Печатныя листов
	Выпуск
	В переплети, един. ' рэедии. №№ вып.
	Таблиц
	К а р т
	Иллюстр.
г?/	Служебн. № Наклад и исписка
нига имеет:

Г. В. ПЛЕХЛНОВЪ.
Изд-во „ОГНИ“
Петроградъ, 7 рота, 26
1917.
2010389775
ДВѢ ЛИНІИ.
1.
Читали вы „Осьмнадцатое Брюмэра44 Маркса? Навѣрно,
читали. И, навѣрно, вамъ очень понравилась эта неболь-
шая книга великаго писателя. Въ литературномъ отно-
шеніи ее надо признать однимъ изъ самыхъ замѣчатель-
ныхъ его произведеній. Но она замѣчательна не только
въ литературномъ отношеніи. Она представляетъ собою
весьма удачную попытку анализа французскихъ событій
1845—1851 г. съ точки зрѣнія матеріалистическаго пони-
манія исторіи. Разумѣется, я лишь мимоходомъ могу ука-
зать на это ея достоинство. Здѣсь неумѣстно было бы
распространяться о немъ. Я хочу обратить ваше вниманіе
только на нѣсколько строкъ этой книги. Мнѣ кажется,
что въ нихъ содержится очень глубокая мысль.
Вотъ эти строки:
„Въ первой французской революціи за господствомъ
конституціоналистовъ слѣдуетъ господство жирондистовъ,
а господство жирондистовъ смѣняется господствомъ яко-
бинцевъ. Каждая изъ этихъ партій опирается на болѣе
передовую. Какъ только данная партія довела революцію
настолько далеко, что она болѣе не въ состояніи не только
идти впереди революціи, но и слѣдовать за ней,—ее отстра-
няетъ и отправляетъ на гильотину ея, стоящій за ней,
і
4	—•*-<
болѣе смѣлый союзникъ. Революція движется, такимъ
образомъ, по восходящей линіи.
„Обратное происходитъ въ революціи 1848 г. Партія
пролетаріата является придаткомъ мелко-буржуазной демо •
кратической партіи. Послѣдняя измѣняетъ первой 16-го
апрѣля, 15 мая и въ іюньскіе дни. Демократическая партія,
съ своей стороны, стоитъ на плечахъ буржуазно-респуб-
ликанской партіи. Не успѣли буржуазные республиканцы
почувствовать себя твердо на ногахъ, какъ они сбрасы-
ваютъ съ себя докучливыхъ товарищей, и сами спѣшатъ
опереться на плечи партіи порядка. Партія порядка пожа-
тіемъ плечъ опрокидываетъ буржуазныхъ республиканцевъ,
и сама становится на плечи вооруженной силы. Она еще
продолжаетъ думать, что сидитъ на плечахъ арміи, когда
въ одно прекрасное утро она открываетъ, что эти плечи
превратились въ штыки. Каждая партія лягается въ сто-
рону стремящейся впередъ партіи и упирается въ стремя-
щуюся назадъ партію. Неудивительно, что она въ этой
смѣшной позитурѣ теряетъ равновѣсіе и падаетъ, корча
неизбѣжныя гримасы и выдѣлывая удивительные курбэты.
Революція движется, такимъ образомъ, по нисходящей
линіи. Она находится въ этомъ попятномъ движеніи,
прежде чѣмъ убрана послѣдняя февральская баррикада,
и установлена прямая революціонная власть“.
Само собою разумѣется, что когда общественное дви-
женіе идетъ по той, а не по другой линіи, то на это
всегда имѣется достаточная причина, которую надо искать
въ историческихъ условіяхъ этого движенія. Но эта при-
чина дѣйствуетъ черезъ посредство людей, выступающихъ
на общественной сценѣ. И поскольку дѣйствуютъ эти люди,
постольку они считаютъ себя,—и дѣйствительно являются,—
причиной тѣхъ общественныхъ явленій, которыя возни-
каютъ въ результатѣ ихъ усилій. А поскольку они считаютъ
себя,—и служатъ,—причиной общественныхъ явленій, по-
5 ——
Стольку они разсматриваютъ ихъ, какъ полезныя или вредныя,
желательныя или нежелательныя.
Легко понять, что для революціонера желательно такое
направленіе событій, которое увеличивало бы мощь посту-
пательнаго общественнаго движенія, а нежелательно такое,
которое ослабляло бы эту мощь.
Мощь поступательнаго общественнаго движенія увеличи-
вается, когда оно идетъ,—какъ это было во Франціи въ
концѣ XVIII вѣка,—по восходящей линіи. Она сла-
бѣетъ, когда линія движенія становится нисходящей.
Стало быть, революціонеръ не можетъ не желать, чтобы
поступательное общественное движеніе, въ которомъ онъ
принимаетъ или собирается принять участіе, шло по той
линіи, по которой шло великое общественное движеніе во
Франціи XVIII вѣка, т.-е. по линіи восходящей.
А разъ онъ желаетъ, чтобы движеніе шло по вос-
ходящей линіи,—онъ долженъ сдѣлать все, отъ него за-
висящее, для того, чтобы оно приняло именно это на-
правленіе.
Конечно, его усилія могутъ остаться безплодными.
Неблагопріятныя для движенія обстоятельства могутъ ока-
заться сильнѣе его. Но пока онъ не убѣдился въ полной
безполезности своихъ усилій; пока у него не опустились
руки, онъ будетъ стараться придать событіямъ оборотъ,
желательный съ его точки зрѣнія. Это совершенно неиз-
бѣжно для всякаго энергичнаго общественнаго дѣятеля,
каковъ бы ни былъ философскій взглядъ его на законо-
мѣрность общественнаго процесса.
И вотъ, я спрашиваю у васъ, читатель: по какой линіи
желательно было бы направить наше общественное движеніе:
по восходящей или по нисходящей?
По всей вѣроятности, вы отвѣтите, что, если Марксъ
правъ, то объ этомъ безполезно и спрашивать. Великое
французское движеніе шло по восходящей линіи. Въ этомъ
—« б
заключалась его сила. Февральская революція 1848 г. напра-
вилась по нисходящей линіи. Въ этомъ была ея слабость.
Какъ же можетъ русскій революцівнеръ, находясь въ здра-
вомъ умѣ и твердой памяти, желать, чтобы русское обще-
ственное движеніе пошло по нисходящей линіи?
Превосходно! Однако, тогда возникаетъ другой вопросъ:
почему у насъ не только крайніе лѣвые, но
всѣ, стоящіе, „лѣвѣе кадетовъ44, разсуждали
и до сихъ поръ разсуждаютъ такъ, какъ
будто бы они были убѣждены, что наше обще-
ственное движеніе потерпитъ жалкую неудачу,
если избѣжитъ того пути, по которому шли
во Франціи событія 1848—1851 г.г., и направится
по восходящей линіи?
Это невѣрно? Увы, это слишкомъ вѣрно! Вспомните
только, какъ относились и относятся наши крайніе лѣвые
и тѣ, которые просто „лѣвѣе кадетовъ44, ко всѣмъ выступ-
леніямъ, такъ называемой, „отвѣтственной оппозиціи".
Можно подумать, что самое существованіе этой оппозиціи
представляется имъ весьма вреднымъ для дѣла свободы.
Предположимъ, что наше общественное движеніе пойдетъ
такъ, какъ шла,—по неоспоримо вѣрному замѣчанію
Маркса,—великая французская революція. Это значитъ,
что сначала власть попадетъ въ руки нашихъ „консти-
туціоналистовъ": лѣвыхъ октябристовъ, прогрессистовъ и
кадетовъ. Потомъ она достанется трудов икамъ. Нако-
нецъ, лишь послѣ того, какъ пройдены будутъ эти пред-
варительныя фазы; лишь послѣ того, какъ движеніе при-
метъ самый широкій размахъ, властью овладѣютъ самые
крайніе лѣвые.
Но какъ почувствуютъ себя эти крайніе лѣвые, увидя,
что событія направились по этой линіи?
Опытъ прежнихъ лѣтъ не оставляетъ мѣста никакимъ
сомнѣніямъ на этотъ счетъ. Они закричатъ, что движеніе
— 7 —
идетъ неправильно и отъ того гибнетъ. И они сдѣлаютъ
все, отъ нихъ зависящее, чтобы оно перестало идти по
принятому имъ направленію, т.-е.,—не забывайте этого!—
по восходящей линіи.
Другими словами: какъ только они увидятъ, что
конституціоналисты готовятся вырвать власть изъ рукъ
защитниковъ стараго порядка, они постараются помѣшать
имъ въ этомъ. Они станутъ дискредитировать конституціо-
налистовъ въ глазахъ трудящейся массы, примутся доказы-
вать ей, что торжество конституціонной партіи не только
не принесетъ никакой пользы народу, но и страшно повре-
дитъ ему. Если имъ удастся убѣдить въ этомъ трудящуюся
массу, и если, убѣдившись въ этомъ, она не будетъ под-
держивать конституціоналистовъ, то эти послѣдніе ока^
жутся совершенно безсильными и перестанутъ играть?
сколько-нибудь видную роль на нащей политической
сценѣ..Тогда придетъ очередь трудовиковъ. Если тру-
довики въ самомъ дѣлѣ обнаружатъ серьезное стремленіе
взять въ свои руки политическую власть, самыя крайнія
лѣвыя партіи отнесутся къ нимъ такъ же враждебно,
какъ къ конституціоналистамъ: онѣ постараются дискре-
дитировать ихъ и тѣмъ обезсилить. Но болѣе вѣроятно,
что трудовики не найдутъ возможнымъ выступить съ пре-
тензіей на политическое господство и пойдутъ вмѣстѣ
съ крайними лѣвыми партіями. Этимъ будетъ ускоренъ
ходъ событій. Не доставшись конституціоналистамъ, власть
сразу попадетъ въ руки крайнихъ. Но крайніе не смогутъ
удержать ее по той, весьма понятной причинѣ, что она
достанется имъ уже въ такое время, когда еще не будутъ
мобилизованы всѣ тѣ народныя силы, которыя способны
примкнуть къ нимъ. Преждевременно придя къ власти,
крайнія партіи окажутся изолированными, и имъ придется
отражать напоръ всѣхъ тѣхъ, которые правѣе ихъ,
т.-е., между прочимъ, и тѣхъ, которые недавно принадле-
— 8 —
жали къ партіямъ „отвѣтственной оппозиціи". Тактика
крайнихъ партій поведетъ за собой одно изъ двухъ: или
немедленно и надолго восторжествуетъ реакція, или
же господами положенія станутъ конституціоналисты. Без-
полезно разсматривать первый случай. Но не мѣшаетъ
разсмотрѣть второй.
Дискредитированные въ глазахъ народа и лишенные
его поддержки, конституціоналисты, — скажемъ кадеты, —
тоже недолго останутся у власти. Ихъ смѣнятъ правые
октябристы, а за октябристами придетъ очередь консер-
ваторовъ—запз рЬгазе—и реакціонеровъ. Словомъ, все пой-
детъ, какъ шло въ 1848—1851 г.г. во Франціи. Каждая
партія будетъ лягаться въ сторону стремящейся впередъ
партіи и упираться въ партію, стремящуюся назадъ. Не-
удивительно, что въ этомъ смѣшномъ положеніи каждая
изъ нихъ будетъ терять равновѣсіе и падать. Корча неизбѣж-
ныя гримасы и выдѣлывая удивительные курбэты, обще-
ственное движеніе направится по нисходящей линіи. И это
понятное движеніе начнется прежде, чѣмъ установлена
будетъ власть крайнихъ партій.
Мы уже согласились съ вами въ томъ, что такое на-
правленіе событій будетъ очень вредно для общественнаго
движенія. Значитъ, крайнія партіи могутъ желать его только
по недоразумѣнію, только потому, что онѣ
плохо выяснили себѣ тѣ условія, которыя
необходимы для ихъ побѣды.
II.
Совершенно ясно, что это—крайне опасное недоразу-
мѣніе. Но какъ широко распространилось оно, покажутъ
вамъ слѣдующіе примѣры.
Въ № 250 газеты „День" напечатана была статья,
подводившая итоги недавнимъ Московскимъ съѣздамъ го-
— 9 —
родского и земскаго союзовъ. Авторъ статьи утверждалъ,
что эти съѣзды отрѣзали себя отъ народа, подви-
нувшись направо. По его словамъ, такой сдвигъ
направо „окончательно установилъ на общественной аренѣ
три лагеря вмѣсто двухъ: бюрократію—съ голосомъ и
властью, буржуазію—съ голосомъ и безъ власти, и народъ—
и безъ власти и безъ голоса11.
Допустимъ, что это именно такъ и есть. Что же у насъ
получается? Буржуазія имѣетъ „голосъ", но, отвернувшись
отъ народа, она тѣмъ самымъ лишила себя возможности
опереться на его силу, а стало быть, и добиться власти. Та-
кимъ образомъ буржуазный лагерь не имѣетъ значенія, и
дальнѣйшій ходъ событій опредѣлится соотношеніемъ силъ:
бюрократическаго лагеря—съ одной стороны, и народнаго—
съ другой. Если побѣдитъ народъ, то власть изъ рукъ
бюрократовъ прямо перейдетъ въ руки представителей тру-
дящейся массы. Наша великая политическая драма начнется
совершенно такъ, какъ началась февральская революція.
А что, если одинаковое начало опредѣлитъ собою торже-
ство дальнѣйшаго развитія, т.-е. если наше общественное
движеніе тоже пойдетъ по нисходящей линіи? Какъ ду-
маетъ публицистъ „Дня"?
Никакъ! Этимъ вопросомъ онъ совсѣмъ не задается.
Правда, онъ признаетъ, что разрывъ между народомъ и
либералами произошелъ „раньше, чѣмъ это было нужно".
Но онъ тутъ же спѣшитъ утѣшить себя и читателя тѣмъ
соображеніемъ, что сейчасъ демократіи не приходится
особенно сожалѣть о разрывѣ, такъ какъ она сама не
вѣрила ‘ либерализму. Это — поистинѣ плохое утѣшеніе,
потому что какъ бы ни относилась демократія къ либе-
раламъ, она не можетъ не пожалѣть о разрывѣ
съ ними, если правда, что онъ совершился
преждевременно.
— 10-
Въ другомъ демократическомъ органѣ я,—тоже совсѣмъ
недавно,—прочелъ, что не только партіи, исторически пара-
лизованныя ядомъ реакціи, но даже и „отвѣтственная, т.-е.
дѣловая оппозиція не въ состояніи угнаться за ходомъ
жизни". Если это правда, то ясно, что намъ остается
уповать только на „безотвѣтственную1* оппозицію. Но не
менѣе ясно при этомъ, что если названная оппозиція не
обманетъ нашихъ упованій, и если ей удастся одолѣть
реакціонеровъ, то можно опасаться, что событія пойдутъ
у насъ по тому же самому направленію, по которому шли
они во Франціи въ 1848—1851 годахъ: наше общественное
движеніе начнетъ пятиться назадъ прежде, чѣмъ устано-
вится власть крайнихъ партій, а партіи, враждебныя ста.
рому порядку, окажутся „въ смѣшной позитурѣ" и станутъ
падать одна за другою, въ порядкѣ убывающей прогрес-
сивности, корча неизбѣжныя гримасы и выдѣлывая удиви-
тельные курбэты.
Это, можетъ быть, неизбѣжно. Но это крайне печально.
И когда наши, демократически настроенные, публицисты ука-
зываютъ на признаки, доказывающіе возможность и даже
вѣроятность такого печальнаго оборота дѣла, я съ вели-
чайшимъ удивленіемъ вижу, что признаки эти не только
не внушаютъ имъ никакихъ опасеній, но даже какъ буд-
то радуютъ ихъ. Больше того, они сами придумываютъ
явленія, которыя пришлось бы признать такими призна-
ками, если бы они существовали, но которыя пока еще
существуютъ только въ ихъ воображеніи.
То, что публицистъ „Дня" назвалъ разрывомъ москов-
скихъ съѣздовъ съ народомъ, на самомъ дѣлѣ было лишь
попыткой привлечь къ борьбѣ со старымъ порядкомъ такіе
элементы, которые прежде склонны были поддерживать
его. И такъ какъ попытка эта увѣнчалась успѣхомъ, то
московскіе съѣзды знаменуютъ собою сдвигъ обще-
ственнаго мнѣнія налѣво, а не направо.
— 11 —
Не правъ и тотъ демократическій публицистъ, который
писалъ, что „отвѣтственная оппозиція4 не въ состояніи
теперь угнаться за ходомъ жизни. Современемъ это бу-
детъ такъ, но теперь это еще не такъ. Теперь „отвѣт-
ственная оппозиція4 дѣлаетъ очень полезное, даже прямо
необходимое дѣло, и мы совершили бы огромную, непро-
стительную стратегическую ошибку, показали бы себя без-
разсудными доктринерами, если-бы стали пренебрегать имъ.
Почему же наши демократическіе публицисты видятъ то,
чего нѣтъ въ дѣйствительности? Потому, что въ данномъ
случаѣ они смотрятъ на общественную жизнь черезъ приз-
му того же предразсудка, которымъ, какъ сказано мною
выше, заражены всѣ, стоящіе „лѣвѣе кадетовъ". Въ нашей
интеллигенціи вообще очень широко распространено совер-
шенно ошибочное представленіе о желательномъ ходѣ
нашего освободительнаго движенія. Во имя ложно
понятаго радикализма она хотѣла бы на-
править его по нисходящей линіи. Она даже
не подозрѣваетъ, что только движеніе по восходящей
линіи способно обезпечить торжество свободы. Она горячо
любитъ свободу, а поступаетъ такъ, какъ будто бы она
горячо ненавидѣла ее. Она, какъ Молчалинъ, по ѣдкому замѣ-
чанію Фамусова, идетъ въ комнату, а попадаетъ въ другую.
— Что же вы отсюда заключаете? Пока еще ровно
ничего. Я только стараюсь успокоить себя, говоря: не все
еще потеряно; наши передовые элементы еще могутъ
усвоить себѣ правильныя стратегическія понятія; они еще
могутъ перестать вредить своему собственному дѣлу; со-
бытія еще не лишили ихъ возможности очень сильно спо-
собствовать тому, чтобы наше общественное движеніе,
подобно великому общественному движенію во Франціи
XVIII вѣка, пошло не по нисходящей, а по восхо-
дящей линіи.
Октябрь 1915 г,
Надо ли голосовать за военные
кредиты?
Письмо къ депутату Бурьянову *).
Приближается созывъ Госуд. Думы. Обстоятельства, при
которыхъ она будетъ созвана, не только исключительныя,
но прямо критическія! Можно смѣло сказать, что наша
русская земля не была въ такомъ опасномъ положеніи со
времени Смуты начала XVII вѣка. Она должна напрячь
всѣ свои силы для своей самозащиты, и было бы крайне
печально, если бы наши единомышленники помѣшали дѣлу
самообороны русскаго народа какимъ-нибудь необдуман-
нымъ шагомъ. Если Германіи удастся накинуть арканъ на
шею Россіи, то отъ этого, прежде всего, пострадаетъ рус-
скій пролетаріатъ и вообще русская трудящаяся масса. Въ
виду этого, становится совершенно яснымъ, что вы и ваши
товарищи, соц.-дем. депутаты въ Гос. Думѣ, просто-на-
просто не можете голосовать противъ военныхъ кредитовъ.
Сдѣлайте свои оговорки,—онѣ необходимы,—но голосуйте
ѣа кредиты. Голосованіе противъ кредитовъ было бы измѣ-
ной (по отношенію къ народу), а воздержаніе отъ голо-
сованія было бы трусостью; голосуйте—за!
*) Это письмобыло написано Г. В. Плехановымъ передъ послѣдней
(августовской) сессіей Госуд. Думы.
— 13 —
Прочтите это мое письмо т. Чхеидзе и скажите, ему
что я заклинаю его всѣмъ для него святымъ отнестись
внимательно къ этому моему письму. Я слышалъ, что онъ
собирается вступить или уже вступилъ въ комитетъ
содѣйствія оборонѣ. Если это правда, то скажите ему,
что я горячо привѣтствую этотъ шагъ, и въ такомъ слу-
чаѣ вамъ я тоже совѣтую послѣдовать примѣру Чхеидзе.
Простите, что я даю этотъ совѣтъ, когда вы не просили
у меня никакихъ совѣтовъ. Ну, да время теперь исключи-
тельное. Помните, дорогой товарищъ, что въ настоящее
время нельзя быть противъ народной самообороны. На-
дѣюсь, что вы напишите мнѣ: „мы это и безъ васъ знаемъ44.
Какъ я буду радъ, получивъ отъ васъ такой окрикъ! Онъ
докажетъ мнѣ, что мои товарищи поняли современное
положеніе.
Соціалисты и голосованіе военныхъ кредитовъ.
(Отвѣтъ товарищу Авксентьеву).
I.
Я позволю себѣ высказать нѣкоторыя общія тактиче-
скія соображенія прежде, чѣмъ перейти къ частному во-
просу о кредитахъ.
Много пришлось мнѣ поспорить на своемъ вѣку, но
еще ни разу не приходилось имѣть дѣло съ противникомъ,
съ которымъ я былъ бы до такой степени согласенъ, какъ
согласенъ я въ данномъ случаѣ съ т. Авксентьевымъ. И я
очень радъ тому, что наше разногласіе такъ ничтожно:
оно не помѣшаетъ намъ отстаивать одну и ту же такти-
ку, несмотря на то, что, собственно по вопросу о воен-
ныхъ кредитахъ, мы, можетъ быть, и не договоримся до
полнаго единомыслія.
— 14 —
Отличительная черта тактики, защищаемой т. Авксен-
тьевымъ, состоитъ въ томъ, что она не имѣетъ догма-
тическаго характера. И именно это дѣлаетъ ее соот-
вѣтствующей требованіямъ научнаго соціализма. Я говорю
это не затѣмъ, чтобы польстить товарищу, съ которымъ
вступаю въ полемику:—онъ не нуждается въ моихъ ком-
плиментахъ, и не затѣмъ, чтобы поддержать его въ дѣлѣ
защиты правильной тактики: онъ и самъ хорошо отстаи-
ваетъ свои тактическіе взгляды. Я говорю это единствен-
но для того, чтобы обратить вниманіе читателей „Призыва*
на этотъ законъ обратной пропорціональ-
ности.
Чѣмъ болѣе догматична данная тактика
тѣмъ менѣе соотвѣтствуетъ она требова-
ніямъ научнаго соціализма. И наоборотъ: чѣмъ
больше соотвѣтствуетъ она этимъ требо-
ваніямъ, тѣмъ меньше въ ней догматизма.
А на этотъ законъ обратной пропорціональности мнѣ
потому хочется обратить вниманіе читателей „Призыва*,
что въ немъ—все оправданіе моей публицистической дѣя-
тельности. Я всегда былъ твердо убѣжденъ, что тактиче-
скій догматизмъ есть грѣхъ противъ святого духа науч-
наго соціализма, одинъ изъ тѣхъ смертныхъ грѣховъ, о
которыхъ сказано: все простится, а они не простятся ни-
когда. И я имѣю смѣлость думать, что товарищи, упрекав-
шіе меня въ тактическомъ оппортунизмѣ,—а меня упре-
кали въ немъ безчисленное множество разъ,—грѣшили
именно этимъ смертнымъ грѣхомъ: измѣняли научному
соціализму ради вѣрности догмату или обряду, имѣю-
щему только внѣшнее значеніе.
Покойный Вильгельмъ Либкнехтъ говорилъ, что если
условія его практической дѣятельности измѣнятся въ
24 часа, то онъ сочтетъ себя обязаннымъ измѣнить свою
тактику въ тотъ же короткій періодъ времени. Онъ раз-
— 15 —
суждалъ, какъ послѣдователь научнаго соціализма. А вотъ
графъ Л. Толстой всегда держался одной и той же так-
тики (если можно употребить здѣсь это выраженіе).
