Автор: Уильямс М.
Теги: художественная литература на отдельных языках художественная литература новое литературное обозрение антология поэзии новая зеландия
ISBN: 5-86793-363-6
Год: 2005
Текст
Земля
Морей
литология
поэзии
НоБоЙ
ЗЕЛАНДИИ
НОВОЕ Л ИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Антология поэзии Новой Зеландии
Новое литературное обозрение
ЗЕМЛЯ МОРЕЙ
Антология поэзии Новой Зеландии
Новое литературное обозрение
Москва
2005
УДК821(931>1
ББК 84(8НоЗ)
3-53
Редактор Е. Павлов
3-53 ЗЕМЛЯ МОРЕЙ. Антология поэзии Новой Зеландии /
Составление, введение, справки об авторах М. Уильямса.
Предисловие Г. О'Брайена. Послесловие А. Драгомощен-
ко. — М.: Новое литературное обозрение, 2005. — 456 с.
Антология знакомит русского читателя с почти неизвестной
ему поэзией далеких и загадочных островов Новой Зеландии.
Представленные в антологии стихи новозеландских поэтов при-
званы приподнять завесу мифа над реальной Землей Длинного
Белого Облака (Аотеароа), как ее назвали первые переселенцы
из Полинезии. В организации подборки авторы проекта стре-
мились дать самим стихотворениям возможность «ввести пей-
заж в язык». При этом они ставили перед собой задачу показать
ключевые составляющие этого разнообразного и самобытного
поэтического ландшафта, где устная поэтическая традиция мао-
ри смыкается с постмодернистским авангардом. В книгу вклю-
чены стихи как гигантов новозеландской литературы последних
ста лет (Кэтрин Мэнсфилд, Аллена Кэрноу, Джанет Фрейм, Хоне
Туфаре), так и лучших представителей молодого поколения поэ-
тов. Большинство стихотворений переведены на русский язык
ВПерВЫе- УАК821(931>1
ББК 84(8НоЗ)
ISBN 5-86793-363-6
© Авторы, 2005
© Переводчики с англ., 2005
© М. Уильяме Сост., введение, справки об авторах, 2005
© Г. ОЪрайен. Предисловие, 2005
© А. Драгомощенко. Послесловие, 2005
С№
ive
От авторов проекта
Выражаем огромную благодарность Новозеланд-
скому Совету по делам культуры и искусства Creative
New Zealand, компании «Новозеландское молоко»
и Университету Кэнтербери в Крайстчерче за фи-
нансовую поддержку проекта. Мы также глубоко
признательны Посольству Новой Зеландии в России
за всемерную помощь в осуществлении проекта. Мы
благодарим Исследовательский Центр Стаута при
Университете Виктории, который любезно предо-
ставил Марку Уильямсу помещение аая работы над
подборкой стихотворений &ля антологии в 2001 году.
Спасибо Джинет Кинг и ее старшекурсникам с мао-
рийского отделения Университета Кэнтербери за по-
мощь в составлении глоссария маорийских и поли-
незийских терминов.
Мы также благодарим Криса Орсмана, Джеймса
Брауна и Джейн Стаффорд за предложения по под-
борке и Маргарет Орбелл за замечания по введению.
Отдельное спасибо Ирине Прохоровой и коллек-
тиву издательства «Новое литературное обозрение»,
без которых антология никогда бы не состоялась.
Марк Уильяме и Евгений Павлов
Крайстчерч, Новая Зеландия
Аркадий Ьрагомощенко
Санкт-Петербургу Россия
5
Земля морей
МЫ, ЖИВУЩИЕ ВО ТЬМЕ
(вместо предисловия)
Грегоргс О'Брайен
Во времена моей юности в конце семидесятых
Новая Зеландия славилась жесточайшими ограниче-
ниями на импорт товаров (жестче были только в
Румынии). Книги, изданные New Directions или City
Lights, было практически не купить. Лишь в английс-
ком каталоге Фабера попадался кое-какой авангард.
Но цены на их книги были непомерно вздуты ввоз-
ной пошлиной, которую установило правительство
премьера от Национальной партии Роберта Малдуна.
Как и многие мои ровесники, я эмигрировал по
ту сторону Тасманова моря в Австралию, где было
гораздо меньше таможенных барьеров. Там можно
было купить Филипа Уэйлена, Пабло Неруду, Герт-
руду Стайн, посмотреть фильмы Бунюэля и Годара
и заполнить пробелы в своей музыкальной коллек-
ции от Мортона Фелдмана до Джона Кольтрейна. С
тех пор многое изменилось, и теперь, когда в Новой
Зеландии давно уж нет прежних пошлин на им-
порт, а книги запросто покупаются на Интернете,
наша страна ощутимо приблизилась к остальному
миру. Хотя бы в этом отношении мы уже не живем
во тьме.
Но есть другие виды тьмы, в которых Новая Зе-
ландия по-прежнему пребывает, — ив первую оче-
редь та, что синонимична географической удаленно-
сти. Если «провинциальная» жизнь все еще возможна
в век глобализации, то вероятнее всего ее найти на
одном из глухих островов Антиподов. Путешествуя
б
Антология поэзии Новой Зеландии
по Европе и США несколько лет назад, я встречал
многих, кто не имел понятия, где находится Новая
Зеландия. Таков уж наш медвежий угол. Однако с
недавних пор на смену этому мраку пришла иная,
на сей раз мифическая тьма, которой нас окутала
кинотрилогия Питера Джексона «Властелин колец».
Новозеландцев в мире теперь, очевидно, представ-
ляют кем-то вроде хоббитов, разгуливающих по стра-
не, которая как две капли воды похожа на съемоч-
ную площадку готического фильма На реальную зем-
лю наложили карту Средиземья, и вот уже автобусы
возят туристов по местам, где снималось кино (в
отличие от реальных достопримечательностей).
В Новой Зеландии, как и везде, есть области све-
та и тьмы. Быть может, здесь, ввиду изоляции и гео-
графического разнообразия ландшафта, граница меж-
ду этими областями очерчена более резко, чем в боль-
шинстве стран. «Резкий новозеландский свет», кото-
рый местные критики уже несколько десятилетий
усматривают в работах наших художников, безус-
ловно, породил и черные тени — как, например, на
сумрачных картинах Колина Маккана (см.
www.mccahon.co.nz) и Ральфа Хотере или в таких
фильмах, как «Вигилия» Винсента Уорда и «Пиани-
но» Джейн Кэмпион. Находим мы этот мрак и в
новозеландской литературе. Поэт Хоне Туфаре
(р. 1922) исследует темноту маорийской мифоло-
гии, сополагая древние традиции с опытом совре-
менных маори, и обнажает чувство приближеннос-
ти к земле — как в мифологическом, так и в физи-
ческом смысле. Вот как начинается его стихотворе-
ние «Мы, живущие во тьме»:
7
Земля морей
Столько же времени
оно изгибалось и корчилось в трясине ночной
темноты.
И что это было за время? Черные силы
черного на черном и еще раз на черном,
пожирающие самое себя?
Нечто безмерное? Неизмеримое?
(Пер. Маргариты Маслиной)
Лучшие работы Туфаре — амальгамы различных
энергий, которые он черпает из культуры своего
племени нгапухи, детского опыта прочтения Биб-
лии короля Якова и социалистических убеждений,
воспитанных рабочей средой. Вкупе эти энергии
порождают причудливый сплав на первый взгляд
несочетаемых элементов.
Джанет Фрейм (1924—2003), пожалуй, самая зна-
менитая новозеландская писательница последних де-
сятилетий, исследовала совсем иной вид тьмы. Изве-
стность ей принесли, в первую очередь, ее романы и
автобиографии (на них основан фильм Джейн Кэм-
пион «Ангел за моим столом»), но она также была
выдающейся поэтессой, хоть все ее опубликованные
стихи и уместились всего в один сборник «Карман-
ное зеркальце» (1967). В этой книге проблески чис-
тоты и красоты чередуются с провалами в почти
полностью парализующий мрак:
Когда солнце прольет лучей лет больше, чем страха
Когда солнце прольет лучей лет больше, чем страха
когда преодолеют птицы более миль, нежели ярости
8
Антология поэзии Новой Зеландии
когда небо удержит больше птиц
проведет большее число облаков
прольется солнцем больше,
чем ладонь любви протянет ненависти,
даже и тогда на этом изнуренном
семидесятилетнем банкете я скажу:
«Официант Солнце, Официант Птица,
Официант Небо, я сыта — унесите мою тарелку».
Фрейм пережила не только тяжелое англосаксон-
ское наследие (а это последнее было и в меньшей
степени по-прежнему остается фундаментом ново-
зеландского провинциализма), но еще и восемь лет
лечения в психиатрических клиниках в самый пе-
чальный период истории таких заведений. Тогда
Фрейм едва избежала лоботомии, спасенная лишь
своевременной литературной премией, которая при-
влекла к ее судьбе внимание сочувствующего врача.
Фрейм, вне всяких сомнений, стала воплощением
образа художника-аутсайдера. Но, парадоксальным
образом, когда она умерла, нация возвеличила ее как
символ чего-то существенно «новозеландского». На
гражданской панихиде, состоявшейся в Данидине
через две недели после ее смерти, присутствовало
1500 человек, включая премьер-министра Хелен
Кларк. Тот факт, что Фрейм стала фигурой нацио-
нальной величины, возможно, демонстрирует, до
какой степени все новозеландцы ощущают себя аут-
сайдерами — стоит ли говорить, что преимуществен-
но европейское население страны удалено от Евро-
пы настолько, насколько это географически возмож-
но? Быть может, наша нация, почти что невидимка
в масштабе международного сообщества, увидела в
9
Земля морей
отринутой Фрейм отражение собственного статуса.
С другой стороны, ее фигуру писателя-первопроход-
ца можно рассматривать и как наследие менталитета
первых колонистов, чей грубый индивидуализм вы-
ковал страну, но через пару поколений мутировал в
нудный консерватизм домоседов. В таком случае
Фрейм ~ одна из нас, но при этом не с нами. Туфаре,
крупнейший маорийский поэт, также воплощает па-
радокс «своего/аутсайдера». Принадлежа к «тангата-
фенуа» — «людям земли» (так себя называют мао-
ри), — он определенно «свой» с точки зрения этой
земли и культуры; однако, с точки зрения Новой Зе-
ландии 2004 года, он «аутсайдер». Лирический герой
Туфаре чаще всего бунтарь, выступающий за духов-
ное единение с землей и ее дарами.
Возникает вопрос: являемся ли мы нацией аут-
сайдеров, которые хотят стать «своими», или же
нацией «своих», которые жаждут вырваться из кла-
на? Живем ли мы во тьме или же, как твердили наши
СМИ в преддверии новогодних торжеств 2000 года,
«мы первые, кто встречает рассвет»? (Новозеландс-
кий холм в районе Восточного мыса был первым
краем земли, который увидел свет нового тысячеле-
тия.) А может, мы едва балансируем на границе внут-
ренней и внешней областей, на границе местного и
глобального, тьмы и света?
Туфаре и Фрейм могут послужить полезными ори-
ентирами для читателей предлагаемой антологии. Их
стихами движет энергия постколониального дискурса,
но при этом их подпитывает и богатое наследие ев-
ропейской культуры, воссоздаваемой на максималь-
ном удалении от ее истока. Каждый по-своему, они
приносят свидетельства о «местном».
10
Антология поэзии Новой Зеландии
Провинциализм нашей страны, бывший когда-то
источником консерватизма и застоя, ныне порож-
дает непредсказуемые проявления «местного» в са-
мом лучшем смысле этого слова. Новая Зеландия
или Аотеароа, как ее называют маори, превратилась
в благоприятное место для независимого художни-
ка, сторонящегося школ и направлений. Причем
преобразование это произошло вопреки неумным
потугам официальной бюрократии и бизнеса создать
рыночную модель «творческой культуры». В богатом
культурном разнообразии и динамике страны масса
материала для творческого осмысления. Но новозе-
ландцы много путешествуют, а жизнь на юге Тихого
океана означает, что путешествовать куда бы то ни
было приходится на огромные расстояния. В настоя-
щей подборке есть стихи, говорящие как о мо-
бильности наших поэтов — будь то на борту «Бо-
инга-747» или на чистом листе бумаги, — так и об
их внимании к земле у них под ногами.
(Перевод Евгения Павлова)
Земля морей
ВВЕДЕНИЕ
Марк Уильяме
Цель предлагаемой антологии — представить кар-
тину новозеландской поэзии с позднеколониального
периода по настоящее время. Наша подборка орга-
низует стихотворения не по хронологическому прин-
ципу, а по общности подходов к попытке изобра-
зить место словами — или, по выражению Аллена
Кэрноу, «ввести пейзаж в язык». Антология выстро-
ена таким образом, чтобы дать самим стихотворе-
ниям возможность рассказать серию связанных меж-
ду собой историй — историй о том, как ландшафты
мысли сплетаются с совсем иными ландшафтами
земли, о спорах, кому принадлежит земля и как ее
преобразила колонизация; рассказов о радостях, бо-
лезнях и политике тела, о том, как странна жизнь
обывателя, о том, как сталкиваются личные и обще-
ственные сферы в образах памяти, любви и места.
Для европейских мореплавателей, равно как и для
их полинезийских предшественников, Новая Зелан-
дия началась в легенде и мифе. Первыми ее откры-
ли полинезийцы во времена их великой миграции в
центральную и южную часть Тихого океана, а затем
европейцы в поисках «чего-то другого»1. С самого
момента открытия и начала колонизации Новая
1 Уильям Пембер Ривз, чье стихотворение «Колонист в своем
саду» открывает настоящую подборку, начал свою «Историю
Новой Зеландии» (1898) следующим наблюдением: «Первый
европеец, обнаруживший эту землю, был голландским капитаном,
который искал что-то другое и подумал, что это часть Южной
Америки» (The Long White Cloud: ko Tea Roa, 4 ed London:
12
Антология поэзии Новой Зеландии
Зеландия была местом в языке. Слова запечатлели
ее еще до того, как она была увидена. Уже увиден-
ная, она в одинаковой мере слагалась как из вещей,
так и слов. Европейских поселенцев XIX века сюда
манили сознательно создаваемые колониальными
предпринимателями мифы об изобильной природе,
умеренном климате и благородных туземцах, когда-
то диких, а ныне прирученных. Согласно отчетам
Новозеландской компании, основанной в 1830 году
Аля привлечения английских поселенцев, природа на
островах была просто создана аая фермера. Но каж-
дое новое открытие также несло с собой потери:
первооткрыватели, шедшие за легкой наживой, встре-
чали отпор: те, кого они «открыли», отказывались
уходить с завоеванной земли или играть уготован-
ную им роль добровольно-подданных.
Любые Эдемы создаются из слов. История коло-
низации — это история заманивания байками о
молочных реках и кисельных берегах с последую-
щим разочарованием. Земля чиста и полна обеща-
ния до того момента, как вожделенный взгляд при-
трагивается к плоти и воображаемое становится
овладеваемым Произведения, выдумавшие Новую
Зеландию как подходящую землю для европейских
колонистов, основывались на истории Эдема; ново-
зеландская литература также зачастую повторяла
древнюю историю изгнания из рая.
За 600 лет до того, как Авель Тасман посетил
Новую Зеландию в 1642 году, на эту землю прибы-
George Allen & Unwin, 1950. P. 25). Теория, согласно которой
первые полинезийцы приплыли в Новую Зеландию случайно,
ныне признана ошибочной; скорее всего, они плавали как раз
в поиске новых земель.
13
Земля морей
ли люди с богатым арсеналом образных средств для
выражения своего восприятия мира и самих себя,
своих обычаев, мифов, деятельности и духовных ве-
рований. Задолго до прибытия европейцев пересе-
ленцы из Полинезии осели в разных частях остро-
вов Новой Зеландии, установив разветвленную сис-
тему племенных земель, клановых уз и земледелия.
Их разнообразные формы резьбы по дереву и кам-
ню, ораторского и декоративно-прикладного искус-
ства развивались в последующие века и приобрели
местный колорит.
Словесная культура маори была устной. У них
не было системы абстрактных знаков />^ая записи
своих рассказов. И тем не менее они смогли пере-
дать наиболее важные легенды и песни из поколе-
ния в поколение практически без изменения. Та-
ким способом они сохраняли память о своих пред-
ках и их делах, а тем самым историю народа и его
мифы. Именно поэтому отдельные племена и кла-
ны имеют свою собственную культуру; ее разнооб-
разные формы — факапапа (генеалогия), каракия
(заклинания), факатауки (пословицы) и вайата (по-
этические песни) — дошли до нас благодаря уст-
ной передаче.
Вот пример такой формы устного творчества.
Нижеследующий отрывок взят из песни, обращен-
ной к телу умершего возлюбленного:
Ка huri mai о mata nga wai e геге
I roto Те Wairoa. Ко te wai tenei i tukua iho ai
To kiri rauwhero, to mata raunui
Naku i miri iho, kia pai atu кое te haere ki raro га
14
Антология поэзии Новой Зеландии
Глаза твои превратятся в водопады Те Вайроа —
В их водах покоилось
Твое смуглое тело и широкое лицо —
Это я его нарисовала, чтобы ты отправился
в подземное странствие красивым2.
Устная традиция маори была прервана прибы-
тием европейцев; произошло это, однако, не сразу.
До девятнадцатого века европейцы приплывали лишь
небольшими партиями; маори по большей части
встречали их дружелюбно. Гости возбуждали любо-
пытство, везли заморские товары; принимать их было
престижно для вождей. С появлением миссионеров
в начале девятнадцатого века коренные жители по-
лучили представление о христианстве. Интерес к
Библии сильно возрос после того, как ее перевели
на маорийский язык. Знакомясь с Библией, многие
маори обучились грамоте. По мере того как они ус-
тупали все больше и больше земли и политическо-
го контроля колонистам, ветхозаветная история о
народе Израиля, бежавшем от рабства в Египет и
вновь обретшем обетованную землю, была во мно-
гом созвучна ситуации самих маори.
В середине девятнадцатого века зародилось на-
ционалистическое движение маори, которое повело
борьбу за самоуправление и контроль коренного
населения над землей. Это движение напрямую свя-
зано с маорийским движением за автономию конца
XX века, а это последнее выразилось не только в
политических, но и в поэтических формах. К 60—
70-м годам накопился обширный канон англоязыч-
1 См: Margaret Orbell. The Presence of the Dew/By Margaret Orbell
and Richard Killeen (Auckland: Workshop Press, 1996). P. 25.
15
Земля морей
ной литературы маори. Ее политический заряд не
сделал эту литературу лишь набором риторических
жестов, ибо политическая борьба шла в самом язы-
ковом пространстве, выявляя двойственное бытие
маори как в английском, так и в собственном языке.
Результаты такого взаимодействия языков и культур
и обмена между ними зачастую исполнены и юмо-
ра, и гнева. В стихотворении Хоне Туфаре «Маорий-
ской статуе, отлитой в бронзе и стоящей у главпоч-
тамта города Окленда» монумент в виде фигуры
древнего воина не хочет служить символом герои-
ческого прошлого и выражает свой протест на жи-
вом разговорном языке, в котором английское про-
сторечие пересыпано маорийскими словами и обра-
зами международной поп-культуры:
Если бы я смог сойти с этого чертова пьедестала,
я показал бы всем длинноволосым, как моя дрожа-
щая мэре3 и таяха наготове им выколотит песню из
их гитары с усилком. И я разделался б со спелыми
котиро, сверкающими попами в их мини-пюпю: ага!
Кто-нибудь дайте мне выпить: сил моих нет все
это выносить.
(Пер. Маргариты Меклиной)
Составляя антологию маорийской литературы,
писатель Вити Ихимаэра столкнулся с вопросом о
том, что, собственно, считать такой литературой. Эта
проблема заставила его расширить, нежели сузить
3 Перевод маорийских слов и выражений см. в глоссарии,
помещенном в конце настоящего сборника, (Примеч. пер. )
16
Антология поэзии Новой Зеландии
область, которая, по его понятию, составляет мир
маори:
Когда я был в Нью-Йорке- и видел радугу в обла-
ках или водоворот в Гудзоне.-, то как мне было не
задуматься? Разве мир маори кончается, когда ты уез-
жаешь за пределы Тихого океана? Поэтому я всегда
выискивал эти знаки и символы даже в Нью-Йорке,
истолковывая их, будто Нью-Йорк — часть мира мао-
ри, что так и есть4.
Таким образом, быть маори — не значит быть
чуждым опыту и знанию, накопленным со времени
первого контакта с европейцами. Это понятие мо-
жет вбирать в себя иные культурные опыты, не те-
ряя при этом своего ядра, но при этом вопрос влас-
ти в постколониальную эпоху не менее актуален,
чем он был во времена колониализма. В своей поэме
«Звездное каноэ» (2000) Роберт Салливан отмечает,
что космические путешествия, компьютеры и мода
давно стали частью мира маори.
Если не принимать во внимание судовые жур-
налы и записки мореплавателей XVIII века, англо-
язычная литература Новой Зеландии берет свое
начало в рассказах и стихах, публиковавшихся в
колониальных газетах. Банальные и шаблонные, они
тем не менее готовят почву для поэтических сбор-
ников конца XIX века. В последних без труда уга-
4 Из интервью Марка Уильямса с Вити Ихимаэра (см.: In the
Same Room: Conversations with New Zealand Writers/ Ed. by
Elizabeth Alley and Mark Williams (Auckland: Auckland University
Press, 1992). P. 223.)
2. Заказ № 289.
17
Земля морей
дываются акценты Теннисона и темы Киплинга. Тем
не менее среди описаний возвышенных ландшаф-
тов и романтических образов туземцев попадаются
работы, в которых можно заметить неожиданные
сдвиги в структуре идеологии и восприятия коло-
ниального мира. Наряду с ощущением, что дом
оставлен где-то далеко, в начале XX века работы
Бланш Боган и Мэри Урсулы Бетелл обнаружива-
ют сознательную попытку нарушить сложившиеся
литературные традиции, дабы отразить разрывы и
смещения колониальной жизни. Однако наиболее
важной переходной фигурой на стыке позднеколо-
ниальной Новой Зеландии и эпохи модернизма
является Кэтрин Мэнсфилд, которая отвергла ко-
лониальную литературу, а позже сама была отверг-
нута поколением местных модернистов, ибо отка-
залась жить на родине.
Когда Редьярд Киплинг посетил Новую Зеландию
в 1891 году, страна уже была заселена, процветала и
энергично копила долги и проспекты. Дети первых
колонистов ждали признаков духовного богатства,
которое придет вослед материальному достатку.
Мэнсфилд в ту пору было три года. Позже она на-
пишет историю ее «неоткрытой страны», однако в
1908 году она, покидает Новую Зеландию, негодуя
на ограниченность колониальной культуры, и уво-
зит с собой экспериментальные символистские сти-
хи в прозе, которые тогда уже писала:
Незабываемое ощущение — сидеть одной в по-
лутьме, наблюдая за медленно-сладким, сумрачным
умиранием Розы.
18
Антология поэзии Новой Зеландии
О, какое наслаждение видеть, как незаметно меня-
ется совершенство благоухающих лепестков, будто их
коснулся жаркий поцелуй тонкою пламени, и цвет их
обретает дикую насыщенность в местах, где появи-
лись кровоточащие раны5.
Почти столетие спустя Сальман Рашди, размыш-
ляя о создании национальных литератур в постколо-
ниальных культурах, скажет следующее: «Нам нужно
освободиться от данного природой и приготовиться
полностью войти в выстроенное нами самими — в
искусственное, в изобретенное, в конструкт, в обман,
в шутку, в песню»6 . Предвосхищая то, о чем говорит
здесь Рашди, в 1908 году Мэнсфилд дистанцирует себя
от сентиментальной, натуралистической традиции
новозеландской литературы: «Когда Новая Зеландия
станет более искусственной, она родит художника,
который сможет адекватно изобразить ее природ-
ные красоты»7. Предпочтение искусственного при-
родному отделяет Мэнсфилд от колониальных писа-
телей; ее имя ассоциируется скорее с декадентами
1890-х, в особенности с Оскаром Уайльдом Созна-
тельно или нет, она указывает направление колони-
альным писателям, которые в ту пору настойчиво ищут
отличительные черты — будь то природные или ми-
фологические, — которые могли бы стать фундамен-
том национальной литературы Новой Зеландии.
5 [Katherine Mansfield], 'Study: The Death of a Rose, The Triad,
1 July 1908. P. 35.
6 Salman Rushdie. The Ground Beneath her Feet (London: Jonathan
Cape, 1999). P. 146.
7Margaret Scott, ed. The Katherine Mansfield Notebooks. Vol. I
(Wellington, Lincoln University Press/Daphne Brassell, 1997).
P. 81.
2*
19
Земля морей
Под «искусственностью» Мэнсфилд подразумева-
ет нечто большее, чем просто изящество. Она хочет
сказать, что адекватное отражение в национальной
литературе всех тех природных красот, которые с
избытком произвела Новая Зеландия, потребует от
художника широкого и глубокого знания литера-
турных форм и стилей8. Она также признает задол-
го до эпохи постмодернизма, что именно условнос-
ти культурной традиции формируют то, что мы ви-
дим, когда созерцаем природу. Эта же мысль лежит
в основе экспериментов Аллена Кэрноу, который в
тридцатых годах прощупывал зыбкую почву терри-
тории между словами и миром, в основе черного
юмора Джанет Фрейм, которая в шестидесятых изоб-
ретала свои блестящие языковые игры, в основе при-
чудливых поэтических ландшафтов Грега ОЪрайена,
которые тот в девяностых расстилал между фанта-
зией и реальностью.
Мэнсфилд решила проблему того, как жителю
позднеколониальной Новой Зеландии писать непро-
винциальную литературу, путем обратной миграции
и обмена материального капитала на интеллекту-
альный — то есть возвращаясь в Европу. Работы
Мэнсфилд были слишком разнообразны по стилю и
слишком переменчивы в своих привязанностях, что-
8 Строго говоря, «национальная литература» означает здесь
литературу англоязычную. Литература маори, которая
существовала в письменной форме с середины девятнадцатого
века, безусловно располагала «широким и глубоким знанием
литературных форм и стилей». Однако Мэнсфилд имеет в виду
не полинезийские или колониальные стили, но моду на опасное
и экзотическое, которая ассоциировалась с декадентами и смелым
европейским реализмом той поры.
20
Антология поэзии Новой Зеландии
бы оставаться в границах национализма. Ее пред-
ставление о современном писателе не предусмат-
ривает наличия у последнего надежной точки опо-
ры. Когда в тридцатых годах в Новую Зеландию при-
шел модернизм, он сразу же приобрел ярко выра-
женную националистическую окраску. Мэнсфилд
подпала под подозрение за свой отъезд, за то, что в
своих самых кошмарных снах она оказывалась в
Новой Зеландии без обратного билета. Ключевой
фигурой националистического модернизма 1930-х—
40-х годов был Аллен Кэрноу. На протяжении мно-
гих лет существовало религиозное убеждение, что
новозеландская поэзия началась с Кэрноу около 1933
года, а его предшественники — в особенности Урсу-
ла Бетелл — лишь прололсили ему дорогу среди рева,
нытья и завитушек вторичной колониальной лите-
ратуры.
Неудивительно, что с шестидесятых годов это
убеждение стало предметом внимания и резких на-
падок, причем не только со стороны более молодых
поэтов — таких, например, как Иэн Уэдде, который
сформировался под влиянием буйных форм, народ-
ных ритмов и демократических инстинктов амери-
канской поэзии, — но и со стороны нескольких по-
колений писателей-лсенщин, отчулсденных иерар-
хией, маскулинностью и монополизмом культурных
националистов. Мелуду тем постмодернисты крити-
ковали Кэрноу за реализм, а постколониалисты за
национализм Однако Кэрноу стоит по обе стороны
таких конфликтов: он и поэт реального, и картограф
того, что в стихотворении «Равновесие налсивки в
компактной форме шарика» он называет «словом-
21
Земля морей
миром» [word-world]. Работы Кэрноу осуществляют
перенос акцента с реальности «местного и особого»
на сознательную игру слов.9 Поэзия Кэрноу развива-
лась по линии нарастающего сомнения в возможно-
сти представить мир в языке Поэтому Кэрноу можно
рассматривать в качестве поэта, который начал с
«изобретения» Новой Зеландии и основал литера-
турную традицию, берущую начало в его собствен-
ном поколении. Но он также и поэт, почувствовав-
ший обреченность попыток создать нацию, несораз-
мерность слов «приключениям в поисках реальнос-
ти»10 и размер дистанции, которую предстоит прой-
ти, прежде чем термин «традиция» наполнится ка-
ким бы то ни было значением в колонизованном
мире.
Работы Джанет Фрейм сурово критикуют ново-
зеландское общество, его ограниченность и конфор-
мизм. Но окружающий мир, к которому она обра-
щается, заставляет ее задуматься о проблемах уни-
версального рода: об одиночестве, экзистенциальных
сомнениях, кроящихся под самоуверенной маской
обывателя, о близости безумия к тому, что называют
«нормальностью». Язык стихов Фрейм, как правило,
ведет нас в зеркальные миры воображения. Однако
при этом она осознает, что язык глубоко имплици-
рован в таких реальных вещах, как политический
терроризм двадцатого века. Даже у ее «заумных»
стихов есть практическая грань. Ее «Инструкция по
9 Curnow Allen. Introduction to The Penguin Book of New Zealand
Verse (I960), цит. no: Look Back Harder: Critical Writings, 1935—
1984/Ed. by Peter Simpson (Auckland, Auckland University Press,
1987). P. 133.
10 Ibid.
22
Антология поэзии Новой Зеландии
употреблению напалма» в полной мере принадле-
жит как к языковой поэзии, так и к поэзии протес-
та. В этом стихотворении два способа восприятия
действительности — языковой и политический —
тесно переплетены:
concoct ointment
ultimate oil
unction
lotion
count coil
act lout to that tune in loin
toil out then
lick the lion's lap
cut the lint
pal
перевари эту смесь
помазание
умывание
отмерь веревку
плюхнись плашмя
насколько тебе позволяют залпы в пояснице
потом выползи наррку
залижи и напяль свою львиную шкуру
резать корпию плевое дело
приятель.
(Пер. И. Мальцевой)
Кэрноу, несмотря на свой статус Авраама ново-
зеландской поэзии, не породил новой родословной.
Даже обожающие сыновья не смогли не воспроти-
виться отцу, а противостояние ему поэтесс имеет
долгую традицию — от Робин Хайд в 1930-х до
23
Земля морей
Мишель Легготт в 1990-х. («Женская миля» Лег-
готт, в частности, с уважением выбирает Айлин
Даггэн как свою непосредственную предшествен-
ницу, заимствуя у последней образ из стихотворе-
ния «Ночь».) Однако наиболее известен бунт про-
тив Кэрноу Джеймса К. Бакстера. Пользуясь мас-
ками сочинителя баллад, романтического аутсайде-
ра, католического хиппи (а за это его порой отка-
зывались считать серьезным поэтом), Бакстер дра-
матизирует столкновение своего героя-любовника
с собственной страной и миром В то время как
незамысловатая политическая сатира ослабляла
поэзию его среднего периода, работы более поздних
лет достигают больших высот кристальной прозрач-
ностью своих размышлений о смерти, любви и смыс-
ле и напряженным сомнением, таящимся в любой
попытке спасти хоть что-нибудь из набора икон,
мифов и богов:
Как великие иконы упали,
Бог, Мария, дом, секс, стихи,
Все, что люди используют вместо моста,
Чтобы пересечь реку, у которой лишь один берег
И даже имена — это иносказание —
«Эта дыра в пальто» — темнота, что мы зовем Богом,
Темнота, которую я зову Те Фаэа, как можно
перевести
голубое мирное вечернее небо, пронзенное самолетом,
будто миниатюрной осой, или вот это ведро
на новый язык? Я продолжаю искать
24
Антология поэзии Новой Зеландии
Грибы, и кулак желания стучит в мое сердце,
Пока не начинает темнеть и я не могу
ничего разглядеть.
Джеймс К. Бакстер «Иконы»
(Пер. Маргариты Меклиногс)
Будучи апологетом католицизма, Бакстер вступа-
ет в конфликт со скептическим отношением к ре-
лигиозной вере и метафизике, которое характерно
для колониального наследия. Новозеландская поэзия
полна жестоких развенчаний всевозможных мифов
и разящей иронией над идеей загробной жизни. Од-
нако в ней часто встречается некое светское покло-
нение не богам, но миру. Джанет Фрейм при всей
черноте ее юмора не устает удивляться каждоднев-
ному; в стихах Дайны Хокен священное экстатичес-
ки восстает из мира деревьев, папоротников, тела.
Пусть идея о Новой Зеландии как Эдеме уже рассе-
ялась, однако изобилие чисто физической красоты
постоянно привлекает к себе восхищенное внима-
ние, и такие поэты, как Иэн Уэдде и Силла Макку-
ин, страстно желают оградить землю от дальнейше-
го расхищения.
Осознавая языковые смещения в колониальном
обществе, новозеландские поэты также вниматель-
но следили и за самим миром, где эти сдвиги про-
исходили — будь то явно или подспудно, вопрос
власти над землей повлиял на формирование всех
новозеландских писателей. К концу девятнадцатого
века, в то время как их соотечественники, засучив
рукава, вырубали остатки первобытных лесов и рас-
чищали землю для овцеводства, некоторые из но-
возеландцев европейского происхождения («паке-
25
Земля морей
ха» по-маорийски) уже говорили о том, что было
так грубо попрано. Даже среди фермеров находи-
лись энтузиасты, кропотливо регистрировавшие
последствия введения чужеродных растений и жи-
вотных в островную экосистему; эта озабоченность
продолжается по сей день, и найти ее можно в
поэзии Хокен, Маккуин и других. В каком-то смыс-
ле, эта тематика — фундамент всей новозеландс-
кой поэзии; ее невозможно отделить от эволюции
спаянных воедино места и языка, как в «Портовых
стихотворениях» Хокен:
Белая лилия, желтый фенхель, белая
бабочка, голубая гавань, золотая трава,
белые сваи веранды, синие холмы, желтые
листья, белые облака, голубая
книга, желтый конверт, белая бумага. А вот и
зеленый глагол, отпускающий все это на свободу.
(Пер. Александра Скидана)
Неоднозначные попытки Бакстера в конце 60-х
переступить границу двух культур (в ту пору он ос-
тавил буржуазные предместья и переселился в мао-
рийскую деревню на берегах реки Вангануи) пред-
восхитили курс на бикультурализм, взятый всей стра-
ной в 80-х. «Маорийский ренессанс», движение, на-
чавшееся в 70-х с ностальгических рассказов о мао-
рийской старине, получил в 80-е широкий полити-
ческий резонанс. К 90-м энергия этого движения
приобрела новые формы выражения; культурное и
политическое самоутверждение маори не потеряло
своей интенсивности, однако маорийская литерату-
ра стала более разнообразной. Старые мифы теперь
26
Антология поэзии Новой Зеландии
по-новому прилагаются к знакомым вещам и обыч-
ным удовольствиям:
мы сплелись друг с другом во мраке
наши лица выныривают из темноты
борются мужчина и женщина
вздыхают и задыхаются, когда запястье берется
«в замок»
а тазовые кости давят
на плоский деревянный настил.
ловящие и словленные.
Закинут невод Мауи
и волочет нас обоих в свои грубые сети.
Рома Потоки «С?1\етенные вместе»
(Пер. Маргариты Меклиной)
Сохраняющуюся разницу в восприятиях у двух
групп-участниц колонизации — да, собственно, и весь
постколониальный процесс — можно рассматривать
с холодной иронической дистанции, как это делает
Энн Френч в своем стихотворении «Взаперти»:
Все зависит
от того, откуда смотреть. С борта самолета
«Air New Zealand»
зимним туманным утром страна
похожа на J-образный
корабль с широкой кормой,
смело плывущий на юг, прочь
от Европы, в сторону льдов; или ваку, узкую, словно
чулан, грозящую опрокинуться при большой ьолнъ —
сбившуюся с курса, без руля, без ветрил.
(Пер. Александра Скидана)
27
Земля морей
С самого рождения новозеландской поэзии язык
и его несовпадение с местом интересовали ее не
меньше, чем именование холмов и рек, воспевание
любви или регистрация новых моделей обществен-
ной и культурной жизни. При этом по мере своего
развития новозеландская поэзия постепенно стано-
вилась все более открытой просторечным формам
и местному диалекту. Как в свое время сказал Иэн
Уэдде, «язык врастает... в свое место»11.
Мэнсфилд старалась окутать символистским ту-
маном пространство, отделяющее художника от дей-
ствительности. Кэрноу в ответ на колониальную тос-
ку по Англии строго предписал новозеландским пи-
сателям внимать миру, в котором они живут. В луч-
шей поэзии 90-х — в сюрреалистической игре слов
Грегори ОЪрайена, в переработке Джоном Ньюто-
ном мифов, унаследованных местной поэзией, в сти-
хах Дайны Хокен и Дженни Борнхолдт — чувство
места, отпечатки определенной культуры и следы
прошлых языковых смыслов настолько переплелись,
что отделить их друг от друга рке невозможно.
ты выхватываешь из них осколки
жизней что состоят из слов
не отрывая при этом взгляда от гор.
Горы тянутся обнять тебя
они сгибают голубые лодыжки
они рождают реки, они
могут даже по-тигриному выгнуть спину если ты
11 Wedde Ian. Intro, to: The Penguin Book of New Zealand Verse
(Auckland: Penguin, 1985). P. 24.
28
Антология поэзии Новой Зеландии
захочешь этого:
они — история которую ты рассказываешь
Джон Ньютон «Открывая книгу»
(Пер. Александра Скидана)
Аья молодого поколения современных писателей,
особенно для тех, кого ассоциируют с творческой
мастерской Билла Мэнхайра в Веллингтонском уни-
верситете, изоляция Новой Зеландии — это миф, и
не только из-за возможности аваиаперелетов и до-
ступности у нас в стране журнала «Нью-Йоркер»,
но в первую очередь потому, что Новая Зеландия,
как и любая иная страна, — мир как реальный, так
и выдуманный. «Особые, местные» реалии приду-
мывают, а не открывают. Однако местное должно
научиться сосуществовать с привезенным извне —
будь то с новыми растениями, болезнями, вредите-
лями, товарами или банкоматами, как это происхо-
дит в стихотворении Джеймса Брауна «Банкомат,
пантум», где обычная трансакция эпохи глобализа-
ции сталкивается с древней поэтической формой, изя-
щество которой контрастирует с в высшей степени
шаблонным, механическим языком. В лучшей ново-
зеландской поэзии, как модернистской, так и пост-
модернистской, можно найти резкие переходы из од-
ного языкового регистра в другой — зачастую с фор-
мального письма на энергичную разговорную речь —
и внимание к тем легким изменениям тона, которые
выдают местные интонации в отнюдь не местном
языке. Подчас эта поэзия умышленно «непоэтична»;
она свидетельствует о недоверии новозеландцев к
чрезмерно вычурной речи. Здесь особо стоит упомя-
нуть работы Дэниса Гловера и Билла Мэнхайра.
29
Земля морей
Стихотворение Мэнхайра «Батончик млечного
пути» спокойно отвергает тоску по Европе и чувство
заброшенности, ранее бытовавшие в новозеландской
поэзии — как, к примеру, в стихотворении Р. А. К.
Мейсона «Сонет братства»: «Так что ж о нас, [...] /
на произвол покинутых судьбой, / в углу вселенной,
на забытой пяди / земли, ведущих безнадежный
бой / с врагом незримым в обреченном граде?»
(пер. Валерия. Шубинского). Для Мэнхайра геогра-
фическая изоляция Новой Зеландии — не причина
Алл беспокойства или предмет поэтической компен-
сации. В конце концов, мы можем успокоить себя
тем, что изоляция и маргинальность повсеместно
грядут за падением империй.
Я живу на краешке Вселенной,
как и все мы. И порою кажется,
пора меня поздравить.
Смотрю на звезды,
от мерцанья мой в прищуре глаз,
но я при этом лишь вздыхаю.
(Пер. Натальи Конской)
Таким образом, усилия новозеландской поэзии
направлены не на свыкание с новым местом, но ско-
рее на сплетение этого места с мыслью в свидетель-
ствах обо всем, что там было изначально и что туда
привнесли извне, равно как и о сложных, противо-
речивых и порой неожиданных последствиях взаи-
модействий того и другого. Иногда завезенные виды
флоры и фауны выходили из-под контроля тех, кто
их завозил, и становились вредителями. Кролики,
утесник, хорьки — этот список можно продолжать.
30
Антология поэзии Новой Зеландии
Но даже вредители стали частью ландшафта, завое-
вывая свое место в нем одной своей способностью к
выживанию. Как насмешливо замечает Крис Орс-
ман, сорняк-утесник стал «декоративным». Так и
слова и выражения, завезенные колонистами, выш-
ли из-под контроля их практичных владельцев; они
стали образовывать гибриды со словами, которые те
нашли и присвоили, со словами, которые те изобре-
ли и заимствовали, постепенно завоевывая место в
языке. Поэты от имени населения (но как в роле
вождей, так и в роли ведомых) взяли на себя мис-
сию открытия и применения того, что Силла Мак-
куин в стихотворении «Огород: поэма №4» называ-
ет «новыми языками земли и воздуха».
Австралийским критикам новозеландская поэзия
колониального периода казалась слишком английс-
кой, формальной и изящной (литературный нацио-
нализм в самой Австралии был изначально гораздо
сильнее, а потому традиция народной литературы
установилась намного раньше). На это можно отве-
тить лишь то, что новозеландская поэзия с самого
своего рождения упрямо шла своей собственной сте-
зей. Она развивалась не столько по пути явных ак-
тов националистического отрицания, сколько по пути
неприятия высокопарного, риторического или на-
пыщенно-«поэтического» дискурса. Как отмечает
Билл Мэнхайр, размышляя о стихотврении Дэниса
Гловера «Сороки», — «не стоит удивляться, что са-
мая известная строка новозеландской поэзии — "ку-
ордл-ардл-АУМ-Ду" — столь решительно непоэтич-
на».12 Однако работы самого Мэнхайра при всей их
12Manhire Bill. Intro, to: Denis Glover: Selected Poems/Ed. by Bill
Manhire. Wellington: Victoria University Press, 1995. P. 11.
31
Земля морей
лаконичной иронии и при всем их обостренном слухе
на курьезы местного диалекта чрезвычайно формаль-
ны и тщательно отшлифованы. Именно в этом ка-
жущемся парадоксе и заключена вся большая исто-
рия новозеландской поэзии, равно как и все те ма-
лые истории, которые она породила.
* * *
Даты первой публикации даны в конце каждого
стихотворения. В некоторых случаях в квадратных
скобках дана дата сочинения. В хронологическом
списке стихотворений в конце антологии приводит-
ся наиболее ранняя дата.
(Перевод Евгения Павлова)
Антология поэзии Новой Зеландии
УИЛЬЯМ ПЕМБЕР РИВЗ
Колонист в своем саду
Письмо
Где ты? За поступью годов
Давно твоих не слышу слов.
Ужели время тризне?
Приблизился к закату день;
Пока не стала вечной тень,
Вернись к своей отчизне.
Пустынным морем окружен,
Скажи, чем ты вознагражден?
Награда иль расплата —
Вести беседы про овец,
Считать приплод и, наконец,
Петь гимн во славу злата?!
Земля без прошлого, народ —
В стяжанье потонувший сброд,
Правители — плебеи;
Вас миновал культурный свет,
Вы дали варварству обет,
Вы, кто достоин реи.
Вернись! Пока пишу, мой друг,
То стриж стрелой промчится вдруг,
То раздадутся трели:
У нас окончилась зима,
3. Заказ №289.
33
Земля морей
В саду весеннем кутерьма,
Как и всегда в апреле.
Мерцает золотом трава,
На яблонях горит листва
В косых лучах заката.
Мой тис а^я скорби не готов,
Хоть тень от солнечных часов
В траву глубоко вмята.
Устав от пошлой новизны,
Ужели ты не видишь сны,
В которых дух покоя,
Всему ничтожному чужой,
Бок о бок с вечной красотой
Идет вкруг аналоя.
Ответ Колониста
Да ты волшебник! Что за речь!
Но я не дам себя увлечь,
Пусть ты поешь, как в сказке.
Ведь ныне для меня вдали
Нет дома; от чужой земли
Я не приемлю ласки.
Моей ли Англии привет
Я получил сейчас? — О нет!
Моя — ушла в забвенье:
В былом очарованье дней,
Когда в кругу моих друзей
Звучали смех и пенье.
34
Антология поэзии Новой Зеландии
Природа и прекрасный стих
Для соплеменников твоих
Сегодня лишь забава.
Зачем словес красивых вязь?
Английскую ты прячешь грязь,
И понапрасну, право!
Теперь я на земле мужчин,
Где сам себе ты властелин,
Обязанный отныне
Быть твердым — град ли, дождь ли, сушь, —
Преображая эту глушь
И не страшась пустыни.
Немыслимый окончен бой
Меж нами и стихией злой,
И люди победили.
Кто, выстояв в такой борьбе,
Своей возвышенной судьбе
Изменит ради гнили?
О, мне ли Англию забыть?
Цветы раскручивают нить
Моих воспоминаний.
Она со мной в моем саду,
И внемлю я ее дрозду,
Но хватит причитаний.
«Культуры нет?» — Кто лучше нас
Ей служит? Строим мы сейчас
Все вместе государство.
В болота варварства и тьмы
з*
35
Земля морей
Принес сюда кто, как не мы,
Кипучее бунтарство?
«Земля без прошлого?» — О, нет.
Я помню первый наш рассвет:
Везде тянуло гарью,
Зловеще наползал туман,
И лишь качавшийся бурьян
Живой казался тварью.
Мой дом листвой укрыт теперь,
Защищена надежно дверь
От злобы урагана;
Но самый первый бивуак
Был шквалом унесен во мрак
И скрыт стеной тумана.
Как радуют сегодня взор
Тимпаны сине-белых гор
И кипарисы наши —
Они росли как на дрожжах
И становились на глазах
Все выше, гуще, краше.
В осеннем небе тишина,
Но песней праздничной весна
Его наполнит своды.
Я слышу аромат садов,
Ручьи и голоса дроздов —
Английский гимн природы.
Желтеют липы вдоль тропы,
Цветы горят, лежат снопы —
36
Антология поэзии Новой Зеландии
Все славит наши руки.
И земли тучные, и дом,
Все созданное лишь трудом,
Воспримут наши внуки.
Вот золотятся тополя,
Отгородившие поля
От ветра и бурана;
Шеренги мощные дубов
Для молодых еще лесов —
Надежная охрана.
А вот и дочь моя нежна,
Как роза вешняя; она —
Души моей отрада.
Дружище! Разве бы я мог
Подобный вырастить цветок
Средь вашего-то ада?
(1906), 1925
(Перевод Э. Шустера)
37
оемля морей
ЭДВАРД ТРИГЕР
Плато Те Фету
Скала, что нависает над равниной,
И лунный блеск... И тени в небе нет
От «Чад Дождя» сегодня ни единой...
Ручей, чей парный серп колеблет свет
И блещет серебром — мерцанью звезд
в ответ.
А вниз — террасы мощной чередою
Спустились. Окружен любой откос
Болотом с темной и густой водою:
Везде — густой вьюнок, а край, белес,
Осоки мягкими побегами порос.
Все тихо, тихо — песен здесь не слышно:
Ни соловьиной песенки живой,
Ни вод, спадающих свежо и пышно
В долину за вздыхающей листвой,
Ни ветра, спорящего с бледною травой.
В младенчестве Земли царил здесь пламень,
И в нем, как каплю, обронил скалу
Расплавленный в горячих вихрях камень
(Как те, что видим днесь в другом углу
Ночной Вселенной, в фотосфере звезд, сквозь
мглу).
Стремительно, из глубины свеченья,
Вошла зарница в сердце Тьмы стрелой,
38
Антология поэзии Новой Зеландии
Горячие прорвались испаренья
В грозово-черный атмосферный слой —
И миллионы лет прошли, и вот — покой.
Покой всеобщей смерти твердь земную
Окутал. И дыхание живых
Не возмутит ту тишину ночную,
Что грудь в тисках сжимает роковых
И жилы холодит у пленников своих.
Душа моя мечтала о забвеньи,
Я звал его «судьбы людской венцом» —
Теперь страшусь встречать грядущий день я
В тоске такой же, с сумрачным лицом,
В борьбе с судьбою обессилевшим борцом.
Пускай же Старость ласковой рукою
Вслед всем, что прежде этот путь прошли,
Ведет меня к блаженному покою,
В мир сумеречной Западной Земли,
Где воды сонные у сонных шхер легли.
Когда иссякнет сила молодая,
Я буду ждать там в сладком полусне,
Покуда Ангел Смерти, сострадая,
Не поцелует лоб усталый мне -
Но не в такой, как здесь, зловещей тишине.
1919
(Перевод Валерия Шубинского)
39
Земля морей ?
ЧАРЛЬЗ БЁЭПГ
Тихая земля
Горы пусты. Отшельники не освятили ущелий,
Единорог не пил из зеленого родника,
Чья тополиная сень не слыхала рожка.
Жизни срываются и спадают как капли росы.
Море выносит останки кораблей и ракушек,
Лучи дня и мрак ночи невозмутимо
Пробираются в дикие заросли, которые рвутся
Из пахов и подмышек холмов.
Безымянны долины, города вопиют,
Сердце, не познавши свершений, нащупывает
жилу речи
Вдоль речных извилин, в низкорослых селениях,
В буреломах, где ветер о сосны расцарапан до
крови.
Человек вытягивается вдоль хребтов
как влюбленный,
Ища заслужить их близости
в прохладном дыхании
Веков тишины и труда,
Находя понимание тому, что значило
быть одиноким
До того, как наше безудержное время
пало на эти воды,
И тогда в нем самом соединяется
двойственность времени,
40
Антология поэзии Новой Зеландии
Ведь он подлежит и быстроте, и медлительности,
Предназначен для сложной и тяжелой истории.
Смягчаясь, земля усмирит усмирителя,
И ее голоса зазвучат нежностью,
Чтобы закрепить его приход на родину, в мир.
И тогда —
Ореады посетят его на полях у границы снегов,
И тогда — по белой долине он пройдет вместе
с тенью,
Уже не один, и услышит темный шум моря
В прибрежных скалах. И ангел грядет
И отпечатает в воздухе необъяснимый свой знак.
1948
(Перевод Анны Глазовой)
41
Земля морей
АЛЛЕН КЭРНОУ
Вводя пейзаж
Вводя пейзаж — здесь и сейчас! — в язык,
Скажи себе: здесь будут ни к чему
Ни гладь зеркал, ни местный говорок —
Ничто... Отбрасывай по одному,
Подобно мокрым спичкам, имена.
Какой поэт в руках удержит свет,
Любуясь им же? Жизнь, скажи, бедна
Картинами: все здесь — а вида нет.
Вот кисти сосен пишут небеса
Латынью — над китайщиною вод...
Какой прилив здесь, в мангровых лесах,
Омоет ветви и тростник качнет?
И что потом? Уйти с водой отлива
Не сможешь ты, не молвив слова лжива.
1957
(Перевод Валерия Шубинского)
42
Антология поэзии Новой Зеландии
ДЖЕЙМС К. БАКСТЕР
Стихотворение о долине Матукитуки
В нескольких шагах от лачуги буковые деревья
Роняют мертвые сучья в пушистый,
Перистый мох и узорчатый папоротник.
Прогнившая древесина необратимо,
с трудом расщепляется
И рассыпается под безудержным топором,
под шум и гам
Ниспадающей со свистом воды
и высоко гнездящихся птиц.
Зимой лес ослеплен снегом, но в зените лета
Лесное одеяло скидывает клубящиеся
завихренья пыльцы
И покрывает пастбища
непрожорливым пламенем
Труднодоступно сердце земли. Тем не менее
неплеменной скот,
Пообвыкнув здесь, может узнать
Обрезки смысла своей собственной жизни
и когти местного попугая.
Для полусведущих, аая тех, кто приходит, как я,
Преодолевая вброд вздувшуюся
Матукитуки по пояс в снежной воде и
Спотыкаясь там, где горы бросили
игральные кости
Огромных, как дома, валунов, или там,
где дымящийся
Водопад швыряет на тропу свои стрелы, —
43
Земля морей
Для нас земля — и материнская порода,
и разрушитель,
Обидчивая, покрытая мраком,
Знамениями на закате, шепотом,
доносящимся из ветвей;
Это красные олени, что поднимают
неповинные головы
И вынюхивают опасность в дуновениях ветра,
Застывая от страха, едва заслышав
грозную поступь наших шагов.
Я ношу с собой три дорогие сердцу эмблемы
Как талисманы, оберегающие меня от потопов
и глинистых оползней:
Это бледная горечавка, лилия и дикая орхидея.
У вершин тоже есть имена, подходящие
их белизне,
Глазеющие на звезды и достающие Луну,
Названные на языке мореплавателей
и альпинистов.
