Академия наук СССР
Институт истории СССР

РОССИЯ
в период реформ
ПЕТРА I
Издательство «Наука»
Москва
1973
Сборник состоит из статей советских истори-
ков— спецйалистов по истории России конца XVII—
первой четверти XVIII в., написанных на основе но-
вых материалов.
В сборнике затрагиваются важнейшие стороны
жизни страны: коренное изменение международной
роли России, классовая борьба и борьба в области
идеологии, хозяйство крупных феодалов; имеются
статьи об окружении Петра I, дается также характе-
ристика социально-политических взглядов Петра I.
Редколлегия:
Н. И. Павленко (ответственный редактор),
Л. А. Никифоров, М. Я. Волков
0164-0532
Р 042(02)-73 46-72
© Издательство «Наука», 1973 г.
Предисловие
Предлагаемый сборник посвящен истории России конца XVII—
первой четверти XVIII в. — важному периоду в истории на-
шей страны. Для этого времени характерны большие успехи
в развитии экономики страны, решительные меры по созданию
промышленности — успешное строительство фабрик и заводов, го-
родов и каналов, предпринятые в целях преодоления отсталости
России.
Исключительно велики были внешнеполитические результа-
ты — победа в Северной войне, завоевание выхода к Балтийскому
морю, усиление влияния России в Европе.
Все это было связано с созданием при Петре I регулярной
русской армии, развитием военного искусства, строительством
военно-морского флота, которого прежде у России не было со-
вершенно.
Значительными были и достижения в развитии науки, куль-
туры и просвещения — создание светской общеобразовательной
школы и специальных учебных заведений: медицинских, морских,
военных и т. д.; новая современная азбука, новое летосчисление,
основание Академии наук, появление русской газеты и развитие
типографского дела, организация географических экспедиций
и т. д.
Во всех этих достижениях значительной была роль кипучей
энергии, выдающихся дарований, неиссякаемой работоспособ-
ности самого Петра I, которого Энгельс называл «действительно
великим человеком».
В статьях сборника оценивается значение преобразований
конца XVII—первой четверти XVIII в. и рассматриваются важ-
ные и малоизученные вопросы истории России того времени.
Сборник открывает статья Л. А. Никифорова «Россия в си-
стеме европейских держав в первой четверти XVIII в.». Автор
рассказывает о тех событиях 1690—1720 гг., которые качественно
изменили положение России в системе государств Европы и Азии.
Он показывает, что значение прогрессивных преобразований, за-
5
тронувших экономику, центральное и местное управление, воору-
женные силы, культуру и быт, выявилось еще в первые два деся-
тилетия XVIII в., в частности в ходе Северной войны. Преобра-
зования и победы, одержанные в войне со Швецией, обусловили
рост авторитета России и привели к коренному изменению ее меж-
дународной роли.
Характеристика социально-политических взглядов Петра I и
оценка его личности содержатся в статье Н. И. Павленко
«Петр I».
В ней раскрываются воззрения Петра на роль государства
и его взгляды на место монарха в государственном механизме.
Значительное внимание автор статьи уделил представлениям
Петра о сословной структуре современного ему феодального
общества России и путях достижения этим обществом так назы-
ваемого «общего блага».
Теме Петр I и история его времени посвящена статья
Т. С. Майковой «Петр I и „Гистория Свейской войны“». В ней
показано отношение Петра к историческим сочинениям и докумен-
там и его роль в создании «Гистории Свейской войны». Автор
пришел к выводу, что Петр сыграл решающую роль как в подго-
товке, так и в написании этого исторического сочинения.
Одним из важнейших итогов преобразований конца XVII—
первой четверти XVIII в. было создание регулярной армии. Изу-
чение этой темы продолжено в статье М. Д. Рабиновича «Социаль-
ное происхождение и имущественное положение офицеров регу-
лярной армии в конце Северной войны». Обобщив данные о про-
хождении службы 2245 офицеров, М. Д. Рабинович впервые
в историографии обстоятельно рассмотрел вопросы о численности
офицерского корпуса, его национальном составе, сословном про-
исхождении и имущественном положении офицеров русской армии.
