А. Л. ЛИТВИН
С. Б. СКИБИНСКАЯ
СОВРЕМЕННАЯ АНГЛО-АМЕРИКАНСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
В ПОВОЛЖЬЕ
НБ ВолГУ
s 126976
А. Л. ЛИТВИН, С. Б, СКИБИНСКАЯ
СОВРЕМЕННАЯ АНГЛО-АМЕРИКАНСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
В ПОВОЛЖЬЕ


ИЗДАТЕЛЬСТВО
КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 1990
Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Казанского университета
Научный редактор — канд. ист. наук А. А. Сальникова
Рецензенты, канд. ист. наук М. А. Сайдашева; канд. ист. наук Б. Ф. Султанбеков
В монографии раскрывается становление и развитие тенденций современной англо-американской историографии гражданской войны на примере поволжских событий 1918—1920 гг. В ней делается по пытка раскрыть источниковедческую базу работ зарубежных историков, в полемической форме указать на несостоятельность отдельных положений.
Книга содержит большой историографический и фактический материал, выводы и наблюдения, которые представляют интерес для студентов и преподавателей, пропагандистов, тех, кто неравнодушен к истории первых лет Советской власти и родного края.
0503020901 - 102
*075(02)—90------- 10—90
© Издательство Казанского университетам 1990 г. 1
ISBN5—7464—0261—3
ПРЕДИСЛОВИЕ
Во введении обычно принято писать об актуальности той проблематики, которой посвящена работа. Со временем само понятие злободневности изучаемой темы меняется. Неизменной остается попытка выяснить истину,
придти к ней в процессе дискуссии с друзьями и противниками. «Активный обмен мнениями, информацией,— отмечал М. С. Горбачев в ответах на вопросы редакции
газеты «Унита»,— дает богатую пищу для размышлений,
позволяет широко подходить к тем или иным проблемам, анализировать международную проблематику, углублять
и расширять связи. В этой взаимосвязи заложена большая гарантия, что более правильными будут наши оценки и выводы»1.
Научную истину ищут историки-марксисты и немарк-систы, хотя они и работают в разных социальных условиях. Среди последних встречаются как ученые, стремящиеся объективно разобраться в прошлом, понять его, так и идеологические противники. Поэтому к немарксистской историографии нельзя подходить с позиции, что лишь только нам одним известна «абсолютная
истина», а потому можно только критиковать все ими написанное. Разумеется, только конкретно-исторические исследования, основанные на достоверном источниковедческом материале, способны в какой-то мере решить возникающие вопросы.
Новые подходы к изучению немарксистской историографии намечены2, дело за конкретными работами по каждому периоду истории СССР.
Среднее Поволжье в 1918—1919 гг. было одним из центров гражданской войны в стране. Здесь дважды: летом и в начале осени 1918 — весной и в начале лета 1919 г.— на Восточном фронте решалась судьба революции. Здесь находилась важнейшая тыловая база страны и происходила реализация советской аграрно-продовольственной и национально-государственной политики.
3
Поволжье в 1918—1920 гг. было одним иэ мест к центрашш различных сил контрреволюции и империя стпческой интервенции. Здесь с организации полавле„ мятежа чехословацкого корпуса и примкнувших к не контрреволюционеров и заговорщиков начался новмв период гражданской войны, связанный с созданием п гулярной Красной Армии и Восточного фронта п?!’ публики. Поэтому не случайно наличие большого числа исследований советских историков о гражданской войне в Поволжье3, а также проявление постоянного интереса к се сюжетам со стороны современных советологов, бывших интервентов и белогвардейцев.
В. И. Ленин указывал на необходимость изучать «взгляды и прямых врагов, и прикрытых врагов, и неопределенных, и неопред еленно-«сочувствующих» людей, если это сколько-нибудь толковые, знающие и чуточку смыслящие в политике люди»4. В. И. Ленин отмечал связь буржуазной историографии с белоэмигрантскими писаками, считая, что «это один хор, один оркестр»5. Он неоднократно подчеркивал важность борьбы с идеологическими противниками, с их клеветой на Советскую власть.
В ходе гражданской войны библиотека В. И. Ленина в Кремле начала пополняться произведениями белоэмигрантов и буржуазных историков, политиков и экономистов6. Многие из них сохранили на книжных полях его заметки, о некоторых он отзывался в своих выступлениях, другим посвятил критические рецензии и заметки. Среди этих книг не менее десятка наименований, в которых отражена и гражданская война в Поволжье (1 олечек К. Чехословацкое войско в России. Прага, [б. г.].); Соловейчик А. Борьба за возрождение России па Востоке (Поволжье, Урал и Сибирь в 1918 г.) I Ростов п/д„ 1919, и др.).	I
В. И. Ленин подходил к критическому анализу про|  ’^ведений, враждебных Советской власти, с непримнри I мых классовых позиций. Прочитав книгу А. И. Деникина «Очерки русской смуты», В. И Ленин заметил: «Автор! мТтпХ.°ДИТ>>.К классовой борьбе, как слепой шенок» сопо4пКДаССОВОГ0, паРтийного анализа, уравнитель I ном 7авления’ применяемый В. И. Лениным, стаЛ°бР)в.| ^арксистовСТОРИОГ^аС^ИЧеСКИХ исследований истори I
оим из первых советских историков, котор I
активно включился в борьбу с фальсификацией истории гражданской войны, был В. А. Быстрянский, член РКП(б) с 1907 г. В своих работах 1919—1922 гг. он отстаивал право пролетариата на ведение гражданской войны, так как отживший класс, «перед тем как сойти со сцены, делает отчаянные попытки остановить победу нового мира безумной жестокостью, перед тем как погибнуть, умирающий класс пробует утопить в крови ростки новой жизни». Быстрянский давал резкий отпор П. Струве, В. Утгофу и другим, пытавшимся исказить смысл и события борьбы с контрреволюцией. Особый интерес представлял сделанный им анализ воспоминаний учредиловца В. Утгофа об уфимском совещании 1918 г. представителей самарского Комуча, кадетов и интервентов, хотевших создать «новое» контрреволюционное «правительство»—Директорию, а на деле готовящихся передать власть Колчаку8.	[Ц
Значительное число работ посвятид-дюрьбе с буржуазной и эсеро-меньшевистской историографией гражданской войны М. Н. Покровский. Известны его аналитические разборы произведений П. Милюкова и Н. Рожкова, действий контрреволюции за четыре года, сетования по поводу того, что годы идут, «а о нашей гражданской войне впятеро больше написали русские эмигранты, используя предоставленный им нами досуг, чем коммунисты»9. В 1922 г. М. Н. Покровский, выступая в качестве обвинителя на политическом процессе против руководителей партии правых эсеров, привел множество данных, опровергших их лживые утверждения, например о том, что самарский Комуч ставил целью воссоздание на Волге летом 1918 г. Восточного фронта против Германии, а не против Советской власти. «Смешно говорить об организации антигерманского фронта на Волге, между Саратовом и Казанью, обращенном лицом к Москве, то есть в таком направлении, где на протяжении двух тысяч верст по воздушной линии нельзя было найти ни одного германского солдата»10.
VM. Н. Покровский создал в Институте красной профессуры семинар по истории гражданской войны, в котором слушатели занимались преимущественно историей контрреволюции. А. И. Гуковский одни из участников этого семинара, в воспоминаниях отмечал, что тематика была связана с тем, что после окончания гражданской войны лидеры контрреволюции взялись за мемуары
5
и исследования и что этому нужно было проТИВОпг .^советские работы, их разоблачающие". °Пгк:та.
ВИТВ °920- начале 1930-х гг. в советской nep[fn иясто публиковались критические заметки „ рецензии на воспоминания интервентов и белогва^ пев первые труды зарубежных историков'*. В а₽М-их' сообщались интересные сведения, othocZ!
к разоблачению враждебных концепций освеш""’ гражданской войны в Поволжье. Так, И. И. Минц "Ия сматривая книгу «Белое дело» (Берлин, 1926 ’₽а'-отметил, что распространяемая буржуазными историк ' ми версия о том, что чехословацкий корпус n(L, антисоветский мятеж в Поволжье в мае 1918 г из/ того, будто бы, что «большевики мешали его эвакуации на родину», не выдерживает критики, так как опубликованное в книге «Белое дело» письмо генерала Алексеева генералу Дитерихсу от 8 ноября 1917 г. показало стремление контрреволюционеров использовать корпус в своих интересах уже на второй день после перехода власти в руки Советов13. С. А. Пионтковский и А. И. Гуковский отмечали противоречивость выступлений бывших комучевцев, которые в 1919 г. писали, что их действия на Волге проходили под руководством представителей Антанты, а в 1928 г. пытались доказать, что «движение, связанное с именем Комуча, было чисто русским национальным делом и что участие в нем чехословаков было незначительным и совершенно случайным»14.
В настоящее время широко известны факты тесной зависимости самарских комучевцев от интервентов, несамостоятельности их действий, отсутствия у них народной поддержки, быстрого падения и исчезновений с исторической арены. Поэтому разоблачения их стРе*.
ка*’то ’фсувеличить свою роль в граждан** значение иаго^однть>> СВ°К) деятельность имели ва)К ской dRnftj4Hble 4?°PMbl извращения истории нами отменаци н°иОЛЖ1,С и,,теРве,|тами и гражданской" В СВОих обзорах литературы У .доз СИМОВ15. фуП воины Д. Фурманов, Г. Лелевич, Г. ццЯ в1919г.Ж"йВ Убывал, что целью пуб-^> бедева пот Rklu 1орке выступления комучевиа й дг “ократии ппотииР-ЫМ названием «Борьба g	оольшевизма» являлась
общественного мнения империалистических держав, что в своих писаниях иногда «лучшие и наиболее чуткие из наших противников понимали свою драматическую ошибку и торопились поправить ее». Лелевич решительно протестовал против распространенной в то врем?» буржуазной историографией версии о причинах мятежа «отнюдь не агрессивными мерами большевиков, а давлением Антанты». Г. Ибрагимов, известный татарский писатель, историк и общественный деятель, подверг резкой критике книги и статьи М. Бигиева и Г. Исхакова, выступавших, за границей с антисоветскими декларациями и фальсифицированным освещением ленинской национальной политики Советской власти на примере народов Поволжья. «Забулачная республика в Казани Ильяса Алкина, башкирская автономия Заки Вали-дова — все это скрывающиеся под национально-религиозным покрывалом белогвардейские организации»,— писал Г. Ибрагимов.
Уже в те годы критика буржуазной и белоэмигрантской историографии гражданской войны и интервенции стала частью советской исторической науки. Ею занимались, как правило, сами участники или свидетели событий. Их выступления имели не столько исследовательский, сколько политический и пропагандистский характер. Они стремились показать несостоятельность методологии исследования буржуазных историков, ела? бость фактологической аргументации.
В 1920—1930 гг. в советской исторической науке велась идейная борьба против меньшевистско-эсеровской и т. н. троцкистской концепций гражданской войны. Многие положения, выдвинутые советскими историками в то время, основанные на выступлениях руководителей Коммунистической партии и Советского государства, широко использовались марксистско-ленинской историографией как у нас в стране, так и за рубежом. Опыт этой борьбы важен и сейяас, так как для буржуазной историографии писания эсеров, меньшевиков, книги и документы архива Л. Д. Троцкого до сих пор являются одним из основных источников. «Мы все идем от Троцкого,— признает современный западногерманский историк Г. Брам.—Это должны были бы наверняка признать многие историки, если бы их спросить о том, откуда они первоначально почерпнули вдохновение для своих трудов»16.
7
Кпитпческое исследование буржуазной истор11ог особенно усилилось со второй половины 1950-х гг„ PfJ'H XX съезла КПСС. За последние тридцать лет ело* большой отряд профессиональных историков, К"М ведут постоянную работу но разоблачению фаЛЬсифи₽* цнй истории СССР. В том числе истории борьбы C* J М„ внешней и внутренней контрреволюции Результа£’ их исследований стала публикация в 1960—1980-х г большого числа книг и статей, в которых были ЛОдв г; н\ты критике работы американских, английских, запад, ногерманских и французских буржуазных авторов, по-священных истории Великого Октября и гражданской войны.
В итоге были созданы обобщающие работы17, а также отдельные исследования развития англо-амери-канской, немецкой и французской буржуазной историо. графин 18, занимающейся изучением истории первых лет Советской власти.
Советскими историками был исследован, прежде всего, круг источников, который лежит в основе произведений буржуазной историографии. Таковыми оказались, главным образом, не раз переиздававшиеся дневники Троцкого, воспоминания Деникина, Врангеля, битых в Поволжье, комучевцев и легионеров. В последние годы они были дополнены документами из личных архивов Ллойд-Джорджа, Черчилля, Деникина, перепиской Колчака, документами из открытых фондов для исследователей министерств иностранных дел Англии, Франции и Германии. Но это мало что изменило в старых версиях буржуазных историков. Наоборот, работа в этих архивах советских исследователей дополнила наши представления о начале интервенции против Советской России. О. Ф. Соловьев, анализируя ряд документов из французских и английских архивов, привел новые зательства связи буржуазных и мелкобуржуазных пар тии в России с интервентами, желание Антанты лН upf°Baib БР^тский мир, поднять антисоветский мя
хословацкого корпуса в Поволжье 19.	рйЯЗь
межлрС1СКИе исто1)1,ки установили тесную взаиМ^нТер* вентов ^е^уа^амн и книгами белогвардейцев и это обстоятелке Рубежн°й буржуазной историографи • й. ков считаткТВ° £аЛ0 основание ряду советских доской частью работы российских эмигрантов °Рг^оГра' 8 СТЬЮ заРУбежной антимарксистской истоР1*0
фин20. Так произошло с эсеро-меньшевистским утверждением о будто бы происшедшей в годы гражданской воины утрате народом «веры в морально-политические ценности», утверждениями белогвардейских генералов, пытавшихся представить себя «рыцарями борьбы за единую, неделимую Россию», кадетских лидеров, изображавших за границей «белое движение» как силу, сражавшуюся «под знаменем либерализма за спасение нереализованных достижений Февральской революции», или высказываниями интервентов о том, что мятеж чехословацкого корпуса послужил для них «прекрасным предлогом вмешаться» в события, происходившие в России. Эти версии, как и многие другие, прочно вошли в буржуазную историографию.
В работах советских историков дана решительная отповедь таким спекулятивным намерениям представителей буржуазной историографии, как стремление представить Октябрьскую революцию и гражданскую войну непознаваемым явлением. Так, Ю. И. Игрицкий подверг резкой критике высказывание профессора Манчестерского университета Д. Брэдли о том, что очень трудно изучать события революции и гражданской войны, так как всех документов собрать нельзя, как и объективно установить достоверность изложенных в них фактов. Игрицкий показал, что достоверных фактов вполне достаточно, чтобы увидеть закономерность победы советского народа над силами внутренней и внешней контрреволюции 21.
Все усиливавшееся исследование развития буржуазной историографии как части борьбы идеологий на современном этапе привело советских историков к систематической публикации критических рецензий на сочинения отдельных буржуазных авторов22, к разоблачению буржуазных интерпретаций истории гражданской войны в республиках и регионах России 23, к обличению утверждений буржуазной историографии по отдельным вопросам истории первых лет Советской власти24.
В результате была выявлена тенденция буржуазной историографии, связанная с переходом от искаженного толкования общих вопросов к частным, к «созданию» «новых» концепций их трактовки.
Г. К. Селезнев, рецензируя книгу Д. Кеннана «Россия цуходит из войны» (Принстон, 1956), отметил, что автор умолчал о планах США использовать чехословац-
9
кий корпус В России в антисоветских целях. Еще в м.п те 918 Лансинг поручил американскому послу в Т’аР; тстанон иь связь с Масариком и выяснить его Взг *и ' ’ а положеппе в России и на возможность органу"* антисоветского мятежа •. Р. Е Кантор, оценивая «Но bvh,» концепцию американского профессора К. Лэц,,' п к-ат что она не выдерживает критики, ибо постРоена на утверждении о том, что будто бы решение америКан екого правительства о посылке войск в Советскую pw. сию было принято на основе ошибочных представлений о зависимости Советской власти от Германии24 Н В Романовский подверг резкой критике статью английского профессора У. Мосса «Революция в Саратове» за ограниченную источниковую базу и тенденциозное толкование событий 27.
Критика усилий буржуазной историографии, направленных на то, чтобы снять с правящих кругов империалистических государств ответственность за развязывание интервенции против Советской России, содержится во многих работах советских историков. В них разоблачаются также версии буржуазных авторов, связанные с военными и экономическими мотивами интервенции. Ю. И. Игрицкий критически рассмотрел, например, попытки Д. Брэдли «морально оправдать интервенцию» недовольством Антанты в результате заключения Брестского мирного договора и выхода России из войны или стремлением объяснить интервенцию необходимостью оказания помощи чехословацкому корпусу, пробивавшемуся на Дальний Восток, чтобы оттуда вернуться в Европу 28.
В работах советских критиков буржуазной историографии, наряду с доказательством несостоятельности концепции и версий буржуазных историков, содержится ополиительная аргументация многих положений, со и гражданской войны, дается их современное осве посвят?710 НаЯ аРгУментация имеет место и в Ра ' «5* и ", ,"Г'" историографии Риографпя yiW ‘ ЕУМ°В отметил- что бУРжуа3" Ду че-хословапкгн>Д значительное внимание мЯтеНп\ниЯ из основных* корпуса в Поволжье, ибо он явился , дни В Россию ?"циальных поводов военной иНдмРянеЯ Указал ца нем™ °АЫ гРажДанской войны. 3. A. Q Анальной политы00^ ВЫсказываний Р. Пайпс^гГ*. ю	ке Советской власти в 1918—192 ' J
Особый интерес представляют появившиеся в 1960—1970 гг. исследования советских историков, посвященные анализу развития прежде всего англо-американской историографии о гражданской войне на Юге России или в Сибири31. Они свидетельствовали о том, что, с одной стороны, гражданская война в отдельных районах страны стала объектом изучения буржуазной историографии, а с другой — написано достаточно работ буржуазных историков по отдельным сюжетам, чтобы можно было выявить их концепции и тенденции развития. С. Ф. Фоминых дал обстоятельный критический анализ англо-американских произведений о гражданской войне в Сибири, С. К. Хмелевский — современной англо-американской историографии гражданской войны на юге России. Рассмотрение современной англо-американской историографии гражданской войны в Поволжье стало предметом нашего исследования 32.
ПРИМЕЧАНИЯ
1	Правда, 1987, 20 мая.
2	См.: Современная немарксистская историография и советская историческая наука. Беседа за «круглым столом». — История СССР, 1988, № 1. с. 172—202.
3	См.: Литвин А. Л. Советская историография гражданской войны в Поволжье. Казань, 1988.,	---
----*-Л е н и н В. И. Поли. собр. соч , т. 25, с. 9.
5	Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 43, с. 139.
6	См.: Библиотека В. И. Ленина в Кремле. Каталог. М., 1961.
7	Там же, с 18.
8	Быстрянский В. Рабоче-крестьянская революция в России в оценке буржуазной публицистики. Пг., 1919; Он же. Гражданская война в истории. Пг., 1920; Он же. Контрреволюция и ее методы. Пг., 1920; Он же. Из истории мелкобуржуазной контрреволюции. — Книга и революция, 1922, № 3. с. 20—30.
9	Покровский М. Н. Контрреволюция за 4 года. М., 1922; Он же. Советская глава нашей истории. — Большевик, 1924, № 14, с. 10—19; Он же. Историческая наука и борьба классов. Вып. 2. Ч; Л., 1933, с. 111-223.
10	См.: Речи государственных обвинителей: Луначарского. Покровского, Крыленко и др. на процессе партии с.-р. М., 1922, с. 87.
11	Гуковский А. И. Как я стал историком. — История СССР, 1965, № 6, с. 87; см. также: Русская историческая литература в классовом освещении. Т 2. М., 1930.
12	См : Ин гулов С. О бурно пожившей и бесславно погибшей партии (обзор литературы об эсерах). - Печать и революция, 1922, кн. 8, с. 9&—101; Минц И. В белой эмиграции (по поводу книги «Белое дело»). — Большевик, 1927, № 6, с. 40—48; Гуковский А. Литература о союзной интервенции в России в годы гражданской
11
PenHIu. Историк-марксист 1997 кг
лет°пиа£узРЭ№ 1:АсМ7з9К^74аяиС2иб’ри?'-Рбу, м
|4 Большевик. 1927, № 6,	‘	"
Русской деОмокрКа7,ВиС * " '' С Л
Пролетарская Р . 7 Протнв ^'ольп,,.
ск.и-< А И ОбГ'ВО;""""11' воине за 1928 г -15 (-с кой) революция, 1923? № 5
иканская г~
« и др. с. 45.
.ирй»Х,,^У г „ КРасная
большевиков» (НыпПДеВа *^°Рьба 1921, № | ,. 1	1919)₽ ’
J|’ целой Эмигрантской литеоатит. ГУК(>в
Фурманов	1929'№ 11 <-.'269Г₽аЖЛаНСКОЙ
° гражданской войне (19|3«-|92оТ\УР“ !"епеРИ0Диче-
туры о самарской Учредилке~-'й ЛеЛеВ НЧ Г ЬролетСар1кая-^;оЛОюНЦ1^- ЙГТ
* Ч<И’ м: -
по проблемам истории ^'всликогг^ Ленинская критика троцкизма КПСС. 1977, № 8СТСР8,8 Велик°го Октября. - Вопросы истории стпа'7 1м>0ТИ?акпРЖ^аЗН0Й ФальсиФикации истории советского обще-7 п г> ,1960; Краснов И. М„ Марушкин Б. И, Са-лов Ь^И. Советская историческая наука в борьбе против буржуазной фальсификации истории советского общества. — В кн • Советская историческая наука от XX к XXII съезду КПСС. М., 1962, с. 527—537; Андреев А. Г. Фальсификация истории возникновения иностранной военной интервенции в Советскую Россию в работах американских и английских буржуазных авторов. — В кн.: Против буржуазной фальсификации истории советского общества. Л., 1967, с. 22—42; Салов В. И., Р ы к а л о в В. С. К критике антимарксистской историографии гражданской войны и иностранной интервенции. — В кн.: Критика буржуазной историографии советского общества. М., 1972, с. 64—101; Павликов К • $ Разоблачение буржуазной фальсификации истории и политики Коммунистической партии периода гражданской воины в С . - ВТ°Р • канд дис М. 1974; Игрицкий Ю. И. Гражданская воина и j теовенция в СССР в новейших работах западных историк  ZoZ СССР. 1969. № 2, с. 217-237;
Современная буржуазная историогр- ф истории 19"’-	|0;
социалистической революции Во р овреМенной буржуазно» с. 123-142; К о с а к о в с к и и А. КР"7^рСОВ.Рвоенно.нсторимееки» историографии гражданской воины в	фа.1ЬСифика™Р“
журнал, 1974. № 10. с. 93-99; '£;е^у^₽Жр>оССНю в о германской интервенции в Советску	^„ЮО;
Военно-исторический журнал. 1- . '	’ - j-|. В. Три Рев • К.
кин Б. И., Иоффе Г. 3.. Р ° м а и о в с к ни п Ма,10В V в России и буржуазная историография ^ксистско-лени"С^ Критика буржуазных фальсифика р ,кой партии в с оГраф«* НИИ о руководящей роли ^“^"‘‘Ун- я буржуазная иеториогР песком обществе. М. 1933; Современная оур .
советского общества. М.. 1988, и Д1  ция буржУазВ СовеТий-'«Алахвердов Г. Г. Фальсификация^уи	L
ками США истории американской ₽	1958. № *’фия ° 11
России в 1917—1920 гг. — Вопросы иСТОРИ ' историограФ Кунина А. Е. Американская буржуазна
тике США в отношении Советской России в 1917 1920 годя* Вопросы истории. 1960. № 10, с. 36—55; Салов В. И Современ ная западногерманская буржуазная историография Некоторые проблемы новейшей истории. М.. 1968; Марушкин Б И Исто рия и политика. Американская буржуазная историография совет ского общества. М., 1969; Райский Б. «Просвещенные евроиен* цы» и Махно — Новое время. 1969. № 13, с 15—16; Фоминых С. Ф. Основные тенденции англо-американской буржуазной историографии гражданской войны и антисоветской интервенции — В кн.: Из истории гражданской войны и интервенции. М. 19“4. с. 438—452; Афанасьев Ю. Н. Фальсификация истории становления и защиты Советской власти в современной французской бур жуазной литературе. — Там же. с. 453—466;	Иоффе Г. 3.
О новых «советоведческих» работах по истории Октября и гражданской войны. — Там же, с. 467—477; Наумов Н. В. Великая Октябрьская социалистическая революция во французской буржуазной историографии. М., 1975; Соболев Г. Л. Октябрьская революция в американской историографии. 1917—1970-е годы. Л., 1979. и др.
19	С о л о в ь е в О. Ф. Подготовка и начало антисоветской интервенции Антанты. По материалам французских и английских архивов. — Новая и новейшая история, 197'7. № 6, с 131—149.
20	См.: Игнатьев А. В. Русско-английские отношения накануне Октябрьской революции (февраль—октябрь 1917 г.). М., 1966, с. 11 —12; Иоффе Г. 3. Февральская революция 1917 года в англо-американской историографии. М., 1970. с. 10.
21	И г р и ц к и й Ю. И. Октябрьская революция в новейшей буржуазной историографии. — История СССР, 1977, № 5, с. 205—206. Теорию относительности исторического познания проповедуют и буржуазные философы. /Хмериканский философ Е. Тапп писал: «Для того чтобы иметь исчерпывающую историю русской революции, мы должны принять во внимание столько опытов, сколько имелось людей, вовлеченных в этот огромный социальный катаклизм». Но так как опыт каждого изучить невозможно, то и знания о революции будут относительны. Тарр Е. Knowing the Past. — The Journal of Philosophy, New York, 1958, N 11, p. 465. См. также: Черняк E. Б. О некоторых приемах буржуазной фальсификации истории. — Вопросы истории, 1962, № 2, с. 96—114.
22	Поспелов Б. В. О кн : Морли Д. Проникновение Японии в Сибирь в 1918 г. Изд. Колумбийского ун-та, 1957. — История СССР, 1959, № 3, с. 218—223; Селезнев Г. К О кн.: Кеннан Д. Россия выходит из войны. Принстон, 1956. — Вопросы истории, 1957, № 8, с. 196—201; Ротштейн О. О кн.: Шапиро Л. «Коммунистическая партия Советского Союза», Лондон, 1960. — История СССР, 1961, № 3, с. 184—197; И г р и ц-к и й Ю. И. Извилистый путь американского советоведа (к характеристике эволюции взглядов Фредерика Льюиса Шумана). — История СССР, 1963, № 5, с. 180—207; Минц И. И. «Третья сила»: спекуляции и действительность. — Вопросы истории КПСС, 1977, № 10, с. 145—148, и др.
23	Ф о м и н ы х С. Ф. Партизанское движение в Сибири (1918—1920 гг.) в освещении современных англо-американских буржуазных историков.— Вопросы истории Сибири. Томск, 1969, т. 214, вып. 4, с. 218—225; Он же. К истории интервенции и гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке. Критический анализ амери-
13
канской дипломатической переписки кяи
Томск. 1988; Вахрушева ‘ Н Д Об однойТ"""-ника новлепия Советской власти па местах н7^7,*а'7‘..И'1,ика11ии Уст ториографии. - Сборник ас, ирантсХ паб т r'v 6у₽**аиГ. Казан., 1972. с. 3-10; Р о м a к и й Н R <TapH,w ваУки в изображении английского буржуазного истоонка бр1’и" СаРат<»е тории, 1972, № 8 с 185 18fi.Т..7?	71	- Вопросы/
UH ?(^;Тв0СТК " бУРЖУаЗННе	С
нгг тед в0 sxr М IPftj'T 3^°'з5ГЧ оаССа И врестьянства "а современном этапе М 1962. с. 329-359; Он же. Критика антикоммунизма по аграо-ному вопросу, м.. 1966; Г а р м и з а В. В.. Ж у м а е в а Тс. аРт’14 в Лов1)еменной буржуазной историографии. — История СССР, 1968, № 2, с. 185—202; Думова Н .Г Современна» англо-американская историография о крахе кадетской партии в 19Г г.— История СССР, 1969, № 4, с. 183—201; Она же. История российских буржуазных партий в новейшей англо-американской историографии,—История СССР, 1977, № 6, с. 198—218; Зе н ушки н а И. С. Советская национальная политика и буржуазные историки (становление советского многонационального государства. 1917—1922 годы в современной американской историографии), М„ 1971; Чернобаев А. А. Проблема комбедов в современной буржуазной историографии.— Вопросы истории, 1975, № 11, с. 19— 33; Любимов В. Н. Критика буржуазных фальсификаторов истории национальных отношений в СССР и исторического пути чувашского народа.— Вопросы истории Чувашии. Чебоксары, 1977 с. 1,22—128; Суслов А. И. Современная англо-американская буржуазная историография о продовольственной политике в первые годы Советской власти.— История СССР, 1978, № 3, с. 188—195; Магомедов М. А. Англо-американская буржуазная историография национальной политики советского государства на Кавка-зе,—Вопросы истории, 1978, № 12. с. 39-54; Абдуллин Н И. Критика буржуазной историографии по вопросам борьбы к. • . мистической партии за решение национального ®0IJP^ вПри-в 1917—1937 гг. (на примере народов Среднего Поволж , Р камья и Урала). Автореф. докт. дис. М., 1986, и др.
Bonpocbii истории, 1957, № 8, с. 200.
Вопросы истории, 1963, № 6, с. 188.
Вопросы истории, 1972, № 8, с.185—186.	и д Н.В'
Марушкин Б. И., Иоффе Г. 3., Роа’	. Я. |9
	л буржуазная историоурафи • нц(|й
кий Ю. И. Гражданская в011Н/и"торИЯРса'?
2-> 26 27 2« Три революции в России и с 214 и др.; Игр и ц 1. .. 7	.	__
в СССР в новейших работах западных истори 1969, № 2, с. 217-237.
29 Наумов В. 11. в 1918 году. - Учен. зап. 40, с. 142 — 180; Он же Аминев 3. А. Исто| данскон войны в Башкирии. Уфа, 1967, с 5 30; Советская ис . ции и социалистического строительства 1987, и др.