И тот, кто урывками ловит сон
в спальных мешках,
Атакованный ветром в окруженной снегами
палатке —
Пока питающийся падалью, с красными
подкрыльями, попугай
Бренчит ночами на крыше, а рассвет приносит
с собой
Дождевое облако на пурпурные пастбища,
и свет безукоризненно
Отражается крошащимся айсбергом,
ослепительный снег.
44
Антология поэзии Новой Зеландии
Разве они, обожженные в надземном горниле,
Не отведали покоя отшельника
И безумный восторг? Расселина в леднике
с голубыми губами
И гладкокаменный кратер — единение с тем,
Что ускользает из наших сетей, — Левиафан,
Подстрекающий наши местные воды
к рождению океана?
Чистота снега; алтарное снежное покрывало,
Возложенное на смертельные пики; или аваланчи,
Сотрясающие с гигантским смехом обломки
горных пород;
Снежная поземка и ураган — что это, как не
Его искаженное зеркало, что дает силу вершинам
И обитает в святой, тихой, неумирающей
свежести?
Поэтому мы отворачиваемся, укрывая блеклость
души,
От ослепительных стекол: отворачиваемся
к нежным
Потемкам человечьего сна, ребенку, жене,
Терпению камня и почвы, законопослушному
граду,
Где может жить человек, и ни одно свирепое
посягание
На то, что считается вечностью, не сотрясает
его захоронение времени.
1953
(Перевод Маргариты Меклиной)
45
Земля морей
ДЖОН НЬЮТОН
Открывая книгу
Ты открываешь книгу
и разворачивается дорога с ее синей гладью,
стоит лето
жара пляшущая в ее ложбинах превращается
в воду. Ты странствуешь по ней на перекладных:
усадьбы и сенные сараи пыльные желтые
грузовики для перевозки овец
колонна солдат в хаки возвращающихся
с учений
быстро минуя их радужные ветровые стекла;
ты выхватываешь из них осколки жизней
что состоят из слов
не отрывая при этом взгляда от гор.
Горы тянутся обнять тебя
они сгибают голубые лодыжки
они рождают реки, они
могут даже по-тигриному выгнуть спину если ты
захочешь этого: они — история которую
ты рассказываешь
о себе, история по которой ты странствуешь
и которая поглощает тебя. Ты оставляешь
дорогу, а потом отдаешь дань логике
горных кряжей
46
Антология поэзии Новой Зеландии
ущелий, дымящихся воронок, вулканических
кратеров. Ты вспугиваешь огромную птицу
гнездящуюся у русла реки, медленно
вздымающую
свои пепельно-кремовые крылья и ты следуешь
за ней
исчезающей
в глубине острова, протискиваешься к его хребту
и хоронишь себя заживо, со всеми своими
владениями, с этим
сводом небес, с этим шепотом ледяного облака
с этой волшебной горой что с грохотом
смыкается за тобой.
(1985)
(Перевод Александра Скидана)
47
Земля морей
АПИРАНА ТЭЙЛОР
Лоно
Твои пожары уничтожили мои лесные угодья
оставив лишь обугленные
скелеты деревьев
Плуга твои, будто женские ногти,
расцарапали мне лицо
Я, кажется, стала домашним тираном
Но умерев
вы, поселенцы и хуторяне,
возвращаетесь обратно ко мне
и я сосу ваши тела
как леденцы
Я — земля
лоно жизни и смерти
Руамоко нерожденное божество
ропщет внутри меня
и вулкан Руапеху до сих пор извергает огонь
1979
(Перевод Маргариты Меюишой)
48
Антология поэзии Новой Зеландии
МЭРИ УРСУЛА БЕТЕЛЛ
Вереск
Посиди со мной рядом на краю вересковой
пустоши.
Здесь я работала час за часом всю зиму,
Разрывала глину, разбивала комья, осушала
почву,
Увозила долой холодную землю и наносила
плодородный слой,
Ставила эти вот камни на их теперешние места,
Чтобы защищали от ветра и слишком жгучего
солнца.
А теперь погляди, как распускается зелень,
Зеленей, еще зеленей, и цветенье сменяет
цветенье,
Нежные верески и их пахучие австралийские
родичи
Источают когда-то неизвестные
Новой Голландии запахи,
И пурпурные и белые дабеции, ирландский
вереск,
О которых в садовничьем перечне сказано,
что подходят
Для небольших цветников, аая садов на камнях
и для кладбищ.
1929
(Перевод Анны Глазовой)
4. Заказ № 289.
49
Земля морей
ДАЙНА ХОКЕН
Надежда
Она в деревьях, в том, чтобы
быть среди них.
Она в древовидных папоротниках:
мамаку, понга, феки.
Приют под ними
познать
так легко.
Ты видишь эти деревья,
знаешь, каково это
быть укорененным
в земле
и непокорно возноситься ввысь
к небу.
Она в смерти:
огромный оползень в долине:
когда ничего не остается,
кроме как отложить все путешествия
и ждать
на дне вымоины
воды, ветра, семян.
Она в умении ждать.
Будем ли мы ждать вместе с деревьями,
будем ли ждать вместе с ними,
ждать их и под ними,
50
Антология поэзии Новой Зеландии
поскольку из всех созданий
они знают больше других
о том, что значит ждать, и снова ждать
и медленно накапливать силу,
способны ли мы, в своих
несчастьях, на такое величие?
В начале это
всегда угнетает,
но деревья невозмутимы,
их не беспокоит ничто,
которое — они уверены —
даст начало чему-то,
что сверкает и трепещет
точь-в-точь как они: столь ясным
знанием о зелени они обладают.
1995
(Перевод Александра Скидана)
4*
51
Земля морей
ИЭН УЭДДЕ
Тропинка к морю
Посвящается А. Р. Аммондсу
Позапрошлым летом я начал
копать канаву
А,ая водостока
в нижней части сада
где под
дерном, вымываемым
быстрее, чем я мульчировал &
подкармливал его была
сырая глина
всепроникающая дождевая вода
иней роса снег воробьиная
моча & другие стоки & отбросы
лились
под старый сортир
стоявший
на нижнем участке: здесь вода
подтапливала фундамент & доски пола
покуда все безумное
строение не начало
съезжать набок &
скользить на подмасленной глине
вниз
сметая за собой зловонный сток:
52
Антология поэзии Новой Зеландии
зрелище «каловых масс»
пузырящихся из забитых
сливных отверстий беспокоило
меня & некоторых
иных: пора было
за дело! особенно поскольку
в дополнение к нечистотам
растекающимся повсюду &
мягко лобзающим печень
поцелуями глубокой клоаки
любая очевидная
поломка в системе
удаления говна
(нашего говна) принесла бы
к нам инспекторов горсовета
они слетелись бы как мухи
& тут увидели б
другие аспекты
избранного нами
образа жизни которые они сочли бы
неординарными и даже
незаконными: к примеру тут
мы много работаем
с пиломатериалами
снесенных зданий, & это незаконно, надо
использовать новый лес,
гражданин, старый лес
который был однажды лесами каури
тотары & риму рос
сотни лет
когда его спилили;
53
Земля морей
дом связанный из его пряжи
стоял и выстоял
«лучше» чем леса
я полагаю: по крайней мере, лес
служил любому
кто довел процесс до конца, &
теперь дома уже
не в фазе как и леса когда-то,
хотя сродни
лесу волокно ломкой
древесины еще прркинит
& звенит ... впрочем,
теперь его пора уж раздавить
на щепки бульдозером &
что осталось от древесины
& смолы подпалить:
оно сгорит как не бывало' —
но мы все это копим & используем,
оно легко гнет
гвозди, расщепляется &
ты это знаешь хорошо
ибо частенько перевязываешь палец
но постройки
стоят! & вот инспекторы нам
скажут «Долой» — ну пусть
тогда долой! ... я ведь не против
компромиссов с хрупкой
древесиной снесенных зданий: то, что
построили «гнет» как
гвозди & строителевы нервы
так и его самого: он ведь
54
Антология поэзии Новой Зеландии
узнал хоть что-то о
служении, крепость
материала его возможно научила
что легкость — не благодарный
признак необязательности
или доступности: типа
кому нужен спутник
жизни или какого иного промежутка
времени (все выбирают «жизнь») который
не может влить новые
силы в твое
тело? — о, как ты ценишь
крепкого любовника
который держит
тебя в тонусе, чьи голова
глаза язык руки
бедра тебя цеп-
ляют поднимают
ввысь дают обзор, и с которым вы
взбираетесь все выше &
выше как птицы порхающие в
восходящих потоках от
крыльев друг дружки — птицы, к
этому предмету я позже вернусь
когда закончу с
водостоком* тут между тем
надо сказать что даже если
какие-то вещи не дают
немедленный отпор
или же видимый, то все равно
55
Земля морей
можешь поклясться
«жизнью»
что они отпор-таки дают & твои дети & дети
детей оплатят твои
долги, гражданин —
но как бы там ни было, мы согласились, что
уберем наше говно
с публичного обзора & приведем
наши милые сараи и чудные халупы,
наши праведные хрупкие чудные
вдохновенные постройки
в порядок: & тогда
добавим
завитушек, украшения в подобном
месте никого
не ублажают, и уж конечно не тех кур
чей курятник
включен в проблему
стока угрозой всех нас
затопить: кроме того, всем нам будет
лучше: куры с сухими
ножками несутся лучше
поскольку счастливы: счастье
как концепция возможно так же
хрупко как
дерево снесенных зданий когда последнее
отслеживаем к
лесу & первую
к его причинам, но счастье
служит нам подобным образом и обучает нас
«для жизни»: если ты
56
Антология поэзии Новой Зеландии
за жизнь ты за ее безумные сортиры,
за те углы счастья что
не прямые: ну да,
тут было много
причин по которым прагматика &
идеал не разделились,
леса & хрупкие планки
были едины, мы
были сцепленЫу хотели
обратить нашу проблему стока,
преобразить, пре-
суи^ествитъ ее, ввести ее в
причины нашего счастья &
счастья наших плохо несущихся
кур чьи мокрые ноги
нас каждодневно упрекали — мы взялись
за лопаты, чуть отступили
и стали копать быстро, остервенело, углубились
сперва на четыре фута & потом
еще на два, там был
всякий мусор, бутылки & старые
диванные пружины & обломки
кладки & кирпичи
& странно много костей со времен
предыдущею владельца, который
разводил собак, я
слышал доберманов, потом же мы
дошли до слоя
глины, нас теперь
уж было не видать, лопаты
временами взлетали
57
Земля морей
над траншеей,
трясомые
зарытыми копателями
дабы избавиться от налипшей глины:
комичное & со временем
популярное зрелище: напряжение
начало сказываться
на работающих
в траншее: одни ушли, иные
спрятались, у третьих развились
ревматизм
мозоли & траншейная стопа, в их гландах
роились стрептококки,
они ссали
простудой прямо из почек (теперь уже была зима,
осень давно
промчалась мимо среди
несложных обломков
верхнего слоя)
они отступались, дезертировали,
извинялись, они
просто сваливали, прагматика &
идеал
отскакивали друг от друга как
перекошенное
дерево, бинпт...
звук, по-моему,
похожий
на повисание
на длинной веревке: то
58
Антология поэзии Новой Зеландии
что однажды получали дезертиры, & и
чего я им в общем-то желал
и снова я
пускал в хоа свой одинокий заступ, ведро,
раствор, кирку, лопату & топор,
спасая заболоченную траншею
а «проблема дренажа» остановилась
прямо здесь, врезаясь
в корни (на такой-то глубине!) подпирая
падающие стены (сточная канава — ох! —
была
длиной уж ярдов пятьдесят
& кое-где
двенадцать футов
глубиной! впечатляет даже
если дальше не копать) & сбривая
липкие комки
глины, которые я
затем сопя подкидывал —
вверх под самое
ледяное небо или
же в небо
низкого цвета
глины: все той же
глины, глина & снова
глина, комки приземлялись
там довольно
беспорядочно, & иногда
их снова смывало
вниз поздним зимним
59
Земля морей
дождем, ливнем, который
корни деревьев
всасывали, в них
поднимался сок,
пополненный теми
кормящими поверхность
щупальцами,
теми глубокими стержневыми корнями, &
как раз
здесь рассказ и
начинается: не
то чтоб сказанное раньше
неважно, но я прошу прощения
за беспорядочное повествование &
и большое количество
кажущихся нелогичных переходов— уверяю
одно
действительно вытекает из другого,
следует, гражданин, фактически
настигает тебя & меня
только что наслаждавшегося тем
как эти линии разворачиваются, гораздо
легче чем сырая глина
& комковый
известняк удалялись из той
канавы, приземляясь где-то сверху
за полем зрения & почти
закапывая один
из трех саженцев
фруктовых деревьев (мы здесь) который
60
Антология поэзии Новой Зеландии
из-за этого не подрезали
до того как
в нем весной поднялся сок
серьезно, весело, когда я еще был
в траншее, все еще
отковыривая
глину и
заваливая ею то грушевое дерево: в конце концов
была построена
подпорная стена (использовались
использованные
материалы) & потом приехал
грузовик с облицовочной плиткой
& еще один с галькой & мы
собрали
старого кровельного железа
& получили водосток! Ура! он
был достаточно глубок, чтобы
решить дренажную «проблему»
куры
грелись & неслись, склизкие поверхности
сочащихся насыпей
подсохли, гниющие
постройки на глиняных
ногах отсрочили
неизбежную кончину,
испарения & утечки дохнули
последними миазмами плесени
& грибков, артезианский
писк & поцелуи восходящей
61
Земля морей
сырости утонули в
пенье птиц, когда светило солнце оно
сушило & когда шел дождь он
утекал куда
нам было нужно: стояло
лето, лист
вылезал из почки
плодоножки
набухали,
сок циркулировал с природной силой,
& грушевое
деревце, не-
подрезанное,
обезумело! дико
разрослось, капиллярный
лабиринт побегов & переплетенных
веток съедал провизию
корней & листьев, крахмал
& воду, сладкие открытые
бутерброды
перегноя & бог знает чего еще,
леденцы
& закуски пережеванные & облизанные
бонвиванами
червями: все это предприятие
общественного питания
обслуживало
это дерево чьи отростки
разрастались & срастались
с неслыханной силой
а два других
62
Антология поэзии Новой Зеландии
поблизости росли
прямо стойко
& стройно, свет солнца
входил прямо в их сердца,
они дорастали до
неба: фразу «пребывать во мраке»
нужно использовать
чаще: о грушевое дерево! в
таком состоянии ты никогда
не породишь ни единого
сморщенного фрукта: ладно
когда настанет осень я тебя подрежу
покуда почти ничего
не останется: урок
таков, усилие нужно направлять...
да уж, я слышал
хотят построить
АЛЮМИНИЕВЫЙ
ЗАВОД
в
Арамоане, у залива, & кто-то скоро
точно приложит к этому
усилие: послушай, там
птицы, мы
снова возвращаемся к любовникам,
подъемная сила
& восходящий поток некоего
взаимного понимания
что есть служение и что
вещь легкая не обязательно
доступная или пассивная:
63
Земля морей
послушай, усилие нужно правильно
направить, только и
всего, питание превосходное, все
следуегПу гражданин, иногда
это тяжелый труд, но ты
зацеплен, ты хочешь
свести практичное & идеальное
ты ведь
за жизнь, ты знаешь связь
между счастьем и, да,
водостоками & что природу
как и грушевое дерево
надо обслужить до того
как она будет служить тебе, ты
же не хочешь чтобы дети твоих
детей оплачивали
твои долги
гражданин, ты же
за иную продолжительность
ты хочешь жить
как хочешь ты
ты хочешь
чтоб стояли твои постройки, ты
жаждешь возвышения,
ты готов выполнить
свой долг, ты выкопаешь свой
водосток &
не дашь своему говну
проникнуть в водопровод:
ты хочешь
64
Антология поэзии Новой Зеландии
служить & быть оставленным
в покое
чтобы служить & быть обслуженным,
разбираться в сложных
материалах, известняке & старой
древесине,
в жирной вязкой оболочке
мира где
однажды царили
динозавры: впрочем теперь их нет хотя
они и выжили дольше
чем мы
пока, но мы же знаем, не так ли,
гражданин, что дезертировать
нам некуда & что
живя во
вселенной, нам некуда
стряхнуть
куски налипшей
глины.
1975
(Перевод Аркадия Драгомощенко
и Евгения Павлова)
S Заказ №289.
65
Земля морей
КРИС ОРСМАН
Декоративный утесник
Декоративный утесник,
дикорастущий на горном хребте,
раболепствующий и льстивый,
насмехающийся над шрамами,
желтящий нашу старомодную историю
завоеваний и шутовских реприз.
Колючая тангенциальная рогатина,
вьющаяся по буеракам, декоративная,
я люблю издали
панораму по-над водой,
от берега озера до полуострова,
где в лощинах царствует нега
и фигурно подстриженные
южным ветром сады.
Я подношу этот терновый венец
из сострадания к моим землякам,
не уверенным в красоте
своего стойкого символа: этой
выжженной, вырубленной, разутюженной
экзотики.
1994 (Перевод Александра Скидана)
66
Антология поэзии Новой Зеландии
МЭРИ УРСУЛА БЕТЕЛЛ
Ответ
Когда ты писал свое письмо, был апрель,
И ты был рад тому, что стоит весенняя погода
И солнечные дни чередуются с дождливыми.
Я пишу в конце мая. На дворе осень.
И я рада тому, что мои хризантемы
Устало прислонились к надежным, стойким
подпоркам,
Так что никакие ветра не могут их сломить.
Я рада тому, что они рыжевато-коричневые
И пламенеют в слабом вечернем свете.
Я также рада тому, что голосистая птица
Еще поет, скрываясь за кустом сладко
благоухающей
акации...
Но ведь мы запоминаем сердцем
И говорим* «Как зелен был тот или иной
Апрель!»
Или: «Что за осень тогда стояла!»
Или: «Все на свете быстротечно!»
1929
(Перевод В. Швыряева)
v
67
Земля морей
ЭНДРЮ джонстон
Антиподийское
Крокус расцветает зимой,
белыйжелтыйпурпурный. А потом приходит ночь,
черная, как авто, с ее огнями.
«Смелей», зазывают окна баров: внутри
старые друзья, сидящие у камина, спрашивают,
«изменился ли я».
Кто-то хочет услышать «Да», кто-то — «Нет».
Так мы произносим «Дом», имея в виду «здесь»
или «там»,
это хорошо освещенное слово, оно открыто
круглые сутки,
но когда мы приходим домой и гасим свет,
нам снится расцветающий крокус.
2000
(Перевод Александра Скидана)
68
Антология поэзии Новой Зеландии
СИЛЛА МАККУИН
Огород. Поэма № 4
(Здесь за домом...)
Здесь за домом
нет ветра
в огороде тепло броколи
превратились в необъятные
бледно-желтые букеты шпинат
вот-вот рассыплет семена все вокруг
в желтых и белых звездах
цикады
Знаешь слова должны многое
объяснить
когда исчезает
тонкая иллюзия смысла
а этот огород
забыв о своем предназначении
становится буйством архитектуры
ракетные шахты моркови
поля чертополоха
взрывы капусты
огромные вены роз
и над всем этим шум
лесных голубей и жужжание пчел
летящих в нежно-голубых лучах солнца
пронизывающих тонкую ткань
облака
Теперь я внимательно
вслушиваюсь
в эти новые языки земли и неба
1984 (Перевод Валерия Земских)
69
Земля морей
АЛЛЕН КЭРНОУ
Равновесие наживки
в компактной форме шарика
Свободно говорящее на всех языках, живых
и мертвых,
солнце всходит со словом о мирах, вертящихся
в слове о мирах, и гора отвечает
ее имени ее имени, и это восток и море,
das meer,
la тег, il mare Pacifico, и я иду в школу
босиком по морозу вдоль шоссейной дороги
вдоль железной дороги вдоль потока воды,
вертящихся в солнце и непомерно
жаждущих единения и единства,
концентричности,
тогда как дорога, и рельс, и вода, и босые ноги
бегут
эксцентрично друг к другу. Торлесс, гора,
на ней лес,
первая из способных удерживать снег,
присоединилась к погоне,
в собственном ритме вращаясь в зимней лазури,
стопа над вершиной, снег на каждом залитом
солнцем слоге, —
так изучают безмолвную азбуку мира-слова
слова-мира.
Потому что свет выражается в том, что освещает,
папоротник сердцелистыи, неорегелия, змеелистник
70
Антология поэзии Новой Зеландии
имеют разную непрозрачность, разную
прозрачность;
солнце вышелушивает в скошенных травах «душу»;
схожим образом фиолетовый спектр,
нарушающий тусклость вывернутой почвы,
объясняет себя лучше, чем это можно понять.
Здесь нет тепла. Сердце бьется
в такт самому себе, и если случаются унисоны,
то как о том знать? Мертвые улитки
оставили раковины, следы, бестолковую
эпиграфику
и экскременты медленных, но кратких жизней,
еще укороченных шариками, которые я
«свободно разбрасываю»,
быстродействующими, эксцентричными
к неуемным завитушкам
ракушек, росчерков, почвы и залитых солнцем
вещей,
мертвых, если хотите, или, как сказал другой поэт,
О наша жизнь! Ты во всемирном хоре
фальшивый звук1. И снова мы тревожим
неведомые нам
единость, единение, концентричность,
мы, эксцентричные друг к другу.
Миллионы умирают в ничтожестве, ничуть не
прежде срока.
1 Байрон Дж. Г. Паломничество Чайльд-Гарольда / Пер. В. Левика
(Примеч. пер.)
71
Земля морей
Новости запаздывают. Сострадание поет гимны
само себе.
Я читаю экскременты всех видов и особей и пишу
мир, достойный своего слова, активный
компонент
30 г/кг (3%) метальдегид, в форме шарика.
1979
(Перевод Анны Глазовой)
72
Антология поэзии Новой Зеландии
КЕНДРИК смизимэн
Колвилл
Одно из тех мест, где вы задерживаетесь
ровно настолько, чтобы залить бак, купить слив
или, быть может, мороженое,
и в этот момент входит кто-нибудь местный,
опирается на прилавок, внимательно
смотрит,
и вы читаете в его глазах неприязнь,
неопределенное, как угроза,
со скучным названием, это место —
сколок человеческого духа
(он его и создал), убогое, продубленное ветром.
Посмотри
туда, за солончаки: зачем нам этот
залив, мудрый как раскаяние, мелкий,
какая польза от этих солончаков,
годных лишь на то,
чтоб через них тянуть сети, что мужики
сейчас и делают, уменьшенные
в дымке раскаленного полдня, откуда
вздымается прилив
и где время плодится, как даль?
Возможно, польза их — служить
простой отрадой, но у них другой замес,
другое нутро, что-то первобытное
проступает в них, как в самой этой почве — здесь
кость
73
Земля морей
должна стать ближе, отвердеть,
но без шлифовки. Они все вытерпят.
Школа, зал военной
славы, магазин, вокруг солончаки
и холмы. Дорога через них ведет
в другие места.
Не геологическая линия
разлома, а только шрамы, текстуры опыта.
Рельефные, нанесенные; о которых карты
умалчивают.
1972
(Перевод Алексданра Скидана)
74
Антология поэзии Новой Зеландии
ГРЕГОРИ О'БРАЙЕН
Зима я был
Марианна Шредер играет Мортона Фелдмана
(1926-1987) и Анкона Кейджа (1912-1992)
Зима я был
отчетливо
соединен
среди нот
фортепиано
все еще может
собрать
с Мортоном
ушедшим навсегда а теперь
и Джон
вглубь страны, в памяти
часы
удлиняются
навсегда
и весь
разговор.
Что я имею в виду
что рука помнит
75
Земля морей
движенье руки
затопленное поле
помнит
кто по нему прошел, деревья
вокруг именья
теряют листву
по обе
стороны
от границы, и она
она привела меня
к
мосту, я имею в виду
тонкие
четкие вещи
ее руки густой туман
сквозь который я не мог разглядеть
ее руки на клавишах фортепьяно
все что мы потеряли
и все что выше
1999
(Перевод Александра Скидана)
76
Антология поэзии Новой Зеландии
РОБИН ХАЙД
Из цикла «Прибрело>я»
Пески, пески отцовского города,
Тройного моря отцова:
Раз — чтоб увидеть, другой — чтобы сниться,
Третий — чтоб вспомнить снова.
Тихое в сумерках, серое, бурое,
Прохладным задетое серебром.
Тише, не пой — и тогда мы хмурое
Бормотанье его разберем
Что гонит кровь сквозь наши тела?
Запах рощи горячей, что от соли бела.
Что обуздать никому не под силу?
Чайку, что в небе крылья раскрыла.
В чем, мальчишка, выигрыш твой?
Белой шлюпки стрела, что летит по кривой.
Что, как шелк, ласкает мои ступни?
Отлив, подмывший трухлявые пни.
У милых ссора — в чем тут начало?
Третьи губы, красней коралла.
А девушка — будет она
Верна или неверна?
Что мне шепчет Матерь Морей?
Днем сверкающим — легче иди, вольней.
Что в котелке у рыбака?
Свежие крабы, чеснок, треска.
Какое распутнице ложе дано?
Песок — при жизни, а после дно.
77
Земля морей
А что — о той, что так мила?
Глаже льда гранитная скала.
Что же мне делать, о Море?
(Пусторукое, с тихим сердцем, немного еще,
о Море...)
Побудь ребенком моим в этом мире.
Пески, пески материнского города,
Матери моря ночного:
Гордому разуму, сердцу отставшему,
Памяти, вызвавшей снова
Бурное в сумерках, серое, черное,
С пеной, задетой лунным мазком, —
Тише, не пой: ждет нас просторная
Комната, лампа, постель... Пойдем
«Белая постель — скажет море шумом,
Белая постель, но не дом».
VI
Примерно здесь пришлось мне подсмотреть
Любовников, творивших грех, который
Имеешь ты в виду; пошла я раз
Креветок — призрачных созданий цвета
Морской воды — пособирать в лагуне,
А тут отлив; и я легла на дюнах,
Спиною вверх, любуясь на пловцов
У отмели, на воду голубую
И морщась, как морщинистый залив.
И тут они явились; я, глупышка,
Подумала, что просто целоваться:
78
Антология поэзии Новой Зеландии
Еще мне был неведом нрав мужской.
И вот они легли в песок, худые
И бледные — понятно, горожане.
Резинка щелкнула; он шляпу снял
С нее; она чуть слышно возражала —
«Дик, платье!» — но он ел ее как хлеб.
Я пожелала быстро загореть
Ее ногам — и отвернулась к морю,
И стала грезить, что однажды Перри
Прокатит, так и быть, меня на лодке.
Когда они закончили, я тихо
Спустилась к месту, где они лежали,
И вмятину потрогала рукой.
Но я не собиралась говорить
О виденном — тебе или кому-то
Другому. Только вечером, за чаем,
Надеюсь, ты сумела разглядеть
Две-три песчинки у меня на платье.
VII
Прохладные, постоянные, иссеченные светом,
их весла вздымаются
Крыльями крачки, что падает в сон, становясь
сине-черной; недвижная чайка одна,
Жестковыйная, горбоносая, с черной чертой
на горбу взъерошенном,
Сверкает, замерзнув в воздухе, хрустальна
и холодна.
Больше пробковый дуб, качаясь, не загораживает
залив:
Лают псы, матери кличут назад — от опасной
79
Земля морей
ряби — своих младенцев.
Люди уходят на дно сумерек, в их улыбку;
на чужеземцев
Все похожи, и лица у всех — из синего хрусталя.
Лодка сбрасывает балласт. На борту девчонка,
бросив читать,
Все не поднимет глаз от бегущего шелка
морского.
Мать ее ждет — и столько еще надо увидеть,
назвать-
Бьется пульс морей на ее на запястьи.
Она не скажет ни слова.
А лодки, исчерченные приливами и закатом,
Исчезают в тени островка — словно канут в нети;
Серебро омывает их бодрствование. Смуглые лица
Итальянцев, их серебристые пальцы, щупающие
сети.
А за ними остров поднимает легкий конус
из стекла —
Свет на камни незаметно наплывает, и вода
недвижно потекла,
Только чайки — эта стража водопоев —
покричат слегка
На вздымающие воду сети вынимающего
рыбака.
Далеко на побережье слышно пенье
Сладких итальянских голосов в ночи. И тени
Терпеливо ждущих — бархатисто-сини.
1952
(Перевод Валерия Шубинского)
80
Антология поэзии Новой Зеландии
ДЖАНЕТ ФРЕЙМ
Уиндхэм
Большая палка
перестала взбаламучивать
уиндхэмский водоем.
Ни один камень не шелохнется тут;
люди спят пока
коровы вырабатывают молоко
а овцы дают шерсть
и в опустевших пристанционных строениях
ничей отец не усаживается каждое утро
на гладкий сатин
стульчака.
1967
(Перевод Маргариты Метслиной)
6. Заказ № 289.
81
Земля морей
СЭМ ХАНТ
Долина Лунного Света
Свет сочится
из деревенских домов
в бухте прилив
Железная лачуга на берегу
раскидывает блики по воде
В долине Лунного Света
дед вспоминает первую дочь.
Простые сны. Дикие лошади.
1973
(Перевод Валерия Земских)
82
Антология поэзии Новой Зеландии
БРАЙАН ТЭРНЕР
Шевроле
Вот то, что ожидаешь
от цивилизации, там,
у прибрежной дороги,
испещренной прожилками
виноградной лозы
и сетью стариковской бороды,
ржавеющие останки
Шевроле, вроде той,
в которой мы путешествовали
лет 30 тому назад — мама,
папа, я и мой младший
брат. Нам казалось, что мы
достигли заветного; восторг
от новизны положения,
бьющего в глаза американского изобилия,
доступного теперь и нам,
несообразительным новичкам,
деревенщине,
живущей черт знает где,
на южных тихоокеанских широтах.
Она была ключом, колесницей
настоящего мира.
А здесь валялась огромная старая
6*
83
Земля морей
колымага — без двух
дверей, без лобового стекла,
с одним болтающимся,
как усик насекомого,
дворником Одно лишь заднее
колесо и обивка
глазели на нас
На заднем сиденье
мой сын нашел
вестерн в желтой мягкой обложке
про Зена Крокера
и целую кучу разборок
в Б-Баре-Б; а еще
презерватив, знававший
лучшие дни Он улыбнулся,
взял его и спросил,
что это такое.
Пока я объяснял, он
смотрел мне прямо в глаза.
1989
(Перевод Александра Скидана)
84
Антология поэзии Новой Зеландии
ВИНСЕНТ О'САЛЛИВАН
Ребенок в парке: зима
О, сколь внезапно, впервые войдя
в облетевший парк, ощутить волдыри
отца мироздания, в точности как его
собственная рука
их ощущает. Мгновенная смерть всего,
пруд скукоживается, и листья шуршат,
ботинки мокнут, утопая в иссохших стеблях.
Ты прочтешь это тысячу раз.
Ты подумаешь, а кто не стоял здесь
вот так, сжимая эту большую руку, кто
не говорил:
— Может, вернемся назад? Мне не нравится
это место.
Твой голос звучит, как чужой. Ты
утираешься рукавом, хочешь, чтобы он
рассмеялся,
чтобы сказал: «Первые звезды не причинят нам
вреда, они дальше от нас, чем поезда,
которые мы слышим
в ясную ночь». Мы — внутри истории,
которая называется Отец, Давай Отсюда Уйдем.
Листья скребут по красной стене,
каменная женщина лежит у пруда, поедая
грязную траву. Слишком внезапна
эта прогулка в глубины времени, за его первым
уроком,
его хмурым ветром, его мусорными мерзкими
тропами. А дома на кухне
твой желтый любимый цвет.
85
Земля морей
Уходя, ты прикасаешься к тяжелым воротам,
деревья стоят на своих костях, плечи
у варварской статуи — точно огромные
холодные
яйца. Ничто здесь не хочет пошевелиться.
Ты прикасаешься к воротам и говоришь pim: «Мы
больше не вернемся сюда Правда, папа?»
(2002)
(Перевод Александра Скидана)
86
Антология поэзии Новой Зеландии
АЛЛЕН КЭРНОУ
Поднятый голос
Пусть это будет воскресенье и высокогорный
летний ветер с порывами до пятидесяти миль.
Ветряные мельницы недоверчиво стонут, великан
на кафедре обладает собственным, достойным
доверия
размером, высотой футов в двенадцать,
«в одеждах праздничных»,
весь белый выше пояса, все
нижние части замаскированы, мой отец же
тем временем,
поднявшись на три ступени, оказывается
словно яйцо в рюмке.
Пол-кафедры вровень с глазами, я смотрю
вверх, Гордон Браун смотрит вверх, мой отец
смотрит вниз в свои записи и начинает во
имя отца и сына
и святого духа аминь, голос,
говорящий Джесс моей матери, возвышенный
на три ступени, к чему прибавляется
возвышение святилища, попранная гора
87
Земля морей
аксминстерской ковровой дорожки. Панели
светлого дерева, литургически заостренные,
собраны вместе, чтобы объять и поднять
ею голос
то ли светлая кахикатеа, источенная
червем-сверлильщиком, но
идеальная аая масленок,
то ли сердцевина каури. Расхищение северных
лесов оставило достаточно для кафедр и скамей.
Гордон Браун, бакалея и другие товары,
всегда перед тем, как встать на колени,
поднимает
замасленный сосуд над головой, жестяной
абажур полязгивает, лебедка поскрипывает.
Я вглядываюсь в свои мысли
об отце, в уверенность, что он
спасется, но что же будет со мной? Что ж еще?
Голос спускается, подошвы шаркают, все мы
встаем Моя мать надушилась сегодня духами
vera violetta. Нет, не то.
1986
(Перевод Анны Глазовой)
88
Антология поэзии Новой Зеландии
РОБИН ХАЙД
Последние
Последняя черная лошадь
Побеги ветра жует.
В последней хатке из раупо
Мерцает в окошке свет —
Испуганный, затененный,
Со звездой наперегонки...
И щепки шуршат, как солома,
В зарослях мануки.
А дом — кроме тощего света,
Ничем он не говорит.
В нем дремлет хозяин где-то,
Маорийской ночью укрыт.
«Вот — последняя в мире дверь,
Конь последний — ветер гудит.
Впереди уж немного теперь,
И ты видела, что позади».
1952
(Перевод Валерия. Шубгснского)
89
Земля морей
ЧАРЛЬЗ БРЭШ
Предшественники
Не нами была нарушена не вписанная
в летописи тишина,
И не мы подняли завесу над скалами и листвой
В вековечном рассвете;
Те, кто был перед нами, сделали первый шаг
И назвали заливы и горы, а вокруг них
кружились
Неуловимые струи человеческой сути,
И по сей день бередящие колкий воздух
Вокруг избранных ими мест.
Но их руки были легки; держа в сердце
Теплый образ земли, они не испытывали нужды
Впечатляться собственными завоеваниями,
не ранили
Землю ненужными монументами.
Они не боялись забвения.
Перед лицом нашего нового пришествия
они отступили,
Но без паники, не нарушая отпечатков,
Оставленных их существованием в воздухе,
который
Продолжает рассказывать о них горам
и мрачным, тихим озерам.
Их хранит земля,
90
Антология поэзии Новой Зеландии
Как горы хранят тени при свете дня
В могущественном покое, выдаваемом
лишь томлением
Сумерек в затаенных ущельях.
По ту сторону нашей суеты и поверхностного
освоения
Мест попроще, их смиренная память
Легко витает, окружая нас перспективой,
Давая почву нам, не имущим корней.
1948
(Перевод Анны Глазовой)
91
Земля морей
АПИРАНА ТЭЙЛОР
Невеселая шутка на марае
«Тихей Мауриора!» — вскричал я, позвав
Купе, Пайкеа, Те Кути,
Реви и Те Раупараха,
и тут же увидел их
зловещую смерть и деревянные призраки,
вырезанные на стене дома молитвы.
Я выкрикнул нескольких слов на маори,
которые знал:
«Чихни и вдохни дыхание жизни!»
Надо мной разгневался Текотеко.
Он вырвал язык изо рта
и кинул его мне под ноги.
Тогда я принялся говорить.
Меня зовут Ту, место работы
Нгати «DB» — мое племя.
Бар — мое марае.
Кулак мой — копье,
а тюрьма — это мой дом.
«Чихни и вдохни дыхание жизни!» — вскричал я.
Они поняли
Текотеко и призраки,
хотя, кроме «Тихей Мауриора»,
я больше ничего не сказал —
Ведь это единственные слова, которые я знал.
1979 (Перевод Маргариты Меклиной)
— морозильная
фабрика.
92
Антология поэзии Новой Зеландии
АЛЛЕН КЭРНОУ
Полинезия
Прибой равнозначен почти глухоте, и ею
Страдают островитяне, верные континенту;
Пересекши аид резонанса, отцы
Под зноем или при стуже оставили мир позади;
Стук, стук, стук до тех пор, пока
Из океанской чаши не встали, покрытые лесом,
Долина и пик; слепота, как перчаткой,
Ударила в зренье доверчивых глаз; нескончаемо
Столкновение, неразличимое в этих глазах
От внутренней соли слез и от внешней —
морской пыли;
Ни холодных, ни теплых течений,
ни невнятных морей,
Непомерных во всех смыслах, в которых, однако,
Плывут божки в одеждах из древесной коры,
Слепо, немо и глухо, но живо, на восток,
через пламя прибоя.
1943
(Перевод Анны Глазовой)
93
Земля морей
АЛИСТЕР ТЕ АРИКИ КЭМПБЭЛЛ
Из «Капканов души»
I Незнакомец из Ракаханги
Неизвестный прибыл из Ракаханги.
Никто не знает, каким ветром его сюда
занесло:
никому не попадалось на глаза
чужое каноэ —
в этом океане нет шанса остаться живым.
Наши деревни смыты водой
и мертвые стонут,
сидя по подбородок в воде.
Можно подумать, что неизвестный был
таким странным и неотразимым,
что, увидев ею один раз,
его не смогли позабыть.
Никто не запомнил ни единой детали —
ни выраженья лица (если у него было лицо),
ни возраст и рост.
Одни заявили, что он прибыл недавно,
другие сказали, что с тех пор,
как он был замечен в Омоке,
прошло уже больше недели.
Но все сошлись на одном
он прибыл из Ракаханги —
но почему именно из Ракаханги,
никто не может сказать.
Они столпились в молчаливый кружок, ожидая
самого наихудшего, — но ничего не меняется.
94
Антология поэзии Новой Зеландии
Нет извещений ни о несчастных случа-
ях, ни о смертях.
Скоро они вернутся к своим неотложным делам,
приводя в порядок
то, что было разрушено штормом,
со странной опустошенностью в сердце,
как будто их надежды были
обмануты.
П Сина
Ты когда-то была прелестной девочкой, Сина,
благоухающей, как кора
молодого кокоса.
В юности
вся наша вселенная
была дном каноэ,
в котором мы лежали обнявшись
и дрейфовали меж островов.
Каждую ночь я срывал
цветы неба
для твоей груди и волос
И однажды ночью
мы удалились от берега,
пронзая душистую темноту
и позабыв про утесы
вспомнив о них, когда уже было поздно, — увы!
Теперь ты женщина, которая
стала мне еще милее, чем девочка,
любившая меня когда-то давно,
и другой любовник
пьет из твоего калебаса.
95
Земля морей
Рыбаку Ру
известны все потаенные места
в глубине океана.
Его копье ищет
ответа.
Я гляжу в ожидании.
X/ Парире
Парире, любовник солнечных лучей,
Тутури и Кекесо,
а также Кики и Кака
мертвы, они все мертвы —
сметены со скалы
на переправе Такууа
большим ураганом
атаковавшим в воскресенье
наш остров
после того, как ты умерла.
Однажды мне приснилось,
что краб
утащил твои глаза,
в каждой клешне было по глазу
и море
сомкнуло воды поверх этой добычи,
но не смогло потушить
свет, что шел изнутри.
И сейчас, в отдельные ночи,
странное свечение порой
выходит наружу и расползается
по лагуне...
Парире, это ты?
96
Антология поэзии Новой Зеландии
XIV Соломоно
Умереть — значит просто уйти
прочь от своего тела
без сожалений и боли
и без мысли о
том, чтобы вернуться, так как
абсолютно не к чему возвращаться,
за исключением пустой оболочки,
оплакиваемой близкими, которые
собрались в кружок.
Я часто оставлял
свое тело здесь, в Те Таутуа,
а сам пересекал лагуну и
бродил среди спящих
собратьев в Омоке, проверяя,
все ли в порядке.
Моя семья знает, что дверь для меня
должна быть открыта
на случай, если я захочу присоединиться к
своему телу,
но по неосторожности
они иногда оставляют меня за дверьми.
И вот пришло время собираться
в дорогу,
идти в одиночку по крутому маршруту
в Савайки. Я
накажу родным
плотно прикрыть вслед за мной дверь,
когда направлюсь
в последний раз в Омоку.
Они заплачут, но подчинятся.
1985 (Перевод Маргариты Меклгшой)
7. Заказ № 289.
97
Земля морей
АЛЬБЕРТ УЭНДТ
Горы Тау
Горы не были бы
горами без долин ущелий
и уровня моря над которым они возвышаются
Они
возвышаются выше чем взглянешь
подпертые камнем
земля с небесами
Они и не могут
быть чем-то другим (и знают об этом)
Они
глаза земли смотрящие вдаль
смотрящие внутрь в будущее
за горизонт и в глубины
водоворота в радужках глаза
Эти горы горы Та'у
связаны локоть к локтю кровь с кровью
и живут друг у друга в мыслях
Они жужжат
как юла во вращении или как вечно
изобретающий мозг Мауи по утрам
если дымка уходит и открыт горизонт
обещанием надеждой
Они скрипят и кряхтят
как старое дерево аоа ока сохнут на солнце
а река ныряет и ищет
98
Антология поэзии Новой Зеландии
своих корней и
жирные голуби целый день
клюют черные ягоды мосоои и
в холодных каменных бассейнах атуа смывают
затхлый запах ночного совокупления
и сбрызгивают
завитушки волос ароматом листьев лаумаиэ и
цепляясь за жизнь деревья и плющ ползут по
обрывам и скалам а воздух
насыщен долгими стонами смерти
в падении
Они шепчут по вечерам
им одним слышимые слова
когда сумерки превращают
все наречия мира в одну форму речи и
хищная летучая лисица гонит перед собой
луну цвета спелой папайи и
игривые айту визжат в водопаде
Они спят крепче всего
грозовыми ночами когда им не слышно
собственных бормотаний сквозь сон
и ветер растирает их усталые спины
нежными пальцами
Эти горы горы Та'у не подвластны
тщете человека
Они лежат в моем сердце и в моем взгляде
так же плотно как реки
в руках берегов
Мой рост от их роста
7*
99
Земля морей
мой сон от их сна
и их сон снится мне
Эти горы горы Та'у
1986
(Перевод Анны Глазовой)
100
Антология поэзии Новой Зеландии
РОБЕРТ САЛЛИВАН
Из «Звездного каноэ»
xvii Некоторые термины и замечания, по поводу
11орфографии
по-английски вака
означает каноэ
но каноэ предков
были такими же здоровенными
как европейские суда
исследователей восемнадцатого века
тут главное не размер
а профессиональный уровень экипажа
сходные навигационные системы
общая цель поселений
и английские наименования
которые я не обязан объяснять вам по буквам
однако скажу, что и поныне
непросто отыскать текстовые редакторы
с набором гласных со знаками долготы
и помощников редактора, не ставящих
во множественное число
одолженные у маори слова, хотя большинство
наконец прекратило выделять их курсивом
чтобы получилось ощущение включения
в этот контекст
101
Земля морей
в другом контексте
все это делается
в миротворческих целях
xxv сила/бессилие
копье рвет бумагу
Маорийцы в журналах
замечательные
сенсационные
звезды спорта
маорийские супермодели носят обалденные
шмотки
в ухе сережка
туземная красота
вторая маорийская выставка
темно-зеленая губная помада
глотки из серебряных кубков
чашки кофе
Вака 78 Исторический штрих
Во время новозеландских войн
в гуще распрощавшихся с жизнью — бойцов и
цивильных — в мешанине из
подожженных домов,
жестокостей, облав, родственников,
102
Антология поэзии Новой Зеландии
обратившихся друг против друга,
ползущих на животе через линию фронта,
раненых и захваченных в плен,
потрясенных вопиющей несправедливостью
воинов,
в хаосе общих и чуждых правил войны,
уставших ног лошадей и людей
волочащих тяжелую артиллерию вниз
по Великой Южной Дороге
зубов мужчин — вот уж эта диета военных,
разговоры, обнаженные губы бороды и усы —
мужчин и женщин маори,
сражавшихся за самих себя
не говоря уже о своей культуре,
посреди узнавших
смерть людей, хоронящих
своих мертвецов, в контексте второго
губернаторства
Грея и его премьер-министра,
враждебного поселенца,
а также малой колонии
опустошавшей казну и имперские силы,
преодолевая сопротивление душ
и пытаясь стать содержанием душ
Империя принялась за каноэ.
Конфисковав его, они его тут же ломали
и жгли. Иви удалось спрятать старинные каноэ
которые мы используем до сих пор.
Или построить их заново
по тем лекалам, что сохранились в душе.
1999
(Перевод Маргариты Меклиной)
103
Земля морей
АЛЛЕН КЭРНОУ
Подход к берегу в неведомых морях
На трехсотлетие со дня открытия Новой Зе-
ландии Авелем Тасманом 13 декабря 1642 г.
I
Просто наставив парус в другом направлении
Ты смог расширить мир.
Ты выбрал капитана,
Жаждущего открытий и готового плыть
В путешествие на год на любых кораблях,
Не отправленных в море по более срочным
делам;
Взял паек сказок поправдоподобней
О том Неизведанном, что предстояло пересечь,
Указания на золотые берега и байки о чудищах,
Чтобы переварить их до состояния правил
Поведения в вероятных и невероятных
ситуациях.
Покончив с приготовлениями, ты отчалил
Солнечным утром, в лучшее время года,
При открытых небесах и пока океанские фурии
Лежали, смиренные лучами лета; самое время
Отправляться на глазах провожающих
Солнечным утром во Имя Господа и
В безымянные воды сего мира.
Конечно, ты рассчитал все возможности
Заработать на тамошних водах, водах мира сего,
104
Антология поэзии Новой Зеландии
Не приносивших дотоле дохода.
Но более, чем пушки
Морского царства, лай медных и железных псов
От Тимора до проливов оказывал сопротивление.
Меж тобою и Югом застряла в беспокойном уме
Давняя вражда, не способная допустить
Безграничного засилья невежества.
Где твоя Вест-Индия раскидала свои
Племена океанской росою, туда ты направил курс;
Как и они, ты взывал к Богу, отдавая моря —
на волю истории,
Острова — другому и опасному завтра.
II
И вдруг словно взрыв
Разразилась радость, весь
Горизонт, после погони за ним,
Вдруг вздыбился в море. Плоскость воды
Переполнилась сушей, непривычной,
Как все новые берега; мореплаватель
Двигался по поверхности вод,
Наблюдая за формой, которой
Земля на глазах наливалась
За неземными вершинами ярче
Своего, уже близкого, цвета.
Но эта затея на границе безумия
Принесла плодов меньше,
Чем было угодно душе,
Меньше мечты об Индии с блеском
Заливов за спинами храмов и гор,
Слитых в одну архитектуру избытка.
105
Земля морей
Тут и там — возвышение, вершина,
Столп облачный, о, пустошь, ты — роскошь,
Воздвигнутая над впадиною волны,
Тень которой, ледяное объятие ветра, разрушало
Надежды на тихую гавань.
Островитяне считают бедой все,
Что приходит к ним с моря;
Над желтым песком и чистыми
Отмелями сквозит волокно —
Кровь пришельцев: смерть нашла
Мореплавателя в секунду,
О да, во мгновение ока,
В столкновении суден у берегов
В день, пронзенный убийством.
Мертвых не просили убраться,
А остальные отступили и так,
Признав поражение, сдвинулись к северу
И уплыли долой.
III
Ну что ж, Мореплаватель добрался домой,
Так когда-то в учебник для детей записали,
И мы думали, что все знаем об истории той,
Ведь нам подвластна наша земля,
К Золотому Берегу убийц никогда не пускали.
А сегодня неоткрытых островов не сыскать,
В горизонтах глаз тщится найти сам себя,
И при бурной погоде, как станут шептать
Тени утопших в своих берегах —
Кто ж за мечтой выйдет в море опять,
106
Антология поэзии Новой Зеландии
Ища новых земель? Кто в надежных руках
Вдруг протянет нам будущее из арсенала
Смелой мысли, а не пыль и не пух и не прах
Похвальбы о минувшем подвиге предков,
Будто слава былая когда-нибудь украшала
Грудь настоящего? Никогда, или редко,
Способна хвала собственной истории
Вспыхнуть открытием, когда все едко
В один голос твердят, как один повторяют:
«Наш остров — край света. Дальше есть
только море».
И все же, возможно, в истории бывают
Полутона гуще блеска и славы,
И Мореплавателя, как и нас омывают
Приливы времени, в коем мы живем,
В прибой замешивая след кровавый,
На остров наш легший воспоминаньем о нем.
1943
(Перевод Анны Глазовой)
107
Земля морей
КАПКА КАССАБОВА
Из «Эмигрантского цикла»
I Плач
Мы приехали сюда и обрели рай, но чего-то
в нем не хватало
в воде, в небе, в движеньи
рук, которые не могли ни смеяться, ни обнимать,
ни наказывать
«у них здесь нет души, they have по soul heret
одни лишь овцы и пустые дороги
и полные добра магазины, но где душа?»
«в письме я пытаюсь объяснить маме, как здесь
устроена жизнь, но она не понимает: там у вас
и хлеб
покупают за доллары?»
днем мы поем, а ночью скрипим зубами
и пытаемся отогнать рокот Черного моря,
которое не знает приливов, а летом глухо шумит
и никуда не уходит
«в Загребе я мечтал о лодке,
и я построил ее, и назвал Эсперанца, я собирался
спустить ее на воду в воскресенье,
но тут началась война»
108
Антология поэзии Новой Зеландии
у наших детей большие влажные глаза
раненого оленя
но они не должны показывать свою слабость
они должны быть победителями
или никем
наши дети знают наизусть все песни,
все шоу, все шутки,
они стараются выучить и воспоминания,
наши дети ничем не отличаются от других
видеть сны на языке значит обрести беглость речи,
но мы видим сны наяву, и они безмолвны,
мы думаем о наших снах
на ломаных предложениях
«они не понимают
они не хотят понимать
они не могут понять»
мы упрямо держимся в стороне,
мы потратили годы
ища щель в соседской стене,
но нашли лишь
ключ
мы прибыли сюда в поисках рая,
и мы нашли рай
но этого оказалось мало, и мы возрыдали
и заговорили о том, чтобы уехать
но так никуда и не уехали
109
Земля морей
II Погода
Путь облаков неисповедим,
у нас нет времени за ними следить.
В такие дни предательская
мечта о нездешних местах сжимает сердце
и иллюзия
происходящего где-то не здесь
становится мечтой о доме.
Брошенные, мы воем
дом
дом
мы ходим по кругу
блудные псы гоняющиеся за своими хвостами
до тех пор пока облака медленно не вернутся
назад
чтобы нас оплакать.
VI Посмеяться вместе с эмигранткой
Посвящается Лилиане Г.
Эмигрантка — это даже не пыль в пустых
глазницах
бестелесного изваянья ее страны.
Эмигрантка существует по определению
как другая,
хотя и не знает этого, подобно тому
как вы не знаете ее.
Кто уловит далекие беспокойные формы,
110
Антология поэзии Новой Зеландии
которые обретает ее душа в те заурядно
радостные мгновенья,
когда вы смеетесь вместе?
Вы удивитесь, узнав, что по ночам,
под стать волчице, она скалится на луну,
обращаясь к той с непостижимым
бестактным стенанием:
как пастух солнца играет на своей гадулке
крошащимися глиняными пальцами,
как в отравленном воздухе сверкает белизной
гора Пирин,
как на неистовом ветре раскачиваются
и гудят сосны,
как море по ночам набухает чернотой
и кишит рыбой,
которая знает все, но на рассвете гибнет,
как соляные алые сталактиты растут
в пещерах ее сердца
со скоростью горящей травы,
как темнеют и светятся лабиринты
древнего, в суровых разрезах, раздираемого
враждой полуострова, где она,
тоскующий минотавр, блуждает по-прежнему,
с какой опаской она склоняется над краем озера,
едва касаясь вашей твердой чужой земли,
земли, по которой столь многие ходят без страха.
Лишь одна ее нога ступила на землю,
на которой вы вместе смеетесь.
С жестокостью, которую в ней не подозревали
111
Земля морей
ни ты, ни она, она заставила замолчать
в себе язык крови.
Диссонанс эмигрантской жизни на слух
едва уловим.
IX Песнь Чужестранца
Есть такая вещь, как
чрезмерный покой
он облепляет чужестранца подобно туману,
и счастье, этот в иных случаях
четкий абрис отсутствия,
становится расплывчатым как призрак
в тумане.
