ИВ ФАРЖ
Свидетельство
О КИТАЕ
И КОРЕЕ
Перевод с французского
Л. И. ЯКОВЛЕВА
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва — 1952

YVES FARGE
TEMOIGNAGE
SUR LA CHINE ET LA COREE
1952
PARIS

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Ив Фарж — известный французский прогрессивный
деятель, член Бюро Всемирного Совета мира — в 1952
году по поручению Всемирного Совета мира посетил
Китай и Корею, где находился с конца апреля по 16 июня
1952 года. Свои впечатления об этой поездке он изложил
в предлагаемой советскому читателю книге
«Свидетельство о Китае и Корее».
Ив Фарж занимался в Китае и Корее расследованием
варварских действий американских агрессоров,
развязавших на территории Корейской народно-демократической
республики и в Северо-Восточном Китае преступную
бактериологическую войну.
Книга Фаржа содержит многочисленные факты и
документы, убедительно разоблачающие хладнокровное
истребление мирных жителей на указанных территориях
при помощи бактериологического оружия, отравляющих
веществ и напалма.
Это произведение — правдивый и яркий рассказ
очевидца о чудовищных злодениях, совершенных
американскими империалистами против народов Кореи и
Китая. Вместе с тем в нем рассказывается также о борьбе
корейского и китайского народов с иноземными
захватчиками, о их твердой решимости изгнать агрессоров и
отстоять дело мира во всем мире.
Книга Фаржа призывает всех честных людей мира
объединить свои усилия в борьбе за мир, против
преступных планов империалистических поджигателей
войны.
«Постановлением Комитета по международным
Сталинским премиям «За укрепление мира между
народами» от 20 декабря 1952 года за выдающиеся заслуги
в деле борьбы за сохранение и укрепление мира Иву
Фаржу присуждена международная Сталинская премия
«За укрепление мира между народами».
1*

ВВЕДЕНИЕ
Прежде всего я должен рассказать, как появилась
эта книга.
Национальный Совет мира Франции направил меня
совместно с писателем Клодом Руа в качестве своих
представителей в Пекин, где 4 мая состоялось
торжественное празднование четырех великих годовщин К
Расширение масштабов бактериологической войны,
необходимость продолжить совместные усилия по сбору
материалов о ней и дать отпор нападкам, которым
подвергаются сторонники мира, выступающие против
этой преступной войны, заставили меня продлить свое
пребывание в Китае и посетить Корею. С 28 апреля по
16 июня я имел возможность изучать факты, собирать
документы и проверять путем сличения и сопоставления
все, что могло показаться необычным, ненормальным или
чудовищным.
Я приношу благодарность Китайскому комитету
защиты мира, а также Комитету сторонников мира Кореи
за оказанное мне доверие, предоставленные
возможности и понимание, проявленное ими в отношении наших
вопросов, ставивших, как иногда могло показаться, под
сомнение добросовестно установленные истины.
Показания и документы, предоставленные в мое
распоряжение, подверглись тщательной проверке и
вдумчивому обсуждению. Так, в Пхеньяне врачи просили заме-
1 Имеется в виду пятисотлетие со дня рождения Леонардо да
Винчи, стопятидесятилетие со дня рождения Виктора Гюго,
столетие со дня смерти Н. В. Гоголя и тысячелетие со дня рождения
Авиценны, празднование которых производилось в 1952 году по
решению Всемирного Совета мира. — Прим. ред.
5

стителя министра здравоохранения, который знакомил
меня с весьма важными материалами, касающимися
заражения прибрежных районов, приостановить свое
сообщение, так как научная проверка этих материалов не
была еще завершена. В лаборатории Мукденского
медицинского института обнаружили на сброшенных с самолета
перьях патогенный микроб — бациллу Вейлша,
являющуюся возбудителем газовой гангрены, но меня
предупредили, что материалы об этом конкретном случае
нельзя считать окончательно проверенными, так как
отсутствовали данные о том, не было ли место, где найдены
эти перья, загрязнено экскрементами птиц, содержащими
этот микроб.
В своей работе я неизменно пользовался
высококвалифицированной научной консультацией д-ра Чжу Пин-
сена, который в 1930—1931 годах был учеником д-ра
Гриво и д-ра Лальмана в больнице Сэнт-Антуан в
Париже и являлся ассистентом французского профессора
Люка Шампионньера в Шанхайском университете. Моим
переводчиком при разговорах со свидетелями и изучении
протоколов был г-н Цзэн Цзэнь-жо, окончивший
Практический институт права при Лионском университете
и работавший у профессоров Дюфура, Левассера и Бар-
толи в Гренобле, где я и познакомился с ним.
Не имея специальной научной подготовки и желая
вместе с тем составить правильное суждение о
материалах, я постоянно пользовался консультацией ученых
и врачей: эпидемиологов — профессора Чэнь Вэнь-гуя,
одного из наиболее крупных на азиатском континенте
специалистов в области чумных заболеваний, и бывшего
делегата Лиги наций по изучению чумы в Индии
д-ра Этропа Хэ, окончившего университет в штате Нью-
Йорк: микробиолога д-ра Вэй Си, профессора
Шанхайского медицинского института, бывшего научного
сотрудника Гарвардского университета; энтомологов д-ра
Чэня, окончившего Парижский университет, члена
Французского энтомологического общества, и д-ра Хэ Цзи,
бывшего научного сотрудника Института тропической
медицины в Ливерпуле. Эти лица опубликовали перед моим
отъездом из Пекина заявчение, которое, кроме них,
подписали еще пятьдесят два ученых. В заявлении
говорилось:
6

«Мы собрали достаточно научно обоснованных
доказательств, устанавливающих, что американские
войска активно применяют в Корее и Китае
бактериологическое оружие. Их виновность бесспорна».
Они вручили мне копии досье, содержащие данные
о том, каким образом были собраны эти доказательства.
Информация не должна нарушать требований
обороны. Я полагаю, что с этим правилом согласится
каждый. Я тоже буду ему следовать, поэтому не
расскажу ничего, что могло бы быть использовано
американским генеральным штабом, на котором лежит
ответственность за эту войну. Мне было достаточно послушать
двух шпионов-парашютистов — Ван Ци и Ок Бьон Фука,
чтобы понять, о чем следует молчать. Инструкции,
полученные ими, были недвусмысленны: сообщить о
масштабах, которые приняла эпидемия, выяснить число ее жертв,
собрать информацию о противоэпидемических
мероприятиях, проводимых китайскими и корейскими властями.
Следует признать, что как во Франции, так и в
Китае были люди, скептически относившиеся к
установленным фактам. Среди китайский ученых и врачей, так же
как и у нас, имелись лица, которые вначале были сбиты
с толку поспешной информацией и поэтому отказывались
верить установленным фактам. Это являлось результатом
проводимой американцами тактики обмана, специально
разработанной системы введения людей в заблуждение.
Но это заблуждение длилось недолго.
Теперь применяются эффективные
противоэпидемические средства, объявлена широкая мобилизация для
проведения прививок, созданы подлинные научные штабы,
которые определяют в своих лабораториях виды
микробов, выявляют стратегию и тактику бактериологической
войны против Китая и Кореи и устанавливают,
основываясь на этом, строжайшие меры, обеспечивающие
быструю и эффективную оборону.
Материалы, привезенные мною из этого путешествия,
являются лишь частью того, что должно было бы узнать
общественное мнение всех стран. Но они составлены на
основе совокупности всех фактов, собранных в целях
защиты народов Китая и Кореи против
бактериологического наступления. Каждый ученый, каждый врач, каж-
7

дый научный работник делает все, что от него требуют
совесть и патриотизм, чтобы выработать такие правила
и средства обороны, которые должны ликвидировать
попытку уничтожить оба народа. Чтобы эта попытка
потерпела крах, нужно было пролить свет на обстоятельства,
при которых ведется эта преступная война. Полагаю, что
теперь эти обстоятельства достаточно ясны.
Попытаюсь обосновать причины, которые привели
меня к следующим выводам:
Существует конкретный и детально
разработанный план, положенный в основу развертывания
бактериологической войны; этот план выявляется в
процессе войны.
Основные моменты в развертывании этой войны
совпадают с теми материалами, которые были
опубликованы в Соединенных Штатах представителями
военных и научных кругов в книгах, журналах,
газетах и докладах.
Данные лабораторных исследований,
произведенные в Корее и Китае, подтверждают признания
военнопленных, хотя некоторые из этих признаний
военнопленные не могли научно обосновать.
Бактериологическую войну в том виде, в каком
она протекает в настоящее время, нужно
рассматривать как одно из звеньев в цепи зверств, могущее
привести к применению атомных бомб, которые
имеются, как это установлено, поблизости от театра
военных действий.
Эти выводы сложились у меня на основе изучения
предоставленных в мое распоряжение досье, в которых
содержались свидетельские показания лиц, видевших
самолеты, подбиравших сброшенные снаряды,
наблюдавших большие скопления насекомых и определявших как
вид этих насекомых, так и характер других сброшенных
предметов. В досье имелись протоколы предварительного
описания материалов, лабораторные анализы,
клинические исследования и — при наличии смертельных
случаев — данные вскрытия. Каждый документ подписан
свидетелями и ответственными представителями
юридических и медицинских органов; кроме того, в досье
содержатся фотография свидетеля и его учетная карточка.
8

Все материалы сгруппированы по населенным
пунктам, районам и областям; к каждому досье приложена
справка о санитарном состоянии соответствующей
местности за годы, предшествовавшие настоящей войне.
Некоторые из этих справок составлены с учетом данных
Всемирного бюро здравоохранения и одного весьма
важного американского документа, касающегося Кореи. Он
называется «Epidemiology of the diseases of naval
importance in Korea» («Эпидемиология заболеваний
в Корее, важных для морского флота»). Этот документ
издан морским ведомством США в 1946 году. В нем
говорится, что чума в Корее исчезла очень давно.
Над составлением этих досье беспрерывно работают
четыре центральные лаборатории. Я посетил две из них.
Они превосходно оборудованы германским, японским
и американским инструментарием. Эти лаборатории
состоят из отделов энтомологии и зоологии, патологических
исследований, микрофотографии и бактериологии;
последний отдел включает две важнейшие секции: по чуме
и холере.
Изучение всей совокупности материалов позволило
установить, что агрессор вначале пытался разрешить
проблему искусственного распространения патогенных
микробов на максимально больших площадях, рассеивая
эти микробы при помощи ветра либо заражая людей.
В первом случае сбрасывались зараженные листья, перья,
клочки бумаги и т. д. Во втором — мелкие предметы,
которые прохожий кладет в карман, не придавая этому
никакого значения. Однако скоро стало ясно, что эти
методы бактериологической войны являются, так сказать,
кустарными и что надо развивать их, изучая и
сопоставляя данные об использовании бактериологического
оружия на широких пространствах.
В дальнейшем стали ясными и некоторые факты,
бывшие вначале непонятными. Возникал вопрос: зачем
понадобилось сбрасывать с самолетов незараженные
микробами куски мяса и мертвых животных? Расследование
показало, что мясо и трупы животных разбрасывались
повсюду, где были сброшены мухи helomyzdae и antho-
myidae. Как выяснилось, эти куски мяса были
предназначены для создания условий, благоприятствующих
выживанию и размножению мух, являющихся носителями
9

патогенных микробов — возбудителей
желудочно-кишечных заболеваний. Дальнейшим шагом явилось
объяснение причин разделения контейнеров на отсеки.
Возникал еще один вопрос: зачем сбрасывались с
самолетов древесные листья и каково было их
назначение? Обобщение и сопоставление наблюдений,
проведенных в Корее и Китае, позволило установить, что эти
листья сбрасывались обычно там, где разводится
шелковичный червь или культивируется хлопчатник. Дальше
этим вопросом занялся Научно-исследовательский
институт сельского хозяйства в Пекине, который обнаружил
паразита на листьях, сброшенных в районах разведения
шелковичного червя, и патогенный грибок на листьях,
сброшенных в районах посевов хлопчатника.
Сбрасывание мяса имело целью вызвать заражение
людей, листья же сбрасывались для распространения
заболеваний среди растений с целью вызвать голод.
Существуют и такие примеры, которые свидетельствуют, на
мой взгляд, о стремлении создать одновременную угрозу
и экономике и жизни людей. Это попытки заражения
морских вод. Такие попытки предпринимались в Чжи-
лийском заливе и у северного побережья Желтого моря,
где население питается преимущественно рыбой.
Насекомые — разносчики микробов брюшного тифа, как,
например, один из видов майских жуков, были сброшены
в море в районе портов Дальний и Циндао, находящихся
один от другого на расстоянии в триста километров по
прямой. Эта операция у берегов Китая представляет
собой прямой акт агрессии против этой страны.
На первый взгляд эта операция вследствие своего
необычайного характера может показаться невероятной.
Однако события, кажущиеся вначале
неправдоподобными, могут быть объяснены, если их со всей
тщательностью исследозать. В качестве доказательства
достаточно привести следующий пример: министр
здравоохранения Кореи Ли Бен Нам рассказал нам, что в
деревне Чари жена торговца, найдя на холме ракушки,
съела их сама и угостила ими своего мужа. Оба они
вскоре умерли от холеры. Нам казалось бессмысленным,
чтобы американский самолет разбрасывал зараженные
ракушки на холме, рассчитывая заразить случайного
прохожего, подобравшего их.
10

Мы отправились в деревню Чари. В ней находился
санитарный отряд. Свидетели выходили для беседы с
нами за околицу деревни, ибо в ней был объявлен
карантин. Мы видели своими глазами рисовые поля, холм
и пепелище на месте сожженного дома торговца,
умершего от холеры. Мы установили первый факт,
подтвержденный всеми свидетелями: 16 и 17 мая американские
самолеты подвергли бомбардировке долины, находящиеся
по северную и южную стороны холма. В этих долинах
расположено много деревень. 18 мая в таком месте, куда
лишь случайно заходят лесорубы, были найдены
упакованные в солому ракушки. Торговец и его жена умерли
19 мая от холеры: этот диагноз поставлен врачом и
подтверждается данными вскрытия. Из беседы с
начальником санитарного отряда, который рассказывал нам об
этом случае без малейшего удивления, мы установили,
что на вершине холма имеются два естественных
водохранилища, которые снабжали питьевой водой обе
долины, населенные крестьянами, занимающимися главным
образом разведением риса.
Мы узнали также, что санитарный отряд прежде
всего спустил воду из водохранилищ и мобилизовал
население района Копюнмин для хлорирования воды во всех
источниках водоснабжения района.
Изучив топографию района и ознакомившись с
противоэпидемическими мероприятиями и показаниями
непосредственных свидетелей, мы установили, что в данном
случае имела место попытка распространить холеру во
всем сельскохозяйственном районе, получавшем воду из
двух указанных выше естественных водохранилищ, какие
часто встречаются в Корее. Почему были использованы
именно ракушки? Потому что для данной конкретной
операции они являлись самыми удобными носителями
холерного вибриона. Почему ракушки были обнаружены
на пустынном склоне холма? Потому что они не попали
в цель — в водохранилище, находившееся, как мы это
видели сами, в 300—400 метрах от места, где эти
ракушки были собраны. Откуда взялись эти ракушки? Они
представляют собой разновидность, часто встречающуюся
у берегов Кореи и Японии. Соломенная упаковка, в
которой они были найдены, употребляется в Пусане, на
крайнем юге Кореи.
Л

На другой день, обсуждая эту операцию с
микробиологами, мы узнали, что холерные вибрионы, сброшенные
с американских самолетов, обладают, подобно микробу
чумы, исключительной вирулентностью.
В одной из лабораторий, где я побывал, имеется
карта Кореи, на которую нанесены 340 красных кружочков.
Эти кружочки занимают всю поверхность карты
Северной Кореи и особенно густо покрывают ее вокруг
населенных пунктов, железнодорожных узлов, водохранилищ
и рек. Это отнюдь не означает, что на Корею было
произведено всего 340 бактериологических налетов! На
карте отмечены лишь 340 изученных и объясненных
бомбардировок, по которым была проведена проверка и
перепроверка фактов.
Уже первое ознакомление с этой картой и
заведенными на каждый случай досье позволяет установить три
следующих бесспорных факта:
Во-первых, инфекционные желудочно-кишечные
заболевания распространяются путем сбрасывания
зараженных насекомых или предметов в водохранилища, ручьи
и реки.
Во-вторых, болезни дыхательных путей, и в частности
чума, распространяются через насекомых или предметы,
сбрасываемые на развалины населенных пунктов и на
районы, где размещены войска и население и где
условия жизни весьма тяжелы.
В-третьих, особые усилия авиации направлены на
распространение заразы в узловых пунктах путей
сообщения, для чего используются различные методы, в том
числе и распыление микробов с реактивных самолетов.
Если мы обратимся от Кореи к Северо-Восточному
Китаю (Маньчжурии), то установить эту взаимосвязь
явлений будет труднее. Хотя в целом наши выводы
будут аналогичными, однако при рассмотрении отдельных
фактов многое останется неясным. Причину этого
следует искать в том, что в то время как американская
армия достаточно изучила оккупированную ею Корею,
изучить столь же тщательно Северный и
Северо-Восточный Китай она не имела возможности.
Точнее говоря, и там и здесь проводится одна и та
же тактика ведения бактериологической войны: удар по
дорогам, населенным пунктам и источникам
водоснабжения

ния. Однако важно отметить, что в Северо-Восточном
Китае нет разрушенных населенных пунктов и что по
всему Северо-Восточному Китаю начиная с 1949 года
было проведено широкое ознакомление населения с
мероприятиями по борьбе против возможных вспышек
чумы, причинявшей в свое время так много бедствий
Маньчжурии. «Воздушная операция против источников
водоснабжения оказалась у нас неэффективной,— заявил
мне д-р Сун, профессор кафедры социальной гигиены
Мукденского медицинского института,— поскольку вот
уже несколько лет наше население пьет лишь
предварительно обеззараженную воду».
Во всяком случае, материалы по Корее являются
весьма показательными. Они свидетельствуют, что при
разработке плана агрессии американский штаб принял
во внимание как географические и климатические, так
и демографические условия страны. А это, в свою
очередь, потребовало длительного предварительного
изучения и тщательной подготовки.
Учитывая указанные ниже географические условия,
340 досье, составленные в одной из лабораторий Кореи,
где мы работали, дают возможность сделать следующие
выводы:
1. В Корее имеется много рек и ручьев, берущих
свое начало в горах.
2. Корея весьма богата реками и водоемами.
3. Корея, в особенности северная ее часть,
снабжается водой из множества естественных водоемов.
4. Хотя зима в Корее в текущем году была
сравнительно мягкой, тем не менее в марте и апреле
происходило таяние снегов, сопровождавшееся
явлениями весеннего паводка.
В своих попытках распространить инфекционные
желудочно-кишечные заболевания, и в частности
холеру, американский штаб принял в расчет все эти
географические и климатические данные,
характерные для Кореи.
Таким образом, мы сталкиваемся с двумя
отклонениями от нормы, опрокидывающими классические
положения эпидемиологии: появление холеры в
холодное время года; вспышки холеры, чумы, брюшно-
13

го тифа и дизентерии отмечены в районах орошаемых
плато, в долинах рек и ручьев, в горных районах, то
есть там, где санитарные и климатические условия
исключительно здоровые.
Я приводил пример с женой торговца, которая
подобрала ракушки на холме. Теперь я расскажу о солдате
Ван Ка Оне, который обнаружил рыб в горах, после
того как в 22 часа 7 марта 1952 года американские
самолеты пролетали над районом Сансонни. Предоставим
слово самому Ван Ка Ону.
«На другой день после появления самолетов я
вышел пройтись с одним из моих товарищей. Мы
прошли около трехсот метров по дороге, ведущей
через рисовые поля. На поле, восточнее дороги, мы
нашли несколько кучек рыб по три-пять штук
в каждой, разбросанных на расстоянии до десяти
метров одна от другой. Маленький пруд и ручей,
от которых до места, где мы обнаружили рыб, было
около сорока метров, были еще покрыты льдом. Мы
продолжали поиски и нашли еще тридцать семь
таких рыб. Все они были мертвы».
Записав это, мы обратились к специалистам. Какое
значение имеет это показание? Рыба была мертва. Она
была сброшена на район, покрытый снегом и льдом. Нам
ответили, что во внутренностях мертвой рыбы долгое
время продолжают сохраняться микробы, в частности
возбудитель брюшного тифа. Нам указали также, что
налицо, несомненно, воздушная операция, проведенная
с учетом предстоящего весеннего половодья. Место, дата
и температура воздуха представляли бесспорное
подтверждение этого объяснения.
Прежде чем продолжать изложение вполне
очевидного факта, подтверждаемого примерами,— факта
использования географических, климатических и
социальных условий современной Кореи с целью
распространения чумы и тифа среди людей, живущих в развалинах,—
я должен еще раз подчеркнуть то, о чем уже говорил
вначале: биологическая война на данном ее этапе
должна рассматриваться как одно из звеньев в цепи зверств.
14

Я беседовал в Пхеньяне с тремя свидетелями,
выступившими на процессе военных преступников,
принимавших участие в истреблении 35 тысяч корейцев. Я
записал в свою путевую тетрадь показания г-жи Ли Вон Ма,
тридцати восьми лет, проживающей в деревне Едони,
провинция Хванхэ. Вот что она рассказала мне, сдерживая
слезы, которые хлынули лишь по окончании рассказа.
— 17 октября 1950 года американцы убили сорок
семь членов моей семьи, включая двоюродных братьев.
Мой отец был руководителем местной организации
Трудовой партии. Американцы проломили ему нос и вбили
гвоздь в затылок. Его раздели донага и заживо
похоронили. Мою мачеху также раздели и три дня таскали по
деревне, после чего ударами штыка распороли ей живот.
У моей младшей сестры было четверо детей: восьми,
шести, трех лет и восьми месяцев. Всех их живыми зарыли
в землю. Американцы сожгли семь членов семьи моей
старшей сестры.
Я задал ей вопрос:
— Как вы можете утверждать, что люди,
совершившие эти преступления, были американцы?
Она ответила:
— Солдаты лисынмановской армии говорили нам,
что ими командуют американцы. При расправе
присутствовали два американских офицера. Они приказали
раздеть донага девушек и молодых женщин и бросить их
в грузовик. Мы никогда больше не видели этих
несчастных.
Я опускаю ужасные подробности ее рассказа.
Эта беседа происходила в подземном убежище.
Начальник управления общественных работ Пхеньяна Ким
Бон Сон сообщил мне, что до настоящего времени на
город было сброшено 13 тысяч пятисоткилограммовых
бомб, более 17 тысяч зажигательных бомб, свыше 650
бомб двойного взрывного действия, белее 570 бомб
многократного взрывного действия, не говоря уже об
обычных бомбах. В заключение Ким Бон Сон сказал:
— В результате воздушных бомбардировок убито
18 380 жителей, из которых 9892 женщины, не считая
12 тысяч казненных и замученных во время
американской оккупации.
15

Подобно всем городам и населенным пунктам
Северной Кореи, Пхеньян -превращен в сплошные
развалины. Среди этих развалин в подвалах и убежищах живет
самый мирный, самый кроткий, самый возвышенный
и самый героический народ.
По ночам — ибо теперь противовоздушная
оборона весьма эффективна — американские самолеты
совершают налеты на Пхеньян, то есть бомбят развалины,
дробят камни мостовых, убивают еще нескольких мужчин,
женщин и детей, неосторожно задержавшихся на
поверхности. Совершенно очевидно, что воздушные
бомбардировки этих развалин не являются больше рентабельными.
Прошу извинить меня, что я употребил слово
«рентабельность», но оно очень точно выражает то
представление о войне, которое имеется у американских офицеров
и которое стало мне ясно из разговора с одним пленным
американским летчиком, состоявшегося спустя несколько
дней после того, как его взяли в плен.
«Дело обстоит проще, чем вы думаете,— сказал
он. — Мы должны совершить по пятьдесят пять
боевых вылетов на бомбардировку, после чего получаем
денежное вознаграждение и возможность вернуться
домой. В этих условиях единственный вопрос,
который нас серьезно занимает, заключается в том,
чтобы как можно скорее совершить эти пятьдесят пять
вылетов...»
Пхеньян навсегда останется для меня символом
варварства Пентагона, так же как Варшава является
символом гитлеровского варварства.
Несмотря на страшные разрушения, корейский народ,
испытывающий огромные лишения и страдания,
отказывается покориться. Нация, разоренная материально,
наносит поражение войскам, снабженным всем
необходимым и располагающим средствами войны,
произведенными страной, которая бахвалится тем, что она — самая
сильная и самая богатая в мире, страной, экономика и
промышленная мощь которой якобы не имеют себе
равных. Этот бедный народ оказывается победителем, в то
время как деморализованные солдаты разжиревшей от
изобилия страны оказываются побежденными. В одном
лагере, несмотря на комфорт, царит деморализация,
16

а в другом, невзирая на жестокую разруху, проявляется
возвышенный патриотизм. Как же при таких условиях
можно воспрепятствовать людям, которых хотят
поработить, по достоинству оценить тщеславие и бахвальство
американцев, стремящихся к мировому господству?
Осматривая развалины Пхеньяна, я зашел во двор
одного разрушенного дома в квартале Наммунли, где
утром 5 марта Хан Сан Гон поднял, после того как
пролетели самолеты, два порванных пакета с мухами. Вновь
опросив очевидцев и врачей, я узнал, что Хан Сан Гон
вместе с двумя своими маленькими детьми умер через
трое суток после этого. Я получил исчерпывающие
сведения о том, какие меры были приняты к изоляции
квартала и как велась противоэпидемическая борьба.
Такова вторая сторона бактериологического
наступления на Корею, если считать его первой стороной
заражение источников водоснабжения.
Американская авиация приложила немало усилий,
чтобы вызвать эпидемические заболевания в холодное
время года. Половину насекомых, сброшенных на
районы, где население живет в указанных выше условиях,
составляют домашние мухи. Мне могут возразить, что
скученность сама по себе благоприятствует
возникновению эпидемических заболеваний. Этому соображению
энтомологи противопоставляют наблюдения, кратко
сводящиеся к следующему:
С одной стороны, зима способствует возникновению
скученности. Жители города или деревни зимой реже
покидают свои жилища. С другой стороны, тот факт, что
при известных нам обстоятельствах в холодное время
года, которое в Северной Корее может длиться до
15 апреля, обнаружены скопления насекомых, является
ненормальным: в этих условиях насекомые не могут
существовать и размножаться. Ненормальным является
также и то, что домашние мухи, зеленые мухи, полевые
кузнечики, черные ногохвостки, пауки и москиты были
обнаружены на льду и снегу при температуре ниже нуля.
Третье ненормальное обстоятельство: большое число этих
мух — взрослые самки, готовые к откладыванию яиц.
Наконец, следует отметить, что эти мухи, москиты и
другие насекомые могут быть лишь продуктом
искусственной акклиматизации.
*• Ив Фар ж
17

Каковы же в этих условиях методы распространения
заразы?
Мухи, выйдя из состояния оцепенения, стремятся
укрыться в укромных местах. Москиты прячутся под
камнями до тех пор, пока температура не станет более
мягкой. Блохи — носители чумы, — боясь света и ветра„
тоже ищут убежища в укрытых темных местах.
Видя, что уничтожение людей бомбами утратило свою
эффективность, американская авиация пытается
продолжить свою разрушительную работу, распространяя
микробов через их носителей, способных проникнуть в
развалины и убежища.
Поскольку мы затронули вопрос о блохах, следует
сказать и о грызунах, на которых паразитируют блохи.
Не знаю точно, проверен ли факт, который я собираюсь
изложить, в других научно-исследовательских центрах,
кроме Медицинского института в Мукдене.
Отмечу прежде всего, что в Северо-Восточном Китае
(Маньчжурии), где после освобождения осуществлены
значительные мероприятия в области санитарного
просвещения, с самого начала бактериологической войны
весьма детально разработаны меры
противоэпидемической защиты. В каждом городе, местечке и деревне
выделены наблюдатели. Все трудоспособные жители по
очереди дежурят на наблюдательных пунктах. Услышав
шум мотора самолета, они голосом или ударами в гонг
предупреждают жителей, и все население начинает
пристально следить за небом.
В этих условиях трудно незаметно сбросить с
самолета бактериологический снаряд, и когда он обнаружен,
сразу же начинают проводиться противоэпидемические
мероприятия.
Именно в Маньчжурии, где проведена столь серьезная
подготовка к отражению грозящей опасности, отмечен
следующий факт. 4 апреля 1952 года на крыши и во
дворы домов, а также над прудами 31 населенного
пункта одного уезда, над которыми пролетали американские
самолеты, было сброшено большое число мертвых,
полумертвых и живых мышей. Всего было подобрано свыше
700 мышей, которые оказались носителями чумных
микробов. В этом районе случаев чумы ни среди людей, нн
среди животных никогда ранее не наблюдалось.
18