к историографии белочешi _ |95й Bhjj Академии общественных и >• ц р) се. Летопись героической бор^^ „ гра» рпография Октябрьской ₽	• 1>аи1К|Р
1.КИРИИ - Из истории Советеьо> ft
сториография Октяо! (.верд.ю1» на
14
80 Учен зап, АОН, 1958, вып. 40, с. 175; Из истории Советской Башкирии, с. 18.
31 Фоминых С. Ф. Американская буржуазная историография гражданской войны и интервенции в Сибири. Автореф. канд. дис. Томск, 1969; Хмелевский С. К. Гражданская война на юге России в освещении англо-американской буржуазной историографии. Автореф. канд. дис. Воронеж, 1977; Светачев М. И. Концепции буржуазной историографии о воссоздании Восточного фронта в Сибири в 1918 году.— Вопросы истории, 1977, № 2, с. 20—37, и др.
32 Ск и бинская С, Б Некоторые вопросн—исдхшии гражданской войны в Поволжье в освещении современной англо-амери-‘канской историографии.— Историография и источниковедение истории СССР. Казань, 1977, с. 122—128; Она же и Л и т в и н А. Л. Критика буржуазной историографии гражданской войны в Поволжье.— Историография и источниковедение. Вопросы методики исследования. Казань, 1978? с 105—121, и др.
I
1. СТАНОВЛЕНИЕ ТЕНДЕНЦИИ
Великий Октябрь главное событие XX в. — стал исходным рубежом для появления различного отношения к нему со стороны капиталистического общества. Победу социалистической революции в России горячо приветствовали рабочие стран западного мира, передовая общественность, против нее выступил международный империализм. Острая общественно-политическая борьба, которая развернулась по вопросу об отношении к социалистической революции в России, защите ее завоеваний, точно обозначила возникновение и противоборство двух основных тенденций зарождающейся в странах капитала историографии Великого Октября и гражданской войны: пролетарской и буржуазной концепций.
В 1917—1921 гг. родилась марксистская зарубежная историография социалистической революции и защиты ее завоеваний в России, которая сыграла ведущую роль как в исследовании и пропаганде свершившегося в России, так и в борьбе с фальсификаторами истории первых лет Советской власти. К- Либкнехт, Р. Люксембург, К. Цеткин, Г. Димитров, М. Торез, Д. Рид, А. Вильямс и многие другие в своих работах рассказали правду об Октябрьской революции и гражданской войне, способствовали разоблачению вымыслов о происшедшем в Стране Советов *. Развенчанию различных небылиц помогали и книги прогрессивных зарубежных деятелей и журналистов, бывших тогда в России и стремившихся объективно передать виденное.
В годы гражданской войны в Красной Армии служили 250—300 тысяч добровольцев из числа зарубежных трудящихся. В 1918-1921 гг. за границу из Советском России выехало около 15 тысяч коммунистов, в том числе 3 тысячи агитаторов, 700 командиров интернанио' нальных частей и 25 комиссаров. Это их В. И. назвал «бациллами большевизма», указав при эт0 ’ что если за границей «господствуют группы или парт с нами солидарные, то это благодаря той... работе нН0 иных групп в России, которая составляла одну 113
1Ь
мых важных страниц н деятельности Российской коммунистической партии,..»2.
Важная роль в создании зарубежной марксистской историографии Октябрьской революции и гражданской войны принадлежала Коммунистическому Интернационалу, созданному В. II. Лениным, деятелям международного коммунистического и рабочего движения, которые принимали участие в его конгрессах, работали в исполнительных органах Коминтерна.
Все эти общие положения становления зарубежной марксистской и прогрессивной историографии Октябрьской революции и гражданской войны подтверждаются и тем, как в ряде работ освещаются события первых лет Советской! власти в Поволжье.
В Поволжье сражались с силами контрреволюции интернациональные отряды, при губкомах РКП (б) действовали многочисленные секции венгерских, немецких, польских, югославских и чехословацких коммунистов, издавались многочисленные газеты для интернационалистов 3, здесь были те, кто получил в годы гражданской войны большевистскую закалку, а впоследствии стали видными деятелями революционного движения. Это были венгры Т. Самуэли, Д. Варга, Ш. Сиклаи, болгарин Г. Михайлов-Добрев, руководитель чехословацкой секции РКП (б) в Самаре, позже всемирно известный писатель Я. Гашек, турецкий коммунист М. Суб-хи и многие другие.
Обращения и статьи интернационалистов, опубликованные в партийно-советской периодике, их воспоминания о гражданской войне стали важнейшей Источниковой базой для развития зарубежной марксистской историографии.
Эти обращения, опубликованные в «Правде» и «Известиях ВЦИК», местных газетах: «Чехословацкая Красная Армия» (Пенза), «Коммунист» (Казань), «Солдат, рабочий и крестьянин» (Самара), «Знамя революции» (Казань), т- содержали призывы интернационалистов к борьбе с врагами революции, разоблачали контрреволюционные действия интервентов. Гак, на страницах «азеты «Знамя революции» 14 июля 1918 г. бойцы чехословацкого коммунистического отряда заявляли: «Мы, чехословацкие коммунисты, вместе с русским пролетариатом, не доп\екаем мысли, чтобы планы контрреволюционеров м о । .1 и ос у 11 iec i виться, и с оружием в ру- а
Пг-:- г ^цский	_ I
п? •’••••	< v. !Й унивепаитоД* ।
ка.\ до последней капли крови будем бороться за с ветскую власть и за дело победы рабочего класса» °
Газета «The Call», издаваемая интернационалистам для распространения среди войск интервентов, 2 ноя б* ря 1918 г. в статье «Международная мораль профессора Вудро Уолл-Стрита» сообщала о связях между амери-канскими империалистами и белочехословаками. Президент Вильсон, указывалось в статье, осудил как ан-тиморальные действия германских войск, которые при отступлении из Франции и Бельгии уничтожали частную собственность. Но тот же Вильсон предоставил огромные суммы денег и оружие чехословацкому корпусу, чтобы чинить разбой на территории Советской России. С помощью Уолл-Стрита белочехословаки при отступлении разрушили русские города Сызрань и Самару, взорвали два моста через Волгу и совершили другие злодеяния. «И все это, конечно, в его глазах оправданно», — писала газета о моральных устоях президента Вильсона 4.
Известно, что новый этап интервенции против Советской России начался летом 1918 г., что характеризовалось развязыванием широкой вооруженной антисоветской агрессией империалистических держав. В Поволжье его проявлением стало антисоветское выступление 40-тысячного белочехословацкого корпуса. Поэтому естественно, что первыми, кто выступил с разоблачение» инспираторов мятежа, показом его истинных целей были чехословацкие интернационалисты.
Среди брошюр, выпущенных в 1918 г. Высшей военной инспекцией и военным отделом ВЦИК5 в связ» i с мятежом белочехословацкого корпуса, была и работ! I чехословацкого интернационалиста А. Муны (1886—1943) . «Кто такие чехословаки» (М., 1918). Он впервые o6pfr тил внимание на социальный состав легионеров корпУ са, отметив, что, несмотря на численное преобладай** в нем рабочих, большинство легионеров было обман} социал-демократами, шовинистами и офицерами-наш^ налнстами, «Тайна успехов чехословацких войск сосго в их отличной военной организации... Если русские Р бочие и красноармейцы подчинятся необходимой волюционной дисциплине, введут в своих рядах Р люционный порядок, то победа над незначител числом чехословацких контрреволюционеров, которых собрались все контрреволюционные
России, не будет так трудна», — писал А. Муна6.
3. Шмераль (1880 ;1941) — один из основателей чехословацкой коммунистической партии, написал в 1922 г. книгу «Чехословаки и эсеры». В ней подчеркивалось, что от легионеров не удалось бы скрыть сущность мятежа, если бы офицеры не внушали им, что они «действуют как революционные социалисты и в своей борьбе против большевиков руководятся русской социалистической партией. Для этой цели, чтобы воздействовать на простых солдат, чехословацкое командование работало в контакте с партией русских социалистов-революционеров». Утверждение Б. Шмераля о том, что легионеров во время антисоветского мятежа обманывали не только офицеры, но и эсеро-меньшевики своими призывами защищать русскую социал-демократию, позже было развито и обосновано советскими и чешскими историками 7.
В годы гражданской войны в Поволжье побывало и несколько зарубежных прогрессивных деятелей, чьи работы способствовали объективному изучению событий тех лет, они были проникнуты идеей признания Советской власти, антиинтервенционистскими настроениями.
Морган Филипс Прайс (4885—1973) был лейбористом и корреспондентом английской газеты «The iMan-chester Guardian» в Советской России. Он был очевидцем Великого Октября, брал интервью у В. И. Ленина и перевел на английский язык Конституцию РСФСР. В октябре 191'7 г. он был в Казани, посетил редакцию газеты «Кызыл Байрак» — орган Мусульманского социалистического комитета и записал в дневнике: «Эта газета издавалась с.-д. группой рабочих-мусульман Казани и стояла в открытой оппозиции к националистам из числа волжских татар». В книге воспоминаний о Русской революции Прайс отметил сражения на Восточном фронте против колчаковцев в Поволжье, дал интересный портрет командующего фронтом И. И. Вацетиса8.
Английский прогрессивный журналист Л. Рансом также встречался с В. И. Лениным и в 1919 г. опубликовал дневник двухмесячного пребывания в России (февраль — март 1919 г.). В нем он противопоставил различным фантастическим сообщениям буржуазной печати факты обыденной жизни Москвы и Петрограда, свою уверенность в невозможности военного поражения
19
России. В обстановке, когда западные буржуазии зеты подняли шумиху о якобы «преследованиях» в Л ветской России инакомыслящих, Рансом опублик интервью с бывшим председателем самарского Кому*4 правым эсером В. К. Вольским, который в январе 1919’ после освобождения Уфы частями Красной Армии, з/1 вил о своем желании сотрудничать с Советской власты! Вольский объяснил Рансому, что к этому его привел убеждение в том, что «по-настоящему борются с дикта. турой буржуазии» только большевики, а также тот факт что «союзники в Сибири» на словах ратовали за Учре' дительное собрание, а на деле установили реакционны! режим Колчака9. Известно, что решение Советское
правительства о непреследовании лиц, осознавших опа бочность своих прежних поступков, свидетельствовав о готовности оказать содействие тем представителя! мелкой буржуазии, которые заявляли о своем желант служить делу рабочих и крестьян 10.
В июне 1920 г. в Самарской губернии побыва.1 Ч. Р. Бекстон, английский либерал, секретарь британской рабочей делегации. Несколько дней он прожш в деревне Озеро. Позже Бекстон рассказал о своих наблюдениях. По его мнению, крестьяне признавали заслуги Советской власти в решении земельного вопроса, но жаловались на отсутствие предметов первой необходимости. «Но несмотря на все это,— писал Бекстон,-когда представился случай сделать выбор между Колчаком, с одной стороны, и советским правительством, с другой — крестьяне, по-видимому, сделали выбор без долгих колебаний... Они были за революцию, а в данный момент революцию олицетворяла Советская власть Они ворчали и бранили ее, но когда представился слу чай опрокинуть ее, они сказали «нет» и. Тем самым Беь стон утверждал мнение о народном характере Октяорь ской революции, о том, что она выражала интерн трудящегося крестьянства, о том, что оно было гото защищать завоевания Великого Октября.
Почти год, с апреля 1918 но март 1919 г., находи^ в России представьгель американской христианской социации молодежи Джон Варни. Вернувшись на Р н>, он опубликовал киш у «Этюды о Советской в которой рассказал о своем посещении ряда ðРдо ** лом чис;1е Нижнего Новгорода, Казани, Самар л метил, ч!о раоочие и крестьяне России поДДсР*
Советскую власть, а виновниками гражданской вой ни являются контрреволюционеры н интервенты ,2.
Таким образом, в годы гражданской войны наметилось становление зарубежной марксистской историо-। рафии, прогрессивной тенденции в освещении событий первых лет Советской власти. Ее характерной особенностью было то , что авторами первых работ о гражданской войне, в том числе и в Поволжье, были непосредственные участники или свидетели происходящего, что сообщали они отдельные интересные факты и эпизоды, что издания работ осуществлялись как за рубежом, так и в пределах Советской России, что носили их произведения ярко выраженный пропагандистский и разоблачительный, по отношению к буржуазным писаниям, характер, что главной целью зарубежных коммунистов, интернационалистов и прогрессивных писателей, журналистов и общественных деятелей было формирование на Западе объективного доброжелательного отношения к социалистической революции, поддержка движения международного пролетариата «руки прочь от Советской России».
Одновременно формировалась и другая, враждебная Октябрьской революции и защитникам Советской власти, тенденция. Ее создателями были представители различных сил контрреволюции: эсеры и меньшевики, националисты, белогвардейцы и интервенты, буржуазные историки и журналисты. В те годы зародился антисоветизм как пропагандистское оружие империализма. «Нет тон лжи и клеветы, которую они не посылали бы против Советской власти»,— говорил В. И. Ленин в ноябре 1918 г. на VI Чрезвычайном Всероссийском съезде Советов 13.
Одним из главных центров антисоветизма стали США. Президент В. Вильсон в 1919 г. заявил: «Мы должны дать себе ясный отчет о том, что весь мир охвачен революцией... Каждый день мое сердце обливается кровью, когда я думаю о том, что делается в России: та же опасность грозит и всему миру. Мы должны позаботиться о том, чтобы форма «народного правления» не привилась у нас или где-нибудь в другом месте» н. По Указанию американского президента тогда шло финансирование сил контрреволюции в России, посылались интервенционистские войска, а буржуазная пресса развернула беспрецедентную дезинформационную кампа
21
нию. По сведениям только газеты «New York Ti с ноября 1917 г. по ноябрь 1919 г., «конец Советов?* ступал» 91 раз, Петроград сдавался белогвардейцам1^ раз, а Москва была накануне захвата три раза, два ж л сжигалась и еще два раза была в состоянии паники!? Американский кадровый разведчик майор Э. Сиссон’ стал автором известной фальшивки, опубликовав в 1918 г. «документы», имевшие целью доказать, ч^ большевики были тайными агентами Германии. В ннх он пытался утверждать также, что план разделения че. хословацких отрядов и задержка их в пути через Сибирь для присоединения к союзникам во Франции были вц. полнены большевиками по указанию Германии 16. Хотя широко известно, что чехословацкий корпус в мае 1918г, по указанию империалистов США и Антанты поднял антисоветский мятеж и отказался от намеченного маршрута эвакуации из России.
Провокационный характер затеи Сиссона ставил целью далеко идущие планы, ибо версия: «большевики— германские агенты» — ставила вопрос о воссоздания Восточного фронта против Германии на Волге, об использовании антигерманских лозунгов для идеологической обработки легионеров чехословацкого корпуса в других контрреволюционеров. По этой версии, им предлагалось выступать в качестве антигерманской силы, а не как противников революции.
По планам союзников, линия «возрождаемого» Восточного фронта планировалась так: союзные войска, направляемые в Сибирь, должны достигнуть Волги, после чего их главная часть развернется на линии Вологда— Самара, а остальные направления к Архангельску и Астрахани. В результате они будут контролиро вать главную водную артерию Европейской России железную дорогу, ведущую в Туркестан. Эти ПУН^ далеки от немецких позиций, и их смысл состоял в т чтобы лишить Советскую республику источников про* вольствия и промышленности Урала ,7.	.
6 июля 1918 г. на совещании в Белом доме н0 принято решение об участии США в интервенции гр'	,
Советской России, а в это же время А. Буллард. а тор американского правительственного бюро ге м о России, выступил с широковещательным 3^явЛ«не ум* гом, что американские войска в гражданской во стия не принимают 18.
22
В октябре 1918 г. в статье «Кампания лжи и клеветы», подготовленной РОСТа, приводился ряд выдержек ИЗ буржуазных газет с клеветой иа Советскую власть X делался вывод. «Все, что только может выдумать и сочинить хорошо оплаченная фантазия бездарного литератора, агента полусвета, провокатора, охранника, шантажиста, шпиона, все это появилось на столбцах буржуазных газет... Англичанин лорд Портклиф и американец Стоун, ...шантажист Зпссеп и президент Вильсон скопом набросились на Советскую рабоче-крестьянскую республику, особенно на вождей пролетариата...»19.
В феврале 1919 г. американское правительство затеяло новую антисоветскую акцию, так называемый суд над Октябрьской революцией под председательством сенатора Л. Овермэна. В качестве «доказательств «порочности Советской власти» на нем экспонировалась листовка саратовских анархистов о «национализации женщин». Эти и другие «дискредитационные материалы» суда вошли в историю как образец ненависти американской реакции к Советской России 20.
Заметим, что в те годы стремление представить чехословацкий корпус в качестве противника агентов Германии на территории России было характерно как для французской, так и для чехословацкой буржуазной историографии 21.
Не довольствуясь собственными измышлениями об Октябрьской революции и гражданской войне в России, реакционные империалистические круги широко прибегали в 1918—1920 гг. к многочисленным свидетельствам белогвардейцев или бежавших из страны эмигрантов, которые, взывая к интервентам о помощи, изливали в своих писаниях, по образному выражению А. М. Горького, «трупный яд» на происходящие преобразования в Советской республике.
Особым вниманием на первых порах были окружены меньшевики и правые эсеры, выступавшие от имени социалистических партий России и пользовавшиеся поддержкой западных социал-демократов и консервативных профсоюзов США. В. И. Ленин подчеркивал, что империалисты Антанты, ведя войну против Советской России, держат у себя во дворцах: сегодня Савинкова, зав-ра—Маклакова, затем,— Брешковскую и разговаривают с ними не какие-нибудь милые речи, а ведут беседы о том, как рациональнее послать сюда, к нам, солдат,
23
артиллерию с пушками и другими орудиями смерти оказать Архангельскому фронту помощь, как прибави** к нему фронт Южный и Восточный и еще Петрогра^ ский. Вся Европа и вся европейская буржуазия огю чилась на Советскую Россию» 22.	"	'	л‘
В 1918 —начале 1919 г. в США выступал с докла дамп правый эсер, один из руководителей самарского Комуча В. И. Лебедев. Его доклад, прочитанный на со-брании международной «Лиги возрождения свободной России» в январе 1919 г. в Нью-Йорке, был издан отдельной брошюрой23. К моменту публикации доклада Лебедев знал, что Комуч и Уфимская Директория, которые он, представлял, уже не существуют, что в Сибири и на Урале установилась военная диктатура Колчака. Поэтому, стремясь вызвать среди американской публики сочувствие к мелкобуржуазным русским партиям, в их утопической идее найти свой, «третий» путь в революции, Лебедев рассказал многое из планов Комуча, подводя слушателей и читателей к выводу; правые эсеры слушались советов представителей Антанты, подняли антисоветский мятеж, но союзники оказали им недостаточную помощь н они потерпели поражение.
Лебедев сообщил, что вскоре после захвата Самары учредиловцами в город прибыл представитель французского посольства А. Гине, который «заявил нам, что, согласно союзному плану, нам необходимо продолжать наши завоевания на Волге... до той поры, пока не подойдут союзники». Именно Гине, по свидетельству Лебедева, указал комучевцам план дальнейшего наступления на Казань, Симбирск и Саратов, подчеркнув, что в первую очередь следует захватить Симбирск с его патронным заводом. В Симбирске комучевцев встрети. капитан французской службы Бордо, который под пред логом продвижения интервентов к Вологде предлож ускорить наступление на Казань.
Лебедев писал: «Казань нами еще и по следующим мотивам: в
все золото российского государства... Там же интенда и тс ко го
5ыло решено взять Казани находилось находилось э и ар' колоссальное количество всякого иитеидан^азацц тиллерийского снаряжения и вооружения... В |те;ц>-было очень много офицеров, среди которых зн ное число организовалось для выступления пР^101цаДн° шеви ков и которых большевики начали уже бес пОдЦ' расстреливать; Кроме того, Казань была больШ1 24
тическнм центром России и главным центром Поволжья». Он подробно описывал бой за Казань 4—6 августа 1918 г., то, что будто бы население города (на самом деле буржуазия и представители мелкобуржуазных партий) встретили комучевцев «с беспредельным восторгом». Лебедев обвинял союзников в том,, что они обещали придти на помощь, но не сделали этого. В результате комучевцы потерпели поражение.
Брошюра Лебедева весьма тенденциозна по-своему содержанию. Вопреки фактам, львиную долю заслуг автор отдавал комучевцам, забывая, что главной ударной силой контрреволюции на Волге летом 1918 г. были легионеры чехословацкого корпуса, а не так называемая «народная армия» Комуча. Тщетны и стремления Лебедева представить Комуч выразителем интересов русского народа. Его называли политическим пустоцветом сами белогвардейцы. Он допускал значительные фактологические ошибки, когда, стремясь поднять значение содеянного комучевцами, писал, что в «Свияжск приезжал сам В. И. Ленин» 24.
'Идеи Лебедева не оказали сколько-либо существенного влияния на зарубежную буржуазную историографию, хотя среди белоэмигрантской литературы 20-х гг. они имели хождение.
В 1919 г. в Париже с воспоминаниями выступили правые эсеры, учредиловцы и активные деятели Уфимской Директории А. Аргунов и В. Зензинов 25.
Аргунов сообщал о создании весной 1918 г. в Москве контрреволюционной организации «Союз возрождения России», которая тогда же вступила в контакт с представителями антантовских миссий, главным образом с французским посланником Нулансом. Он был в июле 1918 г. в Самаре, приветствовал Комуч, стал в сентябре членом Уфимской Директории, но признал, что все планы учредиловцев были нереальны. «В начале казалось,— писал Аргунов,— что лозунг «За Учредительное собрание» пользовался большой популярностью и способен был, как чудотворная сила, поднять массы крестьян на борьбу с большевизмом. Но будущее показало, что все эти расчеты были ошибочными»26.
Зензинов, как и Аргунов, выставлял себя сторонником «третьего» пути в революции, был за так называемое народовластие. Он встречал комучевцев в Казани, затем переехал в Самару, присутствовал в Уфе на соб-
25
ранни «всей иротивоболыиевистской России». Он На словах клял Колчака, который выслал его вместе с Ар. гуновым из Сибири, предварительно снабдив каждого по 75 тыс. руб. И вместе с тем признавал: «Колчак свер. гнул эсеров во имя более успешной! борьбы с большевн* ками. Если бы Колчаком эта святая цель была досц. гнута то мы, жертва колчаковского переворота, перву. ми’ пришли бы к Колчаку и передним преклонились^7»
Известностью заговорщика и организатора антисоветских мятежей пользовался среди реакционных кругов Запада Б. В. Савинков. В 1919 г. он сотрудничал с Кол-чаком, который назначил его своим представителем в Париж. В январе 1920 г. Савинкова принял Пилсудский, готовивший войну против Советской России. Тогда же Савинков для пропаганды своей авантюристической, контрреволюционной деятельности выступил с воспоминаниями, в которых особое место отводил деятельности созданной им в 1918 г. антисоветской организации «Союз защиты Родины и Свободы» 33. Савинков рассказал в них о плане контрреволюционного мятежа, который был выработан в июне 1918 г., т. е. во время превращения Восточного фронта в главный фронт республики. «Согласно этому плану,— писал он, — союзники, высадившись в Архангельске, могли бы без труда занять Вологду и, опираясь на взятый нами Ярославль, угрожать Москве. Кроме Рыбинска и Ярославля, предполагалось также завладеть Муромом,.. Владимиром... I Калугой... Предполагалось также выступить и в Казани. Таким образом, нанеся удар в Москве (готовилось nfr кущение на В. И. Ленина.— Лет.), предполагалось окрГ жиль столицу восставшими городами и, пользуясь п<>Д' держкой союзников на севере и чехословаков, взявши-' толы-?) что Самару, на Волге, поставить большевиков в затруднительное в военном смысле положение»*-
Савинков довольно подробно описал свой путь ы шпека до Казани, когда ярославский мятеж сподвижников был разгромлен советскими войскам* пейСКИЗа,/1 z-° ТОМ’ как ’финал участие в каппелевско лини1’ На. Свиижск в конце августа 1918 г. Умолчал J ноля- ? Самом глав*’ом: почему все его планы терпе ликвитигк ’ |,очемУ в сравнительно короткое время бы пораХиХЫг?аГОВОрЩИКН’ а комучевцы потерИ то, что vurwn 6ерегах Волги. Он пытался СвТОВЗ Ь р лиловЦы в своей аграрно-крестьянско*’
тике повторяли ошибки Керенского и потому поволжские крестьяне их не поддержали. Дело было нс в ошибках правых эсеров, а в силе большевиков. Советской власти, Красной Армии. Об этом Савинков не писал ничего.
Весьма тенденциозны и воспоминания сподвижника Савинкова генерала К- I оппсра который, описав подготовку антисоветского мятежа в поволжских городах летом 1918 г., их поражение и свое бегство в Самару, назвал катастрофой для контрреволюционеров быструю ликвидацию красноармейцами ярославского мятежа и самарской учредилки.
Наряду с мелкобуржуазной историографией, к концу гражданской войны начинается издание п обширной белоэмигрантской литературы, наиболее полно представленной в издаваемом Г. В. Гессеном «Архиве русской революции»36. В предисловии к изданию говорилось, что целью является «выяснение исторической истины», что материалы будут публиковаться с задачей освещения событий внутри Советской России, действий белых армий, быта эмиграции, истории интервенции.
Начальный этап буржуазной историографии гражданской войны в Поволжье четко определил развитие тенденций, характерных для ее становления в целом. Ее особенностью стало то обстоятельство, что издание работ происходило как на территории России, временно захваченной врагом, так и за рубежом, что их авторами были участники или очевидцы событий, что основным содержанием работ интервентов и белогвардейцев являлось стремление найти причину поражения контрреволюции, тема, которая станет основной для зарубежной историографии 20-х гг.
2. ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИХ НАПРАВЛЕНИЙ В 20—30-х ГГ.
После победоносного окончания гражданской воины, разгрома внутренней и внешней контрреволюции начался новый этап в развитии зарубежной буржуазной историографии первых лет Советской власти. Эта историография была неоднородна, и ее эволюция зависела от многих обстоятельств: государственного признания той
27
mu иной капиталистической страной республики с тов политической конъюнктуры, влияния ревани! ' „ антисоветизма бывших интервентов, белогвап3*’ цев и т. д.	.. п	ЭрДей-
Изучение гражданской воины в Поволжье в то вп находилось под сильным воздействием бывших прав!? эсеров, комучевцев, колчаковцев, оказавшихся в, 1 грации', националистов и белочехословацких легионеров изгнанных с территории Советской России.	р в*
В 20—30-е гг. за рубежом продолжали издаватьс книги У. Фостера, А. Вильямса, Д. Рида, Л. Стеффенса (США), Ф. Прайса, А. Рансома (Англия), в которых пропагандировались ленинские произведения и содержались объективные, проникнутые дружбой к советскому народу, сведения о гражданской войне в России. Подобные данные содержали и ряд произведений членов различных рабочих и профсоюзных делегаций, посетивших тогда СССР. Так, в очерке о Татарской республике немецкая писательница Фрида Рубинер с восторгом писала о том, как в годы гражданской войны, благодаря советской национальной политике, татары Поволжья получили свою автономию 37.
Но прогрессивная зарубежная историография тех лет была каплей в море буржуазной и эмигрантской литературы, заполонившей книжный рынок капиталистических стран. Буржуазные издательства охотно печатали в те годы мемуары и «сочинения» интервентов и белоэмигрантов, им предоставлялись кафедры в университетах, они стали главными «специалистами» п0 истории России.
В. И. Лепин определял число эмигрировавших ш полутора до 2 млн. человек38. Большинство из них жало из страны в годы гражданской войны. «Эта 3 Iрация,---указывал В. И. Ленин,—-всеми силами и р^ (1вамц работает над разрушением Советской восстановлением капитализма в России»3'* Паи н *|И(ЛО эмигрантов поселилось в странах ВвропЫ. 1ех’ кто оежал из России, были представители Р ^ ных политических направлений: монархисты, ^ртий °>ржуазия и кадеты, члены мелкобуржуазных и opiанизацпй. Они создали вооруженные си АеннЫв РJMH руководил «Русский общевоинский союз*» > ^ища,„здава,,и только в 1920 г. за РУ6е*°*ке >'м' .-Соз оелоэмигрантских изданий. При |И)ДД "
2К
периалистических кругов США и стран Антанты белая эмиграция готовилась в 2()-е гг. к новому вооруженному вторжению на территорию С травы Советов, ни на минуту не прекращая идеологическую обработку общественного мнения населения стран Запада и рядовых случайно попавших в эмиграцию людей40.
Эмигрантов объединял злобный антисоветизм, но их периодика не пользовалась большим спросом, /[остаточно заметить, что газета «Дни» издавалась на деньги, которые бывшим премьер Временного правительства А. Ф. Керенский успел перевести за границу. Газела не имела подписчиков и рассылалась бесплатно41. Эсеровские издания в Праге выпускались на деньги «Леч иобанка», средства которого составляло золото, захваченное белочехословаками в Казани летом 1918 г.42. О характере этих изданий, их стремлении выдать желаемое за действительное свидетельствуют следующие данные, связанные с историей гражданской войны в Поволжье.
В феврале — марте 1920 г. на территории Казанской губернии и Башкирии вспыхнуло контрреволюционное кулацкое восстание. Оно было вскоре подавлено. Журнал эсеров, обосновашихся в Праге (В. М. Чернов, Н. С. Русанов, В. В. Сухомлин и др.), «Революционная Россия» поспешил сообщить, что при разгроме «вилоч-ников» только «в одном Мензелинском уезде... было расстреляно и арестовано до 20 тысяч человек, преимущественно мужчин». Нечто подобное они писали и об итогах ликвидации сапожковщины военного мятежа в Самарской губернии летом 1920 г.)43, преувеличивая число наказанных участников мятежей более чем в 10 раз, а сами выступления кулаков называя «крестьянским движением».
В. Бурцев в издаваемой им в Париже газете «Общее дело», гонясь за сенсацией, пошел еще дальше эсеров по части выдумок. Его «собкор» заявил 20 октября 1921 г. на страницах газеты: «В Москве получились крайне тревожные известия о положении на юго-востоке России. Город Казань взят восставшими, во главе которых находятся бывшие генералы и бывшие офицеры царской службы. Гарнизон Красной Армии примкнул к восставшим, в числе которых находятся также казаки, татары и киргизы»44. Нечего и говорить, что ничего подобного в то время в Казани не происходило. Но подобные вымыслы белоэмигрантской прессы были и оста
29
ются одним ИЗ источников буржуазных фальсификацнй К таковым следует отнести и бесплодную дискуССИ|о; затеянную Л. Ф. Керенским на страницах газеты <ДНН>’ Суть ее сводилась к тому, что редактор, предоставив слово представителям националистической эмиграции, сам выступил с защитой тезиса «единой и неделимой России» О бредовости планов буржуазных националистов свидетельствовало хотя бы заявление Г. Исхакова: «Комитет независимости Идел-Урала» всерьез и надолго хочет на берегах Волги восстановить независимое тюрко-татарское казанское царство»40.