Разъ провозгласивъ свой принципъ непротивленія злу
насиліемъ, онъ съ упрямствомъ сектанта твердилъ до конца
своей жизни, что не можетъ быть такихъ обстоятельствъ,
при которыхъ позволительно было бы отказаться отъ
этого принципа. Если бы зулусъ захотѣлъ съѣсть
моего ребенка,—говорилъ онъ,—я не позволилъ бы себѣ
вступить въ борьбу съ зулусомъ. Тутъ, какъ видите, нѣтъ
ни одного атома тактическаго оппортунизма. Но было ли
что-нибудь революціонное въ этой тактикѣ, заранѣе осу-
жденной на неизмѣнность? Ровно ничего! Никогда насиліе не
господствовало бы такъ безпрепятственно надъ міромъ, какъ
въ томъ случаѣ, если бы большинство людей усвоило себѣ
ученіе Л. Толстого. Считая себя непримиримымъ врагомъ
насилія, Л. Толстой на самомъ дѣлѣ былъ самымъ вѣрнымъ
его слугою.
Кстати, Л. Толстой очень ошибался, считая свое ученіе
истиннымъ христіанствомъ. Іисусъ, какъ его изображаетъ
евангеліе, былъ, въ противоположность Л. Толстому, рѣши-
тельнымъ врагомъ того, что я называю тактическимъ до-
гматизмомъ, т.-е. догматизмомъ по отношенію къ спосо-
бамъ достиженія данной цѣли. Онъ гордо назы-
валъ с^бя господиномъ субботы и съ упрекомъ говорилъ
книжникамъ и фарисеямъ: „хорошо ли, что вы отмѣняете
заповѣдь Божію, чтобы соблюдать свое преданіе?" Я очень
рѣдко ссылаюсь на евангеліе. Но,—странное дѣло!—когда
поднимаются у насъ тактическіе споры, мнѣ всегда вспо-
минается евангельскій разсказъ объ отношеніи Іисуса
къ субботѣ.
„Случилось (въ субботу) войти ему въ синагогу и
учигь. Тамъ былъ человѣкъ, у котораго правая рука
была сухая. Книжники же и фарисеи наблюдали за нимъ,
— 16 —
не исцѣлитъ-ли въ субботу, чтобы найти обвиненіе про-
тивъ него... Тогда сказалъ имъ Іисусъ: спрошу я васъ,
что должно дѣлать въ субботу? Добро или зло? Спасти
душу или погубить ее? Они молчали. И, посмотрѣвъ на
всѣхъ ихъ, сказалъ тому человѣку: протяни руку твою.
Онъ такъ и сдѣлалъ, и стала рука его здоровою, какъ
другая. Они же пришли въ бѣшенство и говорили между
собою, что бы имъ сдѣлать съ Іисусомъ"...
Вотъ такъ бываетъ и въ нашей средѣ: люди приходятъ
въ бѣшенство противъ тѣхъ, для которыхъ „заповѣдь
Божья" важнѣе „преданія". И эти люди по привычкамъ
мысли, какъ двѣ капли воды, похожи на фарисеевъ и
книжниковъ, хотя отстаиваютъ не Моисеевъ законъ, а
программу соціалъ-демократіи или соціалистовъ-революціо-
неровъ. И мнѣ всегда хочется поставить имъ вопросъ: что
должно дѣлать въ субботу: спасать душу или губить ее,—
виноватъ: какъ долженъ вести себя революціонеръ: губить
свое дѣло, или же стараться довести его до конца, не стѣс-
няясь никакимъ „преданіемъ", оцѣнивая каждый данный
тактическій пріемъ лишь въ мѣру его дѣловой цѣлесооб-
разности.
Что такое наша „заповѣдь Божья"? Что такое нашъ
высшій законъ? Высшій законъ нашъ: единственная
заповѣдь, которой мы не должны измѣнять никогда, нигдѣ
и ни при какихъ условіяхъ, заповѣдь, которой мы дол-
жны оставаться вѣрными до послѣдняго нашего изды-
ханія, можетъ быть выражена тремя словами: успѣхъ
нашего дѣла. Съ точки зрѣнія этой непререкаемой,
этой единственной неизмѣнной заповѣди и слѣдуетъ судить
обо всемъ нашемъ „преданіи", т.-е. обо всѣхъ нашихъ
способахъ дѣйствія, обо всѣхъ нашихъ тактическихъ
пріемахъ.
Допустимы, достойны похвалы всѣ способы
и пріемы, способствующіе успѣху нашего
17 —
дѣла; недопустимы и достойны осужденія тѣ—
которые мѣшаютъ ему. Вотъ нашъ Моисей,
вотъ наши пророки. Все оста льное—суета
суетъ и томленіе духа!
Но у насъ привыкли разсуждать иначе. У насъ доро-
жатъ извѣстными способами и пріемами не потому, что
они цѣлесообразнѣе всѣхъ прочихъ,—ни одинъ пріемъ,
ни одинъ способъ не можетъ оставаться наиболѣе цѣле-
сообразнымъ при всякихъ условіяхъ,—а потому,
что имъ приписываются какія то особыя внутреннія
достоинства, независимыя отъ ихъ цѣлесообразности. Благо-
даря этому, средства, которыя должны быть подчинены
цѣли, сами дѣлаются цѣлью. А когда средство превра-
щается въ цѣль, тогда, упускается изъ виду та цѣль,
ради которой и было придумано это средство, и тогда
замедляется достиженіе этой цѣли.
Тактическая „ортодоксія" всегда сильно мѣшала нашей
партіи пролетаріата успѣшно служить своему дѣлу. Она
явилась для нея источникомъ огромныхъ непоправимыхъ
ошибокъ 1905—1906 г.г. Она завела въ тупикъ мнимаго,
утопическаго интернаціонализма тѣхъ изъ
нашихъ соціалистовъ, которые „не пріемлютъ войны" и,
ведя несвоевременную пропаганду мира, оказываютъ
услугу милитаризму. Наконецъ, она же грозитъ опять
толкнуть нашихъ единомышленниковъ на ложную дорогу
теперь, когда война, роковымъ образомъ будя обществен-
ное самосознаніе, тѣмъ самымъ опять ставитъ у насъ на
очередь столкновеніе между защитниками стараго режима,
съ одной стороны, и тѣми, весьма разнообразными обще-
ственными элементами, жизненные интересы которыхъ
нарушаются этимъ порядкомъ. Чтобы наши единомышлен-
ники исполнили свою обязанность передъ народомъ въ
этомъ процессѣ нарастанія общественной самодѣятель-
ности, надо, чтобы они не повторили своихъ старыхъ
2
— 18 —
ошибокъ и, по крайней мѣрѣ, не помѣшали объе-
диненію разрозненныхъ освободительныхъ
усилій. Я потому говорю: „по крайней мѣрѣ, не
помѣшали бы44, что многіе изъ нашихъ лѣвыхъ счи-
таютъ хорошимъ тономъ, какъ бы правиломъ политиче-
скаго „сотте іі Іаиі44, безпощадно аттаковать умѣренную
оппозицію въ такое время, когда эта послѣдняя атта-
куетъ реакцію. Легко понять, что, начиная войну съ вра-
гами нашихъ враговъ, мы, новаторы, служимъ дѣлу
реакціи.
Кто изъ насъ не убѣжденъ, кто не повторяетъ, что
наша партія, какъ наиболѣе послѣдовательная, должна
выступать въ роли руководительницы нашего освободи-
тельнаго движенія? Но какъ тольк® на аренѣ этого дви-
женія выступаютъ другіе общественные элементы, менѣе
энергичные въ борьбѣ со старымъ порядкомъ, но, все-
таки, ведущіе такую борьбу, многіе наши товарищи настоя-
тельно требуютъ, чтобы наша партія немедленно устре-
милась именно противъ этихъ элементовъ и уподобилась
тому купцу у Г. И. Успенскаго, который,—помните?—всту-
пивъ въ битву со „средиземной эскадрой44, „распространилъ
вокругъ себя пространство44 и остался на мѣстѣ дѣйствія
одинъ, какъ „Мининъ-Пожарскій на площади*. Спора нѣтъ,
купчина показалъ себя молодцомъ! Но согласитесь, что
руководителю совсѣмъ не годится „распространять
вокругъ себя пространство* и ставить себя въ одинокое
положеніе „Минина-Пожарскаго*. Между тѣмъ, тактика
распространенія вокругъ себя пространства до такой степени
пользуется у насъ общимъ одобреніемъ, что,—какъ я уже
сказалъ въ статьѣ „Двѣ линіи*,—ей слѣдуютъ даже люди,
въ сущности очень мирные и вообще не имѣющіе ровно
никакого основанія относить себя къ числу самыхъ край-
нихъ.
— 19 —
И.
По моему мнѣнію, „Призывъ*, за которымъ навсегда
останется огромная заслуга предостереженія трудящейся
массы Россіи отъ страшной ошибки „пораженчества*,
могъ и долженъ былъ взять на себя благодарную задачу
выяснить сознательнымъ представителямъ этой массы истин-
ную основу тактики, вѣрной духу научнаго соціализма.
И мнѣ было очень пріятно видѣть, что нашъ органъ смѣло
подходитъ къ рѣшенію этой задачи. А самое большое
удовлетвореніе доставило мнѣ, признаюсь, то обстоятельство,
что именно съ точки зрѣнія названной тактики этотъ
органъ, въ лицѣ т. Авксентьева, взглянулъ даже на вопросъ
о голосованіи военныхъ кредитовъ.
Не только у насъ, но и во всемъ соціалистическомъ
мірѣ, область этого вопроса до сихъ поръ остается той
областью, гдѣ ради „преданія* особенно часто забывается
„заповѣдь Божья*. Въ своей статьѣ т. Авксентьевъ сдѣ-
лалъ интересную цитату изъ „Мысликоторая была совер-
шенно права,—ипе іоіз п’ез^раз соиішпе!—когда высту-
пила противъ не по разуму усердныхъ соціалъ-демократовъ,
голосовавшихъ противъ военнаго бюджета въ Швейцаріи.
Положимъ, поведеніе этихъ швейцарскихъ соціалъ-демо-
кратовъ представляется мнѣ довольно понятнымъ. По всей
вѣроятности, они подпали подъ вліяніе бойкой, но легко-
мысленной газеты „Вегпег Та^хѵасЬі*, въ своихъ разсуж-
деніяхъ о войнѣ давно уже щеголяющей въ тѣхъ анархо-
синдикалистическихъ сапогахъ, въ которыхъ нѣкогда высту-
палъ товарищъ Г. Эрвэ на съѣздахъ французской соціа-
листической партіи, но которые онъ забросилъ въ старый
хламъ, убѣдившись въ ихъ полной негодности. Нельзя
ожидать, чтобы курочка бычка родила, поросеночекъ
яичко снесъ, или чтобы анархо-синдикалистъ разсуждалъ и
2*
— 20 —
поступалъ, какъ слѣдуетъ поступать и разсуждать соціа-
листу. Гораздо огорчительнѣе поведеніе сербскихъ соціалъ-
демократовъ. Они, казалось, не были заражены анархо-
синдикализмомъ. И тѣмъ не менѣе они голосовали противъ
военныхъ кредитовъ даже тогда, когда ихъ злополучную
страну безпощадно давилъ сапогъ австро-германскаго мили-
таризма. Это-ли не торжество окостенѣвшаго догматизма?
Это-ли не полнѣйшее подчиненіе человѣка субботѣ? Но
именно потому, что при обсужденіи вопроса о военныхъ
кредитахъ суббота слишкомъ часто закабаляетъ себѣ
человѣка, я горжусь тѣмъ, что „Призывъ" и здѣсь воз-
вышается налъ догматическимъ „преданіемъ" и разсматри-
ваетъ вопросъ о кредитахъ съ точки зрѣнія человѣка, а
не съ точки зрѣнія субботы.
Надѣюсь, что мнѣ легко будетъ столковаться съ т.
Авксентьевымъ. А если моя надежда и не оправдается, если
каждый изъ насъ останется при своемъ мнѣніи, то все-
таки всякому будетъ ясно, что, какъ я сказалъ выше,
разногласіе между нами совсѣмъ незначительно и отнюдь
не принадлежитъ къ числу тѣхъ, которыя могли бы помѣ-
шать намъ общими силами отстаивать правильные такти-
ческіе взгляды вообще, а въ частности нашу позицію по
вопросу о національной самооборонѣ.
Т. Авксентьевъ всецѣло признаетъ, что въ пережи-
ваемый нами историческій моментъ „соціалисты Франціи,
Бельгіи, Англіи должны голосовать военные кредиты". Но
въ Россіи дѣло обстоитъ, по его словамъ, иначе. Подобно
своимъ западно-европейскимъ товарищамъ, русскіе соціа-
листы обязаны защищать свою страну; но имъ мѣшаетъ
въ этомъ правительство. И это спеціально русское об-
стоятельство, какъ называетъ его т. Авксентьевъ, должно
отразиться и на нашей парламентской тактикѣ. Русскіе
соціалисты „не могутъ голосовать противъ военныхъ кре-
дитовъ; это значило бы мѣшать оборонѣ страны, защи-
— 21 —
щать котрую они обязаны,—говоритъ онъ.—Они не могутъ
голосовать и за нихъ: это значило бы затушевать ту
борьбу, которая ведется правительствомъ и демократіей
именно на почвѣ организаціи обороны". Поэтому т. Авксен-
тьевъ предпочиталъ бы, чтобъ наши соціалисты воздер-
жались отъ голосованія военныхъ кредитовъ и при
этомъ объяснили свой поступокъ приблизительно такъ:
„Мы за оборону. Мы призываемъ всю демократію къ дѣй-
ственной организаціи этой обороны,.. Но мы противъ спо-
собовъ веденія войны правительствомъ. Не организуетъ
оно страну для отпора врагу, а дезорганизуетъ ее, не
укрѣпляетъ, а ослабляетъ" и т. д.
Вотъ тутъ то и начинается разногласіе между нами.
На мой взглядъ, эта мотивировка выдвигаетъ такія
посылки, изъ которыхъ слѣдуетъ не то, что
надо воздерживаться отъ голосованія креди-
товъ, а,—какъ разъ напротивъ,—то, что надо
голосовать за нихъ.
Кто не противъ войны, а только противъ извѣст-
ныхъ способовъ ея веденія, тотъ поступитъ логич-
нѣе, подавъ свой голосъ за военные кредиты,—ибо безъ
денегъ невозможны никакіе способы отраженія врага,—
но въ то же время энергично выступивъ противъ тѣхъ,
которые практикуютъ вредные способы.
Потому-то я и совѣтовалъ нашимъ соціалъ-демокра-
тическимъ депутатамъ голосовать за кредиты, но при
этомъ сдѣлать свои оговорки: „онѣ необходимы", приба-
вилъ я въ своемъ письмѣ къ т. Бурьянову. Дѣлая такія
оговорки, наши соціалъ-демократы имѣли полную возмож-
ность избѣжать опасности, указанной т. Авксентьевымъ:
опасности затушевать ту борьбу, которую ведутъ между
собою охранители и революціонеры на почвѣ обороны. Отъ
ихъ искусства зависѣло бы не затушевать эту борьбу, а на-
оборотъ, освѣтить ее яркимъ свѣтомъ. И именно тѣмъ,
— 22 —
что они голосовали бы за кредиты, они отняли бы у
охранителей послѣднюю возможность „затушевать" ука-
занную борьбу, исказивъ ея истинный смыслъ.
Если бы крайніе лѣвые депутаты воздержались
при голосованіи кредитовъ, тогда охранители могли бы
сказать: „крайнимъ лѣвымъ нужна внутренняя смута, а не
борьба со внѣшнимъ врагомъ; если бы они серьезно доро-
жили интересами русскаго народа, на шею котораго нѣмец-
кій имперіализмъ старается накинуть арканъ экономиче-
ской и политической эксплуатаціи, то они не воздержа-
лись бы при голосованіи военныхъ кредитовъ". И эти
слова могли бы, пожалуй, сбить съ толку нѣкоторую часть
трудящагося населенія. Они могли бы затушевать въ ея
глазахъ то, существенно важное, отличіе между отече-
ствомъ и начальствомъ, пониманіе котораго безусловно не-
обходимо для развитія политическаго сознанія въ народѣ.
Народъ инстинктивно чувствуетъ, что онъ непремѣнно
долженъ отразить непріятельское нападеніе, грозящее ему
такой опасностью, какой онъ едва ли подвергался послѣ
смутнаго времени или нашествія на русскую землю вар-
варскихъ полчищъ Батыя. Если бы онъ заподозрилъ, что
революціонеры хотятъ помогать внѣшнему врагу или, по край-
ней мѣрѣ, отказываются принять дѣятельное участіе въ
борьбѣ съ нимъ, то онъ съ презрѣніемъ и ненавистью ото-
двинулся бы отъ революціонеровъ и примкнулъ бы къ
охранителямъ. Вотъ почему наши единомышленники
обязаны избѣгать поступковъ, способныхъ возбудить
въ народѣ подобное подозрѣніе. Къ числу такихъ поступ-
ковъ принадлежали бы, по-моему, и воздержаніе отъ по-
дачи голоса въ пользу военныхъ кредитовъ.
Правда, политическое сознаніе русской трудящейся мас-
сы сдѣлало огромные успѣхи въ теченіе послѣднихъ деся-
тилѣтій. Въ настоящее время значительная часть ея уже
понимаетъ, что не охранители, а революціонеры отстаиваютъ
— 23 —
народные интересы. Но часть не составляетъ цѣлаго.
Рядомъ съ сознательными элементами трудящагося насе-
ленія существуютъ мало-сознательные и совсѣмъ безсо-
знательные. Задача нашей партіи заключается въ томъ,
чтобы вносить свѣтъ сознанія въ головы мало-сознатель-
ныхъ и безсознательныхъ. Вѣдь если бы все трудящееся
населеніе было сознательно, то не было бы и нужды въ
существованіи нашей партіи, такъ какъ тогда уже былъ
бы осуществленъ ея идеалъ. А если задача нашей
партіи заключается въ томъ, чтобы превращать безсозна-
тельныхъ и мало сознательныхъ въ совершенно сознатель-
ныхъ, то она обязана заботливо избѣгать всего того, что
могло бы замедлить процессъ такого превращенія. Мы
обязаны, какъ чумы, избѣгать поступковъ, способныхъ
возбудить подозрительность темной части населенія и
оживить тѣ ея предразсудки, которые она унаслѣдовала
отъ того добраго, стараго времени, когда въ Россіи не
существовало никакихъ революціонеровъ въ нынѣшнемъ
смыслѣэтого слова, и которымъ черная сотня обязана своимъ
возникновеніемъ. „Пораженцы" этого не понимаютъ. А я,
въ свою очередь, понимаю ихъ непониманіе:
„пораженцы*, это—именно тѣ книжники и фарисеи рево-
люціоннаго дѣла, для которыхъ суббота важнѣе человѣка,
внѣшнее выраженіе идеи важнѣе самой идеи. Доразвившись
до пониманія той истины, что человѣкъ несравненно цѣн-
нѣе субботы, а идея безконечно важнѣе любого изъ своихъ
внѣшнихъ выраженій (напр., того или другого голосо-
ванія и т. п.), они отказались бы отъ своего „поражен-
чества*, какъ отъ нелѣпой и постыдной ошибки *). Но
мы не „пораженцы", и мы не можемъ не понимать, до
*) Этимъ я не хочу сказать, что „пораженчество" коренится исклю-
чительно въ революціонномъ, хотя бы и совсѣмъ неосмысленномъ на-
строеніи. Нѣтъ, кромѣ революціонеровъ, по неразумію своему стремящихся
подрубить тотъ сукъ, на которомъ сами они сидятъ, между „поражен-
— 24 —
какой степени обязательна для насъ указанная тактиче-
ская осторожность.
Повторяю, отъ нашихъ соціалистическихъ депутатовъ
зависѣло такъ изобразить вредную роль охранителей въ
нашей національной самооборонѣ, что отъ этого затре-
щала бы гранитная набережная Невы. И тутъ имъ нисколь-
ко не повредило бы голосованіе за военные кредиты.
Напротивъ! Оно помогло бы имъ однимъ ударомъ убить
двухъ зайцевъ.
Во-первыхъ, оно сдѣлало бы даже для темной части
населенія очевиднымъ, что лгутъ реакціонеры, утверждая, буд-
то крайняя партія въ душѣ сочувствуетъ внѣшнему врагу!
Во-вторыхъ, оно обратило бы вниманіе сознатель-
ной части населенія на то, что путь къ свободѣ совпа-
даетъ съ путемъ къ побѣдѣ надъ внѣшнимъ непріятелемъ,
какъ выразились мы впослѣдствіи въ своемъ воззваніи.
Я прошу читателей „Призыва" вспомнить, что я пи-
салъ свое письмо къ Бурьянову задолго до появленія этого
воззванія. Въ то время позволительно было опасаться
вліянія „пораженческой" проповѣди на передовые рабочіе
кружки, находящіеся въ болѣе или менѣе тѣсномъ сопри-
косновеніи съ интеллигенціей. И чтобы предупредить это
вліяніе, нужно было прибѣгнуть къ сильному средству.
Такимъ и явилось бы голосованіе кредитовъ. Чѣмъ боль-
ше противорѣчило бы оно нашему тактическому „преда-
нію", тѣмъ больше привлекло бы оно вниманіе рабочихъ
къ его мотивировкѣ. А чѣмъ внимательнѣе отнеслись бы
рабочіе къ его мотивировкѣ, тѣмъ лучше поняли бы они,
что побѣда германскаго имперіализма повредитъ интере-
самъ пролетаріата больше, нежели интересамъ всѣхъ осталь-
цами* много оппортюнистовъ, съ большимъ скептицизмомъ относящихся
къ революціонному способу дѣйствій. Разсчеты на пораженіе Россіи внѣш-
нимъ врагомъ издавна играютъ немалую роль въ развитіи нашего
оппортюнизма. Я изложу это подробнѣе въ другомъ мѣстѣ.
— 25 —
ныхъ классовъ русскаго населенія, такъ какъ въ огром-
ной степени уменьшитъ шансы дальнѣйшаго экономи-
ческаго развитія Россіи, а потому и ея полити-
ческаго освобожденія. Само собою разумѣется, что
и эту истину соц.-дем. депутаты могли,—отнюдь не зло-
употребляя революціонной фразой,—изложить такъ, что
вторично затрещала бы невская набережная. Другими сло-
вами, очень легко было бы имъ и здѣсь избѣжать всякаго
„затушовыванія".
Читатели „Призыва" могутъ согласиться съ моими до-
водами. Они могутъ не согласиться съ ними. Но мнѣ
хотѣлось бы думать, что и въ этомъ послѣднемъ случаѣ
имъ теперь будетъ понятно, почему именно я высказался
въ пользу голосованія военныхъ кредитовъ даже въ Россіи.
На всякій случай, ко всему сказанному выше о моихъ
общихъ тактическихъ взглядахъ, я прибавлю слѣдующую
краткую исповѣдь русскаго соціалъ-демо-
крата.
III.
Еще въ 1889 г., въ рѣчи, произнесенной мною на меж-
дународномъ соціалистическомъ съѣздѣ въ Парижѣ, я
сказалъ, что освободительное движеніе въ Россіи востор-
жествуетъ, какъ движеніе пролетаріата, или совсѣмъ не вос-
торжествуетъ. Послѣдующій ходъ развитія русской обще-
ственной жизни могъ только еще болѣе убѣдить меня въ
справедливости этой мысли. Поэтому, когда Германія
объявила войну Россіи, я не могъ не спросить себя: какъ
отразится пораженіе этой послѣдней на нашемъ рабочемъ
движеніи? Не будучи круглымъ невѣждой въ экономиче-
скихъ вопросахъ, я понялъ, что побѣда германскаго импе-
ріализма явится сильнѣйшимъ препятствіемъ на пути эко-
номическаго развитія Россіи. А такъ какъ въ своемъ ка-
чествѣ марксиста, я думалъ и думаю, что экономика
— 26 —
въ послѣднемъ счетѣ всегда сильнѣе политики, то для
меня сейчасъ же стало ясно, что пораженіе Россіи, очень
сильно замедливъ ея экономическое развитіе, а стало быть
и ростъ ея рабочаго движенія, тѣмъ самымъ весьма зна-
чительно отдалитъ время политической эмансипаціи Россіи.
И тогда я сказалъ себѣ: если бы мы, русскіе революціонеры,
вздумали мѣшать самооборонѣ Россіи, то мы уподобились
бы сказочному дурню, рубившему ту вѣтку, на которой
онъ сидѣлъ.
