Текст
новое в
жизни
V науме
технике
СЕРИЯ XIII
БАННИКОВ, С. К. УСТ11НОВ
БАРГУЗИНСКИЙ
ЗАПОВЕОНИК
Доктор биологических наук профессор
А. Г. БАННИКОВ,
С. К. УСТИНОВ
БАРГУЗИНСКИЙ
ЗАПОВЕДНИК
природные заповедники СССР
ВЫПУСК I
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ЗНАНИЕ»
Москва 1966
91(C)
Б23
СОДЕРЖАНИЕ
Стр*
Предисловие .................................. . 3
Об истории края и организации заповедника ... 6
Природа заповедника ............................ . 8
Положение, рельеф, климат.................... 8
Растительность ................................ 11
Животный мир............................13
Год жизни природы заповедника.................36
Туристические маршруты........................40
На речку Шумилиху.......................40
На плато Зародное и Харюзовые озера ... 42
На Медвежий луг ................................45
Литература..................... * . . • 48
2—8—2
АНДРЕЙ ГРИГОРЬЕВИЧ БАННИКОВ
СЕМЕН КЛИМОВИЧ УСТИНОВ
Редактор Н. А. Косаковская
Худож. редактор Т. И. Добровольнова
Техн, редактор А. С. Ковалевская
Корректор Т. Д. Ушакова
Обложка Б. Б. Страхова
Сдано в набор 15.VIII 1966 г. Подписано к печати 17.IX 1966 г. Изд. № 276,
Формат бум. 60X90716- Бум. л. 1,5. Печ. л. 3,0. Уч.-изд. л. 3,00,
А 17103. Цена 9 коп. Тираж 40 000 экз. Заказ 257О.<
Опубликовано тем. план 1966 г. № 249.
_______Издательство «Знание». Москва, Центр, Новая пл., д. 3/4. _
Типография изд-ва «Знание». Москва, Центр, Новая пл., д. 3/4.
Профессору Сергею Сергее-
вичу Турову, одному из пер-
вых исследователей природы
Баргузинского заповедника,
посвящают авторы эту бро-
шюру.
Предисловие
В нашей стране сейчас более 70 заповедников и их филиа-
лов, расположенных почти во всех природных зонах Совет-
ского Союза. Заповеданы наиболее полно сохранившиеся
участки природы как эталоны, образцы первичных, т. е. не
измененных деятельностью человека, ландшафтов. Очевидно,
чем быстрее осваиваются природные богатства, тем острее
мы испытываем необходимость создания заповедников. По-
чему? Что такое природные заповедники и зачем они нужны?
Создавая заповедники на изъятой из хозяйственного поль-
зования территории, мы сберегаем весь природный комплекс.
Изучая закономерности естественных процессов в нем, по-
знаем пути наиболее полного и всестороннего использования
даров природы. Иными словами, заповедники — это научные
лаборатории в природе.
Разумно и полно использовать леса, луга, .пушных зверей,
птиц и рыб можно только тогда, когда мы знаем их жизнь.
Трудно, а чаще невозможно изучать леса, которые интенсивно
рубят, луга, которые косят, и пушного зверя, которого пресле-
дуют охотники.
Изучение дубрав и бобра, кедровой тайги и соболя, мест
нереста семги и жизни лося только благодаря работам, про-
водимым в заповедниках, позволило найти такие способы ис*
пользования богатств природы, при которых запасы ее не
скудеюг, а постоянно пополняются.
3
Нередко заповедники оказываются еще и теми резервата-
ми, откуда идет постоянное пополнение угодий. Так, Печоро-
Илычский заповедник, где расположены основные нерестили-
ща. семги, обеспечивает молодью этой рыбы весь бассейн ре-
ки Печоры; бобров из Воронежского заповедника расселяют
по всей стране, а из Баргузинского — самых дорогих, темных
соболей.
Неоценима роль заповедников в сохранении редких жи-
вотных и растений как драгоценных памятников природы.
Если бы не Беловежская пуща, у нас не было бы зубра; Бад-
хызский заповедник сберег нам кулана, а Сихотэ-Алинский и
Судзухинский заповедники — пятнистого оленя, горала, уссу-
рийского тигра.
Заповедники расположены в самых богатых и красивых
местах, это подлинные жемчужины нашей природы и это де-
лает их чрезвычайно привлекательными для туристических
походов. С каждым годом число посетителей заповедников
растет, и уже сотни тысяч людей уносят из заповедников не-
изгладимые впечатления о красоте Родины.
г*]
Для первой книжки серии «Природные заповедники
СССР» ,мы выбрали Баргузинский заповедник, расположен-
ный на берегу озера Байкал.
Озеро Байкал известно во всем мире... Байкал неповто-
рим и мало похож на другие озера. «Океаном-морем боль-
шим» называли его первые описатели Байкала еще в середи-
не XVII века; морем зовут его и сейчас’ живущие по бере-
гам народы...
Среди великих просторов Сибири Байкал не выглядит
грандиозным, хотя длина его 636 км, что равно расстоянию
от Москвы до Ленинграда. Байкальская впадина, это наибо-
лее низко опущенное место на всей суше земного шара; дно
озера лежит почти на 1200 м ниже уровня океана, а глубина
воды достигает 1620 м, В этом гигантском вместилище содер-
жится более 23 000 км3 пресной воды, т. е. 7б всех запасов
пресной воды мира. А вода Байкала замечательна своей чис-
тотой, обилием кислорода и прозрачностью.
Вероятно, самая удивительная особенность Байкала —
его древность. Если другие озера нашей планеты, даже такие,
как Ладожское, Онежское или Великие Американские озера,
существуют несколько тысячелетий, то возраст Байкала —
25—30 миллионов лет!
Столь длительное существование огромного вместилища
пресной воды привело к появлению в нем богатейшего и свое-
образного животного мира, поражающего всех исследовате-
лей В настоящее время известно около 1200 видов животных.
4
обитающих в Байкале. При этом более 3А эндемики, т: е«
нигде в мире, кро-ме Байкала, не встречаются. Только в Бай-
кале живет особая байкальская нерпа, замечательные голо-
мянки— полупрозрачные, большеротые рыбки без чешуи,
рождающие живых мальков. Многочисленны бычки-подка-
менщики, знаменитый омуль, осетры, причудливые рачки-
бокоплавы, губки, удивительные моллюски и много других
животных. Самобытность фауны Байкала настолько велика,
что его выделяют в особую Байкальскую зоогеографическую
подобласть.
Сейчас Байкал привлек внимание самого широкого круга
советских людей, встревоженных за его судьбу. Байкал дорог
сердцу каждого человека, особенно сибиряка, как символ ве-
личия Родины и неповторимой красоты.
Как раз в эти дни, когда мы пишем книжку, на Байкал
снаряжается большая экспедиция, задача которой состоит в
том, чтобы создать на берегах Байкала обширную территорию
Национального Байкальского парка — новой формы запо-
ведания территории для охраны природы и отдыха. Баргу-
зинский же заповедник — один из старейших заповедников
нашей страны, в 1966 г. ему исполнится 50 лет.
Мы решили не ограничиваться очерком природы заповед-
ника, а дать также описание наиболее интересных, нов то же
время доступных маршрутов по его территории. Это необхо-
димо сделать потому, что суровый край Подлеморья еще мало
известен, и приехавшему туда будет нелегко самому разоб-
раться в этих труднодоступных местах. Приехав в заповед-
ник, не забывайте о том, где вы, и как зеницу ока берегите
красавицу-тайгу и ее обитателей.
и
5
Об истории края и организации
заповедника
Северо-восточное побережье Байкала между устьями рек
Томпуды и Чивыркуя русским населением Баргузинской до-
лины исстари называется Подлеморьем. В этом названии
слышится и пенный прибой тяжелых волн у подножья холод-
ных утесов, и протяжный шум вековой тайги, и таинственный
шепот голубых туманов над застывшей гладью ледниковых
сзер. Те, кто побывал в этом крае, вспоминают золотистые
бухты, серебряные пики Баргузинского хребта, ослепительно
белых чаек в уснувших заливах великого озера...
Подлеморье — одно из самых суровых и труднодоступных
мест, куда даже русские промышленники проникли около
ста лет назад.
В этой стране горной тайги, ледниковых озер, хаоса каме-
нистых осьтпей, зарослей кедрового стланика, в крае звери-
ных троп, медвежьих берлог и баргузинского соболя с неза-
памятных времен кочевали эвенки Шемагирского рода. Про-
мышляли они охотой и рыбной ловлей, но не знали еще сетей
и рыбу, главным образом тайменя, добывали острогой. Сред-
ством передвижения в горах служил прирученный таежный
северный олень, а помощником на охоте — прекрасная собака
лайка.
На лето шемагирские эвенки уходили высоко в горы, где
много зверя, хорошие пастбища для оленей, а на зиму спуска-
лись к Байкалу.
В дни больших родовых праздников весь род, насчиты-
вающий около тысячи человек, собирался в устье реки Сос-
новки, где вырастали целые городки берестовых юрт. Дни и
ночи на берегу озера пылали огромные костры, на которых
варилось и жарилось несметное количество оленьего мяса...
В глубине живописной Сосновокой губы и сейчас можно
найти белые от времени рога оленей, помятые позеленевшие
куски старинной посуды и почерневшие доски — следы древ-
них погребений.
Эпидемия черной оспы, неожиданно пришедшая в этот
край в середине прошлого века, опустошила страну. Немногие
оставшиеся семьи эвенков, владевшие промысловыми участ-
ками, обычно долинами рек, оказались, не в состоянии ис-
пользовать свои земли и стали сдавать участки в аренду рус-
ским охотникам.
Вскоре появились вездесущие купцы, захватившие за бес-
ценок целые районы и уже от себя пускавшие охотников «из
доли».
Скупщики забирали у обезумевших от поднесенной водки
эвенков и русских соболиные шкурки почти даром. Даже этот
богатейший край стал истощаться. С ужасом и отвращением
писал замечательный исследователь соболиного промысла
Г. Г. Доппельмаир о том, что делалось в этом чудесном крае
в начале века.
Царское правительство было вынуждено принять экстрен-
ные меры. В 1912 г. добыча соболя была запрещена на три
года, а в 1914 г. организованы экспедиции для выбора мест
под заповедники.
С большим трудом проникли Г. Г. Доппельмаир,
3. Ф. Сватош и К. А. Забелин в Подлеморье, и их героический
труд не пропал даром. 29 декабря 1916 г. было принято по-
становление об установлении Баргузинского охотничьего за-
поведника, расположенного по северо-восточному побережью
озера Байкал.
Так был создан Баргузинский заповедник. В 1926 г. су-
ществование его было утверждено Советским правитель-
ством.
Еще в середине 20-х годов, т. е. через 10 лет после созда-
ния заповедника, его организаторы и руководители 3. Ф. Сва-
-тош и К. А. Забелин писали, что только благодаря существо-
ванию заповедника удалось сохранить соболя.
Заповедник не только сохранил соболя, этого ценнейшего
пушного зверя, но и сыграл исключительно большую роль в
его изучении.
3. Ф. Сватош и К. А. Забелин в труднейших условиях с
первого дня существования заповедника и до конца своей
жизни накапливали материалы по биологии соболя. Опубли-
кованные ими труды и многочисленные материалы послу-
жили основой для дальнейших интересных исследований
П. П. Тарасова, осуществившего первые учеты соболя и под-
кормку зверей, многолетних работ выдающегося знатока со-
боля В. В. Тимофеева, а также О. К. Гусева и многих других
ученых, работающих в заповеднике.
Не только соболь был предметом научных работ ® запо-.
веднике. Много сделано в изучении растительности Баргузин-
ского хребта замечательным энтузиастом ботаником
Лл Нд Тюлиной, Большое зоогеографическое значение имеют
’Проведенные в первые годы существования заповедника ис-
следования С. С. Турова и более поздние работы В. Н. Ска-
лона, Т. Н. Гагиной, Б. Ф. Белышева и других. Нельзя не
упомянуть о многолетних геоморфологических работах
Н. П. Ладохина, А. М. Цуркан, интересных экологических и
фаунистических работах молодых советских зоологов.
Четыре тома трудов заповедника и ряд других периоди-
ческих изданий содержат более ста научных статей, написан-
ных на основании исследований, проведенных в Баргузинс’ком
заповеднике.
Однако многое еще предстоит сделать этому замечатель-
ному научному учреждению. Почти не изучена гольцовая зо-
на, очень мало сделано по фауне и экологии беспозвоночных,
да и экология основных охотничьих видов требует напряжен-
ной работы. Более того, есть в заповеднике такие уголки, куда
еще не ступала нога человека...
Заповедник даст еще очень много нового для познания
природы чудесного Подлеморья и всего Байкальского края.
и
Природа заповедника
Положение, рельеф, климат
Заповедник расположен на западных склонах Баргузин-
ского хребта. Занимает он прибрежную полосу шириной 45—
80 км и длиной по береговой линии около 100 км. Восточная
граница заповедника проходит по центральному водораздель-
ному гребню Баргузинского хребта, северная — по между-
речью Езовки и Кабаньей, южная—по водоразделу рек Шу-
милиха и Громотуха. Площадь сухопутной части заповедни-
ка 248,1 тыс. га. Кроме того, заповедана прилежащая трех-
километровая полоса акватории Байкала площадью 150
тыс. га.
Прибрежная полоса Подлеморья — это неширокие песча-
ные пляжи, галечниковые или валунные участки, несчетное
число раз омытые штормовой волной. И безраздельно гос-
подствующая, начинающаяся сразу же за прибойной полосой
дремучая горная глухомань. На огромных площадях она
лишь изредка оставляет несколько гектаров открытым иля
разреженным участкам — горным лугам или болотам^
Издали с моря хорошо видно, как изрезано Подлеморье
падями и долинами. В отличие от других мест каждая, даже
маленькая падь здесь оживлена струящейся -прозрачной ре-
чонкой. Многочисленные речки на побережье горные.
Баргузинский хребет — одно из наиболее высоких подня-
тий Забайкалья. Пики центрального гребня имеют высоты
2400—2600 м, а отдельные вершины поднимаются до 3000 м
над уровнем моря, сверкая белизной вечных снегов. Только
на юг от заповедника Чивыркуйское плато имеет высоту око-
ло 900 м.
Хребет сильно расчленен и труднодоступен. В гольцовой
зоне типичны мощные ледниковые цирки, или «дворы», с ка-
дровыми озерами и отвесными каменистыми склонами. Озера
дают начало бурным рекам с водопадами. Зажатые узкими и
глубокими долинами реки с трудом пробиваются через на-
громождение камней и каскадами сбегают к Байкалу.
Наиболее крупные реки заповедника: Большая, Езовка,
Давше, Биракан, Таркулик, Сосновка, Кудалды, Шумилиха;
кроме того, здесь множество ручьев и речушек.
Боковые отроги Баргузинского хребта уходят к побережью
и образуют причудливые кулисы мысов, то скалами обрываю-
щиеся у воды, то уходящие в холодное море зелеными шап-
ками тайги.