Есть такое место, где
только война приходит в форме
взрывов проливной поэзии
в воскресный полдень
где передышка может длиться
минуту, а может и целую жизнь
где небо глядит в глаза
чужестранцу без страха
где у папоротника изысканная простота
печали
и стада облаков питающихся грозой
сопровождают чужестранца
до самой середины океана
но не дальше.
1997
(Перевод Александра Скидана)
112
Антология поэзии Новой Зеландии
ЭНН ФРЕНЧ
Взаперти
Третья неделя, как свирепствует циклон,
и мы все потихоньку начинаем
сходить с ума. Брат из Ванкувера пишет,
что готовится
к глобальному потеплению. Дождь льет
не переставая.
По канадскому радио обещают
бесснежное Рождество;
расположенные к востоку компании
по производству новогодних елок
обанкротятся. Можно ли их обвинять за это?
Здесь я, по крайней мере, могу
выйти и побегать, пусть и под дождем,
говорю я себе, пусть и при тридцати
милях восточного ветра. Вы слышали шум а^<АЯ
в бухте Мортон,
там, где фиговые деревья, Капитан Файнс?
Сухой и дробный. Или
как хрипят и стонут те, что уже почернели,
когда по ним хлещет ветер,
как будто они еще живы? Теперь, когда мы здесь,
посмотрите,
что творится: дороги в парке залиты водой
по самое некуда,
и вон там внизу, на краю пастбища,
и здесь наверху, на лужайках.
8. Заказ № 289.
113
Земля морей
Не то чтобы я забралась так далеко, нет,
машина дала задний ход, и я
бросилась в темноте наутек, как кролик,
по направлению к светофору.
Их шесть. Не успела бы пикнуть. Сегодня я
уже держусь в стороне от дороги,
примечая припаркованные машины
и набрасывая маршрут,
как пробраться к домам в случае чего.
Издалека нарастает
невнятный городской шум. Когда-то времена
были проще; с доской
четыре на два и мотком проволоки,
парень мог бы и впрямь что-нибудь
смастерить — лотерею в поддержку искусств,
перекур,
мероприятия с пирогами и салатами, включая
госкомиссию по расовым вопросам. Жены
от мужей не убегали, ни с другими,
ни по какой иной причине, неважно.
Можно сказать, что те шутники в машине
пытались вернуть недавнее прошлое,
используя то, что было поблизости, под рукой.
Все зависит
от того, откуда смотреть. С борта самолета
«Air New Zealand»
зимним туманным утром страна похожа
на J-образный
корабль с широкой кормой, смело плывущий на
юг, прочь
114
Антология поэзии Новой Зеландии
от Европы, в сторону льдов; или ваку, узкую,
словно чулан, грозящую
опрокинуться при большой волне —
сбившуюся с курса, без руля, без ветрил.
1990
(Перевод Александра Скидана)
8*
115
Земля морей
АЛИСТЕР ТЕ АРИКИ КЭМПБЭЛЛ
Возвращение
Опять передо мною длинный мыс,
И дымный берег, и канва прибоя,
И чайки, и лесистые холмы
В туманной дымке, и туман над морем
На отмели, у мертвых кораблей
Лежат циновки. Здесь ютится племя.
Горят костры, и люди меж огней
Лежат или сидят спиною к морю.
Их черепа изящны и малы,
А их носы чернеют, словно клювы
Тех древних птиц, чей щебет и сейчас
Напоминает о цикадах, пчелах
И диком меде, сладком, словно дым
Чуть тлеющих костров в дождливый вечер.
Сверкают их глаза, и влажный блеск
Зеленых тел подобен блеску моря.
О древние беспомощные боги!
Стоит в воде по пояс Дионис,
Изваянный из дерева. Глазницы
Песком набиты, и остатки краски
Смывают волны с губ его и лба.
Свершилось долгожданное! Погасли
Костры, и только чайки все кричат,
И дымка, дымка застилает землю...
1950 (Перевод В. Швыряева)
116
Антология поэзии Новой Зеландии
ДЖЕННИ БОРНХОЛДТ
Софи ездила на поезде
в обратную сторону
Софи ездила на поезде в обратную сторону.
Это было похоже на ее жизнь —
путешествие прочь,
спешное покидание увиденных мест;
она усаживалась к ним лицом,
а они уменьшались и уменьшались,
пока она их не забывала совсем,
хотя продолжала носить их сущность с собой,
как небольшое
пятнышко света в глазах, пока ехала
в обратную сторону, как будто
так и должно было быть, к другим
обстоятельствам и областям.
Поезд мчал ее в обратную сторону, а она
сохраняла иллюзию, что едет вперед,
и получалось, что она направлялась
к точке, из которой только что прибыла,
в то время как дорога
оставалась у нее за спиной.
Когда же она приезжала, это напоминало
внезапную встряску —
она выдыхала краткое «ох», подхватывала сумку
и выходила на новой станции,
с удивлением оглядываясь на проделанный путь.
117
Земля морей
Скорость, спокойствие, сохранность путешествия
в обратную сторону.
1988
(Перевод Маргариты Мекмшой)
118
Антология поэзии Новой Зеландии
ЛОРИС эдмонд
Уезжая в Москву
Малина, преподнесенная нам на десерт
в крошечных белых пиалах,
была пронзительно-вкусной, пушистой;
ты положил крем на мою,
объясняя, что она покажется мне
слишком кислой.
Официантка с большими глазами и хохолком
как у смешного голыша Кьюпи так хотела нам
услужить, что уронила два блюда.
Она бросилась в кухню
и никто не смог ее подбодрить. Падал снег;
за разговором, отделенная от тебя белой узкой
скатеркой, я едва могла что-то расслышать
не говоря уже о том, чтобы разглядеть тебя
сквозь плавучие вихри.
Затем рослая тетушка вынесла свою собачонку,
раздражительного, похожего на игрушку, щенка;
мы надели
пальто и в гробовой тишине Чехов
старый искусник кивнул нам из-за кулис.
В итоге мои замерзшие губы не смогли даже
соорудить поцелуи, и мне ничего не осталось,
кроме разговора
с чудовищной собачонкой: но ты
неподвижно стоял, и твои отполированные
туфли разбухли
119
Земля морей
как сапоги батрака. Кто-то неизменно
должен оставаться в деревне, в то время
как другие
уезжают в Москву. Твои глаза были
как темное озеро, пораненное зимними сучьями.
1983
(Перевод Маргариты Мекмсной)
120
Антология поэзии Новой Зеландии
МИШЕЛЬ ЛЕГГОТТ
Из «Женской мили»
Душа моя, предположим, ты оказалась
в далекой стране
и, спятив от меда и цветущего огненным инеем
горла,
произносишь: Где же слова, красотой
разбившие сердце?
И не равнинам, вживляющим в нас расширенье
неспешно,
но ветру сырому от колокольного звона под стать
или полярной косе лазурного года —
отыщешь межой
разделенное сердце, чтобы звезды вписать
в его снежную соль.
Птицы, мыслящие в океанах, исчезают в явленьи,
в заглазном
бессонном пространстве таятся их чертежи.
Твой рот,
словно устье, химерами исполненный тленья,
до синевы зенита
обуглил соль. И рябью нежность сквозь дожди
струится
страны, куда возврата, вероятно нет.
Ты — лишь безмолвная цезура,
что делит строку пополам
1994
(Перевод Аркадия /Ьрагомощенко)
121
Земля морей
РОБИН ХАЙД
Что есть Странник?
Что есть странник? Ответь, прошу!
Я отправилась в дальние страны, под парусом,
В одиночестве, я сменила звездный пояс
на северный пояс,
А мои земляки говорили мне: «Ты станешь
как странник —
А ведь их пути не наши пути, их мечты не наши
Мечты, не наши мысли и тяготы».
И я молча смотрела на странника,
и странен он был.
Но теперь, объездивши свет, износивши
восемь одежд и восемь ветров,
Под уздцы взявши пенных коней и за гриву —
львов из камня в шести городах:
Что есть странник? Ответь, прошу!
Глазом не различишь. Глаз видит все тот же мир —
Внешнее зрение открыто, пока мысли
и образы его не затопят,
А внутренним зрением видишь ход мысли.
Руки? Руки моих земляков плетут прутья,
гнут дерево,
Изготавливают детали а^я плотов и для лодок.
Мнут глину, пишут картины и книги,
Хоть и иные книги, собирают, хоть и иной,
урожай,
Не такой зеленый, как молодые рисовые
побеги в воде.
Руки не знают ответа. Знают ли ноги?
Они говорят
122
Антология поэзии Новой Зеландии
В туфлях, не сандалиях, у бедняков босиком,
Бредут путями далекими от света ао темноты,
Дальше, от рожденья до смерти.
Знают разницу между щебнем и мягкой травой,
Протирают подошвы до дыр, проклиная острые
камни,
Временами мечтают о легкости птиц,
Но в моей стране дети даже у бедняков
Носят теплую мягкую обувь и при виде
ножки плясуньи
Взгляд теплеет у юношей так же, как
в здешних краях.
Летними вечерами, чистыми, как молоко,
пролитое
Из синих плошек, под кустами боярышника
Дети пускают воздушного змея. Не в Новый Год,
На другой праздник
Запускают шутих
В память о давно минувшей опасности,
теперь ставшей призраком.
В саду на крыше, среди красных
сплетений ветвей
Зимних деревьев, среди кадок
с карликовой сосной
(Наши сосны растут выше, но их иглы
так же остры)
Проплывает звезда и блестит серебром
В небе, темнеющем к закату, как лилия
у основанья стеблей.
Двое влюбленных поднимают глаза.
Руки, тело, сердце в груди шепчут мне:
123
Земля морей
«Это свои. В этом люди друг другу не чужды —
В дружбе и мире.
В нашем краю эти пути тоже хожены!»
Черная черепица на крышах, закрученных
кверху крутыми рогами,
И попытка укрыться от глаз странника —
это вселяет в тебя веру.
Помни об этом, о незнакомке, прошедшей мимо,
Но сначала стоявшей на крыше в сумерках,
глядя вниз.
Мой путь позади разметал ветер,
А впереди он лежит, предначертан
странными знаками.
Тяжелее тыквы налилась моя голова сладкими,
горькими водами.
Если уж не суждено мне быть этой юной
девушкой,
Не взирая на звезды, глядящей в глаза
влюбленного,
То пусть я стану, хотя бы на день, торговкой
мандаринами
Или покрытым сажей черепком
в чьей-нибудь печке,
Жаровней, колодцем, добрым словом,
Почерневшим трупом на дороге в Шанхай,
Мертвым на благо отчизны.
Тревожа сладко-горькие воды у меня в голове,
Все моря мира сливаются на смешение.
А под морями — все страны мира
сотканы вместе:
На дороге не младше Китая
124
Антология поэзии Новой Зеландии
Чего стоят несколько миль дальше к краю земли?
Не составит труда зажечь еще одну лампу,
чтоб осветить
Лица путников, странников, спотыкающихся
в пути,
Если мир называет их странниками.
Только два мятежника воспротивились:
«Не понимаем!»
Ухо сказало: «Китай и мы
С двух краев ударяем по камню,
и раздается музыка,
Наша и их музыка, не та же самая.
На улицах я слышу разную речь —
Их речь и мою. Моя им непонятна,
Потому я здесь странница, на чужбине,
И меня ест поедом голод познания,
Хочу понимать и быть понята».
Язык сказал: «Я знаю
Вкус мандарина и рыбы. Но меня
Здесь дразнят за мою речь. Взгляды сыплются
на меня как удары.
Госпожа, мы служим тебе верой и правдой
и не за деньги,
Потому, пожалуйста, давай отправимся дальше».
Сердце сказало со скромностью: «Есть путь
терпения —
Пусть ухо ищет дверей в понимание.
Рот пусть пока помолчит, но найдет союзников
В детском смехе и плаче, улыбке и нахмуренном
лбу,
Пусть учится, воспринимает и пробует.
125
Земля морей
Не давай им двоим делать чуждым все тело».
Но мятежники все равно голосили, и я
Поняла, что в мире, лишенном молчания,
Они — воры.
Ухо, не способное слушать прилежно, хватается
За первый попавшийся пустяк.
Рот, который будет плеваться, лишь бы
услышанным быть, —
Оба плохие ученики, лгуны, пустомели,
Хватающие, бросающие материал.
С такими скандальными слугами в своей свите
Я не смогу быть ни черепком, ни светильником
Только отпечатком ноги. Какой-нибудь мальчик
Увидит его на рассвете, прежде чем
его скрипучая тележка
Раздавит след большим колесом;
Только выпущенной и переломанною стрелой,
Указующей людям дорогу в сторону мира.
1952
(Перевод Анны Глазовой)
126
Антология поэзии Новой Зеландии
гленн колкун
Проблема с переводом
договора у Уайтанги
Версия пакеха:
Версия маори:
СТАТЬЯ ПЕРВАЯ
Я начальник.
СТАТЬЯ ВТОРАЯ
Ты начальник.
СТАТЬЯ ТРЕТЬЯ
Ну а теперь
носи одежду,
плати налоги,
найди работу
и адвоката.
1999
СТАТЬЯ ПЕРВАЯ
Ты начальник.
СТАТЬЯ ВТОРАЯ
Я начальник.
СТАТЬЯ ТРЕТЬЯ
А как насчет мушкетов?
(Перевод Евгения Павлова)
127
Земля морей
К. К. СТЕД
На могиле губернатора Гобсона
Ты все это начал. Здесь же настал твой конец.
Здесь же все и продолжилось. Мост через
Графтонскую лощину
бросает длинную рассветную тень. Магистраль
обрезает кладбище. Сквозь дубы и кустарник
чертит и перечерчивает себя
на разбитых камнях,
прерываясь, луч света. Дальше, в низине,
когда-то текла река. Раньше, бывало,
здесь находили жертву несчастного случая,
или пьянства, или отверженности.
Здесь был наш городской лес, тропинки, загадки
— теперь почти полностью вырублен.
Нет числа моим тетям, дядям, их сестрам
и братьям,
что лежат здесь, так мне сказали. Еще различима
могила,
которая помнит моего предка — он шел
за твоим гробом,
а пять лет спустя тоже почил под дубами.
Твои дети вернулись в Англию. Мы остались
наследниками твоего города и того ненадежного
Договора,
который ты составил при помощи тех, кто потом
называл его «легальная фикция, и не более».
Твоя милая Лиз
вернулась домой со своими правами на две сотни
оклендских акров,
128
Антология поэзии Новой Зеландии
процветала вдова в Плимуте и больше
замуж не вышла.
Частокол тени падает на возвышение
белой плиты,
которой отмечена твоя могила. Карибский пират
однажды натянул петлю на твою шею,
но передумал
и отправил тебя в плавание без парусов.
Ты дожил
до смерти за письменным столом и за мечтами
об Окленде,
и твоя голова мутилась мигренями с юга.
Конь без всадника
шел за гробом, который несли восьмеро моряков.
Весь день племена рыдали. «Не мальчишку, —
так писал их глава королеве, — и не бахвала
посылайте к нам, а человека достоинств, как
покойный губернатор».
«Далеко, — говорили они, — и расположена
неудачно».
То, что ты выбрал Вайтемату столицей
и тем самым привлек
горожан с юга, что отсюда ты заявил
о своих правах
на правление, — всего этого Уэйкфилды
не простили.
«У меня нет цели, — так ты писал, — умалить
Порт-Николсон, но я хочу опровергнуть
обманные представления и заявить, что здесь
мне кажется климат выгодней и плодороднее
почва».
9. Заказ № 289.
129
Земля морей
Народ не выбирает своей истории. Сомневаясь
в твоей,
мы можем сказать, что, во всяком случае,
в этом ты был прав.
Полицейские на мотоциклах держат Окленд
под наблюдением
Из машины радиоголос, явно принадлежащий
Кири те Канава, взмывает сквозь ветки
арией «Пусть сияющий серафим». Под мостом
маорийские парни на своем матюгальнике
поймали волну с Бобби Брауном Малыш
нюхает клей
из пакета под курткой. В арке умело напрысканы
граффити: «Королевские кобры круты»
и «Договор — подделка». Губернатор,
твой памятник, хорошо это или плохо, растет.
Вчера ночью переросшая и желтее масла луна
переправилась через хребет Парнелла.
На Эмили-плэйс
она выхватила из тьмы обелиск, которым
отмечено
место, где ты заложил первый камень
собора Святого Павла;
позолотила шестиполосую магистраль,
когда-то бывшую
тропинкой, по который ты водил свою Лилу
со школьной подружкой
Гарриэтой Прис и переносил их через канаву;
возложила белую лилию к подножию
«этой прекрасной
130
Антология поэзии Новой Зеландии
разметки склонов в покрытой лесом долине
с видом на море»,
когда-то твоей местности, и теперь — твоей
снова, заодно с городом.
Пусть сегодняшний день станет тем долгим днем,
что мы живем в Новой Зеландии: вонь
китового мяса,
крыса на вертеле, сапоги, смерзшиеся
на рассвете,
Маори на юге, истребленные корью, ромом,
вождем Те Раупараха;
войны на севере, массивы каури, леса,
отступающие
перед жвачным травопольем, города,
растущие, как лес,
и повсюду этот язык — и гибкий, и сильный.
Этого ты не начал, губернатор. Как и мы,
ты служил
своему времени и временам, живущим
в нашей душе.
Этому нет конца, губернатор. Как и этим стихам.
1990
(Перевод Анны Глазовой)
9*
131
Земля морей
ХОНЕ ТУФАРЕ
Мы, живущие во тьме
Столько времени оно
выгибалось и корчилось в болоте
ночной темноты.
И что же это было за время? Черные силы
черного на черном и еще раз на черном,
пожирающие себя самое?
Нечто безмерное? Неизмеримое?
Больше нет.
Но с чего-то должно было начаться.
Ибо в конце медленного подъема к вершине
глаза, о существовании которых я и не знал,
были ужалены чем-то,
заставляя меня спрятать в землю лицо.
И это был свет, мои братья. Свет.
Чудное зрелище, просочившееся сквозь заросли
подмышечных волос Отца. Я даже смог
сосчитать все пальцы на руках,
протянутых по направлению к свету; я видел
грязь — щепотку
плодотворной земли.
Но затем он сдвинулся с места.
И темнота сошла на землю с более гнетущим
напором Я напряженно отпрянул.
Братья, убьем его — столкнем его вниз.
1987 (Перевод Маргариты Меюашой)
132
Антология поэзии Новой Зеландии
дж. к. стурм
Маори пакехе
Эй ты там
Я имею в виду тебя
Крючконосого волосаторукого узкопалого
Пакеху, тебя, тебя!
Милтон завладел твоей головой
Донн подкачивает кровь в твое сердце
Ты напеваешь
Старинную английскую песенку
Топчась тем временем по Индии или
Персии, находящихся под пятой
Твоих легкомысленных ног.
Куда же ты прешься?
Да ты просто дальтоник.
Разве не видишь что забрался
В окрашенный иным цветом район?
Это коричневое селение, парень,
Такое же коричневое изнутри
Как и снаружи
Коричневое все насквозь
И музыка у нас тоже коричневая
Такая как мы.
Так что тебе нужно?
Вся земля давно ушла
Вместе с нашими предками.
Для колонизации ничего не осталось
Кроме людей.
133
Земля морей
Ты хочешь сыграть
Антония с моей Клеопатрой?
Я спрашиваю
Что, по-твоему, ты из себя представляешь?
Скажи мне все, что мне хочется знать
Перед тем как скривишь снова свой палец
И улыбнешься очередной кривоватой улыбкой
Ну поприветствуй меня
Поговори со мной
Пока рассвет не взойдет вместе с песней
Тем временем вежливо обнимая меня
Я крепко схвачена
Тут, в тесном сгибе
Твоей чуждой руки
Мой дорогой
О мой дорогой.
1992
(Перевод Маргариты Меклиной)
134
Антология поэзии Новой Зеландии
РОМА ПОТИКИ
Сплетенные вместе
мы сплелись друг с другом во мраке
наши лица выныривают из темноты
борются мужчина и женщина
вздыхают и задыхаются, когда запястье
берется «в замок»
а тазовые кости давят
на плоский деревянный настил.
ловящие и словленные.
Закинут невод Мауи
и волочет нас обоих в свои грубые сети.
выброшенная старыми океанами
новая рыба с трудом дышит и выгибается
на берегу.
одно бедро перекатывается
другое сползает
летний серп прикрепляется к небу.
никто не плачет,
мы оба смеемся.
1992
(Перевод Маргариты Меклиной)
135
Земля морей
ДЖЕЙМС К. БАКСТЕР
Песня для любимой
1
Здесь наверху в спальном домике
Звезда, что видна в окно кухни,
Упоминает имя твое.
Чистая и прозрачная как бегущая
из-под крана вода,
Она сверкает над краем равнины,
Ты в Веллингтоне,
Я в Иерусалиме,
Женщина, я хочу, чтобы
Наши тела были похоронены в одной
и той же могиле.
2
Для других моя любовь — туесок,
Полный или пустой,
С кусочками картофельных клубней и
Мясом прилипшим к камням.
Для тебя моя любовь — это подвеска
Из зеленого нефрита,
Не по зубам твердого,
Добытого из недр каменистого подземелья.
136
Антология поэзии Новой Зеландии
Ты можешь положить ее в шкатулку
Или повесить на грудь рядом с сердцем
Однажды она станет теплой,
Затрепещет как камышовое поле
И скажет тебе человеческим голосом
«Мое сердце принадлелсит только тебе!»
Вечером я видел
Двух уток, низко летящих
Вместе к пруду.
Шум их крыльев
Напомнил мне о тебе.
В конце нашей лсизни
Те Атуа наконец снизойдет
К тем двум, которых он разобщил.
Племени он даст
Бурные разговоры, пиво и полный очаг.
Нам с тобой он подарит
Домик у берега,
Где ты смолсешь искать моллюсков
и крабов,
А я буду рассматривать волны
И иногда взглядывать на твое лицо
Без каких-либо сол<алений,
137
Земля морей
Дорогие мои буруны.
5
Никаких рисунков на балках,
Никаких дискуссий о колосках,
Никаких маорийских молитв,
Христос и его мать
Всего лишь милые итальянцы,
Наклоняющиеся благословляя тебя
Ее голова не повязана лентой с узорами,
А на его плечах нет плаща с перьями,
Нет ни лестницы в небо,
Ни слез альбатроса.
Здесь в Иерусалиме
По прошествии девяноста лет
Упущенных возможностей
Я предпочитаю не приглашать тебя
В церковь пакехи.
6
Волны омывают берег.
Оставляя следы всего на минуту.
Количество серебряных волосков
в моей бороде
Равно количеству грехов, которые
я совершил,
138
Антология поэзии Новой Зеландии
Зеркало показывает мне
Старую ящерицу,
Сумасшедшего, низменного человека,
Стоящего в пыльном пальто.
Я не думаю, что ты
Хотела иного мужчину.
Я прошел босиком с хвоста рыбы до носа.
Чтобы сказать эти слова.
7
Гора за горой,
Километры зеленых папоротников
Серым полднем
Кланяются косым копьям дождя.
В середине комнаты
Кэт бренчит на гитаре, —
«Пусть будет так! Пусть будет так!»
Дон приносит козленка, обвившегося
вокруг его плеч.
Сегодня на ужин будет жареная печенка.
Вероятно, однажды,
Устав от своих каруселей,
Хоани и Хилари присоединятся ко мне.
Эй, девочка, дверь не закрыта,
Рядом со мной есть свободное место.
139
Земля морей
8
Те, с кем мы в молодости были знакомы,
Уже разошлись,
Их браки обрушились будто деревья,
Снесенные ураганами ужасного века.
Я был мрачным пьянчугой,
Ты — женщиной не без проблем.
Никто не поставил бы и двух пенсов
на наше совместное счастье,
Но наша любовь не стала враждой.
Если ты прилетишь сюда, моя птица,
За день до того, как мы оба умрем,
Я думаю, ты сможешь подыскать ветку,
чтоб отдохнуть.
Я выбрал иную дорогу.
Сегодня я расчищал дорожки,
Подрезая траву новым серпом,
Трудясь до тех пор, пока кровавые пузыри
не выросли на ладонях.
Я никогда не мечтал о другой жене.
9
Теперь я вижу, как ты побеждаешь
свой возраст
В то время как нос каноэ вспарывает
Оперение Тангароа.
140
Антология поэзии Новой Зеландии
С прямой спиной, совсем девочка,
С темными, ложащимися на плечи
завитками волос,
Ты поднимаешь нашего внука,
Как ты их всех пристыдила,
Этих дерганых девок!
Ты носишь отметины возраста на лице, как
Воин боевую раскраску,
В два раза красивей, чем он,
Душа как большой альбатрос,
Вьющий гнезда посреди океана
Под вездесущим оком Те Ра.
Ты возрасту перебила хребет.
И я дрожу, желая это увидеть.
10
Тарайва прислал посылку с копченым угрем.
Их шкурки — будто изящная кожа.
Мы парим их в дуршлаге.
Он сказал, что головы несъедобны,
И поэтому я их отрубил
И кинул их Арчибальду,
Нашему пожилому котяре. Он ворчит
во время еды
Просто потому, что очень застенчив.
Сегодня утром на кладбище
Я срезал чертополох
Под деревьями
141
Земля морей
И затем вымыл руки,
Окропив серп водой.
Это моя жизнь,
Простая как камень,
И единственное, что ее омрачает, любимая,
Это то, что тебя нет рядом со мной.
1972
(Перевод Маргариты Меклиной)
142
Антология поэзии Новой Зеландии
МЭРИ СТЭНЛИ
Жена говорит
Как женщина, я не больше,
но и не меньше, чем мужчина,
соответствую требованиям
формы и развития. Жребий
предписывает девочке с куклами
вырасти и узнать, что луна
вызывает приливы, чтобы саднило
сердце. Дом превращает
мой день в заботу —
надо выставить стрелки часов,
где цифры по кругу
с вопрошающими глазами.
Ночь сторожит тишину,
в которой может заплакать ребенок.
Я закрываю книгу и знаю,
события это люди,
и все дороги приводят домой
и мужчин и женщин,
и те прячут историю
под свои крыши.
Я вижу — Икар, упавший с небес
рядом с моей дверью,
не настолько красив,
чтобы вызвать у ангелов зависть,
но оперен
для кровавой смерти.
1953
(Перевод Валерия Земских)
143
Земля морей
ФЛЕР ЭДКОК
Жена мужу
После вспышки гнева ты соскальзываешь в сон.
На меня незаметно опускается безмятежность.
Падает пушистый снег. Мягкий свет.
Нервные судороги отпускают на время.
Ты отвернулся, уткнувшись в подушку,
Я прячу лицо. Но под снегом
Прорастают побеги, они тянутся вверх.
Несомненно — это зов плоти. Теплые волны
Перекатываются между нашими телами.
Руки ищут друг друга под одеялом.
Твоя спина прикасается к моей груди.
Наши бедра занимают привычное положение.
Твои губы гуляют по моему лицу.
Хватит ли силы открыть наши глаза?
1964
(Перевод Валерия Земских)
144
Антология поэзии Новой Зеландии
БИЛЛ МЭНХАЙР
Как раздеваться на пикнике
Может, это выглядит и не очень соблазнительно,
Но, расправившись с закусками,
Ты забываешь убрать брюки
И начинаешь пускать блинчики по реке
С чужой женой,
Пока легкое дуновение
Ветра, слабого,
Как прикосновение пальцев
Друг к другу, сделает это
Невозможным, бережно подхватив
Разбросанную одежду.
Теперь вы можете лакомиться яблоком,
Наблюдая,
Как носки и ботинки
Медленно уплывают к другому берегу.
1970
(Перевод Валерия Земских)
10. Заказ №289.
145
Земля морей
ЭЛИЗАБЕТ СМИЗЕР
Легенда о жене Марчелло Мастроянни
Она прождала все лето
На надувном матрасе в мелком море,
Свесив руку, готовую обнять
И благословить полубога.
Готовила груди спагетти из морозилки,
Соусы, как молоко,
С ложки его кормила, флиртовала
Глыбообразно и спасалась.
В постели, обслуживая свои территории,
Говорила во тьму ектенью, что разучила:
Дельфины, киты, голубиное море.
1979
(Перевод Евгения Павлова)
146
Антология поэзии Новой Зеландии
ЭНН ФРЕНЧ
Поваренная книга уклониста
Пару часов отведя пивной
Звонишь отменить ужин своим
Давним друзьям. Отговариваешься:
«Тут подвернулось,
к вам уже не поспеть». Дорога около часу.
Похоже,
она заинтересована, зазываешь
ее к себе на перекус.
Уговариваешь: «Нагрянем в мою берлогу,
я угостил бы
подобием легкого ужина». Месяцами
не пополнялся
у тебя запас продовольствия, соль не в этом.
Берлога — меткое определенье. Имеющий уши
да слышит
Предостереженье. Понятно, она согласна
(ты ее везешь),
уселась на полу, почитывая Гора Видала
и забавляясь, когда ты удираешь наверх уделить
внимание простыням. Позже осведомляешься:
10*
147
Земля морей
«Что будешь на завтрак?». — «Что было на ужин».
«Разогрею в микроволновке». Она подхихикивает.
1988
(Перевод Дмитрия. Голынко
и Ангелины Давыдовой)
148
Антология поэзии Новой Зеландии
ДЖЕННИ БОРНХОЛДТ
Хвала повару
Считается, сексуальное влеченье
Вроде горячего жеребца.
Когда разбиваешь яйцо
Одной рукой на сковородку,
звучанье точь-в-точь отдаленный топот копыт,
вспарывающих запыленную местность.
1994
(Перевод Длшт/тш? Голынко
и Ангемсны ^видовой)
149
Земля морей
ВИНСЕНТ О'САЛЛИВАН
Потопление
Мне так великолепно! Она мускусно бормочет
отсчет земных минут
после галактик, осторожно развернутых
Он накорх\4ил их досыта!
о мужеподобная Шейла
шелк ее мешковатых грудей вздрагивает под ним
ВеликолепнОу она повторяет
и Мясник не отзывается
лишь чувствует ручеек
вытекающий из подмышек
волос, прилипший к черепу, зуд вызывает
Для Пчельника Женщин.
Погрузись в это:
когда Мясника сердце не заполнено этим
тогда оно рытвины роет
даже найдя правильные слова
все равно это пыльная работа
хотя он и закатывает глаза на луну
размышляет о твердом небесном теле.
Нынче, когда ее черед говорить
Она посыпает солью рану
Но! Пошел, произносит, потягиваясь
Мое самочувствие колоссально!
И Мясник, униженный как положено,
Назови меня Айсберг!
1977
(Перевод Дмитрия. Голынко
и Ангелины ^видовой)
150
Антология поэзии Новой Зеландии
К. К. СТЕД
Из Посланий к Клодии
«Air New Zealand»
старый дрркище Катулла
ты предлагаешь мигом сгонять
в Диснейленд
на Южный полюс
по злачным местам Гонконга
чтоб унять муки ревности.
Спасибо, брат
но мне предпочтительней
чтоб во все пределы
разнес ты послание к Клодии.
Извести ее, она приходится своим
тремстам нелюбимым возлюбленным
только стимулом а^я потасовок.
Извести ее
Катулл ее любит так же
как неприметная полевая ромашка
любит
сенокосилку марки «Мэспорт».
1982
(Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой)
151
Земля морей
А. Р. Д. ФЭЙРБЭРН
Пещера
С вершины скалы это место казалось полем
проигранного сражения, гнездом
вымершей птицы или норой, где море
хоронит свои кости, оспиной ночи
в залитом солнцем лице камня,
эмблемой загадки и смерти
в необъятном полудне.
Мы спустились с вершины, прошли через песок,
и вот, острова плывут в синеве, взбитой ветром,
и облака с островами дрожат в наших глазах,
и каждый шаг, каждый взгляд
таит в себе обреченность, наш путь
прям и великолепен, как путь солнца,
беспрерывен, как человеческий род.
И когда мы спустились по ту сторону
в тайное место и нас объяли
непомерные тени земли, —
все преобразилось, все спаслось,
и так мы бежали от дней,
что, как волки, травили нас, и спаслись от себя
в краткой вечности плоти.
На скале должны отпечататься
тени листьев и лепестков, а стены пещеры
должны почернеть от огня дыхания,
чтобы эти следы нашла и прочла пара влюбленных,
152
Антология поэзии Новой Зеландии
отлучившихся с пикника два мира спустя,
потому что мечта остается все та же,
и ни смерть, ни смена не властны
над постоянством,
над целью и средствами к осуществлению мечты,
в тишине ли
на перине и в темноте, или на смятой траве
в лунном свете,
или среди шепота моря в пещере.
Мы ушли и вернулись к жизни:
действо было погребено, его сущность
подхвачена ветром и шорохом волн,
навсегда перемешана
с дыханием любовников, обживающих берег
соленой воды и морского раздолья.
1943
(Перевод Анны Глазовой)
153
Земля морей
ДЖЕННИ БОРНХОЛДТ
Мои парни
Парни тебе отвечают взаимностью, но на самом деле
не знают, как это делать.
Они говорят, что это трагедия, что вы
не будете вместе
АО гроба. Вы не будете вместе до гроба,
потому что они одинокие волки,
а ты хорошая девочка.
Потому что отец твой юрист и потому что им
хочется думать, что они выросли на неправильной
окраине города; они говорят, что ты выйдешь
за молодого
юриста. За кого-то симпатичного и надежного,
кто сможет дать
тебе все, чего пожелаешь и к чему ты привыкла, а не
за бродягу с авантюрной душой, как они.
Не за кого-то,
кому суждено прожить одинокую жизнь.
Они говорят: с тобой все будет в порядке. Ты
будешь суперсчастлива, они это сразу могут
сказать. Все сработает, не беспокойся. Ты найдешь
своего молодого юриста, или этот
молодой юрист разыщет тебя, и вы поженитесь
и будете
счастливы.
Это ведь, разумеется, то, что тебе нужно.
154
Антология поэзии Новой Зеландии
Они говорят: ты создана для счастья, это видно с
первого взгляда.
И ты будешь счастлива, вот увидишь.
Они представляют, как они будут расстроены
в тот день, когда придет твое счастье.
Они тебе сообщают об этом. Они представляют, как
встречают тебя на улице со
свежеиспеченным юристом Его рука обвивается
вокруг твоих
плеч. Ты выглядишь ужасно счастливой. Они
взглянут на тебя и будут сражены горем, так
как у вас ничего не вышло, они задумаются
о невозможности великой любви. Ибо ваша
любовь и есть великая любовь. Подлинная любовь.
Да, так и есть!
Но у вас ничего не получится. Великая любовь
всегда рушится.
Ведь подлинная любовь обречена на неудачу.
Тебе начинает казаться, что они насмотрелись
вестернов кишащих ковбоями,
которые удаляются вдаль под огненную
завесу заката.
В конце, конечно, ты покидаешь его.
У тебя, разумеется, просто нет
выбора. Он несчастлив. Он очень расстроен.
И все это вовсе не так романтично.
Когда вы натыкаетесь друг на друга на улице, вы
не можете вымолвить ни единого слова.
Вы просто смотрите друг на друга. Вы оба часто
155
Земля морей
рыдаете в публичных местах. Люди при
этом чувствуют себя очень неловко и больше всех — вы.
Он говорит: пожалуйста, ну вернись!
Он говорит, это худшее, что когда-либо случалось
со мной. И так и есть.
Пожалуйста, он говорит. Пожалуйста.
Но ты не можешь этого сделать. Ведь это будет
возвращением к прощанию с ним
Годами ты готовила себя к расставанию с ним.
Сколько времени
на это ушло!
Сколько лет было потрачено на выслушивание его
обещаний покинуть тебя, которые он
раздавал, зная, что никогда тебя не покинет.
Все эти расставания.
Кроме расставаний, больше ничего не осталось.
1989
(Перевод Маргариты Меклиной)
156
Антология поэзии Новой Зеландии
ФЛЕР ЭДКОК
Против совокупленья
Славлю акт самоудовлетворенья:
дабы чей-то пытливый язык
не проникал глубоко в рот, дабы дыханье
чужое не отвлекало, дабы сосок
не терся о ребра, железные мурашки
дабы не бегали по подбородку, вызывая нервоз
отчужденья. Важно избежать пристальных глаз —
такие глаза деве сулят полноту жизни,
заставляя ее расслышать шорох
разрастанья внутри, ведь его взгляд
заронен темным полипом в ее тела
морскую впадину, затмевая ей зренье.
Усилий не пожалею ради искорененья
таких упражнений, и не пахнущих романом, —
чтоб не «влипать в опыт
общедоступный», дабы
не походить на ту даму из Лидса,
86 раз подряд ходившую на Звуки Музыки;
или хуже того, на масс-затейницу в школе,
занятую постановкой «Сна в летнюю ночь»
семь лет беспрерывно,
меняя труппу из 5Б.
Пирам и Фисба уже мертвы, но дырка
в стене еще чревата угрозой.
Вот мой совет — самообъятье
без лишних сложностей. Не стоит закатывать сцену,
157
Земля морей
Одеваться (иль раздеваться), витийствовать.
Достаточно полного одиночества
пятиминутки — в душе или в паузу между
завтраком и воскресным выпуском газеты.
1971
(Перевод Дмитрия Толынко
и Ангелины /цгвыдовой)
158
Антология поэзии Новой Зеландии
КЕНДРИК смизимэн
Вайтомо
Гиды просят тишины и без труда
утихомиривают свои
группы. За доллар с головы, народы земли
гуськом протискиваются в подземелье.
Все, от мала до велика,
нагибают голову, делают осторожный шаг внутрь.
Еще глубже, туда, где царит полная тишина.
Свадебный Зал и Кафедральный Собор,
игра фантазии, жаждущая обнаружить
порождающий метафоры известняк,
призрачное сходство,
игру теней. Вот Собака, а вот
Верблюд. Мы называем это Галереей
Современного Искусства, но спускайтесь вниз,
глубже, еще одна ступенька, и еще две.
Один корабль пыхтит у причала,
другой — отвезет нас, воодушевленных
молчальников, в грот,
где кровожадные черви охотятся, плодятся,
стареют,
поедают своих предков, а потом и их самих
поедают.
Как возрадовался бы этому Кольридж
плаванье по безглагольной реке, сводчатый купол,
тьма тьмущая и светляки, имитирующие
щедро усыпанный звездами небосвод.
159
Земля морей
Я стоял здесь когда-то, ни слова не проронив.
Так лежат после любовных спазм,
словно плывя по течению темных вод,
в карстовой пустоте.
Если заговорить, огни погаснут.
Молчи. Она тянется к его руке,
он сдавливает ее пальцы. Корабль скользит
назад к причалу.
На дебаркадере гид размахивает своим фонарем
над стоячей водой. Что он там ищет?
1985
(Перевод Александра Скидана)
160
Антология поэзии Новой Зеландии
ЛОРИС эдмонд
Demande de Midi
Поджидаю тебя с неохотою нетерпенья —
он пылает, сей горн неподотчетного
желанья; юности не требуется нас обучать
страданью, кому знакомы спазмы привычки,
тот чует
медленное вызреванье зерна сопротивленья.
Оно слишком опустошительно, это действо,
посредством коего мы обнаружим
заостренную темноту,
изничтожающую друг за другом все заурядные
привязанности среднего возраста; опасаюсь
жесткой кроткой телесной неотесанности,
тем не менее прислушиваюсь к твоей поступи,
будто
в безмолвном гомоне сумерек
ничего нет иного; так сломя голову я предамся
пустомыслию, цинизму
иль отвержению выстраданного годами.
Вечер пододвигается, пропуская тебя,
я хватаю твою руку; словно дети, так беззащитно
и невинно, мы оберегаем совместные сомнения.
1983
(Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой)
П. Заказ №289.
161
Земля морей
МИШЕЛЬ ЛЕГГОТТ
Из «DIA»
1
Мне хочется окольцевать тебя ртом
До дна воспрянувшего родника, облака,
взметнувшейся капли,
полудней, колеей увлекающих к местности
нежность
где рокот дыхания в аркадах слуха поэта
Шиповник и завязь пионов, язык
и жемчуг, отточенное преткновение плавника —
плетеньем глициний в прикосновеньи
восхищены
стопы бегущего, прянувших вслед за тобой,
воздух чрезмерен инжиром, опрокинут
движеньем
к пространному отзвуку городских побережий
Начало только в начале нового странствия —
затылком к письму немезид, поблекших очами
пред всем,
что всем предстояло
3
в уголке этих губ собери пыльцу поцелуев,
растущих из лунных лучей и тягучий смолистый
огонь
пролей в рассеянное по галактикам прошлое
Рапсод
мне и тебе надлежит пройти еще пару шагов,
умудриться собрать несколько швов этой истории;
162
Антология поэзии Новой Зеландии
ее подвиг безмолвия, невесомого сна,
предрассветного
вслушивания в касание, оно превосходит
все смыслы
Гляди, как мы входим в застенки садов Смотри
как рдеет
шиповник! Любовники сливаются в плюмажах
источника,
их промозглая речь раздвигает границы
книжных хранилищ, —
когда же твой рот скользит ниже и ниже —
тебе мой восторг
вместе с улыбкой, — ее ни за что не сдержать.
4
Сладостно-пчелиный урок! Как-то весной я гнал
ее к острову, крупнозернистый слух мыши
стекал с средостений Фликтеной она
прорастала в зрачке о ту пору
ушной раковины океана, а он вновь возвращал
в мое имя тревогу
Я укрепляла в себе эхо дикого хора а также чутье
белой пчелы, уносившее отнюдь не к безумию
в складках
ее голубиного платья.
Сегодня срастается мир во влажные плети
глициний
хлещет разбухшая грязь и все в опьянении,
подставляя щеку для ответа Завершенье
лишь в нем
Вверх по дороге, в низкорослых стволах дремлет
соцветьями мед,
163
Земля морей
которым имени нет. Когда садовники говорят
«цианоз»
верь ушам своим, невзирая на ливень,
хлещущий в рот.
1994
(Перевод Аркадия Драгомощенко)
164
Антология поэзии Новой Зеландии
ЛИ дэйвис
Из «Дженерал моторз»
Механик 1
«Древо Познания для меня это Песня
Как анатомия ягодиц моей жены ночью
когда их гладишь
Ее кратчайшее описание в медовый месяц
далекого сна
полуярд и ярд скрещенных рук
Убранство что скользит надо мной
Оседланные тела взмокшие от пота и скачущие
Как во времена, когда теплой тяжестью
в простынях
Кобыла Транквилитатис, Кобыла Фекундитатис
впечатаны
Тяжесть распределена неровно
При различных толчках грамматика встречи
наших ночных одеяний
точно беременная с замедленной речью
В этих исхлестанных тропиках текут
кориолисовы потоки детей и рынков сбыта
страниц переложенных форзацами которые
мы поставляем
165
Земля морей
они образуют косяки фрегатов взлетающих
и перечеркивающих звезды
покуда не ударит молния утра
вызвав цепную реакцию в мире где
Песня была зубчатым колесом моей жизни»
2000
(Перевод Александра Скидана)
166
Антология поэзии Новой Зеландии
ДАЙНА ХОКЕН
Из «Портовых стихотворений»
Гавань галлюцинирует. Она вздымается
над собой, на полпути к большим
синим холмам. Каждый лист кохуху
сверкает. Цикады, этот день, должно быть,
всем дням день, тот, что соберет
вокруг себя все остальные.
Белая лилия, желтый фенхель, белая
бабочка, голубая гавань, золотая трава,
белые сваи веранды, синие холмы, желтые
листья, белые облака, голубая
книга, желтый конверт, белая бумага. А вот и
зеленый глагол, отпускающий все это на свободу.
Представьте за этими строчками сонмы
перешептывающихся
крохотных семенных головок. Целое поле
розово-лиловых
цветов. Мы не понимаем, что они говорят,
потому что говорят они на другом языке, не том,
что написан по ним слева направо, состоит из
различий и едва уловимых, готовых плодоносить
звуков.
Слова нужны нам, чтобы они подвели нас к тому,
что за ними скрывается. Но если слова оторваны
от своих корней,
утратили истину или осквернены, как мы можем
возвыситься до
167
Земля морей
того,
что они нам милостиво предлагают. Возьмите,
к примеру,
трахаться. Или сношаться. Возьмите Его,
всемогущего, с одной извилиной, однополого бога.
Разбив в пух и прах доказательства,
мы подошли к месту в тексте — просвету, —
где неожиданно встретились мужчина
и женщина.
Нас хотели уверить, помните, что один из них
использует другого, как нас хотели
уверить, что есть только один Бог.
Странно, что нет названия месту
над красивой верхней губой поэта,
где тонкая щетина растет. Он ломает голову
(его пальцы тем временем поглаживают ее,
а сам он
искусно хмурит широкий лоб), что еще
он может
сказать своему доброму отцу и своим
добрым дядьям
Пришли водопроводчики. Они сдирают с крыши
железо.
Стучат у нее над головой молотками.
Еще один молоток стучит в долине —
по другому материалу и с другим звуком.
А она проживает древнюю ипостась любви,
вытирая жидкое
дерьмо из мягких складочек его маленькой
попки.
168
Антология поэзии Новой Зеландии
Просвечивая ее правую грудь рентгеном,
они больно зажимают ее в тисках.
Она спрашивает себя, какого черта она
позволяет им это делать.
А еще она позволяет незнакомцу пронзить
ее грудь иглой.
Пришло время позволить себе испытать желание
и знание, хранимое в глубине души, о другом пути.
Дорога, по которой она идет, безлюдна.
И ваша тоже.
Таковы все дороги, и это прекрасно.
Чтобы встретиться, вам нужно затеряться
в густом
кустарнике, где виноградные лозы, мягкие
папоротники
и мхи. Вам все равно, на чью территорию вы
забрели: заповедник это или что-то еще.
Она — расселина, источник, в который никто
еще не окунался,
тайна, которую предстоит раскрыть.
Она может быть слишком доброй
для вас и слишком жестокой. Слишком
благосклонной, слишком неистовой,
слишком нежной, слишком требовательной,
слишком чувственной, слишком
наивной. Разумеется, она вас не впустит.
Она не может. Существует комбинация
секретных слов, которую надо найти, выучить,
полюбить и назвать.
Она в пустой комнате. Сводчатый эркер
169
Земля морей
занимает всю стену, шторы задернуты.
Она скинула с себя всю одежду. Вы — тоже.
Будучи чутким, сильным, настойчивым,
вы можете
поцеловать ее левую грудь, а потом покрыть
поцелуями
все ее тело, в то время как она — без устали —
исследует ваше.
Презрев лекцию по сексуальной экономике,
она углубляется в сад наслаждений,
в его темные кущи
и детали: экстатично ветвящаяся магнолия,
бугристые
корни, пробивающиеся из-под огромных
листьев. Гребаные тюльпаны,
выстроившиеся услужливым рядком Стоп.
Наконец-то они открывают свой зев!
У них темно-лиловые звезды! У них рыльце
в пушку! И пестик!
1991
(Перевод Александра Скидана)
170
Антология поэзии Новой Зеландии
ДЖЕННИ БОРНХОЛДТ
Свадебная песнь
Выйдя замуж,
приложи все старания полюбить
окружающее с той же силой,
что и своего избранника. Жено, чти
окружающее, словно мужа. Возлюби
его бесспорно, будто свернулась
клубком за его спиной.
Возлюби окружающее, за полночь
приходя домой, обнаруживая улиток,
ползущих по перекрытиям,
наподобие висюлек.
Возлюби ближних.
Красных ягод россыпь
в их садке, их зеленую тележку.
Возлюби человека, ходящего
по водам или повисшего
На мачте. Возлюби отсветы, бегающие
возле круизного парохода.
Возлюби полоумную бабушку,
Сетующую о седых космах.
Старайся окружающее возлюбить,
даже если удостоверилась
в исчезновенье Автора.
171
Земля морей
Возлюби окружающее, восславь
Бога, если даже ршструктор по аэробике
молчалив не в меру.
Старайся по мере сил возлюбить
почтальона, хотя он тебе регулярно кладет
корреспонденцию для Бенедикто
Клементо.
Возлюби жука, раздавленного на тропке,
жизнь над ним надругалась.
Возлюби того, кто измотан,
спаленную хижину. На потолке
чересполосья света.
Возлюби пассажира в автобусе,
по его увереньям все вещи вокруг
удочки или электролампы.
Возлюби пристанище сада.
Цветистый травяной покров
вроде замочной скважины в месте,
где прихотливая пальма предполагалась,
где имбирь опьяняет пчел,
им струя из шланга что ливень
дождевой, анютины глазки
в твои волосы затесались.
Возлюби избранное направленье,
когда ты вступаешь вовнутрь,
насекомые намерены покинуть
172
Антология поэзии Новой Зеландии
кратковременное убежище
твоих одеяний.
1995
(Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой)
173
Земля морей
К.К. СТЕД
После венчания
1
После венчания вместе с кузинами Элсбет
и Каролиной предаемся воспоминаньям,
в детстве мы ездили без седла
на ферме у Каивака —
вспомни, свалившись, ты вскакивала
на тщедушные ноги ребенка лет десяти,
рассчитывая, лошадь задержится подле?
Кузина Элсбет вспомнила свой прыжок
со спины любимого поросенка.
Я приспособила две колеи от салазок
кремовых, — его поставила в рытвину между
и сиганула с верха.
Элсбет
со своею сестрой, обе блондинки
под кущами, все деревья облазаны —
терраса из дерева,
скрытый зеленью суховатый сад
горяч, собаки притомились в тени
лицо будто обуглено
смуглотой летнего загара.
174
Антология поэзии Новой Зеландии
2
Порой в сновиденьях я иду по этим следам
под камедным деревом
чей подол окутывал трясину
продираюсь через кустарник к заводи
стоячей, там коричневатые рыбки
снуют блесками.
Нога сразу увязает
в тягучем иле посередине
мутной, волглой протоки.
Воде преграждает путь
темный валун, подернутый мхом
запруда возле него осенена
древесным шумом.
Расщелина в том валуне глубока,
темная и холодная вымоина, водами
выточенная, там попался мне угорь,
извертливый дух этого места.
3
В припоминаниях лето всегда
вызревает в напластованья
лиственной плесени.
Оно жизнь пробуждает
из пекла среди борозд и межей
где окаменелая камедь мной собиралась
средь сенных стожков
или в снопах лучей
солнечных над запрудой.
Кузина Элсбет и Каролина
без седла шли карьером
и свалилась
много спустя с того же коняги.
175
Земля морей
4
Свадьбы суть дело рук Божественного
провиденья
и Божьего Слова, Слово есть Бог. В чем
высший смысл?
Стать одним телом в радости и горе —
значительнее венчанья первая брачная ночь —
папоротник-орляк и стелется елей,
так на склоне холма краснеет целлофановый
пакетик.
Эдем
тебе не уготован, тебе торить свой путь
в сновидениях, при луне или в дневном сиянье.
5
Там имелась еще протока, канавка
вдоль обочины дороги
возле дряхлого домишки.
Он струится среди камышей
беззвучно.
Луна удваивается,
С угрем перекликается
Иглоногая сова, ее посвист
Доносится
С древней печной трубы.
6
Сам по себе пейзаж лишен речи,
но говоренье о нем прибавляет
смысловое богатство фразам,
уже сказанным —
склон там умело изображен
176
Антология поэзии Новой Зеландии
вода заслуживает пару слов
одышливая манука и отчетливо
описано чайное дерево
завершает витиеватое предложение
из облаков, его сумерки сметают.
После венчания
таясь в темноте,
гляжу на свое воображаемое подобье,
отстраняясь от себя на мгновенье.
Что позволяет луне
отражаться водою,
а звездам по сторонам
озираться.
Что ночью делает слышной
птаху и шебаршание
камышей.
Что предназначено
выявить бессловесную
необозримую
привлекательную
бесстрастную
опустошенную —
отраженную в отраженьях
загадку.
7
Разрушь его
(это отражение)
Высший Разум скуп на слова
и смерть под маской
одной неподвижной позы
или другой
так было всегда.
12. Заказ №289.
177
Земля морей
«Союзы скрепляются на небесах» —
это не так.
Цель женитьбы в землю врасти,
побрататься с пухом и стеблем,
вместе толкуя об
отраженьях коричневатой воды
на зелени холмов.
1988
(Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой)
178
Антология поэзии Новой Зеландии
АЛЬБЕРТ УЭНДТ
Я, Бог Всевышний
Земля зиждется на земле,
Море зиждется на воде,
Небо зиждется в небесах,
Человек же хочет быть вездесущ.
Но мне-то, Всевышнему, мне-то лучше знать,
Где земля — земля будет тут,
море там,
и небо поверх.
Человек же взойди, и сияй, и умри,
и сгинь, и не встань.
Потому пой,
пой о земле, воде, небесах,
пой о Всевышнем!
О Человеке же плачь,
плачь потому,
что ему
участь одна —
всегда пожинать,
на закате смерть пожинать.
1976
(Перевод Анны Глазовой)
12*
179
Земля морей
ДЖЕЙМС К. БАКСТЕР
Иконы
Тяжелые, крепкие, неспешные, потемневшие
или это лишь кажется мне — руки Те Вхаеа
Который учит меня умирать. Легкость появится
позже
Когда сердце перестанет несправедливо
надеяться
На особое отношение. Я иду с ведром по грибы
На участок с молодою травой,
Деликатной как листья адиантума.