Конечно, глубокое сочувствіе торжеству русскаго осво-
бодительнаго движенія не мѣшало мнѣ быть и нтерна-
ціоналистомъ, т.-е.» между прочимъ, рѣшительно осу-
ждать всякую эксплуатацію одной страны другою. И если
бы Россія могла отстоять условія, благопріятныя для ея
дальнѣйшаго экономическаго развитія, только посред-
ствомъ угнетенія какой-нибудь другой
страны, то счелъ бы себя и своихъ товарищей нрав-
ственно обязанными выступить противъ борьбы за такія
условія. Но въ данномъ случаѣ рѣчь шла объ эксплуатаціи
нашего трудящагося населенія нѣмецкими
юнкерами, нѣмецкой бур жгу а з і е й и,—надо смо-
трѣть прямо въ лицо даже крайне печальной дѣйствитель-
ности! — нѣмецкимъ пролетаріатомъ, который,
подчинившись развращающему и разслабляющему вліянію
соціалъ-демократическаго „ревизіонизма", нашелъ, что и
ему небезвыгодно будетъ поддержать хищническую поли-
тику германскихъ имперіалистовъ. Поэтому я сказалъ себѣ:
интернаціоналистъ не только можетъ съ спокойной со-
вѣстью поддержать вооруженную борьбу противъ подоб-
ныхъ эксплуататорскихъ попытокъ, но прямо обязанъ
поддерживать ее всѣми силами, всѣмъ сердцемъ и всѣмъ
помышленіемъ, если не хочетъ измѣнить себѣ, если не
желаетъ перестать быть интернаціоналистомъ. Жалокъ
тотъ пролетаріатъ, который неспособенъ съ оружіемъ въ
2?
рукахъ отстоять свое право отъ чьихъ бы то ни
было покушеній на него. До сихъ поръ мы, мар-
ксисты, въ борьбѣ съ „ревизіонизмомъ" пользовались ору-
жіемъ критики. Теперь для марксистовъ всѣхъ тѣхъ
странъ, на которыя напала Германія, пришла пора'крити-
ковать съ помощью оружія. И я сталъ устно и
печатно высказываться въ этомъ смыслѣ *).
Но во всякомъ положеніи есть своя логика. Разъ по-
ставленный историческими событіями въ положеніе рево-
люціонера, который, радисамыхъ насущныхъ интересовъ своего
дѣла, долженъ поддерживать войну съ германскимъ импе-
ріализмомъ, я иду до конца, не смущаюсь никакимъ та-
ктическимъ „преданіемъ", утверждаю, что добро слѣдуетъ
дѣлать даже и въ субботу, и что, если голосованіе въ пользу
военныхъ кредитовъ хоть немного подвинетъ насъ къ нашей
цѣли, то мы не имѣемъ права не голосовать въ ихъ пользу.
Когда я писалъ свое письмо къ т. Бурьянову, положе-
ніе дѣлъ было таково, что даже воздержаніе отъ голосо-
ванія военныхъ кредитовъ могло очень вредно отразиться
на политическомъ сознаніи трудящейся массы. Въ виду
этого я написалъ: воздержаніе было бы трусостью. Теперь,
благодаря измѣненію обстоятельствъ, вредъ отъ воздер-
жанія былъ бы уже не такъ страшно великъ. Но все-таки
воздержаніе и теперь вредно повліяло бы, по моему край-
нему убѣжденію, на политическое сознаніе нашего народа.
Въ виду этого я и теперь повторяю:
Надо голосовать за военные кредиты!
Январь 1916.
*) Этимъ не исчерпываются всѣ побужденія, опредѣлившія собою
мое отношеніе къ нынѣшней войнѣ. Какъ революціонеръ, я не могъ быть
равнодушенъ къ судьбѣ Франціи, страны великой и поистинѣ славной
революціи. Точно такъ же я не могъ не сознавать, что побѣда Германіи
надолго обезпечила бы германскому „ревизіонизму" преобладаніе въ
Интернаціоналѣ. Но въ мою краткую „исповѣдь14 входитъ лишь то,
что касается Россіи.
Мой дружескій совѣтъ редакціи
„Текстильщика".
Передо мной лежитъ № 1-й газеты „Текстильщикъ".
Названіе этой газеты достаточно опредѣляетъ ея задачу:
она будетъ „профессіональнымъ журналомъ работницъ и
рабочихъ текстильнаго дѣла". Нельзя не пожелать успѣха
этому новому органу: у насъ такъ мало изданій, посвя-
щенныхъ интересамъ рабочаго класса!
Редакція „Текстильщика" говоритъ: „намъ, рабочимъ
текстильнаго производства, занимающаго одно изъ пер-
выхъ мѣстъ фабрично-заводской промышленности Россіи;
намъ, страдающимъ больше всѣхъ другихъ рабочихъ отъ
отсталости нашего сознанія и отъ неорганизованности,—
намъ особенно надо спѣшить съ этой работой, надо не-
медленно приняться за дѣло".
Это очень хорошо. Совершенно неоспоримо, что рус-
скимъ рабочимъ,—и не только тѣмъ, которые обрабаты-
ваютъ волокнистыя вещества,—надо какъ можно энергич-
нѣе продолжать дѣло организаціи своихъ силъ, къ сожа-
лѣнію, слишкомъ часто прерываемое „независящими об-
стоятельствами". Это дѣло отлагательства не терпитъ. Но
тому, кто занимается имъ, нужна большая осмотритель-
ность, иначе выйдетъ по пословицѣ: „поспѣшишь, людей
насмѣшишь".
Редакція „Текстильщика" поспѣшила напечатать ре-
цензію на мою „книгу",—вѣрнѣе было бы сказать: бро-
шюру: „ О войнѣ". И вышло смѣшно. Да это было бы
еще полъ-бѣды, если бы вышло только смѣшно. Но полу- *
чилось нѣчто смѣшное и печальное въ одно и то же время.
Кто дорожитъ интересами русскаго пролетаріата и пони-
маетъ теорію научнаго соціализма, тотъ посмѣется, про-
читавъ указанную мною рецензію. Но посмѣется сквозь
слезы. Посмѣявшись, онъ отложитъ въ сторону № 1-й
газеты „Текстильщикъ" и съ горечью скажетъ себѣ: „ре-
дакція новаго рабочаго органа сдѣлалась жертвой литера-
турнаго шарлатанства. Ее, по весьма понятнымъ причи-
намъ, не занимающуюся вопросами философіи, сбилъ съ
толку какой-то болтунъ, прочитавшій двѣ-три популяр-
ныхъ брошюры, но не имѣющій ровно никакихъ данныхъ
для сужденія о тѣхъ вопросахъ, толковать о которыхъ
онъ позволилъ себѣ въ своей рецензіи.
Анонимный рецензентъ „Текстильщика" объявляетъ
ошибочнымъ тотъ выводъ, къ которому я пришелъ въ
своей брошюрѣ. Больше того, онъ утверждаетъ, что я не
могъ миновать ошибки, такъ какъ я, по его словамъ, не
исхожу „изъ анализа современной эпохи, изъ анализа мо
мента, а слѣдовательно, и изъ объективно-экономическихъ
основаній политики современныхъ государственныхъ ор-
ганизмовъ". Редакція „Текстильщика" не замѣтила, какое
жалкое недомысліе скрывается за этими, будто бы уче-
ными, словами. Если бы она хотя отчасти догадалась, какъ
плохо понимаетъ авторъ рецензіи предметъ, имъ затро-
нутый, она, конечно, съ презрѣніемъ бросила бы его ру-
копись въ корзину.
На самомъ дѣлѣ, въ ошибкѣ надо упрекать не меня:
ошибается—и еще какъ!—рецензентъ, наивно полагающій,
что я, въ своемъ анализѣ, не исхожу „изъ объективно-
экономическихъ основаній политики современныхъ госу-
дарственныхъ организмовъ".
Я называю эту политику имперіалистической и
указываю на тѣ экономическія причины, которыми она
30
вызывается. При этомъ я ссылаюсь на Каутскаго #), ко*
торый больше, чѣмъ кто-либо изъ насъ, теоретиковъ
международнаго соціализма, писалъ о вопросахъ экономи-
ческой политики. Рецензентъ могъ найти мой анализъ
неудовлетворительнымъ; но онъ не имѣлъ никакого права
утверждать, что у меня отсутствуетъ анализъ. По-
чему же онъ утверждаетъ это?
По всей вѣроятности, онъ, въ самомъ дѣлѣ, не замѣ-
тилъ наличности анализа въ моей брошюрѣ. А не замѣ-
тилъ просто-на-просто потому, что не встрѣтилъ у меня,—
да, разумѣется, и не могъ встрѣтить,—на память заучен-
ныхъ имъ схематическихъ разсужденій о причинахъ ны-
нѣшней войны народовъ.
Привычная для рецензента схема мышленія о политикѣ
имперіализма сводится къ признанію того, что политика
эта обусловлена экономической необходимо-
стью. Разъ признавъ это, само по себѣ, конечно, без-
спорное положеніе, „мыслители “ въ родѣ моего рецен-
зента считаютъ совершенно несостоятельными, съ точки
зрѣнія теоріи, всякія попытки опредѣлить, на кого именно
падаетъ отвѣтственность за данное международное столк-
новеніе. Но это величайшая нелѣпость,—одна изъ тѣхъ
постыдныхъ нелѣпостей, которыя составляютъ смертный
грѣхъ противъ научнаго мышленія, и которымъ совсѣмъ
не мѣсто на страницахъ уважающихъ себя рабочихъ из-
даній.
Признаніе объективной необходимости того
или другого общественнаго явленія ни мало не исклю-
чаетъ вопроса объ его виновникахъ. Если мы, марк-
систы, спрашиваемъ, „кто были его виновники?", то это
значитъ, что мы хотимъ опредѣлить, какая общественная
группа людей вызвала то своими дѣйствіями. А когда мы
♦) Развязный рецензентъ называетъ Каутскаго софистомъ.
— 31 —
говоримъ: „это явленіе было объективно-необходимымъ
общественнымъ явленіемъ",—мы хотимъ сказать, что дѣй-
ствія группы людей, вызвавшихъ его, были законо-
мъ р н ы,; т.-е., что они, въ свою очередь, вызваны были
предшествовавшими имъ объективно - необходи-
мы ми общественными явленіями. Вотъ только
и всего! Отклонять вопросъ о виновникахъ обще-
ственныхъ явленій на томъ основаніи, что явленія эти з а-
кономѣрны, значитъ воображать, будто закономѣрныя
общественныя явленія совершаются безъ участія лю-
дей, т.-е. связывать со словами: „закономѣрный ходъ
общественнаго развитія" поистинѣ дикое представленіе.
Спросите любого сознательнаго пролетарія: кто вино-
ватъ въ томъ, что его наемный трудъ остается, въ из-
вѣстныхъ предѣлахъ, неоплаченнымъ? Онъ отвѣтитъ: „мой
предприниматель". И онъ будетъ правъ. Съ другой сто-
роны, всякому сознательному рабочему извѣстно, что
эксплуатація одного класса другимъ имѣетъ свои „объе-
ктивно-экономическія основанія14. Какъ же
разрѣшается это противорѣчіе? Очень просто. Предприни-
матель, о которомъ сознательный рабочій говоритъ, какъ
объ эксплуататорѣ, является, по выраженію Маркса, олице-
твореніемъ , извѣстныхъ экономическихъ категорій, предста-
вителемъ извѣстныхъ классовыхъ отношеній и интересовъ.
Очень мало сознательности обнаружилъ бы тотъ рабочій,
который вздумалъ бы утверждать, что капитализмъ
созданъ злою волею капиталистовъ. Но не болѣе
сознательнымъ показалъ бы себя и тотъ, который, услы-
хавъ, что капитализмъ есть неизбѣжный,—при извѣстныхъ
историческихъ условіяхъ,—способъ производства, рѣшилъ
бы, что въ виду этого нападки на капиталистовъ и борьба
съ ними лишаются всякаго смысла.
Ошибочно относить капитализмъ на счетъ злой воли
капиталистовъ: стремленіе предпринимателя эксплуатиро-
— 32 —
вать своего наемнаго рабочаго есть слѣдствіе капита-
лизма, а не причина его. Но разъ явилось это слѣд-
ствіе, оно само становится причиной: классъ капита-
листовъ, вызванный къ жизни объективно-необходимымъ
ходомъ экономическаго развитія, старается увѣковѣчить
выгодный для него общественный порядокъ. Отсюда выте-
каетъ, что хотя капитализмъ и не созданъ волею пред-
принимателей, но, разъ возникнувъ, онъ по необходи-
мости,—замѣтьте, и тутъ необходимость!—такъ вліяетъ
на эту волю, что она, въ указанномъ мною смыслѣ, на-
правляется ко вреду пролетаріата. И пролетаріатъ не мо-
жетъ не считаться съ этимъ вреднымъ для него напра-
вленіемъ воли предпринимателей, не можетъ не при-
знавать ихъ отвѣтственности. Если возникновеніе полити-
ческой эксплуатаціи было необходимымъ историческимъ
процессомъ, то такъ же необходимъ и отпоръ ей со сто-
роны пролетаріата. Ну, а чтобы дать отпоръ тому или
другому общественному явленію, надо предварительно вы-
яснить, гдѣ его виновники.
Кто понялъ это (мой рецензентъ, конечно, и теперь
ничего не понялъ), тотъ сумѣетъ разобраться и въ явле-
ніяхъ, относящихся къ новѣйшей имперіалистической по-
литикѣ.
Само собою разумѣется, что политика, свойственная
капиталистическому обществу на извѣстной ступени его
развитія, своимъ существованіемъ обязана исторически
необходимому процессу этого развитія. Но это вовсе не
равносильно признанію того, что никто не повиненъ въ
бѣдствіяхъ, ею причиняемыхъ. Въ этихъ бѣдствіяхъ, ко-
торыя прежде и больше всего обрушиваются на трудящуюся
массу, повинны тѣ общественныя группы, интересами ко-
торыхъ подсказывается имперіалистическая политика. Всѣ
мы знаемъ (знаетъ отчасти даже мой рецензентъ), какія
это группы. Это—классы, господствующіе въ нынѣшнемъ
— 33 —
обществѣ. Международные соціалистическіе съѣзды не разъ
говорили намъ, въ своихъ резолюціяхъ, что именно на эти
классы падаетъ отвѣтственность за великое зло имперіали-
стической политики. Но резолюціи соціалистическихъ
съѣздовъ всегда имѣютъ и должны имѣть характеръ
общихъ формулъ. Въ нихъ не разсматривались тѣ
отдѣльные случаи, въ которыхъ хищныя стремленія
господствующихъ классовъ приводили къ международнымъ
столкновеніямъ. Въ нихъ,—чтобы употребить здѣсь выра-
женія моего рецензента,—не было анализа момента. Да и
не могло быть. Кто формулируетъ общее теоретическое
положеніе, тотъ никогда не разсматриваетъ отличитель-
ныхъ особенностей частныхъ случаевъ (отдѣльныхъ „мо-
ментовъ"): его взоръ всегда направляется на то, что свой-
ственно в с ѣ м ъ отдѣльнымъ случаямъ, всѣмъ „момен-
тамъ" даннаго разряда. Поэтому, ни одинъ разумный чело-
вѣкъ не удовольствуется общей формулой,—охваты-
вающей всѣ возможные случаи, всѣ мыслимые „мо-
менты"—когда столкнется съ однимъ изъ нихъ. Онъ
постарается подвергнуть анализу условія именно этого от-
дѣльнаго случая. Я такъ и поступаю въ своей брошюрѣ.
Я разсматриваю, какіе именно общественные классы, въ
какихъ именно капиталистическихъ государствахъ и съ
какими именно спеціальными цѣлями нашли нужнымъ на-
чать имперіалистическую войну въ августѣ (по новому
стилю) 1914 года. А мой рецензентъ кричитъ, что я укло-
няюсь отъ анализа момента! Въ своей безконечной про-
стотѣ, онъ думаетъ, что дать анализъ частнаго
случая, значитъ—ограничиться повтореніемъ общей
формулы, т.-е. вовсе отказаться отъ анализа.
Общее правило гласитъ: „люди смертны". И никому
не придетъ въ голову оспаривать его. Но то обстоятель-
ство, что всѣ люди умираютъ, не препятствуетъ Павлу
наслаждаться вожделѣннымъ здравіемъ въ тотъ „моментъ",
з
— 34 —
когда Петръ лежитъ на смертномъ одрѣ. Люди разста-
ются съ жизнью не въ одно и то же время. Подобно
этому, не въ одно и то же время совершаютъ свои хищни-
ческіе подвиги отдѣльныя капиталистическія государства.
Только глупецъ могъ бы, опираясь на резолюціи между-
народныхъ соціалистическихъ съѣздовъ, подумать, что
отвѣтственность, напримѣръ, за англо-бурскую войну па-
дала на всѣ капиталистическія государства, т.-е. не только
на Англію, но и на Германію или на Францію. Еще большій
запасъ... качества противоположнаго уму понадобился бы
для того, чтобы, вспомнивъ соціалистическія резолюціи,
вообразить, будто Англія была не больше виновата въ на-
званной войнѣ, чѣмъ бурскія государства. Иное дѣло
нападеніе, а иное дѣло самозащита. Въ противо-
положность анархизму, международный соціализмъ всегда
строго различалъ эти два понятія. За примѣромъ ходить
не далеко. Копенгагенскій международный соціалистическій
съѣздъ 1910 г. категорически призналъ право всѣхъ на-
родовъ на самоопредѣленіе и на самозащиту отъ воору-
женныхъ на нихъ нападеній. Въ іюлѣ 1914 г., когда стали
появляться грозные признаки близкой войны, соціалисты
всѣхъ странъ единогласно признавали, что отвѣт-
ственность за нее падетъ на Австрію и въ особен-
ности на Германію. Австрійскіе и германскіе соціалисты
не только не отрицали этой мысли, но рѣзко и убѣди-
тельно высказывали ее въ своихъ воззваніяхъ, въ резо-
люціяхъ своихъ центральныхъ комитетовъ и въ статьяхъ
своихъ руководящихъ органовъ. Правда, послѣ того, какъ
Германія объявила войну Россіи, они заговорили совсѣмъ
другимъ языкомъ. Но это произошло единственно потому,
что огромное большинство ихъ увлеклось политикой
имперіализма, несомнѣнно обѣщавшей нѣкоторыя,—и даже
довольно значительныя,—непосредств ен н ыя эконо-
мическія выгоды нѣмецкому пролетаріату. Такимъ обра-
—
зомъ совершилась самая великая измѣна, какуіо только
знаетъ всемірная исторія: сознательный пролетаріатъ ве-
ликой страны, въ союзѣ съ юнкерами и буржуазіей, опол-
чился прдтивъ другихъ странъ съ цѣлью ихъ экономиче-
ской эксплуатаціи, т.-е., разумѣется, главнымъ образомъ,
эксплуатаціи ихъ трудящагося населенія. Могъ ли я въ
своемъ „анализѣ момента", обойти это молчаніемъ? Ко-
нечно, нѣтъ.
Кто хочетъ серьезно возражать мнѣ, тотъ долженъ
показать, что мое изложеніе не согласно съ дѣйствитель-
ностью. Но рецензентъ „Текстильщика" поступаетъ иначе.
Онъ ничего не возразилъ противъ моего изложенія, даже
похвалилъ его:
Изрядно, говоритъ,—сказать не ложно,
Тебя безъ скуки слушать можно...
Однако, тутъ же пожалѣлъ, что я не знакомъ съ на-
шимъ пѣтухомъ, т. е. съ тѣми глубокомысленными соціо-
логами, которые, на память заучивъ ту истину, что импе-
ріалистическая политика представляетъ собою слѣдствіе
извѣстныхъ объективныхъ причинъ, умозаключили отъ
нея къ полной неумѣстности какихъ бы то ни было со-
ображеній о томъ, кто является въ данный „моментъ"
ея носителемъ, и кто отъ нея страдаетъ; кто высту-
паетъ въ роли хищника, и кто обороняется.
По мнѣнію рецензента, мое незнакомство съ пѣтухомъ
ведетъ за собою то, что я долженъ усвоить себѣ точку
зрѣнія Франка или „софиста КаутскагоНе зная, въ
чемъ собственно видитъ онъ „софизмы" этого послѣдняго,
я ограничусь повтореніемъ, — д л я редакціи „Те-
кстильщика",—того, что сказано въ моей брошюрѣ о
моемъ отношеніи къ Франку.
Франкъ, погибшій еще осенью 1914 г., добровольно
принялъ участіе въ войнѣ, начатой Германіей съ цѣлью
з*
эксплуатаціи другихъ народовъ. Нѣкоторые имперіалисты,—
даже изъ среды соціалъ-демократовъ, — считаютъ его
смерть геройской. По моему же, это смерть разбой-
ника, а не героя. Я не могу чтить память людей, от-
давшихъ свою жизнь ненавистному для меня дѣлу эксплуа-
таціи трудящейся массы въ своей ли родной странѣ или
же (для меня, какъ для интернаціоналиста, это все равно)
за ея предѣлами. Если бы я способенъ былъ уважать та-
кихъ людей, я не былъ бы соціалистомъ нынѣшняго исто-
рическаго періода.
Различіе между Франкомъ и мною есть различіе между
пособникомъ эксплуататоровъ съ одной стороны, и
ихъ противникомъ—съ другой. Рецензентъ „Текстиль-
щика" прочелъ мою брошюру, но... слона то въ ней и не
замѣтилъ.
Не вспомню сейчасъ, въ какой русской комедіи или
сатирѣ XVIII вѣка выведенъ судья, восклицающій: „какъ
вы хотите, чтобы я разобралъ, кто правъ и кто виноватъ;
вѣдь и истецъ и отвѣтчикъ, оба ссылаются на законы!"
Въ совершенно такомъ же затрудненіи оказывается мой
рецензентъ: Франкъ ссылается „на законы"; я дѣлаю то
же самое; какъ же рецензенту узнать, на чьей сторонѣ
истина?
Но это только цвѣточки. А вотъ ягодка,—крупная,
сочная, аппетитная ягодка!
Въ качествѣ самаго убѣдительнаго доказательства сла-
бости моей позиціи рецензентъ отмѣчаетъ мою ссылку на
ученіе Канта объ автономіи личности. Но ссылкѣ на
Канта у меня предшествуетъ ссылка на Маркса, ска-
завшаго, что простые законы нравственности и права, ко*
торыми опредѣляются взаимныя отношенія отдѣльныхъ
лицъ, должны стать законами, опредѣляющими взаимныя
отношенія народовъ. Знаменитый авторъ „Капитала" со-
вѣтовалъ пролетаріямъ всѣхъ странъ положить эти про-
— 87 —
стые законы въ основу своей международной политики.
Къ этому онъ прибавляетъ:
„Борьба за такую внѣшнюю политику со-
ставляетъ одну изъ частей общей борьбы за
освобожденіе рабочаго класса".
Этими замѣчательными словами оканчивается написан-
ный Марксомъ первый манифестъ перваго Интернаціонала.
Я привелъ ихъ, чтобы напомнить товарищамъ, чѣмъ должны
они руководствоваться въ своихъ сужденіяхъ о войнѣ во-
обще и о нынѣшней войнѣ въ частности. Къ сожалѣнію,
между моими читателями нашлись господа, считающіе
всякіе разговоры о правѣ и нравственности „буржуазной"
болтовней, сентиментальнымъ идеализмомъ. Эти господа
удивились, разсердились и закричали: а гдѣ же историче-
скій матеріализмъ?
Теорія историческаго матеріализма оказала очень много
очень важныхъ услугъ, какъ ученымъ, такъ и практиче-
скимъ дѣятелямъ,—особенно тѣмъ изъ этихъ послѣднихъ,
которые участвуютъ въ освободительномъ движеніи про-
летаріата. Но чтобы пользоваться ею, надо ее
понять, а это то и не дано господамъ, о которыхъ я
говорю, и къ числу которыхъ принадлежитъ мой глубоко-
мысленный рецензентъ. Они истолковали себѣ историче-
скій матеріализмъ въ томъ смыслѣ, что такъ какъ эко-
номическое развитіе есть глубочайшая пружина всего
историческаго движенія, то не заслуживаетъ вниманія
ученаго и уваженія практическаго дѣятеля ничто, кромѣ
экономіи. Если бы это было такъ, то честь формулиро-
ванія этой теоріи принадлежала бы не Марксу съ Энгель-
сомъ, а той старой чиновницѣ въ одномъ изъ очерковъ
Г. И. Успенскаго, которая, даже находясь при смерти,
заплетающимся языкомъ твердила: „въ карманъ нарови,
въ карманъ!."