Несмотря на то, что заповедник лежит на 54—55° с. ш.,
климат его суровый —сказывается большое влияние Бай-
кала.
Температура воды в открытом Байкале редко когда под-
нимается выше 10—12°, а на глубине свыше 500 м она круг-
лый год равна 3,5°. С января по май, т. е. пять месяцев, Бай-
кал находится подо льдом.
От термического воздействия Байкала лето на побережье
прохладное, а зима мягче, чем в отдалении от берегов.
На побережье среднегодовая температура +4,6°, средняя
зимняя —20,8°, средняя летняя +10,3°. В отдаленных от
побережья местах зимняя температура на 5°, а летняя на
6—7° ниже. Максимальная температура на побережье—29,6°,
а в отдаленных от Байкала участках —36,8°.
Весна приходит медленно и поздно; поздно на побережье
наступает и осень; первая половина зимы бывает сравнитель-
но теплой.
Баргузинский хребет задерживает осадки, которых на его
западных склонах, в заповеднике, выпадает почти в два раза
больше, чем за хребтом. Снегопады длятся 7,5 месяца. По-
следние снегопады в гольцах Баргузинского хребта бывают
еще в середине июня, а первый снег выпадает в конце августа.
На побережье высота снежного покрова в среднем 70—90 см,
а в гольцах— до 160—200 см. Снег в гольцах спрессован до
9
Сразу же за прибойной полосой начинается горная тайга.
плотности льда. Завалы снега в верхнем поясе гор нередко ос-
таются на все лето.
Все же годовое (количество осадков в заповеднике не очень
велико — 480 мм.
Лето солнечное, но часто ветреное.
Особенно свирепствуют ветры осенью, с октября по де-
кабрь. Они дуют с северо-запада со скоростью до 40 м!сек.
Сарма, как называют эти ветры, поднимают тучи брызг,
лодки и суда обледеневают, и это нередко влечет за собой ка-
тастрофы. Срываясь с Приморского хребта, сарма особенно
свирепствуют в Малом море. Во время осенних штормов на
берегах вырастают огромные ледяные барьеры с гротами и
причудливыми колоннами.
В заповеднике на поверхность выходят горячие источники-
У поселка Давше один из горячих ключей используется как
баня. Вода в нем имеет круглый год температуру +39—40° и
сильно пахнет сероводородом. Группа гидрокарбонатно хло-
ридно-сульфатнонатриевых источников на реке Большой в
35 км от побережья имеет температуру +54—76°. Зимой над
горячими ключами клубятся столбы пара, оседающего кругом
кристаллами инея, а среди сугробов у темной воды зеленеет
трава. Горячие ключи — хранители южных реликтовых видов;*
ю
здесь найдена южная стрекоза, узорчатый полоз, щитоморд-
ник, европейская фиалка, папоротник-ужовник. Деревья око-
ло горячих ключей достигают особенно гигантских размеров,
а травы —в рост человека. Недалеко от источников образуют-
ся солонцы, охотно посещаемые дикими копытными..
Растительность
Из-за большого перепада высот, расчлененности рельефа и
влияния Байкала в заповеднике хорошо выражены высотные
пояса растительности при достаточном ее разнообразии и
богатстве.
Самый верхний, безлесный, пояс занимают гольцы, состав-
ляющие более половины сухопутной территории заповедника
На юге заповедника, где гребень Баргузинского хребта при-
ближается к побережью на 25—30 км, гольцы начинаются
уже в 8—<0 км от Байкала. Площадь их к северу расширяет-
ся, но они удаляются от побережья на 60—80 км. По верти-
кали гольцы занимают пояс от 900 м и выше.
Там, где гребень хребта изрезан, утесы и каменистые
россыпи покрыты лишайниками. Кое-где, у ключей ютятся
кустшш высокогорных ив и березок. На задернованных участ-
ках «дворов» образуются зеленые луга из кабрезии и осок,
расцвеченные анемонами, водосбором, геранью и огонЪками.
На высокогорных плато развиваются настоящие каменистые
тундры. Если почва достаточно мощная, их сменяют ернико-
вые, рододендрово-ерниковые тундры с пышными коврами
из кладоний и цетрарий.
Ниже тундра переходит в заросли кедрового стланика,
обычно чередующиеся с ягельниками и голыми россыпями.
Кое-где, среди темных пятен стланика выделяются светло-
зеленые заплаты зарослей корявых каменных берез. Курум-
пики, как здесь называют эти места, труднопроходимы.
Тесно переплетенные упругие ветви стланика заставляют про-
дираться опираясь на эти стелющиеся стволы и ветви; ноги
скользят, попадают в капканы ветвей. Но стланик замечатель-
ное растение Забайкальских гор, он хорошо плодоносит, и
небольшие шишки, туго набитые маленькими кедровыми
орешками, которые так любят многие обитатели заповедника,
во многом облегчают им существование в этих суровых
местах.
Еще ниже, до самого побережья, простирается тайга.
В верхней части лесного пояса тайга слагается из пихты и
кедра, к которым, чем выше, тем больше примешивается ка-
менная береза, образующая границу древесной раститель-
ности Нн северных склонах нередки чистые пихтарники, а на
южном — кедрачи.
Наиболее богата тайга среднего пояса гор, где преобла-
11
Листья бадана ползут по
камням
дают кедрово-пихтовые леса с (примесью лиственницы и сос-
ны. В долинах рек леса особенно разнообразны. Светло-зеле-
ные листья и белесая кора огромных бальзамических топо-
лей рельефно выделяются на фоне темных елей, стройные,
грациозные ивы-чезении образуют светлые, чистые рощи у
воды. Хорошо растут в поймах сосны и березы, осины и пих-
ты; гигантских размеров достигают здесь кедры. Густые за-
росли кустарников из красной и черной смородины, черемухи,
спирей, жимолости, рябины, бузины, сибирского дерна, кус-
тарниковой лапчатки и шиповника образуют обильный под-
лесок..
Среди сплошной тайги, на крутых южных склонах нередко
встречаются вытянутые вдоль склона луга, по-местному
«елаканы». Возникли они, по мнению Л. Н. Тюлиной, в ре-
зультате снежных лавин и селей. Елаканы поросли луговым
и лесным разнотравьем, часто папоротником-орляком, черни-
кой, баданом или густыми зарослями вейника.
Тайга заповедника, как одного из наиболее влажных и су-
ровых районов Забайкалья, отличается своей темнохвой-
ностью. Лиственница здесь растет главным образом в узкой
прибрежной (полосе Байкала и не поднимается высоко в горы.
Лиственничники господствуют на древних озерных террасах,
спускаясь ik самой воде. В заповеднике лиственница представ-
лена двумя видами: на севере — даурской и на юге — сибир-
ской; обе лиственницы встречаются в бухте Давша, где пре-
обладает гибридная форма, так называемая лиственница Че-
•кановского.
Лиственничники на террасах встречаются с примесью сос-
ны и кедра, а почвы покрыты пушистым моховым или мохо-
во-лишайниковым ковром с багульником. В прибрежной по-
лосе, там, где почвы галечно-песчаные, в лиственничных лесах
обильны ягоды толокнянки, шикши и брусника. Лиственнич-
но-сосновые и сосновые леса с даурским рододендроном,
столь типичные для юга Забайкалья, в тайге редки, это объяс-
няется суровым климатом Подлеморья. По той же причина
здесь почти нет сухолюбивого желтого прострела, но всюду
цветет весной синий прострел.
Вообще влияние Байкала на прибрежную полосу настоль-
ко велико, что здесь образуется как бы второй подгольцовый
пояс растительности.
Непосредственно за береговым валом, например близ
устья Давши, лежат калтусы, т. е. сфагновые болота с искрив-
ленными лиственницами и клюквой, а вблизи устья Кудалды,
как и в ряде других мест, дюнные пески зарастают кедровым
стлаником. Найдено здесь и много других альпийско-арктиче-
ских видов растений, например снежная камнеломка^
Животный мир
В заповеднике известно около 35 видов зверей, 220 видов
птиц, но только 4 вида пресмыкающихся и всего 2 вида зем-
новодных.
Прежде всего следует сказать о соболе — самом драгоцен-
ном и в настоящее время самом многочисленном хищнике
заповедника, ради которого он и был создан.
В заповеднике обитает наиболее ценный баргузинский со-
боль. Суровая горная тайга Подлеморья создала удивитель-
но шелковистую, блестящую, темно-шоколадную шкурку
зверька.
Сейчас соболя в заповеднике живут повсюду, от прибреж-
ной тайги Байкала до гольцов Баргузинского хребта. На всей
территории обитает 700—800 соболей. Больше всего их в
кедровниках среднего пояса гор и зарослях кедрового стла-
ника, где на каждые 1—2 км2 приходится по одному зверьку.
В середине зимы, когда наступает пора высоких снегов, собо-
ля, живущие высоко в горах, спускаются в долины рек, где
легче находить пищу. Вообще же соболь привязан к своему
охотничьему участку размером в 2—3 км\
13
Охотится соболь днем, ранним утр-ом или поздним вечером
и в поисках корма руководствуется своим тонким обонянием,
острым зрением и слухом. На деревья лазает редко, но уди-
вительно ловко бегает среди камней и бурелома. Зимой мож-
но часто встретить в заповеднике ровную цепочку отпечатков
широких пушистых лап соболя; -вот он вскочил на валежину,
нырнул под снег, заглянул под выворот в поисках добычи.
Корма соболя очень разнообразны. Излюбленная его до-
быча мелкие грызуны, прежде всего многочисленные в тайге
красно-серые и красные полевки, реже ловит он белок, иногда
бурундуков и сеноставок. Зимой его добычей может оказать-
ся ночующий в снегу рябчик, а то и глухарь. Но не меньшее
значение для соболя имеют кедровые орехи и орехи кедрового
стланика, а также ягоды, особенно рябина. В сентябре, как
только начнут поспевать ягоды, всю осень и начало зимы со-
боль постоянно ходит в рябинники. Летом зверьки охотно
едят прошлогоднюю бруснику, а как только поспеет черни-
ка, кормятся и этой ягодой. Соболь вообще сластена; на под-
кормочных пунктах в заповеднике зверьки всегда охотно ели
варенье и сахар, но не отказывались и от мяса.
Всеядность соболя отличает его от большинства других
хищников; при недостатке одного корма соболь легко пере-
ключается на другие корма и редко испытывает недостаток в
шпце. Это в значительной мере определяет его приспособляе-
мость к окружающим условиям.
Весной, в апреле — начале мая, в дуплистой колодине или
е пустотах между камнями соболюшка приносит трех-четырех
детенышей. Маленькие, беспомощные, покрытые короткой бе-
лесой шерстью, слепые с закрытыми слуховыми отверстиями
соболята растут быстро, через месяц прозревают, а к середи-
не августа уже становятся почти взрослыми.
Гон у соболей происходит в июне — июле, но развитие за-
родыша на ранних стадиях приостанавливается на 7—8 меся-
цев (латентная стадия). Вновь зародыш начинает развивать-
ся только в конце зимы, когда бывает так называемый «лож-
ный гон». Во время ложного гона, в феврале — марте, самцы
не спариваются с самками, как думали раньше, а очень ожив-
лены в связи с тем, что начинают приносить корм беремен-
ным са-мкам. «Инстинкт отцовства», пробуждающийся в са-
мое тяжелое время в конце зимы, когда так трудно добыть в
тайге корм, обеспечивает благополучное существование са-
мок. Незнание этой особенности биологии было одной из при-
чин, почему долгое время не могли получить потомство от
соболей в неволе. Только после того, как удалось установить,
что беременность у соболя длится не 35—40 дней, а 9 меся-
цев и настоящий гон бывает летом, соболь стал объектом зве-
роводства.
Однако звероводство (особенно соболиное) не заменяем
14
Лесной красавец,
а лишь дополняет пушной промысел. Восстановление числен-
ности соболя в Сибири до уровня, который был более 200 лет
•тому назад, — одно из замечательных достижений нашего
охотничьего хозяйства. Баргузинскому заповеднику в этом
отношении принадлежит почетная роль.
К моменту организации заповедника на его территории
было не более 20—30 соболей, сохранившихся почти исклю-
чительно в верхней части лесного пояса под защитой непро-
ходимого кедрового стланика и многоэтажных россыпей,
укрывшего последних соболой от охотников. Однако уже к
1934 г. число соболей возросло в 6—8 раз и соболь широко
расселился по заповеднику, .но не достиг еще берега Байкала.,
15
Еще через 10 лет соболь занял в.се леса Бартузинского хреб-
та и даже те места, где его никто из старожилов рдныие не
встречал.
Заселив угодья заповедника до определенной плотности,
«лишний» соболь стал покидать его пределы. По данным
3. Ф. Сватоша — руководителя заповедника с первого дня его
организации и на протяжении почти 30 лет, уже в середине
ЗО-х годов, ежегодно из заповедника в прилежащие охот-
ничьи угодья переходило около 150 соболей.
Таким образом, заповедник не только сберег со-боля и
служил базой для его изучения, но и был резерватом, обога-
тившим охотничьи угодья Забайкалья.
Родственных соболю хищников, и особенно колонка, гор-
ностая, в заповеднике мало. В этом повинен соболь, который
не терпит конкурентов и активно изгоняет их. На зиму горно-
стаи белеют, но случается, что снега еще нет, а зверьки уже
вылиняли. Мы однажды наблюдали, как в высокую воду
речка Большая подмыла берега, а затем вода спала, и под
берегом образовался навес. Что делается под навесом, сверху
было не видно. С противоположной же стороны реки было
видно, что под навесом бегает белый зверек. Горностай был
очень подвижен. Он суетливо бегал там взад-вперед и на-
долго скрывался, видимо, в норах полевок. Время от време-
ни в охотничьем пылу белый, как кусочек снега, зверек вы-
скакивал на галечную отмель, но как бы спохватившись,
что теперь он хорошо виден, нырял обратно под темный свод
навеса.
Очень редки в заповеднике ласка и солонгой..
Изредка в Подлеморье можно увидеть след росомахи —
неутомимого бродяги, вора и разбойника. Благодаря своим
широченным лапам росомаха свободнее многих других зверей
передвигается по высокому снегу, добывая все, что ей пол
силу. А зверь этот далеко не безобидный. Росомаха может
убить даже лося, северного оленя, марала. С осени, пока мало
снега, росомахи широко ходят по тайге, обычно по долинам
рек от их низовий до вершин и перевалов в другие реки.
Время от времени, по мере выпадения снегов, росомахи про-
ходят по своим старым тропам, подновляя их. Эти тропы всю
зиму служат зверю хорошую службу.
Тихо бредет по тропе росомаха, не затрачивая энергии на
преодоление снегов, как это приходится делать некоторым
другим хищникам. Бредет и слушает — не кормится ли где
лось, марал или другой зверь. Заслышав шорох, росомаха
покидает тропу и со свежими силами быстро догоняет жертву.
