ЦИФРЫ шшю гиш
В 1950 году в Совет-
.-ком Союзе будет вы-
работано 1340 тысяч
'тонн бумаги. Если из
того количества бумаги
щелать 'полосу шири-
гой в 1 метр, ее можно
было бы обернуть во-
круг земного шара по
экватору 420 рах
В 1950 году число станков на наших заводах
тстигнет 1300 тысяч штук. Если бы все эти
анки собрать в один цех, он занял бы площадь
злее 26 квадратных километров. Наши станко-
'роительные заводы выпустят 12 300 специаль-
ях и агрегатных станков, каждый из которых
эменяет 5—6 простых станков. Следовательно,
япущенные в 1950 году агрегатные станки за-
енят более 72 тысяч простых станков и высво-
>дят более 130 тысяч рабочих.	__
В течение новой пятилетки трудящиеся нашей страны
получат 72 400 тысяч
площади. 20-этажный
едва разместился бы
квадратных метров новой жилои
дом с такой жилой площадью
между Москвой и Ленинградом.
В 1950 году наши трубопро-
катные заводы выработают
1500 тысяч тонн стальных труб.
Если все эти трубы собрать
одну трубу наруж-
ным диаметром 80,	/
а внутренним 40	/ ,
миллиметров,	то	£У
гакая труба прошла	£.7
бы насквозь зем- Яг /
ной шар с Север-	/у
ного полюет через в 7
центр Земли до Jf /
Южного полюса. (еу
I
Научно-популярный журнал
рабочей молодежи
Министерства Трудовых rj
Резервов _
АДРЕС РЕДАКЦИИ: Москва, Рождественка 4, тел. К 5-30-61
Проф. Г. И. КАССИЛЬ,	Рис. И. ПЕТРОВА и Н. ПАВЛОВА
доктор медицинских наук
СЛУЧАЙ НА ФРОНТЕ
ЭТО случилось в 1939 году на финском фронте, в дни,
когда доблестная Советская Армия штурмовала линию
Маннергейма. Стояли жестокие зимние холода.
Ночью в медсанбат, расположившийся в полуразрушен-
ной финской деревушке, привезли раненого бойца. Ране-
ние не было особенно тяжелым. Боец потерял не много
крови, а между тем минуты его были сочтены. Это "'было
ясно даже санитарам, которые внесли его в операцион-
ную. Это поняла сразу и сестра, едва только взглянула
на него. Землистый цвет лица, едва ощутимый пульс, пол-
ное безразличие к окружающему. Казалось, , вот-вот на-,-,
ступит смерть.
Надо было принимать какие-то экстренные меры, бо-
роться с надвигающимся концом, мобилизовать весь арсе-
нал средств современной медицины. Но ведущий хирург
отсутствовал: его куда-то вызвали. И заменявший его
молодой, недавно окончивший институт врач напряженно
воскрешал в памяти свои познания. Вспоминались лекции
профессоров, главы из учебников... Ранение воина
было типичным. О таком ранении упоминал еще Николай
Иванович Пирогов, основоположник русской хирургии,
имя которого наряду с именами Сеченова, Павлова, Бот-
кина вошло в сокровищницу отечественной и мировой
науки.
«С оторванной рукой или ногой — писал во время Се-
вастопольской кампании 1854-55 г. г. Пирогов, — лежит
такой окоченелый на перевязочном пункте неподвижно,
он не кричит, не вопит, не жалуется, не принимает ни в
чем участия и ничего не требует, тело холодное, лицо
бледное, как у трупа, взгляд неподвижен и устремлен
вдаль, пульс как нитка, едва заметен под пальцами и с
частыми промежутками. На вопрос окоченелый или вовсе
не отвечает, или только про себя, чуть слышно, шопотом,
дыхание тоже едва заметное. Рана и кожа почти совсем
нечувствительны, но если больной нерв, висящий из раны,
будет чем-нибудь раздражен, то одним легким сокраще-
нием личных мускулов обнаруживает признаки чувств.
Иногда это состояние проходит через несколько часов,
иногда же оно продолжается до самой смерти».
Об этом можно было прочесть и в трудах Бурденко,
Гирголава, Левита и других ведущих хирургов Советской
Армии. В памяти врача медсанбата всплывали имена со-
ветских ученых — Штерн, Орбели и Кэннона, амери-
канского физиолога... Да, это был шок. Настоящий трав-
матический шок, описанный и изученный многими выдаю-
щимися учеными-клиницистами и теоретиками, советски-
ми и зарубежными.
Какой хирург не знает проявлений шока — этого тя-
..желейшего нервного потрясения, одинаково страшного
и непоправимого на поле битвы, в карете скорой помощи,
на. операционном столе. Сколько раз врачам приходилось
беспомощно наблюдать, как на их глазах у больного за-
мирает сердце, останавливается дыхание, исчезает пульс.
Борьба с шоком трудна и во многих случаях безрезуль-
татна.
В истории известны случаи шока, вызванного нервным
потрясением, сильным горем или внезапной радостью.
Знаменитый драматург древности Софокл умер под бур-
ные овации зрителей, пришедших на первое представле-
ние его новой трагедии. Древнегреческий историк Диодор
скончался, узнав о триумфе своих трех сыновей на олим-
пийских играх. Победа Наполеона под Аустерлицем сто-
ила жизни премьер-министру Великобритании Питту, ко-
торый умер, узнав об этом событии.
Но больше всего жизней уносит шок на войне. От него
умирает почти столько же раненых, сколько от самих ран.
В эту холодную февральскую ночь на операционном
столе затерявшегося в снегах медсанбата цогибал человек,
советский воин, погибал от настоящего травматического
раневого шока.
Хирург медсанбата, мобилизовав все свои знания, при-
нял смелое решение испытать новый метод лечения шока,
предложенный академиком Л. С. Штерн. Метод этот
тогда был только что описан и не вошел еще в широкую
1
Академик Лина Соломоновна Штерн в своей лаборатории.
медицинскую практику. Но хирург был настоящим ученым.
Он был молод и смел, его смелость основывалась на зна-
ниях и вере в достижения передовой науки, и он хотел во
что бы то ни стало спасти раненого.
НЕПОСРЕДСТВЕННО В МОЗГ
р АНЕНЫИ лежит на боку. Затылок у него выбрит, сма-
1 зан иодом. Тонкая игла, которую держит в своих твер-
дых руках хирург, прокалывает кожу и медленно подхо-
дит к эластичной перепонке, натянутой между затылочной
костью и первым шейным позвонком.
Легкий нажим, и игла вошла в подмозжечковую цис-
терну — большую, наполненную прозрачной жидкостью
полость, расположенную между мозжечком и продолгова-
тым мозгом. Бесцветная спинномозговая жидкость течет
в подставленную пробирку. Препарат Л. С. Штерн — рас-
твор фосфорнокислого калия, нагретый до температуры
тела, — введен шприцем непосредственно в мозг, вернее
— в мозговые полости, так называемые желудочки мозга.
И сразу наступило облегчение. Раненый пришел в
сознание, давление крови у него поднялось, самочувст-
вие резко улучшилось. Порозовели щеки, прояснились
глаза. Больной попросил пить. Явления шока исчезли.
После этого была произведена необходимая операция.
Через несколько дней раненый был эвакуирован в тыл.
Он благополучно поправился и вскоре вернулся в часть.
Это был первый случай применения нового метода
борьбы с шоком во фронтовых условиях.
Отечественная война с ее невиданным размахом воен-
ных операций потребовала огромного напряжения сил
от всех участников, в том числе от врачей. Спасение
жизни советских бойцов было делом их чести, доблести
и геройства. И военные врачи начали широко применять
метод лечения шока, предложенный Линой Соломонов-
ной Штерн. Военно-санитарное управление издало спе-
циальную инструкцию. На фронт поступили десятки
тысяч ампул фосфорнокислого калия. Новый метод ле-
чения шока властно проникал в повседневную медицин-
скую практику.
Факты убедительно доказывали, что при правильном
соблюдении техники этот метод — могучее средство в
борьбе с опаснейшим из нервных потрясений. Хирурги,
беспомощные прежде перед лицом этого грозного явле-
ния, получили теперь в свои руки долгожданное оружие.
Вот короткая история этого замечательного открытия.
Еще в 1913 году физиологи открыли, что если ввести бе-
лому кролику в вену 20—25 кубических сантиметров си-
ней краски — так называемой трипановой сини, — то через
несколько минут вся кожа кролика окрашивается в
синий цвет. Анатомическое обследование такого кролика
показывает, что краска проникает во все органы: в
мышцы, печень, почки, кишки, легкие и т. д. Не попа-
дает она только в мозг кролика. На своем пути краска
встречает какую-то преграду, какое-то препятствие, ко-
торое мешает ей попасть в нервные клетки или спинно-
мозговую жидкость. Это было открыто еще в 1913 году.
Но лишь в 1921 году были опубликованы исследования
Л. С. Штерн, пролившие свет на сущность этого явле-
ния. Ее исследования разъяснили, почему огромные ко-
личества различных веществ, впрыснутые в кровь, часто
не дают никакого эффекта, в то время как одна сотая,
даже двухсотая часть тех же веществ, введенная непос-
редственно в мозг, оказывает чрезвычайно сильное влия-
ние на организм.
НЕСОКРУШИМАЯ ПРЕГРАДА
ЛА КАЗАЛОСЬ, что некоторые вещества, находясь в
крови, не в состоянии воздействовать на мозг. Они не
могут проникнуть в ткань мозга, так как задерживаются
особым защитным приспособлением организма, которое
Л. С. Штерн назвала «гемато-энцефалическим (то есть
кровомозговым) барьером» (от греческих слов «гема-
тос» — кровь и «энцефалос» — мозг).
Природа тщательно оберегает мозг, этот важнейший
орган животного. Снаружи он надежно забронирован
плотной черепной крышкой, а изнутри защищен гемато-
энцефалическим барьером, который охраняет мозговые
2
клетки от вредных веществ, успевших проник-
нуть тем или иным путем в кровь.
В течение многих лет сотрудники Инсти-
тута физиологии Академии наук СССР,
возглавляемого лауреатом сталинской премии
Л. С. Штерн, изучают это замечательное
защитное свойство организма.
И сегодня уже можно подвести важные
итоги. Установлено, что гемато-энцефалический
барьер имеет огромное значение для всей
деятельности центральной нервной системы
человека. Как несокрушимая преграда, обере-
гает он мозг человека от всяких случайностей,
создает для нервных клеток постоянные и не-
изменяющиеся условия. Он не пропускает в
центральную нервную систему различные яды,
которые могут оказаться для нее смертель-
ными. Такие яды нередко образуются в орга-
низме при целом ряде заболеваний или слу-
чайно попадают в кровь, например при отрав-
лениях.
Точная, бесперебойная работа головного
мозга, психика и настроение, здоровье и бо-
лезнь, жизнь и смерть нередко зависят от
состояния барьера.
Надо помнить, что мозговые клетки омы-
ваются не кровью, а прозрачной, бесцветной
спинномозговой жидкостью, заполняющей все простран-
ство в черепной полости. Из этой жидкости, а не из
крови, черпает мозговая клетка необходимые ей пита-
тельные вещества. Сюда же, а не прямо в кровь, отдает
она не нужные ей продукты обмена веществ.
Мозг очень чувствителен к изменениям состава спинно-
мозговой жидкости. И гемато-энцефалический барьер,
как верный часовой, стоит на страже интересов орга-
низма. Для определенных веществ он запирает двери в
центральную нервную систему, и открыть их не так
просто. А вещества эти иногда нужно ввести в мозг.
Медицина знает немало тяжелых, до сих пор иеизле-
чимых заболеваний мозга. И неизлечимы они только
потому, что лекарство, введенное в кровь, не в состоянии
проникнута к головному мозгу. Гемато-энцефалический
барьер не пропускает его в спинномозговую жидкость,
не подпускает к пораженным заболеванием нервным
клеткам.
Долгие годы врачи беспомощно наблюдали, как гибли
больные прогрессивным параличом, менингитом, столб-
няком, энцефалитом и другими заболеваниями головного
мозга. Возбудители болезни — микробы или вирусы —
как бы отсиживались в крепости, защищенной гемато-
энцефалическим барьером. Образовавшиеся же в орга-
низме защитные вещества и введенные в кровь могу-
щественные лечебные препараты не могли проникнуть в
нервную ткань, уничтожить засевшие в ней микробы и
обезвредить выделяемые ими яды. Надо было найти
такое средство, которое открывало бы двери в централь-
ную нервную систему.
Это средство и было найдено академиком Л. С. Штерн.
С тех пор как в конце прошлого столетия была изго-
товлена противостолбнячная сыворотка, число заболе-
ваний столбняком, которым заражаются обычно раненые,
пролежавшие некоторое время на земле, резко снизилось.
Эта сыворотка, во-время введенная при ранении, пред-
охраняет от заболевания. Но если столбняк развился,
если яд его уже проник в нервную систему, никакая
сыворотка не в состоянии спасти больного. Введенная в
кровь даже в огромных количествах, она почти не про-
никает в нервную систему.
Снова на пути оказывается гемато-энцефалический
барьер. И человек, заразившийся столбняком, гибнет в
мучительных судорогах, хотя организм его в этот момент
переполнен защитными веществами. Их столько, что они
способны обезвредить с избытком весь яд, накопившийся
в нервных клетках мозга. Но столбнячный яд находится
по- одну сторону «барьера», а противоядие — по дру-
гую. .. Встретиться они в обычных условиях не могут.
МИНУЯ ЗАЩИТНЫЙ БАРЬЕР
ЛАНА создала метод непосредственного воздействия на
^нервные центры, который позволил нарушить барьер,
обойти его с тыла, проникнуть в нервную систему, минул
гемато-энцефалический барьер.
Сущность метода академика Л. С. Штерн заключается
в том, что лекарственное вещество вводится не в кровь,
как это делается обычно, а путем подзатылочного про-
кола непосредственно в спинномозговую жидкость, вернее
в желудочки мозга. При шоке, например, в спинно-
мозговую жидкость вводят соли калия, которые возбуж-
дают нервную систему и выводят организм из состояния
оцепенелости.
В настоящее время метод академика Л. С. Штерн при-
меняется с большим успехом при лечении не только
шока, но и многих других заболеваний, связанных с пора-
жением нервной системы.
Много лет работает Институт физиологии над лечением
столбняка, этого тяжелого заразного заболевания, пора-
жающего головной и спинной мозг.
По методу Л. С. Штерн лекарство вводится в спинно-
мозговую жидкость, путем подзатылочного прокола.
3
И вот тогда-то сыворотку вводят не в кровь, а в
спинномозговую жидкость, минуя гемато-энцефалический
барьер. Яд столбняка, проникший в нервную систему,
обезвреживается, и наступает выздоровление. Не одна
сотня больных столбняком была спасена с помощью этого
метода!
С успехом применяется метод непосредственного воз-
действия на нервные центры при лечении таких заболе-
ваний, как энцефалит (воспаление мозга), менингит (вос-
паление мозговых оболочек), а также при других зараз-
ных заболеваниях мозга.
Особенно интересные результаты получены недавно
сотрудниками Института физиологии при лечении тубер-
кулезного менингита — туберкулезного поражения моз-
говых оболочек. Болезнь эта до сих пор врачами всего
мира считалась неизлечимой. Как правило, заболевший
туберкулезным менингитом погибает на 20—21-й день
болезни. Никакие имевшиеся до сих пор средства не в
состоянии его спасти.
И даже открытие новейшего средства — стрептоми-
цина, с большим или меньшим успехом примененного
при лечении туберкулеза, не решило вопроса о лечении
туберкулезного менингита. Стрептомицин не проникает
через гемато-энцефалический барьер, и туберкулезные
микробы продолжают свою разрушительную работу в
мозгу, несмотря на то что в кровь вводятся огромные
количества этого сильно действующего средства.
Летом 1946 года в Институт физиологии обратился
один московский инженер. Его девочка заболела тубер-
кулезным менингитом. Болезнь развивалась быстро. Со-
стояние больной неизменно ухудшалось. Дни ее были
сочтены.
И вот было принято решение лечить девочку по методу
Л. С. Штерн. Больной стали вводить стрептомицин непо-
средственно в желудочки мозга — и смерть отступила.
С тех пор прошло около года. Л. С. Штерн насчитывает
уже около 30 детей, с успехом излеченных стрептомици-
ном по е° методу. Все они живы. Все они находятся под
тщательным наблюдением врачей, несомненно, что впер-
вые в истории человечества туберкулезный менингит уже
не в состоянии поражать свою жертву наверняка. Со-
трудники института ведут все новые и новые атаки на
страшное заболевание.
Метод академика Л. С. Штерн применяется в настоя-
щее время при самых различных заболеваниях, которые
в той или иной степени связаны с поражением головного
мозга. Хорошие результаты получены при лечении неко-
торых болезней внутренних органов, кожи, а также при
душевных заболеваниях.
Таким образом, учение о гемато-энцефалическом барь-
ере, родившееся в лаборатории советского ученого, при-
вело к удивительным практическим результатам. Оно уже
дало возможность спасти жизнь многим «неизлечимым»
больным.
Это учение открывает новые пути в науке, которая
поставила своей целью борьбу за жизнь и здоровье
человека.
ОМЫЕ - РАЗРУШИТЕЛИ МЕТАЛЛА
Инж. Ю. В. ИВАНОВ
КТО может грызть металл? Ко-
нечно, никто — скажете вы. Чьи
Зубы или когти могут это сделать?
Но однажды инженеры установи-
ли, что кто-то прогрызает свинцовую
оболочку телефонного кабеля.
Было это так.
Полвека тому назад, когда в Ав-
стралии прокладывали телефонную
сеть, инженеры обнаружили порчу
вновь подвешенного кабеля. Порча
металла доходила до таких разме-
ров, что нередко нарушалась связь.
Линию тщательно осмотрели и за-
метили внутри свинцовой оболочки
подвесного кабеля маленькие изви-
листые ходы, напоминающие черво-
точины древесной коры, проеденной
разными насекомыми.
Таинственными вредителями ме-
талла оказались... крохотные жучки,
длиною 5—6 миллиметров, с сильно
развитыми челюстями.
С того времени исследованием не-
обычной порчи металла стали зани-
маться энтомологические институты,
изучающие насекомых. Теперь уже
известно, что повреждение металлу
могут наносить жуки-усачи, жуки-
кожееды, гусеницы-шелкопряды, дре-
весные осы, термиты и некоторые
другие насекомые.
Чтобы выяснить характер повреж-
дения металла насекомыми, ученые
проделали много опытов. Несколько
жуков-усачей закрыли в свинцовую
коробку с кусочком мокрой ваты, ко-
торая поддерживала необходимую
для них влажность воздуха. Жуки
трудились непрерывно, по очереди
сменяя друг друга. Через некоторое
время они выкарабкались из своей
камеры заточения, проделав дыру в
3 миллиметра.
В стеклянную пробирку посадили
жука-кожееда. Сверху положили
свинцовую пластинку. Через несколько
дней в пробирке жука не оказалось,
а в свинце обнаружили отверстие.
Одна гусеница-шелкопряд за 90
«трудовых» дней проточила 29 мил-
лиметров свинцовых стенок. Когда ее
посадили в свинцовую трубку, она
попыталась окуклиться там, предва-
рительно расширив диаметр трубки
до необходимого размера.
Оловянные стенки насекомые раз-
рушают значительно медленнее. Если
свинцовую пластинку в 0,2 милли-
метра они проходят за 4 часа, то
оловянную — за 36 часов. Алюминий,
цинк, латунь не боятся этих насеко-
мых.
Оказалось, что жуки и гусеницы не
едят металл, а соскабливают челю-
стями с его поверхности тонкую
пыльцу. Термиты разрушают металл
кислотой, которую выделяют из сво-
его организма.
——
ИСКАНДЕР ФАИЗУЛИН,
мастер спорта
С давних пор люди занимаются
плаванием под водой* Одним
из знаменитых ныряльщиков седой
древности был грек Скиллиос из Си-
кона. Во время войны греков с
персами Скиллиос вместе со своей
дочерью Цианной ночью пробрался
в бухту, где стояли вражеские ко-
рабли, и, ныряя, перерезал якорные
канаты многих персидских судов,
стоявших на рейде. Шторм выбросил
корабли на прибрежные подводные
рифы.
В древнем Риме существовали ко-
манды ныряльщиков. Они очищали
фарватеры, ремонтировали подводные
части судов, извлекали затонувшие
грузы в водах Римского порта.
Из истории известно, что по при-
казу Александра Македонского много
ныряльщиков - профессионалов были
привлечены на службу науке. Погру-
жаясь в воду с помощью отягощаю-
щего. камня, они доставали со дна
морского различных животных и ра-
стения для философа Аристотеля, пи-
савшего в то время свою знаменитую
естественную историю.
Ныряние стало спортом в конце
прошлого столетия в странах Европы
и Америки.
Наши советские мастера спорта
Б. Шабашов, И. Файзулин и Г. Чер-
нов превзошли достижения спорт-
сменов многих зарубежных стран, в
том числе Англии, Венгрии, Австрии
и Германии. Советские ныряльщики
на тренировках и соревнованиях про-
плывали под водой от 84 до 96 мет-
ров. Всесоюзный рекорд в скорост-
ном нырянии на 50 метров принадле-
жит А. Васильеву и равен 32,7 се-
кунды.
В годы Великой Отечественной
войны плавание под водой не раз
применялось нашими воинами-спорт-
сменами в боевых операциях, по-
могая им побеждать врага. Напри-
мер, отличный физкультурник красно-
флотец Гартанов доставил в штаб
своей части важные сведения с за-
хваченного морским десантом ост-
рова. Ныряя, он скрытно проплыл по
морю 500 метров.
Спортивное плавание под водой
при разумной тренировке и врачеб-
ном контроле вырабатывает выносли-
вость, ориентировку, смелость. Со-
временные спортивные правила огра-
ничивают дистанцию на соревнова-
ниях по нырянию 25—50 метрами.
Для получения первого разряда по
нырянию мужчинам нужно проплыть
50 метров под водой за 38 секунд.
Для женщин дистанция по нырянию
ограничивается 25 метрами.
Французский врач де Лялиман раз-
работал научно	'Ж
обоснованный	\\ V
способ сравни-
тельно продол-	\
жительного на-
хождения чело-	ЧиХ
века под водой.
При этом способе ныряния задержка
дыхания под водой превращается в
своеобразное «дыхание» и не влияет
отрицательно на организм спортс-
мена. Вот как это происходит.
ныряльщик, уходя под воду, захва-
тывает с собой некоторый запас воз-
духа не только в легких, но и в по-
лостях рта, носа, носоглотки, пище-
вода и желудка. Вначале спортсмен
использует воздух в легких, а затем,
выдохнув отработанный воздух, за-
бирает новую порцию его из других
полостей.
Прежде чем нырнуть, спортсмен
производит серию глубоких вдохов и
выдохов. Это нужно, чтобы возможно
полно освободиться от «отработан-
ного» воздуха в легких. При этом в
крови значительно увеличивается со-
держание кислорода и понижается
количество угольной кислоты. А это
приводит к очень интересному явле-
нию: на полторы минуты и больше у
человека происходит остановка ды-
хания, спортсмен не испытывает
потребности во вдохе. Это явление
получило название «апноэ».
В состоянии апноэ ныряльщик на-
бирает запасный воздух. Он захва-
тывает воздух ртом, который служит
камерой для запасного воздуха. По-
лость рта изолируется от остальных
полостей, для того чтобы запасный
воздух не попал в дыхательное гор-
ло раньше чем это будет нужно ны-
ряльщику.
В этот момент ныряльщик входит
в воду. Сохранив чувство апноэ, ны-
ряльщик плывет под водой мягкими
эластичными движениями, открыв
глаза, чтобы выдержать нужное на-
правление. Голова при этом является
как бы «рулем глубины»: опуская
голову, пловец уходит вниз, а под-
нимая — может всплывать к поверх-
ности.
В это время рот закрыт, сохраняя
в своей полости запасный воздух.
Остальные камеры с запасным воз-
духом — полости носоглотки, глотки,
пищевода и желудка попрежнему
служат резервуарами для неисполь-
зованного воздуха.
Это положение ныряльщик сохра-
няет до тех пор, пока у него не воз-
никнет чувство удушия и ясная по-
требность дышать.
Теперь ныряльщик подготавлива-
ется к выдоху «отработанного» воз-
Рис. С. Каплан
духа. Но этот выход надо сде-
лать так, чтобы одновременно
не выпускать запас воздуха из
полости рта, пищевода и же-
лудка. Для этого пловец при-
жимает крепче язык к небу и
поднимает гортань. Практически
это значит, что он проделывает гло-
тательное движение. При этом лег-
кие изолируются от остальных по-
лостей, где сохраняется резервный
воздух. Сильным сокращением мышц
живота пловец достигает увеличения
давления в легких, и часть отрабо-
танного воздуха таким образом вы-
тесняет в дыхательное горло.
В этот момент пловец закончил
глотательное движение. Воздух быст-
ро удаляется через нос. Крепко при-
жатый к небу язык все еще изоли-
рует полость рта от легких.
