит с Утратой в глубину сцены.
Камилло
Бесповоротно он решил бежать.
Я был бы счастлив ехать вместе с ними,

Служить им верно, охранять в пути

И, воротясь в Сицилию родную,
Увидеть вновь несчастного Леонта,

Владыку моего и господина,
Которого люблю я всей душой.
Флоризель
Прошу простить, мой дорогой Камилло:

Так много дел, что я невежлив с вами.
Камилло
Мой милый принц, надеюсь, вы слыхали,

Что мне случалось вашему отцу

Оказывать различные услуги.
Флоризель
Да, вы служили преданно и честно.
Отец мой любит говорить об этом,
И он не знает, как вас наградить.
Камилло
Отлично, принц, тогда нет нужды клясться,

Что я люблю и короля и все,
Что королем любимо; это значит:
Люблю и вас, и вам хочу служить.

Примите ж мой совет, я укажу вам

Страну, где встретят дружбой и любовью

И вас, и вашу милую, с которой —
Храни вас небо! — только смерть, я вижу,

Вас разлучит. Так поскорей женитесь,
А я стараться буду, чтоб король

Забыл свой гнев и с вами примирился.
Флоризель
Со мной... король... но это будет чудо!

Камилло, друг мой, сотвори его —
И жизнь тебе отдам я.
Камилло
Вы решили,
Куда вам плыть?
Флоризель
Пока еще не знаю.
Игра судьбы нас вынудила к бегству,
И потому мы вверимся судьбе

И будем плыть по ветру.
Камилло
Если так —

Внимание! Немедля отправляйтесь

В Сицилию и со своей принцессой

(Что быть ей вашей, видно и слепцу)
Идите прямо к королю Леонту.
Конечно, нужен ей наряд, достойный

Подруги принца. Я уж представляю,
Как вас Леонт в объятья заключит

И со слезами радости у сына

Просить прощенья будет за отца,
Как будет руки целовать принцессе,
Как он любовь сравнит с прошедшим
гневом
И гнев отправит в тартар, а любовь

Оставит в сердце расцветать и крепнуть.
Флоризель
Но под каким предлогом, мой Камилло,

Явиться к королю?
Камилло
А вы скажите,
Что вас король послал к нему с приветом

И утешеньем. Как держаться дальше,
Как сообщить от имени отца
То, что пока лишь нам троим известно,
Я напишу вам, принц; необходимо,
Чтобы с Леонтом вы при каждой встрече

Об этом говорили, чтобы в вас

Почувствовал он душу Поликсена

И, как ему, во всем поверил вам.
Флоризель
Благодарю. Придумано чудесно.
Камилло
И, право, это больше вам сулит,
Чем бегство в неизведанные воды

К далеким и враждебным берегам,
Где за бедой идет беда другая,
Где мореход, надеясь лишь на якорь,

Стоит подолгу в нежеланном месте.
Да и притом, запомните, мой принц,

Основа для любви — благополучье,
А горе разрушает красоту

И убивает чувства.
Утрата
Вы неправы.
Румянец гаснет в горестях нужды,
Но чувства неизменны.
Камилло
Что я слышу!
Раз в сорок лет рождаются такие,
Как вы, пастушка.
Флоризель
Дорогой Камилло!

Насколько низок род ее и званье,

Настолько ж высока она душой.
Камилло
О да, хоть ей не дали воспитанья,
Она могла б учить учителей.

826
Весь Шекспир
Утрата
Оставьте, я и так уж покраснела.
Флоризель
Любимая, прекрасная Утрата!
За что нам дан такой тернистый путь! —

Вы моего отца спасли, Камилло.
Вы друг наш и целитель. Что мне делать?

Где средства взять, чтобы прийти к Леонту

В достойном принца пышном одеянье?
Камилл'о
Об этом, милый принц, не беспокойтесь.
В Сицилии ведь все мои богатства.
Я напишу, и вам дадут одежду.
А чтобы вы не удивлялись больше,

Пойдемте, я скажу вам кое-что.
Отходят в сторону.
Возвращается Автолик.
Автолик
Ха-ха! Ну какая же дура эта честность!

А доверчивость, ее родная сестрица,— то¬

же балда! Я спустил им весь мой хлам.

В моем коробе не осталось ни фальшивых

бриллиантов, ни ленточки, ни зеркальца,

ни брошки, ни песенника, ни тесемки, ни

перчаток, ни шнурка, ни браслетки, ни ко¬

лечка — пусто! Каждый лез первым, точно

я продавал амулеты, которые приносят

счастье. Тут-то я и приметил, чей кошелек

потолще, и хорошо это запомнил. Этот

шут, который хвалился своим умом, так

очаровался песнями девок, что не отходил

от меня, пока не вызубрил и слова и голос.

А глядя на него, и остальное стадо так

заслушалось, что весь ум ушел у них в уши.

Можно было в любой карман под юбку

залезать — никто бы и не заметил,— отре¬

зать кошелек, отпилить ключи от цепочки.

Каждый только и слышал что песни моей

милости и наслаждался этим враньем.

И пока они этак спали наяву, я прикарма¬

нил все кошельки, туго набитые для празд¬

ника. Не явись этот старый хрен со своими

воплями о дочке и о королевском сыне, не

спугни он этих галок с мякины, я бы уж ни

одного кошелька в живых не оставил.
Камилло, Флоризель и Утрата возвраща¬

ются на авансцену.
Камилло
Мое письмо прибудет вместе с вами

И все его сомненья разрешит.
Флоризель
А то письмо, что вам Леонт напишет...
Камилло
Подарком будет вашему отцу.
Утрата
Храни вас небо! Вы нам каждым словом

Сулите радость.
Камилло

(видит Автолика)
Это кто такой?
Он будет нам помощником прекрасным,

Мы не должны ничем пренебрегать.
Автолик

(в сторону)
Если они слышали — горе, я повешен!

Камилло
Эй, молодец! Чего тебя лихорадка тря¬

сет? Не бойся, мы тебе зла не сделаем.
Автолик
Я, сударь, человек бедный.
Камилло
Ну и оставайся таким. Никто у тебя

твоей бедности не украдет. Мы только хо¬

тим присвоить твой нищенский вид. Поэ¬

тому разоблачайся — пойми, брат, это не¬

обходимо — и обменяйся платьем вот

с этим господином. Хоть в проигрыше ос¬

танется он, мы тебе еще дадим прибавку.
Автолик
Я, сударь, человек бедный. (В сторо¬

ну.) Отлично вижу, кто вы такие.
Камилло
Ну, живей, живей! Видишь, господин

уже раздевается.
Автолик
Так вы взаправду? (В сторону.) Я, ка¬

жется, раскусил эти шутки.
Флоризель
Поторопись, любезный.
Автолик
Конечно, я вам благодарен за щед¬

рость. Но, по совести, мне неудобно...
Камилло

Отстегивай, отстегивай крючки.
Флоризель и Автолик меняются одеждой.
Прекрасная счастливица, пусть небо

Исполнит то, что вам я предсказал.
Подите за кусты, переоденьтесь.
Лицо закройте шарфом, на глаза

Надвиньте шляпу принца, чтобы в гавань

Неузнанной пробраться,— я уверен,
За вами кое-кто уже следит.

Зимняя сказка
827
Утрата
Играть, я вижу, надо как на сцене.
Камилло
Нельзя иначе. Вы готовы, принц?
Флоризель
Да если б я отца родного встретил,
Он, кажется, меня бы не узнал.
Камилло
Нет, вам придется обойтись без шляпы.
(Отдает шляпу Утрате.)
Идите же, принцесса.
(Автолику.)
Друг, прощай!

Автолик
Adieu, синьор!
Флоризель

Утрата, мы забыли!..
Два слова...
(Шепчет ей на ухо.)
Камилло

(в сторону)
Я тотчас же королю

Скажу об их побеге и открою,
Куда они отплыли. Может быть,
За ними он отправится в погоню,
А я, сопровождая короля,
Сицилию увижу, по которой

Как женщина вздыхаю.
Флоризель
Да помогут

Нам небеса. Камилло, мы идем.
Камилло

Да, да, идите. Чем быстрей, тем лучше.
Флоризель, Утрата и Камилло уходят.

Автолик
Хо-хо, я понял все, я слышал все! Неда¬

ром главное для вора: острый слух, зоркий

глаз и проворные руки. Хороший нюх тоже

не мешает — чтобы вынюхать работу для

других частей тела. Однако в наши дни

мошеннику— рай. Такой обмен хорош

и без приплаты, а с приплатой это сущий

клад. Боги нам помогают, что ни делаешь,

все удается. Сам принц плутует: удирает от

отца, да еще с камнем на шее. Считай

я честным предупредить короля— я бы

к нему не побежал. Но скрыть от него —

много бесчестней. Поэтому останусь верен

своим убеждениям.
Входят крестьянин и пастух.
В сторонку, в сторонку. Еще одно дельце

для хорошей головы. Умный человек везде

найдет работу: на каждом перекрестке,

в каждой лавке, в церкви, на суде, даже

возле виселицы.
Крестьянин
Будет, будет, ну что ты за человек! На¬

до сказать королю, что она подкидыш, а не

твоя дочь.
Пастух
Нет, ты послушай...
Крестьянин
Нет, дай мне сказать...
Пастух
Ну, выкладывай.
Крестьянин
Если она не твоя плоть и кровь, значит,

твоя плоть и кровь ничем короля не оскор¬

била. Значит, твою плоть и кровь не за что

наказывать. Покажи те веши, которые бы¬

ли при ней. Все, что было на ней и с ней,

кроме того, что она сама хранит в секрете.

Пускай тогда закон свистит. Плевать тебе.
Пастух
Я все расскажу королю, каждое слово

и все проделки его сынка. Он и с отцом

поступил нечестно и со мной — хотел меня

свояком самому королю сделать.
Крестьянин
Именно свояком, никак не меньше. Вот

вздорожала бы наша кровь, уж я не знаю,

почем стала бы за унцию!
Автолик

(в сторону)
И умны же, сукины дети!
Крестьянин
Ну, пошли к королю. Как увидит, что

в этом узелке, дернет он себя за бороду!
Автолик

(в сторону)
Не помешал бы их донос побегу моего

благодетеля!
Крестьянин
Только бы застать его во дворце.
Автолик

(в сторону)
Хоть по природе я вор, а иногда бываю

честным. Спрячем в карман примету раз¬

828
носчика. (Снимает фальшивую бороду.)

Эй, вы, мужичье! Куда ковыляете?
Пастух

Во дворец, почтенный господин.
Автолик
У вас там дела, что ли? Какие, с кем?

Что в этом узле? Ваше имя, ваше звание,

состояние, воспитание, сколько вам лет —

все выкладывайте, живее!
Крестьянин
Мы люди простые, сударь!
Автолик
Ложь! Вы люди грубые, лохматые, по¬

давайте мне правду. Лгать полагается

только купцам. Лгут они нам, солдатам,

а мы им платим за это звонкой монетой,

а не острым клинком, так что лгут они

не даром.
Крестьянин
Ваша милость хотели, видно, и нам

заплатить, да вовремя спохватились.
Пастух
Ведь вы придворный, сударь, с вашего

позволенья.
Автолик
С позволенья или без позволенья, но

я придворный. Разве ты не видишь по моей

одежде, что я придворный? Разве ты не

видишь по моей осанке, что я придворный?

Разве не чувствуешь по моему запаху, что

я придворный? Разве не понимаешь по мо¬

ему презрению к тебе, что я придворный?

Ты думаешь, если я расспрашиваю о твоих

делишках, значит, я не придворный? Я при¬

дворный с головы до ног, и я могу тебя

при дворе и водворить и выдворить, так

что докладывай по порядку!
Пастух
У меня, сударь, дело к королю.
Автолик
А адвокат у тебя есть?
Пастух
А что это такое, с вашего позволенья?
Крестьянин
Адвокатами при дворе называют индю¬

ков. Скажи, что у тебя их нет.
Пастух
Нет у меня, сударь, ни индюка, ни пету¬

ха, ни курицы.
Весь Шекспир
Автолик
Какое счастье, что рожден я знатным!
Но я ведь мог родиться мужиком,
Вот почему к ним снизойти хочу я.
Крестьянин
Наверно, знатный вельможа.
Пастух
Платье на нем хорошее, да носит он

его плохо.
Крестьянин
Это самый вельможа и есть, когда ду¬

раком покажется. Важная особа, я это ви¬

жу по его зубочистке.
Автолик
Вон тот узел — что в этом узле? Короб¬

ка? Что в ней такое?
Пастух
Сударь, в этой коробке такая тайна,

которую может знать один лишь король,

и он ее скоро узнает, если только я до него

сразу доберусь.
Автолик
Старик, ты напрасно трудишься.
Пастух
Почему, сударь?
Автолик
Короля нет во дворце. Он поехал на

новом корабле освежиться и проветриться.

Если ты способен чувствовать— я тебе

скажу, что у короля большая печаль.
Пастух
Я слышал, сударь; толкуют, что вино¬

ват в этом его сын, который хотел женить¬

ся на дочери пастуха.
Автолик
И если этот пастух еще не схвачен, пусть

удирает. Ему грозят такие муки, такие пыт¬

ки, от которых лопаются кишки у человека

и разрывается сердце у чудовища.
Крестьянин
Вы так думаете, сударь?
Автолик
И это грозит не только ему, но и всем

его родственникам до пятого колена — ни¬

кто не минует палача. И так им и надо!

Какой-то подлый, выживший из ума овчар

задумал породниться с королевским сы¬

Зимняя сказка
829
ном. Иные говорят, что его побьют ка¬

мнями, но, по-моему, это слишком мягкая

смерть. Переставить трон нашего монарха

в овчарню! Да самой страшной казни мало

за это!
Крестьянин
С вашего позволенья, сударь, вы не

слыхали, есть у этого старика сын?
Автолик
Есть, и с него заживо сдерут кожу. По¬

том вымажут медом и поставят возле оси¬

ного гнезда. Там он будет стоять, пока на

три четверти не умрет. Потом его оживят

водкой или другим горячительным и в са¬

мый жаркий день приставят к кирпичной

стене, которую палит южное солнце, и так

он будет стоять, пока мухи не заедят его

насмерть. Но к чему толковать об этих

гнусных мошенниках? Скажите лучше, доб¬

рые люди, что у вас за дело до короля,—

вы, мне кажется, люди простые и честные.

Если вы меня хорошо поблагодарите, я вас

провожу к королю и шепну ему словечно

в вашу пользу. Если кто-нибудь может вам

помочь, кроме короля, так это я.
Крестьянин
(пастуху)
Он, кажется, очень сильный человек.

Подмажь его, дай ему несколько золотых.

Власти — это упрямый медведь, но помани

их золотом— и будешь водить за нос.

Вывороти ему кошелек на ладонь — и дело

с концом. Ты только вспомни: «побьют

камнями, сдерут заживо кожу».
Пастух
Если ваша милость хотите нам по¬

мочь— вот все мое золото. Но я могу

сбегать домой и принести еще столько же,

а этот молодец покуда останется у вас

заложником.
Автолик
Когда я сделаю, что обещал, тогда

и отдашь.
Пастух
Слушаю, ваша милость.
Автолик
Хорошо, пока давай половину. А ты

тоже хлопочешь об этом деле?
Крестьянин
Отчасти да, почтенный господин. Но

хоть и плохо быть в моей шкуре, надеюсь,

ее с меня не сдерут.
Автолик
Это сделают только сыну пастуха. Или

повесят его, тоже будет острастка для дру¬

гих.
Крестьянин
Утешил, нечего сказать.— Нет, мы

должны увидеть короля и показать ему

наши диковины. Пускай узнает, что она

тебе не дочь, а мне не сестра, иначе мы

пропали. (Автолику.) Я дам вам, сударь,

столько же, сколько этот старик, когда де¬

ло будет сделано, и останусь вашим залож¬

ником, пока он не принесет золото.
Автолик
Я верю вам. Идите направо, к берегу

моря, я только отойду на минутку и —

за вами.
Крестьянин
Благословенье, что нам попался этот

человек, прямо благословенье.
Пастух
Пойдем, как он велел. Само небо его

послало, чтоб нам помочь.
Пастух и крестьянин уходят.
Автолик
Если бы я решил стать честным челове¬

ком, сама Фортуна мне помешала бы. Она

сует добычу мне прямо в рот. Теперь она

послала мне двойную благодать. И золото

получил, и принцу послужил, моему гос¬

подину. Может, еще за это и повышение

дадут. Сведу этих кротов безголовых

к принцу на корабль. Если он отправит их

на берег и не обратит внимания на их

донос— пусть назовет меня бродягой за

мою услужливость. Этой кличкой меня не

прошибешь, я уже к такому позору при¬

вык. Сведу их к принцу, может, из этого

что-нибудь и выйдет. (Уходит.)

830
Весь Шекспир
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Зал во дворце Леонта.
Входят Леонт, Клеомен, Дион, Паулина

и другие.
Клеомен
О государь, довольно предаваться

Бесплодной скорби! Грех уже искуплен.

Раскаянье превысило вину.
Пора вам поступить подобно небу,

Которое простило вас давно.
Забудьте то, что позабыли боги.
Леонт
Пока я жив и помню Гермиону,
Моя вина мне будет сердце жечь.
Могу ль простить себе я злодеянье,

Лишившее наследника престол мой,

Убившее нежнейшую подругу,
Которой нет подобных на земле?
Паулина
К несчастью, это слишком справедливо!

Мой государь, когда бы вы собрали

Всех в мире жен и взяли бы от каждой

Все лучшее, чтобы создать одну,
Она б с убитой вами не сравнилась.
Леонт
Да, ты права! С убитой... гм, с убитой...

Ты не упустишь случая ужалить!
Какое право... Впрочем, мы не будем...
Но перестань мне это повторять!
Клеомен
Есть тысячи предметов для беседы,
Вполне достойных вашей доброты

И более полезных государю.
Паулина
Я знаю, вы женить его хотите.
Дион
Чего ж другого можем мы хотеть?

Сударыня, иль вам не жаль отчизны,
Не жаль, что род высокий прекратится?

Подумайте, какая вспыхнет смута,
Когда король останется бездетным.
Пусть радует нас то, что в лучший мир

Вознесся дух покойной королевы.
Наш долг теперь — подумать о живых.
А что важней для блага всей державы,
Чем нового наследника рожденье?
Паулина
Но где найти для короля подругу,

Достойную усопшей? И возможно ль
Препятствовать велению богов?
Не прорицал ли Аполлон могучий,
Что будет без наследника Леонт

До той поры, покуда не найдется

Потерянная дочь? Такого чуда,
Равно как возвращенья Антигона,
Наш слабый ум вообразить не может.
Но что с того? Нет, сударь, ваш совет

Противен воле неба.— Не тревожьтесь!

Наследник вам найдется, государь!
Ведь завещал же Александр Великий

«Достойнейшему» трон — и отыскался

Ему наследник.
Леонт
Верно, Паулина,
Ты свято память Гермионы чтишь.
Когда б я не отверг твоих советов,
Я и теперь, счастливый, бы глядел

В глубокие глаза моей подруги

И принимал дары желанных губ.
Паулина
И сколько бы они вам ни дарили,

Богатство их росло бы.
Леонт
Ты права!
Нет жен таких! И если б я женился

И отдал сердце менее достойной,
Передо мной бы встал, как судия,

Священный дух прекрасной Гермионы

И молвил бы: «За что?»
Паулина
Да, государь,
И так спросить она была бы вправе.
Леонт
Конечно, вправе. Страшно и подумать,
Но я убил бы новую жену.
Паулина
Я только бы того и добивалась!
Когда б могла я духом королевы

Явиться к вам, о, я бы вам велела

Смотреть в глаза своей второй жене

И перед ней мне объяснить свой выбор.
И вас ударом грома поразил бы
Мой крик прощальный: «Помни обо мне!»
Леонт
Ее глаза сияли мне как звезды,
А у других они — потухший уголь.
Не бойся, Паулина, у Леонта

Другой жены не будет.

Зимняя сказка
Паулина
Дайте клятву

Жениться только с моего согласья.
Леонт

Спасением души тебе клянусь.
Паулина

Вы, господа, свидетелями будьте.
Клеомен

Как вы его связали!
Паулина
Развяжу!
Когда найду подобье Гермионы.
Клеомен
Сударыня...
Паулина
Молчите! — Государь,

Когда вы захотите вновь жениться,

Позвольте мне найти для вас подругу.

Одну я знаю — старше Гермионы,
Но на нее похожую настолько,
Что светлый дух погибшей королевы

Благословил бы вас на этот брак.
Леонт
Ты верный друг! Итак, распоряжайся

Моей судьбой.
Паулина

(в сторону)
Вы женитесь не раньше,

Чем встанет из могилы Гермиона.

Входит придворный.
Придворный
К вам, государь, какой-то чужеземец.

Себя он называет Флоризелем,
Богемским принцем, сыном Поликсена.
И с ним принцесса — дивной красоты.
Леонт
Что? Так внезапно! Быть того не может!

Несовместим с его державным саном

Такой приезд. У них большая свита?
Придворный

Нет, только челядь, да и то немного.
Леонт
Ты говоришь, принцесса тоже здесь?
Придворный

Красавица! Я не видал подобной!
831
Паулина
О Гермиона! Новый век всегда

Глядит с пренебрежением на старый.
И, мертвая, ты новой красоте

Дорогу уступаешь. Вы же сами

Писали ей надгробные стихи:
«Не будет, нет и не было подобной!»
И так остыл недавний ваш восторг,
Что гостью вы находите прекрасной!
Придворный
Сударыня, простите! Королеву

Почти забыл я — но, прошу прощенья,

Лишь только вы увидите принцессу,
Ей похвала сорвется с ваших губ.
Я слов не нахожу, ее достойных.
Здесь будут все у ног ее.
Паулина
Да что вы!
И женщины?
Придворный
О, женщины полюбят

Ее за то, что лучше всех она,
А мы — за то, что лучшая из женщин.
Леонт
Ты, Клеомен, с друзьями выйди к ним

И приведи гостей в мои объятья.
Клеомен и другие уходят.
Нет, это все мне кажется загадкой.
Паулина
Вот если б жив был наш чудесный принц —

Как с этим гостем мог бы он сдружиться!

Они ведь однолетки.
Леонт
Паулина!
Оставь! Когда ты говоришь о принце,
Мне кажется, он снова умирает.
Зачем, зачем ты это мне сказала —
При виде гостя я с ума сойду.
Вот он идет.
Входят Клеомен, Флоризель, Утрата

и другие.
Я рад вас видеть, принц!
О, ваша мать была верна супругу!

Клянусь, вы так похожи на отца,
Что, если бы мне лет на двадцать меньше,

Я кинулся бы к вам, воскликнув: брат!
И забросал словами, доверяя
Вам чувства, мысли, шалости, надежды!
Привет вам, принц, привет! И вам,
принцесса!
Какая вы красавица! Увы!
И у меня такие были дети,

832
Весь Шекспир
И мог я быть счастливейшим отцом,
Но сам разрушил собственное счастье,

Отвергнул дружбу вашего отца,
Которого я так люблю доныне,
Так жажду вновь хотя бы раз увидеть.
Флоризель
Я по его желанью прибыл к вам.
Отец мой шлет, как королю и брату,
Вам свой привет и просит передать,
Что, если б не томился он недугом,

Ослабившим и дух- его, и тело,
Он пересек бы земли и моря,
Чтоб вновь обнять любимого монарха.
Леонт
О, брат мой! Он, как прежде, благороден!

Я узнаю его высокий дух.
И гложет стыд меня сильней, чем прежде.

Я рад вам, дети, как земля весной

Теплу и солнцу рада. Но скажите,
Как ваш отец такую красоту

Доверить мог безумству океана

И ради недостойного собрата

Послать принцессу в этот тяжкий путь?
Флоризель
Мой государь, мы к вам явились прямо

Из Ливии.
Леонт
Где правит храбрый Смал,

Которого и любят и боятся?
Флоризель
Да, государь. Он слезы лил невольно,
На мой корабль сопровождая дочь.
А мы, простясь, поплыли с южным
ветром,
Чтоб вашему величеству покорно

Привет отца сердечный передать.
От берегов Сицилии я свиту

Домой отправил — сообщить отцу,
Что сватовство успехом увенчалось

И я благополучно прибыл к вам.
Леонт
Пока вы здесь, пусть праведные боги

Благословляют счастьем эту землю.

Судьба послала вашему отцу

Достойное заслуг его потомство.
А я наказан за свои грехи.
О, если бы вернуть мне дочь и сына!
Входит придворный.

Придворный
Великий государь, такая весть,
Что невозможно было б ей поверить,

Когда б ее не подтверждало все!
Вам шлет король Богемии привет
И просит вас, чтоб задержали принца,

Который, сан, и честь, и долг забыв,

Бежал с пастушкой.
Леонт
Где ж он? Где король?
Придворный
Здесь, в городе, я прямо от него.
Я говорю бессвязно, но событье

Настолько неожиданно... Простите,
Я отклонился вновь... Когда король

Шел ко дворцу, ему упали в ноги

Два пастуха — как после оказалось,
Отец и брат поддельной королевы,

Бежавшей с юным принцем.
Флоризель
Что я слышу!

Камилло, благороднейший, честнейший,

Нас выдал!
Придворный
Вы спросите у него.
Он прибыл с государем.
Леонт
Кто? Камилло?
Придворный
Да, государь, и я с ним говорил.
Он пастухов допрашивал. Вот случай!
Их ужас невозможно описать.
Валяются в ногах у короля,
Целуют землю, плачут и клянутся,
Но их король и слушать не желает

И казнью жесточайшей им грозит.
Утрата
О, мой отец! Нам подослали боги

Предателя, чтоб наш союз расторгнуть.
Леонт
Вы не венчались?
Флоризель
Нет, и я боюсь,
Что легче звездам обвенчаться с морем.
Леонт
Скажите, принц, возлюбленная ваша —

Дочь короля?
Флоризель
Конечно,— с той минуты,

Когда она моей женою станет.
Леонт
Увы, поспешность вашего отца

Заставит долго ждать такой минуты.

Зимняя сказка
833
Мне жаль, мой принц, мне очень жаль,
что вы
Сыновний долг решаетесь нарушить,
И я скорблю, что избранная вами

Настолько ниже вас происхожденьем

И вам, увы, не может стать женой.
Флоризель
О, посмотри в глаза мне, дорогая!
Пусть нам враждебны боги и отец,
Мою любовь они убить не в силах.—
Я умоляю, государь, когда-то

Вы были юны, вы, как я, любили,—
Вы можете спасти мою любовь.
Отец ни в чем, ни в чем вам не откажет —

Сокровище отдаст вам, как безделку!
Леонт
О, я не знал, тогда пускай вручит

Мне вашу драгоценную невесту.
Паулина
Мой государь, у вас блестят глаза!
Но вспомните, за пять недель до смерти

Супруга ваша не была ль прекрасней?
Леонт
В ней... странно... мне почудилась... она!
( Флоризелю )
Я вам еще на просьбу не ответил,
Но я согласен. Где же ваш отец?
Мы с ним поговорим, я обещаю.
И если брак ваш не противен чести,
Я вам обоим друг. Пойдемте, принц.

Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Сицилия. Перед дворцом Леонта.

Дворянин и Автолик.
Автолик
Простите, сударь, вы присутствовали

при этом?
Дворянин
Я видел, как вскрывали ларчик. В это

время пастух начал что-то рассказывать.

И вдруг на их лицах выразилось неопису¬

емое изумление, нам всем приказали уда¬

литься, и я расслышал только, что пастух

нашел ребенка.
Автолик
Хотелось бы знать, чем это кончилось.
Дворянин
Я только это и знаю. Король и Камил¬

ло прямо в лице переменились. Глаза у них
27	Весь Шекспир, т 2
чуть не вылезли на лоб. Они молчали, но

удивление их было такое, как будто целый

мир не то погиб, не то родился. И нельзя

было догадаться, чем это вызвано: горем

или радостью. Во всяком случае, они узна¬

ли нечто невероятное. Но вот идет человек,

который, наверно, знает больше, чем я.
Входит второй дворянин.
Что нового, Роджеро?
Второй дворянин
Только то, что всюду готовятся

к празднествам. Сбылось пророчество ора¬

кула: дочь короля отыскалась. В Сицилии

не хватит поэтов, чтобы воспеть чудеса,

случившиеся за какой-нибудь час.
Входит третий дворянин.
Вот управитель госпожи Паулины. Он, на¬

верно, знает больше моего. Ну, что слыш¬

но, синьор? Вся эта правда так похожа на

сказку, что ей не веришь. Неужели король

нашел наследную принцессу?
Третий дворянин
Совершенно точно. Доказательства та¬

кие, что кажется, будто сам все видел.

Мантия королевы Гермионы, ее ожерелье

на шее ребенка, лежавшая в ларчике запис¬

ка Антигона, руку которого все узнают;

наконец, царственный облик молодой де¬

вушки, ее сходство с матерью, врожденное

благородство осанки и тысячи других при¬

знаков свидетельствуют, что она королев¬

ская дочь. А встречу королей вы видели?
Второй дворянин
Нет.
Третий дворянин
Вы пропустили зрелище, которого не

опишешь. Если б вы видели их радость!

А потом слезы! Казалось, плачет само го¬

ре, вынужденное покинуть их сердца. Лица

королей стали неузнаваемы, и только по

одежде можно было догадаться, что это

они. Наш король был вне себя от радости,

что нашел пропавшую дочь. Но радость

напомнила ему о другой потере, и он начал

восклицать: «О Гермиона, Гермиона!» По¬

том он просил прощения у богемского ко¬

роля, потом кинулся обнимать своего зятя,

потом принялся опять душить в объятиях

свою дочь. И кончил тем, что стал благо¬

дарить старого пастуха, стоявшего тут же,

подобно памятнику, разрушенному време¬

нем и бурями, видавшему многие царства

и многих королей. Одним словом, я никог¬

да не слышал и не видел ничего подобного.

834
Весь Шекспир
Второй дворянин
А что стало с Антигоном, с тем, кото¬

рый увез ребенка?
Третий дворянин
А это как в старой сказке, где события

продолжают наворачиваться, хотя никто

уже не верит и не хочет слушать: Антигон

был разорван медведем. Это рассказывает

сын пастуха, и в том, что он не врет,

убеждает не только его простодушие и ис¬

кренность, но также перстень и платок по¬

гибшего, которые Паулина узнала.
Первый дворянин
А что сталось с его кораблем и спут¬

никами?
Третий дворянин
Корабль потерпел крушение на глазах

пастуха в ту самую минуту, как был рас¬

терзан Антигон. Так что все, кто участво¬

вал в этом преступном деле, погибли имен¬

но тогда, когда малютка была спасена.

Пастух подробно рассказал об их смерти.

Но какая благородная борьба между горем

и радостью бушевала в сердце Паулины!

Она оплакивала гибель супруга и в то же

время благодарила оракула за исполнение

пророчества. Она подняла принцессу

и сжала в объятиях так, как будто хотела

навеки приковать ее к сердцу, чтобы не

потерять вторично.
Первый дворянин
Да, величие этой сцены было достойно

царственных актеров.
Третий дворянин
Но самым трогательным было дру¬

гое — то, что выудило из глаз моих если не

рыбу, так целый поток слез. Вы не пред¬

ставляете, как потрясающе подействовал

на дочь рассказ о смерти королевы — чис¬

тосердечное и горестное признание короля.

Она сначала слушала безмолвно, но вдруг

воскликнула: «Несчастный день!»— и за¬

лилась кровавыми слезами, я говорю —

кровавыми, потому что сердце мое тоже

плакало кровью. При этом зрелище даже

люди твердые как мрамор изменились

в лице, а иные лишились чувств. Это было

всеобщее горе.
Первый дворянин
Они уже вернулись во дворец?
Третий дворянин
Нет, принцесса услышала, что Паулина

хранит у себя статую покойной короле¬
вы — многолетний и недавно законченный

труд знаменитого мастера Джулио Рома¬

но, который с таким совершенством под¬

ражает природе, что, кажется, превзошел

бы ее, когда бы сам он был бессмертен

и мог оживлять свои творения. Говорят, он

придал статуе такое сходство с Гермионой,

что, забывшись, можно к ней обратиться

и ждать ответа. Туда и направилась прин¬

цесса в великом нетерпении любви. И там

они все останутся на вечернюю трапезу.
Второй дворянин
Я всегда подозревал, что у Паулины

есть какая-то тайна. Со дня смерти Гер¬

мионы она по два, по три раза в день

посещала свою уединенную виллу. Не пой¬

ти ли и нам туда, чтоб разделить всеоб¬

щую радость?
Первый дворянин
Кто же, имея возможность туда пойти,

откажется от этого? Там новая радость

рождается каждое мгновенье, а мы упуска¬

ем такое зрелище. Идемте.
Дворяне уходят.
Автолик
Вот когда я мог заработать повышение,

если бы не темные пятна на моей прошлой

жизни. Ведь это я привел пастуха и его

сына на корабль принца, я рассказал ему

все, что они болтали о каком-то ларчике

и о всякой всячине. Только принц на ту

пору занят был мнимой пастушкой и ее

морской болезнью, хотя и сам он был не

в лучшем виде. А непогода не утихала,

и поэтому тайна осталась тайной. Впро¬

чем, не о чем тужить: если бы тайну рас¬

крыл именно я, разве эта услуга сняла бы

мои прежние грехи?
Входят пастух и крестьянин.
Вот шествуют те, кого я невольно обла¬

годетельствовал. На глазах расцветают от

счастья!
Пастух
Ну, сынок, у меня уже детей больше не

будет. Но твои сыновья и дочери— все

будут дворянами.
Крестьянин
(Автолику)
Очень рад, сударь, что встретил вас.

Намедни вы отказались драться со мной,

потому что я не был тогда прирожденным

дворянином. Видите этот камзол? Попро¬

буйте сказать, что не видите и что я не

прирожденный дворянин! Лучше уж скажи¬

Зимняя сказка
835
те тогда, что этот камзол не прирожден¬

ный дворянин. Ну-ка, скажите, что я лгу,

а тогда испытайте, прирожденный ли

я дворянин.
Автолик
Я вижу, сударь, что теперь вы прирож¬

денный дворянин.
Крестьянин
Да, и вот уже четыре часа пребываю

в этом звании.
Пастух
И я, сынок.
Крестьянин
И ты. Но я угодил в дворяне прежде,

чем мой отец. Потому что королевский

сын взял меня за руку и назвал братом,

потом оба короля назвали моего отца бра¬

том. Потом принц, мой брат, и принцесса,

моя сестра, назвали моего отца отцом.

И тогда мы заплакали, и это были наши

первые дворянские слезы.
Пастух
Поживем, сынок,— будут не последние.
Крестьянин
А иначе было бы обидно — раз уж мы

попали в такое положение.
Автолик
Сударь, я смиренно молю вас, простите

мне все провинности перед вашей милос¬

тью и замолвите за меня словечко принцу,

моему прежнему хозяину.
Пастух
Изволь, сынок, не отказывай ему. Уж

будем благородны, коль попали в благо¬

родные.
Крестьянин
Ты изменишь свою жизнь?
Автолик
Непременно, если вашей милости угод¬

но.
Крестьянин
Давай руку. Я поклянусь принцу, что

ты такой же верный и честный малый, как

всякий человек в Богемии.
Пастух
Можешь это сказать, но зачем клясть¬

ся?
Крестьянин
Как же не клясться, когда я дворянин?

Пусть мужичье говорит просто, а я буду

клясться.
Пастух
А что, если это вранье, сынок?
Крестьянин
Какое бы ни было вранье, истинный

дворянин может ради своего друга по¬

клясться. И я непременно поклянусь прин¬

цу, что ты честный малый и больше не

будешь пьянствовать, хотя и знаю, что ты

нечестный малый и пьянствовать будешь.

Непременно поклянусь.
Автолик
А я, сударь, изо всех сил буду это до¬

казывать.
Крестьянин
Главное, стань честным. И если я тогда

не удивлюсь, почему ты пьянствуешь, на¬

зови меня лжецом.
Трубы.
Слышишь, короли и принцы, наши род¬

ственники, идут смотреть изображение ко¬

ролевы. Идем, ступай за нами; мы тебе

будем добрыми господами.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Капелла в доме Паулины.
Входят Леонт, Поликсен, Флоризель,

Утрата, Камилло, Паулина, придвор¬

ные и слуги.
Леонт
Спасибо, дорогая Паулина,
Я так тебе обязан.
Паулина
Государь!
Я не по злобе вас порой сердила.
Я вам добра желала, и за это

Вы мне добром платили. Но сегодня,
В мой скромный дом придя желанным
гостем
С державным братом, с юною четой —

Наследниками нашего престола,—
Вы оказали мне такую честь,
Что я мой долг не оплачу и жизнью.
Леонт
О Паулина! Только беспокойство

Тебе мы этой честью причинили.

836
Весь Шекспир
Я с наслажденьем осмотрю твой дом.
Но где же то, чего принцесса жаждет,
Где изваянье матери ее?
Паулина
Она была живая несравненна,
И потому ее изображенье

Затмило все творенья рук людских.
Ему не место в общей галерее.
Она вон там. Холодный этот камень

С живою королевой больше схож,
Чем спящий с мертвецом. Вы посмотрите!
Распахивается занавес и открывает Гермиону,

стоящую на пьедестале в виде статуи.
Молчанье ваше — признак восхищенья,

Но все-таки скажите что-нибудь.
Вам слово, государь! Она похожа?
Леонт
Непостижимо! О прекрасный мрамор,

Когда б я мог услышать твой укор

И радостно воскликнуть: Гермиона!
Но ты молчишь, ты упрекать не можешь,

И тем вдвойне похож ты на нее.
Но все ж таких морщин у Гермионы

Я, Паулина, что-то не припомню.
Она здесь много старше.
Поликсен
Это верно.
Паулина
Тем прозорливей наш великий мастер.
Он на шестнадцать лет ее состарил,
Как если бы она не умерла.
Леонт
Такой она была бы мне на радость.
А ныне я, живое знавший тело,
Пред равнодушным мрамором стою

И не могу холодное величье

Склонить мольбой к любви, к ответной
ласке.
Позор, позор! Она как будто молвит:
Не я из камня сделана, а ты.
Но это колдовство! В ней все живое!
Я вспоминаю... Дочь моя, смотри,
Ты веришь ли? Но что с тобой, Утрата,
И ты подобно статуе стоишь...
Утрата
Мой государь, позвольте мне — не знаю...

Позвольте стать пред нею на колени

И попросить ее благословенья.
О мать, о дорогая королева,
Дай руку мне твою поцеловать!
Паулина

Не прикасайтесь! Краски еще влажны.
Камилло
О государь! Пора изгнать печаль!
Ужель шестнадцать лет ее не стерли!

Какое счастье может столько жить,
Какое горе вправе столько длиться!
Поликсен
Мой милый брат, о, если бы я знал,
Как облегчить твоей печали бремя,
Взять хоть частицу горя твоего!
Паулина
Когда б я знала, государь, что вас

Так опечалит это изваянье,
Нет, я бы вам его не показала!
Леонт
Не закрывай!
Паулина
Нельзя смотреть так долго,

Не то воображенье вас обманет

И вам она покажется живой.
(Хочет задернуть занавес.)
Леонт
Оставь, оставь! Но, боги, что за чудо!
Кто создал эту статую? Смотри:
Она ведь дышит! Разве в этих жилах

Не бьется кровь?
Поликсен
Прекрасное творенье!

Мне чудится улыбка на губах.
Леонт
Глаза блестят, какая мощь искусства!
Паулина
Нет, я закрою! Право — государь

Подумать может, что она живая.
Леонт
О Паулина, если я обманут,
Пускай обман продлится двадцать лет!
Да есть ли счастье больше на земле,
Чем это счастье моего безумья!
Паулина
Мне жаль вас, государь, так долго мучить,

Вам волноваться вредно.
Леонт
Ах, оставь!
Что сладостней подобного мученья!
А все-таки она, клянусь вам, дышит.

Зимняя сказка
837
Вы надо мною можете смеяться,
Но я хочу ее поцеловать.
Паулина
Да что вы, государь! Остановитесь!
Ведь краска на губах ее свежа.
Вы можете гармонию нарушить.
Уж лучше я задерну.
Леонт
Перестань!
Я двадцать лет могу смотреть.
Утрата
Я тоже!
Готова здесь не меньше простоять!
Паулина
Иль уходите, или приготовьтесь

И не такие чудеса увидеть.
Да! Если хватит мужества у вас,
Я изваянье двигаться заставлю —
Сойти и взять вас за руку. Но только

Прошу вас не подумать, государь,
Что я тут занимаюсь чернокнижьем.
Леонт
Все, что ты в силах, сделай, Паулина!

Сойти велишь ей — буду я смотреть.

Велишь ей говорить — я буду слушать.
О, ты ведь можешь! Пусть сойдет
на землю,
Пусть говорит!
Паулина
Согласна, государь.
Но вы должны всем сердцем верить чуду.

Не шевелитесь. Тот, кто хочет видеть

Здесь колдовство, пускай уйдет.
Леонт
Мы верим
И жаждем чуда.
Паулина

Музыка, играй!
Музыка.
Пора, проснись! Не будь отныне камнем!

Покинь свой склеп для радостного солнца!

Приди в объятья дружбы и любви!
Приди, мы ждем! Лишь мертвые
недвижны,

Но движется и дышит тот, кто жив.

Гермиона сходит с пьедестала.
Она сошла. Подходит. Не пугайтесь.
Как темным чарам замысел мой чужд,
Так все с живой природой в ней согласно.
Теперь до гроба с ней не разлучайтесь,

Иль королеву вы убьете вновь.
Мой государь, прошу вас, дайте руку.

Когда-то вы ее руки просили,
Теперь супруга вашей ждет руки.
Леонт

(обнимает ее)
О, теплая! Пусть это волшебство.
Ему я верю, как самой природе.
Поликсен

Она его целует!
Камилло
Обнимает!
Она жива! Так что ж она молчит?
Поликсен
Пусть нам расскажет, где она таилась

И как была похищена у смерти.
Паулина
Вель вы лжецом назвали бы любого,
Кто вам сказал бы, что она жива.
Но видите: жива, хотя молчит.
Так потерпите! — Милая принцесса,

Склонитесь перед матерью своей,
Просите у нее благословенья.—
Вот ваша дочь!
Утрата падает на колени перед Гермионой.
Гермиона
О, посмотрите, боги!

Пролейте благодать на дочь мою!
Кто спас тебя, дитя мое, скажи мне!
Где ты жила? Как ты нашла отца?
От верной Паулины я узнала,
Что Аполлон предрек тебе спасенье,
И для тебя я сохранила жизнь.
Паулина
Она вам все расскажет, будет время!
Не омрачайте этот светлый миг

Минувшим горем. Милые счастливцы,

Идите во дворец. Пусть вашу радость

Разделит весь народ. А я останусь,
Чтоб, как голубка на засохшей ветке,

Оплакивать покойного супруга,
С которым встречусь только в лучшем
мире.
Леонт
Нет, Паулина, победи печаль!
Жену мне выбрать я тебе позволил,

Позволь мне выбрать мужа для тебя.
Где ты нашла жену мою — не знаю

И не могу понять, ведь каждый день,

Молясь, я плакал на ее могиле.

838
Весь Шекспир
Но мужа мне искать недалеко,
Тебя он ждет.— Ну, подойди, Камилло.

Дай руку той, чей ум и добродетель

Прославила молва и подтверждают

Два короля. Идемте во дворец.—
Что? Гермиона! Ты на брата смотришь?

Простите же меня. Вы оба чисты,
А я безумец. Вот твой юный зять,
Сын короля. Он волею богов

Помолвлен с нашей дочерью.— Идемте.—

Веди нас, дорогая Паулина,
Туда, где мы за дружеским столом

Расспросим и расскажем по порядку,
Где каждый был, как жил он эти годы.—

Не правда ли, пора за пир, друзья!
Уходят.

Перевод Мих. Донского

Калибан, Стефано, Тринкуло.

С картины В. Кауаьбаха
^ Миранда просит Просперо утишить бурю. С картины Г. Гофмана

Бермудские острова
Действующие лица
Алонзо, король Неаполитанский.

Себастьян, его брат.
Просперо, законный герцог Миланский.

Антонио, его брат, незаконно захвативший

власть в Миланском герцогстве.

Фердинанд, сын короля Неаполитанского.

Г о н з а л о, старый честный советник короля

Неаполитанского.
Адриан ! придворные

Франсиско J r г

Калибан, раб, уродливый дикарь.
Трин куло, шут.
С т е ф а н о, дворецкий, пьяница.
Капитан корабля.
Боцман.
Матросы.
Миранда, дочь Просперо.
Ариэль, дух воздуха.
Ирида \
Церера

Юнона ) духи.
Нимфы

Жнецы ]
Другие духи, покорные Просперо.
Место действия — корабль в море, остров.
АКТ П
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Корабль в море. Буря. Гром и молния.
Входят капитан корабля и боцман.
Капитан
Боцман!
Боцман
Слушаю, капитан.
Капитан
Зови команду наверх! Живей за дело,

не то мы налетим на рифы. Скорей!.. Ско¬

рей!..
Капитан уходит; появляются матросы.
ЕРВЫЙ
Боцман
Эй, молодцы!.. Веселей, ребята, весе¬

лей!.. Живо! Убрать марсель!.. Слушай ка¬

питанский свисток!.. Ну, теперь, ветер, тебе

просторно — дуй, пока не лопнешь!
Входят Алонзо, Себастьян, Антонио,

Фердинанд, Гонзало и другие.
Алонзо
Добрый боцман, мы полагаемся на те¬

бя. А где капитан? Мужайтесь, друзья!
Боцман

А ну-ка, отправляйтесь вниз.

842
Весь Шекспир
Антонио
Боцман, где капитан?
Боцман
А вам его не слышно, что ли? Вы нам

мешаете! Отправляйтесь в каюты! Видите,

іпторм разыгрался? А тут еще вы...
Гонзало
Полегче, любезный, усмирись!
Боцман
Когда усмирится море!.. Убирайтесь!

Этим ревущим валам нет дела до королей!

Марш по каютам!.. Молчать!.. Не мешай¬

те!..
Гонзало
Все-таки помни, любезный, кто у тебя

на борту.
Боцман
А я помню, что нет никого, чья шкура

была бы мне дороже моей собственной!

Вот вы, советник. Может, посоветуете сти¬

хиям утихомириться? Тогда мы и не до¬

тронемся до снастей. Ну-ка, употребите ва¬

шу власть! А коли не беретесь, то скажите

спасибо, что долго пожили на свете, прова¬

ливайте в каюту да приготовьтесь: неровен

час, случится беда.— Эй, ребята, пошеве¬

ливайся! — Прочь с дороги, говорят вам!
Все, кроме Гонзало, уходят.
Гонзало
Однако этот малый меня утешил: он

отъявленный висельник, а кому суждено

быть повешенным, тот не утонет. О Фор¬

туна, дай ему возможность дожить до ви¬

селицы! Сделай предназначенную для него

веревку нашим якорным канатом: ведь от

корабельного сейчас пользы мало. Если

ему не суждено быть повешенным, мы про¬

пали.
Гонзало уходит, боцман возвращается.
Боцман
Опустить стеньгу! Живо! Ниже! Ниже!..

Попробуем идти на одном гроте.
Слышен крик.
Чума задави этих горлодеров! Они заглу¬

шают и бурю, и капитанский свисток!
Возвращаются Себастьян, Антонио и Го¬

нзало,
Опять вы тут? Чего вам надо? Что же,

бросить все из-за вас и идти на дно? Вам

охота утонуть, что ли?
Себастьян
Язва тебе в глотку, проклятый горлан!

Нечестивый безжалостный пес— вот ты

кто!
Боцман

Ах, так? Ну и работайте тогда сами!
Антонио
Подлый трус! Мы меньше боимся уто¬

нуть, чем ты, грязный ублюдок, наглая

ты скотина!
Гонзало
Он-то уж не потонет, если б даже наш

корабль был не прочней ореховой скорлу¬

пы, а течь в нем было бы так же трудно

заткнуть, как глотку болтливой бабы.
Боцман
Держи круче к ветру! Круче! Ставь грот

и фок! Держи в открытое море! Прочь

от берега!
Вбегают промокшие матросы.
Матросы
Мы погибли! Молитесь! Погибли!

(Уходят.)
Боцман

Неужто нам придется рыб кормить?
Гонзало
Король и принц мольбы возносят к Богу.

Наш долг быть рядом с ними.
Себастьян
Я взбешен.
Антонио
Нас погубила эта шайка пьяниц!..

Горластый пес! О, если б утонул

Ты десять раз подряд, избитый морем!
Г онзало
Нет, поручусь,— он виселицей кончит,

Хотя бы все моря и океаны

Уговорились потопить его!
Голоса

(внутри корабля)
Спасите!.. Тонем! Тонем!.. Прощайте,

жена и дети! Брат, прощай!.. Тонем! То¬

нем! Тонем!..
Антонио

Погибнем рядом с королем!
Все, кроме Гонзало, уходят.

Буря
Гонзало
Я бы променял сейчас все моря и оке¬

аны на один акр бесплодной земли — са¬

мой негодной пустоши, заросшей вереском

или дроком. Да свершится воля Господня!

Но все-таки я бы предпочел умереть сухой

смертью! (Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Остров. Перед пещерой Просперо.
Входят Просперо и Миранда.
Миранда
О, если это вы, отец мой милый,
Своею властью взбунтовали море,
То я молю вас усмирить его.
Казалось, что горящая смола

Потоками струится с небосвода;
Но волны, достигавшие небес,
Сбивали пламя. О, как я страдала,

Страданья погибавших разделяя!
Корабль отважный, где, конечно, были

И честные и праведные люди,
Разбился в щепы. В сердце у меня

Звучит их вопль. Увы, они погибли!
Была бы я всесильным божеством,
Я море ввергла бы в земные недра

Скорей, чем поглотить ему дала бы

Корабль с несчастными людьми.
Просперо
Утешься!

Пусть доброе твое не стонет сердце:
Никто не пострадал.
Миранда
Ужасный день!
Просперо
Никто не пострадал. Я все устроил,

Заботясь о тебе, мое дитя,—
О дочери единственной, любимой!
Ведь ты не знаешь — кто мы и откуда.
Что ведомо тебе? Что твой отец

Зовется Просперо и что ему

Принадлежит убогая пещера.
Миранда
Расспрашивать мне в мысль не приходило.
Просперо
Настало время все тебе открыть.
Но помоги мне снять мой плащ
волшебный!
(Снимает плащ.)
Лежи, могущество мое.
( Миранде.)
Утешься,
843
Отри, Миранда, слезы состраданья:

Столь бедственное кораблекрушенье,

Которое оплакиваешь ты,
Я силою искусства своего

Устроил так, что все остались живы.
Да, целы все, кто плыл на этом судне,

Кто погибал в волнах, зовя на помощь,

С их головы и волос не упал.
Садись и слушай: все сейчас узнаешь.
Миранда
Вы часто собирались мне открыть,
Кто мы; и прерывали свой рассказ

Словами: «Нет, постой, еще не время...»
Просперо
Но пробил час — внимай моим речам.

Когда в пещере поселились мы,
Тебе едва исполнилось три года,
И ты, наверное, не можешь вспомнить

О том, что было прежде.
Миранда
Нет, я помню.
Просперо
Ты помнишь? Что же? Дом или людей?

Поведай обо всем, что сохранила

Ты в памяти своей.
Миранда
Так смутно-смутно,

Скорей на сон похоже, чем на явь,
Все то, что мне подсказывает память.

Мне кажется, что будто бы за мной

Ухаживали пять иль шесть прислужниц.
Просперо
И более. Но как в твоем сознанье

Запечатлелось это? Что еще

В глубокой бездне времени ты видишь?

Быть может, помня, что происходило

До нашего прибытия на остров,
Ты вспомнишь, как мы очутились здесь?
Миранда
Нет, не могу, отец!
Просперо
Двенадцать лет!
Тому назад двенадцать лет, дитя,

Родитель твой был герцогом миланским,

Могущественным князем.
Миранда
Как? Так вы
Мне не отец?
Просперо
От матери твоей,
В которой воплотилась добродетель,

844
Весь Шекспир
Я знаю, что ты дочь моя. И все же

Был герцогом миланским твой отец,
А ты — наследницей его владений.
Миранда
О, небеса! Какое же коварство
Нас привело сюда? Иль, может, счастье?
Просперо
То и другое вместе: нас изгнало

Коварство, счастье — привело сюда.
Миранда
Ах! Сердце кровью облилось при мысли

О том, что я напомнила невольно

Вам горести былые... Что же дальше?
Просперо
Мой младший брат Антонио, твой дядя...

Узнай, Миранда, что и брат родной

Порой врагом бывает вероломным!..
Его любил я больше всех на свете

После тебя; я поручил ему

Делами государства управлять.
В то время герцогство мое считалось

Первейшим из владений италийских,
А Просперо — первейшим из князей,
В науках и в искусствах умудренным.

Занятьями своими поглощен,
Бразды правленья передал я брату

И вовсе перестал вникать в дела.
И тут, Миранда, твой коварный дядя...

Ты слушаешь меня?
Миранда
Со всем вниманьем!
Просперо
Он изучил, когда на просьбы надо

Согласьем отвечать, когда — отказом;

Кого приблизить, а кого сослать.
Он слуг моих себе служить заставил,

Переманил к себе моих друзей;
Держа в руках колки от струн душевных,

Он все сердца на свой настроил лад.
Вкруг моего державного ствола

Обвился он, как цепкая лиана,
И высосал все соки...
Миранда
Ах, отец!
Просперо
Но слушай дальше. Отойдя от дел,

Замкнувшись в сладостном уединенье,

Чтобы постичь все таинства науки,

Которую невежды презирают,
Я разбудил в своем коварном брате

То зло, которое дремало в нем.
Как, балуя, отец ребенка губит,
Так в нем мое безмерное доверье

Взрастило вероломство без границ.
Брат, опьяненный герцогскою властью,

Могуществом, богатством, и почетом,
И всеми атрибутами величья,
Которые ему я предоставил,
Как своему наместнику, решил,
Что он воистину миланский герцог:
Так лжец, который приучил себя

Кривить душой, быть с истиной в разладе,

Подчас в свою неправду верит сам.
Все возрастало честолюбье брата...
Ты слушаешь, Миранда?
Миранда
Ваш рассказ

Заставит и глухого исцелиться!
Просперо
Он грань хотел стереть меж тем, чем был

И чем казался; он хотел Миланом

Владеть один, всецело, безраздельно.
Ведь Просперо — чудак! Уж где ему

С державой совладать? С него довольно

Его библиотеки!.. И настолько

Мой брат стал жаждой власти одержим,

Что с королем Неаполя стакнулся:
Дань обещал выплачивать ему,
Признать себя вассалом королевским

И подчинить свободный мой Милан —

Увы, неслыханное униженье —
Короне неаполитанской...
Миранда
Боже!
Просперо
За это выторговал он... Скажи-ка,
Не изверг ли? И это брат родной!
Миранда
Я вашу матушку не осужу:
Злодеев носит и благое чрево.
Просперо
Итак, каков же был позорный торг?

Король Неаполя, мой враг заклятый,
С Антонио о том договорился,
Чтобы в обмен на денежную дань,
На подчиненье герцогства короне

Отдать изменнику мои права

И титул герцогский, изгнав меня

И весь мой род навеки из Милана.
Так и сбылось: в условленную ночь

Открыл мой брат ворота городские,
Своих пособников впустил в Милан,
И в ту же ночь нас увезли в изгнанье

Его клевреты. Ты рыдала горько...

Буря
845
Миранда
Увы! Не помню, как тогда рыдала,
Но заново сейчас об этом плачу:
Для слез моих достаточно причин.
Просперо
Еще немного потерпи — и повесть

Я доведу до нынешнего дня;
Иначе мой рассказ без смысла будет.
Миранда
Но почему же нас не умертвили?
Просперо
Законен твой вопрос. Они не смели!

Народ меня любил. Они боялись

Запачкаться в крови; сокрыть хотели

Под светлой краской черные дела.

Итак, поспешно вывезя на судне,
В открытом море нас пересадили

На полусгнивший остов корабля

Без мачты, без снастей, без парусов,
С которого давно бежали крысы,
И там покинули, чтоб, нашим стонам

Печально вторя, рокотали волны,
А вздохи ветра, вторя нашим вздохам,

Нас отдаляли от земли...
Миранда
О, ужас!
И я была обузой вам!
Просперо
Напротив,
Ты ангелом-хранителем была!

Божественным неведеньем сияя,
Ты кротко улыбалась мне, в то время

Как я стонал и слезы проливал

Под бременем обрушившейся скорби.

Твоя улыбка придала мне силы

И укрепила мужество мое.
Миранда
Но как спаслись мы?
Просперо
Волей провиденья.

Один вельможа неаполитанский,
По имени Гонзало, тот, кому

Отправить нас на гибель поручили,
Из состраданья наделил нас пищей

И пресною водой, дал нам одежду

И все необходимые припасы.
К тому же, зная, как я дорожу

Своими книгами, он мне позволил

С собою захватить те фолианты,
Что я превыше герцогства ценю.
Миранда

Ах, если б я могла его увидеть!
Просперо
Теперь я встану!
(Надевает свой плащ.)
Ты же, дочь моя,
Сиди и слушай о конце скитаний.
На этот остров выбросило нас.
И тут я стал учителем твоим —
И ты в науках преуспела так,
Как ни одна из молодых принцесс,
У коих много суетных занятий

И нет столь ревностных учителей.
Миранда
Вам воздадут за это небеса!
Но я, отец, еще не понимаю,
Зачем вы бурю вызвали?
Просперо
Узнай!
Случилось так, что щедрая Фортуна,

Теперь благоволящая ко мне,
Врагов моих направила сюда.
Исчислил я, что для меня сегодня

Созвездия стоят благоприятно;
И если упущу я этот случай,
То счастье вновь меня не посетит.
Но больше мне не задавай вопросов.
Ты хочешь спать. То будет сон благой.

Ему сопротивляться ты не в силах.

Миранда засыпает.
Сюда, ко мне, слуга мой и помощник!
Я жду тебя! Приблизься, Ариэль!
Появляется Ариэль.
Ариэль
Приветствую тебя, мой повелитель!

Готов я сделать все, что ты прикажешь:

Плыть по волнам, иль ринуться в огонь,

Иль на кудрявом облаке помчаться.
Вели — и все исполнит Ариэль!
Просперо
Ты выполнил ли все мои приказы

О буре?
Ариэль
Сделал так, как ты велел.
На королевский я напал корабль;

Повсюду там — от носа до кормы.
На палубе, и в трюме, и в каютах —
Я сеял ужас; пламенем взвивался

На мачте, на бушприте и на реях.

Быстрей, неуловимей не бывают

И молнии, которые Юпитер

Шлет как предтеч раскатов громовых.
И от сверканья, грохота и дыма

Затрепетал в пучине сам Нептун,
Его трезубец грозный задрожал,
И в ужасе взметнулись к небу волны.

846
Весь Шекспир
Просперо
Прекрасно! Кто ж остался духом тверд?
В сумятице кто сохранил рассудок?
Ариэль
Никто. Все обезумели от страха

И начали бессмысленно метаться.
Все друг за другом, кроме моряков,

Кидаться стали в пенистую бездну,
Чтобы спастись от пламени пожара,

Который я зажег на корабле.
Сын королевский, Фердинанд, был первым,

И волосы его стояли дыбом,
Когда он прыгнул в волны, закричав:
«Ад пуст! Все дьяволы сюда слетелись!»
Просперо

Вот так? Но берег был недалеко?
Ариэль
Да, господин.
Просперо

И все они спаслись.
Ариэль
Все невредимы. Даже их одежда

Не тронута, ни пятнышка на ней.
Как ты мне повелел, я разбросал их

По острову; а королевский сын

Оставлен мной в один в пустынном месте —

Вздыхает он, в тоске ломая руки.
Просперо
Что с королевским кораблем ты сделал,
С матросами и с флотом остальным?
Ариэль
Корабль стоит на якоре в той бухте,
Куда меня призвал ты как-то в полночь

Сбирать росу Бермудских.островов.
Весь экипаж я крепко запер в трюме:
Там моряки усталостью своей

И волшебством моим усыплены.
А королевский флот, который я

По морю Средиземному рассеял,

Соединился вновь и держит путь

Домой, в Неаполь, с грустными вестями:

Ведь все видали, что корабль разбился

И что король погиб.
Просперо
Так, Ариэль!
Ты порученье выполнил отлично.
Но дело есть еще. Который час?
Ариэль
Уже за полдень.
Просперо
Два часа, не меньше.
А до шести должны мы все успеть.
Ариэль
Ты шлешь меня на новые труды?
Позволь же, господин, тогда напомнить:

Ведь ты мне обещал...
Просперо
Как? Недовольство?

Чего ты хочешь от меня?
Ариэль
Свободы!
Просперо
Чтоб я тебя до срока отпустил?
И слышать не хочу о том.
Ариэль
Но вспомни —

Тебе служил я преданно и честно,
Без лени, без ошибок, без обмана,
И жалоб от меня ты не слыхал.
Ты обещал меня освободить

За год до срока.
Просперо
Ах, неблагодарный!
Забыл ты, от каких мучений страшных

Я спас тебя?
Ариэль
О нет!
Просперо
Нет, ты забыл!
А разве сделанное мной добро

Того не стоит, чтобы, мне служа,
Ты в бездну вод соленых погружался,

Летел на крыльях северного ветра

Иль пробивался в скованные льдом

Земные недра?
Ариэль

Стоит, господин.

Просперо
О лживый дух, ты все забыл. Припомни

Ужасную колдунью Сикораксу,
Которая от старости и злобы

В дугу согнулась! Помнишь ты ее?
Ариэль
Да, господин.
Просперо

Где родилась она?
Ну, отвечай!
Ариэль

В Алжире.

Буря
Просперо
Так. Раз в месяц

Тебе о ней напоминать я должен.
За колдовство и разные злодейства,
О коих мне и говорить противно,
Изгнали Сикораксу из Алжира.
Но все-таки оставили ей жизнь,
Не знаю уж за что. Ну, так ли это?
Ариэль
Да, господин.
Просперо
Матросы эту ведьму

С ее исчадьем привезли сюда.
Теперь — мой раб, ты ей тогда служил.
Но ты был слишком чист, чтоб выполнять

Ее приказы скотские и злые;
Нередко проявлял ты непокорство.
И вот колдунья в ярости своей,
Призвав на помощь более послушных

И более могущественных духов,
В расщелине сосны тебя зажала,
Чтоб там ты мучился двенадцать лет.
Тот срок истек, но умерла колдунья,
А ты остался в тягостной тюрьме

И воплями весь остров оглашал.
Тогда еще здесь не было людей,
Коль не считать поганого отродья

Проклятой ведьмы; он один здесь жил.
Ариэль

Да, Калибан здесь жил тогда один.
Просперо
Тот самый Калибан, тупой и темный,

Которого держу я для услуг.
Ты помнишь ли, в каких жестоких муках

Ты изнывал, когда сюда я прибыл?
Твоим стенаньям вторя, выли волки,

Внушал ты жалость яростным медведям —

То были муки ада. Сикоракса

Уж не могла тебя освободить.
Но я, прибыв сюда, своим искусством

Сосну разверз и выпустил тебя.
Ариэль

Тебе я благодарен, господин.
Просперо
Но станешь мне перечить — расщеплю

Я узловатый дуб, и в нем ты будешь

Еще двенадцать лет вопить от боли.
Ариэль

О, пощади! Тебе я повинуюсь!
Просперо
Ну то-то же. Еще два дня послужишь,
И я тебя на волю отпущу.
847
Ариэль
О мой великодушный повелитель!

Приказывай! Что делать мне? Скажи!
Просперо
Ступай и обернись морскою нимфой.
До времени будь видим только мне

И больше никому. В обличье этом

Вернись сюда. Ступай же. Торопись.
Ариэль исчезает.
Проснись, дитя! Твой сон был благодатен.

Проснись!
Миранда
(просыпается)
Отец, чудесный ваш рассказ

Меня сковал какой-то странной дремой.
Просперо
Стряхни ее с себя. Вставай, Миранда.

Теперь позвать нам нужно Калибана,
Хоть от него мы, верно, не услышим

Ни слова доброго.
Миранда
Он груб и страшен.
Я не люблю встречаться с ним, отец.
Просперо
Но без него мы обойтись не можем:
Он носит нам дрова, огонь разводит

И делает всю черную работу.
Эй, Калибан! Ты, грубая скотина!

Откликнись, раб!
Калибан

(за сценой)
Еще там хватит дров.
Просперо
Раз я зову — тебе найдется дело.
Ну, черепаха, шевелись быстрей!
Кому я говорю?
Появляется Ариэль в облике морской нимфы.
Мой Ариэль! Чудесное виденье!
Послушай же...
(Шепчет Ариэлю на ухо.)
Ариэль
Исполню, господин.
( Исчезает.)
Просперо
Эй, грязный раб! Ублюдок злобной
ведьмы
И дьявола! Живей иди сюда!
Входит Калибан.
Калибан

Пускай на ваши головы падет

848
Весь Шекспир
Зловредная роса, что мать сбирала

Пером совиным с гибельных болот!

Пусть ветер юго-западный покроет

Вам тело волдырями!
Просперо
За эту брань ты дорого заплатишь!
Всю ночь — попомни это — будут духи

Тебя колоть и судорогой корчить.
От их щипков ты станешь ноздреватым,

Как сот пчелиный, и щипки их будут

Еще больнее, чем укусы пчел.
Калибан

Ты даже и поесть мне не даешь!..
Калибан
Меня вы научили говорить

На вашем языке. Теперь я знаю,
Как проклинать,— спасибо и за это.

Пусть унесет чума обоих вас

И ваш язык.
Просперо
Отродье ведьмы, сгинь!

Дров принеси. Да поживее, слышишь?

Еще работа будет. Что? Кривишься?

Смотри, за нерадивость и за лень

Нашлю я корчи на тебя и кости

Заставлю ныть. Так заревешь от боли,

Что звери испугаются.
Я этот остров получил по праву

От матери, а ты меня ограбил.
Сперва со мной ты ласков был и добр,
Ты вкусным угощал меня напитком,
Ты научил меня, как называть

И яркое и бледное светила,
Которые нам светят днем и ночью,
И я тебя за это полюбил,
Весь остров показал и все угодья:
И пастбища, и соляные ямы,
И родники... Дурак я! Будь я проклят!..

Пусть нападут на вас нетопыри,
Жуки и жабы — слуги Сикораксы!..
Сам над собою был я господином,
Теперь я — раб. Меня в нору загнали,
А остров отняли!
Просперо
Ты лживый раб!
С тобой добром не сладишь, только
плетью.
Сначала я с тобою обращался,
Хоть ты животное, как с человеком.
Ты жил в моей пещере. Но потом

Ты дочь мою замыслил обесчестить!
Калибан
Хо-хо! Хо-хо! А жаль, не удалось!
Не помешай ты мне — я населил бы

Весь остров Калибанами.
Просперо
Презренный!
Нет, добрых чувств в тебе не воспитать,

Ты гнусный раб, в пороках закосневший!

Из жалости я на себя взял труд

Тебя учить. Невежественный, дикий,
Ты выразить не мог своих желаний

И лишь мычал, как зверь. Я научил

Тебя словам, дал знание вещей.
Но не могло ученье переделать

Твоей животной, низменной природы.
И за нору меня благодари.
Ты стоишь кары злейшей, чем темница.
Калибан
Нет! Сжалься!
(В сторону.)
Пока смирюсь. Сильна его наука.
Ему подвластен даже Сетебос,
Бог матери моей.
Просперо

Ступай же, раб!
Калибан уходит. Появляется невидимый Ариэль,

он поет в сопровождении музыки; за ним следует

Фердинанд.
Ариэль
(поет)
Духи гор, лесов и вод,
Все в хоровод!
Утихло море.
В легкой пляске, с плеском рук

Сомкните круг,
Мне дружно вторя!
Внимайте!
Духи

( со всех сторон)
Гау! Гау!
Ариэль

Псы сторожевые, лайте!
Духи
Гау! Гау!
Ариэль
Внимайте!
Море смолкло, даль тиха,
Слышно пенье петуха!
Кукареку!
Фердинанд
Откуда эта музыка? С небес

Или с земли? Теперь она умолкла.
То, верно, гимны здешним божествам.
Я, смерть отца оплакивая горько,

Буря
Сидел на берегу. Вдруг по волнам

Ко мне подкрались сладостные звуки,

Умерив ярость волн и скорбь мою.
Я следую за музыкой; вернее,
Она меня влечет... Она умолкла.
Нет, вот опять.
Ариэль

( поет )
Отец твой спит на дне морском,
Он тиною затянут,
И станет плоть его песком,

Кораллом кости станут.
Он не исчезнет, будет он

Лишь в дивной форме воплощен.

Чу! Слышен похоронный звон!
Духи
Дин-дон! дин-дон!
Ариэль
Морские нимфы, дин-дин-дон,

Хранят его последний сон.
Фердинанд
Поется в песне о моем отце!
Не могут быть земными эти звуки,
Они сюда нисходят с высоты.
Просперо
(Миранде)
Приподними же занавес ресниц,
Взгляни туда.
Миранда
Что это? Дух? О, боже,

Как он прекрасен! Правда ведь, отец,

Прекрасен он? Но это лишь виденье!
Просперо
О нет, дитя, он нам во всем подобен:
И спит, и ест, и чувствует, как мы.
Он спасся вплавь при кораблекрушенье;

Здесь ищет он товарищей пропавших.

Когда бы только скорбь, враг красоты,

Не искажала черт его лица,
Ты назвала бы юношу красивым.
Миранда
Божественным его б я назвала!
Нет на земле существ таких прекрасных!
Просперо

(в сторону)
Случилось все, как я предначертал.
Мой Ариэль искусный! Я за это

Через два дня тебя освобожу.
Фердинанд
Так вот она, богиня, в честь которой

Звучал тот гимн!.. Ответом удостой:
Ты здесь, на этом острове, живешь?
849
Что делать мне велишь? Вопрос последний,

Но главный для меня: скажи мне, чудо,
Ты фея или смертная?
Миранда
Синьор!
Я девушка простая. Я не чудо.
Фердинанд
Как? Мой родной язык! Но если б я

Был там, где говорят на нем,— я был бы

Из всех, кто говорит на нем, первейшим!
Просперо
Первейшим? Ну, а если б услыхал

Тебя король Неаполя?
Фердинанд
Он слышит,
Дивясь, что вдруг ты вспомнил
про Неаполь:

Увы, король Неаполя — я сам.
Мои глаза с тех пор не просыхали,
Как видели, что мой отец, король,
Погиб в морских волнах.
Миранда
Увы! Несчастный!
Фердинанд
Погибли с ним и все его вельможи,
Погиб миланский герцог вместе с сыном...
Просперо

(в сторону)
Миланский герцог с дочерью своей

Тебя легко могли бы опровергнуть...
Еще не время... С первого же взгляда

Огонь любви зажегся в их глазах...
Мой нежный Ариэль, тебе свободу

За это дам.
( Вслух.)
Послушайте, синьор!
Зачем позорите себя неправдой?
Миранда
Ах, почему отец мой так суров?
Передо мною третий человек,
Которого я знаю. Но он первый,
Кто вызвал в сердце странное томленье.

Как я хочу, чтобы отец смягчился!
Фердинанд
О, если никому своей любви

Еще не отдала ты, королевой

Неаполя я сделаю тебя.
Просперо
Держитесь поскромней, синьор!
(В сторону.)

850
Они
Друг другом очарованы. Но должно

Препятствия создать для их любви,
Чтоб легкостью ее не обесценить.
( Вслух.)
Я разгадал тебя: ты самозванец.
Тайком пробрался ты на этот остров,

Чтоб у меня отнять мои владенья.
Фердинанд

О нет, клянусь!
Миранда
В таком прекрасном храме

Злой дух не может обитать. Иначе

Где ж обитало бы добро?
Просперо
(Фердинанду)
Идем!
( Миранде.)
А ты не заступайся — он обманщик.
( Фердинанду.)
Идем! Тебя я в цепи закую,
Ты будешь пить одну морскую воду,
Ты будешь есть ракушки, да коренья,
Да скорлупу от желудей. Ступай!
Фердинанд
Нет, я не подчинюсь, пока мой враг

Меня не одолеет в поединке.

(Выхватывает меч, но чары Просперо не

позволяют ему пошевелиться.)
Миранда
Отец, к чему такое испытанье?
Вы видите: он добр, учтив и смел.
Просперо
Что? Яйца учат курицу?
( Фердинанду.)
Предатель!
Вложи свой меч в ножны! Ты мне грозишь,

Но, отягченный совестью нечистой,

Ударить не посмеешь. Брось свой меч,
Не то его я выбью этой палкой.
Миранда

Отец, я умоляю!
Просперо

Прочь! Отстань!

Миранда

Ах, сжальтесь! Я ручаюсь за него!

Просперо
Не возражай — во мне пробудишь ярость,

Не только гнев! Как! Под свою защиту

Ты смеешь брать обманщика!.. Молчать!
Весь Шекспир
Ты видела его да Калибана

И думаешь, что он красивей всех?
Ах, глупая! С мужчинами другими

Его сравнить — он сущий Калибан,
А те пред ним — как ангелы Господни.
Миранда
Непритязательна моя любовь:
Он для меня достаточно красив.
Просперо
(Фердинанду)
Ступай за мною! Слышишь? Повинуйся!

Ведь ты теперь бессилен, как дитя!
Фердинанд
Да, это так. Я скован, как во сне.
Но все — и это странное бессилье,
И смерть отца, и гибель всех друзей,
И плен, которым враг мне угрожает,—

Легко я снес бы, если б только знал,
Что из моей тюрьмы хотя бы мельком

Увидеть эту девушку смогу.
Пусть на земле везде царит свобода,
А мне привольно и в такой тюрьме!
Просперо

(в сторону)
Любовь овладевает им.
( Фердинанду.)
Идем!
(Ариэлю.)
Ты сделал все как должно, Ариэль!
(Фердинанду и Миранде.)
За мною оба следуйте!
( Ариэлю.)
Послушай,
Что надлежит еще тебе исполнить...
(Шепчет Ариэлю на ухо.)
Миранда
(Фердинанду)
Не бойтесь: мой отец добрей и лучше,

Чем можно по речам его судить.
Не понимаю, что случилось с ним.
Просперо
(Ариэлю)
Свободен будешь ты, как горный ветер,

Когда все сделаешь, что я сказал.
Ариэль
Исполню все. Ты будешь мной доволен.
Просперо

( Фердинанду и Миранде)
Ступайте!
(Миранде.)
За него не смей просить!
Уходят.

Буря	851
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Другая часть острова.
Входят Алонзо, Себастьян, Антонио,

Гонзало, Адриан, Франсиско и дру¬

гие.
Гонзало
Я вас молю — утешьтесь, государь!

Спасенью радоваться надо больше,
Чем горевать о тягостных утратах.

Несчастия такие повседневны:
Они знакомы женам моряков,

Судовладельцам и негоциантам;
Но мало кто — один на сотню тысяч —

Поведать мог бы о спасенье чудном.
И если на весы благоразумья

Печаль и утешенье положить —
Вторая чаша, верно, перетянет.
Алонзо
Прошу тебя, оставь меня в покое.
Себастьян
Эти утешения ему так же по нутру, как

остывшая похлебка.
Антонио
От утешителя отделаться не так-то

просто.
Себастьян
Смотрите, он заводит часы своего ост¬

роумия; сейчас они начнут бить.
Гонзало
Но, государь...
Себастьян
Раз!.. Считай.
Гонзало
Когда мы горю делаем уступки,
Ему послушно отдавая...
Себастьян
Пенни.
Гонзало
Вот именно пени — мы пеняем и жалу¬

емся; вы .сказали умнее, чем вам кажется.
Себастьян

А вы поняли меня мудрее, чем я сам.

Гонзало

Итак, мой государь...
Антонио
Тьфу, пропасть! Язык его мелет без ус¬

тали.
Алонзо
Молчи, пожалуйста!
Гонзало
Молчу. Однако...
Себастьян
Однако он будет болтать.
Антонио
Предлагаю побиться об заклад — кто,

он или Адриан, первый начнет кукарекать.
Себастьян
Старый петух.
Антонио
Молодой кочет.
Себастьян
А какой заклад?
Антонио
Смех.
Себастьян
Идет.
Адриан
Хотя этот остров, по-видимому, необи¬

таем...
Себастьян
Ха-ха-ха!
Антонио

Ну вот ты со мной и в расчете.
Адриан

...и почти недосягаем с моря...

Себастьян
Однако.
Адриан
...однако.
Антонио

Без этого словца он не может обойтись.

Адриан
...это местечко в известной мере не ли¬

шено приятности.

852
Весь Шекспир
Антонио
В известной Мэри? А, как же! Эта Мэ¬

ри — известная потаскушка.
Себастьян
И, как он справедливо заметил, не ли¬

шенная приятности.
Адриан

Здесь ветерок так нежно вздыхает...
Себастьян
Словно у него есть легкие, да к тому же

изъеденные чахоткой.
Антонио
Или будто он надушен ароматами гни¬

лого болота.
Г онзало
Как все располагает к тому, чтобы

здесь жить!
Антонио

Совершенно верно. Только чем жить-
то?
Себастьян

Да, жить, пожалуй, нечем.
Г онзало
Какая здесь пышная и сочная трава!

Какая свежая зелень!
Антонио

Эта голая земля и впрямь бурого цвета.
Себастьян

С пятнами плесени.
Антонио

Он не так уж отклонился от истины.
Себастьян
Ничуть не отклонился — он просто вы¬

вернул ее наизнанку.
Г онзало

Но вот что приятно на редкость...
Себастьян
Неслыханное количество приятных ред¬

костей.
Гонзало
Наша одежда, вымокшая в море, не

утратила тем не менее ни свежести, ни

красок; она не только не полиняла от мор¬

ской воды, но даже стала еще ярче.
Антонио
Если бы хоть один из его карманов мог

заговорить, то обвинил бы его во лжи.
Себастьян
Еще бы. Если только это не фальшивый

карман.
Гонзало
По-моему, наше платье выглядит нове¬

хоньким, как в Африке, когда мы надели

его впервые на празднество по случаю бра¬

косочетания прекрасной дочери короля,

Кларибель, с царем Туниса.
Себастьян
Это было прелестное бракосочетание,

и нам необыкновенно повезло на обратном

пути.
Адриан
Еще никогда царицей Туниса не было

подобное совершенство.
Гонзало
Никогда со времен матроны Дидоны.
Антонио
Матроны Дидоны? Язва ему в глотку,

при чем тут эта Дидона? Матрона Дидона!
Себастьян
Не стоит так горячиться. Хорошо, он

еще не добавил, что при ней был Эней.
Адриан
Вы сказали— матрона Дидона? По-

стойте-ка, ведь она была царицей Карфаге¬

на, а не Туниса.
Г онзало
Синьор, нынешний Тунис это и есть

Карфаген.
Адриан
Карфаген?
Г онзало
Да, Карфаген, смею вас уверить.
Антонио
Он своей болтовней способен творить

чудеса.
Себастьян
Поднимать из праха дома и крепостные

стены.
Антонио
Какое еще несбыточное дело окажется

для него легче легкого?