— 88 —
Я осмѣивалъ такое истолкованіе историческаго мате-
ріализма еще въ моей книгѣ «Къ вопросу о развитіи
монистическаго взгляда на исторію». Весьма возможно,
что мой рецензентъ читалъ ее и даже похваливалъ. Но,
разумѣется, онъ меня не понялъ. У него не было необхо-
димой для этого подготовки. Поэтому его непріятно по-
разили выписанныя мною изъ манифеста Интернаціонала
слова Маркса о правѣ и нравственности, какъ
единственной основѣ международной по-
литики, достойной современнаго сознатель-
наго пролетаріата. Но для оспариванія Маркса у
него не хватило смѣлости. Поэтому онъ благоразумно
умолчалъ о моей ссылкѣ на Маркса, ограничившись ехид-
нымъ указаніемъ на то, что я,—о, ужасъ! ужасъ! ужасъ!—
цитирую буржуазнаго идеолога Канта *). По поводу та-
кого „анализа1*, я могу замѣтить одно: очевидно, мой
рецензентъ въ самомъ дѣлѣ не считается съ простыми
законами,—литературной, а пожалуй и всякой другой,—
нравственности, что, однако, еще не дѣлаетъ изъ
него знатока политической экономіи.
Нельзя требовать отъ редакціи профессіональнаго органа
обширныхъ знаній по исторіи нашей теоріи. Но я увѣренъ,
что она пойметъ меня, когда я приведу ей вотъ какой
примѣръ.
Въ теоріи научнаго соціализма большое мѣсто от-
водится общественному явленію, извѣстному подъ назва-
ніемъ борьбы классовъ. Прежде думали, что Марксъ
былъ первымъ по времени, теоретикомъ, обратившимъ
вниманіе на историческое значеніе этой борьбы. Я пока-
залъ, что это ошибка, такъ какъ о борьбѣ („в о й н ѣ“)
классовъ говорили еще теоретики французской буржуазіи,
*) Въ примѣчаніи онъ сообщилъ, что Кантъ былъ .родомъ изъ
Кенигсберга*. Обстоятельный и весьма ученый человѣкъ!
— 39 —
напримѣръ, историкъ Гизо. При этомъ я отмѣтилъ, что
Марксъ чрезвычайно сильно углубилъ теоретическое пони-
маніе классовой борьбы сравнительно съ тѣмъ, какъ пони-
мали ее идеологи буржуазіи. И вотъ представьте себѣ та-
кой казусъ:
Обращаясь къ рабочимъ, я говорю имъ: „помните о
классовой борьбѣ, какъ великой двигательницѣ обществен-
наго прогресса. Ея огромное значеніе было всесторонне
выяснено Марксомъ, хотя о немъ догадывались уже Гизо
и нѣкоторые другіе теоретики буржуазіи". При этомъ при-
сутствуетъ... „сочинитель", который беретъ слово и воз-
глашаетъ: „Слабость позиціи г. Плеханова въ вопросѣ о
борьбѣ классовъ яснѣе всего видна изъ того, что, при-
влекая къ ней вниманіе пролетаріата, онъ ссылается на
Гизо и нѣкоторыхъ другихъ буржуазныхъ идеологовъ".
Что сказать объ этомъ? Какъ назвать это?
Другой примѣръ. Я говорю объ антагонизмѣ интере-
совъ, существующемъ въ области распредѣленія продук-
товъ производства между предпринимателями и наемными
рабочими. Признавая же наиболѣе виднымъ представите-
лемъ классической буржуазной экономіи, Давидомъ
Рикардо, заслугу перваго указанія на этотъ антаго-
низмъ, я прибавляю, однако, что только Марксъ все-
сторонне вполнѣ выяснилъ его природу и происхожде-
ніе. Меня подслушиваетъ тотъ же „сочинитель", по сво-
ему круглому невѣжеству опять ровно ничего не понявшій
въ моихъ словахъ, и съ негодующимъ видомъ доклады-
ваетъ рабочимъ: „Какъ слаба позиція г. Плеханова въ
вопросѣ объ антагонизмѣ классовыхъ интересовъ, видно
изъ того, что онъ ссылается на буржуазнаго экономиста
Рикардо". Что сказать объ этомъ? Какъ назвать это?
Я утверждалъ и продолжаю утверждать, что научный
соціализмъ,—и только онъ!—даетъ, въ самыхъ различ-
ныхъ областяхъ идеологіи, рѣшеніе тѣхъ задачъ, къ кото-
— 40 —
рымъ подходили уже теоретики буржуазіи: Гизо, Рикардо,
Кантъ и многіе другіе, но съ которыми они не могли
справиться. Собственно же о Кантѣ я, въ своей книгѣ,
упомянулъ, вопреки утвержденію рецензента, вовсе не для
обоснованіясвоей позиціи въвопросѣовойнѣ.
Ромэнъ Ролланъ выразилъ нашему безсмертному осно-
вателю новой религіи, отцу Анатолію (Луначарскому),
сожалѣніе по тому поводу, что „нѣкоторыя безусловно
передовыя группы человѣчества недооцѣниваютъ понятія
права и значенія правового чувства". На это я возразилъ,
что думать такъ можетъ только человѣкъ, недостаточно
знакомый съ современнымъ соціализмомъ, и снова при-
велъ, уже раньше, въ другомъ мѣстѣ, указанныя мною,
заключительныя строки перваго манифеста перваго Интер-
націонала. Строки эти, замѣтилъ я, свидѣтельствуютъ о
томъ, какъ высоко цѣнилъ Марксъ значеніе правового
чувства, между тѣмъ онъ былъ самымъ выдающимся тео-
ретикомъ современнаго соціализма. И только послѣ
этого, будучи убѣжденъ, что, въ своемъ качествѣ идеа-
листа, Р. Ролланъ питаетъ пристрастіе къ Канту, я, кос-
нулся темы: „Кантъ и Марксъ" и сказалъ:
Буржуазія, провозгласившая нравственный законъ авто-
номіи человѣческой личности, устами благороднѣйшихъ
своихъ мыслителей *), не могла слѣдовать ему на прак-
тикѣ. Этому препятствовалъ ея классовой интересъ. На-
оборотъ, классовой интересъ международнаго пролетаріата
побуждаетъ его къ признанію и осуществленію этого
закона. Какъ будто подозрѣвая существованіе моего невѣ-
жественнаго рецензента, я, казалось бы, общедоступнымъ
языкомъ растолковалъ, въ чемъ состоитъ ученіе объ авто-
*) Не одинъ Кантъ провозглашалъ эту автономію. Примѣчаніе
къ настоящему изданію. Собственно говоря, Кантъ лишь пере-
велъ на языкъ идеалистической философіи одно изъ требованій, вы-
двинутыхъ третьимъ сословіемъ во Франціи XVIII вѣка.
— 41 —
номіи личности. Оно требуетъ,—старательно пояснилъ
я,—-чтобы мы видѣли въ каждой личности самоцѣль, а
не средство для достиженія чужихъ цѣлей. Между
тѣмъ, буржуазія смотритъ на рабочій классъ, какъ на
средство производства для нея прибавочной стоимости.
Стало быть, законъ автономіи личности вполнѣ оправды-
ваетъ борьбу пролетаріата противъ капиталистической
эксплуатаціи.
Но, стремясь избавиться отъ нея, пролетаріатъ самъ
не долженъ становиться эксплуататоромъ. Правда, ему и
некого эксплуатировать въ предѣлахъ своей собственной
страны, такъ какъ онъ находится на самой низкой сте-
пени общественной лѣстницы. Но пролетаріатъ можетъ
поддаться искушенію корысти и принять участіе въ эксплу-
атаціи какой-нибудь другой страны его собственною стра-
ною. По геніально-мѣткому замѣчанію Маркса, болѣе
богатая страна эксплуатируетъ, путемъ товарнаго
обмѣна, менѣе богатую страну даже тогда, когда
обмѣнъ выгоденъ для нихъ обѣихъ. Вполнѣ понятно, что
эксплуатація дѣлается несравненно болѣе интенсивной,
когда богатая страна навязываетъ бѣдной невыгодный
для этой послѣдней торговый договоръ. Но
имперіалисты богатыхъ, т.-е. наиболѣе передовыхъ въ
промышленномъ отношеніи, странъ готовы, хотя бы съ
оружіемъ въ рукахъ, добиваться подобныхъ договоровъ.
Вотъ тутъ-то сознательный пролетаріатъ каждой пере-
довой страны и долженъ выступить со своимъ протестомъ.
Онъ измѣнитъ самому себѣ, если станетъ поддерживать
имперіалистовъ своей страны, старающихся наложить иго
экономической эксплуатаціи на другія страны. Междуна-
родная солидарность, необходимая для успѣха рабочаго
дѣла, станетъ немыслимой, если пролетаріи отдѣльныхъ
странъ откажутся смотрѣть на другіе народы, какъ на
хГ^мф^і^ѣль. Вотъ почему Марксъ нашелъ нужнымъ
40
— 42 —
закончить первый же манифестъ Интернаціонала указа-
ніемъ пролетаріату на простые законы нравственности и
права *).
Всякое насѣкомое житъ хочетъ, говоритъ одинъ изъ
героевъ Чехова. И если бы насѣкомыя всѣхъ видовъ
рѣшили, что имъ надо объединиться въ борьбѣ за свое
существованіе, то они непремѣнно начали бы съ при-
знанія права самоопредѣленія,—автономіи,—за каждымъ
отдѣльнымъ видомъ насѣкомыхъ. Этого потребовала бы
отъ нихъ логика междувидовой солидарности.
Только пролетаріатъ способенъ осуществить требованія
нравственности, которыя признавались въ принципѣ благо-
роднѣйшими идеологами буржуазіи **), но не могли быть
осуществлены въ капиталистическомъ обществѣ, основан-
номъ на эксплуатаціи одного класса другимъ. Таковъ про-
стой и совершенно ясный смыслъ моей ссылки на Канта.
Рецензентъ „Текстильщика" усмотрѣлъ изъ нея, что мой
взглядъ на задачи международной политики пролетаріата
можетъ быть защищаемъ только съ помощью бур-
жуазныхъ авторитетовъ. Когда „сочинитель" обна-
руживаетъ подобное умственное убожество, онъ не стоитъ
того, чтобы имъ занимались. Онъ не существуетъ для
вопросовъ теоріи. И я не подумалъ бы заниматься моимъ
рецензентомъ, если бы онъ не пробрался въ рабочій органъ.
Утвердившись тамъ, онъ, при нѣкоторой юркости, можетъ
внести много самой вредной путаницы въ умы рабочихъ.
*) По той же самой причинѣ программа соціалъ-демократической
партіи провозглашаетъ право каждаго народа на самоопредѣленіе.
Самоопредѣленіе по-гречески называется автономіей.
**) Для „проницательныхъ читателей* прибавлю, что я говорилъ
и говорю объ идеологахъ того періода развитія буржуазіи, когда она,
борясь за свое освобожденіе, была пропитана болѣе или менѣе рево-
люціоннымъ духомъ, и, свергая старый порядокъ, оказывала огромнѣй-
шую услугу всему цивилизованному человѣчеству.
— 43 —
Люди его калибра не поясняютъ, а затемняютъ
сознаніе пролетаріата. Совѣтую редакціи „Те-
кстильщика" какъ можно скорѣе разстаться съ нимъ.
Можетъ быть, онъ мнитъ себя очень большимъ ради-
каломъ. Но какъ бы ни была радикальна его фразео-
логія, его писанія будутъ уравнивать путь для торжества
оппортунизма.
Это не описка; я написалъ то, что хотѣлъ написать:
оппортунизма.
Войдя въ Брюссель, подъ побѣдоносными знаменами Виль-
гельма II, нѣкоторые наши германскіе „товарищи" отпра-
вились въ Народный Домъ и завели тамъ бесѣду съ бель-
гійскими рабочими.—Зачѣмъ бельгійскій пролетаріатъ про-
тивился германскому нашествію? Это лишило его немало-
важныхъ выгодъ,—сказалъ одинъ изъ „соціалъ-демократи-
ческихъ" завоевателей.—„Самозащита была для насъ дѣломъ
чести", отвѣчали ему.—„Честь, это—буржуазный предраз-
судокъ",—возразилъ завоеватель.
Эти столь же глупыя, какъ и циничныя слова произ-
несены были не марксистомъ, а ревизіонистомъ.
Ревизіонисты не могли вмѣстить теоріи Маркса. Они
никогда не понимали, что если нравственныя понятія
людей обусловливаются экономическимъ строемъ общества,
то изъ этого отнюдь не слѣдуетъ, будто люди могутъ и
должны пренебрегать требованіями нравственности ради
матеріальныхъ выгодъ. Охотно распространяясь при слу-
чаѣ объ „односторонности" марксизма, „отвергающаго иде-
алы" ревизіонисты, на самомъ дѣлѣ, всегда готовы были про-
дать соціалъ-демократическій идеалъ за чечевичную похлебку
даже самыхъ незначительныхъ соціальныхъ реформъ. По-
этому они горячо отстаиваютъ теперь союзъ германскаго
рабочаго класса съ юнкерами и буржуазіей для эксплуа-
таціи другихъ народовъ: ревизіонисты надѣются, что, огра-
бивъ эти народы, господствующіе классы Германіи кинутъ
— 44 —
кость и германскому пролетаріату. Отвергая и с т о р и-
ческій матеріализмъ, ревизіонисты всегда показы-
ваютъ себя убѣжденными сторонниками историче-
скаго цинизма, какъ я имѣлъ удовольствіе лично ска-
зать это одному изъ нихъ,—„товарищу" Кварку,—
еще осенью 1914 года.
Русскимъ рабочимъ непремѣнно надо оградить себя
отъ развращающаго и разслабляющаго вліянія подобнаго
цинизма. Чтобы оградить себя отъ него, они должны, не
смущаясь ни будто бы благоразумными совѣтами ревизіо-
нистовъ, ни будто бы радикальными фразами анархо-синди-
калистовъ, разъ навсегда сознать, какъ тѣсно, какъ
неразрывно связана ихъ борьба за свое экономическое
освобожденіе съ тѣми требованіями права и нравствен-
ности, въ которыхъ Марксъ видѣлъ единственную цѣлесо-
образную основу международной политики современнаго
пролетаріата. Они,—въ своихъ собственныхъ и
самыхъ существенныхъ интересахъ,—обязаны
помнить, что борьба за внѣшнюю политику, основанную на
этихъ требованіяхъ, составляетъ одну изъ частей
борьбы за свобожденіе рабочаго класса. Только
помня эти золотыя слова великаго основателя Интернаціо-
нала, они станутъ непобѣдимы. Только слѣдуя полити-
ческимъ правиламъ, логически вытекающимъ изъ основ
ныхъ положеній научнаго соціализма, соберутъ они подъ
свое знамя всѣ живые элементы нынѣшняго общества.
Только при этомъ условіи всѣ угнетенные нынѣш-
нимъ общественнымъ порядкомъ станутъ радостно при-
вѣтствовать организованныхъ рабочихъ, какъ освободи-
телей по преимуществу
Мартъ 1916 г.
Интернаціоналисты, да только съ
другой стороны.
Мишка. — Что, дядюшка, скажитеі'скоро будетъ генералъ?
Осипъ, — Какой генералъ?
Мишка. — Да баринъ вашъ.
Осипъ. — Баринъ? Да какой онъ генералъ?
М и ш к а. — А развѣ не генералъ?
О с и п ъ. — Генералъ, да только съ другой стороны.,.
М и ш к а. — Что-жъ, это больше или меньше настоящаго
генерала?
Осипъ. — Больше.
Мишка. Вишь ты какъ! То-то у насъ сумятицу подняли.
(Ревизоръ, дѣйствіе III, явп. 4-ое).
I.
Справедливость достойна похвалы; несправедливость
заслуживаетъ порицанія. Это извѣстно даже тѣмъ, кото-
рые не совсѣмъ еще твердо знаютъ, Что Волга впадаетъ
въ Каспійское море. И никто не сомнѣвается, что спра-
ведливость требуетъ воздаянія каждому „по дѣломъ его“
(]из зиига сиідие ГгіЬиеге). Но если мы обязаны воздавать
каждому по его дѣламъ, то ясно, что несправедливымъ
можно быть на двоякій ладъ: во-первыхъ, извѣстному
человѣку или извѣстному общественному теченію можно
дать меньше, нежели ему слѣдуетъ; во-вторыхъ, ему
можно дать больше этого. Вообще говоря, первый родъ
несправедливости вреднѣе второго. Но бываетъ и наобо-
ротъ. Особенно—въ политикѣ. Тутъ готовность сдѣлать
своему противнику такія уступки, какихъ онъ не заслу-
— 46 —
жилъ,—воздать ему свыше его дѣлъ,—можетъ оказаться
болѣе вредной, нежели излишняя неуступчивость,
т.-е. стремленіе отчасти лишить противника даже того,
что ему полагается по справедливости. Лучше всего не-
уклонно держаться тутъ правила зиит сиідиѳ. Но если
рѣшившись неуклонно держаться этого золотого правила,
мы, редакція „Призыва", взглянемъ на ту позицію, кото-
рая занята нами по отношенію къ такъ называемымъ
теперь у насъ интернаціоналистамъ, то безъ труда убѣ-
димся, что мы весьма несправедливы, такъ какъ
мы имъ даемъ несравненно больше, нежели слѣдуетъ.
Правда, мы дѣлаемъ это по наилучшимъ побужденіямъ.
Но все-таки наша несправедливость можетъ вредно отра-
зиться на ходѣ развитія сознанія въ трудящемся населеніи
Россіи. Поэтому, намъ давно уже пора вспомнить о стро-
гомъ требованіи справедливости.
Мы иногда разсуждаемъ такъ, какъ будто люди, упре-
кающіе насъ въ измѣнѣ Интернаціоналу, въ самомъ дѣлѣ,
являются носителями идей международнаго соціа-
лизма и только не умѣютъ воспользоваться ими для
оцѣнки положенія, созданнаго нынѣшней войною. Больше
того, мы подчасъ какъ будто готовы признать, что путь, ими
избранный, самъ по себѣ очень хорошъ, но, къ сожалѣнію,
недоступенъ въ нынѣшнее время, и оттого мы вынуждены
разстаться съ интернаціоналистами и идти какимъ-то,
непріятнымъ для насъ самихъ, проселкомъ.
Въ видѣ примѣра я укажу на статью т. Бунакова „Что
насъ раздѣляетъ11, напечатанную въ № 13 „Призыва".
Въ этой, во многихъ отношеніяхъ прекрасной, и,—
замѣтьте!—очень убѣдительной статьѣ, т. Бунаковъ, изло-
живъ тѣ доводы, которые приводятся „интернаціонали-
стами" въ защиту ихъ нынѣшняго пути, пишетъ:
„Признаюсь искренно и откровенно. Путь этотъ мнѣ
ближе и роднѣе. "Когда я сравниваю его съ тѣмъ путемъ,
— 47 —
которымъ я иду, съ тѣми компромиссами и тяготами,
которые мнѣ приходится нести на моемъ пути, я ясно
вижу всѣ преимущества этого пути, всю его притягатель-
ную для меня силу“.
Я, съ своей стороны, вынужденъ откровенно и искренно
признаться, что мнѣ совсѣмъ непонятно, въ чемъ заклю-
чаются преимущества пути „интернаціоналистовъ". Вѣдь
самъ же т. Бунаковъ рѣшительно отказывается вступить
на него и какъ нельзя убѣдительнѣе обосновываетъ свой
отказъ: „ибо это путь Донъ-Кихота, — говоритъ
онъ,—ибо онъ никуда не ведетъ". Конечно, путь
Донъ-Кихота привлекательнѣе, нежели путь Санчо-Пансы:
все относительно. Но именно потому, что все относительно,
для современнаго соціалиста не можетъ быть привлека-
теленъ и никуда не ведущій путь Донъ-Кихота.
Передъ современнымъ соціалистомъ от-
крытътретій путь, не похожій ни на путьСан-
чо-Пансы, ни на путь Донъ-Кихота.
Изъ статьи т. Бунакова видно, что онъ и самъ хорошо
это понимаетъ. Почему же притягиваетъ его къ себѣ
путь „интернаціоналистовъ"? Т. Бунаковъ отвѣчаетъ
на это тѣмъ мѣстомъ своей статьи, гдѣ рѣчь идетъ объ
его „страстномъ нежеланіи раскалывать соціалистическое
движеніе и расходиться по разнымъ путямъ съ товари-
щами-интернаціоналистами". Значитъ, все дѣло тутъ въ
чувствѣ. Т. Бунакову тяжело расходиться съ тѣми, съ
которыми онъ до сихъ поръ шелъ вмѣстѣ. Ему ненавистны
расколы. Я глубоко цѣню эти чувства. Повѣрьте, читатель,
гроша мѣднаго не стоютъ „дѣятели", готовые съ легкимъ
сердцемъ сѣять раздоръ въ своихъ собственныхъ рядахъ
и разрывать со своими старыми товарищами! Но—другъ
Сократъ, другъ Платонъ, а истина выше ихъ обоихъ. И
*) Подчеркнуто въ подлинникѣ.
— 48 —
если Сократъ и Платонъ удаляются отъ нея, то недоста-
точно сказать: „вашъ путь никуда не ведетъ". Необхо-
димо обнаружить передъ ними истинные размѣры ихъ
грѣха противъ истины.
Горькое чувство расхожденія со старыми товарищами
сдѣлало т. Бунакова слишкомъ великодушнымъ. Онъ упу-
стилъ изъ виду огромныя преимущества своей собственной
позиціи Сократа и Платона. Онъ не замѣтилъ, что, въ
дѣйствительности, на новый путь вышли и оказались рас-
кольниками эти послѣдніе, между тѣмъ какъ на старомъ
пути Интернаціонала остался онъ, т. Бунаковъ, вмѣстѣ со
всѣми нами, его нынѣшними единомышленниками (по во-
просу о войнѣ).
II.
А вотъ другой примѣръ, заимствуемый мною изъ
статьи т. И. И. Аксельродъ, принадлежащей къ соціалъ
демократическому лагерю.
Статья эта называется „Кое-что о такъ называе-
мыхъ интернаціоналистахъ" и тоже заслужи-
ваетъ большой похвалы, потому что и въ ней очень
хорошо,—хотя и другими доводами,—обнаружено, до какой
степени „никуда не ведетъ" путь такъ называемыхъ интер-
націоналистовъ.
Но, доказывая это, т. И. И. Аксельродъ выражается
подчасъ черезчуръ мягко. Она говоритъ, что интерна-
ціонализмъ такъ называемыхъ интернаціоналистовъ „вну-
шаетъ нѣкоторыя сомнѣнія въ его чистотѣ и неприкосно-
венности". Но изъ ея же собственной статьи видно, что
о неприкосновенности и чистотѣ интернаціонализма такъ
называемыхъ интернаціоналистовъ не можетъ быть и
рѣчи: тутъ „нѣкоторое сомнѣніе" неумѣстно; тутъ
есть мѣсто только для твердаго убѣжденія въ
— 49 —
несостоятельности псевдо-интернаціонализма. Зачѣмъ же
т. И. И. Аксельродъ сама уменьшаетъ значеніе вывода,
логически вытекающаго изъ ея собственныхъ неоспори-
мыхъ посылокъ?
Должно быть, и она щадитъ тѣхъ или другихъ Сокра-
товъ или Платоновъ. Пожалуй, она даже надѣется пере-
убѣдить ихъ, вернуть ихъ къ истинѣ, и потому считаетъ
нужнымъ смягчить вполнѣ основательные упреки, такъ
удачно направленные ею по ихъ адресу.
Такъ врачъ болящаго младенца ко устамъ
Несетъ фіалъ, сластьми упитанъ по краямъ:
Счастливецъ обольщенъ, пьетъ горькое цѣленье,
Обманъ ему далъ жизнь, обманъ ему спасенье!
Но въ данномъ случаѣ это ошибочный расчетъ. Гор-
батыхъ младенцевъ, съ которыми намъ приходится имѣть
дѣло, исправитъ только могила.
