С. УСТИНОВ
ЗАПОВЕДНИК
НА
БАЙКАЛЕ
веро веро-восточное побережье
ала ала между устьями рек
'улмлуды и Чивыркуя исстари
называется Подлеморьем.
Подлеморье — заповедная
страна природных контрастов.
В краю этом золотистые бухты
и серебряные пики горных
вершин, там пролетают свире-
пые бури, а вслед за ними на-
ступает нежная тишина.
Здесь расположен знамени-
тый Баргузинскии государст-
венный заповедник. В каждом
заповеднике есть какои-либо
главный объект охраны, в Бар-
гузинском — это соболь.
Заповедники призваны сохра-
нить в неприкосновенности
весь заповедный природный
комплекс. Это необходимо для
познания закономерностей су-
ществования и развития био-
сферы. Баргузинский заповед-
ник — старейший в Восточной
Сибири — с успехом выполня-
ет эту роль.
С. УСТИНОВ
ЗАПОВЕДНИК
НА
БАЙКАЛЕ
Иркутск Восточно-Сибирское книжное издательство 1979
91
У 80
Устинов С. К.
У80 Заповедник на Байкале. Иркутск, Восточно-Сибирское
книжное издательство, 1979.
200 с.
В книге рассказывается о старейшем в Восточной
Сибири Баргузинском заповеднике, расположенном на
северо-восточном побережье Байкала, в районе, названном
Подлеморьем. Читатель познакомится с историей создания
заповедника, его растительным и животным миром.
21002—41
У М141(03)—79 5679
91
© Восточно-Сибирское книжное издательство, 1979 г.
ВВЕДЕНИЕ
Многие тысячелетия люди, используя ресурсы при-
роды, не замечали своего влияния на окружающий
их мир. Богатства природы не оскудевали. Однако
начало пагубного воздействия на ход естественных
процессов было положено: с возникновением ското-
водства и земледелия природе были нанесены первые
глубокие раны. Всю широту, грандиозность отрица-
тельного воздействия на природу люди увидели с раз-
витием промышленности, цивилизации.
Нельзя сказать, что относиться бережнее к при-
роде человек стал лишь в наше время. Многие тыся-
челетия назад в Египте и Китае боролись с эрозией
почв и уничтожением лесов. В III веке до н. э. Ашока,
индийский император, ввел правила добывания охот-
ничьих животных и рыб. Он запрещал также охоту
на беременных самок. Уже в те времена в Индии
существовали участки леса, где был запрещен отлов
животных: они считались священными.
Вообще религия в охране природы сыграла поло-
жительную роль — у многих народов на религиозной
з
основе охранялись и охраняются до сих пор различ-
ные природные объекты, объявленные священными,
божественными.
Отечественная история также имеет примеры дав-
ней заботы человека об окружающем его мире. Еще
у предков славянских народов существовали заповед-
ные рощи, источники воды и др.
С XI века н.э. в Киевской Руси охранялся бобр, в
Великом Московском княжестве — леса, при царе
Алексее Михайловиче (1645— 1676 годы) были опре-
делены строгие сроки добывания животных.
Петр I ввел несколько жестких указов об охране
и разумном использовании лесов, почв, животных. В
частности, он впервые ввел ограничения на добыва-
ние соболя.
С 1696 года соболь и «протчая рухлядь» стали мо-
нополией государства, что также явилось мерой по
упорядочению промысла пушных зверей.
Однако настойчивое стремление людей к охране
живой природы проявилось лишь в конце XIX века.
Ученые из разных стран, передовая общественность
стали активно выступать в защиту природы от пагуб-
ного влияния развивающегося капитализма. Тогда
впервые заговорили о заповедниках как эффективной
форме охраны природы. Под давлением этих сил пра-
вительства приняли ряд соответствующих постанов-
лений в отношении заповедников.
В нашей стране в начале XX века за создание за-
поведников особенно активно боролись академики
Н. В. Насонов, И. П. Бородин и профессор Г. А. Ко-
жевников. Их поддерживали многие ученые и пере-
довые общественные деятели.
В результате были созданы первые заповедники:
Вайкаский (1910 год) и Морицсала (1912 год) в При-
балтике, Лагодехский (1912 год) на Кавказе. Первым
заповедником в России стал Супутинский на Даль-
4
нем Востоке (1911 год). В 1916 году официально бы-
ли объявлены несколько заповедников, в том числе
Баргузинский соболиный на северо-восточном побе-
режье Байкала*. Эти заповедники были созданы в
самых «горячих» местах, там, где тот или иной ре-
сурс природы был на грани гибели, исчезновения.
В государственном же масштабе в нашей стране
идея охраны природы путем создания заповедников
получила признание и была претворена в жизнь пос-
ле Великой Октябрьской социалистической револю-
ции.
Вся современная деятельность заповедников, ко-
торые Президиумом ВЦИК определены как «участки
земли, навсегда подлежащие полной охране и изыма-
емые из хозяйственного использования» («Собрание
узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьян-
ского правительства — СУ», 12/VIII 1923 года, № 57,
с. 561, пункт 6), представляет следующее:
1)	сохранение в неприкосновенности заповедной
территории, ее животного и растительного мира в ка-
честве эталонов и памятников природы;
2)	сохранение в качестве генетических фондов
различных видов животных и растений;
3)	научные исследования заповеданных объектов;
4)	пропаганда научных сведений;
5)	содействие туризму, но при условии, если это
не нарушает режим заповедности (в отношении пято-
го пункта в настоящее время в связи с развитием
массового туризма существует справедливое мнение
— туризм в заповедниках свести до минимума, за-
ключить его в жесткие условия строго определенных
* В некоторых публикациях Баргузинский заповедник пазы-»
вается ошибочно старейшим в стране (Материалы научно-
практической конференции по охране природы. Улан-Удэ,
1968, с. 144).
5
маршрутов. Для этой формы отдыха должны быть
созданы национальные парки и другие предприятия
«индустрии» туризма).
В заповедниках человек не должен вмешиваться
в ход естественных процессов за исключением таких,
как спасение животных при бедственном положении
(наводнение), тушение пожаров.
Сейчас в СССР существует около 120 заповедни-
ков, в том числе три в Восточной Сибири, старей-
ший из которых Баргузинский. Ему и посвящено
дальнейшее описание, но коротко упомянем и об ос-
тальных: Байкальском, Сохондинском и проектируе-
мом Витимском.
Помимо Баргузинского, на побережье Байкала в
пределах Бурятии существует заповедник Байкаль-
ский.
Он организован для сохранения своеобразного
природного комплекса хребта Большого Хамар-Даба-
на как части Саяно-Байкальского Станового нагорья.
Границы заповедника площадью 165 тыс. гектаров
утверждены в 1970 году.
Южную часть Байкала окаймляют горы Большо-
го Хамар-Дабана. Склон его, обращенный к морю,
занят темной сырой тайгой с многочисленными ручь-
ями и речками, выходами скальных образований.
Склон противоположный — в долину реки Темник —
покрыт светлохвойным лесом на более мягком рельефе
и с другим составом растительности и животного мира.
Водораздельная, высокогорная зона Хамар-Дабана
насыщена следами плейстоценового оледенения: ка-
ры, ледниковые озера, троговые долины и моренные
отложения. Здесь часты землетрясения, есть лави-
ноопасные участки, высок уровень осадков, сильна
эрозионная расчлененность.
В пределах хребта ботаники, среди которых осо-
бо следует отметить доцента Иркутского университе-
6
та Нину Афанасьевну Епову, обнаружили и описали
несколько эндемичных для этого хребта раститель-
ных ассоциаций. Здесь, в частности, выделены пих-
товый лес вейниковый, пихтовый лес с покровом из
анемоны байкальской, ряд форм тополевого леса.
Н. А. Епова обнаружила интереснейшие реликты ши-
роколиственных лесов, свойственные только Хамар"
Дабану.
Животный мир хребта в видовом отношении обы-
чен для хребтов Южной Сибири, но здесь сохранил-
ся и благополучно живет таежный северный олень,
давно исчезнувший с прилегающих территорий.
Млекопитающих здесь насчитывается 45 видок,
птиц 260. Зоолог А. А. Васильченко в горной тундре
обнаружил гнездо редкого кулика хрустана. Он про-
вел интереснейшие наблюдения за жизнедеятельно-
стью многих птиц заповедника, а также за медведем
и северным оленем и получил ряд уникальных сним-
ков, часть из которых представлена в этой книге.
Ценные исследования всего комплекса хребта
проводятся под научным руководством А. М. Суббо-
тина.
Байкальский заповедник, закончив организацион-
ный период, приступил к серьезному изучению зако-
номерностей существования природного комплекса
Хамар-Дабана. Составляются очередные тома Лето-
писи природы, подготовлен первый сборник трудов,
проводится массовое кольцевание птиц, что дает бо-
гатые научные материалы.
В сравнении со своим старшим братом — Баргу-
зинским заповедником — заповедник Байкальский
совсем молод, но он уже заявил о себе как серьезное
научно-исследовательское и природоохранительное
учреждение, как перспективная лаборатория, выне-
сенная в природу.
Заповедник Сохондинский организован в 1973 го-
7
ду на площади 210,5 тыс. гектаров. Ом расположен
на юге Читинской области в пределах уникального
горного массива Сохондо. Еще в 1946 году ставился
вопрос об организации заповедника в Читинской об-
ласти. Иркутский зоолог, ныне доктор биологических
наук, профессор Н. В. Некипелов предлагал тогда
заповедать территорию в верховьях рек Ингоды и
Букукуна, были и другие варианты. Заповедник был
создан в другом месте, но неудачно. В 1951 году его ли-
квидировали, а в 1973 году взоры ученых вновь обрати-
лись к верховьям Ингоды и Букукуна. Там, среди про-
сторов даурско- монгольских степей, взметнулся вдруг
на 2499 м над уровнем моря двумя куполообразными
вершинами мощный горный массив Сохондо, северо-
восточная окраина Кентэйского нагорья.
На хребте множество ручьев. Те из них, что
устремляются на восток, попадают в бассейн Тихого
океана, те, что на запад, — в бассейн Ледовитого.
Мы стояли однажды зимним днем на одной из
вершин этого великого водораздела. Вдали белели
вершины Сохондо и синели дали бассейна Шилки.
На запад горы, постепенно понижаясь, уходили к
берегам Чикоя, притока Селенги. Гребень горы, на
которой мы стояли, был неширок, и в пределах де-
сятка шагов мы набрали снега в котелок для чая
поровну от каждого из великих водосборов.
В гольцы Сохондо врезаны троговые долины с
многочисленными следами свирепствовавшего здесь
когда-то оледенения: цирки и кары, моренные гряды,
ледниковые озера. Горы Сохондо — свидетели и уча-
стники древней вулканической деятельности, здесь
бушевали титанические силы горообразовательных
процессов.
Еще Радде в 1856 году обнаружил на Сохондо
несколько вертикальных поясов растительности: степ-
ной, лесной (светлохвойный и темнохвойный), высо-
8
когорный с разделением на кедрово-стланиковый и
гольцово-тундровый.
Но особенно обстоятельно растительность Сохон-
до исследовали в наше время. На ста квадратных
километрах территории этого района ботаниками
собрано около шестисот видов растений. Здесь обна-
ружен ряд новых для Сохондо растений, кроме того,
открыт новый в науке вид — ожика Виноградова.
Районы Сохондо интересны и с зоогеографической
точки зрения: здесь живут представители степного,
лесного, горно-таежного комплексов, это район сты-
ка высокогорной, сибирской и даурско-монгольской
фауны. Например, типичный «степняк» суслик живет
рядом с типичными «таежниками» соболем, медведем,
кабаргой. Есть свидетельства, что в Сохондо оби-
тали в прошлом таежный северный олень, даже барс
и красный волк.
Заповедник организован недавно, он не накопил
еще солидного научного багажа. После неминуемого
периода инвентаризации форм ландшафта, флоры
и фауны начнется время изучения взаимосвязей, за-
кономерностей существования природных процес-
сов.
Иркутская область до последнего времени не име-
ет своего заповедника, однако такая потребность в
этом интенсивно осваиваемом районе Восточной Сиби-
ри назрела.
В 1975 году был предложен район озера Орон
(и его акватория) на северо-востоке Иркутской об-
ласти, территория, почти примыкающая к трассе
БАМа.
В районе проектируемого заповедника побывала
партия Проектно-изыскательской экспедиции Глав-
охоты РСФСР. В результате создана геоботаничес-
кая карта и предложено организовать три лесни-
чества Витимского заповедника: Оронский, Буряк-
9
ский, Амалыкский общей проектной площадью
571 765 га.
Территория, прилегающая к Орону, сравнитель-
но подробно изучена только в геоморфологическом
отношении, для представителей других наук там поч-
ти непочатый край работы, этим займутся в будущем
научные сотрудники заповедника.
Помимо заповедников, в Восточной Сибири много
заказников. Заказник — вторая форма сохранения и
увеличения того или иного природного ресурса. За-
казники бывают видовые, когда охраняется какой-
нибудь один вид, например бобр, и комплекс-
ные.
Заказник в отличие от заповедника объявлен не
на вечные времена; после восстановления численности
охраняемого объекта он упраздняется. Кроме того,
в заказниках допускается вмешательство человека
в течение природных процессов.
В настоящее время на территории Восточной Си-
бири существует около 40 заказников, в которых
охраняются копытные звери, еоболь, бобр, птицы, их
гнездовья, леса, озера и т. д.
Строительство БАМа ведется на территории, на-
селенной разными животными, поэтому здесь особен-
но необходимы заказники. И они создаются. В Иркут-
ской области существуют уже Таюрский и Туколонь-
ский, и, конечно, они не последние.
В книге рассказывается об истории создания Бар-
гузинского заповедника, растительном и животном
его мире, о многом, что заповедано для нас и гря-
дущих поколений на северо-восточном побережье
Байкала, в районе, названном Подлеморьем.
При описании некоторых животных автор говорит
об охоте на них. Охота проводится за пределами
заповедника.
ю
ПАМЯТИ
участников Баргузинской
соболиной	экспедиции
Д. Н. Александрова, А. Д. Ба-
турина, Г. Г. Доппельмаира,
К. А. Забелина, 3. Ф. Свато-
ша.
Автор
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ БАРГУЗИНСКОГО ЗАПОВЕД-
НИКА. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЭКСПЕДИЦИИ. ПОДЛЕ-
МОРЬЕ — ОЧАРОВАННЫЙ КРАЙ. ПЕРВЫЕ МАРШ-
РУТЫ, УДАЧИ И ЛИШЕНИЯ. ЭВЕНК ШЕМАГИРСКО-
ГО РОДА АЛЕКСЕЙ ЧЕРНЫХ РАССКАЗЫВАЕТ
Создание Баргузинского заповедника неразрывно
связано с историей промысла жемчужины Сибири —
соболя.
Соболь исстари представлял большую ценность
для казны Российской империи. Слава о необыкно-
венной красоте собольего меха с далеких времен рас-
пространена по свету. Собольими шкурками Россия
торговала со многими странами; среди подарков, с
которыми направлялись послы, дипломаты в разные
страны, наиболее дорогими были темные, искристые
шкурки диковинного зверя, приводившие в восторг
и самого надменного владыку.
Изделия из шкурок соболя высоко ценились в
Западной Европе и Византии, Персии и Турции, а
позднее и в Новом Свете.
На громадной территории Восточной Сибири со-
боль обитал во множестве. Добывали зверьков без
каких-либо ограничений, десятки, сотни тысяч дра-
гоценных шкурок стекались в царскую казну. Над
существованием соболя как вида животных нависла
смертельная опасность. В 1910 году во всем ареале
11
было добыто всего 27 тыс. шкурок соболя. Стало яс-
но, что продвлжение промысла приведет в скором
времени к уничтожению вида.
Царское правительство со времен Алексея Ми-
хайловича и особенно Петра I принимало меры к
ограничению и упорядочению промысла соболя. В
1912 году был издан закон о запрещении охоты на
этого зверя. Но при отсутствии какого-либо надзора
и существующей контрабанде эти меры царской ад-
министрации остались на бумаге.
В том же году по настоянию ученых и прямо за-
интересованных торговых кругов Департамент зем-
леделия принял решение о создании экспедиции по
изучению положения дел с соболем. Были созданы
три экспедиции: на Байкал, Восточный Саян и Кам-
чатку.
Баргузинскую экспедицию возглавил один из луч-
ших знатоков охотничьего дела Г. Г. Доппельмаир.
В состав экспедиции вошли помимо ее руководите-
ля четверо: Д. Н. Александров, А. Д. Батурин,
К. А. Забелин, 3. Ф. Сватош.
21 июня 1914 года экспедиция прибыла в Усть-
Баргузин, а 1 июля пароход «Святой Феодосий» вы-
садил ее на берег в Сосновской бухте на северо-вос-
точном побережье Байкала у западных отрогов Бар-
гузинского хребта.
Северо-восточное побережье озера русским на-
селением Баргузинской долины метко и поэтично
названо Подлеморьем. В этом названии слышится и
грозный прибой тяжелых волн у подножий скалис-
тых мысов, и неумолчный шум ветра в кронах веко-
вых кедров, и колыбельный шепот голубого тумана
над шелковой гладью дремлющих ледниковых озер.
Подлеморье — родовые земли байкальских эвен-
ков, которые кочевали здесь с незапамятных времен.
Промышляли они охотой и рыбной ловлей на горных
12
реках. Средством передвижения служил им приру-
ченный таежный северный олень, помощником на
охоте была лайка.
Из века в век существовал у эвенков единый ритм
жизни: на лето они поднимались в верховья рек на
новые оленьи пастбища, где не так докучал гнус,
свирепствующий внизу, на зиму же спускались к
Байкалу. Этот очень рациональный ритм, очевидно,
эвенки увидели у диких животных, именно такие се-
зонные кочевки и поныне существуют в Подлеморье
у северного оленя, лося и медведя.
Зимой у эвенков бывали дни больших родовых
праздников. В глубине живописной Сосновской бухты
прямо у подножья баргузинских гольцов вырастали
тогда целые городки берестяных юрт, на берегу озера
пылали костры, на которых варилось мясо оленей.
Но было это давно, очень давно. А сейчас Алексей
Черных, один из самых последних шемагирцев, рас-
сказывает мне историю своего рода. Мы сидим на
бревне, выброшенном Байкалом в устье реки Томпу-
ды. Алексей, посасывая давно погасшую трубку, дол-
го смотрит на синеющие за морем вершины Байкаль-
ского хребта и рассказывает.
В конце прошлого века над Подлеморьем пронес-
лась эпидемия «какой-то большой болезни» (по-види-
мому, это была черная оспа). За несколько суток
опустели многие долины речек, вымерли целые семьи.
На глазах у мальчика скончались родители и стар-
шие дети, многие соседи. Люди в панике разбежались
по тайге.
Каким-то образом — Алексей не помнит — он ока-
зался в русской семье Черных в одном из поселений
на побережье. В этой семье он вырос и стал охотни-
ком, как и все люди шемагирского рода.
После эпидемии осталось всего 19 семей общей
численностью 68 человек, которые к 1914 году почти
13
оседло жили в поселке Сосновка, около устья речки
Кудалды. Здесь был их родовой центр: несколько
зимовий, церковь (эвенки уже были обращены в хрис-
тианство, но многие обряды предков соблюдали, в
частности, умерших хоронили по старым обычаям —
клали в лесу на огороженный по бокам настил из
грубо отесанных плах), родовое управление, мага-
зин, маяк.
Богатства Подлеморья — пушных зверей, копыт-
ных, рыбу — они почти не использовали, оленевод-
ство также было в упадке.
Почти все охотничьи’угодья по рекам Подлеморья
эвенки сдавали в аренду русским промышленникам
из сел Баргузинской долины, для себя оставляя толь-
ко речку Кудалды.
Эта небольшая, круто сбегающая с гор к поселку
речка бесконечно дорога была шемагирцам. Ее весе-
лое журчание, яркие блики прозрачнейшей воды на
перекатах в солнечный день напоминали старикам
дни молодости их племени, былые радости, охотничьи
удачи и подвиги.
Но не только за это ценили Кудалды старые эвен-
ки. Во всем Подлеморье соболь был почти полно-
стью выбит, и только грандиозные «многоэтажные»
россыпи да плотнейшие заросли кедрового стланика
на кручах в долине Кудалды спасали его от пресле-
дования собак и охотников.
Вдобавок ко всему, по Кудалде водились соболя
лучшие из лучших баргузинских, темно-шоколадные,
почти черные, с голубой подпушью.
Подлеморье к концу XIX века стало одним из
немногих осколков былого обширного ареала соболя.
Такую картину застала Баргузинская экспедиция,
которой предстояло обследовать этот дикий край,
учесть остатки соболей и сохранить их для будущего.
Экспедиция разместилась в доме родового управ-
14
ления эвенков. Одну избу 3. Ф. Сватош превратил
в фотолабораторию и препараторскую.
Летом 1914 года была закончена постройка зда-
ния маяка, в котором поселился наблюдатель откры-
той в том же году метеостанции Иркутской магнитно-
метеорологической обсерватории.
Первые маршруты в Подлеморье заложил Д. Н.
Александров. Через несколько дней после прибытия
в Сосновку он отправился пешком вдоль берега Бай-
кала до устья реки Большой, прошел в долину речки
Езовки и исследовал водораздел Езовка — Большая.
Возвратившись тем же путем, он двинулся по реч-
ке Кудалды, а затем с проводником и двумя вьюч-
ными лошадьми по долине речки Давше поднялся
к перевалу в речку Курумкан, но из-за невероятных
трудностей пути и недостатка провианта вернулся,
пройдя долинами речек Таркулика и Одораченки.
10 июля Александров с проводником, рабочим,
тремя лошадьми и тремя оленями снова отправился
в путь, на сей раз на юг, к устью реки Большой Че-
ремшаны, с целью перевалить по ней в долину реки
Баргузина. Шли они около месяца, путь был неопи-
суемо трудным из-за бесконечных почти непроходи-
мых россыпей, завалов, круч, зарослей кедрового
стланика, где каждый шаг стоил многих ударов то-
пора или опасности поломать ноги. Наконец, потеряв
двух оленей, отослав обратно проводника с лошадь-
ми, Александров вышел по долине речки Улюн в до-
лину Баргузина.
В дальнейших работах экспедиции Д. Н. Александ-
ров не участвовал: в связи с тяжелыми семейными
обстоятельствами он вернулся в Европейскую Россию.
13 июля Доппельмаир, Забелин и Батурин с вьюч-
ным караваном из 10 лошадей, проводником и двумя
рабочими двинулись вдоль берега Байкала на север
(путем, который уже был пройден Александровым),
15
чтобы исследовать долину реки Большой, притока
Байкала, которая намечалась Иркутским управле-
нием земледелия как северная граница заповедника.
3. Ф. Сватош остался в Сосновке для ведения ста-
ционарных наблюдений, коллекционирования и экс-
курсий в прилежащей местности. Тогда же он пер-
вым среди участников экспедиции прошел по долине
речки Нергили.
Отряд пробрался в верховья реки Большой, про-
ведя по пути маршрутно-глазомерную съемку ланд-
шафта и лесоописание.
По долинам больших рек с караваном идти было
легче: там пролегали древние кочевые пути эвенков.
По малым же речкам единственным путем были
лишь разбегающиеся звериные наброды.
К осени перед экспедицией встала трудная зада-
ча— вывести часть лошадей в долину Баргузина.
Решили пройти хорошо знакомой эвенкам северной
тропой по долине Томпуды через ее приток Топо, а
затем по речке Улюнной — притоку Баргузина. Пе-
регон этот совершил с проводником Батурин.
Полным тревог, трудностей и лишений был этот
долгий путь по медвежьему царству среди величест-
венных гор наивысшей части хребта. Бесконечные
броды через быстрые горные речки, труднопроходи-
мые заросли, горная тундра и лежащие там уже сне-
га— все было пройдено. 12 сентября Батурин благо-
получно спустился в долину Баргузина и остановился
в улусе Дырен.
1 октября последним рейсом парохода он возвра-
тился на базу экспедиции.
Летние исследования закончены. Впереди изуче-
ние численности и распределения соболя в полевых
условиях — главная задача экспедиции. На лето 1915
года планировалось провести топографическое и ес-
тественно-историческое исследование Подлеморья.
16
Зимовать в Сосновке остались Забелин, Батурин,
Сватош; Доппельмаир по делам экспедиции уехал в
Петроград.
С первых шагов работы экспедиции выяснилось,
что, несмотря на существующий запрет, соболей про-
должают добывать браконьеры из селений Баргузин-
ской долины. Поэтому еще из Баргузина Доппель-
маир запросил Департамент земледелия об отпуске
средств на организацию охраны соболя на будущей
территории заповедника. Средства на оплату шести
стражников (так назывались тогда наблюдатели за-
поведника) и строительство двух домов были отпу-
щены, и с осени 1915 года охрана соболя была нала-
жена*
Присутствие экспедиции на побережье резко сни-
зило браконьерство, о ней ходили слухи один страш-
нее другого. Браконьеры не раз затевали перестрелку
со стражниками, в результате в 1916 году был убит
стражник А. Шангин, и это была не последняя чело-
веческая жертва в борьбе за охрану подлеморского
соболя.
Зимовщики имели разрешение на добывание со-
боля; Забелин с охотником промышлял в долине Кер-
мы, а затем вместе со Сватошем в долине Кудалды
они поймали первых двух «экспедиционных» собо-
лей. Тогда же в долине ключа Бударман
для питомника был пойман первый живой со-
боль.
Так вот он какой баргузинский соболь, огонь-
зверь, как называли его промышленники! Необыкно-
венно изящные пропорции тела, густой, переливаю-
щийся, искрящийся мех. Движения зверя то по-зме-
иному мягкие, гибкие, то столь стремительны, что не-
* Эту дату следует считать фактической датой организации
охраны соболя в Баргузинском заповеднике.
17
возможно уследить. Даже при беглом взгляде на
него видно, что зверь этот, сильный, быстрый, злоб-
ный и бесстрашный, — великолепно приспособленный
к жизни хищник.
Такой никогда не попросит ни помощи, ни поща-
ды, он и гибнет не сломленный духом, до последнего
вздоха готовый вцепиться в загнавшую его собаку.
У настоящих промысловых собак соболь вызывает
какой-то особенный озлобленно-восторженный азарт,
собака сама превращается в «огонь-зверя».
Пока Забелин и Сватош промышляли в долине
Кудалды, Батурин изучал способы лова соболя ку-
лемами и капканами в долине Шенгнанды и Урбика-
на, на севере Подлеморья. Ему удалось поймать
живьем соболюшку, и в питомнике Сосновки жила
теперь пара соболей.
Занимаясь промыслом и изучением условий су-
ществования соболя, зимовщики собирали прочий
зоологический материал, знакомились с Подлеморь-
ем; Сватош в апреле 1915 года приступил к изуче-
нию нерпы.
В Петрограде за период 1914 и 1915 годов рядом
совещаний на основе материалов экспедиции было
принято решение учредить Баргузинский заповедник
и организовать эксплуатационный охотничий участок
на прилегающей территории.
На лето 1915 года было запланировано закончить
биологическую часть программы экспедиции, окон-
чательно установить границы заповедника, изучить
перевалы в долину Баргузина.
В мае 1915 года Батурин и Забелин наняли у бу-
рят в баргузинской долине вьючных лошадей и пере-
гнали часть их еще по льду в Сосновку. Затем Забе-
лин приступил к основательному изучению местооби-
таний соболя в долинах рек Кудалды, Сосновки,
Будармана и Таркулика, а Батурин, оставшись в
18
Баргузине, занялся снаряжением вьючного каравана,
чтобы затем сухим путем привести его в Соснов-
ку. В этом походе участвовал и Г. Г. Доппель-
маир.
Это был самый трудный маршрут экспедиции.
Знали лишь общее направление пути, ни троп, ни
тем более каких-либо дорог не было. На гребнях гор
и днищах густо заросших ключей разбегались толь-
ко неверные тропки — переходы зверей, доверяться
которым нельзя: они уводили усталых людей в вер-
ховья речек, а путь их лежал вдоль Байкала, на се-
вер.
До Чивыркуйского залива двигались по тропе,
идущей от Баргузинского почтового тракта. Затем —
по долине речки Журавлихи через перевал Дуван,
далее — берегом залива до устья реки Большой Чи-
выркуй. Отсюда лежал путь нехоженый. Кое-где мож-
но было идти берегом Байкала, но бесконечные при-
жимы вновь загоняли караван вверх по речкам —
лишь там можно было подняться на гребень и спус-
титься в следующий распадок. Это в несколько раз
удлиняло путь.
Во многих местах старые гари и густые заросли
ольхи, мелколесья, кедрового стланика наглухо пре-
граждали путь, тогда вперед выступала партия рабо-
чих и топорами прорубала коридор для навьюченных
лошадей.
Закончился этот переход 4 июня в Сосновке. И я
уверен — остались в тайге следы того перехода до
сих пор. Пройти им, восстановить на карте тот путь
было бы благодарной памятью основателям заповеД’
ника.
За лето того года участники экспедиции исследо-
вали долины рек Малой Черемшаны, Большого Чи-
выркуя, Нестерихи, Кабаньей, Большой, Урбикана,
Ирингды, Шенгнанды и других более или менее за-
2*	19
метных речек и ключей Подлеморья и полуострова
Святой Нос.
Подошла осень. В сентябре нанята остальная
часть стражи, начато строительство стражнических
домов в устье реки Большой Чивыркуй, намечен-
ной как южная граница заповедника, и в Соснов-
ке.
3. Ф. Сватош на зиму остался в Сосновке. Он ру-
ководил стражей, продолжал изучение соболя, на-
блюдал за всеми прочими делами.
17 мая 1916 года постановлением иркутского ге-
нерал-губернатора предварительно была изъята из
пользования эвенков часть земель под заповедник
и охотничий участок и на основании Правил о побоч-
ных пользованиях в казенных лесах Иркутской гу-
бернии и Забайкальской области учрежден Баргу-
зинский заповедник и казенный охотничий участок
при нем.
20 января 1917 года министр земледелия предста-
вил в Сенат записку «Об учреждении Баргузинского
заповедника». Это представление было опубликовано
в «Собрании узаконений и распоряжений правитель-
ства», № 18, ст. 107.
Границы определены следующие: южная — по до-
лине реки Большой Чивыркуй, западная — по берегу
Байкала от устья названной реки до мыса Зырян-
ского, северная — от этого мыса по хребту водораз-
дела рек Таркулика — Биракана и далее по водораз-
делу Таркулик—Давше, восточная — по главному во-
доразделу Баргузинского хребта. Общая площадь со-
ставила 200000 га.
Одновременно созданный Баргузинский казенный
охотничий участок имел границы: западная — озеро
Байкал, восточная — водораздел Баргузинского хреб-
та, северная — мыс Гулокан — водораздел южной реч-
ки Амнундакан — река Томпуда, южная — мыс Валу-
20
кан — водораздел Таркулик — Биракан. Площадь
участка 370 000 га.
Эвенки шемагирского рода из поселка Сосновка
были переселены в северные пределы своей земли —
Подлеморья — на реки Шенгнанда и Томпуда. Впос-
ледствии семьи разъехались по селениям северного
Байкала, два охотника Филипп и Николай Черных
в разные годы работали в заповеднике наблюдателя-
ми.
Итак, заповедник создан. Как же сложилась даль-
нейшая судьба его организаторов?
Г. Г. Доппельмаир вернулся в Петроград и про-
должал изучение охотничьего дела, туда же отбыл и
А. Д. Батурин. Сведений о Д. Н. Александрове, зало-
жившем самые первые маршруты в Подлеморье, об-
наружить не удалось.
К. А. Забелин и 3. Ф. Сватош остались в заповед-
нике до конца своих дней, К. А. Забелин — заведую-
щим (позже директором) заповедника, 3. Ф. Сватош
— его заместителем по науке.
Впрочем, первым заведующим следует считать
все-таки Сватоша, поскольку фактически в этой дол-
жности он находился в Сосновке с осени 1915 года
до апреля 1916 года, когда туда прибыл с полномо-
чиями заведующего Забелин.
Трудный путь на Байкале прошли эти двое, по-
святившие значительную часть своей жизни Баргу-
зинскому заповеднику. Была трудная борьба с
браконьерами (в 1922 году Сватош задержал 20 бра-
коньеров), силами стихии, человеческим непонима-
нием, злым умыслом, откровенными заблуждениями.
В период гражданской войны заповедник не получал
средств — он удержался на энергии и незыблемой
вере этих людей в светлое будущее своего детища,
как теперь мы скажем — вере в торжество идей
охраны родной природы.
21
Не переоценить значения усилий этих двух людей!
Им и их безымянным теперь помощникам, сподвиж-
никам— проводникам, стражникам, охранникам —
обязаны мы сохранением соболя — красы и гордости
баргузинской тайги.
На высокой байкальской террасе с широким ви-
дом на просторы моря около устья заповедной реки
Большой среди редкостойного лиственничника есть
одинокая могила. Здесь похоронен К- А. Забелин,
отдавший заповеднику около 20 лет своей жизни;
умер он в 1933 году. 3. Ф. Сватош покоится на скром-
ном кладбище Баргузина, он скончался в 1949 ГО-
ДУ-
В 1932 году 3. Ф. Сватош писал: «...баргузинский
соболь не уцелел бы ... если бы своевременно не был
выделен Баргузинский заповедник». Теперь соболь в
заповеднике — самый обычный обитатель.
Склоним голову перед памятью этих людей. Зна-
чение их подвига раскрывается с годами все шире.
Имеет ли какую-либо ценность описание деятель-
ности экспедиции? Мне кажется, что история всякой
экспедиции, большой или малой, пробирающейся в
неизведанное — на заполярный ли Шпицберген (где,
кстати, в свое время побывал 3. Ф. Сватош) или в
иные малоизвестные пределы, — по-своему интересна
и заслуживает широкой известности.
С каждым годом уходит все дальше от нас в глу-
бину времени деятельность Баргузинской экспедиции,
и кто знает, доведется ли кому взяться за подробное
описание тех героических усилий небольшой группы
людей, которые организовали Баргузинский заповед-
ник.
22
СОВРЕМЕННЫЕ ГРАНИЦЫ ЗАПОВЕДНИКА. КРАЙ
БЫЛОГО ГОСПОДСТВА ЛЕДНИКОВ. ЗЕМЛЕТРЯСЕ-
НИЯ. ГОРЫ, ДОЛИНЫ, ОЗЕРА И РЕКИ. ЖИЗНЬ
КАЛТУСА. ЗАГАДКА ОЗЕРА СКРЫТОГО. ВЕТРЫ,
ДОЖДИ, СНЕГА И ТУМАНЫ. МИНЕРАЛЬНЫЕ ВОДЫ
Пройдя длинную историю многократного адми-
нистративного переподчинения и изменения границ,
заповедник в настоящее время находится в ведении
Главного управления охотничьего хозяйства и запо-
ведников при Совете Министров РСФСР. Его пло-
щадь 248 176 га, кроме того, заповедана прибреж-
ная полоса Байкала шириной 3 км (площадь аква-
тории 15 000 га). Южная граница проходит по водо-
разделу рек Шумилихи и Громотухи, восточная — по
водоразделу между реками Езовка и Кабанья, запад-
ная — по Байкалу.
Заповедник, состоящий из двух лесничеств и двух
охранных зон, расположен на западном склоне Бар-
гузинского хребта — одного из наиболее высоких под-
нятий Восточного Прибайкалья. По ботанико-геогра-
фическому районированию Баргузинский хребет от-
носится к Забайкальской горной провинции таежной
зоны, Патомо-Мамской подпровинции, Баргузино-
Верхне-Чуйскому таежно-гольцовому округу.
Вершины главного гребня хребта, являющегося
орографически целым горстом, представляют собой
чрезвычайно ломаную линию: острые высокие пики
чередуются с глубокими узкими седловинами, час-
то с почти вертикальными стенами. В синеватом
свете угасающего дня эта линия на темнеющем
горизонте издали, с моря, кажется спинными греб-
нями исполинского чудовища, лежащего головой поч-
ти точно на север. Там на севере находится и высо-
чайшая вершина хребта — 2840 м над уровнем моря.
Обычны высоты 2400 — 2600 м. У подножия мно-
гих таких вершин лежат поля фирновых снегов.
23
Подлеморье буквально изрезано многочисленней-
шими долинами речек и ручьев, падями и распадками,
по которым струятся большие и малые, но одинаково
прозрачные, холодные воды.
По мнению геологов, гольцы хребта были центром
сильного долинного оледенения, оттуда мощные ледя-
ные поля медленно сползали когда-то к Байкалу.
Предполагают, что около 20 миллионов лет назад пэ
нему плавали настоящие айсберги. Выположенные
участки низовий рек заповедника Сосновки, Тарку-
лика, Давше и Большой — древние байкальские тер-
расы. Они сложены песчано-глинистыми материалами
с большим количеством гальки и валунов. По мере
удаления от Байкала эти участки становятся холмис-
тыми— это следы ледника, его конечные морены.
Ледник оставил в Подлеморье много следов: цирки,
или кары, ригели, курчавые скалы, бараньи лбы, трого-
вые формы долин рек, висячие речные долины.
Современная орография хребта, как предполагают,
обязана сравнительно недавним вторичным сбросам.
По их направлению и развилась вся гидрографичес-
кая сеть. Земная кора здесь «живет» и до сих пор до-
вольно интенсивно — случаются крепкие землетрясе-
ния. Первое было отмечено 15 апреля 1939 года, за-
тем в 1942 году было три землетрясения: 25 февра-
ля, 14 и 16 октября. 14 октября звенели стекла и
ползла по полу мебель. В1957 году в июне были дву-
и трехкратные толчки, качались висячие предметы.
Однажды землетрясение застало нас в тайге, в
зимовье, что построено у устья реки Кермы. 29 нояб-
ря 1957 года в 23 часа 30 минут зимовье сильно
встряхнуло, стены затрещали.
Я проснулся от удара лицом о стену. С верховий
реки Большой пронесся над тайгой тяжелый рев,
как от низко летящего ТУ-104. Рев удалялся в сто-
рону Байкала и вскоре затих. Мы выскочили из зи-
24
мовья. Громко трещал лед на реке. Могучие лист-
венницы медленно закручивались - раскручивались
вокруг оси ствола, не клонясь и не раскачиваясь в
стороны, как бывает при ветре. Метровой толщины
лед на отмели и торосы на реке рассыпались на кус-
ки. Вслед за первым последовало еще три толчка,
но слабее. Шум от них доносился как будто издалека.
Интенсивное движение земной коры в заповед-
нике подтверждается и наличием термально-мине-
ральных источников.
Горячие источники известны человеку с глубокой
древности, с незапамятных времен пользовался он их
целебными свойствами, обнаруженными, вероятно,
при наблюдениях за поведением животных.
В заповеднике есть три участка, где минеральные
воды выходят на поверхность. Все они относятся к
Байкальской области азотных терм.
Давшинский источник. Вытекает на поверхность
байкальской террасы у центральной усадьбы запо-
ведника.
Температура воды от +4 Г до +43°С, состав хло-
ридно-сульфатно-натриевый, сильно газирующий азо-
том. В воде много кремнекислоты, присутствуют ред-
кие элементы: стронций, молибден, литий, особенно
много бора.
Минерализация (сумма ионов в миллиграммах на
литр)—599, дебит около 100 м3 в сутки
Источник используется в заповеднике как баня,
но в нем иногда принимают ванны для лечения не-
которых заболеваний.
Группа источников «Большая речка». Расположены
приблизительно в 30 км от Байкала по долине реки
Большой. Происхождение их связывают с обнаружен-
ным геоморфологом Н. П. Ладохиным крупным сбро-
сом. Вдоль этого сброса сформировались линии мо-
25
лодых разломов, по которым горячие воды вышли на
поверхность. Таких выходов на общей площади око-
ло 7 км2 по обоим берегам реки Большой насчиты-
вается, по сведениям разных исследователей, от 12
до нескольких десятков. Сама река здесь в раз-
ные зимы не замерзает на протяжении от 1 до
2,5 км.
Воды обогревают несколько галечниковых отме-
лей, самая большая из которых площадью около
4000	м2. Отмели в малую воду обнажаются.
Снег, выпадающий на них, моментально стаи-
вает.
Зимними днями обильные клубы пара богато
одевают инеем лес на берегах реки, и стоит он,
ярко сверкая, освещенный солнцем.
О. К- Гусев описал оригинальнейшие куржаковые
надолбы, которые образуются в местах выхода газов.
Он удачно сравнил их с миниатюрой лежбищ мор-
ских котиков.
Температура воды главного источника в разное
время года от +72° до +76°С. По составу анионов она
характеризуется как смешанная гидрокарбонатно-
хлоридно-сульфатная с высоким содержанием
хлоридов и сульфатов. В воде присутствуют
редкие элементы: бор, литий, стронций, молиб-
ден.
Дебит главного источника около 200 м3 в сутки,
минерализация 358 мг/л, сероводорода 7,0 мг/л, крем-
некислоты 86,2 мг/л.
12 более или менее значительных выходов вод да-
ют за сутки 107 000 литров, вся же водоносная пло-
щадь — гораздо больше. Один из этих выходов об-
наружен автором на пути сезонных миграций таеж-
ного северного оленя. Тропа оленей пересекает ключ
в нескольких метрах от его истока. Здесь олени
оставляют свой путь и сворачивают к истоку родника.
26
Вода вытекает из-под скалы. Олени, видимо, пьют во-
ду, едят субстрат и отдыхают — на берегах ключа
есть лежки, множество следов.
По заключению Центрального института курорто-
логии воды источника «Большая речка» весьма цен-
ны в терапевтическом отношении, они могут исполь-
зоваться при лечении заболеваний периферической
нервной системы и различных воспалительных про-
цессов.