Буря
Себастьян
Наверно, он положит этот остров себе

в карман и отвезет сыну в подарок вместо

яблока.
Антонио
А зернышки посеет в море, и из них

вырастет целая куча островов.
Гонзало
Что?
Антонио

Ничего. На здоровье.
Г онзало
Государь, мы говорили о том, что наше

платье выглядит таким же новым, как во

время бракосочетания вашей дочери, цари¬

цы Туниса.
Антонио
И самой редкостной царицы, которая

была там когда-либо.
Себастьян
Не забудь присовокупить — со времен

матроны Дидоны!
Антонио
Да, матроны Дидоны. О матрона Ди-

дона!
Гонзало
Не правда ли, ваше величество, мой

камзол выглядит как с иголочки?
Антонио

Вернее, с рыболовного крючка.

Гонзало
Как в день бракосочетания вашей до¬

чери?
Алонзо
Вы уши мне наполнили словами,

Противными рассудку моему.
Увы, зачем я этот брак затеял?
При возвращенье потерял я сына;
А дочь так от Неаполя далеко,
Что свидеться мне с ней не суждено.
Мой Фердинанд, мой царственный
наследник!

Добычею каких морских чудовищ

Ты стал?
Франсиско
Быть может, государь, он жив.
Я видел, как боролся он с волнами,
853
Как грудью он встречал напор валов

И побеждал их бешеную ярость.
Он, голову отважную вздымая

Над пенистыми гребнями, их с силой

И с ловкостью руками рассекал

И приближался к берегу. А скалы,

Подточенные морем, перед принцем,
Как будто бы стремясь ему помочь,

Склонялись ниже. Я не сомневаюсь,
Что спасся он.
Алонзо
Нет, нет, мой сын погиб!
Себастьян
Что ж, государь, себя благодарите

За горькую потерю. Вы Европе

Не захотели дочь свою оставить,
Вы африканцу отдали ее.
И скрылась дочь навек из ваших глаз,

Которым остается только плакать.
Алонзо
Прошу тебя, молчи!
Себастьян
Мы на коленях

Вас умоляли изменить решенье.
Бедняжка, чистая душа, страдала:

Покорность в ней боролась с отвращеньем.

Что ж вышло из того? Погиб ваш сын;
В Неаполе осталось и в Милане

Намного больше безутешных вдов,
Чем жен, которым мы вернем супругов.
И в этом виноваты только вы.
Алонзо
Я и утратил больше, чем другие.
Гонзало
Синьор, как ни похвальна прямота,
Сейчас она груба и неуместна.

Накладывать на рану должно пластырь,
А вы лишь растравляете ее.
Себастьян
И очень хорошо!
Антонио
Как истый врач.
Гонзало
О государь, отчаиваться рано!
Вы пасмурны, и вот нам всем темно.
Себастьян
Как — всем темно?
Антонио
О да, весьма темно.

854
Весь Шекспир
Гонзало

Когда бы эту землю дали мне...
Антонио

Засеял бы весь остров он крапивой.
Себастьян

Репейник тут везде бы насадил.
Гонзало
...И королем бы здесь я стал, то что бы

Устроил я?
Себастьян
Уж верно, не попойку —
По той причине, что вина тут нет.
Гонзало
Устроил бы я в этом государстве

Иначе все, чем принято у нас.
Я отменил бы всякую торговлю,

Чиновников, судей я упразднил бы,

Науками никто б не занимался,
Я б уничтожил бедность и богатство,

Здесь не было бы ни рабов, ни слуг,
Ни виноградарей, ни землепашцев,
Ни прав наследственных, ни договоров,

Ни огораживания земель.
Никто бы не трудился: ни мужчины,
Ни женщины. Не ведали бы люди

Металлов, хлеба, масла и вина,
Но были бы чисты. Никто над ними

Не властвовал бы...
Себастьян
Вот тебе и раз,
Ведь начал он с того, что он властитель!
Антонио

В конце он позабыл уже начало.
Гонзало
Все нужное давала бы природа —
К чему трудиться? Не было бы здесь

Измен, убийств, ножей, мечей и копий

И вообще орудий никаких.
Сама природа щедро бы кормила

Бесхитростный, невинный мой народ.
Себастьян

А можно будет подданным жениться?
Антонио
Нет, это тоже труд. Все будут праздны:

Толпа бездельников и свора шлюх.
Гонзало
И я своим правлением затмил бы

Век золотой.
Себастьян
О, мудрый государь!
Антонио
Да здравствует король Гонзало Первый!
Гонзало
Что скажете на это, государь?
Алонзо
Ах, перестань! Я все равно не слышу,

Вокруг меня как будто пустота.
Гонзало
Я вас понимаю, ваше величество. Зато

по крайней мере я дал возможность этим

смешливым господам посмеяться попусту.
Антонио
Попусту? То есть над вами.
Гонзало
Вы так наполнены глупым шутовством,

что по сравнению с вами я пуст. Можете

продолжать смеяться попусту.
Антонио
Вот, что называется, отбрил.
Себастьян
Спасибо еще, что тупой бритвой.
Гонзало
Я знаю, господа, что на вас угодить

трудно. Если бы луна не менялась недель

пять кряду, вы бы и ее сбросили с неба.
Появляется невидимый Ариэль.

Торжественная музыка.
Себастьян
Конечно. А потом бы поохотились

с факелами на птиц.
Антонио
Не гневайтесь, любезный синьор.
Гонзало
И не думаю. Я не так низко ценю свой

гнев. Не посмеетесь ли еще, чтобы мне

спалось покрепче? Что-то мне захотелось

спать.
Антонио

Спите и прислушивайтесь к нам во сне.

Все, кроме Алонзо, Себастьяна и Антонио, засыпают.
Алонзо
Все спят уже? О, если б мои веки,

Сомкнувшись, отогнали злую скорбь!
Ко сну и правда клонит...

Буря
855
Себастьян
Государь,
Не отвергайте сна. Он посещает

Так редко тех, кто горем удручен.
Сон — лучший утешитель.
Антонио
Государь,
Вы можете здесь отдохнуть спокойно,
А мы вдвоем вас будем охранять.
Алонзо
Благодарю... Слипаются глаза...
( Засыпает.)
Ариэль исчезает.
Себастьян

На них напала странная сонливость.
Антонио

Должно быть, климат этому причиной.
Себастьян
Но почему он нас не усыпляет?
Меня ко сну не клонит.
Антонио
И меня.
Заснули все, как будто сговорились.
А если бы, достойный Себастьян...
Что, если бы случилось так... Молчу!..
Но все же на лице твоем читаю

Твою судьбу. Не случай ли дает

Тебе совет? Мое воображенье

Корону видит на твоем челе.
Себастьян
Ты спишь?
Антонио

А разве ты меня не слышал?
Себастьян
Нет, слышал. Но, конечно, это сон.
Ты говорил во сне. Что ты сказал?
Ты странно спишь — с открытыми
глазами
Ты ходишь, говоришь и видишь сны —

Все сразу.
Антонио
Благородный Себастьян!
Ты сам не усыпи свою фортуну,
Не умертви ее. Проспать ты можешь,
Хоть бодрствуешь.
Себастьян
Ты явственно храпишь,

Но в храпе я улавливаю смысл.
Антонио
Я не шучу. И ты, внимая мне,
Брось шутки — и возвысишься ты втрое.
Себастьян

Ну, где мне, я — стоячая вода.
Антонио

Я научу тебя, как стать потоком.
Себастьян
Учи, но не забудь — я неудачник,
В наследство получил я только лень.
Антонио
О, если б знал ты, как мечту лелеешь,

Смеясь над ней. Чем дальше ее гонишь,

Тем ближе и настойчивей она.
Что тянет неудачников на дно?
Их собственная лень и трусость.
Себастьян
Дальше!
По блеску глаз твоих, румянцу щек

Я вижу, что чреват ты важной мыслью,—

Так пусть она родится.
Антонио
Хорошо.
Итак, хотя забывчивый синьор,
Которого и самого забудут

Назавтра после смерти, уверял

(Он просто страсть питает к увереньям),

Что королевский сын не утонул,
Но это так же верно, как и то,
Что сам сейчас плывет он, а не дрыхнет.
Себастьян

Надежды нет, что спасся Фердинанд.

Антонио
Надежды нет! — вот в этом и надежда!

Ведь безнадежность и дает тебе

Такую величайшую надежду,
Что даже честолюбие робеет

И на нее взирает боязливо.
Уверен ты, что Фердинанд погиб?
Себастьян
Уверен.
Антонио

Кто ж наследует корону?

Себастьян
Дочь короля.
Антонио

Тунисская царица?

856
Весь Шекспир
Живущая за тридевять земель?
Которая, коль солнце не послужит

Ей вестником, узнает все тогда,
Когда младенец, нынче спящий в люльке,

Научится брить бороду? Принцесса,
Из-за которой смерть нас всех ждала?
О нет, не для того мы уцелели!
Все, что случилось с нами, лишь пролог

К тому, что мы с тобой должны свершить!
Себастьян
Бессмыслица!.. Да нет!.. Так ты считаешь?..

Гм... Кларибель, тунисская царица,—

Наследница Неаполя... Да, странно...
От одного владенья до другого

И вправду расстоянье велико.
Антонио
И каждый локоть водного пространства

Кричит: «Как сможет эта Кларибель

Измерить нас, чтоб вновь узреть
Неаполь?»

Так пусть спокойно царствует в Тунисе.
И пусть скорей проснется Себастьян!

Взгляни на них: их сон подобен смерти;

Умри они — им не было бы хуже.
А для Неаполя король найдется

Получше этого, который спит.
Найдутся и вельможи, как Гонзало,
Чтоб мудрый вздор без умолку молоть,—

Я сам трещать сумею, как сорока.
О, если б мысль моя твоею стала,
То как их сон возвысил бы тебя!
Меня ты понимаешь?
Себастьян
Да, как будто.
Антонио
Ужель ты оттолкнешь свою фортуну?
Себастьян
Ведь помнится, и сам ты брата сверг,
Чтоб овладеть Миланом.
Антонио
Ну и что же?
Мне герцогская мантия к лицу,
А слуги Просперо, которым прежде

Я ровней был, все нынче служат мне.
Себастьян
Да, может быть, ты прав... Но совесть?..
Антонио
Совесть?
А что это? Мозоль? Так я хромал бы.
Нет, я такому богу не молюсь.
Когда бы между мною и Миланом

Не совесть — двадцать совестей легло,
Как ледники или озера лавы,
Я все равно бы их перешагнул.
Вот на земле лежит твой брат; но, спящий

Или мертвец,— он то же, что земля.

Достаточно трех дюймов этой стали —
И не проснется он; ты ж в это время

Проткнешь благоразумного святошу,
Чтоб он не вздумал нам читать мораль.
А остальные — те любую новость

Проглотят, словно кошки молоко,
И нашим песням станут подпевать.
Себастьян
Сподвижник мой! Возьму с тебя пример!

Что сделал ты в Милане, то свершу я

В Неаполе. Так обнажи свой меч!
Удар — и ты платить не будешь дани;

Мне, королю, ты будешь первый друг!
Антонио
Мы обнажим мечи одновременно.
В тот миг, когда свой меч я занесу

Над королем,— ты поражай Гонзало.
Себастьян

Постой, еще хочу сказать два слова.
Отходят в сторону и совещаются. Музыка. Появляет¬

ся невидимый Ариэль.
Ариэль
Мой господин провидел, что грозит

Его доброжелателю опасность,
И мне он приказал спасти обоих:
Ведь с ними — замысел его умрет.
(Поет над ухом Гонзало.)
Ты крепко спишь, а в этот час

Измена не смыкает глаз

И обнажает меч.
Дремоту сбрось с тяжелых век,

Проснись, чтоб не уснуть навек

И короля сберечь!
Проснись! Проснись!
Антонио
Мы оба нападем на них внезапно.
Ну!..
Обнажают мечи.
Гонзало
(просыпаясь)
Ангелы, спасите короля!
Все просыпаются.
Алонзо
Что?.. Как!.. Зачем мечи обнажены?
Как дико смотрите вы...
Гонзало
Что случилось?

Буря
857
Себастьян
Мы здесь на страже возле вас стояли

И вдруг... услышали ужасный рев

Быка... нет, льва скорей. Он разбудил вас?

Мой слух был потрясен.
Алонзо
Нет, я не слышал.
Антонио
Ужасный рев! Он мог бы испугать

И великана... Сотряслась земля,
Как будто сотня львов взревела сразу.
Алонзо

А ты слыхал, Гонзало?
Гонзало
Государь,
Сквозь сон я странное услышал пенье,

Которое меня и разбудило.
Я громко закричал — и вы проснулись.

Тут вижу их, с оружием в руках.
Да, шум здесь был. Остерегаться надо.
А лучше бы совсем уйти отсюда.
На всякий случай обнажим мечи.
Алонзо
Пойдемте прочь и поиски продолжим:

Быть может, сына я еще найду.
Гонзало
Он здесь, на острове, я в это верю.
Бог да хранит его от этих диких

И яростных зверей.
Алонзо
Пойдемте прочь.
Ариэль

(в сторону)
Оповестить мне надо господина,
Что жив король и что он ищет сына.
Все уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Другая часть острова.
Входит Калибан с вязанкой дров. Раскаты грома.
Калибан
Пускай пары гнилых болот и топей,

Которые высасывает солнце,
Падут на Просперо! Пусть он зачахнет!
Я не могу не проклинать его,
Хотя меня подслушать могут духи.
Они меня не тронут без приказа;
А скажет он — и тотчас же начнут

Меня толкать, щипать, сбивать с дороги,

Пугать и мучить всякой чертовщиной.

Чуть что, их напускают на меня.
Они то корчат рожи, как мартышки,

Стараясь укусить исподтишка;
То, как ежи, колючими клубками

Мне на дороге норовят попасться,
Чтоб я босые ноги занозил;
То, как гадюки, жалят и шипят,
Сводя меня с ума...
Входит Тринкуло.
Ну вот! Опять!
Опять наслал он духа... Будет мучить

За то, что долго дров я не несу.
А если распластаться на земле?
Он, может быть, меня и не заметит.
Тринкуло
Ни тебе деревца, ни тебе кусточка, что¬

бы укрыться даже от пустячного дождя,

а тут надвигается новая буря. Ветер-то как

завывает! Вон та черная туча, вон та тучи¬

ща— ни дать ни взять огромный гнилой

бурдюк, который, того и гляди, лопнет

и выпустит из себя всю жижу. Если снова

разразится такая же гроза, я уж не знаю,

куда и голову приклонить! А если хлынет

из этой тучи, то будет настоящий потоп...

Это еще что? Человек или рыба? Мертвое

или живое? Рыба! — воняет рыбой. Заста¬

релый запах тухлой рыбы; что-то вроде

соленой трески, и не первой свежести. Ди¬

ковинная рыба! Будь я сейчас в Англии —

а я там был однажды — да показывай я эту

рыбу, пусть даже на картинке, любой зева¬

ка отвалил бы мне серебряную монету за

посмотрение. Там бы это чудище вывело

меня в люди. Там всякое странное живот¬

ное выводит кого-нибудь в люди. Те, кому

жалко подать грош безногому калеке,

охотно выложат в десять раз больше, что¬

бы поглазеть на мертвого индейца... Да

у нее человечьи ноги! А плавники точь-

в-точь как руки! Ей-богу, оно теплое! Нет,

я ошибся! Отрекаюсь от своих слов. Ника¬

кая это не рыба. Это здешний островитя¬

нин, которого убило грозой.
Снова гремит гром.
Ай-ай-ай! Опять начинается гроза. Ничего

не поделаешь— придется залезть под его

лохмотья: больше деваться некуда. Каких

странных сопостельников дает человеку

нужда! Устроюсь тут, пока буря не выплес¬

нет всех своих помоев.
Входит Стефан о, с бутылкой в руках.

858
Весь Шекспир
Стефано
(поет)
Я больше в море не пойду,
На берегу помру!
Ну и дрянная же песня, только на похо¬

ронах ее и петь. Одна только есть у меня

отрада! (Пьет.)
И юнга, и боцман, и шкипер, и я —

Каждый гуляет с девчонкой,
Но гордую Китти — совет мой,
друзья,—
Вы обходите сторонкой,
Коль вы не хотите

Услышать от Китти:
«Матросов — к чертям!»
От нашего брата воротит свой нос:

Мол, пахнет смолою и варом матрос.

Но слышал вчера я от девки одной —

Гуляет с гордячкой какой-то портной.
С портняжкой не споря,
Уходим мы в море,
А Китти — к чертям!
Тоже дрянная песня. Но вот моя отрада.

( Пьет.)
Калибан

Не мучай меня! О-о-о!
Стефано
В чем дело? Может, у нас тут водятся

черти? Может, думают нас разыграть, при¬

кинувшись дикарями или индейцами? Как

бы не так! Не для того я вышел сухим из

воды, чтобы вы меня напугали своими че¬

тырьмя ногами. Как говорится,— не роди¬

лась еще четвероногая овца, чтобы напу¬

гать такого молодца. И это будут повто¬

рять до тех пор, пока Стефано дышит

воздухом.
Калибан

Дух мучает меня! О-о-о!
Стефано
Это какое-нибудь здешнее четвероногое

чудище. Не иначе как его трясет лихорад¬

ка. Но что за дьявольщина — откуда оно

умеет говорить по-нашему? Уже ради од¬

ного этого стоит ему помочь. Если бы

мне удалось вылечить его, да приручить,

да вернуться с ним вместе в Неаполь —

ни один император не отказался бы от

такого подарка.
Калибан
Пожалуйста, не мучай меня! Я сейчас

отнесу дрова домой.
Стефано

У него, видно, сейчас приступ: плетет
оно какую-то чепуху. Дам-ка ему глотнуть

из моей бутылки. Если оно еще никогда не

пробовало вина, припадок может пройти.

Только бы мне вылечить его да сделать

ручным, а там уж я на нем наживусь. Тот,

кто захочет его получить, мне за него за¬

платит. И заплатит как следует быть!
Калибан
Пока ты еще не очень больно дерешься.

Но я знаю, что сейчас будет больно, пото¬

му что ты дрожишь. Это Просперо тебя

науськивает.
Стефано
Кис-кис-кис! Открой ротик. Здесь у ме¬

ня есть что-то — оно развяжет тебе язык,

киска. Открой рот. Поверь моему слову,

это снадобье стряхнет с тебя твою трясуч¬

ку; ручаюсь — стряхнет. Ты не понимаешь,

кто тебе друг, а кто враг. Ну же, открой

пасть еще разок.
Тринкуло
Знакомый голос: это... Не может быть,

он ведь утонул. Это, верно, нечистая сила!

Ой! Господи помилуй!..
Стефано
Четыре ноги и два голоса — ну и ловко

же устроено это чудище! Передним голо¬

сом оно может расхваливать своих друзей,

а задним— клепать на них и поносить

их последними словами. Я вылечу его от

лихорадки, если даже для этого потребу¬

ется опорожнить всю бутылку. Ну, лакай!..

Аминь!.. Теперь немножко в твою другую

глотку.
Тринкуло
Стефано!..
Стефано
Другая глотка зовет меня по имени? Вот

так штука! Это не чудище, а сам сатана! Нет,

надо уходить, у меня нет длинной ложки.
Тринкуло
Стефано,— если только ты Стефано,—

дотронься до меня, поговори со мной. Это

я, Тринкуло. Не бойся, это я, твой закадыч¬

ный друг Тринкуло.
Стефано
Если ты Тринкуло, то вылезай. Я буду

тебя тащить за те ноги, что поменьше.

Если тут есть ноги Тринкуло, то это они.

И правда, ты настоящий Тринкуло. Как

тебя угораздило выползти из этого урода?

Или он испражняется Тринкулами?

Буря
859
Тринкуло
Я решил, что его убило громом, и... Но

разве ты, Стефано, не утонул? Кажись, ты

и вправду не утонул. Гроза уже прошла?

Я спрятался от грозы под тряпьем этого

урода. Так ты жив, Стефано? Ура, Стефа¬

но, вот уже два неаполитанца спаслись!
Стефано
Послушай, не верти меня так: меня сто¬

шнит.
Калибан
Они не духи. Этот — добрый бог.
В его руках божественный напиток.
Я на колени стану перед ним.
Стефано
А ты-то как спасся? Как ты сюда попал?

Поклянись на этой бутылке, что расска¬

жешь мне правду. Я спасся на бочке хереса,

которую матросы выкинули за борт,—

клянусь этой бутылкой! Я собственноручно

сделал ее из древесной коры, как только

очутился на суше.
Калибан
Я буду служить тебе верой и правдой —

клянусь этой бутылкой, потому что в ней

божественный напиток.
Стефано

(не слушая Калибана, к Тринкуло)
Поклянись, что расскажешь чистую

правду. Как ты спасся?
Тринкуло
Я просто пустился вплавь к берегу, как

утка. Я, друг ты мой, плаваю как утка,

ей-богу!
Стефано
На, приложись к моему евангелию.

Хоть ты и плаваешь как утка, но вообще-

то ты хорош гусь.
Тринкуло
Ах, Стефано! А у тебя больше нету?
Стефано
Говорят тебе— целая бочка. Мой вин¬

ный погреб на берегу, под скалой. Там

спрятано мое винцо. Ну как, образина? Как

твоя лихорадка?
Калибан
Скажи, на остров с неба ты сошел?
Стефано
А как же! С луны свалился. Разве ты не

знаешь — я ведь жил да поживал на луне.
Калибан
Мне говорила о тебе хозяйка,
Она показывала мне тебя,
Твой куст, твою собаку. Ты — мой бог!
Стефано
Да? Тогда приложись к моему еван¬

гелию. Я скоро наполню его новым содер¬

жанием. Поклянись, что не врешь.
Тринкуло
Да это, ей-богу, ерундовое чудище! А я-

то его боялся! Жалкое чудище!.. Человек

с луны! Ха-ха-ха! Ну и простофиля же это

несчастное чудище. А ты неплохо лакаешь,

чудище, право слово!
Калибан
Пойдем, я покажу тебе весь остров.
Я буду ноги целовать тебе.
Прошу, будь моим богом!
Тринкуло
Клянусь, это чудище — хитрец и пьян¬

чуга. Как только его бог заснет, чудище

выкрадет у него бутылку.
Калибан
Тебе я буду ноги целовать.
Хочу тебе я в верности поклясться.
Стефано

Ладно. Становись на колени и клянись.
Тринкуло
Нет, я просто лопну со смеху, глядя на

это безмозглое чудище! Мерзкое чудище!

Так бы и стукнул его...
Стефано
На, целуй.
Т ринкуло
...не будь несчастное чудище таким пья¬

ным. Поганое чудище.
Калибан
Я покажу тебе все родники,
Рыб наловлю, насобираю ягод,
Дров принесу. Будь проклят мой мучитель,

Который в рабство обратил меня!
Служить ему не буду; за тобою

Пойду я следом, человекобог!
Т ринкуло
Ой, умора! Ай да чудище! Из ничтож¬

ного пьянчужки бога себе сотворило!

860
Весь Шекспир
Калибан
Позволь, тебе нарву я диких яблок...

Нарою сладких земляных орехов...
Я гнезда соек покажу тебе...
Я научу тебя ловить силками

Мартышек юрких... Я тебе достану

Птенцов с отвесных скал... Пойдем
за мной!
Стефано
Ладно, хватит болтовни, показывай до¬

рогу.— Послушай, Тринкуло, раз король

и все остальные вкупе с ним потонули, нам

придется принять тут бразды правления.—

Эй ты, неси мою бутылку! — Мы сейчас

наполним ее снова, дружище Тринкуло.
Калибан

(охмелев, поет)
Прощай, хозяин мой, прощай!
Тринкуло
Вот горластое чудище! Вот пьяное чу¬

дище!
Калибан
Не стану я ему в угоду
Весь день таскать дрова и воду,
И рыбу загонять в запруду,
И стол скоблить, и мыть посуду.
Прочь рабство, прочь обман!
Бан-бан! Ка... Калибан,
Ты больше не один:
Вот новый господин!
Твой добрый господин!
Свобода, эгей! Эгей, свобода! Свобода,

эгей! Свобода!
Стефано
Ай да молодчина! Ну, чудище, показы¬

вай дорогу!
Уходят.
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Перед пещерой Просперо.
Входит Фердинанд с бревном на плече.
Фердинанд
Порой забава причиняет боль,
Порою тяжкий труд дает отраду.
Подчас и униженье возвышает,
А скромный путь приводит к славной цели.

Мне был бы ненавистен этот труд,
Когда бы не она. Она способна

Смерть сделать жизнью, муку —
наслажденьем.

Она добра настолько же, насколько

Жесток ее безжалостный отец.
Он тысячи таких огромных бревен

Велел перенести и здесь сложить.
Она, бедняжка, смотрит со слезами.
Как я тружусь, и скорбно повторяет,
Что не бывало у работы грубой

Доныне исполнителей таких...
Я замечтался. Но от этих мыслей

Тяжелая работа мне легка.
Входят Миранда, в отдалении — Просперо,

не замечаемый ими.
Миранда
Я вас прошу, не тратьте столько сил!
Ах, если б молния сожгла все бревна,
Которые должны вы здесь сложить!
На землю сбросьте ношу, отдохните!
О, сам этот чурбан, горя в огне,
Прольет над вами смоляные слезы.
Вы отдохните. Мой отец сейчас

В науку погружен. Сюда вернется

Не раньше он, чем через три часа.
Фердинанд
Увы, прекраснейшая госпожа,
Урок я должен кончить до заката.
Миранда
Вы посидите, а пока за вас

Я потружусь. Давайте мне бревно.
Фердинанд
О нет, великодушное созданье!
Пусть у меня сломается хребет,
Пусть разорвутся жилы от натуги,
Но я не стану праздно наблюдать,
Как черная работа вас бесчестит.
Миранда
Мне так же, как и вам, приличен труд.
Но мне он легче: я по доброй воле

Трудиться буду, вы ж — по принужденью.
Просперо
(в сторону)
Попалась ты, бедняжка! Ах, как тянет

Тебя к нему!

Буря
861
Миранда

Вы так утомлены.
Фердинанд
Нет, госпожа. Когда я вас встречаю,
Мне даже ночь светла, как ясный день.

Молю вас, назовите ваше имя,
Чтоб мог я вас в молитвах поминать.
Миранда
Меня зовут Миранда.
(В сторону.)
Ах, отец!
Я ваш запрет нарушила!
Фердинанд
Миранда!
Миранда — значит чудная. И вправду

Вы чудная, чудесней всех на свете!

Случалось с восхищеньем мне смотреть

На многих женщин, часто я бывал

Журчанием их речи околдован,
Иные мне по сердцу приходились,—
И все же ни одной я не встречал,
В которой бы не видел недостатков,

Пятнающих достоинства ее.
Но в вас изъянов нет, вы — совершенство,

Созданье выше всех земных существ.
Миранда
Здесь женщин нет, и женское лицо

Я видела лишь в зеркале. И знаю

Я только двух мужчин, кого могу

Назвать людьми: отца и вас, друг милый.

Все остальные неизвестны мне;
Но поклянусь ценнейшим из сокровищ

В моем приданом — чистотой своей,—

Мне больше в мире никого не надо,
Вас избрала я в спутники себе.
Само воображение не может

Создать лицо прекраснее, чем ваше.
Но я заговорилась, позабыв

Внушения отца.
Фердинанд
Я принц, Миранда,
А может быть (не дай господь!), король.
И дровоносом был бы я не дольше,
Чем муху на лице своем терпел,
Когда бы не... Послушайте, Миранда!..
В тот миг, как я увидел вас впервые,
Моя душа взметнулась вам навстречу,

Отдав меня вам в рабство навсегда.
Лишь ради вас ношу я терпеливо

Тяжелые колоды.
Миранда

Так меня
Вы любите?
Фердинанд
И небеса и землю

Зову в свидетели своей любви!
Коль правду говорю я — пусть они

Мое признанье счастьем увенчают;
А если лгу — пусть в беды обратят

Все радости, что мне судьба сулила!

Бескрайне, безгранично, беспредельно

Тебя люблю, боготворю и чту!
Миранда

Как я глупа: я слезы лью от счастья!
Просперо
(в сторону)
Прекрасна встреча любящих сердец!

Пусть небеса дадут благословенье

Союзу их!
Фердинанд

О чем же плачешь ты?

Миранда
О том, что не могу, что не умею

Расстаться с тем, что я хочу отдать,

Взять то, что мне нужнее самой жизни.

Но нет!.. Чем больше я скрываю чувства,

Тем вырываются они сильней.
Прочь, лицемерье робкое! На помощь

Приди ко мне, святое простодушье! —

Твоей женой я стану, если ты

Меня захочешь взять. А не захочешь —

Умру твоей рабой. Ты как подругу

Меня отвергнуть можешь, но не в силах

Мне помешать служить тебе всегда!
Фердинанд
Нет, будешь ты владычицей моей,
А я — твоим рабом.
Миранда
Так ты — мой муж?

Фердинанд
О да! Ликует сердце, словно пленник,

Отпущенный на волю. Дай мне руку!
Миранда
Возьми ее! И вместе с нею — сердце!

Теперь прости. Прости — на полчаса.
Фердинанд

Прощай! Сто тысяч добрых пожеланий!
Фердинанд и Миранда уходят в разные стороны.
Просперо
Я не могу таким же быть счастливым.

Как те, кому все эти чувства внове;
И все-таки я бесконечно счастлив.

862
Но мне уже пора вернуться к книгам:

Немало предстоит еще свершить.
(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Другая часть острова.
Входят Стефано и Тринкуло; за ними —

Калибан с бутылкой в руках.
Стефано
И слушать не желаю! Вот когда бочка

опустеет, тогда и начнем хлебать воду. До

тех пор — ни капли. А потому держись по

ветру и лавируй. Эй ты, слуга-чудище, ла¬

кай за мое здоровье.
Тринкуло
Слуга-чудище?., ну и дурацкий остров!

Говорят, на нем живет всего пять человек.

Трое из них— мы. Если у остальных

в башке творится то же, что у нас, то

здешнее государство шатается.
Стефано
Пей, слуга-чудище! Пей, раз я тебе при¬

казываю. Смотри-ка, да у тебя уже глаза

на лоб полезли.
Тринкуло
А куда же им лезть? Вот было бы занят¬

ное чудище, если бы у него глаза полезли

под хвост.
Стефано
Мой вассал-чудище утопил свой язык

в хересе. А вот меня и море не могло

утопить. Я плавал, плавал — сто двадцать

миль проплыл, пока добрался до берега.

Ей-богу, чудище, я назначу тебя моим

главнокомандующим... нет, лучше моим

знаменосцем.
Тринкуло
Главнокомандующим— еще куда ни

шло. А знамя ему не удержать.
Стефано
Видишь ли, мусью чудище, мы не соби¬

раемся ходить в атаку.
Тринкуло
Никуда вы не будете ходить. Уляжетесь

тут, как псы, без дальних слов.
Стефано
Урод! Пророни хоть раз в жизни сло¬

вечко, если ты приличный урод!
Весь Шекспир
Калибан
Здоров ли ты, мой светлый повелитель?

Позволь мне полизать тебе сапог,
А трусу этому служить не стану.
Тринкуло
Ты врешь, невежественное чудище!

Я сейчас такой храбрый, что могу даже

стражника толкнуть. Отвечай, распутная

ты рыба, разве может быть трусом чело¬

век, который выпил столько хереса, сколь¬

ко выпил я за сегодняшний день? Ты, на¬

верно, потому так чудовищно врешь, что

сам ты полурыба, получудовище.
Калибан
Смотри, как он глумится надо мной!
Не дай меня в обиду, государь!
Тринкуло
Хи-хи-хи! Он изрек «государь»! Это чу¬

дище совсем дурачок!
Калибан
Опять! Ты слышал — он опять смеется.

Молю — его ты насмерть загрызи!
Стефано
Тринкуло, не распускай язык! Если под¬

твердится, что ты мятежник, то я прикажу

на первом же дереве... Бедное чудище —

мой подданный, и я не позволю его оби¬

жать.
Калибан
Спасибо, мой благородный государь.

Не удостоишь ли услышать еще раз мою

просьбу?
Стефано
Чего там еще? Ну, повторяй свою

просьбу. Только на коленях. А я буду сто¬

ять. И Тринкуло тоже будет стоять.
Появляется невидимый Ариэль.
Калибан
Я уже говорил тебе, что я в рабстве

у тирана. У волшебника, который обма¬

ном и хитростью отнял у меня остров.
Ариэль
Ты лжешь.
Калибан

(думая, что это сказал Тринкуло)
Нет, лжешь ты сам, крикливая мартышка!

Пускай мой справедливый господин

Тебя убьет! Я правду говорю!

Буря
863
Стефано
Тринкуло, если ты посмеешь еще раз

прервать его, то, клянусь своим кулаком,

я вышибу из тебя дух.
Тринкуло
Да я ничего не говорил!
Стефано
Цыц! молчать! (Калибану.) Продол¬

жай.
Калибан
Он колдовством мой остров захватил.

Когда твое величество захочет,
То отомстит ему. Ты можешь, знаю;
А эта тварь не может.
Стефано
Да уж где ему!
Калибан
Ты станешь тут, на острове, владыкой,
А я — твоим рабом.
Стефано
А как же это обстряпать? Можешь ты

объяснить толком?
Калибан
Да, господин, его тебе я выдам,
И гвоздь ему ты в голову забьешь.
Ариэль
Ты лжешь. Ты сделать этого не можешь.

Калибан
Дурак лоскутный! Пестрый негодяй! —

Твое величество, побей его

И отбери бутылку. Пусть лакает

Одну соленую морскую воду.
Я родников ему не покажу.
Стефано
Эй, Тринкуло, берегись! Если ты еще

хоть одним словечком заденешь чудище,

то, клянусь своим кулаком, я забуду про

свое милосердие и отколочу тебя, как коло¬

тят вяленую рыбу.
Тринкуло
Да что я такое сделал? Ничего я не

сделал. Уйду от вас подальше.
Стефано
Как— ничего? Я разве ты не сказал,

что он врет?
Ариэль
Ты лжешь.
Стефано
Что? Я тоже? Вот тебе. (Бьет Трин¬

куло.) Ну-ка, скажи еще раз, что я вру.
Тринкуло
И не думал я говорить, что вы врете...

Совсем рехнулись, у вас уже в ушах зве¬

нит!.. Пропади она пропадом, ваша бутыл¬

ка! Вот до чего доводит пьянство... Чтоб

чума скрутила твое паршивое чудище!

Чтоб черт сожрал твои кулаки!
Калибан
Ха-ха-ха!
Стефано
Ну, рассказывай. (К Тринкуло.) А ты

лучше отойди от греха.
Калибан
Ударь его еще. Я скоро буду

Сам колотить его.
Стефано

(к Тринкуло)
Отойди. (Калибану.) Ну, продолжай.

Калибан
Я говорил тебе: после обеда

Он спит всегда. Убей его во сне.
Но только книги захвати сначала.
Ему ты череп размозжи поленом,
Иль горло перережь своим ножом,
Иль в брюхо кол всади. Но помни —
книги!
Их захвати! Без книг он глуп, как я,
И духи слушаться его не будут:
Ведь им он ненавистен, как и мне.
Сожги все книги. В доме у него

Есть утварь (так он это называет),
Ее возьмешь ты, домом завладев.
Но более, чем всем другим, гордится

Он красотою дочери своей:
Ее он сам считает несравненной.
Двух женщин только в жизни я и видел:
Ее да Сикораксу, мою мать.
Но знаю, что она и Сикоракса —
Как свет и тьма.
Стефано
Девчонка и вправду недурна?
Калибан
Да, государь! И клятву я даю —
Она твоей наложницею станет

И славных наплодит тебе детей.
Стефано
Чудище, я прихлопну этого колдуна.

Мы с его дочкой станем королем и короле-

864
вой. Да здравствуют наши королевские ве¬

личества! А вы с Тринкуло будете вице-

королями.— Как тебе нравится наш заго¬

вор, Тринкуло?
Тринкуло
Здорово.
Стефано
Дай мне руку. Прости, что я тебя поко¬

лотил. Но если хочешь остаться живым,

держи язык на привязи.
Калибан
Он должен через полчаса уснуть.
Убьешь его тогда?
Стефано

Ага. Клянусь честью.
Ариэль

(в сторону)
Я расскажу об этом господину.
Калибан
Как ты меня обрадовал! Я счастлив!

Давайте веселиться! Соизволь

Еще раз, государь, нам спеть ту песню,

Которой ты меня учил.
Стефано
Готов уважить твою просьбу, чудище.

Любую просьбу.— Давай, Тринкуло, спо¬

ем. (Поет.)
Чихать на все, плевать на все!
Плевать на все, чихать на все!
Свободны мысли наши!
Калибан

Мне кажется, что ты не так поешь.
Ариэль наигрывает мотив на дудке и барабане.
Стефано
Это еще что?
Тринкуло
Это мотив нашей песни; а играет ее

господин Никто.
Стефано
Если ты человек, то покажись, каков ты

есть. А если дьявол, то прими любой

вид — на выбор.
Тринкуло
Господи Боже, отпусти мне мои грехи!
Стефано
Коли ты помрешь, с тебя ничего не
Весь Шекспир
взыщут... Я тебя не боюсь!.. Господи, прос¬

ти и помилуй!
Калибан
Ты испугался?
Стефано
Кто? Я? Ну нет, чудище, я не таковский.
Калибан
Ты не пугайся: остров полон звуков —
И шелеста, и шепота, и пенья;
Они приятны, нет от них вреда.
Бывает, словно сотни инструментов

Звенят в моих ушах; а то бывает,
Что голоса я слышу, пробуждаясь,
И засыпаю вновь под это пенье.
И золотые облака мне снятся.
И льется дождь сокровищ на меня...
И плачу я о том, что я проснулся.
Стефано
Вот это королевство! Даже музыка за¬

дарма.
Калибан
Но только сначала убей Просперо.
Стефано
Это само собой. Я все помню.
Тринкуло
Музыка удаляется. Пойдем вслед за

нею, а потом займемся нашим делом.
Стефано
Чудище, ступай вперед, а мы пойдем

следом... Хотел бы я посмотреть на этого

барабанщика: здорово он лупит по бара¬

бану.
Т ринкуло

(Калибану)
Эй ты, ступай вперед.— Стефано, я за

тобой.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Другая часть острова.
Входят Алонзо, Себастьян, Антонио,

Гонзало, Адриан, Франсиско и дру¬

гие.
Г онзало
Клянусь Пречистой Девой, государь,
Ни шагу больше не могу я сделать:

Изныли кости старые. Весь остров

Измерили мы вдоль и поперек.
Позвольте хоть немного отдохнуть.

Буря
Алонзо
Тебя, старик, я осуждать не стану:
И сам уже я выбился из сил.
Что ж, отдыхай. Прощаюсь я с надеждой,

Которой обольщался до сих пор.
Он утонул, сомнений в этом нет;
И море насмехается над теми,
Кто на земле его добычу ищет.
Антонио

( Себастьяну)
Он потерял надежду. Превосходно!

Смотри же, из-за первой неудачи

Решенья своего не измени.
Себастьян
Нет, нет, пусть только подвернется слу¬

чай.
Антонио
Итак, сегодня ночью все свершим!
Они измучены. Спать будут крепко,
Не то что днем.
Себастьян

Да, ночью. Решено.
Странная и торжественная музыка. Наверху появля¬

ется невидимый Просперо.
Алонзо
Вы слышали, друзья? Какие звуки!
Гонзало
Волшебная гармония!
Появляются странные фигуры; они вносят на¬

крытый стол. Танцуя и кланяясь, они жестами при¬

глашают к столу короля и его свиту, после чего

исчезают.
Алонзо
О, боже!
Кто эти существа?
Себастьян
Живые куклы.
Теперь и я поверю в чудеса:
В единорогов, в царственную птицу,
Что Фениксом зовется и живет

В Аравии...
Антонио
И я готов поверить

Во все, что ты сказал... Во что угодно...

Нет, путешественники нам не лгут,
Хоть дураки над ними и смеются.
Гонзало
Вернись в Неаполь я и расскажи

Об этом чуде — кто бы мне поверил,
Что видел я таких островитян
28	Весь Шекспир, т. 2
865
(А это люди здешние, конечно),
Которые хоть обликом и странны,
Но так гостеприимны и учтивы,
Как мало кто из нас.
Просперо

(в сторону)
Мой честный друг,
Ты прав: здесь, между вами, люди есть

Похуже дьяволов.
Алонзо
Я надивиться не могу на них:
Их музыка, их жесты, их движенья

Красноречивей, чем потоки слов.
Просперо
(в сторону)
Постой хвалить: конец венчает дело.
Франсиско

Как странно все они исчезли вдруг.
Себастьян
Что за беда? Зато остались яства,
А мы проголодались не на шутку.
(К Алонзо.)
Отведать не угодно ли?
Алонзо
О нет!
Г онзало
Чего же вам бояться, государь?
Да, в юности не верил я рассказам

О том, что есть диковинные люди

С подгрудками, как у быков; что есть

Другие — с головами на груди,
Но нашему свидетельству поверит

И самый искушенный мореход.
Алонзо
Ах, все равно! Я сяду и поем,
Будь даже эта трапеза последней:
От жизни больше нечего мне ждать.—

Брат, герцог, подкрепитесь вместе с нами.
Гром и молния. Появляется Ариэль в образе гар¬

пии. Он взмахивает крылами над столом, и яства

исчезают.
Ариэль
Преступники вы трое, и судьба,
Которой в этом мире все подвластно,

Велела ненасытной бездне моря

Извергнуть вас на сей пустынный остров:

Вы недостойны жить среди людей.
Я на безумие вас обрекаю.
Алонзо, Себастьян и другие обнажают мечи.

866
Весь Шекспир
Жалка отчаянность самоубийц.
Глупцы! И я, и все мои собратья —

Посланники судьбы. И ваша сталь

Могла бы точно так же ранить ветер

Иль поцарапать воду, как она

Из крыл Моих пушинку вырвать может.

Неуязвимы и мои собратья.
Да вам и не поднять своих мечей.
Для вас их тяжесть стала непосильной.

Итак, я здесь, чтоб вам троим напомнить:

Вы Просперо изгнали из Милана

И отдали во власть морской стихии.
За Просперо и за его дитя

Нескорое, но тяжкое возмездье

Благие силы ниспослали вам:
По воле их на вас восстало море,
Земля и все живые существа.—
Алонзо, ты уже утратил сына.
И, сверх того, на ваших всех путях

Вас ожидают медленные муки,
Которые страшнее самой смерти.
И вас на этом острове пустынном

От моего проклятья не спасет

Ничто — одно лишь разве покаянье

И праведная жизнь!
Раскаты грома, Ариэль исчезает. Под звуки мелодич¬

ной музыки снова появляются странные фигу¬

ры. Приплясывая, с гримасами и ужимками, они

уносят стол.
Просперо
(в сторону)
Мой Ариэль! О, как ты был прекрасен

И вместе страшен, гарпией явившись!

Сказал ты все, что я тебе велел,
Не упустив ни слова. И другие

Помощники мои легко и живо

Сыграли им порученную роль.
И вот уже подействовали чары:
Мои враги охвачены безумьем

И власть моя над ними безгранична.

Оставлю их пока, чтоб возвратиться

К покинутому мною Фердинанду,
Которого они сочли погибшим,
И к той, что нам обоим дорога.
( Исчезает.)
Гонзало
Что с вами, государь? О, боже правый,

Куда так странно вы вперили взор?
Алонзо
Чудовищно! Ужасно! Мне казалось,
Что волны мне об этом говорили,
Что ветер мне свистал об этом в уши,
Что в исступленном грохоте громов

Звучало имя Просперо, как будто

Трубили трубы о моем злодействе!
За это сын мой в тине погребен.
Но хоть пришлось бы мне спуститься
глубже,
Чем лот свинцовый, я его найду,
Чтобы уснуть навеки рядом с ним!

(Уходит.)
Всех дьяволов

Зову на бой!
Себастьян

— по очереди только •
Антонио

А я — твой секундант!

Себастьян и Антонио уходят.
Г онзало
Все трое обезумели. Их мозг

Давно отравлен ядом преступленья.
Но лишь теперь подействовал тот яд! —

Синьоры, вы моложе и проворней,
Так поспешите же вослед безумцам,

Чтобы в своем неистовстве они

Не натворили бед.
Адриан

Скорей! За мной!

Уходят.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Перед пещерой Просперо.
Входят Просперо, Фердинанд и Ми¬

ранда.
Просперо
Жестоко я с тобою поступил,
Но будешь ты вознагражден сторицей:
Нить жизни собственной тебе вручаю,

Все, чем живу, тебе я отдаю.
С тобою так сурово обращаясь,
Твою любовь хотел я испытать.
И выдержал ты с честью испытанье.

Прими же, друг, перед лицом небес

Мой драгоценный дар. О Фердинанд!

Не удивляйся, что горжусь я так

Буря
867
Своею дочерью. Ты сам увидишь,
Что все хвалы ничтожны по сравненью

С достоинствами редкими ее.
Фердинанд
Клянусь, что в этом ни один оракул

Меня не разуверил бы!
Просперо
Итак,
Бери мой дар, тобою он заслужен.
Но если ты кощунственной рукой

Ей пояс целомудрия развяжешь

До совершенья брачного обряда —

Благословен не будет ваш союз.
Тогда раздор, угрюмое презренье

И ненависть бесплодная шипами

Осыплют ваше свадебное ложе,
И оба вы отринете его.
Так охраняй же чистоту, пока

Не озарил вас светоч Гименея.
Фердинанд
Клянусь своею жизнью и любовью,
Грядущим счастьем и потомством нашим,

Что не позволю сумраку пещер,

Уединенью и дурным внушеньям

Злых духов осквернить мои мечты,

Благоговенье переплавить в похоть.
Не омрачу тот лучезарный день,
Когда казаться будет мне, что Феб

Остановил коней на небосводе,
Что ночь внизу прикована цепями!
Просперо
Такая речь мне по душе. Садись же

И побеседуй с ней. Она твоя.—
Мой Ариэль! Искусный мой помощник!

Появляется Ариэль.
Ариэль
Я здесь! Что мне прикажет повелитель?

Просперо
И ты, и младшие твои собратья

Мне послужили нынче хорошо.
Еще хочу вам дать я порученье.
Зови сюда тебе подвластных духов.
Пусть поспешат. Для молодой четы

Я зрелище волшебное устрою.
Я обещал, и ждут они чудес.
Ариэль
Когда мне их созвать?
Просперо
Без промедленья.
Ариэль
Рад служить тебе всегда,
Для тебя не жаль труда.
Миг — и явится сюда

Легких духов череда.
Ты доволен? Нет иль да?
Просперо
Доволен я, мой нежный Ариэль,
Явись сейчас же, как мой зов услышишь.
Ариэль
Приказ я понял.
(Исчезает.)
Просперо
( Фердинанду)
Клятву не забудь.
Своим желаньям воли не давай,
Будь сдержан. И великие обеты

В огне страстей сгорают, как солома.
Фердинанд
Нет, мой отец, я не нарушу клятвы!
Снег целомудрия лежит на сердце,
Жар страсти охлаждая.
Просперо
Верю, верю.—

Явись, мой Ариэль! И приведи

С собою сонм тебе подвластных духов.
(К Фердинанду и Миранде )

Молчание! Смотрите и внимайте!
Музыка. Начинается Маска. Появляется Ирида.
Ирида
Церера щедрая, услышь призыв!
Покинь просторы благодатных нив,

Покинь равнины с их ковром зеленым,

Стада, бродящие по горным склонам,

Покинь цветы на берегах реки,
Из коих нимфы вьют себе венки,
Покинь шатер ветвей уединенный,
Где слезы льет отвергнутый влюбленный,

Покинь сады с их ароматом роз

И тот прибрежный сумрачный утес,
Где отдыхаешь ты. Сюда Юнона

Грядет, сойдя с заоблачного трона.
Я, радуга, предвестница чудес,
Мост, на землю опущенный с небес,
Зову — встречай ее! Уже долины

Наполнил шум: летят ее павлины.
Появляется Церера.
Церера
Привет тебе, небесная дуга,
Посланница Юноны и слуга!
О вестница, чьи радужные крылья

Моим полям даруют изобилье,
Дождем их окропляя и росой.
О ты, что многоцветной полосой,
Как поясом, охватываешь землю!
Зачем меня зовешь? Тебе я внемлю.

868
Весь Шекспир
Ирида
Исполни волю царственной сестры:

Юнона хочет принести дары,

Благословенье дать чете влюбленной.
Церера
О ты, венец, над миром округленный,

Скажи, не явятся ль с моей сестрой

Венера или сын ее слепой?
Я видеть не хочу ни Купидона,
Ни матери его. Ведь для Плутона

Они вдвоем мою украли дочь,
И вечная ее сокрыла ночь.
Ирида
О нет, не опасайся встречи с ними,
С обидчиками давними твоими:
Они сейчас на Пафос держат путь

В досаде, что не удалось толкнуть

Влюбленных этих на стезю распутства,

Внушить им страсти пыл и безрассудство,

Пока Гимена светоч не зажжен.

Смущенный неудачей Купидон

Сломал свой лук и клятву дал — отныне

Не осквернять людских сердец святыни

И лишь невинно резвым быть.
Церера
Но вот
Самой Юноны слышу я полет.
Появляется Юнона.
Юнона
Привет тебе, сестра! В свои владенья

Вернешься ты опять без промедленья,

Прошу лишь, чтоб со мною вместе ты

Благословила брак младой четы.
( Поет )
Род ваш славный процветет.
Вам богатство и почет,
Счастья годы без числа

Я, Юнона, принесла.
Церера
(поет)
Будут щедры к вам поля,

Изобилье даст земля,
Хлеб заполнит закрома,
Маем станет вам зима,
Будут вам давать сады

Небывалые плоды,
Жизнь без горя и забот

Вам Церера в дар несет.
Фердинанд
С великолепным зрелищем в согласье

Чарующая музыка. Осмелюсь

Спросить: не духи ль это?
Просперо
Это духи,

Которых я своим искусством вызвал,

Желаниям моим служить велел.
Фердинанд
О, если бы остаться здесь навеки!
С такой женой, с таким отцом премудрым

Здесь был бы рай.
Юнона и Церера шепчутся и отдают Ириде какое-то

приказание.
Просперо
Постой-ка! Помолчи!
О чем-то важном шепчутся богини,

Готовят, верно, что-то. Замолчи же,
Иначе наши чары пропадут.
Ирида
Кувшинками венчанные наяды!
Покиньте реки, полные прохлады!
Сюда, на этот изумрудный луг,
Своих Юнона созывает слуг.
Влюбленным, нимфы, пожелайте счастья,

Примите в брачном празднестве участье.

Появляются нимфы.
Вы, солнцем опаленные жнецы,
Чьи шляпы из соломы как венцы

Горят над лбами, мокрыми от пота!
Сюда! Дневная кончена работа!
Пусть каждый нимфу за руку возьмет

И вступит с ней в веселый хоровод.
Появляются жнецы в крестьянской одежде. Вместе

с нимфами они кружатся в грациозном танце. Вне¬

запно Просперо встает и начинает говорить. В конце

его речи раздается странный глухой шум и видения

исчезают.
Просперо
Я и забыл о гнусном покушенье

На жизнь мою, которое готовят

Зверь Калибан и те, кто с ним. А час,

Назначенный злодеями, уж близок.
(Духам.)
Доволен я.— Исчезните.— Конец.
Фердинанд

Чем огорчен родитель твой, Миранда?
Миранда
Не знаю. Не видала никогда
Его я столь встревоженным и гневным.
Просперо
Мой милый сын, ты выглядишь
смущенным
И опечаленным. Развеселись!
Окончен праздник. В этом представленье

Актерами, сказал я, были духи.

Буря
И в воздухе, и в воздухе прозрачном,

Свершив свой труд, растаяли они.—
Вот так, подобно призракам без плоти,

Когда-нибудь растают, словно дым,
И тучами увенчанные горы,
И горделивые дворцы и храмы,
И даже весь — о да, весь шар земной.
И как от этих бестелесных масок,
От них не сохранится и следа.
Мы созданы из вещества того же,
Что наши сны. И сном окружена

Вся наша маленькая жизнь.— Мой сын,

Взволнован я. Простите эту слабость.

Смешались мысли в старой голове.
Не обращайте на меня вниманья.
Ступайте же в пещеру, отдохните,
А я пока немного поброжу,
Чтобы унять волненье.
Фердинанд и Миранда

(вместе)
Успокойтесь!
Уходят.
Просперо

Ко мне, мой Ариэль! Будь скор, как мысль!

Появляется Ариэль.
Ариэль
Я исполнитель мыслей. Что прикажешь?
Просперо
Дух! Нам уже готовиться пора,
Чтоб Калибана встретить.
Ариэль
Повелитель,

Хотел тебе напомнить я об этом,
Когда Цереру здесь изображал,
Но побоялся рассердить.
Просперо
Скажи,
Где ты оставил этих негодяев?
Ариэль
Они совсем взбесились от вина.
С отвагой пьяной бьют безумцы ветер

За то, что им подул в лицо; бьют землю

За то, что прикоснулась к их подошвам;

Но все же замысел лелеют свой.
Я в барабан ударил. С недоверьем,
Как необъезженные жеребцы,
Они сейчас же навострили уши,
Глаза скосили, подняли носы,

Принюхиваясь к музыке. А я

Заворожил их слух, и, как телята

Вослед мычанью, побрели они

Сквозь заросли шиповника и дрока,

Колючками с себя сдирая кожу.
Я их завел в болото, где они

Увязли по уши в вонючей жиже.
869
Просперо
Так! Хорошо, помощник мой крылатый!

По-прежнему незримым оставайся.
В моей пещере много ярких тряпок —

Сюда их принеси, чтоб эти воры

Прельстились мишурой.
Ариэль
Лечу! Лечу!

(Исчезает.)
Просперо
Нет, Калибана мне не приручить!
Он прирожденный дьявол, и напрасны

Мои труды и мягкость обращенья.

Напрасно все! Становится с годами

Он лишь еще уродливей и злей.
Но я их покараю всех, да так,
Что завопят...
Является Ариэль с яркими одеждами.

Развесь все на веревке.
Просперо и Ариэль остаются невидимыми. Входят

промокшие и грязные Калибан, Стефано

и Тринкуло.
Калибан
Тсс! Тише! Чтоб и крот слепой не слышал,

Как мы ступаем. Вот его пещера.
Стефано
Послушай, чудище, эта твоя фея, о ко¬

торой ты говорил, что она безвредная фея,

сыграла с нами премерзкую штуку.
Тринкуло
Чудище, я с ног до головы провонял

конской мочой; и мой нос испытывает по

этой причине великое негодование.
Стефано
И мой тоже. Слышишь, чудище? Если

ты попадешь ко мне в немилость, то смот¬

ри у меня!..
Тринкуло
Фью-у-у-у!.. Тогда ты будешь вовсе

пропащее чудище!
Калибан
О, не лишай меня благоволенья,
Мой добрый повелитель! Потерпи —
За все вознагражден ты скоро будешь.
Но тише! Тсс! Здесь тихо, будто в полночь.
Тринкуло
Так-то так, но потерять наши бутылки

в болоте...
Стефано
Чудище, это не только стыд и срам, но

более того — невознаградимая утрата.

870
Тринкуло
Для меня это еще хуже, чем купанье

в грязи. Вот так безобидная фея.
Стефано
Я разыщу бутылку,.хотя бы мне для того

пришлось залезть снова по уши в болото.
Калибан
О мой король, тревожиться не надо!
Вот вход. В пещеру прокрадись бесшумно,

Благое преступленье соверши,
И станешь ты на острове владыкой,
А я — лизалыциком твоих сапог.
Стефано
Дай-ка мне руку. Я чувствую, как во

мне просыпается жажда крови.
Тринкуло
О король Стефано! О ваша светлость!

О знаменитый Стефано! Погляди, какие

тут висят одежды для тебя!
Калибан

Оставь, дурак, ведь это только тряпки!
Тринкуло
Как бы не так, чудище! В чем, в чем,

а уж в тряпье мы знаем толк... О король

Стефано!
Стефано
Сдерни-ка эту мантию, Тринкуло! Кля¬

нусь кулаком, я надену эту мантию.
Тринкуло

Твоя милость ее наденет.
Калибан
Раздуй тебя водянка, остолоп!
Что к этому тряпью ты привязался?

Сначала надо Просперо убить.
Ведь он же, если мы его разбудим,

Исщиплет нас от головы до пят

Так, что самих себя мы не узнаем.
Стефано
Чудище, не ерепенься! Госпожа веревка,

не мой ли это камзол? Ну вот, господин

камзол, вы так прильнули к госпоже верев¬

ке, что никак ее не распутать. От этого

распутства вы еще, чего доброго, сотрете

свой ворс и станете плешивым камзолом.
Тринкуло
Давай, давай! Если будет угодно ваше¬

му высочеству, мы стащим с веревки все

до нитки.
Весь Шекспир
Стефано
Спасибо, ты славно сострил. Вот тебе

за это платье. Пока я царствую в этой

стране, остроумие всегда будет вознагра¬

ждаться. Стащить с веревки все до нитки?

Вот здорово отмочил. На тебе за это еще

штаны.
Тринкуло
Ну-ка, чудище, намажь птичьим клеем

свои лапы да забирай то, что осталось.
Калибан
Не буду. Мы напрасно тратим время.
Он в чаек может нас преобразить

Иль в мерзких низколобых обезьян.
Стефано
Чудище, протяни свои лапы. Помоги

мне снести все имущество туда, где спрята¬

на бочка, не то я тебя вышвырну из своего

королевства. Ну, живо! Держи это.
Тринкуло
И это.
Стефано
И вот это.
Слышен шум приближающейся охоты. Появляются

духи в образе гончих псов и преследуют воров.

Просперо и Ариэль науськивают собак.
Просперо

Ату, Алмаз, ату!
Ариэль

Куси его, Тиран!
Просперо

Эй, Фурия, возьми их, улю-лю!
Калибан, Стефано и Тринкуло убегают, преследу¬

емые псами.
Лети и духам прикажи лесным,
Чтоб корчами замучили злодеев,
Чтоб судорогой мышцы им свели,
Чтоб кожу им щипками испестрили,
Как шкуру леопарда.
Ариэль
Чу, вопят!
Просперо
И поделом — пусть гончие их травят.

Итак, отныне все мои враги —
В моих руках. Труды я скоро кончу,
Тогда вздохнешь ты воздухом свободы.
Но напоследок послужи еще.
Уходят.

Буря
871
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Перед пещерой Просперо.
Входят Просперо в своей волшебной мантии

и Ариэль.
Просперо
Мой замысел уж близок к завершенью.

Власть чар сильна, покорно служат духи,

И колесница времени как должно

Везет свой груз. Скажи, который час?
Ариэль
Шестой. Ты говорил мне, повелитель,
Что кончишь в шесть часов свои труды.
Просперо
Я так определил еще тогда,
Когда впервые вызвал эту бурю.
Что делают сейчас король и свита?
Ариэль
Они, как пленники, не могут выйти

Оттуда, где оставлены тобой:
Все в той же роще, что от непогоды

Защитой служит для твоей пещеры.

Освободить их можешь только ты.

Король, брат короля, твой брат — все трое

По-прежнему безумны; остальные

В отчаянье оплакивают их.
А больше всех горюет тот, кого

Назвал ты добрым стариком Гонзало.
По бороде его струятся слезы —
Так дождь стекает с камышовой кровли.

Как мучатся от чар твоих они!
Взглянув на. них, ты сам их пожалел бы.
Просперо
Ты полагаешь?
Ариэль
Будь я человеком,
Мне было бы их жаль.
Просперо
И мне их жалко.

Уж если их мучёньями растроган

Ты, бестелесный дух, то неужели

Я, созданный из плоти, как они,
Кому близки их чувства и желанья,
Не буду сострадательней, чем ты?
Хотя обижен ими я жестоко,
Но благородный разум гасит гнев

И милосердие сильнее мести.

Единственная цель моя была

Их привести к раскаянью. Я больше
К ним не питаю зла. Освободить

Ты должен их, Заклятье я сниму,
И возвратится снова к ним рассудок.
Ариэль
Лечу приказ исполнить, повелитель.
( Исчезает.)
Просперо
Вы, духи гор, ручьев, озер, лесов!
И вы, что на брегах морских резвитесь!

Что гоните Нептуна в час отлива

И от него опять потом бежите,
Следов не оставляя на песке!
Вы, крошки эльфы, что, при лунном свете

В незримой пляске топчете траву,

Которую потом обходят овцы!
Вы, по ночам растящие грибы!
Вы все, кого зовет вечерний звон

К ночным забавам, шалостям и играм!

Хотя вы сами не сильны, но все же

Лишь с вашей помощью затмил я солнце,

Мятежный ветер подчинил себе,
В лазурь небес взметнул зеленый вал

И разбудил грохочущие громы.
Стрелой Юпитера я расщепил

Его же гордый дуб, обрушил скалы,
С корнями сосны вырвал я и кедры.
По моему велению могилы

Послушно возвратили мертвецов.
Все это я свершил своим искусством.
Но ныне собираюсь я отречься

От этой разрушительной науки.
Хочу лишь музыку небес призвать,
Чтоб ею исцелить безумцев бедных,
А там — сломаю свой волшебный жезл

И схороню его в земле. А книги

Я утоплю на дне морской пучины,
Куда еще не опускался лот.
Торжественная музыка.
Возвращается Ариэль. За ним следует Алонзо,

делающий судорожные движения, его сопровождает

Г о н з а л о. Далее, в таком же состоянии,— Се¬

бастьян и Антонио, которых сопровождают

Адриан и Франсиско. Все они вступают

в магический круг, очерненный Просперо, и останав¬

ливаются, зачарованные.
(Обращается сначала к Алонзо.)
Торжественная музыка врачует

Рассудок, отуманенный безумьем,
Она кипящий мозг твой исцелит.
Стань здесь и знай, что ты во власти чар.—

Гонзало добродетельный и честный,
Мои глаза, сочувствуя твоим,
Роняют слезы.— Но уже слабеет

Могущество ужасного заклятья.

872
Весь Шекспир
Как утро, незаметно приближаясь,
Мрак ночи постепенно растопляет,
Так воскресает мертвое сознанье,
Туман безумья отгоняя прочь.—
Гонзало, мой спаситель благородный

И государя преданный слуга!
Я, возвратясь на родину, словами

И делом отблагодарю тебя.—
Алонзо, поступил бесчеловечно

Со мною ты и с дочерью моей.
Твой брат был соучастником
злодейства.—

Ты, Себастьян, казнись теперь за это.—

Ты, плоть и кровь моя, родной мой брат;

Ты, в ком неистовое честолюбье

Попрало совесть и природу; ты,
Кто думал с Себастьяном (пусть за это

Казнится вдвое) короля убить,—
Хоть изверг ты, hOjH тебя прощаю.—

Сознанье возвращается к безумцам,
И полноводный разума поток

Вновь затопляет илистое русло.
Но ни один из них меня не видит,
Узнать меня не может.— Ариэль!
Возьми в моей пещере меч и шляпу.
Ариэль исчезает.
Теперь я стану зримым и явлюсь

Пред ними снова как миланский герцог.—

Скорее, дух! Близка твоя свобода!
Ариэль
(появляется и поет, помогая Просперо об¬

лачиться)
Буду я среди лугов

Пить, как пчелы, сок цветов,
Ночью лютик даст мне кров,
Там засну под крики сов;
Чуть зари услышу зов —
К ней помчусь быстрей ветров.

Радостной, радостной жизнью свободы

Буду я жить средь цветущей природы.
Просперо
Мой нежный, мой веселый Ариэль!
Как мне ни жаль с тобою расставаться,

Свободу ты получишь. Да, да, да!
Но мчись теперь незримым на корабль

И разбуди матросов, спящих в трюме.

Пускай немедля капитан и боцман

Появятся пред нами. Торопись!
Ариэль
Глотать я буду воздух на лету,
Мой путь займет лишь два биенья пульса.

(Исчезает.)
Гонзало
Как все вокруг таинственно и странно,

Тревожно и зловеще. Силы неба,
Молю, отсюда выведите нас!
Просперо
Король, взгляни сюда — перед тобою

Обиженный тобой миланский герцог.
Я — Просперо. Не бойся, я не призрак

И это докажу, обняв тебя.
Король, и ты, и спутники твои,
Добро пожаловать на этот остров!
Алонзо
Кто ты — тот, кем назвался, иль виденье

Из тех, что здесь преследуют меня,—
Не знаю я... Но слышу, что в тебе,
Как в существах из плоти, бьется сердце.

И вот — проходит боль в моем мозгу;

Боюсь, что был я одержим безумьем.
То было явью или сном? Как странно!

Прости меня за тяжкие обиды,
Я герцогство твое тебе верну.—
Но как мог Просперо живым остаться

И очутиться здесь?
Просперо

(к Гонзало)
Хочу сначала

Обнять тебя, мой седовласый друг,
Тебя, чье благородство безгранично.
Гонзало
На самом деле это или только

Мне кажется? Клянусь, не понимаю.
Просперо
Вы все еще не до конца свободны

От власти волшебства. И нелегко

Поверить вам в действительность.—
Друзья,
Вам всем я рад.
(Тихо, Себастьяну и Антонио.)
А что до вас, синьоры,—

Вы стоите друг друга,— я бы мог

Навлечь на вас немилость государя,

Изобличив в измене. Но не бойтесь:
Я промолчу.
Себастьян

(в сторону)
Он, видно, дьявол?

Просперо
Нет.
(К Антонио.)
Тебе ж, злодей (чтоб уст не осквернить,

Тебя назвать я братом не хочу),
Твой давний грех прощаю. Все прощаю.

Но герцогство ты должен мне вернуть.
Алонзо
Когда ты — Просперо, то объясни,
Как спасся ты и как нашел ты нас

Буря
873
Здесь, где всего лишь три часа назад

Мы потерпели кораблекрушенье,
Здесь, где — о, горе мне! — утрачен мною

Мой милый сын.
Просперо

Мне скорбь твоя понятна.
Алонзо
Увы, потеря невознаградима.
Здесь даже и терпенье не поможет.
Просперо
А у него искал ли ты поддержки?
В потере столь же горькой я прибег

К его державной помощи — и, видишь,

Утешился.
Алонзо

В потере столь же горькой?
Просперо
О да, в столь же большой, в столь же
недавней!
И возместить бесценную потерю,
Пожалуй, мне труднее, чем тебе:
Утратил я единственную дочь.
Алонзо
Утратил дочь? О, если б небеса

Обоих оживили и вернули

В Неаполь королем и королевой!
О, если бы не сын мой Фердинанд,
А я лежал, покрытый грязной тиной!..

Когда же дочь свою ты потерял?
Просперо
Во время этой бури. Но я вижу,
Что наша удивительная встреча

Так потрясла умы синьоров этих,
Что собственным глазам они не верят

И не находят слов. Но знайте все:
Я точно — Просперо, тот самый герцог,

Которого изгнали из Милана.
На этот берег, так же как и вы,
Был выброшен я чудом и остался

Владыкой острова. Но кончим с этим:
Ведь было б глупо хронику читать

За трапезой иль в час подобной встречи.

Добро пожаловать в мою пещеру.

Глубокая пещера — мой дворец.
Слуг мало здесь, а подданных нет вовсе.

Взгляни, король! За герцогство мое,

Которое ты мне вернул обратно,
Тебе я отплачу великодушно.
Моим чудесным даром восхитишься

Ты больше, чем я — герцогством своим.
Открывается вход в пещеру; там Фердинанд

и Миранда играют в шахматы.
Миранда
Мой нежный друг, не хочешь ли меня

Поймать в ловушку?
Фердинанд
Ни за что на свете,

Любимая, хитрить с тобой не мог бы.
Миранда
За сотню царств наверно бы схитрил,
Но честной все ж сочла бы я игру.
Алонзо
Коль это — лишь волшебное виденье,

Утрачу я единственного сына

Сегодня дважды.
Себастьян

Чудо из чудес!
Фердинанд

(преклоняя колени перед Алонзо)
Так море я напрасно проклинал?
Оно грозит, но все же милосердно!
Алонзо
Мой Фердинанд! Тебя благословляет

Счастливый твой отец. Но встань с колен

И расскажи, как спасся ты.
Миранда
О, чудо!
Какое множество прекрасных лиц!
Как род людской красив! И как хорош

Тот новый мир, где есть такие люди!
Просперо

Тебе все это ново.
Алонзо

( Фердинанду)
Кто она,
Та девушка, с кем в шахматы играл ты?

Ты с ней знаком не дольше трех часов.

Скажи,— она, наверное, богиня,
Что разлучила нас и вновь свела?
Фердинанд
Нет, смертная она. Но мне ее

Бессмертное вручило провиденье.
Когда ее я избирал — не думал,
Что у отца смогу спросить совета.
Дочь герцога Миланского она,
Которого я не видал, хоть много

О нем слыхал. Он дал мне жизнь вторично.

И вот теперь избранница моя

Его вторым отцом мне нарекает.

874
Весь Шекспир
Алонзо
Зато я тем же стану для нее.
Но не ужасно ли просить прощенья

У собственных детей?
Просперо
Оставим это.

Отягощать не будем нашу память

Несчастьями, которые прошли.
Г онзало
Не мог я подавить рыданий сердца

И оттого молчал. Венчайте, боги,
Двух любящих короною счастливой:

Конечно, вами был начертан путь,

Приведший нас сюда.
Алонзо
Аминь, Гонзало!
Гонзало
Не для того ль был изгнан из Милана

Миланский герцог, чтоб его потомки

В Неаполе царили? О, ликуйте!
Пишите золотыми письменами

На нерушимых каменных скрижалях

О том, как в этом плаванье счастливом

Дочь короля нашла себе супруга,
Сын короля нашел себе жену

Там, где мы все сочли его погибшим,
А Просперо нашел свои владенья

На острове пустынном. Мы же все

Нашли себя, когда уже боялись

Утратить свой рассудок.
Алонзо

( Фердинанду и Миранде)
Дайте руки.
Пусть тот, кто вам не пожелает счастья,

Скорбит всю жизнь.
Гонзало
Да будет так. Аминь!
Появляется Ариэль, за ним следуют изумленные

цапитан и боцман.
О государь! Еще знакомцы наши!
Я говорил, что этот не утонет,
Пока на свете виселицы есть.
Ну, богохульник, ты ругался в море,
На суше ты молчишь? Отсох язык?
Какие новости ты нам расскажешь?
Боцман
Вот новость, лучшая для нас: король

И спутники его — все невредимы!
А вот другая новость: наш корабль,
Что три часа назад разбился в щепы,

Стоит опять целехонек, наряден,
Как в первый день, когда он вышел в море.
Ариэль

(к Просперо)
Все это, повелитель, я устроил.
Просперо
(Ариэлю)
Искусный и проворный Ариэль!
Алонзо
Событья сверхъестественные, право!
И с каждою минутой все чудесней!
Как вы сюда попали?
Боцман
Государь,
Я расскажу, хотя и не уверен,
Что я не сплю. Не знаю, как случилось,

Но в трюме нас свалило мертвым сном.

Вдруг поднялся какой-то странный шум,
И крик, и вой, и лязг цепей, и скрежет.

Проснулись мы и, выйдя на свободу,

Увидели наш царственный корабль

В порядке полном и новей, чем прежде.
От радости подпрыгнул капитан.
Тут подхватила нас, как в сновиденье,

Какая-то неведомая сила,
И вмиг один мы очутились здесь.
Ариэль

(к Просперо)
О повелитель, ты доволен мною?
Просперо
(Ариэлю)
Прекрасно, мой усердный Ариэль!

Свободен будешь ты.
Алонзо
Мы словно бродим

В таинственном и дивном лабиринте.

Таких чудес не ведает природа,
Их лишь оракул сможет объяснить.
Просперо
О государь, не напрягайте ум

Разгадываньем тайн. Сам на досуге

Я происшедшее вам объясню;
Вы скоро все поймете. А пока

Отдайтесь радости, вкушайте счастье.
( Ариэлю.)
Мой Ариэль! Освободи от чар

И приведи скорее Калибана

И двух его сообщников сюда.
Ариэль исчезает.
Ну как вы, государь? Из вашей свиты

Здесь кой-кого еще недостает.
Возвращается Ариэль, гоня перед собою Кали¬

бана, Стефано и Тринкуло; последние

двое наряжены в украденные одежды.

Буря
Стефано
Все за одного, а один за никого, ибо

нами управляет рок.— Бодрись, молодча¬

га чудище, бодрись!
Тринкуло
Если только два соглядатая на моем

лице не врут, то перед нами— зрелище

на славу!
Калибан
О Сетебос! Как грозны эти духи!
Как ослепителен мой господин!
Боюсь, накажет он меня.
Себастьян
Ха-ха!
Взгляни, Антонио, на эти рожи!
Нельзя ли их купить?
Антонио
Должно быть, можно.

Одна из этих тварей — просто рыба

И, верно, продается.
Просперо
Полюбуйтесь

На этих трех преступников, синьоры.
Вот этот безобразный раб — сын ведьмы,

Колдуньи столь искусной, что луна

Служила ей покорно, вызывая

Приливы и отливы ей в угоду...
Они втроем ограбили меня.
А этот полудьявол — потому что

Он отпрыск дьявола и этой ведьмы —
Их подговаривал меня убить.
Те двое вам достаточно известны,
А это порожденье тьмы — мой раб.
Калибан
Теперь меня защиплет он до смерти.
Алонзо
Как! Стефано? Мой пьяница дворецкий?
Себастьян
Пьян и сейчас. Где ж он добыл вина?
Алонзо
И Тринкуло качает, как былинку!
Но где они нашли такую жидкость,
Чтоб человеческий утратить облик?
(К Тринкуло.)
Ответь, дурак, где нахлестались вы?
Тринкуло
Ох, с тех пор как мы виделись в послед¬

ний раз, меня так нахлестали, что пробра¬

ло до самых костей. Теперь уж меня ничем

не удивишь.
Себастьян

А ты что скажешь, Стефано?
875
Стефано
Ой, не трогайте меня! Я не Стефано,

а сплошная судорога.
Просперо
Ты, плут, мечтал быть здешним королем?
Стефано
Если и королем, то уж тогда королем

болячек.
Алонзо

(указывая на Калибана)
Вот удивительное существо.
Просперо
Уродлив он и телом и душой.
( Калибану.)
Эй, ты, в мою пещеру отправляйся,
С собой возьми приспешников своих.
Коль вы хотите заслужить прощенье —

Все вычистите там и приберите.
Калибан
Исполню все. Прощенье заслужу

И стану впредь умней. Тройной осел!

Дрянного пьяницу считал я богом!
Я дураку тупому поклонялся!
Просперо

Ступайте прочь!
Алонзо
А вещи положите

Туда, где их нашли.
Себастьян
Верней, украли.
Калибан, Стефано и Тринкуло уходят.
Просперо
Вас, государь, и приближенных ваших

Прошу пожаловать в мою пещеру,
Мы эту ночь там вместе проведем.

Надеюсь, время быстро пролетит:
Часть ночи я займу своим рассказом

О том, как я попал на этот остров,
О том, как жил я здесь. И поутру

Мы отплывем на корабле в Неаполь,
Где бракосочетание детей

Хочу я поскорее увидать.
А после возвращусь домой, в Милан,
Чтоб на досуге размышлять о смерти.
Алонзо
Жду твоего рассказа с нетерпеньем,
Он, верно, слух наш прикует к себе.
Просперо

Все расскажу я вам. И обещаю:

876
Весь Шекспир
Под вами будет море безмятежным;

Попутный ветер, паруса надув,
Поможет вам догнать флот королевский!
(Ариэлю.)
Исполни это, мой крылатый друг,—
И ты свободен! Возвратись к стихиям.

Прощай! Прощай!
(К остальным.)
Друзья, прошу сюда.

Уходят.
эпилог
(произносится актером, играющим

Просперо)
Отрекся я от волшебства.
Как все земные существа,
Своим я предоставлен силам.
На этом острове унылом

Меня оставить и проклясть

Иль взять в Неаполь — ваша власть.

Но, возвратив свои владенья

И дав обидчикам прощенье,
И я не вправе ли сейчас

Ждать милосердия от вас?
Итак, я полон упованья,
Что добрые рукоплесканья

Моей ладьи ускорят бег.
Я слабый, грешный человек,
Не служат духи мне, как прежде.
И я взываю к вам в надежде,
Что вы услышите мольбу,
Решая здесь мою судьбу.
Мольба, душевное смиренье

Рождают в судьях снисхожденье.
Все грешны, все прощенья ждут.
Да будет милостив ваш суд.

Генрих VIII
Перевод П. Вейнберга

Генрих VIII и Анна Балейн. С картины А. Менкля
Генрих VIII и Кранмер. С картины Р. Вестола

Перед дворцом. Постановка «Генриха VIII»

знаменитым английским актером Генри Ирвингом (1838-1905)

в его театре «Лицеум» (1892)
Действующие лица1
Король Генрих Восьмой.
Кардинал Вольсей.
Кардинал Кампеюс.
Капуциус, посланник императора Карла Пятого.

К р а н м е р, архиепископ Кентерберийский.

Герцог Норфольк.
Герцог Букингам.
Герцог Суффольк.
Граф Серри.
Лорд-камергер.
Сэр Томас Одли, лорд-канцлер.
Г а р д и н е р, епископ Винчестерский.
Епископ Линкольнский.
Лорд Эбергевенни.
Лорд Сандс.
Сэр Генрих Гильфорд.
Сэр Томас Ловель.
Сэр Антоний Денни.
Сэр Никольс Во.
Кромвель, слуга Вольсея.
Г р и ф ф и т, гофмаршал королевы Екатерины.
Доктор Бутс, врач короля.
Г а р т е р, герольд.
Управитель герцога Букингам а.

Брандон.
Сержант.
Привратник и его помощник.
Паж Гардинера.
Г лашатай.
Королева Екатерина, жена ГенрихаVIII,

впоследствии с ним разведенная.
Анна Боллен, ее фрейлина, впоследствии коро¬

лева.
П ожилая леди, друг Анны Боллен.

Пациенца, камер-фрейлина королевы Екатерины.

Придворные, секретари, писцы, офи¬

церы, стража, слуги и духи.
Действие происходит в Лондоне, Вестминстере

и Кимбольтоне.
1 Имена собственные здесь даются с сохранением

транскрипции переводчика.
ПРОЛОГ
Сегодня я пришел не с тем, чтоб вас
смешить;
Нет, перед вами мы заставим проходить

Другие скорбные, высокие картины,

Кладущие на лоб глубокие морщины.
Мы вам покажем сцен величественных ряд,

Где совместилися и блеск, и скорби яд —
Сцен, орошающих глаза людей слезами.