После выдоха ныряльщик присту-
пает к вдыханию запасного воздуха.
Мышцы живота расслабляются, и по-
этому легкие снова расширяются.
Давление языка на небо прекра-
щается, опускается гортань, и голо-
совые связки широко раскрываются
для того, чтобы открыть приток в
легкие неиспользованного воздуха из
полостей рта, пищевода и желудка.
Это1 своеобразное вдыхание запас-
ного воздуха еще на некоторое время
дает возможность человеку пробыть
под водой.
Весь процесс «дыхания» под водой
состоит в том, что в момент появле-
ния сильного желания дышать пло-
вец начинает глотательное движение
и заканчивает его небольшим вы-
дыхом через нос. Глотательное дви-
жение производится один-два раза,
пока не наступит ощутимое облег-
чение.
Ныряние — один из трудных и
сложных видов спорта, требующий
от человека хорошего здоровья и
тщательной тренировки. Вот почему
начинающий спортсмен, прежде чем
заниматься нырянием, должен пройти
медицинский осмотр, и никогда не
нырять одному без постороннего на-
блюдателя — хорошего ныряльщика.
На открытой воде к плавкам, тру-
сам, купальному костюму пловца
привязывается крепкая бичовка с по-
плавком или волейбольной камерой.
Не исключена возможность, что на
мировой олимпиаде в 1948 году
нашим пловцам придется выступать
в соревновании с лучшими спорт-
сменами - ныряльщиками Европы и
Америки. Советские ныряльщики ра-
ботают сейчас над тем, чтобы в со-
вершенстве овладеть способом «под-
водного дыхания» и улучшить тех-
нику плавания под водой.
Профессор И. А. ХВОСТИКОВ,
доктор физико-математических наук
yiZHTEJIH Москвы и многих других
городов Советского Союза хорошо
знают прожекторный луч, много раз
его видели. В начале Великой Оте-
чественной войны, в тревожные ночи
налетов вражеской авиации, сотни
прожекторов освещали небо, отыски-
вая прорвавшиеся одиночные фашист-
ские бомбардировщики. После побе-
доносного окончания войны, когда
Советская Армия, ведомая своим
гениальным полководцем Генералис-
симусом Сталиным, разгромила фа-
шистские орды и заставила капитули-
ровать гитлеровскую Германию, а
затем империалистическую Японию,
эти же прожекторы празднично осве-
щают советское небо в день Победы
и в другие дни больших праздников
советского народа. Но мало кто знает,
что за последние годы прожекторы по-
лучили новое важное применение для
научных исследований атмосферы.

ТЕХНИЧЕСКОЕ ЧУДО
СВЕТОВОЙ луч современного про-
жектора — это великолепное до-
стижение техники; в некоторых от-
ношениях — настоящее техническое
чудо.
Сила света прожекторного луча до-
стигает почти миллиарда свечей, она
соответствует силе света почти десяти
миллионов стосвечевых электрических
ламп. Для питания стольких ламп
едва-едва хватило бы мощности всей
Днепровской гидроэлектростанции.
Прожектор же потребляет на свой
миллиард свечей только 10—15 кило-
ватт электрической мощности, то есть
в десятки тысяч раз меньше. Такой
колоссальный выигрыш достигается,
во-первых, тем, что в прожекторах
используются особые источники света.
Так называемая вольтова дуга интен-
сивного горения дает во много раз
больше света на каждую единицу по-
требляемой электрической энергии,
чем обычная лампочка накаливания.
Во-вторых, выигрыш энергии дости-
гается применением больших отра-
жающих зеркал особой формы.
От обычной лампочки свет уходит
во все стороны. Если рядом с лампой
поставить зеркало, позади него будет
темно, зато на освещенной стороне
станет почти вдвое светлее. Мы вы-
играли в силе света по одну сторону
лампы, потеряв ее с другой стороны.
Прожектор использует тот же способ,
но доводит его до предела, до край-
ности.
Представим себе шар радиусом в
1 километр, внутри которого нахо-
дится обычная лампочка. Она осве-
щает всю поверхность шара, а у
такого шара она составляет 12,5 квад-
ратного километра. Но если вблизи
центра шара вместо лампы поместить
прожектор и направить его луч в
нужную нам точку шаровой поверх-
пости, то он осветит площадку всего
лишь 0,0004 квадратного километра.
То же количество света здесь скон-
центрируется (сосредоточится) на пло-.
щади, в 30 тысяч раз меньшей. А это
значит, что таким же будет и вы-
игрыш в силе света в данном направ-
лении.
Чтобы обеспечить такую концентра-
цию света, применяют замечательные
по качеству своей отделки специаль-
ные зеркала параболической формы
диаметром 1,5 метра. Дугу интенсив-
ного горения, питаемую током 150 ам-
пер, помещают в особую точку этого
зеркала — в фокус параболоида. Эта<
точка отличается тем, что почти весь
свет, выходящий из расположенного
в ней источника, направляется вперед
в
виде очень узкого пучка.
СЛОИ ВОЗДУШНОГО ОКЕАНА
АД Ы живем на дне воздушного оке-;
1 - ана. Воздух над нами простирается
на сотни километров вверх. Изучение
высоких слоев атмосферы имеет боль-’
шое значение для науки.
На высоте 10—12 километров начи?
нается особая область атмосферы —
стратосфера. Знать, что происходит в
ней, важно для того, чтобы правильно
предсказывать погоду. На высоте
22—25 километров находится слой
озона — особой разновидности кисло-
рода. Озонный слой ослабляет уль-
трафиолетовые лучи Солнца, оказы-
вающие сильное влияние на жизнь
растений и животных на Земле. Наи-
более активные ультрафиолетовые
лучи полностью задерживаются озо-
ном.
Еще выше, на высоте 60—70 кило-
метров, располагается электрически
активный слой воздуха, в котором
присутствует много электрически за-
ряженных частичек. Изменения и
перемещения этих частиц нередко
ослабляет или нарушает радиосвязь.
На высоте 82 километров нахо-
дятся таинственные «серебристые об-
лака», происхождение которых до
сих пор наукой не разгадано.
От 100 километров и выше начи-
нается новая область атмосферы —
ионосфера. Здесь, как и в нижеле-
жащем электрически активном слое,
кроме обычных молекул воздуха, в
большом количестве присутствуют
электрически заряженные частицы.
От ионосферы отражаются обратно к
Земле радиоволны, благодаря чему
оказывается возможной дальняя ра-
диосвязь.
Вот как богата и разнообразна
физическая жизнь земной атмосферы.
От приземных слоев воздуха до вы-
сот во многие сотни километров в
атмосфере непрерывно происходят
сложные процессы, изучение которых
имеет большое значение для авиации,
радиотехники, метеорологии, астро-

Ч
пути непрерывно передает
температуре, давлении и
воздуха на различных
номии 11 т. д. Наука усиленно рабо-
тает над изучением этих процессов и
добилась уже многого.
Какими же средствами распола-
гает наука, чтобы изучать высокие
слои атмосферы?
ПРОЩУПЫВАНИЕ АТМОСФЕРЫ
ПРЕЖДЕ всего, человек может не-
посредственно установить приборы
на высоких горах. Советские ученые
не раз совершали смелые высокогор-
ные экспедиции на вершины Кавказа
и Памира, поднимаясь до 7 километ-
ров над уровнем моря.
Еще выше можно поднимать при-
боры на самолетах — до высоты
10—12 километров. Дальнейшие вы-
соты были завоеваны с помощью
стратостатов — гигантских воздуш-
ных шаров с герметически закрытой
кабиной. В 1933 году впервые в
мире советские люди на стратостате
«СССР» поднялись с научными при-
борами на 19 километров над землей,
а в 1934 году на стратостате «Осо-
авиахим» советские ученые произ-
вели научные измерения до высоты
22 километров.
Полёт на стратостате — опасное
путешествие. Отважные люди, во имя
науки стремившиеся проникнуть в
более высокие слои стратосферы, во
время полета нередко попадали в
смертельно опасное положение. Наука
хранит имена героев, погибших при
полетах в стратосферу. Подняться
выше 22 километров до сих пор ни-
кому не удавалось.
Но если освободить стратостат от
веса людей и послать в атмосферу
одни приборы, то облегченный шар,
и притом гораздо меньшего размера,
поднимется значительно выше. С по-
мощью таких шаров можно зондиро-
вать («прощупывать») еще более раз-
реженные слои воздуха. Однако такие
шары-зонды относит воздушными те-
чениями на сотни километров в сто-
рону, и найти их после спуска, чтобы
изучить показания приборов, удается
лишь в редких случаях. Советские
1 ученые более 15 лет тому назад изо-
k брели радиозонд, в котором показа-
' ния приборов во время полета шара
автоматически передаются по радио.
, Радиозонд теперь широко исполь-
’ зуется для службы погоды не только
 в СССР, но и в США, в Англии,
Франции и других странах.
Радиозонд поднимается до высоты
30, а иногда и 35 километров и на
. зсем своем
. сигналы о
влажности
высотах.
, Но радиозонд не обеспечивает все-
стороннего изучения атмосферы. На-
уку интересуют не только темпера-
, тура, давление и влажность воздуха,
но и многое другое. Радиозонд, од-
Рис. И. ФРИДМЛНА.
нако, пока что «не умеет» определять
ничего другого. Кроме того, хотя вы-
сота 35 километров, конечно, не так
мала, но науке этого недостаточно.
Необходимо исследовать и более вы-
сокие слои.
За последние годы на помощь ра-
диозонду приходит «световой зонд» —
мощный прожекторный луч, прошей
кающий в высочайшие слои атмсж
сферы. В разработке этого нового
способа изучения атмосферы главная
роль принадлежит советским ученым.
МОЛЕКУЛЫ-РАДИОСТАНЦИИ
/'-'ВЕТОВОИ луч, проходя через воз-
дух/ частично рассеивается по
всем направлениям. Каждая моле-
кула воздуха — это как бы ничтожно
маленькая, микроскопическая радио-
станция, способная посылать элек-
тромагнитные волны в окружающее
пространство. Свет тоже представ-
ляет собой электромагнитные волны,
такие же, как радиоволны, с помощью
которых мы осуществляем радио-
передачи, но только гораздо более
короткие. В обычном состоянии мо-
лекула-радиостанция «молчит». Но
проходящий световой луч на мгно-
вение возбуждает молекулу, и тогда
эта микроскопическая «радиостанция»
на ничтожный промежуток времени
приводится в действие.
В каждом кубическом сантиметре
воздуха — миллиарды миллиардов
молекул, и вместе взятые они произ-
водят сильное рассеивание света во
все стороны. Голубой цвет неба над
нами — результат рассеивания сол-
нечного света атмосферой. Прожек-
торный луч виден сбоку тоже только
благодаря рассеиванию части его
световой энергии молекулами воз-
духа.
Чем больше давление воздуха, тем
больше молекул в каждом его куби-
ческом сантиметре и тем ярче рас-
сеянный свет. На высоте 3 кило-
метров плотность воздуха на одну
треть меньше, чем у Земли. Казалось
бы, яркость прожекторного луча на
этой высоте также должна быть на
одну треть меньше, чем вблизи
Земли. Но в действительности ока-
зывается, что яркость здесь меньше
не на одну треть, а в целых 10
даже в 100 раз. В чем тут дело?
и
1//^
ПЛАВАЮЩИЕ ЧАСТИЦЫ
В близких к Земле слоях воздуха,
кроме его молекул, присутствует
много посторонних частиц, «плаваю-
щих» в воздухе, — пылинок, капелек
воды, крупинок морской соли и т. Д.
Эти частицы невелики в попереч-
нике, — всего 0,01—0,001 милли-
метра, а то и еще много меньше. Но
по сравнению с молекулами, размеры
которых измеряются десятимиллион-
содержание посто-
воздухе на различ-
оказалось возмож-
это? Очень важно,
посторонних частиц
постоянно происхо-
ными долями миллиметра, они очень
велики. Каждая такая частица —
«мощная» радиостанция, ее мощность
в миллиарды раз больше, чем у мо-
лекул. Поэтому в нижних слоях воз-
духа рассеяние света производится
главным образом посторонними час-
тицами, а не молекулами.
Но посторонние «плавающие» в
воздухе частицы, как более крупные,
значительно тяжелее молекул воз-
духа. Поэтому располагаются они
преимущественно в нижних, призем-
ных слоях атмосферы. На высоте
3 километров их во много раз мень-
ше, чем у Земли, и здесь свет рас-
сеивается уже главным образом са-
мими молекулами воздуха. А так как
молекулы рассеивают свет гораздо
слабее «плавающих» частиц, то с
уменьшением числа этих частиц по
мере подъема вверх очень быстро
уменьшается и яркость прожектор-
ного луча.
Напрашивается вопрос: нельзя ли
измерением яркости прожекторного
луча определять	— -----
ронних частиц в
ной высоте? Это
ным. Важно ли
По содержанию
можно судить о
дящем вертикальном перемешивании
воздуха, которое имеет особое зна-
чение для процессов, влияющих на
изучение. Определяя содержание
«плавающих» частиц на
*	различных высотах по яр-
кости луча прожектора
-	на этих высотах,
«удается получить
/// ,.<^**х*	очень ценные све-
'дения о вер-
тикальном
перемеши-
СОСТЯЗАНИЕ ЯРКОСТЕЙ
р СЛИ смотреть сбоку на прожек-
торный луч, направленный вверх,
то сразу видно, что более высокие
участки луча очень неярки и видны
слабо. Сильный прожекторный луч
можно видеть до высоты 10—12 ки-
лометров. Почему его не видно еще
выше? Большинство читателей отве-
тит, повидимому, что причина здесь
в слишком малой яркости луча на
больших высотах. Но это неверно. .
На высоте 20 километров мы луча
уже не видим, хотя его яркость еще
в десятки тысяч раз больше той, ко- I
торая необходима, чтобы воздейство-
вать на наш глаз. Дело здесь в яр- |
кости ночного неба.
Ночное небо не совсем темное. Его
яркость складывается из блеска звезд
и туманностей, свечения пылинок в
межпланетном пространстве, осве-
щаемых Солнцем (так называемый
зодиакальный свет), а также из не-
прерывного свечения атомов кисло-
рода и молекул азота воздуха на вы-
| соте 150—300 километров.
Глаз не различит даже ярко светя-
щееся тело, если оно рассматривает-
ся на фоне, имеющем такую же яр-
кость. Установлено, что если яркость
предмета отличается от яркости фо-
на, на котором он виден, меньше чем
на 2 процента, то мы не увидим
предмета. Бойцы хорошо знают, что
человек в белом маскировочном ха-
лате неразличим на снегу, если бе-
лизна халата хорошо подходит к
белизне снега. Человек «теряется» на
фоне снега, даже если он освещен
ярким солнечным светом. Но мы лег-
ко увидим его и при слабом освеще-
нии, очутись он в белом' халате на
темном фоне, например, зеленого
луга.
Так и прожекторный луч «теряет-
ся» на светлом фоне ночного неба,
когда его яркость становится мало
отличимой от яркости -неба. Ночное
небо маскирует луч, как белый снег
маскирует человека в белом халате.
Вот если бы ночное небо было
темнее, тогда можно было бы уви-
деть луч на большей высоте. Нельзя
(ли «сделать» ночное небо темнее?
КАК СДЕЛАЛИ НЕБО ТЕМНЕЕ
С первого взгляда вопрос кажется
бессмысленным. Нельзя же поту-
шить звезды, погасить зодиакальный
свет, прекратить свечение воздуха на
высоте 150—300 километров...
Но когда науке что-либо очень
нужно, она умеет добиваться своего,
преодолевая трудности, которые
иногда кажутся непреодолимыми.
«Сделать» ночное небо темнее было
очень важно — это позволило бы
зондировать атмосферу прожектор-
ным лучом до гораздо больших вы-
сот. С помощью некоторых хитро-
стей этого удалось добиться.
Ученые «перехитрили» ночное не-
бо, установив перед прожектором
вании воздуха. Сейчас такие измере-
ния производятся до высоты 15 кило- |
метров. С помощью радиозондов по- 1
добных измерений выполнить нельзя.
Применяя более сложные способы
наблюдения прожекторного луча сбо-
ку, можно определить даже размер
посторонних частиц, что не удается
каким-либо иным способом. Это от-
крывает совершенно новые перепек- -
тивы перед наукой, поскольку с этим
связано изучение еще очень неясного
вопроса о том, как образуются атмо-
сферные осадки.
Все знают, что дождь и снег выпа-
дают из облаков. Процесс образова-
ния дождевых капель протекает так.
Сначала на мельчайшей посторонней
частице, примешанней к воздуху, на-
пример крупинке морской соли, кон-
денсируется (сгущается) водяной пар
и появляется капелька воды. Боль-
шинство капелек в воздухе имеют,
повидимому, размер не больше 0,0001
миллиметра. Некоторые из них за-
тем начинают увеличиваться в раз-
мерах, достигая 0,005—0,03 милли-
метра в поперечнике. Когда таких
капелек собирается много, образует-
ся облако. Наконец, если капельки
еще увеличатся и достигнут десятых
долей миллиметра, они начинают па-
дать на землю в виде дождя. Такова
общая схема.
Но многое в этой схеме продол-
жает оставаться неясным. При каких
условиях и как мельчайшие капельки
вырастают до облачных, а облач-
। ные — до дождевых? Происходит ли
слияние нескольких малых капелек
, в одну общую или же постепенно
. увеличивается каждая отдельная ка-
. пелька? Изучать эти явления 'в ат-
[ мосфере очень трудно, и много та-
. ких важных вопросов остается неяс-
ными до сих пор. Если же способ,
прожекторного зондирования даст;
возможность определять размеры ка-
пелек на разных стадиях их разви-
тия, то это поможет, наконец,
уточнить, как водяной пар в
।	атмосфере превращается в
'	дождь и снег. А от дождя
и снега, как известно,.
Втейтда) зависит многое, и в
SuUBL	первую очередь —
ШННГ	урожаи на полях.
задвижку, которая открывалась и
закрывалась 12 раз в секунду. Про-
жекторный луч стал мигающим. Для
наблюдений вместо глаза был исполь-
I зован фотоэлемент, в котором под
I действием света возникает электри-
й ческий ток. Ток получился «преры-
I вистым», как и сам свет: 12 «мига-
I !ний» тока за каждую секунду. Фото-
| элемент присоединили к хорошо зна-
комому радиолюбителям ламповому
I усилителю, который усиливает толь-
| ко переменный ток, но не влияет на
I постоянный.
Во время зондирования атмосферы
на фотоэлемент падает и свет ноч
S кого неба и рассеянный свет от про
жекторного луча. Свет неба — по-
стоянный, от него в фотоэлементе
 возникает постоянный ток. Наоборот
В свет мигающего прожектора дает
| переменный ток. Ламповый усили-
Ц тель не «замечает» ток от света неба,
зато «прожекторный» ток усиливает
в десятки тысяч раз. Получается та-
кой же результат,
ночное небо стало в десятки тысяч
раз темнее.
Этим способом, который применя-
I ют в течение ряда последних лет
американские ученые, достигнута вы
_____	........._.....	__Л-___	П4
километра. Есть сведения, что за
й .последнее время американцы увели-
чили «потолок» зондирования до
, 40 километров.
В Москве, в Геофизическом инсти-
№ -туте Академии наук СССР, мы при-
. менили другой способ, который сразу
же позволил превзойти достижения
I американцев. Если свет ночного неба
I • пропустить через стеклянную приз-
му, разлагающую белый луч на со-
I ставляющие его отдельные цвета, то
можно убедиться, что яркость их
весьма неодинакова. Голубые лучи
| менее ярки, чем фиолетовые, яркость
^зеленых и красных лучей очень боль-
|шая и т. д.
Мы нашли луч такого цвета, в ко-
дором яркость ночного неба особенно
мала, а в то же время яркость про-
эжекторного луча велика. Все даль-
нейшие измерения делались только в
 лучах этого цвета. Таким способом
мы без особого труда подняли «по-
толок» зондирования атмосферы про-
жекторным лучом до высоты 55 кило-
метров. Сейчас мы ведем подготови-
Ительные работы для дальнейшего
увеличения «потолка» этим и дру-
гими способами.
нельзя. Даже ночью яр-
кость неба мешает на-
блюдениям, а днем яр-
кость неба еще в десятки
миллионов раз больше.
На фоне яркого дней-
кого неба самый яркий
луч прожектора не ви- jjggSggiig
ден даже на неболь-
шом расстоянии.
Но в 1946 году в Гео- f
физическом институте -ДЗЕбКЕя
советские ученые все I
же осуществили метод j^3*!gsggigi
дневного зондирования.
Этому помогла опять
некоторая «научная хит-
рость», которую мы
использовали по совету
академика Сергея Ива-
новича Вавилова, пре-
зидента Академии наук
СССР.
В атмосфере на высоте
20—30 километров нахо-	£аЫШ
дится газ озон, одна из
разновидностей обычно-
го кислорода. Озон обладает свойст-
вом полностью поглощать ту часть
невидимых ультрафиолетовых лучей,
как если бы
сота' зондирования атмосферы в 34! которые имеют самую короткую дли-
--------- т?— ----------- — -.[ну волны из всех ультрафиолетовых
лучей Солнца. Поэтому такие корот-
кие ультрафиолетовые лучи Солнца
не доходят не только до Земли, но и
до нижних слоев атмосферы, лежа-
щих на высоте 15—20 километров. И
если измерять яркость неба в таких
ультрафиолетовых лучах, она ока-
жется равной нолю. Дневное небо в
таких лучах более темно, чем ночное
небо в обычных лучах.
Используя вместо обычного про-
жектора специальный прожектор,
дающий много ультрафиолетовых лу-
чей нужной длины ®олны, можно
зондировать атмосферу с одинако-
вым успехом и ночью и днем.
Мы иногда называем этот метод:
«ультрафиолетовая ночь днем».
Метод дневного зондирования имеет
большое практическое значение, по-
зволяя исследовать атмосферные
процессы в любую часть суток. Этот
метод сейчас развивается и совер-
шенствуется в Геофизическом инсти-
туте Академии наук СССР. Одно-
временно советскими учеными соз-
даются новые установки, которые
позволят проникнуть прожекторным
лучом до высоты 70—80 километров
и вскрыть новые, недоступные до сих
пор тайны атмосферы.
Так советские ученые выполняют
указание вождя народа товарища
Сталина о необходимости превзойти
в ближайшие годы достижения за-
рубежной науки.
УЛЬТРАФИОЛЕТОВАЯ НОЧЬ
ДНЕМ
ДО последнего времени удавалось
зондировать атмосферу прожек-
торным лучом только ночью. Нельзя
ли проводить зондирование также и
днем?
» Все считали, что этого сделать
Старые читатели журнала «Знание-сила» конечно помнят интересные и поучительные рассказы В. Игишева
«Хождения по ремеслам». В этих произведениях, опубликованных в нашем журнале в 1946 году, рассказывалось о
печальной судьбе пролетария-подростка в царской России. По поводу рассказов В. Игишева выдающийся советский
писатель А. Серафимович писал «наша молодежь, не испытавшая горя капиталистической каторги, не всегда ясно
представляет, как трудно жилось в молодости старшим поколениям рабочего класса, А знать это надо, чтобы еще
больше дорожить благами современной жизни, дарованными Великой Октябрьской революцией».
Закончив работу над рассказами о прошлом, В. Игишев поставил перед собой творческую задачу рассказать
нашим читателям о жизни и труде советской рабочей молодежи, о людях, работающих над воплощением в жизнь
Сталинского плана восстановления и развития народного хозяйства Советского Союза.
Для осуществления своего творческого замысла писатель В. Игишев выехал в Донбасс, где несколько месяцев
жил среди шахтеров, советской горняцкой молодежи, в школах ФЗО, подготовляющих кадры квалифицированных
рабочих для угольных шахт Донбасса.
В результате большой работы писателя появилась повесть «Мастера идут в лаву», которую мы начинаем печа-
тать в нашем журнале. —
*
Т^ХАТЬ оставалось меньше часа, и Саенко уже не
мог найти себе места в вагоне — трижды взбирался
на верхнюю полку, перетягивал ремни на большом чемо-
дане, потом снова спускался и протискивался к окну.
А там, за мелькавшими встречными составами и стан-
ционными постройками, бежала обок золотистая по-
осеннему земля Донбасса. Где волнистыми складками,
где гладкой, точно отфугованной равниной, переливаясь
яркими сентябрьскими красками, кружилась она далью,
словно бы заносила широкую руку, хотела обнять и за-
вертеть его в радости встречи.
— Та и шира ж вона, ридна батькивщина: — не сте-
сняясь думал он вслух и даже срывал с головы кепку,
когда на горизонте появлялась остроконечная вершина
терриконника (как это сделал бы перед старым, беско-
нечно приятным знакомым).
Годы, проведенные на Крайнем Севере, тысячи кило-
метров пути остались позади. Ивану Матвеевичу каза-
лось, что весь запас положенной человеку грусти он раз-
веял на необозримых пространствах и теперь, навеки
освобожденный от ее груза, начнет жить легко и ра-
достно.