Оригинальна по замыслу и исполнению статья покойного
А. И. Заозерского «Фельдмаршал Шереметев и правительствен-
ная среда Петровского времени». В центре внимания автора —
сложные отношения, в том числе и личные, крупного военачаль-
ника и родовитого боярина Б. П. Шереметева с Петром,
А. Д. Меншиковым, А. В. Кикиным и многими другими людьми
своего времени. Это позволило ему охарактеризовать обстановку,
в которой происходило формирование Б. П. Шереметева как вое-
начальника.
Вопросам социально-экономической истории посвящены три
статьи сборника. Статья Ю. А. Тихонова «Феодальная рента
в помещичьих имениях Центральной России в конце XVII—
первой четверти XVIII в.» относится к тому важному в развитии
феодальной ренты периоду, когда в ее объеме заметно возросла
доля, взимаемая с крестьян абсолютистским государством. По
мнению автора, в первой четверти XVIII в. государство заби-
рало большую часть прибавочного продукта помещичьих крестьян,
что не позволяло помещикам резко увеличивать владельческие
6
платежи и повинности. Эти основные выводы обоснованы как до-
кументами сборника «Материалы по истории крестьянского и по-
мещичьего хозяйства в первой четверти XVII1 в.» (М., 1951),
так и новыми документами из фондов Поместного приказа, Ка-
мер-коллегии, Ландратских книг и ревизских сказок.
С. М. Троицкий в статье «Хозяйство крупного сановника
России в первой четверти XVIII в.», опираясь преимущественно
на материалы архива А. Д. Меншикова, предпринял попытку
охарактеризовать крупное вотчинное хозяйство первой четверти
XVIII в. Показывая быстрый рост вотчины А. Д. Меншикова,
что во многом определялось положением ее владельца в прави-
тельстве Петра I, автор обращает внимание на те ее черты, кото-
рые были свойственны крупному вотчинному хозяйству того вре-
мени. По мнению С. М. Троицкого, для него было характерно
укрепление связей с рынком, что находит выражение в росте
значения денежного оброка, участии вотчинника в торговле и
в появлении в вотчине промысловых заведений.
Статья Н. Б. Голиковой «К истории Астраханского восстания
1705—1706 гг. — социальная политика и органы управления вос-
ставших» посвящена одному из главных событий классовой
борьбы в России первой четверти XVIII в. От предшествующих
ей работ на эту тему статья отличается прежде всего тем, что ее
Источниковой основой стали материалы уникального архива, сложив-
шегося в самом лагере восставших. Их изучение дало автору воз-
можность осветить жизнь населения городов Нижнего Поволжья,
участвовавшего в восстании, и обстоятельно рассмотреть социаль-
ные мероприятия, которые были осуществлены восставшими.
В статье Н. Ф. Демидовой «Из истории заключения Нерчин-
ского договора 1689 г.» рассматривается влияние борьбы прави-
тельства Софьи — В. В. Голицына за власть и его внешнеполити-
ческих акций в Европе на ход переговоров с Цинским Китаем
о Приамурье.
М. Я. Волков в статье «Монах Авраамий и его „Послание
Петру Г» осуществил источниковедческий анализ этого сочине-
ния и предложил новую его оценку. По его мнению, «Послание
Петру I» — памятник, в котором нашли отражение общие инте-
ресы горожан.
Влияние преобразований конца XVII—первой четверти
XVIII в. на развитие искусства показано в статье М. А. Алек-
сеевой «Братья Иван и Алексей Зубовы и гравюра Петровского
времени». Статья представляет собой одно из первых исследова-
ний, специально посвященных изучению творческого наследия
братьев Зубовых.
