Текст
                    •■«•г -ГЯ»’


«РАДУГА» 1992 0^
ББК 84.4Фр лзз Мори<с Леблан. Арсен Люпен и другие: Рассказы. Л 33 Роман. /Пер. с франц. С. Хачатуровой; Послесл. Ю. Уварова; Составл. С. Луконина.—М.: Ра¬ дуга, 1992.— 384 с.—(Зарубежный детектив) Предлагаемый сборник знакомит советского читателя с приключениями знаменитого Арсена Люнена, «вора-джен¬ тльмена», героя многих произведений французского ма¬ стера детективного жанра Мориса Леблана (1864—1941). п 4703010100-007 л Л—:;—без объявления 030(01)-92 - ISBN 5-05-004059-0 © Составление, перевод на русский язык, после¬ словие издательство «Ра¬ дуга», 1992
ARSENE LUPIN, GENTLEMAN-CAMBRIOLEUR Перевод С. Хачатуровой Редактор P. Кабина
АРЕСТ АРСЕНА ЛЮПЕНА Ну и путешествие! А как хорошо оно начиналось! Лично для меня все предвещало приятное времяпре¬ провождение. «Прованс» был быстроходным, комфор¬ табельным трансатлантическим лайнером под коман¬ дой приятнейшего из капитанов. На борту собралось изысканнейшее общество. Завязывались знакомства, устраивались разнообразные развлечения. Нами овла¬ дело чудесное ощущение изолированности от мира, ко¬ торое бывает у людей, оказавшихся на неизвестном острове и волею судеб предоставленных друг другу. И мы общались... Вам никогда не случалось задуматься над тем, сколько своеобразия и непредсказуемости в поведении людей, еще вчера не знавших друг друга, а теперь со¬ бравшихся провести вместе несколько дней подряд между бескрайним небом и необъятным морем, бок о бок встречая океанские невзгоды, ужасающий натиск волн и обманчивый покой уснувшей воды? В конечном счете это и есть сама жизнь с ее бурями и величественным покоем, с монотонностью и в то же время многообразием; не потому ли мы, возможно, с лихорадочной поспешностью и наслаждением, тем большим, чем короче кажется нам путешествие, стре¬ мимся окунуться в эту атмосферу: ведь не успеешь вой¬ ти во вкус, как поездка закончится. Однако несколько лет назад добавилось нечто еще более усиливающее эмоциональное восприятие путешественников. Маленький плавучий остров стал зависеть все-таки от большого мира, от которого, как нам казалось, мы оторваны. Существует связь, и связь эта то возникает, то исчезает средь волн в открытом океане. Беспроволочный телеграф! Позывные из друго¬ го мира, чьи новости мы вдруг начинаем узнавать са¬ мым таинственным путем! Даже в воображении мы не ч7
можем себе представить эти стальные проволочки, по которым бежит к нам невидимое сообщение. Не проник¬ нуть в эту тайну, и от этого она становится еще более поэтичной, ведь она ведома лишь ветру, несущему на своих крыльях это новое чудо. Итак, с первых же часов мы слышали за нами, перед нами и рядом с нами далекий голос, время от времени шептавший что-то кому-то из нас. Я получил послания от двух друзей. Десять, двадцать других слали нам всем сквозь пространство то грустные, то веселые сло¬ ва прощания. А на второй день, в послеполуденный шторм, когда мы находились в пятистах милях от французского бере¬ га, по беспроволочному телеграфу нам было передано следующее сообщение: «На вашем борту Арсен Люпен, в первом классе', блондин, рана на правом предплечье, путешествует один под фамилией Р...» В этот миг в темном небе раздался сильный громо¬ вой раскат. Электрические волны прервались, и конец фразы не достиг наших ушей. Мы узнали лишь началь¬ ную букву имени, под которым скрывался Арсен Лю¬ пен. Я ничуть не сомневаюсь, что если бы речь шла о любой другой телеграмме, то служащим телеграфно¬ го поста, бортовому штурману и капитану даже в голо¬ ву бы не пришло разгласить ее. Но эта новость была из тех, которым не в силах противостоять даже самая непоколебимая сдержанность. В тот же день новость каким-то образом разнеслась по кораблю, и все мы узнали, что знаменитый Арсен Люпен скрывался сре¬ ди нас. Арсен Люпен среди нас! Неуловимый взломщик, о чьих подвигах долгие месяцы неустанно писали все газеты! Загадочная личность, его наш лучший сы¬ щик старина Ганимар вызвал на смертельную дуэль, перипетии которой были столь живописны. Арсен Лю¬ пен, изобретательный джентльмен, орудующий лишь в замках и салонах, тот самый, кто, проникнув ночью 8
в дом барона Шорманна, ушел затем с пустыми рука¬ ми, оставив карточку, на которой было начертано: «Ар¬ сен Люпен, вор-джентльмен, вновь посетит Вас, когда мебель будет неподдельной». Арсен Люпен, человек с тысячью обличий, то шофер, то тенор, то букмекер, то наследник богатой семьи, то подросток, то старик, то марсельский коммивояжер, то русский врач, а то и вовсе испанский тореадор! Поймите одну вещь: Арсен Люпен, оказавшийся в довольно ограниченных пределах трансатлантическо¬ го лайнера, да что там, в уголке, отведенном для перво¬ го класса, где люди встречались ежеминутно то в сто¬ ловой, то в салоне, то в курительной комнате! Арсен Люпен, а может, это тот господин... или этот... или мой сосед по столу... или сосед по каюте... — И это продлится еще пять раз по двадцать четы¬ ре часа,—вскричала назавтра мисс Нелли Андер- даун,— просто невыносимо! Очень надеюсь, что его арестуют! Она повернулась ко мне. — Послушайте, господин д’Андрези, ведь вы в хо¬ роших отношениях с капитаном, может быть, вам что- нибудь известно? Ах, как бы я хотел знать что-нибудь, чтобы понра¬ виться мисс Нелли! Она была из тех очаровательных созданий, что всегда на виду, где бы они ни оказались. Красота их ослепляет так же, как и богатство. У них своя свита, поклонники, обожатели. Воспитанная в Париже матерью-француженкой, она ехала теперь в Чикаго к отцу, богатейшему Андердау- ну. С ней была ее подруга леди Джерланд. С самых первых минут я выставил свою кандидату¬ ру в качестве поклонника. Но сближение в условиях пу¬ тешествия протекает быстрее, и ее очарование вскоре покорило меня, когда же ее большие черные глаза встре¬ чались с моими, я испытывал чрезмерное для про¬ стого флирта волнение. Однако и она не без благосклон¬ ности принимала мое поклонение, смеялась порой моим шуткам и снисходила до интереса к моим исто¬ риям. На расточаемые мною знаки внимания она, по¬ хоже, отвечала некоторой сцмпатией. , 9
Лишь один соперник внушал мне опасения — красивый молодой человек, элегантный и сдержанный, чье поведение она, казалось, предпочитала порой моим более непринужденным манерам парижанина. В тот момент, когда мисс Нелли обратилась ко мне, он как раз был в числе окружавших ее поклонников. Мы устроились на палубе в удобных шезлонгах. Небо посветлело после вчерашнего шторма. Было приятней¬ шее время дня. — Ничего определенного мне не известно, маде¬ муазель,— ответил я,— однако что нам мешает самим провести расследование, как бы это сделал старина Га- нимар, личный враг Арсена Люпена? — О-о! Ну это уж слишком! — Отчего же? Разве задача настолько трудна? Очень трудна. — Однако вы забываете, что у нас есть некоторые исходные данные. — Какие же? — Первое: Люпена зовут господин Р... — Довольно туманное сведение. — Второе: он путешествует один. — Неужели вам хватит этой приметы? — Третье: он блондин. — Ну и что из этого? — Таким образом, нам остается лишь просмотреть список пассажиров и действовать методом исклю¬ чения. Список был у меня в кармане. Я достал его и просмотрел. — Прежде всего отмечаю, что лишь тринадцать пассажиров с подходящими инициалами достойны на¬ шего внимания. — Только тринадцать? — Да, в первом классе. Из этих тринадцати пасса¬ жиров, как вы можете убедиться, девять путешествуют с женами, детьми и слугами. Остается только четыре человека: маркиз де Равердан... — Секретарь посольства,— перебила меня мисс Нелли,—я знаю его. — Майор Роусон... 10
— Это мой дядя,— заявил кто-то. — Господин Ривольта... — Я здесь! — воскликнул один из присутствующих, итальянец, с лицом, увенчанным красивой черной бо¬ родой. Мисс Нелли залилась смехом. — Месье не совсем блондин. — В таком случае,— продолжил я,— мы вынужде¬ ны констатировать, что человек, которого мы ищем, значится последним в списке. — То есть? — То есть господин Розен. Знает ли кто-нибудь го¬ сподина Розена? Ответом было молчание. Обращаясь к молчали¬ вому молодому человеку, чье упорное присутствие рядом с ней так меня раздражало, мисс Нелли ска¬ зала: , — Ну что же, господин Розен, вам нечего отве¬ тить? Все взоры обратились к нему. Он был блон¬ дином. Не скрою, я испытал как бы внутренний толчок. А неловкое молчание, повисшее в воздухе, подтверди¬ ло, что и прочие присутствующие испытывали сходное ощущение. Впрочем, все это было абсурдным, в конце концов, ничто в поведении этого человека не могло на¬ вести на подозрения. — Почему я не отвечаю?—сказал он.— Да потому, что мое имя, цвет волос и тот факт, что я путешествую в одиночестве, уже навели меня на аналогичные мысли и я также провел свое расследование, с тем же, впрочем, результатом. В общем, я считаю, что меня пора аресто¬ вать. Со странным видом произносил он эти слова. Губы его, похожие на две еле заметные черточки, стали еще тоньше и побледнели, глаза налились кровью. Он конечно, шутил. И все же вид его, поведение все¬ лили в нас беспокойство. Мисс Нелли даже наивно поинтересовалась: — Но ведь у вас нет раны? — Верно,— ответил он,—раны не хватает. 11
Нервным движением засучил он рукав и показал ру¬ ку. И тут одна вещь поразила меня. Мои глаза встрети¬ лись со взглядом мисс Нелли: он ведь демонстрировал левую руку! Честно говоря, я собирался сказать об этом вслух, но в этот момент произошло событие, которое отвле¬ кло наше внимание. К нам бежала леди Джерланд, подруга мисс Нелли. Она была в сильном волнении. Мы поспешили к ней навстречу, а она лишь с великим трудом смогла выго¬ ворить: — Мои драгоценности, мои жемчуга!.. Все укра¬ ли!.. Нет, украли, как потом выяснилось, не все, а толь¬ ко, как ни удивительно, самое ценное. Из звезды, усыпанной бриллиантами, из подвески с рубиновыми кабошонами, из разломанных колье и браслетов вытащили не самые крупные камни, а наи¬ более редкие, драгоценные, те, что занимали минимум места, имея максимум ценности. Оправы валялись там же, на столе. Я видел их, мы все их видели; обобранные, лишенные драгоценных украшений, они напоминали цветы, у которых сорвали сверкающие, разноцветные лепестки. Но чтобы совершить подобное, требовалось, пока леди Джерланд пила чай, средь бела дня и в людном коридоре взломать дверь каюты, найти маленькую су¬ мочку, тщательно спрятанную на дно шляпной короб¬ ки, открыть ее да еще выбрать! Все так и ахнули. Тут пассажиры, узнав новость, оказались единодушны: это дело рук Арсена Люпена. И правда, почерк был его, его таинственная, сложная, непостижимая и в то же время логичная манера, ведь надо было еще сообразить, что из всей массы драгоцен¬ ностей наиболее удачно выбрать жемчуга, мелкие от¬ дельные камни: изумруды и сапфиры! А за ужином было вот что: справа и слева от Розена два стула остались свободными. Вечером того же дня стало известно, что его пригласили к капитану. Арест Розена, казавшийся всем очевидным, принес настоящее облегчение. Наконец-то мы вздохнули сво- 12
бодно. Вечером играли в разные игры, танцевали. Мисс Нелли выглядела особенно радостной, и это окончатель¬ но убедило меня в том, что если ухаживания Розена и не были ей неприятны поначалу, то уж теперь она на¬ чисто выбросила его из головы. Она меня просто оча¬ ровала. Около полуночи при безмятежном лунном све¬ те я уверял ее в своей верности с чувством, которое она приняла довольно благосклонно. Однако на следующий день, ко всеобщему удивле¬ нию, обнаружилось, что улики против Розена оказа¬ лись недостаточными, и он был выпущен на сво¬ боду. Сын крупного негоцианта из Бордо, он представил документы, которые оказались в полном порядке. Кро¬ ме того, на руке его не было ни малейшего следа от ра¬ ны. — Документы! Свидетельство о рождении! — возмущались недруги Розена.—Да ведь Арсену Люпе- ну ничего не стоит достать их столько, сколько понадо¬ бится! А что до раны, так, значит, он ее не получил... или же полностью уничтожил ее следы! Им возражали, что в час, когда была совершена кража, Розена видели. Он прогуливался по палубе. Однако и на это был ответ: — Такому человеку, как Арсен Люпен, вовсе не обязательно присутствовать при совершаемой им кра¬ же. Да и если отбросить все посторонние рассу¬ ждения, налицо были факты, с которыми не могли не согласиться даже самые завзятые скептики. Кто, кроме Розена, путешествовал один, был блондином и носил имя, начинающееся на Р...? На кого же, как не на Розе¬ на, указывала телеграмма? И когда Розен за несколько минут до завтрака хра¬ бро направился к нашей группке, мисс Нелли и леди Джерланд поднялись и удалились. Сделано это было просто-напросто из страха. > Час спустя появилось и стало переходить из рук в руки среди стюардов, матросов и всех пассажиров на¬ писанное от руки письмо: господин Розен обещал сум¬ му в десять тысяч франков тому, кто разоблачит Арсе- 73
на Люнена или обнаружит обладателя украденных дра¬ гоценностей. — Даже если никто не поможет мне изловить этого бандита,—заявил капитану Розен,—я сам расправ¬ люсь с ним. Розен против Арсена Люпена или, скорее, как кто- то метко заметил, сам Арсен Люпен против Арсена Люпена, интереснейшее зрелище! Поиски продлились два дня. Мы были свидетелями того, как Розен рыскал по кораблю, приставал к экипажу, выискивал, опрашивал. Даже ночью была замечена его бродячая тень. Капитан со своей стороны развернул бурную де¬ ятельность. «Прованс» был обыскан сверху донизу, включая все закутки. Обыски велись во всех каю¬ тах, под тем предлогом, что украденные вещи мог¬ ли быть спрятаны где угодно, кроме как в каюте само¬ го вора. — В конце концов они должны найти что-нибудь, ведь правда?—спрашивала у меня мисс Нелли.— Каким бы он ни был изобретательным, он все же не может сделать невидимыми бриллианты и жемчуга. — Наоборот,— отвечал я,— надо было бы обы¬ скать и подкладки наших шляп, пиджаков, а также все, что мы носим на себе. Я показал на свой «Кодак» 9 х 12, которым не¬ устанно снимал мисс Нелли. — Даже в таком небольшом фотоаппарате, как этот, будет достаточно места для' всех драгоценных вещиц леди Джерланд, не так ли? Нужно сделать вид, будто фотографируешь, и дело в шляпе. — И однако мне приходилось слышать, что нет та¬ кого вора, который бы не оставлял после себя сле¬ дов. — Есть один такой: Арсен Люпен. — Как же так? — Как? Потому что он думает не только о совер¬ шаемом преступлении, но и обо всех обстоятельствах, которые могли бы его выдать. — Раньше вы не были так категоричны. — Раньше-то я не наблюдал его в действии. 14
— Каково же ваше мнение? — Я думаю, что все это—напрасная трата време¬ ни. ' Действительно, розыски не дали никакого результа¬ та, или по крайней мере он не соответствовал затрачен¬ ным усилиям: у капитана были украдены часы. Разгневанный, он удвоил свое рвение и более при¬ стально стал наблюдать за Розеном, с которым еще не¬ сколько раз беседовал. Назавтра, о очаровательная ирония, часы были найдены среди накладных ворот¬ ничков помощника капитана из второго класса. Все это было похоже на чудо и свидетельствовало о наличии у Арсена Люпена чувства юмора и дилетант¬ ского подхода к делу. Он действовал, конечно, согласно своему вкусу и призванию, но еще и забавы ради. Он производил впечатление человека, развлекающегося спектаклем, который он ставит, и хохочущего от души за кулисами над остротами и смешными ситуациями, которые сам же и изобрел. Решительно это был в своем роде артист, и когда я вглядывался в мрачного и упрямого Розена и думал о двойной игре этого странного человека, то не мог скрыть своего восхищения. А предпоследней ночью вахтенный офицер услыхал стоны, доносившиеся из самого темного уголка на па¬ лубе. Он пошел туда — там лежал человек. Голова его была замотана толстым серым шарфом, а руки связа¬ ны за спиной тонким шнуром. Его развязали, подняли и оказали необходимую по¬ мощь. Этим человеком был Розен. Розена, на которого напали во время одного из его ночных похождений, повалили и ограбили. На пиджаке у него булавкой была приколота визитная карточка с надписью: «Арсен Люпен с благодарностью принимает от го¬ сподина Розена десять тысяч франков». На самом деле в украденном бумажнике было двадцать тысяч франков. Несчастного, естественно, обвинили в том, что он 75
сам подстроил это нападение на самого себя. Но даже если закрыть глаза на то, что он не смог бы сам себя так связать, было установлено, что почерк на карточке полностью отличался от розеновского и, наоборот, был очень похож на почерк Арсена Люпена, образец которого нашелся в старой газете, сохранившейся на корабле. Итак, Розен перестал быть Арсеном Люпеном. Ро¬ зен стал Розеном, сыном негоцианта из Бордо! И еще раз подтверждалось присутствие Арсена Люпена, да еще каким страшным образом! Всех охватил ужас. Пассажиры избегали оставаться одни в каюте и боялись появляться в удаленных от цен¬ тра корабля местах. Из осторожности все старались держаться тех из пассажиров, в ком были уверены. Да и ближайших друзей стало разделять инстинктивное недоверие. Ведь угроза не исходила от какого-то кон¬ кретного человека и этим была еще более опасна. Те¬ перь Арсеном Люпеном были... все! Наше взвинченное воображение придавало ему таинственную и необыкно¬ венную власть. Его считали способным на самые не¬ ожиданные превращения, он по очереди становился то уважаемым майором Роусоном, то благородным мар¬ кизом де Раверданом, а то и, отбросив даже преступ¬ ные инициалы, тем или иным всем известным чело¬ веком, путешествующим с супругой, детьми и слу¬ гами. Первые сообщения по беспроволочному телеграфу не принесли никаких новостей. По крайней мере капи¬ тан воздержался от их разглашения, что никак не спо¬ собствовало нашему успокоению. Итак, последний день показался нам нескончаемым. Все жили в беспокойном ожидании какого-то несча¬ стья. Мы опасались уже не кражи, не просто нападения, но преступления, убийства. Мы более не верили в то, что Арсен Люпен остановится на двух незначительных проступках, мелких кражах. Он сделался абсолютным господином корабля, показав, что власти против него бессильны, что он ни пожелай, ему все было позволено, жизнь людей и их имущество находились в его полном распоряжении. 16
Для меня, сознаюсь, это были восхитительные ча¬ сы, подарившие мне доверие мисс Нелли. Под впечат¬ лением от стольких событий, беспокойная от природы, она инстинктивно искала возле меня защиты, безопас¬ ности, которые я был счастлив ей предложить. В глубине души я благословлял Арсена Люнена. Не он ли способствовал нашему сближению? Не ему ли я был обязан тем, что получил надежду и смог предавать¬ ся самым смелым мечтам? Мечтам о любви, да и, по¬ чему бы не признаться, не столь эфемерным мечта¬ ниям? Андрези происходили из хорошего пуатуского рода, но с герба их кое-где слетела позолота, и совсем нелишне позаботиться о том, чтобы придать своему имени утраченный блеск. Я чувствовал, что мечты мои нимало не оскорбляли Нелли, а ее улыбающиеся глаза еще более поощряли меня. Мягкость ее голоса говорила мне: «Надейся». До самого последнего момента стояли мы рядом, облокотившись о борт, а очертания американских бере¬ гов вырисовывались далеко впереди. Обыски прекратились. Все были в ожидании. Все пассажиры, начиная с первого класса и до палубы, ки¬ шащей эмигрантами, ждали последней минуты, разре¬ шения загадочной тайны. Кто же был Арсен Люпен? Под каким именем, под какой маской скрывался знаме¬ нитый Арсен Люпен? И эта последняя минута настала. Живи я хоть сто лет, до конца своих дней буду помнить ее в мельчайших деталях. — Как вы бледны, мисс Нелли,—сказал я своей спутнице, которая в полуобморочном состоянии опи¬ ралась на мою руку. — А вы! — ответила она.— О, вы так изменились! — Подумайте только! Как увлекательна эта мину¬ та, и я счастлив прожить ее рядом с вами, мисс Нелли. Мне кажется, что и ваши воспоминания порой возвра¬ тятся... Но она уже не слушала меня, задыхаясь, как в лихо¬ радке. Трап был спущен. Но еще до того, как мы смо¬ гли спуститься по нему, на корабль поднялись люди: 17
таможенники, офицеры в мундирах, почтовые служа¬ щие. Мисс Нелли прошептала: — Ничуть не удивлюсь, если сейчас окажется, что Арсен Люпен сбежал во время плавания. — А может, он предпочел смерть бесчестью и бро¬ сился в океан, чтобы избежать ареста? — Вы смеетесь? — раздраженно спросила она. Внезапно я вздрогнул и, как бы отвечая на ее во¬ прос, объяснил: — Видите, наверху у трапа стоит низенький стари¬ чок... ' — С зонтом и в оливковом рединготе? — Это Ганимар. — Ганимар? — Да, знаменитый полицейский, он поклялся, что сам лично арестует Арсена Люпена. Да, теперь я пони¬ маю, почему мы не получали никаких сообщений с того берега. Там был Ганимар. Он не терпит, чтобы кто- либо совал нос в его делишки. 4 — Значит, Арсену Люпену не избежать ареста? — Кто знает? Кажется, Ганимар видел его только в гриме и переодетым. Разве что узнал его подставное имя? — Ах,— произнесла она со свойственной женщи¬ нам жестокостью,— если бы я могла присутствовать при аресте! — Наберемся терпения. Несомненно, Арсен Люпен уже заметил, что его противник здесь. Он наверняка за¬ хочет спуститься среди последних пассажиров, когда глаза старика уже устанут. Началась высадка. Ганимар стоял с равнодушным видом, опираясь на свой зонтик, и, казалось, не обра¬ щал на толпу, сходящую по трапу, никакого внима¬ ния. Я заметил, что один из членов экипажа стоял поза¬ ди него и время от времени давал разъяснения. Прошли маркиз де Равердан, майор Роусон, италья¬ нец Ривольта и многие другие... А вот и Розен прибли¬ зился к трапу. Бедняга Розен! Похоже было, что он еще не опра¬ вился от своих переживаний. 18
— Может быть, это все-таки он,— проговорила мисс Нелли,— как вы думаете? — Я думаю, интересно было бы сфотографировать их вместе, Ганимара и Розена. Возьмите, пожалуйста, мой фотоаппарат, у меня руки заняты. Я передал ей аппарат, но фотографировать было уже поздно. Розен прошел. Офицер склонился к уху Га¬ нимара, тот слегка пожал плечами, и Розен начал спу¬ скаться. Но кто же, Господи, тогда Арсен Люнен? — Да, —вслух сказала она,—кто он? На борту оставалось около двадцати человек. Она по очереди вглядывалась в них, смутно опасаясь, как бы один из них не оказался Арсеном Люненом. Я сказал: — Дальше ждать бессмысленно. Она пошла вперед, я за ней. Но не сделали мы и деся¬ ти шагов, как Ганимар преградил нам путь. — В чем дело?—вскричал я. — Минуточку, месье, куда вам торопиться? — Я сопровождаю мадемуазель. — Одну минуту,—повторил он, уже настойчивее. Пристально меня разглядывая, он проговорил, глядя мне в глаза: — Не правда ли, вы — Арсен Люпен? Я рассмеялся. — Нет, всего лишь Бернар д’Андрези. — Бернар д’Андрези умер в Македонии три года назад. — Если бы Бернар д’Андрези умер, я бы сейчас не разговаривал с вами. А это не так. Вот мои документы. — Это его документы. А вот как вы ими завладели, я вам с удовольствием объясню. — Да вы с ума сошли! Арсен Люпен скрывается на корабле под именем, начинающимся на Р... — Это еще одна ваша уловка, чтобы сбить их там со следу. Да, вы молодец, милый мой. Но на этот раз счастье не на вашей стороне. Ну ладно, Люпен, будь умницей. Секунду я колебался. Вдруг он резко ударил меня по правой руке. Я не удержался и вскрикнул от боли. Он 79
попал по еще не затянувшейся ране, о которой сообща¬ лось в телеграмме. Да, приходилось смириться. Я обернулся к мисс Нелли. Мертвенно-бледная, она слушала нас, едва держась на ногах. Взгляд ее встретился с моим, затем упал на «Ко¬ дак», который я ей отдал. Она сделала резкое движе¬ ние, и мне показалось, я был уверен, что она вдруг по¬ няла. Да, именно там, между перегородками из черной шагрени, в глубине аппарата, который я из предосторож¬ ности отдал ей в руки, прежде чем Ганимар арестует меня, там я спрятал розеновские двадцать тысяч фран¬ ков, жемчуга и бриллианты леди Джерланд. О, клянусь, в эту волнующую минуту, пока Ганимар со своими двумя подручными окружали меня, все мне вдруг сделалось безразличным, будь то мой арест, вра¬ ждебность стоящих вокруг людей, все, кроме одного: какое решение примет мисс Нелли, как она поступит с тем, что я ей доверил. Окажется ли в руках моих противников это решаю¬ щее вещественное доказательство, нет, я не этого боял¬ ся— меня волновало только одно: решится ли мисс Нелли передать это доказательство им? Предаст ли она меня? Выбросит ли из своего серд¬ ца? Поступит ли она как враг, который не прощает, или же как женщина, которая не порвала со своими воспо¬ минаниями и к чьему презрению примешивается какая- то снисходительность, какая-то, возможно, невольная симпатия? Она прошла мимо меня. Не говоря ни слова, я очень низко поклонился ей. Смешавшись с толпой пассажи¬ ров, она прошла к трапу с моим «Кодаком» в руках. «Конечно,—думал я,—ей неловко на людях. Она отдаст его в полицию через час, через минуту». Но, дойдя до середины трапа, намеренно неловким движением она уронила его в воду, и аппарат упал ме¬ жду причалом и бортом корабля. Затем она удалилась. Ее милая фигурка затерялась в толпе, потом на миг появилась, чтобы исчезнуть вновь. Все было кончено, кончено навсегда. 20
Я постоял мгновение, охваченный одновременно грустью и тихой нежностью, затем вздохнул, к велико¬ му удивлению Ганимара сказав: — А все-таки жаль, что я не честный человек... Эту историю о своем аресте рассказал мне зимним вечером сам Арсен Люнен. Случайное стечение обстоя¬ тельств, о чем я как-нибудь напишу отдельно, послу¬ жило причиной тому, что между нами завязались от¬ ношения... дружеские ли? Да, смею надеяться, что Арсен Люпен удостаивает меня некоторой дружбой, и именно из дружеских чувств он иногда неожидан¬ но появляется у меня, привнося в тишину моего рабо¬ чего кабинета свое юношеское веселье, сияние своей яркой жизни, хорошее настроение человека, для кото¬ рого судьбой уготованы лишь милости и улыбки. Как он выглядит? Я не смог бы его описать. Двад¬ цать раз я встречался с Арсеном Люпеном, и двадцать раз передо мной появлялся другой человек, нет, даже не другой, а тот же самый, но отраженный по-разному в двадцати зеркалах, каждый раз с другими глазами, другим овалом лица, другими движениями, фигу¬ рой и характером. — Я сам,—говорил он мне,— уже не знаю, какой я на самом деле. Даже в зеркале не узнаю себя. Это, конечно, шутка и парадокс, но слова его спра¬ ведливы для тех, кто встречает его на своем пути, не зная ничего о его необыкновенных способностях, о его терпении, его искусстве грима, его необычайном талан¬ те к превращениям, позволяющем ему менять даже черты своего лица. — Зачем,—говорил он,— мне раз и навсегда дан¬ ная внешность? Лучше не рисковать и не иметь строго определенного лица. Меня и так узнают по моим по¬ ступкам. И уточнял не без некоторой гордости: — Даже лучше, если никто никогда не сможет с полной уверенностью сказать: вот Арсен Люпен. Главное, чтобы люди без тени сомнения могли утвер¬ ждать: это сделал Арсен Люпен. 21
Вот я и пытаюсь рассказать о его поступках, при¬ ключениях, о которых он так любезно мне поведал зимними вечерами в тиши моего рабочего кабинета. АРСЕН ЛЮПЕН В ТЮРЬМЕ Вряд ли найдется уважающий себя турист, который не бродил бы берегом Сены и не заметил бы по дороге от развалин Жюмьежа к развалинам Сент-Вандрийя странный маленький замок Малаки феодальных вре¬ мен, горделиво воцарившийся на скале, что возвышает¬ ся над рекой. Арка моста соединяет его с дорогой. Подножие его темных башен сливается с гранитным фундаментом, каменной глыбой, словно оторванной от Бог знает какой горы и заброшенной сюда чьей-то ги¬ гантской рукой. А вокруг средь тростников играют спокойные воды большой реки и трясогузки дрожат на влажных гребнях камней. История Малаки* сурова, подобно его названию, зыбка, неровна, подобно его очертаниям. Знала она не только бои, осады, штурмы, грабежи и резню. Старо¬ жилы из Ко вечерами с дрожью вспоминают престу¬ пления, что совершались там. Об этих местах рассказы¬ вают таинственные легенды. Говорят, что в давние вре¬ мена знаменитый подземный ход вел из замка в аббат¬ ство Жюмьеж и в усадьбу Аньес Сорель, фаворитки Карла VII. В том древнем логове разбойников и героев живет теперь барон Натан Каорн, барон Сатана, как его на¬ зывали раньше на бирже из-за того, что он внезапно разбогател. Обнищав, владельцы Малаки были выну¬ ждены уступить ему жилище своих предков за корку хлеба. Он поместил там великолепную коллекцию ме¬ бели, картин, фаянса и разных деревянных изделий и живет в одиночестве в окружении троих старых слуг. Никто никогда не приезжал в замок. Никто никогда не любовался в обрамлении старинных залов тремя при¬ * Букв.: суровый приют (франц.).— Здесь и далее примечания пере¬ водчика. 22
надлежащими ему Рубенсами, двумя Ватто, кафедрой Жана Гужона и другими сокровищами, силою банков¬ ских билетов вырванными из рук богатейших завсегда¬ таев аукционов. Барона Сатану снедает страх. Но боится он совсем не за себя, а за сокровища, собранные с той непреходя¬ щей страстью, с той проницательностью коллекционе¬ ра, которого не могут ввести в заблуждение даже хи¬ трейшие из торговцев антиквариатом. Он любит свои вещи, любит алчно, как скупец, и ревниво, как влюб¬ ленный. Каждый день после захода солнца четыре обитые железом двери, ведущие на мост и во внутренний дво¬ рик, затворялись и запирались на засов. При малейшем шуме в тишине завыла бы электрическая сирена. Со стороны же Сены нечего бояться: там возвышалась от¬ весная скала. Однажды в сентябре, в пятницу, у входа на мост, как обычно, показался почтальон. Барон, как было заведе¬ но, сам приоткрыл тяжелую дверь. Он пристально, словно впервые, посмотрел на при¬ шельца, как будто не много лет подряд видел эту жиз¬ нерадостную физиономию и лукавые крестьянские глаза, так, что почтальон, смеясь, заметил: — Это я самый, господин барон. Я, а не кто-то дру¬ гой, переодетый в мою форму и фуражку. — Кто знает...— прошептал Каорн. Вручив ему кипу газет, почтальон добавил: — А у меня, господин барон, для вас новость. — Новость? — Письмо... да еще заказное. Барон жил в одиночестве, не имея ни друзей, ни ко¬ го бы то ни было, кто мог бы справляться о нем, никог¬ да не получал он писем, и потому это сообщение, не предвещавшее ничего хорошего, сразу же встревожило его. Что это за таинственный корреспондент вторгся в его затворничество? — Надо расписаться, господин барон. Ворча, он расписался, затем взял письмо, подо¬ ждал, пока почтальон исчез за поворотом дороги, и, по¬ ходив туда-сюда, облокотился наконец на перила мо- 23
ста и распечатал конверт. В нем находился листок бу¬ маги в клетку, на котором вверху было написано: Тюрь¬ ма Санте, Париж. Барон взглянул на подпись: Арсен Люпен. Пораженный, он начал читать: Господин барон, В галерее, соединяющей две Ваши гостиные, висит чу¬ десная картина Филиппа де Шампеня. Она очень мне нравится. Рубенсы мне также по вкусу, как и малая ра¬ бота Ватто. В гостиной справа отмечу сервант эпохи Людовика XIII, гобелен Бове, круглый столик на ножке времен Империи с подписью «Якоб» и кофр времен Воз¬ рождения. Слева — витрину с драгоценностями и ми¬ ниатюрами. На этот раз я склонен удовлетвориться вышена¬ званными предметами, продажа которых, как мне ка¬ жется, не представит сложностей. Поэтому прошу Вас должным образом упаковать их и отправить на мое имя (стоимость провоза за счет отправителя) на вок¬ зал Батиньоль в течение недели... в противном случае я буду вынужден самолично приступить к их отправке в ночь со среды 27 на четверг 28 сентября. И тогда я уже не удовлетворюсь вышеуказанными предметами. Надеюсь, Вы будете так любезны извинить меня за причиняемое маленькое беспокойство и примите увере¬ ния в моем к Вам глубоком уважении. Арсен Люпен. Р. S. Только не отсылайте мне большего Ватто. Хоть Вы и заплатили за него тридцать тысяч франков в зале аукционов, но это всего лишь копия; оригинал был со¬ жжен Баррасом во времена Директории на ночной ор¬ гии. Обратитесь к неизданным мемуарам Гара. Мне также не нужна и цепочка времен Людови¬ ка XV, подлинность которой вызывает у меня сомне¬ ния. Письмо это потрясло барона Каорна. Даже будь оно подписано кем угодно, все равно вызвало бы пани¬ ку, а тут подпись самого Арсена Люпена! Барон усердно читал газеты, был в курсе всех пре- 24
отуплений и краж, какие только совершались во всем мире, и, конечно, от него не ускользнула ни одна деталь из подвигов страшного грабителя. Он, конечно, знал, что Люпен был арестован в Америке своим врагом Га- нимаром и теперь, без сомнения, содержался в тюрьме. По его делу велось следствие, но с каким трудом! И он от¬ давал себе отчет в том, что от Люпена можно было ожидать чего угодно. К тому же такое точное знание расположения комнат замка, местонахождения картин и мебели вселяло тревогу. Кто мог рассказать ему о том, чего никто не видел? Барон поднял глаза и оглядел суровые очертания Малаки, его крутое подножие, окружающую замок глу¬ бокую реку. Он пожал плечами. Нет, не было решитель¬ но никакой опасности. Никто в мире не смог бы добраться до святая святых его коллекции. Никто-то никто, а Арсен Люпен? Остановят ли его двери, подъемные мосты, стены? Что значат самые изо¬ щренные заслоны, хитрейшие меры предосторожнос¬ ти, если Арсен Люпен задумал добиться своей цели? В тот же вечер барон отправил письмо Люпена руан¬ скому прокурору и попросил помощи и защиты. Ответ не заставил себя ждать: лицо, именуемое Ар¬ сеном Люпеном, в настоящее время содержится в тюрь¬ ме Санте под строгим надзором, на его переписку на¬ ложен запрет, таким образом письмо является не чем иным, как мистификацией. Подтверждением этому слу¬ жат реальные факты, логика и здравый смысл. Тем не менее из предосторожности письмо было отдано на экспертизу, и эксперт подтвердил, что, за исключением некоторых аналогий, почерк не принадлежал заключен¬ ному. «За исключением некоторых аналогий» — в голове барона вертелись только эти четыре ужасных слова, в них видел он признак сомнения, который, как ему ка¬ залось, уже должен бы вызвать вмешательство право¬ судия. Страхи его усилились. «Я буду вынужден само¬ лично приступить к их отправке» — и точная дата: в ночь со среды 27 на четверг 28 сентября! Подозрительный и скрытный, он не решился до¬ вериться слугам, ибо их преданность не казалась 25
ему безграничной. И однако впервые за многие годы он испытал потребность говорить, спросить совета. Ли¬ шенный поддержки со стороны правосудия, теперь он не надеялся больше на свои собственные силы и даже подумывал съездить в Париж нанять какого-нибудь бывшего полицейского. Прошло два дня. На третий день, просматривая га¬ зету, он подпрыгнул от радости. «Ревей де Кодбек» опубликовал заметку: «Вот уже скоро три недели мы с удовольствием встречаем на улицах нашего городка главного инспекто¬ ра Ганимара, одного из ветеранов службы Сюрте. Го¬ сподин Ганимар, получивший европейскую известность, благодаря своему последнему подвигу, аресту Арсена Лю- пена, отдыхает от утомительных трудов, занимаясь ловлей пескарей и уклеек». Ганимар—тот помощник, которого искал барон Каорн! Кто лучше, чем изворотливый и терпеливый Га¬ нимар, сумеет сорвать планы Лишена?! Барон принял решение. Возбужденный предвкуше¬ нием спасения, бодрым шагом преодолел он шесть ки¬ лометров, отделяющих замок от городка Кодбек. После нескольких бесплодных попыток узнать ад¬ рес главного инспектора, он направился в редакцию «Ревей», находившуюся неподалеку от причала. Там он нашел автора заметки, который, подойдя к окну, вос¬ кликнул: — Ганимар? Да вы наверняка найдете его у прича¬ ла с удоДкой в руках. Там мы и познакомились, потому что я случайно прочел на удочке его имя. Видите, вон там маленький старичок, в тени деревьев? В рединготе и соломенной шляпе? — Точно! О, он странный тип, не очень разговорчи¬ вый, скорее — ворчливый. Пять минут спустя барон приблизился к знаменито¬ му Ганимару, представился и попытался завязать бе¬ седу. Не преуспев в этом, он решил перейти сразу к делу и изложил свою просьбу. Тот выслушал его, сидя неподвижно и не теряя из 26
виду поплавок, затем повернул голову, оглядел барона с ног до головы и сказал с сожалением: — Месье, когда людей хотят обобрать, их, как пра¬ вило, не предупреждают об этом заранее. А Арсен Лю- пен в особенности не совершил бы такого промаха. — И все-таки... — Месье, если у меня было бы хоть малейшее со¬ мнение, то, поверьте, удовольствие еще раз упрятать в тюрьму моего дорогого Люпена перевесило бы все остальные доводы. А сейчас этот молодой человек уже находится под замком. — Но если он сбежит?.. — Из тюрьмы Санте не сбегают. — Но он-то... — Ни он, ни кто-либо другой. — И все-таки... — Ну что ж, если он сбежит, тем лучше, я снова его изловлю. А пока спите спокойно и не распугивайте мне больше уклеек. Разговор был окончен. Несколько успокоенный без¬ заботностью Ганимара, барон вернулся к себе. Он еще раз проверил запоры, стал следить за слугами и провел двое суток, убеждая себя, что, в общем, страхи его бы¬ ли напрасными. Нет, решительно нет, как сказал Гани- мар, людей, которых хотят обобрать, не предупре¬ ждают. Приближался назначенный день. С утра в среду, на¬ кануне 27-го, все было спокойно. Но в три часа в дверь позвонил мальчик и принес телеграмму. «Никакой посылки на вокзале Батиньолъ. Приготовь¬ те все к завтрашнему вечеру. Арсен». Снова смятение, на этот раз до такой степени, что он уже подумывал, а не уступить ли требованиям Арсе¬ на Люпена. Он бросился в Кодбек. Ганимар удил рыбу на том же самом месте, сидя на складном стульчике. Безмолв¬ но барон протянул ему телеграмму. — Ну и что? — только и сказал инспектор. — Как что? Да это же завтра! — Что? 27
— Взлом! Разграбление моей коллекции! Ганимар отложил удочку, повернулся к нему, скре¬ стив руки на груди, и воскликнул нетерпеливо: — Уж не воображаете ли вы, что я буду заниматься такой глупой историей? — За какое вознаграждение вы согласились бы про¬ вести в замке ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое сентября? — Ни за какое, оставьте меня в покое! — Назначьте свою цену, я богат, очень богат. Его прямота обескуражила Ганимара, и он ответил более спокойно: , — Я здесь на отдыхе и не имею права вмеши¬ ваться... ‘ — Никто об этом не узнает. Обещаю, что бы ни случилось, сохранить все в тайне. — О, ничего не случится! — Ну так все же, три тысячи франков, хватит вам этого? Инспектор взял щепотку табака, подумал и про¬ изнес: — Ладно. Только должен вас честно предупредить: это деньги, выброшенные на ветер. — Мне все равно. — В таком случае... Да, в конце концов с таким дьяволом, как Арсен Люпен, разве можно быть в чем- нибудь уверенным? У него, видно, целая банда. Вы уве¬ рены в своих слугах? — Я, право... — Тогда не будем рассчитывать на них. Я отправ¬ лю телеграмму моим двум приятелям, с ними нам бу¬ дет безопасней... А теперь уходите, не нужно, чтобы нас видели вместе. До завтра, я приду к девяти. Назавтра, в день, назначенный Арсеном Люпеном, барон Каорн снял со стены свои доспехи, начистил ру¬ жья и пошел делать обход Малаки. Однако он не заме- тйл ничего необычного. Вечером, в половине девятого, барон отпустил слуг. Они жили в крыле, выходящем на дорогу, но с задней 28
стороны, у края замка. Оставшись один, он тихо от¬ крыл все четыре двери, и спустя несколько минут по¬ слышались шаги. Ганимар представил ему двоих своих помощников, дюжих парней с бычьими шеями и мощными бицепсами, затем попросил некоторых разъяснений. Ознакомив¬ шись с расположением комнат, он тщательно закрыл ^забаррикадировал те места, через которые возможно было проникнуть в обе гостиные. Затем осмотрел сте¬ ны, приподнимая гобелены, и наконец разместил своих агентов в центральной галерее. — Только без глупостей, ясно? Вы здесь не для то¬ го, чтобы спать. При малейшей тревоге открывайте окна во двор и зовите меня. Следите и за рекой. Таких чертей, как они, не остановит и десятиметровая отвес¬ ная скала. Он запер их, забрал ключ и обратился к барону: -— А теперь пошли на наше место. Ночным наблюдательным постом для них он вы¬ брал небольшую комнатку в крепостной стене между двумя основными дверями, служившую раньше поме¬ щением для сторожа. Одно потайное окошечко выхо¬ дило на мост, другое—во двор. В углу было отверстие как для колодца. ' — Вы ведь мне говорили, господин барон, что этот колодец являлся единственным входом в подземелье и что он закрыт с незапамятных времен? - Да. — Значит, если только в замке нет другого, никому, кроме Арсена Люпена, не известного входа, что мало¬ вероятно, то мы можем быть спокойны. Он поставил в ряд три стула, удобно устроился, раз¬ жег трубку и вздохнул. — Честно говоря, господин барон, если бы мне так не хотелось пристроить третий этаж к домику, в кото¬ ром я собираюсь провести остаток своих дней, то ни¬ когда бы не согласился на такую примитивную работу. Когда я расскажу обо всем этом нашему другу Люпену, тот лопнет со смеху. Но барону было не до смеха. Настороже, со все воз¬ растающей тревогой вслушивался он в тишину. Время 29
от времени он склонялся над колодцем и погружал в бездонную глубину свой беспокойный взгляд. Пробило одиннадцать, затем полночь и час ночи. Внезапно он схватил Ганимара за руку, отчего тот, проснувшись, вскочил. — Вы слышите? — Да¬ — Что это? . — Это я храплю. — Да нет, послушайте... — А, конечно, это рожок автомобиля. — Ну так?.. - — Ну так, маловероятно, чтобы Люпен воспользо¬ вался автомобилем как тараном, чтобы разрушить ваш замок. Ох, господин барон, на вашем месте я бы по¬ спал... как я снова и сделаю. Спокойной ночи. Кроме этого шума, больше ничего тревожного не произошло. Ганимар снова заснул, и барону слышался только его звучный и ритмичный храп. На заре они покинули свой пост. Замок у воды был окутан безмятежным утренним покоем. Лучив¬ шийся от радости Каорн и всегда невозмутимый Гани¬ мар поднялись по лестнице. Ни звука. Ничего подозри¬ тельного. — Что я вам говорил, господин барон? В конце концов, я не должен был соглашаться. Мне стыдно... Ганимар с бароном вошли в галерею. На обоих стульях, согнувшись и свесив руки, спали оба агента. — Разрази меня гром! — выругался инспектор. В тот же миг барон испустил вопль: — Картины!! Сервант!! Он бормотал, задыхаясь и указывая рукой на пу¬ стые места, на оголенные стены, где торчали гвозди, болтались ненужные веревки. Ватто исчез! Рубенсы по¬ хищены! Гобелены сорваны со стен! Драгоценности пропали из витрин! — А мои канделябры эпохи Людовика Шест- 30
надцатого!.. А канделябр Регента!.. А моя Богоматерь двенадцатого века!.. В ужасе, в отчаянии барон перебегал с места на мес¬ то. Он называл цены, уплаченные за все это, считал поте¬ ри, складывал цифры, все вперемешку, бормоча отры¬ вочные фразы, неясные слова. Стучал ногами, вздраги¬ вал, обезумев от бешенства и горя, будто банкрот, ко¬ торому только и оставалось, что пустить себе пулю в лоб. Если что-то и могло его утешить, так это вид оше¬ ломленного Ганимара. В противовес барону Ганимар как раз не двигался с места. Он, казалось, окаменел и взирал на происходящее затуманенным взором. Ок¬ на? Закрыты. Дверные замки? В полном порядке. Ни бреши в потолке. Ни дыры в паркете. Все аккуратно убрано. Должно быть, тут действовали методически по четко разработанному плану. — Арсен Люпен... Арсен Люпен...— в смятении шептал он. Вдруг он набросился на обоих агентов, словно встряхнувшись от гнева, грубо их пиная и ругаясь. Они всё проспали! — Черт, а может, это не случайно? — Он накло¬ нился к ним и внимательно осмотрел одного за другим: они спали, но каким-то странным сном. Затем он ска¬ зал барону:— Их усыпили. — Но кто? — Да он же, черт возьми, или его банда, но под его руководством. Эта кража в его духе. Это его почерк. — В таком случае я пропал, ничего не поделаешь. — Согласен. — Но это же отвратительно, чудовищно. — Подайте жалобу. — Зачем? — Черт, попробуйте все же... у правосудия есть свои средства... — Правосудие! Да посмотрите на себя—разве не все ясно? В тот самый момент, когда вы могли бы попы¬ таться найти какую-нибудь улику, обнаружить что- либо, вы даже не двигаетесь с места. — Обнаружить что-либо, когда здесь побывал Ар- 57
сен Люпен? Но, дорогой месье, Арсен Люпен никогда ничего не оставляет после себя. Случайность исключе¬ на там, где орудует Арсен Люпен! Я даже начинаю уже сомневаться, а не нарочно ли он дал мне арестовать себя в Америке? — Значит, я должен отказаться от моих картин, от всего! Но он же украл у меня жемчужины моей коллек¬ ции! Я отдал бы состояние, чтобы получить их обрат¬ но. Если против него ничего нельзя предпринять, то пусть хотя бы назовет свою цену! Ганимар пристально взглянул на него. — Вот это разумные слова. Вы потом не откаже¬ тесь от них? — Нет, нет, нет, с чего бы это? — У меня появилась идея. — Какая‘идея? — Мы вернемся к этому, если следствие ничего не установит. Только... если вы хотите, чтобы все удалось, ни слова обо мне.— И добавил сквозь зубы: — К тому же мне и правда нечем похвастаться. Понемногу оба агента приходили в себя с видом, свойственным людям, выходящим из гипнотического сна. Открыв удивленные глаза, они силились понять что-либо. На вопросы Ганимара не сумели дать вразу¬ мительные ответы. — И все же, может быть, вы кого-нибудь видели? — Нет. — Вы точно помните? — Да, да. — А вы ничего не пили? Подумав, один из них ответил: — Я выпил немного воды. — Из этого графина? — Да. — Я тоже,—добавил другой. Ганимар понюхал воду, отпил немного. Никакого особого вкуса и запаха. — Ну ладно,—сказал он,— мы теряем время. За пять минут не решают проблем, поставленных Арсе¬ ном Люпеном. Но, черт меня побери, клянусь, что 32
я снова его схвачу! Он выиграл первый тур, теперь моя очередь! В тот же день барон Каорн подал официальное заявление с обвинением в ограблении его Арсеном Лю¬ неном, содержащимся в тюрьме Санте! Впоследствии не раз еще пришлось барону пожа¬ леть об этом заявлении, так как Малаки наводнили жандармы, прокуроры, следователи, журналисты и прочие любопытные, сующие повсюду свой нос. Дело вызвало всеобщий интерес. Ограбление было совершено при таких невероятных обстоятель¬ ствах, а имя Арсена Люпена до такой степени волнова¬ ло воображение, что самые фантастические версии, на¬ ходившие тем не менее отклик среди широкой публики, заполонили газетные полосы. Но самый большой шум вызвало первое письмо Арсена Люпена, опубликованное в «Эко де Франс» (и неизвестно каким образом туда попавшее), в котором барона Каорна нагло предупреждали о грозящей опас¬ ности. Были выдвинуты всякие невероятные предполо¬ жения. Вспомнили и о знаменитых подземных ходах. Под влиянием общественного мнения прокуратура за¬ нялась розысками в этом направлении. Обследовали замок сверху донизу, расспрашивали каждый камень. Обыскивали деревянные панели и ка¬ мины, зеркальные рамы и потолочные балки. При све¬ те фонарей исследовались огромные подвалы, где хо¬ зяева Малаки хранили в давние времена оружие и съестные припасы. Поиски углубились даже и в чрево скалы. Все было напрасным. Не было обнаружено ни малейшего намека на подземный ход. Потайного выхо¬ да тоже не было. Пусть так, слышались возражения со всех сторон, но ведь мебель и картины не могли испариться сами по себе. Их выносили через окна или через двери, а лю¬ ди, укравшие их, должны были также проникнуть в дом через окна и двери. Кто эти люди? Как они попали в дом? Каким образом они вышли? Потерпев фиаско, руанск§а»-нрокуратура обрати- 33 2—562
лась за помощью к парижским коллегам. Шеф Сюрте, господин Дю дуй, направил туда своих лучших сыщи¬ ков из железной бригады. Он лично провел в Малаки двое суток. Но успеха не добился. Лишь тогда он вызвал инспектора Ганимара, чья блестящая работа часто вызывала похвалы. Ганимар молча выслушал указания начальства и, покачав головой, произнес: — Я считаю, что обыски замка ни к чему не приве¬ дут." Разгадку надо искать в другом месте. — Где же? — У Арсена Люнена. — У Арсена Люпена! Это же будет означать: мы допускаем, что это дело его рук! — Я допускаю. Более того, я в этом совершен¬ но уверен. • — Но, Ганимар, то, что вы говорите, абсурд. Ар¬ сен Люпен в тюрьме. ’ — Да, Арсен Люпен в тюрьме. Согласен, его сторо- жат^Но и если бы он был связан по рукам и ногам, за¬ кован в кандалы и с кляпом во рту, даже и тогда я не из¬ менил бы своего мнения. — Откуда такая уверенность? — Потому что одному Арсену Люпену под силу подстроить подобную махинацию, организовать все таким образом, чтобы его замысел удался... так, как он удался. — Все это слова, Ганимар! — Они отвечают действительности. Пусть больше не ищут подземный ход, камни, поворачивающиеся во¬ круг своей оси, и прочую подобную чепуху. Наш герой не стал бы использовать такие старомодные средства. Он — человек сегодняшнего дня, а может быть, и зав¬ трашнего. — Какой же вы делаете вывод? — Я вижу необходимость настоятельно просить вас разрешить мне часовое свидание с ним. — В камере? — Да. По дороге из Америки у нас с ним установи¬ лись прекрасные отношения, и смею сказать, что он испытывает некоторую симпатию к тому, кто сумел из- 34
довить его. Если будет в его силах, не компрометируя себя, сообщить мне какие-либо сведения, он сделает зго, чтобы избавить меня от бесполезной поездки на место. Вскоре после полудня Г анимара ввели в камеру Ар¬ сена Люнена. Тот лежал на кровати. При виде Ганима- ра он поднял голову и радостно воскликнул: — Вот это сюрприз! Дорогой Ганимар, здесь! — Собственной персоной. , — Из многого, что я бы мог пожелать в избранном мною затворничестве, твое посещение—самое прият¬ ное. — Ты слишком любезен. — Нет, что ты, что ты, к тебе я питаю живейшее уважение. — Горжусь этим. — Я всегда говорил: Ганимар —наш лучший детек¬ тив. Он почти не уступает—видишь, я откровенен,— почти не уступает Шерлоку Холмсу. Но, честно говоря, я в отчаянии, что могу предложить тебе лишь эту табу¬ ретку. И никаких напитков! Ни даже кружки пива. Извини, я здесь проездом. Улыбаясь, Ганимар сел, а заключенный продолжал, довольный тем, что есть с кем поговорить: — Боже мой, как я счастлив остановить свой взгляд на лице честного человека! Мне так надоели всякие шпики и доносчики, что по десять раз на день прове¬ ряют мои карманы и обыскивают мою скромную каме¬ ру» чтобы убедиться, что я не замышляю побега. Черт побери, как же дорожит мной правительство!.. — И правильно делает... — Да нет же! Как бы я был счастлив, если бы мне Дали жить спокойно где-нибудь в уголке! — С чужими доходами. — Как было бы просто! Не правда ли? Но я болтаю глупости, а ты, быть может, спешишь. Давай к делу, Ганимар! Чему обязан чести твоего посещения? — Делу Каорна,— без обиняков заявил Ганимар. — Постой-ка! Минуточку... Сколько же их у меня, всяких дел! Сейчас поищу в памяти досье по делу Каор- ва... Ах! Вот-вот, дело Каорна, замок Малаки, Нижняя 35
Сена. Два Рубенса, один Ватто и несколько мелких предметов. — Мелких! — О, клянусь тебе, все это не представляет боль¬ шой ценности. Есть и получше! Но раз уж это дело те¬ бя интересует... Говори же, Ганимар. — Нужно ли тебе объяснять, на каком этапе нахо¬ дится следствие? — Не стоит. Я читал сегодняшние газеты. Позволю даже себе заметить, что вы не очень-то быстро продви¬ нулись вперед. — Именно поэтому я и обращаюсь к твоему любез¬ ному содействию. ’ — Весь к твоим услугам. — Прежде всего следующее: дело было действитель¬ но организовано тобой? — Полностью, от А до Я. — Письмо с предупреждением? Телеграмма? — От твоего покорного слуги. Где-то у меня дол¬ жны даже были сохраниться квитанции. Арсен открыл ящик маленького деревянного белого столика, составлявшего вместе с табуреткой и крова¬ тью всю обстановку камеры, и вынул оттуда две смятые бумажки, которые протянул Ганимару. — Ах, вот как,— вскричал инспектор,— а я-то ду¬ мал, что за тобой строго следят и, чуть что, обыски¬ вают. А ты почитываешь газеты, коллекционируешь поч¬ товые квитанции... — Ба! Да эти люди ведь так глупы! Они вспары¬ вают подкладку моего пиджака, изучают подошвы моих ботинок, простукивают стены этой комнаты, но ни одному из них не пришло в голову, что Арсен Люпен может быть таким простачком, чтобы держать свои вещи в столь примитивном тайнике. На это я и рассчи¬ тывал. Развеселившись, Ганимар воскликнул: — Ну и забавный же ты парень! Ты меня сбиваешь с толку. Давай расскажи мне, как все было. — Постой, не торопись! Выложить тебе все мои тайны! Разоблачить мои маленькие секреты!.. Это не шутка. . 36
— Значит, я ошибался, рассчитывая на твою лю¬ безность? — Нет, Ганимар, раз уж ты настаиваешь... Арсен Люпен прошелся несколько раз из угла В угол, затем остановился: —- Что ты думаешь о моем письме барону? — Я думаю, что тебе захотелось развлечься, не¬ много пустить пыль в глаза. — Ах, вот как, пустить пыль в глаза! Так уверяю тебя, Ганимар, я считал тебя более сообразительным! руду я заниматься подобным ребячеством, я, Арсен Дюпен! Разве я написал бы письмо, если бы мог обо¬ красть барона, не прибегая к этому! Да поймите же вы все, это письмо является необходимой отправной точ¬ кой, пружиной, приводящей в действие весь механизм. Давай посмотрим по порядку и, если хочешь, вместе подготовим ограбление Малаки. — Слушаю. — Итак, представим себе наглухо запертый, забар¬ рикадированный замок, как у барона Каорна. Сдамся ли я и откажусь ли от желанных сокровищ из-за того только, что они содержатся в неприступном замке? — Разумеется, нет. — Пойду ли я на штурм, как в древние времена, во главе искателей приключений? — Ребячество! _ — Попытаюсь ли я тайком проникнуть туда? — Невозможно. — Тогда остается единственное, на мой взгляд, сред¬ ство—это получить приглашение от самого владельца вышеназванного замка. ‘— Оригинальное средство. — А какое простое! Предположим, что однажды уцомянутый владелец получает письмо с предупрежде¬ нием о том, что известный вор Арсен Люпен что-то за¬ мышляет против него. Какими будут его действия? — Он отправит письмо прокурору. — Который посмеется над ним, «так как упомяну¬ тый Люпен в настоящее время находится под замком». За этим следует паника нашего друга, готового уже Просить о помощи у первого встречного, не правда ли? 37
— Вне сомнения. — А если он при этом еще и прочитает в бульвар¬ ной газетке, что знаменитый полицейский отдыхает в соседнем городке... — Он побежйт к этому полицейскому. — Вот видишь. А в это время Арсен Люпен, учиты¬ вая такой неминуемый поступок с его стороны, попро¬ сит одного из своих наиловчейших друзей поехать в Кодбек, познакомиться с автором статьи в «Ревей», газете, на которую подписан барон, дать понять, что он тот самый знаменитый полицейский, что тогда? — Тогда автор статьи напишет о том, что этот по¬ лицейский находится в Кодбеке. — Прекрасно, в таком случае одно из двух: либо рыбка, я имею в виду Каорна, не клюнет—и тогда ни¬ чего не произойдет. Либо, что более вероятно, он при¬ бежит, трепеща. И вот пожалуйста, мой Каорн умоляет моего друга защитить его от меня! — Оригинальнее некуда. — Разумеется, вначале псевдополицейский отказы¬ вается оказать содействие. Тут приходит телеграмма от Арсена Люпена. Ужас барона, умоляющего снова моего друга вмешаться и предлагающего ему большую сумму за защиту и спасение. Упомянутый друг согла¬ шается, вызывает двух наших парней, которые ночью, пока Каорна сторожит его защитник, передают через окно несколько вещей и спускают их на веревках в ма¬ ленькую шлюпочку, что стоит на якоре под окном. Все это просто, как Люпен. — Это прямо-таки великолепно!—воскликнул Га- нимар.— И я не нахожу слов, чтобы выразить свое вос¬ хищение смелостью замысла и его гениальностью, вплоть до мельчайших подробностей! Однако не пред¬ ставляю себе, о каком знаменитом полицейском могла бы идти речь, чтобы одно его имя внушило барону пол¬ ное доверие. — Такой есть один, и только один. — Кто же? , — Самый знаменитый, личный враг Арсена Люпе¬ на, короче, инспектор Ганимар. — Я?! 38
— Ты, ты, Ганимар. И что самое восхититель¬ ное: если ты туда поедешь и барон решится рассказать всю правду, ты в конце концов поймешь, что долг при¬ зывает тебя арестовать самого себя, как ты это сделал со мной в Америке. А? Забавная месть: я заставлю Га- нимара арестовать Ганимара! Арсен Люпен рассмеялся от чистого сердца. Заде¬ тый инспектор кусал губы, считая, что шутка не заслу¬ живает подобного взрыва веселья. Приход тюремного надзирателя дал ему время прий¬ ти в себя. Тот принес обед, который Арсен Люпен, со¬ гласно специальному разрешению, заказывал в сосед¬ нем ресторане. Поставив на стол поднос, тюремщик удалился. Арсен разломил хлеб, откусил пару кусков и заявил: — Но не беспокойся, дорогой Ганимар, ты не по¬ едешь туда. Открою тебе маленький секрет: дело Каор- на вот-вот будет закрыто. — Что? — Вот-вот будет закрыто, говорю. — То есть как? Я только что ведь был у шефа Сюр- те. ’ — Ну и что? Разве господину Дюдуи обо мне известно больше, чем мне самому? Ты узнаешь, что Га- нимар—извини, псевдо-Ганимар—и барон остались добрыми друзьями. Последний поручил ему (и поэто¬ му ни о чем вам не рассказывал) заключить со мной сделку, и в настоящее время вполне вероятно, что за не¬ которую сумму к барону вернулись его дорогие побря¬ кушки. Вследствие чего он заберет свое заявление обратно. Другими словами, никакой кражи. И прокура¬ туре придется отступиться... Ганимар удивленно взирал на заключенного. — А как ты об этом узнал? — Я только что получил ожидаемое сообщение. — Ты только что получил известие? — Минуту назад, дорогой друг. Из вежливости я не хотел читать ее в твоем присутствии. Но если ты не против... — Ты смеешься надо мной, Люпен. 39
— Будь любезен, дорогой друг, осторожно вскрой это яйцо. Ты сам увидишь, что я над тобой не смеюсь. Машинально Ганимар повиновался и вскрыл яйцо ножом. Он не смог сдержать удивленный возглас: в пу¬ стой скорлупе лежал листок голубой бумаги. По прось¬ бе Арсена он развернул его. Это оказалась телеграм¬ ма, а точнее, часть телеграммы с оторванным почто¬ вым индексом. Он прочел: «Сделка заключена. Сто тысяч уплачены. Все идет нормально». — Сто тысяч?—вымолвил Ганимар. — Да, сто тысяч франков. Маловато, но и времена не те. У меня крупные накладные расходы! Знал бы ты, какой у меня бюджет... как бюджет большого города! Ганимар поднялся. Его дурное настроение рассея¬ лось. Он раздумывал несколько мгновений, пытаясь охватить умом дело в целом, обнаружить хоть какое сла¬ бое место. Затем тоном, в котором открыто сквозило восхищение знатока, он проговорил: — К счастью, таких, как ты, немного, а то мне при¬ шлось бы закрывать лавочку. Арсен Люпен скромно ответил: — Ба! Надо же было как-то развлечься, заполнить свободное время... ведь дельце могло выгореть лишь в том случае, если бы я находился в тюрьме. — Как?—воскликнул Ганимар.— А твой процесс, защита, следствие, всего этого тебе недостаточно для развлечения? — Нет, ибо я твердо решил не присутствовать на своем процессе. — Ишь ты! Арсен Люпен спокойно повторил: — Меня не будет на процессе. — Да что ты говоришь! — Ну да, дорогой мой, ведь не думаешь же ты, что я собираюсь гнить на мокрой соломе? Ты меня оби¬ жаешь. Арсен Люпен остается в тюрьме лишь столько, сколько ему нравится, и ни минутой дольше. — А, возможно, было бы даже более разумным 40
вовсе туда не попадать,—иронически заметил инспек¬ тор. — А! Месье насмехается! Месье вспомнил, что ему ррпяла честь арестовать меня? Знай же, мой уважае¬ мый друг, что никто, и тем более ты, не смог бы меня изловить, не будь веской причины, оказавшей на меня влияние в тот критический момент. — Поразительно! — На меня смотрела женщина, Ганимар, и я любил ее. Можешь ли ты понять, что это такое, когда на тебя смотрит женщина, которую ты любишь? Остальное, клянусь, не занимало меня. Поэтому-то я и здесь. — И уже довольно долго, позволь тебе заметить. — Сперва я старался забьпь. Не смейся, приключе¬ ние было очаровательным, и у меня еще и теперь оста¬ лись нежные воспоминания. А потом, я все-таки немно- гойеврастеник! В наши дни жизнь так стремительно ле¬ тит! Иногда надо уметь пройти, как говорят, курс лече¬ ния изоляцией. Место здесь для подобных процедур идеальное. Здесь неукоснительно выполняются все ме¬ ры, направленные на укрепление «здоровья»*. — Арсен Люпен,— заметил Ганимар,—ты издева¬ ешься надо мной. — Ганимар,— заявил Люпен,—сегодня пятница. В следующую среду я приду к тебе на улицу Перголез выкурить сигару, в четыре часа пополудни. — Жду тебя, Арсен Люпен. Они пожали друг другу руки, как добрые друзья, испытывающие взаимное уважение, и старый полицей¬ ский направился к двери. — Ганимар! Тот оглянулся. — Что такое? — Ганимар, ты забыл часы. — Часы? — Да, они затерялись в моем кармане. Извиняясь, он вернул их. — Извини, пожалуйста, дурная привычка... Не хо¬ телось бы лишать тебя часов только потому, что они * Санте в переводе с французского—«здоровье» 41
забрали мои. Тем более у меня здесь есть хронометр, на который я не могу пожаловаться, он полностью удовлетворяет мои потребности. Из ящика он достал массивные золотые часы с тяжелой цепью. — А эти чьи?—спросил Ганимар. Арсен Люпен небрежно взглянул на монограмму. — Ж. Б. Кто это, черт побери, может быть? Ах, да. припоминаю, Жюль Бувье, мой следователь, приятней¬ ший человек... ПОБЕГ АРСЕНА ЛЮПЕНА Арсен Люпен только что отобедал. Он вытащил из кармана роскошную сигару с золотым колечком и стал внимательно ее рассматривать. В этот момент дверь в камеру распахнулась, и, едва успев бросить сигару в ящик, он быстро отошел от стола. Появился тюрем¬ щик— настал час прогулки. — Я ждал тебя, мой милый друг! — весело вос¬ кликнул Люпен. Они вышли и пошли по коридору. Однако стоило им лишь повернуть за угол, как в камеру вошли двое, чтобы провести в ней тщательный обыск. Один из этих двоих был инспектор Дьези, а другой — инспектор Фоленфан. Тюремные власти решили наконец принять меры: сомнений не было — Арсен Люпен поддерживал кон такты с внешним миром и передавал своим подручным сообщения. Как раз накануне в «Гран журналь» появи лась заметка, адресованная судебному очеркисту: «Месье, В недавно вышедшей статье Вы отзываетесь обо мне в совершенно недопустимых выражениях. Буду у Вас за несколько дней до процесса с требованием удов ¬ летворения. С глубоким уважением, Арсен Люпен». Судя по стилю, автором заметки являлся именно 42
Арсен Люпен. Значит, он отправлял письма, а следова- " тельно, и получал корреспонденцию. То есть в том, что готовится так нагло объявленный им побег, не остава¬ лось никакого сомнения. Положение становилось невыносимым. С согласия следователя сам господин Дюдуи, шеф Сюрте, посетил начальника тюрьмы Санте с тем, чтобы совместно вы¬ - работать необходимые предупредительные меры. Сра¬ зу же по приезде он отправил двух своих помощников в камеру, где содержался преступник. Они подняли одну за другой все плиты пола, ра¬ зобрали кровать, словом, сделали все, что полагается в подобных случаях, и в результате... не нашли ничего. И уже собирались отказаться от поисков, как в ка¬ меру, запыхавшись, вбежал тюремщик. — В ящике... Посмотрите в ящике стола. Похоже было, когда я вошел, что он его задвинул. . Потянув ящик на себя, Дьези не удержался от вос¬ клицания: — Богом клянусь, на этот раз он попался, голуб¬ чик! Фоленфан осадил его: — Полегче, малыш, пускай шеф сам посмотрит. — Но ведь такая шикарная сигара... — Оставь гавану на месте и идем к шефу. Несколько минут спустя господин Дюдуи лично об¬ следовал содержимое ящика. Там он обнаружил сперва пачку газетных вырезок из «Аргус де ла пресс», посвя¬ щенных Люпену, затем табачный кисет, трубку, тон¬ кую пергаментную бумагу и, наконец, две книги. ' Шеф Сюрте взглянул на титульные листы. Это ока¬ зались «Культ героев» Карлейля в английском издании и прелестный эльзевир в старинном переплете «Руко¬ водство» Эпиктета в переводе на немецкий, опублико¬ ванный в Лейде в 1634 году. Перелистав их, он обнару¬ жил, что все страницы были испещрены записями, усея¬ ны всякими подчеркиваниями и пометками. Что это, условные знаки или просто следствие серьезного увле¬ чения книгой? — Ладно, попытаемся разобраться,— изрек госпо¬ ДИн Дюдуи. 43
Он обследовал также кисет, трубку, а затем присту¬ пил к осмотру дорогой сигары с золотым колечком. — Ничего себе устроился наш дружок,— удивился он,— настоящий Анри Клей! Привычным движением курильщика он поднес си¬ гару к уху, хрустнул ею и вскрикнул от изумления: сига¬ ра размягчилась под его пальцами. Внимательно ее ос¬ мотрев, он вскоре обнаружил меж табачными листья¬ ми что-то белое. Осторожно, булавкой господин Дю- дуи извлек тоненькую бумажку, свернутую в трубочку не толще зубочистки. Записка! Развернув, он прочел несколько строк, на¬ писанных мелким женским почерком: «Черный ворон замял место другого. Восемь из деся¬ ти уже приготовлены. При нажатии с внешней сторо¬ ны доска поднимается полностью. Л. С. будет ждать ежедневно от 12 до 16. Но где? Срочно ответьте. Не беспокойтесь, Ваша подруга сделает все необходимое». Господин Дю дуй поразмышлял с минуту, прежде чем объявить: — В общем, понятно... Черный ворон... Восемь ячеек... От двенадцати до шестнадцати, значит, от по¬ лудня до четырех часов пополудни. — А этот Л. С., который будет ждать? — Л. С. в данном случае обозначает автомобиль, л. с.—лошадиная сила, не правда ли, так обычно гово¬ рят, когда хотят определить мощность мотора? Двад¬ цать четыре л. с. — это автомобиль с мотором в двад¬ цать четыре лошадиные силы.— Он поинтересовался: — Заключенный только что пообедал? — Да. — Ну, так как послание еще не прочтено, о чем сви¬ детельствует состояние сигары, вполне вероятно, что он только что получил его. — Каким образом? — В продуктах — в хлебе либо в картофелине, как знать? — Невозможно: передачи нами тщательно просма¬ триваются, мы их и разрешили для того только, чтобы 44
поймать его с поличным, однако до сих пор ничего не обнаружено. — Сегодня вечером Люпен сам даст ответ. А пока подержите его вне камеры. Я отнесу это следователю. Если он согласится с моими выводами, сразу же сфото¬ графируем письмо, а через час вы уже сможете поло¬ жить его обратно в ящик среди вещей. Сделаем такую же сигару и вложим туда это самое послание. Лишь бы заключенный ни о чем не догадался. В тот же день вечером господин Дюдуи, сгорая от желания узнать побольше, снова входил в канцелярию тюрьмы Санте в сопровождении инспектора Дьези. В углу на плите стояли три тарелки. — Он ел? — Да,— отвечал начальник тюрьмы. ' — Дьези, будьте добры разрезать на мелкие кусоч¬ ки эти макаронины, да и вскройте вот этот шарик из хлебного мякиша... Ничего? — Нет, шеф. Господин Дюдуи осмотрел тарелки, вилку, ложку и наконец взял в руки тупой тюремный нож. Попы¬ тался повернуть ручку сначала влево, затем вправо. Тут она поддалась и стала отвинчиваться. Нож ока¬ зался полым и служил футляром для очередного лист¬ ка бумаги. — Ба! — воскликнул господин Дюдуи.— Не очень- то хитроумный тайник для такого человека, как Арсен Люнен. Однако не будем терять времени. Вы, Дьези, отправляйтесь-ка в тюремную столовую и проведите расследование. Затем он принялся за чтение записки. «Вверяю себя Вам, пусть Л. С. ежедневно следит издалека. Пойду навстречу. До скорого, дорогая и восхи¬ тительная подруга». — Наконец-то,— обрадовался господин Дюдуи,— кажется, он что-то затевает. Теперь достаточно слегка его подтолкнуть, и побег состоится... по крайней мере ЭТо поможет нам сцапать сообщников. . — А что, если Арсен Люпен все же проскользнет У вас между пальцами? — возразил начальник. 45
— Привлечем нужное количество людей. А если тем не менее он окажется достаточно ловок... что де¬ лать, тем хуже для него! А другие из его банды, хоть главарь и отказывается от показаний, уж они-то раско¬ лются! И верно, Арсен Люпен был не очень-то словоохот¬ лив. Вот уже несколько месяцев следователь господин Жюль Бувье тщетно старался его разговорить. Допро¬ сы превращались в малоинтересные беседы между сле¬ дователем и адвокатом, мэтром Данвалем, что слыл королем адвокатской братии; однако и ему было известно о жизни обвиняемого немногим больше лю¬ бого постороннего. Время от времени Арсен Люпен вежливо ронял: — Да, да, господин следователь, мы все того же мнения: ограбление «Лионского кредита», кража на Ва¬ вилонской улице, изготовление фальшивых банкнот, дело о страховых полисах, ограбление замков Арме- ниля, Гуре, Имблевена, Грозейе, Малаки — все это дея¬ ния вашего покорного слуги. — В таком случае не могли бы вы объяснить... — Нет смысла, признаю все скопом, все это и еще в десять раз больше, чем вы можете предположить. Утомленный бесконечным топтанием на месте, следователь прекратил надоевшие допросы. Однако, узнав о двух перехваченных записках, он возобновил их. И вот Арсена Люпена стали ежедневно к двенадца¬ ти часам дня возить из Санте в следственную тюрьму в тюремном фургоне вместе с другими заключенными. Обратно они возвращались в три-четыре часа пополуд¬ ни. И вот однажды днем поездка обратно из следствен¬ ной тюрьмы проходила в совершенно особых усло¬ виях. Так как прочие заключенные из Санте еще не бы ли допрошены, то Арсена Люпена решили отправить обратно одного. Кроме него, в полицейском фургоне больше не было никого из заключенных. Эти тюремные фургоны, именуемые в просторечии «черными воронками», разделены в длину централь¬ ным прбходом, вдоль которого располагаются десять 46 ।
отсеков, по пять с каждой стороны. Отсеки были так малы, что там можно было лишь сидеть, и пятеро за¬ ключенных, каждый на узком сиденье, отделены друг - от друга параллельно стоящими перегородками. Над¬ зиратель располагается в дальнем конце прохода и на¬ блюдает за всем происходящим. Арсена ввели в третий отсек справа, и тяжелый фур¬ гон тронулся с места. Он убедился, что они свернули с набережной Орлож и теперь проезжали мимо Дворца Правосудия. Когда фургон доехал до середины моста Сен-Мишель, Арсен нажал правой ногой на желез¬ ную пластину, заменяющую пол в его отсеке. В тот же миг что-то произошло, и железная пластина неза¬ метно отодвинулась. Он понял, что находится как раз над колесами. Он решил выждать еще немного. Фургон медленно ехал вдоль бульвара Сен-Мишель, а потом остано¬ вился на перекрестке Сен-Жермен — впереди упала ло¬ шадь, тянувшая подводу. Движение нарушилось, и вскоре образовался затор из фиакров и омнибусов. Арсен Люпен высунул голову наружу. Рядом с тю¬ ремным фургоном, в котором он ехал, ст оял другой та¬ кой же. Люпен осторожно вылез, поставил ногу на спицу большого колеса и спрыгнул на мостовую. Заметив его, один из кучеров расхохотался и кри¬ кнул. Но голос его пот онул в общем грохоте все прибы¬ вающих экипажей. К тому же Арсен Люпен был уже да¬ леко. Первые несколько метров он пробежал, затем, очу¬ тившись на тротуаре по левую сторону улицы, огля¬ делся по сторонам с нерешительностью человека, еще не знающего, в каком направлении продолжать путь. Потом, определившись, засунул руки в карманы и бес¬ печно, как на прогулке, зашагал вверх по бульвару. Было тепло, стояла счастливая и легкая осенняя по¬ ра. Люди заполнили многочисленные кафе, и он тоже занял столик на террасе одного из них. Ему принесли кружку пива и пачку сигарет Люпен отпил из кружки маленький глоток, затем спокойно вы¬ кУрил одну сигарету, потом другую. Наконец, подняв¬ шись, велел гарсону позвать хозяина. 47
Тот появился, и Арсен Люпен громко, чтобы было слышно сидящим вокруг, произнес: — Весьма сожалею, месье, я забыл портмоне. Одна¬ ко, может статься, имя мое вам небезызвестно и вы со¬ гласитесь подождать несколько дней с оплатой. Меня зовут Арсен Люпен. Хозяин молча взирал на него, очевидно полагая, что речь идет о какой-то шутке. А Арсен продолжал: — Люпен, содержавшийся в Санте, откуда только что совершил побег. Смею надеяться, мое имя вызовет у вас полное доверие. И на этом удалился, прошествовав мимо улыбаю¬ щихся посетителей. Хозяин же и не подумал ничего с него требовать. Люпен пересек улицу Суффло и вышел на улицу Сен-Жак. Так, спокойно прогуливаясь, он останавли¬ вался у витрин, курил. Дойдя до бульвара Пор-Руаяль, огляделся, спросил дорогу и направился прямо к улице Санте. Вскоре показались высокие и мрачные тюрем¬ ные стены. Обогнув стену, он подошел к часовому у во¬ рот и, сняв шляпу, осведомился: — Здесь находится тюрьма Санте? - Да. — В таком случае я хотел бы вернуться в камеру. Фургон уехал, а я остался на улице. Мне не хотелось бы злоупотребить... Парень выругался: — Эй, приятель, катись-ка отсюда, да побыстрее! — Простите великодушно! Но дело в том, что путь мой пролегает мимо этой двери. И если вы помешаете пройти Арсену Люпену, то это может дорого обойтись вам, дружок. — Арсен Люпен! Что это вы мне заливаете! — Сожалею, у меня нет с собой визитной карточ¬ ки,— ответил Люпен, сделав вид, что роется в карма¬ нах. Часовой в смятений оглядел его с головы до ног, за¬ тем как бы помимо своей воли, не говоря ни слова, дер¬ нул за шнур звонка. Железная дверь приоткрылась. Несколько минут спустя в канцелярию ворвался 48
начальник, жестикулируя и изображая сильный гнев... Арсен улыбнулся. — Прошу вас, господин начальник, не пытайтесь меня провести. Что вы себе думаете? Нарочно повезли одного в фургоне, подготовили хорошенький заторчик и вообразили, что я со всех ног понесусь к своим друж¬ кам! А сами послали две добрые дюжины агентов, и те следовали за фургоном кто пешком, кто в фиакре, а кто и на велосипеде. Вот они бы и расправились со мной, не оставили бы в живых. А может быть, господин началь¬ ник, как раз такой исход и входил в ваши планы? И, передернув плечом, добавил: — Очень бы вас просил, господин начальник, более обо мне не беспокоиться. Когда мне придет в голову мысль отсюда сбежать, то не понадобятся ничьи услу¬ ги. На следующий день «Эко де Франс», ставшая по¬ истине официальным глашатаем подвигов Арсена Лю- пена — поговаривали даже, что он был одним из круп¬ нейших держателей акций газеты,— описала во всех подробностях вчерашнюю попытку к бегству. Тексты обеих записок, которыми обменивались заключенный со своей таинственной подругой, способы передачи по¬ сланий, пособничество со стороны полиции, прогулка по бульвару Сен-Мишель, недавний инцидент в кафе — ничто не забыто. Стало известно, что предприня- • тые инспектором Дьези допросы служащих столовой также ничего не дали. Напротив, выплывший наружу удивительный факт еще раз засвидетельствовал безгра¬ ничные возможности этого человека: тюремный фур¬ гон, в котором его перевозили, оказался начинен разно¬ образными «сюрпризами», то есть один из шести фур¬ гонов, используемых в тюрьмах, был похищен и под¬ менен таким же, но сработанным членами его банды. Теперь скорый удачный побег Арсена Люпена не вызывал больше ни у кого никаких сомнений. Да и сам он, впрочем, в весьма категоричной форме высказался об этом в беседе с господином Бувье на следующий День после упомянутого инцидента. Следователь при¬ нялся подшучивать над неудачным побегом, и тогда Люпен, взглянув на него холодно, произнес: 49
— Запомните хорошенько, месье, и поверьте мне на слово: эта попытка к бегству является частью общего плана побега. — Не понимаю,— осклабился следователь. — И нет нужды понимать. Л И поскольку следователь в ходе допроса (а он был целиком опубликован в «Эко де Франс») решил снова вернуться к различным эпизодам дела, Люпен устало возразил: — Господи, Боже мой, зачем все это нужно? Нет ровно никакого смысла обсуждать поднятые вами во¬ просы. — Как это нет смысла? — Да так, ведь я не буду присутствовать на про¬ цессе. — Вы не будете присутствовать... — Нет, и это дело решенное, пересмотру не подле¬ жит. Ничто не заставит меня изменить свои намерения. Подобная уверенность в себе, подкрепленная к тому же совершенно необъяснимыми вещами, происходив¬ шими чуть ли не каждый день, смущала и выводила из равновесия всех, кто вел это дело. Только Арсену Лю- пену было под силу дать объяснение имевшим место таинственным обстоятельствам, так как лишь ему од¬ ному были известны секреты происходящего. Однако зачем бы ему раскрывать свои тайны? И как заставить его дать объяснения? Как-то вечером Арсена Люнена перевели в другую камеру этажом ниже. В эти же дни следователь закрыл дело и отослал его в суд. Наступила передышка. Она продлилась два месяца. Почти все это время Арсен Люпен провел, лежа на кро¬ вати лицом к стене. Смена камеры, казалось, сразила его. Он отказывался от встреч с адвокатом. И только иногда обращался с одним-двумя словами к надзирате¬ лю. За две недели до процесса он будто начал оживать. Пожаловался на нехватку свежего воздуха. По утрам в ранние часы его в сопровождении двоих надзирателей стали выводить на прогулку. Тем не менее интерес к делу Арсена Люнена не осла- 50
бевал. Со дня на день все ожидали известия о побеге. Многие даже желали ему удачного побега, ведь это был любимец публики, остроумный, веселый, всегда раз¬ ный, неистощимый на выдумки и завораживающий людей своей таинственной жизнью. Он должен был бе¬ жать. Это считалось неотвратимым как рок. Удивитель¬ но даже, что он до сих пор медлил. Каждое утро пре¬ фект полиции спрашивал у секретаря: — Ну как, еще не ушел? — Нет, господин префект. — Значит, завтра уйдет. А накануне открытия процесса в редакцию «Гран журналь» зашел человек, пожелавший встретиться с судебным очеркистом. Когда тот появился, посети¬ тель швырнул ему в лицо визитную карточку, после че¬ го поспешно ретировался. На карточке стояли слова: «Арсен Люпен всегда держит данное слово». Такова была обстановка, царившая в день открытия прений. Зал был переполнен. Конечно, кто не захочет погля¬ деть на знаменитого Арсена Люпена, заранее предвку¬ шая, как тот расправится с судьей? Адвокаты и судьи, газетчики и просто любопытные, артисты и велико¬ светские дамы — словом, весь Париж устремился в тот день в зал судебных заседаний. Шел дождь, за окном стояла пасмурная погода, и в полутемном зале публике не удавалось как следует разглядеть лицо Арсена Люпена, когда его вводили. Однако тяжелая походка, усталый вид, с каким он бук¬ вально рухнул на скамью, равнодушие и безучастность, казалось, свидетельствовали не в его пользу. Несколь¬ ко раз подряд адвокат, один из секретарей мэтра Дан- валя (сам он посчитал ниже своего достоинства играть навязанную ему роль), несколько раз* адвокат обра¬ щался к нему, но гот только качал головой и не отве¬ чал. Секретарь суда огласил обвинительное заключение, и председатель возгласил: 51
— Обвиняемый, встаньте. Ваша фамилия, имя, воз¬ раст и профессия? Не получив ответа, повторил: — Как ваше имя? Я спрашиваю, как ваше имя? В ответ послышался слабый, утомленный голос: — Бодрю Дезире. По залу пробежал шепот. Однако председатель не сдавался: — Бодрю Дезире? Ага, новый псевдоним! Посколь¬ ку он, кажется, восьмой по счету и, конечно, имя это та¬ кое же вымышленное, как и остальные, то мы, с вашего позволения, все-таки будем называть вас Арсеном Дю¬ пеном, именем, которое приобрело столь широкую известность. Он заглянул в свои.записи и продолжал: — Нужно отметить, что, несмотря на многократ¬ ные расследования, ваше настоящее имя так и не уста¬ новлено. Таким образом, вы являетесь довольно ред¬ ким феноменом в нашем современном обществе, а именно индивидуумом, абсолютно не имеющим про¬ шлого. Нам не известно ни кто вы такой, ни откуда прибыли, ни где прошло ваше детство—в общем, ни- 'чего. Три года назад вы вдруг возникли, хотя мы также не знаем, к какому слою общества вы принадлежите, и назвались Арсеном Дюпеном, именем, ставшим сим¬ волом довольно странного сочетания тонкого ума с по¬ рочностью, щедрости с полным отсутствием мораль¬ ных устоев. Все сведения о вашей личности до этого периода—не более чем предположения. Так, не исклю¬ чено, что некий Роста, работавший около восьми лет назад с фокусником Диксоном, был не кем иным, как Арсеном Дюпеном. Возможно также, что некий рус¬ ский студент, шесть лет назад усердно посещавший ла¬ бораторию доктора Алтье в больнице Сен-Луи и неред¬ ко удивлявший учителя своими талантливыми гипоте¬ зами в бактериологии, равно как и смелостью опытов в области кожных заболеваний, также являлся не кем иным, как Арсеном Дюпеном. Арсен Дюпен, он еще и тренер по японской борьбе, обосновавшийся в Париже еще до того, как заговорили о джиу-джитсу. Арсен Дюпен, какйм бы невероятным это ни показа- 52