Оставалось перенести последнее испытание — встречу
с разоренным краем. Из скупых писем тещи, пережив-
шей оккупацию, из газетных сообщений он более или
менее точно рисовал себе разрушения, нанесенные нем-
цами Донбассу, но слабо представлял, что успели возро-
дить за первые годы восстановления. Одно он хорошо
знал: родную шахту только-только начали восстанавли-
вать, ему, как эксплоатационнику, делать на ней нечего,
да и от домика, судя по письмам, ничего не осталось.
С женой Настей, работавшей эти годы в Подмосков-
ном бассейне, договорились, чтобы она начинала хлопо-
тать о переводе, а он тем временем поживет у тещи на
соседнем Молодежном руднике, осмотрится и решит, где
бросать якорь.
Вагон качнуло на стрелке. За окном на фоне прокоп-
ченных стен депо замелькали свежие стропила. Поезд
убавил ход.
— Приехали, Иван Матвеевич? —.раздался голос с
третьего этажа. Спрашивал старший сержант Матусов,
проснувшийся от толчка.
— Спи, еще три остановки...
— Пора собираться, — сказал Матусов и свесил ноги.
— А что, Иван Матвеевич, не перекусить ли нам перед
выходом, вам шагать далеко?
— И то дило! — обрадовался Саенко возможности
убить какую-то часть оставшегося дорожного времени и,
высоко откинув улыбающееся лицо, полез наверх.
Матусов тоже невольно улыбнулся. За два дня сов-
местного пути он так привык к этому жизнерадостному
человеку, будто знал его годы.
— А що б нам такого поисты, Грыцько? Сала з хли-
бом, чи хлиба з салом?
— С консервами надо кончать.
— Добре було б зараз горячими вареничками по-
снидать.
— До тещи придется подождать с вареничками, —
улыбнулась немолодая железнодорожница, лежавшая у.
на средней полке.
— То верный адрес! А тещенька у меня всем тещам
теща, знатная повариха и до зятькив ласкова.
Тут Саенко вдруг хлопнул ладонью о колено и с
озорным юмором запел:
Ой, тещенько, ой, голубонько,
Я не хочу рогача, дай мени галущечки...
10
Пассажиры рассмеялись.
Саенко взял сверток с остатками продуктов и удив-
ленно перевернул его на коленях. Газета на изгибе ока-
залась прорванной, вторая булка из купленных нака-
нуне исчезла. Он невольно оглянулся в сторону моло-
дого соседа, появившегося на смежной полке этой ночью.
Тот лежал на спине, подложив руки под голову, глаза
были закрыты, но опухшие веки чуть-чуть вздрагивали.
Лицо у парня было мясистое, крупное, будто природа
лепила его наспех. Лепила и не долепила, израсходовав
весь материал на щеки и квадратный нос, скомкала под-
бородок покатым клинышком к кадыку, отчего на лице
навсегда легло выражение лукавого добродушия, сме-
шанного с робостью.
Из уголка рта хлопца сочилась тонкая нить слюны,
унося на рукав мелкие крошки недавно съеденного хлеба.
«Эге-ж, да он изрядно голоден!» — смекнул Саенко и
заторопился с едой.
Отрезав три добрых ломтя сала, он аккуратно разло-
жил их по срезу булки и локтем толкнул парня:
— Помоги, друже, разделаться с остатками.
Тот открыл глаза, испуганно посмотрел на соседа, не
решаясь протянуть руку. Саенко молча положил бу-
терброд на крутую грудь юноши и обернулся к Матусову,
ждавшему с кружкой:
-—За що выпьемо, Грыцю?
— За приезд, Иван Матвеевич!
— Добре, — и он залихватски опрокинул кружку.
— Тьфу, як только люди пьют таке зелье!
— Может, еще налить?
— А есть?!
Сержант рассмеялся.
— Закуси, — предложил он консервы.
Вагон снова качнуло на стрелке. Саенко свесился с
полки к окну. В этот момент хлопец схватил булку и, от-
вернувшись, жадно стал есть.
Поезд, не останавливаясь, плавно проследовал стан-
цию.
— Треба кончать, Грыцю, зараз будемо.
— У нас он долго стоит, — сказал Матусов, однако
тоже заторопился.
— Добре було б пидчепить якого-нибудь дядька, один
с двумя чемоданами не доберусь...
— Носильщики, небось, есть.
— Есть, — отозвалась железнодорожница.
— Тоди все в порядке! — воскликнул Иван Матвеевич
и стал снимать чемоданы.
В вагоне поднялась суматоха, обычная перед большой
станцией: кто спешил увязываться, кто готовился на
пристанционный базар, звенели котелки и фляги.
— Гриша, ты выходи вперед, пошлешь носильщика, —
попросил Саенко.
— На перрон сами выберемся, давай мне маленький
чемодан.
— Ни трэба, я донесу.
Саенко поднял голову. С верхней полки
неуклюжим медвежонком спускался юный
сосед.
— Оце дитына! — невольно залюбовался
Иван Матвеевич, когда хлопец вытянулся
перед ним.
Он был среднего роста, но наредкость
крепко сколочен, плоть от плоти щирой
украинской деревни.
— А ты куда едешь, хлопче?
—До Молодежного рудника...
— Попутчик до самого дома! .. Как звать?
— Микыта...
— Бери тоди, Микыта, пишли до выхода.
На перроне сдружившиеся спутники стали
прощаться. Матусову нужно было итти
через пути, в противоположную сторону.
— Искать меня просто — у тещи! — ба-
лагурил Саенко, хлопая по спине сержанта.
— В столовой школы ФЗО спросишь глав-
ную повариху, Марью Алексеевну, адрес
точнейший...
— И ты будешь в городе, не обойди.
— Непременно!
Крепко пожав руки, они разошлись.
Никита подхватил оба чемодана.
— Ни, хлопче, бери тот, — сказал Саенко, взваливая
на свое плечо большой. — Какой был вокзал, краса-
вец! — вздыхая, на ходу делился он впечатлениями. — А
в буфете только птичьего молока не держали! Ничого,
хлопче, краще зробым...
Никита шагал хмурый, как набухшая осенняя туча:
терзали угрызения совести. Правда, двое суток он ничего
не ел, пробирался без билета, но ведь съел же украден-
ный хлеб за какой-нибудь час-другой до приезда в
школу ФЗО, мог бы дотерпеть. В школу! А примут ли его
теперь в школу?.. Простят ли побег и деревенские шкоды?
Что он будет делать, если не примут, без документов,
без грошей? Положение казалось ему, нигде не бывав-
шему сельскому хлопчику, безвыходным.
На трамвайной остановке не было ни одного пасса-
жира, но Саенко не обратил на это внимания — опустив
чемодан, он оглянулся вдоль улицы: отсюда ее перспек-
тива хорошо была видна в обе стороны. Ровные аллеи
остроконечных тополей, как солдаты в строю, обрамляли
золотистыми каймами асфальтовые широкие тротуары.
Посредине улицы прихотливыми эллипсисами тянулась
цепь скверов. Большинство новых четырехэтажпых домов,
выглядевших нетронутыми, даже посвежевшими, были
заселены учреждениями, в остальных, разрушенных, ко-
пошились строители.
— Городок-то меньше пострадал, чем я представлял
по письмам, — вслух подумал он.
Никита тяжело поднял голову, скользнул косым
взглядом по улице.
— То все було разрушено, в другий раз строилы...
— Ну? — удивился Саенко и снова оглядел панораму
центра. — Что же это, братику... Это по-донбасски...
А ты нос повесил, — и он гулко хлопнул парня по кру-
той спине.
— Вы что тут ждете? — раздался женский звонкий го-
лос с тротуара.
— Трамвая на рудник.
— Не ждите, сегодня не пойдет, линию перетягивают.
— От бида! Як же мы будемо добираться, Микыта?
— А вы пройдите дальше, на машину попроситесь, —
посоветовала женщина.
— И то дило, спасибочки вам... Пишлы, хлопче!
Никита молча взвалил чемодан и тронулся в ука-
занном направлении вперед.
Саенко только теперь, глядя на согнутую спину спут-
ника, начал понимать, что с парнем стряслась какая-то
беда.
«На голодный желудок, без вещей, а может быть, и
без билета от хорошей жизни не ездят», — подумал он и,
решив расспросить хлопца, прибавил шаг.
— Микыта, а ты що, домой, чи на работу?
Никита засопел, отозвался не сразу.
11
— До школы ФЗО еду...
— Учишься?
— Ни, тикав...
— До села тикав?
— Эге...
— Далече?
— На Черниговщину.
— А зараз обратно до школы?
— Обратно...
— На селе не понравилось? — прищурил глаз Саенко.
— Батько прогнав.
— Сбежал почему?
— В шахту не можу...
Саенко даже остановился.
— Шахты боишься?
— Як там взорвется, а то придавит...
— Микыта! — успел только воскликнуть Иван Мат-
веевич, их нагоняла порожняя машина. Сделав движе-
ние к дороге, Саенко поднял руку. — Подбрось, браток!
Шофер затормозил.
— Куда?
— На Молодежный.
— А я только до Большой шахты.
— Подъедем до Большой! — и полез с чемоданом в
кузов. — Давай, Микыта.
Тот успел только ухватиться за борт — машина тро-
нулась. Саенко подхватил его и не без труда втащил в
кузов. Машина шла по единственному оставшемуся пус-
тырю, отделявшему еще город от рудничных поселков,
но и здесь уже вся земля была исполосована на усадеб-
ные участки, а кое-где даже торчали светлыми пятнами
только что выведенные хатки под толевыми крышами,
непохожие по своей архитектуре на привычные украин-
ские мазанки.
«Еще год, другой — и город воссоединится с рудниками,
— думал Саенко, оглядывая панораму. — Протянут на
десятки километров трамвайные линии, и катай чуть не
по всему сердцу Донбасса. Ей-богу, будет здорово!»
У самого подножья насыпи шофер круто затормозил,
Саенко смешно, по-петушиному переступил с ноги на
ногу и мешком повалился на Никиту.
— Слезайте! — крикнул водитель через оконце кабины.
— Спасибо, — поблагодарил Иван Матвеевич и пере-
махнул через борт.	w
Никита подал ему чемоданы и опять не успел слезть
на стоянке, свалился уже на ходу в объятия подбежав-
шего спутника.
— Уродится такая великая людына! — рассмеялся
Саенко. — Давай сядем и покурим.
Небо в это утро было безоблачным, солнце не жгло,
тольйо приятно пригревало, а ветерок гнал с юго-востока
волны сухого, пропахшего степью воздуха. Саенко с удо-
вольствием растянулся на выгоревшей за лето траве.
Старый, обветренный терриконник казался снизу гигант-
ским потрескавшимся копытом ископаемого чудовища.
Посредине конус опоясывало ступенчатое кольцо неглу-
боких осыпей, выдутых ветрами. Рядом, бок о бок, прию-
тился новый, действующий терриконник, выросший за
последние годы.
— Видел, какой чирей отпочковался? — сказал Саенко
и повернулся лицом к Никите. — Лежим тут с тобой,
прохлаждаемся, а под нами, на глубине в сотни метров,
в чортовой тьме узкого уступа, человек уголек рубает.
Черный с ног до головы, только белки сверкают, а вот
возьми, сидя там, все народное хозяйство регулирует...
За это народ его уважает, окружает почетом, заботами,
а ты, дурень, тикать...
Никита еще ниже опустил голову, точно потерял что-то
в траве.
— В шахте теперь безопаснее, чем на улице любого
большого города. За тринадцать довоенных лет, как я
начал работать, во всем Донбассе только один случай
взрыва метана был, да и тот по глупой неосторожности.
— Люди говорят, што там на кажном шагу смерть
подстерегает, — мрачно, не отрывая глаз от земли, про-
шептал Никита.
— Сказки досужих баб.
— Ни, пид землю я николы не пиду.
— За яким же чертякою ты возвращаешься? Угольные
школы летчиков не готовят!
— Маю думку в слесари проситься... Остап Мирошни-
ченко з нашего села не схотив до. шахты, и его оставили
на поверхности.
Шум, донесшийся с вершины малого терриконника, пре-
рвал их разговор. Опрокинувшаяся вагонетка выгрузила
очередную партию породы. Камни с грохотом покатились
во все стороны. В этот же момент на гребне седла между
терриконниками появился босоногий парнишка. Виляя
между летящими вниз камнями, он смело полез наверх.
— Искалечит, назад! — крикнул испуганно Саенко.
Мальчишка даже не обратил внимания, упорно лез к
вершине. Вот он нагнулся, что-то поднял и швырнул в
направлении седла.
— Иш ты, щепу на растопку выбирает! — с не-
скрываемым восхищением воскликнул Саенко. — Вот
этот ничего не испугается.
На тропинке со стороны рудника Большого показался
человек в белой шелковой рубахе, воротник рубахи был
расстегнут до последней пуговицы, из-под тонкого шелка
выпирала мохнатая грудь, высоко засученные рукава
обнажали бугристые, словно вылитые из чугуна руки.
Непокрытая голова пешехода отливала серебром густых
седин. Шагал он, широко расставляя ноги, точно шел не
по твердой земле, а по качающейся палубе.
— Коньков? — не верил своим глазам Иван Матвеевич.
— Саенко, Ваня! — октавой прогрохотал тот.
Они бросились навстречу друг другу и крепко сцепи-
лись за руки.
— Жив, здоров? А слух прошел, будто тебя немцы...
— Пытались, Ваня, пытались сломать, да не вышло...
Ты с какого неба свалился?
— Так все пять лет и добывал уголек на Севере... и
повоевать не пришлось.
— Нет, мне довелось.
— Служил?
— Два с лишним
года.
— Да ведь тебе
еще до войны за
пятьдесят было?
— Добровольцем
пристроился. В пе-
хоту не взяли, а в же-
лезнодорожные вой-
ска подошел, фрон-
товые дороги про-
кладывал. .. За вер-
блюда, Ваня, по три
шпалы на горбу под
огнем носил... Двой-
ной паек выдавали,
орденом, тремя ме-
далями наградили.
— Ишь ты! — не
без зависти восклик-
нул Саенко. — Те-
перь как?
— Как двадцать
лет назад, жизнь за-
ново начинаю... Ни
хаты, ни мягкой ме-
бели, ничего от преж-
12
него не осталось. Плевать! Пока сила бродит, все верну,
заново наживу!
— Опять в забое?
Кон:.ков нагнулся над ухом Ивана Матвеевича и за-
шептал доверительно, как нивесть какую тайну:
— В том месяце на одиннадцать тысяч нарубал, не
вру... Ты куда тулиться намерен?
— Пока на Молодежную к теще, а там посмотрю.
— Шахтенку вашу крепко искалечили, не скоро уголек
пойдет... а ты подавайся к нам, на Большую. Сколотим
участок наславу, как прежде было. Рубанем так, чтоб до
Москвы дошло... а?
— Оглянусь, подумаю... Мое пепелище не видал?
— От всего квартала щепы не осталось.
— И посадки уничтожены?
— Пустое поле.
Иван Матвеевич поморщился. Коньков участливо взял
его за локоть.
— Наживное, Ваня. Важно, чтоб земля, воздух, солнце
твоими остались. Чтобы мог ты шагать и думать: «Земля
моя, и я ей свойский, хочу -— верхом иду, хочу — вниз
лезу...»
— Больше всего я боялся встречи с разрушениями.
Кровь остановилась, когда вылез из вагона — вокзала,
гляжу, "нет, от привокзального белокаменного поселка
только фундаменты торчат, на месте стрельчатой водо-
напорной башни — деревянные козла, а на них ржавая
цистерна в соломе...
— Руки до всего не сразу дойдут, — задумчиво ото-
звался богатырь. — Восстанавливать много приходится,
да не просто восстанавливать... Мы на Большой меч-
тали как-нибудь поврежденную клеть в дело пустить,
а сверху сказали: не как-нибудь и не клеть, скипы ставь-
те. .. Скипы! Мы о них до войны не мечтали. Не пове-
рили. .. Исподтишка возимся с клетью, а из треста, как
гром на голову, приказ: приготовиться к разгрузке марш-
рута с оборудованием... Привезли... Значит, там на-
верху дальше нас видят?
Саенко хлопнул по тяжелой руке
силача, взволнованно проговорил:
— А центр-то города, как с иго-
лочки!
— Так то ж Донбасс... Заморские
«доброжелатели» пророчили, что он
только через двадцать лет, не рань-
ше воспрянет... а мы на третьем
году с девчонками за половину до-
военной добычи перешагнули...
— Половины мало, Коньков, — прищурив глаз, сказал
Саенко.
— Да ведь на пустом месте, с девчонками!
— Нам теперь много угля потребуется...
— Дадим, — убежденно сказал силач, будто это за-
висело только от него. — Кадры, костяк только-только
начали собираться... А что много надо, это ты верно...
В газетах про новую науку, про атомы шумят, да ведь и
атомы, говорят, без уголька в дело не пустишь... Давай-
ка перебирайся к нам, тряхнем бывалым, на рекорды
сходим!
Саенко тепло посмотрел на забойщика, тряхнул его за
могучие плечи.
— Трудно, ей-богу трудно свалить нас с ног.
Никита с удивлением глядел на шахтеров. Ему непо-
нятно было, чему радуются эти люди. У одного все погибло,
и у другого ничего не осталось, тот старик, этот уже
лысеет, а радуются, как малые дети.
— Скучал по Донбассу? — спросил Коньков.
— Говоря по-сибирски, шибко... Ширь-то у нас какая,
солнца-то сколько, и сады расползлись, как у помещи-
ков. .. После тундры милей, кажется, и края нет на
свете.
— А заработки, а другое прочее! — подхватил Конь-
ков. — Я думаю, Ваня, сам товарищ Сталин следит за
Донбассом. Садится утром за стол, а на столе уже две
сводки: в одной — сколько добыли, в другой — какого
оборудования, лесу, харчи и товару в Донбасс отгру-
жено. А?
Саенко рассмеялся.
-— Оно, может, и не точно так, а вроде так...
— Так, ей-богу так! — убежденно выпалил Коньков.
Никита, глядя на шахтера, с завистью подумал:
«Одиннадцать тысяч за месяц! Мне бы такие деньги,
купил бы я сразу велосипед, лучше мотоциклет и матери
разного товара».
Со стороны шоссе донесся шум приближающейся ма-
шины.
— Похоже на Молодежную? — вскочил Саенко.
— Отсюда ей больше некуда, — подтвердил богатырь.
— Надо голосовать! — и Саенко поднял руку.
Машина замедлила ход, потом остановилась.
— Быстрее садитесь! — крикнул
шофер.
Спутники полезли в кузов. Конь-
ков, как мячики, забросил чемо-
даны.
— Хатенка другая, адрес тот же,
Ваня. Буду ждать!
— Приду непременно! — и уже из-
дали крикнул: — Эх ты верзила...
Коньков, смеясь, погрозил ему по-
лупудовым кулаком.
ДОРОГА шла в гору. Саенко ждал, когда машина,
содрогаясь на малой скорости, обогнет терриконник
Молодежной. Там, где-то почти на дне балки, в зарослях
сада прятался просторный дом тещи.
Машина лихо подъехала к складу ОРС’а. Иван Мат-
веевич откинул борт, сдвинул к краю чемоданы, спрыгнул
сам.
— Добралися, Микыта, подавай.
Хлопец подал и не спеша спустился на землю.
— Ну, пойдешь сразу в школу, или ко мне зайдем?
— Да поможу вам...
— Тут совсем рядом.
Взвалив чемоданы, они направились вниз, к балке.
Хат с балки почти не было видно, они утопали в мно-
голетних, не осыпавшихся еще садах. Кое-где на неболь-
ших открытых площадках дозревал невыкопанный бурак.
За воротами каждого дома гремели цепями псы, лениво
копошились куры. По извилистым переулочкам то там, то
тут скрипели колеса горняцких тачек — наступал сезон
завозки угля на зиму. В неторопливых движениях людей,
во всем облике поселка чувствовались обжитость и уве-
ренность в завтрашнем дне.
«Живут, живут горнячки!» —с радостью думал Саенко,
шагая к знакомой усадьбе.
Открывая калитку, он заметил, что верхняя петля при-
бита неумелой рукой; четвертной гвоздь, кое-как загну-
тый, шатался вместе с петлей. Об отсутствии мужчины в
доме говорили покосившиеся перила когда-то стройного,
даже нарядного крылечка.
— Нет хозяина, некому и хозяевать, — и ему стало
жаль умершего в дни оккупации домовитого старика-тестя.
Парадная дверь оказалась запертой изнутри на за-
движку, Саенко пошел к кухонному ходу, но тут выскочил
и угрожающе зарычал лохматый пес, полупудель-полу-
дворняга.
— Мильтон, ты что не признал?
Пес, поджав хвост, выставил клыки — поистине коротка
собачья память!
— А это кто там хозяйничает? — донесся с соседнего
двора незнакомый женский голос.
13
— Не вижу, кто спрашивает, — отшутился Иван Мат-
веевич.
Из-за деревьев вышла миловидная женщина лет трид-
цати пяти.
— Иван Матвеевич?
— Он самый!
— Большая радость теще, давно поджидает... Давайте
же проходите! —- и она, легко перемахнув через низкую
изгородь, побежала к черному ходу.
Саенко вернулся к Никите, поджидавшему у парадного
с чемоданами.
— Сейчас перекусим, отдохнем...
— Ни, я зараз пиду до школы.
— Не останешься?
— Марья Алексеевна даст поисть.
— Так ты ее знаешь?
— А кто же ее не знает!
— Ну, смотри, тебе виднее... А вечером приходи непре-
менно. Расскажешь, как там обернется.
— Спасибо...
За дверью послышались шаги, взвизгнул запор, дверь
распахнулась на обе половинки.
— Пожалуйте гости, хозяевами будете!
— Провожу хлопца, — и он взял Никиту под руку.
— Не унывай, а в случае чего держись за меня, плохому
не научу. Вечером приходи обязательно.
— Добре...
— С такой спиной, братику, только уголек на-гора да-
вать. .. Ну шагай.
Никита пошел, не обернувшись, с низко опущенной го-
ловой, точно знал, что его ждут впереди неисчислимые
беды.
Саенко сочувственно поглядел ему вслед и вернулся к
парадному. Чемоданов на крылечке уже не было.
— Пока умываетесь, я сбегаю за Марией Алексеевной,
— подала голос из столовой соседка.
— Того ни трэба, не знаю, як вас величать...
— Ольга Михайловна.
— Тещу я сам найду, Ольга Михайловна, а вот умыться
и переодеться не мешает.
— Мне сбегать нетрудно, смотрите.
— Куда вы мои чемоданы заховали?
— В спальне, туда вас намечено устроить.
Спальня была невысокая, но просторная, на два окна,
выходивших в сад. На месте второй кровати стоял не-
большой письменный стол, на нем кабинетные фотогра-
фии его и Насти. Иван Матвеевич легонько щелкнул
пальцем по фотографии жены.
— Завидуешь теперь мне, курносая.
В углу приютилась этажерка с книгами, перенесенная
из столовой. Над кроватью на коврике висела гитара.
Между окнами на круглом столике переливался гранями
графин с любимым им морсом из слив. Ивана Матвеевича
тронули заботы тещи: столько пережито, а не забыла она
его привычек и, повидимому, очень ждала. Ему тоже
захотелось поскорее распаковать чемоданы, выложить
московские подарки, чтобы она с первого взгляда поняла,
как неизменно и его отношение к ней.
И он взялся за большой чемодан.
Подарки покупали вместе с Настей, а уж кому, как не
дочери, было знать вкусы матери! Первым он вынул и
встряхнул темносерый пуховый платок, затем расправил
на коленях вязаную кофточку. Из кофточки выпали
шерстяные чулки и перчатки. А там ждали своей очереди
полушерстяная материя на платье, несколько кусков
туалетного мыла и еще какая-то ткань. Собрав все это в
одну стопу, он бережно понес в маленькую комнату.
Ольга Михайловна, возившаяся с самоваром, одним
взглядом оценила подарки.
— Денег-то, небось, сколько истратили?
— Плохой бы я был шахтер, если бы не заработал теще
на добрый гостинец.
— Забалует она вас... а вы и так, кажется, любимый
зятек?
— Надеюсь, не как в песне:
Захарку в шею, Макарку в шею,
Ванюшечку-душечку по буйной голове.
Ольга Михайловна рассмеялась. А он прошел в тещину
комнату и по всей кровати разложил подарки. Разложив,
отошел к двери и оттуда оглядел еще раз кровать. Тут
ему показалось, что кофточка в тени подушек теряет
свой вид, и он переложил ее на подушки. Теперь все
было на месте, переливалось всеми цветами, и он вер-
нулся на кухню.
— Ну вот, зараз и умыться можно.
— Мыло на полочке, полотенце вот, — предложила
хозяйничавшая соседка.
Иван Матвеевич поблагодарил.
— В конторе работаете?
— Учительствую.
— Ну, и как наша смена растет?
— Много труда требует... Отстали ребятишки за годы
оккупации, и учебников нехватает...
— Забойщиков побольше выращивайте, всегда дефи-
цитный народ!