Горячие воды постоянно обогревают большой
участок речной террасы, поэтому растительность
здесь богатая, мощная. Все вокруг пышет здоровьем
и силой: травы обильны (злаки, например, достига-
ют почти двухметровой высоты), кустарники и де-
ревья с мощными стволами и кронами. Жизнь здесь
осенью замирает позже, а весной оживает раньше,
чем в окрестных лесах.
Была отмечена на ключах беспрерывная в тече-
ние всей зимы вегетация ситника.
Растительный и животный мир горячих ключей
реки Большой носит отпечатки глубокой древности.
Некоторые их представители являются позднетретич-
ными плиоценовыми реликтами. Таковы папоротник
ужовник и холмовая фиалка, обнаруженные иркут-
ским ученым Л. В. Бардуновым, теплолюбивая змея
— узорчатый полоз, пойманная профессором В. Н. Ска-
лоном, а позднее — и нами, два вида стрекоз, до-
ставленных на определение профессору Б. Ф. Белы-
шеву. Одна из этих стрекоз живет в субтропиках
Южной Европы и Японии. За ее личинками Б. Ф. Бе-
лышев провел наблюдения, выявившие интересные
моменты. Они питаются насекомыми, падающими из
воздуха и с травы по берегам и гибнущими в горя-
чей воде. У личинок иной, чем обычно, процесс дыха-
ния, иные корм и способы его добывания. Эти осо-
бенности выработались в условиях изоляции от ос-
27
новного ареала в качестве приспособления к специ-
фике горячих ключей.
Стрекозы с давних времен привлекают внимание
человека своей необычностью. И, пожалуй, ни одно
насекомое не имеет столько народных названий:
«драконовы мухи», «чертовы иглы», «водяные девы»,
«небесные коньки», «красотки», «бабки».
Почти все стрекозы — прожорливые хищники,
уничтожающие различных бабочек, комаров и т. д.
Их личинки ловят мальков рыб.
Стрекозы загадали человеку интересную загадку,
не отгаданную до сих пор. В 1673 году вахтенный
матрос торгового судна, идущего в нескольких сот-
нях километров от берега, был озадачен странным
облаком, быстро движущимся над просторами океа-
на. Собравшиеся на его крик товарищи с изумлением
провожали глазами многомиллионную стаю стрекоз,
постепенно скрывшуюся за горизонтом.
С тех пор о таком явлении — массовом переселе-
нии стрекоз — изредка сообщается из разных частей
света.
Но вернемся к горячим источникам. Существова-
ние реликтов на горячих ключах заповедника гово-
рит о том, что приблизительно миллион лет назад
здесь господствовали широколиственные леса с теп-
лым и влажным климатом.
Источники в долине реки Езовки. Корабельная
роща. Около 5 км от Байкала на левом берегу реки
Езовки у подножия невысокого склона растет вели-
колепный сосновый лес. Сосны там стоят огромные,
ровные, светлые, чистые. Кора у них ярко-желтая,
хвоя светло-зеленая, как будто созданная для игры в
ней солнечного света. Каждая сосна смотрится от-
дельно как нечто совершенно самостоятельное, и,
будто чувствуя это, деревья стоят редко, давая про-
стор себе и соседям. Красивый лес!
28
И место это нельзя было назвать иначе как «Ко-
рабельная роща».
Корабельная роща растет на речной террасе, из
которой несколькими грифонами вытекает холодный
минеральный источник.
Широким грифоном из почти круглого провала в
террасе основной ключ вытекает в западном направ-
лении, но, получая несколько притоков, круто пово-
рачивает на юг и впадает в реку Езовку. В воде
ощущается минеральный привкус, дебит на выходе
из провала около 600 литров в час. Минеральный сос-
тав не исследован, температура точно не определена.
Источник «Корабельная роща» имеет несколько
выходов на расстоянии около 100 м вдоль подножия
речной террасы. Дно грифонов устлано мелкими ло-
маными камнями кристаллической породы. На них
светло-серый налет, солоноватый на вкус. Налет от
спички плавится, закипает и сгорает. Источник из-
давна был известен в заповеднике, на берегу его есть
развалины старой эвенкийского типа юрты — при-
станища охранников.
Однажды мы совершенно случайно обнаружили
еще один, ранее неизвестный минеральный источник
в долине той же реки Езовки.
Придерживаясь подножья склона, мы поднима-
лись вдоль левого борта речной долины. Кое-где по-
падались звериные тропинки, но в основном идти
приходилось по целине.
Вокруг стоял густой пихтово-еловый лес с при-
месью кедра, и поэтому, когда неподалеку раздался
сильный быстро удаляющийся треск, мы не смогли
разглядеть виновника. По следам установили, что это
была взрослая лосиха.
И тут же наше внимание привлекло небольшое
эллипсовидное озерко глубиной 20 см и площадью
около 9 м2. Озерко плотно закрыто толстым слоем
29
темно-зеленых водорослей. Это одеяло в несколь-
ких местах было приподнято бугорками до 16 см в
диаметре. На дне был тонкий слой маслянистого
субстрата синего цвета, пахнущий сероводородом.
Из озерка вытекает ключик около 0,5 м шириной при
глубине в 3 см.
«Корабельная роща» и обнаруженный нами источ-
ник расположены у подножия единого горного мас-
сива — водораздела рек Большой и Езовки. Это мо-
жет указывать на существование здесь разлома, по-
добного тому, по которому выходят на поверхность
термально-минеральные воды в долине реки Большой.
В долинах обеих этих рек, возможно, есть еще не-
известные термопроявления.
Сильная эрозионная расчлененность хребта и его
высокая сейсмика определили сложнейшую гидро-
графическую сеть и создали разнообразие климата,
что определило условия существования растений
и животных.
Весь западный склон хребта Н. П. Ладохин пред-
ложил делить на четыре вертикальных пояса: при-
брежные низменности, таежные предгорья, подголь-
цовье, гольцы. В двух верхних поясах повсюду
встречаются глубокие ледниковые цирки. Внуши-
тельно это зрелище! С трех сторон окружают тебя
почти отвесные скалы, уходящие в небо, темные от
времени и накипных лишайников, мрачные, молча-
ливые. Вершины их разрезают плывущие облака, а
в солнечный день на них лежит синеватая дымка —
испарения со дна цирка. Дно цирка, или кара, зава-
лено каменными глыбами — большими и малыми.
Порой по ним невозможно пройти. И обязатель-
но на дне каждого цирка лежит каровое озеро —
в тихую погоду огромный осколок прозрачнейшего
голубого стекла в серой каменной оправе. Кое-где,
отвоевав у каменных завалов участки мелкого суб-
30
страта, поселились кусты кедрового стланика, дав-
шие приют и травам. На берегах озер обычны лу-
жайки, поросшие кабрезией, осоками, геранью, во-
досборами.
Каровые озера пустынны, лишь изредка на них
можно увидеть большую темную птицу — горбоно-
сого азиатского турпана. Зато по берегам их бродят
медведи, северные олени.
Мы видели однажды, как медведь даже переплы-
вал такое озеро. Вода в каровых озерах — не напь-
ешься — зубы ломит, и медведь, надо полагать, здо-
рово промерз. Вылез на берег и изо всех сил кинулся
в гору — согревался.
Из озер почти всегда вытекают ручьи. Там, внизу,
в долинах, они становятся реками, речками. Во вся-
ком случае, почти все реки заповедника начинаются
ручьями в озерах каменных цирков. Верхние участки
долин речек (они проходят там по пути ледников —
трогам)—сплошные пороги, перекаты, а то и водо-
пады; многие реки не успокаиваются вплоть до сво-
его устья — Байкала. Названия таких речек, как
Шумилиха и Громотуха, говорят сами за себя.
Главная ось хребта в районе реки Сосновки уда-
ляется от Байкала и севернее нигде более к нему
не подходит, но многочисленнейшие боковые отроги,
сбегая с гольцов, обрываются в Байкале, образуя
причудливую череду мысов — крутых или пологих.
Силуэты их часто напоминают формы разных жи-
вотных.
Хороши эти мысы в лучах заката! А скроется солн-
це за Байкальским хребтом — и на северо-восточное
побережье ложится тихий, синеватый сумрак. Сна-
чала далеко в нем видно, но постепенно он густеет
и густеет. Уже не видать морды ихтиозавра на мы-
су Валукан, а вот уже еле-еле различим лоб барана
на мысу Шераки.
31
В заповеднике много озер, но далеко не все они
каровые; есть озера моренные (например, Большое на
Зародном плато), есть озерки в зарастающих ста-
рицах. Интересно озеро Скрытое. Его обнаружили
мы летом 1956 года. Осматривая в бинокль с Кер-
минского гольца расстилающиеся внизу таежные да-
ли, я заметил в сплошной зелени блеснувшую на
солнце поверхность воды. Через несколько часов по
азимуту я вышел на озеро (позже мы нашли его на
карте, но названия оно не„имело). Длина его около
700 м, ширина до 180 — 200 м. На озере плавал оди-
нокий горбоносый турпан, у берегов в воде суети-
лись бормаши — рачки-бокоплавы. На берегах мед-
вежьи следы, разрытые медведем бурундучьи за-
пасы и стеной могучая кедровая тайга.
Стащив пару сухих обломков ели в воду, я сел
на них и поплавал по озеру, но никакой живности
в нем больше не обнаружил. Оказавшийся у меня
шнур длиной около 8 м дна на середине озера не
достал.
Позже, идя по следу лося, я снова оказался на
этом озере. Меня заинтересовали странные круглые
отверстия во льду диаметром до полуметра, недавно
замерзшие. Я было подумал, что здесь добывали бор-
маша, но следов людей не было, да и отверстия бы-
ли почти на середине озера над большими глубинами.
Так и осталось это загадкой. Может быть, там со
дна идут термальные воды? Но тогда воды должны
бить мощной струей, ведь отверстия эти над боль-
шими глубинами.
На правом берегу реки Большой вдоль подножья
Керминского гольца расположено несколько очень
живописных озер. Там есть и чистые сосновые при-
горки, и неширокие, какие-то уютные россыпи кам-
ней, есть и славный песчаный пляжик, по которому
за несколько минут до нас прошел медведь — вода из
32
носка еще сочилась й следы, заполняя их. Ё верхнем
углу самого дальнего озера есть небольшая сплави-
на. Зашли мы как-то вдвоем с лаборантом заповед-
ника Ю. Татариновым на эту сплавину и заметили,
что из-под нее выскакивают и уходят в глубину ка-
кие-то довольно большие рыбы. Обнаружив в спла-
вине отверстие, оставленное копытом лося, я сунул
туда руку. И тотчас же в нее кто-то стал слабо тыкать-
ся. Я зажал ладонь и вынул руку. Крошечные, желто-
вато-беленькие — серебро с золотом — карасики шле-
пали на ней хвостиками. На ладони их можно было
разложить штук тридцать. Рыбешки были просто
изумительные, со всеми изящными карасиными фор-
мами. Мы сразу же отпустили их обратно в воду.
Икру этой рыбы в озера долины горной, холодной
реки занести могли на лапках только водоплаваю-
щие птицы. Известно, что караси так путешествуют.
Вода в озере прогревается, само оно тихое, глубокое,
травянистое — вот и прижились в нем караси.
Редкое соседство. Караси там, надо полагать,
достигают больших размеров, хищных рыб мы не
заметили, хотя обошли все озеро.
На плато Зародном (750 м над уровнем Байкала)
в центральной части заповедника разбросано несколь-
ко озер, бедных жизнью. Мы видели там лишь пиявок
— огромных и многочисленных. По берегам озер сле-
ды лосей; судя по виду экскрементов, эти звери здесь
и зимуют. Обычны медведи. Там в экскрементах мед-
ведя впервые обнаружили мы однажды копытца но-
ворожденного лосенка, что указывает сразу на два
факта: на хищничество медведя в отношении лося и
на то, что плато Зародное — район отела лосих.
Есть также в долине реки Большой цепь озер —
Хариусовых. Исследователи природы заповедника —
геоморфолог и климатолог Н. П. Ладохини А. М. Цур-
кан в 1947 году обнаружили в них хариуса; предпо-
3 «Заповедник на Байкале* 33
Лагайт, что там водится и таймень. Однако выше Го-
рячих Ключей мы никогда рыбу эту не отмечали, хо-
тя не раз проходили Большую речку почти из района
озер до ее устья.
В заповеднике обычны старые или давно умершие
озера. На их месте, а также на участках давно отсту-
пивших древних заливов Байкала существуют теперь
в разной степени зарастания болота, или калтусы. Та-
ковы, например, Давшинский и Дугульдзерский кал-
тусы.
Внешне это самые неинтересные элементы ланд-
шафта заповедника. Болотистая равнина, затянутая
мхами, осоками, поросшая кустарниковыми формами
березы, ивами. Под ногами все качается, идти тяже-
ло, неприятно. Во многих местах стоит ржавая вода,
кое-где возвышаются над этой унылой низменностью
полузасохшие лиственницы и сосны. Лишь вдали, по
краям калтуса на террасе угрюмо толпится лес, как
бы угнетенный безотрадным зрелищем калтуса.
Но калтусы довольно насыщенный жизнью биотоп.
Если на нем сохранились травяные лужайки и озер-
ки — это хорошее кормовое место для лося, и зимой
он здесь гость частый. Клюквенные полянки на кал-
тусе привлекают любителей этой кислой ягодки, и
весной с калтусов летит над лесами сильный и яркий
голос журавлей. Они соберут прошлогоднюю клюкву,
и загнездятся там, и выведут потомство.
Однажды к вечеру теплого дня пришел я по зве-
риным тропинкам на Дугульдзерский калтус. Было
жарко, меня облепили комары, их на калтусе всегда
величайшее множество.
Краем калтуса я отошел с километр и, выбрав на
склоне древней озерной террасы укромный уголок
среди глыб камня и упавших деревьев, затаился. Мно-
гочасовая неподвижность в оживленных уголках тай
ги всегда дает наблюдателю массу интересного ма
34
териала, который иным путем получить почти невоз-
можно. А в науке о поведении животных самое цен*
ное — прямые визуальные наблюдения на воле.
Солнце еще не село, но его лучи быстро карабка-
лись вверх по стволам деревьев. Последний луч, по-
сияв на верхушке самого высокого дерева, скользнул
выше, и тайга стала медленно темнеть.
Рядом со мной между стеной леса и краем болота
лежит маленькая зеленая поляна. На ней уже распус-
тились цветы, а по ее краю, разговаривая сам с собой,
торопится куда-то крошечный ручеек. От могучей, сту-
пившей с ближайших гор тайги поляну отделяет гус-
тая сетка берез. Только здесь и почувствовали себя
березки уютно. В темной густой тайге им было груст-
но, и все они сбежали оттуда.
Полянка очень приглянулась дупелям, и эти серень-
кие невзрачные птички пели над ней всю ночь свои
странные песни.
Поднявшись метров на 60 — 80, дупель летит ров-
но и быстро, но вдруг он по-особенному складывает
крылья, раскрывает хвост и круто падает к земле.
Жесткие хвостовые перышки от проходящего сквозь
них сильного потока издают дрожащий, ввинчиваю-
щийся в уши звук. Это и есть брачная песня дупеля.
Над вершинами деревьев, а если над поляной, то сов-
сем низко, птица расправляет крылья — тормозит, и
инерция выносит ее в короткий крутой подъем, на
вершине которого на секунду дупель замирает с под-
нятыми вверх крыльями.
Затем все начинается сначала.
Вскоре темнота вывела из леса всевозможные зву-
ки: чавкающие, шелестящие, жужжащие, шурша-
щие— тихие и громкие, они заполняли все вокруг.
Эбдавая лицо прохладой, проносились летучие мы-
ши; изредка они в полете как бы натыкаются на
4ТО-ТО. Я понял — это они комаров ловят.
3*
35
Пролетела сова, и было отчетливо видно, как она
перевернулась через голову. До сих пор я не знаю, что
это был за «жест» и чем был вызван. Нац
лесом взошла луна и повисла, огромная, красная,
и вслед за этим я услышал то, ради чего пришел
сюда.
В глубине леса, несколько в стороне за моей спи-
ной, раза три слабо треснуло. Неясные звуки про-
следовали мимо и минут на пять затихли у выхода на
калтус.
Зверь прослушивал окружающее пространство.
Затем он смело вышел на калтус и появился метрах в
сорока от меня.
От меня слабо тянул хиузок, и я. опасался, что ес-
ли лось приблизится еще — он может учуять меня.
Но лось, которого я теперь хорошо разглядел, посмот-
рел в мою сторону, мне показалось, отлично понял,
кто там, и спокойно, медленно удалился в глубину кал-
туса. Там я еще раньше видел зеркало болотца. За
ним оставались громкие чавкающие звуки, которые
'лося, по-видимому|, не особенно беспокоили, зверь
чувствовал себя здесь хозяином и отлично знал свой
дом.
Не успели затихнуть шаги первого зверя, как стали
слышны еще и еще.
За час вечерних и ранних ночных сумерек на кал-
тус прошли четыре лося. Казалось, там, в глубине кал-
туса, собираются на совет грозные лесные духи. Шли
они громко, уверенно, и их настороженность на опуш-
ке как будто была просто желанием узнать, вышел
ли кто из них из леса или еще нет, а вовсе не осто-
рожностью перед неизвестностью.
На Дугульдзерских калтусах работники заповед-
ника появлялись в те поры редко — в пяток лет
один—два раза, а случайные люди с заповеданной по-
ры (— никогда.
36
Отсутствие преследования человеком подействова-
ло должным образом на лосей и других зверей — они
перестали его бояться и в своем доме — в лесу —-
стали чувствовать себя гораздо увереннее и спокойнее.
Отрадно было слышать и видеть, как эти гро-
мадные звери, от одного только запаха человека
в других местах бегущие за километр, спокойно
проходили мимо меня на болотца в глубину кал-
туса.
Спокойная жизнь калтуса не понравилась лишь
медведю. Он уже с полчаса возился на склоне горы не-
подалеку, и его хорошо, надо полагать, слышали лоси
на болоте. Что-то там у медведя не получалось, он ми-
нут на десять затих, а потом вдруг заревел что было
сил: «Рьяаааввр!»
Любовные песни дупелей, шорох полевок, шаги
лосей мгновенно были подавлены этим мощным ревом.
Зверь рявкнул еще раз, и эхо долго гуляло по тайге,
глохло в синих распадках, а потом затихло, утонув в
сырой тени таежного полога. Эхо смолкло, и несколь-
ко мгновений тишину нарушал у моего уха только ко-
мар, уцелевший от летучих мышей. Вся тайга, при-
слушиваясь, насторожила свои уши: и огромные под
костяными лопатами-рогами, и короткие косматые
над широким бурым лбом, и спрятанные в мягком пе-
ре, и крошечные круглые на острой мордочке. Они —
уши — знают свое дело. Кому неизвестно, что в тайге
«первое дело — уши, глаза — второе»? Особенно
ночью.
Я посмотрел на луну. Она медленно наплывала на
спящую веточку лиственницы. И когда та оказалась на
фоне луны, вместо хвои заискрилась изморозь. С со-
седнего дерева, шурша по ветвям, сорвался кусочек
коры и мягко прошелестел в траве.
Шла ночь, калтус жил насыщенной жизнью. А
днем он опять будет серым, унылым, над ним повиснет
37
душная хмарь, и пятна ржавой воды — гнили — будут
зловеще поблескивать на солнце. На краях калтуса
будет толпиться темный лес, из которого по ночам вы-
ходят на болота его обитатели.
Невзрачные, унылые калтусы играют большую
роль в жизни заповедных зверей и птиц.
Зато почти все реки заповедника исключительно
прозрачны. Нам часто приходилось бродить по их бе-
регам. Особенно хороши они в августе, толща воды
в 2 — 2,5 м почти не ощущается.
В реках заповедника много рыбы, особенно черного
хариуса. Обычен ленок, реже — таймень. По Сосновке,
Таркулику, Давше, Большой и Езовке в каждом более
или менее заметном уловке есть хариус. Ленок захо-
дит на лето в Сосновку, Таркулик и особенно в Боль-
шую, таймень водится только в Большой. Хариус дос-
тигает массы в килограмм и более, ленок — три-четы-
ре, а однажды мы взвесили тайменя — он потянул
53 кг без внутренностей. В Байкале же, только у устья
реки Томпуды, как рассказывают, в сеть пойман был
гигант массой около 80 кг.
Реки заповедника имеют горный характер, живут
бурной жизнью летом, но зимой тихо струятся под
толстым ледяным покровом. Такая динамика присуща
всем рекам.
Гидрологические явления заповедника на при-
мере речки Большой выглядят следующим обра-
зом.
Вскрытие — последняя декада апреля, лед про-
шел— начало мая, пик весеннего паводка — середи-
на мая, образование заберегов — середина октября,
ледостав — первая декада ноября. В течение декабря
происходит постепенное, неуклонное падение уровня
воды в реках. Такие наблюдения я провел на реке Бо-
льшой у устья ее притока Кермы. С третьего декабря
по двадцать девятое декабря уровень воды упал на
38
31 см. Ежедневные измерения показали, что суточное
снижение происходило в среднем на 3 см. В трех слу-
чаях вода немного прибывала, причинами были осад-
ка льда, прорыв наледи с притока и обильный снего-
пад, когда много снега попадало в обширные полыньи.
В акватории заповедника в Кошелях есть камень
с отметкой уровня Байкала, сделанной известным ге-
ологом И. Д. Черским во второй половине прошлого
века. По нему можно было судить об изменении уров-
ня озера. В связи с подъемом уровня Байкала при
наполнении Иркутского водохранилища отметка
ушла под воду.
Но вообще в Подлеморье другая его отметка со-
хранилась. У мыса Малый Понгонье на линии уреза
воды лежит огромная глыба. Она поросла лишайни-
ками, один конец ее засыпан мелким осыпающимся со
склона щебнем, на котором накопилась скудная поч-
ва. На почве прижились пара кустиков малины, кус-
тик чахлого злака и ольха, в тени которой примости-
лись ветка багульника и несколько листьев бадана.
Высоко над урезом воды современного уровня на
камне выбиты линия и хорошо сохранившиеся цифры:
«1878». Отметка значится намного выше современного
уровня Байкала, по-видимому, байкальский берег
здесь поднимается.
О климате заповедника можно сказать следующее.
Заповедник расположен в пределах 54° и 55° с.ш.
Климат его находится под непосредственным влия-
нием Байкала и высокогорной цепи Баргузинского
хребта.
Огромная масса вод озера (23 000 км3), накопив
за лето тепло, постепенно отдает его осенью и зимой —
обогревает прибрежную полосу. Иногда здесь наб-
людается осеннее цветение шиповника и других расте-
ний. Летом же холодные воды, наоборот, понижают
температуру побережья. Так, например, за пятилетие
39
бреднйя зимняя температура па берегу Байкала В за-
поведнике была — 20,8°, а в селе Баргузин (50 км
от озера) — 25,2°.
Средняя летняя температура соответственно была
-4-10,3° и +16,7°. Абсолютный минимум составил со-
ответственно —43,0° и —46,0°, абсолютный максимум
+29,6° и +36,8°.
С течением времени эти показатели изменяются.
Современная средняя температура января —23,6°,
августа 4-12,5°.
Продолжительность периода, когда Байкал свобо-
ден от льда, — около 200 дней. Замерзает озеро то
гладко, то сильно торосисто. В| 1956 году у северо-
восточного побережья торосы достигали семиметро-
вой высоты.
В прямой зависимости от времени открытой воды
Байкала, гористости территории и других факторов
находятся вид и количество осадков.
Подлеморье по обилию осадков — второй па Бай-
кале регион после хребта Хамар-Дабана. Годовое их
количество в заповеднике более 400 мм. Баргузин-
ский хребет, поднявшись высокой стеной на пути гос-
подствующих северо-западных ветров, являет собою
область так называемой «снежной тени». Тяжелые,
нагруженные дождем или снегом низко идущие тучи
с трудом преодолевают хребет. Перед ним они сжима-
ются, громоздятся и освобождаются от значительной
части своего груза. Безморозных дней в году у берега
Байкала 30%.
Баргузинская долина, лежащая за хребтом, столь
малоснежна, что в отдельные годы там вообще снега
почти не бывает, а тот, что падает, быстро исчезает.
На северо-восточном же побережье снега в верх-
них частях гор бывает до 2 м, на побережье — до
80 см. В Подлеморье на каждые 100 м подъема в горы
высота снега возрастает в среднем на 13,5 см. В поясе
40
прибрежных низменностей осадков бывает от 304 до
622 мм в год.
Помню, однажды в декабре за ночь в тайге запо-
ведника упало около полуметра снега. Какой он был
мягкий, пушистый, чистый! Но такой снег быстро осе-
дает, уплотняется. В гольцах, например, ветер так уп-
лотняет снег, что он свободно выдерживает тяжесть
человека без лыж. А весеннее солнце, ночные морозы
и тот же ветер делают снег в тайге труднопроходимым
для оленей, они режут ноги об острые края наста —
затвердевшего с поверхности снега.
Период со снеговым покровом в гольцах продол-
жается около 296 дней, в горно-лесном поясе — около
230.
В одном из своих маршрутов на Керминский голец
я измерил высоту снега от подошвы гольца до верши-
ны. До верхней границы леса максимальная высота
составила НО см. Затем началось ее быстрое увеличе-
ние: через 200 м хода — 115 см, затем 126, 131 см.
Здесь закончился подгольцовый пояс, через 200 м
снега стало уже 142 см, а на самой вершине 151 см.
От высоты снега и запаса доступных кормов за-
висит зимнее распределение животных в тайге. Вот
как это выглядело на том маршруте. Высота снега
52 см, сосняк с хорошим подростом, старая гарь. По-
яс прибрежных низменностей. Здесь встречаются сле-
ды всех видов копытных зверей заповедника (лося,
марала, таежного северного оленя, кабарги), соболя,
белки, зайца, росомахи, горностая, летяги, мышевид-
ных млекопитающих, по речкам выдры. Обычны зиму-
ющие птицы. В кедровниках на границе поясов при-
брежных низменностей и таежных предгорий снега
59 см. Здесь обитают все те же звери, неподалеку от
Байкала можно встретить аккуратные следы лисич-
ки, она обычно не уходит в глубину тайги.
В сравнительно чистых березняках по гарям по-
41
яса прибрежных низменностей снега 64 см, здесь нет
следов кабарги, горностая, почти не живет летяга,
очень редок глухарь, мало других птиц.
На калтусах высота снега 68 см, такие места из-
бегают в феврале маралы, кабарги, белки, летяги,
некоторые другие виды зверей и птиц. При высоте
снега 108 см у верхней границы леса в поясе таеж-
ных предгорий обычны следы лишь соболя, белки,
кое-где горностая и рябчика.
В гольцовом поясе высота снега 125 см не ред-
кость, нечего и думать, чтобы мог жить здесь даже
лось. Среди едва торчащих над снегом вершинок кед-
рового стланика и чахлых березок на яркой белизне
снегового покрова изредка можно увидеть лишь сле-
ды горностая и белой куропатки. Птицы эти поража-
ют своей неприхотливостью — они, как я не раз ви-
дел, бодро перебегая между торчащими из-под снега
жалкими веточками кустарниковых форм березы, об-
рывали закаменевшие от мороза почки и кончики
побегов.
Снег выпадает еще и в мае, а затем приходит пора
дождей и туманов. Наибольшее количество дождей
приходится на июль. Случается, дождь идет несколь-
ко дней подряд, поднимая паводками реки. С ними
рыба спускается ближе к Байкалу. После июльских
дождей меньше становится комара в тайге, зато мош-
ка начинает вовсю свирепствовать. Она не сдается
до крепких заморозков.
Туманы в заповеднике обычны также в июле. Ме-
сяц этот приходит на побережье в сплошных дожде-
вых завесах. Серые его массы скрывают горы, обрам
ляющие бухты, они то небрежно разваливаются по
склонам гор, нависают над заливами, то лениво под-
нимаются в воздух, чтобы переменить место, а дождь
все идет и идет. В тайге неуютно, звери попрятались,
крыша наскоро сделанного шалашика начинает то
4?
iyT, io там пропускать. Наконец не выдерживаешь и,
собрав понягу, уходишь на ближайший кордон запо-
ведника.
Но однажды на наш маленький поселочек Давше,
стоящий на берегу Байкала, наполз совершенно не-
обычный туман. Все произошло на моих глазах. Было
9 апреля. На льду бухты Давше пятном образовался
туман, который слоем 80—100 см закрыл лед на
площади 100X100 м. Вскоре туман медленно пополз
к берегу, на ходу растекаясь в разные стороны. Сто-
яло безветрие, было ясно, солнечно. Через полчаса
туман коснулся берега и плотным ковром толщиной
около 40 — 50 см закрыл берег на 100— 150 м шири-
ной. Вскоре таким клином он углубился в лес метров
на 500. Минут через 15 на поляне перед поселком
туман рассеялся, осталось лишь маленькое густое
пятно в ее углублении. А еще через четверть часа
туман сохранился лишь на льду бухты, закрывая ее
длинными языками толщиной 60 — 70 см.
У старых жителей Прибайкалья живет убежде-
ние, что иногда, очень редко, облако садится на зем-
лю и его можно коснуться руками. Пятно тумана,
лежащее в углублении на поляне, было столь плот-
ным, что его, казалось, можно было потрогать рука-
ми.
Ветры в заповеднике обычны осенью, перед ледос-
тавом, но бывают и в другое время.
Однажды тихим июньским полднем мы отошли
в лодке от берега из бухты Давше. Вскоре нас заин-
тересовало странное желтовато-зеленое облако, быст-
ро летевшее в глубину тайги над мысом Зырянским.
А когда на горизонте мы заметили темную, почти
черную, быстро приближающуюся полосу, мы поня-
ли, что идет сильнейший ветер. Он настиг нас у са-
мого берега. Ветер был настолько сильный, что со
спокойной еще поверхности воды он срывал тучи
43
брызг, а уж затем шла волна с пенным гребнем. На-
шу лодку выбросило на берег, один из нас, как
взрывной волной, был сбит с ног.
Просвирепствовав около часа, ветер совсем утих,
и снова бухта Давше светилась ровной шелковой
гладью. Скорость ветра была, пожалуй, не менее 30 м
в секунду. Это долетела до северо-восточного берега
грозная сарма, или «горная», сорвавшаяся с северо-
западного берега.
Ну, а что же за облако летело над мысом Зырян-
ским? Это была пыльца, сорванная с цветущих де-
ревьев.
Волны акватории заповедника качают северная
ангара, южный култук, долетает сюда и баргузин.
Тихими вечерами с гор мягко струится хиузок — ве-
тер, идущий по долинам речек.
Заканчивая общий очерк природы заповедника,
я хочу немного рассказать о временах года, вспом-
нить некоторые заметные фенологические явления.
Все явления живой и неживой природы строго
распределены во времени, каждому месяцу присущи
те или иные фенологические особенности. Скажем,
никогда еще черемуха не расцветала в декабре, как
не трещали морозы в мае.
Но один месяц может похвастаться обилием яр-
ких, важных событий, а другой «серый» — медленно,
скрытно проходит в это время смена фенологичес-
ких явлений.
Фенологические циклы природы заповедника изу-
чают многие исследователи, на основе их данных
ежегодно начиная с 1936 года составляется Летопись
природы.
Наиболее полные материалы о сезонных ритмах
природы опубликованы бывшими сотрудниками за-
поведника О. К. Гусевым, Н. Г. Скрябиным и особен-
но К. П. Филоновым.
41
ЗИМА. НЕВЕСОМЫЕ СТРАННИКИ. СОННОЕ ЦАР-
СТВО. ГОЛУБЫЕ НАЛЕДИ. НЕВОЛЬНИЦЫ ДЕДА
МОРОЗА. ПЕРВЫЕ ВЕСТНИКИ С ЮГА
Зима в Подлеморье приходит в ноябре. Над тай-
гой пролетают бури, они приносят снежные тучи, а
те сыплют и сыплют снегом. Случается, в декабре
падает за ночь до 50 см снега, а выше в горах —
и больше.
В начале зимы часты ветры; днем и ночью гудит
тайга под грохот байкальского прибоя.
Уже декабрь, а море все шумит и шумит. Ветры
гоняют там, откуда давно уже ушли последние суда,
большие поля тонкого льда. Лед крошится, громоз-
дится пластами друг на друга, торосится, пока не за-
стынет под январскими морозами.
В прибрежной части заповедника Байкал на не-
сколько градусов смягчает морозы, но в глубине тай-
ги нередко случается за —30иС. Так, уже 8 декабря
около устья реки Кермы отмечалось —34°.
В ясные морозные утра декабря или января в
воздухе появляются мириады мельчайших снежных
иголочек. Как красивы они, когда их пронизывают
холодные лучи восходящего солнца! Они отражают
тогда такую гамму цветов, что кажется, все вокруг
залито мерцающим светом рассыпавшейся на мо-
лекулы радуги.
Приглядевшись к висящим над головой узорам
пихтовых лапок, можно заметить, как они, час назад
серебрившиеся от осевших на них за ночь миллио-
нов снежно-ледяных кристалликов, теперь стали тем-
нее. Они освободились от этих невесомых странни-
ков, осыпавшихся под действием солнечных лучей.
Это явление — изморозь — получило ласковое наз-
вание «кича». Эвенки считали, что их кича — пред-
шественник длительной ясной и морозной погоды.
45
Прошел час. Солнце поднялось повыше и убило
красоту, им же созданную. Кича растаяла в воздухе
как чудесный призрак рождающегося дня.
Тишина какая! Сонное царство. Здесь над голо-
вой, в деревьях, под ногами укрылся в земле, в ство-
лах, корнях, под корой мир насекомых, не ведающих
зимы.
Кто лежит в свернутом трубочкой листике, кто в
хитроумно сплетенных каморках — кокончиках, а кто
выпилил в древесине уютную комнатку. Не страшны
им морозы, своего часа они дождутся.
Живы и растения под снегом. Если где-нибудь на
берегу таежного ключика раскопать снег, вырвется
оттуда такой аромат куста черной смородины или
багульника, что и июль позавидует.
Заповедник сравнительно богат видами зимних
птиц; орнитологи К. П. Филонов и Н. Г. Скрябин,
специально изучавшие эту группу животных, насчи-
тали 50 видов. Но основу зимнего птичьего населе-
ния Подлеморья составляют все-таки немногие: га-
ички, длиннохвостые синицы, большие пестрые и
трехпалые дятлы, кедровки и поползни. В годы уро-
жая лиственницы в заповеднике появляются большие
стаи дубоносов и клестов — белокрылых и ело-
виков.
Очень заметное явление в зимней тайге — наледи.
Бежала, переливалась в своих лабиринтах подо льдом
струя воды. Но вот впереди преграда — до дна про-
мерзло. Вода скапливается в пустотах, ее становит-
ся все больше. И сила, подобная могучей силе про-
бивающегося зеленого ростка, взрывает лед. Теплая,
нагретая землею, разбегается прямо по матовой от
стужи ледяной поверхности прозрачная водичка.
Над ней тотчас начинает клубиться густой пар — от
мороза спасает. И дивно: тоненьким слоем, так и
кажется — босиком, бежит и бежит по льду вода. И
46
уж когда-то, словно придя в себя от изумления, на-
крепко схватит мороз свою невольницу.
Если наледь рождается где-нибудь поблизости
от водопада, трудно победить ее морозу. Струится
и струится по наклонному льду вода, все больше
намерзая. Вскоре она уходит в отполированный ледя-
ной коридор. Посмотришь сверху, сквозь лед — про-
зрачные блики пролетают, а воды не видно. Мороз
снаружи беснуется — достать не может. Да рано иди
поздно достанет. Тогда там, где летом шумит водо-
падик, намерзает в феврале великолепное ледяное
сооружение. Упадет на него тень от стоящего рядом
кедра — весь он изнутри голубым засветится. Фев-
ральские морозы и ветры устраивают пушечную
канонаду на Байкале. Рванет где-нибудь у мыса Зы-
рянского, и бежит во льду трещина едва ли не до
Святого Носа. Бежит и грохочет — слышно за много
километров в глубине тайги. Но уже в феврале по-
являются первые признаки весны.
В конце февраля прилетают в заповедник самые
первые кочующие птицы — рюм и пуночка. Для пу-
ночки и Подлеморье — юг, спешит она в тундру и на
арктические острова.
В феврале рождаются медвежата, лоси
собрались в наиболее благоприятные в кормовом от-
ношении места — «стойбища», там они будут пере-
живать самое трудное для них время — период наста.
ВЕСНА. НАСТЫ И РАСПАРЫ. ПЕРВЫЙ ВЗДОХ ОТО-
ГРЕВШЕЙСЯ ЗЕМЛИ. ПРИГОВОР ВЛАДЫКЕ. ПЕР-
ВЫЕ ПЕСНИ. РАЗБУЖЕННЫЕ СВЕТОМ. ВОЗВРАЩЕ-
НИЕ НА РОДИНУ
Уже в феврале заметно, как сильно прибавилось
света. Днем даже чуточку пригревает. Увеличилась
амплитуда суточной температуры — днем почти цлк)-
47
совая, ночью за тридцать. День ото дня крепчает
наст, достигая наибольшей прочности во второй по-
ловине апреля.
В это же время в тайге возникает днем еще один
враг крупных животных — распар. Снег днем от теп-
ла размяк на всю свою толщину, и если зимой хоть
какая-то его часть, прессуясь под лапой или копы-
том, облегчает передвижение, то при распаре тяже-
лый зверь полностью погружается в расползшийся
мокрый снег. Распар — грозный враг запоздавшего
лыжника.
В конце марта кажется, что снег начинает изда-
вать сильный бодрящий запах. Но это не запах снега
— по пробитым в нем солнечными лучами лабирин-
там на волю вырвался радостный вздох отогревшей-
ся земли. И с этого момента снег быстро гибнет: его
греет с обеих сторон — оттаивающая земля и солнце.
Самые первые участки освобождаются от снега в
конце марта на южных склонах гор и байкальских
террас. В равнинной прибрежной тайге появляются
кольцевые проталины вокруг стволов деревьев. День
ото дня снега становится все меньше, владыка зи-
мы выглядит жалким, стараясь подольше продер-
жаться, прячется всюду по укромным уголкам леса.
Но приговор ему вынесен.
Поверхность обычно небольших в заповеднике на-
ледей апрельским полднем светится и переливается
миллиардами разноцветных точечек. Это крошеч-
ные капельки воды потихоньку скатываются с не-
ровностей наледи, сливаются друг с другом и неза-
метно пробираются к берегу. А вдоль берега уже
струцтся крохотный ручеек. Он постепенно подтачи-
вает метровую твердыню льда, согревая ее своим
дыханием.
Чуть только солнце скроется за кронами растущих
на берегу деревьев, капельки замирают, ручеек исто-
43
щается и наледь снова превращается в тусклую по-
верхность льда.
Вдоль берега, там, где в полдень бежал ручеек,
на ночь остается тонкая пластинка льда. Она висит
над пустотой, поддерживаясь краями за берег и
кромку льдины. Назавтра пластинка растает и по
руслу снова побежит робкая струйка воды.
Теплый мартовский ветер приласкал деревья. Ко-
ра на ветвях берез чуть-чуть покраснела, деревья
начали дышать. Хвоя сосен, пихт, елей, кедров стала
заметно ярче. Близко присмотришься к ней — она'
мерцает. Это весенний свет играет на ее малахито-
вых гранях.
В середине апреля даже над полями снега распус-
тилась верба, ее белые шишечки, разбросанные по
веткам, висят на фоне голубоватой таежной дали,
как остановившиеся в полете снежинки.
В марте у лосей в заповеднике опадают рога.
В числе первых птиц в марте прилетают горихвост-
ки, затем белошапочные овсянки, синехвостки. Это
разведчики, вслед за ними — в апреле — хлынут ве-
селым потоком бесчисленные стаи возвращающихся
на родину птиц. Ничуть не смущаясь залежавшегося
снега, ночных холодов и случающейся непогоды, пти-
цы начинают обживать родные места: весело поют,
подыскивают места для гнезд, завязывают дружбу
или неистово ссорятся.
Дятлы, как и всякий работящий люд, очень друже-
любны, но весной и среди них случается очень стро-
гий разговор. Один такой однажды я невольно под-
слушал.
Сижу на валежине, слушаю разноголосый хор
птиц. Вдруг рядом, за спиной, послышались громкие
истеричные крики дятлов, хлопанье крыльев. Огля-
нулся: два больших пестрых дятла на расстоянии
вытянутой руки сцепились ногами и, отчаянно гор-
4 «Заповедник на Байкале»
ланя, крепко колотят клювами и крыльями друг дру-
га.
Я резко обернулся, вскочил и схватил обоих. Ярост-
но сверкая глазами, даже в руках они все еще но-
ровили достать клювами друг друга. Потом враз во
всю мочь закричали ужасными голосами, такими
паническими, что другие птицы сразу перестали го-
монить.
От этих криков мне и самому стало не по себе. Я
раскрыл ладони. Дятлы не сразу почувствовали сво-
боду и, продолжая кричать, смирно лежали каждый
на «своей» ладони. Затем сорвались и вскоре мирно
покрикивали неподалеку.
В апреле поют все, даже те, у кого голос грубый
и отрывистый.
Сойка — обычная птица в лесах Подлеморья. Она
известна своим коротким, резким криком и воров-
скими замашками. Сойки в лесу вечно заговорщиц-
ки. оглядываются, постоянно к чему-либо нагловато
присматриваются. Охотники не любят этих воришек.
Но вот слышал я однажды весной ее песню. С не-
высокого кедра лился замысловатый набор чистых
напевных мелодий с тихим нежным потрескиванием
и поскрипыванием, прерываемый мягким и частым
«тыык-тыык!»
Песня была тихая, добрая, нежная. Закончив
одно колено, птица сразу же начинала второе, затем
третье. Я слушал. Весь облик сойки полностью под-
чинен песне. Птица пела всем своим существом, в
такт коленам она даже слегка кивала головой и чуть
приподнималась на ветке.
Сойка еще ничего, но вот желну — большого чер-
ного дятла — назвать песенником решиться невоз-
можно. Но она поет, эта мрачная черная птица!