лось, велосипедист, завоевавший «Гран-при», получив¬ ший свои десять тысяч франков и скрывшийся после этого в неизвестном направлении. Арсен Люнен, воз¬ можно, даже и тот, кто спас столько людей, вытащив их через слуховое окошко на базаре Милосердия... а по¬ том обобрав... После небольшой паузы председатель заключил: — Таковы события тех лет, которые, по всей ве¬ роятности, являются лишь годами тщательной подго¬ товки к более серьезной войне против общества, шко¬ лой, где вы довели до совершенства свою силу, энер¬ гию и ловкость. Признаете ли вы все эти факты? Пока председатель произносил свою речь, обвиняе¬ мый переминался с ноги на ногу, сутулая спина его со¬ гнулась еще больше, руки висели как плети. При более ярком свете стала заметна его невероятная худоба, впа¬ лые щеки, уродливо выпирающие скулы, землистого цвета лицо в красных пятнах, обрамленное редкой не¬ ровной бородой. Пребывание в тюрьме сильно соста¬ рило его и будто иссушило. Ничего не осталось от эле¬ гантного силуэта и молодого приятного лица, которое мы часто видели на страницах газет. Похоже было, он даже и не слышал обращенного к нему вопроса. Пришлось повторить его дважды. Тог¬ да только поднял он глаза, задумался, затем с види¬ мым усилием прошептал: — Бодрю Дезире. Председатель суда рассмеялся. — Мне не совсем понятна избранная вами система защиты, Арсен Люпен. Хотите притвориться дурач¬ ком, недееспособным—ваше право. Что касается меня, пойду прямо к цели, без учета ваших фантазий. Он перешел к подробному описанию краж, фактов мошенничества и подлога, в которых обвинялся Арсен Люпен. Время от времени приходилось обращаться к обвиняемому, но тот либо бормотал нечто невразу¬ мительное, либо вовсе не отвечал. Вскоре начали вызывать свидетелей. Среди них бы¬ ло много людей, давших совершенно незначительные показания, встречались и более серьезные свидетель¬ ства, однако все они так или иначе противоречили друг 53
другу. Над прениями сгустились тучи недоверия публи¬ ки, но вот появился главный инспектор Ганимар, и зал снова оживился. Тем не менее в самом начале его допроса всех по¬ стигло разочарование. Главный инспектор полиции ка¬ зался не то чтобы испуганным, ему приходилось пере¬ живать и не такие моменты, но все же каким-то беспо¬ койным, словно чувствовал себя не в своей тарелке. Не¬ сколько раз он с тревогой обращал взгляд в сторону обвиняемого. А тем временем, положив руку на барь¬ ер, вел он рассказ о событиях, участником которых довелось ему стать, о путешествии через всю Европу, прибытии в Америку. Слушали его жадно, так воспри¬ нимают обычно повествования о захватывающих при¬ ключениях. И однако к концу, намекая на свои особые отношения с Арсеном Люпеном, он дважды осекся, по- видимому чувствуя какую-то нерешительность или рас¬ терянность. Ясно было, что его мучает какая-то мысль. Председатель заметил: — Если вам нездоровится, не лучше ли будет пре¬ рвать дачу показаний? — Нет, нет, вот только... Он умолк, долго и пристально вглядываясь в лицо обвиняемого. Затем заговорил: — Прошу разрешения на более серьезный осмотр заключенного. У меня есть некоторые сомнения, и я предпочел бы убедиться кое в чем. Он приблизился к обвиняемому, долгое время со¬ средоточенно смотрел на него, затем вновь вернулся к барьеру. Там с некоторой торжественностью в голосе он объявил: — Господин председатель, я утверждаю, что чело¬ век, присутствующий здесь, сидящий напротив меня, не является Арсеном Люпеном. Зал замер. Возмущенный председатель вскричал: — Что такое, что вы говорите! Вы с ума сошли! Не торопясь, инспектор объяснил: — На первый взгляд можно и обмануться из-за не¬ которого сходства, признаю, оно и правда налицо, од¬ нако, если всмотреться внимательнее... Нос, рот, воло- 54
сы, цвет кожи... да что там, это не Арсен Люпен. А гла¬ за-то! Никогда у него не было таких глаз, это глаза ал¬ коголика! — Ну полно, полно, как же тогда объяснить... Ваши предположения, свидетель? — Ах, если б я знал! Он подсунул вместо себя этого беднягу, и его бы осудили. Разве что они сообщники... Смех, крики, восклицания раздались со всех сторон. Зал, пораженный неожиданным трюком, пребывал в возбуждении. Председатель постановил вызвать сле¬ дователя, начальника Санте, надзирателей и прервал слушание дела. На следующем заседании господин Бувье и началь¬ ник в присутствии обвиняемого заявили, что между этим человеком и Арсеном Люпеном имеется лишь не¬ значительное физическое сходство. — Но в таком случае,— воскликнул председатель суда,— кто этот человек? Каким образом он попал в ру¬ ки правосудия? Ввели двух надзирателей из Санте. Удивительная вещь, оба опознали заключенного, которого по очере¬ ди стерегли. Председатель перевел дух. Но один из надзирателей заявил: — Да, да, я думаю, это точно он. — Что это значит — «я думаю»? — Ба, да я его едва видел. Вечером привели, а по¬ том целых два месяца он провалялся лицом к стенке. — А до этих двух месяцев? — А до этого он не был в камере номер двадцать четыре. Начальник тюрьмы уточнил: — Мы перевели заключенного в другую камеру по¬ сле попытки к бегству. — А вы-то, господин начальник, вы виделись с ним в течение этих двух месяцев? — Это было ни к чему — он вел себя спокойно. — Значит, этот человек не является заключенным, переданным под вашу охрану? — Нет. — Кто же он тогда? 55
— Не представляю. — Другими словами, мы имеем дело с подставным лицом, подменившим собой нашего заключенного уже два месяца тому назад. Как вы все это объясните? ' — Это невозможно. — Тем не менее все это произошло? Не получив ответа, председатель обратился к за¬ ключенному, и тон его сделался дружелюбным: — Давайте разберемся. Попробуйте объяснить, когда и каким образом вы оказались в руках правосу¬ дия. Мягкость голоса, дружеские нотки, по-видимому, оказали свое влияние на замкнувшегося человека, по¬ бороли недоверие, и мало-помалу он начал отвечать. В результате хитроумных и деликатных расспросов удалось получить от него некоторые сведения, а имен¬ но: два месяца назад его привезли в следственную тюрьму. Там он провел ночь и утро. Затем, уплатив 75 сантимов, был выпущен на свободу. Однако, когда он проходил по тюремному двору, двое надзирателей взяли его под руки и препроводили затем к тюремному фургону. Его отвезли в Санте, поместили в камеру № 24, где и оставили на два месяца... там неплохо... кор¬ мят прилично... и спать дают сколько угодно... вот он и не протестовал... Все рассказанное им весьма походило на правду. Под смешки возбужденного зала председатель пре¬ рвал, отложив до следующей сессии суда, слушание де¬ ла и отправил его на доследование. Последнее без труда установило следующие фак¬ ты: в соответствии с записью в тюремной книге, два ме¬ сяца тому назад заключенный Бодрю Дезире провел ночь в следственной тюрьме. Выпущенный наутро на свободу, он покинул тюрьму в два часа пополудни. В тот же день примерно в это же время Арсен Люпен после допроса был препровожден к месту заключе¬ ния в тюремном фургоне. Обознались ли надзиратели? Обманутые видимым сходством, совершили ли они сами, по собственному 56
недосмотру эту подмену? Или же они действовали со¬ знательно, хотя против подобного утверждения свиде¬ тельствует их безупречная служба? Была ли подмена спланирована заранее? Мало то¬ го, что в подобном месте и при подобных условиях этот план казался неосуществимым, но еще в этом слу¬ чае напрашивалось предположение о сообщничестве Бодрю. Надо было, чтобы тот специально дал себя аре¬ стовать, с тем чтобы занять впоследствии место Арсе¬ на Дюпена. Как можно было надеяться на осуществле¬ ние такого плана, основанного лишь на целой веренице немыслимых совпадений, случайных встреч и невероят¬ ных ошибок; каким чудом все это совершилось бы? Дезире Бодрю был передан антропометрической службе; там досье на него не оказалось. Тем не менее удалось без труда установить его прошлую жизнь: его хорошо знали в Курбвуа, Аньере, Леваллуа. Жил ми¬ лостыней, а ночевал в одной из хижин старьевщиков, что теснятся возле Тернской заставы. Вот уже год там о нем не было никаких вестей. Возможно, Арсен Люнен нанял его? И снова ника¬ ких доказательств. Даже если предположить это, все равно побег оставался загадкой, необъяснимым чудом. Из двадцати предложенных версий происшедшего ни одна не заслуживала серьезного внимания. Налицо был лишь сам факт побега, настолько загадочного, что и общество, и сами судьи не могли не признать, что за всем этим стояли долгие месяцы подготовки, результа¬ том которой явился стройный ряд событий, гармонич¬ но следующих одно за другим и приведших затем к раз¬ вязке, самонадеянно объявленной Арсеном Люпеном: «Я не буду присутствовать на своем процессе». В тщательных поисках прошел целый месяц, тем не менее загадка продолжала оставаться столь же нераз¬ решимой, какой казалась с самого начала. Однако не¬ возможно было вечно держать под стражей беднягу Бодрю. Судить его? Это было бы просто смешно: какие против него могли бы быть выдвинуты улики? Итак, следователь подписал приказ об освобождении. А шеф Сюрте решил установить за ним постоянное наблюде¬ ние. 57
Эта идея принадлежала Ганимару. Тот полагал, что тут дело не в сообщниках и даже не в счастливом стече¬ нии обстоятельств. Бодрю, по его мнению, был ору¬ дием, которым с необыкновенной ловкостью восполь¬ зовался Арсен Люпен. Когда тот окажется на свободе, через него можно будет выйти на Арсена Люпена или по крайней мере на кого-нибудь из его банды. В распоряжение Ганимара поступили инспектора Фоленфан и Дьези. И вот январским туманным утром ворота тюрьмы распахнулись перед Бодрю Дезире. В первую минуту он, казалось, растерялся и побрел вперед, явно не имея каких-либо определенных планов. Прошел всю улицу Санте, вышел затем на улицу Сен- Жак. Возле лавки старьевщика сбросил куртку, снял жилет, продал его за несколько су и, снова натянув куртку, двинулся дальше. Пересек Сену. В Шатле с ним поравнялся омнибус. Хотел сесть в него, но мест не оказалось — кондуктор посоветовал взять билет, и Бодрю пошел в зал ожидания. В этот момент Ганимар подозвал инспекторов и, продолжая следить за конторой, бросил им: — Наймите экипаж... нет, лучше два, так будет вер¬ нее. Поеду с одним из вас следом за ним. Те повиновались. Однако Бодрю не появлялся. Тог¬ да Ганимар сам вошел в зал ожидания: там никого не было. — Вот глупец,— прошептал он,— позабыл о вто¬ ром выходе. . Действительно, две конторы сообщались между со¬ бой внутренним коридором. Дальняя выходила на ули¬ цу Сен-Мартен. Ганимар бросился туда. Он прибежал как раз в тот момент, когда Бодрю садился на импе¬ риал омнибуса «Батиньоль — Ботанический сад». Ом¬ нибус тронулся и уже поворачивал за угол улицы Риво¬ ли, когда Ганимар, бросившись бежать, все же догнал его. Однако в спешке он потерял из виду обоих своих агентов. Теперь придется вести слежку в одиночку. В бешенстве он чуть было не схватил без лишних слов Бодрю за шиворот. Ведь это он, этот так называемый дурачок, нарочно с дьявольской хитростью лишил его двоих помощников! 58
Бодрю сидел прямо перед ним. Дремал, голова болталась из стороны в сторону. Рот чуть приот¬ крылся, а лицо выражало крайнюю глупость. Нет, не может он быть противником, способным обвести во¬ круг пальца старика Ганимара. Случай помог ему, вот и все. На перекрестке у Галери-Лафайет человек спрыгнул с омнибуса и пересел в трамвай. Вот позади остался бульвар Османн, затем проспект Викто¬ ра Гюго. Бодрю сошел на остановке Мюетт. И углу¬ бился в Булонский лес. Переходя от одной аллеи к другой, он то и дело воз¬ вращался назад, затем вновь удалялся. Что он искал? И была ли у него вообще какая-либо цель? Спустя час, видимо устав от блужданий, он запри¬ метил скамейку и сел. Место было безлюдным. Ска¬ мейка стояла на берегу спрятавшегося меж деревьев озерца близ Отейя. Прошло полчаса. Сгорая от нетер¬ пения, Ганимар принял решение вступить в разговор. Он подошел и уселся рядом с Бодрю. Закурил, при¬ нялся чертить тростью круги на песке и наконец вы¬ молвил: — Сегодня не жарко. * Ответа не последовало. Но неожиданно в тишине послышался смех, веселый и радостный, так смеется ре¬ бенок, не в силах сдержаться. И Ганимар ясно почув¬ ствовал, как волосы зашевелились на его голове. Этот смех, этот дьявольский смех, он слишком хорошо знал его! Резким движением схватив Бодрю за отворот курт¬ ки, он пристально вгляделся в него. Сосредоточив все свое внимание, он смотрел, и взгляд его становился да¬ же острее, чем тогда, в суде присяжных. И истина от¬ крылась его взору: перед ним сидел другой человек. Нет, внешне тот же самый, но в то же время это был другой, настоящий. Призвав на помощь свое чутье, он обнаружил жи¬ вой яркий блеск глаз, под исхудавшей бледной маской с плохой кожей угадал настоящее лицо, рот, скры¬ вавшийся под гримасой. Это были глаза другого, рот другого и наконец лицо—живое, тонкое, на¬ смешливое, остроумное лицо, такое ясное и молодое. — Арсен Люпен, Арсен Люпен,— бормотал он. 59
И вдруг, в ярости схватив того за горло, попытался опрокинуть. В свои пятьдесят лет это был еще редкой силы человек, тогда как противник казался в весьма плачевном состоянии. Ах, какой же это будет удачей, если он отведет его обратно в тюрьму! Борьба длилась недолго. Арсен Люпен почти не защищался, и все же Ганимару пришлось отступить столь же стремительно, как он давеча бросился в атаку. Правая рука его безжизненно и тяжело повисла. — Если бы на набережной Орфевр * обучали при¬ емам джиу-джитсу,— объявил Арсен Люпен,— ты бы знал, что это называется по-японски «уди-ши-ги». И холодно добавил: — Еще секунда, и я бы тебе сломал руку—вот бы и получил по заслугам. Как случилось, что ты, старый друг, которого я так уважаю, перед которым решил до конца раскрыться, ты посмел злоупотребить моим доверием? Плохо... Ну что там у тебя? Ганимар молчал. Побег, в котором была и его ви¬ на—не он ли своими сенсационными показаниями ввел в заблуждение правосудие?—побег этот казался ему позором всей его жизни. К седому усу скатилась слеза. — О Господи, Ганимар, ну что ты так терзаешься? Если б не ты, я все равно бы устроил так, чтобы кто-то другой сказал все это. Ну подумай, мог ли я допустить, чтобы осудили Бодрю Дезире? — Значит,— прошептал Ганимар,— это ты был там? И здесь тоже ты? — Я, только я, и никто другой. — Возможно ли это? — О, тут совсем не нужно особой ловкости. Доста¬ точно, как сказал наш уважаемый председатель суда, поучиться с десяток лет — и будешь готов к любым не¬ ожиданностям. — Но твое лицо? Глаза? — Ты, конечно, понимаешь, что не из любви к искусству я проработал восемнадцать месяцев в Сен- * На набережной Орфевр находится управление уголовной по¬ лиции. 60
Луи вместе с доктором Алтье. Я полагал, что тот, кто в один прекрасный день будет иметь честь называться Арсеном Люпеном, должен будет иметь общеизвест¬ ную внешность, которую можно удостоверить. Что та¬ кое внешность? Ее при желании легко изменить. Подкож¬ ная инъекция парафина, например, вызывает вздутие именно в том месте, где вам нужно. Пирогалловая ки¬ слота превращает вас в могикан. А сок большого чисто¬ тела покроет вас лишаями и даже самыми на¬ стоящими опухолями. Один химический препарат воз¬ действует на рост бороды и волос, другой—на тембр голоса. Плюс двухмесячная диета в камере номер двад¬ цать четыре, тысячу раз повторенные упражнения для того, чтобы придать рту эту гримасу, чтобы голова по¬ лучила нужный наклон, а спина оказалась сутулой. И наконец по пять капель атропина в каждый глаз, от которых взгляд становится ускользающе-бессмыслен¬ , ным,— и готово! — Не представляю, как это охранники... — Метаморфоза совершалась постепенно. Они ни- кдк не могли заметить ежедневные изменения. — А Бодрю Дезире? — Он есть на самом деле. Бодрю — несчастный, ко¬ торого я повстречал в прошлом году и заметил, что ме¬ жду нами существует некоторое сходство. Предвидя возможный арест, я поместил его в одно верное место и для начала попытался выявить отличия его внеш¬ ности от моей, с тем чтобы потом по мере возможно¬ сти изменить себя самого. Мои друзья устроили так, чтобы он попал на ночь в следственную тюрьму, а вы¬ шел оттуда приблизительно в одно время со мной, что впоследствии оказалось очень легко установить. Пото¬ му как — заметь—необходимо было, чтобы обязатель¬ но остались следы его пребывания в тюрьме, иначе правосудию было бы неясно, кто я такой. А предложив им нашего чудесного Бодрю, я предвидел, что они не¬ минуемо ухватятся за него и, даже понимая немысли¬ мые сложности с подстановкой, все равно примут эту версию, нежели распишутся в собственной беспомощно¬ сти. — Да, да, все это так,— шептал Ганимар. 61 I
— Кроме того,— уточнил Арсен Люпен,— в моих руках был прекрасный козырь, крапленая карта, кото¬ рую я подготовил с самого начала: всеобщее ожидание моего побега. И пожалуйста: грубая ошибка, совершен¬ ная вами, тобой и прочими, в этой увлекательнейшей схватке между мною и правосудием, ставкой в которой была моя свобода,— вы в который раз решили, что я блефую, что опьянен своим успехом, словно какой- нибудь желторотый юнец. Способен ли Арсен Люпен на подобную слабость?! И как тогда, в деле Каорна, вы не сказали себе: «Уж если Арсен Люпен повсюду тру¬ бит о том, что он сбежит, значит, у него на это есть вес¬ кие причины». Но черт побери, пойми же, что для побе¬ га... без побега необходимо было, чтобы все заранее по¬ верили в побег, чтобы мысль эта стала привычной, сде¬ лалась бы всеобщим твердым убеждением, истиной, ясной как день, Благодаря моей воле так и получилось. Арсен Люпен бежит, Арсен Люпен не будет присут¬ ствовать на процессе. И когда ты встал, чтобы заявить: «Этот человек не Арсен Люпен», было бы противоесте¬ ственным, если бы люди не поверили в тот же миг, что я не являюсь Арсеном Люпеном. Засомневайся лишь один человек, выскажи хоть кто-нибудь простое пред¬ положение: «А что, если это все-таки Арсен Люпен?» — и в это мгновение я бы пропал. Достаточно было хоть кому-нибудь посмотреть на меня не с твердым убежде¬ нием, что перед ним не Арсен Люпен, как было, напри¬ мер, в случае с тобой, но предположив, напротив, что я, возможно, Арсен Люпен, и, несмотря на все мои стара¬ ния, я оказался бы узнанным. Однако на этот счет я был спокоен. С логической, как и с психологической точек зрения, никому не могла бы прийти в голову по¬ добная мысль. . , * Он взял руку Ганимара в свою: — Ну полно, Ганимар, признайся, что через неделю после нашего разговора в тюрьме Санте ты сам ждал меня у себя дома в четыре часа пополудни, как я назна¬ чил? " — А что ты скажешь о тюремном фургоне?— уклоняясь от ответа, спросил Ганимар. -— Чистейший блеф! Мои друзья сработали его из 62
старого, вышедшего из употребления фургона, а затем подменили им настоящий. Они хотели попытаться ор¬ ганизовать мне побег. Но я знал, что это выполнимо только при наличии чрезвычайно благоприятных об¬ стоятельств. Тем не менее я счел разумным предпри¬ нять все же эту попытку, предав ее максимальной огла¬ ске. Хитроумно организованный первый побег заранее обеспечивает успех второму. — Значит, та сигара... — Начинена мной, так же, как и нож. — А записки? — Мною же написаны. — А их таинственная отправительница? — Она и я — одно лицо. Ведь любой тип почерка к моим услугам. Поразмышляв с минуту, Ганимар возразил: — Как могло случиться, что в антропометрической службе никто не сообразил, что данные на карточке Бодрю совпадают с твоими? — Карточки Арсена Люпена не существует. — Ну, это уж слишком! — Или по крайней мере в ней содержатся ложные сведения. Я много работал над этим вопросом. В систе¬ му Бертильона входит, во-первых, описание примет внешности, а, как ты сам мог убедиться, этого безоши¬ бочно сделать нельзя, и, во-вторых, такие приметы, как размер головы, пальцев, ушей и так далее. Вот здесь уже ничего нельзя изменить. — Что же ты придумал? — Надо было платить. Еще до моего возвращения из Америки один из подкупленных служащих написал ложные размеры в начале списка. Этого было доста¬ точно, чтобы нарушить всю систему, таким образом, моя карточка попадает в ячейку, диаметрально проти¬ воположную той, для которой предназначалась. Коро¬ че, карточка Бодрю никак не должна была совпасть с карточкой Арсена Люпена. Последовало молчание, затем Ганимар задал но¬ вый вопрос: — А что ты собираешься делать теперь? — Теперь,— воскликнул Арсен Люпен,—я соби- 63
раюсь хорошенько отдохнуть, перейти на усиленное питание и постепенно сделаться самим собой. Хорошо иногда превращаться в Бодрю или в кого-нибудь дру¬ гого, менять свою личность, как перчатку, самому избирать для себя внешность, голос, взгляд и почерк. Но случается, что в этом другом человеке перестаешь узнавать самого себя — вот что грустно. То, что я испытываю сейчас, можно сравнить с ощущениями человека, потерявшего свою тень. Стану искать самого себя и... в конце концов найду. Он встал и прошелся по аллее. Сквозь дневной свет потихоньку начал просачиваться вечерний сумрак. Ар¬ сен Люпен остановился перед Ганимаром. — Полагаю, нам больше нечего сказать друг дру¬ гу? — Нет,— возразил инспектор,— я хотел бы еще узнать, собираешься ли ты раскрыть перед всеми прав¬ ду о своем побеге... Ведь моя ошибка... — О, никто никогда не узнает, что из тюрьмы был освобожден именно Арсен Люпен. Я как раз заинтере¬ сован в том, чтобы вокруг меня царила самая таинст¬ венная атмосфера, а мой побег в подобных обстоятель¬ ствах приобретает поистине волшебный характер. Так что не беспокойся, мой дорогой друг, и прощай. Я сегодня обедаю в городе и едва успею переодеться. — А я-то думал, что ты жаждешь отдохнуть! — Увы! Есть светские обязанности, которых не из¬ бежать. Отдых начнется завтра. — И где же ты обедаешь, если не секрет? — В английском посольстве. ТАИНСТВЕННЫЙ ПУТЕШЕСТВЕННИК Отослав накануне в Руан автомобиль, я решил ехать поездом, а потом уже добираться на автомобиле до дома друзей, живших на берегу Сены. Однако еще в Париже за несколько минут до отхода поезда выяснилось, что в одном купе со мной едут еще семь пассажиров, из которых пятеро—курящие. Ско¬ рый поезд идет быстро, ехать всего пару часов, тем не 64
менее перспектива провести их в подобной компании отнюдь не улыбалась мне—в вагоне старого образца не было даже проходов, куда можно выйти. Словом, я забрал свое пальто, газеты, расписание поездов и перебрался в соседнее купе. Там сидела дама. При виде меня она не смогла скрыть неудовольствия и склонилась к провожавшему ее господину, судя по всему — мужу, который стоял на подножке вагона. Мужчина в свою очередь взглянул на меня, но, видимо, то, что увидел, вполне его удовлетво¬ рило, так как он стал тихо, с улыбкой что-то говорить жене, словно увещевал испуганного ребенка. Вскоре и она улыбнулась и посмотрела на меня уже более дру¬ желюбно, будто вмиг уверилась, что я принадлежу к числу рыцарей, рядом с которыми дамам нечего боять¬ ся, даже если придется провести вместе взаперти це¬ лых два часа в маленьком, не более шести футов в дли¬ ну, купе. Муж сказал: — Не сердись, дорогая, у меня срочное свидание, и, боюсь, я не смогу дождаться отхода. Он нежно поцеловал ее и удалился. Супруга через окно послала ему несколько воздушных поцелуев и по¬ махала платочком. Тут раздался свисток, и поезд тронулся. В тот же миг, несмотря на протесты служащих вокзала, дверь распахнулась, и в купе появился еще один пассажир. Попутчица моя в этот момент встала и собиралась как раз положить свои вещи в багажную сетку, но, увидев его, испуганно вскрикнула и рухнула обратно на сиде¬ нье. Сам я далеко не робкого десятка, однако при¬ знаюсь, такие вот вторжения в последнюю минуту всегда были мне неприятны. Что-то в них есть неесте¬ ственное, какая-то угроза. И невольно начинаешь ду¬ мать, что за этим скрывается нечто такое... Однако вид вновь прибывшего несколько смягчил первое впечатление, вызванное его неожиданным появ¬ лением. Корректный господин, одетый даже с некото¬ рой элегантностью, в галстуке, свидетельствующем о хорошем вкусе, и с энергичным выражением лица... 65 J-562
Но, черт побери, где я мог видеть его раньше? Со¬ мнений быть не могло, я чувствовал, что уже где-то ви¬ дел это лицо. Точнее, это было смутное воспоминание, некий отпечаток в памяти, так бывает, когда вы много раз видели человека на снимках или в газетах. И я по¬ нимал, что бесполезно пытаться вспомнить, где имен¬ но я его видел, настолько эти воспоминания были неяс¬ ны и мимолетны. Я перевел взгляд на даму: ее вид просто меня пора¬ зил. В лице не было ни кровинки, казалось, она только что испытала сильное потрясение. Охваченная непод¬ дельным ужасом, взирала она на попутчика, спокойно усевшегося рядом с ней, и я видел, как ее дрожащая ру¬ ка тянулась к дорожной сумочке, лежавшей не более чем в двадцати сантиметрах от ее колен. Схватив нако¬ нец сумку, дама быстро прижала ее к себе. Взгляды наши встретились, и в ее глазах я прочел та¬ кую тревогу и смятение, что не удержался от вопроса: — Вы, возможно, нездоровы, мадам?.. Не лучше ли открыть окно? Вместо ответа она тихонько кивнула на своего сосе¬ да. А я, как давеча ее муж, улыбнулся, пожал плечами и знаками дал ей понять, что опасаться нет оснований, что, в конце концов, я рядом и что субъект кажется до¬ вольно безобидным. В эту минуту тот как раз обернулся к нам, оглядел по очереди с головы до ног, после чего устроился в углу и уж больше не двигался. Наступило молчание, но вскоре дама, будто отва¬ жившись на отчаянный шаг, произнесла почти неслыш¬ но: — Вам известно, что он едет с нами в поезде? - Кто? — Ну он... он... уверяю вас. — Кто он? — Арсен Люпен! Все это время она не отрывала глаз от нашего по¬ путчика, как будто это ему, а не мне предназначались тревожные слова. Тот нахлобучил шляпу на нос. Хотел ли он таким 66 ।
образом скрыть выражение своего лица или же просто- напросто собирался подремать? Я решил возразить: — Арсена Лишена вчера заочно приговорили к двадцати годам каторжных работ. Маловероятно, что сегодня он будет настолько неосторожен, что по¬ явится на людях. Кроме того, в газетах писали, что он жил зимой в Турции после своего знаменитого побега из тюрьмы Санте. — Он едет в этом поезде,— повторила дама с явным намерением быть услышанной нашим попут¬ чиком,—мой муж заместитель директора службы тю¬ ремных учреждений, и сам начальник вокзала сказал нам, что ищут Арсена Люпена. — Но это еще не причина... — Его видели в зале ожидания. Он взял билет пер¬ вого класса до Руана. — В таком случае поймать его не составило бы труда. — Он исчез. Контролер у входа в зал ожидания его не видел, они предполагают, что он прошел через пер¬ рон для пригородных поездов и сел в экспресс, отходя¬ щий через десять минут после нас. — Ну, в таком случае его поймают там. — А если в последний момент он спрыгнул и сел в наш поезд... ведь это тоже возможно... Если это так? — Тогда его поймают здесь. Служащие вокзала, да и полицейские не могли бы не заметить, как он переса¬ живается с поезда на поезд, и по приезде в Руан заберут его как миленького. — Его? Да никогда! Он найдет средство вновь ускользнуть. — В таком случае скатертью дорога! — Нет, но вы только представьте, что он может здесь натворить! — Что же? — Откуда мне знать? Можно ожидать чего угодно! Она была возбуждена сверх меры, но надо было признать, что положение вещей в некоторой степени оправдывало подобную панику. 67 з*
Сам того не желая, я высказал вслух то, о чем ду¬ мал: — Действительно, тут есть несколько любопытных совпадений... И все же советую не волноваться. Даже если предположить, что Арсен Люпен находится в од¬ ном из вагонов, он будет вести себя тихо, во избежание новых неприятностей, он ведь понимает, что оказался в опасности. Увещевания мои ничуть ее не успокоили. Тем не ме¬ нее, не желая, видимо, показаться навязчивой, она умолкла. Я раскрыл газеты и принялся за чтение отчетов о су¬ де над Арсеном Люпеном. Но поскольку информация, содержавшаяся в них, была уже всем известна, особого интереса они не представляли. К тому же я не выспался, чувствовал усталость, и мало-помалу веки мои отяже¬ лели и голова начала клониться вниз. — Но, месье, не станете же вы спать. Дама выдернула у меня из рук газеты и теперь воз¬ мущенно взирала на меня. — Конечно, нет,— ответил я,— мне совершенно не хочется спать. — Это было бы величайшей неосторожностью,— сказала она мне. — Величайшей,— повторил я. И стал яростно бороться со сном, то принимаясь любоваться пейзажем, то цепляясь взглядом за тучи; закрывавшие небо. Но вскоре все эти картины смеша¬ лись, облик взволнованной дамы и дремлющего госпо¬ дина померк в моем сознании, и я погрузился в глубо¬ кий, спокойный сон. Легкие, мимолетные сновидения сменяли одно дру¬ гое. А вот и некто по имени Арсен Люпен появился где- то вдали, нагруженный кучей разных ценностей, вот он проходит сквозь стены и успешно очищает целый за¬ мок... Очертания этого персонажа, ставшего кем-то дру¬ гим, вырисовывались четче. Он приближался, все уве¬ личиваясь в размерах, с необыкновенной ловкостью вскочил в вагон и вдруг упал плашмя прямо мне на грудь. 68 ।
Резкая боль... пронзительные крики... Я проснулся. Наш попутчик, уперев колено в мою грудь, все сильнее сжимал мне горло. Все это виделось как сквозь дымку—глаза нали¬ лись кровью. Дама, забившись в угол, истерично кри¬ чала. Я даже не пытался оказать сопротивление. Да и не смог бы: в висках стучало, я задыхался... хрипел... еще минута... и удушье. Человек тоже понял это. Он ослабил хватку. Не от¬ пуская меня, правой рукой взял веревку с приготовлен¬ ным заранее узлом, который оставалось лишь затя¬ нуть, и точным движением обмотал оба моих запястья. В мгновение ока я оказался связан так, что не мог дви¬ гаться, вдобавок мне еще завязали рот. Все это совершалось с самым естественным видом, с уверенностью, за которой угадывался навык мастера, профессионального вора и преступника. Ни единого слова. Ни одного лишнего движения. Хладнокровие и решимость. Спеленутый, как мумия, на сиденье валялся я, Арсен Люпен! И правда, было над чем посмеяться. Хоть обстоя¬ тельства тому не способствовали, все же я не мог отри¬ цать, что в создавшейся комичной ситуации есть и своя изюминка. Арсена Люпена провели как юнца! Обобра¬ ли как простого прохожего — ведь первым делом бан¬ дит завладел моим кошельком и бумажником! Арсен Люпен, в свою очередь ставший жертвой, обманут, по¬ вержен... Ну и приключение! Однако в купе была еще и дама. Он даже не обратил на нее никакого внимания, ограничившись лишь тем, что подобрал валявшуюся на ковре сумочку и выпотро¬ шил ее, обнаружив при этом драгоценности, портмоне и несколько серебряных и золотых безделушек. Дама приоткрыла один глаз и, задрожав от страха, быстро стащила с пальцев все кольца. Она сама протянула их грабителю, словно желая избавить его от лишней рабо¬ ты. Тот взял кольца и перевел на нее взгляд—дама бы¬ ла в обмороке. Тогда, все так же спокойно, не проронив ни слова и потеряв к нам всякий интерес, он вернулся на свое ме- 69
сто, закурил и принялся тщательно разглядывать свои трофеи—результат осмотра, похоже, полностью его удовлетворил. Чего никак нельзя было сказать обо мне. Не говоря уж о двенадцати тысячах франков, столь непочтитель¬ но присвоенных незнакомцем, но не они были предме¬ том моего беспокойства, их потеря была временной. Я знал, что через короткое время они вновь вернутся ко мне, равно как и всевозможные важные документы, со¬ державшиеся в бумажнике: проекты, сметы, адреса, списки тех, с кем я переписывался, компрометирующие письма. В тот момент меня волновало другое, более ва¬ жное и неотложное: Чем все это кончится? Как вы могли убедиться, я был в курсе переполоха, вызванного моим появлением на Сен-Лазарском вокза¬ ле. Дело в том, что я поехал на вокзал прямо от друзей, знавших меня под именем Гийома Берла и постоянно мило подшучивающих над моим сходством с Арсеном Люпеном, поэтому загримироваться как следует не удалось, и вскоре я был узнан. Более того, на перроне видели человека, пересаживающегося с экспресса на скорый. Это не мог быть никто другой, кроме Арсена Люпена. Дальнейшие события будут с роковой неот¬ вратимостью развиваться следующим образом: комис¬ сар полиции в Руане, получив телеграмму, явится в со¬ провождении внушительного числа полицейских на перрон ждать прибытия скорого, примется допраши¬ вать вызывающих подозрение пассажиров и, в конце концов, велит тщательно обыскать вагоны. Я заранее предвидел подобный ход событий и не бес¬ покоился на этот счет, полностью уверенный в том, что руанская полиция не окажется сноровистее парижской и, уж во всяком случае, я найду способ пройти незаме¬ ченным— да достаточно лишь будет небрежно пома¬ хать перед их носом депутатской карточкой, ведь имен¬ но благодаря ей контролер на Сен-Лазарском вокзале проникся ко мне полным доверием. Однако теперь об¬ стоятельства кардинально изменились! Я уже не был свободен и, следовательно, не мог воспользоваться ни одной из привычных уловок. В нашем вагоне комиссар 70
неминуемо обнаружит посланного ему самой судьбой господина Арсена Люпена, связанного по рукам и но¬ гам, смирного, как овечка, упакованного — словом, готового к употреблению. Ему останется лишь перевез¬ ти груз к месту назначения, как доставляют посылку, пришедшую на вокзал, корзинку дичи, например, или ящик фруктов и овощей. Что мог я, затянутый в путы, предпринять, чтобы избежать подобной нежелательной развязки? А скорый между тем, проносясь мимо Вернона и Сан-Пьера, летел к своей единственной остановке, Руану. Был и другой вопрос, не затрагивающий лично меня, однако представлявший чисто профессиональ¬ ный интерес: каковы были дальнейшие намерения на¬ шего попутчика? Будь я с ним в купе один на один, то для него не со¬ ставило бы никакого труда сойти спокойно в Руане. Но вот дама, что он будет делать с ней? Сейчас-то паинь¬ кой жмется в углу, но стоит открыться двери, как тот¬ час же заверещит, начнет метаться, звать на помощь! Странно, однако, что он не поступил с ней так же, как со мной, вот тогда уже ничто бы не помешало ему ретироваться еще до того, как будут обнаружены оба его преступления. Грабитель все курил, уставясь на неровные расплы¬ вающиеся дорожки, что оставлял на вагонном стекле моросящий за окном дождик. Лишь раз обернулся, чтобы взять мое расписание поездов, в которое затем погрузился. Дама же делала вид, что все еще в обмороке, на¬ деясь этим отвлечь внимание от себя, однако ее выда¬ вали покашливания — видно, не переносила табачного дыма. Что касается меня, я чувствовал себя очень разби¬ тым, не в своей тарелке... И думал... изобретал... Пон-де-л’Арш, Уассель... Поезд, охмелев от скоро¬ сти, резво, весело бежал вперед. Сент-Этьен... Тут человек поднялся и шагнул в на¬ шу сторону. Его встретил женский вопль и на этот раз неподдельный очередной обморок. 71
Что он все-таки замышлял? Вот опустил стекло с нашей стороны. Дождь усилился и теперь яростно хлестал. Видно было, что грабителю это не по нраву: у него явно не было ни зонта, ни пальто. Бросил взгляд на багажную сетку—там лежал зонтик дамы. Забрал его, прихватив заодно и мое пальто, в кото¬ рое тут же облачился. Поезд пересекал Сену. Человек закатал брюки и, высунувшись в окно, сбросил крючок с внешней сТоро¬ ны двери. Что он, на пути решил броситься? При такой скоро¬ сти это была верная смерть. Мы углубились в туннель, что под Сент-Катрином. Он приоткрыл дверцу и одной ногой встал на первую ступеньку. Просто безумие! Темнота, дым, адский грохот — прыгать здесь было бы поистине фантастической глупостью. Но внезапно поезд замедлил ход, в противоборство с резво бегущи¬ ми колесами вступили буфера, и в минуту скорость упа¬ ла до обычной, а затем еще уменьшилась. Вне всякого сомнения, в этой части туннеля велись ремонтные ра¬ боты, они-то и были причиной того, что поезда здесь по крайней мере несколько дней подряд сбавляли ход. По-видимому, грабителю это было известно. Словом, ему оставалось лишь подтянуть вторую ногу, а потом, преодолев еще одну ступеньку, мирно отправиться восвояси, не забыв при этом захлопнуть за собой дверь и набросить крючок. Едва он исчез из виду, как кромешная тьма смени¬ лась ясным днем, даже дымок паровоза и тот побелел. Поезд въехал в долину. Теперь еще один туннель — и мы в Руане. Дама немедленно пришла в себя и принялась сте¬ нать по поводу утраты своих сокровищ. Заметив мой умоляющий взгляд, она сняла душившую меня повяз¬ ку, начала было развязывать и веревки, однако я вос¬ противился: — Нет, нет, пусть полицейские увидят все как было. Я хотел бы дать им как можно больше сведений об этом мерзавце. — А может, дернуть за шнур аварийного звонка? 72
— Поздно, об этом надо было подумать раньше, когда он на меня бросился. — Да он бы меня убил! О, месье, не говорила ли я вам, что он в нашем поезде. Я сразу его узнала, как только увидела. А теперь извольте, стащил мои драго¬ ценности! — Не волнуйтесь, его обязательно найдут. — Найдут Арсена Люпена?! Да никогда! — А вот это зависит от вас, мадам. Слушайте. Сра¬ зу, как приедем, подойдите к двери и кричите, старай¬ тесь наделать как можно больше шума. Подойдут слу¬ жащие вокзала и полицейские. Вы расскажете им все как было, в нескольких словах опишете нападение на меня, последующее бегство Арсена Люпена, дадите описание его примет, одежды—мягкая шляпа, зон¬ тик— ваш, серое в талию пальто. — Ваше,—уточнила она. — Как это мое? Нет, нет, его. У меня не было паль¬ то. — Странно, а мне показалось, что он вошел тоже без пальто. — Да было, было у него пальто... или разве что оно было не его, а забытое кем-то в багажной сетке. Во всяком случае, когда он спрыгнул, то был в пальто, вот что главное... серое пальто в талию... вспомните-ка... Ах, чуть не забыл, сперва скажите им свое имя, долж¬ ность вашего супруга подействует на этих людей, умножив их усердие. Поезд подходил к станции. Она уже собиралась вы¬ сунуться в окошко. И тут я заговорил громко и власт¬ но, так, чтобы то, что собирался сказать, прочно за¬ стряло у нее в голове: — Назовите также мое имя, Гийом Берла. В случае надобности скажете, что знаете меня... Так мы вы¬ играем время... Надо, чтобы предварительное следствие началось прямо сейчас. Самое главное — начать пре¬ следовать Арсена Люпена, не оттягивать поиски ваших драгоценностей... Верно запомнили? Гийом Берла, друг вашего мужа. — Хорошо... Гийом Берла. И вот она уже кричит, размахивает руками. Не 73
успел поезд остановиться, как в купе вошел какой-то господин в сопровождении многочисленной свиты. На¬ ступила решающая минута. Задыхаясь, дама восклицала: — Арсен Люпен... напал на нас... украл мои драго¬ ценности... Я мадам Рено... мой муж — заместитель ди¬ ректора службы тюремных учреждений... О! А вот как раз мой брат, Жорж Ардель, директор «Руанского кре¬ дита», вы его, должно быть, знаете. Она обняла подошедшего молодого человека, кото¬ рого также приветствовал и комиссар, и продолжала жалобно: — Да... Арсен Люпен... пока господин вот спал... он бросился на него, схватил за горло... господина Берла... друга моего мужа. Комиссар поинтересовался: — А сам-то он где, Арсен Люпен? — Спрыгнул с поезда в туннеле после того, как переехали Сену. — Вы уверены, что это был он? — Еще как уверена! Я прекрасно его узнала. Его и на Сен-Лазарском вокзале видели. В такой мягкой шляпе. — Вы ошибаетесь... в шляпе из твердого фетра, та¬ кой, как вот эта,— поправил комиссар, указывая на мою шляпу. — В мягкой шляпе, говорю вам,— не сдавалась ма¬ дам Рено,— и в сером пальто в талию. — Верно,— тихо заметил комиссар,— в телеграмме говорилось о сером в талию пальто с черным бархат¬ ным воротником. — Точно, с черным бархатным воротником,— торжествующе объявила мадам Рено. Я вздохнул с облегчением. О, моя храбрая, милая защитница! Тем временем агенты освободили меня от пут. Я сильно прикусил губу — полилась кровь. Согнувшись вдвое и прижав ко рту платок, как и полагается челове¬ ку, долгое время находившемуся в неудобной позе, ли¬ цо которого к тому же носит кровавые следы повязки, 74
сдавившей ему рот, я слабым голосом сказал комисса¬ ру: — Месье, нет никаких сомнений, это был Арсен Люпен... Если действовать без промедления, он будет пойман... Надеюсь быть вам в этом полезным... Вагон, предназначенный для полицейского осмо¬ тра, отцепили, и поезд ушел на Гавр. Нас же сквозь за¬ прудившую перрон толпу любопытных препроводили в кабинет начальника вокзала. Признаться, в тот момент я заколебался. Ничего не стоило под любым благовидным предлогом отойти, сесть в автомобиль и скрыться. Дальнейшее мое пре¬ бывание там становилось опасным. Могло случиться что-либо непредвиденное, вот придет, например, из Па¬ рижа еще одна телеграмма—и я пропал. Однако как же тогда быть с вором? Один в чужой местности я никак не мог надеяться изловить его. «Будь что будет! Попытка не пытка,— сказал я се¬ бе,— останусь. Трудно выйти победителем в этой игре, зато как интересно играть! Да и ставка того стоит». И когда нас попросили снова повторить все показа¬ ния, я вскричал: — Господин комиссар, до сих пор преимущество было на стороне Арсена Люпена. Он выиграл время. Во дворе ждет мой автомобиль. И если вы окажете мне честь поехать вместе со мной, мы можем попытаться... В ответ комиссар хитро улыбнулся: — Недурная мысль... она тем более недурна, что в настоящий момент уже начала осуществляться. — Ах, так? — Да, месье, двое моих агентов уже давно пусти¬ лись в погоню на велосипедах. — Куда они поехали? — К выходу из туннеля. А там соберут улики, опро¬ сят свидетелей и пойдут по следу Арсена Люпена. Не сдержавшись, я передернул плечом: — Ваши агенты не соберут ни улик, ни свиде¬ тельств. — Как же так? — Арсен Люпен позаботится о том, чтобы никто не 75
видел его выходящим из туннеля. Потом доберется до первой же дороги, а оттуда... — А оттуда в Руан, уж тут мы его схватим. — Он не пойдет в Руан. — Ну тогда останется в пригородах, а там мы и вовсе его спокойно возьмем. — Он не останется в пригородах. — О-хо-хо! Где ж тогда ему скрываться? Я вытащил часы. — В этот час Арсен Люнен бродит неподалеку от станции Дарнеталь. В десять часов пятьдесят минут, то есть через двадцать две минуты, он сядет в поезд, отхо¬ дящий с Северного вокзала в направлении Амьена. — Вы так думаете? А откуда вам это стало извест¬ но? — О, нет ничего проще. В купе Арсен Люнен све¬ рялся с моим расписанием поездов. С какой целью? Ви¬ димо, искал неподалеку от того места, где он испа¬ рился, другую железнодорожную линию, станцию и поезд, который там сделает остановку. В свою оче¬ редь я и сам заглянул в расписание и все понял. — Вы правы, месье,—удивился комиссар.— Ваши выводы просто блестящи. Какое знание дела! Одержимый желанием убедить его последовать за мной, я допустил неосторожность, продемонстрировав свою компетентность в данном вопросе. Он с интере¬ сом взирал на меня и, как мне показалось, что-то запо¬ дозрил. Впрочем, подозрение могло быть лишь весьма туманным, ведь разосланные повсюду прокуратурой мои фотографии были настолько несовершенны, что Арсен Люпен на них выглядел совсем иначе, нежели го¬ сподин, стоящий напротив комиссара. Словом, опо¬ знать меня ему было бы нелегко. И тем не менее он ка¬ зался растерянным, насторожился. Наступила минутная тишина. Что-то неясное, дву¬ смысленное повисло в воздухе и заставило всех умолк¬ нуть. Даже я сам почувствовал легкий тревожный озноб. Неужели на этот раз удача изменит мне? Пре¬ возмогая себя, я громко расхохотался. — Бог свидетель, ничто так не подстегивает умение логически рассуждать, как утрата кошелька и желание 76
получить его назад. И я все более склоняюсь к мысли, что, если бы вы согласились отпустить со мной двоих из ваших агентов, вместе нам, возможно, и удалось бы... — О, прошу вас, господин комиссар,—вмешалась госпожа Рено,— послушайтесь господина Берла! И вновь поддержка моей замечательной попутчицы сыграла решающую роль. Произнесенное ею, супругой влиятельного лица, имя Берла как бы удостоверяло мою личность, подтверждало, что именно это имя при¬ надлежит мне, свидетельствовало о том, что ни о каких подозрениях не могло быть и речи. Комиссар поднялся: — Поверьте, господин Берла, я буду очень рад, если вам повезет. Не меньше вашего я жажду поимки Арсена Люпена. И проводил меня к автомобилю. Там он представил мне двух своих агентов, Оноре Массоля и Гастона Де- ливе, и те забрались в машину. Я сел за руль, механик крутанул ручку, и через несколько мгновений мы уже отъезжали от вокзала. Я был спасен. Без ложной скромности скажу, что, пока мы на при¬ личной скорости ехали в моем «моро-лептоне» в трид¬ цать пять лошадиных сил по бульварам, опоясываю¬ щим старинный нормандский город, мною владело чувство, весьма похожее на гордость. Мотор ровно ур¬ чал. Деревья, стройными рядами росшие по обеим сто¬ ронам дороги, по мере нашего продвижения вперед стремительно убегали вдаль. Свободен и вне опасно¬ сти! Оставалось лишь с помощью двух честных пред¬ ставителей власти уладить мои собственные делишки. Арсен Люпен отправился на поиски Арсена Люпена! Скромные блюстители общественного порядка, Де- ливе Гастон и Массоль Оноре, сколь же драгоценным для меня будет ваше содействие! Что бы я делал без вас? Не будь вас, как часто приходилось бы мне оступать¬ ся и выбирать неверный путь! Если бы вас не было со мной, Арсен Люпен совершил бы ошибку, а тот, дру¬ гой, успел бы скрыться! Однако до благополучного завершения дела было еще очень далеко. Сначала предстояло догнать гра¬ бителя, чтобы затем самому отобрать похищенные 77
у меня бумаги. Ни в коем случае нельзя было допу¬ стить, чтобы мои подручные успели сунуть нос в эти документы, а тем более захватили их. Нужно восполь¬ зоваться их услугами, а затем действовать по своему собственному усмотрению, таким был мой, хотя и трудноосуществимый, план. Мы прибыли в Дарнеталь через три минуты после отхода поезда. У меня отлегло от сердца, когда нам подтвердили, что человек в сером в талию пальто с чер¬ ным бархатным воротником действительно купил би¬ лет второго класса до Амьена и сел в поезд. Решительно мой дебют в роли полицейского ка¬ зался многообещающим. Деливе сказал: — Это экспресс, следующая остановка через девят¬ надцать минут в Монтеролье-Бюши. Если не успеем туда раньше Арсена Люпена, он получит возможность либо продолжать путь до Амьена, либо пересесть на другой поезд, идущий в Клер, а оттуда вернуться в Дьепп или Париж. — Какое расстояние до Монтеро лье? — Двадцать три километра. — Двадцать три километра за девятнадцать ми¬ нут... Мы будем там раньше. Началась увлекательнейшая гонка. Никогда раньше «моро-лептон» не демонстрировал, подобную предан¬ ность хозяину, как в те минуты, отвечая на мое нетерпе¬ ние ровной работой мотора. Казалось, приказы мои шли непосредственно от мозга к машине, минуя всякие рычаги и ручки. Она разделяла все мои желания, как бы одобряя твердую волю к победе. Не чужда автомоби¬ лю была и неприязнь моя по отношению к мерзавцу Арсену Люпену. Ах, ты плут! Предатель! Ну, я до тебя доберусь! А что, если ему удастся снова сыграть на том авторитете, воплощением которого был я сам? — Направо! — кричал Деливе.— Налево!.. Прямо!.. Мы летели над землей. Километровые столбы ста¬ ли похожи на пугливых зверюшек, убегавших при на¬ шем появлении далеко назад. И наконец за поворотом показались клубы дыма, вот он, северный экспресс! 78
Целый километр мы двигались вровень, шла борь¬ ба, однако неравная, так как ее исход был предрешен. И, подъезжая к вокзалу, мы шли уже с двадцатикрат¬ ным опережением. Секунды три понадобилось, чтобы выскочить на перрон. Мы подбежали к вагону второго класса. Двер¬ цы открылись — сошло несколько человек. Но нашего знакомца что-то не было видно. Обошли все купе — ни следа Арсена Люпена. — Вот черт! — вскричал я.— Он, видно, узнал меня в автомобиле, когда мы обгоняли поезд, и спрыгнул. Начальник станции подтвердил мое предположе¬ ние— он видел, как какой-то человек кубарем скатился с насыпи в двухстах метрах от вокзала. — Смотрите, вот он... переходит пути. Я кинулся вдогонку, мои подручные следом, вернее, один из них, так как второй, Массоль, оказался перво¬ классным бегуном, быстрым и выносливым. В корот¬ кое время расстояние между ним и беглецом значитель¬ но сократилось. Тот, заметив преследователей, пере¬ скочил через изгородь и понесся к откосу. Вот он уже карабкается на него, чтобы на некоторое время про¬ пасть из нашего поля зрения, а затем вновь появляется вдали у лесочка, где и скрывается. Когда мы добежали до леса, там нас уже ждал Мас¬ соль. Он не отважился продолжать преследование из страха нас потерять. — Поздравляю с удачей, дорогой друг,—сказал я ему. — После столь напряженной гонки наш беглец на¬ верняка уже выдохся. Теперь-то уж без труда его пой¬ маем. Я приступил к осмотру окрестностей, в то же время соображая, как лучше сделать, чтобы я оказался с гра¬ бителем один на один и смог бы забрать все то, что, по¬ пав в руки правосудия, сулило бы мне массу неприят¬ ных минут. И, вернувшись вскоре к своим помощни¬ кам, я изложил свой план: — Ну вот, это будет проще простого. Вы, Массоль, встаньте слева. Вы, Деливе, справа. Будете следить за рощей снаружи. Он может выйти не замеченным вами 79
лишь через эту просеку, но здесь буду я сам. Если долго не будет выходить, то я зайду в лес и погоню его на од¬ ного из вас. Ах, да, чуть было не забыл, в случае трево¬ ги стреляйте в воздух. Массоль и Деливе ушли к своим постам. Как только они скрылись из виду, я с превеликой осторожностью вошел в лес, стараясь, чтобы меня никто не увидел и не услышал. Лес был густой, с узкими тропинками, не¬ видимому, здесь охотились, Идти можно было, только согнувшись в три погибели, словно в подземном зеле¬ ном коридоре. Тропинка вывела к поляне, где на мокрой траве вид¬ нелись следы человека. Я пошел по следу и вскоре ока¬ зался у холма, на вершине которого притулилась полу- развалившаяся лачуга из сколоченных старых ящиков. «Должно быть, он там,— решил я.— Место для об¬ зора окрестностей выбрано отлично». Я тихонько подбирался все ближе и ближе к доми¬ шку. Раздавшийся легкий стук еще раз подтвердил, что он там, да и через щель мне была видна его спина. Два прыжка — и я уже схватился с ним. Он наставил было на меня оказавшийся у него в руке пистолет, да не тут-то было — я повалил его и зажал так, что обе руки противника оказались вывернуты под ним, а сверху еще и придавил его грудь коленом. — Послушай-ка, малыш, я Арсен Люпен. Ты бу¬ дешь паинькой, быстренько вернешь мне бумажник и дамскую сумочку, а я взамен постараюсь вытащить тебя из лап полиции и даже сделаю своим другом. От¬ вечай только: да или нет? — Да,—шепнул он. — Так-то лучше. Неплохо сработана твоя утренняя операция. Уверен, мы поладим. Я поднялся. Он залез в карман, но неожиданно вы¬ хватил оттуда широкий нож, с которым бросился на меня. — Глупец! — вскричал я. И, выбросив вперед одну руку, отразил атаку, а дру¬ гой— нанес ему страшный удар в сонную артерию. Он гак и называется «хук в сонную артерию». Тот, оглу¬ шенный, упал. 80
В моем бумажнике лежали нетронутыми деньги и бумаги. Из любопытства я раскрыл его собственный. На адресованном ему конверте стояло имя: Пьер Он- фрей. Я вздрогнул. Пьер Онфрей, отейский убийца с улицы Лафонтен! Пьер Онфрей, тот самый, что пере¬ резал горло мадам Дельбуа и ее двум дочерям! Я скло¬ нился над ним. Да, это было то самое лицо, что в купе смутно напомнило мне виденные в газетах снимки. Однако время шло. Я вложил в конверт два сто¬ франковых билета и карточку с надписью: «От Арсена Люпена его славным коллегам Оноре Массолю и Гастону Деливе в знак признательности». И положил все это на видном месте в середине ком¬ натки. Рядом заняла место сумочка мадам Рено. Ну мог ли я не вернуть ее так выручившей меня доброй знакомой? Не скрою, однако, что предварительно вынул отту¬ да все мало-мальски ценное, оставив лишь черепахо¬ вый гребень да пустой кошелек. Черта с два! Работа есть работа. Да и вообще, супруг ее занимался столь малопочтенным делом... Теперь очередь за преступником. Он уже начал ожи¬ вать. Как поступить? Я не обладал правом на его спасе¬ ние и тем более не мог взять на себя ответственность за его осуждение. Я предпочел забрать у него оружие и выстрелить в воздух. «Сейчас прибегут те двое,— думал я,— а там пусть уж сам выкручивается! Пусть будет так, как назначено ему судьбой». И побежал к просеке. Двадцать минут спустя по боковой дороге, замечен¬ ной мною еще раньше, когда мы преследовали беглеца, я вышел к автомобилю. А в четыре часа пополудни те¬ леграфировал руанским друзьям, что непредвиденные обстоятельства заставляют меня отложить свой при¬ езд. Скажу по секрету, боюсь, что теперь, когда им ста¬ нут известны кое-какие факты, придется отложить ви¬ зит на довольно неопределенное время. Увы! Жесто¬ ким будет для них разочарование! 81
В шесть часов вечера, проехав Иль-Адам и Энгиен, я вернулся в Париж через ворота Бино. В вечерних газетах прочел о том, что наконец-то удалось изловить Пьера Онфрея. А на следующее утро — ведь было бы неразумным пренебречь преимуществами, что сулит умело подан¬ ная реклама,— в «Эко де Франс» появилась эта сенса¬ ционная заметка: «Вчера в окрестностях Бюши после долгих перипе¬ тий Арсен Люпен произвел арест Пьера Онфрея. Убийца с улицы Лафонтен совершил в этот день в поезде, иду¬ щем из Парижа в Гавр, ограбление супруги замести¬ теля директора службы тюремных учреждений, госпо¬ жи Рено. Арсен Люпен возвратил госпоже Рено сумоч¬ ку, в которой содержались ее драгоценности, а также щедро вознаградил двух агентов Сюрте, оказавших ему содействие в нелегкой поимке преступника». ОЖЕРЕЛЬЕ КОРОЛЕВЫ Лишь два-три раза в год, в самых торжественных случаях, на балу в австрийском посольстве, например, или на вечерах у леди Биллингстоун, на белоснежных плечах графини де Дре-Субиз красовалось «Ожерелье королевы». Чудесное колье вошло в историю: ведь некогда ко¬ ролевские ювелиры Бомер и Бассанж изготовили его для мадам Дю Барри. А позднее сам кардинал де Роан- Субиз подарил ожерелье королеве Франции Марии- Антуанетте. И именно его распустила февральским ве¬ чером 1785 года коварная Жанна де Валуа, графиня де ла Мотт, вместе со своим супругом и их сообщником Рето де Виллетт. По правде говоря, подлинной была лишь оправа. Ее и сохранила семья Рето де Виллетт, а господин де ла Мотт с супругой в дальнейшем разбазарили варварски изъятые из оправы восхитительные камни, столь тща¬ тельно подобранные Бомером. Оправа же была прода¬ на в Италии племяннику и наследнику кардинала Га- 32
стону де Дре-Субизу, которого тот спас от разорения, грозившего ему вследствие нашумевшего банкротства Роан-Геменеев. Благодарный племянник в память о дяде выкупил также хранившиеся у английского юве¬ лира Джеффри несколько бриллиантов из ожерелья и добавил к ним другие, гораздо менее ценные, но под¬ ходящие по размеру; таким образом удалось восстано¬ вить уникальное «Невольничье ожерелье» в том виде, в каком оно вышло из рук Бомера и Бассанжа. Целый век историческая драгоценность была пред¬ метом гордости дома Дре-Субизов. И хотя вследствие различных обстоятельств состояние их значительно подтаяло, все же они предпочитали скорее не жить на широкую ногу, нежели лишиться своей бесценной коро¬ левской реликвии. Теперешний граф особенно дорожил ею, его чувства можно было лишь сравнить с благого¬ вением перед жилищем предков. Опасаясь возможных покушений на свое сокровище, он специально для его хранения снимал отдельный сейф в «Лионском креди¬ те». В дни, когда супруга собиралась надеть ожерелье, он во второй половине дня самолично отправлялся за ним в банк, а утром следующего дня аккуратно отно¬ сил обратно. Как-то раз в начале века на одном из приемов в Кас¬ тильском дворце графиня имела огромный успех, сам король Кристиан, в чью честь и устраивался прием, от¬ метил ее несравненную красоту. Поток драгоценных камней плавно струился вокруг изящной шеи. Брил¬ лианты сверкали тысячью граней и вдруг будто загора¬ лись, отражаясь в пламени свечей. И казалось, лишь ей одной дано так величественно и вместе с тем естествен¬ но нести на своей груди бесценный груз. Двойной триумф! И граф де Дре сполна насладился им, возвращаясь вместе с супругой в свой старый особ¬ няк на окраине Сен-Жермена. Гордясь женой, он почти в той же степени был счастлив тем, что вот уже на про¬ тяжении четырех поколений подобное сокровище оста¬ валось в их семье. Мысль об этом льстила также и тще¬ славию графини, что делало ее еще более надменной и высокомерной. Не без сожаления расстегнула она ожерелье и, сняв 83
его с плеч, протянула супругу, а тот снова принялся лю¬ боваться им, как будто видел впервые. А затем, акку¬ ратно уложив в красный кожаный футляр с гербом кар¬ динала, понес его из спальни в смежный с ней кабинет, что, скорее, напоминал некое потайное помещение, полностью изолированное от остальных комнат. Вход в кабинет находился рядом с супружеским ложем. Как обычно, граф спрятал футляр на верхней полке, между шляпными коробками и стопками белья. Затем при¬ крыл за собой дверь и начал укладываться спать. Он проснулся около девяти утра, намереваясь еще до завтрака побывать в «Лионском кредите». Одев¬ шись, выпил чашечку кофе и спустился в конюшню от¬ дать необходимые распоряжения. Одна из лошадей не понравилась ему. Пришлось приказать провести ее по двору, заставить пробежаться. Покончив с этим, он вернулся к графине. Та все это время оставалась в спальне — горничная причесывала ее. Графиня при виде супруга осведоми¬ лась: — Вы собираетесь выйти? — Да... одно дело... — Ах! Действительно... так будет благоразумней... Граф скрылся в кабинете, однако через минуту по¬ слышался его голос, пока еще без тени волнения вопро¬ шавший: — Вы взяли его, мой дорогой друг? — Нет, я ничего не брала,— возразила графиня. — Вы переложили его в другое место. — Вовсе нет... я даже дверь не открывала. В проеме двери возникло его испуганное лицо, и он пробормотал: — Не брали?.. Не вы?.. Тогда... Она бросилась к нему, вместе они вновь начали ли¬ хорадочно шарить по полкам, сбросили вниз коробки, переворошили белье, но тщетно. Граф все бормотал: — Все напрасно... Все наши поиски бесполезны... Сюда, вот на эту полку, я его положил. — Вы, возможно, ошибаетесь. — Нет, сюда, на эту полку, и ни на какую другую. Зажгли свечу —в кабинете было довольно темно — 84
и вытащили с полки все белье и другие вещи. И лишь когда во всем кабинете уже ничего не осталось, им пришлось с отчаянием признать, что драгоценное «Не¬ вольничье ожерелье королевы» бесследно исчезло. Графиня, решительная по натуре, сочла за лучшее, не теряя времени на бесплодные стенания, вызвать гос¬ подина Валорба, комиссара полиции, в проницатель¬ ности и здравом смысле которого они уже имели слу¬ чай убедиться. Выслушав подробный рассказ о проис¬ шедшем, тот поинтересовался: — Уверены ли вы, господин граф, что никто не мог ночью проникнуть в спальню? — Абсолютно уверен. У меня очень чуткий сон. К тому же дверь спальни была закрыта на задвижку. Я сам ее утром открыл, когда супруга позвонила горнич¬ ной. — Существует ли какой-либо иной вход в кабинет? — Никакого. — А окно? — Есть, но оно замуровано. — Я хотел бы сам убедиться... Вновь зажгли свечи, и после осмотра господин Ва- лорб заметил, что окно замуровано лишь наполовину: между оконным переплетом и стеной оставался зазор. Господин де Дре пояснил: — Невозможно сдвинуть раму с места, не наделав много шума. — Куда выходит это окно? — Во внутренний дворик. — Над этим этажом есть еще один? — Целых два, однако частая ограда вокруг дворика довольно высока — она доходит до этажа, где разме¬ щается прислуга. Поэтому-то так мало проникает к нам дневного света. Впрочем, когда отодвинули стенку, закрывавшую окно, обнаружили, что оно заперто, чего никак не мог¬ ло бы быть, если бы через него проникли в комнату. — Разве что,— уточнил граф,— этот некто вышел через нашу спальню. — В таком случае дверная задвижка не была бы утром закрыта. 85
Поразмышляв с минуту, комиссар обратился к гра¬ фине: — Знал ли кто-нибудь из вашего окружения, ма¬ дам, о том, что вы вчера вечером собирались надеть ожерелье? — Конечно, мы этого не скрывали. Однако никто не знал, что ночью оно хранится в этом кабинете. — Никто? — Никто... Разве что... — Прошу вас, мадам, попробуйте вспомнить. Это чрезвычайно важный момент. Она обернулась к мужу: — Я подумала об Анриетте... — Анриетта? Но ей, как и другим, ничего не из¬ вестно. . — Ты уверен? — Кто эта дама? — осведомился господин Валорб. — Одна монастырская подруга, она порвала со своей семьей, выйдя замуж за мастерового. А когда тот умер, я взяла ее к себе, мы отвели ей с сыном покои в этом особняке. И не без некоторого замешательства добавила: — Она иногда оказывает мне услуги. Руки у нее ловкие... — На каком этаже она живет? — На нашем, в общем, не так далеко... в дальнем конце коридора... и даже... мне кажется, окно ее кухни... — Выходит во дворик, не так ли? — Да, оно как раз напротив нашего. Последовало молчание. Затем господин Валорб по¬ просил, чтобы его проводили к Анриетте. Когда они вошли, та шила, а ее сын Рауль, мальчу¬ ган лет шести или семи, читал, устроившись возле нее. Не сумев скрыть удивления при виде отведенных ей «покоев», состоявших на самом деле из одной комна¬ тушки без камина с закутком, служившим кухней, ко¬ миссар стал задавать вопросы. Анриетта, казалось, бы¬ ла потрясена, узнав о пропаже ожерелья. Именно она накануне одевала графиню к приему и сама застегнула на ее шее колье. 86
— Великий Боже! — вскричала она.— Если б я толь¬ ко могла знать! — Может быть, у вас есть какие-нибудь предполо¬ жения? Сомнения? Вполне вероятно, что злоумышлен¬ ник пробрался через вашу комнату. Она от души рассмеялась, далекая от мысли, что ее могли заподозрить. — Да я же отсюда не выходила! Я никогда никуда не хожу. И потом, разве вы не видели? Открыв окно кухоньки, она указала на противопо¬ ложное окно: — Глядите, отсюда до него более трех метров! — Кто вам сказал, что кражу совершили именно че¬ рез это окно? — Но... разве ожерелье не лежало в кабинете? — Откуда вам это известно? — Бог мой! Да я всегда знала, что его туда кладут на ночь... при мне об этом говорили... Еще молодое лицо, до поры увядшее от выпавших на ее долю испытаний, выражало безропотность и по¬ корность судьбе. Но внезапно в тишине черты этого ли¬ цо исказила тревога, как будто ей грозила какая-то опасность. Она прижала к себе сына, а тот взял ее руку и нежно поцеловал. — Я не хотел бы,— сказал господин де Дре комис¬ сару, когда они остались наедине,— я не хотел бы, что¬ бы вы начали подозревать ее. Я за нее отвечаю. Она са¬ ма честность. — Q, целиком разделяю ваше мнение,— заверил его господин Валорб.— Я только подумал, что, возмож¬ но, здесь речь идет о невольном соучастии. Однако теперь ясно, что гипотеза моя ни к чему не приведет, не поможет решить волнующий нас вопрос. На этом расследование, проводимое комиссаром, остановилось, и в последующие дни данным делом за¬ нялся уже следователь. Допросили прислугу, обследо¬ вали запоры, пробовали открывать и закрывать окно кабинета, облазили дворик вдоль и поперек... Все на¬ прасно. Задвижка была в порядке. Окно никак нельзя было ни открыть, ни закрыть снаружи. И расследование снова замкнулось на Анриетте, ра- 87
но или поздно оно все равно должно было вернуться к ней. Тщательно изучили всю ее жизнь, установив, что за три года она выходила из особняка всего лишь четы¬ ре раза за покупками, что легко можно было прове¬ рить. На самом деле Анриетта была при графине гор¬ ничной, да еще и швеей, а та, как втихомолку поведали прочие слуги, относилась к ней с необыкновенной суро¬ востью. — Впрочем,—говорил следователь, который по прошествии недели пришел к тем же выводам, что ра¬ нее и комиссар,—даже предположив, что мы знаем, кто вор, хотя на самом деле это не так, нам все равно было бы непонятно, каким образом ему удалось совер¬ шить кражу. Два обстоятельства окончательно сби¬ вают нас с толку: закрытое окно и запертая дверь. Вот уж настоящая двойная тайна! Как можно было про¬ никнуть туда и каким образом, что еще труднее, мож¬ но было выйти, оставив дверь на задвижке и наглухо запертое окно? После четырех месяцев бесплодных поисков следо¬ ватель для себя решил так: господа де Дре, находясь в стесненных обстоятельствах, сами продали «Оже¬ релье королевы». И он закрыл дело. Похищение бесценного сокровища нанесло чете де Дре-Субиз такой удар, от которого они долго не могли оправиться. Кредитоспособность семьи в отсутствие такой опоры, как хранимая ими семейная реликвия, рез¬ ко пошатнулась. Кредиторы сделались требователь¬ нее, а заимодавцы — несговорчивее. Пришлось идти на крайние меры, отчуждать, закладывать. Словом, не миновать бы разорения, но спасли оказавшиеся кстати два крупных наследства от дальних родственников. Тем не менее гордость Дре-Субизов страдала, как если бы они утратили часть своего дворянского происхож¬ дения. И, странное дело, раздражение графини обер¬ нулось против старой школьной подруги. Она затаила на нее настоящую злобу и при всех бросала ей обвине¬ ния. Сперва Анриетту отправили жить на один этаж с прислугой, а вскоре выгнали совсем. 88
И потекла небогатая приключениями жизнь. Они стали много путешествовать. Лишь одно событие достойно упоминания: через несколько месяцев после ухода Анриетты графиня по¬ лучила от нее весьма удивившее ее письмо: «Мадам, Не знаю, как благодарить Вас. Ведь это Вы, не прав¬ да ли, мне их послали? Это можете быть только Вы. Никто другой не знает, что я живу в этой деревушке. Если же ошибаюсь, извините меня и примите, по край¬ ней мере, уверения в искреннем чувстве признательнос- сти за Ваши былые милости...» Что она хотела этим сказать? Настоящие, как и прошлые «милости» графини состояли в целой верени¬ це несправедливостей по отношению к ней. Что озна¬ чали подобные изъявления благодарности? Графиня потребовала объяснений. Анриетта сооб¬ щила, что получила по почте в простом, не заказном и не ценном письме два билета по тысяче франков. Конверт, приложенный к письму Анриетты, был про¬ штемпелеван в Париже, на нем стоял лишь адрес, на¬ писанный от руки, причем видно было, что почерк на¬ рочно пытались изменить. Откуда появились эти две тысячи франков? Кто их послал? О странном переводе поставили в известность полицию. Да где уж там, в таких потемках невозможно было различить никакие следы. То же самое повторилось через год. И потом в тре¬ тий, четвертый раз — каждый год в течение шести лет, с той лишь разницей, что на пятый и шестой год сумма удвоилась, и это позволило Анриетте, в то время забо¬ левшей, должным образом полечиться. И еще: почтовое начальство задержало одно из пи¬ сем под тем предлогом, что оно не значилось ценным, и два последних письма были уже отправлены по всем правилам: первое — из Сен-Жермена, а второе—из Сюрена. В первом случае отправитель подписался фа¬ милией Анкета, а во втором — Пешар. Адреса же ока¬ зались вымышленными. 89
По прошествии шести лет Анриетта умерла. Тайна осталась неразгаданной. История эта известна всем. Она вызвала необы¬ чайный интерес. Загадочная судьба ожерелья, вокруг которого кипели страсти, потрясшие Францию еще в конце XVIII века, спустя 120 лет снова была у всех на устах. Однако то, о чем я собираюсь рассказать, не известно никому, кроме самих участников этих собы¬ тий и еще нескольких человек, от которых граф потре¬ бовал хранить молчание. Не исключено все же, что в один прекрасный день кто-то не сдержит данного сло¬ ва, так что я сейчас без лишней щепетильности лрипод- ниму завесу над таинственным похищением, и вы узнаете разгадку, а вместе с тем станет понятным смысл письма, опубликованного позавчера утром в га¬ зетах, письма в высшей степени странного, еще более, если только это возможно, сгущающего тени над нерас¬ крытой тайной. Пять дней назад господин де Дре-Субиз давал зва¬ ный обед. В числе приглашенных были обе его племян¬ ницы и кузина, а из мужчин — президент д’Эссавиль, депутат Боша, кавалер Флориани, с которым граф по¬ знакомился на Сицилии, и бывший однокашник графа, генерал, маркиз де Рузьер. После обеда дамы разлили кофе, а мужчинам разре¬ шили выкурить по сигарете при условии, что они оста¬ нутся в гостиной. Шла беседа. Одна из молодых девиц шутя стала гадать на картах. Потом речь зашла о зна¬ менитых преступлениях. И тут господин де Рузьер, ни¬ когда не упускавший случая подразнить графа, напом¬ нил о приключении с ожерельем, зная, что господин де Дре страшно не любил говорить на эту тему. Каждый из гостей высказал свое мнение. Все они по очереди как бы провели свое собственное расследова¬ ние. И конечно, все их версии противоречили друг дру¬ гу, ни одна не была достойной внимания. — А что скажете вы, месье? — обратилась графиня к кавалеру Флориани.— Каково ваше мнение? — О, у меня нет мнения на этот счет, мадам. 90
Возражения так и посыпались со всех сторон. Ведь только что Флориани закончил свое блестящее пове¬ ствование о приключениях, свидетелями которых являлись они с отцом, палермским судьей, продемон¬ стрировав незаурядное знание предмета и свой интерес к подобного рода историям. — Не скрою,— ответил он,— что в некоторых слу¬ чаях мне удавалось найти ключ к разгадкам тайн, в то время как многие другие уже отказывались от этой мыс¬ ли. Но я отнюдь не стремлюсь вследствие этого при¬ сваивать себе лавры Шерлока Холмса... Кроме того, я едва знаю, о чем идет речь. Гости обратили взоры на хозяина дома. Пришлось ему против желания все же пересказать все как было. Кавалер послушал, задумался, задал несколько вопро¬ сов и наконец сказал вполголоса: — Занятно... первое впечатление таково, что раз¬ гадку найти нетрудно. Граф пожал плечами. А гости забросали Флориани вопросами, так что пришлось ему отвечать. Он и начал поучительным тоном: — Всегда, когда предстоит узнать, кто именно со¬ вершил преступление или кражу, перво-наперво необ¬ ходимо определить, каким образом это преступление или кража были совершены. В нашем случае нет ничего легче, так как я убежден, что перед нами не несколько версий, а только один истинный, непреложный факт, а именно: похититель мог проникнуть в комнату лишь через дверь спальни либо через окно кабинета. Так как запертую изнутри на задвижку дверь снаружи открыть невозможно, значит, он проник туда через окно. — Оно было закрыто, мы нашли его закрытым,— напомнил господин де Дре. — Для этого,— продолжал Флориани, оставив ре¬ плику графа без внимания,— ему нужно было переки¬ нуть мост, будь то лестница или просто доска, от ку¬ хонного балкона до оконного карниза, и как только футляр с драгоценностью... — Да повторяю вам, окно было закрыто,— сказал граф, сердясь. На этот раз пришлось ему ответить, что Флориани 91
и сделал, сохраняя полное спокойствие и уверенность в себе человека, которого никак не могут смутить по¬ добные мелкие возражения. — Охотно верю, однако ведь, наверное, там была форточка? — Откуда вам это известно? — Во-первых, потому, что в особняках, подобных вашему, они имеются всегда. И во-вторых, если бы не было форточки, кража действительно казалась бы не¬ объяснимой. — Вы правы, форточка есть, но она была закрыта, так же как и окно. Мы на нее даже не обратили внима¬ ния. — Это и было ошибкой. Так как если бы вам при¬ шло в голову ее проверить, то обнаружилось бы, что ее открывали. - — Но каким образом? — Думаю, что ваша форточка, как и все прочие, от¬ крывалась с помощью стального жгута с кольцом сни¬ зу. — Это так. — А кольцо свисало между рамой и стенкой, за¬ крывающей окно? — Да, хотя не понимаю... — Смотрите. Через щель в форточке можно пре¬ спокойно просунуть какой-нибудь инструмент, напри¬ мер железный прут с крючком на конце, захватить крючком кольцо, потянуть, и форточка откроется. Граф злорадно ухмыльнулся: — Прекрасно! Прекрасно! Как у вас все гладко схо¬ дится! Вы только одного не учли, дорогой месье, что в форточке не было никакой щели. — Щель была. , — Полноте, мы бы ее увидели. — Чтобы увидеть, надо внимательно посмотреть, а вы этого не сделали. Щель есть, по всем законам ло¬ гики ее не может не быть, она идет вдоль форточки по замазке вверх. Граф даже встал с места. Он казался очень взволно¬ ванным. Пройдясь несколько раз по салону, подошел к Флориани: 92
— Там наверху с того дня все осталось по- прежнему. Никто с тех пор не заходил в кабинет. — В таком случае, месье, у вас будет случай убедить¬ ся в том, что излагаемые мною факты имеют место в действительности. — Ваша версия не похожа ни на одну из гипотез, выдвинутых полицейскими. Вы ничего не видели, ниче¬ го не знаете, а пытаетесь противоречить всему, в чем мы могли убедиться, и тому, что нам доподлинно известно. Флориани, казалось, ничуть не задевало раздраже¬ ние, в котором пребывал граф. — Боже милостивый, месье, я просто стараюсь внести ясность. А если ошибаюсь — ваше право дока¬ зать обратное,—сказал он с улыбкой. — Немедленно... В конце концов, надо признать, что подобная самоуверенность... Господин де Дре пробормотал невнятно еще не¬ сколько слов и, словно вдруг решившись, быстро на¬ правился к двери, за которой и скрылся. Никто не произнес ни слова. Все будто прониклись тревожным ожиданием, как если бы и вправду вот-вот должна была приоткрыться истина. Наступила какая- то торжественная тишина. Наконец в проеме двери показался граф. Он был бледен и необычайно возбужден. Голос его дрожал, когда он обратился к гостям: — Должен просить у вас прощения... Открытия, сделанные этим господином, были настолько неожи¬ данны... я бы никогда не подумал... Супруга нетерпеливо перебила его: — Говори... умоляю... что там? Он пробормотал: — Есть щель... в том самом месте... вдоль форточ¬ ки. И вдруг схватив кавалера за руку, заговорил власт¬ но: — А теперь, месье, продолжайте... Признаюсь, до сих пор вы оказывались правы, однако до конца исто¬ рии еще далеко, ответьте же, что, по-вашему, про¬ изошло? 93
Флориани мягко высвободился и после некоторого молчания произнес: — Итак, по-моему, произошло следующее. Некто, зная, что мадам де Дре собиралась надеть ожерелье на бал, в ваше отсутствие перебросил лестницу. Через окно он наблюдал за вами и видел, куда вы спрятали сокро¬ вище. И как только вы ушли, проделал щель и потянул за кольцо. — Пусть так, но расстояние от форточки до шпин¬ галета так велико, что через нее никак нельзя открыть окно. — Если открыть окно нельзя, значит, он воспользо¬ вался форточкой. — Это невозможно, таких маленьких людей, кото¬ рые могли бы пролезть в форточку, не бывает. — Значит, это был не мужчина. — То есть как? — Конечно. Если проход слишком мал для взрос¬ лого мужчины, значит, это сделал ребенок. — Ребенок?! — Разве вы не говорили, что у вашей приятельницы Анриетты был сын? — Да, действительно... Его звали Рауль. — Весьма и весьма вероятно, что именно этот са¬ мый Рауль и совершил кражу. — Но какие тому доказательства? — Какие доказательства? В них нет недостатка. Так, например... Он умолк, задумавшись на минуту, а затем продол¬ жал: — Вот, например, эта лестница, невозможно даже предположить, чтобы ребенок сам мог принести её ту¬ да и затем незаметно для окружающих отнести обрат¬ но. Он, видимо, воспользовался тем, что было под ру¬ кой. В закутке, служившем Анриетте кухней, наверняка должны были быть настенные полки для кастрюль? — Да, помнится, там были две полки. — Не мешало бы проверить, насколько крепко эти доски закреплены на поддерживающих их деревянных брусках. В противном случае мы вполне можем пред¬ положить, что ребенок снял с них гвозди и затем скре- 94
пил одну с другой. Возможно также, если в кухне име¬ лась печь, что он воспользовался крюком для про¬ чистки печей, чтоб приоткрыть форточку. Не говоря ни слова в ответ, граф снова покинул го¬ стиную, и на этот раз присутствующие даже не испыта¬ ли ни малейшего сомнения, как это было во время его предыдущего отсутствия. Теперь все были уверены, полностью уверены в том, что предположения Флориа- ни окажутся верны. От личности этого человека исхо¬ дила такая уверенность в собственных словах, что окружающие невольно начинали верить в то, что он го¬ ворил. Было такое впечатление, что он не просто делал выводы из изложенных ему фактов, а именно переска¬ зывал происшедшие некогда события, с тем чтобы по ме¬ ре надобности возможно было перепроверить то или иное утверждение. И никто не удивился, когда граф в очередной раз подтвердил: . — Это, конечно, ребенок, это только он, все обстоя¬ тельства указывают на него. — Вы видели доски... крюк? — Я видел... Полки отдирали от стены, крючок и сейчас там. Госпожа де Дре-Субиз тут не сдержалась: — Это он... точнее, вы хотите сказать, это его мать. Одна Анриетта виновна. Она заставила сына... — Нет,— возразил Флориани,— мать здесь ни при чем. — Но подумайте только! Они жили в комнате вместе, ребенок не мог бы такое сделать без ведома Анриетты. — Они жили в одной комнате, но все происходило в соседнем помещении кухоньки в то время, как мать спала. — А ожерелье? — напомнил граф.— Тогда его дол¬ жны были бы найти в вещах мальчика. — Извините! Он-то выходил из дома. В то самое утро, когда вы его застали возле материнского рабоче¬ го столика, он должен был уже вернуться из школы, и полицейским, вместо того чтобы изощряться в подо¬ зрениях против невиновной матери, полезно было бы 95
заглянуть в парту ребенка, поискать в школе, среди его учебников. — Согласна, но две тысячи франков, которые еже¬ годно получала Анриетта, они как раз лучше всего сви¬ детельствуют о ее пособничестве в краже. — Будь это так, разве стала бы она нас за них бла¬ годарить? И к тому же, ведь Анриетта находилась под наблюдением. А ребенок пользовался свободой пере¬ движения, что ему стоило сбегать в соседний городок и сбыть там какому-нибудь перекупщику за бесценок один бриллиант, пару бриллиантов, да сколько потре¬ буется, с одним-единственным условием, чтобы деньги отправлялись из Парижа, а за это сделка должна была повториться на следующий год. Чувство гнетущего беспокойства овладело как са¬ мими Дре-Субизами, так-и их гостями. И правда, в то¬ не, в манере Флориани было нечто иное, нежели обыч¬ ная самоуверенность, так раздражавшая графа внача¬ ле. Было какое-то ироническое отношение, но вместе с тем не дружелюбное, как можно было ожидать, и да¬ же не доброжелательное, а скорее враждебное. Граф натянуто засмеялся. — Гениально придумано, я в восхищении. Примите же мои поздравления! У вас блестящее воображение! — Нет, нет,— с самым серьезным видом ответство¬ вал Флориани,— я ничего не придумываю, просто вос¬ произвожу события так, как они неминуемо должны были бы разворачиваться. — Что вы можете об этом знать? — Только то, что вы мне сказали сами. Я предста¬ вил себе жизнь матери и сына там, далеко в провинции, заболевшую Анриетту, изобретательность, котор> ю малыш должен был бы проявить, хитрости, на которые он вынужден был бы пускаться, продавая камни, чтобы спасти мать или по крайней мере облегчить последние ее дни. Она умирает. Проходят годы. Ребенок вырас¬ тает, становится мужчиной. И вот тогда — не скрою, теперь мне придется призвать на помощь воображе¬ ние—допустим, что человек этот испытывает потреб¬ ность вновь посетить места, где прошло его детство, он возвращается, снова видит людей, которые некогда по- 96