Другим источником измышлений буржуазных фальсификаторов истории гражданской войны явились мемуары белоэмигрантов и интервентов. Причем часто они использовались не только как источник, но и как основание отдельных тенденций.
Версию о том, что союзники поддерживали в России антигерманские силы, создали У. Черчилль и Д. Ллойд-Джордж. Она была им нужна для оправдания интервенции и «воссоздаваемого» ими на Волге Восточного фронта, для того чтобы как-то оправдать боязнь влияния Великого Октября. Ллойд-Джордж писал: «Если Россия не будет вовлечена в войну, то революция станет одним из величайших факторов, определяющих судьбы народных масс во всех странах, которые когда-либо пришлось наблюдать или испытывать человечеству»46. Ллойд-Джордж признал позже, что отряд английских интервентов, высадившись во Владивостоке, не выполнил своей задачи, так как ему «не удалось установить связь с чехословаками и поднять основные силы русского народа на оорьбу с немцами, чтобы воссоздать антигер* манский фронт»47.
Черчилль цинично вопрошал: «Находились ли союз* пики в воине с Советской Россией?»—и отвечал: «Р^* зумегтся, то, но советских людей они убивали, как юлько те попадались им на глаза, на русской земле (),1И о( ।авал11с ь в качестве завоевателей, они снабжал^ ор\жн<‘м враюв советского правительства, они блок*1 ровали (io порты, они топили его военные судя. юрячо < । рем пл неь к падению советского правительств с । роил и планы этою падения »48
'юдчеркинал единство действий белогвар ohiiiO, ни ""более того, он писал: «Был0
Ш" думать, ню. МЬ| сражались на фронтах * 30
„О вражд«бных большевикам русских, напротив того, -,е’ кие белогвардейцы сражались за наше дело». Чер-ъть ратовал за установление в России периода граж-янской войны военной диктатуры белогвардейцев Кол-1 ка н Деникина и выступал за устранение представи-ппрй мелкобуржуазных партий из антисоветских «пра-нительств» •
Таким образом, сами авторы плана создания на Волге «Восточного фронта против Германии» не верили его осуществление и подчеркивали прежде всего антисоветский характер интервенции. Открыто призывали к свержению Советской власти вооруженным путем американский посол Д. Фрэнсис и английский — Д. Бьюкенен, который писал, что во всех речах, произнесенных им в 1918 г., он «всегда защищал политику вооруженной интервенции». Ее целью он полагал установление в России любой формы политического устройства, кроме советской 50.
Весной 1918 г. страны Антанты и США начали открытую вооруженную интервенцию против Советов. Посол США в России Д. Фрэнсис писал: «2 мая 1918 г. я уведомил государственный департамент, что время для союзнической интервенции в России наступило»51. В качестве ударной силы союзники решили использовать чехословацкий , корпус, который заранее готовился к антисоветскому мятежу. Английский генерал Смэтс докладывал. 11 мая 1918 г. военному кабинету Великобритании: «Представляется неестественным, что в тот момент, когда прилагаются большие усилия для обеспечения интервенции со стороны Японии в Россию, чехословацкие войска собираются перевести пз России на Западный фронт». Генерал предлагал использовать чехословаков как «части интервенционистских сил союзников»52. J8 мая 1918 г., т. е. за неделю до начала мятежа» руководству чехословацкого корпуса стало известно через французского посла Нуланса, что «союзники решили начать интервенцию» в России и рассматривают чешский корпус в «качестве авангарда союзной армии»53, июня 1918 г. Версальская конференция держав Согласия решила оказать поддержку чехословакам, а 4 июня представители этих держав в России официально зая-вили Советскому правительству, что чехословацкие вой-рКа являются частью союзных армий и что всякое вы-тУпление против них будет рассматриваться последними
31
как враждебный акт но отношению к государс|Ьам * танты54. Г. В. Чичерин в книге о внешней ц(Ми_ » РСФСР цитировал выдержки из выступлений в разны сибирских белогвардейских газсчах Л. Гипс, начальник? французской военной миссии при чехословацком копц.. се, горячо поздравившим их за выступление иро-щ советского правительства 55.
Б. Локкарт, глава специальной английской миссии При Советском правительстве, один из организаторов известного «заговора послов», 6 июля 1918 г., сообщил в Лон-дон: «В России ныне понимают, что интервенция уже имеет место... Поэтому «центр»... считает необходимым послать своих руководителей к Алексееву и.чехам в Самару». Если «чехи» и «центр» будут предоставлены своей судьбе, наши позиции в России неизбежно будут сокрушены» 56. Германский посол в Москве Л. Мирбах так же писал в Берлин, что «ни в коем случае не следует пренебрегать возможными союзниками из лагеря контрреволюции»57. Госдепартамент США, оправдывая высадку десанта на Дальнем Востоке, 3 августа 1918 г. в специальной декларации разъяснял: «Военная акция допустима теперь в России только для того, чтобы оказать помощь и защиту чехословакам -против вооруженных австрийских и германских пленных, их атаковавших» -Такое же далекое от истины разъяснение дал президент США В. Вильсон на запрос Сената 25 июля 1919 г. о посылке американских войск в Сибирь59.
Таким образом, документы, опубликованные в 20-е гг-или обнаруженные в архивах недавно, неоспоримо сви детельствуют об одном желании империалистически* кругов главных капиталистических стран мира-".'*1’ итожить Советское государство. Различные -10В0^ к которым прибегали агрессивные руководители стран, чтобы оправдать интервенцию, не имели ll0,J 11( оой каких-либо серьезных оснований. Это °rll0Cl1 ,С к их стремлению выступить защитниками чехословаи легионеров, поднявших антисоветский мятеж и ° жье в конце мая 1918 г.	, .,ц-
|« сенiнор» 1918 ।	v Виллона otJJ vI
mni,1'" ' lvl|e|>a.i At Жапен, который считался ь°' ‘„цм ЮЧ м силами интервентов в Сибири. В своем Jt-D ка гг;1' Ч™ 1’азг,,В1>Р шел об оказании HoMOiU' попа кг'»''"1 В1;"сками легионерам, которые г 1 цГ |1ора,кен,,е на Волге. Президент ответил, иго 32
льзя удержаться на Волге, то лучше отступить до Восточной Сибири, где такую помощь оказать можно»60
Известно, что еще в конце 1917 г. империалистические правительства стран Антанты и СЛИЛ, замышляя вооруженную интервенцию против Страны Советов, при определении сфер влияния предоставили таковую США в Сибири и на Дальнем Востоке. Этим объясняется решение Вильсона оказать помощь контрреволюционерам в этом районе страны. Не выдерживает критики и сам повод для интервенции в виде оказания помощи легионерам корпуса. Во-первых, на них никто не нападал, пока они не допускали антисоветских действий, во-вторых, их выступление инспирировалось заранее61. Эти свидетельства содержатся в мемуарах самих же интервентов и руководителей корпуса.
В. Грэвс, генерал и бывший командующий войсками США в Сибири, писал, что «основной мотив интервенции не был сообщен широкой публике. Поведение представителей союзников, так же как и генерального консула США, создает полную уверенность в том, что союзные и присоединившиеся нации, отправляя войска в Россию, стремились положить предел распространения коммунизма»62. А что касается легионеров, то, по его убеждению, «безусловно, чехам ничто не угрожало..., чехи были нападающей стороной», а все разговоры о нападениях на них германских военнопленных «были рассчитаны на то, чтобы создать впечатление, желательное для представителей союзников»63.
Грэвс сообщал о полной поддержке мятежного корпуса со стороны американских представителей. 22 июля 1918 г., в разгар наступления сил контрреволюции в Поволжье, американский консул в Самаре получил шифровку от генерального консула в Москве генерала Пуля, в которой говорилось, что «союзники с политической точки зрения будут рады тому, что чехословаки удерживают занимаемое ими положение. С другой стороны, чехам не должно ставиться препятствие, если они будут принимать меры, вызываемые требованием военного положения». Грэвс приходил к выводу, что подобные документы нужны были для активизации антисоветских сил64. Заключая свои воспоминания, I рэвс отмечал, что интервенты и белогвардейцы были обречены на поражение, так как «количество большевиков в Сибири ко времени Колчака увеличилось во много раз в сравнении
ооиэ.	33
.ячеством их к моменту нашего прихода»« к мГже заключению пришел и Д. Уорд, бывший нач^*6 н, к английского экспедиционного отряда; «ЕеЛи
КЗ* ли вопрос о союзной интервенции ПреЖД1> вмешаться. я мог бы представить много доводов а * чтобы нам остаться в стороне. Но мы должны признак что союзники начали вмешиваться для своих собствм иых целей»66. Конечно, разочарование Грэвса и у*"' неудавшейся интервенцией наступило после их поражу ния и изгнания из Советской России, но приводили в их воспоминаниях факты показывали прежде всего резко антисоветскую политику правящих кругов империалистических государств.
О том, что чехословацкий корпус хотели неполно-
вать в качестве ударной силы интервенции, сообщал в своих мемуарах и президент Чехословацкого национального совета Т. Масарик. Еще 16 февраля 1918 г. он писал генеральному секретарю этого совета Э. Бенешу, чтобы чехословаки выжидали тот момент, когда ня придется участвовать в военных действиях, назревающих в России 67. В апреле 19118 г. Масарик уехал в США и при встрече с Вильсоном просил о помощи. Заметим, что экспедиционные отряды Грэвса и Уорда были высажены на Дальнем Востоке в июле—1 августе 1918 М т. е. в период наибольших успехов комучевцев и лепю неров в Поволжье. По признанию Масарика,	I
дал кредит в 7 млн. долларов, а американское	I
Красного Креста еще 12 млн. долларов на °каз30е-| помощи мятежному корпусу. Он также писал, 4Tn0<1fe» I 51	° продвижении «чехословацких войск на л I
«ЫаЛ.° ( В0СТ0Рг<>м встречено в официальной
са‘)ик Упрекал Антанту в недостаточной ^ер-»н| РР<волюциоиерам: «Француз Гине усиленно' ццой I
и кпнг (^)01п ,,а Волге, ожидая помощи от <с
О и1СК?Й арми“ У Вологды» *>.	Пов^
^’Н’лении чехословацкого корпуса в цис*’ в 20 с ।°рУ,цествления планов интервеНТ ген^ лы ( и,, Венет, Я. Папоушек, чехословаи^ "•’лконннк? и К Гайда, Ха же был вшего
в 114B<>MUBHl.i‘7:i(“Tbe <<|1овые време”®;
ревомш/ ’ о,мечая главные эта1 |Ы нсКаЯ 00
1 вш’и>ции, писал- «я.й .тян Граждан
как
34
от чехословаков и «учредиловцев» д<> Враше.ш 1918 1920 годов» Именно с выступлением чехоеловзнк.н., корпуса в Поволжье н контрреволюционными действия мн правых эсеров и меньшевиков «\чредпловнев» свя зывал хронологически В. И. Ленин начало гражданской ВОЙНЫ В стране. В июле 1918 г. В. II. Ленин говорит: «Мы снова попали в воину, мы находимся в войне, и эта война не только гражданская, с кулаками, помещиками капиталистами, которые теперь объединились против нас,— теперь уже стоит против нас англо-французский империализм...» Он видел в восстании чехословацкого корпуса одно «из звеньев, давно рассчитанных на удушение Советской России» 72.
Ленинские положения легли в основу исследований советских историков, которые подробно раскрыли подготовку и замыслы устроителей интервенции и место в них белочехословацкого корпуса, района Поволжья, где начинался антисоветский мятеж 73.
В 20-е гг. мемуары интервентов передавали различные, на первый взгляд, мнения при характеристике значения антисоветского выступления легионеров Германский генерал Э. Людендорф констатировал: «На Средней Волге чехословаки образовали звено нового фронта Антанты в России»74; британский дипломат-разведчик Б. Локкарт признавал: «Чешская армия продвигалась на Запад. Она взяла Симбирск и осаждала Казань. Чехи были наши союзники. Поскольку мы их поддерживали, мы поддерживали борьбу против большевиков» 75. Локкарт подчеркивал решающую роль интервентов в обострении гражданской войны в стране, так как «с одними антиреволюционными русскими силами Советы справились бы без труда», что в августе 1918 г. он не сомневался в победе союзников (именно тогда Локкарт готовил «заговор послов»), ибо в то время «чехи заняли Казань, а большевики, хоть им и удалось выбить Савинкова из Ярославля, по-видимому, были не в состоянии образовать фронт против крупных воинских сил союзников, долженствовавших начать наступление со стороны Архангельска... Но разочарование наступило очень быстро». Локкарт вспоминал, что план контрреволюционеров предусматривал создание поволжского фронта, опирающегося на юге на армию Алексеева и Деникина, а на севере — на войска союзников, что в то время предполагалось наступление контрреволюционеров с юга
2*
35
п>, Царицын на Самару, на севере - Вологду и в ,iepe.t ЮР' у	слабы, что Волжская лини« *>
и евронейекой России временно рухнул»). Он запХ' iein> 11 сентября, когда в Москве весь «Кремль , )10н красных флагов и знамен» но случаю освоб0“ ейия Казани Красной Армией. О своих связях с епископ контрреволюцией Локкарт упоминал и в более поздних мемуарах76.
Ценными в этих воспоминаниях являются факты саморазоблачения интервентов, выдвигаемые в них мотивы объяснения иностранного военного вторжения в республику Советов тщательно скрывали главную цель интервенции, которая, по определению В. И. Ленина, заключалась в том, что «как только создалась Советская власть, все силы международного капитала обрушились на нее»77.
В отличие от воспоминаний бывших деятелей самарского Комуча, мемуары интервентов весьма скупы в плане описаний военных действий в Поволжье летом—в начале осени 1918 г. Исключение составляют воспоминания генерала С. Чечека, командовавшего в ту пору так называемым «поволжским фронтом» контрреволюции78. Они весьма субъективны и мало соответствовали ? ходу событий. Вопреки фактам, Чечек представлял бои | под Сызранью в виде «радостной встречи легионеров । населением», хотя известно, что сражение за Самар) ) развернулось 4 июня 1918 г., а закончилось 8 июня.4 В нем принимало участие не менее 3 тысяч заш£ нсп« 1()|>”да и что, хотя Самара была захвачена л* гтокп?' г ГзедогваРДейцамн, назвать четырехдневны "°K"e бои™ «прогулкой» никак нельзя Что касаеп го город был захвачен 17 июня подняв -контрреволюционерами80 и Чечек не
э отношения. Правда, генерал пРиД.еця* захвата Самары «дальнейшее нашеД01 содействие нам русских организаин х частей народной армии, все же F
11 простым, как это казалось в ’ С()пРотнвление советских войск цо1 вободнпГ 11Ктя6Ро 191'8 г. Красная АР*^ -п,Кп по 3 Поволжье от врагов револ ансК.Ч Распой деобразно пытался оценить к Р и Армин над белочехами и ком>4
в нем мн те ж г.'/, к этому прямого что после зг несмотря на броволпчески таким легким Действительно, _ ло, и в сентябре -нос гкю ос г Нес кол
36
в своих дневниковых записях начальник штаба германского главнокомандующего Восточным фронтом в 1918г генерал М. Гофман, когда писал: «13 сентября 1918 г положение несколько улучшилось благодаря тому, что в результате победы большевиков в Казани английская опасность потеряла свою остроту. С нашим наступлением мы теперь можем подождать»8’. Эта запись не была случайной. Правящие круги Германии осенью 1918 г хотели заключить мир с Ант а и i ой, чтобы совместно с ней покончить с Советской Россией и разделом территории окончить мировую войну. Автором плана компромиссного англо-германского мира в целях организации общего похода против Советской республики был Людендорф (его во всем поддерживал Гофман). Гофман выражал удовлетворение от победы Красной Армии иод Казанью, потому что сила Советской республики должна была сделать английских правителей сговорчивее, а германским войскам давала возможность не спешить в наступлении на Россию, тем более что не было сил — Германия стояла накануне поражения 82. В этом плане Гофман был не одинок. Мирбах еще в июне 1918 г. в письме министру иностранных дел Германии Кюльма-ну выражал опасение, что «эсеры, подкупленные .деньгами Антанты и снабженные чехословацким оружием, вернут новую Россию в ряды наших противников». Он предлагал ориентироваться на правых октябристов и кадетов83. Представители германского империализма также были за ликвидацию власти Советов вооруженным путем, но часто высказывали разные опасения, стремясь дипломатически выиграть в той мутной игре, которую вели интервенты, стремясь не допустить, в силу критического положения к концу первой мировой воины, срыва Брестского мирного договора.
Таким образом, мемуары интервентов затрагивали различные сюжеты гражданской войны в Поволжье, нх свидетельства носили, как прав».лл, конъюнктурный характер и стремление оправдать свои действия. Все они проникнуты враждебностью к Советской России, к завоеваниям Великого Октября. Их концепции, наряду с белоэмигрантскими, стали основой историографических реакционно-буржуазных традиций. В 20-е начале 30-х гг., когда империалисты готовили новые кресто-BUe походы против Страны Советов, они не считали иУжным скрывать или приукрашивать свою враждеб-
буржуазными элементами, т. е получают
кость и использовали различного вида мемуар». , ш7х» ДЛЯ создания антисоветского общественно ’^» ния. идеологической подготовки новой ннтер.’
«Теперь,- говорил В. И. Ленин 5 июля 1921 г ** cie того, как мы отразили наступление междуна^^ контрреволюции, образовалась заграничная органи ция русской буржуазии и всех русских ^^итррев<*л1гм«^ онных партий. ... Почти в каждой стране они выпускав' ежедневные газеты, и все партии, помещичьи и мелил буржуазные, не исключая и социал истов-революций ров и меньшевиков, имеют многочисленные связи с ина странными буржуазными элементами, т. е получают достаточно денег, чтобы иметь свою печать; мы можем наблюдать за границей совместную работу всех бе3 исключения наших прежних политических партий, и мы видим, как «свободна» русская печать за границей, начиная с социалистов-революционеров и меньшевиков а кончая реакционнейшими монархистами...»84.
В США, по приблизительным подсчетам, собралось в начале 20-х гг. около 30 тыс. эмигрантов из России®. Но влияние на развитие буржуазной историографии оказала вся белоэмигрантская литература, особенно воспоминания и вывезенные архивы контрреволюционеров.
Значительное число воспоминаний и документов контрреволюционного лагеря опубликовал кадет Г. В. Гессен в многотомном «Архиве русской революции», тогда же справедливо названном советскими историками Архивом русской контрреволюции»86. В нем были опубликованы представляющие интерес для изучен» истории гражданской войны в Поволжье воспоминанн ннерала А. С. Лукомского и дневники барона А. У oepia, документы об образовании уфимской Дире рии и крушении колчаковщины.	Кор-
Лукомский был начальником штаба у генерала Hn.joBa, затем начальником военного управления ар Деникина, г. е. непосредственно на Волге он не *2^-о в своих мемуарах он оставил интересное св» н.
ВЬ|ДеРжки из письма генерала Алексеев до-вол'к>( .1 7 1 ИЮНЯ г., в разгар развернувши ^ Дени ’’Н|,?аЖЛанской войны. В них Алексеев ”РеДнС н* Кубан» ве£_ги Добровольческую белую аРм’ там пешаяВчПоволжье> так как, по его мненн' кий kodiiv Ись главные события и мятежный 4 керо8 Р }с нуждался в помощи контрреволюп
з«
А. Будберг был монархистом по убеждениям, кадровым военным, с конца августа 1919 г. занимал пост военного министра в правительстве Колчака. Его днев-ник—свидетельство очевидца, с самого начала настроенного весьма пессимистически к проискам контрреволюционеров. («За нас офицеры, да и то не все, ... за нас состоятельная буржуазия, спекулянты, купечество, ибо мы защищаем их материальные блага... Все остальные против нас, частью по настроению, частью активно»). Он подробно описал предпринятое Колчаком весной 1919 г. наступление на Поволжье, когда «летели к Волге, ждали занятия Казани, Самары и Царицына, а о том, что надо будет делать на случай иных перспектив, нс думали». Будберг писал, что контрнаступление Южной группы советских войск Восточного фронта было для Колчака неожиданным и уже в начале июля 1919 г. «фронт совершенно развалился, многие части перестали исполнять приказания и без всякого боя, не видя по нескольку дней противника, уходят на Восток, обирая население, отнимая у него лошадей, подводы и фураж». Он отмечал также массовое дезертирство из белой армии мобилизованных приволжских и уральских крестьян, их нежелание воевать за чуждые им интересы88.
Бывшие члены колчаковского «правительства» И. И. Серебренников и Г. К- Гинс, подробно описывая приход Колчака к власти, писали о причинах краха уфимской Директории, видя их в том, что после поражения Германии в первой мировой войне легионеры мятежного корпуса стремились побыстрее вернуться на Родину и не хотели защищать Директорию, а также в том, что Антанта отказалась от идеи создания на Волге и Урале осенью 1918 г. Восточного фронта против Советской власти89. Они забывали сказать главное: легионеры и комучевцы осенью 1918 г. были разгромлены частями Красной Армии и это было основной причиной падения Директории, другой — стало * стремление буржуазии и руководителей интервенции к установлению в России военной диктатуры Колчака.
В 20-е гг. бывшие колчаковцы стали инициаторами Дискуссии по определению роли белочехословацкого иорпуса в гражданской войне в Поволжье. Омский журналист В. Иванов полагал, что легионеры вообще мало воевали, а больше мародерствовали; генерал П. П. Пет-Р°в, бывший начальник оперативного отдела «народной
.39
армии» Комуча, во всех неудачах 1918 г. винил C010fu ков которые вовремя не пришли на помощь, и лег^‘Нн ров', которые воевали по его мнению, нед0СТа^ энергично; генерал К. В. Сахаров, сподвижник Капп^® в Казани, утверждал, что первыми победами на Вг беточехословаки обязаны тайным обществам руСск„ офицеров и казакам, что военные операции в Повод»* четом 1918 г- «велись главным образом... русскими дп броволъцами-белогвардейцами, отряды которых шли ропотно в подчинение чешским безграмотным офицера и генералам». После разгрома белоинтервентов под ка. заныо, Симбирском и Самарой легионеры «перестали сражаться», «схватили награбленное» и уехали. Эти утверждения Сахарова вызвали тогда же возражения легионеров и чешских буржуазных историков90.
Известно, что начало белочехословацкого мятежа послужило сигналом, а корпус стал ядром для объединения всех контрреволюционных сил в Поволжье. Поэтому апологетика действий тех или иных контрреволюционных сил неоправданна, не имеет под собой оснований, ибо причина их поражений не в их несогласованности, а в силе Красной Армии, политике РКП(6) и Советского правительства, объединившей всех трудящихся, превратившей страну в непобедимый военный лагерь.
Среди мемуаров белоэмигрантов, представлявших монархическое или военно-диктаторское направление, а также затрагивающих различные сюжеты ской войны в Поволжье, выделялись воспоминания > • • Деникина, образно названные М. Н. Покровским «•’ муарами царя Андрона»91.
Деникин отрицательно оценивал деятельность ча и «народной армии», называя их «пустоцветом», сю мнению, мобилизация в «народную» армию» *Р я1( лилась, гак как мобилизованные оставались в полУчения оружия и формы, после чег ^ч0. ел(н^1ИСЬ П() Д()мам- «Придя к власти на и,1'ыка1и.1И*1 11К*пя?.В’ комитет Учредительного собрания npj-витсл! ci'»1' с’ ипплся отображением
н ’’ ТОЛЬКО	тусклым и мелким. л ш аН
Кроме це"МС1,’/^’ьшевис;ского размаха и 3* волжское спЛовацк()й опоры у него ничего не ыВаМ ’’ меньшей мепеСТЬЯНСТВО"’ отнеслось к его и$т ре равнодушно. Городской пролет Р
меньшей
40
Я..я враждебным новому правительству н . -3 я Самаре рабочая конференция, признан рав|11;,и ^,ьство «врагом народа», высказалась за Советской власти», писал он
Деникин не скрывал своею нега i ивиого контрреволюционным начинаниям русских разных партий и ратовал за установление военной шктапры в «единой и неделимой России, как к многие другие, недостаточную помоип Антанты основной причиной поражения бг Данная нм в воспоминаниях информация г нс, н >л ьзова л а с ь бу р ж у а з н ы м и историкам и.
Совсем по-другому писали бывшие правые эсеры деятели самарского Комуча, объединившиеся в Праге начале 20-х гг. вокруг журнала «Воля России». Ра
, так же как Деникин и другие белогвар-скрывали своего антисоветизма, но у.верж-Антанта сделала ошибку, недостаточно иодне их, а Колчака и Деникина, хотя только бы представляли собой «настоящее народо-
э,о нравц-П()Дчи11епце
отношения
> СО стороны ‘•'Ых армий, весьма часто
эсеры
н В I — зумеется. они денцы. нс дали, что держивая они будто властно.
Таким образом, все противники большевиков, коими были н белогвардейцы, и меньшевики, и эсеры, на словах сетовали на недостаточную помощь со стороны Антанты, критиковали действия друг друга, пытались обелить и возвеличить свое участие в контрреволюции. Однако на деле все они оказывались оттесненными на задний план, и во главе белогвардейщины выступали капиталистические и помещичьи элементы, будь то Колчак, Деникин или другие антисоветские правления.
В. И. Ленин подчеркивал, что колчаковщине «помогли родиться на свет и ее прямо поддерживали меньшевики («социал-демократы») и эсеры («социалисты-революционеры»)»93. «Вот на опыте колчакпи мы видим, — говорил он, — чего стоят обещания эсеровских и меньшевистских вождей. Ведь они начали колчаковщину, у них была самарская власть»94. Поэтому проги-Во,|°(‘тавленне, к которому прибегали в своих мемхарах вомУчевцы, оправдывая свои действия по борьбе с вл а 51Ью Советов и критикуя режим Колчака, не ,,Mt* _°^ьших оснований. Они сами породили го, oi че1(’ °м всячески, но не убедительно открещивались. (^ее полно бывшие комучевцы изложили С1£)И р Знания в 1928 г., когда несколько томов «Воли
41
сии» были посвящены событиям десятилетней давности — гражданской войне в Поволжье. Несколько позже, в 1930 г., комучевцы от имени «участников волжского движения» выпустили специальный том «Гражданская война в 1918 г.»95. В воспоминаниях содержались признания в том, что эсеры готовили контрреволюционное выступление в Поволжье осенью 1918 г. но мятеж чехословацкого корпуса ускорил и их приход к власти в Самаре96.
В. И. Лебедев в названных им заметках «От Петрограда до Казани» отмечал, что правые эсеры стали готовить антисоветское выступление в Поволжье сразу после заключения Брестского мирного договора. План был таков: «Восстание на Волге, захват городов: Казань, Симбирск, Самара, Саратов. Мобилизация за этой чертой. Высадка союзников в Архангельске и их движение к Вологде на соединение с Волжским фронтом. Другой десант во Владивостоке и быстрое его продвижение к Волге, где мы должны были держать оборонительный фронт до их прихода... Волга была избрана как наиболее удачное место, потому что на ней уже происходил ряд стихийных крестьянских и городских восстаний, потому что на Волге имелось много эвакуированного с фронта вооружения и потому, что она представляла собой естественный барьер, за которым легко было начать развертывание всех наших сил»97.
В этих своих заметках Лебедев во многом ошибался
или писал заведомую неправду. Она состояла прежде всего в том, что эсеры не действовали самостоятельно, а только ио указке представителей Антанты. Известно, что сразу после роспуска Учредительного собрания правые эсеры продолжали выступать от его имени, все более скатываясь на путь подготовки заговоров и восстаний против власти Советов. По свидетельству одного из активных деятелей партии правых эсеров Тимофеева, в конце января 1918 г. ЦК ПСР предписал местным организациям всемерно содействовать «созданию окраинных демократических республик». В конце февраля 1918 г. Чернов запросил французского посла п) ланса относительно готовности Франции и США под держать Учредительное собрание в военном и Фива совом отношении в случае его созыва на востоке г сии. Нуланс дал утвердительный ответ98. Давая °тВ ’ Нуланс, видимо, руководствовался и докладом чл
12
сии» были посвящены событиям десятилетней давности — гражданской войне в Поволжье. Несколько позже, в 1930 г., комучевцы от имени «участников волжского движения» выпустили специальный том «Гражданская война в 1918 г.»95. В воспоминаниях содержались признания в том, что эсеры готовили контрреволюционное выступление в Поволжье осенью 1918 г., но мятеж чехословацкого корпуса ускорил и их приход к власти в Самаре96.
В. И. Лебедев в названных им заметках «От Петрограда до Казани» отмечал, что правые эсеры стали готовить антисоветское выступление в Поволжье сразу после заключения Брестского мирного договора. План был таков: «Восстание на Волге, захват городов: Казань, Симбирск, Самара, Саратов. Мобилизация за этой чертой. Высадка союзников в Архангельске и их движение к Вологде на соединение с Волжским фронтом. Другой десант во Владивостоке и быстрое его продвижение к Волге, где мы должны были держать оборонительный фронт до их прихода... Волга была избрана как наиболее удачное место, потому что на ней уже происходил ряд стихийных крестьянских и городских восстаний, потому что на Волге имелось много эвакуированного с фронта вооружения и потому, что она представляла собой естественный барьер, за которым легко было начать развертывание всех наших сил»97.
В этих своих заметках Лебедев во многом ошибался или писал заведомую неправду. Она состояла прежде всего в том, что эсеры не действовали самостоятельно, а только по указке представителей Антанты. Известно, что сразу после роспуска Учредительного собрания правые эсеры продолжали выступать от его имени, все более скатываясь на путь подготовки заговоров и восстаний против власти Советов. По свидетельству одного из активных деятелей партии правых эсеров Тимофеева, в конце января 1918 г. ЦК ПСР предписал местным организациям всемерно содействовать «созданию окраинных демократических республик». В конце фев-раля 1918 г. Чернов запросил французского посла Н}' ланса относительно готовности Франции и США поддержать Учредительное собрание в военном и финан совом отношении в случае его созыва на востоке сии. Нуланс дал утвердительный ответ98. Давая отВ^а’ Нуланс, видимо, руководствовался и докладом чле
12
французской военной миссии в Петрограде Пипюпа, который сразу же после Октябрьской революции шесть месяцев путешествовал ио стране, изучая обстановку. В докладе Пишон тогда записал, что покончить с большевистской Россией может только широко организованная интервенция, что се начать лучше всего по просьбе эсеров, с которыми можно договориться ".