В конце апреля между вечерней и утренней зарей
рсть пара часов кромешной тьмы. Они приносят тай’
50
ге короткую, ко полновластную тишину. Но есть,
оказывается, певец, может, и единственный, который
для своей настоящей песни избрал именно это время.
Нет, желна не горланит сколько найдется в ней силы
— кто же посмеет рвать тишину в священном храме
природы? Она поет тихо, отрешенно, никому не ме-
шая. Через правильные промежутки в три — четыре
минуты с дерева льется очень высокий, протяжный
полустон-полусвист: «и-и-и-и-и-и!» Очень хочется
назвать его плачем, но ведь это песня. А разве не
бывает грустных песен?
В середине апреля медведь покидает берлогу и
идет на обтаявшие от снега участки леса — только
там в это время он может найти кое-какую траву.
Проснулся и бурундук, его маленькие, похожие на
беличьи следы всюду расшивают теперь поверхность
снега, исчезая под упавшими деревьями и на про-
талинах.
В апреле над тайгой и вдоль берегов Байкала гу-
ляют совсем потеплевшие ветры. Они высинивают
дали, ярко полируют торосы и поднимают миражом
в воздух далекие мысы и Ушканьи острова.
В душу закрадывается неистребимое желание
заглянуть вдаль, за горизонт, уйти в горы, туда, где
еще не бывал. Но царствуют в апреле наст и распар.
И приходится сидеть в поселке или па кордоне и
нетерпеливо ждать пути в глубину тайги. Такой
путь откроется лишь в мае.
В теплое время дня всюду над проталинами мель-
кают крылатые цветы — бабочки, снуют мухи. Ожил
мир насекомых и пауков, началась активность кома-
ров.
В конце апреля возникает на Байкале шах — на-
чало разрушения льда.
Почти все особенности апреля — это пробужде-
ние живого от долгого сна. Жизнь с пробуждением
51
Начинается бурная, неистовая, и кажется, будто она
должна была проснуться раньше ради чего-то очень
важного, да проспала и теперь нагоняет ушедшее
вперед. Но это только кажется, жизнь в тайге про-
буждается в срок, и это радостное событие прихо-
дится на утро природы — апрель.
И все же царство весенних радостей наступает
в мае. Апрель все для этого праздника приготовил.
На языке некоторых народов май называют меся-
цем листьев. Растения быстро набирают силу. Набу-
хают почки у кустарников, в конце месяца развора-
чиваются листочки. Зацветают одуванчики, крупка,
незабудка, калужница болотная и, конечно, одним из
самых первых — прострел, сон-трава с синими или
желтыми лепестками.
Идет прилет и пролет водоплавающей птицы. В
начале мая прилетает редкая в заповеднике птичка
крапивник, впервые ее мы заметили около устья реки
Сосновки и по реке Керме в 1956 году.
Поднимаются из Байкала на икрометание хариус,
ленок, таймень. За сутки рыбы проходят многие кило-
метры к своим нерестилищам.
В начале мая вершины гольцов освобождаются
от снега. Грозными черными стражами высятся они
над тайгой.
В мае возвращаются на родину и приступают к
гнездованию почти все птицы, проходит знаменитая
тяга вальдшнепа.
Прилет вальдшнепа на северо-восточное побережье
Байкала приурочен к первой половине мая. Дата
самого раннего прилета — 10 мая — отмечена
О. К. Гусевым у горячего источника поселка Давше.
Тяга начинается спустя шесть — семь дней; в долине
реки Езовки ее мы наблюдали 17 мая. Вальдшнепы
тянули на уровне верхушек молодого сосново-лист-
венничного леса, растущего на берегах теплого клю-
52
ча со спокойным течением. Несколько раз вальдшнепы
пролетали непосредственно над ключом, пяти-шести-
метровая ширина которого в сплошной тайге этого
района была единственным хорошо просматривае-
мым пространством. Услышав приближающееся
«хорканье», самка, перелетев с одного берега на дру-
гой, могла быть моментально замеченной. О местах
тяги вальдшнепа у охотника центральных областей
страны сложилось совершенно определенное пред-
ставление, связанное со смешанным молодым лесом,
его опушками и березово-осиновыми перелесками,
лесными дорогами, оврагами, порубками. В условиях
горных ландшафтов Подлеморья тяга вальдшнепов
проходит несколько в иной обстановке. Однажды
в конце июня нам удалось наблюдать тягу вальдшне-
па в темнохвойной тайге и даже в подгольцовой зоне
полуострова Святой Нос на Байкале.
Конец первого дня экскурсии по полуострову за-
стал нас в тайге, состоящей из кедра, ели и пихты, в
долине небольшого ключика, протекающего на высо-
те около 950 м над уровнем моря. В подлеске преоб-
ладали ольха и рододендрон даурский.
Узкая, до 50 м, долина ключа отграничивается кру-
тыми склонами гор, занятыми сосново-лиственничным
лесом.
В местах соприкосновения темнохвойной тайги с
сосново-лиственничными насаждениями, сбегающими
со склонов гор, образовались небольшие полянки с
лесным разнотравьем, цепью тянущиеся параллельно
течению ключа. Над этими полянами мы и наблюда-
ли тягу. Она началась в 22 часа 20 минут местного
времени и закончилась в 22 часа 46 минут. За это вре-
мя, с перерывами в 8 — 9 минут, вверх по течению
ключа пролетели три вальдшнепа. Обычная картина
тяги: неторопливый полет, томные взмахи крыльев,
страстное «хорканье».
53
Сгущающиеся сумерки второго дня экскурсии за-
стали нас в подгольцовой зоне на перевале через
главную водораздельную линию гольцов, тянущихся
по полуострову с северо-востока на юго-запад. При-
близительная высота перевала — 1350 м над уровнем
моря. На перевале кое-где разбросаны пятна фирно-
вого снега, дающие начало крошечным ручейкам,
весело бегущим вниз к границе леса. Рядом со сне-
гами, по берегам ручейков, на коротких — до 15 см
— цветоножках покачивались оранжевые головки еще
цветущей купальницы. Эти нежные растения заняли
неширокие двух-трехметровые полоски пространства,
непосредственно примыкающего к ручейкам. Дальше
от берегов были сплошные заросли стелющейся фор-
мы ивы, низкорослого можжевельника и темно-зеле-
ные куртины кедрового стланика.
На берегу одного ключика, где особенно дружно
цвели купальницы, мы бодро принялись за устрой-
ство ночлега, не подозревая, что через час будем на-
блюдать интереснейшее для подгольцовых ландшаф-
тов явление — тягу вальдшнепа.
Она началась в 21 час 30 минут и закончилась
через час. За это время над нами на высоте 7 — 8 м
вдоль ручейка пролетели четыре птицы. Длина само-
го перевала — около 150 м. Все вальдшнепы нетороп-
ливо тянули через перевал на северо-западную поло-
вину полуострова. Они, по-видимому, возвращались,
так как две птицы, в поле нашего зрения, пролетели
обратно.
В 2 часа над перевалом стремительно пронеслась
сильная гроза. Еще накрапывал мелкий дождик, от
земли, вяло цепляясь за ветви кустарников, мед-
ленно поднимались клочья тумана, далеко внизу
над Байкалом сверкали молнии, а вокруг нас появи-
лись тона раннего рассвета. Еще более неожиданно,
чем вечером, началась тяга вальдшнепов. Так же мед-
54
ленно, в том же направлении, что и вечером, в 2 часа
50 минут пролетел первый «хоркающий» вальдшнеп.
Его волнующее сердце охотника «хорканье» време-
нами сливалось с грустно-задумчивым кукованием
обыкновенной кукушки. Тяга продолжалась до 3 ча-
сов 15 минут.
В конце мая в бухтах начинается отход льдов от
берега. Ярким теплым утром из зарослей кустарни-
ков у речки доносится необыкновенно свежая, бодрая
песенка дубровника. Это небольшая птичка не боль-
ше воробья, но песенка ее несравненно лучше.
Ярким апрельским полднем на ослепительной бе-
лизне заснеженной таежной поляны происходит ди-
ковинное. Снег как снег. С высоты человеческого
роста — безукоризненная белизна. Но если случай-
но наклониться, не скоро выпрямишься от изумления.
На снегу царит буйная, неистовая жизнь. Миллиарды
крошечных синевато-черных тел энергично двигают-
ся— ползают и падают, преодолевая громадные для
них торосы — снежные кристаллики. Это разбужен-
ные весной так называемые снежные блошки — пред-
ставители огромной армии насекомых. Длина их те-
ла всего 2—2,5 мм. У этих существ нет могучих ног
блохи или кузнечика, и ползают они на коротень-
ких, еле заметных трех парах конечностей, обычных
для насекомого. И все же время от времени какая-то
шальная сила, как пружиной, вертикально подбрасы-
вает то одно существо за другим, то сразу несколько.
На место прыгнувших немедленно приземляются но-
вые, и эта пляска царит на поляне много часов бес-
прерывно, как гимн весеннему свету. Накло-
нившись с лупой, можно заметить, что эти крохи пры-
гают в высоту до 6—8 см, высоту для их размеров
фантастическую, почти в сорок раз большую
длины тела. Какой, должно быть, невообразимый
«грохот» висит над полянами от этих прыжков и па-
55
дений миллионов тел! На 1 см2 поверхности снега на-
секомых можно насчитать до полсотни. Значит, на
квадратный метр придется около полумиллиона, а
сколько их на всей поляне?! ,
На одной из лесных полян заповедника я зачер-
пнул котелком снега, чтобы растопить его и приго-
товить обед. Через час ямка была просто черной от не-
вообразимого множества этих насекомых. Выпрыгнуть
из нее они не могли, прыгая с вертикальных стенок,
падали на дно, а оттуда, от земли, ползли все но-
вые и новые полчища. Сколько же их может быть
на один квадратный сантиметр? Я принялся счи-
тать, но, не досчитав и до сотни, сбился.
Первые блошки на поверхности снега появля-
ются утром около 9 часов, как пригреет солнце. Это
разведчики — передовые отряды неисчислимых леги-
онов, движущихся в толще снега к свету. Чтобы
увидеть свет, им надо проползти от земли до поверх-
ности снега сквозь 60 — 70-сантиметровую его тол-
щину. И это оказывается возможным, потому что
снег весной пористый, теплые лучи солнца прото-
пили в нем замысловатые лабиринты, соединяющие
в конце концов землю с поверхностью снега. По
ним-то к земле и прошел теплый воздух, отогрев*
ший и ее, и тех, кто укрылся в ней от гибельных моро-
зов. И по ним же к земле прошел свет. Он разбудил
насекомых и явился для них той нитью Ариадны,
по которой они, подобно мифическому герою древ-
ности, выбравшемуся из гибельного лабиринта, под-
нимаются на поверхность снега.
С наступлением вечерних сумерек пляска насе-
комых не прекращается, и лишь веяние ночного хо-
лода к 22 часам загоняет неутомимых танцоров в
нагретую за день толщу снега к земле. К н иш лаби-
ринты не замерзают; если, прикоснувшись губами
к поверхности снега, подуть в него — сопротивления
50
Нет. Видимо, блоШкй ноЧуйт п0и мйнусойой тсмйб-
ратуре. Отогревшись утром следующего дня, они
снова устремляются наверх, к солнцу.
Помимо снежных блошек на поверхность снега
одновременно с ними выбираются и гораздо более
крупные в сравнении с ними жуки — стафилиниды.
Они тоже могут прыгать, но охотнее ползут. При
яркой солнечной погоде за одну минуту жук про-
ползает до 33 см, при мороке, попав в тень, он сни-
жает скорость движения до 28 см. Ближе к сумер-
кам жуки двигаются все медленнее и, наконец,
скрываются в толще снега.
Интересно, что хорошо освещенные жуки пол-
зут точно на солнце, но, попав в тень, сбиваются с
раз выбранного направления и начинают «блуждать».
Появление жуков сразу становится ярким событием
в жизни пернатых. Кедровки, поползни, гаички, щу-
ры, кукши, длиннохвостые синицы, московки, даже
только что прилетевшие с юга горихвостки — все
радуются столь обильному столу. Нам приходилось
наблюдать, как на площадке около ,30 м2 одновре-
менно кормились шесть гаичек, один поползень, од-
на синица московка, одна горихвостка. Мы подсчи-
тали, что за одну минуту гаичка хватает до 51 жука,
московка — 45, горихвостка — 56. Сколько же там
было жуков?!
Гаички, поползни, кукши да и другие птицы, при-
способленные кормиться на деревьях, в необычных
условиях чувствуют себя неуютно. У них возрастает
осторожность, подозрительность. Похватав жу)ков,
они летят к дереву, повозятся в кроне несколько
секунд, надо полагать — тщательно осмотрятся, за-
тем возвращаются. Поползни при этом летят не
сразу на полянку, а сначала спустившись по стволу,
а гаички — по ветвям почти до самого низа.
Поползень, хорошо приспособленный лазать по
57
Стволам вверх — вниз, на ровном да еще совершенно
открытом месте выглядит нелепо, неумело, чем очень
смешил нас. Ему и прыгать-то непривычно, а тут
еще надо успевать жука схватить да непременно
оглядеться.
Огромное значение в жизни птиц имеет массовое
появление этих жуков! Ими, как уже сказано, пита-
ются даже семяеды, такие, как кедровка. Ценней-
ший белковый корм появляется в самое голодное
время, в этом его значение.
Что же выгоняет на снег эти миллиарды
насекомых и что означают их неутомимые пляски?
В природе ничего не бывает просто так, без цели,
без смысла. Вернее всего, это особенности широко
распространенного среди живых существ брачного
поведения, предшествующего периоду спаривания.
Смысл его — привлечь внимание особи противопо-
ложного — чаще женского — пола для того, чтобы
исполнить великий закон жизни — оставить потом-
ство. К этой же категории поведения относятся глу-
хариные и тетеревиные тока, брачный полет дупелей,
танцы змей и многое, многое другое.
ЛЕТО. ЧЕРНЫЙ «СНЕГ». ЦАРСТВО ЗЕЛЕНИ И ЦВЕ-
ТОВ. ВРАГИ ОЛЕНЕЙ. «КОМАР-ПОРА». ПОРА СО-
ЗРЕВАНИЯ И НАЧАЛО УВЯДАНИЯ. ПЕРВЫЕ ИЗ-
ГНАННИКИ НА ЧУЖБИНУ
В некоторые годы в середине мая на побережье
Подлеморья наблюдается поразительное явление.
Стоят тихие, теплые, яркие дни. Вдоль берега не
взмучиваемая штормами, как летом, узкая полоса го-
лубой и даже для чудо-озера удивительно прозрачной
воды. За ней лежит еще не разбитое ветрами белое,
режущее глаза поле льда.
В глубине леса догорают последние пятна снега, а
58
здесь, у Байкала, его уже нет, и огромные пучкастые
ветви кедра зеленеют живым малахитом.
И вот однажды тот, кто в первый раз зимовал в
поселке, отправившись утром за водой к Байкалу, не
верит глазам: на фоне прозрачной дали озера в лучах
встающего солнца порхают мириады огромных хлопь-
ев черного «снега»! Его хлопья покрывают прибреж-
ные камни, бочки, лодки и все, что лежит на берегу.
Ветви стоящих на берегу кедров и лиственниц от осев-
ших на них хлопьев становятся темными, махровыми,
как будто одеты в черный бархат.
Изумленный человек забывает обо всем. Поймав
несколько хлопьев, он замечает, что они активно дви-
гаются, стараясь вырваться. А те, которые освободи-
лись, бодро взмывают в воздух. У «снежинки» оказы-
ваются черные крылья и три пары пог, выдающих в
ней насекомого. Черный «снег» идет по утрам не-
сколько дней.
Что же это за насекомое, и откуда они вдруг появ-
ляются в таком невообразимом количестве?
Всякий, кто ярким весенним днем проезжал по
льду Байкала, поражался обилию быстро ползущих
по кратчайшему направлению к берегу маленьких
бескрылых насекомых. Их можно увидеть даже в не-
скольких километрах от берега. Упорно преодолевая
гладкие и скользкие торосы, они неутомимо продви-
гаются к чернеющей на колоссальном для них уда-
лении полоске берега. Они, конечно, не видят ее, но
каким-то чувством угадывают точное направление, и
невозможно заставить этих крошечных кочевников
изменить его.
Насекомые эти — ручейники. Жители пресных вод,
они приходятся ближайшими родственниками бабоч-
кам. Как и всякое насекомое, ручейник в своем раз-
витии проходит стадию яйца, личинки, куколки и има-
го (взрослая форма). Первые три стадии ручейник
59
живет в. воде. Там, в темпом царстве холодных вод,
происходят таинства превращения яйца. Послед-
няя—взрослая— стадия развития насекомого прохо-
дит на суше.
Когда весенний лед, пригреваемый солнцем, начи-
нает сверху подтаивать, вода просачивается сквозь
него и делает в нем узенькие колодцы, которые отде-
ляются друг от друга длинными — почти на всю тол-
щину льда — призмами с острыми гранями. Лед
становится пористым.
Этот момент — условный сигнал для личинок ру-
чейника. Через колодцы, руководствуясь потоком теп-
лого воздуха и светом, выбираются на поверхность
льда и дружно направляются к берегу бесчисленные
легионы насекомых. Им надо пройти невообразимо
далекое расстояние, но они этим не смущаются. Дерз-
нувший — достигнет!
Добравшись до суши, что удается далеко не каж-
дому— на столь далеком пути опасностей хватает,
хотя бы в лице трясогузок, которые специально для
ловли ручейников залетают вдаль от берегов, — насе-
комые собираются на хорошо прогреваемых местах
и некоторое время ведут скрытый образ жизни. В те-
чение этого времени происходит чудо — у беспомощ-
ных с коротенькими ногами насекомых вырастают
крылья. Тогда ручейники выходят из своих укрытий
под прибрежными камнями и поднимаются в воздух,
чтобы отпраздновать время своей любви. Их полет
напоминает порхание снежинок при ветре.
Так довольно обычное явление — развитие ручей-
ника, обычное на любой из наших речек и проходя-
щее там почти незаметно, — на Байкале поражает
своей грандиозностью.
Весь животный мир прибрежья мгновенно узнает
о появлении ручейника. На берег спешит великое мно-
жество различных птиц, на муравьиных тропах царит
60
необычайное оживление. Даже медведи не остается
равнодушными. Зная о том, что на ночь ручейники
собираются под камнями у воды в огромном коли-
честве, в сумерках медведи спускаются с гор и бро-
дят по берегу, переворачивая камни.
Днем, когда легкий порыв ветра относит тучу ру-
чейников от берега и они падают на воду, по всей
бухте начинают сверкать алмазы. Это вспыхивают на
солнце всплески рыбы, хватающей с поверхности не-
задачливых летунов.
Поднявшихся на крыло ручейников (по-местному
липачанов) более сильным ветром уносит на 1000 и
более метров, туда, где еще лежит лед. Там они пол-
зают, потеряв направление к берегу. Замечательно,
что будучи личинками, они не теряли направления. Их
собирают птицы. Однажды в конце мая на льду Бай-
кала с одного места я насчитал 11 трясогусок, 13 во-
ронов и около 80 лапландских подорожников, собира-
ющих липачанов.
Столь важное значение в жизни различных живот-
ных Подлеморья имеет массовое появление этого,
еще одного доступного корма.
Появление ручейника совпадает с окончательным
ослаблением льда, и теперь в море отваживаются ухо-
дить по льду только медведи, о чем будет сказано
ниже.
С началом июня бурно распускаются листья бе-
лых и каменных берез, смородины красной и черной,
жимолости и других кустарников, зацветают спиреи,
брусника, кашкара, лапчатка, Кассандра. Появляются
первые жарки — цветы купальницы азиатской. Изу-
мительно свежими, густо-зелеными стрелочками на
сырых берегах и речных террасах появляется черем-
ша.
У птиц и зверей подрастает потомство, у птиц оно
скоро поднимается на крыло.
61
Началась массовая активность кровососов, на все
живое нападают клещи, комары, мошки, слепни, а ко-
пытным досаждают еще и оводы. Этого паразита ко-
пытные боятся особенно. Он не кусает, как слепень,
а, на первый взгляд, безобидно вьется у ног или око-
ло морды зверя. Но животные «знают», что овод лег-
кими прикосновениями к шерсти откладывает на ней,
приклеивает к шерстинкам или вспрыскивает в нозд-
ри яйца, из которых вскоре появляются личинки. Они
поселяются на спине под шкурой, пробуравив ее, или
в носоглотке. Личинки достигают трех сантиметров
длины и в поперечнике более сантиметра. Однажды
в носоглотке добытого охотниками лося насчитали 53
таких личинки. Зверь страдал от них, они не давали
ему дышать в полную силу.
Около середины июня Байкал окончательно раз-
делывается со льдом, начинается навигация.
С каждым днем лета в природу приходят все но-
вые фенологические явления — жизнь проходит свои
очередные фазы: расцветают и увядают растения, на-
ливаются и зреют плоды, новое поколение животных
быстро взрослеет, на реках после дождей проходят
паводки, с которыми спускается ближе к Байкалу
рыба.
В конце лета — в августе — на гольцах выпадает
снег. Появляются первые седые пряди — начинают
желтеть березы, кустарники, травы. Вдруг замечаешь,
что травы лесные, совсем недавно, еще вчера, неис-
тово зеленые, сегодня чуть буроватые, и темнеют они
день ото дня все быстрее. Вянут, скручиваются, опа-
дают лепестки цветов, на смену им в тенистых сыро-
ватых распадках наливаются гроздья смородины,
под пологом темного леса вызревает черника, начи-
нают голубеть солнечные склоны — скоро поспеет го-
лубика, а за ней и последняя ягода — брусника.
В августе светлеют реки, вода в них уже не так
62
веЛиКа, как в июле. Большие косяки хариуса и ленка
стоят у перекатов в низовьях рек, как будто ждут
последнего сигнала, чтобы выйти в Байкал на зимов-
ку. Помню, однажды в конце августа видел я один
из тихих плесов на реке Большой неподалеку от Бай-
кала. За каждым более или менее крупным камнем
стоял ленок —сотни! Сказочное зрелище, как будто
попал я в неведомую страну изобилия. Да, великое,
мудрое дело делают заповедники, сохраняя живое.
В начале августа деревья и кустарники начинают
ронять листву. И там, где они склоняются над реч-
ками, в прозрачные воды падают листья. Крошеч-
ными челночками плывут они по течению, спуская
вниз по рекам своих путешественников — разных на-
секомых и паучков, случайно попавших на
них.
Тайга неистово разукрашена цветом закатов, она
наполнена хлопотами тех, кому не улетать в дальние
страны, а зимовать здесь.
Многочисленные пернатые тронулись на юг уже
в июле, но основная их масса отлетает в августе и
сентябре. Одни, тихо переговариваясь, летят чинным
строем, другие стремительно несутся суматошной
беспорядочной кучей, а некоторые — самые отчаян-
ные— пустились в далекий путь в одиночку.
Воды Байкала чуть прогрелись, и в глубине бухт
можно купаться.
Но август — не только конец лета, это и начало
осени — присмотришься к закату, в нем и тепло лет-
него вечера и тихая грусть осени.
Рассказывая о лете, нельзя умолчать об истин-
ном проклятии лесов заповедника, лютом биче мно-
гих зверей — гнусе. Время его наибольшей активнос-
ти назвали охотники «комар-пора».
Кровососущих насекомых тайги: комаров, мошек,
мух жигалок и слепней (последних часто ошибочно
63
ИМенуЮт оводами) — какой-то аборйген, найерпоо
со злости, назвал очень выразительно — гнус. Рань-
ше его знали только охотники, охотоведы, геологи
и кое-кто еще, теперь цену этому проклятию тайги
узнали и многочисленные строители. Массовый вы-
лет гнуса может остановить работы. В особо благо-
приятных для гнуса местах северной тайги в теплую
пасмурную погоду он заедает насмерть даже взрос-
лых лосей, и не единицы — десятки и сотни. Звери
спасаются как могут: северные олени поднимаются
в самые вершины речек выше в горы, где гнуса мень-
ше, многие лоси в заповеднике делают почти то же,
но основная их масса прячется в густых зарослях или
отлеживается в воде тихих стариц и таежных озер-
Остальные выбирают обдуваемые места на вершинах
грив.
В заметном количестве комар в заповеднике появ-
ляется во второй половине мая, массовый же вы-
лет— «комар-пора» — приходится на период с июня
по август. В мае, кроме того, появляется иксодовый
клещ, напившиеся крови взрослые особи которого,
бывает, увешивают уши зайцев и других, более круп-
ных животных, как грозди. В июне к комару присое-
диняются мельчайшая мошка-мокрец, крупная се-
рая мошка, мухи жигалки и слепни. Вдобавок начи-
нается пора овода — подкожного и носоглоточного.
Особенно свирепствует гнус в тихий, теплый пасмур-
ный день и особенно веуер (около 22—23 часов).
Слепни активны только в жаркий, яркий день при-
близительно с 11 часов 30 минут. Но и этого мало, да-
же в сентябре и октябре, когда схлынул комар, а
слепни, клещи и оводы давно сгинули, на копытных
тайги вместе с мошкой нападает еще один паразит,
похожий на клеща, — муха оленья кровососка. Ле-
тает она, по-видимому, один раз в жизни. Как толь-
ко муха садится на шерсть оленя и начинает пробп-
64
раться к коже, крылья у нее отваливаются за даль-
нейшей ненадобностью.
Тяжкие страдания приносит гнус многим обита-
телям тайги! Но особенно трудно приходится дете-
нышам лося, изюбра, северного оленя: гнус из них,
случается, выпивает буквально всю кровь. Север-
ные олени, если не спасаются на снежниках, принуж-
дены постоянно перебегать с места на место. Все ко-
пытные в это время легче достаются хищникам, так
как контроль за пространством у них в «комар-пору»
притуплен, а в полдень жаркой поры вокруг зверя
вьется столько слепней, что стоит довольно сильный
шум, мешаюший слушать.
В холодных бухтах Байкала не раз видели плы-
вущих вдали от берега лосей, не исключено, что за-
плывали звери, спасаясь именно от гнуса.
ОСЕНЬ. МАССОВЫЙ ОТЛЕТ ПЕРНАТЫХ. СБОРЫ В
ЦАРСТВО ХОЛОДА. СПОКОЙНАЯ ПЕЧАЛЬ —
СПУТНИЦА МУДРОСТИ
Строго говоря, осень в заповеднике длится не три
месяца, а всего 65 дней. Принято считать, что начи-
нается она со времени первых постоянных замороз-
ков, которые появляются уже в конце августа, когда
средние суточные температуры воздуха не поднима-
ются выше 5,5°.
Осенью через территорию заповедника, по наблю-
дениям, обобщенным К. П. Филоновым, пролетает
80 видов птиц. Это не только кочевники к далекому
югу, но и птицы, зимующие в наших лесах: дубоносы,
чечетки, клесты.
Во второй половине сентября происходит устой-
чивый переход минимальных температур воздуха
через 0°. В конце сентября случаются небольшие сне-
гопады.
5 «Заповедник на Байкале»
65
Заканчивается отлет серого журавля и белой тря-
согуски, и, наконец, в октябре улетают последние
птицы: лебеди., гуси-гуменники, кряквы, нырковые
утки.
Все чаще вместе с дождем пролетают снежинки.
Учащаются ветры. В середине октября осыпается
хвоя с лиственниц, миллионы хвоинок плывут по
ключам и речкам. И там, где течению мешает упав-
шее дерево, медленно струящиеся воды аккуратно —
поперек течения — хвоинка к хвоинке укладывают
свою ношу. Вскоре здесь образуется толстый охрис-
то-буроватый ковер — кладбище некогда ярко-зеле-
ных убранств лиственницы.
Ветви деревьев выпрямились, стали жесткими. Ве-
тер не качает их так мягко и ласково, как летом. Да
и сам он уже жесткий, непостоянный — крутится на
поляне, бросаясь то к оголенной березе, чтобы со-
рвать с пес последние листья, то к лиственнице, что-
бы сбросить еще горсть хвоинок, то недовольно про-
свистит в кроне кедра.
Повертевшись на поляне, где ничего уже нельзя
швырнуть на землю, ветер выскакивает на таежное
озерко и начинает лепить крошечные волны одну к
другой — рябь делает.
Печальна поздняя осень. Но спокойная печаль —
спутница мудрости. Поздняя осень, как глубокий
возраст: все, что хотелось сделать, — сделано, и все
это осталось позади. День ото дня крепнущие мороз-
цы все прочнее прихватывают речки у берегов узкой
полоской льда. Но уровень воды быстро падает, и
лед к утру оказывается висящим над ней. Сквозь лед
видны подвесившиеся к нему изнутри матовые ка-
пельки воды. Висят, будто раздумывают — упасть ли
обратно в реку или замерзнуть сосульками и здесь
ждать весну.
Печальна, но и прекрасна поздняя осень, есть в
сз
ней и красота, и радость. Воздух чист, свеж и про-
хладен, нет гнуса. Теплым охристым светом отливает
ковер из хвоинок в лиственничных лесах, он мягко
пружинит под ногами, и хочется идти и идти в глуби-
ну гор.
Байкал неспокоен, над ним гуляют холодные вет-
ры, шумит прибрежная тайга. Во второй половине
октября тайгу закрывает снежное одеяло, и до весны
теперь будет царствовать его белый цвет.
Многое, что совершается в заповеднике, происхо-
дит в его лесах. Лес так или иначе влияет на все
процессы, протекающие в живой природе. Поэтому
пора нам поговорить и о лесах заповедника.
ЖИЗНЬ ЗАПОВЕДНОГО ЛЕСА. ПОЯСА РАСТИТЕЛЬ-
НОСТИ. ПУТЬ ОТ БАЙКАЛА ДО ГОЛЬЦОВ. ЗАГА-
ДОЧНЫЙ ГРИБ — ЧАГА. МАЛАХИТОВЫЕ ЧАШИ
ПОДГОЛЬЦОВЬЯ
Почти всюду в заповеднике тайга вплотную под-
ступает к озеру. С не очень крутых мысов она сво-
бодно разбегается к берегу, но вдруг, увидев без-
брежный зелено-голубой простор, останавливается
да так и замирает у самой волноприбойной полосы.
С крутых толстых мысов.тайга спускается медленно,
осторожно перешагивая через обломки скал и рух-
нувшие от ветра стволы, некогда упиравшиеся вер-
шинами в небо. Есть мысы столь крутые, что тайга
не решилась спускаться по ним к Байкалу. Стоят они
темно-серыми громадинами, резко выделяясь среди
зеленого простора. Такие мысы тайга обходит по их
подножиям. Горбатясь и увязая в болотистых низи-
нах подножий утесов, она все же выбирается на бе-
рег озера и радостно, вольно распрямляется во весь
рост. У ног ее дыбится прибойная волна, а в грудь
упирается тугой напор баргузина.
5*
67
К 1962 году в заповеднике было известно 577 ви-
дов высших сосудистых растений. Сейчас их насчи-
тывается уже около 620, но, несомненно, список этот
не закончен — в горах Подлеморья еще немало угол-
ков, не посещенных исследователями. И прежде все-
го это касается высокогорий, следует также внима-
тельнее присмотреться к местностям в районах вы-
хода горячих источников.
От берега Байкала до вершин гольцов вся расти-
тельность разделяется на несколько поясов.
Многие исследователи считают, что западный
склон Баргузинского хребта состоит из четырех поя-
сов вертикальной зональности. Их определил гео-
морфолог Н. П. Лядохин, но представляется, что
точнее будет принять и пятый, выделенный в
1962 году В. М. Каплиным и названный им «берег
Байкала».
Берег Байкала. Это полоска суши, следующая сра-
зу же за прибойной полосой озера. Ширина ее ог
2—3 м до полукилометра, а над уровнем Байкала
пояс возвышается на считанные 2—4 м. Сюда входит
образованный Байкалом береговой вал, состоящий
из галечника, песка, кое-где сползающих в озеро ва-
лунных участков.
Кроме этого, в пояс входят крутые стенки скал,
обрывающихся в воду (единственные их обитатели —
лишайники), прибрежные озерки, болотца и крошеч-
ные ксерофитные лужайки на байкальских террасах,
а также приустьевые участки речных пойм.
Основная растительная ассоциация в этом поя-
се— багульниковый лиственничник.
Этот пояс первым принимает на себя все и отри-
цательное, и благоприятное воздействие Байкала на
побережье. Впрочем, отрицательного влияния гораз-
до больше, и растения здесь живут бедно — набор
их малый, формы чахлые, угнетенные. Неподалеку
68
от устья реки Сосновки в этом поясе видел я однаж-
ды до того чахлую сосенку, что принял ее сперва за
кустарниковую форму.
Охлаждающее влияние Байкала задерживает раз-
витие растений на прибрежной полосе на несколько
недель, болотные растения «выходят» на сухие мес-
та, а высокогорные психрофильные растения, как за-
метил Л. И. Малышев, находят здесь после огром-
ного вертикального перерыва второй дом. Всего в
прибрежной полосе, как установил этот исследова-
тель, можно насчитать 32 вида растений, многие из
которых живут здесь с очень далеких времен, воз-
можно, даже с ледникового периода.
В общем, живут в этом поясе одни спартанцы, ко-
торых Байкал только осенью и приласкает чуть-чуть.
Его воды, нагревшиеся немного за лето, обогревают
осенью и зимой побережье, и первые радости здесь
достаются нашим уродцам. Они, например шипов-
ник, даже иногда цветут второй раз, осенью.
На прибрежной полосе озера прижились такие
альпийцы, как снежная камнеломка.
Прибрежные низменности. Этот пояс гораздо мощ-
нее первого, до 25 км тянется он по долинам рек и
низким водоразделам в глубину гор. Над уровнем
мирового океана пояс поднимается всего до 600 м.
Прибрежные низменности образовались на месте
древних байкальских заливов, они заполнены озер-
ными и речными отложениями. Эти древние озерные
террасы расположены в нижних и средних частях до-
лин рек. Особенно большую территорию этот пояс
занимает в Давшинско-Большереченском междуречье.
Типичный ландшафт его конечно-моренный. Море-
ны, следы ледника, образовали здесь волнистый ре-
льеф— небольшие возвышения, сложенные мелкими
и средними валунами. Они чередуются небольшими
пологими углублениями, иногда встречаются правили-
69
ные воронки до 3—4 м глубиной, задернованные, за-
росшие теперь кустарниковой формой березы и низ-
корослой ивы. Это калтусы — бедное пристанище
для леса. Если и вырастет на нем лиственница
или сосенка — вид ее жалкий, и она вскоре засыхает.
Дело в том, что под калтусами очень близко вечная
мерзлота.
Пояс прибрежных низменностей — вотчина лист-
венницы. Здесь она господствует, причем описыва-
емый район — место встречи идущей с севера даур-
ской лиственницы с местной сибирской. Лиственни-
цы хорошо уживаются, они даже дали помесь — лист-
венницу Чекановского.
В примеси к лиственнице в этом поясе встречают-
ся кедр, сосна, береза и другие породы деревьев. Пих-
та и ель узенькими ленточками тянутся вдоль бере-
гов речек. На галечниково-песчаных отмелях рек
прочно завоевала место под солнцем даурская ива,
или чозения. Бальзамический тополь, как еще назы-
вают это дерево, поднимается по долинам рек до сле-
дующих вертикально-зональных , поясов раститель-
ности.
Чозения растет в окружении высоких, темных,
мрачноватых елей и пихт, но она любит тепло и свет,
поэтому поднимается над тайгой выше других пород
деревьев. Откуда-нибудь с гольца только по свет-
ло-зеленой полосе чозений среди елей, пихт, кедров
и можно проследить за петляющей по прибрежным
низменностям реке.
Колоссальных размеров достигают трутовые гри-
бы на чозениях! Во время моей работы в заповеднике
видел я чашу диаметром около 40 см, которая вырос-
ла на чозении в долине Большой речки.
На коре молодых бальзамических тополей обы-
чен голубоватый налет, особенно ярок он осенью,
когда лист опадает. Увидишь издали такую рощицу,
70
да если ее еще ветерок покачивает — спорить готов,
что кто-то костер разложил, дымок вьется. Однажды
при первом знакомстве с чозенией я здорово обманул-
ся. Мне пришлось преодолеть широкую с очень хо-
лодной водой протоку реки Большой, чтобы посмот-
реть, кто это там на острове в заповеднике развел
костер. И поискал же я его тогда!
В поясе прибрежных низменностей, под пологом
славных высокоствольных лесов растут почти все на-
ши лесные кустарники от обычного шиповника, спи-
реи и жимолости до ольхи и господствующих по бе-
регам рек ив. В урожайные годы в лесах этих много
брусники, голубики, смородины по ручьям. По сы-
рым местам богатое лесное разнотравье.
Скучно шагать по тропе в этом поясе. Она бес-
конечно вьется все среди тех же лиственниц, ольхи,
среди однообразного ландшафта. Обзора никакого,
лишь изредка покажется вдали пик гольца, да ре-
чечка прижмется к тропе — повеселить путника. Зи-
мой тут интереснее — следов зверей всяких насмот-
ришься.
Километрах в 25 от Байкала в долинах больших
речек пояс прибрежных низменностей заканчивается,
но в южной части заповедника, там, где гольцы близ-
ко подступают к Байкалу, пояс этот узок, а южнее
реки Кудалды его и вообще нет—круто падают в
озеро речки и сами отроги гор.
Далее следует пояс таежных предгорий.
Пояс таежных предгорий. Долины относительно
крупных речек заповедника приблизительно в сред-
ней части своего течения резко сужаются. Их сжи-
мают горы —отроги главного гребня Баргузинского
хребта. Здесь резко изменяются условия существо-
вания: выше влажность, резкая амплитуда высот,
сильное расчленение гор, значительно слабое влияние
Байкала. Эти условия определили огромное разнооб-
71
разие и частую смену растительных группировок, чего
не наблюдается в поясе таежных предгорий.
По вертикали пояс занимает пространство обле-
сенных грив, горных склонов, долин рек и междуре-
чий от 600 до 1100 м абс. высоты.
Пояс таежных предгорий — царство темнохвой-
ных лесов из кедра, пихты, ели. Тайга эта местами
очрнь труднопроходима из-за участков обильного
ветровала, когда путь преграждают упавшие в диком
хаосе друг на друга могучие кедры. Сплошь и рядом
сюда добавляются еще и каменные россыпи, а то и
заросли кустарников, таких, как ольха, — врага вся-
кого идущего по тайге, особенно зимой.
Господство темнохвойного леса в поясе таежных
предгорий обусловлено прежде всего заметно воз-
росшей влажностью. Если, например, для всего Под-
леморья годовое количество осадков колеблется в
среднем около 300 мм, то на пояс таежных предгорий
приходится около 400 мм. Подлесок темнохвойного
леса здесь составляют местами обильные заросли оль-
хи, спиреи, кустарниковых форм березы, ивы, обыч-
ны дёрен, шиповник, жимолость, смородина. Старые
гари зарастают плотными чащами осины и березы.
На южных склонах гор встречаются таежные
луга — елаканы, происхождение и существование ко-
торых обусловлено сложным действием ряда факто-
ров.
Со склонов гор во многих местах медленно спол-
зают угрюмые, серые клинья каменных россыпей. Ка-
мни, достигшие подножия склона, замирают и посте-
пенно зарастают травами, мхами, кустарниками. И
тогда их заселяют пищухи — лесные стражи, пронзи-
тельный, резкий свист которых обитатели леса вос-
принимают как предупреждение о появлении посто-
роннего.
Покровом на почве в этом поясе являются тра-
72
вы, мхи, лишайники. Травы на сырых местах и по-
лянах по берегам речек пышные, это разрослось та-
ежное разнотравье из борца, какалии, василистников,
осок и злаков. Росы там выпадают такие, что за 1—2
минуты хода мокрым бываешь по пояс, а то и выше.
Мхи по краям болотцев, у подножий склонов, по
берегам таежных ключей плотные, глубокие, для ходь-
бы очень тяжелые — как рыхлый песок. Копытные
звери оставляют в них свои следы — дырки, а содран-
ный копытом или тяжелой лапой с заросшего валуна
лоскут мха надолго оголит темную влажную поверх-
ность камня. Спелая кедровая шишка, упав с дерева,
тонет в нем «с головой», и сбросившая ее белка не
сразу находит, долго скачет вокруг кедра — ищет до-
бычу. Повыше на склоне мхов стало меньше, трав то-
же, появляется золотистый рододендрон — кашкара.
Этот кустарник очень компанейский, растет густыми,
хотя и невысокими зарослями под пологом редкос-
тойных кедров. Цветет кашкара дружно скромными
желтоватыми цветами. Кустарничек этот растет очень
медленно, зато он долгожитель — стволик толщиной
в мизинец от роду имеет лет 60 — 70. Листья кашка-
ры в народной медицине очень ценятся. Где-нибудь
неподалеку можно заметить и «плантацию» бадана,
идти по которому таежнику сущий ад — его листья
медью гремят по лесу.
А вокруг стоит мощный темнохвойный лес, дре-
мучая тайга. Выше верхушек могучих пихт и кедров
поднимаются лишь разноцветные от разросшихся ли-
шайников макушки утесов. Скалы обычны по верши-
нам гор, одинокими стражами или группой встреча-
ются они и на склонах.
Под пологом такого леса летом, бывает, в пяти
шагах и медведя не увидишь — так густо стоят де-
ревья, кустарники и травы, так завалено все валу-
нами и упавшими деревьями.
73
Горе попасть в такой лес без тропы с тяжелой по-
нятой! Лишь зимой, когда нет листвы, а валежины и
камни закроет почти метровой толщины снег, идти
кое-как здесь можно на камасных лыжах. А бывать
в таких местах сотруднику заповедника необходимо,
здесь местообитание кабарги, белки, бурундука, дру-
гих зверей, а также многих видов птиц. Это царство
соболя и медведя!