дозревали и обвиняли его мать... вы только представь¬ те себе, какой захватывающей может стать подобная встреча в старом доме, где много лет назад произошла эта драма? Слова эхом отдавались в тревожной тишине, а на лицах госпожи и господина де Дре можно было про¬ честь и отчаянное желание понять, и в то же время тревогу, страх. Граф прошептал: — Кто вы на самом деле, месье? — Я? Кавалер Флориани, с которым вы познакоми¬ лись в Палермо, а потом были так добры, что вот уже несколько раз приглашали к себе в дом. — В таком случае, что все это значит? — Да ровным счетом ничего. С моей стороны это была всего лишь игра. Я попытался себе представить, с какой радостью сын Анриетты, если он еще жив, ко¬ нечно, сообщил бы вам, что только он один повинен в исчезновении вашей реликвии, что он сделал это ради несчастной матери, потому что та лишалась места... места служанки, но которое было единственным источ¬ ником ее существования, а ребенок не мог видеть, как страдает мать. За внешне спокойной его речью угадывалась глубо¬ кая взволнованность. Флориани даже чуть привстал и склонился к графине. Сомнений не оставалось: Фло¬ риани на самом деле был не кем иным, как сыном Ан¬ риетты. Речи, произносимые им, его вид—все букваль¬ но кричало об этом. И было совершенно очевидно, что таковы были его намерения, он желал быть узнанным. Граф просто не знал, как быть. Как вести себя с на¬ глецом? Звать ли слуг? Устроить скандал? Разоблачить того, кто некогда его обокрал? Но ведь это же случи¬ лось так давно! И кто поверит в подобную фантастичес¬ кую историю о ребенке-грабителе? Нет уж, лучше при¬ мириться с создавшимся положением и сделать вид, будто все это шутка. И граф, подойдя к Флориани, ве¬ село рассмеялся: —: Забавна, не скрою, и прелюбопытна ваша исто¬ рия. Клянусь, она мне нравится. Однако что скажете вы о дальнейшей судьбе доброго малого, образцового сы- 97 4—562
на? Надеюсь, он на этом не остановился и дальше по¬ шел по проторенной дорожке? — О! Конечно! — Ну еще бы! Такой многообещающий дебют! В шесть лет украсть «Ожерелье королевы», знаменитое колье, что было предметом вожделений самой Марии- Антуанетты! — Да, он забрал его,— заметил Флориани, прини¬ мая взятый графом тон,—и забрал, не испытав при этом ни малейшего беспокойства, так как никому не пришло в голову ни осмотреть форточку, ни обратить внимание на слишком чистый подоконник, ведь его пришлось протереть — на толстом слое пыли хорошо виднелись следы... Согласитесь, все это могло вскру¬ жить голову парнишке. Ах, значит, это так легко? Зна¬ чит, стоит только пожелать и протянуть руку, чтобы... Вот он и пожелал... — И протянул руку. — Даже обе,— смеясь, уточнил Флориани. Слова эти заставили присутствующих вздрогнуть при мысли о том, что за жуткая тайна скрывалась под личиной этого так называемого Флориани? Какой не¬ обыкновенной должна была быть жизнь этого люби¬ теля приключений, еще в шесть лет осуществившего ге¬ ниальное похищение, а сегодня в поисках утонченных, острых ощущений или желая удовлетворить снедавшее его чувство мести явившегося прямо в дом своей жерт¬ вы для того, чтобы бросить отчаянный, даже безумный вызов, и, однако, сделавшего это с галантностью кор¬ ректного господина, наносящего светский визит! Он поднялся и, прощаясь, подошел к графине. Та едва сдержалась, чтобы не отступить. Флориани улыбнул>‘ я: — О, мадам боится? Возможно, я слишком далеко зашел в роли салонного прорицателя? Она овладела собой и так же непринужденно, как раньше, хотя и несколько насмешливо, произнесла: — Нисколько, месье. Наоборот, меня очень трону¬ ла история о добром сыночке, я просто счастлива, что мое колье положило начало столь блестящей карьере. Однако не кажется ли вам, что сын этой женщины... этой... Анриетты действовал, скорее всего, повинуясь 98
своему внутреннему призванию, а не из сыновних чувств? Укол был чувствителен, и он ответил: — Я в этом просто уверен, и каким же недюжин¬ ным оно должно было быть, это призвание, если ма¬ лыш не разочаровался даже после такого печального опыта. — Отчего же печального? — Да ведь вам, должно быть, известно, что в ос¬ новном там были фальшивые камни. Настоящими ока¬ зались лишь те несколько камней, некогда выкуплен¬ ных у английского ювелира, а все остальное... по ка¬ мешку распродано, чтобы спастись от жестоких прев¬ ратностей судьбы. « — Тем не менее это было все то же «Ожерелье ко¬ ролевы», месье,— высокомерно ответствовала гра¬ финя,—и как раз этого, как мне кажется, сыну Анриет- ты никогда не понять. _ — Он понял одно, мадам, поддельное или настоя¬ щее, ожерелье прежде всего служило вывеской, выпол¬ няло свою парадную функцию. Графа передернуло. Он хотел ответить, но супруга опередила его: - — Месье, если у человека, на которого вы намекае¬ те, осталось хоть малейшее понятие о чести...—и осеклась под спокойным взглядом Флориани. Тот повторил: — Если у него осталось хоть малейшее понятие о чести... Но она почувствовала, что ничего не выиграет, го¬ воря с ним таким тоном. И невольно, несмотря на ду¬ шившее ее возмущение и униженную гордость, почти вежливо произнесла: — Месье, по преданию, когда Рето де Виллетт за¬ владел «Ожерельем королевы» и вместе с Жанной де Ва¬ луа изъял оттуда все камни, он не посмел разграбить также и оправу. Понял, что бриллианты — всего лишь украшение, дополнение, а основное—это оправа, само творение художника, и он не тронул ее. Как вы думаете, понял ли это тот человек? 99 4*
— Не сомневаюсь, что оправа существует. Маль¬ чик тоже не тронул ее. — В таком случае, месье, если вам когда-нибудь случится встретиться с ним, скажите ему, что он не по праву владеет одной из тех реликвий, что составляют славу и являются неотъемлемой собственностью неко¬ торых семей. Можно вырвать камни, но от этого «Оже¬ релье королевы» все равно не перестанет принадлежать дому де Дре-Субизов. Оно наше, как наше имя, наша честь. В ответ кавалер сказал просто: — Я передам ему, мадам. И поклонился, а затем кивнул графу, остальным го¬ стям и вышел. Четыре дня спустя госпожа де Дре обнаружила у себя на туалетном столике красный футляр с гербом кардинала. Внутри лежало «Невольничье ожерелье ко¬ ролевы». Но так как в жизни серьезного человека, целостной . натуры, все взаимосвязано и каждый поступок должен иметь свое логическое завершение (к тому же немного саморекламы никогда не повредит), то на следующее утро в «Эко де Франс» появились эти сенсационные строки: «“Ожерелье королевы”, знаменитое украшение, не¬ когда похищенное из дома де Дре-Субизов, найдено Арсе¬ ном Люпеном. Арсен Люпен поспешил возвратить его законным владельцам. Подобное проявление деликатное- ти и рыцарских чувств достойно наивысшей похвалыД СЕМЕРКА ЧЕРВЕЙ Мне часто задавали вопрос: как я познакомился с Арсеном Люпеном? В том, что я с ним знаком, не сом¬ невается никто. Известные мне подробности жизни этого поразительного человека, излагаемые мною не¬ опровержимые факты, собранные мною новые доказа- s 100
тельства и моя интерпретация некоторых его поступ¬ ков, до сих пор известных читателю лишь по внешним проявлениям, выявление их скрытых пружин и тайных побудительных причин — все это не оставляет сомне¬ ния в том, что между нами существует если не тесная дружба, невозможная в силу условий жизни Люпена, то по крайней мере приятельские отношения, сопровож¬ дающиеся частыми доверительными беседами. Однако каким образом я все же познакомился с ним? Как случилось, что на мою долю выпала честь стать его историографом? Почему чести этой удо¬ стоился именно я, а не кто-либо другой? Ответ будет прост: в этом деле помог мне только случай и мои личные заслуги тут ни при чем. Случайно оказался я на его пути. Случайно я сделался участни¬ ком одного из его таинственнейших и страннейших приключений, и, наконец, совершенно случайно мне выпала роль актера в пьесе, режиссером которой был он, в темной и сложной драме, богатой перипетиями такого рода, что и сейчас я не без некоторого замеша¬ тельства приступаю к рассказу о ней. Первый акт состоялся той самой знаменательной ночью с двадцать второго на двадцать третье июня, ко¬ торая вызвала так много толков. Однако что касается меня, то должен сразу признаться: свое странное пове¬ дение той ночью я отношу за счет совершенно особого душевного состояния, владевшего мною в тот вечер. Мы с друзьями ужинали в ресторане «Каскад», и весь вечер, пока цыганский оркестр играл грустные вальсы, разговор шел лишь о кражах и преступлениях, об ужас¬ ных и темных делах. А ведь это не лучшая беседа на сон грядущий. Сен-Мартины укатили в экипаже, а мы с Жаном Даспри—тем самым очаровательным и беззаботным Даспри, который полгода спустя так трагически погиб на марокканской границе,— мы с Жаном Даспри по¬ шли пешком темной и теплой ночью. Подойдя к особ¬ няку на бульваре Майо в Нейи, где я почти уже год оби¬ тал, мой друг осведомился: — А вам никогда не бывает страшно? — Что это вам взбрело в голову? 101
— Черт возьми, да ведь дом стоит на отшибе. Ни¬ каких соседей... кругом пустыри... Я, конечно, не трус, но все же... — Веселенькие разговоры! — Да нет, я просто так сказал. Это Сен-Мартины со своими историями про бандитов так на меня подей¬ ствовали. Пожав мне руку, он удалился. А я достал свой ключ и отворил дверь. — Ну вот,— прошептал я,— Антуан забыл зажечь свечу. В тот же миг я вспомнил: Антуана не было, я отпу¬ стил его. И тут неприятное ощущение темноты и тиши¬ ны овладело мной. Ощупью поднялся я в спальню, ста¬ раясь двигаться как можно быстрее, и, войдя, тотчас против обыкновения повернул ключ в замке и задвинул засов. Лишь после этого я зажег свет. Пламя свечи немного успокоило меня. И все же я решил на всякий случай вытащить из кобуры револь¬ вер, большой дальнобойный револьвер, и положил его рядом с постелью. Предосторожность эта окончатель¬ но вернула мне хладнокровие. Я улегся и, как обычно перед сном, взял с ночного столика книгу, что неизмен¬ но ожидала меня там каждый вечер. Удивлению моему не было предела: вместо ножа для разрезания бумаги, которым я накануне заложил стра¬ ницу, там лежал запечатанный конверт с пятью красны¬ ми восковыми печатями. Я взял его в руки. Вместо ад¬ реса там стояло мое имя и фамилия с пометкой «Сроч¬ но». Письмо! Письмо на мое имя! Кто бы мог положить его сюда? Немного нервничая, я разорвал конверт и прочитал: «С того момента, как Вы вскроете это письмо, что бы ни происходило, что бы Вы ни услышали, не двигай¬ тесь, не делайте больше ни одного движения, не взду¬ майте закричать. В противном случае с Вами будет по¬ кончено». Надо сказать, что я тоже не трус, встреча с реальной опасностью не внушает мне страх, а всякие химеричес- 102
кие опасности, вызванные игрой воображения, меня просто смешат. Но тогда, повторяю, я был в дурном состоянии духа, отсюда чрезмерная впечатлительность и натянутые как струны нервы. И кроме того, во всем этом было и правда что-то волнующее и необъяснимое, было от чего смутиться и самой неустрашимой душе. Конвульсивно сжимали мои пальцы листок бумаги, а глаза тем временем без конца перечитывали угро¬ жающие фразы. «Не делайте ни одного движения... Не вздумайте закричать... иначе с Вами будет поконче¬ но...» «Ну, в чем дело,—думал я,—это какая-то шутка, глупый розыгрыш». Я готов был рассмеяться, решил даже громко рас¬ хохотаться. Что же остановило меня? Какой неясный страх сдавил мне горло? По крайней мере задую свечу. Нет, не могу ее за¬ дуть. «Ни одного движения, или с Вами будет поконче¬ но»—так гласило письмо. Зачем же бороться с подобным самовнушением, ведь оно иногда действует сильнее, чем самые реальные факты. Не лучше ли закрыть глаза? Я так и сделал. В тот же миг в тишине раздался легкий шорох, за¬ тем скрип. Эти звуки, как мне казалось, доносились из соседней гостиной, где я устроил свой рабочий кабинет и от которого спальню отделяла лишь небольшая при¬ хожая. С появлением реальной опасности возбуждение мое достигло апогея, и я чуть было не вскочил, чтобы, схва¬ тив револьвер, броситься в гостиную. Однако я не сде¬ лал этого: прямо передо мной на левом окне шевельну¬ лась штора. Сомнений быть не могло: занавеска шевелилась! Она продолжала шевелиться! И я увидел—о, ясно уви¬ дел, что кто-то стоял между шторой и окном: стоявшая в этом узком пространстве человеческая фигура отто¬ пыривала занавеску. Человек тоже видел меня, не мог не видеть сквозь редко сплетенную ткань. Тогда я понял все. Пока другие выносили свою добычу, этому было поруче¬ но сторожить меня. Встать? Схватить револьвер? Не- 103
возможно... Он был здесь! Одно малейшее движение, малейший вскрик — и я пропал. Дом содрогнулся от громкого удара, затем после¬ довали более мелкие удары, по два, по три, как будто стучали молотком. По крайней мере так почудилось моему измученному воображению. Послышались и другие звуки, шум и гам, свидетельствующие о том, что там не стеснялись и действовали в полной безопас¬ ности. И верно, я не двигался. Было ли это трусостью? Нет, скорее, абсолютный упадок духа, полная неспо-. собность пошевелить рукой или ногой. И еще благора¬ зумие, ведь, в конце концов, за что бороться? Стоит этому человеку позвать на помощь, как сюда войдут десяток других. Стоит ли рисковать жизнью, чтобы спасти несколько стенных ковров и безделушек? Всю ночь длилось мучение. Нестерпимые муки, жуткая тревога! Шум прекратился, но я все время ожи¬ дал, что он возобновится. А тот человек? Человек, сто¬ роживший меня с оружием в руках? Не в состоянии от¬ вести от него свой полный ужаса взгляд, лежал я с бью¬ щимся сердцем, обливаясь потом. Внезапно невыразимая радость охватила меня: я услышал, как проехала по бульвару так хорошо зна¬ комая мне тележка молочника, и в то же время понял, что сквозь закрытые ставни пробивается день, в комна¬ те становится немного светлее. Дневные лучи проникли в окно. Послышался стук проезжающих экипажей. И в ту же минуту испарились ночные привидения. Тогда медленно, тайком протянул я руку к ночному столику. Напротив не было заметно никакого двцже ния. Я впился глазами в складку шторы, точно выбрал место, куда стрелять, точно высчитал, сколько движе¬ ний понадобится мне сделать, быстро схватил револь¬ вер и выстрелил. Свободен! С победным криком вскочил я с постели и кинулся к занавеске. В ткани и в оконном стекле зияли два маленьких отверстия. Что до злоумышленника, то я никак не мог бы в него попасть... по той простой при¬ чине, что там вовсе никого не было. 104
Никого! Значит, обычная складка шторы заворажи¬ вала меня всю ночь! А тем временем злоумышленни¬ ки... Повинуясь безудержному яростному порыву, я рванул ключ в замке, распахнул дверь, пересек прихо¬ жую, отворил другую дверь и бросился в гостиную. И тут, ошеломленный, застыл на пороге, задыхаясь, не веря своим глазам, пораженный еще сильнее, чем когда обнаружил, что в спальне никого не оказалось: ничего не пропало. Все вещи, которые я считал похи¬ щенными— мебель, картины, старинные шелка и бар¬ хат,— все оставалось на своих местах! Непостижимое зрелище! Я не верил своим глазам. И однако этот шум, звуки передвигаемой мебели... Я обошел комнату кругом, осмотрел стены, снова и снова перепроверяя наличие так хорошо известных мне предметов. Ничего не пропало! А самым порази¬ тельным было то, что ничто не указывало на недавнее присутствие здесь злоумышленников. Ни единого сле¬ да, ни одной улики, ни даже перевернутого стула. «Хорошо, хорошо,—думал я, сжав голову рука¬ ми,— но ведь я же не сумасшедший! Я ясно слышал!» Обследование комнаты возобновилось пядь за пядью самым пристальным образом. Все было напрас¬ ным. Хотя... впрочем, можно ли это считать находкой? Под персидским ковриком я подобрал с паркета карту, игральную карту. Это была семерка червей, обыкно¬ венная семерка, какие встречаются во всех колодах, но мое внимание привлекла одна любопытная деталь: на кончиках всех семи красных сердечек были проделаны отверстия, круглые отверстия правильной формы, как будто их сделали шилом. И это все. Игральная карта и письмо, найденное в книге. Ничего больше. Достаточно ли этого, чтобы утверждать, что я не оказался жертвой ночного кошма¬ ра? Весь день я не оставлял свои поиски в гостиной. Это была большая комната, отличающаяся от прочих тес¬ ных комнат особняка, а ее убранство свидетельствова¬ ло о странном вкусе моего предшественника. Паркет был выложен мозаикой из мелких разноцветных доще¬ чек, составлявших крупные симметричные узоры. Та 105
же мозаика покрывала и стены, украшенные панно: помпейскими аллегориями, византийскими компози¬ циями и средневековыми фресками. Был тут и Бахус верхом на бочке, и старый император с курчавой боро¬ дой и мечом в правой руке. - Наверху, почти как в мастерской художника, един¬ ственное широкое окно. Ночью оно всегда бывало от¬ крыто, и казалось возможным, что именно через него воры по лестнице проникли в дом. Однако и тут не бы¬ ло никакой уверенности. Ножки лестницы должны бы¬ ли оставить след на ровной земле под окном, но его там не было. Трава на пустыре, окружавшем дом, дол¬ жна бы быть примята, однако и она оставалась нетро¬ нутой. Признаюсь, у меня и мысли не возникло обратиться в полицию, до такой степени туманными и абсурдными были бы мои показания. Меня бы там просто подняли на смех! Но следующий день был моим дежурным днем—в то время я вел хронику в «Жиль Блазе». Про¬ исшествие не выходило у меня из головы, и я полно¬ стью описал его в газете. Статья вышла и наделала много шума. Однако я ви¬ дел, что ее не принимают всерьез, считают все это ско¬ рее плодом фантазии, чем событиями, происшедшими в действительности. Сен-Мартины подвергли меня на¬ смешкам. Один Даспри, немного разбиравшийся в по¬ добных делах, навестил меня, выслушал подробности и проанализировал их... впрочем, без особого успеха. Однако вскоре как-то утром у ворот зазвонил коло¬ кольчик, и Антуан доложил, что какой-то господин, не назвавший себя, хочет меня видеть. ( Я попросил его в кабинет. ! Это был сорокалетний мужчина, темный брюнет с энергичным лицом, опрятно, но скромно одетый, хо¬ тя и не без некоторой претензии на элегантность, что несколько контрастировало с его скорее вульгарными манерами. У него оказался хриплый голос, а произношение не оставило никаких сомнений в социальном положении моего гостя. Без обиняков он заявил: — Месье, я был в отъезде, и там, в одном кафе, на 106
глаза мне попался номер «Жиль Б лаза». Я прочел вашу статью, и она показалась мне интересной... весьма. — Благодарю вас. — Ия вернулся. — А-а... — Да, пришел поговорить с вами. Правдивы ли факты, которые вы излагаете? — Абсолютно правдивы. — И вы не придумали ни одной детали? —- Ни единой. — В таком случае, возможно, я смогу вам кое-что сообщить. — Слушаю вас. — Нет. — Как это «нет»? — Сначала я должен убедиться, что все это верно. — А как вы думаете это проверить? — Я должен остаться один в этой комнате. Я удивленно взглянул на него: — Мне не совсем понятно... — Когда я читал статью, мне это вдруг пришло на ум. Некоторые подробности поразительно совпадают с фактами, о которых я случайно узнал. Если окажется, что я ошибаюсь, то будет лучше, если я промолчу. А узнать это я смогу, только оставшись в этой комнате один. Что бы могло скрываться за этим предложением? Позже, анализируя обстоятельства нашей беседы, я припомнил, что вид у мужчины был беспокойный, ли¬ цо выражало тревогу. Но в тот момент хотя я и был удивлен, но все же не находил в его просьбе ничего особенно странного. Да и любопытство играло тут не последнюю роль! Я ответил: — Будь по-вашему. Сколько вам потребуется вре¬ мени? — О, самое большее три минуты. Через три мину¬ ты я выйду к вам. Я вышел из комнаты. Внизу взглянул на часы. Про¬ шла одна минута. Две минуты. Почему-то я чувствовал 107
некоторую угнетенность. Эти мгновения казались мне какими-то особенно торжественными. Две с половиной минуты. Две минуты и три четвер¬ ти. И тут грянул выстрел. - В несколько прыжков я преодолел лестницу и ока¬ зался в комнате. Крик ужаса вырвался из моей груди. Мужчина неподвижно лежал на левом боку посреди комнаты. Из раны на голове сочилась кровь. Возле его сжатой в кулак руки валялся еще дымящийся револь¬ вер. Последняя конвульсия—и с ним было покончено. Но еще более, чем это ужасное зрелище, меня пора¬ зила одна вещь, и лишь поэтому не позвал я сразу на помощь, не бросился сразу же к нему, чтобы проверить, дышит ли он еще. В двух шагах от него на полу лежа¬ ла семерка червей. Я подобрал ее. В семи красных сердечках зияли от¬ верстия... Через полчаса прибыл комиссар полиции из Нейи, судебный медик и шеф Сюрте господин Дю дуй. Я не прикасался к трупу. Ничто не могло помешать тща¬ тельному осмотру. Осмотр продлился недолго, тем более что вначале не было найдено ничего или же очень немногое. В кар¬ манах застрелившегося ни единого документа, никаких меток на одежде и белье. Одним словом, ничто не ука¬ зывало на личность убитого. В самой комнате также все оставалось на своих местах. Мебель не передвига¬ ли, и вообще гостиная хранила прежний вид. И тем не менее не мог же этот человек заявиться ко мне с едш- ственной целью — покончить с собой лишь потому, что мое жилище показалось ему наиболее подходящим для этого местом. Должна была существовать причина, по¬ будившая его к подобному акту отчаяния, и причина эта имела в своей основе некий факт, обнаруженный им в течение трех минут, пока он находился в комнате один. Какой факт? Что он увидел? Что обнаружил? В ка¬ кую ужасную тайну он проник? Обо всем этом у меня не было ни малейшего понятия. 108
Однако в конце осмотра случилось нечто интерес¬ ное. Когда двое агентов, склонившись над трупом, со¬ бирались положить его на носилки, его левая рука, до этого момента судорожно сжатая в кулак, вдруг разжа¬ лась, и из нее выпала смятая визитная карточка. На ней значилось: Жорж Андерматт, улица Берри, дом №37. Что бы это значило? Жорж Андерматт был круп¬ ным банкиром, основателем «Металлургического бан¬ ка», оказавшего значительное влияние на развитие французской металлургической промышленности. Он жил на широкую ногу, был обладателем почтовой ка¬ реты, автомобиля, беговой конюшни. Приемы в его до¬ ме бывали многолюдны, а госпожа Андерматт слави¬ лась красотой и грацией. — Неужели так звали убитого?—прошептал я. Шеф Сюрте нагнулся к трупу. — Это не он. Господин Андерматт — бледный мужчина с седеющей головой. — Тогда почему же здесь его карточка? — У вас есть телефон? — Да, в вестибюле, будьте добры, пройдите со мной. Он поискал в справочнике номер телефона и попро¬ сил вызвать 415-21. — Господин Андерматт у себя? Передайте ему, по¬ жалуйста, что господин Дюдуи просит его безотлага¬ тельно приехать на бульвар Майо, сто два. Дело срочное. Через 20 минут господин Андерматт выходил из своего автомобиля. Ему объяснили, зачем он был ну¬ жен, затем подвели к трупу. На секунду волнение изменило черты его лица, и он тихо произнес, как бы против воли: — Этьенн Варен. — Вы знали его? — Нет... или, в общем, да... только шапочно... его брат... — У него есть брат? — Да, Альфред Варен... Как-то его брат приходил ко мне с просьбой. Я не помню, по какому поводу... 109
— Где он живет? — Братья жили вместе... кажется, на улице Про¬ ванс. — Нет ли у вас каких-либо предположений о причи¬ не самоубийства этого человека? — Никаких. — И все же в руке у него почему-то оказалась эта карточка. Ваша карточка с вашим адресом. — Совершенно ничего не понимаю. Очевидно, это какая-то случайность, которую разъяснит следствие. «Любопытнейшая, однако, случайность»,— поду¬ мал я и понял, что подобное же впечатление сло¬ жилось у всех присутствующих. Ту же мысль я обнаружил назавтра и в газетах, да и все мои друзья придерживались того же мнения. По¬ сле запутанных и таинственных событий, после повтор¬ ной поразительной находки семерки червей с семью от¬ верстиями, после загадочных происшествий, местом действия которых оказалось мое жилище, эта визитная карточка, казалось, должна была пролить хоть немно¬ го света на происходящее. Через нее лежал путь к исти¬ не. И гем не менее вопреки ожиданиям господин Андерматт не дал никаких показаний. — Я рассказал все, что знал,— повторял он,—чего еще от меня нужно? Я больше других удивлен, что там нашли мою визитную карточку, и ожидаю вместе со всеми разъяснений по этому поводу. Разъяснений, впрочем, не последовало. Следствие установило, что братья Варен, по происхождению швейцарцы, вели довольно бурную жизнь под разными именами, были завсегдатаями притонов и были связА • ны с бандой иностранцев, которой занималась поли¬ ция. Эта банда рассеялась после совершения ряда огра¬ * блений, в которых участие ее членов было установлено лишь впоследствии. В доме № 24 на улице Прованс, где братья Варен действительно проживали шесть лет на¬ зад, ничего не знали об их теперешнем местонахожде¬ нии. Признаюсь, мне самому дело казалось настолько за¬ путанным, что я не представлял, каким образом его можно было бы распутать. В конце концов я счел за ПО
лучшее выбросить все это из головы. Но Жан Даспри, с которым я в это время довольно тесно общался, напротив, с каждым днем загорался все больше и больше. Именно он указал мне на заметку в иностранной га¬ зете, которую затем перепечатала с комментариями вся наша пресса: «В присутствии Императора и в месте, которое до последней минуты останется тайным, будут проведены первые испытания подводной лодки, призванной совер¬ шить революцию в условиях морского боя. Нам удалось узнать ее название: «Семерка червей». Семерка червей? Было ли это совпадением? Или же существовала какая-то связь между названием подвод¬ ной лодки и упомянутыми выше событиями? И в таком случае, какая именно связь? То, что происходило здесь, никоим образом не могло быть связано с тем, что про¬ исходило там. — Что вы можете об этом знать? — говорил мне Даспри.— Одна и та же причина может порой вызвать самые различные последствия. Через два дня появилась другая заметка: «Утверждают, что чертежи «Семерки червей», подводной лодки, испытания которой состоятся вскоре, были составлены французскими инженерами. Тщетно пытаясь найти поддержку среди соотечественников, они, по всей вероятности, обратились к английскому ад¬ миралтейству, что также оказалось напрасным. Изла¬ гаемые новости являются сверхсекретными». Не могу ручаться за достоверность приводимых в статье фактов, тем более что она вызвала большой переполох. Однако теперь, когда опасность миновала, я считаю себя вправе поведать и о статье в «Эко де Франс», наделавшей в свое время также много шума, ведь это благодаря ей хоть немного прояснилось так Называемое «дело „Семерки червей”». Привожу эту статью, вышедшую за подписью «Сальватор». 111
«Дело „Семерки червей”. Завеса приподнимается. Будем лаконичны. Десять лет тому назад молодой инженер Луи Лакомб, жаждавший посвятить свое вре¬ мя и деньги научным исследованиям, вышел в отставку и снял на бульваре Майо, 102, небольшой особняк, неза¬ долго до того построенный и декорированный одним итальянским графом. Вскоре через братьев Варен из Ло¬ занны, один из которых присутствовал при опытах в ка¬ честве лаборанта, а другой занимался поисками заказ¬ чиков, он вошел в контакт с господином Андерматтом, только что основавшим „Металлургический Банк”. В ходе нескольких встреч ему удалось заинтересо¬ вать последнего проектом подводной лодки, над кото¬ рым велась работа. Они пришли к соглашению о том, что по завершении проекта господин Андерматт исполь¬ зует свое влияние для получения разрешения на прове¬ дение испытаний от Министерства морского флота. В течение двух лет Луи Лакомб усердно посещал гос¬ подина Андерматта и ставил его в известность о дора¬ ботках, производимых им в проекте. И вот наконец на¬ стал день, когда, найдя окончательное решение, удов¬ летворенный результатом своих трудов, он стал про¬ сить господина Андерматта приступить к выполнению своей части договора. В тот вечер Луи Лакомб ужинал в доме Андермат- тов. Он покинул их около половины двенадцатого ночи. С тех пор его никто больше не видел. Обратясь к газетам того времени, мы узнаем, что семья молодого человека призвала на помощь органы правосудия, в дело включилась прокуратура. Однако, не обнаружив ничего определенного, все пришли к выводу о том, что Луи Лакомб, слывший оригиналом и фанта¬ зером, решил внезапно уехать, никого не предупредив. Примем эту гипотезу... как невероятную. Однако тут возникает вопрос, задевающий интересы страны: что же стало с чертежами подводной лодки? Забрал ли их Луи Лакомб с собой? А может быть, они уничтоже¬ ны? " Проведенное нами тщательное следствие показы¬ вает, что эти чертежи существуют. Они находились у братьев Варен. Каким образом чертежи оказались 112
у них? Этого нам до сих пор не удалось установить, рав¬ но как и того, по какой причине братья не попытались сразу же их продать. Возможно, они опасались, что их спросят, каким путем чертежи попали к ним? Во всяком случае, колебания их были непродолжительны¬ ми, так как мы можем с полной уверенностью утвер¬ ждать следующее: чертежи Луи Лакомба являются собственностью иностранной державы; мы даже в со¬ стоянии опубликовать переписку по этому поводу меж¬ ду братьями Варен и представителем упомянутой державы. В настоящее время задуманная Луи Лаком¬ бом ,,Семерка червей” построена соседями. Оправдаются ли оптимистические прогнозы тех, кто замешан в этом предательстве? Надеемся на обратное, и хотелось бы верить, что для этого у нас имеются достаточно веские основания». Ниже шел постскриптум: «Последние новости. Наши ожидания оправдались. Из неофициальных источников нам сообщают, что испытания подводной лодки ,,Се мерка червей” закончи¬ лись провалом. Очень вероятно, что в чертежах, пред¬ ставленных братьями Варен, недоставало последнего документа, который Луи Лакомб передал господину Ан- дерматту в день своего исчезновения, документа, необ¬ ходимого для того, чтобы полностью разобраться в проекте, некоего резюме, в котором содержались окончательные выводы, оценки и были указаны размеры, относящиеся к чертежам. Чертежи без этого доку¬ мента несовершенны, равно как и документ без. черте¬ жей не представляет никакой ценности. Из сказанного следует, что время действовать еще не упущено, нужно вернуть то, что нам принадлежит. Мы очень рассчитываем на содействие господина Андер- матта в этом сложном предприятии. Придется ему кое-что разъяснить в своем поведении с самого начала всей истории. Пусть не только ответит, почему он не рассказал того, что знал, в день самоубийства Этьенна Варена, но и почему он никогда не заявлял о пропаже бу¬ маг, о существовании которых было ему хорошо из- 113
вестно. Пусть скажет, почему вот уже шесть лет его платные агенты ведут слежку за братьями Варен. Ждем от него не слов, но действий. В противном слу¬ чае...» Угроза была явной. В чем, однако, она заключа¬ лась? Каким средством мог располагать Сальватор... анонимный автор статьи против Андерматта? Толпа репортеров осаждала банкира, но в десяти данных им интервью сквозило высокомерие, с каким встретил он это предупреждение. В ответ корреспон¬ дент «Эко де Франс» опубликовал следующие строки: «Хочет того или нет господин Андерматт, но с на¬ стоящего времени 'он будет сотрудничать с нами во всех предпринимаемых действиях». В день выхода в свет этой заметки Даспри обедал у меня. Вечером, разложив на столе газеты, мы с ним обсуждали это дело, анализируя его со всех сторон с раздражением, которое обычно испытывают люди, блуждающие в потемках, натыкаясь постоянно на одни и те же преграды. Внезапно без звонка и без доклада слуги дверь рас¬ пахнулась, и на пороге появилась дама в густой вуали. Я поспешил ей навстречу. Она осведомилась: — Месье, это вы живете здесь? — Да, мадам, но уверяю вас... — Калитка была не заперта,—пояснила она. — Но ведь входная дверь... Она не ответила, и я понял, что она предпочла вой¬ ти с черного хода. Выходцт, путь ей был знаком? Наступило неловкое молчание. Она смотрела на Даспри. Пришлось мне его представить, как на свет¬ ском рауте. Затем я предложил ей сесть и осведомился о причине визита. Она откинула вуаль и оказалась брюнеткой с пра¬ вильными чертами лица. Наша гостья не была кра¬ савицей, и однако лицо ее и особенно строгие и груст¬ ные глаза исполнены были бесконечного очарования. Она сказала просто: — Я госпожа Андерматт. 114
— Госпожа Андерматт...— повторил я не в/силах опомниться от изумления. I Снова пауза, затем она спокойно и невозмутимо продолжала: — Я пришла по поводу известного вам деДа. Я по¬ думала, что, может быть, получу от вас некоторые разъ¬ яснения. ; — Бог с вами, мадам, мне известно не больше того, о чем пишут в газетах. Будьте добры ■ чщггь, в чем именно я мог бы быть вам полезен. i — Я не знаю... не знаю. Лишь тогда я почувствовал, что спокойствие ее — напускное и что под невозмутимым видом скрывается большое волнение. И, оба смущенные этим открытием, мы снова умолкли. Но тут Даспри, пристально наблюдавший за ней все это время, подошел к госпоже Андерматт и заговорил: — Не позволите ли вы мне, мадам, задать вам не¬ сколько вопросов? — Да, да,— обрадовалась она,— так мне будет лег¬ че. — И вы ответите мне, какими бы они ни были? — Да. • Он подумал и произнес: — Вы были знакомы с Луи Лакомбом? — Да, через мужа. — Когда вы его видели в последний раз? — В тот вечер, когда он у нас ужинал. — Не заметили ли вы тогда что-нибудь такое, что указывало бы на то, что вы его больше не увидите? — Нет, правда, он намекал на какое-то путеше¬ ствие в Россию, но все это было между прочим. — Значит, вы собирались увидеться с ним вновь? — Да, через день он должен был прийти к нам на ужин. — А как вы объясняете его исчезновение? — Никак. — А господин Андерматт? — Этого я не знаю. — Однако... — Не спрашивайте меня об этом. 775
— Похоже, в статье из «Эко де Франс»... — Там говорится, что братья Варен причастны к исчезновению. — А, вы того же мнения? -м — На\чем основывается ваша уверенность? — Ухбдя, Луи Лакомб забрал портфель со всеми бумагами Ьтносительно проекта. Через два дня у моего мужа произошла встреча с одним из братьев Варен, тем, который остался в живых, во время этой беседы муж получил доказательства того, что бумаги находят¬ ся в их руках. — Он не заявлял об этом властям? — Нет. — Почему? — Потому что в портфеле кроме бумаг Луи Лаком¬ ба находилось еще кое-что. — Что же? Она заколебалась, собралась было ответить, но по¬ том промолчала. Даспри продолжал: — Вот, значит, в чем причина того, что ваш муж сам вел наблюдение за обоими братьями, избегая обра¬ щаться в полицию. Он надеялся заполучить одновре¬ менно и бумаги и это кое-что... кое-что компромети¬ рующее, с помощью чего братья пытались его шанта¬ жировать. — Его... и меня тоже. — Ах, так и вас тоже? — В основном меня. Последние слова она произнесла как-то глухо. Дас¬ при поглядел на нее, отошел, затем вновь приблизился. — Вы писали Луи Лакомбу? — Конечно... мой муж поддерживал отношения... — Кроме официальных, писали ли вы Луи Лаком¬ бу... другие письма? Простите мою настойчивость, од¬ нако необходимо знать всю правду. Писали ли вы ему другие письма? — Да,— прошептала она, покраснев. — Значит, господину Андерматту об этом извест¬ но? — Сам он их не видел, но Альфред Варен рассказал 116
ему об их существовании и угрожал публикацией в слу¬ чае, если муж будет действовать против них. Муж испу¬ гался... не захотел скандала. ( — Он лишь использовал все, чтоб только/вырвать у них письма. / — Он все использовал... по крайней мер^ я так ду¬ маю, ведь после той последней встречи с ^льфредом Вареном, о которой он мне рассказывал в уркасных то¬ нах, между мной и мужем нет больше никакой близо¬ сти, никакого доверия. Мы живем как чуйие. — В таком случае, если вам нечего терять, чего же вы боитесь? — Хоть я и стала ему безразлична, но все же была той, кого он любил и смог бы еще полюбить — о! я в этом уверена,—горячо прошептала она,— он мог бы меня еще любить, если бы не завладел этими про¬ клятыми письмами... — Как бы не так... Ведь братья... — Да, они даже, кажется, хвастались, что у них есть надежный тайник. — Вот видите... — У меня есть основания считать, что муж обнару¬ жил его. — Подумать только! И где же он был? — Здесь. Я подскочил: «Здесь?!» — Да, я всегда это подозревала. Луи Лакомб был очень изобретателен, влюблен в механику, и ему нрави¬ лось в часы досуга придумывать всякие сейфы и замки. Должно быть, братья Варен обнаружили один из них и в дальнейшем воспользовались этим тайником для хранения писем, ну и других вещей. — Но они же здесь не жили! — вскричал я. — До вашего приезда, четыре месяца назад, особ¬ няк пустовал. Вполне вероятно, что они наведывались сюда, да и, видимо, считали, что ваше присутствие не будет им помехой, когда придется забрать бумаги. Но они недооценили моего мужа, а он в ночь с двадцать второго на двадцать третье июня взломал сейф, взял... то, что искал, и оставил визитную карточку, чтобы братья знали, что роли переменились и ему больше не- 117
чего бояться. Два дня спустя, прочитав в «Жиль Ь л вашу суатью, Этьенн Варен поспешил к вам, остался один в гостиной, убедился, что сейф пуст, и застре¬ лился. \ Она ^молкла. Даспри же осведомился: — Эт0 лишь ваши предположения, не так ли? Ведь господин ^ндерматт ничего вам об этом не говорил? — Нет, — Его 'отношение к вам не изменилось? Не пока¬ зался ли ой вам мрачнее, озабоченнее обычного? — Нет. — И вы считаете, что его поведение оставалось бы прежним, будь письма в его руках! Мне кажется, он их не получил. Я считаю, что здесь был не он. — Тогда кто же? — Таинственная личйость, стоящая за всем этим делом, тот, кто держит в руках все нити и направляет ход событий к цели, о которой мы можем лишь дога¬ дываться. Эта таинственная личность, чью волю мы чувствуем во всем происходящем,—личность всемогу¬ щая с самого начала этой истории. Это он и его друзья проникли двадцать второго июня в особняк, это он об¬ наружил тайник, это он оставил карточку господина Андерматта* и он же завладел корреспонденцией и ули¬ ками против братьев Варен. — Кто это — он? —нетерпеливо вмешался я. — Да корреспондент из «Эко де Франс», этот, черт возьми, Сальватор! Ясно как день! Не он ли описывает в своих статьях такие подробности, которые могут быть известны лишь человеку, раскрывшему тайну бра¬ тьев Варен? — В таком случае,— воскликнула в страхе госпожа Андерматт,— письма тоже у него, и теперь в свою оие- редь он примется угрожать моему мужу. О Господи, что же делать? — Написать ему,—с уверенностью заявил Дасп¬ ри,— довериться, ни о чем не умалчивая, рассказать все, что вы знаете и что сможете узнать. — Что вы говорите! — Вы заинтересованы в этом так же, как и он. Вне всякого сомнения* он действует против оставшегося 118
- • . . / * / в живых Варена. Он воюет не с господином Андёрмат- том, а с Альфредом Вареном. Помогите ему. / — Каким образом? / — Ведь у вашего мужа есть документ, дополняю¬ щий чертежи Луи Лакомба, без которого невозможно их использовать? / - Да. / — Сообщите об этом Сальватору. В случае Надоб¬ ности достаньте для него этот документ. Одним сло¬ вом, вступите в переписку. Чем вы рискуете? Совет был смелым, на первый взгляд даже опас¬ ным, но у госпожи Андерматт не было выбора. И к то¬ му же, как утверждал Даспри, чем она рисковала? Если незнакомец оказывался врагом, шаг этот не ухудшил бы ее положения. Если он был чужаком, преследовав¬ шим свои собственные цели, то не должен был бы при¬ давать этим письмам первостепенного значения. Как бы то ни было, это была идея, и госпожа Андер¬ матт с радостью ухватилась за нее. Она горячо нас поблагодарила и пообещала держать в курсе грядущих событий. * Действительно, через день нам был переслан полу¬ ченный ею ответ. «Писем там не было. Но будьте спокойны, я получу йх. Позабочусь обо всем. С.» Я взял письмо. Почерк был тот же, что и в записке, вложенной в мою настольную книгу вечером 22 июня. Значит, Даспри был прав. Сальватор действительно являлся гениальным организатором всего этого дела. В самом деле, мы начали различать хоть какой-то просвет в потемках, окружавших нас до сих пор, и неко¬ торые события получили совершенно неожиданное ос¬ вещение. В то же время многоЬ оставалось пока неяс¬ ным, как, например, появление двух семерок червей. Что касается меня, то я все чаще возвращался к это¬ му вопросу, возможно сверх меры заинтригованный этими двумя картами с семью дырочками в сердечках, найденными при более чем странных обстоятельствах и потому так меня поразившими. Какая роль отводи¬ лась им в этой драме? Какое они имели значение? Ка¬ кой вывод можно было сделать из того факта, что под- 779
водна^ лодка, построенная по чертежам Луи Лакомба, называлась «Семерка червей»? • А Дйспри мало интересовался двумя картами, все¬ цело отдавшись изучению другой проблемы, требовав¬ шей, по\его мнению, скорейшего разрешения: он не¬ устанно йскал знаменитый тайник. — Ктр знает,—говорил он,— а может, я и найду там писы^а, оставленные, возможно, по недосмотру Сальватором. Ведь маловероятно, чтобы братья Ва¬ рен забрали из недоступного, по их мнению, места ору¬ жие, сила которого была им хорошо известна. И он искал. Большой салон вскоре потерял для него интерес, и он переместился в другие комнаты особняка, изучал помещения и фасад, осматривал камни и кирпи¬ чи стен, поднимал черепицы с крыши. Однажды он заявился с киркой и лопатой, вручил мне лопату, оставив себе кирку, и, показав на пустырь, сказал: «Идем». Без восторга я последовал за ним. Разделив участок на несколько секторов, он обследовал их один за дру¬ гим. В углу между двумя соседскими стенами внима¬ ние его привлекла насыпь из щебня и булыжников, за¬ росшая колючими кустами и травой. Он принялся ко¬ пать. Пришлось ему помочь. Целый час под палящим солнцем мы безуспешно копали. Но когда, отодвинув камни, дошли до верхнего слоя почвы и подняли пласт земли, кирка Даспри наткнулась на кости, останки ске¬ лета, вокруг которого еще болтались лохмотья, быв¬ шие ранее одеждой. - Вдруг я ощутил, что бледнею. Взгляд мой упал на лежавшую в земле железную пластинку прямоуголь / ной формы с красными пятнышками. Я наклонился. Да, все верно: по размеру она была с игральную карту, а семь красных пятнышек, местами чуть покрытых ржавчиной, были расположены как семь сердечек в се¬ мерке червей, и в каждом из них было на конце по от¬ верстию. . — Послушайте, Даспри, с меня хватит. Продол¬ жайте один, если вам так хочется. Я умываю руки. Было ли волнение тому причиной? Или усталость от работы под палящим солнцем? Но силы изменили 120
мне, я шатался, уходя, и был вынужден лечь в постель, где провалялся сорок восемь часов в бреду, мучимый кошмарами, видениями отплясывающих вокруг меня скелетов, которые швырялись друг в друга своими окровавленными сердцами. Даспри оказался верным другом. Ежедневно он про¬ водил у меня по три-четыре часа, хотя и не у моего из¬ головья, но в большой гостиной, где беспрестанно в чем-то рылся, чем-то стучал и хлопал. — Письма здесь, в этой комнате,— объявлял он, каждые несколько минут появляясь на пороге.— Руку даю на отсечение, они здесь. — Оставьте меня в покое,— отвечал я. Наутро третьего дня я поднялся и хоть был еще слаб, но уже чувствовал себя лучше. Обильный завтрак придал мне силы. Но лучше всего способствовала мое¬ му выздоровлению телеграмма, которую принесли около пяти часов, она вновь возбудила любопытство, задела меня за живое. Вот содержание пневматички: «Месье, Драма, первый акт которой состоялся в ночь с 22 на 23 июня, близится к развязке. Положение вещей тре¬ бует, чтобы я организовал встречу обоих центральных персонажей, и это должно произойти у Вас. Поэтому буду Вам бесконечно признателен, если Вы будете так любезны предоставить мне на сегодняшний вечер свое жилище: Хорошо бы с 9 до 11 часов вечера удалить слу¬ гу, и было бы предпочтительно, если бы Вы и сами были настолько любезны, что освободили бы поле действий для обоих противников. Вы сами могли убедиться в ночь с 22 на 23 июня, что я питаю самое искреннее ува¬ жение ко всем вещам, что Вам принадлежат. Со своей стороны счел бы оскорбительным для Вас сомневаться в Вашей абсолютной корректности по отношению к ни¬ жеподписавшемуся, Преданный Вам Сальватор». Тон послания был так иронически любезен, а сама просьба—настолько немыслимой, что я прямо-таки 121
пришел в восторг. Очаровательно непринужденный, корреспондент мой казался полностью уверенным в мо¬ ем согласии! Ни за что на свете не захотел бы я его разочаровать и отплатить за его доверие черной не¬ благодарностью . Когда слуга с подаренным мною билетом в театр в кармане в восемь часов вышел из дому, заявился Дас- при. Я показал ему телеграмму. — Ну и что? — спросил он. — Вот я и оставлю калитку открытой, пусть захо¬ дят. - — А сами уходите? — Ни за что на свете! — Но вас же попросили... — 1Меня попросили о молчании. Я и буду молчать. Однако я во что бы то ни стало хочу посмотреть, что произойдет. Даспри захохотал. — Черт возьми, вы правы, я тоже остаюсь. Похо¬ же, мы не соскучимся. Его разглагольствования были прерваны звонком в дверь. — Уже? — прошептал он.— За двадцать минут!.. Нет, это невозможно. Из вестибюля я потянул за шнур, открывающий ка¬ литку. Женская фигура пересекла сад. Это была госпо¬ жа Андерматт. Она казалась взволнованной и начала, задыхаясь: — Мой муж... он придет... у него свидание... ему должны передать письма... — Откуда вам это известно? — поинтересовался я. — Случайно. Во время обеда ему сообщили. — Телеграммой? — По телефону. Слуга по ошибке передал записку мне. Муж тотчас забрал ее, но я успела прочитать. — Вы прочитали... — Примерно следующее: «Сегодня в девять часов вечера будьте на бульваре Майо с документами, касаю¬ щимися дела. В обмен Вы получите письма». После обе¬ да я поднялась к себе, а потом вышла. — Без ведома господина Андерматта? 122
- Да. Даспри поглядел на меня: — Что вы об этом думаете? — Я думаю то же, что и вы: господин Андерматт — один из приглашенных противников. — Кем приглашен? И с какой целью? — Как раз это мы и собираемся узнать. . Я пригласил их в большую гостиную. Все трое мы поместились за камиш ям колпаком и спрятались за бархатной портьерой. Мы расселись — госпожа Андер¬ матт в середине. Сквозь занавеску вся комната была хорошо видна. Пробило девять. Несколько минут спустя скрипну¬ ла калитка. Признаюсь, мне было немного не по себе, казалось, снова начинается жар. Ведь мне предстояло узнать ключ к разгадке! Поразительное приключение, эпизоды которого разворачивались один за другим вот уже не¬ сколько недель, приобретало наконец свой истинный смысл, и на моих глазах должно было произойти сра¬ жение. Даспри сжал руку госпожи Андерматт и прошептал: — Ни звука! Что бы вы ни услышали и ни увидели, не подавайте виду, что вы здесь. Кто-то вошел. Я сразу узнал очень похожего на Этьенна Варена его брата Альфреда. Такая же тяжелая походка, такое' же землистое лицо, заросшее бородой. Он вошел, тревожно озираясь, с видом человека, по¬ стоянно опасающегося ловушек, привыкшего быть на¬ чеку и избегать их, окинул взглядом комнату, и мне по¬ казалось, что вид каминд, прикрытого бархатной пор¬ тьерой, пришелся ему не по вкусу. Он сделал три шага в нашу сторону, но тут его отвлекла, видимо, более важ¬ ная мысль, так как, отойдя к стене, Варен остановился перед мозаичным королем и долго его разглядывал, для удобства взобравшись на стул; проводил пальцем по линии плеч и лица, трогал различные части изобра¬ жения. Вдруг он резко соскочил со стула и отошел от сте¬ ны. Послышались шаги. На пороге появился господин Андерматт. 123
Банкир вскрикнул от изумления: — Вы! Вы! Это вы мне звонили?! — Я? Да нет, конечно,— возразил Этьенн Варен надтреснутым голосом, таким же, как и у его брата,— это вы мне написали письмо, и я пришел. — Я написал письмо?! — Письмо, подписанное вами, где вы предлагаете... — Я ничего вам не писал. — Вы мне не писали... Инстинктивно Варен насторожился, опасаясь, ко¬ нечно, не банкира, а неизвестного врага, завлекшего его в эту ловушку. Взгляд его опять скользнул в нашу сто¬ рону, затем он быстро двинулся к двери. Господин Андерматт преградил ему путь. — Что вы задумали, Варен? — Не нравится мне это. Ухожу. До свидания. — Подождите! — Послушайте, господин Андерматт, зачем на¬ стаивать, нам не о чем больше говорить. — Напротив, нам надо поговорить о многом, а тут представляется прекрасная возможность... — Дайте мне пройти. — Нет, нет, нет, вы не уйдете. Варен отступил в нерешительности перед натиском банкира и пробормотал: — Ну, давайте скорее поговорим—и конец! Одно меня смущало, и я не сомневался, что и двое, сидящие рядом со мной, испытывают то же разочаро¬ вание. Как могло случиться, что здесь не оказалось Саль¬ ватора? Разве в его планы не входило вмешаться са¬ мому в это дело? Или ему показалось достаточно стол¬ кновения банкира с Вареном? Мое волнение росло. В от¬ сутствие Сальватора эта дуэль, им самим задуманная и организованная, приобретала трагический характер событий, предначертанных твердой рукой судьбы, а си¬ ла, противопоставляющая друг другу этих двоих лю¬ дей, казалась тем более властной оттого, что она исхо¬ дила извне. После недолгого молчания господин Андерматт приблизился к Варену и, лицом к лицу, глядя ему прямо в глаза, проговорил: 124
— Теперь, когда прошло столько времени и вам больше нечего опасаться, ответьте мне искренне, Ва¬ рен. Что вы сделали с Луи Лакомбом? — Вот так вопрос! Откуда мне знать, что с ним ста¬ ло? — Вы это знаете! Вы это знаете! Вы с братом ходи¬ ли за ним по пятам, чуть ли не жили у него, в этом са¬ мом доме, где мы сейчас находимся. Вы были в курсе всех его работ, всех его проектов. А в последний вечер, Варен, когда я провожал Луи Лакомба до двери моего дома, я заметил в темноте два силуэта. Готов по¬ клясться. — Ну и в чем же вы можете поклясться? — В том, что это были ваш брат и вы, Варен. — Докажите. — Да самым лучшим доказательством служит то, что два дня спустя вы сами показывали мне бумаги и чертежи из портфеля Луи Лакомба и предлагали их купить. Каким образом эти документы оказались у вас? — Я же вам говорил, господин Андерматт, мы на¬ шли их прямо на столе у Луи Лакомба на следующий день после его исчезновения. — Это неправда. — Докажите. — Правосудие смогло бы это доказать. — А почему же вы не обратились к правосудию? — Почему? Ах, почему?.. Он умолк, мрачнея. А тот продолжал: . — Видите ли, господин Андерматт, если бы у вас была хоть малейшая уверенность в том, что вы говори¬ те, то уж наша мелкая угроза не помешала бы вам... — Какая угроза? Эти письма? Не думаете ли вы, что я хоть на минуту поверил... — Не верь вы в существование этих писем, то не стали бы за них предлагать тысячи и сотни. И почему же тогда вы нас с братом загоняли, как зверей на охоте? — Чтобы получить чертежи, которые были мне ну¬ жны. . — Как же! Все ради писем. Заполучив их, вы тотчас же нас бы выдали. Поэтому мы и не выпускали их из рук. 125
Он захохотал было, но вдруг осекся. ;— Ну хватит. Что толку без конца повторять одно и то же. А значит, на этом и остановимся. — Нет, мы не остановимся на этом,— ответил бан¬ кир,— и уж если вы заговорили о письмах, то не выйде¬ те отсюда, пока их мне не отдадите. — Прекрасно выйду. — Нет, нет. — Послушайте, господин Андерматт, не советую вам... — Вы не выйдете. — Посмотрим,— бросил Варен с таким бешен¬ ством, что госпожа Андерматт не удержалась от сдав¬ ленного вскрика. Видимо, он что-то услышал, так как рванулся к две¬ ри. Господин Андерматт с силой оттолкнул его. — В последний раз говорю! Сначала письма. Варен выхватил револьвер и прицелился в господи¬ на Андерматта. — Да или нет?! Банкир резко пригнул голову. Раздался выстрел. Ре¬ вольвер оказался на полу. Я был поражен. Ведь стреляли рядом со мной. Это Даспри своим выстрелом выбил оружие из рук Альфре¬ да Варена. Очутившись между двумя противниками, лицом к Варену, он усмехнулся: — Вам повезло, друг мой, здорово повезло. Я це¬ лился в руку, а попал в револьвер. Оба, смутившись, молча уставились на него. Обра¬ тившись к банкиру, Даспри произнес: — Месье, прошу извинить, что я вмешиваюсь в то, что меня не касается. Но вы слишком неловко играете* свою роль. Разрешите мне взять карты в руки. Затем обернулся: — Сыграем вдвоем, приятель. И смотри, начисто¬ ту. Козырь черви, иду с семерки. И с этими словами сунул ему под нос железную пластинку с семью красными точками. Никогда в жизни не доводилось мне быть свидете¬ лем подобного замешательства. Мертвенно-бледный, 126
с выпученными глазами, с перекошенным в тревоге ли¬ цом стоял Варен, будто загипнотизированный пред¬ ставшим перед ним зрелищем. — Кто вы такой? — выдохнул он. — Я уже сказал: господин, который занимается тем, что его не касается... но занимается этим серьезно. — Чего вы хотите? — То, что ты принес. ’— Я ничего не принес. • Нет, принес, иначе бы ты не пришел. Сегодня утром ты получил письмо с приглашением сюда к девя¬ ти часам со всеми бумагами, которые находятся у тебя. И вот ты здесь. А где бумаги? Что-то властное сквозило в голосе Даспри, во всем его поведении, и это озадачило меня. Какая-то новая манера держаться, необычная для этого всегда мягкого и беспечного человека. Сдавшись, Варен показал на один из карманов: «Бумаги здесь». — Они все здесь? - Да. — Все, что ты нашел в портфеле’ Луи Лакомба, и то, что ты продал майору фон Лебену? - Да. — Копии или оригиналы? — Оригиналы. — Сколько ты хочешь? — Сто тысяч. Даспри расхохотался. — Ты сошел с ума. Майор дал тебе только двад¬ цать тысяч. Двадцать тысяч, выброшенные на ветер, по¬ скольку испытания не удались. — Они не сумели воспользоваться чертежами. — Чертежи не полные. — Зачем же они тогда вам нужны? — Мне они нужны. Даю тебе за них пять тысяч франков, и ни сантима больше. — Десять тысяч. Ни сантима меньше. — Идет. Даспри повернулся к господину Андерматту. — Будьте добры, месье, подписать чек. — Но... у меня нет с собой... 127
— Вашей чековой книжки? Вот она. Ошеломленный, господин Андерматт ощупал книжку, протянутую Даспри: — Это моя... но как же это вышло? — Прошу вас, без лишних слов, дорогой месье, вам остается лишь подписать. Банкир вынул ручку и подписал. Варен протянул ру¬ ку. - — Руки прочь,—сказал Даспри,—игра не оконче¬ на. И обращаясь к банкиру: — Речь также шла о письмах, которые вы требова¬ ли? — Да, о пачке писем. — Где они, Варен? — У меня их нет. — Где они, Варен? — Не знаю. Ими занимался мой брат. — Они спрятаны здесь, в этой комнате. — В таком случае вам лучше знать, где они. — Как я могу это знать? — А не вы ли, черт возьми, побывали в тайнике? Похоже, вы осведомлены не хуже... Сальватора. — Писем в тайнике нет. — Они там. — Открой и посмотри. Варен недоверчиво взглянул на него. Судя по всему, Даспри и Сальватор были одним и тем же лицом. Если так, то, показав уже известный тайник, он ничем не рис¬ кует. Если же нет, то лучше бы этого не делать. — Открой тайник,— повторил Даспри. — У меня нет семерки червей. — Нет есть, вот она,— сказал Даспри, протянув ему железную пластинку. Варен с ужасом отшатнулся. — Нет, нет, я не хочу... — Ну что ж... Даспри направился к старцу-монарху с курчавой бородой, встал на стул и приложил семерку червей к мечу снизу против эфеса, таким образом, что края пластинки совпали с краями меча. Затем, вставляя по- 128
очередно шило в каждое из семи отверстий, проделан¬ ных на концах семи сердечек, он нажал на семь мелких камешков мозаики. С нажатием седьмого камешка раз¬ дался щелчок и верхняя часть изображения поверну¬ лась, открывая углубление в форме сейфа, изнутри от¬ деланного металлом и с двумя рядами блестящих стальных полок. — Вот видишь, Варен, сейф пуст. — Верно. Значит, мой брат, должно быть, забрал письма. Даспри вновь приблизился к нему и проговорил: — Не пытайся обвести меня вокруг пальца. Есть другой тайник. Где он? — Другого нет. — Может, тебе нужны деньги? Сколько? — Десять тысяч. — Господин Андерматт, как вы считаете, стоят эти письма десяти тысяч? — Да,—решительно ответил банкир. Варен закрыл сейф, с видимым отвращением взял в руки семерку червей и наложил ее на меч против эфеса в том же самом месте. Затем поочередно стал встав¬ лять шило в конец каждого из семи сердечек. Раздался второй щелчок, но на этот раз, о неожиданность, по¬ вернулась лишь часть сейфа, открыв другой, маленький сейф, вделанный в дверцу большого. Пачка писем лежала там, запечатанная и перевязан¬ ная тесемкой. Варен передал ее Даспри. Тот поинтере¬ совался: — Чек готов, господин Андерматт? - Да. — А у вас остался еще один, последний документ, который передал вам Луи Лакомб, документ, допол¬ няющий чертежи подводной лодки. - Да. Обмен состоялся. Даспри положил в карман чек и документ и отдал письма господину Андерматту. — Вот, месье, то, чего вы хотели. Банкир на мгновение заколебался, словно боялся дотронуться до этих проклятых листков, которых он так упорно добивался. Затем судорожно схватил их. 129 5—562
Возле меня послышался стон. Я взял госпожу Ан- дерматт за руку—та была ледяной. А между тем Даспри говорил банкиру: — Думаю, месье, наша беседа окончена. О, умоляю вас, не стоит благодарности. Лишь случай помог мне оказаться вам полезным. Господин Андерматт ушел, унося письма своей же¬ ны к Луи Лакомбу. — Чудесно,— вскричал Даспри,— все складывается как нельзя лучше! Нам остается лишь закрыть дело, приятель. Бумаги у тебя? — Вот они все. Даспри проверил их, внимательно осмотрел и засу¬ нул себе в карман. — Отлично, ты сдержал слово. — Но... . — Но что? — Оба чека... деньги? — Надо же, ты много о себе воображаешь, милый мой. Еще и требовать осмеливаешься. — Я требую то, что вы мне должны. — Выходит, я тебе еще и должен что-то за бумаги, которые ты украл? Казалось, Варен был вне себя. Он дрожал от гнева, глаза его налились кровью. — Деньги... двадцать тысяч...— хрипел он. — Невозможно... я нашел им применение. — Деньги!! — Послушай, будь благоразумен и оставь в покор свой кинжал. Грубо сжав ему руку, так что тот завопил от боли, он добавил: — Иди, приятель, свежий воздух тебе не повредит. Хочешь, я тебя провожу? Пойдем пустырем, там я по¬ кажу тебе груду камней, под которой... — Это неправда. Неправда. — Да нет, правда. Эта железная пластиночка с се¬ мью точками, она как раз оттуда. Помнишь, Луи Ла¬ комб не расставался с ней? Вы с братом похоронили его с нею вместе... и еще кое с чем, что могло бы весьма заинтересовать правосудие. 130
Варен закрыл лицо сжатыми в бешенстве кулаками. Затем произнес: — Ваша взяла. Сдаюсь. Не будем больше об этом. Хотя одно слово, только одно, скажите... — Слушаю. — В одном из сейфов, в большом, была коробочка? - Да. — Когда вы приходили сюда в ночь с двадцать вто¬ рого на двадцать третье июня, она еще была там? - Да. — Что в ней было? — Все, что положили туда братья Варен, чудесная коллекция драгоценностей, бриллианты и жемчуга, ко¬ торыми упомянутые братья разживались там и сям. — Вы ее взяли? — Черт возьми! А как бы ты поступил на моем месте? — Тогда, значит... Мой брат застрелился, когда увидел, что ее нет на месте?! — Вероятно. Исчезновение вашей переписки с май¬ ором фон Лебеном не смогло бы послужить достаточ¬ ной причиной. А вот пропажа коробочки... Это все, о чем ты хотел бы меня спросить? — Еще одно: как вас зовут? — Ты говоришь так, будто думаешь отомстить. — Тысяча чертей! Удача переменчива. Сегодня ва¬ ша взяла. А завтра... — А завтра—ты. — Очень на это рассчитываю. Так как ваше имя? — Арсен Люпен. — Арсен Люпен! Он покачнулся, словно от удара кувалдой по голове. Похоже было, что эти слова отняли у него последнюю надежду. Даспри рассмеялся. — Чудак, не думал же ты, что это дело было бы под силу какому-нибудь Дюрану или Дюпону? Нет, тут ну¬ жен был по крайней мере Арсен Люпен. А теперь, когда ты узнал все, иди, готовь месть. Арсен Люпен ждет тебя. Не говоря больше ни слова, он вытолкал его вон. — Даспри, Даспри!—закричал я, невольно называя. 131 5*
его все еще прежним именем, и откинул бархатную портьеру. Он подбежал. — Что, что случилось? — Госпоже Андерматт плохо. Он поспешно поднес к ее лицу нюхательные соли, а сам между тем расспрашивал меня: — Так что же все-таки произошло? — Письма,—ответил я ему,— письма к Луи Ла¬ комбу. Вы отдали их мужу. Он стукнул себя по лбу. — Она решила, что я сделаю это... Ну конечно, в конце концов в это можно было поверить. Какой же я глупец! Пришедшая в себя госпожа Андерматт ловила каж¬ дое его слово. Он вынул из бумажника небольшую пач¬ ку писем, точь-в-точь такую же, как и та, что унес гос¬ подин Андерматт. — Вот ваши письма, мадам, настоящие. — А... те? — Те такие же, как и эти, но этой ночью я переписал их и привел в порядок. Ваш муж будет тем более счаст¬ лив, прочитав их, что он не заподозрит подмены, ведь все свершилось на его глазах... — А почерк... — Нет почерка, который нельзя было бы подде¬ лать. Она благодарила его в тех же выражениях, с кото¬ рыми обратилась бы к человеку своего круга, из чего / я заключил, что она не услышала последних слов, кото¬ рыми обменялись Варен с Арсеном Люпеном. Что до меня, то я был в некотором замешательстве, не находя слов для этого старого друга, вдруг узнанно¬ го с новой, неожиданной стороны. Люпен? Это был Люпен! Мой приятель был не кем иным, как Люпеном! Я не мог прийти в себя. А он как ни в чем не бывало заявил: — Можете распрощаться с Жаном Даспри. — А-а... — Жан Даспри уезжает. Я отправляю его в Марок¬ ко. Очень возможно, что там его ждет достойный ко- 132
нец. Признаюсь, это даже совпадает с его собственны¬ ми намерениями. — А Арсен Люнен остается с нами? — О, более, чем когда-либо. Арсен Люнен только начинает свою карьеру и очень надеется... Повинуясь неодолимому порыву любопытства, я отвел его в сторону от госпожи Андерматт. — Значит, вы все-таки обнаружили второй тайник, тот, в котором лежали письма? — Это было нелегко. Да и то лишь вчера, после по¬ лудня, когда вы прилегли. Однако, бог свидетель, за¬ мысел был прост! Как раз самые простые вещи прихо¬ дят на ум в последнюю очередь. Показав мне семерку червей, он продолжал: — Конечно, я догадался, что для того, чтобы от¬ крыть большой сейф, нужно наложить семерку червей на меч мозаичного человечка... — Как же вы об этом догадались? — Очень просто. Через своих информаторов я уже знал, придя сюда ночью двадцать второго июня... — После того, как вы со мной расстались... — Да, и после того, как подготовил вас предвари¬ тельной беседой к такому состоянию духа, находясь в котором нервный и впечатлительный человек вроде вас неизбежно должен был бы предоставить мне дейс¬ твовать без помех и остался бы в постели. — Рассуждение оказалось верным. — Итак, придя сюда, я знал, что в доме есть коро¬ бочка, спрятанная в сейфе с секретным замком, клю¬ чом к которому являлась семерка червей. Мне остава¬ лось только приложить эту семерку червей к месту, явно для этого предназначенному. Часового осмотра оказалось достаточно, чтобы определить это место. — Всего за час! — Всмотритесь в мозаичного человечка. — В старого императора? — Этот старый император — точная копия карточ¬ ного короля червей, Карла Великого. — Действительно... Но почему же семерка червей открывает то большой, то малый сейф? И почему сна¬ чала вы открыли только большой? 133
— Почему? Да потому, что я упорно приставлял се¬ мерку червей лишь в одном направлении. И только вче¬ ра понял, что если ее перевернуть, то есть поставить так, чтобы седьмое отверстие, среднее, оказалось в воз¬ духе, вместо того чтобы быть снизу, то расположение всех семи отверстий изменялось. — Черт побери! — Конечно, черт побери, но до этого надо было еще додуматься! . — И еще одно: вы ничего не знали о письмах, пока госпожа Андерматт... — Не рассказала мне о них? Да. Кроме коробочки я нашел в сейфе только переписку обоих братьев, пере¬ писку, свидетельствующую об их предательстве. — Одним словом, лишь случайно вам удалось уста¬ новить историю с братьями, а потом заняться поиска¬ ми документов и чертежей подводной лодки? — Совершенно случайно. — Но какую же цель вы преследовали, ведя эти поиски? Даспри рассмеялся: — Боже мой, как же вас заинтересовало это дело! — Оно меня увлекло. — Ну хорошо, как только провожу домой госпожу Андерматт и отнесу в «Эко де Франс» заметку, кото¬ рую я должен написать, вернусь сюда и мы обсудим все в мельчайших подробностях. Он сел и написал одну из тех заметок, где в сжатой форме был заключен целый полет фантазии. Кто, не помнит, сколько шума она наделала во всем мире? «Арсен Люпен разгадал последнюю загадку Сальва¬ тора. Имея в своем распоряжении все документы и ори¬ гиналы чертежей инженера Луи Лакомба, он передал их министру морского флота. По этому случаю объявляет¬ ся подписка с целью подарить государству первую под¬ водную лодку, построенную по этим чертежам. Сам же Арсен Люпен ставит свою фамилию во главе списка, по¬ жертвовав сумму в двадцать тысяч франков». — Двадцать тысяч франков в чеках господина Ан- дерматта? 134
— Совершенно верно. Будет справедливо, если Ва¬ рен частично заплатит за предательство. Вот таким образом я познакомился с Арсеном Лю¬ неном. Вот как я узнал, что Жан Даспри, светский зна¬ комый, был не кем иным, как Арсеном Люпеном, во¬ ром-джентльменом. Bqt как я завязал весьма приятные дружеские отношения с нашей знаменитостью и вот как постепенно благодаря тому доверию, которое он так любезно мне оказывает, я сделался его очень скромным, очень верным и очень благодарным исто¬ риографом. СЕЙФ МАДАМ ИМБЕР Было уже три часа ночи, но полдюжина экипажей все еще стояла у дверей одного из особняков вдоль буль¬ вара Бертье. Наконец дверь отворилась й из особня¬ ка вышли гости: мужчины и женщины. Четыре экипажа разъехались в разные стороны, и на улице остались лишь два господина, которые затем разошлись на углу улицы Курсель, где жил один из них. Второй же ре¬ шил пешком добраться до ворот Майо. Итак, он пересек проспект Вилье и продолжал свой путь по противоположной от городской стены стороне. Приятно было пройтись чудной зимней ночью, чистой и морозной. В тишине звонко отдавались его шаги. Однако через несколько минут у господина появи¬ лось неприятное ощущение, будто кто-то преследует его. И правда, оглянувшись, он заметил скользящую меж деревьев мужскую фигуру. Был он не из трусли¬ вых, но тем не менее пошел быстрее, чтобы поскорее достичь городской черты в Терне. Человек, идущий за ним по пятам, принялся бежать. Тогда в тревоге он счел за лучшее обернуться к нему и достать револьвер. Однако не успел он выполнить свое намерение, как мужчина грубо набросился на него, и на пустынном буль¬ варе завязалась борьба, рукопашный бой, из которо¬ го, как он понял, ему не придется выйти победителем. Он позвал на помощь, стал вырываться, но в конце 135
концов оказался опрокинутым на груду камней, со сдавленным .горлом, меж тем как противник пытался заткнуть ему рот платком. Глаза его закрылись, в ушах шумело, и он готов был потерять сознание, как вдруг руки противника внезапно разжались, и человек, всем своим весом давивший на него, вскочил на ноги, в свою очередь защищаясь от неожиданного нападения. Удар тростью по руке, пинок по щиколотке носком ботинка, и вот уже нападавший, взвыв от боли и при¬ храмывая, с бранью убегает. Не снизойдя до преследования, вновь прибывший склонился и спросил: — Месье, вы не ранены? Ран не оказалось, но он был оглушен и едва дер¬ жался на ногах. К счастью, на крики прибежал служа¬ щий городских ворот. Наняли экипаж, потерпевший с помощью своего спасителя сел в него и поехал домой, на проспект Гранд-Арме. Придя в себя в конце пути, он рассыпался в благо¬ дарностях. — Месье, я вам обязан жизнью и, поверьте, никог¬ да об этом не забуду. В этот час мне не хотелось бы слишком волновать мою жену, но я очень желал бы, что¬ бы она сама выразила вам всю мою благодарность. Последовало приглашение на ужин от господина, назвавшегося Людовиком Имбером. Затем в свою оче¬ редь он поинтересовался: — Позволено ли мне будет узнать, с кем имею честь... — Ну конечно,— отвечал его спутник,— Арсен Лю- пен. В ту пору Арсен Люпен не приобрел еще всеобщую известность, это случилось позже, после дела Каорна, его побега из тюрьмы Санте и прочих общеизвестных подвигов. А тогда он еще даже не назывался Арсеном Люпеном. Имя это, впоследствии ставшее знаменитым, было специально придумано для спасителя господина Имбера, и можно сказать, что именно в этом деле он получил боевое крещение. Во всеоружии, всегда гото- 756
вый принять бой, но без средств, без той уверенности в себе, которую придает успех, Арсен Люпен был в то время еще подмастерьем в своем ремесле, где скоро станет мастером. И какова же была его радость, когда, проснувшись на следующий день, он вспомнил о вчерашнем пригла¬ шении! Наконец-то цель близка! Наконец-то он займет¬ ся делом, достойным его сил и таланта! Имберовские миллионы — вот великолепная добыча, способная уто¬ лить его голод! Он тщательно подобрал костюм: потертый редин¬ гот, поношенные брюки, порыжевший цилиндр, обтре¬ панные манжеты и накладной воротничок—все чистое, но отдающее нищетой. Вместо галстука черная лента, а в ней—кто бы мог подумать—круглая бриллиан¬ товая булавка. Вырядившись так, он спустился по лестнице своего дома на Монмартре. Проходя по четвертому этажу, он, не останавливаясь, постучал в одну из дверей рукоятью трости. Затем, выйдя на улицу, направился к дальним бульварам. Подошел трамвай. Он сел в него, а рядом на скамейку уселся че¬ ловек, следовавший за ним, жилец с четвертого этажа. Некоторое время спустя человек произнес: — Ну и как, шеф? — Дело сделано. — Что же? — Я ужинаю у них. — Вас пригласили на ужин?! — Уж не думаешь ли ты, что я напрасно буду тра¬ тить свое драгоценное время? Я вырвал господина Лю¬ довика Имбера из когтей смерти, которую ты ему уго¬ товил. Господин Людовик Имбер — человек благород¬ ный. Он приглашает меня отужинать с ним. После недолгого молчания тот робко спросил: — И вы даже не отказались? — Малыш,— заявил Арсен,—уж если я подстроил это маленькое ночное нападение, уж если я взял на себя труд в три часа ночи возле городской стены треснуть тебя по руке и двинуть ногой в лодыжку, рискуя таким образом нанести телесные повреждения моему един¬ ственному другу, то это не для того, чтобы потом отка- 137
заться от всех выгод так хорошо организованного спа¬ сения. — Но ведь об их состоянии ходят всякие черные слу¬ хи... — Пусть себе болтают. Вот уже шесть месяцев я анализирую это дело, шесть месяцев собираю сведе¬ ния, расставляю сети, выспрашиваю у слуг, расспраши¬ ваю кредиторов, подставных лиц—одним словом, полгода живу в тени обоих супругов. Следовательно, я знаю, что делаю. От Броуфорда ли они получили со¬ стояние, как они утверждают, или от кого другого, не сомневаюсь, что оно существует. А раз оно существует, значит, должно принадлежать мне. — Черт, сто миллионов! — Пусть даже десять, .пять наконец! В сейфе лежат толстые пачки акций. Только сам дьявол может поме¬ шать мне со дня на день прибрать к рукам ключ! Трамвай остановился на площади Этуаль. Человек шепнул: — А сейчас-то что делать? — Пока ничего. Я дам тебе знать, предупрежу. Мы пока не спешим. Пять минут спустя Арсен Люпен поднимался по рос¬ кошной лестнице в особняк Имберов, где Людовик представил его своей жене. Жервеза оказалась малень¬ кой, кругленькой дамочкой, ужасной болтушкой. Она встретила Люпена с распростертыми объятиями. — Мне хотелось бы в тесном кругу отпраздновать наше спасение,— заявила она. С первых же минут с «нашим спасителем» стали обращаться как со старым другом. К десерту сближе¬ ние было полным, и начались доверительные беседы. Арсен рассказал о своей жизни, о судьбе отца, непод¬ купного судьи, о своем грустном детстве, теперешних невзгодах. Жервеза в свою очередь поведала о своей юности, замужестве, доброте старого Броуфорда, от которого она унаследовала сто миллионов, о труднос¬ тях со вступлением в права наследницы, о займах, ко¬ торые приходилось совершать под грабительские про¬ центы, о нескончаемых тяжбах с племянниками Броу- 138
форда, и о возражениях против исполнения судебного решения, и о секвестрах — словом, обо всем. — Вы только подумайте, господин Люпен, акции здесь, рядом, в кабинете мужа, но стоит лишь отре¬ зать один-единственный купон, как мы все потеряем! Они здесь, у нас в сейфе, а мы не можем их взять! При мысли о подобном соседстве по телу господи¬ на Люпена пробежала легкая дрожь. У него появилось четкое ощущение того, что душа господина Люпена ни¬ когда не будет столь возвышенной и щепетильной, как у этой дамочки. — Ах, они здесь,—сорвалось с его пересохших губ. — Да, здесь. Столь мило начавшиеся отношения не могли не перерасти в более тесную дружбу. В ответ на деликат¬ ные расспросы Люпен поведал о своих стесненных об¬ стоятельствах, признался, что он в отчаянном положе¬ нии. Тут же бедного мальчика назначили личным сек¬ ретарем обоих супругов с содержанием в сто пятьде¬ сят франков в месяц. Жить он останется у себя, но бу¬ дет ежедневно являться за указаниями, а для большего удобства ему в качестве кабинета будет предоставлена одна из комнат на третьем этаже. Выбор комнаты предоставили ему. По какому-то счастливому стечению обстоятельств она оказалась как раз над кабинетом Людовика. Арсен не замедлил убедиться в том, что его обязан¬ ности секретаря чрезвычайно напоминали синекуру. За два месяца ему пришлось переписать лишь четыре не¬ значительных письма, и только раз он был вызван в ка¬ бинет своего патрона, что позволило лишь однажды разглядеть сейф вблизи. Кроме того, он понял, что обладатель подобной синекуры не считался достойным присутствовать на вечерах в обществе депутата Анкета или старшины адвокатов Грувеля, так как его не со¬ изволили пригласить на эти светские рауты. Однако он не унывал, явно предпочитая свое скром¬ ное место в тени, и, счастливый и свободный, с удоволь¬ ствием оставался в стороне. Прежде всего он нанес несколько тайных визитов в кабинет Людовика и отдал должное сейфу, который в ответ на все его усилия так 139
и остался наглухо закрытым. Это была неприступная громада из стали и чугуна, не поддающаяся ни напиль¬ никам, ни буравам, ни плоскогубцам. Но Арсен Люпен не был упрямцем. — Там, где сила отступает, побеждает хитрость,— говорил он себе.— Главное—иметь в нужном месте глаза и уши. Итак, он занялся делом и после тщательных и уто¬ мительных исследований паркета в своей комнате, вот¬ кнул в пол свинцовую трубку, выходящую в отверстие в потолке кабинета между лепными орнаментами кар¬ низа. Таким образом, с помощью слуховой трубы и би¬ нокля он надеялся видеть и слышать все, что происхо¬ дило внизу. С тех пор Люпен стал существовать лежа на парке¬ те. Частенько ему приходилось быть свидетелем того, как Имберы держали совет перед сейфом, сверяясь с бухгалтерскими книгами и листая досье. Когда они по очереди поворачивали четыре рычага, открываю¬ щие дверцу сейфа, он пытался уловить число щелчков, надеясь узнать комбинацию цифр. Он следил за их движениями, ловил каждое слово. Как они хранили ключ? Прятали ли его? Однажды, увидев, что все вышли из комнаты, оста¬ вив сейф открытым, он быстро спустился и решительно направился в кабинет. Однако они уже вернулись обратно. — О, извините, пожалуйста, я ошибся дверью. Но Жервеза уже спешила к нему навстречу. — Да входите же, входите, господин Люпен, чув¬ ствуйте себя как дома. Мы хотим попросить у вас сове¬ та. Какие акции лучше продать? Внешнеторговые или рентные? — А как же секвестр?—удивился Люпен. — О, он распространяется не на все бумаги. Она приоткрыла дверцу. На полках теснились бумаж¬ ники, стянутые ремешками. Мадам Имбер взяла один из них. Но муж запротестовал: — Нет, нет, Жервеза, было бы чистым безрассуд¬ ством продавать внешнеторговые. Они будут подни- 140
маться... А вот рентные достигли максимума. Как ваше мнение, дорогой друг? У дорогого друга не было вообще никакого мнения, однако он посоветовал все же пожертвовать рентными. Тогда она взяла другую связку, наугад вытащила отту¬ да бумажку. Это оказалась трехпроцентная акция на 1374 франка. Людовик положил ее в карман. После по¬ лудня он со своим секретарем продал акцию через мак¬ лера и получил 46000 франков. Несмотря на все уговоры Жервезы, Арсен Люпен не мог чувствовать себя как дома. Как раз наоборот, про¬ исходящее в доме Имберов порой вселяло в него недо¬ умение. Часто он замечал, что слуги не знают имени Имбера. Они называли его «месье» Людовик; говоря о нем, всегда выражались так: «Предупредите месье... Месье не пришел?» С какой стати подобное загадочное обращение? К тому же после первых дней тесной дружбы Имбе- ры едва с ним общались и, хотя всячески подчеркивали, что он их благодетель, на самом деле совершенно им не интересовались. Похоже было, что его считают ориги¬ налом, не терпящим, чтобы его беспокоили. Они блю¬ ли его покой, словно таковым было его желание, его ка¬ приз. Как-то раз, проходя через холл, он услышал, как Жервеза говорила про него гостям: — Это такой дикарь! «Ладно,—думал он,—пусть я буду дикарем». И, не вникая больше в странности в характере этих людей, продолжал осуществлять свой план. Понемногу он уве¬ рился в том, что нечего было рассчитывать на случай или на рассеянность Жервезы, не расстававшейся с ключом и никогда не забывавшей, выходя из кабине¬ та, спутать все буквы шифра в замке. Значит, пришла пора действовать. Резкая кампания, развернутая против Имберов в не¬ которых газетах, ускорила ход событий. Их обвиняли в мошенничестве. Арсен присутствовал при всем проис¬ ходящем, наблюдал волнение семьи Имбер и понял, что промедление может погубить все. Пять дней подряд, вместо того чтобы как обычно в шесть часов идти домой, он запирался в комнате. Все 141
думали, что он давно ушел. А он, растянувшись на пар¬ кете, следил за кабинетом Людовика. В течение пяти дней благоприятная возможность так и не представилась, и он уходил уже ночью через маленькую дверь, выходящую во двор, ключом от ко¬ торой он предусмотрительно обзавелся. Но на шестой день он узнал, что Имберы в ответ на злопыхательские инсинуации своих врагов предложили открыть сейф и провести инвентаризацию его содержи¬ мого. «Сегодня же вечером»,— подумал Люпен. И действительно после ужина Людовик устроился в своем кабинете. Вскоре там появилась и Жервеза, и они вместе начали просматривать бухгалтерские кни¬ ги из сейфа. Прошел час, другой. Он услышал, как слуги укла¬ дываются спать. Теперь, кроме Имберов, на втором этаже больше никого не оставалось. Полночь. Они про¬ должали работать. — Пора,— прошептал Люпен. Он открыл окно во двор. Ночь была беззвездной и безлунной, и двор казался совсем темным. Из шкафа он извлек веревку с узлами и прицепил ее к балконной решетке, затем перелез через балкон, держась за желоб, и начал тихо спускаться к окну в нижнем этаже. Окно кабинета скрывала густая вуаль мельтоновых штор. Начеку он замер на балконе, вслушиваясь в тишину. Ничего не услышав, Люпен слегка надавил на окон¬ ную раму. Если никому не пришло в голову проверить запоры, она поддастся, ведь еще днем он повернул шпингалеты так, что они уже не входили в пазы. Рама поддалась. Тогда с бесконечными предосто¬ рожностями он начал приоткрывать окно, пока оно не открылось настолько, что туда он смог просунуть голову. Сквозь неплотно задернутые портьеры проби¬ валось немного света: он различил Жервезу и Людовика, сидящих у сейфа. Всецело поглощенные работой, они изредка тихо переговаривались. Арсен определил расстояние, отде¬ ляющее его от них, точно рассчитал свои движения, чтобы оглушить их обоих до того, как они успеют по- 142