Сама И. И. Аксельродъ сообщаетъ въ своей статьѣ,
что „на одномъ изъ партійныхъ собраній въ Цюрихѣ,
одинъ изъ видныхъ швейцарскихъ соціалистовъ, Платенъ,
не постѣснился заявить, что второй Интернаціоналъ былъ
построенъ на гниломъ базисѣ". Что же означаетъ это
смѣлое заявленіе? Оно означаетъ, что господинъ Платенъ,
отвергающій основную идею второго Интернаціонала, не
можетъ дѣйствовать въ его духѣ. Другими словами, онъ
пересталъ быть интернаціоналистомъ въ старомъ смыслѣ
этого слова, въ томъ смыслѣ, какой придавали ему Гэдъ,
Лафаргъ, Бебель, Либкнехтъ, Гайндмэнъ, Антоніо Лабріола,
Фанъ-Коль, Иглезіасъ и другіе. Кто же покидаетъ старое
знамя? Кто сѣетъ расколъ? Кто измѣняетъ?
Мнѣ очень жаль, что изъ статьи т. И. Аксельродъ не
видно, въ какую именно сторону удалился отъ второго
Интернаціонала г. Платенъ. Но мнѣ хорошо извѣстно
направленіе газеты „Вегпег Та§\ѵасЫ“, крикливо играю-
4
— 50 —
щей теперь роль защитницы „истиннаго" интернаціона-
лизма. И я категорически утверждаю, что интернаціонализмъ
этой газеты есть не что иное, какъ блаженной памяти
интернаціонализмъ Д. Ньевенгайса или Эрве (первой манеры),
утверждавшаго, вмѣстѣ съ нѣкоторыми французскими
анархо-синдикалистами, что сознательный пролетаріатъ
не долженъ защищать свою страну отъ непріятельскаго
нашествія. Уже въ самомъ началѣ войны я имѣлъ честь
лично доложить объ этомъ главному редактору названной
газеты. Онъ возразилъ, что я ошибаюсь, но не потрудился
выяснить мнѣ, въ чемъ состоитъ отличіе его новаго интер-
націонализма отъ интернаціонализма анархо-синдикали-
стовъ. И этого труда онъ, насколько я знаю, не далъ
себѣ до сихъ поръ. Да и не могъ онъ съ успѣхомъ потру-
диться надъ отмежеваніемъ своего новаго взгляда отъ
анархо-синдикалистическаго интернаціонализма. Не могъ
по той простой, но вполнѣ достаточной причинѣ, что
этотъ взглядъ вполнѣ тождественъ съ этимъ
Интернаціонализмомъ. Стало быть, если мы не
знаемъ, въ какую сторону удалился отъ второго Интер-
націонала г. Платенъ, то намъ очень хорошо извѣстно,
куда пошелъ главный редакторъ газеты „Вегпег Та^ѵѵасЬі:и:
въ военномъ вопросѣонъударилсявъанархо-
синдикализмъ, хотя и скрываетъэто отъ сво-
ихъ читателей.
Но если онъ измѣнился въ сторону анархо-синдикализма,
то зачѣмъ же обвинять другихъ въ измѣнѣ соціализму?
Вѣдь надо же хоть немного уважать истину, которая
много выше не только Сократа и Платона, но даже и
г. Гримма.;
Т. И. Аксельродъ пишетъ:
„Въ отчетѣ о циммервальдской конференціи говорится,
(въ газетѣ „Вегпег Та&\ѵасЬі“), что практика въ про-
тивоположность теоріи показала, что нельзя быть въ
— 51
одно и то же время націоналистомъ и интернаціона-
листомъ. Это положеніе „интернаціоналисты" направляютъ
противъ основъ второго „Интернаціонала". Совершенно
вѣрно. Но для того, чтобы направить это положеніе про-
тивъ основъ второго Интернаціонала, нужно истолковать
его именно такъ, какъ перетолковывали Д. Ньевенгайсъ,
Эрвэ и ихъ единомышленники. А съ такимъ истолкова-
ніемъ, разумѣется, никакъ не могутъ согласиться люди,
оставшіеся вѣрными второму Интернаціо-
налу.
Я очень уважаю то нравственное мужество, съ кото-
рымъ т. Эрвэ отбросилъ свое старое заблужденіе. Но
такъ какъ оно было на-лету подхвачено „новыми" интер-
націоналистами, ютящимися въ редакціи „Вегпег Та§-
дѵасЫ.", то я, къ сожалѣнію, вынужденъ напомнить, какъ
относился къ нему такой почтенный членъ второго Интер-
націонала, какъ Бебель. Онъ сказалъ: „мы просто выклю-
чили бы изъ своей партіи человѣка, проповѣдующаго
подобный взглядъ". Это даетъ возможность судить о томъ,
какъ отнесся бы нашъ незабвенный германскій товарищъ
къ „новому" основанію, изготовляемому теперь для
Интернаціонала г.г. „интернаціоналистами".
Это будто бы новое основаніе, дѣйствительно, не
имѣетъ ровно ничего общаго съ основой прежняго интер-
націонализма. Я уже не разъ указывалъ на то, что великій
руководитель перваго Интернаціонала, Марксъ, стара-
тельно различалъ оборонительную борьбу народовъ
отъ—завоевательной. Его примѣру строго слѣдовалъ
второй Интернаціоналъ. Если всѣ соціалистическія партіи,
въ него входившія, требовали замѣны постояннаго войска
народной милиціей, то онѣ исходили при этомъ изъ того
же различенія: [милиція лучше потому, что, удовлетворяя,
съ технической точки зрѣнія, нуждамъ войнъ о б о р о н и-
тельныхъ,— т.-е. справедливыхъ,—она не годится для
' войнъ завоевательныхъ, т.-е. ведущихъ къ угнетенію
і одного народа другимъ. Г. г. псевдо-интернаціоналисты
’опі; сЬап^ё Юиі сеіа *). Но измѣнивъ все это, они тѣмъ
самымъ измѣнили завѣтамъ перваго и второго Интерна-
ціонала. А измѣнивъ этимъ завѣтамъ, они закричали,
что мы измѣнники. Такъ воръ кричитъ иногда: „держи,
держи вора“, чтобы отвлечь отъ себя вниманіе прохожихъ.
III.
Второй Интернаціоналъ дважды,—въ первый разъ въ
Брюсселѣ, во второй въ Цюрихѣ,—и весьма рѣшительно,
отвергъ тотъ способъ веденія войны съ войною, который
былъ предложенъ голландцемъ Домелой Ньевенгайсомъ.
Но именно этотъ, дважды отвергнутый вторымъ Интерна-
ціоналомъ, способъ веденія войны съ войною рекомен-
дуется теперь псевдо-интернаціоналистами.
Ньевенгайсъ долженъ радоваться, читая „соціалъ-демо-
кратическую" газету „Вѳгпег Та^ѵѵасЬі", какъ радовался
бы т. Эрвэ, если бы не отказался отъ анархо-синдика-
лизма.
Я не люблю голословныхъ утвержденій. Поэтому я
прошу у читателя позволенія привести здѣсь нѣкоторыя
разсужденія Ньевенгайса, совершенно перешедшаго теперь
къ анархистамъ.
„Родина, но это пустой звукъ!—восклицаетъ онъ:—
развѣ страна, гдѣ васъ мучаютъ и морятъ голодомъ,
заслуживаетъ названія родины? Нѣтъ, у васъ украли
родину, и вотъ почему у васъ не можетъ быть любви къ
родинѣ".
Логики тутъ, какъ видите, мало. Если у меня украли
нѣчто мнѣ дорогое, то я не перестаю любить это нѣчто,
*) Измѣнили все это»
— 53 —
а- стараюсь вернуть его себѣ, отнявъ у похитителя. Весь
вопросъ въ томъ, можетъ-ли быть дорога пролетарію его
родина. Домела думаетъ, что—нѣтъ, такъ какъ на своей
родинѣ пролетарій подвергается эксплуатаціи. Это опять
плохой доводъ: изъ того, что рабочаго эксплуатируютъ, слѣ-
дуетъ только то, что онъ не долженъ любить эксплуата-
торовъ, а вовсе не то, что онъ долженъ быть равно-
душенъ къ судьбѣ своей страны. Но Домела и не дока-
зываетъ. Онъ заранѣе считаетъ доказаннымъ то, что
требуется доказать, т.-е. что у пролетарія не можетъ
быть любви къ родинѣ. Это ошибка, которая въ учебни-
кахъ логики называется реііііо ргіпсіріі.
И вотъ эту-то логическую ошибку Ньевенгайса, это
реѣіѣіо ргіпсіріі, хбтятъ положить г.г. псевдо-интер-
націоналисты въ основаніе „новаго14,—т р е т ь я г о,—Интер-
націонала. Когда Ленинъ твердитъ, что пролетаріатъ не
имѣетъ отечества, онъ всуе цитируетъ „Манифестъ ком-
мунистической партіи", гдѣ фраза эта имѣетъ совсѣмъ
другое значеніе, какъ показано мною еще въ брошюрѣ
„О войнѣ". Въ дѣйствительности этотъ будто-бы марк-
систъ хвостомъ тянется за анархистомъ Ньевенгайсомъ *).
И когда г. Платенъ и редакція „Вегпег Та§-ѵѵасНі“
говорятъ, что, защищая свою страну, рабочій измѣняетъ
Интернаціоналу, это ихъ утвержденіе цѣликомъ основы-
вается на логической ошибкѣ того же анархиста, очень
понравившейся всѣмъ анархистамъ и анархо-синдикали-
стамъ.
„Я предпочитаю гражданскую войну войнѣ національ-
ностей,—говоритъ Домела:—въ первомъ случаѣ сражаются
за идею, во второмъ—ради удовольствія и выгодъ другихъ.
*) Въ его тактикѣ вообще нѣтъ ни одного атома марксизма. Его
называли русскимъ Швейцеромъ. Вѣрнѣе было бы сравнить его съ
Іоганномъ Мостомъ,
— 54 —
Тамъ сражаются съ настоящими врагами. Кто же врагъ
французскаго рабочаго? Вѣдь не нѣмецкій рабочій, не
англійскій. Нѣтъ, это французскій капиталистъ, хотя онъ
и говоритъ на одномъ и томъ же языкѣ, имѣетъ одну и
ту же родину. Рабочіе всѣхъ странъ друзья, у нихъ общіе
интересы".
Основываясь на этомъ разсужденіи, Ньевенгайсъ пред-
лагалъ и предлагаетъ отказываться отъ военной службы
въ случаѣ войны. „Употребимъ всѣ усилія,—читаемъ мы
у него,—чтобы анархисты, единственные настоящіе револю-
ціонеры и интернаціоналисты, поняли, наконецъ, что про-
летаріи всего міра должны жертвовать своею кровью
только въ борьбѣ съ настоящимъ врагомъ* ♦).
IV.
На Цюрихскомъ международномъ съѣздѣ 1893 г. я,
возражая Ньевенгайсу, сказалъ, между прочимъ, что если
слѣдовать его тактикѣ, то побѣжденными всегда окажутся
тѣ страны, въ которыхъ пролетаріатъ охотнѣе слѣдуетъ
соціалистическимъ лозунгамъ, такъ какъ тамъ болѣе зна-
чительно будетъ число отказывающихся отъ военной службы.
Домела ничего не могъ отвѣтить мнѣ на мое возраженіе.
Ни тогда, ни послѣ. Теперь Ленинъ пришелъ къ нему
на помощь и съ простотой, поистинѣ геніальной, устра-
нилъ трудность, провозгласивъ, что надо сдѣлать рево-
люцію одновременно во всѣхъ странахъ. Благодаря ему,
вопросъ рѣшенъ со всѣхъ сторонъ... кромѣ одной: геніаль-
ный Ленинъ позабылъ спросить себя: каковы шансы
*) Сборникъ „Черное Знамя",—Издательство „Священный Огонь"
(зіс)! А. Л. Морского. С. П. Б. 1906 г., стр. 183—4—5. Статья
Д. Ньѳвенгайса. „Милитаризмъ и отношеніе къ войнѣ анархистовъ и
(^революціонеровъ",
55
предлагаемой имъ одновременной революціи? И что прои-
зойдетъ, если она не совершите я? Но анархисты и
р-р-р-революціонеры а Іа Ленинъ никогда не останавли-
ваются передъ подобными пустяками.
Я хорошо помню, какъ въ военной коммиссіи цюрих-
скаго международнаго съѣзда одинъ пожилой французскій
анархистъ *) говорилъ намъ: „Да зачѣмъ много толковать
о военномъ вопросѣ? Декретируемъ, что границы уничто-
жены (Іез Ггопііёгез зопі аЬоІіез), и войны сдѣлаются
невозможными44. Съ нимъ, разумѣется, не спорили, и только
Зингеръ частенько посматривалъ на него съ добродушно-
насмѣшливымъ выраженіемъ лица. Въ разсужденіяхъ Ленина
немало общаго съ разсужденіями этого анархиста.
Приведенные мною доводы Ньевенгайса хороши, по
крайней мѣрѣ, тѣмъ, что представляютъ собою ориги-
налъ, а не списокъ (чтобъ не сказать: плагіатъ).
Но ихъ оригинальность,—какъ мы отчасти уже ви-
дѣли,—отнюдь не обезпечиваетъ за ними логичности.
Реііііо ргіпсіріі, признаніе рѣшеннымъ того самаго вопроса,
который требуетъ рѣшенія, составляетъ ихъ общую и,—
увы!—поистинѣ гнилую основу.
Ньевенгайсъ говоритъ, что рабочіе всѣхъ странъ—
друзья, и что у нихъ общіе интересы. Это не его откры-
тіе. Мы слышали это еще отъ Маркса и Энгельса. Но
Марксъ и Энгельсъ понимали это діалектически,
а Ньевенгайсъ понялъ метафизически. Марксъ и
Энгельсъ показали, что въ цивилизованномъ мірѣ про-
цессъ экономическаго развитія постепенно
*) Тогда анархисты еще допускались на соціалистическіе между-
народные съѣзды. Потомъ ихъ перестали допускать туда. Вѣроятно, не
будутъ допускать и впослѣдствіи. Поэтому я не знаю, встрѣчусь ли я
съ „товарищами* Гриммомъ и Плетеномъ на будущемъ съѣздѣ Интера
націонала.
— 56 —
устанавливаетъ и обнаруживаетъ общность
интересовъ пролетаріевъ всѣхъ странъ. А
Домела понялъ это такъ, что общность интересовъ
уже установлена и уже обнаружена. Отсюда—
всѣ его ошибки, а также и ошибки его международныхъ
единомышленниковъ *).
Онъ напоминаетъ, что врагъ французскаго рабочаго не
нѣмецкій, не англійскій рабочій, а французскій капита-
листъ. И это, конечно, вѣрно въ указанномъ мною
діалектическомъ смыслѣ, хотя изложено изъ рукъ
вонъ плохо: у Ньевенгайса выходитъ, что врагомъ фран-
цузскаго рабочаго является только французскій капита-
листъ; о капиталистахъ другихъ странъ онъ умалчи-
ваетъ. Между тѣмъ, у капиталиста какой-нибудь другой
страны, напримѣръ, у нѣмецкаго, тоже можетъ явиться
желаніе поэксплуатировать французскаго рабочаго, и тогда
этому послѣднему придется рѣшать, какой капита-
листъ опаснѣе для него въ данное время. Если
онъ рѣшитъ, что—нѣмецкій, то противъ нѣмецкаго и
направитъ онъ свои главныя усилія. Именно такъ поступаетъ
теперь французскій рабочій. Послѣдователи Д. Ньевенгайса,
Эрвэ (первой манеры) и другихъ теоретиковъ анархо-син-
дикализма кричатъ, что французскій пролетарій отказался
отъ классовой борьбы. А мы говоримъ:
Нѣтъ, онъ не отказался отъ классовой
борьбы. Онъ ведетъ ее энергичнѣе, чѣмъ
когда бы то ни было. Онъ отдаетъ ей всѣ
силы и жертвуетъ для нея своею жизнью. Но,
по винѣ германскаго юнкера и капиталиста,
*) Надо замѣтить, впрочемъ, что не всѣ анархисты разсуж-
даютъ теперь, какъ разсуждалъ Ньевенгайсъ. П. А. Крапоткинъ и его
ближайшіе единомышленники принадлежатъ къ числу отрадныхъ исклю-
ченій.
— 57 —
его классовая борьба временно приняла видъ
борьбы съ иностраннымъ завоевателемъ *).
Многолѣтняя пелопонезская война была ни чѣмъ инымъ,
какъ борьбой демократіи съ аристократіей, выступившей
за тѣсные предѣлы античнаго государства-города и распро-
странившейся на всю греческую (да, собственно говоря, и
не только на греческую) территорію. Это показываетъ,
что принимать видъ международнаго столкновенія классо-
вая борьба могла уже въ классической древности. Хозяй-
ство нынѣшняго цивилизованнаго міра,
международное по своему существу, дѣлаетъ
такое превращеніе вида классовой борьбы
еще болѣе понятнымъ.
Напередъ знаю, что г.г. псевдо-интернаціоналисты закри-
чатъ: „Хороша та классовая борьба, въ которой фран-
цузскій, бельгійскій и т. д. рабочій борется съ нѣмецкимъ,
австрійскимъ, болгарскимъ и проч.!“
Такая борьба въ самомъ дѣлѣ не хороша. Тѣмъ не
менѣе, она остается—классовою. Почему француз-
скій, бельгійскій и т. д. пролетаріи вынуждены бороться съ
нѣмецкимъ, австрійскимъ и проч.? Потому, что эти по-
слѣдніе вошли въ союзъ съ юнкерами и капи-
талистами для эксплуатаціи рабочихъ всѣхъ
другихъ странъ (съ которыми они еще недавно обѣ-
щали объединиться). Это до послѣдней степени прискорбно.
Въ первый разъ во всемірной исторіи измѣна совершилась
такъ неожиданно и приняла такіе чудовищно большіе раз-
мѣры. Но чѣмъ грандіознѣе измѣна, тѣмъ энергичнѣе дол-
женъ быть отпоръ ей. Французскій, бельгійскій, русскій и т. д.
*) Примѣчаніе къ настоящему изданію. Конечно, от-
вѣтственность за имперіалистическую политику, приведшую къ войнѣ,
распространяется также и на германскій пролетаріатъ, увлекшійся этой
политикой. Подробнѣе объ этомъ см. ниже, а также въ статьѣ „Наша
позиція*.
— 58 —
рабочій, врасплохъ застигнутые этой неслыханной измѣ-
ной, не имѣли времени даже на то, чтобы предаваться не-
годованію, какого она заслуживаетъ. Имъ—
Некогда плакать, не время рыдать,
надо, не теряя ни минуты, съ оружіемъ въ рукахъ, отстаи-
вать свой кровный интересъ отъ разбойнаго нападенія на
него со стороны новагд тройственнаго союза:
1) юнкера, 2) капиталиста и 3) пролетарія
центральныхъ имперій.
Осуждая нынѣшнюю борьбу рабочихъ Франціи, Россіи
и т. д. съ нѣмецкими, австрійскими и проч. рабочими, во-
шедшими въ этотъ союзъ, г.г. псевдо-интернаціоналисты
проповѣдуютъ непротивленіе злу насиліемъ.
Вонзилъ кинжалъ убійца нечестивый
Въ грудь Де-ля-Рю,
А Де-ля-Рю сказалъ учтиво:
Благодарю!
Хороши революціонеры! Слѣдуя подобной тактикѣ, мы
должны были бы осудить, скажемъ, германскихъ рабочихъ
въ томъ случаѣ, если бы они, переставъ поддерживать
своихъ нынѣшнихъ союзниковъ, германскихъ имперіали-
стовъ, выполнили свою политическую обязанность, т.-е.
возстали противъ Вильгельма. Въ этомъ случаѣ, конечно,
не обошлось бы безъ ихъ вооруженной борьбы съ тѣми
полками германской арміи, которые остались бы вѣрными
императору и, конечно, состояли бы, какъ и всѣ другіе,
преимущественно изъ представителей трудящейся массы.
Тутъ также можно было бы сказать: хороша та классовая
борьба, въ которой одни элементы трудящагося населенія
ведутъ смертельный бой съ другими! *).
*) Возражая мнѣ на моемъ рефератѣ о Герценѣ, въ Ниццѣ, зимою
1912 г., одинъ толстовецъ, опираясь на такой доводъ, отрицалъ за на-
родами всякое нравственное право на возстаніе противъ угнетенія.
— 59 —
Союзъ германскаго пролетаріата съ нѣмецкими импе-
ріалистами представляетъ собою крайне печальный, но
неоспоримый фактъ. Его безусловно признаютъ, напримѣръ,
такіе члены германской соціалъ-демократической оппозиціи,
какъ Отто Руле. Только этимъ фактомъ и объясняется
позорное поведеніе нѣмецкихъ профессіональныхъ
союзовъ, которые идутъ не за Либкнехтомъ и Руле, а
за Шейдеманномъ и другими, имъ подобными, „реальными
политиками”. Въ виду этого, отъ классовой борьбы
отказывается не тотъ, кто проповѣдуетъ во-
оруженную борьбу съ центральными импе-
ріями, а тотъ, кто склоняется къ миру съ
ними.
Правда, ведя вооруженную борьбу съ этими имперіями
французскіе, а также, конечно, и русскіе, и всѣ другіе,
аттакованные австро-германцами, рабочіе у себя дома
идутъ теперь, до извѣстной степени рядомъ съ тѣми,
съ которыми они боролись въ мирное время. Это, раз-
умѣется, и хотѣлъ сказать т/Бунаковъ своимъ замѣчаніемъ
о компромиссахъ, предстоящихъ намъ на нашемъ пути
Но, во-первыхъ, рабочимъ аттакованныхъ странъ вовсе нѣтъ
надобности совершенно подчиняться своимъ домашнимъ
антагонистамъ: они могутъ и должны отстаивать отъ ихъ
покушеній свой интересъ, поскольку это не осла-
бляетъ ихъ отпора внѣшнему эксплуататору. Во-вто-
рыхъ, если главныя свои усилія они направляютъ противъ
внѣшняго эксплуататора, то вѣдь это диктуется имъ
тѣмъ же классовымъ интересомъ: внѣшній эксплуата-
торъ несравненно опаснѣе теперь для этого инте-
реса, нежели внутренній. Кто, будучи поставленъ въ
необходимость выбирать изъ двухъ золъ, выбралъ —
меньшее, тотъ, безъ сомнѣнія, вступилъ въ компромиссъ
•съ этимъ зломъ. Но, выбравъ большее зло, онъ еще
далѣе ушелъ бы по части компромисса. Стало быть, при
*— бо-
данныхъ историческихъ условіяхъ, путемъ наимень-
шаго компромисса оказывается именно нашъ
путь. И потому онъ долженъ быть болѣе привлекателенъ
для всякаго энергичнаго сторонника нашихъ идей. Я поз-
воляю себѣ утверждать, что въ послѣднемъ счетѣ, именно
по этой причинѣ и вступилъ на него самъ т. Бунаковъ.
Разъ нѣмецко-австрійскіе рабочіе вступили въ преступ-
ный союзъ, поставившій себѣ цѣлью эксплуатацію трудя-
щагося населенія всего міра, неправду говоритъ тотъ, кто
повторяетъ: „рабочіе всѣхъ странъ—друзья, у нихъ общіе
интересы". Нѣтъ, германскіе и австрійскіе рабочіе не мо-
гутъ теперь быть признаны друзьями рабочихъ тѣхъ
странъ, за жителями которыхъ они подъ военнымъ пред-
водительствомъ юнкеровъ и подъ высшимъ политическимъ
руководствомъ капиталистовъ,—охотятся, какъ за дичью.
У того, кто хочетъ эксплуатировать, нѣтъ
общихъ интересовъ съ тѣмъ, который же-
лаетъ избавиться отъ эксплуатаціи.
Чѣмъ энергичнѣе участвуютъ русскіе, бельгійскіе, серб-
скіе, французскіе и т. д. рабочіе въ нынѣшней войнѣ, отвѣт-
ственность за которую цѣликомъ падаетъ на германско-
австрійскихъ имперіалистовъ,—какъ это весьма убѣдительно
доказывала австро-германская соціалъ-демократиче-
ская печать вплоть до начала военныхъ дѣйствій,—чѣмъ
энергичнѣе участвуютъ они въ этой войнѣ, тѣмъ больше
дѣлаютъ они для идеи Интернаціонала, который съ самаго
возникновенія своего рѣшительно осуждалъ эксплуатацію
одной страны другою.