— Придется доставить вам это удовольствие.
— Договорились! — весело бросил он и пошел пере-
одеваться.
Вернулся Саенко в модном, хорошо сшитом костюме,
даже в шляпе.
— У-у, зададите хлопот рудничным дивчинам! — вос-
кликнула учительница.
— Про хлопоты не скажу, а работы, может статься,
задам, — отшутился он. — Где прикажете искать Марью
Алексеевну? Школа ФЗО не в городке бывшего Горпром-
уча?
— Там, а столовая в среднем корпусе.
— Ясно, — и он шагнул за порог.
Поднявшись на гору, Иван Матвеевич задержался,
бросил взгляд вокруг. Расположение Молодежного по-
селка ему всегда нравилось, и действительно, место было
очень веселое. Отсюда, с возвышенности, окружающий
мир представал во всем своем многообразии.
Прямо с пологой покатости глядел на него огромный
ковер озимого клина, отливавший уже бархатом свежей
зелени, чуть правее, в окаймлении зеленых защитных
полос, распластался черный квадрат свежей вспашки, а
дальше, до железной дороги, плавились в золотистой
дымке не распаханные еще массивы желтого жнивья. На
восток, вдоль гряды терриконников, почти сплошной
цепью громоздились по равнинам и балкам рудничные
поселки. С птичьего полета все это, должно быть, похо-
дило на сказочное существо, уткнувшееся головой —
городом — в стальные нити, пересекавшие степь.
Терриконники — а их было семь по направлению место-
рождения — напоминали сейчас египетские пирамиды
или вулканические сопки. В их облике было что-то деко-
ративное, но эта декоративность не претила глазу — на-
оборот, оживляла и как бы усиливала привлекательность
донецкого пейзажа.
14
«И все это сделал человек, подчинил прихотям и землю
и время, — думал он. — Где когда-то скрипели только
арбы кочевников или подымали пыль волы чумаков, про-
легли вдоль и поперек стальные пути, электрические
трассы. Почти с недоступной сознанию скоростью ток
проносится через пространства, делает любую работу,
какую прикажет делать человек. А что принесет этому
краю новый век, век атомной энергии?»
На ум приходили недавние высказывания американцев
о том, что атомная энергия несет смерть углю, как энер-
гетическому слагаемому. Иван Матвеевич верил и не
верил этому. «Ничего не пропадало и не пропадает в
великом обмене веществ. Век пара не отменил коня, век
электричества не упразднил пар. Коньков прав: без
уголька и атом не расщепишь. Наоборот, сейчас надо
больше, чем когда-либо, весь строй дум и чувств будить
и направлять на рост добычи...»
С этими мыслями он зашагал к школе ФЗО.
Приземистые корпуса школы растянулись чуть не на
километр по косогору. В первом двухэтажном доме, судя
по вывеске,-находилась контора, столовая была дальше,
но Саенко вдруг свернул и стал подыматься на высокое
крыльцо первого корпуса.
«Справлюсь о Никите, да и взглянуть любопытно, что
за народ шахтерское пополнение готовит».
В широком, недавно выбеленном коридоре было светло
и пусто — ни скамьи, ни стула. На дверях пестрели само-
дельные надписи: «Канцелярия», «Заместитель дирек-
тора», «Старший мастер».
Иван Матвеевич взялся за ручку двери заместителя:
— Можно к вам?
— Войдите, — отозвался молодой человек с открытым,
красивым лицом.
С нескрываемым удивлением он посмотрел на Саенко.
— Я горняк, до войны на соседней шахте работал,
сегодня вот вернулся к родным местам... — отрекомен-
довался Иван Матвеевич.
— Горнякам всегда здесь рады, садитесь, — засуетился
хозяин.
— Зашел к вам по поводу одного вашего ученика,
вместе приехали.
— A-а, это вы о Ковале... Как же, явился! — послед-
ние слова он произнес с оттенком досады.
— Я не знаю его фамилии, а звать Никитой. Этакий
слепок из мускулов...
— Он, он... Не решили еще, что делать. Повидимому,
будем судить....
— Судить?
— Мало судить, почти два месяца бегал, продал об-
мундирование, но, что еще хуже, всполошил деревню...
распустил там такие слухи о школе, о шахте, что роди-
тели еще и сейчас засыпают нас тревожными письмами...
В шахте ни разу не был, а наплел чорт знает что... И
заваливает-то каждый день, и взрываются, и воздуху-то
нет... а в школе голодом заморили. Это у нас-то!
Рассказ заместителя смутил Ивана Матвеевича.
— Я не знал этого, принял просто за беглеца, испу-
гавшегося шахты... и хотел даже сам потаскать его по
лавам...
— Пробовали! Лег у клети и орет: «Не пиду, хочь за-
режьте!»
Саенко улыбнулся.
— В первый раз с некоторыми это бывает, а после из
шахты не вытащишь. Ну, и как же деревню успокоили?
— Целая депутация от матерей приезжала. Ехали с
нами воевать; уезжая, винились... Все, как одна, за-
явили: дома их дети не видали того, что получают в
школе. А на-днях один отец сам сына-беглеца доставил.
Спустили мы гостя в шахту, показали... Грязновато,
говорит, а работать можно. Побродил после по руднику,
порасспросил, как живут, зарабатывают горняки, и решил
тоже остаться на шахте осваивать забой...
На пороге кабинета появилась девушка-
— Николай Иванович, ваш урок.
Заместитель встал:
— Прошу извинить, но урок у нас — святая святых.
— Мне надо извиняться, — сказал Саенко. — А если
паче чаяния решите простить хлопца, мне кажется, из
него толк будет, дайте мне его на денек, я имею неко-
торый опыт...
— Может, вы вообще к нам подадитесь, шахтерские
кадры готовить, а?
— Нет, — улыбнулся Иван Матвеевич, — производ-
ственник по призванию.
— Одно другому не помешает... Заходите, потолкуем!
— Спасибо, с удовольствием, — поблагодарил Саенко
и вышел.
На широком крыльце столовой столпились учащиеся,
ожидавшие своей очереди на обед. Народец был, как на
подбор, рослый, упитанный. Саенко зорко оглядел бли-
15
«А мордасы-то в полной форме, до костей не скоро
Доберешься!.. Ах ты, Никита, корявая ракита, недаром
нос повесил...»
Помещение столовой внутри выглядело внушительно,
на пятнадцать столов в один ряд. Напротив входа поме-
щалась буфетная стойка, за которой развешивала хлеб
на порции опрятная буфетчица; под стеклом бокового
шкафчика — на тарелках готовые порции, повидимому
из текущего меню.
Ребята повернули головы, стали бесцеремонно разгля-
дывать вошедшего. Человек в чистой спецовке, расха-
живавший между столами, направился навстречу Ивану
Матвеевичу.
— Я дежурный мастер. Вы к кому?
Официальный тон дежурного смутил Саенко.
— Родственник Марии Алексеевны, только что приехал,
хотел бы ее видеть.
— Подождите, — коротко сказал мастер и отправился
вызывать.
Иван Матвеевич, чтобы не отвлекать ребят от еды,
отошел к стене, стал читать висевшую на доске рас-
кладку, состоявшую из многих граф. Тут было и основное
питание по первой категории и добавочное за счет под-
собного хозяйства, а сверх этого, специальное забой-
щицкое. Одного хлеба будущему забойщику полагалось
килограмм триста граммов. Жиров и мяса он насчитал
восемьдесят граммов на день, муки и крупы полкило-
грамма. Не веря своим глазам, стал пересчитывать за-
ново — получалось то же.
«Вот так заморили ребятишечек, только жиров и мяса
почти двенадцать килограммов в месяц!» — воскликнул
он про себя и обернулся на легкие, торопливые шаги со
стороны кухни. Это была теща.
— Ваня! — упала она на грудь ему, горячие капли
скатились по руке Ивана Матвеевича. — Старика нет, и
вы все меня забросили...
Саенко почувствовал, как часто забилось его сердце.
— Разве это от нас зависит... но теперь я надолго,
успею надоесть вам.
Она смахнула слезу, закидала вопросами:
— Как ехал? Здорова ли Настя? Накормила ли Ольга
Михайловна?
— Все как нельзя лучше! — весело сказал он и стал
разглядывать осунувшееся и постаревшее лицо тещи. —
Как вы-то себя чувствуете?
— Уставать стала, а так, слава богу, бегаю...
— Отдыхать вам пора.
— Время ли! — замахала она руками. — Вон их
сколько, а поваров днем с огнем не найдешь.
— Марья Алексеевна! — донесся женский пронзитель-
ный голос из кухни. — Продукты.
— Как же мне быть? — растерялась теща. — Прини-
мать продукты надо и с тобой домой надо...
— Вы когда заканчиваете?
— Пока с ног не свалюсь... но сегодня уйду раньше,
через час отделаюсь.
— А я тем временем по руднику пройдусь.
Она повернула его лицом к свету.
— А ты даже поздоровел, чтоб не сглазить.
— Порода добротная, донецкая, — улыбнулся зять.
— Настю еще бы вытащить теперь.
— Вытащим.
— Марья Алексеевна! — вызывал с кухни другой, уже
мужской голос.
— Ну, иди, погуляй, да не задерживайся, ровно через
час я дома.
— Добре.
Выйдя на крыльцо, Иван Матвеевич спросил ребят, где
найти Никиту Коваля.
— В четвертом корпусе.
— А где четвертый корпус?
— Та ось на горке!
Никита сидел за корпусом на солнцепеке. На душе у
него было сумрачно — в школе уже знали почти все его
сельские похождения. Каким же дураком он показал
себя! Целый месяц сочинял басни, уснащая их раз от
разу все новыми вымыслами. Матери, слушая, залива-
лись слезами по загубленным дитынам, обивали пороги
сельрады и правления колхоза, требуя отпуска на поездку
в Донбасс в разгаре полевых работ. А все оттого, что
побоялся сказать отцу истинную причину бегства — испуг
перед шахтой. Наивно надеялся переждать случившееся
под крылышком напуганной матери. А гром грянул не-
ожиданно и совсем с другой стороны. Не прокурорская
бумажка о розыске дезертира, а живой, расфранченный
Гнат Остапенко, почти сверстник из ближайшего села,
сразил Никиту на смерть. Еще года не прошло, как
уехал Гнат по мобилизации в Донбасс, и вот он явился
в отпуск самостоятельным человеком, квалифицирован-
ным забойщиком, даже, говорят, мастером. Беспроволоч’
ный сельский телеграф в тот же день разнес по округе
невероятную весть: Гнат, хлопчик в недавнем прошлом,
зарабатывает тысячи рублей в месяц, привез три шер-
стяных костюма, сорок метров аршинного товару и много
другого добра матери. Селяне сразу не поверили, но
когда молодой шахтер появился на базаре в шевиотовой
паре, с часами и при галстуке, не только поверили, но
даже стали понемногу преувеличивать шахтерские за-
работки.
Оплакивавшие судьбу сыновей матери бросили свои
дела, гурьбой помчались до Гната шукать правду-
истину. Сердце Никиты сжалось в комок. Беда могла
разразиться в любую минуту: батько спуску не даст, а
батько дерется, не дай боже. Но что еще горше, впереди
ждало публичное изобличение во вранье и трусости.
Его позор рикошетом поразил бы в сердце, не дай бог,
Гарпынку, втайне благоволившую ему, увальню. И он
тогда же решил бежать, не простившись даже с Гар-
пынкою, с матерью, бежать немедленно, околицей.
Но обратный путь оказался нелегким, поезда шли реже,
а проводники, точно сговорившись против него, не давали
проникнуть в вагон. И желудок не переставал напоми-
нать о себе. На первом же базаре Никите пришлось про-
менять форменную рубаху на затасканную майку без
воротника, чтобы выгадать на кусок плохо пропеченного
хлеба.
Только на другой день к вечеру Никита изловчился и
вскарабкался на крышу пассажирского вагона. Увы, на
земле уже не было знойного августа, по крыше, под руку
с паровозным дымом, разгуливал колючий сентябрьский
ветерок. Хлопцу волей-неволей пришлось приземляться,
искать убежища в тамбуре вагона. Но' тут, как из-под
земли, вырос милиционер и потребовал документы. У
Никиты документов не было, они хранились в несгорае-
мом ящике школы. Милиционер широко, даже обрадо-
ванно, точно брат, распростер объятия, принял хлопца и
на первой же большой станции спровадил его в опер-
пункт, как бездокументного и подозрительного.
Но парню на этот раз повезло. В оперпункте, повиди-
мому, некому и некогда было возиться с ним, а может
быть, и поверили увлажненному слезой рассказу о цели
поездки Никиты в Донбасс. Начальник, подумав, при-
казал другому милиционеру с рук на руки сдать хлопца
проводникам, чтобы те довезли его до места назначения;
самому же Никите коротко и внушительно сказал:
— Не явишься в школу — амба, тюрьма!
Гак-то вот судьба и занесла его на третий этаж, к
булкам Ивана Матвеевича. Ах, лучше бы не было про-
клятых саек, лучше бы добряк Саенко избил его тогда
на полке.
За этими мыслями и застал его Иван Матвеевич.
— Греешься? — спросил он, подсаживаясь на кор-
точки. — Вымылся бы, на всех чертей похож.
Никита, сжавшись внутренне, промолчал.
— А я у Николая Ивановича, у заместителя директора,
был, хотят тебя судить... и следует.
Кровь отхлынула с губ хлопца.
— Хорош! Оклеветал школу, шахту... Ты зачем же это
зрал-то, а?
— Боявся батька, вин крепко бьется, — прохрипел
Никита.
— А как ты вообще жить думаешь? Так и будешь от
всего шарахаться в стороны, дивчинам на смех?
Никита не знал, что сказать, хотелось вскочить и удрать
от Саенко куда-нибудь подальше. А тот уже строго, без
иронии продолжал:
16
— Трус ты, Никита, а трусы готовыми от природы не
родятся, сами себя делают, от лени, от нежелания бо-
роться с трудностями. Лежит такой лежебока и думает:
хай им грець, отлежусь як-нибудь. А
жизнь-то вся из борьбы с трудно-
стями состоит. От одной трудности
увильнул, другая, третья следом под-
ступит. А он уж размагнитил себя,
хотел бы, да не может бороться! Так
и катится вниз, пока не погибнет.
Иван Матвеевич искоса поглядел
на хлопца, и ему показалось, что тот
ничего не понял из его разглаголь-
ствований. «Не так я, не так!» —
подумал с досадой.
— Ты рассчитывал, что с возвращением все будет кончено?
А кому такой нужен? В учебе отстал, шахты боишься...
Никита уткнулся носом в колени, плечи затряслись.
Саенко выдержал паузу, встал.
— Завтра-послезавтра я полезу зна-
комиться с подземным хозяйством,
могу тебя прихватить, сам увидишь,
что ничего страшного там нет...
после, может быть, появится смысл
разговаривать с директором шко-
лы. .. Понятно это тебе?
— Понятно, — всхлипывая, проце-
дил парень.
— Если завтра не удосужусь, после-
завтра с утра непременно зайду...
ЕГО тянуло па вершину возвышенности, хотелось огля-
деть весь рудник, присмотреться, как изменился по-
селок за годы войны. Когда-то с Настей они часто сижи-
вали там у полузасыпанного шурфа, мечтая о будущем.
С вершины поселок виднелся, как на блюдечке.
Ближе, по косогору, раскинулись кварталы горняцких
общежитий. Дома полубарачного типа с плоскими кры-
шами казались отсюда непривычно широкими и призе-
мистыми, будто вросли в землю. Разглядывая рудник,
Иван Матвеевич думал:
«Не война — настроили бы теперь получше, такие, как
у нас уже были, с верандами, с удобствами... А вырос
поселочек-то, несмотря ни на что. Там был пустырь, и тут
ветры гуляли. Цепок до земли человек!»
Наглядевшись во все стороны, он вынул из кармана
часы. Время было возвращаться, и он пошел назад, но
не прежним путем, а окраиной, огибая верховье Широкой
балки.
На скрещении тропинок, впереди, стояла девушка; при-
ложив ко лбу ладонь, она глядела на юг, в сторону
далекой, почти незримой железной дороги. У ее ног лежал
мешок с бураками и заступ. От стройной фигуры девушки
дохнуло на Саенко чем-то очень знакомым. Замедлив
шаг, он стал вспоминать, где видел ее раньше. И вспом-
нил: в Москве, в музее, в скульптуре физкультурницы
работы известного скульптора. Да-да, такая же сообраз-
ность классического тела, такая же сосредоточенность
волевого лица, точно перед броском вперед, и еще что-то
такое, чего нельзя уловить сразу, но что приковывает
глаз и захватывает внимание. Он готов был остановиться,
чтобы продлить испытываемое чувство удивления и чис-
той радости, как это сделал перед скульптурой в музее,
но побоялся смутить девушку.
Поровнявшись, приподнял шляпу, приветливо сказал:
— Хорошо-то как!
Девушка, не отрывая руки от глаза, скользнула быст-
рым косым взглядом по щеголеватой фигуре незнакомца,
но ответом не удостоила.
Иван Матвеевич смущенно переступил с ноги на ногу.
— А что вы там разглядываете?
— Поезд идет... — процедила она сухо. — Не разберу,
какой — товарный или воинский...
Саенко пристально поглядел вдаль.
— Товарный... — и, улыбнувшись, спросил: — Фрон-
товика поджидаете?
— Может быть, и его, — бросила она через плечо с
вызывающей усмешкой и, легко подхватив мешок, пошла
вниз. Пока не скрылась за углом, Саенко не смог отор-
вать от нее глаз.
— О це дивчина! — сорвалось с его губ. — Принцесса,
да еще и недотрога.
Потоптавшись еще немного, он тряхнул головой, весело
засвистал и направился крупным шагом к балке.
Выйдя к хуторку с юга, со стороны задворков, Иван
Матвеевич стал искать путь на улицу. Прохода, однако,
не было: усадьбы вплотную липли одна к другой. Пред-
стояло итти назад в далекий обход или прорываться через
первую попавшуюся усадьбу. Предпочтя последнее, он
смело занес ногу над невысокой изгородью из распущен-
ного старого каната, перелез и, благополучно миновав
огород, затем сад, открыл калитку во двор. Но не успел
захлопнуть ее, как загремела массивная цепь, и слева
выскочила огромная лохматая собака. Она летела стремг-
лав, готовая к беспощадной расправе если не над самим
смельчаком, то над его дорогим костюмом.
Саенко инстинктивно сунул руку в карман, словно бы
там лежало оружие, и это произвело на пса неожиданное
впечатление. Взвизгнув, он попятился к крыльцу. Иван
Матвеевич тоже отступил на шаг и, не зная, что пред-
принять, ухватился за изгородь. Тут-то, совсем рядом
раздался мужской голос:
— Вы к кому, гражданин?
Саенко оглянулся на голос. Худощавый человек с
мрачным желтоватым лицом вышел из-за старой груши.
В руках у него были садовые ножницы.
— Запутался, хотел через ваш двор выйти на улицу...
Здравствуйте.
— Подходите, укорочу цепь, — сказал недовольно хо-
зяин, направляясь к крыльцу.
— Думал, разорвет, а она руки в кармане испугалась.
— Стрелянная, немцы из пистолета угостили
— Вот оно что! Вы меня извините, пожалуйста.
— Ничего... А вы не с огоньком? Не дождусь хозяйки,
ушла на базар за спичками.
— Огонь есть, — Иван Матвеевич полез в карман за
спичками.
— Значит, покурим. Моего не попробуете? — предложил
хозяин, протягивая кисет. На вид ему было за сорок, по
впалым вискам пробивалась уже первая седина.
Иван Матвеевич взял кисет. Садясь на крылечко, он
заметил лежавшую на верхней ступеньке забойщицкую
ножовку, напильник и какую-то дощечку с шпильками по
углам.
— Приезжий? — спросил хозяин затягиваясь.
— Сосед, до войны на соседней шахте работал.
— На этой? — махнул он в сторону Большой.
— Нет, на той, — указал Саенко на север. — А табачок
доходчивый! — похвалил он махорку.
Хозяину понравилось, что нежданный и нарядный гость
понимал толк в шахтерском табаке.
— Чьих оттуда будете? — спросил он.
— Саенко, начальником участка там работал.
— Слыхал. Мой кореш у вас работал, Горячев Павел...
— Павел! — воскликнул Иван Матвеевич. — Ну, как
он, где?
— Там, — ткнул пальцем в землю хозяин.
— Убит?
— Сам умер, но все равно что убит. Голодухи, побоев
при немцах хватил.
— Жаль, отличный был крепильщик... Семья здесь
осталась? Жена у него такая остроносенькая.
—Живет здесь. Вон под самым терриконником ... левее
столба, крыша чуть виднеется.
17
— Надо будет навестить. А вы что, забойщик? — спро-
сил он и, взяв ножовку, стал пробовать зубья на палец.
— Забойщик.
— Разводка не широка?
— По калибру.
Тут хозяин протянул руку, взял дощечку, положил но-
жовку на три длинных шпильки. Один из зубьев своим
концом лег точно на четвертую короткую шпильку.
— Ишь ты! — удивился Саенко, разглядывая до-
щечку. — Не своего изобретения?
— Привык сам весь инструмент ладить. И зубки мо-
лотка, чтобы не скоро тупились, не скользили, сам зака-
ливаю. Не хвастаюсь, своя закалка двадцать-тридцать
процентов выработки прибавляет. Долго я с этим делом
возился, а все-таки дошел... да. Вот! — он с мальчи-
шеской легкостью вскочил и достал с полки веранды
несколько зубков. — Вот эти крупнозернистые будут, до
темнокрасного цвета грею... потом головкой окунаю в
воду, держу, пока не посветлеет досиня, а после этого в
землю отпускать... Рубаю, горя не зная.
«Профессор, ей-богу профессор!» — восторгался про
себя Иван Матвеевич.
Тут мастер, испугавшись, что расхвастался перед посто-
ронним человеком, вдруг нахмурился, отбросил инстру-
менты и с прежней сухостью пробормотал.
— Захочешь работать и заработать — станешь голову
ломать.
— Да ведь это очень хорошо, ведь так и Стаханов на
свет родился.
— Ну, до Стаханова нам высоко, не подняться, — и,
встав, взялся за ножницы.
Саенко понял, что разговор чем-то уже испорчен, по-
спешил раскланяться.
— Еще раз извините за вторжение, рад был...
— Ничего, ничего ... до свиданья.
«А не пригласил, — обиженно подумал Иван Матвее-
вич. — Ну, ничего, потребуется, доберусь я до тебя».
Отойдя за угол, он вы-
нул книжку и записал:
«Крупнозернистые дотем-
нокрасного цвета, в воде
до синего, затем в землю
отпускать».
Марья Алексеевна
встретила Ивана Матвее-
вича во дворе; она была
уже в новой, привезен-
ной зятем кофточке.
— Ты где же это про-
падал, транжира?
— По поселку прошел-
ся, на народ посмотрел.
Есть народец, есть. Ба-
чилы б вы, яку прин-
цессу-недотрогу та кол-
дуна-профессора встре-
тил.
Теща взмахнула ру-
ками.
— И он мне, теще, рас-
сказывает про принцесс!
— Так я ж в объек-
тивном смысле, тещенька.
— Посмотрю я, в ка-
ком смысле обернется,
когда Настья приедет!
— О, тоди я погиб! — рассмеялся Иван Матвеевич.
В этот момент хлопнула калитка, во двор шагнул вы-
сокий, несколько мешковатый человек лет тридцати. Иван
Матвеевич обернулся. Лицо вошедшего приковывало вни-
мание редкостью черт. Острый подбородок и крупные
губы заметно выдавались вперед, прямой нос подпирал
невысокий, но крутой лоб. Из-под козырька фуражки
глядели на Саенко серые, внимательные глаза.
«Своячок», — догадался Иван Матвеевич.
Вошедший приложил пальцы к козырьку.
— С приездом!
— Спасибо, — приветливо отозвался Саенко и первым
протянул руку.
— Ну, вот как хорошо! — пропела счастливая теща. —
Теперь только Лизы нехватает.
— Обещала вырваться, — сказал Василий.
— Проходите же, проходите в хату.
Саенко пропустил свояка вперед. Глядя на широкие
плечи Василия, удовлетворенно подумал: «Шахтерской
породы».
Стол был уже накрыт, из кухни доносился запах жареного.
— Усаживайтесь, — суетясь, щебетала теща. — Осталь-
ное сейчас доставлю.
На столе было всего понемногу, запасенного тещей
исподволь. Ивану Матвеевичу опять стало приятно: его
ждали, к его приезду готовились.
— Надо ей помочь, — сказал он и торопливо побежал
следом.
Марья Алексеевна замахала руками:
— Сама, сама все сделаю, занимай гостя!
— Да он, кажется, не очень разговорчив.
— Зато уж заговорит, заслушаешься. Иди, иди, зна-
комься, — и выпроводила его из кухни.
Вернувшись в столовую, Саенко объявил:
— Выгнала, придется ждать, пока она там возится.
— Подождем, не к спеху, — согласился Василий и про-
тянул Ивану Матвеевичу папиросы. — Прошу.