Особенно легко удается росомахе такая охота в местах высо-
коснежья.
Поскольку по тропам бродят все росомахи, живущие в том
или ином районе, у жертвы быстро скапливается несколько
16
зверей, с которыми добытчики, видимо, без особого желания,
но делятся.
Муковки, как называли росомаху Подлеморские эвенки,
способна добывать крупного зверя и другой хитростью. За-
метив, например, кормящегося марала, росомаха сразу не на-
падает, а долго бродит вокруг сначала в отдалении, затем-
все ближе и ближе. Марал поначалу убегает, а через несколь-
ко дней привыкает к маячащему в стороне маленькому
«безобидному» зверю. Взобравшаяся по близости на дерево
росомаха уже не привлекает .внимание марала. Тут-то она и
прыгает на свою жертву. Марал шарахается, бежит по тайге
с наездником, но вскоре падает с перегрызенными сосудами
шеи.
Росомахи не пренебрегают мелкими грызунами и птица-
ми, часто поднимаясь высоко в горы за белыми куропатками.
У эвенков мех росомахи использовался для обшивци ка-
пюшонов малиц — не в пример другим мехам, в сильные мо-
розы он при дыхании не покрывается инеем.
Охотники не любят росомах. Мех этих зверей мало ценит-
ся и шкура не окупает вреда, наносимого охотничьей фауне.
Кроме того, росомаха на редкость вороватый зверь. Она хо-
дит по следам охотников, расставивших капканы на соболя
или другого ценного зверя, и пойманную капканом добычу
съедает. Забравшись в зимовье, таежную избушку охотника,
грабит все запасы и добытые шкурки пушных зверей и про-
дукты.
По тихим заводям рек, богатых рыбой, летом живет выд-
ра. Осенью, когда реки покроются льдом, а Байкал еще шу-
мит, выдры спускаются к побережью. Но в декабре лед сковы-
вает воды Байкала, и выдра вновь уходит на реки в места,
где тальцы-полыньи остаются всю зиму. Здесь на перекатах
этот удивительно стремительный и быстрый в воде зверь ло-
вит налимов и хариусов. Быстрая и ловкая в воде, она не-
уклюжа и медлительна на суше, однако на своих коротких
лапах может проходить большие расстояния. Используя ма-
лейший уклон, вверь делает два-три прыжка и скользит на
брюхе. Длинные поволоки на снегу — неотъемлемая часть
следов выдры.
На реке-Большой, что в северной части заповедника, есть
Тайменье улово. Назвали его так потому, что летом там по-
стоянно держатся эти крупные рыбы. Мы иногда пробирались
к Тайменьему улову со спиннингом и никогда не уходили без
тяжелой ноши. На рассвете прохладного июльского утра од-
нажды, подходя к улову, мы еще издали услышали там гром-
кие всплески. Настраивая на ходу спиннинг, мы решили, что
это таймени, и предвкушали хорошую рыбалку. В глубине
прозрачной воды улова метались какие-то длинные тела, и
вдруг одно из них, вынырнув, полезло на берег. Это были выд-
17
ры: взрослая с двумя молодыми. Вскоре все выбрались на
берег, а молодые и здесь затеяли возню, издавая время от
времени резкий свист.
Стремительного хариуса выдра ловит даже на быстрых
перекатах и отлично ориентируется подо льдом.
Как-то, пробираясь по тайге на камасных лыжах1, ды
подошли к горной речке, на которой прямо перед на-ми была
видна крошечная полынья. Быстрое течение,выбрасывало на
ее край воду, и она тут же замерзала, на глазах затягивая
узенькую трепещущую полоску. Вдруг, протиснувшись сквозь
эту щелочку, на лед вылезла выдра. Посидев некоторое вре-
мя, выдра скрылась, а через несколько секунд снова появи-
лась, держа в зубах бьющегося хариуса. Выдра приготови-
лась к трапезе, но гулкий в таежной тишине звук затвора фо-
тоаппарата будто смахнул ее под лед.
Рысь в заповедник заходит очень редко, поскольку в этом
районе мало зайцев и нет косули — основной ее добычи в
Восточной Сибири.
К счастью, редок в заповеднике волк. На всей его терри-
тории держится не более трех-четырех волков, и летом следы
этих хищников встречаются лишь на песчаных отмелях мыса
Зырянского и среднего течения реки Большой.
Лишь зимой с установлением на Байкале ледяного покро-
ва появляются волки. Они приходят по льду с северных и
южных районов побережья. Эти появления волков не что
иное, как их обычные зимние переходы в поисках добычи.
Ледяное поле озера со спрессованным снегом позволяет вол-
кам широко кочевать. Из долины реки Баргузина, придержи-
ваясь побережья, волки бредут на север в долину Верхней
Ангары и обратно. Территория заповедника лежит на их пу-
ти, но они проходят здесь по льду озера, обычно не углуб-
ляясь в тайгу. Если волки и проникают в заповедник, то
лишь по рекам и большого ущерба животным заповедника не
приносят.
Голодая во время этих переходов, волки таскают иногда
рыбу, сложенную рыбаками на льду.
Лисица в заповеднике также редкий зверь, и мало кому
приходилось ее видеть. Более или менее постоянно лисьи сле-
ды встречаются в кошелях1 2, где летом гнездятся чайки, а в
богатых орехом кедровниках многочисленны полевки, кото-
рыми лисицы кормятся. Осенью и зимой лисица бывает на
побережье Байкала, но в тайгу не заходит.
Весной с установлением прочного наста, выдерживающего
лисицу, звери разбредаются по тайге, заходя в глубину ее до
1 Камасные лыжи — от слова «камас». Камас — шкура с ног
животных, идущая на подбивку лыж.
2 Кошели — 'мелководные заливы.
18
30 км. Живущие зимой на побережье лисицы довольно часто
добывают маленького оленя — кабаргу. Подкараулив, .когда
кабарга отошла от спасительных для нее скалистых круч, ли-
сица отрезает ей обратный путь и выгоняет на лед озера, где
быстро настигает. В заповеднике этот хищник ведет себя,
как самый заправский разбойник. Промышляющие всюду в
одиночку, при охоте за кабаргой лисйцы иногда объединяются
по две-три вместе, как волки.
Другое дело медведь, в Подлеморье он благоденствует, и
его можно встретить повсюду, от берегов Байкала до голь-
цов. Обилие кедровых орехов, ягод, сочной травы на горных
лугах, насекомых, рыбы в прибрежной полосе позволяет жить
здесь такому количеству медведей, которого нет, вероятно, ни
в одном другом месте Сибири.
Например, зоолог О. К. Гусев, за три летних месяца
1958 г. встретил в Прибайкалье 53 медведя.
Весной, в середине апреля, когда образуется настолько
прочный наст, что выдерживает тяжесть даже медведя, а на
елаканах крутых южных склонов гор появляются первые про-
талины, звери поднимаются из берлог. На полянах они отыс-
кивают молодые побеги трав, перезимовавшие ягоды, кед-
ровые орехи из запасов бурундуков, насекомых; иногда до-
вольствуются ветошью и, голодая, преследуют лосей.
Через месяц, ® мае, медведи собираются на берегу Байка-
ла, где в это время скапливается огромное количество бай-
кальских ручейников, а бычки подходят на нерест. По вече-
рам, выходя на берег, медведи бродят по самому заплесу и,
ворочая камни, достают набившихся под них ручейников или
ловят пляшущих на отмелях бычков. Насытившись, к полу-
ночи звери уходят в тайгу, но под утро приходят опять и
вновь удаляются под покров тайги с восходом солнца. В часы
кормежки зверей на берегу слышен стук камней, переворачи-
ваемых медведями, с одного мыса можно слышать двух-трех
зверей, на каждый километр побережья в среднем приходится
по одному медведю.
В конце июня, когда горные луга богаты сочным разно-
травьем, большинство медведей поднимается по долинам рек
в горы, где и кормится все лето. Сначала они поедают мясис-
тые стебли и листья большетравья, позднее поспевающие яго-
ды и, наконец, кедровые орехи—излюбленный нажировочный
корм. В конце октября медведи бродят в поисках места для
берлоги и вскоре залегают под большими плоскими камнями
или под корнями деревьев.
В июле у медведей происходят «свадьбы». За одной мед-
ведицей, бывает, бродят по нескольку женихов. Охотникам в
это время приходилось видеть в Подлеморье вместе по пять-
семь медведей. Изредка среди них возникают жестокие дра-
19
В укромном уголке тайги.
ки, и тогда в тайге то нескольку часов непрерывно слышен
свирепый рев.
В верхнем течении реки Езовки есть обширная поляна, на
которой летом хозяйничают медведи. Мы .назвали ее Мед-
вежьим лугом. Однажды нам пришлось наблюдать там за
двумя враждующими медведями.
По поляне с видом полноправного хозяина ходил кормил-
ся огромный черный медведь. А на краю ее в нерешитель-
ности сидел и поглядывал на черного медведь поменьше,
светло-песочной окраски. Черный хорошо видел светлого и
время от времени, видимо, для того, чтобы подкреплять в нем
нерешительность, резко настораживался в его сторону и сде-
лав два-три коротких угрожающих прыжка, продолжал кор-
миться. Как только светлый, проявляя нетерпение, начинал
возиться на месте; черный повторял угрозу.
Наконец светлый, съедаемый завистью, решительно на-
20
правился на поляну. Тогда черный, слегка приподнявшись на
задние лапы, некоторое время ошеломленно глядел на свет-
лого, а затем большими прыжками кинулся к нему. Расстоя-
ние ме'жду медведями было метров 150. Светлый, заметив-
ший бросок черного, круто свернул и, смекнув, что время еще
есть, деловито зашагал прочь вдоль опушки леса. Видимо, он
давал понять черному, что он пришел не на поляну, а толь-
ко прогуляться вдоль нее. Этот маневр не обманул черного,
и он быстро приближался. Между медведями оставалось мет-
ров 50, когда светлый решил, что время терять больше нельзя
и опрометью помчался в лес.
Видимо, звери уже не раз делили право хозяйничать на
поляне.
В долинах рек, по которым медведи ежегодно поднимают-
ся на лето выше в горы, пробиты ими глубокие, тропы. .Кое-
где их можно принять за хорошие вьючные тропы. На них,
помимо следов медведя, е!сть следы лося и северного оленя,
которые, как и медведи, пользуются этими путями, подни-
маясь на лето выше по долинам рек.
В конце апреля и начале мая, когда медведи иногда бро-
дят по льду Байкала, они, вероятно, изредка переходят на
противоположный берег.
В .начале мая 1959 г. И. Г. Михалев, работник метеороло-
гической станции поселка Давше, ушел в море на охоту за
нерпой. Был тихий ясный день. Километрах в 15 -от берега
напротив мыса Зырянского в бинокль он увидел лежащую на
льду нерпу. Вдруг нерпа быстро упала, т. е. ушла в лунку.
Огорченный охотник присел на торос, а когда оглянулся, об-
мер: к нему большими прыжками приближался медведь. Пус-
тив в ход все свое «красноречие», подкрепляя его выстрелами
в воздух из малокалиберной винтовки и размахивая гарпу-
ном, охотник остановил медведя в 20 шагах от себя. Лохма-
тый «нерповщик», недовольно ворча, походил взад-вперед
около охотника и затем кинулся к берегу.
Среди диких копытных заповедника преобладает север-
ный олень, однако держатся олени небольшими группами по
три-пять голов. Летом их постоянно можно, встретить в верхо-
вьях рек и на перевалах, где они пасутся на горных лугах и
любят отдыхать на снежниках или в тени скал. В октябре
олени спускаются в таежные предгорья или прибрежные низ-
менности и держатся по бруснично-ягелевым борам, в кедро-
во-пихтовой тайге и по палтусам.
В апреле, еще по снегу, они вновь поднимаются в горы,
обычно по одним и тем же тропам. В это время легче всего
можно видеть цепочку северных оленей, каждый из которых,
экономя силы, удивительно точно ступает в след впереди иду-
щего зверя.
21
Время от времени олени меняются местами и бывает не-
возможно определить по следу число прошедших оленей.
Эта привычка сберегает оленям много сил зимой для рас-
капывания снега при добыче ягеля,
Вспугнутое стадо бежит целиной до первой оленьей тро-
пы, и тогда — догони его! Росомахи это знают, и вспугнутых
оленей немедленно не преследуют, как это делают волки, а
выждав некоторое время, потихоньку бредут по следу убе-
жавших. В старое время подлеморские охотники ставили на
таких тропах ременные петли и ловили оленей.
Широкое, почти круглое копыто оленя приспособлено для
передвижения как по болотным топям, так и по высокому
снегу. Это, пожалуй, самый неутомимый из обитателей запо-
ведника. Многие десятки километров таежный олень может
пройти даже по труднодоступным для других зверей снегам.
Лось в заповеднике стал почти столь же обычным, как и
северный олень. Однако он появился здесь недавно, придя с
севера, с Витимского нагорья. Теперь он заселил уже всю
территорию, но зимой большая часть лосей спускается в до-
лины рек таежного предгорья, где не такие высокие снега,
много ивняков, березняков и пихты, т. е. основных его кор-
мов. Летом по долинам наиболее крупных рек лоси подни-
маются до высокогорных лугов, и здесь ,на берегу ледниковых
озер можно встретить следы лося рядом со следами северно-
го оленя.
История заселения лосем Подлеморья связана с тем вре-
менем, когда сюда пришла страшная эпидемия черной оспы,
о чем рассказал нам старый эвенк Алексей Черных — один
из немногих людей, оставшихся от всего рода. Мы сидели с
ним у костра на бревне, выброшенном волной Байкала, и,
покачиваясь с зажатой в зубах трубкой, он печально расска-
зывал всю ночь, пока на вершинах гольцов не загорелась ут-
ренняя заря, а на берег не пополз с моря тяжелый туман.
О лосе хорошо знали чильчигирские эвенки, живущие се-
вернее, по Верхней Ангаре. Но спуститься ниже лоси не мог-
ли — на единственном пути через долину каждого зверя под-
стерегали охотники. Только, когда разразилась эпидемия и
оставшиеся в живых люди покинули долину и ушли в горы,
был снят заслон, и звери расселились к югу. Подлеморские
эвенки сразу оценили «токи», как они называют лося, и до-
говорились первое время не стрелять его. Это спасло лося, и
через некоторое время его поголовье увеличилось. Помог жи-
вотным и организованный вскоре заповедник.
f
0*1 JF
В заповеднике лоси привыкли к людям и почти их не
боятся. Нам приходилось совсем близко открыто подходить к
дикой лосихе, которую мы назвали Груней. Груня ежегодно
22
зимой выходила из глубины тайги к стогам сена и, пока
сено не вывозили, почти ежедневно .кормилась им.
Врагом лося в заповеднике чаще других бывают медведи.