звать на помощь. И уже приготовился к прыжку, как вдруг Жервеза сказала: — Что-то холодно стало в комнате. Пойду-ка я спать. А ты? — Я хочу закончить. — Закончить? Да ведь здесь работы на всю ночь! — Да нет, самое большее — на час. Она вышла. Прошло двадцать, тридцать минут. Арсен еще больше растворил окно. Шторы закачались. Он снова нажал на раму. Людовик обернулся и, увидев, как шторы раздулись от ветра, поднялся, намереваясь закрыть окно. Не последовало ни крика, ни малейших признаков борьбы. Несколькими точными движениями, не причи¬ нив никакой боли, Арсен оглушил его, обмотал голову занавеской, связал, так что Людовик даже не увидел лица нападавшего. Затем он быстро направился к сейфу, схватил два бумажника, засунул их под мышку, вышел из кабинета, спустился по лестнице и открыл дверь черного хода. Снаружи его ждал экипаж. — Возьми пока это,— приказал он кучеру,—и иди за мной. Они вернулись в кабинет. Еще две ходки — и сейф пуст. Затем Арсен поднялся в свою комнату, отвязал веревку и уничтожил следы своего пребывания там. С этим было покончено. Несколько часов спустя Арсен Люпен с компаньо¬ ном приступили к опустошению бумажников. Арсен не испытал ни малейшего разочарования, убедившись, что состояние Имберов оказалось не так велико, как о нем говорили. Миллионы их не исчислялись ни сотня¬ ми, ни даже десятками. Однако общая сумма все же вы¬ ражалась в кругленькой цифре, да и бумаги были до¬ вольно ценными: акции железной дороги, города Па¬ рижа, государственные капиталовложения, Суэцкий канал, северные шахты и так далее. Итогом он был удовлетворен. — Конечно,—говорил он,—когда придет пора про¬ давать, не миновать потерь. Придется столкнуться с сек¬ вестрами, и зачастую мы будем вынуждены ликвиди- 143
ровать акции по бросовой цене. Пускай, зато с таким начальным капиталом я смогу жить так, как хочу... и осуществить кое-какие заветные мечты. — А остальное? — Это, малыш, можешь сжечь. Все эти груды бу¬ маги лишь придавали сейфу солидный вид. Нам они не нужны. А вот акции мы спокойненько запрем в шкаф и подождем удобного момента. На следующий день Арсен решил, что ничто не ме¬ шает ему снова вернуться в особняк Имберов. Однако из газет он узнал неожиданную новость: Людовик с Жервезой исчезли. Сейф был вскрыт с большой торжественностью в присутствии судей. Там нашли то, что оставил Арсен Люпен, то есть жалкие крохи. Такими представляются факты дела, в котором был замешан Арсен Люпен. Я узнал об этой истории от не¬ го самого как-то раз, когда у него было настроение по¬ говорить по душам. В тот день он мерил шагами мой рабочий кабинет, и в глазах его появлялся незнакомый мне блеск. — Выходит, это ваше самое успешное дело? Избегая прямого ответа, он продолжал: — Есть в этом деле свои неразрешимые загадки. Вот и после всего, что я вам рассказал, сколько еще остается неясностей! Отчего это бегство? По какой при¬ чине не воспользовались они лазейкой, которую я не¬ вольно им предоставил? Ведь было бы проще простого заявить: «Сто миллионов находились в сейфе. Теперь их там нет, потому что их украли!» — Они просто потеряли голову. — Да, наверно, они потеряли голову... С другой стороны, ведь и правда... — Что правда? — Нет, ничего. Что означала подобная сдержанность? Он явно что- то недоговаривал, о чем ему, видимо, тяжело было вспоминать. Я был заинтригован. Должно быть, это 144
было что-то важное, раз даже такой человек заколе¬ бался. Я начал задавать вопросы наугад. — И вы их потом больше не встречали? — Нет. — А вам не приходилось испытывать хоть какую- то жалость к этим двум несчастным? Меня поразило то, что он вдруг возмутился. Что, если я попал в точку? Я стал настаивать. — Естественно. Если бы не вы, они могли бы еще хоть как-то продержаться... или по крайней мере сбе¬ жать с набитыми карманами. — Так вы еще хотите, чтобы я испытывал угрызе¬ ния совести! — Конечно, черт побери! Он с силой стукнул кулаком по столу. — Выходит, по-вашему, меня еще и совесть должна мучить! — Называйте это угрызениями совести или жало¬ стью, словом, хоть какое-то чувство... — Какое-то чувство по отношению к людям... — К людям, у которых вы украли состояние. — Какое состояние? — Ну... эти две или три пачки акций... — Эти две или три пачки акций! Я у них украл гру¬ ды акций, не правда ли? Часть их наследства? Это и есть мой проступок? Это и есть мое преступление? Но черт возьми, дорогой мой, вы что же, не догадались, что они, эти акции, были фальшивыми?., слышите? ОНИ БЫЛИ ФАЛЬШИВЫМИ! Я ошеломленно воззрился на него. — Фальшивыми?! Четыре или пять миллионов? — Фальшивыми!—в бешенстве крикнул он.— Архифалыпивыми! Фальшивые облигации, акции го¬ рода Парижа, акции государственных капиталовложе¬ ний^— всё бумажки, простые бумажки! Ни сантима, ни единого сантима не получил я из этих акций! А вы еще мне толкуете об угрызениях совести! Да они сами дол¬ жны испытывать угрызения совести! Они провели меня, как деревенского простофилю! Облапошили, как последнего из обманутых ими дурачков! 145
От обиды и уязвленного самолюбия его охватило на¬ стоящее бешенство. — Да они взяли верх с самого первого часа! Хотите знать, какую роль играл я во всем этом деле, вернее, ка¬ кую роль они мне отвели? Андре Броуфорда! Да, ми¬ лый мой, а я ни о чем не догадывался! Только потом, прочитав газеты и сопоставив некоторые факты, я на¬ чал понимать истинную подоплеку. Пока я изображал спасителя, человека, рискнувшего жизнью ради того, чтобы вырвать Имбера из лап бандита, они выдавали меня за Броуфорда! Не правда ли, достойно восхищения? Такой ориги¬ нал, жил в комнате на третьем этаже, такой дикарь, все видели его лишь издали, это был Броуфорд, а Броу- фордом был я! И благодаря мне, благодаря внушаемо¬ му Броуфордом в моем лице доверию, банкиры давали ссуды, а нотариусы советовали своим клиентам давать взаймы! А? Какая школа для новичка! О, клянусь вам, урок пошел мне на пользу! Он умолк и, взяв меня за руку, сказал с раздраже¬ нием, за которым, однако, угадывалась ирония попо¬ лам с восхищением, совершенно невозможную вещь: — Дорогой мой, до сих пор Жервеза Имбер дол¬ жна мне сто пятьдесят франков! Я не смог удержаться от смеха. Да, первоклассная махинация! Да и сам он искренне развеселился. — Да, дорогой мой, сто пятьдесят франков! Я не только не получил ни сантима жалованья, но вдобавок одолжил ей сто пятьдесят франков! Все мои тогдашние сбережения! А знаете для чего? Ставлю тысячу франков, что никогда не догадаетесь... Для бедных! Честное сло¬ во! Для якобы обездоленных, которым она помогала втайне от Людовика! А я попался на удочку! Забавно, а? Арсена Люпена надули на сто пятьдесят франков, и кто надул, дамочка, у которой он собирался украсть четыре миллиона в фальшивых акциях! Сколько же я потратил усилий, на какие только махинации и гениальные хитрости не пускался, и все только для того, чтобы самому угодить в их ловушку! Единственный раз в жизни меня обвели вокруг паль- 146
ца. Но черт возьми! Я и правда оказался одурачен¬ ным, и по большому счету! ЧЕРНАЯ ЖЕМЧУЖИНА Резкий звонок в дверь разбудил консьержку в доме № 9 на авеню Ош. Ворча, она открыла дверь. — Я уж думала, все дома. Ведь около трех! Муж ее буркнул спросонок: — А может, это к доктору. И верно, послышался вопрос: — На каком этаже живет доктор Арель? — На четвертом слева. Но он просил ночью не бес¬ покоить. — Ничего, придется побеспокоить. Какой-то человек вошел в вестибюль,' поднялся на второй этаж, потом на третий, а дальше, на четвертом, не останавливаясь у двери доктора Ареля, прошел вверх до шестого. Там он вытащил два ключа. Одним отпер замок, а другим открыл предохранитель. — Чудесно,— прошептал он,— дело значительно упрощается. Однако, прежде чем действовать, надо обеспечить себе отход. Итак, посмотрим, сколько вре¬ мени требуется, чтобы подняться к доктору, позвонить, убедиться, что он не примет? Так, еще немного, чуть- чуть терпения. Прошло около десяти минут. Он спустился вниз, во¬ шел в вестибюль, задев по дороге перегородку, за кото¬ рой помещалась консьержка, и бормоча при этом руга¬ тельства по адресу доктора. Ему открыли, и он вышел на улицу, хлопнув дверью. Однако та и не думала за¬ крываться, ведь он предусмотрительно подложил в за¬ мок кусочек железа, чтобы язычок не мог войти в паз. И вот, незаметно для консьержей, он бесшумно во¬ шел обратно. Итак, в случае тревоги отход был обеспе¬ чен. Снова он спокойно поднялся на шестой этаж. В при¬ хожей при свете электрического фонарика снял пальто и шляпу, положил их на один из стоящих там стульев, 147
сел на другой и надел поверх ботинок толстые фетро¬ вые тапочки. — Уф! Готово... А как просто! Интересно, почему это люди так редко избирают своей профессией воров¬ ство? Ведь какая удобная работа, а при известной лов¬ кости и смекалке она становится просто очарователь¬ ной. Безопасная... Профессия для почтенного отца се¬ мейства... Даже слишком удобная... Просто скучная, наконец... Он развернул подробный план квартиры. Так, раз¬ беремся. Вот здесь этот прямоугольник — прихожая, где я и нахожусь. На улицу выходят салон, будуар и сто¬ ловая. Не стоит на них тратить время, Сдается мне, что вкус у графини достоин сожаления... ни одной ценной безделушки! Итак, вперед, к цели... Ага! Вот эта ли¬ ния—коридор. Коридор, ведущий к спальням. В трех метрах отсюда должна находиться дверца гардеробной, примыкающей к спальне графини. Он сложил план, погасил фонарь и углубился в ко¬ ридор, считая на ходу: один метр... два метра... три ме¬ тра... вот дверца... «Боже мой, как все удачно выходит! Теперь лишь простая задвижка, маленькая задвижка от¬ деляет меня от спальни, но мне известно, что она нахо¬ дится в метре сорока трех сантиметрах от пола. Таким образом, одна небольшая операция, и мы с ней спра¬ вимся...» Он достал из кармана свои инструменты, но тут в голову ему пришла одна идея: «А что, если дверь за¬ были запереть? Все же попробуем... Ведь ничего же не стоит...» Он повернул ручку двери. Та отворилась. «Мой дорогой Люпен, решительно удача сопут¬ ствует тебе. Ну-с, так что остается сделать? Тебе известно расположение предметов в комнатах, ты знаешь место, где графиня прячет черную жемчужину... Следовательно, чтобы черная жемчужина перешла в твою собственность, необходимо всего лишь стать тише самой тишины и сделаться таким же невидимым, как скрывающая тебя ночь». Полчаса понадобилось Арсену Люпену, чтобы от¬ крыть вторую дверь, ту стеклянную дверь, что вела 148
в спальню. Он действовал с такой осторожностью, что, даже если бы графиня не спала, никакой подозритель¬ ный скрип не мог бы насторожить ее. Следуя имеющемуся плану, ему предстояло на ощупь обойти сначала шезлонг, затем—кресло, а даль¬ ше—столик у кровати. На столике должна быть ко¬ робка для почтовой бумаги, а в коробке—черная жем¬ чужина в футляре. Он вытянулся на ковре и стал на ощупь пробираться за шезлонг. Однако ему пришлось остановиться на полпути, чтобы унять биение собственного сердца. Ка¬ залось, ничего подозрительного не происходило, и все же ему никак не удавалось побороть нервное напряже¬ ние, всегда возникающее в слишком полной тишине. Но для Люпена такое состояние казалось удивитель¬ ным, ведь ему в жизни порой приходилось переживать и не такие минуты, однако он всегда был спокоен. Те¬ перь же ничто не угрожало ему. Но отчего тогда сердце стучало, как сорвавшийся с веревки колокол? А может быть, на него действовало присутствие спящей женщи¬ ны, ее жизни, такой близкой к его в эти минуты? Он прислушался и, казалось, различил в тишине ды¬ хание спящей. Это приободрило его, как будто он встретил друга. Люпен нащупал кресло, потом осторожно, бесшум¬ но двинулся к столику, вытянув вперед руку. Наконец его правая рука уперлась в ножку столика. Слава Богу! Оставалось подняться, взять жемчужи¬ ну и уйти. Но сердце его вдруг снова запрыгало в груди, как перепуганный зверек, оно так стучало, что, каза¬ лось, неминуемо разбудит графиню. Огромным усилием воли он взял себя в руки и соби¬ рался уже встать, как неожиданно левая рука его на¬ ткнулась на ковре на какой-то предмет. Он сразу понял, что это канделябр—опрокинутый канделябр, а рядом валялся еще один предмет, часы, маленькие дорожные часы в кожаном футляре. Что такое? Что происходит?—недоумевал он. Этот канделябр... и часы... почему эти вещи оказались не на своем обычном месте? О, что же такое происходило в этой пугающей тишине? 149
И вдруг он даже вскрикнул от ужаса. Он неожидан¬ но коснулся... о, какой странной, жуткой вещи! Нет, нет, этого не может быть, это просто от страха помути¬ лось в голове. Двадцать, тридцать секунд не мог он шелохнуться, потрясенный. На висках выступил пот. А в пальцах все сохранялось ощущение того прикосно¬ вения. Ценой неимоверного усилия он заставил себя вновь протянуть руку. И снова рука коснулась этой странной, жуткой вещи. Он заставил себя потрогать ее и тогда по¬ нял, что это. Это были волосы, лицо... и лицо было хо¬ лодным, будто обледеневшим. Однако, какие бы сюрпризы ни преподносила ему жизнь, Арсен Люпен не терял присутствия духа, пы¬ тался разобраться в ситуации. Он быстро включил электрический фонарик и увидел прямо перед собой следующую картину: на полу лежала женщина, распро¬ стертая, вся в крови. Шея ее и плечи были все в страш¬ ных ранах. Он наклонился и понял: она мертва. — Мертва, мертва,— в оцепенении повторял он и вглядывался в остекленевшие зрачки, в оскал рта, смотрел на посиневшую кожу и на кровь. Сколько кро¬ ви! Она пролилась на ковер и образовала там густую черную лужу. Встав на ноги, он повернул выключатель. Комнату залил свет, и стали видны следы ожесточенной борьбы. Переворошенная постель, сбитые простыни и сорван¬ ные одеяла. На полу канделябр и часы — стрелки пока-i зывали одиннадцать двадцать, чуть подальше — опрокинутый стул, и везде кровь, лужи крови. — А где же черная жемчужина?—прошептал он. Коробка для почтовой бумаги стояла на месте. Он * поспешил ее открыть. В ней лежал футляр. Но увы... пу¬ стой. «Тысяча чертей! — подумал он.— Рановато ты на¬ чал похваляться собственной удачей, друг мой, Арсен Люпен... Графиня убита... черная жемчужина исчезла... положение не из блестящих! Тебе пора удирать, а не то могут возникнуть крупные неприятности». Однако он не двигался с места. «Удирать? Да, другой на моем месте удрал бы. Но 150
только не Арсен Люпен! Не лучше ли заняться чем-то более полезным? Итак, начнем по порядку. В конце концов, твоя совесть может быть спокойна... Допус¬ тим, что ты комиссар полиции и тебе предстоит начать расследование... Однако для этого требуется ясная го¬ лова, а твоя сейчас в довольно плачевном состоянии!» Он упал в кресло и, сжав до боли кулаки, подпер ими свой пылающий лоб. Из всех происшествий, случившихся в последние го¬ ды, дело на авеню Ош стало для нас одним из самых интригующих, и я бы ни за что не стал его описывать, если бы не участие Арсена Люпена, придавшее всей этой истории совершенно неожиданный поворот. Мало кто знает, что он тоже был замешан в этом деле, и уж совсем никому не известна истинная и неожиданная по¬ доплека убийства. Кто не знал, не встречал по крайней мере в Булон¬ ском лесу Леонтину Залти, в прошлом певицу, а потом супругу и вдову графа д’Андийо. Роскошная Залти лет двадцать назад ослепляла Париж своими драгоценнос¬ тями, бриллиантами и жемчугами, снискавшими ей поистине европейскую славу. Если верить молве, на ее плечах красовались целые сейфы сразу из нескольких банков, а также золотые прииски некоторых австралий¬ ских компаний. Известные ювелиры работали на Зал¬ ти, как в былые времена на королей и королев. И как же не вспомнить о разразившейся катастрофе, из-за которой погибли все эти богатства! И банки, и зо¬ лотые прииски — все провалилось в бездну. Из велико¬ лепной коллекции, пущенной с молотка, уцелела лишь чудесная черная жемчужина. Черная жемчужина! Она стоила целое состояние, если бы только графиня поже¬ лала расстаться с ней! Но она этого не хотела. Она предпочла сократить свои расходы, переехала в скромную квартирку, где и жила с компаньонкой, кухаркой и слугой, однако ни за что не желала продать свое бесценное сокровище. И этому была причина, впрочем, она и не скрывала ее — когда-то черная жемчужина была ей подарена са- 151
мим императором! Поэтому-то, потерпев банкротство, вынужденная влачить жалкое существование, она тем не менее оставалась верна свидетельнице своего былого успеха. — Пока я жива,—говорила графиня,—не расста¬ нусь с ней. С утра до позднего вечера носила она жемчужину на шее. А ночью прятала в лишь одной ей известное место. Все эти события, а о них нам напомнили репортеры, вызвали большой интерес, но, как ни странно (хотя и понятно для тех, кто обладал ключом к разгадке этой тайны), именно арест подозреваемого в убийстве зна¬ чительно осложнил дело и вызвал много кривотолков. И на следующий день после ареста в газетах появи¬ лась такая статься: «Нам сообщают: арестован слуга графини д’Андийо, некий Виктор Данегр, против которого обвинение распо¬ лагает серьезными уликами. На люстриновой манжете его ливреи — обнаруженной шефом полиции господином Дюдуи в мансарде Данегра и запрятанной между периной и матрасом — имеются следы крови. К тому же на лив¬ рее отсутствует обтянутая тканью пуговица. Одна¬ ко пуговица эта была найдена еще при первых осмотрах места происшествия под кроватью жертвы. Возможно, после ужина Данегр, вместо того что¬ бы отправиться к себе в мансарду, проник в гардёроб- ную, откуда через стеклянную дверь наблюдал за графи¬ ней, прячущей черную жемчужину. Тем не менее в настоящее время мы не располагаем ни одной уликой, подтверждающей данную версию. Во всяком случае, одно обстоятельство остается совер¬ шенно неясным. В семь часов утра Данегр пришел в та¬ бачный магазин на бульваре Курсель, это подтвердили сначала консьержка, а затем и продавец магазина. В то же время кухарка графини, а также ее компаньонка, спальни которых расположены в конце коридора, утвер¬ ждают, что в восемь часов утра, когда они уже встали, дверь прихожей, а также дверь кухни были заперты на два оборота. Обе женщины более двадцати лет находят- 152
ся на службе у графини, и их показания не вызывают недоверия. Следовательно, возникает вопрос: каким образом Данегру удалось выйти из квартиры? Изгото¬ вил ли он себе второй ключ? Следствию предстоит про¬ лить свет на эти обстоятельства». Однако следствием свет так и не был пролит — скорее, наоборот. Выяснилось, что Виктор Данегр ока¬ зался опасным рецидивистом, алкоголиком и распут¬ ником, для которого удар ножом был не в новинку. И тем не менее дело это, по мере того как велось рас¬ следование, все больше окутывалось тьмой и осложня¬ лось совершенно необъяснимыми, противоречащими друг другу обстоятельствами. Началось с того, что девица де Сенклев, кузина и единственная наследница жертвы, заявила, что гра¬ финя за месяц до своей смерти в письме указала ей мес¬ то, где она прятала черную жемчужину. На следую¬ щий день после получения письма оно исчезло. Кто бы мог его похитить? Консьержи рассказали, что в ночь убийства они открывали дверь неизвестному, поднявшемуся к докто¬ ру Аре лю. Доктор отрицал, что в его дверь кто-либо звонил. Кто же был тот неизвестный? Соучастник? Версию о сообщнике подхватили газеты и публика. Сам старый Ганимар, главный инспектор, поддержи¬ вал ее, и не без основания. — В этом деле замешан Люпен,— говорил он следо¬ вателю. — Ба! — возражал тот.— Вам он повсюду мере¬ щится, ваш Люпен. Он мерещится мне повсюду, потому что он и есть повсюду. — Лучше скажите, что он мерещится вам всякий раз, когда попадается запутанное дело. Во всяком слу¬ чае, что касается нашего расследования, замечу, что преступление было совершено в одиннадцать двадцать вечера, в это время остановились часы, тогда как ноч¬ ной визит, о котором говорили консьержи, состоялся лишь в три часа ночи. Правосудие же порой склоняется к первой принятой 153
версии, и тогда все события в глазах судей находят свое отражение. Преступное прошлое Виктора Данегра, ре¬ цидивиста, пьяницы и распутника, повлияло на судью, и, хотя не было обнаружено ни единого обстоятель¬ ства, подтверждающего первоначально выдвинутые обвинения, ничто не могло его поколебать. Итак, судья дал распоряжение прекратить следствие. И через не¬ сколько недель начались судебные заседания. Прения проходили вяло и путано. Председатель су¬ да также не проявлял особого рвения. Обвинитель был пассивен. Все это создало блестящие условия для адво¬ ката Данегра. В своей речи тот указал на недостаточ¬ ность и противоречивость обвинения. Не было обнаруже¬ но ни единого вещественного доказательства. Кто от¬ лил ключ, необходимый ключ, без которого Данегр, выйдя из квартиры, не смог бы запереть дверь на два оборота? Кто видел его, этот ключ, и что с ним стало потом? Кто видел нож убийцы и куда он делся? — Во всяком случае,— заключал адвокат,—до¬ кажите, что убил именно мой клиент. Докажите, что убийство и кражу не совершило таинственное лицо, проникшее в дом в три часа ночи. На часах было один¬ надцать, скажете вы? Ну и что? Разве нельзя поставить стрелки на то время, которое вам нужно? Виктор Данегр был оправдан. Он вышел из тюрьмы в пятницу к вечеру, исхудав¬ ший, измотанный шестимесячным заключением. След¬ ствие, одиночество, речи прокурора, совещание прися¬ жных— все это породило в нем болезненный страх. Жуткие кошмары, видения виселицы стали посещать его по ночам. Он дрожал от волнения и страха. Под именем Анатоля Дюфура он снял маленькую комнатку на Монмартре и поселился, подрабатывая то тут, то там, только чтобы хватило на жизнь. Жалкая доля! Три раза подряд его нанимали разные хозяева, и все три раза он был узнан и немедленно уво¬ лен. Порой он замечал (а может быть, ему это только ка¬ залось), что за ним следят. Следят люди из полиции, 154
в последнем он ни минуты не сомневался, и следят для того, чтобы в любой момент расставить ему ловушку. Так он считал и заранее дрожал, будто ощущая жест¬ кую руку, грубо хватающую его за шиворот. Как-то вечером он ужинал в кафе недалеко от дома, и какой-то человек подсел за его стол. Это был мужчи¬ на лет сорока, одетый в черный редингот сомнительной чистоты. Он заказал суп, овощи и литр вина. А покончив с супом, поднял глаза на Данегра и при¬ нялся пристально его разглядывать. Данегр побледнел. Наверняка этот человек был из числа тех, что вот уже несколько недель за ним следи¬ ли. Что ему от него нужно? Данегр попытался встать, однако это ему не удалось — подкашивались ноги. Мужчина налил себе вина, наполнил и стакан Дане¬ гра. — Выпьем, друг? — Да... да... ваше здоровье, друг,—забормотал Виктор. — Ваше здоровье, Виктор Данегр. Тот подскочил: — Я!.. Я!.. Нет-нет... клянусь вам... — В чем это вы мне клянетесь? Что вы — это не вы? Не слуга графини? — Какой слуга? Меня зовут Дюфур. Спросите у хо¬ зяина. — Дюфур Анатоль, да, для хозяина, но Данегр для правосудия, Виктор Данегр. — Неправда! Неправда! Вас обманули. Тот извлек из кармана визитную карточку и протя¬ нул ему. Виктор прочел: Гримодан, бывший инспектор полиции. Конфиден¬ циальная информация. Он задрожал. — Вы из полиции? — Теперь уже нет, но мне по нраву мое ремесло, вот я и продолжаю им заниматься ради... скажем, до¬ хода. Время от времени попадаются ну просто золотые дела... Вроде вот вашего. — Моего? 755
— Да, вашего, это необыкновенное дело, а теперь надо только, чтобы вы проявили самую малость доброй воли. — А если нет? — Придется. Вы в таком положении, что у вас про¬ сто нет другого выхода. Виктора Данегра объял неясный страх. Тогда он спросил: — В чем дело?.. Говорите. — Ладно,— ответил мужчина,—покончим с этим. В двух словах: меня послала мадемуазель де Сенклев. — Сенклев? — Наследница графини д’Андийо. — Ну и что? — А то, что мадемуазель де Сенклев поручила мне забрать у вас черную жемчужину. — Черную жемчужину? — Ту, которую вы украли. — Но у меня ее нет! — Нет есть. — Если бы она у меня была, я был бы убийцей. — Вы и есть убийца. Данегр силился усмехнуться. — К счастью, уважаемый, суд присяжных придер¬ живается иного мнения. Все присяжные, слышите вы, все признали меня невиновным. А когда совесть у чело¬ века чиста, да это подтвердила еще и дюжина уважае¬ мых людей... Бывший инспектор взял его за локоть: — Меньше слов, малыш. Выслушайте меня внима¬ тельно и постарайтесь взвесить то, что я скажу, ей-Бо- гу, оно того стоит. Данегр, за три месяца до преступле¬ ния вы стащили на кухне ключ от двери черного хода и заказали такой же у слесаря У тара, на улице Обер- кампф, дом двести сорок четыре. — Неправда, неправда,— бормотал Виктор.— Ни¬ кто не видал этого ключа, его нет. — Вот он.— И, помолчав, Гримодан добавил: — Вы убили графиню ножом с рукояткой в виде кольца, купленным на базаре Репюблик в тот самый день, ког- 156
да заказали ключ. Лезвие у ножа треугольное с выем¬ кой. — Какая-то чушь, вы говорите наобум. Никто не видел ножа. — Вот он. ' Виктор Данегр отшатнулся. А бывший инспектор продолжал: — Вот на нем пятна ржавчины. Нужно ли объяс¬ нять, откуда они? — Ну так что? У вас ключ и нож... Кто докажет, что они мои? —: Сначала слесарь, а потом продавец, у которого вы покупали нож, все подтвердят. Я уже им несколько освежил память. А увидев вас, они и подавно все вспомнят. Говорил он так сухо и жестко, излагал факты с та¬ кой пугающей точностью, что Данегра от страха начал бить озноб. Ни судья, ни старшина присяжных, ни об¬ винитель ни разу его так не прижимали, не могли ука¬ зать на такие факты, в которых он и сам-то толком не разобрался. И тем не менее он решил пока не сдаваться. — Ну, если это все ваши улики... — Есть и еще одна. Вы вышли после убийства так же, как и вошли. Однако, проходя по гардеробной, по¬ шатываясь от ужаса содеянного, вы, должно быть, оперлись о стену, чтобы не потерять равновесия. — Откуда вам это известно? — выдохнул Виктор.— Никто не может этого знать. — Правосудию это, и верно, неизвестно, ведь нико¬ му из этих господ из прокуратуры не пришла в голову мысль зажечь спичку и осмотреть стены. А вот если бы они это сделали, то обнаружили бы на белой штукатур¬ ке чуть заметное красное пятно, впрочем, достаточно . четкое, чтобы заключить, что это отпечаток вашего пальца, он был в крови, а вы прижали его к стене. Так что вы не можете не знать, что такое антропометрия и как она эффективна для доказательства виновности. Виктор Данегр был белый как мел. Со лба его сте¬ кал пот. Безумным взглядом смотрел он на этого чело- 157
века, рассказавшего о преступлении так, как если бы он видел все собственными глазами. Наконец, смирившись, он опустил голову. Вот уже несколько месяцев приходилось ему в одиночку вести борьбу со всем миром. Дай против того, о чем говорил этот человек, возразить было нечего. — Если я отдам вам жемчужину,—пролепетал он,—сколько вы мне заплатите? — Ничего. — Как? Вы что, смеетесь? Я отдам вам вещь, кото¬ рая стоит тысячи и сотни тысяч, а взамен не получу ни¬ чего? — Почему же ничего, вы получите жизнь. Несчастный содрогнулся. А Гримодан, смягчив¬ шись, добавил: — Ну вы же сами вйдите, Данегр, эта жемчужина вам ни к чему. Вы не можете ее продать. Зачем тогда хранить ее? — Есть перекупщики... и когда-нибудь... за любую цену... — Когда-нибудь может оказаться слишком поздно. — Почему? — Почему? Да потому, что вы снова попадете в ру¬ ки правосудия, и на этот раз уж я им предоставлю и нож, и ключ, и отпечаток вашего пальца, а тогда вы пропали, приятель. Виктор сжал ладонями голову и принялся размы¬ шлять. Действительно, он понимал, что побежден, по¬ бежден окончательно, и им вдруг овладела такая уста¬ лость, что он ничего уже не желал, кроме отдыха и успокоения. — Когда она вам нужна? — прошептал он. — Сегодня, в течение часа. — А если я откажусь? — Если так, я отнесу на почту вот это письмо, адре¬ сованное прокурору республики, в котором мадемуа¬ зель де Сенклев обвиняет вас в убийстве. Данегр залпом осушил один за другие два стакана вина и поднялся: — Заплатите по счету и пойдем... Надоело мне это проклятое дело. 158
На улице стемнело. Двое мужчин пошли вниз по улице Лепик, затем по внешним бульварам вышли к площади Этуаль. Они шагали молча. Виктор шел ссу- тулясь, усталость сковала его. В парке Монсо он сказал: — Это со стороны дома. — Вот черт! До ареста вы выходили из дома только раз — в табачную лавку. — Это здесь,—глухо сказал Данегр. Они пошли вдоль садовой ограды, перешли улицу, на углу которой располагалась табачная лавка. Через несколько шагов Данегр остановился. Ноги у него под¬ кашивались. Он рухнул на скамейку. — Ну-с?—поинтересовался его спутник. — Она здесь. — Она здесь? Что вы мне тут болтаете? — Здесь она, перед вами. — Перед нами? Слушайте, Данегр, я не советовал бы... „ — Говорю вам, она здесь. — Где? — Между булыжниками мостовой. — Какими? — Поищите. — Какими? — повторил Гримодан. Виктор не отвечал. -- Ага, отлично, так вы задумали провести меня, приятель. — Нет... но... я же погибну в нищете. — Так что же, даешь обратный ход? Ладно, буду ве¬ ликодушным. Сколько^ ты хочешь? — Сколько нужно на палубный билет до Америки. — Согласен. — И еще сто франков на расходы. — Получишь двести. Говори. — Считайте булыжники справа от водостока. Она между двенадцатым и тринадцатым. — В канаве? — Да, под тротуаром. 159
Гримодан взглянул по сторонам. Ехали трамваи, шли люди. Но Боже мой, кто бы мог подумать?.. Он раскрыл перочинный нож и воткнул его между двенадцатым и тринадцатым камнями. — А если ее там не окажется? — Если никто не видел, как я наклонился и засунул ее туда, она еще на месте. Возможно ли такое? Черная жемчужина, брошен¬ ная в грязную канаву, могла стать легкой добычей любого прохожего? И это черная жемчужина... целое состояние! — На какой глубине? — Примерно десять сантиметров. Он стал раскапывать мокрый песок. Конец ножика уперся во что-то твердое. Тогда он пальцами расширил отверстие в песке. И обнаружил черную жемчужину. — Держи, вот твои двести франков. Билет до Аме¬ рики получишь по почте. На следующий день в «Эко де Франс» появилась статья, которую потом перепечатали все газеты мира: «Со вчерашнего дня несравненная черная жемчужи¬ на находится в руках Арсена Люпена. Он получил ее от убийцы графини д’Андийо. Через некоторое время фак¬ симиле этой драгоценности будут выставлены в Лондо¬ не, Санкт-Петербурге, Калькутте, Буэнос-Айресе и Нью-Йорке. 4 Арсен Люпен ждет предложений, которые ему со¬ изволят представить». — Таким вот образом за преступлением последова¬ ло наказание, а добродетель восторжествовала,— заключил Арсен Люпен повествование об истинной по¬ доплеке этого дела. — Да, вот таким образом, под именем Гримодана, бывшего полицейского инспектора, вы оказались из¬ браны судьбой для того, чтобы лишить преступника плодов его деяния. — Именно так. И признаюсь, это дело относится к числу тех, которыми я особенно горжусь. Те сорок минут, что я провел в квартире графини после того, как обнаружил ее умершей, оказались одними из самых 160
удивительных и глубоких в моей жизни. За сорок ми¬ нут, попав в абсолютно безвыходное положение, я вос¬ создал картину убийства, по некоторым приметам обрел полную уверенность в том, что убийцей не мог быть никто иной, как слуга графини. И наконец я по¬ нял, что для того, чтобы завладеть жемчужиной, необ¬ ходимо сделать так, чтобы слуга этот был арестован— и я оставил там пуговицу от ливреи. В то же время ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы полиция обнаружила веские улики против него,—и я подобрал нож, забытый на ковре, забрал ключ, торчавший в за¬ мочной скважине, запер дверь на два оборота и стер от¬ печатки пальцев со стен гардеробной. У меня был в тот момент какой-то проблеск... — Гениальности,— подсказал я. — Гениальности, если хотите, и она не озарила бы Бог весть кого. В одно мгновение угадать обе сторо¬ ны проблемы: арест и оправдание, воспользоваться со¬ вершенной машиной правосудия, чтобы сломить объ¬ ект моих действий, запугать его, одним словом, подве¬ сти к такому душевному состоянию, что он, освободив¬ шись, неминуемо попадает в расставленные мною, не¬ сколько примитивные сети. — Несколько? Не несколько, а в значительной мере, так как ему уже ничто не угрожало. — О да! Совершенно ничто не угрожало, ведь оправдательный приговор является окончательным и бесповоротным. — Бедняга... — Бедняга... Виктор Данегр! Не забывайте, что он убийца! Было бы абсолютно безнравственным допу¬ стить, чтобы у него оставалась черная жемчужина. До¬ статочно и того, что он живет, вы только подумайте, Данегр жив! — А черная жемчужина теперь ваша. Он извлек ее из одного из секретных отделений бу¬ мажника, стал нежно рассматривать, поглаживая паль¬ цами, и наконец вздохнул: — Кто тот богач, кто тот глупый и тщеславный рад¬ жа, который станет хозяином этого сокровища? Како¬ му американскому миллиардеру предназначен этот 161 6-562
маленький кусочек красоты и роскоши, что носила блистательная Леонтина Залти, графиня д’Андийо? ХЕРЛОК ШОЛМС ОПОЗДАЛ — Просто удивительно, как вы похожи на Арсена Люнена, Вельмон! — А вы с ним знакомы? — О, я знаю его, как и многие, по фотографиям, и хотя все они разные, но видно, что везде запечатлено одно и то же лицо... такое, как ваше. Орас Вельмон, казалось, немного обиделся. — Вы правы, дорогой Деванн, и поверьте, вы не пер¬ вый, кто говорит мне об этом. — Клянусь,— шутил Деванн,— если бы вас не реко¬ мендовал мой кузен д’Эстеван и не будь вы известным художником, чьими морскими пейзажами я просто вос¬ хищен, то уж тогда не знаю, пришлось бы сообщить в полицию, что вас видели в Дьеппе. Шутка была встречена общим смехом. В большой столовой замка Тибермесниль собралась шумная ком¬ пания. Кроме Бельмона там были деревенский кюре аббат Жели и человек двенадцать офицеров из расквар¬ тированных поблизости частей. Все они были пригла¬ шены на обед в замок, где жил с матерью банкир Жорж Деванн. Один из гостей заметил: :— А ведь как раз недавно сообщали, что Арсен Лю- пен появился на побережье после своего последнего подвига в гаврском экспрессе. — Совершенно верно, сообщение поступило три недели назад, а спустя неделю после этого я как раз по¬ знакомился в казино с нашим дорогим Бельмоном, ко¬ торый с тех пор несколько раз почтил своим присут¬ ствием этот дом — приятная преамбула к последующе¬ му более серьезному ночному визиту, что будет нане¬ сен в один из этих дней... а точнее, ночей! Все снова засмеялись, а затем компания перешла в старинный рыцарский зал, просторное помещение с высокими потолками, занимающее всю площадь вну- 162
три «Башни Гийома», там Жорж Деванн расположил богатейшую коллекцию, несравненные сокровища, со¬ бранные на протяжении нескольких веков хозяевами замка из рода де Тибермесниль. Лари и серванты, тага¬ ны и канделябры были выставлены в зале. Великолеп¬ ные гобелены украшали каменные стены. А в глубоких эркерах стояли скамьи, витражи же стрельчатых окон были окантованы свинцом. Между входом и левым окном возвышался монументальный книжный шкаф в стиле ренессанс, на котором спереди выгравировано золотом: «Тибермесниль», а снизу начертан смелый родовой девиз: «Делай, что пожелаешь». И пока гости прикуривали сигары, Деванн вернулся к оставленной было теме: — Только поторопитесь, Вельмон, у вас в запасе осталась лишь одна ночь. — Отчего же?—поинтересовался художник, решив поддержать шутку. Деванн собрался было ответить, но тут мать знака¬ ми остановила его. И однако возбужденное состояние, вызванное обеденными возлияниями, желание заинте¬ ресовать гостей взяли верх. — Да что там! — пробормотал он вполголоса.— Теперь уже можно сказать, не опасаясь, что кто-то из них проболтается. Все с любопытством расселись вокруг него, и он на¬ чал торжественно, словно объявлял важную новость: — Завтра, в четыре часа пополудни, сюда приедет Херлок Шолмс, знаменитый английский сыщик, для ко¬ торого не существует секретов, Херлок Шолмс, самый необыкновенный из всех, кого мне довелось встречать, дока по части раскрытия тайн, удивительнейший чело¬ век, будто вышедший из-под пера талантливого писа¬ теля, одним словом, у меня в гостях будет Херлок Шолмс. Возгласы удивления так и посыпались со всех сто¬ рон. Херлок Шолмс в Тибермесниле? Да возможно ли это? Значит, и вправду где-то поблизости бродит Арсен Люнен? — Арсен Люпен со своей бандой неподалеку. Не го¬ воря уже о деле барона Каорна, кому, как не нашему 163 6*
поистине «национальному вору», по зубам такие ограб¬ ления, как в Монтиньи, в Грюше, в Красвиле? Те¬ перь настала моя очередь. — И вас предупредили, как барона Каорна? — Один и тот же прием не проходит дважды. — Тогда каким образом? — Каким?.. Смотрите. И он, привстав, указал пальцем на одну из полок книжного шкафа, где между двумя огромными фолиан¬ тами зияла пустота. — Здесь стояла книга издания шестнадцатого века, озаглавленная «Хроника Тибермесниля». Это история замка со времен его постройки герцогом Роллоном на месте старой феодальной крепости. В книге были три гравюры: одна представляла собой общий вид всего владения, на другой был изображен план строений, а на третьей—хочу особо обратить на это ваше внима¬ ние—подземный ход, который начинается вне замка, за передней линией укреплений, а кончается здесь, в этой самой комнате, где мы с вами сейчас находимся. Так вот, месяц назад эта книга пропала. — Вот черт! — выругался Вельмон.— Не к добру это! И тем не менее, одной лишь пропажи книги недо¬ статочно, чтобы вызывать самого Херлока Шолмса. — Вы совершенно правы, этого одного было бы явно недостаточно, но произошла еще одна вещь, кото¬ рая и придает моей пропаже вполне определенное зна¬ чение. В Национальной библиотеке хранился второй экземпляр «Хроники», вернее, другое издание, несколь¬ ко отличавшееся от нашего, в особенности в той части, что касалась подземного хода, например, там был вид подземного хода в разрезе, указан масштаб и сделаны прочие добавления, не отпечатанные типографским способом, но написанные чернилами от руки. Кое-где они даже стерлись. Я знал обо всем этом и понимал, что точный план подземного хода можно воспроизве¬ сти, лишь сравнив самым тщательным образом обе книги. И что же вы думаете? На следующий день после того, как исчез мой экземпляр, кто-то из читателей На¬ циональной библиотеки забирает оттуда второе изда¬ ние и уносит его в неизвестном направлении, так что 164
невозможно было даже установить обстоятельства второй кражи. Этот рассказ был также встречен возгласами удив¬ ления. — В таком случае дело принимает серьезный обо¬ рот. — Да, тут уж полиция взялась за дело и провела расследования обеих краж, впрочем без результата. — Как всегда, когда в деле замешан Арсен Люпен. — Полностью с вами согласен. И тут мне пришло в голову попросить о помощи Херлока Шолмса, а тот ответил, что сам буквально горит желанием повстре¬ чаться наконец с Арсеном Люпеном. — Какая честь для Арсена Люпена!—воскликнул Вельмон. — Но если все же окажется, что наш, как вы его называете, «национальный вор» ничего не замы¬ шляет против Тибермесниля, то в таком случае Херло¬ ку Шолмсу придется попросту бить баклуши? — Тогда он займется другим, не менее увлекатель¬ ным делом: поисками потайного хода. — Как так? Вы ведь сами сказали: вход в него нахо¬ дится в деревне, а выход—в этом самом зале. — Но в каком месте? Где именно? Линия подземно¬ го хода на картах заканчивается с одной стороны круж¬ ком, внутри которого стоят две заглавные буквы «Б» и «Г», что, вне всякого сомнения, означает «Башня Гий¬ ома», не правда ли? Но башня круглая, и кто знает, в какую именно точку круга ведет линия на чертеже? Деванн зажег вторую сигару и подлил себе бенедик¬ тина. Его буквально засыпали вопросами. Он улыб¬ нулся, довольный тем, что рассказ его вызвал такой живой интерес. В конце концов банкир начал отвечать: — Секрет давно утерян. Никто в мире не знает, где ход. Вельможи этого старинного рода, по преданию, передавали тайну на смертном одре от отца к сыну, и так было до того момента, как Жоффруа, последний из Тибермеснилей, 'на девятнадцатом году жизни при¬ нял смерть под ножом гильотины седьмого термидора второго года Революции. 165
— И, наверное, после этого целый век продолжа¬ лись поиски? — Искали. Однако тщетно. Я и сам, купив замок у правнучатого племянника члена Конвента Лерибура, занялся розысками потайного хода. Только какой в этом был смысл? Вспомните, башня, окруженная во¬ дой, соединяется с замком лишь в одном месте, и, сле¬ довательно, подземный ход должен был проходить под старинными рвами. И на плане в той книге, что была в Национальной библиотеке, показаны четыре лестни¬ цы общей протяженностью в сорок восемь ступенек, ве¬ дущие вниз. Это заставляет предположить, что ход на¬ чинается на глубине более десяти метров. А сверившись с масштабом на другой карте, в другом издании мы узнаем, что общая длина хода равняется двумстам ме¬ трам. Но все это ничего не дает, ибо главная загадка за¬ ключена здесь. Именно в этих стенах, полу или потолке кроется ключ к тайне. А ломать стены, не скрою, как-то не хочется. — Значит, нет ничего, что хотя бы отдаленно ука¬ зывало на местонахождение входа? — Ничего. Тут вмешался аббат Жели: — Месье Деванн, мы не должны забывать еще о двух высказываниях по этому поводу. — О,— рассмеялся Деванн,—господин кюре боль¬ шой любитель архивов, разных мемуаров, и все, что ка¬ сается Тибермесниля, вызывает у него особый интерес. Однако то, о чем он хочет сказать, только вносит до¬ полнительную путаницу. — И все же? — Вам так этого хочется? — Очень и очень. — В таком случае вы узнаете о том, что аббат вы¬ читал в мемуарах. Оказывается, два короля Франции также высказывались по поводу нашей загадки. — Целых два короля! . — Генрих Четвертый и Людовик Шестнадцатый. — Да уж, не простые смертные! И что же аббату стало об этом известно? — О, просто-напросто,—ответил Деванн,—накануне 166
битвы при Арке король Генрих Четвертый соизволил отужинать и провести ночь в этом замке. В одиннад¬ цать часов вечера первая красавица Нормандии Луиза де Танкарвиль нанесла Его Величеству визит, пройдя в замок через подземный ход. Ее провел герцог Эдгар, по этому случаю раскрывший семейную тайну. Генрих Четвертый позднее поведал обо всем своему министру Сюлли, а тот пересказал занятную историю в мемуа¬ рах «Государственная экономика королевства», не дав другого комментария, кроме этой маловразумитель¬ ной королевской фразы: «И сверните, рукою качнув, а там опрокинутый Эрос творит к Богу путь». Наступила пауза. Вельмон усмехнулся. — Нельзя сказать, чтобы это было ясно как день. — А я что говорил? Господину кюре хочется, чтобы в этой фразе Сюлли зашифровал ключ к разгадке, не посвящая тем самым в тайну переписчиков, которым диктовал свои мемуары. — Гениальное предположение. — Согласен, но что означает это помахивание ру¬ кой и упавший Эрос? — И кто пойдет к Богу? — Неизвестно! Вельмон поинтересовался: — А славный Людовик Шестнадцатый тоже узнал о существовании подземного хода по случаю свидания с дамой? — Вот этого я не знаю. Могу лишь сказать, что в тысяча семьсот восемьдесят четвертом году Людовик Шестнадцатый посетил Тибермесниль, а в знаменитом железном сейфе, найденном в Лувре по доносу Гамена, нашли только один документ, запись, сделанную коро¬ левской рукой: «Тибермесниль: 1-2-12». Орас Вельмон весело рассмеялся: — Ура! Тайна начинает рассеиваться! Цифры один и два составляют число двенадцать. — Смейтесь, если вам угодно, месье,— обиделся аббат,— но тем не менее в цитате и записке заключена разгадка, и в один прекрасный день кому-нибудь все же удастся найти ее. 167
— Ну, это будет Херлок Шолмс,—сказал Де¬ ванн.— Если только Арсен Люпен не опередит его. А вы как считаете, Бельмон? Бельмон поднялся и, положив руку на плечо Деван¬ на, объявил: — Я думаю, что в данных, содержащихся в вашей книге, а также в издании, хранившемся в Националь¬ ной библиотеке, недоставало одного чрезвычайно важ¬ ного сведения, которое вы столь любезно только что предоставили мне. Так что примите уверения в моей самой искренней благодарности. — Что вы имеете в виду? — Я имею в виду, что теперь, когда рука по¬ махала нам на прощание, Эрос встал на голову, а один и два составили двенадцать, мне не остается ничего другого, кроме как стремглав бежать в деревню. — Не теряя ни минуты. — Прямо-таки ни секунды! Не забывайте, ведь се¬ годня же ночью, еще до приезда Херлока Шолмса, мне предстоит ограбить ваш замок! — Ну, до этого у вас еще довольно много времени. Хотите, провожу вас? — До Дьеппа? — До Дьеппа. Заодно встречу господина и госпожу д’Андроль с одной их знакомой. Они приедут ночным двенадцатичасовым поездом. И, обращаясь к офицерам, Деванн добавил: — Надеюсь увидеть всех вас здесь завтра к обеду, господа. Очень рассчитываю на вас, ведь в моих владе¬ ниях будут расквартированы ваши полки, они возьмут замок приступом в одиннадцать утра. Приняв приглашение, гости откланялись, и уже че¬ рез несколько минут автомобиль банкира «этуаль д’ор — 20-30» мчал Деванна с Бельмоном по дороге на Дьепп. Художник вышел у казино, а друг его поехал дальше, к вокзалу. В полночь гости банкира сошли с поезда. В полови¬ не первого ночи автомобиль уже въезжал в ворота Ти- бермесниля. А в час, после легкого ужина, поданного в зал, все разошлись по спальням. Одна за другой гасли 168
свечи в комнатах замка, и вскоре он погрузился в глу¬ бокую ночную тишину. Ненадолго луна, выйдя из-за скрывавших ее обла¬ ков, залила комнату белым светом. И снова скрылась за грядой холмов. В замок пришла темнота. В черной ночи не раздавалось ни звука. Лишь иногда где-то в до¬ ме скрипнет мебель или прошелестит тростник в пруду, омывавшем своими зелеными водами старые стены. Маятник отсчитывал секунды, словно нанизывал четки на бесконечную нить. Пробило два. И вновь одна за другой потекли торопливые секунды, отдаваясь в тяже¬ лой ночной тишине. Три часа ночи. И тут что-то хлопнуло. С таким звуком закрывается диск семафора, пропустив поезд. Возник тонкий луч света и пробежался по залу из конца в конец, подобно вспышке молнии, оставляющей позади светящийся след. Свет шел из центральной каннелюры пилястра, под¬ держивающего с правой стороны переднюю часть кни¬ жного шкафа. Луч замер ярким пятном сначала на пан¬ но, украшавшем противоположную стену, затем забе¬ гал по сторонам, будто вглядываясь в темноту, растаял было и появился снова, в то время как часть книжного шкафа поворачивалась вокруг своей оси, открывая ши¬ рокий сводчатый проход. Какой-то человек с электри¬ ческим фонариком в руке вошел в зал. Следом за ним появились другой и третий, в руках у них были мотки веревки и разные инструменты. Тот, кто вошел пер¬ вым, оглядел комнату, прислушался и приказал: — Зовите ребят. Восемь «ребят», здоровенных парней с энергичны¬ ми лицами, показались из подземного хода. Они при¬ нялись переносить мебель. Все произошло довольно быстро. Арсен Люпен переходил от одной вещи к другой, рассматривая их, и в зависимости от размеров и художественной ценности миловал или же приказывал: «Несите!» И вещи уносили, их заглатывала разверстая пасть туннеля, переправляя затем в самое чрево земли. Так перекочевали в подземный ход шесть кресел и шесть стульев эпохи Людовика Пятнадцатого, обюс- сонские гобелены, жирандоли с клеймом Гутьера, два 169
полотна Фрагонара и одно Наттье, бюст Гудона и ста¬ туэтки. Порой Люпен задерживался, вздыхая возле роскошного ларя или знаменитой картины: — Слишком тяжел... великовата... какая жалость! Осмотр продолжался. За каких-нибудь сорок минут зал, по выражению Арсена, «очистили от лишнего хла¬ ма». Все проделали на удивление четко, без малейшего шума, как будто передвигаемые громоздкие вещи были обернуты толстым слоем ваты. Люпен обратился к одному из своих помощников, выносящему стенные часы с клеймом Буля: — Можете больше не возвращаться. Как только по¬ грузитесь, поезжайте к риге Рокфора. — А вы, шеф? — Пусть оставят мне мотоцикл. Тот ушел, а Арсен прикрыл поворачивающуюся часть шкафа, после чего, уничтожив все следы переноски мебели и стерев отпечатки, приоткрыл дверь и оказался в галерее, соединяющей башню с замком. Там в центре стояла витрина, именно ради нее Арсен Люпен поспе¬ шил туда. В витрине содержались очаровательные безделу¬ шки, уникальная коллекция часов, табакерок, колец, це¬ почек, миниатюр чудесной работы. Люпен пинцетом вскрыл замок. При мысли о возможности захватить заодно все эти золотые и серебряные драгоценные ве¬ щицы тончайшей работы его сердце наполнила не¬ выразимая радость. Он накинул на шею парусиновый мешок на перевязи, специально приспособленный для подобных случаев, и стал наполнять его. Драгоценности перекочевывали и в карманы куртки, брюк, даже жилета. Вор начал было сгребать и ридикюли, украшенные жемчугом, что так нравились нашим предкам и к которым вернулась со¬ временная мода... как вдруг до его уха донесся легкий шум. Прислушался: нет, не показалось, звук раздался снова. Он вспомнил: в конце галереи внутренняя лестница ведет в комнату, в которой раньше никто не жил. Ве¬ роятно, ее отвели этой девушке, что приехала сегодня 170
вечером, знакомой д’Андролей. Это их встречал Де¬ ванн в Дьеппе. Быстрым движением Люпен нажал на кнопку фона¬ ря—свет погас. Он успел лишь отойти к оконному про¬ ему, как дверь наверху отворилась и в галерее пока¬ зался свет.. Наполовину скрытый за шторой, Арсен ничего не видел, однако почувствовал, что кто-то осторожно спу¬ скается по лестнице. Он надеялся, что дальше первых ступенек человек не пойдет. Но на лестнице не остано¬ вились, а прошли в комнату. Послышался возглас. Ви¬ димо, обнаружили взломанную, на две трети Опусто¬ шенную витрину. Запах духов выдавал женщину. Ее одежда почти ка¬ салась шторы, за которой он спрятался, и, казалось, слышно было, как бьется ее сердце, ощущая в темноте, рядом с собой, совсем близко чье-то присутствие. Он подумал: «Ей стало страшно. Сейчас она уйдет... не мо¬ жет не уйти». Но та не ушла. Свеча в руке у нее переста¬ ла дрожать. Она обернулась, мгновение помедлила, вслушиваясь в пугающую тишину, а потом резко от¬ дернула штору. Они оказались лицом к лицу. Арсен прошептал в изумлении: — Вы... вы... мадемуазель! Это была мисс Нелли. Мисс Нелли! Пассажирка трансатлантического ко¬ рабля, на время того незабываемого путешествия со¬ единившая свои мечты с мечтами молодого человека, та, что присутствовала при его аресте и, вместо того чтобы донести на него, изящно уронила в море фотоап¬ парат «Кодак», в котором он спрятал похищенные драгоценные камни и деньги. Мисс Нелли! Очаровательное, улыбающееся созда¬ ние, чей облик так часто заставлял его то грустить, то радоваться долгими часами в тюрьме. Его Величеству случаю угодно было, чтобы они встретились в этом замке в столь поздний час, и оба не могли ни сдвинуться с места, ни вымолвить ни слова от удивления, словно под гипнозом от фантастической встречи, которая так подействовала на них. 171
Пошатываясь от волнения, мисс Нелли рухнула на стул. Он остался стоять перед ней. И вот, в те несколько бесконечных секунд Арсен как бы увидел себя в тот мо¬ мент со стороны: с набитым побрякушками мешком на шее, оттопыривающимися карманами, с полными при¬ горшнями вещей. Страшное смущение охватило его, он даже покраснел оттого, что его застали так, в столь от¬ вратительном положении вора, застигнутого на месте преступления. Отныне, что бы ни случилось, для нее он всегда таким и останется, человеком, запускающим ру¬ ку в чужой карман, вором, пугливо пробирающимся в дверь. Какие-то часы выскользнули из руки, скатились на ковер, за ними другие. И кисти сами собой разжались, ворованное посыпалось на пол. Тогда, решившись, он свалил остальное на кресло, опорожнил карманы и вы¬ тряхнул мешок. Вот теперь стоять рядом с Нелли было не так стыд¬ но, он даже шагнул к ней, хотел заговорить. Но она от¬ шатнулась и, поспешно поднявшись, в смятении броси¬ лась в зал, захлопнув за собой дверь. Он пошел за ней. Посреди огромной комнаты в оцепенении замерла Нелли, с ужасом взирая на следы опустошения. И тут он поклялся: — Завтра, в три часа пополудни, все будет на своих местах... Мебель вернется обратно... А так как она не отвечала, повторил еще раз: — Завтра, в три часа, обещаю вам... Ничто в мире не помешает мне сдержать слово... Завтра, в три... Наступило тягостное молчание. Арсен не смел его прервать, и в то же время страх, волнение девушки при¬ чиняли ему настоящие страдания. Он тихонько отошел, взмолившись про себя: «Хоть бы она ушла! Хоть бы почувствовала, что может уйти, когда захочет! Хоть бы не боялась меня!» Но внезапно девушка вздрогнула и быстро зашепта¬ ла: — Слышите?.. Шаги... Кто-то идет... Он удивленно взглянул на нее. Неужели она взвол¬ новалась оттого, что ему может грозить опасность? 172
— Я ничего не слышу,— ответил он,—но все же... — Как?! Надо ведь бежать... скорее... бегите... — Бежать? Но почему? — Так нужно... так нужно... О! Не оставайтесь здесь... Вмиг она оказалась в галерее и прислушалась. Нет, никого. Может быть, звук этот шел снаружи?.. Послу¬ шав еще с минуту, она, наконец успокоившись, оберну¬ лась. Арсена Люпена в комнате не было. Как только Деванн обнаружил, что замок ограблен, он тут же подумал: «Это сделал Вельмон, Вельмон и есть Арсен Люпен». Лишь исходя из этого утвержде¬ ния можно было бы объяснить происходящее, иначе же многое казалось необъяснимым. Но, впрочем, подоб¬ ные мысли всего лишь промелькнули в его сознании: настолько невероятным казалось, что Вельмон на са¬ мом деле не Вельмон, не известный художник, не при¬ ятель кузена д’Эстевана. И когда сообщили в полицию и в замке появился капрал жандармерии, Деванн и не подумал посвящать его в свои абсурдные предпрложе- ния. Все утро в Тибермесниле царила невообразимая су¬ матоха. Жандармы, сельский полицейский, комиссар полиции из Дьеппа, окрестные жители—все они толпи¬ лись в коридорах, в парке и вокруг замка. Шум и ру¬ жейный треск подошедших в это же время военных ча¬ стей прекрасно дополнили картину общей сумятицы. Первые поиски ничего не дали. Окна не разбивали, двери не выламывали, словом, вне всякого сомнения, вещи выносили через потайной ход. Однако ни одного следа на ковре, ни одного отпечатка пальцев на стенах. Их ждал лишь один сюрприз Люпена-фантазера: пресловутая «Хроника» XVI века вновь заняла свое ме¬ сто на полке, а рядом с ней появилась точно такая же книга, не могущая быть ничем иным, как вторым экземпляром, похищенным из Национальной библио¬ теки. В одиннадцать утра явились офицеры. Деванн ве- 173
село их приветствовал. Как ни удручала его пропажа ценнейших произведений искусства, однако при своем богатстве он мог себе позволить не впадать от этого в уныние. В зал спустились и Нелли с д’Андролями. Г остей начали представлять друг другу, и тут обна¬ ружилось отсутствие одного из приглашенных — Ораса Бельмона. А может, он совсем не придет? Жорж Деванн опять вспомнил о своих подозрениях. Но ровно в двенадцать появился Бельмон. Деванн при¬ ветствовал его: — Как раз вовремя! Наконец-то пожаловали! — Разве я опоздал? — Нет-нет, хотя вполне могли бы... после столь бур¬ но проведенной ночи! Ведь вам известна наша новость? — Какая новость? • — Вы ограбили замок. — Что вы говорите! _ — Да вот то, что слышите. Однако сперва дайте ва¬ шу руку мисс Андердаун и пройдем к столу. Мадемуа¬ зель, разрешите представить... И умолк, удивленно глядя на взволнованное лицо Нелли. — А,— вспомнил Деванн,— вы ведь как-то путеше¬ ствовали вместе с Арсеном Люпеном, еще до его аре¬ ста... Удивительное сходство, не правда ли? Она не ответила. Рядом с ней, улыбаясь, стоял Бель¬ мон. Вот он, склонясь, подал ей руку и повел к столу. Усадил ее, а сам занял место напротив. Пока длился обед, все разговоры вертелись вокруг Арсена Люпена, похищенной мебели, потайного хода и Херлока Шолмса. И только к концу, когда беседа перешла на другие темы, в нее включился Вельмон. Он то шутил, то был серьезен, то остроумен, то красноре¬ чив. Но, о чем бы он ни говорил, казалось: каждое сло¬ во его предназначено лишь для мисс Нелли, чтобы по¬ нравиться ей. А она, целиком погруженная в свои мысли, будто и не слышала ничего. Кофе подали на открытую террасу, что возвыша¬ лась над парадным входом и французским садом, раз¬ битым перед зданием. Внизу на лужайке заиграл пол- 774
ковой оркестр, гуляющие крестьяне и солдаты разбре¬ лись по аллеям парка. А Нелли вспомнила обещание Арсена Люпена: «В три часа все вернется обратно. Даю слово». В три часа! Стрелки башенных часов, что виднелись справа, показывали без двадцати три. Невольно она то и дело бросала на них взгляд. И посматривала на Бель¬ мона, развалившегося в удобном кресле-качалке. Два часа пятьдесят минут... Два пятьдесят пять...— ее охватило какое-то нетерпение, смешанное с трево¬ гой. Возможно ли такое, свершится ли чудо, произой¬ дет ли оно в точно назначенный час, хотя и замок, и двор, да и вся деревня полны народу, а прокурор рес¬ публики и следователь уже приступили к розыскам? Но ведь... ведь Арсен Люпен так торжественно обе¬ щал! Все будет так, как он сказал, подумалось ей. Энер¬ гия, уверенность и сила этого человека передались де¬ вушке. И уже казалось, что не о чуде речь, а просто- напросто естественный ход событий предполагает именно такое завершение. На секунду их взгляды встретились. Она, покраснев, отвела глаза. Три... Первый удар, за ним второй, третий... Орас Вельмон тоже вынул часы и, сверившись с башенными, снова убрал свои в карман. Прошло еще несколько се¬ кунд. Но вот толпа расступилась, освободив лужайку для проезда двух подвод, въехавших в ворота парка. Каж¬ дая из них была запряжена парой лошадей. Такие под¬ воды следуют обычно за войсковыми частями с полко¬ вой офицерской кухней и с сумками солдат. Лошади остановились у крыльца. С одной из подвод соскочил сержант-каптенармус и спросил господина Деванна. Тот поспешил вниз и обнаружил на подводах на¬ крытые чехлами, аккуратно упакованные предметы ме¬ бели, картины, произведения искусства, давеча похи¬ щенные из замка. Каптенармуса засыпали вопросами, а он вместо от¬ вета предъявил приказ, полученный от дежурного адъютанта. Тот в свою очередь выполнял распоряже¬ ния по утреннему докладу. В приказе значилось, что 175
второй роте четвертого батальона было предписано до¬ ставить к трем часам господину Жоржу Деванну, вла¬ дельцу замка Тибермесниль, предметы меблировки, находящиеся на перекрестке Алле у Аркского леса. И подпись стояла: полковник Бовель. — Там, у перекрестка, все уже было готово, акку¬ ратно так сложено прямо на траве, вот только вещи сторожили... простые прохожие. Мне это даже стран¬ ным показалось, но что поделаешь, приказ есть приказ. Кто-то из офицеров стал рассматривать подпись. Она оказалась не настоящей, но превосходно подделан¬ ной. Оркестр умолк, фургоны разгрузили, и мебель за¬ несли обратно в дом. Среди всей этой суеты Нелли одиноко стояла в дальнем конце террасы. Лицо ее было серьезно—она ка¬ залась озабоченной некими мыслями, хоть и смутны¬ ми, неясными, тем не менее не требовавшими уточне¬ ния. Неожиданно показался Бельмон. Она хотела было избежать встречи, но оказалась в углу меж двумя стен¬ ками балюстрады. С третьей же стороны проход заго¬ раживала череда широких ящиков с растениями: куста¬ ми роз, бамбука, апельсиновыми деревцами, так что уйти можно было, лишь пойдя навстречу молодому че¬ ловеку. Она осталась на месте. На золотистых воло¬ сах дрожал солнечный луч, отражаясь от покачиваю¬ щихся тонких листьев бамбука. Кто-то очень тихо рядом с ней произнес: — Я сдержал свое ночное обещание. Возле нее стоял Арсен Люпен, а вокруг не было ни души. Он повторил нерешительно и даже как-то робко: — Я сдержал обещание, данное сегодня ночью. И ждал, ну если и не слова благодарности, то хотя бы какого-нибудь знака, свидетельствующего о том, что ей интересно это сообщение. Но она молчала. Презрение девушки больно укололо Арсена Люпе- на, только сейчас он полностью осознал, какая про¬ пасть отделяет их друг от друга, особенно теперь, когда Нелли узнала правду. Он желал бы оправдаться, снять с себя часть вины, 176
рассказать о своей жизни, о том, как много в ней было и хорошего, и доброго, и смелого. И, зная заранее, что любые слова бесполезны, всякое объяснение покажется абсурдным и даже вызывающим, он грустно прошеп¬ тал во власти нахлынувшей вдруг волны воспомина¬ ний: — Как далеко ушло совсем недавнее прошлое... Помните, те долгие часы на палубе «Прованса»? Ах, у вас была... вы держали в руке, как и сегодня, розу, та¬ кую же белую розу, как эта. Я попросил ее у вас... а вы сделали вид, будто не слышите... А потом, когда вы ушли, я увидел розу... должно быть, забытую вами... я сохранил ее. Она все не отвечала и казалась такой далекой в этот миг! А он продолжал: — Памятуя об этих часах, не думайте больше о том, что вам довелось узнать. Пусть прошлое соль¬ ется с настоящим. Пусть мой образ, представший перед вами сегодня ночью, уступит место тому, что был с ва¬ ми тогда. Посмотрите на меня хоть раз тогдашними глазами, взгляните хоть на секунду! Я так прошу вас... Разве я уже не тот? И она, уступая его просьбе, подняла глаза. Затем, не говоря ни слова, тронула перстень на его указательном пальце. Сверху виднелось лишь кольцо, но, поверну¬ тый вниз, он скрывал чудный рубин. Арсен Люпен покраснел. Перстень принадлежал Жоржу Деванну. Он горько усмехнулся: — Вы правы. Что было, то будет всегда. Арсен Лю¬ пен есть и может быть только Арсеном Люпеном, и ме¬ жду ним и вами невозможно даже мимолетное воспо¬ минание. Простите меня... Мне следовало понять, что одно мое присутствие рядом с вами—уже кощунство. Со шляпой в руке он отступил к краю балюстрады, пропуская Нелли. Она прошла мимо. Арсен хотел было удержать ее, взмолиться... Но смелость изменила ему, и он только проводил ее взглядом, как в тот далекий день, когда она спускалась по трапу в нью-йоркском порту. Она взошла по ступенькам к двери. Вот в по- 177
следний раз показалась ее тоненькая фигурка в мра¬ морном вестибюле. Больше он ее не видел. На солнце наползла туча. Арсен Люпен все стоял, глядя на следы маленьких ног на песке. И вдруг вздрог¬ нул: на ящике с бамбуком, на который недавно облока¬ чивалась Нелли, лежала роза, белая роза. Он так и не осмелился ее попросить. И эта тоже, конечно, забыта? Забыта по рассеянности или оставлена нарочно? Он пылко прижал цветок к себе, посыпались лепест¬ ки. Тогда Арсен склонился и стал бережно, как драго¬ ценные реликвии, подбирать их один за другим. «Пора,— подумалось ему,— здесь больше нечего делать. Не дожидаться же, пока явится Херлок Шолмс, ведь тогда дело может плохо обернуться». Парк был безлюден. Но у домика сторожа при вхо¬ де стояло несколько жандармов. Люпен скрылся в за¬ рослях, а там перелез через стену и пошел к станции са¬ мой короткой дорогой — по тропинке, что вилась меж полей. Но не прошагал он и десяти минут, как дорожка сузилась, зажатая с двух сторон откосами. И едва он вошел в этот узкий проход, как с противоположной стороны показался человек — он шел навстречу. Это был крепкий с виду, ничем не примечательный мужчина лет пятидесяти с бритым лицом. По его ко¬ стюму нетрудно было догадаться, что он иностранец. В руке мужчина держал толстую трость, а через плечо нес сумку. Они поравнялись. Иностранец обратился к Люпену с едва заметным английским акцентбм: — Извините меня, месье... эта дорога ведет к замку? — Идите прямо, а как дойдете до стены, поверните налево. Вас с нетерпением ждут. — Ах, вот как? — Да, мой друг Деванн еще вчера вечером объявил нам о вашем приезде. — Тем хуже для господина Деванна, если он на¬ говорил лишнего. — А я просто счастлив, что мне первому довелось приветствовать вас. У Херлока Шолмса нет более горячего поклонника, чем я. Помимо воли в тоне Арсена Люпена прозвучала 178
при этих словах какая-то ирония. Однако он тут же пожалел об этом, так как Херлок Шолмс вниматель¬ но оглядел его с головы до ног, словно охватил таким острым взглядом, что Арсену Люпену почудилось, будто его стиснули, скрутили и запечатлели с необык¬ новенной проницательностью, точнее и яснее, нежели любой фотограф. «Снимок сделан,—сказал себе Арсен Люпен.— Нет смысла притворяться с этим типом. Вот только узнал ли он меня?» „ Они кивнули друг другу. Но в это время послы¬ шался топот копыт, характерное позвякивание, по ко¬ торому можно узнать гарцующую лошадь. Эго были жандармы. Прошлось им обоим вжаться в откос, бук¬ вально залезть в высокую траву, чтобы на них не наеха¬ ли. Жандармы следовали друг за другом на приличном расстоянии, и ждать пришлось довольно долго. Люпен же думал так: «Все зависит только от одного: узнал он меня или нет? Если да, то много шансов за то, что он воспользу¬ ется сложившейся ситуацией. Довольно-таки неприят¬ но!» Но вот проехал последний всадник, и Херлок Шолмс, не говоря ни слова, поднялся и начал отряхивать пыль со своего костюма. Ремень сумки зацепился за ело¬ вую ветку. Арсен Люпен поспешил помочь ему. Еще на секунду взгляды их встретились. Да, довольно любо¬ пытно выглядела со стороны первая встреча этих двух гак солидно вооруженных друг против друга людей, каждый из которых, несомненно, обладал неординар¬ ными способностями, и однако оба они были предна¬ значены судьбой в силу своих занятий противостоять друг другу. Две равные силы наконец сошлись. Англи¬ чанин проговорил: — Благодарю вас, месье. — Всегда к вашим услугам,— ответствовал Люпен. Каждый пошел своей дорогой. Люпен направился к станции, а Херлок Шолмс продолжил свой путь в на¬ правлении замка. 179
Устав от безрезультатных поисков, следователь с прокурором наконец уехали, и теперь все ожидали Хер¬ лока Шолмса с нетерпением, вполне понятным, учиты¬ вая необыкновенную славу этого человека. И тем силь¬ нее было разочарование, когда явился господин, похо¬ жий на простого обывателя, так разительно облик Шолмса отличался от того образа, которым его наде¬ лили. В нем не было внешне ничего от героя романа, дьявольской и загадочной личности, которая возника¬ ет в нашем воображении при упоминании имени Хер¬ лока Шолмса. Деванн все же поспешил ему навстречу, выражая бурную радость: — О, наконец-то, мэтр! Какое счастье! Я так давно ждал случая... и даже почти доволен, что все так случи¬ лось, ведь именно благодаря этой истории мне выпала честь видеть вас здесь. Кстати, как вы приехали? — Поездом. — Ах, какая досада! Аяк причалу послал автомо¬ биль. — Официальная встреча, не правда ли? С музыкой и под фанфары? Наилучший способ облегчить мою за¬ дачу,—проворчал англичанин. . От нелюбезного тона Деванн слегка растерялся, од¬ нако решил обратить все в шутку: — К счастью, задача оказалась много легче, чем я вам написал. — Отчего же? — Кража произошла сегодня ночью. — Если фы вы, месье, не объявили о моем приезде, то вполне вероятно, что ее бы этой ночью не произо¬ шло. — А когда же? — Завтра или в другой день. — И тогда? — Люпен попался бы в ловушку. — А моя мебель? — Ее бы не украли. — Но моя мебель здесь. — Здесь? — В три часа ее привезли обратно. — Люпен привез? 180
— Нет, привезли две армейские подводы. Херлок Шолмс с яростью нахлобучил на голову шляпу и взялся было за сумку, но тут Деванн изумлен¬ но воскликнул: — Что вы собираетесь делать? — Уезжаю. — Но почему? — Ваша мебель здесь, Арсен Люпен далеко. Моя миссия окончена. — Но мне просто необходима ваша помощь, доро¬ гой друг. То, что произошло вчера, может повто¬ риться и завтра, ведь мы не знаем самого главного—как Арсен Люпен вошел, как он вышел и почему через не¬ сколько часов он решил вернуть все обратно. — Ах, вы не знаете... Мысль о тайне, которая нуждается в раскрытии, чуть смягчила знаменитого сыщика. — Ладно, займемся этим. Но только побыстрее. И, если можно, без свидетелей. Сказав это, он явно намекал на гостей. Деванн все по¬ нял и провел англичанина в зал. Тот заговорил сухо, скупыми, как будто заранее приготовленными фра¬ зами, задавая Деванну вопросы о вчерашней вечеринке, о гостях, о завсегдатаях замка. Затем внимательно ос¬ мотрел оба издания «Хроники», сравнил схемы под¬ земного хода, попросил повторить высказывания коро¬ лей, о которых рассказал аббат Жели, и наконец спро¬ сил: — Вчера вы впервые заговорили об этих двух цита¬ тах? - Да. — Вы никогда раньше не сообщали о них господи¬ ну Орасу Бельмону? — Никогда. — Хорошо. Велите подать автомобиль. Я уеду че¬ рез час. — Через час?! . — Ровно столько времени понадобилось Арсену Люпену, чтобы разрешить поставленную вами задачу. — Мною? Поставленную мною? 181
— Ну да, Арсен Люпен и Вельмон — одно и то же лицо. — Я так и думал... Ах, негодяй! — Таким образом, вчера в десять часов вечера вы сообщили Люпену недостающие элементы головолом¬ ки, над которыми он бился вот уже несколько недель. И в течение ночи Люпен успел понять их смысл, со¬ брать свою банду и ограбить вас. Я надеюсь уложиться в тот же срок. Размышляя, он заходил по комнате из конца в ко¬ нец, затем уселся, скрестив свои длинные ноги, и за¬ крыл глаза. Деванн, недоумевая, ждал: «Что он, спит? Или думает?» На всякий случай банкир вышел отдать необходи¬ мые распоряжения. А возвратясь, застал его на коленях у лестницы осматривающим ковер. — Что-то есть? — Смотрите... вот здесь... застывшие капли воска. — Действительно. Совсем свежие... :— Их можно заметить также и вверху лестницы, а еще вокруг витрины, которую взломал Люпен. Он за¬ брал оттуда безделушки, чтобы затем переложить их вот на это кресло. — И что же отсюда следует? — Ничего. Все это, вне сомнения, объяснило бы, почему Арсен Люпен решил вернуть украденное. Но здесь мы имеем дело лишь с одной стороной вопроса, заниматься которой у меня нет времени. Главное— найти потайной ход. — Вы все еще надеетесь... — Не надеюсь, а знаю точно. Скажите, в двухстах или трехстах метрах от замка есть какая-нибудь ча¬ совня? — Развалившаяся часовня, там еще могила герцога Роллона. — Прикажите шоферу, чтобы ждал нас у этой ча¬ совни. — Шофер еще не вернулся... Мне доложат... Однако вы, я вижу, считаете, что подземный ход ведет к часов¬ не. На основании каких признаков... 182
Херлок Шолмс не дал ему договорить: — Попросил бы вас, месье, принести лестницу и фонарь. — Ах, вам нужны фонарь и лестница? — Само собой, раз уж я вас попросил. Все еще недоумевая, Деванн позвонил. Вскоре тре¬ буемое принесли в зал. Тогда Херлок Шолмс строго, с военной точностью стал отдавать приказания: — Приставьте лестницу к книжному шкафу слева от слова «ТИБЕРМЕСНИЛЬ». Деванн водрузил лестницу, а англичанин все коман¬ довал: — Левее... правее... стоп! Поднимайтесь... Так... все буквы в этом слове выпуклые, не так ли? - Да. — Займемся буквой «Т». Подергайте ее несколько раз, как если бы вы задвигали и отодвигали засов. Деванн стал дергать букву «Т». К его величайшему изумлению, где-то внутри раздался щелчок. — Прекрасно,— заметил Херлок Шолмс.— Мо¬ жете ли вы с того места, где находитесь, дотянуть¬ ся до буквы «И»?.. Да. Поворачивается ли она в ка¬ кую-нибудь сторону? Деванн взялся за букву «И» и в тот же миг вос¬ кликнул: — Да, да, она крутится! Вправо, на четверть оборо¬ та! А кто вам об этом сказал? Не удостаивая его ответом, Шолмс продолжал: — Нам остается лишь передвинуть лестницу к про¬ тивоположной стороне, другими словами, к концу сло¬ ва «Тибермесниль». Хорошо... А теперь, если не оши¬ баюсь и если все будет так, как должно быть, буква «Ь» откроется, как окошко. С некоторой торжественностью Деванн ухватил «Ь», и тот действительно раскрылся, но в тот же миг банкир скатился с лестницы, потому что целая часть книжного шкафа, находящаяся между первой и послед¬ ней буквами имени, повернулась вокруг своей оси, от¬ крывая вход в подземелье. Херлок Шолмс осведомился лениво: — Вы не ушиблись? 183
— Нет, нет,— заверил Деванн, поднимаясь,— не ушибся, но просто потрясен, не скрою... Эти движу¬ щиеся буквы... разверзлась стена... — Ну и что из этого? Разве происходящее не соот¬ ветствует тому, что сказал Сюлли? — Да в чем же, Боже мой?! — А вы послушайте. «И» сверни, «Т» рукою кач¬ нув, а там опрокинутый «Р», то есть «Ь», растворит к Богу путь. Все это позволило Генриху Четвертому принять мадемуазель де Танкарвиль в неурочный час. — А как объяснить тогда запись, сделанную Людо¬ виком Шестнадцатым? — ошеломленно вопросил Де¬ ванн. — Людовик Шестнадцатый слыл отменным кузне¬ цом и хорошо знал слесарное дело. Я читал «Трактат о сложных замках», книгу, которую приписывают его перу. Со стороны Тибермесниля было долгом вежливо¬ сти верного придворного продемонстрировать своему властелину подобный шедевр механики. И для памяти король записал: 1-2-12, то есть «Т», «И», «Ь», первая, вторая и двенадцатая буква имени. — A-а! Отлично, начинаю понимать. Вот только... если и есть теперь объяснение тому, как можно выйти из зала, то я все же ума не приложу, каким образом Люпену удалось сюда войти. Ведь, заметьте, он при¬ шел извне. Херлок Шолмс зажег фонарь и сделал несколько шагов по подземному ходу. — Смотрите, весь механизм виден здесь, подобно пружинам башенных часов, и все буквы повторяются и тут. Значит, Люпен проделал все то же, что и мы с ва¬ ми, только с обратной стороны двери. — А какие тому доказательства? — Какие доказательства? Вот здесь масляное пятно. Люпен предусмотрел даже, что колесники при¬ дется смазать,— ответствовал Херлок Шолмс, не скры¬ вая восхищения. — Значит, ему был известен и выход. — Так же, как и мне. Идемте. — В подземный ход?! — А что, вам страшно? 184
— Нет, но вы уверены, что сможете там сориенти¬ роваться, найти дорогу? — Даже с закрытыми глазами. Сначала они спустились на двенадцать ступеней, по¬ том еще на двенадцать, а вслед за этим преодолели еще дважды по двенадцать ступеней вниз. И пошли по длинному коридору, вдоль кирпичных стен. Видно бы¬ ло, что стены в разных местах ремонтировали, кое-где с них стекали капли воды. Влажным был и пол. — Мы проходим под прудом,—неуверенно заме¬ тил Деванн. Коридор заканчивался лестницей в двенадцать сту¬ пеней, а затем вверх вели еще три лестничных марша, каждый по двенадцать ступеней. Их они преодолели уже с большим трудом. И наконец вышли к маленько¬ му углублению, выдолбленному прямо в камне. Дальше пути не было. — Черт,— пробурчал Херлок Шолмс,— ничего, кроме голых стен, что-то тут не так. — А может, лучше будет вернуться назад,— прошептал Деванн,— нет никакой необходимости еще что-то узнавать. С меня и так достаточно. Но тот, подняв голову кверху, вздохнул с облегче¬ нием. Прямо над ними находился точно такой же меха¬ низм, как и при входе. Нужно было лишь повернуть три буквы, что они и сделали. Гранитная стена отсту¬ пила и оказалась с внешней стороны надгробным кам¬ нем на могиле герцога Роллона. Там было высечено все то же имя «Тибермесниль». Херлок Шолмс с Де¬ ванном находились в развалившейся часовне, о кото¬ рой говорил англичанин. — К Богу путь, то есть к часовне,—напомнил он конец, фразы Сю л ли. — Возможно ли,— воскликнул Деванн, поражен¬ ный расторопностью и проницательностью Херлока Шолмса,— возможно ли, чтобы вы нашли выход лишь по этим простым словам? — О,—развел руками англичанин,— они мне и вовсе не понадобились! В издании из Национальной библиотеки линия подземного хода заканчивается, как вы знаете, с левой стороны кружком, а справа — и это 185
вам, скорее всего, неизвестно—чуть заметным крести¬ ком, он почти стерся, и увидеть его можно лишь в лупу. Крестик, разумеется, обозначает часовню, где мы сей¬ час и стоим. Ошеломленный Деванн не верил своим ушам. — Невероятно, непостижимо, а вместе с тем так по- детски просто! Как могло случиться, что никому рань¬ ше не удавалось разгадать эту тайну? — Потому что никто не догадался собрать воедино три-четыре необходимых источника, то есть обе книги, и высказывания королей. Никто, кроме Арсена Люпена и меня. — Но ведь я тоже знал все это,— возразил Де¬ ванн,—и аббат Жели... Нам было известно ровно столь¬ ко, сколько и вам, и тем не менее... Шолмс усмехнулся: * — Господин Деванн, не всем дано разгадывать за¬ гадки. — Но ведь я думаю над этим вот уже десятый год! А вы, за десять минут... — Привычка... Они вышли из часовни, и англичанин вдруг воскли¬ кнул: — Смотрите, автомобиль! — Да ведь это мой! — Ваш? А я думал, шофер еще не вернулся. — И правда... Интересно, как это... Они подошли к машине, и Деванн обратился к що- феру: — Эдуард, кто велел вам ехать сюда? — Господин Вельмон,— отвечал тот. — Господин Вельмон? Значит, вы встретились с ним? — Около станции, он мне сказал, чтобы я ехал к ча¬ совне. — Ехать к часоЬне! Но почему? — Чтобы ждать там месье... и друга месье... Деванн с Херлоком Шолмсом переглянулись. Бан¬ кир сказал: — Он понял, что вы играючи справитесь с загад¬ кой. Деликатная похвала, ничего не скажешь. 186
Тонкие губы детектива растянулись в довольной ус¬ мешке. Похвала пришлась ему по вкусу. И, покачав го¬ ловой, он произнес: — Вот это человек! Впрочем, едва увидев, я сразу оценил его по достоинству. — Так вы с ним виделись? — Недавно столкнулись на дороге. — И вы не знали, что это Орас Вельмон, я хочу ска¬ зать, Арсен Люпен? — Нет, но я догадался... по несколько ироничному тону. — И вы позволили ему скрыться? — В общем, да... хотя карты у меня были просто блестящие... пятеро проезжавших мимо жандармов. — Но черт побери! Такой случай больше не пред¬ ставится! — Именно, месье,— холодно ответствовал англи¬ чанин, —когда речь идет о таком сопернике, как Арсен Люпен, Херлок Шолмс не будет искать случая... он со¬ здаст его сам... Однако время не ждет, и, раз уж Люпен столь любе¬ зно прислал машину, нужно было немедля этим вос¬ пользоваться. Деванн и Херлок Шолмс уселись в ком¬ фортабельный лимузин. Эдуард крутанул ручку, и они поехали. Деревья, поля поплыли назад. Текущая мягки¬ ми волнами дорога в краю Ко словно распрямилась под колесами автомобиля. Случайно взгляд Деванна упал на небольшой пакет в одном из ящичков автомобиля. — Что бы это могло быть? Пакет. А кому? Смотри¬ те, вам. — Мне? — Вот, написано: «Господину Херлоку Шолмсу от Арсена Люпена». Англичанин взял пакет, развязал, снял обертку. Там оказались часы. — Ох!—выдохнул он, стукнув по колену кулаком. — Часы,—сказал Деванн,—а это случайно не... Тот не отвечал. — Как! Ваши часы! Арсен Люпен возвращает вам часы! Но если возвращает, значит, брал их! Он стащил 187
у вас часы! Ох, и отличные же часы, часы Херлока Шолмса, которые стянул у него Арсен Люнен! Боже, как смешно! Нет, правда... вы уж простите меня... не могу остановиться...—И наконец отсмеявшись, Деванн заявил убежденно: — О да, действительно, вот это человек. Англичанин замкнулся. До самого Дьеппа не про¬ ронил он ни слова, устремив взгляд за убегающую ли¬ нию горизонта. Хранил непроницаемое молчание, хотя внутренне весь кипел. Тяжелое молчание. Он загово¬ рил, лишь прощаясь у пристани, когда гнев уже про¬ шел. Но в словах, что он произнес, чувствовались не¬ дюжинные энергия и воля: — Да, вот это человек! Человек, на чье плечо я с удовольствием опущу вот эту самую руку, которую сейчас протягиваю вам, господин Деванн. Я, видите ли, почему-то верю, что в один прекрасный день Арсен Люпен и Херлок Шолмс встретятся снова. Да, мир слиш¬ ком тесен, они просто не могут не встретиться... и вот тогда...