Зоологи Мукдена и Пекина указывают, что эти мыши
не похожи ни на один из пятнадцати видов мышей,
известных в Маньчжурии. У меня есть один экземпляр
мыши, привезенный мной из поездки вместе с другими
вещественными доказательствами, и в частности с
некоторыми видами пауков, происхождение которых еще
предстоит установить.
Чтобы иметь возможность привлечь к
исследовательской работе французских ученых, я привез также
весьма подробное досье, содержащее описание случаев
заболевания энцефалитом, отмеченных в районах,
подвергшихся налетам американской авиации. В некоторых
районах Северо-Восточного Китая при точно
установленных обстоятельствах отмечены вспышки неизвестной
заразной болезни, клинические симптомы которой
совпадают с симптомами острого энцефалита. Вскрытие
умерших от этой болезни людей показало в ряде случаев
патологические изменения, характерные при заболевании
воспалением легких. Инфекционный характер этого
заболевания не вызывает никаких сомнений.
Я привел далеко не все случаи заболеваний, которые
можно считать отклонением от нормы. Я остановился
лишь на тех из них, о которых непосредственно
получил сведения и по поводу которых мы могли
организовать обмен мнений и сопоставление фактов, позволившие
мне изложить свое искреннее свидетельство.
А теперь необходимо сказать о том, сколь важным
для обоснования тех или иных фактов является
совпадение различных событий по времени.
Одновременное проведение операций, направленных
против людей, скота и посевов, одновременное
проведение одинаковых бактериологических операций с
использованием одних и тех же патогенных возбудителей
в районах, зачастую весьма отдаленных друг от друга
или не связанных прямыми путями сообщения,
позволяет опровергнуть точку зрения тех лиц на Западе,
которые, не располагая информацией, имеющейся у нас,
предполагают, что чума занесена в Корею китайскими
народными добровольцами.
Что касается одновременных операций,
направленных против людей, животных и растений, то очень
трудно допустить, что в одной и той же стране, в один
2*
19

и тот же период года в нормальных условиях могут
распространяться:
1) микробы, поражающие людей и распространяемые,
как мы уже указывали, при помощи их носителей;
средства их распространения избираются с учетом
географических, демографических и климатических условий
страны и времени года;
2) микробы, поражающие животных и
распространяемые тогда и там, когда и где они могут причинить
наибольший ущерб скоту, как, например, микроб пастеурел-
ла мультоцида (pasteurella multocida), разносчиком
которого являются тарантулы, и микроб сибирской язвы,
обнаруженный на сброшенных перьях;
3) переносчики микробов, способных уничтожить или
во всяком случае сильно повредить урожай. К ним
относятся зерна кукурузы, сброшенные на покрытые
всходами кукурузы поля и зараженные микробом
кукурузного вредителя — головни; стручки и плети сои
(сброшенные на поля, где только что появились соевые всходы),
зараженные микробами соевой церкоспоры (eercospora
sojini); сухие листья, на которых, как мы уже говорили,
обнаружены микробы, поражающие тутовое дерево
и хлопчатник.
Вряд ли можно допустить, что такая одновременность
является случайным совпадением. Одни и те же
предметы, одни и те же насекомые, являющиеся носителями
одних и тех же патогенных возбудителей, появились
одновременно в Китае и Корее: черные ногохвостки,
большие домашние мухи и комары-толкунцы,
являющиеся разносчиками микробов тифа; пауки и маленькие
рыбки — распространители микробов дизентерии; навозные
мухи и куски ваты, зараженные микробами паратифа;
пауки и перья, на которых были обнаружены микробы
сибирской язвы.
Вряд ли можно считать случайностью тот факт, что
между 1 и 10 марта в пяти различных районах Кореи,
отстоящих друг от друга не менее чем на сто километров
и не связанных между собой прямыми путями
сообщения, имели место пять вспышек чумы.
Если рассматривать проблему чумы в том виде, в
котором она возникает после биологической агрессии,
можно установить следующие отклонения от нормы:
20

Известно, что чума не наблюдалась в Корее в течение
продолжительного времени. Эпидемиологическая история
чумы на Северо-Востоке Китая весьма точно
установлена. Очаги эпидемии чумы в Маньчжурии, как правило,
находятся в пределах Внутренней Монголии и отстоят
от корейской границы по прямой на 1000—1200
километров. Между 1947 и 1949 годами в Северо-Восточном
Китае наблюдались случаи эпидемии чумы. С 1949 по
1950 год в тех же районах были зарегистрированы лишь
отдельные вспышки бубонной чумы, после которых
легочная чума не развивалась, а начиная с 1950 года в
Северо-Восточном Китае не было ни одного случая
вспышки чумы.
Между прочим, обычно вспышки чумы в
Маньчжурии происходят в августе и сентябре. Именно в эти
месяцы и отмечались случаи появления там бубонной
чумы.
Эти исторические данные показывают, что, оставаясь
на точке зрения здравого смысла, нельзя утверждать,
будто обнаруженные в Корее в начале этого года
случаи заболевания чумой являются следствием заноса
заразы из Северо-Восточного Китая.
Но имеется и другой аспект, подчеркивающий это
отклонение от нормы. В нормальных условиях в начале
эпидемии возникает не легочная, а именно бубонная
форма чумы, которая затем может перейти в легочную
форму. Однако патогенные возбудители чумы, используемые
американцами, обладают такой вирулентностью, что
превращение бубонной чумы в легочную не носит ярко
выраженного характера. Случаи чумы, зарегистрированные
в Корее в течение первых шести месяцев, подтверждают,
что эта болезнь исключительно быстро перешла в
легочную форму. Во всяком случае ясно, что в Корее в
обычное для чумных заболеваний время года, то есть в июле,
августе, сентябре и октябре 1951 года, случаев
заболевания бубонной чумой не отмечалось.
Следующие факты, изложенные в первой части
«Введения», если отвлечься от побочных обстоятельств,
позволяют мне считать бактериологическую войну
доказанной:
1) Снаряды, сбрасываемые на территориях,
намеченных как объект заражения;
21

2) поразительное соответствие между
бактериологическими операциями в Корее и Северо-Восточном
Китае и разоблачениями, сделанными на Хабаровском
процессе, а также материалами, опубликованными перед
этой войной в Соединенных Штатах:
3) показания, полученные в лагерях военнопленных.
С начала бактериологических операций корейские
военные власти и штаб китайских народных
добровольцев установили, что с реактивных самолетов
сбрасывались микробы при помощи зараженной пыли. В
дальнейшем подобные операции проводились у берегов Кореи и
Китая при помощи судов, использовавших ветер с моря.
Надо ли говорить, что доказать подобного рода
операции можно лишь в том случае, если захватить в плен
самолет или судно, производящее такую операцию?
Иначе обстоит дело с бомбами и другими снарядами,
которые, будучи сброшены с самолетов, могут явиться
объектом тщательного исследования, ибо их можно
собрать в достаточном количестве.
Такими снарядами являются, во-первых, контейнеры,
состоящие из четырех отделений (их фотографии широко
опубликованы). Контейнеры раскрываются при
соприкосновении с землей при помощи взрывателей из сплава
алюминия. Эти взрыватели изготовляются на
определенных станках и имеют маркировку и другие отметки на
английском языке.
Во-вторых, используются картонные цилиндры,
сбрасываемые с маленькими парашютами, фарфоровые и
керамические бомбы, которые разбиваются на куски при
ударе о землю. Анализ материала, из которого сделаны
эти бомбы, произведенный в химической лаборатории
Научно-исследовательского института в Мукдене,
позволил установить их происхождение. Это та же бомба
системы Исии [японского бактериолога и военного
преступника.— Ред.], только более усовершенствованная.
К этим уже известным способам распространения
разносчиков микробов следует прибавить три новых.
Во-первых, артиллерийский снаряд, предназначенный
для распространения инфекции среди войск противника,
находящихся на передовых позициях. Этот снаряд по
22

материалу и способу изготовления аналогичен тем,
которые фигурировали на процессе в Хабаровске. Во-вторых,
бомба из коллоидального материала, растворяющегося
на земле в полупрозрачную жидкость, освобождающая
тем самым свое содержимое. В-третьих,
снаряд-ракета, который, отделившись от самолета, вращается в
воздухе и рассыпается в пыль до соприкосновения с
землей, освобождая заключенные в нем предметы или
насекомых.
Я лично слышал показания лиц, наблюдавших
падение этих видов снарядов. Приведу одно показание,
которое, как мне кажется, способно пролить свет на этот
последний способ. Вот что рассказал мне солдат Чжан
Чжин-юн:
«17 февраля я увидел самолет, который сбросил
какой-то предмет, разлетевшийся в воздухе на куски,
и почувствовал запах жженой резины. Решив, что
самолет применил ядовитый газ, я спрятался в
убежище. По окончании тревоги я обнаружил, что
вокруг убежища в радиусе ста метров почва была
усеяна какими-то мухами. Уточняю, что снаряд
разлетелся на куски бесшумно и никаких остатков его
найдено не было. Это было в 11 часов утра в районе
Пиньканя. Земля в это время была покрыта снегом».
Имеющиеся в наших досье показания других
свидетелей по поводу аналогичных случаев подтверждают это
заявление. Снаряды-ракеты используются также для
разбрасывания зараженных листьев и перьев.
Теперь необходимо сопоставить некоторые
высказывания и факты, отмеченные мною выше.
Прежде всего необходимо привести выдержку из
газеты «Нью-Йорк гералд трибюн» от 6 апреля 1952 года,
в которой говорилось о бомбах, состоящих из четырех
отделений. Существование этих бомб отрицать невозможно,
ибо они были собраны в большом количестве.
«Заслушав секретную информацию об этом виде
войны, председатель финансового подкомитета
комиссии палаты представителей Роберт Сайке (Флорида)
заявил, что бактериологическая война, проводимая в
порядке репрессии, не требует сложного оборудования.
23

«Способы распространения бактерий на территории
противника,— заявил он,— просты и требуют лишь
такого оборудования, которое уже находится на
вооружении армии, как, например, контейнеры,
предназначенные для распространения листовок».
Говоря о картонных цилиндрах, сбрасываемых с
парашютами, следует напомнить, что Розбери и Кебэт
признали их употребление в статье, опубликованной
в «Джорнэл оф иммьюнолоджи» (май—август 1947 года,
стр. 20) под заголовком «Бактериологическая война».
Кроме того, издаваемая в Токио газета «Майници санди
мэгэзин» в номере от 27 января 1952 года следующим
образом уточняет назначение этого картонного цилиндра:
«Сбрасываемый на парашюте на позиции врага,
на его тылы, базы снабжения и города, имеющие
важное значение, этот цилиндр при соприкосновении
с землей распадается на две части. Заключенные
в нем мелкие животные и блохи немедленно
высвобождаются».
В материалах Хабаровского процесса имеются
следующие указания на фарфоровые бомбы:
«Отряд Исии [отряд № 731 бывшей японской
Квантунской армии] решил использовать
фарфоровые бомбы, с которыми еще проводились
испытания».
(Показания бывшего генерал-лейтенанта
медицинской службы Кадзицука Рюдзи, начальника
санитарного управления Квантунской армии.)
В своих показаниях японский подполковник Сегоси
(«Материалы судебного процесса по делу
военнослужащих бывшей японской армии», стр. 373) сообщает об
этом еще более детально:
«Майор Судзуки (начальник 4-го отделения)
рассказал мне, что поскольку корпус этих бомб
керамический и тонкий, то взрывчатого вещества
требовалось очень мало и взрыв получался небольшой
силы, и это спасало блох от уничтожения, так как на
них практически не действовали ни сила взрыва, ни
сопротивление воздуха, ни температура».
24

Приведу также высказывание газеты «Нью-Йорк
пост» от 26 мая 1952 года о распылении микробов с
самолетов и использовании артиллерийских снарядов:
«Можно создавать облака из патогенных
бактерий при помощи специально сконструированных
снарядов, которые могут применяться как сухопутной
артиллерией, так и военными кораблями».
Как я уже говорил, большая часть этих снарядов
была предназначена для распространения разносчиков
микробов в Корее и Северо-Восточном Китае. По этому
поводу Теодор Розбери, бывший начальник
научно-исследовательской группы (в Кэмп Детрик, США) по
изучению заразных заболеваний, распространяемых при
помощи авиации, писал на странице 25 своей книги «Мир или
чума», вышедшей в 1949 году, следующее:
«Контейнеры для распространения возбудителей
болезней должны быть сконструированы таким
образом, чтобы гарантировать сохранение
жизнеспособности возбудителя на время, необходимое для
благополучного спуска возбудителя на землю и его
распространения. Необходимо также обеспечить
обычные требования безопасности при обращении
с контейнером до момента распространения
возбудителя на земле».
На странице 46 той же книги читаем:
«Вероятно, чумный микроб может сохраняться
в естественных условиях в жару в течение долгого
времени, лишь находясь внутри зараженных
организмов крыс и блох».
Вот что говорилось во время Хабаровского процесса
об этих методах распространения инфекции:
«Далее Исии говорил, что если разбрасывать
бактерии в чистом виде, то при рассеивании с большой
высоты они гибнут. Надо придать им какую-то
оболочку. Этой самой оболочкой являются блохи.
Поэтому остановились на том, чтобы применять
зараженных чумой блох».
25

На Хабаровском процессе были заслушаны показания
генерал-майора медицинской службы Кавасима Киоси по
поводу искусственного культивирования микробов для
ведения бактериологической войны. Кавасима Киоси был
начальником 4-го отдела отряда № 731. («Материалы
Хабаровского процесса», 6 декабря 1949 года, стр. 56.)
«Четвертый (производственный) отдел,
руководителем которого я был с 1941 по 1943 год,— показал
Кавасима Киоси,— по существу представлял собой
фабрику отряда по изготовлению патогенных
возбудителей. Производственный отдел был оснащен
хорошей аппаратурой для культивирования бактерий,
которая давала нам возможность изготавливать
в чистом виде примерно до 300 килограммов
бактерий чумы, или до 500—600 килограммов бактерий
сибирской язвы, или до 800—900 килограммов
бактерий брюшного тифа, паратифа или дизентерии, или
до 1000 килограммов бактерий холеры в месяц».
Я только что пытался показать исключительный,
ненормальный и искусственный характер рассмотренных
случаев, а также осложнения, вносимые в стратегию
и тактику биологической войны. Розбери в своей книге
«Мир или чума» признал это.
«Если вы хотите понять, что представляет собой
бактериологическая война,— писал он,— вы должны
повернуть все вверх ногами. Бактериологическая
война является наукой в обратном смысле слова,
извращением природы. Нормально мы изучаем
болезнь для того, чтобы предотвратить и лечить ее.
Это — бактериология, такая, какой она и должна
быть. Это естественно и вполне нормально. А
бактериологическая война ставит себе целью вызвать
болезни. Это противоречит природе, это искусственно.
Однако необходимо обратить внимание на тот
интересный и весьма важный факт, что ненормальный
и искусственный характер науки, используемой для
бактериологической войны, не только отличает ее от
обычной науки, но в некоторых отношениях делает
бактериологическую войну более легкой и более
осуществимой».
26

Привожу следующую и последнюю ссылку. Следует
прочесть полностью статью, опубликованную в журнале
«Милитери ревью» (технический орган командования
штаба армии штата Канзас, США). Этот журнал
издается ограниченным тиражом и предназначен прежде всего
для офицеров штаба. Его главным редактором является
полковник Г. Р. Эмери. Апрельский номер «Милитери
ревью» за 1950 год не только оправдывает, но и
восхваляет бактериологическую войну.
В заключение приведу выдержки из опубликованных
показаний американских военнопленных — старшего
лейтенанта Джона Куинна, старшего лейтенанта Кеннета
Инока и солдата Мэрвина Л. Брауна.
Показания Мэрвина Л. Брауна свидетельствуют об
использовании бактериологических снарядов; показания
старших лейтенантов Куинна и Инока содержат точное
и детальное перечисление типов воздушных операций,
которые проводились ими, описание бомб, которые они
сбрасывали на корейские города и деревни, сведения об
инструктивных совещаниях, на которых начальники
и специалисты по бактериологической войне знакомили
их с подготовкой к ведению этой войны.
Группа китайских и корейских специалистов и
журналистов, производившая опрос штурмана старшего
лейтенанта Кеннета Инока и пилота старшего лейтенанта
Джона Куинна, взятых в плен 13 января 1952 года,
зарегистрировала следующие заявления и факты:
Лекции по подготовке к бактериологическим
операциям были прочитаны на базе Ивакуни (Япония)
гражданским лицом Вилсоном. На занятиях
присутствовали двадцать пять человек: десять пилотов
и пятнадцать штурманов, из которых Инок называет
имена десяти своих товарищей офицеров.
6 января 1952 года в Кунсане эти офицеры
получили инструктаж по проведению двух
бактериологических бомбардировок. Инок называет своих
четырех товарищей, в том числе оперативного офицера
группы капитана Джилберта Кэри, как лиц, при
которых были отданы приказы о бактериологической
бомбардировке, а Куинн называет в числе
участников занятий имена тринадцати своих товарищей и
одно гражданское лицо — г-на Эшфорка.
27

Эти инструкции были проведены в жизнь
7 и 11 января 1952 года. Инок признал, что он
сбрасывал «неразорвавшиеся» бомбы на район Саривоня
и на город Чунхва. Куинн добавляет, что его
товарищи пилоты Джек Ларсон, Шмидт и Дэффи
участвовали в четырех подобных операциях. В личной
беседе я задал вопрос Иноку и Куинну, подтверждают
ли они свои заявления. Оба ответили утвердительно.
Я спросил их, твердо ли они помнят имена,
названные ими. Инок был весьма категоричен в своем
утвердительном ответе. Куинн ответил, что он, если
память ему не изменяет, подтверждает эти имена.
Презрительно отвергая оба эти показания, г-н Ачесон
совершает ошибку. От тяжести этих обвинений, столь
веских и столь серьезных, нельзя отделаться при помощи
нескольких язвительных слов.
Куинн и Инок называют имена двух гражданских
лиц, которые прибыли для того, чтобы провести в их
эскадрильях занятия на тему об использовании
бактериологических бомб. Они называют еще восемнадцать
офицеров, присутствовавших на этих занятиях.
Прежде всего следует спросить г-на Ачесона,
существуют ли эти два гражданских лица и восемнадцать
летчиков? И если, как я полагаю, они существуют, то
нельзя ли пригласить служителей церкви, моральный
авторитет которых неоспорим — а такие служители церкви
есть в США,— и заставить этих двух гражданских лиц
и восемнадцать летчиков принести присягу в том, правду
ли показывают Инок и Куинн?
Должен сказать, что большой заслугой китайского
и корейского правительств является разрешение
использовать эти показания, ибо вполне понятно, что в такой
страшной войне воюющая сторона имеет право
заботиться, чтобы противник не был осведомлен о том, что ей
известно.
Надо ли говорить, что в распоряжении китайцев и
корейцев имеются еще более веские доказательства.
Вместе с моим спутником Клодом Руа мы беседовали
с Мэрвином Л. Брауном, Кеннетом Иноком и Джоном
Куинном с глазу на глаз, в отсутствие китайцев и
корейцев. Как мы убедились, они вполне здоровы. Инок
28

и Куинн заверили нас, что говорят с нами свободно
и без принуждения и что с ними хорошо обращаются.
В беседе с Джоном Куинном, смелым и волевым
человеком, я пытался установить, что заставило его дать
показания, подтвержденные им во время беседы с нами.
Этот офицер осознал значение своего поступка, и то, что
он сказал нам, позволило лучше понять причины,
побудившие его облегчить свою совесть.
Он прибыл в Корею, будучи убежден в том, что
с коммунизмом нужно покончить.
— Я твердо верил,— заявил он нам,— что китайцы
и вообще все восточные люди очень мало уважают
человеческую жизнь 1.
Так повлияли на его мышление расизм и
антикоммунизм.
Попав в плен, он убедился, что все это чудовищный
обман. С ним хорошо обращались, считали человеком,
уважали его человеческое достоинство. В лагере он
встретил своих друзей летчиков, о которых ему
рассказывали, что они умерли от пыток. Китайские
добровольцы считали его своим товарищем, придерживаясь
правила, о котором мне говорил один китайский офицер,
учитель по профессии: «Безоружный враг вновь
становится в моих глазах рабочим, крестьянином или
интеллигентом, и мы разговариваем с ним так, как
разговаривали бы с любым рабочим, крестьянином и интеллигентом».
Тогда Джон Куинн понял, насколько тяжелым было
преступление, совершенное им.
— Я понял,— сказал он мне,— что это надо
немедленно прекратить.
Джон Куинн — католик. Он понимает значение
примера, и поэтому он сделал следующее заявление:
«Я обращаюсь с призывом не только к
христианам, но и ко всем тем, кто против
бактериологической войны, кто хочет приложить все усилия к тому,
чтобы она была навсегда объявлена вне закона.
Я никогда не слышал о существовании какой бы то
ни было религии, которая не запрещала бы
применения оружия, самый характер которого делает его
особенно опасным для женщин и детей».
1 Это заявление записано на магнитофоне. — Прим. автора.
29

Когда я спросил Куинна, как он согласовывал свои
обязанности офицера с долгом цивилизованного
человека, он ответил:
— У меня есть долг не только перед народом
Соединенных Штатов, но и перед людьми всего мира.
В Соединенных Штатах есть сотни, а может быть
даже тысячи таких, как Джон Куинн. Их мы должны
убедить. Сомнения, которые терзают американских
военнопленных, бесспорно, испытывают также научные
работники, служители церкви и другие честные люди в
Соединенных Штатах. Мы должны убедить их в том, что они
не одиноки, что народы мира ожидают от них слов
и действий, которые им диктует совесть честных людей.
Для проведения бактериологической войны в таких
значительных масштабах нужны огромные средства и
большое число людей, полностью или частично
посвященных в секрет операций. В Вашингтоне вряд ли могут
долго питать иллюзии, что эта война останется
засекреченной.
Я глубоко убежден в этом и хочу поделиться своим
убеждением с теми, кто легкомысленно оправдывает
американский штаб. Берегитесь! Масштабы этой войны
таковы, что рано или поздно вы будете вынуждены
признать, что в этой книге написана лишь правда, которую
невозможно больше скрывать.
Изучая выдвигаемые против нас опровержения, легко
заметить, что многие из тех, кто возражает нам, вместо
того чтобы попытаться установить истину, как это
делаем мы, занимаются тем, что выискивают алиби.
Собственники, которые держатся за свои привилегии,
стремясь сохранить их даже ценой войны, никогда не
захотят выдвинуть столь тяжелые обвинения против
правительства Соединенных Штатов, на которое они
возлагают свои последние надежды. Для того чтобы
оправдаться перед честными людьми, которых они
обманывают, а также, быть может, и для того, чтобы хоть
частично отделаться от угрызений совести, они
предпочитают упорно отрицать факты и высказывать сомнения
в добросовестности свидетелей и в честности тех, кто
хочет установить истину. Ожесточение, с которым
пытаются заставить замолчать людей, желающих свиде-
30

тельствовать истину, уже само по себе является
обвинением. Пастор Эндикотт, который сам видел, как
сбрасывают бактериологический снаряд, и который, вернувшись
на родину, в Канаду, громко заявил об испытываемом
им ужасе, подвергается преследованиям. Профессор
международного права Градского университета
(Австрия) Брандвейнер лишен кафедры только за то, что,
возвратясь из Кореи, рассказал, что он там видел и как
началась эта бактериологическая война.
Если война в Корее является репетицией будущей
мировой войны, то одновременно она является пробным
камнем для каждого человека, который хочет
размышлять, судить и действовать.
Сметенные с лица земли города, подвергающееся
истреблению гражданское население, напалм, который
превращает человеческие существа в факелы и
бесформенные обгорелые трупы, ядовитые газы, о которых еще
очень мало говорят, вирусы, микробы, вибрионы — все
это мы видели сегодня. Завтра наступит очередь
атомной бомбы.
Внимание! Ужасы, испытываемые сегодня в одном
районе, завтра могут распространиться на весь мир!
У нас говорят, что несчастье сближает людей. Корея
находится близко от нас. Тем, кто в этом сомневается,
достаточно напомнить следующее: японский генерал
Исии Сиро — тот самый, который создал первый арсенал
бактериологической войны, а ныне работает в качестве
эксперта в американском штабе и принимает участие
в руководстве операциями в Корее,— не единственный
человек, избежавший ответственности за совершенные им
преступления. Нацистский генерал Вальтер Шрайбер
также был приглашен в 1951 году принять участие в
качестве эксперта по вопросам бактериологической войны
в работах армейской летной школы в штате Техас.
Тот, кто замышляет будущую войну, не сумеет ничего
сделать, не прибегая вновь к прежним средствам,
к прежним людям, не восстанавливая фашизм, несущий
ответственность за вторую мировую войну и ее ужасы.
Если мы хотим осудить виновных, мы должны
осудить генерала Риджуэя и высшего офицера,
руководящего бактериологической войной, бригадного генерала
Кроуфорда Сэмса — двух бесспорных военных преступник
31

ков, но мы должны предоставить возможность осознать
свою вину тем, кто был обманут.
Во всяком случае, необходимо без промедления
осудить оружие массового уничтожения. И прежде всего
необходимо добиться ратификации Соединенными
Штатами Женевского протокола.
Мы несем тяжелую ответственность прежде всего
перед китайским и корейским народами, дающими нам
пример мужества и выдержки, ибо они упорно и
героически защищают свою свободу и родину, отвергая
всяческие провокации, могущие привести к расширению
конфликта до масштабов мировой войны. Такой
провокацией являются бомбардировки электростанций на реке
Ялуцзян, снабжающих электроэнергией Маньчжурию.
Я предлагаю всем мужественным и честным людям
задуматься также над следующей картиной, которую я
наблюдал в Корее.
Вечером, когда смолкают пушки, в окопах
завязываются беседы об ужасах этой бойни, о кровавом
обмане, жертвой которого являются американцы, посланные
в Корею, о бесчеловечности бактериологической войны.
Китайские народные добровольцы и корейские солдаты
завязывают беседы с солдатами противника.
Между окопами уже происходили встречи солдат
обеих сторон. Некоторые бойцы даже пожертвовали жизнью
за то, что, выйдя из окопов, шли на беседы с солдатами
противника.
Не является ли это весьма поучительным?
Все виденное привело меня к убеждению, что чем
тяжелее становятся обстоятельства, тем большего
терпения, большей настойчивости, большей чуткости
требует от нас наше чувство долга для еще большего
расширения базы взаимопонимания и совместных действий
Обстоятельства, способствующие возникновению та-
ких страданий и бедствий, обязывают каждого, кто
любит свою страну и считает, что подобные зверства
затрагивают его человеческое достоинство, сказать — а если
нужно, то и прокричать,— правду в лицо подлости и
ненависти. Я лично давно уже привык противостоять всему
дурному.
В чем состояла и в чем состоит первая из
попыток поработить и подчинить страны, примыкающие
32

к Тихому и Атлантическому океанам? В желании
навязать 38-ю параллель всем континентам, всем странам,
всем семьям, в желании оторвать народы от их
правительств, с тем чтобы добиться затем отставки этих
правительств.
Какова цель создания баз и установления режима
военной оккупации на территории стольких стран
Европы и Азии? Цель эта состоит в том, чтобы оказать
сопротивление законному стремлению народов к
независимости.
К чему ведет такая политика? К войне, к такой
войне, которую я только что описал.
Долг каждого человека, еще не присоединившего
своих усилий к общим усилиям в борьбе за мир, состоит
в том, чтобы искать возможности для дискуссии и
сближения людей между собой, то есть в том, чтобы сделать
тщетной попытку создать в их странах 38-ю параллель.
Для нас, борцов за мир, насущный долг состоит в
следующем: уважать любые мнения, давать всяческие
гарантии независимого и свободного выражения мнений всем
людям доброй воли, которых мы призываем высказать
свою точку зрения.
Этим людям, охваченным тревогой, беспокойством
и страхом, я ставлю следующие три вопроса:
1. В течение первых шести месяцев 1952 года
развернулась биологическая война, в ходе которой
вашингтонское правительство вручило оружие
военным преступникам — японским милитаристам и
германским нацистам. Не дает ли эта
бактериологическая война возможность вновь повторить, в целях
эксперимента над человечеством в целом,
жестокости нацизма и фашизма?
2. Нам известны войны, которые не объявлялись.
Не наступил ли с началом бактериологической
войны такой период, когда войны не только не
объявляются, но и не признаются?
3. Если это так — таков мой третий вопрос,— то
сделали ли мы все необходимое, чтобы в один
прекрасный день не оказаться вынужденными
констатировать, что на территории Кореи началась в
подлинном смысле слова третья мировая война, поскольку
3 Ив Фарж
33

там применяются методы и оружие массового
уничтожения?
Поставить эти вопросы — значит точно определить
масштабы нашей ответственности, а мы обязаны
поставить эти вопросы, так как любим наших детей и нашу
родину.
Мое свидетельство должно быть доведено до сведения
всех тех людей, которые хотят и впредь оставаться
людьми. Надо сказать им:
«Вот какова война сегодня, вот как она
развертывается в одной части света, вот что она несет нам!»
Тогда они согласятся с нами, что безразличие и
бездействие — вот две ошибки, которые совесть человечества
никогда не простит.