— У меня лучше есть, московские.
— С удовольствием, — взял тот папиросу.
Прикурил молча, не зная, с чего начать разговор. Ини-
циативу взял Саенко.
— Ну, как идет восстановление?
— Восстанавливаем понемногу, проходка заметно за-
бегает вперед.
В глазах Ивана Матвеевича вспыхнули светлые точки.
— Это хорошо.
— Совсем хорошо, когда и проходка забегает и подача
угля на-гора растет.
— Что же? — насторожился Саенко.
— Кадры, забойщики лимитируют. Лавы нарезаем, а
ставить подчас некого.
Осваиваем за счет разжи-
жения рабочей силы на
действующих участках.
— Забойщиков только
школа ФЗО готовит?
— И школа и учком-
бинат, да мало, вербовка
отстает.
— Не едут? Условия не
устраивают?
— Условия как раз не-
плохие, тысяч не жа-
леем ... и на деле, не
на бумаге обеспечиваем
участками, кредитами, ма-
териалами на индивиду-
альное строительство...
— Что же?
— Пропагандируем пло-
хо, остатки старого еще
живучи.
Василий говорил ровно,
даже суховато, но чуткое
ухо Ивана Матвеевича
улавливало оттенок го-
речи в словах свояка, ду-
шой болевшего за уголь,
за шахту, за Донбасс.
«Родня, горнячок», — заключил он и заторопился:
подвинул рюмки, налил, громко крикнул на кухню:
-— Марья Алексеевна, зятькив заморите!
— Сейчас! — донеслось оттуда.
— Свяжись тилько з жинками, — нетерпеливо махнул
он рукой. — Так что же вы подразумеваете под остат-
ками старого?
Василий откинул пятерней упавшие на лоб пряди.
— Районы вербовки вкорне изменились; в основном
рабочую силу теперь на Украине ищем, а это связано с
традиционными трудностями...
Саенко передвинул ближе стул; слова Василия обе-
щали что-то новое для него.
18
— Мой батько родом с Сумщины, изредка уезжал на-
вестить родные места, рассказывал, как земляки, даже
родственники, его цурались... «Вин на шахти був» — это
понималось почти так же, как если бы он в уголовной
тюрьме отсидел... Говорят, когда-то в давние времена
на рудниках трудились каторжники, а потом беглые, без-
документные находили приют — вот еще откуда тянутся
нити в приднепровскую деревню. Страхи перед шахтой,
как перед чем-то тяжелым и опасным, бытуют там и по
сей день...
— Ну, живы еще, торопыги? — перебила теща, появив-
шаяся с блюдом жареной свинины. Ее щеки у плиты
зарумянились, а глаза источали тихую материнскую ра-
дость. — Командуй, что класть на тарелку.
— Да я бы, кажется, все съел — так проголодался! —
сказал Саенко.
— Ловлю на слове, — и она стала накладывать ему
всякой всячины.
— За что же выпьем? — поднял Иван Матвеевич
рюмку. — За встречу?
— За то, чтобы больше никогда не разлучаться, —
поддержала Марья Алексеевна.
Саенко потянулся к свояку чокнуться и поймал на себе
ее спрашивающий взгляд о Василии. Он понял и улыб-
нулся ей.
— Ас вами, свояче, — мы еще и за Донбасс, за наи-
кращий куток отчизны выпьемо.
— Добре, — коротко отозвался Василий.
Закусывая, Иван Матвеевич думал: «Бисова жинця
теща, якого хлопца в зятьки пидчепила. Треба пора-
стрясти цего Васыля», — и сказал вслух:
— Я нынче тоже одного из напуганных в школу ФЗО
довез. Около двух месяцев от шахты бегал...
— Никиту? — догадалась теща. — Его судить решили.
— Судить — дело нетрудное, — нахмурил лоб Саенко.
—- Глупые еще, не знают, что творят! — вздохнула она.
— Дело не в одной глупости, не умеем сразу овладеть
ребятами, — возразил Василий.
— Ну-ка, ну, расскажите, — ухватился Саенко, на-
полняя рюмки. — Я как с луны, хочется все разузнать...
— Ребята между двух огней — здесь небылицами при-
пугивают, а напуганные мамаши из дома в письмах под-
бивают. ..
— Здесь-то кто? — удивился Саенко.
— Народ разный... Одни по-старинке ревнуют, будто
всем работы нехватит, другие, — может быть, и с темной
целью. Разве мало за эти годы непроверенного народа
на рудниках осело! Жизнь привольнее, чем где-либо,
усадьбы нарезают, заработки, а главное — под шахтер-
ской спецовкой можно любое нутришко укрыть... И ок-
купанты следы оставили.
«Ишь ты, с глазом!» — опять с удовлетворением поду-
мал о свояке Саенко.
Дверь с шумом распахнулась, вошла Лиза. Светлово-
лосая, она была совсем не похожа на мать. На мгновенье
она замерла на пороге. Саенко вскочил, потянулся на-
встречу. Лиза уронила руки на его плечи.
•—Ты что, Лизунька? — провел он рукой по ее волосам.
— Будь ты дома, мы уехали бы тогда ... столько горя
пришлось пережить, Ваня....
— Ну, теперь-то все уже в прошлом.
— Отца нет, и юности нашей, удивительной не вер-
нуть! — пожаловалась она.
— Ничего, девочка, ничего, все залечим!
— Где устраиваться думаешь? — спросила Лиза.
— Хочу месяц-другой отдохнуть, если выдержу ... а где
оседать, решу после, когда осмотрюсь.
— Решено уже и подписано, — запротестовала теща.
— Никуда не пущу, без хозяина дом — сирота.
— Да ведь я о своей шахте меч-
таю, не ходить же сюда пять кило-
метров?
— Ничего, дело и здесь найдется.
Молодежная ничем не хуже.
— В самом деле, — вставил Ва-
силий, — ту шахту когда-то еще
восстановят, а тут готовые лавы
умелых рук ждут.
' — Споем, товарищи, — предло-
жил Саенко.
Сама по себе возникла песня и словно ручей вольно
полилась по давно омытому руслу.
Ой, у лузи, та ще при дорози.
В зеленой дуброви...
Потом спели другую, третью, пели с одинаковым
подъемом и старинные русские, и народные украинские,
и родные советские.
Солнечно, ясно в сентябре в Донбассе, млеют в мареве
заката необозримые с высоты дали; ни туманов, ни лесов,
сухо и зримо в степи, а голоса с упоением выводят:
Ой, туманы мои, растум'аны,
ой, родные поля и луга,
Уходили в поход партизаны,
уходили в поход на врага...
Точно действительно перед взором каждого клубились
космы промозглой сыри, уплывали запахами прели в
незримую муть полесские болота.
Давно уже сгустились сумерки, давно покрылось слоем
застывшего сала недоеденное жаркое и высох последний
графин, а четверо, не выходя из-за стола, то жаловались
на прошлое, то уносились воображением в вихре удалого
пляса под переливчатый речитатив песни.
Гоп, мои гречаныки,
гоп, мои билы,
Що вы, мои гречаныки,
так рано поспилы...
Первым оторвался от песни Василий:
— Пора, хлопцы. Рад бы спиваты до свита, та треба
до шахты.
Теща, которой казалось, что семейное торжество толь-
ко-только началось, растерялась.
— Постойте, еще кофе не пили!
— На работу время, а треба ще переодеться, — сказал
Василий и стал прощаться с Иваном Матвеевичем.
— Завтра к нам, с мамой.
— А я пойду проводить вас, — объявил Саенко.
Ночь обещала быть тихой и теплой. Мерцая тысячами
возрожденных огней, стелилась полоса рудничных по-
селков на юг. Далеко на горизонте земные электрические
звезды, бледнея, сливались с небесными.
Когда поднялись над балкой, Саенко остановился и
стал вслушиваться.
— Ты что, Ваня? — спросила Лиза, она шла опираясь
на руку мужа.
— Спивают!
— То забойщики у шестого общежития разливаются,
Дашутка хороводит.
— Везде спивают!
— Конечно, везде, — не поняла восклицания Лиза.
И верно, по всему поселку, то вспыхивая, то угасая,
звучали голоса. По первому впечатлению, переливалась
одна и та же кочующая над рудником песня. Только
вслушиваясь, можно было уловить, что песни были раз-
ные, и пелись они по-разному: где-то чуть слышно
выдыхали ясные девичьи голоса «Тонкую рябину», еще
дальше, но, казалось, четче лилась «Гора высокая», а
там, слева, под бубен и балалайку молодой высокий
голос выводил воронежскую частушку.
Василий заметно прибавил шаг. Иван Матвеевич,
видя, что он спешит, сказал:
— Ну, дальше я не пойду, заблужусь еще.
Стали прощаться.
— Значит, завтра к шести у нас, — напомнила Лиза.
— Мамаша нас не балует, бывает раз в год по обеща-
нию, непременно тащи...
— Без нее я просто не найду вас...
Василий крепко пожал руку Саенко.
— Оставался бы на Молодежной, Иван Матвеевич?
— Це дило трэба разжуваты. — отшутился тот.
Лиза прижалась к плечу Ивана
Матвеевича.
— Ванечка, как я рада, что мы
опять вместе... Поторопи Настью.
— Завтра дам телеграфную ко-
манду, сам скучаю.
Молодая чета уже давно скры-
лась в темноте, а Иван Матвеевич
все стоял и вслушивался в ночь.
(Продолжение следует.)
19
менный ток способен производить по-
лезную работу — освещать наши
квартиры, вращать моторы станков,
двигать вагоны электропоездов.
Я. М. ЧЕРВОНЕНКИС ,
кандидат технических наук
ФАБРИКА ЭЛЕКТРИЧЕСТВА
ЧТО такое электрический ток? —
спросил однажды студента про-
фессор физики.
— Электрический ток ... — студент
запнулся. — Честное слово, я это
знал совершенно точно пять минут
назад, а теперь забыл.
Профессор улыбнулся:
— Какая жалость! Величайшие умы
человечества годами безуспешно
трудятся над разгадкой тайны элек-
трического тока, только вы один
точно знали, что это такое... и за-
были!
И на самом деле: люди долго не
могли постичь сущности электриче-
ского тока, которым пользовались на
практике.
С тех пор прошли десятки лет.
Сейчас природа электрического тока
перестала быть тайной. В наше время
студент ответил бы без запинки:
— Электрическим током называет-
ся движение мельчайших частиц
электричества — электронов. Чем
больше электронов проходит за еди-
ницу времени через сечение провода,
тем сильнее ток.
Электроны могут двигаться непре-
рывно в одном и том же направле-
нии или же менять свое направление
десятки и более раз в секунду; в
первом случае мы говорим о посто-
янном токе, во втором — о перемен-
ном. Как постоянный, так и пере-
Это сейчас известно даже школь-
никам.
Не следует, однако, думать, что
токи равной величины всегда про-
изводят одинаковое количество ра-
боты. Кроме величины тока, то есть
количества движущихся электронов,
имеет значение еще запас энергии
отдельных электронов, или, как го-
ворят электрики, напряжение элек-
трического тока. Ток, взятый Из ли-
нии электропередачи высокого напря-
жения, может совершить в тысячу
раз большую работу, чем ток той же
величины в осветительной проводке
вашей комнаты. Объясняется это тем,
что напряжение последнего в тысячу
раз меньше.
Для наглядности представим себе
горный ручей, низвергающийся в до-
лину с -высоты сотен метров; этот
водопад может привести в движение
все машины крупного завода. Даль-
ше вниз по течению этот же ручей
переливается через невысокую мель-
ничную плотину: здесь его силы едва
хватает для вращения колеса ма-
ленькой водяной мельницы. Стало
быть, запас энергии в ручье зависит
не только от количества воды в нем,
но и от высоты ее падения.
В учении об электричестве вели-
чину тока можно уподобить коли-
честву воды в ручье, а напряжение
его — высоте падения воды.
Откуда же берется электрический
ток?
Чаще всего для получения его
используют энергию, заключающу-
юся в угле, нефти или торфе, кото-
рые сжигают в топках паровых
котлов на электрических станциях.
Котел крупной электростанции — это
огромное сооружение из стали, бе-
тона и огнеупорного кирпича, разме-
m р а н с Ф о f’M a mop bi
выпрямители
Рис. А. КАТКОВСЕОГО
ром в многоэтажный дом. Вода не-
прерывно поступает в котел и за счет
тепла сжигаемого топлива превра-
щается в пар, нагреваемый до
400—500 градусов. Чем горячее пар,
тем сильнее он стремится расши-
риться и энергичнее давит на стенки
котла. В современных котлах давле-
ние пара доходит до 100 килограм-
мов на каждый квадратный санти-
метр поверхности, что составляет
1000 тонн на квадратный метр.
Этот пар, с силой вырываясь из
специального трубопровода, встре-
чает на своем пути колесо паровой
турбины и приводит ее в быстрое
вращение. За одну секунду колесо
успевает сделать 50 полных оборо-
тов. Вращение турбины передается
электрической машине — генера-
тору.
Движущиеся части обеих машин —
турбины и генератора — имеют об-
щий вал, поэтому они вращаются с
одинаковой скоростью. Когда гене-
ратор приходит во вращение, в нем
возникает электрический ток. При
каждом обороте генератора ток
дважды меняет свое направление и,
следовательно, на протяжении секун-
ды течет 50 раз в одну сторону и
50 раз в обратную. Как мы уже
знаем, такой ток называется пере-
менным.
Для получения электрического то-
ка используют нередко также энер-
гию рек и водопадов. В этом случае
колесо турбины вращается не паром,
а силой падающей воды. Но генера-
торы гидроэлектрических станций,
как -их называют («гидро» значит
«вода»), ничем не отличаются от
обычных и вырабатывают такой же
переменный ток, как и «тепловые»
станции.
20
постоянный ток
ДВА ПРЕИМУЩЕСТВА
ПЕРЕМЕННОГО ТОКА
ГЛ ОЧЕМУ же наши электростанции
1 1 производят именно переменный
ток?
Не всегда было так. На заре раз-
вития электротехники на станциях
обычно устанавливались генераторы,
вырабатывавшие постоянный ток, —
так называемые динамомашины. Ди-
намомашины имеют существенный
недостаток: они сложнее генераторов
переменного тока и их не удается
сделать столь же мощными. А из
этого вытекают существенные прак-
тические неудобства. Например, за-
вод «Электросила» в Ленинграде по-
строил недавно для одной из наших
электростанций генератор перемен-
ного тока мощностью в 140 тысяч ло-
шадиных сил. Если бы мы захотели
заменить один такой генератор ма-
шинами постоянного тока, то на
станции пришлось бы установить не
менее десятка динамомашин. В этом
первая причина отказа от посто-
янного тока на современных элек-
тростанциях.
Еще важнее другая причина. Элек-
трическая энергия, выработанная на
станции, передается по проводам в
окружающие города и села, нередко
удаленные на расстояние сотен кило-
метров. Передавать на столь дальнее
расстояние ток низкого напряжения
нет смысла: вся мощность его затра-
тилась бы без всякой пользы на
нагревание проводов и до места наз-
начения ничего бы не дошло. Для
дальней передачи энергии выгоден
только ток очень высокого напряже-
нии до ста или даже двухсот
тысяч вольт.
инверторы
трднсфоРМАгпоРЫ
Но такое высокое напряжение не
может быть получено непосредствен-
но от генераторов: оно немедленно
разрушило бы изоляцию этих машин.
Поэтому генераторы вырабатывают
ток более низкого напряжения, ко-
торый затем пропускается через
трансформаторы. Это — аппараты,
которые позволяют превратить, по
нашему желанию, ток низкого напря-
жения в ток высокого напряжения
или наоборот. Из трансформатора
ток высокого напряжения поступает
уже в линию дальней передачи.
На другом конце линии возникает
новое затруднение: ток напряжением
в 100 тысяч вольт не может быть
подведен непосредственно в жилые
дома, в цеха фабрик и заводов —
ведь прикосновение или даже при-
ближение к высоковольтным прово-
дам опасно для жизни. Прежде чем
электрический ток может быть ис-
пользован в промышленности или в
быту, нужно снизить его напряжение
до безопасной величины. Это дела-
ется опять-таки с помощью транс-
форматора.
Без трансформаторов не может
обойтись ни одна линия дальней пе-
редачи. Но трансформаторы могут
работать только на переменном токе.
Дальняя передача энергии перемен-
ным током высокого напряжения, по-
лученного с помощью трансформато-
ров, впервые была предложена заме-
чательным русским электриком —
Михаилом Осиповичем Доливо-Доб-
ровольским.
Вначале специалисты отнеслись к
идее молодого изобретателя с боль-
шим недоверием. Многие из них
предсказывали, что изоляция линии
не выдержит высокого напряжения
и весь ток уйдет в землю, не дойдя
до потребителя. Другие напоминали,
что для вращения электрических дви-
гателей, которые существовали в то
время, требуется постоянный ток, а
не переменный.
Но молодой ученый не испугался
ни трудностей, ни мрачных предска-
заний. В 1890 году Добровольский
изобрел электромотор, способный ра-
ботать на переменном токе и по сей
день не имеющий себе равных по
простоте и дешевизне, — так назы-
ваемый трехфазный асинхронный дви-
гатель. Год спустя он осуществил с
помощью трансформаторов передачу
По проводнику с большим сечением
может пройти больше электронов в
единицу времени, или ток большей
силы, чем по тонкому проводнику.
энергии на невиданное в те годы
расстояние — 175 километров. Ис-
пытание передачи дало блестящие
результаты. С этого дня начинается
триумфальное шествие разработан-
ной русским ученым системы пере-
менного тока, завоевавшей в тече-
ние нескольких лет всеобщее при-
знание во всех странах мира.
ПРОБЛЕМА РАССТОЯНИЯ
Г\ДНАКО способ передачи элек-
Vy трической энергии переменным
током имеет свои ограничения. Для
того чтобы связать две электрические
сети линией переменного тока, нуж-
но, чтобы перемена направления тока
происходила в обеих сетях строго
одновременно, или, как говорят элек-
трики, синхронно. Перед включением
такой линии диспетчер, управляющий
работой сетей, должен отрегулиро-
вать скорость вращения турбин на
электрических станциях так, чтобы
обе сети работали синхронно. Это —
сложная операция, требующая боль-
шого умения.
Когда линия уже включена, она
сама в состоянии обеспечить син-
хронную работу обеих сетей, но лишь
при одном условии — если электри-
ческая мощность, которая передается
по линии, не слишком велика. Если
же электрическая нагрузка возрас-
тет, хотя бы не надолго, выше из-
вестного предела, то согласованная,
ПОЛ1РЕ6ИП1ЕЛИ ЭНЕРГИИ
21
синхронная работа сетей нарушается.
Электрические машины на одном
конце линии начнут вращаться быст-
рее, чем на другом, перемена направ-
ления тока в обеих сетях начнет
происходить неодновременно, и пере-
дача энергии станет невозможной:
линию передачи придется немедленно
отключить. Известен случай, когда
подобные нарушения синхронной ра-
боты вызвали в течение одного года
32 отключения важной линии элек-
тропередачи, связывающей две круп-
ные электрические сети. А это тяжело
отразилось на работе фабрик и за-
водов.
Чем длиннее линия переменного
тока, тем меньшую нагрузку можно
по ней передать, не нарушая син-
хронной работы сетей. Поэтому
увеличивать длину таких линий
выше известной величины (при-
мерно, 400—500 километров) невы-
годно.
Между тем при современном раз-
витии электрохозяйства во всем мире,
и в особенности в нашей стране, все
более настоятельной становится не-
обходимость сооружения линий пе-
редачи гораздо большей длины. Уве-
личение промышленной мощи нашей
Родины вызывает быстрый рост по-
требления электрической энергии в
основных промышленных районах
страны. В связи с этим выдвигается
задача наиболее полного использо-
вания всех источников энергии, кото-
рыми располагает страна. В первую
очередь это относится к почти неис-
черпаемым запасам энергии наших
рек. Подсчитано, что реки Совет-
ского Союза при полном их исполь-
зовании для электрификации могли
бы дать нашему народному хозяй-
ству в 50 раз больше электрической
энергии, чем все уже существующие
электростанции — и гидроэлектри-
ческие и тепловые.
Но энергия рек распределена по
районам нашей страны совсем не
так, как этого хотели бы инженеры-
энергетики. В Московской области,
в Донбассе, на Урале, где энергия
особенно нужна, возможности строи-
тельства гидростанций сравнительно
невелики. Наиболее мощные источ-
ники дешевой водной энергии рас-
положены в малонаселенных районах
Востока: в высокогорных ущельях
Средней Азии и в Восточной Сибири,
где находятся самые крупные реки
СССР. Одна только Ангара, выте-
кающая из озера Байкал, смогла бы
с избытком обеспечить электрической
энергией всю нашу страну. И эта
энергия стоила бы раз в десять де-
шевле, чем получаемая на лучших
тепловых станциях.
Но прежде чем привести в движе-
ние моторы станков в Москве или
в Свердловске, электпический ток с
Ангары должен пройти расстояние
в 2—4 тысячи километров. Пои обыч-
ном способе передачи для этого нуж-
но заставить две электрические сети,
разделенные огромным расстоянием,
работать синхронно. Существующая
же система пеоелачи не в состоянии
справиться с этой трудностью.
Движение одной и той же силы по
ровной плоскости и под углом дает
разное напряжение.
ИДЕЯ РУССКОГО УЧЕНОГО
ЗА последние двадцать лет во всех
странах, в которых возникали
подобные задачи, делались попытки
решить задачу дальней передачи
энергии простым видоизменением
существующего способа передачи.
Предлагались различные средства,
но многие из них оказались вообще
неосуществимыми, а другие — чрез-
мерно дорогими. Постепенно стано-
вилось ясным, что перед этой зада-
чей техника переменного тока бес-
сильна. В зарубежных технических
журналах уже начали появляться
статьи с тревожными заголовками:
«Грядущий кризис в энергоснабже-
нии мира!» Один английский профес-
сор дошел даже до нелепости, утвер-
ждая, что человечеству вскоре пред-
стоит покинуть свои города и рас-
селиться вблизи крупнейших источ-
ников энергии — у водопадов Верх-
него Нила и реки Замбези...
А между тем проблема сверхдаль-
ней передачи энергии допускала ре-
шение, очень простое по замыслу:
раз обеспечить синхронную работу
отдаленных электрических сетей не
удается, нужно применить такой спо-
соб, при котором такая синхронная
работа сетей вообще не требуется,
то есть осуществить передачу по-
стоянным током. Ведь постоянный
ток не меняет своего направления;
значит, не будет иметь никакого зна-
чения, работают ли электрические
сети на обоих концах линии син-
хронно или нет. Эта основная труд-
ность. ограничивающая дальность
действия обычных систем передачи,
для линий постоянного тока просто
не существует. К тому же, сооруже-
ние самой линии обходится при этом
способе в силу ряда причин (мень-
шее число проводов, более легкие
условия работы изоляции) гораздо
дешевле, чем при передаче перемен-
ным током. В особенности большая
разница получается при строитель-
стве подземных кабельных линий.
И эта идея даже не была новой.
Ее высказал еще в 1919 году, за год
до своей смерти, не кто иной, как ...
сам изобретатель системы передачи
электроэнергии переменным током
Доливо-Добровольский.
В своей последней работе замеча-
тельный русский ученый предсказал,
что для сверхдальних магистралей
его система передачи окажется не-
пригодной и должна будет уступить
место линиям постоянного, тока вы-
сокого напряжения.
Но как получать такой ток и как
использовать его на приемном конце
линии? Ведь напряжение постоян-
ного тока нельзя повышать или по-
нижать трансформаторами. Доливо-
Добровольский указал возможные
решения.
Одно из них заключается в сле-
дующем: электрический ток произво-
дится попрежнему дешевыми и на-
дежными генераторами переменного
тока. Затем напряжение его повы-
шается в обычных трансформаторах
до сотен тысяч вольт. Но далее по-
лученный переменный ток высокого
напряжения превращается в постоян-
ный ток специальными аппаратами —
выпрямителями — и уже в таком
виде передается по проводам или по
подземным кабелям на любое рас-
стояние. В месте потребления по-
стоянный ток вновь превращается в
переменный, напряжение его пони-
жается в трансформаторе до без-
опасной величины, и ток поступает
в районную сеть.
Как видно, применение постоянного
тока для сверхдальних магистралей,
по идее Доливо-Добровольского, не
вызывает никаких изменений в об-
щепринятых способах производства
электрической энергии, не требует
ломки существующих электростан-
ций и сетей. Постоянный ток не вы-
теснит переменный, а дополнит его.
Сочетание обеих систем позволит ре--
шать самые разнообразные задачи,
которые могут возникнуть в будущем
пепед техникой электропередачи.
Так просто и совершенно пра-
вильно предлагал поступить русский
исследователь, смотревший далеко
вперед.