Лебедев пытался описать продвижение комучевцев от Самары до Казани как «успешную прогулку», хотя не было города, где бы белоинтервентам не было оказано сопротивление. Особенно упорно сопротивлялась Казань, где тогда находилось советское командование Восточным фронтом. Лебедев вынужден был отметить, что «брали упорным боем все деревни до самой Казани», что «меньшевики себя прекрасно ведут. И в Самаре, и в Симбирске на рабочих конференциях они оказали нам огромную поддержку. В Сызрани героически дрались, а здесь (в Казани. — Авт.) их «Рабочее дело» ведет отчаянную кампанию за народную армию и Ко-муч»100. Лебедев, вспоминая события десятилетней давности, тщился, как и другие бывшие комучевцы, высоко оценить свою деятельность, потерпевшую поражение из-за того, что не было своевременной помощи интервентов и единства контрреволюционных сил. Эти положения не соответствовали действительности. И интервенты в Поволжье тогда были в виде обманутых легионеров и инструкторов представительств Антанты, и было единение комучевцев с кулацкими восстаниями, а также с другими контрреволюционными партийными направлениями. Достаточно вспомнить признания полковника А. П. Степанова, одного из военных руководителей армии Комуча: «Я был монархистом, но чехословаки под этим лозунгом воевать не хотели. Долго думать не приходилось, так как единственной реальной силой фактически были чехословаки, которые не сделали бы ни одного шага для борьбы с большевиками под монархическими лозунгами. Поэтому я примкнул к лозунгу «За Учредительное собрание»101.
Комучевцы потерпели поражение потому, что они проводили антинародную политику, что ее не поддержала и буржуазия, считавшая эсеров переходным «правительством» к сильной власти диктатора. «Демократическая контрреволюция» оказалась с самого начала несостоятельной и быстро уступила место прямой интер-
43
венции и военно-террористической белогвардейской диктатуре. «Чтобы доказать, что большевики несостоятельны, — говорил В. И. Ленин, — эсеры и меньшевики начали строить новую власть и торжественно провалились с ней прямо к власти Колчака»102.
В. Архангельский в августе 1918 г. был уполномоченным Комуча по организации гражданского управления в Казани и губернии. В воспоминаниях он пытался показать, что определенные слои городского населения: духовенство, враждебно настроенные к Советской власти интеллигенты, — поддержали Комуч. Но буржуазия на нужды «народной армии» раскошеливалась туго,, большевики вели активную подпольную работу и поддерживали связь с Красной Армией, рабочие отнеслись к «новой власти» равнодушно, а иногда враждебно. Архангельский «обвинял» казанских жителей «в пассивности, слабом сознании, подозрительности к новой власти вообще». Он делал вывод о том, что «казанский период является лишь одним из эпизодов начатой членами Учредительного собрания борьбы с большевиками. В этой борьбе временно оказались победителями большевики»103. Однако сама жизнь показала закономерность победы программы партии большевиков и отвергла реваншистские иллюзии Архангельского. Его утверждения о том, что Комуч потерпел поражение из-за того, что массы отнеслись к нему «пассивно», не поняли его значения «третьей силы», позже были развиты буржуазной историографией.
П. Д. Климушкин, один из активных деятелей Комуча, писал о причинах поражения Комуча более объективно, нежели его коллеги. Он признавал, что Комуч по был поддержан ни рабочими, ни крестьянами, что мобилизации в «народную армию» провалились, что «поход на Казань» был ошибкой, так как «Казань — большой рабочий центр.., казанские рабочие в большинстве своем настроены большевистски... На Казань мы смотрели, как па гнездо большевиков, удержать каковое нам будет чрезвычайно трудно»104. Климушкин признавал и непопулярность в целом лозунга борьбы за Учредительное собрание: «В общем должен откровенно сказан,, писал он, — что большинство рабочих и солдат остались верны Совету Народных Комиссаров. Привлечь их на сторону Учредительного собрания нам 1с.-р. - Анг.) так и не сдалось»103.
14
определенной идеализацией деяний правых эсеров в Поволжье в 1918 г. выступили в 20—30-е гг. Л. Ф. Ке ренский, бывший член Учредительного собрания от Самарской губернии Е. Е. Лазарев, генерал Н. Н. Головин 106. Тогда же были опубликованы журналы (стенограмма) Уфимского совещания |07. Керенский возражал тем, кто считал, что интервенция была предпринята по инициативе русских «социалистов», и тут же, противореча себе, утверждал, что уфимская Директория погибла из-за недостаточной помощи интервентов. Лазарев считал, что Комуч потерпел поражение, так как его поддерживали только крестьяне и учащаяся молодежь, а рабочие и солдаты были за большевиков. Головин полагал, что и крестьяне не пошли за Комучем, ибо увидели в нем партию, а не правительство.
Нельзя не отметить, чго апологетика Комуча и уфимской Директории была характерна и для воспоминаний бывших комучевцев, опубликованных в 20-е гг. в разных советских изданиях 108. Интересные факты сотрудничества с Комучем различных контрреволюционных организаций, в том числе созданного им «Союза», привел во время суда Б. В. Савинков 109.
Иначе выглядят воспоминания бывших кадетов и народных социалистов. Они полагали, что решающая роль в начале интервенции принадлежала чехословацким легионерам, что они вели бои за Казань против наступающих красноармейцев, так как мобилизация, проведенная комучевцами в городе, дала «народной армии» 570 подростков, «боявшихся собственных выстрелов», что Колчак был разбит, «так как в России нет солдат, желающих за него драться, заставить же сражаться умеют и смеют одни большевики»110.
Наряду с воспоминаниями, которые преследовали прежде всего цель субъективно оправдать деяния того или иного мемуариста или отработать гонорар буржуазных издательств, буржуазные историки используют в виде источника архив М. А. Спиридоновой, хранящийся в библиотеке Гарвардского университета, архивы многих белогвардейских лидеров, хранящиеся в библиотеке Техасского университета, и другие материалы Н1.
На развитие различных «идей» о гражданской войне в России буржуазными историками значительное влияние оказали труды белоэмигрантов историков и политиков П. Н. Милюкова, А. Ф. Керенского, Г. В. Вернад
45
ского, п. А. Сорокина н др. Все они читали в 20 е гг. лекции по русской истории в американских университетах.
Наиболее крупными и популярными были книги лидера кадетской партии и бывшего министра иностранных дел Временного правительства П. Н. Милюкова. Их критика была дана еще М. И. Покровским ,12. Среди работ Милюкова события гражданской войны в Поволжье затрагивались более всего в двухтомнике «Россия на переломе», в основе которого лежал курс лекций, прочитанный автором в Бостонском университете в 1921 г. По выдвинутой им «теории», союзники «вынуждены» были создавать Восточный фронт на Волге против Германии, дабы удержать немецкие дивизии от их отправки во Францию. Тем самым он оправдывал выступление чехословацких легионеров. Причинами гибели Комуча Милюков считал отсутствие действенной помощи ему со стороны интервентов, а также то, что эсеры возглавили на Волге антисоветское движение. Последнее, по Милюкову, имело «роковое значение для всего хода борьбы»113. Высказывания Милюкова о «случайности» победы Советской власти в гражданской войне, обеливание деятельности кадетов (в противовес эсерам) использовались позже буржуазными историками.
В 1920-е гг. развертывает свою антисоветскую деятельность разместившийся в Калифорнии Гуверовский институт войны, революции и мира (основан в 1919 г.). Его сотрудники собирали архивы царской охранки н белочехословацкого корпуса. Одним из его первых сотрудников был Керенский 114. М. Карпович, также эмигрант из России, характеризуя написанное тогда «бывшими», заключал: «Книги, создаваемые вне России, слишком часто пишутся в атмосфере лютой ненависти к нынешнему русскому режиму»115.
В 1920 1930-е гг. появляются и первые исследования оуржуазных историков о гражданской войне в Со* шнекой России. История борьбы с силами внутренней 11 внешней контрреволюции в Поволжье в них затрагивалась иллюстративно и эпизодически, но и по этим п ‘;г1еРиа‘',ам в целом можно судить о концепции автора, е о.никах, использованных в работе, направленности 11 >1СКа,1И11- Не претендуя на полный обзор публиковав* хи| кида произведений, рассмотрим лишь две из них-
книгу реакционного немецкого историка Г. фон Рим ши «Русская гражданская война и русская эмиграция. 1917—19211» и американского журналиста Г. Чемберлина «Русская революция. 1917--1921 гг.»116.
Римша выступал в качестве апологета действии в Поволжье белочехословацкого корпуса, видя в нем опору сил контрреволюции в этом районе страны летом 1918 г. Его «успехи» он объяснял тем, что легионеры были «послушным инструментом» в руках Антанты. Однако попытка представить социальный состав «народной армии» Комуча в виде фабрично-заводских рабочих и крестьян, в отличие от «добровольческой» армии генерала Корнилова 117, лишена оснований. «Армия» Комуча формировалась самарскими эсерами из кулачества, офицерства и представителей городской буржуазии ,18.
Двухтомник Чемберлина до сих пор буржуазные историки считают «образцовой работой по революции и гражданской войне» в СССР119. Он признавал народный характер Октябрьской революции, а в гражданской войне видел «непроходимую пропасть, отделявшую белые правительства Сибири и Южной России от крестьянского большинства населения». Среди двух главных направлений буржуазной историографии США 20—ЗО-х гг.: официально-реакционного и буржуазнообъективистского — книга Чемберлина принадлежала к последнему.
В основе концепции Чемберлина лежало ошибочное утверждение (выдвигаемое и бывшими комучевцами) о «пассивности русского крестьянства», которое, по его мнению, явилось основной причиной гибели самарского Комуча. Он оказался совершенно не в силах ответить на вопрос, почему русское крестьянство пошло за большевиками, а не за эсерами. Его попытка объяснить этот факт неграмотностью крестьянства выглядит неверно и наивно. Ведь крестьянин отлично понимал, жизненно испытал в годы гражданской войны политику Советской власти и стремление белогвардейцев и интервентов ее заменить. Он твердо избрал власть Советов, н это в конечном счете решило исход войны.
Для Чемберлина мятеж чехословацкого корпуса — не заранее подготовленное интервентами антисоветское выступление, а «драматическая неожиданность», сыгравшая «наиболее важную роль в русской гражданской
47
войне». Не давая сколько-нибудь веских доказательств этого неправильного положения, Чемберлин все-таки признавал, что «чешские руководители, без сомнения, имели готовые планы па случай военного столкновения». Основываясь на воспоминаниях и дневниках члена самарского Комуча, правого эсера В. И. Лебедева, Чемберлин описывал военные действия на Средней Волге летом 1918 г. Он называл взятие Казани белоинтервен-тами их «наивысшим военным успехом», отмечал наличие белогвардейского террора и «недовольство рабочих Казани» политикой учредиловцев.
Чемберлин указывал на победы Красной Армии под Свияжском и Казанью, которые «открывали... голодающим Москвы и Петрограда богатые зерном районы, ...вернули Советам важный Волжский путь» и показали, как большевики разбили «одного из своих первых врагов».
Идеализируя действия правых эсеров, стремившихся к реставрации капитализма в стране, Чемберлин именно в неудачах «демократической контрреволюции» видел основную причину поражения контрреволюции вообще. А затем договорился до того, что будто бы в борьбе с реакцией Колчака эсеры не решились прибегнуть к помощи легионеров и потому были разгромлены,20. Хотя ни для кого не было секретом, что именно эсеры и меньшевики помогли появиться колчаковщине.'
В значительной степени преувеличивая сам факт сражений с комучевцамп, Чемберлин полагал борьбу за Казань «одной из самых решающих битв гражданской войны, если не самой решающей из всех». Он пытался показать, что интервенты, помогая Колчаку и Деникину, стремились «обороняться» от распространения «бацилл» большевизма в их собственные страны. По одной из главных для него проблем осталось непонимание того, как крестьяне, составлявшие большинство населения страны, не пошли за эсерами, представ* лившими себя крестьянской партией. «Может быть, ответ на этот вопрос надо искать в той характеристике, которую давали себе сами крестьяне, называя «себя темными людьми», - писал Чемберлин в конце кнн ги 121_ Он не мог понять, чю крестьяне «пришли к бо.1Ь шевизму... из собственного опыта, из того, что они со ниалистов-революцнонсров звали, сажали, а из эт<)Г насаждения на власть эсеров и меньшевиков выШ-
IK
старая русская монархия, старая держиморда, которая во время «демократии» принесла неслыханное насилие стране»122.
Многие положения Чемберлина взяты на вооружение современными буржуазными историками. Р. Уорт в историографии русской революции, написанной в 1967 г., о книге Чемберлина пишет следующее: «То, что она является образцовой работой о революции и гражданской войне, говорит о мастерстве и трудолюбии автора и в то же время бросает тень на профессиональных историков» Запада ввиду их неспособности дать ей полноценную замену на нынешнем этапе развития буржуазной исторической науки ,23.
Ю. И. Игрицкий и Г. Л. Соболев, исследователи англо-американской историографии Октябрьской революции, указывают на процесс ее дальнейшего размежевания в 30-е гг.124. Это было связано с международной обстановкой, появлением в мире двух очагов будущей второй мировой войны, установлением дипломатических отношений между СССР и США в 1933 г. и многими другими обстоятельствами. На развитие буржуазной историографии в то время оказывали влияние многие внутренние и внешние факторы. Среди них «евразийская» концепция Г. Вернадского, опубликовавшего в 30-е гг. книги с объяснением русской революции и гражданской войны исключительно географическими факторами жизни народов России, национальной особенностью русского народа 125, поэтому дё такое не может «повториться» в странах капиталистического Запада.
На мировоззрение буржуазных историков влияли потерянные в России иностранным капиталом миллионы долларов и миллионы, вложенные в финансирование антисоветского, контрреволюционного движения 126. Буржуазные историки учитывали в своих произведениях ту классовую и общественно-политическую борьбу, которая шла в СССР в период нэпа, стремясь поддержать любые антимарксистские течения.
В 30-е гг., в условиях международного признания СССР, появляются несколько книг, стремящихся к «объективному» освещению событий гражданской войны. Это была книга Чемберлина. К таковым следует отнести книги английских лейбористов супругов Коутс и американского историка Дж. Стюарта ,27. Коутсы указывали На руководство Антантой мятежным чехословацким кор-
49
I1VC0M II определяли заступ.. Антанты за легко-
неп< в «актом величайшей провокации, преследующей цезь направить чехов против Советской власти». Ст», арт 1ШС-1Л также о тесной поддержке сил контрреволк», цпп со стороны Антанты, хотя и идеализировал некоторых деяге.тей белогвардейцев. Он писал, например, q Колчаке, что тог. хотя и «допускал много ошибок и не-редко не был благоразумным в своих решениях, он нн в косм разе нс являлся’жестоким тираном, какими оказались многие его сторонники и которых он не смог обуздать». Стюарт не понимал, или не хотел понять, что имя Колчак стало нарицательным для трудящихся Советской России при обозначении жестокости, террора и антинародных действий.
В 20—30-е гг. определилось направление буржуазной историографии, связанное с решением национального вопроса в стране в первые годы Советской власти. Ее начало соединялось с именами буржуазных националистов, меньшевиков и эсеров, ставших эмигрантами в годы гражданской войны. Именно тогда Г. Исхаки и один из идеологов меньшевизма А. Цаликов выступили с необоснованными утверждениями о том, что среди мусульманского населения Поволжья и Северного Кавказа никаких корней для социалистической революции и защиты ее местным населением не было, что будто бы была проведена насильственная «советизация» края, что «мусульманское общество» было единым и не
подвергалось ни в канун, ни в ходе революции классовой дифференциации 128. Исхаки пытался показать, что оудтс бы весной 1918 г. в Казани и Уфе велась воору-жени я борьба «между национальными частями и боль-iiJCBii. ами», что в результате были «разгромлены национальные организации», что «во время выступления чешс их отрядов в июле 1918 г. восстало и тюрко-та-lapcioc* население и восстановило свой национальный iiciiip и свои полки»129. Все эти утверждения не соот* B(i( iB\ioj действительности. «Забулачная республика*» прово л лащенная в Казани буржуазно-националистическими (,piаиизациямп в конце февраля—марте 1918 Г-»
Jl 11	на главным образом мирными среД‘
(«Mi?''1’ и1)(,вое распространение получили в то вр^ чт/^мДД 5льминскпе комиссариаты; естественно» за|1ц!цС г?» i?/10	!)ж^аз,,ь,е ,,а11ионалнстические органу
и ликвидированы. Во время боев с чехосЛ 5о
вацким корпусом и комучевцами было сформировано значительное число татарских национальных частей Красной Армии, тогда как учреднлонцам этого сделать не удалось |3°.
Таким образом, в 20 30-е гг. получили дальнейшее развитие, сложились направления буржуазной историографии гражданской войны, в том числе и в Поволжье. Среди них явственно выделилась белоэмигрантская антисоветская литература различных направлений, постепенно выступавшая не только в виде источника для последующего поколения историков. Обширную часть литературы представляли открытые противники марксизма-ленинизма, антикоммунисты. Тогда же обозначилась группа не только коммунистов-историков, но и представителей левой общественной мысли, стремившейся к более или менее объективному освещению событий.
Эти объективные устремления группы англо-американских историков особенно проявились в годы второй мировой войны, когда СССР, США и Великобритания были союзниками в борьбе с фашизмом и милитаризмом. Ю. И. Игрицкий отмечает, что в отдельных американских книгах военного времени содержались реальные факты, объяснялись причины победы Советской власти в гражданской войне, которые ранее не назывались в буржуазной литературе 131. Тогда были переведены на русский язык книги Г. Никольсона, Л. Стеффенса и других, говорящих о закономерности победы большевиков в гражданской войне 132.
Разумеется, в годы войны издавалась и литература иного сорта. Ее публикацию инспирировало геббельсовское ведомство с целью разжигания среди малых народов национализма и ненависти к русскому народу, именно такую «литературу» гитлеровские пропагандистские центры распространяли на временно оккупированной территории нашей страны. Авторами подобных публикаций были, как правило, изменники Родины. Среди них и Т. Давлетшин, в 194'2 г. написавший брошюры «Татары — знаменитый народ» и «Татарская история», которые были направлены иа разжигание националистических настроений, на то, что «Гитлер спасет тюрко-татарский народ»133. Об этой «желтой литературе» можно было бы и не говорить, но ряд ее авторов вместе со своими «идеями» продолжали выступать в
годы «холодной войны», их цитируют отдельные бурлу. азные историки и ныне.
3. В ПЕРИОД «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»
«Холодная война» наступила сразу же после окончания второй мировой войны и характеризовалась развитием советоведения и антикоммунизма как одного из основных направлений буржуазной идеологии. В то время значительно возрастает сеть советологических учреждений в США: в 1960 г. их было более 150. Среди них Русский институт при Колумбийском университете (основан в 1946 г.) и Русский исследовательский центр при Гарвардском университете (основан в 1948 г.). Эти центры получают на «свои исследования» из различных фондов от 2 до 5 миллионов долларов, издают свои журналы; «Slavic Review», «Problems of Communism» и др. Если с 1917 по 1956 г. в США и Англии ьышло по истории Октябрьской революции-и гражданской войне около 200 работ, то за 1957—4967 гг. в этих странах опубликовано около ста работ 134.
В' годы «холодной войны» главным требованием к литературе об СССР, издававшейся, например, в США и Англии, были антисоветизм и антикоммунизм, который теснейшим образом смыкался с различной дезинформацией о нашей стране, идеологическими диверсиями. Не случайно именно в начале 50-х гг. Т. Давлетшин создал так называемый «татаро-башкирский комитет» — в Мюнхене, с 1953 г. радиостанция «Свобода» начала вещание на татарском и башкирском языках 135-
В то время старое поколение эмигрантов было пополнено новой волной бежавших с родины фашистских пособников. Они мало что могли добавить к писаниям «бывших» о гражданской войне, но явно способствовали распространению общей мутной волны антисоветизма.
В начале 50-х гг. вновь издаются воспоминания многих бывших эсеров и белогвардейцев |36, среди которы4 для изучения гражданской войны в Поволжье западнЫ' ми историками наиболее важное значение имели мемУ' ары бывшего лидера партии эсеров и министра зем^е' 52
делия Временного правительства В. М Чернова 71873—1952) ,37.	Чернова
Вслед за своими коллегами по партии, выступавшими в 20-е гг., Чернов писал о Поволжье как о вотчине эсеров, где они пользовались у крестьянства авторитетом и потому будто бы на выборах в Учредительное собрание получили «80% и более голосов». Это обусловило выбор Поволжья в качестве базы для «восстановления Восточного фронта». Конечно, Чернов явно преувеличивал, когда писал о выборах в Учредительное собрание: эсеры получили в поволжских губерниях от 31,5 (Казанская губерния) до 72,2% голосов (Симбирская губерния)138. Утверждения Чернова о том, что эсе
ры ставили перед интервентами какие-то условия, принимая от них помощь в создании на Волге Восточного фронта против Германии летом 1918 г., выглядят неубедительно, так как широко известны и признаны не только советской историографией, но и прогрессивной зарубежной факты тесного сотрудничества эсеров с интервентами, надуманность и несостоятельность антигерманского поволжского фронта, который представлял собой антисоветский фронт. Чернов отмечал, что «в июне 1918 г. Поволжский областной комитет партии с.-р. заключил с уральским казачьим войском союз для ликвидации большевистской диктатуры и провозглашения власти Учредительного собрания в Поволжье и Приуралье. Тогда же эсеры вошли в контакт с мятежным чехословацким корпусом и предложили им сконцентрироваться в районе Пенза-Челябинск139. Тем самым Чернов признавал не только связь эсеров с интервентами, но и стремление эсеров руководить их продвижением.
Чернов считал, что созданная на Уфимском совещании (сентябрь, 1918 г.) Директория была «никого не представлявшим» персональным объединением спевшихся деятелей разных партий», что он предлагал перевести се из Уфы в Самару, но его не послушались, а потому Директорию быстро сверг Колчак. Чернов склонен обвинить в поражении контрреволюции царский генералитет, ничего не понимающий в сущности гражданской войны, военных руководителей Комуча Лебедева и Степанова, которые «были притянуты магнитом золотого запаса в Казани и, неправильно оценив обстановку, избрали неправильный путь», «интеллигентную, непар-
53
тинную публику,, которая не понимала, чем была «народная армия»* офицерство, предавшееся «кутежам и разврату»110. Его книга — апологетика собственных поступков, которые были направлены против Советской власти.
Нельзя не отметить, что вслед за Черновым о Поволжье как месте, где с.-р. пользовались «большим авторитетом», где лозунг «За Учредительное собрание» будто бы поддерживался крестьянством, писали в своих книгах А. Ф. Керенский и И. Г. Церетели 141. Вместе с ними эта «версия» вошла в ряд книг зарубежных историков.
В обстановке «холодной войны» англо-американские историки прежде всего пересмотрели свои работы, где говорилось что-либо о традициях дружбы, коалиции с СССР в годы второй мировой войны. Основной в то время стала концепция вооруженной интервенции в Советскую Россию в 1918 —19-20 гг. Ее активно проповедовали в своих книгах Б. Антербергер, тогда директор историко-филологического института в Северной Каролине, когда писала, что американцы будто бы всячески избегали вмешательства во внутренние дела Советской России и что «необходимость» спасти чехов дала президенту Вильсону моральное основание для посылки американских войск в Сибирь. Ей вторил американский историк Р. Кэрри, сообщая, что американский «президент никогда нс смотрел на интервенцию как на средство свержения большевизма». Оказывается, он хотел «спасти чехов» и «предотвратить захват Японией сибирских приморских провинций». Об этом же писал профессор Колумбийского университета К. Мэннинг и сотрудник этого же университета Д. Морли. Последний, правда, признавал, что уже в 1918 г. объединенная интервенция была обречена на провал вслед* ствие противоречий ее участников и что в будущем США и Япония должны уважать интересы друг друга |4,«
В те годы англо-американские буржуазные историки пришивали влияние чехословацкого мятежа на развитие гражданской войны и интервенции в России, ио стремились не связывать его с начавшимся к тому вре* менп прямым вооруженным вмешательством империй* диетических держав. Особенно показательными в этом плане были книги Д. Кеннана, бывшего американского пос,la в 1 1оскве. Он признавал, что правящие крУг 54
США старались оказать контрреволюции посильную помощь с тем, чтобы свергнуть Советское правительство и восстановить Россию в качестве военной силы на Восточном фронте. Кеннан уверял, что президент Вильсон послал американские войска в Россию, чтобы «спасти чехов», что интервенция якобы «никак не была похожа на серьезную и согласованную попытку свергнуть советский режим»143.
В советской историографии эти концепции были разоблачены 144. Заметим лишь, что эти так называемые концепции были 'модернизацией версий оправдания интервенции, выдвигавшихся еще в 20-е гг., что еще на страницах «Правды» от 28 ноября 1918 г. цитировались слова Вильсона, говорившего о большевизме как «единственном враге, против которого следует ополчиться», и что не легионеры вызвали интервенцию, а, наоборот, сам мятеж чехословацкого корпуса был инспирирован империалистическими кругами США и Антанты.
В начале 50-х гг. на русском языке были опубликованы документальные данные об антинародной политике Масарика и Бенеша, где, в частности, говорилось о том, что 1«9 июня 1918 г. Масарик имел аудиенцию у Вильсона об организации интервенции в России и заручился его полной поддержкой 145. Известно, что 21 августа 19Г8 г. в Самару прибыл военный атташе США майор Хомер Слотр, что интервенции США тогда содействовали китайские милитаристы. В конце мая — начале июня 19L8 г., когда в Поволжье и Сибири начался белочехословацкий мятеж, правительство Китая усилило свои пограничные войска с целью не допускать на территорию Монголии и Маньчжурии сторонников Советской власти, если они попытаются спастись от контрреволюционного террора 146.
Буржуазная историография и во времена «холодной войны» была неоднородна. Книги Кеннана, тогдашнего автора доктрины «сдерживания», отличались большей объективностью (он все-таки признавал, что США оказывали помощь контрреволюционерам), чем книга Д. Грабера, выступившего с утверждением считать интервенцию законной с точки зрения международного права и морально допустимой в случаях защиты «важных прав» государства и предлагавшего узаконить интервенцию, т. е. политику с позиции силы 147.
В те годы американский историк Д. Митрани вспо
55
минал Комуч в Самаре для того, чтобы заявить, чщ в отсталой крестьянской стране (а такой он видел Pot-сию) для управления крестьянами нужна диктатура, и не такая «Передовая» мелкобуржуазная форма правде ння, как Комуч. Если /I. Кеннан поражение правых эсеров в Поволжье объяснял только отсутствием у них военного опыта, то Д. Морли считал мятеж чехословацкого корпуса «стихийным и случайным»148. Такой при мерный «набор» выводов американской буржуазной историографии о гражданской войне в Поволжье в 1918 г
Этот набор был бы не полон, если не отметить и высказывания отдельных буржуазных историков об эко номике и внутренней политике Советского государств? в период гражданской войны, в том числе и осуществляемых в Поволжье. В них, как правило, искажаются аграрно-продовольственная и национальная политика РКП (б) и Советской власти. Американский экономист профессор С. П. Прокопович считал, что голод 1921 г в Поволжье был вызван не засухой и тем, что интервенция и контрреволюция в значительной степени подорвали народное хозяйство страны, а «выметанием хлеба» у зажиточных крестьян. По мнению профессора университета штата Монтана Мелвина Рена, к моменту, когда большевики пришли к власти, земельный вопрос, оказывается, уже был решен 149. Рен «опускает» такие важнейшие советские законодательные акты, как «Декрет о земле» и другие, положившие начало действительному решению аграрно-крестьянского вопроса в стране, в том числе и Поволжье.
Особое внимание буржуазные историки уделяли тогда вопросам реализации в стране ленинской национальной политики. Об «ущемлении нерусских народов'» писали в ту пору Р. Пайпс, Ч. Хостлер, С. Зенковский |5Й и другие. Их писания критически разобраны и проанализированы советскими историками 151.
Английские буржуазные историки заявляли о своей работе в конце 40—50-х гг., что у них, в отличие °т американских исследований тех лет, не было маккар’ шзма, а потому их большинство стремилось «к сочув<-'т венному, хотя и критическому пониманию советской о лцес!ва...»152. это заявление не имеет под собой боЛЬ' ших оснований. Конечно, в 50-х гг. в Англии начина^ ^Лава1ЬСЛ книги крупнейшего английского советовеЛ*
арда Карра, чьи взгляды на революцию и граЖДа* 56
скую войну были более объективны по сравнению со многими западными историками. Но и в США в конце 50-х гг. стали выходить работы профессора Техасского университета О. Рэдкн, который занялся проблемным освещением отдельных событий революции и гражданской войны. (Книги Карра и Рэдкн нами анализируются в следующей главе).
Вместе с тем именно в Англии в то время появляется «труд» Л. Шапиро, имеющий широко разрекламированную антикоммунистическую направленность ,53. В книге Шапиро нет прямых высказываний о гражданской войне в Поволжье, но концепции автора, направленные, по существу, на отрицание интервенции («эти союзные силы были малы и имели маленькое военное значение»), на умаление роли РКП (б) как организатора победы в борьбе с контрреволюцией, стремление оправдать действия разного рода сепаратистов154, отражали желание наиболее реакционной части буржуазной историографии исказить историю первых лет Советской власти.