В лесах пояса таежных предгорий много черной
смородины, голубики и другой ягоды. Смородина рас-
тет на берегах бурных таежных ключиков. С вечным
говорком или громким шумом бегут они со склонов,
местами буквально продираясь сквозь заслоны мощ-
ных каменных россыпей, и иногда надолго теряются
в них. Тогда откуда-то из глубины земли лишь мягко
доносится голосок бегущего потока. В огромных «мно-
гоэтажных» россыпях тонут целые речки, кан, напри-
мер, Давше.
Верхняя граница пояса таежных предгорий упира-
ется в подгольцовье. Это следующий пояс вертикаль-
ной зональности.
Подгольцовый пояс. Он занимает пространство
обычно между 1100 и 1600 м абс. высоты, 500 м по
вертикали.
Пятьсот метров, кажется, не много. Но сколь же
необычно все, что окружает нас теперь, в сравнении с
тем, что мы видели на пути в подгольцовый пояс.
Лес значительно поредел. Стоят вокруг нас могу-
чие кедры и пихты, не плотной стеной, как в поясе та-
ежных предгорий, но поодаль друг от друга. Старожи-
лы, ветераны, каждое дерево достойно отдельного опи-
сания! Они помнят очень далекие времена. Сколько
пролетело над ними бурь и ветров, сколько гроз и гор-
ных обвалов они слышали, сколько снегов повидали
на своем веку!
Кроны их шумят ровно, спокойно, умиротворенно.
74
Злой ветер не пригнет их стволы. Ничем не удивишь
этих великанов, не запугаешь — они знают, что ника-
кой ураган не живет дольше теплых и ласковых вет-
ров, никакие тучи не закроют навек глубокое горное
небо. Прозрачные ледниковые зеркала — озера, что
лежат у их ног, не закроют навечно суровые льды и
снега. В них всегда они будут любоваться отражени-
ем своего величия.
Кое-где к кедрово-пихтовым паркового типа лесам
примешивается в подгольцовье береза, реже тополь.
По закрытым от Байкала склонам к верхней границе
леса пробираются и ели, по обычно там господствуют
пихта, береза и кедр.
Если смотреть с какой-либо вершины на противо-
положный склон в пределах подгольцовья, видно, с
каким трудом взбираются пихты к верхней границе
леса. Темной сплошной стеной стоит лес в поясе та-
ежных предгорий. В нижних частях подгольцовья он
почти такой же, но появились просветы — лес редеет.
Еще выше различаются группы деревьев, и очертания
их все более принимают форму клина, направленного
острием вверх, к вершине. Выше и выше поднимает-
ся склон, острее и острее становится клин. И, нако-
нец, самую вершину, самое острие клина составляют
два-три дерева. Они стоят на пределе возможного, вы-
ше подняться нельзя, там нет для дерева жизни. И
эти, последние, пробравшиеся под самую шапку голь-
ца, кажутся разведчиками, посланными вверх теми,
что плотной стеной молчаливо стоят внизу и напря-
женно следят за ними.
В подгольцовье уверенно чувствует себя береза.
Но стволы деревьев там сильно искривлены и скру-
чены, крона их начинается почти от самой земли. Ра-
стут березы и в одиночку, и группами. Сильно развит
здесь полиморфизм, много гибридных форм, разли-
чить которые может лишь специалист-ботаник. Там,
75
где березы произрастают на почвах, сильно увлажнен-
ных проточной водой, под их кронами буйно разрас-
тается разнотравье. Травы здесь достигают высоты
полутора метров.
Под пологом леса, а также и на открытых местах
хорошо чувствуют себя кустарниковые формы берез,
стелющиеся ивы и, конечно, кедровый стланик. Этот
последний и сам способен создать почти непроходи-
мые джунгли, но во многих местах подгольцового по-
яса присоединяются к нему заросли кустарниковых
берез. И тогда — если и есть в горах, по уверениям
туристов, непроходимая тайга, то вот она! Кедровый
стланик зачастую разрастается столь плотно и так пе-
реплетаются его толстые ветви, что за час не про-
дерешься и 200 м. Там и лезть-то приходится по этим
ветвям, долго не опускаясь на «землю», которую за-
частую представляют россыпи валунов, далеко не об-
катанного вида, с острыми гранями, ноги о них по-
ранить ничего не стоит. Полумрак стоит на дне этих
джунглей.
Тяжелый ход по зарослям кустарников в подголь-
цовье! Такие трудные участки приходится обходить
стороной, где можешь.
При урожае орешков кедрового стланика жизнь
ключом бьет в этих темницах: птицы, бурундуки и
прочая мелочь, соболи и, конечно, медведи пируют
там. Даже поселившиеся где-нибудь по соседству чер-
ношапочные сурки — тарбаганы — лакомятся орешка-
ми, которые достаются им с большим трудом. Тело
сурка в августе похоже на мешочек, налитый жиром.
Лапы не приспособлены лазать по ветвям: толстые,
короткие. Уморительно смотреть, как неуклюже ба-
лансирует сурок на ветви, пытаясь лезть по ней к ви-
сящим шишечкам. Дело, после лихорадочных попы-
ток выправиться на ветви, бывает, заканчивается па-
дением с нее. Но зверь, оглядевшись и прослушав,
76
пронюхав окружающее пространство, снова лезет на
куст. Затраты стоят результата — орешки очень ка-
лорийный, ценный продукт.
Столь буйно стланик разрастается на горных скло-
нах при относительно слабом иссушающем действии
ветров и существовании зимой мощного снегового
покрова.
В заповеднике есть заросли стланика высотою
до трех метров; на почве там почти никаких трав
нет, лишь ютятся мхи да лишайники на ветвях кус-
тарника.
Но кедровый стланик далеко не повсюду обра-
зует столь густые заросли. На таких участках кусты
его стоят отдельно друг от друга, напоминая огром-
ные темно-зеленые чаши. Кажется, пространство меж-
ду кустами чьей-то аккуратной рукой засеяно ровны-
ми кустиками ягеля, который реденько присыпан по-
желтевшей хвоей. Здесь же растет березка Мидден-
дорфа.
Удовольствие шагать по таким зарослям! Не надо
продираться сквозь кусты, перелезать через валеж-
ник, прыгать по камням.
Кедровый стланик в заповеднике поднимается до
2200 м над уровнем моря. Как и деревья, верхнего
предела достигают лишь отдельные кусты или кур-
тины их. Вид они имеют угнетенный и низкорослый.
Под пологом древесно-кустарниковой раститель-
ности в подгольцовье обычен баданово-черничный по-
кров. Трав почти нет, зато они господствуют на высо-
когорных лугах.
Луга эти по характеру травостоя делятся бота-
никами на альпийские, субальпийские и нивальные
луговины. Располагаясь в верховьях рек заповедника,
луга занимают важное место в образовании подголь-
цового ландшафта. На сером фоне каменных гор они
выделяются сочной густой зеленью и многочисленны-
77
ми цветами: белыми ветреницы, оранжевыми купаль-
ницы, голубыми;водосбора, фиолетовыми генцианы,
сиреневыми герани. Около 50 видов растений цветет
на высокогорных лугах. А всего в высокогорье Бар-
гузинского хребта ботаник В. Н. Сипливинский на-
считал 466 видов растений.
До чего красив такой луг в конце июля! Все цвета
радуги собраны им, раскинулся он где-нибудь на бе-
регу ледникового озера, полного темно-синей воды. II
все это на фоне густой зелени трав и кедрового стла-
ника.
В горах стоит тишина, лишь изредка свистнет чер-
ношапочный сурок, упадет со скалы камень, да мягко
журчит в россыпях ручеек. Горы берегут тишину яр-
ко цветущего луга.
Гольцовый пояс. Пройдя всю долину горной реки
и поднявшись на перевал, мы оказываемся в преде-
лах последнего пояса Баргузинского хребта — голь-
цового.
Нижняя его граница лежит в пределах 1400—
1700 м. абс. высоты. Вокруг громоздятся серые гор-
ные вершины главного водораздельного гребня. Кое-
где видны медленно тающие снежники, за некоторые
вершины зацепились облака. Здесь прохладно и по-
чти всегда ветер. Тундра, царство мхов и лишайников.
На местах сильного увлажнения где-нибудь около
снежника или ключика толщина мохово-лишайнико-
вого ковра достигает 25 см. Этот ковер никогда не
просыхает, под ним всегда сыро. В нем прячутся кус-
тики стелющихся ив и кашкары-черногрива, выстав-
ляя на поверхность лишь кончики ветвей с соцветия-
ми. В период цветения кажется, будто бледно-желтые
цветочки кашкары лежат прямо на мхах и лишайни-
ках.
Все здесь носит отпечаток суровости климата.
Высшие растения чрезвычайно бедны; та травка, что
78
все же выстояла здесь, вид имеет самый жалкий:
реденькая, чахлая, она прячется от холода и жгучих
ветров где только возможно — среди лишайников,
мхов, за камнями. Ее секут переносимые ветром ча-
стицы субстрата и снега.
Ботаники в гольцовом поясе заповедника выде-
лили 14 формаций растительности: ивовые кустар-
ники, фрагменты стлаников, альпийские луга, ни-
вальные луговины, черничные, разнотравные пусто-
ши, осоковые, гипповые, сфагновые болота, рододен-
дроновые, кустарниковые, типчаковые, щебенистые
и каменистые тундры. Кроме того, на высотах более
2100 м абс. высоты выделяются: флора мезофильных
и ксерофильных растений высокогорных скал, ни-
вальные луговины и кобрезиевые пустоши.
Среди многих уродливых образований и просто
паразитов леса на березах, очень редко на ольхе,
иногда встречается любопытнейший организм. В Си-
бири называют его чагой. Чагу знают все местные
жители, в заповеднике она кое-где встречается, и
я решил немного рассказать о ней.
В народной медицине Востока, Прибалтики,
Польши и других областей северного полушария
чага исстари считалась целебным средством. Ее и сей-
час применяют в народной медицине.
До недавнего времени чагу использовали охот-
ники на промысле вместо чая. Народное представле-
ние о чаге как о наплыве весенних березовых соков,
засыхающих на солнце, неверно, чага возникает в
результате деятельности грибка, разлагающего дре-
весину. Поселяется гриб в местах механического пов-
реждения коры и древесины березы.
Работая в Баргузинском заповеднике, на мно-
гих своих маршрутах попутно я старался найти ча-
гу и провести некоторые доступные мне исследо-
вания. Наблюдения проведены на западном склоне
79
Баргузинского хребта в полосе шириною до 32 км от
Байкала в глубину гор и длиною в 130 км по побе-
режью, т.е. обследована площадь около 42 км2.
Маршруты были проложены по долинам рек,
водоразделам, склонам гор. Были пройдены долины
13 рек, обследован также берег Черского.
Обнаруженной чаге давалась характеристика:
размеры, предпосылка к возникновению, высота
расположения на стволе, форма, масса (было взве-
шено лишь несколько чаг, в остальном масса опре-
делялась приблизительно, чтобы не срубать чагу).
В результате получены следующие данные. Чага
возникает на месте механического повреждения ко-
ры и древесины дерева. Из 73 обнаруженных чаг
образовалось: на морозобойных трещинах 36 (49%),
на месте выпавшего сучка 28 (38%), от случайных
повреждений дерева 8 (11%), от неустановленных
причин 1 чага.
Наилучшие условия для возникновения и раз-
вития чаги в Подлеморье — на высоте до 600 м над
уровнем моря. Это пояс прибрежных низменнос-
тей.
Средняя высота расположения чаги на стволе —
1 м 96 см (амплитуда 12 см — 6 м). Чага возника-
ет на деревьях, диаметр которых на высоте 150 см
от корней не менее 7 см.
По морозобойным трещинам, как правило, раз-
вивается серия отдельных чаг различных размеров
и массы, которые иногда срастаются в одну чагу,
указывающую своей формой ход занятой трещины.
Такую огромную чагу массой около 24 кг обнаружил
я в долине реки Таркулика.
Чага разрушает древесину, в месте ее возник-
новения в толще ствола образуется гниль темно-
коричневого цвета, которая распространяется в дре-
весине и задерживает развитие дерева. На 1 га та-
80
ежных угодий Подлеморья приходится в среднем
около 600 г чаги.
Вероятность возникновения чаги обусловлена
комплексом предпосылок, в частности возрастом ле-
са, его густотой, обдуваемостью ветрами, экспози-
цией склона, солнечным освещением и другими осо-
бенностями микроклимата, прямо или косвенно оп-
ределяющими возможности повреждения коры и дре-
весины.
Наиболее удачное сочетание благоприятных для
возникновения чаги факторов обнаружено в низовье
реки Таркулика в южной части заповедника. Непо-
далеку от берега Байкала там начинается подъем
на гору высотой около 700 м абс. высоты. От по-
дошвы до верхней трети гора покрыта кедрово-пих-
товой тайгой с примесью лиственницы и редких мо-
гучих берез больших возрастов и высоких бонитетов.
Диаметр стволов берез на высоте в полтора метра
от земли достигает 50 см. Лес старый, густой, высо-
кий. Под его пологом растут редкие кусты ольхи.
Склон южный, до 20°, обращен к Байкалу. С севера
участок закрыт мысом Зырянским, но его
свободно обдувают ветры южного направле-
ния.
Здесь было обнаружено настоящее «коренное
месторождение» чаги, она встречается на каждой
10—15-й березе. На 0,35 га учетной площади я на-
считал 11 чаг общей массой около 29 кг. Было это
в 1959 году, теперь чаги стали еще крупнее, но неко-
торые уже, конечно, погибли.
Тихо, молчаливо под пологом старого леса на
стволах берез зловеще растет этот странный, ни на
что не похожий гриб. И дерево, на котором он по-
селится, обречено, рано или поздно гниль разъест
ствол и береза погибнет. Вместе с ней погибнет и
чага — на мертвых стволах она не живет.
6 «Заповедник на Байкале»
81
ЖИЗНЬ ЗВЕРЕЙ ЗАПОВЕДНИКА ОТ КРОШЕЧНОЙ
БУРОЗУБКИ ДО СОБОЛЯ, РОСОМАХИ, МЕДВЕДЯ
И ЛОСЯ
Начало исследованиям млекопитающих заповед-
ника положили члены экспедиции Г. Г. Доппельма-
ира, продолжали их профессор С. С. Туров, работав-
ший в Подлеморье несколько позднее, а также пер-
вые зоологи научные сотрудники заповедника
П. П. Тарасов, В. К. Тимофеев, И. Корнеев, Н. Ко-
лов и Б. Ф. Белышев.
Эти исследователи и многие другие, работавшие
позднее, к 1978 году на территории заповедника ус-
тановили обитание 39 видов млекопитающих, при-
надлежащих 6 отрядам.
Коротко расскажем о том, как живут они в за-
поведанной тайге.
Насекомоядные
Крошечная бурозубка — малюсенький зверек мас-
сой всего 1,5—2 г, одет в нежную, изящную шоколад-
ного цвета шубку. Шерстка у бурозубок короткая,
очень густая и почти стоячая. У них довольно длин-
ный хвостик и уморительная с длинным хоботком и
усами мордочка. Прямо над усами у бурозубки си-
дит пара глаз величиной с точку, поставленную хо-
рошо очиненным карандашом.
Бурозубки напоминают нашего отечественного,
российского пушного зверя выхухоль, только они
несравненно меньше.
Бурозубок недаром называют еше землеройка-
ми— в поисках корма они быстро прокладывают в
земле свои норки, хотя сидеть в них им некогда.
Землеройки очень деловые, подвижные звери, но го-
лод постоянно гонит их вперед па поиски приклю-
чений. Трудно даже представить себе, в какой рабс-
82
кой зависимости находятся они у своего желудка!
Бурозубки ух<асно прожорливы, за сутки съедают
они два с лишним веса своего тела! У них колос-
сально высок обмен, что и заставляет бедных зверь-
ков непрестанно охотиться.
Объект охоты землероек — разная мелочь из на-
секомых, червей. Зимой они бодрствуют, вот и при-
ходится вечно шнырять под снегом в поисках за-
снувших на зиму шестиногих. Землеройки непрочь
пообедать и мясом крупных животных, если найдут
труп. Они, например, могут попортить шкурку по-
павшего в капкан соболя, колонка и другого охот-
ничьего зверя. Где же наберешься зимой пауков да
насекомых? Вот и приходится входить в конфликт
с охотником. Но землеройки, когда их не очень мно-
го в лесу, настолько симпатичные звери, что
никто на них всерьез за эти мелочи и не обижает-
ся.
Сижу я как-то в зимовье за пределами заповед-
ника и пишу дневник. На столе горит свеча, в печке
всполохами догорают яркие угли, рядом на нарах
лежит шкурка зайца, недавно снятая и высу-
шенная.
Я даьно уже слышу доносящийся с одного места
довольно явственный шорох, будто что-то тонкое, но
жесткое настойчиво с усилием пощипывают. При-
гляделся к шкурке зайца — она чуть вздрагивает, а
там, где у зайца была морда, сидит бурозубка и изо
всех сил теребит — она там засохшую крошку мяса
заячьего обнаружила.
Я, не вставая, снял с гвоздя перчатку. На нары
упала тень от руки, землеройка струхнула и шмыг-
нула под шкуру. Но тотчас же выбралась — страха
как не бывало — и снова принялась за ужин. Схватил
я ее и поднес к свету — рассмотреть. На меня невоз-
мутимо смотрели два крошечных глаза, воинственно
6*
83
топорщились усы, пасть, в которую не вместится и
полкапли воды, свирепо ощерилась. Все четыре лапы
с красными подошвами старались царапнуть врага.
Забавнейшее, ,'свирепое, воинственное существо! Я
опустил бурозубку на нары в уверенности, что она
сейчас же удерет, но ничуть не бывало, она тут
же принялась снова грызть заячью шкур-
ку.
Живут землеройки мало, может быть, не больше
года, и того моего соседа по зимовью уж нет в жи-
вых. Но в лесу много его потомков — храбрых, оза-
боченных, шельмоватых, и хорошо, что они живы.
Кому радостен мертвый лес?
Помимо крошечной бурозубки, в заповеднике жи-
вут ее родичи — бурозубки малая, средняя и обыкно-
венная— во всем такие же, только покрупнее. Малая
предпочитает леса темные, средняя живет в густых
зарослях береговых ручьев, а обыкновенная рас-
пространена всюду, ее ловили даже на субальпийских
лугах заповедника.
Землеройки имеют большое значение как пище-
вой ресурс, их ловят разные мелкие хищники, со-
боль в том числе. Зоолог И. Корнеев однажды на-
шел двух бурозубок даже в желудке канюка — пер-
натого хищника.
К отряду насекомоядных относится также зем-
леройка кутора. Зверек этот значительно крупнее
бурозубок (масса тела до 16 г), очень темной
окраски, обитает около водоемов, хорошо плавает.
Кутору редко видели в заповеднике,, зверек скрыт-
ный, ведет осторожный образ жизни.
Кутора повсюду редкое животное, она нечасто по-
падается в зубы врагов, но, поскольку она большая
любительница поплавать, чаще всего оказывается
в желудке ленков, тайменей, щук. Жизнь землероек
в заповеднике не изучена.
84
Рукокрылые
В заповеднике видов этих животных — летучих
мышей — очень мало, всего три: ушан, водяная ноч-
ница и ночница Иконникова, единственный экзем-
пляр которой был добыт лишь в 1960 году.
Ушан — очень редкий зверек, за всю историю за-
поведника здесь было поймано всего два экземпля-
ра. Сверху тело ушана темно-дымчатое, брюхо чуть
светлее. Масса тела не превышает 8 г.
Как живет этот таинственный зверек — никому не
известно.
Водяная ночница встречается чаще, мы много
раз наблюдали летучих мышей, низко, едва не задевая
воду, проносящихся над Байкалом вдоль берега. Бай-
кал тих, поверхность воды слабо отражает сумереч-
ное теплое небо, летают комары, ночные бабочки. А
в тихой воде отражается судорожно мелькающая
тень ночницы, которая за привычку низко летать над
водой и названа водяной. Весит зверек до 15 г.
Водяная ночница более распространена, скорее
всего, в прибрежной тайге заповедника. Подальше
от Байкала, похоже, обитает ночница Иконникова.
Этого зверька впервые поймали в 12 км от озера в
зимовье на лесном лугу. Проводя многие месяцы в
тайге заповедника, я не раз видел летучих мышей.
Они появлялись на фоне темнеющего неба или над
тусклой поверхностью речной воды, вобравшей в се-
бя последний свет угасшего вечера. Они исчезали
там, откуда появлялись, — в таинственной тишине
лесной глухомани.
Летучих мышей не раз видел я над теплым клю-
чом в долине речки Езовки в местечке Корабельная
роща, но особенно запомнилась встреча в долине
реки Томпы в 15 км от Байкала. Это было 18 мая
1958 года в 21 час 25 минут. Мышка много раз низко
85
пролетела над тихой протокой, наверное, это была
водяная ночница. Порой мелькнет тень этого малень-
кого лесного духа, а ты думаешь: видел или пока-
залось? Но вот снова промелькнула, значит, верно,
не один ты в этом царстве покоя и тишины.
Летучие мыши появляются обязательно в теплые
и тихие вечера. Что-то есть в их появлении и поле-
те такое, что рождает ощущение твоей глубокой не-
разделенности с природой, навевает хорошие мысли,
обнажает чувства, открывает душу. Летучих мышеи
смотреть надо обязательно одному, чтобы никто не
затеял какого-нибудь разговора, не помешал слу-
шать сказки леса, которые приносят летучие мыши
на своих крыльях.
Зайцеобразные
В заповеднике обитают два представителя этого
отряда. Один из них — всем нам знакомый с детства
заяц-беляк.
Заячьему роду свойственны вспышки огромной
численности, но таковых в заповеднике на памяти
старожилов не было. Заяц распространен в заповед-
ной тайге от берега Байкала до подгольцового пояса
включительно, но он всюду сравнительно редок, хотя
можно назвать места, где зверек этот встречается
чаще. Это долины речек Сосновки, Таркулика, Дав-
ше, Дугульдзер и Большой в пределах пояса при-
брежных низменностей. Здесь на 10 км учетного мар-
шрута в разные годы встречается до 12 заячьих сле-
дов. Конечно, они не принадлежат двенадцати
зайцам, и один пересечет ваш путь несколько
раз.
В горах заяц встреч-ается до высоты около 2000 м
абс. высоты. Зимой он кормится там побегами кус-
тарниковых березок, верхушки которых торчат из-
86
под снега, а укрывается среди кустов кедрового
стланика.
Заяц очень неприхотлив в питании: летом ему
хватает зеленых частей трав, а зимой он грызет кору
осин, ив и обкусывает побеги берез, тех же осин, ив,
а также других кустарников. Соли, выступающие на
поверхности наледей таежных ключиков, — излюб-
ленное заячье лакомство. Веточного корма за сутки
заяц съедает 500—700 г.
Зайцы хорошо приспособились жить даже и в
очень высокоснежных местах. У них широкие лапы,
и весовая нагрузка на площадь опоры поэтому ма-
лая. Но это еще не самое главное. Зайцы, чтобы
жить в высоких снегах, научились прокладывать тро-
пы. Эти тропы каждый заяц делает для себя, но ими
пользуются и соседи. Тропами у зайцев соединены
места кормежки и дневного отдыха. Они порой бы-
вают столь торными, что едва не выдерживают тя-
жесть человека.
Сидит днем заяц в своем укрытии, ждет вечера.
Но вот стемнело, хозяин тропы, отлично помня все
повороты и все препятствия на пути, стремглав не-
сется по своей «автостраде». За считанные секунды
оказывается в «столовой» и начинает кормиться.
Где-нибудь вокруг понравившегося куста заяц вы-
топчет весь снег и оставит много своих «ви-
зитных карточек» в виде желтоватых шари-
ков.
На кормежке заяц не только прыгает, как все
это хорошо себе представляют, но и ходит шагом,
что трудно увязывается с «прыгучей» заячьей нату-
рой.
Особенно стремительно и безостановочно «проле-
тает» заяц по тропе в лунную ночь. Я видел однаж-
ды, с какой скоростью он несется. Что-то неимовер-
но белое — белее синеватого от лунного света сне-
87
га — прострочило среди деревьев и пропало, как
снежинка в костре.
Лисицы часто бродят по заячьим тропам в на-
дежде встретить мчащегося навстречу хозяина.
У зайца тьма врагов — от соболя до волка, ястре-
ба-тетеревятника и сов. Вот почему он предпочитает
бодрствовать в темное время суток.
У зайчихи рождается до 9 зайчат, и, наверное,
зайцев, не будь у них так много врагов и болезней,
было бы гораздо больше.
В заповеднике иногда, неизвестно зачем, зайцы
выскакивают на лед Байкала. Они далеко не убе-
гают и вскоре возвращаются в лес. Но изредка косой
остается на дневку в торосах, и если это случается
весной, бывает жестоко наказан за такое легкомыс-
лие. От ярких лучей солнца, усиленных отражением
льда, он слепнет. В заповеднике, случалось, ловили
такого гуляку — он слепо метался в разные сто-
роны, ничего не видя.
Гораздо меньшую известность имеет второй пред-
ставитель этого отряда — пищуха. Если заяц в верх-
них поясах гор редок, для пищухи — это дом родной,
зверьков этих там бывает очень много. Пищуха — ма-
ленький, бесхвостый, с довольно большими, почти
круглыми ушами серовато-рыжий зверек. Тело его в
длину составляет 170—210 мм, масса — 160—200 г.
Живут пищухи колониями в россыпях камня, в вы-
воротах упавших деревьев, в старых завалах из ство-
лов деревьев на засохших старицах.
В верховьях рек заповедника, там, где они начина-
ются из каровых озер, обычны россыпи камней по со-
седству с альпийскими лугами. Это — царство пищух.
В таких местах по рекам заповедника на 1 км учет-
ного маршрута можно насчитать более 'десяти пищух.
Идущего там человека или зверя пищухи встречают
и провожают резким, высоким, встревоженным ци-
88
каньем. Их не всегда и видно — издали заметит пи
щуха постороннего, спрячется за или под камень и,
глядя одним глазом, — чтоб не обнаружили, — сидит
неподвижно и покрикивает «цик!» А затем, если опас-
ность близко, кинется в свое подземелье, издавая
уже из глубины доносящееся частое-частое, почти
непрерывное «цк-цк-цк-цк», будто что-то рассыпали.
В этом циканье слышится явное успокоение — слава
богу, спаслась! Они не напрасно ведут себя так осто-
рожно— за ними многие охотятся: и соболь, и пер-
натые хищники, даже медведь — при случае.
Пищухи очень деятельные зверьки. Зиму они не
спят, хотя местообитания их заваливает высокий
снег, такой, что они наверх и не вылазят, живут под
снегом. А чтобы не умереть там голодной смертью,
пищухи делают нечто совершенно удивительное — они
с осени запасают себе на зиму сена. Причем выпол-
няют эту работу они со знанием всех правил сено-
уборки.
В августе, когда стоит еще теплая, сухая погода,
пищухи днем и ночью «косят» траву, лишайник и
стаскивают в несколько мест куда-нибудь под на-
висший камень. На день траву раскладывают для
просушки, на ночь и к непогоде, которую пищухи от-
лично прогнозируют, убирают в укрытие. Готовое
сено укладывают в стожки. К ним прокладываются
«подъездные пути» — простригаются в траве и лишай-
нике тропинки. Обычно эти пути давным-давно сде-
ланы, места хранения избраны еще далекими пред-
ками. И дороги, и склады служат многим поколе-
ниям.
Вообще в сельскохозяйственном производстве без
дорог не обойтись — у пищух это одна из главных
сторон деятельности. Вся колония опутана сетью
ухоженных тропинок, по которым пищухи носятся
на высоких скоростях.
89
Бег у них короткий, но быстрый — они буквально
«простреливают» по отрезкам своих дорог от укрытия
к укрытию. Достигнув очередного укрытия — камня,
кустика, валежины — пищуха мгновенно замирает —
прослушивает окружающее пространство, затем
мчится очередной «пролет». Замирают они совер-
шенно уморительно — из только что стремительно
мчавшегося зверька мгновенно превращаются в эта-
кое застывшее чучелко, даже не моргают.
Вообще это вот приспособление — этологическая
адаптация, как говорят ученые,— быстрое переме-
щение с мгновенной остановкой для контроля окру-
жающего пространства, свойственное некоторым
обитателям захламленных местообитаний, самое ра-
циональное, что можно придумать. Обзора ведь поч-
ти никакого нет, куда несешься — не видно, может,
в пасть к врагу. Вот и помогает — пролетел что есть
духу, замер, оценил обстановку. Бывает, конечно,
что и залетишь прямо в пасть, но это редко.
Потомство у пищух за лето появляется дважды,
первое в мае, рождается три детеныша.
У пищух есть одно превосходное качество,
за которое среди лесного люда они пользуются боль-
шим авторитетом: зверьки эти — лучшие лесные стра-
жи. Тревожный голос пищух хорошо знают все обита-
тели тайги. Услышав его, разные звери насторажива-
ются — настолько явственно он предостерегает. Звери
знают, что пищухи никогда не поднимают переполоха
без повода. На любой даже самый безобидный шорох
в лесу пищухи неизменно реагируют громким цика-
ньем.
Глубокой ночью, сидя на солонце, казалось, бес-
шумно распрямишь затекшую ногу, но сразу же где-
то рядом недоуменный вопрос пищухи: «Цик?»
Ожидающий на солонце марала опытный охотник
прежде всего слушает пищух. Они всегда первыми
90
слышат все в лесу и громко всем об этом «рассказы-
вают». Они обязательно отметят и приближение ма-
рала. Кажется, будто марал, подходя к солонцу, вы-
сылает дозорных узнать, нет ли кого лишнего, а те до
того формально исполняют обязанности, что выдают
приближение и самого зверя.
В долине речки Урбикан за северной границей за-
поведника есть солонец, на который приходят мара-
лы поесть соленого грунта. Сидел я там однажды и
ждал прихода зверя. В тайге тихо, лишь где-то вдали
заревел медведь да крикнула птица. Около часа ночи
у шалаша что-то зашуршало, я насторожился. Но
затем у самых ног разглядел пищуху. ЛАеня охвати-
ла досада: сейчас она бросится к себе в россыпь и
поднимет переполох. Какой уж тут марал! Я затаил
дыхание, но пищуха с невинным видом, делая что-то
передними лапами, сидела до того долго, что я с от-
чаянием громко вздохнул. Зверек вдрогнул и шмыг-
нул под камень. Но молча!
Я проникся чувством благодарности к ночному
«стражу», но не успел еще отдышаться, как он поя-
вился снова. Пищуха, как мне показалось, демонст-
ративно, не торопясь, обнюхала носок сапога и вы-
жидающе уставилась на меня нахальным глазом.
Тогда только я понял, что в обмен на свое молчание
«страж» требует кусок хлеба, который я положил на
камень рядом с собой. Пришлось поделиться, кусо-
чек хлеба я оставил у своих ног. Столь откровенное
поднесение взятки повергло «стража» в деланное ос-
корбление, и он, сохраняя достоинство, удалился, но
не надолго. Вскоре зверск возвратился и долго шуршал
рядом в россыпи, видимо, пристраивая свою добычу.
Грызуны
Белка. Кто не знает этого едва ли не самого ми-
лого зверька наших лесов? Белки распространены по-
91
всюду, и в тайге заповедника они обычны — от берега
Байкала до верхней границы леса. Их можно встре-
тить и в сосновом лесу, и в кедровом, и в листвен-
ничном, был бы там урожай кормов — семян хвойных
деревьев. Особенно привлекают белок урожаи кед-
ровников, в таком случае все белки стягиваются в
них делить запас кедровых орехов.
Белки очень быстро размножаются (до 8 бель-
чат в помете), хотя и не бывает каждая мамаша п.
осени «сороковой», как считают многие охотники. Но
доля истины в этом есть, при благоприятных услови-
ях у белок бывают мощные вспышки численности. Я
сказал «благоприятных» вот почему.
До недавнего времени считалось, что был бы за-
пас кормов — будет и белка. Но иркутские ученые
Б. К- Павлов и М. И. Смышляев доказали, что дело
обстоит далеко не так просто, и что это за «благо-
приятные» условия — не совсем известно. Обстоятель-
но исследуя экологию этого зверька, они обнаружили
поразительные вещи. Например, бывает, что кормов
неурожай, а белки тьма, и наоборот.
Динамика численности зверьков во времени вы-
писывает кривую, которая вначале не поддавалась
логическому анализу исследователей. Лишь глубо-
кое изучение гено- и фенотипической структуры на-
селения белки, генетических механизмов регуляции
численности, хода эволюционных преобразований в
этом населении утвердило ученых во мнении: все ре-
акции на главные перипетии изменения численности
запрограммированы, отобраны и закреплены эволю-
цией. И, следовательно, роду беличьему не страшны
никакие катастрофы в природе — он все уже испы-
тал и имеет закрепленный эволюцией выход из любо-
го положения.
И второй вывод — если снять с беличьего населе-
ния «пресс охотничьего промысла», т.е. если совсем
92
перестать добывать большую долю ежегодного при-
роста населения белок, их численность во времени
станет очень неровной: то массовое размножение,
то почти полное отсутствие. Каков, казалось, пара-
докс!
Но механизмы регулирования численности рабо-
тают вполне логично: всякому роду живого на земле
свойственно стремление к достижению высокой чис-
ленности. А поскольку к очередному периоду размно-
жения белок в тайге мало (осенью охотники много
добыли), интенсивность размножения (количество
бельчат в помете и количество самок, участвующих в
размножении) возрастает.
Конечно, здесь еще многое неясно и изложил я
все очень упрощенно, но путь к управлению числен-
ностью белок нащупан — методом регулирования
«промысловой нагрузки» можно выровнять многолет-
ний ход численности населения зверьков и, следова-
тельно, научно планировать объем заготовок этого
ценного объекта пушного промысла.
Ну, а как же обстоят дела в заповеднике, где, как
известно, промысла нет? Я уже говорил, что белка
здесь, в общем, сравнительно малочисленна, кроме
того, численность зверька подвержена резким из-
менениям, что подтверждает выравнивающее дейст-
вие промысла в других районах.
В заповеднике изменения численности белок про-
слежены начиная с 1923 года. Особенно мало зверь-
ков было в 1923, 1929, 1959 годах, а много — в 1932,
1955, 1958 годах. В эти годы было замечено доволь-
но широкое перемещение белок по тайге Подлеморья.
Но вот загадали белки ученым-экологам крепкую
загадку. Очень редко, два-три раза в столетие, в ка-
ком-нибудь районе тысячи белок, избрав одно нап-
равление, движутся, не взирая ни на какие преграды.
Миграции напоминают сумасшествие копытных лем-
93
мингов, когда эти тундровые полевки многотысяч-
ными легионами устремляются в неизвестность.
В Прибайкалье на памяти людей было два случая
массовой миграции белок. На пути лежала ширь Бай-
кала, бесстрашные зверьки смело бросались в бушую-
щее море, но холодные волны равнодушно выбрасы-
вали обратно на берег трупы захлебнувшихся кочев-
ников.
Точного указания на причины, вызывающие миг-
рации, пока нет, несомненно лишь, что это — резуль-
тат действия комплекса очень сложных явлений, сре-
ди которых возможна и ритмика солнечной активнос-
ти.
Белка в заповеднике селится в дуплах, иногда
строит из веточек шаровидный домик в кроне дерева.
Там у нее весной появляются бельчата, которые быст-
ро подрастают и уходят в самостоятельную жизнь.
Живут эти зверьки в заповеднике, по-видимому, не
более 8—9 лет.
Белка очень быстрый и внимательный зверек. Хо-
тя он и кормится «на полу», но при малейшей опас-
ности стремительно «взлетает» на ближайшее дерево,
где далеко не всякий враг может его поймать. Вдо-
бавок, перескакивая по ветвям с кроны в крону де-
ревьев, белка так быстро может идти, что, если она
не остановится где-нибудь сама, охотник ее не дого-
нит. Так что соболь, например, хотя это редко слу-
чается, ловит белку либо, подкравшись, на земле,
либо захватив ночью на отдыхе.
По-настоящему серьезные враги белок — ястреб-
тетеревятник и совы, особенно филин.
В некоторых детских сказках говорится о том, что
белка в массе запасает орехи на зиму в дуплах, и у
детей создается впечатление, будто все белки и всег-
да необычайно запасливы.
В действительности делают они это очень редко.
94
В великолепной монографии доктора биологических
наук И. Д. Кириса «Белка» говорится, что зверьки
«нечасто запасают орехи и грибы» и то лишь в не-
которых районах. Следует добавить, что белка в Вос-
точной Сибири орехи в «дуплах» вообще не запасает.
Но вот в той же книге попутно отмечен интересный
факт — в вольерах некоторую часть кормов белки
прятали где могли, а позже находили и съеда-
ли их.
Нам подумалось, что эта черта поведения должна
быть закрепленной в процессе эволюции в природных
популяциях белки, и вскоре было получено этому
яркое подтверждение.
Сентябрьским полднем шел я однажды по тихому
прохладному кедровнику с тяжелой понягой. Спешить
некуда, хорошо в лесу. Привалившись понягой к боль-
шому обомшелому камню, решил отдохнуть. Вдруг
откуда-то сверху, со стоящего поблизости кедра до-
неслись характерные звуки «шак-шак-шак1», корот-
кие, четкие шорохи. Я узнал их — так вниз головой
спускается с дерева белка. Вскоре я увидел ее, белка
спускалась с шишкой во рту. Вот, спрыгнув со ствола,
зверек уселся на выступающий корень и стал быстро
вытаскивать орешки. Выхватив пять штук, белка ки-
нулась прыжками в сторону и на расстоянии трех
метров пять раз быстро сунулась мордочкой в мох.
Затем спешно зарыла передними лапками и верну-
лась к шишке. Теперь семь орехов она зарыла в дру-
гой стороне почти на таком же расстоянии.
Я понял, что присутствую при заготовках ореха, т.е.
и при рассаживании кедра, и стал внимательно наб-
людать. Выхватив пять-семь орехов за восемь-десять
секунд, белка отбегает на расстояние от одного до
3,5 м, кучкой прячет их, зарывает лапками за такое
же время и спешно возвращается к шишке. Прячет
в мох на глубину два-три сантиметра, орехи выхва-
95
тывает из заранее еще на дереве обшелушенной шиш-
ки.
Зверек прячет запас, убегая по разным направ-
лениям от шишки, и вскоре оказывается, что «сажен-
ки» расположены во всех направлениях по радиусам
от некоего центра — шишки. Теперь белка хватает
шишку и, проскакав 20—30 м, продолжает работу.
Изредка она вскакивает на дерево и усиленно трется
уголками рта о сухой сучок, трет мордочку лапками
передними и задними — смолу счищает, пока она не
засохла. Любопытно, что, набрав в рот орехи, зверек,
не задумываясь, берет направление, на 20—25° отлич-
ное от предыдущего, это гарантирует широту и рав-
номерность посадок. И ни разу зверь не замешкался
в поисках лежащей шишки, он запомнил это место
абсолютно точно. Всю работу белка выполняла в
быстрой, но мягкой манере, без резкостей в движе-
ниях.
Тогда я не без труда разыскал одну из посадок.
Там оказалось пять плотно лежащих орехов. Я взял
их на память об этом интересном наблюдении за бел-
кой.
«Крылатая» белка — летяга — в заповеднике
встречается чаще, чем во многих других районах. Зто
небольшой (масса тела — до 180 г, длина — до
175 мм) серебристо-серый зверек с удивительно неж-
ной шерстью, особенно на хвосте, и с большими гла-
зами, выдающими в нем жителя сумерек. Увидеть
летягу летом и тем более найти дупло, где она живет,
очень трудно. Зимой это легче, так как вблизи жи-
лого дупла, располагающегося обычно в осине, топо-
ле или сосне, летяга оставляет экскременты, которые
заметны издали в виде желтого пятна. Это летягины
«уборные», экскременты зверек оставляет в опреде-
ленных местах, иногда у своего жилища.
Кое-где можно увидеть па снегу и след зверька.
96
Фото А. Васильченко
Ружья в заповеднике не стреляют

Следы заячьего пира
Фото А. Васильченко
Прекрасное настроение
Фото В. Белоколодова
Фото С. Устинова
Шорох... или показалось?
Неподвижность — лучшая маскировка
Фото А. Васильченко
Кто там?
Фото Э. Брюха и енко
От зоркого глаза пищухи ничто не скроется
Фото А. Васильченко
Старый лис
Фото А. Васильченко
(
A
I

Мамина школа
Фото В. Калаянова
В добрый путь!
Фото В. Белоколодова
Марал — редкий зверь заповедника
Фото А. Васильченко
Таежный северный олень от жары и гнуса спасается на снеж-
никах
Фото А. Васильченко
Скоро осень. Грустно дрозду
покидать родные края
Фото А. Васильченко
Сокол — самый стремительный хищник
Фото А. Васильченко
Приют зоологов и лесников
Фото А. Васильченко
Хрустан на гнезде
Фото А. Васильченко
Рябчик — таежная курочка
Фото А. Васильченко
Ушастая сова — гроза мышей
и полевок
Фото А. Васильченко
Белая куропатка — коренной житель подгольцовья
Фото А. Васильченко
Фото С. Устинова
Черный «снег» байкальского побережья
Он немного похож на беличий, но гораздо меньше.
След обычно встречается рядом с деревом — метр-два
от ствола — длина прыжков до 25 см. Летяга пла-
нировала, но, видно, не рассчитала высоты, а может,
тянула как можно дальше и упала в снег у ствола. На
следу иногда виден отпечаток летательной перепонки.
Упав в снег, летяга тотчас же неуклюжими прыжка-
ми подскакивает к дереву и, оказавшись в родной
стихии, быстро взбирается повыше.
Планирует зверек ловко и быстро на расстояние
до 50 м. Наклоняясь в полете то одной стороной те-
ла, то другой, а также натягивая правую или левую
перепонку, летяга уверенно лавирует между ствола-
ми деревьев в довольно густом лесу даже в сумерках.