Кто к состраданию способен между вами,

Над нашей пьесою поплачет потому,
Что этого она достойна. И тому,
Кто деньги платит нам, в надежде
поучаться
Житейской правдою, могу я обещаться,

880
Весь Шекспир
Что он ее найдет у нас. И господа,

Которым нравится пиеса лишь тогда,

Когда в ней сцены две эффектные
найдутся,
Ручаюсь, в этот раз совсем не ошибутся:

Пусть только два часа спокойно
просидят —

И шиллинг отданный они вознаградят.

Одни охотники до пьес смешных,
бесчинных,
До разных молодцов в кафтанах пестрых,
длинных,
Обшитых золотом, до стуканья щитов —

Обманутся у нас. Ведь если бы шутов

И битвы вздорные сегодня мы смешали

С такою истиной высокою — едва ли

Один разумный друг остался бы у нас;
Мы одурачили б самих себя и вас,

Которым показать мы правду лишь
желаем.
Из городских судей и критиков считаем

Мы вас первейшими; так выслушайте ж
нас
С такой серьезностью, какую видеть в вас

Желали б очень мы. Пусть вам
вообразится,

Что появляются не сказочные лица

В высокой драме сей, как будто бы
в живых
Они еще теперь; себе представьте их

Во всем величии и блеске, окруженных

Народом и толпой друзей
и приближенных;

Представьте, и потом на ваших же глазах

Все эти почести падут мгновенно в прах.
И если можете веселыми остаться

Вы после этого, то я готов сознаться,
Что может человек лить слезы даже в тот

Прекрасный день, когда венчаться он
идет.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Лондон. Приемная во дворце.
Входят с одной стороны герцог Норфольк,

с другой — герцог Букингам и лорд

Эбергевенни.
Букингам
Лорд, здравствуйте! Я очень рад вас
встретить.
Что делали, как поживали вы

С тех пор, как я во Франции вас видел

В последний раз?
Норфольк
Благодарю, милорд!

Отлично мне жилось — и до сих пор

Не перестал тому я удивляться,
Что видел там.
Букингам
Меня ж совсем не кстати

В моем дому горячка заперла

Как раз тогда, когда два солнца славы,

Два яркие светила меж людей,
Съезжалися в долине Ардской.
Норфольк
Да,
Я видел их меж Гейнесом и Ардом;
Я видел, как еще с коней они
Приветствовать друг друга стали; видел,

Как, спешившись, друг друга заключили

В объятия и будто бы срослись.
Да и срастись они на самом деле —
Не отыскать бы в свете четырех

Властителей, подобных этим двум,
В одно соединенным.
Букингам
В это время

Я узником был в комнате своей.
Норфольк
Так, значит, вы величия земного

Не видели. Тут каждый мог сказать,
Что пышный блеск до той поры был
холост,
А здесь нашел жену себе повыше

И самого себя. Тут каждый день

Превосходил прошедшие, покамест

Последний день не поглотил собою

Все чудеса предшествовавших дней.

Сегодня нас французы затмевали:

Подобные языческим богам,
От головы до ног они блистали

Все в золоте, в каменьях дорогих;
А завтра англичане превращались

Вдруг в Индию: так каждый был похож

На золотой рудник. Их пажи,
Малюточки, от головы до ног

Все в золоте, шли, точно херувимы;

Генрих VIII
881
И дамы, непривычные к труду,
Под пышными нарядами своими

Едва не задыхались, так что их

И самый труд румянил мило. Нынче

Один наряд превозносили все,
А завтра он был нищенская тряпка.
Блеск королей обоих равен был,
Но тот из них выигрывал, который

Был на глазах; когда же появлялись

Они вдвоем, всяк говорил, что видит

Лишь одного, и не дерзал никто

Отыскивать различье между ними.
Когда же эти оба солнца — их
Так звали все — через своих герольдов
Созвали все дворянство на турнир,
Ну, тут дела такие совершились,
Каких нельзя вообразить — дела,
Которые нас заставляли верить

Всем сказочным преданьям, даже сказке

Про Бевиса.
Букингам

О, вы уж далеко
Заходите!
Норфольк
Клянусь как дворянин,
Как человек, всегда любивший
честность,—

Рассказ о том, что совершилось там,

Безжизненен и в самой пышной форме.

Там действие служило языком;
Все царственно, согласно с целью было;

Всему давал порядок ясный вид;

Чиновники отлично выполняли

Свой долг.
Букингам
Но кто, скажите, этим всем

Руководил? Кто голову и члены

Великого такого торжества

Соединял искусно?
Норфольк
Человек,
Которого никто из нас, конечно,
Не мог считать малейшим знатоком

В таких делах.
Букингам

Но кто же он, скажите,
Пожалуйста?
Норфольк
Его преосвященство

Архиепископ Йоркский это все

Устроил так.
Букингам
Черт побери его!
Ни одному пирожному испечься
Не может он позволить, чтоб не ткнуть

В него своим честолюбивым пальцем.

Ну для чего мешаться вздумал он

В весь этот блеск и суетную пышность?

Не диво ль, что этот сальный ком

Ужасною своею толщиною

Берет в себя свет солнечных лучей

И до земли его не допускает?
Норфольк
Вы правы, лорд: владеет средством он

Осуществлять такие цели. Предков

Нет у него, которых слава путь

Наследникам прокладывает в свете,

Своей стране он также никогда

Не оказал услуги; важных связей

Он был всегда лишен; но как паук

Сам из себя пускает паутину,
Так он себе прокладывает путь

Нечем иным, как собственным уменьем.

Уменье то — небесный дар, и им

Себе купил он место подле трона.
Эбергевенни
Что получил от Неба он как дар —
Не знаю я; пускай откроет это

Взор поострей и глубже моего.
Зато видна отлично мне надменность,

Сквозящая из всех его частей.
Но кто ее принес ему в подарок?
Когда не ад, так, верно, сатана
Стал скаредом иль прежде уж растратил
Ее совсем, и новый ад тогда
Наш кардинал в себе самом построил.
Букингам
И как он смел, черт побери его,
Взять на себя, без воли государя,

Избранье лиц для свиты в этот путь

Во Францию? Он сам составил список

Дворян страны и выбрал только тех,

Которых мог как можно посильнее

Обременить трудами и за них

Дать самые ничтожные награды.
И все, кого включил он в список свой,

Поехали, хоть не был этот список

Почтеннейшим советом утвержден.
Эбергевенни
Да, из моих родных, по крайней мере,
Не меньше трех так сильно свой карман

Расстроили, что в прежнем процветанье

Не будет он, наверно, никогда.
Букингам
О, многие себе сломали спины,
Взвалив на них поместья все свои

Для этого великого похода!
А между тем вся эта суета

Какой исход печальнейший имела!

882
Весь Шекспир
Норфольк
Да, с грустию я думаю о том,
Что мир, теперь меж нами заключенный

И Францией, не стоил, чтоб его

С расходами такими сопрягали.
Букингам
Когда затем ужасный ураган

Последовал — как будто вдохновенье

Слетало к нам, и мы, не сговорясь

Между собой, все тут же предсказали,
Что он, порвав одежду мира, стал

Предвестником внезапного разрыва.
Норфольк
И тот разрыв, конечно, недалек:
Ведь Франция союз уже расторгла,

Конфисковав в Бордо товары наши

У английских купцов.
Эбергевенни
Так вот причина,
Что их посла не приняли у нас?
Норфольк
Конечно да.
Эбергевенни
Вот, право, мир завидный

И купленный чрезмерною ценой!
Букингам
Что ж, это все почтенным кардиналом

Устроено!
Норфольк
Позвольте вам сказать,
Милорд, вражда меж вами и Вольсеем

Всей Англии известна. Мой совет —
Он сердцем дан, которое желает

Вам почестей и всевозможных благ —

Подумайте о злости кардинала

И вместе о могуществе его;
Потом и то сообразить вам должно,
Что если он кому желает мстить,
То никогда не видит недостатка

В орудиях. Вам нрав его знаком:
Он мстителен: мне ж меч его известен:
Он и остер, и длинен, и достать,
Как знают все, весьма далеко может,
А уж куда достать ему нельзя,
Туда его добрасывают ловко.
Примите же всем сердцем мой совет;

Увидите, он будет вам полезен...
Но вот идет та самая скала,
Которой вы должны остерегаться.
Входит кардинал Вольсей. Впереди него не¬

сут кошель; за ним следуют несколько тело-

хранителейидва секретаряс бумага¬

ми. Кардинал, проходя, устремляет взор на Букин-

гама, а этот последний — на него. Оба смотрят друг

на друга с презрением.
Вольсей
Милорда Букингама управитель?
А! Где ж допрос?
Первый секретарь
Он здесь, милорд.
Вольсей
А сам
Он тоже здесь?
Первый секретарь
Так точно, ваша светлость.
Вольсей
ну, так теперь узнаем больше мы,
И Букингам смирит свой взгляд надменный.
Уходит со своею свитою.
Букингам
Пес мясника наполнил ядом пасть,
А мне нельзя надеть ему намордник!

Конечно, тут уж лучше не будить

Его совсем. Да, нищая порода

Предпочтена дворянской крови!
Норфольк
Как
Вспылили вы! Молите лучше бога —

Умеренность послать вам: в ней одной

Спасение от вашего недуга.
Букингам
В его глазах я замыслы прочел

Враждебные; он на меня надменно,
Как на раба презренного, смотрел,
И знаю я, теперь, в минуту эту,
Меня разит он гнусной клеветой.
Он к королю отправился; я тоже

Пойду туда отстаивать себя.
Норфольк
Постойте, лорд. Пусть друг у друга
спросят
Рассудок ваш и пылкий гнев о том,
Что делать вы хотите. Кто желает

На крутизну взобраться, должен вверх

Идти всегда спокойным, тихим шагом.

Запальчивость похожа на коня

Горячего, которому чуть только

Свободу дай, он утомит себя

Своею же горячностью. Поверьте,
Нет в Англии, конечно, никого,
Кому бы я так безгранично верил,
Как вам, милорд; так будьте для себя

Тем самым, чем вы были бы для друга.
Букингам
Нет, я иду сейчас же к королю,
И голос мой, как чести голос, верно

Генрих VIII
883
Перекричит надменное нахальство

Ипсвичского мерзавца; если ж нет,
Так я тогда провозглашу, что больше

Различья нет между людьми.
Норфольк
Совет
Примите мой: не разжигайте печи

Для вашего врага так горячо,
Чтоб вы же в ней сгорели. При излишней

Поспешности мы можем обогнать

Того, за кем мы гонимся, и после

Его совсем из виду потерять.
Как будто вы не знаете, что пламя,
Когда оно так жидкость вскипятит,
Что через край она польется, только

Наружно ей дает большой объем,
На деле же до капли разрушает?

Подумайте. Я повторяю вам:
Нет в Англии такого человека,
Который вам советовать бы мог

Так хорошо, как сами вы; старайтесь

Лишь погасить иль только укротить

Огонь страстей рассудка соком.
Букингам
Сэр,
Благодарю и, следуя совету,
Я ухожу. Но этот негодяй

Нахальнейший — не от разлива желчи

Ему даю названье это я,
Но вследствие прямого убежденья —

Продажное созданье и изменник,
Я в этом убежден — и у меня

Есть множество на это доказательств,

Которые так ясны, как вода

В июльский день, когда на дне потока

Малейшая песчинка нам видна.
Норфольк

Изменником его не называйте.
Букингам
Нет, назову пред самым королем,
И доводы мои так прочны будут,
Как прочен грунт скалистых берегов.

Послушайте: ханже, лисице этой,
Иль волку, иль обоим им — ведь он

Равно хитер и хищен, так же гадок

Для замыслов преступнейших, как ловок

В осуществленье их; душа и сан

Друг друга в нем взаимно заражают —

Ему блеснуть величьем захотелось

Пред Францией и дома у себя,
И для того склонил он короля

И нашего властителя на этот

Убыточный для Англии союз,
На этот съезд, который столько денег

Унес с собой и лопнул, как стакан,
Когда его ты всполоснешь немного.
Норфольк
Да, это так.
Букингам
Позвольте мне, милорд,

Договорить. Все пункты договора

Составил так лукавый кардинал,
Как сам хотел, и чуть он только крикнул:

«Быть по сему!», как утвердили их,
Хоть точно так они полезны были,
Как мертвому полезны костыли.
Но сочинил их кардинал почтенный —
Так спора нет, что хороши они;
Тут дело рук достойного Вольсея,
А он в делах своих непогрешим.
Вот вслед за тем — мне кажется, что это

Уж выкидыш измены, старой суки, —
К нам приезжает император Карл

Как будто бы затем, чтоб повидаться

Здесь с королевой, теткою своей.

Действительно, такой предлог поездке

Придумал он; но собственно затем

Явился он, чтоб пошептать Вольсею;

Боялся он, что повредит ему

Свидание и дружба государей

Французского и нашего; понять

Он ясно мог, что многими бедами

Грозил ему союз их — и вступил

В секретный торг с почтенным
кардиналом.

И знаю я, уверен твердо в том,
Что Карл платил еще до обещаний,
И потому желание его

Исполнилось еще до заявленья

О нем. Итак, дорогу проложив

И вымостив червонцами, желанье

Он выразил, чтоб был Вольсей так добр —

Переменил все мысли государя

И убедил нарушить договор.
Да, пусть король узнает — а узнает

Наверно он, и скоро, от меня, —
Что кардинал честь царскую его

То продает, то снова покупает,
Как вздумает, но к выгоде своей.
Норфольк
Прискорбно мне такие вещи слышать

О нем, и мне хотелось бы, чтоб вы

Ошиблись.
Букингам
Нет, нет, каждый слог мой — правда;

Я вам его представил точно так,
Как докажу, когда для доказательств

Придет черед.
Входит Брандон; впереди него начальник

стражи инесколько стражей.
Брандон
Извольте, капитан,

Исполнить долг свой.

884
Сержант
Герцог Букингам,

Граф Герфордский, Стаффордский,
Нордгемптонский,

Я, именем великим короля,
Беру тебя под стражу за измену

Отечеству.
Букингам
Что, видите, милорды:
Сеть на меня накинута. Паду

Я жертвою коварства и измены.
Брандон
Мне очень жаль, что я обязан быть

Свидетелем отнятия свободы

У вас, милорд, и этой сцены всей.
Должны идти вы в Тауэр. Это воля

Монаршая.
Букингам
Напрасно стал бы я

Доказывать мою невинность; краской

Такой меня покрыли, что мои

Белейшие все части почернели.
Да будет воля Божья, как теперь,
Так и всегда, во всем. Я повинуюсь.

Прощайте, лорд Эбергевенни.
Брандон
Нет,
Он должен вам сопутствовать.
(К Эбергевенни.)
Желание

Монаршее, чтоб в Тауэре были

До той поры, пока вам сообщат

Дальнейшее решение.
Эбергевенни
Как герцог,
И я скажу: да будет воля Божья!
И выполню желанье короля.
Брандон
Здесь у меня еще приказ монарший —

Отправить в Тауэр лорда Монтекьюта,
А также Иоанна де ла Кара,
Духовника милорда Букингама,
И канцлера его Гильберта Пек.
Букингам
Так, так; все это члены заговора.
Надеюсь, все?
Брандон

Монах картезианский
Еще...
Букингам

Неужто Никольс Гопкинс?
Весь Шекспир
Брандон
Да.
Букингам
Мне изменил дворецкий мой; за деньги

Его купил всесильный кардинал.
Теперь мой век измерен. Букингама

Несчастного я бедной тенью стал.
Его черты затмила эта туча.
И перед ней блеск солнца моего

Померкнул вдруг навеки. Лорд, прощайте!

Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же. Зала государственного совета.
Трубы. Входят король Генрих, кардинал

Вольсей, лорды совета, сэр Томас До¬

вел ь, дворяне и свита. Король идет, опираясь

на плечо Вольсея.
Король
Вся жизнь моя, и все, что только в ней

Есть лучшего, благодарят вас нынче

За полную заботливость о нас.
Уж я стоял под выстрелами бунта

Смертельного — вы разогнали их.

Благодарю от сердца. Пусть теперь

Войдет сюда служитель Букингама;
Желаю я, чтоб лично мне теперь

Он повторил свои все показанья

И снова здесь по пунктам передал

Подробности измены господина.
Король садится. Лорды совета занимают свои места.

Кардинал помещается у ног короля, по правую его

сторону. За сценой крик: «Место королеве!»
Входит королева Екатерина, ведомая ге¬

рцогами Норфольком и Суффоль-

к о м. Она становится на колени; король встает со

своего места, поднимает ее, целует и сажает подле

себя.
Королева
Нет, должно мне остаться на коленях:
Ведь я теперь просительница.
Король
Встань,
Сядь подле нас и только половину

Скажи того, о чем пришла просить:
Ведь наша власть — твоя наполовину.

Вторая ж часть прошенья твоего

Исполнена заране; говори же

И исполняй желание свое.
Королева
Благодарю, король мой. Сущность просьбы

Моей лишь в том, чтоб вы, любя себя,

Генрих VIII
885
Внимание большое обращали

На честь свою и на величье долга

Монаршего.
Король

Прошу вас продолжать.
Королева
От многих лиц, и всех людей честнейших,

Мне жалобы приносятся на то,
Что ваш народ большое горе терпит;
Еще на днях ему сообщены,
Я слышала, такие повеленья,
Которые, конечно, истребят

В его душе всю преданность к престолу.
( Кардиналу.)
Сильней всего, мой добрый кардинал,
Он, правда, вас винит и называет

Виновником поборов этих; но

Ведь и король — да охраняет Небо

Всю честь его от пятен — ведь и он

Становится предметом неприличных

Речей — таких, которые в сердцах

И преданность, и верность истребляют

И кажутся открытым мятежом.
Норфольк
Не кажутся, а таковы на деле.
Так, вследствие налога, целый цех

Суконщиков, возможности лишившись

Держать своих рабочих, распустил

Прядильщиков, чесальщиков, ткачей;
И все они, негодные к другому

Занятию, лишенные всех средств

И голодом томимые, восстали

В отчаянье — и мало дела им,
Какой исход грозит их возмущенью:

Опасность им не значит ничего.
Король
Налог! На что? Какой налог? Почтенный

Лорд-кардинал, вы наравне со мной

Несущие все бремя обвиненья, —

Известно ль вам, что это за налог?
Вольсей
Мне, государь, известно то, что только

Относится до общих дел страны:
Я наряду иду со всеми.
Королева
Правда,
Вы знаете не более других;
Но вы таких вещей изобретатель,

Которые известны тоже всем

И пагубны для тех, кто не желает

Их вовсе знать, но с ними принужден

Знакомиться. Налоги, о которых

Мой государь желает получить
Известия — убийственны для слуха;

Носить же их — надломится спина.
Все говорят, что вы их сочинили.
Коль это ложь, то слишком сильно вы

Обвинены.
Король
Все о налоге дело!
Какой налог? Скажите наконец,
Что за налог?
Королева
Я слишком дерзко ваше

Терпение испытываю, но

Ободрена я вашим обещаньем

Прощения. Народный ропот вызван

Указом, чтобы каждый гражданин

Вносил в казну, без всяких отлагательств,

Шестую часть имущества; предлог

К взысканию такому — близость нашей

Большой войны с французами. Народ,

Узнав о том, стал дерзко выражаться;
Все языки выплевывают долг

Покорности; в сердцах охолоделых

Мороз сковал все чувство к королю;
Там, где всегда молитвы возносились,

Теперь живут проклятья; и дошло

Уж до того, что добрая покорность

Теперь у всех не больше как раба

Разгоряченной воли. Умоляю

Вас, государь, на это обратить

Внимание; для вас важнее дела

Не может быть.
Король
Я жизнью вам клянусь,

Что это все противно нашей воле.
Вольсей
Что до меня касается, так я

Участвовал здесь только тем, что голос

Свой подавал с другими наравне;
Да и на то меня подвигнул только

Совет людей ученых. Если мне

Приходится быть жертвою злословья

Тех языков, которым ни мои

Способности, ни свойства неизвестны,
Но хочется, на это несмотря,
Быть хроникой всех дел моих — так это,

Скажу всегда, служебный мой удел,

Тернистый путь, которым добродетель

Должна идти. Но никогда боязнь

Завистливых, лукавых порицаний

Нас не должна стеснять нимало в том,

Что сделать нам необходимо. Эти

Хулители, как стая хищных рыб,
Всегда плывут за новым кораблем,
Но никакой не извлекают пользы

Из этой всей погони. Часто так

Случается, что лучший наш поступок

886
Весь Шекспир
Невежество иль злоба назовут

Совсем другим или его другому

Припишут вдруг; а худшие дела,
Которые для грубого мышленья

Понятнее, провозгласят делами

Прекрасными. Когда б, страшась того,

Что наши все движенья встретит хохот

Или хула, решились мы стоять

Не двигаясь, то корни бы пустили

Мы на своих местах иль как статуи

Сидели там.
Король
Коль дело свершено

Обдуманно, оно само собою

Опасности предотвращает все.
Но дело то, которому примера

Никто не знал, бояться заставляет

За результат. Известен вам пример

Подобного налога? Полагаю,
Что нет. Народ нельзя нам отрывать

От наших же законов и цепями

Приковывать к простому произволу.

Шестая часть! Ужаснейший налог!
Ведь эдак мы берем у всех деревьев

И их кору, и ветви, даже часть

От их ствола — и хоть, положим, корня

Не трогаем, но, при увечье их,
Не мудрено, что воздух выпьет соки.

Прошу послать в те графства, где налог

Взимаем был, скорее извещение,
Что мы прощаем всех, кто восставал

Против него. Прошу поторопиться.
Я это дело поручаю вам.
Вольсей

(тихо, секретарю)
Послушайте: сейчас пишите письма

О милости, прощенье короля,
И их по всем пошлите графствам. Сильно

Все общины восстали на меня,—
Поэтому везде распространите,
Что моему ходатайству страна

Отменою налога и прощеньем

Обязана. Дальнейшие мои

Желания узнаете вы после.
Секретарь уходит.
Входит управитель Букингама.
Королева
Как грустно мне, что герцог Букингам

В немилость впал.
Король
Прискорбно это многим.

Он джентльмен, ученый и оратор

Прекраснейший; природой наделен

Он, как никто; воспитан так, что может

.Учителей великих научать

И наставлять; себе же не имеет
Нужды искать он помощь вне себя.
Но помните, чуть в ум залезет порча

И эти все прекрасные дары

Неправильно в душе распределятся —
Как примут вдруг порочный вид они

И в десять раз превысят безобразьем

Всю красоту прошедшую свою.
Вот так теперь и этот человек

Прекраснейший, которого считали

В числе чудес, которого речам

Внимали мы с восторгом, так что, право,

Минутами казались нам часы —
Вот так и он, любезная супруга,
Все прежние достоинства свои

Облек теперь чудовищной одеждой

И черен стал, как будто бы в аду

Его лицо испачкали. Немного

Побудьте здесь. Вот этот джентльмен —

Он был лицом доверенным милорда —

Расскажет вам такое, от чего

На честь тоска глубокая находит.
Пусть повторит он снова свой рассказ

О замыслах злодейских; мы не можем

Ни холодно их к сердцу принимать,
Ни с равнодушием об этом слушать.
Вольсей
Подойдите

И смело здесь скажите все, что вы,
Как подданный заботливый и верный,
О герцоге узнали.
Король
Говори
Свободно все.
Управитель
Во-первых, ежедневно

Всю речь свою он вот чем зачумлял:
Он говорил, что если без потомства

Король умрет, то он устроит так,
Что сам британским скиптром завладеет.

Все это слышал лорд Эбергевенни,
Тот, что на дочери его женат.
При этом герцог клялся отомстить

Вам, кардинал.
Вольсей
Прошу покорно, ваше

Величество, вниманье обратить

На замысел опасный этот. Герцог

Враждебные желания свои

Распространил не только на особу

Священнейшую вашу, но имел

В виду и тех, кто предан вам.
Королева
Почтенный

Лорд-кардинал, судите не с такой

Суровостью.

Генрих VIII
887
Король
Ну, далее. На нем

Основывал он эти притязанья

На наш престол по смерти нашей? Ты

На этот счет чего-нибудь не слышал

От герцога?
Управитель
На эту мысль его

Пророчеством нелепым Никольс Гопкинс

Навел.
Король

Кто этот Гопкинс?
Управитель
Духовник

При герцоге, монах картезианский.
По целым дням он все кормил его

Беседами о будущем престоле.
Король

Как ты узнал об этом?
Управитель
Незадолго

Пред тем, как вы собрались, государь,
Во Францию, мы были в доме Розы —

Лаврентия Полтнейского приход, —
И герцог там спросил меня, что слышал

Я в лондонском народе о поездке

Во Францию? Я отвечал ему,
Что многие боятся, чтоб французы,
На гибель короля, не оказались

Коварными друзьями. Он на это

Заметил мне, что точно повод есть

Так говорить и что тогда, пожалуй,

Исполнятся на деле те слова,
Которые сказал ему однажды

Святой монах: «Не раз он присылал

Просить меня — так рассказал мне
герцог, —

Чтоб я ему позволил выбрать час

Для тайного свиданья с де ла Каром,

Духовником моим. Он говорил,
Что сообщить ему имеет дело

Важнейшее; ему-то, взяв с него,
Как будто бы на исповеди, клятву

Формальную, что мне лишь одному

Мой духовник, и никому другому,
Не передаст того, что скажет он».
Монах сказал, подумавши серьезно:
«Ни сам король — так герцогу скажи, —

Ни род его уж процветать не будут.
Пусть герцог ваш стремится приобресть

Любовь всего народа; будет править

Он Англией».
Королева
Коль не ошиблась я,
Вы — бывший управитель Букингама

И должности лишилися своей

По жалобам от ваших подчиненных?

Подумайте: не злоба ли виной,
Что обвинять вы стали человека

Достойного и благородный дух

В себе пятнать? Подумайте, я снова

Вам говорю и даже от души

Прошу о том.
Король
Оставь его. Что дальше?
Управитель
Клянусь душой, я правду говорю!
Я герцогу заметил, что, быть может,
Сам сатана монаха ввел в обман;
Что для него опасно думать долго

Об этом всем, что могут, наконец,
В душе его созреть такие планы,

Которые его погубят. «Вздор! —
Он отвечал. — Нам повредить не может

Ничто!» И тут еще прибавил он:
«Когда б болезнь последнюю не вынес

Наш государь — не жить бы головам

Вольсеевой и Томаса Ловеля».
Король
Ого, так вот какая злоба в нем!
О, человек он вредный! Можешь

Ты что-нибудь еще сказать?
Управитель
Могу,
Мой государь.
Король
Так говори скорее.
Управитель
Однажды в Гринвиче милорду был

Дан выговор за Бломера Вильяма

От вашего величества...
Король
Да, помню.
Он был моим слугой, а герцог взял

Его к себе. Что ж дальше?
Управитель
«Если б я —
Так он сказал — за это был отправлен

Ну, например, хоть в Тауэр, верно б, мне

Пришло на ум то сделать, что когда-то

И мой отец готовился свершить

Над хищником Ричардом в Салисбери,

Когда просил себе свиданья с ним;
И если бы желанье это было

888
Весь Шекспир
Исполнено, он, будто бы с почтением

Поклон отдав, вонзил бы в грудь Ричарда

Свой острый нож».
Король

Чудовищный предатель!
Вольсей
Что скажете, монархиня? Ужель

Король дышать свободно может, если

В тюрьме сидеть не будет Букингам?
Королева

Устрой Господь все к лучшему!
Король
Ты что-то
Сказать еще желаешь? Говори.
Управитель
Произнеся слова: «отец мой, герцог»
И «острый нож», он выпрямился вдруг,

Одной рукой схватил кинжал, другую

Прижал к груди, возвел глаза наверх

И произнес ужаснейшую клятву.
Он поклялся, что если дурно кто

Поступит с ним, то превзойдет настолько

Он своего отца, насколько план

Несбывшийся неизмеримо ниже

Свершенного поступка.
Король
Положон

Конец его желанью — для кинжала

Ножнами нас избрать. Он под арестом.

Позвать его немедленно к суду.
Когда найдет он милость у закона —

Пусть будет так; не сыщет — пусть уж
к нам
Не думает прибегнуть. Днем и ночью

Клянусь, что он ужаснейший злодей!

Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Комната во дворце.
Входят лорд-камергер и лорд С^ндс.
Камергер
Я никогда не думал бы, что чары

Французские способны облекать

Людей такой причудливою формой.
Сандс
У новых мод, хоть будь они смешны,

Хоть женственный имей они характер,

Приверженцы отыщутся всегда.
Камергер
Сдается мне, что наши англичане

Из этой всей поездки извлекли

Хорошего лишь две иль три гримасы,
Но уж зато отличные. Когда

Иной начнет их корчить, так охотно

Ты присягнешь, что самый нос его

Советником Пепина иль Клотара

Еще служил — так гордо-величав

Весь вид его.
Сандс
У них и ноги тоже

Все новые, хромые. Если кто

Походки их не видел прежде, верно,

Подумает, что шпат иль наколенник

Напал на них.
Камергер
Черт побери, милорд!
А в платье их такой покрой, заметьте,

Языческий, что христианский дух,

Наверное, они уже износили.
Входит сэр Томас Ловель.
Камергер

Что нового, сэр Ловель?
Ловель
Ничего,
Почтенный лорд, коль не считать указа,

Прибитого к дворцовым воротам.
Камергер
Указ? О чем?
Ловель
Да о реформе франтов,

Приехавших из Франции и двор

Лишь ссорами, и шумом, и портными

Наполнивших.
Камергер
Вот это хорошо!
Теперь бы мне весьма хотелось наших

Господчиков просить сознаться в том,

Что английский придворный тоже может

Разумным быть, хотя бы Лувра он

И не видал.
Ловель
В указе говорится,
Что все они немедленно должны

Отбросить все остатки шутовства,

Добытого во Франции; отречься

От признаков почтенных своего

Безумия — дуэлей, фейерверков,
От всяческих насмешек над людьми,

Получше их, но мудрости заморской

Генрих VIII
889
Не знающих; отречься от любви

К мячу, к чулкам длиннейшим,
к панталонам

Коротеньким и с буфами, от всех,
Всех признаков поездки заграничной

И сделаться вновь честными людьми;
А не хотят, так могут убираться

К товарищам старинным игр своих.
Там можно им, за это я ручаюсь,
Cum privilegio свое распутство

Растрачивать и отдавать себя

На общее посмешище.
Сандс
Давно бы

Пора им дать лекарство: их болезнь

Уж сделалась прилипчивой.
Камергер
Однако
Для наших дам немалая беда —
Лишиться вдруг всех этих милых франтов.
Ловель
Еще бы нет! Конечно, будет тут

И стон, и плач; ведь эти негодяи

Искусные имели чудный дар

Брать женщин в плен; тут скрипка или
песня
Французская — вернейшая приманка.

Сандс
Пусть черт на них играет! Как я рад,
Что им от нас придется убираться,
Затем что нет надежды никакой

Исправить их. Теперь и дворянин

Такой, как я, простой, провинциальный,

Которого так долго из игры

Все гнали вон, иметь возможность будет

Спеть песенку; надеюсь, что его

Часок-другой послушают; и, право,
Он в такт споет.
Камергер
Вполне вы правы, лорд.

Как видно, вы еще не потеряли

Своих зубов молочных.
Сандс
Нет, милорд,
И сохраню, пока хоть корешок

Останется.
Камергер

Куда вы шли, сэр Ловель?
Ловель
К Вольсею шел; вы тоже гость его,
Мне кажется?
Камергер
Конечно. Нынче ужин

Роскошный он дает для многих дам

И лордов; тут, могу я вас уверить,

Сберегся все, что в королевстве есть

Прекрасного.
Ловель
Да, надо согласиться,
Что очень добр почтенный наш прелат;

Его рука, как почва, плодоносна,
Которая питает нас; роса

Его на все ложится.
Камергер
Без сомненья,
Он человек прекрасный. Злой язык

Имеет тот, кто мнения другого

О нем.
Сандс
Да, он и может быть таким;
Ведь у него всего довольно; хуже

И ереси была бы скупость в нем.
Быть щедрыми должны такие люди:
Они в пример поставлены другим.
Камергер
Да, это так; но мало в наше время

Таких, как он, примеров. Катер мой

Там ждет меня; я вас везу с собою,

Почтенный лорд. Сэр Томас, нам пора:

Иначе мы, пожалуй, опоздаем,
А это было б жаль, ведь весь надзор

За праздником поручен мне и сэру

Гильфорду.
Сандс

Я к услугам вашим, лорд.

Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Зала в Йоркском дворце.
Трубы. Небольшой стол под балдахином для кар¬

динала: длинный стол для гостей. В одну дверь вхо¬

дят Анна Боллен, разные лорды, леди

и девицы; в другую — сэр Генрих Гиль-

форд.
Гильфорд
Привет вам всем, миледи, посылает

Светлейший лорд. Сегодняшнюю ночь

Он отдает прекрасному веселью

И вам; его надежда — что никто

Из этого высокого собранья

Своих забот домашних не принес

Сюда с собой; желает он, чтоб были

Все веселы, насколько только дать

890
Веселости хорошим людям могут

Хорошая компания, вино

Хорошее и, наконец, хороший

Прием.
Входят лорд-камергер, лорд Сандс

и сэр Томас Ловель.
О лорд, как запоздали вы!
Одна уж мысль об этом превосходном

Собрании мне крылья придала.
Камергер
Вы молоды, сэр Гильфорд.
Сандс
Ах, сэр Ловель,

Когда б хотя отчасти кардинал

Мог разделять мой светский образ мыслей,

То не одна, пред тем как спать идти,

Нашла бы здесь такое угощенье,
Которое понравилось бы ей

Сильней всего. Клянусь своею жизнью,

Здесь чудные красавицы сошлись.
Ловель
Вот если бы духовником вас сделать

Одной иль двух!
Сандс
Я был бы очень рад

И легкому, конечно, покаянью

Подвергнул их.
Ловель

Какому же?
Сандс
Тому,
Которое возможно на перине.
Камергер
Прекрасные миледи, я прошу

Вас сесть к столу. Сэр Генрих, вы
займитесь

Той стороной, я — этой; кардинал

Сейчас войдет. Нет, мерзнуть вам не надо;

Две женщины, одна с другою рядом

Сидящие, сейчас нагонят холод.
Лорд Сандс, вы их сумеете занять;

Садитесь-ка меж ними.
Сандс
Постараюсь

И от души благодарю, милорд.
Позволите, прекрасные миледи?
(Садится между Анной Боллен и другой

дамой.)
Прошу простить, когда, быть может, я

Заговорю отчасти дико: это

Я получил в наследство от отца.
Весь Шекспир
Анна Боллен

Он разве был помешан, сэр?
Сандс
О, очень,
До крайности, особенно в любви.
Он никогда, конечно, не кусался,
Но двадцать раз поцеловал бы вас

В один прием, точь-в-точь как я.
(Целует ее.)
Камергер
Прекрасно,

Любезный лорд! Ну, все теперь сидят

Как следует. Джентльмены, виноваты

Вы будете, когда из-за стола

Веселыми не выйдут эти дамы

Прекрасные.
Сандс
Я сделаю свое,—
Свободу мне вы только предоставьте.
Трубы. Входит кардинал Вольсей со сви¬

то й и садится на свое место.
Вольсей
Приветствую вас, дорогие гости.
Кто у меня из этих милых дам

Или мужчин не будет нынче весел,
Тот мне не друг. Чтоб повторить привет —

За общее здоровье!
(Пьет.)
Сандс
Ваша светлость,
Как вы добры! Позвольте же мне взять

Такой бокал, который благодарность

Мою вместить бы мог и тем меня

Освободить от слишком долгой речи.
Вольсей
Благодарю душевно вас, милорд.
Ну, потчуйте своих соседок. Леди,

Невеселы вы что-то. Господа,
Кто виноват?
Сандс
Пусть прежде, ваша светлость,

Прекрасные их щечки от вина

Покроются румянцем — нас заставят

Они молчать болтливостью своей.
Анна Боллен
Вы весельчак, лорд Сандс.
Сандс
Когда играю

В свою игру. Сударыня, я пью,
И вы должны ответить точно тем же,

Затем что пью я за такую вещь...

Генрих VIII
Анна Боллен
Которой вы мне показать, конечно,
Не можете.
Сандс
Сказал я, ваша светлость,
Что и они сейчас болтать начнут.
* За сценой трубы, барабаны и пушечные выстрелы.
Вольсей
Что это там?
Камергер

Узнайте поскорее.
Один из слуг уходит.
Вольсей
Воинственные звуки! Для чего?
Нет, леди, не бойтесь. По законам

Войны вы вне опасности.
Слуга возвращается.
Камергер
Ну что?
Что там?
Слуга
Толпа блестящих чужеземцев,
Как кажется; здесь к берегу они

Причалили и, точно как посольство

Высокое от королей чужих,
Идут сюда.
Вольсей
Лорд-камергер почтенный,

Пойдите к ним навстречу; по-французски

Вы знаете; прошу, примите их

Как следует и после проводите

Сюда, где это небо красоты

Прольет на них весь блеск свой
лучезарный.

Пусть кто-нибудь сопровождает вас.
Камергер уходит с несколькими джентльменами. Все

встают; стол отодвигают в сторону.
Ну, вот наш пир и прерван; мы, однако,

Возобновим его. Желаю я

Хорошего вам всем пищеваренья

И снова вас приветствую. Привет

Всем вам!
Трубы. Входит король, замаскированный пасту¬

хом, предшествуемый лордом-камергером

и сопровождаемый двенадцатью масками, оде¬

тыми так же, как и он, и шестнадцатью факело¬

носцами. Они направляются прямо к кардиналу

и любезно раскланиваются с ним.
891
Вот славное собранье! Что угодно

Вам, господа?
Камергер
Они не говорят

По-английски, и потому просили

Вам передать, что и до них дошла

Молва о том, что нынче соберется

Здесь общество прекрасное такое

И что они, как всякой красоты

Глубокие поклонники, невольно

Свои стада оставили и к вам

Пришли просить — под вашим
руководством

Позволить им увидеть этих дам

И час-другой провесть в беседе с ними.
Вольсей
Скажите им, милорд, что их приход

Для моего убогого жилища —
Большая честь; я их благодарю

Сто тысяч раз и вместе веселиться

Прошу их всех, как только захотят.
Кавалеры выбирают дам для танцев.
Король приглашает Анну Боллен.
Король
Такой руки прекрасной не касался

Ни разу я. О красота, тебя

До этих пор не знал я никогда!
Музыка. Танцы.
Вольсей
Лорд-камергер!
Камергер
Что хочет ваша светлость

Мне приказать?
Вольсей
Прошу вас передать

Им от меня, что есть один меж ними,

Который здесь, по сану своему,
Достойнее меня сидеть на месте

Хозяина,— и если бы я мог

Его узнать, то по любви и долгу

То место уступил бы.
Камергер
Передам
Немедленно.
(Подходит к маскам и, поговорив с ними,

возвращается к кардиналу.)
Вольсей

Ну, что вам отвечали?

892
Весь Шекспир
Камергер
Действительно, меж ними есть такой.

Они того не скрыли и сказали,
Что если вы узнаете его,
То он займет, пожалуй, ваше место.
Вольсей
Попробуем.
(Подходит к маскам.)
Позвольте, господа,
Вот царственный мой выбор.
Король

(снимая маску)
Угадали,

Лорд-кардинал! Ну, славное у вас

Собрание! Отлично вы живете!
Не будь вы, лорд, духовное лицо,
О вас бы я понятие составил

Нелестное.
Вольсей
Как рад я, государь,
Что вы в таком веселом настроенье!
Король
Лорд-камергер, подите-ка сюда;

Скажите мне, пожалуйста, кто эта

Красавица?
Камергер
Дочь Томаса Боллен,

Ричфордского виконта, и статс-дама

Ее величества.
Король
Клянуся Небом,

Прелестное создание она!
(К Анне Боллен.)
Дитя мое прекрасное! Я был бы

Невежливым, когда бы пригласил

На танцы вас и не дал поцелуя.
Ну, господа, пускай теперь пойдет

Заздравная и круговая чаша!
Вольсей
Готов ли стол, сэр Ловель, в зале той?
Ловель
Готов, милорд.
Вольсей
Боюсь я, государь,
Что танцы вас слегка разгорячили.
Король
Да, чересчур.
Вольсей

В той комнате свежей.

Король
Пойдемте же. Ведите каждый даму.

Красавица, я не оставлю вас.
Веселие на сцену! Мой добрейший

Лорд-кардинал, намерен нынче я

С полдюжины бокалов осушить

За этих всех красавиц; после снова

Мы пригласим на танцы их, а там

Пусть каждому пригрезятся победы

Над милыми. Велите-ка трубить.
Трубы. Все уходят.
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Вестминстер. Улица.
Два джентльмена встречаются.
Первый джентльмен
Куда вы так спешите? Бог вам в помощь!
Второй джентльмен
Я прямо в суд, чтобы услышать там,
Что станется с великим Букингамом?
Первый джентльмен
Я от труда избавить вас могу.
Все кончено: в тюрьму идет он снова.
Второй джентльмен
Вы были там?
Первый джентльмен
Да, был.
Второй джентльмен
Скажите ж мне,

Пожалуйста, как дело порешили?
Первый джентльмен
Вы можете и сами отгадать.
Второй джентльмен
Нашли виновным?

Генрих VIII
893
Первый джентльмен

Да — и осудили.
Второй джентльмен

Жалею я...
Первый джентльмен

И многим также жаль.
Второй джентльмен

Скажите же, как все происходило?
Первый джентльмен
Я вкратце все скажу. Великий герцог

К решетке стал и против обвинений

Все говорил, что не виновен он,
И приводил искусно оправданья,
Чтоб сбить судей. Но стряпчий короля

Все выставил допросы, показанья,

Признания свидетелей; тогда

Он пожелал очную ставку с ними.
Тут выступил сперва его дворецкий

И секретарь, сэр Пек, и духовник,
Джон Кар, и сам монах проклятый,
Гопкинс,
Виновник зла.
Второй джентльмен
Тот, кто сбивал его

Своими предсказаньями?
Первый джентльмен
Тот самый.
Все герцога жестоко обвиняли;
Никак не мог он опровергнуть их

И, уличенный пэрами, был признан

Преступным он в измене государству.
Он говорил и много, и учено,
Чтоб жизнь спасти; но все его слова

Иль сожаленье возбуждали, или

Сейчас же все позабывали их.
Второй джентльмен

Ну а потом, как он себя держал?
Первый джентльмен
Когда опять он подошел к решетке,
Чтоб выслушать свой похоронный звон —

Свой приговор, тогда им овладела

Тоска предсмертная, и обдал тело

Холодный пот, и что-то он дурное

Проговорил поспешно, в сильном гневе.

Но скоро он опять пришел в себя

И уж потом, все остальное время,
Держал себя с терпеньем благородным.
Второй джентльмен

Не думаю, чтоб он боялся смерти.
Первый джентльмен
Конечно нет; он не был никогда

Так женственен; причина осужденья

Могла его немного огорчить.
Второй джентльмен
Да, тут не обошлось без кардинала.
Первый джентльмен
Да, по всему судя, должно быть так.

Во-первых, обвинение Кильдэра,
Ирландии правителя в то время,
А во-вторых, и то, что вслед за тем

Отправлен был в Ирландию граф Серри

С поспешностью большою, для того,
Чтоб он к отцу не мог прийти на помощь.
Второй джентльмен
Зато пускай вернется только граф —
Вот злобная и тайная интрига.
Первый джентльмен
Отплатит он за это, без сомненья.
Да что! Ведь всем известно хорошо,
Что каждому, кого король полюбит,

Сейчас найдет местечко кардинал,
Чтоб от двора подальше.
Второй джентльмен
Ненавидят

Все общины его чистосердечно,
И честью вам ручаюсь, что ему

Желают все поглубже провалиться;
А герцога все любят, обожают,
Зовут великодушным Букингамом

И зеркалом изящного всего...
Входит Букингам, которого ведут из суда.

Перед ним служители правосудия с секирами,

острием обращенными к нему. По бокам стража

салебардами.
Его провожают: сэр Томас Ловель, сэр

Никольс Во, сэр Вилм Сандсинарод.
Первый джентльмен
Постойте, вот несчастный знатный муж,
О ком теперь толкуем мы.
Второй джентльмен

Хочу я
Поближе встать и на него взглянуть.

Букингам
Вы, люди добрые, из состраданья

Так далеко пришедшие за мной,

Послушайте слова мои, а после

Идите все спокойно по домам

И про меня забудьте. Как изменник

Отечеству, я нынче осужден

И умереть обязан, как изменник,
Но Небо я в свидетели зову,

894
Весь Шекспир
И если я еще имею совесть,
Пусть, как топор, она сразит меня,
Когда хоть раз я был клятвопреступник.
Я не виню судей за смерть мою:
Их приговор был прав, по ходу дела;
Но тем, кто был виновником всего,
Желал бы я побольше христианской

Любви к другим. Кто б ни были они,
От сердца им я все теперь прощаю;
Но пусть они злодейством не кичатся

И злобных дел не строят на гробах

Людей достойных: иначе против них

Я вопиять безвинной кровью стану.
Жить долее уж не надеюсь я

И не прошу пощады, хоть и знаю,
Что в короле есть больше милосердья,

Чем у меня проступков. Вы, друзья...

Немногие, любившие меня,
Дерзнувшие по Букингаму плакать —
Вы, славные товарищи мои,
С которыми разлука только — горечь

И смерть моя, идите вы со мной,
Как ангелы-хранители, до плахи;
Когда ж падет на голову мою

Разлуки сталь — молитвами своими

Прекрасную вы жертву сотворите

И вознесите дух мой в небеса,
Теперь идем вперед, во имя Бога!
Ловель
Лорд, я прошу, как милости, у вас —

Когда была когда-нибудь сокрыта

В груди у вас досада на меня —
Простите мне теперь чистосердечно.
Букингам
Я вам простил так искренно, сэр Ловель,

Как бы желал я сам прощенным быть.
Я всем простил: обид, мне нанесенных,

Число еще не слишком велико,
Чтобы не мог я с ними примириться;
Я не создам свой гроб из злобы черной.

Привет мой передайте королю,
А если он про Букингама вспомнит,

Прошу сказать ему, что вполовину

Вы видели меня уж в небесах.
До сей поры мои молитвы, мысли

Ему принадлежат, и до минуты,
Когда меня душа покинет, буду

О благоденствии его молиться.
Пусть больше лет живет он на земле,
Чем насчитать могу я в это время;
Пусть царствует, любимый и любя;
Когда ж года к нему приблизят час
кончины,
Его и доброту пусть скроет гроб единый!

Ловель
Я проводить обязан вашу светлость

До берега, а там сменит меня
Сэр Никольс Во, который вас проводит

До места казни.
Во
Эй, готовьтесь там!
Уж герцог приближается. Смотрите,
Чтоб ботик был готов и убран так,
Как требует высокий сан милорда.
Букингам
Нет, сэр, к чему? Оставьте это все:
Мой сан теперь — насмешка надо мною.

Когда сюда приехал я, я был

И славный лорд, и герцог Букингам,
И коннетабль великий — ныне ж стал я

Простой бедняк Эдвард Богэн; но все ж

Богаче я, чем низкие мои

Доносчики, которые не знают,
Что значит честь. Сегодня это здесь

Я кровию своей запечатлею,
И день придет, когда она стенать

Заставит их. Отец мой благородный,
Лорд Генрих Букингам, скорее всех

Поднявшийся на хищника Ричарда,
Бежал спастись у своего слуги,
Банистера, а тот бездельник предал

Несчастного — и пал он без суда.
Мир Божий будь с его душою! Генрих

Седьмой, о нем жалея от души,
Мне возвратил, как истинный король,
Все почести и вывел из развалин

Меня в двойном величье. А теперь

Вот сын его и жизнь мою, и имя,
И честь мою — все, чем я счастлив был —

Уносит вдруг одним своим ударом.
Я был судим — и принужден сознаться,

Что этот суд — был благородный суд;
И этим я счастливее немного,
Чем мой отец несчастный; в остальном

У нас двоих судьба одна и та же:
Чрез наших слуг погибли оба мы,
Чрез тех, кого мы больше всех любили.

Коварное, противное природе,
Возмездие! Бог цель всему дает,
Но вы — вы все, внимающие мне —

Послушайте, что человек, идущий

На смерть, теперь, как правду, скажет вам:

Где щедры вы на ласки и советы,
Там, верно, вам грозит опасность; те,
С кем вы друзьями стали и кому

Вы отдались душою — чуть заметят

Толчок малейший в счастье вашем —
вдруг
Отхлынут все, как быстрая волна,
И если к вам когда вернутся снова,
Так для того, чтоб утопить совсем.
О люди добрые, молитесь обо мне!
Я должен вас оставить: наступил

Последний час печальной, долгой жизни.

Прощайте!

Генрих VIII
895
Захочется ль вам рассказать порой

О чем-нибудь печальном — расскажите,

Как я погиб. Прости мне, Боже мой!
Букингам и свита уходят.
Первый джентльмен
О, как о нем глубоко я жалею!
Наверное, проклятий много, сэр,

Посыплется на головы виновных

В его судьбе?
Второй джентльмен
Да, если только он

Невинным пал — ужасно это дело!
Но я еще могу вам намекнуть

На близкое другое злодеянье,
Которое — коль сбудется оно —
Еще страшней.
Первый джентльмен
Святые духи неба,
Храните нас! Скажите, что такое?

Надеюсь, вы уверены во мне —
И скажете.
Второй джентльмен
Все так, но эта тайна

Так велика, что требует она

Глубокого и верного молчанья.
Первый джентльмен
Скажите ж мне: ведь я не из болтливых.
Второй джентльмен
Ну хорошо. Вот видите ли, сэр:
Дошла ль до вас молва, на этих днях

Прошедшая, о расторженье брака

Меж королем и Катериной?
Первый джентльмен

Да,
Но ведь потом она опять замолкла,
Затем что чуть король о ней узнал,
Как в гневе он лорд-мэру повеленье

Послал — сейчас все толки прекратить

И рот зажать их распускать дерзнувшим.
Второй джентльмен
Все это так, но оказалось, сэр,
Что этот слух — не клевета пустая:
Нет, он растет теперь опять сильней,
Чем был когда — и каждый в том уверен,

Что на развод решился уж король.
Сам кардинал или другой придворный,

На добрую озлобясь королеву,
Такое в нем сомненье поселил,
Которое ее, наверно, сгубит.
К тому же теперь и кардинал Кампеюс

Приехал к нам — и общая молва,
Что именно для этого он прибыл.
Первый джентльмен
Ну, это все работа кардинала,
В отмщенье императору за то,
Что тот ему в епископстве Толедском,

Которого искал он, отказал.
Второй джентльмен
Вы угадали, сэр; но не жестоко ль

За то всю месть обрушить на нее?
О, кардинал свою исполнит волю —
И королева бедная падет!
Первый джентльмен
Да, очень жаль. Однако так открыто

Об этом говорить — опасный риск;

Пойдемте-ка и дома потолкуем.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Лондон. Передняя во дворце.
Входит лорд-камергер, читая письмо.
Камергер
«Милорд, лошади, за которыми ваша

светлость присылали, выбраны мною, объ¬

езжены и снабжены сбруею со всевозмож¬

ным рачением. Они молоды и красивы

и лучшей северной породы. Когда они уже

были готовы для того, чтобы отправляться

в Лондон, один из служителей лорда-кар-

динала, снабженный его приказанием, взял

их от меня, приводя то основание, что

его господин хочет, чтоб ему повиновались

прежде, чем другому подданному, если не

прежде, чем королю— что и зажало нам

рты».
Да, этого он, в самом деле, хочет.
Ну что ж? Пускай берет он их себе;
Он скоро всем, пожалуй, завладеет.
Входят герцоги Норфольк и Суффольк.
Норфольк

Лорд-камергер, приятно мне вас
встретить.
Камергер

Привет мой вам.
Суффольк

Что делает король?
Камергер
Его я одного оставил полным

Печальных дум и тягостных забот.

896
Весь Шекспир
Норфольк
А отчего?
Камергер
Да, видно, мысль о браке

С супругою родного брата слишком

Уж к совести его подобралась.
Суффольк
Нет, к совести подобралась уж слишком

Страсть к женщине другой.
Норфольк
Вот это так.

И это все наделал кардинал —

Прелат-король. Как первенец фортуны,

Священник сослепу всем вертит.

Когда-нибудь король его узнает!
Суффольк
Ах, дай-то Бог! Иначе не узнает

До той поры он самого себя.
Норфольк
Смотрите, как в делах благочестив он,

Как ревностен! Расторгнув наш союз

С племянником великим королевы,

Германским императором, ныряет

Он в душу короля и сеет в ней

Опасности, сомнения, боязнь,
Отчаянье и совести упреки,
И ко всему предлог — лишь этот брак.
И чтоб его от мук таких избавить,

Советует развод, разлуку с тою,

Которая, как бриллиант, висит

Уж двадцать лет на шее короля

И светлый блеск ни разу не теряла;

Разлуку с той, которая его

Любила так, как любят добрых духи

Небесные; разлуку, наконец,
С той женщиной, которая в то время,

Когда ее судьба сразит жестоко,

Благословлять все будет короля.
И это все еще ль не благочестье?
Камергер
Не дай нам Бог советников таких!
Все это так. Везде уж эта новость;
Все языки толкуют уж о ней;
Все верные оплакивают это.
Кто заглянуть поглубже в дело может —

Увидит в нем цель главную одну:
Брак короля с принцессою французской.

Но Бог ему откроет же глаза,
Которые так долго усыплялись

Надменнейшим, недобрым человеком.
Суффольк

И нас тогда от рабства он спасет.
Норфольк
Да, мы должны молиться горячо

О том, чтоб Бог нам дал освобожденье;

Иначе он, надменный человек,
Нас обратит в простых пажей из принцев.

Ведь перед ним все почести людей

Лежат, как теста ком, и им, по воле,
Он придает какую хочет форму.
Суффольк
Что до меня касается, милорды,
Я не люблю и не боюсь его —
И вот какой мой символ веры: я

И без его содействия родился,
И без него я также проживу,
Коль королю угодно будет это;
Его благословенья и проклятья

Меня равно не трогают: они,
По-моему, дыхание пустое,
В которое совсем не верю я.
Я знал его и знаю, и тому

Его предоставляю я, кто сделал

Его таким высокомерным — Папе.
Норфольк
Войдем туда и чем-нибудь другим

От короля отгоним злые мысли,

Которыми уж слишком занят он.
А вы, милорд, пойдете тоже с нами?
Камергер
Простите: я в другое место послан

Его величеством; притом же вы

Не вовремя пришли его рассеять.
А впрочем, я желаю вам успеха.
Норфольк

Благодарю, мой добрый камергер.
Камергер уходит.
Норфольк отдергивает завесу боковой двери. Ко¬

роль сидит и задумчиво читает.
Суффольк
Как мрачен он! Должно быть, сильно
грустен.
Король
Кто там?
Норфольк
Дай Бог, чтоб не был он сердит.
Король
Кто там, я повторяю? Как вы смели

Прийти сюда в час тайных дум моих?
Кто я? Кто я?
Норфольк
Вы, государь, король

Приветливый, прощающий обиды,

Генрих VIII
897
Когда от них злой умысел далек.
И если мы дерзнули долг нарушить,
Так потому, что дело государства

Нас привело, чтоб царственную волю

О нем узнать..
Король
Вы чересчур уж дерзки.

Идите прочь; я научу вас знать

Часы для государственных занятий,
Для дел мирских теперь ли время — а?

Входят Вольсей и Кампеюс.
Кто там? Ах, вы, мой добрый кардинал!

О мой Вольсей! — мое успокоенье,

Бальзам тревожной совести моей,

Вернейшее лекарство государя!
( Кампеюсу.)
Ученейший, достопочтенный сэр,

Приветствую я вас в моих владеньях.

Располагайте нами, как хотите.
( Вольсею.)
Мой добрый лорд, смотрите хорошенько,

Чтобы лгуном не оказался я.
Вольсей
Нет, этого не может быть. Позвольте

У вашего величества просить

Нам уделить для тайных совещаний

Один лишь час.
Король

(Норфольку и Суффольку)
Мы заняты; ступайте.
Норфольк

(тихо, Суффольку)
Совсем не горд, не правда ль, этот поп?
Суффольк

(тихо, Норфольку)
Да, нечего сказать! Не согласился б

Я ни за что — хоть место он свое

Мне отдавай — страдать такой болезнью.

Но это так не может продолжаться.
Норфольк

( тихо )
А ежели продолжится, так я

Решусь с ним сосчитаться.
Суффольк
(тихо)
Решусь и я.
Норфольк и Суффольк уходят.
Вольсей
Вы, государь, так мудро поступили,
Как ни один король не поступал,
Отдав свои сомненья добровольно

На Церкви суд. Кто ж будет зол на вас?

Чья ненависть достигнет вас? Испанец,
С ней связанный и дружбою, и кровью,

Сознается — когда хоть капля в нем

Есть доброго, — что это благородный

И честный суд. Все члены духовенства —

Ученейших я разумею здесь —
Имеют в христианских государствах

Свободу голоса: вы пожелали —
И Рим, отец рассудка, к вам послал

Вот этого почтенного прелата,
Ученого и праведного мужа —
Кампеюса, которого я снова

Осмелюсь вам представить, государь.
Король
И снова я приветствую его

Объятьями — и вновь благодарю я

Святой конклав за всю его любовь.
Он мне прислал такого человека,
Какого я иметь всегда желал.
Кампеюс
О государь! Невольно вы влечете

К себе любовь всех чужеземцев — в вас

Так много благородства. В ваши руки

Передаю мое уполномочье,
Которым двор приказывает римский

Вам, кардинал, и мне, его слуге,
Здесь обсудить все дело беспристрастно.
Король
Два равных добродетелями мужа!

Немедленно узнает королева,
Зачем сюда вы присланы теперь.
Где Гардинер?
Вольсей
Я знаю, государь,
Что вы всегда ее любили нежно,
От всей души и что, наверно, ей

Дадите то, чего законно может

И женщина простейшая просить —

Защитников ученых, чтоб свободно

Они могли отстаивать ее.
Король
Конечно да; притом же самых лучших;
И царское тому благоволенье,
Кто лучше всех свое исполнит дело —

Избави Бог иначе поступать!
Пожалуйста, скажите, чтоб явился

К нам Гардинер, мой новый секретарь;

Он человек, как кажется, искусный.
Вольсей уходит и тотчас же возвращается с Г ар

д и н е р о м.
29	Весь Шекспир, т. 2

898
Весь Шекспир
Вольсей

(тихо, Гардинеру)
Жму руку вам. И милостей, и счастья

Желаю вам... вы — близкий короля.
Г ардинер

(тихо, Волъсею)
И человек, готовый исполнять

Все ваши повеленья, ваша светлость.
Я вам моим обязан возвышеньем.
Король
Приблизьтесь, Гардинер.
(Разговаривает с ним.)
Кампеюс
(Вольсею)
Милорд, скажите,

Не занимал ли прежде эту должность

Какой-то доктор Пэс?
Вольсей
Да, занимал.
Кампеюс
Считался он ученым человеком?
Вольсей
Конечно да.
Камп ею с
Так знайте, кардинал,
Что и о вас на этот счет дурная

Идет молва.
Вольсей
Дурная?
Кампеюс
Говорят,
Что стали вы завидовать ему

И, побоясь, чтоб он не стал высоко,
Как доблестных достоинств человек,
Его всегда держали в отдаленье,
И этим огорчили сильно так,
Что он с ума сошел и умер вскоре.
Вольсей
Да будет мир с его душою — это

Велит сказать долг христианский мне;
Ну а живых хулителей моих

Смирить легко. Он просто был глупец

И чересчур любил уж добродетель.
(Показывая на Гардинера.)
А этот вот добряк всегда исполнит,
Что захочу ему я приказать —
И оттого лишь одному ему

Стоять так близко к трону позволяю.

Поймите, брат, мы не затем живем,
Чтоб младшие могли нас вытеснять.
Король
(Гардинеру)
Почтительно все это королеве

Представьте вы
Гардинер уходит.
По мненью моему,
Для нашего ученого совета

Приличнейшее место — Блекфрейарс;

Сойдитесь там для этих важных дел.
Вы, мой Вольсей, устройте все, как
должно.
О, тяжело — не правда ли, милорды? —

Еще совсем здоровому мужчине

Вдруг связь прервать с такой подругой
милой!
Но совесть, совесть! Щекотлива ты

И мне велишь решиться на разлуку.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Там же. Передняя в комнатах королевы.

Анна Боллен и пожилая леди.
Анна Боллен
Нет, даже ни за это — ни за это.
Тут острые, колючие шипы.
Король с ней жил так много лет; она же

Всегда была так истинно добра,
Что ни один язык не повернется

Сказать о ней дурное что-нибудь.
Да, жизнью я клянусь, что королева

Не знала никогда, как делать зло.
И что ж! Теперь, когда свершило солнце

Уж столько раз свой путь над воцаренной,

Над взросшею в величии и блеске, —

Теперь ее отвергнуть! — о, само

Чудовище тут сжалилось бы!
Леди
Правда —
И самые суровые сердца

Смягчаются, скорбя о ней.
Анна Боллен
О, боже!
Уж лучше ей совсем не знать величья!

Пусть суетно, пусть временно оно;
Но ежели капризная фортуна

С ним разведет того, кто им владеет, —
О, это боль такая, точно тело

С душою расстается.
Леди
Ах, бедняжка!
Теперь она вновь чужестранкой станет.

Генрих VIII
899
Анна Боллен
Тем более должны о ней мы плакать.
Ах, лучше быть рожденной в низкой доле

И с бедняком в довольстве жизнь вести,

Чем на себе страданье золотое

И в блестках скорбь торжественно носить.
Леди
Да, лучшее из наших благ — довольство.

Анна Боллен
Клянусь моей невинностью и честью,
Я не желала б королевой быть.
Леди
Ну нет, а я желала б и, пожалуй,
Рискнула бы невинностью своей.
Да ведь и вы готовы б, несмотря

На маленький припадок лицемерья;
В вас много женских прелестей, но в вас

И сердце женское — а это сердце

Всегда любило почести, богатство,

Владычество — все то, что справедливо

Мы благами зовем. И хоть вы здесь

Жеманитесь — а в замшевую совесть

Вы впустите, конечно, эти блага,
Ее слегка порастянув.
Анна Боллен
Неправда!
Леди
Нет, правда! Правда! Будто б королевой

И вправду вы не пожелали быть?
Анна Боллен
Нет, ни за все сокровища земные!
Леди
Вот чудеса! А я, как ни стара,
За старый пенс сейчас бы согласилась,
Ну а насчет названья герцогини

Что скажете? Чтоб этот титул несть,

Достанет ли в вас силы?
Анна Боллен
Нет, признаться.
Леди
Так чересчур уж слабы телом вы.
Ну, спустимся еще пониже. Впрочем,
И графом молодым я б не хотела

Столкнуться с вами: лишь покраснели б вы

И не пошло бы дело дальше.
Но если вам и это бремя трудно

Несть на себе, то немощны вы так,
Что мальчика родить не в состоянье.
Анна Боллен

Какая вы болтунья! Снова я
Клянуся вам, что королевой быть

За целый мир не захотела б.
Леди
Право?
Но маленькая Англия могла б

Вас соблазнить. А я бы согласилась

За это взять один Кернарвоншейр,

Когда б лишь он принадлежал короне.

Сюда идут. Кто это?
Входит лорд-камергер.
Камергер
Добрый день,

Миледи. Что вам надо заплатить.

Чтобы узнать беседы вашей тайну?
Анна Боллен
И спрашивать не стоит, добрый лорд!

Скорбели мы о нашей королеве.
Камергер
Прекрасное занятье! Совершенно

Приличное натуре добрых женщин.

Однако же еще надежда есть,
Что все пойдет как следует.
Анна Боллен
Дай Бог!
Камергер
Вы истинно добры душою. Небо

Таких, как вы, всегда благословляет.

Но чтобы вы уверились, миледи,
Что речь моя от сердца и что ваши

Достоинства вниманье обратили

Монаршее — меня король послал

Вам изъявить свое благоволенье

И объявить, что жалует он вас

Пэмброкскою маркизой; сверх того

Он тысячу назначил фунтов вам

Годичного дохода.
Анна Боллен
Я не знаю,
Чем доказать ему мою покорность.

Все, что мое — не значит ничего

Мои мольбы еще не столько святы,

Желания мои — пустые звуки;
А это — все, чем я воздать могу.
Итак, милорд, прошу вас, передайте

Его величеству мою покорность

И благодарность глубоко смущенной

Его рабы, молящейся от сердца

О здравии и царствии его.
Камергер
Я поспешу усилить благосклонность,

Которую питает к вам король.
(Тихо.)

900
Весь Шекспир
Теперь ее я понял; добродетель

И красота так тесно в ней сплелись,
Что короля легко им было спутать,
И, может быть, — как знать? — вот эта
леди
Нам даст брильянт, который озарит

Весь остров наш.
(Громко.)
Прощайте, поспешу

Я к королю и доложу, что с вами

Я говорил.
Анна Боллен

Прощайте, добрый лорд!

Камергер уходит.
Леди
Так вот как! Ну, скажите же на милость!
Я при дворе шестнадцать лет скиталась,

Да и теперь скитаюсь точно так же —
И хоть бы раз мне удалось попасть

С малейшей просьбой вовремя; а вам —

Судьба! Судьба! вам, новичку такому, —

Срам, срам и срам навязчивому
счастью! —
Вам дополна набили рот, едва

Его раскрыть успели вы.
Анна Боллен.
Сама я
Дивлюсь тому.
Леди
Ну как оно, по вкусу?
Не горько ли? Держу я сорок пенсов,
Что нет. Была когда-то леди — это

Уж старая история, — она

Царицей быть никак не соглашалась,

Никак, за всю египетскую грязь...
Слыхали вы про это?
Анна Боллен

Полно, вы
Все шутите.
Леди
О, я на вашем месте

Повыше птиц взлетела бы. Маркиза

Пэмброкская! Годичный пенсион!
И это все из уваженья только!
И никаких за это обязательств!
О, жизнию поклясться я могу,
Что здесь еще немало тысяч скрыто!

Шлейф почестей длинней, чем их передник.

Ну, уж теперь я поручусь, что вы

И титул герцогини вынесть в силах.

Признайтесь-ка, уж вы теперь сильнее,
Чем прежде?
Анна Боллен
Добрая миледи, тешьтесь

Фантазией своею, как хотите,
Но от нее увольте вы меня —
Я умерла сейчас бы, если б это

Известие меня развеселило.
Напротив, я дрожу при мысли только

О том, что может ждать меня еще.
Однако королева там горюет,
А мы о ней забыли здесь совсем.

Пожалуйста, не проболтайтесь ей,
Что слышали вы здесь.
Леди
Да за кого же,

Миледи, вы считаете меня!
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Зал в Блекфрейарсе.
Трубы, литавры и рога. Входят два констебля

с короткими серебряными жезлами; за ними два

писца в докторской одежде; потом архиепи¬

скоп Кентерберийский один; за ним

епископы Линкольнский, Элийский,

Рочестерский и Сент-Асафский;в неко¬

тором расстоянии от них джентльмене кошелем,

большой печатью и кардинальской шляпой; потом

два священника с серебряными крестами;

маршал с непокрытой головой в сопровождении

герольда с серебряной булавой; два

джентльменас большими серебряными столба¬

ми; за ними рядом оба кардинала: Вольсей

и Кампеюс; два лорда, каждый с копьем

и жезлом, и, наконец,— король и королева

со свитою. Король садится под балдахином; кар¬

диналы— ниже его, как судьи; королева— в неко¬

тором расстоянии от короля. Епископы помещаются

по обеим сторонам, как на соборах; ниже их — писцы.

Лорды садятся подле епископов. Глашатай и ос¬

тальная свита размещаются на сцене в приличном
порядке.
Вольсей
Пока читать мы полномочье будем

От римского престола, все должны

Молчать.
Король
К чему читать его? Публично

Уж прочтено оно, и все признали

Действительность его.
Вольсей
Пусть будет так,
Пойдем вперед.
Писец

( глашатаю )
Провозглашай: Генрих, король Англии,

явись к суду.

Генрих VIII
901
Г лашатай
Генрих, король Англии, явись к суду.
Король
Здесь!
Писец
(глашатаю)
Провозглашай: Екатерина, королева

Англии, явись к суду.
Глашатай
Екатерина, королева Англии! Явись

к суду.
Королева

(не отвечая, встает со своего места, об¬

ходит судилище, подходит к королю и пре¬

клоняет пред ним колена)
Я, государь, молю о правосудье

И в жалости молю не отказать

Мне, женщине беднейшей, чужестранке,

Родившейся не в вашем государстве.
Здесь для меня нет праведных судей,
Нет веры в суд и дружбу без пристрастья.

Ах, государь, чем вас я оскорбила?
Чем навлекла я гнев такой, что вы

Меня теперь отвергнуть захотели

И милости лишить меня своей?
Свидетель Бог, всегда я оставалась

Вам верною, покорною женой;
Всегда я уступала вашей воле,
Боясь ваш гнев воспламенить; всегда

Я вашему покорствовала взгляду

И то грустна, то весела была,
Смотря, каким я вас самих встречала.

Припомните, бывал ли час, когда

Я вашему противилась желанью

Или его не делала своим?
Кого я не старалася из ваших

Друзей любить, хоть знала в то же время,

Что он мне враг? Кого из мной любимых

Любить я продолжала и тогда,
Когда ваш гнев навлек он? Государь,

Припомните, что я такой покорной

Женой была вам целых двадцать лет,
Что вы меня детьми благословили,
И если вы мне в силах доказать,
Что чем-нибудь за это время я

Нарушила супружеские узы

И честь мою, любовь и долг мой к вашей

Священнейшей особе — ну, тогда

Отвергните меня, во имя Бога!
Пусть злейшее презрение захлопнет

За мною дверь и пусть предаст меня

Строжайшим наказаньям. Государь,

Подумайте, что ваш отец державный

Всегда, везде был признан как монарх

Разумнейший, правдивейший, умнейший;

Что мой отец, король испанский, также

Из королей, какие были там,
Правителем мудрейшим почитался.
Так есть ли в том сомненье, что они

Вокруг себя мудрейших всех собрали

Советников из наших государств

И те наш брак нашли вполне законным?

Вот почему смиренно я молю

Вас, государь, помиловать меня

До той поры, пока не получу я

Известий от моих друзей испанских;
У них хочу совета я просить.
А если нет, пусть будет воля Божья —

Исполните желание свое.
Вольсей
Монархиня, теперь перед собою

Вы видите отцов почтенных; вы

Избрали их — все это люди редкой

Учености и чести, украшенье

Всей Англии. Они сошлися здесь,
Чтоб обсудить вопрос об вашем деле.

Поэтому нет цели вам желать

Отсрочить суд, который принесет

И вам самим спокойствие, и вместе

Рассеет все сомненья короля.
Кампеюс
Лорд говорит умно и справедливо.
И потому — прилично, королева,
Чтоб царственный совет не прерывался

И чтоб сейчас все аргументы были

Представлены и выслушаны всеми.
Королева
Лорд-кардинал, я с вами говорю.
Вольсей
Что вашему величеству угодно?
Королева
Лорд, я почти готова плакать; только

Та мысль одна, что королева я —
Иль, может быть, все это были грезы, —

Что, наконец, я государя дочь, —
А это уж не грезы, — обращает

В струи огня потоки слез моих.
Вольсей
Терпение, монархиня, терпенье!
Королева
Да, буду я терпеть, когда и вы

Смиритесь — но не прежде, пусть иначе

Меня.накажет Бог. Я твердо знаю,
На сильные причины опираясь,
Что вы мой враг, и объявляю здесь,
Что вам нельзя моим судьею быть,

Затем что вы раздули это пламя

Меж мной и повелителем моим.
Пусть Божия роса его потушит!
И потому — я снова повторяю,
Что всей душой я отвергаю вас

902
Весь Шекспир
И не хочу иметь своим судьею

Того, кого еще сильней, чем прежде,
Я признаю зловреднейшим врагом

И далеко не другом правды.
Вольсей
Я
Не узнаю вас больше; вы всегда

Так кротки были: доброта и мудрость

В вас превзошли всю меру женских сил —

И вами я обижен, королева.
Я злости к вам малейшей не питаю;

Несправедлив я не был никогда

Ни к вам и ни к кому; что сделал я

И что еще я дальше делать стану —

Ограждено все это полномочьем,
Мне данным от духовного суда,
От римского духовного суда.
Меня вы обвиняете, что пламя

Я раздувал — я это отрицаю.
Король наш здесь; и если б видел он,
Что я от дел своих отрекся — как бы

На ложь мою восстал он справедливо!
Да, так, как вы — на искренность мою.

Когда ж ему известно, что свободен

От нареканий ваших я, то знает

И то король, что оскорблен я вами —
И должен он меня уврачевать;
А это врачеванье в том одном,
Чтоб удалить от вас все эти мысли.
Но прежде чем заговорит его

Величество — молю вас, королева,
Забыть о том, что вы теперь сказали,
И более не говорить о нем.
Королева
Милорд, милорд, я женщина простая

И слабая, чтоб с вашим хитроумьем

Бороться. Вы смиренны и кротки?
Да, точно, вы свой сан, свое призванье

Личиною смирения одели,
Но сердце вы наполнили свое

Надменностью, и злобой, и коварством.

Любовь его величества и счастье

Вам помогли легко перескочить

Все низшие ступени; а теперь,

Возвысившись, вы сделали все силы

Своей души опорами своими,
А все слова — рабами вашей воли,

Готовыми на все, что вам угодно.
Да, знаю я, что вы гораздо больше

Заботитесь о почестях своих,
Чем о своем призвании духовном.
Моим судьей иметь вас, повторяю,
Я не хочу, и здесь, пред всеми вами,
Я к Папе апеллирую. Его

Святейшеству передаю все дело,
И пусть меня он судит сам.
(Преклоняется пред королем и хочет уда¬

литься.)
Кампеюс
Упорно
На правый суд восстала королева

И, обвинив его, полна презренья,

Отвергнула его — нехорошо!
Она идет...
Король

Зовите вновь ее.
Г лашатай
Екатерина, королева Англии, явись

к суду!
Гриффит

Монархиня, зовут вас.
Королева
Вам-то что?

Ступайте вы дорогою своей,
И если позовут вас — возвратитесь.
Пусть Бог теперь поможет мне! Они

Меня совсем выводят из терпенья.
Прошу я вас — идите. Не останусь

Я дольше здесь и никогда вперед

И ни в одном из этих всех судилищ

Не появлюсь по делу моему.
Уходит с Гриффитом и своей свитой.
Король
Иди своей дорогой, Кет. Кто скажет,
Что у него жена есть лучше этой —
Тому ни в чем не верьте вы, затем

Что он неправду скажет. Ты была бы

Царицею из всех земных цариц,
Когда б к тому необходимы были

Лишь редкие достоинства твои:

Любезность милая, святая кротость,

Величье женское, покорность власти —
Все качества, которые тебя

Так царственно и свято украшают.

Рожденная от крови благородной,
Она во всех сношениях со мной

Всегда свое хранила благородство.
Вольсей
С смирением глубоким, государь,
Молю я вас здесь объявить, чтоб уши

Сидящих здесь услышали от вас, —
Затем что где был связан и ограблен

Несчастный путник, там и развязать

Его должно, конечно, хоть и этим

Я не могу вполне довольным быть, —
Я ль, государь, затеять это дело

Вас научил? Я ль поселил сомненье

У вас в душе, подвигнувшее вас

Подвергнуть все судебному разбору?
И кроме слов благодаренья Богу

За славную такую королеву,

Генрих VIII
903
Сказал ли я хоть слово вам одно

Во вред ее теперешнему сану

Иль доброте ее высокой?
Король
Я,
Лорд-кардинал, оправдываю вас

И здесь теперь клянусь моею честью —

Невинны вы. Не безызвестно вам,
Что вы врагов имеете немало,
Не знающих, за что они враги,
Но лающих, как сельские собаки,
Когда друзья их лают; кем-нибудь

Из них вселен гнев в королеву: вы

Оправданы. Хотите ли еще

Быть более оправданным? Всегда вы

Желали это дело усыпить,
И никогда ему вы не хотели

Движенье дать; напротив, часто вы

Ему в пути преграды поставляли.
Да, я клянусь, что добрый кардинал

Так поступал — и он вполне невинен.
Но что ж меня подвигнуло к тому?

Внимания и времени прошу я.
Послушайте — вот так случилось это.

Внимайте хорошенько. В первый раз

Почувствовал я в совести волненье,

Сомненье, боль от нескольких речей,
Мне сказанных епископом Байоннским,

Посланником французским. Он был
прислан
Сюда затем, чтоб обсудить вопрос

О браке нашей дочери Марии

И принца Орлеанского. Меж тем

Как дело шло и прежде окончанья

Епископ вдруг отсрочку попросил,
С тем чтобы мог он своему монарху

На вид сперва такой вопрос поставить:

Законно ли дочь наша рождена,
Так как наш брак был заключен с вдовою,

Супругой братнею. Отсрочка эта

До глубины мне совесть потрясла;
Вошла в меня с такой разящей силой,
Что трепетать заставила и сердце,
И грудь; она дорогу проложила

Тревожным думам — и, роясь, они

Меня гнетут напоминаньем этим.
Сначала мне казалось, что у Неба

Я милости лишился; что оно

Природе приказало, чтобы чрево

Моей жены, как только от меня

Зачнется в нем дитя мужского пола —
Сил жизненных несло б ему не больше,

Чем их несет могила мертвецу.

Действительно, все дети умирали

Иль там, где их зачатье началось,
Иль вслед за тем, как мир на них повеял.

Отсюда мысль, что это Божья кара,
Что царские владения мои,
Достойные прекраснейшего в свете

Наследника, не будут чрез меня

Им осчастливлены. Потом я взвесил

Опасности, которым подвергалась

Моя страна, не видя от меня

Наследника — и стонам горькой муки

Предался я от этого. Так я

По морю бурному сомнений несся,
И наконец у средства я пристал,
Которое нас здесь соединило;
Казалось мне, что совести моей,
Которая тогда болела сильно

Да и теперь здорова не совсем,
Дадут покой почтенные отцы

И доктора ученейшие наши.
Сперва я стал секретно говорить,
Лорд Линкольн, вам. Вы помните,
как сильно
Я мучился под бременем моим,
Когда пред вами в первый раз открылся?
Епископ Линкольнский

Да, помню хорошо, мой государь.
Король
Я долго говорил — теперь прошу вас

Самих сказать, насколько вы меня

Сумели успокоить?
Епископ Линкольнский
Государь,
Сначала я так сильно был взволнован

Вопросом тем, который нес в себе

Так много важного и следствий страшных,

Что мысль мою смелейшую сомненью

Я передал, и предложил тогда

Я вашему величеству дорогу,
Которую вы приняли.
Король
Затем
Вам дело я открыл, лорд Кентербери,
И вашего просил я позволенья

Собрание составить. Никого

Из членов этого суда почтенных

Неспрошенным я не оставил. Нет —
От каждого я получил согласье,
За подписью и за печатью вашей.
Решайте же: торопит это дело

Не ненависть к особе королевы,
А острые, тернистые шипы

Изложенных пред вами обстоятельств.