ДНЕВНИК
Воскресенье, 27 апреля. Наш самолет вылетает из
Иркутска во второй половине дня. Он летит над
бескрайними лесами. Я с нетерпением ожидаю, когда покажется
Байкал, и вот, наконец, он, огромный, сверкающий,
волнующий. Среди скал возникает серебристо-зеленое море.
Его трепетные воды скованы льдом, и озеро, будто
покрытое чешуей, сверкает в лучах солнца как гигантская
золотая рыба.
Словно по волшебству перелетаем мы от
белоснежных гор к необъятным черным лесам, а от них в
пустынную Монголию с ее золотисто-розовыми холмами.
Ледяная гладь огромных рек сменяется торосистыми горными
речками, переходящими затем в пенистые потоки и
голубые ручейки.
Уж не сплю ли я? Мы оказываемся вдруг в
совершенно ином мире.
Это не дюны, а целые песчаные горы. Рыжеватыми
пятнами ползут по пустынной земле стада. Небо
покрыто тучами. Это — последние следы зимы.
Самолет идет на посадку.
Каков же он, этот мир?
Прежде чем приземлиться, самолет вынужден сделать
три виража, чтобы разогнать с посадочной площадки
стадо верблюдов. Этот маленький аэродром находится
на плато, окруженном гигантскими дюнами. Мы
приземляемся в тот момент, когда град взбивает песчаную
пыль. Самолет закрепляют стальными тросами.
Звание члена Всемирного Совета мира дает большие
преимущества, даже когда ты находишься в глубине
пустыни. Телефонный звонок, и вот Пуревжал и Б. Ши-
з-
35

рендыб, с которыми я встречался еще в Варшаве,
приезжают за нами в комфортабельной машине. Мы
переваливаем через дюны, и тут пустыня кончается. Вот
и столица Монгольской народной республики —
Улан-Батор. Сначала перед нами возникают два больших завода,
потом серые юрты пригородного поселка, затем огромные
новые здания: в них находятся правительство, театр,
университет.
Мы бегло осматриваем город. Ширендыб —
преподаватель французского языка по профессии — вынимает из
кармана книгу. Это «Фифи» Бальзака, только что
переведенная на монгольский язык. Ширендыб рассказывает
нам, что в Монголии больше любят драму, чем лирику,
что в местном университете занимаются 1300 студентов,
а в Улан-Баторе создано четыре музея.
Понедельник, 28 апреля. В половине седьмого утра
мы уже на улице, залитой ослепительным солнцем.
Осматриваем снаружи буддистский храм, превращенный
в музей. Он закрыт, так как еще слишком рано.
Из войлочных юрт и бараков, окружающих новый
город, выходят дети, молодежь и взрослые, одетые в
зеленые, коричневые и желтые халаты. У них в руках книги
и тетради. Многие несут вырезанного из картона
«Голубя мира» Пикассо. Эти кочевники идут в свою
столицу: одни — продавать меха и шкуры, другие — научиться
грамоте и другим наукам.
Жаркая, сухая погода гарантирует нам
благоприятный перелет через пустыню Гоби, еще более серую, чем
горы, отделяющие Сибирь от Монголии.
В половине второго мы прилетаем в Пекин. На
аэродроме нас любезно встречают с букетами цветов
улыбающиеся Го Мо-жо и Мао Дунь.
Вторник, 29 апреля. Профессор Чжан Цзинь-юань
читает курс французской литературы в Пекинском
университете. Он получил образование в Гренобльском
университете во Франции. Мы предаемся воспоминаниям...
Я знакомлюсь с поэтом Ло Да-ганом, который
прекрасно знает Европу. Вспоминаем Лион 1942 года. Книга
Ло Да-гана, вышедшая в издательстве «Баконьер»,
озаглавлена «Прежде человек, затем поэт». Это заглавие дает
очень верное представление об авторе, который много
36

потрудился для перевода на китайский язык
произведений своих французских собратьев по перу.
Я вижу, как вдохновила китайская революция этих
интеллигентов, вернувшихся недавно на родину, где они
работают не покладая рук.
Вместе с ними мы посещаем Храм неба, о котором
поэт Юн Фынь сказал, что «от него нельзя отнять
и к нему нельзя прибавить ни миллиметра без того,
чтобы не нарушить его совершенной гармонии».
Я слушаю, как сторож объясняет это изречение
группе солдат.
Чтобы добраться до образцового детского дома, надо
переплыть через Северное море — озеро, находящееся
в центре Пекина. Как раз в тот момент, когда наша
шлюпка подходит к причалу, на берегу собирается
группа детей. Девочка кричит:
— Эй, дядя с тетей, чего вы ждете, идите сюда!
Девочке пять лет. Ее зовут Фан Фан. Подойдя к моей
жене, девочка всплескивает ручонками.
— Какая ты красивая! — говорит она.
А вот разговор с семилетним мальчуганом.
— Почему вы не говорите по-нашему?
— Потому что не умеем.
— Ну так оставайтесь у нас и учитесь в школе.
Мы обедаем с ректором Пекинского университета.
— Нельзя преподавать экономику по книгам,—
говорит он.— В Китае все меняется со сказочной быстротой.
Среда, 30 апреля. В высоких залах Летнего дворца
и особенно в Храме долголетия нас приветствуют
иероглифами «фу» и «шоу». «Фу» означает счастье, «шоу» —
долголетие.
Сады здесь устроены так, что посетитель не в
состоянии охватить взглядом всего сразу и переходит от одной
неожиданности к другой. Как возникли этот сад и
храмы? Некогда императрица Цы Си обложила свой народ
огромными налогами на постройку флота. Когда деньги
были собраны, она приказала создать это изумительное
сочетание архитектуры, зелени и воды. Революция
передала эти сокровища в руки народа.
Мы ужинаем в павильоне, где во время осады
Пекина происходили переговоры о перемирии между китай-
37

ской Народно-освободительной армией и
гоминдановцами 1. Зал, в котором мы находимся, называется «Слушай
песнь соловья».
На озере Гоми мы впервые услышали китайские
народные песни. Нашими переводчиками являются
молодые студенты. У них открытые лица и уверенные голоса.
Двое из них учились в иезуитском университете
«Аврора» в Шанхае. Они спешат приобрести специальность:
Китай так нуждается в кадрах.
За обедом мы вновь беседуем с экономистами.
«В нашей стране насчитывается 450—500 миллионов
жителей. Возможность увеличить индивидуальную
инициативу в пятьсот миллионов раз открывает необъятные
перспективы... Нужно лишь, чтобы эта инициатива была
удачной. Тогда это будет означать 500 миллионов
шансов для победы над теми, кто еще четыре года назад
эксплуатировал китайский народ. Вот почему будущее
в наших руках, но этим же объясняются и те
препятствия, с которыми мы сталкиваемся».
От Галилея до бактериологической войны — любому
проявлению свободы противостоит угнетение в различных
его формах...
Вечером мы впервые беседуем о бактериологической
войне.
Сегодня в театре организован концерт уличных певцов
и акробатов, выступающих обычно на городских
площадях. Мы присутствуем на чудесном эстрадном спектакле
(танец с цепью и с мечом, дуэль на палках).
Уличные фокусники стали артистами, сохранив
непосредственность улицы, искреннюю улыбку и внешний вид
людей, которые веселятся сами, забавляя других.
Четверг, 1 мая. Шелковые флаги, букеты цветов, при-
1 В середине декабря 1948 года Народно-освободительная
армия окружила Бэйпин (Пекин) и в целях сохранения этого
древнейшего города Китая предложила гоминдановскому командованию
сдаться ввиду бессмысленности дальнейшего сопротивления, так
как город остался в далеком тылу Народно-освободительной армии,
в шестистах километрах от фронта.
В результате переговоров было заключено соглашение о сдаче
города без боя. 24 января 1949 года гоминдановские войска были
выведены из города. В Пекин вступили части
Народно-освободительной армии. — Прим. ред.
38

жатые к груди. Идут крестьяне в тюрбанах из мягкой
ткани на головах. С песнями и плясками проходят
студенты. Рабочие в синих спецовках движутся колоннами,
по восемьдесят человек в ряд, окружив свои машины.
Река радости течет мимо трибун.
Дважды взмывают в небо большие стаи голубей.
Вот шествие останавливается, пропуская группу
молодежи, которая исполняет танец «янгэ». (Сегодня
вечером студенты поведут нас на площадь, чтобы при
свете фейерверков показать нам этот танец с песнями.)
Река превращается в море. Оно разливается вокруг
нас, заполняя площадь, значительно превосходящую по
размерам площадь Инвалидов в Париже. Пушечный
выстрел — и сотни тысяч мужчин, женщин, юношей и
девушек устремляются к трибунам. Полощутся шелковые
знамена, летят вверх цветы. «Да здравствует
председатель Мао!» Все поют гимн в честь Мао Цзэ-дуна. Я
никогда не видел ничего более величественного, чем этот
взрыв радости, охвативший людское море!
Церемония заканчивается. Председатель Мао
подходит к трибунам. Он приветствует нас знакомым жестом,
приподнимая свою фуражку.
Мы спускаемся в маленький павильон, устроенный
под трибунами, и закусываем. Мой сосед, пекинский
промышленник, завязывает со мной разговор на тему о
распределении промышленных товаров первой
необходимости и о свободе торговли.
Эта страна продолжает нас изумлять.
Пятница, 2 мая. Сегодня мы приступили к изучению
проблемы бактериологической войны. Го Мо-жо и
министр здравоохранения г-жа Ли Дэ-цюань проводят
меня в большое помещение, где собрано внушительное
количество документов, и знакомят с биологами и
эпидемиологами. Здесь присутствуют очевидцы
распространения микробов с самолетов при помощи парашютов. Эти
очевидцы прибыли сюда, чтобы участвовать в
воспроизведении операции на рельефном плане местности.
Завязывается длительная дискуссия.
Опыт, накопленный в борьбе против распространения
эпидемий, можно суммировать следующим образом.
Как виды насекомых и микробов, подвергшихся
акклиматизации в целях приспособления к очень низким
39

температурам, так и выбор времени года и местности
для распространения их в Корее и Северном Китае,
свидетельствуют о том, что американский штаб стремится
испытать методы массового уничтожения людей,
пригодные для холодных стран. По полученным мною
сведениям, число установленных бактериологических налетов
(в Корее с 28 января по 31 марта зарегистрировано 804
налета, а в Северном Китае с 29 февраля по 20
апреля — 639 налетов) доказывает, что налицо
бактериологическая война огромного масштаба, для осуществления
которой понадобилось произвести свыше шести тысяч
самолето-вылетов, причем систематической бомбардировке
подверглись более ста районов и населенных пунктов.
Мы принимаем в расчет лишь точно установленные
налеты.
Но, спросят нас, как можно доказать, что эти
самолеты сбрасывали бактериологические бомбы?
Беру конкретный случай — маленький городок Куан-
дянь, который 12 марта подвергся налету восьми
самолетов, шедших с востока. Я выслушал с помощью
переводчиков двух свидетелей. Первый, торговец Хай Янь-пин,
сорока одного года, показал:
«Я сам видел, как от одного из восьми
самолетов, пролетавших над Куандянем, отделился какой-то
предмет белого цвета. Я предупредил нашего
старосту, после чего были организованы поиски в
окрестностях города, но ничего не было найдено».
Второй свидетель, Ли Се-цзянь, девятнадцатилетний
ученик средней школы в Куандяне, заявил:
«Спустя девять дней после налета я пошел в Лу-
ходао, недалеко от того места, где я живу, чтобы
посмотреть, не сбросили ли чего-нибудь самолеты.
Выйдя через восточные ворота, я попал на
кукурузное поле, еще покрытое снегом, где нашел
множество перьев. В восьми метрах от места, где перьев
было больше всего, я обнаружил отверстие в земле,
В трех метрах от этого отверстия я нашел вот эту
железную крышку [он показал мне большой
металлический предмет], а вокруг нее — крупные и
мелкие осколки фарфора...»
40

Я стал осматривать эти осколки. Мне указали, что
они похожи на те, которые фигурировали в качестве
вещественных доказательств на Хабаровском процессе.
Я спросил юношу:
— До того, как вы нашли это, было ли вам
известно, что американские самолеты сбрасывают
бактериологические бомбы на вашу страну?
— Да. Об этом писали все газеты.
Естественно, что все местное население было
обеспокоено налетом восьми американских бомбардировщиков,
естественно также, что директор средней школы
рекомендовал своим ученикам использовать свободное время
для поисков сброшенных на городок предметов.
Таким образом, национальная принадлежность
самолетов и факт сбрасывания бомб установлены
показаниями свидетелей, добросовестность которых не вызывает
сомнений.
Затем я узнал, как и кем были собраны насекомые,
перья и маленькие рыбки, как они были направлены
в лаборатории, каким исследованиям подверглись
с целью установить, носителями каких микробов они
являются, какой ученый и как именно производил эти
исследования. Здесь собрано множество поясняющих это
документов. Этап за этапом ознакомления с
документами, свидетель за свидетелем позволяют мне установить
суть дела.
На основании ознакомления со всеми этими
документами и фактами, имевшими место в Северном Китае
и Корее с начала 1952 года, у меня начинает
складываться определенное мнение.
Недооценив силу своих противников, американский
штаб решил, что сумеет посеять панику, которая позво
лит ему продиктовать свои условия перемирия. Но его
постигла неудача.
Американские генералы недооценили
организационных способностей китайского народа и научных
возможностей китайских врачей и ученых. Они считали, что эти
врачи и ученые окажутся не в состоянии быстро и легко
распознать характер эпидемий и определить их
происхождение. С целью ввести людей в заблуждение и
обмануть их, ими были пущены в ход различные коварные
уловки и трюки. Они, видимо, забыли, что в Китае, как
41

и на всем азиатском континенте, имеется много крупных
ученых, выдающихся бактериологов и эпидемиологов.
Но тактика этой ужасающей войны, наряду с
хитроумными уловками, содержит в себе и разоблачающие ее
элементы. Войну такого масштаба не готовят и не
начинают без проведения предварительных опытов, без
подготовленных секретным образом и в достаточном числе
исполнителей и тайных агентов, без использования
материалов, происхождение которых можно довольно легко
установить.
Парашюты, к которым прикрепляются картонные
трубки, специальные фарфоровые бомбы, взрыватели,
которые я изучал с военными специалистами и которые
имеют маркировку на английском языке и в английских
мерах, контейнеры, на которых сделаны надписи
десятисантиметровыми буквами — все это существует, все это
я видел собственными глазами, все это имеет
определенное происхождение.
Производить маркировку было необходимо, так как
ставилась задача распространять определенные эпидемии
в определенных районах. Инструкции исполнителям
также были необходимы, поскольку эта операция требовала
методического осуществления по заранее
разработанному плану. Кроме того, надо было принять меры
предосторожности против заноса эпидемий в расположение
самих американских войск.
К подобного рода преступлениям не приступают
непродуманно!
«Наконец,— сказал мне один из опрошенных
мною лиц,— эти взрыватели из сплава алюминия,
служащие для раскрытия бомбы, один из которых
вы держите в руках, изготовлены на соответственно
оснащенных предприятиях. Поэтому их
происхождение может быть установлено не только по
маркировке, сделанной на них. Как вы думаете?»
Вечером мы присутствовали на концерте китайской
старинной и народной музыки. Временами мне казалось,
что я слышу североафриканскую гитару. Музыканты
играют на своих скромных национальных инструментах.
Один из них время от времени отнимает от губ свирель
42

и издает звуки, подражающие то крику дикого
животного, то пению птицы.
Суббота, 3 мая. Китайские писатели устроили нам
прием в своем прекрасном доме, богато украшенном
цветами. Они преподнесли нам экземпляры нового издания
«Отверженных» Гюго (в китайском издании это
произведение называется «Бедные люди») и изящное издание
«Эрнани».
Руководительница балетной школы в Пекине сказала:
«Нам было довольно трудно найти компромисс
между старыми традиционными китайскими танцами
и новыми веяниями, которые требуют от нас
отказа от легкого жанра в танце...»
Ло Да-ган, выдвинувший идею возвращения к
народной традиции, очищенной от искажений, произведенных
феодалами, советует нам посмотреть оперы XIV и XV
веков, в которых, говорит он, есть много общего с нашим
Мариво.
Со свойственной китайцам деликатностью Мао Лунь
переводит беседу на французских писателей: Лафонтэна,
Руссо, Гюго, Стендаля...
Мы познакомились с китайским театром. Первая из
просмотренных нами пьес называется по имени
гостиницы «Саньчагоу». Действие пьесы происходит в XII веке.
Оно рисует борьбу между содержателем гостиницы
и главарем шайки разбойников. Декораций почти
никаких, кроме кухонного стола. Развитие драматического
конфликта, полное уверток, шуток, танцев, различных
приемов борьбы, сабельных ударов, сопровождающихся
то испуганными, то лукавыми или веселыми минами,
и акробатических трюков, протекает исключительно
напряженно под аккомпанемент цимбал.
Действие другой пьесы относится к 450 году. Два
императора-соперника ведут между собой борьбу.
Мужественный, но легковерный Сян Ху терпит поражение,
попав в ловушку, расставленную ему шпионами.
Императрица Ю Цзи, советами которой он пренебрег, берет
у него саблю и кончает жизнь самоубийством.
Роль Ю Цзи исполняет знаменитый актер Мей Лань-
фан, которому сейчас уже шестьдесят два года. Его
изящные руки и тонкий овал лица, большие черные гла-
43

за и плавные жесты дают ему возможность создать
прекрасный образ очаровательной молодой императрицы.
Спектакль часто прерывается аплодисментами.
Только просвещенная публика понимает язык актеров, но
нам объясняют приемы актерской игры, после чего
действие становится ясным и даже захватывающим. Для
понимания хода пьесы имеют значение маски, грим и
костюмы. Например, у императора на халате вышит дракон;
мандаринов можно узнать по двум хвостикам,
украшающим их шапки; у генералов за спиной по четыре
маленьких флажка. Сверкают шелка, парча, золото и серебро.
В руках у солдат, одетых в черные с белыми крапинками
шелковые одежды, алебарды; солдаты исполняют
тяжеловесную кадриль.
Когда актеру по ходу пьесы предстоит совершить акт
предательства, он появляется на сцене с черной полосой
на лбу; котда нужно изобразить гнев, актеры с
лихорадочной быстротой сжимают и разжимают пальцы обеих
рук; сцены, выражающие любовь и нежность, играются
с низко опущенными длинными рукавами.
Зритель не должен отвлекаться, и поэтому актеры
говорят монотонным речитативом. Декораций никаких,
сцена пуста. Чтобы выйти из комнаты или сада,
увидеть который на сцене зрителю помогает воображение,
актер поднимает ногу, словно преодолевая препятствие.
Генерал берет в руки хлыст, чтобы показать, что он
хочет сесть на лошадь. Носилки, подаваемые императору,
изображаются двумя флажками.
Порой на сцене присутствует механик и зрители
видят его. Он сидит на корточках вне того круга, где
играют артисты. Иногда он подает актерам чай, который
они пьют, чтобы освежить голосовые связки: для этого
они просто переходят воображаемую границу сцены.
И все это так интересно и ярко, так полно мощного
драматизма, что даже иностранец, не понимающий, как
и большинство китайских зрителей, языка, не может
остаться равнодушным.
Понедельник, 5 мая. Вчера мы собрались в
конференц-зале Пекинского университета, чтобы отметить
юбилей четырех великих людей, который объединил в этом
году все народы: Авиценны, Леонардо да Винчи, Гоголя
и Виктора Гюго.
44

Происходит простая и печальная церемония, особенно
трогательная для нас, французов. Мы говорим о
Викторе Гюго теми же словами, которые нам, когда мы были
молоды, говорили наши учителя. Аудитория состоит из
академиков, профессоров, студентов. Присутствует и
дипломатический корпус. Разумеется, официальная
Франция, которая не признала Китайской народной
республики, и на этот раз отсутствует. Во скольких странах мира
Франция представлена лишь благодаря деятельности
Всемирного Совета мира!
Вечером мы смотрели пьесу Гоголя «Ревизор» в
исполнении китайской труппы, которая могла бы с успехом
выступать в Москве или Париже. Постановка
осуществлена прекрасно', с большим вкусом, совсем в западной
манере как по костюмам, так и по игре артистов. В
антракте мы беседовали с драматургом Сао У о
международном значении искусства. В Китай приглашен
венгерский народный ансамбль, который познакомит китайского
зрителя с венгерскими танцами. Венгерские артисты
изучат здесь китайские танцы и покажут их потом у себя
на родине. Из сегодняшней моей беседы с генеральным
секретарем финансового комитета Консультативного
совета Цзян Мо-чао я вынес заключение, кто китайское
правительство одинаково заботится о развитии как
культурных, так и экономических связей между народами.
Цзян Мо-чао рассказывает мне об экономическом
положении Китая после разгрома Чан Кай-ши.
Производство сельскохозяйственных продуктов в результате
гоминдановского господства упало на 20 процентов,
легкой промышленности — на 25 процентов, тяжелой
промышленности — на 70 процентов. Необходимо было
приостановить инфляцию, покончить со спекуляцией и в то
же время сохранить свободу торговли, немедленно
провести аграрную реформу и приступить к осуществлению
великих работ.
Гидротехнические работы, выполненные за два года,
истекшие со дня основания Китайской народной
республики, значительно превышают все, что было сделано
в этой области за двадцать два года гоминдановского
режима.
За 1950 и 1951 годы в эти работы вложены суммы,
превосходящие соответственно в восемнадцать и два-
45

дцать четыре раза капиталовложения, которые делались
гоминдановским правительством.
За последние два года на гидротехнических работах
было занято свыше 10 миллионов крестьян, не считая
320 тысяч бойцов Народно-освободительной армии.
Всего было выработано свыше 500 миллионов трудодней.
Вынуто около 960 миллионов кубометров земли. Если
бы из этого количества земли построить плотину в метр
высотой и метр шириной, она опоясала бы землю по
экватору двадцать четыре раза.
Построено свыше 11 200 крупных и мелких объектов,
включая плотины, шлюзы и головные сооружения
каналов. Расширено и увеличено в высоту около 42 тысяч
километров дамб, сооруженных вдоль русла важнейших
рек страны.
Во времена гоминдановского господства
материальный ущерб, причиняемый наводнениями, достигал 24
миллионов китайских долларов в год.
Расход реки Хуанхэ в нижнем ее течении у Чженчжоу
(провинция Хэнань) достигал 10 тысяч кубометров в
секунду; в 1949 году он повысился до 16 500 кубометров.
Однако вследствие предупредительных мер, принятых
народным правительством, река ни разу не прорвала
заградительных дамб. В результате постройки
водохранилища в провинции Пинъюань пропускная способность
плотин достигла в 1950 году 17 тысяч кубометров в
секунду, а в 1951 году она доведена до 23 тысяч
кубометров. Река Хуанхэ, которая известна своими
наводнениями, долгое время являвшимися подлинным бедствием для
Китая, не угрожает больше населению прибрежных
районов.
В 1931 году от наводнений на реке Янцзы
пострадало 6 миллионов гектаров земли, а в 1949 году — свыше
1300 тысяч гектаров. Гидромелиоративные работы, к
которым приступили в 1951 году восточнее Худухэ и
севернее Оучикоу, избавили от угрозы наводнения 3
миллиона человек и 530 тысяч гектаров земли в районе,
расположенном между Шаши и Чэнлинцзи. Наводнения на
реке Ихэ обрекали на голод и бедствия жителей района
Хуайинь в северной части провинции Цзянсу.
После осуществления значительной части
гидротехнических работ на реке Ихэ крестьяне прибрежных райо-
46

нов стали собирать обильный урожай. В 1950 году сбор
зерна составил 400 тысяч тонн, а в 1951 году — миллион
тонн.
На реке Ляохэ сооружено водохранилище емкостью
в 1850 миллионов кубометров. После окончания этих
работ в 1951 году, помимо улучшения системы орошения,
избавлена от угрозы наводнения территория в 210 тысяч
гектаров. В результате энергичных мер, принятых
правительством, зона наводнений уменьшилась следующим
образом: в 1949 году — до 6700 тысяч гектаров, в 1950
году— до 4 миллионов гектаров и в 1951 году—до
1400 тысяч гектаров.
Но самые гигантские работы проводятся на реке
Хуайхэ и ее притоках. Эти работы начаты зимой
1950 года. Первая очередь работ закончена в июле
1951 года, а уже через четыре месяца приступили к
работам в горой очереди. В 1955 году эти работы будут
завершены, и опасность наводнений, угрожающая 55
миллионам жителей на площади в 210 тысяч квадратных
километров, будет ликвидирована. Кроме того, будет
обводнено 2670 тысяч гектаров земли, а река на
протяжении тысячи километров станет судоходной. По ее
течению будет сооружено несколько гидроэлектростанций.
А это значит, что в течение трех лет будут коренным
образом изменены условия существования 55 миллионов
крестьян.
В Китае события развиваются быстрыми темпами.
Мы задали несколько вопросов г-ну Цзян Мо-чао.
— Какова роль государственного капитала в
экономике Китайской народной республики?
— В вопросах руководства экономикой мы
опираемся прежде всего на предприятия, в которых
сотрудничают государственный и частный капитал. Источник
государственного капитала — конфискация незаконных
прибылей, полученных во время оккупации. На некоторых
предприятиях государственный капитал превышает
частный, на других наблюдается обратное явление. Поэтому
система руководства изменяется применительно к
конкретным условиям данного предприятия. Государство
может оказывать свое влияние на тот или иной участок
народного хозяйства, выступая в качестве покупателя
47

основной массы продукции, как это имеет место, в
частности, в текстильной промышленности.
— Таким образом, вы покончили с феодальным
режимом, не затрагивая капиталистической системы?
— Нам необходимо провести индустриализацию
страны в крупных масштабах. Необходимо также еще более
сконцентрировать наши средства в тяжелой
промышленности, где доля государственного капитала составляет
около 75 процентов, в то время как в легкой
промышленности она достигает в среднем 35 процентов. В ряд
отраслей средней и мелкой промышленности государство
не вмешивается; эти отрасли действуют в условиях
свободной частной инициативы. В стране осуществляется
свобода торговли, государство контролирует лишь
распределение продовольствия и текстиля.
Железнодорожный и автомобильный транспорт полностью находится
в руках государства, а в судоходстве доля государства
составляет не более 50 процентов. Прибыли, получаемые
частной торговлей, не контролируются и не подвергаются
ограничению, но спекуляция строго преследуется.
— Каково положение банковского дела в Китае?
— У нас имеются частные банки. Их даже больше,
чем государственных, но последние располагают
значительно большими капиталами. В стране три
государственных банка: Народный банк Китая, который
проводит денежную эмиссию и осуществляет кредитные
операции, Банк коммуникаций, который специалиизруется
в области финансирования торговли, и Китайский банк,
который занимается операциями по внешней торговле и
валютному обмену.
— Как вы контролируете цены на продовольствие
и текстиль?
— Органы государственной торговли могут выпускать
товары на рынок или закупать их, регулируя таким
образом цены в сторону снижения или удержания их на
необходимом уровне.
— В каком состоянии находятся пути сообщения?
— Проблема транспорта является для нас основной.
Половина железнодорожных путей и подвижного
состава страны была разрушена при режиме Чан Кай-ши.
Разрушения, причиненные гоминдановцами, были
восстановлены к 1950 году. В 1950—1951 годах мы расширили
48

сеть железных дорог. Наши дальнейшие усилия по
строительству железных дорог направлены на северо-запад и
юго-запад страны.
— Как можно охарактеризовать преобразования
в экономике, осуществляемые Китайской народной
республикой?
— Мы покончили с эксплуатацией нашей крупной
промышленности иностранцами, прекратили деятельность
компрадорской буржуазии, этих посредников, строивших
свое благополучие на ограблении национальной
экономики и ничего не производивших. Мы ликвидировали
тяжелые последствия феодальной системы в сельском
хозяйстве, распределив землю среди крестьян.
Теперь причины, возбуждающие на другом
континенте ненависть к Китаю, становятся мне более понятны.
Вторник, 6 мая. Вокруг уличных певцов и акробатов
всегда собирается толпа внимательных и
благожелательных зрителей. В Китае, как и в Париже, на улице
можно выучить песню. Чаще всего певец или певица поет
под аккомпанемент маленького красного барабана,
стоящего на металлическом треножнике, или отбивая ритм,
как кастаньетами, двумя бамбуковыми палочками.
Несколько недель кряду певица поет частушки,
подобные французским песенкам про мадам Лафарг и
банду из Боно. В Китае, как и во Франции, тему частушек
составляют преступники и преступления. В Китае
преступником является американский империализм.
Послушаем одну из этих частушек, которую хором
подхватывает толпа. Вот ее содержание. Мать несет
своего ребенка на руках. Она жалобно причитает: «Зачем
хотят сделать прививку моему бедному малютке? Что
они пустят ему в кровь? Какая глупая выдумка! Разве
раньше так поступали с детьми?»
Женщина не слушает призыва правительства и
отказывается пойти в поликлинику.
Как истинные французы, мы ожидаем, что в
последнем куплете будет сказано о смерти ребенка, ибо это
подсказывается всем смыслом частушки и логикой. Но
тут-то и обнаруживается та разница в восприятии вещей,
которая временами дает себя знать.
Несмотря на упрямство матери, ребенок не должен
4 Ив Фарж
49