„Интернаціоналъ возможенъ только между свободными
націями",—очень хорошо сказалъ т. Вандервельдъ на одной
изъ своихъ послѣднихъ конференцій.
Этого не понимаютъ г.г. псевдо-интернаціоналисты. Но
мало ли чего не понимаютъ они? Они не умѣютъ мыслить.
Они метафизики, а не діалектики. На все нынѣшнее дви-
61
ЖенІе пролетаріата они смотрятъ черезъ призму анархо-
синдикализма. Съ ними нельзя спорить. Они находятся за
предѣлами достижимости соціалистической аргументаціи.
Не даромъ же въ „Голосѣ" (или въ „Нашемъ Словѣ"—не
помню хорошенько) очень сочувственно ссылались на
Домелу Ньевенгайса. Свой своему по-неволѣ братъ!
Предоставимъ псевдо-интернаціоналистамъ брататься съ
Несторомъ голландскаго анархизма. Предоставимъ имъ ще-
голять [въ старыхъ, стоптанныхъ башмакахъ т. Эрвэ. Но
не будемъ питать несбыточной иллюзіи на счетъ возмож-
ности сговориться съ ними. Не будемъ щадить ихъ. Смѣло
скажемъ самимъ себѣ и нашимъ читателямъ, что если наши
противники—интернаціоналисты, то интернаціоналисты съ
другой стороны (со стороны анархо-синдикализма), подобно
тому, какъ И. А. Хлестаковъ былъ генераломъ, да только
съ другой стороны.
Пусть анархисты утверждаютъ, что интернаціонализмъ
съ другой стороны выше настоящаго интернаціонализма,
который будто бы покоился на гниломъ основаніи *). И
пусть вѣрятъ имъ слѣпорожденные доктринеры, какъ по-
вѣрилъ наивный Мишка тому, что Осиповъ баринъ былъ
выше настоящаго генерала. Руководимое здоровымъ инстинк-
томъ, рабочее населеніе странъ, аттакованныхъ австро-
германскими имперіалистами, идетъ не съ ними, а съ нами.
Это все, что намъ нужно.
Спора нѣтъ,—дурно вносить расколъ въ соціалистиче-
ское движеніе. Но мы этимъ грѣхомъ не грѣшимъ. Наша
совѣсть спокойна. Мы продолжаемъ держаться
„гнилой" основы стараго Интернаціонала. Мы
не забыли резолюціи его копенгагенскаго,—да и одного ли
*) Мы видимъ* что, по мнѣнію Д. Ньевенгайса, истинными на-
ціоналистами являются послѣдователи его идеи о непротивленіи непрія-
тельскому нашествію.
— 62 —
копенгагенскаго!—съѣзда о правѣ каждаго народа на само-
оборону.
Расколъ вторгается въ соціалистическое движеніе изъ
трехъ лагерей, не имѣющихъ ничего общаго съ нашимъ.
Его вносятъ туда, во-первыхъ, тѣ, которые, расте-
рявшись въ сумятицѣ, вызванной нынѣшней войною, оста-
вили красное знамя соціализма, чтобы сплотиться
подъ чернымъ знаменемъ Ньевенгайса и братіи его;
тѣ, которыхъ я называю интернаціоналистами съ другой
стороны, и о которыхъ я говорилъ здѣсь.
Его вносятъ туда, во-вторыхъ, германско-австрійскіе
соціаль-демократическіе имперіалисты, всѣ эти Гейне, Зю-
декумы, Шейдеманны и проч., и проч., и проч. О сихъ теперь
уже, пожалуй, не стоитъ и говорить.
Его вносятъ туда, в ъ-т р е т ь и х ъ, нѣкоторые русскіе
соціаль-демократическіе ликвидаторы, вообразившіе, что
побѣда Германіи осуществитъ, наконецъ, ихъ смиренно-
мудрый тактическій идеалъ. Объ этихъ господахъ, пожа-
луй, стоитъ потолковать, но, конечно, не въ этой статьѣ,
и безъ того уже слишкомъ длинной.
Февраль, 1916.
Австрійскіе еоціалъ-демократы о
международномъ братствѣ наро-
довъ.
И сказалъ Каинъ Авелю, брату
своему: пойдемъ въ поле, и когда они
были въ полѣ, возсталъ Каинъ на Авеля,
брата своего, и убилъ его. И сказалъ
Господь Каину: гдѣ Авель, братъ твой?
(Книга Бытія, глава 4, ст. 8 и 9).
Мѣсяцъ тому назадъ состоялась въ Вѣнѣ тайная конфе-
ренція нѣмецкой части австрійской соціаль-демократіи. Те-
перь въ „Е’Нитапііё“ (№ отъ 25 апрѣля 1916 г.) т. Ното
сообщилъ, — заимствуя ихъ изъ вѣнской „АгЬеііег 2еі-
іип^“,—нѣкоторыя интересныя свѣдѣнія объ этой конфе-
ренціи. Какъ видите, это очень запоздалое извѣстіе! Но
а Іа ^иегге соште а Іа диегге! И лучше поздно, чѣмъ ни-
когда.
Особеннаго вниманія заслуживаетъ рѣчь Виктора Адлера.
Къ сожалѣнію, австрійская цензура оченьпозаботилась
о томъ, чтобы рѣчь этого, безспорно, наиболѣе выдающа-
гося и заслуженнаго соціаль-демократа двуединой имперіи
могла быть напечатана лишь въ видѣ извлеченія. Заботли-
вость этого рода часто не только обезцвѣчиваетъ мысли
авторовъ и ораторовъ, а прямо искажаетъ ихъ. Очень воз-
можно, что подверглась искаженію и мысль Адлера. Поэто-
му, собираясь сдѣлать нѣкоторыя замѣчанія по поводу его
рѣчи, я прежде всего попрошу читателя помнить, что
— 64 —
А д л е р ъ—в ъ с е б ѣ разсуждалъ, можетъ быть, не совсѣмъ
такъ, какъ заставила австрійская печать разсуждать Адле-
ра—въ—явленіи. Но вѣдь я сажусь писать вовсе не по-
тому, что мнѣ хотѣлось бы поспорить именно съ лидеромъ
нѣмецкой соціалъ-демократіи въ Австріи. Я буду возражать
тѣмъ, которые разсуждаютъ подобно Адлеру-фено-
мену. И я первый порадуюсь, если окажется, что Адлеръ-
ноуменъ согласенъ не съ ними, а со мною.
„Интернаціоналъ,—читаемъ мы въ отчетѣ о рѣчи Ад-
лера,—всегда былъ и не можетъ быть чѣмъ-либо инымъ,
какъ союзомъ партій, которыя, будучи организованы на-
ціонально, работаютъ въ своихъ странахъ (т.-е. каждая въ
своей странѣ), ставятъ на первый планъ интересы про-
летаріата и въ этихъ интересахъ стремятся къ объединенію
пролетаріевъ всѣхъ странъ44.
Это такъ. Но тутъ есть выраженіе, могущее подать
поводъ къ огромной ошибкѣ. Неоспоримо, что если данная
соціалистическая партія стремится къ объединенію съ со-
ціалистическими партіями другихъ странъ, то она дѣлаетъ
это потому, что ставитъ на первый планъ интересы проле-
таріата. Но, объединившись'съ этими партіями, она прини-
маетъ на себя обязанность такъ расширить свое поня-
тіе о пролетарскихъ интересахъ, чтобы оно
охватывало интересы трудящихся во всемъ
мірѣ, а не только въ ея собственной странѣ,
скажемъ,—въ Австріи. Это не значитъ, конечно, что она
перестаетъ быть партіей, организованной „національно14.
Но это значитъ/ что, борясь прежде всего въ своей соб-
ственной странѣ, она отстаиваетъ только тѣ интересы своего
рабочаго класса, удовлетвореніе которыхъ не нарушаетъ
правомѣрныхъ интересовъ пролетаріата другой страны или
другихъ странъ. Только при такомъ условіи она остается
достойнымъ членомъ Интернаціонала. Это едва-ли нуж-
дается въ болѣе подробномъ обоснованіи. Достаточно ска-
- 65 —
зать, что если трудящееся населеніе одной страны захочетъ
поживиться на счетъ трудящагося населенія другой, то пере-
станетъ существовать международная солидарность рабо-
чихъ этихъ двухъ странъ.
Этимъ вполнѣ ясно опредѣляется и обязательное для
соціалистовъ всего міра отношеніе къ имперіализму: такъ
какъ политика имперіализма ведетъ къ эксплуатаціи одной
страны (или однѣхъ странъ) другой страною (или другими
странами), то она должна быть рѣшительно отвергаема
международными соціалистами. Къ сожалѣнію, организован-
ный пролетаріатъ цивилизованнаго міра еще не такъ силенъ,
чтобы всегда имѣть возможность предупреждать
войны, вызываемыя имперіалистической политикой. Но
фактъ возникновенія данной войны отнюдь не снимаетъ съ
международныхъ соціалистовъ обязанности ихъ по отноше-
нію къ Интернаціоналу. Въ военное,' какъ и въ мирное
время обязанность эта состоитъ въ борьбѣ съ имперіализ-
момъ. Бороться съ имперіализмомъ во время войны, это
значитъ всѣми средствами, имѣющимися въ распоряженіи
Интернаціонала, защищать ту страну, которая
подвергается нападенію, и противодѣйство-
вать той, которая нападаетъ.
Мы всѣ помнимъ, что когда Норвегія отдѣлилась отъ
Швеціи, шведскіе товарищи наши объявили, что они сдѣ-
лаютъ всеобщую стачку, если правительство ихъ страны
захочетъ силой подчинить себѣ Норвегію.
Наоборотъ, норвежскіе соціалисты провозгласили, что
они будутъ съ оружіемъ въ рукахъ поддерживать есте-
ственное стремленіе своей страны къ независимости. И тѣ
и другіе были правы. И тѣ и другіе поступили такъ,
какъ предписывала имъ ихъ обязанность
международныхъ соціалистовъ.
Мнѣ возразятъ, пожалуй, что упоминаемое мною столкно-
веніе между Швеціей и Норвегіей не находилось въ прямой
5
— 66 —
причинной связи съ политикой имперіализма. И это будетъ
вѣрно... Однако, это ни мало не ослабитъ правильности
той моей мысли, что если данный пролетаріатъ помогаетъ
господствующимъ классамъ своей страны наложить ярмо
политической зависимости или экономической эксплуатаціи
на какую-нибудь другую страну, то онъ измѣняетъ
Интернаціоналу.
„Борющіеся между собой братья не перестаютъ быть
братьями44,—продолжаетъ Викторъ Адлеръ.—Но это не бо-
лѣе, какъ игра словъ,, совершенно неумѣстная въ устахъ та-
кого серьезнаго человѣка, особенно—въ переживаемый нами
тяжелый историческій моментъ. Адлеръ хотѣлъ сказать,
что рабочіе всѣхъ цивилизованныхъ странъ—братья уже
по одному тому, что всѣ они находятся въ одинаковомъ
экономическомъ положеніи. Каковъ же существенный при-
знакъ этого ихъ положенія? Всѣ они подвергаются эксплу-
атаціи со стороны господствующихъ классовъ, капитали-
стовъ и землевладѣльцевъ, ставшихъ теперь,—въ против-
ность тому, что мы видимъ въ извѣстной комедіи Мольера,—
настоящими ^епШзЬошшев Ьоиг^еоіз. Борьба съ эксплуата-
торами объединяетъ между собою сознательныхъ рабочихъ
разныхъ странъ. Она дѣлаетъ ихъ международными соціа-
листами. Подъ ея вліяніемъ родится и зрѣетъ въ пролетарскихъ
^ердцахъ чувство международнаго братства. Пока у совре-
менныхъ пролетаріевъ не возникло стремленіе положить
конецъ эксплуатаціи одного класса другимъ и одной
страны другою, до тѣхъ поръ они братья
только въвозможности но не въ дѣйствитель-
ности. А если рабочіе той или другой страны подавляютъ
въ своей душѣ это благородное стремленіе ради какихъ
нибудь частичныхъ,—все равно: политическихъ или
экономическихъ, — выгодъ; если, соблазненные пер-
спективой этихъ выгодъ, они поддерживаютъ завоеватель-
ные планы господствующихъ классовъ своего государства,
— 87 —
стремящихся сдѣлать другія страны предметомъ своей
эксплуатаціи; если они несутъ въ эти страны огонь, мечъ
и разореніе, то объ ихъ братствѣ съ работниками этихъ
странъ можно говорить развѣ лишь въ томъ смыслѣ, въ ка-
комъ библейскій Каинъ остается братомъ Авеля. Такое
братство никакъ не можетъ служитъ залогомъ междуна-
роднаго сближенія рабочихъ. Не его имѣли въ виду авторы
„Манифеста коммунистической партіи", когда писали: „про-
летаріи всѣхъ странъ, объединяетесь!", и не во имя его
основывали они первый Интернаціоналъ.
Именно такое братство—братство братоубійцъ!—суще-
ствуетъ теперь между германскими и австрійскими соціалъ-
демократическими рабочими съ одной стороны, и трудящимся
населеніемъ Сербіи, Бельгіи, Франціи, Польши и Руси! Они
ополчились противъ этого населенія въ союзѣ со своими
юнкерами и капиталистами. Уже въ августѣ 1914 г. „ХѴіепѳг
АгЬейег ХеіШп^", газета нашего „брата" Виктора Адлера!—
провозгласила, что пришла пора спасать нѣмецкое человѣ-
чество. Между тѣмъ, не далѣе, какъ въ іюлѣ того же года
соціалъ-демократическая печать Германіи и Австріи чрез-
вычайно убѣдительно доказывала, что если на цивилизо-
ванный міръ обрушится безпримѣрное бѣдствіе общеевропей •
скаго военнаго столкновенія, то виноваты въ этомъ будутъ
эксплуататорскіе аппетиты германско-австрійскихъ
имперіалистовъ. Значитъ, принимаясь „спасать нѣ-
мецкое человѣчество", наши германскіе и австрійскіе братья
никакъ не могли оставаться въ неясности насчетъ истин-
наго смысла ихъ новой тактики. Они не могли не знать,
что тактика эта противорѣчитъ всѣмъ традиціямъ Интер-
націонала. Они сознательно предпочли союзъ съ германско-
австрійскими имперіалистами союзу съ трудящимся населе-
ніемъ странъ, аттакованныхъ Австріей и Германіей. Они
рѣшили, что выгоднѣе помогать нападающимъ, чѣмъ отста-
ивать интересы тѣхъ, которые подверглись нападенію, такъ
5*
— 68 —
какъ нападающіе могутъ наградить ихъ за труды эконо-
мическими и политическими реформами.
Вотъ, почему теперь, когда австрійская соціаль-демо-
кратія, продолжая „спасать нѣмецкое человѣчество", заго-
вариваетъ о международномъ братствѣ рабочихъ, мы не
только можемъ,—мы обязаны спросить ихъ: гдѣ Авель,
братъ твой?
Викторъ Адлеръ правъ, утверждая, что рано или поздно
Интернаціоналъ будетъ возстановленъ. Еще бы нѣтъ! Цѣлое
больше и сильнѣе своей части. Международный пролетаріатъ
въ концѣ-концовъ справится даже съ тѣми, едва ли не са-
мыми большими, препятствіями, которыя воздвигаются на
его пути эгоизмомъ рабочаго класса отдѣльныхъ странъ.
Но какъ же не понимаетъ Викторъ Адлеръ, что необходи-
мымъ предварительнымъ условіемъ дѣйствительнаго возста
новленія Интернаціонала является осужденіе этого эгоизма,
а, стало быть, и приснопамятной въ исторіи соціаль-демо-
кратовъ Германіи и Австріи „политики" 4-го Августа 1914 г.?
Мы опять сойдемся (съ пролетаріями странъ, аттако-
ванныхъ Германіей и Австріей. Г. П.), потому что намъ
нужно сойтись, говорилъ далѣе Адлеръ. Тутъ онъ тоже
правъ: дѣйствительно сойдемся! Но и тутъ слѣдуетъ приба-
вить, что взаимное довѣріе возможно будетъ между нами
только въ томъ случаѣ, если, сойдясь опять, всѣ мы громче,
нежели когда-либо прежде, провозгласимъ австро-герман-
ское братолюбіе Каина такимъ образцомъ, подражать кото-
рому никакъ не слѣдуетъ.
Резолюція, принятая въ Вѣнѣ 246 'голосами противъ 15,
выразила ту же мысль Адлера подъ видомъ „непоколеби-
мой увѣренности" въ томъ, что, по окончаніи войны, ра-
бочіе всѣхъ странъ опять сойдутся для солидарнаго веденія
международной классовой борьбы. Какъ видно, австрійскіе
соціаль-демократы думаютъ, что иное дѣло нынѣшняя война,
а иное дѣло классовая борьба. Но это уже слишкомъ по-
— 69 —
верхностное пониманіе явленій. Оно приличествуетъ какому-
нибудь Троцкому или Радеку, а отъ Виктора Адлера, на-
вѣрно, принимавшаго дѣятельнѣйшее участіе ві. выработкѣ
только что цитированной мною резолюціи, позволительно
было ожидать, несмотря на характерное для него презрѣніе
къ теоріи, большей вдумчивости.
Борьба эксплуатируемыхъ съ эксплуата-
торами неперестаетъбыть классовоюоттого,
что эксплуататоры живутъ по ту сторону гра-
ни.цы и говорятъ на другомъ языкѣ. Пролета-
ріи странъ, аттакованныхъ Германіей и Авст-
ріей, ведутъ международн у.ю классовую борь-
бу уже тѣмъ самымъ, что съ оружіемъ въ ру-
кахъ противятся осуществленію эксплуата-
торскихъ плановъ австро-германскихъ импе-
ріалистовъ.
Правда, борьба эта осложняется, благодаря тому обстоя-
тельству, что пособниками названныхъ плановъ высту-
паютъ,—съблагословенія нашего
л е р а!—австро-германскіе пролетаріи. Но это крайне пе-
чальное обстоятельство именно только усложняетъ дѣло,
ни мало не измѣняя сущности его. Если австро-гер-
манскіе пролетаріи сочли позволительнымъ выступить въ
роли пособниковъ юнкерства и крупнаго капитала, то
отсюда слѣдуетъ только то, что опасность, которая гро-
зитъ трудящемуся населенію аттакованныхъ странъ, гораздо
больше, чѣмъ это могли думать всѣ мы, такъ глубоко вѣ-
рившіе прежде въ братскія чувства германскихъ и австрій-
скихъ соціаль-демократовъ. А чѣмъ опаснѣе наши враги,
тѣмъ энергичнѣе надо бороться съ ними. Вотъ и все.
Р. 8. Пятнадцать голосовъ—(противъ 243)—подано было
на вѣнской конференціи за проектъ резолюціи, составлен-
ной такъ наз. оппозиціей. Какъ видимъ, практическое зна-
ченіе этого проекта ничтожно. Но еще ничтожнѣе теоре-
„брата" А д-
— 70 —
тическое его значеніе. Авторы проекта стоятъ на точкѣ
зрѣнія... циммервальдской путаницы понятій, т.-е. они еще
не переросли тѣхъ взглядовъ, съ которыми выступалъ нѣ-
когда на международныхъ соціалистическихъ съѣздахъ
Домела Ньевенгайсъ. Австрійская „оппозиціяи въ своемъ
крайнемъ простодушіи даже и не подозрѣваетъ, что если
бы пролетаріатъ аттакованныхъ странъ проникся ея несвое-
временнымъ миролюбіемъ, то этимъ была бы оказана огром-
нѣйшая услуга австро-германскому имперіализму. Она хо-
четъ принести пользу международному пролетаріату, а
разсуждаетъ такъ, какъ будто-бы она хотѣла вредить ему.
Весь адъ вымощенъ добрыми намѣреніями. Ваз ізі еіпе
аііе СеясЬісЫе, сІосЬ ЫеіЬі зіе ішшег пей!
Наша позиція *).
Нашъ органъ считаетъ за собою уже цѣлый годъ суще-
ствованія. Онъ никогда не былъ органомъ опредѣленнаго
соціалистическаго теченія. Мы, работающіе въ немъ, при-
надлежимъ къ различнымъ оттѣнкамъ соціалистической
мысли. Между нами немало разногласій. Но крѣпкой
нравственной и политической связью объединяетъ насъ
непоколебимое убѣжденіе въ томъ, что если Россія будетъ
побѣждена напавшей на нее Германіей, то условія, которыя
предпишетъ ей эта послѣдняя, надолго остановятъ ея
экономическое развитіе, а съ нимъ и то освободительное
движеніе, которое должно окончательно ввести нашу
страну въ семью цивилизованныхъ государствъ. Въ виду
этой страшной опасности, мы сказали себѣ, что теперь
намъ слѣдуетъ, позабывъ прежнія разногласія и зачерк-
нувъ старые счеты, дружно звать всѣ живыя силы страны
на борьбу съ австро-германскимъ имперіализмомъ, кото-
рому иногда явно, иногда скрыто, но всегда сильно сочув-
ствуетъ у насъ крайняя реакціонная партія. Нашъ „ При-
зывъ “ и звалъ на эту борьбу указанныя силы.
Когда выяснилась задача нашего изданія, насъ стали
упрекать въ измѣнѣ международному соціализму. Твердо
увѣренные въ себѣ, мы шли своей дорогой, ни мало не
смущаясь подобными упреками. И чѣмъ болѣе опредѣлялся
*) Эта статья была напечатана въ № 52 „Призыва" по поводу
его годовщины.
— 72 —
ходъ событій, тѣмъ очевиднѣе становилось для каждаго
безпристрастнаго читателя, что если можетъ быть здѣсь
рѣчь объ измѣнѣ великимъ принципамъ Интернаціонала, то
необходимо признать, что имъ измѣнили не мы, а наши
противники, своимъ отношеніемъ къ нынѣшней войнѣ
показавшіе, что они несравненно ближе къ анархо-синди-
калистамъ, нежели къ международнымъ соціалистамъ нашихъ
дней *). Мы имъ напомнимъ объ этомъ, когда, по прекра-
щеніи военной бури, Соціалистическій Интернаціоналъ
возобновитъ свою организаціонную работу.
Наши противники показали себя большими утопистами.
Но ни въ чемъ ихъ утопизмъ не обнаружился такъ ярко,
какъ въ ихъ комично-горделивомъ заявленіи о томъ, что
они „не пріемлютъ войны". Какъ будто отъ пролетаріата
и отъ его идеологовъ зависитъ принимать или не прини-
мать тѣ историческія условія, въ которыхъ совершается его
освободительная борьба!
Эти условія могутъ быть отвергаемы маленькой сектой,
въ родѣ нашихъ толстовцевъ, но классъ, который отка-
зался бы „принять“ ихъ, тѣмъ самымъ осудилъ бы себя
на полное безсиліе.
Спора нѣтъ, война вообще есть ужасное явленіе. Нынѣш-
няя война ужаснѣе всѣхъ прежнихъ. Она ужаснѣе ихъ
потому, что, благодаря ей, со злобой’въ сердцѣ и съ
оружіемъ въ рукахъ, выступаютъ другъ противъ друга
пролетаріи, быть можетъ, еще недавно братски засѣдавшіе
на международныхъ соціалистическихъ или профессіональ-
ныхъ съѣздахъ и, слѣдуя давно уже установившемуся
обычаю, хоромъ запѣвавшіе по окончаніи своихъ работъ
вдохновенную пѣсню Интернаціонала.
♦) Кромѣ анархо-синдикалистовъ, въ числѣ нашихъ противниковъ
немало людей, прикрывающихъ „интернаціонализмомъ" самыя вуль-
гарныя націоналистическія—-антирусскія—чувства. Объ этихъ не стоитъ
и говорить.
— 73 —
Нѣчто подобное, правда, имѣло мѣсто и въ теченіе
франко-германской войны 1870—1871 г. г.: вѣдь междуна-
родное соціалистическое движеніе и тогда уже существо-
вало въ каждой изъ воевавшихъ между собою странъ.