Признайте лишь законным этот брак —
И жизнью я, и королевским саном

Клянусь, что мне приятней провести

Всю будущность величия земного

С Екатериной, нашей королевой,

904
Весь Шекспир
Чем с женщиной прелестнейшей, какою

Когда-нибудь был скрашен этот мир.
Кампеюс
Осмелюсь доложить вам, государь,
Что так как нет меж нами королевы,
То отложить должны мы заседанье;
А между тем серьезным убежденьем

Подействовать на королеву должно,

Чтобы она от мысли отреклась —
К его святейшеству прибегнуть.
Все встают.
Король
(в сторону)
Вижу,
Хитрят со мной все эти кардиналы.

Противны мне все проволочки их

И римское лукавство. Поскорее

Вернись ко мне, мой Кранмер, умный мой,

Любимейший слуга! С твоим приездом

И мой покой, я знаю, возвратится.
( Громко.)
Закройте заседанье. Мы идем.
Все уходят в том же порядке, как пришли.
АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Дворец в Бридвеле. Комната королевы.

Королева и несколько придворных

женщин; они сидят за работой.
Королева

(одной из женщин)
Дитя, возьмись за лютню; очень грустно

В моей душе, спой песню и рассей

Мою тоску, когда рассеять можешь.

Оставь свою работу; пой, дитя.
ПЕСНЯ
Пел Орфей — дерев вершины,

Диких, горных высей льдины

Преклонялись, дум полны;
Все в природе расцветало,
Точно солнышко, блистало

В благодатный день весны.
Все созданья — даже море,
Что бушует на просторе, —
Все склонялось головой;
Убивали эти звуки
Все страданья, скорби, муки
Силой чудной и живой.
Входит джентльмен.
Королева
Что надо вам?
Джентльмен
Осмелюсь доложить,

Монархиня: в приемной кардиналы

Стоят и ждут.
Королева
Что ж, говорить со мной
Они хотят?
Джентльмен

Так точно, королева.

Королева

Просите их пожаловать.
Джентльмен уходит.
Что может

Их привести ко мне — ко мне, больной,

Отвергнутой и слабой? Неприятен

Мне их приход. Им следовало б быть

Правдивыми; но ах, один клобук

Не делает монахом человека.
Входят Вольсей и Кампеюс.

Вольсей

Мир вашему величеству!
Королева
Меня
Застали вы в хозяйственных занятьях;

Но, к худшему готовясь, обо всем

Забочусь я. Что будет вам угодно,

Почтенные милорды?
Вольсей
Если вам,

Монархиня, угодно вместе с нами

Пожаловать в ваш кабинет, то там

Мы объясним причину посещенья.
Королева
Скажите здесь. До этих пор еще,
По совести, я ничего такого

Не сделала, что в угол уходить

Генрих VIII
905
Меня б могло заставить. И желаю,
Чтоб женщины другие так же это

Могли сказать свободно, как и я.
Мне все равно — ив этом я, милорды,

Счастливее, чем многие, — у всех ли

На языке мои поступки, все ль

Глаза на них взирают, восстают ли

Злоречие и зависть против них —
Так жизнь моя чиста. Когда пришли вы,

Чтоб выведать, что надо, от меня

Как женщины, то смело говорите:
Ведь истина не действует тайком.
Вольсей
Tanta est erga te mentis integritas, regina

serenissima...1
Королева
О добрый лорд, увольте от латыни!

Прибыв сюда, я не ленилась так,
Чтоб языку страны не научиться;
От языка чужого мой процесс

Становится, увы, еще темнее,

Двусмысленней. Прошу вас говорить

По-английски. Здесь многие, конечно,
За госпожу несчастную свою

Обязаны вам будут, если правду

Вы скажете; поверьте мне, она

Обижена немало. Если даже

Есть у меня и вольные грехи,

Лорд-кардинал, то отпустить их можно

По-английски.
Вольсей
Прискорбно очень мне,

Монархиня, что вся моя правдивость

И верное служение его

Величеству и вам могли такое

Сомнение ужасное родить.
Мы не затем пришли, чтоб обвиненьем

Набросить тень на добродетель ту,

Которую везде благословляют

Все добрые, и не затем, чтоб вам

Скорбь новую прибавить. Много горя

Вы терпите, высокая душа,
И без того. Хотим узнать мы только,
Как будет вам угодно поступить

В возникнувшем процессе между вами

И королем; хотим вам передать,
По совести и чести, наше мненье

И предложить вам помощь и совет.
К ампеюс
Высокая монархиня, лорд Йоркский,
По честности души своей, по чувству

Усердия и преданности той,
Которую он к вам питал всегда,
Забыв давно — как подобает добрым —

Последние нападки на него,
Вам предлагает так же, как и я,
Свои советы мудрые и помощь.
Королева

(в сторону)
Чтобы предать меня.
( Вслух.)
Милорды, вас

Обоих я за доброе желанье

Благодарю; вы говорите так,
Как честные. Дай Бог, чтоб ими были

На деле вы! Но дать сейчас ответ

В таком серьезном деле, честь мою

Затронувшем так близко, а быть может,
И жизнь мою, с моим простым умом,
И двум таким ученым, важным людям —

Я не могу. Меж девушек своих

Сидела я с работой, Бог свидетель,
Не думая ни о таких гостях,
Ни о делах таких. Из уваженья

Хоть к той, кем я была до этих пор, —

Величие мое к концу приходит,
Я чувствую — милорды, дайте мне

Обдумать все внимательно. Увы,
Я женщина без друга, без надежды!
Вольсей
Монархиня, сомнением таким

Обиду вы любови государя

Наносите. Надежд, как и друзей,
У вас число безмерное.
Королева
Едва ли
Здесь в Англии есть польза мне от них.

Ужели вам казаться может, лорды,
Что кто-нибудь из англичан посмеет

Мне дать совет? Иль, вопреки его

Величеству, моим открытым другом

Явиться здесь? А если бы и мог

Найтись такой отчаянно-правдивый,
То разве он остался б между нас,
Как подданный? Нет, те друзья, что могут

Снять бремя все моей печали, те

Которым я могу поверить смело,
Живут не здесь. Они, как все мое

Отрадное и милое, далеко

От этих мест — на родине моей.
Кампеюс
Я от души желал бы, королева,
Чтоб вы свой гнев забыли и совет

Мой приняли.
1 Такова чистота помышлений по отношению

к тебе, светлейшая государыня... (лат.)
Королева

Какой же?

906
Весь Шекспир
Кампеюс
Предоставить

Вам следует все дело королю:
Он любит вас и полон милосердья.
Так поступив, и чести вашей вы,
И нашему процессу больше пользы

Доставите, затем что если суд

Признает вас виновною — с позором

Уйдете вы.
Вольсей

Он правду говорит.
Королева
Советует он то, чего вы оба

Желаете — падение мое.
Совет вполне, не правда ль, христианский?

О, стыдно вам! Но небо надо всем

Еще стоит, и ни один властитель

Не соблазнит Верховного Судью.
Кампеюс
Ваш гнев виной, что вы на нас глядите

Ошибочно.
Королева
Так тем стыдней для вас.

Клянусь душой, что вас людьми святыми

Считала я, почтенными людьми

И полными достоинств кардинальских;

Теперь же в вас я вижу лишь грехи

Такие же и две души простые.
О, стыдно вам, милорды! Вы должны

Исправиться. Вот ваше утешенье,
Вот то питье целебное, что вы

Приносите несчастнейшей из женщин,

Которую вы бросили во прах

И предали на злое посмеянье?
О, бед моих и половины вам

Не стану я желать: я милосердна

Не так, как вы. Но слушайте, я вас

Предостеречь желаю: берегитесь,
О, ради Неба, берегитесь вы,
Чтоб наконец моих печалей бремя

На вас самих не пало!
Вольсей
Королева,
Вы вне себя! Ту преданность, что вам

Приносим мы, вы превратили в злобу

Коварную.
Королева
А вы меня — в ничто.
О, горе вам и всем таким же ложным

Учителям! Как? Если бы у вас

И доброта, и жалость оставались

И если бы вы были чем-нибудь

Поболее священнической рясы —
Вы стали бы советовать, чтоб я

Доверила мое больное дело

Руке врага? Увы, уже давно

Я лишена его любви и ложа!
Я уж стара, милорды — и теперь

С ним связана покорностью одною.
Уж худшего несчастья для меня

Не может быть, а ваше все старанье —

Такое же проклятие навлечь

На жизнь мою.
Кампеюс
Ваш страх всего ужасней.

Королева
Как будто бы... когда друзей найти

Не может добродетель, так уж дайте

Мне говорить самой... как будто я

Так долго не была ему женою,
И верною женою — без хвастовства

Могу сказать, — ни разу подозреньем

Не заклейменной? Разве королю

Я душу всю свою не отдавала?
И разве он мне не был после Бога

Дороже всех? Когда-нибудь ему

Я не была послушна? Суеверной

Из нежности как будто не была?
Чтоб угодить ему, не забывала

Своих молитв? И так награждена

За это все! Нехорошо, милорды!
Пусть кто-нибудь покажет мне жену

Вернейшую, которой даже в грезах

Являлося блаженство лишь одно —

Спокойствие любимого супруга,
И пусть она все сделает,— ее

Я превзойду достоинством одним:

Терпением великим.
Вольсей
Королева,
От нашего благого предложенья

Вы отошли.
Королева
Милорд, я никогда

Не сделаю сама себя настолько

Преступною, чтоб кинуть добровольно

Высокий сан, с которым съединил

Меня король — и развести нас может

Лишь смерть одна.
Вольсей
Покорнейше прошу
Вас выслушать...
Королева
О, лучше б не вступать

Мне никогда на английскую землю

И не вкушать той лести, что растет

На ней! У вас все ангельские лица,

Генрих VIII
907
Но каковы сердца — то знает Бог.
Ах, что теперь со мною, бедной, будет?

Нет женщины несчастнее меня.
(Обращаясь к своим женщинам.)
Вы бедные... Увы, и ваше счастье

Прошло с моим! Разбился наш корабль

На берегу, где нет ни состраданья,
Ни друга, ни надежд; где обо мне,
Ах! ни один родной не станет плакать;

Где даже нет могилы для меня.
Как лилия, которая над полем

В былые дни царила и цвела,
Я головой поникну и увяну.
Вольсей
Когда бы вы, монархиня, могли

Увериться, что действуем мы честно,
Уж эта мысль утешила бы вас.

Подумайте: к чему, с какою целью

Мы стали бы вредить вам, королева?
Так поступать ведь запрещают нам

Наш сан и род занятий наших. Горе

Мы врачевать обязаны — не сеять.

Подумайте, что делаете вы;
Подумайте, что вы себе вредите

И с королем расходитесь совсем.
Сердца царей целует послушанье —
Так им оно любезно; но за то

Строптивостью раздуть их можно только

И превратить в ужасный ураган.
Я знаю, вы нежны и благородны;
Как моря тишь, душою вы кротки;

Признайте ж нас по сану, королева,
За ваших слуг, друзей и миротворцев.
Кампеюс
И ими мы окажемся на деле.
Монархиня, достоинства свои

Вы женскою боязнию мрачите,
Высокий дух, который в вас живет,

Подобные сомненья, как монету

Фальшивую, бросает от себя,

Король-супруг вас любит: берегитесь

Его любовь утратить. Что до нас,
То если вам угодно ваше дело

Доверить нам, готовы будем мы

На службу вам отдать все наши знанья.
Королева
Как знаете, так делайте. Прошу

Простить меня, когда была я с вами

Невежлива. Вы знаете!, что я

Ведь женщина, не умная настолько,
Чтоб отвечать таким, как вы, особам

Как следует. Прошу вас передать

Его величеству мою покорность.
Моя душа принадлежит ему

До этих пор; ему — мои молитвы,
Пока во мне не прекратится жизнь.
Пойдем теперь, почтенные отцы;

Советами меня не оставляйте.
У вас теперь советов просит та,

Которая, когда на берег ваш вступала,

Так дорого купить корону не мечтала.

Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Передняя на половине короля.
Входят герцог Норфольк, герцог Суф¬

фольк, граф Серри и лорд-камергер.
Норфольк
Вам стоит лишь все жалобы свои

Соединить в одну и их усилить

Настойчивостью твердой — кардинал

Не устоит, наверно. Если ж только

Упустите благоприятный миг —
Ручаюсь вам за новые обиды

Вдобавок к тем, которые не раз

Терпели вы.
Серри
Мне дорог каждый случай,

Когда могу я тестя своего

Припомнить вновь, чтоб отомстить
Вольсею.
Суффольк
Кого из пэров он не оскорбил

Когда-нибудь своим пренебреженьем?
В ком он ценил дворянское отличье,
Как не в одном себе?
Камергер
Милорды, вы

Желания здесь высказали ваши.
Как услужил он вам и мне — я знаю;
Но можно ль нам сломить его, хотя

Дела для нас пошли благоприятно —
Еще вопрос сомнительный. Когда

Не можете вы доступа к монарху

Его лишить, так нечего идти

Против него: язык его имеет

На короля волшебное влиянье.
Норфольк
Не бойтесь: все могущество его

Исчезло уж. Король узнал такие

Дела его, которые весь мед

Его речей испортили навеки.
Нет, уж теперь в немилость он попал

И из нее не выйдет.
Серри

Я готов
Хоть каждый час такие вести слушать.

908
Норфольк
Поверьте мне, я правду говорю,

Двуличная игра его в процессе

Раскрылась вся; явился он таким,
Каким бы я желал явиться только

Лишь своему врагу.
Серри
Скажите, как

Его дела открылись?
Суффольк
Крайне странно.
Серри
Скажите мне, пожалуйста!
Суффольк
Письмо,

Которое адресовал он Папе,
Нечаянно попало к королю.
Король прочел, как кардинал святого

Отца просил остановить развод.
«Я, он писал, заметил, что опутан

Мой государь любовию к одной

Из близких королеве фрейлин, леди

Боллен».
Серри
И что же, это то письмо

У короля?
Суффольк
Да.
Серри

И оно окажет
Влияние?
Камергер
Увидит из него

Король, что он его же путь обходит

И портит лишь преградами. Но тут

Все хитрости его должны разбиться:
С лекарством он является тогда,
Когда больной скончался,— уж обвенчан

С красавицей король.
Серри
О, если б так!
Суффольк
Вы счастливы, милорд, в желанье вашем:

Я вас могу уверить, что оно

Исполнилось.
Серри

Приветствую всем сердцем
Я этот брак.
Весь Шекспир
Суффольк
Ия.
Норфольк

И все.
Суффольк
Приказы
Уж отданы насчет коронованья;
Но это все так молодо еще,
Что не должны о нем все уши слышать.
А все-таки, милорды, ведь она —

Прелестное созданье, совершенство

И по уму, и по чертам лица.
Я убежден, что наше государство

Блаженный дар получит от нее

И этот дар навеки будет помнить.
Серри
Но что, когда — не дай Господь — король

Переварит посланье кардинала?
Норфольк
И я скажу: не дай Господь!
Суффольк
Нет, нет!

Немало ос других еще у носа

Его жужжит — и ускорят они

Письма последствия. Кампеюс

Уехал в Рим украдкой, не простившись

И не решив процесса короля;
Уехал он агентом кардинала,
Чтоб помогать всем хитростям его.
Узнав о том, могу я вас уверить,
Наш государь воскликнул «га!».
Камергер
Господь
Воспламени его — и пусть погромче

Кричит он: «Га!»
Норфольк
Однако же, милорд,
Не знаете ль, когда вернется Кранмер?
Суффольк
Вернулся он и мненью своему

Не изменил. По делу о разводе

Он разогнал сомненья короля,
И все почти из университетов

Славнейших христианства с ним согласны.

Я думаю, что скоро возвестят

Вторичный брак — коронованье Анны.

Екатерину же отныне будут звать

Не королевой, а вдовою принца

Артура.
Норфольк

Кранмер славный человек,

Генрих VIII
909
И в короля процессе потрудился

Немало он.
Суффольк
Конечно. Но за то

И будет он архиепископ скоро.
Норфольк
Да, слышал я.
Суффольк

Наверно. Кардинал!
Отходят в сторону.
Входят Вольсей и Кромвель.
Норфольк
Смотрите-ка, смотрите, как он мрачен!
В о л* ь с е й

(Кромвелю)
Вручили ль вы пакет мой королю?
Кромвель
Так точно, лорд, — в его опочивальне

И в собственные руки.
Вольсей
Просмотрел
Бумаги он?
Кромвель
Пакет он распечатал

Немедленно — и только стал читать,

Как сделался серьезен, и покрылось

Его лицо вниманьем напряженным.
Он приказал, чтоб нынче утром вы

Пришли сюда.
Вольсей

Он скоро выйдет?

Кромвель
Скоро,
Я думаю.
Вольсей

Оставьте на минуту
Меня.
Кромвель уходит.
(В сторону.)
На герцогиню Алансон,

Французскую принцессу, должен выбор

Его упасть: он женится на ней.
Боллен! Нет! Нет! Болленов не хочу я!

Тут дело все не в красоте одной!
Боллен! Нет, нет! Болленов нам не надо!

Хотел бы я скорее получить

Известие из Рима. Гм! Маркиза

Пэмброкская!
Норфольк

Он чем-то рассержен.
Суффольк
Быть может, он узнал уже, что точит

Король свою досаду на него.
Серри
О, отточи ее острее, Боже

Мой праведный!
Вольсей

(в сторону)
Статс-дама королевы,

Дочь рыцаря простого, станет вдруг

У госпожи своей же госпожою,

Монархиней монархини! Нет, эта

Свеча горит неясно; снять нагар

Обязан я: тогда она потухнет.
Что пользы в том, что и добра она,
И счастия такого очень стоит?
Но знаю я ее как лютеранку

Усердную. Не будет нам добра,
Когда она лежать в объятьях будет

У короля, которым управлять

Так нелегко. И так уж водворился

Здесь еретик, ужасный еретик,—
В любовь царя прокрался этот Кранмер

И сделался оракулом его.
(Отходит в раздумье в глубину сцены.)
Норфольк

Сомненья нет, он чем-то озабочен.
Суффольк
Желал бы я, чтоб чем-нибудь таким,
Что разорвать могло бы жилу в сердце.
Входят король, читая записку, и Ловель.
Король, король!
Король
Какую пропасть денег

Он накопил для самого себя!
И сколько их он каждый день мотает!
И как он мог так много понабрать

Под видом экономии? Ну что ж,
Вы видели, милорды, кардинала?
Норфольк
Да, государь, уж несколько минут

Мы здесь стоим, за ним все наблюдая.

Волнением каким-то странным мозг

Его объят. То он кусает губы,
То вздрогнет вдруг, то станет неподвижно

И устремит глаза к земле; потом

Вдруг проведет по голове рукою,
Начнет ходить поспешно или вновь

910
Весь Шекспир
Останется недвижен; после сильно

Бьет в грудь себя иль возведет глаза

На небеса. Да, странных положений

Немало он при нас переменил.
Король
Что ж, может быть, и замысл мятежный

В его уме. Сегодня утром он,
По моему желанью, для просмотра

Бумаги тине прислал — и что же в них

Я вдруг нашел? Конечно, это было

Положено без умысла: нашел

Я опись всех вещей его, сокровищ,
И утвари домашней, и одежд

Роскошнейших — такое изобилье,
Какого быть не может никогда

У подданных.
Норфольк
О, это Божья воля!
Бумагу ту незримый дух вложил

В пакет затем, чтоб ею осчастливить

Ваш взор.
Король
Когда б мы думали, что он

Парит теперь в мечтаньях над землею

И на предмет духовный мысль свою

Всю устремил — мы нарушать не стали б

Тех дум его; но я боюсь, что мысль

В нем занята подлунными вещами,

Серьезных дум не стоящими.
Садится и что-то шепчет Ловелю, который подходит
к Вольсею.
Вольсей
Бог
Меня прости! Благослови Он ваше

Величество!
Король
Мой добрый кардинал,

Небесных вы исполнены сокровищ,
И опись их начертана у вас

В душе. Бесконечно, пробегали

Вы только что, и вряд ли можно вам

От набожных занятий хоть минуту

Урвать на то, чтоб посвятить ее

Земным делам. Вы в этом отношенье

Мне кажетесь хозяином плохим —
И как я рад, что тут я в вас имею

Товарища.
Вольсей
Поверьте, государь,
Есть у меня и для молитвы время,
И для того, чтоб думать о делах,
Которые несу я в государстве.
А сверх того природа тоже хочет,
Чтоб время ей дарили для поддержки
Ее; и я, природы бренный сын,
Ей дань платить обязан, как и всякий

Мой смертный брат.
Король
Как это хорошо
Сказали вы!
Вольсей
Желал бы я, чтоб ваше

Величество всегда могли во мне

Речь добрую в соединенье видеть

С хорошими делами.
Король
Хорошо
Вновь сказано. А говорить отлично —

Ведь тоже род хороших дел, хотя

Есть разница меж действием и словом.

Родитель мой любил вас; это вам

Он говорил и увенчал словами

Свои дела. С тех пор как я ему

Наследовал, я сделал вас ближайшим

В моей душе; я вас употреблял

В таких делах, где выгоды большие

На долю вам не выпасть не могли,
И сверх того себя лишал я даже

Своих богатств, мои щедроты

Давая вам.
Вольсей

(в сторону)
Что значит это все?
Серри
(в сторону)
Пошли Господь успеха в этом деле!

Король
Не сделал ли, скажите, я из вас

Первейшего во всех моих владеньях?

Пожалуйста, скажите, правду ль я

Вам говорю? Когда ж сознаться в этом

Вы можете, скажите мне сейчас —

Обязаны вы нам иль нет? Ответа

Я жду от вас.
Вольсей
Великий государь,
Я сознаюсь, что милостей высоких,

Которые день каждый на меня

Вы сыпали, не стоили нисколько

Мои труды; достойно отплатить

За столько благ — не в силах человека.

Мои дела всегда стояли ниже

Желаний, но не ниже сил моих.
Одну лишь цель имел я в жизни: благо

Священнейшей особы вашей и

Моей страны. За милости большие,

Которые на недостойном, бедном

Генрих VIII
911
Скопили вы, могу я воздавать

Покорною признательностью только,

Молитвами к Всевышнему о вас

И верностью, что с каждою минутой

Росла во мне и будет все расти,
Пока ее смерть не погубит — жизни

Зима.
Король
Ответ прекрасный дали вы —
В нем подданный и верный и покорный

Является. Большая честь — награда

Таким делам почтенным, точно так

Как горький стыд есть кара дел обратных.

Итак, когда рука моя давала

Вам милости, из сердца моего

Лилась любовь, из трона исходили

К вам почести обильней, чем к другим,
То и рука, и мозг, и сердце ваше,
И ваши все способности должны —
Не говоря уже о вашем долге

Покорности — питать ко мне любовь

Особую и чувство дружбы больше,
Чем к всякому другому.
Вольсей
Государь,
Клянуся вам, что я о вашем благе

Заботился старательней всегда,
Чем о своем; и есть, и был, и буду

Всегда таким. Пускай хоть целый мир

Нарушит долг присяги к вам, из сердца

Ее изгнав; скопятся пусть вокруг

Опасности, какие может только

Представить ум; пусть явятся они

Во всячески ужасных формах — будет

Мой верный дух, как твердая скала,
В которую бьют бешеные волны,
Ломать напор потока и стоять

Незыблемо слугою вашим.
Король
Славно
Все сказано! Заметьте, лорды, как

Его душа честна; ее пред вами

Он всю открыл.
(Отдает ему бумаги.)
Прочтите это вот,
Потом вот то; а после отправляйтесь

Позавтракать, коль аппетит у вас

Останется.
Уходит, бросая гневные взгляды на Вольсея. При¬

дворные идут за ним, пересмеиваясь и перешепты¬

ваясь.
Вольсей
Что это может значить?
Чем я навлек внезапный этот гнев?
Он, уходя, смотрел с такою злобой,
Как будто, смерть была в его глазах.
Так смотрит лев на дерзкого стрелка,

Пустившего в него стрелу из лука —
И вслед за тем его уничтожает.
Прочту бумаги эти: уж не в них ли

Причина гнева? Так я угадал:
Меня бумага эта погубила!
В ней опись всех сокровищ, накопленных

Мной для-того, чтоб папский сан добыть

И для того иметь возможность в Риме

Платить друзьям. Безумная небрежность!

Какой злой черт заставил эту тайну

Важнейшую меня вложить в пакет,

Отправленный сегодня к государю?
Как бы поправить это? Неужели

Нет хитрости, которая все это

Вдруг вышибла б из головы его?
Я знаю, он ужасно рассердился,
Но знаю я и способ, как опять

Наружу всплыть, наперекор Фортуне.
Но что еще я вижу? «К Папе». Как!
Мое письмо с подробностями всеми,

Которые святейшему отцу

Я сообщил? Все кончено отныне!

Достигнул я последней точки власти —

Теперь стрелой с меридиана славы

К закату я помчусь. Я упаду,
Как метеор блестящий в час вечерний,
И ото всех сокроюсь.
Входят герцог Норфольк и Суффольк,

граф Серри и лорд-камергер.
Норфольк
Кардинал,
Узнайте вы желанье государя:
Он приказал, чтоб вы вручили нам

Немедленно печать большую, сами ж

Отправились сейчас же в Ашергоуз,

Владение епископское ваше,
И ждали там дальнейших приказаний

Его величества.
Вольсей
Позвольте, лорды, —
Где ж тот приказ? Такой высокий сан

Одни слова сломить не могут.
Суффольк
Кто же
Ослушаться посмеет их, когда

Заключена в них воля государя,
Которую он лично произнес?
Вольсей
До той поры, пока я буду видеть
Одни слова, желания, один
Ваш злобный дух, заботливые лорды,
То знайте — я и должен, и могу

Ослушаться. Теперь я вижу ясно,
Какой металл презренный послужил,

912
Весь Шекспир
Чтоб вылить вас: металл тот — злая
зависть.
Как горячо в падении за мной

Следите вы, как будто служит пищей

Оно для вас! Как гладко, хорошо

Вам кажется все то, что только может

Сгубить меня! Ну, слушайтесь своих

Завистливых внушений, злые люди!
Теперь вы их прикрыли христианским

Усердием, но верьте, что за них

Со временем найдете вы награду.
Итак, печать, которую теперь

Так горячо вы требуете, лорды,
Мне собственной рукою дал король,
И мой, и ваш властитель; вместе с саном

И почестьми он мне вручил ее

На весь мой век, и эту милость тут же

Он подтвердил патентами. Кто ж может

Ее отнять?
Серри

Король, который вам
Ее вручил.
Вольсей

Так пусть он сам и вырвет
Ее из рук.
Серри
Поп, ты изменник гордый!
Вольсей
Лжешь, гордый лорд! О, день еще назад

Скорей бы свой язык ты выжег, Серри,

Чем произнес слова такие!
Серри
Ты,
Пурпурный грех, твой дух честолюбивый

Всю Англию скорбящую лишил

Того, кто был мне тестем — Букингама

Великого; всем головам твоих

Собратьев-кардиналов — и с тобою,
И с лучшими из качеств всех твоих —
Не заменить его малейший волос.

Проклятие коварству твоему!
В Ирландию меня отправил ты

Правителем: я был тогда далеко

От короля, далеко от того,
Чем мог помочь несчастному; далеко

От всего, что принесло б прощенье

Его вине, придуманной тобой;
А между тем, с великим милосердьем

И с жалостью святою, вы ему

Секирою грехи прощали.
Вольсей
Это
И все, в чем лорд болтливый упрекнет

Еще меня, полнейшая неправда.
Лорд Букингам законом осужден;
Что в гибели его я неповинен

Какой-нибудь враждою личной — в том

Свидетели вина его и люди

Почтенные, судившие его.
Будь я болтлив, милорд, я доказал бы,

Что честности и чести мало в вас,
Что преданной покорностью монарху,

Всегдашнему владыке моему,
Я превзойду людей, получше Серри

И всех друзей безумия его.
Серри
Поп, защищен ты только длинной рясой,

Клянусь тебе; иначе б ты мой меч

Почувствовал в своей сердечной крови.

Милорды, что ж, ужели в силах вы

Переносить надменное нахальство?
И от кого? Когда мы слабы так,
Что пурпура кусок без наказанья

Ругается над нами, то прощай

Дворянское достоинство. Дорогу

Епископу — и пусть он ловит нас,
Как жаворонков, шляпой!
Вольсей
Все благое

Для твоего желудка — яд.
Серри
Благое, да! Не эти ли поборы,
Которыми богатства всей страны

В твоих руках скоплялися? Не письма ль,

Которые ты против короля

Отправил в Рим? О, если ты уж вызвал

Меня на то — все доброе твое

Я поспешу пред всеми обнаружить.

Милорд Норфольк, коль славны родом вы,

Коль вы полны забот о благе общем,
О попранном сословии дворян,
О наших всех потомках, у которых

Дворянское достоинство едва ль

Останется, когда он уцелеет —
Подайте нам весь перечень большой

Его грехов, всех дел его собранье!

Лорд-кардинал, тебя сильнее я

Пугну, чем звон колоколов священных,

Раздавшийся, когда лежит в твоих

Объятиях любовница-смуглянка.
Вольсей
Как глубоко, мне кажется, его бы

Я презирал, когда б не связан был

Любовью христианской!
Норфольк
Лорд Серри,
Тот перечень в руках у короля,
И гнусными поступками он полон.

Генрих VIII
913
Вольсей
Тем чище, тем прекрасней жизнь моя

Невинная восстанет, чуть узнает

О ней король.
Серри
Вам этим не спастись.

Благодаря умению все помнить,
Я многого еще не позабыл

Из ваших дел и это обнаружу.
Коль можете, краснейте и в вине

Покайтеся: покажете вы этим,
Что честности хоть капля есть у вас.
Вольсей
Я слушаю. Все ваши обвиненья

Не страшны мне. Коль покраснею я,
Так оттого, что вижу дворянина

Без знания приличий.
Серри

Я готов
Скорее быть без них, чем безголовым.
Ну, слушайте. Во-первых, без согласья

И ведома монаршего, к тому

Стремились вы, чтоб сделаться легатом

И тем права епископов стеснить

Во всей стране.
Норфольк
Потом, во всех посланьях,

Которые писали Папе вы

Или другим монархам, выражались

Всегда вы так: ego et rex meus 1—
И формулой такою короля

Вы делали своим слугою.
Суффольк
Затем, без воли короля,

Григорию Кассадо полномочье

Вручили вы, чтоб заключить союз

Меж нашим государем и Феррарой.
Норфольк
Сверх этого, из честолюбья вы

Всю царскую монету с вашей шляпой

Епископской чеканили.
Серри
Вы Рим
Безмерными богатствами снабжали —
А как вы их приобрели, о том

Расскажет пусть вам собственная
совесть —

Чтоб проложить себе широкий путь

К величию, — и это все на гибель

Всей Англии. Немало и других

Есть дел еще, но так как это ваши
Дела и в них все гнусность и позор,
То не хочу марать я ими губы.
Камергер
О граф, к чему так сильно нападать

На павшего? Несправедливо это.
Его вина открытою лежит
Перед судом законным. Суд законный
Пускай его карает, а не вы,
Душа моя льет слезы, видя это

Падение величия.
Серри
Ему
Прощаю я.
Суффольк
Затем, лорд-кардинал,
Как все, что вы, воспользовавшись
властью,
Наделали недавно, подлежать

Вполне должно закону praemunire *,
То государь желанье изъявил,
Чтоб тот закон был против нас направлен:

Он повелел немедленно у вас

Конфисковать имущество все ваше,

Имения, аренды, замки — все

И объявить вас вне закона. Это

Поручено мне вам сказать.
Норфольк
Засим
Вы можете предаться размышленьям,
Как жизнь свою исправить. Ваш
строптивый

Отказ отдать печать большую нам —
Мы доведем до короля, и, верно,
За это он «спасибо» скажет вам.
Прощайте же, мой малодобрый,

Лорд-кардинал!
Все уходят, кроме Вольсея.
Вольсей
И с маленьким добром,

Которое вы мне давали, тоже

Прощаюсь я. Прощай, навек прощай

Величие! Вот участь человека:
Сегодня в нем раскрылися листки

Нежнейшие надежды, а назавтра

Уж цвет пришел, всего его покрыв

Багряною, почетною одеждой;
Но третий день приводит за собой

Мороз, мороз убийственный. В то время,

Как думает он, в простоте своей,
С уверенностью полною, что зреет
Величие его, мороз грызет
Все корни в нем, и падает он так же,
1 Я и мой король (лат.).
1 Латинский юридический термин, означающий

конфискацию имущества.

914
Весь Шекспир
Как я упал. Ах, много, много лет

Носился я по морю честолюбья,
Как резвые мальчишки, что плывут

На пузырях; но слишком уж далеко

Я вглубь зашел. Высоко вздутый, мой

Надменный нрав вдруг лопнул подо мною,

И вот теперь, на службе, поседелый,

Измученный, неистовым волнам

Я отдан весь, и навсегда сокроют

Они меня. Я ненавижу вас,
О блеск земной и суетная слава!
Для новых чувств открылась грудь моя.
О, жалок тот и беден, кто зависит

От милости властителей земных!
Меж этою улыбкой, за которой

Он гонится, меж благосклонным взглядом

Властителя и карою его

Есть более, конечно, опасений

И более мучений, чем в войне

И женщине. Когда ж придется падать,
Он падает, подобно Люциферу,

Лишенному надежды навсегда.
Входит Кромвель в смущении.
Ну что, Кромвель?
Кромвель
Я говорить не в силах.
Вольсей
Ужель могло несчастие мое
Тебя смутить? Ужель дивиться может
Падению великого твой ум?
Да, если ты заплакал — значит, правда,

Что я упал.
Кромвель
Как чувствуете вы,
Милорд, себя?
Вольсей
Отлично. В жизни не был

Так счастлив я, любезный мой Кромвель.

Теперь себя я знаю, ощущаю

В себе я мир, превыше благ земных'—

Спокойную, нетронутую совесть.
Король меня навеки исцелил:
С смирением его благодарю-*.
Он с этих плеч, с разрушенных столбов,
Из жалости снял бремя, под которым

Мог целый флот пропасть— обильный
груз
Величия и почестей. О, бремя,
Ужасное то бремя, мой Кромвель,
Для тех людей, которые на Небо

Надеются!
Кромвель
Я рад, милорд, что вы

Так хорошо воспользовались этим

Несчастием.
Вольсей
Надеюсь, хорошо.
Мне кажется, что я теперь способен

Окрепнувшей душою перенесть

И больше мук, и далеко страшнее,
Чем те, каким грозят меня обречь

Мои враги. Что нового?
Кромвель
Важнее,
Грустней всего — немилость короля

К вам, кардинал.
Вольсей
Господь, благословенье
Пошли ему!
Кромвель
Затем, сэр Томас Мор

Лорд-канцлером на ваше место выбран.
Вольсей
Вот это уж немного скоро. Но

Он человек ученый. Я желаю,
Чтоб сохранял он долго за собою

Привязанность монаршую, чтоб верен

Был совести и правде, чтоб сирот

Рыдания воздвигнули гробницу

Над ним, когда, свершив свой путь, уснет

Навеки он. Еще что скажешь?
Кромвель
Кранмер

Вернулся вновь и в милости такой,
Что уж теперь он лорд-архиепископ

Кентерберийский.
Вольсей
Право? Это вот

Действительно уж новость.
Кромвель
Леди Анна,
С которою король обвенчан тайно

Уже давно, сегодня в церковь с ним

Пришла при всех открыто королевой —
И разговор теперь у всех один

О будущем ее коронованье.
Вольсей
Вот бремя то, которое меня

Низвергнуло. О мой Кромвель, обманут

Я королем. Всех почестей моих

Навеки я лишился через эту

Генрих VIII
915
Лишь женщину. Отныне никогда

Не осветит заря мое величье,
Не позлатит ту знатную толпу,
Которая ждала моей улыбки.
Оставь меня, оставь меня, Кромвель!

Теперь я пал — я бедный, недостойный

Повелевать тобою. К королю

Иди: его не закатится солнце —
О том молюсь. Ему я говорил,
Кто ты и как ты верен. Он возвысит

Тебя. Живет в нем благородный дух —
То знаю я, — и память обо мне,
Хоть слабая, его побудит, верно,
Не пренебречь служением твоим,

Блестящие надежды подающим.
Служи ему усердно, мой Кромвель,
И пользуйся, как должно, настоящим,

Чтоб будущность упрочить за собой.
Кромвель
О кардинал, ужели вас оставить

Мне суждено? Навеки потерять

Вас, добрый мой, хороший, благородный

Мой господин? Свидетелем пусть будут

Все, в ком душа не из железа, как

Скорбит Кромвель, прощаясь
с господином.

Служебный долг отдам я королю,

Молитвы же — вам, вам одним навеки!
Вольсей
Кромвель, никак не думал я пролить

Над всем моим несчастьем хоть слезинку;

Но верностью и честностью меня

Роль женщины играть ты заставляешь.

Теперь глаза осушим — и меня

Ты выслушай, Кромвель; когда я буду

Забыт людьми — а это будет скоро —
И буду спать в немом, холодном гробе,

Когда никто не вспомнит обо мне,
Скажи ты всем, скажи: «Вольсей, который

Когда-то шел по славному пути

И камни все подводные и мели
Величия изведал, потерпев

Крушение,— тебе для возвышенья

Путь указал — надежный, верный путь.
С которого сам сбился». Помни только

Ты мой конец и то, что погубило

Меня. Кромвель, спасением твоим

Молю тебя — беги от честолюбья!
И ангелов низринул этот грех —
Что ж принести он может человеку,

Подобию Создателя его?
Люби себя всех меньше; тех, кто злобу

К тебе в душе несет — благословляй.

Испорченность не выгоднее правды.

Всегда держи в деснице кроткий мир

И им смиряй завистливую злобу;
Будь праведен — не бойся ничего;
Имей в виду всегда свою отчизну,
И истину, и Бога — и тогда,
Коль ты падешь, о мой Кромвель,
то, верно,

Как мученик блаженный. Королю

Служи всегда и... проведи меня

Теперь домой. Там ты получишь опись

Всего, что я имею. И это,
Все до последнейшего пенса, государю

Принадлежит. А я своим назвать

Могу теперь лишь рясу да правдивость,

Открытую пред Небом. О Кромвель,

Кромвель, когда б хоть вполовину Богу

Усердно так служил я, как царю,
В мои года меня бы Он не предал,
Лишив всего, моим врагам.
Кромвель
Терпенье,
Мой добрый лорд!
Вольсей
Да я и терпелив.

Прощайте же, о вы, все суетные цели!

Надежды все мои на небо возлетели.

Уходят.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Улица в Вестминстере.
Два джентльмена встречаются.
Первый джентльмен

Я очень рад, что встретились мы снова.
Второй джентльмен

Я тоже рад.
Первый джентльмен
Конечно, вы пришли

Сюда взглянуть, как будет леди Анна

Идти с коронованья своего?
Второй джентльмен
Да, именно за этим. Я вас встретил

В последний раз в тот час, как из суда

На эшафот шел герцог Букингам.

916
Весь Шекспир
Первый джентльмен
Да, да; но то был очень грустный день,
А нынче — день всеобщего веселья.
Второй джентльмен
Бесспорно — так. Все граждане, конечно,

Вполне любовь к престолу показали.
Они всегда — сознаться надо в том —

Подобный день отпраздновать готовы

Торжественными зрелищами.
Первый джентльмен
Да,
Но никогда, могу уверить вас,
Так хорошо и пышно не бывало.
Второй джентльмен
Позвольте мне спросить, что за бумага

У вас в руке?
Первый джентльмен
А, это список лиц,
Которые, как требует обычай,
Участвовать должны в церемоньяле.
(Смотрит список.)
Во главе всех лиц поставлен герцог
Суффольк,

Гофмейстер главный, а за ним идет

Гофмаршал Норфольк. Остальное сами

Вы можете прочесть.
Второй джентльмен
Благодарю.
Когда б не знал обычаев я этих,
Мне список ваш отлично б пригодился.
Но вот что вы, пожалуйста, скажите —

Как поступить хотят с Екатериной?
Что сталось с ней и как ее дела?
Первый джентльмен
Про это я вам расскажу подробно,
Не так давно Кентерберийский примас,
В сообществе других отцов почтенных,
Из ордена его, составил суд в Денстебле,

За Амстгилем в шести лежит он милях.

Там проживала некогда принцесса.
На этот суд неоднократно звали

Они ее, но не пришла она.
Вот, вследствие неявки и желая

Рассеять все сомненья короля,
Ученые отцы единодушно

Разводный акт супругов утвердили,
И первый брак признали незаконным.

Потом ее послали в Кимбольтон,
Где и теперь лежит она, больная.
Второй джентльмен

Несчастная!
Трубы.
Чу, слышите, трубят.

Пойдемте же — уж близко королева.
Входит при громких звуках труб процессия в сле¬

дующем порядке: 1. Двое судей. 2. Лорд-

канцлер. Перед ним несут кошель и жезл. 3. X о р

певчих и музыканты. 4. Мэр Лондона

с жезлом. За ним первый герольдв латах и с мод¬

ной, позолоченной короной на голове. 5. Маркиз

Дорсет, с золотым скипетром; на голове золотая

полукорона. С ним граф Серри в графской ко¬

роне и с серебряным жезлом, на верху которого изо¬

бражен голубь. На шее у обоих рыцарские цепи.

6. Герцог Суффольк в парадной одежде, с ко¬

роной на голове и с длинным белым гофмейстерским

жезлом в руке. С ним герцог Норфольк, с гоф-

маршальским жезлом и с короной на голове. На

шее у обоих рыцарские цепи. 7. Балдахин, несомый

четырьмя баронами пяти гаваней. Под ним коро¬

лева в мантии; волосы ее убраны жемчугом, на

голове корона. По бокам ее епископы Лон¬

донский и Винчестерский. 8. Старая ге¬

рцогиня Норфольк, в золотой короне, пере¬

плетенной цветами, несет шлейф королевы. 9. Дру¬

гие леди и графини с гладкими золотыми

венцами без цветов.
Вот истинно уж царственная пышность!

Кто там идет со скипетром?
Первый джентльмен

Маркиз
Дорсет; а тот, что держит жезл, —
граф Серри.
Второй джентльмен
Достойный, храбрый джентльмен. А это,

Мне кажется, ведь герцог Суффольк?
Первый джентльмен
Да.
Второй джентльмен

А рядом с ним лорд Норфольк?
Первый джентльмен
Угадали.
Второй джентльмен

(глядя на королеву)
Благослови тебя, святое Небо!
Я не видал прекраснее лица.
Клянусь душой, принцесса — сущий ангел!

Когда король ее в объятьях держит,
То Индии богатство в них лежит...
Нет— более, богаче, драгоценней...
Его винить не смею, право, я!
Первый джентльмен
Те, что несут над нею балдахин —
То гаваней почтенные бароны.
Второй джентльмен
Счастливые! — как счастливы все те,
Кто близ нее. Когда не ошибаюсь,

Генрих VIII
Так та, что шлейф несет за королевой, —

Старуха герцогиня Норфольк?
Первый джентльмен
Да,
Она сама; а дальше две графини.
Второй джентльмен
Я их узнал по золотым венцам.
То звезды все — падучие нередко.
Первый джентльмен

Ну, ну, зачем об этом говорить?
Процессия уходит при громких звуках труб.

Входит третий джентльмен.
Здорово, сэр! О, как вы раскраснелись!

Где это?
Третий джентльмен
Я в аббатстве был, в толпе;
Там тесно так, что пальца не просунешь;

Едва-едва не задохнулся я

От шумного избытка их веселья.
Второй джентльмен

Вы видели все торжество?
Третий джентльмен

Все видел.
Первый джентльмен
Что ж?
Третий джентльмен

Стоило взглянуть.
Второй джентльмен
Так расскажите.
Третий джентльмен
Готов служить — не знаю, как сумею.

Когда поток блестящей свиты леди

И лордов королеву проводил

На хоры, где ей трон был приготовлен,

Он от нее отхлынул. Королева

Тут с полчаса сидела, отдыхая

На дорогом престоле; и народ

Ее красой вполне мог наслаждаться.

Поверьте мне, красавицы такой

Не видело еще мужское ложе.
Едва народ лицо ее увидел —
Поднялся шум ужасный, разногласный,

Как шум снастей на море в ураган.

Платки, плащи и шляпы, даже куртки

Взлетели вверх — и если б лица их

Могли сорваться, верно бы, и лица

Взлетели вверх сегодня. Никогда

Я не видал подобного восторга.
917
Беременные женщины, которым

Носить дня три, не больше, оставалось,
И те в толпу врывались, как тараны

Старинных войн, и лезли напролом.
Все странно так в одну смешались массу,

Что уж никто не мог сказать: «Вон это

Моя жена».
Второй джентльмен
Что ж дальше?
Третий джентльмен
Наконец

Ее величество поднялась с трона,

Приблизилась смиренно к алтарю

И, преклонив колена, как святая,
С горячею молитвой возвела

Свои глаза пленительные к небу

И, помолясь, народу поклонилась.
Когда ж архиепископ Кентербери

Свершил над ней обряд коронованья,
Ее помазал миром, возложил

На голову корону Эдуарда,
Вручил ей скипетр державный, птицу мира

И прочие эмблемы — грянул хор

С отборнейшим оркестром королевства

Торжественно «Те Deum» *. А затем

Процессия с торжественностью прежней

Пошла назад до Йоркского дворца.
Где пиршество назначено.
Первый джентльмен

Напрасно
Вы называете дворец тот Йоркским.
Не Йоркский он с тех пор, как пал Вольсей.

Теперь он королевский и зовется

Вайтголем.
Третий джентльмен
Да, но эта перемена

Недавно так случилась, что в уме

Моем свежо все старое названье.
Второй джентльмен
А кто те два епископа, что шли

По сторонам у королевы?
Третий джентльмен

Стоксли
И Гардинер. Один из них епископ

Винчестерский, еще недавно бывший

Секретарем у короля, другой —
Епископ Лондонский.
Второй джентльмен
Про Стоксли ходит

Везде молва, что не в больших ладах

Он с Кранмером почтеннейшим.
1 «Тебя, Боже» (лат.) — католическая молитва.

918
Весь Шекспир
Третий джентльмен
Про это
Уж знают все, но явного разрыва

Покамест нет меж ними; а дойдет

До этого, то Кранмер сыщет друга —
И тот его не кинет никогда.
Второй джентльмен
Кто ж этот друг, пожалуйста, скажите?
Третий джентльмен
Кромвель. Его король высоко ценит,
И верный он, достойный друг. Король

Его избрал хранителем сокровищ

И место дал в совете у себя.
Второй джентльмен
Конечно, он подымется и выше.
Третий джентльмен
Сомненья нет! Пойдемте, господа,
Со мной; иду я во дворец: гостями

Вы будете моими. Я и сам

Кой-что теперь уж значу. По дороге

Я вам могу побольше рассказать.
Первый и второй джентльме¬

ны
Почтенный сэр, располагайте нами.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Кимбольтон.
Входит Екатерина, больная; ее ведут Гриф¬

фит и Пациенца.
Гриффит
Что, легче ли теперь вам, королева?
Екатерина
Нет, Гриффит, мне до смерти тяжело.
Как ветви, отягченные плодами,
Так подо мной мои колена гнутся,
Как будто бы желая сбросить бремя.

Подвинь мне стул. Так. Кажется, теперь

Немного мне полегче стало. Гриффит,

Ведя меня, ты, кажется, сказал,
Что кардинал, сын исполинский славы,

Окончил жизнь.
Гриффит
Так точно, королева.
Но думал я, что вы от сильной боли

Не слышали рассказа моего.
Екатерина
Ну, как же он скончался? Добрый
Гриффит,
Скажи мне все. Коль хорошо он умер,
То он меня опередил затем,
Чтоб послужить хорошим мне примером.
Гриффит
Да, говорят, что очень хорошо.
Когда Нортомберлендским графом
в Йорке
Он арестован был как обвиненный

В жестоких преступлениях и граф

Его к суду повез, то он внезапно

Так заболел, что мог едва держаться

На лошаке.
Екатерина
Несчастный человек!
Гриффит
В дороге беспрестанно отдыхая,
Он в Лейчестер приехал наконец,
Где был аббатом с братиею принят

С большим почетом, и сказал он так:

«Отец аббат! Старик, разбитый жизнью,

Усталою склониться головой

Пришел сюда. Из состраданья дайте

Клочок земли, один клочок ему!»
Он слег в постель. Сильнее и сильнее

Все шла болезнь. Чрез трое суток, ночью,

Часу в восьмом, который сам себе

Он предсказал, как свой последний час,
С раскаяньем, в слезах, в глубоких думах,

Отдав земле все почести мирские,
А Небесам — часть лучшую свою,
Он опочил.
Екатерина
Да почиет он с миром

И да грехи отпустятся ему!
Но, Гриффит, я, без всякой, впрочем,
злобы,
Скажу еще, что думаю о нем.
Он человек был непомерно гордый,
Себя считавший равным королям;
Он торговал духовными местами,

Внушеньями своими государство

Порабощал, законом поставлял

Свой личный взгляд; пред королем всегда

Он говорил неправду, был двуличен,
Как в помыслах, так и в речах своих;

Безжалостный, выказывал участье

Он лишь тогда, как гибель замышлял.
Что обещал — то было так же сильно,
Как он тогда; что исполнял — ничтожно,

Как он теперь. Грешил он даже телом

И подавал дурной пример духовным.
Г риффит
Монархиня, людей поступки злые

Мы на меди вырезываем ясно,
А добрые — мы пишем на воде.

Генрих VIII
919
Не будет ли теперь угодно вам

И похвалу послушать кардиналу?
Екатерина
Да, добрый Гриффит, а иначе я

Злопамятна была бы.
Гриффит
Кардинал

Происходил из низшего сословья,
Однако ж был от самой колыбели

Для славного величья предназначен.
Еще дитя, он был смышлен, как взрослый,

Красноречив, умен необычайно,
Имея дар великий убежденья.
Он был суров и груб со всеми теми,
Кто не любил его; но мил, как лето,
К своим друзьям. В стяжаньях
ненасытный —

Что грех большой, — он в то же время был

По-царски щедр. Свидетели тому

Два близнеца науки, им взращенных —

Ипсвич и Оксфорд. Первый пал с ним
вместе,
Как будто не желая пережить

Того, кто был отцом его; другой,
Хотя еще и не вполне готовый,
Но славен так, так знаменит в искусстве,

Так с каждым днем идет все дальше
к славе,
Что никогда в народах христианских

Хвалебный слух о нем не замолчит.
Упав, Вольсей стал только больше
счастлив,
Затем что тут познал он сам себя

И радости обрел в ничтожной доле.
И, наконец, он получил такую

Большую честь, какой бы от людей

Не мог добыть: он умер в страхе Божьем.
Екатерина
Ах, Гриффит, я по смерти не желала б
Оратора иного и судьи
Всех дел моих, как ты, мой честный
Гриффит!

Твои слова любви и кроткой правды

Заставили меня чтить прах того,
К кому всегда я ненависть питала.
Да будет мир с душой его! Побудь

Со мной еще немного, Пациенца;
Поправь подушки. Я уже недолго

Тебя тревожить буду. Добрый Гриффит,

Вели играть те грустные аккорды,
Что я зову моим предсмертным звоном,
А я меж тем забудусь в созерцанье

Гармонии небесной, от которой

Теперь уж я совсем недалеко.
Грустная и торжественная музыка.
Г риффит
Она заснула. Тише, Пациенца,
Ах, как бы нам ее не разбудить!
Видения. Входят торжественно, одна за другою,

шесть фигур в белых одеждах; на головах, у них

лавровые венки, на лицах— золотые маски, в ру¬

ках— лавровые или пальмовые ветви. Они сперва

кланяются Екатерине, потом начинают танцевать;

при поворотах две первые держат над ней узкий ве¬

нок, а другие делают почтительные поклоны; после

этого те, которые держали венок, передают его двум

следующим, и тот же порядок продолжается. В это

время Екатерина, как будто по вдохновению, выража¬

ет знаками радость и поднимает руки к небу. Призра¬

ки, продолжая пляску, исчезают и уносят венок. Му¬

зыка продолжается.
Екатерина

(просыпаясь )
О, где вы, духи мира? Вы исчезли —
И снова я одна с моим страданьем.
Гриффит
Мы оба здесь.
Екатерина
Ах, я не вас зову.
Скажите, кто здесь был, пока спала я?
Гриффит

Мы никого не видели здесь.
Екатерина
Как,
Не видели вы сонма духов неба,

Пришедших звать на празднество меня?

Их светлый лик несметными лучами

Мое лицо, как солнце, озарял.
Мне вечное блаженство обещая,
Они венцы протягивали мне,
Которых я покамест недостойна,
Но сделаюсь достойною потом.
Г риффит
Я радуюсь душевно, королева,
Что сладкий сон лелеет вашу мысль.
Екатерина
Скажи, чтоб замолчали музыканты:
Мне тяжелы и резки звуки их.
Музыка прекращается.
Пациенца
Смотрите, как она вдруг изменилась!
Ее лицо вытягиваться стало...
Как холодно, безжизненно оно!

Смотрите-ка, смотрите на глаза...
Гриффит

Молись! Молись! Она отходит с миром!

920
Весь Шекспир
Пациенца

О Господи! Не оставляй ее.
Входит слуга.
Слуга

Позвольте мне, монархиня...
Екатерина
Наглец!
Иль мы уже не стоим уваженья?
Гриффит
(слуге)
Ты виноват кругом; как мог ты, зная,
Что прежний сан еще так дорог ей,
С ней обойтись так грубо? Ну, ступай

И преклони колена.
Слуга
Униженно

Молю меня, монархиня, простить.
В поспешности я позабыл приличье.
Здесь джентльмен: он просит позволенья

Увидеть вас... его послал король.
Екатерина
Введи его, Гриффит, а вот этот

Пусть с глаз моих уходит навсегда.
Гриффит уходит со слугою и сейчас же возвращается

с Капуциусом.
Вы, если я не ошибаюсь только,
Капуциус, посланник моего

Державного племянника, — не так ли?
Капуциус

И ваш слуга — так точно, королева.
Екатерина
О лорд, с тех пор, как вы меня узнали,
И времена, и титулы мои

Ужасно изменились. Но скажите,
Что привело сюда вас?
Капуциус
Королева,
Во-первых, долг почтенья моего,
А во-вторых, желанье короля.
Он огорчен недугом вашим сильно,
Шлет чрез меня вам царственный привет

И от души вас просит быть спокойной.
Екатерина
О добрый лорд, привет явился поздно:

Такой привет — прощенье после казни.

Будь вовремя дано лекарство это —
Оно меня спасло бы; но теперь

Молитва мне — одно успокоенье.
Что, как его величества здоровье?
Капуциус

В прекрасном состоянье.
Екатерина
И дай Бог,
Чтоб так оно навеки сохранилось

И все цвело, тогда как я уж буду

С червями жить и бедное мое

Названье в государстве позабудут.
Что, Пациенца, послано письмо,
Которое я написать просила?
Пациенца
Нет, вот оно.
(Отдает ей письмо.)
Екатерина
Покорнейше прошу,
Милорд, отдать вот это государю.
Капуциус

С великим удовольствием отдам.
Екатерина
В нем ласкам короля я поручаю

Залог любви невинной нашей — дочь.
Да ниспадет небесною росою

На голову ее благословенье!
Прошу, чтоб он воспитывал ее

В началах добродетели. Она

Так молода, кротка и благородна,
Что прочно к ней привьется добродетель.

Прошу, чтоб он любил ее немного

Для матери, которая его —
То знает Бог — так горячо любила.

Потом, моя вторая просьба в том,
Чтобы король хоть каплю состраданья

Имел к моим прислужницам несчастным,

Которые так долго и так верно

Служили мне и в счастье, и в несчастье.

Нет ни одной из них — заверить смею,
А я теперь ведь лгать не захочу, —

Которая по нравственности доброй,
И истинной душевной красоте,
И честности, и строгому приличью

Не стоила б прекраснейшего мужа,
Хоть родом будь он истый дворянин.
Кто их возьмет, тот, верно, будет счастлив.

Последняя же просьба — не оставить

Служителей моих. Бедны они.
Но от меня не отвратила бедность

Ни одного из них, и я прошу

Им выплатить все жалованье их

И, сверх того, на память обо мне

Хоть что-нибудь прибавить. Если б Небо

Генрих VIII
921
Хотело жизнь мою еще продлить

И дать мне средств побольше,
не рассталась

Я никогда бы с этими людьми.
Вот все, о чем пишу я. Добрый лорд,

Молю вас всем, что дорого вам в мире,

Останьтесь другом этих несчастливцев,

Склоните государя оказать

Последнюю мне милость.
Капуциус
Бог свидетель,

Исполню все, как честный человек.
Екатерина
Благодарю, милорд. Вы государю

Привет смиреннейший мой передайте,
Его величеству, прошу, скажите,
Что в мир другой уж скоро перейдет
Виновница его мучений долгих;
Скажите, что оставила я жизнь,
Его благословляя... так умру я...
В глазах моих темнеет. Лорд, прощайте!

Прощай, мой Гриффит! Ты же, Пациенца,

Побудь со мной: мне надо лечь в постель.

Да позови других моих прислужниц.

Когда умру я, милая моя,
Воздайте мне все почести; усыпьте

Меня цветами девственными — пусть

Узнают все, что я была до гроба

Супругой целомудренною. Тело

Мое набальзамируйте потом

И выставьте его перед народом.
Хоть нет на мне зенца, но я прошу

Меня похоронить, как королеву,
Как государей дочь... Мне дурно, дурно...

Ее уводят.
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Лондон. Галерея во дворце.
Входит Гардинер, епископ Винчестерский, перед

ним паже факелом; с ними встречается сэр То¬

мас Ловель.
Гардинер

Что? Первый час пробил?
Паж
Так точно.
Г ардинер
Эти
Часы прилично посвящать делам

Необходимым — не забавам. Нам

Они нужны для подкрепленья тела

Спасительным спокойствием, и мы

Их не должны без пользы расточать.
Сэр Томас, вы! Откуда же так поздно?
Ловель

А вы, милорд, от короля теперь?
Гардинер

Да; с Суффольком играет он в примеро.
Ловель
Его необходимо видеть мне,
Пока в постель не лег он. До свиданья!
Гардинер
Позвольте, сэр. В чем дело? Что-то вы

Торопитесь уж очень. Коль расспросы

Мои не оскорбительны, так пусть

Ваш друг теперь хоть что-нибудь узнает

О том, что вас тревожит в поздний час.

Ведь те дела, которые блуждают,
Как духи тьмы, в полночные часы,

Страшнее тех, что днем мы исполняем.
Ловель
Я вас люблю, милорд, и будь секрет мой

Еще важней — я бы открылся вам.
Все дело в том, что наша королева

Теперь в родах и, говорят, в большой

Опасности. Боятся, что погубят

Они ее.
Г ардинер
Молюсь я от души

За плод ее, за жизнь его и счастье.
Что ж дерева касается, сэр Ловель,
Желал бы я, чтоб сгинуло оно.
Ловель
На это я «аминь» могу ответить.
Но все-таки мне совесть говорит,
Что доброты и кротости в ней много

И что она желаний лучших стоит.
Гардинер
Но, сэр, но, сэр... Послушайте, сэр Ловель,

Вы человек таких же убеждений,

922
Весь Шекспир
Каких и я; вы набожны, умны —
Так слушайте ж, что я скажу: не будет

Никак добра — не будет, верьте мне,
Пока Кромвель и Кранмер, руки Анны,
С ней вместе не найдут успокоенья

В своих гробах.
Ловель
Но, сэр, ведь вы назвали

Двоих людей знатнейших в государстве.

Из них Кромвель, сверх званья своего —

Хранителя сокровищ королевства, —

Пожалован смотрителем архивов

И короля секретарем; притом

Он на дороге к почестям другим,

Которыми его осыплет время.
А Кранмер — тот у короля язык

И правая рука: так кто ж посмеет

Против него хоть что-нибудь сказать?
Г ардинер
Нет, сэр Томас, есть люди, есть, поверьте,

Которые осмелятся. Я сам

О нем сказать свое решился мненье.

Сегодня — сэр, я вам могу открыться, —

Сегодня мне в совете удалось

Воспламенить всех лордов, показавши

Его архиеретиком, чумою,
Которая страну всю заражает:
Что он таков, так это мне и им

Давно уже известно. Негодуя,
Все королю представили они.
Он выслушал моленье и в великой

Заботливости царственной, предвидя

Ужасные последствия того,
О чем ему сказали мы, велел,
Чтоб вызван был поутру завтра Кранмер

В собрание совета. Да, сэр Ловель,
Он — вредная трава, и мы должны

Вон выполоть ее. Но я уж слишком

Вас задержал. Сэр Ловель, доброй ночи!
Ловель

Вам тысячу ночей спокойных, лорд!
Гардинер и паж уходят.
Входят король и герцог Суффольк.
Король
Чарльз, нынче я играть не буду больше.

Рассеян я, и для меня сегодня

Ты чересчур искусен.
Суффольк
Государь,
Сегодня в первый раз я выиграл у вас.
Король
И то пустяк какой-то; но, конечно,
И этого не может быть, когда

Внимательно слежу я за игрою.
Ну, Ловель, как здоровье королевы?
Что нового?
Ловель
Ей лично передать

Не мог я то, что вы мне поручили,
И передал через одну из фрейлин.
С смирением полнейшим королева

Благодарить велела и просить,
Чтоб за нее вы от души молились.
Король
Что ты сказал? Молиться за нее?
Так начались уж муки?
Ловель
Так сказали

Мне женщины ее, и говорят,
Что каждая из этих мук ужасна,
Как смерть сама.
Король

Ах, бедная!
Суффольк
Дай Бог,
Чтоб без больших страданий королева

Спокойно разрешилась и скорее

Наследником порадовала вас.
Король
Уж полночь, Чарльз. Иди ложиться спать

И помяни в молитвах королеву-

Страдалицу. Оставь меня; я должен

О том еще подумать, что не любит

Сообщества.
Суффольк
Желаю доброй ночи

Вам, государь, и помолюсь сегодня

О доброй государыне моей.
Король

Спокойной ночи, Чарльз.
Суффольк уходит.
Входит Антоний Денни.
Ну что, сэр Денни?
Что скажете?
Денни
Я, государь, привел,
По вашему велению, милорда

Архиепископа.
Король

А, Кентербери?
Денни
Да, государь.

Генрих VIII
923
Король

Так, так. А где он, Денни?

Денни
Он здесь и ждет, что будет вам угодно

Сказать ему.
Король

Зови его сюда.
Денни уходит.
Ловель

(в сторону)
Он по тому здесь делу, о котором

Мне говорил епископ. Как я кстати

Пришел сюда!
Денни возвращается с Кранмером.
Король

Оставьте нас, милорды!
Ловель медлит.
Га! Что стоите? — убирайтесь вон!
Ловель и Денни уходят.
Кранмер
(в сторону)
Мне страшно: он наморщил брови; гневно

Его лицо... Все это не к добру.
Король
Ну что, милорд, вы, верно, знать хотите,

Зачем я вас велел позвать?
Кранмер

(преклоняя колена)
Мой долг —
Ждать вашего величества велений.
Король
Мой добрый лорд Кентерберийский,
встаньте,
Я вас прошу. Походим вместе здесь.
Я новости вам сообщить имею.
Ну, дайте же мне вашу руку. Ах,
Мой добрый лорд, и самому мне больно

Вам говорить об этом; очень грустно

То повторять, что здесь вы от меня

Услышите. Недавно много жалоб

Серьезнейших — милорд, я повторяю —

Серьезнейших на вас дошло ко мне,
К прискорбию большому. Рассмотрев их,

Решили мы с советом нашим — вас

Потребовать к ответу нынче утром.
Но знаю я, что туг вам трудно будет

Сейчас же оправдаться, и пока

Не разберут подробней обвинений,

Терпеньем вам вооружиться надо —
И Тауэр наш избрать своим жилищем.
Вы наш собрат в совете: потому-то

Так поступить должны мы, а иначе

Кто ж против вас осмелится явиться

Свидетелем?
Кранмер

(преклоняя колена)
Нижайше благодарен

Я вашему величеству, и рад

Я случаю прекрасному такому,
Который все провеет хорошо,
Зерно мое отбросив от мякины.
Да, знаю я, нет никого, кто был бы

Преследуем так сильно клеветой,
Как бедный я.
Король
Встань, добрый Кентербери.

Мы — друг тебе, и в нас укоренились

Твой честный нрав и правота твоя.
Ну, встаньте же и дайте вашу руку —

Походим. Удивляюсь вам; я думал,
Что вы меня начнете умолять —
Лицом к лицу поставить вас с врагами

И выслушать, не отправляя в Тауэр.
Кранмер
Я, государь, защиту всю мою

Лишь в честности и правде полагаю.

Падут они — тогда я сам начну

Торжествовать с врагами над собою,

Затем что чтить себя я не могу

Без этих двух достоинств. Обвинений

Я не страшусь нисколько.
Король
Разве вы

Не знаете, в каком вы положенье

Находитесь по отношенью к свету?
Врагов у вас немало, и не слабых,
И козни их, как и они, сильны.
А не всегда ведь правота и честность,
Как должно бы, выигрывают тяжбу.

Испорченным созданиям легко

Сыскать себе таких же точно плутов

Испорченных, которые, под клятвой,

Свидетелями вышли б против вас.

Случаются дела такие часто.
У вас, милорд, противники сильны,
И злоба их не меньше этой силы.
Ужели вы, по отношенью к ложным

Свидетельствам, считаете себя

Счастливее, чем был Спаситель наш —

Которого служитель вы — в то время,
Как в мире сем испорченном Он жил?

Оставьте, лорд, оставьте! Через пропасть

Не кажется вам гибельным прыжок,
И сами вы на явную погибель

Себя обречь хотите.

924
Весь Шекспир
Кранмер

Бог и вы,
Мой государь, мою спасут невинность;
А без того мне не уйти, конечно,
От западни, раскрытой предо мной.
Король
Так будьте же покойны. Не пойти

Им далее, чем это мы позволим.
Вам нечего тревожиться. В совет

Явитесь поутру. Коль они,
Вас обвинив, приговорят к темнице,

Восстаньте вы всей силой убежденья

На приговор такой и к жесткой речи

Прибегните, коль это будет нужно.
А если же все убежденья пользы

Не принесут — вручите этот перстень

Противникам и объявите им,
Что дело вы свое передаете

На личное решение мое.
Добряк, он плачет. Он, клянуся честью,

Прекрасный, благородный человек!
Да, Матерь Божья, в целом государстве

Мне не найти души верней и чище.
Идите же теперь и поступайте,
Как я сказал.
Кранмер уходит.
В нем слезы заглушили

Способность говорить.
Джентльмен

(за сценой)
Назад! Зачем?
Леди
(за сценой )
Нет, не уйду! Известие, с которым

Явилась я, оправдывает дерзость.
Входит пожилая леди; за ней сэр Томас

Ловель.
Да носятся святые духи неба

Над царственной твоею головой

И крыльями блаженными своими

Да осенят тебя!
Король
Я весть твою

В глазах твоих читаю. Королева

Уж родила? Ну говори же: да,
И мальчика?
Леди
Да, да, мой повелитель —
И мальчика прекрасного. Господь

Благослови ее теперь и вечно!..
Нет, девочку — но девочка собой
И мальчиков в грядущем обещает.

Монархиня желает видеть вас,
Мой государь, а вместе познакомить

С пришельцем маленьким; на вас похож
он,
Как вишенка на вишенку.
Король
Сэр Ловель!
Ловель
Здесь, государь.
Король
Пусть ей дадут сто марок,

А я теперь отправлюсь к королеве.

(Уходит.)
Леди
Сто марок! Мне побольше надо дать;
Так ведь дарят и конюха простого.
Да, надо мне побольше, иль поссорюсь

Я с королем. Затем ли я сказала,
Что девочка похожа на него?
Так пусть дают мне больше, иль иначе

От слов своих я отрекусь. Теперь же

Железо куй, покамест горячо.
(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Сени перед комнатой совета.
Пажи, рассы льны ей проч. стоят у двери. Вхо¬

дит Кранмер, архиепископ Кентерберийский.
Кранмер
Надеюсь, я не опоздал явиться,
Хоть посланный за мною из совета

Просил меня как можно поспешить.
Все заперто! Что ж это значит? Эй!
Кто у дверей дежурным?
Входит привратник.
Ты ведь знаешь
Меня, привратник?
Привратник
Точно так, милорд;
Но не могу ничем быть вам полезным.
Кранмер
А почему?
Привратник
Вы обождать должны,
Покамест вас не позовут.
Входит доктор Боте.

Генрих VIII
925
Кранмер
Вот как!
Боте

(в сторону)
Вот злоба где примерная. Я рад,
Что, к счастью, пришлось пройти мне
мимо.
Сейчас же все скажу я королю.
(Уходит.)
Кранмер

(в сторону)
А, это Боте, врач короля. Как мрачно

Он, проходя, свой взор в меня вперил!
Дай только Бог, чтоб моего несчастья

Не разгласил он всюду. Нет сомненья,

Враги мои придумали все это —
Исправи Бог сердца их: не искал

Я злобы их — для моего позора;
Иначе бы, конечно, постыдились

Они меня заставить ждать у двери,
Меня — сочлена своего в совете —
В толпе пажей, жокеев и лакеев,
Но подожду с терпеньем. Пусть свершится

Желанье их.
Наверху в окне показываются король и Боте.
Боте
Сейчас вам, государь,

Я покажу одну из самых странных

Вещей.
Король

Что, Боте, такое?
Боте
Может быть,
Уж вашему величеству случалось

Свидетелем таких явлений быть?
Король
Ну, черт возьми, где эту вещь ты видишь?

Боте
Здесь, государь! Смотрите, как повышен

Светлейший лорд Кентерберийский! Вот

Он там стоит у двери меж рассыльных,

Пажей и слуг.
Король
Га! Это точно он,
Так вот они как воздают друг другу

Почтение! Ну, хорошо, что есть

Еще один глава над всеми ими.
Я полагал, что есть у них настолько

Правдивости иль наконец приличья,
Что потерпеть не захотят они,
Чтоб человек в таком высоком сане,
Столь близкий нам, ждал приказаний их

И милости — у двери, как рассыльный

С пакетами. Клянусь Святою Девой,
Так подлецы лишь могут поступать!

Задерни занавеску; нам сегодня

Еще не то придется услыхать.
Скрываются.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Зала совета.
Входят лорд-канцлер, герцоги Нор¬

фольк и Суффольк, граф Серри,

лорд-камергер, Гардинер и Кром¬

вель. Канцлер садится в верхнем конце стола, по

левую сторону; выше его место архиепископа Кентер¬

берийского остается пустым. Остальные все садятся

по порядку по обеим сторонам. Кромвель как сек¬

ретарь занимает место на нижнем конце.

Привратник стоит у двери.
Канцлер
Лорд-секретарь, приступим прямо к делу.

Зачем сюда мы собрались?
Кромвель
Милорды

Почтенные, главнейшая причина

Касается милорда Кентербери.
Г ардинер

Он извещен об этом?
Кромвель
Точно так.
Норфольк
Кто ждет там?
Привратник

Где? За дверью, лорды?
Г ардинер
Да.
Привратник
Милорд архиепископ. С полчаса

Уже он ждет, что будет вам угодно

Сказать ему.
Канцлер

Впустить его сюда!
Привратник

Теперь взойти вам можно, ваша светлость.

Входит Кранмер и приближается к столу.

926
Весь Шекспир
Канцлер
Добрейший лорд архиепископ, больно

Мне здесь сидеть и видеть ваше кресло

Незанятым. Но мы ведь люди все —
Нам слабости дала сама природа

И сделала рабами плоти. Мало

Есть ангелов. По слабости-то этой

И мудрости отсутствию, вы сами,

Который нам служить примером должен,

Попались в грех, немаловажный грех;
Он короля касается, во-первых,
А во-вторых, его законов: вы —
Как знаем мы о том — по государству,

Как собственным ученьем, так
посредством

Священников своих, распространяли

Все новые и пагубные мненья,
Которые мы ересью зовем.
Искоренить их можно нам — иначе

Грозит беда большая.
Гардинер
Да, милорды,
И мерою искоренить внезапной,

Решительной. Ведь дикого коня

Кто укротить берется, тот не станет

Ласкать его и гладить, а зажмет

Строптивый рот стальными удилами

И будет бить и шпорить до тех пор

Его, пока не усмирится он.
Так если мы, из лености беспечной,
Из жалости ребяческой, боясь

Честь чью-нибудь задеть, не остановим

Губительной заразы этой вдруг —
Прощай тогда спасенье! И какие

Последствия от этого? Лишь бунты,
Да мятежи, да общая зараза

По всей стране. Еще недавно наши

Германские соседи показали

Такой пример печальный — и свежо

У нас в сердцах воспоминанье это.
Кранмер
Почтенные и добрые милорды,
До этих пор, в теченье жизни всей

И службы, я старался постоянно

И ревностно, чтобы мои слова

И строгие обязанности сана

Одним путем и безупречно шли

Всегда к одной и той же цели — к благу.

Нет на земле, милорды, человека —
Без хвастовства я это говорю, —
Который бы, по совести, по месту

Служебному, был более меня

Противником и больше ненавидел

Смущающих общественный покой.
Дай Бог, чтоб все служили государю

С неменьшею любовью. Люди те,
Которые питаются лишь злобой

Да завистью, ведь не боятся грызть

И самое прекрасное. Милорды,
Я вас молю, в теперешнем процессе,
Кто б ни были винящие меня,
Поставить их лицом к лицу со мною,
И пусть они свободно говорят,
Что думают.
Суффольк
Нет, это невозможно,

Милорд, вы член совета, и никто

Вас обвинить открыто не посмеет.
Г ардинер
Милорд, у нас еще есть много дел

Значительней, чем ваше. Потому-то

Мы поспешим. По воле государя

И нашему согласью, для того,
Чтоб лучший ход имел наш суд над вами,

Отсюда вы должны сейчас же в Тауэр

Отправиться. Там частным человеком

Вы станете, как прежде, и тогда

Увидите, что многие посмеют

Вас обвинить открыто; и таких,
Я думаю, найдется много больше,
Чем сами вы предвидите.
Кранмер
Ах, добрый

Лорд Винчестер, благодарю вас; вы

Всегда ведь мне хорошим другом были,

О, сделайся по-вашему, конечно,
Нашел бы в вас я своего судью:
Вы так добры и милосердны. Вижу

Я вашу цель: она — моя погибель.

Почтенный лорд, смиренье и любовь

Приличнее, чем жажда честолюбья,

Духовному лицу: не отвергать

Оно должно, а кротостию слова

К себе сердца заблудших приближать.
Что я вполне успею оправдаться —
Чем ни было б терпение мое

Терзаемо, — я сомневаюсь в этом

Столь мало же, как мало вы стыдитесь

Свершать дела дурные каждый день.

Сказал бы я и больше, но смиряюсь,

Затем что в вас я званье ваше чту.
Г ардинер
Милорд, милорд, вы еретик — ив этом

Сомненья нет. Кто понимает вас,
Тот различит под этим ярким лоском

Одни слова и слабости.
Кромвель
Милорд,
Простите мне, но вы немного резки

В своих речах. Такой почтенный муж,

Генрих VIII
Когда б и был виновен, все ж имеет

На уваженье право, хоть бы в память

Того, чем был он прежде. Оскорблять

Упавшего — жестоко.
Г ардинер
Извините,
Любезнейший наш секретарь, но, право,

Так говорить вам можно меньше, чем

Кому-нибудь из всех сидящих с нами.
Кромвель
А почему, милорд?
Г ардинер
Да разве мне

Неведомо, что к этой новой секте

Привязаны вы также? Сами вы

Нечисты.
Кромвель

Я нечист?
Г ардинер
Да, повторяю.
Нечисты вы.
Кромвель
Когда б хоть вполовину

Вы были так же чисты, верно, вас,
Не страх людей — молитвы провожали б.
Г ардинер
Речь дерзкую я эту не забуду.
Кромвель
Я очень рад. Да не забудьте также

И дерзкую жизнь вашу.
Канцлер
Это слишком!

Милорды, перестаньте; постыдитесь!
Г ардинер
Я все сказал.
Кромвель
Ия.
Канцлер
(Кранмеру)
Что вас, милорд,

Касается, так здесь единодушно

Решили все, что в Тауэр вы должны

Отправиться сейчас и там остаться,
Пока король дальнейших приказаний

Не сообщит совету. Так, милорды?

Согласны вы?
Все
Согласны.
927
Кранмер
Неужели

Другого нет спасенья для меня

И должен я идти, как пленник, в Тауэр?
Г ардинер
Чего ж еще вы ждете? Вы ужасно

Докучливы. Позвать сюда из стражи

Кого-нибудь!
Входит стража.
Кранмер
Как, стража для меня?
И я пойду под стражей, как изменник?
Гардинер

Эй, взять его и в Тауэр отвесть!
Кранмер
Позвольте мне два слова вам сказать,

Почтенные милорды. В силу перстня

Вот этого процесс мой исторгаю

Я из когтей людей жестокосердых

И отдаю его судье другому,
Правдивому — монарху, моему

Властителю.
Камергер

То — перстень королевский.
Серри
Действительно,— он йе поддельный.

Суффольк
Да.
Свидетель Бог, то настоящий перстень.

Я говорил вам всем, что этот камень —

Чуть тронем мы — на нас же упадет.
Норфольк
Неужли же вы думали, милорды,
Что государь позволит повредить

Хотя мизинец этого прелата?
Канцлер
Теперь уж нет сомненья: жизнь его

Так высоко он ценит... Мне душевно

Хотелось бы остаться в стороне.
Кромвель
Я твердо был уверен, что, сбирая

Со всех сторон доносы на него —

Правдивости которого лишь дьявол

И дьявола служители способны

Завидовать, — вы пламя раздували,

928
Весь Шекспир
Которое самих же вас теперь
Сожжет. Ну что ж, и расправляйтесь сами!
Входит король; он гневно взглядывает на присут¬

ствующих и садится на свое место.
Г ардинер
Великий повелитель, каждый день

Благодарить обязаны мы Бога,
Что дал он нам такого короля,
В ком доброта и мудрость сочетались

С прекраснейшим религиозным чувством;

Кто, полный весь смиренья, ставит
Церковь
Венцом своей державной славы; кто,
Из чистого почтенья к ней и с целью

Еще сильней окрепнуть в этом долге

Священнейшем, сам, царственной особой,

Пришел сюда, чтоб выслушать процесс

Меж Церковью и этим человеком,
Так глубоко обидевшим ее.
Король
Лорд Винчестер, всегда вы отличались

Способностью — похвальные слова

Произносить экспромтом; но сюда я

Пришел не с тем, чтоб слушать эту лесть.