ПО ПЛАНУ СТАЛИНСКОЙ
ПЯТИЛЕТКИ
IJAM остается лишь удивляться сме-
1 * лой силе научного предвидения
русского ученого. При жизни Добро-
вольского, правда, уже существовали
так называемые ртутные выпрями-
тели — аппараты, в которых элек-
троны могут двигаться только в
одном направлении: от ртутного «ка-
тода» к графитовому «аноду». Это
свойство позволяет использовать
ртутные выпрямители для преобра-
зования переменного тока в постоян-
ный. Но напряжения тока, который
удавалось в то время выпрямлять в
подобных аппаратах, были в сотни
раз меньше требуемых для дальней
передачи энергии. Аппаратов же для
обратного преобразования постоян-
22
I
кого тока в переменный вообще не
существовало.
И тем не менее, ученый был прав.
За последние годы удалось построить
выпрямительные установки, преобра-
зующие ток напряжением в сотни
тысяч вольт. В таких установках не-
сколько ртутных выпрямителей соеди-
няются между собой таким образом,
что общее подводимое напряжение
делится между ними поровну. В каж-
дом выпрямителе пространство между
анодом и катодом подразделено на
ряд промежутков, между которыми
напряжение снова распределяется
поровну. Таким образом, напряжение
на каждом из промежутков, где и
происходит выпрямление тока, ока-
зывается во много раз меньшим, чем
на самой линии передачи.
Современные выпрямители снаб-
жены особыми управляющими сет-
ками, позволяющими, по желанию,
прекращать или возобновлять дви-
жение потока электронов, проходя-
щего через аппараты. Благодаря та-
кому устройству, они пригодны не
только для выпрямления, но и для
обратного преобразования постоян-
ного тока высокого напряжения в
переменный.
В новой Сталинской пятилетке
сверхдальняя передача энергии по-
стоянным током станет в нашей
стране реальностью.
Закон о пятилетием плане восста-
новления и развития народного хо-
зяйства СССР ставит перед нашими
учеными и инженерами трудное, но
почетное задание: «Провести научно-
Мощность — это произведение силы
тока на напряжение.
экспериментальные работы и прак-
тически осуществить передачу элек-
троэнергии постоянным током высо-
кого напряжения на большие рас-
стояния».
Решение этой проблемы означает
начало новой эры в развитии энерге-
тики нашей страны.
Линии постоянного тока длиной в
тысячи километров позволят поста-
вить на службу народному хозяйству
нашей Родины энергию горных пото-
ков Кавказа и многоводной Средней
Волги, порогов бурной Ангары и вод
широкого Енисея. В изобилии хлынет
электрическая энергия во все края
Советского Союза.
Магистрали постоянного тока свя-
жут в единое целое электрические
сети страны. Наиболее важные ли-
нии передачи смогут быть устроены
в виде подземных кабельных линий,
которым не страшны ни грозы, ни
ураганы. Во много раз надежнее ста-
нет питание электрическим током на-
ших фабрик и заводов, наших городов
и сел.
Использование водной энергии по-
зволит сберечь десятки миллионов
тонн каменного угля, которые вместо
того, чтобы быть сожженными в топ-
ках электрических станций, смогут
быть использованы как ценнейшее
сырье в химии и для нужд металлур-
гии. Сотни железнодорожных эше-
лонов будут освобождены от даль-
них перевозок топлива для электро-
станций.
И все это, вместе взятое, умножит
мощь и богатство нашей страны.
С. ВЛАДИМИРОВ	Рис. Е. ХОМЗЕ
Л'' давних пор Украина славится сво-
ими тополями.
Недвижим воздух. Чуть трепещут
Сребристых тополей листы...
— писал еще Пушкин о стройных, пи-
рамидальных украинских тополях.
Они растут тут около мазаных хат.
Они стройными рядами тянутся вдоль
дорог. Они украшают парки. Но вот
уже много лет садоводы и лесоводы
замечают, что пирамидальные тополи
становятся все менее долговечными,
а верхушки у них все чаще и чаще
засыхают.
Советские ученые выяснили, в чем
тут дело. Тополи, как и фруктовые
деревья, размножают черенками. От
старого дерева берут ветку и уко-
реняют ее в землю. Вырастает де-
ревцо, на вид — молодое. Но ткани
его происходят от старого дерева,
ткани его немолоды, и, едва достиг-
нув нескольких метров высоты, де-
рево уже превращается в маленько-
го старичка. Чтобы «обновить» то-
поль, вдохнуть в него новую жизнь,
есть только один способ: вырастить
молодую поросль тополей из семян,
и уже от этого молодняка брать че-
ренки для размножения.
Способ кажется очень простым. Но
па самом деле это не так. Дело в
том, что все тополи на Украине ока-
зались мужскими растениями. Все
они зацветали весной, приносили
пыльцу, но тучи пыльцы разлетались
впустую, нигде не встречая хотя бы
один женский цветок.
Советский ученый И. Д. Колесник,
решивший спасти пирамидальный то-
поль от вырождения, рассказывает,
что он обратился в Ботанический ин-
ститут Академии наук СССР с прось-
бой указать ему, где в СССР есть
женские экземпляры этого тополя.
Институт ответил, что в точности
это неизвестно, но есть сведения, что
такие деревья растут в Воронежской
области. Однако лесовод из Воро-
нежского сельскохозяйственного ин-
ститута написал Колеснику, что «в
Воронежской области ему неизвестны
места с произрастанием экземпляра
пирамидального тополя с женскими
цветами» и что по этому вопросу
следует обращаться к одесским са-
доводам. Но и в Одессе нужных
растений не оказалось; не было их и
в Ташкенте. Не было их и в Венгрии,
во Франции, в Италии, откуда пира-
мидальный тополь проник в Европу.
Ничего не было известно о женских
экземплярах тополя в Иране и в
предгорьях Гималаев — на древней
родине этого дерева.
23
Некоторые ученые писали, что все
пирамидальные тополи — мужские
деревья, все они — потомки одного
единственного дерева, крона которо-
го когда-то приобрела по неизвестным
причинам необычную форму. Но если
это так, то спасти тополи невозмож-
но. Они отжили свой срок и неиз-
бежно будут сохнуть и гибнуть.
Колесник не верил в это. Он упор-
но продолжал поиски. Он разослал
письма десяткам садоводов. И в
конце концов узнал, что в Киеве и
еще в трех местах произрастают не-
сколько женских экземпляров пира-
мидальных тополей.
В 1936 году в руках ученого нако-
нец оказались драгоценные семена. Он
посадил их. Уже на другой день се-
мена проросли, и ... через пятьдесят
дней все сеянцы погибли. Оказалось,
что никто не знает, в каких условиях
следует выращивать семена тополей.
На следующий год Колесник вы-
садил семена во много ящиков и по-
местил эти ящики в разные условия:
одни в тень, другие на яркий свет;
одни в теплую оранжерею, другие в
прохладную комнату. Опыт удался.
Выли выяснены условия, благопри-
ятствующие росту семян, определены
иаилучшие сроки их посева.
Прошло десять лет. И в Одессе, на
территории Всесоюзного ордена Тру-
дового Красного Знамени селекццон-
по-генетического института, выросла
аллея необыкновенно мощных, бы-
строрастущих, обновленных пирами-
дальных тополей. Среди молодых
деревьев есть пять женских экзем-
пляров.
Благодаря упорству и настойчи-
вости советского ученого пирами-
дальные тополи и впредь будут укра-
шением Украины и других наших
южных республик и областей.
РАССТОЯНИЕ -	:
и время'.
• •
Л. ЛИФШИЦ	Рис. И. КОВАЛЬСКОГО
О АССТОЯНИЯ обычно измеряют
А единицами длины: маленькие —
миллиметрами, большие — метрами
и километрами. Для измерения раз-
меров детали очень удобен милли-
метр, однако он мал, когда при-
ходится мерить расстояния между
городами. Здесь уже пользуются
километром. Но для астрономии и
километр слишком мал. Расстояния
до звезд в километрах выражаются
столь огромными числами, что об-
ращаться с ними трудно. Ведь от
Солнца до одной из самых близких
звезд из созвездия Лебедь около
65 000 000 000 000 километров. Неда-
ром очень большие числа называ-
ются астрономическими.
И вот оказалось, что огромные
астрономические расстояния гораздо
удобней и проще измерять не длиной,
а временем. Астрономы придумали
для этого особую единицу — свето-
вой год, расстояние, которое свет
проходит в течение года. Как же
велик этот путь?
Свет проходит в пустоте 300 тысяч
километров в секунду. Световой сиг-
нал, посылаемый с Земли, достигает
Луны за 1,2 секунды, Солнца — при-
мерно за 8 минут. Путь света до
звезд измеряется уже годами. Самая
близкая к нам звезда — Альфа Кен-
тавра — находится на расстоянии
4Vs световых лет. До других звезд
расстояние измеряется десятками,
сотнями и тысячами световых лет.
Но если большие расстояния из-
меряются временем, то, наоборот,
малые времена можно определить
только при помощи расстояний.
Время полета пули или снаряда,
длительность распространения взры-
ва, продолжительность разряда мол-
нии, скорость света, длительность
любого по видимости «мгновенного»
явления всегда определяется путем
измерения расстояний.
Чтобы измерить, например, ско-
рость полета пули, поступают так.
На вал электромотора на расстоянии
40 сантиметров один от другого на-
саживают два диска. Включают мо-
тор, и когда диски приходят в бы-
строе вращение (число оборотов из-
меряется счетчиком), выпускают в них
пулю. Пробив первый диск, пуля
покрывает расстояние до второго и
пробивает его также. Но за время,
пока пуля находится в пути между
дисками, они успевают повернуться,
и вторая пробоина оказывается сдви-
Пуля пробивает второй диск после
того, как он успел повернуться на
какой-то угол.
нутой относительно первой на какой-
то угол.
Положим, что он равен ‘/-и части
окружности, в то время как диски
делают 50 оборотов в секунду. Зна-
чит, поворот на угол между пробои-
1 1 1
нами произошел за—. — = — - се-
1	40 50	2000
кунды. Это и есть время полета пули.
Разделив расстояние между дисками
(40 сантиметров, или 0,4 метра) на
время полета пули, узнают скорость
пули. Она равна 800 метров в се-
кунду.
Подобным же образом определяли
и скорость света — самый быстрый
из всех процессов природы. Для этого
вместо дисков брали зубчатое колесо.
Лучи света собирались линзой и на-
правлялись на колесо. Пройдя между
зубцами, они отражались от зеркала
и с помощью другой линзы снова на-
правлялись на колесо.
Скорость вращения колеса подби-
рали такую, чтобы на обратном пути
луч пришелся как раз на соседний
зубец. При этом время, за которое
свет проходил от колеса до зеркала
и обратно, соответствовало повороту
колеса на один зубец. Зная скорость
вращения колеса и длину пути луча,
можно определить скорость света.
Когда зеркало поместили в 6 кило-
метрах от колеса, свет прошел путь
в 12 километров за 4 стотысячных
доли секунды.
24

И. ЕФРЕМОВ
Рис. Л. ШПИРА
У ПОРОГА ОТКРЫТИЯ
Научно-фантастическая повесть
КОГДА вы приехали,
Алексей Петрович? Тут
многолюден вас спрашивало...
— Сегодня. Но меня еще нет.
И закройте, пожалуйста, окно
в первой комнате!
Вошедший снял старый воен-
ный плащ, вытер платком ли-
цо, пригладил свои легкие
светлые волосы, сильно поре-
девшие на темени. Сел в кресло, закурил, опять встал
и начал ходить по маленькому пространству комнаты
загроможденной шкафами и столами.
— Неужели возможно! — подумал он вслух. Подошел
к одному из шкафов, с усилием распахнул высокую
дверцу, отделанную дубом и казавшуюся глухой и не-
проницаемой.
Белые поперечины лотков выглянули неожиданно
светло из темной глубины шкафа. На одном лотке стояла
кубическая коробка из желтого блестящего твердого, как
кость, картона. Поперек обращенной к дверце грани куба
проходила наклейка серой бумаги, покрытая жирными
черными китайскими иероглифами. Кружки почтовых
штемпелей были разбросаны там и сям по поверхности
коробки.
Длинные бледные пальцы человека слабо коснулись
картона.
— Tao-Ли, неизвестный друг! Пришло время действо-
вать. ..
Тихо закрыв дверцы шкафа, профессор Шатров взял
потертый портфель, извлек из него поврежденную сы-
ростью тетрадь в сером гранитолевом переплете. Осто-
рожно разделяя слипшиеся листы, профессор просматри-
вал ряды цифр, вооружась увеличительным стеклом.
Время от времени Шатров сам делал какие-то вычисле-
ния в большом блокноте.
Груда окурков и горелых спичек росла в пепельнице,
воздух кабинета посинел от табачного дыма.
Наконец ученый отодвинул тетрадь.
— Да, семьдесят миллионов лет! Семьдесят миллионов!
Ок! — Шатров сделал рукой резкий жест, как бы про-
тыкая что-то перед собой, оглянулся, хитро прищурился
и снова громко сказал: — Семьдесят миллионов — это
вы поймите, Илья Андреевич! Только не бояться!
Профессор неторопливо и методично убрал свой пись-
менный стол, оделся и пошел домой.
*
ШАТРОВ быстро вошел в свою комнату, окинул взгля-
дом размещенные во всех углах «бронзюшки», как
он называл свою коллекцию художественной бронзы,
уселся за стол с блестящей черной клеенкой, где брон-
зовый краб нес на своей спине огромную чернильницу, и
раскрыл альбом.
Прекрасный художник - самоучка, он
всегда находил успокоение в рисовании.
Но сейчас даже хитро задуманная ком-
позиция не помогла ему справиться с
нервным возбуждением. Шатров за-
хлопнул альбом и достал пачку истре-
панных нот. Скоро старенькая фисгар-
мония заполнила комнату певучими зву-
ками брамсовского интермеццо. Играл
Шатров плохо и редко, но всегда смело
брался за трудные для исполнения ве-
щи. не смущаясь своей неумелостью, так
как играл только наедине.
Близоруко щурясь на нотные
строчки, профессор вспоми-
нал все подробности своей
необычайной для него, каби-
нетного затворника, поездки.
Бывший ученик Шатрова, пе-
решедший от него на астро-
номическое отделение, раз-
рабатывал оригинальную тео-
рию движения солнечной си-
стемы в пространстве. Между
профессором и Виктором, как звали бывшего ученика,
установились прочные дружеские отношения. В самом
начале войны Виктор ушел добровольцем на фронт,
был отправлен в танковое училище, где проходил дли-
тельную подготовку. За это время он занимался и
своей теорией. В начале 1943 рода Шатров получил
от Виктора письмо, извещавшее о том, что ему уда-
лось решить поставленную себе задачу. Тетрадь с по-
дробным изложением теории Виктор обещал выслать
Шатрову немедленно, как перепишет все начисто. Это
было последнее письмо, полученное Шатровым. Вскоре
его ученик погиб в грандиозной танковой битве на Кур-
ской дуге. Шатров так и не получил обещанной тетради.
Предпринял энергичные розыски, не давшие результатов,
и, наконец, заключил, что Виктора ввели в бой так стре-
мительно, что он попросту не успел послать ему свои
вычисления. Неожиданно, уже после окончания войны,
Шатрову удалось разыскать майора — начальника по-
койного Виктора, участвовавшего в том самом бою, где
был убит Виктор. Майор поправлялся от ран в Ленин-
граде, где работал и сам Шатров. Майор уверил про-
фессора, что танк Виктора, сильно разбитый прямым
попаданием, не горел, и поэтому есть надежда разыскать
бумаги покойного, если только они находились в танке.
Танк, как думал майор, должен был и сейчас стоять на месте
сражения, которое было вскоре сильно заминировано. Про-
фессор и майор совершили совместную поездку на Курскую
дугу. И сейчас перед Шатровым из-за строчек потрепан-
ных нот вставали яркие картины только что пережитого.
*
___ Г' ТОИТЕ, профессор! Дальше ни шагу! — закричал
отставший майор.
Шатров послушно остановился, горбясь и склоняя впе-
ред голову, сухой и быстрый.
Впереди, на залитом солнцем поле, неподвижно стояла
высокая сочная трава. Жемчужные капли росы искри-
лись на листьях, на пушистых шапочках сладко пахну-
щих белых цветов, на конических лиловых соцветиях
иван-чая. Насекомые, согревшиеся под утренним солнцем,
деловито жужжали над цветистой поверхностью трав. За
Шатровым лес, иссеченный снарядами три года назад,
раскидывал тень своей зелени, с неровными и частыми
просветами. Поле за лесом было полно буйной раститель-
ной жизни. Но там, в гуще некошеной
травы, скрывалась смерть, насторожен-
ная рукою врага, еще не разрушенная,
не побежденная временем и природой.
Безразличная, быстро растущая трава
скрыла израненную землю, изрытую
снарядами, минами и бомбами, вспа-
ханную гусеницами танков, усеянную
осколками и политую кровью...
Шатров увидел разбитые танки. Полу-
скрытые бурьяном, они мрачно горби-
лись среди цветущего поля, с потоками
25
красной ржавчины на развороченной броне, с припод-
нятыми или опущенными пушками. Направо, в маленькой
впадине, чернели три скучившиеся машины, обгоревшие
и неподвижные. Пушки смотрели прямо на Шатрова,
будто их мертвая злоба и теперь еще заставляла яростно
устремляться к белым и свежим березкам опушки.
Дальше, на небольшом холме, один танк вздыбился
вверх, надвинувшись на другую, повалившуюся набок
машину, от которой за зарослью иван-чая была видна
лишь часть башни с грязно-белым крестом. Налево ши-
рокая пятнистая серо-рыжая масса «фердинанда» скло-
няла вниз длинный ствол орудия, утопавший концом в
гуще травы.
Цветущее поле не пересекалось ни одной тропинкой, ни
одного следа человека или зверя не было видно в плот-
ной заросли бурьяна, ни звука не доносилось оттуда.
Только встревоженная сойка резко трещала где-то в
стороне и вверху да издали доносился шум трактора.
Майор влез на поваленный ствол, подпираясь палкой,
и долго стоял неподвижно. Молчали и двое провожатых
и шофер майора, отдавая должное воспоминаниям сра-
жавшегося здесь человека...
Шатрову невольно вспомнилась полная торжественной
печали латинская надпись, обычно помещавшаяся вста-
рину над входами в анатомические театры1): «Hie locus est
ubi mors gaudet, sucurrere vitam» — в переводе озна-
чавшая: «Это место есть, где смерть ликует, помогая
жизни!»
К майору подошел маленького роста сержант — на-
чальник группы саперов, веселое лицо которого показа-
лось Шатрову неуместным.
— Можно начинать, товарищ гвардии майор? — звонко
спросил сержант. — Откуда поведем?
— Отсюда, — майор ткнул палкой в куст боярыш-
ника. — Направление точно на ту березку.
Сержант и приехавшие с ним четыре бойца приступили
к разминированию.
— Где же тот танк... Виктора? — тихо спросил Шат-
ров. — Я вижу только немецкие.
Ловкий сержант быстро нырнул в машину и помог
заметил на уцелевшем сиденье планшетку, засунутую по-
зади подушки у перекладины спинки. Он быстро вытащил
ее. Кожа, побелевшая и вздувшаяся, оказалась непо-
г) Анатомический театр — помещение, где производятся
занятия по анатомии над трупами людей.
— Сюда посмотрите, — повел рукой майор налево, —
вот вдоль этой группы осин. Видите, там маленькая
березка на холме? Да. А правее ее танк...
Шатров старательно присмотрелся. Небольшая береза,
чудом уцелевшая на поле сражения, едва трепетала
своими нежными листочками. И среди бурьяна в двух
метрах от нее выступала груда исковерканного металла,
издалека казавшаяся лишь красным пятном с черными
провалами.
— Видите? —- спросил майор и на утвердительный
жест профессора добавил: — А еще левее, туда вперед,
там мой танк — вот тот черно-красный, горелый. В тот
день я... — майор неожиданно замолчал, и Шатров так
и не дождался окончания начатой фразы.
Наконец профессор и майор направились к желанной
цели. Танк показался Шатрову похожим на огромный
исковерканный череп, зияющий черными дырами больших
проломов. Броня, погнутая, закругленная и оплавленная,
багровела кровоподтеками ржавчины, подобными рва-
ному мясу тяжелых ран.
Майор с помощью своего шофера взобрался на раз-
битую машину, долго рассматривал что-то внутри, засу-
нув голову в открытый люк. Шатров вскарабкался сле-
дом и встал на расколотой лобовой броне против майора.
Тот высвободил голову, сощурился на свету и угрюмо
сказал:
— Самому вам лезть незачем. Подождите, мы с сер-
жантом все осмотрим. Если уж не найдем, тогда, чтобы
убедиться, — пожалуйте.
влезть майору. Внутри танка воздух был душный, про-
питанный прелью, и слабо отдавал запахом машинного
масла. Майор для верности зажег фонарик, хотя внутри
машина была достаточно освещена пробоинами. Он стоял
согнувшись, стараясь в хаосе изорванного металла со-
образить, что было полностью уничтожено. Майор про-
бовал поставить себя на место командира танка, вынуж-
денного спрятать в нем ценную для себя вещь, и при-
нялся последовательно осматривать все карманы, гнезда
и закоулки, в которых он мог предполагать найти ее.
Сержант проник в моторное отделение, долго ворочался
и кряхтел там.
Майор уже устал от бесплодных поисков, как вдруг
26
врежденной, сквозь мутную сетку целлулоида прогляды-
вала испорченная плесенью карта. Майор нахмурился,
предчувствуя разочарование, с усилием отстегнул заржа-
вевшие кнопки. Под картой, сложенной в несколько раз,
была серая тетрадь в твердом гранитолевом переплете.
— Так, так! — не удержался майор.
— Нашли? — озабоченно склонился над люком Шатров.
— Нашли что-то, смотрите, — и майор подал в люк
планшетку.
Шатров поспешно вытащил тетрадь, осторожно рас-
крыл слипшиеся листы на середине, увидел ряд цифр,
написанных почерком Виктора, и вскрикнул от радости.
Манор вылез наружу.
Поднявшийся легкий ветер принес медовый запах цве-
тов. Тонкая береза шелестела и склонялась над танком,
словно в неутешной печали. В высоте медленно плыли
белые плотные облака и вдали, сонный и мерный, слы-
шался крик кукушки...
*
Т Т ] АТРОВ не заметил, как тихо раскрылась дверь и
‘ 1-1 вошла жена. Она с тревогой взглянула добрыми
голубыми глазами на мужа, застывшего в раздумье, опу-
стив руку на клавиши.
— Будем обедать, Алеша?
Шатров закрыл фисгармонию.
— Ты что-то задумал опять, не так ли? — тихо спро-
сила жена, доставая тарелки из буфета.
— Я еду послезавтра на обсерваторию, к Бельскому,
на два-три дня.
— Прямо не узнаю тебя, Алеша! Ты такой домосед, я
месяцами вижу только твою спину, согнутую над столом,
и вдруг... Что с тобой случилось? Я в этом вижу вли-
яние. ..
— Конечно, Давыдова! — рассмеялся Шатров. — Ей-
ей, нет, Олюшка, он ничего не знает. Ведь мы с ним не
виделись с сорок первого годаь
— Но переписываетесь-то вы каждую неделю!
— Преувеличение, Олюшка. Давыдов сейчас в Америке,
на конгрессе геологов... Да, кстати напомнила: он на-
днях возвращается, сегодня же напишу ему.
*
УСТАЛ я, должно быть... И старею... Голова се-
деет, лысеет и ... дуреет, — вяло бурчал Шатров
сам себе, просматривая кучу бумаг на столе.
Он давно уже чувствовал вялую ограниченность ума.
Паутина однообразных ежедневных занятий плелась го-
дами, цепко окутывая мозг. Мысль не взлетала более,
далеко простирая свои могучие крылья. Шатров понимал,
что его состояние вызвано накопившейся усталостью.
Друзья и коллеги давно уже советовали ему развлечься,
отдохнуть. Но профессор не умел ни отдыхать, ни инте-
ресоваться чем-то посторонним.
— Оставьте это! В театре не был двадцать лет, на даче
отродясь не жил,/ — угрюмо твердил он своим друзьям.
И в то же время ученый понимал, что расплачивается
за свое длительное самоограничение, за нарочитое суже-
ние круга интересов, расплачивается отсутствием силы и
смелости мысли. Самоограничение, давая возможность
большой концентрации мысли, в то же время приводило
к убожеству, как бы запирало его наглухо в темную ком-
нату, отделяя от многообразного и широкого мира. Нужно
было разорвать этот плен рутины.
С этой целью Шатров отправился на Пулковскую об-
серваторию, только что отстроенную после варварского
разрушения ее немцами.
На обсерватории Шатрова встретили сердечно. Про-
фессора приютил сам директор академик Бельский в од-
ной из комнат своего небольшого дома. Шатров при-
сматривался к непривычному для него распорядку жизни
сотрудников, поздно начинавших день после ночных на-
блюдений. На третий день приезда Шатрова оказалось,
что один из мощных телескопов свободен и ночь благо-
приятствует наблюдениям. Бельский вызвался быть его
проводником по тем областям неба, которые упомина-
лись в рукописи Виктора. Помещение большого теле-
скопа походило на цех крупного завода больше, чем на
научную лабораторию. Сложные металлические конструк-
ции были непонятны далекому от техники Шатрову, и
он подумал, что Давыдов, — любитель всяких машин, го-
раздо лучше его оценил бы виденное. Пульты с элек-
трическими приборами виднелись во всех углах —впро-
чем, именно углов-то и не было в круглых обводах башни.