Однако, то, что являлось тогда въ видѣ зародыша, приняло
теперь огромные размѣры. Надо смѣло признать и выска-
зать чрезвычайно горькую истину: нынѣшняя война пред-
ставляетъ собою настоящее междоусобіе въ рядахъ всемір-
наго пролетаріата. Оттого-то и не „пріемлютъ" ея наши
противники. Оттого-то и „разочаровываются" въ виду ея
довольно многіе „интеллигенты" изъ числа тѣхъ, которые
примыкали къ международному пролетаріату въ качествѣ
его „попутчиковъ" (МШйиі'ег, какъ выражаются въ Гер-
маніи).
И при всемъ томъ, для людей, способныхъ серьезно
вдуматься въ задачи и условія освободительной борьбы
международнаго пролетаріата, не можетъ подлежать ни
малѣйшему сомнѣнію, что чѣмъ ужаснѣе нынѣшняя война,
тѣмъ энергичнѣе должны участвовать въ ней всѣ созна-
тельные пролетаріи свѣхъ странъ, подвергшихся австро
германскому нападенію.
Эта война была бы невозможна, если бы ей серьезно
воспротивился германскій пролетаріатъ *). Но онъ не ока-
залъ ей серьезнаго сопротивленія, такъ какъ онъ самъ
расположенъ былъ поддержать политику имперіализма.
Онъ захотѣлъ стать участникомъ давно уже задуманнаго
и чрезвычайно заботливо подготовленнаго нападенія, раз-
считывая, что высшіе классы подѣлятся съ нимъ экономи-
ческими выгодами побѣды, а кромѣ того, въ видѣ полити-
ческаго „Т г і п. к § е 1 а аа( подарятъ ему то всеобщее
избирательное право въ Пруссіи, котораго онъ никакъ не -
*) Конечно, Германія была не одна. Но Австрія дѣйствовала по
ея внушенію.
— 74 —
рѣшался взять съ бою. Такимъ расчетомъ и подсказана
была пресловутая „политика 4-го августа". Но именно эта
пресловутая политика принудила пролетаріевъ странъ,сдѣ-
лавшихся жертвами нападенія, „принять войну" съ герман-
скими имперіалистами вообще и съ увлеченными имперіа-
лизмомъ германскими рабочими, въ частности.
Считать такую самозащиту измѣной Интернаціоналу,
значитъ, во-первыхъ, игнорировать рѣшенія съѣздовъ того
же Интернаціонала. А кромѣ того, это значитъ не пони-
мать, что существованіе международной организаціи, охва-
тывающей сознательныхъ пролетаріевъ всего ц и ви л и-
зованнаго міра, прекращается съ тѣхъ самыхъ поръ,
какъ пролетаріи одной или нѣсколькихъ странъ
начинаютъ междоусобіе, выступая носителями политики,
направленной на завоеваніе другихъ странъ, или, хотя-бы,
только на экономическую эксплуатацію ихъ трудящагося насе-
ленія (путемъ вынужденныхъ торговыхъ договоровъ и т. п.).
Для прекращенія междоусобія, начинающагося при этомъ
въ рядахъ Интернаціонала, и для будущаго возстановленія
этого послѣдняго въ его крайней обширности, можетъ быть
только одно средство: безпощадный отпоръ всѣмъ—кто
бы они ни были!—которые нарушаютъ священное въ
глазахъ каждаго сознательнаго пролетарія право самоопре-
дѣленія народовъ. Чѣмъ безпощаднѣе будетъ отпоръ, тѣмъ
рѣже будутъ повторяться покушенія имперіалистовъ на
это право, и тѣмъ скорѣе откажутся отъ имперіалисти-
ческой политики пролетаріи, временно увлекшіеся ею въ
той или другой странѣ.
Если бы та или другая страна показала себя нрав-
ственно неспособной до конца постоять за свое право
самоопредѣленія, то ея рабочій классъ недостоинъ былъ
бы участвовать въ международномъ соціалистическомъ
движеніи. Въ царство соціализма войдутъ только сильные
духомъ люди, только такіе, которые имѣютъ
— 75 —
гордую волю къ независимости, и которые
готовы лучше умереть, чѣмъ подчиниться
завоевателю.
„Русскіе въ нѣмецкомъ плѣну до сихъ поръ не имѣютъ
для себя другого названія, какъ во'шь или проклятая
вошь", пишетъ одинъ товарищъ, имѣвшій возможность
хорошо ознакомиться съ бытомъ русскихъ плѣнныхъ. Уже
одно это, откровенно презрительное, отношеніе герман-
цевъ къ плѣннымъ представителямъ русскаго трудящагося
населенія должно заставить его вести борьбу съ энергіей
глубоко оскорбленнаго человѣческаго достоинства. Если
есть народъ, которому плохо пришлось бы отъ высоко-
мѣрныхъ германскихъ имперіалистовъ, то это, ужъ, конечно,
нашъ многострадальный русскій народъ. Къ счастью „про-
клятая вошь“, показала себя сильнымъ и смѣлымъ звѣремъ
и, поддержанная союзниками, весьма значительно уменьшила
шансы германской побѣды.
Ихъ уменьшеніе даетъ нашимъ противникамъ поводъ
усиливать свою агитацію въ пользу мира. Но не слѣдуетъ
обманывать себя. Нѣмецкій имперіализмъ еще далекъ отъ
полнаго пораженія. Та часть территоріи, принадлежащей
государствамъ соглашенія, которая остается занятой австро-
терманскими войсками, гораздо больше, нежели та часть
союзныхъ съ Германіей государствъ, Гкоторая попала въ
наши руки. Поэтому говорить о мирѣ пока еще значитъ
сознательно или безсознательно, корыстно
или безкорыстно работать „роиг 1е гоі сіе
Р г и з з е„...
Такъ смотримъ мы на положеніе дѣлъ, начиная второй
годъ изданія „Призыва". Кто раздѣляетъ нашъ взглядъ,
того мы настоятельно приглашаемъ работать съ нами.
Октябрь 1916 г.
Англо-Ирландская драма.
Только что подавленное ирландское движеніе предста-
вляетъ собою одинъ изъ самыхъ драматическихъ и самыхъ
поучительныхъ эпизодовъ нынѣшней великой международной
борьбы. Нѣкоторая часть печати „союзныхъ странъ^ выдви-
гаетъ противъ ирландскихъ повстанцевъ недостойныя
обвиненія. Ихъ называютъ измѣнниками.
Это просто на просто нелѣпо. Кому и чему измѣнили
они? Во всякомъ случаѣ не своей родинѣ и не дѣлу ея
независимости. Они возстали за нее съ оружіемъ въ рукахъ.
А какая изъ странъ, аттакованныхъ Австріей и Германіей,
рѣшится отрицать теперь право каждаго народа на независи-
мое существованіе?
Кто позволитъ себѣ сказать: одни народы имѣютъ право
защищать свою независимость, а другіе обязаны терпѣливо
нести иго иностраннаго завоевателя? Во всякомъ случаѣ
пролетаріатъ союзныхъ странъ никогда не признавалъ и
никогда не признаетъ правомѣрности подобныхъ различеній.
Онъ не можетъ смотрѣть, какъ на вульгарныхъ преступни-
ковъ, на побѣжденныхъ ирландскихъ повстанцевъ.
Однако, на этотъ разъ онъ не можетъ и сказать себѣ:
дѣло побѣдителей нравится богамъ, а дѣло побѣжденныхъ
Катону.
Ирландскіе феніи заключили союзъ съ Германіей. Этимъ
самымъ они приняли на себя обязанность всѣми зависящими
отъ нихъ средствами помогать дѣлу германскаго имперіализма.
Но торжество германскаго имперіализма, помимо всѣхъ
— 77 —
другихъ великихъ несчастій, которыя оно обрушило бы на
цивилизованное человѣчество, было бы равносильно отри-
цанію того самаго права народовъ на независимое существо-
ваніе, во имя котораго поднимались ирландскіе феніи. Оно
означало бы рабство Бельгіи, гибель Сербіи, новую рѣзню
въ Арменіи и т. д. и т. д. Ирландскіе повстанцы не захотѣли
принять это въ соображеніе. Они остались слѣпыми и глухи-
ми ко всему, что не имѣло непосредственнаго отношенія къ
интересамъ ихъ страны, какъ они ихъ понимали.
Точка зрѣнія феніевъ была точкой зрѣнія „с в я т о г о н а ц і о-
нальнаго эгоизма", какъ выражаются теперь нѣко-
торые буржуазные публицисты. Но кто становится на точку
зрѣнія святого національнаго эгоизма, тотъ не имѣетъ
права аппелировать къ альтруизму рабочаго класса. Конечно,
англійскій пролетаріатъ долженъ какъ нельзя болѣе рѣши-
тельно высказаться противъ суровой расправы съ побѣжден-
ными. Этого требуетъ отъ него гуманность и его уваженіе
къ самому себѣ. Но при данныхъ обстоятельствахъ онъ
никакъ не можетъ пожалѣть о неудачѣ ихъ попытки,
Совсѣмъ напротивъ!
Извѣстно, что Марксъ и Энгельсъ очень сильно сочувство-
вали ирландцамъ. Марксъ убѣдительно доказывалъ примы-
кавшимъ къ интернаціоналу англійскимъ рабочимъ, что
они въ своемъ собственномъ интересѣ должны стремиться
къ освобожденію Ирландіи, какъ доказывалъ онъ русскимъ
революціонерамъ, что они, въ собственномъ своемъ интересѣ,
должны содѣйствовать освобожденію Польши. Но при всемъ
своемъ сочувствіи къ освободительному движенію ирландцевъ,
онъ не разъ и горько жаловался на крайнюю ограничен-
ность политическаго кругозора его вожаковъ. Въ одномъ
изъ своихъ писемъ къ Энгельсу (отъ 4-го декабря 1863 г).
Онъ говорилъ, что для этихъ вожаковъ „Віе Лгізсіі
(Эиезііоп тизз аіз лѵаз §апг Арагіез іт АиззсЫизз ѵоп
(іег иЬгі^еп АѴеІі ЬеЬапйеН... лѵегйеп0. (Ирландскій вопросъ
78 —
долженъ разсматриваться, какъ нѣчто особенное, внѣ всякой
связи съ остальнымъ міромъ). Энгельсъ вполнѣ признавалъ
справедливость этого замѣчанія. „Ирландія,—говоритъ онъ
въ своемъ отвѣтѣ Марксу, — продолжаетъ оставаться
засга іпзиіа *), стремленія которой не должны смѣшиваться
съ классовой борьбой остальныхъ грѣшныхъ народовъ".
Ни мало не сомнѣваясь въ самоотверженности руко-
водителей послѣдняго ирландскаго возстанія, мы должны
признать, что они показали такую же ограниченность
политическаго кругозора, какую Марксъ и Энгельсъ нахо-
дили у ирландскихъ феніевъ прошлаго вѣка. И въ этомъ
состоитъ самая слабая сторона ихъ попытки. „Святой
національный эгоизмъ" никуда не годится теперь, какъ
орудіе освобожденія отдѣльныхъ народовъ. Дѣло
освобожденія отдѣльныхъ народовъ должно быть
неразрывно связано съ освободительнымъ движеніемъ
международнаго пролетаріата. А такъ какъ
интересы международнаго пролетаріата чрезвычайно сильно
пострадали бы отъ побѣды австро-германскаго имперіализма,
то въ послѣднемъ счетѣ ни одинъ угнетенный народъ не
можетъ желать этой побѣды, если только онъ пра-
вильно понимаетъ исторически возможныя
теперь условія своего освобожденія. Люди,
которые становятся у насъ „пораженцами", повинуясь
національному чувству,—такіе несомнѣнно существуютъ,—
прежде всего очень и очень плохіе счетчики...
Къ чести Ирландіи слѣдуетъ, однако, прибавить, что,
въ своемъ огромномъ большинствѣ, ея населеніе не захотѣло
поддержать ошибочную тактику феніевъ. Оно рѣшило, что,
идя въ союзѣ съ демократической Англіей, оно гораздо
лучше устроитъ свою дальнѣйшую судьбу, чѣмъ становясь
на сторону центральныхъ имперій, до сихъ поръ не умѣ-
*) Священнымъ островомъ.
— 79 —
вшихъ окончательно раздѣлаться съ абсолютизмомъ. Своей
послѣдующей политикой англійскій пролетаріатъ долженъ
и, конечно, сумѣетъ доказать населенію Ирландіи, что
оно не ошиблось въ своемъ разсчетѣ.
Р. 8. Я несъ эту статью на почту, когда въ одной изъ
итальянскихъ газетъ прочелъ сообщеніе о томъ, что генералъ
Бота, нѣкогда бывшій такимъ рѣшительнымъ врагомъ
Англіи, послалъ Редмонду телеграмму, въ которой онъ
привѣтствовалъ вождя ирландскихъ націоналистовъ за его
вѣрность англійскому знамени. Таково великое примири-
тельное дѣйствіе англійской свободы!
Май 1916.
Стоны Бельгіи.
„Нашъ знаменитый товарищъ Эмиль Вандервельде напе-
чаталъ въ „ГНитапііё" (№ отъ 25 Ноября 1916 г.)
краснорѣчивое обращеніе къ соціалистамъ всѣхъ странъ
по поводу массовыхъ выселеній бельгійцевъ нѣмецкими
завоевателями. Онъ справедливо сравниваетъ пріемы этихъ
завоевателей съ пріемами азіатскихъ деспотовъ временъ
Ассиріи и Вавилона. Не менѣе справедливо указываетъ онъ
на то, что обращеніе нѣмецкихъ властей составляетъ преступ-
леніе противъ международнаго права, и что въ виду этого
преступленія не могли долѣе молчать даже тѣ, которые до
сихъ поръ своимъ молчаніемъ заботливо оттѣняли свой
нейтралитетъ: „протестовалъ папа; протестовали Голландія,
Испанія, Соединенные Штаты". Товарищъ Вандервельде
надѣется, что будетъ протестовать весь рабочій Интерна-
ціоналъ въ прежнемъ своемъ составѣ, т. е., что возмутятся
даже тѣ наши бывшіе товарищи, которые сражаются противъ
насъ въ арміяхъ центральныхъ имперій.
„Въ концѣ концовъ всѣ мы соціалисты, — говоритъ
онъ,—мы могли спорить между собою о причинахъ и
цѣляхъ нынѣшней войны, но мы не можемъ не быть
единодушны въ виду того, что совершается теперь
въ Бельгіи".
Я вполнѣ раздѣляю горячее негодованіе Вандервельде и
глубоко уважаю благородную скорбь его о несчастіяхъ,
переживаемыхъ бельгійскимъ народомъ. Но, къ величайшему
— 81 —
моему сожалѣнію, я долженъ сказать, что протестъ противъ
дѣйствій германскихъ завоевателей въ Бельгіи врядъ ли
будетъ такъ единодушенъ, а главное—такъ искрененъ,
какъ онъ думаетъ,
Чего можно ожидать отъ Шейдемановъ, Эбертонъ,
Зюдекумовъ и ихъ многочисленныхъ единомышленниковъ?
Въ лучшемъ случаѣ — нѣсколько лицемѣрныхъ словѣ,
которыя будутъ сказаны ими потому—что, въ самомъ
дѣлѣ, стыдно мириться съ такимъ насиліемъ, противъ
котораго протестуетъ даже папа. Со времени печальной
памяти засѣданія рейхстага 4 августа 1914 г., мы знаемъ
до чего доходитъ лицемѣріе этихъ людей. Въ этомъ засѣданіи
они, провозгласивъ право каждаго народа на независимость,
выразили довѣріе имперскому правительству устами
Бетмана-Гольвега, цинично признавшемуся въ томъ, что
оно собирается наводнить своими полчищами нейтральную
Бельгію. Нѣчто подобное произошло бы и теперь, если бы
Шейдеманъ и К-о почувствовали себя вынужденными осудить
дѣйствія германскаго правительства въ Бельгіи. Лицемѣрно
высказавшись противъ нихъ, они продолжали бы неизмѣнно
и планомѣрно поддерживать это правительство, т. е. созда-
вать условія, при которыхъ указанныя дѣйствія повторяются
и будутъ повторяться съ правильностью астрономическихъ
явленій.
„Если бы Интернаціоналъ безмолвствовалъ, — говоритъ
Вандервельде,—то наши враги имѣли бы право сказать,
что онъ умеръ“.
Интернаціоналъ живъ. Но мы должны имѣть мужество
признать и громко сказать, что для освободительнаго
движенія международнаго пролетаріата умерли тѣ секціи
Интернаціонала, которыя поддерживаютъ завоевательную
политику австро-германскихъ имперіалистовъ. Было время,
когда на международныхъ съѣздахъ представители этихъ
секцій засѣдали вмѣстѣ съ нами въ залахъ, на стѣнахъ
6
— 82 —
которыхъ красовался призывъ:' „Пролетаріи всѣхъ странъ,
объединяйтесь!" Теперь они объединились съ австро герман-
скими юнкерами и капиталистами, вполнѣ сознательно
преслѣдуя цѣль подчиненія и эксплоатаціи другихъ народовъ.
Они измѣнили Интернаціоналу. Ихъ измѣна была тяжелымъ
ударомъ для него, и онъ имѣлъ всѣ основанія сожалѣть о
нбй. Но, послѣ того, когда она совершилась, нельзя уже
возлагать какія бы то ни было надежды на ея виновниковъ
и нельзя, говоря объ этихъ послѣднихъ, прибавлять, что
въ концѣ концовъ всѣ мы соціалисты. Нѣтъ, побратавшись
съ завоевателями, эти люди перестали быть соціалистами.
И они не вернутся къ соціализму, не воскреснутъ для
Интернаціонала до тѣхъ поръ пока не разорвутъ заключен-
наго съ эксплоататорами позорнаго союза. А до этого
еще далеко. Наше разногласіе съ ними не есть простое
расхожденіе въ теоріи по вопросу о причинахъ и цѣляхъ
нынѣшней войны. Мы разошлись съ ними на практикѣ, какъ
расходится тотъ, кто защищаетъ жертву, съ тѣмъ, который
взялъ на себя роль палача (или его помощника). Съ ними
можно и должно бороться, но нельзя ждать отъ нихъ
сочувствія бельгійскому народу, да и обидно было бы для
многострадальныхъ бельгійцевъ сочувствіе, идущее со
стороны тѣхъ, которые сами же выступаютъ въ рядахъ
ихъ угнетателей.
Итакъ, предпринятое германскимъ правительствомъ
массовое выселеніе бельгійцевъ не можетъ вызвать
сколько-нибудь искренняго возмущенія въ средѣ большин-
ства германской соціалъ-демократіи. А что сказать объ ея
меньшинствѣ?
Оно распадается, какъ извѣстно, на много оттѣнковъ.
Видное мѣсто между ними занимаетъ тотъ, представители
котораго участвовали въ работахъ Циммервальдской и
Кинтальской конференцій. Циммервальдъ-Кинтальцы—пре-
красные люди и имъ не въ диковинку составлять резолюціи,
— 83
переполненныя превосходнѣйшими намѣреніями. Они весьма
рѣшительно высказываются противъ войны и не менѣе
рѣшительно требуютъ мира,—притомъ такого мира, лучше
какого никогда не бываетъ; мира безъ аннексій, мира безъ
военныхъ вознагражденій, мира, который не причинитъ
никому никакой обиды и всѣмъ доставитъ одно только
удовольствіе. Въ виду этого, можно надѣяться, что добрые
нѣмецкіе, а также австро-венгерскіе и болгарскіе соціалъ-демо-
краты циммервальдъ-кинтальскаго оттѣнка откликнутся на
призывъ товарища Вандервельде и составятъ резолюцію, въ
которой скажутъ бельгійцамъ, какъ говорятъ иные вѣжли-
вые люди, заканчивая свои письма: „желаемъ вамъ всего
хорошаго1*. Бѣда лишь вотъ въ чемъ. Вѣжливость людей,
желающихъ всего хорошаго своимъ корреспондентамъ, въ
огромнѣйшемъ большинствѣ случаевъ, остается одной
„словесностью**. Точно также и добрыя намѣренія, выражае-
мыя циммервальдъ-кинтальцами въ своихъ резолюціяхъ,
свидѣтельствуетъ лишь объ ихъ страсти къ чистописанію
(какъ выражался Щедринъ) и отнюдь не ручаются за то,
что эти люди способны хоть немного содѣйствовать
приближенію справедливаго мира.
Скажу больше. Своими выступленіями циммервальдъ-кин-
тальцы не только не способствуютъ приближенію справедли-
ваго мира, но, напротивъ, отдаляютъ его. Чтобы убѣдиться
въ этомъ, достаточно вспомнить, хотя бы недавное высту-
пленіе „товарища** Бризона во французской палатѣ
депутатовъ.
Палата обсуждаетъ одинъ изъ важныхъ техническихъ
вопросовъ самозащиты Франціи. Только что названный
мною „товарищъ** беретъ слово и возвѣщаетъ игЬіеіогЬі,
что его страна „трепещетъ передъ войной" (ігетЫе сіеѵапі;
Іа ^иегге). Какой выводъ могутъ, какой выводъ должны
сдѣлать изъ этихъ словъ нѣмецкіе завоеватели, захватившіе
самые промышленные департаменты Франціи? Тотъ, что
6*
— 84 —
нравственная сила сопротивленія французовъ разбита, и
что она готова итти на серьезныя территоріальныя и другія
уступки. Само собою понятно, что такой выводъ отнюдь
не расположитъ нѣмцевъ къ заключенію циммервальдъ-кин-
тальскаго мира—мира безъ „аннексій1', безъ военныхъ
вознагражденій и безъ другихъ непріятностей. Наоборотъ,
онъ значительно увеличитъ ихъ требовательность и по
части аннексій, и по части всего остального.
Правда, Бризонъ объяснилъ, что отмѣченная здѣсь
фраза его произнесена была единственно потому, что онъ
не готовитъ своихъ рѣчей, а на самомъ дѣлѣ, онъ хотѣлъ
сказать совсѣмъ другое. Но что же другое? Въ продолженіе
краткаго выступленія своего на трибунѣ, Бризонъ трижды
воскликнулъ: „а Ьаз Іа ^иегге!" (Долой войну!). Въ этомъ
его троекратномъ восклицаніи и заключается глубочайшій
символъ того, что нашелъ онъ выразить въ своей рѣчи.
Но восклицаніе „й Ьаз Іа §иегге!“ могло подѣйствовать
на германскихъ имперіалистовъ только въ томъ направленіи,
въ какомъ подѣйствовали бы взятыя Бризономъ назадъ
слова: „1е Рауз ігѳтЫе сіеѵапі Іа §иегге“, т. е. въ
направленіи прямо-противоположномъ миру, сочиненному
въ Циммервальдѣ. Германскіе имперіалисты, навѣрное, ска-
зали себѣ: парламентское выступленіе Бризона съ требова-
ніемъ прекращенія войны является признакомъ того, что
во Франціи, по тѣмъ или другимъ причинамъ, слабѣетъ
рѣшимость защищать себя отъ нашего нападенія; нужно
только сдѣлать еще нѣсколько энергичныхъ усилій, чтобы
французы подчинились нашей волѣ и подписали тѣ условія
мира, которыя мы имъ продиктуемъ. А такъ какъ нынѣшняя
война начата, ведется и будетъ вестись германскими
имперіалистами (Австрія поступала по ихъ указаніямъ), и
такъ какъ германскіе имперіалисты не взяли на себя
никакихъ обязательствъ ни въ Циммервальдѣ, ни въ Кин-
талѣ, то они хотѣли, хотятъ и будутъ хотѣть навязать
— 85 —
другимъ народамъ миръ съ аннексіями, съ контрибуціями
и съ прочими непріятностями.
Мнѣ возразятъ, пожалуй, что восклицая: „долой войну!",
Бризонъ вовсе не хотѣлъ толкать Францію къ миру на
какихъ бы то ни было условіяхъ, ибо онъ пріемлетъ только
такой миръ, при заключеніи котораго мы не увидимъ ни
побѣдителей, ни побѣжденныхъ. На это возраженіе я отвѣчу
словами Люція въ лирической драмѣ Майкова „Три смерти":
Мудрецъ отличенъ отъ глупца
Тѣмъ, что онъ мыслитъ до конца.