Я отыщу двенадцать грибов,
Некоторые из них совсем крохотульки,
некоторые червивы,
Но для супа сгодятся. Сколько времени прошло
с тех пор
Как великие иконы упали,
Бог, Мария, дом, секс, стихи,
Все, что люди используют вместо моста
Чтобы пересечь реку, у которой лишь один берег
И даже имена — это иносказание —
«Эта дыра в пальто» — темнота, что мы
зовем Богом,
180
Антология поэзии Новой Зеландии
Темнота, которую я зову Те Фаеа,
как можно перевести
голубое мирное вечернее небо, пронзенное
самолетом
будто миниатюрной осой, или вот это ведро
на новый язык? Я продолжаю искать
Грибы, и кулак желания стучит в мое сердце,
Пока не начинает темнеть и я не могу
ничего разглядеть.
1971
(Перевод Маргариты Меклиной)
181
Земля морей
БЕРНАДЕТ ХОЛЛ
Иконоборец
Ирландские тетки такие
озорницы, охочие до полуправды,
взыскующие трагедию как подпорку,
мало кто так же умеет
делать добро из худа. Порою
они взирают на меня неуверенно, будто
я смогу им что-то поведать. И спрыгнула
Элеонора
с моста, что так поменяло многие
обстоятельства. Подобно консервному острию,
женщины распускают петли на безупречном
постельном белье; сверкают внутренней красотой;
утрамбовывают дождинки на волоконной
оптике
деревьев; крошат воробьям мякиш.
Неброско, китовый ус облака
различить позволяет очертанья лавин.
Ее именем я машу, будто белым флагом.
Не обученная языку богов,
вызубрила я эти предметы
182
Антология поэзии Новой Зеландии
сердцем Низвергая иконы,
видно, люблю их в момент паденья.
1989
(Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой)
183
Земля морей
ДЖЕЙМС К. БАКСТЕР
Маорийский Иисус
Я видел маорийского Иисуса,
Бредущего по веллингтонскому порту.
На нем были голубые хлопчатобумажные брюки.
Волосы и борода его были длинны.
А дыхание отдавало хлебом и мидиями.
Когда он улыбался, казалось, что рассветала заря.
Когда он посылал ветер, в океане трепетали
мальки.
Когда хмурился — сотрясалась земля,
А когда хохотал, все пьянели.
Маорийский Иисус пришел на побережье
И выбрал себе двенадцать учеников.
Один мыл туалеты на железнодорожном вокзале;
Вычищая кал из своих пор, он стирал руки
АО дыр.
Другая была девочкой по вызову, задиравшей юбку
почти забесплатно.
Еще одна была домохозяйкой, забывшей
о противозачаточных средствах
и выкинувшей на помойку свой телевизор.
Другой ученик, мелкий офисный клерк,
Пытался поджечь муниципальные здания.
Да, и еще было несколько;
Один был старой невеселой хабалкой, а
Другой — попом-пропойцей,
Медленно сходившим с ума в солидном приходе.
184
Антология поэзии Новой Зеландии
Маорийский Иисус сказал: «Послушайте,
с этого времени солнце будет светить».
Он не творил чудеса;
Он просто бренчал на гитаре, сидя на земле.
В первый же день он был арестован
За то, что у него не было законного заработка.
На второй день его избили менты
За то, что он сказал детективу, что у того не все
в порядке в участке.
На третий день ему инкриминировали то, что
он маори,
И дали ему месяц в Маунт-крофордской тюрьме.
На четвертый его послали в психушку
За то, что он сказал шлюхе, что солнце
перестанет всходить.
Пятый день продлился семь лет
Когда он работал в прачечной сумасшедшего дома,
Пара там хватало всегда.
На шестой он сказал главному доктору:
«Я свет в темноте,
Я и есть я».
На седьмой день ему сделали лоботомию,
И мозг Бога был рассечен на две части.
На восьмой день не взошло солнце.
Не взошло оно и днем позднее.
Бог был ни жив и ни мертв.
Вакуумная темнота,
185
Земля морей
Громадная, глубиной в милю, цивилизованная
темнота
Спустилась на землю и сидит тут до сих пор.
[1966] 1979
(Перевод Маргариты Меклгсной)
186
Антология поэзии Новой Зеландии
БЕРНАДЕТ ХОЛЛ
Стеклянный сонет
Она утратила след — теперь она в его памяти.
Все разбито надвое, свет, тьма,
даже персональные лезвия травы
с острыми складками. Большие пальцы
вогнув, вывернув остальные,
летящего сокола изображает она.
Оскользает тень Тайцкой свечи. Ничто
не держит ее. Сутулая, мрачная —
пришлось пустить ее в эту комнатку.
Взгляни на холмы, мы скажем, или на небо,
на облака над Флагстафом. Но вид
нов и скучен: город — картонная яйценоска.
Тигр входит сквозь ранку в ее ноге:
там вдоволь цыплят, чтобы быть ему сыту.
1997
(Перевод Валерия Шубинского)
187
Земля морей
АЙЛИН ДАГГЭН
Хуторянка
Зовут они меня в город.
Мол, стыд нам, коль будешь жить
На старости одинешенька:
Невесток станут корить.
С чего это сыночкам
Так этот город мил?
Весь век живу я на западе,
И муж здесь век прожил.
Что собрали, что продали —
Топорик его, моя печь —
Видали б они, как шли мы сюда
Тогда с узелками оплечь!
Грубы мои руки старые,
У этих-то ручки нежны,
При свечке я век свой маялась —
Им люстры в домах нужны.
Я их корить не стану,
Их совесть — их и грех.
Пускай я одна останусь
На хуторе за всех.
Зовут они меня в город.
Но что мне делать у них?
188
Антология поэзии Новой Зеландии
Старому дереву корни
Обрубишь — засохнет вмиг.
1940
(Перевод Валерия Шубинского)
189
Земля морей
РУТ ДАЛЛАС
Колонистка с хорьками
На фотографии,
за стеклом,
ее платье ушито,
юбка, рукавчики
до лодыжек, запястья.
Массивная
в порыве ветра
шляпа оберегает
викторианскую внешность.
Высясь посреди травостоя,
она так приметна,
подрагивает словно моа.
Расслабленны,
ее отпрыски расставляют
проволочные загражденья
вблизи кроличьих клетей.
Заросли вздымают
мочки растений среди
поеденных кроликом всхолмии.
Величественна в пейзаже
Без единого дерева.
Полная невозмутимость. В левой
руке зажат кролик
вниз мордой с кровоподтеком.
В правой руке дротик.
1976
(Перевод /Дмитрия. Голынко и
Ангелины Давыдовой)
190
Антология поэзии Новой Зеландии
АЙЛИН ДАГГЭН
Жена лесоруба
Господь, сдержи свой лес!
Пошел рубить мой милый.
Щепою бы какой
Его не зашибило!.
И пусть топор сидит
На топорище ладно.
Он здесь добудет хлеб.
А прежде... Да уж ладно!
А прежде он домой
Придет, как уж стемнело—
И слышать нам нельзя:
Мужское это дело.
Прости, коль скажет он
Зазорное словцо-то:
Он молод и горяч
И тяжела работа.
1937
(Перевод Валерия Шубинского)
191
Земля морей
ДЭВИД МАККИ РАЙТ
Стрижка овец
«Все на месте! Все на месте!» — слышен крик.
Ао черта парней набилося в шатер.
Нынче будет стричь Спихвахский удалой
верзила Мик —
Тот, кто был у нас первейшим до сих пор.
С ним поспорит Бен, что с Барку —
да полдюжины других
Долговязых австралийцев позади.
Это в сказке не сказать, как стричь он лих!
Будет бит рекорд — и к бабке не ходи.
«Состригаем! Состригаем!» — слышен крик.
Началась работа парням удалым!
За овцой идет овца, весь в поту верзила Мик,
Остальные поспешают вслед за ним.
Плечи согнуты, а головы торчком —
Словно в драке: здесь серьезная игра.
А снаружи то и дело — грохот, блеянье и гром,
Чьи-то шарки, скрип помоста у шатра.
Снова крики: «Отгоните! Отгоните же вы их!»
Свищут ножницы, работает метла,
Прессовальная машинка заработала — и вмиг
Как-то сделалась овца совсем мала.
На дворе овчарки лают, гуртовщик затеял спор,
А хозяин все качает головой
Как дикарь, глядит в бумажку — и не верит
до сих пор,
192
Антология поэзии Новой Зеландии
Что мешок ему достался даровой.
«Все наружу! Все наружу!» — слышен крик.
И пусть Бен пока что малость впереди —
За последнего из стада принялся с усмешкой Мик,
И теперь он победит, как ни суди!
Все хохочут — и позавтракать торопятся скорей,
Миски, ножики из сумок достают.
И вранья здесь будет вдоволь, и
осмысленных речей...
А вообще-то они стрижкой и живут.
1897
(Перевод Валерия Шубинского)
13. Заказ №289.
193
Земля морей
ДЭНИС ГЛОВЕР
Творцы дорог
Проезжая воскресной порою по дальней дороге,
Подивись хоть на миг, как искусно и плавно она
По холмистой равнине строителем проведена.
Виден труд здесь немалый, расчет виден
точный и строгий.
Легионы рабочих — никто и не помнит их ныне —
Непокорную глину месили, рубили кусты,
Твердый камень дробили, над каждым провалом
мосты
Возвели, положили запруды на каждой
стремнине.
Непокорна земля — их орудья ничто рядом
с нею:
Ничего, кроме теодолита и острых лопат,
От чрезмерного груза дрожащих. Но руки ребят
Были всяких снарядов упорней, искусней,
сильнее.
Уж они-то достойней банкиров каких-нибудь, ибо
Вызов бросили — телом и духом — напастям
таким,
Что иной верхогляд и представить не в силах.
Но им,
Работягам, никто не сказал при расчете спасибо.
Где теперь они? Кто-то в могилах лежит
безымянных,
194
Антология поэзии Новой Зеландии
Кто-то трудится снова, а кто-то по сельским
пивным
Среди шума и гама расскажет парням молодым
О жестоких холмах и о рьоких надгробных
курганах.
1939
(Перевод Валерия Шубинского)
13*
195
Земля морей
ВИНСЕНТ О'САЛЛИВАН
Рыба для всего, что растет так лее,
как растут влажные звезды
Не истолкуй это превратно.
Мясник, позволяя себе передышку,
потирает руки, умудряется потянуться
упоенно, как всякий в конвульсиях мысли,
подпирая плечом дверной проем летом,
по зиме задницей разделочный стол.
Разум умеет разматывать
незапятнанное сиянье подобно нейлону
измятому, развеянному вокруг
блесками, сверканьем;
вздымаясь иль припадая,
продолжает линия угрожать.
Увы, вовсе это не та нелюбовь
к ненавистному улову
к шелушащемуся мерцанью поверхности
и ножи скрещены лучами
но ты всегда припадаешь
к глазу, к запястью,
к той приманке, на которую клюнул
к тому, что манит тебя
к тому, что вытягивает камбалу-удачу
в оболочке пены —
что приводит к отливу,
расстилаясь в свете и крови.
1982 (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой)
196
Антология поэзии Новой Зеландии
КЕНДРИК смизимэн
Карп
Без лишних слов, как пузырьков в хвосте,
карп из нефрита плывет лишь в метрах двух
над нами
через дорогу — пестрые дома,
обычная улица обычного района.
От нас ничего не требовалось.
Карп плывет размеренно, поднимаясь над сосной —
норфолкской сосной, — которая, как вы бы
подумали,
преграждает ему путь, но нет. Это не проблема.
Теперь рыба гребет к заросшей лощине,
где гнездятся цапли, и исчезает.
М-р Уиппи спускается по склону на первой
скорости,
грустно крича: «С днем рожденья вас!», —
и останавливается, чтобы поделиться мыслью:
«Не каждый день
такое видишь». Мы соглашаемся.
Нам тоже грустно. Куда пропало волшебство?
Ушло под землю, туда, откуда выплыл карп?
Внук Бернард вышел из машины, развел
197
Земля морей
руками, и рыба уплыла, не сказав нам даже
до свидания.
1992
(Перевод Евгения Павлова)
198
Антология поэзии Новой Зеландии
АЛЛЕН КЭРНОУ
В любой момент
Неслыханные вещи легко происходят с нами
на нашей улице не далее как утром
земля вдруг отворилась у меня под ногами
без предупреждения
если только это не было сгущение
облачка с юга твердого как флюс
И воздух был свеж, потому что а^о
было зимой когда вскрылась земля
и открыла в себе миллиардное тело,
тлеющее тонкой струйкою дыма.
Это тогда я узрел, идя мимо,
яичную скорлупу или перца стручок?
Такие детали всегда ужасно
(точное слово) говорят за себя,
как песчинка в глазу, это ясно,
как сегодня когда моргнула земля,
открыв то что не видел никто до меня.
Прогулка это самое милое дело.
Машин-то почти и не было к счастью
и не так уж много детей на дворе,
денек не сулил никакого ненастья,
то есть что я хотел сказать —
когда земля стала себя смыкать
над небесной дырой
под тучкой, зависшей над головой.
1972 (Перевод Анны Глазовой)
199
Земля морей
ДЖАНЕТ ФРЕЙМ
Карманное зеркальце
Сколько тысяч раз в минуту
рождается и умирает свет уличных фонарей?
Я открыла, как показать это тем,
кто незнаком с подобным эффектом.
Возьмите мое карманное зеркальце. Поймайте
отражение
неоновых ламп. Установите зеркальце неподвижно.
Вот так.
Видите эти черные, чередующиеся с желтыми
полосы?
Это спицы действительного мрака,
невооруженный глаз
не может зафиксировать их.
Для того, чтобы отделить их от света, необходима
точная аппаратура, например —
зеркало.
Человеческие чувства не говорят правды,
если можно
безболезненно солгать.
Тигры, выслеживающие добычу? Слоями —
деготь
и мед?
Молодой хозяин Мрак
в полосатой форме сержанта?
200
Антология поэзии Новой Зеландии
Черный кот, развалившийся на головке сыра?
Перья щегла? Прах и растущие из праха
кипарисы.
Бутерброд — ад, помазанный
небом?
Гусеницы, что ползают под уличными фонарями
и лакомятся мраком,
чтобы утром стать бабочками?
Я скажу вам — вы перегружены собственной
ложью.
Вы болтаете о пыльце солнца, о медовости
расцветающих
черных тюльпанов; вы заладили, что знаете все
на свете,
но вы не знаете ничего о сущности света,
да и не хотите знать.
Стоп! Отдайте мое карманное зеркальце.
Ведь если оно
разобьется,
я останусь без чистого, отделенного от тьмы,
света
и впереди меня ждут только
семь лет неудач!
1967
(Перевод Н. Мальцевой)
201
Земля морей
ГРЕГОРИ О'БРАЙЕН
Фотокамера — это каморка
Фотокамера — это каморка
достаточно просторная для тебя или меня
однако один из нас
будет вынужден
остаться снаружи. Каморка
с красной изгородью
бамбуковой рощей
и отраженным солнцем.
Фотокамера — это
дом аая престарелых. Маленькая страна
где ее обитатели
просто живут
их длинные жизни
проходят быстро. Деревья вырастают
мгновенно АО любого размера какой подходит.
Фотокамера — это словоблудие
глаз
баркас на нечетко протравленной
глади порта.
Символ надежды
хорошей погоды
прекрасный новый вихрь
чьи прохладные спелые видения
медленно переваривают змея-землю.
1991 (Перевод Александра Скидана)
202
Антология поэзии Новой Зеландии
ДЖЕННИ БОРНХОЛДТ
Человек, которого пошел
фотографировать Дин
У человека, которого пошел фотографировать
Дин,
по бокам истуканы
с острова Пасхи, посередине
за спиной пирамиды, вверху
Пиренеи, над ними
небо. Посередине зиянье,
его беспокоящее. Его бы устроил
с одной стороны Ниагарский
водопад, с другой бело-розовые
террасы. Ему нравятся крупные
вещи, открытые взору. Когда он
карабкается на Пиренеи,
перед ним открывается вид
на страну, подобную морю,
искусную приносить удовольствие от
игры на ее поверхности — он в этом
находит невиданное успокоенье. Далее
озирая равнину, он взглядом
отыскивает жену, и необъятные крылья
орлиные расправляет он по бокам,
нетерпеливый к полету.
1993
(Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой)
203
Земля морей
АЛЛЕН КЭРНОУ
Проезд Одинокого Каури, 1
Первый раз, взглянув в сторону моря, на запад,
я наткнулся на желтизну,
на отпор раскаленного глаза дня.
Глаз глядел, накрывшись ладонью.
Оставалось только отпрянуть.
Почитал. Между строками — щурилось.
Страницы пытались отпрянуть.
Шрифт был занят, чем занимается шрифт,
деревья — чем им положено в это время,
солнце — чем положено солнцу, море
говорило в одноголосье, голосом
собственным и не каким-либо другим.
Ни следа чего-то такого, к чему можно было
подвесить прозрачную черноту, что продвигалась
на юг — на холодный полюс. Облако
надвинулось складкой над желтой радужкой,
которую я обозвал глазным яблоком по незнанию,
облако над океаном Оно протекало.
Балдахин> черный зонт, дырявая кадка,
забрызганный горизонт, ветхая штора,
неважно, какая, и неважно, что именно
распалялось там сучьей силой, выпускало
струи дерьма,
херувим закопченный испещрил, источил
ледяное лицо
204
Антология поэзии Новой Зеландии
пространства во времени, черный скиталец.
Оставалось только отпрянуть.
В следующий раз, когда я взглянул в сторону моря,
оно было кроваво обуглено, кровью налитая
радужка под нависшею тенью, цвет которой
легко передать, будь краска погуще, и со звуком,
как если выдуть острый нос молодого каури,
или чайник, из носа парящий,
и собака, храпящая у ног,
вкус табака, замызганный палец,
коим я прижимаю перо к бумаге, от края
которой
я в последний раз поднял взгляд
к морю, будет ли миля полета пыльной тучки
по-над сумерками в долине, на запад? —
оставалось только отпрянуть.
1972
(Перевод Анны Глазовой)
205
Земля морей
КРИС ОРСМАН
Белый ветер
Грегу О'Брайену
Человек в брезентовом шезлонге
не слышит спора, только флюгарку,
доморощенно позвякивающую на воротах.
Он шутит с кем-то, кто находится вне поля
зрения,
наполовину внутри, наполовину снаружи,
на веранде,
застекленной с двух сторон, западной
и восточной,
небольшими фрагментами цветного стекла —
оранжевыми, желтыми, изумрудно-зелеными.
Свистящий — то ли лето, то ли зима —
белый ветер бичует порт;
там, за опорами, поддерживающими веранду,
на учебном плацу бунтует пыль.
Ворота скрипят единственной исправной петлей,
переводя на свой язык весть, которую несет
ветер.
Несколько дней назад норд-вест
уничтожил лагерь по ту сторону
Тасманова моря. Деионизированный,
воздух приглушил серотонин,
и, хотя это мало кому известно,
в эггсгг последний год правления королевы Виктории
206
Антология поэзии Новой Зеландии
наш человек развернул свой шезлонг,
дабы прочесть в сиянии окон
плиту воздуха и морей, обдутый песком
текст утра: белую улицу
между опорами ворот, аккуратный частокол
ободранных сосен, пирс, белеющий
в ста футах от берега.
Отображенное
выглядит мучительно взывающим к покаянью:
жизни
— новый век — выбиты из колеи.
Мальчишки ловят рыбу на искрящий кабель, чета
сожалеет о прогулке по пирсу, его рука
придерживает
шляпу, она мертвым грузом повисла у него
на локте.
Их диалог слышен и спустя девяносто
лет, все то время, пока перспектива щурится
из-за горизонта, а море
колышется, словно портьера.
*
На закрепленной скобами скромной полке
кувшин с чистой водой, кусок мыла,
полотенце складками свисает со стула:
женщина обретает наконец подобие мира.
Жизнь привита к благоуханному черенку,
завитку и лепесткам ветра в цвету,
к его воздушным токам и втянутому внутрь
дуновенью,
207
Земля морей
удерживается внутри запертой дверью.
Налицо несоответствие изображения раме,
треск бумаги, белый
шорох в листве, читающий голос.
Мы шепчем банальности, находим
полоску уже помещенной в фокус земли
между столбами ворот и веревкой для просушки
белья.
Мы хмурим брови и слышим,
как волнообразные движения воздуха
смывают все наши тонкие сходства — все то, что
мы вдохнули и выдохнули, химию
атомов и субатомных частиц.
Затем по двое, по трое мы отступаем назад,
чтобы как следует рассмотреть всю сцену, рама
картины служит естественной границей ветра.
2001
(Перевод Александра Скидана)
208
Антология поэзии Новой Зеландии
РОБИН ХАЙД
Юное знание
Знание, я знаю, заключено в постепенности
мысли,
Как кобыла в жеребенке, пока что пасущемся
С влажным взором на травах уверенности,
Многими годами умножаемой сладостью;
Пока со спокойным сердцем она ожидает,
Как однажды среди стогов сена и запаха клевера
Ночь станет хрусткой, как от мороза, от боли,
А потом в бок ей уткнется ее сокровище.
Знание, как солнечный свет, льнет
к ее стройному телу,
Белоголовые деревья с благоговением
Окрркают ее в ее дни, полные роста.
А в саду, где зацветает дичок,
Где птичка туи поет свой стихарь
Слишком буйно, скидывая на землю
Цветок, служивший ей кафедрой, — никто
Не срывает незрелый плод, никто не жаждет
погибели
За кражу недозволенной сласти.
Дела мира дают дорогу знанию,
Пуская в ход издревле известные орудия:
Серп для скирдов, синее колесо в борозде,
На гумне — бурые мешки с распахнутым зевом
Раздувая ноздри, каряя в свете солнца, сияет она,
знание,
И только избранным доведется холить ее.
14. Заказ №289.
209
Земля морей
Или знание — час, который бьет лишь однажды,
Бьет, требует и больше не возвращается.
С распухшими, негибкими суставами, как
Старая лоза на стене, знание карабкается
по выбоинам веков;
Белые грозди на нем; а тут, в темнеющей
гордости,
Бургундские виноградины блестят сатином
под солнцем.
Тысячи ног ежегодно топчут в бочках
Винный урожай; розовая пена
Закипает на склонах, и лоза винодела
Бередит завиток темной силы в холме.
Временами молодое вино шипит в бочке,
Напевая виноградную песню варварским языком,
Все еще помня воздух, разметку на склонах,
Загорелые руки среди листьев и лоз.
Постепенно вино успокаивается, забывает,
Впадает в безмолвие, расстается
с дикой летней мечтой,
Оседает в возгонке дистиллята веков.
Наконец, когда дерево обрастет паутиной,
Умелые руки откроют кран: сколько багрянца,
Сколько букета, сколько кристальной пряности!
Поднеси эту росу к губам, друг, ведь
это и есть знание.
Или знание — это жидкое,
пренебрежительное вино
Остроумия незнакомца, который однажды
в таверне
Сидел, развалясь напротив камина,
210
Антология поэзии Новой Зеландии
И без всякой причины (запах сырости
от мокрой одежды,
Стук осторожно теребящей ненастье щеколды)
Вдруг выплеснул со дна осадок смеха,
буркнув «знаю»;
Изливали душу, а на следующий день
На улице разошлись как чужие, больше
не встретились.
А еще — знание это гром среди ночи,
Разряды веселья, испуганная женщина
На постели в желтом свете керосиновой лампы;
Наполовину — душа трепетным синим
пламенем,
Наполовину — плоть опаленным цветком,
Прикоснись, улыбнись и шепни, успокаивая,
Пока небо беременно свинцом, а гадюка
Мечет жало молнией по ту сторону окна.
Знание насаждает сады, укореняет, и лишайник
На глинобитной стене наблюдает, как
Заливаются цветом сливы в ведущей к дому
аллее,
И надевает рыжий колпак, чтобы вызвать улыбку
У скромных ромашек, распуганных на газонах
Этим старым садовником, его ветви как жилы.
Давно, еще с тех пор как корни ясеня познали
нежное
Прикосновение корней незабудок,
Плющ на стенах, ставший привычным,
Дорастал до сей высоты, а потом, в ответ
на вторжение,
14*
211
Земля морей
Подвергался увещеваниям садовых ножниц.
Медосос в полуиспуге роняет колокольное пение
С серебристой и тонкой колокольни груш,
Миража белых мечетей. Свой цветок
Знает каждая пчела. Здесь твой путь
Лежит верно и гладко, не споткнешься,
не упадешь,
И над тобой нависает лишь возраст и ветвь
миндаля;
Здесь, в саду, прям путь знания.
Или знание — та секунда, когда
ты прислушиваешься
В ожидании начала дождя, с дрожью,
Словно птичьей лапкой, пробежавшей в листве.
И думаешь, что твои руки превращаются
в радугу.
Знание — искра, высекаемая кремнем
на мостовой,
Беспокойная новость в груди, огромные,
Как кровавый дым за старым домом, слова,
Звонкие колокола рыбьих пересудов,
Покинутость скал, близ которых затонули
корабли,
Темная лошадь, надорвавшая сердце у финиша,
Дурак, павший дважды,
Знание — слепота, погребенная в мире,
Где каждый цветок, чей пестик раскачивают
пчелы,
Звонит об опасности на всех ветрах;
И никто не внемлет, и все стряхивают
С рукава сбивчивые слова.
212
Антология поэзии Новой Зеландии
Знание — все, что схватывает, сбивается
и стремится,
Низкий прилив, прорывающийся сквозь мангры,
Мелкие злостные корни, сосущие глину,
Надломленные лица; все лица, надломленные,
Слившись вместе, складываются в маску знания.
О, усталые души, не унывайте нести свое зеркало!
Вы идете не по горным лугам и не по команде,
Не подчиняетесь капитанам — мудрым минам
в пустом лице,
Ведь гримасам достаточно приказать, а вы —
Вы идете, как первые рваные, раздерганные
отряды,
Брошенные на Альпы. Вы идете, как тать в нощи,
Размахивая детским мечом, потрясая факелом,
И вы ищете внезапной вспышки
И караете зло на пути,
Но недолго; бог знает, к счастью или к несчастью.
Но ваши жесткие ступни научили вас,
и грубые руки,
Слезящиеся глаза, сжатые рты,
Ваше недоумение и горячее сердце
Научили вас знанию. Возьми знание и неси.
И в конце концов, умереть, как крапива
в канаве,
Сгореть, как можжевельник на склоне
За то, что искололи гордецов сквозь одежды,
За то, что они — погибель грядущим,
Это тоже знание; бери и неси.
Они расщепляли каури клиньями, когда
серые стволы
213
Земля морей
Оказывались не под силу пиле,
А завершалось дело корабельными мачтами.
Эвкалипт из Сиднея идет на кили для лодок,
А высокое пурири в шестифутовых бревнах
(После того, как заманивало голубей ягодами)
Плывет ровно и не гниет в воде,
И горит самым жарким огнем
Для путешественников, в зрелости
повстречавшихся
С юным знанием: замочи гибкое торо-торо,
И получишь веревку, чтобы связывать бревна
для частокола —
Три ряда защиты, высеченная из камня голова,
Покрытая красной охрой, над каждыми
воротами;
Никау, выросшее в тени, сплести (одно из
четырех
Священных деревьев потерянной страны
Гавайки),
Положить на тои-тои или на раупо, и можно
Крыть крыши, но если хижина загорится,
Такой сноп огня будет виден за двадцать миль.
Корни мангров мололи в порошок
На трех тайных мельницах маори,
Когда танец проигранной битвы громыхал
через север.
Они рубили желтое, витое хороэка
На палки; трава растет лучше, если скот
в колокольчиках
Вытопчет путь и оставит в папоротнике навоз;
Молодые ростки жгли раз в год,
Но не хлеб насущный, когда стебель тяготеет
к земле.
214
Антология поэзии Новой Зеландии
И я это знаю, и дух знания мертвых
(И дух юного, мятежного, непохвального знания,
Отстающего в классе и гордо покидающего
школу),
У мостков, таких же узких, как лестницы
из плюща,
По которым Хифи взобрался и нашел
Людей Зеленого Камня,
Увидел широкие сети, которые раскинули
для промывания
В шумном прибое, слишком высоком, чтобы
плыть на каноэ,
И потом скатали при свете луны; видел,
как темные женщины
Сушили инанга на корм скоту при ущербной луне,
Когда руки ветра воровато блуждают
вокруг кровли;
Видел зеленый нефрит в прожилках,
раскиданный по земле,
И как они обтачивали края сверлами
из китового уса;
И отвернулся, и спустился по лестнице,
И, стоя на вершине рифа, увидел дым их кост-
ров,
Растворявшийся в воздухе, как голубая мечта.
И так он стоял, отягощенный знанием —
Тонким и ненадежным весом раннего знания, —
И глядя на солнце, почти решился в сердце
Не говорить в городе, что такой мир — есть.
[1936—1937], 1952
(Перевод Анны Глазовой)
215
Земля морей
ДЖАНЕТ ФРЕЙМ
Заметка о Русской войне
Подсолнухи обступили нас, и их черные семена
застряли у нас в волосах, а мать сказала высоким,
как ветер, голосом: подсолнухи, дети, ах какие под-
солнухи.
Мы жили в степи, мать и остальные члены семьи,
включая меня, но, разумеется, мать была главной,
так как размером она была больше других. Она сто-
яла, облитая солнечным светом, и держала подсол-
нух в руке. Это был самый громадный, черный под-
солнух в России, и мать все повторяла: подсолнухи,
ах какие подсолнухи.
Я не смогу забыть время в России. Зимой мы
носили большие высокие сапоги, а летом шлепали
босиком и поджимали пальцы на ногах, угодив в
слякоть во время дождя, и однажды, когда земля
была покрыта снегами, мы вышли на улицу под де-
ревья и спели русскую песню, ну примерно такую,
какую я сейчас напеваю себе под нос, так что ты
ничего не можешь расслышать, тра-та-та, тра-та-та,
что-то про подсолнухи и про высокое небо и войну,
катящуюся по траве, тра-та-та, прекрасная песня!
Во времени и пространстве.
Снаружи нет никаких территорий, они огороже-
ны внутри нас, есть забор вокруг нашей души, и мы
целый мир, сказала мать, и мы русские, потому что
у нас растет в саду этот подсолнух.
И он рос рядом с коровником и картофельной
грядкой. Это было небольшое растение, чья головка
порой была утыкана редкими мелкими черными
216
Антология поэзии Новой Зеландии
зернами; хилый цветок с черным сердцем, похожий
на огромную, раскрашенную в черное и желтое мар-
гаритку, но он так высоко возвышался над нами, что
мы не могли хорошенько его разглядеть, маргарит-
ки больше подходили нашему росту.
Целый день на полянке мы плели венки из мар-
гариток и лютиков, вонзая зубы в горькие стебли.
Целый день на полянке, разве ты не помнишь их
запах, эти свежие белые маргаритки, ты утыкаешь-
ся в них лицом и затем подсовываешь лютики под
подбородок, проверяя, нравится ли тебе масло, и тебе,
разумеется, нравится масло, так что действия эти
бессмысленны, но желтый след от цветков — это
Настоящее Подтверждение, О, ты любуешься ими
уже очень давно, сидя посреди маслянисто окрашен-
ных лютиков.
И затем из весенних и летних дней народилась
Война. Обыкновенная война, подобная Столетней
войне или Войнам Роз или Великой Войне, на кото-
рую пошел мой отец, напевая себе под нос «Типпе-
рари». Все солдаты со стороны моего отца пели «Тип-
перари», все это проделывалось аая того, чтобы по-
казать, что они к чему-то стремились, ведь чем громче
они ее пели, тем больше им казалось, что они дей-
ствительно туда доберутся.
И чем громче звучала эта мелодия, тем больше
беспокойства ощущалось внутри.
Но на Русской войне мы не пели «Типперари»
или «Упакуй тревоги свои» или «Есть такой длин-
ный-длинный, извилистый путь».
У нас были подсолнухи, растущие у ограды, ря-
дом с которой толстая белая буренка давала нам
молоко. Зимой у нас были большие высокие сапоги.
217
Земля морей
Мы просто были степными русскими ребятиш-
ками, тихонько поющими тра-тата вместе с наши-
ми мамой и папой, но война приходит независимо
от того, что ты поешь.
1951
(Перевод Маргариты Метсмшой)
218
Антология поэзии Новой Зеландии
БИЛЛ МЭНХАЙР
Дети
Скорее всего,
дети умрут
без вас, и вы им в этом не поможете.
Будет весна,
свет на воде,
а может и нет.
И хотя сейчас
они живут вместе,
но умрут порознь.
Они будут умирать один за другим
и не подумают позвать вас:
они будут старыми
и вас уже не будет.
Будет весна,
а может, и нет. Возможно,
они будут переходить
дорогу,
не глядя налево,
не глядя направо,
или просто будут болтаться по вечерам,
как облака, не способные
собраться вместе. Этот
слишком много болтает, тот
вообще молчит, и обоим нравится
свет на воде
219
Земля морей
так же, как всем нам нравится
ощущение
бесконечной отсрочки. Да,
это всего лишь байка, но ведь правда
не лишенная перспективы, и он всего
лишь ребенок,
но глядите, как растет.
1982
(Перевод Валерия. Земских)
220
Антология поэзии Новой Зеландии
дэмиен уилкинс
Блудные дети
Не позволяй родителям продавать
дом Они не были в нем детьми.
Припугни, что женишься
и обзаведешься кучей детей.
В тесном доме, который они присмотрели
в городе, негде устроить вечеринку
или приютить позднего гостя,
да и мало ли что.
Организуй небольшую катастрофу
с непредсказуемыми последствиями.
Приведи любительницу походов и научи говорить
комплименты. Боже мой,
да это ж свобода! Срочно звони агенту и,
пока он ничего не подозревает, облей его ядом.
Если этого мало, одналсды ночью прокрадись,
обходя стороной кусты с гладкой листвой
и старую стиральную машину —
ее кузен так и не забрал,
потому что спятил, — и выскользни
в окно. Постой босиком в прихожей,
в свете, падающем от белых клавиш рояля,
на котором сестра давно не играет,
221
Земля морей
и прислушайся. Людей убивают
в собственных постелях. Дети
занимаются любовью
со своими кулаками и подушками.
Как много ускользнуло от тебя,
пока ты был в тюрьме.
1993
(Перевод Валерия Земских)
222
Антология поэзии Новой Зеландии
ЭЛИЗАБЕТ СМИЗЕР
Процессия дочерей
Самые заурядные похороны: труп
священнику неизвестен. Псалом двадцать третий.
Гнусавость серьезного бизнесмена
постоянно запинающегося о неприспособленную
скамью.
Коленопреклоненные и сидящие,
словно козлища и овцы.
Но, следуя оговоренной предопределенности,
череда
Невесток и дочерей вместо мужчин
Поднялась, чтобы вынести гроб.
Все полнорослые и привлекательные.
У одной во власах черно-белая лента.
В ореоле их величавости
В черном узорчатом шелке, труп
Предстал мужчиной еще до похода к паперти —
Так возлюбил он траурное ложе,
Покачивающееся в их поступательных
движеньях
Словно темное озеро среди ирисов.
1989
(Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины ^видовой)
223
Земля морей
ИЭН УЭДДЕ
Из «Сонетов Карлосу»
9
Если жена мала, склонись к ней
и нашептывай в ухо.
(Талмуд)
но что шептать? что никакого смысла
скрывать свое недомыслие —
мечтать об этом...
Если деревья
и все-такое на меня не доносят, я понимаю,
что будет сын, вскорости будет. Его новые
голубые глаза замечают все. Скоро
он научится видеть поменьше. Да...
великое основание всему — песок.
Но сегодня сломил засуху этот дождь!
проклевывая аккуратные дыры
во всемирном панцире солончаков,
алмазном с изнанки, и уходят сомнения, —
смрад болотный стареющей черепахи
10
днем, а также и ночью, и ты
всегда спишь в мечте... Не заполучить
тебе мира, — не от меня. Цветок столь
сладостен —
224
Антология поэзии Новой Зеландии
кому нужны эти бобы?
Мы перенесем дом в середину бобовой поляны:
зеленый & благоухающий дом, а почему нет?
Давай, гони в это лето, и годом позже
будем есть. Давай вырвем кусок. Любой путь
к иному раю грез неимоверно труден, далек,
да и, вообще, рай — на земле, он всюду земной,
нелегкий, полный сомнений.
Я не ангел, какой во мне мир? Я таюке не мудр,
но я люблю тебя. Чего сказать здесь еще.
Измятый голос в крик воссоединяет ладони.
20 сонет для Карлоса
Его новые голубые глаза видят повсюду жить
всюду с мечтой во сне и видеть сползающий мир
потому что знаю, это случилось опять...
О прелестные намерения, вся эта любовь,
безразличие которой им будет утрачено.
На билете не найти штемпеля даты. Но знаю —
19 ноября, 72, точно вовремя... когда тошнило
в роении снов, сводя сердце с точки опоры
в месиво обрывков и сведений, и мой голос
на ощупь
соединял в крик их руки — болотной
стареющей
черепахи и аая разных «спасибо» в каком-то селе,
земном и нелегком, полном сомнений!
15. Заказ №289.
225
Земля морей
26 сонет для Каряоса
Сотни вздорных воробьев
на вершине Трехмильного Холма возвели
в трансформаторной будке прочные гнезда.
Каждый день видеть их, похотливых,
неугомонных,
и как они друг друга топчут в этом воздушном
пентхаусе с видом на море,
визжа размножаются среди серых
кабелей гудящих мертвенно ....
о, ты был рожден именно здесь...
прежде всего маленьким Карлосом, — в уме
& потом жил сейчас в надежде и вере прежде,
чем горизонт скатился
прямо к твоим ногам (ближе чем это,
чем очертания & ближе,
чем мысль о любви, «форм грядущих вещей»)
дай видеть тем
у кого есть глаза.
31
Грузовики минуют часовню Скровеньи,
Катрин Денев портит воздух луковыми оладьями,
Алчная анархия мира — я ее обожаю!
Разбивающиеся сердца, в раскаленном масле чеснок
Пугливая экзальтация души
Крутые мозги с хорошим аппетитом
Все — любит то, что противоположно ему.
Да, я люблю это. Да, люблю, как я люблю это!
226
Антология поэзии Новой Зеландии
(Единственное, что мне досталось)
плюс Карлос, широко раскрытый зрачок
над ее соском
его пальцы теребящие ее волосы
дыхание, полнящее пространство комнаты,
как кровь — сердце.
Нам должно совершенствовать жизнь —
бормочет Рильке
задыхаясь воздухом доставшимся по наследству, —
Держись же Карлоса, у тебя нет ничего боле.
37 подорвавшийся на мине в Аммане 1970
Поскольку он был человек
то мгновенно спрятался «внутрь».
Конечности слетели напрочь: ноги гениталии
подбородок
пальцы нос. Потом же он был
запечатан в том что осталось как
некий атавистический обрубок.
Он был стерт с собственной
дактилоскопии. Я не мог взглянуть ему в лицо.
Чтобы сказать «привет» я брал его за руку или
то что
от нее осталось то что я брал лоснилось
как грани минеральных солей
возникали рубцами.
15*
227
Земля морей
Он стал камнем
камнем, который согревает солнце Это было время
воздушных змеев.
Над обжигающими склонами холмов
с пылающими кремневыми шрамами
Невесомые игрушки его детей
вращались и трепетали.
1975
(Перевод Аркадия Драгомощенко)
228
Антология поэзии Новой Зеландии
БИЛЛ МЭНХАЙР
Magasin
Я принес отцу
почитать журналы, Pix, Post, People,
и сказал, что magazine
это по-французски звучит как магазин.
Я только что пошел в среднюю школу
и учил французский язык.
Отец задрал свою полосатую
пижаму, и то, что я увидел,
было похоже на карту Африки,
на которой доктор
показывал третьекурсникам
контуры его печени.
В дальнем конце отделения
больные слушают репортаж о забегах,
с соседней койки к моему отцу
тянется человек с одной ногой
(у этого малого, говорит отец,
могут отнять и вторую)
и что-то бормочет
о второй ноге,
что осталась в Трентэме.
1991 (Перевод Валерия. Земских)
229
Земля морей
КЭТРИН МЭНСФИЛД
Сенери
В этой комнатке жаркой с окном на залив
И на пальмы, чьи листья блестят в палисаде,
Знойным днем отдыхает она, уронив
Себе на руки длинные черные пряди,
И так недвижна, что — на взгляд —
Не мыслит, не чует, и спит навряд.
Паутину, что с неба свисает в песок
И становится морем, слепя и сверкая,
Ткет паук золотой, то пуглив, то жесток,
Проползая по небу от края до края.
Сквозь веки сомкнутые это видно ей,
И лодки — мухи, что застряли средь сетей.
В ленивый этот час не прогремят
Шаги по улице. И (нет с ним сладу)
Мимоз полуотцветших аромат
Стоит повсюду — сладок, слишком сладок.
[1916], 1923
(Перевод Валерия Шубинского)
230
Антология поэзии Новой Зеландии
уистэн кэрноу
Из «Ракового журнала»
Теперь
я
взял
(смерть
в собственной
фразе)
Я
еще более
спокоен
27.07.82
1989
(Перевод Аркадия /ьрагомощенко)
Земля морей
ДЖАНЕТ ФРЕЙМ
О легкое цветущее будто дерево
О легкое цветущее будто дерево,
тебя беспокоит неясная птица
странная птица которая не покидает насеста
и не поет при наступлении вечера или дня.
Я возьму нож
и срежу с дерева ветку
к которой она прицепилась и не позволю ей
сдвинуться с места
тогда сюда сможет заглянуть широкое небо
а свет наведет глянец
на листья из крови бьющиеся за свою жизнь.
О да, завтра я возьму нож
и фонарь и взгляну,
О зараженное легкое цветущее будто дерево,
промолвил хирург.
1967
(Перевод Маргариты Меклиной)
232
Антология поэзии Новой Зеландии
БЕРНАДЕТ ХОЛЛ
Анорексия
Это движения силы
давать рождение убивать
у тебя новое понятье
в монохроме бежевых овец и пастбищ
ты пытаешься вымолвить непростое сужденье
ты вертишься как одичавший кролик
обитая сейчас на воле
ты первозданная пища
1994
(Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой)
233
Земля морей
ИЭН УЭДДЕ
Пулао
Я глядел на зеленый кардамон, корицу, чеснок,
На гвоздику, кедровый орех и миндаль,
Крахмальную пену риса-басмати
в проблесках масла.
Все это открывалось в котле, перед которым
Повар раздувал угли на корточках,
И я знал, что это Эдем Ибо я видел
своими глазами, — ароматную пенку,
прильнувшую
к краю горшка, который повар одним махом
убрал
тогда как другой помахивал над огнем.
Я видел голубой дым от углей
И дым коровьих лепешек. Я видел как бережно
Повар отделял пепел от пламени
И как он снова пулао накрыл, чтобы
ни крупинки золы не пало на рис и чтобы
рис впитал в себя остатки воды
Когда ушла вся вода и поднялся рис
К помятой оловянной крышке,
Повар сдвинул рдевшие угольки
И водой со сладковатым привкусом ирисов
234
Антология поэзии Новой Зеландии
побрызгал на хрустящую поверхность пулао.
Я видел это своими глазами, но также
и носом, задолго до того, как ртом все увидел.
Сколь живы вкусы, запахи детства...
Свою жизнь я провел, пытаясь приготовить
пулао,
Потому что я слеп без него и память — пуста.
2001
(Перевод Аркадия Драгомощенко)
235
Земля морей
АННА ДЖЕКСОН
Моа
Первая маорийская лодка приплыла
в пасторальную кухню,
набитую моа,
вышагивающими на своих гигантских
ногах,
маори называли их
«цыплятами»,
то есть мясом.
Они передвигались медленно,
как толпа, и шумели,
как на пиру,
которым в конце концов
они и были.
Эти пасторальные времена,
когда мы ходили
рядом с нашим обедом,
двуногие и двуногие,
возможно, продлились бы
и дольше,
236
Антология поэзии Новой Зеландии
если бы мы не ладили
так хорошо.
2001
(Перевод Валерия Земских)
237
Земля морей
Р. А. К. МЕЙСОН
Старая память земли
Другого дома не имею я.
Я много помню и забыл немало,
но не из тех я, чья нога ступала
(по их словам) в блаженные края.
Да, может быть, ступали, и опять
войдут, богов пирующих хмельнее...
С богами не знавался и во сне я,
и после смерти мне их не встречать.
Я сын земли, и я останусь тут:
так много тайн хранит мой ум усталый.
Я часто видел: у могилы старой
по кругу десять пасторов идут.
И, может быть, припомнить я могу
свой первый школьный год, его начало,
и навестить тот пруд, где я, бывало,
сидел осенним днем на берегу.
Ну а вчера меня какой-то пешеход
нагнал на склоне Ван-Три Хилла.
Его лицо совсем знакомым было,
встречались мы в какой-то давний год.
Дружили, видно, крепко мы тогда,
коль смог его не полностью забыть я,
238
Антология поэзии Новой Зеландии
поскольку года этого событья
затмили мне все прежние года.
1924
(Перевод Валерия Шубинского)
239
Земля морей
ХОНЕ ТУФАРЕ
Маорийской статуе, отлитой в бронзе
и стоящей у главпочтамта города Окленда
Ну какого рожна я застрял тут, с головы до ног
затвердевший, замороженный
и распотрошенный: моей старушке вряд ли
понравится это
В парниках мне попадались более
работоспособные
чучела. Черт подери, да я даже не могу
согнать голубей
с себя самого: внутри я абсолютно пустой
и мечтаю о марае
на горе в Кохимараме, откуда можно
разглядывать приближающиеся,
закручивающие белые усы корабли
Почему они не поставили меня рядом
с Мики Разбойником?
Он всегда был славным парнягой
Наверное, это горсовет от партии Тори меня
сюда водрузил
Никто меня не спросил, как назвать эту площадь,
Странно, что никому не пришла в голову мысль
назвать ее «Хори-в-ущелье
в-самой-низине». Да так и есть: теснина,
куда не проникают лучи солнца и ветер,
обдувающий
240
Антология поэзии Новой Зеландии
твои яйца (и дружка этих яиц). А ночами я
сопереживаю битловым девчонкам с их
длинноволосыми парнями, которые облизывают
с надеждой
свои заледеневшие губы. И тут я со своими
нависшими
палаткой бровями, будто бронзовая обезьянка с
кучей проблем: ну вот, например, как ты можешь
приветствовать
заграничный доллар, если ты не в состоянии
раскрыть
рта,
чтобы вытолкнуть свой язык, а?
Если бы я смог сойти с этого чертова пьедестала,
я показал бы всем длинноволосым, как
моя дрожащая мэре и таяха наготове им выколотит
песню из их гитары с усилком. И я разделался бы
со спелыми котиро, сверкающими попами
в их мини-пюпю: ага!
Кто-нибудь дайте мне выпить: сил моих нет все
это выносить.
1972
(Перевод Маргариты Меклгсной)
16. Заказ №289.
241
Земля морей
ТУСИАТА АВИА
Дикие собаки под моей юбкой
Мне хочется татуировать ноги.
Не синим или зеленым,
а черным,
Мне хочется усесться напротив татуировщика,
Сознавая, что он причинит мне боль.
Мне хочется, чтобы он достал свой резец
и молоточек
и ударил по моим бедрам —
по всей их окружности,
так пускаются в кругосветное путешествие,
так бороздят по всему Тихому океану
на бревнышке,
если с него сорвешься,
будут взяты собаки на борт,
теперь незачем глядеть в прошлое, Бинго.
Мне хочется ноги острые будто зубы собак —
диких собак,
диких собак с Самоа,
шелудивых добрячек, что бросаются
на чужестранцев.
Мне хочется ноги будто у осьминога —
черного осьминога,
Что ловит крыс себе на прокорм.
Мне хочется ноги будто у сороконожки —
242
Антология поэзии Новой Зеландии
Черные,
Что жалят и раздуваются еженедельно.
И когда это свершится,
Мне хочется, чтоб татуировщик
Отсел от меня, теперь не его это ноги —
ему никогда не принадлежали.
Мне хочется пугать любовников,
дозволяя им усесться напротив
и насвистывать сквозь зубы.
2004
(Перевод Дмитрия. Голынко
и Ангелины ^видовой)
16*
243
Земля морей
ДЖЕЙМС К. БАКСТЕР
На смерть ее тела
Подаренное мне временем гранитное сердце
Сотрясается при мысли о том, что единственная
моя драгоценность,
Твои руки и ноги, бамбуковое тело, гибкие ветви
Постареют, уменьшатся, без остатка сгниют
Когда-нибудь в жуткой суглинной дыре.
Они приводили меня на вершины превыше
любых удовольствий
Где каждый не просто тучное тело или
пустая душа
Но могущественная арфа, на которой ветер
генезиса
Сочиняет музыку, такую звучную музыку
Что я превратился в Адама, освобожденного
твоим поцелуем
От тесной связи со временем, и ты,
Моя любовь, в первое лето этого мира стояла
Срывая цветы первозданного хаоса.
1961
(Перевод Маргариты Меклиной)
244
Антология поэзии Новой Зеландии
АЛЛЕН КЭРНОУ
Узнаешь, когда доберешься
Никто не приходит от моря так поздно
в такой день в это время года, и никто
не спускается
последним крутым километром
с металлическим блеском в местах,
где прошел дождь, раскрошив свет, который
проливается из бачка в небесах, меж вершинами,
деревьями, испарениями погуще, пожиже.
Слишком
правдоподобно для полубожественного,
проклятый
резервуар опустошается там наверху,
а свет, тем временем,
льется над морем, где он «собирает золото
над поверхностью». Свет — обломки камня,
беспорядочно
блестящего под ногами, смоченного
кратковременным
ливнем, идешь, и своим ходом идет солнце,
и добирается раньше тебя. Мальчишки, двое,
поднимают костром освещенные лица,
их медлительность
245
Земля морей
в обращении с речью — как неторопливость
земли, катящейся
назад и долой за спиной человека, идущего
к морю с пакетом
собирать устриц, на свидание с отливом,
к океану, отступившему на три точка семь метра,
еще на час света, а там луна в росте
впитает его последний остаток. Дверь
хлопает, тяжелый вал, дверь, порог моря дрожит.
Ты спускаешься в одиночестве, поздно,
в моречерную щель.
1982
(Перевод Анны Глазовой)
246
Антология поэзии Новой Зеландии
БРАЙЭН ТЭРНЕР
Рыба
Ребенок
спросил меня
внутри рыбы
вода
я сказал нет
и он спросил
а что там тогда
и я сказал
там красное и розовое
и холодное
как могила
поутру
и он сказал
откуда ты знаешь,
если видел ее
только мертвой
1993
(Перевод Валерия Земских)
247
Земля морей
АЙЛИН ДАГГЭН
Ночь
Ты немая цезура,
Что делит строку пополам;
Бесшумный листок темноты
Меж двумя голубыми цветами;
Маленькая несмелая пауза
Между двумя вздохами;
Скудный дождик тишины
Между двумя океанами плача.
1951
(Перевод Валерия Земских)
248
Антология поэзии Новой Зеландии
ДАЙНА ХОКЕН
Свет — это термин, обозначающий свет
Могло бы быть
несколько основных терминов
Свет — один из них
Другие льнут/склоняются
к ним
Мне нравится дерево
а один мог бы оставаться одним
поскольку другие придут
и встанут
вокруг него
Если свет — один
и другие не могут
без него
то как насчет тьмы?
О смерть тиха а свет
он один
1995
(Перевод Александра Скидана)
249
Земля морей
ЛОРИС эдмонд
Наименованья
Пробило шесть, утренний час
в небе луна, леденящий абрис ночи;
время ужатое, сплюснутое конвертом -
взгляни, ты выскальзываешь незаметно:
мы разве знакомы?
Наименованья тебя сохраняют древнюю мощь,
Приглушенно поют, голоса стелются над водой.
Вирджиния Франс Мартин Рэйчел Стефания
Катерина — звуки сплетаются и подрагивают
в закрытой раковине уха, покачиваясь
в утренней дымке, источающей эхо.
Дверь отворяется вдруг, вместо музыки
грохотанье, везде и повсюду;
теперь смеха раскаты и выкрики, потрескиванье
ветки на сливовом дереве, спазмы
и на земле капли крови; это гребень волны
и разгар лета, Взгляни на меня! затянуло
в стремнину; шебаршат люпины, сквозь
обморочное разверзанье стручков имена
выговариваются.
Не унимаясь, все это время ветер подвывал
в черных зарослях и поскуливал между
проводами, прочь намереваясь унести нас; дети
мои, плоть от плоти моей, мы не знакомы:
мы дружны, нередко переписываемся, ненароком
250
Антология поэзии Новой Зеландии
встречаемся, кормимся слухами. Один
из вас уже мертв.