В ней пошлости и низости так много,
Что ей не скрыть поступков ваших злых.

Не обмануть меня вам. Как болонка,

Виляя языком, хотите вы

Меня прельстить. Но что бы обо мне

Ни думал ты — я твердо в том уверен,

Что и жесток и кровожаден ты.
( Кранмеру.)
Сядь, добрый человек. Теперь посмотрим,

Где дерзкий тот, который погрозить

Осмелится тебе одним хоть пальцем?

Клянусь я всем священным, что ему

Уж лучше бы от голоду издохнуть,
Чем только мысль простую возыметь,
Что этого ты места не достоин.
Серри
Коль будет вам угодно, государь.
Король
Нет, сэр, совсем не будет мне угодно.
Я полагал, что люди с здравым смыслом

И мудрые сидят в моем совете;
Но страшно я ошибся. Хорошо ль,

Милорды, вы, скажите, поступили,

Заставивши у двери ждать его,
Как вшивого рассыльного — его,
Который добр, и честен, и по сану

Вам равен всем? Позор и срамота!
Да разве вам я дал уполномочье

Забыться так? Я правом вас облек

Судить еко — но так судить, как члена
Совета моего, не как лакея.
Я знаю, здесь такие люди есть,
Которые — скорей по хитрой злобе,
Чем по любви к правдивости — над ним

Желали б суд произнести ужасный;
Но не бывать тому, пока я жив.
Канцлер
Позвольте мне, великий наш властитель,

К вам речь держать и ею оправдать

Сидящих здесь. Коль мы приговорили

Его к тюрьме — то не по злобе так

Решили мы, а с тем, чтоб только средство

Подать ему пред светом оправдаться

И доказать невинность; за себя

Ручаться я могу, по крайней мере.
Король
Так чтите же, милорды, все его,
В свою среду его примите снова

И искренне любите — он достоин

Того вполне. Скажу еще я больше:
Коль государь обязан может быть

Кому-нибудь из подданных, так это,

Конечно, я — за преданность его

И верное служенье. Обнимитесь

И станьте все друзьями. Добрый мой

Милорд Кентерберийский, я имею

Еще одну к вам просьбу — вы не вправе

Мне отказать. Прекрасная малютка

Нуждается в крещенье. Воспринять

Обязаны ее вы от купели.
Кранмер
Такая честь составила бы гордость

Славнейшего из всех живых царей;
Так чем же я, ваш подданный смиренный,

Мог заслужить ее?
Король
Ну, полно, полно!
Я думаю, что рады были б вы

Не тратиться на ложки. Благородных

Товарищей я дам вам: герцогиню

Норфольк и с ней маркизу Дорсет. Что ж,

Довольны вы? Лорд Винчестер, я снова

Прошу его обнять и полюбить.
Гардинер
Целую вас от искреннего сердца

И с братскою любовью.
Кранмер
Видит Бог,
Как сладостно мне это уверенье!
Король
Муж праведный, по радостным слезам

Я узнаю, что говоришь ты правду.

Генрих VIII
929
Да, видно, справедлива поговорка

Народная: «Милорду Кентербери

Ты сделал зло — твоим он другом станет».

Идемте же, милорды; время тратим

Мы только понапрасну; мне б хотелось

Скорей мою малютку окрестить.
Я примирить успел, милорды, вас.

Советую навек друзьями вам остаться,

Чтоб власть мою поднять, самим же
возвышаться.
(Уходит.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Дворцовый двор.
Шум и суматоха за сценой. Входят привратник

со своим помощником.
Привратник

Да перестанете ли вы шуметь, канальи?

Никак, вы королевский двор приняли за

Парижский сад. Довольно вам горланить,

бешеные!
Голос за сценой
Добрый господин привратник, я при¬

надлежу к кухне.
Привратник
Ты принадлежишь к виселице, и на ней

бы висеть тебе, негодяй! Ну, место ли здесь

шуметь тебе? Принесите-ка мне дюжину

яблонных палок, да поплотнее; эти —

просто хлыстики. Вот я понагрею вам го¬

ловы! Тоже захотели посмотреть на крес¬

тины! Захотелось, видно, элю да пирогов,

канальи!
Помощник
Оставьте их в покое; невозможно

Их отгонять от двери — разве к пушкам

Прибегнете, — как невозможно спать

Заставить их в день первый мая. Право,

Скорее храм Святого Павла с места

Вы сдвинете, чем эту всю толпу.
Привратник
Да как же, черт их побери, ворвались

они сюда?
Помощник
Я этого не знаю; верно, так же,
Как и прилив. Что можно было сделать

Здоровою и длинною дубиной —
Вы видите ее остаток жалкий, —
Я сделал, сэр.
Привратник

Ты ничего не сделал.
30	Весь Шекспир, т. 2
Помощник
Да ведь я не Самсон, не сэр Гуг, не

Кольбранд, чтоб косить их перед собою.

Но если я пощадил кого-нибудь, кому

можно было проломить голову — старика

или молодого, его или ее, того, кто носит

рога, или ту, что приставляет рога, — чтоб

не видать мне больше ни куска мяса. А на

это я не соглашусь даже за корону — спаси

ее Господи.
Голоса за сценой
Послушайте, господин привратник!
Привратник
Сейчас явлюсь к вам, мой милейший.

Эй, ты! Запри двери и не пускай никого.
Помощник
Да что же прикажете мне делать?
Привратник
Что делать? Да валять их целыми дю¬

жинами. Что это — Мурское поле, что ли?

Или уж не явился ли ко двору какой-ни-

будь индиец с большими снастями, что

женщины так осаждают нас?
Шум.
Господи помилуй, что это за беспутная

сволочь толпится у ворот! Клянусь своею

христианской совестью, одни эти крестины

породят тысячи; тут и настоящие, и крест¬

ные отцы — все что хочешь.
Помощник
Тем больше будет ложек, сэр. Вон там,

у ворот, стоит человек; судя по лицу его, он

должен быть медник, потому что, клянусь

совестью, у него в носу царствует теперь

двадцать каникулярных дней, и стоящие

подле него находятся под экватором —

другого наказания им уже не нужно. Этого

дракона я уже три раза съездил по голове,

и все три раза нос его обдавал меня огнем;

он стоит, точно мортира, готовая выстре¬

лить в нас. Около него суетилась какая-то

полоумная торговка и принялась ругать

меня за то, что я наделал такой пожар

в государстве — и ругала до тех пор, пока

ее приплюснутая миска не полетела с голо¬

вы. Замахнувшись на мой метеор, я нечаян¬

но съездил по затылку эту бабу, и она

заревела: «Палок! палок!» Тут к ней на

помощь кинулось человек сорок палочни¬

ков— надежда Странда, где она живет.

Все напали на меня — я не сдавался; нако¬

нец, подошли на расстояние метлы — я все

стоял твердо. Вдруг из-за их спины толпа

мальчишек пустила в меня таким градом

930
Весь Шекспир
камней, что я принужден был спасти честь

свою бегством и уступить им поле сраже¬

ния. Что между ними был дьявол — в этом

я совершенно уверен.
Привратник
Это гуляки, которые в театре шумят

и дерутся из-за отведанного яблока и шу¬

ма, которых не могут выносить никакие

слушатели, кроме товергильского цеха да

членов Лаймгоуза, их дорогих собратьев.

Нескольких из них я засадил уже в Limbo

Patrum, где они могут свободно танцевать

эти три дня, в ожидании десерта, который

будет состоять из розог.
Входит лорд-камергер.
Камергер
Создатель мой, что за толпа такая!
Со всех сторон теснятся и бегут,
Как будто бы на ярмарку. Да где же

Привратники — негодные лентяи?
Ну, хорошо ж работаете вы

Хорошую вы напустили сволочь!
Уж это все не ваши ли друзья

Достойные из городских предместий?
Ну, места тут не будет нашим леди,
Когда они пойдут назад с крестин.
Привратник
Почтенный лорд, я доложить осмелюсь:

Ведь люди мы. Что можно было сделать,

Без страха быть разорванным в куски —

Мы сделали. А с ними совладать

И армии, поверьте, не удастся.
Камергер
Пусть только мне даст выговор король —

И, я клянусь, немедленно в колодки

Вас засажу за дерзкую небрежность!

Негодные лентяи! Вы с вином

Тут возитесь, а службу позабыли.
Но, чу! Трубят: они идут с крестин,
Эй, вы! Скорее раздвиньте эту сволочь,

Прочистите свободную дорогу

Процессии, не то — я вас упрячу

Недель на восемь в ближнюю тюрьму.
Привратник

Дайте дорогу принцессе!
Помощник
Эй, ты, длинноногий, посторонись, ко¬

ли не хочешь приобрести головную боль.
Привратник
Ты, фуфаешник, проваливай отсюда, не

то — переброшу через решетку.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Во дворце.
Трубы. Входят два альдермена, лорд-мэр,

герольд, Кранмер, герцог Норфольк,

с маршальским жезлом, и герцог Суффольк;

два нобльмена несут крестинные подарки —

большие чаши на ножках; четыре нобльмена

несут балдахин, под которым идет крестная мать,

герцогиня Норфольк, с ребенком, одетым

в богатую мантию, и т.д. Шлейф ее несет леди.

За нею следуют маркиза Дорсет, другая

крестная мать, и прочие леди. Вся процессия

проходит по сцене.
Герольд
Да дарует Небо, в своей бесконечной

благости, долгую, спокойную, вечно счаст¬

ливую жизнь высокой и могущественной

принцессе английской, Елизавете!
Трубы. Входит король сосвитой.
Кранмер

(преклоняя колена)
О вашем же величестве и доброй

Монархине, за славных восприемниц

И за себя я так молюсь: дай Бог,
Чтоб каждый час в ребенке чудном этом

Для вас росли вся радость, счастье все,

Какие лишь давать способно Небо

Родителям.
Король
Благодаренье вам,
Мой добрый лорд архиепископ. Как же

Ее зовут?
Кранмер
Елизаветой.
Король
Лорд,
Прошу вас встать.
(Целуя дитя.)
Прими с лобзаньем этим

Мое благословенье. Пусть Господь

Хранит тебя! В Его святые руки

Я отдаю всю жизнь твою.
Кранмер
Аминь.
Король
У вас, моих достойных восприемниц,
Рука щедра уж слишком. От души

Благодарю. Вас точно так же будет

Благодарить и барышня моя,
Когда начнет, как должно, выражаться

По-английски.
Кранмер
Позвольте, государь,

Сказать вам то, что мне внушает Небо,

Генрих VIII
931
И да никто не примет слов моих

За лесть: они на деле подтвердятся.
Сей царственный ребенок — да хранит

Его Господь вовеки — в колыбели

Уже сулит для этой всей страны

Несметное число благословений:
От времени созреют все они.
Она — дожить до этой благодати

Немногим нам удастся — образцом

Послужит всем, как современным с нею

Властителям, так и позднейшим. Саба 1

Во весь свой век так не любила мудрость

И добрые деяния, как их

Любить ее душа святая будет.
Удвоятся в ней царственные все

Достоинства великого отца

И доблести, что украшают добрых;

Правдивость ей кормилицею будет,
А помыслы небесные — ее

Всегдашними советниками; людям

Она вселит любовь и вместе страх;

Друзья ее благословят; враги же,
Как смятые колосья, задрожат

И в ужасе поникнут головами.
С ней возрастет и счастие страны;
При ней всегда спокойно будет каждый

Под собственной лозой питаться тем,
Что сам же он посеял, и соседям

Петь песни мира, полные любви.
Творца земли познают все, как должно;

Все близкие узнают от нее,
Как следовать прямой дорогой чести

И ею лишь величья достигать —
Не знатностью. И это счастье с нею

Не кончится: как девственница-феникс,

Волшебница, из праха своего

Творит себе преемницу, такую ж

Чудесную, как и она сама,
Так и она, когда из сей юдоли

Печальной тьмы ее возьмет Господь,

Свою красу преемнику оставит;
Его создаст священный прах ее

Величия, и из него звездою

Возникнет он и славою своей

Сравнится с ней. И мир, и изобилье,
И истина, и ужас, и любовь,
Служившие вот этому ребенку

Чудесному, — все перейдет к нему

И, как лоза, вокруг него повьется.
Во всех местах, где только светит солнце

Небесное, блеск имени его

И доблести великие пребудут

И новые народы создадут.
Он зацветет и, точно кедр нагорный,

Широкими ветвями осенит

Окрестные долины. Дети наших

Детей увидят это все — и Небо

Благословят.
1 То есть царица Савская.
Король
Какие чудеса

Пророчишь ты!
Кранмер
Для счастия отчизны

Она до лет преклонных доживет;
И много дней над нею пронесется,
И ни один не минет без того,
Чтоб подвигом благим не увенчаться.
О, если бы я больше ничего
Не мог прозреть. Но умереть ей должно
Когда-нибудь: святые ждут ее;
И девою сойдет она в могилу,
Как лилия чистейшая, и мир

Оденется глубокою печалью.
Король
О лорд архиепископ, лишь теперь

Меня отцом ты сделал настоящим!
До этого счастливого ребенка,
Могу сказать, детей я не имел.
Ты так меня хорошим предсказаньем

Обрадовал, что даже и с небес

Я захочу на этого ребенка

Смотреть сюда и воздавать хвалу

Создателю. Вас всех благодарю я;
Вам, добрый мой лорд-мэр, и вашим всем

Товарищам душевно я обязан;

Присутствием своим большую честь

Вы сделали, и быть вам благодарным

Сумею я. Пойдемте, господа,
Я должен вас представить королеве,
И вас должна она благодарить,
Иначе ей не вылечиться. Нынче

Забудьте все домашние дела,—
Вы — гости все мои. Малютки этой сила

День нынешний для нас в день празднеств
превратила.
Уходят.
эпилог
Пари готов держать, что не могла для всех

Пиеса эта быть вполне ценимой. Тех,
Что отдохнуть хотят, сбираясь в этой зале,

И акт иль два соснуть — пожалуй,
напугали
Мы звуком наших труб; так эти господа,

Конечно, поспешат негодной никуда

Назвать ее. И те, кого влечет желанье

Взглянуть на общее всех граждан осмеянье

И крикнуть: «Как остро!», здесь тоже
ничего
По сердцу не нашли сегодня. Оттого

Похвал обычных мы никак не ожидаем

932
Весь Шекспир
И всю надежду лишь на женщин возлагаем

С душою мягкою, затем что мы для них

Представили одну из добрых жен таких.

Когда с улыбкою сегодня одобренье

Они нам выскажут, в то самое мгновенье,
Я знаю, перейдут вослед за ними к нам

Мужчины лучшие: ведь был бы стыд
и срам,
Чтоб эти господа молчание хранили,

Когда бы дамы их похлопать попросили!

Венера

и Адонис
Перевод Г. Кружкова

Венера и Адонис.
С картины П. Рубенса (1577-1640)
Венера и Адонис. С картины П. Рубенса

Венера и Адонис. С картины Тициана (1477-1576)
VILIA MIRETUR VULGUS: МІНІFLA VUS APOLLO

POCULA С AST ALI A PLENA MINISTRET AQUA \
'Дешевка изумляет толпу; пусть же мне рыжево¬

лосый Аполлон доставит чаши, полные кастальской

воды. (Овидий, «О любви», XV, 35)
Высокочтимому Генри Ризли,

графу Саутгемптону, барону Тичфилду
Высокочтимый Сэр,
Боюсь, не оскорблю ли я Вашу честь, посвящая Вам эти

несовершенные строки, и не осудит ли меня свет за избрание

столь мощной опоры для такой легковесной ноши; но если

я заслужу одобрение Вашей милости, то сочту это за величай¬

шую награду и поклянусь употребить весь свой досуг, чтобы

почтить Вас более достойным творением. Если же первенец

моей фантазии окажется уродом, я буду устыжен, что выбрал

ему столь благородного крестного отца, и никогда более не

дерзну возделывать неплодородную почву, приносящую столь

убогий урожай. Оставляю его на Ваше милостивое рассмотре¬

ние и желаю Вашей чести благополучия и исполнения всех

Ваших сердечных желаний для блага света, возлагающего на

Вас великие надежды.
Всегда к услугам Вашей милости,

Вильям Шекспир

936
Весь Шекспир
В тот час, когда в последний раз прощался

Рассвет печальный с плачущей землей,

Младой Адонис на охоту мчался:
Любовь презрел охотник удалой.
Но путь ему Венера преграждает

И таковою речью убеждает:
«О трижды милый для моих очей,

Прекраснейший из всех цветов долины,

Ты, что атласной розы розовей,
Белей и мягче шейки голубиной!
Создав тебя, природа превзошла

Все, что доселе сотворить могла.
Сойди с коня, охотник горделивый,

Доверься мне! — и тысячи услад,
Какие могут лишь в мечте счастливой

Пригрезиться, тебя вознаградят.
Сойди, присядь на мураву густую:
Тебя я заласкаю, зацелую.
Знай, пресыщенье не грозит устам

От преизбытка поцелуев жгучих,
Я им разнообразье преподам

Лобзаний — кратких, беглых и тягучих.

Пусть летний день, сияющий для нас,
В забавах этих пролетит, как час!»
Сказав, за влажную ладонь хватает

Адониса и юношеский пот,
Дрожа от страсти, с жадностью вдыхает

И сладостной амброзией зовет.
И вдруг — желанье ей придало силы —

Рывком с коня предмет свергает милый!
Одной рукой — поводья скакуна,
Другой держа строптивца молодого,
Как уголь, жаром отдает она;
А он глядит брезгливо и сурово,
К ее посулам холоднее льда,
Весь тоже красный — только от стыда.
На сук она проворно намотала

Уздечку — такова любови прыть!

Привязан конь: недурно для начала,

Наездника осталось укротить.
Верх в этот раз ее; в короткой схватке

Она его бросает на лопатки.
И, быстро опустившись рядом с ним,

Ласкает, млея, волосы и щеки;
Он злится, но лобзанием своим

Она внезапно гасит все упреки

И шепчет, прилепясь к его устам,
«Ну нет, браниться я тебе не дам!»
Он пышет гневом, а она слезами

Пожары тушит вспыльчивых ланит,
И сушит их своими волосами,
И ветер вздохов на него струит...
Он ищет отрезвляющее слово —
Но поцелуй все заглушает снова!
Как алчущий орел, крылом тряся

И вздрагивая зобом плотоядно,
Пока добыча не исчезнет вся,
Ее с костями пожирает жадно,
Так юношу прекрасного взахлеб

Она лобзала — в шею, в щеки, в лоб.
От ласк неукротимых задыхаясь,
Он морщится с досады, сам не свой;
Она, его дыханьем упиваясь,
Сей дар зовет небесною росой,
Мечтая стать навек цветочной грядкой,

Поймой щедро этой влагой сладкой.
Точь-в-точь как в сеть попавший голубок,

Адонис наш — в объятиях Венеры;

Разгорячен борьбой, розовощек,
В ее глазах прекрасен он без меры:
Так, переполнясь ливнями, река

Бурлит и затопляет берега.
Но утоленья нет; мольбы и стоны,
Поток признаний страстных и похвал —

Все отвергает пленник раздраженный,
От гнева бледен, от смущенья ал.
Ах, как он мил, по-девичьи краснея!
Но в гневе он еще, еще милее.
Что делать в этакой беде? И вот

Богиня собственной рукой клянется,
Что слез, катящих градом, не уймет

И от груди его не оторвется,
Покуда он, в уплату всех обид,
Один ей поцелуй не возвратит.
Услышав это, он насторожился,
Как боязливый селезень-нырок,
Скосил глаза — и было согласился

Ей заплатить желаемый оброк,
Но, близкий жар у губ своих почуя,

Вильнул и ускользнул от поцелуя.
В пустыне путник так не ждал глотка,
Как жаждала она сей дани страстной;
Он рядом — но подмога далека,
Кругом вода — но пламя неугасно.
«О мой желанный, пощади меня!
Иль вправду ты бесчувственней кремня?

Венера и Адонис
937
Как я тебя сейчас, меня когда-то

Молил войны неукротимый бог;
Набыча шею грубую солдата,
Рабом склонялся он у этих ног,
Униженно прося о том, что ныне

Без просьбы ты получишь у богини.
На мой алтарь он шлем свой воздевал,

Швырял свой щит и пику боевую —
И мне в угоду пел и танцевал,
Шутил, дурачился напропалую,
Смирив любовью свой свирепый нрав

И полем брани грудь мою избрав.
Так триумфатор прежде необорный

Был красотой надменной покорен;
В цепях из роз, безвольный и покорный,

Побрел за победительницей он.
Но, милый мой, не стань еще надменней,

Сразив ту, кем сражен был бог
сражений.
Дай губы мне! Зачем поник твой взор?
Что он в траве так рьяно созерцает?

Вскинь голову и погляди в упор

В мои зрачки: ты видишь, как мерцает

Прекрасный образ, отраженный там?

Глаза в глаза — так и уста к устам!
Боишься целоваться ты при свете?

Зажмуримся, чтоб яркий день погас,
И ночь, скрывающая все на свете,—

Блаженной темнотой укроет нас.
Фиалки ничего не понимают,
А если и поймут, не разболтают.
Пушок незрелый над твоей губой

Как будто просит сам: прильни, отведай!

Лови же миг, отпущенный судьбой,
Не будь ни гордецом, ни привередой:

Цветы, когда весной их не сорвут,

Перестояв, увянут и сгниют.
Будь я черна, уродлива, горбата,
Как лошадь старая, изнурена,

Хриплоголоса и подслеповата,
Груба, занудлива и холодна,—
Такая бы любого отвратила.
Но чем же я тебе не угодила?
Велишь — твой слух обворожу мечтами,

Как фея, по лужайке пробегу,
Или с распущенными волосами

Как нимфа, закружусь на берегу,
Едва касаясь муравы несмятой:
Любовь — огонь высокий и крылатый.
Смотри: головки хрупкие цветов

Мой нежный стан покоят, как подпоры,
И без усилья пара голубков

Влечет меня в небесные просторы;
Любовь легка, когда ей путь открыт:

Так что тебя, мой милый, тяготит?
Иль собственной пленен ты красотою,

Всем жертвуешь, одну ее любя?
Ну что ж! Ухаживай сам за собою,
Чаруй себя и отвергай себя;
Умри от страсти, как Нарцисс
несчастный,
Увидевший в ручье свой лик прекрасный.
Богатства существуют для даров,
Деревья сада для плодоношенья,

Изысканные яства для пиров,

Самовлюбленность — это поношенье

Любви; ты факел — так изволь светить,

Ты был зачат — продли зачатий нить!
Как смеешь ты вкушать дары природы,

Коль сам не хочешь приносить плодов?

Погибнет семя, но родятся всходы —

Закон всеобщий бытия таков.
Пусть красоту твою замкнет надгробье:

Ты предаешь векам свое подобье».
Меж тем Венеру прошибает пот:
Исчезла тень, и воздух раскалился,
Титана взор с пылающих высот

На прелести богини обратился;
Он бы прилег охотно рядом с ней,

Адонису отдав своих коней.
А что же наш охотник? Туча тучей,
Он темную насупливает бровь

И, рот кривя усмешкою колючей,
Цедит с досадой: «Хватит про любовь!

Пусти,— мне зноем обжигает щеки;

Невмоготу лежать на солнцепеке».
«О, горе мне! Так юн и так жесток!
Меня покинуть ищешь ты предлога.
Я вздохами навею ветерок
На этот лоб — о, не гляди так строго! —
И осеню шатром своих волос,
И окроплю прохладой свежих слез.
Взгляни: мой взор искрится, как слюда,

Нет ни морщинки на челе высоком;
Я, как весна, бессмертно молода,
Свежа, кругла, полна сладчайшим соком,

Моя ладошка влажная, лишь тронь,

Растает, ощутив твою ладонь.
Я тенью собственной тебя укрою,

Преградой стану между двух огней;

938
Весь Шекспир
Не так небесный луч томит жарою,
Как близкий жар твоих земных очей.
Меня б спалил, будь я простою
смертной,
Двух этих солнц огонь немилосердный!
Зачем ты неподатлив, как металл,
Как мрамор, горд бездушной белизною?

Ужель ты мук любви не испытал?
Да женщиной ли ты рожден земною?

Когда бы так она была тверда,
Ты вовсе б не родился никогда.
Молю, не дли невыносимых пыток,
Одно лобзанье, милый, мне даруй.
Какой от губ моих — твоим убыток?

Ответь мне — или сразу поцелуй:
С лихвой я возвращу тебе подарок,
И каждый поцелуй мой будет жарок!
Не хочешь? Ах ты, каменный болван!

Безжизненная, хладная статуя!

Раскрашенный, но мертвый истукан!
Ты не мужчина, раз от поцелуя
Бежишь,— в тебе мужского только вид:

Мужчина от объятий не бежит!»
Излила гнев — и будто онемела,
Грудь стеснена, окостенел язык;
Она других любовь судить умела,
Но в тяжбе собственной зашла в тупик:
И плачет от бессилия, и стонет,
И речь невнятная в рыданьях тонет.
То льнет к нему умильно, как дитя,
То сердится, то за руку хватает

И, пальцы с пальцами переплетя,

Удерживает и не отпускает;
То взор отводит, то глядит в глаза —
И шепчет, обвивая как лоза:
«Любимый мой! В урочище весеннем,
За крепкою оградой этих рук

Броди где хочешь, будь моим оленем,
Я буду лесом, шепчущим вокруг;
Питайся губ моих прохладной мятой,

Пресытишься — есть ниже край
богатый:
Там родинки на всхолмиях крутых

И влажные ложбины между всхолмий,
Там ты в чащобах темных и глухих

Укроешься от всех штормов и молний;

Нигде не встретишь хищного следа,

Пусть лают псы — им входа нет сюда!»
Адонис рассмеялся — и тотчас

Две ямки на ланитах проступили:
Их вырыл Купидон, чтоб в смертный час
В сей нежной упокоиться могиле;
Хитрец предвидел: не погибнет он,
Но будет вновь любовью воскрешен.
Две этих ямки пропастью бездонной

Разверзлись пред Венерой. Мрак и тьма!

Как ей хватило духу, оскорбленной,

Снести удар и не сойти с ума?
О, как могла она, любви царица,
В спесивца бессердечного влюбиться?
Но что теперь ей делать, чем помочь?

Слов больше нет, и ожиданья тщетны.
Из плена рук ее он рвется прочь,
Моленья остаются безответны.
«О, смилуйся, не покидай меня!» —
Но он уж мчится отвязать коня.
Но что это? Испанская кобылка

Из ближней рощи, празднуя весну,
С призывным ржаньем, всхрапывая пылко,

К Адонисову мчится скакуну;
И конь могучий, зову не противясь,

Спешит навстречу, обрывая привязь.
Плечами он поводит, властно ржет —
И прочь летят пеньковые подпруги,

Копытом острым Землю бьет в живот,

Рождая гулкий гром по всей округе;

Зубами удила сминает он,
Смиряя то, чем сам бывал смирен.
Над чуткой холкой дыбом встала грива,

Раздуты ноздри, пар из них валит,
И уши прядают нетерпеливо,
А взгляд, что кровью яростной налит

И жарок, словно угль, огнем палимый,

О страсти говорит неодолимой.
То плавной он рысцой пройдется вдруг

Пред незнакомкой, изгибая шею,
А то взбрыкнет, запрыгает вокруг:
Вот, дескать, погляди, как я умею!
Как я силен! Как на дыбы встаю,
Чтоб только ласку заслужить твою!
И что ему хозяин разозленный!
Что хлыст его и крики: «Эй! Постой!»

Теперь его ни бархатной попоной

Не залучить, ни сбруей золотой!
За милою следит он жадным взглядом,

К наезднику поворотившись задом.
Когда у живописца верный глаз,
То может он своим изображеньем

Саму Природу превзойти подчас:
Так этот конь и мастью, и сложеньем,
И силою, и резвостью своей

Превосходил обычных лошадей.

Венера и Адонис
939
Копыта круглые, густые щетки,
Нога прямая с выпуклым плечом,
Крутая холка, шаг широкий, четкий,
И рост, и пышный хвост,— все было в нем,

Что доброму коню иметь пристало;
Вот только всадника недоставало!
Хозяйской больше не страшась руки,
То вдруг затеет танец он игривый,
То мчится с ветром наперегонки,

Волнистою размахивая гривой,
В которой струи воздуха свистят;
И кажется, что этот конь крылат.
Он зрит свою любовь и к ней стремится,

Призывным ржаньем оглашая дол;
Она же пылких ласк его дичится,
Лукавая, как весь прекрасный пол,

Отбрыкиваясь от его объятий:
Ей, дескать, эти нежности некстати!
Тогда, уныньем тягостным объят,
Повеся хвост, что, возвышаясь гордо,

Обвеивал его горячий зад,
Он бьет копытом и мотает мордой...
Тут, бедного страдальца пожалев,
Она на милость свой меняет гнев.
Меж тем хозяин в злости и в обиде

Уже спешит коню наперерез.
Не тут-то было! Ловчего завидя,
Кобылка прянула и мчится в лес;
За нею жеребец летит в запале.
Вороны вслед метнулись — но отстали.
Что делать! На траву охотник сел,
Браня своей коняги подлый норов.

Благоприятный случай подоспел

Венере для дальнейших уговоров.

Несчастной, как терпеть ей немоту?
Тем, кто влюблен, молчать невмоготу.
Огонь сильней, когда закрыта дверца,

Запруженная яростней река;
Когда безмолвствует ходатай сердца,

Клиент его погиб наверняка.
Невыносима боль печалей скрытых,

Лишь излиянье умиротворит их.
Он надвигает на глаза берет,
Почувствовав богини приближенье,
И, новою досадой подогрет,
Насилу сдерживает раздраженье

И равнодушный напускает вид;
Но сам за нею искоса следит.
О, сколь она прелестна в ту минуту,

Тревогой нежною поглощена!
Ланиты отражают мыслей смуту,
В них алой розы с белою война:
То бледностью они покрыты снежной,

То вспыхивают молнией мятежной.
Какая у нее в глазах мольба!
Встав на колени, с нежностью какою

Она, его берет подняв со лба,
Любимых щек касается рукою:
Подобно снегу свежему — мягка,

Прохладна и нежна его щека.
Глаза глядят в глаза, зрачки сверкают

На поединке взоров роковых:
Те жалуются, эти отвергают,
В одних любовь, презрение в других.
И слез бегущих ток неудержимый —

Как хор над этой древней пантомимой.
Его рука уже у ней в плену —
Лилейный узник в мраморной темнице;

Она слоновой кости белизну

В оправу серебра замкнуть стремится;
Так голубица белая тайком

Милуется с упрямым голубком.
И снова, сладостной томясь кручиной,

Она взывает: «О звезда моя!
Когда бы я была, как ты, мужчиной,
А ты был в сердце ранен так, как я,
Я жизни бы своей не пощадила,
Чтоб исцелить тебя, мучитель милый!»
«Отдай мне руку!» — негодует он.
«Нет, сердце мне мое отдай сначала,
Чтоб, взято сердцем каменным в полон,

Оно таким же каменным не стало,

Бесчувственным и черствым, как ты сам,

Глухим к любовным стонам и слезам!»
«Уймись,— вскричал Адонис,— как
не стыдно!
Из-за тебя я упустил коня;
Потерян день нелепо и обидно.
Прошу тебя, уйди, оставь меня!
В душе одна забота — как бы снова

Мне заарканить жеребца шального».
В ответ Венера: «Прав твой пылкий конь,

Он оказался у любви во власти;
Порою должно остужать огонь,
Чтоб не спалил нам сердца уголь страсти.

Желание — горючий матерьял;
Так мудрено ли, что скакун удрал?
Привязанный к стволу уздой твоею,
Стоял он, как наказанный холоп,
Но, увидав подругу, выгнул шею,
Махнул хвостом и бросился в галоп,

Ременный повод обрывая с ходу,
Почуя вожделенную свободу.

940
Весь Шекспир
Кто, милую узрев перед собой

На посрамленной белизне постели,
Не возжелает, взор насытя свой,
Насытить и уста? О, неужели

Столь робок он, что и в холодный год

Замерзнет, но к огню не подойдет?
Так не вини же скакуна напрасно,

Строптивый мальчик, но усвой урок,
Как пользоваться юностью прекрасной;

Его пример тебе да будет впрок.
Учись любви! Познать ее несложно;

Познав же, разучиться невозможно».
«Не ведаю и ведать не хочу! —
Он отвечал.— Куда милей охота

На кабана; мне это по плечу.
Любовь же — непомерная забота,
Смерть заживо, как люди говорят,

Восторг и горе, небеса и ад.
Кто ходит в неотделанном кафтане?

Срывает впопыхах зеленый плод?
Когда растенье теребить заране,
Оно увянет, а не расцветет.
Коль жеребенка оседлать до срока,
Не выйдет из коня большого прока.
Ты штурмом не добьешься ничего;
Не надо жать ладонь — что за нелепость!

Сними осаду с сердца моего.
Для страсти неприступна эта крепость.

Слабо твое искусство в этот раз —

Подкопы лести и бомбарды глаз».
«Как? Ты умеешь быть красноречивым? —

Воскликнула она.— О, горе мне!
Твой голос, вопреки словам бранчливым,

Как зов сирен, томит меня вдвойне:
Укор певучий, распря слов и звука,
Для слуха музыка, для сердца мука.
Будь я слепа, один бы голос твой

Меня влюбил в невидимое тело;
Будь я глуха,— узрев тебя впервой,
Я б на других смотреть не захотела;
Будь мой удел — и тишина, и мгла,
Я кожей бы любить тебя могла.
А если бы исчезло осязанье,
И слух, и зренье (так вообразим!)
И мне осталось только обонянье,

Ты не был бы прохладнее любим:
Я бы дышала аурой пьянящей,
Из этих уст желанных исходящей.
О, что за пир устроить мог бы Вкус,
Когда бы он, как пестун и питатель

Всех прочих чувств, призвал бы их в союз

И повелел, веселья председатель,
Изгнать Печаль и запереть замок,
Чтоб Ревность не проникла за порог!»
И вновь раскрылись пурпурные створы,
Готовя выход взвихренным речам,—
Как рдяно-облачный восход, который

Крушенье предвещает кораблям,
Урон посевам, пахарю досаду,
Грозу и бурю — пастуху и стаду.
Волк скалится пред тем, как зарычать,

Стихает ветер перед ливнем ярым;
Еще он речи не успел начать,
Но, как внезапной молнии ударом

Или как пулей гибельной, она

Предчувствием дурным поражена
И, слабо вскрикнув, навзничь упадает!..

Такую силу взгляд в себе несет:
Он и казнит любовь, и воскрешает,
И богатеет заново банкрот.
Как быть юнцу? Он с видом ошалелым

Захлопотал над неподвижным телом.
Забыта вмиг суровая хула,
Что с уст его чуть было не слетела.

Любовь беднягу славно провела,
Уловку тонкую пустивши в дело;
Не дрогнут веки, не встрепещет грудь —

Лишь он сумеет жизнь в нее вдохнуть!
То по щекам ее немилосердно

Он шлепает, то зажимает нос,
То пульса ищет, пробуя усердно

Поправить вред, что сам же и нанес;
К устам недвижным льнут его
лобзанья —

О, век бы ей не приходить в сознанье!
Но вот, как день идет на смену мгле,
Ее очей лазурные оконца

Раскрылись; как на сумрачной земле

Жизнь воскресает с появленьем солнца,

Так осветился лик ее тотчас

Живительным сияньем этих глаз.
Обласкан их рассветными лучами,
Он мог удвоить сей чудесный свет,
Но злая хмурь над юными очами

Нависла, как предвестник новых бед.
Ее же взор, слезами преломленный,

Блестел, как пруд, луною озаренный.

Венера и Адонис
941
Она вздохнула: «Где я? Что со мной?
Тону ли в бездне иль в огне сгораю?
Что ныне — полдень или мрак ночной?

Живу ли я еще иль умираю?
Коль это жизнь — за что такая боль?

Коль смерть — зачем она отрадна
столь?
О, воскресив, меня ты губишь снова!
Твой взгляд надменный в грудь мою
проник
По наущенью сердца ледяного —
И насмерть поразил в тот самый миг,
Как взор мой, поводырь души незрячей,

К твоим устам припал с мольбой
горячей.
О дивные, целебные уста,
Вы милосердней глаз! Да не увянет

Сей дружной пары пыл и красота

В сближеньях сладостных! Когда ж
нагрянет
Чума, что звездочеты нам сулят,—
Ваш аромат развеет смертный яд.
Чистейшие уста! Свой оттиск милый

Оставьте на устах моих опять.
О, я любую сделку бы скрепила

Такой печатью! Всю себя продать

Тебе готова; дело лишь за малым:

Поставь клеймо на этом воске алом!
За тысячу лобзаний хоть сейчас

Отдам я душу — что мне дорожиться?

Скупец! Каких-то десять сотен раз

К моим устам всего и приложиться!
И двадцать сотен — невеликий труд!

Плати, пока недорого берут!»
«Царица! Коль тебе считать охота,
Мои лета незрелые сочти.
Детеныша, попавшего в тенета,
Пускают прочь: ступай, мол, подрасти!

Коль вправду любишь, будь же
терпелива:

Поспев, сама спадает с ветки слива.
Взгляни: светильник мира скрылся прочь,

Покоем и прохладой веет воздух,
Сова из чащи возвещает ночь,
Стада уже в загонах, птицы в гнездах.

Густые тени тянутся к теням...
Пора проститься и расстаться нам.
Скажи: спокойной ночи! — и за это

Я поцелуй тебе прощальный дам».

«Спокойной ночи, милый!» — и, ответа

Не дожидаясь, к сладостным устам
Она, как бешеная, приникает

И юношу в объятья замыкает!
Он — словно пташка у ловца в горсти;

Насилу, оторвавшись, удается

Ему дыхание перевести;
Она как будто пьет и не напьется...
И оба валятся, не устояв,
На ложе из цветов и пышных трав.
Тут жертва покоряется напору,
Тут губы алчные творят разбой,
А губы-пленники без уговору

Уже готовы выкуп дать любой —

Единственно в надежде на пощаду;
Но нет с воительницей страстной сладу!
Войдя во вкус лихого грабежа,
Она добычи требует свирепо —
И льнет к нему, пылая и дрожа,
Желанью сердце предавая слепо.
Вся кровь ее бунтует и кипит:
Рассудок оттеснен и стыд забыт.
Разгоряченный от ее усилий,
Вконец измаянный упорством их,
Как загнанная лань в чащобе — или

Малец, что накричался и утих,
Смирясь, он покорился ей устало.
Но ах! Ей этого покорства мало.
Как воску не растаять над огнем,
Будь поначалу он упорней стали?
Любовь и предприимчивость вдвоем

Каких препятствий не превозмогали?
И неудача страсти не страшна:
Чем ей трудней, тем горячей она.
Любовь не испугать суровым взором;
Кто отступает слишком рано — глуп.

Смирись она тогда с его отпором,
Не пить бы ей нектара с этих губ.
Но тот, кто дерзок, тот срывает розы

И не боится получить занозы.
И в сотый раз взмолился дурачок

И просит позволенья удалиться;

Удерживать насильно — что за прок?
Она принуждена с ним согласиться:

«Прощай! Прощай! И помни, милый
мой,
Что жизнь мою уносишь ты с собой!
Прекрасный мальчик! Ты в своей гордыне

Ужель совсем бесчувствен и незряч?
О, кинь соломинку моей кручине,
Назавтра мне свидание назначь!» —
Нет, завтра он не может дать свиданья:

Охота предстоит ему кабанья.

942
Весь Шекспир
«Кабанья?!» — Ужасом поражена,

Заиндевевшей розы став бледнее,
К нему на грудь бросается она,
Всем телом виснет у него на шее,
Дрожит — и навзничь упадает вдруг,
Не выпуская юношу из рук.
Позиция ему победу прочит:
Она — под ним, а он — над ней. И что ж?

Боец— в седле, но в бой скакать не хочет,

Ничем его упрямства не проймешь.
Как насладиться ей желанным раем?

Элизий близок, но недосягаем.
Так среди влаги с пересохшим ртом

Тантал страдал от жажды и от глада,
Иль пташки бедные — перед холстом,

Обманутые видом винограда.
Вотще она старается юнца

Разжечь, целуя в губы без конца —
Увы, не хочет он воспламениться!
Все перепробовано вновь и вновь,
Но проку нет, увы! — любви царица,

Любя, не может пробудить любовь.
«Ну, хватит, хватит! — молвит он
устало.—

Не тискай, ты меня всего измяла».
«Зачем ты мне сказал про кабана?
Я бы тебя давно уж отпустила;
Но ты не знаешь, милый, как страшна

Лесного борова слепая сила.
Опомнись! Лезвия его клыков

Острее, чем ножи у мясников.
С ним, необузданным, шутить не стоит,
Он может льва осилить, разъярен;
Не зря он всюду рылом землю роет —

Своим врагам могилы роет он.
Встать на его пути поди попробуй!
Из пасти — пена; взгляд сверкает
злобой;
Загривок вздыблен; мощные бока

Исходят с хрипом ненавистью дикой,

Щетинистая шкура столь крепка,
Что не пробьешь ее и медной пикой.
Он ломится сквозь чащу без тропы;
И что ему колючки и шипы!
Он не оценит совершенств телесных,
В которых взгляду любящему — пир,
Ни дивных губ, ни этих глаз прелестных,

Что юным блеском озаряют мир:
Он выкорчует красоту земную

Безжалостно, как яблоньку лесную!
Так сторонись же логовищ его!

Прекрасному — что делать
с безобразным?
Послушайся совета моего:
Не обольщайся гибельным соблазном.
Ты помнишь, как я сделалась бледна,

Узнав, что ты идешь на кабана?
Как вспыхнули глаза, полны тревоги,

Провидя зло и горе впереди,
И как внезапно подкосились ноги?
Мой милый! Лежа на моей груди,
В которой бьется страх, ища спасенья,

Ты чувствуешь толчки землетрясенья?
Как быть? Повсюду, где Любовь царит,

Бессменно Страх на страже пребывает;

Чуть что, тревогу громко он трубит,
К оружью громогласно призывает.
А для Амура эта суетня

Губительней, чем влага для огня.
Сей подлый Страх, спокойствия предатель,

Болячка, пожирающая цвет

Любви, сей ненадежный предсказатель,

Чьи вести — то ли правда, то ли нет,

Стучится в сердце мне тайком — и глухо

Про смерть твою нашептывает в ухо.
Ужасный образ мне рисует он:
Свирепый зверь с клыками наготове;
И юноша, что перед ним, сражен,
Лежит растерзанный, в потоках крови;

Померкнув, смотрит солнце с высоты,
И никнут обагренные цветы.
Могу ли я, предчувствия скрывая,
Забыть про это или страх унять?
Что делать мне, печаль моя живая?
Как мне теперь пророчицей не стать?

Смотри: в слезах оракул твой клянется:

Охота завтра смертью обернется!
Но если должен выйти ты на лов,
Зачем тебе искать тропу кабанью?
Лови лисиц или перепелов,
Скачи во весь опор за робкой ланью

Иль зайца, свору верную спустив,
Трави верхом средь пажитей и нив.
Увертлив заяц! Как он ошалело

Летит, не чуя под собою ног,
Виляя и петляя то и дело,
Чуть что, бросаясь опрометью вбок,
И хочет оторваться от облавы,

Проскакивая сквозь плетень дырявый.
Порою, чтоб со следа сбить собак,

Выносится он к овцам на пригорок,

Венера и Адонис
943
Иль, в два скачка перемахнув овраг,

Меж кроличьих прошмыгивает норок,

Или в оленье стадо мчит с холма:

Опасность учит, страх дает ума.
Борзые мечутся в недоуменье,
Юлят, поскуливая от стыда,
Пока в густейшем запахов смешенье

Не обнаружат старого следа —
И вновь несется лай; и вторит эхо,

Как будто в небесах идет потеха.
Меж тем косой, ушами шевеля,

Прислушивается настороженно —
И вняв летящим вдаль через поля

Раскатистым и рьяным звукам гона,

Дрожит, как старец, хворью изнурен,

В ночи заслыша погребальный звон.
Прыжок — и вновь он мчится наугад,

Спасения ища от псов матерых,
Кусты колючие его язвят,
Любая тень пугает, каждый шорох.
Все гонят оказавшихся в беде,
Увы, им нет сочувствия нигде!
Так погоди, еще послушай малость;
Не вырывайся, милый, не пущу!
Прости, коль я немного заболталась,

Ведь я отговорить тебя хочу

От схватки с диким вепрем; и не диво,

Что в горести любовь красноречива.
О чем вела я речь?» — «Мне все равно;

Пусти!» — «О, снизойди к моей тревоге

И выслушай!» — «Оставь; уже темно:
Я упаду, не разобрав дороги».
Она в ответ: «Мой мальчик, не ворчи:

Желанье — лучший поводырь в ночи.
А если и споткнешься ты случайно,
Знай: то земля подвох изобрела,
Чтобы к тебе прильнуть хотя бы тайно;

Сама Диана, девственно светла,
Украсть лобзанье с губ твоих мечтает:

Сокровище и честных соблазняет.
Сказать ли, отчего вдруг Феб исчез

И смерклись небеса? — От возмущенья

Природой, что похитила с небес

Огонь богов для твоего рожденья,
О юноша, затмивший красотой

И блеск луны, и солнца свет златой!
Но Цинтия, увы, возревновала:
Она, Природы замысел поправ,
С непрочностью телесною смешала

Чистейшей, горной красоты состав;
И совершенство стало хрупким дымом,

Для всех скорбей и пагуб уязвимым.
Чахотка, лихорадка, и чума,
И всякая проклятая зараза,
Припадки, помрачение ума,
Нарывы, язвы, оспа и проказа —
Все это жизни противостоит

И гибель красоты в себе таит.
Малейшая из этих кар нещадных

В единый миг способна погубить

Улыбку, голос, блеск очей отрадных!
Все, что влекло влюбляться и любить,

Растает — и исчезнет незаметней,
Чем глыба льда в горячий полдень
летний.
Забудь же целомудрия уклад,
Безлюбие монашек и весталок,
Что землю обезлюдить норовят;

Лишающий себя потомства жалок.
Будь щедрым! Лампа догорит в ночи,

Но кинет миру светлые лучи.
Ужель в глухом и темном склепе тела

Грядущее ты хочешь погрести,
Сгубить детей, которых повелела

Тебе судьба на свет произвести?
Презрен презревший заповеди жизни —

Он веселится на своей же тризне.
Сам на себя он мятежом идет;
Он хуже, чем тиран и кровопийца,

Который сына смерти предает;
Он безнадежней, чем самоубийца.
Зарытый клад — бесплодный глины
пласт:
Ни прибыли, ни пользы он не даст».
«Оставь! Бесцельны эти сожаленья,—

Адонис отвечал.— И не толкуй

Без толку: ты гребешь против теченья.

Напрасно я потратил поцелуй.
Пусть ночь темна и льстива, точно
сводня,—

Клянусь, ты не собьешь меня сегодня!
Будь у тебя сто тысяч языков

И волшебство сирен сладкоголосых,
Что обольщают песней моряков

В чужих краях, на гибельных утесах,
Меня не околдует голос твой!
Моя решимость, верный часовой,
Стоящий на посту во всеоружье,
От лживых звуков ограждает слух.

944
Весь Шекспир
Твои слова останутся снаружи,
Пока внутри мой бестревожный дух,

Не слушая коварной песни дальней,

Спокойно спит в своей опочивальне.
Речам твоим невелика цена,
Ты зря меня прозвала бессердечным;
Нет, не любовь — распущенность гнусна,

Что нудит обниматься с первым
встречным.

Ты в этом видишь размноженья прок;

Какой, смешной для похоти предлог!
Любовью не зови разврат бесчинный;
С тех пор, как Похоть, в раже и в поту,

Укрывшись нагло под чужой личиной,

Порочит и пятнает красоту,
Как червь, грызущий листья
чистотела,—

С тех пор Любовь на небо отлетела.
Любовь, как правда, вечно молода,
А Похоть — лицемерье и притворство,

Любовь не пресыщает никогда,
А Похоть умирает от обжорства.
Любовь — рассвет, а Похоть —
мрак и тьма;

Они — враги, как лето и зима.
Я бы сказал еще, да проку мало:
Оратор юн, а проповедь стара;
Об очевидном спорить не пристало.

Прощай, я ухожу; давно пора.
Такого я наслушался, что чудо,
Как от стыда я не сгорел покуда».
Сказал — и, из прекрасных этих рук,

Удерживавших счастье что есть мочи,

Освободясь, через росистый луг

Умчался прочь в росистый сумрак ночи:

Так исчезает с неба метеор,
В недоуменье оставляя взор.
Венера вслед ему глядит с тоской:
Так смотрят с берега в морскую тьму,

Стремясь осиротевшею душой

К уехавшему другу своему;
А там уже и точки нет в тумане —
Лишь волны с ветром в бесконечной
брани.
Растерянно, как тот, кто уронил

В пучину моря перстень свой волшебный,

Как путник, чью лампаду загасил

В полночной чаще ураган враждебный,
Она осталась в безнадежной мгле,
И путь, и цель утратя на земле.
В отчаянье, не ведающем меры,
Она бьет в грудь себя — и долгий стон,

Наполня все окрестные пещеры,
Гудит, тысячекратно отражен.
«О, горе, горе мне!» — и эхо, вторя,
Ей возвращает восклицанья горя.
И в песне изливается печаль;
Она поет о том, что счастье трудно,
О том, что юным ничего не жаль

И что любовь мудра и безрассудна...
И вновь рождает скорбь наплыв
скорбей,
И целый хор отзвучий вторит ей.
От этой песни заунывно-длинной

Долготерпенью ночи вышел срок;
Что слушатель наскучен их кручиной,

Влюбленным слишком часто невдомек.

Едва они доходят до финала,
Оглянутся — а публика сбежала.
Кто в этот час остался рядом с ней?
Одно лишь эхо — вроде прихлебая,
Что угождает госпоже своей,
Во всем капризам дамы потакая;
Он верный отзвук слов ее любых —
И чихом подтверждает каждый чих!
А в это время, радостною песней

Наполня голубеющий эфир,
Взмывает жаворонок в поднебесье

И звонкой трелью пробуждает мир.

Верхушки кедров и предгорий склоны

Под ним сияют, солнцем позлащены.
Венера шлет свой утренний привет

Светилу: «О владыка мирозданья!
Лучи созвездий ярких и планет —
Лишь слабый отблеск твоего сиянья;
Но есть рожденный матерью земной,

Что блеском превосходит образ твой».
Сказала так — и поспешила к чаще,

Тревожась, не послышится ли вдруг

Издалека — охоты лай летящий

И хриплого рожка призывный звук;
И в самом деле, слышит звуки гона

И мчится им навстречу окрыленно.
Кусты хотят ее остановить,
Хватая платье цепкими сучками;
Но нет, не удержать богини прыть!
Так лань, томясь набухшими сосками,

Венера и Адонис
945
Стремится, вырываясь из тенет,
Туда, где в роще олененок ждет.
Она спешит, надежде слабо веря,

Предчувствиями грозными полна,
И слышит: гончие настигли зверя —
И содрогается, поражена,
Как будто встретя на пути гадюку,

Смятенье своры угадав по звуку.
Не жертва робкая, а сильный враг

Пред ними — вепрь, или медведь
страшенный,

Иль гордый лев: недаром лай собак

Так злобен и труслив одновременно;
Они друг другу уступают честь,
Кому на зверя первому насесть.
Тот лай зловещий судорогой боли

Пронзил ее и до нутра проник;
Страх, в сердце утвердившись вместо воли,

Все члены поразил бессильем вмиг:
Так войско, видя гибель полководца,

Бросается вразброд или сдается.
Напрасно, обомлев и трепеща,
Она унять старается тревогу

Или, на сердце робкое ропща,
Рассудок призывает на подмогу,
Твердя, что это — бред, мираж, обман!

Но тут из чащи выскочил кабан,
С клыков роняя розовую пену,—
Пронесся мимо — и пропал в кустах,

Рождая страху старому на смену

В душе Венеры новый, худший страх;

Отчаянье, надежда, гнев и жалость —

Все в голове у ней перемешалось.
Куда бежать — вперед или назад?
Она, спеша, бесцельно суетится:
То бросится сквозь дебри наугад,
То вдруг застынет или воротится —
Как пьяный, мечущийся наобум,
Когда горячка замутняет ум.
Навстречу ей, зализывая рану

И жалобно скуля, кобель хромой

На трех ногах бежит через поляну.
Она с вопросом: «Где хозяин твой?»
И горемыка, истомленный боем,
Ей отвечает заунывным воем.
А вслед за ним другие голоса,

Объединяясь в трауре собачьем,
Согласно оглашают небеса
Своим протяжным похоронным плачем;
Струится из обвислых губ тоска,

Кровоточат помятые бока.
Есть множество примет, что поневоле

Страшат сердца и нищих, и владык;
Так мудрено ли, что она от боли

Едва не задохнулась в этот миг,
Поверя злому предзнаменованью,
И смерть осыпала нещадной бранью:
«Костлявый призрак, ненавистный всем,

Тля, гложущая мир, слепая сила,
Тиранка лютая,— скажи, зачем

Ты с жизнью и любовью разлучила

Того, кто в юной красоте своей

Был ярче розы, ландыша нежней?
О, если бы могла ты убедиться,
Как светел он, как молод и хорош!
Но нет! Пусты, как ночь, твои глазницы,

Ты, метя в старость, наудачу бьешь —
И часто, попадая мимо цели,
Младенца поражаешь в колыбели.
Проклятая! Кому грозила ты,
Готовясь выстрелить напропалую?
Рок повелел тебе щадить цветы,
Сбирая в мире жатву роковую.
Для стрел златых Амура он созрел,

Увы,— а не для Смерти черных стрел.
Ужели слезы всех напитков слаще?
Иль вздохи для тебя отрадны так?
Зачем ты этот взор, как день, блестящий,

В кромешный, вечный погрузила мрак?

Природы наилучшее творенье

Сгубила ты — и нет тебе прощенья!»
Она, умолкнув, силится сдержать

Сребристые ручьи, что вниз по щекам

На грудь ее, уставшую страдать,

Свергаются сверкающим потоком;
Но горьких струй неудержим разбег:
Он отворяет снова шлюзы рек.
Глаза и слезы — можно ль ближе слиться?

Они друг друга зрят, как в зеркалах,
И не понять, что за печаль творится:
Слеза в глазах или глаза в слезах?
То дождь — то ветер веет на ланитах:

Их вздохи сушат, горе вновь кропит их.
В ее беде сошлось так много бед,
Что трудно даже выбрать между ними;
И мнит любая, что ей равных нет,
И верховодить хочет над другими.

946
Весь Шекспир
Но нет одной беды — есть тьма невзгод,

Затмившая ненастьем небосвод.
Как вдруг сквозь шелест листьев
в отдаленье

Охотничий послышался ей клик;
Все страхи, все ужасные виденья

В ее душе рассеялися вмиг:
Она почти уверена, что слышит

Адониса — и вновь надеждой дышит.
Иссяк неудержимых слез ручей;
Как перлы в хрустале, насквозь мерцая,

Они застыли в глубине очей.
Лишь изредка беглянка дорогая

Скатится по щеке на луг сырой

И с пьяною смешается землей.
О страсть упрямая, как ты нелепа!
Без удержу ликуя и скорбя,
И отвергаешь ты, и веришь слепо,
Лишь крайности любезны для тебя.
То зеленью надежды ты увита,
То черной безнадежностью убита.
Она спешит скорее распустить

Ткань траурную, что сама соткала:
Адонис жив; не должно Смерть винить,
Но честь ей и хвалу воздать пристало.
«О госпожа! — она взывает к ней.—

Тень грозная, царица всех царей,
Не гневайся на выходку шальную!
Без памяти от страха я была,
Когда передо мной сквозь дебрь лесную

Промчался злобный вепрь. Такая мгла

Отчаянья рассудок мой затмила,
Что я тебя, безумная, бранила.
Моя ли в том вина, что мой язык,

Вспылив, не удержался от хулений?
Не я — кабан твой гнусный клеветник,
Он — подстрекатель ярых обвинений.

Зверь дикий виноват, ему и мсти;
А безрассудству женскому прости».
Так, дабы вновь надежды не лишиться,

Она резоны ищет на ходу,
Стремясь вернее к Смерти подольститься

И отвести от милого беду,—
И воздает хвалу ее трофеям,
Победам, подвигам и мавзолеям.
Она стыдит себя: «Могло ли быть,
Чтоб умер он? Как я могла, блажная,

Скорбеть о том, кто жив и должен жить,

Пока не сгинет красота земная:
Ведь если он умрет, умрет любовь

И черный хаос воцарится вновь.
Уймись, о сердце глупое, не прыгай!
Ты так всего пугаешься, дрожа,
Как над сокровищем своим сквалыга

Трясется, опасаясь грабежа...»
Едва лишь вымолвила это слово,
Как из лесу рожок раздался снова.
Быстрей, чем сокол на приманку мчит,

Она на звук призывный полетела;
И вдруг — о, небо, что за жуткий вид! —

Зрит юноши растерзанное тело.

Померкли очи, скорбь свою кляня:
Так меркнут очи перед блеском дня.
Как робкая пугается улитка,
Едва ее случайно кто толкнет,
И рожки в норку втягивает прытко,
И глубже прячется в свой круглый грот;

Сему подобно взор ее затмился

И в глубь орбит в испуге обратился.
Рассудок, внявши донесенью глаз,
Велит им не высовываться боле,
Чтоб паники не поднимать тотчас

И не тревожить сердца на престоле:
Но властелин уже осведомлен:

Протяжно, гулко воздыхает он.
И подданных монарха дрожь объемлет:

Так ветер стонет из земных пустот —
И, выхода ища, пласты колеблет

И основания земли трясет.
Почуя общий трепет и тревогу,
Глаза ее раскрылись понемногу —
И видят то, что видеть суждено:

Глубокой раны страшный след багряный;

Все тело юноши окроплено

Пурпурными слезами этой раны;
Цветы и травы — все в крови вокруг,

Кровоточит от состраданья луг.
Венере внятны эти знаки скорби;

Смертельной судорогой сведена,
Повеся голову и плечи сгорбя,
От горя задыхается она.
О, как ее глаза могли дотоле

Рыдать, не зная настоящей боли!
Она глядит так пристально, в упор,
На рану, что в глазах ее туманных

Двоится вид: она корит свой взор,
Стеня и сетуя о новых ранах.

Венера и Адонис
947
Мрачится ум, кружится голова;
Пред нею — не одно лицо, а два.
«О, горе, два Адониса убитых!
Будь у меня лишь тысяча сердец,
Не вынести им двух печалей слитых;
Тут надобно не сердце, а свинец.
Но и свинец расплавится, конечно,
В огне гудящем скорби безутешной!
О мир несчастный, как ты оскудел!
Не возместить в потомстве человечьем

Сокровища, которым ты владел;
Увы, тебе похвастать больше нечем;

Навек умолкли музыки уста,
И умерла на свете красота!
К чему отныне шляпки и вуали

Жеманницам? — им нечего терять;
На них и солнце поглядит едва ли,
И ветер вряд ли станет задевать.
А как старались эти два буяна,

Адониса тревожа непрестанно!
Бывало, сдвинет шляпу он вперед,
Чтоб солнце щек не мучило нещадно,—

А ветер-вертопрах ее сорвет;
Адонис в слезы — так ему досадно!
И солнце с ветром, прекратив разбой,

Спешат их осушить наперебой.
Свирепый лев из-за речной излуки

Шел подивиться на его красу;
Когда ж он песню запевал от скуки,
Тигр укрощенный замирал в лесу,
Волк забывал про голод свой, и козы

Паслись подолгу, не боясь угрозы.
Едва он было поглядится в пруд,
Златые рыбки подплывут и лягут

Вкруг отраженья; птицы тут как тут —

Поют ему, подносят в клювах ягод,

Малиной, вишней усладить хотят

Того, чей облик услаждает взгляд.
Но этот мерзкий боров, полный злости,

Сей гробокоп, уткнувшись в землю лбом,

Не разглядел наряд роскошный гостя

И оказал ему дурной прием.
Когда бы он сей дивный лик приметил,

Он поцелуем бы пришельца встретил.
Да, так и есть! — догадка мне не лжет:

Охотником прекрасным атакуем,
Зверь восхищенный кинулся вперед

Смирить его суровость поцелуем,
В колени тычась, ласки он просил —
И ненароком клык в него вонзил.
Будь я клыкаста, словно боров дикий,
Я бы сама убить его могла

Лобзаньем страстным... О Зевес великий!

Адонис мертв; и землю кроет мгла».

Сказала так — и падает, рыдая,
К возлюбленному руки простирая.
Она, лаская, гладит бледный лоб,
В уста его безжизненные дышит

И речи шепчет нежные взахлеб

Ушам, которые ее не слышат,
Заглядывает в очи — но, увы! —
В них светочи погасшие мертвы.
Два озера прекрасных, два зерцала,
В которых отражалось божество

И красота небесная мерцала,—
Не отражают больше ничего.
«Мой милый, что за страшный сон
мне снится!
Как странно: ты погиб, а время длится.
Проклятье же любви! Пускай вовек

Сопутниками будут ей печали,
Пусть отравляет сердце горечь нег,

Казавшихся столь сладкими вначале,

Пусть никогда не будет ей легко,
То низко метящей, то высоко!
Пускай ее преследуют жестоко

Обман, притворство, страх и ложный
стыд,
Пускай, как хрупкий цвет, в мгновенье ока

Она, не распустившись, облетит;
Пусть разуму она несет увечье,
А глупости — напор и красноречье.
Пусть увлекает в драку сгоряча,
Толкает старца в суматоху танца,

Ощипывает ловко богача,
Задаривает щедро оборванца,
Безумствует наотмашь и навзрыд:

Юнцов дряхлит, а дряхлых молодит.
Пускай она пребудет безоглядна,

Доверчива на шепот клеветы,
Под маской милосердья беспощадна,

Коварна под личиной прямоты,
Пусть в прятки с ищущим она играет,

Страшит героя, труса подбодряет.
Пускай она несет раздор сердцам,
Лад меж отцом и сыном рушит в доме,

Пускай творит юнцам и мудрецам

То, что творит огонь сухой соломе.

948
Весь Шекспир
За то, что мой любимый смертью взят,

Да всем влюбленным эти беды мстят!»
И вдруг — о, чудо! — юноша убитый

Пред ней исчез, истаял, как дымок,
А там, где он лежал в крови пролитой,

Пурпурный из земли возрос цветок:

Пурпурный в бледно-розовых потеках —

Как кровь, лежащая на бледных щёках.
Она склоняется над ним — вдохнуть

Адониса ожившее дыханье,
И со словами: «Ляг ко мне на грудь!» —

Ломает стебелек у основанья.
И капля сока у цветка внизу

Является, похожа на слезу.
«Цветок стыдливый! Как же ты, по чести,

На своего родителя похож!
Чуть что — опять глаза на мокром месте;

Ты, как и он, сам для себя цветешь —
И вянешь, о цветочек мой несчастный!

Увянь же на груди моей прекрасной!
Здесь было ложе твоего отца,
И ты ему наследуешь законно;
Так пусть тебя качает без конца

Рыданьями волнуемое лоно;
Вовеки в сладком забытьи живи,

Лелеемый лобзаньями любви!»
Сказавши так, восходит в колесницу,
И стайка среброкрылых голубей,
Взлетев, несет Пафосскую царицу

Над бездной белопенною зыбей

К родным скалам, на брег
первоначальный, —

Чтоб затвориться ей в глуши
печальной.

Лукреция
Перевод Ф. Зелинского

Лукреция и Тарквиний.
С картины Л. Джордано (1632- 1 705)
^ Лукреция. С картины Содомы (1477-1549)



Вид на Рим со стороны Тибра. Гравюра Сарджента
Его милости Генри Ризли.

графу Саутгемптону, барону Тичфилду
Моя любовь к Вашей Милости беспредельна, и этот

отрывок без начала выражает только часть ее. Только до¬

казательства Вашего лестного расположения ко мне, а не

достоинство моих неумелых стихов дают мне уверенность

в том, что Вы примете мое посвящение. То, что я совершил,

принадлежит Вам, что я должен еще совершить, тоже Ваше.

Вы собственник всего, что я имею, так как я всецело предан

Вам. Если бы достоинства мои были более велики, и вы¬

ражения моей преданности были бы лучшими. Но во всяком

случае, каково бы ни было мое творение, оно приносится

как дань Вашей Милости, которой я желаю долгой жизни,

еще более удлиненной всевозможным счастьем.
Вашей Милости покорный слуга,
Вильям Шекспир
От боевой Ардеи осажденной,

Крылами льстивой похоти носим,
От войск своих Тарквиний мчится в Рим.

В Коллатиум свой пламень затаенный

Несет он, сладострастный, чтобы им

Обвеять грудь подруги Коллантина:

Лукреция прекрасна и невинна.
«Невинна». Этим Коллантин разжег

Нечаянно в нем знойные желанья,

Хваля ее румянец, нежность щек,
На небе грез царивших, средь сиянья

Красавиц звезд, чье чистое мерцанье

Внушало, озаряя ночи тьму,

Благоговенье светлое ему.

952
Весь Шекспир
Тарквинию в шатре его походном

Открыл свой клад минувшей ночью он:

Сокровищем он свыше награжден.
Он хвастался, что образ благородный

Его подруги в памяти народной

Возвысить мог бы славу королей.
Он только смертный и владеет ей.
О, как недолго счастье нас ласкает!

Приходит вмиг и также вмиг уйдет,
Как та роса, что, серебрясь, блистает,

Лишь только солнце на небо взойдет.
Оно уж глохнет раньше, чем цветет.
И красота и честь в мгновенной власти

Бессильны против горя и напасти.
Краса сама собою благодатна.
Глаза людей не замкнуты ничем.
Зачем хвалить, что и без слов понятно

И редкостно? О Коллатин, зачем

Ты хвастался подругою, меж тем

Похвальней скрыть ревниво достоянье

От воровского взгляда и желанья!
Быть может, хвастовство такою властью

Царю внушило дерзостный порыв.

Нередко слух питает сердце страстью.
Так, о своем богатстве объявив

И зависть вдруг к сокровищу внушив,
Тем уязвил он гордость властелина:
Перл для царей и вдруг — у Коллатина!
А если и не то и не другое,—
Так мысль его поспешность разожгла.

Все — честь, дела и сан и все святое

Он позабыл и мчится как стрела,
Залит огонь, сжигающий дотла.
О лживый пыл, раскаяньем клейменный!

Твой ключ забьет и сохнет, утомленный.
В Коллатиум явился царь коварный.

Он встречен там достойнейшей из жен.
В ее лице румянец светозарный

Прекрасной добродетелью пленен:
Лишь добродетель засияет — он

Еще нежней; а красота засветит —
И добродетель бледностью ответит.
Но красота в блистательном сраженье

От голубей Венеры помощь ждет,
И добродетель у нее берет

Ее румянец: в пылком восхищенье

Век золотой ей сделал подношенье;
И для ланит румянец — алый щит:
Он от стыда их бледность защитит.
Весь этот спор двух королев державных:

Красы и добродетели — возник

С начала мира; в их лучах тщеславных

Лукреции сияет дивный лик.
Но честолюбье побуждает равных

К сражению, и мощь их так сильна,
Что каждая порой оттеснена.
И битву роз безмолвную и лилий

Тарквиний видел: вероломный взор

Включил и он в их спор и без усилий

Сдается в плен. Увы, его позор

Не торжество для гордых, а укор.
Пусть лучше враг трусливый убегает:
Над ним победа их не привлекает.
Теперь Тарквиний видит, что язык

Ее супруга — скряга настоящий:
Он похвалой унизил дивный лик,
Все похвалы красой превосходящий.

Лукрецию увидев, он постиг,
Что свой восторг не выразить словами,
И расточил хвалы свои — глазами.
Но демона пленившая святая

Не прозревала вероломных ков:
Кто чист, тот тьмы не видит, сам сияя;

Так птицы, не видавшие силков,
Ловушек не боятся. Но таков

Обычай: гостя, скрывшего под маской

Злой умысел, она встречает лаской.
Царь скрыл его своим высоким саном:

Презренный грех под царственным плащом.

Казалось, он был чужд позорным планам;

Но глаз восторг тревожным огоньком

Их выдавал. Все охватил кругом,
В богатстве бедный, низкий в изобилье,

Томился он желанием в бессилье.
Но ей темны очей его намеки.
Их смысл она постигнуть не могла;

Хрустальных книг таинственные строки

Она душой невинной не прочла.

Крючки, приманки... Нет, не поняла

Тех глаз. Она его не осуждала:
Как будто солнце перед ним сияло.
О Коллатине вся его беседа.
Ее супруг в Италии гремит;
Его венчает лаврами победа,
Ему война бессмертие дарит.
Лукреция восторженно молчит

И только руки к небу воздымает;
Богов за все удачи прославляет.

Лукреция
953
В своих словах от избранной им цели

Далек Тарквиний, просит извинить

За посещенье. Тучи не посмели

Пророчеством ей сердце омрачить.

Приходит ночь, чтоб страхом все затмить

И наложить на мир свои печати,
Скрывая день в угрюмом каземате.
И вот уж ждет Тарквиния постель,
Он утомлен: за полночь длился ужин.
Но перед ним — негаснущая цель.
В нем кровь кипит, хоть телу отдых нужен.

Свинцовый сон идет к тому, с кем дружен.

Все отдохнуть стремятся от трудов,
Все, кроме душ мятежных и воров.
Один из них, Тарквиний, возлежал,

Обдумывая замысел опасный.
Его свершить решил он, хоть дрожал

За дерзкий план, безумный и ужасный.
Но страх порой толчок к успеху властный,

И, если смерть грозит за дивный клад,

Пусть смерть идет, но нет пути назад.
Кто к многому стремится, поневоле

Свое, чужое ставит наугад,
И чем надежда алчнее и боле,
Тем меньше жизнь дает ему наград.
И выиграв, не станет он богат:
Уходит все на выплату по счетам,

Богач-бедняк становится банкротом.
Задача всех — в преклонные лета

Обставить жизнь богатством и покоем:

Из-за того борьба и суета.
На этом мы все наше счастье строим:
Так яму мы себе же сами роем.
Честь — для богатств, и, все для них губя,

Со всем мы губим вместе и себя.
Рискуя только ради ожиданья,
Собой мы сами быть перестаем.
О, слабость! О, бесстыдные желанья!

Имея, все желать. Так отдаем

Мы все, что есть, в безумии своем;

Стремяся увеличить, уменьшаем,
И нечто вдруг в ничто мы обращаем.
Тарквиний упоенный, бесшабашный,

Ступил на этот путь. Для страсти — честь.

Он для себя — себя предатель страшный.

Он для любви готов себя известь.
Где ж справедливость жалкому обресть!

Он отдается сам пред целым светом

Злословию и гибельным наветам.
Ночь мертвая подкралась, и смежил

Тяжелый сон все очи. Тучи кроют

Сиянье звезд. Ни звука. Беспокоят

Лишь крики сов призывами с могил,
Да волки торжествующие воют.

Невинность спит. Но в этот мертвый час

Злодейство, похоть не смыкают глаз.
И сладострастный царь встает с постели.

Наброшен плащ. И страх и похоть в нем

В борении; одно толкает к цели,
Грозит другое гибелью кругом.
Но честный страх стал похоти рабом

И уступает страсти гнусным чарам,

Сражен желанья гибельным ударом.
Царь о кремень мечом ударил: рой

Горячих искр исторг холодный камень.
От них зажег он факел восковой;
Для похотливых глаз его звездой

Горит его колеблющийся пламень,
И мыслит царь: «Из камня добыл меч

Огонь,— так я хочу ее зажечь».
Опасность он рисует, весь бледнея,

Обдумывает мерзостный свой план,

Пугаясь сам и сам его лелея.
Он все напасти видит сквозь туман:
Меч страсти, вот теперь его тиран;
Он обнажен; и царь с тревогой явной

Оценивает замысел бесславный:
«О благородный факел, не мрачи

Сиянья той, чей дивный лик светлее,
И погаси печальные лучи.
Умри, о мысль, пятнать ее не смея.
В честь божества на алтаре скорее

Зажги огонь, и белых роз любви

Безумными желаньями не рви.
О, рыцарство! О, честный герб! Позор!

Могилам предков злое порицанье.
Всех мерзких бед безбожное слиянье!

Рабом мечты стал воин. О, укор

Для мужества! Над честью приговор!
Мое паденье низко и бесстыдно

И на лице, как маска, будет видно.
Умру, но стыд переживет меня,
В моем гербе бельмом он будет грязным,

И, выходку позорную казня,
Герольд ответит словом безобразным,

Как я любил. И, прах отца кляня,
Меня мое потомство устыдится

И заклеймить меня не побоится.

954
Весь Шекспир
Что я найду, осуществив желанья? —

Мечту, вздох, пену радости пустой.
За побрякушку вечность в воздаянье,
За миг дни зла; для ягоды одной

Кто сгубит виноградник золотой?
И есть ли нищий, за прикосновенье

К венцу царя готовый на мученье?
О, если бы мой план хоть в сновиденье

Увидел Коллатин! — За мною вслед,

Воспрянув, он рванулся б в исступленье,

Чтобы прервать поток грозящих бед:

Глумление над браком, злой навет,

Пятно для юных, мудрому забота,

Невинности погибель без оплота.
Когда меня за гнусность, злобы полный,

Ты обвинишь, я упаду во прах,
Ослепну я и задрожу, безмолвный,
И обольется кровью сердце. Страх

Сильней вины. Не может впопыхах

Он ни бежать, ни защищаться ложью

И смерть зовет с мучительною дрожью.
Убей он сына моего, изменой

Вонзи кинжал свой в царственную грудь,

Не будь родным мне, другом мне
не будь,—

Я мог бы свой поступок дерзновенный

Хоть защитить иль совесть обмануть

И объяснить все жаждою отмщенья.
Но за позор я не найду прощенья.
О, если все об этом преступленье

Узнают!.. Ненавистно... Не должно

В любви быть ненависти. В униженье

Я буду умолять ее. Одно

Страшней всего — отказ. Но все равно.

Сильней рассудка воля. Кто смирится

Пред старостью, тот пугала боится».
Меж совестью и волею горящей

Безумец в колебанье устает,
От добрых мыслей он бежит дрожащий,
И подстрекает злобная вперед.
И наконец, уж близится исход.
Все светлое исчезло с беспокойством,
Все низменное кажется геройством.
Он говорит: «Она коснулась ныне

Моей руки, смотрела мне в глаза,
Когда я говорил о Коллатине,
Страх за него сменяла в ней слеза,
В лицо бросалась краска, как гроза.
То розой на снегу она алела,
То будто снег, лишенный роз, бледнела.
Ее рука в моей руке дрожала,
И благородный страх то волновал,
То грустью ей вонзался в грудь, как жало,

Но я ее сомненья разогнал,
И нежный крик так дивно прозвучал,
Что будь Нарцисс цветущий недалеко,
Он бросился б, влюбленный, в глубь потока.
Зачем же здесь увертки, оправданья?

Немеют все при звуках красоты,

Ничтожества страдают за желанья;
Цветок любви не любит темноты.

Любовь! Меня ведешь, как кормчий, ты.

Кого зовет на подвиг это знамя,—
Будь даже трус, в нем вспыхнет смело
пламя.
Прочь глупый страх! Долой все
рассужденья!

Почтенье, разум, ждите седины.
Где глаз мой, там и сердце без боренья.

Печаль и поза мудрости нужны.
Их гонят прочь лучи моей весны.
Желанье — вождь; красавица — награда,
И для нее погибнуть сердце радо».
Как заглушают плевелы пшеницу,
Страх похотью тлетворной заглушен.
С сомненьем, с жаром похоти блудницы

Уж крадется, прислушиваясь, он,
Как слугами коварными, смущен

То тем, то этим шатким убежденьем.
То — перед миром, то пред нападеньем.
Небесный образ мысль его ласкает,
Но Коллатин с ним крепко обручен.

Взгляд на нее все мысли омрачает,
А тот, что на супруга обращен,
Велит бежать, бежать отсюда вон,
Волнует сердце доблестным призывом;
Но, лживое, осталось сердце лживым.
И низменные силы, подстрекнуты

Отважным видом своего вождя,
Вступают в страсть, как в час — его
минуты,
И гордость их растет, за ним следя;
И платит дань с избытками, ведя

Его вперед, к Лукреции, к постели.
Так римский вождь спешит к заветной
цели.
Замки меж спальней и его стремленьем

Разрушены. Уж больше нет преград.
Но двери, отворяяся, скрипят,
Пророча зло, предупредить хотят

О нем, пища, ночные звери — ласки.
Он все идет и гонит страх огласки.

Лукреция
955
Дверь неохотно силе уступает.
Сквозь скважины и щели погасить

Стремится факел ветер, и бросает

Свой едкий дым в лицо, и заградить

Желает путь,— и зло остановить.
Но сердца жар раздут желаньем бурным,

И факел весь горит огнем пурпурным.
Он видит озаряемую светом

Лукреции перчатку на полу.
Схватив ее с циновки, об иглу

Он палец уколол и видит в этом

Живой намек — не поддаваться злу;
Он говорит ему: «Пойми меня ты,—

Лукреции уборы даже святы».
Увы, его препятствия не властны

Остановить: их смысл легко найти:
Дверь, ветер,— все, что было на пути,
Что задержать старалося напрасно,—

Случайности. Порой часам идти

Подобные препятствия мешают,
Пока минуты долг не отсчитают.
«Так,— мыслит он,— все эти
проволочки —

Морозы с наступлением весны;
Они порой задерживают почки,
Но после них так песни птиц звучны!

Сокровища с трудом сопряжены:

Моряк-купец приходит в край желанный

Чрез скалы, рифы, бездны, ураганы».
Вот он подходит к двери, что скрывает

Лазурь небес заветных грез его.
Лишь слабая щеколда отделяет

От наслажденья, счастья и всего,
В чем видит он желаний торжество.
Он так ослаб, что к небесам взывает,
Как будто небо злому потакает.
Но средь мольбы бесплодной к силе
вечной,
Чтобы она затее помогла

Осуществить порыв мечты сердечной,
Его трясет от дрожи: «Я для зла

Сюда пришел,— он шепчет,— за дела

Подобные, за тяжкий грех растленья

Ждет казнь небес, не дар благословенья.
Да будут мне любовь с судьбой богами!