LA FEMME AUX DEUX SOURIRES Перевод С. Хачатуровой Редактор M. Семченкова
L ПРОЛОГ СТРАННАЯ РАНА Рассказ о всех обстоятельствах этой драмы и всех пе¬ рипетиях этой загадочной трагедии займет лишь не¬ сколько страниц, и не останется в тени ни единого факта, за который можно было бы уцепиться тому, кто захо¬ чет пролить свет на недоступную истину. Все произошло самым естественным образом. Ни¬ каких страшных знамений, что посылает порой судьба в преддверии неких грозных событий. Ни ветерка — предвестника бури. Ни тревоги. Даже ни малейшего беспокойства среди тех, кому довелось стать свидете¬ лями этого случая, тем более трагичного оттого, что его окутал густой покров тайны. История такова: господин и госпожа де Жувель вместе с друзьями, гостившими у них в овернском замке Волник (большом строении с башенками и ры¬ жей черепичной крышей), были в Виши на концерте известной певицы Элизабет Орнэн. На следующий день госпожа де Жувель, знавшая Элизабет еще до того, как та потребовала развода от банкира Орнэна, пригласи¬ ла ее на обед. Замок находился в нескольких киломе¬ трах от Виши. f Обед удался на славу. Хозяева, проявляя доброду¬ шие и деликатность, сумели занять каждого из пригла¬ шенных, и все восемь гостей остались очень довольны. Там были три молодые пары, отставной генерал и соро¬ калетний красавец маркиз Жан д’Эрлемон. Перед его чарами не могла устоять ни одна женщина. Блистательное остроумие речей каждого из собрав¬ шихся имело лишь одну цель — понравиться Элизабет Орнэн. Любое слово в ее присутствии произносилось как будто лишь для того, чтобы вызвать ее улыбку, привлечь ее взгляд. А сама она не прилагала ровно ни¬ каких усилий ни чтобы понравиться, ни чтобы чем-то 191
особенно блеснуть. Говорила мало, замечания ее были разумны, тонки, но в них не чувствовалось ни пыла, ни остроумия. К чему? Она и так была красива. И красота заменяла в ней все. Даже если бы она изрекала глубоко¬ мысленные вещи, они все равно терялись бы в сиянии дивной красоты. Глядя на нее, люди не могли оторвать¬ ся от этих голубых глаз, чувственных губ, от этой пре¬ лестной белой кожи. Хотя у Элизабет Орнэн был глу¬ бокий голос и она обладала недюжинным талантом, сердца зрителей в театре актриса покоряла именно сво¬ ей красотой. Одевалась она всегда просто — ведь лю¬ бой, самый элегантный наряд остался бы на ней незаме¬ ченным, его затмило бы изящество ее фигуры и грациоз¬ ность ее движений. Вокруг ее шеи струились, сплетаясь, сверкающие рубины, изумруды и бриллианты. И ког¬ да кто-то восхищался этими украшениями, Элизабет с улыбкой прерывала поток восторгов: — Это реквизит... Но сделано очень умело. — А я бы поклялся...—звучало в ответ, и она со¬ глашалась: — Я тоже. Они вводят в заблуждение многих. После обеда маркизу д’Эрлемону удалось отвести Элизабет в сторону, чтобы поговорить наедине. Она слушала с интересом, и вид у нее при этом был какой- то мечтательный. Прочие гости окружили хозяйку дома, явно раздо¬ садованную этой приватной беседой. — Он даром теряет время, — шепнула она. — Я уже несколько лет знаю Элизабет и могу сказать: у маркиза ничего не выйдет! Ведь это всего лишь прекрасная рав¬ нодушная статуя. Дерзай, мой мальчик, веди свою игру, используй самые отменные трюки! Ничто не по¬ может. Все расселись на террасе, в тени дома. У ног их рас¬ кинулся ухоженный сад: зеленые лужайки, желтые пес¬ чаные аллеи, газоны с аккуратно подстриженным ти¬ совым кустарником. А вдали, на холме, куда вели тропинки сквозь заросли самшита, остролиста и лавро¬ вых деревьев, возвышались развалины старинного зам¬ ка, виднелись башни и часовни. Все эти руины выглядели гордо и величественно еще 192
и потому, что позади нагромождения камней зияла пропасть: как раз за ними проходил овраг, на пятидеся¬ тиметровой глубине которого, пенясь, несся поток. — Какая декорация! — восхитилась Элизабет Ор- нэн. — Что по сравнению с этим разрисованный кар¬ тон у нас в театре! Полотняные дрожащие стены, тряпичные деревья! Как хорошо было бы сыграть здесь!.. — Кто же вам мешает спеть там, Элизабет?—ска¬ зала госпожа де Жувель. — Боюсь, в таком огромном пространстве голос просто потеряется. — Только не ваш! — запротестовал Жан д’Эрле- мон. — Как будет прекрасно! Подарите нам это чудо!.. Элизабет Орнэн рассмеялась, она искала предлог, чтобы отказаться, но гости продолжали настаивать на своем. — Нет-нет, — сказала она. — Зря я об этом упомя¬ нула... Я буду выглядеть смешной... покажусь вам от¬ туда просто крошечной... Но мало-помалу Элизабет теряла твердость. Мар¬ киз взял ее за руку и, увлекая за собой, говорил: — Пойдемте... Я покажу дорогу... Пойдемте... Это доставит нам такое удовольствие! Элизабет Орнэн все еще колебалась, но потом вдруг решила уступить: — Хорошо. Проводите меня к развалинам. И медленно, уверенной походкой, как в театре, по¬ шла через сад. За лужайками взошла по пяти каменным ступенькам на террасу напротив замка. Там виднелись другие ступеньки, поуже, и перила, вдоль которых стояли горшки с геранью и старинные каменные вазо¬ ны. Тропинка вела налево. Элизабет с маркизом свер¬ нули и скрылись за кустами. Вскоре она показалась, уже одна. Певица поднима¬ лась вверх по крутым ступеням, а Жан д’Эрлемон в это время шел обратно через парк. Наконец Элизабет Орнэн появилась еще выше, на площадке среди трех го¬ тических арок разрушенной часовни. Позади нее оказа¬ лась стена из зарослей плюща. Взобравшись на холмик, как на пьедестал, Элизабет 193 7—562
остановилась. Она казалась очень большой, гигантско¬ го роста, и, когда, протянув вперед руки, начала петь, всем почудилось, будто голос ее заполнил все про¬ странство огромной сцены из гранита и листвы, увен¬ чанной куполом голубого неба. Госпожа и господин де Жувель, а также все гости смотрели и слушали с благоговением, чувствуя, что от этого концерта у них останутся незабываемые воспо¬ минания. Слуги из замка, работники с фермы, приле¬ пившейся слева от замковых стен, десяток крестьян из соседней деревни — все высыпали наружу. Каждый со¬ знавал торжественность минуты. Что именно пела Элизабет Орнэн, не разобрал никто. Звуки ее голоса поднимались ввысь и уносились в про¬ странство, охватывая все вокруг. Порой звучали траги¬ ческие ноты, но и в них проступала мелодия надежды и жизни. И вдруг... Напомним, однако, что все это происходило в об¬ становке полного спокойствия, и не было, казалось, ни¬ каких видимых причин, чтобы всеобщее спокойствие нарушить. То, что случилось, произошло внезапно, мгновенно. И если впоследствии зрители в чем-то и расходились в своих показаниях, то об этом моменте все утверждали одно и то же: случившееся было подоб¬ но неожиданно разорвавшейся бомбе. Да, катастрофа разразилась внезапно. Волшебный голос вдруг оборвался. Живая статуя, поющая в выши¬ не, пошатнулась на пьедестале из руин и в тот же миГ рухнула, без единого крика, не выразив испуга. Не бы¬ ло ни борьбы, ни отчаяния. Люди были непоколебимо убеждены, что бегут они не к умирающей женщине, а к той, кого смерть уже поразила. И когда первые добрались до верхней площадки, то увидели там смертельно бледную Элизабет Орнэн, ле¬ жавшую неподвижно. Умерла она от внутреннего кровоизлияния? Или от сердечного приступа? Кто знает. Ее шея и плечо были в крови. Ручейки крови сра¬ зу бросались в глаза. И в ту же минуту кто-то удивлен¬ но воскликнул: — Пропало колье! 194
Не хочется подробно пересказывать расследование по этому делу: в свое время им были увлечены все. Оно не дало никаких результатов и закончилось довольно скоро. Следователи и полицейские с самого начала на¬ толкнулись на наглухо запертую дверь, и об эту дверь разбивались все их усилия. Было совершенно ясно, что сделать тут ничего нельзя. Преступление—убийство и ограбление — налицо. И это все... Да, преступление действительно было совершено, но не удалось найти ни оружия, ни пули, ни убийцы. Хотя все были убеждены, что они должны быть. Из сорока двух свидетелей пятеро утверждали, что видели какой- то луч, но куда он был направлен, в какое место,— тут показания их расходились. Остальные тридцать семь ничего не видели. Трое заявили, будто слышали глухой выстрел, но остальные тридцать девять не слышали ни¬ чего подобного. Во всяком случае, никто не отрицал факта соверше¬ ния преступления — ведь все видели рану. Страшную, ужасную рану на правом плече у ключицы — видимо, туда попала та чудовищная пуля. Пуля ли? Ведь тогда убийце надо было спрятаться в руинах выше того ме¬ ста, где стояла певица. Пуля должна была бы войти глубоко и вызвать внутренние повреждения. Но этого не произошло. Похоже было, что рана, из которой текла кровь, на¬ несена каким-то тупым предметом, например молот¬ ком или палкой. Но кто в таком случае мог ударить Элизабет молотком или палкой? И почему убийцу никто не видел? Кроме того, где же колье? Если речь идет об убий¬ стве и ограблении, то кто мог совершить и то и другое? Каким чудом убийце удалось ускользнуть: ведь слуги, прильнувшие к окнам последнего этажа замка, не выпу¬ скали из виду певицу ни тогда, когда она пела, ни тог¬ да, когда она упала замертво? Эти люди, вне всякого сомнения, не могли не заметить, если бы к ней прибли¬ жался человек, а затем убегал, отчаянно пытаясь скрыть- 195 7*
ся среди камней. К тому же за руинами шла крутая скала, на которую просто невозможно взобраться, нельзя по ней и спуститься вниз. Может быть, убийца спрятался в зарослях плюща или забился в какую-нибудь яму? Две недели продол¬ жались поиски. Из Парижа вызвали честолюбивого и упорного молодого полицейского по имени Горжере. На его счету уже было несколько успешных расследова¬ ний. Все напрасно. Поиски не привели ни к какому ре¬ зультату. К величайшему огорчению Горжере, дело было закрыто, но он поклялся во что бы то ни стало рас¬ крыть эту тайну. Господин и госпожа де Жувель, напуганные проис¬ шествием, покинули Волник, твердо заявив о своем намерении никогда больше туда не возвращаться. Замок со всей обстановкой предназначался к про¬ даже. Спустя полгода его кто-то купил. Однако осталось неизвестным, кто именно, поскольку нотариус мэтр Одига не сказал, на кого оформил купчую. Все слуги, садовники получили расчет. Съехали и работники фермы. Лишь в большой башне над воро¬ тами остался жить вместе с женой бывший жандарм Лебардон. Выйдя в отставку, он согласился на место сторожа. Напрасно жители окрестных деревень приходили к нему с расспросами: их любопытство так и осталось неудовлетворенным. Бывший жандарм честно нес служ¬ бу. Многие замечали, что примерно раз в год в за¬ мок приезжал на автомобиле какой-то господин, оста¬ вался ночевать и уезжал на следующий день рано утром. Видимо, это был новый хозяин и он приезжал переговорить с Лебардоном. Однако полной уверенно¬ сти в этом ни у кого не было. Толком так и не удалось никому ничего разузнать. Спустя одиннадцать лет бывший жандарм Лебар¬ дон умер. В башне жила только его жена. Такая же неразго¬ ворчивая, как и муж, она никому не рассказывала 196
о том, что происходило в замке. Да и происходило ли там что-нибудь вообще? Прошло еще четыре года. п БЛОНДИНКА КЛАРА Сен-Лазарский вокзал. Между заграждениями у пер¬ рона и выходами в большой зал ожидания сновали пас¬ сажиры. Людское море, разделяясь на два потока прибывающих и отъезжающих, текло потерянно то в одну, то в другую сторону, то уносясь к проходам на перрон, то откатывая стремительно к залу ожидания. На круглых щитах неподвижные стрелки указывали пункты назначения поездов. Служащие вокзала прове¬ ряли и компостировали билеты. В толпе выделялись прохаживавшиеся от одной группки пассажиров к другой два господина, явно не имеющие отношения ко всей этой спешке и горячке. Один из них был крупный и крепкий, на вид малосим¬ патичный мужчина с суровым лицом, другой же, на¬ против, какой-то куцый и хлипкий молодой человек. На головах у обоих были котелки, а их лица украшали усы. Они остановились у щита, на котором не было пока ничего обозначено. Перед выходом на перрон стояли четверо служащих вокзала. Худой молодой чело¬ век подошел к контролерам и вежливо осведомился: — В котором часу прибывает поезд, который ожи¬ дают в пятнадцать сорок семь? — В пятнадцать сорок семь,— ответил контролер. Крупный господин пожал плечами, будто сочув¬ ствуя глупости своего товарища, и в свою очередь спросил: — Это ведь поезд из Лизьё? — Да, триста шестьдесят восьмой,— ответили ему.— Он будет здесь через десять минут. — Без опоздания? — Без опоздания. Оба отошли и облокотились на парапет. 197
Прошло три минуты, четыре, пять. — Вот незадача,— заметил крупный господин.— Что-то не видно того типа, которого к нам послали из префектуры. — А он вам нужен? — А то! Ведь если не принесут ордер на арест, как, интересно, быть с пассажиркой? — Может, он нас ищет? Просто не знает в лицо? — Идиот! Разумеется, никто не знает в лицо тебя, Фламана! Но только не меня, Горжере, старшего ин¬ спектора, который со времен убийства в замке Волник ведет неустанную борьбу с преступниками! Тот, кого назвали Фламаном, с обидой возразил: — Убийство в замке Волник—дело минувших дней. Прошло пятнадцать лет! — А ограбление на улице Сент-Оноре? А моя мыше¬ ловка, куда попал Верзила Поль,— это что, тоже слу¬ чилось во времена крестовых походов? И двух месяцев не прошло! — Попал!.. Попал!.. Он ведь все еще в бегах, ваш Верзила Поль... — Но я так хорошо все подготовил, что снова и снова требуются мои услуги. Погляди-ка, разве не мое имя стоит тут в приказе? Он вытащил из бумажника сложенную вчетверо бу¬ магу и, развернув ее, прочитал: 4 июня Полицейская префектура Приказ (Срочно) Сожительница Верзилы Поля, по прозвищу Блондин¬ ка Клара, замечена в поезде №368, прибывающем из Ли- зьё в 15 часов 47 минут. Старшему инспектору Горже¬ ре следует немедленно отправиться на Сен-Лазарский вокзал. Ордер на задержание будет передан ему перед прибытием поезда. Приметы разыскиваемой: светлые волнистые воло¬ сы, голубые глаза. Возраст от 20 до 25 лет. Привлека¬ тельна. Одета просто. Выглядит элегантно. 198
— Вот видишь. Мое имя! Ведь я занимался Верзи¬ лой Полем, и мне теперь поручено заняться его под¬ ружкой. — А вы ее знаете? — Плохо. Видел один раз, когда взламывал дверь комнаты, куда заманил их с Верзилой Полем. Да толь¬ ко в тот день мне не повезло. Пока пытался связать его, в окно выпрыгнула она. А когда бросился за ней, Вер¬ зила Поль смылся. — А вы что, тогда один были? — Нет, втроем. Но Верзила Поль сразу же оглоу¬ шил тех двоих. — Грозный тип! — Но я все-таки поймал его! — На вашем месте я бы его не отпустил. — Знаешь что, голубчик, на моем месте тебя бы оглоушили, как моих приятелей. Ведь всем известно, какой ты идиот! В устах старшего инспектора Горжере это было са¬ мым веским аргументом. Всех своих подчиненных он считал идиотами, а себя — непогрешимым и полагал, что в любом деле последнее слово всегда будет за ним. Фламан, по-видимому смирившись, произнес: — Во всяком случае, вам в жизни повезло. Сначала дело в замке Волник. Потом эта история с Верзилой Полем и Кларой. А знаете, чего не хватает в вашей кол¬ лекции? — Чего же? — Ареста Арсена Люпена. — Два раза я чуть было не поймал его,— проворчал Горжере, — ну на третий-то раз обязатель¬ но поймаю. А что касается убийства в Волнике, то я все время слежу за тем, что происходит в замке... так же, как все время слежу за Верзилой Полем... Что же до Блондинки Клары...— Вдруг он схватил Фламана за руку: — Смотри! Поезд... — А у вас нет ордера на арест! Горжере быстро огляделся вокруг. К ним никто не спешил. Вот невезение! Вдали, в конце одного из перронов, уже показалась пыхтящая утроба локомотива. Поезд понемногу вытя- 199
гивался вдоль перрона и наконец остановился. Дверцы распахнулись, и гроздья пассажиров высыпали наружу. У прохода людской поток растянулся и потек мимо контролеров. Горжере придержал Фламана, выступив¬ шего было вперед. К чему? Пассажиры, рассредоточив¬ шись, проходили по одному, и как можно в таких усло¬ виях не заметить девушку, точное описание примет ко¬ торой лежало у них в кармане? И в самом деле, вот она, появилась, и оба полицей¬ ских сразу поняли, что ждут именно ее. Совпадали все приметы. Без сомнения, перед ними стояла та, которую звали Блондинка Клара. — Да-да, — шепнул Горжере, —узнаю. Ах, чертов¬ ка, теперь не уйдешь! Девушка была красива: чуть настороженная улыб¬ ка, светлые волнистые волосы, ярко-голубые глаза, чу¬ десные зубы, сверкавшие белизной всякий раз, когда чуть приоткрывался рот, вот-вот готовый засмеяться. На ней было серое платье с белым полотняным во¬ ротничком, отчего она походила на школьницу. Деву¬ шка держалась скромно, будто хотела укрыться от не¬ прошеных взглядов. В руках у нее был небольшой че¬ модан и сумочка. Все чистое, но тоже очень скромное. — Ваш билет, мадемуазель. — Билет? Вот незадача! Билет! Куда она его засунула? В кар¬ ман? Или в сумочку? А может быть, в чемодан? Оро¬ бев, смущаясь под взглядами забавлявшихся ее замеша¬ тельством людей, которых она заставляла ждать, деву¬ шка поставила чемодан, раскрыла сумочку и в коние концов обнаружила билет пришпиленным к отвороту рукава. Показав его контролеру, она наконец прошла. — Эх!—сокрушался Горжере.— Жаль, нет ордера! Сейчас бы я ее отловил! — Отловите и так. — Идиот! Придется начать слежку. Только бы не попасть впросак! Пойдем за ней по пятам. «По пятам» — пожалуй, слишком сильно сказано, ведь приходилось иметь дело с молодой особой, одна¬ жды уже чрезвычайно ловко ускользнувшей от Горже- ре, поэтому было очень важно не вызвать у нее подо- 200
зрений. Стараясь держаться на расстоянии, они замети¬ ли, что Блондинка Клара остановилась в растерянно¬ сти. Может, конечно, она притворялась, но вид у нее был такой, будто она впервые попала в зал ожидания. Не решаясь спросить дорогу, она пошла наугад. Горже- ре прошептал: — Ну и хитра! — В чем ее хитрость? — Никогда не поверю, что она не знает, где выход из здания вокзала! Раз ведет себя так, значит, чув¬ ствует, что за ней хвост, и пытается принять меры пре¬ досторожности. — И правда, — заметил Фламан,—вид у нее до¬ вольно загнанный. Но какая все-таки симпатичная! И грациозная... — Не заводись, Фламан! Эта девушка и так поль¬ зуется большим успехом. Верзила Поль от нее без ума. Смотри, нашла наконец лестницу... Быстро за ней. Она спустилась вниз и вышла через зал ожидания на привокзальную площадь. Подозвала такси. Горжере поспешил за ней. Он увидел, как девушка вынула из сумочки конверт и прочитала шоферу адрес. Хотя она говорила очень тихо, Горжере все же расслы¬ шал: — Отвезите меня на набережную Вольтера, шесть¬ десят три. Девушка села в такси. Горжере тоже подозвал ма¬ шину. Но в эту минуту к нему подошел ожидавший на улице посыльный из префектуры. — Ах, это вы, Рено! — удивился инспектор.— Ордер у вас? — Вот он, — ответил тот. И устно передал дополнительные указания от на¬ чальства. Когда инспектор наконец освободился, то увидел, что его такси уже отъехало, а машина, в которой была Клара, завернула за угол. Еще три-четыре минуты было потеряно. Не страш¬ но! Ведь адрес ему известен! — Шофер, — обратился он к водителю подъехавше- 201
го такси, — отвезите нас на набережную Вольтера, шестьдесят три. С тех самых пор, когда полицейские, облокотись на парапет, ожидали прибытия поезда №368, возле них вертелся какой-то господин. Смуглый, с заросшим бо¬ родой худым лицом, этот немолодой уже господин был одет в слишком длинное заплатанное пальто оливково¬ го цвета. Ему удалось незамеченным пробраться к ма¬ шине в тот момент, когда Горжере сообщал шоферу адрес. И, вскочив в следующее такси, тот субъект прика¬ зал: — Набережная Вольтера, шестьдесят три. ш ГОСПОДИН СО ВТОРОГО ЭТАЖА Дом №63 на набережной Вольтера — это частный особняк, обращенный к Сене серым старинным фаса¬ дом, с высокими окнами. Почти весь первый этаж и три четверти второго занимали антикварный и книжный магазины. На третьем и четвертом располагались про¬ сторные, роскошные апартаменты маркиза д’Эрлемо- на; вот уже целый век его фамилия владела этим до¬ мом. Когда-то очень богатый, но теперь стесненный в средствах в результате неудачных биржевых опера¬ ций, маркиз был вынужден отказаться от прежнего образа жизни и сократил штат своей прислуги. По этой же причине он выделил на втором этаже небольшую четырехкомнатную квартиру, которую его поверенный в делах согласился сдать какому-нибудь ин¬ теллигентному человеку за высокую плату. Таким образом, вот уже месяц жильцом маркиза являлся не¬ кий господин Рауль. Ночевал он в квартире очень редко и лишь на час-другой заходил ежедневно после обеда. Квартира располагалась прямо над помещением для консьержа и под комнатами, которые занимал се- 202
кретарь маркиза. Дверь из темного вестибюля вела в гостиную. Справа находилась спальня, а слева — ванная. В тот день гостиная была пуста. Меблировка ее ка¬ залась довольно скудной, да и то, что было, видимо, подбирали кое-как. Никакого уюта. Комната походила на перевалочный пункт, временное жилище, которое по воле случая можно покинуть в любой удобный момент. Между двумя окнами, из которых открывался вели¬ колепный вид на Сену, стояло большое кресло, повер¬ нутое своей высокой, обитой тканью спинкой к вход¬ ной двери. Против него с правой стороны на столике примо¬ стился ящичек, очень похожий на бар для ликеров. Часы, стоящие у стены в узком футляре, пробили четыре раза. Прошло минуты две, и с потолка три раза постучали, через равные промежутки времени, как в театре перед началом действия. Затем еще три удара. И вдруг оттуда, где стоял бар, раздался торопливый звонок, похожий на телефонный, только звучавший приглушенно. Потом наступила тишина. И все началось сначала. Трижды топнули ногой. Раздалось приглушенное треньканье телефона. Но на этот раз звонок не прекратился — из бара, как из музы¬ кальной шкатулки, продолжали вырываться звуки. — Черт бы вас побрал! — проворчал чей-то разбу¬ женный голос. ' С правой стороны кресла, повернутого к окну, пока¬ залась чья-то рука, она потянулась к ящичку на столи¬ ке, приподняла крышку и сняла телефонную трубку с аппарата, находившегося внутри. * Трубка поплыла к противоположной стороне боль¬ шого кресла, и невидимый господин, утопавший в нем, уже более отчетливо недовольно произнес: — Да, это я, Рауль... Ты что, не можешь не будить меня, Курвиль? Вот дурацкая мысль провести телефон между моей комнатой и твоей! Ведь тебе нечего мне сказать, а? Ну и дай поспать. Рауль повесил трубку. Но снова раздалось топанье и задребезжал телефонный звонок. Тогда он наконец 203
смирился, и между жильцом нижнего этажа, господи¬ ном Раулем, и секретарем маркиза д’Эрлемона, Курви- лем, произошел такой диалог: — Ну давай, выкладывай... Маркиз у себя? — Да, от него только что ушел господин Вальтекс. — Вальтекс! Опять этот Вальтекс! Вот черт! Этот тип мне тем более неприятен, что явно преследует ту же цель, что и мы. Но в отличие от нас, похоже, цель ему известна. Что-нибудь услышал через дверь? — Ничего. — Ты никогда ничего не слышишь. Тогда зачем меня беспокоишь? Дай, черт возьми, поспать! Мне на свидание только к пяти, пойду попью чаю с несравнен¬ ной Ольгой. Он захлопнул крышку ящичка. Но, видимо, от раз¬ говора окончательно проснулся, так как, не вылезая из кресла, прикурил сигарету. Вверх к потолку от кресла потянулись голубые ко¬ лечки дыма. На часах было четыре десять. И вдруг неожиданно опять раздался звонок, теперь уже из вестибюля. Кто-то звонил у входной двери. В то же время в проеме между двумя окнами как раз под карнизом скользнула вниз часть стены, судя по всему, под действием механизма, приводимого в движение электрическим звонком. Показалась прямоугольная пластинка, похожая на небольшое зеркальце, и зеркальце осветилось, как ки¬ ноэкран. На экране возникло очаровательное девичье личико, обрамленное светлыми волнистыми волосами. Господин Рауль даже привстал с кресла, шепча: — Ах, какая красивая! Секунду он глядел на изображение. Нет, решитель¬ но, девушка была ему незнакома, он никогда не видел этого лица. Нажав на пружину, закрывающую экран, он в свою очередь взглянул в зеркало на стене напротив и встре¬ тился глазами с триддатипятилетним мужчиной прият¬ ной наружности, статным, элегантно одетым, в общем, выглядевшим безупречно. Такой господин вполне мо¬ жет ожидать визита любой красивой девушки. Он поспешил в вестибюль. 204
Там ожидала блондинка. В руках у нее был конверт, а у ног на ковре стоял чемодан. — Что вам угодно, мадам? — Мадемуазель,— тихо поправила гостья. — Что вам угодно, мадемуазель?—снова спросил он. — Здесь живет маркиз д’Эрлемон? Господин Рауль понял, что она ошиблась этажом. Гостья сделала два-три шага вперед в направлении комнат, а он тем временем подхватил чемодан и важно произнес: — Это я, мадемуазель. Девушка остановилась на пороге гостиной и расте¬ рянно прошептала: — О! Мне говорили, что маркиз... уже в летах... — Я его сын,—холодно заметил господин Рауль. — Но у него нет сына... — Что вы говорите? В таком случае, допустим, я ему не сын. Впрочем, это не имеет никакого значения. Я в наилучших отношениях с маркизом д’Эрлемоном, хотя и не имею чести быть с ним знакомым. Он очень ловко пихнул ее в гостиную и прикрыл дверь. Девушка запротестовала: — Но, месье, мне нужно идти... Я ошиблась эта¬ жом. — Именно так. Передохните. Лестница у нас кру¬ тая, как скала. Он говорил так радостно и беззаботно, что девушка невольно улыбнулась, все еще порываясь уйти. Но в этот момент снова раздался звонок в дверь, и опять появился светящийся экран, отражая на этот раз сердитое усатое лицо. — Черт, полиция! —воскликнул господин Рауль, погасив экран. — Ну что ему здесь нужно? Девушка забеспокоилась, напуганная появлением чьего-то лица. — Прошу вас, месье, дайте мне уйти. — Но это же старший инспектор Горжере! Прокля¬ тый рогоносец! Грубиян! О, его физиономия мне так 205
хорошо знакома... Нельзя, чтобы он вас увидел, и он вас не увидит. — Мне абсолютно безразлично, увидит он меня или нет, месье. Я хочу выйти отсюда. — Ни за что на свете, мадемуазель. Я не хочу, что¬ бы вы оказались скомпрометированы. — Я не буду скомпрометирована. — Будете, будете... Пройдите лучше в мою спаль¬ ню. Нет? Но ведь так нужно... Он засмеялся вдруг посетившей его забавной мы¬ сли. Потом галантно подал девушке руку и усадил ее в широкое кресло. — Не двигайтесь, мадемуазель. Здесь вы будете укрыты от всех нескромных взглядов и через три ми¬ нуты сможете уйти. Если моя спальня в качестве укры¬ тия не подходит, то не откажетесь же вы от этого кре- w ела? В веселом, добродушном тоне на этот раз появились властные, решительные нотки. Невольно она подчини¬ лась. Господин Рауль даже слегка подпрыгнул от радо¬ сти— приключение начиналось наиприятнейшим обра¬ зом— и пошел открывать. В дверь ворвался инспектор Горжере со своим вер¬ ным Фламаном и тотчас же грубо крикнул: — Здесь одна дама! Консьержка видела, как она во¬ шла, и слышала звонок! Господин Рауль мягко остановил его и очень вежли¬ во произнес: — С кем имею честь? — Старший инспектор Горжере, из криминальной полиции. — Горжере! — притворно удивился господин Рауль.— Знаменитый Горжере! Тот, который чуть не поймал Арсена Люпена? — Да, и рассчитываю арестовать его со дня на день,— похвалился инспектор.— Но сегодня у нас дру¬ гое дело, то есть другая дичь. Дама поднялась наверх? — Блондинка? — переспросил господин Рауль.— Очень красивая? — Кто ее знает... 206
— Тогда это не она. Та, о которой я говорю, очень красива, необыкновенно красива... обворожительней¬ шая улыбка... свежее лицо... —. Она здесь? — Только что ушла. Три минуты назад она позво¬ нила и спросила господина Фроссена, который живет в доме шестьдесят три на бульваре Вольтера. Я объяс¬ нил ей, что она ошиблась адресом, и показал, как прой¬ ти к бульвару Вольтера. Она тут же и пошла. — Ну что за невезение! — проворчал Горжере. Он все-таки осмотрелся, бросил взгляд на развернутое к окну высокое кресло и уставился на двери. — Открыть? — предложил господин Рауль. — Не надо. Найдем ее на бульваре Вольтера. — Когда за дело беретесь вы, инспектор Горжере, то я спокоен. * — Я тоже,—простодушно подтвердил Горжере. И добавил, надевая котелок: — Только бы не задумала опять какой-нибудь ловкий трюк. Ох, и хитрющая же бестия! — Бестия? Такая изумительная блондинка? — А как же, ведь только что на Сен-Лазарском вок¬ зале я чуть было не зацапал ее у самого поезда. Нам со¬ общили о ее приезде. А ей вот уже второй раз удается сбежать. — Но мне она показалась такой милой, симпатич¬ ной! Горжере досадливо отмахнулся и нехотя произнес: — Настоящая бой-баба! Знаете, кто это? Любовни¬ ца Верзилы Поля! — Как? Этого знаменитого бандита? Взломщика? Убийцы? Того самого Верзилы Поля, которого вы чуть было не поймали? — Еще поймаю, и его и любовницу эту, Блондинку Клару. — Нет, ну это просто невозможно! Значит, очаро¬ вательная блондинка — та самая Клара, о которой пи¬ сали в газетах? Ее ищут вот уже полгода. — Она самая. Теперь понимаете, как важно ее схва¬ тить? Идем, Фламан. Значит, она искала господина Фроссена на бульваре Вольтера, шестьдесят три? 207
— Именно этот адрес она назвала мне. Господин Рауль проводил полицейских до двери, и, пока они спускались по лестнице, он, перевесившись че¬ рез перила, любезно их напутствовал: — Удачи вам! Заодно хватайте и Люпена. Это все одна компания. Когда он вернулся в гостиную, то увидел, что деву¬ шка, побледнев, с беспокойством озирается по сторо¬ нам. — Что с вами, мадемуазель? — Ничего... ничего... Значит, эти двое ждали мен# на вокзале? О моем прибытии им сообщили! — А вы и есть Блондинка Клара, подруга Верзилы Поля? Она пожала плечами. — Даже не знаю, кто это — Верзила Поль. — Так вы не читаете газет? — Читаю, но очень редко. — Вас зовут Блондинка Клара? — Меня зовут Антонина. — В таком случае чего же вам бояться? — Нечего. И все-таки меня хотели арестовать... хо¬ тели... Она осеклась и вдруг улыбнулась, словно осознав, насколько детским казалось ее волнение. — Я ведь приехала из провинции и теряю голову при малейшем недоразумении. Прощайте, месье. — Вы действительно спешите? Подождите, я так много должен вам сказать! У вас такая чудная улыб¬ ка... она просто сводит меня с ума... когда вот так под¬ нимаются кверху уголки губ... — Я не хочу больше ничего слышать, месье... Про¬ щайте! — Как! Я только что спас вас, а вы... — Спасли меня? — Ну как же! Тюрьма... суд присяжных... эшафот. Все это чего-то да стоит. Сколько времени вы пробуде¬ те у маркиза д’Эрлемона? — Может быть, полчаса... — Я встречу вас на обратном пути, и мы, как добрые друзья, выпьем здесь по чашечке чая. 208
— Чай? Здесь? О, месье, вы хотите воспользовать¬ ся тем, что я обозналась... Прошу вас, отпустите меня. Она подняла на него невинные глаза, и он тут же по¬ нял, насколько неуместным было его предложение. Сдаваясь, господин Рауль проговорил: — Мадемуазель, хотите вы того или нет, случаю будет угодно, чтобы мы встретились еще раз... Я помо¬ гу ему, этому случаю. Бывают такие встречи, которые требуют продолжения... Остановившись на лестничной площадке, он смо¬ трел, как девушка поднимается на верхний этаж. Она обернулась и помахала на прощание рукой. «Восхитительна,— думал он.— Чудесная улыбка! Но что могло ей понадобиться у маркиза? Кто она? Какую тайну скрывает ее жизнь? Любовница Верзилы Поля? Может быть, замешана в каких-нибудь его де¬ лишках... Но любовница?.. Нет, только в полиции мо¬ гут придумать подобные нелепости!» Господин Рауль понимал, что, оставшись с носом на бульваре Вольтера, инспектор Горжере вполне мо¬ жет повернуть обратно. Тогда он встретится с деву¬ шкой, а вот этого ни за что нельзя допустить. Заходя обратно в квартиру, он вдруг хлопнул себя по лбу, воскликнув: — Вот черт! Совсем забыл! И бегом бросился к другому, стоявшему на видном месте городскому телефону. — Вандом ноль-ноль, ноль-ноль! Алло! Поскорее, мадемуазель! Алло! Это ателье мод Бервица? Короле¬ ва у вас? Я спрашиваю, Ее Величество у вас? На при¬ мерке? Так скажите ей, что у телефона господин Рауль.— И добавил раздраженно: — Никаких «нет»! Я хочу, чтобы вы позвали к телефону Ее Величество! Ее Величество будет очень недовольна, если ее не позовут к телефону! Он ждал, нетерпеливо постукивая по аппарату ко¬ стяшками пальцев. Наконец на другом конце провода взяли трубку. Он заговорил: — Ты, Ольга? Это Рауль. Что? Прервала примерку? Стоишь полуголая? Ну что же, тем лучше для тех, кто 209
мог случайно тебя увидеть, прекрасная Ольга. У тебя ведь самые красивые плечи во всей Центральной Евро¬ пе! Ну прошу тебя, Ольга, что у тебя за рычащее «р»? Что я хочу сказать? Я не могу прррийти на чай. Нет, дорррогая. Успокойся. Здесь нет никаких женщин. Пррросто деловое свидание. Но послушай, попррробуй понять. Ну, моя любимая кошечка... Давай лучше за¬ еду за тобой к вечеррру... Поедем ужинать. Хорррошо, дорррогая... Он повесил трубку и поспешил к полуоткрытой две- . ри. IV ГОСПОДИН С ВЕРХНЕГО ЭТАЖА Расположившись в своем рабочем кабинете, маркиз д’Эрлемон раскладывал бумаги. Кабинетом ему слу¬ жила просторная комната со множеством книг. Мар¬ киз читал мало, но любил смотреть на красивые пере¬ плеты. За пятнадцать лет, прошедшие со времени трагедии в замке Волник, Жан д’Эрлемон состарился не по го¬ дам. Он поседел, лицо избороздили морщины. Он уже не был тем красавцем д’Эрлемоном, перед чарами ко¬ торого не могла устоять ни одна женщина. Стать оста¬ валась той же, но лицо, некогда горевшее желанием нравиться, теперь сделалось чересчур серьезным и даже ' озабоченным. В салонах, где он бывал, говорили, что это из-за денежных неприятностей, но точно никто ни¬ чего не зна;|. Жан д’Эрлемон ни с кем не вел довери¬ тельных бесед. В дверь позвонили. Он прислушался. Вскоре посту¬ чался лакей и доложил, что маркиза хочет видеть ка¬ кая-то молодая особа. — Сожалею,— ответил он,— но у меня нет време¬ ни. Слуга вышел и через некоторое время вернулся сно¬ ва. — Эта молодая особа настаивает, господин мар- ‘ 210
киз. Она говорит, что она дочь мадам Терезы из Лизьё. У нее с собой письмо ее матери. Маркиз на минуту задумался. Силясь что-то вспом¬ нить, он повторял про себя: «Тереза... Тереза...» Затем наконец произнес: — Просите. Поднявшись, он пошел навстречу девушке, протя¬ нув ей обе руки. — Добро пожаловать, мадемуазель. Конечно, я не забыл вашу матушку. Господи, как вы на нее похожи! Такие же волосы... Такая же робость во взгляде... И, ко¬ нечно, ее улыбка, которую все так любили. Так, значит, это она послала вас ко мне? — Мама умерла, месье, прошло вот уже пять лет. Но перед смертью она написала вам письмо, и я обеща¬ ла передать его... если мне когда-нибудь понадобится поддержка. Скорбная тень набежала на ее милое лицо. Девушка протянула маркизу конверт, на котором рукой ее мате¬ ри был написан его адрес. Он мельком взглянул на письмо и вздрогнул, отходя в сторону: «Если Вы можете что-нибудь сделать для моей до¬ чери, сделайте это... в память о прошлом. Она думает, что Вы были мне всего лишь другом. Умоляю, не откры¬ вайте ей правды. Антонина очень горда, я была такой же. Она хочет лишь, чтобы ей помогли заработать на жизнь. Благодарю Вас. Тереза». Маркиз не сразу заговорил. Ему пришло на память очаровательное приключение на водах в Центральной Франции. Тереза служила гувернанткой в одной ан¬ глийской семье. Для Жана д’Эрлемона это был просто мимолетный флирт. В то время его беззаботная натура вовсе не склонна была погружаться в мысли и чувства той, что доверчиво отдала ему себя всю без остатка. В памяти его сохранились лишь несколько часов, про¬ веденных вместе. Но, быть может, для Терезы случив¬ шееся оказалось более серьезным и повлияло на ее дальнейшую жизнь? Быть может, грубо, без всяких объ- 211
яснений порвав с ней, он стал причиной мук, оставив ей лишь разбитое сердце и ребенка? Он ничего об этом не знал. Она ему никогда не писа¬ ла. И вот сейчас, при столь волнующих обстоятель¬ ствах, из прошлого возникло ее письмо. Растроганный, он подошел к девушке и спросил: — Сколько вам лет, Антонина? — Двадцать три. Маркиз еле сдержался. Все совпадало! И повторил срывающимся голосом: — Двадцать три года! — Чтобы не молчать, он, вы¬ полняя волю Терезы, сказал:—Я был другом вашей матери, Антонина, и одновременно другом того... — Не будем больше об этом, прошу вас. — Значит, у вашей матери остались плохие воспо¬ минания? — Мама никогда не говорила со мной о том време¬ ни. — Хорошо. Скажите только, у нее была нелегкая жизнь? Ответ ее прозвучал твердо: — Мама была очень счастлива и мне дала много радости. И если я сейчас здесь, то лишь потому, что не поладила с теми, под чью опеку попала. — Вы еще расскажете мне об этом, дитя мое. Самое важное сейчас — позаботиться о вашем будущем. Чего бы вам хотелось больше всего? — Не быть ни у кого на иждивении. — И ни от кого не зависеть? 4 — Я не против подчиняться. — А что вы умеете делать? — Все и ничего. — Это и много, и мало. Хотите быть моим секрета¬ рем? — А у вас уже есть секретарь? — Да, но я ему не доверяю. Он подслушивает под дверьми и роется в бумагах. Хотите его заменить? — Я не хочу отнимать у кого-то место. — Тогда это уже сложнее,— засмеялся маркиз д’Эрлемон. Усевшись друг против друга, они повели долгую 212
беседу. Маркиз слушал внимательно, доброжелатель¬ но, и Антонина, освоившись, беззаботно ворковала. Но были моменты, когда девушка, казалось, чего-то не до¬ говаривала, и это слегка беспокоило маркиза. Он не по¬ нимал, в чем тут дело. В конце концов он попросил де¬ вушку не торопить его, дать возможность получше узнать ее, поразмыслить. Назавтра маркиз собирался в деловую поездку на автомобиле. А возвратившись, должен был отправиться на двадцать дней за границу. Антонина согласилась сопровождать его в первой поездке. Она написала на клочке бумаги адрес семейного пансиона в Париже, где собиралась остановиться, и они договорились, что завтра утром маркиз заедет за ней. В передней он поцеловал ей руку. Будто случайно, мимо прошел Курвиль. Маркиз сказал: — До скорого, дитя мое. Ведь вы еще придете меня навестить? Подхватив чемоданчик, Антонина спустилась вниз. Девушка была так счастлива, что чуть не запела. То, что случилось потом, произошло так неожидан¬ но, что она уловила лишь обрывки каких-то реплик и была буквально потрясена. С последних ступенек темной лестницы до нее донеслись голоса людей, пре¬ рекавшихся возле двери в квартиру на нижнем этаже. — Вы просто посмеялись надо мной, месье... На бульваре Вольтера нет дома шестьдесят три. — Не может быть, господин инспектор! Ведь сам- то бульвар Вольтера есть, не так ли? — Кроме того, хотелось бы узнать, где важная бу¬ мага, которая лежала у меня в кармане, когда я сюда вошел. — Ордер на арест мадемуазель Клары? Девушка узнала голос инспектора Горжере и совер¬ шила промах. Вместо того чтобы тихо подняться на третий этаж, она вскрикнула и сбежала вниз. Старший инспектор, услышав шаги, обернулся, увидел беглянку и кинулся к ней. Но две сильные руки схватили его за запястья и по¬ пытались увлечь в квартиру. Горжере сопротивлялся, 213
уверенный в своих силах: ведь телосложением он значи¬ тельно превосходил неожиданного противника. Одна¬ ко вскоре с величайшим удивлением обнаружил, что не только вырваться не удается, но и приходится во всем подчиняться воле нападавшего. В гневе он крикнул: — Да отпустите вы меня! — Нет-нет, прошу вас, пройдемте сюда,— убеждал господин Рауль.— Ордер у меня, вы же его просили. — Плевать мне на этот ордер! — А мне нет! А мне нет! Надо вам его отдать. Вы его просили. — Черт возьми! Ведь девица за это время успеет сбежать! — А разве ваш товарищ не с вами? — Он на улице, но ведь это такой болван! В конце концов инспектор оказался в вестибюле за надежно закрытой дверью. Кипя от бешенства, он бор¬ мотал страшные проклятия, барабанил в дверь, пы¬ тался открыть замок. Но дверь не поддавалась, а за¬ мок, казалось, был какой-то особый: ключ свободно в нем проворачивался, но открыть им что-либо было невозможно. — Вот ваш ордер, господин инспектор,— произнес Рауль. Горжере чуть было не схватил его за шиворот. — Ну вы и ловкач! Этот ордер был у меня в карма¬ не пальто, когда я пришел к вам в первый раз! — Видимо, он выпал,— спокойно парировал Ра¬ уль.^— Я нашел его здесь, на полу. 4 — Чепуха! Во всяком случае, вы не станете отри¬ цать, что просто посмеялись надо мной со своим буль¬ варом Вольтера и, пока посылали меня туда, девица на¬ ходилась где-то поблизости! — Даже очень близко. — Что? — Она была в этой комнате. — Что вы такое говорите? — В этом кресле, повернутом к вам спинкой. — Ах, так! Ах, так! — повторял Горжере, скрестив руки на груди.— Она была в этом кресле... и вы посме¬ ли... Да вы что, с ума сошли? Кто вам позволил? 214
— Мое доброе сердце,— притворно жалостливым тоном ответствовал Рауль.— Послушайте, господин инспектор, вы и сами, в сущности, человек не злой. У вас, наверное, есть жена, дети. И вы бы выдали эту красавицу блондинку, позволили бы засадить ее в тюрьму? Не может быть! На моем месте вы бы посту¬ пили точно так же, отправили бы меня прогуляться на бульвар Вольтера, разве нет? Горжере буквально задыхался от бешенства: — Она была здесь! Подружка Верзилы Поля была здесь! Ну и в дрянную же историю вы попали, голубчик мой! — В дрянную историю? Да, но только при условии, что вам удастся доказать, что здесь была действитель¬ но любовница Верзилы Поля. А ведь вам придется это доказывать. — Но вы же сами признались... — С глазу на глаз—да, а в другом месте—дудки! —- Я засвидетельствую, как старший инспектор... — И при всех сознаетесь, что вас провели, как мальчишку? Горжере никак не мог прийти в себя. С чего этому типу вздумалось бросать ему вызов? Инспектору захо¬ телось потребовать у него документы, спросить фа¬ милию. Но он никак не мог избавиться от ощущения какого-то превосходства над собой этого странного че¬ ловека. — Значит, вы—друг любовницы Верзилы Поля? — поинтересовался Горжере. — Я? Да я виделся с нею всего минуты три. — Так в чем же дело? — Она мне нравится. — И этого вам показалось достаточно?.. — Да. Не люблю, когда беспокоят тех, кто мне нра¬ вится. Горжере сжал кулак и с силой послал его в лицо го¬ сподина Рауля. А тот, не проявляя никаких признаков страха, проворно отскочил к двери и быстро повернул ключ в замке, причем на этот раз замок сработал без¬ отказно. Дверь открылась. Инспектор нахлобучил на голову котелок и вышел 215
через широко распахнутую дверь, выпятив грудь, с та¬ ким видом, будто говорил: «Ну подожди! Наступит и мой черед!» Спустя минут пять господин Рауль увидел из окна, как Горжере вместе со своим товарищем медленно побрели прочь от дома. Он понял, что красивой блон¬ динке ничто более не угрожает, и тихонько постучал в потолок, тем самым приглашая к себе секретаря мар¬ киза д’Эрлемона Курвиля. Как только тот вошел, Рауль засыпал его вопросами: — Видел наверху красивую блондинку? — Да, маркиз ее принял. — Подслушивал? - Да. — И что услышал? —; Ничего. — Идиот! Рауль частенько награждал Курвиля теми же эпите¬ тами, что употреблял и Горжере, обращаясь к Флама- ну. Но в отличие от тона инспектора, тон «комплимен¬ тов» Рауля оставался дружеским. Курвиль выглядел весьма достойно, это был муж¬ чина с квадратной белой бородой, вместо галстука он носил белую бабочку и всегда был одет в черный ре¬ дингот, отчего очень походил на провинциального судью или распорядителя похоронной процессии. Речь его была правильной, размеренной, хотя выражался он немного напыщенно. — Господин маркиз с этой молодой особой беседо¬ вали так тихо, что самый тончайший слух не смог бы уловить, о чем шла речь. — Старик,— перебил его Рауль,— твое красноречие меня буквально убивает. Отвечай конкретно! Курвиль поклонился с таким видом, будто считал все эти грубые окрики знаками особого расположения. — Послушай, Курвиль,—разозлился Рауль,— не в моих привычках напоминать людям о тех услугах, ко¬ торые я им оказал. Все же скажу, что, даже тебя не зная, лишь оценив, какое достойное впечатление сможет произвести твоя чудесная белая борода, я сначала спас тебя от нищеты, а заодно твою старую мать и старого 216
отца, и затем устроил для тебя это место, где невозмо¬ жно перетрудиться. — Месье, моя признательность вам не знает гра¬ ниц. — Умолкни. Я говорю не для того, чтобы ты мне отвечал, просто мне необходимо сейчас тебе кое-что сказать. Итак, продолжаю. Я поручал тебе разные де¬ ла, но, согласись, ты выполнял их чрезвычайно нелов¬ ко, демонстрируя при этом полное отсутствие смекал¬ ки. Я не жалуюсь, твоя восхитительная белая борода и физиономия честного человека меня вполне устраи¬ вают. Но указать на недостатки все же не мешает. Та¬ ким образом, месяц назад я выхлопотал для тебя это место, так как намеревался защитить маркиза д’Эрле- мона от интриг. Твоя роль заключалась лишь в том, чтобы найти потайные ящички, собрать вызывающие подозрение документы и подслушивать разговоры. И чего ты достиг? Ничего. Мало того, совершенно ясно, что маркиз тебе не доверяет. И наконец, каждый раз, когда ты пользуешься нашей телефонной связью, ты выбираешь момент, когда я сплю, чтобы сообщить о невероятных пустяках. В силу всего этого... — В силу всего этого вы намерены выплатить мне недельное пособие...— жалостливо промолвил Ку- рвиль. — Нет, просто теперь я сам возьму все в свои руки. И сделаю это потому, что тут замешана самая оча¬ ровательная девушка, какую я когда-либо встречал. — Позволено ли будет напомнить вам, месье, о су¬ ществовании Ее Величества королевы Ольги? — Плевать мне на Ее Величество королеву Ольгу. Теперь для меня нет никого, кроме Антонины, по про¬ звищу Блондинка Клара. Нужно все как следует разу¬ знать, выяснить, что замышляет этот Вальтекс, что за секрет у маркиза и почему сегодня весьма некстати появилась так называемая любовница Верзилы Поля. — Любовница? — Не пытайся понять. — Что я должен попытаться понять? — Истинную роль, которую ты играешь при мне. Курвиль прошептал: 217
— Лучше об этом не знать. — Правда никогда не должна пугать,— строго ска¬ зал Рауль.— Знаешь ли ты, кто я такой? — Нет. — Вор Арсен Люпен. Курвиль не произнес ни слова. Возможно, он поду¬ мал, что господин Рауль мог бы избавить его от подоб¬ ных признаний, однако никакие самые суровые испыта¬ ния не были в состоянии ни поколебать его безгранич¬ ную признательность, ни умалить авторитет господина Рауля. А Рауль продолжал: — Знай же, что я ввязался в дело д’Эрлемона, как всегда... даже не подозревая, куда это может меня заве¬ сти, толком не зная о событиях, которые могли бы ука¬ зать на нужный след, лишь доверяясь своей счастливой звезде и интуиции. Впрочем, нет, все-таки мои осведо¬ мители донесли мне, что разорение некоего д’Эрлемо¬ на, продававшего один за другим свои замки и владе¬ ния в провинции, а также несколько наиболее ценных книг из своей библиотеки, вызывало в некоторых кру¬ гах дворянства немалое удивление. Я провел расследо¬ вание и установил, что дедушка д’Эрлемона по мате¬ ринской линии очень любил путешествовать. Он был этаким ярым конкистадором, имел огромные владения в Индии, даже считался набобом. А потом вернулся во Францию уже мультимиллионером. Вскоре после воз¬ вращения дедушка умер и оставил свои богатства доче¬ ри, то есть матери нашего маркиза. Что сталось с этим богатством? Можно было бы предположить, что Жан д’Эрлемон промотал состояние, хотя он никогда не жил на широкую ногу. Но случай помог мне получить один документ, из которого я узнал иное. Это был обрывок какого-то старого письма, подписанного мар¬ кизом. В нем, кроме всего прочего, сообщалось: «Дело, которое я Вам поручил, похоже, нетродвига- ется ни на шаг. Наследство моего деда так и не найдено. Напоминаю Вам два пункта нашего договора: абсолют¬ ная тайна и Ваша доля, равная десяти процентам, но не превышающая миллиона... Но увы! Я обратился в Ваше 218
агентство в надежде на скорый результат. Однако время идет...» На том обрывке не было ни даты, ни адреса. Речь шла, конечно, об агентстве, собирающем информацию, но о каком именно? Я не стал терять драгоценное время на поиски агентства и решил, что гораздо лучше связаться с маркизом и внедрить к нему тебя. Курвиль отважился высказать свою точку зрения: — Не кажется ли вам, месье, что еще лучше было бы, раз уж вы решили сотрудничать с маркизом, обра¬ титься к нему и пообещать за те же десять процентов оказать ему услугу? В ответ Рауль буквально испепелил его взглядом: — Идиот! Если какому-то агентству с легкостью предлагают миллион, значит, речь идет о двадцати-, тридцатимиллионном наследстве. На эту цену я, пожа¬ луй, соглашусь. — А как же ваше сотрудничество? — Мое сотрудничество в том, чтобы забрать все. — А маркиз? — Он получит свои десять процентов. Для него это и так будет целое состояние, ведь он холостяк и бездет¬ ный. Только нужно поскорее самому наложить лапу на этот кусок пирога. Когда ты отведешь меня к маркизу? Курвиль явно заволновался. — Это очень сложно. Не кажется ли вам, месье, что с моей стороны по отношению к маркизу... — ...это будет предательством? Согласен. А как ты думал, старина? Судьба жестоко поставила тебя между признательностью и долгом, между маркизом и Арсе¬ ном Люпеном. Выбирай. Курвиль закрыл глаза и ответил: — Сегодня вечером маркиз ужинает в городе и вер¬ нется не раньше часа ночи. — А слуги? — Они, как и я, живут этажом выше. — Дай мне свой ключ. Снова внутренняя борьба. До сих пор Курвиль во¬ ображал, что помогает обеспечивать защиту маркиза. Но теперь отдать ключ от квартиры, содействовать 219
ограблению, оказаться замешанным в мошенниче¬ стве?.. На душе у Курвиля было неспокойно. Рауль протянул руку. Курвиль отдал ключ. — Спасибо.— Рауль от души забавлялся щепетиль¬ ностью Курвиля.— В десять вечера запрись в своей комнате. В случае, если слуги что-то заподозрят, спу¬ стись вниз и предупреди меня. Хотя это маловероятно. До завтра. Когда Курвиль ушел, Рауль присел отдохнуть перед ужином с прекрасной Ольгой. Но он случайно уснул и проснулся только в половине одиннадцатого. Кинув- ‘ шись к телефону, он попросил соединить его с отелем «Трокадеро-палас». — Алло! Алло! «Трокадеро-палас»? Соедините с апартаментами Ее Величества. Алло! Алло! Кто у те¬ лефона? Секретарь-машинистка? Это ты, Жюли? Как поживаешь, дорогая? Скажи, королева ждет меня, а? Передай ей трубку. Ну что еще за новости! Я посадил тебя на это место вовсе не для того, чтобы слушать твои жалобы! Ну-ка, позови ее к телефону... Алло! Ал¬ ло! Это ты, Ольга? Представь, дорррогая, мое деловое свидание затянулось... Но я так рад, удалось уладить одно дело. Нет, дорррогая, я не виноват... Хочешь, по¬ ужинаем в пятницу? Я за тобой заеду... Ты не серрр- дишься? Ведь знаешь, что ты для меня пррревыше все¬ го... О, дорррогая Ольга!.. v v ВТОРЖЕНИЕ Отправляясь в свои ночные экспедиции, Арсен Лю- пен никогда не надевает черных или темно-серых ко¬ стюмов. — Иду в чем есть,— говорит он,— без оружия, просто засунув руки в карманы, спокойно себе иду, как если бы шел за сигаретами, и совесть моя так спокойна, будто я совершаю доброе дело. Иногда он решает размяться, попрыгать тихонько на месте или походить, тренируясь в темноте, не заде¬ вая мебели. В тот вечер он так и сделал. Все шло отлич- 220
но, он был в хорошей форме, морально и физически был готов противостоять любым неожиданностям. Он съел несколько хлебцев, выпил стакан воды и прокрался на лестничную клетку. Было четверть двенадцатого. Темнота. Тишина. Никакого риска встретиться ни с другими жильцами, поскольку таковых не имелось, ни с кем-нибудь из слуг — те спали, а Курвиль сторожил наверху. Как при¬ ятно действовать в полной безопасности! Не придется даже взламывать дверь — ведь у него был ключ. Не ну¬ жно соображать, куда идти: у него был план квартиры. Он и вошел, как к себе домой, и, как у себя дома, пройдя по коридору к кабинету, зажег там свет: хоро¬ шо поработать удается только при ярком свете. В большом зеркале, висевшем в проеме между окна¬ ми, появилось его отражение. Он поклонился ему и по¬ махал приветливо рукой, играя, как всегда, даже перед самим собой. Затем сел и огляделся. Нет смысла терять время на бесполезную суету, судорожно выдвигать ящики, воро¬ шить книги. Нет, лучше подумать, посмотреть, опреде¬ лить пропорции, вычислить вероятность, угадать раз¬ меры. Вот этот шкаф должен выглядеть не так. Кресло тоже какое-то подозрительное. Только какой-нибудь Курвиль может не заметить тайника: для Люпена же секретов не существует. Минут десять он изучал обстановку, потом напра¬ вился прямо к письменному столу, встал на колени, ощупал полированное дерево, осмотрел медные ручки. Затем поднялся, как фокусник, сделал несколько не¬ определенных движений, открыл один из ящиков, пол¬ ностью вынул его, нажал с одной стороны, надавил с другой, произнес несколько слов и поцокал языком. Раздался легкий щелчок. Из глубины выдвинулся второй ящик. Он снова поцокал языком, подумав про себя: «Вот оно что! Так и бывает, когда за дело берусь я! Этот бе¬ лобородый болван за целых сорок дней не смог ничего обнаружить, а мне было достаточно и сорока секунд. Какой же я молодец!» Однако принесет ли ожидаемый результат его откры- 221
тие? В глубине души он надеялся найти там письмо, ко¬ торое принесла маркизу Антонина. Но письма в ящи¬ ке не было, это он сразу увидел. В большом желтом конверте лежало десять банкнот по тысяче франков. Ну, это святое! Нельзя воровать карманные деньги у соседа, у владельца дома, у пред¬ ставителя древнего французского дворянского рода! Люпен с отвращением отодвинул конверт. Что до остального... Мимолетного осмотра оказа¬ лось достаточно, чтобы убедиться: в ящике лежали только письма и фотографии. Все от женщин... Конечно, воспоминания. Бесценные реликвии мужчины, пользо¬ вавшегося успехом. Он не решался уничтожить эти сле¬ ды прошлого — то, что ранее составляло счастье и лю¬ бовь. Письма? Надо бы их все прочесть, может, что и на¬ шлось бы в них представляющее интерес. Работа уто¬ мительная и, возможно, бесполезная, к тому же не так- то легко решиться читать чужие письма. И хотя Люпен и сам был покорителем женских сердец, но все же из де¬ ликатности не осмеливался вот так врываться в чужую интимную жизнь, заглядывать в любовные послания, предназначенные не ему. Однако он никак не мог удержаться, чтобы не взглянуть на фотографии. Их набралась бы добрая сот¬ ня. Мимолетные приключения и связи, длившиеся го¬ дами. Доказательства любви и нежности... Все эти жен¬ щины были молоды, прекрасны, влюблены, ласковы...k То многообещающие взгляды, то отрешенные выраже¬ ния лиц, похожие друг на друга улыбки, иногда грусть, иногда тревога. Сотни имен, посвящений, намеки на какие-то обстоятельства, связи. Тут были и велико¬ светские дамы, и актрисы, и просто белошвейки, они, конечно, не знали друг друга, но все были связаны общим — воспоминаниями об этом человеке. Рауль не стал рассматривать все фотографии. Его внимание привлек самый большой снимок, с обеих сто¬ рон обернутый бумагой и лежавший на дне ящика. Он взял его в руки, отогнул бумагу и взглянул. Конечно, она была красивее всех остальных, просто 222
необыкновенно красива. Обнаженные плечи были пре¬ красны. Стать, посадка головы свидетельствовали о том, что она умела держаться на публике и даже, мо¬ жет быть, часто выступала. «Конечно, актриса»,— решил Рауль. Он не мог отвести от фотографии глаз. Повернул ее в надежде отыскать надпись, имя. И тут же вздрог¬ нул. Через весь лист шла размашистая подпись: «Эли¬ забет Орнэн». И внизу слова: «Твоя навеки». Элизабет Орнэн! Рауль был в курсе светской и теа¬ тральной жизни своего времени, и имя великой певицы, безусловно, было ему знакомо. Он, конечно, не помнил всех подробностей события, происшедшего пятнадцать лет назад, но все же знал, что молодая красавица поги¬ бла при таинственных обстоятельствах, когда пела в каком-то парке. Значит, Элизабет Орнэн тоже была в числе любов¬ ниц маркиза, а то, что он с благоговением, отдельно от других хранил ее портрет, свидетельствовало о том, что она занимала в его жизни особое место. Между листками бумаги, прикрывавшими фотогра¬ фию, Рауль нашел незапечатанный конвертик. Осмо¬ трев его, он чрезвычайно удивился. Там лежала прядь волос, коротенькое письмо Элизабет к маркизу, где она признавалась ему в любви и назначала свидание, и еще одна небольшая фотография, на которой, к вели¬ чайшему своему удивлению, Рауль прочел «Элизабет Валътекс». На снимке она выглядела совсем молодо. Видимо, певица носила фамилию «Вальтекс» до того, как вы¬ шла замуж за банкира Орнэна. Сверившись с датами на фотографиях, он понял, что так оно и есть. «Значит, теперешний Вальтекс, которому можно дать лет тридцать,— какой-то родственник, а может быть, племянник или кузен Элизабет Вальтекс. Не по¬ тому ли Вальтекс поддерживает отношения с маркизом д’Эрлемоиом, выпрашивает у него деньги, зная навер¬ няка, что тот не сможет отказать? Ограничивается ли его роль простым вымогательством? Или здесь кро¬ ется другая причина? А может быть, он занимается тем же, что и я, но только более успешно, тогда как мне 223
приходится действовать наугад? Неизвестно. Ну уж эту тайну я разгадаю, можно сказать, что я появился как раз вовремя», — размышлял Рауль. Он принялся было снова разглядывать фотографии, но неожиданно прервал свое занятие. Откуда-то до¬ несся стук. Он прислушался. Опять какой-то шорох. Любой другой на его месте вообще бы ничего не услышал, но он-то понял: звуки шли от входной двери, со стороны лестницы. Вот кто-то вставил ключ в замочную сква¬ жину. Повернул его. Тихо толкнул дверь. Теперь чуть слышные шаги заскользили по коридору, ведущему в кабинет. Значит, шли именно сюда. За каких-нибудь пять секунд Рауль поставил ящики на место и погасил свет. А потом спрятался за четырех¬ створчатой лакированной ширмой. Тревога! В таких случаях он просто приходил в во¬ сторг. Какая радость чувствовать опасность! Даже ин¬ тересно: вдруг удастся узнать что-нибудь, чем впослед¬ ствии можно будет воспользоваться. Ведь если кто-то чужой тихонько прокрался в квартиру маркиза, то это¬ му должна быть веская причина. И эту причину Рауль вскоре узнает. Вот так удача! Чья-то рука осторожно взялась за ручку двери. Дверь отворилась совершенно бесшумно. Появился слабый лучик электрического фонаря. Сквозь щель Раулю был виден приближающийся силуэт. Ему показалось, что это женщина, невысокого роста, в плотно облегающей юбке. Женщина остановилась, повернула голову вправо, потом влево, будто желая сориентироваться. И напра¬ вилась прямо к письменному столу, осветив его фона¬ риком. «Безусловно, ей известен тайник,— подумал Ра¬ уль.— Она ведет себя так, будто не впервые здесь». Лицо женщины все время оставалось в тени. Она обошла вокруг стола, наклонилась, выдвинула средний ящик и, повторив в точности все движения Рауля, доста¬ ла потайной ящичек. И тут она поступила так же, как и он. Не обратив никакого внимания на деньги, приня- 224
лась перебирать фотографии, словно искала среди них ту, что ее особенно интересовала. Женщина действовала быстро. Ее белая изящная рука торопливо мелькала в скудном свете фонаря. Вот наконец нашла. Он заметил, что она взяла фо¬ тографию средних размеров, примерно 13 х 18, долго ее разглядывала, затем перевернула, прочитала над¬ пись и вздохнула. Она так увлеклась, что Рауль решил воспользо¬ ваться моментом. Неслышно приблизившись к выклю¬ чателю, он поглядел на ее склоненную голову и резко включил свет. И бросился к вскрикнувшей от ужаса, убегавшей женщине. — Подожди, красотка! Я не сделаю тебе ничего плохого. Догнав, он схватил ее за руку и рывком повернул к себе. — Антонина! — пораженно прошептал Рауль, узнав свою давешнюю случайную гостью. Вот уж никогда бы не поверил! Антонина, провин¬ циалочка. Ее невинный вид и чистые глаза покорили его с первой же минуты! А сейчас она стояла перед ним, по¬ терянно озираясь, с перекошенным лицом. Развязка была настолько неожиданной, что он не смог* удер¬ жаться от смеха. — Так вот что вам было нужно от маркиза! Значит, днем приходили на разведку? А вечером... Казалось, она не понимала, о чем он говорит, и лишь повторяла: — Я ничего не украла... Не тронула деньги... — Я тоже. Но, надо признать, мы оба пришли сюда вовсе не затем, чтобы помолиться. Он с силой сжал ее руку. Девушка попыталась вы¬ свободиться, бормоча: — Кто вы? Я вас не знаю... Он снова расхохотался. — А вот это уже невежливо! И это после нашей встречи в моей маленькой квартирке! Вы еще спраши¬ ваете, кто я такой? У вас случаются провалы памяти? А я-то думал, что произвел на вас сильное впечатление, ах, красотка Антонина... 225 8—562
— Я не Антонина,— возразила она зло. — Разве? Но ведь и я не Рауль. При нашей с вами профессии приходится иметь десятки имен. — Какой профессии? — Воровской! Она запротестовала: — Нет-нет! Я не воровка! — Ладно, вы украли не деньги, а фотографию. Ну и что? Значит, эта фотография для вас более ценна, чем деньги, и завладеть ею вы могли, только действуя тихо, как мышь. Ну-ка, покажите мне эту самую фотогра-* фию, вы ведь, увидев меня, сразу сунули ее в карман. Он попытался отнять у девушки снимок. Она отби¬ валась, вырываясь из державших ее сильных рук, и, ко¬ нечно, он, разгоряченный этой борьбой, поцеловал бы ее, если бы девушка в конце концов не вырвалась. — Ишь ты,—разозлился Люпен,— она еще и ло¬ мается! Кто бы мог предположить, что подружка Верзи¬ лы Поля такая недотрога? Девушка взволнованно произнесла: '— Что? Как вы сказали? Верзила Поль? А кто это? Я его не знаю. — Знаешь,—переходя на «ты», ответил он,— очень хорошо знаешь, красотка Клара. Все больше волнуясь, она тихо повторяла: — Клара... Клара... А кто это? — Да вспомни... Блондинка Клара. — Блондинка Клара? — Совсем недавно, когда Горжере чуть было тебя не зацапал, ты так не волновалась. Ну-ка, приди в себя, Антонина, или Клара. Ведь это я сегодня оба раза спас тебя от полиции, а значит, не желаю тебе зла. Улыб¬ нись, блондиночка... У тебя такая обворожительная улыбка! Внезапно ослабев, девушка не могла ничего сказать. По ее бледным щекам потекли слезы. У нее не было сил оттолкнуть Рауля, а он, снова взяв ее руки в свои, гла¬ дил их так нежно, что на него просто невозможно было рассердиться. — Успокойся, Антонина... Да, именно Антонина... это имя нравится мне гораздо больше. Пусть для Вер- 226
зилы Поля ты была Кларой, а для меня оставайся той, что приехала сюда,—этакой провинциалочкой, назвав¬ шейся Антониной. Именно такая ты мне и понрави¬ лась. Ну, не плачь! Все обойдется! Этот Верзила Поль преследует тебя, да? Тебе страшно? Не бойся... Я здесь... Только надо все мне рассказать. В отчаянии она прошептала: — Мне нечего рассказывать... Я не могу ничего рас¬ сказать. , — Говори же, детка. Нет... Я вас не знаю. — Не знаешь, а все-таки доверяешь мне, ведь прав¬ да? — Может быть. Не знаю почему... Мне кажется... — Тебе кажется, что я смогу тебя защитить, да? Сделать для тебя что-то хорошее? Но для этого нужно и мне помочь. Как ты познакомилась с Верзилой По¬ лем? Почему пришла сюда? Зачем искала фотографию? Очень тихо девушка попросила: — Умоляю, не спрашивайте. Когда-нибудь я сама вам скажу... — Но мне нужно сейчас. А то можем потерять день, даже час... И того много. Видя, что девушка не сопротивляется, он продол¬ жал ласкать ее. Но когда начал целовать ей руку, под¬ нимаясь губами все выше, она так умоляюще взгляну¬ ла на него, что он отпрянул и даже снова перешел на «вы». — Обещайте мне,— попросил Рауль. — Снова встретиться? Обещаю. — И довериться мне. — Хорошо. — А пока чем бы я мог вам помочь? — Проводите меня,— быстро сказала она. — Вы чего-нибудь боитесь? Он видел, что она вся дрожит. Девушка сказала ти¬ хо: — Когда я сюда входила, то мне показалось, что за домом следят. — Кто? Полиция? — Нет. 227 8»
— А кто же? — Верзила Поль... И его друзья... Это имя она произнесла с ужасом. — Вы уверены? — Нет... Но мне показалось, что там был и он... Он стоял поодаль... у парапета набережной... Я узнала его главного сообщника по кличке Араб. — А давно вы виделись с Верзилой Полем? — Несколько недель тому назад. — Значит, он никак не мог знать, что вы приедете сегодня? — Нет. — Так что же он там делает? — Тоже бродит возле дома. — Вы хотите сказать, возле маркиза? И по той же причине, что и вы? — Не знаю... Он как-то говорил при мне, что убить его готов. — За что? — Не знаю. — А вам известны все его сообщники? — Только Араб. — Где они встречаются? — Понятия не имею. Правда, он однажды очень ти¬ хо называл кому-то бар. -— Не помните какой? — Помню. «Креветки». Он не стал спрашивать дальше, почему-то решив, что сегодня она больше уже ничего не скажет. VI ПЕРВОЕ СТОЛКНОВЕНИЕ — Пошли,—сказал он.— И, что бы ни случилось, не бойтесь. Я все беру на себя. Он огляделся, проверяя, все ли в порядке. Выклю¬ чил свет и, взяв за руку Антонину, помогая ей найти до¬ рогу в темноте, пошел к выходу; тихо прикрыв дверь, они стали спускаться по лестнице. 228
Ему не терпелось выйти на улицу и свести счеты с теми, кто преследовал девушку. Рауль даже начал опасаться, не ошиблась ли она. Но маленькая рука в его руке была такой холодной, что ему пришлось да¬ же остановиться и попытаться согреть ее, взяв в свои ладони. — Если бы вы меня знали получше, то понимали бы, что рядом со мной вы не подвергаетесь ни малей¬ шей опасности. Не двигайтесь. Когда ваши руки совсем согреются, то сами увидите, насколько спокойнее и смелее будете себя чувствовать. Так, рука в руке, не двигаясь, они простояли долго. Наконец, немного успокоившись, девушка сказала: — Пойдемте. Он постучал консьержке и попросил, чтобы она от¬ крыла. А потом вышел с девушкой на улицу. Ночь выдалась туманной, фонари буквально рас¬ плывались в темноте. В этот поздний час на улицах почти никого не было. Но опытный взгляд Рауля сразу же различил два силуэта, переходящие дорогу. Вот они скользнули за стоящий возле тротуара автомобиль. Около него ждали еще двое. Он с трудом сдержался, чтобы не потащить девушку прочь от них. Но такой случай, может, больше не представится. Впрочем, уйти все равно не удалось бы: четверка быстро раздели¬ лась и их стали окружать. — Это точно они,— испуганно прошептала Анто¬ нина. — А тот, длинный, Верзила Поль? - Да. . — Тем лучше. Заодно и поговорим. — Вам не страшно? — Нет, только постарайтесь не закричать. На набережной не было видно ни одного прохоже¬ го. Длинный воспользовался этим и вместе со своим товарищем кинулся им наперерез. Двое других подкра¬ дывались вдоль стен домов. Заурчал мотор машины: наверное, невидимый шофер готовился отъехать. И вдруг раздался свисток. Все произошло очень быстро. Три человека подбе¬ жали к девушке и попытались втолкнуть ее в машину. 229
А перед Раулем, угрожая пистолетом, вырос тот, кого называли Верзилой Полем. Но не успел он выстрелить, как тут же выронил пи¬ столет: Рауль ребром ладони сильно ударил Верзилу по запястью. — Идиот! Вначале стреляют, а потом уже целят¬ ся?— усмехнулся Рауль. И побежал к остальным бандитам. Один из них успел повернуться к нему лицом и тут же получил страшный удар ногой в подбородок. Бандит покач¬ нулся и рухнул наземь. Двое других решили не дожи¬ даться продолжения драки, а, быстро вскочив в машину, уехали. Антонина, вырвавшись от них, кинулась в дру¬ гую сторону. За ней побежал было Верзила Поль, но неожиданно на его пути оказался Рауль. — Проход закрыт!—предупредил Рауль.—Дай крошке уйти. Между вами все давно кончено. Забудь о ней, голубчик. Верзила Поль попытался, однако, обойти против¬ ника. И справа, и слева. Но тот все время оказывался перед ним, а бандиту очень не хотелось ввязываться в драку. — Пройдешь? Не пройдешь! Правда, веселая игра? Один большой мальчик порывается бежать, а другой, поменьше, не пускает. А за это время девочка умчит¬ ся... Вот так... Теперь она в безопасности... И начнется настоящее сражение... Ты готов, Верзила Поль? Одним движением Рауль крепко схватил Верзилу за руки. — Щелк! Ну вот, ты и в наручниках! Послушай, Верзила Поль, а ведь банда твоя не экстра-класс! Какие увальни твои дружки! Стоило один раз получить по но¬ су— и фюйть! Сразу смываются. Однако это еще не все, уж очень хочется при свете взглянуть на твою фи¬ зиономию. Верзила Поль отбивался, не понимая, почему никак не может вырваться из цепких пальцев. Как он ни пы¬ тался, никак не удавалось разомкнуть кольцо, которое сдавливало его так сильно, что он едва держался на но¬ гах. — Ну-ну, — усмехался Рауль,— покажи-ка дядя 230
свою мордашку... не кривляйся, мне надо убедиться в том, что я тебя не знаю... В чем дело, старина, ты не¬ доволен? Не хочешь слушаться? Он потихоньку начал поворачивать его, как какой- то слишком тяжелый предмет, сдвинуть с места кото¬ рый можно только огромным усилием. И как бы Вер¬ зила Поль того ни хотел, вскоре он оказался почти под лучом фонаря. Еще рывок — и цель достигнута. Взглянув на лицо бандита, Рауль с удивлением вскрикнул: — Вальтекс! — И не смог удержаться от смеха. Смеясь, он повторял: — Вальтекс!.. Вальтекс!.. Вот уж не ожидал! Так, значит, Вальтекс—это Верзила Поль? А Верзила Поль—Вальтекс? Вальтекс ходит в модном пиджаке и котелке. А Поль — в жеваных брюках и кеп¬ ке. Господи, как смешно! Дружит с маркизом, а сам главарь банды! Верзила Поль бросил сердито: — Я тебя тоже знаю, ты с нижнего этажа... — Верно. Господин Рауль... к твоим услугам. Мы, значит, оба идем по одному и тому же следу. Но тебе не повезло! Не говоря уже о том, что и Блондинка Клара теперь моя! При упоминании Клары Верзила Поль резко обо¬ рвал: — Запрещаю тебе!.. — Запрещаешь? Да посмотри на себя, старик. Вы¬ ше меня на целых полголовы, наверное, боксом зани¬ мался, да и ножом орудовать умеешь, а попался мне в лапы и стал паинькой! Рауль отпустил Верзилу. Тот пробурчал: — Подонок! Ты еще мне попадешься... — А зачем попадаться? Я и так здесь. Давай начи¬ най. — Если ты хоть пальцем притронулся к малышке... — Дело сделано, старик. Мы с ней друзья. Верзила Поль зло пробормотал: — Врешь! Неправда! ■— Это только начало. Основное пойдет следую¬ щим номером. Я предупрежу тебя заранее. Стоя напротив, они примеривались друг к другу, го- 237
товые к новой схватке. Но Верзила Поль, видимо, ре¬ шил подождать более удобного случая. Выругавшись в ответ на смех Рауля, он бросил противнику послед¬ нюю угрозу: — Шкуру с тебя спущу. — Давай, топай отсюда. До скорого, трусишка! Рауль смотрел ему вслед. Верзила Поль шел, слег¬ ка прихрамывая — видно, нарочно, потому что за Валь- тексом такого не замечалось. «Надо быть поосторожнее с этим парнем,— решил Рауль.—Такие, как он, всегда подолгу готовят свой удар. С одной стороны Горжере, с другой—Вальтекс... Да, черт возьми, придется глядеть в оба!» Возвращаясь к дому, Рауль с удивлением обнару¬ жил присевшего у парадного человека. Он стонал, и Раулю показалось, что это тот самый бандит, которо¬ му он только что ботинком разбил подбородок. Навер¬ ное, чуть оправившись от удара, пострадавший отполз в сторону и теперь постепенно приходил в себя. Склонившись к нему, Рауль увидел смуглое лицо, выбившиеся из-под кепки длинные курчавые волосы и сказал: — На два слова, приятель. Ведь это тебя в банде Верзилы Поля называют Арабом? Хочешь заработать тысячу франков? Тот с явным усилием (челюсть была сильно повре¬ ждена) ответил: — Если хочешь, чтоб я предал Верзилу Поля, то нет. — Отлично, ты-то верный друг. Но речь вовсе не о нем, а о Блондинке Кларе. Знаешь, где ее найти? — Нет. И Верзила Поль тоже не знает. — Тогда почему вы устроили засаду перед домом маркиза? — Она сюда приходила. — Откуда вы узнали? — Я узнал. Следил за инспектором Горжере. Он был на Сен-Лазарском вокзале, ждал поезда. Девчонка должна была приехать в Париж, переодевшись провин¬ циалкой. Горжере подслушал, какой адрес она назвала шоферу. А я подслушал, какой адрес он назвал друго- 232
му шоферу. И приехал сюда. А потом побежал к Верзи¬ ле Полю. Мы сторожили тут весь вечер. — Верзила Поль знал, что она приедет? — Может, и знал. Мне он о своих делах никогда не рассказывает. Каждый день в один и тот же час мы встречаемся в баре. Он приказывает, я передаю осталь¬ ным. Так и действуем. — Дам вторую тысячу, если вспомнишь что-нибудь еще. — Мне нечего вспомнить. — Врешь! Тебе ведь известно, что его настоящее - имя Вальтекс и что он ведет двойную жизнь. Значит, я могу подстеречь его у маркиза и выдать полиции. — Он тоже может вас подстеречь. Мы знаем, что вы живете на нижнем этаже и что девчонка только что была у вас. Опасная игра. — Но мне-то скрывать нечего! — Тем лучше для вас. Верзила Поль—человек зло¬ памятный, он просто с ума сходит по этой блондинке. Будьте осторожны. И маркизу передайте. Верзила Поль против него чего-то замышляет. — Что именно? — Поговорили, и будет. — Ладно. Держи две тысячи. А вот еще двадцать франков — возьмешь вон то свободное такси. Раулю никак не удавалось уснуть. Он все размы¬ шлял о событиях прошедшего дня и вспоминал собла¬ знительную красавицу блондинку. Из всех загадок истории, в которую он ввязался, эта занимала его боль¬ ше всего, казалась такой непостижимой! Антонина или Клара? Чье лицо было настоящим? Какой на самом де¬ ле была очаровательная девушка, с которой он встре¬ тился сегодня? Такая открытая и в то же время загадоч¬ ная улыбка! Взгляд то невинный, то манящий; то дет¬ ская безмятежность, то какое-то беспокойство. То грустная, то веселая, она волновала его Душу. То смех, то слезы, то они шли из одного чистого, свежего источ¬ ника, то поднимались со дна темных и мутных глубин. На следующее утро он позвонил Курвилю: 233
— Как там маркиз? . — Сегодня очень рано уехал. Лакей подогнал ма¬ шину и снес вниз два тяжелых чемодана. — Значит, надолго? — Сказал, на несколько дней. Думаю, он поедет не один, а вместе с этой молодой блондинкой. — А адрес он тебе оставил? — Нет, маркиз такой скрытный, всегда устраива¬ ет так, чтобы я не знал, куда он едет. Да это и нетруд¬ но, ведь, во-первых, он сам за рулем, а во-вторых... — Во-вторых, ты болван. Раз так, пожалуй, съеду отсюда. А ты уберешь телефонные провода и вообще все, что может нас выдать. Улизну потихоньку. Про¬ щай. Три-четыре дня объявляться не буду. Мне надо поработать. Да, вот еще что. Не забывай о Горжере. Возможно, он следит за домом. Смотри в оба. Он хоть и грубиян, и тщеславный тип, но, однако, упрямец, иногда у него бывают ну прямо-таки просветления... VII ПРОДАЕТСЯ ЗАМОК Замок Волник, типичная дворянская усадьба с баш¬ нями и рыжей черепичной крышей, почти совсем не из¬ менился. Хотя кое-где обветшали и жалко болтались ставни, с крыши начала сыпаться черепица, а аллеи почти целиком заросли колючим кустарником и крапи¬ вой. Величественная громада руин скрылась под раз¬ росшимся плющом. Плющ обвивал стены, и от этого, казалось, изменилась сама форма полуразвалившихся донжонов. В волнах зелени целиком утонула и площадка, на которой некогда пела Элизабет Орнэн. Снаружи, на стенах въездной башни, справа и слева от массивной двери, ведущей в усадьбу, висели напи¬ санные на больших листах объявления о продаже усадь¬ бы с подробным перечнем всех помещений, хозяй¬ ственных построек, ферм и лугов, входящих во владе¬ ние. 234
Объявления вывесили месяца три назад, когда в газе¬ тах появились первые сообщения о продаже, и с тех пор в определенные часы двери замка частенько открыва¬ лись, пропуская для осмотра будущих покупателей. Вдове Лебардон пришлось нанять кое-кого из местных жителей, чтобы привести в порядок галерею и освобо¬ дить проход к развалинам. Припомнив происшедшую здесь когда-то трагедию, любопытные повалили в за¬ мок. Но ни вдова Лебардон, ни молодой нотариус, сын и преемник мэтра Одига, так и не нарушили некогда данный ими обет молчания. Кто много лет назад купил замок? Кто его теперь продавал? Это было неизвестно. В то утро, на третий день после отъезда д’Эрлемона из Парижа, ставни на окнах второго этажа замка рас¬ пахнулись и появилась белокурая головка Антонины. Антонина, в своем сером платье и соломенной шляпке, от которой ей на плечи падал широкий ореол тени, улыбнулась июньскому солнцу, зеленым деревьям, за¬ пущенным лужайкам, такому голубому небу и позвала: — Крестный!.. Крестный!.. Маркиз курил трубку на ветхой скамейке у дома. -— Уже встала? — весело прокричал он. —Ведь еще только десять! — Здесь так хорошо спится! Смотрите, крестный, что я нашла здесь, в шкафу... старую соломенную шляпу. Она скрылась в комнате, но вскоре, сбежав по сту¬ пенькам, пересекла галерею и, подойдя к маркизу, подставила ему для поцелуя лоб. — Крестный, вы не сердитесь, что я вас так назы¬ ваю? Боже мой, как я счастлива! Как здесь красиво! Как вы добры ко мне! Я как будто вдруг попала в сказку. — Ты всего этого заслуживаешь, Антонина... после того, что рассказала мне о своей прошлой жизни. Ко¬ нечно, рассказала совсем немного, и мне кажется, ты не особенно любишь говорить о себе. На ясное лицо Антонины набежала легкая тень. Она сказала: — Это совсем не интересно. Главное — то, что сей¬ час. Ах, если бы «сейчас» могло продолжаться долго! — А почему бы и нет? 235
— Почему? Потому что сегодня после полудня за¬ мок продадут с аукциона. И уже завтра вечером мы бу¬ дем в Париже. Какая жалость! Здесь так хорошо ды¬ шится! Сердце и глаза прямо наполняются радостью! Маркиз молчал. Она, накрыв его руку своей, мягко спросила: — Ведь вам нужно обязательно его продать? — Да,— ответил он.—А как же иначе? Я купил его у моих друзей Жувелей, повинуясь душевному порыву, и с тех пор не был здесь и десяти раз, заезжая ненадол¬ го, на какие-нибудь сутки. А сейчас мне нужны деньги, и я решился, если только не произойдет какого-нибудь чуда...— И улыбаясь, добавил:—А вообще-то, если тебе нравятся эти места, есть и другой способ здесь остаться. . Она глядела на него, не понимая. Он засмеялся. — Сдается мне, что с позавчерашнего дня нотариус Одига, сын и преемник своего покойного отца, слиш¬ ком зачастил сюда. Он, конечно, не такой уж красавец, но прямо-таки пылает, глядя на мою крестницу. Антонина покраснела. — Не смейтесь надо мной, крестный. Я даже вни¬ мания никакого не обратила на мэтра Одига. А замок мне понравился только потому, что со мною здесь бы¬ ли вы. — Правда? — Чистая правда, крестный. Он был растроган. С первой же минуты эта девочка, его дочь, сумела растопить лед в сердце стареющего маркиза. В ней чувствовались большая доброта и юная чистота. И еще его привлекала окружавшая ее тайна, сдержанность девушки в разговорах о ее прошлом. Порою непосредственная, порывистая, она иногда замыкалась в себе, держалась удивительно сдер¬ жанно и, казалось, становилась безразличной, с ка¬ кой-то даже враждебностью принимала знаки внима¬ ния и заботу того, кого стала называть крестным. Как бы ни были сильны взаимная симпатия и жела¬ ние обрести дружескую привязанность, они никак не могли за такое короткое время преодолеть все препят- 236
ствия, возникающие между двумя, абсолютно не знав¬ шими ранее друг друга людьми. Жан д’Эрлемон, час¬ тенько глядя на девушку, поговаривал: — Как ты похожа на мать! Узнаю ее улыбку, так преображающую лицо. Она не любила разговоров о матери и всегда отве¬ чала вопросом на вопрос. Пришлось ему вкратце рас¬ сказать о драме, происшедшей в замке, и о смерти Эли¬ забет Орнэн. История девушку очень взволновала. Вскоре вдова Лебардон подала завтрак. В два часа нотариус, мэтр Одига, приехал выпить кофе и проследить за приготовлениями к аукциону, ко¬ торый должен был состояться в четыре часа пополудни в одной из гостиных, специально открытой по этому случаю. Нотариус был бледным молодым человеком, с виду неловким, фразером и большим почитателем поэзии. Он кстати и некстати вставлял в разговор свои собственные четверостишия, каждый раз добавляя: «Как сказал поэт». И тут же смотрел на девушку в надежде на неотразимый эффект от сказанного. Вначале терпеливо сносившая все его бесконечно повторяющиеся пошлые приемы, Антонина в конце концов не выдержала и вышла в парк, оставив мужчин одних. Час аукциона приближался. Во дворе начал соби¬ раться народ. В основном это были богатые крестья¬ не, жители соседних городков и несколько местных дворян. По большей части они пришли из любопыт¬ ства. Возможных покупателей, как предполагал мэтр Одига, не набралось бы и полдюжины. Антонина тоже заметила, что некоторые явились лишь для того, чтобы осмотреть развалины, к которым долгое время никого не допускали. Она тоже пошла в ту сторону, привлеченная необычным зрелищем. В этот момент раздался звон колокольчика, и люди по¬ тянулись обратно к замку. Антонина осталась в саду одна и стала пробираться по тропинке, которую так и не очистили от травы и кустарников. Постепенно она добралась до площадки с холмиком посередине, где пятнадцать лет назад было совершено 237
I убийство. И хотя маркиз рассказывал ей об обстоятель¬ ствах происшествия, она так и не смогла определить, где именно все происходило: настолько место заросло плющом и колючими кустами. Антонина едва выбралась оттуда и вдруг, выйдя на более или менее открытую площадку, остановилась как вкопанная. В десяти шагах от нее тоже на удивление резко остановился мужчина. За прошедшие четыре дня она, конечно, не забыла эти огромные плечи, мощный торс и суровое лицо. Перед ней стоял инспектор Горжере. Хотя девушка видела его лишь мельком на лестнице у маркиза, она не ошиблась: это был он. Тот самый по¬ лицейский, чей резкий, грубый голос она слышала там, инспектор, который преследовал ее еще с вокзала, зая¬ вив, что изловит ее во что бы то ни стало. На твердокаменном лице появилось злорадное вы¬ ражение. Рот перекосился в злобной ухмылке. — Вот это удача! — прорычал он.— Та самая блон¬ диночка, которую я проворонил... Что это вы здесь де¬ лаете, барышня? Тоже интересуетесь продажей замка? Он сделал шаг вперед. В страхе Антонина броси¬ лась было бежать, но ноги будто приросли к земле. Да и куда бежать? Позади нее возвышалось непреодоли¬ мое препятствие. Инспектор сделал еще шаг вперед. — Не убежишь! Вот ты и в силках! Ах, какой пода¬ рок для Горжере! Столько лет Горжере пытается рас¬ путать эту историю в замке! И решил не упустить воз¬ можность поохотиться здесь в день аукциона. И вот по¬ жалуйста: встретился нос к носу с подружкой Верзилы Поля. Если есть на свете провидение, то оно, как види¬ те, благоприятствует мне во всем. Еще шаг. Антонина собрала все силы, чтобы не упасть в обморок. — Похоже, она боится меня. Ишь, как вся сжалась! Верно, верно, положение не из лучших, вдвойне плохое: ведь придется еще и объяснять Горжере, какая связь между Блондинкой Кларой, Верзилой Полем и исто¬ рией в замке. Придется рассказать, что тут замышляет 238
Верзила Поль. Ах, как интересно, ни за что не уступлю никому свое место! Еще три шага. Горжере вынул из бумажника ордер на арест и развернул его, продолжая издеваться: — Прочитать мою бумажку? Или не стоит, а? Вы и так спокойненько пойдете со мной к машине, а в Ви¬ ши сядем в поезд на Париж. Эх, жаль, пропущу аук¬ цион. Ладно, хватит и этой дичи... Но что за черт? \ Он неожиданно умолк. Происходило что-то стран¬ ное. Выражение ужаса на лице белокурой красотки по¬ степенно исчезало. И что уж совсем было непонятно, лицо почему-то озарилось некоторым подобием улыб¬ ки. Что такое, почему взгляд ее оторвался от его взгляда? Она уже не походила больше на загнанного зверя, на дрожащую, замершую птицу. На кого же это она смотрела, кому улыбалась? Горжере обернулся. . — Проклятие! — прошептал он.— Что ему здесь • надо, этому типу? Но на самом деле Горжере была видна лишь рука, вытянутая из-за колонны там, где сходились полураз¬ рушенные арки часовни, и рука эта держала нацелен¬ ный на него револьвер. По внезапно появившемуся на лице девушки выражению облегчения инспектор сразу догадался, что рука эта могла принадлежать только го¬ сподину Раулю, так рьяно взявшемуся ее защищать. Раз они находились в замке Волник, раз здесь была . Блондинка Клара, то неминуемо должен был появить¬ ся и господин Рауль. Это так на него похоже: самому оставаться невидимым и в то же время угрожать ре¬ вольвером. Вообще же Горжере ни на секунду не растерялся. Он не был трусом и никогда не отступал перед опасно¬ стью. И девицу, даже если позволить ей убежать (а она немедленно улизнула), можно будет потом догнать в парке или в соседней деревне. И он бросился вперед, крикнув: — Эй, приятель, теперь не уйдешь! Рука исчезла. И когда Горжере приблизился к пор¬ тику, то не увидел ничего, кроме занавеса из плюща, тянувшегося от одной аркады к другой. Он не замедлил 239