Опасаюсь расслышать твое приближение ночью
и тебя спугнуть своею тревогой,
остерегаюсь с любовью путать привычку —
было твое явленье ко мне в белизне утра,
чтоб не забылось, наименованье ребенка
поступок
отважный или безумный; это и ныне меня
донимает.
На ущербе непроницаемая луна, свет лепешкой
расплывается и меркнет, зато имена
никогда меня не покинут, прислушиваюсь
к их окрикам, будто лодочник вдали
от пристани на рассвете. И они отзовутся
в сновиденьях детей твоих детей.
1980
(Перевод /Дмитрия Голынко
и Ангелины /^гвыдовой)
251
Земля морей
СЭМ ХАНТ
Мой отец сегодня
Они похоронили его сегодня
на Шнаппер Рок-Роуд,
мой отец в холодной земле.
Тяжелый южный ветер стянул
покрывало света.
Его друзья сошлись на дороге,
молча стояли вокруг,
растеряв все слова.
Да и что говорить.
Лишь разнузданный гомон
сорок на любимой сосне старика...
«Мой старик далеко —
скажем, на небесах —
как никто элегантно одетый.
В свой последний полдень
в кресле дремал,
на море глазея,
не понимая — о чем
трещат они там наверху,
готовые лопнуть от крика.
И теперь эти сороки здесь
252
Антология поэзии Новой Зеландии
на Шнаппер Рок-Роуд...»
Они похоронили его в земле.
Он был тяжел,
мой отец, что умер сегодня.
1977
(Перевод Валерия Земских)
253
Земля морей
ИЭН УЭДДЕ
Carmen Saeculare:
посвящается Кэрол и Эйбу
Дождь всверливается в темные промоины ночи.
Звезды и месяц застят черные тучи.
Нам не дано их увидеть, как очертаний
ветром склоненных
деревьев. Подобно звезде за завесой
или цветущему
угрюмому дереву,
Тлеет свеча
В окне дома на пустом выгоне.
Не уходи далеко, из виду ее не теряй,
Иначе сгинешь в ночи, в вое ветра,
в реве потоков,
несущихся по темным промоинам ночи,
В нескончаемом блеянье
Овцы по ягненку, который исчез
в дождливой ночи.
В таких ночах не существует надежды.
Тот день просочится в густой, мокрый туман,
Который медленно станет прятаться
в промоины ночи,
Чобы сгореть, когда поднимется солнце
Однако ты на вершине холма, здесь из разломов
известняка восходит слой водоносный
и разбегается
254
Антология поэзии Новой Зеландии
по деревьям и лозам, и они теплеют на солнце,
разводящем туман.
Начала не слишком заметны на синеющем небе.
Но бледный призрак луны
Может только напомнить о непогоде и ночи,
Которая всегда возвращается и вслед которой
движется день. Но и днем бледное пламя свечи
по-прежнему брезжит, напоминая о том, как лешо
заблудиться во тьме, но и о том, что день
Наступает. В нем твои два мальчика-близнеца,
те, что однажды займутся обрезкой оливы
серебристых ветвей, склоненной
Тем темным ветром, который однажды
ночью унес их старшего брата
В место, которое так и не открылось глазам,
когда мокрый туман уходил в промоины ночи,
когда солнце поднялось наутро.
Он не вернулся, и никогда не вернется, старший
брат, хотя свеча горит день и ночь
В окне материнского дома
В землю уходят дожди, которые полнили
Промоины ревущим потоком, но не выпить им
горести; разве может ручей
унести печаль матери, чей ребенок
Не увидел рассвета
А с приходом дня не вернулся к жизни
Из темной местности, где заблудился.
С вершины холма, где берут истоки ручьи, можно
255
Земля морей
увидеть как на ладони — дом внизу, ряды
олив, виноградники
Еще и дорогу, как ленту, с оборванными концом
и началом И это — весь мир, и дорога,
идущая ниоткуда, дорога ведущая никуда,
хотя снова людей на ней можно увидеть
К дому идущих, где в окне тлеет свеча
Бледная дневная свеча, словно луна
и ночная, словно звезда за завесой или угрюмое
цветущее дерево — их возвращает
красота расцветших деревьев,
Луны над темной вершиной холма,
Шлющей туман сквозь промоины, но и ручья —
дороги серебряной в ивах — и близнецов, мирно
спящих —
влажные локоны их покрывают, — и вина Эйба —
Возвышенная банальность.
2001
(Перевод Аркадия /ьрагомогценко)
256
Антология поэзии Новой Зеландии
МЭРИ УРСУЛА БЕТЕЛЛ
Украшение
Ваза с розами и гвоздиками на окне,
Розовая на фоне серого неба и окутанной снегом
бледности гор,
(Шторм врывается предсказанием холодной
зимы),
Какая странная ваза, нездешней пышности и
красоты,
Живой символ минувшего времени года.
Стопка писем перевязана лентой истертой,
Я нашла ее, ближе подвину, расцветет юность-
Яркие фразы полыхнут поверх тени смерти,
Алым на сером Алым на пепле.
1939
(Перевод Анны Глазовой)
17. Заказ №289.
257
Земля морей
ХОНЕ ТУФАРЕ
Танги
Я не встречал ее
на протоптанной в буше тропинке
не чуял ее запаха
в танцующем царстве фиалок
и садовых гвоздик.
По-над рекой не бродила она
там, где солнце яркое где тень деревьев
где плакучая ива
склонила скорбные ветви.
Смерть не пряталась в холодных лохмотьях
неутешного плача
не было ее
в злом смехе детей
и тоскливом вое собаки.
Я услышал ее в мелодии
которую наигрывал ветер на проводах
я постиг ее красоту в гробовой тишине
я постиг ее сладкую боль
в недвижном бдении рук
в скорби
поникших голов
старух.
1964
(Перевод А. Володарской)
258
Антология поэзии Новой Зеландии
М. К. ДЖОЗЕФ
Пьяные артиллеристы
Артиллеристы будто бы балет
Устроили вокруг своей машины,
Что в голубых холмах, из котловины
Палит в кого попало — в белый свет.
«Наклюкались! Управы на них нет» —
Шофер посмотрит косо из кабины.
И все-таки торжественны и чинны
Движенья их — хулителю в ответ.
Пока в тени вершат короткий пир
Артиллеристы — тщится командир
Связать две точки (между ними — лига)
И, сея смерть, мечтать: и у любви
Есть средства цели поразить свои
На расстояньи — ив теченьи мига.
Нормандия, 1944
1950
(Перевод Валерия Шубинского)
17*
259
Земля морей
ХОНЕ ТУФАРЕ
Необычное солнце
Дерево, опусти свои руки,
мягко подними их в мольбе,
обращаясь к яркому облаку в сияющем нимбе.
Пусть руки отринут жесткость, а вместе с ней и
выносливость, ибо не найдется ни топора,
который можно
было бы затупить, ни огня, чтобы его затушить.
Твои соки не должны опять возноситься
к тяге луны.
Не склоняйся почтительно, прислушиваясь
к шепоту ветра, не вздрагивай от
щекотания обильно льющих дождей.
Твоя былая косматость перестанет
сплетаться с захватывающим дух полетом
птиц и защищать
и охлаждать пыл неосторожных
любовников, прикрывая их от палящего солнца.
Дерево, урони свои обнаженные руки,
не простирайся напрасно перед
светящимся шаром
Это не безобидный ливневый паводок и
не бойкие дуновения ветра.
Выцветшая зелень твоих магических
излучений не будет больше очищать
загрязненное небо... ведь это
не обычное солнце.
260
Антология поэзии Новой Зеландии
О дерево,
в горах без единой тени
на белых равнинах и
безжизненом дне океана
наконец записана твоя смерть.
1964
(Перевод Маргариты Меклиной)
261
Земля морей
ДЖАНЕТ ФРЕЙМ
Инструкция по употреблению напалма
Нафталин напополам с пальмовым маслом
стерильность
чистоплотный летальный план
налаженная паутина
трамплин для прыжка пантеры
палевая десятипалая лапа наподдай
напор
плюс напряженный ритм
плюс напряженный ритм
пекло
перевари эту смесь
помазание
умывание
отмерь веревку
плюхнись плашмя
насколько тебе позволяют залпы в пояснице
потом выползи наррку
залижи и напяль свою львиную шкуру
резать корпию плевое дело
приятель.
1967
(Перевод Н. Мальцевой)
262
Антология поэзии Новой Зеландии
АПИРАНА ТЭЙЛОР
Хака с копьем
Я Те-нгау-река-а-ту
когда-то я отплясывал вместе с убийцами
последовавшими вслед за Богом Войны
за ворота ада
чтобы в саду наслаждений продолжать убивать
Я — копье, что осталось вместе с людьми
которые танцуют и вращают
на льняных веревках шары
в безвкусных, кричащих залах
пластмассового Маорийства
Отец дай мне мужество
Жестокий, зачем
ты покинул меня
1979
(Перевод Маргариты Меклиной)
263
Земля морей
ХОНЕ ТУФАРЕ
Дождь в Митимити: Хокианга
Передвигаясь при помощи ветра, проникая в
разбитое окно просторного дома,
где ты лежишь, слышатся заклинающие
мантры прибоя и месса
с массивной горой говорит.
В ногах пламя двух свечек дует на
испачканные лица семьи, слркба
яркой мадонне. Погляди, иссеченная песками
игрушечная церковь не шелохнется.
Спи, о матерь: благородная женщина
Гора, почему ты высишься над нами,
уперев руки в здоровенные бедра? Всего лишь
запустив палец в море,
дождевой шквал стремительным ястребом
устремляется вниз.
Освещенные речи темнеют и блекнут,
превращаясь в металлическую
барабанную дробь на крыше.
Это слезы матери земли Папа и отца неба Ранги.
Расплывчатые, плоские лица: губы движутся
только под ораторию ритмов дождя:
потише, пожалуйста, я не расслышу.
264
Антология поэзии Новой Зеландии
И дождь стал непрерывным* черное небо
нависает
над домом Песок, просеянный ветром,
лениво клубится по пляжному берегу
В сторону убаюкивающей неясной мелодии:
о, мать, усни.
1974
(Перевод Маргариты Меклиной)
265
Земля морей
ЭНДРЮ джонстон
Звучания
Дождь, надежная обитель ясная
обусловленность приближения к небольшой
освещенной комнатке, почти каморка
в безветрии затоплены долины, вслушиваются
в дождь, бьющий по листьям, вода
по зиме разглаживается, прикасаемся,
собираясь предвиденье истолковать,
прикасаемся
так океан, почвой зажатый, делает ее плоскость
нечитаемой картой, ровные прибрежные воды
расступаются, путь замкнут между меньшим
прибытьем, большей отправкой. Вслушиваются
в наше произнесенье звуков,
волны колышутся всполохами, расслышана
нами дальность, касаемся речи,
наши тела устройства
^я бессменной прослушки. Дни развернуты
во всю длину,
так дорога проложена плоско, прямо
с невеликой погрешностью. Под лапою
ветра водный простор, и влагой
заполнена темнота: образы видимы,
но не облечь в слова их,
этого предостаточно в звуках, так рыбка
позже бьется в колокол света, чтоб раз
266
Антология поэзии Новой Зеландии
прикоснуться к поверхности, после исчезнуть. Ясно
любое утро, говорение и не вслушивание
в неясность происходящего, звукам,
нас опоясывающим,
безразлично, мы слушаем их или нет,
вода все равно
смоет прежние установленья. Ясно
значенье предвиденья перед лицом
очевидности, слова, начертанные на песке,
затерты
прикосновеньем, им суждено стирание или
забвенье, и
умеренные амбиции утолены, распределены роли
в постановке аая двух актеров, блуждающих
от сцены
к сцене, прислушиваясь к соприкосновенью
столь разных
будущих. Дождь дождит, стремнина несет
солоноватую влагу
занятые греблей тренированные команды,
сомнение и упрямство резиновых лодок, ясный
полдень. Ялик трепыхается на взбаламученной
круче, гребцы гребут, вслушиваются,
запоминаются
звуки, касаясь ставшего ясным в те дни.
1996
(Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой)
267
Земля морей
ДЖЕННИ БОРНХОЛДТ
Купальщицы
Большие купальщщы —Сезанн
{начата ок. 1898 или 1899 г., закончена в 1905 г.)
Прожив те восемь лет в
зеленой синеве
деревьев, Сезанн довольный
их покинул средь столь
приятного пейзажа.
Тела склоняются к деревьям и к воде,
собачка дремлет на земле.
Все восемь лет они вздыхали,
свой тихий разговор вели,
и с губ их «ах» срывалось по утрам,
и та же мысль им каждый день являлась:
«а вдруг сегодня?»... вот так все восемь лет,
пока деревья не сгустили цвет,
и озерцо не потемнело,
и их тела не встали в ряд
перед водой, застывшей в восхищеньи.
1991
(Перевод Натальи Канской
и Евгения Павлова)
268
Антология поэзии Новой Зеландии
ЭЛИЗАБЕТ СМИЗЕР
Купание с мертвой женщиной
В песке, на отлогой отмели, лежит себе
Тело, ноги раскинуты, налипло белье, шляпка
Оторочена черной лентой. Чернота
Разверстого рта необъятна, моллюску раздолье.
Дремлет, мы посчитали, после купанья
Обсыхая. Море баловало в тот день
Притоком холодных течений.
Днем раньше на гофрированных волнах
Водоросли покачивались будто
На дверных ручках. Мы проплывали
Участки моря с температурой крови,
Точь-в-точь предбанники или каморки.
Сильный взмах руки, мы очутились
В студеном омуте.
Стужа нас опоясала.
Да тут холодильник! — ты ойкнула,
И мы ринулись прочь от этого омута к свету,
Где тепло идет подземными пузырями.
Ерунда. Но, заприметив
Плоскую грудь, прикрытую шляпкой,
Бездыханную при приближенье первом,
Мы выбрались из ледяной заводи,
Припоминая, в больнице
Черные рты так же разверсты
269
Земля морей
У крепко спящих, они, завтракая наутро,
Подшучивая над собой самоуверенным тоном,
не догадываются, что ночью бредят
Бессознательно чудовищным зияньем.
Прошлой ночью попалась в газете
Крошечная заметка, заглавье:
«Труп женщины найден на пляже».
Начало статьи такое —
«Удивительно, отдыхающие проходили мимо
Того места, где она покоилась...»
В наш следующий заплыв, среди водяных колец,
Ты припомнила анонимный звонок в полицию.
В самом деле, будь женщина мертвой, пляж бы
Обезлюдел, бродили бы мы в одиночестве:
Корзина набита снедью, выпивка, книга,
Любимая шляпка, тепло песка так освежает.
Нам не дано понять, почему море
Сегодня спокойное, завтра ветреное,
Не считается с нашими ожиданьями,
Следует логике каприза.
Труп женщины способен морю придать
Статус отсутствия. Разумеется, море обманчиво,
Вроде неверного супруга. Теплых притоков
В нем не предвидится до конца февраля.
После мы о ней подзабыли, покачиваясь
На спине, лениво гребя, по-философски,
270
Антология поэзии Новой Зеландии
Как гребут несомые на носилках,
Доставлен труп, с биркой на большом пальце ноги,
А потом, озирая берег,
Приметили, как она входит в воду искупаться.
Узнали
Нос ее, фиолетовый, с цинковым отливом, губы
Тонкие скрывали дупло. Прикрывалась шляпкой
Ао последнего момента. Ее скинула на песок.
Прилив отступал. Шляпу она придавила камнем.
Ее плоская грудь тяжело вздымалась,
Но выглядела она недурной пловчихой.
Костлявыми руками ополоснула плечи.
Приблизилась, нас окликнула, — Дамы!
Сегодня, кажется, потепленье?
Вы рке выходите из моря? —
Соль хорошо влияет на кожу, поэтому в море
Принято с головой погружаться. Переглянулись
Мы с дружелюбьем, без задней мысли,
Отозвавшись с похвалою о море.
Будем надеяться, ей приглянулось купанье.
Стоит подчас лечь на теплое мелководье,
Не думаю о последствиях. Ведь море
Не блещет моральными принципами, чтя
Моряков, потерпевших кораблекрушенье,
на берег
1 Из «Бури» Шекспира, пер. О. Сорока.
271
Земля морей
Выброшенных, пробуждающих восьмидесятилетних
Пловцов, рыскающих по песку, шарящих
Шляпки с лентами в сумках старух.
1990
(Перевод Дмитрия Голынко и Ангелины
Давыдовой)
272
Антология поэзии Новой Зеландии
А. Р. Д. ФЭЙРБЭРН
Пять саженей воды1
Он был любопытный собиратель ракушек
и водяных привидений
и не мог отвернуться от моря
пока не разобрался на русалочий счет.
Шаря по морскому дну времени
он обнаружил много вещей о которых
не рассказывал
даже в компании ныряльщиков
печальные и несказанные вещи
замшелые скальпы с трепетом плоти внутри
с нереальностью пылинок перед глазом
фотографа
рупоры смытые с палуб океанских лайнеров
экзотическую рыбу-звезду падшую
с невозможного неба
накрывавшего скалы которых нет
на картах земли
тихие континенты с деревьями и домами как
на детской картинке
и за стеклом каждого океанского шкафа
усталых дельфинов пойманных в паутине
медового цвета
и зовущих к восстанию — там было
Вильямом по воде
Он был счастлив там под пеной фарватеров
потому что никто не беспокоил его статистикой
18. Заказ №289.
273
Земля морей
или разговорами о другом измерении ума.
И в конце концов обнаружив к несчастью что
не смог затонуть
он отдал себя на суд пустыни
и был пожран муравьями-людоедами
и радуга молчания поднималась над его ртом.
1941
(Перевод Анны Глазовой)
274
Антология поэзии Новой Зеландии
МИШЕЛЬ ЛЕГГОТТ
Темный факел
Послушай, мой «бывший огонь», я плавала
на ту сторону бухты чтобы просто
купить тебе какие-то башмаки... ночь,
ночь напролет в воде раздается унылое пение
безмозглые признания в любви
с блохой в ухе углем в штанах лжец! дурак!
(размахивая руками) кто я такая, чтоб воздевать
к небесам тусклый факел. Тают огни переправы
у меня на паром — ни билета, ни права
но мне ведом гон твоих ног, а в модной лавке
я вела счет часам праздности,
проплывая в огне.
1999
(Перевод Аркадия /Ьрагомощенко)
18*
275
Земля морей
РОМА ПОТИКИ
и сердце мое отправляется в плавание
и мое сердце отправляется в плавание
влажное, липидное, оно висит
между солеными волнами,
теплое сердце в холодных зеленых водах
устремляется в глубину
на самое дно.
волна за волной просаливает
тонкую кожицу.
и мое сердце плывет
рыбак зачерпывает из моря пригоршню воды
и обнаруживает сердце в руке.
не холодную рыбу — а теплую, красную кровь,
темные волосы
светлы.
ночь для плавания
открой глаза улыбнись
увидь нас
любовь
что празднуют мужчина и мое сердце
а утром — теплая вода из-под крана.
276
Антология поэзии Новой Зеландии
но сейчас рыбак должен ловить рыбу
видишь, у нею грузило и сети...
обратно
в море
мое сердце отправляется в плавание
волна за волной
ни одна рыба не умеет плавать так,
как мое сердце.
1992
(Перевод Маргариты Меклиной)
277
Земля морей
АЙЛИН ДАГГЭН
Прилив вздымает Вайрау
Прилив вздымает Вайрау,
Борясь с водой речной.
И я пытаюсь спорить
С соленою волной.
Пусть не люблю тебя я,
Но мощен, быстр, силен
Прилив твоей любови —
И побеждает он.
Мои ты занял мысли,
И боль, как соль, во мне:
Не совладать с морскою
Волной — речной волне.
1937
(Перевод Валерия Шубинского)
278
Антология поэзии Новой Зеландии
МЭРИ УРСУЛА БЕТЕЛЛ
Длинная гавань
Там, где долины, хранящие тепло
Встречаются у зеленого холма,
опоясанного якорной стоянкой,
Нежно, нежно на вымощенной отмели,
Прокаленной солнцем, сглаженной временем,
покрытой океанской плесенью,
Обессилевший морской прибой перебирает
причудливые валуны,
Черные, обточенные морем камни.
Как мимолетны часы в тех любимых
солнцем долинах,
Как неумолимы они, когда
их золотые колесницы
Прекращают неслышный бег, когда замедляют
Их не знающие отдыха упряжки вечную скачку!
Тяжело дышит мирный корабль,
входящий в бухту,
И стадо пристально следит за ним,
остановившись.
Прорастает свежая трава там,
где однажды лесной пожар
Охватил долину и топор расчистил пастбище;
Но пламя и клинок помиловали
захваченные овраги.
И теперь быстрые, как тени,
мелодичные звуки лютни
279
Земля морей
Вторят падению холодных капель,
Падающих с камня на камень.
Белая гавань напоминает о старой Англии,
О яблоневом саде, о зеленом плюще
И кустах, усыпающих ветками долины
Нежной весной, о черном дрозде,
счастливом колонисте,
И о бродяге, который подражает то одной,
то другой птичьей песне,
Играя на флейте.
От далеких, украшенных пальмами
океанских островов
Приплывает темнота и отважные
путешественники.
Скандинав, британец, галл и немец
Приближались с песней. Во время тяжелых
странствий
Они мечтали о доме и желанном отдыхе,
И песни их подхватил ветер.
Храня в сердце свою любовь, я гуляла там
ранней весной
И летом по темным ореховым аллеям,
Играла с детьми, приходила со стариками
на пристань
И слушала в одиночестве, как чайные деревья
Перешептываются с ветром и
мерными стопами
Отвечает вздохам море гарнизон сосен
у кладбища.
280
Антология поэзии Новой Зеландии
Легко было бы лечь и заснуть там,
В маленьком склепе у подножия холма,
Под волнистым, ласкаемым солнцем бугром
из дерна,
Рядом с теми неустрашимыми,
отчаянными предками,
Которые лежат, спокойно скрестив на груди
натруженные руки,
Ожидая, пока их кости станут землею.
Было бы легко проснуться однажды утром
И услышать пение птиц, снующих
среди ветвей мелко дрожащей ивы,
Рокот волн, плеск весел и звон якорных цепей,
Сесть на корабль на рассвете
И, следуя за предками,
Выйти на заре в море, направляясь к манящему,
Еще не открытому берегу.
1936
(Перевод В. Швыряева)
281
Земля морей
АЛЛЕН КЭРНОУ
В стоячих водах у низшей точки отлива
Говернерс-Бей, декабрь 1944 г.
I
Где море отходит — зловонье глубин,
Там сточная яма прилива; круженье
В вонючих расщелинах грязных наносов
На пристани тусклой, что плачет над морем.
Не брошена лодка, а просто забыта,
Привязана, бьется она на плаву,
И с каждой волной затонувшие весла
Стучатся в брюзжащие выступы пирса;
Волна полирует ее неустанно,
Ржавеют болты и винты, и опять
Одна за другой появляются щели.
И все это сносится к общей могиле.
Жизнь помнит в ловушке протухшего ила,
Что ползало здесь до расцвета любви,
Когда тут царили лишь Слово и море:
И снова приходит к истокам весь ужас
Терпенья и времени. Остров покрыт
Лесами креветок. Замшелые доски.
И запах рожденья и смерти. Века
Безмолвные топчут свою колыбель.
II
Здесь не покой овладевает морем,
А только нервное затишье, и волна
Пугается, замешкавшись на суше.
282
Антология поэзии Новой Зеландии
Отец с ребенком ранним утром вышли
К морскому берегу, когда никто кругом
Еще не думал о купанье; был
Тоскливо-серый час рассвета, и они
Шли вслед за отступившею волною
По раковинам, водорослям сгнившим
До самой кромки суши, шли без страха,
Рука в руке, ступая осторожно,
Уже у засыпающего моря,
Притихшего, но все еще стального,
Что тянется на много миль и сжато
Кольцом вулканов, некогда бурливших.
О память, милое дитя, так что же
Вошло в глаза и в чувства, в воздух, воду?
Что губ коснулось? Но, за утром утро,
Все в мире, распадаясь незаметно,
Охвачено гниением, и нервно
Волна вползает и лениво медлит
Над царством гнили, брошенным приливом
И волны памяти отравой дышат,
Со смертью жизнь и с жизнью смерть повсюду.
И двадцать лет. Ребенок, возвращаясь,
Свой след находит вновь в песках зыбучих,
Тускнеющий и тающий в тумане.
283
Земля морей
III
Пришелец, что первым шквалом побежден,
Конечно, знает, что уже не надо
Ждать чуда вновь, и умирает он
С тех пор и все ж не отрывает взгляда
От отраженья своего. Несчастный
Узнал: со смертью не придет конец
И сгустку жалкой памяти, всечасно
Терзаемой. Ребенок и отец
По-прежнему идут вдоль кромки моря:
И вмерзла жизнь в расселину скалы
Замученного Времени, и горе
Влилось в моря, где рушились валы.
Бессмыслен, если бы не боль, что сердце жжет,
Смертей и жизней глупых хоровод.
1949
(Перевод Э. Шапиро)
284
Антология поэзии Новой Зеландии
МАРРЭЙ ЭДМОНД
Прибрежность
На пляже в Бердлингз каждую вещь
сведу с другой отца с матерью
семейный к себе-виной-эротизм
вершиной углов к апокалипсису
супермаркет-день-на-пляже-видео
треугольник текучей утопии
зиждется на маниакальном соитии
зоны прилива отторгают любую попытку
стать, — но они и так уже — гравированы
фосфором Тайруа Брайтон
Паекакарики Самнер здесь лишь места
изначальною супа где во встрече
аномалии совпадают чтоб порождать
предостережение знака — берегись
пути угрей пересекают здесь камни
сталкивающихся головами,
переключающих напряжение в замыкании
2000
(Перевод Аркадия, ^рагомощенко)
285
Земля морей
ЧАРЛЬЗ БРЭШ
Из цикла «Острова»
2
Всегда на этих островах волнуют встречи
и разлуки.
Дрожит пропитанный морскою солью воздух;
Многоязыкое ждет море, разрезанное
на кусочки.
Нас посещают рыбы, птицы, чтоб больше
не вернуться.
Незабываем около причалов вид белых кораблей.
Дымя, из гавани гостеприимной исчезают,
Как веретенники, стремясь к другому лету,
Все в праздничных огнях — их свет смягчает
Грусть расставания; расходятся пути;
Кто знает, где он бросит якорь к ночи.
1948
(Перевод Валерия. Земских)
286
Антология поэзии Новой Зеландии
ДЭНИС ГЛОВЕР
Домашние мыслишки
Мне больше не нужны Сассекские лужки
И чудной Англии чудные городки.
Я думаю о том, что нового я ныне
Могу увидеть здесь — в Джонсвилле,
в Джеральдине.
1936
(Перевод Валерия. Шубинского)
287
Земля морей
уистэн кэрноу
То, что в Новой Зеландии известно...
То, что в Новой Зеландии известно
как грейпфруты
и что продается в Японию как «золотые плоды»,
в действительности — апельсины.
А до того как их стали экспортировать
в Америку и Европу,
плоды киви в Новой Зеландии носили
имя «китайский крыжовник»,
а у нас дома их называли «собачьи яйца».
В Китае киви зовут «обезьяний персик»,
исключая, разумеется,
те, что уходят на экспорт, на банках чьих
значится —
киви марки Великой Стены или Ма-Линг.
Новая Зеландия
никогда не экспортировала крем «Kiwi»
для обуви,
хотя он здесь производится, как и повсюду.
А о том, что
продается в Safeway под видом новозеландского
шпината, —
не имею понятия. Насколько я понимаю,
мы не особо им занимаемся.
Есть маорийский, конечно, шпинат,
но его едят только маори.
Так же как и банановый пассифрукт,
в лавке его не купить.
Нынче продают тамарилло.
А мы их звали «древесными помидорами».
1989 (Перевод Аркадия ,Арагомои^енко)
288
Антология поэзии Новой Зеландии
Р. А. К. МЕЙСОН
Сонет братства
Вот гаррисоны в форте осажденном
Кругом враги, и час тот недалек,
когда раздастся их победный рог,
и звон копыт, и смех над побежденным —
и помощи не жди... А обреченным
не до раздоров, не до мелких склок —
врагов друзьями сделал горький рок
и породнил — по боевым законам.
Так что ж о нас, наедине с собой
сидящих целый век в другой осаде,
на произвол покинутых судьбой,
в углу вселенной, на забытой пяди
земли, ведущих безнадежный бой
с врагом незримым в обреченном граде?
1924
(Перевод Валерия Шубинского)
19. Заказ № 289.
289
Земля морей
БИЛЛ МЭНХАЙР
Батончик Млечного пути
Я живу на краешке Вселенной,
как и все мы. И порою кажется,
пора меня поздравить.
Смотрю на звезды,
от мерцанья мой в прищуре глаз,
но я при этом лишь вздыхаю.
Наслаждение мое незаметно,
я незначительность люблю в вещах.
Иду я в игровую галерею
взглянуть на интервентов-марсиан,
им наш язык уже претит,
они лишь жестами указывают, чего хотят.
1991
(Перевод Натальи Канской)
290
Антология поэзии Новой Зеландии
АЛЛЕН КЭРНОУ
Дом и земля
«Здесь ферма стояла? — историк
Спросил. — А аохоа был велик?»
«Не знаю, — ответил работник. —
Я жить здесь еще не привык.
Меня наняла мисс Вильсон
Когда уже умер старик».
Собака со скуки порой
От будки брела до сортира,
Тащилась обратно к будке
И цепь волокла за собой,
Почуяв, как запахом ливня
Чуть-чуть оживляется зной.
За серебряным чайным сервизом,
Страшась, не упала б стена,
Старушка мисс Вильсон сидела,
Картинами окружена:
Кузен-баронет и «Замок»,
Который любила она.
«В колониях люди не знают —
Таков уж наш, видно удел, —
Что от самых тех гор до Вайау
Отец всей землею владел».
«Ей восемь десятков, — работник
Сказал. — Тоска здесь — совсем нету сил.
19*
291
Земля морей
К зиме я уеду отсюда».
И голос его был уныл.
«Как прежде, — заметил историк, —
Дух ссылки народ не изжил».
Мисс Вильсон сказала, он в профиль
Почти как сын Харриет Вилл.
Пить пиво поплелся работник,
и кроликовод вместе с ним
А в полдень норд-вест затих,
Дожди напоили жару.
С понурым видом, хромая,
Собака вползла в конуру.
И ни тот ни другой не ведают,
Какое в этой глуши
Унынье стоит неподвижно
В домах, где давно ни души.
1941
(Перевод Ю. Аенисова)
292
Антология поэзии Новой Зеландии
БЛАНШ БОГАН
Старые места
Вот пришел он, денек последний, —
умчалось пятнадцать зим.
Вот конец напрасным надеждам
и нелегким трудам моим.
Отпаслись и отстригли шерстку —
нынче сбор отаре трубят:
Тыща сто овечек с приплодом, тыща сто
и еще пятьдесят.
А ведь помню: за мной пять тысяч сюда
бережком идут...
Нынче — четверти не осталось. Да уж,
нечем хвалиться тут.
Видит Бог, места здесь плохие. Ночами —
разгул ветрам,
Летом вся трава выгорает — шаром покати
по буграм,
В ноябре ручей засыхает, в майские дни ураган
Сносит все, что ни попадя, с всхолмья
к просоленным берегам.
А кустарники? Рубишь, рубишь, а глядь —
заросло опять:
То шиповник, то таухина... Да, местечки —
страшно сказать...
И дом-то сгорел, что я выстроил сам,
где томилась было тоской
Супружница — после ее Господь горячкой
прибрал лихой.
293
Земля морей
Ну что ж! Уезжаю. На ветке яблоки налились.
Я сам сажал их когда-то. Неплохо здесь
прижились!
Теперь у них новый хозяин. Запах клевера
на ветру —
Пусть рассеет он вонь от сора, что в кармане
пробил дыру...
Взял я часть от Бушева луга — и холил,
чистил тот луг
(Вон ведь — он и сейчас зелененек, а бурое
все вокруг).
Вот он — теплый просоленный воздух, нигде
не сыщешь свежей,
Вот роща карак гладколистых, а там и море
за ней:
Уже в нем не погрести мне на лодочке, по волне.
Взгляну на прощанье. Надо еще наведаться мне
В ту комнатку напоследок, где Гетти моя
родилась,
Где Мэри глаза закрыл я — и Джону! —
в последний раз...
Да, бросаю я гиблое место — но разлука
с ним тяжела:
Здесь сердце мое разбилось — и жизнь моя
здесь прошла.
1903
(Перевод Валерия Шубинского)
294
Антология поэзии Новой Зеландии
ХОНЕ ТУФАРЕ
Старое место
Никто не ходит
рыхлой дорожкой
через всклокоченные кусты чайного дерева
и растущий утесник, мимо прячущегося ручейка
и горьких листьев салата.
Под холодным светом луны
никому не приходит в голову взглянуть на
покосившиеся, будто хмельные, заборы
и ворота, покрытые белеющим мхом.
Кроме ветра, никто
не заметил, как старое место
отвесило прощальный реверанс
земле и небу:
и ни в каком протестующем смысле
железная колючая проволока не
поддалась наступлению ржавчины
и не выгнулась зазывающе,
подставляя себя под крик и пощечины ветра.
На грузовике, перевозящем сметану,
или фургоне, развозящем газеты, никто
не приходит сюда,
так как никто не покидает этот золотой город
на суетящемся поезде;
и никто не ждет
295
Земля морей
на холме под молчаливой кроной деревьев,
где старое место стоит в нерешительности,
потому что никто больше не приходит сюда,
абсолютно никто.
1964
(Перевод Маргариты Меклиной)
296
Антология поэзии Новой Зеландии
ЛИ дэйвис
Из «Броска»
Они были как части обруча, эти плотогоны,
безмолвные и
стремительные, как птицы. Каждый
новоприбывший ловил вкруг себя секунды.
Ливень и ураган, обрушившийся на них,
лишили света и черт их лица,
а сами они были как согнувшиеся
перед рывком бегуны.
Хрупкое равновесие их катастрофы,
дрожь слепого милосердия
в сплаве, земное притяжение разрывалось
малярной краской и сломом,
рывки и резкие движения перевозки
выпускали белила.
Они несли плоты точно сад. Они сплавляли
кахикитиа, пурири, никау.
Они хотели не отдыха, но спокойствия
и оцепенения пересменки.
Ни дождь, ни солнце не помешают этим гонцам.
Быстро завершить
предназначенные им круги.
1999
(Перевод Александра Скидана)
297
Земля морей
МЭРИ УРСУЛА БЕТЕЛЛ
Деталь
Мой гараж чрезвычайно прост в структуре:
Простирается от сухой насыпи
в задней части сада.
Он сделан из гофрированного металла,
Покрыт целиком кирпичной краской.
Но совсем неподалеку я посадила
зеленые деревья,
— Благородный лавр, оливу и инжир,
— Инжир, Оливу и Лавр.
1929
(Перевод Натальи Канской)
298
Антология поэзии Новой Зеландии
СТЕФАНИ ДЕ МОНТОК
Бетон
Несколько недель, перед тем как залить дорожку
к двери дома
и пристроить ступеньки
к боковому входу в погреб,
он ходил в библиотеку, брал какое-нибудь
руководство,
просиживал выходные на специальном сайте,
обстоятельно говорил за ланчем
с теми,
кто проделал этот путь ао него.
«Бетон это мужская штука, — говорил он, —
нам интересны особенности
высоконадежных материалов,
сравнительные характеристики
металлических конструкций,
последовательность операций,
с помощью которых можно вытягивать
и сжимать
до определенных пределов
стальную арматуру
в виде стержня, полосы или проволоки
лучше, чем это делаете вы,
парни знают в этом толк,
299
Земля морей
мы нутром это чуем,
бетон — это нечто большее,
чем смесь
песка и воды,
камня и цемента,
возьмите
историю строительных материалов,
представьте себе маяк
после керосиновой лампы, факела
и прочей старины,
я говорю об отдельных ажурных опорах,
стоящих один на один с морской стихией,
сила без массы,
изящных вышках,
спиральных основаниях
и новых разработках, которые позволяют
поставить башню
в открытом море,
подумайте, как бетон,
обволакивая изогнутую,
туго скрученную проволоку,
создает несущие конструкции
и пролеты самых больших мостов во всем мире,
вспомните классический пример
железных зажимов
Колизея
в размещенных со всех сторон сочленениях
300
Антология поэзии Новой Зеландии
и небольшие тома поэм,
приблизительно 80-го года от Р.Х.,
написанных в честь его сооружения.
Налицо прямая связь, — бубнил он, —
между кубизмом
бетонных конструкций
и визуальным строем стиха,
можно создать поэму
из таких осязаемых вещей
как железо
или яичная скорлупа,
если пойдет дождь,
можно позволить буквам расползтись
в длинные косые линии,
представьте е. е. каммингса,
прославившегося из-за его
типографской эксцентричности,
или творца
в своей мастерской,
который делает богинь для сада
и гномов
с воткнутыми в спину ножами,
он делает осязаемые вещи,
говорят, что его фигурки
мексиканцев
и опоссумы со следами шин
пользуются успехом,
301
Земля морей
есть люди,
которые пишут имена своих домашних
питомцев
на шеях копий,
которые он /^ них делает,
но, возможно, я слишком углубился
в философию —
бетон как нечто конкретное, отличное
от абстрактного,
это интересная тема —
бетон, как реальная жизнь,
бетон, как птица,
виртуозно балансирующая
на самой верхней ветке дерева,
как подросток на скейтборде,
как экзистенциальный опыт,
столь же конкретный, как мощеная улица,
это значит, что мы можем говорить
о редеющих лесах,
земляных работах,
грейдерах и бульдозерах,
о величине потока на хайвэе,
о возможности
существования подземных рек,
302
Антология поэзии Новой Зеландии
о системе, с помощью которой мы направим
дождевые потоки
в небольшие придорожные кюветы,
о вероятности эрозии,
если терраса будет врезана
не с той стороны склона,
в этом случае
необходимо обратиться к строительному
кодексу,
где говорится о склонах,
и разработать план действий
на случай, если грунтовые воды
подмоют заднюю часть участка
и земля просядет
в отсутствии
опорной стены.
Взгляните на эту схему —
нижний слой,
уплотнение,
слой бетона —
возникает проблема
усадки,
температурного контроля,
деформации плит
ввиду различной влажности
в верхнем и нижнем слоях,
(Перевод Валерия Шубгтского)
303
Земля морей
а это будет означать,
что летом
полив лужайки
или деревьев
по обеим сторонам дорожки
и особенно
ступенек
может привести
к трещинам,
раскрашиванию,
и пренебрежительное отношение
к бетону —
это потеря его способности удержать склон».
*
Его дорожка к двери дома
была выше всяких похвал.
Позднее он пристроил ступеньки
к боковому входу в погреб,
и каждая из них
была уникальна.
2000
(Перевод Валерия. Земских)
304
Антология поэзии Новой Зеландии
Р. А. К. МЕЙСОН
Песня верности
Мильтон Ките Шекспир мертвы
Донн на ложе ниже травы
Шелли ушел наконец во тьму
И понял «откуда и почему»
Байрон и Водсворт в последний сон
Погрузились, и Кольридж, и Теннисон
И Хаусмену дела нет
Как поживает «наш трудный свет»
Былые мощные умы
Что почерпнем из них ныне мы?
Они ушли, горды и смелы
А я стою прикрывая тылы
Где прошла налегке великих семья
Проползаю, стерши колени, я
И пускай мой голос для слуха дик
Я иду в тылу у тех кто велик
Пусть никто не слышит что я провыл
У великих я прикрываю тыл.
1925
(Перевод Валерия Шубинского)
20. Заказ № 289.
305
Земля морей
ЭНН ФРЕНЧ
Рыбачки
Представьте себе Джейн Остен в болотных
сапогах, упражняющуюся
в рыбной ловле на муху, или
мисс Элизабет Барретт,
засевшую в кустах на выходных, чтоб
поохотиться на кабанов.
Миссис Мелвилл, возможно, сидит
за рулем лодки в два часа ночи,
в то время как Герман вздремнул? Смешно.
Традиции не существует.
Нужна импровизация (с поправками).
К примеру, вчерашний день, дрифтерный лов
в шлюпке у побережья Ракино,
пять кефалей за час.
С глубины в 30 футов вытягиваю рыбок
и слышу скрежет лопающегося пузыря.
Смерть узнает их в ведре. А вечером давала
роскошное представление
на благоустроенной кухне.
Острым ножом делила рыбу на два филе
и требуху.
Я почти что очарована этой поэзией ловли обеда —
магическое обращение красного мяса
в белое на сковородке,
золотое в сухарях, украшенное салатом
из помидоров
306
Антология поэзии Новой Зеландии
и красного лука, буквально огненного,
как обложка от книги.
Все это можно прописать как антидот
от hranlement litter aire (распространенный недуг).
Эмили налегает на весла; Джанет
нарезает наживку.
1990
{Перевод Натальи Капской)
20*
307
Земля морей
А. Р. Д. ФЭЙРБЭРН
Стишки о себе мертвом
Сегодня ночью взял я все, чем был я, —
И с бледненьким покончил пареньком
Вот этими руками задушил я
Его, на койке спящего ничком
Я, хмыкая, извлек мозги ...Все охи,
Да ахи, да любовных сказок склад.
Я эту глупость вытряхнул до крохи,
Опустошил их — и вложил назад.
Ни в третий, ни в трехсотый день не сможет
Восстать он. Старой кожею змеи
Лежит он — и меня не потревожит,
Прося одобрить глупости свои.
1930
(Перевод Валерия Шубинского)
308
Антология поэзии Новой Зеландии
ДЖЕЙМС БРАУН
Отныне личная поэзия мертва
Личная поэзия
себя сегодня исчерпала.
Телефон заглох
отбой
короткие гудки.
Все следствия шагнули боком
в пустоту
время замедлилось
до перебоев ритма.
Воздух сгущается,
обрывая
длинные фразы.
После кино, которым время убивают,
— четыре пополудни —
темнеет рано.
Тут не сберечь и дневной свет.
1999
(Перевод Валерия Земских)
309
Земля морей
БИЛЛ МЭНХАЙР
По поводу оригинальности
Поэты, я хочу пойти за всеми ними,
из леса в город
или из города в лес.
Первого я придушу.
Отберу его нож
И привяжу к своей лодыжке в двери
магазина.
Затем шагну на улицу,
ковыряясь в ногтях.
Выпью с человеком,
которому нравятся молодые женщины.
Каждая строчка — свежий труп.
Познакомимся с девушкой.
И когда он склонится над ней,
чтобы стащить с нее одежду,
я всуну ему нож между ребер.
Напевая, я возьму его пушку.
Небрежно -повюку его шарф вокруг шеи
и выслежу за городом другого.
7 \.' На:pfe4HdM>бё]Шу* я проделаю
аккуратную дырку в его башке.
Движимый поэзией,
я положу его бумажник в простой конверт,
ш
Антология поэзии Новой Зеландии
вдове отправлю.
Спрячу в карман его пистолет.
Все идет успешно.
К примеру, уже рассвет.
Теперь я опускаю в мой пистолет
еще один
и выхожу осмотреться.
Это сложный мир.
Каждое слово — новая рана.
Мое гнездо, сплетенное из оружий.
Моя лирическая листва.
1977
(Перевод Валерия. Земских)
311
Земля морей
ВИНСЕНТ О'САЛЛИВАН
Читая русских
Один, среди всех друзей уцелевший,
Он говорит. «Вот так начинаешь жить в строке».
Как будто в стенах сада, средь роз-камней,
очерченных деревьев — ведь это убежище
какой-то древней легенды?
Как будто
на фабрике с высокими заляпанными окнами,
где свет беспокоит послеобеденный покой,
стук токарных инструментов — таков ведь он,
звук поэзии, если ты в ней живешь?
Как будто
на даче, глядящей на луг,
id у пенистых летних деревьев в вертлюге
внезапного ветра и стропила дачи, что держат,
если так нужно, вес дня, когда
ничего уже не осталось?
Последнее
твое действие — мысль о стропилах
дачи с некрашеными ставнями,
тропинка плетью уводит
в тростник.
Поэзия — она ведь
что-то в темноту бросает и говорит тебе:
завтра все будет иначе, все останется
так же. Ты веришь как одному, так и
другому, потому что ты
доверяешь — ибо так надо — словам,
312
Антология поэзии Новой Зеландии
таким, как «темно» и «завтра».
Поэзия — она ведь
малюсенький холмик,
чтоб горизонт чуть приблизить,
чтоб мир натянуть как рукав,
в котором свободно. Но то, что ты впитываешь
кажется странным, и отблеск той странности —
именно то, что ты тщишься сказать. Слова же
ждут терпеливо, помогая сказать тебе это.
2001
(Перевод Евгения Павлова)
313
Земля морей
ДАЙНА ХОКЕН
Могу ли я сделать это?
это балансирование
действует как толстый кереру изящно
свисающий вниз головой с тонкой
крайней ветки кофаи —
уверенно, раскачиваясь, цепляясь за весь
душистый цветок? Или, осадив
коня у самых волнорезов во время отлива,
перед рейдом, в ожиданье затишья,
могу ли я перескочить
туда, куда на этом длинном побережье
я направляюсь?
1995
(Перевод Александра Скидана)
314
Антология поэзии Новой Зеландии
ДЭНИС ГЛОВЕР
Сороки
Как поженились Том и Лиз,
Сперва на сене спали,
И «куордл-ардл-АУМ-АУ»
Сороки им кричали.
Том-фермер устали не знал,
Не знала Лиз печали
И «куорм-ардл-АУМ-ДУ»
Сороки им кричали.
В труде за годом мчался год,
И сосны выше стали,
И «куордл-ардл-ДУМ-АУ»
Сороки им кричали.
Но вышел срок у закладной,
И все у них отняли,
И «куордл-ардл-ДУМ-ДУ»
Сороки им кричали.
Ума лишился старый Том,
Как Лиз в могилу клали,
И «куордл-ардл-ДУДЛ-АУ»
Сороки им кричали.
Пустую ферму до сих пор
Ростовщики не сдали,
Одни сороки «куордл-ДУ»
Кричат, как встарь кричали.
1941 (Перевод Я. Берлина)
315
Земля морей
АННА ДЖЕКСОН
Хуйа
Перья хуйа всегда были драгоценной
диковинкой
что сберегалась в особых
драгоценных шкатулках.
Радужная птица, черно-голубая будто бензин
с зеленоватым отливом,
редко попадающаяся на глаза,
хуйа прыгала по земле, а затем приземлилась,
но пела как туи,
будто флейта.
Ее одеяния из драгоценностей ценились
людьми так высоко
что она перестала цениться просто как птица,
ее пения больше не слышно.
Когда Йоркскому дюку подарили
перо для шляпы,
торговля
перьями хуйа практически истощилась.
Теперь в шкатулке /^я хуйа хранятся
иные сокровища.
Это моя шкатулка для хуйа.
2001 (Перевод Маргариты Метслиной)
316
Антология поэзии Новой Зеландии
БИЛЛ МЭНХАЙР
Грамматика голой лошади
Голая лошадь входила в комнату.
Голая лошадь входит в комнату.
Голая лошадь вошла в комнату.
Голая лошадь будет входить в комнату.
Голая лошадь идет в комнату.
Голая лошадь входила бы в комнату.
Голая лошадь вошла бы в комнату.
Голая лошадь опять вашла бы в комнату,
если б мы ее не астанавили.
1982
(Перевод Валерия. Земских)
317
Земля морей
БЕРНАДЕТ ХОЛЛ
Утка
на дороге утка
голова ее торчит из сияющей темноты
как если крутить кран туда и обратно
ей больно, она застряла
на белой полосе, разделяющей
бешеное движение в четыре ряда.
зачем утка переходила дорогу?
потому что думала, что так надо
так как ее мать делала это еще ао нее
потому что она не думала
потому что она не думала, что надо думать
потому что была голодна
туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда
рассуди на мгновение:
что у нее в доме?
шея выщипана по кругу
подтягивание головы к воде,
беспокойство, возмущенный взмах крылом,
вспышка недовольства
почему именно сейчас она попалась на удочку?
тупое шастанье на сумасшедшем перекрестке
по главной дороге на юг, десять малышей,
похожих друг на друга как две капли воды
318
Антология поэзии Новой Зеландии
остались
на слоистой коричневой коже реки
она не знала / да знала, знала
о нет, она не знала / знала, вам говорят
знала слишком хорошо и ей бы следовало
поостеречься
туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда
что-то надо здесь предпринять
о да, она сама себя
примерно наказала
рк лучше ей просто дать по башке
и остановить ее мучения
ну сколько сил можно потратить
на утку?
классический нуар
одна из нас — та роковая женщина,
другая — приятель главного героя,
вот вспомнить бы конец!
я гимнастка на воздушной трапеции
оседлала потоки кипящих металлов
сыро, дорога скользкая,
люди торопятся попасть скорее домой
я складываюсь в букву «Z»
хватаю утку
ее тоненькие перышки остры как ножницы
319
Земля морей
выскальзывает из рук хватаю ее крепче
как если б начиняла ее перед зажаркой
выдергиваю ее с дороги
ее тупую толстозадую пятнистую
подальше от себя ее открытый клюв
кровотеченье
держу утку, как трофей
ЖЕНЩИНА ПОГИБЛА НА ДОРОГЕ
В ЧАС ПИК
ОНА РИСКОВАЛА ЖИЗНЬЮ
ОНА ДЕРЖАЛА В РУКАХ УТКУ
ОНА БЫЛА ВЗРОСЛАЯ, МОГЛА БЫ
ПООСТЕРЕЧЬСЯ
по дороге домой я плачу, ломаю коробку передач
и врываюсь стремительно в дом, чтобы взять
одеяло
на вопрос что случилось
отвечаю, что в моей машине раненая утка
и мне нужно одеяло, а они хохочут
и дают всякие полезные советы типа
ей не поможешь
у тебя и без утки полно хлопот
она уж небось подохла, да и в саду нет места
чтобы хоронить всякую живность, боже ж ты мой,
у тебя ведь там уже две собаки, три мыши,
пять золотых рыбок и кролик, ну куда еще?
они, конечно, правы
320
Антология поэзии Новой Зеландии
когда я возвращаюсь к машине,
она уже мертва
что же мне с тобой делать, крылатая?
пиковая дама в коричневом твиде
утлая лодка в мутной воде, подсадная приманка
леди-неваляшка, барышня-бултых,
копательница ила
живущая в луже кря кря
1997
(Перевод Натальи Канской)
21. Заказ №289.
321
Земля морей
КЕЙТ КЭМП
Когда животные нападают
Одна техасская семья, к несчастью своему,
узнала,
что белые медведи могут тебя сцапать
у всех на виду.
Не стоит близко общаться с гориллой,
Задние болты на зеркале ослабнут.
Планируй загодя стратегии отхода!
Я вырываюсь..
Избегай. Сокращай. Умиротворяй.
Во снах моих
ко мне приходят мертвецы.
В их тоне слышна угроза, они тут ненадолго,
но ждут у сигаретных автоматов,
в неясных дозах предлагают средства,
мурлычат «Морячок домой вернулся».
Когда нападают животные,
Я полагаюсь на логику, шимпанзе
может выплюнуть твой палец,
а ты его немедля в молоко, потом пришьют
на место.
1998 (Перевод Натальи Капской)
322
Антология поэзии Новой Зеландии
МАРРЕЙ ЭДМОНД
Осы
В жестянках, трубах,
разбитой
глине,
под выступом стропил, карниза
свисая с дерева
повсюду
формируются пустоты,
незримые и тайные, —
сейчас,
когда Октябрь
и дремлющие матки-осы
берут на пробу пряди ветра,
нам обещают в Веллингтоне
двенадцать градусов тепла —
не боле,
у скал вдоль побережья Мэйда Вэйл
и Лайел Бэй
разыскивают осы место,
эти хрупкие матери
с десятью тысячами,
а может быть, и больше, — яиц
в брюшке, — vespula germanica
Не в эту,
а в одну из прошлых зим
у себя над морем в доме
я кирпичи ворочал
предназначенные
21*
323
Земля морей
ААЯ укрепленья сада
и там нашел их, дюжину
или же что-то вроде...
уснувших маток ос, огромных,
желтых, вялых,
холодных, заржавевших,
как древние металлы
(одну из них, в одури сонной
вчера обнаружил
на кухне своей
в Крайстчерче. Прихлопнул
газетой), — и вымел ос на ветер
где умирать оставил,
ощущая
себя при этом частью
круговорота, цикла,
деяньем сада
Гнездо апреля или марта
набухает
трудом, матками трутнями,
упакованы
клетки в листья папайи и лавра
в нежную пищу,
царское желе из тли, джема,
фруктов,
но поздним маем или
июнем ранним
когда труженики съедают гнездо
и пожирают друг-друга
и не возвращаются к дому
и когда матки завершают танец
над древесными кронами
324
Антология поэзии Новой Зеландии
вторгаются крысы и мыши
и раздирают на части гнездо
разрывая пергаментный улей
ради строя своих черных дыр
Но сегодня, сейчас
они ли те, кто зимой себя претворял,
впадают в неустойчивый риск
колченогих полетов
вкушая равноденствия ветер
толком не зная,
что происходит
в восходящем потоке
или
прибивающем книзу и почему
даже сон остановлен
но она летит все равно
покуда
себя
не прицепит
к изрытому серому столбу фонаря
откуда отщипнет древесины
и, прожевав,
заглотнет
и изрыгнет месиво
пульпу /^я изготовления
бумаги
первое заикание нового
1987
(Перевод Аркадия. Драгомощенко)
325
Земля морей
ДЖОН НЬЮТОН
Капкан на хорьков
Белая несушка, в курятнике под домом,
загрызена, гнездо разорено:
когда рядом рыщет хорек,
ночи полнятся визгом.