Решимость укрепляет волю мне.
Мысль только сон, пока живет мечтами.

Есть отпущенье тягостной вине.
Любовь растопит страсть в своем огне.

Небесный глаз сокрылся. Тьма ночная

Прикроет стыд за наслажденьем рая».
Так он сказал. И вот рукой порочной

Щеколду отпер; дверь раскрыл ногой.
Голубка спит перед совой полночной.

Изменник не открыт. Перед змеей

Сторонятся, заметив издалека.
Но жало зла во сне не видит око.
Вот подло он проник в покой, обходит

Красавицы постель; и жадный глаз

Вращается, и сердце властно водит.

Покорное, когда ударит час,
Руке отдаст настойчивый приказ,
И облако, скрывавшее ревниво

Луну, рука отбросит торопливо.
Нас огненное солнце ослепляет,
В глаза ударив прямо из-за туч;

Тарквиний, полог распахнув, мигает

И щурится. Быть может, так могуч

Свет красоты, иль стыд слепит, как луч,

Но он закрыл глаза свои мгновенно,
Как бы увидев солнце дерзновенно.
О, если б им и умереть в затменье!

Злодейство не шагнуло б чрез порог,
И Коллатин с Лукрецией бы мог

Вкушать на ложе чистом наслажденье.

Увы, глаза открылись, и порок

Украдет у Лукреции, коварный,
Восторг души святой и лучезарной.
Она щекою на руку склонилась;
Так поцелуй подушки утаен;
Та надвое печально разделилась,
Чтоб своего достигнуть с двух сторон.

Меж двух холмов головки сладок сон.
Она лежит невинным изваяньем,
А гнусный взор скользит по ней
с желаньем.
Рука другая свесилась с постели:
На зелени покрова белизна,—
Как маргаритка в зелени, в апреле;
В испарине как в жемчугах она.
Как златоцветы, очи в неге сна

Скрываются до утра в их темнице,
Чтоб день красой обвеять сквозь ресницы.
О, скромность дивная! О, шаловливость!

Как золото, колышет волоса

Дыхание. На поле смерти — живость,

Вторженье смерти в жизни чудеса.
И жизнь и смерть во сне ее краса.
Как будто между ними не боренье,
Но в жизни — смерть, а в смерти —
вдохновенье.

956
Весь Шекспир
Два мира — грудь невинна и упруга:

Шары слоновой кости с голубым.
Знакомо им лишь иго их супруга;
Они ему принадлежат, он им.
Тарквиний вновь тщеславием палим:
Как узурпатор гнусный, неуклонно

Владельца их он хочет свергнуть с трона.
Все, что он видит,— ощущает знойно.

Все, что подметит,— алчет, опьянен.
Все жадный взор волнует беспокойно;
В изнеможенье страсти, изумлен,
С несказанным восторгом видит он

Кораллы губ, и жилки голубые,
И кожи блеск, и формы неземные.
Как жертвою играет лев рычащий,

Победой острый голод утолив,
Стоит Тарквиний над душою спящей,

Страсть созерцаньем пламенным смирив,

Он подавить не волен свой порыв.
Ты, глаз, смирить безумье страсти в силах,

Но кровь за то огнем струится в жилах.
Рабы всегда в сраженье мародеры,

Сторонники злодейств и мятежа.
В крови, смеясь, они купают взоры,
Ни матери, ни дети их, дрожа,
Не остановят плачем грабежа.
Так сердце бьет тревогу и к атаке

Готовится при первом быстром знаке.
Мужайся, сердце, под горящим глазом!

Глаз видит руку, и его рука

Гордясь такою честью и приказом,
Нагой груди касается слегка.
Владенья сердца... круглый холм... Пока

Рука на нем,— из жилок кровь сбежала,
И в башенках бледно и тихо стало.
Вся кровь теперь в убежище священном,

Где мирно спит царица, и, вопя,
Доносят ей о действии презренном

С стенанием, волнуясь и хрипя.
Она глаза открыла, но, слепя,
Огонь в глаза ударил нестерпимо,
Дохнув в нее волною едкой дыма.
В глухую полночь робкое созданье

Ужасной грезой вдруг пробуждено.
Пред ней виденье страшное, оно

Все члены ей приводит в содроганье.
О, ужас! Но ужаснее одно:
Видение, что ей со сна явилось,
В действительность пред взором
обратилось.
Охваченная ужасом, в мгновенье

Она, как птичка, насмерть пронзена,
Не смеет глаз поднять на привиденье.
Но призраками комната полна:

Смятенный мозг их создает без сна

И, видя, что глаза боятся света,
Их ужасами мучает за это.
Его рука на груди обнаженной:
Для стен слоновой кости — злой тиран.

Под нею сердце, только осажденный

Безумно бьется до смертельных ран.
Рука сильна. О, яростный тиран!
Войти он глубже хочет... глух к пощаде...

Хотя бы брешь пришлось пробить
в ограде.
Его герольд язык трубит призывно.

«Переговор!» Она полумертва,
Над простыней свой подбородок дивный

Приподняла и, вся дрожа, едва

Произнесла отрывисто слова:
Зачем он здесь? Как смел он в час
полночный

Явиться к ней с надеждою порочной?
«Румянец твой так нежен,— ей открыто

Он говорит,— что лилии бледны

От зависти и розы смущены.
Он оправданье страсти и защита,
Он знамя мне для пламенной войны.
О крепость с неприступными стенами,
Ты предана твоими же глазами!
Я все сказал. Зачем роптать упорно!

Тебе краса служила западней.
Моей любви должна ты быть покорна.

Она тебя для радости земной

Мне отдала. Я грежу ей одной.
Уж совесть пыл желания гасила,—
Твоя краса все снова оживила.
Предвижу я все беды покушенья:
С шипами роза пышная цветет.
Повсюду жало охраняет мед.
Все доводы дало мне размышленье,
Но воля им не внемлет и влечет.
У воли есть для красоты лишь зренье.

Закон и долг ничто для вожделенья.
Я в глубине души моей измерил

Всю бездну зла, позора и стыда.
Но где страстей бушующих узда?
Бессилен тот, кто страсти сердце вверил.

Возмездье мне — презренье и вражда.
Но как мое стремленье ни позорно,
Я выполнить решил его упорно».

Лукреция
957
Сказал, и римский меч взвился высоко,

Как над совою сокол, и покрыл

Холодной тенью жертву, и грозил

Вонзить в нее согнутый клюв — жестоко,

Когда она поднимется. Без сил

Внимала птичка клекоту злодея,
Под злым мечом от ужаса бледнея.
«Лукреция! Ты дашь мне наслажденье.

Откажешь — силу я употреблю.
Я, взяв тебя, убью и умерщвлю

Бесславного раба и ради мщенья

К тебе в объятья мертвые свалю,
Чтоб уничтожить с жизнью знамя чести,
И поклянусь, что вас застал я вместе.
Твой муж тогда, все переживши, станет

Пятном для глаз, мишенью для острот.

Твоих родных позор твой в сердце ранит,

Без имени потомство возрастет,

Презренное, твой образ проклянет,
И мнимый грех толпе мальчишек звонкой

Надолго станет злою побасенкой.
Но уступи — ия твой друг всегдашний.

Безвестный грех, как мысль без дела,
сон;
Благая цель оправдывает шашни.
Нередко яд, умеренно включен

В простую смесь, в которой тает он,
Не только убивает зло отравы,
Но создает лекарства и приправы.
Для мужа, для детей склонись
к моленьям.

Для них позор страшнее, чем чума.
Его пятно не смоешь искупленьем,

Наследство злей, ужаснее клейма,
Которое рабам дает тюрьма,
Противней, чем уродство от рожденья:

Природа там, а здесь — грехопаденье».
Тут он с смертельным взором василиска

Смолкает, выпрямляется и ждет.
Она, как лань, захваченная низко

В пустыне, где защиты не найдет,
Где хищный зверь и рыщет и ревет,
Его напрасно молит: зверь бездушен,
Не долгу, а желанью он послушен.
Когда грозят седые тучи миру,
Вершины гор скрывая в темноте,—
Из недр земли, подобные зефиру,
Восходят вздохи к горной высоте

И гонят тучи в синей пустоте:
Так дивный голос усмирил злодея:
Плутон внимает музыке Орфея.
С бессильной мышкой ночью кот играет.

Та мучится, пол лапою скользя,
Но скорбь ее в нем ярость разжигает.

Насытить бездну вздохами нельзя.
Закрыта к сердцу светлая стезя.
Дождь продолбить порою может
камень,—
От слез сильнее сладострастный пламень.
Ее глаза устремлены с мольбою

В морщины бессердечные. То вдруг

В святую речь вольется вздох с слезою,—

Они еще милее... То испуг

Ей голос обрывает, и вокруг

Она глядит и начинает снова,
Чтоб произнесть желаемое слово.
И заклинает Зевсом всемогущим,

Любовью к мужу, рыцарством, слезой,

Законом, правдой, светом вездесущим

И дружбою, и небом, и землей,—
Пусть он вернется в временный покой

И покорится чести неподкупной,
А не веленью похоти преступной:
«Не воздавай такой ценою черной

За все гостеприимство, не мути

Священный ключ с водою благотворной:

Погубленного снова не спасти.
До выстрела добычу отпусти.
Тот не стрелок, кто пулею жестоко

Сражает самку бедную до срока.
Мой муж — твой друг. О, пощади
для друга!

Ты сам могуч,— помилуй для себя.
Я слабая, а сеть твоя упруга.
Ведь ты не лжив. Оставь, не погубя.
Ужель ничто все вздохи для тебя?
Когда мужчину можно тронуть плачем,

Внемли стенаньям и слезам горячим.
Все это здесь, волною океана

Как об утес гранитный в сердце бьет,

Чтобы мольбой растрогать великана

И уронить в пучину вечных вод,
Где весь растает он и пропадет.
Не камень ты, а состраданье кротко.
Ему ничто железная решетка.
Ты принят мной с почетом, как
Тарквиний,—
В его личине ты его позор.
Всем силам неба жалуюсь я ныне.
Ты царственному имени укор,
Не тот, кого в тебе признал мой взор,
А если тот, не царь, не бог над нами:
Те и собой и миром правят сами.

958
Весь Шекспир
Какой позор на старость безобразно

Готовишь ты, когда весна с пятном.
Ты — ветвь царей и так преступен грязно,

Что ж совершишь, поставленный царем?

Не смыть злодейств, творимых под щитом

Преступного и дерзкого вассала.
Скрыть зло царя вселенной будет мало.
Несчастен царь, который чтим из страха.

Счастлив, кого боятся все, любя.

Преступники, грозит которым плаха,
С презрением укажут на тебя.
Одумайся и не губи себя:
Царь подданным — зерцало, книга, знанье,

Он всем пример, урок и назиданье.
Ужель ты будешь школою растленья?

Для подданных — собранье гнусных дел,

Зерцало лжи, греха и преступленья,

Бесчестия и низости предел.
Ужель бесчестье — будет твой удел?
Ты предпочтешь бесславье дивной славе,
А слава станет сводницею въяве.
Ты принял власть, так будь того
достоин,
Кто дал ее, и управляй собой.
Не обнажай меча, как подлый воин,
Лишь зло карай, а не твори разбой.
Как ты исполнишь долг великий свой,

Когда порок тебя возьмет порукой

И скажет: царь мне послужил наукой.
О, как в других ужасно гнусность
встретить,

Которую ты в прошлом сделал сам.
Не всем дано свою вину отметить

И совести поверить голосам.
Что сделал ты, то в ближнем зло и срам,

Достойный смерти. Глубоко паденье

Тех, кто к себе питает снисхожденье.
К тебе, к тебе взываю я мольбою,
А не к желанью злому твоему;
Да будет, царь, достоинство с тобою —

Ты обратись за помощью к нему,
А гнусный план да скроется во тьму!
Ты тучу тьмы в глазах своих рассеешь

И все поймешь, меня же пожалеешь».
«Довольно! — он вскричал.— Напрасны
чары.
От них мое желание растет.
От ветра искры гаснут, а пожары

Еще сильней. Источник, что несет

В морскую глубь струи безвкусных вод,

Лишь увеличит их простор зеленый,
Но не изменит вкус горько-соленый».
Она ему сказала: «Предназначен

Тебе венец, ты также океан,
Но вот поток-разврат, могуч и мрачен,

Ворвался в кровь, и если зло, обман

В тебя вольются, ими обуян,
Ты, океан, не их поглотишь вскоре,
А загрязнишься сам на всем просторе.
Ты будешь раб рабов, они владыки.
Ты жизнь для них, они — твой склеп глухой,

Ты в благородстве низок, те — велики

В презрении. Ничтожество собой

Не смеет гнуть величье. Головой

Могучий кедр не никнет до бурьяна,
Но чахнет тот в подножье великана».
«Довольно! — он прервал.— Клянусь
богами,
Тебя я дольше слушать не хочу.
Моею будь. Нет? — Станем мы врагами,

Я вместо ласк насильем отплачу,
И, овладев тобою, я вручу
Твой труп объятиям холопа грязным,
Убитого на ложе безобразном».
Так он сказал и наступил ногою

На факел свой: свет с похотью — враги.

Смелее зло, окутанное тьмою.
Тиран сильней, когда вокруг — ни зги.

Ягненка волк схватил, в глазах круги.
Но скоро волк его же шерстью белой

Задушит крик отчаянья несмелый.
Ее ж бельем ночным он замыкает

Ее уста и заглушает крик.
Слезами чистой скорби омывает

Свой сладострастьем воспаленный лик.

Позорный грех на ложе к ней проник.
О, если б можно смыть его слезами,

Лились бы слезы жгучие годами!
Утраченное ей дороже жизни.
Он отнял то, что рад бы потерять.
Миг близости ведет к борьбе опять,

Блаженства миг — к бессменной укоризне.

На похоти — презрения печать.
Ограблены невинности богатства.
Беднее похоть после святотатства.
Как пес иль сокол, жертвой
пресыщенный,

Теряет легкость, ловкость и чутье

И пропускает часто, полусонный,

Любимую добычу, так, свое

Желание насытивши, ее

Он в эту ночь берет и оставляет,

Прожорливостью волю возбуждает.

Лукреция
959
Бездонный грех, который не измерит

Живая мысль. Желание пьяно.
Но прежде чем себя оно проверит,

Исторгнет все, что им поглощено.
Когда полно гордынею оно,
Узда не сладит с похотью горячей

И ждет, когда та станет жалкой клячей.
Тогда устало, с вялыми щеками,

Нахмурив брови, слабая бредет

Нетвердым шагом, с мутными глазами,

Оплакивая дело, как банкрот.
В ней сила есть, и похоть совесть гнет:

Здесь пир ее. Когда ж опустит крылья,

Прощенья просит, плача от бессилья.
Случилось так и с властелином Рима,

Столь жадно добивавшимся утех.
Он сам себе судья неумолимо,
Он сам себе бесславие за грех,
Алтарь души разрушен, и со всех

Сторон летит несметная забота

И требует сурового отчета.
Ответствует душа: ее клевреты

В позорном бунте стены потрясли,

Нарушили священные заветы,
Земным страданьям грубо обрекли

И сделали рабынею земли.
В предвиденье она все это знала,
Но против воли злой не устояла.
Всю ночь его терзают думы эти.

Плененный победитель! Для него

Жестокой раной стало торжество,
Не облегчит ничто ее на свете.
Без сил добыча бедная его,
Она несет ярмо его желанья,
Он — тяжкий груз преступного сознанья.
Он, робкий пес, ползет трусливым
гадом.
Она, ягненок раненый, дрожит.
Он сам себя презрением казнит,
Она ногтями тело рвет с ним рядом.
Он, весь в поту от ужаса, бежит,

Минувшее блаженство проклиная.
Она горит, терзается, рыдая.
Так он уполз, раскаяньем придавлен.

Она одна. Позор ее тюрьма.
Он ждет зари, угрюм и обесславлен.
Она взывает к небу, чтобы тьма

Не покидала мира. «Ночь нема.
А свет дневной все скажет, все ответит

И мой позор в глазах открытых встретит».
И кажется, что всем позор тот ясен,
Как ясен им, и оттого глаза

Хотят, чтоб мрак был вечен и ужасен,

Чтоб страшный грех таился, как гроза,

Иначе все, все выдаст днем слеза.
Как влага сталь ест ржавчиной упорной,

Она в лице оставит след позорный.
Она клянет покой, отдохновенье.
Да поразит ей очи слепота!
И слышит сердца страшное биенье,
Велит ему оставить грудь. Пусть та,

Которая душой своей чиста,
Возьмет его. Так ужас ночи тайной

Она клянет с тоской необычайной.
«О ночь, убийца мира! Образ ада!

Позорный свиток! Скопище стыда!

Подмостки, где злодейство и вражда!

Ночь — хаоса зловещего ограда!
Притон бесславья! Мерзости орда!

Закутанная сводня! Вор! Измена!
Пещера смерти! Похоти арена!
Ночь гнусная, пропитанная ядом.
Ты это мне бесславье принесла.
Останови времен теченье взглядом

И пусть затмит таинственная мглй

Восход зари, когда она светла.
А встанет солнце,— лик его могучий

Спеши покрыть отравленною тучей.
Наполни утро смрадным испареньем.

Скорей, чем солнце на полдень взойдет,

Ты зарази весь воздух их гниеньем

И омрачи сияющий восход.
Пускай навеки солнце пропадет

В их душных складках, мутных
и свинцовых,

И все потонет в сумерках суровых.
Когда б Тарквиний был не сыном ночи,

А ей самой, он вечной темнотой

Затмил бы блеск серебряный и очи

Закрыл ее служанкам над землей.

Сокрылся б звезд горящий в небе рой,
И я б нашла наперсниц в вечной ночи.

Далекий путь с подругами короче.
Но кто со мной разделит стыд
безмерный,

Заломит руки с никнущим челом,

Бесславие покроет дружбой верной?
Я исхожу серебряным дождем

Соленых слез, пролитых здесь тайком.

Мешая слезы, речи и стенанья,—

Свидетелей безмерного страданья.

960
Весь Шекспир
О ночь, горнило бешеного дыма,
Сокрой мой лик от глаз пытливых дня.

Здесь, под твоим покровом я, стеня,
Лежу, позором смята нестерпимо.
Не оставляй же тьмой своей меня,
Чтоб этот грех, свершенный в тьме
унылой,
Был поглощен как черною могилой.
Не дай мне стать для дня предметом
сплетен.
В его сиянье на челе моем

Окажется позор мой всем заметен,
И все прочтут, как в сумраке ночном

Поруган брак насилием и злом,
И каждый неуч о моем позоре

Прочтет в моем смущенном, скорбном
взоре.
Чтобы дитя потешить, няня сказку

Расскажет о Лукреции, и в ней

Тарквиний будет пугалом детей,
Его позор, укором мне, как смазку,

Употребит оратор для речей,
И менестрель вину передо мною

Тарквиния сплетет с моей виною.
О, если бы осталось имя чистым

Для Коллатина, для любви его!
Но не щадит злословье никого

И загноит дыханием нечистым

Другую ветвь, другое существо,
Которое в моем грехе невинно,
Как я была чиста для Коллатина.
Позор незримый! Скрытое глумленье!

Неосязаемая рана! Шрам

На гордости чела. Мое паденье,
О Коллатин, клеймо твоим чертам.

Тарквиний знает это. Часто срам

Известен только тем, кто сам причина.

Тарквиний опозорил Коллатина!
О Коллатин! Ты честь мне вверил свято.

Увы, она насильем отнята.
Мой мед пропал навеки, без возврата...

Моя ячейка в улее пуста:
Оса в него забралась, дочиста

Пожрала мед, который охраняла

Твоя пчела и друга ожидала.
Но разве я причиною бесчестья?
Лишь для тебя Тарквиний принят мной.

Он от тебя явился с хитрой лестью

И светлой добродетели хвалой.
Он гостем был. Под маскою густой

Кто дьявола б увидел в нем, коль скоро

Избрал он добродетель для позора.
Зачем червям вползать в цветок
душистый,

Кукушке яйца класть в чужом гнезде

И жабе отравлять источник чистый?
Зачем скрываться злобе и вражде

В незлобном сердце, чуждой им среде,
Иль — нарушать царям их приказанья?
Но совершенства нет без поруганья.
Старик-скупец, богатство сберегая,

Испытывает тягостный недуг,
Едва глядит на полный свой сундук,
Но, Тантала собой напоминая,
Он не пропустит гроша мимо рук.
Увы, богатств несметное обилье

Не исцелит подагру и бессилье.
Богатства есть, но старику нет прока.
По смерти к детям деньги перейдут,
Те расточат наследие широко:
Отец их слаб, ключом в них силы бьют.

Проклятое они не сберегут.
Сокровище, которых с чувством жгучим

Желаем мы,— ничто, когда получим.
Строптивый ветер носится весною,
А плевелы растут среди цветов.
Змея шипит, где птицы гнезда вьют.
Где добродетель, зло стоит с косою.
Нет благ, чтоб мы могли сказать: «Вот тут

Все наше. Зло сопровождает случай;
Он все берет иль покрывает тучей».
Твои вины не счесть, о случай злобный!

Предателю даешь в измене власть,

Ягненка ты толкаешь в волчью пасть,
Ты ловишь миг для гнусности удобный.

Закону, вере, разуму упасть

Способствуешь. В твоей угрюмой клети

Грех ловит души в гибельные сети.
Весталка нарушает все обеты,
И воздержанье тает на огне.
Ты развращаешь честность в тишине.
Ты любострастник, сводня, вор отпетый!
Ты клеветник, и по твоей вине
Мед часто переходит в желчь, сиянье —
И радость — в тьму и горькое страданье.
В позор открытый — тайна
наслажденья.
В невольный пост — обжорства скрытый пир.

Надутый титул — в рубище из дыр,
А сладость речи в горькое смущенье.
Твое тщеславье жадно, как вампир.
О случай, ты ославлен так надменно,
И все ж толпа бежит к тебе презренно.

Лукреция
961
Когда же ты несчастным будешь другом

И поведешь по ясному пути,
Дашь облегченье смятому недугом,

Захочешь душу пленную спасти?
Явись и распри злые прекрати.
К тебе взывают нищий и несчастный,
Но их минует случай полновластный.
Врач задремал; болящий умирает.
Жрет угнетатель, плачет сирота.
Судья пирует, а вдова рыдает.
Чума растет — охотой занята

Комиссия. Для блага все тщета,
А зависти, убийству и измене

Часы — паши на жизненной арене.
Когда нужда и добродетель просят

Тебя на помощь, тысячи преград

Мешают им и далеко относят.
Ты дорог им, а злу и мести рад

Исполнить даром все, что повелят.
Ждала я Коллатина — случай вора

Тарквиния послал мне для позора.
В тебе одном вина убийства, кражи,

Предательства, подлогов, клеветы,

Преступных клятв, продажности и даже

Кровосмешенья мерзостного! Ты

Пособник их. Средь шумной суеты

С начала мира до его скончанья

Сопровождать ты будешь их деянья.
Чудовищное время! Ночи черной

Зловещий спутник! О гонец забот,
Раб наслаждений лживых, вьючный скот

Порока! Страж печали непокорной.
О пожиратель юности! Ты тот,
Кто отнял честь мою! Тебя я знаю —

Гляди, о время, как я умираю!
Ты дал часы для мира и забвенья,
А твой приспешник-случай предал их.
Он счастие разбил без сожаленья,
Мне цепь сковал из горестей земных.
О время! Ты смирять должно бы злых,

Уничтожать деянья лжи и мрака,
А не губить святое ложе брака.
Хвала времен согласье меж царями.
Дай правде свет, личину с лжи сорви.

Клейми старье, день пробуждай лучами,

Полночный мир, храня, благослови.
Дела злодейств бестрепетно прерви,

Разрушь дворцы кичливые с размаха

И башни их покрой налетом праха.
Точи червями памятник надменный,

Питай забвенье ветошью, марай

Страницы книг, меняя смысл их бренный.

Воронам перья выщипли. Ломай

Трухлявый дуб, а отпрыск охраняй.
Кует и бьет пусть молот твой чугунный,
И колесо вертится под фортуной.
Пусть станет бабкой женщина внучатам.

Дитя — мужчиной, а мужчина им.
Убей убийцу тигра и ручным

Единорога сделай с львом косматым.

Пускай обманщик давится своим

Обманом, пахарь над землей хлопочет,
И капля камень пусть долбит и точит.
Стремясь вперед, ты зло творишь
на свете,
Но лишь одно мгновение назад —
И все долги, наследие столетий,
Забудутся и все пойдет на лад.
Мильоны душ тебя благословят.
Ночь ужаса! Вернись лишь на мгновенье,—

Я спасена была бы от крушенья.
О вечности уродливый приспешник,

Тарквиния останови бедой,
Преследуй злой и гибельной враждой,

Чтоб эту ночь в терзаньях проклял грешник!

О демоны! Слетайтеся толпой!
Пусть каждый куст пугает ум развратный

И глаз его, как призрак непонятный.
Его покой наполни страхом черным,
Во сне глухими воплями пугай.
Пусть стонет он, ты стонам не внимай.

Измучь его страданием упорным,

Сердцами вместо камней побивай.
Пусть женщина нежнейшая предстанет

Ему как тигр и злей, чем тигр, тиранит.
Пусть у себя он кудри рвет клоками,

Клянет себя в неистовой тоске,
Конца не видит мукам вдалеке,
Живет рабом подлейшим меж рабами,
От нищих ждет подачки в кабаке,

Дождется дня, когда в тряпице грязной

Ему откажет нищий безобразный!
Пускай друзья ему врагами станут!

Пускай над ним глумится каждый шут!

Пусть видит он, как медленно текут

Часы тоски и быстролетно канут

Мгновения безумства и, как суд,

Неумолимо подойдет сознанье,
Что не исправить мукой злодеянья.
31	Весь Шекспир, т. 2

962
Весь Шекспир
Ты, время, злым и добрым поученье.
О, научи меня того проклясть,
Кого учило честь мою украсть.
Пусть вор дрожит пред собственною
тенью.
Пусть от своей руки стремится пасть:

Захочет ли хоть кто-нибудь в вселенной

Быть палачом такой души презренной?
О, как ничтожен царственный потомок,

Когда позорит будущее он!
Чем выше кто, тем славой больше громок,

Добром ли, злом ли он одушевлен.
Чем выше сан, тем глубже заклеймен.

Исчезнет месяц в тучах,— все узнают,

Исчезновенья звезд не замечают.
Хоть весь обмажься ворон
чернокрылый,
Летай себе, нет дела никому.
А запятнайся лебедь, и ему

Покоя нет. Холопы — мрак унылый,
А свет — цари. И мошек потому

Не замечают, низко иль высоко,
А на орлов дивятся издалека.
О слава! Прочь, бесплодная забава

Пустых глупцов! Занятье школярам

И тупоумным спорщикам приправа.
Идите препираться по судам

И за несчастных хныкать здесь и там.
Вся речь моя былинке безопасна.
Моя беда закону не подвластна.
Напрасно время я кляну и случай,

Тарквиния и сумрачную ночь,
Бесчестию мне этим не помочь.
Напрасно я борюсь с отравой жгучей,
Мне чадом слов беды не превозмочь.

Спасти себя могла б я от укора,
Проливши кровь, больную от позора.
Зачем дрожишь, рука моя? Ты можешь

Гордиться тем, что умертвишь позор.

Умру, но честь воскреснет с этих пор,
А стану жить, себя бесславьем сгложешь:

Дала ли ты насилию отпор?
Царапала ль когтями ты злодея?
Умри ж со мной, о жизни не жалея!»
Она с постели поднялась позорной,

Оружья ищет, но не бойня тут.
Ей хочется дыханью дать просторный

И вольный выход. Вздохи губы жгут;
Они из груди стиснутой текут,
Как лава Этны, мрачно и сурово,
Или — как дым из пушечного зева.
«Напрасно я живу, ищу напрасно,
Чем кончить жизнь, ярмо ее влача.

Боялась я погибнуть от меча

Тарквиния. Теперь я жажду страстно

Сама себя ножом убить сплеча.
Была я верной. Я осталась ею...
Нет... Так теперь назваться я не смею.
Погибло все, что представляло цену.

Меня теперь могила не страшит.
Пятно я смою смертью и одену

На мой позор победной славы щит.

Жизнь, умирая, обессмертит стыд.

Бесценное сокровище пропало —
Сжигать ли ящик, где оно лежало!
Нет, Коллатин, тебя уж не посмею

Я верностью неверной обмануть.
Нарушив клятву, ласкою своею

Не оскорблю доверчивую грудь.
Плоду насилья я не дам вздохнуть.
Не скажет тот, кто род твой обесславил:
—	Он счел своим, что я ему оставил.
Не улыбнется он при мысли скрытой,
Не посмеется с другом над тобой,
Твое богатство силою отбито,
Не куплено ценою золотой.
Царица я над собственной судьбой.
Пусть я в своей вине не виновата,
Но жизнь моя за мой позор расплата.
Не осквернит тебя прикосновенье,
Под замыслом позор не утаю.
Чтоб скрыть ночную тайну преступленья,

Не распишу обиду я свою.
Я все скажу,— подобные ручью,
Из глаз польются слезы, как признанья,
И смоют грязь и стыд повествованья».
Тем временем скончала Филомела-

Печальница свой жалобный мотив.
Ночь величаво в ад сошла. Алела

Заря, сияньем кротким осветив

Всех, кто внимал восторженный призыв.

Лукреция одна себя корила,
Что видит свет, что спальня не могила.
Восставший день сквозь щель бросает
взгляды,
Как бы за ней, рыдающей, следит.
«О око всех очей! — она твердит.—
Зачем проник в окно мое? Не надо

Мое чело так жечь! Пускай блестит

Твое сиянье спящим. Что за дело

Дню до того, что ночь свершить посмела!»

Лукреция
963
Так все ее волнует непрерывно.
Живое горе чутко, как дитя,
И, как дитя, капризно и наивно.
Былое горе сносится шутя.
Смягчает время горести, летя.
А новое — пловец плохой; небрежно

Ныряет вглубь и тонет безнадежно.
Так и она попутно речь заводит,
В глубь горестей своих погружена.
Свою беду ужасней всех находит,
Всем, что пред ней, волнуется она.
И все мрачней страданья глубина:
То скорбь ее не знает слов, то сразу

Слова бегут и фраза гонит фразу.
Беспечны пташек утренние трели,
Но скорбь ее безумнее от них.
Они до дна доходят и тяжеле

Становятся в веселом хоре их.
Желаннее для скорби скорбь других,

Печаль сносней, когда идет с ней рядом

Такая же подруга с скорбным взглядом.
Двойная смерть — тонуть
пред берегами,

Пред пищей — муки голода страшней,
И рана перед пластырем больней;
Скорбь тяжелей перед ее вратами.
Тем горе тише, чем оно вольней.
Останови — и будет наводненье;
Оно преград не терпит и стесненья.
«О, схороните, пташечки, под пухом

В своих зобах сребристый звон рулад,

Пускай они меня не веселят.
Я не могу внимать им чутким ухом.
Не до гостей веселых, если ад

В душе хозяйки. Тяжкие печали

С отчаяньем судьбу свою сковали.
О Филомела! Песнь о похищенье

Поешь и ты. Приди, в моих кудрях

Найдешь приют, как в ласковых лесах

И я, с землей, рыдающей от пенья,
За каждый звук пролью слезу впотьмах.

Ты вспоминаешь с нежностью Терея;
Я вспомяну с проклятием злодея.
Покуда ты, чтоб боль не утихала,

Касаться будешь к колющим шипам,
Я острие смертельного кинжала

Направлю в грудь; и, дрогнет ли он сам,

Иль на него паду я,— голосам

Двух наших душ в один аккорд согласный

Дано излить порыв сердец несчастный.
О птичка! Днем тебе как будто стыдно

При людях петь. Умчимся вдаль с тобой,

В пустыню, где дорог и троп не видно,
Где ни жара, ни холод ледяной

Не тронут нас. И пусть напев ночной

Звучит зверям. Зверями люди стали.
Пусть хоть зверей смягчит напев печали».
Подобно с перепугу бедной лани,
Не знающей, где ей себя спасти,
Иль страннику, сошедшему с пути,
Ее душа в безвыходном тумане.
Что лучше — жить иль в тесный гроб
сойти?
Жизнь для нее позор и поношенье,
А в смерти есть как будто искупленье.
«Убить себя? Но разве оскверненье,

Коснувшись тела, душу обойдет?
Не трудно жить, утратив пол-именья,

Ужаснее, когда совсем банкрот.
Какая мать, коль смерть у ней возьмет

Одно дитя, сама убьет другого,
Чтобы не знать волненья никакого?!
Что, наконец, дороже, дух иль тело,

Когда они божественно чисты?
О чем бы я скорее пожалела,
Будь эти блага грубо отняты

У Коллатина и небес? Листы

Березы чахнут, сохнет сок порою,
Коль содрана кора: так и с душою.
Ее покой нарушен, дом враждебно

Разбит, разграблен, храм ее врагом

Опустошен, поруган непотребно.
Ужель сочтется тягостным грехом,
Когда сама я сделаю пролом

В твердыне опозоренной и смело

Смятенный дух освобожу из тела?
Но не хочу я умереть, доколе

Не знает Коллатин причины зла.
Пусть мстит тому, по чьей презренной
воле
Должна расстаться с жизнью я была.

Тарквинию, пока не умерла,
Я завещаю кровь, его отраву,—
Она ему принадлежит по праву.
Ножу, который ранит это тело,
Я завещаю сгубленную честь,
Тому, кто жизнь позора гордо, смело

В могильный мрак решается унесть,

Сгубить одно,— другое приобресть.

Презрение убью я величаво,
И из позора возродится слава.

964
Весь Шекспир
Что откажу тебе я в завещанье,
Мой властелин? Да будет смерть моя

Тебе и слава и предначертанье.
Как я себе сама была судья,
Ты будь над ним и поступи как я.
Твой друг, себя, как враг, я убиваю

И мщу ему и честь свою спасаю.
Сырой земле я завещаю тело —
В последней воле, душу небесам,
Тебе, супруг, решимость я отдам,
А честь — ножу, что сердце ранит смело,

Позор тому, кто опозорил сам,
И тем восстановленье доброй чести,
Кто верен мне и предан был без лести.
Ты, Коллатин, исполни завещанье.

Когда его получишь, я умру,
И смертью я клеймо стыда сотру:
Такой конец искупит поруганье.
Мужайся, сердце; я тебя беру

Слугой руки, когда умрете вместе,
Обоих смерть победой будет чести».
Задумав этот заговор жестокий,
Смахнув слезу жемчужную с очей,
Она зовет прислужницу, и к ней

Та поспешает с верностью глубокой:
Хоть мысль быстра,— крылатый долг
быстрей.
Ей кажутся Лукреции ланиты,
Как белым снегом, бледностью покрыты.
Прислужница с почтительным поклоном

Приветствует Лукрецию; она

Страданьем госпожи поражена,
Но расспросить о горе затаенном

Не смеет. Почему затемнена

Лазурь очей солеными слезами,
И свет двух солнц померк под облаками?
Подобно двум чистейшим водоемам

Слоновой кости, женщины стоят;
В душе одной — страданий целый ад,

Другая плачет в горе незнакомом.
О, нежный пол! Готов он, даже рад

Лить слезы там, где скорбь чужая дышит;

Ее вдали он чутким сердцем слышит.
Оно у женщин — воск, а у мужчины —

Холодный мрамор, и на воске он,
Как хочется ему, запечатлен.
В нем бедствий их и радостей причины,

Весь слабый ііол сильнейшим угнетен.

Виновен воск... Виновен только тем он,

Что силою на нем оттиснут демон.
Они подобны мягкостью равнине,
Где каждый гад заметен и червяк.
Но злые духи прячутся в мужчине,
Как в чаще леса, кутаясь во мрак.
Сквозь их хрусталь заметен каждый знак:

Мужчина все скрывает гордой маской,
А женщина сама себе оглаской.
Нельзя судить цветок, зимой измятый,

Суди лишь зиму, смявшую цветок.
Что погибает, то не виновато,
Виновно то, что губит. Пусть в упрек

Не ставят слабой женщине порок.

Мужчины оболыценьями и властью

Приводят их к позору и несчастью.
Лукреция — пример. Насилье ночью

Погибель за собою повлекло.
За гибелью — позор грозил воочью,
Он нес с собой ее супругу зло.
С такой бедой бороться тяжело.
Ее же смертный страх сковал цепями.

Легко торжествовать над мертвецами.
И говорит Лукреция покорно:
«О девушка прекрасная, к чему

Ты слезы льешь? Ведь горю моему

Ты не поможешь ими благотворно.
Когда б они, о милая, всю тьму

В моей душе рассеять были в силе,
Меня давно бы слезы облегчили.
О девушка, скажи мне...—
Вздох печальный

Ее прервал.— Когда покинул дом

Тарквиний?» — «Госпожа моя, о нем

Не знаю я. Еще была я в спальне,
А уж его здесь не было. В своем

Неведенье себя б я упрекала,
Когда б с зарею нынче я не встала.
Но, госпожа, своей служанке верной

Простите смелость: что вас так томит?»

«Молчи! Хотя б о горести безмерной

Сказала я,— рассказ не облегчит:
Пред скорбью речь бессильная молчит.

Что перед этой адской пыткой слово!
Все сердце в ней расплавиться готово.
Подай бумагу мне, перо, чернила.
Нет, не трудись, здесь все есть у меня.
Да... что еще?.. Ах да! Пускай коня

Один из слуг седлает, что есть силы

Летит, мое доверие ценя,
С письмом к нему, возлюбленному другу...

Я напишу сейчас письмо супругу».

Лукреция
965
Служанка удалилась. В размышленье

Склонилась над бумагой госпожа.
Перо — в руке. Она спешит, дрожа.

Излить тоски и мысли столкновенье.
То мысль тупа, а то острей ножа.
Как у дверей толпа, они теснятся,
Одна другую гонит, суетятся.
И пишет наконец она: «Супругу

Достойному привет и мир! Когда

Увидеть недостойную супругу

Желает он, пускай спешит сюда.
Все о тебе тоскует, как всегда.
Моя тоска безмерна, необъятна,
А речь, увы, бессильна, непонятна».
Но бремя чувств и тягости страданья

Она сокрыть желает от него.
Тогда слова, и вздохи, и стенанья

Ясней позор расскажут, и того,
Что для людей в узорах букв мертво,

Живою речью искренне коснется.
Быть может, он тогда не отвернется.
Когда печаль мы видим пред собою,

Она полней и глубже понята.
Что видит глаз, для слуха пустота.
Весь человек охвачен мукой злою,
А слухом только часть воспринята,

Потока шум порой звучнее моря,
И ветер слов относит волны горя.
Готова надпись: «Спешное, в Ардею,

Супругу моему». Слуга уж ждет.
Она велит скакать ему скорее,
Как птица ускоряет свой отлет,
Когда ненастье с севера дохнет.
Но мысль идет при этом спехе вяло.

Порою крайность — крайности начало.
Поклон отвесив госпоже степенно,

Гонец глядит. Письмо он в руки взял,

Ни «да», ни «нет» в ответ ей не сказал

И удалился спешно и смиренно.
Кто виноват, наверно, замечал

Во взорах всех своей вины укоры.

Лукрецию смутили эти взоры.
Свидетель Бог, румянцем заливало

Его лицо лишь только оттого,
Что он слуга был старого закала,
Не ведал, что такое хвастовство:
Лишь дело важно было для него,
И, будучи слугой простым и честным,

Не прибегал он к фокусам словесным.
Но пыл его в ней вызвал подозренье,
И пламенем зарделись лица их.
Он, мнилось ей, уж знал о преступленье,
И не сводила глаз она своих

С его лица, а он краснел от них.
Чем больше он краснел, тем ей казалось —

Пятно позора ярче разгоралось.
Ей чудилось, что время он теряет,
Хоть он едва ступил через порог.
Как ей часы убить,— она не знает,
Но поздно ныть и плакать от тревог.

Печальный вопль от вопля изнемог.
Она на миг прервала причитанья,
Чтоб иначе излить свои страданья.
И вспомнила Лукреция картину:

Приамов град на ней изображен.
Пред Троей греков стан; они в руину

Все обратить грозят и Илион,
Вершиной уходящий в небосклон,

Написанный так вдохновенно, словно

С ним небо цел овал ося любовно.
Превосходя природу, там искусство

Вдохнуло жизнь в мельчайшие мазки,
И в каждой капле краски было чувство,

Как бы в слезе, пролитой от тоски

Вдовой по мужу. Крови ручейки

Как бы дымились, и мерцали очи,
Как уголья под пеплом в мраке ночи.
Там землекоп могилу рыл солдатам,

Облитый потом, в прахе и пыли.
А с башенок за грозным супостатом

Глаза троян следили издали,
Из амбразур, и зрители могли

Прочесть в глазах вопрос души печальный:

Так был искусен мастер гениальный.
Светились ярко опытность и сила

В чертах вождей отважных и седых.

Стремительность горела в молодых;
И здесь и там тащился трус уныло.

Художник так искусно создал их,
Что все могли, казалось, видеть смело

И бледность лиц, и жалкий трепет тела.
Черты Аякса и Улисса были

Воплощены так дивно-мастерски,
Как будто в красках нравы их сквозили

И раскрывались сердца тайники:
Так у Аякса в бешенстве зрачки

Горели; у Улисса в них сквозила

Премудрость, снисходительная сила.

966
Весь Шекспир
Так Нестор говорил красноречиво,

Как будто греков к битве ободрял.

Он так жестикулировал красиво,
Что всю толпу невольно увлекал,
И бородой он, мнилось, помавал,
И тихое дыхание струилось,
И речь на нем к лазури возносилась.
Ловя советы мысли вдохновенной,

Толпа вокруг сомкнулася кольцом;
И каждый слушал с трепетным лицом,

Как будто увлекаемый сиреной.
Тот был высок, тот мал пред мудрецом,

А головы иные за толпою

Как будто поднималися порою.
Одна рука — на голове другого.
А нос того тем ухом заслонен...
Вон тот, надутый, красный, оттеснен.

С уст этого сорваться брань готова.

Не будь боязни потерять хоть слово,

Вот-вот за меч ухватятся сурово.
Воображенью пищи здесь немало,
Но все живой иллюзией полно.
Вон там — копье Ахилла заменяло;
Он за толпой, но, мощное, оно

В его руке, и все воплощено.
Так руки, ноги, головы натуры

Воссоздавали ясно их фигуры.
А на стенах, вкруг осажденной Трои,

Когда сам Гектор выступил на бой,

Стоят троянки — матери толпой:
Там в бой идут их сыновья-герои,
И делятся они между собой
Той горделивой материнской силой,
В которой страх сквозит за образ милый.
Где бой кипел, с прибрежия Дардана

До Самоиса кровь текла рекой,
И ту г война кипела неустанно:
Клубясь, волна сшибалася с волной,
И билась в берег дикий и крутой

И отступала прочь, и вновь сшибалась,
И пеною на отмель разливалась.
Вот подошла Лукреция к картине.
Там есть лицо, земных скорбей венец;
И много лиц печальных видит ныне.
Но где же то, страданья образец?
И вот нашла Гекубу, наконец.
Пред ней — Приам; он гордым Пирром
ранен,
У ног его в крови и бездыханен.
Так гений отразил в своей картине

Гнет времени и гибель красоты,
Страданье в каждой впадине, в морщине.

От прошлого ни света, ни черты.
Кровь почернела. Холод пустоты —
В источнике, служившем этим жилам.

Гекубы жизнь, как в замке, в теле хилом.
Лукреция на тень печали дико

Глядела, горя злобную напасть

Соизмеряя с той, которой крика

Недоставало, чтоб врагов проклясть.
У гения не Божья мощь и власть.

Лукреция винить его готова,
Что не дал он ни стона им, ни слова.
Как жалок ты, о инструмент безгласный!

Я голос мой в твою печаль вдохну,
Волью бальзам в Приама, прокляну

Убийцу — Пирра и пожар ужасный

Залью слезами. Я ножом проткну

Твоим врагам коварным злые очи:
Да будут греки в мраке вечной ночи!
Ты укажи мне, тварь, причину боя.
Ее красу ногтями я сгоню.
Твоя, Парис, виною похоть, Трою

Предавшая враждебному огню.
Твои глаза в пожаре я виню.
Отец, и сын, и мать, и дочь — расплата

За тяжкий грех безумного разврата.
Зачем единоличным наслажденьем

Быть общих бед виною суждено?
Пусть казнь падет вослед
за преступленьем

На голову того, кем свершено.
Зачем страдать невинным заодно?
Зачем паденье одного роняет

Весь город и народ в нем погибает?
Смотри,— здесь пал Приам, а там
рыдает
Гекуба. Гектор мертв, без чувств Троил.
В потоках крови дружба утопает.
Кипит война... Там умер... Здесь — убил.

Грех одного сражает бездну сил.
Когда Приам презрел бы похоть сына —

Была бы Троя в славе,— не руина.
Оплакивает горе на картине

Лукреция. Как колокол, оно

Легко звонит, лишь раз оживлено,
Оно зовет лить слезы о кончине.
Так обо всем, что красками дано,

Лукреция рыдает, сообщая

Свой голос им, а горе занимая.

Лукреция
967
Она на все глядит прилежным взглядом,

С несчастными несчастия полна.
Вот бедный пленник шествует с отрядом

Фригийских пастухов в цепях... Видна

Тревога в нем, но радость в ней ясна.
Он к Трое направляется послушно,

Терпенье в нем к несчастьям равнодушно.
Художник проявил здесь все уменье,

Чтобы придать притворству честный вид;

Спокоен взгляд, в глазах слеза блестит;

Чело в беде не знает униженья,
И с бледностью в щеках румянец слит,

Чтоб жар стыда не выдал преступленья,
А бледность — вероломного волненья.
Но, словно демон в лжи закоренелый,

Облекся он в личину доброты,
Прикрыв, как шлемом, злобные черты.

Сама бы ревность думать не посмела,
Что вероломство, злоба, клеветы

Лазурный день затмило тучей черной,

Светлейший лик втоптали в грех
позорный.
То был, искусно так изображенный,

Клятвопреступник мерзостный Синон.
Его волшебной сказкою плененный,
Погиб Приам, и, ею же сожжен,
Пал величавый светлый Илион,
А звездочки, увидевши в печали

Их зеркало разбитым, исчезали.
Рассматривая дивное творенье,
Она бранила мастера, что он

Лицу Синона придал выраженье,
Которым образ Правды оскорблен,
По красоте — и свят и чист Синон.

Художник что-то исказил нежданно

Иль сам себе противоречил странно.
«Не может быть, чтоб столько дум
таилось
В подобном взгляде»,— думалося ей.
Но вот предстал Тарквиний перед ней —

«Не может быть» на «может» изменилось,

И был таков печальный смысл речей:

«Увы, нередко в красоте священной

Скрываются черты души презренной.
Как здесь Синон изображен,— устало,

Печален, кроток, изнурен трудом

Иль горестью, ко мне явился в дом

Тарквиний; все в нем сердце оживляло,

Хотя внутри порок пылал огнем.
Как принят был Приамом тот, так мною

Тарквиний принят, сжегший мою Трою.
Смотрите, как от слез Синона лживых

Приам рыдает. О Приам! Дожив

До старости, наивен ты, правдив,
Ведь каждая слеза из глаз красивых —

Троянца кровь: в ней и огонь и взрыв.

Жемчужины из гнусных глаз Синона,
От вас погибнут стены Илиона!
Свои контрасты дьяволы из ада

Заимствуют: под пылкостью их — нож,

Но и пожар под снегом их найдешь.

Подобное слияние им надо,
Дабы глупцы считали правдой ложь.

Приам подавлен лживостью Синона.

Вода грозит сжечь стены Илиона!»
Тут ей такая ярость овладела,
Что из груди терпенье рвется вон.

Ногтями рвет она Синона тело,
Как будто то Тарквиний, не Синон.
Ее себе противной сделал он.
Но вот она очнулась, восклицая:

«Безумна я, бездушное терзая!»
Приливом и отливом ее горе

И время наконец утомлено.
То хочется, чтоб стало вдруг темно.
То чтоб заря взошла... И, с ними споря,

Ей кажется, что все удалено.
Она устала, но заснуть нет силы;
А время все ползет, ползет уныло.
Но время пронеслось неуловимо

Перед картиной. Горести свои

Она в чужих топила в забытьи.
Подобье мук свои сносило мимо.
Мысль, что другие страждут нестерпимо,

Порой способна душу облегчить,—
Но никого не в силах излечить.
Но вот вернулся Коллатин с друзьями

Вслед за гонцом. Лукреция бледна —

Вся в трауре, встречает их она —
Ее глаза обведены кругами,
Как радугой; их синева полна

Предвестьем бурь, которые в лазури

Минувшие затмить грозятся бури.
И Коллатин, заметив мрак ужасный,
В ее лицо растерянно глядит.
Опухшие глаза кроваво-красны,
Поблек румянец радостный ланит.

Безмолвно перед нею он стоит:
Так старые друзья, сойдясь далече

От родины, теряются при встрече.

968
Весь Шекспир
Касаяся руки похолоделой,
Он говорит: «О милая, ответь,
Что ты дрожишь? Какое горе смело

Сразить тебя и трауром одеть?
И отчего румянец мог сгореть?
Открой мне горе, что тебя тревожит,
И твой супруг рассеять зло поможет».
Три тяжких вздоха вылетают ране

Печальных слов, чтоб горю дать исход,
И, наконец, она понять дает,
Что честь ее поругана в обмане...
Она желает все сказать, и вот

Ей Коллатин и спутники готовы

Внимать, безмолвны, грустны и суровы.
В своем гнезде прибрежном лебедь
белый
Предсмертный стон им выразить спешит:

«Нельзя стереть позорный след обид,

Бессилен мой язык окаменелый

Излить всю скорбь, которая язвит.
В душе моей безмерно больше муки,
Чем могут передать слова и звуки.
Скажу одно, мой повелитель, силой

Чужой на брачном ложе возлежал,
Где отдыхал ты часто подле милой

И голову усталую склонял.
Вообрази все то, чем запятнал

Меня злодей: насилье, поруганье,
И ты поймешь Лукреции признанье.
В глухой тиши, с мечом блестящим,
гадом
Прокрался он в приют мой. В тьме ночной

Дышал его зловещий факел чадом.
Он говорил: «Проснись, дели со мной,
О римлянка, восторг любви земной,
А нет — тебе и близким и любимым

Грозит позор мечом неумолимым.
Когда тебе склониться неугодно

К моей любви, я тайно умерщвлю

Грязнейшего холопа, заколю

Тебя и буду клясться всенародно,
Что вас застал на ложе. Я куплю

Себе такой ценой навеки славу!
Тебе — позор и вечную отраву!»
Я, вся в слезах, кричать была готова.
Он меч приставил к сердцу моему,
Клялся, что если только я ему

Не покорюсь, произнесу хоть слово,
Он умертвит меня, и обниму

Я труп раба убитого, и в Риме

Лукреции позорно будет имя.
Враг был силен; я — слабое созданье,

Слабей от страха. Хищный мой судья

Мне приказал молчать, и тщетно я

Пыталася найти увещеванье.
Но красота несчастная моя

Безумца ослепила. Беспощаден

К ворам судья, коль ими обокраден.
О, научи, молю я, оправданью!
Дай отыскать убежище от зла!
Пусть кровь моя грязна от поруганья,

Моя душа безгрешна и светла,
Она подругой тела не была.
Не уступая гибельным соблазнам,
Она чиста в своем жилище грязном».
Тут жертва безнадежная утраты

Стоит, склонив в унынии чело,

Скрестивши руки, ужасом объятый...
Уста — как воск... Он дышит тяжело.

Дыхание как будто бы сожгло

Его слова. Он хочет что-то внятно

Произнести,— слова текут обратно.
Так и в пролеты, скованные аркой,

Врывается стремительный поток,
И бьется дико в каменный их бок,
И вспять бежит, как будто в схватке
жаркой.
Так вздох его, мучительно глубок,
Из сердца вон все горе вырвать хочет...

Рванется... миг— и вновь в груди
клокочет.
Безмолвное страданье ей понятно.
В ней жажда мести вспыхнула огнем.
«О мой супруг! Страдаем мы вдвоем!» —

Воскликнула она.— И необъятна

Моя печаль! Поток сильней с дождем.

Твой гнев снести мне тягостно и больно:

Для жгучих слез и пары глаз довольно.
Но для меня, которой ты лелеем

Так нежно был, молю, тому отмсти,
Кто стал себе, тебе и мне злодеем.

Представь, что зло идет, и защити

Лукрецию. Меня уж не спасти,
Но пусть умрет предатель. Замедленье

Питает лишь вражду и преступленье.
Но раньше, чем, о рыцари, злодея

Я назову,— должны вы клятву дать

Отмстить ему, измену покарать.
Хвала тому, чей меч, не сожалея,

Предательство стремится наказать.
Храня обет, обязан рыцарь свято

За женщину восстать на супостата!»

Лукреция
969
И римляне в святом порыве рвенья.
Ей дали клятву смело отомстить,
Как честь велит, и долг, и уваженье.
«Как звать его?» Но имя сообщить

Она все медлит. «Как могу я смыть,—

Вновь вопрошает их она тревожно,—

Насилие, свершенное безбожно?
Скажите мне, насколько я виновна?
Все ужасы повелевали мне
Ему покорной быть беспрекословно.
Но может ли душа моя вполне

Стряхнуть позор не по моей вине?

Источник очищается от яда,
Могу ль я смыть печать греха и ада?»
И отвечают ей единогласно:
«Кто чист душой — и телом чист всегда».

С безрадостной улыбкою тогда

Она лицо склонила, и так ясно

На ней горит пятно ее стыда.
«Нет. Никогда для слабого созданья

Не буду я примером оправданья!»
Тогда со вздохом, душу разрывавшим,

«Тарквиний... Он...» она произнесла

И больше говорить уж не могла.
Но скоро снова с сердцем, трепетавшим

От горести, все силы собрала

И крикнула: «О римляне! Он это

Велит вонзить мне в сердце сталь стилета!»
С последним словом нож она вонзила

В грудь чистую, и гибельная сталь

Безгрешный дух ее освободила

Из той тюрьмы, которую не жаль

Покинуть ей; его несет печаль

За облака, откуда нет возврата —

Последний вздох весеннего заката.
Сам Коллатин окаменел со свитой.

Они молчат: всех ужас оковал.
На труп своей Лукреции, убитый

Отчаяньем, отец ее упал.
А Брут извлек губительный кинжал

Из алого фонтана, и забила

Рекою кровь, и месть в ней говорила.
И, клокоча, как два живых потока,

Она лилась и тело обвила

Со всех сторон, как остров одинокий,

Пустой средь волн. Одна струя была

Красна, чиста, невинна и светла.

Другая же застыла мутной пеной,

Загрязнена Тарквиния изменой.
Вокруг пятна застывшей крови черной

Образовался светлый ободок,

Оплакивавший злобный этот рок,

Лукрецию сгубивший и тлетворный.
С тех пор всегда, как горестный намек

Воспоминанья, капли крови нежной

Горят стыдом за грязь струи мятежной.
«О дочь моя! — старик Лукреций в муке

Взывал, дрожа.— Та жизнь, что отняла

Ты у меня,— моей она была!
Родителей бессмертье — дети, внуки...
Где буду жить, коль ты уж умерла?
Не тот исход природа обещала.
Конец для нас,— преемникам начало.
О, зеркало, разбитое недавно!
В нем старость обновлялася моя!

Померкло отражение, и я

В нем свой скелет сейчас увидел явно.
Ты сорвала всю радость бытия

С своих ланит, и умер без возврата

Мой прежний лик, сиявший в них когда-то.
О время! Прекрати свое теченье,
Когда нам суждено переживать

Погибель сильных, слабых продолженье.

Лишь старым пчелам надо умирать,
А юным — жить. Воскресни, образ милый!

Не я, а ты заплачешь над могилой!»
Но Коллатин как бы от сна очнулся.

Лукреция он просит дать ему

Излить всю скорбь и горе одному.
Без чувств на труп упал он и коснулся

Лицом потока крови... Смерти тьму

Познал на миг. Но скоро ожил снова,

Чтоб мстить за смерть Лукреции сурово.
Глубокое отчаянье сковало

Его язык, но жгучих слов поток

Власть немоты и горя превозмог.
Слова текут, но звуки их нимало

Не облегчают сердца от тревог.
Они звучат, стремительны, невнятны,

Страданием полны и непонятны.
Лишь иногда сквозь зубы вдруг
прорвется

«Тарквиний!». Он как будто растерзать

Стремится имя подлое. Опять

Назад поток отчаяния льется...
Но хлынул дождь. Тогда отец и зять

Рыдают вместе, сетуя и споря:
Отец иль муж несчастнее от горя?

970
Весь Шекспир
Тот и другой зовут ее своею.
Но что мертво, тому возврата нет.
«Она моя!» — кричит отец. «Нет, ею

Я обладал! — звучит ему в ответ. —
Здесь скорбь моя, и право, и завет.
Да будет мной оплакана кончина!
Вся скорбь о ней — отрада Коллатина».
«О,— возгласил отец,— я жизнь
ей вверил.
Она ее так рано прервала

И поздно».— «Ах, она моей была!» —

Воскликнул муж. «Сокровище доверил

Я ей одной,— она его взяла.
Супруга!» — «Дочь!» Стенанье наполняло

Всю комнату, и эхо в ней рыдало.
Но вот, при виде скорби их ревнивой,

Извлек кинжал из страшной раны Брут.

Воспрянул ум живой и горделивый.
Он понял важность тягостных минут

И встал меж них. Не острый римский шут,

Служивший всем, как при дворце, забавой,

А гордый рыцарь с речью величавой.
Чтобы прервать печальных слез потоки,

Он сразу сбросил маску шутовства,

Скрывавшую искусно ум глубокий.

«Встань, римлянин! — звучат его слова.—

Я, жалкий шут, хочу без хвастовства

Вернуть твой ум, и опытный, и гордый,
К спокойствию и силе ясной, твердой.
О	Коллатин! Ответь мне, разве горе

Смягчает горе? Рана — раны жар?
И разве, нанося себе удар,
Ты за жену, погибшую в позоре,

Отмстишь? Все это слабость и угар.
Жена твоя была несправедлива,
Убив себя, а зло осталось живо.
Восстань, отважный римлянин! Слезами

Не расслабляй души своей! Склони

Со мной колена здесь перед богами:
Да разрешат, всесильные, они

Избавить Рим, несчастный в эти дни,
От грязного и мерзостного сора

Руками, на которых нет укора.
Клянуся Капитолием, и кровью

Поруганной, и небом голубым,
И солнцем, полным жизнью и любовью,

Законами, которым верен Рим!
Клянусь душой Лукреции и им,
Ее ножом кровавым, мстить жестоко

За смерть жены, не ведавшей порока!»
И, в грудь себе ударив, в подтвержденье

Поцеловал кинжал кровавый он.
И тот обет был всеми повторен,
И, совершив коленопреклоненье,
Вновь Брутом был обет произнесен;
И все его произнесли двукраты,
И клятвы мести дружной были святы.
И, выполнив обет свой величавый,
Они решили Риму показать

Лукреции погибшей труп кровавый.
И Рим решил Тарквиния изгнать;
И изгнан был, как подлый, низкий тать,

Навеки сын царя неумолимо

Из вечных стогнов царственного Рима.

Сонеты
Лирика
—#—•

■
Шекспир и Анна Гесуэ. С картины Т. Брукса
«Старая добрая Англия». Со старинной гравюры

СОНЕТЫ
1
Мы урожая ждем от лучших лоз,
Чтоб красота жила, не увядая.
Пусть вянут лепестки созревших роз,

Хранит их память роза молодая.
А ты, в свою влюбленный красоту,
Все лучшие ей отдавая соки,
Обилье превращаешь в нищету,—
Свой злейший враг, бездушный
и жестокий.
Ты — украшенье нынешнего дня,

Недолговременной весны глашатай,—

Грядущее в зачатке хороня,
Соединяешь скаредность с растратой.
Жалея мир, земле не предавай

Грядущих лет прекрасный урожай!
2
Когда твое чело избороздят

Глубокими следами сорок зим,
Кто будет помнить царственный наряд,

Гнушаясь жалким рубищем твоим?
И на вопрос: «Где пряутся сейчас

Остатки красоты веселых лет?» —
Что скажешь ты? На дне угасших глаз?

Но злой насмешкой будет твой ответ.
Достойней прозвучали бы слова:
«Вы посмотрите на моих детей.
Моя былая свежесть в них жива.
В них оправданье старости моей».
Пускай с годами стынущая кровь

В наследнике твоем пылает вновь!
3
Прекрасный облик в зеркале ты видишь,

И, если повторить не поспешишь

Свои черты, природу ты обидишь,

Благословенья женщину лишишь.
Какая смертная не будет рада

Отдать тебе нетронутую новь?
Или бессмертия тебе не надо,—
Так велика к себе твоя любовь?
Для материнских глаз ты — отраженье

Давно промчавшихся апрельских дней.
И ты найдешь под старость утешенье

В таких же окнах юности твоей.
Но, ограничив жизнь своей судьбою,
Ты сам умрешь, и образ твой — с тобою!
4
Растратчик милый, расточаешь ты

Свое наследство в буйстве сумасбродном.

Природа нам не дарит красоты,
А в долг дает — свободная свободным.

974
Весь Шекспир
Прелестный скряга, ты присвоить рад

То, что дано тебе для передачи.

Несчитанный ты укрываешь клад,
Не становясь от этого богаче.
Ты заключаешь сделки сам с собой,

Себя лишая прибылей богатых.
И в грозный час, назначенный судьбой,

Какой отчет отдашь в своих растратах?
С тобою образ будущих времен,

Невоплощенный, будет погребен.
5
Украдкой время с тонким мастерством

Волшебный праздник создает для глаз.

И то же время в беге круговом

Уносит всё, что радовало нас.
Часов и дней безудержный поток

Уводит лето в сумрак зимних дней,
Где нет листвы, застыл в деревьях сок,

Земля мертва и белый плащ на ней.
И только аромат цветущих роз —

Летучий пленник, запертый в стекле,—

Напоминает в стужу и мороз

О том, что лето было на земле.
Свой прежний блеск утратили цветы,

Но сохранили душу красоты.
6
Смотри же, чтобы жесткая рука

Седой зимы в саду не побывала,
Пока не соберешь цветов, пока

Весну не сохранишь на дне фиала.
Как человек, что драгоценный вклад

С лихвой обильной получил обратно,

Себя себе вернуть ты будешь рад

С законной прибылью десятикратной.
Ты будешь жить на свете десять раз,

Десятикратно в детях повторённый,
И вправе будешь в свой последний час

Торжествовать над смертью покоренной.
Ты слишком щедро одарен судьбой,

Чтоб совершенство умерло с тобой.
7
Пылающую голову рассвет

Приподымает с ложа своего,
И все земное шлет ему привет,

Лучистое встречая божество.
Когда в расцвете сил, в полдневный час,

Светило смотрит с вышины крутой,—
С каким восторгом миллионы глаз

Следят за колесницей золотой.
Когда же солнце завершает круг

И катится устало на закат,
Глаза его поклонников и слуг

Уже в другую сторону глядят.
Оставь же сына, юность хороня.
Он встретит солнце завтрашнего дня!
8
Ты — музыка, но звукам музыкальным

Ты внемлешь с непонятною тоской.

Зачем же любишь то, что так печально,

Встречаешь муку радостью такой?
Где тайная причина этой муки?
Не потому ли грустью ты объят,
Что стройно согласованные звуки

Упреком одиночеству звучат?
Прислушайся, как дружественно струны

Вступают в строй и голос подают,—

Как будто мать, отец и отрок юный

В счастливом единении поют.
Нам говорит согласье струн в концерте,

Что одинокий путь подобен смерти.
9
Должно быть, опасаясь вдовьих слез,

Ты не связал себя ни с кем любовью.

Но если б грозный рок тебя унес,
Весь мир надел бы покрывало вдовье.
В своем ребенке скорбная вдова

Любимых черт находит отраженье.
А ты не оставляешь существа,
В котором свет нашел бы утешенье.
Богатство, что растрачивает мот,

Меняя место, в мире остается.
А красота бесследно промелькнет,
И молодость, исчезнув, не вернется.
Кто предает себя же самого —
Не любит в этом мире никого!
10
По совести скажи: кого ты любишь?
Ты знаешь, любят многие тебя.
Но так беспечно молодость ты губишь,

Что ясно всем — живешь ты, не любя.

Сонеты
975
Свой лютый враг, не зная сожаленья,
Ты разрушаешь тайно день за днем

Великолепный, ждущий обновленья,
К тебе в наследство перешедший дом.
Переменись — и я прощу обиду,
В душе любовь, а не вражду пригрей.

Будь так же нежен, как прекрасен с виду,

И стань к себе щедрее и добрей.
Пусть красота живет не только ныне,
Но повторит себя в любимом сыне.
11
Мы вянем быстро — так же, как растем,

Растем в потомках, в новом урожае.

Избыток сил в наследнике твоем

Считай своим, с годами остывая.
Вот мудрости и красоты закон.
А без него царили бы на свете

Безумье, старость до конца времен,
И мир исчез бы в шесть десятилетий.
Пусть тот, кто жизни и земле не мил,—

Безликий, грубый,— гибнет невозвратно.

А ты дары такие получил,
Что возвратить их можешь многократно.
Ты вырезан искусно, как печать,
Чтобы векам свой оттиск передать.
12
Когда часы мне говорят, что свет

Потонет скоро в грозной тьме ночной,

Когда фиалки вянет нежный цвет

И темный локон блещет сединой,
Когда листва несется вдоль дорог,
В полдневный зной хранившая стада,
И нам кивает с погребальных дрог

Седых снопов густая борода,—
Я думаю о красоте твоей,
О том, что ей придется отцвести,
Как всем цветам лесов, лугов, полей,

Где новое готовится расти.
Но если смерти серп неумолим,
Оставь потомков, чтобы спорить с ним!
13
Не изменяйся, будь самим собой.
Ты можешь быть собой, пока живешь.

Когда же смерть разрушит облик твой,

Пусть будет кто-то на тебя похож.
Тебе природой красота дана

На очень краткий срок, и потому

Пускай к потомку перейдет она,—
Как бы опять к тебе же самому.
В заботливых руках прекрасный дом

Не дрогнет перед яростью зимы.
Пусть никогда не воцарится в нем

Безмолвье смерти, холода и тьмы,
Чтоб мог твой сын, оплакав твой конец,

Сказать, как ты: — Был у меня отец!
14
Я не по звездам о судьбе гадаю,
И астрономия не скажет мне,
Какие звезды в небе к урожаю,
К чуме, пожару, голоду, войне.
Не знаю я, ненастье иль погоду

Сулит зимой и летом календарь,
И не могу судить по небосводу,
Какой счастливей будет государь.
Но вижу я в твоих глазах предвестье,
По неизменным звездам узнаю,
Что правда с красотой пребудут вместе,

Когда продлишь в потомках жизнь свою.
А если нет,— под гробовой плитою

Исчезнет правда вместе с красотою.
15
Когда подумаю, что миг единый

От увяданья отделяет рост,
Что этот мир — подмостки, где картины

Сменяются под волхвованье звезд,
Что нас, как всходы нежные растений,

Растят и губят те же небеса,
Что смолоду в нас бродит сок весенний,

Но вянет наша сила и краса,—
О, как я дорожу твоей весною,
Твоей прекрасной юностью в цвету.
А время на тебя идет войною

И день твой ясный гонит в темноту.
Но пусть мой стих, как острый нож садовый,

Твой век возобновит прививкой новой.
16
Но если время нам грозит осадой,
То почему в расцвете сил своих

Не защитишь ты молодость оградой

Надежнее, чем мой бесплодный стих?

976
Весь Шекспир
Вершины ты достиг пути земного,
И столько юных, девственных сердец

Твой нежный облик повторить готовы,

Как не повторит кисть или резец.
Так жизнь исправит всё, что изувечит.

И если ты любви себя отдашь,
Она тебя верней увековечит,
Чем этот беглый, хрупкий карандаш.
Отдав себя, ты сохранишь навеки

Себя в созданье новом — в человеке.
17
Как мне уверить в доблестях твоих

Тех, до кого дойдет моя страница?
Но знает Бог, что этот скромный стих

Сказать не может больше, чем гробница.
Попробуй я оставить твой портрет,

Изобразить стихами взор чудесный,—

Потомок только скажет: «Лжет поэт,

Придав лицу земному свет небесный!»
И этот старый, пожелтевший лист

Отвергнет он, как болтуна седого,
Сказав небрежно: «Старый плут речист,

Да правды нет в его речах ни слова!»
Но доживи твой сын до этих дней,
Ты жил бы в нем, как и в строфе моей.
18
Сравню ли с летним днем твои черты?

Но ты милей, умеренней и краше.

Ломает буря майские цветы,
И так недолговечно лето наше!
То нам слепит глаза небесный глаз,
То светлый лик скрывает непогода.

Ласкает, нежит и терзает нас

Своей случайной прихотью природа.
А у тебя не убывает день,
Не увядает солнечное лето.
И смертная тебя не скроет тень,—
Ты будешь вечно жить в строках поэта.
Среди живых ты будешь до тех пор,

Доколе дышит грудь и видит взор.
19
Ты притупи, о время, когти льва,

Клыки из пасти леопарда рви,
В прах обрати земные существа

И феникса сожги в его крови.
Зимою, летом, осенью, весной

Сменяй улыбкой слезы, плачем — смех.

Что хочешь делай с миром и со мной,—

Один тебе я запрещаю грех.
Чело, ланиты друга моего

Не борозди тупым своим резцом.
Пускай черты прекрасные его

Для всех времен послужат образцом.
А коль тебе не жаль его ланит,
Мой стих его прекрасным сохранит!
20
Лик женщины, но строже, совершенней

Природы изваяло мастерство.

По-женски нежен ты, но чужд измене,

Царь и царица сердца моего.
Твой ясный взор лишен игры лукавой,

Но золотит сияньем всё вокруг.
Он мужествен и властью величавой

Друзей 'пленяет и разит подруг.
Тебя природа женщиною милой

Задумала, но, страстью пленена,

Ненужной мне приметой наделила,
А женщин осчастливила она.
Пусть будет так. Но вот мое условье:

Люби меня, а их дари любовью.
21
Не соревнуюсь я с творцами од,

Которые раскрашенным богиням

В подарок преподносят небосвод

Со всей землей и океаном синим.
Пускай они для украшенья строф

Твердят в стихах, между собою споря,
О звездах неба, о венках цветов,
О драгоценностях земли и моря.
В любви и в слове — правда мой закон,

И я пишу, что милая прекрасна,
Как все, кто смертной матерью рожден,

А не как солнце или месяц ясный.
Я не хочу хвалить любовь мою,—
Я никому ее не продаю!
22
Лгут зеркала,— какой же я старик!
Я молодость твою делю с тобою.
Но если дни избороздят твой лик,
Я буду знать, что побежден судьбою.

Сонеты
977
Как в зеркало, глядясь в твои черты,
Я самому себе кажусь моложе.
Мне молодое сердце даришь ты,
И я тебе свое вручаю тоже.
Старайся же себя оберегать —
Не для себя: хранишь ты сердце друга.

А я готов, как любящая мать,
Беречь твое от горя и недуга.
Одна судьба у наших двух сердец:

Замрет мое — и твоему конец!
23
Как тот актер, который, оробев,

Теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев,
В избытке сил теряет силу воли,—
Так я молчу, не зная, что сказать,
Не оттого, что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладет печать

Моя любовь, которой нет предела.
Так пусть же книга говорит с тобой.

Пускай она, безмолвный мой ходатай,

Идет к тебе с признаньем и мольбой

И справедливой требует расплаты.
Прочтешь ли ты слова любви немой?

Услышишь ли глазами голос мой?
24
Мой глаз гравёром стал и образ твой

Запечатлел в моей груди правдиво.
С тех пор служу я рамою живой,
А лучшее в искусстве — перспектива.
Сквозь мастера смотри на мастерство,

Чтоб свой портрет увидеть в этой раме.

Та мастерская, что хранит его,

Застеклена любимыми глазами.
Мои глаза с твоими так дружны:

Моими я тебя в душе рисую.
Через твои с небесной вышины

Заглядывает солнце в мастерскую.
Увы, моим глазам через окно

Твое увидеть сердце не дано.
25
Кто под звездой счастливою рожден —

Гордится славой, титулом и властью.
А я судьбой скромнее награжден,
И для меня любовь — источник счастья.
Под солнцем пышно листья распростер

Наперсник принца, ставленник вельможи.

Но гаснет солнца благосклонный взор,
И золотой подсолнух гаснет тоже.
Военачальник, баловень побед,
В бою последнем терпит пораженье,
И всех его заслуг потерян след.
Его удел — опала и забвенье.
Но нет угрозы титулам моим

Пожизненным: любил, люблю, любим.
26
Покорный данник, верный королю,
Я, движимый почтительной любовью,
К тебе посольство письменное шлю,

Лишенное красот и острословья.
Я не нашел тебя достойных слов.
Но, если чувства верные оценишь,
Ты этих бедных и нагих послов

Своим воображением оденешь.
А может быть, созвездья, что ведут

Меня вперед неведомой дорогой,

Нежданный блеск и славу придадут

Моей судьбе, безвестной и убогой.
Тогда любовь я покажу свою,
А до поры во тьме ее таю.
27
Трудами изнурен, хочу уснуть,
Блаженный отдых обрести в постели.
Но только лягу, вновь пускаюсь в путь —

В своих мечтах — к одной и той же цели.
Мои мечты и чувства в сотый раз

Идут к тебе дорогой пилигрима,
И, не смыкая утомленных глаз,
Я вижу тьму, что и слепому зрима.
Усердным взором сердца и ума

Во тьме тебя ищу, лишенный зренья.
И кажется великолепной тьма,
Когда в нее ты входишь светлой тенью.
Мне от любви покоя не найти.
И днем и ночью — я всегда в пути.

978
Весь Шекспир
28
Как я могу усталость превозмочь,
Когда лишен я благости покоя?
Тревоги дня не облегчает ночь,
А ночь, как день, томит меня тоскою.
И день и ночь — враги между собой —

Как будто подают друг другу руки.

Тружусь я днем, отвергнутый судьбой,

А по ночам не сплю, грустя в разлуке.
Чтобы к себе расположить рассвет,
Я сравнивал с тобою день погожий

И смуглой ночи посылал привет,
Сказав, что звезды на тебя похожи.
Но все трудней мой следующий день,
И все темней грядущей ночи тень.
29
Когда, в раздоре с миром и судьбой,

Припомнив годы, полные невзгод,

Тревожу я бесплодною мольбой

Глухой и равнодушный небосвод
И, жалуясь на горестный удел,
Готов меняться жребием своим

С тем, кто в искусстве больше преуспел,

Богат надеждой и людьми любим,—
Тогда, внезапно вспомнив о тебе,
Я малодушье жалкое кляну,
И жаворонком, вопреки судьбе,
Моя душа несется в вышину.
С твоей любовью, с памятью о ней

Всех королей на свете я сильней.
30
Когда на суд безмолвных, тайных дум

Я вызываю голоса былого,—
Утраты все приходят мне на ум,
И старой болью я болею снова.
Из глаз, не знавших слез, я слезы лью

О тех, кого во тьме таит могила,
Ищу любовь погибшую мою

И все, что в жизни мне казалось мило.
Веду я счет потерянному мной

И ужасаюсь вновь потере каждой,
И вновь плачу я дорогой ценой

За то, за что платил уже однажды!
Но прошлое я нахожу в тебе

И все готов простить своей судьбе.
31
В твоей груди я слышу все сердца,
Что я считал сокрытыми в могилах.
В чертах прекрасных твоего лица

Есть отблеск лиц, когда-то сердцу милых.
Немало я над ними пролил слез,

Склоняясь ниц у камня гробового,
Но, видно, рок на время их унес,—
И вот теперь встречаемся мы снова.
В тебе нашли последний свой приют

Мне близкие и памятные лица,
И все тебе с поклоном отдают

Моей любви растраченной частицы.
Всех дорогих в тебе я нахожу

И весь тебе — им всем — принадлежу.
32
О, если ты тот день переживешь,
Когда меня накроет смерть доскою,
И эти строчки бегло перечтешь,

Написанные дружеской рукою,—
Сравнишь ли ты меня и молодежь?
Ее искусство выше будет вдвое.
Но пусть я буду nô-милу хорош

Тем, что при жизни полон был тобою.
Ведь если бы я не отстал в пути,
С растущим веком мог бы я расти

И лучшие принес бы посвященья

Среди певцов иного поколенья.
Но так как с мертвым спор ведут они,—

Во мне любовь, в них мастерство цени!
33
Я наблюдал, как солнечный восход

Ласкает горы взором благосклонным,

Потом улыбку шлет лугам зеленым

И золотит поверхность бледных вод.
Но часто позволяет небосвод

Слоняться тучам перед светлым троном.

Они ползут над миром омраченным,

Лишая землю царственных щедрот.
Так солнышко мое взошло на час,
Меня дарами щедро осыпая.
Подкралась туча хмурая, слепая,
И нежный свет любви моей угас.
Но не ропщу я на печальный жребий,—

Бывают тучи на земле, как в небе.

Сонеты
979
34
Блистательный мне был обещан день,

И без плаща я свой покинул дом.
Но облаков меня догнала тень,

Настигла буря с градом и дождем.
Пускай потом, пробившись из-за туч,

Коснулся нежно моего чела,
Избитого дождем, твой кроткий луч,—

Ты исцелить мне раны не могла.
Меня не радует твоя печаль,
Раскаянье твое не веселит.
Сочувствие обидчика едва ль

Залечит язвы жгучие обид.
Но слез твоих, жемчужных слез ручьи,

Как ливень, смыли все грехи твои!
35
Ты не грусти, сознав свою вину.
Нет розы без шипов; чистейший ключ

Мутят песчинки; солнце и луну

Скрывает тень затменья или туч.
Мы все грешны, и я не меньше всех

Грешу в любой из этих горьких строк,

Сравненьями оправдывая грех,

Прощая беззаконно твой порок.
Защитником я прихожу на суд,
Чтобы служить враждебной стороне.