50-е гг. известны в буржуазной историографии, прежде всего американской, как время влияния на ее развитие маккартизма. Но даже в разгар «холодной войны» коммунисты и представители прогрессивной общественности ведущих капиталистических стран продолжали отстаивать правду о Советском Союзе и истории его образования. Генеральный секретарь Компартии США У. Фостер отмечал, что вооруженное нападение организованных сил реакции сделало защиту Советского государства важнейшей задачей международного рабочего движения. Он писал о страхе, который испытывали перед растущим влиянием идей ленинизма и социалистической революции отдельные лидеры капиталистических держав. Фостер в качестве аргумента приводил следующие факты: «Во время мирных переговоров в Париже Ллойд-Джордж, которого спросили, почему Англия не боролась более энергично против Советской России, ответил, что если бы он предложнл_по-слать тысячу английских солдат в Россию, то среди них неизбежно вспыхнул бы мятеж, а если бы против большевиков были начаты военные действия, это привело бы к большевизации Англин и к созданию в Лондоне Совета»155. Канадский социал-демократ У. Ирвин в своей книге о России также писал, что «гражданская
57
воина, развязанная вторгшимися в Россию государе^, вами, была столь же жестокой и кровавой, как и гражданская война во Франции и Америке»156.
В годы «холодной войны» в зарубежной буржуазной историографии продолжала развиваться преимущественно концепция оправдания интервенции против Советской России. Это выражалось в стремлении «объ-ясннть» вооруженную интервенцию против Советской республики Брестским мирным договором, тем, чтобы заставить Россию «выполнить свой союзнический долг», а для этого пз контрреволюционеров создать Восточный фронт на Волге, тем, что якобы нужно было защищать чехословацких легионеров от нападения большевиков н австро-германских пленных. Все эти фальшивые утверждения не содержали ничего нового по сравнению с подобными искажениями исторической истины в 20 —30-е гг. В этом смысле 50-е гг. были характерны развитием наиболее реакционной части буржуазной историографии, в том числе связанной и с историей гражданской войны в Поволжье.
ПРИМЕЧАНИЯ
1	См.: Коммунисты Запада о Советской России. М, 1918; Дело трудящихся всего мира. М., 1957; Романовский Н. В. Зарубежные историки-марксисты в борьбе с буржуазными фальсификаторами истории Великого Октября. М., 1977.
2	Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 38, с. 148; см. также Бондарь А. Ф. Большевики в борьбе за единство международного рабочего движения (1917—1924 гг.). Киев; Донецк. 1976. с. 17; Копылов В. Р. Зарубежные интернационалисты в Октябрьской революции. 1917—1918 гг. М., 1977, с. 192; Щ е р б а к о в Ю. Н. Искры Великого Октября. М., 1982.
3	См.: Щербаков Ю. Н. Братство, скрепленное кровью. Участие иностранных интернационалистов в борьбе за советскую власть в Среднем Поволжье в 1918—1919 гг. Куйбышев, 1961; Субасв И. А. Родники солидарности. Казань, 1971, и др.
4	Цит. по: Я кущевский А. С. Пропагандистская работа большевиков среди войск интервентов в 1918—1920 гг. М., 19'* с. 146.
'	11 о д в о й с к и й 11. 11равда о чехословаках. М , 1918; Кто и.\ спиной М , 1918; Чехословаки и контрреволюция. М., 1918; хословаки в Самаре. М., 1918.
6	Муна Д. Кто такие чехословаки. М., 1918, с. 8. ц.
7	Ш мера ль Б Чехословаки и эсеры. М., 1922, <'°'с0. также: Веселы И. Чехи и словаки в революционной Р°^ М., 1965, с. 128; Стишов М. И. К вопросу о характере и Ф* мах классовой борьбы в Советской России (1917—1920). — МГУ, 1973, № 5, с. 8.
8	П р а и с М. Ф. Русская революция. Воспоминания о ।
58
1919 гг,—Вопросы истории. 1967. № 11. с Но, р, ice М Pi, ль reminiscences of the Russian Revolution. Loudon, 1921 n г 366—367; Price M. Ph. Russia fourty years on. London 1461 Селезнев К. Л. Морган Филипс Прайс. История ('ССР 1971' № 3, с. 217-219.	'	' ' ’ ’	’
9	Рансом А. Шесть недель в Советской России. М.; Hi., 1924 с. 100; Ленин В. И. Биографическая хроника Т б’ М 1975 с. 518. 581.	.................
10	Подробнее об этом см:._С пцд и н Л, М, Классы и партии в гражданской войд£_в России. M..J1968, с, 300-301
11	Б е к с т о н Ч. Р. В русской деревне. М.; .71., 1923, с. 47.
12	Varney J. Sketches of Soviet Russia. New York, 1920, p. 68--69.
13	Л e н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 37. с. 164.
14	Мир о стране Октября. М., 1967, с. 43—44.
15	См.: Струмилин С. Г. Очерки социалистической экономики СССР. М., 1959, с. 383.
16	См.: Германская попытка распоряжаться Россией. Владивосток, 1918, с. 15; а также: Соловьев О. Ф. Триумф Ленина и банкротство его критиков. М., 1978, с. 36—43. Бредовые идеи Э. Сиссона пытаются гальванизировать и современные английские и американские буржуазные историки (см.: Zeman Z. (ed). Germany and the Revolution in Russia, 1915—1918. London, 1958; P e a r-s о n M. The Sealed train. New York, 1975, и др.).
17	См.: СветачевМ. И. Концепции буржуазной историографии о воссоздании Восточного фронта в Сибири в 1918 году.— Вопросы истории, 1977, № 2, с. 30—31.
18	Буллард А. Деятельность Америки в Сибири. Иркутск, 1918, с. 7.
19	ЦГАОР, ф. 391, оп. 2, ед. хр. 1, л. 33.
20	Октябрьская революция перед судом американских сенаторов. М.; Л., 1927, с. 44—45; Соболев Г. Л. Октябрьская революция в американской историографии. 1917—1970-е годы. Л. 1979, с. 36—38
21	См.: Наумов Н. В. Великая Октябрьская социалистическая революция во французской буржуазной историографии. М., 1975, с. 50; как писал К. Толечек в книге «Чехословацкое войско в России» (Прага, [б. г.]), «чехословацкое войско осталось в России для борьбы с австрийцами и немцами, для борьбы со всеми их союзниками и теми русскими партиями, которые помогли империалистической Германии ликвидировать Восточный фронт...» (с. 72—73).
22	Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 126.
23	Лебедев В. И. Борьба русской демократии против большевиков. Нью-Йорк, 1919.
24	Лебедев В. И. Указ, соч., с. 26—27, 34, 45, 52.
25	Аргунов А. Между двумя большевизмами. Париж. 1919; Зензинов В. Из жизни революционера. Париж, 1919; Государственный переворот адмирала Колчака в Омске 18 ноября 1918 г. Сб. документов. Собрал и издал В. Зензинов. Париж, 1919.
26	АргуновА. Указ, соч , с. 9.
27	32 Зензинов В. Указ, соч., с. 115.
“С	авинков Б. В. Борьба с большевиками. Варшава, 1920.
34	Там же, с. 32.
35	Г о п п е р К- Четыре катастрофы. Воспоминания. Рига, 1920.
36	Архив русской революции. Издатель Г. В. Гессен, т. 1—20. Берлин, 1920—1930.
37	См.: Глазами иностранцев. М., 1932, с. 482.
59
зя Ленин В. И. Ноли собр соч . т 44, с. 39
40	Подробнее см : Комин В. В. Политический и идейный крам русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом. Ч |. д нин I<Г'’; ‘>н Крах российской контрреволюции за рубежом Калинин. 1977; В а р и х и о в с к и й Г. Ф. Идейно-политически^ крах бело эмиграции и ра н ром внутренней контрреволюции |<»2| 1924 и . Л., 1978; 111 к а р с и к о в Л. К. Агония белой эмиграции М., 1981. и др.
41	Александровский Б. Н. Из пережитого в чужих кра. ях. Воспоминания и думы бывшего эмигранта. М„ 1969. с. 143. V 42 М е й с и е р Д. И. Миражи и л&йствительность. Записи Мигранта. М.. 1966. с. 135.
43	Революционная Россия. Прага, 1921, № 7, с. 31; № 14—15 с. 12.
44	Цит. по; Б е л о в В. Белая печать. Ее идеология, роль, значение и деятельность. Пг., 1922, с. 55.
45	Дни (еженедельник под ред. А. Ф. Керенского. Париж), 1930
12 янв.. № с 3—4.
46	Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. М., 1938. т. 5 с. 63.
47	Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. М., 1937. т. 6, с. 84.
48	Черчилль У. Мировой кризис. М.; Л., 1932, с. 157.
49	Там же, с. 174, 115.
50	Бьюкен енД. Мемуары дипломата. М., 1927, с. 308—309.
51	Цит. по: Левидов М. К истории союзной интервенции в России. Л., 1925, с. 126.
52	См : Волков Ф. Д. Новые документы об использовании пленных чехословаков для интервенции против Советской России.-Вопросы истории, 1971, № 2, с. 106.
53	См.: Алахвердов Г. Г. Фальсификация буржуазными историками США истории американской интервенции против Советской России в 1917—1920 гг. — Вопросы истории, 1958, № 11. с. 18э
54	М а й с к и й И. Внешняя политика РСФСР (19Р—1922). М-1922, с. 53.
Чичерин Г. В. Внешняя политика Советской России w два года. М., 1920, с. 13—14.
,ь	См : Волков Д. В. «Заговор послов» и нровокацноннз** роль Брюса Локкарта.—-Новая и новейшая история, 19”6.	°'
с. 1IS.
j7 Документы германского посла в Москве Мирбаха.— Воир01^ истории, 1971, № 9, с. 128.
Архив полковника Хауза. М., 1939, т. 3, с. 292.	р(|)
В Вильсон сообщал в сенат о причинах интервенции. >ыла предпринята «в первую очередь для того, чтобы спасти • словацкие* армии, которым угрожало уничтожение со стороныi ждешых армий, видимо, организованных и во многих гл им	'*Ве своем составленных из неприятельских воен и	3
HPUXU ? Г0Р°" Целью, которую она имела в виду, являлась поДД ’ г ipuuJ1 П0|1ытки русских, направленной к самозащите или У (1(>-Mnini t 33 г*)На и поРЯАКа’ в которой они согласились бы прин |931. с 21 ’ оветско-американские отношения. 1919—1933. М-»
6°
а ней М. Отрывки из моего сибирского дневника.
60
ские огни. 1927, At 4, с. 136. Маршал л ж
просил Вильсона спешно отпоапит Ф Ф°ш так»* а полка.—Ф от Ф. Воспоминания (»пйВ СибиРь дВа ИЮНе 1918 г с. 313.	я (вом«а 1914-191я /^Р^ански»
“ Подробнее об этом см к ле»	' 8 гг). М„ ,93q
интернационалисты и проданный с к 11 « А. X Мо п0 внутренним делам администрацн„₽£ус М  1965 г'^“«овацкие 1918 г. писал; «Как велик мир| и „яльс0|1а Ф. Лейн пСекретаР'. мира является даже не тот факт »	Ромамт’ЛнтябР>'
миром, а поход чехословаков на п™ Вудро Вильеои 0Н этого Азии>—Вопросы истории, 1948 Кй, <РОстРа'нстве 50000 о Хозяин лад
« Грэйс В. Американская а!’ °’ 15'	Ь рус<к»й
М.. 1932. с. 142. Р аНСКая а»антюра в Си „
63	Там же, с. 39.	9^--1920).
64	Там же, с. 53.
65	Там же, с. 237.
* Уорд Д. Союзная интепвемии
1923, с. 171.	интервенция в Сибири. 1918 юш
“См.: Соловьев О ф в»	,у,«-1919ггМ
М, 1968, с 211.	Ф' Вели1<ий Октябрь „ ег0 „„
^МасарикТ Г Мипгх	Ротивиики.
МИР0ВЗЯ Ре“(~- Прага, ,927.	2
с. 78—80.
69	Там же, с. 83—84.
70	Бенеш Э. Чехословацкая интервенция в России,—Воля России (Прага), 1924, № 10—11, с. 45—56; Папоушек Я. Причины чехословацкого выступления в 1918 г. — Воля России (Прага), 1928, № 8—9, с. 287—350; Ч е ч е к С. От Пензы до Урала — Воля России (Прага), 1928, № 8—9, с 246—265; Швец И. Дневник. Прага, 1929; Gai da R. Moje pameti. Praha, 1924.
71	Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 103.
72	Ленин В. И. Поли. собр. соч., т, 37, с 1, 14.
73	См.: Клеванский А. X. Указ, соч.; Ненароков А. П. Восточный фронт. 1918. М, 1969; Гражданская война в Поволжье. Казань, 1974, и др. V	--- '	—--------
74	Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914—1918гг. М., 1924, т. 2, с. 216.--------------------------------------
75	Локкарт Б. Буря над Россией. Исповедь английского дипломата. Рига, 1933, с. 299.
76	Локкарт Б. Указ, соч., с 252, 304, 305, 329; Lockart В. 1957 ^W° revo^u^ons' А*1 еУе witness study of Russia, 1917. London.
и *5 e н и н В- И. Поли. собр. соч., т. 40, с. 67.
?9 5ОЛЯ России (Прага), 1928, № 8—9 ,с. 246—265.
Ненароков А. П. Указ, соч., с. 67—68.
~ Там же, с. 73—74.
Гофман М. Записки и дневники. 1914—1918. Л.. 1929.
w См.; ЛитвинА., Ненароков А. Историческое значение крупной победы Красной Армии на Восточном фронте В « г‘ — Из истории Татарии, сб. 3. Казань , 1968, с. 90—91.
Документы германского посла в Москве Мнрбаха. — Вопросы истории, 1971, № 9, с. 128. М. Эрцбергер, германский-министр фи-И^Н5ОВ’ °™ечал, что был сторонником взглядов Гофмана, «который Поражал положение дел на Востоке совершенно неустойчивым.
•••Дух большевизма действует заразительно на армию... Угрожает
61
.------I. 4,
Мои воспоминания. Тянь гражданской воине. Харбин, 19211, с 29; Волги до Тихого океана в рядах белых 1930 с 237; Сахаров К. В. Белая Он же. Чехословацкий корпус (отрывкнкз гражданской войны. М.; Л-, 1926, с. 323—
, скоро заключит тесный союз с врагами бо^
’е₽МЛНЛениАГвНТИ иб₽Мифы ЗД>жУвв™» историограф,, “СМ : "Х'аГм". '974' С,(?£ кн 6 с. 224.
и Р^°\т1печать 11,РеВ0Л1°тцни Берлин, 1922, т. 6, с. 83—84; Ге.
87 Архив РУССКОЙ,^Воспоминания. Берлин, 1922 т 1—2.
п а С Лукомскии. Восп	белогвардейца. (Колчаковская
HvpaS Барон БУ Абе р Г А. Д«е»^ см. также: Архив русской р.. энопеяЬ я. - • )924 т 13-14. и Колчак Пекин, 1921, т j ’0?ГИВСР Г. К бС'Иеб„₽н\ков И И Мои воспоминання Т""'-ч. 3, с. 522; С.е р е Р цзин. 1937, т. . 
90 Иванов D. D Ген Петров П. От (1918—1921). PH»-СИб,ИРкн №и)Н-На'чЭало	Nekolik S. Kapitol oji»
О.ер„ру„.е.„йоп..;:;я;;
R. W.	. т. 3. Ж-»
Там же, с 127.
93
94
95 Воля России, т. 8—9, 10—11; Гражданская война на Волге в 1918 г. Сб. 1. Издание общества участников волжского движения. Прага, 1930.
’’ Воля России, т. 10—11, с. 109—110.
97 Там же, т. 8—9, с. 63—64.
С. 101.
99
Симбирская операция.— Белое де
Л (* и и и В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 128. Воля России, г. 8 9, с. 266—286.
К л и м у ш кии II. Д Борьба за демократию ’....... “ Волге в 1918 г. Сб. 1-
i г л а и о в
В
с.
См.: Соловьев О. Ф. Великий Октябрь и его противники,
Союзническая интервенция на Дальнем Востоке и в Сибири. Доклад Пишона. М.; Л., 1925, с. 47_______52.
''ю Воля России, т. 8—9, с. 158, 170. г ' ''	- А. П.
Ьерлин, 1926, ч. 1, с 85 102 -	'
103 104 кн : 4 о
на ВоЛ^ Прага, 1**
собра»11*'
1 ражданская война на 49, 85, 49.
^ам;1|)аК|9,|1кМ (У “ 11 11 Правда об Учредительном
Р<.„V 1'1’ к “й А. Издалека. Париж. 1922. с. 130:
1'рнрал Г«>,..н1’;’!'"»1;". С.ЛРУЗВВ«"- Ужгород, 1935' \ 19|йгг.
' "П? • 037, ч. 3, к "•?. С |2 контРРеволюция * 191
кий архив <VT п* удаРстне,|ное совещание — Русский ,,стОр
1	( 0 I Прага, 192$), с. 5?- 280
I оь
62
108 Святи ЦКИЙ Н. В. Реакция и народовластие. Очерк собы.
. на востоке России. М., 1920; Он же. К истории Всероссийского Т’ИИ пительного собрания. М., 1921; Буревой К. Распад. 1918-1923; Утгоф В. Л Уфимское Государственное совеща.
9221918 г — Былое, 1921, № 16, с. 15—41, Болдырев В. Г. п'^ктория, Колчак, интервенты. Новониколаевск, 1925, и др.
'ДиРюя Дело Б. Савинкова. Л., 1924, с. 61—66.
но Мельгунов С. П. Трагедия адмирала Колчака. Белград, ЮЧО с 51; Д р а г о м и р е ц к и й В. С. Чехословаки в России. iomI—1920. Париж; Прага, 1928, с. 71; Маргулиес М. С. Год интервенции. Берлин, 1923, кн. 2, с. 83.
Гн Блинкин Я. А. Американские советологические центры, м 1976, с. 50, 121.
’ 112 Покровский М. Н. Противоречия г-на Милюкова. М,
1922
из Милюков П. Н. Россия на переломе. Париж, 1927, т. 2, с 18, 41, 43.
«и Блинкин Я. А. Указ, соч., с. 142.
45 Karpovich М. The Russian Revolution of 1917 —Journal of Modern History, june, 1930, p. 253.
i>6 Rimscha H. Der Russische Biirgerkrieg und die Russische Emigration. 1917—19)21. Jena, 1924; Chamberlin W. H. The Russian Revolution, 1917—1921. Vol. 1—2. New York, 1935.
117 Rimscha H. Op. cit., p. 18—19.
118 Спирин Л M. Классы и партийна гражданской войне в России, V 257—259.	"
*—' 119 См.: Игрицкий Ю. И. Мифы буржуазной историографии и реальность истории, с. 50.
120 С h a m b е г 1 i n W. Н. Op. cit, vol. 1, р. 455; vol. 2, р. 1—2, 4, 7, 12, 15, 18—19, 22, 115, 120.
>21 Op. cit., vol. 2, р. 119, 153, 458.
122	Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 42.
123	Цит по: Олегина И. Н. От Февраля к Октябрю (факты
истории и их трактовка в англо-американской буржуазной историографии). — История СССР, 1969, № 6, с. 202. П. Кенез в 1971 г. писал, что книга Чемберлина «вот уже в течение трех десятилетий остается непревзойденной» (Kenez Р. Civil war in South Russia. 1918. Benceley, 1971, p. 1).
124 Игрицкий Ю. И. Указ, соч., с. 52; Соболев Г. Л. Указ, соч., с 106.
125 Verna dcky G. Russian revolution. 1917—1931. New. York, 1932.
126	См.: Фиск Гарвей. Финансовое положение Европы и Америки после войны. М., 1926, с. 346.
127	Coates W. Р. and Coates Z. К. Armed intervention ,n Russia 1918—1922. London, 1935; S t e w a г t G. The white armies of Russia. New York, 1933. Попытки исказить причины вооруженного вмешательства капиталистических стран во внутренние дела Советской России предпринимаются буржуазными историями постоянно. Казалось бы, ясный вопрос о том, что чехословац-ии мятеж был инспирирован США и Антантой, а не они вынуж-ны были выступить в защиту «обиженных» легионеров, дебати-пми Я И НЫне- ~ См.: Игрицкий Ю. И. Извилистый путь аме-i28CKi°iro советоведа. — История СССР, 1963, № 5, с. 199.
Цаликов А. Брат на брата. Прага, 1926, Исхаки А.
63
Идель -Урал Париж. 1933; Классовую дифференциацию сред|| чувашей отрицал в 20-е гг. Д Г1 Петров Юман в книге «ЧувашсКнй Hanoi в борьбе ла национальное освобождение» (Казань, 1921). Подробнее см Кузьмин В. Л Историография истории Совет ской Чувашии Чебоксары, 197/, с. 18.
I2S II с х а к и Л. Указ соч., с. +1 43.
'•*’ См . Му харя моя М. К Октябрь и национально-государственное строительство в Татарии (октябрь 1917 1920 гг), М. 1969, с 100 105, Г и злату л л ни И. Г. Защищая завоевания Октября. М.. ИПО. с. 50 53.
131 Игр и ц к и й К). И. Указ соч., с. 56.
|	3г Ни Кольсон Г. Как делался мир в 1919 г. М., 1945, ('1 е ф Ф е н с Л. Разгребатель грязи. М., 1949, и др.
133	См.: Григорьев Л., Сергеев Л. Фальшивый друг мушкетеров. — Неделя, 1978, № 25, с. 14.
13<	Краснов И. М. Изучение истории СССР в США: некоторые цифры и факты. — История СССР, 1964, № 6, с. IO'7—1би-Романовский Н. В. Критика фальсификации новейшей буржуазной историографией США истории КПСС периода подготовки и победы Октябрьской революции. Автореф. канд. дис. М., 1968, с. ).
135	См.: Неделя, 1978, № 25, с. 14; Герэн А. Командос «холодной войны». М., 1972, с. 151.
136	Зензинов В. Пережитое. Нью-Йорк, 1953; Вишняк Н Дань прошлому. Нью-Йорк, 1954; Wrangel Р. Always with Honour. New York, 1957.
137	Ч e p н о в В. M. Перед бурей. Воспоминания. Нью-Йорк 1953.
138	Ч е р н о в В. М. Указ соч., с. 370; Спирин Л . М. Классы и партии в гражданской войне в России, с. 416.
139	Ч е р н о в В. М. Указ, соч., с. 373.
140	Там же, с. 379—380, 381, 385.
141	Browder R., Kerensky A. (ed). The Russian Provisional Government. 1917. Documents. Vol. 1—3. Standford, 1961.
Церетели И. Г. Воспоминания о Февральской революции. Париж, 1963, т. 1, с. 454
142 UnterbergerB. Americas Siberian Expedition. 1918-1920 A Slu'd у of National Policy. Durham, 1956, p. 18, 60; Curry R. Woodrow Wilson and Far Eastern Policy (1913—1921). New Yofk. 1956, p. 248; Manning C. The Siberian Fiasko. New’ York, 1952. p. 102; Morley J. The Japanese Thrust into Siberia. 1918. New York, 1957, p. 237.
I4t	Kennan G. Russia Leaves the War. Princeton, 1956. p. 190; K e n n a n G, The Czechoslovak Legion. — The Russian Review. 1958, vol. 18, p. 22; Kennan G. Soviet Foreign Policy (1917—1941) New York, 1960, p. 20—21, 29.
144	См.: M и и ц И. И. Новейшие упражнения американских фальсификаторов истории СССР. — Вопросы истории, 1953, № IL > ков л ев 11. Н. <Эксперт по России» Джордж Ф. Кеннан и ур° ки истории. История СССР, 1960. № 5, и др
м,Д°кументы об антинародной и антинациональной политик-тигсв)ИКа'1954, с. 29; К р о л ь В. О контрреволюционной и аН' •несветской политике Масарика н Бенеша. М.. 1955, с '’9-85. событий Mjz До,,»ов Ф Г 1918 г. в Самарской губернии. Хроник
& Шев' ,9’2- с- 195; Свет а че. М. И, Шагин Э-* ая в империалистической интервенции на совегск
64
____________unism Hostler Ch. fl their political ism and Islam
Дальнем Востоке (1918-1922).-История ccro
' пГг и D ,CriSis Diplomacy ЛпР' l97« Л» 6 , venlion Pо ic.es and Pradioes. Washington 1эзд'slor>’ of US’Inter
i«Milrany D. Marx against th/. n’₽ 369
Social Dogmatism. The University of Zu	A. Sfmtv
p 373; Kennan G. Soviet Foreign Pn ’ Car,)lina Pres	or"
U. I960- p 23; Morley J.	P°1 c/ <1917- 194^
1918. New York, 1957, p. 260.	Panese Thrust into Siberia
'«ПрокоповичС H Hannan
ISbWS”" ” c K
150 Pipes R The Formation of the Soviet n and Nationalism 1917-1923. Cambridge 93} n"'n' r-°"'munisn, Turkism and the Soviets. The Turks of th? w . 7 objectives. London, 1957; Zenkp^'' in Russia. Cambridge, i960.	y ‘ 1 an‘
s' См- Абдуллин M„ Батыев C Tar
альность н буржуазные мифы. Казань 1077-	«г.'.и: ре-
Критнка буржуазных фальсификаторов истопии ,ИМОВ В н ношений в СССР и исторического L,, СТОРИИ "ациональных Вопросы истории Ч,увашии.ИЧЧебоксарыТИ|97'^ВгШ?22ГО|
£ Игрицкий Ю. И. Указ, соч.,’с. 63 ' ~	2~'№
London,8 С^(Г ГКр^ич^йС~^‘	Soviet Union.
История СССр1О"%7а№ТИсВ7в71197еНЬШеВИСТСКИХ
0ocaTeor<VL ИР Cil” Р' 195, 198’ 348'
с. 2"8.	Р стория трех Интернационалов. М„ 1959,
—-	Жить вместе с Россией М., 1958, с. 35. V’'
от
3 3‘"‘ 0083.
II
4. МОДЕРНИЗАЦИЯ СТАРЫХ ИДЕИ
Советские исследователи развития буржуазной нс-торнографни едины во мнении о том, что хронологи, чески ее современный этап наступил в начале 60-х гг когда стала необычайно быстро возрастать роль «сове’ тологии» в современной идеологической борьбе. Ежегодный прирост специалистов по «советологии» в США в 70-е гг. втрое превышал их подготовку в 60-е гг.
Из 27 диссертаций по истории СССР послеоктябрьского периода, защищенных в университетах США и Канады в 1973—1974 гг., 14 были посвящены сюжетам политической истории; в Англии в 1974 г. было напечатано 22 книги о политическом строе СССР ’.
Изменения в международной обстановке в сторону роста влияния в мире стран социалистического содру. жества во главе с СССР, политика разрядки усилили внимание империалистических кругов к вопросам идеологического противоборства, привели к прогнозированию будущего между Востоком и Западом путем создания различных теорий «модернизации», «концентрации», «индустриального общества» и других. Для поддерживания милитаристского угара часто стала использоваться пресловутая версия германского генерала Гофмана, видевшего в 20-е гг. «руку Москвы» во всех «неприятностях» капиталистического мира. Эта версия часто трансформировалась в самую большую ложь XX в.: будто бы существующую «советскую военную угрозу» для стран Запада. При этом проявлялась «забывчивость» истории, того непреложного факта, что СССР первым никогда не поднимал оружия и, напротив, именно США и Антанта в 1918—1920 гг. организовали интервенцию против Советской России.
Американский профессор истории Дж. KyPTJ,cJ признавал, что «события гражданской войны в Роос*1 стимулировали рост исследований по России, ведуШ*1^ ся в США»2. Эти новые исследования отличались предыдущих стремлением сделать их более науко°^Р . ными. Для этого значительно расширился круг ПРИ^Ц а. каемых источников — это переписка адмирала ка, хранящаяся в Англии, воспоминания и ДОКУ‘М 3 личных фондов Деникина (Русский архив ИРИ
G6
лУмбИЙСКОМ УнидерС.ИТ *’ архив Троцкого (Наци,) нальный архив США), материалы германских архивов захваченные англичанами и американцами в годы вто-пой мировой воины, и другие, открывшиеся в последние годы архивные источники.
Эти исследования ведет новое поколение историков пришедших на смену умершим А. Керенскому, Г Вернадскому, У Чемберлину и другим. Перед абсолютным большинством «молодых» ставилась весьма прагматическая задача: изучать опыт гражданской войны в России для того, чтобы не допускать подобного победоносного исхода в странах, ставших на путь революционного развития, социалистической ориентации. Поэтому, наряду с традиционным сюжетом оправдания интервенции, значительно больше внимания в работах западных историков уделялось событиям собственно гражданской войны.
Н. В. Романовский отмечал, что только в 70-е гг. на Западе издано около двух десятков книг о гражданской войне, что западные советологи в середине 70-х гг. создали исследовательскую группу для создания коллективной обобщающей работы по проблемам свержения царизма, Октябрьской революции, гражданской войны 3.
В 1972 г. Кентуккский университет издал сборник статей под названием «Гражданская война в XX в.». Его авторы подсчитали, что с 1900 по 1970 г. в различных странах мира произошло 25 гражданских войн, но наиболее значительная из них была в России. Правда, они сетовали на «недоступность советских источников», на невозможность для них «больше знать о Красной Армии, ее командирах, об экономическом и социальном положении, ...партизанских отрядах, белогвардейских командирах, националистических лидерах»4. Не все авторы зарубежных изданий согласны с такой точкой зрения, и они широко используют в своих работах, нусть и с желанием покритиковать, труды советских ученых.
Советская историография отмечала увеличение ра От на Западе либерально-критического направления, вобходимость дифференцированного, персонально! о одхода к анализу творчества того или иного кр}иного
Историка \
Процесс перехода на более или менее объективные
07
3*
позиции западных историков сложен и труден. Ис1юль, зование ими даже в незначительной степени результатов исследований советских историков тут же вызывало резко негативную реакцию прежде всего со стороны белоэмигрантов, ставших, как правило, реакционными буржуазными историками и социологами. Так, А. Ф. ренский поспешил объявить такие работы «результатом чрезвычайного доверия к псевдонаучным материалам, опубликованным Москвой»6. Бывший офицер царской армии, белоэмигрант, а затем профессор отдела исследований по славяноведению Торонтского университета Л. Страховский собрал и опубликовал тенденциозно подобранный сборник «Мнение американцев о России. 1917—1920 гг.». Во второй части сборника, наз ванного им «Интервенция», Страховский солидаризовался с заявлением американского посла в России Фрэнсиса о том, что интервенция союзнических войск в России была вызвана не только стремлением «спасти Россию от большевиков» и от вторжения в нее Германии, но и желанием «спасти жизнь американцев» и «обезопасить мир». Он цитировал наиболее истеричные призывы к интервенции, публиковавшиеся в 1917-1920 гг. в газете «New York Times» типа: «Мы должны помочь России — но не большевикам, — потому что если мы не поможем России, мы или, во всяком случае, наши дети погибнем» 7, и ничего не говорил о выступлениях участников движения «руки прочь от Советской России», которые были широко известны в те годы.