Зимой в теплые вечера летяги активны в сумерки,
но если морозно, они кормятся днем.
Питаются зверьки хвоей и корой молодых побегов
пихты и других деревьев. Бывает, на снегу следа ни-
какого нет, а свежей хвои под кроной пихты насы-
пано много. Это, сидя на одной из нижних ветвей,
кормилась летяга. Зверь откусывал кусочки тонкого
побега и, приставив к нему резцы, вращал его лап-
ками. Побег зверь чуть-чуть наклонял, а резцы спи-
ралью снимали с него стружку коры. Иногда кор-
мится летяга на пне, валежине, натаскав сюда побе-
гов.
Зимой летяги живут по нескольку вместе. Если,
обнаружив жилое дупло летяг, провести по коре де-
рева несколько раз рукавицей, из дупла одна за дру-
гой выскочат две-три летяги. Некоторые сразу спла-
нируют куда-нибудь на соседние деревья, другие вы-
берутся на сучок и уставятся на нарушителя покоя
своими огромными глазами. Вообще шорох по коре
все прячущиеся в дуплах животные не выносят — они
выскакивают: им кажется, что кто-то к ним лезет сни-
зу. А на стук по стволу часто не реагируют —мало
7 «Заповедник на Байкале»
97
ли при ветре деревья ударяются друг о друга, жи-
вотных эти звуки не пугают, они привыкли, что это
не опасно.
Зимой летяги попадают в когти к совам. Однаж-
ды в сумерках неподалеку от нашей ночевки разда-
лось хлопанье крыльев, возня. Мы поспешили туда и
вспугнули сову, а на снегу лежали клочки шерсти и
кончик хвоста летяги.
Встречи с летягой всегда неожиданны и необыч-
ны, отчего и сам зверек кажется жителем какого-то
неведомого, таинственного мира. Как-то, спускаясь с
Керминского гольца, я запоздал. Стемнело, а еще
километра два оставалось до зимовья, где ждал от-
дых. Вышла луна, тайгу залило ярким голубоватым
светом. Моя утренняя лыжня, по которой я теперь
возвращался, отливала голубизной. Рядом темной
стеной стоял густой ельник. Я остановился посмот-
реть на залитые светом луны горы. Вдруг из ельни-
ка стремительно мелькнула маленькая тень и, обдав
разгоряченное лицо прохладой, резко свернула в сто-
рону и исчезла. Стоял я неподвижно довольно долго,
и зверек, видимо, принял меня издали за сломанный
ствол дерева.
Жизнь летягн в заповеднике не изучена, как жи-
вет это дитя луны — неизвестно.
Бурундук. Этого маленького полосатого, милого
зверька знает каждый. В заповеднике бурундуков
очень много, в долине речки Шумилихи, например, на
одном километре пути можно насчитать до пяти
зверьков.	А
Бурундук встречается повсюду — от берега Байка-
ла до подгольцовья включительно. В горы он подни-
мается до 1720 м абс. высоты. Но это не значит, что
его всюду много, высоко в горах зверя меньше.
Бурундук — великий любитель орехов кедра и
кедрового стланика. В урожайные на этот корм го-
98
ды в кедровых лесах п зарослях стланика бывает
множество бурундуков. Зверьки целыми днями запа-
сают в свои норки отборные орешки. Они приносят
их в защечных мешках, куда входит до 24 кедровых
орехов. Едят бурундуки и ягоды, и насекомых.
Зверьки трудятся не только для себя, тот, кто бы-
вал в тайге, часто видел неглубокие наклонные ямы,
иногда среди развороченных камней. Здесь была кла-
довая бурундука, которую обнаружил и разрыл мед-
ведь — он весной часто пускает «по миру» полосатых
хозяев склада.
От зимней спячки бурундук в заповеднике просы-
пается приблизительно в одно время с медведем —-
во второй половине апреля. Спячка продолжается
около шести месяцев, за это время зверек теряет до
12% массы тела.
Первыми выходят из укрытий самцы, чуть позже
появляются самочки, и у бурундуков начинается вре-
мя любви. Полосатые кавалеры, распушив хвосты,
носятся по валежинам, по поверхности еще лежаще-
го старого снега, шуршат сухой травой на обсохших
полянках. В это время бурундука подманить совсем
близко ничего не стоит, надо только во что-нибудь
(например, в ружейную гильзу) произвести звук, по-
хожий на звук упавшей в воду капли воды — «ульк,
ульк!» Это голос самки.
Период дневной активности у бурундука с течени-
ем времени изменяется: весной он активен в самые
теплые часы дня, летом зверь выходит из норы час
спустя после восхода солнца и деятелен весь день за
исключением двух-трех часов в полдень. Осенью в
период запасания корма зверьки наиболее деятель-
ны. В октябре перед залеганием в спячку бурундуки
снова активны лишь два-три часа днем. Залегают на
зиму, по наблюдениям за ряд лет, 18 октября.
99
В первой половине июня рождаются бурундучата,
в помете их в среднем бывает около пяти. Через ме-
сяц— полтора бурундучки покидают родительский
дом и уходят кто куда, в самостоятельную жизнь.
Среди охотников-аборигенов широко распростра-
нено убеждение, что бурундук, чуя приближающу-
юся непогоду, издает особые звуки — «улькает» дол-
го, монотонно и с одного места.
Работая в заповеднике, попутно я занялся однаж-
ды выяснением этого. В дневнике у меня была таб-
личка, куда я заносил время, когда слышал «уль-
канье» бурундучка, и состояние погоды. Выяснилось,
что в среднем через 12 часов во всех случаях появля-
ется облачность, хотя дождь бывал далеко не всегда.
По-видимому, «улькает» бурундук, почувствовав из-
менение давления и влажности.
Бурундук производит впечатление зверька отнюдь
не трусливого, но скорее любопытного и доверчивого.
Встретился мне однажды куст черемухи, весь уве-
шанный спелыми плодами. Я остановился и стал
есть вкусные плоды, а косточки, не глядя, бросал
под ноги. Вскоре под ногами кто-то стал довольно
явственно шуршать, и я увидел бурундука. Он со-
бирал брошенные мною косточки и ничуть меня не
боялся. Была на носу поздняя осень, скоро зимо-
вать, а кормов у бедняги, видимо, не запасено. Че-
ремухи было много лишь на концах ветвей, п добрать-
ся до них бурундук не мог. Я собрал всю черемуху с
этого куста, единственного в тех местах, и сложил
кучкой у старого пня, в корнях которого жил бу-
рундук. Зверек сразу же начал перетаскивать запас
в кладовую.
Иногда бурундук проявляет странное любопыт-
ство. Шел я однажды по таежной тропинке. Травы,
растущие по сторонам, пожухли, с кустов опала лист-
100
ва. Иду и слышу — кто-то следует за мной. Останов-
люсь, оглянусь — никого нет. Пойду — снова шуршит
позади. Наконец, увидел — бурундук. Пойду я, по-
скачет за мной в трех шагах и он. Стану, он сядет
на тропинке и сидит не шелохнувшись. Так неиз-
вестно зачем проводил он меня метров на 80, затем
пропал в траве.
Если нет урожая орехов, бурундуки запасают се-
мена трав. Забавно смотреть, как, привстав на зад-
ние лапки, передними он сгибает какую-нибудь тра-
винку с созревшими семенами на вершинке. А то
прыгает, пытаясь схватиться и пригнуть ее. Быстро
вышелушив семена, бурундук отпускает стебель,
тот с шорохом распрямляется, а бурундук мчится
домой или высматривает следующий.
У бурундука много врагов — все хищники. В же-
лудке одного медведя мы нашли однажды четыре бу-
рундучонка — он съел целый выводок.
Камчатский сурок. В честь руководителя Баргу-
зинской экспедиции он назван доппельмаировским.
В отличие от своего родственника, живущего в
степях Даурии и Монголии, камчатский, или черно-
шапочный, сурок поселился в гольцовом безмолвии
Баргузинского хребта на абсолютных высотах до
1700— 1900 м. Излюбленным местообитанием коло-
ний сурка являются крупнокаменистые несплошные
россыпи на горных лугах, обычно в вершинах рек
заповедника Шумилихи, Сосновки, Таркулика, Боль-
шой, Давше, Кермы и других.
Различной мощности колонии располагаются в
вершинах почти всех рек, берущих начало в голь-
цовом поясе хребта. В местообитаниях сурков обыч-
ны заросли кедрового стланика, кустарниковых форм
березй, стелющейся ивы. Поблизости располагается ка-
ровое озеро или бодро журчит рождающаяся речка.
101
Встречаются поселения сурков и среди древес-
ной растительности. Бывший научный сотрудник за-
поведника К. П. Филонов, изучавший жизнь черно-
шапочного сурка, находил колонии, лежащие ниже
верхней границы леса рядом с березово-пихтовым
редколесьем. Зверьков в них было мало—10—12.
Он же определил, что участок, который занимает
одна семья, равен приблизительно 6000 м2.
Норы сурков довольно сложны — с несколькими
выходами, глубина их до двух метров. На это ука-
зывал другой сотрудник заповедника, В. Р. Жаров,
хотя ни одной норы раскопать до конца ему не уда-
лось, чего в заповеднике нельзя было вообще делать.
Они бывают двух видов — зимовальные норы и норы
укрытия. Последние отличаются сравнительно мень-
шей глубиной, звери в них спасаются от опасности.
Сурок в прошлом был заметным объектом промыс-
ла и в долинах рек, особенно часто посещаемых
эвенками, почти совсем выбит. Так что когда мы го-
ворим о расселении в неосвоенные места, в ряде
случаев это может быть спорным.
Вообще сурок — давний житель горной страны.
Установлено, например, что на территорию Якутии
сурки проникли в конце плиоцена, а современный
ареал там сформировался в середине голоцена. Мож-
но предполагать, что и на Баргузинский хребет сур-
ки попали приблизительно в то же время, если не
раньше. Как вид сурки возникли скорее всего в сте-
пях, а в горы проникли позднее, получив соответ-
ствующие адаптивные изменения.
Набор кормов в горах у сурков не богат—15
видов растений и орехи кедрового стланика. В годы
урожая этих орехов сурки имеют лучший нажиро-
вочный корм, но добывать им его сущее мучение.
Если не удается найти сброшенные кем-либо ши-
шечки, сурок предпринимает отчаянную экспедицию
102
— ему необходимо влезть на куст стланика, дотя-
нуться до конца тонкой веточки и сорвать шишку.
По таким веточкам бурундуку лазить, а не тол-
стому на коротеньких лапках неуклюжему мешку,
налитому жиром. Сурку приходится принимать умо-
рительные позы. Как он только не балансирует,
чтобы не свалиться с куста!
Человек в заповеднике не преследует сурков, и,
непуганые, они довольно близко подпускают. На
берегу озера Верхнего по долине Шумилихи один
сурок жил на дне узкой и глубокой расселины в
большой каменной глыбе, там у него, видно, был
ход в нору. Надежное убежище сделало сурка очень
самоуверенным, и он подпустил нас однажды совсем
близко. Через секунду его приглушенный почти трех-
метровой толщей камня свист слышался просто
как «тук». Набравшись терпения, мы затаились у входа
и стали ждать. Через какое-то время глухое «тук»
стало звонче и постепенно превратилось в «цик»—
сурок приближался к поверхности. Вскоре он замол-
чал, и мы услышали шорох когтей о камень. Но
зверь не появился. Он только высунул кончик носа
и стал усиленно принюхиваться. Так делают все,
кто живет в норах. Первое, что скажет о присут-
ствии на поверхности врага, — его запах. Успокоив-
шись, сурок высунулся побольше. Опираясь всеми
лапами, по две на одну стенку, он стал оглядываться.
В этот момент щелкнул затвор фотоаппарата (хоро-
шо бы не щелкать!). Зверя это хлестнуло как выст-
релом. И тогда мы успели заметить, как сурок, чтобы
быстрее очутиться в недосягаемом сумраке своего
убежища, просто сложил лапы и упал вниз, как спе-
лая кедровая шишка с дерева. Он долго не мог успо-
коиться, и, уже отойдя от расселины, мы все еще
слышали в ней глухое «тук» насмерть перепуганного
зверька.
юз
В последней декаде сентября в горах уже холод-
но, прочно выпадает снеговой покров. Сурки, нако-
пившие жир, утеплившие свои «зимние квартиры»,
залегают в спячки. Чтобы было теплее, вход в нору
закрывается пробкой — нагребенным из норы грун-
том.
Зимуют сурки в этих норах до середины мая,
это установил еще 3. Ф. Сватош — участник Баргу-
зинской экспедиции. Там в глубокой тишине и мраке
у них появляется потомство — до семи детенышей
в одном выводке. Сурчата рождаются слепыми,
каждый массой около 30 г. Ко времени выхода из
нор сурчонок весит уже около 300 г, а совсем взрос-
лым становится на третьем году жизни.
Сурки, особенно молодые, изредка попадают в
зубы медведя, росомахи, соболя и пернатых.
Однажды в долине Шумилихи прямо на тропе
заметил я растерзанного сурчонка, но хищника уста-
новить не удалось.
Мелкие мышевидные грызуны. Из этой группы
млекопитакйцих в заповеднике отмечены домовая
мышь (пойман единственный экземпляр в поселке
Давше), большая лесная мышь, лесной лемминг, саян-
ская высокогорная полевка, красная и красно-серая
полевки, полевка-экономка.
Из этих семи видов наиболее многочисленны
красные и красно-серые полевки и полевки-экономки.
Эти животные занимают главное место в питании
соболя и других мелких хищников, а также сов.
В 1954 году в Кудалдинском озере, у южной гра-
ницы заповедника появилась ондатра.
Хищные
Соболь. Смело можно сказать, что соболь — на-
иболее изученный зверь заповедника. Ему посвящено
104
монографическое исследование О. К. Гусева «Эко-
логия и учет соболя», а также ряд статей, защищена
диссертация Е. М. Черникина «Основные черты эко-
логии баргузинского соболя». Опубликован ряд глу-
боких исследований Г. Г. Доппельмаира, П. П. Та-
расова, Ю. Б. Баевского, Б. Ф. Белышева, К. А. За-
белина, С. С. Турова, Н. В. Некипелова и многих дру-
гих.
В истории соболиного рода случилась трагедия:
этот сильный, стремительный, хорошо приспособлен-
ный к очень суровым условиям природы, могущий
крепко постоять за себя зверь едва не исчез с пла-
неты. Он не смог противостоять единственному —
преследованию человеком, начало которого теряется
в глубинах далеких времен. Так, арабский путе-
шественник Ибн-Батута еще IV веке отметил, что
народы, живущие на Волге, «исстари» вели меновую
торговлю на меха из Сибири. Бесконтрольное ист-
ребление соболей довольно быстро 'переместилось
за Урал, а затем и далее на восток до Камчатки.
Ареал соболя был раздроблен. Звери остались в
отдаленных и трудных для промысла участках, но
и их территория сокращалась.
К началу XX века в Подлеморье соболь остался в
самых труднодоступных местах, но в это время был
организован Баргузинский заповедник.
Численность соболей стала расти, и, по свиде-
тельству Летописи природы Баргузинского заповед-
ника, к 1940 году зверьки заняли широкий ареал на
Баргузинском хребте.
Обстоятельные учеты соболей в заповеднике в
1954— 1955 и в 1958 годах проведены бывшими со-
трудниками заповедника О. К. Гусевым и его помощ-
никами. Была охвачена площадь 100 км2 и опреде-
лено, что в заповеднике живет 260 соболей — один
зверек на 2 км2, а учет 1958 года показал в два раза
105
большую плотность. В заповеднике жило 500 соболей!
Заповедная территория стала резерватом, пополняю-
щим соседние участки тайги соболем, звери стали
мигрировать.
Соболи вообще очень подвижные звери, даже ког-
да и нет широких миграций. Сотрудник заповедника
Е. М. Черникин провел уникальные по сложности и
профессионализму работы, от которых можно ожи-
дать очень многое — он проводит массовое кольце-
вание соболей. Совершенно достоверно установлено,
что за короткое время зверьки могут уходить из рай-
она кольцевания на расстояние от 40 до 200 км. Вмес-
те с тем стало известно, что некоторые зверьки долгое
время могут быть «домоседами». Так, Е. М. Черни-
кин приводит случай, когда один окольцованный со-
боль в течение трех лет был пойман трижды в районе
кольцевания, но па четвертый год его добыли за пре-
делами заповедника.
Соболь, внешне хотя и четко выраженный хищ-
ник, питается при случае различной ягодой, плодами,
насекомыми, грибами, рыбой, птицами и их яйцами.
Основу же питания его составляют мышевидные гры-
зуны, а из растительных кормов орехи кедра и
брусника.
Чтобы добыть необходимое количество корма, со-
болю приходится много километров бежать по тайге.
Зверек ведет в основном сумеречный образ жизни, но
иногда охотится и днем. Неутомимый добытчик идет
то прыжками, большими и маленькими, то крадется
шагом. Он то пробежит по упавшему дереву, то ныр-
нет в пустоты корней могучего кедра, то залезет в
россыпь, то поднимется по стволу стоящего дерева
на метр — два, чтобы подальше увидеть. Так, за пе-
риод охоты он проходит, по данным О. К. Гусева,
до 16 км. При рыхлом снеге или обилии пищи соболь
проходит намного меньше. В сильно морозную пого-
106
ду, обильный снегопад зверек сидит в укрытии, ко-
торым служит сухой укромный уголок в россыпи под
глыбами кампя, пустота в корнях деревьев, дупло
стоящего или лежащего дерева. Во всех случаях там
должно быть сухо и достаточно недоступно. В рос-
сыпях соболь забирается иногда в столь надежное
убежище, что охотники не могут выгнать его даже
дымом.
Где-нибудь в столь же надежном убежище в се-
редине апреля у соболюшки рождаются детеныши.
Приплод оказывается невелик — 2,5 соболенка в
среднем на одну самку. Эти показатели сильно изме-
няются в зависимости от возраста самок, состояния
кормовой базы и других причин. Установлено, что
на территориях, дающих наиболее темных соболей,
плодовитость зверьков ниже, чем у более светлых,
живущих на соседнем участке.
Врагов, которые бы систематически уничтожали
соболя, у него нет. Очень редко в заповеднике остат-
ки соболя находили в экскрементах лисицы, но мож-
но предположить, что она нашла мертвого зверька.
Гораздо серьезнее вредят соболю его конкуренты по
потреблению кедровых орехов — медведи, бурундуки,
белки, мышевидные грызуны, кедровки, мелкие птицы.
Соболь — зверь отважный, удалой, как говорят
охотники. Некоторые полагают, что стоит только со-
баке взять след и погнать соболя, как он немедленно
спасается на дереве. На самом деле, он удирает от
собаки до последней возможности, когда ей остается
десять прыжков «дожать» его.
Колонок. Ярко-желтый, чуть рыжеватый зверек-
огонек широко распространен в наших лесах, но в
заповеднике ему очень не повезло.
И случилось это так. Высадившиеся на берег
Подлеморья в Сосновской губе члены экспедиции
Г. Г. Доппельмаира едва ли не у первых же листзен-
107
ниц побережья увидели следы колонка. Зверь был обы-
чен, правда, встречался он лишь в прибрежной тай-
ге Байкала, в лесах пояса прибрежных низменностей.
Аккуратненькие следки зверя, пяточками чуть сбли-
женные, встречались и в лиственничнике, и в кедров-
нике, и по речным террасам, заросшим кустарни-
ками. Словом, зверь был самым обычным обитате-
лем тайги.
Как мы уже знаем, по мере укрепления заповед-
ности Подлеморья численность соболя стала быстро
увеличиваться, соболь начал расширять ареал и,
спустившись с гор, вскоре появился в прибрежной
полосе Байкала.
Среди некоторых видов хищников существуют, на
первый взгляд, непонятные отношения: более силь-
ный люто ненавидит слабого и изгоняет его с занятой
территории. При этом слабейший не ждет расправы, а
узнав, что здесь появился его заклятый могучий враг,
покидает свой участок. Таковы, например, отношения
между тигром и волком. Волки немедленно уходят с
территории, где появился тигр. Почти такие же отно-
шения существуют между соболем и колонком.
С появлением соболя в поясе прибрежных низ-
менностей, у Байкала, колонка становилось все мень-
ше и меньше, и уже в пятидесятых годах зверек этот
в заповеднике стал редкостью. И с тех пор влачит
самое жалкое существование, всегда под страхом
встречи со своим грозным врагом.
Читатель, вероятно, уже догадался, что является
причиной такой непримиримости этих хищников. Де-
ло в том, что, поскольку тигр и волк питаются одни-
ми и теми же зверями, так же, как соболь и колонок,
сильнейший, инстинктивно чувствуя в слабом своего
конкурента по питанию, не терпит его на занятом
участке.
108
Колонка в заповеднике единицы, известно всего
несколько встреч следов, которые можно сосчитать
на пальцах, мне лично за четыре года походов по тер-
ритории заповедника след зверька встретился лишь
один раз.
В этом, конечно, нельзя усматривать вред заповед-
ности. Колонок может существовать почти в любых
лесах и почти под боком человека, а соболь — зверь
строгий, хотя тоже не очень привередливый, были
бы мышевидные грызуны, а уж он их везде до-
будет.
Не только в заповеднике, но и вообще биология
колонка почти не изучена, имеющиеся сведения от-
рывочны. Известно, что период спаривания у колон-
ков происходит в марте, беременность длится около
двух месяцев, а в июне молодежь можно встретить
уже вдали от родительского дома. У самки колонка,
как и у всех мелких хищников, детенышей в помете
разных лет родится разное количество — от 2 до 12,
но далеко не каждый из них выживает.
Численность колонков зависит от численности и
доступности для них мышевидных грызунов — основы
питания.
Горностай. Несомненно, в этом звере природа до-
вела хищника до полного совершенства. Посмотрите
на этого стремительного, гибкого, внимательного
зверька! Положите на ладонь его шкурку. Она почти
чистого — царственно белого цвета, лишь самый кон-
чик хвоста угольно черный — тонкое, изящное
утверждение силы эстетического воздействия кон-
траста. Шерстка у горностая короткая, но очень гус-
тая, крепкая. Мездра прочная. Словом, мех его и проч-
ный, и красивый. Не стоит и говорить, какое это бо-
гатство тайги нашей.
Горностай в заповеднике встречается часто, его
симпатичные, так и хочется сказать — мягкие, следки
109
можно увидеть и на берегах Байкала, и повсюду в
тайге вплоть до подгольцовья.
Ну, а что же соболь? Ведь горностай только и де-
лает в лесу, что мышей добывает. Как соболь отно-
сится к своему новому конкуренту?
Дело в том, что горностай очень умело избегает
встреч с соболем, он придерживается в основном та-
ких мест, куда соболь почти не заглядывает, причем
прямо под носом у своего грозного недруга. Это пой-
мы речек, заросшие мелкими кустарниками, при-
устьевые участки ключей и ключиков, береговые тер-
расы Байкала, редко посещаемые соболем участки
высоко в горах. Ну, и, кроме того, горностай сравни-
тельно редко появляется на поверхности снега, ред-
ко и мало. Пробежит полсотни метров и опять под
снег, в мышиное царство. Он вполне может укрыть-
ся в мышиной норе. Нравится ему бегать лишь вдоль
подмытых реками берегов. Его там почти не видно,
а соболь появляется очень редко — кругозор его на-
много больше горностаевого, шире контролируемое
пространство во время охоты. В общем, в заповед-
нике никогда не видели остатков растерзанного со-
болем горностая. В долине реки Кермы я даже ви-
дел однажды следы горностая, которые пер,есек след со-
боля. Видимо, соболь и не принимает горностая «всерь-
ез» как конкурента, а тому этого только и нужно.
Некоторые представления о плотности заселения
горностаем угодий в заповеднике могут дать следую-
щие данные. На 10 километрах маршрута по разным
местообитаниям можно отметить от 0,25 до 5 следов.
Сравнительно много было горностаев в 1957 году, сле-
ды их не только прятались в кустарниках и под на-
висшими берегами рек, но зверьки смело пересекали
по заснеженному льду открытые пространства рек и
озер. Они появлялись в зимовьях, начисто освобождая
их от мышей и полевок.
ПО
Весь декабрь 1957 года жил я в зимовье, которое
стоит около устья речки Кермы, в северной части
заповедника.
Забросив с лета туда продукты, я принял все ме-
ры, чтобы уберечь их от вездесущих грызунов, но все
же теперь, в конце ноября, подходя к зимовью, стал
искать глазами на снегу следы полевок, которые всег-
да тянутся к зимовьям с запасами продуктов. Но
вместо мышиных троп я увидел следы горностая. Те-
перь все в порядке, подумал я, все в порядке и со-
хранности!
В зимовье поселился горностай, мы виделись с
ним несколько раз, и зверек почти уже не боялся
меня. Но грызунов не только в зимовье, вокруг на
сотни метров почти не осталось, а мою кашу, суп,
консервы есть хищничек не мог и покинул зимовье.
Поздняя осень иногда выкидывает с горностаями
злую шутку. Снега еще нет, а они уже побелели. Та-
кого беленького зверька в лесу видно очень далеко.
Чувствуя это, горностаи ведут себя особенно скрыт-
но. Но не пропадать же с голоду! И вот горностаи
отчаиваются выходить на охоту и днем. Одного та-
кого мы однажды видели. Бегал он вдоль глубоко
подмытого берега реки Большой. Увидеть его можно
было лишь с одной стороны — с противоположного
берега, но он знал, что отсюда мало опасности — ре-
ка еще не встала. И мы .наблюдали, как горностай
промышлял. Он стремительно мелькал там взад-впе-
ред, исчезая из поля зрения и появляясь вновь. Вре-
мя от времени в охотничьем пылу он выскакивал из-
под нависшего берега па галечниковую отмель, но
как бы спохватившись, что теперь заметен издалека,
быстро нырял в укрытие.
В такую осень зайцам, например, еще хуже. Они-
то звери все же крупные и потому еще более замет-
ны.
ill
Для исследователей поведения животных — этоло-
гов— такие случаи очень интересны потому, что зве-
ри раскрывают всю глубину своей этологической
пластичности, всю широту своей приспособленности к
среде, в которой живут. У животных изменяется суточ-
ный ритм активности, изменяется поведение и мно-
гое другое.
Жизнь горностая в заповеднике специально не
изучалась, но из других районов, благодаря превос-
ходным исследованиям В. И. Белык и особенно В. Л.
Кукарцева, о зверьке этом известно многое. Пи-
тается горностай пищей в основном животного
происхождения, главным образом все теми же мыше-
видными грызунами, хотя не брезгует и насекомыми,
ягодами, грибами. Каким-то образом он умудряется
полакомиться даже рыбой. В. А. Кукарцев наблю-
дал уникальный случай охоты горностая за рыбой.
Было это на речке Пос-Я, притоке Оби. Горностай
устроился на краю маленькой полыньи и выхватывал
с мелководья щучек массой до 163 г.
Установлено, что за сутки горностай съедает 60-
65 г, т. е. до 30% массы своего тела.
Период спаривания у этих хищников происходит
в конце весны — начале лета. Внутриутробно дете-
ныши развиваются около 10 месяцев и появляются на
свет в мае следующего года. Рождаются детеныши
в сухом, теплом убежище где-нибудь в дупле, в
пустотах среди корней деревьев. Подстилка в гнезде
состоит из сухих листьев, трав, веточек, мха. В поме-
те бывает пять-семь и более щенков. Интересно со-
отношение полов в горностаевом населении — сам-
цов повсюду больше, чем самок. Уже к зиме молодые
горностайчики достигают размеров взрослых и при-
обретают все их повадки и навыки.
В районах, где на горностая охотятся, продолжи-
тельность жизни зверька, по данным В. А. Кукарцева,
112
составляет чуть более полутора лет, но там же от-
дельные мудрецы доживают и до семи лет. На запо-
ведной территории этого -малого хищника може>т
схватить крупная сова, лисица, ястреб-тетеревятник,
филин. Но случается это, конечно, очень редко.
Встречи с горностаем всегда надолго запоминают-
ся. Белый зверек на белом снегу — почти невидимка!
Только и увидишь пару черных глаз да черный кон-
чик хвоста, и нет его. Горностай умеет мгновенно
скрываться в снегу — остается лишь маленькая ды-
рочка в нем, он его прошивает насквозь до
земли.
Но вот однажды удалось мне в упор насмотреть-
ся на озабоченную, перепуганную мать-горностаи-
ху. Разыскивая дождевых червей для рыбалки, пе-
ревернул я лежащую на краю небольшой поляны сре-
ди лиственничника полусгнившую березу. Она лежа-
ла на лужайке у подножия сухого склона, заросшего
кустарниковой березкой.
Под березой вдоль ее ствола я увидел четыре от-
верстия, соединенных на глубине 6 — 7 см ходом ши-
риною 5 см. В конце широкого хода виднелась гнез-
довая камера, ее верхняя часть касалась нижней
кромки березы, когда она здесь лежала. Гнездо ша-
рообразной формы, внешних размеров приблизитель-
но 13X15 см, внутренних 9ХЮ см, располагалось
в соответствующих размеров нише в земле и было
устлано сухой травой.
Из гнезда мгновенно выскочил горностай и, не по-
являясь на поверхности, исчез в противоположном
конце хода, сантиметрах в 90 от гнезда. Было видно,
как он последовательно промелькнул во всех четы-
рех отверстиях-колодцах. Я, разглядывая гнездо,
склонился над ним, п в это мгновение горностай про-
скочил обратно в гнездо. При этом он слегка высу-
нулся в одно отверстие, испуганно-злобно фыркнул
8 «Заповедник на Байкале>
113
па меня и, схватив что-то маленькое, беловато-розо-
вое, скрылся там, откуда только что прибежал, — в
конце подземного хода.
Все дальнейшее произошло в считанные секунды.
Как челнок, горностай замелькал взад-вперед. Схва-
тив крошечного сантиметра в четыре длиной слепого,
голого, беловато-розового детеныша пастью за загри-
вок, горностай быстро относил его в конец коридора,
оставлял там и бежал обратно. При возвращении
к гнезду он непременно высовывался в одно из отвер-
стий и звонко, сердито один раз фыркал прямо мне
в лицо. Я каждый раз, хотя и готовился это выслу-
шать, вздрагивал, настолько быстро все происходило.
Так горностаиха промелькнула одиннадцать раз,
считал я чисто машинально. В двенадцатый раз она
на глазах у меня уже не из гнезда схватила... мерт-
вую полевку и тоже унесла ее туда, где оставляла
детенышей. Только теперь я обратил внимание на
них. Полевок оставалось еще три. Они лежали ряд-
ком в десяти сантиметрах от гнезда, головами к нему.
Это был запас продовольствия. Но за остальными
зверек не прибежал, главное было спасено от страш-
ного врага.
Еще простынут там, на сырой земле, подумал я,
и скорее положил березу на место. Она закрыла все
четыре отверстия. Снова на поляне лежала просто
трухлявая валежина, и никто, кроме меня, не знал,
что под ней родились и растут в теплом сухом доми-
ке одиннадцать горностайчиков.
Было это 30 мая, родились они, по-видимому, дня
два назад.
Ласка. Это самый маленький хищник тайги, мень-
ший брат соболя. Взрослая ласка весит около 70 г,
длина тела 180 мм. Ласки очень редки в заповеднике,
их следы, похожие на следы горностая, только еще
более мелкие, видели в заповеднике не часто.
114
Ласки, пожалуй, самые страшные враги мыше-
видных грызунов. Они забираются в любые самые уз-
кие мышиные норы, и хозяевам их нет спасения, по-
тому что главный корм этих крошечных хищников —
полевки, мыши и прочая подобная мелочь.
Зоологи мало знают о жизни ласки, зверек этот
еще ждет своего исследователя. Известно только, что
ласки находятся в тесных конкурентных взаимоотно-
шениях с горностаем на почве питания. Предполагают,
что период спаривания не приурочен к определенно-
му времени, поскольку молодые зверьки встречаются
и весной, и осенью, и зимой. На одну самку в помете
рождается в среднем около четырех детенышей, но
эта величина сильно изменяется в разные годы. Сам-
цы бывают вдвое крупнее самок по весу.
Солонгой. У колонка, широко известного родича
соболя, есть скрытный, всюду редко встречающийся,
совсем мало изученный брат — солонгой. Он также
одет в желто-рыжую шубку, тоже мелькает в лесу
этаким живым огоньком и питается всякой мелкой
живностью. Он только меньше колонка и поселился
в заповеднике повыше в горах, там, где много рос-
сыпей, среди редколесья. Встречается он, правда, и
в зарослях кустарников по берегам рек у Байкала,
но еще реже, чем на горах.
Редкость солонгоя в заповеднике трудно увязать
с преследованием соболем, потому что он вообще
повсюду редок.
Гон у солонгоя, по наблюдениям в других райо-
нах, происходит в феврале — марте, рождаются от трех
до восьми детенышей.
Как живет этот таинственный, немногочисленный
в природе зверек, почему его везде и всегда мало,
никто не знает.
Вот закончили мы описание самых маленьких хищ-
ников заповедника, и я не мог обойтись без слов «ма-
8*	115
лоизученный», «неизвестный», «таинственный». Сколь-
ко еще предстоит изучить, узнать нам о «братьях на-
ших меньших»!
Это не менее важно, чем открыть и изучить зале-
жи какого-либо ценного полезного ископаемого, про-
никнуть в космос, углубиться в недра земли. Живот-
ный мир — составная часть биосферы, т. е. того, что
дает саму жизнь человечеству.
Росомаха. Изредка в Подлеморье, в заповеднике
же несколько чаще, можно увидеть след этого неуто-
мимого бродяги. Благодаря своим широченным лапам
росомаха свободнее других зверей передвигается по
высокому снегу, добывая все, что ей под силу.
Звери эти совсем не безобидны, хотя и приносят
некоторую пользу как «могильщики», уничтожая
падаль — возможный источник эпидемических бо-
лезней.
В некоторых книгах зоологи писали, что росома-
хи нападают даже на молодых лосей, изюбров, север-
ных оленей. На самом деле эти сравнительно неболь-
шие хищники успешно нападают даже на взрослых
лосей. Однажды я наткнулся на только что загрызен-
ного росомахами взрослого марала. Слыша мое при-
ближение, хитрые добытчики изо всех сил торопи-
лись, чтобы забросать снегом, спрятать от посторон-
него свою добычу, еще теплую.
С осени, пока мало снега, росомахи широко бро-
дят по тайге. Время от времени, по мере выпадения
снегов, они проходят по своим старым тропам, под-
новляя их. Эти тропы всю зиму служат зверю хо-
рошую службу.
Тихо бредет по тропе росомаха, не затрачивая
энергии на преодоление снегов, как это приходится
делать некоторым другим хищникам, не говоря уже
о копытных зверях. Бредет и слушает — не кормится
ли где лось, марал или другой зверь. Заслышав шо-
116
pox, росомаха покидает тропу и со свежими силами
быстро догоняет жертву. Снег — великий помощник
росомахе в охоте, поэтому она предпочитает промыш-
лять не там, где много зверя и малые снега, но там,
где ввиду высокоснежья копытные, хотя их и мало,
находятся в трудном положении.
Росомахи — отчаянные бродяги, по это вовсе не
значит, что они всегда держат путь только в новые
края. Совсем нет, просто у них огромный, по сравне-
нию с другими животными, район охоты, и звери
бродят в его пределах. Что заставляет росомах так
много бродить? Конечно, не склонность познать мир
или полюбоваться красотами тайги. Звери, как пра-
вило, бродят ровно столько, сколько необходимо, что-
бы найти пищу и насытиться. Росомахи зимой в зна-
чительной мере питаются также падалью и остат-
ками от чужого стола, а такой еды в тайге не так
уж много, кроме того, на нее есть и другие охотники,
скажем, вороны. Вот и бродят по тайге росомахи
десятки километров за сутки.
Охотники не любят росомах. Мех этих зверей це-
нится не дорого, кроме того, это на редкость ворова-
тый зверь. Она, случается, ходит по следам охотни-
ков, расставивших ловушки на соболя и других цен-
ных зверей, и пойманную капканом добычу съедает.
Забравшись в зимовье, правда, бывает это редко,
грабит все запасы: и добытые шкурки пушных зве-
рей, и продукты. Как-то в зимовье за северной гра-
ницей заповедника росомаха пыталась прогрызть пя-
тисантиметровой толщины лиственничные доски ящи-
ка, в которых лежали капканы. Они были в заводс-
кой смазке, которая и привлекла росомаху. Она на-
верняка добралась бы до них, если бы не наш приход.
Росомахи — близкие родственники царя лесной
пушнины соболя, хотя сами в наказание за лютый
нрав и вороватость носят невзрачную бурую шубенку.
117
Питание, а также вред, приносимый росомахой пого-
ловью животных заповедника, можно оценить, ана-
лизируя содержимое экскрементов этого зверя:
шерсть и остатки костей таежного северного оленя —
30%, остатки кабарги —10%, скорлупа кедровых
орехов — 30%, шерсть мышевидных грызунов — 20%,
перья птиц—10% и кости рыбы — налима. Несом-
ненно, набор кормов росомахи гораздо шире, просто
у нас было мало материала о более полном
суждении.
Росомаха так же, как и многие другие виды зве-
рей в заповеднике, специально не изучалась, но из
других районов известно, что масса животных колеб-
лется в пределах 12 — 32 кг, длина тела 80 — 90 см.
Период размножения у них сильно растянут, и быва-
ет, что мать ходит с прибылыми около года.
О встречаемости следов росомахи в заповеднике
могут кое-что сказать мои наблюдения. За ноябрь,
декабрь и февраль было пройдено по тайге около
500 км и встречено всего шесть следов росомахи. При
высоте снега около 50 см зверь погружался в него
лишь на 6 — 8 см. Всего в заповеднике живет, веро-
ятно, около 10—15 росомах.
Выдра. Благодаря особой прочности и незауряд-
ной красоте меха, выдру всюду интенсивно добыва-
ли, и зверь до сих пор нигде не достиг высокой чис-
ленности. Кроме того, особенность биологии выдры,
а именно жизнь на реках, также ограничивает чис-
ленность этого зверя, ведь не везде есть полыньи и
рыба зимой. Короче говоря, выдра — зверь довольно
требовательный к своим местообитаниям. И питает-
ся он в основном рыбой.
В сравнении с другими районами выдру в заповед-
нике можно назвать обычным зверем. Следы ее при-
сутствия здесь обнаруживаются на берегах всех бо-
лее или менее заметных речек, но наиболее часто они
118
встречаются по Сосновке, Таркулику, Большой и
Керме.
В заповеднике, как, вероятно, и во всем Подле-
морье, заметна характерная закономерность в эко-
логии выдры, на которую впервые обратил внима-
ние О. К. Гусев. В мае на икрометание в реки запо-
ведника поднимается из Байкала очень много хариуса.
Он пробирается во многие, даже и маленькие — та-
кие, как Дугульдзеры, —речонки и лето проводит
в них. Туда же проникают выдры. Но к сентябрю
большая часть рыбы скатывается в приустьевые
участки рек и в Байкал. Здесь появляются и выдры.
Звери живут в прибрежной части озера, в низовьях
рек. Так продолжается до ледостава на Байкале. И
тогда выдры вновь поднимаются по рекам, по реке
Большой они поднимаются до 35 км и выше от устья.
Здесь они находят порожистые участки с незамерза-
ющими полыньями и всю зиму кочуют от полыньи
к полынье, добывая бычков и остающихся на зиму
хариусов. Следует заметить, что некоторые звери
зимуют в полыньях у Байкала, они иногда встреча-
ются и на льду его берега. На реке Большой около
Горячих Ключей и Керминских порогов между по-
лыньями у выдр встречаются целые «волоки». Выдра
делает несколько прыжков по снегу, затем, сколько
может, скользит на брюхе. Быстрая и ловкая в во-
де, на суше выдра производит впечатление зверя мед-
лительного, во всяком случае даже по целине на ка-
масных лыжах ее вполне можно догнать.
Случается, что все полыньи на родной речке за-
мерзают, и выдры предпринимают довольно значи-
тельные переходы. И вот тогда-то особенно помогает
выдре умение не только с малейшего уклона, а и на
ровном месте экономить силы, скользя на брюхе до
7 м после трех-четырех пр,ыжков.
Выдра — великий умелец добывать рыбу, она хва-
119
тает стремительных хариусов даже в бурливом гор-
ном потоке. Как-то, пробираясь по тайге, мы подо-
шли к горной речке, на которой прямо перед нами
была видна узенькая полынья. Быстрое течение вы-
брасывало на края воду, и она тут же замерзала, на
глазах затягивая узенькую трепещущую полоску.
Вдруг, протиснувшись сквозь эту щелку, на лед, как
привидение, вылезла выдра. Посидев некоторое вре-
мя, она мягко скользнула обратно, но не успели мы
сделать и пару шагов, снова появилась. На этот раз
зверь держал в зубах бьющегося хариуса. Выдра,
прокусив рыбе голову, приготовилась к трапезе, но
гулкий в таежной тишине щелчок затвора фотоап-
парата будто смахнул ее под лед вместе с добычей.
Сильные ледяные заторы в период ледохода или
ледостава на реках иногда губят выдр, не успевших
выбраться на берег. Вообще такую угрозу звери хо-
рошо чувствуют и в это время почти не спускаются
под лед. Гибнут, по-видимому, только молодые, не-
опытные еще звери. Во всяком случае, обнаружен-
ный мною однажды в устье реки Сосновки труп такой
выдры — раздавленный, растертый льдами — принад-
лежал молодому зверю.
О плотности населения выдры в заповеднике мож-
но судить по материалам с рек Большой и Кермы —
на 35 км течения этих рек обитает 7 — 9 зверей. Тако-
ва же плотность населения выдр по рекам Сосновке
и Таркулику. Всего же в заповеднике, по самым при-
близительным данным, обитает около 30—50 выдр.