Моя любовь и ненависть ведут

Войну междоусобную во мне.
Хоть ты меня ограбил, милый вор,
Но я делю твой грех и приговор.
36
Признаюсь я, что двое мы с тобой,

Хотя в любви мы существо одно.
Я не хочу, чтоб мой порок любой

На честь твою ложился как пятно.
Пусть нас в любви одна связует нить,

Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадет за часом час.
Как осужденный, права я лишен

Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,

Чтоб не легла на честь твою печать.
Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю,

Что весь я твой и честь твою делю!
37
Как радует отца на склоне дней

Наследников отвага молодая,
Так правдою и славою твоей

Любуюсь я, бесславно увядая.
Великодушье, знатность, красота,
И острый ум, и сила, и здоровье —

Едва ль не каждая твоя черта

Передается мне с твоей любовью.
Не беден я, не слаб, не одинок,
И тень любви, что на меня ложится,

Таких щедрот несет с собой поток,

Что я живу одной ее частицей.
Все, что тебе могу я пожелать,

Нисходит от тебя, как благодать.
38
Неужто музе не хватает темы,
Когда ты можешь столько подарить

Чудесных дум, которые не все мы

Достойны на бумаге повторить.
И если я порой чего-то стою,

Благодари себя же самого.
Тот поражен душевной немотою,
Кто в честь твою не скажет ничего.
Для нас ты будешь музою десятой

И в десять раз прекрасней остальных,

Чтобы стихи, рожденные когда-то,

Мог пережить тобой внушенный стих.
Пусть будущие славят поколенья

Нас за труды, тебя — за вдохновенье.
39
О, как тебе хвалу я воспою,
Когда с тобой одно мы существо?

Нельзя же славить красоту свою,

Нельзя хвалить себя же самого.
Затем-то мы и существуем врозь,

Чтоб оценил я прелесть красоты

И чтоб тебе услышать довелось

Хвалу, которой стоишь только ты.
Разлука тяжела нам, как недуг,
Но временами одинокий путь

Счастливейшим мечтам дает досуг

И позволяет время обмануть.
Разлука сердце делит пополам,
Чтоб славить друга легче было нам.

980
Весь Шекспир
40
Все страсти, все любви мои возьми —

От этого приобретешь ты мало.
Всё, что любовью названо людьми,
И без того тебе принадлежало.
Тебе, мой друг, не ставлю я в вину,
Что ты владеешь тем, чем я владею.

Нет, я в одном тебя лишь упрекну,
Что пренебрег любовью ты моею.
Ты нищего лишил его сумы,
Но я простил пленительного вора.

Любви обиды переносим мы

Трудней, чем яд открытого раздора.
О ты, чье зло мне кажется добром,
Убей меня, но мне не будь врагом!
41
Беспечные обиды юных лет,
Что ты наносишь мне, не зная сам,

Когда меня в твоем сознанье нет,—
К лицу твоим летам, твоим чертам.
Приветливый,— ты лестью окружен,

Хорош собой,— соблазну ты открыт.
А перед лаской искушенных жен

Сын женщины едва ли устоит.
Но жалко, что в избытке юных сил

Меня не обошел ты стороной

И тех сердечных уз не пощадил,
Где должен был нарушить долг двойной.
Неверную своей красой пленя,
Ты дважды правду отнял у меня.
42
Полгоря в том, что ты владеешь ею,
Но сознавать и видеть, что она

Тобой владеет,— вдвое мне больнее.

Твоей любви утрата мне страшна.
Я сам для вас придумал оправданье:

Любя меня, ее ты полюбил,
А милая тебе дарит свиданья

За то, что ты мне бесконечно мил.
И если мне терять необходимо,—
Свои потери вам я отдаю:
Ее любовь нашел мой друг любимый,

Любимая нашла любовь твою.
Но если друг ия — одно и то же,
То я, как прежде, ей всего дороже...
43
Смежая веки, вижу я острей.
Открыв глаза, гляжу, не замечая,
Но светел темный взгляд моих очей,

Когда во сне к тебе их обращаю.
И если так светла ночная тень —
Твоей неясной тени отраженье,—
То как велик твой свет в лучистый день.

Насколько явь светлее сновиденья!
Каким бы счастьем было для меня —

Проснувшись утром, увидать воочью

Тот ясный лик в лучах живого дня,
Что мне светил туманно мертвой ночью.
День без тебя казался ночью мне,
А день я видел по ночам во сне.
44
Когда бы мыслью стала эта плоть,—

О, как легко, наперекор судьбе,
Я мог бы расстоянье побороть

И в тот же миг перенестись к тебе.
Будь я в любой из отдаленных стран,
Я миновал бы тридевять земель.

Пересекают мысли океан

С той быстротой, с какой наметят цель.
Пускай моя душа — огонь и дух,
Но за мечтой, родившейся в мозгу,
Я, созданный из элементов двух —

Земли с водой,— угнаться не могу.
Земля,— к земле навеки я прирос,
Вода,— я лью потоки горьких слез.
45
Другие две основы мирозданья —
Огонь и воздух — более легки,—
Дыханье мысли и огонь желанья

Я шлю к тебе, пространству вопреки.
Когда они — две вольные стихии —
К тебе любви посольством улетят,
Со мною остаются остальные

И тяжестью мне душу тяготят.
Тоскую я, лишенный равновесья,
Пока стихии духа и огня
Ко мне обратно не примчатся с вестью,
Что друг здоров и помнит про меня.
Как счастлив я!.. Но вновь через мгновенье

Летят к тебе и мысли и стремленья.

Сонеты
№
46
Мой глаз и сердце — издавна в борьбе:

Они тебя не могут поделить.
Мой глаз твой образ требует себе,
А сердце в сердце хочет утаить.
Клянется сердце верное, что ты

Невидимо для глаз хранишься в нем.
А глаз уверен, что твои черты

Хранит он в чистом зеркале своем.
Чтоб рассудить междоусобный спор,

Собрались мысли за столом суда

И помирить решили ясный взор

И дорогое сердце навсегда.
Они на части разделили клад,
Доверив сердце сердцу, взгляду — взгляд.
47
У сердца с глазом — тайный договор:

Они друг другу облегчают муки,
Когда тебя напрасно ищет взор

И сердце задыхается в разлуке.
Твоим изображеньем зоркий глаз

Дает и сердцу любоваться вволю.
А сердце глазу в свой урочный час

Мечты любовной уступает долю.
Так в помыслах моих иль во плоти

Ты предо мной в мгновение любое.
Не дальше мысли можешь ты уйти.
Я неразлучен с ней, она — с тобою.
Мой взор тебя рисует и во сне

И будит сердце спящее во мне.
48
Заботливо готовясь в дальний путь,
Я безделушки запер на замок,
Чтоб на мое богатство посягнуть

Незваный гость какой-нибудь не мог.
А ты, кого мне больше жизни жаль,
Пред кем и золото — блестящий сор,
Моя утеха и моя печаль,—
Тебя любой похитить может вор.
В каком ларце таить мне божество,
Чтоб сохранить навеки взаперти?
Где, как не в тайне сердца моего,
Откуда ты всегда вольна уйти.
Боюсь, и там нельзя укрыть алмаз,

Приманчивый для самых честных глаз!
49
В тот черный день (пусть он минует нас!),

Когда увидишь все мои пороки,
Когда терпенья истощишь запас

И мне объявишь приговор жестокий,
Когда, со мной сойдясь в толпе людской,

Меня едва подаришь взглядом ясным

И я увижу холод и покой

В твоем лице, по-прежнему прекрасном,—
В тот день поможет горю моему

Сознание, что я тебя не стою,
И руку я в присяге подниму,
Всё оправдав своей неправотою.
Меня оставить вправе ты, мой друг.
А у меня для счастья нет заслуг.
50
Как тяжко мне, в пути взметая пыль,
Не ожидая дальше ничего,
Отсчитывать уныло, сколько миль

Отъехал я от счастья своего.
Усталый конь, забыв былую прыть,
Едва трусит лениво подо мной,—
Как будто знает: незачем спешить

Тому, кто разлучен с душой родной.
Хозяйских шпор не слушается он

И только ржаньем шлет мне свой укор.

Меня больнее ранит этот стон,
Чем бедного коня — удары шпор.
Я думаю, с тоскою глядя вдаль:
За мною — радость, впереди — печаль.
51
Так я оправдывал несносный нрав

Упрямого, ленивого коня,
Который был в своем упрямстве прав,

Когда в изгнанье шагом вез меня.
Но будет непростительным грехом,

Коль он обратно так же повезет.
Да поскачи на вихре я верхом,
Я думал бы: как тихо он ползет!
Желанья не догонит лучший конь,

Когда оно со ржаньем мчится вскачь.

Оно легко несется, как огонь,
И говорит ленивейшей из кляч:
—	Ты, бедная, шажком себе иди,
А я помчусь на крыльях впереди!

982
Весь Шекспир
52
Как богачу, доступно мне в любое

Мгновение сокровище мое.
Но знаю я, что хрупко острие
Минут счастливых, данных мне судьбою.
Нам праздники, столь редкие в году,

Несут с собой тем большее веселье.
И редко расположены в ряду

Других камней алмазы ожерелья.
Пускай скрывает время, как ларец,
Тебя, мой друг, венец мой драгоценный,

Но счастлив я, когда алмаз свой пленный

Оно освобождает наконец.
Ты мне даришь и торжество свиданья,
И трепетную радость ожиданья.
53
Какою ты стихией порожден?
Все по одной отбрасывают тени,
А за тобою вьется миллион

Твоих теней, подобий, отражений.
Вообразим Адониса портрет,—
С тобой он схож, как слепок твой дешевый.

Елене в древности дивился свет.
Ты — древнего искусства образ новый.
Невинную весну и зрелый год

Хранит твой облик, внутренний
и внешний:

Как время жатвы, полон ты щедрот,
А видом день напоминаешь вешний.
Всё, что прекрасно, мы зовем твоим.
Но с чем же сердце верное сравним?
54
Прекрасное прекрасней во сто крат,

Увенчанное правдой драгоценной.
Мы в нежных розах ценим аромат,
В их пурпуре живущий сокровенно.
Пусть у цветов, где свил гнездо порок,

И стебель, и шипы, и листья те же,
И так же пурпур лепестков глубок,
И тот же венчик, что у розы свежей,—
Они цветут, не радуя сердец,
И вянут, отравляя нам дыханье.
А у душистых роз иной конец:
Их душу перельют в благоуханье.
Когда погаснет блеск очей твоих,
Вся прелесть правды перельется в стих.
55
Замшелый мрамор царственных могил

Исчезнет раньше этих веских слов,
В которых я твой образ сохранил.
К ним не пристанет пыль и грязь веков.
Пусть опрокинет статуи война,
Мятеж развеет каменщиков труд,
Но врезанные в память письмена

Бегущие столетья не сотрут.
Ни смерть не увлечет тебя на дно,
Ни темного забвения вражда.
Тебе с потомством дальним суждено,

Мир износив, увидеть день суда.
Итак, до пробуждения живи

В стихах, в сердцах, исполненных любви!
56
Проснись, любовь! Твое ли острие

Тупей, чем жало голода и жажды?

Как ни обильны яства и питье,

Нельзя навек насытиться однажды.
Так и любовь. Ее голодный взгляд

Сегодня утолен до утомленья,
А завтра снова ты огнем объят,

Рожденным для горенья, а не тленья.
Чтобы любовь была нам дорога,

Пусть океаном будет час разлуки,

Пусть двое, выходя на берега,
Один к другому простирают руки.
Пусть зимней стужей будет этот час,

Чтобы весна теплей пригрела нас!
57
Для верных слуг нет ничего другого,

Как ожидать у двери госпожу.
Так, прихотям твоим служить готовый,

Я в ожиданье время провожу.
Я про себя бранить не смею скуку,
За стрелками часов твоих следя.
Не проклинаю горькую разлуку,
За дверь твою по знаку выходя.
Не позволяю помыслам ревнивым

Переступать заветный твой порог,
И, бедный раб, считаю я счастливым

Того, кто час пробыть с тобою мог.
Что хочешь делай. Я лишился зренья,

И нет во мне ни тени подозренья.

Сонеты
983
58
Избави Бог, меня лишивший воли,
Чтоб я посмел твой проверять досуг,

Считать часы и спрашивать: доколе?
В дела господ не посвящают слуг.
Зови меня, когда тебе угодно,
А до того я буду терпелив.
Удел мой — ждать, пока ты не свободна,

И сдерживать упрек или порыв.
Ты предаешься ль делу иль забаве,—

Сама ты госпожа своей судьбе.
И, провинившись пред собой, ты вправе

Свою вину прощать самой себе.
В часы твоих забот иль наслажденья

Я жду тебя в тоске, без осужденья...
59
Уж если нет на свете новизны,
А есть лишь повторение былого

И понапрасну мы страдать должны,

Давно рожденное рождая снова,—
Пусть наша память, пробежавши вспять

Пятьсот кругов, что солнце очертило,

Сумеет в древней книге отыскать

Запечатленный в слове лик твой милый.
Тогда б я знал, что думали в те дни

Об этом чуде, сложно совершенном,

Ушли ли мы вперед, или они,
Иль этот мир остался неизменным.
Но верю я, что лучшие слова

В честь меньшего слагались божества!
60
Как движется к земле морской прибой,

Так и ряды бессчетные минут,
Сменяя предыдущие собой,
Поочередно к вечности бегут.
Младенчества новорождённый серп

Стремится к зрелости и наконец,

Кривых затмений испытав ущерб,

Сдает в борьбе свой золотой венец.
Резец годов у жизни на челе

За полосой проводит полосу.
Всё лучшее, что дышит на земле,

Ложится под разящую косу.
Но время не сметет моей строки,
Где ты пребудешь смерти вопреки!
61
Твоя ль вина, что милый образ твой

Не позволяет мне сомкнуть ресницы

И, стоя у меня над головой,
Тяжелым векам не дает закрыться?
Твоя ль душа приходит в тишине

Мои дела и помыслы проверить,
Всю ложь и праздность обличить во мне,

Всю жизнь мою, как свой удел, измерить?
О нет, любовь твоя не так сильна,
Чтоб к моему являться изголовью.
Моя, моя любовь не знает сна.
На страже мы стоим с моей любовью.
Я не могу забыться сном, пока
Ты — от меня вдали — к другим близка.
62
Любовь к себе моим владеет взором.
Она проникла в кровь мою и плоть.
И есть ли средство на земле, которым

Я эту слабость мог бы побрроть?
Мне кажется, нет равных красотою,

Правдивей нет на свете никого,
Мне кажется, так дорого я стою,
Как ни одно земное существо.
Когда же невзначай в зеркальной глади

Я вижу настоящий образ свой

В морщинах лет,— на этот образ глядя,
Я сознаюсь в ошибке роковой.
Себя, мой друг, я подменял тобою,
Век уходящий — юною судьбою.
63
Про черный день, когда моя любовь,

Как я теперь, узнает жизни бремя,

Когда с годами оскудеет кровь

И гладкое чело изрежет время;
Когда к обрыву ночи подойдет,
Пройдя полкруга, новое светило

И потеряет краски небосвод,
В котором солнце только что царило,—
Про черный день оружье я припас,
Чтоб воевать со смертью и забвеньем,

Чтобы любимый образ не угас,
А был примером дальним поколеньям.
Оружье это — черная строка.
В ней все цвета переживут века.

984
Весь Шекспир
64
Мы видели, как времени рука

Срывает всё, во что рядится время,
Как сносят башню гордую века

И рушит медь тысячелетий бремя.
Как пядь за пядью у прибрежных стран

Захватывает землю зыбь морская,
Меж тем как суша грабит океан,
Расход приходом мощным покрывая,
Как пробегает дней круговорот

И королевства близятся к распаду...
Всё говорит о том, что час пробьет —
И время унесет мою отраду.
А это — смерть!.. Печален мой удел.

Каким я хрупким счастьем овладел!
65
Уж если медь, гранит, земля и море

Не устоят, когда придет им срок,
Как может уцелеть, со смертью споря,

Краса твоя — беспомощный цветок?
Как сохранить дыханье розы алой,

Когда осада тяжкая времен

Незыблемые сокрушает скалы

И рушит бронзу статуй и колонн?
О, горькое раздумье!.. Где, какое

Для красоты убежище найти?
Как, маятник остановив рукою,
Цвет времени от времени спасти?..
Надежды нет. Но светлый облик милый

Спасут, быть может, черные чернила!
66
Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж

Достоинство, что просит подаянья,

Над простотой глумящуюся ложь,

Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой, '

И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,

И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Всё мерзостно, что вижу я вокруг...
Но как тебя покинуть, милый друг!
67
Спроси, зачем в пороках он живет?

Чтобы служить бесчестью оправданьем?

Чтобы грехам приобрести почет

И ложь прикрыть своим очарованьем?
Зачем искусства мертвые цвета

Крадут его лица огонь весенний?
Зачем лукаво ищет красота

Поддельных роз, фальшивых украшений?
Зачем его хранит природа-мать,
Когда она давно уже не в силах

В его щеках огнем стыда пылать,
Играть живою кровью в этих жилах?
Хранит затем, чтоб знал и помнил свет

О том, что было и чего уж нет!
68
Его лицо — одно из отражений

Тех дней, когда на свете красота

Цвела свободно, как цветок весенний,
И не рядилась в ложные цвета,
Когда никто в кладбищенской ограде

Не смел нарушить мертвенный покой

И дать забытой золотистой пряди

Вторую жизнь на голове другой.
Его лицо приветливо и скромно,
Уста поддельных красок лишены,
В его весне нет зелени заемной

И новизна не грабит старины.
Его хранит природа для сравненья

Прекрасной правды с ложью украшенья.
69
В том внешнем, что в тебе находит взор,

Нет ничего, что хочется исправить.

Вражды и дружбы общий приговор

Не может к правде черточки прибавить.
За внешний облик — внешний и почет.

Но голос тех же судей неподкупных

Звучит иначе, если речь зайдет

О свойствах сердца, глазу недоступных.
Толкует о душе твоей молва.
А зеркало души — ее деянья.
И заглушает сорная трава

Твоих сладчайших роз благоуханье.
Твой нежный сад запущен потому,
Что он доступен всем и никому.

Сонеты
985
70
То, что тебя бранят,— не твой порок.

Прекрасное обречено молве.
Его не может очернить упрек —
Ворона в лучезарной синеве.
Ты хороша, но хором клеветы

Еще дороже ты оценена.
Находит червь нежнейшие цветы,
А ты невинна, как сама весна.
Избегла ты засады юных дней,
Иль нападавший побежден был сам,
Но чистотой и правдою своей

Ты не замкнешь уста клеветникам.
Без этой легкой тени на челе

Одна бы ты царила на земле!
71
Ты погрусти, когда умрет поэт,
Покуда звон ближайшей из церквей

Не возвестит, что этот низкий свет

Я променял на низший мир червей.
И если перечтешь ты мой сонет,
Ты о руке остывшей не жалей.
Я не хочу туманить нежный цвет

Очей любимых памятью своей.
Я не хочу, чтоб эхо этих строк

Меня напоминало вновь и вновь.
Пускай замрут в один и тот же срок

Мое дыханье и твоя любовь!..
Я не хочу, чтобы своей тоской

Ты предала себя молве людской.
72
Дабы не мог тебя заставить свет

Рассказывать, что ты во мне любила,—

Забудь меня, когда на склоне лет

Иль до того возьмет меня могила.
Так мало ты хорошего найдешь,

Перебирая все мои заслуги,
Что поневоле, говоря о друге,

Придумаешь спасительную ложь.
Чтоб истинной любви не запятнать

Каким-нибудь воспоминаньем ложным,

Меня скорей из памяти изгладь,—
Иль дважды мне ответ придется дать:
За то, что был при жизни столь ничтожным

И что потом тебя заставил лгать!
73
То время года видишь ты во мне,

Когда один-другой багряный лист

От холода трепещет в вышине —
На хорах, где умолк веселый свист.
Во мне ты видишь тот вечерний час,

Когда поблек на западе закат

И купол неба, отнятый у нас,
Подобьем смерти — сумраком объят.
Во мне ты видишь блеск того огня,

Который гаснет в пепле прошлых дней,

И то, что жизнью было для меня,

Могилою становится моей.
Ты видишь всё. Но близостью конца

Теснее наши связаны сердца!
74
Когда меня отправят под арест

Без выкупа, залога и отсрочки,
Не глыба камня, не могильный крест —

Мне памятником будут эти строчки.
Ты вновь и вновь найдешь в моих стихах

Всё, что во мне тебе принадлежало.

Пускай земле достанется мой прах,—
Ты, потеряв меня, утратишь мало.
С тобою будет лучшее во мне.
А смерть возьмет от жизни быстротечной

Осадок, остающийся на дне,
То, что похитить мог бродяга встречный.
Ей — черепки разбитого ковша,
Тебе — мое вино, моя душа.
75
Ты утоляешь мой голодный взор,
Как землю освежительная влага.
С тобой веду я бесконечный спор,
Как со своей сокровищницей скряга.
То счастлив он, то мечется во сне,

Боясь шагов, звучащих за стеною,
То хочет быть с ларцом наедине,
То рад блеснуть сверкающей казною.
Так я, вкусив блаженство на пиру,

Терзаюсь жаждой в ожиданье взгляда.

Живу я тем, что у тебя беру,
Моя надежда, мука и награда.
В томительном чередованье дней

То я богаче всех, то всех бедней.

986
Весь Шекспир
76
Увы, мой стих не блещет новизной,

Разнообразьем перемен нежданных.

Не поискать ли мне тропы иной,

Приемов новых, сочетаний странных?
Я повторяю прежнее опять,
В одежде старой появляюсь снова,
И кажется, по имени назвать

Меня в стихах любое может слово.
Всё это оттого, что вновь и вновь

Решаю я одну свою задачу:
Я о тебе пишу, моя любовь,
И то же сердце, те же силы трачу.
Всё то же солнце ходит надо мной,
Но и оно не блещет новизной.
77
Седины ваши зеркало покажет,
Часы — потерю золотых минут.
На белую страницу строчка ляжет —
И вашу мысль увидят и прочтут.
По черточкам морщин в стекле правдивом

Мы все ведем своим утратам счет.
А в шорохе часов неторопливом

Украдкой время к вечности течет.
Запечатлейте беглыми словами

Всё, что не в силах память удержать.

Своих детей, давно забытых вами,

Когда-нибудь вы встретите опять.
Как часто эти найденные строки

Для нас таят бесценные уроки.
78
Тебя я музой называл своею

Так часто, что теперь наперебой

Поэты, переняв мою затею,
Свои стихи украсили тобой.
Глаза, что петь немого научили,

Заставили невежество летать,—

Искусству тонкому придали крылья,

Изяществу — величия печать,
И всё же горд своим я приношеньем,

Хоть мне такие крылья не даны.
Стихам других ты служишь украшеньем,

Мои стихи тобою рождены.
Поэзия — в тебе. Простые чувства

Ты возвышать умеешь до искусства.
79
Когда один я находил истоки

Поэзии в тебе, блистал мой стих.
Но как теперь мои померкли строки

И голос музы немощной затих!
Я сознаю своих стихов бессилье.
Но всё, что можно о тебе сказать,
Поэт в твоем находит изобилье,
Чтобы тебе преподнести опять.
Он славит добродетель, это слово

Украв у поведенья твоего,
Он воспевает красоту, но снова

Приносит дар, ограбив божество.
Благодарить не должен тот, кто платит

Сполна за всё, что стихотворец тратит.
80
Мне изменяет голос мой и стих,
Когда подумаю, какой певец

Тебя прославил громом струн своих,
Меня молчать заставив наконец.
Но так как вольный океан широк

И с кораблем могучим наравне

Качает скромный маленький челнок,—

Дерзнул я появиться на волне.
Лишь с помощью твоей средь бурных вод

Могу держаться, не иду ко дну.
А он в сиянье парусов плывет,
Бездонную тревожа глубину.
Пускай его победный ждет венец,
Я не страшусь в любви найти конец.
81
Тебе ль меня придется хоронить

Иль мне тебя,— не знаю, друг мой милый.

Но пусть судьбы твоей прервется нить,

Твой образ не исчезнет за могилой.
Ты сохранишь и жизнь и красоту,
А от меня ничто не сохранится.
На кладбище покой я обрету,
А твой приют — открытая гробница.
Твой памятник — восторженный мой стих.

Кто не рожден еще, его услышит.
И мир повторит повесть дней твоих,
Когда умрут все те, кто ныне дышит.
Ты будешь жить, земной покинув прах,

Там, где живет дыханье,— на устах!

Сонеты
987
82
Не обручен ты с музою моей,
И часто снисходителен твой суд,

Когда тебе поэты наших дней

Красноречиво посвящают труд.
Твой ум изящен, как твои черты,

Гораздо тоньше всех моих похвал.

И поневоле строчек ищешь ты

Новее тех, что я тебе писал.
Я уступить соперникам готов.
Но после риторических потуг

Яснее станет правда этих слов,
Что пишет просто говорящий друг.
Бескровным краска яркая нужна,

Твоя же кровь и без того красна.
83
Я полагал: у красоты твоей

В поддельных красках надобности нет.
Я думал: ты прекрасней и милей

Всего, что может высказать поэт.
Вот почему молчания печать

На скромные уста мои легла,—
Дабы свое величье доказать

Без украшений красота могла.
Но ты считаешь дерзостным грехом

Моей влюбленной музы немоту.
Меж тем другие немощным стихом

Бессмертную хоронят красоту.
То, что во взоре светится твоем,
Твои певцы не выразят вдвоем.
84
Кто знает те слова, что больше значат

Правдивых слов, что ты есть только ты?

Кто у себя в сокровищнице прячет

Пример тебе подобной красоты?
Как беден стих, который не прибавил

Достоинства виновнику похвал.
Но только тот в стихах себя прославил,

Кто попросту тебя тобой назвал.
Пересказав, что сказано природой,
Он создает правдивый твой портрет,

Которому бесчисленные годы

Восторженно дивиться будет свет.
А голоса тебе любезной лести

Звучат хулой твоей красе и чести!
85
Моя немая муза так скромна.
Меж тем поэты лучшие кругом

Тебе во славу чертят письмена

Красноречивым золотым пером.
Моя богиня тише всех богинь.
И я, как малограмотный дьячок,
Умею только возглашать «аминь!»
В конце торжественно звучащих строк.
Я говорю: «Конечно!», «Так и есть!»,

Когда поэты произносят стих,
Твоим заслугам воздавая честь,—
Но сколько чувства в помыслах моих!
За громкие слова цени певцов,
Меня — за мысли тихие, без слов.
86
Его ли стих — могучий шум ветрил,

Несущихся в погоню за тобою,—
Все замыслы во мне похоронил,
Утробу сделав урной гробовою?
Его ль рука, которую писать

Учил какой-то дух, лишенный тела,
На робкие уста кладет печать,
Достигнув в мастерстве своем предела?
О нет, ни он, ни дружественный дух —

Его ночной советчик бестелесный —
Так не могли ошеломить мой слух

И страхом поразить мой дар словесный.
Но если ты с его не сходишь уст,—
Мой стих, как дом, стоит открыт и пуст.
87
Прощай! Тебя удерживать не смею.
Я дорого ценю любовь твою.
Мне не по средствам то, чем я владею,
И я залог покорно отдаю.
Я, как подарком, пользуюсь любовью.

Заслугами не куплена она.
И, значит, добровольное условье

По прихоти нарушить ты вольна.
Дарила ты, цены не зная кладу

Или не зная, может быть, меня.
И не по праву взятую награду

Я сохранял до нынешнего дня.
Был королем я только в сновиденье.

Меня лишило трона пробужденье.

988
Весь Шекспир
88
Когда захочешь, охладев ко мне,

Предать меня насмешке и презренью,

Я на твоей останусь стороне

И честь твою не опорочу тенью.
Отлично зная каждый свой порок,
Я рассказать могу такую повесть,

Что навсегда сниму с тебя упрек,

Запятнанную оправдаю совесть.
И буду благодарен я судьбе:
Пускай в борьбе терплю я неудачу,

Но честь победы приношу тебе

И дважды обретаю все, что трачу.
Готов я жертвой быть неправоты,

Чтоб только правой оказалась ты.
89
Скажи, что ты нашла во мне черту,

Которой вызвана твоя измена.
Ну, осуди меня за хромоту —
И буду я ходить, согнув колено.
Ты не найдешь таких обидных слов,
Чтоб оправдать внезапность охлажденья,

Как я найду. Я стать другим готов,
Чтоб дать тебе права на отчужденье.
Дерзну ли о тебе упомянуть?
Считать я буду память вероломством

И при других не выдам как-нибудь,
Что мы старинным связаны знакомством.
С самим собою буду я в борьбе:
Мне тот враждебен, кто немил тебе!
90
Уж если ты разлюбишь,— так теперь,

Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.

Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь

Дождливым утром — утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,

Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда —
Твоей любви лишиться навсегда.
91
Кто хвалится родством своим со знатью,

Кто силой, кто блестящим галуном,
Кто кошельком, кто пряжками на платье,

Кто соколом, собакой, скакуном.
Есть у людей различные пристрастья,
Но каждому милей всего одно.
А у меня особенное счастье,—
В нем остальное все заключено.
Твоя любовь, мой друг, дороже клада,

Почетнее короны королей,
Наряднее богатого наряда,
Охоты соколиной веселей.
Ты можешь всё отнять, чем я владею,
И в этот миг я сразу обеднею.
92
Ты от меня не можешь ускользнуть.
Со мной ты будешь до последних дней.

С любовью связан жизненный мой путь,

И кончиться он должен вместе с ней.
Зачем же мне бояться худших бед,
Когда мне смертью меньшая грозит?
И у меня зависимости нет

От прихотей твоих или обид.
Не опасаюсь я твоих измен.
Твоя измена — беспощадный нож.
О, как печальный жребий мой блажен,—

Я был твоим, и ты меня убьешь.
Но и на счастье страх кладет печать:

Ведь об измене я могу не знать.
93
Что ж, буду жить, приемля как условье,

Что ты верна. Хоть стала ты иной,
Но тень любви нам кажется любовью.

Не сердцем — так глазами будь со мной.
Твой взор не говорит о перемене.
Он не таит ни скуки, ни вражды.
Есть лица, на которых преступленья

Чертят неизгладимые следы.
Но, видно, так угодно высшим силам:

Пусть лгут твои прекрасные уста,
Но в этом взоре, ласковом и милом,

По-прежнему сияет чистота.
Прекрасно было яблоко, что с древа

Адаму на беду сорвала Ева.

Сонеты
989
94
Кто, злом владея, зла не причинит,
Не пользуясь всей мощью этой власти,

Кто двигает других, но, как гранит,

Неколебим и не подвержен страсти,—
Тому дарует небо благодать,
Земля дары приносит дорогие.
Ему дано величьем обладать,
А чтить величье призваны другие.
Лелеет лето лучший свой цветок,
Хоть сам он по себе цветет и вянет.
Но если в нем приют нашел порок,

Любой сорняк его достойней станет.
Чертополох нам слаще и милей

Растленных роз, отравленных лилей.
95
Ты украшать умеешь свой позор.
Но как в саду незримый червячок

На розах чертит гибельный узор,—
Так и тебя пятнает твой порок.
Молва толкует про твои дела,
Догадки щедро прибавляя к ним.
Но похвалой становится хула.
Порок оправдан именем твоим.
В каком великолепнейшем дворце

Соблазнам низким ты даешь приют!

Под маскою прекрасной на лице,
В наряде пышном их не узнают.
Но красоту в пороках не сберечь.

Ржавея, остроту теряет меч.
96
Кто осуждает твой беспечный нрав,

Кого пленяет юный твой успех.
Но, прелестью проступки оправдав,
Ты в добродетель превращаешь грех.
Поддельный камень в перстне королей

Считается алмазом дорогим,—
Так и пороки юности твоей

Достоинствами кажутся другим.
Как много волк похитил бы овец,

Надев ягненка нежное руно.
Как много можешь ты увлечь сердец

Всем, что тебе судьбой твоей дано.
Остановись,— я так тебя люблю,
Что весь я твой и честь твою делю.
97
Мне показалось, что была зима,
Когда тебя не видел я, мой друг.
Какой мороз стоял, какая тьма,
Какой пустой декабрь царил вокруг!
За это время лето протекло

И уступило осени права.
И осень шла, ступая тяжело,—

Оставшаяся на сносях вдова.
Казалось мне, что все плоды земли

С рождения удел сиротский ждет.
Нет в мире лета, если ты вдали.
Где нет тебя, и птица не поет.
А там, где слышен робкий, жалкий свист,

В предчувствии зимы бледнеет лист.
98
Нас разлучил апрель цветущий, бурный.

Всё оживил он веяньем своим.
В ночи звезда тяжелая Сатурна

Смеялась и плясала вместе с ним.
Но гомон птиц и запахи и краски

Бесчисленных цветов не помогли

Рождению моей весенней сказки.
Не рвал я пестрых первенцев земли.
Раскрывшиеся чаши снежных лилий,

Пурпурных роз душистый первый цвет,

Напоминая, мне не заменили

Ланит и уст, которым равных нет.
Была зима во мне, а блеск весенний

Мне показался тенью милой тени.
99
Фиалке ранней бросил я упрек:
Лукавая крадет свой запах сладкий

Из уст твоих, и каждый лепесток

Свой бархат у тебя берет украдкой.
У лилий — белизна твоей руки,
Твой темный волос — в почках майорана,

У белой розы — цвет твоей щеки,
У красной розы — твой огонь румяный.
У третьей розы — белой, точно снег,
И красной, как заря,— твое дыханье.
Но дерзкий вор возмездья не избег:
Его червяк съедает в наказанье.
Каких цветов в саду весеннем нет!
И все крадут твой запах или цвет.

990
Весь Шекспир
100
Где муза? Что молчат ее уста

О том, кто вдохновлял ее полет?

Иль, песенкой дешевой занята,
Она ничтожным славу воздает?
Пой, суетная муза, для того,
Кто может оценить твою игру,
Кто придает и блеск, и мастерство,

И благородство твоему перу.
Вглядись в его прекрасные черты

И, если в них морщину ты найдешь,

Изобличи убийцу красоты,
Строфою гневной заклейми грабеж.
Пока не поздно, времени быстрей

Бессмертные черты запечатлей!
101
О ветреная муза, отчего,
Отвергнув правду в блеске красоты,
Ты не рисуешь друга моего,
Чьей доблестью прославлена и ты?
Но, может быть, ты скажешь мне в ответ,

Что красоту не надо украшать,
Что правде придавать не надо цвет

И лучшее не стоит улучшать.
Да, совершенству не нужна хвала,
Но ты ни слов, ни красок не жалей,
Чтоб в славе красота пережила

Свой золотом покрытый мавзолей.
Нетронутым — таким, как в наши дни,

Прекрасный образ миру сохрани!
102
Люблю,— но реже говорю об этом,

Люблю нежней,— но не для многих глаз.

Торгует чувством тот, кто перед светом

Всю душу выставляет напоказ.
Тебя встречал я песней, как приветом,

Когда любовь нова была для нас.
Так соловей гремит в полночный час

Весной, но флейту забывает летом.
Ночь не лишится прелести своей,
Когда его умолкнут излиянья.
Но музыка, звуча со всех ветвей,
Обычной став, теряет обаянье.
И я умолк, подобно соловью:
Свое пропел и больше не пою.
103
У бедной музы красок больше нет,
А что за слава открывалась ей!
Но, видно, лучше голый мой сюжет

Без добавленья похвалы моей.
Вот почему писать я перестал.
Но сам взгляни в зеркальное стекло

И убедись, что выше всех похвал

Стеклом отображенное чело.
Все то, что отразила эта гладь,
Не передаст палитра иль резец.
Зачем же нам, пытаясь передать,

Столь совершенный портить образец?
И мы напрасно спорить не хотим

С природой или зеркалом твоим.
104
Не нахожу я времени примет

В твоих чертах. С тех пор, когда впервые

Тебя я встретил, три зимы седые

Трех пышных лет запорошили след.
Три нежные весны сменили цвет

На сочный плод и листья огневые,
И трижды лес был осенью раздет,
А над тобой не властвуют стихии.
На циферблате, указав нам час,
Покинув цифру, стрелка золотая

Чуть движется невидимо для глаз.
Так на тебе я лет не замечаю.
И если уж закат необходим,
Он был перед рождением твоим.
105
Язычником меня ты не зови,
Не называй кумиром божество.
Пою я гимны, полные любви,
Ему, о нем и только для него.
Его любовь нежнее с каждым днем,
И, постоянству посвящая стих,
Я поневоле говорю о нем,
Не зная тем и замыслов других.
«Прекрасный, верный, добрый» — вот
слова,
Что я твержу на множество ладов.
В них три определенья божества,
Но сколько сочетаний этих слов!
Добро, краса и верность жили врозь,
Но это все в тебе одном слилось.

Сонеты
991
106
Когда читаю в свитке мертвых лет

О пламенных устах, давно безгласных,
О красоте, слагающей куплет

Во славу дам и рыцарей прекрасных,
Столетьями хранимые черты —
Улыбка нежных уст, глаза и брови —
Мне говорят, что только в древнем слове

Нашлось бы всё, чем обладаешь ты.
Поэт, впиваясь в даль влюбленным
взглядом,
Мечтал неясный образ передать,
Но красоту твою предугадать

Не довелось ни песням, ни балладам.
А нам, кому теперь она близка,—
Где голос взять, чтобы звучал века?
107
Ни собственный мой страх, ни вещий взор

Миров, что о грядущем грезят сонно,
Не знают, до каких дана мне пор

Любовь, чья смерть казалась
предрешенной.
Свое знаменье смертная луна

Пережила назло пророкам лживым.

Надежда вновь на трон возведена,
И долгий мир сулит расцвет оливам.
Разлукой смерть не угрожает нам.
Пусть я умру, но я в стихах воскресну.

Слепая смерть грозит лишь племенам,
Еще не просветленным, бессловесным.
В моих строках и ты переживешь

Венцы тиранов и гербы вельмож.
108
Что может мозг бумаге передать,
Чтоб новое к твоим хвалам прибавить?

Что мне припомнить, что мне рассказать,

Чтобы твои достоинства прославить?
Нет ничего, мой друг. Но свой привет,

Как старую молитву — слово в слово,—

Я повторяю. Новизны в нем нет,
Но он звучит торжественно и ново.
Бессмертная любовь, рождаясь вновь,

Нам неизбежно кажется другою.
Морщин не знает вечная любовь

И старость делает своим слугою.
И там ее рожденье, где молва

И время говорят: любовь мертва.
109
Меня неверным другом не зови.
Как мог я изменить иль измениться?
Моя душа, душа моей любви,
В твоей груди, как мой залог, хранится.
Ты — мой приют, дарованный судьбой.
Я уходил и приходил обратно

Таким, как был, и приносил с собой

Живую воду, что смывает пятна.
Пускай грехи мою сжигают кровь,
Но не дошел я до последней грани,
Чтоб из скитаний не вернуться вновь

К тебе, источник всех благодеяний.
Что без тебя просторный этот свет?
В нем только ты. Другого счастья нет.
110
Да, это правда: где я ни бывал,
Пред кем шута ни корчил площадного.

Как дешево богатство продавал

И оскорблял любовь любовью новой!
Да, это правда: правде не в упор

В глаза смотрел я, а куда-то мимо.
Но юность вновь нашел мой беглый
взор,—
Блуждая, он признал тебя любимой.
Все кончено, и я не буду вновь

Искать того, что обостряет страсти,

Любовью новой проверять любовь.
Ты — божество, и весь в твоей я власти.
Вблизи небес ты мне приют найди

На этой чистой, любящей груди.
111
О, как ты прав, судьбу мою браня,

Виновницу дурных моих деяний,

Богиню, осудившую меня

Зависеть от публичных подаяний.
Красильщик скрыть не может ремесло.

Так на меня проклятое занятье

Печатью несмываемой легло.
О, помоги мне смыть мое проклятье!
Согласен я без ропота глотать

Лекарственные горькие коренья,

992
Весь Шекспир
Не буду горечь горькою считать,

Считать неправой меру исправленья.
Но жалостью своей, о милый друг,

Ты лучше всех излечишь мой недуг!
112
Мой друг, твоя любовь и доброта

Заполнили глубокий след проклятья,

Который выжгла злая клевета

На лбу моем каленою печатью.
Лишь похвала твоя и твой укор

Моей отрадой будут и печалью.
Для всех других я умер с этих пор.
И чувства оковал незримой сталью.
В такую бездну страх я зашвырнул,
Что не боюсь гадюк, сплетенных вместе,

И до меня едва доходит гул

Лукавой клеветы и лживой лести.
Я слышу сердце друга моего,
А все кругом беззвучно и мертво.
113
Со дня разлуки — глаз в душе моей,
А тот, которым путь я нахожу,
Не различает видимых вещей,
Хоть я на всё по-прежнему гляжу.
Ни сердцу, ни сознанью беглый взгляд

Не может дать о виденном отчет.

Траве, цветам и птицам он не рад,
И в нем ничто подолгу не живет.
Прекрасный и уродливый предмет

В твое подобье превращает взор:

Голубку и ворону, тьму и свет,
Лазурь морскую и вершины гор.
Тобою полон и тебя лишен,
Мой верный взор неверный видит сон.
114
Неужто я, приняв любви венец,
Как все монархи, лестью упоен?
Одно из двух: мой глаз — лукавый льстец,

Иль волшебству тобой он обучен.
Из чудищ и бесформенных вещей

Он херувимов светлых создает.
Всему, что входит в круг его лучей,
С твоим лицом он сходство придает.
Вернее первая догадка: лесть.
Известно глазу все, что я люблю,
И он умеет чашу преподнесть,
Чтобы пришлась по вкусу королю.
Пусть это яд,— мой глаз искупит грех:

Он пробует отраву раньше всех!
115
О, как я лгал когда-то, говоря:
«Моя любовь не может быть сильнее».

Не знал я, полным пламенем горя,
Что я любить еще нежней умею.
Случайностей предвидя миллион,

Вторгающихся в каждое мгновенье,

Ломающих незыблемый закон,

Колеблющих и клятвы и стремленья,
Не веря переменчивой судьбе,
А только часу, что еще не прожит,
Я говорил: «Любовь моя к тебе
Так велика, что больше быть не может!»
Любовь — дитя. Я был пред ней не прав,

Ребенка взрослой женщиной назвав.
116
Мешать соединенью двух сердец

Я не намерен. Может ли измена

Любви безмерной положить конец?

Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь — над бурей поднятый маяк,

Не меркнущий во мраке и тумане,

Любовь — звезда, которою моряк

Определяет место в океане.
Любовь — не кукла жалкая в руках

У времени, стирающего розы

На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.
А если я не прав и лжет мой стих,—

То нет любви и нет стихов моих!
117
Скажи, что я уплатой пренебрег

За все добро, каким тебе обязан,

Что я забыл заветный твой порог,

С которым всеми узами я связан.
Что я не знал цены твоим часам,

Безжалостно чужим их отдавая,

Что позволял безвестным парусам

Себя нести от милого мне края.

Сонеты
993
Все преступленья вольности моей

Ты положи с моей любовью рядом,

Представь на строгий суд твоих очей,
Но не казни меня смертельным взглядом.
Я виноват. Но вся моя вина

Покажет, как любовь твоя верна.
118
Для аппетита пряностью приправы

Мы вызываем горький вкус во рту.
Мы горечь пьем, чтоб избежать отравы,

Нарочно возбуждая дурноту.
Так, избалованный твоей любовью,
Я в горьких мыслях радость находил

И сам себе придумал нездоровье

Еще в расцвете бодрости и сил.
От этого любовного коварства

И опасенья вымышленных бед

Я заболел не в шутку и лекарства

Горчайшие глотал себе во вред.
Но понял я: лекарства — яд смертельный

Тем, кто любовью болен беспредельной.
119
Каким питьем из горьких слез Сирен

Отравлен я, какой настойкой ада?
То я страшусь, то взят надеждой в плен,

К богатству близок и лишаюсь клада.
Чем согрешил я в свой счастливый час,

Когда в блаженстве я достиг зенита?

Какой недуг всего меня потряс

Так, что глаза покинули орбиты?
О, благодетельная сила зла!
Все лучшее от горя хорошеет,
И та любовь, что сожжена дотла,
Еще пышней цветет и зеленеет.
Так после всех бесчисленных утрат

Во много раз я более богат.
120
То, что мой друг бывал жесток со мною,

Полезно мне. Сам испытав печаль,
Я должен гнуться под своей виною,
Коль это сердце — сердце, а не сталь.
И если я потряс обидой друга,
Как он меня,— его терзает ад,
И у меня не может быть досуга

Припоминать обид минувших яд.
Пускай та ночь печали и томленья

Напомнит мне, что чувствовал я сам,

Чтоб другу я принес для исцеленья,

Как он тогда, раскаянья бальзам.
Я всё простил, что испытал когда-то,

И ты прости,— взаимная расплата!
121
Уж лучше грешным быть, чем грешным
слыть.
Напраслина страшнее обличенья.
И гибнет радость, коль ее судить

Должно не наше, а чужое мненье.
Как может взгляд чужих порочных глаз

Щадить во мне игру горячей крови?
Пусть грешен я, но не грешнее вас,
Мои шпионы, мастера злословья.
Я — это я, а вы грехи мои

По своему равняете примеру.
Но, может быть, я прям, а у судьи

Неправого в руках кривая мера.
И видит он в любом из ближних ложь,

Поскольку ближний на него похож!
122
Твоих таблиц не надо мне. В мозгу —

Верней, чем на пергаменте и воске,—
Я образ твой навеки сберегу.
И не нужны мне памятные доски.
Ты будешь жить до тех далеких дней,

Когда живое, уступая тленью,
Отдаст частицу памяти твоей

Всесильному и вечному забвенью.
Так долго бы не сохранился воск

Твоих таблиц — подарок твой напрасный.

Нет, любящее сердце, чуткий мозг

Полнее сберегут твой лик прекрасный.
Кто должен памятку любви хранить,

Тому способна память изменить!
123
Не хвастай, время, властью надо мной.

Те пирамиды, что возведены

Тобою вновь, не блещут новизной.
Они — перелицовка старины.
32 Весь Шекспир, т. 2

994
Наш век недолог. Нас не мудрено

Прельстить перелицованным старьем.

Мы верим, будто нами рождено

Все то, что мы от предков узнаем.
Цена тебе с твоим архивом грош.
Во мне и тени удивленья нет

Пред тем, что есть и было. Эту ложь

Плетешь ты в спешке суетливых лет.
И если был я верен до сих пор,
Не изменюсь тебе наперекор!
124
О, будь моя любовь — дитя удачи,
Дочь времени, рожденная без прав,—

Судьба могла бы место ей назначить

Среди цветов иль в куче сорных трав.
Но нет, мою любовь не создал случай.
Ей не сулит судьбы слепая власть

Быть жалкою рабой благополучья

И жалкой жертвой возмущенья пасть.
Ей не страшны уловки и угрозы

Тех, кто у счастья час берет внаем.
Ее не греет луч, не губят грозы.
Она идет своим большим путем.
И этому ты, временщик, свидетель,
Чья жизнь — порок, а гибель —
добродетель.
125
Что, если бы я право заслужил

Держать над троном бархат балдахина

Или бессмертья камень заложил,
Не более надежный, чем руина?
Кто гонится за внешней суетой,
Теряет всё, не рассчитав расплаты,
И часто забывает вкус простой,
Избалован стряпней замысловатой.
Нет, в сердце мне приют прошу я дать,
А ты прими мой хлеб, простой и скудный.

Дается он тебе, как благодать,
В знак бескорыстной жертвы обоюдной.
Прочь, клеветник! Чем правоте трудней,

Тем менее ты властвуешь над ней!
126
Крылатый мальчик мой, несущий бремя

Часов, что нам отсчитывают время,
Весь Шекспир
От убыли растешь ты, подтверждая,

Что мы любовь питаем, увядая.
Природа, разрушительница-мать,

Твой ход упорно возвращает вспять.
Она тебя хранит для праздной шутки,

Чтобы, рождая, убивать минутки.
Но бойся госпожи своей жестокой:

Коварная щадит тебя до срока.
Когда же это время истечет,—

Предъявит счет и даст тебе расчет.
127
Прекрасным не считался черный цвет,

Когда на свете красоту ценили.
Но, видно, изменился белый свет —

Прекрасное подделкой очернили.
С тех пор как все природные цвета

Искусно подменяет цвет заемный,

Последних прав лишилась красота,

Живет она безродной и бездомной.
Вот почему и волосы и взор

Возлюбленной моей чернее ночи,—

Как будто носят траурный убор

По тем, кто краской красоту порочит.
Но так идет им черная фата,
Что красотою стала чернота.
128
Едва лишь ты, о музыка моя,

Займешься музыкой, встревожив строй

Ладов и струн искусною игрой,—

Ревнивой завистью терзаюсь я.
Обидно мне, что ласки нежных рук

Ты отдаешь танцующим ладам,

Срывая краткий, мимолетный звук,—

А не моим томящимся устам.
Я весь хотел бы клавишами стать,

Чтоб только пальцы легкие твои

Прошлись по мне, заставив трепетать,

Когда ты струн коснешься в забытьи.
Но если счастье выпало струне,
Отдай ты руки ей, а губы — мне!

Сонеты
995
129
Издержки духа и стыда растрата —
Вот сладострастье в действии. Оно

Безжалостно, коварно, бесновато,

Жестоко, грубо, ярости полно.
Утолено,— влечет оно презренье,
В преследованье не жалеет сил.
И тот лишен покоя и забвенья,
Кто невзначай приманку проглотил.
Безумное, само с собой в раздоре,
Оно владеет иль владеют им.
В надежде — радость, в испытанье — горе,

А в прошлом — сон, растаявший, как дым.
Всё это так. Но избежит ли грешный

Небесных врат, ведущих в ад кромешный?
130
Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,

Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,

Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.
И всё ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.
131
Ты прихоти полна и любишь власть,

Подобно всем красавицам надменным.

Ты знаешь, что моя слепая страсть

Тебя считает даром драгоценным.
Пусть говорят, что смуглый облик твой

Не стоит слез любовного томленья,—
Я не решаюсь в спор вступать с молвой,

Но спорю с ней в своем воображенье.
Чтобы себя уверить до конца

И доказать нелепость этих басен,

Клянусь до слез, что темный цвет лица

И черный цвет волос твоих прекрасен.
Беда не в том, что ты лицом смугла,—

Не ты черна, черны твои дела!
132
Люблю твои глаза. Они меня,
Забытого, жалеют непритворно.

Отвергнутого друга хороня,
Они, как траур, носят цвет свой черный.
Поверь, что солнца блеск не так идет

Лицу седого раннего востока

И та звезда, что вечер к нам ведет,—

Небес прозрачных западное око,—
Не так лучиста и не так светла,
Как этот взор, прекрасный и прощальный.

Ах, если б ты и сердце облекла

В такой же траур, мягкий и печальный,—
Я думал бы, что красота сама

Черна, как ночь, и ярче света — тьма!
133
Будь проклята душа, что истерзала

Меня и друга прихотью измен.
Терзать меня тебе казалось мало,—
Мой лучший друг захвачен в тот же плен.
Жестокая, меня недобрым глазом

Ты навсегда лишила трех сердец:
Теряя волю, я утратил разом

Тебя, себя и друга наконец.
Но друга ты избавь от рабской доли

И прикажи, чтоб я его стерёг.
Я буду стражем, находясь в неволе,
И сердце за него отдам в залог.
Мольба напрасна. Ты — моя темница,
И всё мое со мной должно томиться.
134
Итак, он твой. Теперь судьба моя

Окажется заложенным именьем,
Чтоб только он — мое второе я —

По-прежнему служил мне утешеньем.
Но он не хочет и не хочешь ты.
Ты не отдашь его корысти ради.
А он из бесконечной доброты

Готов остаться у тебя в закладе.
Он поручитель мой и твой должник.

Ты властью красоты своей жестокой

Преследуешь его, как ростовщик,
И мне грозишь судьбою одинокой.
Свою свободу отдал он в залог,
Но мне свободу возвратить не мог!

Весь Шекспир
996
135	'
Недаром имя, данное мне, значит

«Желание». Желанием томим,
Молю тебя: возьми меня в придачу

Ко всем другим желаниям твоим.
Ужели ты, чья воля так безбрежна,
Не можешь для моей найти приют?
И если есть желаньям отклик нежный,

Ужель мои ответа не найдут?
Как в полноводном, вольном океане

Приют находят странники-дожди,—

Среди своих бесчисленных желаний

И моему пристанище найди.
Недобрым «нет» не причиняй мне боли.

Желанья все в твоей сольются воле.
136
Твоя душа противится свиданьям,
Но ты скажи ей, как меня зовут.
Меня прозвали «волей» иль «желаньем»,

А воле есть в любой душе приют.
Она твоей любви наполнит недра

Собой одной и множествами воль.
А в тех делах, где счет ведется щедро,

Число один — не более чем ноль.
Пусть я ничто во множестве несметном,

Но для тебя останусь я одним.
Считай меня ничтожным, незаметным,

Считай ничем, но чем-то дорогим.
Ты полюби сперва мое прозванье,
Тогда меня полюбишь. Я — желанье!
137
Любовь слепа и нас лишает глаз.
Не вижу я того, что вижу ясно.
Я видел красоту, но каждый раз

Понять не мог, что дурно, что прекрасно.
И если взгляды сердце завели

И якорь бросили в такие воды,
Где многие проходят корабли,—
Зачем ему ты не даешь свободы?
Как сердцу моему проезжий двор

Казаться мог усадьбою счастливой?
1 Сонеты 135 и 136 построены на игре слов. Со¬

кращенное имя поэта — «Will» (от «William» — «Ви¬

льям») пишется и звучит так же, как слово, означаю¬

щее волю или желание.— Ред.
Но всё, что видел, отрицал мой взор,

Подкрашивая правдой облик лживый.
Правдивый свет мне заменила тьма,

И ложь меня объяла, как чума.
138
Когда клянешься мне, что вся ты сплошь

Служить достойна правды образцом,
Я верю, хоть и вижу, как ты лжешь,

Вообразив меня слепым юнцом.
Польщенный тем, что я еще могу

Казаться юным правде вопреки,
Я сам себе в своем тщеславье лгу,
И оба мы от правды далеки.
Не скажешь ты, что солгала мне вновь,
И мне признать свой возраст смысла нет.

Доверьем мнимым держится любовь,
А старость, полюбив, стыдится лет.
Я лгу тебе, ты лжешь невольно мне,
И, кажется, довольны мы вполне!
139
Оправдывать меня не принуждай

Твою несправедливость и обман.
Уж лучше силу силой побеждай,
Но хитростью не наноси мне ран.
Люби другого, но в минуты встреч

Ты от меня ресниц не отводи.
Зачем хитрить? Твой взгляд— разящий
меч,
И нет брони на любящей груди.
Сама ты знаешь силу глаз твоих,
И, может статься, взоры отводя,
Ты убивать готовишься других,
Меня из милосердия щадя.
О, не щади! Пускай прямой твой взгляд

Убьет меня,— я смерти буду рад.
140
Будь так умна, как зла. Не размыкай

Зажатых уст моей душевной боли.
Не то страданья, хлынув через край,

Заговорят внезапно поневоле.
Хоть ты меня не любишь, обмани

Меня поддельной, мнимою любовью.

Кто доживает считанные дни,
Ждет от врачей надежды на здоровье.

Сонеты
997
Презреньем ты с ума меня сведешь

И вынудишь молчание нарушить.
А злоречивый свет любую ложь,
Любой безумный бред готов подслушать.
Чтоб избежать позорного клейма,
Криви душой, а с виду будь пряма!
141
Мои глаза в тебя не влюблены,—
Они твои пороки видят ясно.
А сердце ни одной твоей вины

Не видит и с глазами не согласно.
Мой слух твоя не услаждает речь.
Твой голос, взор и рук твоих касанье,

Прельщая, не могли меня увлечь

На праздник слуха, зренья, осязанья.
И всё же внешним чувствам не дано —
Ни всем пяти, ни каждому отдельно —

Уверить сердце бедное одно,
Что это рабство для него смертельно.
В своем несчастье одному я рад,
Что ты — мой грех и ты — мой вечный ад.
142
Любовь — мой грех, и гнев твой
справедлив.

Ты не прощаешь моего порока.
Но, наши преступления сравнив,
Моей любви не бросишь ты упрека.
Или поймешь, что не твои уста

Изобличать меня имеют право.

Осквернена давно их красота

Изменой, ложью, клятвою лукавой.
Грешнее ли моя любовь твоей?
Пусть я люблю тебя, а ты — другого,
Но ты меня в несчастье пожалей,
Чтоб свет тебя не осудил сурово.
А если жалость спит в твоей груди,
То и сама ты жалости не жди!
143
Нередко для того, чтобы поймать

Шальную курицу иль петуха,

Ребенка наземь опускает мать,
К его мольбам и жалобам глуха,
И тщетно гонится за беглецом,

Который, шею вытянув вперед

И трепеща перед ее лицом,

Передохнуть хозяйке не дает.
Так ты меня оставила, мой друг,

Гонясь за тем, что убегает прочь.

Я, как дитя, ищу тебя вокруг,

Зову тебя, терзаясь день и ночь.
Скорей мечту крылатую лови

И возвратись к покинутой любви.
144
На радость и печаль, по воле рока,
Два друга, две любви владеют мной:

Мужчина светлокудрый, светлоокий

И женщина, в чьих взорах мрак ночной.
Чтобы меня низвергнуть в ад кромешный,

Стремится демон ангела прельстить,

Увлечь его своей красою грешной

И в дьявола соблазном превратить.
Не знаю я, следя за их борьбою,
Кто победит, но доброго не жду.
Мои друзья — друзья между собою,
И я боюсь, что ангел мой в аду.
Но там ли он,— об этом знать я буду,

Когда извергнут будет он оттуда.
145
«Я ненавижу»,— вот слова,

Что с милых уст ее на днях

Сорвались в гневе. Но едва

Она приметила мой страх —
Как придержала язычок,

Который мне до этих пор

Шептал то ласку, то упрек,
А не жестокий приговор.
«Я ненавижу»,— присмирев,

Уста промолвили, а взгляд

Уже сменил на милость гнев,

И ночь с небес умчалась в ад.
«Я ненавижу»,— но тотчас

Она добавила: — «Не вас!»
146
Моя душа, ядро земли греховной,

Мятежным силам отдаваясь в плен,
Ты изнываешь от нужды духовной

И тратишься на роспись внешних стен.

998
Весь Шекспир
Недолгий гость, зачем такие средства

Расходуешь на свой наемный дом,
Чтобы слепым червям отдать в наследство

Имущество, добытое трудом?
Расти, душа, и насыщайся вволю,
Копи свой клад за счет бегущих дней

И, лучшую приобретая долю,
Живи богаче, внешне победней.
Над смертью властвуй в жизни
быстротечной,

И смерть умрет, а ты пребудешь вечно.
147
Любовь — недуг. Моя душа больна

Томительной, неутолимой жаждой.

Того же яда требует она,
Который отравил ее однажды.
Мой разум-врач любовь мою лечил.

Она отвергла травы и коренья,
И бедный лекарь выбился из сил

И нас покинул, потеряв терпенье.
Отныне мой недуг неизлечим.
Душа ни в чем покоя не находит.

Покинутые разумом моим,
И чувства и слова по воле бродят.
И долго мне, лишенному ума,

Казался раем ад, а светом — тьма!
148
О, как любовь мой изменила глаз!

Расходится с действительностью зренье.

Или настолько разум мой угас,
Что отрицает зримые явленья?
Коль хорошо, что нравится глазам,
То как же мир со мною не согласен?
А если нет,— признать я должен сам,
Что взор любви неверен и неясен.
Кто прав: весь мир иль мой влюбленный
взор?
Но любящим смотреть мешают слезы.

Подчас и солнце слепнет до тех пор,
Пока все небо не омоют грозы.
Любовь хитра,— нужны ей слез ручьи,

Чтоб утаить от глаз грехи свои!
149
Ты говоришь, что нет любви во мне.
Но разве я, ведя войну с тобою,
Не на твоей воюю стороне

И не сдаю оружия без боя?
Вступал ли я в союз с твоим врагом?

Люблю ли тех, кого ты ненавидишь?
И разве не виню себя кругом,
Когда меня напрасно ты обидишь?
Какой заслугой я горжусь своей,
Чтобы считать позором униженье?
Твой грех мне добродетели милей,
Мой приговор — ресниц твоих движенье.
В твоей вражде понятно мне одно:
Ты любишь зрячих,— я ослеп давно.
150
Откуда столько силы ты берешь,
Чтоб властвовать в бессилье надо мной?

Я собственным глазам внушаю ложь,

Клянусь им, что не светел свет дневной.
Так бесконечно обаянье зла,
Уверенность и власть греховных сил,
Что я, прощая черные дела,
Твой грех, как добродетель, полюбил.
Всё, что вражду питало бы в другом,

Питает нежность у меня в груди.
Люблю я то, что все клянут кругом,
Но ты меня со всеми не суди.
Особенной любви достоин тот,
Кто недостойной душу отдает.
151
Не знает юность совести упреков,
Как и любовь, хоть совесть — дочь любви.

И ты не обличай моих пороков

Или себя к ответу призови.
Тобою предан, я себя всецело

Страстям простым и грубым предаю.
Мой дух лукаво соблазняет тело,
И плоть победу празднует свою.
При имени твоем она стремится

На цель своих желаний указать,
Встает, как раб перед своей царицей,

Чтобы упасть у ног ее опять.
Кто знал в любви паденья и подъемы,

Тому глубины совести знакомы.

Сонеты
999
152
Я знаю, что грешна моя любовь,
Но ты в двойном предательстве виновна,

Забыв обет супружеский и вновь

Нарушив клятву верности любовной.
Но есть ли у меня на то права,
Чтоб упрекать тебя в двойной измене?

Признаться, сам я совершил не два,
А целых двадцать клятвопреступлений.
Я клялся в доброте твоей не раз,
В твоей любви и верности глубокой.
Я ослеплял зрачки пристрастных глаз,

Дабы не видеть твоего порока.
Я клялся: ты правдива и чиста,—
И черной ложью осквернил уста.
153
Бог Купидон дремал в тиши лесной,

А нимфа юная у Купидона

Взяла горящий факел смоляной

И опустила в ручеек студеный.
Огонь погас, а в ручейке вода

Нагрелась, забурлила, закипела.
И вот больные сходятся туда

Лечить купаньем немощное тело.
А между тем любви лукавый бог

Добыл огонь из глаз моей подруги

И сердце мне для опыта поджег.
О, как с тех лор томят меня недуги!
Но исцелить их может не ручей,
А тот же яд — огонь ее очей.
154
Божок любви под деревом прилег,

Швырнув на землю факел свой горящий.

Увидев, что уснул коварный бог,

Решились нимфы выбежать из чащи.
Одна из них приблизилась к огню,

Который девам бед наделал много,
И в воду окунула головню,
Обезоружив дремлющего бога..
Вода потока стала горячей.
Она лечила многие недуги.
И я ходил купаться в тот ручей,
Чтоб излечиться от любви к подруге.
Любовь нагрела воду,— но вода

Любви не охлаждала никогда.

ЖАЛОБЫ ВЛЮБЛЕННОЙ
Я, размышляя, на холме лежал

И вдруг услышал горьких жалоб звуки.

Покатый склон, удвоив, отражал

В лазурный купол этот голос муки.
То бурно плача, то ломая руки,
Шла девушка по берегу реки

И все рвала какие-то листки.
Соломенная шляпка затеняла

Ее лицо. Хранили все черты

Печать уже разрушенной немало,
Но все еще приметной красоты.
Был облик полон юной чистоты;
Но юность от безвременной кручины

Уже оделась в частые морщины.
Она пыталась, комкая платок,

Замысловатым вышитый узором,
Соленой влаги осушить поток,
Из глаз гонимый болью и позором,
На вышивку глядела влажным взором,
И горький стон или надрывный крик

Долину оглашал в подобный миг.
То взор ее, горящий исступленно,

Казалось, небо вызывал на бой,
То в землю устремлялся с небосклона,
То в горизонт вперялся голубой,
То вновь блуждал по сторонам с мольбой

И ни на чем не мог остановиться,
Готовый лишь безумью покориться.
Ее рука волос не убрала,
Забыв кокетства милые повадки.
От полурасплетенного узла
Вдоль бледных щек вились две тонких
прядки.
Другие ниспадали в беспорядке,
Но меж собой еще хранили связь,
Кой-как под сеткой нитяной держась.
Она швыряла вглубь янтарь, кораллы,

Браслеты — все, что ей дарил он встарь,
И слезы в воду светлую роняла.
Так скаред грош кидает в полный ларь,

Так шлет подарки тароватый царь

Не в то жилье, что скудно и убого,
Но в изобилье пышного чертога.
Брала из сумки новые листки —
Записки, письма нежные,— читала,

Задумывалась, полная тоски,
Читала вновь и, разорвав, кидала.
Из пачки, в шелк обернутой, достала

Другие — те, что для любимых глаз

Писались кровью в незабвенный час,
И, оросив слезами эти строки

Поблекшие, сама как смерть бледна,
Она вскричала: «Лицемер жестокий!
Так ложью кровь твоя заражена,
Что как чернила черной быть должна!»
И в гневе, разжигаемом любовью,
Она рвала написанное кровью.

Лирика
1001
Там стадо пас почтенный человек.
Гуляка в прошлом, знал он двор блестящий

И шумный город, где провел свой век,
И знал, что боль пройдет, как час летящий.

Он слышал вопли девушки скорбящей,

Приблизился — и теплые слова

К ней обратил по праву старшинства.
На палку опираясь, он садится —
Не рядом, но как вежливость велит —
И молвит ей: «Откройся мне, девица,
О чем, скажи, душа твоя болит?
Зачем ты плачешь, от каких обид?
Поведай старцу!» — Добрый от природы,

Не стал он черствым, несмотря на годы.
Она в ответ: «Отец мой, если вы

По мне прочли, как жизнь играла мною,

Не думайте, что я стара,— увы!
Не бремя лет, лишь горе в том виною.
И я цвела б, как розмарин весною,

Поверьте мне, когда б одну себя

Могла любить, другого не любя.
Но слишком рано я вняла, к несчастью,

Мужской мольбе — недаром было в нем

Все то, что женщин зажигает страстью.

Любовь, ища себе надежный дом,
Отвергла все, что видела кругом,
И в нем нашла свой храм живой и зримый,

Чтобы навеки стать боготворимой.
Еще он бритвой не касался щек,
Едва пушком пробилась возмужалость,
И был нежнее кожи тот пушок.
Любовью подстрекаемая шалость

Решить неоднократно покушалась,
Как лучше он — с пушком иль без пушка:

Задача оказалась нелегка!
А волосы! Подкравшись от реки,
Любил зефир в тиши ночного сада

К его губам прижать их завитки.
Сердца спешат, когда их ждет отрада:
В него влюблялись с первого же взгляда,
И рая весь восторг и волшебство

Сулил плененным томный взор его.
Прекрасен был и дух его, как тело.
Девичья речь, но сколько силы в ней!

Мужчинам в спорах он перечил смело

И, ласковый, как ветер майских дней,

Являлся вихря зимнего страшней.
Считали правом юности строптивость,
А лжи служила маскою правдивость.
Каким красавцем на коне он был!

Казалось, конь гордится господином

И от него заимствует свой пыл.
Они скакали существом единым,

Загадку задавая всем мужчинам:

Седок ли счастлив на коне таком,

Иль счастлив конь под этим седоком.
Но каждый спор кончался на решенье,

Что меркнет все пред красотой его;
Он украшал любое украшенье

И сам был совершеннее всего.
Могло ль украсить что-нибудь его,

Когда сама прекраснее казалась

Та красота, что с ним соприкасалась!
Во всех вопросах рано искушен,
Владея даром слова превосходно,

Изведал все глубины знанья он,
Мог убедить кого и в чем угодно,

Веселье в грусть преображал свободно,

А горе в смех и, сам еще дитя,
Всех силой слова подчинял шутя.
Так властелином стал он над сердцами,

Мужчин и женщин обольстив равно,
И все служить ему тянулись сами,
Во всем, везде с ним были заодно.
И не казалось стыдно иль смешно

Ловить, предупреждать его желанья,
Не дожидаясь просьб иль приказанья.
Все жаждали иметь его портрет

И каждый день и час им любоваться.

Так празднолюбец, видевший весь свет,

Запомнить хочет виллу, парк, палаццо,

Чтобы чужим богатством наслаждаться

Хоть мысленно, хотя б на миг забыв,

Что сам богач, подагрик старый, жив.
И слова с ним не молвила иная,
А думала, что он в нее влюблен.
Так я сама пошла в силки, не зная,

Как был искусен, хоть и молод, он,

Какой волшебной силой наделен.

Отдав ему цветок, едва созревший,

Осталась я как стебель пожелтевший.
Но я не уподобилась другим,
Его не домогалась я нимало.
Нет, защищая честь свою пред ним,

Я долго расстоянье соблюдала.

Твердил мне опыт: ты не раз видала,

Что у него для женщин два лица,

Что скуки ради губит он сердца.

1002
Весь Шекспир
Ах, но кого чужо.е учит горе,
Кому подскажет боль чужих обид,,
Что сам он должен испытать их вскоре,

И кто грядущий день предотвратит?

Чью кровь совет хороший охладит?

Ему на миг желанье покорится,
Но тем сильнее снова разгорится.
Легко ли той, кто страстью сожжена,

Учиться в школе опыта чужого,
Любить не так, как хочет,— как должна.

Пускай рассудка дружеское слово

На пропасть указует ей сурово,
Пускай грозит бесчестьем горьким ей —

Что проку! Сердце разума сильней.
Я знала, что жесток он от природы,
Что слезы женщин радуют его,
Что любит он извилистые ходы,
Я видела довольный смех его,
Тщеславия мужского торжество,
И в письмах, в клятвах с самого начала

Я ложь и лицемерье различала.
И твердость я хранила много дней,
Но все молил он: «Сжалься, дорогая!

Внемли страданьям юности моей

И не готовь мне гибель, отвергая.
Верь, клятв моих не слышала другая,
На пир любви я зван был не одной,
Но хоть одна приглашена ли мной?
Я изменял, но не суди меня.
Тому лишь плоть, но не душа виною.

Где нет в сердцах взаимного огня,
Там быть не может верности. Не скрою,

Иных вела к позору связь со мною,
Но только тех, которым льстил позор,
И не меня, пусть их язвит укор.
Я многих знал, но не обрел подруги,

Искал — и не нашел у них тепла,
Я отдал не одной свои досуги,
Но ни одна мне сердце не зажгла.
Оно отвергло всех — им нет числа,
И над собою, чуждо мукам страстным,

Осталось господином полновластным.
Взгляни сюда: вот огненный рубин,
Вот бледный перл, и оба — дар любовный.

В них сходства нет, но их язык один —

Отвергнутых причуд язык условный.
Цвет, полный крови, или цвет бескровный.

Они молчат, но как безмолвный взгляд

О всем, что скрыто в сердце, говорят.
Вот локоны — дары красавиц томных.
Ты видишь, черный, русый, золотой.
О, сколько глаз блестящих, светлых,
темных,
То жгучих, то сиявших чистотой,
Принять молили этот дар простой

И с ним бесценный камень, чье значенье

Изложено в стихах иль в изреченье.
В одних был твердый восхвален алмаз,

Дарящий целомудрие влюбленным,
В других — смарагд, недуги слабых глаз

Врачующий лучом темно-зеленым,
Опал, сапфир, что спорит
с небосклоном,—

И с каждым камнем сопрягла любовь

Блаженство, муку или, хуже, кровь.
Возьми, ж дары самозабвенной страсти,

Посланья зачарованных сердец.
Они, как я, в твоей, царица, власти,
Ты для меня — начало и конец.
Навеки я невольник твой и жрец.
Все, что несли на мой алтарь доныне,

Принес я в дар тебе, моей богине.
Так протяни же руку мне свою,
Чьей красоте под солнцем нет сравненья.

Ей все, чем я владею, отдаю,
Все жертвы, все признанья, все моленья.
Не повели прогнать без сожаленья

Того, кто сразу все принес в твой храм,

Что врозь он принял или добыл сам.
Смотри« мне этот перстень подарила

Монахиня, прослывшая святой.
Она когда-то при дворе царила

Меж юных дев, блиставших красотой,
Но от толпы поклонников пустой,
Покинув двор, сказав «прости!» веселью,

Ушла поститься в сумрачную келью.
Но верь, чтоб невесомое нести,
Расстаться с тем, чем ты не обладала,
От непришедшей пагубы уйти —
Не надо сил, и в этом чести мало.
Нет, стойкости своей не испытала,
Кто победила, не вступая в бой,
И бегством обрела себе покой.
Прости мне правду, лгать я не привык.

Едва судьба со мной ее столкнула.
Она моею стала в тот же миг.
Проснулась плоть, и набожность уснула.

Затворницу к соблазну потянуло,
И ту, что в келью от любви ушла,
Любовь назад из кельи увела.

Лирика
1003
В тебе всепокоряющая сила!
Судьба своею властною рукой

Ручьи любви мне в сердце устремила

И в океан твой их влила рекой.
Они — мои, а я навеки твой.
Гони ж из сердца холод, мне враждебный,

Припав устами к их волне целебной.
В монахине воспламенил я страсть!
Та, кто святой слыла по всем приметам,

Была готова с первой встречи пасть

Наперекор и клятвам и обетам.
Любовь, любовь! Ты властвуешь
над светом.

Молитва, пост — ничто перед тобой!
Ты все! Весь мир тебе вручен судьбой!
Где ты царишь — немеют ум и опыт,
В твоем огне сгорают честь и стыд,
И любящим людской невнятен ропот

И безразлична боль чужих обид.
Рассудок, совесть, вера, долг — все спит.
А страх перед расплатой неизбежной

Ты гонишь прочь одной улыбкой нежной.
Верь, все сердца, чей стон слился в моем,

Сочувствуя моей глубокой муке,
О дорогая, молят об одном:
Как друг, навстречу протяни мне руки

И без презренья, без холодной скуки

К мольбам и клятвам слух свой приклони:

Одну лишь правду говорят они».
Так он сказал, и взор его поник,
К моим глазам прикованный дотоле,
А по щекам катился слез родник,

Свидетельство терзавшей сердце боли,
И рдели розы щек в его рассоле,
И, как роса, слезы живой кристалл

Их преломленным пламенем блистал.
О	мой отец! Какая сила скрыта

В прозрачной капле, льющейся из глаз!

Пред ней смягчится сердце из гранита

И лед в груди растает тот же час.
Она двоякий отклик будит в нас:
Палящий гнев остынет и утихнет,
А холод сердца жаркой страстью
вспыхнет.
Он знал, когда моих коснуться рук:
От слез мое сознанье помутилось,
Упал покров невинности, и вдруг —
Стыд, робость, твердость — все куда-то
скрылось.

Я вместе с ним слезами разразилась,
Но яд к своим он примешал слезам,
А сам в моих пил жизненный бальзам.
Да, он коварством отточил искусство,
Он мог в лице меняться как хотел,
Умел изображать любое чувство,
То вдруг краснел, то, побледнев как мел,

Молил и плакал и в слезах немел,
То дерзкий был, то робкий и покорный,
И даже падал в обморок притворный.
И сердца нет, которое могло бы

Сопротивляться красоте того,
Чья доброта была лишь маской злобы,
В чьих пораженьях крылось торжество,

Кто первый отрекался от всего,
Что восхвалял, и, похотью пылая,
На вид безгрешен был, как житель рая.
Так дьявола одел он наготу

Покровом красоты необоримым.

Неопытность он вовлекал в беду,

Невинности являлся херувимом,
Чтоб назвала она его любимым.
Увы, я пала! Но свидетель Бог:
Меня бы вновь он одурачить мог!
О, лицемерных слез его потоки!
О, лживых слов неотвратимый яд!
О, сладострастье, красившее щеки!
О, гибельный для простодушья взгляд!
О, скрытый целомудрием разврат!
У вас ни честь, ни скромность не в почете,

Вы в грех само раскаянье влечете!»
СТРАСТНЫЙ ПИЛИГРИМ
1
Когда клянешься мне, что вся ты сплошь

Служить достойна правды образцом,
Я верю, хоть и вижу, как ты лжешь,

Вообразив меня слепым юнцом.
Польщенный тем, что я еще могу

Казаться юным правде вопреки,
Я сам себе в своем тщеславье лгу,
И оба мы от правды далеки.
Не скажешь ты, что солгала мне вновь,
И мне признать свой возраст смысла нет.

1004
Весь Шекспир
Доверьем мнимым держится любовь,

А старость, полюбив, стыдится лет.
Я лгу тебе, ты лжешь невольно мне,

И, кажется, довольны мы вполне!1
2
На радость и печаль, по воле рока,
Два друга, две любви владеют мной:

Мужчина светлокудрый, светлоокий

И женщина, в чьих взорах мрак ночной.
Чтобы меня низвергнуть в ад кромешный,

Стремится демон ангела прельстить,

Увлечь его своей красою грешной

И в дьявола соблазном превратить.
Не знаю я, следя за их борьбою,
Кто победит, но доброго не жду.
Мои друзья — друзья между собою,
И я боюсь, что ангел мой в аду.
Но там ли он,— об этом знать я буду,

Когда извергнут будет он оттуда2.
3
Хоть ты смогла риторикой очей,—
Кто с ней, небесной, спорить
в состоянье? —

Меня от клятвы отвратить моей,
Я не страшусь за это наказанья.
Нет, не презрел я клятву. Ты — богиня,
А я от женщин отрекался лишь

И получу помилованье ныне,
Коль милостью меня ты подаришь.
Обет — дыханье, а дыханье — пар.
Впивай его, как солнце в вышине,
Не отвергая мой смиренный дар.
Хоть я виновен, нет вины на мне:
Какой глупец откажется от рая,
Земной обет нарушить не желая? 3
4
Адониса Киприда обольщала:
Тревожа мир невинной чистоты,
Глазами все блаженства обещала,

Доступные богине красоты.
1 Сонет 138 — перевод С. Маршака.
1 Сонет 144 — перевод С. Маршака.
3 Из комедии «Бесплодные усилия любви» (IV,

3) — перевод Ю. Корнеева.
Подсев к нему, то слуху нежно льстила,
То взор пыталась наготой привлечь,
То, зная, в чем прикосновенья сила,
Рукой касалась — и теряла речь.
Но, для игры лукавой слишком молод,
Не понимал ни взглядов он, ни слов

И в сеть любви, храня сердечный холод,

Не дался желторотый птицелов.
Тут на спину упала Цитерея.
Глупец бежал, поднять глаза не смея.
5
Как клясться мне в любви? Я клятву
преступил.

Ах, лишь одной красе мы верность
соблюдаем.

Но, изменив себе, тебе я верен был.
Мой дух, сей дуб, тобой, как ветвь лозы,
сгибаем.
В тебе наука вся. Твои глаза — родник,

Где можно почерпнуть все радости ученья.

Тот, кто познал тебя, познания достиг;

Тот мудр, чей ум сумел тебе воздать
хваленья.
Лишь неуч не придет в восторг
перед тобой.

Коль горд я смею быть, горжусь, что
обожаю
И пламя глаз твоих, и голос гневный твой,

Который музыкой небесной почитаю.
О неземная, я простить меня молю

За то, что языком земным тебя хвалю 1.
6
Как только влага высохла ночная,
И стало жечь, и в тень ушли стада,

Киприда, в жажде томной изнывая,

Пришла искать Адониса туда,
Где у ручья, под темными ветвями

Любил он охлаждать печаль свою.
Был жарок день, но жарче было пламя

Любви, что привела ее к ручью.
Вот он! Пришел, склонился над потоком

И, сбросив плащ, нагой шагнул вперед.