бега. Не мог же противник в самом деле раствориться в воздухе! Но в какое-то мгновение рука из-за плюща появилась снова. На этот раз револьвера в ней не было. Это был кулак, который пришелся Горжере прямо в подбородок. Один точный быстрый удар—и цель достигнута: Горжере, потеряв равновесие, грохнулся наземь, как Араб от удара ботинком. Но инспектор так и не понял, что с ним: он потерял сознание. Задыхаясь, Антонина домчалась до галереи. Сердце ее так стучало, что пришлось присесть передохнуть перед тем, как войти в замок, где публика рассажива¬ лась по местам. Она так поверила в этого невидимого защитника, что почти сразу же оправилась от волне¬ ния. Девушка не сомневалась, что Рауль образумит по¬ лицейского, не причинив ему при этом никакого вреда. Но как он оказался здесь, в который раз готовый защи¬ тить ее? Обратив взгляд к руинам, она прислушалась. Ниче¬ го не слышно. Не видно и человеческих фигур, вооб¬ ще — ничего подозрительного. Окончательно успокоившись, она все же решила встать в гостиной на такое место, откуда можно было бы легко убежать через другой выход в случае неожи¬ данного появления Горжере. Однако начавшийся аук¬ цион так увлек ее, что она позабыла обо всякой опасно¬ сти. В гостиной все столпились вокруг нескольких чело¬ век, которых мэтр Одига, определив как возможных покупателей, усадил на лучшие места. На столе по тра¬ диции аукционов стояли три маленькие свечки. Мэтр Одига выглядел очень торжественно и выра¬ жался по такому случаю особенно напыщенно. Время от времени он переговаривался с маркизом д’Эрлемо- ном, в котором люди заподозрили владельца замка. Незадолго до начала аукциона мэтр Одига счел умест¬ ным дать некоторые пояснения. Он похвалил местопо¬ ложение замка, рассказал о его исторической ценности, красоте и великолепном виде и в заключение заявил, что тот, кто купит его, совершит выгодную сделку. Затем нотариус перешел к объяснению правил аук- 240
циона. Каждая из трех свечей будет гореть около мину¬ ты. Таким образом, торги будут вестись до того мо¬ мента, пока не догорит последняя свеча. Однако если покупатели будут слишком подолгу думать, то они ри¬ скуют опоздать. Пробило четыре. Мэтр Одига извлек из кармана коробок спичек, вы¬ нул одну, чиркнул и поднес пламя к первой свече. Дви¬ жения его напоминали действия фокусника, который вот-вот вытащит из высокого цилиндра дюжину зай¬ чат. Первая свеча загорелась. В зале воцарилась тишина. Все напряглись, а лица сидящих здесь женщин делались вдруг то нарочито¬ безучастными, то жалкими, а то и просто отчаянными. Первая свеча догорела. — Дамы и господа! Осталось две свечи,— напомнил нотариус. Появилась вторая спичка, Вспыхнул второй огонек. И вторая свеча догорела. Мэтр Одига заговорил загробным голосом: — Последняя свеча... Еще раз уточняю, чтобы избе¬ жать недоразумений. Первые две свечи сгорели. Оста¬ лась третья. Первоначальная цена замка—восемьсот тысяч франков. Цену ниже этого предела называть не¬ льзя. Загорелась третья свеча. Чей-то робкий голос произнес: — Восемьсот двадцать пять. Другой ответил: — Восемьсот пятьдесят. Нотариус по знаку одной из дам набавил: — Восемьсот семьдесят пять. — Девятьсот,— сказал кто-то. Наступила тишина. В панике нотариус беспокойно повторял: — Девятьсот?.. Девятьсот?.. Кто больше? Ну что это за сумма, дамы и господа? Замок ведь... Ответом ему было молчание. Свеча догорала. Еще несколько мгновений огонек попляшет среди расплавленного воска и потухнет. 241
Из глубины зала чей-то голос вдруг произнес: —- Девятьсот пятьдесят. Толпа расступилась. К столу медленно прошел с улыбкой на лице приятный господин и спокойно по¬ вторил: — Девятьсот пятьдесят тысяч франков. Антонина сразу узнала господина Рауля. VIII НЕОБЫЧНЫЙ ПОМОЩНИК Несмотря на все свое напускное хладнокровие, но¬ тариус едва продышался: просто дух перехватило. Вдвое больше, чем прибавляли раньше! Такое случа¬ ется нечасто. Он тихо проговорил: — Девятьсот пятьдесят тысяч франков! Кто боль¬ ше? Девятьсот пятьдесят. Продано. Все столпились вокруг незнакомого господина. Мэтр Одига неуверенно направился было к нему за под¬ тверждением, а заодно — чтобы узнать его имя и полу¬ чить рекомендации, но по взгляду господина Рауля сра¬ зу же понял, что тот не даст себя провести. Существуют традиции и правила, которым надо следовать. И тако¬ го рода сведения при публике не сообщают. Нотариус поспешил выпроводить любопытных, чтобы в гостиной можно было без помех заключить не¬ ожиданно удавшуюся сделку. Когда мэтр Одига вер¬ нулся, господин Рауль, уже сидя за столом, подписывал чек. Маркиз д’Эрлемон, стоя чуть поодаль, и Антонина молча глядели на него. Все так же спокойно и непринужденно Рауль под¬ нялся и нехотя, как человек, которому приходится при¬ нимать ответственные решения, обратился к нотариу¬ су: — Чуть попозже, мэтр Одига, если позволите, я зайду к вам в контору и представлю для ознако- 242
мления все необходимые документы. Не могли бы вы уточнить, что именно от меня требуется? Нотариус, ошеломленный таким обращением, пролепетал: « — Прежде всего ваше имя. —- Вот моя визитная карточка: дон Луи Перенна, португальский подданный французского происхожде¬ ния. Это мой паспорт и все необходимые рекоменда¬ ции. Для уплаты — чек на половину суммы в Португаль¬ ский кредитный банк в Лиссабоне. У меня там счет. Вторую половину внесу в те сроки, которые по оконча¬ нии нашей беседы назовет мне господин д’Эрлемон. — Какой еще беседы?—удивился маркиз. — О, мне нужно рассказать вам так много интерес¬ ного! Вконец растерявшийся нотариус собрался было воз¬ разить: ведь в самом деле неизвестно, сколько там у не¬ го на счету. Кто поручится, что по истечении срока уплаты счет не окажется закрытым? Кто поручится? Но он промолчал, не находя слов, робея перед этим чело¬ веком. Интуиция подсказывала ему, что щепетильно¬ стью господин Рауль не страдает, поэтому для чинов¬ ника, привыкшего соблюдать букву закона, он может оказаться очень опасен. В общем, нотариус предпочел сначала хорошенько поразмыслить и решил удалиться. — Я буду у себя в конторе,—сообщил он на ходу. И вышел с портфелем под мышкой. Жан д’Эрле¬ мон, желая перекинуться с нотариусом парой слов, проводил его до галереи. Антонина, с видимым волне¬ нием выслушивавшая объяснения Рауля, тоже хотела уйти. Но Рауль оттолкнул девушку и захлопнул дверь. В тревоге она кинулась ко второй двери. Но Рауль до¬ гнал ее и обхватил за талию. — В чем дело?—засмеялся он.— Что-то вы сегодня не любезны. А может, мы не знакомы? Только что спас вас от Горжере, позавчера ночью вывел из строя Верзи¬ лу Поля... И все это мадемуазель в расчет не прини¬ мает? Он хотел поцеловать ее в затылок, но вместо этого неуклюже уткнулся носом в платье. 243
— Оставьте меня,—лепетала Антонина,—оставь¬ те... это чудовищно... Настойчиво пытаясь открыть дверь, она яростно от¬ бивалась. Рауль, разозлившись, запрокинул девушке голову и стал грубо искать ее губы. — Ах, какой стыд!—крикнула она.— Я позову на помощь. Какой стыд! Вдруг он отпустил ее. Послышались шаги маркиза. Рауль усмехнулся. — Везет же вам! Не ожидал такого отпора! Черт побери! Той ночью в библиотеке маркиза вы были го¬ раздо покладистей. Ну мы еще увидимся... Антонина больше не пыталась открыть дверь. Она отступила от Рауля подальше. Вошел Жан д’Эрлемон и, увидев ее смятение, спросил: — Что с тобой? — Ничего... ничего,— все еще не отдышавшись, от¬ ветила она.—Я хотела с вами поговорить. — О чем? — Да нет. Неважно... я ошиблась... Уверяю вас, крестный... Маркиз повернулся в сторону улыбавшегося Рауля, и тот на его немой вопрос ответил: — Мне кажется, мадемуазель хотела поговорить с вами о пустячном недоразумении, которое я сам хо¬ тел бы прояснить. — Не понимаю вас,—недоумевал маркиз. — Дело вот в чем. Я только что назвался своим на¬ стоящим именем, доном Луи Перенна. Однако в силу причин личного характера в Париже я проживаю под именем господина Рауля. Именно как господин Рауль я снял у вас квартиру на набережной Вольтера. Недав¬ но мадемуазель ошиблась этажом и позвонила ко мне в дверь. Я объяснил ей, что вы живете выше, и назвался при этом Раулем. Поэтому, конечно, сегодня она была несколько удивлена... Жан д’Эрлемон, казалось, удивился не меньше. Чего от него хотел этот странный человек? Его поведе¬ ние было по меньшей мере двусмысленным, а социаль¬ ное положение представлялось весьма неопределен¬ ным. 244
— Кто вы такой, месье? Вы хотели побеседовать со мной? О чем именно? — О чем?—переспросил Рауль, стараясь не смо¬ треть на девушку.— Об одной сделке... — Я не заключаю никаких сделок! — отрезал д’Эр- лемон. — Я тоже,—заверил его Рауль,—но люблю зани¬ маться чужими делами. Это уже было серьезное заявление. Может быть, на¬ чало шантажа? Угроза врага, собирающегося объявить войну? Д’Эрлемон нащупал в кармане револьвер и во¬ просительно взглянул на крестницу. Та слушала с тре¬ вогой, стараясь не пропустить ни одного слова. . — Короче, что вам надо?—спросил маркиз. — Вернуть наследство, которое у вас отняли когда- то. — Наследство? — Да, пропавшее наследство вашего деда, которое вы тщетно искали с помощью одного агентства. — Ах, вот что,— рассмеялся маркиз,— так, значит, вы работаете в информационном агентстве? — Нет, я всего лишь любитель. Люблю оказывать услуги ближним. Я просто без ума от такого рода рас¬ следований. У меня какая-то страсть узнавать, прояс¬ нять, разгадывать загадки. Вы даже не представляете себе, каких удивительных результатов я достигаю в та¬ ких делах, сколько загадок века я уже разгадал, какие отыскал исторические ценности, на какие тайны пролил свет! — Браво!—развеселился маркиз.— Ну и, конечно, за небольшое вознаграждение?.. — Ни за какое. — Вы работаете бесплатно? — Для своего удовольствия. Эти последние слова Рауль произнес, широко улыб¬ нувшись. Как он был далек в это мгновение от замы¬ слов, о которых говорил Курвилю! Заполучить двад¬ цать, тридцать миллионов... выделить маркизу десять процентов... Сейчас желание выглядеть наилучшим образом, выступить в благородной роли перед собесед¬ ником и особенно перед девушкой заставило его пред- 245
лагать деньги вместо того, чтобы требовать их для себя. Он шагал по комнате, высоко подняв голову, счаст¬ ливый тем, что восторжествовал над д’Эрлемоном и предстал в выгодном свете. Растерявшись, убедившись в его превосходстве, маркиз уже без всякой иронии произнес: — У вас есть для меня какая-то информация? — Наоборот, именно от вас я и хотел бы ее полу¬ чить,— весело возразил Рауль.— Моя цель проста: предлагаю вам сотрудничество. Видите ли, месье, во всех моих предприятиях всегда бывает период, когда я. двигаюсь наугад. Он был бы значительно меньше, если бы мне с самого начала доверялись. А такое слу¬ чается нечасто. Я, естественно, сталкиваюсь со сдер¬ жанностью, скрытностью, и приходится обо всем дога¬ дываться самому. А время идет! Вы только пользу при¬ несли бы себе, если бы согласились дать мне возмож¬ ность не идти по ложному следу, если бы, например, сказали, в чем именно заключалось таинственное на¬ следство и обращались ли вы в полицию. — И это все, о чем вы хотели бы узнать? — Конечно, нет! — воскликнул Рауль. — Что же еще? — Могу ли я в присутствии мадемуазель говорить о драме, разыгравшейся в этом замке, когда вы еще не были владельцем Волника? Маркиза передернуло. Он глухо ответил: — Конечно. Я сам рассказывал крестнице о смерти Элизабет Орнэн. — Но вы, конечно, не открыли ей секрета, который в свое время утаили от полиции? — Какого секрета? — Ведь вы были любовником Элизабет Орнэн. И, не дав Жану д’Эрлемону опомниться, Рауль про¬ должал: — Это совершенно необъяснимо и сразу же меня заинтересовало. Женщина убита, ее драгоценности по¬ хищены. Ведется следствие. Вас допрашивают, как и прочих свидетелей. И вы не говорите, что между вами и этой женщиной существовала связь! Отчего такая 246
скрытность? И почему впоследствии вы покупаете этот замок? Вы сами здесь что-то искали? Знаете ли вы боль¬ ше, чем писали в газетах? Наконец, существует ли ка¬ кая-либо связь между драмой в Волнике и похищением вашего наследства? Может быть, у обоих преступлений одни и те же мотивы, состав и действующие лица? Вот те вопросы,"на которые я хотел бы получить исчерпы¬ вающие ответы, с тем чтобы успешно двигаться даль¬ ше. Последовало долгое молчание. Маркиз сначала колебался, но затем в чертах его лица проступило такое явное нежелание что-либо говорить, что Рауль даже слегка пожал плечами. — Очень жаль! — воскликнул он.— Какая досада, что вы не соглашаетесь! Разве вам непонятно, что нерас¬ крытое дело никак не может быть похоронено навеки? Оно продолжает жить в умах причастных к нему лю¬ дей, продолжает занимать тех, кто из личной корысти, о чем вам может быть неизвестно, стремится извлечь выгоду для себя. Не заставит ли это вас изменить свое мнение?—Он сел рядом с маркизом и, выделяя каждое слово, продолжил: — Мне лично известны четыре по¬ пытки покопаться в вашем прошлом. Во-первых, я сам. Для чего я снял квартиру на нижнем этаже в вашем особняке на набережной Вольтера, а потом купил и этот замок? Только для того, чтобы его не приобрел кто-либо другой. Ведь мне хотелось самому вести пои¬ ски. Это раз! Во-вторых, Блондинка Клара, бывшая любовница Верзилы Поля, знаменитого бандита. Блондинка Клара однажды ночью проникла в ваш ка¬ бинет в Париже и взломала секретный ящик вашего письменного стола, чтобы порыться в фотографиях. Это два! Рауль умолк. Он старался не глядеть на девушку и, склонившись к маркизу, именно на нем сосредоточил все свое внимание. Заглянув ему в глаза, воспользовав¬ шись смятением Жана д’Эрлемона, он тихо произнес: — Ну как, месье, перейдем к третьему, а? Он из всех наиболее опасен... Поговорим о Вальтексе. Маркиз даже подскочил. — Вальтекс? Что вы такое говорите? 247
— Да, Вальтекс, племянник или кузен, во всяком случае, родственник Элизабет Орнэн. — Какая ерунда! Это невозможно! — запротесто¬ вал д’Эрлемон.— Вальтекс—игрок, кутила, согла¬ сен, он немного аморален, но говорить о какой-то опасности с его стороны? Это уж слишком! Сев прямо напротив маркиза, Рауль сказал: — У Вальтекса есть и другое имя, скорее, кличка, под которой он широко известен в преступном мире. — В преступном мире? — Вальтекса разыскивает полиция. — Это немыслимо! — Вальтекс—не кто иной, как Верзила Поль. Маркиз разволновался не на шутку. Задыхаясь, он замахал руками: . — Верзила Поль? Этот главарь банды? Что за чушь!.. Вальтекс вовсе не Верзила Поль... Как вы може¬ те такое заявлять?.. Нет-нет. Вальтекс не Верзила Поль! — Вальтекс—не кто иной, как Верзила Поль,— невозмутимо повторил Рауль.— Той ночью, о которой я вам говорил, Верзила Поль с сообщниками, как мне известно, подстерегал на набережной возле дома свою бывшую подружку. Когда Клара вышла от вас, он пы¬ тался ее похитить... Но там был я. Я подрался с ним и узнал в нем Вальтекса. А перед этим я целый месяц наблюдал, как он крутится возле вас. Это три! Теперь о четвертом—о полиции... Полицейские официально закрыли дело, но один из них, упрямый и мстительный инспектор, много лет назад проявив здесь свою беспо¬ мощность, все еще продолжает копать. Я говорю о старшем инспекторе Горжере. Дважды Рауль украдкой бросал взгляды на деву¬ шку. Лицо ее было в тени— Антонина стояла против света, — но он догадывался о ее волнении, понимал, ка¬ кую тревогу она должна была испытывать, слушая его рассказ, в котором и сама играла вовсе не последнюю, довольно таинственную роль! Маркиз, потрясенный до глубины души услышан¬ ным от Рауля, покачал головой. — Припоминаю этого Горжере, хотя лично меня 248
он тогда не допрашивал. Не думаю, что ему известно о нашей связи с Элизабет Орнэн. — Я тоже в этом сомневаюсь,—подтвердил Рауль.— Но он, прочитав объявление о продаже замка, приехал сюда. — Вы уверены? — Я встретил его на развалинах. — Значит, он был и на аукционе? — Нет, здесь его не было. — Как же так? — Он остался на развалинах. — Не может быть! — Я счел за лучшее задержать его там. Засунув ему в рот маленький кляп, я завязал ему платочком глаза и связал веревочками руки и ноги. Маркиз вскочил с места. — Я отказываюсь попустительствовать подобным действиям! Рауль улыбнулся. — А вы, месье, ничему и не попустительствуете. Вся ответственность за эти действия целиком лежит на мне. И рассказал я вам это просто из любезности. Мой долг — следить за тем, чтобы нашей общей безопасно¬ сти и успешному ведению дела ничто не угрожало. До Жана д’Эрлемона стало наконец доходить, куда может завести такое нежелательное для него сотрудни¬ чество. Однако обстоятельства и воля собеседника да¬ вили на него, он колебался: принять условия Рауля или отказаться? Рауль между тем продолжал: — Таково, месье, положение вещей. Ситуация до¬ вольно непростая или же очень скоро станет таковой. Опасность исходит прежде всего от Вальтекса, и поэто¬ му я счел себя вправе вмешаться уже сейчас. Верзила Поль угрожает своей бывшей подружке и, как я знаю, решительно настроен действовать против вас. Я же на¬ мерен перейти в наступление и дать возможность поли¬ ции завтра арестовать Верзилу Поля. Что произойдет потом? Будет ли доказано, что Верзила Поль и Валь- текс— одно и то же лицо? Расскажет ли он в полиции о ваших отношениях с Элизабет Орнэн и втянет ли вас 249
тем самым в историю, имевшую место пятнадцать лет назад? Все это мне неизвестно. Потому-то я и хотел узнать, быть в курсе того, что произошло... Рауль выжидательно замер. Однако на этот раз маркиз не медлил с ответом. Он заявил: — Я ничего не знаю и не могу ничего сказать... Рауль поднялся. — Ладно. Справлюсь и сам. Но это будет дольше. Дело пойдет туго, ну что ж, вы сами этого хотели. Ког¬ да вы собираетесь съехать отсюда? — Мы выедем завтра, на машине, в восемь утра. — Хорошо. Постараюсь устроить так, чтобы Гор- жере не смог сесть в поезд в Виши раньше десяти утра. Значит, пока беспокоиться не о чем. Позаботьтесь о том, чтобы никакие сведения о вас и о мадемуазель не дошли до Горжере. Потом вы все время будете в Пари¬ же? — Лишь переночую и сразу же уеду недели на три. — Ага, значит, встретимся через двадцать пять дней, в среду, третьего июля, на скамейке в галерее это¬ го замка. В четыре пополудни. Подходит? — Да,— ответил д’Эрлемон.— А я пока подумаю. — О чем? — О ваших разоблачениях и о том, что вы мне предлагаете. Рауль рассмеялся. — Боюсь, тогда будет уже поздно, месье. — Поздно? — Конечно! Я не могу посвящать делу д’Эрлемона так много времени. Через двадцать пять дней все будет улажено. — Что будет улажено? — Дело Жана д’Эрлемона. Третьего июля в четыре часа пополудни я расскажу вам всю правду о драме, разыгравшейся в замке, а заодно верну вам наследство вашего деда по материнской линии... и это позволит мадемуазель, если только она пожелает, за вычетом суммы, на которую я только что подписал чек, оста¬ вить за собой замок и жить в нем, раз ей тут так нра¬ вится. — Значит... значит... — взволнованно повторял 250
д’Эрлемон,—значит, вам кажется, что вы на правиль¬ ном пути? — Только одно может мне помешать. — Что именно? — Если меня вдруг не станет на этом свете. Рауль взялся за шляпу, поклонился Антонине и мар¬ кизу и, не говоря более ни слова, повернулся и вышел, слегка покачиваясь, что было у него верным признаком полного довольства собой. Какое-то время еще слышались его шаги, затем хлоп¬ нула входная дверь, и все стихло. Маркиз, сбросив оцепенение, задумчиво прогово¬ рил: — Нет... нет... нельзя доверяться первому встречно¬ му... Мне, конечно, особенно и нечего было ему ска¬ зать... но вообще-то с такими людьми лучше не связы¬ ваться.— И, поскольку Антонина молчала, он обра¬ тился к ней:—Ты тоже так считаешь, правда? Нехотя она ответила: — Не знаю, крестный... У меня нет мнения на этот счет... — Ну что ты, он же просто авантюрист! Человек, у которого два имени, появляющийся неведомо отку¬ да!.. Преследует Бог знает какие цели... вмешивается в мои дела... издевается над полицейскими... и в то же время, не раздумывая, готов выдать им Верзилу Поля.— Устав перечислять плюсы и минусы Рауля, он на минуту задумался и заключил: — Сильный все-таки человек. Вполне может преуспеть. Необыкновенный че¬ ловек. — Необыкновенный,— вполголоса повторила Ан¬ тонина. IX В ПОГОНЮ ЗА ВЕРЗИЛОЙ ПОЛЕМ Встреча Рауля с мэтром Одига была недолгой. Но¬ тариус задал несколько совершенно бесполезных вопро¬ сов, на которые Рауль ответил четко и находчиво. 251
И мэтр Одига, вполне удовлетворенный своим тон¬ ким чутьем и прозорливостью, обещал выполнить все необходимые формальности в предельно сжатые сро¬ ки. Рауль на глазах у всех выехал в автомобиле из усадьбы и отправился в Виши, где снял комнату и по¬ обедал. Однако к одиннадцати вечера он возвратился в Волник. Обследовал подступы к замку. В глухой сте¬ не, недоступной ничьему глазу, нашел щель. Прошел в парк, направился к руинам и в зарослях плюща уви¬ дел лежавшего со связанными руками и ногами и кляпом во рту инспектора Горжере. Рауль шепнул ему на ухо: — Я—друг, который подарил вам несколько часов приятного отдыха. Вижу, вам это понравилось. А теперь принес лакомства: ветчину, сыр и красное вино. Он любезно освободил рот полицейского. Тот сразу же осыпал его потоком ругательств, но от злости все слова инспектора слились во что-то нечленораздель¬ ное. Рауль остановил этот клокочущий поток: — Ну, раз вы не голодны, не буду вас заставлять, господин Горжере. Извините, что побеспокоил. И с этими словами он снова пристроил кляп, тща¬ тельно проверил все веревки и пошел прочь. В парке было тихо. Галерея пустынна. В доме темно. Еще днем на крыше одного из строений Рауль заметил лестницу и сейчас отцепил ее. Он знал, где располага¬ лась спальня Жана д’Эрлемона. Приставив лестницу в том месте, стал подниматься. Ночь выдалась теп¬ лой, за закрытыми ставнями виднелось широко распах¬ нутое окно. Рауль уверенно откинул крючок со ставни и вошел внутрь. Услышав ровное дыхание маркиза, он зажег кар¬ манный фонарик и увидел аккуратно сложенную на стуле одежду. В кармане пиджака обнаружил бумажник. В бумаж¬ нике—письмо маркизу от матери Антонины. Это пись¬ мо и было целью ночной экспедиции. Он прочитал его. «Так я и думал,— сказал себе Рауль.— Эта женщина 252
была некогда одной из многочисленных любовниц со¬ блазнителя-маркиза. А Антонина—их дочь. Значит, я не ошибся». Положив все на место, он снова вылез в окно и спу¬ стился вниз. Через три окна от спальни маркиза находилась спаль- *ня Антонины. Рауль опять приставил лестницу к сте¬ не и полез вверх. Также запертые ставни и распахнутое окно. Он взобрался на подоконник. Луч фонарика на¬ шел постель. Антонина спала лицом к стене. Светлые волосы разметались по подушке. Он выждал минуту, потом еще. Почему он не дви¬ гался? Почему не шел к постели, где лежала она, столь беззащитная? Ведь той ночью в кабинете маркиза он убедился в ее слабости. Она не противилась пожатию руки, его ласкам. Почему бы не воспользоваться слу¬ чаем— ведь у Антонины, несмотря на ее необъяснимое поведение днем, недостанет сил сопротивляться? Он постоял и полез вниз. «Вот черт,—думал Рауль, уже выходя из замка,— бывает же так, что и храбрецы оказываются рохлями. Ведь стоило только захотеть... Да в том-то и дело, что не всегда можно получить то, чего желаешь». Вернувшись в Виши, он лег спать, а утром, очень довольный собой, покатил в Париж. Теперь он в самом центре треугольника, между маркизом д’Эрлемоном и его дочерью. Антонина будет принадлежать ему, исторический замок уже принадлежит. Как все переме¬ нилось за те несколько дней, что он сам занимается этим делом! Нет-нет, конечно, он не потребует возна¬ граждения за услуги в виде женитьбы на дочери марки¬ за д’Эрлемона... «Я такой скромник и вовсе не честолюбив, да и по¬ чести меня не привлекают. Нацелился я на другое... Но на что же? На наследство маркиза? На замок? На успех ради успеха? Чепуха! Моя цель — Антонина. Да, это так!» Он вполголоса заговорил сам с собой: — Ну и простофиля же я! Миллионы, проценты— все побоку! Разыгрываю какого-то принца из сказки, 253
чтобы понравиться красавице! Дурак! Дон Кихот! Шут гороховый! Однако, думая о ней, Рауль испытывал такое волне¬ ние, что даже сам удивлялся. Он вспоминал не ту Анто¬ нину, от которой прятал глаза в замке Волник, и, ко¬ нечно, не ту, которая первой ночью делала свое черное дело в кабинете маркиза. Нет, он вспоминал другую Антонину—ту, которую увидел с самого начала, чьим лицом залюбовался на светящемся экране, сидя у себя в гостиной. В тот момент, во время их невольной встре¬ чи, Антонина была само очарование, беззаботность, жизнерадостность, надежда. И в эти короткие мгнове¬ ния он успел вкусить настоящее наслаждение и радость, это был подарок судьбы. Вот только (он часто думал об этом с раздражени¬ ем) зачем ей так себя вести? С какой тайной целью по¬ надобилось ей завоевать расположение маркиза? Знает ли она, что он ее отец? А может быть, она хочет ото¬ мстить за мать? Или охотится за богатством? В плену воспоминаний и дум об этом странном, непонятном и таком восхитительном существе, он, против обыкновения, ехал не торопясь. Пообедав в до¬ роге, он прибыл в Париж в три часа и решил порасспро¬ сить Курвиля о том, как идут приготовления. Однако, поднимаясь по лестнице, он вдруг бросился вперед, перепрыгивая через ступеньки. Подскочив к двери, во¬ рвался внутрь и, пролетев мимо Курвиля, прибираю¬ щего в комнате, схватил трубку городского телефона: — О, Боже, совсем забыл, ведь я сегодня должен обедать с прекрасной Ольгой! Алло! Мадемуазель! «Трокадеро-палас», пожалуйста!.. Соедините меня с апартаментами Ее Величества... Алло! Кто у телефо¬ на? Массажистка?.. Ах, это ты, Шарлотта? Как дела, дорогая? Довольна своим местом? Что ты говоришь? Завтра приезжает король? Ольга, наверное, просто в бешенстве... Передай ей трубку... Побыстрее, доро¬ гая... Он помолчал несколько секунд, а потом вновь заго¬ ворил, теперь уже медоточивым тоном: — Наконец-то, несравненная Ольга! Вот уже два часа пытаюсь с тобой связаться... Ну не глупо ли? Что? 254
Что ты говоришь? Я? Негодяй? Ну послушай, Ольга, не сердись! Я не виноват, что машина сломалась. Я за¬ стрял в восьмидесяти километрах от Парижа... Ведь ты же понимаешь, что в таких условиях... А что поделы¬ ваешь ты, дорогая? Массаж? Ах, Ольга, как жаль, что меня нет рядом с тобой... Он услышал щелчок на противоположном конце провода. Несравненная Ольга в гневе бросила трубку. — Повезло! — ухмыльнулся он.— Бесится. Мне то¬ же Ее Величество уже начало надоедать. — Это же королева!—с упреком прошептал Ку- рвиль.— Как может надоесть королева? — У меня есть кое-что получше, Курвиль! — воскликнул Рауль.— Знаешь, кто та девушка, что не¬ давно сюда приходила? Нет? Ну и простофиля же ты! Она — незаконнорожденная дочь маркиза д’Эрлемона. Ну и чаровник наш маркиз! Мы с ним только что вме¬ сте провели два дня в деревне. Я так ему понравился! Он отдает мне руку своей дочери. А ты будешь у нас шафером. Да, кстати, он выгнал тебя вон. — Что? — Ну или скоро выгонит. Так опереди его. Оставь записку, что у тебя сестра заболела. — У меня нет сестры. — Тем лучше, значит, ей это не повредит. И сматы¬ вайся со всеми своими манатками. — Где же я найду приют? - — Под мостом. Если только не предпочтешь ком¬ натку над гаражом в нашем павильоне в Отейе. Согла¬ сен? Тогда беги. Поторопись. И не забудь оставить все в полном порядке в доме моего тестя. А то засажу тебя в тюрьму. Курвиль в ужасе испарился. Рауль придирчиво про¬ верил, не осталось ли где чего подозрительного. Он сжег несколько бумаг и в половине пятого уехал на ма¬ шине на Лионский вокзал. Там выяснил, когда прихо¬ дит экспресс из Виши, и, выйдя на нужный перрон, стал ждать. В толпе пассажиров, сошедших с поезда и торопя¬ щихся к выходу, он опознал высокую фигуру Горжере. Инспектор показал служащему вокзала свое удостове- 255
рение и прошел. Вдруг на плечо Горжере опустилась чья-то рука и кто-то с любезной улыбкой произнес: — Как дела, господин инспектор? Горжере был не из тех, кто легко даст себя провести. Он немало повидал за свою жизнь полицейского, встре¬ чался и с необычными вещами, и с фантастическими личностями! Но тут он просто оказался застигнутым врасплох и не мог понять, что происходит. — Что с вами, дорогой друг?—удивился Рауль.— Вы, надеюсь, не больны? А я-то думал, обрадуетесь мне. Что ж, это ведь просто дань любезности и уважения... Горжере цепко схватил его за руку и оттащил в сторо¬ ну. Дрожа от возмущения, он пробормотал: — Какая наглость! Ты что думаешь, я не узнал тебя ночью в развалинах? Подлец! Бандит! Вот пойдешь сей¬ час со мной в префектуру. Там и поговорим! Он перешел чуть ли не на крик. Вокруг них стали со¬ бираться любопытные. — Пожалуйста, старина, если это доставит тебе удовольствие.— Рауль, кажется, был абсолютно спо¬ коен.—Только подумай сначала: раз уж я сюда пришел и заговорил с тобой, значит, у меня есть на то серьез¬ ные основания. Просто так в волчью пасть не лезут. Да еще в какую! Какое уж тут удовольствие! Его веские доводы слегка смягчили Горжере. Он спросил: — Что тебе надо? Выкладывай, да побыстрее. — Хочу поговорить с тобой об одном человеке. — О ком это? — О том, кого ты ненавидишь, о твоем личном вра¬ ге, о том, кого ты схватил, а потом упустил. Мысль об его аресте гложет тебя постоянно, ты хочешь просла¬ виться, поймав его. Назвать имя? Побледнев, Горжере прошептал: — Верзила Поль? — Именно он,—подтвердил Рауль. — А что дальше? — Как это «дальше»? — Ты пришел на вокзал поговорить со мной толь¬ ко о Верзиле Поле? ~ Да. 256
— Хочешь что-нибудь о нем порассказать? — Даже больше—сделать предложение. — Какое? — Арестовать его. Горжере, казалось, не дрогнул. Но его волнение вы¬ давали подмеченные Раулем подергивание ноздрей и какое-то подмигивание. Инспектор спросил: — А когда? Через неделю? Через две? — Сегодня вечером. Снова задергались ноздри и замигали глаза. — Сколько ты хочешь? — Три пятьдесят. — Давай без глупостей... Что тебе надо? — Чтобы ты меня и Клару оставил в покое. ■— Хорошо. — Обещаешь? — Да, обещаю,—лукаво подмигнул Горжере. — Мне нужно пять человек, не считая тебя. — Я приду с пятью парнями. — Ты знаешь Араба? — Еще бы! Опасный тип. — Он — правая рука Верзилы Поля. — Ничего себе! — Они встречаются каждый вечер в час аперитива. — Где? — На Монмартре, в баре «Креветки». — Знаю. — Я тоже знаю. Нужно спуститься в подвал, а из подвала есть еще другой запасной выход. — Точно. — Встречаемся в шесть сорок пять,—уточнил Рауль.— В подвале, с револьвером наготове. Я там бу¬ ду раньше. Но только смотрите, не пальните по смель¬ чаку в английской жокейской шапочке. Это буду я. По¬ ставьте двоих у запасного выхода, они будут подстере¬ гать беглецов. Ясно? Горжере смерил его долгим взглядом. Зачем разде¬ ляться, вместо того чтобы всем сразу пойти в бар? Что Это еще за военная хитрость? А может быть, он и вовсе не собирается приходить? Не меньше, чем Верзилу Поля, Горжере ненавидел 257 Я—562
и этого человека, который с такой легкостью водил его за нос, а прошлой ночью и вовсе заставил пережить же¬ стокое унижение в развалинах замка. Но, с другой сто¬ роны, искушение было велико. Поимка Верзилы Поля! Да о таком можно только мечтать... «Ладно,—решил Горжере,—этого потом тоже пой¬ маю... А с ним и Блондинку Клару...» А вслух сказал: — Договорились. В шесть сорок пять ворвемся не¬ ожиданно. х БАР «КРЕВЕТКИ» Бар «Креветки» посещала сомнительная публика: неудачливые художники и журналисты, безработные, не желающие искать работу, бледные юноши странно¬ го вида, накрашенные девицы в шляпках с перьями и ярких платьях. Сборище это было вполне спокойное. Однако если вы хотели увидеть что-нибудь поинтерес¬ нее, окунуться в особую атмосферу, вам следовало, не заходя в зал, пройти в закуток, а оттуда в заднюю ком¬ нату, где вас ожидал, развалясь в кресле, толстяк хо¬ зяин. Каждый вновь пришедший обязательно останавли¬ вался у кресла, перекидывался с хозяином парой слов и, раскланявшись, направлялся к маленькой дверце. За ней тянулся длинный коридор. В конце его виднелась обитая железом дверь. Если ее открыть, в лицо ударяла волна музыки, запах табака и теплый затхлый воздух. Пятнадцать ступеней или, вернее, пятнадцать пере¬ кладин вделанной в стену лестницы вели прямо в про¬ сторный, сводчатый зал подвального помещения. В тот вечер там под пиликанье скрипки, над которой тру¬ дился слепой старик, кружили в танце четыре-пять пар. В глубине зала за цинковым прилавком восседала супруга хозяина. Она выглядела толще своего мужа и вся была обвешана бусами. 258
За столиками сидели посетители. В числе их—двое мужчин. Расположившись за отдельным столом, они молча курили. Это были Верзила Поль с Арабом. Араб был одет в свое оливковое пальто, на голове у него кра¬ совалась грязная фетровая шляпа. Верзила Поль был в кепке, рубашке без воротника со светло-коричневым шейным платком. На лицо он нанес грим, отчего ка¬ зался стариком с пепельного цвета лицом, выглядев¬ шим грязно и вульгарно. — Ну и личико!—усмехнулся Араб.—Столетний дед с похоронной миной. —: Отвяжись,—сказал ему в ответ Верзила Поль. — Нет, ну почему,— не унимался Араб,—сто лет— это еще ладно. Но смени хоть свою напуганную рожу, а то выглядишь как последний трус. А причин для то¬ го—никаких. — Наоборот, очень много. — Например? — Я чувствую, что за мной следят. — Кто? Ты больше трех дней не ночуешь в одном и том же месте... Боишься собственной тени. А ведь тебя окружают друзья. Посмотри же на них. Из дюжи¬ ны парней, что здесь находятся, половина пойдет за тебя в огонь и в воду. — Потому что я плачу им. — Ну и что? Ведь у тебя охрана, как у короля. Появлялись новые посетители. Приходили по од¬ ному и парами. Садились за столики. Танцевали. Араб и Верзила Поль подозрительно всех оглядывали. Араб подозвал официантку и очень тихо спросил: — Что это еще за англичанин там напротив? — Хозяин говорит, жокей. — А часто он тут бывает? — Не знаю. Я ведь новенькая. Слепой старик запиликал танго, и какая-то женщи¬ на с набеленным лицом запела надтреснутым голосом. Все вокруг погрузилось в какую-то меланхолическую тишину. — Знаю я, что тебя гнетет,— сказал Араб.— Клара. Никак не можешь оправиться после того, как она ушла. Верзила Поль с силой сжал его руку. 259 9»
— Замолчи. Меня терзает не то, что она ушла. Я все думаю о том типе, в которого она по уши влюби¬ лась. — О Рауле? — Дорого бы я дал, чтобы врезать ему как следует! — Чтобы ему врезать, надо сначала его найти. Вот уже четыре дня, как я прямо из кожи вон лезу, да все по¬ пусту! — Все-таки надо с этим покончить. Не то... — Не то пропадешь? А ты его, часом, не боишься ли? Верзила Поль так и подскочил. —: Боюсь? Ты что, спятил? У нас с ним свои счеты, и, чувствую, один из нас уже не выкарабкается. — Тебе хотелось бы, чтоб не выкарабкался он? — А как же иначе? Араб пожал плечами. — Ну ты даешь! Из-за какой-то девки!.. Вечно ты со своими любовными историями. — Клара для меня не просто какая-то девка... В ней вся моя жизнь. Я не могу без нее. — Но она же тебя никогда не любила. — Точно. А как подумаю, что вот теперь влюби¬ лась... В другого... Ты уверен, что в тот день она вышла именно от Рауля? — Ну да, я же тебе говорил... Консьержка пробол¬ талась. Денежки хоть кого заставят разговориться. Верзила Поль сжал кулаки. А Араб продолжил: — Потом она поднялась к маркизу. И когда спуска¬ лась, внизу вышла потасовка. Там был Горжере. Деви¬ ца убежала. А вечером вместе с Раулем орудовала в квартире маркиза. — Что они там искали?—задумчиво протянул Вер¬ зила Поль.— Наверное, она открыла дверь моим клю¬ чом. А я-то думал, потерял его. Что же они искали? Что замышляют против маркиза? Как-то она мне сказала, что мать ее знала его и перед смертью рассказала ей о нем кое-что... Но что? Тогда она не захотела мне от¬ ветить... Такая странная девчонка! Я о ней ничего не знаю... Но ведь она не врунья... Нет. В ней все как на ла- 260
дони. Но иногда бывает такой плутовкой, забивается в свою нору... Араб усмехнулся. — Да встряхнись ты! А то вот-вот заревешь. Ты что, не пойдешь сегодня на открытие нового казино? — Пойду. — Ну так и подцепишь там другую красотку. Вот в чем твое спасение. Между тем зал заполнялся народом. Пар пятнад¬ цать пели и кружились в клубах табачного дыма. Сле¬ пой и женщина с лицом, похожим на гипсовую маску, шумели больше всех. Девицы оголяли плечи, а хозяйка, заботясь о приличиях, строго им за это выговаривала. — Который час? — спросил Верзила Поль. — Без двадцати семь... Или чуть больше. Они помолчали. Потом Верзила Поль заметил: — Этот жокей уже второй раз смотрит в нашу сто¬ рону. — А может, он из полиции? — сострил Араб.— Угости-ка его выпивкой. Оба снова замолчали. Тихо заиграла скрипка. По¬ том звуки оборвались и наступила полная тишина. Зав¬ сегдатаи с трепетом ждали последних торжественных рулад, которыми гипсовая певица заканчивала обычно свое пение. Вот она взяла одну ноту... другую... И вдруг раздался пронзительный свист. Толпа хлынула к стой¬ ке. Дверь распахнулась. На пороге появились какие-то люди, и выскочивший вперед Горжере, потрясая револь¬ вером, завопил: «Руки вверх!.. Не двигаться с места!..» Для острастки он выстрелил в воздух. Трое агентов скатились кубарем по лестнице, тоже вопя: «Руки вверх!..» Человек сорок, стоявших перед полицейскими, под¬ няли руки. Но те, кто хотел скрыться, кинулись к стой¬ ке такой плотной массой, что англичанин-жокей, хотя и вскочил первым с места, не сумел, однако, пробрать¬ ся к Верзиле Полю. Не обращая никакого внимания на протесты хозяйки, толпа опрокинула стойку. За ней была потайная дверь. Именно к ней, крича и толкаясь, бежали люди. Тут случилась минутная задержка: двое 261
беглецов в отчаянии боролись за право пройти первым. Взобравшись на стул, жокей увидел, что это были Вер¬ зила Поль и Араб. Схватка была яростной. Ни тому, ни другому не хо¬ телось попасться в лапы полицейских. Прогремело два выстрела, но дерущихся они не задели. Неожиданно Араб упал на колени. Верзила Поль сразу же исчез в черном проеме двери, захлопнув ее за собой в тот са¬ мый момент, когда к ней подбежали преследователи. Горжере торжествующе захохотал: пятеро банди¬ тов ломились в запертую дверь. — Картина что надо! — весело воскликнул он. — Да, если только Верзилу Поля удалось схватить на выходе,—добавил жокей. Горжере взглянул на англичанина, в котором узнал Рауля. . — Все будет в порядке,— заверил он.—Я поставил там Фламана. Этот справится. — Все-таки лучше вам пойти туда самому, госпо¬ дин инспектор. Горжере принялся давать распоряжения. Одних бандитов связали, а других зажали в углу. Рауль подошел к инспектору. — Можно вас на минутку? Распорядитесь, чтобы мне разрешили переговорить с Арабом. Сдается мне, он будет не прочь кое-что нам рассказать... Только дей¬ ствовать нужно незамедлительно. Горжере был не против. Тогда Рауль присел на корточки возле Араба и тихо сказал: — Признал меня, а? Это я, Рауль, с набережной Вольтера. Помнишь, я дал тебе две денежки? Хочешь еще две? — Не хочу никого предавать,—пробормотал Араб. — Ну конечно! А ведь Верзила Поль не дал тебе уй¬ ти. Но какая разница, его все равно поймают на выхо¬ де. Вдруг рассердившись, Араб зло бросил: — Черта с два! Ведь есть другой выход... Лест¬ ница ведет прямо в тупик. 262
— Ах ты черт!—расстроился Рауль.— Вот что зна¬ чит положиться на Горжере. — А ты что, тоже из полиции? — Нет, но сейчас мы работаем вместе. Так чем же я могу тебе помочь? — Сейчас ничем, даже деньги у меня отнимут. Но против меня нет никаких улик. Когда меня отпустят, пошли деньги До востребования А.Р.Б.Е. контора семь¬ десят девять. — Значит, ты мне доверяешь? — Приходится. — Верно. Сколько? — Пять тысяч. — Вот как? Ничего себе аппетиты! — Ни сантимом меньше. — Ладно. Получишь всю сумму, если сообщишь что-нибудь важное... и если будешь помалкивать о Блондинке Кларе. Так где мы можем найти Верзилу Поля? — Эх, была не была! Он ведь меня надул. Сегодня вечером в десять он будет в «Голубом казино»... оно только открывается. — Он там будет один? - Да. — А зачем ему там надо быть? — Все хочет найти свою блондиночку... ну, которая теперь твоя... Но ведь это праздничный вечер... Ты уви¬ дишь не Верзилу Поля. — Вальтекса? — Да, Вальтекса. Рауль задал еще несколько вопросов, но Араб, по- видимому^ исчерпал запас своих откровений и дальше отвечать отказался. В это время в зал вернулся сконфуженный Горжере. Рауль увлек его в сторонку. — Ну что, остался с носом? А как же иначе? Вечно вы действуете как идиоты, ничего как следует не раз¬ узнав. Ладно, не огорчайся. — Араб что-нибудь сказал? — Нет, но неважно. Постараюсь исправить твой промах. Встречаемся в десять вечера в «Голубом кази- 263
но». Надень вечерний костюм, чтобы не очень выде¬ ляться в толпе. Горжере просто ушам не поверил. — Ну да,— подтвердил Рауль,— фрак и цилиндр. И немного рисовой пудры на шеки и нос, ладно? Они же у тебя пунцовые! А нос как у пьяницы! До скорого! И он пошел к машине на соседнюю улицу, а потом поехал через весь Париж к своему дому в Отейе. В то время там находилось его жилище и центр всех опера¬ ций. На малолюдной широкой улице в глубине малень¬ кого садика стоял незаметный двухэтажный домик. На каждую сторону выходило по одному окну. Из задней комнаты можно было выйти во двор, где стоял пустующий гараж. А из гаража был выход на со¬ седнюю улицу. В этом заключалось главное преимуще¬ ство всякого жилища Рауля. На первом этаже — просторная столовая из двух комнат. Мебели немного. На втором располагалась роскошная удобная спальня с ванной. Прислуга: преданный камердинер и старая ку¬ харка, которая жила над пустующим гаражом. Маши¬ ну ставили обычно в сотне метров от дома. В восемь подали ужин. Явился Курвиль и доложил, что маркиз приехал в шесть часов, но девушки с ним нет. Рауль забеспокоился: — Значит, она одна где-то в Париже, беззащитная. Достаточно какой-нибудь роковой случайности, и она снова попадет в лапы Вальтекса. Надо действовать. Поужинай со мной, Курвиль. А потом поедем вместе в мюзик-холл. Не забудь про парадный костюм. Во фраке ты выглядишь просто бесподобно. Рауль переодевался долго — ведь пришлось еще сделать разминку. Он был убежден, что вскоре ему при¬ дется туго. — Браво! — воскликнул он, увидев Курвиля.— Ты похож на какого-нибудь вельможу. На безукоризненном стоячем воротничке сияла бе¬ лизной квадратная борода. Выпятив грудь над внуши¬ тельным округлым животом, Курвиль действительно походил на настоящего дипломата. 264
XI «ГОЛУБОЕ КАЗИНО» Открытие «Голубого казино», построенного на ме¬ сте знаменитого кафешантана на Елисейских полях, стало важным событием в светской жизни города. Две тысячи приглашений было разослано великосветским особам, артистам и прочим знаменитостям. Под высокими деревьями у входа в вестибюль, заве¬ шанный объявлениями и афишами, царил холодный голубоватый полумрак. Посетители заполняли зал, около десяти вечера пришел и Рауль. Он предупредил Курвиля: — Меня не узнавать и ко мне не подходить. Но вер¬ теться поблизости... особенно возле Горжере. Горже- ре— враг, надо остерегаться его как чумы. Если ему представится случай нанести двойной удар—по Верзи¬ ле Полю и Раулю,— он не Остановится ни перед чем. В общем, не спускай с него глаз и держи ушки на маку¬ шке. Здесь есть и полицейские, он будет им что-либо го¬ ворить. Вот тут-то ты и подслушаешь и постараешься догадаться даже о том, о чем он вслух не скажет. Курвиль согласно кивнул головой и, воинственно выставив вперед свою великолепную квадратную боро¬ ду, важно заявил: — Все ясно. Но если на вас нападут, а я не успею предупредить? — Будешь прикрывать мое отступление обеими ру¬ ками и вот этой самой бородой. — А если они будут настойчивы? — Немыслимо. Думаю, твоя борода обязательно вызовет у них почтение. — Но все-таки... — Тогда дашь убить себя на месте. Вон, смотри, Горжере. Отойди и постарайся незаметно держаться около него. Согласно полученному приказу, Горжере облачился 265
в костюм светского льва: слишком узкий блестящий фрак буквально трещал по швам, старый шапокляк не открывался, а лицо инспектора было не столь искусно, как хотелось бы, засыпано мукой. Через плечо у него был перекинут аккуратно сложенный старый макинтош грязно-серого цвета. — Ну и ну! Тебя и не узнать!—тихонько заметил ему Рауль—Настоящий джентльмен!.. Теперь-то на тебя действительно не обратят никакого внимания. «Он издевается»,— подумал Горжере и разозлился. — Сколько с тобой человек? — Четыре,— ответил Горжере. (На самом деле он привел с собой семерых.) — Они так же хорошо замаскировались, как и ты? Оглядевшись, Рауль сразу заметил в толпе шесть или семь человек, которые явно могли бы похвастаться тем, что все взгляды обращены на них,—полицейских, напяливших на себя светские одежды. Он встал напро¬ тив инспектора, чтобы тому было не так-то легко пока¬ зать его своим подручным. Гостей все прибывало. Вдруг Рауль шепнул: — Вот он! — Где?—живо отозвался Горжере. — Вон там, за двумя дамами у входа, стоит длин¬ ный тип в высоком цилиндре и белом шелковом кашне. Горжере поглядел в ту сторону и шепнул: — Но это не он... Это не Верзила Поль... — Самый настоящий Верзила Поль... разумеется, в светском варианте. Инспектор присмотрелся: — И правда... Вполне может быть... Ах, мерзавец! — Высокий класс, а? Ты никогда его таким не ви¬ дел? — Да... Кажется, видел... В игорных домах... Но я и не догадывался... А как его настоящее имя? — Он сам тебе скажет, если пожелает... Только по¬ старайся обойтись без скандала... и не очень-то то¬ ропись... Возьмешь его на выходе. Тогда и узнаем, за¬ чем ему нужно было быть здесь. Горжере подошел к своим людям, показал им Вер¬ зилу Поля, затем вернулся к Раулю. Вместе они молча 266
прошли в зал. Верзила Поль свернул налево. Горжере с Раулем—направо. В большой ротонде, где пересекались, то сливаясь, то вновь расходясь, двадцать голубых лучей разных от¬ тенков, царило необычайное оживление. Народу за сто¬ ликами сидело вдвое больше, чем мог вместить зал. Пели песни. Сотрудники какой-то фирмы шампанских вин, желая создать себе рекламу, щедро наполняли бо¬ калы посетителей. Новизна этого вечера в «Голубом казино» заключа¬ лась в том, что с самого начала был взят стремитель¬ ный темп. Все время в центре зала кружились пары, а в перерывах между танцами на маленькой сцене в глу¬ бине исполнялись номера программы. За каждым тан¬ цем сразу же следовал номер. Разгоряченная публика хором подхватывала припевы песенок. Горжере и Рауль стояли в правом проходе, прикрыв программками лица. Они не спускали глаз с Вальтекса, стоявшего шагах в двадцати от них. Стараясь казаться пониже, он нарочно сутулил плечи. Позади него под бдительным оком инспектора Горжере находилось не¬ сколько сыщиков. Вот закончился номер индусских жойглеров и за¬ играли танго. Потом вальс... Вслед за вальсом на сцене появились клоуны. За ними акробаты, гимнасты на перекладине—и снова танцы. Публика, охмелев от шу¬ ма и напускной веселости, разгулялась вовсю: из зала что-то кричали клоунам, тут и там обменивались ре¬ пликами. Но вот на сцену вынесли большую цветную афишу, на которой был изображен силуэт изящной танцовщи¬ цы в вуали. На двадцати светящихся экранах загоре¬ лась надпись: «Танцовщица в маске». Грянул оркестр. Из-за кулис выбежала танцовщица. Вместо корсажа на ней были две широкие ленты, скрещенные на спине и на груди. Пышная голубая юбка с золотыми звездами при малейшем движении обнажала ноги. Она замерла на мгновение, похожая на грациозную статуэтку Танагра*. Голову ее и часть лица скрывало * Танагра—известный скульптор. 267
тончайшее газовое покрывало золотистого цвета. Из- под него выбивались легкие белокурые локоны. — Вот черт! — процедил сквозь зубы Рауль. — Что?—встрепенулся стоявший рядом Горжере. — Ничего... ничего... Но Рауль глаз не мог отвести от светлых волос, гра¬ циозной фигурки... Она начала танцевать, сперва медленно, держась очень прямо, едва перебирая ногами. Невозможно бы¬ ло понять, как же ей удается двигаться. На цыпочках танцовщица дважды обошла сцену. — Вы только гляньте на рожу этого Поля,— шепнул Горжере. Рауль глянул и поразился. Лицо Вальтекса было в сильнейшем напряжении, чтобы лучше видеть, он му¬ чительно вытягивал шею и от этого становился как бы еще выше. Взгляд его был прикован к танцовщице в ма¬ ске. Горжере злорадно ухмыльнулся. — Это от ее волос он пришел в такое состояние? Вспомнил свою Клару... Разве что... разве что...— Он все еще не решался высказать вслух свою догадку. И лепетал: — Разве что... Ну да... может, это она и есть, его пташка... ну, или ваша... Вот потеха будет! — Вы с ума сошли! — сухо бросил Рауль. Но сам он думал о том же. Сначала обратил внима¬ ние на сходство волос: такой же цвет, такие же легкие локоны. Но потом, увидев, как разволновался Валь- текс, как ему страстно захотелось откинуть покрывало, закрывавшее лицо, был просто сражен. Он-то, Валь- текс, должен был знать о ее таланте танцовщицы, на¬ верное, не раз видел, как Клара танцевала на других сценах, и, наверное, ему была знакома эта почти дет¬ ская грациозность, это видение, похожее на саму мечту. «Это она... она...»—решил Рауль. Но возможно ли такое? Чтобы провинциалка в та¬ ком совершенстве владела искусством танца? Когда дочь маркиза д’Эрлемона успела после возвращения из Волника переодеться и явиться сюда? Рауль размышлял. В его уме проносился целый вихрь доводов «за» и «против», факты выстраивались 268
в некую логическую цепочку. Нет, это никак не могла быть она—но в то же время нельзя было слепо отри¬ цать, что это могла быть и она. Публика распалялась все больше, и танцовщица на сцене тоже заметно оживилась. Вот она закружилась на месте, потом резко остановилась и снова начала кру¬ житься под звуки оркестра. Точеные ножки ее взлета¬ ли вверх, такие легкие, гибкие, как и плавно движущие¬ ся руки. Горжере заметил: — Похоже, Верзила Поль пробирается к кулисам. Туда, наверное, каждый, кто захочет, может пройти. Действительно, справа и слева от прохода можно было подняться по ступенькам и пройти за кулисы. Один из распорядителей тщетно пытался сдержать толпу желающих сделать это. — Да,—подтвердил Рауль, взглянув на Верзилу Поля,— он пытается проникнуть за кулисы. Знаешь, лучше бы твоим ребятам посторожить возле служебно¬ го входа на соседней улице, чтобы в случае чего не упу¬ стить птичку. Горжере согласился и отошел. Три минуты спустя, пока инспектор собирал свое войско, Рауль покинул зал. На улице, обойдя казино и опередив полицейских, он встретился с Курвилем. Тот сказал: — Я слышал приказ Горжере, месье. Он хочет схва¬ тить вас вместе с танцовщицей в маске. Этого-то Рауль и опасался. Он не знал, была ли тан¬ цовщица Антониной. Но Горжере легко мог, ничем не рискуя, в этом убедиться, и тогда Антонина, если это была она, попадет в тиски между Верзилой Полем и по¬ лицией. Ей несдобровать. Он побежал. Ему было страшно. Угроза и реши¬ мость на лице Верзилы Поля не оставляли никаких сомнений в том, что если он окажется рядом с Анто¬ ниной, то не остановится ни перед чем. Рауль с Курвилем ворвались в дверь служебного входа. Дорогу им преградил консьерж. Рауль коротко бросил: «Полиция!» — и показал удостоверение. Их пропустили. 269
Лестница, а затем коридор вели к артистическим уборным. Неожиданно одна из дверей уборных открылась и в коридор вышла танцовщица. Пока публика аплоди¬ ровала, она забежала за шалью для следующего танца. Заперев дверь на ключ, танцовщица стала пробираться между черных фраков, буквально заполонивших про¬ ход. Вот она вышла на сцену, и тут же грянули аплодис¬ менты, крики «браво!». Рауль отыскал глазами Верзилу Поля. Тот стоял не¬ подалеку, ошеломленный, со сжатыми кулаками. На лбу его вспухли вены. Теперь Рауль уже не сомневался, что это она, и понимал, какая опасность угрожает не¬ счастной девушке... Он поискал глазамц Горжере. Ну где этот болван? Неужели не понятно, что поле боя именно здесь, в тес¬ ноте кулис?! Если инспектор не появится сейчас со свои¬ ми агентами, произойдет что-то ужасное. Рауль решил не мешкать и постараться направить на себя слепую ярость врага. Он тихонько тронул его за плечо. Вальтекс обернулся и прямо перед собой увидел лукавое лицо ненавистного Рауля, которого так боялся! — Вы... вы...—с ненавистью произнес он.— Вы здесь из-за нее? Вы пришли вместе? Но ему надо было владеть собой: хоть они и стояли у самого края толпы, все равно мимо все время кто-то проходил — то зрители, то машинисты сцены, то ко¬ стюмерши... Если говорить на повышенных тонах, их могут услышать. Рауль усмехнулся и тихо ответил: — Ну конечно, я с ней. Она попросила меня о защи¬ те... Похоже, какие-то типы гоняются за ней. Представ¬ ляешь, как мне все это смешно? — Почему это тебе смешно?—пробурчал Верзила Поль. — Да потому, что когда я начинаю какое-нибудь дело, то оно всегда удается. Такая уж у меня привычка. Вальтекс задрожал от бешенства. — Так тебе удалось? — А как же! 270
— Чепуха! Тебе удастся только тогда, когда я буду мертв. А я жив! И я здесь! — Но и я тоже здесь. И в погребке недавно был. — Что? — Помнишь жокея? Это был я. — Подлец! — Я привел с собой полицию, чтобы взять тебя прямо в гнездышке. — Не вышло,— попробовал усмехнуться Поль. — Тогда не вышло. Но теперь, можно считать, де¬ ло в шляпе. Вальтекс подошел к нему вплотную и, взглянув в упор, спросил: — Что это ты болтаешь? — Горжере здесь, и его дружки — тоже. — Врешь! — Он здесь. Предупреждаю тебя, чтоб ты успел смотаться. Только быстрее! Еще есть время... Вальтекс растерянно огляделся. Он был похож на загнанного зверя. Конечно, идея сбежать подходила ему в самый раз. И Рауль, думая прежде всего о спасе¬ нии Антонины, был рад помочь — ведь, когда Вальтекс уйдет, проще простого будет защитить ее от полиции. — Давай беги... Глупо оставаться... Сматывайся!.. Но, похоже, было уже поздно. Со сцены возвраща¬ лась танцовщица. В это же время, промчавшись мимо артистических уборных, выскочил Горжере с пятью агентами. Горжере летел прямо к своей цели. Вальтекс будто окаменел. Он смотрел на подходя¬ щую танцовщицу. Она в страхе остановилась. Потом Верзила кинул взгляд на Горжере. Тот был уже шагах в пяти. Что делать? Тут на него бросился Рауль. Сумев высвободиться, Вальтекс быстро сунул руку в карман, выхватил револьвер и направил его на танцовщицу. В общей суматохе грянул выстрел. Рауль резко уда¬ рил по вытянутой руке. Пуля, пробив декорацию, ушла вверх. Танцовщица рухнула без чувств. То, что произошло потом, заняло не больше десяти секунд. Завязалась потасовка, Горжере вцепился в Вер¬ зилу Поля, крикнув остальным: 271
— Фламан, ко мне! А вы не упустите Рауля и тан¬ цовщицу! Вдруг появился маленький толстенький человечек с белой бородой. Расставив ноги, он встал на пути по¬ лицейских, громко возмущаясь их грубостью. А какой- то шикарный господин, воспользовавшись этим вме¬ шательством и общей суматохой, нагнулся, схватил танцовщицу в золотистой вуали и взвалил ее себе на плечо. Это был Рауль. Под защитой отважного неукро¬ тимого Курвиля, уверенный в том, что нападавшим бу¬ дет нелегко пробиться сквозь толпу, он двинулся со своей ношей к залу. Ему казалось, что с этой стороны отход возможен. И он не ошибся. Публика не подозревала о том, что творилось за кулисами. Звучал негритянский джаз, все пели, смеялись, танцевали. И когда из толпы черных фраков с правой стороны рампы появился Рауль, держа на вытянутых руках женщину, в которой все сразу же узнали танцовщицу в маске, публика подумала, что это какая-то шутка, силовой трюк акробата, переодетого джентльменом, несущего через зал свою якобы жерт¬ ву. Толпа расступалась перед ним и вновь смыкалась сзади, плотная, враждебная к тому, кто попытался бы пройти следом. Передвигали даже столы, стулья. Вдруг со сцены кто-то закричал: — Остановите его! Остановите! Ответом был взрыв хохота. Все окончательно уве¬ рились в том, что это шутка. Надрывался оркестр, во¬ пили голоса. Никто не преградил путь Раулю. Он шел, улыбаясь, запрокинув голову назад. Его сопровождали неистовые аплодисменты. Так он добрался до выхода в просторный вестибюль. Кто-то услужливо распахнул перед ним двери. Он вышел. Зрители решили, что теперь он, обойдя вокруг казино, вернется с другой стороны, выйдет на сцену. Служители казино и полицейские, с удовольствием взи¬ рая на это неожиданное развлечение, тоже йичего не за¬ подозрили. Но, едва оказавшись на улице, Рауль ре¬ шительно взвалил танцовщицу себе на плечо и бегом бросился к боковой улице, то появляясь, то исчезая в тени раскидистых деревьев. 272
В пятидесяти шагах от казино он еще раз услышал: — Остановите его! Остановите! Но он не торопился. Машина стояла тут же, в длин¬ ной веренице автомобилей. Шоферы дремали за рулем или болтали, собравшись группками. Они услышали крики, но вначале ничего не поняли, стали переспраши¬ вать, заволновались, но так и не предприняли ничего. Рауль посадил танцовщицу в машину. Она все еще была без чувств—во всяком случае, не двигалась и ни¬ чего не говорила. Он завел мотор, который, к счастью, сразу же заурчал. «Если повезет,—подумал он,— и не будет пробок, то полный порядок». Нужно всегда рассчитывать на везение. Это один из принципов Рауля. Удача улыбнулась ему и на этот раз. Заторов не оказалось, полицейские, бежавшие к маши¬ не, когда он трогался, остались далеко позади. Он ехал на большой скорости, но вел машину осто¬ рожно— ведь второй принцип Рауля гласил: нельзя испытывать удачу. Так они доехали до площади Кон¬ корд, пересекли Сену и поехали по набережной. Нако¬ нец, уверившись в том, что его уже не догонят, Рауль притормозил. «Ну, вот и готово!» — сказал он себе. И впервые с тех пор, как очертя голову бросился к девушке, он снова задал себе тот же вопрос: «А что, если это не Антонина?» И так же, как раньше, когда он кинулся на ее защиту, теперь уверенность мгновенно оставила его. Нет-нет, это никак не могла быть она. Похоже, он ошибся, под¬ дался порыву, как следует не поразмыслил. Стоило хо¬ рошенько все проанализировать—и рухнуло бы всякое доказательство того, что это она. Верзила Поль, он же ненормальный, псих, его эмоциям нельзя доверять. Рауль расхохотался. Каким наивным он бывал иногда, стоило какой-нибудь таинственной женщине взволновать его душу! Прямо как школьник! Но школь¬ ник, влюбленный в приключения. Антонина или дру¬ гая— в конце концов, какая разница! Ведь он спас эту женщину, такую прекрасную, нежную. Она, конечно, ни в чем ему не откажет. 273
Он прибавил скорость. Его подгоняло горячее жела¬ ние узнать, кто она такая. Зачем скрывала лицо за ву¬ алью? Может быть, боялась, что некрасивое лицо испор¬ тило бы впечатление от ее божественного тела? Или прятала какое-то уродство? А если все-таки была кра¬ сива, тогда по какой странной прихоти—из страха ли, из-за волнения ли, или повинуясь какому-то капризу, или ради любви—не могла разрешить публике любо¬ ваться своей красотой? Он снова переехал Сену и помчал по набережной с другой стороны реки. Вот и Отей. Тихие улочки. Он затормозил. Пленница была неподвижна. Склонившись над ней, Рауль тихо спросил: — Вы можете встать и подняться по лестнице? Вы меня слышите? • Ответа не последовало. Он отворил калитку и позвонил. Затем взял танцов¬ щицу на руки и прижал к груди. Снова он держал ее на руках, охмелев от близости ее тела, губ, чувствуя ее ды¬ хание. — Кто же ты? Кто?—шептал он, трепеща от жела¬ ния и сгорая от любопытства.— Антонина? Или дру¬ гая? Появился слуга. — Отведи машину в гараж и не беспокой меня! Рауль вошел в дом, быстро, словно не чувствуя но¬ ши, поднялся наверх, вошел в спальню, уложил пленни¬ цу на диван, сам встал перед ней на колени и снял газо¬ вое золотистое покрывало. — Антонина! — обрадованно воскликнул он. Прошло несколько минут. Он дал ей нюхательной соли, смочил влажным полотенцем виски и лоб. Она приоткрыла глаза и обратила на него долгий взгляд, понемногу приходя в себя. — Антонина! Антонина! — в восторге повторял он. Она горько улыбнулась сквозь выступившие слезы, но в улыбке чувствовалась глубокая нежность. Он приблизился к ее губам. Оттолкнет ли она его, как тогда, в замке Волник? Или примет его объятия? Она не стала сопротивляться. 274
XII ДВЕ УЛЫБКИ Они заканчивали завтрак, поданный слугою прямо в спальню. Из сада через открытое окно поднимался аромат цветущей бирючины. Между двумя кашта¬ нами, росшими справа и слева от окна, виднелась ули¬ ца, и солнце золотило голубое небо. Рауль болтал без умолку. Вся радость победы — над Горжере, над Верзилой Полем и над обворожительной Кларой—изливалась в нескончаемых смешных историях, в забавной востор¬ женности и даже в хвастовстве, в бесконечном потоке слов, очаровательных и несуразных, остроумных и по¬ рою циничных. — Говори... Говори еще...—молила она, не от¬ рывая от него взгляда, в котором к детскому веселью примешивалась грусть. И как только наступал конец очередной истории, она вновь просила:—Расскажи мне все, что ты знаешь... Что случилось с Горжере в раз¬ валинах Волника, и об аукционе, и о твоей беседе с мар¬ кизом... — Но ты ведь тоже была там, Антонина! — Неважно! Мне нужно знать все, что ты делал, все, что говорил. И потом, я ведь тогда не все поняла... Так, значит, ночью ты поднялся ко мне в комнату? — К тебе в спальню. — Но не посмел приблизиться к постели? — Нет, черт возьми! Я тебя боялся. Ты ведь была такая грозная в замке Волник. — А до этого ты был в комнате маркиза? — Твоего крестного. Я хотел узнать, что было в письме твоей матери, которое ты ему отдала. И узнал, что ты его дочь. — Да,— задумчиво протянула она,— я уже знала об этом, я ведь еще раньше нашла у него фотографию матери. Помнишь, в Париже, в кабинете? Ладно, нева¬ жно. Говори ты. Начни все сначала. Объясни... _ И он начинал все сначала. И объяснял. И изображал всех в лицах. Становился то смешным педантичным 275
мэтром Одига, то обеспокоенным, ошеломленным д’Эрлемоном, то грациозной, гибкой Антониной. Она возражала: — Нет, это не я... Я не такая... — Ты была такой позавчера и когда приходила ко мне. Вот такое делала личико... и такое... Погляди... Она смеялась, но не уступала. — Нет, ты меня не разглядел как следует... Вот я какая. — Конечно! — отвечал он.— Сегодня ты такая, с сияющими глазами и ослепительной улыбкой... Ты уже не провинциалочка, какой была тогда, не девочка из замка. Я в тот день не хотел на тебя смотреть, но знал, что ты выглядишь именно так. Теперь ты другая, но твоя сдержанность, чистота не исчезли. Те же золоти¬ стые волосы, я вчера узнал их... узнал милую грациоз¬ ную фигурку в костюме танцовщицы. Она так и не переоделась, сидела в своих лентах и голубой юбке, усыпанной звездами. И выглядела так соблазнительно, что он снова заключил ее в свои объ¬ ятия. — Да,—сказал он,— я узнал тебя, потому что толь¬ ко ты могла вызвать такое волнение. Но как я пытался угадать твое лицо под маской! И как боялся ее снимать! Но это была ты! Ты! И ты будешь рядом со мной и зав¬ тра, и всю жизнь. Мы уедем далеко отсюда. В дверь тихонько постучали. — Войдите! Это был слуга. Он принес газеты и несколько распе¬ чатанных писем. Их разбирал Курвиль. — Вот и отлично, поглядим, что там пишут о «Го¬ лубом казино», о Горжере и Верзиле Поле... ну и, ко¬ нечно, о баре «Креветки». Это был поистине историче¬ ский день! Слуга вышел. Рауль развернул газеты. — Подумать только! О нас пишут на первой стра¬ нице!— Но, едва взглянув на заголовок и пробежав первые строки, он помрачнел. Вся его веселость вмиг исчезла, и Рауль проворчал: — Ну и идиоты! Какой же дурак этот Горжере! — Вполголоса он начал читать: — «Верзила Поль ускользнул от полиции во время обла- 276
вы в баре на Монмартре. Его удалось схватить на от¬ крытии «Голубого казино», но бандит вновь ушел от старшего инспектора Горжере и его агентов». — Ой!—испугалась девушка.— Какой ужас! — Ужас? Никакого ужаса нет. На днях его аре¬ стуют... сам этим займусь... Но на самом деле побег Верзилы Поля его обеспо¬ коил. Рауль не на шутку разозлился. Приходилось все начинать сначала. Опасный бандит вновь на свободе, и Антонине снова угрожала опасность. Теперь Валь- текс не отступит и при первом удобном случае попы¬ тается ее убить. Рауль просмотрел всю статью. Там говорилось о взятии под стражу Араба и еще нескольких членов банды. Вокруг этого незначительного успеха полиция подняла невообразимую шумиху. Писали и о покуше¬ нии на танцовщицу в маске, и о том, как ее похитил один из посетителей. Предполагали, что это был сопер¬ ник, но никто, однако, не мог назвать ни единой приме¬ ты, по которой можно было бы узнать Рауля. Лица же танцовщицы в маске не видел никто. Ди¬ ректор казино пригласил ее по рекомендации одного берлинского агентства, где она — без всякой маски — с успехом танцевала прошлый сезон. «Недели две назад,—рассказывал директор репор¬ терам,— она мне позвонила и уведомила, что прибудет в точно назначенный день. Но выступать хотела только в вуали якобы из-за причин личного характера. Я со¬ гласился, сочтя, что в этом будет даже некая пикант¬ ность, но собирался в тот же вечер подробно ее обо всем расспросить. Однако она приехала ровно в восемь часов уже в костюме танцовщицы и сразу заперлась в своей уборной». — Это правда? — поинтересовался Рауль. — Да,— подтвердила Клара. — А давно ты танцуешь? — Всегда танцевала, но только для себя самой, ког¬ да никто не видел. После смерти мамы брала уроки у одной бывшей танцовщицы и потом ездила на га¬ строли. — Как ты жила, Клара? 277
— Не спрашивай. Я была одинока, за мной ухажи¬ вали... Не всегда удавалось постоять за себя. — А где ты познакомилась с Верзилой Полем? — С Вальтексом? В Берлине. Я не была в него влюблена, но поддалась его влиянию, хотя полностью голову не теряла... Как-то ночью он взломал дверь в моей комнате и взял меня силой. Я оказалась слабее. — Мерзавец! Долго это. продолжалось? — Несколько месяцев. Потом в Париже он попался на одном деле. Полиция окружила дом. Я была с ним. Вот тогда-то я и узнала, что он—Верзила Поль. Я ужасно перепугалась, но, пока длилась потасовка, успела убежать. — И уехала в провинцию? Немного помедлив с ответом, она наконец произне¬ сла: ■ — Да. Я хотела прийти в себя и снова начать рабо¬ тать, но не смогла. Денег совсем не осталось. Тогда я позвонила в казино и сказала, что приеду. — Но... зачем ты ходила к маркизу? — Надеялась покончить со своей прежней жизнью и попросить у него защиты. — И поэтому поехала в Волник? — Да. А вчера вечером я осталась в Париже совсем одна и вдруг решила поехать в казино... Так хотелось снова танцевать... ну и потом я никак не могла нару¬ шить ангажемент... Всего на восемь дней... Больше я не хотела... Я так боялась! И видишь, не напрасно! — Напрасно,—возразил он,— ведь там был я. И вот теперь ты здесь. Она доверчиво прижалась к нему. Он прошептал: — Забавная ты девчушка! Неожиданная... непо¬ нятная... Ни в этот день, ни в следующие два дня они не вы¬ ходили из особняка. Читали все, что публиковалось о происшествии в казино,— в основном всякие домыслы, ведь и на этот раз работа полиции не принесла резуль¬ татов. Промелькнуло единственное правдоподобное предположение о том, что танцовщица в маске, по всей 278
видимости, была Блондинкой Кларой, о которой уже писали в газетах в связи с делом Верзилы Поля. Имя Вальтекса даже не упоминалось. Горжере и его подруч¬ ные так и не узнали, кем был на самом деле их против¬ ник. Вытянуть что-либо из Араба тоже оказалось не под силу. С каждым днем у Рауля и его подруги росла взаим¬ ная привязанность. Он открылся перед ней, отвечал на все ее вопросы, стараясь как можно полнее удовлетво¬ рить снедавшее ее любопытство. Она же, наоборот, все более замыкалась, превращаясь в еще большую тайну. Все, что касалось ее самой, ее прошлого—матери, за¬ нятий, теперешних забот, ее загадочной души, планов относительно маркиза, ее роли подле него,— было оку¬ тано молчанием, упрямым, мучительным и даже ка¬ ким-то яростным. Она или переводила разговор на другое, или сводила все к неясным полупризнаниям, всегда оканчивающимся одним и тем же: — Нет-нет, Рауль, умоляю тебя, ничего не спраши¬ вай. Моя жизнь и мои мысли вовсе не интересны... Лю¬ би меня такой, какая я есть. — Но я как раз и не знаю, какая ты есть. — Люби такой, какой видишь. Получив этот ответ, Рауль подвел ее к зеркалу и шутя произнес: — Сегодня я вижу чудесные волосы, бесконечно чистые глаза, обворожительную улыбку... Но в лице у тебя что-то тревожное. Вот вижу (ты не рассердишь¬ ся?), вижу мысли, вовсе не угодные твоему свежему ли¬ чику... А завтра увижу тебя совсем другой. Те же воло¬ сы, те же глаза, но улыбка иная и такое выражение ли¬ ца, что все вокруг мне тоже начинает видеться чистым и прекрасным. Ты все время меняешься. То провин¬ циалка... то умудренная опытом дама, натерпевшаяся от судьбы. — Ты прав,— согласилась она,— во мне две дамы... — Да,— рассеянно проговорил он,—две дамы. И они борются между собой... а иногда просто никак не могут совместиться... две дамы, каждая со своей улыб¬ кой. Ведь именно улыбкой и отличаются эти два обра¬ за: один юный, наивный, с приподнятыми уголками 279
рта... а другой—не чуждый горечи и как бы разочаро¬ вания. — А какая из них тебе больше нравится, Рауль? — Со вчерашнего вечера вторая... таинственная и непонятная... с Она молчала, и он весело позвал: — Антонина! Антонина, или Дама о двух улыбках! Они подошли к раскрытому окну. Она сказала: — Рауль, я хочу тебя кое о чем попросить. — Заранее говорю «да». — Не называй меня больше Антониной. Он удивился. — Не называть Антониной? Но почему? — Так звали провинциалку, которой я была тогда... неопытную... храбро вступающую в жизнь... Я утрати¬ ла это имя и стала Кларой... Блондинкой Кларой... — Ну и что? — Называй меня Кларой... до тех пор, пока я не стану снова такой, какой была. Он рассмеялся. — Такой, какой была? Но я же так запутаюсь, доро¬ гая! Если бы ты осталась провинциалкой, то не была бы сейчас здесь. Не полюбила бы меня. — Как можно не полюбить тебя, Рауль? — Тогда я в свою очередь спрошу: знаешь ли ты, кто я? — Ты —это ты,— горячо ответила она. — Ты так уверена? А я—нет. У меня ведь столько лиц, я сыграл столько ролей, что теперь уже не узнаю себя настоящего. Видишь ли, малышка Клара — раз ты хочешь, буду так тебя называть,— видишь ли, не при¬ шлось бы тебе за меня краснеть, ведь, что бы ты ни на¬ творила, я натворил гораздо больше. — Рауль... — Ну да... Жизнь искателя приключений... такого, как я... не всегда усыпана розами... Ты когда-нибудь слышала об Арсене Люпене? Она вздрогнула. — Что? Что ты сказал? — Ничего... просто хотел сравнить... Ты права. К чему нам самим себя очернять? Клара и Антонина — 280
вы обе так нежны и чисты. Но все-таки больше я лю¬ блю тебя, Клара. Пусть я плохой, но все же славный малый, умею любить, и если даже мне не удается всег¬ да быть верным, то от этого я не становлюсь менее внимательным, достойным во всех отношениях...—Он смеялся, целуя ее и с каждым поцелуем повторяя: — Клара... Нежная Клара... Грустная Клара... Загадочная Клара... Она кивала головой, а потом сказала: — Ты меня любишь... Но ведь сам сказал, что та¬ кой непостоянный... Господи, как же я буду из-за.тебя страдать! — Но еще больше будешь счастлива! — весело вос¬ кликнул Рауль.— И потом, я ведь не так неверен, как ты вообразила. Разве я тебя когда-нибудь обманывал? Теперь уже рассмеялась она. Целую неделю все газеты кричали о «Голубом кази¬ но». Но потом, видя тщетность предпринимаемых уси¬ лий и крушение всех версий, о деле стали понемногу за¬ бывать. Репортеры сами не могли ничего разнюхать, а Горжере избегал давать интервью. Осмелев, Клара по вечерам начала выходить, езди¬ ла за покупками в ближайшие магазины, прогулива¬ лась в Булонском лесу. Рауль же в это время встречался со своими людьми. Он намеренно не появлялся в горо¬ де с ней вместе, не желая привлекать к себе внимание. Время от времени Рауль приходил на набережную Вольтера, к дому 63. Он догадывался, что где-то поблизости бродит Верзила Поль, а полиция будет пы¬ таться при случае расставить ему ловушку. Однако ничего подозрительного обнаружить не удавалось, и Рауль поручил Курвилю самому нести ка¬ раул, делая вид, будто перебирает книги у букинистов, расположившихся на набережной. Как-то раз, а точнее, через две недели после похищения Клары Рауль при¬ шел на набережную и вдруг издали увидел ее. Она вы¬ шла из дома 63, села в такси и уехала. Он решил обой¬ тись без слежки, подозвал Курвиля и отправил его к консьержке обо всем расспросить. Через несколько 281
минут Курвиль пришел обратно и рассказал, что мар¬ киз еще не вернулся, но молодая блондинка уже два¬ жды в один и тот же час проходила мимо консьержки и звонила в дверь маркиза. Прислуги дома не было, и она удалялась ни с чем. «Любопытно,—подумал Рауль,— а мне она об этом ничего не говорила. Что ей там надо?» Он поехал к себе в Отей. Спустя четверть часа вернулась и Клара, такая све¬ жая, оживленная. — Гуляла в Булонском лесу?—поинтересовался Рауль. — Да,— ответила она.— На воздухе чувствую себя гораздо лучше. Так приятно походить пешком! — Ав Париже ты не была? — Нет, конечно. Почему ты спрашиваешь? — Потому что я видел тебя там. Нисколько не смутившись, она сказала: — Ты видел меня... во сне. — Во плоти и крови, как говорят. — Не может быть! — Имею честь тебя заверить, что глаза мои никог¬ да еще меня не обманывали. Она взглянула на него. Он говорил серьезно, даже слишком, с упреком в голосе. — Где ты меня видел, Рауль? — Ты вышла из дома на набережной Вольтера и потом уехала на машине. Она растерянно улыбнулась. — Ты уверен, что это была я? — Конечно. А консьержка утверждает, что ты при¬ ходила в третий раз. Она густо покраснела, не зная, что ответить. — В твоих визитах нет ничего предосудительно¬ го,—сказал Рауль.—Только зачем скрывать их от меня? • Она все не отвечала, и тогда Рауль, сев рядом с ней, взял ее руку в свою и мягко заметил: — Опять какие-то тайны, Клара? Ну как же ты не права! Если бы ты только знала, куда нас может заве¬ сти твое упорное недоверие! 282
— О, но я ведь во всем доверяю тебе, Рауль! — Доверяешь, а сама поступаешь наоборот. И опас¬ ность растет. Расскажи мне все, дорогая. Разве ты не понимаешь, что в конце концов я и сам узнаю то, чего ты не хочешь мне открыть, но, кто знает, может, тогда уже будет слишком поздно? Говори же, милая. Казалось, девушка вот-вот решится. Лицо ее раз¬ гладилось, а в глазах появились грусть и тревога, слов¬ но она боялась того, о чем сейчас скажет. Но нет, сме¬ лости не хватило, и Клара расплакалась, закрыв рука¬ ми лицо. — Прости меня,—пролепетала она.— Запомни, вовсе неважно, скажу я или нет... От этого не изменится то, что есть, и то, что будет... Для тебя это просто пу¬ стячок, мелочь... но для меня все совсем иначе... Знаешь, женщины ведь как дети... Вобьют себе что- нибудь в голову... Может, я и не права... Но не могу... Прости... Он в раздражении пожал плечами. — Ладно. Но я категорически против того, чтобы -ты туда ходила. Иначе когда-нибудь обязательно встретишься с Верзилой Полем или с кем-нибудь из по¬ лицейских. Разве ты этого хочешь? Она попросила: — Но и ты не ходи туда. Тебе угрожает такая же опасность. Он пообещал ей это. И она сказала, что больше не пойдет на набережную Вольтера и даже не будет выхо¬ дить из дому в течение двух недель. хш ПОХИЩЕНИЕ Рауль не ошибся, предположив, что за домом на на¬ бережной Вольтера ведется наблюдение. Но слежка бы¬ ла нерегулярной, иначе столкновения, которого опасал¬ ся Рауль, было бы не избежать. Горжере опять совер¬ шил промах: он лично появлялся на набережной Воль¬ тера ненадолго, полностью перепоручив дело своей 283
команде, а та не особенно ретиво выполняла его прика¬ зания. Поэтому полицейские и не заметили, как прихо¬ дила красавица блондинка, не обратили внимания и на довольно неосторожные вылазки Курвиля. К тому же консьержка, подкупленная с одной стороны Раулем, передававшим ей деньги через Курвиля, а с другой сто¬ роны— Вальтексом, через одного из его приспешни¬ ков, не давала Горжере ясных и определенных сведе¬ ний. Вальтекс же следил за домом постоянно. Вот уже несколько дней с десяти утра на противоположной сто¬ роне улицы прямо напротив особняка д’Эрлемона рас¬ полагался какой-то художник с длинными седеющими волосами, в фетровой широкополой шляпе. Сутулясь, он тащил за собой мольберт, коробку с красками и складной стульчик, а усевшись, сразу принимался са¬ жать на полотно какие-то цветные пятна. Они, по-види- мому, должны были изображать берега Сены и очер¬ тания Лувра. Это был Верзила Поль. Это был Валь¬ текс. Полицейские даже не подумали обратить вни¬ мание на экстравагантно одетого мазилу, вокруг кото¬ рого всегда собиралась толпа любопытных. Однако Верзила Поль уходил около половины ше¬ стого и поэтому не встречался с красавицей блондин¬ кой: она обычно являлась позднее. О ее последнем визите он узнал лишь на следующий день. Верзила Поль как раз взглянул на часы и соби¬ рался сделать несколько последних мазков, когда рядом с ним кто-то прошептал: — Не оборачивайтесь. Это я, Состен. Возле художника стояли трое-четверо зевак. Вот они по одному отошли. Их место заняли другие. Состен, толстяк, похожий на рыболова, с видом знатока склонился над картиной и тихо, так, что его мог услышать только один Вальтекс, спросил: — Читали вечерние газеты? — Нет. — Араба снова допрашивали. Вы были правы: это он предал, послал полицейских в «Голубое казино». Но больше ничего говорить не хочет и отказывается да¬ вать показания против вас. Ни разу не произнес имя 284
«Вальтекс», не сказал ничего о Рауле и ни слова о ма¬ лышке. Короче, тут все пока идет хорошо. Состен выпрямился, стал рассматривать картину под другим углом, взглянул в сторону Сены и снова склонился, то и дело приближая к глазам лорнет. Он тихо продолжал: — Маркиз послезавтра возвращается из Швейца¬ рии. Малышка приходила вчера и сказала об этом кон¬ сьержке, чтобы передали слугам. Значит, они что, пере¬ писываются с маркизом? И где она живет? Просто за¬ гадка. А Курвиль вывез еще какую-то мебель. Я уверен, что это был он. Курвиль работает на Рауля. Консьерж¬ ка сказала, что он тоже все время околачивается здесь. Художник, внимательно слушая, вдруг поднял кисть и принялся водить ею в воздухе, словно примери¬ ваясь к полотну. Его дружок воспринял этот жест как сигнал и, взглянув туда, куда ему указывали, увидел бедно одетого старика, рывшегося в старых книгах, разложенных прямо на тротуаре. Вот он обернулся, и показалась великолепная квадратная белая борода. Уж тут не ошибешься. — Видел, видел,—шепнул Состен.—Это Курвиль. Пойду за ним. Встретимся вечером на вчерашнем месте. Он отошел и незаметно приблизился к Курвилю. Тот предпринял несколько обманных маневров с явной целью запутать свои следы, на случай если кто-нибудь за ним идет. Но голова у него была занята другим, и он, не заметив ни Верзилы Поля, ни его дружка, на¬ правился прямиком в Отей, ведя на буксире за собой толстяка, похожего на рыболова. Верзила Поль подождал еще час. На этот раз Клара не пришла. Но потом на горизонте возник Горжере, и он, быстро собрав свои принадлежности для рисова¬ ния, ретировался. Вечером вся банда собралась в бистро на Монпарна¬ се, заменившем бар «Креветки». Подошел и Состен. — Готово! —объявил он.— Они в Отейе, авеню дю Марок, дом двадцать семь. Курвиль позвонил у калит¬ ки, и она сама распахнулась. А без четверти восемь зая- 285
вилась и малышка. Тоже позвонила, и калитка откры¬ лась. — А его самого ты видел? — Нет. Но не сомневаюсь: он там. Верзила Поль подумал с минуту и изрек: — Все-таки... прежде чем действовать, надо убе¬ диться... Подай машину завтра к десяти утра. Бо¬ гом клянусь, если Клара там, ей не поздоровится! На следующее утро у дверей особняка, который в то время снимал Верзила Поль, остановилось такси. За рулем в соломенной шляпе сидел пузатый краснощекий Состен. — В дорогу! Он оказался опытным шофером, и вскоре они уже катили по Отейю, по авеню дю Марок—широкой ули¬ це, обсаженной молодыми деревцами, проложенной среди старых садов и недавно отданных в собственность владений. Особняк Рауля как раз и был частью такого владения. Машина остановилась шагах в тридцати от дома. Верзиле Полю, спрятавшемуся в глубине салона, через заднее стекло была видна ограда и два открытых окна на втором этаже. Шофер углубился в чтение газеты. Время от времени они обменивались парой слов. Верзила Поль начинал злиться. — Проклятье! Какой-то прямо нежилой дом! Вот уже час никто не показывается! — Ха-ха! — отвечал ему толстяк.— Влюбленные не торопятся вставать... ч Прошло еще минут двадцать. На часах было поло¬ вина одиннадцатого. — Ах ты дрянь! — процедил Верзила Поль, притис¬ нув лицо к стеклу.— И он тут, проклятый! В одном из окон появились Рауль и Клара. Они стояли, прижавшись друг к другу, облокотись на подо¬ конник, и счастливо улыбались. Волосы Блондинки Клары отсвечивали на солнце золотом. — Поехали отсюда! — бросил Верзила Поль. Лицо его перекосилось от злости.— Поглядели, и хватит! Мерзавка! Этим она подписала себе смертный приго¬ вор! 286
Машина тронулась и покатила к одному из ожив¬ ленных кварталов Отейя. — Стой! — крикнул Верзила Поль.— Пошли. Он спрыгнул на тротуар, и они направились к кафе. Посетителей в нем в этот час было немного. — Два вермута, бумагу и ручку! — скомандовал Верзила Поль. Он надолго задумался. Губы его были плотно сжаты, лицо приняло жесткое выражение. Он тихо бормотал: — Вот так... да... так... она попадется в ловушку... это уж точно... Если любит, попадется... А тогда уж я не выпущу ее... Уступит... А нет, так полу¬ чит свое...— Он помолчал, потом обратился к Состе- ну:—Жалко, нет образца его почерка. А у тебя? — Тоже нет. Но... у меня есть письмо Курвиля. Я стянул его со стола в нижнем этаже. Лицо Верзилы Поля вмиг просветлело. — Давай сюда. Он принялся изучать почерк, переписывал слова, ко¬ пируя заглавные буквы. Затем взял чистый лист бумаги и, быстро что-то написав, поставил подпись: «Ку- рвиль». На конверте тем же измененным почерком написал: «Мадемуазель Кларе, авеню дю Марок, дом 27». — Какой дом? Двадцать семь?.. Хорошо... Теперь слушай и постарайся хорошенько запомнить. Я ухожу, а то, если останусь тут, могу наделать глупостей. Зав¬ тракай. Потом станешь наблюдать за домом. По идее Рауль и Клара должны выйти порознь, причем Рауль выйдет раньше, а потом уж и Клара отправится на про¬ гулку. Через час-полтора после ухода Рауля поедешь на машине к особняку, позвонишь, тебе откроют, ты сде¬ лаешь вид, что волнуешься, и попросишь передать ма¬ лышке это письмо. На, читай. Состен прочитал и покачал головой. — Место вы выбрали неудачное. Встречаться на на¬ бережной Вольтера! Промашку дали! Она не пойдет. — Пойдет, даже и не подумает ни о чем подозри¬ тельном. Не может же она предположить, что я выб¬ рал именно это место, чтобы расставить ей ловушку? — Пусть так. Но Горжере? Горжере ведь может ее увидеть... Он и вас может увидеть, шеф... 287
— Ты прав. Ладно, тогда отнесешь на почту еще и эту телеграмму.— И Верзила Поль написал: «В поли¬ цию. Верзила Поль с друзьями ежедневно в часы апери¬ тива собираются в бистро на Монпарнасе». —Горжере сразу побежит туда,— пояснил он.— Станет всех рас¬ спрашивать, проверять, не ложное ли сообщение. Он будет ждать нас. А мы воспользуемся этим и спокойно отправимся куда захотим. Только ребят пре¬ дупреди. — А если Рауль не выйдет из дома или выйдет сли¬ шком поздно? — Неважно. Тогда перенесем все на завтра. Они расстались. После завтрака Состен отправился наблюдать за домом. Рауль и Клара больше четырех часов сидели в сади¬ ке перед особняком. Стояла сильная жара, но они мир¬ но беседовали, укрывшись от солнца в тени куста. Собравшись уходить, Рауль заметил: — Что-то моя блондиночка сегодня грустит. Что за черные мысли? А может быть, тебя гложут предчув¬ ствия? — Не хочу больше верить ни в какие предчувствия. Но все-таки каждый раз так грустно расставаться! — Мы расстаемся всего на несколько часов. — И этого много. В твоей жизни... столько секре¬ тов! — Хочешь, все расскажу, посвящу тебя во все свои добрые дела? Только тогда придется послушать и о плохих тоже! Поразмыслив немного, она ответила: — Нет. Лучше не знать. — Ты тысячу раз права! — рассмеялся он.— Я и сам не хотел бы знать, что творю. Но у меня такое острое зрение, что вижу даже тогда, когда глаза закрыты. До скорого, дорогая, и не забудь: ты обещала никуда не вы¬ ходить. — А ты не забудь, что обещал не соваться на набе¬ режные.— И добавила, уже тише: — Это-то меня и пу¬ гает... Ты так рискуешь... — Я никогда не рискую. — Рискуешь. Когда я думаю о твоей жизни вне это- 288