умереть, потому что смерть — событие столь же
естественное, как и рождение,— не считается в Китае
трагическим элементом.
В последнем куплете сам ребенок находит нужные
слова, чтобы убедить мать в необходимости посетить
поликлинику, и указывает ей адрес. Ритм последнего
куплета живой, почти радостный. Теперь эту песню будут
распевать все.
На улицах расклеены яркие объявления с цветными
иллюстрациями, содержащие необходимые советы по
предупреждению эпидемий и борьбе с ними. Но много
ли людей смогут прочитать их, особенно в деревне?
Поэтому в каждой из тех деревень, где я побывал,
на площади установлена черная доска, на которой
нарисованы комары, пауки и другие насекомые. Студент,
учитель или грамотный солдат разъясняет жителям
необходимость уничтожать этих насекомых и рассказывает,
как надо пользоваться средствами, истребляющими
насекомых, и почему необходимо делать прививки.
Кампания, организованная с целью разъяснения
аграрного закона и борьбы против взяточничества, во
время которой по деревням проводились митинги и
собрания, а по всему Китаю из деревни в деревню ходили
группы грамотных юношей и девушек, переросла
в гражданскую мобилизацию против бактериологической
войны.
Тонкая, изящная, интеллигентная г-жа Го Мо-жо
также отправилась в глухую деревню для проведения
аграрной реформы.
Законодательство в новом Китае осуществляется
путем прямого контакта между работниками
государственного аппарата и народом. Закон здесь не просто
вводят в жизнь, а убеждают широкие массы в
необходимости следовать ему в своих же собственных интересах.
Китайский писатель и критик Чжоу Ян,
заместитель министра по делам культуры провел — как и все
студенты, все министры и вообще все грамотные люди —
известное время в деревне. Вот что он рассказывает нам:
«Председатель Мао потребовал, чтобы китайская
интеллигенция занялась проверкой того, как
теоретические положения осуществляются на практике...
50

Это очень полезно для интеллигенции. Так вот, я
поехал в свою родную деревню в провинции Хунань-
Прежде всего надо было убедить крестьян в том.
что я приехал с целью помочь им. Здесь
недостаточно заниматься одной лишь агитацией. Нужно жить
одной жизнью с крестьянами, вместе жать, молотить,
ночевать под одной кровлей, каждый вечер вести
беседы об аграрной реформе и об их бедствиях,
переходя из одного дома в другой, потому что века
феодальных раздоров зачастую посеяли рознь и
ненависть между различными хуторами и отдельными
семьями. На эти беседы и разъяснительную работу
мне потребовалось три месяца.
Спустя три месяца мы собрали в деревне первое
собрание, на котором совместно выявили всех тех,
кто извлекал выгоду из страданий и бедствий
народа: присваивал себе землю, забирая ее в уплату
ростовщических процентов; пользовался «правом
первой ночи», принуждая к сожительству девушек
четырнадцатилетнего возраста; выдавал японским
оккупантам патриотически настроенных крестьян,
которых японцы зверски мучили и убивали.
После этого мы сообща попытались подразделить
всех крестьян на три категории: бедняков,
середняков и богачей-эксплуататоров. На следующем
собрании каждому из крестьян, эксплуатировавших
чужой труд, предоставляется возможность
оправдаться. Общее собрание крестьян принимало решение,
затем составлялись поименные списки всех трех
категорий. Списки эти вывешивались для всеобщего
сведения.
На третьем собрании исправлялись допущенные
ошибки. Крупным помещикам предоставлено право
обращаться к правительственным властям».
После этого, продолжает Чжоу Ян, начиналось
распределение земли. У помещиков конфисковали землю,
которую они сами не обрабатывали, а сдавали в аренду.
Затем всю землю распределили в административном
порядке пропорционально общему числу жителей с учетом
численности семьи каждого крестьянина. Крупные
землевладельцы получают землю на общих со всеми основа-
4-
51

ниях. Получая столько же, сколько приходится другим,
они превращаются в простых крестьян. Временно их
лишают гражданских прав.
Распределение земли производится с учетом
плодородия земельных участков и их расстояния от деревни,
согласно нормам обычного права, меняющимся в каждой
провинции, районе и даже деревне.
Раньше, как правило, половину всего урожая забирал
помещик. Крестьянин мог продавать свой скот и птицу
только через его посредничество. Ростовщические
проценты, приводившие к закабалению крестьян, достигали
50—80 процентов. Кроме того, крестьяне обязаны были
отбывать барщину на помещика, который мог сдать их
в солдаты.
Все это сразу было ликвидировано. И новый
аграрный закон, благодаря которому крестьянин, в
зависимости от величины семьи, становится мелким или средним
землевладельцем, вводится в жизнь после широкого
всенародного обсуждения, во время которого каждый
может защищать свои интересы и выдвигать предложения.
Хотя в деревне грамотный крестьянин — редкое
явление, закон этот широко разъясняется всем и проводится в
жизнь на основе всеобщего, почти единодушного решения.
С этих пор в деревне началась новая жизнь.
Деревенские собрания, на которых крестьяне защищают общие
интересы, стали привычным явлением. На них
обсуждаются вопросы об открытии школы, улучшении быта, о
проведении санитарно-гигиенических мероприятий и т. д.
На деревенских собраниях, на которых присутствуют
все крестьяне-землевладельцы, выдвигаются кандидатуры
крестьян, достойных стать Героями труда. Так, например,
в провинции Пинъюань Героем труда выдвинут
крестьянин Ли Вень-дун из уезда Учи, получивший 272
килограмма зерна с одного му, то есть в два раза больше,
чем в 1950 году (несмотря на то,что уезд Учи пострадал
от засухи и наводнений), а также крестьянин Чэнь
Юн-ган, житель уезда Сунцзин в провинции Цзянсу,
который собрал в 1951 году 716,5 килограмма риса с му,
то есть в четыре раза выше среднего.
В одной деревне, где аграрная реформа была уже
проведена, моя жена как-то посетила скромную крестьян-
52

скую хижину. На стене этой хижины висел следующий
документ: перед лицом всех жителей деревни, а также
перед своей женой и тремя детьми крестьянин Яо Ли,
хозяин хижины, взял на себя обязательство посадить
в 1952 году четыре вишневых дерева и два тополя, а
также обработать сверх плана шесть му кукурузы.
Крестьянин Яо Ли неграмотен, но он хорошо помнит
свое обязательство и очень гордится им.
А ведь в Китае 400 миллионов крестьян.
Среда, 7 мая. Я использую все возможности, чтобы
изучить и понять эту страну.
Мне кажется, что все книги и статьи о Китае,
прочитанные мной перед отъездом из Франции, давно устарели.
Министр внутренних дел Китайской народной
республики Се Цзюэ-цзай говорит нам о роли критики и
самокритики в преобразовании общества. Я вижу, что на
заводе, расположенном напротив гостиницы, в которой
я остановился, и в министерстве, где я нахожусь в
настоящее время, рабочий день начинается с собрания, на
котором обсуждаются вопросы текущей работы.
Ежедневно с семи до восьми часов утра три тысячи
рабочих, служащих и инженерно-технических работников
на строительстве обсуждают текущие события,
результаты работы, выполненной накануне, и предстоящие
задачи. Так делается везде. Неграмотных рабочих
ежедневно информируют о событиях, происшедших на родине
и во всем мире. Рабочие систематически повышают свою
квалификацию. Между руководством и рядовыми
работниками устанавливаются отношения взаимного доверия.
Мне кажется, нет лучшего средства для превращения
подневольных людей, какими китайцы были в течение
ряда веков, в сознательных граждан.
Г-н Се Цзюэ-цзай продолжает:
«Огромный и отсталый Китай не знал ранее
успешных революций. Происходившие в Китае
крестьянские восстания и народные мятежи жестоко
подавлялись. Освободиться от пережитков прошлого
Китай смог лишь путем мощного всенародного
движения. И теперь китайский народ из раба сразу
превратился в хозяина. Этим и объясняется та радость,
которую вы наблюдаете и в городе и в деревне.
53

У нас еще не проведены выборы и не принята
конституция. Мы приняли лишь Общую программу,
единую для всех классов общества. В данное время,
представляющее собой переходный период, эта
Программа последовательно проводится в жизнь.
Можно ускорить ее осуществление, но нельзя перескочить
через какой-нибудь из ее этапов. Мы строго следуем
совету председателя Мао: «Все то, что исходит от
народа, должно быть обсуждено, внесено в проект,
а потом вновь передано на одобрение народа». Мы
стремимся создать условия, обеспечивающие
проведение в жизнь этого совета.
До избрания Всекитайского народного собрания
наш Народный политический консультативный совет
является верховным органом законодательной
государственной власти. Когда будут выполнены все
необходимые условия, областные политические
консультативные советы организуют народные собрания,
которые впервые в нашей истории будут избираться
на основе всеобщего, прямого, равного и тайного
голосования».
Сколько возникает новых проблем!
Пока я слушаю министра внутренних дел, моя жена
отправляется на рынок. Торговец пробует запросить
с нее завышенную цену, но переводчик уличает его
в этом. Как поступить в таком случае? Тут же
организуется митинг. По призыву своего старосты к месту
происшествия сходятся все торговцы. Они сурово
критикуют поступок своего коллеги, пытавшегося повысить
цену, и призывают его к порядку, объясняя, что временэ
иностранцев-туристов прошли и что европейцы,
находящиеся в Китае, его друзья. Моя жена произносит
краткую речь, и инцидент считается исчерпанным.
После обеда я долго беседовал с премьером Чжоу
Энь-лаем. Мы обсуждали вопрос о масштабах
бактериологической войны. В заключение я задаю вопрос: будет
ли мне дана возможность — в Китае и Корее — поехать
куда я захочу и говорить с кем захочу.
Четверг, 8 мая. Я беседовал с профессором Чэнь
Ди-ми.
54

«Всего лишь три года назад,— говорит он,—
жесточайшая эксплуатация человека являлась основой
национальной экономики Китая. Мы победили Чан
Кай-ши, японцев и американцев, опираясь на
самого бедного человека в мире — китайского
крестьянина... Отныне основой нашей политики становится
уважение к человеческому достоинству. Уже через
год после революции 25 миллионов взрослых
крестьян принялись за учебу. Через два года число
крестьян, посещающих школы, достигло 35
миллионов.
Вот еще один пример. В 1949 году в
Северо-Восточном Китае крестьяне купили 3200 тысяч кусков
материи. В 1951 году они купили уже 19 миллионов
кусков».
В этой стране цифры, характеризующие
количественные и качественные изменения, опрокидывают все
обычные представления!
Профессор Чэнь продолжает:
«Прежде чем приступить к составлению своего
пятилетнего плана, мы обеспечили возможность
подготовки в течение пяти лет 500 тысяч молодых
специалистов— учителей, врачей, инженеров,
архитекторов. Как видите, мы начали с того, что открыли
новые школы и высшие учебные заведения».
Я получил первые материалы, касающиеся
бактериологической войны, и приступил к их изучению.
Оказывается, можно найти всех лиц, бывших очевидцами
сбрасывания контейнеров с американских самолетов и
находивших эти контейнеры. Я готовлю список вопросов, на
которые хотел бы получить ответ. Выписываю названия
городов и деревень, где, кажется, собрано значительное
количество материалов. А почему бы мне туда не
поехать, задаю я себе вопрос.
Вечер мы провели у Го Мо-жо. Это тонкий,
интеллигентный и очень остроумный человек. Ему за шестьдесят,
но у него нет ни одной морщины, ни одного седого
волоса. С началом жаркого сезона он каждый день
проплывает в бассейне свои традиционные сто метров. Он
писатель, историк, врач, и вряд ли можно, как кое-кто
55

пытается делать, оспаривать его право иметь собственное
твердое мнение о бактериологической войне.
«Вы находитесь,— говорит он мне,— в
единственной в мире стране, которая на протяжении тысячи
лет не вела войн и где лишь четыре года назад
существовал феодальный строй со всей присущей ему
жестокостью.
Как-то я расшифровал надпись на одной
бронзовой вазе, сделанной в Китае за 2800 лет до нашей
эры. [Го Мо-жо берет один из своих трудов на
книжной полке.] Вот она: «Пять человек стоят
одной лошади, а три раба стоят двух лошадей».
В ту эпоху господин распоряжался и жизнью
и смертью своих рабов. Я обнаружил также, что при
погребении одного высокопоставленного лица
в жертву было принесено более пятисот его рабов.
Режим рабства находит свое отражение в
одинаковых рисунках и надписях, встречающихся в
различных местах погребения, расположенных вдоль
течения всех великих китайских рек. За три тысячи лет
до нашей эры цена человека — я хочу сказать, его
рыночная стоимость — еще не была определена.
Развитие сельского хозяйства привело к тому, чта
человеческие жертвоприношения стали редким
явлением. Тысячу лет спустя при погребении господина
в жертву приносили уже не более двух-трех рабов.
Эдикт обязывал владельцев рабов объявлять
властям о человеческих жертвоприношениях. Начиная
с Ханьской династии (II век до нашей эры) убивать
рабов вообще было запрещено. С тех пор китайские
императоры стали наделять аристократов
земельными наделами, предоставляя им возможность
пользоваться всеми доходами с доставшихся им земель.
Такова историческая картина возникновения
феодального режима в Китае. Следует отметить тот
беспрецедентный факт, не встречавшийся никогда
в истории человечества — за исключением, быть
может, истории ацтеков,— что феодальный режим про-
держался в Китае четыре тысячи лет !, в течение
которых крестьяне подвергались самой безжалостной
1 Так у автора. — Прим. ред.
66

эксплуатации. Все революции в Китае были потоп-
лены в крови. Страх перед народным возмущением
обусловливал систематическое истребление народа,
а вызываемый этим недостаток рабочей силы, в свою
очередь, вел к укреплению феодального режима.
Покупательная способность крестьян, задавленных
жестокими законами и нищетой, практически была
равна нулю. Вследствие этого не мог возникнуть
и класс буржуазии, который был бы способен
вызвать движение городов и сельских общин против
феодального режима.
Одно из наших народных изречений гласит, что
китайская семья в состоянии прокормить только три
поколения, а затем она погибает от голода. Это
изречение верно, ибо отец должен был делить
имущество между всеми своими сыновьями. Во времена
жестокого феодального режима семья в Китае
зиждилась на двух моральных основаниях: долголетие
и многодетность.
Нет нужды ссылаться на другие исторические
факты, чтобы обрисовать положение, которое
существовало в некоторых наших провинциях вплоть до
1949 года».
На досуге я собираю в своих тетрадях образцы
китайского письма. Го Мо-жо как каллиграф пользуется
широкой известностью в Китае и Японии. Переписывая
свой путевой дневник, я задаю себе вопрос: кто написал
следующие слова: «Чжэ цзай ди цзао ян», что обозначает
«Утренняя заря мира»?
Пятница, 9 мая. Генерал Чэнь И, ныне мэр Шанхая,
во время освободительной борьбы одержал одну из
наиболее блестящих побед. Эта победа вызвала
растерянность в капиталистическом мире и сорвала оперативные
планы американских оккупантов.
До войны Чэнь И был рабочим на заводах Мишлен
в Клермон-Ферране во Франции. Чжоу Энь-лай
в 1930 году также был рабочим на заводах Рено.
Нет ли на французских заводах и других рабочих,
способных потрясти мир?
У меня заболела нога. Воспользовавшись этим, я
изучаю новые досье о бактериологической войне. Чжоу
57

Энь-лай известил меня, что корейское правительство
разрешило мне проводить расследование по моему
усмотрению. Китайское правительство предоставило мне
те же возможности в своей стране. Я намечаю маршрут
и готовлю список вопросов, подлежащих выяснению.
1. Список свидетелей (с указанием их общественного
положения), видевших самолеты. Обеспечение
возможности беседовать с любым из них по моему усмотрению.
2. Выписки из материалов клинического
исследования, которые объясняют, как были обнаружены микробы.
Предоставление мне возможности беседовать с врачами
и научными работниками, которые проводили эти
исследования.
3. Возможно ли, не нарушая интересов
государственной безопасности, составить карту с указанием районов,
подвергшихся микробиологическим бомбардировкам.
4. Будет ли мне предоставлена возможность
ознакомиться с документами, подтверждающими факт
использования насекомых в качестве разносчиков микробов,
и связаться с энтомологами, которые впервые установили
этот факт.
5. Имею ли я право свободно беседовать с
американскими военнопленными и агентами разведки,
сброшенными на парашютах.
6. Будет ли мне предоставлена возможность
проверить следующие данные: количество сброшенных с
самолетов контейнеров, фарфоровых бомб, картонных трубок,
а также надписи на них и характеристики, позволяющие
установить происхождение этих материалов.
Ответ был получен к концу дня. Меня известили, что
китайское правительство выражает свое согласие
удовлетворить все мои просьбы, а также что оно передаст их
и корейскому правительству.
Меня посетил Ло Да-ган. Мы беседовали с ним
о книге Линь Ю-тана «Значение жизни».
Ло Да-ган, которого мы считали, когда он жил
в Европе, западным поэтом, сказал мне с улыбкой:
«В конце концов, мы получили в наследство от
этого прошлого самый совершенный рецепт
приготовления чая: надо каждое утро собирать дрожащие
58

на лепестках лотоса капли росы... Но, может быть,
мы поговорим о чем-нибудь другом?»
Суббота, 10 мая. Д-р Кан — член комиссии,
организованной из специалистов и научных работников, которая
недавно возвратилась из Северо-Восточного Китая и
Кореи, где тщательным образом исследовала условия, в
которых ведется бактериологическая война.
Перед комиссией стояли три задачи: изучить и
проверить информацию, опубликованную газетами и
телеграфными агентствами, установить положение с
эпидемическими заболеваниями в Корее за десять
предшествующих лет, с целью определить отклонения от нормы,
изучить различные заразные заболевания, которые
возникли с начала текущего года. Задача этой комиссии,
насколько я понял, заключалась также и в том, чтобы
наметить план защитных мероприятий.
Комиссия приступила к организации лабораторий,
которые, как правило, состояли из отделов:
энтомологического, патолого-анатомического, по изучению микробов
желудочно-кишечных заболеваний — тифа и паратифа,
чумы, сыпного тифа, вирусов и токсикологического.
К работе в этих лабораториях были привлечены
лучшие китайские эпидемиологи: д-р Вэй Си,
руководивший борьбой против эпидемических заболеваний
во время войны в Бирме; д-р Лю Вей-дун,
окончивший Гарвардский университет; д-р Хэ Цзи, окончивший
Ливерпульский университет; д-р Чэнь Вэнь-гуй,
специалист по чумным заболеваниям; д-р Лю Чжи-ин,
известный энтомолог; д-р Се Чжи-му, микробиолог;
д-р Чжун Гуй-лань, окончивший университет в штате
Нью-Йорк, бывший член Королевского общества
тропической медицины в Лондоне, руководивший
исследовательской работой в Тропическом институте в Гамбурге,
и член Общества биологии и экспериментальной
медицины США.
Эти специалисты, среди которых были и такие,
которые в момент отъезда из Пекина — 15 марта — не
верили в бактериологическую войну, отнюдь не имели
намерения действовать в качестве обвинителей. Их научная
совесть требовала, чтобы они выступили в роли
добросовестных и беспристрастных ученых. Они не имели ни
59

права, ни желания содействовать распространению
ошибочных взглядов.
Они отвергли некоторые фантастические сообщения,
явившиеся результатом паники. Когда для борьбы
против опасности биологического нападения мобилизован
весь народ, бывают и такие свидетели, которые видели
то, что существовало лишь в их воображении. (Так,
например, одно телеграфное агентство отметило случай
сбрасывания с самолетов зараженных самопишущих
ручек.) Бесспорно также, что американцы преднамеренно
распространяли панику, чтобы помешать научным
исследованиям. Кроме того, они намеренно сбрасывали такие
предметы, которые давали им возможность изобразить
показания свидетелей как нелепые. Досье д-ра Кана
содержит данные о том, что одно англо-саксонское
агентство распространяло информацию о сбрасывании при
помощи парашютов тюбиков якобы зараженной зубной
пасты — еще до того, как корейские и китайские свидетели
действительно обнаружили эти предметы.
Д-р Кан сообщил мне, что все эти ученые — члены
комиссии — к моим услугам и что некоторые из них
встретятся со мной в Корее.
С 11 по 16 мая. Я вынужден лечь в больницу. Меня
утешают, что там у меня будут, так сказать, под
рукой необходимые мне специалисты и я буду иметь
возможность продолжать свою работу. И вот я вместе со
своими досье на пять дней прикован к постели.
Каждый вечер ко мне заходит побеседовать д-р Мын,
проработавший пятнадцать лет в Пастеровском
институте в Париже. Он является специалистом по борьбе с
болезнями виноградников. Вряд ли кто-нибудь лучше
д-ра Мына знает наши виноградники и наши вина.
Говоря о Франции, д-р Мын всегда улыбается.
Ко мне зашел д-р Чжан Яо Чжао из Вьетнама. Чжан
Яо Чжао долгое время жил в Париже. Сейчас он лежит
в соседней палате. Мы беседуем с ним о профессоре Ри-
ше, об Иве Кашене, о профессоре Вей-Алле. Чжан Яо
Чжао служил в американском госпитале в Нейи. Он
рассказал мне о самоубийстве своего друга хирурга де Мар-
60

теля, который покончил с собой в тот день, когда немцы
вошли в Париж.
Чжан Яо Чжао с огромным негодованием говорит
о зверствах, совершаемых оккупантами в Индокитае.
Бледный от волнения он встает.
«Как это могло случиться? — спрашивает он. —
Мы, получившие образование во Франции,
столкнулись с самым худшим: с интеллектуальным
предательством».
Я не знаю, что ему ответить. Чем дальше
находишься от своей страны, тем большую ответственность
чувствуешь за чудовищные преступления, совершаемые от
ее имени.
Теперь я убедился, что идея американских
империалистов изолировать Китай путем блокады в корне
ошибочна. Огромная Срединная империя превратилась в
Китайскую народную республику, которая успешно
справилась как с голодом, так и с иностранной оккупацией.
Отныне Пекин является маяком и центром Азии.
В Пекине о событиях в Японии или на Тайване знают
лучше, нежели в главном штабе в Токио.
Дружба и солидарность азиатских народов являются
фактом, который дает себя чувствовать и в моей
гостинице, где проводится празднование «недели китайской и
индийской культур».
Сестра премьер-министра Индии г-на Неру г-жа Вид-
жаялакшми Пандит в строгом черном сари
(национальная одежда) возглавляет делегацию ученых, писателей
и художников Индии, прибывшую на праздник культуры
к своим китайским коллегам в момент, когда слово
«культура» приобретает полный огромного значения
смысл.
В присутствии представителей Индии и Китая,
собравшихся в зале гостиницы, Клод Руа сказал моей
жене: «Мы здесь можем лицезреть половину мира».
Эта истина недоучитывается в Вашингтоне, Лондоне
и Париже.
На прошлой неделе «половина мира» вдоволь
посмеялась, слушая «опровержения» мистера Ачесона по
61

поводу заявления двух американских летчиков: Джона
Куинна и Кеннета Ллойда Инока.
Сегодня эта «половина мира» читает и перечитывает
ответ Фредерика Жолио-Кюри мистеру Остину.
Студенты громко комментируют последнюю фразу этого
письма: «Ученые должны работать в пользу мира».
Вокруг меня царит праздничная атмосфера. У меня много
посетителей, которые крепко жмут мне руку. «Жолио-
Кюри спас честь науки»,— говорят они. Вечерние газеты
вышли под крупными заголовками. Мне сообщают, что
переданный мне в больницу перевод письма
председателя Всемирного Совета мира очень точен. Все полны
уверенности и гордости: на улицах, в университете —
всюду, где можно встретить этих людей, они удивляют
вас своей жизнерадостностью, оптимизмом, мужеством и
интеллигентностью.
Письмо Жолио-Кюри дает возможность почувствовать
всю силу человеческого достоинства.
И почувствовать это можно только здесь! Я внезапно
ощущаю всю тяжесть ответственности, лежащей на
плечах председателя Всемирного Совета мира Фредерика
Жолио-Кюри, а также огромное значение, которое
благодаря ему приобретает эта организация и, могу добавить
как патриот, моя страна.
Из окна мне видны три школы, расположенные
в глубине маленьких двориков. В ближайшей к нам
школе всего один класс, в котором занимаются девочки
от двенадцати до четырнадцати лет. Во время перемены
они замечают меня, приветствуют жестами и пляшут
янгэ. В саду что-то мастерят, собравшись в кружок,
дети пяти-восьми лет. Еще дальше стоит двухэтажное
здание, занятое юными пионерами от четырнадцати до
шестнадцати лет.
Целый день по улице движутся продавцы овощей,
точильщики, бродячие сапожники, парикмахеры,
торговцы прохладительными напитками, громко предлагая
свои товары и услуги.
Когда я возвращаюсь из больницы, стоит
невыносимая жара. Рядом со мной в машине, которая везет меня
62

в гостиницу, сидят мадемуазель Ян и д-р Лю. Они
вместе с шофером распевают «Солнце взошло на Востоке»,
Суббота, 17 мая. Все выяснено. Мои досье
приведены в порядок, намечены дальнейшие шаги, которые
я должен предпринять. Все документы в полном
порядке, все факты уточнены. Собраны данные о большом
числе свидетелей. Теперь нужно поехать на места, чтобы
все сличить и проверить. Мои беседы со специалистами,
на которых возложена борьба против бакериологиче-
ского наступления и его последствий, убедили меня
в возможности сделать правильные выводы.
Для того чтобы установить истину, вовсе не нужно
быть ученым. Если факты действительно таковы, как
мне об этом говорят, то они представляют собой
неоспоримую истину.
В заключение мне назвали имена китайских и
иностранных специалистов, которые установили тот факт,
что Соединенные Штаты ведут бактериологическую
войну. В мое распоряжение предоставлены доклады
комиссии Международной ассоциации юристов-демократов,
которая присутствовала при начале бактериологического
наступления. Мне сообщены имена членов комиссии по
расследованию преступной бактериологической войны и
специалистов, участвовавших в расследовании этих
фактов. Их число достигает семидесяти пяти, -не считая
прочих специалистов, которые проводили расследования
в Корее и Северо-Восточном Китае. У меня имеются
имена, фотографии и собственноручные показания
свидетелей, наблюдавших падение с самолетов
приспособлений для рассеивания микробов или обнаруживших эти
приспособления. Мне предоставлено право использовать
все эти данные по своему усмотрению.
Я располагаю докладами, устанавливающими факт
распространения бактерий насекомыми, пауками,
крысами и зараженными предметами, а также материалами
о микробах сибирской язвы, дизентерии, брюшного тифа,
паратифа, микробах группы pasteurella (pasteurella
pestis и pasteurella multocida); о микробах, поражающих
кукурузу (thecaphora sp.) и сою (cercospora sojini). Эти
доклады комментировались мне специалистами.
63

В мое распоряжение предоставлена также
номенклатура установленных заболеваний. Болезни людей —
энцефалит (в Северо-Восточном Китае), чума и холера
(в Корее); болезни животных — сибирская язва,
геморрагическая септицемия (в Северо-Восточном Китае и
Корее). Наконец, я располагаю картой зон
распространения микробов американскими самолетами. В Корее:
70 городов и районов (по данным за период с 28
января по 31 марта 1952 года). В Северо-Восточном
Китае: 33 города и района (по данным за период
с 29 февраля по 20 апреля 1952 года). Это дает мне
возможность составить маршрут своей поездки.
Китайское и корейское правительства обеспечили мне
по моей просьбе все условия для проверки этих данных.
В Ханчжоу, где имеется прекрасный медицинский
институт, мне придется подлечиться в течение нескольких
дней. Там у меня будет время, которое я использую для
составления плана дальнейшей работы.
Я уже пришел к определенному убеждению. Все мы
в той или иной мере являемся жертвами пропаганды
и предрассудков. Те, кто отрицает, основывают свое
отрицание либо на непонимании, либо на незнании своих
слушателей. Расовые предубеждения против
неевропейских народов также играют роль в возникновении
поспешных суждений. Нам рисовали китайцев как народ
экзальтированный, ненавидящий европейцев, народ,
охваченный идеей «реваншизма», а я встретил народ,
счастливый тем, что он стал, наконец, хозяином
собственной судьбы, — народ культурный, воодушевленный
единым стремлением уничтожить все следы своего
тысячелетнего рабства.
Врачи, которые меня окружают, ничем не отличаются
от любых других. Одному из них я дал прочитать
врученный мне перед отъездом документ, подписанный его
коллегой — парижским врачом. Автор этого документа
письменно заявлял о своем отказе поверить в факт
биологической войны.
— Я сам вначале думал подобным же образом, —
заявил мне мой собеседник. — Я тоже не верил в это.
Мои аргументы совпадали с аргументами моего
парижского коллеги. Но теперь факты полностью подтвердили
страшную действительность, а найденное, наконец, объ-
64