Они могут обнаружиться в капкане
А^я опоссумов,
но ты никогда не готов, ты никак
не привыкнешь
к визгу, который они издают, когда ты их
загоняешь в угол, к запаху,
к холодному меху,
к неожиданной, как у кошки, тяжести
тельца. Кровь
на приманке или пластинке капкана
кажется темнее, чем она должна быть,
темнее, чем кровь опоссума,
темнее, чем кровь несушки.
Собаки лают на лучи фар,
ползущих по чернеющему холму,
курицы в сосняке поднимают переполох,
когда ты крепишь капкан к поленнице
и устанавливаешь его, с овечьим сердцем
на гвозде
мя наживки. Ты умываешься, смотришь телевизор
326
Антология поэзии Новой Зеландии
и ждешь визга и стального лязга
на расстоянии вытянутой
над полом руки.
1984
(Перевод Александра Скидана)
327
Земля морей
ЛОРИС эдмонд
Призрак мотылька
Когда-то мы жили так близко от леса,
что каждый день являлся горным
силуэтом буков,
всю ночь ручей журчал, касаясь антенны
наших снов,
а по вечерам на свет лампы слетались
крохотные мотыльки, блестящие синевой, будто
сам свет пыльцой налип на их крылья,
или призрак мотылька смотрел
из дверного проема,
окутанного своим нежным, неглубоким взглядом;
а сами мы, рассеянные,
будто свет, шли мимо мотыльков
к дрожащим листьями деревьям,
будто тайно призванные
совы тревожным криком.
Земная-неземная жизнь теперь закончена,
но иногда, когда ты входишь в дом
с такой целеустремленной улицы и мешкаешь,
моргая, я думаю о мотыльках,
о том, как они вкатывались в яркий ореол
той лампы и без конца кружились,
ослепленные чем-то,
чего по-настоящему не видели.
1986
(Перевод Евгения Павлова)
328
Антология поэзии Новой Зеландии
АЛЛЕН КЭРНОУ
Попугаи в Карекаре
Перья и краски вопиют
в высоком регистре и рикошетя
от монолога рассветного солнца
от дальнего ветра на океане, от Паратохи
принявшего позу как для картины.
Ал крик птицы, зелень
рычит, желтизна как натянутая струна
перед щелчком, одна высокая нота,
кисло-сладкая
музыка не для слуха. Финал
короче чем шаг и взмах
когда взлетит попугай.
Темнота и вроде бы тишина под
утесом обрезает спектакль,
секундная смесь. Помогает ли
очищение памяти?
Что я понимаю под цветными словами
и зачем они мне, простые реалии
грамматики, как: «Пойду-ка на пляж»,
или: «Я не знаю что значит небо
при всплеске ветра и тучки»?
Каково расстояние между нами
когда розель вопиет а ее триколор
рикошетит, молчаливый риф, утес Паратохи
329
Земля морей
в быкоспинных морях, мой блуждающий глаз
и всплеск ветра и тучки?
1982
(Перевод Анны Глазовой)
330
Антология поэзии Новой Зеландии
БИЛЛ МЭНХАЙР
Фар Лэп
Неправдоподобные комбинации,
Молитва Колеса Фортуны и Быстрый, Сантимент
и Радий: имена, которые пульсируют,
как большое сердце,
пока тебе не попадется невероятный новичок,
этот гнедой жеребец,
родившийся в Тимару 4 октября 1926 года,
идущий бок о бок с Ночным Рейдом
впереди Мольбы
и далеко отставшего Карабина.
*
Шкура в Мельбурне
Сердце в Канберре
Кости в Веллингтоне,
большой изящный скелет
коня,
когда-то имевшего самые серьезные намерения.
*
Может, это имя
придумали как каламбур?
На английском это одно
331
Земля морей
На цейлонском — молния.
И говорят,
что-то означает на египетском
*
Он был непобедим,
этот большой парень,
без устали
выигрывая заезд за заездом в Австралии,
даже после того, как в него стреляли,
даже после того, как промахнулись,
*
даже после того как он умер в Америке
от кишечной инфекции,
было много слухов...
Говорят, что в течение пяти дней он пасся
на лугу,
опрысканном арсеналом свинца,
говорят, что австралийский конюх
давал ему неправильно смешанную
микстуру,
и даже поговаривали о мафии...
Но, главное — он умер в Калифорнии,
главное — умер на чужбине
332
Антология поэзии Новой Зеландии
*
и когда о нем перестали писать,
его отправили домой,
аккуратно уложив
косточку к косточке
*
и однажды в музее,
лет пятьдесят спустя,
блуждая среди экспонатов,
посвященных первым поселениям,
я прошел мимо пушки с корабля Кука
и нескольких мушкетов
и услышал женское пение
на чужом языке
из глубины скелета лошади Фар Лэп.
1991
(Перевод Валерия Земских)
333
Земля морей
КЭТРИН МЭНСФИЛД
Станиславу Выспянскому
Я родом из другого полушария,
С островка,
Что качается в колыбели гигантского моря,
Из народа, у которого нет своей истории
(Так как он творит свою историю медленно
и неумело,
Он возится с ней, как ребенок с коробкой
кубиков,
И так, на ощупь собирая картинку, решает
эту задачу), —
Я женщина, в которой течет заклеймленная кровь
первых поселенцев,
Чьи юные силы бепорядочно бьются
между собой,
Я пою тебе гимны, великий воин; я славлю твою
триумфальную битву.
Моему народу не с чем бороться,
Он творил при грубом свете дня и лепил
человеческую
плоть
неуклюжими пальцами:
Жизнь — кровь и мускулы; Смерть —
спихивание
под землю негодной материи.
Откуда им знать о призраках, о невидимом мире,
Что заслоняет реальность; о мраке, вытесняющем
х>?
Легкая, мягкая вода, бегущая с гор, —
334
Антология поэзии Новой Зеландии
Откуда им знать о призраках, о невидимом мире,
Что заслоняет реальность; о мраке, вытесняющем
утро?
Легкая, мягкая вода, бегущая с гор, —
Откуда им знать о ядовитых сорняках, о гнилых
и спутанных отростках?
Гобелен, сотканный из основ трагического
детства,
Разрывали их глупые руки,
И печальные отсветы твоей души гасил
их детский
смех.
Но — мертвые — старые — о Создатель, там
владеешь нами,
А здесь, о Создатель, мы всего лишь дети,
устрашенные силой гиганта.
Ты прыгнул в могилу живым, ты боролся
со Смертью,
Ты поднял Смерть на руках и показал ее
всем
Твой труд ближе, чем чудеса Назарянина,
Твоя битва могущественнее, чем его кроткие
заповеди.
О Станислав Выспянский, человек
с именем борца,
Через тысячи яростных морских миль летит наш
плач и хвала тебе;
Мы говорим: «Он лежит в Польше,
и Польша думает,
что он мертв;
Но он дал нам отрицание Смерти — он живет,
335
Земля морей
И кровь его гигантского сердца пульсирует
в венах
красным огнем!»
[1909] 1938
(Перевод Н. Мальцевой)
336
Антология поэзии Новой Зеландии
А. Р. Д. ФЭЙРБЭРН
Я старше тебя: пожалуйста, послушай
Я юноше скажу:
Беги! Смотри на мир, мой мальчик,
покуда ты не пустишь корни,
покуда не начнешь считать то и другое,
покуда лицу или ландшафту
не под силу тебя убить иль в цепи заковать.
Эта земля — ком теста без закваски,
без нервов тело.
Не довольствуйся жизнью
во второсортном рае
с первосортным маслом, свежим воздухом
и бумагой в каждом туалете,
где не спастись тебе от злобы
тех, кто здесь остался и на мир обиду затаил;
здесь сам ты тоже будешь жить во злобе
и, улыбаясь, мучить молодых.
Коль ты способен и предприимчив,
вези отсюда прочь свои таланты,
их продавай на тех кипучих рынках,
где за товар получишь ты сполна.
Коль твой желудок не приемлет грубой пищи,
и коль терпением ты обделен,
коль горькой браге шерри предпочтешь,
коль ты охоч до денег и до славы,
коль жаждешь громкого успеха
и более достойный адрес ищешь,
свой якорь не бросай в пустыне,
здесь рыба не клюет:
22. Заказ № 289.
337
Земля морей
возьми билет в мегалополис
и прочь отсюда, прочь!
1952
(Перевод Евгения Павлова)
338
Антология поэзии Новой Зеландии
ДЭНИС ГЛОВЕР
Темы
Что петь? — поет нам Гарри.
Петь правдолюбцев? Но в наш век
В мундире ходит человек,
А правда — голь (поет нам Гарри);
И ей — в урон,
Коль мудрецом лунатик наречен.
Любовников? Сей миф — отрада
Для торгашей в период спада.
И это доказать готов я
Девчонкам с фабрик, бредящим любовью.
Вождей? Сноровка, с ней успех
Присущи каждому из тех
Нулей, что даром овладели
Слагать по пышной речи на неделе.
Поэтов? Гений наших дней
Так часто — лишь игра теней.
Как коммивояжер с товаром
Идет он по дворам — но даром
Бойцов? Но Храбрые Сердца
У труса и у подлеца
Берут уроки; всяк стремится
Теперь к «Разумным Компромиссам».
22*
339
Земля морей
Коль все пожрал вредитель некий,
Как на холмах — кусты черники,
Пускай стихи на все кругом
Падут отравленным дождем —
Поет нам Гарри,
Но и Францискова хвала —
Корм орудийного ствола.
Так что же петь? — поет нам Гарри.
Пой все, что сладко, грубо, странно
На островах средь океана:
Безбрежные снега нагорья,
«Барашков» белопенных моря
Поет нам Гарри.
1941
(Перевод Валерия Шубинского)
340
Антология поэзии Новой Зеландии
ДЭВИД эгглтон
Рисуя гору Таранаки
По большей части, меня вело к ним,
этим алюминиевым казино,
пиво в банках, на дне которого хранился
образ берега и вершины, чьи очертания
напоминают
вязанку мокрой пшеницы, горы Таранаки.
В мире, покрытом кварцем, дробленым
алкатином, фибролитом, алюминием, — это
всего лишь пик, с трех сторон
окруженный водой.
Для советских забронировать этаж
отеля «Хилтон» в Лос-Анджелесе — запретное
движение открытого общества.
А для французов, чей символ — стареющая
Брижит Бардо,
гора, с тем же успехом,
могла бы быть логотипом масла, которое
они отвергли,
фыркнув на живую сыромятню
отдельно взятой страны:
шкуры лоснящихся от дождя коров приемлемы
лишь
в уголке страницы романа Фрэнка Саргесона:
порочная невинность, молодой ум,
бесцветный кинематограф, изрешеченный
техасский гамбургер,
список бесконечен, но ни один рассказ
не выглядит законченным
341
Земля морей
сам по себе, даже увязанные между собой
пронумерованные точки
оказываются менее действенными, чем
вы могли бы сперва подумать,
и, в любом случае, этот абсурдный
редукционистский формат
способен лишь слегка намекнуть на запутанную
стоящую за всем этим реальность.
Нити паутины в воздухе, грузовик, несущийся
по шоссе,
сумасшедший ветер гонит серебряные нити
тумана
через расщелину, через дешевые могилы,
к зеленым норфолкским соснам.
Во время вьетнамской войны
против империалистической агрессии
я ходил в школу около
Международного аэропорта Менгере,
когда достопочтенные тысячелетние замки
разлетелись на
миллионы осколков на красивых
оранжевых и черных
негативах — и, как вариация на ту же тему,
дотошное изучение общественного статуса сталь-
ных, хромированных, пластмассовых супергероев
раскрыло бездну несоответствий.
Над свидетельствами различных очевидцев
жужжали пропеллеры военных вертолетов, и
трупы
всплывали на волнах безумной черной колы.
Позже, закупорив очередную порцию шипучки,
я начал понимать, что вряд ли проживешь
на одном домашнем хлебе и граноле.
342
Антология поэзии Новой Зеландии
Так много тут вокруг происходило,
что я придвинулся к горе поближе
и очутился на конвенции торговцев
подержанными авто
в каком-то инглвудском отеле.
Поскольку я был молод и безнадежно
легкомыслен, мне показалось,
что нужно быть там, где легче
подзаработать и где люди знают толк
в модных словечках, обозначающих
племенные тотемы.
Как лебедь я нырял в секс-шопы Веллингтона,
пытаясь ухватить вибраторы в витринах,
но попадались мне одни
бумажные стаканы с пикника, а позже забор
под током,
который меня откинул в обратную сторону
на эллиптическом подходе к величественной,
траурной горе, запечатленной
в фиолетовом центре
лобового стекла с точечным узором, который
позже станет кружевом
дождя, пойманного в барабанный ритм
Юпитера,
проткнувшего бок папоротникового дерева
пылающим астероидом
Самураи в черных шлемах гнали сквозь метель
на ярко-желтых Ямахах мимо белого
выщербленного
эмалированного таза на подоконнике,
мимо вьюнка, обученного ползти
по раме того же окна,
мимо роскошно гниющих гробов
343
Земля морей
авторазделочных мастерских
и мимо чайных забегаловок
на остановках туравтобусов
к потухшему жерлу на вершине зимнего вулкана.
Из пепельного в сизый в кирпичный
в красноватый
подводные турбины крушили оттенки
стеклянных волн из пышной пены
во взбитые яичные белки.
Литания отходов кожевенных красителей —
невостребованная энергия их красоты
украшала ноги
великана, к которым многие викторианские
путешественники
тоже возлагали сувениры.
Галстук-ленточку, кедровый веер,
кружевной батист,
вьючный ремень, бокал для шерри, наручные часы,
ночную рубашку, бархатную ленту.
В зарослях папоротника им вернули
призрачные образы меланхоличных дам
в утробной позе.
Я расчищал себе дорогу в лесной чаще, которая
была мне так же незнакома, как Европа,
и был вскоре ею побежден.
Тайнопись горы «Эгмонт» ливнями стекала
по склонам, пока я спал,
вступая в мир психологических тропиков
жары и лихорадки, лавовую деревню
последнего поднятия.
Пытаясь совладать со смеющейся горой, ходя по ней,
ты чувствовал, что уже видел один из тех квадратов,
344
Антология поэзии Новой Зеландии
зарубки ануса и промежности
меж раздвинутых ног мира.
В этой провинции стали случаться происшествия.
В Стратфорде родился двуглавый ягненок;
а в Белл-Блоке престарелый пенсионер
однажды вечером
повесился в автобусе на собственных шнурках,
завод «Доу-Кемикал» мутировал в центр
радиоактивного излучения,
извергая суперновые.
Святые места вдруг стали сказками,
и мусорные кипы
перфокарт в пластмассовых конвертах навек
вовлечены в пульсирующий водоворот событий.
Какой-то кухонный рабочий дал фору рынку
фальшивых кредитных карт путем обмана,
сыгравшего на растущем страхе извержения.
Его обширные махинации вскоре подняли его
на самый верх денежного древа.
Престранное занятие холодным утром — шарить
в зарослях подлеска, отыскивая
следы племени под проливным дождем,
в то время как тарахтящий пикап выруливает
из-под ветхого навеса, в дыры которого
заливает дождь,
племя обрушилось, как ржавый забор
из колючей проволоки
перед домом-свадебным-тортом с нежно-розовой
глазурью,
с краской смущения на лице и слезами радости
в разгар веселья в пабе.
Тощие кузнечики скачут по зеленым
моховым подушкам
345
Земля морей
на падших тотарах. Смотри, как клево —
крестовник, ежа, фенхель и кошачья мята растут
вокруг дырявого ялика на ржавом лодочном
прицепе,
духи восходят по стеблям берхемии, а пасечник
к месту пригвожден корнями проклятья.
Ну а теперь, — с искусством, коим полнится
наш быт,
проповедник-фундаменталист, покрытый
плесенью,
как страница древней истории,
с набриолиненным коком, блестящим
на утреннем солнце,
вышагивает на передний план.
Заляпанные кипы бульварных газет
в покосившемся сарае,
который примыкает к падающему сортиру.
В заброшенном бараке стригальщиков шерсти
несколько окровавленных матрасов, набитых
капком,
прохудились.
Херувимы уселись на кровле, джентльмены
типа «леденец» качают барышень,
как сахарную вату на вертушке.
Побитая молодая мать
со своей матерью в брючном костюме
и зачесанными кверху крыльями
наказанных волос
вспоминает, как спицы вязального кружка
гремели,
будто железнодорожные колеса
в розоватом свете, присущем воспоминанию.
346
Антология поэзии Новой Зеландии
У фанатиков эпохи кватроченто все было
по-другому.
От них мы унаследовали ярко-красный цвет
и прическу «помпадур»,
наши кладовые и буфеты наполнены буханками
из грубой муки,
они подходят на дрожжах.
Бобы набухают, ползут ростками из банок.
Орехи сыплются из полиэтиленовых мешков.
Тишина ведет к молчанию часовни.
Щетинится натертая морковь.
Гости за ужином отпряли
от булькающего вина, как стертые монеты
в кармане
от ищущего их пальца.
Остов первой модели Форда торчит
перед самым мозгом, как колесница зомби
перед культом лыж.
Батарея детей,
идущих парами, струится пламенем свечи,
их зубы-зерна оскалены от изнеможения.
Их обветренные руки и ободранные ноги не
жаждут ни касанья, ни резких
черно-белых красок,
когда врубают свет.
Успокойся,
Таранаки ты увидишь утром
со снегом на вершине, будто белый,
липкий сгусток брильянтина, —
орнаментальное строение, горгулью
замка Бэтмэна.
Паб, муниципалитет, спортзал
347
Земля морей
и теннисный корт теснятся
у подножья; все, что мы узнали,
сводится к поиску
сожженной пирамиды.
(1981)
(Перевод Александра Скидана
и Евгения Павлова)
348
Антология поэзии Новой Зеландии
уистэн КЭРНОУ
Из «Арт-Отеля»
1.1
Все это я видел сверху
Жизнь умирая. И прошу тебя
смотреть на все это сверху
Первое
Я проснулся в 1.10
А аая Авиз
и столь карие виноградники
Первый /последний
Тридцать девятый
из не прошенных
ААЯ пилы или взгляда на свет
дня на Марсовом поле
жил-был королевский наследник
был черный квадрат
бился пульс
в координатах творения
Попадая в контору
(место работы)
проработать два-три часа
потом заскочить
в Хейнер Фридрих-галерею
349
Земля морей
та же выставка
однако новые черные помои
в пятьдесят кубических метров
до краев заполнили галерею
Синева, синева
вставай, вставай
в Мондриан отеле
на Сансет около
Ла Чьинега
Работать, работать
идти, идти
на работу. Не идти
не работать. Не
пересчитывать мысли.
Не говорить семь шагов
лугов. В пересчете
Запада на Восток
все прекрасно что
начинается безопасно
как карманный
атлас
как собрание
сочинений
(2001)
(Перевод Аркадия Драгомощенко)
350
Антология поэзии Новой Зеландии
БРАЙЭН ТЭРНЕР
Лодка младших Уилсонов
(по мотивам, картины Грэхэма Сиднея)
Сейчас она моя. Мое воображаемое
обладание более реально, чем сама реальность,
и ощущается столь же сильно, если не больше,
чем то, что я вижу, сливаясь воедино,
пленяя и ум, и глаз, который мечется,
одинаково сильно взволнованный тем,
что осталось
незамеченным, и тем, что на поверхности...
которая лежит на картине выцветшей
изможденной голубой тщетой неба;
глубокий и скупой голубой цвет
мелководья, на котором вырастает
полупрозрачный вал
единственной волны; а над всем этим
раковина из бледно-голубых линий
застывшей «лодки младших Уилсонов»
на черном железном прицепе
с резиновыми колесами,
никак не вписывающемся
в спокойные оранжевые и желтые тона песка.
Почти безукоризненные
упругие обводы
и абсолютная симметрия
отвлекают, скрывая ее неестественное
351
Земля морей
положение и чувство беспомощности
от несоответствия между тем,
где она покоится,
где была построена
и где жаждет быть.
1992
(Перевод Валерия. Земских)
352
Антология поэзии Новой Зеландии
СИЛЛА МАККУИН
Жизнь здесь
Но ведь нужно помнить, что наша страна —
всего лишь один большой город
с трехмиллионным населением, где
у каждого есть небольшая отара овец,
так что каждый из нас более-менее
пастух
маленькие человеческие центры, окруженные
овцами, как кольцами
крытых фургонов все мы знаем, что скорее
всего
спасемся, если индейцы наконец-то
спустятся с гор (уютно жить
в Самом Безопасном Месте Мира)
поскольку овцы
очень жирные & сделаны из шерсти & кожи
поскольку они — прекрасные щиты, как вам
подтвердили бы
древние воины.
И на них, конечно, можно
сидеть & их можно носить & их можно есть
так что нам повезло, что у нас этих
овец с избытком они могли бы
быть ежами — Тогда бы все мы были
к ежам привычны & одевались бы в иголки
а не в пух
& овечки иногда бы
выползали ночью при луне
23. Заказ № 289.
353
Земля морей
& мы бы оставляли им блюдца с молочком и
нам бы было грустно
когда б мы видели их раздавленные тельца
на дорогах
Как бы там ни было так и живем мы с этими
подушками в нашем самом большом из городов
где районы тянутся длиннющей полосой
& муниципальный центр расположен у берегов
пролива Кука какие-то районы на холмах
& какие-то на равнине & какие-то богаче, чем
другие
в каких-то климат заставляет
их краснеть
& и выращивать маленькие, странные плоды
в каких-то он умеренный & всюду зелень
и жаркие улицы несут успокоенье.
Так вот, живем мы в самом большом
и самом безопасном из городов растянутом
на 1500 миль в длину и немного
в ширину
каждый за своим щитом из шерсти
а потому порою трудно заглянуть
в глаза соседу и уж тем более позвать
что есть причина одиночества
иных
и наших странных отношений
с ландшафтом который мы топчем
или гладим пальцами ноги или едим или же
лижем
нежно или раздвигаем
и любим как
354
Антология поэзии Новой Зеландии
АО боли знакомый любовник, чье тело повторяет
каждый наш изгиб и ненавидим,
потому что он
знает нас & наши недостатки
Мы яростно зовем друг друга
сквозь заглушаюгцую шерсть и благодарны за
легкое касание запястьем
любое слово или прикосновение музыки,
молнию в интимной погоде души..
1982
(Перевод Евгения. Павлова)
23*
355
Земля морей
ЭЛИЗАБЕТ СМИЗЕР
Отмена субсидии на масло
Сообщение по радио: «Ровно десять лет назад
мы отменили субсидию на масло»,
и тут же пред глазами тот самый вечер
мы на ступеньках домика на пляже
как на трибуне стадиона
внутри нам кто-то жарит в масле
последний приготовленный на масле ужин.
Отныне нам оно не по карману.
Казалось, что померкло солнце.
Оно действительно померкло, оставив
едкий сумрак,
и только запах масла на жаровне
был утешеньем. Может, добавить
еще пару яиц аая ровного счета,
яиц Фаберже с золотыми инкрустациями?
Чем был бы мир без масла?
Казалось, отменили вдруг валюту
и нету больше золотых монет, нету дублонов.
Мы пялимся на обгоревшие коленки
трогаем шлифованную кожу, песочные
инкрустации
теперь она уж не исполнит обещанья.
356
Антология поэзии Новой Зеландии
Медленно и нежно мы поглощаем рыбу,
как будто мы на трапезе в «Maxim».
«Конец эпохи», — кто-то говорит,
собирая тарелки, как старый, усталый официант.
1999
(Перевод Евгения Павлова)
357
Земля морей
ДЖЕЙМС БРАУН
Банкомат: пантум
Вас приветствует Банкомат
Открыт 7 дней в неделю
Для произведения операции,
Пожалуйста, вставьте Вашу карту
Открыт 7 дней в неделю
Пожалуйста, убедитесь, что за Вами
не наблюдают
Для произведения операции,
Пожалуйста, введите Ваш PIN-код
Пожалуйста, убедитесь, что за Вами
не наблюдают
Выберите услугу
Пожалуйста, введите Ваш PIN-код.
Нажмите синююю клавишу.
Выберете услугу
Выберете счет
Нажмите синююю клавишу
Нажмите зеленую клавишу.
Выберете счет
Пожалуйста, введите требуемую сумму
Нажмите зеленую клавишу
Наличные выдаются в суммах от $10.
Пожалуйста, введите требуемую сумму
Вы ввели $10
358
Антология поэзии Новой Зеландии
Наличные выдаются в суммах от 10$
Подтвердите сумму нажатием клавиши O.K.
Вы ввели $10
Если Вы ошиблись, нажмите «Изменить сумму»
Подтвердите сумму нажатием клавиши O.K.
Ваша операция производится.
Если Вы ошиблись, нажмите «Изменить сумму»
И нажмите O.K.
Ваша операция производится.
Пожалуйста, подождите.
И нажмите O.K.
Транзакция принята
Пожалуйста, подождите
Новая операция.
Транзакция принята
Пожалуйста, заберите карту
Новая операция
Нажмите синюю клавишу.
Пожалуйста, заберите карту
Пожалуйста, заберите наличные и квитанцию
Нажмите синюю клавишу
Благодарим Вас за пользование
нашим Банкоматом.
Пожалуйста, заберите наличные и квитанцию
Банкомат работает каждый день
Благодарим Вас за пользование нашим Банкоматом
с 7.00 до 23.00.
359
Земля морей
Банкомат работает каждый день
Пожалуйста, вставьте Вашу карту
с 7.00 до 23.00
Вас приветствует Банкомат
1995
(Перевод Евгения Павлова)
360
Антология поэзии Новой Зеландии
БИЛЛ МЭНХАЙР
Зотропы
Зачин. Слова, начинающиеся
на Z, заставляют сердце тревожно биться:
зрачок тотчас сужается
и блуждает по странице —
от одной обманутой надежды к другой.
*
Зенана: женские покои
в индусских и персидских домах.
Зеро — пустое место, ничто,
ноль: тайная точка отсчета
в любой шкале измерений.
*
Сама земля есть всего лишь
дым на якоре, проплывающий
над белым цветком Антарктиды,
измученный тонкой красной линией
(5000 миль) до Вальпараисо.
29.04.81, Лондон
1984
(Перевод Александра Скидана)
361
Земля морей
Простуда, Малларме и карта
(вместо послесловия)
У каждого ребенка есть сокровенные страхи (маг-
нитное поле), которые он ни за что не отдаст за
будущую славу, голую даму треф или четыре ящика
денег. В этих страхах прежде всего то, что должно
найти его в неустойчивом раю, а там же (в области
этих сокровенных и возносящих ужасах воображе-
ния) всегда находится место, где лежат карты мест-
ностей спасения.
Когда много куришь и пьешь правильные напит-
ки в верное время, постепенно прекращаешь наме-
кать барышне без всего на ней же, что у тебя, мол,
есть место, где можно остаться в полной невиннос-
ти, где живет дядя, читающий Данте на итальян-
ском шотландским холмам с палкой в руке. Что сра-
зу же открывает ошибку. И не одну, несколько.
Ни дяди, ни барышни в пенном отсутствии нет.
Есть пересохший перевал детской карты и жажды,
где написано: Новая Зеландия.
Новая морская страна, морская птица, океани-
ческая раковина, охраняемая перелетом в 20 с чем-
то часов от моей клавиатуры. Эта «zembla» всегда
вырабатывает избыток весны и зелени (не говоря о
вине) и тихих, вскользь, разговоров в письмах. Где
мы были? Зачем не знали?
Вообрази, когда в миг полного магнезийного при-
ближения в любви, кто успевает напоследок сказать —
362
Антология поэзии Новой Зеландии
«это, как новая. Зеландия с тобой и без тебя, и без
карты, как ты, которая всегда без карты, а мне
что? — не нужно?»
Глупость спасает не только меня, порой и циви-
лизации.
Но ТА страна — иное. Она явлена прежде, как
упрек Вавилону и Андам. Затем и позднее, она нахо-
дит осуществление в каких-то майн-ридовских ски-
таниях при полной кататонии им Доре.
И очень трудно сдвигать края, contours, outlines
фантазма с теми заурядными, но еще более пре-
красными чудесами, которые дарит тебе конкрет-
ный человек, живущий в New Zealand, описываю-
щий, как его обокрали полинезийцы (во второй раз,
к слову), как он катит на велосипеде и его чуть не
сшибает кортеж ее королевского величества, посколь-
ку, вращая правильную педаль, он смотрит в стра-
ницу. Из скольких пчел состоит тетива Камы?
В Новой Зеландии мы решили с Павловым воз-
двигнуть памятник Малларме. И чтобы глыбы льда
постоянно, по мере таяния, подвозили из Антаркти-
ды (ближе, чем из Репино под Петербургом).
Мы также сошлись на том, что будем делать на
русском языке антологию новозеландской поэзии.
Но это возвращает нас не то к «Ленфильму», не то к
Голливуду, а мы ведь хотим остаться со своей кар-
той спасения, не так ли? — совершенно одни под
синим детским светом простуды...
Но потом все же заскрипело колесо труда. И я,
но, может быть, не только я, но и все остальные
поэты поняли, как нелегко поднималась эта стра-
363
Земля морей
на, к словам которой нас снесло желание, если, ко-
нечно же, держать в уме свойства воздушных змеев,
и поэзия которой нащупывала то, что всегда нащу-
пывает поэзия, изваяние коей будет с той же повяз-
кой на глазах, как у зданий суда. Но у каких зданий?
Какого суда?
Фуко ошибался, считая, что «человека» (последнее
его же приобретение) смоет с «песка». Ошибался,
потому что поэзия это всегда письмо на песке, но
поразительно другое — память песка. Память по-
эзии. Передающаяся от дроби к дроби, от побере-
жья Новой Зеландии к тусклым пляжам Залива в
Петербурге. Но что же перевод? Как возможно это
перевести? Перевод и есть нескончаемое вглядыва-
ние, как повторение нужного имени, в котором тают
все предпосылки и оправдания.
Аркадий Драгомощенко
364
Антология поэзии Новой Зеландии
ПРИА0ЖЕН14Я
Хронологический список стихотворений
1897
Shearing — David McKee Wright
1903
The Old Place — Blanche Baughan
1906
A Colonist in his Garden — William Pember
Reeves
1909
To Stanislaw Wyspianski — Katherine
Mansfield
1916
Sanary — Katherine Mansfield
1919
Те Whetu Plains — Edward Tregear
1924
Old Memories of Earth — R.A.K. Mason
Sonnet of Brotherhood — R.A.K. Mason
1925
Response — Mary Ursula Bethell
Song of Allegiance — R A.K. Mason
1929
Detail — Mary Ursula Bethell
Erica — Mary Ursula Bethell
1930
Rhyme of the Dead Self — A.R.D. Fairburn
1936
Young Knowledge — Robin Hyde
Home Thoughts — Denis Glover
365
Земля морей
The Long Harbour — Mary Ursula Bethell
1937
The Tides Run Up the Wairau — Eileen
Duggan
The Bushfeller — Eileen Duggan
1939
The Road Builders — Denis Glover
Decoration — Mary Ursula Bethell
1940
The Bushwoman — Eileen Duggan
1941
Full Fathom Five — A.R.D. Fairburn
House and Land — Allen Curnow
The Magpies — Denis Glover
1943
Polynesia — Allen Curnow
Landfall in Unknown Seas — Allen Curnow
1948
Forerunners — Charles Brasch
From The Islands — Charles Brasch
The Silent Land — Charles Brasch
The Cave A.R.D. — Fairburn
1949
At Dead Low Water — Allen Curnow
1950
Secular Litany — M.K. Joseph
Drunken Gunners — M.K. Joseph
The Return — Alistair te Ariki Campbell
1951
A Note on the Russian War — Janet Frame
Night — Eileen Duggan
A Note to Lily Kraus — Denis Glover
The Casual Man — Denis Glover
366
Антология поэзии Новой Зеландии
Themes — Denis Glover
1952
What Is It Makes the Stranger — Robin Hyde
From The Beaches — Robin Hyde
The Last Ones — Robin Hyde
I'm Older Than You, Please Listen — A.R.D.
Fairburn
Poem in the Matukituki Valley* — James K.
Baxter
1953
The Wife Speaks — Mary Stanley
1954
Wife to Husband — Fleur Adcock
1957
To Introduce the Landscape — Allen Curnow
1961
On the Death of her Body — James 1С Baxter
1964
Tangi — Hone Tuwhare
No Ordinary Sun — Hone Tuwhare
The Old Place — Hone Tuwhare
1966
The Maori Jesus — James K. Baxter
1967
О Lung Flowering Like a Tree — Janet Frame
The Pocket Mirror — Janet Frame
Wyndham — Janet Frame
Instructions for Bombing with Napalm — Janet
Frame
1970
How to Take Your Clothes Off at the Picnic —
367
Земля морей
Bill Manhire
1971
Against Coupling — Fleur Adcock
The Ikons — James K. Baxter
1972
He Waiata mo Те Kare — James K. Baxter
Colville — Kendrick Smithyman
Any Time Now — Allen Curnow
Lone Kauri Road, I — Allen Curnow
To a Maori Figure Cast in Bronze — Hone
Tuwhare
1973
A Valley Called Moonshine — Sam Hunt
1974
A Fall of Rain at Mitimiti: Hokianga — Hone
Tuwhare
1975
Pathway to the Sea — Ian Wedde
From Sonnets to Carlos — Ian Wedde
1976
I, God Uphere — Albert Wendt
Pioneer Woman with Ferrets — Ruth Dallas
1977
Sinking It — Vincent O'Sullivan
My Father Today — Sam Hunt
On Originality — Bill Manhire
1979
The Womb — Apirana Taylor
Sad Joke on a Marae — Apirana Taylor
Taiaha Haka Poem — Apirana Taylor
A Balanced Bait in Handy Pellet Form — Allen
368
Антология поэзии Новой Зеландии
Curnow
1980
The Names — Lauris Edmond
1981
The Legend of Marcello Mastroianni's Wife —
Elizabeth Smither
Painting Mount Taranaki — David Eggleton
1982
From The Clodian Songbook — C.K. Stead
Fish for All That Rise as Rise Wet Stars —
Vincent O'Sullivan
Don't Knock the Rawleigh's Man — Vincent
O'Sullivan
Children — Bill Manhire
Declining the Naked Horse — Bill Manhire
You Will Know When You Get There — Allen
Curnow
The Parakeets at Karekare — Allen Curnow
Living Here — Cilia McQueen
1983
Demande de Midi — Lauris Edmond
Going to Moscow — Lauris Edmond
1984
Vegetable Garden Poem IV — Cilia McQueen
Zoetropes — Bill Manhire
Ferret Trap — John Newton
1985
Waitomo — Kendrick Smithyman
Opening the Book — John Newton
From Soul Traps — Alistair te Ariki Campbell
1986
The Mountains of Таи'ъ — Albert Wendt
A Raised Voice — Allen Curnow
24. Заказ №289.
369
Земля морей
The Ghost Moth — Lauris Edmondar
1987
We, Who Live in Darkness — Hone Tuwhare
About Wasps — Murray Edmond
1988
After the Wedding — CK. Stead
Sophie Travelled Backwards on the Train —
Jenny Bornholdt
The Evader's Cookbook — Anne French
1989
Iconoclast — Bernadette Hall
A Cortnge of Daughters — Elizabeth Smither
The Boyfriends — Jenny Bornholdt
What are known in New Zealand — Wystan
Curnow
From Cancer Daybook — Wystan Curnow
Chevy — Brian Turner
1990
Cabin Fever — Anne French
The Lady Fishermen — Anne French
At the Grave of Governor Hobson — CK. Stead
1991
From The Harbour Poems — Dinah Hawken
The Camera Is a Small Room — Gregory
O' Brien
Magasin — Bill Manhire
The Bathers — Jenny Bornholdt
Milky Way Bar — Bill Manhire
Phar Lap — Bill Manhire
1992
Maori to Pakeha — JC. Sturm
Bound to — Roma Potiki
370
Антология поэзии Новой Зеландии
Carp — Kendrick Smithyman
And My Heart Goes Swimming — Roma Potiki
Wilson Boys' Boat — Brian Turner
1993
The Man Dean Went to Photograph — Jenny
Bornholdt
Fish — Brian Turner
Swimming with the Dead Woman —
Elizabeth Smither
The Prodigals — Damien Wilkins
1994
Ornamental Gorse — Chris Orsman
From Ladies Mile — Michele Leggott
From DIA — Michele Leggott
Anorexia — Bernadette Hall
Praising the Cook — Jenny Bornholdt
1995
Wedding Song — Jenny Bornholdt
Hope — Dinah Hawken
Cashpoint: A Pantoum — James Brown
Can I Do It? — Dinah Hawken
Light Is the Word for Light — Dinah Hawken
1996
The Sounds — Andrew Johnston
1997
Duck — Bernadette Hall
Glass Sonnet — Bernadette Hall
From The Immigrant cycle, i, ii, vi, ix — Kapka
Kassabova
1998
When Animals Attack — Kate Camp
1999
24*
371
Земля морей
From Star Waka — Robert Sullivan
From Throw — Leigh Davis
Winter I Was — Gregory O'Brien
Dark Torch — Michele Leggott
From Today Personal Poetry Is Dead — James
Brown
Removing the Subsidy on Butter — Elizabeth
Smither
A Problem While Translating the Treaty of
Waitangi — Glenn Colquhoun
2000
Antipodean — Andrew Johnston
Concrete — Stephanie de Montalk
From General Motors — Leigh Davis
Littoral — Murray Edmond
2001
White Wind — Chris Orsman
Reading the Russians — Vincent O'Sullivan
To the Pulao — Ian Wedde
Moa — Anna Jackson
Huia — Anna Jackson
Carmen Saeculare: For Carol and Abe — Ian
Wedde
From the Art Hotel — Wystan Curnow
2002
The Child in the Gardens: Winter — Vincent
O'Sullivan
372
Антология поэзии Новой Зеландии
Глоссарий маорииских и полинезийских
слов и выражений
Айту
Аотеароа
Атуа
вака
Иви
Кахикатеа
карака
каури
кереру
кохуху
котиро
кофаи
мамаку
марае
Мауи
мэре
моа
никау
пакеха
демон
букв. «Земля длинного белого обла-
ка», маорийское название Новой
Зеландии
дух Бога
каноэ
племя
вид дерева
вид дерева
гигантское дерево
новозеландский голубь
вид дерева
девушка
новозеландское дерево с желтыми
цветками, часто фигурирует в коло-
ниальной поэзии
вид папоротникового дерева
церемониальные помещения
маори; обычно состоят из дома
собраний и других построек
маорийское божество, выловившее
Аотеароа из океана
каменная дубинка
огромная бескрылая птица, ныне
вымершая
новозеландское пальмовое дерево
маорийский термин, обозначаю-
щий новозеландцев европейского
происхождения, широко использу-
373
Земля морей
понга/пунга
пюпю
пурири
раупо
риму
Руамоко
Руапеху
таяха
Тангароа
Те Ра
Текотеко
«Тихей Мау-
риора!»
тои-тои
торо-торо
тотара
туи
туатара
феки
хуйа
хороэка
ется как маори, так и европейски-
ми новозе ландцами
вид папортникового дерева
льняная юбка
вид дерева
вид кустарника
вид дерева
бог землетрясений
действующий вулкан в центре о-ва
Северный
деревянное копье
бог моря
солнце
вырезанная из дерева статуя
предка на крыше дома собраний
«Чихни и вдохни дыхание
жизни!» — традиционное маорий-
ское приветствие; Купе, Пайкеа,
Те Кути, Реви и Те Раупараха:
имена маорийских предков. Купе
открыл Новую Зеландию, Пайкеа
был одним из первых предков,
туда отправившихся. Те Кути,
Реви и Те Раупараха — маорий-
ские вожди 19-го века.
разновидность льна
вьющееся растение
вид дерева
новозеландская птица
новозеландская ящерица
вид папоротника
птица, обитавшая в Новой Зелан-
дии, но ныне вымершая
вид дерева
374
Антология поэзии Новой Зеландии
Примечания
к избранным стихотворениям
«Колонист в своем саду» было опубликовано в
первой значительной антологии новозеландской по-
эзии New Zealand Verse [edited by W.F. Alexander
and A.E. Currie (1906)].
«Стихотворение о долине Матукитуки»
Джеймса К. Бакстера обращается к теме сложного
и противоречивого отношения к земле потомков
колонистов. Земля — «и материнская порода, и раз-
рушитель», и начало, и конец. Характерно, что Бак-
стер делает землю хранилищем не только экзистен-
циального наследия колонизации, но и символичес-
ки представленных психологических дилемм.
«Открывая книгу» Джона Ньютона написано
как ответ на стихотворение Бакстера «Горы» (1944).
В последнем есть следующие строки: «В этой по-
крытой рубцами стране, стране холодного порога,
горы изгибаются, как тигры».
В стихотворении «Лоно» Апираны Тэйлора на
теле земли явно различимы шрамы колонизации, в
то время как в ее чреве таятся силы возмездия, ко-
торые здесь выражены именами маорийских богов.
«Тропинка к морю» Иэна Уэдде воздает дань
уважения американскому поэту А. Р. Аммонсу, про-
тестуя против строительства алюминиевого завода в
Арамоане, на самом юге Новой Зеландии.
375
Земля морей
В стихотворении «Декоративный утесник»
Крис Орсман размышляет о растении, синонимич-
ном в Новой Зеландии интродуцированным сорня-
кам. Этот декоративный кустарник с ярко-желты-
ми цветками завезли в страну из Британии в коло-
ниальные времена; однако здесь он превратился из
садового в дикорастущий и распространился по всей
стране. Он и по сей день покрывает большие участ-
ки сельской местности.
В «Ответе» Мэри Урсулы Бетелл садовая тема,
которая красной нитью проходит в ее творчестве,
используется для осмысления противоречивых пред-
ставлений о доме у перемещенных поселенцев.
Отец Аллена Кэрноу в начале XX века был англи-
канским священником в провинции Кэнтербери.
Лирический герой стихотворения «Поднятый го-
лос» вспоминает, как звучал аа^ него в детстве голос
отца, когда тот читал проповедь с кафедры.
«Предшественники» Чарльза Брэша противо-
поставляет отношение к земле поселенцев, обеспо-
коенных отсутствием корней на новом месте, циви-
лизации живших здесь ранее — древнему миру ма-
ори, который был уничтожен колонизацией, но ко-
торый по-прежнему беспокоит память и совесть
пришедших им на смену европейцев.
«Невеселая шутка на марае» Апираны Тэйло-
ра обращается к теме утраты родного языка среди
маори (особенно среди живущих в городах). Лири-
ческий герой стихотворения оказывается на марае в
376
Антология поэзии Новой Зеландии
маорийской деревне, где по протоколу необходимо
произнести формальное приветствие на языке мао-
ри. Однако он давно потерял связь со своим языком
и культурой; его дом теперь — питейное заведение.
Ту — сокращенное имя маорийского бога войны.
Нгати — по-маорийски племя, «DB» — марка но-
возеландского пива.
В «Звездном каноэ» Роберта Салливана вака, тра-
диционная лодка полинезийских мореплавателей, —
как связующее звено с прошлым, так и мост в буду-
щее. Вака охватывает кажущиеся противоречивыми
виды знания, накопленные современными маори.
Древняя тема мореплавания роднит маори и паке-
ха, а в новом тысячелетии она преобразуется в тему
путешествий в космическое и киберпространство.
«Проблема с переводом договора у Уайтан-
ги» Гленна Колкуна обращается к серьезной исто-
рической проблеме в форме юмористического диа-
лога. Стихотворение разыгрывает существующие по
сей день разногласия между пакеха и маори в трак-
товке договора у Уайтанги, подписанного маорий-
скими вождями и британской короной в 1840 году.
Этот договор, ставший краеугольным камнем ново-
зеландской государственности, существует в двух вер-
сиях — английской и маорийской. Английская вер-
сия устанавливает над островами британский суве-
ренитет в обмен на предоставление британского
гражданства маори и защиту их прав на землю и
рыболовство. Однако многие маори считают, что
согласно маорийскому переводу договора, который
подписали их вожди, они как народ не передавали
377
Земля морей
свой суверенитет Британии. Стихотворение Колку-
на также обращает внимание на различное значе-
ние договора для подписавших его сторон. Голос
пакеха не слишком высоко ценит этот документ и
советует маори поскорее перенять европейские обы-
чаи. Голос маори, в свою очередь, говорит о мушке-
тах, которые некоторые вожди стремились приоб-
рести у британцев в первой половине девятнадцато-
го века, дабы получить решающее преимущество в
традиционных междоусобных войнах с другими пле-
менами.
Губернатор Гобсон в стихотворении К. К. Стеда
«На могиле губернатора Гобсона» был британ-
ским морским офицером, который в 1838 году пред-
ложил своему правительству подписать договор с
маори. Став вице-губернатором в 1840 году, он при-
гласил вождей в Вайтанги, где состоялось подписа-
ние. Его могила расположена в оклендском парке,
который стал пристанищем бездомных и декласси-
рованных элементов; через парк проходит автостра-
да. Граффити «Королевские кобры круты» — метка
полинезийской молодежной банды. Те Раупараха —
маорийский вождь и воин, живший в период начала
колонизации; вел ожесточенные войны с другими
маорийскими племенами.
Стихотворение Хоне Туфаре «Мы, живущие во
тьме» драматизирует традиционный миф, согласно
которому дети Бога-Солнца и Матери-Земли, за-
ключенные между их телами, пытались освободить-
ся из плена. Некоторые сыновья хотели освободить-
ся мирными средствами, но бог войны посоветовал
378
Антология поэзии Новой Зеландии
им прибегнуть к насилию. Этот миф безусловно ас-
социируется с разногласиями среди маори в начали
80-х годов на предмет того, как вести борьбу за воз-
вращение политической власти.
В стихотворении Ромы Потики «Сплетенные
вместе» фигурирует маорийский миф о Мауи —
боге, который выловил Новую Зеландию из моря.
«Песня для любимой» Джеймса К. Бакстера
оплакивает брак поэта с Дж К. Стурм [Джеки Бак-
стер], чье стихотворение «Маори пакехе» включено
в настоящую антологию. Стихотворение было напи-
сано в период, когда Бакстер жил в коммуне на бе-
регу реки Вангануи, на земле, арендованной у мест-
ного маорийского племени, в местечке под названи-
ем Иерусалим (по-маорийски Хирухарама).
«Поваренная книга уклониста» взято из цикла
стихов Энн Френч «Мужчина как уклонист», в кото-
ром резко высмеивается поведение мужчин и война
полов 80-х годов.
«Хвала повару» Дженни Борнхолдт взято из ее
прекрасного сборника «Эстонские песни» (1994).
«Потопление» Винсента О'Салливана — часть
его искрометного сатирического цикла «Мясник и
Ко.» (1997).
«Послания к Клодии» К. К. Стеда — цикл сти-
хотворений, в которых поэт ведет диалог с одно-
именными оригиналами Катулла, размышляя о вой-
379
Земля морей
не полов в 1970—80-х гг. и о новозеландской куль-
турной политике.
«Вайтомо» Кендрика Смизимэна драматизиру-
ет спуск в пещеры со светящимися червями в цент-
ре о-ва Северный. «Свадебный зал» и «Кафедраль-
ный собор» — названия пещер с замысловатыми
формациями сталактитов.
«Стрижка овец» Дэвида Макки Райта было на-
писано в период пребывания поэта в Новой Зелан-
дии и впервые опубликовано в его книге, воспеваю-
щей жизнь овцевода на о-ве Южный. Однако по
форме, языку и образам это стихотворение тесно
связано с балладным стилем, характерным j^sl авст-
ралийской школы фермерской поэзии. «Спихвахский
верзила»: Спихвах — мифическое пастбище в одном
из необжитых районов Австралии, где стригальщи-
ки демонстрируют чудеса своего искусства. Барку —
река в австралийском штате Куинсленд.
Мистер Уиппи в стихотворении Кендрика Сми-
зимэна «Карп» — торговая марка компании по
продаже мороженого с лотка, фургоны которой ез-
дят по городским окраинам.
«В любой момент» — восемнадцатое стихотво-
рение написанного в 1972 году цикла Аллена Кэр-
ноу «Деревья, статуи, движущиеся предметы», в ко-
тором после пятнадцатилетнего молчания Кэрноу
вновь заявляет о себе как о ведущем поэте новозе-
ландского модернизма.
380
Антология поэзии Новой Зеландии
«Карманное зеркальце» — заглавное стихотво-
рение единственного поэтического сборника Джа-
нет Фрейм, опубликованного в 1967 году.
«Бело-розовые террасы» в стихотворении Джен-
ни Борнхолдг «Человек, которого пошел фото-
графировать Дин» — впечатляющие известняко-
вые образования; будучи прославлены в колониаль-
ный период, в 1888 году они были уничтожены вул-
каническим извержением.
«Проезд Одинокого Каури, 1» — первое сти-
хотворение цикла «Деревья, статуи, движущиеся
предметы» (см. прим.еч. к «В любой момент»). Здесь
описывается извилистая дорога, ведущая на пляж в
Карекаре, где у Кэрноу был летний дом (см. также
«Попугаи в Карекаре»).
«Заметка о русской войне» было опубликова-
на в первом сборнике рассказов Фрейм «Лагуна и
другие рассказы» [The Lagoon and Other Stories
(Christchurch: Caxton Press, 1951)] и было включено
в сборники You Are Now Entering the Human Heart
(Wellington: Victoria University Press, 1983) и 100
New Zealand Poems, edited by Bill Manhire (Auckland:
Godwit, 1993)
В стихотворении Робин Хайд «Юное знание»
строка «лестницы из плюща, / По которым Хифи
взобрался и нашел Людей Зеленого Камня» отсыла-
ет читателя к рассказу колониального исследовате-
ля, художника и администратора Чарльза Хифи о
его путешествии в недоступную «Страну Зеленого
381
Земля морей
Камня», не знавшую контакта с европейцами. Зеле-
ный Камень — название местного нефрита, высоко
ценимого маори, которые делали из него декоратив-
ные изделия и оружие. См. книгу Хифи A Visit to the
Greenstone Country (1862).
«Раковый журнал» — на удивление бесстраст-
ный поэтический протокол успешной борьбы поэта
с раковым заболеванием.
Стихотворение Туфаре «Маорийской статуе, от-
литой в бронзе...» написано от имени статуи мао-
рийского вождя, установленной на открытой всем
ветрам площади в конце главной улицы Окленда
Куин-стрит. Слово «Хори» во фразе «Хори-в-ущелье
в-самой-низине» — собирательное маорийское про-
звище, наподобие Падди, бывшее в употреблении
для ирландцев до 1970-х гг.
«Танги» в одноименном стихотворении Хоне Ту-
фаре — маорийский ритуал оплакивания умерших.
«Острова» Чарльза Брэша апеллирует к чувству
удаленности и изоляции, которые долгое время до-
минировали в сознании новозеландских колонистов.
Название стихотворение Дэниса Гловера «Домаш-
ние мыслишки» — аллюзия на стихотворению Ро-
берта Браунинга «Мысли о доме из-за границы»; из-
начально опубликовано в более длинном варианте.
Стихотворение Уистэна Кэрноу «То, что в Но-
вой Зеландии известно...» размышляет о месте
382
Антология поэзии Новой Зеландии
Новой Зеландии в мире через посредство фрукта киви,
который международные рекламные кампании рке
давно сделали визитной карточкой Новой Зеландии.
На самом же деле деревья киви были в свое время
завезены в Новую Зеландию, где их плоды долгое время
ценились очень низко и еще в 50-е гг. назывались не
киви, а китайским крыжовником.
Слово «rafters» в стихотворении Ли Дэйвиса «Бро-
сок» означает как плотогонов, так и открытые сваи,
на которых часто стоят традиционные маорийские
дома собраний.
«Фар Лэп» — знаменитый в 50-х гг. скаковой
жеребец. Согласно популярной легенде, он был от-
равлен в Америке, дабы остановить его стремитель-
ную карьеру. Скелет лошади в настоящее время хра-
нится в Национальном Музее Новой Зеландии «Те
папа» в Веллингтоне.
В стихотворении Анны Джексон «Хуйа» фигури-
рует резная деревянная шкатулка, в которых маори
хранили драгоценности. Перья птицы хуйа особо це-
нились. Туи — название другой новозеландской пти-
цы, которая, в отличие от хуйа, не вымерла.
Станислав Выспянский в названии стихотво-
рения Кэтрин Мэнсфилд был польским поэтом, дра-
матургом и живописцем, представителем «Молодой
Польши».