го дома, то поневоле представляю себе, как на тебя бросается куча бандитов или преследуют полицейские. Он весело закончил: — Или собаки, пытающиеся укусить, или черепи¬ цы, падающие мне на голову, или огонь, который меч¬ тает меня сжечь! — Точно! Точно! — засмеялась она. И проводив его до ограды, нежно поцеловала.— Поторопись, мой Рауль! Нет в мире дела важнее, чем быть рядом со мной. Она снова села в саду. Сначала пыталась читать, по¬ том вышивать, а затем вернулась в дом и решила при¬ лечь отдохнуть. Но беспокойство не отпускало, все бы¬ ло немило. Время от времени она смотрелась в зеркальце. Как она изменилась! Появились первые признаки увядания! Под глазами круги. Усталая улыбка, отчаяние во взгляде. «Пускай,— думала она,— он меня любит такой, ка¬ кая я есть». Потянулись нескончаемые минуты. Часы пробили половину пятого. Вдруг шум подъезжающего автомобиля заставил ее броситься к окну. И правда, перед оградой останови¬ лась машина. Оттуда вылез толстый шофер и позвонил в дверь. Она увидела, как лакей прошел через сад и вскоре вернулся обратно с письмом. По дороге он внимательно разглядывал конверт. Вскоре он постучал и протянул ей послание. «Мадемуазель Кларе, авеню дю Марок, дом 27». Она вскрыла конверт и начала читать. И тут же вскрикнула: — Иду... Иду!.. Лакей осмелился заметить: — Могу ли я напомнить мадам, что хозяин...— Взяв в руки письмо, он прочитал: «Мадемуазель, шефа ранило на лестнице. Его уложили в кабинете на нижнем этаже. Все в порядке. Но он зовет Вас. С уважением, Курвиль». Почерк подделан был так умело, что даже лакей, 289 10-562
знавший почерк Курвиля, и не подумал удерживать Клару. Она быстро что-то набросила на плечи, выбежала в сад, увидела добродушное лицо Состена, о чем-то его спросила и, не дожидаясь ответа, села в машину. XIV СОПЕРНИКИ Кларе ни на секунду не пришло в голову, что здесь, возможно, был какой-то свой расчет или ловушка. Рауль был ранен, а может быть, уже мертв! Страшнее просто не придумаешь! Правда, она пыталась поразмы¬ слить спокойно, но в воспаленном мозгу возникали только сцены ужасных несчастий. Она представляла себе, как входит Рауль в дом 63, как вдруг сталкива¬ ется с Горжере или Верзилой Полем — удары, драка. И вот его, раненного, несут на нижний этаж. Ей чудились драмы, катастрофы, виделась страшная рана, откуда хлестала кровь. Нет, рана — это еще наилучший исход, она в него вовсе не верила. Смерть — вот что вероятнее всего! Ей казалось, что, если бы все окончилось благополучно, Курвиль в своей торопливой записке написал бы по- другому. Да, Рауль мертв. Она не имела никакого осно¬ вания сомневаться в этой смерти, которая, как она ду¬ мала, волею обстоятельств обязательно должна была наступить. Судьба, соединив ее с Раулем, делала его смерть неизбежной. Мужчина, любимый Кларой и лю¬ бящий ее, просто должен был умереть. Ни на секунду не задумалась она о последствиях, которые мог вызвать ее приезд на набережную Вольте¬ ра. Если между Раулем и Горжере или между Раулем и Верзилой Полем произошло столкновение, то было совершенно ясно, что внизу в вестибюле собралась по¬ лиция. И если полицейские вдруг увидят Блондинку Клару, то немедленно схватят разыскиваемую ими во¬ жделенную жертву. Такой исход даже не промелькнул 290
в ее сознании, настолько это казалось ей незначитель¬ ным. Какая разница, бросят ее в тюрьму или нет, если Рауля не стало? От всех этих нахлынувших мыслей она вконец обес¬ силела. В мозгу ее проносились обрывки каких-то фраз, какие-то несуразные, фантастические видения. Они как бы сливались с мелькавшими за окном берега¬ ми Сены, домами, улицами, тротуарами, прохожими. И все эти чудовищные картины так медленно сменяли одна другую, что она то и дело кричала шоферу: — Скорее! Езжайте быстрее! Ах, как мы тащимся! Состен, оборачивая к ней свое добродушное улы¬ бающееся лицо, отвечал: — Не беспокойтесь, дамочка, сейчас приедем. И вот наконец они на месте. Клара спрыгнула на тротуар. Шофер отказался от платы за проезд. Она, не глядя, бросила деньги на сиденье и кинулась в вестибюль. Консьержки не было видно. Она быстро взбежала по лестнице, удивилась, что ее никто не встретил. И вооб¬ ще в доме было подозрительно тихо. На лестничной площадке тоже никого. Ни звука. Все это показалось девушке странным, но она тем не менее ни на секунду не остановилась, отчаянно летя навстречу злой судьбе, едва не желая, чтобы за смер¬ тью Рауля последовал и ее собственный конец. Дверь была приоткрыта. Вдруг чья-то рука начала запихивать Кларе в рот скрученный платок, а другая, схватив ее за плечо, не¬ ожиданно толкнула с такой силой, что девушка, поте¬ ряв равновесие и не успев даже понять, что происходит, покачнулась и, отлетела в гостиную, а там растянулась на полу лицом вниз. Тогда, успокоившись, Вальтекс, не торопясь, при¬ крыл за собой дверь гостиной, накинул на нее крючок и склонился над лежащей Кларой. Она не была в обмороке. Девушка быстро пришла в себя и сразу же поняла, в какую ловушку ее заманили. Открыв глаза, она с ужасом взглянула на Вальтекса. А Вальтекс, уставившись на беззащитную, повер¬ женную, лежавшую неподвижно жертву, вдруг захо- 291 10»
хотал. Такого хохота ей не приходилось слышать еще никогда в жизни. В нем звучало столько жестокости, что было бы чистым безумием искать сочувствия у это¬ го человека. с Он поднял ее и усадил на диван. Этот диван и боль¬ шое кресло — вот все, что стояло здесь из мебели. За¬ тем, распахнув двери в смежные комнаты, Вальтекс сказал: — Комнаты пусты. Квартира заперта. Тебе никто не поможет, Клара, никто, даже твой дружок, а он — меньше, чем кто-либо другой, потому что по его следу я пустил полицию. В общем, ты пропала и сама знаешь, что тебя ждет. —И повторил: — Ведь ты же знаешь, что тебя ждет? Что тебе остается? — Он раздвинул оконные занавески. Под окнами стояла машина. Около нее на тротуаре сторожил Состен. Вальтекс снова ух¬ мыльнулся:— Нас охраняют со всех сторон, и охра¬ няют очень хорошо. Целый час в нашем распоряжении. А за час столько может произойти! Столько всего, но мне много не надо, достаточно одного. А потом, в добром согласии, мы вместе уедем отсюда. Машина ждет внизу... Можем сесть в поезд... и отправиться пу¬ тешествовать... Договорились? Вальтекс шагнул к ней. Клара дрожала с головы до ног. Она опустила взгляд на свои руки, пытаясь заставить их лежать не¬ подвижно, но руки продолжали дрожать, как осиновые листочки, и ноги тоже, и все ее тело. Кларе показалось, что ее вдруг обдало и холодом, и жаром. — Боишься, да? Она шепнула: — Я не боюсь умереть. — Но боишься того, что случится? Она покачала головой. — Ничего не случится. — Случится,— заверил он,— что-то очень важное, то единственное, чего я хочу. Помнишь, это уже было между нами, в первый раз... и потом еще столько раз, пока мы жили вместе. Ты не любила меня... скажу да¬ же, ненавидела. Но ты была слабее... такая усталая, из¬ мученная... Помнишь? 292
Он подошел ближе. Она отодвинулась, вытянув впе¬ ред руки, чтобы оттолкнуть его. — Готовишься,— пошутил он.— Как тогда... Тем лучше... Я не прошу, чтобы ты соглашалась... Наобо¬ рот... Ведь так приятно целовать тебя насильно... А я уже давно потерял всякое самолюбие... - Лицо его стало отвратительным, ужасным в ненави¬ сти и похоти. Пальцы готовились перехватить, сжать нежную шею, чтобы вырвать из горла предсмертный хрип... Клара вскочила на диван, спрыгнула вниз, решила спрятаться за кресло. Вдруг она увидела в одном из приоткрытых ящиков стола револьвер. Хотела его схватить, не успела, побежала в соседнюю комнату, споткнулась и тут же почувствовала, как страшные пальцы впиваются ей в горло, отнимая последние силы. Ослабев, она упала на колени. Он опрокинул ее на диван. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Но вдруг пальцы, сдавливающие Кларе горло, чуть- чуть разжались. В вестибюле прозвучал звонок, в ком¬ нате раздалось легкое позвякивание. Верзила Поль, по¬ вернувшись к двери, прислушался. Тишина. Крючок накинут. Так чего бояться? Он снова навис над своей жертвой, но вдруг вскрик¬ нул. Взгляд его упал на какое-то свечение, появив¬ шееся между окнами, и Верзила Поль замер от удивле¬ ния. — Он!.. Он!.. — растерянно шептал бандит. Что это? Галлюцинация? Кошмар? На светящемся экране —таком, какие бывают в кино,— ясно видне¬ лось сияющее лицо Рауля. И оно не было нарисовано, нет, это было живое лицо, с живыми глазами и прият¬ ной радостной улыбкой. Он словно говорил: «А вот и я. Не ждали? Рады меня видеть? Может быть, я чуть-чуть опоздал, но это ничего, наверстаем. Я здесь». И правда, послышался скрежет ключа, вставляемого в замок. Затем звук откидываемого крючка. Шорох от¬ крываемой двери... Вальтекс поднялся и в ужасе уста¬ вился в ту сторону. Клара с облегчением перевела ды¬ хание, прислушалась. 293
Дверь отворили, но не толчком, как открыл бы ее грабитель или незваный гость, а спокойно, будто кто- то шел к себе домой, где все в порядке, вещи на своих местах, а добрые друзья мило беседуют о хозяине до¬ ма. Уверенно, не спеша Рауль прошел мимо Вальтекса и погасил светящийся экран. Затем обратился к банди¬ ту: — Ну и вид! Прямо осужденный на казнь! Конечно, может быть, судьба тебе ее и уготовила, но сейчас-то никакой опасности нет.— И повернулся к Кларе: — Вот что значит не слушаться Рауля, моя девочка. Тебе этот господин написал письмо? Ну-ка покажи.—Он мель¬ ком взглянул на протянутую ею смятую бумажку.—Я сам виноват,—горестно заметил он,—надо было пред¬ видеть такую ловушку. Классический трюк! А влю¬ бленные женщины первыми попадаются на эту удочку. Но теперь-то, девочка, бояться нечего. Ну-ка, быстро, давай улыбнемся. Погляди, он и мухи не обидит... Про¬ сто баран... Настоящий баран... Он же помнит наши прршлые встречи, этот Верзила Поль, помнит и не ста¬ нет ввязываться в драку, а, Вальтекс? Ты теперь стал поумнее, правда? Поумнее, но все-таки еще глупый. Как же так? Оставил шофера на набережной! Да еще с такой запоминающейся физиономией! Я его сразу узнал— толстяка, который утром торчал на авеню дю Марок! В другой раз лучше спроси у меня совета. Вальтекс пытался прийти в себя от потрясения. Он сжимал кулаки. Хмурил брови. Издевательства Рауля приводили его в ярость, а тот, видя это, не унимался: — Нет, правда, вожми себя в руки, старина! Я ска¬ зал «казнь», но это еще не значит, что она назначена на сегодня. У тебя еще есть время привыкнуть к этой мы¬ сли. А сегодня речь идет всего лишь о пустячке, надо бу¬ дет очень осторожно и почтительно связать тебе руки и ноги. Ну и потом позвонить в префектуру. Горжере сразу явится за товаром. Видишь, нас ждет просто дет¬ ская забава... С каждым словом Рауля бешенство Вальтекса ро¬ сло. Видя, в каком согласии между собой Рауль и Кла¬ ра, он просто выходил из себя. Клара больше не боя- 294
лась, она чуть ли не улыбалась — в открытую насмеха¬ лась над ним вместе со своим любовником! Именно осознав всю смехотворность положения, в которое он попал, Вальтекс наконец встряхнулся. Его унижали на глазах у любимой женщины! И он задумал перейти в наступление, нанести точный удар, как разъя¬ ренный человек, который знает, что у него есть опасное оружие и во что бы то ни стало он воспользуется им. Он уселся в кресло и, чеканя фразы, пристукивая в такт ногой, заговорил: — Ах, так, значит, ты все-таки хочешь выдать меня полиции? Один раз уже пытался в баре на Монмартре, потом в «Голубом казино», а теперь желаешь восполь¬ зоваться случаем, когда я оказался на твоем пути? Лад¬ но. Не думаю, что тебе это удастся. Ну, конечно, тебе не мешает узнать, к чему приведет твоя победа. Надо, чтобы и она узнала, особенно она. Он повернулся к Кларе, неподвижно сидевшей на диване. Она выглядела уже гораздо спокойнее, но все- таки тревога, напряжение еще не оставили ее. — Давай-давай,— подбодрил Рауль,— выкладывай свою побасенку. — Для тебя, может быть, и побасенка,— ответил Вальтекс,— а для нее — важная вещь, будь уверен. По¬ гляди-ка, как оца меня слушает. Знает ведь, что я никог¬ да не шучу и не теряю времени на пустую болтовню. Всего несколько слов, но каких! — Он нагнулся к Кларе и, заглянув ей в глаза, спросил: — Знаешь, кем тебе при¬ ходится маркиз? — Маркиз?—переспросила она. — Да, ты как-то говорила мне, что он знал твою мать. — Он был знаком с ней. — Я тогда сразу понял, что ты догадываешься об истине, но доказательств у тебя нету. — Каких еще доказательств? — Не хитри! Ночью ты ходила к д’Эрлемону как раз затем, чтобы найти доказательства, о которых я го¬ ворю. И в одном потайном ящичке, в котором я уже порылся еще до тебя, ты нашла фотографию, своей ма¬ тери с надписью, не оставляющей никаких сомнений. 295
Твоя мать была любовницей, одной из тысячи любов¬ ниц маркиза, а ты дочь Жана д’Эрлемона. Она не стала возражать. Ждала, что он скажет даль¬ ше. И он сказал: г — Но дело совсем не в этом обстоятельстве, если я на него намекаю, то только затем, чтобы четко опре¬ делить, что к чему. Жан д’Эрлемон—твой отец. Не знаю, какие у тебя к нему чувства, но это факт, и он должен влиять на твое поведение. Жан д’Эрлемон— твой отец. Но...— В голосе Вальтекса и даже в его осан¬ ке появилась особенная важность, какая-то торже¬ ственность.— Но известно ли тебе, какую роль играл твой отец в драме, происшедшей в Волнике? Ведь ты слышала о той трагедии, да? Может быть, от любовни¬ ка.— Это слово Вальтекс произнес в полной ярости.— И ты знаешь, что та дама, Элизабет Орнэн, моя тетка, была убита. У нее украли драгоценности. Так известно ли тебе, какую роль играл твой отец в том деле? Рауль пожал плечами. — Идиотский вопрос. Маркиз д’Эрлемон играл роль гостя. Он тоже был тогда в замке, и все. — Так считает полиция. Но ее точка зрения расхо¬ дится с тем, что происходило в действительности. — А что же, по-твоему, происходило в действи¬ тельности? — Элизабет Орнэн убил и обокрал маркиз д’Эрле¬ мон. . Вальтекс выпалил эту фразу, стукнув кулаком по столу и поднимаясь с кресла. Рауль же вместо ответа весело расхохотался. — Ой, ну и остряк этот Вальтекс! Ой, умора! На¬ стоящий юморист! Клара же возмущенно твердила: — Лжете!.. Вы лжете!.. Вы не имеете права... Но Вальтекс повторил то, что сказал, еще громче и с каким-то бешеным вызовом в голосе. Снова сев, он стал обосновывать свои слова: — В то время мне было двадцать лет и я ничего не знал о любовной истории Элизабет Орнэн. Только де¬ сять лет спустя из случайно найденных наших семей¬ ных писем я узнал об их связи и очень удивился, почему 296
маркиз утаил это от полиции. Тогда я решил все выяс¬ нить сам, как-то перелез через стену, что вокруг замка, и кого увидел? Жана д’Эрлемона, прогуливающегося с утра вместе со сторожем, нет, рыскавшего в руинах! Жана д’Эрлемона, тайного владельца замка! С тех пор я стал искать, перечитал все газеты тех лет, овернские и парижские, раз десять ездил в Волник, все разнюхи¬ вал, расспрашивал местных жителей, пытался проник¬ нуть в жизнь маркиза, в его отсутствие залезал к нему в дом, обыскивал ящики, распечатывал письма, и все это с одной только мыслью, которая не пришла в голо¬ ву людям из прокуратуры: нужно было проанализи¬ ровать абсолютно все поступки человека, который скрыл от правосудия такой важный факт. — И тебе удалось отыскать что-нибудь новенькое, старина? Ну и хитрец! — Много новенького,—важно ответил Вальтекс,— и более того, мне удалось связать между собой некото¬ рые факты, которые позволяют видеть поведение д’Эр¬ лемона в истинном свете. — Выкладывай. — Именно Жан д’Эрлемон попросил мадам де Жу- вель пригласить Элизабет Орнэн. Именно он уговорил Элизабет Орнэн петь в развалинах, именно он точно указал ей место, где ее появление якобы вызовет наи¬ больший эффект, и, наконец, именно он провожал Эли¬ забет Орнэн через сад к подножию ступеней. — На глазах у всех. — Не все время. Между моментом, когда они завер¬ нули за угол, и моментом, когда она показалась уже одна, выходя из-за кустов, был интервал примерно в минуту, то есть времени прошло гораздо больше, чем нужно для того, чтобы преодолеть такой маленький от¬ резок пути. Что происходило в ту минуту? Легко пред¬ положить, если согласиться с утверждениями многих свидетелей из числа прислуги, показания которых не учли, их-то почти и не допрашивали: когда Элизабет снова показалась на вершине развалин, колье на ней уже не было. Рауль снова пожал плечами. — Как же так, он его украл, а она и не заметила? 297
— Нет, она сама дала его ему, считая, что эти укра¬ шения не подходят к песне, которую она собиралась исполнять. Это как раз очень похоже на Элизабет. — А он потом, вернувшись к замку, убил ее, чтобы не возвращать колье? Убил издалека, святым духом?! — Нет. Приказал убить. Рауль заметил раздраженно: — Мужчины не убивают любимых женщин только из-за того, чтобы присвоить фальшивые драгоценно¬ сти, поддельные рубины и сапфиры. — Конечно. Но на убийство вполне можно пойти, если украшения настоящие и стоят миллионы. — Да что вы! Элизабет сама утверждала, что они не настоящие. — Она была вынуждена так говорить. — Почему? — Она была замужем... а драгоценности достались ей от любовника-американца. Элизабет Орнэн держала подарок в секрете от мужа... и от завистливых'подруг. Всему этому у меня есть письменные доказательства, а также описание драгоценных камней несравненной красоты. Рауль, смутившись, умолк и поглядел на Клару. Та закрыла лицо руками. Он спросил: — И кто же совершил убийство? — Один человек, которого никто не заметил. О том, что он в замке, даже никто не знал... Гассиу,‘ местный пастушок, как говорят, блаженный, нет, не су¬ масшедший, а просто дурачок. Доказано, что, когда д’Эрлемон гостил у Жувелей, он часто виделся с Гас- сиу, давал ему одежду, сигары, даже деньги. Зачем? С какой целью? Я сам тоже встретился с Гассиу... и вы¬ тянул из него кое-какие признания... он говорил о жен¬ щине, которая пела... и упала, не допев... Бессвязные, отрывочные признания... Но однажды я увидел, как он крутит над головой большую пращу, целясь в проле¬ тавшую хищную птицу. Из пращи вылетел камень и поразил птицу. Это навело меня на мысль. Я понял. Последовало молчание. Затем Рауль спросил: — Ну и что? — Что? Открылась правда. Маркиз выдрессировал, 298
подкупил Гассиу, и он в тот день укрылся в развалинах за обломком стены. Пущенный им снаряд смертельно ранил Элизабет Орнэн. А сам он потом сбежал. — Это всего лишь предположение. — Уверенность. — У тебя есть доказательства? — Неоспоримые. — Ну так что же? — рассеянно спросил Рауль. — А то, что если я когда-нибудь попадусь в руки правосудию, то стану обвинять маркиза в убийстве Элизабет Орнэн. Отдам им все мое досье. Докажу, что в то время д’Эрлемон уже был стеснен в достатке, что разыскивал через посредство одного агентства свое про¬ павшее наследство и что в течение всех этих пятнадцати лет он никак не смог бы жить на такую широкую ногу, если бы не ограбление. Кроме того, я, как племянник, потребую вернуть украшения или по крайней мере воз¬ мещения ущерба соответственно ценности украденных камней. — Ты не получишь ни гроша. — Пускай. Зато д’Эрлемон будет обесчещен и попа¬ дет в тюрьму. А он так этого боится, что, даже не зная о том, что мне известно, никогда не отказывал мне в деньгах. . XV УБИЙСТВО Рауль, размышляя, мерил шагами комнату. Клара сидела по-прежнему неподвижно, не открывая лица. А Вальтекс стоял, скрестив руки на груди, и вызываю¬ ще глядел на них. Наконец Рауль остановился перед ним. — Короче говоря, ты просто шантажист. — Сначала я хотел только отомстить за тетю Эли¬ забет. Но теперь вижу, что в досье — мое спасение. И воспользуюсь им. Дай пройти. Рауль не спускал с него глаз. 299
— А потом?-—спросил он Вальтекса. — Потом? Вальтексу показалось, что он победил, что угрбза возымела свое действие и что теперь твердо можно ид¬ ти до конца. Поведение Клары еще больше утверждало его в этой мысли. — Потом,— заявил Вальтекс,— моя любовница по¬ следует за мной. Я требую, чтобы в течение часа она явилась по адресу, который я укажу. — Твоя любовница? — Вот эта самая,—подтвердил Вальтекс, указав на Клару. Рауль побледнел. — Так ты все еще претендуешь на нее?—отчеканил он.— Еще надеешься? — Не надеюсь,—* вспылил Вальтекс,— а хочу. Я требую ее. Она была моей... а ты украл ее у меня... Он не договорил до конца, вдруг испугавшись лица Рауля, которое сделалось просто страшным. Рука Вальтекса потянулась к карману, в котором лежал револьвер. Враги смерили друг друга взглядом. В следующий миг Рауль, подпрыгнув на месте, дважды сильно уда¬ рил Вальтекса ногой по щиколоткам и железной хват¬ кой вцепился ему в руки. Тот зашатался от боли, не в силах сопротивляться^ и от следующего удара рухнул на пол. — Рауль! Рауль! — крикнула, бросаясь к ним, Кла¬ ра.— Нет, прошу тебя... не надо... Рауль, обезумев от бешенства, все наносил и нано¬ сил уже бесполезные удары с одной только целью — наказать. Ни объяснения, ни угрозы Вальтекса теперь уже не действовали на него. Он дрался с человеком, ко¬ торый хотел отнять у него Клару, был ее любовником, похвалялся этим и требовал вернуть прошлое. Рауль пинками и ударами кулака старался это прошлое из не¬ го вышибить. — Нет-нет, Рауль, умоляю,—стонала Клара,— нет, оставь его. Пусть уходит, не выдавай его полиции. Умоляю... ради отца... Нет... Пусть уйдет... — Не беспокойся, Клара,—бросил Рауль.— Он не 300
скажет ничего против маркиза. Может, это все еще и неправда. Да не будет он говорить... Это не в его ин¬ тересах... — Будет,— рыдала она,— будет... он будет мстить... — Ну и пусть мстит! Это опасный зверь... Надо от него освободиться, не то он рано или поздно примется за тебя. Но она не отставала. Твердила, что они не имеют права подвергать Жана д’Эрлемона доносам и огово¬ рам. Наконец Рауль остановился. Гнев его поутих. — Ладно,— сказал он.— Пусть идет. Слышишь, Вальтекс, убирайся! Но если когда-нибудь попробуешь хоть пальцем дотронуться до Клары или до маркиза, ты пропал. А сейчас катись отсюда. Несколько мгновений Вальтекс не двигался: види¬ мо, Рауль так его избил, что он никак не мог прийти в себя. Попытался опереться на локоть, снова упал, до¬ полз до кресла, хотел встать, но, не удержавшись на но¬ гах, рухнул на колени. Однако на самом деле он лишь притворялся, ломал комедию. Целью было одно — добраться до стола. Вдруг он быстро сунул руку в ящик, схватил револьвер и, хрипло что-то выкрикнув, наставил его на Рауля. Жест был неожиданным, мгновенным, но все же Валь¬ текс не успел выполнить задуманное. Кто-то опере¬ дил его. Это Клара, бросившись между ними, выхвати¬ ла из-за корсажа нож и со всей силы ударила им Валь- текса прямо в грудь, так что он даже не успел увер¬ нуться, да и Рауль не смог вмешаться вовремя. Казалось, Вальтекс вначале даже ничего не понял и не почувствовал боли. Но лицо его, обычно желтова¬ того оттенка, внезапно побелело. Тело вытянулось, стало огромным. И он разом рухнул грудью на диван. Глубоко вздохнул, несколько раз икнул... И утих... Клара, с окровавленным ножом в руке, глядела на него растерянно, безумными глазами. Когда Вальтекс упал, Раулю пришлось ее поддержать. В ужасе и отчая¬ нии она бессвязно лепетала: 301
— Я убила... убила... ты не будешь меня больше любить... О, какой ужас! Он зашептал: — Что ты, буду, буду любить... я люблю тебя... Но зачем ты его ударила? — Он бы выстрелил в тебя... револьвер... — Но, милая... он же не был заряжен... я нарочно оставил его здесь, чтобы он и не подумал хвататься за свой... Рауль усадил Клару в кресло и развернул его так, чтобы ей не было видно тело Вальтекса. Потом скло¬ нился над ним, осмотрел, послушал сердце и процедил: — Еще бьется... но это уже агония... И, думая теперь лишь только о ней, об этой женщи¬ не, которую надо было спасти, во что бы то ни стало увести отсюда, он быстро проговорил: — Уходи, родная... тебе нельзя здесь оставаться... Сюда придут... Она вскинулась: — Уходить? Оставить тебя одного? — Ну подумай сама! Если тебя здесь увидят... — А как же ты? — Я не могу оставить этого человека... Он колебался. Понимая, что Вальтексу конец, он все же не решался уйти, растерялся, не зная, как поступить. Она твердо заявила: ’ —. Я не уйду... Это я его ударила... Я и должна остаться... Это меня должны арестовать... Рауля просто передернуло от этой мысли. — Никогда! Никогда! Арестовать тебя! Не хону... Он был дрянным человеком. Тем хуже для него!.. Пой¬ дем отсюда... Я не имею права оставлять тебя здесь.— Он подбежал к окну, откинул занавеску и тут же отсту¬ пил: — Г оржере! — Что?—испугалась она.— Горжере? Идет сюда? — Нет, наблюдает за домом... и с ним еще двое... Бежать невозможно. Они растерялись. Рауль набросил скатерть на тело Вальтекса. Клара взволнованно заходила по комнате, не соображая, что делает и что говорит. Умирающий конвульсивно вздрагивал под скатертью. 302
— Мы пропали... мы пропали...—шептала Клара. — Что ты болтаешь?—возразил Рауль, вновь обретя после секундного замешательства свое обычное спокойствие и хладнокровие. Он задумался, взглянул на часы, взялся за городской телефон и властно про¬ изнес: — Алло! Вы что, не слышите меня? Нет, не надо со¬ единять... Алло! Позовите старшую... Алло! Старшая? Это ты, Каролина? Как повезло! Здравствуй, дорогая... да-да... Звони сюда непременно в течение пяти минут... Тут в комнате раненый.. Нужно, чтобы консьержка услыхала звонок и поднялась наверх. Хорошо? Нет- нет, Каролина, не беспокойся... Все в порядке. Пустяки. Прощай! Рауль положил трубку. Почти сразу же раздался те¬ лефонный звонок. Тогда он схватил за руку Клару. — Пошли. Через две минуты здесь будет консьерж¬ ка. Она позаботится обо всем. И, конечно, позовет с улицы Горжере — ведь она, наверное, знает его. По¬ шли. Выйдем через верхний этаж. Он говорил так уверенно и так крепко держал ее за руку, что она даже и не подумала протестовать. Рауль подобрал нож, протер телефонный аппарат, чтобы полицейские не могли снять с него отпечатки пальцев, убрал скатерть с тела Вальтекса, сломал ме¬ ханизм, приводящий в действие светящийся экран, и они вышли, оставив дверь распахнутой настежь. Звонок, пронзительный, упорный, все дребезжал, пока они поднимались на четвертый этаж, где над апар¬ таментами Жана д’Эрлемона размещалась прислуга. Рауль взялся за дверь, и она легко поддалась, так как не была заперта на ключ и даже на крючок. В тот момент, когда они уже собирались захлопнуть за собой дверь, снизу раздались пронзительные крики. Это, привлеченная звонком, в квартиру на нижнем эта¬ же поднялась консьержка и в открытую дверь увидела царивший в комнате беспорядок, а на диване раненого Вальтекса. — Все к лучшему,— заметил Рауль, к которому вер¬ нулась его привычная ирония.— Пусть теперь кон- 303
сьержка покрутится. Ей и придется за все отвечать. А мы тут ни при чем. На четвертом этаже располагались комнаты для прислуги, которые в это время дня пустовали, и чула¬ ны, где хранились чемоданы, баулы и прочий хлам, от¬ служивший свой срок. Чуланы запирались на большие висячие замки. Рауль взломал один из таких замков. В помещение падало немного света через слуховое око¬ шко. К этому-го окошку и подошел Рауль. Клара молча исполняла все его приказания. На лице ее застыло скорбное выражение. Лишь иногда она вновь принималась шептать: — Я убила... убила... ты не будешь меня любить... Видимо, убийство и его последствия в том, что каса¬ лось любви Рауля, занимали все ее мысли. Она совер¬ шенно не заботилась о собственной безопасности, не думала ни о возможной погоне за ними инспектора Горжере, ни о том, как закончится их бегство по кры¬ шам. — Ну, вот и готово,—сказал Рауль, который в про¬ тивоположность ей (ведь всему свое время) заботился лишь о том, как бы уйти от погони.— Все складывается в нашу пользу. Шестой этаж соседнего дома оказался на одном уровне с нашей крышей. Ведь не будешь же ты отрицать... w Она ничего не отрицала, и Рауль решил переклю¬ читься на другую тему: — Этот болван Вальтекс сам напросился, это он ви¬ новат в том, что получил незамедлительный отпор. Зна¬ чит, если что—мы были в состоянии необходимой обо¬ роны. Он нападал... нашдолг был — предупредить удар. Мы в прекрасном положении. Но каким бы прекрасным ни было их положение, все же приходилось думать о безопасности, и Рауль добро¬ совестно, с энтузиазмом взялся за дело. Он прошел и помог пройти Кларе по переходу, который привел их в пустую комнату соседнего дома. Удача продолжала сопутствовать им: в квартире, куда они попали, никто не жил. В комнатах в беспорядке валялась какая-то ме¬ бель, были разбросаны вещи, которые, видимо, не успе¬ ли перевезти. В коридоре обнаружили входную дверь, 304
и та услужливо растворилась, пропуская Рауля и Кла¬ ру. Лестница... Они спустились на один этаж. Потом еще на один. Когда подошли к лестничной площадке нижнего этажа, Рауль тихо сказал: — Давай договоримся. Во всех парижских домах есть консьержи. Не знаю, увидят нас здешние или нет. Во всяком случае, лучше вместе не выходить. Иди пер¬ вой. Выйдешь из дома и попадешь на улицу, располо¬ женную перпендикулярно набережной. Свернешь нале¬ во, от Сены. Найдешь на третьей улице справа дом но¬ мер пять. Там будет вывеска «Японский отель в пред¬ местье». Войдешь и подождешь меня в холле. Я подой¬ ду минуты через две.— Он обхватил ее за шею, запро¬ кинул голову и поцеловал.—Смелее, девочка, ну, не расстраивайся ты так. Подумай: ведь ты спасла мне жизнь. Ну да, револьвер, конечно же, был заряжен. Рауль солгал ей с легким сердцем. Но ничего не по¬ могло: Клара по-прежнему оставалась невменяемой. Она пошла вперед, низко опустив голову, и вид у нее был довольно жалкий. Перегнувшись через перила, он смотрел, как она вы¬ ходит на улицу. Потом сосчитал до ста. И из осторожности — еще раз. А затем вышел сам, нахлобучив на голову шляпу и нацепив на нос пенсне. Рауль пошел по узкой оживленной улице, дошел до дома с красивой вывеской «Японский отель в пред¬ местье». Это был скромный на. вид особняк, но холл с витражами вверху был обставлен с большим вкусом. Однако он не увидел там Клары. В холле вообще было пусто. Обеспокоенный, Рауль снова вышел на улицу, обе¬ жал все вокруг, возвратился к дому, из которого они вышли, снова вернулся в отель. Никого. Он прошептал: — Немыслимо!.. Подожду еще. Подожду... Он подождал полчаса... час... еще раз обежал сосед¬ ние улицы. Никого. В конце концов его осенило: Клара укрылась в 305
Отейе! Ведь она была так расстроена, наверное, не по¬ няла толком, где им встречаться, или забыла место встречи и теперь томится в ожидании дома. Он вскочил в такси, сам сел за руль—он всегда так поступал, если очень торопился. В саду его встретил слуга, а на лестнице ожидал Курвиль. — Где Клара? — Ее здесь нет. У Рауля опустились руки. Куда бежать? Что делать? Бесполезность всяких дальнейших поисков угнетала еще больше. И тут у него возникла ужасная мысль. Чем больше он думал об этом, тем сильнее убеждался в воз¬ можности такого поворота событий. Это был един¬ ственный выход из состояния транса, в котором оказа¬ лась бедная Клара. Убийца, убежденная в том, что из-за своего преступления она потеряет любимого, могла ли она не прийти к мысли о самоубийстве? Может быть, именно для этого она и сбежала? Не доказывало ли ее поведение того, что она не хотела, не смела больше встречаться с ним? Он представил себе, как она бродит в ночи. Идет вдоль Сены. Черная вода с отблесками фонарей так притягивает! Вот она подходит ближе. Бросается вниз. Рауль провел кошмарную ночь. Хоть он и умел пре¬ красно владеть собой, но все же не мог не строить всякие предположения, которые с наступлением темно¬ ты быстро превращались в уверенность. Он мучился угрызениями совести из-за того, что не почуял ловушки Вальтекса, пренебрег мерами предосторожности, что оставил несчастную Клару одну. Уснуть удалось лишь под утро. А в восемь часов он уже вскочил с постели, словно услышав призыв к действию. От кого? Он позвонил. — Что нового? Мадам не появлялась? — Никаких новостей,— отвечал слуга. — Не может быть! — Господин Курвиль подтвердит мои слова. Вошел Курвиль. — Так она не вернулась? 306
— Нет. — И никаких новостей? — Никаких. — Лжешь!.. Ты лжешь! — закричал Рауль, схватив секретаря за отвороты сюртука.—Лжешь! Смотри, сам же и смутился! В чем дело? Да говори же, болван! Ты что, думаешь, я боюсь правды? Курвиль вытащил из кармана газету. Рауль развер¬ нул ее и страшно выругался. На первой странице, вверху, крупными буквами бы¬ ло напечатано: «Убийство Верзилы Поля. Его бывшая любовница Блондинка Клара арестована на месте преступления ин¬ спектором Горжере. Полиция утверждает, что она и совершила убийство вместе со своим новым любовни¬ ком, неким Раулем, похитившим ее в день открытия «Голубого казино». Сообщнику удалось скрыться». XVI ЗОЗОТТА На этот раз старшему инспектору Горжере улыбну¬ лась удача. Когда пришла телеграмма от Верзилы Поля, его в префектуре не было: инспектор, как всегда в это время, сторожил на набережной Вольтера. Было установлено, что та самая блондинка приходила туда именно в эти часы. С улицы он услышал крики кон¬ сьержки, высунувшейся из окна нижнего этажа. Горжере пулей влетел в квартиру Рауля. И остано¬ вился как вкопанный. Нет, его не испугал вид агонизи¬ рующего Верзилы Поля. Инспектор глядел на прокля¬ тое кресло, повернутое к окну. Помнится, благодаря ему Рауль сыграл с ним одну из своих злых шуток. — Стойте! — крикнул он двум полицейским, вбе¬ жавшим в квартиру вслед за ним. И медленно, осторожно, держа на взводе револьвер, стал приближаться к креслу. При малейшем движении врага он тут же выстрелил бы. Полицейские глядели на Горжере с удивлением. 307
Убедившись в том, что ошибся, он, весьма собою до¬ вольный, сказал им: — Не надо никогда пренебрегать мерами предосто¬ рожности, и тогда ничего непредвиденного не произой¬ дет. И, сбросив с плеч этот груз, он принялся за умираю¬ щего, стал его осматривать. — Сердце еще бьется... Но ему все хуже... Срочно доктора! Есть тут один, в соседнем доме. Он позвонил на набережную Орфевр и сообщил о ранении Верзилы Поля, о том, что он в агонии, и до¬ бавил, что перевозить раненого пока нельзя. Однако на всякий случай надо прислать «скорую помощь». Гор- жере попросил также вызвать районного комиссара по¬ лиции, а затем начал .допрашивать консьержку. Из ее ответов и описания примет стало ясно, что убийст¬ во совершили Блондинка Клара с любовником Ра¬ улем. Узнав об этом, инспектор страшно разволновался. Когда появился врач, он подскочил к нему, бормоча суетливо: — Слишком поздно... Он умрет... Но все-таки по¬ пробуйте... Для правосудия, для меня лично так важно, чтобы Верзила Поль остался жить... для вас это тоже важно, доктор... Но тут произошло нечто, от чего Горжере вконец потерял голову. В квартиру, задыхаясь, вбежал верный помощник Фламан: — Клара! Я ее поймал! — Что? Что ты говоришь? — Блондинка Клара! Она у нас в руках. — Черт побери! — Да, болталась тут на набережной. — Где она сейчас? — Заперта в комнатке консьержки. Горжере скатился по лестнице, вцепился в девушку, снова помчался наверх, волоча ее за собой, и наконец грубо подтолкнул к дивану, на котором умирал Верзи¬ ла Поль. — Гляди-ка, это твоя работа. 308
Клара в ужасе отступила. Инспектор заставил ее встать на колени и приказал: — Обыскать! У нее должен быть нож;.. На этот раз попалась, голубка, и твой сообщник тоже. Красавец Рауль... Вы что, думаете, что можно вот так безнака¬ занно убивать? ' Ножа не нашли, и он еще больше взъярился. Не¬ счастная пыталась вырваться от него. В конце концов она не выдержала, упала в обморок. Разозленного, жа¬ ждущего отомстить Горжере это не остановило. Он взял девушку на руки и приказал: — Фламан, ты остаешься тут. Должно быть, «ско¬ рая помощь» уже приехала... Я пришлю ее к вам через десять минут...—И обратился к вошедшему комисса¬ ру:— Рад видеть вас, комиссар. Я инспектор Горжере... Мой сотрудник все вам расскажет. Необходимо изло¬ вить некоего Рауля, сообщника и подстрекателя. А я отвезу убийцу. Действительно, перед домом стояла машина «ско¬ рой помощи». Из подъехавшего такси вылезли еще три инспектора. Горжере направил их к Фламану, а сам, уло¬ жив Клару на подушки в машине, повез ее в полицей¬ ское управление. Она была без сознания, и ее пришлось поместить в маленькой комнатке, где, кроме двух стульев и складной койки, ничего больше не было. Придется потерять еще часа два, прежде чем можно будет начать суровый допрос. Горжере заранее радо¬ вался этой возможности. Наскоро поужинав, он готов был приступить к делу. Однако сиделка, находившаяся при девушке, запротестовала: арестованная была не в состоянии отвечать. Тогда он поехал обратно на набережную Вольтера, но и там ничего нового не произошло. Никто не знал, где находился Жан д’Эрлемон, его ждали только после¬ завтра утром. Наконец около девяти вечера Горжере разрешили подойти к кровати, на которой лежала Клара. Она отка¬ залась отвечать. Напрасно он задавал свои вопросы, на¬ стаивал, даже рассказывал сам, как, по его представле¬ нию, все произошло, твердил об уликах, заявлял, что завел дело на Рауля, что его вот-вот поймают,— ничто 309
не поколебало решимости Клары молчать. Она даже не плакала. Ничего нельзя было прочесть и на ее невозму¬ тимом лице. На следующее утро и в течение дня все оставалось по-прежнему. Она не сказала ни слова. Прокуратура назначила следователя для ведения дела, но тот отло¬ жил свой первый допрос на завтра. Когда ей сказали об этом, она обратилась к Горжере, и это были ее первые слова. Девушка заявила, что невиновна, что не знает, кто такой Верзила Поль, ничего не понимает и уверена, что ее отпустят раньше, чем придется предстать перед следователем. Означало ли это, что она рассчитывала на помощь всемогущего Рауля? Горжере снова забеспокоился и уд¬ воил бдительность. Он приставил к девушке двух поли¬ цейских, а сам отправился ужинать домой, пообещав, что вернется к десяти и в последний раз попытается оказать на арестованную давление, которому она, изму¬ ченная, противиться будет уже не в силах. Старший инспектор Горжере жил в старом доме в предместье Сент-Антуан. Квартира его состояла из трех со вкусом обставленных комнат. Здесь явно чув¬ ствовалась женская рука. И верно, инспектор вот уже десять лет как был женат. Это был брак по любви, но супружеское счастье вполне могло бы оказаться непродолжительным — ведь Горжере обладал поистине невыносимым харак¬ тером,— если бы госпожа Горжере, миловидная аппе¬ титная дамочка с рыжими волосами, не взяла сразу над ним верх. Она была превосходной хозяйкой, но вела себя довольно фривольно, кокетничала с мужчинами, обожала развлекаться. Ничуть не заботясь о репутации старшего инспектора полиции Горжере, жена его про¬ водила все вечера в соседних дансингах и не допускала ни малейших замечаний мужа на этот счет. Даже если бы он и решился накричать на нее, это бы не помогло: она умела ответить. В тот вечер, забежав домой поужинать, он обнару¬ жил, что жены дома нет. Она редко возвращалась так поздно, потому что всякий раз из-за этого между ними 310
происходили жестокие перепалки. Горжере не терпел опозданий. Разозленный, представляя, какую сцену устроит ей по приходе, какими упреками будет осыпать, инспек¬ тор широко раскрыл дверь и встал на пороге. В девять часов ее все еще не было. Инспектор, кипя от бешенства, принялся расспрашивать прислугу и узнал, что «мадам надела платье для дансинга». — Значит, она пошла в дансинг? — Да, на улицу Сент-Антуан. Сгорая от ревности, Горжере подождал еще немно¬ го. Как могло случиться, что жены до сих пор нет, ведь танцы должны были закончиться уже давно? В половине десятого, взбешенный, готовый учинить ей настоящий скандал, он внезапно надумал отпра¬ виться на улицу Сент-Антуан. Там уже никто не танце¬ вал, хотя за столиками еще сидели посетители. Он стал расспрашивать хозяина дансинга, и тот сразу при¬ помнил, что мадам Горжере находилась в компании не¬ скольких мужчин. Он даже вызвался показать столик, за которым перед уходом она пила коктейль. — Посмотрите туда, она была вон с тем господи¬ ном... он и сейчас здесь... Горжере поглядел, куда ему указали, и обмер. Спи¬ на «того господина» была ему явно знакома. Да, точно, он знал эту спину. Первым его побуждением было бежать за полицей¬ скими. Единственно верное решение при таком вызы¬ вающем поведении, решение, которое подсказывала ему совесть. Но в ту же минуту что-то в нем возоблада¬ ло над чувством долга, умерив пыл, не позволив в этом случае применить силу и все те методы, которые чест¬ ный полицейский, вроде Горжере, должен использовать против преступников и убийц. Это нечто было острым желанием узнать, что же все-таки произошло с мадам Горжере. И он решительно, даже в бешенстве напра¬ вился к нему. Однако за столик к «тому господину» ин¬ спектор садился уже с видом побитой собаки. Он подождал немного, изо всех сил стараясь не вце¬ питься сразу же в горло своему противнику и не осы¬ пать его проклятиями. В конце концов, видя, что Рауль 311
не собирается начинать разговор, Горжере процедил сквозь зубы: — Подлец! — Хам! — Подлец из подлецов! — выругался Горжере. — Хам из хамов! — огрызнулся Рауль. Затем последовало долгое молчание, которое пре¬ рвал подошедший официант. — Два кофе со сливками,— заказал Рауль. Им подали два кофе. Рауль любезно чокнулся своей чашкой с чашкой инспектора и стал пить малень¬ кими глотками. Горжере же, несмотря на все усилия, не удавалось отвлечься от желания немедленно схватить его за гор¬ ло или сунуть ему под нос дуло револьвера. Эти дей¬ ствия, суть его профессйи, вовсе не были ему чужды, но в данный момент он, к своему сожалению, никак не мог к ним прибегнуть. В присутствии Рауля инспектора охватил какой-то паралич. Он вспоминал об их встрече в развалинах зам¬ ка, затем на Лионском вокзале, за кулисами «Голубого казино» и от этих воспоминаний словно весь цепенел, не отваживаясь на нападение,— будто на него надели смирительную рубашку. Рауль тем временем доверительно сообщил: — Она прекрасно поужинала... съела много фрук¬ тов... она ведь их обожает. — Кто?—переспросил Горжере, решив, что речь идет о Кларе. — Кто? Не знаю, как ее зовут. — Кого как зовут? — Мадам Горжере. У Горжере вдруг закружилась голова. Задыхаясь, он прошептал: — Так это твоя работа, подлец?.. Ты все под¬ строил? Похитил Зозотту... — Зозотту? Очаровательное имечко. Ты, наверное, так ее называешь, когда вы вдвоем? Зозотта... Лучше не придумаешь... Ах, что за милые образы вызывает это имя! Зозотта Горжере! Горжетка Зозотты! Твоя Зозот¬ та— именно то, что надо! 312
— Где она?—выпучив в гневе глаза, прошипел Горжере.— Как ты посмел похитить ее, негодяй? —А я ее не похищал,—спокойно ответил Рауль.— Просто угостил коктейлем, потом еще одним, мы стан¬ цевали сладострастное танго. Она несколько легкомы¬ сленно согласилась покататься со мной на машине по Венсеннскому лесу... потом мы решили выпить еще по коктейлю в гарсоньерке одного моего друга... о, в очень приличном месте... вдали от нескромных взглядов. Горжере так и захлебнулся. — И что же? Что там произошло? — Как «что»? Конечно, ничего. А что бы ты хотел, черт побери! Что должно было произойти? Зозотта — для меня святыня. Дотронуться до супруги старины Горжере! Приподнять горжетку Зозотты! Кинуть похот¬ ливый взор! Никогда! Горжере снова, по вине Рауля, оказался в ужасней¬ шем положении. Схватить его сейчас за руку, выдать властям? Невозможно — тогда все уж обязательно под¬ нимут инспектора на смех. Не говоря о том, что после ареста Рауля, может, и не удастся отыскать Зозотту. Приблизившись к нему вплотную, заглянув в нена¬ вистные глаза, Горжере прохрипел: — Чего ты хочешь добиться? Ведь у тебя должна быть какая-то цель? — А как же! — Какая? — Когда ты увидишься с Блондинкой Кларой? — Очень скоро. — Будешь ее допрашивать? — Да. — Не делай этого. — Почему? — Потому что я знаю, как у вас это делается, знаю ваши мерзкие полицейские допросы. Просто какое-то варварство, пережиток средневековых пыток. Один только следователь имеет право допрашивать. А ты оставь ее в покое. — Это все, что ты хочешь? — Нет. 313
— Что еще? — В газетах писали, что Верзиле Полю уже лучше. Это правда? - Да. — Думаешь, его могут спасти? - Да. — Знает об этом Клара? — Нет. — Она думает, он умер? - Да. — Почему ты скрываешь от нее правду? Взгляд Горжере сделался жестким. — Потому что это ее слабое место, и я уверен, что заставлю ее заговорить, если она будет думать, что он мертв. — Мерзавец! — прошептал Рауль. И строго прика¬ зал:—Отправляйся к Кларе, но допроса не устраивай. Скажи ей так: «Верзила Поль не умер. Его спасут». Только это, и больше ни слова. — А потом? — Потом? Придешь ко мне сюда и поклянешься жизнью жены, что все передал как надо. Через час по¬ сле этого Зозотта твоя вернется к семейному очагу. — А если откажусь? Чеканя каждый слог, Рауль ответил: — Если откажешься, я поеду к Зозотте... Горжере сразу все понял и в бешенстве сжал кулаки. Поразмыслив, он сказал серьезно: — Ты просишь меня о важных вещах. Мой долг— не пренебрегать ничем, чтобы попытаться узнать прав¬ ду, а если я предупрежу Клару, это будет предатель¬ ством. — Выбирай: Клара... или Зозотта. — Нельзя так ставить вопрос. — А мне можно. — Но... — Дело твое. — Зачем тебе это? — не унимался Горжере. Наверное, не стоило отвечать, но Рауль сказал, вол¬ нуясь: 314
— Боюсь, что она впадет в отчаяние. Кто знает! Для нее мысль о том, что она убила... — Ты что, действительно ее любишь? — Зачем бы иначе... Он осекся. В глазах Горжере что-то промелькнуло, он сказал: — Ладно. Жди тут. Вернусь через двадцать минут, все расскажу, а ты... — А я отпущу Зозотту. — Клянешься? — Клянусь. Горжере поднялся и подозвал официанта: — Сколько за два кофе со сливками? И расплатившись, быстро вышел. XVII ТРЕВОГА Весь день, с того момента, когда Рауль узнал об аресте Блондинки Клары, и до самого вечера, когда Горжере встретился с ним в дансинге на улице Сент- Антуан, Рауль просто места себе не находил. Действовать, необходимо было немедленно дей¬ ствовать. Но что именно делать? Он никак не мог успо¬ коиться и находился в подавленном состоянии, чего с ним никогда не бывало. Это началось с той минуты, когда ему впервые пришла в голову мысль о возмо¬ жном самоубийстве Клары. Опасаясь, как бы сообщники Верзилы Поля, и в осо¬ бенности толстяк шофер, не выдали полиции его особ¬ няк в Отейе, он поселился у своего друга на острове Сен-Луи, который всегда с радостью предоставлял в его распоряжение половину квартиры. Оттуда рукой подать было до префектуры, где у него имелись свои ос¬ ведомители. Так он узнал о том, что Клара арестова¬ на и находится в управлении уголовной полиции. Что можно было тут предпринять? Похитить ее? Это почти невозможно, во всяком случае, похищение 315
требовало долгой подготовки. Однако уже к полудню Курвиль, которому было поручено покупать и просма¬ тривать все газеты—и с каким рвением он взялся за это дело, чувствуя за собой вину оттого, что невольно, по недосмотру, как сказал Рауль, привел врага к дому в Отейе,— притащил «Фей дю жур» — газету, в которой публиковались последние новости. Там была такая заметка: «Несмотря на то, что мы сообщили в утреннем вы¬ пуске, выяснилось, что Верзила Поль жив! Ранение, ко¬ нечно, очень тяжелое, но благодаря крепкому организму раненого появились шансы выжить». Рауль радостно воскликнул: — Надо срочно рассказать об этом Кларе! Во- первых, успокоить, ведь как раз известие о смерти Вер¬ зилы Поля и повергло ее в такое отчаяние, полностью вывело из равновесия. Надо, если понадобится, даже придумать добрые вести... В три часа пополудни Рауль тайно встретился с од¬ ним своим давним знакомым—служащим управления уголовной полиции. Тот был Раулю очень обязан и со¬ гласился передать записку через одну из сотрудниц, ко¬ торым разрешалось приближаться к заключенным. Одновременно с этим Рауль принялся собирать о семье Горжере самые разнообразные сведения. В шесть часов, не получив никаких известий от свое¬ го посланца из уголовной полиции, он вошел в дансинг на улице Сент-Антуан, где без труда, по приметам, об¬ наружил соблазнительную мадам Горжере. Он начал за ней ухаживать, впрочем не называя своего имени. Час спустя, убедившись, что его ухаживания прини¬ мают весьма благосклонно, он повез слишком довер¬ чивую Зозотту к другу на остров Сен-Луи. А в полови¬ не десятого угодивший в расставленные сети Горже¬ ре уже разговаривал с ним в сент-антуанском дан¬ синге. Короче говоря, пока все складывалось в пользу Рауля. И тем не менее от разговора с Горжере у него осталось тяжелое впечатление. Несмотря на быструю победу, события начали разворачиваться как бы вне его, выходили из-под контроля. Горжере был у него 316
в руках, но он дал ему уйти, доверился, хотя сам никак не мог проследить, что сделает и чего не сделает ин¬ спектор. Как же узнать: предупредили ли Клару? Верить ли на слово Горжере? А если он сочтет, что честное сло¬ во у него вырвали, а то, чего от него требуют, противо¬ речит профессиональному долгу? Рауль отчетливо представлял себе ход мыслей Гор¬ жере, когда тот сел к нему за столик, согласившись вес¬ ти переговоры и даже торговаться. Но можно ли не со¬ мневаться в том, что, выйдя из зала, инспектор переду¬ мает и станет действовать, исходя из совершенно дру¬ гих принципов? Долг полицейского—арестовать винов¬ ного. В тот момент Горжере это сделать не удалось, но кто поручится, что за отпущенные ему двадцать минут он не попытается наверстать упущенное? «Ясно, как день,— думал Рауль,— он помчался за подкреплением. Ах, мерзавец, ну ты у меня еще попля¬ шешь!» Официант, перо и бумагу! — И, когда принесли требуемое, он решительно написал: «Поразмыслив хо¬ рошенько, я решил отправиться к Зозотте». На конвер¬ те Рауль вывел: «Инспектору Горжере» — и передал письмо хозяину дансинга. Затем он вышел и, сев в автомобиль, стоявший в сотне метров от дансинга, стал следить за входом. Рауль не ошибся. В назначенный час появился Гор¬ жере. Он повсюду расставил своих людей и вместе с Фламаном вошел внутрь. «Ничья,— констатировал Рауль, трогаясь с места.— По крайней мере я добился того, что в такой позд¬ ний час он больше уже не будет терзать Клару». Приехав на остров Сен-Луи, он узнал, что вначале Зозотта буйствовала и долго стенала, но в конце кон¬ цов умолкла и, видимо, уснула. Из префектуры не поступало никаких сведений, он по-прежнему был не в курсе, пробовали ли вступить с Кларой в контакт. — На всякий случай,—сказал Рауль другу,— подержим Зозотту до завтра, до полудня, хотя бы для того, чтобы насолить Горжере. Я сам приеду за ней в автомобиле со спущенными шторами, чтобы она не 317
могла понять, откуда ее везут. Если ночью захочешь; мне что-нибудь сообщить, звони в Отей. Поеду туда, мне нужно спокойно обо всем подумать. Все сообщники Рауля разошлись по заданиям, Ку- рвиль и прислуга спали в своих комнатках над гара¬ жом, в доме было пусто, Рауль уселся в кресло у себя в спальне и поспал часок. Этого было достаточно, что¬ бы отдохнуть и обрести ясность мыслей. Проснулся он от кошмара, опять увидев во сне Кла¬ ру, бродившую по набережной и склонявшуюся над призывно блестевшей водой. Он вскочил с кресла, зло топнул ногой и заходил взад и вперед по комнате. —■ Хватит! Хватит! Я не трушу—просто надо кое- что прояснить. Так что же? К чему мы пришли? С Гор- жере партия, конечно же, закончилась вничью. Дело в том, что я поспешил и как следует не подготовился. Когда человек слишком влюблен, он всегда делает глу¬ пости, особенно если дает волю своим чувствам. Ну, хватит об этом думать. Спокойнее. Будем вырабаты¬ вать план действий. Но какими бы логичными и правильными ни каза¬ лись эти умозаключения, облегчения они не приносили. Он знал, конечно, что все равно добьется освобождения Клары, что в один прекрасный день любимая окажется рядом с ним, так и не заплатив дорогой цены за свой неосторожный поступок. Но это было делом будущего. А сейчас предстояло отвести реальную угрозу. Она росла с каждой минутой, и, казалось, жуткая ночь эта кончится лишь тогда, когда следователь сам возьмет дело в свои руки. Для Клары это будет спаси¬ тельное мгновение, потому что она узнает наконец, что Верзила Поль жив. Но до тех пор достанет ли у нее сил? Его продолжало донимать ужасное видение. Все усилия Рауля были направлены на то, чтобы предупре¬ дить страшный исход,— он пытался использовать для этого и Горжере, и приятеля из уголовной полиции. Если не удастся предупредить Клару, то совершенно ясно, что она полностью потеряет голову. Девушка вы¬ несет все: тюрьму, состязание с правосудием, приго- 318
вор... — но только не мысль о том, что от ее руки погиб человек. Он вспоминал, как она в ужасе отскочила от за¬ шатавшегося, падавшего бандита. «Я убила! Убила! — твердила она.—Ты больше не будешь меня любить». И он подумал, что бегство несчастной было вызва¬ но желанием умереть, безумным стремлением уничто¬ жить самое себя. А поимка ее, арест? Разве все это ло¬ гически не вытекало из того факта, что она совершила преступление и попала теперь в число проклятых всеми существ, которые отважились на убийство? Все эти мысли ужасно мучили Рауля. И чем ближе к рассвету, тем больше он убеждался, что самое страш¬ ное вот-вот должно произойти или уже произошло. Он представлял себе самые неожиданные жуткие сцены, связанные с самоубийством, слышал стоны и крики, и эти картины прокручивались в его воображении вновь и вновь. Позднее, когда он узнал правду и разгадка предста¬ ла перед ним в своей простоте, Рауль не переставал удивляться, как это раньше он сам не догадался об этом. «Уже тогда,—думал он,— перед моим мыслен¬ ным взором обязательно должно было пройти то, что происходило на самом деле, ведь с таким в жизни сталкиваешься не раз». С самого первого дня по мно¬ гим признакам можно было бы все понять самому— бывают моменты, когда вопрос встает так ясно, что уже невозможно не сообразить, что к чему. Но пока этот момент не настал, и ему приходилось бродить в потемках. Страдания закрывали от него всякую перспективу, заставляли пребывать в настоя¬ щем, где не было ни лучика надежды. И хотя он привык до всего додумываться сам, находить точку опоры, стоя у самого края пропасти, тогда, в ту ночь, Рауль только и мог, что нанизывать одна на другую бесконеч¬ ные минуты. Два часа ночи. Половина третьего. Рауль из открытого окна следил за первыми про¬ блесками зари, появившимися над деревьями. Как ре¬ бенок, он говорил себе, что если Клара еще не умерла, 319
то у нее недостанет смелости лишить себя жизни при свете дня. Для самоубийства нужны темнота и тишина. На часах соседней церкви пробило три. Он взглянул на свои часы и стал следить за движу¬ щейся стрелкой. Пять минут четвертого... Десять минут четверто¬ го... И вдруг он так и подскочил. Кто-то позвонил в дверь ограды. Может быть, это друг? Или пришли что-нибудь сообщить? В другое время Рауль, прежде чем нажать кнопку, открывавшую двери, сначала бы узнал, кто там. Но теперь он, не задумываясь, открыл прямо из своей ком¬ наты. В темноте невозможно было различить, кто вошел, кто идет через сад. Вот кто-то медленно, чуть слышно стал подниматься по ступенькам лестницы. Испугавшись, Рауль не решался выйти за порог и лицом к лицу встретить нежданного гостя, чей при¬ ход, возможно, нес ему новые несчастья. Но вот несмелая рука надавила на дверь. Клара... XVIII ТАЙНА ДВУХ УЛЫБОК В жизни Рауля, а значит, и Арсена Люпена, как ни в чьей другой, было столько неожиданностей, драмати¬ ческих и комических случаев, необъяснимых столкнове¬ ний, происшествий, абсолютно фантастических, не имеющих ничего общего с реальной действитель¬ ностью, но все-таки, в чем потом не раз признавал¬ ся сам Арсен Люпен, внезапное появление Блондинки Клары, как никогда раньше, потрясло его до самой глубины души. Клара была здесь, бледная, падающая с ног от уста¬ лости, вконец расстроенная, с лихорадочно горящими глазами, в грязном, смятом платье с разорванным во- 320
ротником. Нет, это было просто невозможно! Живая, да, но—свободная? Нет, тысячу раз нет! Из полиции жертву просто так не отпускают, особенно если излови¬ ли настоящую преступницу, взяли ее, как говорится, с поличным на месте преступления. С другой стороны, ни одной женщине не удавалось еще сбежать из префек¬ туры, особенно если ее денно и нощно сторожили люди Горжере. В чем же дело? Они глядели друг на друга, не произнося ни слова: он—смешавшись, сгорая от желания узнать наконец недоступную истину, и она—несчастная, униженная, словно спрашивающая со стыдом: «Я нужна тебе? Со¬ гласен ты принять ту, которая убила? Можно мне бро¬ ситься тебе в объятия? Или лучше убежать прочь?» В конце концов, вся дрожа от волнения, она прошеп¬ тала: — Смелости не хватило умереть... Я так хотела... сколько раз склонялась к воде... но не смогла... Он смотрел на нее в растерянности, не двигаясь с места, пытаясь понять... Перед ним был непреложный факт: Клара здесь и Клара в камере полицейской пре¬ фектуры. Кроме двух этих абсолютно несовместимых вещей, больше ничего не было. Ничего. Какой-то зам¬ кнутый круг. Как из него выбраться? Такой человек, как Арсен Люпен, никак не мог не переступить некий предел, за которым скрывалась истина. Если ее до сих пор именно из-за невероятной простоты и не удавалось угадать, то теперь пришло время покончить с сомнениями. Заря осветила небо над деревьями, она слилась со светом электрических ламп. Лицо Клары будто озари¬ лось. Она снова сказала: — Сил недостало умереть... Так было нужно, прав¬ да? Ты бы меня простил... Но я не смогла... Долго еще он смотрел на нее, и мало-помалу на ли¬ це его растерянность начала сменяться безмятеж¬ ностью, он даже будто бы улыбнулся. И вдруг, хотя ни¬ что не предвещало веселья, громко расхохотался. Это был не короткий смешок, не сдержанное хихиканье, не¬ уместное в такую минуту, но настоящий хохот, застав- 321 11—562
ляющий сгибаться пополам. Казалось, он никогда не кончится. В приступе непонятного веселья Рауль вдруг неожи¬ данно, как мальчишка, пустился в пляс. Глаза его слов¬ но говорили в свое оправдание: «Если я и смеюсь, то только потому, что невозможно не смеяться, когда судьба ставит вас в такое положение». Клара, измученная своим же собственным смерт¬ ным приговором, от этого непристойного взрыва ве¬ селья настолько оторопела, что он кинулся к ней, схва¬ тил на руки, закрутил, как куклу, пылко поцеловал, прижав к своей груди, и наконец опустил на кровать со словами: — А теперь плачь, моя милая, а когда наплачешься и поймешь, что не было никаких причин себя убивать, тогда поговорим. ‘ Она резко села на постели и обхватила его за плечи: — Так ты прощаешь меня? Простишь? — Мне нечего тебе прощать, и тебе не за что изви¬ няться. — Неправда. Я убила. — Ты не убила. — Что ты говоришь? — изумилась она. — Когда убивают, остается труп. — Труп и остался. — Нет. — О Рауль, ну что ты! Разве я не ударила Вальтекса ножом? — Ты ударила Вальтекса. Но таких, как он, не прой¬ мешь. Ты что, газет не читала? — Нет. Я не хотела... Боялась увидеть свое имя... — Твое имя как раз везде есть. Но это совсем не значит, что Вальтекс мертв. — Как это может быть? — Сегодня вечером мой дружок Горжере сам мне заявил, что Вальтекса спасли. Она отпустила его и только тогда залилась слезами. Наступил тот самый кризис, которого он и ожидал. В нем растворилось все ее отчаяние. Она лежала на кровати и рыдала, как ребенок. Рауль дал ей поплакать, а сам задумчиво сидел, пы- 322
таясь распутать клубок. Он только что случайно ухва¬ тился за кончик нити. Но сколько еще оставалось во¬ просов, на которые не было ответа! Он стал ходить по комнате. Снова и снова вызывал в памяти образ провинциалки, тогда, в первый раз, ошибившейся этажом и случайно вошедшей к нему. Ка¬ кое очарование таилось в девичьих чертах! Какое не¬ винное выражение лица и детский приоткрытый ротик! Сейчас она была так далека от него—юная, неопытная провинциалка, изо всех сил старавшаяся противо¬ стоять жестоким ударам судьбы. Образ одной уже не сливался в его воображении с образом другой, состав¬ ляя одно целое,—нет, теперь эти образы стояли от¬ дельно. Две улыбки разделились. Одна принадлежала провинциалке, а другая — Блондинке Кларе. Бедная Клара! Она, конечно, была привлекательней, желанней, но уже не имела ничего общего с невинностью. Рауль снова сел на краешек кровати и ласково по¬ гладил ее по голове. — Не очень устала? Сможешь отвечать? — Смогу. — Во-первых, главный вопрос, от него зависят все остальные. Ведь ты же знала, что я в конце концов до¬ гадаюсь? - Да. — Но если знала, то почему сама сразу не сказала? К чему столько ловкости, обмана, чтобы держать меня в заблуждении? — Потому что я любила тебя. — Потому что ты меня любила... — повторил он, словно не понимая смысла этой фразы. Догадываясь, как она страдает, он, чтобы успо¬ коить девушку, пошутил: — Все это так сложно, моя девочка... Если бы кто- то тебя сейчас услышал, то подумал бы, что ты не¬ множко того... — Немножко ненормальная, да? — уточнила она.— Тебе прекрасно известно, что это не так и все, что я го¬ ворю, истинная правда. Ну скажи сам... Он пожал плечами и мягко попросил: — Расскажи все по порядку, дорогая. Начни с само- 323
го начала и тогда поймешь, насколько ошибалась, не захотев мне довериться. Это из-за твоего молчания с нами произошли все несчастья, и теперь приходится расплачиваться. Она вытерла одеялом слезы, упорно катившиеся по щекам, и тихо начала: — Я не стану больше обманывать. Не буду делать вид, будто у меня было какое-то счастливое детство, нет, я всегда была несчастной. Мою мать звали Арман¬ да Морен, она меня очень любила, но только жизнь... жизнь, которую она вела, не позволяла уделять много времени ребенку. В нашей квартире в Париже все время кто-то бывал... то один господин командовал... таскал нам подарки... всякую снедь... бутылки шампанского, то другой, много других, и среди этих сменявших друг друга мужчин попадались разные. Одним я нравилась и тогда могла сидеть вместе с ними в гостиной, а дру¬ гим нет—и была вынуждена обедать с прислугой... Мы не раз переезжали, все в меньшие квартиры, и в итоге оказались в одной-единственной комнате. Она умолкла, потом заговорила еще тише: — Бедная мамочка болела. Она как-то сразу соста¬ рилась. Я заботилась о ней... Занималась хозяйством... А заодно читала учебники, ведь в то время я уже боль¬ ше не могла ходить в школу. Она всегда грустно смо¬ трела, как я работаю. А однажды, наполовину в бреду, сказала одну вещь... Я не забыла с тех пор ни единого слова: «Клара, тебе нужно узнать о том, как ты роди¬ лась, узнать имя своего отца... Я тогда жила в Париже, была очень молодая и очень серьезная девушка... днем работала швеей в одной семье. Там я познакомилась с одним человеком, полюбила его, а он меня соблаз¬ нил. Я чувствовала себя очень несчастной оттого, что у него было много других женщин... За несколько меся¬ цев до твоего рождения тот человек покинул меня и по¬ сле этого год или два посылал деньги... Потом уехал в путешествие... Я никогда не пыталась увидеться с ним, и он больше никогда обо мне не слышал. Он был маркизом... богачом... я скажу тебе, как его зовут...» В тот день бедная мама, как в бреду, все рассказыва¬ ла мне об отце: «Еще до меня у него была любовница, 324
одна девушка, она подрабатывала уроками где-то в провинции. Я случайно узнала, что он ее тоже бросил, когда она была беременна. Несколько лет назад я езди¬ ла на экскурсию от Довиля до Лизьё и вдруг случайно увидела какую-то девочку лет двенадцати. Она была удивительно похожа на тебя, Клара. Я узнала, как ее зовут. Ее зовут Антонина, Антонина Готье». Обо всем этом рассказала мне мама. Она умерла, так и не открыв имени отца. Мне было семнадцать лет. В бумагах, оставшихся от мамы, я нашла фотографию большого письменного стола в стиле Людовика Шест¬ надцатого. Мама своим почерком приписала, как от¬ крывается секретный ящик, и пометила его на снимке. Тогда я не придала этому никакого значения. Ведь я говорила себе: мне нужно искать работу. Я стала танце¬ вать. А через полтора года познакомилась с Вальтек- сом. Клара умолкла. Казалось, вспоминать об этом ей было тяжело. Но все же вскоре она продолжила: — Вальтекс был очень скрытный, он никогда не го¬ ворил со мной о своих делах. Как-то раз я ждала его на набережной Вольтера, и он тогда рассказал мне о том, что поддерживает отношения с маркизом д’Эрлемо- ном. Он шел как раз от него, все вспоминал, какая там красивая старинная мебель, и в особенности великолеп¬ ный письменный стол в стиле Людовика Шестнадцато¬ го. Маркиз... письменный стол... Я стала наугад рас¬ спрашивать. Ответы его подтвердили мои предположе¬ ния, теперь я была почти уверена, что это тот самый стол, что и на моем снимке, а маркиз вполне мог быть тем человеком, которого любила мама. Все, что я узна¬ ла потом, только укрепило мои предположения. Но на самом деле у меня не было никакого четкого плана действий, я расспрашивала, повинуясь, скорее, чувству любопытства и вполне естественному желанию узнать правду. Но как-то раз Вальтекс со странной улыбкой сказал мне: «Смотри, вот ключ от квартиры маркиза д’Эрлемона... Он забыл его в замочной сква¬ жине... надо будет отдать...» И я, сама не знаю почему, тут же припрятала этот ключ. Через месяц полиция 325
окружила квартиру Вальтекса, мне удалось сбежать и спрятаться в Париже. — Почему же,—спросил Рауль,—ты не пошла тог¬ да к маркизу д’Эрлемону? — Если бы я была уверена, что он мой отец, то, ко¬ нечно, попросила бы его о помощи. Но чтобы уверить¬ ся в этом, надо было сначала попасть к нему в квартиру, найти тот самый стол и порыться в секретном ящике. Я часто приходила на набережную. Видела, как маркиз выходил из дома, но не смела подойти к нему. Я знала его привычки... начала узнавать Курвиля, и тебя, Рауль, и прислугу... В кармане у меня был ключ. Но я не могла решиться. Это дело было не по мне. И вот однажды к концу дня сами обстоятельства заставили меня туда пойти, обстоятельства, толкнувшие нас друг к другу на следующую ночь... Она опять замолчала. Рассказ, похоже, прибли¬ жался к своему самому загадочному финалу. — В половине пятого я стояла на тротуаре с проти¬ воположной стороны улицы. Я нарочно оделась так, чтобы меня невозможно было узнать, забрала волосы под косынку... Вскоре от маркиза вышел Вальтекс, и, когда он скрылся из виду, я стала подходить ближе к дому. В это время у дверей остановилось такси. Из него вышла женщина с чемоданом, нет, даже девушка, очень похожая на меня, с такими же светлыми волоса¬ ми, с таким же овалом лица и даже похожим выраже¬ нием. Сходство было настолько явным, каким-то даже семейным, что оно сразу же бросалось в глаза, и я тут вспомнила о девочке, с которой случайно встретилась моя мама по дороге в Лизьё. Может, это и была та девочка? Ведь она шла к маркизу д’Эрлемону—де¬ вушка, похожая на меня, как сестра или почти как се¬ стра, и, возможно, маркиз был и моим отцом тоже? В тот же вечер, зная, что господина д’Эрлемона нет до¬ ма и он вернется поздно, я, без лишних колебаний, под¬ нялась в квартиру, где сразу же узнала по фотографии письменный стол в стиле Людовика Шестнадцатого. Я залезла в секретный ящик и там нашла мамину фото¬ графию. Теперь мне все стало ясно. 326
— Хорошо,—сказал Рауль,— но откуда ты узнала, что девушку зовут именно Антонина? — Ты сам мне сказал. — Я? — Да, ты. Ты назвал меня этим именем. От тебя я узнала, что Антонина приходила к тебе, ведь ты ду¬ мал, что это была я. Ты сразу нас спутал. — Почему бы тогда же не сказать мне, что я обо¬ знался? Вот главный вопрос. — Да, именно главный,— подтвердила она.— Но подумай сам. Я ночью забралась в чужую квартиру. Ты застал меня там. И с моей стороны было бы совершен¬ но естественным стараться продлить твое заблужде¬ ние, заставить тебя поверить, что это была не я, а дру¬ гая. Ведь мне казалось, мы больше не увидимся. — Но мы увиделись, и ты могла все рассказать тог¬ да. Почему же ты этого не сделала, не сказала, что вас двое, что есть Клара и есть Антонина? Она покраснела. — Ты прав. Но когда я увидела тебя в тот вечер в «Голубом казино» и ты спас мне жизнь, уберег от Вальтекса и от полиции, я полюбила... — Но это не должно было помешать тебе сказать правду. — Нет, как раз именно это и помешало. — Почему? — Я ревновала. — Ревновала? — Да, я сразу же приревновала к ней. Я чувствова¬ ла, что это она, а не я покорила тебя и,- что бы я ни де¬ лала, ты все равно будешь думать о ней, даже считая, что думаешь обо мне. Ты говорил: «Провинциалка». И привлекал тебя именно этот образ, ты все искал его в моих жестах, во взгляде. Такая женщина, как я, пыл¬ кая дикарка, подверженная резкой смене настроений, страстно влюбленная, не трогала твою душу. Ты хотел Другую, невинную, и вот... тогда я заставила тебя спу¬ тать обеих женщин: ту, которую ты желал, и ту, кото¬ рая очаровала тебя с первой же минуты. Вспомни-ка, Рауль, в тот вечер, когда ты попал в спальню Антони¬ ны в замке Волник, ведь ты даже не посмел подойти 327
к ее кровати. Инстинктивно ты испытывал уважение к провинциалке... а через день, после вечера в «Голубом казино», опять же повинуясь инстинкту, сразу заклю¬ чил меня в свои объятия. И все-таки Антонина и Клара казались тебе одной и той же женщиной. Он не возражал. Только задумчиво проронил: — Странно, как это я мог вас спутать? — Странно? Но отчего же? — возразила она.— На самом деле ты встречался с Антониной всего один раз, у Тебя в квартире на нижнем этаже, но уже в тот же ве¬ чер ты видел меня, Клару, и в совершенно других усло¬ виях. Потом ты снова встретился с ней уже в замке Волник и там нарочно старался на нее не смотреть. И все. Как бы ты мог различить нас, если с тех пор ви¬ дел только меня? А я была так осторожна! Я столько раз расспрашивала тебя обо всех обстоятельствах ва¬ ших встреч, что могла говорить о них так, как если бы сама была на месте Антонины. Я знала все, что она де¬ лала, какие слова произносила. И даже старалась оде¬ ваться так же, как она в день своего приезда в Париж! ' Он сказал с расстановкой: — Да... Ведь это так просто.— И добавил, подумав с минуту, заново переживая свое приключение: — Любой мог бы ошибиться... В тот день, на вокзале, да¬ же Горжере принял Антонину за Клару. А позавчера арестовал ее, думая, что это ты. Клара вздрогнула. — Что ты говоришь? Антонину арестовали? — Так ты не знала?—удивился он. — Да, да, прав¬ да, ты ведь и не подозреваешь о том, что произошло с позавчерашнего дня. Так вот, через полчаса после на¬ шего бегства на набережной появилась Антонина. На¬ верное, она хотела подняться в квартиру маркиза. Фла- ман заметил ее и передал с рук на руки Горжере, а тот отвез в уголовную полицию и там замучил допросами. Ведь Горжере решил, что это Клара. Клара встала на колени в кровати. Румянец, залив¬ ший было ее щеки, вмиг погас. Бледная, она твердила, вся дрожа: — Арестована? Арестована вместо меня? Она вме¬ сто меня сидит в тюрьме? 328
— Ну и что? — весело ответил Рауль.—Не станешь же ты теперь страдать из-за нее? Но она уже, встав с кровати, оправила платье и дро¬ жащей рукой стала надевать шляпу. — Что ты делаешь?—спросил Рауль.— Куда ты? — Туда. — Туда? — Да, туда, где она. Ведь не она же ударила ножом, а я. Блондинка Клара—не она, а я. Что же мне, позво¬ лить, чтобы ее судили вместо меня? — И приговорили вместо тебя, и подняли на эша¬ фот вместо тебя...—Рауля снова одолел приступ ве¬ селья. Он, хохоча, заставил ее снять шляпу и пальто, а сам приговаривал:—Забавная девчонка! Ты что же, думаешь, ее там так и оставят? Да подумай сама, глу¬ пышка, она прекрасно может себя защитить, объяснить происшедшее недоразумение, представить алиби, вы¬ звать маркиза, наконец... Какой бы дурак ни был Гор- жере, придется ему открыть хорошенько глаза. — Я все-таки пойду,— заупрямилась Клара. — Ладно, пошли. Я с тобой. В конце концов, такой поступок не лишен элегантности. «Господин Горжере, а вот и мы. Мы пришли занять место этой девушки». А Горжере в ответ: «Девушку мы отпустили. Произо¬ шло недоразумение. Но раз вы оба здесь, входите, до¬ рогие друзья». Наконец она поддалась на его уговоры. Он снова уложил ее в постель и начал убаюкивать. Клара, уто¬ мленная, уже в полудреме тихо сказала: — Почему же все-таки она сразу не стала защи¬ щаться и не дала никаких объяснений?.. Должна же быть какая-то причина?.. Она уснула. Рауль тоже задремал. А очнувшись, вновь стал размышлять, прислушиваясь к шуму просы¬ павшегося города: «Да, почему же все-таки она не ста¬ ла защищаться, эта Антонина? Ведь самое легкое для нее.—сразу все прояснить. Она, конечно, должна пони¬ мать, что существует другая Антонина, другая, похо¬ жая на нее женщина, а я — сообщник и любовник этой Другой женщины. Но она не пытается протестовать. Почему?» 329
, И он снова с волнением подумал о провинциалке, такой ласковой, нежной... и не желающей отвечать по¬ лицейским... В восемь утра Рауль позвонил другу на остров Сен- Луи. Тот сразу сказал: — Здесь наш человек из полиции. Он сможет пого¬ ворить с заключенной сегодня же утром. — Прекрасно. Напиши моим почерком такую запис¬ ку: «Мадемуазель, спасибо за Ваше молчание. Горже- ре, конечно, сказал Вам, что я арестован, а Верзила Поль мертв. Это ложь. На самом деле все в порядке. Теперь Вы спокойно можете говорить и получите обратно свою свободу. Умоляю, не забудьте о нашей встрече 3 июля. С глубоким уважением...» Все ясно? — осведомился Рауль. — Да, конечно,—крайне удивленный, ответил его Друг. — Отошли всех назад. Все закончено, я уезжаю с Кларой. Отправь Зозотту домой. Прощай. Он положил трубку и позвал Курвиля. — Прикажи приготовить большую машину, со¬ брать чемоданы и вывезти все бумаги. Дело пахнет жа¬ реным. Как только Клара проснется, нам всем надо будет отсюда бежать. XIX ГОРЖЕРЕ ТЕРЯЕТ ГОЛОВУ Между супругами Горжере произошла бурная сце¬ на. Зозотта, желая направить ревность мужа против не¬ коего мифического мужчины, похожего на принца из сказки, принялась с изрядной жестокостью восхвалять его качества утонченного, куртуазного джентльмена, деликатного в обращении, остроумного и очарователь¬ ного. 330
— Ну просто рыцарь,—скрежетал зубами инспек¬ тор. — Даже лучше,—загадочно улыбалась жена. — Повторяю тебе, что твой сказочный принц не кто иной, как Рауль, убийца Верзилы Поля и сообщник Блондинки Клары. Да-да, ты провела ночь с убийцей! — С убийцей? Ах, как интересно! Просто прелесть! — Потаскуха! — Я не виновата. Он меня похитил. — Похищают только тех, кто сам этого хочет! По¬ чему села к нему в машину? Зачем ходила в гости? Для чего пила коктейли? — Даже не знаю,— призналась она.—У него такая сильная воля. Просто невозможно не подчиниться. — Ах вот как! Подчинилась! Сама же призналась! — Но он меня ни о чем не просил. — Ах не просил? Просто поцеловал ручку, и все. Нет, Богом клянусь, Клара мне за все заплатит! При¬ дется потрясти ее хорошенько! Горжере выскочил из дома в таком раздражении, что даже на улице размахивал руками и разговаривал сам с собой. Этот дьявол просто выводил его из себя. Инспектор был убежден, что чести его жены нанесен серьезный урон и что преступное приключение на этом не закончится. Главным доказательством тому было не¬ желание Зозотты показать дом, где она провела ночь. Возможно ли не запомнить дорогу, когда тебя везут по ней дважды? В префектуре уголовной полиции его ждал верный Фламан. Он сообщил, что первый допрос арестованной в прокуратуре состоится только днем, после того как Горжере представит дополнительную информацию. — Прекрасно! — обрадовался инспектор.— Давай сюда малышку, Фламан. Нужно ее разговорить. А не то... Однако, когда привели арестованную, весь воин¬ ственный пыл Горжере вмиг угас. Произошло нечто не¬ предвиденное и необыкновенное. Теперь перед ним си¬ дела совершенно другая женщина, мягкая, веселая. Она так любезно улыбалась, что Горжере показалось, будто До сих пор плутовка просто притворялась, когда пада- 331
ла без сил или выражала протест. Она сидела на стуле в аккуратном платье, с красивой прической и весьма сердечно взирала на инспектора. — Чем могу быть вам полезной, господин Горже- ре? Горжере явился в префектуру такой злой, что, не за¬ думываясь, начал бы ей угрожать в случае отказа отве¬ чать на вопросы, но эти слова просто озадачили его. — Господин инспектор, я целиком в вашем распо¬ ряжении. Поскольку через несколько часов меня осво¬ бодят, как-то не хочется огорчать вас. Прежде всего... Вдруг страшная догадка пронзила Горжере. Он пристально взглянул на девушку и сказал торжествен¬ но и тихо: — Вы говорили с Раулем!.. Вам известно, что он на свободе!.. Вы знаете, что Верзила Поль не умер!.. Рауль обещал вас спасти!.. Он был просто поражен и словно молил, чтобы ему возразили. Но она этого не сделала. Она весело прого¬ ворила: — Может быть. Не исключено. У этого человека большие возможности. Горжере выкрикнул в бешенстве: — Болыпие-то большие, но ты, Клара, у меня в ру¬ ках! Тебе конец! Девушка не сразу ответила. Она с достоинством по¬ глядела на него и мягко произнесла: — Господин инспектор, прошу вас не говорить мне «ты» и не злоупотреблять тем, что я в вашей власти. Произошло недоразумение, и теперь необходимо во всем разобраться. Я—не та, за кого вы меня прини¬ маете. Меня зовут Антонина. — Антонина или Клара, все одно. — Для вас, может быть, господин инспектор, но на самом деле это не так. — Что же значит, Клары не существует? — Она существует, но я—не она. Горжере не уловил разницы. Он просто прыснул. — Ишь ты, новая система защиты. Она и гроша ло¬ маного не стоит, бедняжечка вы моя. Пора уж нам до- 532
говориться. Ведь это же за вами я ехал от Сен- Лазарского вокзала до набережной Вольтера? -Да. — Это вас я видел у квартиры некоего Рауля? - Да. — Вас я застал в развалинах Волника? - Да. . — Так какого черта!.. Сейчас напротив меня сидите тоже ведь вы? — Тоже я. • — В таком случае в чем же дело? — Дело в том,, что это не Клара, потому что я—не Клара. Горжере с отчаянием водевильного актера схва¬ тился руками за голову и вскричал: — Ничего не понимаю! Ничего! Антонина улыбнулась. — Господин инспектор, вы не понимаете потому, что не хотите принять все так, как оно есть. С тех пор как я сюда попала, я много думала и поняла. Именно поэтому я и не хотела говорить с вами. — С какой же целью? — Чтобы не нарушать планов того, кто спас меня от вашего необъяснимого преследования сначала два¬ жды в день моего приезда, а потом, в третий раз, в зам¬ ке Волник. — Ав четвертый, милочка, в «Голубом казино»? — Нет,—засмеялась она,— здесь уже замешана Клара, как и в драке с Верзилой Полем. Горжере стало не по себе. Не говоря ни слова, он прошел в кабинет начальника уголовной полиции и там обрисовал ему создавшееся положение. — Надо немедленно позвонить в пансион «Два го¬ лубя». Горжере позвонил. Начальник взял отводную труб¬ ку, и только тогда инспектор заговорил: — Это пансион «Два голубя»? Говорят из полицей¬ ской префектуры. Скажите, пожалуйста, среди ваших жильцов числится некая мадемуазель Антонина Готье? — Да, месье. — Когда она приехала? 333
— Минуточку. Сейчас посмотрю в журнале... В пятницу, четвертого июня. Горжере шепнул начальнику: — Все сходится.— И продолжал уже в трубку: — Она куда-нибудь уезжала? — На пять дней. Вернулась десятого. Горжере снова шепнул: — В день открытия «Голубого казино»... Скажите, мадам, а десятого вечером она никуда не выходила? — Нет, никуда. Мадемуазель Антонина вообще все то время, что жила у нас, не выходила по вечерам. Днем иногда бывало, еще до ужина... А в остальное время она шила у меня в кабинете. — Сейчас она тоже у вас? — Нет, месье. Позавчера в четверть седьмого вече¬ ра она вышла из дому, собираясь куда-то ехать на метро. А домой так и не вернулась и даже не предупре¬ дила, хотя это на нее совершенно не похоже. Горжере положил трубку. Казалось, он обескура¬ жен. Помолчав, начальник произнес: — Боюсь, что вы поспешили, Горжере. Бегите ско¬ рее в этот пансион, обыщите ее комнату. А я пока вызо¬ ву маркиза д’Эрлемона. Поиски Горжере ни к чему не привели. В скромном гардеробе девушки на всех вещах стояли инициалы: А. Г. В метрике значилось: Антонина Готье, отец не¬ известен, родилась в Лизьё. — Вот проклятье!.. Проклятье!.. — ворчал инспек¬ тор. Горжере провел три томительных часа. Он пошел пообедать с Фламаном, но не смог проглотить ни ку¬ сочка. От растерянности инспектор потерял всякую способность хоть сколько-нибудь логически мыслить. Фламан, сочувствуя, пытался его подбодрить. — Да бросьте вы, что вы заладили одно и то же. Если Клара тут ни при чем, нечего и упрямиться. — Так ты, трижды идиот, считаешь, что она тут ни при чем? — Считаю. — Ведь это она танцевала в «Голубом казино»? 334
— Она. — Как же ты тогда объяснишь, что, во-первых, она была дома в день открытия «Голубого казино» и, во- вторых, сидела в «Двух голубях» в то время, как зако¬ лоли Верзилу Поля? — Я ничего не объясняю. Я констатирую. — Что констатируешь? — То, что ничего нельзя объяснить. Ни на мгновение ни Горжере, ни Фламану не при¬ шло в голову разделить Антонину и Клару. В половине третьего явился маркиз д’Эрлемон. Его провели в кабинет начальника, где тот совещался с Горжере. Оказалось, только вчера, вернувшись из Тироля, Жан д’Эрлемон из газет узнал о драме, происшедшей у него в доме, о том, что полиция обвиняет его жильца, господина Рауля, и что арестована некая Клара. Маркиз добавил: — Я думал, на вокзале меня встретит одна деву¬ шка, Антонина Готье. Она вот уже несколько недель служит у меня секретаршей. Я ее специально предупре¬ дил о точном времени моего приезда. Но, судя по тому, что я узнал от слуг, эту юную особу пытаются при¬ влечь к расследуемому делу. Ему ответил сам начальник: — Действительно, она находится в руках правосу¬ дия. — Арестована? — Нет, просто задержана. — Но почему? — Как считает старший инспектор Горжере, кото¬ рому поручено ведение дела Верзилы Поля, Антонина Готье — не кто иная, как Блондинка Клара. Маркиз, казалось, был ошеломлен. — Что? — возмущенно воскликнул он.—Антони¬ на— Блондинка Клара? Но это немыслимо! Что за не¬ уместная шутка? Я требую, чтобы немедленно освобо¬ дили Антонину Готье и принесли ей извинения за то, что она стала жертвой ошибки, из-за которой ей при¬ шлось пострадать. Начальник взглянул на Горжере. Тот и не дрогнул. 335
Под недовольным взглядом своего шефа инспектор встал, подошел к маркизу и, словно невзначай, про¬ изнес: — Значит, месье, о самой драме вам ничего не известно? — Нет. — И вы не знаете Верзилу Поля? Жан д’Эрлемон подумал, что, наверное, Горжере еще не сообразил, кто такой Верзила Поль, и потому ответил: — Нет. — И вы не знаете Блондинку Клару? — Я знаю Антонину, а Блондинку Клару нет. — А Антонина—это не Клара? Маркиз только пожал плечами, оставив вопрос без ответа. ' — Еще одно слово, господин маркиз. Когда вы с Антониной Готье ездили в Волник, вы все время были вместе? - Да. — Значит, когда я встретился с Антониной Готье в замке Волник, вы тоже там были в тот день? Д’Эрлемон угодил в ловушку. Теперь уж не отвер¬ теться. — Я был там,—ответил он. — А не могли бы вы нам сказать, что вы там дела¬ ли? Маркиз на минуту смешался, но в конце концов от¬ ветил: — Я был там как владелец замка. — Что?—удивился Горжере.— Как владелец? — Разумеется. Я купил замок пятнадцать лет на¬ зад. , Горжере никак не мог прийти в себя. — Вы купили замок?.. Но никто же об этом не знал!.. Почему вы приобрели его?.. И почему молча¬ ли?.. Горжере попросил разрешения переговорить с на¬ чальником с глазу на глаз и, отведя его к окну, тихо сказал: — Шеф, все эти люди заодно. Они хотят нас прове- 336