яснение стратегии бактериологической войны,
применяемой американцами, уничтожает последние сомнения.
— Почему вы не приедете в Европу, чтобы обсудить
этот вопрос с вашими коллегами и высказать им свои
доводы и соображения? — спросил я.
— Да потому, что мы день и ночь работаем, чтобы
ликвидировать последствия американской агрессии и
составить планы санитарной обороны.
В самом деле, досье, представленные мне,
составлены не с заранее обдуманным намерением сочинить
обвинительный акт, а с желанием организовать оборону
против агрессии. В этом-то и заключается их ценность.
Воскресенье, 18 мая. С трудом, опираясь на
тросточку, я все же предпринял прогулку по окрестностям
Пекина, где расположены поля и огороды. Китайцы весьма
искусные огородники. Вода на огородах распределяется
по старательно прополотым бороздам, бамбуковые
барьеры защищают посевы от ветра. Зерновые культуры
и кукуруза тщательно возделаны. Мужчины и женщины
работают примитивными орудиями, но работа у них идет
быстро и оживленно.
На этих тщательно возделанных полях возвышаются
маленькие холмики, покрытые травой. Это могилы
предков, прах которых покоится на полях и огородах.
Проходим по Новому городу. К концу 1952 года
400 тысяч рабочих Пекина получат новые квартиры.
Рабочий городок уже строится.
Повсюду — в деревне и в этом Новом городе — вдоль
дорог высажены молодые деревья.
Понедельник, 19 и вторник, 20 мая. Поезд, на
котором мы едем в Ханчжоу, в провинции Чжэцзян,
следует через Тяньцзинь, Нанкин и Шанхай. Мы проснулись
только в провинции Шаньдунь, проспав переезд через
реку Хуанхэ. Перед нашими глазами, словно в сказке,
возникают вдруг среди бескрайних равнин
фантастические нагромождения коричневато-бурых гор. Никакого
перехода: ни долин, ни холмов — горы возникают сразу.
Вершина горы Тайшань увенчана храмом, из
которого в хорошую погоду можно видеть
Восточно-Китайское море. В стороне от него большие постройки. Это
новые санатории.
о Ив Фарж
65

Чифу — город Конфуция. В соседнем лесу находится
его могила.
Яньчжоу — родина Ду Фу, знаменитого поэта эпохи
Танской династии (VII век).
Почему спят так долго весною,
Когда песни птиц разносятся в воздухе?
Всю ночь бушевал ветер,
А утром цветы потеряли свои лепестки.
В вагонах установлены громкоговорители. Мы
слушаем историю города, где останавливается поезд. Диктор
цитирует поэтов и сообщает о героях, родившихся в
деревнях, мимо которых мы проезжаем. Радио передает
народные напевы, характерные для тех провинций, по
которым проходит поезд, и советы врачей.
В жизни Китая произошла огромная перемена.
Раньше китайский солдат воровал, грабил, насиловал.
Сейчас он всячески помогает крестьянину: косит и молотитг
учит его читать и писать.
В Сюйчжоу мы видим, как группа юношей и
девушек отправляется в путь с ружьями и зонтиками через
плечо.
Утром перед нашими окнами еще мелькают зеленые
поля, а когда мы ложимся спать, на них уже
начинается жатва.
Поезд проходит предместья Шанхая. Стада свиней,
стаи уток, рисовые плантации, заводы с высокими
трубами, каналы с джонками, словно отдыхающими на
лугах.
На платформе вокзала в Ханчжоу нас ожидают Клэр
и Клод Руа. Мы очень рады встрече с ними. Они
знакомят нас с ректором университета, директором Высшего
педагогического училища и вице-мэром города Лю Кай-
чжу, который учился у Буше в парижской Школе
изящных искусств.
Нас поместили в домике на берегу озера. Ночью на
его светлых водах вырисовываются темные силуэты
джонок.
С 21 по 27 мая. В Ханчжоу мы пользуемся полным
отдыхом. Д-р Гу Чжи-чан и д-р Лю с трогательной
66

заботливостью следят за моим здоровьем. Вечером
пришла лодка покатать нас по озеру.
Природа здесь изумительна: бамбуковые леса,
большие фруктовые сады, чайные плантации, раскинувшиеся
на склонах гор.
Кампания борьбы против «трех злоупотреблений»
приближается к концу: она ведется против
взяточничества, казнокрадства и бюрократизма.
Повсюду проходят общие собрания, на которых
присутствуют сотрудники учреждений и лица,
обслуживаемые этими учреждениями: потребители и торговцы.
Разгораются оживленные споры, развертывается самая
широкая критика.
«Мы справимся с этим делом», — говорит мне декан
Литературного института, с которым мы беседуем об
образовании и политическом воспитании народа.
Быстрое становление нового мира происходит с
помощью людей, которые во время «Великого похода»
прошли всю освобожденную территорию, а за последние
три года — все провинции Китая. Это становление
предупреждает возможность агрессии в любой ее форме на
этой огромной территории.
Боец китайской Народно-освободительной армии
стал солдатом-тружеником, ликвидатором неграмотности
и проводником оздоровительной работы в деревне.
В строительстве нового общества используется вся
энергия, вся инициатива, весь дух коллективизма.
Школьники и рабочие едут на работу в деревню;
профессора и врачи, их ассистенты и студенты работают
в госпиталях Кореи и Северо-Восточного Китая. Они
лечат страшные ожоги, причиняемые напалмом, который
превращает тело человека в живой факел. Они делают
все возможное, чтобы спасти жизнь сотен людей,
доставляемых к ним в бессознательном состоянии, вызванном
применением газа. День за днем они видят нарастание
ужасов. Однако бактериологическая война не застала их
врасплох, так как они знали об американских
приготовлениях к ней.
Освенцим, Равенсбрук, Нейенгам, а теперь остров
Кочжедо... Корейских и китайских военнопленных
подвергают татуировке. Их клеймят с определенной целью:
одних для службы на Тайване в «войсках» Чан Кай-ши,
5*
67

других оставляют в лагере для проведения над ними
преступных опытов.
Во время зимнего отступления 1950 года
американский штаб приступил в порядке эксперимента к
распространению патогенных микробов — возбудителей сыпного
тифа. Я разговаривал по этому поводу со многими
врачами. Они утверждают, что китайские и корейские
военнопленные подвергались искусственному заражению,
затем их выпускали на свободу и оставляли в деревнях,
из которых уходили войска.
Ван Чжи-ти, китаец, ведший шпионскую работу
в пользу американцев и арестованный 29 марта 1952
года, показал, что в ноябре прошлого года, как раз в то
время, когда военнопленных пытками принуждали
подписать обязательство вступить в «армию» Чан Кай-ши,
на острове Кочжедо присутствовали генерал Риджуэй
и командир 72-го американского пехотного полка
капитан Бус. Риджуэй отлично знал, что происходит в этом
лагере. Более того, во время его пребывания на острове
Кочжедо жестокости по отношению к военнопленным
еще более усилились вследствие того «непростительного»
факта, что пленные заставили ждать генерала, который
не хотел уехать с Кочжедо, не получив точных данных
о числе военнопленных, насильственно завербованных
в армию.
И это происходило в то время, когда каждый человек
в Азии уже знал, что нищета, рабство, муки и война—
вовсе не неизбежные явления. Действия американского
штаба не представляют собой чисто военных актов, а
являются результатом желания отомстить народам Азии,
избавившимся от опиума, проституции и рабства.
Эти люди не в состоянии понять того, что
преисполняет нас радости.
Чтобы перебраться на ту сторону озера, мы наняли
шлюпку, за которой сразу же устремились четыре лодки.
В них находились студенты Высшего педагогического
училища. Подойдя вплотную к нашей шлюпке, они
следовали за нами с пением «Интернационала». Прежде
чем распрощаться с нами, один из студентов перегнулся
через борт и вручил нам листок из своей записной книж-
68

ки, на котором было написано: «Всеобщий и вечный
мир». На всех лодках раздались аплодисменты.
Не имея возможности помешать рождению нового
мира, кое-кто пытается запятнать кровью и
зараженными насекомыми прекрасную страницу человеческой
истории.
Среда, 28 мая. Перед нашими взорами предстает
охваченный кипучей деятельностью Шанхай с его
дымящимися трубами. Мы три часа плывем на катере по
реке Вампу, знакомясь с этим огромным портом.
Четверг, 29 мая. В Нанкине мы возложили цветы
к подножию памятника героям
национально-освободительной борьбы. Он находится в нескольких километрах
от города, в пустынной местности Хуватай. Памятник,
воздвигнутый в честь двухсот тысяч китайцев, убитых
Чан Кай-ши, расположен у самого подножия горы.
Идет ли речь о живых или о мертвых — все в Китае
принимает гигантские размеры!..
Ночью мы переезжаем реку Янцзы. Паром забирает
сразу три поезда. Он тяжело, но упрямо движется вверх
по течению. При свете прожекторов паром
приближается к другому берегу. И вдруг — что за чудо! —
маленькая лодка, качаясь на волнах, подхватывает налету
трос. Лодка едва успевает проскочить между берегом
и бортом парома, и вот паром подходит вплотную к
берегу. Смыкание рельс парома с железнодорожной колеей
происходит с абсолютной точностью. Затем концы рельс
закрепляются, и поезда могут опять двигаться вперед.
Воскресенье, 1 июня. В Мукденском медицинском
институте, который смело может соперничать с
парижским, нас встречает Бай Си-цзин, профессор
патологической анатомии и вице-министр народного
здравоохранения вместе со своими сотрудниками.
Санитарные отряды и лаборатории, подчиненные
этому центру, приступают к расследованию операций
нового типа. Не только самолеты, как думали вначале, но
и корабли, как теперь уже установлено свидетельскими
показаниями, сбрасывают в море различные виды
насекомых (мух, комаров и особый вид майских жуков),
выбирая для этого места, где наблюдается скопление рыбы,
которую ловят рыбаки Дайрена. Эти насекомые
являются носителями микробов брюшного тифа. Подобные же
69

факты установлены на побережье Восточно-Китайского
моря в районе Циндао. Бай Си-цзин и его сотрудники
прибыли сюда для расследования этих сообщений.
Мы знакомимся с протоколами, содержащими
свидетельские показания, с докладами, описывающими, как
были обнаружены факты заражения морских вод, а
также с мерами предосторожности, срочно принятыми
властями по всему побережью Восточно-Китайского моря.
«Конечно, — говорит мне профессор Бай Си-
цзин, — после того как были произведены операции
по заражению вод, следует опасаться
фантастических сообщений, являющихся результатом паники.
Воображение работает быстро, а испуганные глаза
начинают видеть даже то, чего нет на самом деле».
Проезжая через этот район Китая, я видел в каждой
деревне дежурных, которые, заметив приближение
самолета, дают населению сигнал тревоги. Пристально
всматриваясь в небо, люди стараются обнаружить, не падает
ли что-нибудь сверху. Иногда они действительно
замечают, что с самолетов падают какие-то предметы.
Поэтому в Мукдене и других центрах созданы
моторизованные отряды, возглавляемые научными работниками,
которые немедленно выезжают к месту, где была
объявлена тревога.
Для того чтобы собрать вместе все сброшенные
предметы, иногда требуется известное время. Так, например,
26 марта в 9 часов 35 минут вечера два жителя деревни
Цзяцайчжоуи услышали звук приближающегося
самолета. На следующий день местный житель Ли Мин-чжан
нашел в ста пятидесяти метрах от своего дома бомбу,
в которой было несколько отсеков. 31 марта трое
крестьян обнаружили в поле вторую бомбу, а 1 апреля
местный лесоруб нашел третью.
Судя по маркировке, эти бомбы принадлежат к одной
серии. Внутри бомб находятся механизмы — мы
осматривали и ощупывали их. Свидетели дали следователю
свои показания. Но научным работникам делать здесь
было нечего, так как крестьяне уничтожили мух,
москитов, пауков и кузнечиков, находившихся в бомбах.
Зоологи из Мукденского научно-исследовательского
института и микробиологи из Медицинского института
70

подвергли исследованию доставленные нам перья.
Зоологи заявили, что они не могут определить, какому роду
птиц принадлежат эти перья. Они указывали, что эти
перья находятся «в чистом виде», то есть не содержат
никаких остатков мяса мертвой птицы. Часть этих перьев
была заражена бациллой Вейлша, которая вызывает
газовую гангрену.
«На основании этого факта нельзя составить
определенного суждения, — заявил мне вице-министр, —
так как люди, нашедшие перья, не установили, нет
ли на поле, где эти перья были собраны,
экскрементов птиц, которые могут быть носителями этой
бациллы».
«Не совсем так, — возражает Чжан Ю-чжан,
руководитель химической лаборатории Академии
наук. — Ведь рядом с этими перьями были найдены
куски фарфоровых бомб. То и другое подвергнуто
нами анализу, в результате которого мы получили
данные, могущие быть полезными для будущего
Нюрнбергского трибунала».
Мы узнаем о трудностях, с которыми приходится
сталкиваться лицам, производящим расследования, и о тех
усилиях, которые они прилагают, чтобы наша
уверенность в применении бактериологического оружия
базировалась только на тщательно проверенных фактах.
Я рассматриваю каждое досье лаборатории, каждый
экземпляр насекомых и животных, ставших предметом
исследования, и мне остается лишь констатировать
следующее.
15 марта 1952 года в 9 часов 40 минут вечера
сотрудник полиции Сунь Цзя-сунь и сапер-пожарник Чжан Гуй-
бяо, несшие свою службу в разных местах, увидели две
вспышки в небе и белый предмет, падавший в районе
Малювань в Мукдене. Сотрудник полиции Ли Ян
также наблюдал этот факт. Сунь Цзя-сунь доложил об
этом лейтенанту Чжоу Цзинь-линю, а Чжан Гуй-бяо —
своему начальнику Чжао Ю-сяню. Эти должностные
лица, в свою очередь, передали сообщение о
происшествии на полицейские посты, которые немедленно
известили об этом местные власти и население.
В 23 часа 10 минут сторож Ли Юнь-гуй, служащий
71

департамента торговли Северо-Восточного народною
правительства, принял телефонограмму. Обнаружив при
свете электрического фонаря во дворе значительное
скопление мух, он объявил тревогу, чтобы мобилизовать
население на истребление этих насекомых. Через два
часа было собрано большое количество мух. Такие же
мухи были найдены и другими жителями квартала.
Образцы этих насекомых были направлены энтомологам
Чжен Ши-шану, Лю Бао-лину и Цзинь Яо-тину.
Исследованием, произведенным бактериологом д-ром Чин Гуан-
хуа, установлено, что эти мухи являются носителями
микробов брюшного тифа.
По данным обсерватории, 15 марта 1952 года
максимальная температура воздуха в Мукдене достигала
10,3 градуса по Цельсию, минимальная — 0,6 градуса,
средняя — 4 градуса.
В мое распоряжение было предоставлено более
пятидесяти досье вместе с образцами насекомых. По поводу
четырнадцати из них я задал ученым и следователям
ряд вопросов и попросил дать мне копии материалов,
находящихся в этих досье, а также данные о
непосредственных свидетелях и их фотографии.
Вот мой вывод после ознакомления с материалами
одного из наиболее интересных досье.
Микробы чумы были обнаружены на телах
маленьких полевых мышей, сброшенных американскими
самолетами в уезде Ганьнань, в провинции Хэйлунцзян.
4 апреля 1952 года в 13 часов жители деревни Синь-
минь 10-го района уезда Ганьнань провинции
Хэйлунцзян — Чен Сю-мын, Син Фын-цзи и семнадцать других
жителей этой деревни — заметили американский
трехмоторный самолет серебристого цвета, который пролетал
над деревней в северо-западном направлении. После того
как самолет улетел, было мобилизовано более
шестидесяти человек для поисков сброшенных с самолета
предметов. Вначале ничего подозрительного обнаружено
не было.
В ночь с 4 на 5 апреля Чжен Вань-ю, Линь Юнь-я
и пять других жителей того же района услышали шум
самолета, направляющегося с юго-востока на северо-
запад.
72

В свою очередь, народная администрация уезда по-
лучила донесение штаба ПВО, в котором указывалось,
что 4 апреля в 13 часов 30 минут и 5 апреля в 00
часов 10 минут американский самолет появлялся в
пределах 10-го района уезда Ганьнань.
5 апреля утром в 31 из 45 деревень уезда, между
Синьминем, Куньи, Миньчуном и Куньныном, было
обнаружено 717 маленьких мышей.
Мыши были обнаружены на окраинах деревень,
в овинах, в домах, на крышах, в овощехранилищах,
колодцах и т. д. Мыши были около десяти сантиметров
длиною, с коротким хвостом, темнобурой спиной и
светлосерым брюшком. Большая часть животных погибла;
у оставшихся в живых были парализованы лапы.
Некоторые из них вырыли себе норы глубиной не более пяти-
восьми сантиметров, в которых не было обнаружено ни
зерна, ни других продуктов, потребляемых в пищу
мышами.
По заявлению жителей деревень, эти зверьки не
были похожи ни на домашних, ни на полевых мышей,
обычно встречающихся в этой местности.
Заместитель директора Северо-Восточного института
по предупреждению чумных заболеваний Чжан Чжи-янь„
проводивший расследование на месте, организовал
прочесывание местности отрядами народной милиции. Под
четырьмя копнами сена было поставлено около трехсот
мышеловок. В результате энергичных поисков,
проведенных в различных деревнях, были обнаружены всего
лишь две свежие норы, похожие на описанные выше: их
глубина не превышала восьми сантиметров и никаких
запасов пищи в них обнаружено не было. Результаты
расследования совпадали с показаниями местных
жителей.
Расследованием было установлено, что как появление,
так и гибель этого вида мышей представляют собой
ненормальное явление.
Морфологическое исследование, произведенное
профессором зоологии Чжи Шу-ли, позволило прийти к
заключению, что эти животные являются разновидностью
полевых мышей, не похожей на встречающиеся обычно
в Северо-Восточном Китае. Подобных мышей нет также
и в таблицах грызунов Северо-Восточного Китая. Из
73

этого можно сделать вывод, что подобный вид мышей
никогда там не существовал.
Д-р Чжи Шу-ли на вскрытой им погибшей мыши
нашел чумные бактерии.
Эти путевые заметки отнюдь не являются докладом
эксперта. Я не хочу делать выводов из всего того, что
мне стало известно. Поэтому я попросил профессора Бай
Си-чина организовать для меня совещание всех
специалистов, которые участвовали в сборе фактических
данных. После возвращения мне, разумеется, необходимо
будет провести широкое обсуждение собранных
материалов.
Мы едва успели попасть на поезд. До рассвета нам
нужно прибыть на китайско-корейскую границу.
Понедельник, 2, вторник, 3 июня. Аньдун —
торговый город, в котором много магазинов, не
испытывающих недостатка в покупателях.
Вот навстречу нам движется свадебная процессия.
Повозка украшена гирляндами цветов и раскрашенными
масками. За повозкой идут три старика, развлекая игрой
на волынках сидящую в ней празднично одетую семью.
Наши автомашины готовы. Они перегружены, и мы
с трудом в них размещаемся. Погода пасмурная, дорога
раскисла — ночью шел дождь. Граница отсюда недалеко.
Нас сопровождают офицеры. Они молоды и хорошо
одеты.
Беспрепятственно миновав три реки, мы попадаем
в Корею.
Другие люди, другой пейзаж: на горизонте ломаной
линией выступают голубые горы.
На полях в длинных белых платьях работают
женщины. Девочки одеты в матроски.
Около полудня мы подъезжаем к развалинам Си-
ныйчжу. Этот город, переполненный беженцами, 8 ноября
1950 года подвергся налету около ста американских
«летающих крепостей», которые за двадцать минут
бомбардировки убили 40 тысяч мирных жителей.
По дороге от Синыйчжу до Кусана мы попали в грозу.
Нас поливает дождь и мучит невыносимая тряска. Наши
выносливые машины одна за другой ныряют с камня
на камень, с ухаба на ухаб.
74

В каждом населенном пункте работники санитарных
постов проверяют наши документы и тут же делают нам
прививки. Вакцина против чумы, комбинированная
вакцина против тифа, двух паратифов, холеры и
дизентерии.
При свете дня долина кажется затопленной. Небо
еще покрыто тучами. Машина, в которой ехал Клод Руа,
свалилась на бок и осталась лежать в поле.
Надо проскочить через равнину, переехать вброд
реку, где полуголые солдаты и «солдатки» совершают свой
утренний туалет. Наконец, разбитые усталостью мы
останавливаемся в какой-то маленькой деревушке.
Двадцать два часа поездки на автомашинах с двумя
короткими остановками — это сущее испытание!
Грипп у Клода Руа прошел. Он опять свежий,
розовый и довольный. Мы засыпаем в доме, построенном
в японском стиле, и спим до вечера как убитые.
Наконец-то, как мы узнаем, до Пхеньяна осталось
всего несколько километров.
Среда, 4 июня. Мне показалось, будто я проснулся
где-то под Парижем. Все здесь в образцовом порядке,
каждый клочок земли превращен в сад, который
обрабатывают женщины и старики. Пхеньян, подобно нашему
Клермон-Феррану, окружен горами. Уцелело лишь
несколько зданий, остальные — развалины... Уличное
движение регулируют девушки в белых кителях. Толпа,
неизвестно откуда взявшаяся, движется по тому, что когда-
то было улицей.
Здесь нас застала воздушная тревога.
Свидетели, с которыми я выразил желание
встретиться, собраны в помещении министерства культуры.
Вот один из расследованных нами случаев.
4 марта американские самолеты появились в
Пхеньяне над кварталом Наммунли (район № 130). Утро
5 марта было холодное, все замерзло. Чу Ду Сап,
которого я имел возможность лично опросить, подметал
около своего дома вместе со своим соседом Хан Сан
Гоном. Вот что рассказывает Чу Ду Сап:
«Я заметил, — говорит он, — что Хан Сан Гон
держит что-то в руках и рассматривает. Это были
два разорванных бумажных пакета, в которых ока-
75

зались какие-то сонные мухи. Так как у нас на
заводе проводилось специальное собрание, на котором
нам рассказывали о бактериологической войне и
учили принимать необходимые меры предосторожности,
я внимательно осмотрелся. На пять метров вокруг
нас земля была усеяна мухами. Я сказал Хан Сан
Гону, что этих мух нужно смести в одно место
и сжечь. Некоторых из них я собрал в бутылку и
отправился с ней в городское санитарное управление.
Затем я пошел на завод и возвратился домой лишь
7 марта в восемь часов вечера. У дверей своего дома
я встретил сотрудников службы безопасности,
которые заявили мне, что если я войду в дом, то более
не смогу оттуда выйти. Несмотря на это, я вошел
в дом. 8 марта утром я узнал, что Хан Сан Гон
умер. В тот же день к вечеру умерли двое его
маленьких детей десяти и шести лет».
Д-р Ким Ван Чун, врач городской поликлиники,
объясняет нам, как он установил заболевание холерой,
какое лечение было им назначено и какие срочные меры
приняты для изоляции больных. Он указывает, что
результаты лабораторного исследования оказались
положительными. Это заявление подтверждено медсестрой
поликлиники г-жой Кавака Чун Хи. Мы заслушали
также начальника пхеньянского городского управления
санитарной службы, который несет ответственность за все
противоэпидемические мероприятия. Его зовут Хан Дон
Сун, ему тридцать шесть лет, он доктор медицины. Хан
Дон Сун уверяет нас, что в этом районе ему никогда
ранее не приходилось встречаться с подобными
заболеваниями и что он лично никогда не наблюдал случаев
холеры. Опросив жителей дома, где произошло
заболевание, он установил, что никто из них в течение целого
месяца никуда не отлучался, что в их доме за тот же
период не проживал никто из вновь прибывших людей,
что жильцы дома в столовых не питались, а готовили
пищу сами.
Хан Дон Сун сообщил нам, что им были приняты
следующие меры: дом, где было обнаружено
заболевание холерой, а также все другие дома в радиусе пятисот
метров были продезинфецированы карболовой кислотой
и известью. Дезинфекции подверглись также белье и
76

одежда всех жителей этого квартала—1326 человек,—
а самим жителям были сделаны прививки. Приказ об
изоляции квартала оставался в силе до восемнадцати
часов 26 марта.
— Вы утверждаете, что никогда не наблюдали
случаев заболевания холерой за все время вашей
медицинской практики?
— Никогда, — отвечает Хан Дон Сун.
Я задаю тот же вопрос д-ру Ким Ван Чуну.
— Я лечил больных холерой в июле 1946 года, —
сказал он. — Они были свезены на берег с корабля
в порту Нампхо.
— Какая температура была 5 марта в Пхеньяне?
— Не знаю точно, но утром был мороз.
—■ Что сделали с мухами, доставленными в бутылках?
— Они были отправлены в лабораторию
Центрального управления по борьбе с эпидемиями.
— Можно ли организовать встречу с тем
сотрудником этого управления, который занимался
исследованием мух?
— Вы увидите его завтра во время посещения
лаборатории.
После этого случая для меня все стало ясно.
Вдова Хан Сан Гона настойчиво спрашивала нас:
— Верно ли, что можно распространить болезни,
которые мешают бабушке присутствовать при смерти ее
внуков?
Перед уходом я задал доктору Ким Ван Чуну вопрос:
— Где же ваши больницы?
— До войны в Пхеньяне было одиннадцать больниц
и двадцать один диспансер. Теперь все разрушено, —
ответил он.
Ким Бон Сон, руководитель управления
общественных работ, дал мне следующую справку: до войны в
городе было 460 тысяч жителей, сейчас осталось лишь
200 тысяч.
— Где же они живут? — спросил я.
Оставляя мой вопрос без ответа, Ким Бон Сон
продолжал:
— В городе полностью разрушен 58 221 дом.
Превращены в развалины девяносто девять школ, восемь
театров, шестьдесят четыре церкви, в том числе шесть-
77

десят две протестантские, одна католическая и храм
религиозного культа чхондогё.
Он заглядывает в свою записную книжку и
продолжает:
— В результате воздушных налетов убито 18 380
человек, в том числе 9892 женщины. В Пхеньяне до войны
было пятьдесят пять государственных заводов и фабрик.
Теперь все они разрушены.
Небо здесь цвета индиго. Жарко припекает солнце.
На холме возвышается здание с разбитыми стеклами —
это музей. Хранитель музея, учившийся во Франции,,
с грустью показывает нам несколько фотографий.
«Американцы увезли царскую корону династии
Силла, — говорит он. — Остальное они изорвали,
растоптали, разбили при отступлении. Как вам
известно, в Пхеньяне хранилась ценнейшая
национальная коллекция предметов корейского искусства
эпохи Оранов».
Река, протекающая в Пхеньяне, ныне называется
Пхи Тедонган, что означает «Река крови».
В панике и с позором убегая от китайских народных:
добровольцев, американцы объявили, что в случае
вступления «коммунистов» в Пхеньян на город будет
сброшена атомная бомба. Четыре тысячи жителей города
в испуге бросились переправляться через реку.
Появившиеся американские самолеты обстреляли их из
пулеметов. Самолеты, летавшие на бреющем полете,
возвращались вновь и вновь — американцы «забавлялись»...
Река и ее берега покрылись красными и белыми
пятнами. Красные пятна — кровь, белые — одежды, какие
носят мужчины и женщины в этой прекрасной стране.
От сада, разбитого на склоне холма над рекой, не
осталось ныне ничего, кроме воронок, вывороченных
с корнями деревьев и развороченных могил. Мы подошли
к памятнику, воздвигнутому в честь дня освобождения
Пхеньяна от японцев—15 августа 1945 года. Памятник
изрешечен осколками бомб. Американские самолеты
разбомбили его 14 августа 1950 года, накануне дня
освобождения. Во время этой бомбежки в городе было убито
1200 мирных жителей.
78