Нам приходилось находить следы смертельных схваток этих
богатырей, и чаще всего побеждал медведь. Был и такой слу-
чай. Огромный лось, самец, переплывая бухту, направлялся
к берегу. На лунной дорожке далеко был виден его искря-
щийся след. В это время медведь, побродив в прибрежной
тайге, вышел на берег Байкала, послушал легкий плеск вол-
ны и, вдруг сжавшись, не сводя вспыхнувших глаз с лунной
дорожки, медленно лег на брюхо за толстый пень.
Лось тяжело вышел на прибрежный песок, шумно отрях-
нулся, вздохнул и успел лишь нагнуть голову, чтобы встре-
тить рогами оскаленную пасть медведя. Долго длилась борь-
ба, а к рассвету легкая зыбь Байкала, набегая на берег, пе-
нилась в кусте рогов лежащего на прибрежной отмели лося.
На покрасневшем песке был виден кровавый след медведя,
едва дотянувшего лишь до своей засады — лиственничного
пня на кромке тайги.
До появления лося в заповеднике, лет 30 назад, здесь
было много маралов. Однако параллельно увеличению числа
лосей исчезал марал, и теперь он стал большой редкостью в
заповеднике. Очевидно, марал не выдерживает конкуренции с
лосем и переходит через перевалы на восточные склоны Бар-
гузинского хребта, где лосей мало.
Редкие голоса ревущих маралов осенью можно услышать
в долинах рек Большой, Сосновки и Таркулика-
Как-то, возвращаясь из тайги, за пределами заповедника
зоологи наткнулись на след браконьеров, преследующих ма-
рала по насту. Мы пошли по следу и прочитали следующее.
Долго преследовали браконьеры зверя, лыжи свободно
несли их по поверхности снега. Зато маралу каждый шаг до-
ставался с болью, снежная корка резала ноги. Но измучен-
ный зверь не сдавался. Всю свою энергию и волю к жизни он
собрал воедино и шел, оставляя на снегу кровавые пятна.
Только бы успеть выйти на реку, где лед прикрыт слое'м плот-
ного снега и там спасение! Все явственнее доносится глухой
шум тайги. Ветер, срывая кухту — снег, осевший на деревьях,
закрутил ее в стремительные вихри. Солнце скрылось, тайга
погрузилась в мрак.
Только не лечь, это—смерть. Люди, идущие по следу, ждут
этого. Но он будет идти и идти: далеко впереди, зверь хоро-
шо знал это, есть большое мелкоснежное пространство.
С огромным усилием он шел все дальше и дальше. Погони
уже не слышно: люди, не выдержав, бросили преследование.
И вот долгожданный просвет между деревьями. С последним
усилием марал вышел на лед — перед ним расстилался про-
стор Байкала. Ве'тер, полируя торосы до стеклянного блеска,
23
гнал над озером низкие тучи. Тетерь достаточно часа отдыха,
и люди не догонят его: вдоль берега узкой полосой лед за-
крыт мелким плотным снегом, и это отличная беговая дорож-
ка на сотни километров!
Постояв на льду и убедившись, что погоня отстала, зверь
успокоился и силы покинули его. Сделав последний десяток
шагов обратно в лес, он лег под кроной могучей ели и мгно-
венно забылся.
Стая волков уже давно жаждала найти добычу. Усталые,
они шли, вытянувшись за вожаком — старым опытным вол-
ком. Придерживаясь побережья, волки брели с севера Байка-
ла на юг, поближе к людям, где, они знали, легче добыть корм.
Волки подходили к тому месту, где несколько минут назад
стоял марал, покачиваясь от усталости. Сейчас, ничего не
слыша, он лежал в тридцати шагах под елью, беспомощный
перед голодной стаей своих извечных врагов. Вожак остано-
вился, потянул носом и замер: впереди на ровной поверх-
ности заснеженного льда в полсотне ме'тров от берега маячил
силуэт какого-то предмета. Может быть, это куча рыбы, ка-
кую они встретили вчера на льду у Нижнеангарска? Глотая
слюну, остановилась вся стая. Затем, .приблизившись, волки
злобно завыли от досады: на льду, лежала полузасы-
панная снегом, брошенная рыбаками старая железная печка.
Такие печки обогревают долгие зимние ночи в рыбацких зи-
мовьях, разбросанных по всему побережью.
Порыв ветра, подхва'тив их голодный вой, швырнул его в
тайгу. Свернув к печке, волки миновали пахнущий свежей
кровью след, лежащий на их пути. Ветер заглушил вой вол-
ков, марал в глубоком забытьи, не услышал его. Это было его
вторым спасением. Снова, выстроившись цепочкой, волки за-
трусили дальше, а на берегу под высокой елью сохранилась
усталая жизнь, благодарная своим спасением счастливой
случайности.
Самый маленький олень заповедника — кабарга встре-
чается на прибрежных мысах, обрамляющих бухты Бай-
кала; кое-где он живет и по бортам речных долин в глубине
тайги.
Вид у кабарги весьма необычный: задние ноги значитель-
но мощнее передних и приблизительно на одну треть длин-
нее их. Поэтому у стоящего зверя более тяжелая задняя
часть тела приподнята, спина сгорблена, а круп опущен,
будто зверь приготовился к прыжку. Действительно, кабарга
один из лучших прыгунов, способный на полном ходу развер-
нуться в обратном направлении или лечь прямо с прыжка.
Рогов у кабарги нет, но у самцов этих .животных большие
клыки, торчащие из верхней челюсти на 7—8 см. Другая осо-
бенность кабарги — мускусная железа на брюхе самцов, вы-
рабатывает густое пахучее вещество — мускус, который при-
24
Кабарга в лесной чаще.
-меняется в .парфюмерной промышленности .как сильный фик-
сатор запахов.
Маленькая, низкорослая кабарга просто утонула бы в мет-
ровом снегу, если бы она не прокладывала тропы и не пере-
двигалась (бы под кронами деревьев, где снег уплотнен.
Питается она древесными и наземными лищайниками^
хвоей пи-хты, грибами. Летом поедает травы, листья кустар-
ников. Доставая лишайники, растущие на деревьях, кабарга
поднимается на упавшие и склонившиеся дер-евья, подни-
маясь до 2 м над поверхностью снега. Добывая кор-м, кабар-
га проявляет немалую сноровку и умение. Зверь поднимается
на .задние ноги, дотягиваясь до лишайников, очень мало бе-
рет -за один раз с одного места корма, от чего на его старых
следах, ходить по которым легче, остается еще немалый за-
пас корма.
Отдыхать зимой кабарга ложится на возвышениях: вале-
жинах, муравейниках, пнях, валунах. Это кабарге удобно, —•
лучше слышно и видно окружающее пространство.
Преследуемый врагом зверь стремглав летит по тропинке
к знакомым скалам, несколькими точными прыжками взле-
тает на каменную грудь утеса, своего спасителя, и замирает
на недоступном для четвероногих ^хищников месте. Лисице,
росомахе и другим преследователям остается побродить у
скалы и убираться восвояси. Только быстрые ноги и способ-
ности скалолаза спасают кабаргу от зубов бесчисленных хищ-
ников.
Вероятно, ни один вверен так часто не попадается на гла-
25.
за, как бурундук. Любопытный и задорный, он встречает
свистом или цоканьем каждого пришельца и провожает его
до границы своего участка обитания.
Не редка в тайге белка, которая здесь зимой темно-серая,
а летом смолисто-черная. Особенно много белок в кедровни-
ках и зарослях кедрового стланика, но численность ее -испы-
тывает резкие колебания, а в последние годы количество- бе-
лок заметно сократилось. Там, где много кедровых орехов, с
одного места можно видеть сразу нескольких белок. Зверьки
лазают по кедрам, срывают тяжелые шишки и бросают их
вниз. Затем спускаются на землю, разыскивают добычу и на-
чинают доставать орехи. Время от времени белки легко и
стремительно взлетают по стволу на дерево, рассыпая харак-
терные цокающие звуки. Если, пока зверек скидывает шишки,
успеть внизу собрать их и спрятаться, можно увидеть расте-
рянность белки. Она хорошо знает, что сбрасывала шишки, и
вдруг внизу их не оказалось. Попрыгав -вокруг дерева в ра-
диусе возможного падения шишек, зверек некоторое время
сидит в явном замешательстве. Затем, как бы усомнившись в
тщательности своих поисков, вновь попляшет вокруг дерева
и, обнаружив похитителя шишек, взлетает на сук ближайше-
го дерева с резким цоканьем крайнего, возмущения. Нельзя
без улыбки смотреть на такую рассерженную белку.
Поселяется белка в дуплах, а чаще ?в гнездах — тайнах,
устроенных на развилках сучьев деревьев. Темные шары гайн
в лиственничниках видны издалека.
Голодной осенью белки иногда предпринимают далекие и
рискованные переселения. Плохие пловцы, они бросались
даже в Байкал, пытаясь переплыть озеро, но холодные волны
равнодушно выбрасывали на берег трупы захлебнувшихся
кочевников.
«Крылатая» белка в заповеднике встречается чаще, чем
во многих других районах. Это небольшой серебристо-серый
зверек с удивительно нежной шерстью, особенно на хвосте и с
большими глазами, выдающими в нем жителя сумерек. Уви-
деть летягу летом и тем более найти дупло, где она живет,
чрезвычайно трудно- Зимой это легче, так как вблизи жило-
го дупла, располагающегося обычно в осине или сосне у
речки, летяга оставляет экскременты, которые заметны изда-
лека. Кое-где можно увидеть на снегу и след зверька. Он
немножко похож на беличий, но, гораздо меньше. След обыч-
но встречается рядом с деревьями — метр-два ют ствола. Ле-
тяга планировала, но видно, не рассчитала высоты, а может,
тянула как можно дальше, и упала в снег у ствола. На следу
иногда виден отпечаток ее летательных перепонок. Упав в
снег, летяга тотчас же неуклюжими прыжками подскакивает
к дереву и, оказавшись в родной стихии, быстро взбирается
повыше.
26
Планирует лётяга ловко и быстро. Натягиванием или ос-
лаблением лапами соответствующей стороны л'етательной пе-
реломки, зверек уверенно лавирует между стволами деревьев
в довольно густом лесу даже в сумерках. -В теплые дни зимой
эти зверьки активны в сумерках, но если повода мюрозная,
.летяги кормятся днем.
Питаются зверьки хвоей и корой молодых побегов пихт.
Бывает, на снегу следа никакого нет, а свежей хвои под кро-
ной пихты насыпано много. Это, сидя на одном из нижних
сучьев, кормилась летяга. Зверь откусывал кусочки тонкого
побега и, приставив резцы к нему, вращал сучок лапками.
Сучок зверь несколько наклонял, и резцы спиралью снимали
с него стружку коры.
Зимой летяги живут по нескольку зверьков вместе. Если,
обнаружив жилое дупло летяг, провести по коре дерева не-
сколько раз палкой, из дупла один за другим выскочат две-
три летяги. Некоторые сразу спланируют куда-нибудь на со-
седние деревья, другие выберутся на^сучок -и уставятся на на-
рушителя покоя своими огромными круглыми глазами. Вооб-
ще шорох по коре все прячущиеся в дуплах животные не вы-
носят — они сразу выскакивают; им кажется, что кто-то к
ним лезет снизу. А на стук по стволу часто не реагируют —
мало ли в ветер деревья ударяются друг о друга, зверей эти
$вуки не пугают, они привыкли, что это неопасно.
Зимой летяги нередко попадают в лапы к совам. Однаж-
ды в сумерках неподалеку от нашей ночевки раздалось хло-
панье крыльев, возня. Мы поспешили туда и вспугнули
сову, а на снегу лежали клочки шерсти и кусочек хвоста ле-
тяги.
Встречи с летягой всегда неожиданны и необычны, отчего
и сам зверек кажется жителем какого-то неведомого, таин-
ственного мира. Как-то, спускаясь с Керминского гольца, мы
запоздали. Стемнело, а еще километра два оставалось до
таежной избушки, где нас ждало тепло, ужин, отдых. Вышла
луна, и тайгу залило ярким серебристым светом. Лыжня, по
которой утром мы поднимались на голец поискать белых
куропаток и по которой теперь возвращались, отливала сей-
час теплой голубизной. Впереди темной стеной стоял густой
ельник. Тени деревьев лежали на снегу длинными черными
стрелами, перечеркивающими голубую ленту лыжни, идущей
вдоль ельника. Мы остановились посмотреть на залитые све-
том луны горы. Вдруг из ельника стремительно мелькнула
маленькая серая тень и, обдав разгоряченное лицо прохла-
дой, резко свернула4 в сторону и куда-то исчезла. Это было
настолько неожиданно, что мы вздрогнули.
В другой раз летяга в йочной тишине, вывернувшись из-за
костра, едва не сбила шляпу с одного из нас, порядком на-
пугав.
27
Однажды, поднимаясь крутым и длинным склоном, мы
остановились у кедра передохнуть. Через некоторое время в
дупле дерев,а, к которому прислонился 'один из нас плечом,
•послышался шорох, и из дупла показалась пара огромных
влажных черных глаз, заставивших резко отпрянуть. Шорох
прислонившегося плеча разбудил летягу, и она вылезла по-
смотреть, в чем дело.
Днем летяга производит впечатление сонного, вялого зве-
ря, не то что белка.
Жизнь этого интересного обитателя заповедника почти не
изучена. Промыслового значения летяга не имее'т — ,мех ее
хотя и красивый, но очень непрочный.
Если летом вам удастся-побывать в Баргузинском запо-
веднике, обязательно поднимитесь в гольцы по реке Шумили-
хе. Там, в безмолвном спокойствии высокогорья, в царстве
камня, лишайников, ледниковых озер и разнотравья, спит
тысячелетняя тишина. Кажется, здесь нет ничего живого. На
вдруг вы услышите короткий резкий свист.
Вскоре такой же тревожный свист послышится с разных
сторон. Вглядевшись, среди хаотического нагромождения
камней вы различаете наконец стоящего столбиком или полу-
лежащего на камне довольно большого зверька — черноша-
почного сурка. Живут сурки колониями и пасутся на зеленых
лужайках. Зиму спят в глубокой норе, устроенной в россыпя'х
среди зарослей кедрового стланика. С конца лета начинают
кормиться орехами этого кустарника, что обеспечивает им
большие жировые запасы на период длинной зимней спячки
и голодной поздней весны. Уже в конце сентября, накопив до
2 кг жира, сурки сменяют летние убежища среди камней на
глубокие зимние норы. Только в середине мая, когда появ,-.
ляются первые проталины на южных склонах, сурки выходят
на поверхность. В это время они долго пасутся на зеленею-
щих лугах, охотно отыскивая насекомых, или блаженна
греются, распластавшись на теплых камнях, согретых весен-
ним солнцем.
В заповеднике проходит юго-западная граница ареала
черношапочного сурка, и численность его не велика. К тому
же раньше здесь был интенсивный промысел, резко сократив-
ший количество сурков, и поголовье их медленно восстанав-
ливается.