Помощник Бельского, длиннолицый, надменного вида че-
ловек, уверенно и ловко управлялся с множеством ру-
бильников и кнопок. Глухо заревели где-то вдали боль-
шие электромоторы, башня повернулась, массивный теле-
скоп, подобный орудию с ажурными стенками, наклонился
ближе к горизонту. Гул моторов смолк и сменился более
тонким завыванием — это заработали какие-то меньшие
и близкие к Шатрову двигатели. Движение телескопа
сделалось почти незаметным: Бельский сверился с ука-
зателем и пригласил Шатрова подняться по легкой ле-
сенке из дюраля. Шатров удивился, найдя на площадке
удобное кресло, привинченное к настилу, и достаточно
широкое, чтобы вместить обоих ученых. Рядом распола-
гался столик с какими-то приборами. Бельский выдвинул
назад к себе металлическую штангу, снабженную на кон-
цах двумя биноклярами, похо-
жими на те, которыми посто-
янно пользовался в своей ла-
боратории Шатров.
— Прибор для одновремен-
ного двойного наблюдения, —
пояснил Бельский. — Мы бу-
дем смотреть оба на одно и
то же изображение, получаю-
щееся в телескопе.
— Я |3наю, т*акие же при-
боры применяются у нас, био-
логов, — отвечал Шатров.
Но в глубине души профес-
сор недоумевал. Он представ-
лял себе астрономическую обсерваторию в виде темной
башни, где астрономы, скорчившись под телескопом в
ночной тишине, глядят одним глазом на звезды. Здесь же
башня была хотя и слабо, но освещена, только площадка,
на которой они находились, затенялась большими экра-
нами. Он сидел не внизу, а вверху, в удобном кресле, за
столиком, и перед ним находился прибор, который он при-
вык видеть на лабораторных столах. Право же, можно
подумать, что он в кабинете, а не у телескопа в астроно-
мической башне... Как бы угадывая его мысли, Бельский
сказал:
— Мы теперь мало пользуемся визуальными1) наблю-
дениями: глаз скоро утомляется, мало чувствителен и не
сохраняет виденного. Современная астрономическая ра-
бота идет на фотоснимках, особенно звездная астрономия,
которой вы интересуетесь. Глаз требуется для выбора
объекта съемки, и то не всегда... Ну вот, вы хотели по-
смотреть для начала на какую-нибудь звезду. Вот вам
красивая двойная звезда — голубая и желтая — в соз-
вездии Геркулеса. Регулируйте по своим глазам, так же
как и обычно. Впрочем, подождите. Я лучше совсем вы-
ключу свет — пусть ваши глаза привыкнут...
Шатров прильнул к объективам1 бинокуляра, опытной
рукой быстро отрегулировал винты. В центре черного
круга поля зрения ярко сияли две очень близкие друг к
другу звезды. Шатров сразу понял, что телескоп вовсе не
увелиливает звезды, как планеты или луну. Он не в
силах увеличить их — настолько велики расстояния, от-
деляющие их от Земли. Телескоп делает их яркими, более
отчетливо видимыми, собирая и концентрируя лучи. По-
этому в телескоп видны миллионы слабых звезд, вовсе
недоступных невооруженному глазу.
Перед Шатровым, окруженные глубокой чернотой, го-
рели два маленьких ярких огонька красивого голубого и
желтого цветов, несравненно ярче самых лучших драго-
ценных камней. Эти крошечные светящиеся точки давали
ни с чем не сравнимое ощущение одновременно чистей-
шего света и безмерной удаленности, они были погру-
жены в глубочайшую пучину темноты, пронзенную их лу-
чами. Шатров долго не мог оторваться от этих огней
далеких миров, но Бельский, лениво откинувшийся в
кресле, поторопил его:
— Продолжим наш обзор. Не скоро выдастся такая
прекрасная ночь, да и телескоп будет занят. Вы хотели
х) Визуальный — наблюдаемый глазом.
27
посмотреть центр нашей .вселенной, ту ось, вокруг которой
вращается звездное колесо нашей Галактики.
Снова завыли моторы. Шатров ощутил движение пло-
щадки. В стеклах бинокуляра перед Шатровым возник
рой тусклых огоньков. Бельский не совсем остановил
движение телескопа. Огромная машина двигалась неза-
метно и беззвучно, а перед глазами Шатрова медленно
проплывали участки Млечного пути в области созвездий
Стрельца и Змееносца. Короткие пояснения Бель-
ского помогали Шатрову быстро ориентироваться
и понимать видимое.
Неисчислимый рой огоньков, на который рассы-
пался тускло светящийся звездный туман Млеч-
ного пути, сгущался в большое
облако, удлиненное и пересечен-
ное двумя темными полосами. Во-
круг ярко горели, как бы выпирая
из глубин пространства, отдель-
ные редкие звезды, более близкие
к Земле.
Бельский остановил телескоп и
повысил увеличение. Теперь в поле
зрения было почти целиком звезд-
ное облако — плотная светящаяся
масса, в которой отдельные звезды
были неразличимы. Вокруг нее
роились, сгущаясь и разрежаясь,
миллионы звезд. При виде этого
обилия миров, не уступавших на-
шему Солнцу в размерах и яр-
кости, Шатров ощутил смутное
угнетение.
— В этом направлении — центр
Галактики, — пояснил Бельский, — на расстоянии в
тридцать пять тысяч световых лет1). Самый центр для нас
невидим, вот здесь направо — черное пятно чудовищных
размеров. Это — масса темной материи, закрывающей
центр Галактики. Но вокруг него обращаются все звезды
нашей вселенной, вокруг него летит и солнце со ско-
ростью трехсот километров в секунду. Если бы не было
темной звезды, Млечный путь здесь был бы две-три
тысячи раз ярче и наше ночное небо — не черным, а
пепельным... Поехали дальше...
Телескоп снова двинулся.
Шатров увидел черные прогалины в звездных роях
протяжением в миллионы километров.
— Это облака темной пыли и мелкой обломочной
материи, — пояснил Бельский. — Отдельные звезды
просвечивают сквозь них ультрафиолетовыми и инфра-
красными лучами, как то установлено фотографией на
специальных пластинках...
Шатрова поразила одна большая туманность. Похожая
на клуб светящегося дыма, испещренная глубочайшими
черными провалами, она висела в пространстве, подобная
разметанному вихрем облаку. Сверху и справа от нее
клубились очень тусклые серые клочья, уходившие туда,
в бездонные, межзвездные пропасти. Жутко было пред-
ставить себе огромные размеры этого облака пылевой
материи, отражавшего свет дальних звезд. В любом1 из
черных провалов утонула бы незаметно вся наша сол-
нечная система.
— Повернем телескоп теперь из пределов нашей Галак-
тики, — сказал Бельский.
В поле зрения перед Шатровым возникла глубокая
тьма,- Едва уловимые светлые точки, такие слабые, что
их свет умирал в глазу почти не в силах вызвать зритель-
ного ощущения, редко-редко встречались в неизмеримой
глубине.
— Это то, что отделяет нашу Галактику от других по-
добных ей звездных островов. То, что вы видите, не
звезды, а туманности — целые звездные миры, чрезвы-
чайно удаленные от нас. Сюда, в направлении на со-
звездие Пегаса, открываются перед нами самые глубокие,
известные нам части пространства. Сейчас мы посмотрим
г) Световой год — единица расстояния в астрономии,
равная количеству километров, пробегаемому лучом света
в год (18Х1012 километров).
на одну из наиболее близких к нам Галактик, размерами
и формой похожую на нашу исполинскую звездную
систему. Она состоит из миллиардов отдельных звезд
различной величины и яркости, имеет такие же облака
темной материи, такую же полосу этой материи, стеля-
щуюся в экваториальной плоскости, и также окружена
шаровыми звездными скоплениями. Это так называемая
туманность в созвездии Андромеды. Она косо> наклонена
к нам, так, что мы видим ее отчасти с ребра, отчасти с
плоскости...
Шатров увидел бледно светящееся облачко в форме
удлиненного овала. Постепенно приглядываясь, он смог
различить светящиеся полосы, расположенные спирально
и разделенные черными промежутками. В центре туман-
ности видна была плотная светящаяся масса, очевидно
более густых звездных скоплений, слившихся в одно
целое на колоссальном расстоянии. Она была снабжена
едва уловимыми, спирально загибавшимися выростами.
Вокруг этой плотной массы, отделенные темными коль-
цами, шли полосы более разреженные и тусклые, а на
самом краю, в особенности у нижнего края поля зрения,
кольцевые полосы разрывались на ряд округлых пят-
нышек.
— Смотрите, смотрите! Вам как палеонтологу это
должно быть особенно интересно. Ведь световые коле-
бания, которые сейчас попадают вам в глаза, ушли от
этой Галактики миллион лет назад. Еще человека-то на
Земле не. было!
— И это одна из близких к нам Галактик! — ужас-
нулся Шатров.
— Ну конечно. Мы знаем уже такие, которые распо-
ложены в расстояниях порядка полутораста миллионов
световых лет. Полтораста миллионов лет бежит свет со
скоростью в восемнадцать биллионов километров в год!..
Вы смотрели на эту область в созвездии Пегаса...
— Непостижимо! Можете не говорить. Все равно нельзя
представить себе подобных расстояний. Бесконечные, не-
вообразимые глубины...
Бельский слегка щелкнул пальцами.
— Бесконечные-то не совсем. Мы, астрономы, теперь
увереннее ориентируемся в пространстве, хотя многого
еще не понимаем. Но похоже на то1, что мы сможем
измерить его со временем...
— Как же так?
— Пожалуй, трудновато сразу объяснить. Потом пого-
ворим. Но вот что я могу сейчас вам сказать': наш теле-
скоп направлен на туманность Андромеды. Неподалеку
лежит созвездие Треугольника — сюда левее и ниже к
горизонту. В нем красивая спиральная туманность М-33 —
самая близкая к нам Галактика. Если мы повернем теле-
скоп точно в противоположную сторону, туда, к Большой
Медведице и Гончим Псам, то увидим две очень слабые
и далекие Галактики, в точности соответствующие об-
ратному расположению Галактики Андромеды и М-33.
Есть вероятность, что мы видим эти же Галактики с дру-
гой стороны пространства, кружным, дальним путем...
— Плохо понимаю, — помолчав, откликнулся Шатров.
Бельский включил свет.
— Это тяжело представить! — весело ответил астро-
ном. — Нам — старым ученым, • воспитанным на уста-
ревших понятиях математики и физики. Будущее дви-
жение на этом пути за молодежью. Нам самим можно
подходить к новым истинам только ощупью!
Шатров горячо поблагодарил своего звездного Верги-
лия, вернулся к себе и улегся в постель, но долго не
мог заснуть.
В закрытых глазах роились тысячи светил, плыли ко-
лоссальные облака звездных скоплений, черные завесы
холодной материи, гигантские хлопья светящегося газа.
И все это — простирающееся на биллионы и триллионы
километров, рассеянное в чудовищной холодной пустоте,
разделенное невообразимыми пространствами, в безогляд-
ном мраке которых мчатся лишь потоки смертоносных
излучений. Звезды — огромные стяжения материи, мате-
рии, сдавливаемой силой тяготения и развивающей вы"
сокую температуру действием цепных атомных реакций.
Чтобы звезды могли существовать не взрываясь, в равно-
весии, энергия должна в колоссальных количествах вы-
брасываться в пространство в виде тепла, света, косми-
28
ческих лучей.. Л) И вокруг этих звезд — силовых стан-
ций, работающих на атомной энергии — вращаются
согреваемые ими планеты. В чудовищных глубинах про-
странства несутся эти планетные системы вместе с мил-
лиардами одиночных звезд и темной остывшей материей,
составляющие огромную, похожую на плоское колесо
систему — Галактику. Иногда звезды сближаются и снова
расходятся на миллиарды лет — звездные корабли Га-
лактики. И в еще более огромном пространстве отдельные
Галактики также подобны еще большим кораблям, све-
тящим друг другу своими огнями в неизмеримом океане
тьмы и невообразимого холода.
Чувство, похожее на ужас, овладело Шатровым, когда
он живо и ярко представил себе вселенную, дышащую то
безнадежным, смертельным холодом пустоты, то не менее
смертоносными массами материи, раскаленной до нево-
образимых температур. Представил себе недоступные
никаким силам расстояния, неимоверную длительность
совершающихся процессов, в которых пылинки, подобные
Земле, имеют совершенно ничтожное значение.
И в то же время гордое восхищение перед умом чело-
века прогоняло страшный облик звездной вселенной.
Жизнь скоротечная, настолько хрупкая, что может суще-
ствовать только на планетах, подобных Земле, похожая
на тонкую сетку, стелящуюся на поверхности планеты,
рождала мысль. И мысль понимала пространство вселен-
ной, измеряла его, анализировала его законы и с по-
мощью их же побеждала природу, создавала подобие
звезд для своих целей, используя высшую энергию ве-
щества. И если открытие, заключенное в коробке, при-
сланной Tao-Ли, правильно, то побеждало и само про-
странство. ..
И Шатров понял, что впечатления, пережитые им
ночью, вновь разбудили застывшую было силу его твор-
ческой мысли, он будет действовать дальше, не боясь
нового, как бы невероятно оно ни было.
*
/~'ТАРШИИ помощник «Витима» небрежно облокотился
на поручни. Большой пароход словно уснул на мерно
колыхавшейся зеленой воде, окруженный медленно пере-
бегавшими большими бликами света. Рядом густо дымил
длинный высоконосый английский грузовик, лениво кивая
двумя белыми крестами массивных мачт в передней части
судна.
Южный край бухты, почти прямой и черный от глу-
бокой тени, обрезался отлогой стеной красно-фиолетовых
гор, изборожденных лиловыми тенями.
Помощник услышал внизу твердые шаги и увидел на
трапе мостика массивную голову и широкие плечи про-
фессора Давыдова.
— Что так рано, Илья Андреевич! — приветствовал он
поднимавшегося ученого.
Давыдов прищурился и молча осмотрел солнечную
даль, а потом и улыбавшееся лицо первого помощника.
—-Хочу’ попрощаться с Гаваями. Хорошее место, прият-
ное место.. . Скоро отходим.
— Хозяина нет — оформляет дела на берегу. А так все
готово. Вернется капитан, сейчас же пойдем. Прямо домой!
Профессор кивнул головой и полез в карман за папи-
росами. Он наслаждался отды-
хом1, днями вынужденного без-
делья, редкими в жизни насто-
ящего ученого. Давыдов воз-
вращался из Сан-Франциско,
куда ездил делегатом на съезд
геологов и палеонтологов — ис-
следователей прошлого Земли.
Ученому хотелось проделать
обратный путь на своем совет-
ском пароходе, и «Витим» под-
вернулся очень кстати. Еще
более приятным был заход на
Гавайские острова за сахаром.
Давыдову удалось познако-
2) Космические лучи — необычайно жестокое убийствен-
ное излучение, падающее на землю из мирового про-
странства, но задерживающееся верхними слоями атмо-
сферы. Атомные процессы, при которых возникает столь
мощное излучение, пока неизвестны.
соцветие красных цветов в
миться с этой прекрасной страной, объятой безбрежными
просторами Тихого океана. И сейчас, оглядываясь кругом,
Давыдов ощущал еще большее удовольствие от сознания
скорого возвращения на родину. Много интересных мыслей
накопилось за дни неторопливого тихого раздумья. Новые
соображения теснились в голове ученого, властно требуя
выхода — проверки, сопоставлений, дальнейшего разви-
тия. Но этого нельзя было сделать здесь, в каюте паро-
хода, — не было под рукой нужных записей, книг, кол-
лекций. ..
Давыдов погладил пальцами висок, что означало у
профессора затруднение или досаду.
Правее выдававшегося угла бетонного пирса как-то
внезапно начиналась широкая аллея пальм, густые пе-
ристые кроны которых отливали светлой бронзой, при-
крывая красивые белые дома с пестрыми цветниками.
Дальше, на выступе берега, прямо к воде подступала
зелень низких деревьев. Там едва покачивалась голубая
с черными полосами лодка. Несколько юношей и девушек
в лодке подставляли утреннему солнцу свои загорелые
стройные тела, громко пересмеиваясь перед купаньем.
В прозрачном воздухе дальнозоркие глаза профессора
различали все подробности близкого берега. Давыдов
обратил внимание на круглую клумбу, в центре которой
возвышалось стройное растение. Внизу густой щеткой
торчали жесткие ножевидные листья, совершенно сере-
бряные на вид. Над листьями почти на высоту челове-
ческого роста поднималось
форме веретена.
— Вы не знаете, что это
за растение? — спросил за-
интересованный профессор у
помощника.
— Не знаю, — беспечно
ответил молодой моряк. —
Видел его, слыхал, что это
какая-то редкость у них счи-
тается. .. А скажите, Илья
Андреевич, верно, что вы
раньше были моряком в
молодости?
Недовольный переменой разговора, профессор нахму-
рился.
— Был. Какое это сейчас имеет значение? — бурк-
нул он.
Где-то за строениями слева завыл гудок, гулко раска-
тившийся по тихой воде.
Старший помощник сразу насторожился. Давыдов не-
доуменно огляделся.
Тот же покой раннего утра реял над маленьким горо-
дом и бухтой, широко раскрытой в голубую даль океана.
Профессор перевел взгляд на лодку с купальщиками.
Смуглая девушка, очевидно туземка, выпрямилась на
корме, приветливо помахав русским морякам высоко
поднятой рукой, и прыгнула. Красные цветы ее костюма
разбили изумрудную стеклянистую воду и скрылись. Лег-
кая моторка быстро промчалась в гавань. Минуту спустя
на пристани показался автомобиль, из него выскочил
капитан «Витима» и бегом устремился на свой корабль.
Вереница флагов поднялась и затрепетала на сигнальной
мачте. Капитан, задыхаясь, взлетел на мостик, отирая лив-
шийся по лицу пот прямо рукавом белоснежного кителя.
— Что случилось... — начал старший помощник. — Я
не разбираю этого сиг...
— Аврал! — рявкнул капитан. — Аврал! — и схва-
тился за у /чку машинного телеграфа.
— Готова машина? — капитан склонился к переговор-
ной трубе, бросив туда ряд отрывистых приказаний. —
Всех наверх! Задраить люки! Очистить полубу! Отдавайте
швартовы!
Глухо зажурчала вода под кормой, корпус «Витима»
дрогнул, пристань медленно поплыла вправо. Тревожная
беготня на палубе смущала Давыдова. Он несколько раз
бросал вопросительные взгляды на капитана, но тот, по-
глощенный маневрированием корабля, казалось, не заме-
чал ничего кругом.
А море попрежнему плескалось спокойно' и мерно; ни
одного облака не было видно в знойном и чистом небе.
«Витим» развернулся и, набирая ход, двинулся на-
встречу простору океана.
29
Капитан перевел дух, достал из кармана платок.
Окинув зорким взглядом палубу, он почувствовал
необходимость дать разъяснения.
— Идет гигантская приливная волна от норд-оста.
Я полагаю, что спастись можно только одним спо-
собом — встретить волну в море, на полном ходу
машин... Подальше от берега!..
Капитан повернулся к отдалявшейся пристани, как
бы оценивая расстояние.
Старший помощник, моментально исчезнувший с
мостика и распоряжавшийся на палубе, теперь снова
поднялся сюда, красный от возбуждения.
Давыдов посмотрел вперед и увидел несколько
рядов больших волн, бешено мчавшихся к земле. А
за ними, как главные силы за передовыми отрядами,
стирая голубое сияние далекого моря, тяжко несся
плоский серый холм гигантского вала.
— Команде укрыться внизу! — приказал капитан,
резко двинув ручку телеграфа.
Передовые волны по мере приближения к земле вы-
растали и заострялись. «Витим» резко дернулся носом,
взлетел вверх и нырнул прямо под гребень следующей
волны. Мягкий тяжелый шлепок отдался в поручнях мос-
тика, крепко зажатых в руках Давыдова. Палуба внизу
ушла под воду, облако сверкающих водяных брызг тума-
ном встало перед мостиком. Через секунду «Витим» вы-
нырнул, нос его опять понесся вверх. Мощные машины
содрогались глубоко внизу, отчаянно сопротивляясь силе
волн, задерживавших корабль, гнавших его к берегу,
стремившихся разбить «Витим» о твердую грудь земли.
Ни одного пятна пены не белело на обрыве исполин-
ского вала, зловеще увеличивавшем свою крутизну. Туск-
лый блеск водяной стены, стремительно надвигавшейся,
массивной и непроницаемой, напомнил Давыдову кручи
базальтовых скал в горах Приморья Тяжкая, как ба-
зальт, волна вздымалась все выше, заслоняя небо и
солнце, ее заостряющаяся вершина всплыла над передней
мачтой «Витима». Зловещий сумрак сгущался у подножия
водяной горы, в черной глубокой яме, куда соскальзы-
вало судно, как (5удто покорно склонявшееся под смер-
тельный удар.
Люди на мостике невольно опустили головы перед
лицом стихии, готовой обрушиться на них. Корабль судо-
рожно дернулся, грубо задержанный в своем стремлении
вперед, к океану. Шесть тысяч лошадиных сил, вращав-
ших винты под кормой, были смяты чудовищно превос-
ходившей их силой.
Первый толчок придавил людей к поручням, и сейчас
же ревущая вода обрушилась на мостик откуда-то сверху,
оглушая и ослепляя.
Цепляясь изо всех сил, полузадохшийся профессор
всем телом ощутил, как заскрежетало железо корпуса
корабля, как накренился «Витим» на левый борт, выпря-
мился, перевалился на правый и снова стал выпрям-
ляться, в то же время вставая из поглотившей его
пучины. Медленно-медленно корабль поднимался вверх и
вдруг быстро взлетел из клубящегося серого хаоса к
яркому безмятежному небу.
Оглушительный рев прекратился с потрясающей вне-
запностью, с гребня и'сполинской волны широко раски-
нулось море, и корабль плавно понесся носом вниз по
спине ушедшего к берегу вала. Новые гряды волн шли
навстречу с моря, но по сравнению с побежденным чудо-
вищем они казались уже нестрашными.
Капитан шумно отфыркнулся и удовлетво-
ренно чихнул. Давыдов, мокрый до нитки,
протер глаза, увидел справа быстро ныряв-
ший в волнах английский пароход и устре-
мился к концу мостика, преодолевая сте-
снявшую движения липкость мокрой одеж-
ды. Оттуда хорошо было видно только что
покинутую пристань и город. С ужасом
смотрел ученый, как гигантский вал вырос
у самого берега, как стена движущейся
воды заслонила от моря и зелень садов, и
белые домики города, и прямые, четкие
линии пристаней.
— Вторая, вторая! — завопил старший
помощник прямо над ухом Давыдова.
Действительно
второй гигантский
вал несся на судно.
Его приближение не было замечено, словно громадная
волна тайно подкралась, внезапно вспучившись со дна
океана.
С хрипящим ревом поднимался этот закругленный
сверху водяной хребет, как будто рыча от накипевшего
в нем бешенства. И опять остановленное судно судо-
рожно заметалось под тяжестью чудовищной волны, от-
чаянно борясь за свое существование. Вал скользнул за
корму, череда его меньших спутников предстала перед
«Витимом». Две-три минуты отдыха, и третья\ исполин-
ская волна вздыбилась над морем. На этот раз\машины,
послушные телеграфу в руке капитана, своевремейно сра-
ботали назад, толчок был мягче, и корабль легче , под-
нялся на гребень волны.
Эта борьба с таинственными волнами при странном
отсутствии ветра и ясном солнечном дне продолжалась
около часа. «Витим», начисто обмытый, отделавшийся
небольшими повреждениями, еще долго покачивался на
ровной зыби, пока капитан не убедился, что опасность
миновала, и не повернул корабль обратно в порт.
Всего два часа назад Давыдов любовался красивым
городком с мостика «Витима». И теперь с высоты мос-
тика берег был неузнаваем. Исчезли пестрые цветники,
правильные аллеи. Вместо них груды поваленных балок,
кусков изуродованных крыш и безыменных обломков
вперемешку с корявыми безлистными сучьями обозна-
чали место, где были прибрежные дома. Густая роща у
края бухты, там, где купалась веселая молодежь, пре-
вратилась в болото с редкими расщепленными пнями.
Несколько больших каменных домов, стоявших вдоль
пристани, угрюмо смотрели черными провалами вырван-
ных окон, а у подножья их громоздились наваленные как
попало разбитые береговые дома и лавки. Налево по
асфальту улицы широкой грядой валялись самые раз-
личные вещи человеческого обихода.
Большой моторный катер, повалившийся набок, увен-
чивал собою все это скопище обломков, словно памятник
победы грозного моря.