Нам рассказывали о зверских истязаниях и массовых
убийствах в провинции Хванхэ. Мыслимы ли такие
зверства?
В одном из подземных убежищ Пхеньяна (все более
или менее важные объекты в городе находятся под
землей: административные учреждения, университет, театр)
нас познакомили с тремя женщинами-кореянками.
Женщины сидят на скамейке; на них длинные белые платья,
волосы гладко зачесаны; у них изящные руки и тонкий
овал лица, придающий их взгляду какую-то особую
серьезность. Знакомясь, они приветствуют нас кивком
головы, а затем подают руку.
Ли Вон Ма, тридцати восьми лет. Она живет в
деревне Едони.
— 17 октября 1950 года, — рассказывает она, —
американцы убили сорок семь членов моей семьи, включая
двоюродных братьев. Мой отец был руководителем
местной организации корейской Трудовой партии.
Американцы проломили ему нос и вбили гвоздь в затылок. Его
раздели донага и заживо похоронили. Мою мачеху также
раздели и три дня таскали по деревне, после чего
ударами штыка распороли ей живот. У моей младшей сестры
было четверо детей: восьми, шести, трех лет и восьми
месяцев. Всех их живыми зарыли в землю. Американцы
сожгли семь членов семьи моей старшей сестры. Я
пряталась у тетки и видела все это. Убийства были
совершены внизу, у моста, ночью, при ярком свете луны.
— Почему вы думаете, что это сделали американцы?
— Солдаты лисынмановских войск говорили нам, что
ими командуют американцы. При расправе
присутствовали два американских офицера. Они приказали раздеть
донага девочек, девушек и молодых женщин и бросить
их в грузовик. Мы никогда больше не видели этих
несчастных. Большинство жителей нашей
деервни—христиане. Из тридцати трех семей, живших в ней, уцелело
лишь семь. Из всей моей семьи осталась я одна. Мужа
этой женщины [она показывает на свою старшую
соседку У Ма Дя, сорока семи лет] повесили. Семья Ким
Хэн Чона [молодой девушки, которая сидит между
двумя женщинами] состояла из шестнадцати человек, а уце-
79

лела только она одна. Приезжайте в нашу деревню и
посмотрите могилы...
Три кореянки, охваченные воспоминаниями,
закрывают лица руками, чтобы скрыть слезы. Ли Вон Ма,
сдерживая слезы, продолжает рассказывать новые
ужасающие подробности.
Так были подвергнуты пыткам и замучены 35 тысяч
корейцев.
Я кладу в досье страшные фотографии. Вот яма,
в которой были заживо похоронены истерзанные люди
со связанными за спиной руками; вот отрезанные головы
корейцев, положенные в ряд на камни, а перед ними —
американцы в форме, любующиеся результатами своей
«работы» и, без сомнения, гордящиеся ею, так как они
сфотографировались на этом ужасном фоне.
Мне кажется, будто я вновь живу в 1944 году, когда
мы расследовали страшные зверства нацистов.
Ночью, по возвращении в отведенный нам в лесу
домик, все услышанные и увиденные ужасы давят меня и
не выходят из головы.
Четверг, 5 июня. У взятого в плен шпиона по имени
Ок Бьон Фук отнюдь не блестящий вид. Вот он стоит
передо мной со своим парашютом марки 45 АА 5 4727,
Дж. Г. Менихэн корпорейшн. Его только что арестовали.
Я спрашиваю, какое задание он получил.
— Мне сказали: «Когда ты попадешь на Север,
отправляйся в Нампхо. Составь список руководящих
деятелей этого города и достань сведения о вспыхнувших
в нем заразных заболеваниях. Постарайся установить
число умерших».
— Какие заразные заболевания имелись в виду?
— Мне об этом ничего не говорили, предложили
лишь установить, сколько имеется больных, каковы
симптомы их болезни и каков цвет их кожи. Я должен был
разбить больных на три категории: старики, взрослые
и дети.
— Вы получили приказ в письменном виде?
— Нет, но тот, кто инструктировал меня, читал его
по бумаге.
— Это был американец?
— Нет, кореец, его звали Пак Юн Де, но в само-
80

лете, с которого меня сбросили, было двое американцев.
— Каким образом вы должны были передавать
сведения?
— В условленный день в Нампхо должна была
прийти лодка, на которой мне надо было добраться на остров
Седо, где находятся американские разведчики.
По этой дороге быстро ездить нельзя. Она изрыта
воронками, запружена военными машинами, а на каждом
перекрестке установлены санитарные посты. Каждые
двадцать минут нас поливают лизолом, посыпают «ДДТ»,
проверяют справки о произведенных прививках.
Вместе с нами едет министр здравоохранения
Корейской народно-демократической республики Ли Бен Нам.
Объехав рисовую плантацию, мы приезжаем в
деревню Чари, расположенную в глубине долины. У въезда
в деревню, находящуюся под карантином, нас встречают
работники санитарного поста в белых халатах. Около
5 часов 30 минут утра 19 мая полевой сторож по имени
Чу Юн Нан нашел на холме, который он нам
показывает, упакованные в солому ракушки. Накануне умерли
от холеры Чо Ман Бук и его жена, которые тоже
нашли там ракушки и попробовали их. Меня привели к его
шурину Иль Наму, который подтвердил это
обстоятельство. Свидетели удостоверили, что 16 мая около 23 часов
и 17 мая около 4 часов утра американской авиацией по
обе стороны холма были сброшены бомбы. Мы
поднимаемся на холм. Внизу находятся два естественных
водохранилища, из которых брали воду жители нескольких
деревень, расположенных в двух соседних долинах.
Я спрашиваю начальника санитарного отряда Чун
Чан Нюма о принятых им мерах. Оказывается, были
приняты самые тщательные меры, которые строго
выполняются. Вода подвергается дезинфекции, водохранилища
закрыты. Каждый день жители Чари — 387 человек —
подвергаются врачебному осмотру. Съестные припасы
доставляются правительственными органами и
оставляются у въезда в деревню. Перед нами карта этого
района, на которую нанесен холм с водохранилищами и две
долины, покрытые рисовыми плантациями. Ракушки
были сброшены на расстоянии 300—400 метров от
водохранилищ. Совершенно очевидно, что американцы наме-
П Ив Фарж
81

рены были отравить источники водоснабжения всего
района.
На обратном пути я встретил д-ра Иштвана, у
которого много друзей во Франции. Он и несколько его
коллег венгров прибыли сюда для того, чтобы организовать
госпиталь.
— Здесь творится что-то ужасное, — говорит он
мне. — Мы лечим несчастных, обожженных напалмом.
Если бы вы только видели!..
Вечером у меня состоялась длительная беседа с
У Цзе-ли, начальником санитарной службы отрядов
китайских народных добровольцев, и Ким Сан Чуном,
руководителем противоэпидемической службы корейской
Народной армии. Эти люди серьезны и бесстрастны на вид.
Им передали вопросник, который я составил в Пекине.
— Куда бы вы хотели направиться завтра?
— Я хотел бы провести день в центральной
лаборатории, где находится главный научный штаб обороны
против биологической войны.
Мне только что принесли и перевели документ
исключительной важности, найденный у сброшенного на
парашюте шпиона по имени Юн Ок Хан. Документ весьма
подробен, быть может, даже слишком. Я читаю:
«Первый квартал (январь—март). Заражение бактериями;
1) Нампхо; 2) Наджин; 3) Вонсан; 4) дивизионная кухня.
Второй квартал (апрель—июнь). Заражение бактериями;
1) Синыйчжу; 2) Ооди; 3) Пхеньян; 4) бригадная кухня.
Третий квартал (июль—сентябрь). Заражение бактериями:
1) Хамхын; 2) Чхондин; 3) Чорвон; 4) полковая кухня.
Четвертый квартал (октябрь—декабрь). 1) Хэчжу; 2) Хьюмем;
3) Сунчхин; 4) батальонная кухня».
Пятница, 6 июня. У входа в лабораторию нас
встречают член Всемирного Совета мира Ли Ги Ен и д-р Вэй
Си. Здесь собраны все найденные бактериологические
снаряды, которые были сброшены в пределах области.
Их очень много. Я записываю для себя их внешние
особенности, а также имеющиеся на них знаки и буквы.
Карта, которую я просил, предоставлена в мое
распоряжение. На ней нанесены 340 пунктов, где были
сброшены зараженные микробами предметы.
Соответственно заведено 340 досье, содержащих прекрасно
разработанные материалы, показания свидетелей, результаты
82

исследований, коллекции насекомых и животных; тут же
приложена их опись.
Д-р Хэ Цзи, в прошлом научный сотрудник
Института тропической медицины в Ливерпуле, и
профессор-энтомолог Ким Ин Ван, который получил
образование в Японии, рассказывают мне, что энтомологи
разгадали тактику ведения бактериологической войны.
Отмечаю несколько типических случаев.
1. 17 марта 1952 года в 7 часов утра китайский народный
доброволец Ван Янь-гуй присутствовал при бомбардировке
четырьмя американскими самолетами вокзала в Сахонни (район
Яндок). Один из самолетов сбросил предмет, рассыпавшийся на
десять частей. После того как самолеты улетели, свидетель
обнаружил на земле, покрытой снегом, скопления мух и куски
разорванной бумаги на площади приблизительно в 2500 квадратных
метров. За пределами этой зоны подобных насекомых обнаружено
не было.
2. 9 марта 1952 года в 14 часов китайский народный
доброволец Чжан Ань-чжэнь заметил в Чхоннемене (район Мунчон) два
американских самолета, следовавшие с северо-запада. Описав круг,
ведущий самолет сбросил два черных шара, из которых один
упал на восточный склон возвышенности, другой — на западный.
После того как самолеты скрылись, Чжан и одиннадцать его
товарищей нашли на месте, где упали черные шары, большое
количество мух, а профессор Хэ Цзи установил, что они являются
навозными мухами.
3. В районах Яндок, Ичон, Кэпхун, Чорвон и других было
отмечено несколько случаев, когда американские самолеты
рассеивали черных ногохвосток (collemboles noirs). Так, 21 февраля
1952 года в 14 часов Сяо Тянь-чэн, сержант одной из частей
китайских народных добровольцев, заметил два американских
самолета, позади которых тянулся хвост черного дыма. Тридцать-
сорок минут спустя сержант Сяо Тянь-чэн вместе с Ли Ю-сэнем
и другими своими сослуживцами обнаружили на снегу большое
количество мелких насекомых. Много этих насекомых попало на
головные уборы и одежду добровольцев.
4. Большое количество пауков было сброшено американскими
самолетами в районах Ичон, Сончен, Тэчжон, Хичон, Енбен,
Кэпхун и других. 4 марта 1952 года в Чандори (округ Ходян)
командир взвода китайских народных добровольцев Лян видел
американские самолеты, сбросившие черные шары, и обнаружил после
6:'
83

этого на земле разорванный цилиндр из оберточной бумаги, вокруг
которого оказалось множество пауков.
5. Американские самолеты сбросили много веснянок — псевдо-
невроптер (pseudo nevropteres) в районах Сончен, Кэпхун, Яндок,
Хичон и других. Очевидцами этого случая были многие китайские
народные добровольцы. 12 февраля 1952 года в 15 часов
китайские народные добровольцы, находившиеся близ Квеумдон (район
Чорвон), видели позади пролетавшего американского самолета
нечто вроде хвоста черного дыма. Спустя некоторое время на
земле было обнаружено огромное количество веснянок.
6. Во многих районах Кореи американские самолеты
сбрасывали комаров-толкунцов (хирономус). Их сбрасывали вместе с
черными мухами anthomyidae. 29 февраля 1952 года в 9 часов утра
американский самолет летал над Очонри. После того как самолет
улетел, было обнаружено большое количество этих насекомых.
Профессор Хэ Цзи установил, что это комары-толкунцы.
7. Два американских самолета 5 марта 1952 года пролетали
на небольшой высоте над населенным пунктом Ренчжери (район
Мунчон). После того как они скрылись, было обнаружено большое
количество мух вида anthomyidae, которые оказались зараженными
микробами тифа.
8. 20 февраля 1952 года американский самолет сбросил над
Рангари (район Пхенвон) мух вида anthomyidae, пауков и других
насекомых. В результате исследования на мухах были обнаружены
дизентерийные микробы.
9. 30 марта 1952 года американский самолет, пролетев на
небольшой высоте над Санхонни (район Яндок), сбросил много
зеленых лягушек, зараженных тифозными микробами.
10. 28 февраля американские самолеты сбросили над Учикри
большое количество мух anthomyidae, комароз-толкунцов и других
насекомых. Площадь распространения этих насекомых составляет
около 1500 метров в длину и до 30 метров в ширину.
Произведенным расследованием установлено, что мухи anthomyidae заражены
микробами паратифа. Сброшенные в тот же день на Очонри
мухи anthomyidae были также заражены микробами паратифа.
11. 2 марта 1952 года в 20 часов часовой подразделения
китайских народных добровольцев заметил в районе Бексокри,
севернее Сукчхона, американский самолет, шедший на небольшой
высоте, но взрыва бомбы не слышал. На следующее утро на
площади длиной в 2500 метров и шириной около 750 метров было
обнаружено огромное количество насекомых, часто в виде
больших скоплений. Исследованием установлено, что эти насекомые
84

являются навозными мухами и заражены микробами паратифа.
В тот же день навозные мухи были сброшены американским
самолетом на реку Тэгечон близ Сукчхона. Эти мухи также были
заражены микробом паратифа.
12. 17 марта 1952 года в 14 часов американские самолеты
сбросили в Пэнамни (район Пхенвон) рыбок silures verifiees,
зараженных микробами паратифа.
13. 7 марта 1952 года американский самолет сбросил на
высоту юго-западнее Саньена вату, зараженную, как это было
установлено расследованием, микробами паратифа.
14. После того как 25 февраля 1952 года американские
самолеты на небольшой высоте описали круг над Санбалли, Сансимни
и Пхенчхоном, бойцы расположенных в этом районе воинских
частей обнаружили большое количество черных ногохвосток и
других насекомых, рассеянных на площади длиной до 1000 метров
и шириной до 600 метров. Исследование показало, что эти
насекомые были носителями микробов дизентерии.
15. Командир взвода китайских народных добровольцев
Лю Бао-чэн и боец Ван Ка Он обнаружили 10 марта 1952 года
близ Сансонни (район Тэчжон) маленьких рыбок. Около десяти
рыбок были найдены на сухих рисовых плантациях, расположенных
вдоль дороги, и тридцать семь штук — на склоне соседнего холма.
Установлено, что эти рыбки были заражены микробами дизентерии.
Мы взяли на выдержку лишь пятнадцать случаев,
описанных в пятнадцати из 340 досье, находящихся
в моем распоряжении.
«Половину всех насекомых, — говорит д-р Хэ
Цзи, — составляют мухи. Мухи были найдены
даже на льду. Несомненно, что они не могут
переносить такой холод. Однако если мухи и погибают,
то микробы живут. Таким образом, и в этом случае
цель достигнута. Большие скопления мух
обнаруживали чаще всего по утрам, после ночных воздушных
налетов. Уцелевшие мухи расползаются по
укромным местам и многие из них выживают, несмотря на
то, что в феврале, например, температура утром
всегда бывает ниже нуля. Следовательно, эти мухи
подверглись искусственной акклиматизации.
Некоторые экземпляры мух — самки в стадии
откладывания яичек».
85

Все эти мухи являются носителями патогенных
микробов, служащих возбудителями желудочно-кишечных
заболеваний.
В других досье говорится о блохах. Перед нами
экземпляры этих насекомых.
Д-р Хэ Цзи продолжает:
«Блохи являются распространителями чумы и
сыпного тифа. Они боятся света и свежего воздуха.
Но на ветру даже при дневном свете они становятся
активными и быстро перемещаются. На земле их
очень трудно заметить. Собранные экземпляры в
большом количестве обнаружены на снегу. Перед
нами два ненормальных явления: легочная чума и
тиф в холодное время года».
Нам показывают ракушки, сброшенные в большом
количестве на холм близ деревни Чари.
— Все ракушки были заражены холерными
вибрионами,— говорит-д-р Ким Гван Су.
— Эти вибрионы обладали исключительной
вирулентностью,—замечает д-р Хэ Цзи.
Совещание, посвященное вопросам анализа
собранных документов, продолжается четыре часа.
В начале совещания я поставил следующие два
вопроса:
Во-первых, как можно характеризовать настоящую
войну? Представляет ли она собой эксперимент, попытку
запугивания или же операцию большого масштаба?
Во-вторых, можно ли установить, что она проводится
по плану, учитывающему географические, климатические
и демографические условия избранной территории?
Кратко резюмирую ответы.
Д-р Хо Гван Дин (эпидемиолог) указывает, что
бактериологическая война ведется в широком масштабе. Об
этом свидетельствуют, по его мнению, значительные
размеры территории, на которой распространяются
насекомые и зараженные предметы, а также одновременность
действий. Он предлагает ознакомить меня с
материалами, устанавливающими тот факт, что за период с 1 по
10 марта отмечено десять случаев заболеваний чумой в
местностях, отстоящих друг от друга на значительном
86

расстоянии и не связанных между собой прямыми
путями сообщения.
Д-р Чун Си Юн (ассистент кафедры эпидемиологии
Пхеньянского медицинского института) отвечает на
второй вопрос утвердительно. По его мнению —
разделяемому, кажется, всеми его коллегами, — можно
констатировать, что американцы распространяют насекомых
с целью вызвать эпидемические заболевания в районах,
изобилующих водой. При проведении своих операций
они приняли во внимание все обстоятельства: как
населенные пункты снабжаются питьевой водой, когда
наступает сезон дождей, а также начало половодья.
С целью вызвать эпидемические заболевания,
передающиеся через дыхательные пути, они стремились заразить
людей в холодное время года и именно в тех районах
где люди живут скученно. Начали они с распространения
оспы, ибо эту болезнь легче всего предупредить при
помощи прививок. Им удалось распространить эту болезнь,
используя первоначальную неуверенность и
замешательство, которые ныне совершенно изжиты, так как
прививкам подверглось все население.
Д-р Хэ Цзи (эпидемиолог) указывает, что мнение
энтомологов совпадает с мнением эпидемиологов. Война
на ее настоящем этапе протекает в следующих условиях:
на фронте бойцы живут в окопах или землянках;
населенные пункты превращены в развалины, и население
городов вынуждено жить в подвалах и убежищах.
Грызуны — носители чумных блох — сбрасываются с учетом
всех этих условий.
Д-р Вэй Си (бактериолог), ссылаясь на досье,
которые он мне вручил, заявляет, что имеются бесспорные
доказательства факта приспособления американцами
своих методов ведения войны к климатическим,
географическим и социальным условиям Кореи и Северного
Китая.
«Я могу представить эти доказательства в
отношении микробов, вызывающих заразные болезни
у людей и животных, — говорит он, — а также
микробов, поражающих определенные виды растений
в период появления всходов. Мое заключение
научно обосновано. Оно разоблачает чудовищный
замысел истребить население путем голода и болезней».
87

В заключение д-р Вэй Си просит нас отметить и
обратить особое внимание на следующие факты: микробы,
распространяемые в холодное время года, способны
проявить большую активность с наступлением первых
теплых дней, а разлив весенних вод лишь облегчит их
распространение. Бактериологические бомбардировки
этого вида проводятся весьма часто у истоков рек, то есть
в горных районах, где существуют наиболее здоровые
санитарные и климатические условия.
Я спрашиваю профессора Чэнь Вэнь-гуя,
являющегося крупным специалистом в области чумных
заболеваний, возможно ли, чтобы народные добровольцы, при-
бывшие из Китая, занесли заразу в Корею.
При единодушном одобрении своих коллег профессор
Чэнь Вэнь-гуй излагает мне свои соображения против
такой возможности, а затем добавляет:
«Поскольку я изучал в Японии методы
распространения чумы, применявшиеся японским
генеральным штабом во вторую мировую войну, я
утверждаю — и могу доказать это, — что американцы,
ведя ныне бактериологическую войну,
распространяют чуму в тех же условиях и теми же,
рассчитанными на панику, методами, какие применялись
японцами в конце второй мировой войны на китайской
территории».
Д-р У Цзе-ли (начальник санитарной службы
китайских народных добровольцев) говорит:
«Я утверждаю, что война ведется в большом
масштабе. История не знает ничего, подобного этой
военной операции. Я утверждаю, что количество и
разнообразие микробов, распространенных в течение
первых месяцев 1952 года, и разнообразие носителей
этих микробов является беспрецедентным фактом.
Я утверждаю, кроме того, что установленные факты
соответствуют результатам исследовательских работ,
проводимых, насколько нам известно, в различных
американских лабораториях.
Надо сказать также, что помимо опытов,
проводимых в лабораториях, американцы испытывают свои
методы на людях в лагерях для военнопленных и
осуществляют попытки прямого заражения населе-
88

ния во время своего отступления. Факты,
подтверждающие это обстоятельство, мы опубликуем, когда
закончим изучение всех материалов, заслушаем
свидетелей и проверим все свидетельские показания».
Воздушная тревога вынудила нас дважды во время
совещания гасить свет. Прощаясь, я обратился к моим
собеседникам — ученым и врачам — со словами:
— Вы знаете, что я прибыл из страны, которая
является родиной Пастера...
Мне не дали закончить: присутствующие встали и
устроили мне овацию.
Темная ночь. Машины движутся медленно. Вдруг
из-за горы появляется луна, освещая леса и долины.
Наш шофер ворчит. Над нашими головами кружится
самолет: он сбрасывает три бомбы на соседний лес. Мы
облегченно вздыхаем: хоть один из них ведет войну как
следует... Величие этой ясной и прохладной ночи
захватывает нас.
Суббота, 7 июня. День проходит в беседах с
различными людьми. Я задаю свидетелям вопросы, уточняя те
или иные факты, встречающиеся в полученных мною
протоколах. Чжан Чжин-юн видел взрыв снаряда, при
помощи которого разбрасывались мухи. Я записываю его
сообщение. Сяо Тянь-чэн заметил два самолета. После
того как они пролетели, бойцы обнаружили, что их
головные уборы и одежда были покрыты насекомыми. Чжан
Ань-чжэнь рассказывает, как американский самолет,
войдя в пике, разбросал мух и комаров. Хань Лю-цзяо
видел самолеты и слышал свист сброшенных снарядов. Он
нашел их и собрал разбросанных мух. Ван Ка Он собрал
белых рыбок, обнаруженных после появления самолета.
Мне привели того шпиона, досье которого меня
заинтересовало. Его зовут Ван Ци, он был арестован 15
марта. Ван Ци служил в частях китайских народных
добровольцев, был взят в плен американцами, которые в
лагере для военнопленных вытатуировали на его теле
голубой крест.
— Все ли пленные подвергались такой татуировке?
— Нет, только те, которые выразили желание воевать
против Советского Союза.
89

— Что с вами произошло после того как вы
подверглись татуировке?
— Меня направили в Токио для инструктажа, после
чего вернули в Сеул, а затем сбросили с самолета.
— Какое задание вы получили?
— Собрать сведения о заразных заболеваниях, о
принятых против них мерах и числе умерших от
эпидемических заболеваний.
— Умеете ли вы читать и писать?
— Да.
Этот человек сначала служил в армии Чан Кай-ши,
оттуда перешел в Народно-освободительную армию, а
теперь пошел служить к американцам. Это наемник,
который не стыдится своей профессии и, кажется, не очень
обеспокоен арестом. Он давно привык к риску.
Ким Ир Сен — самый молодой во всем мире глава
государства. Председателю кабинета министров Корейской
народно-демократической республики сорок лет. У него
двое детей — шести и двенадцати лет. Крепко сбитый,
остроумный, он похож на французского крестьянина.
Мы долго беседуем, сидя за простым столом в столовой.
Ким Ир Сен следит по телефону за ходом переговоров
о перемирии.
«Если войне в Корее не будет положен конец, —
говорит Ким Ир Сен, — угроза всеобщей войны
станет весьма серьезной.
Мы не оставим своих пленных; это наши люди,
которые должны вернуться к своим семьям, в
родные места. Что подумали бы о нас, если бы мы
заключили перемирие, оставив их на произвол
судьбы?»
После ужина, на котором присутствовали министр
иностранных дел Пак Хен Ен и два его заместителя, мы
отправляемся обратно в Пхеньян. Стоя у себя в садике,
Ким Ир Сен, словно добрый сосед, приветливо машет
нам на прощанье рукой.
Вечер, организованный в подвале, где собрались
крестьяне, интеллигенция, бойцы и дипломатический
корпус, чтобы приветствовать двух французов и отметить
90

борьбу Франции за дело мира, был потрясающим.
Скромное пианино, еще более скромные одежды, лихорадочные
глаза людей, которые работают день и ночь... И куда
ни взглянешь — ласковые и нежные, свойственные только
корейцам, улыбки.
Вновь бессонная ночь. Пасмурная погода
благоприятствует поездке на дальнее расстояние, и мы
отправляемся в дорогу. На протяжении ста километров наш путь
освещают ракеты, сбрасываемые с самолетов. Три
бомбежки подряд ничуть не трогают наших шоферов. Они
хладнокровно ведут машины вперед, пока не найдется
какая-нибудь расселина или внушительное
нагромождение скал, где они могут укрыться.
Воскресенье, 8 июня. У меня такое впечатление, что
мы заблудились. Уже целый час как рассвело. Машины
возвращаются по старому пути...
Сегодня ночью мы ехали под непрерывные звуки
свистков и криков. Когда стоящие через каждые два-три
километра часовые замечают самолет, они кричат:
«Воздух!», а когда гул мотора замирает в небе, дают свисток.
Впрочем, наши машины продолжали свой путь.
Мы едем в стороне от больших дорог. Уже не видно
двигавшихся ночью длинных верениц машин. Кончились
и воздушные налеты.
В это серое, холодное утро нас охватывает чувство
растерянности. Куда мы едем? Переводчик говорит нам:
— Хорошая теплая ванна, прогулка на лодке по
озеру и даже немного музыки.
Но как разыскать этот курорт, о котором нам
говорили, как о земле обетованной?
Деревни еще погружены в сон. Мы спускаемся в
долину, где бурный горный поток шлифует белую плоскую
гальку. Наконец, мы добираемся до «курорта»: шесть
бараков на вымощенном булыжником поле. Курорт был
стерт с лица земли американской авиацией.
Горячая вода и матрац. Какое блаженство!
Вечером, подъезжая к реке, мы узнали, что здесь
только что пролетели на небольшой высоте три
реактивных самолета. Началась охота за черными ногохвостка-
ми. Насекомые густо покрывали берег и поверхность
91

стоячих вод, они проникли внутрь зданий, карабкались
вверх по стеклам.
Эти насекомые являются разносчиками микроба
дизентерии. Я устанавливаю, что они рассеяны на
площади, превышающей гектар.
Понедельник, 9 июня. Мы находимся в «лагере»,
точнее в том, что его заменяет. Это группа деревянных,
крытых соломой домов, расположенных вокруг
спортплощадки. В центре площадки установлены сетки для игры
в баскетбол, с которыми бойцы никогда не расстаются.
Этот лагерь находится в ведении китайских народных
добровольцев. Здесь административный и политический
центр группы населенных пунктов, служащих местом
размещения военнопленных.
Мы встречаемся с лейтенантом Кеннетом Ллойдом
Иноком. Как и его товарищи, он одет в темносиний
костюм из тиковой ткани. Он осведомляется о нашем
общественном положении и расспрашивает нас о
происходящих событиях (все пленные внимательно следят за
переговорами о перемирии).
Инок повторяет все то, что было им сказано и
написано раньше. У меня в досье имеются его последние
заявления от 6 мая 1952 года, собственноручно им
написанные. Он вновь подтверждает их.
Мы попросили, чтобы нас оставили с ним наедине,
что и было тут же выполнено. Инок опять подтверждает
свои заявления:
— Я совершил в Корее тридцать обычных и два
бактериологических вылета.
Я останавливаюсь на этом факте.
— Вы указываете в последнем протоколе допроса
имена своих товарищей, участвовавших в
бактериологической войне, а именно: лейтенанта Броутона, капитана
Лемака, лейтенанта Шмидта и других. Подтверждаете ли
вы, что эти имена точны и их носят офицеры,
посвященные в тайны бактериологической войны?
Инок отвечает утвердительно.
Он производит на меня неблагоприятное впечатление.
Какие чувства испытывает этот голубоглазый
военнопленный?
Мы вместе с Клодом Руа задаем ему вопросы. Он
невозмутим.
92

Мы пробуем говорить с ним о бедствиях и ужасах,
которые несет эта война.
— Знаете ли, — замечает он, — я интересуюсь только
собой...
Инок сообщает нам, что после пятидесяти пяти
боевых вылетов американские летчики в Корее получают
денежное вознаграждение и возвращаются домой. Это
было его единственным стремлением.
Что он любит у себя на родине? Клод Руа пытается
говорить с ним о музеях. Инок прерывает его:
— Оставьте, я посещаю только бары.
— Хорошо ли здесь с вами обращаются?
Инок шутит:
— Я подвергся здесь плохому обращению всего один
раз: это когда меня заставили сбрить усы...
Потом он пытается возмутиться:
— Почему не заключают перемирия? Все равно из
этого дела ничего не вышло.
— Несомненно, они боятся падения курса акций на
бирже,— отвечаю я ему.
— Значит, если мир будет заключен, мои акции
упадут в цене?— Инок смеется.— Впрочем, здесь я не играю
на повышение.
Любопытный тип, грубоватый и простодушный,
временами циничный. Кажется, он считает войну в Корее
проигранной партией. Инок дает все показания, отвечает
на все вопросы, которые ему ставят, но в одном он
тверд:
— Я никогда не буду коммунистом! — заявляет он.
— Разве вам предлагали стать им?
— Нет! Но все, что они дают мне читать...
Это его главная забота. Ему скучно здесь, на берегу
маленького озера. Он считает, что удар в Корее потерпел
неудачу и что другие политиканы заменят тех, кто
провалился.
Я спрашиваю, сколько ему лет.
— Недавно исполнилось двадцать семь,— отвечает он.
Джон Куинн — человек другого склада. Мы
встречаемся с ним в коридоре центрального здания. Он робко
подходит к нам.
93