сти. В замке Волник была не только красавица Блон¬ динка, там был еще и Рауль. — Рауль? — Да, я застал их вместе. Видите, что получается? Маркиз д’Эрлемон... эта Блондинка... и Рауль!.. Все они—сообщники. Но и это еще не все. — Что же еще? — Когда-то маркиз присутствовал при драме, разыгравшейся в Волнике. Там убили и обокрали пе¬ вицу Элизабет Орнэн. — Вот как? Тогда это осложняет дело. Горжере склонился прямо к его уху. — Мало этого, шеф. Вчера я наконец выяснил, в ка¬ ком отеле в последнее время жил Верзила Поль. Там остался его чемодан. И в нем, в бумагах, я кое-что на¬ шел, нечто очень важное. Я как раз собирался сказать вам об этом. Во-первых, маркиз был любовником Эли¬ забет Орнэн, а на следствии об этом ничего не сказал. Почему? Кроме того, Верзилу Поля на самом деле зо¬ вут Вальтекс. А Вальтекс—племянник Элизабет Орнэн. Я узнал, что он часто бывал у маркиза д’Эрле- мона. Ну, что вы на это скажете? Начальник очень заинтересовался тем, что расска¬ зал Горжере. Он заметил: — Дело принимает иной оборот, и, я думаю, мы должны изменить тактику..Не стоит ввязываться в спо¬ ры с маркизом. Давайте пока освободим эту Антонину, а вы вплотную займетесь делом и выясните, какая роль принадлежит тут маркизу. Согласны, Горжере? — Абсолютно, шеф. Мы доберемся до Рауля толь¬ ко тогда, когда начнем для вида сдавать позиции. А в остальном... — Что такое? — Мне кажется, что скоро я смогу вам кое-что со¬ общить... Антонину тотчас же освободили. Горжере заявил Д’Эрлемону, что через пять-шесть дней зайдет, чтобы уточнить некоторые сведения, и проводил его к камере Антонины. Та, увидев своего крестного, сейчас же кину- 557
лась к нему в объятия, одновременно смеясь и плача. — Комедиантка! — сквозь зубы проворчал Горже- ре. Итак, к середине дня Горжере почти полностью пришел в себя. По мере того как ему открывались неко¬ торые крупицы истины, о которых он тут же сообщал начальнику, инспектор обретал свою обычную способ¬ ность рассуждать. Но это продлилось недолго. Произошло новое со¬ бытие, которое почти полностью разрушило только что возведенное здание. Горжере без стука влетел в ка¬ бинет шефа. Казалось, он обезумел. Инспектор потря¬ сал каким-то зеленым блокнотом и, пытаясь дрожащей рукой указать на нужные страницы, все твердил: — Этого еще не хватало! Ну и ну! Кто бы мог поду¬ мать? Теперь все ясно... Начальник пробовал успокоить его. Горжере кое- как взял себя в руки и сказал: — Я говорил вам, что скоро узнаю одну вещь... Ну вот... Мы нашли этот блокнот в чемодане Верзилы Поля... то есть Вальтекса... Там всякие пустячные за¬ метки, какие-то цифры... адреса... Но одну фразу, види¬ мо, стирали резинкой... но стерли плохо... Я подумал, это что-то важное... и отдал блокнот на расшифровку в одну из наших служб. Там ее и расшифровали, посмо¬ трите, написали сверху; если взглянуть повниматель¬ нее, все становится понятно. Эта информация просто бесценна. Начальник взял блокнот и прочитал написанное. Оно выглядело так: «Адрес Рауля. Авеню дю Марок, дом 27. Отей. Со¬ блюдать осторожность: из гаража есть второй выход. Мне кажется, Рауль и есть Арсен Люпен. Надо будет проверить». Горжере важно изрек: — Не сомневайтесь, шеф! Это ключ к разгадке! Теперь, имея ключ, мы можем открыть сундук... все прояснится. Только Арсену Люпену под силу провер- 338
нуть такое дело! Никто другой не смог бы так долго держать нас в заблуждении, смеяться над нами. Рауль—это Арсен Люпен. — Что же нам предпринять? — Побегу туда, шеф. Когда имеешь дело с этим мерзавцем, нельзя терять ни минуты. Девчонку отпу¬ стили... Он, наверное, уже знает... попытается смыться. Все, бегу! — Возьмете кого с собой? — Мне нужно десять человек. — Хоть двадцать,— ответил начальник. Он тоже заволновался.— Скачите во весь опор, Горжере! — Да, шеф,-—бормотал инспектор, направляясь к двери.— Нападем внезапно... Возьмем подкрепле¬ ние... Объявим общую тревогу! Выйдя из кабинета, он схватил за руку Фламана, по дороге позвал еще четырех полицейских и вместе с ни¬ ми вскочил в машину, стоявшую у тротуара. Вслед за ними тронулась еще одна машина с шестью полицейскими, за ними еще одна... Это было как срочная мобилизация. Словно за¬ звонили во все колокола, забили в барабаны, рож¬ ки заиграли сбор, а горнисты затрубили сигнал к бою. Во всех коридорах, в кабинетах, во всей префектуре сверху донизу люди восклицали: Рауль—это Арсен Люпен!.. Арсен Люпен—это Рауль! Дело было в начале пятого. Чтобы доехать от полицейской префектуры до аве¬ ню дю Марок, если идти на предельной скорости, но с учетом пробок, понадобилось бы добрых пятнадцать минут... XX АУСТЕРЛИЦ ИЛИ ВАТЕРЛОО? Ровно в четыре пополудни Клара еще спала у себя в комнате в Отейе. В полдень она проснулась от голо- 339
да, немного поела как бы в полудреме и вскоре снова уснула. Рауль нетерпеливо ждал. Не то чтобы он волновал¬ ся, но, однако, он не любил тянуть, когда решение уже принято, да еще и продиктовано элементарной осторо¬ жностью. Он понимал, что возвращение к жизни Верзи¬ лы Поля только увеличивало опасность, а свидетель¬ ства маркиза и заявление Антонины только запутыва¬ ли дело. Все было готово к отъезду. Он отослал прислугу, предпочитая в минуты опасности обходиться без лиш¬ них людей. Чемоданы уже лежали в машине. В десять минут пятого он вдруг вспомнил: «Черт, не могу же я уехать, не попрощавшись с Ольгой! Что она обо мне подумает? Интересно, она читала газеты? Со¬ образила ли, что я и есть господин Рауль? Нет, с этой историей необходимо кончать...» Он снял трубку. — Пожалуйста, «Трокадеро-палас»... Алло!.. Будьте добры, соедините меня с апартаментами Ее Величе¬ ства. Рауль очень торопился и не стал выяснять, кто по¬ дошел к телефону. Голос был не похож на голос секре¬ тарши или массажистки. Но он, считая, что король Бо- ростирии уже успел уехать из Парижа, подумал, что трубку сняла сама королева, и самым вкрадчивым, лю¬ безным тоном начал: — Это ты, Ольга? Как поживаешь, любимая? На¬ верное, злишься на меня, ругаешь... Не сердись, я про¬ сто был занят, забот по горло... Что? Не слышно, до¬ рогая?.. Что это ты так басишь? Ну вот... Увы, мне придется срочно уехать... Деловая поездка к берегам Швеции. Такое невезение! Но почему ты ничего не отве¬ чаешь своему малышу Раулю? Злишься, да? И вдруг малыш Рауль так и подскочил. Сомнений быть не могло: ему отвечал мужской голос — голос ко¬ роля. Он слышал его уже однажды. И король в гневе, грассируя еще больше, чем его супруга, кричал на дру¬ гом конце провода: — Вы пррросто мерррзавец, месье, я вас пррре- зиррраю! 340
Рауля прошиб холодный пот. Король Боростирии! Мало того, обернувшись, он увидел, что Клара просну¬ лась и, наверное, не упустила ни слова из разговора. — Кому ты звонил?—встревоженно спросила она.— Кто такая эта Ольга? Он ответил не сразу—никак не мог прийти в себя. Ну и что, в конце концов? Он знал, что мужа Ольги ни¬ сколько не задевали шалости супруги. Одним больше, одним меньше — какая разница? И нечего об этом ду¬ мать! — Кто такая эта Ольга?—повторил он Кларин во¬ прос.— Да одна старая грубиянка кузина, приходится время от времени делать вид, будто за ней ухаживаешь. Видишь, к чему это привело?.. Ну ладно, ты готова? — Готова? — Мы уезжаем. Воздух в Париже становится не¬ здоровым. И так как Клара продолжала сидеть в задумчиво¬ сти, он попросил: — Умоляю тебя, поторопись. Здесь нам больше не¬ чего делать. Задержка может плохо для нас обернуться. Она взглянула на него. — Тебя что-нибудь тревожит? — Да, начинаю беспокоиться. — А что тебя беспокоит? — Ничего... И в то же время все... Она поняла, что Рауль не шутит, и начала поспешно одеваться. В это время Курвиль принес вышедшие в полдень газеты. Рауль бегло их просмотрел. — Все в порядке,—заявил он.— Рана Верзилы Поля действительно не смертельна, но еще неделю он будет не в состоянии отвечать на вопросы. Араб тоже пока молчит. — А Антонина?—спросила Клара. — Ее отпустили,—рассеянно ответил Рауль. — Так пишут в газетах? — Да. Дело решили показания маркиза. Ее освобо¬ дили. В тоне его сквозило такое самообладание, что Кла¬ ра почти успокоилась. Курвиль стал прощаться. 341
— Здесь не осталось никаких компрометирующих бумаг?—поинтересовался Рауль.— Все вывезли? — Абсолютно все. — Осмотри дом в последний раз и уходи, старина. Не забудь: вы встречаетесь каждый день в нашем но¬ вом месте—на острове Сен-Луи. Да я еще увижусь с тобой у машины. Клара заканчивала свой туалет. Рауль поторапли¬ вал ее. Она надела шляпу и вдруг схватила его за руки. — Что с тобой?—удивился Рауль. — Поклянись, что эта Ольга... — Как? Ты все еще об этом думаешь?—рассмеялся Рауль. — Нет, правда... — Уверяю тебя, это старая богатая тетка! — А ты говорил, кузина. — Она и тетка мне, и кузина. Ее тесть и сестра од¬ ного моего дяди поженились в третьем браке. Она, улыбнувшись, прикрыла ему ладонью рот. — Не надо лгать, любимый. В конце концов, мне все равно. Я ревную только к одному человеку. — К Курвилю? Ну что ты, нас связывает только дружба... — Замолчи... Не смейся...—взмолилась она.— Тебе прекрасно известно, о ком я говорю. Он прижал ее к груди. — Ты ревнуешь к самой себе. К своему отражению. — К моему отражению, ты прав, к такому отраже¬ нию, у которого другое выражение лица и глаза поне¬ жней... — У тебя самые нежные глаза в мире,—заверил Рауль, страстно ее целуя,—просто чудные глаза... — Но они слишком много плакали. — И слишком мало улыбались. Именно улыбок те¬ бе и недостает, ну ничего, я постараюсь это восполнить. — И вот еще что: ты знаешь, почему Антонина не прояснила все сразу, знаешь, почему она молчала це¬ лых два дня? — Нет. — Она боялась, что своими словами может тебе повредить. 342
— А почему боялась? , — Потому что любит тебя. Он даже запрыгал от радости. — Ах, как любезно с твоей стороны сказать мне об этом! Ты действительно думаешь, что она меня любит? А как же, я ведь неотразим! Меня любит Антонина. Меня любит Ольга. Меня любит Зозотта. Меня любит Курвиль. Меня любит Горжере! Он приподнял ее и понес к лестнице. Но вдруг резко остановился. — Телефон! Действительно, рядом раздался звонок. Рауль снял трубку. Это был Курвиль. Задыхаясь, Курвиль бормотал: — Горжере! И с ним двое... Я был уже на улице и вдруг увидел их издалека... Они пытаются взломать калитку... Я забежал тут в одно кафе... Рауль положил трубку и замер на мгновение. По¬ том вдруг схватил Клару и перекинул ее через плечо. — Горжере,— только и сказал он. Со своей ношей Рауль побежал вниз по лестнице. Перед дверью вестибюля он остановился и при¬ слушался. По гравию к дому кто-то шел. Сквозь мато¬ вые стекла за решетками были видны силуэты людей. Он поставил Клару на пол. — Беги в столовую. — А может, в гараж?—спросила она. — Нет. Наверное, они все окружили. Иначе их здесь было бы больше. А так всего три человечка, сейчас я сделаю из них отбивную. Он даже не стал задвигать засов — наоборот, повер¬ нувшись лицом к двери, ждал встречи с незваными го¬ стями. Они уже начали трясти дверь. — Я боюсь,—сказала Клара. — Из страха люди делают всякие глупости. Вспом¬ ни-ка историю с ножом. А Антонина и в тюрьме не дрогнула.— И добавил, уже помягче:— Вот ты боишь¬ ся, а мне весело. Ты что, думаешь, после того, как я снова тебя нашел, так просто и отдам? Улыбнись же, Клара. Представь, что ты в театре. Смотришь коме¬ дию. 343
Дверь резко распахнулась. На пороге стоял Горже- ре, держа наготове револьвер. Рауль загородил собой Клару. — Руки вверх!—крикнул Горжере.— А не то — стреляю! Рауль лишь усмехнулся. — Как ты мне надоел! Вечно у тебя одно и то же! Ты что, посмеешь в меня выстрелить? В меня, Ра¬ уля? — В тебя, Лишена!— победно выкрикнул Горжере. — Ах, так ты знаешь мое имя? — Сознаешься? — Нельзя же отказываться от своих благородных титулов. Горжере опять заорал: — Руки вверх! Стрелять буду! — Даже в Клару? — Даже в нее, будь она здесь. Рауль отошел в сторону. — Она здесь, дурачок. Горжере вытаращил глаза. Рука его помимо воли опустилась. Клара! Блондиночка, которую он передал С рук на руки маркизу д’Эрлемону! Не может быть! Нет, это казалось ему совершенно невероятным. Если действительно перед ним стояла Клара, а это, вне со¬ мнения, была она, приходилось признать, что другая женщина... — Ну же, ну!—улыбался Рауль.— Горячо! Поду¬ май-ка еще немножечко. Уф! Вот и готово! Ну да, про¬ стофиля, их двое... одна приехала из своей деревни, а ты избрал ее жертвой вместо Клары, а другая... — Любовница Верзилы Поля. — Ну и хам! — ответствовал Рауль.— Разве ска¬ жешь, что это муж восхитительной Зозотты? Горжере в бешенстве крикнул своим: — Хватайте этого парня! — И Раулю: — А попро¬ буешь сбежать, убью на месте! К Раулю кинулись двое. Он вдруг подпрыгнул, и каждый из нападавших получил по сильному удару ногой в живот. Парни отступили. 344
— Вот это по-моему! — крикнул Рауль.— Знаете, что такое двойной удар во французском боксе? Раздался выстрел, но Горжере стрелял так, чтобы никого не задеть. — Ну вот, теперь разбил весь мой карниз! Ты просто недотепа! Как же можно было так глупо кидаться сю¬ да, не приняв никаких мер предосторожности? Догады¬ ваюсь, что произошло. Тебе сообщили мой адрес, и ты рванул, как бык на красное. Надо было захватить с со¬ бой еще дружочков двадцать, старина. — Будет и сто! И тысяча! — завопил Горжере, обо¬ рачиваясь на шум машины, подъезжавшей к дому. — Тем лучше,—воскликнул Рауль,— а то я уж за¬ скучал. — Ах, подлец, теперь тебе крышка! Горжере хотел выйти, чтобы самому встретить под¬ крепление. Но, странное дело, дверь, когда он входил, закрылась за ним, и теперь он напрасно нажимал руч¬ ку. — Не утруждай себя,— посоветовал Рауль,— эта дверь сама собой запирается. А она тяжелая. Из гробо¬ вых досок.—Он тихонько шепнул Кларе:—Теперь, до¬ рогая, внимательно за мной следи. И побежал в глубь комнаты, направо, за выступ, оставшийся от бывшей стены, в том месте, где когда-то сломали перегородку, чтобы объединить две комнаты в одну. Горжере, понимая, что теряет время, снова бро¬ сился в атаку, крича: — Стреляйте! А то уйдет! Рауль тем временем нажал на какую-то кнопку, и, пока полицейские выхватывали оружие, с потолка вдруг скользнул вниз железный занавес, разделив ком¬ нату надвое. В этот же миг изнутри захлопнулись став¬ ни. — Щелк!—пошутил Рауль.— А вот и гильотина! Горжере отрезало голову. Прощай, Горжере! Он взял с буфета графин и наполнил водой два ста¬ кана. — Пей, дорогая. — Бежим отсюда,—жалобно взмолилась Клара. 345
— Не беспокойся, моя девочка.— Он настоял, что¬ бы она выпила воды, и сам мигом осушил свой стакан. Теперь Рауль казался совсем спокойным. Он никуда не торопился.— Слышишь их там, с той стороны? Как сельди в бочке. Когда опускается занавес, одновременно блокируются все ставни. И наступает черная ночь. Кре¬ пость, неприступная снаружи, а внутри — тюрьма. Ни¬ чего придумано, а?—Но она не испытывала никаких восторгов. Пришлось ему поцеловать ее в губы, и толь¬ ко тогда Клара несколько оживилась.— А теперь,— сказал он,—в деревню, на свободу, отдыхать, как и по¬ ложено людям, которые славно потрудились! Он прошел в маленькую комнату, служившую каби¬ нетом. Между кабинетом и кухней был стенной шкаф. Он открыл его. Там оказалась лестница, ведущая в под¬ вал. Они начали спускаться. — Не мешало бы тебе знать,— назидательно про¬ говорил он,—что во всяком порядочном доме должно быть три хода: один—парадный, другой—потайной, но явный для полиции, а третий—невидимый, как раз для выхода. Таким образом, пока команда Горжере сторожит у гаража, мы уйдем под землю. Хитро приду¬ мано, не правда ли? Этот дом мне продал один банкир. Минуты три они шли под землей, а потом подня¬ лись по лестнице в какой-то дом совсем без мебели с за¬ крытыми окнами. Дом стоял на оживленной улице. У дверей под присмотром Курвиля стоял большой автомобиль. Он был набит чемоданами и сумками. Рауль дал Курвилю последние указания, и машина рва¬ нула с места. Час спустя сконфуженный Горжере докладывал об операции шефу. Вместе они решили, что не будут ниче¬ го сообщать журналистам о Люнене, а если в газетах все же появится его имя, дадут опровержение. Однако уже на следующий день Горжере вновь обрел прежнюю самоуверенность. Он заявил шефу, что блондиночка—не Клара, а та, которую арестовали и затем отпустили,—переночевала у маркиза и только что уехала вместе с ним в автомобиле. 346
Еще через день он узнал, что путешественники при¬ были в Волник. Из достоверных источников ему стало известно, что Жан д’Эрлемон, все эти пятнадцать лет являвшийся владельцем замка, недавно купил его пов¬ торно, а посредником в сделке был человек, чье описа¬ ние совпадало с приметами Рауля. Горжере и начальник полиции тут же отдали все не¬ обходимые распоряжения. XXI РАУЛЬ ГОВОРИТ И ДЕЙСТВУЕТ — Ну что ж, мэтр Одига,—сказала Антонина, —с вашей стороны это весьма любезно, но... — Прошу вас, мадемуазель, не называйте меня мэтром Одига. — Не будете же вы настаивать, чтобы я называла вас просто по имени?—рассмеялась она. — Я был бы только счастлив,— проникновенно заявил он,— это бы означало, что начинают осуществ¬ ляться мои самые сокровенные желания. — Я никак не могу ни осуществить, ни отвергнуть их так скоро. Мы в замке всего четыре дня, и я вас едва знаю. — Когда же, мадемуазель, вы узнаете меня на¬ столько, чтобы дать ответ? — Может быть, через четыре года? Или три? Это не слишком долго? Он огорченно пожал плечами. Нотариус понимал, что не дождется от этой красивой девушки, так скраши¬ вавшей ему серую жизнь в Волнике, каких-либо мало- мальски определенных обещаний. Беседа подходила к концу. Мэтр Одига попрощался и с большим достоинством, хоть и с обидой в душе, по¬ кинул замок. . Антонина осталась одна. Она обошла кругом разва¬ лины и отправилась прогуляться по парку и соседнему 347
лесу. Девушка весело шагала, а от ее обычной улыбки, как всегда, чуть приподнимались вверх уголки губ. Она надела новое платье и водрузила на голову свою боль¬ шую соломенную шляпу. Антонина что-то напевала. Потом нарвала полевых цветов и пошла к маркизу д’Эрлемону. Тот ждал на каменной скамье с краю террасы, на которой они так любили сидеть вдвоем. Маркиз встре¬ тил девушку словами: — Как ты хороша! Никаких следов усталости и тре¬ волнений... А ведь на твою долю выпало немало! — Не будем больше об этом, крестный. Старая история, пора уже забыть о ней. — Значит, теперь ты совершенно счастлива? — Совершенно, крестный, ведь я с вами, здесь, в замке, который так люблю. — Но который нам не принадлежит, и завтра мы уедем отсюда. — Он принадлежит вам, и мы никуда не уедем. Маркиз усмехнулся. — Так ты все еще рассчитываешь на этого челове¬ ка? — Больше, чем когда-либо. — А я нет. — И вы тоже, крестный, да так, что вот уже в чет¬ вертый раз предупреждаете меня, чтобы я не рассчиты¬ вала. Д’Эрлемон скрестил на груди руки. — Ты что, думаешь, что он вот так придет на встре¬ чу, вскользь назначенную больше месяца тому назад и после стольких событий, которые произошли с тех пор? — Сегодня третье июля. Он подтвердил эту дату в записке, которую мне передали в префектуре. — Пустые обещания. — Но он всегда сдерживал их. — Значит, в четыре часа? — В четыре, то есть уже через двадцать минут, он будет здесь. Д’Эрлемон покачал головой и весело сказал: — Ладно, открою тебе секрет. Я ведь тоже на- 348
деюсь. Удивительная все-таки вещь—доверие! И кому доверился? Какому-то искателю приключений. Он стал заниматься моими делами, хотя его никто об этом не просил, да вдобавок так настойчиво, что сумел восста¬ новить против себя всю полицию! Ты читала последние газеты? Знаешь, о чем там пишут? Что мой жилец, го¬ сподин Рауль, любовник этой таинственной Клары, ко¬ торая, видимо, очень на тебя похожа, на самом деле— Арсен Люпен. Полицейские, конечно, это отрицают. Им слишком часто повсюду мерещился Люпен, и те¬ перь они боятся, что их поднимут на смех, если и на этот раз они опять увидят Люпена там, где его нет. Понима¬ ешь, с кем мы связались? Она задумалась и сказала серьезно: — Мы доверились человеку, который приходил сю¬ да. Невозможно было ему не довериться. — Ну разумеется, разумеется... Сильный человек, не буду отрицать, он произвел на меня такое впечатле¬ ние... — Такое впечатление, что вы сейчас надеетесь уви¬ деться с ним вновь и узнать от него то, что неизвестно нам... Пусть его зовут Рауль или же Арсен Люпен— неважно, если он может выполнить все наши просьбы. Она необычайно оживилась. Маркиз с удивлением глядел на Антонину. Щеки ее порозовели, в глазах поя¬ вился какой-то блеск. — Послушай, девочка, ты не рассердишься, если я скажу тебе одну вещь? — Нет, конечно. — Я вот все думаю: может быть, с мэтром Одига обошлись бы гораздо любезнее, если бы не появился господин Рауль... Он не договорил. Порозовевшие щеки Антонины стали совсем пунцовыми, а глаза, казалось, не знали, куда бы им спрятаться. — О,— попыталась она улыбнуться,— что это вы себе вообразили? Он поднялся. С колокольни деревенской церкви по¬ слышался легкий удар: было без пяти четыре. Маркиз пошел впереди Антонины за угол дома и встал справа, откуда можно было видеть массивную, обитую желез- 349
ними гвоздями дверь, венчавшую свод, прорублен¬ ный в башне. — Он позвонит оттуда,—пояснил маркиз. И, смеясь, добавил: — Ты читала «Графа Монте-Кристо»? Помнишь, как он появляется в романе? Несколько че¬ ловек, познакомившись с ним в разных уголках мира, ожидают его к обеду. Много месяцев тому назад он пообещал, что будет в полдень, и хозяин дома подтвер¬ дил, что, несмотря на все тяготы путешествия, граф явится точно в назначенный час. Часы бьют полдень. С последним ударом входит дворецкий и объявляет: «Его сиятельство граф Монте-Кристо». Мы сейчас то¬ же ждем, и верим, и тревожимся. Под сводом задребезжал звонок. По ступенькам крыльца стала спускаться сторожиха. —- Кто там, не граф ли Монте-Кристо?—сказал Жан д’Эрлемон.—Решил прийти пораньше? Что ж, это мило. Дверь распахнулась. Однако на пороге появился совсем не тот, кого ожи¬ дали, а другой человек, при виде которого оба смеша¬ лись. Это был Горжере. — О, крестный,— вся дрожа, шепнула Антонина,— я все еще боюсь этого человека... Что ему здесь надо? Мне страшно. — Страшно за кого?—так же, как и она, неприятно удивленный, осведомился Жан д’Эрлемон.—За себя? За меня? Но нас-то все это не касается. Она не отвечала. Инспектор, переговорив со сторо¬ жихой, заметил наконец маркиза и теперь направлялся прямо к нему. В руках он вместо трости нес здоровую дубину с же¬ лезным набалдашником. Толстый, вульгарный, корот¬ кошеий, он, тяжело ступая, приближался к ним. Однако на обычно злом лице появилось нечто похожее на лю¬ безное выражение. С церкви послышалось четыре удара. — Могу ли я просить вас, господин маркиз,— нарочито предупредительным тоном начал инспек¬ тор,— оказать мне честь побеседовать с вами? — На какую тему? — сухо поинтересовался маркиз. 350
— На тему о... нашем деле. — Каком еще «нашем» деле? Мне кажется, между нами уже все сказано, а ваше непростительное поведе¬ ние по отношению к моей крестнице отбивает всякое желание беседовать с вами. — Извините, между нами сказано далеко не все,— уже не таким любезным тоном возразил Горжере,— и побеседовать есть о чем. Я уже говорил вам об этом в присутствии начальника уголовной полиции и преду¬ преждал, что мне будут нужны от вас некоторые сведе¬ ния. Маркиз д’Эрлемон повернулся к сторожихе, стояв¬ шей неподалеку, и крикнул: — Закройте дверь. Если постучат, не открывайте... Никому, ясно? И принесите мне ключ. Антонина в знак одобрения сжала его руку. Дверь будет закрыта, а значит, невозможно и столкновение между Горжере и Раулем в случае, если тот появится в замке. Сторожиха принесла ключ и ушла к себе. Инспектор ухмыльнулся: — Вижу, господин маркиз, вы ожидали кого-то другого, а теперь хотите помешать ему прийти. Но не слишком ли поздно? — Я нахожусь в таком состоянии, господин инспек¬ тор,— ответил Жан д’Эрлемон,— что любые посетите¬ ли кажутся мне незваными гостями. — И прежде всего я. — И прежде всего вы. Поэтому закончим побы¬ стрее. Прошу в мой кабинет. Маркиз пошел к замку через двор. Антонина и ин¬ спектор шли следом. Но когда они уже поворачивали к дому, то увидели на скамейке у террасы какого-то господина. Он спокой¬ но сидел и курил. От удивления маркиз с Антониной даже останови¬ лись. Горжере тоже остановился, но, в отличие от них, ин¬ спектор сохранял спокойствие. А может быть, ему бы¬ ло заранее известно, что в этих стенах уже находился Рауль? 351
Рауль же, заметив их, бросил сигарету и радостно поднялся навстречу маркизу: — Обращаю ваше внимание на то, что встреча бы¬ ла назначена на этой скамейке. И я был здесь ровно в четыре. Такой элегантный, в светлом дорожном костюме с зауженной талией, Рауль, с улыбкой на приятном ли¬ це, снял шляпу и низко склонился перед Антониной. — Еще раз прошу извинить меня, мадемуазель. На мне лежит большая доля ответственности за те страда¬ ния, которые вам пришлось перенести из-за некоторых грубиянов. Надеюсь, вы на меня не в обиде, поскольку я действовал исключительно из интересов маркиза д’Эрлемона. Ни слова о Горжере. Можно было подумать, Рауль его и не заметил. Массивная фигура инспектора как бы оставалась невидимой для него. Но Горжере это не задело. Он тоже, хоть и более тяжеловесно, но с не меньшим спокойствием, играл свою роль, притворяясь, что все происходящее вполне в порядке вещей. Он ждал. Маркиз д’Эрлемон с Анто¬ ниной тоже ждали. Однако в этой пьесе был только один настоящий ак¬ тер— Рауль. Остальным полагалось лишь слушать, смотреть и терпеливо дожидаться, пока их пригласят на сцену. И такая роль, видимо, была ему очень по вкусу. Он обожал красоваться и разглагольствовать, особенно в минуты наибольшей опасности, когда в последнем акте поставленных им же пьес по ходу действия требо¬ вались, напротив, лаконичность и трезвость суждений. А он прогуливался себе, заложив руки за спину, и то старался предстать в выгодном свете, то принимал за¬ думчивый вид, то развязный, то мрачный, а то вдруг расплывался в радостной улыбке. В конце концов, оста¬ новившись, он обратился к маркизу: — Я все думал, говорить ли вам? Мне казалось, что поскольку беседа наша должна носить частный харак¬ тер, то в присутствии посторонних нельзя свободно го¬ ворить о вещах, для обсуждения которых мы и собра¬ лись. Однако, поразмыслив, я понял, что это не так. То, 352
о чем пойдет речь, может быть сказано в присутствии кого угодно, даже кое-кого из низших полицейских чи¬ нов, сотрудников этой самой полиции, позволяющей себе подозревать даже вас и требовать у вас отчета. Та¬ ким образом, сейчас я изложу ситуацию такой, какова она на самом деле, с единственной целью—добиться истины и справедливости. Честные люди должны иметь право жить с высоко поднятой головой. Он умолк. Несмотря на торжественность момента, Антонине, хоть она и была чрезвычайно встревоженна и растерянна, пришлось со всей силы сжать зубы, что¬ бы не рассмеяться. В самой интонации, в напыщенных словах, произносимых Раулем, в чуть заметном подми¬ гивании, в подергивании губ, в каком-то покачивании его туловища было что-то такое комическое, отчего сказанное им приобретало смешной оттенок. И при этом какая уверенность в себе! Какое спокойствие перед лицом опасности! Нетрудно было догадаться, что каждое его слово тщательно выверено, и все они. оказывались стрелами, летящими во врага. — Не будем возвращаться к тому, что случилось со¬ всем недавно,— между тем продолжал Рауль.— Двойная жизнь Антонины Готье и Блондинки Клары, их сходство, действия, поступки Верзилы Поля и по¬ ступки господина Рауля, конфликт, который в какой-то прекрасный момент привел к столкновению этого пре¬ красного джентльмена с полицейским Горжере, полное превосходство первого над вторым — все эти вопросы уже окончательно улажены, и никто в мире не может заставить нас к ним вернуться. Сегодня нас интересует другое, а именно: драма, происшедшая в Волнике, ги¬ бель Элизабет Орнэн, а также возвращение вам, мар¬ киз, вашего состояния. Надеюсь, вы не сердитесь за столь продолжительный пролог. Теперь мы можем из¬ ложить суть проблемы в нескольких коротких репликах и избавить тем самым вас от унизительного допроса одного типа. Маркиз воспользовался минутной паузой, чтобы возразить: — Я не потерплю никаких допросов. — Я убежден,— продолжал Рауль,— что полицей- 353 12—562
ские, так и не распутав дело в Волнике, пытаются те¬ перь направить машину правосудия против вас и, еще не ведая, куда едут, желали бы уточнить вашу роль в имевшей место драме. — Но у. меня там не было никакой роли. — Я тоже в этом уверен. Но правосудию интересно знать, почему вы не заявили о своих отношениях с Эли¬ забет Орнэн, почему тайно от всех приобрели замок Волник и почему иногда приезжали сюда по ночам. В особенности, располагая некоторыми вескими улика¬ ми, вас обвиняют... Маркиз так и подскочил: — Обвиняют? Меня? Это что еще за новости? Кто это меня обвиняет? И в чем?—Он с раздражением бро¬ сал в лицо Раулю эти вопросы, словно именно Рауль и был нападавшим противником. Маркиз повторил су¬ рово:— Еще раз спрашиваю: кто меня обвиняет? — Вальтекс. — Этот бандит? — Этот бандит собрал против вас увесистое досье и по выздоровлении немедленно передаст его в руки правосудия. Антонина от волнения даже побледнела. Горжере тоже сбросил маску невозмутимости. Он жадно слу¬ шал. Маркиз д’Эрлемон приблизился к Раулю и властно потребовал: — Говорите... Говорите же... В чем обвиняет меня этот несчастный? — В убийстве Элизабет Орнэн. Страшные слова словно эхо отдались во внезапно наступившей тишине. Но вот лицо маркиза разглади¬ лось, он засмеялся без тени смущения. — Объяснитесь,—попросил Жан д’Эрлемон. Рауль стал рассказывать: — Вам известно, маркиз, что в те времена здесь жил один пастух, Гассиу. Он был немного не в себе, ка¬ кой-то блаженный, и вы с ним частенько болтали, ког¬ да гостили у господина и госпожи де Жувель. Так вот, ?тот Гассиу обладал необыкновенной ловкостью. Он с легкостью убивал птиц на лету камнями, выброшен- 354
ными из пращи. И говорят, именно этот полубезум¬ ный, подкупленный вами, убил камнем Элизабет Орнэн, пока она, по вашей просьбе, пела в развалинах. — Но это же просто абсурд! — воскликнул мар¬ киз.— Должна же у меня быть какая-то причина! Зачем бы я приказал убить женщину, которую любил? — Чтобы присвоить драгоценности, которые она вам дала подержать, пока пела. — Камни были фальшивыми. — Они были настоящими. Элизабет Орнэн получи¬ ла их от одного миллиардера! На этот раз маркиз д’Эрлемон не выдержал. Он был вне себя от гнева. — Ложь! Элизабет до меня никого не любила! И эту женщину я велел убить? Ту, которую так любил, что и сейчас не могу забыть! Да что там! Ведь ради нее, ради ее памяти я и купил этот замок, чтобы место, где она умерла, не принадлежало никому другому, кроме меня! А возвращался я сюда лишь для того, чтобы по¬ молиться в руинах! Если бы я убил, то стал бы так бере¬ жно хранить воспоминание о своем преступлении? Нет, такое обвинение просто-напросто чудовищно! — Браво! — потирая руки, воскликнул Рауль.—Ах, если б вы ответили мне вот с этакой горячностью двад¬ цать пять дней тому назад! Нам бы удалось тогда избе¬ жать многих неприятных происшествий. Еще раз бра¬ во! И будьте уверены, лично я ни на минуту не принял всерьез обвинения этого отвратительного Вальтекса и его насквозь лживое досье. Гассиу? Праща? Какая чушь! Все это лишь только шантаж, но шантаж исклю¬ чительно ловкий, который мог бы иметь для вас прене¬ приятнейшие последствия. Именно от него мы и дол¬ жны сейчас защититься. В таких случаях самое лучшее средство — это истина, истина абсолютная, бескомпро¬ миссная. И мы с сегодняшнего же дня противопоста¬ вим ее начавшемуся следствию. — Однако мне она не известна. — Мне тоже. Но на теперешнем этапе выяснение ее будет зависеть только от того, насколько четко вы ста¬ нете отвечать на мои вопросы. Скажите «да» или «нет». Пропавшие драгоценности были настоящими? 355 12*
Маркиз больше не колебался. Он преисполнился решимости отвечать. — Они были настоящими. — И они принадлежали вам, не правда ли? Вы по¬ ручили одному агентству заняться поисками похищен¬ ного у вас наследства. Я знал, что состояние д’Эрлемо- нов досталось им в наследство от одного предка, жив¬ шего в Индии и обладавшего титулом набоба. Поэто¬ му я предположил, что этот предок обратил все свои неисчислимые богатства в красивейшие драгоценные камни. Это так? - Да. — Полагаю также, что наследники набоба д’Эрле- мона никогда никому не рассказывали о своих колье с драгоценными камнями из нежелания платить долг с наследства? — Думаю, так оно и было,— ответил маркиз. — И вы их отдали Элизабет Орнэн? — Да. После развода она должна была стать моей женой. Я любил ее, гордился ею и хотел видеть на ней эти сокровища. — Она знала, что они настоящие? - Да. — Все без исключения камни, которые были на ней в тот день, принадлежали вам? — Нет. У нее была еще нитка жемчуга, которую я подарил ей раньше. Она тоже стоила немало. — Вы подарили ей эту нитку сами, передав из рук в руки? — Я отправил ей подарок через ювелира. Рауль покачал головой. — Видите, как легко Вальтексу было бы одержать над вами победу. Если бы ему удалось получить доку¬ мент о том, что эта нитка принадлежала его тетке, то такой документ мог бы сыграть на следствии решаю¬ щую роль.— И добавил:—Остается только найти нит¬ ку жемчуга и другие колье. Однако прежде еще несколь¬ ко слов. В тот день вы проводили Элизабет Орнэн до подножия руин? — Я поднялся с ней чуть выше. — Да, до аллеи, которую можно увидеть и отсюда. 356
— Именно так. — И какое-то время вас обоих не было видно. Го¬ раздо дольше, чем требовалось для того, чтобы просто пройти это место. — И это верно. Я целых две недели до этого не был с Элизабет наедине, и мы там поцеловались. — А потом? — Потом она захотела изменить кое-что в своем туалете. Ей казалось, что она должна быть одета про¬ сто. В общем, она пожелала отдать мне украшения. Я был против. Она не стала настаивать и просто смо¬ трела, как я ухожу. Когда я обернулся, дойдя до конца аллеи, она все еще стояла там. — А были ли на ней украшения, когда она показа¬ лась на вершине развалин? — Никак не могу вспомнить. Ведь именно по этому пункту расходятся показания свидетелей. То, что колье пропали, выяснилось только потом. — Хорошо. Однако в досье Вальтекса содержатся и другие свидетельства. В момент4 драмы на Элизабет Орнэн не было никаких украшений. - — Значит, их похитили где-то между аллеей и верх¬ ней площадкой?—предположил маркиз. Наступило молчание. Чуть погодя Рауль медленно, чеканя слоги, произнес: — Камни не украли. — Как это «не украли»? А почему же тогда убили Элизабет Орнэн? — Элизабет Орнэн никто не убивал. Рауль обожал делать такие сенсационные заявле¬ ния. В его глазах веселым огоньком зажглась радость. — Да что вы! — горестно воскликнул маркиз.—Я сам видел рану... Никто никогда не сомневался, что бы¬ ло совершено преступление. Но кто его совершил? Рауль поднял вверх указательный палец и важно из¬ рек: — Персей! — Что это значит? — Вы спрашиваете, кто совершил преступление. И я вам отвечаю: «Персей!» А теперь,—заключил он,— окажите любезность пройти со мной к развалинам. 357
XXII ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПЕРСЕЯ Жан д’Эрлемон не последовал сразу за Раулем. Он все не мог решиться и, видимо, очень волновался. — Так, значит,—сказал он,— цель уже близка?.. Я столько искал и так страдал от того, что не мог ото¬ мстить за Элизабет!.. Неужели мы наконец узнаем тайну ее гибели? — Мне-то она известна,— заявил Рауль.— Ну а что касается украденных драгоценностей, то, думаю, смогу утверждать... Антонина преисполнилась спокойной уверенности. На лице ее читалось поистине беспредельное доверие. Она сжала руку Жана д’Эрлемона, пытаясь передать то, что чувствовала, и ему. Все мускулы на лице Горжере неимоверно напря¬ глись, рот инспектора был крепко сжат. Ему трудно было смириться с тем, что вопросы, на решение кото¬ рых он потратил столько напрасных усилий, не являлись загадкой для ненавистного противника. Гор¬ жере, конечно, надеялся на успех и боялся унизитель¬ ной для себя победы со стороны того, за кем он охо¬ тился. Жан д’Эрлемон снова зашагал по дороге, по кото¬ рой пятнадцать лет назад шел вместе с певицей. Сейчас следом за ним шла Антонина, за ней—Рауль и Горже¬ ре. Увереннее всех чувствовал себя, конечно, Рауль. Он так радовался, что видит перед собой эту девушку, и не¬ вольно отмечал некоторые особенности, отличавшие ее от Клары. Вот, например, походка. У Антонины она была не такой гибкой и призывной, как у Клары, но бо¬ лее ритмичной, естественной. В ней было меньше жен¬ ской неги, сладострастной грации, но больше гордости, естественности. И то, что было в походке, читалось также и на лице Антонины. Дважды им пришлось замед- 358
лить шаг из-за переплетавшихся над тропинкой расте¬ ний, и дважды она оказывалась рядом с ним. Он заме¬ тил, что она краснела при этом. И, однако же, они не обменялись ни единым словом. Маркиз поднялся по каменным ступеням в конце парка, затем по лесенке, ведущей на насыпь, от которой вправо и влево отходили аллеи со старыми вазонами на замшелых, растрескавшихся цоколях. Он повернул налево, к ступеням, карабкавшимся на вершину разва¬ лин. Однако Рауль остановил его. — Здесь вы задержались с Элизабет Орнэн? - Да. — В каком именно месте? — Тут, где я стою. — Из замка вас можно было увидеть? — Нет. Сейчас кусты поредели, за ними давно ни¬ кто не ухаживал, не подстригал их. А тогда они росли так плотно, что получался настоящий занавес. — Значит, именно на этом месте стояла Элизабет Орнэн, когда вы повернули обратно? — Да. В моей памяти сохранился точный ее образ. Она послала мне воздушный поцелуй. Я и сейчас как бы вижу это ее страстное движение, всю ее, стоящую возле этого цоколя в обрамлении зелени. — А когда вы спустились обратно в сад, то снова обернулись? — Да. Я хотел увидеть ее, когда она будет идти по аллее. — И вы не сразу ее заметили? — Не сразу, но очень скоро. — Но ведь, по логике вещей, вы должны были уви¬ деть ее сразу? Она в это время должна была бы уже выйти на аллею? - Да. Рауль тихонько засмеялся. — Чему вы смеетесь? — удивился д’Эрлемон. И Антонина, тоже в недоумении, вся потянулась к нему. — Да я смеюсь потому, что, чем сложнее кажется нам случай, тем упорнее начинаем мы искать наиболее сложные решения. Мы не хотим видеть простого, стре- 359
мимся идти причудливым, извилистым путем. Что же вы все это время искали? Колье? — Нет, ведь их украли. Я искал следы, которые мо¬ гли бы привести меня к убийце. — И ни разу не подумали о том, что, может быть, колье и не украли? — Ни разу. — И ни Горжере, ни его подручные никогда не за¬ давали себе подобного вопроса. Мы никогда не думаем о единственно верном, а все крутимся вокруг да около. — Так в чем же этот единственно верный вопрос? — Да он поистине детский, и вы сами меня на него натолкнули: если Элизабет Орнэн хотелось петь без колье, то, может быть, она их где-то оставила? — Никак невозможно! Такие богатства не бросают где попало на милость любого прохожего. — Какого прохожего? Вам же прекрасно известно, и она тоже об этом знала, что все собрались у замка. — Так, по-вашему, она оставила эти драгоценности где-то поблизости? — Собираясь забрать их через десять минут, когда будет спускаться вниз... — Но ведь после убийства мы все побежали туда! И никто ничего не увидел! — Ну и что? Она могла положить их в такое место, где они были не видны. — Куда? — Ну, например, в этот старый вазон, он стоял со¬ всем близко от нее. В нем наверняка, впрочем как и в остальных вазонах, что-то росло, виднелись побеги растений. Ей нужно было лишь приподняться на цы¬ почки, вытянуть руку и спрятать драгоценности в зе¬ мле. Это ведь так естественно! Прекрасное временное хранилище, которое по воле случая и из-за людской глупости стало вечным. — Как это «вечным»? — Но ведь растения разрослись, сверху налетели опавшие листья, потом они сгнили и образовался слой почвы, под которым и скрылся недоступный тайник. Д’Эрлемон с Антониной молчали под впечатле¬ нием от его убедительных доводов. 360
— И вы это утверждаете? — произнес д’Эрлемон. — Да, утверждаю, потому что так оно и есть. Вы сами легко в этом убедитесь сейчас. Маркиз колебался. Он был очень бледен. Наконец он отважился проделать то же, что и Элизабет Орнэн: привстал на цыпочки, опустил руку в вазу, порылся во влажной земле, плотным слоем накрывавшей дно, и вдруг, задрожав, прошептал: — Да... Кажется, они здесь... Я нащупал колье... Грани камней... Оправы... О Господи! Подумать толь¬ ко, ведь она же их носила! — Его охватило такое волне¬ ние, что он никак не решался достать украшения. По¬ том все же по одному стал вытаскивать колье. Их было пять. Несмотря на покрывавшую их грязь, засверкали красные рубины, зеленые изумруды, голубые сапфиры, заблестело на солнце золото. Он тихо сказал: — Одного не хватает, их было шесть...— И, помолчав, повто¬ рил:— Да... Одного не хватает... Нет жемчужной нит¬ ки, которую я ей подарил... Странно, не правда ли? Может быть, ее украли еще до того, как Элизабет поло¬ жила сюда все остальное? Он задавал вопросы словно бы самому себе, не на¬ деясь на разрешение этой загадки. Но тут взгляды Рауля и Горжере скрестились. «Это он стащил жемчуга...— подумал инспектор.— А теперь изображает из себя фокусника, вынимающего из-под покрывала разные вещи. Тогда как сам, навер¬ ное, еще утром или вчера порылся тут и забрал свою долю добычи». Рауль кивнул головой и улыбнулся в ответ, словно говоря: «Ты прав, старина... Угодил в самое яблочко. Что поделаешь! Жить-то ведь как-то надо!» А наивная Антонина и вовсе ничего не заподозрила. Она помогала маркизу укладывать и заворачивать колье. Когда они закончили, маркиз д’Эрлемон увлек Рауля к развалинам. — Продолжим,— попросил он.— Расскажите мне о ней, о том, что произошло. Как она умерла? Кто убил несчастную? Я никогда не мог забыть об этой ужасной 361
смерти. И так и не оправился от горя. О, мне очень хо¬ чется знать... Он так просил, словно Раулю были известны ответы на все вопросы, словно он мог снять завесу с любой тайны. Стоило Раулю захотеть, и сумерки сменились бы ослепительным светом^ казалось, для него были от¬ крыты врата истины. Они дошли до верхней площадки, до места, где по¬ гибла Элизабет. Отсюда были хорошо видны замок, парк и въездная башня. Антонина, стоявшая возле Рауля, тихонько сказала ему: — Я так счастлива за крестного, спасибо вам... Но мне страшно... — Вам страшно? — Да... Я боюсь Горжере... Лучше бы вам уйти! Рауль так же тихо ответил: — Как приятно это слышать! Но никакой опасно¬ сти нет, пока я не сказал всего, что знаю. Ведь Горжере сам сгорает от желания услышать правду. К чему же уходить заранее? — Убедившись, что девушка успокои¬ лась, он начал объяснять, так как маркиз буквально за¬ сыпал его вопросами: — Как все случилось? Видите ли, чтобы ответить на этот вопрос, я выбрал путь, пол¬ ностью противоположный тому, которым следовали вы. То есть начал свои рассуждения, исходя из обратно¬ го. И, заключив, что, возможно, не было вора, я с само¬ го начала предположил, что не было и убийцы. А пред¬ положил я это, исходя из того, что, судя по обстоятель¬ ствам, никак не могло бы случиться, чтобы никто не увидел убийцы. Нельзя убить человека в присутствии сорока свидетелей, средь бела дця и так, чтобы никто из этих сорока не видел, как совершилось убийство. Выстрелить? Выстрел бы обязательно услышали. Сту¬ кнуть дубиной? Ее бы увидели. Кинуть камень? Люди за¬ метили бы, как его бросали. Однако все происходило в полной тишине, никто ничего не заметил. Значит, раз¬ гадку надо было искать за пределами человеческих воз¬ можностей, то есть поверить, что смерть певицы не бы¬ ла вызвана волей человека. 362
— Значит, смерть ее была случайной?—спросил маркиз. — Смерть была случайной, то есть происшедшей по воле случая. А когда имеешь дело со случайностью, то приходится мириться с тем, что она может прини¬ мать самые разнообразные формы. У случая бесконеч¬ но много вариантов, и поэтому могут происходить са¬ мые необыкновенные вещи. Я как-то помогал одному человеку, честь и состояние которого зависели от доку¬ мента, хранящегося в высокой башне без лестницы. Однажды утром этот человек заметил, что по обе сто¬ роны башни свисают два конца веревки. Оказалось, что веревка спускалась от воздушного шара, из которо¬ го пассажиры прошлой ночью, чтобы разгрузиться, вы¬ бросили все вспомогательные предметы, и случаю было угодно, чтобы шар завис именно в том месте, которое было наиболее удобно, чтобы подняться на башню. Чу¬ до, скажете вы, но многообразие вариаций таково,.<го в природе каждый час происходят тысячи и тысячи та¬ ких чудес. — Значит... — Значит, смерть Элизабет Орнэн была вызвана довольно частым физическим явлением, хотя смерть человека оно может вызвать лишь в исключительно ред¬ ких случаях. Эта гипотеза возникла у меня, когда я узнал, что Вальтекс обвиняет пастуха Гассиу в том, что тот выпустил из своей пращи камень в Элизабет. Я подумал, что Гассиу, конечно, никак не мог быть там, но камень вполне мог бы убить певицу. Скажу больше, это показалось мне единственно приемлемым объяснением ее смерти. — Камень, брошенный с неба?—не без иронии за¬ метил маркиз. — А почему бы и нет? — Ну что вы? Кто мог его бросить оттуда? — Я же говорил вам — Персей! — Прошу вас, не смейтесь, нам не до шуток! — взмолился маркиз. — Но я говорю вполне серьезно,—заявил Рауль,— и берусь это утверждать, опираясь не на гипотезы, но на неоспоримые факты. Каждый день миллионы таких 363
камней: болидов, аэролитов, метеоритов, частиц рас¬ павшихся планет — с головокружительной скоростью пересекают пространство и, возгораясь, входя в атмо¬ сферу, падают вниз. Каждый день на землю падают тонны камней—всевозможных форм и размеров. И если какой-то из них по страшной, но вполне возмо¬ жной случайности попадет в живое существо, то неми¬ нуемо вызовет смерть, смерть нелепую и порой не¬ объяснимую. Однако...—Рауль на мгновение умолк, затем продолжал:— Однако град таких снарядов, обру¬ шивающихся на землю в течение всего года, бывает в определенные периоды особенно интенсивным. Известно, что такой период приходится на август, как раз с девятого по четырнадцатое, и в это время они ле¬ тят от созвездия Персея. Их так и называют Персеида¬ ми— эти частицы пыли от падающих звезд. Поэтому- то я и позволил себе шутку насчет Персея.— И, не дав маркизу времени возразить или хотя бы выразить со¬ мнение, он снова заговорил:—Вот уже четыре дня один преданный мне ловкий человек ночью пробирается в замок через брешь в стене и с наступлением утра ве¬ дет поиски в развалинах около того камня, на котором она стояла. Я и сам приходил сюда сегодня на заре и вчера. — И вы нашли? - Да. Рауль вытащил из кармана маленький шарик, не больше ореха, круглый, но шероховатый, весь покрытый бугорками, острые концы которых как бы притупи¬ лись, расплавившись, и словно были покрыты каким-то черным блестящим лаком. Прервавшись на минуту, он вновь пустился в объяс¬ нения: — Не сомневаюсь, что этот снаряд не заметили по¬ лицейские, проводившие первое расследование, и никто его не видел, потому что все искали пулю или другой предмет, сработанный человеческими руками. Я счи¬ таю, моя находка — это неоспоримое доказательство истины. Но есть и другие доказательства. Во-первых, день, когда произошла драма,— тринадцатое августа. В этот день на землю как раз обрушивается град пер- 364
сеидов. Когда я услышал, что все произошло именно тринадцатого августа, то впервые почувствовал нечто вроде озарения. У меня есть еще одно неопровержимое доказатель¬ ство, на этот раз не из области логических рассужде¬ ний, а чисто научное. Вчера я отвез этот камень в Виши, в лабораторию химико-биологических исследований. И там нашли приставшие с внешней стороны обгорев¬ шие частицы человеческих тканей... да, кусочки кожи и мяса, клеточки, вырванные из живого существа и обу¬ глившиеся при соприкосновении с пылавшим снаря¬ дом. Они соединились с камнем настолько прочно, что не отстали даже по прошествии стольких лет. Частицы эти взял на анализ химик, а результаты он изложит во вполне официальной справке, которую передадут вам, господин д’Эрлемон, и, если будет нужно^ вам, господин Горжере.— Рауль повернулся к Горжере.— Вообще-то дело закрыто пятнадцать лет назад и во¬ зобновлено быть не может. Господин Горжере мог за¬ метить некоторые совпадения и заключить, что вы играли во всем этом какую-то роль. Но у него никогда не будет иных доказательств, кроме лжи Вальтекса, и, ду¬ маю, он не станет возвращаться к делу, в котором уже показал себя в крайне невыгодном свете. Встав напротив Горжере, словно только что его за¬ метил, Рауль бросил ему прямо в лицо: — Ну что, сойдет мое объяснение? Что скажешь, инспектор? Верно ведь, оно точно отражает то, что произошло в действительности? Ни кражи. Ни убий¬ ства. В чем же дело, значит, ты уже ни на что не годен? Правосудие... полиция... все это чепуха, что ли? Прихо¬ дит такой молодой человек, как я, такой симпатяга, бе¬ рется за дело, в котором вы так долго копаетесь, и рас¬ путывает весь клубок, подбирает снаряд, которого никто не нашел, возвращает колье, да с таким шиком, словно это просто связка обычных камней... и уходит, высоко подняв голову, с улыбкой на устах и с созна¬ нием выполненного долга. Прощай, толстяк! Передай йривет госпоже Горжере и расскажи ей эту историю. Она ее развлечет и вдобавок еще более приукрасит мой портрет в ее воображении. Я это заслужил. 365
Очень медленно инспектор поднял руку и опустил тяжелую ладонь на плечо Рауля. Тот удивленно вос¬ кликнул: — Что? Что это ты задумал? Арестовать меня? Ни¬ чего себе! Я делаю за тебя работу и вместо благодарно¬ сти получаю наручники? Ты ведешь себя так, словно перед тобой не джентльмен, а обыкновенный взлом¬ щик! Горжере так и не разжал зубов. Он изо всех сил пы¬ тался сохранить безразличный вид, демонстрируя пол¬ ное пренебрежение к тому, что могут подумать или ска¬ зать люди. Пусть Рауль болтает, если ему так нравит¬ ся... Тем лучше! Он, Горжере, воспользуется его бол¬ товней, возьмет на заметку сделанные им открытия, сам взвесит аргументы, но судить уж будет, только как ему вздумается. Горжере достал большой свисток и поднес его ко рту. Пронзительный свист эхом отдался в развалинах и унесся в долину. Рауль не мог скрыть удивления. — Значит, ты так? Инспектор снисходительно хмыкнул. — И ты еще спрашиваешь? — Новое сражение в сомкнутых боевых порядках? — Да, но на этот раз у меня было достаточно вре¬ мени и я как следует подготовился. Со вчерашнего дня, малыш, мы наблюдаем за парком, и нам известно, что ты прячешься здесь с самого утра. Все подступы к зам¬ ку, его стены в тех местах, где они упираются в отроги, постоянно охраняются. Бригада жандармерии, инспек¬ тора из Парижа, местные полицейские комиссары— все подняты на ноги. Со стороны въездной башни послышался звонок. — Штурм начался,— объявил Горжере.—Как толь¬ ко войдет эта команда, по второму свистку начнется генеральное наступление. Если попробуешь бежать, пристрелим тебя как собаку. Я уже дал на этот счет точ¬ ные распоряжения. Однако тут вмешался маркиз: — Господин инспектор, я не потерплю, чтобы ко мне входили без разрешения. У нас с этим человеком 366
была назначена встреча. Он мой гость. Он оказал мне услугу. Двери не откроются. К тому же ключ у меня в кармане. — В таком случае мы их взломаем, господин мар¬ киз. — Чем же, интересно, вы собираетесь их крушить? Тараном? Или топором? Так вы не управитесь и до но¬ чи. А за это время я буду уже далеко. — Мы просто взорвем их,— пробурчал Горжере. — А что, у тебя в карманах динамит? — Рауль от¬ вел его в сторону.— На два слова, Горжере. Ты ведь слушал меня битый час, и после всего этого я мог на¬ деяться, что мы выйдем отсюда вместе, рука об руку, как добрые товарищи. Не хочешь, не надо, но умоляю, откажись от своего плана нападения, не разрушай исто¬ рические ворота и не унижай меня перед дамой, чьим уважением я бесконечно дорожу. Горжере искоса поглядел на него и спросил: — Ты что, издеваешься? Рауль даже возмутился. — Нисколько не издеваюсь, Горжере. Хочу только, чтобы ты начал отдавать себе отчет о последствиях этой атаки. — Я прекрасно отдаю себе отчет о всех послед¬ ствиях. — Кроме одного! — Какого же? — Если будешь упрямиться, то через два месяца... — Что будет через два месяца? — Укатим куда-нибудь с Зозоттой недельки на две. Горжере весь так и вскинулся. Лицо его стало пун¬ цовым. — Но сначала я спущу с тебя шкуру! — пригро¬ зил он. — Валяй! — весело воскликнул Рауль. И обратился к Жану д’Эрлемону: — Заклинаю вас, идите с господи¬ ном Горжере и велите отворить ворота. Даю честное слово, что здесь не прольется ни капли крови. Все будет происходить спокойно и весьма достойным образом, как и принято между джентльменами. Слова Рауля оказали на Жана д’Эрлемона свое 367
действие, к тому же он втайне радовался возможности выйти из затруднительного положения. — Идем, Антонина,—позвал он. — И ты с нами, Рауль,—потребовал Горжере. — Нет, я останусь здесь. — Рассчитываешь сбежать, пока я буду там? — Приходится принимать во внимание и такой риск. — Тогда я тоже остаюсь... Не отойду от тебя ни на шаг. — Ну а я снова свяжу тебя и засуну кляп тебе в рот. Выбирай, что лучше. — Чего ты, в конце концов, хочешь? — Выкурить последнюю сигарету перед арестом. Горжере колебался. Конечно, опасаться было нече¬ го. Все заранее рассчитано. Побег невозможен. И ин¬ спектор поспешил вслед за маркизом. Антонина тоже хотела было пойти за ними, но силы оставили ее. На побледневшем лице девушки появи¬ лось выражение крайней тревоги. Ни тени улыбки не осталось на губах. — Что с вами, мадемуазель? — тихо произнес Рауль. Она слабым голосом попросила: — Спрячьтесь где-нибудь... должно же здесь быть какое-то надежное укрытие. — Зачем прятаться? — Как? Но ведь они схватят вас! — Никогда в жизни. Я уйду. — Но выхода нет. — Это еще не причина, чтобы я не ушел. — Они убьют вас! — А вам это будет неприятно? Станете вы сожа¬ леть о том, кто оскорбил вас в стенах этого замка? Нет... не отвечайте... нам так недолго осталось побыть вдвоем! Всего лишь несколько минут... а мне так много надо вам сказать... Не касаясь девушки, он как-то незаметно увлек ее подальше, туда, где из парка их никто не мог увидеть. Между широкой частью стены, оставшейся от старин¬ ной башенки, и наваленными в кучу большими камня- 368
ми образовалось пространство шириной около десяти метров. Проход этот вел прямо к обрыву. От пропасти его отделял лишь низенький каменный парапет. Полу¬ чалась как бы маленькая комната с широким окном над пропастью. В глубине ее текла река, а сверху от¬ крывался великолепный вид на холмистые долины. Антонина заговорила сама, уже более спокойным тоном: — Не знаю, что случится... но мне уже не так страшно... Я хотела поблагодарить вас от имени марки¬ за д’Эрлемона... ведь замок останется за ним, как вы и обещали? - Да. — И еще... мне хотелось бы знать... ведь только вы можете ответить... Маркиз д’Эрлемон—мой отец? — Да. Я прочитал письмо вашей матери к нему, ко¬ торое вы привезли. Там все совершенно ясно. — Я и не сомневалась, но все-таки доказательств ни¬ каких не было. И поэтому между нами что-то не клеи¬ лось. Я так счастлива, что теперь могу любить его без всяких задних мыслей! А Кларе он тоже отец, не правда ли? — Да, Клара — ваша сводная сестра. — Я скажу ему об этом. — Мне кажется, он и сам догадался. — Не думаю. Во всяком случае, пусть сделает для нее то же, что собирается сделать для меня. Мы с ней как-нибудь увидимся, правда? Если она не против, пусть напишет мне... Речь ее была простой, без всякой напыщенности и преувеличенной серьезности. Уголки рта снова при¬ поднялись в восхитительной улыбке. Рауль вздрогнул, не в силах оторвать взгляда от прекрасных губ. Она ше¬ пнула: — Вы ее очень любите? Он, заглянув ей в глаза, очень тихо ответил: — Я люблю ее, но вспоминаю о вас. Осталось лишь сожаление, но оно уже не пройдет. Я люблю в ней образ той девушки, что случайно в день приезда в Па¬ риж зашла в мою квартиру. У этой девушки такая улыбка, которую я никогда не забуду. И что-то еще 369
в ней есть особенное, оно-то меня и взволновало с са¬ мого начала. Это особенное я все искал с тех пор, пола¬ гая, что существует только одна женщина и зовут ее то Антонина, то Клара. Теперь я знаю, что их две, и уно¬ шу с собой прекрасный образ... образ моей любви... а может быть, и саму любовь... ее-то вы уж никак не сможете у меня отнять. — О Господи,— зарделась она,— какое вы имеете право так говорить со мной? — Имею, потому что мы, должно быть, больше не увидимся. Из-за случайного сходства мы все трое ока¬ зались прочно связаны друг с другом. С тех пор как я люблю Клару, я люблю и вас, и наверняка к ее любви ко мне примешивается немного вашей симпатии... доброго отношения... Она прошептала в глубоком волнении: — Уходите, умоляю. Он сделал шаг к парапету. Она ужаснулась. — Нет! Нет! Не в ту сторону! — Другого выхода нет. — Но это ужасно! Как! Я не хочу! Нет! Нет, прошу вас!.. При мысли о страшной опасности, угрожавшей ему, черты ее лица словно изменились. В несколько мгнове¬ ний она вся преобразилась. Вмиг страхи, тревога влюб¬ ленной женщины, и не подозревавшей о своих чув¬ ствах, всколыхнулись в ней. Со стороны замка доносились голоса — видимо, кто-то шел по парку. Может быть, это Горжере со свои¬ ми людьми направлялся к развалинам? — Останьтесь!.. Останьтесь!..— твердила она.— Я вас спасу. О, какой ужас! Рауль уже перекинул одну ногу через парапет. — Не бойтесь, Антонина! Я тщательно изучил по¬ верхность этой скалы. И, наверное, не я первый буду тут спускаться. Клянусь, это для меня просто детская забава.— И снова, в который уже раз, под влиянием его спокойной уверенности ей удалось кое-как овладеть со¬ бой.— Улыбнитесь мне, Антонина.— (Сделав над со¬ бой усилие, она улыбнулась.) — О,— сказал Рауль,— что может со мной случиться, когда в моих глазах отража- 370
ется такая улыбка? Сделайте для меня еще одну вещь, Антонина! На счастье, дайте вашу руку. Она стояла напротив и протянула было руку, но не -успел он ее поцеловать, как она отняла ее, наклонилась и, помедлив несколько мгновений, вдруг, прикрыв гла¬ за, подставила губы. Это было настолько очаровательно-наивно, на¬ столько невинно, что Рауль понял: для нее это поцелуй брата. Она сама не понимала, почему сделала такое. Он едва прикоснулся к улыбающимся губам и почув¬ ствовал ее легкое дыхание. Она выпрямилась, удивленная вдруг нахлынувши¬ ми чувствами, чуть пошатнулась и прошептала: — Уходите... Я больше не боюсь... Уходите... Ни¬ когда не забуду... И пошла назад к развалинам. Она не,отваживалась заглянуть в пропасть и увидеть Рауля, карабкающе¬ гося, цепляющегося за выступы скалы. Но, вслушиваясь в уже приближавшиеся грубые голоса, все ждала от не¬ го какого-нибудь знака. Девушка была уверена: он обя¬ зательно даст знать, что с ним все в порядке. И она ждала, даже не особенно волнуясь, уверенная, что он останется жив и здоров. Внизу, на площадке, виднелись фигуры людей, они то и дело нагибались — что-то искали в зарослях. Маркиз позвал: — Антонина! Антонина! Прошло еще несколько минут. Сердце девушки так и сжималось. Вдруг из долины послышался шум мото¬ ра и раздался, раскатываясь эхом, веселый гудок. Тогда лицо ее озарила грустная улыбка, и с полны¬ ми слез глазами она прошептала: — Прощай... прощай... В двадцати километрах от замка в комнатушке од¬ ного из трактиров томилась ожиданием Клара. Вся дрожа, она выбежала к нему навстречу: — Ты видел ее? — Спроси сначала,— ответил он смеясь,— видел ли я Горжере и как мне удалось вырваться из его страш- 371
ных объятий. Нелегкое это было дело. Но я блестяще довел свою роль до конца. — А она? Расскажи мне о ней... — Я нашел колье... и камень... — А она? Ты видел ее? Ну, скажи... — Кого? Ах, Антонину Готье? Ну да, она тоже слу¬ чайно оказалась там. — Ты говорил с ней? — Нет... нет... она сама со мной говорила. — О чем? — Ну конечно, о тебе, только о тебе. Она догада¬ лась, что ты ее сестра, и хочет как-нибудь увидеться... — Она похожа на меня? — И да, и нет... Разве что совсем немного. Дай я расскажу тебе все по порядку, дорогая. Но в этот день Клара так и не дала ему ничего рас¬ сказать. Сидя в автомобиле, увозившем их в Испанию, она то и дело спрашивала: — Она хорошенькая? Лучше меня или хуже? Такая провинциальная красотка, да? Рауль отвечал как мог: рассеянно бросал что-то. В глубине души он снова и снова с большим удоволь¬ ствием переживал свое бегство от Горжере. Действи¬ тельно, на этот раз судьба была к нему благосклонна. Такой романтический побег, а ведь на самом деле он совершенно к нему не готовился, так как не знал, что замышляет Горжере. Стремительное бегство сквозь пространство! И в награду—поцелуй девственницы с юной улыбкой. «Антонина! Антонина!»—твердил он про себя. Вальтекс во всеуслышание заявил, что вскоре сде¬ лает сенсационное сообщение. Но потом передумал и так ничего и не сказал. К тому же Горжере собрал против него такие веские улики по двум преступлениям Верзилы Поля, полностью доказав виновность Валь- текса, что бандит окончательно потерял голову. Однажды утром его нашли повесившимся. Арабу тоже не довелось получить вознаграждение за предательство. Его признали сообщником в обоих 372
преступлениях и приговорили к каторжным работам. Позднее он был убит при попытке к бегству. Отметим, кстати, что три месяца спустя Зозотта Горжере неожиданно на две недели сбежала из дому, а вернувшись к семейному очагу, не пожелала дать му¬ жу никаких объяснений. — Поступай как знаешь,— заявила она Горжере.— Если я тебе нужна... Никогда раньше она не выглядела так соблазни¬ тельно, как по возвращении из этой своей поездки. Гла¬ за блестели.- Вся она так и сияла от счастья. Ослеплен¬ ный Горжере раскрыл объятия и попросил прощения. А позже случилось еще одно, достойное внимания событие. Спустя некоторое время, а точнее, в конце шестого месяца с тех пор, как королева Ольга вместе с королем покинула Париж, в дунайском королевстве Боростирия зазвонили все колокола, сообщая всем важную но¬ вость. На десятом году супружества, когда уже не ос¬ тавалось никакой надежды, королева Ольга неожидан¬ но произвела на свет наследника. Король появился на балконе и показал младенца ликующей толпе. Его Величество так и сиял от сча¬ стья и законной гордости. Продолжение королевско¬ го рода было теперь надежно обеспечено.
ДЖЕНТЛЬМЕН ИЛИ ГРАБИТЕЛЬ? Когда в 20-е годы на экранах нашей страны появился эле¬ гантный, изящный вор во фраке и цилиндре, с цветком в пет¬ лице, великолепно представленный актером А. Кторовым в фильмах «Процесс о трех миллионах» и «Праздник святого Йоргена», многие зрители увидели в этом персонаже бросаю¬ щееся в глаза сходство со знаменитым Арсеном Люпеном— «джентльменом-грабителем»—персонажем, созданным фран¬ цузским писателем Морисом Лебланом (1864—1941). Произведения этого автора были хорошо известны чита¬ телям России: с 1911 по 1917 год журнал «Аргус» опублико¬ вал на русском языке все, что было написано к этому времени Морисом Лебланом, а издательство «Сфинкс» выпустило во¬ семнадцать томов его сочинений. Он считался тогда одним из самых значительных писателей Франции. Со страниц романов и рассказов Арсен Люпен попал и на экран. В 10—20-е годы вышло немало лент немого синема¬ тографа, посвященных приключениям героя Леблана. Неко¬ торые из этих фильмов демонстрировались в России и были очень популярны. Нет никаких сомнений в том, что незабвен¬ ный Остап Бендер возник не без влияния на его создателей образа Арсена Люпена. Но после небывало бурного успеха Мориса Леблана не издавали у нас... в течение почти 60 лет. История нашего об¬ щества развивалась таким образом, что было не до его книг. И только в последнее время (с конца 80-х годов) стали выхо¬ дить в переводе на русский его рассказы и некоторые романы, появились сборники его произведений. Наша книга в отличие от всех других строится на четком хронологическом принци¬ пе. Сюда вошли произведения начального периода творче¬ ства писателя—первые новеллы об Арсене Люпене, опубли¬ кованные в 1905—1907 годах, и один из самых последних ро¬ манов о «воре-джентльмене»—«Две улыбки дамы» (1932). У читателя есть возможность понаблюдать, каким был герой Мориса Леблана, когда он впервые появился на страницах его рассказов, и каким он стал к коццу творчества писателя, после того как был выведен почти в двух десятках произведе¬ ний в качестве главного действующего лица. Иными словами говоря, наш сборник дает представление об эволюции этого 374
знаменитого персонажа, который стал своеобразной досто¬ примечательностью французской литературы и определен¬ ной вехой в развитии детективного жанра. * * * Морис Леблан родился и вырос в Нормандии в городе Руане. Его отец был богатым судовладельцем, человеком ши¬ роких либеральных взглядов и гостеприимным хозяином. В его доме часто собиралась местная интеллигенция, заходи¬ ли к Лебланам и их знаменитые земляки — Гюстав Флобер и Ги де Мопассан. Юный Морис любил их обоих, особенно спортивного и сильного Мопассана. Сестра будущего писате¬ ля—Жоржетта Леблан—стала известной актрисой и вышла замуж за Мориса Метерлинка—крупнейшего бельгийского драматурга-классика. Окончив руанский лицей, М. Леблан уехал учиться в Па¬ риж на юридический факультет. Но, будучи студентом, он ув¬ лекся спортом, стал велосипедистом высокого класса. Он на¬ чал с увлечением писать статьи и репортажи о велосипедном спорте, стал сотрудничать в журнале «Пари-Вело», а позже, расширив круг тем, публиковался и в других периодических изданиях. Постепенно освоил профессию журналиста. В сво¬ бодное время он сочинял романы в духе уже покойного к то¬ му времени Ги де Мопассана. Но книги молодого автора не имели успеха, равно как и стихи, которые он писал, подражая входившим в моду поэтам-символистам. . Так Леблан и прожил до сорока лет, не очень нуждаясь Ъ деньгах (поскольку принадлежал к богатой семье), зани¬ маясь тем, что ему было приятно. Удачно женился по любви на умной и красивой женщине, стал более или менее известен в спортивных и журналистских кругах. Однажды (это было в 1905 году) его хороший знакомый Пьер Лаффит — в ту пору директор популярного журнала «Же сэ ту» («Я знаю все») — попросил его написать рассказ на детективную тему, ибо в те годы огромным успехом пользо¬ вался Конан Дойл с его Шерлоком Холмсом. Морис Леблан написал «Арест Арсена Люпена», где как бы в пику модному английскому романисту главным героем и носителем «детек¬ тивной мудрости» сделал не сыщика, а преступника и вора, придав ему благородное обличье и наделив его привлекатель¬ ными чертами характера. И — произошло невероятное. Этот небольшой рассказ вы¬ звал бурю восторга. Образ «джентльмена-грабителя», родив¬ шийся с чисто иронической целью,, ради изображения эдакого «анти Шерлока Холмса», чтобы позабавить публику, обрел 375
глубокий смысл и явно пришелся по вкусу самым разным чи¬ тателям. Естественно, что взрыв интереса к персонажу, созданному Лебланом, побудил Пьера Лаффита заключить с писателем контракт на серию рассказов об его новом герое. И в течение 1905—1907 годов журнал «Же сэ ту» публикует его восемь но¬ велл. В конце 1907 года они выходят отдельным сборником, названным «Арсен Люпен — вор-джентльмен». Открываю¬ щие сборник рассказы—«Арест Арсена Люпена», «Арсен Люпен в тюрьме», «Побег Арсена Люпена» — составляют единое связное повествование. Они могут рассматриваться как одна большая новелла, представляющая читателям героя всех последующих книг Мориса Леблана. После выхода в свет этого сборника популярность автора рассказов об Арсене Люпене резко возросла. В течение 1907— 1908 годов журнал публикует новые, на этот раз более круп¬ ные новеллы (скорее, уже повести), посвященные все тому же персонажу. Они выходят .в 1908 году в сборнике, получившем оригинальное название «Арсен Люпен против Херлока Шолм- са» (имя английского сыщика, посрамленного удалым «джентльменом-грабителем», здесь сознательно искажено). Вдохновленный все нарастающим успехом, Морис Леб¬ лан параллельно с рассказами, которые он продолжает пу¬ бликовать время от времени в журнале «Же сэ ту», пишет те¬ перь уже романы об Арсене Люпене: «Пустая игла» (1909), «813» (1910)—этот роман стал настолько популярным, что сейчас во Франции существует литературная премия «Тро¬ фей 813», ее вручают за лучший детективный роман года,— «Кристальная пробка» (1913). В 1913 году выходит также сборник рассказов, опубликованных в журнале в течение 1910—1913 годов. Он озаглавлен «Исповеди Арсена Люпе¬ на», и вошли в него самые знаменитые новеллы о «воре- джентльмене»: «Солнечные зайчики», «По подсказке тени», «Шарф из красного шелка», «Смерть бродит вокруг», «Эдит, лебединая шея», «Женитьба Арсена Люпена». Публикация «Исповедей Арсена Люпена» стала своеобразным «пиком» мировой известности писателя. К этому времени его произве¬ дения уже не только издаются и переиздаются во Франции, но и переводятся на иностранные языки, инсценируются в театрах, по ним пишутся сценарии первых фильмов. Когда в 1914 году разразилась первая мировая война, Мо¬ рис Леблан решил расстаться с Арсеном Люпеном. (Он еще не терял надежды создать что-нибудь серьезное в «большой литературе».) Но поднялась такая волна возмущения, что, не¬ смотря на протесты писателя, утверждавшего, что нельзя же во время войны писать о таких несерьезных людях, как его ге¬ рой, его буквально вынудили (к этому подключились даже 376
правительственные круги) регулярно поставлять публике оче¬ редные порции приключений Арсена Люпена. Кстати ска¬ зать, нечто подобное произошло и с Конан Дойлом: читатели помешали ему «покончить» с Шерлоком Холмсом, его при¬ шлось «воскресить»—ведь автор уже поведал о гибели свое¬ го героя. Разумеется, Морису Леблану было легче, ибо его Арсен Люпен оставался живым и здоровым, однако, решил автор, в годы войны его авантюрно-жульнические и детектив¬ ные таланты должны быть обращены на защиту отечества. Было показано, что Арсен Люпен по-своему борется с врага¬ ми [в частности, в романах «Взрыв снаряда» (1913), «Военная тайна» (1916), «Золотой треугольник» (1917)]. После войны Морис Леблан так и не возвращается к пси¬ хологической прозе, о которой мечтал,—продолжает писать об Арсене Люпене. За двадцать лет (1919—1939) выходят еще два сборника новелл, посвященных этому персонажу, и де¬ сять романов, из которых наиболее известны «Графиня Калио¬ стро» (1924), «Барышня с голубыми глазами» (1927), «Таин¬ ственное жилище» (1928), «Калиостро мстит» (1935) и «Мил¬ лиарды Арсена Люпена» (1939). К этому периоду относится и включенный в наш сборник роман «Две улыбки дамы» (1932). Писатель значительно расширил круг сведений об Арсене Люпене: информировал о происхождении «джентльмена- грабителя», рассказал об его жене, привел еще несколько ли¬ хо закрученных детективных историй во славу своего героя. Но, несмотря на заметное увеличение сюжетов об Арсене Лю¬ пене, ничего существенно нового Морис Леблан так и не при¬ бавил к тому образу, который он представил читателям в книгах, изданных до войны. Можно сказать, что вершины популярности его герой достиг в период с 1905 по 1915 год, когда были написаны наиболее знаменитые, уже упоминав¬ шиеся нами произведения. Весь последующий успех книг об Арсене Люпене вызван скорее силой инерции и устойчивой репутацией писателя. После первой мировой войны читатель¬ ский интерес к этому персонажу начал постепенно угасать. Сохраняется, конечно, определенная художественная значи¬ мость образа, что привлекает к нему внимание и по сей день. К 30-м годам Морис Леблан выходит из моды, но уже в 70-е годы во Франции начинают вновь переиздавать его книги. Естественно возникает вопрос: почему столь горячо и взволнованно встретили читатели начала XX века появле¬ ние такого, далеко не безупречного в своем поведении лите¬ ратурного героя? Ведь каким бы привлекательным и благо¬ родным ни казался этот безукоризненно одетый господин, по роду своей деятельности он все-таки был вором. 377
Правда, писатель всегда стремился подчеркнуть, что его Арсен Люнен не только и не столько вор, сколько джентль¬ мен, что он, конечно, преступник в глазах блюстителей закона, но, по сути дела, он прежде всего рыцарь, готовый прийти на помощь обиженным и слабым. Он грабит только очень бога¬ тых, бесчестных и, как правило, плохих людей. Никогда не убивает—напротив, старается никого не ранить, разве что только в состоянии самообороны. Арсен Люнен—своеобразный наследник тех «благород¬ ных разбойников», которые были известны в мировой лите¬ ратуре: от Робин Гуда до пушкинского Дубровского, не го¬ воря уже о ближайшем литературном предшественнике Лю- пена— Рокамболе. Этот персонаж, созданный Пьером Алек¬ сисом Понсон дю Террайем (1829—1871), был хитрым и бес¬ трепетным плутом, всегда выходившим сухим из воды. Не¬ смотря на свою потрясающую изворотливость, он сохранил все же черты и признаки героя романтической литературы, хотя и в «удешевленном», сниженном варианте. Словом, сугубо книжное происхождение Арсена Люпена легко просматривается. Тем более что и сам автор неодно¬ кратно заявлял, что никогда в жизни не видел ни одного жи¬ вого вора и не имеет ни малейшего представления о преступ¬ ном мире. «Преступный мир, о котором я пишу,—плод чистейшего авторского вымысла, полет фантазии и больше ничего»,—признается он в одном из интервью. Его Арсен Люпен не имеет ничего общего с жизнью и нравами воров¬ ской среды. Он весьма далек от реального вора. Это искус¬ ственно сконструированный, почти символический образ, во¬ площающий неприятие законов, норм, порядков «Прекрасной эпохи». Так французы окрестили период примерно последних 15 лет XIX века и начала XX века (до первой мировой войны), когда во Франции окончательно утвердилось господство бур¬ жуазии, окреп и усилился финансовый капитал, страна вошла в число главенствующих в мире держав. Но именно в эти же годы с особой силой сказались и социальные контрасты (рез¬ кое обнищание наряду со сказочным богатством). Стал ак¬ тивно выступать рабочий класс, заявили о себе профсоюзы, возникла и укрепилась социалистическая партия. Однако многие французы не признавали постепенной и организован¬ ной борьбы за права трудящихся, за улучшение жизни. Они хотели выплеснуть немедленно свой протест, нанести удар по несправедливому общественному устройству. В этой среде недовольных появились люди, готовые совершать террори¬ стические акты, бросать бомбы, убивать власть имущих, при¬ менять силу, с тем чтобы заставить богатых уступить часть своих богатств бедным. В стране возникло широкое движение 378
анархистов, которые порой действовали с помощью разного рода уголовников. Попутно заметим, что в том же 1905 году, незадолго до появления первого произведения, где будет показан Арсен Люпен, в Париже состоялся шумный процесс главаря банды по кличке Жакоб, который со своими подручными, прикры¬ ваясь разными именами и личинами, организовал более ста пятидесяти крупных ограблений. На процессе он заявил, что действовал не столько ради корысти, сколько ради восста¬ новления социальной справедливости. Он грабил только бо¬ гатых людей, и особенно тех, кто нажил добро нечестным пу¬ тем («социальных паразитов», по его определению). Часть награбленного (всякий раз не менее 10—15%) Жакоб отдавал своим политическим друзьям—анархистам. Точных данных о том, что именно этот Жакоб стал прототипом героя Мори¬ са Леблана, нет, однако писатель (сознательно или бессозна¬ тельно) вложил в создаваемый им как раз в момент судебно¬ го процесса над Жакобом образ Арсена Люпена идею опреде¬ ленного социального протеста. Его герой не просто вор, а еще и «джентльмен», который совершает свои преступные деяния умно, тонко, даже изящно, без насилий и убийств. Он всякий раз как бы стремится посрамить негодяя богача, хищ¬ ника, доказать, что он, Арсен Люпен, интеллектуально и мо-. рально превосходит того, кто несправедливо, незаслуженно владеет богатством. Жертвами его изощренного ума (а не грубого насилия!) становятся порой и представители государственной власти— как правило, люди ограниченные, неумные, а то и просто не¬ вежественные. Воровство для него вроде бы и не самоцель, а лишь средство борьбы с разного рода мерзавцами и способ проявить свои незаурядные умственные способности. Поэто¬ му Морис Леблан заставляет своего героя прибегать к мето¬ дам детективного расследования и логических размышлений. Арсен Люпен в какой-то мере Шерлок Холмс воровского ми¬ ра, почти равный ему в аналитических способностях. Автор подчеркивает необыкновенный детективный талант своего ге¬ роя. Во многих рассказах и романах Арсен Люпен проявляет просто чудеса наблюдательности, оказывается способным выстраивать почти по-шахматному сложные комбинации, благодаря которым раскрывает тайну преступления, но не ра¬ ди торжества правосудия, а прежде всего с целью собственно¬ го обогащения (вроде Остапа Бендера, проявившего удиви¬ тельные детективные способности, чтобы вырвать миллион у жулика Корейки). Истории об Арсене Люпене—это и особый, новый этап развития детектива как жанра. Морис Леблан внес некоторые новшества в создание детективного эффекта. Так, в своем 379
первом же рассказе «Арест Арсена Люпена» он ввел совер¬ шенно неожиданный, до него не употреблявшийся прием: рас¬ сказ о преступлении и о разгадке его тайны ведется от лица самого преступника (потом он повторит его в романе «813»). Этот оригинальный способ изложения детективного сюжета заимствует у Мориса Леблана Агата Кристи в романе «Убий¬ ство Роджера Эккройда» (1926), который принес ей мировую славу. Но больше всего автор историй об Арсене Люпене обогатил арсенал средств детективного повествования не¬ обыкновенным разнообразием «масок», обличий, которые принимает его герой. Переодевался и играл разные роли уже и Шерлок Холмс, но для Арсена Люпена это вхождение в чу¬ жой образ и как бы полное перевоплощение в другого челове¬ ка становится стержневой основой большинства его приклю¬ чений. Однако заметим, что в отличие от обыкновенных пре¬ ступников, даже таких, как Жакоб, который тоже менял личи¬ ны, но всегда оставался человеком из низов общества, Морис Леблан наделяет Арсена Люпена безукоризненно аристокра¬ тической внешностью и изысканными манерами. Он прини¬ мает обличья лиц из высшего света—герцогов, баронов, ви¬ контов, шевалье—и чувствует себя легко и свободно в их образе. Всегда великолепно одетый, с моноклем в глазу, он вводит в заблуждение людей, проникая в самые богатые ку¬ луары, чтобы вершить свое преступление, имеющее целью не только грабеж, но и своеобразное социальное возмездие... В образе, созданном Морисом Лебланом, явственно про¬ щупывается также национальная, почти фольклорная тради¬ ция, идущая еще со времен средневековых фарсов и так назы¬ ваемого «плутовского» авантюрного романа XVI—XVII ве¬ ков. Речь идет о прославлении ловкости, хитрости, изобрета¬ тельности, свойственных персонажам сказок и мифов мно¬ гих народов, особенно когда при этом посрамляется жад¬ ность, хвастовство, глупость. Именно к этому сводится, если взять ее как бы в очищенном виде, суть деятельности Арсена Люпена. Особый шарм образу Арсена Люпена придает его чисто па¬ рижская насмешливость. Несмотря на монокль в глазу, он ве¬ дет себя порой как эдакий парижский «гамэн» (паренек, маль¬ чишка): заливается звонким искренним смехом, с мальчише¬ ским бахвальством говорит о своих удачах и дразнит против¬ ника, как бы играет с ним, даже если это и опаснейший пре¬ ступник или отъявленный негодяй. Здесь совмещаются сразу как бы два персонажа—благородный романтический раз¬ бойник типа шиллеровского Карла Моора и Гаврош— веселый юный житель рабочих предместий Парижа. Таким образом, в историях об Арсене Люпене соедини¬ лось сразу несколько литературных традиций: детективная, 380
авантюрно-приключенческая, «плутовская», фольклорная. К ним еще следует добавить традицию литературы роман¬ тизма. Дело в том, что детективный жанр возник в прошлом столетии в виде так называемого «романа-фельетона» — остросюжетного повествования, публикуемого в газете. Композиционно такой роман состоял из множества отдель¬ ных эпизодов (каждый был рассчитан на один номер газеты), обрывающихся на самом интересном месте, чтобы читатель стремился узнать продолжение и покупал газету на следую¬ щий день. Этот тип «газетной прозы» особенно широко ис¬ пользовался в прошлом столетии писателями романтическо¬ го направления с демократической ориентацией (Эжен Сю, Жорж Санд, Александр Дюма и др.). В форме «романов- фельетонов» были опубликованы, например, популярные произведения Дюма «Три мушкетера», «Граф Монте-Кристо». Уйдя из «большой литературы» во второй половине XIX ве¬ ка, романтизм сохранился только в «романах-фельетонах», которые продолжали выходить в газетах и журналах, рассчи¬ танных на широкий круг читателей. В них как бы законсер¬ вировались прежние принципы построения произведений и чисто романтическое, резко контрастное противостояние добра и зла, деление персонажей на «благородных героев» и «черных злодеев». Не исчезли, естественно, и увлекатель¬ ность и острота сюжета (без этого «роман-фельетон» не¬ мыслим). Первый в Европе автор детективных романов—фран¬ цузский писатель Эмиль Габорио (1832—1873) — печатался только в газетах, в «романах-фельетонах», что .и определило характер развития и стилистику этого жанра. Детективные произведения (во Франции их называют «полицейские рома¬ ны») рассматривались долгое время лишь как одна из разно¬ видностей «романа-фельетона», как часть так называемой «народной литературы». Морис Леблан создает произведения об Арсене Люпене в строгом соответствии с требованиями старинных «рома¬ нов-фельетонов» и публикует их в прессе. Так, роман «Две улыбки дамы» печатался в 46 номерах газеты «Ле Журналь» с 6 июня по 20 октября 1932 года. И только в 1933 году вышел отдельной книгой. Сама эта форма публикации и связанная с ней традиция требовали романтической стилистики, что от¬ вечало и замыслам автора. Его герой—«благородный граби¬ тель»—ведет себя вроде графа Монте-Кристо: делает широ¬ кие, красивые жесты, проявляет чудеса благородства, наказы¬ вает злодеев, спасает обездоленных. Состав нашего сборника дает возможность увидеть, что в первых публикациях об Арсене Люпене заметнее детектив¬ ная сторона повествования: подчеркивается его искусство 381
решать головоломные задачи, находить остроумные выходы из самых сложных ситуаций, умело и талантливо обогащать¬ ся за счет богачей. А в последних явно усилилась романти¬ ческая линия, и леблановский герой выступает прежде всего как идеализированный защитник и заступник тех, кто стра¬ дает от преследований и жестокостей со стороны разного рода негодяев, в том числе и представителей официальных вла¬ стей. В романе «Две улыбки дамы» Арсен Люпен в обличье благородного господина Рауля спасает пожилого маркиза Жана д’Эрлемона и его дочерей Клару и Антонину от притя¬ заний алчного и безнравственного Вальтекса (он же уголов¬ ник Верзила Поль), посрамляя при этом полицейского ин¬ спектора Горжере. Главное в этом сюжете не столько описа¬ ние детективных качеств и ловкой изворотливости Арсена Люпена—удачливого вора, сколько прославление его чело¬ векозащитной, спасательной функции. «Джентльмен» берет верх над «грабителем». И сам персонаж становится олицетво¬ рением мечты о победе Добра над силами Зла. Эта мечта не¬ истребима и присуща всем людям земли, поэтому книги Мо¬ риса Леблана об Арсене Люпене всегда будут находить от¬ клик у читателя. Ю. Уваров
СОДЕРЖАНИЕ АРСЕН ЛЮПЕН — ВОР-ДЖЕНТЛЬМЕН. Рассказы. Перевод С. Хачатуровой 5 Арест Арсена Люнена 7 Арсен Люпен в тюрьме 22 Побег Арсена Люпена 42 Таинственный путешественник 64 Ожерелье королевы 82 Семерка червей 100 Сейф мадам Имбер ........... 135 Черная жемчужина 147 Херлок Шолмс опоздал 162 ДВЕ УЛЫБКИ ДАМЫ. Роман. Перевод С. Хачатуровой 189 Ю. Уваров. Джентльмен или грабитель? 374
Морис Леблан АРСЕН ЛЮПЕН И ДРУГИЕ АРСЕН ЛЮПЕН—ВОР-ДЖЕНТЛЬМЕН Рассказы ДВЕ УЛЫБКИ ДАМЫ Роман Составитель Луконин Сергей Михайлович Редакторы Р. Кабина, М. Семченкова Художник Л. Зубарева Художественный редактор С. Барабаш Технические редакторы Т. Сафонова, Е. Мишина Корректоры В. Пестова, Н. Лукахина Сдано в набор 27.05.91. Подписано в печать 13.02.92. Формат 84х 1081/32. Бумага офсетная. Гарнитура «Таймс». Печать офсет. Условн. печ. л. 20,16. Усл. кр.-отт. 20,58. Уч.-изд. л. 19,54. Тираж 100000 экз. Заказ № 562. Изд. № 8011. Издательство «Радуга» Министерства печати и информации Российской Феде¬ рации. 119839, Москва, Сивцев Вражек, 43. Можайский полиграфкомбинат Министерства печати и информации Россий¬ ской Федерации. 143200, г. Можайск, ул. Мира, д. 93.