Стихотворение Дэвида Эгглтона «Рисуя гору Та-
ранаки» было одним из самых известных в 1980-е
383
Земля морей
годы. Иэн Уэдде привлек к нему особое внимание в
составленном им сборнике Penguin Book of New
Zealand Verse (1986). Лихорадочная череда образов
этого стихотворения сводит воедино культурные,
политические и экологические иконы и эпизоды
новозеландской истории.
Стихотворение было написано в 1981 году, во
времена, когда в провинции Таранаки строились
предприятия по переработке природного газа, ко-
торый незадолго до того начали добывать в прибреж-
ном шельфе. Таранаки — по большей части, сельс-
кохозяйственный регион, простирающийся вокруг
конического вулкана, который ранее назывался Эг-
монт, но впоследствие получил назад свое маорийс-
кое название Таранаки. Регион Таранаки был сце-
ной кровопролитных боев во времена земельных войн
между маори и колонистами в 1860-е гг. В 1880-е
здесь также произошло британское нападение на
беззащитную маорийскую деревню в Парихаке, где
пацифистские последователи пророков Те Фити и
Тоху сопротивлялись колонизации их земель белы-
ми пришельцами. Стихотворение Эгглтона черпает
образы как в этой истории колониальных конфлик-
тов, так и в современном индустриальном расхище-
нии, дабы опротестовать традиционное представле-
ние о Новой Зеландии как о гармоничной, миролю-
бивой, пасторальной стране.
Франция наложила вето на доступ Новой Зелан-
дии к европейским рынкам после вступления Брита-
нии в Европейское Сообщество, в то время как суб-
сидии европейским фермерам вызвали кризис пере-
производства в отрасли и породили «масляные горы».
384
Франк Сарджесон — новозеландский писатель
середины XX века, автор коротких рассказов, пове-
ствующих о жизни маргиналов, часто в сельской
местности.
Менгере — рабочая, преимущественно маорий-
ская и полинезийская окраина Окленда, где распо-
ложен Оклендский международный аэропорт.
Хау-хау — маорийские воины, ведшие парти-
занскую войну с поселенцами во время конфликта
1860-х гг.
«Банкомат: пантум» полностью написано на
языке экрана банкомата. Как и стихотворения Бил-
ла Мэнхайра, этот язык намеренно непоэтичен и не
содержит намека на иронию. Тем не менее это сти-
хотворение написано в традиционной форме малай-
ского пантума, состоящего из взаимосвязанных риф-
мующихся куплетов. Стихотворение Брауна не риф-
мовано и не полностью воспроизводит замыслова-
тую конструкцию пантума.
Зотроп в одноименном стихотворении Билла
Мэнхайра — прибор, представляющий собой коробку
с глазком, внутри которой помещена серия карти-
нок или фотографий; вращением рукоятки прибора
картинки приводятся в движение и достигается муль-
типликационный эффект.
25. Заказ №289.
385
Земля морей
О поэтах1
Флер Эдкок / Fleur Adcock
Флер Эдкок родилась в Новой Зеландии в 1934
году, но долгое время жила в Британии (ребенком с
5 до 13 лет, а с 1963 года постоянно). Эдкок получи-
ла образование по классической филологии, что объяс-
няет сдержанный тон и формальную отточенность
ее стихов. Однако при этом ее работу отмечает чет-
кая феминистская позиция и непосредственное об-
ращение к теме сексуальности. Несмотря на дли-
тельное проживание в Британии и значительный
вклад в английскую поэзию, она широко представ-
лена в новозеландских антологиях и сама редакти-
ровала вышедший в 1982 году сборник «Оксфордс-
кая книга современной новозеландской поэзии»
[Oxford Book of Contemporary New Zealand Poetryl
Ее двойной статус отмечен членством в Британском
Королевском литературном обществе и награжде-
нием ее в 1996 году Орденом Британской Империи
за вклад в новозеландскую литературу.
Бланш Боган / Blanche Baughan
Родилась в Лондоне в 1870 году, закончила фа-
культет классической филологии Лондонского уни-
верситета, а в 1902 году эмигрировала в Новую Зе-
ландию. Будучи последовательницей Уолта Уитмана,
она первой из новозеландских поэтов успешно пре-
1 При составлении настоящих биографических справок я
использовал «Оксфордскую энциклопедию новозеландской
литературы» [The Oxford Companion to New Zealand Literature,
edited by Roger Robinson and Nelson Wattie (Auckland: Oxford
University Press, 1998)] (примеч. составителя).
386
Антология поэзии Новой Зеландии
одолела викторианскую традицию стихосложения.
Большую часть взрослой жизни Боган прожила в
Крайстчерче, где писала стихи, рассказы, один нео-
публикованный роман и путеводители по достопри-
мечальностям Новой Зеландии. Умерла в 1958 году.
Джеймс К. Бакстер / James К. Baxter
Наряду с Алленом Кэрноу Бакстер считается круп-
нейшим новозеландским поэтом. В то время как
Кэрноу изучал аспекты местной действительности в
строго выдержанных формах, поэзия Бакстера с са-
мого начала была буйной, исполненной риторики и
подчас необузданной. Более того, он стремился ис-
следовать не только нерешительность своей стра-
ны в деле национального самоопределения, но и
смутный пласт личного и коллективного бессозна-
тельного в поэтических терминах, не чуждых мета-
физики и мифологии. Жизнь Бакстера была не ме-
нее экстравагантна и богата, чем его поэзия. По сути
дела, одну вряд ли можно отделить от другой, ибо
он проецировал себя в свою поэзию при помощи
разного рода масок и полумифических драматиза-
ции, которые он порой всецело вбирал, а порой рас-
сматривал с иронической дистанции. В своей ссоре
с собственной страной и любви к ней, в своем готи-
ческом католицизме, в своем саморазрушении алко-
голем, в своей страстной вере в то, что нация долж-
на стремиться к бедности и общинное™, Бакстер
остается суровым призраком, который по-прежне-
му тревожит сознание новозеландцев и чей поэти-
ческий голос по-прежнему вызывает изумление и
лишь иногда легкое раздражение.
25*
387
Земля морей
Мэри Урсула Бетелл / Магу Ursula Bethell
Бетелл родилась в графстве Саррей в Англии в
1874 году и в младенчестве была привезена в Новую
Зеландию. После периода проживания на ферме в
провинции Кэнтербери семья переехала в Крайст-
черч в 1885 году. Бетелл провела двадцать лет в Ев-
ропе, а затем поселилась на холмах, возвышающихся
над Крайстчерчем и Кэнтерберийской равниной.
Именно здесь она написала большую часть своих сти-
хов. Поскольку Бетелл исповедовала англиканство, в
ее поэзии часто присутствуют сильные религиозные
подтексты, которые, однако, скорее интеллектуаль-
ные, нежели эмоциональные. Умерла в 1945 году.
Дженни Борнхолдт / Jenny Bornholdt
Родилась в 1960 году в юроде Лоуэр Хатт, близ
Веллингтона, где живет по сей день. Борнхолдт при-
надлежит к числу наиболее признанных поэтов сре-
ди тех, что вышли из творческой мастерской Билла
Мэнхайра в Университете Виктории в Веллингтоне
в 1980—90-х гг. Сборник Борнхолдт «Мисс Новая
Зеландия», вышедший в 1997 году, положил начало
ее стремительной поэтической карьере. Она была
со-редактором двух поэтических антологий, «Мое
сердце отправляется в плавание: любовная лирика
Новой Зеландии» [My Heart Goes Swimming: New
Zealand Love Poems (Auckland* Godwit, 1996)] (вмес-
те с Грегори ОЪрайеном ) и «Англоязычная новозе-
ландская поэзия» [An Anthology of New Zealand Poetry
in English (Auckland: Oxford University Press, 1997)]
(вместе с Грегори ОЪрайеном и Марком Уильям-
сом). Будучи поэтом реального и каждодневного,
Борнхолдт избегает широких жестов и позерства.
388
Антология поэзии Новой Зеландии
Ее язык отличает отточенность и экономия средств,
ее образы сдержанны, но точны. Однако у ее поэти-
ческого языка есть и сюрреалистичная грань, ибо она
постоянно обнажает странность привычного мира и
темноту, скрытую под рутиной жизни обывателя.
Чарльз Брэш / Charles Brasch
Брэш родился в 1909 году в богатой данидинс-
кой семье. Будучи человеком образованным, евреем
и к тому же гомосексуалистом, Брэш ощущал себя
на родине чужаком В его семье были как коммер-
санты, так и деятели культуры; сам он выбрал лите-
ратурную стезю и по возвращении в Новую Зелан-
дию из Оксфорда в 1931 году начал писать и отка-
зался помогать отцу в семейном бизнесе. Последо-
вавший разрыв с отцом стал поводом его отъезда
обратно в Англию, где Брэш оставался до 1945 года
Война укрепила его поэтический голос и вновь зас-
тавила его обратиться к Новой Зеландии. В 1945
году он возвращается на родину навсегда и, помимо
собственного творчества, принимает деятельное уча-
стие в поддержании и развитии первых ростков мо-
дернизма в новозеландской литературе. С 1947 по
1966 год он был бессменным редактором журнала
«Лэндфолл» [Landfall], важнейшего и старейшего
литературного альманаха Новой Зеландии. Умер в
1973 году
Джеймс Браун /James Brown
Родился в 1966 году. Браун — поэт и автор рас-
сказов, живет в Веллингтоне. Он тесно связан с
творческой мастерской Билла Мэнхайра и с литера-
турным журналом «Спорт» [Sport]. Сродни Мэнхай-
389
Земля морей
ру, он черпает свой поэтический материал в самых
неожиданных местах (напр., экран банкомата), но
помещает их в тщательно разработанные и формаль-
но выверенные словесные конструкции. Так же как
и Мэнхайр, он стремится нарушить ожидания чита-
теля и сломать сложившиеся условности поэтичес-
кого письма.
Кейт Кэмп / Kate Camp
Родилась в 1967 году, живет в Веллингтоне. Кэмп
продолжает развивать язык войны полов. Она бес-
страшно, бесцеремонно и аргументированно ломает
традиционные представления о том, какой должна
быть поэтесса.
Алистер те Арики Кэмпбэлл / Alistair te Ariki
Campbell
Родился на о-вах Кука в 1925 году в семье новозе-
ландца-пакеха и полинезийки. После гибели родите-
лей в 1933 году был отправлен с братом в Новую
Зеландию, где провел несколько лет в холодном дани-
динском приюте. Не стоит удивляться, что в его по-
эзии постоянно враждуют, но порой и уживаются
свет и тьма. Ранняя поэзия Кэмпбелла очень красоч-
на и романтична по тону и содержанию. В более по-
здней поэзии доминирует полинезийская тематика.
Гленн Колкун / Glenn Colquhoun
Родился в 1960 году в южном Окленде, рабочем
и иммигрантском районе крупнейшего города Но-
вой Зеландии. По профессии врач. По собственному
описанию, он — пакеха, который в детстве через
забор наблюдал за жизнью маори и полинезийцев. В
своей поэзии он исследует Новую Зеландию с обеих
390
Антология поэзии Новой Зеландии
сторон этого расового забора, отмечая сложности в
преодолении культурных различий. Поэзия Колкуна
демократична; он стремится сделать свои стихи до-
ступными не только образованной элите, но и всем
слоям общества. Его сборник «Искусство прямосто-
ячей ходьбы» [The Art of Walking Upright] завоевал
книжную премию компании Montana New Zealand
за лучший литературный дебют.
Аллен Кэрноу / Allen Curnow
Родился в Тимару в 1911 году. Аллен Кэрноу —
самый знаменитый новозеландский поэт. Его отец
был англиканским проповедником; в молодости и
сам Кэрноу ютовился стать проповедником после
непродолжительного периода журналистской рабо-
ты. Однако вскоре он отказался идти по стопам отца,
и самые ранние из его опубликованных стихов от-
ражают кризис религиозного мировоззрения. Его ка-
рьера поэта, антрополога и эссеиста не имеет анало-
гов в Новой Зеландии. У Кэрноу множество титулов
(как самопровозглашенных, так и присвоенных дру-
гими): он слывет родоначальником новозеландской
поэзии, реалистом и национальным писателем, мо-
дернистом Все эти титулы он одновременно и при-
нимает, и отвергает, потому как именно отказ от
подобного рода ярлыков обеспечивает его связь с
великой традицией английской поэзии, которую он
постоянно реинтерпретирует, вслушиваясь в наре-
чие родной страны. Он умер в 2001 году.
Уистэн Кэрноу / Wystan Curnow
Сын Аллена Кэрноу, родился в Крайстчерче в
1939 году. Назван в честь Уистэна Одена, крупней-
391
Земля морей
шего английского поэта середины века. Размышляя
об этом факте в эссе «От Уистэна до Карлоса: мо-
дерн и модернизм в современной новозеландской
поэзии» ['From Wystan to Carlos: Modern and
Modernism in Recent New Zealand Poetry* (In the
Glass Case, Auckland: Auckland University Press/
Oxford University Press, 1979)], К. К. Стед прослежи-
вает эволюцию смены влияний на новозеландскую
поэзию, которая проделала путь от англоцентриз-
ма до увлечения американской поэтикой. И если
эту дихотомию заменить дихотомией модернизма/
постмодернизма, то Уистэн, несомненно, принад-
лежит ко второму направлению. Будучи важным
проводником американского постмодернизма в
Новой Зеландии, где он преподает на факультете
английской литературы в Оклендском университе-
те, сам он пишет поэзию, которую отличают юмор,
лаконичность и повышенное чутье к сдвигам в ме-
стной культуре.
Рут Даллас / Ruth Dallas
Родилась в гор. Инверкаргилл в 1919 году. Даллас
прожила большую часть жизни близ Данидина на
самом юге страны. Помимо поэтессы, она известна
как автор книг аа^ детей. Ее яркая поэзия часто
обращается к знакомому и обыденному к семейной
жизни, к своему региону, к миру первых поселен-
цев, который в детстве она еще застала.
Ли Дэйвис / Leigh Davis
Родился в 1955 году. Дэйвис стоял у истоков пост-
модернистской поэтической школы, сформировавшей-
ся в Оклендском университете в середине 80-х гг.
392
Антология поэзии Новой Зеландии
Как редактор журнала «AND» и издатель серии
«Willy's Gazette», он стал олицетворять творческую
энергию, стремящуюся преобразить местную поэзию,
ставя под сомнение ее устоявшиеся нормы и прин-
ципы и открывая ее внешнему миру и новым кри-
тическим и теоретическим источникам. Достигнув
больших успехов на поприще финансов, Дэйвис не-
давно возобновил свою поэтическую карьеру.
Стефани де Монток / Stephanie de Montalk
Родилась в 1945 году. Первый поэтический сбор-
ник Стефани де Монток вышел в 2000 году.
Айлин Даггэн / Eileen Duggan
Родилась в 1894 году в провинции Мальборо в
семье ирландских католиков. Даггэн училась в Но-
вой Зеландии, получила степень магистра в
веллингтонском Университете Виктории в 1918 году.
После непродолжительной карьеры учителя всю ос-
тавшуюся жизнь она была профессиональной писа-
тельницей, зарабатывая на жизнь книжными рецен-
зиями, эссе и стихами. Ирландские корни и католи-
ческая вера Даггэн наложили большой отпечаток на
ее поэзию, которая начиналась с кельтской готики,
но впоследствии приобрела социальную окраску. Не
приняв модернизм, в послевоенные годы Даггэн была
оттеснена на задний план поэтами, сформировавши-
мися под влиянием Аллена Кэрноу. Однако ее поэзия,
невзирая на романтизм, глубоко осознает собственные
формальные ограничения, напоминая порой англий-
ских поэтов-метафизиков. Поэзия Даггэн получила зна-
чительное международное признание. В недавние годы
было несколько попыток возродить репутацию поэтес-
сы, незаслуженно забытой модернистами; в особенно-
393
Земля морей
ста стоит отметить усилия в этом направлении Ми-
шель Леггогг. Даггэн умерла в 1972 году.
Лорис Эдмонд / Lauris Edmond
Родилась в 1924 году в провинции Хокс Бэй. В
силу семейных обстоятельств Эдмонд начала писать
стихи сравнительно поздно. Ее первый поэтический
сборник вышел лишь в 1975 г., в Международный
год Женщины. В последующие двадцать пять лет
она опубликовала ряд книг, которые обнаруживают
острый, реалистичный и любознательный взгляд на
окружающий мир. Помимо поэзии, она опублико-
вала несколько автобиографических книг. Она умер-
ла в 2000 году, став одной из самых знаменитых и
любимых поэтесс своей страны.
Маррей Эдмонд / Murray Edmond
Родился в 1949 г. в Хамильтоне, провинциальном
центре большого сельскохозяйственного района, от-
куда вышли многие новозеландские авангардисты.
Свою творческую карьеру Эдмонд начал в альтерна-
тивном театре. В начале 1970-х он также был редак-
тором небольшого иконоборческою журнала «Freed».
Совместно с Мэри Пол составил антологию «Новые
поэты: инициативы в новозеландской поэзии» [The
New Poets: Initiatives in New Zealand Poetry
(Wellington: Allen & Unwin/Port Nicholson Press,
1987)], а с Аланом Брайтоном и Мишель Легготг
антологию «Дым коромыслом: новозеландские сти-
хи I960—1975» [Big Smoke: New Zealand Poems
1960—1975 (Auckland: Auckland University Press,
2000)]. Будучи одним из тех поэтов, кто вышел из
поздних 60-х и ранних 70-х, Эдмонд последователь-
394
Антология поэзии Новой Зеландии
но выступает за экспериментальное, альтернативное
письмо.
Дэвид Эгглтон / David Eggleton
Родился в 1952 году. Вполне возможно, Эгглтон —
один из самых харизматичных поэтов перформанса,
ставших известными благодаря выступлениям в па-
бах в 80-х гг. Однако несмотря на все свое внимание
к поп-культуре, Эгглтон — чрезвычайно разносто-
ронний поэт, способный в одночасье менять регист-
ры, от языка улицы до риторики высокой литерату-
ры. Живет в Данидине.
А. Р. Д. Фэйрбэрн / A.R.D. Fairburn
Родился в Окленде в 1904 году. Фэйрбэрн был
одноклассником Р. А. К. Мейсона, который оказал
решающее влияние на его формирование как писа-
теля. В период после окончания школы Фэйрбэрн
формулирует эклектическую политфилософию, объе-
диняющую в себе марксизм Мейсона, органицистс-
кие воззрения Д Г. Лоуренса и модные в то время
экономические идеи «социального кредита». Про-
жив некоторое время в Англии, в 1932 году он вме-
сте с семьей возвращается в Новую Зеландию, объя-
тую Великой Депрессией. На протяжении 30-х гг.
Фэйрбэрн печатался в левой газете «Туморроу» и за-
вязал дрркбу с писателями, начинавшими создавать
модернистскую школу новозеландской литературы —
с автором рассказов Фрэнком Сарджесоном, поэта-
ми Дэвидом Гловером и Алленом Кэрноу. Предвзя-
тый, страстный, способный как к лютой вражде, так
и к истинной дружбе, притягательный и даже ха-
ризматичный, Фэйрбэрн был мощной силой в сере-
395
Земля морей
дине XX века, когда в Крайстчерче и Окленде за-
рождалась национальная литература Новой Зелан-
дии. Критические статьи Фэйрбэрна написаны под
влиянием его чрезвычайно субъективных мнений, но
его нельзя упрекнуть в отсутствии индивидуальнос-
ти. Его поэзия проигрывает от излишней риторики,
а порой и помпезности; его модернизм странен и
предвзят. Тем не менее у него был истинный дар к
лирике, который с течением времени проявлялся все
больше и больше.
Джанет фрейм / Janet Frame
Джанет Фрейм — самый значительный новозе-
ландский прозаик. Она опубликовала всего один сбор-
ник поэзии, «Карманное зеркальце» [«The Pocket
Mirror»] (1967), но в определенном смысле все ее
романы и рассказы исполнены поэзии, как мы ви-
дим на примере «Заметки о русской войне». Фрейм
родилась в Оамару в 1924 году. Ее детство было тра-
гично, а молодость она провела в разного рода пси-
хиатрических клиниках, где ее лечили от одиноче-
ства, застенчивости и депрессии электрошоком Она
выросла в бедной семье — отец был железнодорож-
ным рабочим, а мать до замужества работала слу-
жанкой в доме Бошампов (семья Кэтрин Мэнсфилд)-
Фрейм рассказала историю своей жизни в трех ав-
тобиографических романах: «К острову» [То the Is-
Land (London: Women's Press, 1983)], «Ангел за моим
столом» [An Angel at My Table (Auckland: Hutchinson,
1984)] и «Посланник из зеркального города» [The
Envoy from Mirror City (Auckland: Hutchinson, 1985)].
Все три впоследствии были опубликованы в одном
томе под названием «Автобиография» [An
Autobiography (London: Women's Press, 1990)]. He-
396
Антология поэзии Новой Зеландии
давно вышла биография Фрейм Майкла Кинга —
«Схватка с ангелом: жизнь Джанет Фрейм» [Wrestling
with the Angel: A life of Janet Frame (Auckland: Viking,
2000)].
Энн Френч / Anne French
Энн Френч родилась в 1956 году. Она выросла и
получила образование в Веллингтоне. Она рано об-
рела признание за остроумную и стилистически от-
точенную сатиру на отношения полов в Новой Зе-
ландии и за пристальное внимание к сдвигам в мест-
ной культуре. Некоторое время она руководила но-
возеландским отделением Оксфорд Юниверсти
Пресс, а с 1995 года возглавляет отдел публикаций
Музея Новой Зеландии «Те папа».
Дэнис Гловер / Denis Glover
После Аллена Кэрноу Гловер — самый значи-
тельный поэт поколения, заявившего о себе в 1930—
1940-х гг. Гловер менее склонен к самоанализу, не-
жели Кэрноу (который всегда вписывает личное в
повествования о семье и нации); поэзия его более
доступна. Гловер часто использует форму баллады, в
которую широко вводит живой разговорный язык.
Гловер прожил улекательную, порой прямо-таки раб-
лезианскую жизнь. Он родился в Данидине в 1912 и
с ранних лет проявил склонность как к литературно-
му творчеству, так и к разного рода рискованным
занятиям, от бокса и альпинизма до службы на фронте.
В 1930-х гг. он основал издательство «Кэкстон Пресс»
в Крайстчерче, которому суждено было стать цент-
ром и источником модернистского письма в Новой
Зеландии на протяжении последующих трех десяти-
397
Земля морей
летай. Будучи превосходным сатириком, в 30-х гг.
Гловер резко выступил против засилья поэтесс в
новозеландской литературе, но при этом в своей
лирике прославлял силу любви. Умер в 1980 году.
Бернадет Холл / Bernadette Hall
Бернадет Холл (родилась в Отаго в 1945 году) —
известная поэтесса и драматург с образованием в
классической филологии. Живое и непринужденное
звучание ее стихов скрывает филигранную работу.
Дайна Хокен / Dinah Hawken
Хокен родилась в 1943 году в г. Хавера. Работала
психотерапевтом в Новой Зеландии и США. Ее по-
эзия отличается глубокой внутренней силой и по-
стоянными раздумьями о духовных возможностях
природы и жизни. Однако эти последние сосуще-
ствуют с любовью к каждодневному и присталь-
ным вниманием к положению отвергнутых обще-
ством (в этом ее поэзия созвучна ранней прозе
Джанет Фрейм). Воспитанная в традициях амери-
канского модернизма и при этом чуткая к недо-
статкам и потенциалу унаследованной традиции
новозеландской поэзии, Хокен — одна из лучших
поэтов своего поколения.
Сэм Хант / Sam Hunt
Сэм Хант (родилась в 1946 году в Окленде) в
1970-х гг. принял от Джеймса К. Бакстера мантию
аутсайдера, романтическою бродяги и противника
обывательского комфорта Однако поэтический го-
лос Ханта — инструмент не такого широкого регист-
ра, как у Бакстера. Не располагая мифотворческим
даром последнего и его способностью одновремен-
398
Антология поэзии Новой Зеландии
но как писать в рамках общепринятых форм, так и
отстоять их, Хант добился признания за свои лири-
ческие прославления любви, странствий, отцовства
и сыновства. Он также достиг существенных успе-
хов в расширении поэтической аудитории, читая стихи
в барах, школах, концертных залах и даже в зале за-
седаний парламента и благодаря своим связям с поп-
музыкантами.
Робин Хайд / Robin Hyde
Настоящее имя Айрис Уилкинсон. Хайд родилась
в Кейптауне в 1906 году и была привезена в Новую
Зеландию в младенечстве. Благодаря отцу, с ранних
лет стала увлекаться социализмом В молодости Хайд
работала журналисткой, однако не смогла прими-
риться с ограниченным спектром тематики, кото-
рая тогда считалась желательной для женской ауди-
тории. В своей прозе Хайд вступала в схватку с мод-
ным в ту пору орнаментальным письмом, которое
подменяло непосредственнное отображение обще-
ственных болезней, семейных конфликтов и напря-
женных отношений между полами. Хайд постоянно
приходилось бороться с бедностью, ее личная жизнь
была полна трагедий; она все время сталкивалась со
снисходительным отношением к своей работе писа-
телей-мужчин и с необходимостью зарабатывать на
жизнь журнализмом Но несмотря на все это, по
прошествии времени ее поэзия зазвучала все силь-
нее, вдохновляя молодых писательниц-феминисток.
Хайд покончила с собой в 1939 году.
Анна Джексон / Anna Jackson
Родилась в Окленде в 1967 году. Джексон защити-
ла докторскую диссертацию о писательских дневни-
399
Земля морей
ках в Оксфордском университете. Она живет в Ха-
мильтоне со своими родителями и двумя детьми.
Эндрю Джонстон / Andrew Johnston
Родился в 1963 году, вырос в Веллингтоне. Джон-
стон работал журналистом в Новой Зеландии, Авст-
ралии, а в настоящее время живет в Париже, где
работает в редакции «Интернэшнл Геральд Трибь-
юн». На первый взгляд непритязательный и общи-
тельный, Джонстон — виртуозный мастер слова,
постоянно удивляющий своих читателей хитроум-
ными языковыми трюками. Предметом его поэзии
часто служит сам язык, в особенности сложные син-
таксические изгибы, которые, с одной стороны, буд-
то бы приближают нас к вещам и чувствам, а с дру-
гой — удерживают нас на расстоянии от них.
М. К. Джозеф / М.К. Joseph
Родился в Англии в 1914 году, приехал в Новую
Зеландию с семьей в 1924 году Джозеф получил об-
разование в Оклендском и Оксфордском универси-
тетах. Джозеф был известным прозаиком и препо-
давал английский романтизм в Оклендском универ-
ситете. Будучи религиозным гуманистом, в своих
стихах Джозеф рассматривает совершенно секуля-
ризованную жизнь новозеландского общества с иро-
нической дистанции. Джозеф — мягкий, но меткий
сатирик, эрудит и мастер литературного пастиша,
который при этом внимательно прислушивается к
особенностям местной речи. Умер в 1981 году.
Капка Кассабова / Kapka Kassabova
Родилась в 1973 году. Кассабова — поэтесса и
писательница, эмигрировавшая в Новую Зеландию
400
Антология поэзии Новой Зеландии
из Болгарии в 1992 году. Ее первый сборник «Все
дороги ведут к морю» [AU Roads Lead to the Sea (1997)]
вошел в шортлист премии Montana New Zealand за
лучшую книгу года. Вторая книга Кассабовой «Рас-
членение» [Dismemberment] вышла в свет в 1998 году.
Мишель Легготт / Michele Leggott
Родилась в провинции Таранаки в 1956 году. В
1979 году Легготт написала магистерскую диссерта-
цию о поэзии Иэна Уэдде в Университете Кэнтер-
бери, а в 1985 г. защитила докторскую диссертацию
о творчестве американского поэта Чарльза Зуковски
в Университете Британской Колумбии (диссертация
впоследствии была опубликована под названием
«Прочтение "80 цветков" Зуковски» [Reading
Zukovsky's 80 Flowers (Johns Hopkins University Press,
1989)]. Вернувшись в Новую Зеландию, Легготт была
прекрасно подготовлена к работе по развитию и рас-
пространению постмодернистской поэзии и поэти-
ки. В 1990-х, благодаря своей деятельности на посту
поэтического редактора журнала «Лэндфолл»
[Landfall] и публикации ряда поэтических сборни-
ков и критических статей, Легготт стала наиболее
заметной фигурой среди группы поэтов, интересую-
щихся американской языковой поэзией и постмо-
дернистской поэтикой, а также феминизмом. Она
преподает в Оклендском университете.
Билл Мэнхайр / Bill Manhire
Родился в Инверкаргилле в 1946 году. Мэнхайр —
представитель поколения поэтов (к нему же принад-
лежит Иэн Уэдде), родившихся в конце 40-х гг., ко-
торым выпало демократизировать новозеландскую
26. Заказ № 289.
401
Земля морей
поэзию в движении прочь от высокопарного стиля
и культурного национализма Аллена Кэрноу. Соб-
ственная позиция Мэнхайра уклончива и не подда-
ется строгому определению. Он признает влияние
американской поэзии на свое творчество, но всегда
утверждает, что открыт самым разным формам и
стилям, от староанглийской поэзии (которую пре-
подавал в Университете Виктории в Веллингтоне)
АО Филиппа Ларкина. Его поэзия обычно формально
отточена, но формальное мастерство скрыто разго-
ворными интонациями, цитатами и иронично-ли-
рическими интерполяциями. Его остроумные стихи,
на первый взгляд, сухи и неэмоциональны, однако
питают их истинные чувства: страх, утрата, любовь.
Отец Мэнхайра содержал паб, что может объяснить
любовь поэта к скачкам — по его наблюдению, боль-
шая часть полезной словесной энергии в Новой Зе-
ландии тратится на выдумывание имен аля скако-
вых лошадей — и к тому, что сам он называет «гряз-
ным языком»: к смешению разных видов и регист-
ров речи, порождающему своего рода разговор. На
протяжении многих лет Мэнхайр преподавал лите-
ратуру в Университете Виктории, а с 1975 года так-
же ведет творческую мастерскую. С 2001 года он
возглавляет Международный Институт современной
литературы при Университете Виктории.
Кэтрин Мэнсфилд / Katherine Mansfield
Кэтрин Мэнсфилд — самая знаменитая новозе-
ландская писательница, одна из крупнейших авто-
ров модернистского рассказа (в своем становлении
в этом жанре она многое переняла у Чехова). Мэнс-
филд также писала стихи, некоторые из них вошли
402
Антология поэзии Новой Зеландии
в поэтический канон новозеландской литературы.
Мэнсфилд родилась в 1888 году в весьма состоятель-
ной семье колонистов. К тому времени, когда Мэнс-
филд уехала из Новой Зеландии в возрасте девятнад-
цати лет, ее отец стал главой Банка Новой Зеландии.
После периода обучения в Лондоне она бросает вы-
зов колониальному миру, становясь «эстетом» (эту
позу она занимает под влиянием Оскара Уайльда) и
снова уезжая из Новой Зеландии в Англию, где на-
меревается вести жизнь свободного художника. В
Европе она разрабатывает тот стиль рассказа, кото-
рой снискал ей писательскую славу. Однако Новая
Зеландия оказала не только негативное влияние на
ее жизнь и творчество. После 1915 года она с все
большей теплотой отзывается о родной стране, и
именно там происходит действие ее лучших расска-
зов. Кроме того, она стала крупным писателем имен-
но благодаря конфликту колониального детства и
утонченной культуры метрополии. В своих стихо-
творениях в прозе, которые она написала в молодо-
сти под влиянием Уайльда и декадентов, Мэнсфилд
обрела язык и набор стилистических приемов, кото-
рые впоследствии использовала в своей прозе, где
языковая концентрация, прозрачность образов и
музыкальная организация ломают границы поэзии
и прозы. Мэнсфилд умерла во Франции в 1923 году
после долгой борьбы с туберкулезом.
Р. А. К. Мейсон / R.A.K. Mason
Родился в 1905 году в Окленде. Мейсон стал вои-
стину мифической фигурой мя поколения новозе-
ландских поэтов-модернистов после того, как выб-
росил в Оклендскую гавань 200 непроданных эк-
26*
403
Земля морей
земпляров своего сборника «Нищий» [The Beggar
(1924)]. Мейсон начал писать рано и уже в школе,
где он учился вместе с А. Р. Д. Фэйрбэрном, делал
прекрасные переводы классической поэзии. В нача-
ле 30-х гг. он сотрудничал в левых лсурналах, а в
1933 г. стал редактором влиятельного, хоть и недо-
лговечного журнала «Феникс», который под его ру-
ководством превратился в рупор политических ра-
дикалов. Мейсона высоко ценил Аллен Кэрноу, счи-
тая его первым значительным новозеландским по-
этом. В более поздние годы Мейсон больше зани-
мался политическим театром, нежели поэзией. Умер
в 1971 году.
Силла Маккуин / СШа McQueen
Родилась в Бирмингеме в 1949 году и была при-
везена в Новую Зеландию в детстве. Большую часть
жизни она провела близ Данидина. Маккуин извес-
тна как мастер перформанса, но ее поэзия звучит
также звонко на книжной странице, как и в театре
или пабе, сочетая богатые перечни наблюдаемых яв-
лений с актами внимания к окружающему миру.
Поэзия Маккуин наполнена элизиями, скачками, пе-
репадами регистров и, превыше всего прочего, бес-
конечным наслаждением от языка, особенно от раз-
говорной речи.
Джон Ньютон / John Newton
Родился в Бленеме в 1959 году Ньютон, пожалуй,
наиболее требовательный к себе из всех новозеланд-
ских поэтов своего поколения, скуп на публикации.
Достаточно сухая и абстрактная интеллектуальная ори-
ентация его стихов на литературно-исторические па-
404
Антология поэзии Новой Зеландии
радигмы сочетается с живым и жестким чувством
действительности. Ньютон — очень проницательный
критик литературной истории и практики. Будучи
теоретиком культуры и литературы, Ньютон тем не
менее пишет доступную, бескомпромиссно откры-
тую поэзию большой силы. В настоящее время Нью-
тон преподает литературу и культурологию в Уни-
верситете Кэнтербери в Крайстчерче.
Грегори О'Брайен / Gregory O'Brien
Родился в Матамате 1961 году. ОЪрайен — чрез-
вычайно плодовитый художник, искусствовед, эссе-
ист, романист, куратор и редактор, а также один из
наиболее признанных поэтических голосов, заявив-
ших о себе в 1980-х. ОЪрайен — волшебный реа-
лист (а быть может, постмодернист) католического
толка, чей язык, сродни образам художника-сюрре-
алиста, шокирует и тревожит читателя сплавами чув-
ственного и духовного.
Крис Орсман / Chris Orsman
Родился в Лоуэр Хатт близ Веллингтона в 1955
году. По специальности Орсман архитектор, рабо-
тал также водителем скорой помощи. В 1993 году
он поступил на курс в творческой мастерской Билла
Мэнхайра в Университете Виктории и с тех пор за-
явил о себе как об одном из самых многообещаю-
щих поэтов своего поколения. Его поэзия отличает-
ся причудливыми конфигурациями семейной и на-
циональной истории, безупречной формальной орга-
низацией, богатыми образами и точностью в изоб-
ражении деталей.
405
Земля морей
Винсент О'Салливан / Vincent O'Sullivan
Родился в Окленде в 1937 году. О'Салливан полу-
чил широкое признание не только как замечатель-
ный поэт, но и как романист, драматург, редактор и
автор рассказов. Разнообразие его работ в жанре по-
эзии почти так же широко, как и в других видах
литературной и научной деятельности. Среди поэти-
ческих жанров, в которых О'Салливан добился осо-
бенного признания, следует выделить сатиру. Будучи
мастером запоминающихся образов, он обладает осо-
бым даром изобретать лирические голоса, часто гру-
бовато-разговорные.
Рома Потики / Roma Potiki
Родилась близ Веллингтона в 1958 году. Рома По-
тики — маорийская поэтесса и драматург. Ее по-
эзия часто глубоко чувственна и лирична, однако ей
также не чужда политическая поэзия с жестко обо-
значенными позициями по расовым вопросам.
Уильям Пембер Ривз / William Pember Reeves
Родился в 1857 году. Ривз был одним из тех коло-
нистов-универсалов, которых в «Колонисте в своем
саду» он называет «строителями государства». Ривз
получил юридическое образование в Колледже Хри-
ста в Крайстчерче; вскоре по окончании вступил в
радикальную партию и занялся политикой. В 1890
году он стал министром образования и юстиции в
администрации либералов. В 1896 году Ривз был
назначен Генеральным Агентом Новой Зеландии в
Лондоне, где вступил в Фабианское общество. В 1898
году вышла в свет его чрезвычайно влиятельная ми-
фотворческая книга о Новой Зеландии «Длинное
Белое Облако» Умер в 1932 году.
406
Антология поэзии Новой Зеландии
Элизабет Смизер / Elizabeth Smither
Родилась в 1941 году в Нью-Плимуте неподалеку
от горы Таранаки, где живет по сей день. Смизер
опубликовала свыше двенадцати поэтических сбор-
ников. Будучи поэтом-метафизиком, она предпочи-
тает небольшие, плотно организованные формы, где
ее мысль и язык часто совершают неожиданные
скачки. Ее стихи — своего рода словесные шкатулки
для драгоценностей, у которых есть очень острая
грань: написанные в жанре лирической сатиры, они
часто оборачиваются против своего протагониста и
читателя.
Кендрик Смизимэн / Kendrick Smithyman
Родился в 1922 году в провинции Нортланд. Дет-
ство Смизимэна прошло в охваченном Великой Деп-
рессией Окленде. По профессии учитель, на протя-
жении своей длинной и продуктивной поэтической
карьеры он зарабатывал на жизнь почасовым пре-
подаванием на отделении английской литературы
Оклендского университета. Учитывая, сколько знания
и внимания к форме заключено в его сложных сти-
хах, Смизимэн — определенно поэт академический,
но при этом ею поэзия отнюдь не суха или абстрак-
тна Лирические моменты, тонкое чувство места и
постоянные признаки поэтического источника, скры-
того в глубинах душевной жизни поэта, богато при-
сутствуют в его работах. Список поэтов, оказавших
влияние на Смизимэна, — по сути дела, весь канон
модернистской поэзии двадцатого века, как английс-
кой, так и американской. Умер в 1995 году.
407
Земля морей
Мэри Стэнли / Магу Stanley
Родилась в 1919 году. Мэри Стэнли достигла по-
этической зрелости в период, когда в новозеландс-
кой поэзии доминировали мужские голоса. И тем
не менее она завоевала большое уважение за не-
большое количество прекрасных стихотворений,
опубликованных в 1950-е гг. Стэнли — взыскатель-
ный мастер слова; она могла с успехом работать с
семейно-бытовой тематикой, не будучи при этом ею
ограничена. Умерла в 1980 году.
К. К. Стед / С.К. Stead
Родился в 1932 году. Стед сделал блестящую ка-
рьеру «молодого таланта из колоний», получив пре-
стижную университетскую стипендию в Англии, где
он защитил докторскую диссертацию по модерниз-
му (она была опубликована под названием «Новая
поэтика» (The New Poetic [London: Hutchinson, 1964;
University of Pennsylvania, 1987])), и вместо того,
чтобы остаться работать в старом очаге культуры,
вернулся на родину, чтобы принять участие в лите-
ратурном движении, начатом Кэрноу и Сарджесо-
ном в 1930—40-х гг. Стед начал преподавать лите-
ратуру в Оклендском университете, где написал се-
рию эссе, сделавших его наиболее влиятельным ли-
тературным критиком 1950-х, 60-х и 70-х гг. Его
поэзия, создаваемая по канонам модернизма, но при
этом раздвигающая границы последнего, принесла
ему славу новатора формы и мастера широкого стили-
стического диапазона. Стед также является крупным
новозеландским романистом, чей реалистический ме-
тод осложнен приемами метафикции. Ожесточенно
ввязываясь в культурные войны 1980—1990-х гг.
408
Антология поэзии Новой Зеландии
(в особенности, в те, что велись вокруг бикультура-
лизма и феминизма), Стед — маститый критик куль-
туры и литератор. Порой пользуясь большим при-
знанием за рубежом, чем у себя на родине, в 1995
году он был избран членом Британского Королевс-
кого литературного общества.
Дж. К. Стурм / J.C. Sturm
Родилась в 1927 году в провинции Таранаки. Дже-
ки Стурм — маорийка В 1948 году она вышла замуж
за Джеймса К. Бакстера (см «Песню для любимой»
Бакстера). Стурм писала короткие рассказы, кото-
рые публиковала в 1950—1960-х гг., а к поэзии об-
ратилась гораздо позже. Ее первый поэтический
сборник увидел свет лишь в 1997 году и сразу же
завоевал успех у читателей и критики.
Роберт Салливан / Robert Sullivan
Родился в 1967 году. Роберт Салливан — выходец
из племени нгапухи, живущего в северном Окленде.
Доступный разговорный стиль его стихов сформи-.
ровался под влиянием американской поэзии, с ко-
торой он познакомился в Оклендском университе-
те, где изучал английскую литературу. У него много
кумиров, от Джеймса К. Бакстера до Фрэнка О'Ха-
ры. Его работа последних лет балансирует между
тяготением к традиции — родным местам и древ-
нему знанию маорийских предков — и к открыва-
ющимся возможностям сведения маорийского опы-
та с опытом постмодернизма и космополитизма.
Апирана Тэйлор / Apirana Taylor
Родилась в 1955 году. Апирана Тэйлор — известный
поэт, автор рассказов, драматург и театральный актер.
409
Земля морей
Эдвард Тригер / Edward Tregear
Родился в Саутхэмптоне в 1846 году. Эдвард Три-
гер переехал в Новую Зеландию в 1863 году, в самый
разгар земельных войн между маори и колонистами,
в которых принял активное участие. Тригер близко
познакомился с жизнью маори, работая землемером
в труднодоступных районах страны. Тригер разрабо-
тал сомнительную лингвистическую теорию в попыт-
ке доказать, что маори принадлежат к арийской расе.
Будучи социал-демократом и сторонником лейбори-
стов, он некоторое время служил в колониальной адми-
нистрации, борясь за проведение прогрессивных зако-
нов. Его поэзия, проза и работы по этнографии — сви-
детельство огромного диапазона литературной, адми-
нистративной и политической деятельности первых
колониальных руководителей. Умер в 1941 году.
Брайэн Тэрнер / Brian Turner
Родился в 1944 году. Брайэн Тэрнер — выходец
из семьи знаменитых спортсменов (один его брат
добился больших успехов в гольфе, другой в крике-
те). Сам он — известный спортивный журналист.
Сквозь его поэзию красной нитью проходит любовь
к родной провинции Отаго; стихи его сфокусирова-
ны на природе и человеческой деятельности. Так
же как художник Грэхэм Сидней, с кем он сотруд-
ничал, Тэрнер дает нам лишь фотографию внешнего
мира, однако этот поверхностный реализм наруша-
ют глубинные потоки мысли.
Хоне Туфаре / Hone Tuwhare
Туфаре — самый знаменитый маорийский поэт,
а также один из лучших поэтов своей страны и один
410
Антология поэзии Новой Зеландии
из крупнейших постколониальных писателей. Его
поэзия обманчиво доступна, поскольку воздействует
на читателя на нескольких уровнях. Туфаре — сти-
листический хамелеон; он постоянно переключает-
ся с разговорной речи на более формальный язык и
обратно. Его жанры варьируются от поэзии протес-
та до юмористических виршей, от любовной лири-
ки до элегии. Туфаре родился в Кайкохе, близ Ок-
ленда, в 1922 году и вырос в Окленде, воспитанный
отцом, который привил ему любовь как к устному
маорийскому фольклору, так и к словесной энерге-
тике Библии. В молодости поэт работал на желез-
ной дороге и гидроэлектростанциях, состоял в
Коммунистической партии и участвовал в движе-
нии тред-юнионов. В своих первых поэтических шагах
Туфаре получил большую поддержку от другого по-
эта левых политических убеждений Р. А. К. Мейсо-
на. Туфаре заявил о себе уже с выходом его первого
сборника «Необычное солнце» [No Ordinary Sim] в
1964 году; с течением лет его репутация в Новой
Зеландии и в мире продолжает расти.
Иэн Уэдде / Ian Wedde
Родился в Бленеме в 1946 году. Детство Уэдде
прошло в разных странах, так как его семья пере-
ехала из Пакистана в Англию, а потом обратно в
Новую Зеландию, когда поэту было пятнадцать лет.
С середины 60-х гг. его стихи стали появляться в
литературных журналах, как мейнстримовых, так и
авангардистских, и он быстро стал наиболее значи-
тельным голосом нового поколения поэтов, сформи-
ровавшегося под влиянием американской поэтики
и культурных веяний 60-х. Уэдде — автор многих
411
Земля морей
поэтических сборников, а также романов и крити-
ческих эссе. Он был редактором ставшего эпохаль-
ным издания антологии «Penguin Book of New Zealand
Verse» (1984), которое включением текстов на язы-
ке маори продемонстрировало существенный сдвиг
в Новой Зеландии в сторону маорийско-европейс-
кого бикультурализма. В настоящее время Уэдде —
руководитель проектов в Музее Новой Зеландии «Те
Папа» в Веллингтоне.
Альберт Уэндт / Albert Wendt
Родился в Апии, в Западном Самоа. Уэндт полу-
чил образование в Новой Зеландии и в 1965 году
вернулся на Самоа, где преподавал в Колледже Са-
моа, а позже в Южно-Тихоокеанском университете
на Фиджи. С 1988 года он — профессор новозелан-
дской литературы в Оклендском университете. Твор-
чество Уэндта трудно определить в терминах усто-
явшихся географических категорий. Его работы, по-
священные Самоа, зачастую так же полны беспо-
щадной сатиры на полинезийские мифы, как и на
колониальные. С другой стороны, он давно живет в
Новой Зеландии и внес существенный вклад и в
новозеландскую литературу. Как иммигрант, он оли-
цетворяет начало мультикультурализма в литерату-
ре Новой Зеландии, но при этом подчеркнуто иден-
тифицирует себя с движением маори и с бикульту-
ральным направлением постколониальной мысли в
Новой Зеландии/Аотеароа. Уэндт начинал как ав-
тор реалистических романов на злободневные поли-
тические темы; его более поздние работы, в кото-
рых он обращается к постколониальным смещени-
ям, обретают экзистенциальную грань. В его творче-
412
Антология поэзии Новой Зеландии
стве последних лет присутствуют ярко выраженные
экспериментальные элементы, которые выводят его
в область постмодернизма.
Дэмиен Уилкинс / Damien Wilkins
Родился в 1963 году близ Веллингтона. Уилкинс
известен в основном как крупный романист. Он сфор-
мировался в веллингтонской творческой среде 80-х,
когда был редактором влиятельного литературного
журнала «Спорт». Уилкинс получил образование в
веллингтонском Университете Виктории и в Уни-
верситете Джорджа Вашингтона в США, где учился
на писательском отделении.
Дэвид Макки Райт / David McKee Wright
Родился в 1869 году в Сев. Ирландии, переехал в
Новую Зеландию в 1887 году. Работал охотником на
кроликов на овцеводческих фермах Отаго, потом
какое-то время был проповедником индепендентс-
кой церкви, а после этого переехал в Сидней, где
стал редактором знаменитой «красной страницы»
журнала «Бюллетень» [Bulletin], рупора австралийс-
кого литературного национализма, основанного на
убеждении, что уникальная австралийская культура
рождается в глубинке, в тяжелой жизни рабочего
класса. Это убеждение не было господствующим в
Новой Зеландии, где была сильнее привязанность к
метрополии и Британской Империи.
413
Земля морей
Избранная библиография
Поэзия Новой Зеландии / Сост. Л. Володар-
ская. М.: Худож. лит., 1978
Fleur Adcock (1934)
The Eye of the Hurricanet Wellington, A.H. &
A.W Reed, 1964.
TigerSy London, Oxford University Press, 1967.
High Tide in the Gardeny London, Oxford
University Press, 1971.
The Scenic Routet London, Oxford University
Press, 1974
Below Loughriggy Newcastle upon Tyne,
Bloodaxe Boob, 1979.
The Inner Harboiiry Oxford, Oxford University
Press, 1979.
Selected Poems, Oxford, Oxford University Press,
1983; 1991.
The Incident Booky Oxford, Oxford University
Press, 1986.
Meeting the Comet, Newcastle upon Tyne,
Bloodaxe Boob, 1988.
Time Zones, Oxford, Oxford University Press,
1991.
Looking Back, Oxford, Oxford University Press,
1997.
Poems 1960-2000y Newcastle upon Tyne, 2000.
Blanche Baughan (1870—1958)
VerseSy Westminster, Archibald Constable, 1898.
Reuben and Other Poemsy Westminster, Archibald
Constable, 1903.
414
Антология поэзии Новой Зеландии
Shingle-Short and Other Verses, Christchurch,
Whitcombe & Tombs, 1908.
Poems from the Port HUls, Auckland, Whitcombe
& Tombs, 1923.
James K. Baxter (1926—1972)
Blow, Wind ofFruitfidness, Christchurch, Caxton
Press, 1948.
The Fallen House, Christchurch, Whitcombe &
Tombs, 1953.
In Fires of No Return, London, Oxford University
Press, 1958.
Howrah Bridge and Other Poems, London, Oxford
University Press, 1961.
Pig Island Letters, London, Oxford University
Press, 1966.
The Rock Woman: Selected Poems, London, Oxford
University Press, 1969.
Jerusalem Sonnets, Dunedin, University of
Otago, 1970.
Runes, London, Oxford University Press, 1973.
The Labyrinth: Some Uncollected Poems, 1944-
72, Wellington, Oxford University Press, 1972.
Collected Poems, edited by J.E. Weir, Wellington,
Oxford University Press, 1980.
Selected Poems, edited by J.E. Weir, Wellington,
Oxford LIniversity Press, 1982.
Mary Ursula Bethell (1874-1945)
From a Garden in the Antipodes, by 'Evelyn
Hayes* [pseud.], London, Sidgwick & Jackson, 1929.
Time and Place, Christchurch, Caxton Press,
1936.
Day and Might Poems, 1924—1935, Christchurch,
Caxton Press, 1939.
415
Земля морей
Collected Poems, Christchurch, Caxton Press,
1950.
Collected Poems, edited by Vincent O'Sullivan,
Auckland, Oxford University Press, 1985.
Jenny Bornholdt (I960)
This Big Face, Wellington, Victoria University
Press, 1988.
Moving House, Wellington, Victoria University
Press, 1989.
Waiting Shelter, Wellington, Victoria University
Press, 1991.
How We Met, Wellington, Victoria University
Press, 1995.
Miss New Zealand: Selected Poems, Wellington,
Victoria University Press, 1997.
These Days, Wellington, Victoria University
Press, 2000.
Charles Brasch (1909-1973)
Tloe land and the People and Other Poems,
Christchurch, Caxton Press, 1939.
Disputed Grounds: Poems 1939—1945,
Christchurch, Caxton Press, 1948.
The Estate and Other Poems, Christchurch,
Caxton Press, 1957.
Amhdando, Christchurch, Caxton Press, 1964.
Not Far Off, Christchurch, Caxton Press, 1969.
Home Ground, edited by Alan Roddick,
Christchurch, Caxton Press, 1974.
Collected Poems, edited by Alan Roddick,
Auckland, Oxford University Press, 1984.
James Brown (1966)
Go Round Please, Wellington, Victoria University
Press, 1995.
416
Антология поэзии Новой Зеландии
Lemon, Wellington, Victoria University Press,
1999.
Kate Camp (1972)
Unfamiliar Legends of the Stars, Wellington,
Victoria University Press, 1998.
Alistair te Ariki Campbell (1925)
Mine Eyes Dazzle: Poems 1947—1949,
Christchurch, Pegasus Press, 1950.
Sanctuary of Spirits: Poems, Wellington, Wai-
te-ata Press, 1963
Wild Honey, London, Oxford University Press,
1964.
Blue Rain: Poems, Wellington, Wai-te-ata Press,
1967.
Kapiti: Selected Poems 1947—1971, Christchurch,
Pegasus Press, 1972.
Dreams, Yellow Lions, Martinborough, Alister
Taylor, 1975.
The Dark Lord of Savaiki, Pukerua Bay, Те
Kotare Press, 1981.
Collected Poems 1947—1981, Martinborough,
Alister Taylor, 1982.
Sotd Traps: A Lyric Sequence, Pukerua Bay, Те
Kotare, Press, 1985.
Stone Rain: The Polynesian Strain, Christchurch,
Hazard Press, 1992.
Pocket Collected Poems, Christrchurch, Hazard
Press, 1996.
Gattipoli and Other Poems, Wellington, Wai-
te-ata Press, 1999.
Glenn Colquhoun (1960)
The Art of Walking Upright, Wellington, Steele
Roberts, 1999.
27. Заказ №289.
417
Земля морей
An Explanation of Poetry to My Father,
Wellington: Steele Roberts, 2001.