Сурки — звери любопытные, непуганые они довольно
близко подпускают к себе, затем, резко вздернув хвостом, ис-
чезают в норе.
На берегу озера Верхнего один сурок живет на дне узкой
и глубокой расселины в громадном камне. Видимо, надеж-
ное убежище сделало его очень самоуверенным, и он как-то
подпустил нас на 20—25 м.
Через секунду его приглушенный почти трехметровой
28
толщей камня свист слышался (просто как «тук». Набрав-
шись терпения, .мы затаились у выхода и стали ждать. Через
какое-то время глухое «тук» стало звонче и постепенно пре-
вратилось в «цик» — сурок подвигался ik поверхности. Вскоре
он замолчал, и мы услышали шорох когтей о камни. Но
вверь не появился. Он только высунул кончик носа и стал уси-
ленно принюхиваться. Так делают все, кто живет в норах.
Первое, что скажет о присутствии на поверхности врага, его
запах. Успокоившись, сурок высунулся побольше. Опираясь
всеми лапами — по две на одну стенку, — он стал оглядывать-
ся. В этот момент щелкнул затвор фотоаппарата (плохо, что
они щелкают!). Зверя это хлестнуло, как выстрелом. И тогда
мы успели заметить, как сурок, чтобы быстрее очутиться в
недосягаемом сумраке своего убежища, просто сложил лапы
и упал вниз, как спелая кедровая шишка с дерева. Он долго
не мог успокоиться, и, уже отойдя от расселины, мы все еще
слышали в ней глухое «тук» насмерть перепуганного зверька.
Эвенки рассказывали нам, что давно-давно в долине одной
из рек Подлеморья жил белый, как чайка, сурок. Суеверных
охотников это поразило настолько, что они стали считать его
божеством. Вера в это укрепилась после того, как стало из-
вестно, что один из охотников решил добыть редкого зверька.
Но, охотясь на белого1 сурка, охотник сорвался со скалы и по-
вредил себе позвоночник. С тех пор один из притоков реки
Томпуды в северной части Подлеморья носит название Сог-
зендон, что означает: «место, где жил человек со сломанной
спиной». На ней, безымянной тогда речке, стояла юрта несча-
стного охотника.
Вероятно, это был сурок альбинос, с Полным или частич-
ным обесцвечением волосяного покрова, что довольно часто
встречается у животных.
Тарбаган, или сурок, — одно из самых характерных жи-
вотных каменистых долин Подлеморских речек.
Там же, где и сурки, в каменистых россыпях, шныряют
бесчисленные северные пищухи. Тонкий, похожий на птичий,
свист сопровождает каждого путника среди россыпей и скал
.гольцевого и таежного пояса гор. Пушистые, бесхвостые
зверьки с большими круглыми ушами суетятся среди камней,
в тревоге замирают, сливаясь с коричнево-серыми камнями,
торопливо перебегают лужайки и вновь скрываются в рассе-
линах. Уже в начале августа, под каменными плитами можно
най'ти их запасы — тщательно высушенные травы, веточки бе-
резы или ивы. Эти запасы сена — большое подспорье зверь-
кам, деятельным всю долгую зиму.
•В период запасания корма пищухи очень активны, день
и ночь они шмыгают в россыпях, где между валунами проло-
жены их тропинки. Тропы хорошо заметны — на ширину тела
зверька тщательно прострижена вся трава.
29
Перед дождем, приближение которого звери чувствуют^
разложенную для просушки траву пищухи прячут под камни,,
а в хорошую погоду вновь выносят на солнце.
Тревожный голос пищух хорошо знают все обитатели тай-
ги. Услышав его, разные звери сразу настораживаются— на-
столько откровенно он предостерегает. Они знают, что пищу-
хи никогда не поднимают переполоха без повода. На любой
даже самый безобидный шорох в лесу пищухи неизменно реа-
гируют громким цыканьем. Глубокой ночью, сидя на солон-
це, казалось, бесшумно распрямишь затекшую ногу, но сразу
же где-то рядом недоуменный вопрос пищухи: «Цык?». Ожи-
дающий на солонце марала опытный охотник прежде всего
слушает пищух. Они всегда первыми слышат все в лесу и
громко всем об этом «рассказывают». Они обязательно отме-
тят и приближение марала. Кажется будто марал, подходя
к солонцу, высылает дозорных узнать, нет ли кого лишнего,
а те до того формально исполняют обязанности, что выдают
приближение и самого зверя.
Как-то. один из нас сидел на, солонце и жда<л прихода ма-
рала. В тайге было тихо. Солнце уже скрылось, но были еще
сумерки. За стеной шалаша что-то зашуршало и затем у са-
мых ног появилась пищуха. Охотника охватила досада: сей-
час «страж» разобравшись, куда попал, кинется к себе в рос-
сыпь и, конечно, поднимет такую тревогу, что пищухи всю
ночь будут предупреждать о появлении, в их «квартале» чу-
жого. Какая уж тогда охота! Охотник затаил дыхание, но
пищуха с невинным видом делая что-то передними лапами,
сидела до того долго, что охотник громко вздохнул. Зверек
вздрогнул и шмыгнул под камень. Но, молча!
Это неожиданное благодеяние вызвало у охотника чув-
ство благодарности и теплоты к зверьку. Но он не успел еще
отдышаться, как пищуха появилась снова. Она демонстра-
тивно, не торопясь, обнюхала носок сапога и выжидающе
уставилась на охотника нахальным глазом. Тогда он понял,
(что в обмен на свое молчание, пищуха требует кусок хл^ба,
который лежал на камне рядом с ним. Пришлось охотнику
кусочек хлеба положить у своих ног. Столь откровенное под-
несение взятки повергло пищуху в деланное оскорбление, и
она, сохраняя достоинство, удалилась, но ненадолго. Вскоре
зверек возвратился вновь и долго шуршал рядом в россыпи^
видимо, пряча свою добычу под камень.
Среди пищух, обычно рыжей окраски, довольно часто
встречаются совершенно черные — мелонисты. Это явление
того же порядка, что и альбинизм —отклонение в норме ок-
раски шерсти.
В тундрах гольцовой зоны можно поймать саянскую вы-
сокогорную полевку, но самые многочисленные мышевидные
грызуны здесь, как и повсюду в заповеднике, красные и крас-
30
но-серые (полевки. По берегам рек, особенно в нижнем поясе>
много полевок-экономок; .здесь же найден лесной лемминг.
Редка в .заповеднике большая лесная мышь — для нее усло-
вия Подлеморья слишком суровы.
Один из самых замечательных зверей этого края — бай-
кальская нерпа. Есть все основания считать, что этот энде-
мичный для Байкала вид тюленя, проник в Байкал, в ледни-
ковую эпоху, очевидно, через Лену. Древний сток Байкала в
Лену, через Баргузинскую долину и Витим, кажется более
вероятным .путем проникновения нерпы и омуля, чем путь
через систему Енисей — Ангара. Так или иначе, ближайший
родич байкальской нерпы—кольчатая нерпа обитает в Ледо-
витом океане.
Байкальская нерпа весит до 100 кг, она буровато-сереб-
ристо-серая сверху и более светлая снизу. В акватории запо-
ведника нерпа встречается повсюду, но чаще между устьями
рек Большая и Таркулик.
Почти всю жизнь нерпа проводит в воде, но не реже , чем
каждые 20 минут она должна подниматься на поверхность за
воздухом. Для этого зимой она пользуется специальными от-
душинами. Э.ти отверстия во льду нерпа делает в период ле-
достава и поддерживает их в течение всей зимы.
В воде нерпа плавает со скоростью около 18 км/час, но
по берегу или льду продвигается в 4 раза медленнее.
Питается байкальская нерпа рыбой, главным образом го-
ломянкой и бычками и не приносит вред рыбному хозяйству.
В феврале-марте у нерпы рождаются детеныши, чаще
один, редко два, покрытые густым белым мехом. В снежных
сугробах, среди торосов мать устраивает для них гнездо.
Лишь небольшое отверстие в снежном своде для доступа воз-
духа и лунка, ведущая под лед, сообщают это гнездо с внеш-
ним миром.
Нерпенок быстро растет, часто сосет мать, которая хотя и
кормит его молоком около, трех месяцев, но уже с первых
дней начинает подкармливать рыбой. Через две-три недели
нерпенок сбрасывает белый мех, а еще через две недели сам
начинает ловить рыбу. Впервые потомство у нерпы появляется
на третьем-четвертом году жизни.
В апреле на лед выходят все звери и устраивают залежки
по нескольку десятков голов. В середине мая-ию,не происхо-
дит спаривание. Вскоре, когда распадается лед, нерпы выхо-
дят на береговые лежбища. Они любят вылезать на камени-
стые,берега и подолгу лежать недалеко от воды. Особенно
известны излюбленные лежбища байкальской нерпы на Уш-
каньих островах.
Всего на Байкале сейчас насчитывают 25—30 тыс. нерп.
На байкальскую нерпу вне заповедника ежегодно охотятся,
добывая 1,5—3 тыс. зверей. Ценится жир, составляющий до
31
половины общего веса зверя, а также шкура. Охотятся с ап-
реля на льду, а позднее, до середины июня, с лодок-
Охотник по льду, (прикрывая' белым парусом себя* и санки,
подползает к спящему у отдушины животному на выстрел.
Молодые нерпы иногда так крепко спят, что их можно пой-
мать руками; напротив, .взрослые самцы очень чутки.
Наиболее добычлива охота в начале июня, когда еще
плавают отдельные ледяные поля, на которые особенно охот-
но вылезают целые стада нерп. Также тщательно маскируя
себя и лодку специальным парусом, охотник тихонько под-
плывает к залежке.
Древний промысел на байкальскую нерпу требует строго-
го контроля, ибо общие небольшие запасы байкальской нер-
пы легко подорвать.
Типична для баргузинской тайги и интересна фауна птиц
заповедника.
Чаще всего в таежном поясе слышатся голоса буроголо-
вых гаичек, резкие крики поползней, мелодичные песни пено-
чек-зорничек и зеленых пеночек, тихие, нежные голоса сине-
хвосток. В некоторые годы бывают очень многочисленны
клесты-еловики и белокрылые клесты, всегда много горластых
кедровок, трехпалых дятлов, соек и кукш.
В прибрежной полосе Байкала, куда ни глянь, видны бе-
лые трясогузки, постоянно слышны крики кулика-перевоз-
чика, песни дубровника, чечевицы, белошапочной овсянки
В щелях береговых утесов гнездятся белопоясные стрижи,
реже можно видеть стремительно летящих над водой игло-
хвостых стрижей. На обломанных бурей вершинах листвен-
ниц и кедров устраивают свои гнезда орланы-белохвосты;
этих мощных птиц почти всегда можно встретить летящими
вдоль побережья.
На пролете бывает особенно много чирков-кло.ктунов,
кряквы, шилохвости; пролетают гуси-гуменники, обычны ле-
беди -кликуны. Однако в заповеднике гнездится не так уже
много водоплавающих птиц; чаще других встречаются на
гнездовье длинноклювый и большой крохали, гоголь, чирки-
свистунки, широконоска.
Гольцы заповедника оживляют сочные голоса щуров и
многочисленных чечевиц, переливчатые песни горных коньков
и щебет торных трясогузок.
Куриных птиц в заповеднике немного. Каменного глухаря
чаще можно встретить по склонам отрогов гор, сбегающих к
Байкалу, в кедрово-сосновых и сосново-лиственничных лесах.
В отличие от обыкновенного глухаря, он почти круглый год
кормится на земле ягодами брусники, голубики и шикши.
Зимой его корм составляют сережки берез, небольшое коли-
чество хвои молодых кедров и очень редко — хвоя сосны.
Песня каменного глухаря похожа на начало песни обыкновен-
32
ного глухаря; она состоит из уоыстряющихся щелчков, сли-
вающихся в трель. Во время песни этот глухарь осторожен,
ни на минуту не теряет «бдительность», что делает очень
трудной охоту на него весной.
Более легкие и стройные, чем обыкновенный глухарь, исси-
ня-черные с белыми пятнами на крыльях и хвосте, каменные
глухари во время тока кружатся один возле другого и чем-тэ
напоминают косачей. Около каждого петуха на токах соби-
рается до десятка глухарок. Птенцы каменного глухаря так-
же похожи на тетеревят коричневой шапочкой, однако, как и
у птенцов обыкновенного глухаря, у них темные полоски
вдоль спины.
Весной, как только обтают байкальские террасы, глухари
вылетают на побережье собирать мелкие камешки, которые
помогают им перетирать корм. Довольно быстро камешки
стираются, и глухарь время от времени пополняет их запас в
желудке.
Зимой глухарь держится около калтусов в сосняках и на
равнинных участках сосново-лиственничного леса в воне
прибрежных низменностей.
На ночь они обычно устраиваются на сучьях деревьев,
редко падая в снег, как это делает глухарь обыкновенный.
Гораздо чаще в заповеднике встречается рябчик. Он бы-
вает повсюду — ив долинах рек, и на водоразделах, и на
байкальских гривах, обрывающихся в море мысами.
Летом рябчик питается ягодами, листьями мелких кустар-
ников, насекомыми. Зимой основным кормом служат почки
и сережки березы, ольхи.
В это время птицы собираются в стаи от 3—4 до 15—
17 птиц. Рассевшись по березам, серебрящимся от лучей
встающего солнца, птицы перекликаются мелодичным свис-
том. Подойдя к такой кормящейся стае на 40—50 м, можно
видеть, как, искусно балансируя на тонких веточках, рябчикч
срывают с них клейкие сережки и почки. В это время они
неохотно слетают, и видно, как какая-нибудь птица, потеряв
равновесие, долго и часто взмахивает одним крылом, пытаясь
выровняться. Если это не удается, рябчик как будто с досадой
срывается и перелетает на другое дерево.
Уже около двух часов дня зимой, если погода морозная,
рябчики прячутся в снег и сидят там до следующего утра.-
Здесь их иногда ловят соболь и крупные совы. В теплую по-
году ближе к вечерним сумеркам рябчики рассаживаются по
деревьям и довольно долго сидят без движения, напоминая
комочки снега, темные на фоне сумеречного неба. Высмотрев
заранее, куда падать, рябчик круто срывается и со сложенны-
ми крыльями ныряет в снег. Там он немножко пролезет и
замрет. Иногда при этом птицы, видимо, натыкаются на
сучья у некоторых^ из добытых, нами, мы видели на киле
33
старые или свежие ранения. Они бывают такие сильные,, что
киль в дальнейшем искривляется в месте удара.
Тетеревов, как и косули, в заповеднике нет, хотя они ветре*
чаются севернее и южнее Подлеморья.
Довольно редки в заповеднике белая и тундряная куро-
патки. Они чаще держатся в гольцах, иногда зимой спускаясь
до прибрежных калтусов. Недалеко от современных границ
заповедника обитает обыкновенный глухарь. Гнездится по до-
линам рек немой перепел. Очень интересен случай встречи в
заповеднике пятнистой трехперстки.