Одна семья — мать и два выдренка — жила од-
нажды в Тайменьем улове на реке Большой, и мне
довелось наблюдать за ними. Выдрята резво играли
в воде; гоняясь друг за другом, они вылезали и на бе-
рег, но дальше 10 м от реки не убегали. Мать сле-
дила за ними и за окружающим пространством. Она,
«причалив» к берегу, высунула голову и несколько
120
минут озиралась, затем выбралась и замерла среди
деревьев у самой воды. Выдрята были длиной около
метра, мать около 1,3 м и значительно мощнее мо-
лодых.
Мой резкий свист мгновенно насторожил выдру,
она посмотрела в мою сторону, через речку, и, види-
мо, сразу увидала меня. Мать и один выдренок
«слетели» в воду и быстро уплыли вниз по течению,
а один, замешкавшись и потеряв своих, сидел в во-
де и, выставив морду, жалобно свистел. Свист резкий
с металлическим оттенком «сцвиить — сцвиить» до-
несся с дальнего поворота, и выдренок уверенно ри-
нулся туда.
О размножении выдры в Восточной Сибири почти
ничего не известно, также мало изучены и другие
стороны биологии этого зверя. По аналогии с мате-
риалами из Забайкалья и с реки Пенжины можно
считать, что приплод появляется в апреле — мае, но
известно появление молодняка вплоть до декабря.
Число щенков в помете бывает два-три, до пяти, но
редко.
Выдру, застигнув вдали от спасительной полыньи,
могут загрызть росомаха, рысь, волк. Но волк в за-
поведнике очень редок, а рысь появилась там лишь
в 1972 году и также в очень малом количестве. Оста-
ется единственный реальный враг — росомаха, хотя
взрослая выдра может оказать этому хищнику серь-
езное сопротивление.
Лисица. Хищник этот немногочислен в заповед-
ной тайге, вероятно, не более 20 зверей. Осенью и в
первую половину зимы до установления льда на Бай-
кале звери концентрируются в прибрежной полосе и
постоянно бродят по побережью озера на участках
от мыса Зырянского до озера Кудалды и от мыса
Индейского до северной границы заповедника. С кон-
ца января, когда снег значительно уплотнится, ли
121
сицы проникают в глубину тайги. При этом для пе-
реходов часто пользуются ледовым покровом рек и
твердым снегом на лыжнях и на давшинской дороге.
Несколько зверей, по-видимому, постоянно живут в
районе Горячих Ключей реки Большой, а также в
районе давшинских покосов.
Лисица избегает рыхлого высокоснежья, при вы-
соте 42 см зверь погружается на 25 — 28 см, что за-
трудняет ему добывание мышевидных грызунов, а
также передвижение.
Анализ около 20 проб экскрементов показал учас-
тие разных кормов в рационе лисицы: скорлупа кед-
ровых орехов — 91%, мышевидные — 57%, перья и
кости мелких птиц — 22%. В одной пробе оказались
остатки зайца и соболя, а другая полностью состояла
из остатков голубики. В разные годы это соотноше-
ние меняется, обычно в сторону увеличения доли мы-
шевидных. Набор кормов у лисицы, следовательно,
очень разнообразный. В экскрементах лисицы нахо-
дили также рыбьи кости. Мы однажды обнаружили,
что лисица ела остатки от стола выдры — налима.
В летних экскрементах этого хищника можно обна-
ружить и остатки различных насекомых.	,
Но лисицы в заповеднике ведут себя не так без-
обидно, как может показаться из этих материалов.
Они научились здесь добывать кабарог загоном, сов-
сем как волки козуль. Два-три хищника преследуют
кабаргу, причем кто-либо из участников скачет выше
по склону с явным намерением отрезать путь кабар-
ге в глубину тайги. Замысел прост — выгнать жертву
на лед Байкала. Эта охота удачна в период ледостава,
когда на льду у берега еще нет спасительного для
кабарги снега.
Выгнанная на скользкий лед кабарга оказывается
в беспомощном положении и без особого труда по-
падает в зубы лисицам.
122
Изредка лисицы удаляются по льду Байкала (до
5 км), но пускаются ли они на противоположное по-
бережье — неизвестно.
Лисица в заповеднике специально не изучалась,
но, по сведениям из других регионов, гон у них про-
ходит в марте, щенята рождаются в мае, а с конца
августа они уже ведут самостоятельный образ жизни.
В одном помете лисят бывает, по-видимому, не
более восьми.
В научной литературе есть указания, что на лиси-
цу нападают росомахи, волки, беркуты.
Волк. Этот грозный хищник, к счастью, редок на
заповеданной территории. Его малочисленность в этом
районе отмечали еще в начале века члены Баргузин-
ской соболиной экспедиции.
Эвенки шемагирского рода А. А. и Н. М. Черных
рассказывали мне, что волки в Подлеморье водятся
искони, но всегда они были редкостью. Появлялись
они, как правило, во второй половине зимы, приходя
по льду Байкала с трех сторон: с юга — вероятно, из
долины реки Баргузина; с запада — с западного по-
бережья озера и с севера — из долины реки Верх-
ней Ангары.
Первая попытка учета волков, ежегодно появляю-
щихся в заповеднике, относится к 1941 году, когда
Н. Колов насчитал пять зверей. В этом же году след
одиночного волка впервые был обнаружен летом в
среднем течении реки Давше, в 11 км от Байкала,
почти в центре заповедника. С того времени волки
все чаще стали оставаться на лето в Подлеморье, осо-
бенно в его северной части, в низовьях рек Томпуды
и Шенгнанды. По словам А. А. Черных, в устье Том-
пуды несколько лет подряд в определенном месте
появляются волчьи выводки. Летом 1954 года на бе-
регу Черского в заповеднике в медвежью кулему был
пойман взрослый волк-самец. В июле 1959 года по
долине реки Большой наша исследовательская группа
отметила два свежих волчьих следа.
Эти факты говорят о том, что в Подлеморье вол-
ки за счет заповедной территории расширили свой
ареал.
Учет волков в заповеднике не представляет осо-
бой трудности. Начиная со второй половины января,
когда устанавливается лед на Байкале, и до конца
марта все появившиеся волки совершают переходы
по льду вдоль берега, и здесь их замечают работники
заповедника, рыбаки, охотники. В это время след
волка хорошо заметен; пройдя несколько маршрутов
вдоль побережья и сопоставив эти наблюдения со
сведениями других наблюдателей, можно получить
весьма точные данные.
Появляясь на побережье, волки, как правило, не
идут в глубину тайги далее 2 — 3 км. Таежных ко-
пытных спасает от этих хищников рыхлое высоко-
снежье. Мне известно лишь одно исключение, когда
следы пяти волков были обнаружены бывшим науч-
ным сотрудником заповедника Н. Г. Скрябиным в
20 км от Байкала по долине реки Большой. Волки
прошли вниз по течению по льду реки.
Волк давит все, что найдет в тайге. В северной
части Подлеморья он преследует относительно мно-
гочисленного там марала, южнее волкам часто по-
падают северные олени. Известны случаи, когда вол-
ки таскали рыбу, оставленную рыбаками на ночь у
места лова на льду, грызли труп вмерзшей в лед
нерпы, утащили с кордона труп собаки. Наблюдали
по следам, как волк раскапывал нору мышевидного
грызуна.
В общем, волк в заповеднике влачит, по-видимо-
му, нищее существование. Марала, который наиболее
ему доступен, здесь мало, козули, основы питания в
других местах, здесь практически нет (отмечены две
124
находки, но они требуют подтверждения), а лося и
тем более северного оленя в высоких снегах
волк может добыть только по насту, в апреле, а до
апреля еще дожить надо.
Вместе с тем следует отметить, что волк бывал
многочислен лишь в районах интенсивного овцеводст-
ва, при условии слабой охраны овец, и в немного-
численных местах высокой плотности козуль, таких,
например, как Баунтовский район Бурятии. С улуч-
шением ведения овцеводства в районах развитого
хозяйства волков стало значительно меньше. Они
остаются бичом лишь для диких копытных в районах
их высокой плотности.
Таким образом, следует с уверенностью сказать
что заповедность и дальше не будет способствовать
высокой численности волков по причинам, которые
названы выше. И об этом, надо полагать, обитатели
заповедной тайги жалеть не будут.
Медведь. Владыка летней тайги в заповеднике
сравнительно с другими районами Восточной Сибири
очень многочислен. Следы медведя или его самого
можно встретить во всех поясах растительности от
берега Байкала до гольцов. Но это распространение
носит характер сезонных скоплений — в зависимости
от появления того или иного массового корма медведи
собираются то там, то здесь.
Хозяева Подлеморья эвенки шемагирского рода
в старину довольно интенсивно добывали медведей,
видя в них врагов своих оленей. В прибрежной поло-
се Байкала до сих пор сохранились кое-где потем-
невшие от времени, развалившиеся массивные куле-
мы— ловушки для медведей.
С установлением заповедности звери быстро раз-
множились и вскоре стали действительно самыми
обычными животными.
В 1957— 1959 годах мы исследовали распределе-
125
ние плотности медведей на единицу площади и про-
вели учет численности их в заповеднике. Оказалось,
что на заповедной территории обитает около 100 —
130 медведей, а в период весенней концентрации на
побережье Байкала в южной части заповедника на
1 км байкальского берега приходилось по одному мед-
ведю. В это время, выйдя на берег Байкала даже у
центральной усадьбы заповедника, можно увидеть
вдали бредущего в сторону поселка медведя.
Как-то один несведущий журналист, налетом по-
бывавший в заповеднике и не увидевший там мед-
ведя, едко высмеял мои строки, опубликованные ра-
нее. Прочитав их, он приготовился наглядеться на
медведей, наивно полагая, что медведи там только
и делают, что бредут к поселку по берегам Байкала,
демонстрируя себя всякому желающему. На самом
деле медведь на берегу озера бывает только весной.
Как это ни покажется для некоторых странным,
медведь довольно осторожный зверь и искусно из-
бегает встреч с человеком, которого обычно обнару-
живает первым. Правда, он проявляет иногда излиш-
нее любопытство, приводя в трепет посетителей его
владения.
Опасен медведь в случаях, когда он только что
убил крупного животного и расположился около до-
бычи, а человек оказался рядом, когда неожиданно
для зверя, особенно если это медведица с медвежата-
ми, человек вышел прямо на него, ну и, конечно, ес-
ли это шатун.
Годовой цикл жизнедеятельности медведя скла-
дывается из следующего. Проанализировав данные
за 16 лет, мы определили, что берлоги медведи поки-
дают в среднем 16 апреля. Но, поскольку зимует
зверь и почти у самого берега Байкала и высоко в
горах, время выхода разнится: в горах медведи выхо-
дят позже на несколько дней. Самая ранняя дата
126
встречи медведя в Подлеморье — 29 марта. Проез-
жая на санях по льду Байкала, увидели мы на за-
снеженном еще берегу среди сокуев уныло бредуще-
го молодого — лет трех — зверя. Покинув берлогу
отчего-то очень рано, бедный мишка, по старой памя-
ти, пришел на берег, надеясь, как всегда весной, най-
ти здесь ручейников, дохлую рыбешку, выброшенный
волнами труп нерпы или что-нибудь еще из подобных
деликатесов. Но встретила его холодная ледяная пус-
тыня. Байкал оживет лишь в конце мая.
К нормальному времени выхода медведей из бер-
лог в равнинной тайге вокруг стоящих деревьев по-
явились кольцевые проталины в снегу, на южных
склонах до высот 800 — 850 м над уровнем моря обра-
зовались бесснежные участки, освободились от снега
узкие полосы речных террас по правым берегам рек.
Мало снега остается на береговых байкальских тер-
расах. Раз где-то сошел снег, значит, там медведь
обязательно найдет пищу, хотя и очень скудную. Бы-
вает, что это просто пучок зеленой осоки, но лучше,
если найдет голодный зверь перезимовавшую брусни-
ку, а уж встретившийся муравейник пограбит основа-
тельно, задав хозяевам работенку почти на все лето.
Этого корма зверю, конечно, не хватает, его спасает
жир, запасенный в организме с осени. За зиму боль-
шая его часть расходуется, но часть остается на самое
голодное время после выхода из берлоги. Однажды,
19 мая, в долине Урбикана добыли мы крупного мед-
ведя. Прошлогоднего жира оставалось в нем (вытоп-
ленного) четыре обычных ведра. Сколько же зверь
этот имел в ноябре?!
Весной медведь не прочь закусить и крупным жи-
вотным. В конце апреля по насту звери иногда пресле-
дуют лосей. Как-то наткнулся я в долине реки Соснов-
ки на берлогу, часа два назад покинутую медведем.
Она располагалась в приречном ельнике, где зи-
127
мовали лоси. Снег еще сохранялся, и вокруг было
много следов лосей, а один зверь прошел над бер-
логой.
По следам было видно, что медведь выбрался
утром. Некоторое время он потоптался у берлоги,
оставив на снегу мокрые грязные следы. В берлоге
на выходе подстилки не было, земля была талая,
отсюда на теплых лапах зверь и вынес грязь. Кста-
ти, из таких, вероятно, наблюдений и сложилось мне-
ние, что зимой в берлоге медведь «сосет» свою лапу.
Далее зверь повел себя настоящим хозяином. В нес-
кольких метрах от берлоги он сломал шесть моло-
дых елей, переломил их пополам (я, помню, едва не
расхохотался тогда, представив себе, как медведь
с озабоченным хозяйским видом ломал через «коле-
но» эти деревца), сложил вместе и засунул во вход
берлоги, довольно удачно замаскировав его. Оставив
жилье, медведь решил отомстить соседям за зимнее
беспокойство — он вышел на свежие следы лосей и
сразу же погнался за ними. Я прошел по этим сле-
дам, но они вывели на обтаявшую террасу — это
единственное спасение для лосей, потому что они при
насте проваливались, а медведь гнался поверху,
наст его выдерживал.
Во второй половине мая, когда вдоль берега Бай-
кала появляются разводья, медведи выходят в при-
брежную тайгу и кормятся на берегах. Выходят
звери около 22 часов особенно охотно при тихой,
пасмурной погоде или слабом дождике. Кормятся
ручейниками и всем, что можно найти у воды озера.
За полчаса медведь проходит по берегу с 25 — 30
остановками для кормежки 200—400 метров.
Идти старается против движения возду-
ха.
Утром звери снова выходят на берег, а день
проводят под пологом тайги. Так живут они приблп-
128
зительно до 18 — 20 июня, а затем постепенно от-
кочевывают подальше в горы.
В третьей декаде июня на берегах речек и ключей,
а особенно на таежных полянах (елаканах) и горных
лугах развивается сочное большетравье, сюда и со-
бираются медведи, немного подкормившиеся на бай-
кальском побережье. В жизни медведя елаканы игра-
ют важную роль, звери охотно пасутся на них . Здесь
медведи очень удобны для наблюдения и оценки их
численности. Отличные луга располагаются в верхней
четверти долины речки Езовки. Летом 1959 года
пробрались мы туда для оценки численности медве-
дей. Места эти работниками заповедника не посеща-
лись, и шли мы в терра инкогнита (неведомую землю).
И вот между двумя скалистыми склонами, густо
поросшими кедром и пихтой, открылась чистая, без
каких-либо зарослей, обширная поляна. Длина ее
около километра, ширина 200 м. Вдоль по лугу,
сильно петляя, течет ручеек, на берегах масса цветов,
особенно много ириса и жаркое, от их цвета луг был
оранжевым. Между лесом и краем поляны густые
заросли кустарниковой березы. Нас поразило обилие
медвежьих следов, целых троп — широких, глубоких,
узких, торных.
Название поляне просилось само собой — Мед-
вежья (позже я справился у эвенка А. А. Черных,
имеет ли эта поляна название, он услышал о ней
впервые). Было около 21 часа тихого теплого вече-
ра, когда мы затаились на краю поляны. Слева на
невысокой скалистой гриве коротко рявкнул медведь
Это был третий, два уже были на лугу. Один гро-
мадный, черный, с замашками безусловного хозяина
ходил кормился по самому сырому участку с сочным
разнотравьем. Он изредка настороженно поглядывал
на край поляны, где видели мы сначала желтоватый
камень. Эти взглядывания медведя побудили нас
9 «Заповедник на Байкале» 129
внимательнее приглядеться к камню. «Камень» по-
вернул голову, и в бинокль отчетливо стал виден
цветок купальницы, торчащий изо рта. Медведь этот
долго неподвижно сидел спиной к нам, и мы приня-
ли его за камень. Черный время от времени, видимо,
для того, чтобы подкреплять в желтом нерешитель-
ность, помимо резких взглядываний, делал в его сто-
рону два-три коротких угрожающих прыжка и про-
должал кормиться. Как только желтый, кстати, он
был поменьше черного, проявляя нетерпение, начинал
возиться на месте, черный повторял угрозу. Наконец
желтый, съедаемый завистью, решительно направил-
ся на поляну. Тогда черный, слегка приподнявшись
на задних лапах, некоторое время ошарашенно гля-
дел на желтого, а затем яростно бросился к нему.
Желтый, безусловно заметивший бросок черного,
круто свернул и, смекнув, что время еще есть, дело-
вито зашагал прочь вдоль опушки леса. Он давал
понять, что пришел не на поляну и вовсе не претенду-
ет на кормежку. Но черный неумолимо приближался,
тогда желтый решил, что время терять больше нель-
зя, и опрометью кинулся в лес. Негромко похрюки-
вая на прыжках, он пролетел в десятке метров от
нас, укрывшихся за кустами. За промчавшимся зве-
рем остался острый запах сильно прогорклого жира —
характерный запах медведя.
Мощные тропы, какие видели мы на Медвежьем
лугу, пробиты медведями кое-где и на берегу Байка-
ла, такие есть, например, в прижимных местах мы-
сов Голондяки, Малого и Большого Понгопье, Зы-
рянского.
С конца июня начинается перемещение основной
части медвежьего населения выше в горы, на альпий-
ские луга. Путь туда проходит по долинам рек, и
здесь они идут также по давно набитым тропам, в
образовании и поддержании которых участвуют и
130
копытные звери, главным образом северные олени.
В июле у медведей проходит гон, за одной медве-
дицей, бывает, бродит несколько самцов, в старину
эвенки видели такие процессии из пяти-семи медведей.
Изредка среди женихов бывают яростные драки,
тогда, если силы двух драчунов приблизительно рав-
ны, по тайге в течение нескольких часов несется
свирепый рев. Охотовед Даба Намсараев рассказы-
вал мне, что он пережил, когда всю ночь однажды
в нескольких десятках метров от него, сидящего на
солонце, дрались два медведя. Наутро Даба Жамья-
нович, обладавший незаурядным мужеством, отпра-
вился посмотреть на место драки. Он нашел массу
поломанных кустарников, содранного мха, разворо-
ченных пней и валежин. Повсюду валялись или висе-
ли на кустах клочья шерсти, но крови почти не было,
и оба зверя, по-видимому вконец измучившись,
разбрелись в разные стороны.
Если в подгольцовье нет урожая кедрового стла-
ника, то в августе медведи постепенно спускаются
в нижележащую тайгу и широко разбредаются в ней
в поисках ягоды и кедровых орехов. С конца августа
до середины октября медведи усиленно кормятся,
накапливая жир для зимовки.
Залегают медведи в первой декаде ноября, 10
ноября их следов в тайге, как правило, уже нет.
Берлоги вырыты под большими плоскими камнями,
под корнями крупных деревьев и в прочих укромных
местах леса. Главное требование — берлога должна
располагаться в сухом грунте. Выход из нее чаще
всего делается в юго-западном направлении, чтобы
не проспать теплых весенних лучей и вовремя снова
отправиться по родной тайге.
Берлоги служат медведям не одну зиму, ложатся
звери и в одиночку, и группой. Группа — это обычно
131
мать с прошлогодком или двумя. В феврале у нее
родятся еще медвежата (до трех), и тогда в берлоге
целое семейство трех поколений.
По материалам, которые имеются в моем распо-
ряжении, среднее количество медведей на одну бер-
логу в хребтах, окружающих Байкал, — 2,6 зверя.
Кое-где есть особо полюбившиеся для зимовки мед-
ведям уголки тайги. Один из таких уголков на тер-
ритории заповедника мы обнаружили на мысу Зы-
рянском, где на сравнительно малой территории рас-
полагается около десятка берлог, средний размер
которых составил: высота входа по вертикали 60 см,
ширина по горизонтали 41 см, высота камеры 72,
длина 160, поперечник 107 см. Самая большая берло-
га принадлежала, наверное, старейшине медвежьего
рода, ее длина от входа составила 200 см, высота 80
и поперечник 150 см. Можно представить, какой ги-
гант зимовал там!
В спокойной жизни хозяина летней тайги изредка
случаются ужасные бедствия — голодовки. Правда,
на территории заповедника, богатой кедровниками,
необозримыми зарослями кедрового стланика и раз-
личных ягодников, не в том, так в ином урочище
вызреют не орешки, так ягоды, и медведи бедствуют
намного реже, чем случается в других местах. Но
все же были и в Подлеморье шатуны, звери, не на-
копившие жира и не залегшие в берлоги. Такие
бродят до самых сильных морозов и снегов и за-
мерзают или гибнут от охотников. Они нападают и
на людей, и друг на друга, тогда борьба ведется до
гибели одного из 'несчастных. О двух таких случаях
я расскажу.
В начале сороковых годов Алексей Королев жил
в деревне Макаринино в Баргузинской долине. Уда-
лой, смекалистый, азартный, насмешливый и беззлоб-
но лукавый, невысокого роста, в «шанелке» — охот-
132
ничьей куртке из солдатского сукна — таким запом-
нился мне Алеха Королев (так уважительно звали
Королева все жители побережья) от первой и единст-
венной встречи с ним в 1954 году в заповеднике. Он
вышел из тайги, закончив сезон соболевки где-то
севернее заповедника. Алеха показывал живых со-
болей и в многодневном ожидании подводы на Усть-
Баргузин рассказывал великолепные истории.
Я попросил Алексея рассказать случай нападения
на него шатуна, о котором знали все на побережье.
Шел голодный год, в тайге не уродилось ни оре-
хов, ни ягод. Медведи бродили. Охота была бы так
себе, если бы не возможность добыть баргузинского
соболя.
И вот возвращается Алеха однажды под вечер
на свое зимовье. За пазухой лежит добытый соболь.
Снимать шкурку — дело ответственное, этим охотник
займется в зимовье. Упрятывая добычу, Алеха запач-
кался кровью и, мало-мальски стерев ее горстью сне-
га, бросил его на месте добычи.
Пройдя километра два, охотник услышал за со-
бой треск, и на мгновенно обернувшегося Алеху
навалился медведь. Он повалил его и в возне на-
ступил лапой йа ружье, придавив им и руку охот-
ника. Тогда другой рукой Алеха выдернул нож.
Здесь придется немного отвлечься. Среди многих
ненастоящих охотников существует убеждение, что
нож «на медведя» — это нож широкий и длинный.
На деле оказавшемуся под медведем охотнику хоро-
шую службу может сослужить только нож неболь-
ших размеров, причем без всяких выступов между
ручкой и клинком. Такой выступ, да еще при длин-
ном клинке («на медведя!») помешает продернуть
нож по брюху медведя, запутается в шерсти. А за-
колоть зверя ножом «на медведя» невозможно, вырвет
он его после первого же удара вместе с рукой.
133
Молниеносным рывком такого вот небольшого
ножа Алеха и полоснул по брюху медведя. Зверь
взревел и отскочил, наступая задними ногами на
кишки. Алексей закончил рассказ: «Он, паря, шибко
голодный был, хватил крови соболя — да и за мной».
Михаил Ичидонов, тихий, спокойный, уже не мо-
лодой бурят, — отличный охотник. Много лет прожил
он в одиноком домике на берегу Байкала у устья реч-
ки Ширильды. Нет, он не был Робинзоном. Он ходил
в Нижнеангарск, ездил на родной Ольхон, приезжа-
ли люди к нему. Много разного зверя добывал Ичи-
донов, хорошо знал тайгу, опытнейший был зве-
ровщик.
Зиму и лето ходил Ичидонов в ичигах, которые
сам для себя и шил. Для этой обуви нужны мягкие
стельки и лучше’ всего была усохшая осока, расту-
щая на калтусе неподалеку от зимовья. Михаил
запасал ее с осени на всю зиму. Однажды Ичидонов
взял берданку, нож, мешок и пошел на калтус.
На калтусе толстая подстилка из столетних мхов,
кочки, поросшие осокой. Кое-где по ним разбросаны
яркие капли клюквы. Редкие чахлые лиственницы
давно сбросили свою скудную хвою.
По калтусу голубыми осколками стекла под солн-
цем — блеск озеринок. Легкий ветер гбнит по ним
усталую рябь, озеринки почти замерзли. Вдали на
горе как-то в нос вякнул дятел, скрипит кедровка.
Тихо на калтусе. Не гудят бесчисленные полчища
комаров, и в глубине озерка отчетливо видны легкие
березки, растущие за ним, синеющая вдали тайга,
далекая цепь гольцов и облака, упавшие в светлую
голубизну. Михаил сидит на кочке, докуривает труб-
ку. Хорошо кругом. Докурит трубку, резать осоку
будет. Мешок полный нарежет, на зимовье унесет, в
угол свалит, на зиму хватит.
Вдруг с близкой опушки леса ветерок отчетливо
134
набросил трупный запах. Однако, зверь пропал, ре-
шает Михаил и, поднявшись с кочки, тотчас направ-
ляется на запах. Но он тут же возвращается и берет
берданку, даже проверяет — заряжена ли, хотя зна-
ет, что заряжена.
Вошел Михаил в редкостойный лесок, впереди
густая куртина, ничего не видно. Зачем в чащу лезть,
надо стороной обойти, послушать, посмотреть. Так
и есть — под ногами совсем свежие следы медведя.
Осторожности прибавилось, и вовремя: как из-под
земли вылетел на Михаила медведь. Не будь ружья
в руках, с плеча не успел бы сдернуть.
Глубокую тишину светлой осени грубо разорвал
мощный грохот выстрела. К нему прибавился хрип-
лый, низкий, короткий рев медведя. Долго гуляли
эхом в горах эти слившиеся в один тяжелые голоса.
Михаил вытер пот со лба, заглянул в чащу. Сколько
в тайге живет, не видал такого. Из-под кучи мха,
сучьев, нарванной травы торчит медвежья лапа.
Ичидонов разбросал, там лежал почти такой же, как
и только что убитый, крупный самец.
Все вокруг говорило о длительной, кровавой,
смертельной борьбе за жизнь: сломанные молодые
деревья, сдвинутые или отброшенные камни, сорван-
ные кочки, мох, измятые, изодранные травы. Это был
случай каннибализма, что иногда случается среди
медведей в голодные годы.
Медведь — зверь очень интересный, многое извест-
но из его жизни, и рассказывать о нем можно беско-
нечно, но пора нам вспомнить и об оленях заповед-
ника.
Парнокопытные
Кабарга. На громадной территории от правобе-
режья Енисея до берегов Тихого океана, включая
1Эб
остров Сахалин, в таежных районах скрытно, мало-
заметно живет этот странный зверь, чем-то похожий
одновременно на кенгуру и на оленя. В далекой ро-
дословной кабарги, как предполагают, была даже жи-
рафа! Но систематики признали кабаргу оленем,
только выделили ее в самостоятельное подсемейство.
О звере этом мало знают или даже не слышали
о нем не только люди, живущие за пределами Вос-
точной Сибири, но и многие местные жители. Это
один из наименее изученных обитателей тайги. Меж-
ду тем речь идет не о какой-нибудь крошечной зем-
леройке, а о звере сравнительно крупном. Масса
кабарги достигает 15 кг, а длина тела — 100 см. От
других оленей кабарга отличается многим, в частнос-
ти, у нее нет рогов, зато у самца из верхней челюсти
высовывается пара длинных — до* 8 см — белых и
очень острых клыков — сабелек. Сабельки служат,
видимо, тем же целям, что и рога у других оленей —
выполняют роль турнирного оружия в борьбе за сам-
ку в брачный период.
У самца на брюхе располагается мускусная же-
леза, секрет которой — мускон — используется в ти-
бетской медицине как целебное средство, а в нашей
парфюмерии как лучший фиксатор запахов.
Мускон — вещество группы циклических кетонов,
жидкость, кипящая при температуре 143°. В содер-
жимом железы мускона не более 3%, т. е. около 1,5 г.
Запах его очень стоек. Наше обоняние к запаху мус-
кона, молекула которого имеет форму диска, очень
чувствительно. Подсчитано, что человеческому обо-
нянию, чтобы уловить запах мускуса кабарги, тре-
буется в 12 тыс. раз меньше его молекул, чем моле-
кул пахучего вещества американского скунса. А
активное начало пахучего вещества скунса — этил-
мсркаптан — ощущается нашим носом при вдыхании
всего лишь 0,0(Л) ООО 000 000 002 г!
136
Стойкость запаха мускуса кабарги можно пред-
ставить на таком примере. Шестьсот лет назад в
Иране была построена мечеть. В состав, цементи-
рующий ее камни, был добавлен мускус. Мечеть
именуется «душистой», стены ее и до сих под издают
«священный» запах, укрепляя веру во всемогущест-
во аллаха.
Мускус кабарги идет на экспорт, закупают его
главным образом страны Востока.
Мускусная железа кабарги известна с глубокой
древности. Первое дошедшее до нас известие о ней
обнаружил Р. Беркман в одной старой книге, пере-
веденной в XI веке на греческий язык. О мускусе
еще в V веке знал Евсевий Иероним, церковный пи-
сатель, родом из Далмации, автор латинского пере-
вода Библии. Арабскими врачами глубокой древнос-
ти (а не тибетскими медиками, как полагают) мускус
был введен в употребление как лечебное средство
народной медицины, о нем среди прочих заморских
диковинок упоминал знаменитый венецианский ку-
пец-путешественник Марко Поло.
Ареал кабарги очень мозаичен — состоит из бес-
численных пятен различной площади от десятка гек-
таров до сотен их. Бывает, что такие участки совер-
шенно изолированы от соседних — животные не пе-
реходят из одних в другие. Такие есть, например,
в долине реки Большой. Расстояние между ними
10.— 12 км, и за несколько лет наблюдений мы ни
разу не видели следов кабарги на пространстве
между этими двумя обитаемыми участками.
На территории заповедника наиболее обычна ка-
барга на гривах мысов, сбегающих к Байкалу, но
нередка и в глубине гор. Так, однажды обнаружил
я довольно много кабарги в районе таежного озера,
которое мы назвали Скрытым. Звери держались в
труднопроходимых для человека мощных завалах.
137
Здесь пролетел когда-то сильный ветер. Он повалил
на склоне полосой могучие кедры, сосны и листвен-
ницы, которые лежат вершинами на юго-восток, ве-
тер, значит, рванул с северо-запада.
Грива, на которой зимуют кабарги в этих завалах,
отделена от Куркавкинско-Керминского горного мас-
сива узкой — 300 м — падью. Эту гриву-возвышен-
ность мы назвали Кабарожьей гривой.
На вершине здесь высокоствольный кедровник с
примесью сосны и лиственницы, а у подножия помимо
кедра растут ели и пихты. В подлеске кедровый стла-
ник, ольха, жимолость, кустики рододендрона даур-
ского. Вместе с упавшими деревьями все это очень
сильно затеняет участок, на котором кабарги чувст-
вуют себя превосходно. По упавшим или склоненным
деревьям звери поднимаются над поверхностью сне-
га, доставая древесные лишайники с большей высо-
ты, расширяя таким образом свою кормовую базу.
Обширное Таркуликско-Сосновское междуречье,
подобно Давшинско-Большереченскому, разрывает
прибрежный Байкалу участок обитания кабарги в
южной части Баргузинского заповедника.
Основу питания кабарги составляют лишайники,
растущие на деревьях, ягель, побеги трав и кустарни-
ков. В темнохвойных лесах высокоснежных районов
питается кабарга в основном бородатыми лишайни-
ками. Они свисают с деревьев, похожие на длинные
космы зеленых водорослей. Но кабарга не влезает
за ними на деревья, она срывает их со стволов на
доступной высоте, иногда вставая на задние ноги и
опираясь о ствол передними. В самых темных и ста-
рых лесах с массой колодника и валежника в доступ-
ной для кабарги зоне запас таких кормов может
достигать 6 т на 1000 га.
Мы определили, что за сутки кабарга обкусывает
до 200 и более кустиков лишайника. Причем от одно-
138
го кустика зверь откусывает очень мало корма — ред-
ко больше 1 г. Долгое время было непонятно, поче-
му зверь берет так мало корма с одного места и идет
дальше, ведь есть участки, где, почти не сходя с мес-
та, кабарга могла бы наесться досыта. Лишь позднее
стало ясно, что это одна из главных повадок, благо-
даря которым кабарга может жить в высоких снегах.
Зверь оставляет еду как бы «про запас». Нетронутый
лишайник он съедает в другой раз, но и то не весь.
А след в енегу уже проложен, «дорога» есть. Эта де-
таль поведения дает кабарге возможность избегать
лишних затрат энергии на преодоление снегов. Кроме
того, лишайник растет очень медленно, и если кабар-
га дочиста объедала бы его с каждого дерева, она
могла бы лишить себя кормов на данном участке.
Любопытно, что эта черта поведения присуща, по-
видимому, многим и разным зверям, т. е. ее можно
считать экологической закономерностью. Вспоминают-
ся наблюдения Антуана де Сент-Экзюпери, потерпев-
шего аварию в пустыне, за фенеком — пустынной ли-
сичкой: «Мой фенек останавливается не у каждого
кустика. Он пренебрегает некоторыми из них, хотя
они и увешаны улитками... К другим приближается,
но не опустошает их: возьмет две-три ракушки и пе-
реходит в другой ресторан. Что он — играет с голо-
дом?.. Если бы фенек утолял голод у первого же
кустика, он бы в два-три приема очистил его от жи-
вого груза. И так от кустика к кустику он полностью
уничтожил бы свой питомник... не стало бы улиток —
не стало бы и фенеков».
В течение зимы кабарги все реже подходят к
стволам деревьев, а подбирают лишайники, лежащие
на поверхности снега. Это то, что сбивают падающая
кухта и ветер. Благодаря ветру и кухте запас кормов
на одном и том же участке пополняется. Кабарга
постоянно передвигается по своим следам, подбирая
139
опавший лишайник, и вскоре возникают кормовые
тропинки.
Тропинки — неотъемлемая черта местообитания ка-
барги, и бывают они не только зимой, но и летом.
Обычно они тянутся по вершине гривы, вдоль реч-
ных террас, пересекают седловины грив.
Очень своеобразно кабарга передвигается: она ли-
бо идет мягким крадущимся шагом, либо мелькает
резкими, частыми прыжками. Кабарга живет обычно
в очень захламленных местах, где при спасении от
хищника необходима особенная маневренность; она в
этом достигла изумительного совершенства. Зверь на
прыжке все ноги ставит в одну точку, из одной всеми
одновременно и отталкивается. Благодаря этому, уже
в прыжке кабарга способна изменять в плоскости
продольную ось тела и приземляться даже поперек
направления отталкивания. Чтобы не перевернуться
при этом, зверь сильно наклоняет тело вбок. При та-
ком повороте в воздухе, приземлившись, кабарга уже
оказывается головой поперек линии своего хода и,
не теряя времени на разворот, может мчаться в дру-
гом направлении. Нетрудно представить себе, что вы-
делывает кабарга на таком стремительном ходу в ле-
су, заваленном буреломом, глыбами камня. Но от
четвероногих хищников кабарга спасается не только
скоростью и маневренностью своего хода; при острой
необходимости она становится скалолазом. Зверь по
едва заметным карнизам взбирается на скалу и за-
мирает где-нибудь на середине ее почти отвесной
стенки. Здесь кабарга стоит как изваяние, следя лишь
плавными движениями головы за неистово лающей в
двух-трех метрах собакой, которая едва не разрыва-
ется на части от бессилия достать жертву.
Кабарга — зверь очень быстрый, он так надеется
на скорость и маневренность своего хода, что иногда
допускает человека, давно обнаружив и разглядев его,
140
на 40—50 м. Затем кабарга тремя-четырьмя прыжка-
ми столь быстро исчезает из поля зрения, что, бывает,
стоишь и соображаешь: видел кого или показалось?
Ночью зверь совсем в себе уверен. Как-то летом
в один из ночных своих маршрутов на Восточном
Саяне, стараясь идти бесшумно, медленно шел я по
звериной тропинке. Яркое звездное небо немного ос-
вещало спящую тайгу, и метра на три-четыре кое-
что можно было разглядеть. Но шел я «слухом»—
прослушивая окружающее пространство на ходу и
при частых остановках.
Вскоре в нескольких метрах в стороне от тропин-
ки стал слышен легкий шелестящий шорох, как будто
легонько подергивают лежащую на столе газету. На-
прягая зрение и еще немного продвинувшись, я раз-
глядел силуэт кабарги. Зверь стоял на толстой вале-
жине и, изредка перешагивая по ней, срывал расту-
щие на стволе листостебельные лишайники. Ночная
прохлада легонько толкнула от меня запах, и кабар-
га, даже не успев поднять голову, пулей слетела с
валежины. Зверь не растаял в темноте, не раство-
рился— его просто мгновенно не стало, а в следую-
щий миг уже метрах в 30 послышалось его перепу-
ганное фышканье.
Великолепно чутье кабарги! В ходе моих иссле-
дований мне потребовались хорошие фотографии ка-
барги, но снять зверька никак не удавалось. И вот
однажды я обнаружил на вершине гривы довольно
торную тропинку кабарги. Придя сюда приблизитель-
но за час до рассвета, я прислонился спиной к камню,
покрытом} толстой подушкой мха, и затаился. Я сидел
так тихо, что был уверен — кабарга наступит на ме-
ня, но не обнаружит и утром я получу, наконец, дол-
гожданный снимок.
И вот на востоке над зубчатыми вершинами хреб-
тов заалела полоска. Она все расширялась, и от нее
141
в лесу становилось светлее. Сумерки быстро сползали
со склонов в распадки, потянуло утренней прохладой.
У подножия склона внизу подо мною тихо струилась
полоска дыма от моего костра, вдали над таежными
озерами и старицами появились белые пятна тумана.
Вдруг справа от меня в торжественной тишине рож-
дающегося утра громко и, как мне показалось, нас-
мешливо кто-то фыркнул—«ффык!» Кабарга учуяла
меня и на этот раз. Потом было слышно, как зверь
несколько раз попрыгал на месте и резко замер, при-
слушиваясь. Видимо, зверей неопределенность тяго-
тит не меньше, чем людей, и они стараются скорее
все выяснить. А для этого лучшим является шумовой
эффект — если хищник, он подумает, что добыча побе-
жала, и бросится догонять, т. е. сразу себя обнару-
жит. Так, между прочим, поступают и изюбры, и ко-
сули, и некоторые другие звери.
Кабарга — зверь во всем настолько необычный,
что у нее, единственной-из оленей, даже пора любви
приходится на суровое морозное время — конец но-
ября— декабрь. Рождаются кабаржата в мае —
июне, один, два и очень редко три у одной матери.
Крошечные пестренькие детеныши прячутся столь
умело, они так хорошо раскрашены под буроватый
или темно-серый фон лесного полога, что в природе
видели их чрезвычайно редко, не то, что козулят, нап-
ример. В науке известен лишь один случай нахожде-
ния новорожденного детеныша кабарги в природе.
На крик, имитирующий крик детеныша кабарги,
прибегают не только самки, но и самцы. Но участ-
вуют ли они каким-либо образом в «воспитании» мо-
лодых — неизвестно.
Марал. Во времена раб<о*ты Баргузинской экспеди-
ции в Подлеморье благородного оленя было гораздо
больше, звери жили почти повсюду. Особенно мно-
гочислен марал был в долинах рек Томпуды, Шенг-
142
панды и Большой. Г. Г. Доппельмаир описал даже со-
лонец на Горячих Ключах, который интенсивно посе-
щали маралы.
Эвенки часто добывали этих зверей; особенно удач-
ной была охота, как рассказывали мне однажды ше-
магирцы Алексей и Филипп Черных, «на шавыкте».
Шавыктой они называли мелкую зеленую осочку, ко-
торая растет на берегах речек и которую с жадностью
поедают весной маралы.
К сороковым годам зверя этого стало гораздо
меньше, а сейчас на территории заповедника обитает
около пятидесяти маралов в долинах речек Сосновки,
Таркулика, Давше и Большой.
Что же произошло, почему в заповедной тайге так
неуклонно и так быстро снизилась численность мара-
ла? Здесь придется вспомнить о другом олене запо-
ведника— лосе. Экспедиция Доппельмаира установи-
ла, что лось на северо-восточном побережье большая
редкость, его следы были обнаружены лишь в вер-
ховьях Томпуды и в районе южной границы Подле-
морья.
Через восемь лет после экспедиции в Подлеморье
побывал профессор С. С. Туров. Он увидел иную кар-
тину: лось занял левобережье низовья Верхней Анга-
ры, заметно приблизившись к северной границе запо-
ведника, но в самом заповеднике, как утверждает
другой исследователь — В. Б. Подаревский, его еще
не было. Эвенки шемагирского рода, увидев в своей
тайге лося, договорились на первых порах не добывать
его, дать размножиться. Лоси, которые, по сообщению
Г. Г. Доппельмаира, изредка появлялись в верховьях
реки Томпуды, были, по-видимому, пионерами рассе-
ления вида с севера. Условия заповедности им приш-
лись весьма кстати.
Основной исторической причиной расширения аре-
ала лося к югу, вероятно, следует считать установлен-
143
ный В. Б. Подаревским очередной подъем «волны жиз-
ни» этого вида па всей территории Восточной Сибири.
Быстро нарастающая численность лосей стала тес-
нить поголовье маралов. Это явление впервые отме-
тил О. К. Гусев. Лоси, как более выносливые, более
мощные и менее требовательные к природным усло-
виям животные, начали занимать местообитания ма-
рала, и численность этих оленей быстро пошла на
убыль.