Глядит на землю солнце жгучим оком,
Но взор богини жарче солнца жжет.
Он вздрогнул... прыгнул в воду...
«Ах, обида!

Зачем я не ручей!» — грустит Киприда.
1 Песня Натаниэля из комедии «Бесплодные уси¬

лия любви» (IV, 2) — перевод Ю. Корнеева.

Лирика
1005
7
Она хитрей змеи, хотя скромней голубки,

Чиста как херувим, как сатана лукава,

Податлива как воск, но как железо ржава,

Прозрачна как стекло, но чувства так же
хрупки.
Бела как лилия, как лилия нежна,
Во всем пленительна и фальши вся полна.
Казалось, что в любви она была правдива:

За поцелуем вслед клялась до поцелуя

И вновь клялась, мой слух игрою слов
чаруя,
Но все же и любви боялась, и разрыва.
Я клятвам и слезам так верил, видит Бог,

Но злой насмешкой был и каждый взгляд,
и вздох.
Ее сжигала страсть, как жжет огонь
солому,
И, как солому, страсть она в себе сжигала.

Дарила только миг, хоть вечность
предлагала,

В любви сулила все — и все свела
к пустому.

Она была со мной ни шлюха, ни святая,

Средь лучших — худшая, средь худших —
никакая.
8
Коль музыки поэзии близка

И как с сестрою с ней соединима,

Любовь меж нами будет велика:
Одна тобой, другая мной любима.
Тебя пленяет Дауленд, чья струна

Чарует слух мелодиями рая,
Мне Спенсер мил, чьей мысли глубина

Все превосходит, разум покоряя.
Ты любишь слушать, как звенит с высот

Кифара Феба, музыка царица,
А я люблю, когда он сам поет,
И голос Феба в сердце мне струится.
Двух муз он бог, любимы обе мной,

Обеих славлю, но в тебе одной.
9
0т горя став бледней голубки белой,

В прекрасный день царица красоты

Надменного Адониса хотела

Остановить у гибельной черты.
Вот скачет он, разгорячен охотой,

Сдержал коня, молящий видя взор.
Она с великой нежностью, с заботой

Велит ему не углубляться в бор.
«Я здесь однажды юношу спасала,
В бедро был ранен лютым вепрем он,

Как раз сюда — смотри»,— она сказала

И подняла над ляжками хитон.
Он, вместо ран узрев совсем иное,

Смутясь, бежал в безмолвие лесное.
10
О роза нежная, мой сладостный цветок,

Еще не распустясь, как рано ты увяла!

Жемчужина, какой не видел и Восток,

Твои пресекло дни холодной смерти жало.

Так дерево не в срок прощается с листвой,

Под ветром северным убор теряя свой.
Я плачу о тебе, я все тебе простил,
Хоть ты не вспомнила меня
и пред могилой.

Но ты оставила мне больше, чем просил,

Затем что ничего я не просил у милой.

Увы, мой нежный друг, у гробовой черты

Одну лишь неприязнь мне подарила ты.
11
Адониса учила Цитерея:
Чтобы, как Марс, пленять он женщин мог,

Она с мальчишкой, страстью пламенея,

Все делала, что с ней проделал бог.
«Так — молвила — он влек меня
в объятья» —

И привлекла Адониса на грудь.
«Так — молвила — он снял застежку
с платья».
А тот не смел и руку протянуть.
«Так — молвила — он целовал мне
губы» —
И в рот ему впилась губами вдруг.
Он вырвался, еще по-детски грубый,
Когда она переводила дух.
Целуй меня, ласкай, я все позволю!

Продли мой плен, пока не рвусь на волю!
12
Юноша и старец противоположны,

Старость — часть печалей, юность — миг
услад.

1006
Весь Шекспир
Юноши отважны, старцы осторожны,

Юность — май цветущий, старость —
листопад.

Юный полон сил, старый хмур и хил,

Юный черен, старый сед,
Юный бодр и волен, старый вял и болен,

Старость — мрак, а юность — свет.

Юность, ты мила мне, старость, ты
страшна мне,
Юноша пленил мои мечты!
Старый, убирайся! Мой пастух, решайся,

Слишком долго медлишь ты.
13
Богатство ль красота? Богатство, но на миг.

Словили бабочку — и сразу меркнет чудо.

Дохнуло холодом — и розмарин поник.

Один толчок — и нет хрустального сосуда.

Богатство, бабочка, стекло ли, розмарин,—

Растратил, застудил, разбил — конец один.
Богатство потеряв, едва ль вернешь его.

Померкшей бабочке не возвратятся краски.

Морозом схвачено, растение мертво.

Хрусталь разбит — забудь, не подберешь
замазки.
Так мертвой красоты вовеки не вернут

Ни грим обманчивый, ни золото, ни труд.
14
«Спокойной ночи, спи!» — шепнула мне она

И унесла покой, мне пожелав покоя.
Один в пустом дому я мучаюсь без сна,
В сомненьях тягостных лежу, догадки
строя.
Сказала: «Будь здоров и завтра приходи!»

Но как здоровым быть с отчаяньем
в груди?
Когда я уходил, — кто женщину поймет? —

Она кивнула мне и улыбнулась мило.

Обрадовал ее печальный мой уход

Иль то, что завтра я вернусь, ее смешило?

«Иди» — ия иду, иду, как в тяжком сне.

Но где ж конец пути и где награда мне?
15
Мой жадный взор к Востоку устремлен!

Кляну часы. Светает. Утро встало.
Все чувства темный стряхивают сон.

Глазам светлей, но сердцу света мало.

Волнуюсь, жду — ив пенье соловьев

Услышать силюсь жаворонка зов.
Ведь это он приветствует восход

И гонит мрак в его глухую нору.

Свиданье близко! Новый день идет

Утешить сердце, дать отраду взору.
Я радуюсь, но радость чуть грустна:

Вздохнув, «до завтра!» вновь шепнет она.
Как с нею ночь была бы коротка,
Как без нее часы ползут уныло!
Да что часы: минуты как века!
Не светишь мне — цветам сияй, светило!

Пусть ночь уйдет, что нынче толку в ней,

Но завтра, день, дай ночи стать длинней!
ПЕСНИ ДЛЯ МУЗЫКИ
Три дочери у лорда были, всех девушек
милей,
И был любим учитель старый одной
из дочерей,
Пока красавец англичанин не повстречался
ей
И не смутил ей душу.
Любовь с любовью в спор жестокий
вступила тот же час:

Учитель строгий или рыцарь с горячим
блеском глаз?
Обоих оттолкнуть сурово, двоим послать
отказ
Ей, глупой, не хотелось.
Но что ни говори, а лишним тут был один
из них,
Нельзя в мужья одновременно заполучить
двоих,
И оскорблен ее отказом был молодой
жених.
А чем ему поможешь!
Искусство нанесло оружью неслыханный
удар:

Лирика
1007
Учитель всю свою науку принес ей
в брачный дар

И взял — бай, бай! — красотку в жены,
хоть был, признаться, стар.

На том я кончил песню.
2
Раз весной — увы, весь год

Для любви весна цветет —

Розу я увидел вдруг.
Ветер тихо дул на луг

И, резвясь, лобзал слегка

Венчик бархатный цветка.

Я, ревнуя к ветерку

И томясь, сказал цветку:
—	Если б этих нежных щек

Я, как он, коснуться мог!

Но тебя мне рвать не след:

Руки мне связал обет.
Ах, он тяжек молодым:

Розы рвать в охоту им.
Не сочти за грех, молю,

Что его я преступлю;
Если б Зевс тебя нашел,
Он жену б арапкой счел,
О бессмертье позабыл

И тебя одну любил!1
3
Пропал мой хлеб, мой труд,
Бараны, овцы мрут,
Приплода не дают

И не тучнеют летом,
И сердцу нет тепла,
И жизнь мне не мила,
Моя любовь ушла,
И горе только в этом.
Мне скучно петь, плясать еще скучней,

Ты видишь, Боже, я не нужен ей

Конец ее любви и завереньям,
Она встречает пастуха презреньем.

Отвергла напрямик,
Судьба сломала вмиг,—
Куда мне деться от лихой кручины!
Я стал умней:
Я верил ей,
Но женщина изменчивей мужчины.
Печален, нелюдим,
Живу, дышу одним.
Я больше не любим,
Но разлюбить — нет силы.
Надел я черный цвет,
1 Песня Дюмена из комедии «Бесплодные усилия

любви» (IV, 3) — перевод Ю. Корнеева.
В душе надежды нет,
Постыл мне белый свет,
И жду могилы.
Молчит моя свирель. Печально, сердцу
в лад,
На овцах колокольчики звенят,
Мой пес не носится, не лает, как когда-то,

Но хвост поджал и смотрит виновато,

Лишь визгнет раз, другой,
Когда мой вздох глухой
Из сердца рвется, полон тяжкой боли,
И, отдаваясь от земли,
Теряется вдали,
Как стоны павших на кровавом поле.
Деревья не цветут

И тени не дают,
И птицы не поют,
И вянут всходы.
Ягнят веселых нет,
А нимф пропал и след,
И лес полураздет,
И стынут воды.
Все, что послал Творец в утеху пастухам:

Вечерних игр веселый шум и гам,
Борьба, разгорячающая кровь,—
Все так мертво, когда мертва Любовь!

Прости ж, голубка, навсегда!
Верь, вся моя беда
В том, что на чувство нет в твоей груди
ответа,
И бедный Коридон

Навеки обречен
Жить в одиночестве, без ласки, без привета.
4
Когда красотку выбрал ты

И овладеть задумал ею,
Рассудку дай взнуздать мечты

И вверь ему свою затею.

Откройся другу, если он

Не юн, не холост и умен.
Что хочешь, ей ты можешь петь,

Но избегай цветистой речи,
Не то она почует сеть —
Волк видит волка издалече.
Скажи впрямую, что, любя,
Готов отдать всего себя.
Пусть разозлится — не беда!

Мирись до ночи с миной строгой:

Она раскается тогда,
Что притворялась недотрогой,
И дважды сдастся, и к утру

Попросит повторить игру.

1008
Пусть в ней бушует лютый гнев,

Пусть оскорбились разум, чувства,

Бедняжка молвит, ослабев

Пред силой твоего искусства:
«Будь женщина, как вы, сильна,

Вовек бы не сдалась она».
Не бойся и кривых путей,
Будь щедр, особенно сначала,
Чтобы о щедрости твоей

Молва ей уши прожужжала.
Любую башню, крепость, вал

Дождь золотых кружочков брал.
Чтоб одолеть наверняка,
Служи, как рыцарь без упрека.
Не уходи к другой, пока

Не отыскал в своей порока,
И в подходящий миг на риск

Иди, какой бы ни был визг.
Нам женской не понять игры,
Их равнодушья показного,
Они лукавы и хитры,
Сказав одно, хотят иного.
Когда ты им твердишь: люблю,
Их «нет» почти равно нулю.
Не святость их влечет, а грех,
Когда ведут борьбу с мужчиной.
Для них лишь возраст (как для всех)

Бывает святости причиной,
И поцелуй — не вся их цель,
Иль дамы звали б дам в постель.
Но хватит! Закрываем счет!
Ведь попади к моей он даме,
Она мне уши надерет:
Держи язык, мол, за зубами!
Но если будет смущена,
В том, слабый пол, твоя вина!
5
Поженимся, живи со мной!
Верь, это будет рай земной.
Все наше: реки и леса,
Холмы, долины, небеса.
Пойдем глядеть с крутых высот,

Как пастушок стада пасет,
Под шум ручья в полдневный час

Внимать, как птицы славят нас.
Из роз я там совью шалаш,

Сложу из маков вензель наш,
В цветах, как в раме, будешь ты,

Одежда, ложе — все цветы.
Весь Шекспир
Вплету в солому пук цветов,
Й пояс для тебя готов

С застежками из янтаря

И в бляшках, алых как заря.
И это все — тебе одной,
Приди же, будь моей женой!
ОТВЕТ
Когда б язык любви был нов,

Правдивы песни пастухов,
Я верила бы в рай земной

И стала бы твоей женой.
6
В чудный день, когда наш край

Оживлял веселый май,
Отдыхал я на лужке,
Сидя в миртовом леске.
Пело все, цвели цветы,
Зверь не прятался в кусты,
Мир сиял, лишь соловей

Тосковал в тени ветвей.
Будто все утратил вдруг,
Скорбь влагал он в каждый звук:

Тэри, тэри, фью, фью, фью,—

Так он песню пел свою.
Горький жребий свой кляня,

Волновал до слез меня,
Ибо, внемля соловью,
Вспомнил я судьбу свою

И вздохнул: к чему твой стон?

Кем услышан будет он?
Зверь в ответ и не вздохнет,
Лес тебя и не поймет.
Царь Пандион — нет его,
Даже царство то мертво.

Одиноки, без семьи,
В клетках все друзья твои.
Но, не плача, не скорбя,
Все поют, забыв тебя.
Вот и я, как ты, дружок,
Вмиг остался одинок,
А ведь был любим судьбой,

Окружен друзей толпой,
Но они исчезли вдруг,
Ибо льстец в беде не друг.
Слово — ветер, пар, а где

Друг, что верен и в беде?
Ведь любому, кто богат,
Каждый другом зваться рад,
Но иссяк запас монет —
Глядь, и друга больше нет.

Расточитель, пьяный мот

Сразу щедрым прослывет,
И льстецы со всех сторон:
«Вот такого бы на трон!»

Лирика
Если мил ему порок,

Развратят в кратчайший срок.

Если он на женщин слаб,

Приведут полсотни баб.
Но когда судьба хоть раз

После всех его проказ

Отвернулась — в тот же миг

Умолкает льстивый крик.
От того, с кем пировал,
Уж не слышишь ты похвал,

Только верный друг везде

Будет верен и в беде.
Ты скорбишь — и он скорбит,

Ты не спишь — и он не спит.

Все, чем твой покой смущен,

Близко к сердцу примет он,
И узнаются лишь так

Верный друг и льстивый враг.
ФЕНИКС И ГОЛУБКА
Птица с голосом как гром,
Житель важный пальм пустынных,

Сбор труби для птиц невинных,

Чистых сердцем и крылом!
Ты же, хриплый нелюдим,
Злобных демонов наместник,
Смерти сумрачный предвестник,

Прочь! не приближайся к ним!
Кровопийца нам не брат,
Хищных птиц сюда не нужно,
Лишь орла мы просим дружно

На торжественный обряд.
Тот, кто знает свой черед,
Час кончины неизбежной,—
Дьякон в ризе белоснежной,
Лебедь песню нам споет.
Ты, чей трижды длинен путь,
Чье дыханье — смерть надежде,

Ворон в траурной одежде,
Плачь и плакальщиком будь.
Возглашаем антифон:
Все — и страсть и верность — хрупки!

Где ты, феникс, где голубка?
Их огонь огнем спален.
Так слилась одна с другим,
Душу так душа любила,
Что любовь число убила —
Двое сделались одним.
Всюду врозь, но вместе всюду,
Меж двоих исчез просвет.
Не срослись, но щели нет,—
Все дивились им, как чуду.
Так сроднились их черты,
Что себе себя же вскоре

Он открыл в любимом взоре,—
«Ты» — как «я», и «я» — как «ты».
И смешались их права:
Стало тождеством различье,

Тот же лик в двойном обличье

Не один, а все ж не два!
Ум с ума сходил на том,
Что «не то» на деле — «то же»

Сходно все, и все несхоже,

Сложность явлена в простом.
Стало ясно: если два

В единицу превратилось,
Если разность совместилась,

Ум неправ, любовь права.
Славь же, смертный, и зови

Две звезды с небес любви,

Скорбно плача у гробницы

Феникса и голубицы.
ПЛАЧ
Юность, верность, красота,

Прелесть сердца, чистота

Здесь лежат, сомкнув уста.
Феникс умер, и она

Отошла, ему верна,
В царство вечности и сна.
Не бесплоден был, о нет,

Брак, бездетный столько лет,-

То невинности обет.
Если верность иль — увы! —

Красоту найдете вы —
То обман, они мертвы.
Ты, кто верен и любим,

Помолись на благо им

Перед камнем гробовым.

Комментарии
КАК ВАМ ЭТО ПОНРАВИТСЯ

(As You Like It)
Пьеса относится к числу последних «весе¬

лых» комедий. Текст ее дошел до нас в фолио

1623 года. В реестре Ф. Мереса 1598 года ее нет,

но сохранились сведения о готовившемся изда¬

нии 1600 года. Отсюда можно датировать вре¬

мя ее написания 1599—1600 годами.
Пьеса —дань Шекспира пасторальному жан¬

ру: действие ее происходит в лесу, куда удаляется

в изгнание герцог Орландо ради простой и нату¬

ральной жизни. Источником сюжета комедии

послужил роман Томаса Лоджа «Розалинда, или

Золотое наследие Эвфуса» (1590). Сюжет Шекс¬

пир оставил без изменений, но изменил имена

героев и смысл произведения. Если пастораль

предполагает воспевание «простой сельской

жизни», то у Шекспира иной акцент: в сатиричес¬

кой манере осуждается упадок нравов и пороч¬

ность городского общества. Другое отличие пье¬

сы от традиционно-романтической пасторали —

ее реализм в изображении жизни на природе.
«Зло» в комедии практически отсутствует,

и ничто не обременяет сказочной атмосферы

зеленого леса. «Сказка» — вот самое подходящее

слово, чтобы определить пьесу одним словом.
Стр. 17. Оно подобно ядовитой жабе, что

ценный камень в голове таит.— Средневековые

суеверия приписывали жабам такое свойство.
Стр. 28. Лукреция — римская матрона, по¬

кончившая с собой после того, как была обес¬

чещена сыном царя Тарквиния. Шекспир посвя¬

тил этому сюжету целую поэму.
Стр. 32. Похож на... Овидия среди готов.—

Римский поэт Овидий был отправлен в ссылку

и жил близ Понта (Черного моря) в местности,

заселенной варварами (готами).
Стр. 39. Леандр.— Греческий герой Леандр

умер, переплывая Геллеспонт (Дарданеллы),

чтобы увидеться со своей возлюбленной Геро.
Стр. 40. ...буду плакать... как Диана у фон¬

тана.— В 1596 году в Лондоне, в Чипсайде,

был поставлен фонтан из серого мрамора с из¬

ваянием Дианы, из грудных сосков которой ли¬

лась вода.
ДВЕНАДЦАТАЯ НОЧЬ, или Что угодно

(Twelfth Night; or, What You Will)
Текст комедии дошел только в фолио 1623 го¬

да. Намеки в тексте позволяют определить время

написания комедии— осень 1599 года.
«Двенадцатая ночь»— последнее произве¬

дение Шекспира, исполненное жизнерадостного

и романтического настроения. Провал мятежа

графа Эссекса в феврале 1600 года привел к то¬

му, что друг и покровитель Шекспира, граф

Саутгемптон, был приговорен к смерти (хотя

и не казнен: смерть сменило пожизненное за¬

ключение). Эти события углубили трагический

настрой драматурга, и после Шекспир не напи¬

сал ни одной романтической комедии; из-под

его пера появляются произведения, получившие

название «мрачных комедий», а затем — вели¬

кие трагедии.
В основе «Двенадцатой ночи» лежит сюжет

итальянской новеллы Маттео Банделло. Новел¬

ла рассказывает историю о брате и сестре близ¬

нецах, так похожих друг на друга, что их невоз¬

можно было различить. Новеллисты и драма¬

турги неоднократно разрабатывали этот

популярный сюжет, восходящий еще к комедии

Плавта «Менехмы»: в романе Монтемайора

«Влюбленная Диана» (откуда Шекспир заим¬

ствовал и сюжет «Двух веронцев»), в новелле

Франсуа де Бельфора (из его сборника Шекс¬

пиром взят сюжет комедии «Много шума из

ничего»). Подобная история была рассказана

и в «Неистовом Роланде» Ариосто.
Косвенно Шекспир мог использовать все эти

источники. Он упростил фабулу, по обыкнове¬

нию концентрируя действие, выбросил замедля¬

ющие его посторонние детали, выделил основ¬

ные мотивы, ввел новых героев.
Действие происходит в вымышленной стра¬

не Иллирии на берегу Адриатики; главное заня¬

тие ее обитателей — развлечения и любовь. Лю¬

бовь правителя страны Орсино к Виоле и Оли¬

вии к ее брату Себастьяну— комедия чистых

и прекрасных чувств, рисующая гармоничную

и полную красоты жизнь. Параллельно в коме¬

дии нарисован круг сэра Тоби и Марии; их мир

полон смеха, веселья, наслаждения простыми

радостями жизни.
Есть в комедии образ, составляющий анти¬

тезу: дворецкий Мальволио. Он придерживает¬

ся самых пуританских чувств, осуждает и стре¬

мится подпортить веселье героев; будучи мише¬

нью для их шуток и острот, Мальволио

становится источником комического. Но — об¬

узданный миром веселья и любви, Мальволио

уходит со сцены непобежденный и остается ря¬

дом в реальной жизни. Такие искажающие ре¬

нессансный облик идеального человека черты,

как злобность, честолюбие, ханжество и мсти¬

тельность,— делают его опасную фигуру источ¬

ником трагического в жизни.

Комментарии
1011
Стр. 56. Арион.— Греческий миф о певце

Ариоие, брошенном в море пиратами, гласит,

что певец был спасен дельфинами, очарован¬

ными его пением.
Стр. 59. ...так же боятся пыли, как порт-

реты миссис Молл.— Миссис Молл— извест¬

ная куртизанка шекспировских времен. Порт¬

реты ее занавешивали якобы от пыли, но на

самом деле из-за дурной репутации оригинала.
Стр. 62. Да ниспошлет тебе Меркурий уме¬

ние складно врать...— Меркурий в греческом

пантеоне считался богом торговли и, как свя¬

занный с торговым обманом, покровителем мо¬

шенников, плутовства.
Стр. 67. Вывеска «Нас здесь трое».—

В трактирах того времени была распространен¬

ной вывеска с изображением двух ослов и над¬

писью: «А третий тот, кто на них смотрит».
Стр. 68. Мирмидонцы.— Ахилл был царем

племени мирмидонцев из Фессалии.
Стр. 80. ...еще до того, как Ной стал моря¬

ком.— То есть до всемирного потопа.
Стр. 82. Римский почерк.— В отличие от

трудночитаемого готического, его отличало ок¬

руглое начертание букв.
ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ

(Julius Caesar)
«Юлием Цезарем» открывается трагический

период творчества Шекспира. Трагедия была

впервые напечатана в фолио 1623 года; время ее

написания датируется 1599 годом.
Источником Шекспиру послужили «Жизне¬

описания» Плутарха. Первое их издание в анг¬

лийском переводе Томаса Норта вышло под

заглавием «Жизнь доблестных греков и рим¬

лян» в 1579 году и получило не меньшую попу¬

лярность, чем «Хроники» Холиншеда. Из «Жиз¬

неописаний» Плутарха Шекспиром почерпнуты

сюжеты и материал для большинства его антич¬

ных трагедий. Как всегда, Шекспир внес в мате¬

риал изменения: пренебрегая исторической точ¬

ностью в пользу концентрации драматического

действия, он сблизил во времени ряд событий

эпохи гражданских войн, которые в реальной

истории продлились гораздо дольше.
Основу действия составляет борьба за

власть сторонников республики и монархистов-

цезарианцев. Развитие сюжета и поведение пер¬

сонажей во многом определено их политичес¬

кими принципами, но не только: носители идей

разработаны Шекспиром с глубоким психоло¬

гизмом как живые и сложные натуры, отнюдь

не «ходячие рупоры» идей.
Третьим участником борьбы является рим¬

ский народ, причем его роль не сводится к «ис¬

торическому фону», как в хрониках Шекспира

из истории Англии: народ здесь оказывается

едва ли не главным фактором исторического

процесса: именно от него в конечном итоге

зависит, победят ли республиканцы или сторон¬

ники царской власти. Народ сам отказывается

от республики, он политически неопытен и не
в состоянии отличить своих друзей от врагов;

в этом — глубокий смысл трагедии. А вернее,

один из смыслов, заложенных в ней. Не менее

трагична и судьба тех, кто борется за демокра¬

тические идеалы: нравственная правда на сторо¬

не республиканцев, нравственные принципы ко¬

торых и приводят к поражению их правое дело.

«Мертвый Цезарь оказался сильнее живого

Брута»— в этом объективная трагедия Брута

(А. Аникст).
Многомерное понимание сложности исто¬

рического процесса, богатство мыслей и обра¬

зов навсегда оставят эту драму выдающимся

образом исторической трагедии.
Стр. 106. ...предок наш Эней из Трои Анхиза

вынес на своих плечах...— Согласно «Энеиде»

Вергилия, Эней, сын троянца Анхиза, спас отца;

приплыв в Италию, троянские беженцы стали

предками римлян.
Стр. 107. ...Брут — не ты, а славный предок

твой.— Предок Марция Юния Брута — Луций

Юний Брут— сверг в 509году до н.э. царя

Тарквиния Гордого, после чего Рим стал рес¬

публикой.
Стр. 122. ...омоем руки Цезаревой кровью.—

Намек на то, что убийство имело характер жер¬

твенного, посвященного богам.
Стр. 133. Ты философию ceotç забыл...—

Учение стоиков, которому следует Брут, учило

быть выше суеты и невзгод вещного мира.
Стр. 138. ...я сторонник Эпикура, но... скло¬

нен верить в предзнаменованья.— Основатель

«гедонистической» философии Эпикур объяснял

все явления жизни естественными причинами

и исключал божественное вмешательство

в жизнь людей.
Стр. 141. Статилий поднял факел...— О чем

речь, становится ясно из Плутарха: Статилий

должен был пробиться в свой лагерь и дать

сигнал факелом, если там все благополучно.
ТРОИЛ И КРЕССИДА

(Troilus and Cressida)
Существует прижизненное авторское изда¬

ние 1609 года и посмертное фолио 1623 года,

текст которого имеет и пропуски, и дополнения.

Полный текст пьесы комбинируется поэтому из

обоих источников. На основании литературного

контекста можно примерно датировать написа¬

ние пьесы 1601—1602 годами.
«Троил и Крессида» явилась, как полагает

критика, в какой-то своей части откликом на

«войну лондонских театров»; отсюда желание

критики читать между строк, различные тол¬

кования текста и образов (например, есть мне¬

ние, что в образе Аякса выведен драматург Бен

Джонсон). Вопросы, неразрешаемые принципи¬

ально из-за недостатка информации, приводят

лишь к появлению разного рода догадок.
Редакторы фолио колебались, выбирая для

пьесы раздел: пьеса весьма пестро сочетает эле¬

менты комедии, трагедии и хроники.

1012
Весь Шекспир
Источников пьесы немало. Сведения о Тро¬

янской войне средневековые авторы обычно

черпали не у Гомера, а из двух хроник, якобы

написанных греками — участниками войны. На

самом деле хроники эти позднегреческого и ла¬

тинского происхождения. На них основан «Ро¬

ман о Трое» Бенуа де Сент-Мора, в свою оче¬

редь ставший источником дальнейших обрабо¬

ток любовной истории Троила, в том числе

и роман Боккаччо (ок. 1338 г.) «Филострато»

(где героиня называется Гризеида), подражани¬

ем которого является поэма Чосера (ок. 1372 г.)

«Троил и Кризида». Шекспир в работе над пье¬

сой использовал эту поэму Чосера, а также

«Завещание Крезиды» Р. Хенрисона, «Собрание

историй о Трое» Кекстона и непосредственно

«Илиаду» Гомера, английский перевод которой

был напечатан в 1598 году. Следствием такого

разнообразия источников явилась определенная

вольность, с которой Шекспир разработал фа¬

булу и образы героев (в особенности это ска¬

залось на сатирическом изображении греческо¬

го воинства).
Действие происходит на фоне войны, в кото¬

рой объединенные греческие войска явились под

стены греческого же города Трои требовать

возвращения Елены Прекрасной, похищенной

троянским царевичем Парисом у ее законного

мужа Менелая. Изображение войны лишено ро¬

мантики и героических мотивов; пафос пьесы

направлен против былых кумиров человечества:

войны и эроса. Война — это бойня, эрос — это

растлевающая похоть; такова оценка этих могу¬

чих сил, толкающих кровавое движение исто¬

рии. Подобная трактовка троянского сюжета

существенно отличается от традиционной у со¬

временников Шекспира.
КОНЕЦ — ДЕЛУ ВЕНЕЦ

(AlFs Well that Ends Well)
Пьеса впервые была напечатана в фолио

1623 года, сведений о ее постановках не со¬

хранилось. Текст ее крайне разностилен, что

дало повод утверждениям, будто комедия при¬

надлежит коллективу авторов или что Шекспир

вообще не является ее автором. Это не так.

Предпочтительнее предположение, что знако¬

мый нам по фолио 1623 года текст— оконча¬

тельная редакция ранней комедии Шекспира,

написанной в 1592—1595 годах. Основной текст

близок по стилю к комедии «Мера за меру»

(1604), что является основным аргументом для

датировки окончания пьесы 1603—1604 годами.
Пьеса не принадлежит к числу лучших: кро¬

ме недостатков стиля, вызывали осуждение де¬

тали, казавшиеся «аморальными» и недостой¬

ными Шекспира (например, вольные шутки по

поводу девственности), критиков смущала неоп¬

ределенность жанра. Комическое начало в пьесе

не играет сколько-нибудь существенного значе¬

ния, но отсутствие трагического финала фор¬

мально позволило издателям фолио 1623 года

отнести ее в раздел комедий. Сегодня эту груп¬
пу шекспировских произведений обычно назы¬

вают «реалистическими драмами», «проблем¬

ными пьесами» или «мрачными комедиями».
Первоисточником послужила новелла из

«Декамерона» Боккаччо. История была пере¬

сказана Пейнтером в сборнике «Дворец удо¬

вольствий» (1566), откуда Шекспир и заимство¬

вал сюжет, по обыкновению обогатив деталя¬

ми, введя новых персонажей и изменив имена.
Он подчеркнул мотив социального неравен¬

ства, сделав Елену бедной сиротой-провинциал-

кой и тем самым углубив критику сословного

неравенства, уже прозвучавшую у Боккаччо.

Зло в пьесе воплощено в единственном персо¬

наже, слуге Бертрама— Пароле. Но главное

зло имеет внутреннюю природу: это аристокра¬

тические предрассудки, владеющие Бертрамом,

благородство и душевная щедрость которого не

распространяются на низшие сословия. Борьба

естественного, живого человеческого чувства

с условностями и сословными предрассудками,

с искусственным, составляет основу конфликта

драмы. Любовные чувства героев мало похожи

на идеальную романтическую любовь, напри¬

мер, Ромео и Джульетты, что также послужило

причиной упреков в адрес Шекспира, упреков

несправедливых, так как подобное изображение

чувства отразило более зрелое, реалистичное

понимание жизни и трагического начала в ней.
Несмотря на счастливую развязку, пьеса вы¬

зывает мрачное впечатление: «хеппи-энд» не

разрешил на деле конфликта драмы, Бертрам

остался все тем же, не прошел очищения страда¬

нием, не переродился, зло в его душе не побеж¬

дено добром — лишь уступило ему место под

натиском любви.
Морализаторствующая критика XIX века

награждала пьесу поверхностным вниманием,

и только в XX веке началось вдумчивое прочте¬

ние, открывающее в ней все больше достоинств

и глубины.
Стр. 209. ...он теперь и опекун мой.— Несо¬

вершеннолетний дворянин, терявший отца,

в лице короля приобретал номинального опеку¬

на (если был достаточно знатен).
Стр. 222. ...как тростниковое колечко Тиб¬

би — указательному пальцу Томми.— В англий¬

ской деревне того времени легкие связи нередко

отмечались кольцами, свитыми из жилок трост¬

ника, что не стоило обручившимся ни пенни.
Стр. 234. Подобная безжалостной Юно¬

не...— Супруга Зевса Юнона (Гера) безжалост¬

но преследовала внебрачного сына Зевса Герак¬

ла еще с колыбели, наслав на него двух змей.
Стр. 247. Несс— в греческой мифологии —

убитый Гераклом кентавр; он отомстил из мо¬

гилы, отравив Геракла руками его жены Де-

яниры.
Стр. 249. Того количества шафрана...— Со¬

временники Шекспира щеголяли, подкрашивая

шафраном воротнички и манжеты в желтый

цвет. Предмет роскоши, шафран ценился бас¬

нословно дорого.
...не считайте, что я какой-нибудь Навухо¬

доносор.— Навуходоносор — вавилонский

Комментарии
1013
царь. В Библии рассказывается, что за свои

грехи он был превращен в быка и, следователь¬

но, принужден был питаться одной травой.
ГАМЛЕТ

(Hamlet9 Prince of Denmark)
Пьеса выдержала два прижизненных изда¬

ния (1603, 1604) и была напечатана в фолио 1623

года. Текст всех трех вариантов отличен: в пер¬

вом, типично пиратском кварто он грубо ис¬

кажен и сокращен; во втором, авторском, до¬

полнен почти до полного объема; текст фолио

короче, но имеет ряд мест, опущенных в изда¬

нии 1604 года. Поэтому текст пьесы комбиниру¬

ется из второго кварто и фолио. Редакторы

и комментаторы проделали огромный труд, ос¬

вобождая исходный текст от искажений, но фи¬

лологические разногласия вылились в отсутст¬

вие одного канонического текста: сегодня сосу¬

ществуют оксфордское, кембриджское

и арденское издания, первое из которых счита¬

ется наиболее авторитетным.
Первые упоминания о постановке пьесы от¬

носятся к 1602 году. Время написания определя¬

ют по намекам в тексте на исторические собы¬

тия 1600—1601 годов. Сюжет пьесы был заим¬

ствован из «Трагических историй» Франсуа де

Бельфоре, которые Шекспир, видимо, читал во

французском оригинале (английский перевод

появился только в 1608 г.). Рассказанная де

Бельфоре история восходит к первоисточнику

XII века: «Саге о Амлете» датского хрониста

Саксона Грамматика.
Шекспир взял сюжет, оставив без изменений

имя главного героя, но сообщил действию анг¬

лийский колорит, создал новые характеры, в ко¬

торые вложил оригинальное философское со¬

держание, которое и сделало «Гамлета» выда¬

ющейся трагедией нового времени. Осмысление

этого образа меняется, каждый по-своему ос¬

мысляет разлад гамлетовской души. Удачно

определил значение этого образа JI. Пинский:

«Гамлет— первый рефлексирующий герой ми¬

ровой литературы».
Стр. 261. Эльсинор— замок, бывший рези¬

денцией датских королей с конца XVI века; во

времена Гамлета не существовал.
Стр. 265. ...солнечно некстати.— Дословно:

слишком много солнца. Каламбур слов «солн¬

це» и «сын», одинаково звучащих в английском.

Солнце — традиционный символ монарха,

и слова Гамлета можно понять как сожаленье,

что он стоит слишком близко к королевской

власти.
...вернуться в Виттенберг.— Анахронизм:

немецкий университет в Виттенберге был ос¬

нован в начале XVI века; университет славился

как источник вольномыслия и новых идей.
Стр. 266. Ниобея.— В греческой мифологии

Ниобея (жена фиванского царя Амфиона) имела

14 детей, чем оскорбила богиню Латону, имев¬

шую всего двух. Дети Латоны Аполлон и Ар¬
темида перебили всех ее детей, после чего Ни¬

обея окаменела от горя.
Стр. 274. ...в мире много кой-чего, что вашей

философии не снилось.— Вариант фолио: «на¬

шей философии». Вот еще один недословный

перевод: «есть в мире вещи, которые человеку

знать не положено».
Разлажен жизни ход.— В русском языке

закрепился вариант: «Распалась связь вре¬

мен...». Другие варианты: «Свихнувшееся вре¬

мя...», «Век вышел из пазов...»
Стр. 282. О Евфай, судья Израиля.— По

библейскому преданию, Евфай (Иеффай) принес

в жертву свою единственную дочь-девственни-
цу-
Стр. 283. ...как зверь Гирканский...— То есть

тигр. Гиркания— область степей к востоку от

Каспия.
Стр. 286. Так всех нас в трусов превращает

мысль.— В оригинале — слово conscience, кото¬

рое означает и «раздумье», «сознание», но так¬

же и «совесть».
Стр. 287. ...для сбора недовыплаченной да¬

ни.— Слова указывают на реальное время дей¬

ствия: в XI веке Англия откупалась от набегов

викингов, платя датскому королю особую дань,

так называемую «данегельд» («датские день¬

ги»).
Стр. 289. По-хамелеонски.— По старинным

поверьям, хамелеон мог питаться воздухом. То

есть обещания Полония, как воздух, ничего не

стоят.
Стр. 294. ...души Нерона...— Римский им¬

ператор Нерон, известный своими зверствами,

убил и свою мать.
Стр. 303. С рассвета в Валентинов день...—

В то время верили, что первая девушка, ко¬

торую встретит юноша в этот день, станет его

суженой.
Стр. 304. И кровь свою с готовностью про¬

лью, как пеликан.— Считалось, что пеликан вы¬

кармливает птенцов своей кровью.
Вот розмарин...— Растениям придавалось

символическое значение. Так, розмарин был

символом верности, укроп — лести, маргаритки

символизировали непостоянство, рута — пе¬

чаль, а фиалки — верную любовь.
Стр. 311. Я здесь тридцать лет при пого¬

сте.— Выше могильщик говорил, что работает

здесь со времени рождения Гамлета. Его слова

позволяют установить возраст Гамлета: 30 лет.
Стр. 312. Ее сопровождал бы град каме¬

ньев.— Намек на самоубийство Офелии; тела

самоубийц не хоронили, но клали в яму и забра¬

сывали камнями.
МЕРА ЗА МЕРУ

(Measure for Measure)
Драма дошла до нас только в фолио 1623 го¬

да. Текст его полон неточностей, и отсюда —

попытки улучшить его в последующих изданиях.

Датировать написание пьесы летом 1604 года

позволяют намеки в тексте (например, на вы¬

пущенный в 1603 г. указ Якова I о закрытии

1014
Весь Шекспир
притонов в окрестностях Лондона). Считается,

что пьеса была написана летом 1604 года.
В основу драмы положена история безжа¬

лостного и порочного правителя, который со¬

глашается помиловать приговоренного им к смер¬

ти человека, если сестра его согласится ему

отдаться. Добившись своего, он все же не исполняет

обещания. Подобный сюжет не раз использовался

в европейской литературе и до Шекспира. Не¬

посредственным источником сюжета стала пьеса

Дж. Уэтстона «Превосходная история Промоса

и Кассандры» (1578) и послужившая ее основой

новелла итальянца Джиральди Чинтио из сбор¬

ника «Гекатоммити» (1565). Внесенные Шекс¬

пиром изменения связаны с более детальной

обрисовкой правителя и его действий, венчающих

трагедию счастливым финалом.
Интересен образ герцога, чьими устами Ше¬

кспир формулирует основную идею трагикоме¬

дии, излагает авторский комментарий происхо¬

дящих событий. Шекспир рисует его попытки

как правителя принести пользу народу. Крити¬

ка видела в речах герцога косвенное обращение

к правящему с 1603 года королю Якову I с апо¬

логией гуманности и милосердия.
Интересно отметить, что пьеса Шекспира

сама послужила для дальнейших обработок.

Так, в русской литературе сюжет «Меры за

меру» обработал А. С. Пушкин в своей поэме

«Анджело» (сам он называл ее переводом, но

это не так). Очень близко держась фабулы, Пуш¬

кин делает акцент на теме исправления нравов,

что несколько снижает ощущение трагичности

по сравнению с источником. Характер Анджело,

видимо, интересовал Пушкина и казался ему

одним из лучших шекспировских характеров.

В одной из своих заметок он сравнивает Андже¬

ло с мольеровским Тартюфом в том отношении,

что лицемерие первого— глубинное свойство

его натуры, а лицемерие второго — лишь способ

реализации суетных и мелочных желаний.
Одной из главнейших идей пьесы является

мысль о невозможности исправить нравы од¬

ной лишь силой законов и указов. Характерное

название пьесы ассоциируется с библейским из¬

речением: «Какой мерой мерите, такой и вас

будут мерить».
Стр. 325. ...Французским бархатом... с об¬

лезлым ворсом.— Намек на сифилис, который

назывался также «французской болезнью»; си¬

филис приводил к облысению, гноящимся яз¬

вам, разложению тканей носа.
Вымотали у меня все деньги и оставили...

с носом... Хорошо, что с носом, а если без но¬

са...— Еще один намек на сифилис, см. выше.
ОТЕЛЛО

(Othello, the Moor of Venice)
При жизни Шекспира напечатана не была.

Посмертное издание, кварто 1622 года, содер¬

жит полный авторский текст, который с допол¬

нениями и повторен в фолио 1623 года. Со¬
хранились точные сведения о ее исполнении

труппой Шекспира осенью 1604 года, что позво¬

ляет датировать написание пьесы 1604 годом.
Источником сюжета послужила новелла

Джиральди Чинтио из сборника «Гекатомми¬

ти», французский перевод которого вышел

в 1584 году. Новелла Чинтио подверглась суще¬

ственной переработке. Безымянным у Чинтио

персонажам Шекспир дал новые имена — кроме

Дездемоны, имя которой означает «рожденная

под злой звездой» и было уже у Чинтио. Шекс¬

пир создал на основе персонажей Чинтио новых

героев: его злодей Яго, благородный Отелло,

Кассио — живые, полные индивидуальности ха¬

рактеры (в отличие от несколько схематичных

действующих лиц итальянской новеллы). Кро¬

ме того, Шекспир ввел ряд второстепенных пер¬

сонажей, позволивших дать широкое полотно

жизни Венецианской республики.
В целом близко следуя фабуле, он убрал ряд

деталей; в частности, изменил сцену убийства

Дездемоны: у Чинтио Дездемону убивает по

приказу Отелло злодей (Яго), убивает набитым

песком чулком, чтобы спрятать концы в воду.

У Шекспира сцена переписана в соответствии

с благородным нравом Отелло и для достиже¬

ния большего трагического эффекта: возлюб¬

ленная гибнет от рук любимого, Яго из подруч¬

ного злодея превращается в демоническую фи¬

гуру зла, стоящего за спинами людей кукловода.

Соответственно духу трагедии был кардинально

изменен финал: у Чинтио ни в чем не сознавший¬

ся Отелло изгнан и гибнет от рук родни Дезде¬

моны, у Шекспира— прозревший Отелло сам

приговаривает себя к смерти и закалывается.
Трагедию нередко называли «драмой рев¬

ности», но это не так. Критика давно пришла

к согласию в вопросе: «Ревнив ли Отелло?»

Замечательно высказался на эту тему А. Пуш¬

кин: «Отелло от природы не ревнив— напро¬

тив: он доверчив». Понимая под ревностью по¬

дозрительность скупой, мелкой натуры, мы ре¬

шительно не видим в Отелло подобных черт.
Весь характер переделки позволил шекспи¬

ровскому гению создать из «бытовой» истории

одной ревности драму, полную высокого траги¬

ческого смысла... трагедию убийства любви.
Стр. 376. Заслуги перед синьорией.— Синьо¬

рия — название венецианского Сената.
Клянусь двуликим Янусом.— В римском

пантеоне Янус— божество входа и выхода,

в переносном смысле— двуличный, лицемер¬

ный человек.
Стр. 399. Мандрагора.— Корень мандраго¬

ры считался сильным снотворным.
Стр. 416. Затянемте «Ивушку»...— В анг¬

лийском фольклоре плакучая ива— знак жен¬

щины, покинутой ее любимым.
КОРОЛЬ ЛИР

(King Lear)
Текст трагедии сохранился в двух вариан¬

тах: прижизненном кварто 1608 года и фолио

1623 года; каждое издание имеет фрагменты,

Комментарии
1015
отсутствующие в другом, и полный текст ком¬

бинируют из обоих, отдавая предпочтение фо¬

лио. Сохранились сведения о постановке пьесы

1606 года; в пьесе упоминаются затмения, слу¬

чившиеся осенью 1605 года,— все это позво¬

ляет установить время ее написания: начало

1606 года.
Сказание о Лире относится к XII веку; сю¬

жет о короле и трех его дочерях был крайне

популярен, до Шекспира он разрабатывался

много раз, в том числе— в «Королеве фей»

Спенсера, одноименной анонимной пьесе (1594,

переизд. 1605) и «Хрониках» Холиншеда. По¬

следние послужили Шекспиру непосредствен¬

ным источником материала для трагедии, от¬

дельные детали были им заимствованы из поэ¬

мы Спенсера. С пьесой 1594 года Шекспир ско¬

рее всего был знаком, но сравнение показывает

столь мало сходства, что говорить о заимст¬

вованиях и каком-то ее влиянии на шекспиров¬

ский замысел не приходится.
Характер проделанной Шекспиром обра¬

ботки весьма значителен: он завершает пьесу

трагическим финалом (смерть Лира и Корде¬

лии), вводит мотив безумия Лира. Однако го¬

раздо значительнее сюжетных отличий— со-

циально-философское содержание, воплощен¬

ное в образах персонажей, которого нет

в предшествующих вариантах истории Лира.

Действие начинается как личная трагедия,

трагедия гордыни, исключительной личности,

возомнившей свое человеческое величие выше

королевского; дворцовая драма «смены влас¬

ти» перерастает в череду потрясений, охватив¬

ших всю страну, и кончается уже войной дер¬

жав. Второй пласт трагедии— столкновение

двух миров: отжившего феодального и ново¬

го, хищного века индивидуализма. Оно и оп¬

ределило в конечном итоге судьбу старого ко¬

роля.
Стр. 433. Из ничего не выйдет ничего.— Эти

слова Лира сделались в английском языке по¬

словицей.
Стр. 438. Том из Бедлама.— Так звали ума¬

лишенных из приюта монастыря ордена Звезды

Вифлеема (Бедлам — искаженное Вифлеем). Их

выпускали искать «подножный корм» и, в от¬

личие от простых бродяг, дозволяли просить

милостыню.
Стр. 460. Флибертиджиббет — имя одного

из демонов. Далее по тексту упоминаются

и другие: Фратеретто, Смолкин, Мадо, Мего,—

заимствованные Шекспиром из современных

трактатов по демонологии.
МАКБЕТ
(Macbeth)
Пьеса не издавалась при жизни и была напе¬

чатана впервые в фолио 1623 года. Дошедший

до нас текст весьма краток: можно предполо¬

жить, что это сокращенный сценический вари¬

ант. Сохранились сведения о постановке ее
в 1610 году, но намеки на современные истори¬

ческие события указывают, что она была напи¬

сана в 1606 году. Сцены с ведьмами отражают

интерес современников к колдовству: король

Яков I издал в 1604 году указ о преследовании

ведьм, появились первые трактаты по демоно¬

логии, и тема стала актуальной. Многие «тех¬

нические детали» Шекспир взял из трактата

Р. Скотта «Разоблачение ведьмовского искус¬

ства» (1584). Следует отметить, что «Макбет»

способствовал популярности этой темы в анг¬

лийском театре.
Макбет правил в Шотландии в середине

XI века. Его царствование, длившееся семна¬

дцать лет, считалось временем процветания.

Исторический Макбет захватил трон силой, но

не путем убийства, а в ходе междоусобной вой¬

ны, жертвой которой стал впоследствии и сам.
Основой сюжета явилась история о царе¬

убийстве феодалом Дональдом шотландского

короля Дуффа из «Хроник» Холиншеда. Исто¬

рия подверглась существенной обработке: Шек¬

спир сконцентрировал события во времени, из¬

менил для большей драматичности ряд дета¬

лей, кардинально переработал образ Макбета

и ввел леди Макбет, мельком упомянутую

в хронике. Сцена пророчества у Холиншеда

имеет эпизодический характер; у Шекспира сце¬

ны колдовства получили детальную прорисовку

и придали пьесе особый колорит.
«Макбет» — одна из наиболее мрачных тра¬

гедий Шекспира. Если «Отелло»— трагедия

ревности, то «Макбет» — трагедия честолюбия.

Шекспир мастерски показал в ней, как червь

честолюбия разъедает душу прекрасного, вели¬

кого человека, толкает его на путь преступле¬

ний и губит. Даже перед смертью прозрение не

приходит к герою и не примиряет его с жиз¬

нью — и надежда на светлое будущее не про¬

светляет финала трагедии.
АНТОНИЙ И КЛЕОПАТРА

(Antony and Cleopatra)
Трагедия была впервые напечатана в фолио

1623 года, но есть сведения о готовившемся

издании 1608 года, которое так и не состоялось.

На основании особенностей стиля и метрики

критики располагают пьесу между «Королем

Лиром» и «Кориоланом». Это позволяет дати¬

ровать написание пьесы 1607 годом.
Источником материала для трагедии послу¬

жили «Жизнеописания» Плутарха — их англий¬

ский перевод Норта вышел в 1578 году. Здесь

Шекспир ближе, чем в любой другой из своих

античных трагедий, следует источнику в дета¬

лях сюжета.
Образ Антония явил собой дальнейшую

разработку сюжета из истории гражданских

войн в Древнем Риме, начатой в «Юлии Цеза¬

ре». В трагедии соединяются две ведущие темы:

любовная и политическая. Победа цезарианцев

над сторонниками республики продолжилась

борьбой за передел власти внутри триумвирата,

1016
Весь Шекспир
Антоний влюбился в египетскую царицу Кле¬

опатру, его жажда власти сменилась любовной

жаждой, что изменило Антония: он ослабел

и проиграл. По меткому замечанию одного из

героев, «римская доблесть задремала в нем под

избытком наслаждений». В морской битве при

мысе Акциум войска второго триумвира Ок¬

тавия разбили объединенный флот Антония

и Клеопатры, Октавий принял титул импера¬

тора Августа и положил конец эпохе граждан¬

ских войн.
Печаль трагедии удивительно светла. Вос¬

точный колорит, образы обаятельной Клеопат¬

ры и эпикурейски-авантюрно настроенного Ан¬

тония», неповторимая в истории страстная лю¬

бовь,— все это, несмотря на трагическую

концовку (влюбленные умирают), читается как

гимн силе любви и оставляет светлое впечат¬

ление.
Стр. 529. Лепид— третий участник триум¬

вирата, отстраненный Октавием от власти.
Стр. 533. Лабиен— римский полководец;

бежал в Парфию и в союзе с парфянами борол¬

ся с триумвиратом.
Фулъвия— жена Марка Антония. После

отъезда Антония к Клеопатре Фульвия не пере¬

несла измены и умерла.
• Стр. 538. Бумаги... чернил.— Намеренный

анахронизм: современники писали на пергамен¬

те, бумага появилась в Европе только в XV

веке.
Стр. 552. Я избран мстить за гибель Марка

Красса...— Римский полководец Марк Красс,

разгромленный войском парфян, был убит во

время переговоров.
Стр. 553. Антоний?.. Это феникс.— Здесь:

Лучший из людей, как феникс — величайшая из

птиц. См. также, комментарий к «Буре».
Стр. 557. Цезарион — сын Юлия Цезаря

и Клеопатры; был убит по приказу Октавия.
Стр. 563. Просит... короны Птоломея для

потомства.— Птоломеи— династия египет¬

ских царей, к которой принадлежала Клеопат¬

ра.
Стр. 573. На мне рубашка Несса.— См. при¬

меч. к пьесе «Гамлет». Несс дал Деянире свою

кровь, уже отравленную стрелой Геракла, как

средство вернуть любовь мужа. Узнав об изме¬

не, Деянира послала мужу рубаху, пропитан¬

ную ядом. Надев ее, Геракл умер в страшных

мучениях.
Фессалийский вепрь— страшный зверь, чье

убийство было очередным подвигом Геракла.
КОРИОЛАН
(Coriolanus)
«Кориолан» дошел до нас в фолио 1623 года,

в котором он был напечатан скорее всего по

авторскому черновику. Никаких сведений о ее

постановке не сохранилось, что затрудняет да¬

тировку написания. Редакторы фолио начали

с «Кориолана» раздел трагедий, однако черты
метрики и стиля показывают, что трагедия была

написана позднее, в 1608 году.
Сюжет римской истории, легший в основу

трагедии, взят из «Жизнеописаний» Плутарха

и подвергся обычной обработке: Шекспир сбли¬

зил исторические события, убрал второстепен¬

ные детали и придал главному герою большую

«масштабность» и героичность черт.
Иначе изображен в драме и характер вол¬

нений римского народа: у Шекспира бунт пле¬

бса вызван высокими ценами на хлеб, у Плу¬

тарха— непомерными процентами ростовщи¬

ков. Тема народного восстания была

актуальной для современников. Возможно,

именно волнения английских крестьян из-за не¬

достатка и дороговизны хлеба, случившиеся

в 1607 году, дали Шекспиру толчок для напи¬

сания «Кориолана».
«Кориолан» также политическая трагедия

(основу ее действия составляет борьба «верхов»

и «низов» римского общества). Как таковая она

издавна привлекала внимание критики, искав¬

шей в ней— и находившей!— свидетельства

аристократизма или, наоборот, демократизма

ее автора.
Но реализм Шекспира выше этих пристрас¬

тий. Шекспир разделял политическую доктрину

гуманистов, по которой идеальное общество —

это общество всеобщего блага, в котором ценно

и нужно каждое сословие. Трагедия обрывается

смертью героя, и конфликт остается неразре¬

шенным. Шекспир показал недостижимость по¬

литического идеала гуманистов, что отразило

кризис гуманистических представлений о спра¬

ведливом устройстве человеческого общества.
ТИМОН АФИНСКИЙ

(Timon of Athens)
Трагедия напечатана в фолио 1623 года.

Сведений о постановке и прижизненных изда¬

ний не сохранилось. Текст также не позволяет

точно датировать время ее создания. Традиция

XVIII века относила «Тимона» к последним

произведениям Шекспира, но это явная ошибка;

скорее всего написание ее пришлось на 1607—

1608 годы, то есть на предпоследний период

творчества.
Есть предположение, что Шекспир начал пи¬

сать «Тимона» как трагедию о человеческой

несправедливости, но затем нашел лучший ма¬

териал в виде истории короля Лира.
Источником сюжета явились «Жизнеописа¬

ния» Плутарха, однако Тимон Шекспира гораз¬

до ближе к сочинению римского сатирика Луки¬

ана «Мизантроп»; вероятно, Шекспир читал его

французский перевод. Совершенно ясно, что за¬

имствован был известный сюжет, который Шек¬

спир осмыслил иначе, чем античные источники

или современная ренессансная трагедия.
Вслед за «Венецианским купцом» Шекспир

возвращается к теме денег, их значения в жизни

людей, но с более зрелым пониманием этой

Комментарии
1017
темы. Деньги — сила, исказившая все ценности

жизни, разрушившая гармоничное справедли¬

вое общество, в котором люди ценились бы

соразмерно личным достоинствам, а не вели¬

чине кошелька. Сюжет драмы крайне прост:

богатый афинянин Тимон любил сограждан

и щедро делился своими богатствами; когда

деньги кончились, друзья исчезли и к Тимону

пришло прозрение об истинной сущности лю¬

дей, которое сделало его мизантропом и от¬

шельником.
Взгляды Тимона нередко переносят и на

автора трагедии, что вряд ли справедливо;

позднейшие произведения Шекспира несомнен¬

но показывают всю одномерность подобного

подхода.
Стр. 652. Когда же выйдет ваша книга...—

Намек на то, что раз книгу он посвящает («под¬

носит») Тимону, то и напечатает ее на деньги

Тимона.
Стр. 674. ...в Византии и в Лакедемоне.—

Анахронизм: Византийская империя возникла

гораздо позже. Лакедемон— другое название

Спарты, с которой не раз воевали Афины.
ПЕРИКЛ
(Pericles)
«Перикл» — единственная пьеса, которая

была исключена редакторами из состава фолио

1623 года. Притом известно, что она не раз

ставилась на сцене «Глобуса», выдержала два

издания при жизни Шекспира и три после его

смерти. Причина — в резком отличии «Перик¬

ла» от шекспировских произведений. Некоторое

время критика, вслед за редакторами фолио,

полностью исключала авторство Шекспира,

позже допускали частичное авторство. Возник¬

ла правдоподобная версия, что Шекспир для

постановки в «Глобусе» обработал пьесу Джор¬

джа Уилкинса, оставив без изменений два пер¬

вых акта. Сегодня считается, что «Перикла» все

же написал сам Шекспир.
Причина сомнений — более низкий уровень

мастерства по сравнению с лучшими произведе¬

ниями «трагического» периода творчества Шек¬

спира. Действительно, в пьесе отсутствуют об¬

разы, сопоставимые с образами Лира, Отелло

или Тимона Афинского; не решаются сложные

социальные и философские проблемы; нет

должной психологичности в проработке обра¬

зов; отсутствует глубокий драматический кон¬

фликт... Объяснение в том, что «Перикл» от¬

крыл собой новый период творчества, ознаме¬

новал переход от трагедий, в которых Шекспир

исследовал природу сил зла и причины их могу¬

щества, к трагикомедиям, в которых он искал

лекарства добра.
Пьеса лишена драматизма и имеет вполне

эпический характер: действие протекает в при¬

ключениях и испытаниях, посылаемых Периклу

судьбой, равно щедрой на добро и зло. Вся

пьеса проникнута идеей непобедимости добра,
которое сильнее зла, ибо коренится в самой

его душе.
Любопытно, что критики викторианского

периода отказывали Шекспиру в праве быть

автором сцены в публичном доме — из внелите-

ратурных, чисто моральных соображений.
ЦИМБЕЛИН
(Cymbeline)
Текст пьесы был напечатан в фолио 1623 го¬

да в разделе трагедий; текст печатался, вероят¬

но, по авторскому черновику. Сохранилось

единственное упоминание о ее исполнении на

сцене, без точной датировки. Исследователи

предполагают, что пьеса не была окончательно

доработана. По стилю и содержанию «Цимбе¬

лин» достаточно близок к последним произве¬

дениям Шекспира: «Периклу», «Буре», «Зимней

сказке»,— и вероятнее всего, что пьеса была

написана в 1609—1610 годы.
«Цимбелин» относится к трагикомедиям

(хотя вначале задумывался, несомненно, как

трагедия). Сюжет ее — сложное соединение из

четырех источников, весьма вольно обработан¬

ных и переделанных в нечто новое. Общий ис¬

торический фон (имена короля, детали борьбы

с римлянами) взят из «Хроник» Холиншеда.

Пьеса распадается на две основные сюжетные

линии. Это история верной жены, несправед¬

ливо очерненной в глазах мужа (Имогены),

и история двух принцев, украденных и воспи¬

танных в лесной глуши вдали от двора. Первый

сюжет был взят Шекспиром из новеллы Боккач¬

чо, а второй, вероятно, имеет фольклорные кор¬

ни и близок к сказке о Белоснежке.
Действие имеет два центра: прогнившему

королевскому двору противопоставляется лес,

изображенный источником гармоничной идил¬

лической жизни. В этом «Цимбелин» напоми¬

нает пасторальную шекспировскую пьесу «Бес¬

плодные усилия любви».
Стр. 737. Действующие лица.— В именах

персонажей— причудливое смешение: Постум

по-латыни — «рожденный вслед за отцом»;

Якимо и Филарио — имена итальянские; Цим¬

белин, Гвидерий, Арвираг— кельтские; имя

Клотен — от английского clot: «ком земли».
Стр. 738. Кассивелаун.— Согласно хрони¬

кам, Кассивелаун — вождь одного из бриттских

племен, сражавшихся против римлян.
ЗИМНЯЯ СКАЗКА

(The Winter’s Tale)
Текст пьесы дошел до нас в фолио 1623 го¬

да. Время написания— начало 1611 года. Ос¬

нованием датировки является тот факт, что

в ноябре 1611 года пьеса ставилась придворным

театром (упоминается и более ранняя постанов¬

ка в мае). Текст имеет очень мало театральных

1018
Весь Шекспир
ремарок; предполагают, что в фолио был напе¬

чатан авторский список, а не сценический вари¬

ант пьесы.
Источником сюжета послужил роман Ро¬

берта Грина «Пандосто, или Триумф времени»,

переизданный в 1607 году под заглавием «До-

раст и Фавния». Помимо имен персонажей, Ше¬

кспир заменил трагическую концовку счастли¬

вым финалом, а также ввел в пьесу новый,

комический персонаж: плута Автолика.
Все в этой пьесе невероятно и неожиданно,

но сквозь фантастику и вымысел ярко светит

правда жизни— при отсутствии правдоподо¬

бия. Это история человека, погубившего свою

душу, разбившего свое счастье и счастье тех,

кого он любил. Ключевое слово в названии —

«сказка», но это история с философским под¬

текстом; ее коллизии— борьба добра и зла

в душах людей, поэтическая борьба двух начал

жизни— та же тема, глубоко исследованная

в великих трагедиях Шекспира. Если в трагеди¬

ях был сделан вывод о неизбежности зла и мо¬

щи трагического начала жизни, то в «Зимней

сказке» драматург показал силу и неотъемле¬

мость добра в человеческой жизни.
Стр. 818. ...Юпитер стал быком.— Отсыл¬

ка к греческому мифу о Зевсе и Европе. Зевс

(у римлян— Юпитер) влюбился в дочь фини¬

кийского царя Европу и похитил ее, приняв

облик быка.
Стр. 828. Важная особа, я это вижу по его

зубочистке.— Зубочистки были новой модой

среди елизаветинской аристократии, заимство¬

ванной у французов.
БУРЯ

(The Tempest)
Пьеса была напечатана в фолио 1623 года.

Это одно из последних произведений Шекспира

написано в первой половине 1611 года.
Источники сюжета не выяснены. Существу¬

ет точка зрения, что сюжет «Бури» мог быть

заимствован из утраченной ныне старой анг¬

лийской пьесы. Вероятнее всего, Шекспиром

были переработаны в оригинальное произведе¬

ние несколько источников.
По жанру пьеса может быть отнесена к тра¬

гикомедиям, по стилю и общему настроению

она стоит рядом с другими произведениями

последнего периода творчества: «Периклом»,

«Цимбелином» и «Зимней сказкой».
«Буря» — одна из самых коротких пьес Ше¬

кспира и по объему, и по времени действия,

которое занимает 3—4 часа. Действие проис¬

ходит на островке в Атлантике, куда попадают

матросы затонувшего корабля. Центральный

образ пьесы— добрый волшебник Просперо;

своей мудростью, великодушием и познаниями

в белой магии он помогает разрешить ситу¬

ацию, в которой оказывается молодая влюб¬

ленная пара.
В пьесе нет драматического начала и геро¬

ической борьбы добра со злом; их заменяет

уход в сказочный мир фантазии. У пьесы счаст¬

ливый, но проникнутый грустью финал: Про¬

сперо покидает свой волшебный остров, отпус¬

кает служивших ему духов, и, наверное, правы

те критики, кто видит в «Буре» прощание Шекс¬

пира с театром.
Стр. 841. Действующие лица.— Нигде у Ше¬

кспира нет столь пестрого смешения имен;

большинство из них смысловые. Просперо —

итальянское «счастливый», «блаженный»; Ми¬

ранда — латинское «удивительная»; Калибан —

искаженное «каннибал»; Тринкуло— от фран¬

цузского или немецкого «пьянствовать»; Ари¬

эль — имя одного из ангелов, созвучное с анг¬

лийским словом «air», то есть «воздушный».
Стр. 846. ...колдунью Сикораксу.— Считает¬

ся, что это имя Шекспир образовал из греческих

слов «свинья» и «ворон».
Стр. 854. Устроил бы я в этом государст¬

ве...— Рассуждения Гонзало воспроизведены из

«Опытов» Монтеня (английский перевод

Дж. Флорио был напечатан в 1603 г.). Шекспир

вряд ли разделял такие представления о перво¬

бытной жизни как идеальном и справедливом

устройстве человеческого общества.
Стр. 858. ...у меня нет длинной ложки.—

Намек на пословицу, гласившую: «Кто соби¬

рается есть с дьяволом, пусть запасется длин¬

ной ложкой» — чтобы не уступить дьяволу сво¬

ей доли.
Стр. 863. Но только книги захвати снача¬

ла.— Волшебная сила Просперо заключалась

в его книгах и плаще.
Стр. 865. Единорог— мифологическое жи¬

вотное, изображаемое в виде белого коня с чер¬

ным рогом на лбу. Подчинить себе единорога,

по поверьям, могла только девственница.
ГЕНРИХ VIII

(King Henry the Eighth)
Это последнее драматическое произведение

Шекспира. Пьеса была впервые напечатана

в фолио 1623 года в разделе хроник под за¬

главием «Прославленная история короля Ген¬

риха VIII». Первоначальное авторское назва¬

ние— «Все это правда»— редакторы фолио

изменили на более единообразное с остальными

хрониками.
Источники пьесы сводятся к «Хроникам»

Холиншеда, которые Шекспир использовал для

написания драм из истории Англии.
Пьеса не вызывает вопросов ни по текстоло¬

гии, ни в отношении датировки: премьера пьесы

29 июня 1613 года хорошо запомнились из-за

сопровождавшего ее пожара театра. Пожар, вы¬

званный пушечным салютом в честь Генри¬

ха VIII, печально известен еще и тем, что вместе

со зданием «Глобуса» уничтожил рукописи ше¬

кспировских произведений.

Комментарии
1019
Единственная проблема, связанная с пье¬

сой,— проблема авторства: с 1850 года ведут¬

ся споры о мере участия Шекспира в ее на¬

писании. Пьеса приписывалась перу Флетчера

и Мессинджера. Основания таким спорам дали

отличия в стихотворной технике (так, выдаю¬

щийся английский поэт XIX в. Альфред Тен-

нисон утверждал, что «не узнает» шекспиров¬

ской мелодики, метрики и стиля), а также суж¬

дения критики, что пьеса отличается от прочих

шекспировских хроник: менее психологична,

более поверхностна, слишком плоска в отдель¬

ных эпизодах, «не дотягивает» до высокого ху¬

дожественного уровня гениальных шекспиров¬

ских творений.
Сомнения возникают из наивного убежде¬

ния, что «Шекспир не мог писать плохо», из

желания хотя бы частично снять с Шекспира

ответственность за пьесу, которая много сла¬

бее прочих хроник. В эпоху Якова I, особенно

после 1609 года, модными стали пышные, по¬

мпезные и зрелищные пьесы, с чем театры не

могли не считаться. Такого рода парадность

и внешний блеск при отсутствии глубокого

драматического содержания вполне свойствен¬

ны этой пьесе.
В пьесе изображен серьезный пласт полити¬

ческой истории, связанный с началом Реформа¬

ции и переходом от католической веры к анг¬

ликанству. Пьеса получилась компромиссно-по¬

литкорректной: Шекспиру удалось не оскорбить

ничьих религиозных убеждений и не ввязаться

в религиозную распрю своих современников.

При этом пьеса наводит вдумчивого читателя

на самостоятельные размышления о природе

государства и власти монарха.
ВЕНЕРА И АДОНИС

(Venus and Adonis)
В отличие от драматических произведений,

поэмы Шекспира находят у сегодняшнего чита¬

теля гораздо меньше сочувствия, чем у совре¬

менников: литературно-исторический их аспект

интереснее художественных достоинств.
Современники восхищались поэмой; за

13 лет она выдержала 6 переизданий— такой

популярности не удостоилась ни одна из его

пьес! Шекспир сам придавал ей огромное значе¬

ние, даже лично наблюдал за ее печатанием

в типографии Р. Филда. Первое издание вышло

в свет в 1593 году, причем в посвящении (обе

поэмы посвящены покровителю Шекспира, гра¬

фу Саутгемптону) он называл ее «первенцем

своей фантазии».
Опираясь на эти слова, можно было бы

принять «Венеру и Адониса» за самое раннее

его произведение. По этому пути и пошла

часть критики; однако не следует понимать по¬

священие буквально: написанное для театра

сам Шекспир ценил невысоко— это была ра¬

бота за деньги, народная драма считалась тог¬

да «низким жанром». Подлинную же славу по¬
эту могли принести лишь изощренные произ¬

ведения, рассчитанные на признание в аристо¬

кратической среде «знатоков». Первым произ¬

ведением такого рода, очевидно, и явилась по¬

эма; датировать ее создание можно поэтому

1592 годом.
Сюжет поэмы восходит к рассказу из

X книги «Метаморфоз» Овидия: богиня Вене¬

ра мечтает о любви прекрасного юноши Адо¬

ниса, который не отвечает ей взаимностью.

При полном отсутствии действия поэма за¬

ключает напряженную работу мысли, длинное

образное рассуждение на тему: «Стоит ли лю¬

бить?» Это содержание превращает красочную

эротическую поэму в некий философский дис¬

пут, в котором Венера обосновывает эпикурей¬

ское, гедонистическое восприятие жизни и чув¬

ственную любовь, Адонис же отстаивает прин¬

ципы идеальной платонической любви...
Поэма крайне символична и допускает раз¬

ные толкования. Адонис умирает, печальная Ве¬

нера проклинает любовь и уходит от людей.

Спор Адониса и Венеры Шекспир не разрешает

ни в чью пользу; оба правы по-своему, но каж¬

дый в отдельности не прав; не осуществился

синтез духовного и телесного, и в спор втор¬

глась неотвязная от жизни смерть. Живое,

жизнь стремится продлить себя. Отказ от чувст¬

венного начала Адониса означает и отказ от

Жизни, иначе— выбор Смерти. Так, на наш

взгляд, следует символично трактовать смерть

Адониса. Но это лишь один из вариантов; так,

современники видели в поэме яркий и убеди¬

тельный гимн гедонизму. Будет справедливым

признать, что гений Шекспира сказал в этой

поэме гораздо больше.
ЛУКРЕЦИЯ
(Lucrece)
Сюжет о Лукреции в средневековой и ренес¬

сансной литературе был весьма популярен как

повод для противопоставлений «языческой доб¬

родетели» — христианской; английские авторы

также разрабатывали эту тему. Шекспир мог

почерпнуть сюжет из хроник Тита Ливия, од¬

нако более всего вероятно, что источником

вдохновения стал рассказ Овидия в «Месяце-

слове». «Лукреция» увидела свет в 1594 году —

на год позже «Венеры и Адониса»; написана

она, вероятнее всего, в 1593 году. (Эпидемия

чумы, охватившая в это время Лондон, закрыла

театры и косвенно сориентировала Шекспира на

поэтическое творчество.)
Поэма заслуживает многих упреков, если

судить ее как реалистическое произведение:

многочисленные лирические отступления, рас¬

суждения Лукреции, интересные сами по себе,

но совсем неуместные в ее речи; условные не¬

живые описания; неубедительно показаны со¬

мнения Лукреции. С большой психологичнос¬

тью обрисован лишь образ Тарквиния, чья

эгоистическая страсть и жажда обладания все¬

1020
Весь Шекспир
ми благами жизни лишает его разума и ведет

ко злу.
На самом деле «Лукреция» — лирико-фило-

софская поэма, как и «Венера и Адонис». Шекс¬

пир вложил в нее философское содержание;

в противоположность последней и словно в по¬

пытке отвести от автора обвинения в проповеди

чувственной любви, поэма однозначно осуж¬

дает эту страсть.
В поэме ясно различима концепция траги¬

ческого, характерная для раннего Шекспира:

могущество злого начала жизни, попирающе¬

го справедливость и добродетель, переходит

свой предел, переполняет терпение людей

и навлекает возмездие на конкретного носите¬

ля зла. Неудержимая похоть Тарквиния при¬

вела к тому, что римский народ восстал, из¬

гнал царей и провозгласил республику. Ха¬

рактерно, что этот момент, которого

у Овидия нет, Шекспир вставил сам, расши¬

рив смысл происходящего от личной драмы

в историческую перспективу.
СОНЕТЫ
(Sonnets)
Как форма лирического стихотворения со¬

нет был весьма распространен в ренессансной

поэзии. В 90-е годы XVI века сонет стал наи¬

более модной формой лирики. Поэты соревно¬

вались друг с другом, создавая циклы сонетов;

Шекспир также принял участие в этом поэтиче¬

ском соревновании. Сонеты не предназначались

для продажи, представляя собой творчество ра¬

ди славы, но не денег. И тем, что они дошли до

нас, мы обязаны исключительно предприимчи¬

вости издателей-пиратов, а именно— Томаса

Торпа, который в 1609 году напечатал шекс¬

пировские сонеты с рукописи.
Сонеты ставят множество вопросов, и от¬

сутствие «авторского» издания лишь добавляет

новые. Когда были написаны сонеты, в течение

многих лет или в некий период? В какой мере

они автобиографичны? Если это так, кто тот

друг и та прекрасная дама, что вдохновили

Шекспира на их создание?
Сонеты тематически делятся на два цикла:

126 сонетов к другу и 28 — к возлюбленной. Их

композиция в издании Торпа не выдержана те¬

матически, и правильный порядок сонетов так¬

же представляет нерешенный вопрос.
Стр. 986. ...какой певец тебя прославил...

(сонет 80).— Считается, что соперник-поэт, на

которого намекает Шекспир в сонете,— это

Джордж Чепмен.
ЛИРИКА
В шекспировский канон в настоящее время

включается еще ряд стихотворений и стихо¬

творных циклов: «Жалоба влюбленной»,
«Страстный Пилигрим», «Песни для музыки»

и «Феникс и голубка». Будучи опубликованны¬

ми при жизни Шекспира под его именем, они

традиционно входят в собрания его сочинений.

Однако установить однозначно, писал ли Шекс¬

пир эти произведения или нет, сегодня вряд ли

возможно.
Надо отметить, что книгопродавцы елизаве¬

тинских времен не только наживались на пират¬

ских изданиях его произведений, но с удоволь¬

ствием использовали и самое имя Шекспира,

ставя его на титулы чужих пьес, нередко в соав¬

торстве с каким-нибудь третьеразрядным сочи¬

нителем. Подобная практика послужила «исто¬

чником», откуда ведут происхождение многие

якобы шекспировские произведения.
ЖАЛОБА ВЛЮБЛЕННОЙ
(A Lover’s Complaint)
Написанная в условно «пастушеском» стиле,

«Жалоба влюбленной» появилась в 1609 году

в пиратском издании шекспировских сонетов

Торпа. По метру она примыкает к «Лукреции»,

по стилю— к манере известного поэта 80-х

Эдмунда Спенсера; возможное авторство при¬

писывается и Дж. Чепмену.
СТРАСТНЫЙ ПИЛИГРИМ

(The Passionate Pilgrim)
Одноименное название получил поэтиче¬

ский сборник, который под именем Шекспира

выпустил в 1599 году Уильям Джаггерд. Сбор¬

ник на самом деле включал только два сонета

(1—2) и две песенки (3, 5) из комедии «Бесплод¬

ные усилия любви», к тому времени также из¬

вестной лишь по пиратским изданиям. Осталь¬

ные произведения принадлежат другим авто¬

рам, большей частью до сих пор точно не

установленным. Именно поэтому «Страстный

пилигрим» обыкновенно включается в собрания

сочинений Шекспира с оговоркой: dubia (припи¬

сываемое).
ПЕСНИ ДЛЯ МУЗЫКИ
Этот раздел сборника обязан своим появле¬

нием У. Джаггерду: он поместил в своем изда¬

нии дополнительный титул с одноименным за¬

главием. Определенно Шекспиру здесь принад¬

лежит второе стихотворение цикла— песня

Дюмена из «Бесплодных усилий любви».

Комментарии
1021
ФЕНИКС И ГОЛУБКА

(The Phoenix and Turtle)
Стихотворение появилось в сборнике «Жертва

любви, или Жалоба Розалинды» (1601). Издатель

Роберт Честер поместил в сборник помимо своей

поэмы произведения К. Марло, Дж. Чепмена,
Бена Джонсона и Шекспира. — Стихотворение

не имело названия, но упоминалось в предисловии

как «аллегорическое изображение истинной лю¬

бви и верности, иллюстрируемое судьбой феникса

и голубки». Под названием «Феникс и голубка»

это 67-строчное стихотворение и вошло в ше¬

кспировский канон. Мнения о том, писал ли

Шекспир это произведение, расходятся.

1022
Весь Шекспир
Содержание
КАК ВАМ ЭТО ПОНРАВИТСЯ. Перевод Т. Щепкиной-Купер-
HUK		5
ДВЕНАДЦАТАЯ НОЧЬ, ИЛИ ЧТО УГОДНО. Перевод
Э. Липецкой		53
ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ. Перевод Мих. Зенкевича		101
ТРОИЛ И КРЕССИДА. Перевод А. Федорова		143
КОНЕЦ — ДЕЛУ ВЕНЕЦ. Перевод Мих. Донского		207
ГАМЛЕТ. Перевод Б. Пастернака		259
МЕРА ЗА МЕРУ. Перевод Т. Щепкиной-Куперник		321
ОТЕЛЛО. Перевод Б. Пастернака		371
КОРОЛЬ ЛИР. Перевод Б. Пастернака		429
МАКБЕТ. Перевод А. Кронеберга		487
АНТОНИЙ И КЛЕОПАТРА. Перевод Б. Пастернака		526
КОРИОЛАН. Перевод А. Дружинина		587
ТИМОН АФИНСКИЙ. Перевод П. Мелковой		649
ПЕРИКЛ. Перевод Я. Козлова		695
ЦИМБЕЛИН. Перевод Я. Мелковой		735
ЗИМНЯЯ СКАЗКА. Перевод В. Левша		791
БУРЯ. Перевод Мих. Донского		839
ГЕНРИХ ѴШ. Перевод Я. Вейнберга		877
ВЕНЕРА И АДОНИС. Перевод Г. Кружкова *		933
ЛУКРЕЦИЯ. Перевод А. Федорова		949
СОНЕТЫ. ЛИРИКА
Сонеты. Перевод С. Маршака		971
Жалобы влюбленной. Перевод В. Левина	1000
Страстный пилигрим. Перевод В. Левина	1003
Песни для музыки. Перевод В. Левика	1006
Феникс и голубка. Перевод В. Левика	1009
Комментарии В. Васильева	1010
* Перевод публикуется впервые.

ВЕСЬ ШЕКСПИР

Том 2
Ответственный за выпуск Е. Осенева

Художественный редактор А. Моисеев

Технический редактор В. Кулагина

Корректор Г. Асланянц
Налоговая льгота — Общероссийский классификатор

продукции ОК-005-93, том 2,
953000 — книги, брошюры.
Лицензия ЛР № 070099 от 03.09.96.
Сдано в набор 14.10.99. Подписано в печать 30.05.2000.

Формат 60 X 847s. Бумага офсетная

Гарнитура Таймс. Печать офсетная.
Уел. печ. л. 119,04. Доп. тираж 6000 экз.
Изд. № 99-476. Заказ № 2565.
Издательство «ОЛМА-ПРЕСС»
129075, Москва, Звездный бульвар, д. 23
Полиграфическая фирма

«КРАСНЫЙ ПРОЛЕТАРИЙ»
103473 Москва, Краснопролетарская, 16