— Хорошо ли я сделал?—спрашивает он. — Ведь
это плохо — обманывать людей, толкая их на то, чтобы
они совершали такое преступление.
Этого парня мучит совесть.
«Вы утверждаете, — говорит он, — что во
Всемирном Совете мира есть верующие и что они меня
поймут? Да, я верующий католик и, тем не менее,
я сбрасывал микробы на мирных людей. Надо
остановить, надо прекратить это ужасное дело, надо
довести до сведения моих соотечественников, что
делается от их имени... Уверяю вас, в Америке
нечего не знают о том, что происходит в Японии,
клянусь вам, там ничего не знают об этой
бактериологической войне. Я рассказал правду прежде всего
моим соотечественникам. Прибыв в лагерь, я собрал
всех своих американских товарищей и предложил им
потребовать, чтобы нам были сделаны прививки
против всех этих болезней. «Они собираются отравить
всех», — сказал я им... Да, я думал и думаю о моих
соотечественниках: они не одобряют этих жестоко-
стей. Они даже не знают о них».
Мы долго разговаривали с Джоном Куинном. Он
прибыл в Корею, чтобы участвовать в войне «против
коммунизма». Он добросовестно выполнял свои обязанности
летчика, будучи убежден, между прочим, в том, что
люди с желтой кожей являются существами низшего
порядка, варварами. Однажды звено Куинна получило
приказ подвергнуть бомбардировке скопление беженцев.
Куинн выполнил этот приказ, но один из его товарищей
отказался подняться в воздух.
«Это заставило меня задуматься, — говорит он.—
С тех пор я стал прибегать к хитрости, уклоняясь
от налетов на города и села. Я обрушивался на
поезда, ибо поезда — это нечто абстрактное, и это
успокаивало мою совесть».
Самолет, на котором летали Джон Куинн и Инок,
был сбит 13 января 1952 года.
Военнопленных здесь не только не подвергают
пыткам, говорит Куинн, напротив, к их человеческому
достоинству относятся с уважением. В лагере он встретил
94

своих товарищей. Все они чувствуют себя хорошо.
Разговоры об истязаниях представляют собой грубую ложь.
Внезапно его поражает мысль: что могут наговорить
его жене те, кто распространяет пропаганду ненависти?
А ведь она ждет ребенка...
Мы задаем Джону Куинну вопрос: не хочет ли он
сделать перед магнитофоном заявление, которое
одновременно являлось бы призывом ко всем честным людям
в Соединенных Штатах? Он охотно соглашается.
Негр Мэрвин Л. Браун был взят в плен 5 марта
1952 года. У него ампутирована правая рука. Боясь
подвергнуться в плену пыткам, он долго блуждал по
снегу; в результате у него обморожены обе ноги.
— Вас лечили корейцы?
— Да, корейские и китайские врачи.
— Хорошо ли с вами обращались?
— Очень хорошо. Если бы у меня не было старушки-
матери в Оклахоме, я остался бы здесь навсегда:
цветные люди в этой стране чувствуют себя, как дома.
Мэрвин Л. Браун служил в полку, который находился
сначала в Шолфилде, на Гонолулу, а затем в лагере
Дрейк в Иокогаме, где его и подготовили для ведения
бактериологической войны.
— Подготовка, — говорит он нам, — велась при
помощи кинокартин, в которых нам показывали, как
артиллерийские снаряды разрываются от удара о землю,
рассеивая мух. Кинофильмы учили нас обращению с
материалами, которые в случае небрежного обращения были
опасны и для нас самих. Незадолго до того как я попал
в плен, нас сменил 3-й батальон 7-го полка 3-й дивизии,
который только что получил пятьсот бактериологических
снарядов.
— Вы служили в артиллерийской части?
— Нет, у нас каждая часть имеет собственную
артиллерию.
Весь вечер и часть ночи мы проводим в беседах
с военнопленными. Ни охраны, ни часовых. Автомашины
беспрерывно поддерживают связь с маленькими
деревушками, где размещена большая часть пленных.
Какое впечатление вынесли мы из этих бесед? Как
здесь, в Корее, так и раньше, в Китае, у нас создалось
95

впечатление, будто мы находимся совсем в другом мире,
где уничтожены все условности в отношениях между
людьми. Эти отношения просты, прямы,
безыскусственны, искренни. Люди разговаривают друг с другом на
языке здравого смысла. Эти люди в военной форме все
испытали, и сейчас, в условиях войны, живут так же, как
жили в университете или на фабрике. Они совсем не
производят впечатления кадровых военных.
И я понял, что стоит лишь рассеяться туману лжи
(а для этого достаточно проехать с юга на север
страны), стоит лишь покончить с тупым равнодушием и
войти в среду мыслящей и уважающей человеческое
достоинство части человечества, как сразу же оказываешься
словно у себя дома. Внезапно попадаешь в тот мир,
о котором когда-то мечтал, создавая в своем
воображении «мир братства и равенства», как говаривали наши
отцы.
Вторник, 10 июня. Ранним утром мы уезжаем. Сыро.
Машины начищены до блеска. Спинки сидений покрыты
небольшими расшитыми покрывалами, которые
испытали все превратности погоды.
Когда машины трогаются, нам приносят прощальное
письмо Джона Куинна. Оно очень характерно для этого
человека, которому по приезде во Францию я обещал
выслать английский перевод «Жана Кристофа». Вот
текст его письма:
«Дорогие господа Фарж и Руа!
Я не знаю, с чего начать, поэтому просто
принимаюсь писать. Ваш сегодняшни визит навсегда
оставит у меня приятное воспоминание. Вы сыграли
большую роль в том внутреннем перевороте,
который я переживаю. Ваше серьезное стремление
действовать для других, ваша искренность
воодушевляют меня. Вы, заслуживающие самого высокого
уважения, слишком уж хвалили меня, думаю, более,
чем я того заслужил. Мне остается лишь
постараться стать более достойным вашей похвалы.
Я пишу это письмо под впечатлением вашей
благосклонности и внимания. Как бы плохо я ни писал,
я сам вижу, что в этом письме много ошибок.
Надеюсь лишь на то, что вы, тем не менее, сумеете
96

использовать его в борьбе за мир. Оно адресовано
американскому народу. Я вручаю его вам в
надежде, что оно принесет известную пользу. Причины,
заставляющие меня включиться в борьбу за мир,
являются более эгоистичными, чем ваши.
Человечество для меня пока нечто абстрактное, а моя семья
мне очень близка и дорога. Я надеюсь когда-нибудь
разделить те чувства, которые вы испытываете по
отношению к человечеству, но это может произойти
лишь в результате изучения и накопления опыта,
подобно тому, как это происходит в понимании
искусства.
Я очень уважаю вас обоих.
Еще раз благодарю вас за то, что вы взяли
письмо моей жене; это будет иметь большое значение
и для нее и для меня. Я хотел бы, чтобы мы
провели больше времени вместе. Надеюсь, что мы еще
встретимся.
Благодарю вас за ваши усилия в борьбе за мир.
Вы дали мне новую надежду.
Искренне ваш
Джон Куинн».
Полсуток мы наслаждаемся чудесным пейзажем.
Деревни, где размещены военнопленные, расположены на
берегах озер. Разбросанные в густом лесу за перевалом,
на скалах более красочных, чем Лазурный берег
Франции, они отражаются в темном зеркале вод.
Иногда посреди озера возвышается остров, на
котором стоит уединенный храм.
В Северной Корее великолепные пейзажи
встречаются чаще, чем в Норвегии или в Бернских Альпах. Вряд
ли можно найти более прекрасное и грандиозное
зрелище.
Голубые горы остаются позади.
Кругом потоки, реки, озера — до самой реки Ялу-
цзян, которая спокойно несет свои воды по широкой
долине.
С восходом солнца мы въезжаем на мост через реку
Ялуцзян. Навстречу нам движутся вереницы автомашин.
Сегодня, кажется, американская авиация не будет
нас тревожить.
' Ив Фярж
97

Среда, 11 июня. Нас уже ожидают в Аньдуне, где
местный комитет сторонников мира созвал совещание
руководителей санитарных отрядов, действующих в
провинции.
Совещание затягивается далеко за полночь.
Нам объясняют, какие попытки предпринимали
американцы для распространения заразы в районах
разведения шелковичного червя.
Мы выслушиваем свидетелей и записываем их
показания.
В то время как одна группа самолетов разбрасывала
ногохвосток над рекой, которую мы проехали вчера,
другая распространяла комаров — разносчиков
брюшного тифа, заражая воды в провинции Аньдун.
Количество досье все возрастает. Мы проверяем
содержащиеся в них свидетельства, регистрируем новые
показания, устанавливающие, что при распространении
микробов тщательно учитываются демографические,
гидрологические и климатические условия данной
местности.
План, тщательно разработанный во время
нашего пребывания в Центральной лаборатории, теперь
содержит четкое объяснение всех фактов, изложенных
в нем.
Четверг, 12 июня. Мы возвращаемся в Мукден, где
собраны все приспособления, применяемые для
распространения микробов, и где я впервые вижу
керамический бактериологический снаряд.
Отряд эпидемиологов местного медицинского
института сейчас находится в Пекине, где он принимает
участие в исследовательских работах. Он ожидает нас,
чтобы вручить собранные им материалы, копии которых мы
просили у них, когда были в Мукдене первый раз.
Суббота, 14 июня. В Пекине состоялось совещание
специалистов, расследовавших факты
бактериологической войны.
Среди присутствующих находятся и мукденские
врачи. Председательствует на совещании профессор Чжун
Гуй-лань, главный врач центральной больницы,
окончивший университет штата Нью-Йорк, член Британского
королевского общества тропической медицины.
98

Я вновь ставлю два вопроса.
Во-первых, осуществляется ли эта война по заранее
намеченному плану?
Во-вторых, имеются ли доказательства, что она
ведется с учетом местных условий?
Ответ профессора Чжуна предельно точен.
«Мы установили совпадение методов проведения
операций по распространению зараженных
насекомых в Корее и Северном Китае, — говорит он. —
Через месяц после того как начались
бактериологические операции в Корее, они были повторены в
Маньчжурии, где распространялись такие же
насекомые и где в апреле климатические условия
аналогичны тем, которые наблюдаются в Корее
в марте».
Мы долго обсуждаем вопрос об эпидемии холеры
и чумы, вспышки которых зафиксированы в Северном
Китае.
Профессор Цзин Яо-тин, которому я зачитываю
список важнейших случаев отклонения от нормы,
установленных в Корее, просит меня добавить следующий факт:
в окрестностях города Чинчжоу, на льду реки, которая
со дня на день должна была вскрыться, обнаружены
пауки, комары и мухи, что является явной нелепостью,
ибо пауки, как известно, пожирают мух.
Д-р Ци Чжу-ли вручает нам досье, содержащие
материалы о факте одновременного появления в тридцати
деревнях мышей, и высказывает свои соображения по
этому поводу.
Я знакомлюсь со всеми передаваемыми мне
материалами и записываю дополнительные сведения.
Отмечаю также, что в распоряжение любого честного и
беспристрастного человека, производящего расследования,
беспрепятственно предоставляются подлинные материалы
для проверки свидетельских показаний.
Весьма интересно сообщение профессора Чжун Гуй-
ланя о систематическом заражении посевов. Он передает
мне доклад об этом и фотографии.
Наконец, мне передают досье, содержащее
исчерпывающие данные по изучению новой болезни,
возникающей при определенных условиях, клинические симпто-
7*
99

мы которой соответствуют симптомам острого
энцефалита.
Меня спрашивают, почему бы европейским собратьям
корейских и китайских ученых не включиться в изучение
причин, вызывающих это новое заболевание?'
Воскресенье, 15 июня. Премьер Чжоу Энь-лай,
которому я нанес прощальный визит, — серьезный,
вдумчивый человек с черными проницательными глазами и
скупыми жестами. Прежде чем ответить, он долго думает,
взвешивая каждое слово.
Он задает мне целый ряд вопросов, а затем просит
зачитать ему свидетельства, записанные мной в путевом
дневнике.
Время от времени беседа прерывается долгим
молчанием.
— С некоторого времени действия американцев
вновь стали более интенсивными, — говорит он. — В мае
они, казалось, ослабили операции. Во всяком случае,
они колебались. Потом они вновь начали свои действия
с операций широкого масштаба, распространяя
различные виды насекомых, предметов и животных. Им
пришлось изменить свои приемы обмана и уловок. Наши
санитарные организации размещены по всему Китаю.
Американцы не отдают себе отчета, что представляют
собой коллективные действия, они не понимают, что
значат слова «воспитание народа». Они еще сломают себе
на этом шею.
Чжоу Энь-лай говорит, отчеканивая слова.
— Они испробовали все, они пошли на все,
прибегнув к бактериологическому оружию. И их бесит, что
они не могут ничего узнать о его эффективности. Они
хотели бы знать, какой именно микроб и какое средство
дают максимальный эффект в Китае и в других
районах... Для нас совершенно ясно: в январе и феврале
они испытывали микробов, приспособленных к
сибирским холодам.
Чжоу Энь-лай тщательно взвешивает свои
заключительные слова:
— Опыты над целым миром...
Понедельник, 16 июня. На аэродроме мы расстаемся
с нашими друзьями, увозя с собой свидетельства их
бесхитростной и трогательной дружбы.
100

Самолет пролетает над Великой китайской стеной.
Вот он, Китай, с его ослепительно прозрачными
утренними зорями, когда города кажутся нарисованными
тонкой кистью, а серые гребни гор четко выделяются на
горизонте, — Китай, где исторические судьбы
человечества в свете последних испытаний вырисовываются
с удивительной ясностью.

ОТ АВТОРА
Китайский народ сумел за три года так радикально
изменить свою жизнь, что всякое стремление вновь
низвести его до уровня отсталых стран кажется ныне
полнейшим абсурдом.
Как же это произошло?
Отметим прежде всего следующее заявление
председателя Центрального народного правительства Мао Цзэ-
дуна, сделанное им 21 сентября 1949 года:
«...В ходе народно-освободительной войны и
великой народной революции мы свергли иностранных
и внутренних угнетателей. Мы провозглашаем
создание Народной республики Китая.
Наша нация отныне будет членом великой семьи
миролюбивых и свободолюбивых народов мира. Она
будет самоотверженно и усердно трудиться, чтобы
создать свою собственную цивилизацию и счастье,
борясь одновременно за всеобщий мир и свободу.
Наша нация никогда больше не будет униженной.
Мы уже воспрянули. Наша революция завоевала
симпатии и признание широких масс народов всего
мира, и мы имеем друзей во всех частях света» К
1 Из речи Мао Цзэ-дуна при открытии Народной политической
консультативной конференции в Бэйпине (Пекине) 21 сентября
1949 года. Эта конференция, на которой присутствовало свыше
шестисот делегатов, представлявших все демократические слои
китайского народа, провозгласила создание Народной республики
Китая, а также заявила о создании Центрального народного
правительства.
Речь Мао Цзэ-дуна опубликована в «Правде» 23 сентября
1949 года. — Прим. ред.
102

Необычайное по своему характеру и быстроте
строительство нового Китая базируется на двух принципах:
«цивилизация» и «счастье». После освобождения страны
сразу же изменились и условия существования людей.
Страна стала счастливой, радостной, преисполненной
уверенности в своих силах. И все ее богатое
историческое наследство в области философии, поэзии и
искусства стало достоянием всего народа и поставлено на
службу народу.
Одной из основных задач первого пятилетнего плана
Китайской народной республики является подготовка
550 тысяч специалистов для народного хозяйства,
которые, окончив школы, колледжи и университеты, должны
не позднее 1957 года приступить к работе в самой гуще
народа.
Это — изумительный план, который ставит все
ресурсы человеческого разума на службу воспитания нового
человека. Еще вчера этот человек, униженный и
порабощенный, был гораздо более несчастным, чем об этом
позволяли судить его лохмотья. Сегодня миллионы
трудящихся китайцев подымаются по зову партии и
правительства, чтобы обуздать бурные воды реки Хуайхэ. На
этот зов стекаются тысячи грамотных молодых людей.
Свои услуги предлагают артисты, музыканты, певцы,
жонглеры, работа которых так же нужна, как и работа
шести тысяч медицинских работников, которые следят за
санитарно-гигиеническими условиями на этой
всенародной стройке.
Премьер Государственного административного совета
Чжоу Энь-лай обратился с призывом: республике нужны
для работы в школах по ликвидации неграмотности
тридцать тысяч грамотных молодых людей, имеющих
понятие о правилах гигиены, которые могут научить сажать
деревья и ухаживать за ними. Им предстоит отправиться
в глубинные районы провинции Синьцзян, покинув свои
родные дома на пять-шесть лет. Кто хочет поехать
туда? На этот призыв уже откликнулись многие сотни
юношей и девушек.
Председатель Верховного суда (учреждение,
аналогичное французскому Государственному
совету)—немолодой человек. Его седая борода свидетельствует о
почтенном возрасте. Он совершил путешествие в Тибет,
103

проехав в труднейших условиях 10 тысяч километров,
чтобы разъяснить на собраних местных жителей закон
о браке и раскрепощении женщины.
В Шанхае четыре тысячи проституток посещают
школы по перевоспитанию. В городах рикши оставляют
по вечерам свои тележки в темных переулках, а сами
уходят на вечерние курсы.
Правительство и научные учреждения уделяют
сейчас проекту реформы письменности такое же внимание,
как и планам сельскохозяйственного и промышленного
строительства.
Никогда еще китайский народ не стремился с такой
настойчивостью, с такой радостью использовать все
возможности, открывшиеся перед ним после завоевания
свободы. Это потрясает всю Азию и может, пожалуй,
потрясти весь мир.
Сунь Ят-сен не отвергал Конфуция, Мао Цзэ-дун
поддерживает у народа любовь к Сунь Ят-сену. В стране,
насчитывающей 400 миллионов крестьян, слово
«культура» получило ясный и практический смысл.
Китайский народ завоевал свою независимость в
многовековой героической борьбе против захватчиков,
пытавшихся поработить, покорить и унизить его. Начиная
с 1840 года, когда вспыхнула опиумная война, Китай
подвергался всяческим нашествиям. От опиумной войны
до мукденского инцидента 1931 года, от захвата
японцами Маньчжурии до капитуляции Японии в августе
1945 года и разгрома китайских прислужников янки —
таковы основные этапы его борьбы. Эти события
слишком свежи в памяти народа, и каждый китаец хорошо
помнит о бедствиях, выпавших на его долю.
Каких только унижений ни испытывал этот народ!
В центре Пекина и сейчас еще находятся иностранные
посольства, окруженные казармами, а в Шанхае можно
прочитать такую надпись: «Собакам и китайцам вход
в этот квартал воспрещен». В портовых городах Восточно-
Китайского моря имелись специфического назначения
отели, каждый этаж которых был отделан в стиле какой-
либо провинции Китая. Западный путешественник —
любитель экзотики — выбирал этаж, иначе говоря,
китайскую женщину по своему вкусу.
Хозяева действовали без промаха: когда их начинало
104

беспокоить недовольство народа, они устраивали
избиение студентов и профессоров. За последние годы
испытаний студенты и рабочий класс Китая не раз истекали
кровью.
Согласно старой империалистической морали,
заведения подобного рода должны были беспрепятственно
существовать в Китае, поэтому на его территории надо-
было содержать вооруженные силы: в портах —
крейсеры, а на реках — канонерские лодки.
Подобно китайской женщине, освободившейся,
наконец, от унизительного феодального ярма, страна порвала
путы, мешавшие ее продвижению вперед. Трудно
переоценить значение великих реформ, осуществленных
в освобожденном Китае, особенно значение переворота,
который они произвели в жизни китайских женщин.
Г-жа Го Мо-жо рассказывала нам об одной крестьянке.
«...Когда я попросила ее поделиться со мной
своими горестями, — сказала г-жа Го Мо-жо, —
она не могла вымолвить ни слова: ее душили слезы.
Уже сам этот факт означает огромную перемену
в ее жизни, потому что при старом режиме
китайская женщина подверглась бы проклятию, если бы
люди заметили, что она плачет».
Закон о браке вступил в силу 1 мая 1950 года. Он
произвел одно из самых глубоких преобразований,
которые когда-либо совершались путем законодательного
акта. Этот закон устанавливает равноправие женщины
с мужчиной, кладет в основу брака свободный выбор,
запрещает заключать браки в детском возрасте, дает
право вдовам вновь вступать в брак, вводит
единобрачие, обеспечивает защиту интересов женщин и детей.
«Ничто, кроме любви и взаимного уважения, не может
связывать мужчину и женщину в брачном союзе», —
говорится в комментарии к тексту закона.
Всего четыре года назад рождение дочери в Китае
считалось несчастьем. Девушек силой принуждали
вступать в брак, многоженство было распространенным
явлением, вдову, пожелавшую вновь выйти замуж, могли
убить члены семьи покойного мужа; к женщине
относились как к вьючному животному. Ныне феодальный
режим ликвидирован, и семья, находившаяся во власти
105

наиболее жестких феодальных обычаев, получила
законный статут и стала, в свою очередь, одним из наиболее
мощных источников того порыва, который увлекает
500 миллионов мужчин и женщин вперед, к лучшему
будущему. Женщина, бывшая рабой мужчины в
обществе, где сам мужчина являлся рабом, стала
равноправной гражданкой. Она принимает участие в
распределении земли, она раскрепощена, она имеет равные с
мужчиной права, она сама может решать свою судьбу.
76 миллионов китаянок состоят теперь в различных
женских организациях, где они обсуждают свое положение.
Не знаю, представляют ли себе читатели значение
всех этих событий, значение этих трех лет, посвященных
утверждению свободы и человеческого достоинства,
этого перехода из одного мира в другой, особенно если
вспомнить, до какой степени тяжелыми и жестокими
были испытания, которые претерпел за последние годы
китайский народ. Мне кажется, об этом следует сказать
особо.
В ноябре 1946 года американское правительство
подписало с Чан Кай-ши договор о торговле и
мореплавании. Этот договор предоставлял иностранцам право
навигации в территориальных водах Китая и контроль над
его таможнями на условиях, которые посол нанкинского
правительства в Вашингтоне г-н Гу Вэй-цзюань
[Веллингтон Ку.— Ред.] охарактеризовал как «полное
предоставление Соединенным Штатам территории и всех
предприятий Китая».
Не прошло еще и трех лет, как эта сделка была
ликвидирована. Чан Кай-ши и его американские советники
бежали, ограбив предварительно несколько музеев.
Китай перестал быть американской колонией. Феодальная
система, которая существовала лишь благодаря
поддержке иностранцев, рухнула. Если тайпинская
крестьянская революция середины XIX века была потоплена
в крови, а свержение Маньчжурской династии в 1911
году не принесло китайскому народу никаких
положительных результатов, то победа Мао Цзэ-дуна разрушила
планы иностранцев, полностью уничтожив прогнившую
и продажную феодальную систему. Отныне иностранные
войска не смогут больше оккупировать китайскую
территорию и китайские порты. Военная и экономическая
106

независимость Китая стала фактом. Китай не живет
больше на займы. Он отвергает кабальные займы, он
стал хозяином своей внешней политики. Но больше всего
не по вкусу побитым империалистам пришлось то, что
внешняя торговля Китая, которая с 1877 года всегда
имела пассивный баланс, начиная с 1950 года сводится
с активным сальдо в пользу Китая. Империалисты
никак не могут простить Китаю также и того, что он
избавился от голода. Справедливое распределение
продуктов, производимых в стране, положило конец этому
широко распространенному ранее бедствию. С 1950 года
Китай перестал импортировать рис, а в 1952 году он,
впервые в своей истории, начал его экспортировать.
Индия была первой страной, которой Китай помог бороться
против голода.
Плохи стали дела агрессоров, которые, однако, все
еще никак не хотят отказаться от своих замыслов.
28 декабря 1950 года китайское правительство решило
взять под свой контроль американское имущество и
заморозить американские кредиты. 30 апреля того же года
правительство вынесло постановление о конфискации
имущества иностранных нефтяных компаний. 20 июля
1951 года оно конфисковало имущество трех крупных
китайско-американских нефтяных фирм.
Китайская народная республика установила
официальные дипломатические отношения с Советским Союзом,
Болгарией, Румынией, Венгрией, Корейской
народно-демократической республикой, Чехословакией, Польшей,
Монгольской народной республикой, Германской
демократической республикой, Албанией, Бирмой, Индией,
Вьетнамом, Данией, Швецией, Швейцарией, Индонезией,
Пакистаном и Финляндией. Она заключила также
договор о дружбе, союзе и взаимной помощи с Советским
Союзом. Все эти дипломатические акты основаны на
принципах равенства, обоюдной выгоды и взаимного
уважения к территориальной неприкосновенности и
национальному суверенитету сторон.
Впервые за всю свою историю Китай стал
разговаривать с другими державами как равный с равными.
В ноябре 1950 года Китай показал Соединенным
Штатам, что он является независимым государством.
Чрезвычайный посол Китайской народной республики,
107

г-н У Сю-цюань представил Организации
Объединенных наций документы, обвиняющие правительство США
в агрессивных действиях и недопустимом вмешательстве
во внутренние дела Китая.
Империалисты не могут простить новому Китаю это
настойчивое стремление к независимости и разоблачение
их эксплуататорских планов, задуманных, еще во время
второй мировой войны и ставших вдруг ненужными и
смешными.
Военное нападение на Северную Корею направлено
против Китая. Американский штаб начал с того, с чего
начинал и японский генеральный штаб, когда замыслил
захватить Сеееро-Восточный Китай и создать
вассальное марионеточное государство Маньчжоу-го. Войска
Макартура в ноябре 1950 года подошли к китайской
границе. Но едва войдя в соприкосновение с китайскими
народными добровольцами, они начали отступать. Не
принимая боя, армия Макартура бежала до самой 38-й
параллели. Этот эпизод войны в Корее долго еще будет
служить предметом насмешки для народов всей Азии.
От материальных убытков к неудачам, от неудач —
к полному поражению в Китае, так Соединенные Штаты
вынуждены были откатиться к Тайвану и Японии,
которую они и принялись вооружать. Исполнение своих
планов в отношении Китая им пришлось отложить на
долгий срок. У американцев возникли первые серьезные
противоречия: одни требовали развязать войну
немедленно, другие советовали обождать, пока не будут
сколочены нужные силы в рамках так называемого
Тихоокеанского пакта. Возникло любопытное положение: в тот
момент, когда Китай крепит свое единство, в
американском лагере происходят политические сдвиги. Военные
власти США, стремясь расширить аферу в Корее и
учитывая приобретенный ими опыт, пытаются отделаться от
всякой опеки со стороны гражданских властей, что им
в известной мере и удается. Это обстоятельство является
угрожающим не только для самих США, но оно чревато
тяжелыми последствиями для мира во всем мире, судьба
которого может оказаться в зависимости от
бесконтрольной клики, располагающей средствами агрессии.
Американская военная клика, в свою очередь,
является орудием в руках кучки деловых людей США,
108

вложивших в Китай огромные капиталы и потерпевших
там провал. Легко представить себе разочарование,
которое испытывает теперь эта кучка в результате победы
китайского народа!
США оказали Чан Кай-ши через посредство ЮНРРА
в октябре 1947 года «помощь» в сумме 17 700 тысяч
долларов. В декабре 1947 года под видом «помощи» ему
вновь было предоставлено 18 миллионов долларов 1.
Таким образом, Чан Кай-ши получил в свои руки средства
для развязывания войны — разумеется, гражданской.
Другая же сторона, участвовавшая в этой сделке, —
США — должна была заполучить в свои руки
командные высоты, оказывающие решающее влияние на самое
существование Китая. Американцы считали, что они
выгодно купили серьезные экономические привилегии,
продав Чан Кай-ши военные материалы, транспортировка
которых в Соединенные Штаты была бы убыточной. Они
наводнили Китай своими залежавшимися товарами.
А чтобы не платить таможенных пошлин, они окрестили
пушки и кока-кола «материалами, поставляемыми в
порядке помощи». Начался грабеж китайского сырья;
к концу августа 1947 года американцы, доля которых во
внешней торговле Китая до 1940 года не превышала пяти
процентов, вывезли из этой страны сырья на 112
миллионов долларов, а ввезли в нее товаров на 36
миллионов долларов. Огромное количество грязных сделок
между американскими дельцами и гоминдановскими
чиновниками свидетельствует о безудержном разгуле
коррупции, царившем в Китае при режиме Чан Кай-ши.
Рабочие и студенты Китая выступали против
американской «помощи». Университеты в Пекине, Циньхуа и
Тяньцзине решили бойкотировать американские товары.
В июле 1947 года рабочие предприятий Шанхая и
служащие крупных торговых фирм начали «кампанию
предпочтения товаров отечественного производства».
По мере роста успехов Народно-освободительной
армии методы правления Чан Кай-ши становились все
более свирепыми. Чтобы запугать народ, неуклонно шед-
1 К концу 1949 года правящие круги Соединенных Штатов
затратили на разжигание гражданской войны в Китае 6 миллиардов
долларов. — Прим. ред.
109