В заповедной акватории, как и всюду в Байкале, известно
около 50 видов рыб, среди которых, вероятно, самые приме-
чательные рыбы-голомянки, относящиеся к эндемичному для
Байкала семейству голомянковых. Оба вида этих небольших
рыбок (до 20 см длиной) имеют голое без чешуи, стеклянно-
матовое прозрачное тело, лишенное брюшных плавников. На-
против, грудные плавники голомянки очень длинные, дости-
гающие почти половины длины тела. Голомянки не выносят
теплой воды и живут большую часть времени на больших
глубинах, где температура всегда +3—4°. Уже при +7—9Э
голомянки погибают от перегрева, почему и поднимаются к
поверхности редко, обычно ночью, а к берегам подходят
только осенью. Плавательного пузыря у голомянок нет, но их
поддерживает в воде огромное количество жира, составляю-
щего до 35% веса тела. Голомянка на сковороде почти целиком
растапливается, а вкусный жир ее у местных жителей счи-
тается лечебным и действительно содержит много витаминов,
В Байкале обитает около 25 видов крайне разнообразных
по внешности бычков, в том числе бычки-желтокрылки и чер-
ногривки, в массе подходящие летом к каменистым берегам
на икрометания и служащие объектом промысла.
Славится Байкал омулем и сигами. Весной и летом
омуль скапливается на богатых жизнью мелководьях, где
кормится бокоплавами и ручейниками. К середине лета кося-
ки омуля уходят от берегов и нагуливаются на верхних слоях
воды в открытом море. В сентябре-октябре косяки омуля на-
чинают входить в реки на икрометание. На каменисто-галеч-
ном дне, где течение не очень быстрое, самки откладывают
10—40 тыс. икринок и скатываются обратно в Байкал. Зи-
мует омуль на глубине 150—300 м во многих районах чаще
всего недалеко от берегов. Икра развивается до апреля-мая,
т. е. 180—200 дней, и выклюнувшиеся мальки пассивно уно-
сятся течением в Байкал, где начинают кормиться.
Омуль — исключительно ценная промысловая рыба, кото-
рую ловят зимой сетями, в мае-июне — закидными и ставны-
ми неводами во время хода рыбы к берегам, а позднее в
июле-сентябре опять ловят сетями. Ежегодно добывают
несколько тысяч центнеров.
34
Родственные омулю байкальские сиги представлены не-
сколькими разновидностями, некоторые из них нерестятся на
мелководьях Байкала, другие входят в реки. Ловят сигов
главным образом в августе-ноябре, когда они скапливаются
у мест нереста.
В реки заповедника заходит много черных хариусов, кото-
рые нерестятся в мае. Здесь они проводят все лето, а часть
рыб остается и зимовать в них.
В предустьевые пространства рек заходят также ленки,
но вверх они поднимаются лишь по трехМ рекам: Сосновка,
Таркулик, Большая. Осенью, скатываясь в Байкал, ленок со-
бирается иногда на некоторых плесах в большом количестве.
Иногда там почти около каждого крупного камня на дне сто-
ит рыба.
По реке Большой поднимаются в июне и таймени; в это
время бурно тающие гольцовые снега вспучивают и резко
поднимают уровень воды. Таймени поднимаются до 40 и бо-
лее километров вверх по Большой от ее устья и все лето жи-
вут в ней по омутам, а к осени уходят обратно в озеро. Ве-
роятно, некоторые рыбы зимуют в реке. По крайней мере,
однажды в октябре далеко от Байкала, когда по всей реке
тайменей уже не бывало, неожиданно с берега мы увидели
косяк крупных тайменей, которые в течение недели неподвиж-
но стояли на своих местах. Рыбы как будто спали и не реа-
гировали на появление человека всего в десяти шагах на бе-
регу.
У некоторых пойманных тайменей на теле видны большие
шрамы — следы ран, полученных, видимо, на переходах че-
рез пороги при подъеме на нерестилища. Питаются таймени
черным хариусом и ленком. Однажды из желудка тайменя
весом 40 кг мы вынули шесть хариусов весом по 200 г каж-
дый.
В прошлом Байкал славился замечательными сибирскими
осетрами, которых добывали более 1000 ц в год. Крупные
осетры достигают в Байкале 180 см длины и весят до 115 кг.
Живут они в обширных мелководных заливах вблизи устьев
крупных рек, куда заходят на нерест весной, перед вскрытием
рек. В середине 40-х годов был введен запрет на лов осетров,
и запасы их, подорванные в прошлом, начинают восстанав-
ливаться.
В Байкале много плотвы (сороги), ельца, язя, которых
вылавливают 10—15 тыс. ц ежегодно. Водятся также амур-
ский сом, налим, голец, шиповка, гольяны и др. В одном мел-
ком озере заповедника много карасей. В больших соровых
озерах, образующихся в результате постепенного перегора-
живания заливов галечными косами, например, как у Соснов-
ки. водятся крупные щуки*
35
Год жизни природы заповедника
Нет такого яркого света в тайге заповедника, как в мар-
те. Снег не просто слепит — режет глаза, и безумие подни-
маться в это время в гольцы без фильтров. Хотя и холодны
еще ночи в марте, но пригреет солнце — и запели в тайге
многочисленные пернатые ее обитатели.
Хорошо осматривать с гор в такие яркие дни голубые го-
ризонты. Горы постепенно понижаются, а за ними белой сте-
ной стоит Байкал. Озеро в марте ослепительно белое, вдоль
берегов гуляют потеплевшие ветры, синеют дали, поднимают-
ся миражом в воздух далекие Ушканьи острова и мысы, вре-
занные клином в море. Вырисовываются до прозрачной голу-
бизны стоящие торчком огромные, высотой в пять-шесть мет-
ров торосы.
С крутых лбов соку ев 1 в укромных уголках, недоступных
северным ветрам, стекают капельки пота, замерзающие к
вечеру сосульками. Лбы сокуев отполированы теплом и вет-
ром, в них можно смотреться, как в зеркало. По ночам среди
сокуев бродят лисицы, проскакивают выдры, прячась за при-
чудливыми стенками сосулек.
Падают последние куски кухты — слежавшегося в кронах
снега. Теперь они тяжелые, впитавшие много воды. Если дол-
го стоять где-нибудь на склоне, наблюдая кормящегося лося
или стайку синиц, можно изредка слышать, как падает кухта.
Сначала раздается мокрый шорох, затем три-четыре секунды
-тишины, и глухой, мгновенно умирающий звук. А под кроной
дерева прибавилась еще одна воронка, которая ночью про-
мерзнет как камень, и кормящаяся кабарга, прыгая вокруг
дерева в поисках лишайника, будет стараться попасть ногами
в такие «камни» — они не дают погружаться в снег.
В конце марта снег заметно изменяется — его поверх-
ность затвердевает, легко выдерживая белку, соболя и дру-
гую мелкую живность.
Апрель приходит вместе с ветрами. На ночь они стихают,
неизменно начинаясь днем, как пригреет солнце. Это ветры
южные, радостно шумит под их напором ожившая тайга.)
Утром, пока не начался ветер с юга, с севера, с гор по доли-
нам рек и речек дует легкий береговой ветерок—«бережняк».,
Встающее солнце далеко в море отбрасывает острые
клинья круто падающих в Байкал мысов, и пде много их и
они близко следуют друг за другом — в море ложится гигант-
ская гребенка.
Дни в апреле стоят теплые и если бы не ветер—просто
1 С о к у й — глыба льда, постепенно намороженная у золноприбойной
полосы в период ледостава.
36
жаркие. Ночи же — холодные, зима за них продолжает
цепляться.
В первой (Пятидневке этого месяца окончательно просы-
пается хозяин летней тайги. Он давно, правда, прислушивает-
ся к капелям у чела1 берлога и спит в один глаз, карауля
момент, когда надо будет покидать жилище. Наиболее не-
терпеливые уже вылезли, потоптались у берлоги мокрыми ла-
пами, полежали около нее на пригорке, попробовали когти □
кору деревьев и даже прошлись в окрестностях. На ночь же
снова вернулись в обогретое убежище. Вскоре .между 10 и
18 апреля медведи окончательно покидают берлогу и бродят
по тайге в поисках корма,
В апреле появляются первые проталины — (снег сходит
участками на склонах гор, речных террасах, повернутых к
солнцу. Это облегчает жизнь животным, например, медведю,
копытным. Но в апреле же появляется страшный враг, осо-
бенно для крупных копытных заповедника — наст. Затвердев-
ший с поверхности снег режет им ноги при движении, и зве-
ри предпочитают ходить меньше. Зато хищники в это время
блаженствуют. Росомахе, волку, даже медведю, вес которых
снеговая корка выдерживает, ничего не стоит догнать оленя.
Только кабарга, используя свои тропы, свое умение на
расстоянии оценивать прочность снега и, изменяя ритм су-
точной активности, обычно избегает губительного воздей-
ствия непрочного наста. Прочный наст выдерживает легкого
оленя, облегчая ему добычу корма,
В апреле вдали от берегов на лед вылезают байкальские
нерпы, и на них начинается увлекательная охота. В это же
время к берегам подходят косяки омуля, и давшинцы еще до>
рассвета с легкими санками удаляются километра на два в
море.. Рыбаки рассаживаются у продолбленных лунок, куда
на -самое дно выпустили приманку — бормаша (водное беспо-
звоночное— гамарус) и начинают подергивать коротенькими
удилищами, точно так, как это делают и рыбаки где-нибудь
на Истре.
В конце апреля снег со льда Байкала сходит и начинает
образовываться шах — пористая, шероховатая поверхность
льда.
Одинокими прозрачными стражами стоят высветленные и
отполированные торосы, но солнечное тепло съедает их бук-
вально на глазах.
Настоящая весна приходит в заповедник в мае. Тепло и
бережняки отгоняют от берегов лед, и на несколько сотен
метров бухты от него освобождаются. Чуть раньше этого
времени наблюдается любопытное явление. По льду озера к
берегу на трех парах ножек, как и положено- всякому насеко-
1 Чело — вход в берлогу, отверстие.
37
мому, бегут неисчислимые легионы личинок одного из видоо
байкальских ручейников. Выбравшись на берег, они соби-
раются на самой волноприбойной полосе и некоторое время
ведут скрытый образ жизни. Днем они греются на камнях, а
на ночь прячутся под них. Но вот однажды теплым майским
утром все ручейники поднимаются в воздух, потому что они
стали взрослыми. Ручейники — липачаны, как называют их
местные жители, летают плохо. Они садятся на ветви де-
ревьев толстым махровым слоем, на прибрежные камни, на
руки рыбаков, удящих с берега. Полет ручейников одно из са-
мых ярких событий мая на побережье.
В мае же прилетает большинство птиц, гнездящихся в
тайге, а по вечерам над устьями речек воздух поет от про-
носящихся бесконечных стай уток, спешащих на север, к
гнездовьям.
Еще одно замечательное весеннее явление на побережьях
северного Байкала — выход на берег озера из глубины гор
медведей. В начале июня ветер все чаще и все дальше отно-
сит лед от берегов, и в это время к ним подходит на нерест
неисчислимое множество мелкой рыбешки — бычков. По ве-
черам с наступлением сумерек бычки едва не вылазят на бе-
рег, собираясь на самом мелководье для нерестования. Медве-
ди знают об этом и вечерами выходят сюда поживиться ры-
бешкой и икрой. В это время еще не окончился лет липачана,
медведи собирают и их, переворачивая камни. В притаившей-
ся тишине сумерек далеко слышен стук переворачиваемых
зверем камней. Черное отражение медведя, с короткими час-
тыми остановками движется по едва освещенной небом при-
брежной полосе бухты вдоль самого берега, на время скры-
ваясь в тенях мысов, упавших на воду черными громадами
В июне лед быстро тает, его далеко относит от берега или
собьет где-нибудь в углах глубоких губ. Днем тогда слышны
далеко в море тихие мягкие звуки: «Буль, буль!». Так необыч-
но расправляется расстояние с грохотом выстрелов — идет
охота за нерпой «в лодочную».
Июль на побережье приходит в сплошных дождевых за-
весах. Серые тучи тумана скрывают поры, обрамляющие
бухты, они то небрежно разваливаются по склонам гор и над
заливами, то лениво поднимаются в воздух, чтобы переме-
нить место, а дождь все идет и идет. В тайге неуютно, звери
попрятались, крыша наскоро сделанного шалашика начинает
то там, то тут протекать. Наконец, не выдерживаешь, и соб-
рав понягу1» промокший и желчный появляешься на ближай-
шем кордоне. А там во дворе даже собаки тебя не встре-
тят — лежат по конурам, носом в хвост, так уютнее. Заслы-
шав чавканье — идет кто-то, скосят глаза, не отрывая носа от
хвоста.
1 Понята — приспособление для переноски груза.
а
Реки поднимаются. Эти паводки сгоняют в Байкал тайме-»'
ней, поднявшихся в июне на икрометание, вымывают с кор-
нями растущие у берегов деревья и, яростно протащив их по
порогам и перекатам, в немыслимом беспорядке нагромож-
дают на какой-нибудь косе. Грозную опасность представляют
потом эти заломы для спускающихся на плоту. Подходя из
глубины леса к реке в таком месте, слышишь, как с громки-
ми всплесками среди рева потоков в ней купается какой-то
исполин. Это тр'идцати-сорокаметровая лиственница, зажатая
одним концом в заломе, другим плещется, то поднимаясь
под ударом волны в воздух, то опускаясь в воду.
Июльские дожди значительно снижают активность гнуса
и тушат лесные пожары в глубинах тайги.
В августе обычно стоят тихие, теплые дни. В бухтах у бе-
рега вода слегка нагрелась, и можно купаться. Это, после
•июня, самый лучший месяц для туриста на Байкале. В конце
месяца спускаются из рек в Байкал ленки и хариусы, из глу-
бины гор — с гольцов — спускаются в долины рек северные
олени, лоси, медведи. Тайга неистово разукрашена цветом
закатов. Она наполнена .хлопотами тех, кому не улетать в
дальние страны, а зимовать здесь, в тайге. Равнодушно смот-
рят на них те, кому завтра улетать на юг.
Последними всполохами прогорают склоны и распадки в
сентябре, а в конце этого месяца и в октябре тайга лишается
самого лучшего своего наряда. Жаль, короткое это время, а
как легко без жары и гнуса идти тогда по тайге! Зверь ста-
новится менее осторожным — зима на носу, а столько еше
надо успеть сделать: и корма запасти, и вовремя уйти из глу-
бокоснежных районов, и берлогу (дожди июльские крышу
распилили) починить... Всюду тогда слышна возня того или
иного зверя, умей затаиться — всех увидишь.
А как высветляются реки! Воды не заметно, лишь плывут
мимо тени от плота по дну камни, песок, изнемогшие от наб-
ранной влаги затонувшие коряги. Счастливчики, спускаю-
щиеся в это время по рекам на плотах, летят на сказочных
коврах-самолетах.