Allen Curnow (1911-2001)
Enemies: Poems 1934—1936, Christchurch,
Caxton Press, 1937.
Not in Narrow Seas: Poems with Prose,
Christchurch, Caxton Press, 1939.
Island and Time, Christchurch, Caxton Press, 1941.
Sailing or Drowning, Wellington, Progressive
Publishing Association, 1943.
Jack Without Magic, Christchurch, Caxton Press,
1946.
At Dead Low Water, Christchurch, Caxton Press,
1949
Poems, 1949—57, Wellington, Mermaid Press,
1957.
A Small Room with Large Windows: Selected
Poems, London, Oxford University Press, 1962.
Trees, Effigies, Moving Objects: A Sequence of
Poems, Wellington, Catspaw Press, 1972.
An Abominable Temper and Other Poems,
Wellington, Catspaw Press, 1973.
Collected Poems 1933—1973, Wellington, AH.
& AW. Reed, 1974. An Incorrigible Music, Auckland,
Auckland University Press/Oxford University Press,
1979.
You Will Know When You Get There: Poems
1979—1981, Auckland, Auckland University Press/
Oxford University Press, 1982.
Selected Poems, Auckland, Penguin Books, 1982.
Tloe Loop in Lone Kauri Road: Poems 1983—
1985, Auckland, Auckland University Press/Oxford
University Press, 1986.
418
Антология поэзии Новой Зеландии
Continuum: New and Later Poems 1972—1988,
Auckland, Auckland University Press, 1988.
Selected Poems 1940—1989, London, Viking,
1990.
Early Days Yet: New and Selected Poems, 1941—
1997у Auckland, Auckland University Press, 1997.
The Bells of Saint Babel's, Auckland, Auckland
University Press, 2001.
Wystan Curnow (1939)
Back in the USA: Poems 1980—82, Auckland,
Blacklight Press, 1989.
Cancer Daybook, Auckland, Vanguard Xpress,
1989.
Castor Bay: Picures & Proses, Auckland,
Holloway Press, 1996.
Ruth Dallas (1919)
Country Road and Other Poems, 1947—1952,
Christchurch, Caxton Press, 1953.
The Turning Wheel, Christchurch, Caxton Press,
1961.
Day Book, Christchurch, Caxton Press, 1966.
Shadow Show: Poems, Christchurch, Caxton
Press, 1968.
Song for a Guitar and Other Poems, edited by
Charles Brasch, Christchurch, Caxton Press, 1976.
Walking on the Snow: Poems, Christchurch,
Caxton Press, 1976.
Steps of the Sun: Poems, Christchurch, Caxton
Press, 1979.
Collected Poems, Dunedin, University of Otago
Press, 1987; 2000.
Leigh Davis (1955)
Willy's Gazette, Wellington, Jack Books, 1983.
27*
419
Земля морей
Те Tangi a te Matui (with Wystan Curnow,
eds.), Auckland, Jack Books, 1999.
General Motors, http://www.jackbooks.com/
publications/online/GM.htm
Stephanie de Montalk (1945)
Animals Indoors, Wellington, Victoria University
Press, 2000.
Eileen Duggan (1894-1972)
New Zealand Bird Songs, Dunedin, Harry H.
Tombs, 1929.
Poems, London, Allen & Unwin, 1937.
New Zealand Poems, London, Allen & LInwin,
1940.
More Poems, London, Allen & Unwin, 1951.
Selected Poems, edited by Peter Whiteford,
Wellington, Victoria LIniversity Press, 1994.
Lauris Edmond (1924-2000)
In Middle Air, Christchurch, Pegasus Press, 1975.
The Pear Tree, Christchurch, Pegasus Press, 1977.
Salt from the North, Wellington, Oxford
University Press, 1980.
Wellington Letter: A Sequence of Poems,
Wellington, Mallinson Rendell, 1980.
Catching It, Auckland, Oxford University Press,
1983.
Selected Poems, Auckland, Oxford University
Press, 1984.
Seasons and Creatures, Auckland, Oxford
University Press, 1986.
Summer Near the Arctic Circle, Auckland, Oxford
LIniversity Press, 1988.
New and Selected Poems, Auckland, Oxford
University Press, 1991.
420
Антология поэзии Новой Зеландии
Selected Poems, 1975-1994, Auckland, Oxford
University Press, 1994.
Murray Edmond (1949)
Entering the Eye, Dunedin, Caveman Press, 1973.
Patchwork, Days Bay, Hawk Press, 1978.
End Wall, Auckland, Oxford University Press,
1981.
Letters and Paragraphs, Christchurch, Caxton
Press, 1987.
From the Word Go, Auckland, Auckland
University Press, 1992.
The Switch, Auckland, Auckland University
Press, 1994.
Laminations, Auckland, Auckland University
Press, 2000.
David Eggleton (1952)
South Pacific Sunrise, Auckland, Penguin Books,
1985.
People of the Land, Auckland, Penguin Books,
1988.
Empty Orchestra, Auckland, Auckland
University Press, 1995.
A.R.D. Fairburn (1904-1957)
He Shall Not Rise, London, Columbia Press,
1930.
Dominion, Christchurch, Caxton Press, 1938.
Poems 1929—1941, Christchurch, Caxton Press,
1943.
How to Ride a Bicycle in Seventeen Lovely
Colours, Auckland, Pelorus Press, 1946.
T)oe Rakehelly Man & Other Verses, Christchurch,
Caxton Press, 1946.
Strange Rendezvous: Poems 1929—1941, With
Additions, Christchurch, Caxton Press, 1952.
421
Земля морей
Three Poems, Dominion, The Voyage, & To a
Friend in the Wilderness, Wellington, New Zealand
University Press, 1952.
The Disadvantages of Being Dead and Other
Sharp Verses, Wellington, Mermaid Press, 1958.
Collected Poems, edited by Denis Glover,
Christchurch, Pegasus Press, 1966.
Selected Poems, edited by Mac Jackson,
Wellington, Victoria University Press, 1995.
Janet Frame (1924)
Т)эе Pocket Mirror, New York, Braziller, London,
W.H. Allen, 1967; Christchurch, Pegasus Press, 1968.
Anne French (1956)
All Cretans Are Liars, Auckland, Auckland
University Press, 1987.
The Male As Evader, Auckland, Auckland
University Press, 1968.
Cabin Fever, Auckland, Auckland University
Press, 1990.
Seven Days on Mykonos, Auckland, Auckland
University Press, 1993.
Boys' Night Out, Auckland, Auckland University
Press, 1998.
Denis Glover (1912-1980)
Thistledown, Caxton Club Press, 1935.
Six Easy Ways of Dodging Debt Collectors,
Christchurch, Caxton Press, 1936.
Thirteen Poems, Christchurch, Caxton Press,
1939.
Cold Tongue, Christchurch, Caxton Press, 1940.
D Day, Christchurch, Caxton Press, 1944.
The Wind and the Sand: Poems 1934—1944,
Christchurch, Caxton Press, 1945.
422
Антология поэзии Новой Зеландии
Summer Flowers, Christchurch, Caxton Press, 1946.
Sings Harry and Other Poems, Christchurch,
Caxton Press, 1951.
Arawata ВШ: A Sequence of Poems, Christchurch,
Pegasus Press, 1953.
Since Then, Wellington, Mermaid Press, 1957.
Enter Without Knocking: Selected Poems,
Christchurch, Pegasus Press, 1964; 1972.
Sharp Edge Up: Verses and Satires, Auckland,
Blackwood and Janet Paul, 1968,
Myself When Young, Christchurch, Nag's Head
Press, 1970.
To a Particular Woman, Christchurch, Nag's Head
Press, 1970.
Diary to a Woman, Wellington, Catspaw Press,
1971.
Dancing to My Tune, edited by Lauris Edmond,
Wellington, Catspaw Press, 1974.
Wellington Harbour, Wellington, Catspaw Press,
1974.
Clutha: Piver Poems, Dunedin, Mclndoe, 1977.
Come High Water, Palmerston North, Dunmore
Press.
Tor Whom the Cock Crows, Dunedin, Mclndoe,
1978.
Or Hawk or Basilisk, Wellington, Catspaw Press,
1978.
To a Friend in Sussia, Christchurch, Nag's Head
Press, 1979.
Towards Banks Peninsula, Christchurch, Pegasus
Press, 1979.
Selected Poems, edited by Allen Curnow,
Auckland, Penguin Books, 1981.
423
Земля морей
Selected Poems, edited by Bill Manhire,
Wellington, Victoria University Press, 1995.
Bernadette Hall (1945)
Heartwood: Poems, Christchurch, Caxton Press,
1989.
Of Elephamts, etc, Wellington, Untold Book,
1990.
Tide Persistent Levitator, Wellington, Victoria
University Press, 1994.
StiU Talking, Wellington, Victoria University
Press, 1997.
Dinah Hawken (1943)
It Has No Sound and Is Blue, Wellington,
Victoria University Press, 1987.
Small Stories of Devotion, Wellington, Victoria
University Press, 1991.
Water, Leaves, Stones, Wellington, Victoria
University Press, 1995.
Oh There You Are Tuil: New and Selected Poems,
Wellington, Victoria University Press, 2001.
Sam Hunt (1946)
4 Bracken Country, Wellington, Glenbervie
Press, 1971.
Bottle Creek Blues, Wellington Bottle Press,
1972.
Prom Bottle Creek, Wellington, Alister Taylor,
1972.
South into Winter, Wellington, Alister Taylor,
1973.
Time to Ride, Martinborough, Alister Taylor,
1975.
Drunkard's Garden, Wellington, Hamson Hunt,
1977.
424
Антология поэзии Новой Зеландии
Collected Poems, 1963-1980, Harmondsworth,
Penguin Books, 1980.
Running Scared, Christchurch, Whitcoulls, 1982.
Approaches to Paremata, Auckland, Penguin
Boob, 1985.
Selected Poems, Auckland, Penguin Books, 1987.
Making Tracks: A Selected 50 Poems, Christchurch,
Hazard Press, 1991.
Down the Backbone, Auckland, Hodder Moa
Beckett, 1995.
Robin Hyde [pseud, of Iris Wilkinson] (1906—
1939)
The Desolate Star and Other Poems, Christchurch,
Whitcombe & Tombs, 1929.
The Conquerors and Other Poems, London,
Macmillan, 1935.
Houses by the Sea and the Later Poems of Robin
Hyde, edited by Gloria Rawlinson, Christchurch, Caxton
Press, 1952.
Selected Poems, edited by Lydia Wevers,
Auckland, Oxford University Press, 1984.
The Book of Nadath, Auckland, Auckland
University Press, 1999.
Anna Jackson (1967)
The Long Road to Teatime, Auckland, Auckland
University Press, 2000.
The Pastoral Kitchen, Auckland, Auckland
University Press, 2001.
Andrew Johnston (1963)
How to Talk, Wellington, Victoria University
Press, 1993.
The Sounds: Poems, Wellington, Victoria
University Press, 1996.
425
Земля морей
Birds of Europe, Wellington, Victoria University
Press, 2000.
M.K. Joseph (1914-1981)
Imaginary Islands, Auckland, Whitcombe &
Tombs, 1950.
The Living Countries, Hamilton, Paul's Book
Arcade, 1959.
Inscriptions on a Paper Dart, Selected Poems
1945—1972, Auckland, Auckland University Press/
Oxford University Press, 1974.
Kapka Kassabova (1973)
All Roads Lead to the Sea Auckland: Auckland
University Press, 1997.
Dismemberment. Auckland: Auckland
University Press, 1998.
Michele Leggott (1956)
Like This? Christchurch, Caxton Press, 1988.
Swimmers, Dancers, Auckland, Auckland
University Press, 1991.
DIA, Auckland, Auckland University Press, 1994.
As Far As I Can See, Auckland, Auckland
University Press, 1999.
ВШ Manhire (1946)
How to Take Your Clothes Off at the Picnic,
Wellington, Wai-te-ata Press, 1977.
Good Looks, Auckland, Auckland University
Press/Oxford University Press, 1982.
Zoetropes: Poems 1972-1982, Sydney, Allen &
Unwin/Wellington, Port Nicholson Press, 1984.
Mtlky Way Bar, Wellington, Victoria University
Press, 1991.
Collected Poems, Wellington, Victoria University
Press, 2001.
426
Антология поэзии Новой Зеландии
Katherine Mansfield (1888-1923)
Poems, London, Constable, 1923.
Poems of Katherine Mansfield, edited by Vincent
O'Sullivan, Auckland, Oxford University Press, 1988.
R.A.K. Mason (1905—1971)
No New Things — Poems 1924—1929, Auckland,
Spearhead, 1934.
End of Day, Christchurch, Caxton Press, 1936.
This Dark Witt lighten: Selected Poems 1923—1941,
Christchurch, Caxton Press, 1941.
Collected Poems, edited by Allen Curnow,
Christchurch, Pegasus Press, 1962; Wellington, Victoria
University Press, 1990.
Cilia McQueen (1949)
Homing In, Dunedin, Mclndoe, 1982.
Anti-Gravity, Dunedin, Mclndoe, 1984.
Wild Sweets, Dunedin, Mclndoe, 1986.
Benzina, Dunedin, Mclndoe, 1988.
Berlin Diary, Dunedin, Mclndoe, 1990.
Crik'ey: New and Selected Poems, 1978—1994,
Dunedin, Mclndoe, 1994.
Markings, Dunedin, University of Otago Press, 2001.
Axis: Poems and Drawings by Cilia McQueen,
Dunedin, University of Otago Press, 2001.
John Newton (1959)
Tales from the Angler's Eldorado, Untold
Gregory O'Brien (1961)
Location of the Least Person, Auckland,
Auckland University Press, 1987.
Man with a Child's Violin, Christchurch, Caxton
Press, 1990.
Great Lake, Sydney, Local Consumption
Publications, 1991.
427
Земля морей
Days Besire Water, Auckland, Auckland
University Press, 1993.
Winter I Was, Wellington, Victoria University
Press, 1999.
Chris Orsman (1955)
Ornamental Gorse, Wellintgon, Victoria
University Press, 1994.
South: An Antarctic Journey, Wellington,
Victoria University Press, 1996; London, Faber, 1999.
Black South, Wellington, Pemmican Press, 1997.
White Wind, Wellington, Pemmican Press, 2001.
Vincent O'Sullivan (1937)
Our Burning Time, Wellington, Prometheus
Books, 1965.
Revena7its,We\\mgton, Prometheus Books, 1969.
Bearings, Wellington, Oxford University Press,
1973.
From the Indian Funeral, Dunedin, Mclndoe,
1976.
Butcher & Co, Wellington, Oxford University
Press, 1977.
Brother Jonathan, Brother Kafka, Wellington,
Oxford University Press, 1980.
Doe Rose Ballroom and Other Poems, Dunedin,
Mclndoe, 1982.
Doe Butcher Papers, Auckland, Oxford University
Press, 1982.
The Pilate Tapes, Auckland, Oxford University
Press, 1986.
Selected Poems, Auckland, Oxford University
Kjss, 1992.
VU Tell You This Much, Wellington, Pemmican
Press, 2000.
428
Антология поэзии Новой Зеландии
Lucky Table, Wellington: Victoria University
Press, 2001.
Roma Potiki (1958)
Stones in her Mouth: Poems, Auckland, IWA
Associates, 1992.
Shaking the Tree, Wellington, Steele Roberts,
1998.
William Pember Reeves (1857—1932)
New Zealand and Other Poems, London, Grant
Richards, 1898.
Elizabeth Smither (1941)
Here Come the Clouds, Martinborough, Alister
Taylor, 1975.
You're Very Seductive William Carlos Williams,
Dunedin, Mclndoe, 1978.
The Sarah Train, Eastbourne, Hawk Press, 1980.
Casanova's Ankle, Auckland, Oxford University
Press, 1981.
The legend of Marcello MatroiannVs Wife,
Auckland, Auckland University Press/Oxford
University Press, 1981.
Shakespeare's Virgins, Auckland, Auckland
University Press/Oxford University Press, 1983.
Professor Musgrave's Canary, Auckland,
Auckland University Press, 1986.
A Pattern of Marching, Auckland, Auckland
University Press, 1989.
A Cortuge of Daughters, Newcastle upon Tyne,
1993.
4 The Tudor Style: Poems New and Selected,
Auckland, Auckland University Press, 1993.
The Lark Quartet, Auckland, Auckland
University Press, 1999.
429
Земля морей
Kendrick Smithyman (1922-1995)
The Blind Mountain and Other Poems,
Christchurch, Caxton Press, 1950.
Plying to Palmerston, Wellington, Oxford
University Press, 1968.
Earthquake Weather, Auckland University
Press/Oxford University Press, 1972.
The Seal in the Dolphin Pool, Auckland
University Press/Oxford University Press, 1974.
Dwarf with a Billiard Cue, Auckland University
Press/Oxford University Press, 1979.
Stories about Wooden Keyboards, Auckland
University Press/Oxford University Press, 1985.
Are You Going to the Pictures?, Auckland,
Auckland University Press, 1987.
Selected Poems, Auckland, Auckland University
Press, 1989.
Auto/Biographies: Poems, 1987, 88, 89, Auckland,
Auckland University Press, 1992.
Atua Wera, edited by Peter Simpson, Auckland,
Auckland University Press, 1997.
Mary Stanley (1919-1980)
Starveling Year, Christchurch, Pegasus Press,
1953.
C.K. Stead (1932)
Whether the Will Is Free: Poems 1954—1962,
Auckland, Paul's Book Arcade, 1964.
Crossing the Bar, Auckland University Press/
Oxford University Press, 1972.
Quesada, Auckland, The Shed, 1975.
Walking Westward, Auckland, The Shed, 1979.
Geographies, Auckland University Press/Oxford
University Press, 1982.
430
Антология поэзии Новой Зеландии
Poems of a decade, Dunedin, Pilgrims South
Press, 1983.
Paris: A Poem, Auckland University Press/
Oxford University Press, 1984.
Between, Auckland, Auckland University Press,
1988.
Voices, Wellington, GP Books, 1990.
The Right Thing, Auckland: Auckland University
Press, 2000.
Straw into Gold: Poems New and Selected,
Auckland, Auckland University Press, 1997.
J. С Sturm (1927)
Dedications, Wellington, Steele Roberts, 1996.
Postcripts, Wellington, Steele Roberts, 2000.
Robert Sullivan (1967)
Jazz Waiata, Auckland, Auckland University
Press, 1990.
Piki Akel Poems 1990—1992, Auckland,
Auckland University Press, 1993.
Star Waka, Auckland, Auckland University
Press, 1999.
Apirana Taylor (1955)
Eye of the Rtiru, Wellington, Voice Press, 1979.
Edward Tregear (1846—1941)
Shadows and Other Verses, Wellington,
Whitcomb & Tombs, 1919.
The Verse of Edward Tregear, edited by K. R.
Howe, Palmerston North, Nagare, 1989.
Brian Turner (1944)
Ladders of Rain, Dunedin Mclndoe, 1978.
Ancestors, Dunedin Mclndoe, 1981.
Listening to the River, Dunedin Mclndoe, 1983.
Bones, Dunedin Mclndoe, 1985.
431
Земля морей
All That Blue Can Be, Dunedin Mclndoe, 1991.
Beyond: Poems, Dunedin Mclndoe, 1992.
Hone Tuwhare (1922)
No Ordinary Sun, Auckland, Blackwood & Janet
Paul, 1964; rept, Dunedin Mclndoe, 1977.
Come Rain Hail, Dunedin, University of Otago,
1970.
Sap-Wood and Milk, Dunedin, Caveman Press,
1972.
Something Nothing, Dunedin, Caveman Press,
1974.
Making a Fist of It, Dunedin, Jackstraw Press,
1978.
Selected Poems, Dunedin Mclndoe, 1980.
Year of the Dog: Poems New and Selected,
Dunedin Mclndoe, 1982.
Mihi: Collected Poems, Auckland, Penguin, 1987.
Short Back & Sideways; Poems & Prose, Auckland,
Godwit, 1992.
Deep River Talk: Collected Poems, Auckland,
Godwit, 1993.
Ian Wedde (1946)
Homage to Matisse, London, Amphedesma Press,
1971.
Made Over, Auckand, Stephen Chan, 1974.
Earthly: Sonnets for Carlos, Auckland,
Amphedesma Press, 1975.
Spells for Coming Out, Auckland University
Press/Oxford University Press, 1977.
Castcdy: Poems 1973—1977, Auckland University
Press/Oxford University Press, 1980.
Georgicon, Wellington, Victoria University
Press, 1984.
432
Антология поэзии Новой Зеландии
Tales of Gotham City, Auckland University
Press/Oxford University Press, 1984.
Driving into the Storm: Selected Poems, Auckland,
Oxford University Press, 1987.
Tendering: New Poems, Auckland, Auckland
University Press, 1988.
The Drummer, Auckland University Press, 1993.
The Commonplace Odes, Auckland, Auckland
University Press, 2001.
Albert Wendt (1939)
Inside Us the Dead: Poems 1961—1974,
Auckland, Longman Paul, 1976.
Shaman of Visions, Auckland University Press,
1984.
Photographs, Auckland University Press, 1995.
Damien WiUrins (1963)
The Idles, Wellington, Victoria University Press,
1993.
David McKee Wright
Aorangi and Other Verse, Dunedin, Mills Dick,
1896.
Station ballads and Other Verse, Dunedin, J.G.
Sawell (Wises), 1897.
Wisps of Tussock: New Zealand Rhymes, Oamaru,
Andrew Fraser, 1900.
An Irish Heart, Sydney, Angus and Robertson,
1918.
28. Заказ № 289.
433
Земля морей
Acknowledgements
Fleur Adcoclc Wife to Husband, Against Coupling;
Blanche Baughan The Old Place; James K. Baxter:
Poem in the Matukituki Valley, On the Death of her
Body, The Maori Jesus, The Ikons, He Waiata mo Те
Kare; Mary Ursula Bethell: Response, Detail, Erica,
The Long Harbour, Decoration; Jenny Bornholdt:
Sophie Travelled Backwards on the Train, The
Boyfriends, Praising the Cook, The Bathers, Wedding
Song, The Man Dean Went to Photograph; Charles
Brasch: Forerunners, From The Islands, The Silent Land;
James Brown: Cashpoint A Pantoum, From Today
Personal Poetry Is Dead; Kate Camp: When Animals
Attack; Alistair te Ariki Campbell: The Return, from
Soul Traps; Glenn Colquhoun: A Problem While
Translating the Treaty of Waitangi; Allen Curnow:
House and Land, Polynesia, Landfall in Unknown Seas,
At Dead Low Water, To Introduce the Landscape, Any
Time Now, Lone Kauri Road, I, You Will Know When
You Get There, House and Land, A Balanced Bait in
Handy Pellet Form, The Parakeets at Karekare, A Raised
Voice. The poems of Allen Curnow courtesy of the
copyright owner Jeny Curnow / Tim Curnow, Literary
Agent, Sydney.; Wystan Curnow: from Cancer
Daybook, What are known in New Zealand, From the
Art Hotel; Ruth Dallas: Pioneer Woman with Ferrets;
Leigh Davis: from throw, from General Motors;
Stephanie de Montalk: Concrete; Eileen Duggan:
The Tides Run Up the Wairau, The Bushwoman, The
Bushfeller, Night; Lauris Edmond: The Names,
Demande de Midi, Going to Moscow, The Ghost Moth,
Murray Edmond: Littoral, About Wasps; David
434
Антология поэзии Новой Зеландии
Eggleton: Painting Mount Taranaki; A.R.D. Fairburn:
Full Fathom Five, The Cave, Гт Older Than You, Please
Listen, Rhyme of the Dead Self, Janet Frame: A Note
on the Russian War, О Lung Flowering Like a Tree,
Wyndham, The Pocket Mirror, Instructions for Bombing
with Napalm; Anne French: The Evader's Cookbook,
Cabin Fever, The Lady Fishermen; Denis Glover: A
Note to Lily Kraus, Home Thoughts, The Road Builder,
Themes, The Casual Man, The Magpies; Bernadette
Hall: Iconoclast, Anorexia, Glass Sonnet, Duck; Dinah
Hawken: from The Harbour Poems, Light Is the Word
for Light, Hope, Can I Do it? Sam Hunt: My Father
Today, A Valley Called Moonshine; Robin Hyde: Young
Knowledge, What Is It Makes the Stranger, from The
Beaches, The Last Ones; Anna Jackson: Moa, Huia;
Andrew Johnston: The Sounds, Antipodean; Kapka
Kasabova: from The Immigrant Cycle; M.K. Joseph:
Drunken Gunners; Michele Leggott- from Ladies Mile,
from DIA, Dark Torch; Katherine Mansfield: To
Stanislaw Wyspianski, Sanary; Bill Manhire: How to
Take Your Clothes Off at the Picnic, On Originality,
Children, Magasin, Milky Way Bar, Declining the
Naked Horse, Phar Lap, Zoetropes R.A.K. Mason:
Sonnet of Brotherhood, Latter-Day Geography Lesson,
Old Memories of Earth, Song of Allegiance; Cilia:
McQueen: Living Here, Vegetable Garden Poem IV;
Chris Orsman: Ornamental Gorse, White Wind; John
Newton: Opening the Book, The Ferret Trap; Gregory
O'Brien: The Camera Is a Small Room, Winter I Was;
Vincent O'Sullivan: The Child in the Gardens: Winter;
Sinking It, Fish for All That Rise as Rise Wet Stars,
Reading the Russians; Roma Potilri: Bound to, And
My Heart Goes Swimming; William Pember Reeves:
28*
435
Земля морей
A Colonist in his Garden; Elizabeth Smither: The
Legend of Marcello Mastroianni's Wife, A Cortege of
Daughters, Swimming with the Dead Woman,
Removing the Subsidy on Butter; Kendrick
Smithyman: Colville, Waitomo, Carp; Mary Stanley:
The Wife Speaks; C.K. Stead: from The Clodian
Songbook, After the Wedding, At the Grave of
Governor Hobson; J.C. Sturm: Maori to Pakeha; Robert
Sullivan: from Star Waka; Apirana Taylor The Womb,
Sad Joke on a Marae, Taiaha Haka Poem; Edward
Tregear: Те Whetu Plains; Hone Tuwhare: No
Ordinary Sun, The Old Place, To a Maori Figure Cast
in Bronze, A Fall of Rain at Mitimiti: Hokianga, We,
Who Live in Darkness; Brian Turner: Chevy, Fish,
Wilson Boys' Boat; Ian Wedde: Pathway to the Sea,
From Sonnets to Carlos, To the Pulao, Carmen
Saeculare: For Carol and Abe; Albert Wendt I, God
Uphere, The Mountains of Таи'ъ; Damien Willdns:
The Prodigals; David Mckee Wright Shearing
436
Антология поэзии Новой Зеландии
Стихотворения, переведенные для
сборника «Поэзия Новой Зеландии» /
Сост. Л. Володарская. М.: Худож. лит., 1978
Вильям Пембер Ривз. Колонист в своем саду,
перевод Э. Шустера
Мэри Урсула Бетелл. Ответ, перевод В. Швыряева
Мэри Урсула Бетелл. Длинная гавань, перевод
В. Швыряева
Аллен Кэрноу. В стоячих водах у нижней точ-
ки отлива, перевод Э. Шапиро
Аллен Кэрноу. Дом и земля, перевод Ю. .Денисо-
ва
Алистер те Арики Кэмпбелл. Возвращение, пе-
ревод В. Швыряева
Джанет Фрейм Карманное зеркальце, перевод
Н. Мальцевой
Джанет Фрейм Инструкция по употреблению
напалма, перевод Н. Мальцевой
Хоне Туфаре. Танги, перевод А. Володарской
437
Земля морей
О переводчиках
Анна Глазова (р. 1973) — поэт, переводчик с
немецкого. Поэтический сборник «Пусть и вода»,
шорт-лист премии Андрея Белого 2003 г. В настоя-
щий момент работает над диссертацией о Пауле
Целане и преподает в аспирантуре Северо-западно-
го университета [Northwestern University], Эванстон,
штат Иллинойс, США
Дмитрий Голынко (р. 1969) — поэт, культуро-
лог, литературный и художественный критик, науч-
ный сотрудник Российского Института Истории Ис-
кусств. Выпускник факультета русского языка и лите-
ратуры РГПУ им Герцена Кандидат искусствовед-
ческих наук (защитил диссертацию по теме «Совре-
менный русский поставангард: стили, модели, страте-
гии»). Член редакционного совета «Художественного
журнала» (Москва). Периодически публикует иссле-
дования по современной культуре в таких изданиях,
как «Художественный журнал» (Москва), «Русский
текст» (С-Петербург), «Сеанс» (С-Петербург), «Мак-
симка» (С-Петербург) и других. Работы переводились
на английский, французский и немецкий языки.
Ангелина Давыдова — поэт, переводчик, жур-
налист. Живет в Санкт-Петербурге.
Валерий Земских — поэт, переводчик. Живет в
Санкт-Петербурге. Издано шесть книг стихов. Рабо-
ты переводились на итальянский и словацкий язы-
ки. Отец-основатель (1991) и Президент Всемирной
Ассоциации Любящих Изабеллу (ВАЛИ ).
438
Антология поэзии Новой Зеландии
Наталья Канская — поэт, переводчик, живет в
Санкт-Петербурге, учится в Смольном университете.
Маргарита Меклина родилась в начале семиде-
сятых годов в Санкт-Петербурге. В середине девяно-
стых переехала в Сан-Франциско. Прозаик, эссеист,
лауреат Премии Андрея Белого (2003). Автор сбор-
ника коротких рассказов и эссе «Сражение при
Петербурге» (Москва, НЛО) и многочисленных пуб-
ликаций в российской и американской прессе, в
список которых входят статьи о творчестве маорий-
ского прозаика Вити Ихимаера.
Александр Скидан (р. 1965) — поэт, критик,
переводчик. Член Комитета Премии Андрея Белого.
Автор сборников стихов «Делириум» (1993) и «В
повторном чтении» (1998), а также книг эссе «Кри-
тическая масса» (1995) и «Сопротивление поэзии»
(2001). Среди переведенных книг: «Достоевский
после Бахтина» Малькольма Джоунса, «Русский Ме-
фистофель» Магнуса Юнгрена, «Под покровом не-
бес» Пола Боулза.
Валерий Шубинский (р. 1965 в Киеве, с 1972
живет в Петербурге) — поэт, переводчик. Закончил
Финансово-экономический институт, занимается
журналистикой. Печатается с 1984. Книги — «Бал-
тийский сон» (М., 1989), «Сто стихотворений» (СПб.,
1994), «Имена немых» (Спб., 1998). Печатался (как
поэт, критик и прозаик в журналах «Континент»,
«Вестник новой литературы», «Звезда», «Знамя»,
«Новый мир», «Октябрь», «Волга», «НЛО», «Сумер-
ки» и др.
439
Земля морей
Об авторах проекта
Аркадии Драгомощенко (р. 1946) — поэт, пе-
реводчик, журналист. Родился в Потсдаме, с 1969
года живет в Петербурге. Первый лауреат Премии
Андрея Белого (1978), лауреат Премии журнала
«Postmodern Culture» (1995). Книги: «Небо соответ-
ствий» (М., 1990), «Ксении» (СПб., 1994), «Фосфор»
(СПб., 1994), «Под подозрением» (Спб., 1994), «Ки-
тайское солнце» (СПб., 1997), «Описание» (СПб.,
2000). Переводы на русский многих современных
поэтов, редактор антологии современной американ-
ской поэзии в русских переводах. В США вышло два
поэтических сборника Драгомощенко в переводах
Лин Хеджинян: «Description» (1990) и «Xenia» (1993).
Работы публиковались также в ряде антологий и
периодических изданий на многих языках.
Евгений Павлов (р. 1968) — критик, перевод-
чик. Родился в Калуге. Выпускник Московского линг-
вистического университета и аспирантуры Прин-
стонскою университета (США), где защитил доктор-
скую диссертацию об автобиографической поэтике
Вальтера Беньямина и Осипа Мандельштама. С 1999
года постоянно живет в Новой Зеландии, препо-
дает в Школе языков и культур Университета Кэн-
тербери в Крайстчерче. Издательство «Новое лите-
ратурное обозрение» готовит к выходу его моно-
графию «Шок памяти. Автобиографическая поэти-
ка Вальтера Беньямина и Осипа Мандельштама». В
2004 году в США выходит в свет его Перевод на
английский романа Аркадия Драгомощенко «Ки-
тайское солнце».
440
Антология поэзии Новой Зеландии
Марк Уильяме (р. 1951) — критик, редактор и
составитель литературных антологий. Выпускник
Оклендского университета и аспирантуры Универ-
ситета Британской Колумбии в Ванкувере (Канада).
После защиты докторской диссертации в 1983 году
вернулся в Новую Зеландию, где работал в Универ-
ситете Вайкато и Оклендском университете, а впос-
ледствии в Университете Кэнтербери, где в настоя-
щее время преподает новозеландскую литературу.
Марк Уильяме — автор монографии и ряда статей
и редактор нескольких критических сборников о
новозеландской литературе. Он также составитель
двух влиятельных антологий новозеландской поэзии,
включая «The Caxton Anthology: New Zealand Poetry
1972—1986» (1987) и «An Anthology of New Zealand
Poetry in English» (ed. with Jenny Bornholdt and
Gregory O'Brien, Oxford University Press, 1997).
29. Заказ № 289.
441
Земля морей
СОДЕРЖАНИЕ
От авторов проекта . 5
Грегори О'Брайен
Мы, живущие во тьме (вместо предисловия)
(Перевод Евгения Павлова) 6
Марк Уильяме.
Введение (Перевод Евгения Павлова) 12
Уильям Пембер Ривз
Колонист в своем саду (Перевод Э. Шустера) 33
Эдвард Тригер
Плато Те Фету (Перевод Валерия Шубинского) 38
Чарльз Брэш
Тихая земля (Перевод Анны Глазовой) .... 40
Аллен Кэрноу
Вводя пейзаж (Перевод Валерия Шубинского) 42
Джеймс К. Бакстер
Стихотворение о долине Матукитуки
(Перевод Маргариты Меклиной) .43
Джон Ньютон
Открывая книгу (Перевод Александра Скидана) 46
Апирана Тэйлор
Лоно (Перевод Маргариты Меклиной) 48
Мэри Урсула Бетелл
Вереск (Перевод Анны Глазовой) . . . ..49
Дайна Хокен
Надежда (Перевод Александра Скидана) 50
Иэн Уэдде
Тропинка к морю (Перевод Аркадия ,Арагомощснко)... 52
Крис Орсман
Декоративный утесник (Перевод Александра Скидана). 66
Мэри Урсула Бетелл
Ответ (Перевод В. Швыряева) 67
442
Антология поэзии Новой Зеландии
Эндрю Джонстон
Антиподийское (Перевод Александра Скидана) 68
Силла Маккуин
Огород. Поэма № 4 (Здесь за домом..)
(Перевод Валерия Земских) 69
Аллен Кэрноу
Равновесие наживки в компактной форме шарика
(Перевод Анны Глазовой) 70
Кендрик Смизимэн
Колвилл (Перевод Александра Скидана) ....73
Грегори О'Брайен
Зима я был (Перевод Александра Скидана) 75
Робин Хайд
Из цикла Прибрежья (Перевод Валерия Шубинского).. 77
Джанет Фрейм
Уиндхэм (Перевод Маргариты Меклиной) 81
Сэм Хант
Долина Лунного Света (Перевод Валерия Земских) ... 82
Брайен Тэрнер
Шевроле (Перевод Александра Скидана) 83
Винсент О'Салливан
Ребенок в парке: зима (Перевод Александра Скидана).. 85
Аллен Кэрноу
Поднятый голос (Перевод Анны Глазовой) 87
Робин Хайд
Последние (Перевод Валерия Шубинского) 89
Чарльз Брэш
Предшественники (Перевод Анны Глазовой) 90
Апирана Тэйлор
Невеселая шутка на марае
(Перевод Маргариты Меклиной) 92
Аллен Кэрноу
Полинезия (Перевод Анны Глазовой) 93
29*
443
Земля морей
Алистер Те Арики Кэмпбэлл
Из «Капканов души»
(Перевод Маргариты Меклиной) 94
Альберт Уэндт
Горы Та'у (Перевод Анны Глазовой) 98
Роберт Салливан
Из «Звездного каноэ»
(Перевод Маргариты Меклиной) 101
Аллен Кэрноу
Подход к берегу в неведомых морях
(Перевод Анны Глазовой) 104
Капка Кассабова
Из «Эмигрантского цикла»
(Перевод Александра Скидана) 108
Энн Френч
Взаперти (Перевод Александра Скидана) ИЗ
Алистер Те Арики Кэмпбелл
Возвращение (Перевод В. Швыряева) 116
Дженни Борнхолдт
Софи ездила на поезде в обратную сторону
(Перевод Маргариты Меклиной) 117
Лорис Эдмонд
Уезжая в Москву (Перевод Маргариты Меклиной).. 119
Мишель Легтотт
Из «Женской мили»
(Перевод Аркадия Драгом ощенко)... 121
Робин Хайд
Что есть Странник?
(Перевод Аркадия Арагомощенко) _ 122
Гленн Колкун
Проблема с переводом договора у Уайтанги
(Перевод Евгения Павлова) 127
К. К. Стед
На могиле губернатора Гобсона
(Перевод Анны Глазовой) 128
444
Антология поэзии Новой Зеландии
Хоне Туфаре
Мы, живущие во тьме
(Перевод Маргариты Меклиной) 132
Дж. К. Стурм
Маори пакехе (Перевод Маргариты Меклиной) 133
Рома Потики
Сплетенные вместе
(Перевод Маргариты Меклиной) 135
Джеймс К. Бакстер
Песня для любимой
(Перевод Маргариты Меклиной) 136
Мэри Стэнли
Жена говорит (Перевод Валерия Земских) 143
Флер Эдкок
Жена мужу (Перевод Валерия Земских) 144
Билл Мэнхайр
Как раздеваться на пикнике
(Перевод Валерия Земских) 145
Элизабет Смизер
Легенда о жене Марчелло Мастроянни
(Перевод Евгения Павлова) 146
Энн Френч
Поваренная книга уклониста (Перевод Дмитрия
Голынко и Ангелины Давыдовой) 147
Дженни Борнхолдт
Хвала повару (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 149
Винсент СУСалливан
Потопление (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 150
1С К. Стед
Из «Посланий к Клодии» (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 151
А. Р. Д. фэйрбэрн
Пещера (Перевод Анны Глазовой) 152
445
Земля морей
Дженни Борнхолдт
Мои парни (Перевод Маргариты Меклиной) 154
Флер Эдкок
Против совокупленья (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 157
Кендрик Смизимэн
Вайтомо (Перевод Александра Скидана) 159
Лорис Эдмонд
Demande de Midi (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 161
Мишель Легготт
Из «DIA» (Перевод Аркадия Драгомощенко) 162
Ли Дэйвис
Из «Дженерал моторз»
(Перевод Александра Скидана) 165
Дайна Хокен
Из «Портовых стихотворений»
(Перевод Александра Скидана) 167
Дженни Борнхолдт
Свадебная песнь (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 171
К. К. Стед
После венчания (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 174
Альберт Уэндт
Я, Бог Всевышний (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 179
Джеймс К. Бакстер
Иконы (Перевод Маргариты Меклиной) 180
Бернадет Холл
Иконоборец (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 182
Джеймс К. Бакстер
Маорийский Иисус
(Перевод Маргариты Меклиной) 184
446
Антология поэзии Новой Зеландии
Бернадет Холл
Стеклянный сонет (Перевод Валерия Шубинского) .... 187
Айлин Даггэн
Хуторянка (Перевод Валерия Шубинского) 188
Рут Даллас
Колонистка с хорьками (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 190
Айлин Даггэн
Жена лесоруба (Перевод Валерия Шубинского) 191
Дэвид Макки Райт
Стрижка овец (Перевод Валерия Шубинского) 192
Дэнис Гловер
Творцы дорог 194
Винсент О'Салливан
Рыба а^я всего, что растет так же,
как растут влажные звезды
(Перевод Валерия Шубинского) 196
Кендрик Смизимэн
Карп (Перевод Валерия Шубинского) 197
Аллен Кэрноу
В любой момент (Перевод Анны Глазовой) 199
Джанет Фрейм
Карманное зеркальце (Перевод И. Малышевой) 200
Грегори О'Брайен
Фотокамера — это каморка
(Перевод Александра Скидана) 202
Дженни Борнхолдт
Человек, которого пошел фотографировать Дин
(Перевод Дмитрия Голынко и Ангелины Мвъсдовой) ... 203
Аллен Кэрноу
Проезд Одинокого Каури, 1 (Перевод Дмитрия
Голынко и Ангелины Давыдовой) 204
Крис Орсман
Белый ветер (Перевод Александра Скидана) 206
Робин Хайд
Юное знание (Перевод Анны Глазовой) 209
447
Земля морей
Джанет Фрейм
Заметка о Русской войне
(Перевод Маргариты Меклиной) 216
Билл Мэнхайр
Дети (Перевод Валерия Земских) 219
Дэмиен Уилкинс
Блудные дети (Перевод Валерия Земских) 221
Элизабет Смизер
Процессия дочерей (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 223
Иэн Уэдде
Из «Сонетов Карлосу»
(Перевод Аркадия Драгомощенко) 224
Билл Мэнхайр
Magasin (Перевод Валерия Земских) 229
Кэтрин Мэнсфилд
Сенери {Перевод Валерия Шубинского) 230
Уистэн Кэрноу
Из «Ракового журнала»
(Перевод Аркадия Драгомощенко) 231
Джанет Фрейм
О легкое цветущее будто дерево
(Перевод Маргариты Меклиной) 232
Бернадет Холл
Анорексия (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 233
Иэн Уэдде
Пулаом (Перевод Аркадия Драгомощенко) 234
Анна Джексон
Моа (Перевод Валерия Земских) 236
Р. А. К. Мейсон
Старая память земли (Перевод Валерия Земских) 238
Хоне Туфаре
Маорийской статуе, отлитой в бронзе
и стоящей у главпочтамта города Окленда
{Перевод Валерия Шубинского) ...240
448
Антология поэзии Новой Зеландии
Тусиата Авиа
Дикие собаки под моей юбкой (Перевод Дмитрия
Голынко и Ангелины Давыдовой) 242
Джеймс К. Бакстер
На смерть ее тела (Перевод Маргариты Меклиной) .... 244
Аллен Кэрноу
Узнаешь, когда доберешься
(Перевод Анны Глазовой) 245
Брайэн Тэрнер
Рыба (Перевод Валерия Земских) 247
Айлин Даггэн
Ночь (Перевод Валерия Земских) 248
Дайна Хокен
Свет — это термин, обозначающий свет
(Перевод Александра Скидана) 249
Лорис Эдмонд
Наименованья (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 250
Сэм Хант
Мой отец сегодня (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 252
Иэн Уэдде
Carmen Saeculare: посвящается Кэрол и Эйбу
(Перевод Аркадия Драгомощенко) 254
Мэри Урсула Бетелл
Украшение (Перевод Анны Глазовой) 257
Хоне Туфаре
Танги (Перевод А. Володарской) 258
М. К. Джозеф
Пьяные артиллеристы
(Перевод Валерия Шубинского) 259
Хоне Туфаре
Необычное солнце (Перевод Маргариты Меклиной).... 260
Джанет Фрейм
Инструкция по употреблению напалма
(Перевод И. Малышевой) 262
449
Земля морей
Апирана Тэйлор
Хака с копьем (Перевод Маргариты Меклиной) 263
Хоне Туфаре
Дождь в Митимити: Хокианга
(Перевод Маргариты Меклиной) 264
Эндрю Джонстон
Звучания (Перевод Дмитрия Голынко
и Ангелины Давыдовой) 266
Дженни Борнхолдт
Купальщицы (Перевод Натальи Канской) 268
Элизабет Смизер
Купание с мертвой женщиной (Перевод Дмитрия
Голынко и Ангелины Давыдовой) 269
А. Р. Д. Фэйрбэрн
Пять саженей воды (Перевод Анны Глазовой) 273
Мишель Легготт
Темный факел (Перевод Аркадия Драгомощенко) 275
Рома Потики
И сердце мое отправляется в плавание
(Перевод Маргариты Меклиной) 276
Айлин Даггэн
Прилив вздымает Вайрау
(Перевод Валерия Шубинского) 278
Мэри Урсула Бетелл
Длинная гавань (Перевод В. Швыряева) 279
Аллен Кэрноу
В стоячих водах у низшей точки отлива
(Перевод Э. Шапиро) 282
Маррэй Эдмонд
Прибрежность (Перевод Аркадия Драголющенко) 285
Чарльз Брэш
Из цикла «Острова» (Перевод Валерия Земских) 286
Дэнис Гловер
Домашние мыслишки
(Перевод Валерия Шубинского) 287
450
Антология поэзии Новой Зеландии
Уистэн Кэрноу
То, что в Новой Зеландии известно...
(Перевод Аркадия .крагомощенко) 288
Р. А. К. Мейсон
Сонет братства (Перевод Валерия Шубинского) 289
Билл Мэнхайр
Батончик млечного пути
(Перевод Натальи Канской) 290
Аллен Кэрноу
Дом и земля (Перевод Ю. Денисова) 291
Бланш Боган
Старые места (Перевод Валерия Шубинского) 293
Хоне Туфаре
Старое место (Перевод Маргариты Меклиной) 295
Ли Дэйвис
Из «Броска» (Перевод Александра Скидана) 297
Мэри Урсула Бетелл
Деталь (Перевод Натальи Канской) 298
Стефани де Монток
Бетон (Перевод Валерия Земских) 299
Р. А. К. Мейсон
Песня верности (Перевод Валерия Шубинского) 305
Энн Френч
Рыбачки (Перевод Натальи Канской) 306
А. Р. Д. Фэйрбэрн
Стишки о себе мертвом
(Перевод Валерия Шубинского) 308
Джеймс Браун
Отныне личная поэзия мертва 309
Билл Мэнхайр
По поводу оригинальности
(Перевод Валерия Земских) 310
Винсент О'Салливан
Читая русских (Перевод Евгения Павлова) 312
Дайна Хокен
Могу ли я сделать это?
(Перевод Александра Скидана) 314
451
Земля морей
Дэнис Гловер
Сороки (Перевод Я. Берлина) 315
Анна Джексон
Хуйа (Перевод Маргариты Маслиной) 316
Билл Мэнхайр
Грамматика голой лошади
(Перевод Валерия Земских) 317
Бернадет Холл
Утка (Перевод Валерия Земских) 318
Кейт Кэлш
Когда животные нападают
(Перевод Натальи Канской) 322
Маррей Эдмонд
Осы (Перевод Аркадия Драгом огценко) 323
Джон Ньютон
Капкан на хорьков (Перевод Александра Скидана).... 326
Лорис Эдмонд
Призрак мотылька (Перевод Евгения Павлова) 328
Аллен Кэрноу
Попугаи в Карекаре (Перевод Анны Глазовой) ..?. 329
Билл Мэнхайр
Фар Лэп (Перевод Валерия Земских) 331
Кэтрин Мэнсфилд
Станиславу Выспянскому (Перевод И. Малышевой) ... 334
А. Р. Д. Фэйрбэрн
Я старше тебя: пожалуйста, послушай
(Перевод Евгения Павлова) 337
Дэнис Гловер
Темы (Перевод Валерия Шубинского) 339
Дэвид Эгглтон
Рисуя гору Таранаки (Перевод Александра Скидана
и Евгения Павлова) 341
Уистэн Кэрноу
Из «Арт-Отеля» (Перевод Аркадия Драгомощенко) 349
Брайэн Тэрнер
Аодка младших Уилсонов
(Перевод Валерия Земских) 351
452
Антология поэзии Новой Зеландии
Силла Маккуин
Жизнь здесь (Перевод Евгения Павлова) 353
Элизабет Смизер
Отмена субсидии на масло
(Перевод Евгения Павлова) 356
Джеймс Браун
Банкомат: пантум (Перевод Евгения Павлова) 358
Билл Мэнхайр
Зотропы (Перевод Евгения Павлова) 361
Аркадий крагомощенко
Простуда, Малларме и карта (вместо послесловия) 362
ПРИЛОЖЕНИЯ
Хронологический список стихотворений 365
Глоссарий маорийских и полинезийских слов и
выражений 373
Примечания к избранным стихотворениям 375
О поэтах 386
Избранная библиография 414
Acknowledgements 434
О переводчиках 438
Об авторах проекта 440
ЗЕМЛЯ МОРЕЙ
Антология поэзии Новой Зеландии
Макет обложки
Грегори О'Брайен
Дизайнер В. Новик
Редактор Е. Павлов
Корректор Э. Корчагина
Верстка С. Петров
Налоговая льгота — общероссийский
классификатор продукции ОК-005-93, том 2;
953000 — книги, брошюры
ООО «Новое литературное обозрение»
Адрес редакции:
129626, Москва, И-626, а/я 55
Тел: (095) 976-47-88
факс: 977-08-28
e-mail: real@nlo.magazine.ru
Интернет: http://www.nlo.magazine.ru
Формат 84 х 108/32.
Бумага офсетная № 1
Печ. л. 14,25. Заказ № 289.
Отпечатано с готовых диапозитивов
в ОАО «Чебоксарская типография № 1»
428019, г. Чебоксары, пр. И. Яковлева, 15
Новое литературное обозрение
Теория и история литературы, критика и библиография
Периодичность: 6 раз в год
Первый российский независимый филологический журнал, выхо-
дящий с конца 1992 года. «НЛО» ставит своей задачей максимально
полное и объективное освещение современного состояния русской
литературы и культуры, пересмотр устарелых категорий и клише
отечественного литературоведения, осмысление проблем русской
литературы в широком мировом культурном контексте.
В «НЛО» читатель может познакомиться с материалами по следую-
щей проблематике:
— статьи по современным проблемам теории литературы, охватыва-
ющие большой спектр постмодернистских дискурсов; междисцип-
линарные исследования; важнейшие классические работы западных
и отечественных теоретиков литературы;
— историко-литературные труды, посвященные различным аспектам
литературной истории России, а также связям России и Запада; введе-
ние в научный обиход большого корпуса архивных документов (художе-
ственных текстов, эпистолярия, мемуаров и т.д.);
— статьи, рецензии, интервью, эссе по проблемам советской и пост-
советской литературной жизни, ретроспективной библиографии.
«НЛО» уделяет большое внимание информационным жанрам: обзо-
рам и тематическим библиографиям книжно-журнальных новинок,
презентации новых трудов по теории и истории литературы.
Подписка по России:
«Сегодня-пресс»
(в объединенном каталоге «Почта России»):
подписной индекс 39356
«Роспечать»:
подписной индекс 47147 (на полугодие)
48947 (на весь год)
Издания
«Нового литературного обозрения»
(журналы и книги)
можно приобрести в следующих магазинах Москвы:
«Ад маргинем» — 1-й Новокузнецкий пер., 5/7;
тел.: 951-93-60
«Библио-глобус» — ул. Мясницкая, 6; тел.: 924-46-80
«Гилея» — Нахимовский просп., 51/21; тел.: 332-47-28
«Гнозис» — Зубовский бульвар, 17, стр. 3, к. 6;
тел.: 247-17-57
«Графоман» — 1-й Крутицкий пер, 3; тел.: 276-31-18
Книжная лавка писателей при Литфонде —
ул. Кузнецкий мост, 18; тел. 924-46-45
Книжная лавка при Литинституте —
Тверской бульвар, 25; тел. 202-86-08
«Молодая гвардия» — ул. Большая Полянка, 8;
тел. 238-50-01
«Москва» — ул. Тверская, 8; тел. 229-64-83
Московский Дом книги — ул. Новый Арбат, 8;
тел.: 203-82-42
Книжный клуб 36,6 — Рязанский пер,3;
тел.: 261-24-90,265-13-05
«Фаланстер» — Б. Козихинский пер., д. 10;
тел.: 504-47-95
«У кентавра» — Миусская пл., 6; тел.: 250-65-46
Интернет- магазин «Озон» — www.ozon.ru
Интернет- магазин «Болеро» — www.bolero.ru
Антология знакомит русского читателя
с почти неизвестной ему поэзией дале-
ких и загадочных островов Новой Зе-
ландии. Представленные в антологии
стихи новозеландских поэтов призва-
ны приподнять завесу мифа над реаль-
ной Землей Длинного Белого Облака
(Аотеароа), как ее назвали первые пе-
реселенцы из Полинезии. В организа-
ции подборки авторы проекта стреми-
лись дать самим стихотворениям воз-
можность "ввести пейзаж в язык".
При этом они ставили перед собой за-
дачу показать ключевые составляющие
этого разнообразного и самобытного
поэтического ландшафта, где устная
поэтическая традиции маори смыкает-
ся с постмодернистским авангардом.
В книгу включены стихи как гигантов
новозеландской литературы последних
ста лет (Кэтрин Мэнсфилд, Аллена
Кэрноу, Джанет Фрейм, Хоне Туфаре),
так и лучших представителей молодого
поколения поэтов. Большинство сти-
хотворений переведены на русский
язык впервые.
ISBN 586793363-6
9||785867||933630