Подобную же цель — показать лишь в негативном свете результаты Великого Октября для судьбы России — преследовали продолжавшиеся публикации мемуаров белоэмигрантов8. Правда, П. Сорокин, сообщивший, что после пребывания на Волге в 1918 г. он решил отказаться от политической деятельности и сложить с себя звание депутата Учредительного собрания, писал, что «Октябрьская революция доказала свою жизненность, победив всех своих внутренних врагов и отразив нашествие англо-американо-французских вооруженных сил»9.
Нарастание антисоветских тенденций в буржуазной и\блицистике, стремление советологов «тоталитарной школы» объяснить победу партии большевиков и рабочих «циничной демагогией, жестокостью и организован* носгью» вызвало недовольство и неудовлетворение р?а' 4S
тстнчески мыслящих немарксистов, сторонников тех, кто, независимо от своих убеждений, искал историческую истину |0. Один из таких, профессор Кембриджского университета Э. X. Карр, отмечая, что на Западе муссируется тема «негативных последствий революции», писал: «Опасность состоит не в том, чтобы забелить пятна в истории революции — цену человеческих страданий и преступлений, совершенных от ее имени. Действительная опасность состоит в том, что мы можем вообще пройти мимо ее огромных достижений»11.
Новые работы буржуазных историков не вносят чего-либо принципиально нового в историографию гражданской войны. В основном это интерпретация различных традиционных версий с претензией на академичность и категоричность. Так, английский историк Д. Брэдли выступил с утверждением о том, что гражданскую войну в России развязали будто бы не силы внутренней и внешней контрреволюции, а большевики. Он писал: «Русская гражданская война началась в момент, когда Центральный Комитет большевистской партии принял и поддержал требование Ленина о вооруженном восстании... 7 ноября 1917 г. было не чем иным, как бескровным началом кровавой гражданской войны»12. Это утверждение связано не только с желанием исказить действительные факты и обелить виновников гражданской войны (контрреволюционеров и интервентов), но и с тенденцией изобразить гражданскую войну как неизбежное следствие установления Советской власти на местах.
В 1967 г. профессор русской истории Торонтского университета Дж. Кип, выступая на конференции по вопросам революционной России, предложил собравшимся объемистый доклад «Октябрь в провинции», в котором попытался представить период триумфального шествия Советской власти в виде неорганизованности и неразберихи на местах. Триумф Октября, по Кипу, это «не столько победа большевиков, сколько поражение их противников». Об Октябрьском вооруженном восстании в Казани Кип писал: «Во-первых, можно от-етить Казань, выделяющуюся тем, что здесь переход ласти совершился как переворот пробол ьшевистского Рнизона. Городской Совет, казалось, был под контро-м большевиков, в то время как провинциальный был сколот. Наиболее важным, однако, был военный ок-
69
ружной комитет. 19 октября армейские власти аресТо вали некоего поручика Г'роздова. Этот инцидент вМ( с угрозой отправки на фронт привел к протестам и оружейным столкновениям. Военно-революционный митет возник в штабе 164 пехотного полка, и 24 окт», бря офицер этого полка капитан Масальский при под. держке артиллерийского полковника и некоторых дръ гих большевистских младших офицеров взяли город не встречая сопротивления. Только после этого Совет провел заседание и большинством голосов организовал (гражданский) революционный комитет»13.
В советской исторической литературе подробнейшим образом изучен ход Октябрьского вооруженного восстания в Казани, который в значительной степени опровергает представления о нем Кипа 14. В данном случае интересно другое, как историк, взяв на вооружение утверждение мемуаров 20-х гг. о том, что решающая роль в переходе власти в руки Советов в Казани принадлежала военным 15, довел его до игнорирования участия в нем большевиков, представителей многонационального пролетариата края.
Недалеко от Кипа ушел английский историк У. Мосс, когда на основе изучения двух буржуазных саратовских газет пытался говорить об Октябре в Саратове не как революции, а столкновении двух политических группировок, из которых одна (большевики) одержала по-
Советские историографы, изучая развитие зарубежной историографии гражданской войны в СССР, отмечали, что в 70-е гг. увеличилось число работ, стремящихся к более или менее объективному освещению событий. Среди таковых назывался трехтомник «Большевистская революция. 1917—1923 гг.», написанный известным английским историком, профессором Кембриджского университета Э. Карром. Причем первое издание томов увидело свет в начале 50-х гг., т. е. в период «холодной войны» |7. Карр назвал В. И. нина «великим государственным деятелем», человеком «выдающейся интеллектуальной мощи» и «Пронина тельности». Он подчеркивал роль В. И. Ленина и пар тии большевиков в организации победы Великого v тя ря. Вместе с тем Карр пытался представить, напр мер, переход к нэпу не как гениальный ленинский пл
осуществление предложений левых эсеров и М 70
шевиков. Говоря о событиях в Казани после освобождения города от белоннтервентов в сентябре 1918 г КаРР концентрировал внимание не на фактах восстановления Советской власти, не на	белогвар-
дейского террора, а на усилении, по его мнению, власти карательных органов, ЧК, которая «проникла во все жизненные сферы*, на красном терроре, который, будто бы. «избрал свои жертвы не по совершенным особым преступлениям, а на основании их принадлежности к имущим классам»'8.
Известно, что красный террор был введен лишь после того, как свергнутые эксплуататорские классы стали ожесточать свое сопротивление, когда это вынудили условия гражданской войны. Известна та огромная созидательная работа, которую проводили партийно-советские и армейские организации в Казани и губернии после изгнания белоннтервентов |9_ Известна и та критика, которую высказал В. И. Ленин в отношении неточной формулировки М. Я. Лациса, призвавшего в казанском журнале «Красный террор» (Казань, 1918, № 1) исходить при выдвижении обвинения прежде всего из классовой принадлежности обвиняемого. Лацис позже признал свою ошибку и рассказал В. И. Ленину о том, что на практике он не отходил от .революционной законности при ведении следствия 20.
Наряду с традиционным признанием правильности и необходимости интервенции, в англо-американской исторической литературе раздавались голоса, ее осуждающие. Известный американский историк Ф. Шуман писал: «Со стороны правительства Вильсона было ошибкой, если не преступлением, полагать в 1918—1919 годах, что коммунистическую революцию в России можно подавить с помощью блокады и вооруженной интервенции для поддерживания гражданской войны. Результатом была победа Красной Армии над американскими войсками, вторгшимися в северную Россию, над Другими союзными армиями в других районах и над контрреволюционными белыми армиями Колчака, Юденича, Деникина и Врангеля, которых финансировал вшингтон, Лондон и Париж»21.
u ^«адский историк М. Кэрли на основании изучения *еР«алов французских архивов показал абсурдность ли Рвения о том, что будто бы Брестский мир «вын>-л> Антанту осуществить интервенцию в России ради
/1
„..«.НИН. В.к-Т<.чног<» фронт» "Р’”и-	и
ы»ни*>• ° русским мтрнотвм» к.рлн помощи «п< ДЛИННЫ ы (,Иф„рМ,цня франку )СКИЧ _1И„ 1ом'Гпш,Ги ’ ’<•<'нн. . инлггельстаомли наХемне «ширногическне группы» н Роген,i Ла, нм, .Хлмгна Анг.!.,ы были нн на -ио не пригодны, •н» манта 1<>1Я г ное..-it атташе Франции а Ронни г,
нена.т Ж .'1авсрн|, писал н рапорте н, Москвы «В ин гересе х Франции, чтобы у власти остались большевики, ибо любое правительство, которое может их сменить, бедет 11р<»гсрманскнм»22
Английский историк Р Лаккет дал свою трактовку отношения к интервенции, когда отмстил, что, окэиява етея. «интервенция послужила красным больше, нежели тем. кому она была предназначена оказать помощь*, так как большевики, «искусные пропагандисты», нс
которое может их сменить.
пользовзли союзное вмешательство для того, чтобы придать внутреннему конфликту «новое, патриотическое шачение» воины против иностранного империализма. Таким образом, интервенция способствовала «моральной консолидации» советского народа, а для белых оказалась более «помехой, чем пользой»23. Это «новая» трактовка, предложенная Лаккетом, весьма далека от научного объяснения причин и результатов интервенции
прежде всего потому, что вооруженное вмешательство извне сделало гражданскую войну в России длительной и кровопролитной. И нечего говорить, что объяснение, данное Лаккетом, звучит кощунственно по отношению к жертвам белогвардейского и интервенционистского зеррора. Что касается моральной консолидации советского народа в годы гражданской войны, то она была направлена как против сил внешней, так и внутренней контрреволюции.
Большинство буржуазных историков старается он* равдагь империалистическую интервенцию. Преподаватель Принстонского университета (США) Р. Уллмэн считал основным мотивом интервенции союзников стремление удержать Россию в состоянии войны с Германией «Как обе русские революции являлись прямым результатом европейской войны, так и интервенция была ответом союзных правительств — особенно английского правительства, — на выход России из войны
шее, интервенция была реакцией английского воен-
72
иого министерства на политическую ситуацию, к<п()|);и е была ей подконтрольна»**.	1
Н з книге Г- Снльверлайта «Дилемма победителей» стьа 1И много новых фактов и идей. Он среди тех, кто опран-пывал интервенцию и даже вопреки общеизвестным данным ошибочно считал, что вооруженное вмешшель \тно ('ДПА и стран Антанты не носило антисоветскою характера. Однако самарскому Комучу нужны были войска для «обороны от большевиков», и вместе с тем, оказывается, эта «оборона» была не чем иным, как наступлением на Казань с уверенностью, что навстречу движутся союзнические войска из Архангельска. И вообще, оказывается, поражение сил контрреволюции было незакономерно, а случайно. «Гражданская война также имеет свои «если бы», —> писал Сильверлайт. — В конце лета 1918 г. чехи, игнорировав совет Каппеля.., направились на север против Казани, а не на юг, 'на Саратов. Опять, когда силы адмирала Колчака перешли в наступление следующей весной, главный удар был направлен на север. В обоих случаях именно союзнические войска в районе Архангельска действовали в качестве магнита. И сям и там... фронт красных был бы прорван, будь главный удар направлен на юг». Он сожалел о поражении контрреволюции. Сильверлайт пытался показать, вопреки фактам, что летом 1918 г., когда чехословацкие легионеры «контролировали Среднюю Волгу, Урал и большую часть Сибири», «Красная Армия едва существовала», забывая, что именно в августе-октябре 1918 г. на Восточном фронте Красная Армия одержала решающие победы над силами контрреволюции, освободив от них временно оккупированную часть Среднего Поволжья.
Сильверлайт хвалил белогвардейца Каппеля и предателя Муравьева, основываясь на записях Лебедева, «публикованных в 1928 г., описывал поход легионеров и комучевцев на Казань и захват ими золотого запаса Республики как некую законную акцию: Советы взяли этот «запас» у Временного правительства, а комучев-_ провозгласили себя его наследниками, вот и вер-на*цИ ‘ когДа-то награбленное царями для финансиро Г)уПИЯ борьбы с восставшими народами. Как и другие :1ам*У/Зные историки, Сильверлайт считал захват а Кой ,ел()интервентами 6 августа 1918 г. «высшей то итибольшевистских успехов на Средней Вол
73
по поводу интервенции оче-Восточный фронт
особенно по отличаются ра-
ч uua кпепла а легионеры устали и бц. Но Красная Арми,	руССких контрреволюцИо.
ли поражен,, есп <кобн<>ст	Име()Н((
етинст1Ш>1 контрре1и>люционерон иы’ваЛ° "Х разгР°м. tn г, ’ил .вер ,айт Он ошибался и в этом своем вы. во ё Мелкобуржуазная контрреволюция договорилась ё сёнтяб е 1918 ,< О создании единого правительства -Директории. Наконец, весной 1919 г. все контрреволю-пионеры были подчинены верховному правителю -Колчаку и... были разбиты. Ибо Красная Армия пользовалась поддержкой рабочих и крестьян, она сражалась за будущее страны и была непобедима.
Сильверлайт выражал свой пессимизм результатов интервенции: «Ошибки видны. Никогда не был воссоздан против немцев... Антибольшевистские режимы... были побеждены собственными недостатками и Красной Армией. А большевики... укрепили, благодаря победе, свою власть...» 25
Едва ли чем от книги Сильверлайта, резко антисоветской направленности, боты Д. Брэдли, уже не раз выступавшего со статьями и книгами о гражданской войне в СССР 26. Книга Джона Брэдли, английского историка, преподавателя Манчестерского университета, «Гражданская война в России» носит скорее претенциозный, нежели новаторский характер, на что претендует автор. Для него, как и для многих других буржуазных историков, характерна «вольная» трактовка фактов. Так, он писал, что «на Волге, где большевики были в меньшинстве, власть захватили удивительно спокойно... В Казани городские либералы решили бороться, но сдались 8 ноября... В Саратове Советы вынуждены были бороться. Городская Ду* ма надеялась, что... казаки помогут им остаться у власти, но казаки отказались воевать, и 11 ноября местные ольшевики взяли власть»27. Известно что борьба за власть Советов происходила на Волге отнюдь не спо-ино. Казани и Саратове были вооруженные восста-НИЯ Н в результате их победоносного исхода Советы ла п<>*т * власти Эта борьба, естественно, не проходи-Брэдли 28И ||РИМИТИ|,,,°й схеме, которую предложил интХтёии',Ы|юказЯа1°ьТРИиаТЬ ант,1советский хаРаКТчеР • аза1ь «самостоятельность» мятежа че
словацкого корпуса. Он считал, что в Поволжье, как * в Сибири, гражданская война была начата антисоветским выступлением легионеров, которых поддержа-ли русские социалисты-революционеры. Вопреки известным фактам о том, что империалисты США и cjpan Днтанты инспирировали мятеж чехословацкого корпу-что их вмешательство, вооруженная интервенция началась еще в марте 1918 г., т. е. за два месяца до выступления легионеров в Пензе и Челябинске, Брэдли утверждал, что иностранное «влияние» на внутренние дела Советской России оставалось «как и раньше — косвенным», если бы не выступление белочехословаков, н признавал: «чехословаки были... хорошим предлогом для интервенции союзников». «Легионеры выступили на Средней Волге, а по плану Антанты, — пишет Брэдли, — союзные силы высадились в Архангельске 2 августа 1918 г., но прорваться они через Котлас и Вологду на Волгу не смогли». Раз этот план был неудачен, Брэдли, вопреки всякой логике, старается подвести читателя к выводу о том, что интервенты не были готовы к интервенции. «С другой стороны, — писал он, — интервенция никогда существенно не угрожала большевикам, а даже помогла им отвлечь внимание русского народа от внутренней разрухи и взвалила вину за это на силы интервентов, иностранцев и белых».
Брэдли в какой-то степени прав, утверждая, что гражданская война в Поволжье была начата мятежом чехословацкого корпуса, что до этого в этом районе действовали антисоветские заговорщики, но такого организованного белогвардейского движения, как, например, на юге страны, не было, что в политическом смысле в среде контрреволюции вначале пользовались влиянием эсеры. Он не прав в том плане, что влияние эсеров было не «абсолютным» и в Казанской губернии некоторое время наблюдалось влияние на крестьян левых эсеров, а правые эсеры создали на штыках легионеров Комуч в Самаре.
Следуя традициям буржуазной чехословацкой историографии 1920-х гг., Брэдли идеализировал действия легионеров, представляя их в качестве основной, а комучевцев —. вспомогательной силы' контрреволюционно движения в Поволжье летом 19'18 г.29 В. И. Ленин, Уступая на митинге 23 августа 1918 г., так определил роль чехословацкого корпуса в планах интервентов и
75
белогвардейцев: «Им не хватало в России ядра, и ядро они обрели в чехословаках. Поэтому к мятежу послед, них нельзя относиться несерьезно. Этот мятеж повлек за собою ряд контрреволюционных восстаний, ряд мятежен кулацких и белогвардейских...». В. И. Ленин указывал тогда: «('пасение не только русской революции, но и международной, на чехословацком фронте»30. В. И. Ленин видел в мятежном корпусе ядро, вокруг которого объединились силы контрреволюции, в том числе и созданная Комучем 30-тысячная «народная армия», но не основную ее силу.
Брэдли — среди тех буржуазных историков, кто отстаивал версию о «непричастности» союзников к мятежу чехословацкого корпуса. Разоблачая главных виновников мятежа — империалистов, В. И. Ленин говорил: «Наша страна попала опять в войну, и исход революции зависит теперь всецело от того, кто победит в этой войне, главными представителями которой являются чехословаки, а на самом деле руководителями, двигателями, : толкателями в этой войне являются англо-французские империалисты. Они купили теперь за 15 миллионов — через генералов и офицеров — новых рабов — чехословаков, чтобы двинуть их на авантюру, — чехословацкий мятеж превратить в белогвардейско-помещичье движение»31.
Брэдли преувеличивал военные качества легионеров и всячески стремился показать их «непобедимость». Даже ожесточенные месячные бои под Казанью он характеризовал так: «Казань пала без особой борьбы, так как чехи должны были уйти, чтобы избежать окружения». А в Самаре Комуч существовал до тех пор, пока там стоял чехословацкий гарнизон 32. Разумеется, это не так, хотя бы потому, что и Казань, и Самара были освобождены красноармейцами после боев после тою, как, например, под Самарой были разгромлены полки 1-й чехословацкой дивизии и остатки «народной армии» Комуча 33.
В книге Брэдли довольно объективно говорилось о том, что Комучу не удалась мобилизация в «народную армию» ни в Симбирске, ни в Казани, что в эт\ армию пошли в Самаре бывшие офицеры. Он считал уфимское совещание «уникальным сборищем» aHT,L большевистских сил, а созданную на нем Директор*1 теоретическим органом, совершенно не подходящим Д*1
76
«Красная Армия, *	_ - Ш -V П 1111 Г
видно 1-_-
белым много хлопот, энтузиазме мента рные резервы в
чтобы «держать в руках власть». Брэдли оппсы Т0Г°весеннее 1919 г. наступление колчаковцев, когда им ваЛПось близко подойти к Волге, но успех был педолог ’Квасная Армия, - заключал Брэдли, была оче но непобедима и ее планы контрударов доставляли ввд	....так как в своем наступательном
белые не обращали внимания на самые эле-прннципы ведения войны: они отдавали свои бой с самого начала, не охраняли свои линии'связи, а их разведка оказалась абсолютно слепой. когда в июне 1'919 г. Красная Армия наконец пошла в контратаку, армия Колчака потерпела поражение». Заметим, что контрнаступление Южной группы Восюч-ного фронта под командованием М. В. Фрунзе началось 28 апреля 1919 г., а в июне все Поволжье было уже полностью освобождено от колчаковцев. Брэдли делал и другой малоутешительный для себя вывод, когда писал о судьбе чехословацких легионеров, прасно сражались за белое дело и и и
что они иа-«два года крови страданий не принесли им ничего, кроме позора руин».
Подводя итоги своему изучению гражданской войны
и отыскивая причины победы Советской республики над силами внешней и внутренней контрреволюции, Брэдли назвал В. И. Ленина «главным архитектором» этой победы: «Ленин действительно показал себя идеальным политиком для гражданской войны, а белые не произвели никого, кто мог бы с ним сравниться». Брэдли писал в заключение: «Большевики были в меньшинстве У русского народа, которые посредством превосходной организации, безжалостной решимости и эффективной пропаганды вырвали победу у не эффективного, разделенного и молчащего большинства»34. В гражданской воине — этой наиболее острой формы классовой борь-ся* ~~ Не f)b,J1° «молчащего большинства». Когда решал-l(MJ*Or,P°C: кто-кого? Когда в его penicillin было за никогда в Красную а число бело-мли. сол та г и
Дресовано все население Рмию было призвано 5,5 осЬ^ДеИЦев 11 интервентов
«Ц ° «молчащем ниц * “аниталистической Диктату»1*'””0*"3 лн6,> ничем? ” "I’o.'ieiapim га третьему»^.
млн. человек превышало 2 большинстве» говорить нель-среде, отмечал В. II. Ле-
диктатура буржуазии, либо и невозможно существовал
Как и в мемуарах белоинтервентов и основанных на них писаниях буржуазной историографии 1920-х гг современные буржуазные историки много внимания уДе\’ ляют апологетике белочехословацкого корпуса и осо^ бенно белогвардейским генералам. Питер Кенез, препода ватель Калифорнийского университета (США), Да. же считает, что белогвардейцев нельзя называть контр, революционерами, так как они де защищали идеалу Февральской революции, а потому их лучше называть представителями белого движения36. Профессор истории Бруклинского колледжа Дж. Кларксон с восхище. нием писал о «талантливых партизанах Махно и Петлюре», о «победах» Деникина, Колчака и Юденича и так же, как и Кенез, полагал, что главной причиной поражения белого движения была не победоносная Красная Армия, не советский народ, выступивший против реставрации капиталистических отношений в стране, а внутренние разногласия, нехватка людских резервов и отсутствие единого централизованного руководства37.
Значительное место в буржуазной историографии гражданской войны занимают историки либеральнокритического направления. Многие из них полагают, чю «антибольшевизм был главным двигателем американской интервенции в России. Решение об интервенции было продиктовано... враждой по отношению к радикальной природе большевистской революции»38. Как писал английский историк Дж. Грей, Советская власть победила потому, что большевики «сражались с отчаянным мужеством и решительностью», а в лице В. И. Ленина они имели «подлинного вождя». Большевики имели перед собой «определенную цель, за которую и боролись. Белые же боролись за возвращение старого режима, большевики сражались за новый динамический идеал, не за мертвое прошлое, а за интересное будущее»39
Либералами и объективистами называют себя Р Лакетт, Р. Флеминг и Д. Футмэн, хотя работы их р; ,4J]4' ны ио качеству и направленности исследования. Р. Лакетт обмечал неэффективность американской военной ингервенпии. Плохо зная географию и относя Казань ь Сиомри. он писал, что Казань нужно было белым за 1’обь; защитить Самару от Красной Ар#и ''	пилой запас республики40.
е пвя 1 ил свмй нбъемисгый. на ст|
и труд судьбе адмирала Колчака. Флеминг среаи Н v кто пытался представить одного из лидеров бело-Т^одейтины «человеком высоких идеалов», «натрии-ГВ«» «борцом за единую и неделимую Россию»41 Нежно ли говорить, что такой ореол «идеализма» ии-
’ м образом не может относиться к контрреволюцио-рпам вообще и к Колчаку в частности. Именно «верховного правителя России» Колчака В. И. Ленин характеризовал как представителя диктатуры «самой бешеной. хуже всякой царской»42.
Флеминг хотел показать, что интервенция была начата из-за желания «помочь» чехословацким легионерам, а «заключить мир, прекратить интервенцию, снять блокаду было несовместимо с честью» союзников. Поэтому, по Флемингу, «имелся элемент шизофрении в отношении союзников к гражданской войне. Они были уязвлены тем, что усилия повлиять на ее ход мало эффективны, чрезвычайно дорогостоящи и очень непопулярны. Они обнаружили отсутствие общей политики в отношении России и отчаялись добиться ной политики. Они чувствовали, что рано они будут вынуждены покончить с этим интервенцией».
О сражениях на Волге Флеминг писал тивно, с явным сочувствием к легионерам
цам. Взятие Казани в августе 19*18 г. белоинтервентами он понимал прежде всего как овладение золотым запасом республики. Поражение армии Колчака в Поволжье в мае—нюне 1919 г. выглядит в его работах явлением случайным: «В конце апреля армия Колчака угрожала Казани и Самаре, далее, на севере, его сибирская армия П°Д руководством чеха Гайды взяла Глазов. В начале июня появились перспективы на соединение с архангельским головным отрядом. Однако обе армии не поддерживали друг друга, ...вскоре Гайда отступил, а в СеРеДине июля большевики захватили Урал»43.
самом деле все было не так просто. Колчаковцы ? несогласованных победоносного группы войск июне 1919 г.
согласован-или поздно делом, т. е.
иллюстра-и колчаков-
Аейг -И ,,0Ра>кение не в результате Koi|‘TnBM* СВоих армий, а в результате BGc Р“астУпления Южной и Северной Bvrvn4Hoi° ФР0,,та, проведших в мае-С1у11а^ла,нКУЮ. Бугульминскую и Белебеевскую на к (^ьные фронтовые операции 44.
,,,а Давида Футмжз, а и’ и и с кого comoojoia
Оксфордского универе и гега, подробно проанали зиро. вана и критически оценена в работах К). И. Игрицкиго Г. 3. Иоффе, В. II. Садова и В. С. Рыкалова. Особому разбору была подвергнута выдвинутая нм версия о пассивности масс в гражданской войне, стремление представить Колчака, Деникина и других белогвардейских генералов «романгиками», у которых «понятие лояльности не оставляло места для тактического манен. рнровання»45. Поэтому рассмотрим кишу Футмэна лишь в плане освещения в ней гражданской войны в Поволжье, тем более что 2-я глава книги названа: «Волга и Урал» (с. 85—134).
Гражданскую войну в этом районе он связывал с мятежом чехословацкого корпуса и Комитетом Учредительного собрания, который избрал для своих действий Волжско-Камский регион, так как во время выборов в Учредительное собрание эсеры там получили «подавляющее большинство голосов»46. Поволжье в своих писаниях называли эсеровской вотчиной В. М. Чернов и многие члены самарского Комуча. Однако результаты выборов в Учредительное собрание не подтверждают эсеровский тезис и утверждение их последователя — Футмэна. В Казанском округе эсеры получили 31,5% голосов, но 21 % из них принадлежал левым эсерам, которые, как известно, в начале выступали за переход к власти Советам и были противниками комучевцев летом 1918 г. Примерно такая же картина была в Самарской, Саратовской и Симбирской губерниях, где эсеры имели 57,1; 56,3; 72,2% голосов47.
Футмэн цитировал тенденциозные источники, будто бы свидетельствующие о «вежливости» легионеров в Самаре, о поддержке Комуча населением 48. Но достаточно назвать многочисленные жертвы белогвардейского произвола, созданные контрреволюционерами в Самаре поезда и баржи смерти, чтобы убедиться в обратном • Футмэн, как и многие другие буржуазные историки, замалчивал значение побед Красной Армии на Восточном фронте летом — в начале осени 1918 г., разгром белоинтервентов, называл их отступлением, а ликвидацию Комуча объяснял примитивно и неверно. Он писал-«Факт остается фактом, что чехи н русские, Д°веРя союзникам, со своими силами подходили к Волге. 1а как время шло, а союзная помощь не наступала, в°’ ска потеряли терпение и желание воевать, и самарск'
но
рпия начала рушиться»50. Само обращение здесь ИМ Дорическому факту как к таковому не выдерживает тики Ф‘™ты свидетельствуют об обратном: легно-К j и комучевцы получили финансовую, военную и Непя1ЬНУМ) помощь от США и Антанты. Они получили мшгн оружие, инструкторов и заверения в поддерж-де В том, ЧТО корпус является не чем иным, как «аван-кСр10М сил союзников в России». И, конечно, среди Дгмонеров были разочарования, когда они увидели и поняпн, В какую авантюру их затащили контрреволю-пиенно настроенные офицеры и политики. Но главной ’ИНОЙ разбившей белоинтервентов на Волге, были армии Восточного фронта, освободившие 10 сентября 191g г. Казань, 1<2 сентября — Симбирск, 8 октября -Самару, несмотря на вооруженное сопротивление контрреволюционеров, а не их «разочарование», в чем пытается убедить читателя Футмэн.
Основываясь на воспоминаниях комучевцев В И. Лебедева и П. Д. Климушкина, опубликованных в эмигрантских изданиях в 20-е гг., Футмэн полностью оправдывал действия корпуса и комучевцев и обвинял обманули контррево-
во всем интервентов, которые будто бы их не оказали им вовремя помощи, потому де люционеры и потерпели поражение. Они даже изменили план продвижения: вместо Саратова двинулись из Симбирска на Казань, хотя у них были разногласия па эту тему. Советские историки А. П. Ненароков, А. Л. Литвин, М. К. Мухарямов убедительно показали, что план белоинтервентов был изменен не случайно, а в силу кснкретных военных обстоятельств51.
Футмэн не отступал далеко от правды, когда писал, что «на всем протяжении своего существования самарское правительство зависело от военной поддержки че-х°в • Чехи делали все, что могли, чтобы помочь создан Добровольную русскую армию под командованием чечи-ких офицеров, но эти отряды никогда не были важных: фактором»^ Это высказывание не совсем точно пото-офиЧ?0 4e,JJCKHMH отрядами командовали н русские Родн^ W‘ наиример полковник А. П. Степанов, а «на-Uaoru vaPM,ieH» Комуча командовал бывший полковник
I□ 0,1 аРмии В. О. Каппель.
8 cvnift Ва? <захват Казани... кульминационной точкой Дейскаие Самары», Футмэн подчеркнул, что белогвар-контрразведка оказалась не в состоянии выяс-
81
нить сведения о действиях большевистского подполья Во временно захваченных белоинтервентами городах По-волжья.	,
Футмэн подчеркивал, что уфимское совещание пред, ставителей различных контрреволюционных и партийны* групп было уникально и вынуждено обстоятельствами Он приводил высказывания одного из делегатов на нем-«Пока мы спорим, большевики возьмут Уфу вместе со всеми участниками конференции». Автор замечал, что мятеж белочехословацкого корпуса привел к решительным контрмерам Советского правительства: начались мобилизации рабочих, был создан Реввоенсовет Восточного фронта. Футмэн писал о роли Троцкого в организации сопротивления в Свияжске и ничего не говорил о невыполнении им отдельных указаний В. И. Ленина53.
Говоря о весенних (1919 г.) наступательных планах Колчака, Футмэн писал, что они включали в себя захват Казани и Вятки и отправку сил на северо-запад для соединения с белогвардейцами в Архангельске, установление военной линии вдоль Волги до Самары и отправку частей на Дон, общий поход на Москву. Ссылаясь на генерала Нокса, Футмэн в качестве комментария к этому плану приводил его слова: «Это черта русского характера строить планы и не иметь средств их выполнить, это надо принять во внимание». Действительно, планам Колчака не суждено было осуществиться, но «русский характер» не имел к нему никакого отношения.
В заключение Футмэн пытался объяснить причину победы Красной Армии, когда писал, что, оказывается, все дело в том, что в годы гражданской войны столкнулся «прагматизм» В. И. Ленина и «романтизм» Колчака, Деникина и Чернова. Первый имел практическое преимущество и победил»54. Это объяснение никак нельзя считать серьезным.