На рассвете или в вечерних сумерках из голубоватогэ
распадка долетает протяжная, высокая и чистая песня ма-
рала. Осень — пора любви этих прекрасных животных.
В ноябре приходит зима. Над поселками пролетают бури
и ложатся глубокие снега. Тайга гудит ровно днем и ночью
под грохот байкальского прибоя.
Но уже декабрь, а море все шумит и шумит. Переменяйте
ветры гоняют там, откуда давно уже ушли последние суда»
огромные поля тонкою льда, он крошится, громоздится плас-
тами друг на друга, пока не застынет под январскими моро-
зами. И тогда открывается по морю санный путь.
Туристические маршруты
Пароход, вероятно, уже старенький «Комсомолец» привезет вас -в бух-
ту Давше. В глубине бухты на древней байкальской террасе вас встретит
ряд домиков. Это поселок Давше — центральная усадьба заповедника. Из-
дали, с моря кажется, будто, взявшись за руки, эти домики в дружном
ряду тем и сильны, что сдерживают могучий напор тайги, стремящейся
прижать их к Байкалу. Тайга так близко подступает к домикам, что
осенью, когда подует с севера сильный ветер, слышно, как падают на кры-
шу тяжелые кедровые шишки. Бурундуки — частые гости на ступеньках
крыльца, а выйдя на закате к Байкалу, можно увидеть бредущего по бере-
гу к поселку медведя... Здесь расположена центральная усадьба заповед-
ника, отсюда начинаются все туристические маршруты.
На речку Шум и лиху
Шумилиха, по левому берегу которой проходит южная граница запо-
ведника,— одна из красивейших рек Байкала. На протяжении своих 11 км
речка падает от фирновых снегов Баргузинского хребта до Байкала. Ее
течение — сплошной каскад порогов и водопадов. В долине несколько под-
пруженяых высокогорных озер.
Маршрут на Шумилиху имеет общую протяженность около 40 км,
если начинать его от поселка Давше. Хорошая тропа идет от Давше на
юг вдоль берега Байкала. Она то выходит почти на прибойную полосу
озера и петляет среди валунов, то несколько углубляется в тайгу и тянется
между куртинами кедрового стланика пли под кронами кедров и лист-
венниц.
На мысе Зырянском (8 км от Давше) тропа приводит к живописному
месту — Кошелям. Берег озера здесь сильно изрезан, много мелководных
с теплой водой заливчиков. Здесь всегда держатся чайки и утки, а в за-
ливах есть щуки. В Кошелях на песчаных пляжах обычны следы медведей,
на низких перешейках можно увидеть гнезда чаек.
Далее тропа по-прежнему тянется вдоль берега и вскоре приводит к
таежной избушке — зимовью на берегу речки Таркулик. У самого зимовья
прямо на тропе старая могила погибшего когда-то рыбака.
В Таркулике можно наловить хариуса. Брод через речку напротив
зимовья, ниже нельзя — может выбросить в Байкал.
По-прежнему идущая вдоль берега озера тропа через 6—7 км приво-
дит к устью реки Сосновки. Реку можно перейти вброд, но надо подни-
маться на 1 км выше.
Форсировав Сосновку и пройдя еще 3—4 км все так же вдоль берега
озера, туристы приходят на южный кордон заповедника — Кудалды. Не-
сколько домиков стоят в живописном месте у подножья пика Топографов
в устье речки Кудалды.
От кордона до устья реки Шумилихи остается около 4 км. Послед-
ние 2 км тропа идет по великолепному песчаному пляжу Сосновской губы.
Здесь многочисленны следы лосей и медведей. Вода в губе теплая. Неда-
леко за устьем Кудалды придется перейти маленькую речку Налимиху,
выше по которой 300—400 м расположено озеро Кудалдинское, богатое щу-
кой. Тропа же идет вдоль берега Байкала, и следующая речка, шумящая
в валунах под ногами, и есть Шумилиха. Тропа по ее долине отходит от
•берега Байкала метров 300 дальше устья. От поселка Давше до устья
Шумилихи по договоренности с дирекцией заповедника можно доехать на
Kaiepe или моторной лодке.
Пройденный путь от поселка Давше до устья Шумилихи очень живо-
писен, как и всюду на побережьях Северного Байкала. Тропа шла то по
-40
'Речка Шумилиха.
кварцевым галечникам Байкала, то по душистым зарослям багульника под
кронами кедров, то по жестким листьям бадана или по темно-зеленым ков-
рам толокнянки. В пути вы встречаете странные почти развалившиеся бре-
венчатые сооружения. Это кулемы, в них в былые времена ловили много-
численных медведей на побережье. Встречаются маленькие ветхие срубы,
лежащие на земле. В них покоились умершие эвенки. Прямо перед вами
раскинулась постепенно приближающаяся синяя цепь гор с изломанными
вершинами. Напротив правого угла Сосновской губы их прорезает глубо-
кая долина Шумилихи. Справа по вашему пути лежит спокойная либо
штормовая даль Байкала, она медленно меняет цвет от голубого до темно-
зеленого.
Тропа по Шумилихе начинается крутым подъемом длиной 400 м, за-
тем путь идет с более пологим подъемом по старому сосновому лесу, под
пологом которого растут молодые кедры и куртины кедрового стланика.
Через 5—6 км пути тропа круто идет вниз и спускается на берег ти-
хого, прозрачного горного озера. Это озеро Нижнее. Мощные россыпи
надвинутого ледником валунника в его верхнем углу заселены беспокой-
ными рыжими зверьками — пищухами. Весь дальнейший путь вверх по до-
41
лине речки вас будет сопровождать их тревожное циканье, Под отдельны-
ми валунами в укромных местах можно заметить пучки сухой травы. Это
пищуха запасла себе корм на зиму.
У озера Нижнего обычно устраивается привал. Рыбы в нем, как и в
самой речке, нет.
От озера Нижнего тропа круто забирает вправо, поднимается на склон
и далее тянется среди валунов и маленьких горных лужаек, вверх по до-
лине речки. Следить за тропой нужно внимательно, на отдельных участ-
ках она плохо заметна. Поднимаясь вверх, Шумилиху придется два раза
переходить вброд. Тропа идет по зарослям таежного разнотравья, по
«плантациям» черемши. Встречаются следы медведей. Изредка таежную
тишину разрывает резкий короткий свист. Присмотревшись, можно уви-
деть сидящего или лежащего на камнях черношапочного сурка.
Пищухн и тарбаганы — самые характерные звери долины Шумилихи.
Постепенна поднимаясь, тропа идет все выше по долине и через 5 км при-
водит к водопаду, за которым располагается озеро Верхнее. Места здесь
особенно красивые: прозрачное озеро, обрамленное цветущими альпийски-
ми лугами, а за лшн огромными малахитовыми вазами стоят группами
или одиночно кусты кедрового стланика. Кусты карабкаются по склону
почти до самых вершин, сильно изломанных, обрывающихся кое-где отвес-
ными стенами высотой 100—200 м. У подножья их белеют пятна фирново-
го снега, питающего Шумилиху и ее озера.
На западней берегу озера Верхнего туристы обычно делают стоянку,
но более живописная панорама открывается с его восточного берега, от
самого истока Шумилихи. За спиной располагается глубокая каменная
чаша, восточный край которой — склон главного водораздельного гребня
Баргузинского хребта. На запад видна вся долина Шумилихи, зажатая
скалистыми отрогами, склоны которых, как мозаикой, украшены кедровым
стлаником.
Шумилиха — типичная горная река заповедника, но пройдя по ней
-всего 11 км, можно подняться от Байкала до водораздела и пересечь все
вертикальные зоны Баргузинского хребта от прибрежных низменностей до
гольцов.
На плато Зародное и Харюзовые озера
Из поселка Давше начинать маршрут можно одним из двух путей:
идти по давшинской дороге к покосам или вдоль берега Байкала на север
до кордона заповедника «Большая речка» и затем в горы. Из Давше до
кордона можег оказаться попутной моторная лодка. От кордона в восточ-
ном направлении по долине реки Большой до местности «Горячие ключи»
тянется тропа. Но мы советуем идти другим путем. Из Давше 12 км вы
идете по лесной дороге. Местами она очень интересна: переплелись над
ней своими лапами высокие кедры, нависли арками березы. Полотно ее в
два-три ряда прорезали узловатые, корявые корни деревьев. А там, где
на поверхность выступают грунтовые воды, стоят лужицы с вмятинами
широкой когтистой, лапы.
Через 7—8 км пути под пологом могучей кедровой тайги вы вдруг со-
вершенно неожиданно выходите на широкие лесные поляны. Кое-где, при-
жимая эти поляны то к одному, то к другому краю долины речки Давше,
на них толпятся густые щетки ельников. Места эти — давшинские поля-
ны— очень привлекательны. Тайга здесь раздвигается, и открывается гор-
ная панорама. Несколько вправо от вашего пути в горах видна глубокая
падь. Это долина речки Давше, а левее, прямо по направлению хода по-
среди глубоко опущенной долины поднимается острый гребень хребта
Зародного, отделяющий Зародное плато от долины реки Большой.
В конце давшинских полян у пригорка, занятого высокоствольным
сосняком, стоит лесная избушка—зимовье. Рядом протекает маленький ру-
чей. У дазшинского зимовья можно устроить привал, пообедать. Дорога
42
здесь кончается. Дальше в том же направлении, как и прежде, около кило-
метра тянется более или менее заметная тропинка, затем у заболоченного
ручья б сыром ельнике она теряется. Перейдя долину ручья по зыбкому,
но впопне прочному грунту вы берете азимут 45° и идете дальше. Если
внимательно присматриваться, можно заметить на деревьях затесы. Через
4 км по слегка волнистому рельефу затесы (или азимут) приведут вас к
Большой. Вдоль ее левого берега, на который вы вышли, тянется звериная
тропа. По этой тропе можно пройти километра два, затем, обнаружив
удобный брод, нужно перейти на правый берег. Следует помнить, что ис-
ключительная прозрачность воды в речке обманчива, и глубина может
оказаться большей, чем вы предположили. Переходить вброд нужно на
более или менее спокойных перекатах, которые на этих двух километрах
встретятся дважды.
Если на берегу реки вы решили устроить привал, можно попытаться
поймать хариуса, этой рыбы в реке много. На песчаных отмелях реки вы
обязательно обратите внимание на необычные деревья, которые раньше
вам не встречались. Стоят они торжественно, величаво. Это чозении, или
даурские ивы. Чозения немножко похожа на тополь, но она стройнее, и ко-
ра ее силья-> шелушится. Чозениевые рощи светлы и просторны.
Перебравшись на правый берег и углубившись в тайгу, примерно на
километр, вы выйдете на хорошую тропу. Это та самая тропа, которая наг
чинается от кордона «Большая речка» и находится она в 18 км от Байка-
ла. Повернув направо (на северо—севоро-восток) вверх по долине реки
Большой через два-два с половиной километра вы придете к старой эвен-
кийского типа юрте, стоящей на самом берегу реки. Здесь обычно хочется
отдохнуть, устроить привал, но лучше пройти дальше по тропе около кило-
метра — к зимовью Керминскому, тоже на берегу реки. Здесь в устье речки
Кермы, впадающей в реку Большую, отличный клев хариуса, а для ночлега
нег необходимости ставить палатку — в зимовье есть железная печка.
Перейдя утром речку Керму по сваленному в устье дереву, вы продол-
жаете путь по тропе, все время тянущейся в одном направлении — вверх
по долине Большой. Сразу за Кермой начинается высокоствольный, участ-
ками далеко просматривающийся бор с покровом из брусники и ягеля. В
нем очень красивое сочетание красок: светло-зеленые кроны, ниже — жел-
тые стволы деревьев, а еще ниже — у корней их — темно-зеленый плотный
ковер брусничника, в котором кое-где вплетены ажурные узоры белого
хрупкого ягеля.
На этом участке (он тянется километров шесть) можно увидеть взле-
тевшего с брусники каменного глухаря.
Через 3—4 км тропа выходит на крутой и высокий берег реки Боль-
шой. Внизу под вами как будто неподвижная зеленая лента реки, а даль-
ше за ней — цепи мрачных скалистых нагромождений — отроги Баргузин-
ского хребта. Мы не оговорились — река отсюда кажется именно зеленой
оттого, что полутора-двухметровый слой воды не ощущается, настолько
она прозрачна, а видно лишь дно со всеми камешками, поросшими зеле-
ными водорослями. Зеленая лента реки у противоположного берега окайм-
лена узкой полоской желтого песка. Кажется, будто малахитовые узоры
на крышке гигантской шкатулки заключены в золотистую рамку.
Далее, километров через 8 от Керминского зимовья, тропа выводит к
очень живописному месту. Прямо перед вами как на ладони лежит хребет
Зародны! и за ним плато Зародное. Темной громадой справа высится
Таламуш, а слева гора Слон опускает свой хобот в долину реки Большой,
к подножию хребта Зародного. За хребтом уходит к горизонту неистово
изломанная, высиненная далью цепь Баргузинских гор.
Отсюда до Горячих Ключей остается 5 км. Миновав великолепную
сосновую рощу, вы улавливаете запах серы, а скоро тропа приводит вас
к маленькому уютному зимовью, стоящему на высоком берегу реки Боль-
шой. Вы на Горячих Ключах. Напротив зимовья у реки из-под высокой
крутой террасы вытекает ключ с температурой + 76°С. Он обогревает всю
долину и на ней пышно растут травы. Весной поляна на месяц раньше
43
окружающих мест освобождается от снега, а осенью здесь долго стоят еще
зеленые осины, тогда как вокруг на деревьях листья уже пожелтели. Уст-
роив у зимовья привал, приготовив обед, нужно по самому берегу реки
Большой пройти вниз по течению 1—4,5 км. Там на противоположном бе-
регу вы увидите впадающую в Большую около 3 м шириной речушку
Нижне-Зародную и ниже ее устья 30—40 м найдете хороший брод через
Большую. Поднимаясь по левому ее берегу (тропы там нет), через 700—
800 м вы услышите низкий мощный шум, а вскоре подойдете к узкому
голубоватому водопаду.
По берегам реки здесь мощные заросли кедрового стланика, они силь-
но затрудняют путь на вершину обрыва, откуда падает вода. Подниматься
туда надо левым берегом, правый сильно засорен сплошным ветровалом и
обломками скал. Перед поднявшимися наверх открывается широкое, повы-
шающееся вдоль пространство — плато Зародное. Тропы по-прежнему нет,
но иногда заметны звериные тропы, на которых следы лосей и медведей.
Придср/киваясь приблизительно средней части долины, километров че-
рез 4—5 выходите на берег большого озера, значительно больше тех озер,
которые вам уже встречались. Это озеро Верхнее. Рыбы в нем мы не об-
наружили, но вода теплая и можно купаться. На берегах озера многочис-
ленные следы лосей и медведей. Зародное плато известно в заповеднике
тем, что здесь зимует много лосей.