Конечно, в этом процессе сыграли роль и внутри-
популяционные механизмы, почему-то затормозившие
интенсивность размножения маралов. Многочислен-
ным марал остался лишь в долинах рек Улюнной,
Намамы, Светлой.
У группы маралов, живущих в долине низовья ре-
ки Большой, хорошо заметны сезонные перемещения.
В конце марта звери начинают постепенно подни-
маться по долине. Придерживаясь прибрежных за-
рослей, где сравнительно меньше снега, маралы к се-
редине апреля поднимаются уже до устья речки Кер-
ма, до 21 км от Байкала. В начале августа следы
маралов снова появляются в низовьях реки Большой, а с
конца этого месяца здесь начинается у них время любви.
Питаются маралы побегами различных кустарнич-
ков и кустарников, их листьями, но главная еда —
травянистые растения, даже зимой. Зимой звери ску-
сывают торчащие над снегом засохшие травы, а ча-
ще достают из-под снега, разбрасывая его передними
ногами.
Границы своих участков маралы метят, оставляя
рогами задиры на коре деревьев, пахучие метки, а
также мочу. Моча весной у маралов имеет необычай-
но стойкий запах, о котором нельзя сказать, что он
неприятен. Как-то, изучая поведение маралов, в мар-
те 1958 года я шел по следам четырех зверей. Группу
составляли два очень крупных самца, один самец лет
144
трех и одна самка. На льду реки, закрытом толстым
слоем снега, кое-где виднелись понижения его уровня.
В таких местах снега было всего 3 см и явственно
слышалось журчание воды. Эти участки очень инте-
ресовали зверей, они долго топтались тут, чертили
как бы в сердцах снег рогами — им явно хотелось до-
браться до воды. Неожиданно я подошел к группе
слишком близко и вспугнул маралов. Они бросились
прыжками длиной до 3 м 80 см. И тут на снегу я
увидел пятно мочи, которое на глазах приобретало
ярко-красный цвет. От него сильно пахло своеобраз-
но, даже приятно. Несколько кусочков снега, пропи-
танных мочой, я положил в пробирку и взял с собой—
так просто, без определенной цели.
Через пять дней я побывал на том же месте, пятно
мочи все еще издавало запах, но оно уже не имело
яркого цвета. Содержимое моей пробирки я стал
изредка нюхать — через неделю, через месяц, через
год — оно издавало все тот же, чуть слабеющий за-
пах. И вот теперь прошло более двадцати лет.
Запах в пробирке остается, и я изредка удивляю этим
и себя, и своих коллег. Моча из ярко-красной прев-
ратилась в бледно-желтую прозрачную жидкость, из-
дающую, правда, едва ощутимо, все тот же запах —
запах, свойственный маралу.
Какой же фермент может обладать столь порази-
тельной стойкостью?!
Марал — очень высокоразвитое животное, как го-
ворят ученые,— это прогрессирующая форма оленей.
У них прекрасно развиты все системы, слух и обоня-
ние поразительны, а в огромных глазах марала от-
ражается вся его горная родина. Это крупные олени,
отдельные самцы достигают 200 и более килограммов.
Осенью, в сентябре, на зорях из тайги доносится
высокий, страстный, серебряный голос. Это самец ма-
рала празднует время своей любви. У каждого зрело-
145
го самца в гареме несколько самок. За свое семейное
счастье марал готов смертным боем драться с любым
искусителем из безгаремных или таких, каким свой
гарем покажется недостаточным. Но есть и более
сообразительные звери: чтобы не создавать опасность
остаться холостым, зверь редко подает голос, а услы-
шав ответный — угоняет подальше своих красавиц.
Отел у маралов происходит в первой половине
июня, рождается обычно один теленок.
Марал носит рога до марта включительно, затем
они у него опадают, и через несколько дней начинают
рост знаменитые панты.
Козуля. Монголы Тибета дали этому небольшому
грациозному зверю очень точное название — кашаг
(внук оленя). Козуля во многом похожа на марала,
но масса взрослого зверя намного меньше — не более
50 кг.
До 1960 года считалось, что козули в заповеднике
нет. Но, по сообщению К. П. Филонова, в том году
наблюдатель заповедника И. М. Шелковников видел
козуль, пасущихся на высокогорном лугу верховий
реки Большой. В этом же сообщении говорится, что
козуль видели зимой 1961—1962 годов в южной части
заповедника на берегу Байкала.
Если эти звери, извне попавшие в заповедник, и
прижились в нем, что маловероятно из-за высоко-
снежья, то численность их ничтожна.
Лось. Первый учет численности лосей по следам
в заповеднике провел Н. Г. Колов в 1938 году. В не-
большом количестве звери были обнаружены в ни-
зовьях долин наиболее крупных речек. К 1941 году,
по данным того же исследователя, лось значительно
расширил обитаемую территорию, он занял почти все
пригодные местообитания.
Следующие учетные работы были проведены в
период между 1956—1959 годами. Мы побывали в те
10 Заповедник на Байкале
146
годы в долинах почти всех речек заповедника: Кудал-
ды, Сосновки, Таркулика, Давше, Дугульдзер, Боль-
шой, Кермы, Езовкн.
Следы лося были повсюду — от берега Байкала до
подгольцовья они встречались в прибрежных зарос-
лях, на зарастающих гарях, на болотах междуречий,
по березнякам и осинникам пояса таежных предго-
рий, у верхней границы леса. Поднимаясь в подголь-
цовье верховий рек, лось в тех местах, где непрохо-
димые для него россыпи спускаются прямо в каровые
озера, плывет по озеру или идет по дну мелководья,
чтобы подняться еще выше. В этих местах следы ло-
ся на высокогорном лугу можно увидеть рядом со следа-
ми таких «альпийцев», как медведь и северный олень.
К периоду многоснежья лоси концентрируются в
наиболее богатых кормами местах поясов прибреж-
ных низменностей и таежных предгорий. Те, кто весь
бесснежный период держался в одиночку, на зимов-
ку объединяются — к периоду настов (с середины мар-
та) одиночки встречаются в два раза реже, чем в
первой половине зимы. Групп, состоящих более чем
из четырех лосей, видеть нам не приходилось.
Всего по подсчетам тех лет жило в заповеднике
приблизительно 400 лосей, такой численность, по
сообщению бывшего научного сотрудника А. И. Кри-
вохижина, остается и теперь.
Основными кормами зимой являются побеги ив,
берез, осины. В поясе таежных предгорий поедают ло-
си верхушки подроста пихты. Используются побеги
ольхи, жимолости, осины, смородины, черемухи, ряби-
ны. Побеги рябины настолько привлекательны, что на
стойбищах (местах зимовок) невозможно найти целый
куст, обычно они сильно объедены. Во второй поло-
вине зимы состав кормов несколько меняется — уве-
личивается доля листостебельных лишайников, рас-
тущих на стволах деревьев.
147
На стойбищах лоси передвигаются мало, зато урон
растительности приносят гораздо больший, чем в дру-
гое время. За два-три часа лось пройдет 250—300 м,
обкусывая горькие хрустящие веточки, и ляжет от-
дыхать. Часа через три — четыре он встанет, выдохнет
клубы пара и прислушается. Тихо, не слышно даже
многих знакомых звуков.
Но зверь не очень доверяет покою в тайге, он не-
которое время стоит, вслушиваясь в предрассветную
мартовскую тишину. Убедившись, что лишних нет,
лось спускается на лед реки и идет вдоль берега,
«подстригая» нависающие над рекой кусты. Делает
он это очень неэкономно: повсюду валяются несъе-
денные ветки, а на кустах белеют свежими изломами
толстые побеги. Но эта небрежность только кажу-
щаяся. Присмотревшись, можно заметить, что лося
интересовали совершенно определенные веточки и та-
ких не осталось на снегу у него под ногами. Лось
выбирал только прошлогодние побеги толщиной не
более 3 мм. И ради них устраивал такой погром в
ивовых зарослях.
Нам необходимо было изучить влияние лосей на
леса в заповеднике, поэтому я ходил по следам этих
зверей, подбирая их «объедки», определяя степень
повреждения кустов и деревьев.
Сколько же побегов за сутки съедает лось? Опре-
делить это сначала казалось почти безнадежным де-
лом. Выручила дикая лосиха, которую мы назвали
Груней. Мы узнали о том, что она каждое утро при-
ходит в одно, отчего-то полюбившееся ей место и кор-
мится там среди густых зарослей низкорослых ив и
кустарниковых березок.
Заметив издалека, что Груня пришла, на широких
камасных лыжах я начал медленно пробираться в
ее сторону. Время от времени я останавливался и,
так же, как она, с негромким треском ломал рукой
148
мерзлые побеги. Груня должна была понять, что я
тоже вышел на кормежку и ничего дурного против
нее не замышляю. В первый раз лосиха не доверила,
она отбежала к опушке ельника, остановилась там и
долго смотрела на меня. Я продолжал «кормиться».
Скоро Груня скрылась в лесу, но я почувствовал,
что завтра она вернется. Так и случилось, и она при-
ходила каждый день. Через несколько дней я, по-
прежнему «питаясь» побегами, уже открыто подходил
к ней на 30—40 шагов. Груня настороженно следила
за этим странным, то удаляющимся, то приближаю-
щимся безобидным существом, а еще через три дня пе-
рестала обращать на него внимание. Она кормилась
и как будто не видела перед собой на расстоянии
нескольких десятков шагов человека — извечного сво-
его врага!
Но врагом я ей не был. Ее доверие было для меня
радостной победой. И тогда мы стали «сотрудничать»:
Груня кормилась, а я похаживал по соседству с блок-
нотом и записывал все, что она делала. Дальнейшие
исследования на ее следах, сбор поедей и многое
другое помогли определить количество съедаемого за
сутки корма. Я подумал: а что, если все за день съе-
денные Груней веточки «вытянуть» в одну линию?
Подсчеты, конечно, приблизительные, весело изумили
меня: при толщине в 3 мм это была бы ветка длиною
в 3 км! Конечно, был произведен и следующий рас-
чет— на зиму. Эта цифра и вовсе ошеломила —
500 км! Хорошо, что наши — восточносибирские — ло-
си не едят побегов ценных деревьев. А зарослей ивы и
кустарниковой березы у нас сколько угодно — ешьте
на здоровье.
Лось и марал обламывают побеги по-разному.
Лось, захватив побег, тянет его на себя или вниз так,
что на сломе образуются защепины — их можно за-
метить издали: они белеют. Марал, захватив побег
149
приблизительно на высоте своего тела, сламывает его
поворотом головы вбок. Побег сломан аккуратно, без
защепин. По этому признаку мы определяли даже ле-
том места зимней кормежки лосей и маралов. Этот
метод очень помогал в изучении сезонного распростра-
нения этих видов животных. Естественно, его можно
использовать и в любом другом месте, где живут рядом
лоси и изюбры или маралы. В музее заповедника, на-
верное, и до сих пор хранится коллекция собранных
нами таких поедей лося и марала.
Изучая питание лося, я заметил, что кончики по-
бегов различных кустарников в разное время суток
находятся на различной высоте от поверхности снега.
Заинтересовавшись этим специально, я выстрогал с
десяток палочек, нанес на них сантиметровые деления
и воткнул около кустиков низкорослой ивы, кустар-
никовой березы и березы — дерева из группы белых.
Опытная площадка посещалась в течение дня не-
сколько раз, высоты кончика побега записывались.
Вскоре, дней через пять, я четко увидел — побег в те-
чение дня писал кривую, как стрелка самопишущего
прибора. И зависело это от температуры и наличия
снега. Мороз и выпавший снег пригибали побеги, в
оттепель они распрямлялись, разница достигала (при
10° и 27° мороза) 17 см. Если прикинуть — сколько
побегов при утреннем морозе становится доступными
для лося! А днем они, те, которые образуют верхнюю
границу доступной лосю кормовой зоны, из этой зо-
ны уходят выше, распрямившись. Выходит, правиль-
но лось делает, что всегда кормится рано утром, ког-
да морозец покрепче — он для зверя кормов сверху
побольше пригибает.
С течением времени снег слеживается и становит-
ся тверже. И лось меньше в него погружается. В пер-
вой половине зимы под копытом остается столбик
спрессованного снега высотой 10 см, а в феврале
150
зверь поднят от поверхности почвы уже на 22 см. Это
дает возможность доставать побеги на высоте, недос-
тупной в другое время, что очень важно на зимнем
стойбище лосей.
Полустон-полурев — брачная песня лосей раздает-
ся в тайге холодными сентябрьскими и октябрьскими
зорями. Лоси не создают гаремов — обычно они од-
нолюбы, но и им за единственную свою подругу при-
ходится иногда здорово драться. И дело, хотя слу-
чается это крайне редко, а в заповеднике вообще, ка-
жется, не отмечалось, заканчивается трагически. Ло-
си, в ярости сцепившись рогами, не могут освободить-
ся и гибнут. Медведь, обнаружив такой склад мяса,
здесь же может устроиться на зимовку.
Лосята рождаются в середине мая — середине
июня. У сильной, зрелой лосихи бывает два лосенка,
у молодой матери — один. Рождаются лосятки не в
пример своим бурым родителям ярко-рыженькими и
так быстро развиваются, что на пятый день его уже
и не догонишь. Где-то дней через десять лосенок,
следуя за матерью, может смело войти в бурную
реку.
Река Большая у устья Кермы очень порожиста,
мне случалось проходить там на плоту, и течение не-
сет— только берега мелькают. И у берегов, и на се-
редине реки лежат крупные глыбы камня, вода ярост-
но пенится вокруг них.
И вот чуть выше этого лихого места какая-то не-
разумная лосиха повела своего лосенка на противо-
положный берег. Лосенок не удержался на краю ти-
хого плеса, и его снесло на порог. Там и взрослому
зверю пришлось бы туго, а лосенка моментально за-
хлестало о камни. Мы нашли его на галечной отмели
на краю маленькой тихой заводи. Бедный зверек был
весь избит, измочален, истерзан течением.
Много опасностей подстерегает маленьких дете-
151
нышей лося. Нашли мы однажды нелепо погибшего
лосенка — застряла копытом в расселине камня левая
задняя нога. И всего-то было потянуть ногу назад,
а он, глупышка, все дергал ею вперед... Так и погиб.
В другой раз нашли теленка, застрявшего туло-
вищем в развилке куста ольхи. Понятно, не всегда
матери удается защитить детеныша и от хищника.
Изучая питание медведя в заповеднике, собирал и
анализировал я экскременты этого зверя. И вот в
помете, который был найден на Зародном плато, я
обнаружил однажды четыре копытца лосенка...
Медведи убивают и взрослых лосей, на них успеш-
но нападает также росомаха. Их беспокоят летом
гнус и оводы. Личинки носо-глоточного овода скап-
ливаются в носоглотке зверя, бывает, в большом ко-
личестве.
Таежный северный олень. Это едва ли не первый
из оленей, с которым мы знакомимся по книжкам еще
в раннем детстве. Неимоверно рогатый зверь, на ко-
тором восседает якут с трубкой в зубах. Эта картина
из книги помнится мне с глубокого детства.
Рога у северных оленей носят не только самцы,
как у лосей, маралов, они бывают и у самок. Пред-
полагают, что у самок они — средство защиты от
других оленей раскопанного для добычи ягеля участ-
ка снега.
Олень — это нос, глаза и копыта. Нос — прежде
всего. При помощи носа олень, кажется, получает не
меньше половины всей информации об окружающем
мире. Нос оленя — высший авторитет. Уши сравни-
тельно маленькие, не то, что у марала, например,—
радарные установки. Замечательны глаза. Большие,
выдвинутые из черепа в костяных окулярах — для
максимального обзора. Внимательные, живые, в них
не увидишь той пустоты, которая стоит в глазах, на-
пример, коровы. Копыта оленя — великолепнейшее
152
приспособление для наивысшей проходимости. Широ-
кие, плоские, очень подвижные. Наверное, зверю
очень удобно на них стоять, ходить, бегать. Замеча-
тельна шерсть оленя — жесткая, плотная, упругая,
очень теплая, ведь в каждой шерстинке заполненная
смесью газов полость.
Весь зверь такой приземистый, компактный, ров-
ный, симметричный, лишь огромный куст рогов при-
дает ему залихватский, бесшабашный вид.
В судьбе человека таежные и особенно тундровые
олени сыграли и играют огромную роль. Приручен-
ный родной брат лесного северного оленя — олень тун-
дровый— народам Азиатского и Европейского Севе-
ра давал все: пищу, одежду, жилище, транспорт.
У тофаларов олень был и хранилищем продуктов —
в вымытых кишках зверя они хранили замороженное
молоко.
Олень помогал на охоте — прячась за одомашнен-
ным, охотник подкрадывался на выстрел к дикому.
В предисловии к прекрасной книге В. А. Туголу-
кова «Следопыты верхом на оленях» Е. Сыроечков-
ский справедливо утверждает, что «...человечество по-
коряло Крайний Север бок о бок с домашним оленем.
Известно, что на Американском Севере наиболее су-
ровые полярные окраины материка так и остались не
освоенными индейцами, потому что у последних не
было, как у народов Азиатского Севера, домашних
оленей».
И человек Севера отдает должное своему другу.
У ненцев Ямала слова «жизнь» и «олень»—одно сло-
во, ненцы же, кроме того, именуют оленя цветком
жизни. Слово «олень» у разных народов воплощено
в названиях трав, времен года, это красивое имя
для любимого ребенка.
Эскимосы Гренландии с восхищением говорят, что
олени подобны ветру, люди не знают, откуда они
153
приходят и куда исчезают. Подвижность оленей и в
самом деле поразительна. Выстроившись цепочкой,
олени, ступая след в след, без остановок могут прой-
ти многие десятки километров даже в высоких сне-
гах. Они поражают выносливостью, сообразитель-
ностью, умением ориентировки и знанием гор.
Гон у оленей начинается в сентябре, оленята рож-
даются в мае. К концу зимы от разных причин гибнет
до 25% оленят. Живут олени 12—15 лет.
Средняя масса тела самцов 166 кг, самок 90 кг.
В заповеднике живет, по-видимому, не более 150
оленей.
Млекопитающие заповедника, о которых мы рас-
сказали, представляют собою очень важный и ценный
компонент биогеоценозов, многое в их жизни еще не
известно, а многое можно узнать только в заповед-
нике в условиях естественного — без влияния челове-
ка— течения природных процессов.
Изучение закономерностей и биологических цик-
лов жизни млекопитающих в заповеднике успешно
продолжается.
Ластоногие
Нерпа. В акватории заповедника водится еще один
вид млекопитающего — байкальская нерпа. Вес взрос-
лого зверя достигает 160 кг. Его тело покрыто срав-
нительно редким волосом, а под кожей — толстый
слой подкожного жира, который вместе со шкурой
имеет промысловое название «хоровина». Питается
зверь рыбой, главным образом непромысловых ви-
дов.
В конце зимы — начале весны у нерп рождаются
детеныши, обычно один, редко два. Нерпята рожда-
ются в нишах, устроенных матерью в толще льда
еще в период ледостава.
Для убежищ подбираются участки торосистого
154
льда в открытом море, которые в течение зимы заме-
тает снегом, что отлично маскирует нерпичье жили-
ще. Из убежища есть ход под лед, через который
мать, а через месяц и новорожденный уходят за
добычей.
В апреле — мае, когда под действием тепла и вет-
ров в море появляются разводья, нерпы, собираясь
группами, а иногда и поодиночке выбираются на лед.
Они греются на солнце, чутко спят, забавно ворочаясь
во сне. С освобождением Байкала от льда нерпы
рассеиваются по морю, появляются у берегов, выходят
на лежбища. В мае — июне происходит спаривание.
По определениям ученого В. Д. Пастухова, в Бай-
кале живет около 70 тыс. нерп.
Эндемичный байкальский тюлень — нерпа — про-
ник в Байкал в ледниковую эпоху из Ледовитого океа-
на, там до сих пор живет его прямой родич — кольча-
тая нерпа. Вероятным путем считается древний сток
Байкала в Лену через долины Баргузина и Витима.
Второй возможный путь — через Ангару и Енисей.
О реальной возможности далекой миграции нерпы
говорят факты заходов в прошлом животных по Се-
ленге в пределы Монголии.
Читатель может подумать, что все звери заповед-
ника тихо-мирно живут под пологом леса, не переме-
щаются на далекие расстояния, зная только подъем
на лето выше в горы и спуск к зиме в низовья рек.
Нет, есть животные, которые предпринимают пу-
тешествие зимой даже через Байкал, и это одна из
интереснейших и почти не изученных особенностей
их экологии. Об этом сейчас я немного расскажу.
Звери на льду Байкала
Однажды, будучи еще сотрудннко.м Баргузипского
заповедника, в статьях О. К. Гусева прочел я об ин-
155
тересных случаях — переходах соболя по льду Бай-
кала и Чивыркуйского залива Байкала па полуостров
Святой Нос. Соболи уверенно преодолели около 70 км
Байкала и 18 км ледяной пустыни залива. Здесь же
автор рассказывал и о том, что в голодное время
зимы 1955—1956 годов многие соболи выходили на
лед Байкала в поисках какого-либо корма у рыбачьих
лунок.
Эти факты подтолкнули нас к дальнейшему сбору
сведений о возможных переходах некоторых зверей
через Байкал. Дело в том, что в экологии довольно
прочно утвердилось мнение об изоляции тех или иных
группировок наземных животных горными хребтами,
широкими речными долинами и прочими открытыми
пространствами. Байкал, следовательно, должен быть
безусловно непреодолимым препятствием.
Первые же опросы рыбаков и охотников нарисо-
вали интереснейшую картину.
Однажды больше месяца я жил на берегу Байка-
ла в маленьком поселке Томпа с моим большим дру-
гом — эвенком А. А. Черных. Алексей нерповал и ры-
бачил, а я изучал распространение в тех краях мара-
ла, кабарги и козули. Долгие часы длились наши бе-
седы, эвенк рассказывал историю своего рода, гово-
рил об охоте, о рыбной ловле. Его рассказы были
просты, искренни, их пронизывало глубокое знание
природы Подлеморья и жизни животных.
Зашел разговор о том, переходят ли Байкал с берега
на берег какие-нибудь звери. Вопрос ничуть не оза-
дачил эвенка, да, он знает много таких случаев, а нет
сколько видел лично.
В мае 1933 года жили они здесь же, в Томпе, и
нерповали вместе с другим эвенком Филиппом Чер-
ных. Были и другие охотники. Рано утром бригады
расходились или уезжали на лошадях в разные сто-
роны на простор Байкала, а вечером, если не ночева-
156
ли прямо на льду, что часто случалось, вновь собира-
лись в поселок. Конечно, разговор в основном о том,
кто, сколько и как добыл нерпы, кто что видел осо-
бенного.
Однажды несколько охотников в разных местах
Байкала видели след одиночного дикого северного
оленя, преследуемого волками. Все обсудили это со-
бытие, и выяснилась следующая картина.
Волк выгнал оленя с мыса Кабаньего в Подле-
морье на лед Байкала. Лед стал уже сильно шерохо-
ватый, и олень ничуть не скользил, наоборот, бежать
ему было легко. Но волку хуже, потому что острые
грани льда резали подошвы лап.
• Олень, а за ним по пятам и волк перебежали Бай-
кал (около 70 км по прямой). У мыса Мужинай олень
не успел выйти на берег, здесь его подхватило сразу
несколько волков — стая, а первый бросил пресле-
дование.
Стая погнала оленя до мыса Котельниковского
вдоль северо-западного побережья Байкала. Оттуда
олень снова перебежал на северо-восточное побережье,
в Подлеморье. Где-то «в море» волки оставили пре-
следование, а олень километрах в десяти от берега, не
выходя на него, пошел вдоль побережья на юг.
Алексей нашел этого оленя, издали приняв его за
лежащую на льду нерпу. Олень немного (в сравнении
с тем, сколько пробежал, спасаясь от волков) не до-
шел до своих родных мест по реке Кабаньей — устал,
напугался, запалился.
Трудно сказать, за какое время этот удивительно
выносливый зверь преодолел около 200 км, дважды
перейдя Байкал, но, вероятно, за немногое, ведь
волки, сменив друг друга, не дали ему передышки.
В мае 1955 года Алексей Черных напротив мыса
Мужинай в 20 км от берега видел соболя, который
бежал с северо-восточного побережья. В этом же
157
районе, как он рассказал, и раньше в санную нерпов-
ку охотники видели соболей вдали от берегов.
Эвенк Анатолий Черных 30 апреля 1958 года ви-
дел след козули километрах в 15 от берега напротив
мыса Томпа. Он предполагает, что козулю с северо-
западного побережья пригнал сюда волк, но, «набив
лапы» (был шах — сильно шероховатый лед), где-то
отстал.
Лося, обычного обитателя тайги Подлеморья, на
льду никогда не видели, но зато сравнительно часто
летом он, пересекая с мыса на мыс широкие бухты,
заплывает далеко от берега. Плывущего вдали от
берегов лося видели в июле 1948 года в бухте Ши-
рильды, бухту Аяю в июле 1947 года переплывали
сразу два самца лося, самец также переплывал бухту
Дагары (июнь 1945 года).
Медведи тоже переплывают бухты. Однажды виде-
ли медведя даже в Чивыркуйском заливе. Он чаще
других зверей появляется на весеннем льду Байкала.
Автору известно шесть таких фактов.
15 мая 1945 года самец лет четырех вышел с се-
веро-западного побережья из района села Байкаль-
ского и появился на мысу у реки Кабаньей (просле-
дили охотники за нерпой и среди них эвенк Анатолий
Черных).
10 мая 1959 года в районе села Байкальского ки-
лометрах в 15 от берега нерповщиками Г. Черных и
А. Терентьевым была добыта взрослая медведица
(лет пяти), которая уходила в направлении северо-
восточного побережья.
Из этого же района — местечка Красный Яр — 5
мая 1959 года в байкальские дали на северо-восток
направился взрослый медведь-самец, которого в 10 км
от берега добыли трое нерповщиков.
В конце мая 1958 года работники заповедника
С. Платонов и Ф. Татаринов в губе Сосновка кило-
158
метрах в трех от берега заметили крупного медведя.
Лед был настолько слабый, что людей в море уже не
было — ни рыбаков, ни нерповщиков. Зверь прибли-
жался к берегу, но перед ним оказалось широкое
разводье. Медведь здесь вплавь не решился, а пошел
в глубину бухты и около устья речки Кудалды вы-
брался на берег. Там ему все же пришлось проплыть
метров сто.
10 мая 1959 года около 18 часов вышли мы вдвоем
с женой на мыс Зырянский. Ослепительно яркая бе-
лизна льда не давала и минуты посмотреть на Бай-
кал. Рядом легонько шумели кроны кедров, под но-
гами ползали крошечные муравьишки. Мы заинтере-
совались их жилищами, маленькие муравейнички поч-
ти целиком состояли из мелких камешков. Как же
муравьишки натаскали их сюда, ведь камешки весят
для них «сотни тонн»!?
Нэля случайно взглянула на Байкал и оторопела:
прямо к нам с моря, обходя высокие гряды торосов,
метрах в двухстах от берега шел громадный медведь,
черный, как горелый пень.
Нас он еще не видел, но мог заметить в любой
момент.
Мы укрылись за соседними валунами и хорошо ви-
дели, как зверь — ближе он выглядел просто грома-
диной — вышел точно к нашим муравейничкам, по-
стоял, поводил носом, негромко храпнул и скрылся
в глубине леса.
Наша встреча с этим медведем, как выяснилось
вечером в поселке, была продолжением трагикоми-
ческой истории.
9 мая в полдень, т. е. сутки назад, сотрудник ме-
теорологической станции нашего поселка Давше
И. Г. Михалев километрах в пятнадцати от берега
напротив бухты Давше, южной границей которой и
является мыс Зырянский, подкрадывался на выстрел
159
к лежащей у лунки нерпе. Толкая перед собой саноч-
ки, спереди которых был укреплен белый — под цвет
окружающих торосов — парусок, охотник был уверен
в удаче, как вдруг увидел, что нерпа поспешно ушла
в лунку. Михалев выпрямился над саночками в недоу-
мении: как он, подкрадываясь по всем правилам —
против солнца, мог вспугнуть нерпу? И тут услышал
позади себя быстро приближающийся тяжелый хруст
льда. Оглянулся и обомлел — прямо к нему
стремительными прыжками несся огромный черный
медведь.
Иннокентий — опытный, закаленный зверовой охот-
ник. Эта ситуация не заморозила его в неподвижности,
но оружие-то в руках — малокалиберная винтовка!
Оставалось ему как следует заорать, замахать гар-
пуном, стрелять в воздух. Это остановило медведя в
двадцати шагах.
Лохматый нерповщик, не приближаясь более, по-
топтался на месте, поворчал как-то «незлобиво» и
не спеша направился к берегу в сторону мыса Зы-
рянского. Надо полагать, что он еще «понерповал» в
пути, поскольку на берег вышел лишь назавтра к ве-
черу.
Поймать нерпу шанс у медведя есть — в теплые ча-
сы одинокие кумотканы (молодые звери) засыпают
иногда так крепко, что — были случаи — их ловили
руками, подойдя без паруска.
Медведь этот пришел, видимо, с северо-запада,
поскольку оказался за спиной охотника, двигающего-
ся на юго-восток.
Кстати, любопытно, что в период нерповки, когда
на льду озера без темных очков или иной защиты
человек в течение нескольких часов слепнет, медве-
дям этот сумасшедший свет, кажется, нипочем, они
спокойно разгуливают без фильтров.
21 мая 1958 года лесник кордона Шенгнанды
160
М. Т. Малыгин видел волка, который, придя вдоль бе-
рега Байкала с мыса Кабаньего, напротив устья реки
Шенгнанды повернул прямо через Байкал в направ-
лении с. Байкальского.
Наблюдатель Баргузинского заповедника М. И. Гон-
чаренко установил, что в апреле 1958 года около
устья реки Большой Черемшаны пять волков задави-
ли оленя, он упал со склона на лед Байкала. Дня
через два с западного побережья сюда пришел один
волк с капканом на ноге, оп чертил им по льду. Волк
доел, что осталось, и пошел по следу добытчиков.
В марте 1976 года росомаха напрямик с полуост-
рова Святой Нос перешла в район мыса Покойники,
этот факт точно установили научные сотрудники ВСО
ВНИИОЗ П. Лобанов, Ю. Барановский, Е. Сорокин.
Причины появления разных зверей на льду Бай-
кала н переход через него из этого короткого расска-
за понятны: одних гонит голод, других — преследова-
ние хищником. Но вот следствие этого — сомнение в
отсутствии хотя бы слабых контактов между «изо-
лированными популяциями» животных. Точный от-
вет на этот важный вопрос может дать только мече-
ние— кольцевание животных, которое сейчас начи-
нает занимать значительное место в экологических
исследованиях млекопитающих.
ПТИЦЫ. ВЕСЕННИЕ РАДОСТИ. НОВЫЕ ПОКОЛЕНИЯ
ПЕРНАТЫХ. ЗИМОВЩИКИ И ИЗГНАННИКИ. НЕ-
ОЖИДАННЫЙ ГОСТЬ. ПЕРНАТЫЙ НЫРЯЛЬЩИК.
ВЕЧНЫЕ СЕЯТЕЛИ
Заповедник очень богат пернатыми, как количест-
вом видов, так и численностью птиц. Через Подле-
морье проходит мощный пролетный путь, вдоль се-
веро-восточного побережья Байкала многочисленные
птицы весной пролетают на север и осенью возвра-
щаются. Здесь обнаружено около 250 видов птиц.
11 Заповедник на Байкале
161
Весна в Подлеморье сравнительно с некоторыми
другими регионами продолжительная — 88 дней, на-
чало ее приходится на 1 апреля. Но такие птицы, как
желтогорлый рогатый жаворонок, полевой воробей,
красноухая овсянка, даурская галка, сибирский вью-
рок, пуночка, появляются еще в марте. Но появление
этих птиц указывает лишь на приближение весны;
весну на своих крылышках приносят белошапочные
овсянки, краснобрюхие горихвостки, сибирские че-
чевицы. И, как бы утверждая этот факт, над побе-
режьем появляется могучий орлан белохвостый.
Во второй половине апреля появляются каменки,
сибирские завирушки, овсянки-ремезы — искусные
ткачи своих висячих домиков, вернулся гроза всех
пернатых — ястреб-тетеревятник.
Летят многочисленные дрозды, в заповеднике от-
мечено их девять видов. Необыкновенно чистые, све-
жие, громкие песни их звучат в тайге на вечерних
зорях. Сидит дрозд на вершинке пихты, четко выри-
совывается на фоне темнеющего неба его характер-
ный — классически птичий — силуэт, и поет. Не пере-
дать, как хорошо на душе от его чудной песни.
Среди густого сплетения пихтовых, еловых, кедро-
вых ветвей вдоль берегов речек перелетают тихие
скромные птички — синехвостки. Весенняя песня сине-
хвостки— тихое, глуховатое потрескивание. А чтобы
все видели, как ей хорошо, сев на веточку, синехвост-
ка обязательно потрясет своим синим хвостиком.
В конце апреля прилетает враг мелких пернатых
ястреб-перепелятник, младший брат тетеревятника.
А всем известный коршун и рыболов-скопа появляют-
ся в первых числах мая.
Рыбаки, еще до зари ушедшие по льду Байкала
километра на три от берега к своим лункам, слышат
иногда доносящиеся с Давшинских калтусов журав-
линые песни. Их звучные клики мечутся в Давшинской
162
долине, зажатой лесистыми склонами. Эхо сливается
с новыми кликами, и отсюда, с Байкала, кажется,
вся долина наполнена этой поистине чудесной мело-
дией весны.
В мае с каждым днем прилетают все новые виды
уток, но первыми среди них летят, конечно, кряквы.
За ними стремительными суматошными кучками про-
носятся чирки—свистунки, трескунки, клоктунки.
Чинно рассаживаются на разводьях шилохвости.
Последними прилетают поздногнездящиеся соловьи
и мухоловки. Соловьи у нас не те, знаменитые кур-
ские,— их песенки намного скромнее. Зато сами они
краше знаменитых вокалистов.
Днем тишина в лесу. Сколько здесь притаившихся,
насиживающих птиц, сколько зародилось и проходит
таинства своего развития маленьких жизней. Иди по
лесу аккуратно, не наступи на гнездо, не раздави яиц!
Осень в заповедник приходит по средней многолет-
ней дате 23 августа, и длится она 65 дней.
Грустная пора, надо улетать на чужбину подальше
от снегов и морозов. И совершается великое пересе-
ление. За тысячи километров летят на юг и маститые
вожаки, и зеленая молодежь. Кто летит, мирно пе-
реговариваясь, стройным клином или ровной цепоч-
кой, кто в свисте крыльев несется суматошной, бес-
порядочной кучей, а некоторые — самые отчаянные —
пустились в далекий путь в одиночку.
Ранняя осень начинается пожелтением берез 23
августа и первым заморозком 28 августа. Начало ран-
ней осени знаменует конец отлета городских ласточек
и белопоясничных стрижей. Всего в раннюю осень
заповедник покидает 21 вид птиц, среди которых 11
видов куликов.
Золотая осень — время неистово яркой раскраски
лесов Подлеморья. Огромными языками пламени го-
рят березы, осины, рябины. Склоны гор — вся гамма
163
цвета, сейчас им позавидуют и пышно цветущие луга
июля.
Начало золотой осени положил серый журавль, он
унес последние дни ранней осени. В эту прекрасную
пору улетают на юг вместе с многими другими и на-
ши милые птички — трясогузки, без которых нельзя
представить себе ни поселочков, ни деревень наших,
ни речных берегов, ни лесов, ни лугов.
Над Байкалом в эту пору летят гуси-гуменники,
лебеди, крохали и другие почтенные птицы. С их от-
летом, 14 октября, на побережье вступает глубокая
осень.
Давно опали листья берез, осин, бальзамических
тополей, растущих по галечниковым отмелям рек,
оголились многочисленные кустарники. Только что
опала хвоя лиственницы. Тихие, прозрачные низовья
речек траурно несут на своих водах мириады желтых
хвоинок и там, где поток преграждает упавшее де-
рево, ткут из них самых теплых тонов толстый, мяг-
кий ковер.
В заповеднике появляются зимующие птицы: че-
четки, пуночки, дубоносы. Но вместе с тем на его
территории еще замешкались единичные полевые лу-
ни, синехвостки, белошапочные овсянки. А однажды
недалеко от кордона «Большая речка» («Северный»)
совершенно неожиданно я вспугнул вальдшнепа.
С каждым часом глубокой осени в заповеднике
становится все меньше таких вот беспечных кочев-
ников, и в конце октября в тайге остается 50 видов
птиц. Это те, кому здесь зимовать: рябчики, глухари,
дятлы, кукши, гаички, поползни и другие.
Выпадут глубокие снега, просвистят холодные вет-
ры, грянут морозы, по 50 видов пернатых переживут
зиму и весной вновь встретят своих гостей.
К обычным, фоновым птицам заповедника отно-
сятся: пятнистый конек, дубровник, белошапочная ов-
164
сяика, большая горлица, малый зуек, кулик-перевоз-
чик, рябчик, некоторые пеночки, дрозды, кукушки,
кедровка, кукша, в некоторые годы клесты, дубоно-
сы и другие. Из уток — кряква, чирок-свистунок, чи-
рок-трескунок, широконоска, турпан. Из дневных хищ-
ных обычны ястреб-тетеревятник, ястреб-перепелят-
ник, восточноазиатский канюк, ястребиная сова, из
ночных — мохноногий сыч, длиннохвостая неясыть.
Редчайшие залетные: пятнистая трехперстка (ус-
тановлен единственный залет), журавль-красавка
(единственная птица, добыта в 1957 году О. К. Гу-
севым), восточный длинноногий зуек (единственный
залет, птица коллекционирована Н. Г. Скрябиным в
1958 году).
Но был в Подлеморье залет, который до сего вре-
мени поражает своей яркостью, необычностью, необъ-
яснимостью: в ноябре (!) 1942 года около устья реки
Томпуды какой-то рыбак убил невиданную огромную
птицу — розового фламинго.
Какой рок занес жителя теплых островов и побе-
режий южных морей на суровый берег северного
Байкала, останется, вероятно, загадкой навсегда.
В заключение рассказа о птицах заповедника я
приведу описание нескольких встреч с ними.
Голубая сорока. Вечерело, полетел реденький сне-
жок. Возвращаясь из маршрута, я подходил к кордону
заповедника в устье реки Большой. Среди редкостой-
ных деревьев показалась даль Байкала и на ее фоне
темный силуэт дома, где жила семья наблюдателя.
Слух, внимание притупились дальним путем, уста-
лостью, близостью отдыха. И вдруг я поймал себя
на том, что уже несколько раз слышал неподалеку
странный голос. Да, кричала какая-то незнакомая
мне птица. В зимней тайге ничего подобного я никог-
да не слышал и, оставив на месте понягу, осторожно
пошел на голос.
165
Так и есть, в кронах лиственниц, изредка покри-
кивая, перелетали с места на место четыре красивые,
стройные птицы в голубоватом оперении. Голубых со-
рок я никогда в природе не видал, но сразу понял,
что это именно они.
Конечно, это интересная находка! Голубые сороки
не числятся в списке птиц заповедника. Здесь никто
и никогда их не видел. Район их обитания — южное
Прибайкалье, Дальний Восток, Китай, Япония и...
Пиренейский полуостров.
Птицы не остерегались меня, и одну из них я без
труда добыл. У нее была черная с фиолетовым отли-
вом шапочка, все остальное вплоть до кончика хвос-
та — голубоватое.
Я держал в руках ценную добычу — еще одну
каплю в сокровищницу знаний о природе заповедника.
Припомнились горькие минуты, когда я видел, но не
смог добыть маленькую птичку — крапивника, бли-
жайшим известным местообитанием которой была
река Олёкма.
Вскоре в заповеднике стали встречать много го-
лубых сорок — до 50 птиц в стае. Вдоль побережья
Байкала они пролетели и далеко севернее. Много
птиц держалось около Давше — центральной усадьбы
заповедника. С наступлением морозов сороки исчезли,
в поселке остались лишь четыре птицы. Была органи-
зована подкормка, и они перезимовали, а весной
улетели.
Прошло три года, и вот в те же дни октября 1961
года в Давше вновь появилась голубая сорока. Одна-
единственная. Появилась и исчезла. Нет, напрасно
погибли десятки разведчиков. Сурово Подлеморье,
не нашли здесь птицы себе счастья. Как и млекопи-
тающие, птицы иногда без видимых причин предпри-
нимают вдруг подобные переселения и, найдя хорошие
условия, приживаются. Но чаще гибнут. А разведчики
166
вновь и вновь будут проникать в неведомые края, и
когда-нибудь кто-то из них сумеет перезимовать, вес-
ной вывести потомство, а для того здесь уже — родина.
Оляпка. Птица эта относится к семейству крапив-
никовых отряда воробьиных. Оляпка широко распрос-
транена по рекам Сибири, но многочисленной нигде
не бывает и стай не образует. Наиболее же обычен
водяной воробей, как еще называют оляпку, на срав-
нительно больших реках, там, где много полыней.
Сложена птичка компактно, прочно. Это велико-
лепный ныряльщик, потому что корм его — водные
беспозвоночные — живет на дне, среди камней и галь-
ки. Оляпка ловит и очень мелких рыбешек, мальков.
В любую стужу птица не прекращает своего купа-
ния в стылой стремнине. С края льдины оляпка быс-
тро спускается под воду и, делая гребущие движения
полуприжатыми к телу крыльями, плывет против
течения, собирая корм. За ней тянется серебристый
след от пузырьков воздуха, срывающихся с оперения.
Тело птицы немного наклонено при этом ко дну, что
облегчает ей держаться на нужной глубине. Через
несколько десятков секунд оляпка выныривает-и, вы-
бравшись на лед, отдыхает. При этом, чтобы не при-
мерзли мокрые лапки ко льду, ей приходится часто
резко приседать. Затем она снова отправляется в
свою кладовую. Так и живет всю зиму оляпка, пере-
летая от полыньи к полынье.