Раскрывая «секреты» победы в гражданской воине, В. И. Ленин подчеркивал: «...только благодаря том), что партия была на страже, что партия была строжайше дисциплинирована, и потому,что авторитет партии объединял все ведомства и учреждения, и по лозунг)’ который был дай ЦК, как один человек шли десятки* сотни, тысячи и в конечном счете миллионы, и тольк^ потому, что неслыханные жертвы были принесены, только поэтому чудо, которое произошло, могло ПР°
В2
Колчака и Деникина, прославившихся истяза-н расстрелами тысяч рабочих и крестьян, чьи
"ти Только поэтому, несмотря на двукратный, трех-о и четырехкратный поход империалистов Ан-KpaL. и империалистов всего мира, мы оказались в сос-1оянии победить»55.
Разумеется, никакого «романтизма» не было в дей-Иях Колчака и Деникина, прославившихся истяза-с* „и и расстрелами тысяч рабочих и крестьян, чьи н на стали нарицательными для обозначения произвола и жестокости.
Современный этап развития буржуазной историографии характеризуется поисками новых методов исследования, мнимой растерянностью перед тем, что историки, по словам Брэдли, не имеют «в своем распоряжении свидетельств, ...чтобы установить достоверные исторические факты»56. Подобными ссылками, внешним «объективизмом» они стремятся прикрыть свои классовые интересы, явное пристрастие к белогвардейцам и интервентам. Их попытки «доказать», что более эффективная помощь чехословацкому корпусу и комучевцам в Поволжье в 1918 г., колчаковцам в 1919 г. могли бы изменить события, не выдерживают критики. Нельзя же все причины поражения контрреволюции сводить к собственным просчетам; нужно в первую очередь учитывать силу Красной Армии, советского общественного и государственного строя, доказавших свою жизненность, боеспособность в годы борьбы с белогвардейцами и интервентами.
В США и Великобритании все громче звучат голоса историков-марксистов, дающих научное определение роли интервенции против Советской России в 1918—1920 гг. Так, нельзя не согласиться с американским историком-марксистом Ф. Фонером, который писал; «в сущности, целью интервенции являлось уничтожение Советской власти... Заявления (госдепартамен-Та- — Авт.) о том, что интервенция осуществлялась... с целью спасения чешских легионеров от немецких военнопленных игнорировали тот очевидный факт, что чехи были контрреволюционной фракцией, связанной партиями, противостоящими большевикам. И воевали в с а Русскими, а не с немцами... Американские войска Мп„биРи Делали все, что было в их силах, чтобы по-ь белогвардейцам»57.
амеп°^Ь^а Различных тенденций проявлялась в англо-РИканской историографии и в 80-е гг. В одних на-
стойчиъо выдвигался тезис о том, что гражданская война была «нужной» большевикам, М. Дзевановскнй писал: «Для укрепления своей власти большевики были готовы вести одну из самых кровавых и жестоких гражданских воин в истории». Профессор Р. Даниэле заявлял: «...Взяв власть с помощью силы, большевики не захотели использовать никакие другие способы политических изменений»58. Наиболее полно эту точку зрения защищает профессор Техасского университета Ш. Фитцпатрик. «Гражданская война, — пишет она, — дала новому режиму крещение огнем. Но большевики и Ленин хотели именно такого крещения. Большевики были сражающейся, даже сражающейся на улицах, партией в 1917 г. — это была одна из причин их*попу-лярности среди рабочих, солдат и матросов. Способ взятия ими власти в Октябре граничил с развязыванием гражданской войны... Гражданская война, если бы большевики победили в ней, представляла наилучшую на-
дежду на укрепление нового режима, чьи позиции в 1918 г. были крайне шаткими. Предсказуемую цену гражданской войны — социальную поляризацию, насилие, упор на единство и дисциплину, централизацию, чрезвычайные меры — большевики готовы были уплатить и даже стремились к этому. Желанным же результатом, конечно, явился «героический период» революции, который усилил ее позиции и легитимизировал ее победу»59. Наоборот, многочисленные факты свидетельствуют об обратном: большевики не хотели гражданской войны после победы Великого Октября, они пытались ее предотвратить, не дать ей разгореться, но не смогли
это сделать.
Вместе с тем под пером современных англо-американских консерваторов — первые годы Советской власти — это установление «красного террора» как системы, якобы свойственной коммунистической доктрине, отказ от экономических рычагов развития народного хозяйства, провозглашенных В. И. Лениным в «Очередных задачах Советской власти», установление «казарменного режима», выразившегося в создании трудовых армии, введении военной дисциплины на транспорте и т. А” нарастании хаоса и распада общества, вызванного чрез вычайными мерами, направляемыми прежде всего npoj тив русского крестьянства, недовольство широких ма рабочих и крестьян политикой большевистской парти
84
.60 Во всех этих утверждениях нет указания на И Т'что политика «военного коммунизма» была ограни-Т°ня временем гражданской войны, она была нынуж-на войной и разорением страны. Эти утверждения не отвечают и на главный вопрос: как же победила Со-°1тская власть, Красная Армия при общем недоноль-6е населения, как пытаются представить то время кон-ервативные историки? Победа власти Советов в 1918—1920 гг. не вызывает сомнения, напротив, стави-i ПОД вопрос многие характеристики зарубежных историков.
Наряду с общими работами, англо-американская историография последних лет не обходила и локальное изучение гражданской войны в России. Не чуждалась она по привычке и писаний «бывших». В 1983 г. «бывший» правый эсер П. Доценко выпустил в США книгу «Борьба за демократию в Сибири». «Трагедия русской демократии, — писал он, — была в том, что, побуждая бороться против большевиков, она заставила отвернуться от себя американские и европейские либеральные круги, которые считали ее реакционной; торгово-буржуазный класс считал ее пробольшевистской. Идея демократической формы правления в России не овладела вниманием ни тех, ни других»61. В его выводе старый, известный итог, подведенный еще в начале 30-х гг. самарским правым эсером П. Климушкиным, о том, что «третья сила» в гражданской войне в России была обречена на поражение.
Поволжью посвятил свою книгу Д. Рейли 62. Подчеркивая быстроту перехода власти в руки Советов в Саратове, Рейли пишет: «Самым удивительным в Октябрьской революции было то, что все ждали ее», революция не была случайной, поскольку несла характер политического и социального развития страны, уверенность, Что советское правительство может решить стоящие проблемы 63.
В годы гражданской войны «демократическая контр-™юния» играла роль пособников белогвардейцев. * еньшевики и эсеры, — указывал В. И. Ленин, — иг-D Ли Р°ль пособников монархии, как прямых (минист-(на ^ганизат°ры, проповедники), так и прикрытых новы^°Лее «тонкая» и наиболее подлая позиция Чер-дедеХ И МаРтовых, которые якобы умывали руки, а на работали пером против нас»)»64.
85
5. АПОЛОГИЯ «ТРЕТЬЕГО ПУТИ» В РЕВОЛЮЦИИ
«/Чартов, Вольский и К°» мнят себя «выше» обеих борющихся сторон, — писал В. И. Ленин, мнят себя способными создать «третью сторону».
Это желание, будь оно даже искренне, остается иллюзией мелкобуржуазного демократа, который и теперь еще, 70 лет спустя после 1848 года, не научился азбуке, именно, что в капиталистической среде возможна либо диктатура буржуазии, либо диктатура пролетариата и невозможно существовать ничему третьему»65.
Это ленинское определение легло в основу исследований советских историков В. В. Гармизы, К. В. Гусева, Л. М. Спирина и многих других, разоблачивших в своих трудах претензии прежде всего правых эсеров, комучевцев на «свой» путь в революции, наивное противопоставление ими «чистой демократии» «пролетарской диктатуре». В работах советских историков66 убедительно показано, что в годы гражданской войны попытка мелкобуржуазных партий найти свой «третий путь» неизбежно была обречена на провал. «К чему привело это господство якобы Учредительного собрания, это якобы демократическое правительство, состоящее из эсеров и меньшевиков? К колчаковской авантюре... Всякая средняя власть есть мечта, — говорил В. И. Ленин, — всякая попытка образовать что-то третье ведет к тому, что люди даже при полной искренности скатываются в ту или другую сторону»67.
Вместе с тем нельзя не отметить существующую в англо-американской историографии тенденцию представить партию эсеров истинной представительницей интересов крестьян (класса носителей идеи «третьей силы»), что будто бы только Керенский и Чернов были в 1917 г. защитниками крестьянских интересов68, что позже эти функции взяли на себя комучевцы. Буржуазные историки всячески извращают советскую аграрно-крестьянскую и продовольственную политику, «обвиняют» комбеды в создании продовольственного кризиса в стране, что будто бы земельный вопрос был решен еще до Октябрьской революции, а не на II Всероссийском съезде Советов принятием декрета «О земле»69. Британская энциклопедия утверждает, вопреки фактам, что будт0 бы «большевики пытались подавить пассивное сопр°' 86
вление крестьянства путем распространения классо-Т1 й борьбы на деревню. Они разделили сельское насе-ние на богатых кулаков, средних и бедных крестьян»
Английский историк Д. Мейл отмечал, что гражданская ойна в известной степени способствовала просвещению кпестьян, особенно тех из них, кто служил в армии, но тут же подчеркивал известную на Западе версию том, что большевики выражали интересы только городских рабочих, а не крестьян70, не желая признать широко известные факты о том, что большевистская партия представляла интересы пролетариата и трудящегося крестьянства, что в годы гражданской войны действовал военно-политический союз этих дружественных классов.
Идеализация аграрной программы эсеров и комучевцев, апологетика их политики «третьего пути» в революции прослеживаются во многих работах буржуазных авторов, как и явная тенденциозность в освещении деятельности большевиков в годы гражданской войны. Наиболее крупные работы в этой области принадлежат перу профессора Техасского университета О. Рэдки. В первой книге «Аграрные враги большевизма. Обещания и ошибки русских эсеров», изданной в 1958 г., он изучал возникновение и развитие партии эсеров, их деятельность, преимущественно в дни Февральской революции: во-второй — «Серп под молотом», увидевшей свет в 1963 г., Рэдки вел речь об эсерах во время Октябрьской революции до их банкротства, по мнению автора, происшедшего в начале 1918 г.; в третьей — «Неизвестная гражданская война в Советской России. Исследование о земельном движении в Тамбовской губернии в 1920—19211 гг.,», появившейся в 1976 г., автор писал о «третьей силе», которую он увидел в крестьянстве, в таком выступлении, как антоновщина 71. Заметим, что книги Рэдки уже получили критическую оценку в советской исторической литературе 72. Советские историки, в частности, отмечали, что «Рэдки нередко высказывает трезвые суждения и, в отличие от многих Уржуазных историков, пытается выявить общие закономерности, обусловившие возникновение, развитие и литический крах партии эсеров». Но, с другой сторо-тоя еГ° книги — свидетельство методологической несос-р Тельн°сти буржуазной науки73? Не разбирая книг
Ки в целом, остановимся лишь на анализе имеюще-
87
гося в них поволжского материала периода гражданСк0-войны.
В первой книге Рэдки довольно подробно пис о расколе партии эсеров в 1917 г. Он отмечал Ч!Л в Казанской губернии были сильны левые эсеры’ а ° Самарской — правые. «В некоторых губерниях, оТд? ленных от фронта, — подчеркивал Рэдки, —’ левые эсеры обладали достаточной местной властью, чтобы с самого начала овладеть партийным аппаратом И именно здесь, особенно в Казанской губернии, они дали крестьянам России предметный урок того,’ как может быть решен земельный вопрос, независимо от позиции Временного правительства и ограничений со стороны правительства коалиции. Сомнительно, чтобы в какой-либо другой губернии сельские советы были столь сильны, как в этой старой татарской крепости на Волге. И, несомненно, что нигде больше они не проявили столь горячей ненависти к помещикам»74.
Рэдки имел в виду в данном случае результаты I губернского крестьянского съезда, открывшегося в Казани 6 мая 1917 г. Известно, что по предложению большевиков и левых эсеров съезд принял постановление о передаче в ведение волостных комитетов частнособственнических земель и имений. Председателем губернского крестьянского Совета был тогда левый эсер А. Л. Колегаев, близко стоящий к большевикам. Решение съезда прогремело на всю Россию и оказало влияние на развитие крестьянского движения в других районах страны 75. Таким образом, Рэдки прав в высокой оценке решений казанского губернского крестьянского съезда, хотя нельзя его решения приписывать только влиянию левых эсеров, на съезде были и большевики.
Рэдки в своей первой книге довольно много писал о том, как эсеры пытались в декларациях решить на циональный вопрос в стране при помощи «федерзл ма». Он писал, что эсеры надеялись, «что все нальности найдут место внутри национального г . дарства, и если какие-нибудь из них отделятся, чТ л идти собственным путем, то первый съезд представ- к им такое право. Такая платформа привела эс^.,я>76. конфликту с социал-демократической точкой 3Ре кИй огда летом 1918 г. правые эсеры возглавили сам ной пл°^4’ Им пришлось заявить о своей наиио .
** итике по отношению к народам Поволжья.
их нацио-первой । первом
гтоо эТ01 ВО,,Р°С ВС1ал для Комуча в связи с его н° мткон привлечь в «народную армию» представитс-пч многонационального Поволжья. Комуч пытался •1еЙ ап национальные воинские части. В начале сеи-1918 г. «самарское правительство» обратилось ТЯ кларапней ко всем народам, населяющим Поволжье аДней давалось разъяснение, что будущий строй госу-пства эсеры «не мыслят иначе, как демократическую Оперативную республику», и что национальный вопрос ? лет решен Учредительным собранием признанием оннцнпа культурно-национальной автономии. Однако, ПР е крайне незначительного числа националистически настроенных элементов, Комуч не получил никакой поисржки
Апологетика деятельности эсеров в 1917 г., i нальной программы, предложенная Рэдки в книге, была несостоятельной, потому что при столкновении с действительностью декларации их оказывались не более чем красивыми словами, демагогией, а не реальностью.
Во второй книге Рэдки занялся выяснением итогов борьбы большевиков и партий правых и левых эсеров за крестьянство. Он писал, что эту борьбу выиграли большевики, которые повели за собой армию, «потеряв солдат, эсеры потеряли и крестьян и проиграли революцию»78.
Пытаясь проследить этот вопрос на местах, Рэдки обращается к действиям левых эсеров в Казанской губернии. Он определил Казань как оплот левых эсеров, которых, по его мнению, поддержали «татарские и чувашские элементы». Рэдки писал, что «в Казани, где преобладало известное разделение труда, так как левые эсеры взяли деревню, а большевики — город, можно было наблюдать диспропорцию между количеством и влиянием. Ибо здесь левые эсеры количественно в пять Рвз превосходили большевиков, но как будто не имели ольшего веса, чем они. В общем картина мало отли-лась в одной части страны от другой. Повсюду боль--- ШЛИ впеРе<д,и’ а левые эсеры боролись за свое эсеп>ЭЛКи о6ъяснял, что в Казанской губернии левые своей ,,0теРяли свое влияние, так как стали «жертвой ночти ПР°МежУт°чной позиции, будучи обойдены слева,
Так же, как они обошли своих товарищей справа».
89
Он называл Саратовскую и Самарскую губернии ринными оплотами эсеров», где они «возродили власть летом 1918 года», считал причиной такого рождения Брестский мирный договор, которым эсеры и направили «все свои слабые к Волге»79.
Пользовались ли в послеоктябрьские дни левые эсеп в Казанской губернии большим влиянием? Да, польз вались. На выборах в Учредительное собрание в Казан ском избирательном округе они получили 21 % голосов а большевики — 5,8. Но можно ли было назвать губернию оплотом левых эсеров? Нельзя. Потому что, если исходить из формального числа полученных голосов наибольшее число в округе получили национально-демократические организации — 44,2%80, потому что большевики губернии пользовались неизмеримо большим влиянием, чем указывал процент полученных ими голосов.
Левые эсеры потеряли свое влияние в губернии не потому, что их «обошли». Известно, что большевики предложили левым эсерам честный блок, сотрудничество, и не кто иной, как лидеры этой партии, это сотрудничество нарушили, встав на путь борьбы за власть. И, конечно, не только Брестский мирный договор «вынудил» эсеров «двинуться» на Волгу и выступить против власти Советов. На состоявшемся в мае 1918 г. 8-м совете партии правых эсеров было принято решение о восстании против Советской власти. В нем было сказано, что основной задачей всей русской демократии является борьба за решение социально-политических задач, выдвинутых Февральской революцией. «Глав^ ным препятствием для осуществления этих задач, говорилось дальше в решении, — является большевис ская власть. Поэтому ликвидация ее составляет ^че^а ную и неотложную задачу всей демократии»81. „ °Р с советской властью была главной двигательной для контрреволюционных выступлений правых эс Р а оскорбление патриотических чувств мещанства Р ским миром было не основным.	контр*
В 1948 г. эсеры представляли собой крупную аМц революционную силу, которая вкупе с интерв развязала летом гражданскую войну на ®°Лпцть были не «демократами», как пытался предста ^oflTp-Рэдки, а представляли собой «демократическую
90
свою
<взбешенХь слабые сиЛЬ|
«плюинк». как более точно определил их действия ре оцх воспоминаниях И. ЛА. Майский®2. Участие эсе-Впя в белом терроре, зверские расправы с коммунистами Поволжья в дни учредилошцины не оставляют никаких лмнений в полном отсутствии у них даже намека на С°кой-лнбо «демократизм» в действиях.
Нельзя не заметить, что в ряде своих выводов Рэл-не отходит от измышлений В. М. Чернова, высказанных последним в томе мемуаров «'Перед бурей» (Нью-Йорк, 1953).
' В рекламе второй книги Рэдки, опубликованной на ее суперобложке, говорится, что автор «показывает события в новой и яркой перспективе», что он «работал над этим исследованием более 20 лет и его работа является большим вкладом в понимание русской истории». Рэдки дал свое (в рамках буржуазного либерального направления историографии) понимание истории Великого Октября и первых месяцев Советской власти.
Советские рецензенты книг Рэдки В. В. Гармиза и Л. С. Жумаева отмечали противоречивость его произведений. С одной стороны, в них — справедливые критические замечания в адрес эсеров, сомнения в том, что эта партия вообще была социалистической и революционной; с другой — по существу апологетика их действий, сожаления о поражении этих «бескомпромиссных демократов». В. В. Гармиза и Л. С. Жумаева усматривали причину такого противоречия в том, что пока Рэдки скрупулезно сопоставлял и изучал факты, он приходил к правильным выводам о причинах банкротства и гибели эсеровской партии, но как только он пытался делать политические обобщения, то тут же шел по проторенной и ложной дороге схем антисоветчиков83. Это заключение советских историков верно. Его можно с полным основанием отнести и к попыткам Рэдкн по-своему интерпретировать события, связанные с историей Поволжья первых лет Советской власти.
Апологетика буржуазными историками «мелкобуржуазного социализма» связана с их поисками доказательств возможности «небольшевистского», иначе говоря» «третьего» пути в революции, который де осущест-яли мелкобуржуазные партии в России, самарский те МУЧ- Достаточно назвать еще одну из книг на эту
У» книгу французского буржуазного историка Д. Бей-
91
нака выпустившего в 1979 г. монографию по и партии эсеров. Вслед за Рэдки Бейнак считает ,, ₽Ии ры были «единственной партией, которая имел» е' грамму перехода к социализму», что «большевикиПр°’ избежно должны были изничтожить эсеров», по™ Не' те были, мол, «сторонниками демократического с Ку лизма без насилия»84.	0ЦИа-
Мелкобуржуазные идеологи после победы Велик Октября не только пропагандировали свои иллюзорны” теории «чистой» демократии и «народовластия», но и оправдывали с их помощью действия сил внутренней и внешней контрреволюции. В работах В. И. Ленина периода гражданской войны содержится много высказываний, разоблачающих теоретическую несостоятельность и контрреволюционную роль теорий «чистой» демократии и «третьей силы»85.
В. И. Ленин, анализируя опыт гражданской войны L918 г., говорил: «...при самой бешеной, отчаянной борьбе, при иностранной помощи, демократия ничего не дала. На них действуют две силы, — и кроме этих сил нет ничего — либо диктатура буржуазии, либо власть и полная диктатура рабочего класса, нигде середина не могла ничего дать, и нигде из нее ничего не выходило... Это испытали на себе эсеры и меньшевики и мелкая буржуазия»86.
Образцом «демократической контрреволюции» явился самарский Комуч с его попытками первоначально «поиграть» в демократию: разрешить свободу слова и собраний, забастовки рабочих, красный флаг над зданием переизбранного самарского Совета и т. д. Однако очень скоро Комуч с его половинчатыми реформами» направленными на реставрацию капиталистических от ношений, оказался не нужным буржуазии, мечта вше о сильной власти, крестьянам, которые воочию УвИ^ьЯ опасность возвращения помещика, народам Повол ’ которым учредиловцы по существу несли восста,Н°паЛ, ние дореволюционных форм угнетения. И несмотря на свои громкие демагогические приз а. «народовластию», «демократии» и т. д. Пал под }• ми Красной Армии, поддержанной трудящимися ай На востоке страны осенью 1918 г. «демократ воен-контрреволюция» уступила место белогвардеисконйе ной диктатуре Колчака. Известно ленинское У вОз-о том, что именно меньшевики и эсеры сделали
.92
пЖное Лля "Р=ыК ВЛаСТ" 6урЖ>'я ^» "->ме,ц, м<?^п я колчаковщины.
1**п?ыт самарского Комуча - яркое свидетель,--,™ всяких попыток наити «третин» пун, ,, р),иол
в решение национальных проблем
реализация ленинской национальной политики ц Зр н решение национального вопроса в стране, од
С(\ и3 самых драматических в истории человечества, /-дава братства народов. Потребовались большие уси-КПС€, власти Советов, чтобы создать и утвердить йРОУШИМЫЙ союз народов, приобрести исторический опыт нацИ0Нально-государственного строительства.
Н Современные зарубежные историки признают неко торые достижения советской национальной политики в области просвещения и культуры, пишут об уровне жизни народов Поволжья, Средней Азии и Закавказья. Э Карр, характеризуя советскую национальную политика 20-х гг., писал, что она «была совершенно отличной от любой другой, проводимой капиталистическими странами, и только она имела целью не формальное признание равенства (между нациями. — Авт.), но и создание экономической обстановки, которая делала равенство возможным и реальным»87.
Однако в поисках средств дискредитации социализма многие буржуазные идеологические службы не раз обращались к истории национальных отношений в СССР, стремясь «возвести диссидентство с уровня индивидуализма на уровень наций»88. Реакционный идеолог Ростоу провозгласил главной задачей буржуазной пропаганды па социалистические страны «насаждение импульсов национализма внутри коммунистического блока»89.
В разгар «холодной войны» У. Коларз выступил с Утверждением о том, что будто бы в СССР существуют колониальные народы», в том числе мусульманские 4. аТ|л??Рсия была официально одобрена конгрессом С 111 А н< , г “ утверждением билля «О неделе угнетенных Ний», к ним отнесли и народы Поволжья. Пронаган-CfcnT0M Эт°й лживой версии стал профессор I арвард-
Университета Р. Пайне. В своих книгах и сисци-пСТатье «Советский колониализм. Существует ли ‘lafinc отождествлял колониализм царизма с на-
93
циональной политикой КПСС, уверяя, что в р0 после 1880 г. характер «режима» не изменился ЧтИи например, Казань стала неоколонией российского гос?’ дарства^. Не больше и не меньше.	’’
Несостоятельность подобных утверждений очевидна Они опровергаются прежде всего огромными достижениями национальных советских республик, в том числе и поволжских автономий, во всех областях жизни, тем как практически и последовательно претворялась в реалии ленинская национальная политика.
Буржуазные идеологические службы пытались представить национальный фактор в виде главной движущей силы мирового развития, противопоставляя его действительным революционным силам: мировой социалистической системе, рабочему классу и национально-освободительному движению. Они вкладывают огромные средства в проведение «нужных» им исследований. В 1972 г. в США был создан специальный комитет по изучению национального вопроса в СССР и Восточной Европе, резко возросло в 60—70-е годы число публикаций. По данным американского журнала «Slavic review» (декабрь 1973 г.), только решению национального вопроса в СССР в первые годы Советской власти было посвящено более десяти докторских диссертаций. Не были обойдены вниманием и народы Поволжья периода гражданской войны.
В условиях обострения идеологической борьбы буржуазные сизм не «взрыва волюции лизма с ________ ____ ________________
коей инстинктивной природой национализма92. Опыт КПСС показал, что реализация ленинской национальной политики, интернациональное воспитание масс соз дали новые отношения между народами России.
Одной из наиболее распространенных версий >Р^ жуазных историков является утверждение о to.vl Советская власть в национальных-районах страны оЫ установлена с помощью «военной силы», поэтом) нерусские народы в защите ее завоеваний не участ вали, что такой исторический документ, как <<^екЛ^ое ция прав народов России», провозгласившая под^и равноправие наций, представлял собой будто бы та
44
идеологи писали о том, что будто бы марк-в состоянии оценить масштабы и характер национализма», так как социалистические ре-не сняли национальных проблем и национа-повестки дня. Они пытались объяснить это не-
Деклара-подлинн°е
бальных стадиях, - писал английский истопик Р пе "„бридж. 7 «русская революция», начавшаяся 25 ок !'бря, не была НИ всеР°ССИИС1<ой, ни революцией Это ЛЫЛ по существу лишь петроградский переворот кото пый был затем меДленно превращен в общенациональную революцию в ходе длительной гражданской войны»94. Все эти У]'веРждения лишены какой-либо реальной исторической основы. В них лишь стремление буржуазной историографии в извращенном виде показать вооруженную защиту социалистической революции, исказить совместную борьбу всех народов страны против интервентов и белогвардейцев.
Весь ход гражданской войны показал, что в защите власти Советов приняли активнейшее участие трудящиеся всех народов страны. В Поволжье были сформированы многочисленные советские национальные формирования: I Мусульманский социалистический полк (1918 г.), 1-я и 2-я Отдельные приволжские татарские стрелковые бригады (1919 г.); в 1918—1920 гг. на фронтах гражданской войны сражалось более ста тысяч красноармейцев-чувашей. Летом 1918 г. формируются марийская рота, калмыцкие кавалерийские отряды. Тогда же развертывается деятельность Центральной мусульманской военной коллегии, создаются специальные национальные командные и политические курсы95. Среди героев гражданской войны были многие представители народов Поволжья. Многонациональный состав органов Советской власти в крае может служить еще одним свидетельством того, что на местах рабочие и крестьяне коренных национальностей совместно и в тесном содружестве с русскими и представителями других наций осуществляли революционные преобразования.
Что касается стремления буржуазных авторов представить законодательные советские акты в виде лишь тактических посулов, то и этот тезис не выдерживает критики. «...Народ слышал всякую агитацию, говорил °- И. Ленин, — и белогвардейскую, и учредиловскую. Смешно думать, что он пошел за большевиками, потому что их агитация была более искусна. Нет, дело в том что агитация их была правдива»96.	„
Не подтверждается фактами и выдвинутое г. аи с°м положение, которое выглядит так: «Нигде за боль
95
шевиками не шло местное население. Так, среди русск мусульман марксистское влияние было очень ограин ченным, а там, где оно все же существовало (Влад^ Кавказ, Баку, Казань), оно носило меньшевистский характер* В целом мусульмане находились под гораздо большим влиянием либеральной и эсеровской мысли нежели марксистской»97. Документальных доказательств этого положения никаких. Обратных — сколько угодно Широко известна была до революции тяга трудящихся-татар к марксизму, передовой общественно-политической мысли. Достаточно вспомнить X. Ямашева, Г. Сайфут-динова, М. Вахитова, С. Саид-Галиева и многих дру. гих. Достаточно вспомнить многочисленные национальные секции, созданные при поволжских губкомзх РКП (б) в годы гражданской войны98. Сейчас трудно выяснить число татар-коммунистов в 1918—1920" гг., но в 1922 г. из 4420 коммунистов ТАССР — татар было 1095. С 1922 по 1976 г. количество коммунистов-татар в областной организации увеличилось более чем в 75 раз99. Вступление трудящихся-татар и представителей других народов Поволжья в РКП (б) и было лучшим доказательством признания ими марксистско-ленинской идеологии.
Столь же бездоказательной является версия, выдвинутая, например, авторами «Кембриджской истории ислама», о том, что будто бы советская национальная политика не была последовательным претворением в жизнь идей В. И. Ленина и Программы большевистской партии, а была вызвана чисто прагматическими мотивами. Они писали: «Поскольку гражданская война развернулась главным образом на Кавказе, Средней Волге, в Крыму и Средней Азии, окраинах с преимущественно мусульманским населением, то привлечение его на сторону революции в качестве союзника или в крайнем случае нейтрализация на период продолжения конфликта были первой причиной, почему русские лидеры проя-вили серьезный интерес к исламу»109.	~
Разумеется, национальная политика РКП (б) и 0 век кого государства была своеобразным и весьма с иль ным оружием в борьбе с интервентами и белогвардеи нами. Национально-государственное строительство при влекало к Советской России трудящиеся массы ских народов, в том числе и колеблющиеся слои. <л* ей Азии и для всех колоний мира, для тысяч и м
%
ПИОНОВ людей будет иметь практическое значение отно щенке Советской рабоче-крестьянской республики к слабым, доныне угнетавшимся народам», - указывал В И. Ленин ,01. Но эта политика являлась внутренним содержанием власти Советов, а не вынужденной обстоятельствами гражданской воины, как это пытаются представить буржуазные историки.