Людямъ, желающимъ сказать человѣчеству „новое
слово", не мѣшаетъ запасаться логикой даже и на тѣ
случаи, когда они не готовятъ своихъ рѣчей. Логическая
послѣдовательность—одно изъ лучшихъ украшеній гражда-
нина. Если, поднимаясь на трибуну французскаго парламента,
Бризонъ не собирался побуждать Францію къ заключенію
мира на какихъ бы то ни было условіяхъ, то его троекрат-
ное восклицаніе: „а Ьаз Іа §иегге“ слѣдуетъ признать
совершенно безсмысленнымъ.
Что мы видимъ въ дѣйствительности? Французы ли
захватили нѣмецкую территорію, или же, наоборотъ, нѣмцы
вторглись во Францію и укрѣпились въ ней? Кажется, тутъ
невозможно никакое сомнѣніе. Всѣмъ извѣстно, что
подверглась непріятельскому нашествію не Германія, а
Франція (Бельгія и т. д.), причемъ „культурные" нѣмцы
такъ обращаются съ населеніемъ захваченныхъ мѣстностей,
какъ обращались нѣкогда съ жителями завоеванныхъ ими
государствъ варварскіе воины Салманассаровъ, Ассурба-
напаловъ и другихъ азіатскихъ деспотовъ. Какъ же долженъ
вести себя тотъ, кто серьезно хочетъ мира, соотвѣтствую-
щаго циммервальдъ-кинтальскимъ резолюціямъ,—мира, при
заключеніи котораго не будетъ ни побѣдителя, ни побѣжден-
ныхъ, мира безъ аннексій и военныхъ вознагражденій?
— 86 —
Онъ долженъ постараться ослабить силу тѣхъ, которые
нападаютъ и увеличить силу тѣхъ, которые страдаютъ отъ
нападенія. Онъ будетъ вѣренъ себѣ, если, обращаясь къ
нѣмцамъ, воскликнетъ: „долой войну 1“ а, говоря съ францу-
зами, посовѣтуетъ имъ продолжать самооборону со всей
доступной для нихъ энергіей. Что же сдѣлалъ Бризонъ?
Съ крикомъ: „долой войну!" онъ обратился не къ нѣмцамъ,
а къ французамъ. Если его крикъ имѣлъ какое-нибудь
вліяніе на Францію,—мнѣ хочется думать, что въ дѣйстви-
тельности онъ не имѣлъ ровно никакого,—то онъ повредилъ
страдающимъ отъ нападенія и принесъ пользу нападающимъ.
Онъ увеличилъ силу этихъ послѣднихъ. Но чѣмъ болѣе
сильнымъ чувствуетъ себя нападающій, тѣмъ меньше у него
склонности къ миру, который снится на яву циммер-
вальдъ-кинтальцамъ. А изъ этого слѣдуетъ, что высту-
пленіе Бризона совершилось въ интересахъ „прусскаго ко-
роля44...
Это было бы смѣшно, если бы не было грустно. Тѣмъ
болѣе грустно, что нелѣпое положеніе, въ которое попалъ
Бризонъ, осталось незамѣтнымъ ни для него самого, ни
для его единомышленниковъ. Не даромъ же, по окончаніи
его рѣчи, пожимали ему руку тѣ, — къ счастью весьма
немногіе,—французскіе соціалистическіе депутаты, которые
раздѣляютъ его образъ мыслей. Въ высшей степени замѣча-
тельно, что циммервальдъ-кинтальцы на дѣлѣ работаютъ
въ пользу имперіализма, противъ котораго каждый изъ
нихъ *) возстаетъ въ глубинѣ своей „прекрасной души".
Такъ бываетъ всегда, когда субъективная логика людей
приходитъ въ разладъ съ объективной логикой событій.
Какъ бы мстя людямъ за невниманіе къ ней, и какъ бы
издѣваясь надъ ихъ неразуміемъ, объективная логика
событій заставляетъ ихъ служитъ тому, чему они хотѣли
*) Кромѣ тѣхъ, которые „себѣ на умѣ“...
— 87 —
бы принести вредъ и вредить тому, чему они хотѣли бы
оказать услугу.
Мудрецъ отличенъ отъ глупца
Тѣмъ, что онъ мыслитъ до конца.
Субъективная логика Циммервальдъ-Кинталя есть прямая
противоположность логикѣ мудрецовъ. Глашатаи циммер-
вальдъ-кинтальскихъ сновидѣній лишены способности мы-
слить до конца не только во Франціи. Нѣмецкіе сторонники
Циммервальдъ-Кинталя ни мало не уступаютъ въ этомъ отно-
шеніи французскимъ, итальянскіе—нѣмецкимъ и т. д. и т. д.
Съ недѣлю тому назадъ въ газетахъ опубликованъ былъ
проектъ резолюціи о мирѣ, выработанный „оффиціальной"
соціалистической партіей Италіи и переданный ею президіуму
итальянскаго парламента. Въ проектѣ сказано, что теперь
уже всѣ отвѣтственныя правительства воюющихъ странъ
обнаруживаютъ настроеніе, которымъ можно воспользо-
ваться въ интересахъ почетнаго для всѣхъ мира безъ
аннексій, основаннаго на признаніи требованій международ-
наго права и проч., какъ всегда. И это въ то время, когда
германскіе Теглатфалассоры доводятъ свое издѣвательство
надъ международнымъ правомъ до послѣднихъ предѣловъ
возможности и стремятся къ „аннексіямъ" рѣшительнѣе
чѣмъ когда бы то ни было *). По-истинѣ, люди циммер-
вальдъ-кинтальскаго образа мыслей похожи на трупы:
имѣютъ очи и не видятъ, имѣютъ уши и не слышатъ...
Вотъ почему я и говорю, что для угнетаемаго нѣмцами
бельгійскаго населенія не вышло бы никакого толку изъ
циммервальдъ-кинтальскихъ симпатій. Въ самомъ дѣлѣ,
предположимъ, что Ледебуръ или какой-нибудь другой
германскій соціалъ-демократъ одного съ нимъ образа мыслей
*) Ср. цитированную въ „І_е Доигпаі" (№ отъ 29 ноября 1916 г.
и, очевидно, внушенную свыше статью „МйпсЬпег Ыеиезіеп ЫасЬгісЫеп"
въ которой съ циничной откровенностью излагаются крайне широкіе
завоевательные планы „миролюбивыхъ" нѣмцевъ.
— 88 —
выскажется противъ массовыхъ выселеній германскими
военными властями бельгійскихъ пролетаріевъ. Это, разу-
мѣется, будетъ не безполезно въ смыслѣ нѣкотораго
отрезвленія опьяненнаго имперіализмомъ рабочаго класса
Германіи. Но польза, которую способенъ будетъ принести
такой протестъ, вполнѣ уравновѣшена, если не перевѣшена
тѣмъ вредомъ, который приноситъ странамъ, подвергшимся
германско-австрійскому нападенію, пропаганда циммер-
вальдъ-кинтальцевъ. Ослабляя силу сопротивленія указан-
ныхъ странъ и тѣмъ самымъ увеличивая силу странъ нападаю-
щихъ, пропаганда эта дѣлаетъ безполезными, а иногда
прямо вредными всѣ усилія той части нѣмецкой соціалъ-де-
мократической оппозиціи, которая занимается ею. Поскольку
Ледебуръ своимъ одобреніемъ поддерживаетъ нелѣпыя и вред-
ныя выступленія Бризона и подобныхъ ему политическихъ
младенцевъ, постольку онъ, несмотря на свои протесты
противъ милитаризма, самъ является безсознательнымъ, не-
вольнымъ, но незамѣнимымъ слугой „прусскаго короля14.
Такова логика Циммервальда.
Если наша распря съ Шейдеманомъ отнюдь не похожа на
академическій споръ о причинахъ и цѣляхъ нынѣшняго
международнаго столкновенія, то наше расхожденіе съ
циммервальдъ-кинтальцами, несомнѣнно имѣетъ, прежде
всего, теоретическій характеръ. Но мы разошлись съ ними
такъ далеко, что намъ уже нельзя вмѣстѣ ни радоваться
ни горевать, ни дѣйствовать.
Въ Циммервальдѣ и Кинталѣ съѣзжались тѣ идеологи
международнаго движенія пролетаріата, которые не успѣли
возвыситься до научнаго пониманія его историческихъ
условій.
Это были люди, запоздавшіе въ одномъ изъ предыдущихъ
періодовъ развитія соціалистической мысли.
Соціалистамъ, по взглядамъ своимъ принадлежащимъ къ
нынѣшнему историческому періоду, просто-на-просто невоз-
— 89 —
можно столковаться съ ними: у нихъ совсѣмъ другая
точка исхода, совсѣмъ иныя привычки мыслить.
Вотъ примѣры: тов. Вандервельде говоритъ въ своемъ
воззваніи, что молчаніе Интернаціонала, въ виду массовыхъ
выселеній нѣмцами бельгійцевъ, представляется ему возмож-
нымъ только при условіи: „если мы дойдемъ до отрицанія
того, что составляетъ душу нашего ученія, если мы отверг-
немъ то, въ чемъ заключается величіе и сила нашего
непрерывнаго возстанія противъ несправедливости". Но
именно это условіе призналъ обязательнымъ для членовъ
Интернаціонала одинъ изъ идеологовъ циммервальдъ-кин-
тальской пробы, напавшій на меня за то, что я, напоми-
ная рабочимъ заключительныя строки перваго манифеста,
перваго интернаціонала, рекомендовалъ имъ держаться въ
своей международной политикѣ простыхъ законовъ нрав-
ственности и права, т. е., стало быть, и справедливости.
По мнѣнію этого изумительнаго „теоретика", апеллировать
къ справедливости могутъ только прудонисты или ренегаты
марксизма. Съ своей стороны, онъ упиралъ на производ-
ственныя отношенія. Если бы сторонники циммервальдъ-
кинтальскихъ резолюцій имѣли хоть нѣкоторое понятіе о
современномъ научномъ соціализмѣ, то' такое мнѣніе
вызвало бы гомерическій смѣхъ въ ихъ собственномъ
лагерѣ. Но они не замѣтили его вопіющей нелѣпости, они не
поняли теоретической преступности сдѣланнаго моимъ кри-
тикомъ противопоставленія производственныхъ отношеній
понятіямъ о справедливости *). Нѣкоторые изъ нихъ даже
*) Разумѣется, я допускаю исключенія. Нѣкоторыя отдѣльныя лица
могли одобрять циммервальдъ-кинтальскія резолюціи не по недостатку
теоретическаго пониманія, а вслѣдствіе жалкой слабости характера, по
нежеланію огорчить благопріятеля, изъ боязни того, что скажетъ та
или другая кружковая Марья Алексѣевна и т. п. Но такія исключенія
только подтверждаютъ общее правило.
♦*) Кантъ называетъ одно изъ теоретическихъ утвержденій Эпикура—
зсЬатіоз (безстыднымъ). И это выраженіе вспомнилось мнѣ, когда
я ознакомился съ утвержденіями моего критика.
— 90 —
готовы были защищать моего глубокомысленнаго против-
ника. Вышло совсѣмъ какъ въ „Овсяномъ киселѣ": дѣтушки
скушали, ложки обтерли, сказали спасибо.
Поэтому есть основаніе думать, что, прочитавъ горячее
воззваніе тов. Вандервельде, дѣтушки—если не всѣ, то
нѣкоторые,—презрительно пожмутъ плечами и скажутъ:
„пишетъ онъ, пожалуй, и не дурно, однако, видно, что
поотсталъ, такъ какъ толкуетъ о справедливости; чтобы
навостриться въ строго-соціалистическомъ мышленіи, ему бы
слѣдовало у Мартова немного поучиться".
Еще разъ: на воззваніе тов. Вандервельде не могутъ
серьезно и искренно откликнуться ни тѣ, которые идутъ
съ Эбертами. Шейдеманами, Гейне и прочими фруктами
соціалъ-имперіализма, ни тѣ, которые наяву видятъ циммер-
вальдъ-кинтальскіе сны. Не надо обманывать себя на этотъ
счетъ. Но не слѣдуетъ и преувеличивать объективное зна-
ченіе этой горькой истины. Она вовсе не доказываетъ,
что Интернаціоналъ умеръ.
Интернаціоналъ не только не умеръ, онъ даже не
спитъ, какъ спалъ евангельскій Лазарь передъ своимъ
воскрешеніемъ. Онъ живетъ, бодрствуетъ, и дѣйствуетъ.
Интернаціоналъ живетъ, бодрствуетъ и дѣйствуетъ
всюду, гдѣ сознательные пролетаріи разныхъ странъ дружно
соединяютъ свои усилія, чтобы облегчить себѣ достиженіе
своей конечной цѣли. Въ настоящее время однимъ изъ
самыхъ важныхъ условій достиженія этой цѣли является
побѣда надъ германскимъ имперіализмомъ, завоевательная
политика котораго, въ случаѣ своего торжества, надолго
затормазитъ успѣхи соціализма прежде всего въ самой
Германіи, а затѣмъ, конечно, и въ остальной Европѣ. По-
этому, проливая свою кровь въ борьбѣ съ германскими
завоевателями, или работая въ тылу арміи, сознательные
пролетаріи аттакованныхъ странъ, борются за тотъ самый
идеалъ, за который они боролись до начала нынѣшней
— 91 —
войны, очищаютъ путь для того же международнаго движе-
нія, къ которому они примыкали и прежде. Только въ
нихъ однихъ и живетъ теперь рабочій Интернаціоналъ.
Но зато въ этомъ Интернаціоналѣ горячее воззваніе тов.
Вандервельде, навѣрно, встрѣтитъ самое глубокое, самое
серьезное и самое плодотворное сочувствіе. Члены этого
Интернаціонала, конечно, не отнесутся съ насмѣшкой къ
напоминанію тов. Вандервельде о непрерывномъ возстаніи
нашемъ противъ несправедливости. Они скажутъ себѣ: чѣмъ
сильнѣе угнетеніе, тѣмъ энергичнѣе долженъ быть нашъ
отпоръ ему. И на „трепещущій" крикъ Бризоновъ разныхъ
странъ: „долой войну"! они отвѣтятъ мужественнымъ
крикомъ:
„Долой завоевателей" *).
*) Статья эта была уже отослана мною, когда я прочиталъ въ
„Ье Маііп* (№ отъ 30 ноября), что послѣ массовыхъ выселеній бельгій-
цевъ, литовцевъ и латышей, германскія военныя власти принялись за
русскихъ крестьянъ, которые доставленія въ Шлезвигъ-Гольштинію въ
числѣ 1.500 чел. Агентство Вольфа будто бы прибавляетъ, что если
опытъ окажется удачнымъ, за нимъ послѣдуютъ новыя партіи „добро-
вольныхъ* переселенцевъ. Очевидно, дѣло идетъ о бѣлорусскихъ кре-
стьянахъ, захваченныхъ нѣмцами мѣстностей сѣверо-западной Россіи,
Энергично осуждая это варварство, мы увѣрены, что наше чувство не-
годованія раздѣлятъ съ нами всѣ секціи нынѣшняго, боевого Интерна-
ціонала.
Оборона страны, реакція и интересы
труда.
„Работайте шрапнели, изготовляйте сняряды, но отъ
наставленій правительство увольте*.
Такъ сказалъ бывшій министръ внутреннихъ дѣлъ
г. Хвостовъ въ бесѣдѣ съ представителями нѣкоторыхъ
столичныхъ и провинціальныхъ газетъ, происходившей въ
Петроградѣ 8 декабря (ст. стиля) 19] 5 г.
Эти его слова относились, конечно, не къ представи-
телямъ печати, которыъ изготовленіемъ снарядовъ не за-
нимаются. Они произнесены были по адресу центральнаго
военно-промышленнаго комитета, учрежденнаго въ цѣляхъ
народной самообороны. И надо отдать справедливость
г. Хвостову: онъ показалъ — себя мастеромъ лаконичнаго
слога. Его краткая формула заключаетъ въ себѣ цѣлую
программу. Онъ всемилостивѣйше позволяетъ обывате-
лямъ трудиться надъ изготовленіемъ шрапнелей и дру-
гихъ военныхъ снарядовъ, но отнюдь не желаетъ считаться
съ ихъ требованіями. Такъ было. И такъ будетъ, — увѣ-
ряютъ насъ резолюціи монархическихъ съѣздовъ. А быв-
шій министръ внутреннихъ дѣлъ поспѣшилъ подтвердить,
что съ этой стороны все, въ самомъ дѣлѣ, останется по
старому.
Конечно, г. Хвостовъ можетъ ошибаться, какъ и про-
стые смертные. Я надѣюсь, что русскому обывателю скоро
станетъ совершенно невыносимымъ то высокомѣрное отно-
шеніе къ нему, которое выразилось въ вышеприведенной
краткой формулѣ. Тогда будетъ, пожалуй, не такъ, какъ
— 93 —
было. И, разумѣется, уже теперь есть на Руси много и
много людей, раздѣляющихъ эту мою надежду. Вопросъ
лишь въ томъ, что же собственно нужно дѣлать для того,
чтобъ она осуществилась. Какъ должны вести себя свобо-
долюбивые русскіе люди для того, чтобы положить конецъ
надменнымъ притязаніямъ г.г. Хвостовыхъ?
На этотъ вопросъ отвѣчаютъ различно. Да оно и по-
нятно. Единство мнѣній по такому вопросу представляетъ
собою нѣчто совершенно невозможное въ виду большого
разнообразія тѣхъ элементовъ населенія, которые уже
не удовлетворяются нынѣшнимъ нашимъ политическимъ
порядкомъ. Но между многоразличными отвѣтами, давае-
мыми на вопросъ о томъ, что же именно слѣдуетъ дѣлать
для того, чтобы г.г. Хвостовы перестали обращаться съ
нами какъ со своими „холопамии, есть одинъ, поражаю-
щій полнымъ отсутствіемъ всякихъ признаковъ логичности.
О немъ-то мнѣ и хочется поговорить въ этой статьѣ.
Я увѣренъ, что, г.г. „пораженцы"—къ сожалѣнію, встрѣ-
чающіеся не только въ заграничныхъ „россійскихъ" кру-
жкахъ—поспѣшили использовать надменныя слова г. Хво-
стова въ интересахъ своей, съ позволеніемъ сказать, идеи.
Его краткой формулѣ они, навѣрно, противопоставили
свой тоже довольно краткій лозунгъ: „Надо немедленно
выходить изъ тѣхъ организацій, участникамъ, которыхъ
разрѣшаютъ лишь трудиться надъ изготовленіемъ шрапне-
лей, но не позволяютъ разсуждать о положеніи своей
страны. И возможно, что нѣкоторые наши рабочіе нашли
этотъ лозунгъ достойнымъ сочувственнаго вниманія: вѣдь,
такъ много, такъ страшно много бюрократическаго ци-
низма въ словахъ г. Хвостова! Нѣкоторыя русскія газеты
отмѣчаютъ, что въ нашемъ рабочемъ классѣ ведется аги-
тація за отозваніе изъ военно-промышленныхъ комитетовъ
его представителей. Можно опасаться, что бюрократическій
цинизмъ г. Хвостова пойдетъ на пользу этой агитаціи.
94 —
Предположимъ, что она увѣнчалась полнымъ успѣхомъ.
Возмущенные реакціонной политикой бюрократіи, рабочіе
покинули всѣ организаціи, содѣйствующія оборонѣ страны,
и вообще пришли къ тому заключенію, что при нынѣш-
немъ нашемъ положеніи дѣлъ передовые элементы населе-
нія должны по мѣрѣ возможности отказываться отъ дѣятель-
наго участія въ оборонѣ страны. Къ чему это приведетъ?
Это приведетъ къ усиленію власти и вліянія тѣхъ са-
мыхъ бюрократовъ, привычки которыхъ нашли такое
яркое выраженіе въ циничной формулѣ г. Хвостова. А такъ
какъ усиленіе власти и вліянія этихъ бюрократовъ крайне
вредно отразится на интересахъ трудящагося населенія
Россіи, то выйдетъ, что возмущенные цинизмомъ г. Хво-
стова, наши рабочіе, усвоивъ себѣ „пораженческій44 лозунгъ,
жестоко накажутъ самихъ себя и всю страну, а въ то же
время сослужатъ службу тому же г. Хвостову...
Съ самаго начала нынѣшней войны я не переставалъ
твердить, что наши реакціонеры совсѣмъ не желаютъ по-
раженія Германіи, такъ какъ видятъ въ ея императорѣ
самую надежную опору европейской реакціи. Событія по-
казали, что я былъ правъ. Теперь уже и во французскую
печать проникло извѣстіе, о томъ, что послѣ оставленія
нашими войсками Львова г.г. Маклаковъ и Щегловитовъ
стали добиваться отдѣльнаго мира Россіи съ Германіей.
Этимъ усерднымъ реакціонерамъ приписываютъ во Франци
ту мысль, что Россія должна вступить въ союзъ съ Гер-
маніей для борьбы съ европейской демокра-
тіей. Съ реакціонной точки зрѣнія нѣтъ ничего естествен-
нѣе и правильнѣе этой мысли. Она до такой степени
естественна и правильна съ реакціонной точки зрѣнія,
что въ Россіи, гораздо раньше оставленія Львова нашими
войсками, ходили упорные слухи... Говорили, что въ этомъ
смыслѣ ими подана была докладная записка уже въ
ноябрѣ 1914 года!.. Одинъ русскій общественный дѣя-
— 95 —
тель сообщилъ мнѣ лѣтомъ 1915 г. еще болѣе характер-
ный слухъ, ходившій въ нашей дѣйствующей
арміи... Есть всѣ основанія думать, что германофильство
это не слабѣетъ, а увеличивается по мѣрѣ того, какъ
война разоблачаетъ непоправимую несостоятельность на-
шего стараго порядка. И, можетъ быть, въ недалекомъ
будущемъ господа охранители сбросятъ свои патріотиче-
скія маски и провозгласятъ, что для успѣшной борьбы съ
„жидами, кадетами и соціалистами" надо какъ можно
скорѣе возстановить миръ съ Германіей, предоставивъ
безбожныхъ французскихъ республиканцевъ и другихъ на-
шихъ западныхъ союзниковъ ихъ собственной участи.
Наши рабочіе должны старательно избѣгать всякаго
шага, могущаго поддержать политику охранителей. А
отозваніе рабочихъ представителей изъ
военно-промышленныхъ комитетовъ несо-
мнѣнно было бы такимъ шагомъ. И такъ же
несомнѣнно, что его радостно привѣтствовали
бы всѣ тѣ, которые боятся торжества поли-
тической свободы въ Россіи.
Все, что ослабляетъ силу сопротивленія четверного
согласія, ицетъ теперь на пользу политической реакціи. Все,
что увеличиваетъ эту силу, идетъ на пользу политическаго
прогресса. Не только въ Россіи: во всемѣ мірѣ. Но у насъ—
въ особенности. Сознательные представители трудящейся
массы должны твердо знать и всегда помнить это. Они—
соль русской земли. Но именно потому, что они—соль
русской земли, на нихъ тяготѣетъ огромная политическая
отвѣтственность.
Господа „пораженцы" увѣряютъ, что побѣда Германіи
нанесетъ большой ударъ нашимъ охранителямъ. Но это
увѣреніе, крайне выгодное для главнаго штаба германской
арміи, не имѣетъ подъ собой ровнехонько никакого серь-
езнаго основанія. Совсѣмъ напротивъ: побѣда Германіи
— 96 —
очень значительно замедлитъ ходъ нашего общественнаго
развитія.
„Если бы мы думали, что Наполеонъ благопріятнѣе
нашимъ интересамъ, мы посадили бы вамъ его", прямо
сказалъ въ 1870 г. представитель побѣдоносной Германіи
Бисмаркъ представителю побѣжденной Франціи Жюлю
Фавру. Побѣдивъ Россію въ нынѣшней войнѣ, Германія
всѣми своими громадными силами станетъ поддерживать
у насъ тотъ порядокъ, который будетъ наиболѣе благо-
пріятенъ ея интересамъ. А какой же порядокъ можетъ
быть благопріятнѣе для нихъ, чѣмъ тотъ, гдѣ распоря-
жаются г. Хвостовы? Вѣдь, наши реакціонеры давно уже
показали себя вѣрными вассалами Вильгельма. И, вѣдь,
именно имъ обязана Россія своими пораженіями...