ший к своей независимости, Чан Кай-ши не
останавливался перед самыми зверскими репрессиями.
Материалы, полученные от ЮНРРА, были
использованы Чан Кай-ши для чудовищного злодеяния. Они
были доставлены на берег реки Хуайхэ. По приказанию
Чан Кай-ши, решившего в последний раз блеснуть
своими «талантами», была затоплена целая провинция,
восставшая против гоминдановцев. Водой было
разрушено четыреста шестьдесят деревень, погибли десятки
тысяч китайцев.
Национальное единство представляет собой огромную
силу. Мао Цзэ-дун имел полное основание для
оптимизма, когда заявил: «Наш Единый фронт
исключительно прочен. Он объединяет рабочий класс, крестьянство,
мелкую буржуазию и национальную буржуазию».
Реконструкция Китая осуществляется на основе
сплочения всех этих классов. Это объединение, благодаря
своей мощи и численности, представляет собой
коллектив огромной силы, достойный называться нацией.
Если верить в чудеса, то это было настоящее чудо:
нация, которую хотели уничтожить и стереть с лица
земли, вышла из испытаний еще более окрепшей,
показав всему миру, какую силу сопротивления способен
проявить народ, сбросивший с себя тысячелетнее ярмо
чужеземного господства и национальных катастроф.
Я убежден, что одна из главных причин,
помешавших Пентагону применить атомную бомбу в Корее,
заключается в следующем: атомные бомбы не изменят
поведения корейцев и китайцев. Не произойдет
изменения и в тактических позициях, вследствие чего снизится
эффект применения атомной бомбы в Хиросиме и
Нагасаки. Две атомные бомбы, сброшенные в свое время
на Японию, породили иллюзию, будто это оружие
обладает исключительной силой и может сделать войну
быстротечной и победоносной. Разве можно с легким
сердцем отказаться от этого средства шантажа и блефа?
Я уверен также, что в числе причин, заставляющих
американскую военную клику упорно сопротивляться
заключению перемирия в Корее, есть и такая: все новые
виды оружия, все современные военные орудия и
средства уничтожения испытываются на полях
МНОГОЕ/Я

страдальной Кореи. Это дает американцам возможность
проверить будущие методы войны не в узких рамках
лабораторий, а на территории целой страны, на ее
«желтом» населении.
Так подвергаются испытанию и оружие и совесть
людей.
«Что происходит, когда на деревню сбрасывают
напалмовую бомбу?» — задает вопрос газета «Нью-
Йорк тайме». — «Жители, захваченные врасплох,
умерщвлены там, где их настигла бомба, — пишет
газета. — Вот человек, который собирался сесть на
велосипед... Полсотни мальчиков и девочек играли
в детском приюте... В руках у домашней хозяйки
разорванный прейскурант...»
Так оно и есть на самом деле: фотография, которую
я привез из Кореи и которую читатель найдет в конце
книги, свидетельствует о точности этого описания.
Микробы чумы и холерные вибрионы не производят
шума. Может быть, они будут более эффективными. Во
всяком случае, им отведено соответствующее место
в планах США, которые выболтал Уолтер Липпман в
газете «Нью-Йорк гералд трибюн».
«Средства массового уничтожения,— писал он,—
напалм, атомные бомбы, микробы и отравляющие
вещества — приготовлены и завезены на склады...
Крестовый поход можно начинать».
Так оно и есть! Наряду с расовыми предрассудками,
которые рождают подобные планы и подобные опыты,
возникает идея «крестового похода», которая уже нашла
своих «теоретиков». Некоторые из этих «теоретиков»
полагают, что народы, не позволяющие себя больше
эксплуатировать, — это народы второго сорта. Уильям
Фогт, автор книги «Мировой голод», которая имела
огромный успех в Соединенных Штатах, несомненно
придерживается именно такой точки зрения. Этот «философ»
не постеснялся расхваливать древних греков, которые
боролись против перенаселения, поощряя детоубийство
и проституцию. Подобная «теория» — истребить одну
часть человечества, чтобы обеспечить благополучие
другой — строится на примерах, взятых из жизни Китая.
Ill

Фогт пытается оправдать «моральными»
соображениями массовое истребление населения. Следующее
бредовое заявление Фогта вскрывает подоплеку его
«философии»:
«Наиболее страшной трагедией, которая может
произойти в настоящее время в Китае, является снижение
уровня смертности».
Я вспомнил эти высказывания в тот день, когда
министр здравоохранения Китайской народной республики
г-жа Ли Дэ-цюань сообщила мне, что за три года
200 миллионов китайцев подверглись прививкам против
оспы, 30 миллионов — против холеры; что в деревнях
Китая открыто 1500 санитарных учреждений, а в
городах и предместьях городов — около 10 тысяч детских
садов и яслей.
Добившись независимости, народ утверждает свое
право доказать, что он ценит жизнь. Анализируя все
факты, я начинаю приходить к выводу, что в
современной трагедии, которую мы переживаем, два
противоположных принципа ведут между собою борьбу: с одной
стороны, любовь к жизни, с другой — презрение к ней.
Здоровый народ действует как здоровый организм.
Я долго размышлял над выступлением Чжоу Энь-лая на
тему об эффективности всенародного сопротивления
попыткам массового уничтожения и считаю, что Чжоу Энь-
лай прав: народ, который достиг определенной степени
зрелости и свободы, может справиться без значительного
ущерба с любыми бедствиями, в том числе и с теми,
которые причинены людьми, выступающими в Азии как
варвары, более того, как побитые варвары. Эти бедствия
создают трудности, но против них можно успешно
бороться, если взяться за дело с той непреклонной
уверенностью, которая свойственна молодым народам.
Какие же народы могут быть названы молодыми?
Те, у которых возникает новый режим или во всяком
случае те, в жизни которых главную роль играет
молодежь.
В наше время не совсем удобно высказывать взгляды
в духе известного изречения Симона де Монфора:
«Убивай всех: бог разберет своих», ибо эти слова может
услышать весь мир. Преступление такого масштаба
возможно лишь в том случае, если бы удалось заставить
112

мир спокойно слушать любую ложь, любую клевету,
любые измышления. Без этого замышляемое злодейство
обречено на полный провал.
Прибыв из мира, где все полно веры в жизнь и где
больше всего ценят блага мира, туда, где пытаются
навязать людям свое господство злоба, страх и насилие,
я еще более отчетливо понял, на чьей стороне сила
в том благородном смысле слова, который я в него
вкладываю.
Катастрофа, в которую нас хотят ввергнуть, угрожает
прежде всего государствам, раздираемым внутренней
борьбой, пораженным скептицизмом, испытывающим
жестокие социальные неурядицы и низведенным до
положения полуколоний. Уточняю: массовое уничтожение
грозит в настоящий момент больше Франции, чем
Китаю.
Поэтому трагические или радостные открытия,
которые я сделал во время своего большого путешествия,
еще больше привлекли мое внимание к судьбам моей
родины, позволили мне еще более отчетливо увидеть
авантюру, на которую ее толкают, и почувствовать
огромную тревогу при виде той опасности, которой она
подвергается.
8 Ив Фарж

ПРИЛОЖЕНИЕ

ПОКАЗАНИЯ СТАРШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА
ДЖОНА КУИННА
Протокол допроса, произведенного 8 мая 1952 года группой
корейских и китайских специалистов и журналистов
«1. Расскажите, пожалуйста, коротко о себе до
момента вашего прибытия в Корею.
Куинн: Меня зовут Джон Сайлс Куинн. Я родился
в Питтсбурге, штат Канзас, 16 апреля 1922 года. В
настоящее время я являюсь старшим лейтенантом
американских военно-воздушных сил, личный номер 17993-А.
Адрес моей семьи: авеню Норе Маренго, № 1090, Паса-
дина, Калифорния.
В мае 1939 года я был принят на военную службу
в резервную часть военно-морского корпуса Соединенных
Штатов в Пасадине. В военно-воздушные силы США я
был зачислен в феврале 1948 года.
Окончив в феврале 1949 года школу «авиационных
кадетов», я был прикомандирован к университету
в Крейге, штат Алабама. 25 августа 1951 года я был
переведен на авиационную базу в Лангли, штат
Вирджиния, для прохождения занятий по пилотированию
самолетов «Б-26».
В Японию я прибыл 27 ноября того же года, а в
Корею (Куньсань) — 1 декабря 1951 года и был
направлен в 8-ю эскадрилью 3-й группы 3-го
бомбардировочного полка.
2. Как обращались с вами после того, как вас сбили?
Куинн: Меня вместе со старшим лейтенантом
Иноком, с которым мы летали на одном самолете, сбили
13 января текущего года. После того как я попал в плен,
корейская Народная армия и китайские народные
добровольцы обращались со мной дружелюбно. Мне никогда
не отказывали в том, чем могли снабдить, считаясь с
обстоятельствами. Я стал уважать корейскую Народную
117

армию и китайских народных добровольцев за то, как
они обращаются с военнопленными.
3. Сколько раз вы проходили занятия по подготовке
к бактериологической войне? Когда и где? Кто были
ваши инструкторы? Каково содержание лекций и кто
участвовал в занятиях?
Куинн: 18 декабря 1951 года в здании базовой
школы в Куньсане я вместе с другими девятнадцатью
летчиками присутствовал на занятиях, проводившихся
г-ном Эшфорком. Среди присутствующих были пилоты:
капитан Кэри Лэнд, капитан Ховард, капитан Шмидт,
капитан Робертсон, капитан Бисон и старший лейтенант
Мак Аллистер, а также штурманы: капитан Лонг,
капитан Дэффи, старший лейтенант Лареон, старший
лейтенант Шварц, старший лейтенант Уильям Уотсон,
старший лейтенант Роджерс и лейтенант Роб Роберте.
Нам сказали, что эти занятия носят весьма важный
характер и являются совершенно секретными. Нам не
разрешали обсуждать содержание их даже в своей
среде.
Эшфорк, только что прибывший из Японии, знал свое
дело очень хорошо. Он говорил нам, что путем научных
изысканий были открыты неограниченные возможности
бактериологической войны и что при помощи этого вида
войны можно уничтожать не только людей и животных,
но и посевы. В бактериологической войне могут быть
использованы почти все существующие насекомые. Они
могут культивироваться в лабораторных условиях
многими поколениями, чтобы приобрести сопротивляемость
холоду и истощению. Могут быть использованы микробы
различных видов, причем против некоторых из них еще
не найдено способов борьбы. Бактериологическая война,
говорил Эшфорк, может вестись различными способами,
но поскольку мы летали на самолетах «Б-26», он
рассказывал нам преимущественно о бактериологических
бомбах. Затем он описал четыре типа
бактериологических бомб, один из которых имеет три выходных
отверстия в хвосте, близ места, где начинается сужение
бомбы к килю, и одно отверстие спереди. Когда бомба
падает, три хвостовых отверстия открываются при помощи
маленького электрического мотора, затем открывается
переднее отверстие, так что проходящий через бомбу
118

воздух выталкивает контейнеры, наполненные
насекомыми.
По словам Эшфорка, эти контейнеры под влиянием
солнечных лучей становятся весьма хрупкими и
разбиваются при самом легком толчке, высвобождая
насекомых. Все эти бомбы похожи на обычную 500-фунтовую
фугаску, но стенки у них очень тонкие и отсутствует
взрыватель.
Эшфорк сказал также: «Эти бомбы, конечно, не
взрываются, это «неразорвавшиеся» бомбы».
4. Сколько раз вы сбрасывали бактериологические
бомбы? Когда и где? Назовите имена членов вашего
экипажа. Откуда вы знаете, что бомбы, сброшенные
вами, были бактериологическими?
Куинн: Я сбрасывал бактериологические бомбы
дважды. 4 января близ Пхеньяна я сбросил четыре
бомбы. Членами нашего экипажа были: пилот — я,
штурман— старший лейтенант Роджерс, бортмеханик —
сержант Сейер. 11 января я сбросил еще две
бактериологические бомбы в трех милях севернее Кунари. Кроме
меня в этот раз экипаж состоял из штурмана старшего
лейтенанта Шварца и бортмеханика сержанта Сейера.
Я уверен, что эти бомбы были бактериологическими,
потому что:
а) оперативный офицер группы передал 31 декабря
1951 года всем экипажам самолетов «Б-26» инструкции
с указанием, что начиная с этого дня мы должны особо
учитывать «неразорвавшиеся» бомбы и докладывать
о них в разведывательный отдел;
б) кроме того, 4 и 11 января 1952 года, когда за час
до вылета я прибыл в комнату офицеров, дежуривших
в оперативном отделе, нам был дан приказ сбрасывать
бомбы, подвешенные к крыльям, с высоты примерно
в 500 футов и при скорости в 200 миль в час;
в) когда я указал дежурному офицеру капитану Рей-
нолдсу на опасность сбрасывания 500-фунтовых бомб со
столь небольшой высоты, он ответил, что я могу не
беспокоиться, так как это такие бомбы, которые не могут
взорваться;
г) когда я подошел к самолету, чтобы проверить
бомбовый груз, то увидел, что самолет охраняется.
Часовой сказал нам, штурману и мне, чтобы мы не бес-
119

покоились по поводу бомб, подвешенных к крыльям,
так как они уже проверены. Обычно охрана у самолетов
не выставлялась, а бомбы проверялись самими членами
экипажа;
д) я заметил в первый раз, что у четырех бомб,
подвешенных к крыльям, а во второй раз — у двух бомб,
также подвешенных к крыльям, отсутствовали
взрыватели, значит это были необычные бомбы;
е) бактериологические бомбы, которые мы
сбрасывали 4 и 11 января, точно напоминали одну из тех,
которые были описаны Эшфорком за две недели до этого;
ж) из разговоров с другими летчиками и
штурманами в доме, где мы жили, я узнал, что многие из них
выполняли так называемые «специальные» задания и что
оперативный офицер говорил им даже о том, что
«неразорвавшиеся» бомбы являются в действительности
бактериологическими.
5. Знаете ли вы, кто еще сбрасывал
бактериологические бомбы?
К у и н н: Я знаю, что бактериологические бомбы
сбрасывали Кеннет Л. Инок, Джек Ларсон* Шмидт и
Фрэнсис Дэффи. Я знаю это потому, что они жили в
одном доме со мной и мы беседовали о заданиях по
бактериологической бомбардировке.
Инок сбросил шесть бактериологических бомб 7 и
11 января, Джек Ларсон — четыре бомбы 4 января,
Шмидт — четыре бомбы 7 января, Дэффи — четыре
бомбы 5 января. Сбрасывал ли еще кто-либо
бактериологические бомбы я не знаю, поскольку эти задания были
совершенно секретными».

Сброшенный на парашюте и плененный американский
шпион Ок Бьон Фук, получивший задание собрать
сведения о результатах бактериологических налетов,
показывает Иву Фаржу свой парашют, на котором имеются
маркировочные знаки: 45 АА 5 4727, контракт № В,
ОК 6611, Дж. Г. Менихэн корпорейшн. Дата — июнь
1945 года.

ч<«%
Ив Фарж и Клод Руа записывают скорбный рассказ г-жи Ли Вон Ма.

Г-жа Хан Сан Гон рассказывает Иву Фаржу и д-ру Чу Пин Сену, при каких
обстоятельствах ее муж нашел у дверей своего дома два пакета с мухами
и как потом он сам и двое их маленьких детей умерли от холеры.

Ив Фарж и Клод Руа осматривают склад, где размещена аппаратура,
при помощи которой распространялись бактерии.

It
ш
Американцы и лисынмановцы созерцают выставленные перед полицейским
участком в волости Синсура головы двенадцати казненных северокорейцев.

Яма в деревне Синчан (Северная Корея), где после
ухода американцев были обнаружены трупы
погребенных заживо жителей, руки которых были
связаны за спиной.

r
L
I
r
\
\
X
\
\
\
\
\
V
1
i
I
Г
Г
Страница из американского журнала «Лайф» от 8 октября
1951 года, на которой приводится перечень микробов
и вирусов, пригодных для использования в
бактериологической войне, с наглядным указанием объектов
применения данных микробов (люди, животные, растения).

си
S

Д-р Вэй Си и Ив Фарж возле лаборатории по противоэпидемической обороне.
Д-р Вэй Си — известный эпидемиолог, специалист по сыпному тифу. Он учился
в Соединенных Штатах и получил из рук американского посла Стюарта орден
за успешное руководство противоэпидемической службой американской армии
во время бирманской кампании.

ПОКАЗАНИЯ СТАРШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА
КЕННЕТА ЛЛОЙДА ИНОКА
Протокол допроса, произведенного 6 мая 1952 года группой
корейских и китайских специалистов и журналистов
«1. Расскажите, пожалуйста, коротко о себе до того
как вас взяли в плен.
Инок: Меня зовут Кеннет Л. Инок. Я старший
лейтенант воздушных сил США. Мой личный номер
А0-2069988.
Я родился 14 января 1925 года в Вашингтоне, штат
Пенсильвания. В настоящее время проживаю с матерью,
братом, сестрой и зятем в Янгстауне (штат Огайо), Саус
Осборн стрит, № 18. В январе 1943 года я окончил
среднюю школу, затем работал на одном сталелитейном
заводе, а 7 июня 1943 года вступил на службу в военно-
воздушные силы США. После прохождения обучения
стрельбе и навигации на базе меня назначили
штурманом самолета «Б-24» на аэродроме в Каспере, штат
Вайоминг, а затем — на аэродроме Лангли, штат
Вирджиния. Во время второй мировой войны я служил в
Китае и на Окинаве, где совершил двадцать один боевой
вылет. После демобилизации в 1947 году я работал на
нескольких сталелитейных заводах и два года учился
в университете. Затем я поступил на работу в одну
электрическую компанию, откуда был призван на
действительную военную службу для участия в корейской
войне.
В середине августа 1951 года я был направлен на
Дальний Восток, а уже 1 сентября прибыл в Корею.
Я находился на базе в Куньсане и состоял в 8-й
эскадрилье, командиром которой был подполковник Леги. Эта
эскадрилья входила в состав 3-й группы, которой
командовал полковник Морган. Группа входила в состав 3-го
бомбардировочного полка, которым командовал полков-
121

ник Омэн. Полк входил в состав 5-й воздушной армии.
Я произвел в Корее тридцать два боевых вылета
исключительно на самолетах «Б-26». Нашей специальной
задачей была бомбардировка линий снабжения,
автомашин, поездов, шоссе, мостов, железнодорожных
вагонных парков и аэродромов. Я произвел тридцать обычных
вылетов и два вылета на бактериологическую
бомбардировку.
2. Когда и как вы попали в плен?
Инок: Во время нашего последнего вылета, ночью
13 января 1952 года. Со мной вместе были пилот
старший лейтенант Куинн, пулеметчик лейтенант Дауне и
бортмеханик сержант Кэмпбелл. Я был штурманом. Мы
летели на самолете «Б-26» № 600, получив приказ
подвергнуть бомбардировке железнодорожный вагонный
парк в Хванчжу. Мы вылетели из Куньсаня в 21 час
45 минут, а в 23 часа 30 минут находились уже над
объектом, где на высоте 15 тысяч футов попали под
огонь зенитной артиллерии.
Мы начали быстро снижаться, и в 23 часа 35 минут
я выбросился на парашюте приблизительно в десяти
милях к северо-западу от Сунаня. Я покинул самолет на
высоте около 1500 футов. Так как я долго искал кольцо,
парашют раскрылся лишь в пятидесяти футах от земли.
Почти мгновенно я приземлился и освободился от
парашюта. Первым моим побуждением было скрыться, но
рельеф местности делал это невозможным. Немного
спустя меня обнаружили бойцы одной из частей китайских
народных добровольцев. Самолет разбился и горел
приблизительно в полумиле от меня. Мне сказали, что
лейтенант Куинн также благополучно приземлился. Я
встретился с ним 31 января.
3. Когда и как вы получили подготовку для ведения
бактериологической войны?
Инок: 25 августа 1951 года с часа до трех
пополудни я присутствовал на занятиях в авиационной школе
на базе в Ивакуни, в Японии. Эти занятия были
посвящены бактериологической войне и проводились
гражданским лицом г-ном Вилсоном. Последний подчеркнул, что
эти занятия носят совершенно секретный характер и что
мы не должны никого посвящать в их содержание. Нас
было двадцать пять человек — десять пилотов и пятна-
122

дцать штурманов. Среди пилотов я помню старшего
лейтенанта Гью Броутона, капитана Фрэнка Лемака и
старшего лейтенанта Элдона Шмидта. Среди штурманов,
кроме меня, были старшие лейтенанты Эмет Харди, Рой
Дего, Роналд Браун, Чарлз Гарвин, лейтенанты Ларри
Зеленский и Джон Ларсен, а также капитан Кеннет
Карсон.
Вилсон рассказывал нам о различных видах
бактериологического оружия. Он указал, что нам предстоит
применять бомбы, весьма сходные с обычными, но
наполненные насекомыми и микробами. Эти бомбы
раскрываются при соприкосновении с землей, освобождая
свое содержимое. Он говорил также, что, возможно, нам
придется не только использовать обычные
бактериологические бомбы, но и картонные контейнеры, содержащие
микробов и насекомых, которые ломаются при падении
на землю, а также контейнеры, прикрепленные к
парашютам и содержащие мелких животных и насекомых —
разносчиков микробов. Этих мелких животных можно
распространять на побережье в тылу противника также
при помощи судов. Другой метод распространения
микробов заключается в распылении их прямо с борта
самолета. Контейнеры, в которых заключены микробы,
можно сбрасывать также на озера, водоемы и реки,
чтобы отравить воду, употребляемую людьми и
животными. Кроме того, могут быть сброшены листовки,
самопишущие ручки, одежда, продукты питания и другие
предметы, зараженные микробами.
Распространяться будут микробы сыпного и
брюшного тифа, холеры, оспы, бубонной чумы, малярии,
желтой лихорадки, энцефалита, дизентерии и многих других
болезней. Переносчиками микробов могут служить вши,
блохи, мухи, москиты и многие другие насекомые, а
также мелкие животные и птицы. Животные могут
одновременно служить переносчиками зараженных насекомых.
Так, например, крысы могут носить на себе блох,
зараженных бациллами чумы.
Вилсон говорил нам также о предохранительных про-
тивоинфекционных мерах в бактериологической войне.
Это, несомненно, делалось с целью дать нам некоторые
сведения по предохранению самих себя, в случае если
мы будем вести бактериологическую войну. Вилсон
123

неоднократно подчеркивал, что наши занятия носят
исключительно секретный характер.
В октябре и декабре 1951 года я присутствовал в
Корее на двух занятиях, посвященных бактериологической
войне и проводившихся майором Браунингом, офицером
отдела информации.
4. Расскажите нам, пожалуйста, детально о
выполненных вами заданиях по бактериологическим
бомбардировкам.
Инок: Я совершил два бактериологических вылета.
6 января 1952 года в 14 часов я направился в
помещение для инструктажа 3-й группы в Куньсане, чтобы
получить инструкции от капитана Джилберта Кэри,
оперативного офицера группы. В эту ночь должны были
вылететь двадцать четыре самолета. Наш экипаж состоял
из трех человек: капитана Уильяма Эймоса — пилота,
сержанта Ричарда Трэйси — пулеметчика и меня. Мы
получили приказ лететь по «зеленому маршруту № 8»
между Пхеньяном и Саривонем. Вылет должен был
состояться в 3 часа 7 января. В 2 часа 7 января капитан
Эймос и я направились к оперативному офицеру группы
узнать, нет ли изменений в отданном приказе. Это была
обычная формальность.
И тогда капитан Роберт Стюарт из оперативной
группы поставил нас в известность о секретном
изменении приказа. Он сообщил, что мы должны сбросить две
бактериологические бомбы на Хванчжу. Он сказал, что
две бомбы, подвешенные к наружному краю крыла, —
бактериологические и должны быть сброшены на
Хванчжу с высоты не более 500 футов на скорости, не
превышающей 200 миль в час. Он добавил, что бомбы уже
снаряжены и проверены и что после того как мы их
сбросим, мы должны как можно скорее освободиться от
остального бомбового груза и немедленно вернуться на
базу. В целях сохранения секретности мы должны
в своем рапорте называть эти бактериологические бомбы
«неразорвавшимися бомбами».
Вместе с нами в оперативном помещении эскадрильи
находился сержант Трэйси. Мы направились к самолету
«Б-26» № 247. Около него находился часовой, который
сказал нам, чтобы мы не беспокоились относительно
подвешенных к крылу бомб, так как они уже проверены.
124

о чем мы, впрочем, уже знали. При обычных вылетах
часовой у самолета никогда не выставлялся. Мы
проверили шесть обычных 500-фунтовых бомб, находившихся
в бомбовом люке. Помимо двух бактериологических
бомб, подвешенных ближе к краям крыльев, с
внутренней их стороны были подвешены две обычные
500-фунтовые бомбы.
Мы вылетели в 3 часа и направились прямо к
Хванчжу. В районе Саривоня мы спустились до высоты
500 футов и летели со скоростью 200 миль в час. В 4
часа мы сбросили две бактериологические бомбы на
западную окраину Хванчжу. Я отметил их как «две
неразорвавшиеся 500-фунтовые бомбы».
Пройдя пять миль к северу, мы вновь поднялись на
высоту 1500 футов и сбросили обычные бомбы одну близ
другой на шоссе. 500-фунтовые бомбы сбрасываются,
как правило, с высоты не менее 1200 футов.
В 5 часов мы вернулись в Куньсань и передали в
разведывательное отделение группы рапорт о выполнении
задания. В этом рапорте, помимо обычного содержания,
мы указали, что сбросили «две неразорвавшиеся
500-фунтовые бомбы» на Хванчжу и восемь 500-фунтовых бомб
к северу от Хванчжу на шоссе и железную дорогу.
10 января я получил задание вылететь на самолете
№ 247 вместе с капитаном Эймосом и сержантом Трэйси
по «зеленому маршруту № 8». Мы должны были
вылететь на следующий день в 3 часа утра.
11 января в 2 часа капитан Эймос направился со
мной в оперативную комнату группы, где мы вновь
получили приказ сбросить четыре бактериологические
бомбы на Чунхва. Как и в предыдущий раз, бомбы были
подвешены к крыльям и уже проверены другими лицами.
Инструкции, полученные нами на этот раз, были
аналогичны тем, которые мы получали 6 января. Их
передал нам тог же оперативный офицер. Мы вылетели
в 3 часа и в районе Саривоня снизились до 1000 футов.
Мы продолжали держать курс на север, к Чунхва, и,
приблизившись на несколько миль к этому пункту,
снизились до 500 футов. На Чунхва мы летели со скоростью
190 миль в час. В 4 часа 10 минут мы сбросили четыре
бактериологические бомбы на западную окраину Чунхва,
затем, повернув к югу, вышли на пункт, расположенный
125

в пяти милях севернее Хванчжу, и с высоты 1500 футов
сбросили там остальные бомбы на шоссе и железную
дорогу.
Мы вернулись в Куньсань в 5 часов 15 минут. По
возвращении мы подали рапорт, в котором назвали
четыре бактериологические бомбы, сброшенные на Чунхва,
«неразорвавшимися» и сообщили, что остальные шесть
бомб были сброшены севернее Хванчжу на железную
дорогу и шоссе.
5. Как обращались с вами в лагере для
военнопленных? Каковы ваши впечатления об этом лагере?
Инок: В этом лагере со мной обращаются хорошо.
Мне выдали теплую одежду, обеспечили хорошим
питанием и в достаточном количестве, обслуживают
медицинской помощью; мне дают табак, сахар и специальные
блюда в праздники; выдают также предметы туалета и
оказывают ряд любезностей. Сейчас, когда наступило
жаркое время, я получил летнее обмундирование.
Я вижу, что с нами обращаются весьма гуманно и
справедливо. Корейская Народная армия и китайские
народные добровольцы обращаются с нами корректно
и великодушно».

ОГЛАВЛЕНИЕ
От издательства 3
Введение 5
Дневник 35
От автора 102
Приложение:
Показания старшего лейтенанта Джона Куинна 117
Показания старшего лейтенанта Кеннета Ллойда Инока . 121

Редактор М. И. АПРЕЛЕВА
Художник В. И. Смирнов
Техн. редактор •£. Я. Шаповалов
Корректор Я. А. Булгаков
Сдано в производство 7/Х 1952 г.
Подписано к печати 27/XI 1952 г.
А 03132. Бумага 84x103732е 2,2 бум. л.
7 2 печ. л., в т/ч. 5 вкл.
Уч.-издат. л. 6,5. Изд. № 7/1807
Цена 2 р. 60 к. Зак. 1381
13-я типография Главполиграфиздата
при Совете Министров СССР.
Москва, Гарднеровский пер., 1а.