Летит птица обычно низко над рекой с характер-
ным криком «дзить!» Но весной можно услышать,
какие оляпки великолепные певцы. Впервые такую
песенку я услышал на реке Большой в середине ап-
реля. В тайге еще лежал снег, лед на реке и не ду-
мал трогаться, но кое-где у берегов были уже весен-
ние полыньи. Я подходил к берегу из глубины тайги
и вдруг услышал... песню нашего полевого жаворон-
ка! Откуда он здесь взялся? Выбрался я на берег и
167
увидел певца. Оляпка сидела на краю ледяного поля
и пела. Вот что выводил ее высокий, чистый голосок,
как я тогда записал его: «дзи-чи-чи-чи-и-и-лю-лю-ти-
тн-тю-тю-ли-ли-ти-ти-дзи-ли-лп-чвирьюить-чи-чить-чиу -
чиу-чи-чить-чвирьрьрь-чжвьюирьрьть!» Все это
очень похоже на песню жаворонка, когда он висит
в небе.
Гнездо оляпки — редкая находка для натуралиста.
Кедровка. Однажды, еще в детстве, мне удалось
увязаться с отцом на промысел кедровых орехов. Взя-
ли меня в бригаду для всяких мелких работ на та-
боре.
Урожай орехов в том году был хороший, и дела
бригады подвигались успешно.
Как-то утром дед Макар, который заседлывал ло-
шадь, чтобы возить шишку на табор, поспешно бро-
сил работу, влетел в зимовье и раздраженно-встрево-
женным голосом крикнул: «Мужики, гадысь понале-
тела, отработались!» Все выскочили из зимовья. До-
вольно высоко над деревьями к гриве, на которой
рос кедровник, вразброс летели сотни небольших,
приблизительно с голубей, пестрых — бело с черным —
птиц. Все сразу узнали в них кедровок.
Еще издали птицы начинали снижаться, а над кед-
ровником резко зигзагами пикировали, подняв су-
матошный крик.
Бригада взволновалась не напрасно — через два
дня в тайге нам делать было больше нечего — шишек
па деревьях не осталось. Кедровки опустошили наш
участок, а другого кедровника вблизи не было.
Что же, кедровки съели за два дня несколько
тонн орехов? В том-то и дело, что нет. Они их выше-
лушили из шишек, растаскали по тайге и попрятали.
Чтобы переносить орехи, у птицы этой есть специаль-
ный кожный мешочек, он помещается под клювом. В
него входит несколько десятков отборных орехов. От-
168
борных потому, что кедровка берет только лучшие
крупные и спелые орехи. Выдергивая орешек из шиш-
ки, птица чуть нажимает его клювом. Если орех пус-
той, он мягкий, и легко поддается, и такой кедровка
бракует.
Урожай орехов у кедровой сосны (у нас это де-
рево не совсем правильно называют кедром) бывает
не каждый год. Вот птица и научилась делать запасы.
Кучки из нескольких орешков кедровки прячут в
мох, зарывают в опавшие листья, хвою, прячут в раз-
вилках сучьев на стволах и в вершинах обломанных
деревьев. При этом разносят орехи до 10 км от места
сбора, а то и далее, пряча в сосняках или другом
типе леса, не обязательно в кедровниках. А однажды
я наблюдал, как клады свои кедровки зарывали в
заповеднике на самом берегу Байкала в песок. На
берегу открыто — кто что делает, всем издалека вид-
но. Понятно, кто прячет клад, тот избегает свидетелей.
Забавно было смотреть, как птицы соблюдали эту
заповедь. Не поднимаясь выше деревьев, из глубины
леса, челноком ныряя между кронами, прямо к бе-
регу суетливо, но молча летели по две-три кедровки.
В кронах последних, стоящих на опушке деревьев они
рассаживались, стараясь не шуметь и меньше дви-
гаться, затем, смешно вытягивая шеи, некоторое
время настороженно оглядывали лежащее перед ними
открытое пространство береговой полосы.
До отказа набитые орехами мешочки искажали
форму тела кедровок, придавая им и без того смеш-
ной вид.
Убедившись, что на берегу никого, кто бы мог
разоблачить их замысел, нет, птицы, соблюдая оче-
редь, по одной со сложенными крыльями стремитель-
но ныряли с деревьев и на минуту замирали на песке.
Было видно, что в это время птица изо всех сил
озиралась. Интересно, что делала она это не пово-
169
рачивая головы, т. е. старалась делать как можно
меньше движений. Всем известно: заметен прежде
всего тот, кто двигается. Затем частыми короткими
взмахами головы кедровка разбрасывала клювом пе-
сок и пять-шесть раз поспешно наклонялась над
ямочкой. Так она орехи прятала. Быстро отскакав
два-три метра, птица делала то же самое. Это повто-
рялось несколько раз. Не забывала она и закопать
ямочку. Позже я посмотрел, что у них получилось.
В сухой прибрежный песок кедровки закопали
массу орехов — на каждом квадратном метре обна-
ружил я до трех кладов. Клад состоял из разного
количества орешков: от 3—4 до 33 (в среднем 15 оре-
хов). Следует еще заметить, что место кладов выбра-
ли птицы со смыслом — там совсем не водились по-
левки, которые обычно моментально находят кедров-
кины клады. Пока кто-то прятал орешки, остальные
терпеливо и бесшумно сидели в кроне и, надо пола-
гать, во все глаза следили за окружающим. Я в своем
маскировочном халате должен был сидеть неподвиж-
нее пня. Было ясно, что не только сфотографировать—
в дневник записать не дадут. Интересно, что когда,
устав наблюдать, я вышел из укрытия, птица, пря-
чущая орехи, мгновенно прекратила занятие и, от-
летев на десяток метров, демонстративно зашагала по
песку, стараясь показать, будто она только тем и за-
нималась, что прогуливалась здесь просто так. А те,
что сидели в кроне, вдруг запрыгали по веткам, стали
шумно перелетать на соседние деревья, потихоньку
своеобразно поскрипывая. В общем, тоже усиленно
делали вид, что вовсе они и не замышляли ничего, а
просто возились в кронах, как обычно. Это была на-
илучшая для неожиданного посетителя форма от-
влекающего поведения.
В поисках кладов хозяевам помогают едва ли нс
все обитатели тайги. Очень немногим кладовым уда-
170
ется остаться незамеченными. И тогда — смотрите, что
с ними происходит. Орешки лежат в прохладном сы-
роватом мху и потихоньку набухают от набираемой
влаги. Проходит много времени, и однажды теплой
летней порой там, где когда-то белка или кедровка
положила орешки, показывается из мха изумительно
зеленая, густо переплетенная и круто завившаяся ма-
ленькая роза из тонких иголочек. Она гораздо зеле-
нее всего самого зеленого в тайге, а уж нежнее и без-
защитнее ничего не придумаешь. Недаром так плотно
прильнули друг к другу и так крепко переплелись
между собой, видно надеясь на свои лишь силы, ле-
пестки-иголочки. Будто неожиданно появились они в
неведомый мир и то ли от испуга, то ли от изумления
прильнули друг к другу.
Не выдергивайте эту розочку, чтобы полюбоваться
ев необыкновенной зеленью. Оглянитесь вокруг — и вы
увидите, что где-нибудь у камня, под кроной кедра,
как из вазы, торчат, чуть развалясь в стороны, четы-
ре-пять маленьких кедринок. Вот эта розочка, кото-
рая пока едва выдвинулась из мха, через десяток лет
будет такой же. Это маленькие дети тех великанов,
что поднимаются сейчас, раздвинув небо здесь, вокруг
нас.
А посадил их — помните кто? Кедр сам не может
далеко разбрасывать свои семена, чтобы росли новые
деревья. Но он дает много пищи различному лесному
люду. И самые благодарные из них — белки и кедров-
ки — помогают кедру, разносят и умело «сажают» его
семена. Так кедровые леса, очень ценные и для чело-
века, ценнее, как известно, кокосовых пальм, раз-
растаясь, заняли большие территории. И все благода-
ря труду кедровок и белок. Глядя на те пять ореш-
ков, которые я взял однажды из кладовой белки и
которые храню как добрую память об этом тружени-
ке, я думаю, что напрасно дед Макар рассердился
171
когда-то на кедровок и назвал их «гадысью». Навер-
ное, сделал он это в сердцах, а скорее всего потому,
что не знал, какую великую услугу сделали и еще
сделают кедровки вместе с белками нам, людям.
Кроме зверей и птиц, изредка встречаются в за-
поведнике представители некогда могучих властели-
нов мира — пресмыкающиеся, а также амфибии или
земноводные. Только влачат они самое жалкое су-
ществование в силу довольно сурового климата Под-
леморья.
АМФИБИИ И РЕПТИЛИИ. «НЕВЕРОЯТНАЯ» НАХОД-
КА. ГОРЯЧИЕ КЛЮЧИ, ЛЕДНИКИ И ЗМЕИ. «ЗМЕИ-
НЫЙ» МАРШРУТ
Все исследователи отмечают арктическую суро-
вость климата Подлеморья. Профессор М. Г. Попов
говорил, что здесь полярный режим.
Эта особенность климата определяет характер
распространения змей как теплолюбивых животных.
Долгое время считалось, что, кроме чрезвычайно
редко встречающихся гадюк, змей в заповеднике нет,
это категорически утверждали даже аборигены, прек-
расные наблюдатели и знатоки природы — эвенки ше-
магирского рода.
Но вот в 1955 году в журнале «Природа» появи-
лась статья профессора В. Н. Скалона и Т.Н. Гаги-
ной, в которой приводились поразительные сведе-
ния— змеи в заповеднике есть, и они не так уж ред-
ки. Было установлено, что на его территории обита-
ют, кроме гадюк, щитомордники Палласовы, ужи
обыкновенные и полозы узорчатые. Но дело в том,
что все они приурочены в основном к участкам,
обогреваемым горячими источниками реки Большой.
Сам профессор со студентами перевернул все ва-
лежины на полянах Горячих Ключей, и труд не про-
172
пал даром — были пойманы два экземпляра полоза.
Эта находка оказалась очень ценной, сам ученый
назвал ее «невероятной».
Дело в том, что полоз — змея яйцекладущая, а
для того, чтобы из яйца развился детеныш, необхо-
димо в конце лета около месяца устойчивой положи-
тельной температуры между 18° и 25°. Такие условия
в заповеднике существуют только на Горячих Ключах.
Но ведь это крошечный оазис в безбрежном море
суровой горной тайги. Откуда и как попал сюда пер-
вый полоз?!
Отгадка заключается в самих горячих источни-
ках. Ученые — экологи и геоморфологи — установили,
что существование этой маленькой территории имеет
длительнейшую историю, начало которой теряется в
глубинах доледникового периода — того времени, ког-
да в Сибири господствовал теплый и влажный климат.
Но повсюду со временем стало холодно, в При-
байкалье установился резко континентальный кли-
мат. На берега озера дважды наступали ледники, по
Байкалу плавали айсберги, в Подлеморье господ-
ствовали лесотундровые растительные комплексы.
Какова же мощь согретых материнским теп-
лом земли вод, которые, выходя всего лишь нес-
колькими ручьями на поверхность, сохранили в этом
аду кусочек территории с чертами субтропического
климата, климата тех неимоверно далеких времен?!
И, как следствие этого, сохранили здесь некоторые
реликты, среди которых оказался и узорчатый по-
лоз.
Все это совершенно поразительно, хотя правильно
и понятно, но как быть с периодом оледенения? Ка-
ким образом мощное двойное ледяное нашествие,
следы которого столь очевидны в долине реки Боль-
шой, миновало Горячие Ключи? Лежит этот участо-
чек на выходе из узкой долины реки в самом узком
173
отрезке всестирающего пути ледника. Могучее поле
льда никак не должно было миновать Горячие Клю-
чи, и никакие силы не могли остановить его здесь.
Доказательство тому конечные морены — нижняя гра-
ница ледника — лежат в нескольких километрах юж-
нее по долине.
Вот загадка, ждущая своего решения. В своей
статье о змеях авторы не остановили внимания на
находке маленького щитомордника у приплеска Бай-
кала, хотя упоминают о нем. А факт свидетельствует
о том, что ядовитая змея эта, как и гадюка, распрос-
транена, по-видимому, на значительно большей тер-
ритории заповедника.
Подтвердить это совершенно случайно выпало нам
в 1959 году. Я помню, стояло тихое, ясное утро 28
июня. Мы поднимались правым бортом долины реч-
ки Езовки на северной границе заповедника.
На крутом склоне горы растет сухой высоко-
ствольный сосновый лес с подлеском из спиреи и ши-
повника. Вокруг очень сорно: растет ягель, бадан,
брусника, в массе валяются сучья, отдельные плос-
кие камни, рядом сплошная их россыпь. Все камни
покрыты темных и светлых тонов накипными лишай-
никами.
Почти на вершине горы обратили мы внимание
на доносящийся откуда-то необъяснимо насторажи-
вающий треск — шорох. Сначала было непонятно,
откуда он берется — прошелестит и замрет. Наконец
поняли: из-под наших ног.
И тогда увидели быстро уползающих при нашем
приближении под камни крупных темно- или светло-
серых змей с тупыми кончиками хвостов и четким
перехватом за головой. Это признаки змей ядови-
тых.
Уползая или свернувшись, змея яростно трясет
кончиком хвоста — там у нее щитки-погремушки, что
12 Заповедник на Байкале
174
рождает тот злобный предупреждающий звук. За
эту особенность целая группа змей названа грему-
чими. Мгновенно оценив значение находки, мы стали
ловить змей, которых было так много, что казалось —
они под каждым камнем. Так собираются змеи на пе-
риод спаривания.
Последнего щитомордника мы поймали на самой
вершине горы среди редких зарослей кедрового стла-
ника по обширной россыпи на высоте около 1 000 м
абс. высоты.
Вообще тот мой маршрут оказался единственным
из многих «змеиным». Через несколько дней пути
горами мы спустились к Горячим Ключам реки Боль-
шой. Не доходя до них несколько километров, на песке
мы увидели след какой-то змеи, а на самих ключах
среди высоких буйных трав поймали узорчатого по-
лоза длиной 80 см.
Так почему же эвенки — лучшие следопыты и наб-
людатели в тайге — утверждали, что змей в заповед-
нике нет?
Мы догадались, чем объясняется их невежество.
Столетиями сложился и поддерживался у них ритм
жизни: на лето они уходили высоко по долинам рек,
к гольцам, уводя своих оленей от гнуса на лучшие
высокогорные ягельные пастбища, а на зиму прико-
чевывали к побережью.
Видеть змей им было просто невозможно: змеи
либо еще, либо уже зимовали в укрытиях.
Итак, на территории заповедника живет четыре
вида змей.
Чтобы закончить очерк о земноводных и пресмы-
кающихся, необходимо сказать об углозубах, ля-
гушках и ящерицах.
Изучением этих животных в заповеднике пока не
занимались, отмечено лишь, что на его территории
живет два вида амфибий. Но па примыкающей к
175
южной границе заповедника территории В. Н. Мо-
ложниковым обнаружены сибирский углозуб, сибир-
ская лягушка, остромордая лягушка и живородящая
ящерица.	,
РЫБЫ. БРАЧНАЯ ПОРА. ЗЛАЯ ШУТКА БАЙКАЛА.
СЕРЫЕ «ТОРПЕДЫ» РЕКИ БОЛЬШОЙ. ПЛЕННИКИ
ПАВОДКОВ
В акватории заповедника водится около 50 видов
рыб, среди которых самые многочисленные в видовом
отношении бычки, их около 25 видов. Несколько лет
назад бычков в Байкале было великое множество.
Весной в период нереста желтокрылки, например,
скапливались у берегов, откладывая в сумеречное
время икру на самом мелководье, так, что медведи
поедали ее в массе, почти не заходя в воду. Сейчас
бычков в Байкале стало гораздо меньше, особенно в
Малом Море и в южной части Байкала.
Самая обычная рыба — черный хариус. Подавля-
ющая часть популяции зиму проводит в Байкале, а
на лето поднимается в реки заповедника. С весенним
подъемом уровня воды хариус устремляется на нерест.
Подъем рыбы происходит в первой декаде мая. Рыба
идет не валом, а «порциями», через два-три дня (это же
наблюдается и у тайменя). По реке Томпе мы опре-
делили однажды скорость подъема хариуса — за де-
вять дней рыба прошла 25 км. С середины мая на-
чинается икрометание. Рыбы выбирают тихие места
на реках, они нерестятся и в маленьких — метр ши-
риной,— но достаточно глубоких ручьях.
Однажды в начале июня я наблюдал нерест ха-
риусов. Вот как это выглядело.
Река Большая, 30 км от устья, галечниковая от-
мель, быстрое течение, глубина 35 см, 2 м от берега.
20 часов 40 минут, тихо, пасмурно.
Сначала два хариуса гонялись друг за другом,
176
вернее, один преследовал другого. Вскоре рыбы рез-
ко остановились, прижались боками и стали быстро
и мелко (все быстрее и быстрее) двигать хвостами
в такт друг другу. Затем движения передались телам
и несколько секунд рыбы сильно и мелко вибрирова-
ли телами. По течению пошла муть струей. Откуда-то
появились еще два хариуса, они подскочили к пер-
вым и теперь стали вибрировать вчетвером, тесно
прижавшись друг к другу.
Икрометание продолжалось 25 секунд. Затем рыбы
враз разбежались. На дне осталась бороздка длиной
33, шириной 10 и глубиной 5 см. Она была выбита
вибрирующими телами хариусов. В 21 час в одном
метре от этой бороздки все повторилось, но участво-
вали только две рыбы, их икрометание продолжа-
лось 40 секунд.
Как уже говорилось, на икрометание хариус под-
нимается даже и в очень маленькие речки. Есть в за-
поведнике тихая, узенькая, но почти в метр глубиной
речонка с эвенкийским названием Дугульдзеры. В ее
устье располагается маленькое озерко. Обычно силь-
ные штормы тоннами песка и гальки перекрывают
русло устья Дугульдзер, и вода в Байкал просачи-
вается сквозь этот вал. Но в отдельные годы речка
все же прорывает русло, и весной по нему в Дугуль-
дзеры поднимается много крупного хариуса. С ним
Байкал играет злую шутку — он снова перекрывает
русло. И тогда в озерке скапливается весь отнерес-
тившийся хариус. Рыба бывает до того истощена, что
бросается на все падающее в воду. Такими годами
были 1959, 1965 (в этом году там было около 300—
400 хариусов массой от 300 г и более). Все живое в
озерке в то время бывает съедено рыбой. Часть
популяции, спасаясь от голода, снова стала подни-
маться по речке.
Хариусом богаты все более или менее крупные
177
реки заповедника. На тихом широком плесе в теп-
лую погоду под вечер можно наблюдать великолеп-
ную картину — весь плес светится от всплесков сотен
хариусов. Рыбы не выпрыгивают на поверхность, как
они иногда ловят насекомых, а тихо высовывают го-
лову и быстро исчезают, отчего на поверхности расхо-
дятся небольшие круги, крошечные волны от которых
накладываются на такие же, оставленные другими
рыбами, и так на всем плесе.	,
На зиму большая часть популяции уходит в Бай-
кал. Там рыба разбредается вдоль побережья и при-
держивается прибрежной полосы, черный хариус —
рыба мелководий. Немного хариуса остается в ре-
ках на зимовку. Это достоверно известно. Нами был
проведен с плота учет рыб в октябре, а кроме того,
видел я однажды зимой, как выдра на моих глазах
вылезла из полыньи с хариусом в зубах. На 2 км в
среднем течении реки Большой с плота при малой
воде и исключительной ее чистоте осенью в 1959 го-
ду можно было обнаружить около десятка хариусов,
которые, вероятно, и остались на зимовку.
Сравнительно много ленка. Он тоже зимует в
Байкале, но икру мечет в реках Сосновке, Таркулике,
Большой. Во второй половине мая ленок подходит к
устьям рек даже и таких, по которым он не поднима-
ется на икрометание (Езовка). Рыба стоит у устья
и поедает сносимую течением икру хариуса. На икро-
метание ленок идет во второй декаде мая.
Ленок не поднимается по рекам так высоко, как
хариус, ему больше нравятся сравнительно тихие
плесы и неглубокие протоки в их средних течениях.
В середине июля и в августе рыба в таких местах
собирается большими косяками. На реке Большой
видел я однажды плес длиной более 100 м, на дне
едва ли не за каждым камешком стоял ленок. Было
их там несколько сотен.
178
Ленок из акватории заповедника заметно отли-
чается по окраске от ленка других рек Прибайкалья:
он менее пятнист, пятна хорошо выражены лишь на
голове и спине. Кроме того, он, если так можно
сказать о рыбе, более коренаст, короче и толще.
О таймене следует сказать особо. Эта мощная,
красивая хищная рыба всюду по рекам Восточной
Сибири стала редкой, но в заповеднике она обычна,
хотя встречается только в реке Большой, куда за-
ходит на икрометание и где проводит все лето. Тай-
мень входит в Большую в конце мая, когда пройдет
хариус и поднимаются из Байкала последние ленки.
После двух-трех солнечных дней или после дождя
вода в реке прибывает, затем, проходя валом, спа-
дает. В период вала (вода в это время идет мутная)
в реку входит какая-то часть стоящего в районе устья
косяка и устремляется вверх по реке. Остальные
«ждут» следующего подъема воды. Подъем тайменя
по Большой прослежен нами более чем на 40 км от
устья, рыба поднимается выше Горячих Ключей ки-
лометров на пять-восемь. Наиболее благоприятные
условия для тайменя в реке Большой — на участке
между устьем реки Кермы и последними глубокими
уловами выше Горячих Ключей на 5—8 км. Здесь
есть и тихие плесы, и быстрые перекаты, и глубокие
ямы-улова. Тайменю все это необходимо на неболь-
шом участке: в уловах он отдыхает, на плесах и под
перекатами ловит добычу, в основном хариуса. Неко-
торые таймени, отметавшие икру в реке неподалеку
от устья, по-видимому, сразу же возвращаются в Бай-
кал, но большинство начинает постепенно спускаться
с июльским паводком.
В августе вода после паводка высветляется, и в
реке снова прямо с берега можно видеть тайменей.
Но рыба хорошо видит человека даже на фоне зеле-
ной стены леса метров с 15—20 и уходит либо вверх,
179
либо вниз по течению в следующее улово.
Незабываемое это зрелище! Метрах в 10 от бере-
га на чистом песчаном дне, покрытом галькой, при-
жавшись головогрудью, за небольшим плоским кам-
нем стоит огромная темно-серая «торпеда». Вода
настолько прозрачна, что видно, как она струится,
покачивая плавники рыбины, а сама рыба чуть при-
открывает рот, пропуская воду через жабры. Точно
здесь же этот таймень будет стоять и пять, и семь дней.
Поднимется к перекату, поймает нескольких хариу-
сов и снова на излюбленное место. Обычно это срав-
нительно плоский камень площадью около 1 м2, воз-
вышающийся над дном на 10—20 см. Таймень прижи-
мается головогрудью ко дну за ним в 20—30 см и за-
мирает. Остальная часть тела дна не касается, она
колеблется течением из стороны в сторону под неболь-
шим углом к поверхности грунта. По-видимому, та-
кое положение обеспечивает рыбе наименьшие за-
траты на борьбу с течением.
Иногда таймень подходит к берегу и становится
под затонувшим, но не лежащим на дне деревом,
которое направлено вдоль по течению. Такого тай-
меня, соблюдая крайнюю осторожность, можно рас-
сматривать с расстояния одного — двух метров, ма-
лейшее резкое движение — и он серой «торпедой» рва-
нется в глубину улова.
В течение конца июля, августа и сентября тай-
мени постепенно спускаются к Байкалу, но не все,
несколько хищников, по-видимому, зимует в наибо-
лее глубоких уловах.
Крупные таймени (от 25 кг и более) в реках (в
Подлеморье таймень поднимается из Байкала по ре-
кам Большой и Томпе) держатся парами. Если один
из них схватил блесну и борется с рыбаком (что не
раз наблюдали мы на реке Томпе), второй сильно
волнуется, быстро ходит по улову, иногда близко
180
около попавшего в беду, как бы принуждая идти
следом. Если таймень пойман и вытянут на берег,
второй сразу покидает улово и останавливается в
соседнем, около других тайменей.
В конце сентября таймени собираются группами.
Видел я однажды, как в одном из уловов реки Боль-
шой на площади около 100 м2 стояли II тайменей.
Чувствовалось, что здесь собралось несколько «фрак-
ций» по два-три тайменя. Все они стояли в своей
классической позе — прижавшись головогрудью ко
дну за камнем, тело покачивало течением. Расстояние
между рыбами 1—1,5 м, между «фракциями»—10 м.
В обеих реках Подлеморья, куда таймень заходит,
возможен учет этой рыбы с лодки в начале осени.
Мы проводили учетные работы 26, 27 сентября и 6,
10 октября. Под наблюдение были взяты четыре уло-
ва, расположенные друг за другом на реке Большой
между устьем реки Кермы и местечком «Тайменье
улово». 26 сентября в уловах было 16 тайменей,
27 — 5, 6 октября—14, 10—14. На 15 км реки Боль-
шой 19 сентября учтен 21 таймень. Всего же в реке
Большой держится, вероятно, около 80 тайменей, не
считая массой менее 10 кг. Здесь были отмечены ги-
ганты массой около 50 кг, а в 20—25 кг — не редкость.
Некоторое время назад сотрудникам заповедника раз-
решался лов рыбы в акватории Байкала и реках. Мы
собрали сведения о лове тайменя в реках Большой,
Томпе и заповеданной акватории.
В желудках хищников обнаруживались помимо
рыбы (ленки, хариусы, бычки, сороги) и такие пред-
меты, как осенние листья ив и берез (в одном же-
лудке было 24 листа), сухой еловый сучок длиной
7 см при толщине 0,5 см, камень массой 3 г, войлоч-
ный ружейный пыж и т. д. Даже и очень крупные
таймени иногда ловят плывущего черного муравья,
маленькую муху.
181
Почти у каждого тайменя обнаруживались пара-
зиты: либо на внутренней стороне жаберных крышек
в виде полипов, очагами, либо в желудке — красного
цвета гельминты, прикрепившиеся головной частью.
Раз в несколько лет река Большая от бурного ве-
сеннего паводка, превратившись в могучий поток,
рвется с гор навстречу Байкалу. Многочисленные ма-
ленькие протоки, заросшие старицы превращаются в
бурные реки. Но скоро вода спадает, и в старицах
образуются изолированные участки воды, лужи. Прой-
дет время, вода в них отстаивается и становится проз-
рачнее всего самого прозрачного. Однажды я скло-
нился над одной из таких луж. Она лежала в неглу-
бокой каменной чаше и, казалось, спала после
столь стемительно пройденного пути. Ласковый ве-
сенний ветерок, прыгая по вершинам деревьев, не
спускался вниз и не тревожил ее поверхности. Я
смотрел на воду и думал о том, что вот лужа как лу-
жа, а живого ничего в ней почему-то нет. Куда же
могли исчезнуть обычные в таких лужах беспозво-
ночные обитатели? И тут на дне среди камней и за-
тонувших веточек я заметил маленькую рыбешку.
Тонкое тело с плавными линиями, отличающими
стремительность хищника. По темной спине от головы
до хвоста рассыпались черные крапинки — таймень!
Чем он здесь питается? Таймешек был очень под-
вижен, он то прятался в поднятой им со дна мути, то
уплывал в конец лужи и укрывался под затонувшими
веточками.
Наконец я поймал его и, захватив в ладони по-
больше воды, бегом, спотыкаясь о камни и полуза-
несенные песком валежины, кинулся к шумевшей не-
далеко речке. Я выпустил его, и он быстро поплыл по
течению, а затем энергично развернулся и встал у
берега под нависшей ивой.
Затем я вернулся к луже и еще издали увидел
182
плывущее по ней какое-то насекомое. Вдруг на по-
верхности разошлись крошечные круги, и насекомое
исчезло. Так вот чем питался таймень — он ловил с
поверхности падающих туда насекомых. Вместе с
ним в луже жили три маленьких бычка, они тоже
приспособились хватать с поверхности свою добычу.
Их я тоже переселил в речку — лужа непременно
должна была высохнуть.
Необычное положение, в которое попали эти рыб-
ки, заставило их необычным способом добывать не-
обычный корм. Велика сила приспособления жизни
к изменяющимся условиям!
ЭВЕНКИЙСКИЕ НАЗВАНИЯ НА КАРТЕ И НЕКОТО-
РЫЕ ПРИМЕТЫ АБОРИГЕНОВ ПОДЛЕМОРЬЯ
Человек, заселяя землю, не мог обойтись без наз-
вания рек, озер, гор, перевалов, мысов и т. д. Назва-
ния эти давались с совершенно определенным смыс-
лом, точно отражающим какой-либо характерный
признак.
Эти названия имеют большую познавательную ис-
торическую и этнографическую ценность, и очень важ-
но знать их первоначальное значение. Теперь, с ур-
банизацией берегов Байкала, многим элементам
рельефа даются новые названия, но это несправедливо
по отношению к его первожителям, и я решил на-
помнить об этих названиях.
В районе Подлеморья обычны названия на языке
эвенков шемагирского рода, смысл которых был мало
известен до специального исследования бывшим сот-
рудником заповедника П. И. Мартыновым.
Неподалеку от южной границы заповедника про-
текает тихая, спокойная маленькая речка Одораченка.
Около ее устья высокая байкальская терраса, где
в давние времена было стойбище эвенков. Когда-то
183
с этой террасы упал, скатился вниз одни эвенк. И
этот случай запечатлен в названии реки, потому что
одорачен — это человек, упавший под откос или под
яр.
Неподалеку от Одораченки вдается в Байкал мыс
Валукан, на котором раскинулась небольшая зеленая
лужайка, вся в цветах. Валу — это и есть эвенкийское
«поляна», а кан — уменьшительное.
Центральная усадьба заповедника — поселок Дав-
ше — раскинулась на довольно обширной необлесен-
ной байкальской террасе. Давше — это широкая по-
ляна, луг.
К северу от Давше расположен невысокий ле-
систый мыс Немнянда. Это видоизмененное «Нюннян-
да»— мыс, на который садятся гуси — «нюнняки».
Смысл этого названия не утрачен — при осеннем про-
лете и теперь на прибрежную низменную часть мыса
садятся гуси на отдых.
Губа Якшакан с эвенкийского «Екшакан»—ма-
ленькая терраса (екша — терраса). Она вдается в
байкальский берег севернее реки Кабаньей. Эта тер-
раса теперь зарастает лиственничным лесом.
Еще дальше на север есть мыс Урбикан и речка с
этим же названием. На мысу гнездились маленькие
утки (чирки?)—урбикан.
Омуль — по-эвенкийски «турка», губа омулевая —
Туркукит. Она расположена в северной части Подле-
морья.
Омундо — значит «озеро». Омундокан — малень-
кое озеро, озерко, оно расположено недалеко от Бай-
кала около устья речки с таким же названием.
Севернее губы Амнундакан (Омундокан) в Байкал
вдается длинный тонкий мыс Омагочан. Омагочап —
палец. Этому мысу эвенки дали характерное, точное,
название.
Мыс Турали — название, широко известное на
184
Байкале. По-эвенкийски «турали»— поющие пески,
редкое природное явление, увековечено на карте
Байкала.
Под названием Хакусы на карте нанесены мыс,
губа и горячий источник. Правильное эвенкийское
название «Акуши», что значит «горячий». Хакусы —
известный в Сибири горячий источник с целебными
свойствами.
Небольшие речки эвенки часто называли «Бира-
кан». «Бира»— речка, а с уменьшительным «кан» —
речечка, речонка.
Приведу некоторые приметы, о которых я узнал
от аборигенов Подлеморья А. А. Черных и С. А. Кли-
машева.
Если чайки поднялись высоко и стаей кружатся —
жди ветра, ненастья.
Если весной на льду нерпа лежит неспокойно — во-
рочается, ползает, изгибается — через два-три дня бу-
дет большое ненастье.
Если летом нерпа на воде прыгает, идет, выска-
кивая из воды, — скоро придет непогода.
Сильная, внезапная активность комара с вечера —
с утра будет дождь.
Сильно всплескивая, кормится рыба с поверхнос-
ти — к ненастью скорому.
Протяжно с одного места долго кричит кулик-пе-
ревозчик— скоро непогода.
Монотонно, долго с одного места лает бурундук —
завтра ненастье.
Унылое «пииить!» желны долго и с одного места —
к непогоде.
Летом, как только деревья начинают к вечеру да-
вать длинную тень — копытные звери идут с лежек
на кормежку.
Полный месяц — у медведя желчный пузырь по-
лон, луна на ущербе — почти пусто.
185
Если с весны мыши заселяют первые речные тер-
расы, норы их располагаются неподалеку от воды —
наводнений не будет.
Зимой к внезапному сильному похолоданию рыба
уходит от берега.
Зимой за два-три дня до большой непогоды (снег,
ветер) рыба не клюет. «Смотришь в лунку, она ходит,
ловит бормаша, но, несколько подержав во рту, вы-
брасывает».
Вот и закончено описание природы заповедника.
Сказать удалось далеко не обо всем, что изучено,
что известно.
О том, как и кем добывались эти сведения, чем
занимались и занимаются научные сотрудники запо-
ведника и их помощники — несколько следующих
страниц.
НАУЧНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЗАПОВЕДНИКА
Научная деятельность заповедника развивалась в
нескольких направлениях:
1.	Изучение фауны.
2.	Исследование территории в ботаническом и гео-
морфологическом отношениях.
3.	Изучение климата и сезонных ритмов в приро-
де, фенологии.
Основными этапами существования заповедника
можно признать следующие.
Работа экспедиции, ориентировочные фаунистиче-
ские сборы— 1914—1916 годы.
Отрывочные исследования фауны, в основном со-
боля— 1917—1941 годы.
Относительно постоянные исследования всего ком-
плекса природы заповедника (фауны, флоры, геомор-
фологии, климата), ведение Летописи природы, вы-
пуск первых Трудов— 1941 —1953 годы.
186
Плановое, регулярное, стационарное изучение при-
роды организовано с 1953 года; с этого периода на-
чалась интенсивная научная деятельность Баргузин-
ского заповедника. В тайге было построено несколько
хороших зимовий, которые стали базой стационарных
исследований экологии соболя, копытных зверей,
птиц.
В то время на центральной усадьбе в поселке
Давше был открыт небольшой музей природы запо-
ведника, в 1953—1956 годах пришли новые, молодые
исследователи.
С 1953 года работы проводились под научным ру-
ководством О. К. Гусева. Программу изучения эко-
логии соболя выполняли Ю. Б. Баевский, О. К. Гусев,
Б. С. Латынский, копытных и медведя — С. К. Усти-
нов, птиц — К. П. Филонов и Н. Г. Скрябин, мыше-
видных— Н. М. Баевская. Экологию глухарей изучал
С. П. Кирпичев, флористические сборы проводил
В. М. Каплин.
Материал к Летописи природы, которая ведется
в заповеднике с 1936 года, собирали все сотрудники.
Были в то время проведены относительные и аб-
солютные учеты животных, доработаны с учетом мест-
ных условий методики этой работы, выяснено ста-
циальное размещение и территориально-сезонное
распространение, изучены многие стороны экологии
соболя, лося, северного оленя, кабарги, медведя, птиц
заповедника, более подробно исследованы флора, ус-
ловия и характер залегания снегового покрова и его
влияние на распределение животных по территории
и биотопам.
Позже в заповеднике плодотворно работал бота-
ник В. Н. Сипливинский (флора высокогорья) и ра-
ботает до сих пор зоолог Е. М. Черникин, который
сумел далеко продвинуть исследования экологии со-
боля,
187
За время существования заповедника выпущено
шесть сборников его Трудов, главное место в тема-
тике которых занимают экология млекопитающих и
птиц, статьи о растительности и почвах, климатоло-
гии и фенологии.
По результатам работ, выполненных в заповедни-
ке, защищено около десяти дессертаций, написано око-
ло 200 статей, заметок, книг.
Были налажены научные контакты с многими науч-
ными учреждениями страны, в заповеднике проходи-
ли практику студенты вузов.
С 1965 года в заповеднике все направления иссле-
дований объединены в одну тему. Работы проводятся
на постоянных пробных площадках в продольных
профилях речек.
Перед заповедником стоят большие задачи. Необ-
ходимо углубить исследования структуры популяций
животных, взаимоотношений вида и популяции со
средой, поведения, динамики численности. Почти не
изучена фауна высокогорья, в экологическом отно-
шении заметных результатов здесь еще не получено.
Сейчас заповедник работает под квалифицированным
научным руководством А. В. Дворядкина, кандида-
та сельскохозяйственных наук, изучающего копыт-
ных зверей и медведя.
Навсегда оставили о себе добрую память зоолог
Н. Колов, ботаник Л. Н. Тюлина, геоморфолог
Н. П. Ладохин, зоолог О. К. Гусев, лаборант А. Та-
таринов и другие.
Мы же — его бывшие «научники»— с чувством глу-
бокой благодарности вспоминаем наших друзей и
помощников: Толю и Юру Татариновых, Мишу Ми-
халева, нашу Кузьмовну, Ивана Жигуна, «патриар-
ха» Подлеморья — деда Постникова Гаврилу Ники-
форовича, человека добрейшей души, высокой само-
родной культуры, великого умельца на все руки.
188
Без их помощи в наших многочисленных, порой
трудных и даже опасных походах, без доброго слова
в поселке и зимовьях пришлось бы нам гораздо труд-
нее, и сделали бы мы намного меньше.
Государственные заповедники являются наиболее
рациональной формой сохранения уголков природы,
навечно изъятых из хозяйственной деятельности в
научно-исследовательских, культурно-просветительных
целях, в целях предоставления природе возможности
ее естественного развития.
В этом отношении один из старейших российских
заповедников — заповедник Баргузинский — сыгран
огромную роль, и свои успехи он, несомненно, умно-
жит.
Научно-популярного о заповеднике написано ма-
ло, и далеко не все теперь можно прочитать. Но все
же в библиотеках можно найти следующее:
1.	Тарасов П. П. Баргузинский заповедник.— Ж-
«Боец-охотник», 1935, № 8.
2.	Макаров В. Н. Заповедники СССР. М., 1940.
3.	Горохов В. А. Баргузинский заповедник.—
В кн.: Заповедники СССР. Т. 2. М., 1951.
4.	Гу с е в О. К. От Баргузинского заповедника до
Ушканьих островов. Иркутск, 1960.
5.	Устинов С. К. В Подлеморье.— Альманах
«Ангара», 1962, № 1.
6.	Банников А. Г. По заповедникам Советского
Союза. М., «Мысль», 1966.
7.	Банников А. Г., Устинов С. К. Баргузин-
ский заповедник. М., «Знание», 1966.
8.	Г у с е в О. К., Устинов С. К. По северному
Байкалу и Прибайкалью. М., «Физкультура и спорт»,
1966.
9.	Гусев О. К. Натуралист на Байкале. ЛА., «Сов.
Россия», 1977.
189
СОДЕРЖАНИЕ
Введение...................................................3
История создания Баргузинского заповедника. Деятель-
ность экспедиции. Подлеморье — очарованный край.
Первые маршруты, удачи и лишения. Эвенк шемагир-
ского рода Алексей Черных рассказывает .	.	.11
Современные границы заповедника. Край былого господст-
ва ледников. Землетрясения. Горы, долины, озера и
реки. Жизнь калтуса. Загадка озера Скрытого. Ветры,
дожди, снега и туманы. Минеральные воды .	.	.23
Зима. Невесомые странники. Сонное царство. Голубые на-
леди. Невольницы Деда Мороза. Первые вестники
с юга...................................................45
Весна. Насты и распары. Первый вздох отогревшейся зем-
ли. Приговор владыке. Первые песни. Разбуженные
светом. Возвращение на родину...........................47
Лето. Черный «снег». Царство зелени и цветов. Враги
оленей. «Комар-пора». Пора созревания и начало увя-
дания. Первые изгнанники па чужбину .	.	.	.58
Осень. Массовый отлет пернатых. Сборы в царство холо-
да. Спокойная печаль — спутница мудрости	.	. 65
190
Жизнь заповедного леса. Пояса растительности. Путь от
Байкала до гольцов. Загадочный гриб — чага. Мала-
хитовые чаши подгольцовья................................67
Жизнь зверей заповедника от крошечной бурозубки до со-
боля, росомахи, медведя и лося...........................82
Птицы. Весенние радости. Новые поколения пернатых. Зи-
мовщики и изгнанники. Неожиданный гость. Пернатый
ныряльщик. Вечные сеятели...............................461
Амфибии и рептилии. «Невероятная» находка. Горячие
ключи, ледники и змеи. «Змеиный» маршрут	.	.	. 172
Рыбы. Брачная пора. Злая шутка Байкала. Серые «торпе-
ды» реки Большой. Пленники паводков	.	.	.176
Эвенкийские названия на карте и некоторые приметы або-
ригенов Подлеморья......................................183
Научная деятельность заповедника..........................186
УСТИНОВ СЕМЕН КЛИМОВИЧ
Заповедник на Байкале
ИБ № 413
Редактор А. В. Глюк. Художественный редактор
Е. Г. Касьянов. Технический редактор Л. А. Жернова.
Корректоры Г. Ф. Клешнина и Л. С. Пуляевская.
Сдано в набор 16.02.79. Подписано в печать 4.07.79. Формат
бум. 70Х 1О8’/з2- Типографская № 2. Литературная гарнитура.
Высокая печать. Усл. печ. л. 8,4+0,7 вкл. Уч.-изд. л.
8,314-0,86 вкл. Тираж 30000. НЕ 02688. Заказ 1599. Цена 45 кол.
Восточно-Сибирское книжное издательство Государственного
комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книж-
ной торговли, г. Иркутск, ул. Горького, 36а.
Типография издательства «Восточно-Сибирская правда>,
г. Иркутск, ул. Советская, 109.