Пройдя вдоль левого (по вашему пути) берега озера до его конца, на
сухом ягельном пригорке среди зарослей кедрового стланика можно уст-
роить привал. Раскладывая косгер, следует помнить, что сухой ягель хоро-
шо горит, и за ним надо следить, чтобы не возник пожар.
Отдохнув, можно оставить рюкзаки и подняться на вершину хребта
Зародного, у подножия которого вы расположились. Подъем займет мень-
ше часа. Поднимаясь на Зарод, вы обязательно обратите внимание на
стоящую среди голой каменной тундры одинокую лиственницу. Она невы-
сокая, корявая и сильно ветвистая. Видно, ей много лет, но суровое вы-
сокогорье, где она чудом выстояла, не позволило дереву вырасти в высоту
и придало ему такой уродливый вид. С вершины Зарода видна ширь гор-
ной тайги. Противоположный склон Зарода настолько крут, что река Боль-
шая, текущая в двух-двух с половиной километров от вас у его подножия,
смотрится буквально под ногами. На этом участке она проходит мощные
пороги, и шум слышен даже здесь на вершине. Сама же река выглядит
белой пенной лентой, и видно, с какой скоростью блики бурунов проле-
тают пороги.
Вдали выше по течению реки видна гладь Харюзовых озер. Они зажа-
ты в каменной котловине, и в них отражаются окружающие их горы.
Зародное плато с вершины Зарода просматривается полностью. В не-
скольких местах оно перегорожено мощными моренными грядами и риге-
лем — следами ледника. Кое-где темнеют щеточки густых ельников и за-
мысловатая вязь березок. Картину дополняют многочисленные моренные
озера в валунных берегах.
Если после спуска с Зарода до вечера время остается, можно пройти
дальше по плато. Из северо-восточного угла второго озера, следующего
сразу за Верхним, вытекает небольшая речка, по левому берегу которой
начинается спуск с плато. Километров через 8 вы незаметно спускаетесь
в долину Большой почти напротив Харюзовых озер. Они .расположены в
13—44 км выше Горячих Ключей по долине реки Большой, в них есть
хариус. Озера большие, и на ознакомление с ними нужно оставить возмож-
но больше времени. Напротив озер можно найти брод через Большую и
перебраться на ее правый берег. Обходить озера удобнее вдоль их северо-
восточного берега по подножию крутого правого борта долины Большой.
Вдоль этого же борта лежит ваш путь обратно. Местами подножие доволь-
но сильно загромождено валунами, но пройти можно. Километров через
семь вы выходите в сосновый лес, по которому тянется звериная тропа.
Тропа приведет вас к зимовью на Горячих Ключах, откуда вы начали
путь на Зарод,
44
Делагь плот и пускаться в обратный путь по Большой нельзя — нужно
очень хорош?.? знание каждого метра течения, чтобы благополучно совер-
шить это рискованное плавание. Чтобы не повторять уже пройденного уча-
стка маршрута через Керму до кордона «Большая речка», можно перейти
Большую вброд, а за?ем по левому берегу идти вниз долиной этой реки.
Берегом Большой идти не обязательно, можно придерживаться подножия
склонов гор, спускающихся слева (с юго-востока). Этим путем через 12—
15 км вы выходите на торную тропу с хорошо заметными затесами на де-
ревьях и многочисленными следами людей. Скоро она повернет круто
направо и станет постепенно спускаться в долину, а через 3—4 км приве-
дет вас к давшинскому зимовью, где вы уже были.
На Медвежий луг.
На Медвежий луг мы рекомендуем пойти прежде всего тем, кто не-
пременно хочет увидеть медведей.
Из Давше путь идет на север по берегу Байкала. Хорошая тропа через
18 км приведет вас к кордону «Большая речка». В пути вам попадется на
глаза ветхое бревенчатое сооружение у тропы. Это кулема. Миновав не-
сколько мысов, вы поднимитесь на скалистый утес «Прижим». Тропа здесь
несколько десятков метров ползет по крутому склону, откуда открывается
широкая панорама Байкала. За мысом Прижим около полутора километ-
ров тропа ведет по равнинному лиственничнику с покровом из болотного
багульника. Этот невысокий кустарник издает сильный приятный запах, но
такие места надо проходить быстрее и уж никак не располагаться в них
на ночлег. Багульник выделяет летучие эфирные масла, надышавшись ко-
торыми, человек чувствует себя плохо. Кустарник во многих местах При-
байкалья растет плотными зарослями, особенно — в лиственничниках. Его
заросли обычно пустынны, звери избегают их.
Пройдя участок лиственничника с багульником, вы выйдете на берег
маленькой лесной речонки. Самое ее устье из года в год бывает перего-
рожено — штормы Байкала за несколько часов набрасывают сюда высокий
вал из песка и гальки. Речка имеет эвенкийское название — Дугульдзеры.
Воды речки всегда находят выход в Байкал — они просачиваются сквозь
взл, но хариус, который заходит в Дугульдзеры с весны на икрометание,
оказывается в ловушке. У самого устья речки образуется маленькое озер-
ко, заросшее кое-где болотными растениями. Проходя мимо, вы заметите
бросающихся от берега в глубину рыб. Поскольку озеро заросло травой,
рыбаки полагают, что это щуки, и начинают рыбачить на блесну. После
многих безуспешных забросов, они в недоумении продолжают путь. А надо
всего лишь попробовать на мушку, потому что в озере масса хариусов, и
это они уходили Oi берегов.
Реку Большую придется перейти вброд, но это нельзя делать вблизи
устья — может сбить течением и выбросить в Байкал. Поднимитесь около
километра выше и там вы отыщите хороший брод, которых на реке много.
Подниматься вверх непосредственно по берегу реки невозможно — там об-
разовалась цепь болот. Нужно, не доходя с километр до реки, свернуть
вправо и удаляться от Байкала с расчетом выйти на Большую (река па-
дает в озеро под прямым углом к линии его берега). Если вам удастся,
идя берегом Байкала уже после Дугульдзер, заметить старые развалины
зимовья, справа по ходу поищите около него плохо заметную тропинку,
уводящую от берега. Она может привести вас на берег Большой как раз
туда, куда нужно.
Перейдя hi правый берег реки Большой, вы спускаетесь до ее устья.
Там местами тоже будут встречаться болотца, их надо обходить справа,
не остерегаясь удалиться от реки. Выйдя на берег Байкала, вы увидите
несколько домиков. Это и есть кордон «Большая речка». Если на кордон
вам заходить нег необходимости, можно, перейдя Большую, идти прямо
на север-севепо-восгок (без тропы) и через 1,5—2 км вы выйдете на от-
личную торную тропу, почти дорогу, ведущую на восток.
45
Если вы доехали до кордона по Байкалу, то до устья реки Кермы по
упомянутой тропе можно дойти за 4 часа. Если же вы вышли из Давше,
то через 4 км по тропе, после того, как вы перейдете вброд реку Большую,
придете к речке Куркавке и на ее берегу можете заночевать. Место для
палатка есть на левом берегу речки, которую можно перейти по бревну,
перекинутому левее места, где вы к ней вышли.
За Куркавкой тропа выходит в довольно густой сосняк, тянущийся
6 км. Затем тропа выходит на высокий берег одного из рукавов Большой
к месту, которое называют «Устиновский». Здесь все идущие по тропе
устраивают привал. В речке можно поймать хариуса.
Далее тропа идет по второй речной террасе, то приближаясь к Боль-
шой, то несколько удаляясь от нее. На пихтах у тропы кое-где можно
заметить оставленные медведями царапины, которые они делают весной.
Зверь встает на задние лапы и дерет кору передними. Иногда такие за-
диры оставлены на высоте более 2 м.
Временами с высокого берега открываются дали северо-западных от-,
рогоз Баргузинского хребта.
На двадцатом километре от Байкала тропа приводит к маленькому
лесному жилью — юрте. В таких юртах, иногда крытых берестой, в старое
время зимой жили охотники, промышлявшие соболя. Эта юрта была по-
ставлена для того, чтобы в ней могли переночевать наблюдатели заповед-
ника. В ней же в свое время жили зоологи — научные сотрудники заповед-
ника, работавшие в тайге.
Через километр от этой юрты в устье реки Кермы на берегу Большой
стоит зимовье. В нем можно переночевать. Утром вы перейдете на левый
берег Кермы по бревну, которое переброшено несколько дальше устья, под-
ниметесь на вершину крутой речной террасы и оставите тропу, по которой
шли до сих пор; ваш путь — налево, тропа остается направо.
Вдоль левого берега Кермы есть старая теперь уже почти незаметная
тропа, но придерживаться ее не обязательно, важно не удаляться от реки.
Временами будут встречаться звериные тропы. Километра через четыре
долина, по которой вы идете, резко сузится, однако, еще через 1—2 км,
она снова расширится. Здесь участок берега заболочен, его можно обойти
справа лесом. Справа, километрах в четырех-пяти, хорошо виден кони-
ческий пик Керманского гольца, а слева за Кермой — широкая долина впа-
дающего в нее ключа. Теперь речку ладо перейти и дальше следовать ее
правым берегом. Здесь идти лучше, места чище и есть хорошая звериная
тропа, которая поведет вас вверх по Керме 10—12 км. От брода через реку
Керму начинаются все более живописные места. Вы идете среди могучих
тройных кедров, справа на порогах шумит речка, а за ней круто вверх
уходят скалы и осыпи. Временами тропа проходит по участкам пихтового
леса, и мягкие лапы пихт шуршат по рюкзаку. Из-под крон деревьев, как
бы защищая их прикорневую часть, протягивает свои стволики пихтовый
стланик.
Тропа постепенно все выше поднимается в горы. Вы по-прежнему иде-
те вдоль речки, но это уже не Керма, а ее правый приток, — ключ Черем-
шаный, который выводит вас к границе леса, а затем в подгольцовый пояс.
Его вершина лежит в огромной каменной чаше с многочисленными ручей-
ками, озерками, пятнами снега, могучими завалами крупных камней-валу-
нов, с цветущими купальницей лужайками. Все берега его сплошь поросли
великолепной, высотой в полметра, сочной черемшой. Повсюду следы мед-
ведей. Осторожно без разговоров продвигаясь вверх к истоку ключа, где-
нибудь на берегу очередного озерка вы, вероятно, заметите медведя. Под-
нявшись к самому истоку ключа, к последнему озерку, из которого он вы-
текает, нужно заночевать. У палатки на ночь следует оставить костер,
чтобы отпугнуть не в меру любопытного медведя, который в этих местах
едва ли видел человека.
В конце правого борта долины напротив озерка — истока Черемшано-
го в северо-западном направлении вы увидите утром глубокое седло — пе-
ргсал. Подъем на него не крутой и длиной около километра. Перед взо-
46
рами поднявшихся на этот перевал в западном направлении в хаотическом
нагромождении гор видна расширяющаяся к горизонту долина. Это доли-
на речки Езовки, по которой вам предстоит возвращаться.
С перевала лежит короткий, метров двести, но крутой (местами до 50°)
спуск в долину безымянного ключа, левого притока Езовки. Тропы по его
долине нет, идти нужно правым ее краем. В этой долине можно услышать
резкий высокий переливчатый свист. Это голос черношапочного сурка,
живущего по берегам высокогорных родников и озер.
Путь здесь иногда опасный, приходится ступать по слабо лежащим
камням, и можно вывихнуть ногу.
Через два-два с половиной километра узкая долина ключа резко рас-
ширится. Углубившись в густой темнохвойный лес на 500—700 м, вы по-
вернете налево, на запад. Через километр лес расступится, и перед вами
откроется обширная таежная поляна, цветущая купальницами и ирисом,
по середине которой протекает маленький ручеек. Вас сразу поразит оби-
лие медвежьих следов: больших, маленьких, широких, узких. Здесь есть
тропы шириной и глубиной до полуметра, — их набили медведи. Эту по-
ляну мы и назвали Медвежьим лугом. Длина ее около километра, а шири-
на до 200 м. И, если у вас возникнет желание вдоволь насмотреться на
медведей, не ходите много по поляне, не шумите, но тихо раскиньте лагерь
в лесу метрах 300—500 от поляны. К вечеру, часов в 6—7, выбрав место
с хорошим обзором на краю леса, затаитесь. На поляну звери выходят
кормиться одновременно в разных местах, и можно сразу увидеть двух-
трех медведей. Зрелище весьма впечатляющее. Утром с 3 до 5 часов здесь
можно вновь увидеть медведей. С восходом солнца звери обычно покида-
ют поляну. Чрезмерно опасаться их нет необходимости, баргузинские мед-
веди миролюбивые. Однако не следует вступать с ними в слишком близкое
знакомство.
Поляна Медвежьего луга с севера и юга зажата горами. Дальнейший
ваш путь идет прямо на запад, по долине. Незаметно появляется сначала
крошечный, затем все более заметный безымянный ключ — левый приток
Езовки. Пройдя по нему медвежьей тропой 4 км, вы выйдете на широкую,
до 3 км, долину Езовки. Вдоль подножия ее левого борта тянется звериная
тропй. По ней нужно пройти 5—6 км, затем свернуть направо, к речке, ко-
торая течет параллельно вашему ходу. Приблизительно от этого места,
т. е. в 20—23 км по прямой от Байкала, по Езовке можно плыть на плоту.
Речка эта тихая, сильно меандрирующая, без порогов, но глубокая. Шири-
на ее, в месте откуда можно плыть на плоту, около 3 м (выше Езовкин-
ских солонцев 5—6 км).
Если вы вышли к речке выше места, откуда можно плыть, спуститесь
по берегу 2—3 км. Спуск по Езовке на плоту доставит большое удоволь-
ствие и интерес. Совершенно беззвучно вы будете двигаться по тайге и
слышать многих птиц и зверей, не подозревающих о вашем присутствии,
это при пешем маршруте никогда не удается.
По Езозке много хариуса, и его можно наловить на уху при каждом
привале. Только следует помнить, что в узкой речке рыба пугливая, и при
ловле надо прятаться за кустом или деревом.
Через 6—7 часов Ёзовка вынесет ваш плот к Байкалу, а если вода
большая, то прямо в озеро, километра три севернее кордона «Большая
речка».
ЛИТЕРАТУРА
Банников А. Г. По заповедникам Советского Союза, М.:
«Мысль», 1966.
Гусев О. К. В горах Северного Прибайкалья. Москва, Мысль, 1964,
Гусев О. К. От Баргузинского заповедника до Ушканьих островов.
Иркутск, Книжн. изд-во, 1960.
К о ж о в М. М. Животный мир озера Байкал. — Иркутск : Иркут, обл.
эд-во, 1947.
Л а м а к и н В. В. По берегам и островам Байкала. М. Наука, 1969 г.
По туристским тропам. (Сборник маршрутов. Иркутск,
1961.
Труды Баргузинского запо ведника , Улан-Удэ,
1948-1962.