Извиваясь по слоям свеженанесенного песка, повсюду
текли ручьи соленой воды, поблескивая на солнце. Сум-
рачные и жалкие фигурки людей копошились среди раз-
валин, отыскивая погибших или спасая
остатки своего имущества.
Потрясенные советские моряки молчаливо
столпились на палубе и хмуро смотрели на
берег, не в силах радоваться собственному
спасению. Едва только «Витим» снова при-
швартовался к уцелевшей бетонной при-
стани и капитан обратился к команде с
призывом* помочь жителям, как на корабле,
кроме вахтенных, не осталось ни одного
человека.
Давыдов вернулся на корабль вместе с
командой только к ночи, угрюмо умылся,
перевязал пораненную руку и долго ходил
по палубе, дымя папиросой.
(Продолжение следует.)
30
46
ЗЖ
16
б
JQ.
км
тонн углекислого газа
километра в секунду — ско-
с какою Земля движетвя во
25 000 000 капель воды содержится
в 1 кубическом метре. На вычерпы-
вание кубического метра! воды по
капле со скоростью одной капли в
секунду, ушло бы при круглосуточ-
ной работе целых 290 дней.
1,03 килограмма на квадратный сан-
тиметр — с такой силой в среднем
давит воздух на уровне моря на по-
верхность земли и все предметы. На
высоте около 6 километров над уров-
нем моря давление атмосферы вдвое
меньше, 16 километров — в 10 раз
меньше, 31 километре — в 100 раз и
46 километров — в 1000 раз меньше.
Значит, в 46 километрах от земли
воздух в 1000 раз разреженнее того,
котовым мы дышим.
500 000 000
выдыхает ежегодно все человечество.
Углерод из углекислого газа, содер-
жащегося в атмосфере, усваивается
рость,
круг Солнца. В 35 раз быстрее выле-
тающей из винтовки пули и в 1000
раз быстрее самого скороходного
поезда! Так велика сравнительно ско-
рость Земли. Вместе с тем, если
улитка передвигается на длину своего
тела примерно в минуту, то Земля
на длину своего диаметра — в 7 ми-
нут. Так мала сравнительно ско-
рость Земли...

L> наше время никому не придет в голову выкинуть ма-
шину, если в ней сломалась какая-нибудь деталь.
Испорченную деталь быстро, без всякой подгонки, заме-
няют такой же запасной деталью — и машина вновь
готова к работе. Поломка или износ шарикоподшипника
в станке, шатуна или поршня в тракторе, затвора вин-
товки или орудия быстро исправляется благодаря раз-
витию науки о взаимозаменяемости деталей машин.
Без взаимозаменяемости частей машин, автомобилей,
станков, тракторов невозможно массовое их производ-
ство. Без взаимозаменяемости частей невозможна бес-
перебойная работа машин. Если бы замена лопнувшей
детали комбайна заняла во время уборки урожая один
час, комбайн не добрал бы целую тонну зерна. Взаимо-
заменяемость деталей сокращает простой машин при по-
ломке в десятки раз. Но особенно важна взаимозаменяе-
мость деталей в военном деле. Поломка какой-либо части
орудия, винтовки, танка во время боя должна быть
исправлена в несколько минут, и даже секунд. Каждый
патрон и снаряд, доставленный на боевую позицию, дол-
жен без затруднений войти в ствол винтовки и орудия.
И притом заряжение орудия, не должно занимать больше
нескольких десятых долей секунды.
Развитие науки о взаимозаменяемости деталей по-
влекло за собой возникновение науки о средствах изме-
рения, потому что нельзя изготовить совершенно подоб-
ные детали, не имея возможности быстро и точно их
измерять и сравнивать друг с другом.
Как производство средств изме-
рения, так и закладка фундамента
науки о взаимозаменяемости тесно
связаны с развитием производства
стрелкового вооружения. За гра-
ницей родоначальником взаимоза-
меняемого производства считают
американца Эли Уитнея, который
предложил в 1798 году организо-
вать производство взаимозаменяе-
мых частей для ружей. Однако
честь именоваться пионером в этой
области приписывается Уитнею
незаслуженно. За много лет до
него производство измерительных
средств получило большой размах
в России.
Уже Петр I хорошо сознавал
роль взаимозаменяемости деталей
стрелкового вооружения.
, В 1715 году, за 73 года до
Уитнея, он предписывал князю
Никите Бадбольскому, занимав-
шемуся приемкой продукции ору-
жейных заводов, производить тща-
тельную проверку размеров ору-
жия. «На оружейных тульских
и олонецких заводах, — дисал
князю по приказанию Петра один
генерал, — делать драгунские,
драбантские фузеи и пистолеты
калибером против присланных от
его Царского Величества медных
образцов, чтобы те медные образ-
цы в стволы входили до самого
хвостового шурупа, а именно б, те
калиберы: фузейные в 28 сотых доль, пистолетний 68 сотых
доль английского инга-уили дукма, длиною ствол снаружи
солдатской фузеи в три фута четыре инга, а с прикладом
4 фута 8 ингев, а драгунские и драбантские попрежнему:
пистолетний 14 ингев и единая десятая доля. А в стенах те
стволы драгунские и драбантские и солдатские фузеи тол-
щиною тако-же и замки, приборы, штыки тако-ж делать
против прежнего, как деланы на тульских заводах».
В те времена не была еще узаконена система калибров,
а также не было чертежей, по которым в настоящее время
изготовляются детали. Поэтому части оружия, как это вид-
но из указания Петра I, делали по присланным образцам.
Во время царствования Елизаветы Петровны, в 1715 г.,
за 37 лет до Уитнея, министр граф Шувалов направил
Тульскому оружейному заводу письменное предписание
«на каждую оружейную вещь, порознь мастерам иметь
меры, или позаводскому обыкновению называемые лекалы,
за заводским клеймом, или печатно оружейной канце-
лярии аккуратные, по которым бы каждый с пропорциею
всякую вещь при делании приводить мог... без того,
вещи одна с другою во всем точного равенства не имеют
потому, что дело оных происходит глазомерством, отчего
неминуемо при приемах в полки должно быть переправ-
кам и в том напрасно времени потеряние».
Когда Уитпей только еще приступил к своим работам,
калиберное дело в России было уже вполне узаконено.
В начале XIX века ружья принимались от заводов спе-
циальной комиссией в составе надзирателя и нескольких
32
^точность
Рис. В. БУРАВЛЕВА
его помощников, которые, «вымерив ствол разными лека-
лами, а диаметр ствола калибромером и взвесив оны^*
ствол на весах, ставили на нем клеймо с означеыиШ *
года, месяца и числа пороховой пробы».
Русские лекальщики всегда отличались высоким искуо® Г Со'з
ством в изготовлении сложных калибров. Кроме того, они во
издавна умели применять очень важную операцию при уве.
изготовлении калибров — так называемое естественное лен
старение. Хотя теория этого процесса полностью не рг'1
работана до наших дней, русские лекальщики еще
XIX веке знали, что нельзя выделывать калибры
свежевыплавленногр металла. Им былб^звестно, чтс
таком металле с течением времени происходят какие
внутренние изменения, в результате которых м
ю
внутренние изменения, в результате которых меняется
объем металла, а следовательно, и размеры .надел и й из
него. Применяя для изготовления калибрр^Яйеталл «вы-
держанный», «состарившийся», в котором процессы внут-
реннего изменения уже закончились, русские лекальщики
достигли очень высокого класса работы. Например, взаи-
мозаменяемость частей в винтовке Бердана (1874 г.), при-
нятой на вооружение русской армии, была безукоризненной.
По мере развития промышленности и особенно с пе-
реходом на массовое изготовление продукции, высокий
уровень взаимозаменяемости частей машин приобрел
исключительно большое значение. Потребовалось огром-
ное количество различных средств измерения калибров,
шаблонов и т. д. А это привело к тому, что производство
измерительных средств постепенно стало переходить из
рук отдельных искусных мастеров на специальные за-
воды. Так, старейший русский Сестрорецкий завод
(ныне завод имени Войкова) освоил уже в 1900 году
производство медных штангенциркулей, калибров, скоб
и других мерительных приспособлений.
Развитие производства средств измерения в нашей
стране получило особенно широкой размах в годы
Сталинских пятилеток, когда начала бурно расти
машиностроительная промышленность. Построен-
ные за эти годы заводы по производству средств -/z ";
змерения производят в настоящее время
все мерительные приспособления, необходи-
мые советским’''машиностроителям.
Советские инженеры и ученые со-
здали много (Новых оригинальных
конструкций измерительных средств. Z
В то ж® время они разрабо-
тали передовые технологичес- iiwHHMI
кие процессы, с помощью ко-
торых стало ^возможным круп-
несерийное производство изме- xgpw,
рительных средств и приборов.
Во .время Великой Отечествен-
ной войны эти работы увенча-
лись организацией поточного
метода т производства таких
средств.
ШНе останавливаясь на достиг-
нутых успехах, советские инже-
неры создали ряд сложнейших
автоматов для контроля точ-
ности изготовления различных
деталей. Так, советский кон-
структор Рымар, под руковод-
ством профессора Городецкого, создал автомат для кон-
троля диаметров цилиндрических деталей. На проверку
9дной детали этот автомат тратит всего 2,4 секунды, при-
: точность измерения доходит до 0,0005 миллиметра,
йание ряда таких контрольных автоматов позволило
.Йвемя Великой Отечественной войны во много раз
цицилч производство боеприпасов, точность изготов-
(йЛкоторых очень высока и обмер каждой детали
.затВлен.
Детали, поступающие в бункер контрольного автомата,
анически подаются к измерительным головкам, кото-
рые всесторонне обмеривают их и рассортировывают на
годные и брак.
Так с развитием производства средств измерения поя-
вилась новая профессия, требующая от рабочего боль-
ших знаний мерительного дела, оптики, электричества —
профессия рабочего, обслуживающего автоматы по кон-
тролю изделий.


33
BtAiuesHM
AdAltkt
вам
Й»
в ©О,
:'w
Рис. И. УЛУПОВА
ItHRjlHWIItnllttltWIItWHItinitMtnHnfflltiaMpBWHUWUnUlinfflHlinillBWltlinilHIIIiniiltllUliliJIlHItij
Инж. М. МАРКОВ
Г'' РЕДИ арабских сказок «Тысячи
и одной ночи» есть прекрасная
сказка под названием «Аладдин и
волшебная лампа».
Однажды юноша Аладдин раздо-
был старую лампу и отдал матери,
чтобы та продала ее. Перед прода-
жей мать Аладдина решила почис-
тить лампу. Но лампа оказалась вол-
шебной. Как только мать потерла ее,
появился дух. Этот дух был рабом
владельца лампы и выполнял все его
приказы.
Так, в волшебной сказке, выразили
древние арабы мечту человека о гос-
подстве над силами природы.
В наше время осуществились мно-
гие мечты древних. Огромные много
местные скоростные самолеты заме-
нили сказочный ковер-самолет. Желез-
ные дороги и автомашины заменили
семимильные сапоги. Нашлась за-
мена и волшебной лампе Аладдина.
Прибор, заменивший ее, тоже пазы
вается лампой.
Так же, как и лампа Аладдина, эта
лампа не предназначена для освеще-
ния. Ее задача — покорить силы
природы и помочь, человеку творить
такие вещи, которые показались бы
сочинителям книги «Тысяча и одна
ночь» еще более чудесными, чем все
то, что могла сотворить их фантазия.
Вы, наверное, уже поняли, о какой
лампе идет речь. Это электронная
лампа, или, как ее часто называют,
радиолампа. Устроена она довольно
просто, и производится таких ламп
больше 300 миллионов штук в год.
Но мы не будем касаться устройства
и производства электронных ламп.
Не будем заниматься»и тем, как они
работают.
Речь будет итти о чудесах, которые
научились творить с помощью элек-
тронной лампы.
Вы каждый день слышите радио-
передачи. Некоторые из вас нахо-
дятся на расстоянии многих сотен
километров от места, где выступают
артисты или читает последние извес-
тия диктор. Не только в глубокой
древности, но и 50 лет назад люди
не смели и мечтать о чем-либо по-
добном. Однако теперь нам кажется
совершенно простым, что электрон-
ные лампы на радиостанциях преоб-
разуют человеческий голос и музыку
в невидимые радиоволны, которые
мгновенно долетают до отдаленней-
ших мест земного шара. Мы привыкли
к тому, что электронные лампы ра-
диоприемников преобразуют слабень-
кие радиоволны в громкие звуки,
которые могут быть слышны в огром-
ном зале или на площади.
Слушая радио, не забывайте, что
оно было изобретено знаменитым рус-
ским изобретателем А. С. Поповым
и что своему современному расцвету
радио обязано электронной лампе и
труду сотен и тысяч ученых, инжене-
ров и рабочих, применяющих и со-
вершенствующих эти лампы.
Древние оружейники мечтали о
способе, который позволил бы делать
мечи одновременно и твердыми и
гибкими. О том же мечтали и старые
мастеровые. Им был нужен инстру-
мент, который был бы твердым, как
алмаз, но не боялсй' бы ударов, не
был бы хрупким. Однако всегда ока-
зывалось, что закаленный инструмент
становился хрупким и негодным к
употреблению, так как при ударе он
трескался почти так же, как стекло.
Поэтому приходилось выбирать нечто
среднее. Инструмент делали не очень
твердым, но за счет твердости при-
давали ему некоторую вязкость. Та-
кой инструмент мог выдерживать
толчки и удары и был пригоден к
употреблению.
Но изготовление высококачествен-


34
ного инструмента всегда было свя-
зано с значительными трудностями.
Наибольшее количество сложного и
дорогого инструмента бракуется имен-
но при термообработке, как инже-
неры называют процессы закалки и
отпуска.
Электронная лампа оказалась спо-
собной исполнить мечты оружейников
и инструментальщиков. С ее помощью
можно закалить сталь так, что за-
калке подвергается только тонкий
поверхностный слой, а внутренние
слои остаются совершенно вязкими.
В результате создается чудесный ин-
струмент, сочетающий в себе два про-
тивоположных качества: твердость и
вязкость.
Делается это так. Электронные
лампы превращают электрический
ток городской осветительной сети в
ток высокой частоты. Переменный
ток городской сети меняет свое на-
правление 100 раз в секунду. Ток
высокой частоты меняет направление
сотни тысяч и миллионы раз в се-
кунду. Такой высокочастотный ток не
может проникнуть глубоко внутрь
металла, и под его воздействием бу-
дет нагреваться только тонкий по-
верхностный слой металла. Нагрева-
ние происходит так быстро, что вну-
тренние части металла не успевают
прогреться и остаются холодными.
Если нагретый токами высокой ча-
стоты кусок стали быстро погрузить
в воду или масло, металл окажется
закаленным и твердым снаружи, но
мягким и вязким внутри.
Деталь, закаленная этим способом,
прекрасно противостоит износу и не
боится толчков и ударов, которые
воспринимает ее внутренняя вязкая
часть.
Существует старая поговорка: «Не
боги горшки обжигали». Глиняная
посуда была известна еще в доисто-
рические времена. Профессия гон-
чара всегда была почетной и труд-
ной профессией. Возможно, что эту
поговорку придумал какой-нибудь
старый мастер, чтобы придать бодро-
сти своему ученику, который упал
духом перед трудностями сушки и
обжига глиняной посуды.
В чем же трудности гончарного
производства? Глиняная и фарфоро-
вая посуда и другие керамические
изделия формуются из влажной мас-
сы. Затем начинается самая трудная
и ответственная часть производства.
Изделие надо высушить и обжечь, то
есть нагреть до очень высокой тем-
пературы и затем охладить. Сушка
на солнце или в специальных печах
с помощью горячего воздуха требует
много времени. Ведь изделие нагре-
вается и сохнет только с поверхности.
Влага, содержащаяся внутри изде-
лия, выходит наружу очень медлен-
но. В результате неравномерного вы-
сыхания изделия часто трескаются и
коробятся. Во избежание этого при-
ходится искусственно замедлять суш-
ку, чтобы она происходила более
равномерно. Например, большие фар-
форовые вазы сушатся в течение
многих месяцев, свыше месяца су-
шатся и крупные изоляторы для вы-
соковольтных приборов. И тем не
менее брак остается значительным.
В последнее время и здесь были
использованы чудесные способности
электронных ламп.
Оказалось, что если поместить
влажные керамические изделия меж-
ду двумя металлическами поверх-
ностями, к которым подведен ток вы-
сокой частоты, то не только поверх-
ность, но и толща материала начи-
нает нагреваться.
В результате этого влага вытес-
няется из внутренних областей изделия
к поверхности, и изделие высыхает
быстро и равномерно. Равномерность
высыхания предохраняет изделия от
растрескивания и коробления. При-
менение электронной лампы значи-
тельно ускорило процесс производ-
ства керамических изделий, и резко
снизило брак.
Высокочастотный нагрев приме-
няется не только в керамическом про-
изводстве. Токи высокой частоты
прекрасно сушат чай и табак, вы-
тапливают жир из отходов на бойнях,
консервируют продукты, готовят пищу
и пекут хлеб.
Особенно широко применяется вы-
сокочастотный нагрев для сушки
дерева. Чтобы высушить теплым воз-
духом дубовый брус квадратного се-
чения со стороной в 10 сантиметров,
надо затратить сто дней, и все же в
брусьях появляются трещины. По-
этому древесина для особенно от-
ветственных изделий, например му-
зыкальных инструментов, сушится
годами.
Если же поместить те же дубовые
бруски в электрическое поле высокой
частоты, то они высохнут за несколь-
ко часов и почти без брака. Более
тонкие доски высыхают за несколько
минут. Странно видеть, как при вклю-
чении электронных ламп толстые
сырые доски окутываются клубами
пара, в который превращается со-
держащаяся в них вода. А через
несколько минут эти доски, совер-
шенно сухие и пахнущие смолой, мо-
гут быть использованы для изготов-
ления самых ответственных частей
самолета.



35
Еще в первую мировую войну при-
обрели широкое распространение
разнообразные типы мин. Во вторую
мировую войну число установленных
мин достигло многих миллионов.
Здесь были и маленькие мины, взры-
вавшиеся под тяжестью неосторожно
наступившего на них солдата. Были
и большие мины, нечувствительные
к весу человека, но взрывавшиеся
под давлением танка и автомашины.
Перед саперами стояла важная и
опасная задача — быстро обнаружи-
вать и обезвреживать вражеские
мины.
И здесь на помощь человеку
пришла электронная лампа. Были
построены сотни тысяч миноискате-
лей, приборов, напоминающих ма-
ленькие радиостанции. Они излуча-
ют на небольшое расстояние вокруг
себя слабые радиоволны. Если вбли-
зи миноискателя находится какой-
нибудь металлический предмет, на-
пример мина, то в наушниках мино-
искателя появляется звук. Чем бли-
же приближается миноискатель к
мине, тем сильнее этот звук. Так
сапер определяет местонахождение
мины и затем обезвреживает ее.
Можно с уверенностью сказать,
что миноискатели сыграли в совре-
менной войне огромную роль. Без них
были бы очень затруднены все насту-
пательные и маневренные операции.
Близки по устройству к миноиска-
телям специальные приборы для
разведки полезных ископаемых. Элек-
тронная лампа позволяет геологам
быстро и точно производить изучение
земных недр.
Приборы, по сути дела представ-
ляющие собой маленькие миноиска-
тели, помогают хирургу определить
местонахождение пули или осколка
в теле раненого. Зная положение
осколка, хирург может уверенно про-
изводить операцию, не делая лишних
разрезов и не тратя времени на по-
иски осколка на ощупь. Электрон-
ная лампа в руках хирурга спасла
жизнь многим воинам во время Ве-
ликой Отечественной войны.
Невозможно описать все удиви-
тельные дела, совершаемые чудесной
электронной лампой. Высокочастот-
ная плавка металлов, передача из-
ображений на расстояние (телевиде-
ние), управление издалека различны-
ми машинами и аппаратами, обна-
ружение и определение расстояния
до самолетов и морских судов днем
и ночью и в любую погоду (радио-
локация), точное измерение и авто-
матический контроль различных из-
делий в массовом производстве и
многое другое было бы невозможно,
если бы не существовало электрон-
ных ламп.
Советские ученые и инженеры
упорно работают над развитием и
улучшением электронных ламп и
над разработкой новых способов при-
менения их в промышленности и по-
вседневной жизни.
КИНОАППАРАТ
В РУКАХ УЧЕНЫХ
	 (см. последнюю страницу обложки) “
ОБЫЧНО киноаппарат держат
руки мастеров искусства, созда-
ющих замечательные художествен-
ные фильмы. Но иногда киноаппарат
попадает в руки ученых и инжене-
ров. Но прежде чем говорить о том,
как кино помогает науке и технике,
вспомним, что лента фильма состоит
из отдельных фотографий-кадриков.
Во время обычного киносеанса пе-
ред нашими глазами проходят около
90.000 кадриков. В процессе съемки
аппарат разлагает любое движение
на отдельные элементы, а затем, на
экране, они вновь собираются в еди-
ное целое.
Ученые давно мечтали получить
движущееся изображение, и эту за-
дачу удалось частично решить в
прошлом столетии профессору фи-
зиологии Марею. Если вы посмот-
рите на оборот обложки, то увидите
этого профессора. В старомодном
костюме и котелке он целится в ле-
тящую птицу. Он не собирается уби-
вать ее, он записывает ее движения
с помощью «фотографического
ружья», которое было предшествен-
ником современного киноаппарата.
И до сегодняшнего дня кино по-
зволяет ученым фиксировать жизнь
животных. То, что удалось увидеть
одному исследователю, становится
всеобщим достоянием. Аппарат про-
ходит звериной тропой, поднима-
ется в горы, опускается в глубины
моря.
Но киноаппарат не только бес-
страстный свидетель. Он может так-
же изменять течение времени. Обыч-
но аппарат делает 24 снимка в се-
кунду и показывает тоже 24, тогда
движение на экране получается та-
ким, как оно есть на самом деле, но
если сделать 48 снимков, то движе-
ние будет в два раза быстрее, а если
12, то в два раза медленнее, чем в
действительности. Киноаппарат ста-
новится лупой времени. Если при-
ставить такую «лупу» к объективу
телескопа, то можно за несколько
секунд увидеть на экране движение
небесных тел, которое в действи-
тельности продолжается часами.
Ускоряя движение времени, кино-
аппарат показывает рост растений и
другие медленно действующие про-
цессы, в том числе и те, которые
протекают под микроскопом.
Киноаппарат уже прочно вошел в
обиход авиации. Для тренировки
летчиков используют фотокинопуле-
мет. Летчик стреляет, а о том, попал
он в цель или нет и сколько выстре-
лов сделал, судят после проявления
пленки.
Киноаппарат позволил увидеть яв-
ления, недоступные иными средства-
ми для нашего глаза. С его по-
мощью узнали, как пуля пробивает
стекло. Этот процесс отчетливо изо-
бражен нашим художником на обо-
роте обложки.
Марей изучал движение летящих
птиц, а современные исследователи
изучают с помощью киноаппарата
трудовые движения стахановцев, тех-
нику спортсменов, чтобы сделать их
искусство всеобщим достоянием.
СОДЕРЖАНИЕ
\}Проф. Г. Н. Кассиль — Открытие
академика Л. С. Штерн....... 1
Ю. Иванов — Насекомые — раз-
рушители металла   ......... 4
И. Файзулин — Искусство ныря-
ния .......................  5
Проф. И. А. Хвостиков — Атмо-
сфера и прожектор .......... 6
В.	Игишев — Мастера идут в лаву 10
Я. Червоненкис — Сверхдальняя
передача энергии .......... 20
С.	Владимиров — В поисках топо-
левых семян ................. 23
Л. Лифшиц — Расстояние и время 24
И. Ефремов — Звездные корабли 25
Э. Зеликович — Языком цифр... 31
Ю. Степанов — Контроль и точ-
ность ..................... 32
М. Марков — Волшебная лампа 34
Киноаппарат в руках ученых .... 36
Обложка (1-я стр.) к статье «Атмо-
сфера и прожектор» — художника
В. Викторова.
2-я стр. — художника С. Каплана.
4-я стр. — художника А. Орлова.
Редколлегия: А. Ф. Бордадын (редактор), Ю. Г. Вебер, Л. В. Жигарев (заместитель редактора), О. Н. Писаржевский,
В. С. Сапарин, Б. И. Степанов.	Художественное оформление — С. И. Каплан.
Журнал отпечатан в Полиграфическом ремесленном училище № 2, Латвийской ССР (г. Рига). Обложка отпечатана
в Образцовой типографии Латполиграфтреста (г. Рига). Объем 4,5 п. л. Бумага 61X86. Тираж 25.000. Заказ № 903.
ЯТ 06894.
4г o^S
Л' £
‘ у ^у»-
§ЯДгй:«5 4S47 %&>>.
'у ^-’". г°"'£т^ 4*'** \
*5XXSSS4$444.
^^‘А:ХД ’ ‘ч
>»/. »»> A L^y£e»n ‘‘•r^t. '“’у.
S:^X
°'<^ч
оч%.
’’	’ 40»	''^ о ’ Су.	’*+
.<44*,.	<