В трудах советских исследователей подробно рассмотрены вопросы, связанные с национально-государственным строительством в Поволжье и Приуралье в первые годы Советской власти 102. В работах прежде всего АС И. Абдуллина, С. Г. Батыева, М. А. Сайдаше-вой дана аргументированная критика измышлений С. Зеньковского, А. Беннигсена и Ш. Келькеже, Р. Пайпса и других исследователей истории по этому вопро су|03. Поэтому в данном разделе ставится задачей изучение тех вопросов, которые не нашли достаточно полного освещения. Остановимся несколько подробнее на одной из последних книг, не получившей еще должной критической- оценки советских историков, — книге Тамурбека Давлетшина «Советский Татарстан. Теория и практика ленинской национальной политики»104,
Т. Давлетшин — дезертир и изменник Родины времен Великой Отечественной войны. Под именем «профессора Уязбека» не раз выступал с различными буржуазно-националистическими идеями в реакционной западной печати и радио. Последняя его книга широко пропагандировалась на Западе как произведение «специалиста» и является своеобразным источником для других подобных произведений. В выводах труда Давлетшина прежде всего перепевы в сконцентрированном виде опубликованных до него подобных опусов. Здесь и давно отвергнутые утверждения о том, что «до Октябрьской революции организация большевиков в Казани оставалась русской организацией», что «большевики пришли к власти в Казани при нейтральном отношении татарских национальных войск к событиям»10’. Достаточно прочитать воспоминания большевика с марта 1917 г. Якуба Джангировича Чапышева о событиях 1*917 г. в Казани, чтобы убедиться в обратном, а имен-Н0: трудящиеся-татары входили в состав Казанской большевистской организации, а в октябрьские дни *91/ г. татарскими ротами 94-го и 95-го полков в Казани Руководил Я. Д. Чанышев ,06.
4.	(Ю83.
97
Давлетшин в значительной степени преувеличива значение пресловутой «Забулачной республики», СДТ данной националистами в Казани в феврале маот 1918 г. и по сути дела бескровно ликвидированной оргае нами Советской власти. Он называет ее «национальной Татарской республикой» и с ее гибелью связывает прекращение деятельности всех национальных организаций (читай — буржуазных)107. Давлетшин клевещет на всю историю создания Татаро-Башкирской республики, говорит о своем непризнании границ ТАССР, созданной в 1920 г., пытается увязать образование Татарской автономной республики с кулацким, так называемым «вилочным восстанием», вспыхнувшем в феврале 1920 г. в ряде уездов Казанской губернии, и т. д.108.
Книга Давлетшина тенденциозна, ее основная направленность — возбудить национализм, всячески принизить значение Великого Октября, социалистических преобразований в ТАССР, ставшей одним из крупных промышленных и культурных центров страны.
Значительное внимание буржуазные историки уделяют различного рода националистам, пытаясь исказить принципиальную позицию РКП (б) по отношению к ним. Так, бывший директор информационного центра радиостанции «Свобода» Дж. Криглоу писал: «Большая часть мусульманской территории лежала в зоне боевых действий между красными и белыми в годы гражданской войны, большевики, будучи заинтересованы в лояльности населения, обещали полную национальную автономию и равенство тем, кто поддержит советское дело. Мусульманские националисты были приемлемы для членства в партии при очень малом внимании к их подлинному идейному лицу»109. Особенно поднимают они на шит М. Султан-Галиева, много пишут о различного рода националистах но. Борьба с национализмом «...тем более выдвигается на первый план,— указывал В. И. Ленин, чем злободневнее становится задача превращения диктатуры пролетариата из национальной (т. е. существую щей в одной стране и неспособной определить всемир ную политику) в интернациональную (т. е. диктатур, пролетариата по крайней мере нескольких передов стран), способную иметь решающее влияние на всю м ровую политику» 11У
Оценивая деятельность Султан-Галиева, Р. ^aHf показывал, что его идеология «не противоречила 98
nieBiiCTCKoii стратегии 1919—1920 годов». Французские 11Сторнкп А. Бенигсен и Ш. Келькеже в книге «Нацио-1П явные движения мусульман в России. «Султангалпсв-(11нна» в Татарстане» (Париж. 1968) утверждали, что «теория Султан-Галиева является, пожалуй, единственной попыткой совместить требования пролетарской революции с требованиями национально-освободительного движения колониальных народов Востока», что Султан-Галиев был, «быть может, единственным мусульманином, который попытался использовать марксистско-ленинское учение в применении к национальным отношениям и повернуть Октябрьскую революцию к Азии»112.
В советской историографии отмечалось увеличение числа работ буржуазных историков, посвященных борьбе буржуазных националистов против Советской власти113. В них по-прежнему фальсифицируется национальная программа КПСС, муссируется тезис Р. Пайпса о том. что будто бы фундамент советской национальной политики «был заложен не в ленинских работах, появившихся до 1917 г., а в практических директивах, изданных в период гражданской войны»114. Хотя широко известно, что выдвинутое В. И. Лениным положение о праве наций на самоопределение еще до 1917 г. последовательно проводилось в жизнь и после победы Великого Октября.
Появившиеся в семидесятые годы «теоретические» работы по национализму 115 пытаются показать его живучесть и использовать в идеологической борьбе против пролетарского интернационализма. Опыт КПСС в решении национального вопроса, развитии национальной политики в первые годы Советской власти — убедительный ответ различным фальсификаторам.
* * *
Исследования В. И. Салова, Б. Г. Могильницкого и Других советских ученых убедительно показали, что буржуазная историография находится в перманентном кризисе ее теоретико-методологических и фактологических основ И6. Неспособность буржуазной историографии полностью удовлетворить социальный заказ своего класса, падение ее авторитета, особенно в последние ГОДЫ, заставляли и заставляют буржуазных историков
4*	99
рекламировать свои произведения как «последнее слово в науке». Издатели книги Д. Брэдли, представляя ее читателям, сообщали, что автор «много писал об отно-тениях между Востоком и Западом и по современной восточно-европейской истории» и в предлагаемой «книге замечательной ясности» автор «распутал запутанные политические, военные и дипломатические клубки», так как будто ему «впервые» удалось «подвергнуть противоречащие друг другу красные и белые описания гражданской войны по третьему ряду источников» ”7. В результате Брэдли в предисловии к книге пояснил, что «третий ряд источников»—это бумаги военных миссий стран .Антанты и США, находившихся при штабах белых армий в России. Ясно, что эти документы не могут играть роль «объективистского наблюдателя», так как тесно примыкали и составляли по своей сути часть белогвардейских документов, ибо белогвардейцы и интервенты действовали заодно. Из книги Брэдли видно, что автор сам всецело на стороне мемуаристов-белогвардейцев и интервентов и потому реклама рассчитана на читателя, не осведомленного о совместных действиях международного империализма и российской контрреволюции против республики Советов в годы гражданской войны.
Антикоммунистами являются и все те буржуазные историки, которые пытаются внести свой «вклад» в фальсификацию истории и такого важного периода истории СССР, как время гражданской войны. Причем в дом смысле англо-американская буржуазная историография мало чем отличается от воззрений буржуазных Французских или западногерманских историков. Так, с।ремленпе изобразить интервенцию как слабую, нере-1пиle.iniiyio, потерпевшую поражение не благодаря героической оорьое советского народа, сою Ишков, характерно для французского академика " Бомона. чВ этой авантюре союзники, которые только Ч1о выиграли войну, проявили удивительное легкомыслие, непонятное новшество, предвещавшее будущее по раженпе Их колебания н разногласия позволили боль шещиму. конец которого	”п
длин, свое сущеегвованне ..	__
Антисоветизм является основной частью антикоММУ низма. Современные фальсификаторы изощря1° в с|ремленин представить в искаженном свете не историю СССР в целом, но и отдельные ее пср^ 100
народа, а из-за ошибок • французского академика
...1 удивительное легкомыс-предвещавшее будущее
они хотели ускорить, ПР^
н победить», писал
/ibciubn катовы изотри101^
Особый интерес для них представляет время гражданской войны в России , ее ход в отдельных районах страны в том числе и в Поволжье. Они до сих пор ищут «неиспользованные ресурсы» интервентов п контрреволюционеров, с тем чтобы, опираясь на «советы» бывших белогвардейцев, дать рекомендации современным империалистам, составить для них руководство при подавлении революционных и национально-освободительных движений. Сейчас пет сомнения в том, что господствующие и раньше и теперь концепции буржуазной историографии гражданской войны складывались под влиянием антикоммунизма и были его составной частью.
Это видно особенно на примере попыток буржуазных историков извратить причины и характер гражданской войны, идеализировать действия интервентов, белогвардейские режимы и т. д. М. И. Абдуллин в статье «Банкротство мусульманских националистических организаций в России в 1917—1920 гг. в освещении буржуазной историографии» 1,9 отмечал, что буржуазные авторы, занимающиеся историей разрешения национального вопроса в СССР, проявляют повышенный интерес к деятельности буржуазно-националистических организаций в России. Все это направлено к одной цели — дискредитации идей социализма, Великого Октября. Но все эти попытки обречены на провал, ибо, как отмечал В. И. Ленин, «...за наши взгляды вступается сама история, вступается на каждом шагу действительность» 12°.
Истории гражданской войны буржуазные историки посвящают все большее число работ. Только в 70-е гг. их было издано около двух десятков 121. Можно констатировать, что интерес на Западе к событиям первых лет Советской власти не ослабевает. Это объясняется стремлением советологов изучить по-своему опыт защиты социалистической революции, деятельности контрреволюционеров, для того чтобы выработать определенные практические рекомендации для тех, кто пытается воспрепятствовать борьбе трудящихся за свое освобождение от ига капитала. Их интересует и деятельность политической оппозиции (представителей буржуазных, мелкобуржуазных, националистических партий и групп) большевикам, Советской власти опять-таки для того, чтобы дать советы, как подобную можно возродить в странах социалистического содружества.
Среди работ буржуазных историков нет специально
101
посвященных гражданской войне в Поволжье, но нет ни одной, где бы события, происходящие в крае, в пору не затрагивались. В 20-е гг. авторами произведений о гражданской войне за рубежом выступали бывшие интервенты, комучевцы и белогвардейцы. Именно на их писаниях воспитывалось поколение профессиональных буржуазных историков. Некоторые из бывших также отошли от воспоминаний, стали писать «исследования»
о происшедшем и активно включились в число создателей буржуазной историографии гражданской войны Авторами специальных работ о гражданской войне в Поволжье выступали в 20-е гг. прежде всего бывшие комучевцы.
Критика работ «бывших» — это ключ к пониманию появления многих, если не всех, тенденций буржуазных историков, занятых исследованием истории гражданской войны, в том числе и в Поволжье.
В 30-е гг. появляются труды профессиональных буржуазных историков. Двухтомник американского историка и журналиста Г. Чемберлина «Русская революция. 1917—1921 гг.» положил начало ошибочной концепции
о «пассивности русского крестьянства» в революции и гражданской войне, продолжил на профессиональном уровне апологетику деяний правых эсеров в Поволжье, поддержал ностальгические нотки писаний «бывших» о Комуче.
В годы «холодной войны» буржуазная историография отдавала приоритет изучению истории гражданской войны, попыткам оправдать интервенцию, инспирированию антисоветских мятежей и помощи им, в том числе и в Поволжье.
С 60-х гг. буржуазная историография гражданской войны стала составной частью современного советове-дения. В методике буржуазных историков появилась тенденция более широко, но весьма выборочно, использовать труды советских исследователей! для составления предвзятых схем, например при рассмотрении вопроса о первых национально-государственных советских автономиях.
Новые работы советских историков показали отсут ствие единства взглядов англо-американских историков на развитие национальных проблем в Поволжье первых лет Советской власти 122, недостаточную Источникову аргументацию, тенденциозность их использования мно
Ш2
гимн представителями англо-американской историографии |23-
Героическая, победоносная борьба советского народа в годы гражданской войны против сил внутренней и внешней контрреволюции свидетельствовала о закономерности и неизбежности победы рождающегося нового социалистического строя над отмирающим капиталистическим. Опыт этой борьбы взят на вооружение народами. борющимися за социализм, демократию и национальную независимость.
ПРИМЕЧАНИЯ
1	И гр и цк и и Ю. И. Буржуазная советология в современной борьбе идей. — Вопросы истории, 1979, № 11, с. 71—73; Он же. Новые работы западных советологов о социально-политическом развитии СССР. - История СССР, 1977, № 3, с. 194.
2	См.: American Research on Russia. Bloomington, 1959, p. 24.
3	См.: Советская историография Великой Октябрьской социалистической революции. М.. 19'81. с. 248—249.
4	Civil Wars in the Twentieth Century. The University press of KentucKy, 1972, p. 80, 96.
5	См.: Манфред А. Некоторые тенденции зарубежной историографии. — Коммунист, 19?7, № 10, с. 109; Фxlmji н ы х С. Jt>. Основные тенденции англо-американской буржуазной историографии гражданской войны и антисоветской интервенции. — В кн.: Из истории гражданской войны и интервенции. 1917—1922 гг. М., 1974, с. 441 и др.	*---------
6	См.: The Rwssian Provisional Government. 1917. Vol. 1. Stanford, 1961, p. 7.
7	Strakhov sky L. American Opinion about Russia, 1917 -1920. University of Toronto press, 1961, p. 57, 62.
8	Cm.: Woytinsky W. Stormy passage. New York, 1961; Abram ovitch R. The Soviet revolution 1917—1939. London. 1962; Sorokin P. Leaves from a Russian diary — and thirty years after. New York, 1970.
9	Sorokin P. Op. cil., p. 139, 313.
10	Cm.: Cohen S. Rethinking the Soviet experience. Oxford University press, 1985, p. 30, 41; Игрицкий Ю. И. Современная немарксистская историография Великого Октября. — Вопросы истории, 1987, № 10, с. 57.
11	См.: Вопросы истории, 1987, № 10, с. 57.
12	В г a d 1 е у J. Civil War in Russia, 1917—19£0. London, 1975. p. 28.
13	Keep D. Oktober in the Provinces. Revolutionary Russia. Ed. by R. Pipes. Cambridge, 1968, p. 190, 197-198. О работе Кипа J’M.: Вахрушева H. А. Об одной фальсификации установления Советской власти на местах в новейшей буржуазной историогра-— Сборник аспирантских работ. Гуманитарные науки. Казань,
н См.: И о и е н к о И. М., Т а г и р о в И. Р. Октябрь в Казани. Казань. 1967.
103
15 См- Литвин А. Л. Великий Октябрь в Татарии <обз литературы). — В кн.: Татария в период Великого Октября kJ’ зань, 1970, с. 138—130.	.
•в Mosse W. Revolution in Saratov. — The Slavonic and East European Review, 1971, vol. 46, N. 117, p. 594. О статье Мосса см заметку Романовского Н. В. в «Вопросах истории» (|972, № 8 с. 185—186).	п о	’
17 О книгах Э. Карра см.: Лебедев В. В, Чуба рьян А. О Против антинаучного освещения истории Октябрьской революции в современной буржуазной историографии США и Великобритании М., 1959, с. 8; гд^^ц к и й Ю. И Мифы буржуазной историографии и реальность исторйИ, с. -72^-75 и др Г*
18 Саг г Е. The Bolshevik Revolution. 1917—1923. Vol. 1. Baltimore, 1966, p. 98—99, 176—177.
\/ 19 Об этом см.: Л и т в и н А. Л., М у х а р я м о в М. К. Решающий рубеж. Казань, 1978.
20 Подробнее см.: Литвин А. Л., П а н ю к о в В. Н., Ти-С о в Л. Н. Защищая революцию. Казань, 1980, с. 222, 227.
21 Ш у м а н Ф. Америка, Россия, Китай.— Новое время, 1958, № 49, с. 12.
22	Подробнее см.: Bonpocbii истории, 1977, № 11, с. 202—203.
23	Luckett R. The White generals. London, 1971, p. 173, 386.
24	U 11 m a n R. Anglo-Soviet Relations. Intervention and the War. Vol. 1. Princeton, 1961, p. 330.
25	Sil ver light G.The Victors’ Dilemma. Allied Intervention in the Russian Civil War. 1917—1920. New York, 1970, p. 46, 60—61, 78, 81, 367—368.
26	Cm.: Bradley J. The Chechoslowak Revolt against the Bolsheviks. — Soviet Studies. October 1963; Bradley J. La legion tchecoslowaque en Russie. 1914—1920, Paris, 1965; Bradley J. Allied Intervention in Russia. London, 1968; Bradley J. Civil War in Russia. 1917—1920. London and Sydney, 1975. О кн. Д. Брэдли см.: ИгрицкийЮ И. Гражданская война и интервенция в СССР в новейших работах западных историков.— История СССР, 1969, №2, с. 217—237; Салов В. И., Рыкалов В. С. К критике антимарксистской историографии гражданской войны и иностранной интервенции.—В кн.: Критика буржуазной историографии советского общества. М., 1972, с. 75—79; Наумов В. П., Ко с а к о в с к и й А. А. История гражданской войны и интервенции в СССР (современная буржуазная историография). М., 1976, и др-
27	В г a d 1 е у J. Civil war in Russia. 1917—1920. London and Sydney, 1975, p.’34.
S	Подробнее см.: Октябрь в Поволжье. Саратов, 1967, с. 219—
29	В г a d I е у J. Op. cit., р. 51, 64, 65, 81, 82.
30	Ленин В. И. Поли. собр. соя., т. 37, с. 69—70.
31	Там же, с. 15, 25.
32	В г a d 1 е у J. Op. cit., р. 93.
33	: НенароковА, П. Восточный фронт. 1918. * -
1969, с .226.
34	Bradley J. Op. cit., р. 94, 95, 101 — 109, 116, 180, 181, I84-
5	Л е н и и В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 60.	. _
36 Kenez Р. Civil War in South Russia, 1918. Los-Angeles, 1971, p. 13.
Clarkson J. A History of Russia. New York. 1961, P 50L
104
Marina Gray et Jean Bourdior Le>< Vmves Stock. 1963.
31 См.: История СССР. 1964. № 4 с
39 Grey G. The First Fift\ Years Soviet London. 1967. p. 133.
Blanches
I <liiioir-
Russia, 1917
1967
4	" L*‘	4 Гпе while. fU'^rals. An account of (he while
movement ano the Russian civil war. New York 1471 p 169 170
41	Fleming P. The fale ol admiral Kolchak. New YorK.
1963. p. w.
42	Ленин В И Поли. собр. сс
43	F I е m i n g p. Op cit., p. 88.
44	Подробнее см.: С u и p и н Л М. 1957.
‘	Footman D. Civil war in Footman D. Op. cit.. p. 93.
♦7	См.: С п и p и и Л. M. Классы в России, с 416.
ч . т. 39, с. 127
107. 130. 1.|2, 150.
М. Разгром армии Колчака.
Russia. London, 1961, р. 304.
и партии н гражданской войне
48	Foot m а п D. Op. cit.. р. 96.
49	См. об этом: Поезд смерти. Сб. воспоминаний. Куйбышев, 1960.
* Footman D. Op. cit., р. 100. 101.
э1 Н е н а р о к о в А. П. Восточный фронт. 1918.	М.,	1969,
с. 197—200. Литвин А. Л., М у х а р я м о в М. К. Решающий рубеж. Казань, 1978. с. 51—57.
52	Foot ma n D. Op. cit., р. 107, 108, 113, 141, 143.
53	См.: С и б е л ь д и н Н. П. Роль В. И. Ленина в создании перелома на Восточном фронте. — Вопросы истории КПСС, 1962, № 3.
54	Footman D. Op. cit., р. 197, 303.
55	Л е н и н В. И. Поли. собр. соч , т. 40, с. 240.
56	Bradley J. Civil War in Russia. 1917—1920. London and Sydney, 1975, p. 9.
57	Foner Ph. The bolshevik Revolution. Jis impact on American Radicals, Liberals and Labor. A documentary study. New York, 1967, p. 32—33.
58	Dziewanowski M. K. History of Soviet Russia. Englewood Cleffs. 1985, p. 99; Daniels R. Russia: The Roots of Confrontation. Cambridge, 1985, p. 115.
59	F i t z p a t r i c k Sh. The Civil war as a Formative Experience. — In: Bolshevik Culture: Experiment and, Order in the Russian Revolution. Bloomington, 1985, p. 74.
60	См.; Сахаров A. H. История Советского Союза под пером консервативных советологов 80-х годов. — История СССР, 1988, № 2, с. 192.
61	См.: Фоминых С. Ф. Гражданская война в Сибири в освещении новейшей американской буржуазной историографии. — В кн.: Великий Октябрь и социалистические преобразования в Сибири. Новосибирск, 1987, с. 65.
62	Raleigh D. Revolution on the Volga. 1917 in Saratov. Cornell University Press, 1986.
63	Ibid., p. 262, 321, 331.
и	Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 103.
85	Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 60.
** См., например: Гусев К. В. Разоблачение Лениным койтр-
105
революционной сущности теории «чистой, демократии. - В истории КПСС. 19’0. № 7. с. 18 33.	ы
Ь Ленин В И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 135.
68	См • Корча го в а Л. II Англо-американская буржуи историография о роли крестьянства н революциях 191” г. иД!* рия СССР. 1970. № 6. с. 182	ИгТй
69	См.: Ч е р н о б а с н Л. Л Проблема комбедов в совремеи ной буржуазной историографии. Вопросы истории, 1975, № и с. 19 33; 111 а р а и о в Г. В. Критика антикоммунизма по аграрной му вопросу. М, 1966; Петров Л П. Критика фальсификации аграрно-крестьянского вопроса в трех русских революциях. М |Э"*~
70	Enciclopedia Britanica, vol. 19. London, 1963, 7ц .Wale D. Russian Peasanlsorganisation before Collectivisation’ Cambridge, 1971, p. 207.
71	Rad key О. H. The Agrarian Foes oi Bolshevism. Promise and default of Russian Socialist Revolutionaries. February to October 1917. New York, 1958; Rad key О. H. The Sickle under the Hammer. The Russian Socialist Revolutionaries in the Errly Months of Soviet Rule. New York and London, 1963; Radkey О Ho The Unknown Civil War in Soviet Russia. A Study of the Green Movement in the Tambov Region. 1920 — 1921. Stanford. California. 1976.
72	Гармиза В. В, Жумаева Л. С. Партия эсеров в современной буржуазной историографии. — История СССР, 1968, № 2, с. 185—202, Минц И. И. «Третья сила»: Спекуляции и действительность. — Вопросы истории КПСС, 19г’7, № 10, с. 145—148.
7	: История СССР, 1968, № 2, с. 187—188.
74	R a d к с у О. Н. The agrarian foes of bolshevism, p. 373.
75	См.; Ионенко И. M., Тагиров И. Р. Октябрь в Казани, с. 75
76	R a d к е у О. Н. The agrarian foes of bolshevism, p. 38.
V/77 См.: Литвин А. Л. Крестьянство Среднего Поволжья в годы гражданской войны. Казань. 1972, с. 248? ^х7
78	R a d к е у О. Н. The Sickle under the Hammer, p. 279.
79	Rad key О. H. Op. cit., p. 114, 115, 154, 156, 449, 453—454.
л Спирин Л. M. Классы и партии в гражданской войне в России, с. 416—417.
Там же, с. 155.
М а й с к и й И. Демократическая контрреволюция. М ; Пг.<
История СССР, 1968, № 2, с. 201.
См. рец. Спирина Л. М. и Ильящук Г. И. на пас J. Les Socialistes-revolutionares de mars 1881 a mars социализма, 1980, № °*
81
82 1923 вз
84
В а у
1917 Paris, 1979. — Проблемы мира и с. 85—86
8э Подробнее об атом см: Гусев К. В. Вопрос о диктатур* пролетариата и разоблачение контрреволюционной сущности тео₽и «чистой» демократии и «третьей силы» в работах В. И.
1917 -1922 гг. В кн.: Вопросы истории советского обтестВ в трудах В. И. Ленина. М., 1970, с. 193—227.
?7 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 38, с 253.	, 1Qfi9
Carr Е. A history of Soviet Russia. Vol. 1. London,
P- 5.	6a
См.: Ваграмов Э. Национальные отношения и борь идеи. Правда, 1979, 26 июля.
кн.:
106
м См.: Вопросы истории КПСС, 1980. № 4, с. 94.
so Kolarz W. Russia and her colonies. London, 1952, p. 318
9i	p i p e s R. The Formation of the Soviet Union. Communism nd Nationalism, 1917—1923. Cambridge, 1964, p. 49; Problems of Communism. \oi. 12. N 1, 1964, p. 6; Pipes R. Russia under the old Rcgine. l-ond°n’ 1974, p. 21. Подробнее см.: 3 e н у ш к и н а И. С. Советская национальная политика и буржуазные историки М , 1971
92	Ваграмов Э. А. Критика буржуазных фальсификаций маокснстско-ленинской теории национального вопроса. — Вопросы истории КПСС. 1981, № 5. с. 41 42.
93	См., наир.: Conquest R. Soviet Nationalities Policy in Practice. New York, 1967, p. 22.
wpeth у bridge R. The Spread of the Russian revolution. Essays on 1917. London, 1972, p. 178.
V* э з Гражданская война в^ГТоволжье. Казань, 1974, с. 339—346; Гиззатуллнн И. Г. Защищая завоевания Октября. Центральная мусульманская военная коллегия. 1918—1920. М., 1979.
96	Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 40, с. 69.
97	Р i р е s R. Op. cit., р. 156.
98	См.: Нафигов Р. И. Формирование и развитие передовой татарской общественно-политической мысли. Казань, 1964; Ш а р а-пов Я. Ш. Национальные секции РКП (б). Казань, 1967.
99	Партийная организация Татарии в цифрах и документах (1917—1977 гг.). Казань, 1978, с. 46—47.
100	The Cambridge History of Islam. Cambridge, 1970, p. 652.
101	Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 304.
102	Ю л д а ш б а е в Б. Образование Башкирской АССР. Уфа, 1958; Любимов В., Юлдашбаев Б. В. И. Ленин и самоопределение наций (на примере народов Среднего Поволжья и Приуралья). Чебоксары, 1967; Мухарямов М. К. Октябрь и национально-государственное строительство в Татарии. М., 1969; Тагиров И. Р. В борьбе за власть Советов. Казань, 1977, и др.
103 С а й д а ш е в а М. А. Критика современных буржуазных фальсификаторов истории национально-государственного строительства в Татарии. — В кн.: Торжество ленинской национальной политики в Татарии. Казань, 1968; Абдуллин М., “ Татарская АССР: реальность и буржуазные мифы.
Чанышев Я. Д. 1917 год в Давлетшин Т. Указ, соч., с. Там же, с. 171, 177—180.
Цит. из ст.: Магомедов М.
Казани. Казань, 1967. 163.
Б а т ы е в С. Казань, 19?7; Абдуллин М. Борьба без компромиссов. (Критика буржуазных концепций разрешения национального вопроса в республиках Поволжья и Урала). Казань, 1982; Он же. Сражающаяся правда. (Критика буржуазных концепций развития социалистических наций Поволжья и Урала). Казань, 1985.
104	Давлетшин Тамурбек. Советский Татарстан. Теория и практика ленинской национальной политики. Лондон, 1974.
Там же, с. 139, 133 107 108 109 жуазная историография национальной ДаРСноа На Кавказе. — Вопросы истории, 1978, № 12, с. 52.
Подробнее см : Д б i у л л и и М., Б а т ы е в С. Султангали-^Q7^Ha и ее буржуазные «защитники». - Коммунист Татарии, 75, Х2 ]; а также и иную точку зрения: Тагиров И. Р. Султанга-лиев: правда и домыслы. — Коммунист Татарии, 1989, № 9.
А. Англо-американская бур-политики Советского госу-
107
111	Ленин В. И. Поли, собр, соч., г. 41, с. 165,
1,2	Подробнее см.: Салов В. И. Историзм и современная буржуазная историография. М., 1977, с. 199 —200.
V"3 См.: Гражданская война в СССР. В 2-х т. М., 1980. т. 1, с. 61; Романовский Н. В. Развитой социализм в СССР и советология. — Вопросы истории, 1981, № 6. с. 8—9.
1,4	Pipes R. «Solving» the Nationality Problem. — Problems of Communism, 1967, September October, p. ^27.
115	Smith A. D. Theories of Nationalism. L., 1971; Idem. {Nationalism. A. Trend. Rept. end Bibliogr. The Hague, Paris, 1973.
116	Салов В. И. Историзм и современная буржуазная историография. М.. 1977; Мог и льни цк ий Б. Г. Современный этап кризиса буржуазной исторической науки. — Вопросы истории, 1980, № 9. с. 62—77, и др.
117	Bradley J. Civil War in Russia. 1917—1920. New York, 1975. p. 1.
1,8	См.: Рык а л ob В. С. Советско-французские отношения в 1917—1924 гг. во французской буржуазной историографии. — История СССР, 1968, № 5, с. 223.
1'9	См.: Непролетарские партии и организации национальных районов России в Октябрьской революции и гражданской войне. М„ 1980. с. 126—136.
120	Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 12, с. 65.
121	См.: Советская историография Великой Октябрьской социалистической революции. М„ 1981, с. 249.
122	См.: Абдуллин М. И. Критика буржуазной историографии по вопросам борьбы Коммунистической партии за решение национального вопроса в РСФСР в 1917—1937 гг. (на примере народов Среднего Поволжья, Прикамья и Урала). Автореф. докт. дис. М„ 1986.
123	См.: Сальникова А. А. Вопреки фактам. Критический анализ использования источников в американской буржуазной историографии Октября. Казань, 1987
ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Предисловие ..........................  .	• 3
1
1.	Становление тенденций ...	16
2.	Дальнейшее развитие историографических направлений в 20—30-х гг.................. . 27
3.	В период «холодной войны»	. 52
II
4.	Модернизация старых идей .	.	66
5.	Апология «третьего пути» в революции	86
6.	Решение национальных проблем	.43
Алексей Львович Литвин, Светлана Борисовна Скибинская
СОВРЕМЕННАЯ АНГЛО-АМЕРИКАНСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В ПОВОЛЖЬЕ
Редактор Л. Л. Биктимиров Обл. художника Г. Е. Трифонова Техн, редактор Е. Ф. Гаврилова
Корректор Л. В. Цаберябый
ИБ № 1357
Сдано в набор 28.07.89. Подписано к печати 28.11.89. Пф 04246.
Формат 84Х108,/з2. Бум. тип. № 2. Печать высокая
Гарнитура литературная. Усл. печ. л 5,88. Усл. кр.-отт. 6,08.
Уч.-изд. л. 6,42. Тираж 1010 экз. Заказ 0083. Цена 1 р. 30 к.
Издательство Казанского университета.
420008, Казань, ул. Ленина, 18.
Типография издательства Удмуртского ОК КПСС, жевск, Воткинское шоссе, Дом печати, 10-й км.
В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА В 1990 ГОДУ ВЫХОДЯТ В СВЕТ СЛЕДУЮЩИЕ КНИГИ:
Документы по истории Казанского края: Сборник. — 12 л.
Румянцев Е. Д. Рабочий класс Поволжья в годы первой мировой войны и февральской революции (1914—1917 гг.). — Юл.
Ш ай хи ев Р. А. Татарская народно-краеведческая литература XIX—XX вв. — 8 л.
уб> 30 кой