Сборник статей завершает «Аннотированная библиография
иностранной литературы о Петре I (1947—1970 гг.)», составлен-
ная М. П. Павловой-Сильванской. В аннотированной библиогра-
фии учтены зарубежные исследования по этой теме, которые
увидели свет после публикации статьи С. А. Фейгиной «Ино-
странная литература о Петре Великом за последнюю четверть
века» (см. «Петр Великий». Сб. статей, т. I. М.—Л., 1947).
Таким образом, в статьях сборника получили освещение
важные вопросы социально-экономической, политической и куль-
турной истории России в конце XVII—первой четверти XVIII в.
Редколлегия сборника не стремилась публикуемыми здесь
статьями осветить все стороны преобразований, осуществленных
в первой четвертй XVIII в. Она преследовала более скромную
цель — остановить внимание читателя лишь на некоторых аспек-
тах Петровского времени, недостаточно изученных в исторической
литературе и рассмотренных здесь в исследовательском плане.
Россия
в системе европейских держав
в первой четверти XVIII в.
х
Л. А. Никифоров
Первая четверть XVIII в. — важная эпоха в истории нашей
страны, ознаменованная значительными сдвигами в ее жизни,
в экономике, развитии производительных сил, государственном
стр'ое и культуре. Но особенно разительным было изменение роли
России в международных отношениях. Именно в этот период Рос-
сия, «как спущенный корабль, при стуке топора и при громе пу-
шек» 1 вошла в концерт сильнейших держав Европы.
Чтобы лучше представить себе размах и масштабы этого воз-
растания роли России в жизни Европы, необходимо остановиться
на ее международном положении в предшествующий период —
в XVII в.
К концу XVII в. обширное Русское государство, территория
которого простиралась от Каспийского моря на юге до Полярного
океана на севере йот Польши — на западе до Тихого океана, Кам-
чатки и границ Китая — на востоке, страна с многочисленным,
выносливым, энергичным и трудолюбивым населением и неисчис-
лимыми природными богатствами, занимало в международных от-
ношениях место, не соответствовавшее его действительным силам
и возможностям.
Конечно, в XVII и даже до XVII в., начиная примерно со
второй половины XV в., Русское государство росло, расширялось,
накапливало силы и постепенно все более привлекало внимание
сначала соседних, а затем и более отдаленных государств.
Но вплоть до начала XVIII в., до Петра I, сфера участия
России в европейских международных отношениях ограничива-
лась соседними странами Восточной и Юго-Восточной Европы —
Польшей, Швецией и вассалом Оттоманской империи — Крым-
ским ханством. Участия в делах западноевропейских Россия не
1 А. С. 771/шкин. Полное собрание сочинений, т. V. М., 1950, стр. 241;
9
принимала, а ее политические контакты со странами Западной
Европы были эпизодическими. Правительства западноевропей-
ских стран в свою очередь принимали в расчет силы и возможно-
сти России только в тех случаях, когда дело касалось погранич-
ных с Россией государств — Польши, Швеции и, в конце
XVII в., — Турции. Да и взаимные познания России и стран
Западной Европы друг о друге были тогда весьма ограничен-
ными. Наша страна больше интересовала в то время некоторые
из этих государств, прежде всего Англию и Голландию, как тор-
говый партнер, источник дешевых товаров и хороший рынок
сбыта.
Незавидным было в XVII в. и положение России относи-
тельно ее ближайших соседей. Швеция и Польша, воспользовав-
шись крайним ослаблением России в начале XVII в., рвали на
части ее территорию. Польша по Деулинскому перемирию
1618 г. завладела коренными русскими землями, в том числе
Смоленском2-3. Под вопросом было само независимое существо-
вание России, ибо поляки отказывались признать царем Михаила
Федоровича, ссылаясь на «права» на российский престол коро-
левича Владислава. Только в 1634 г. в результате новой войны
с Польшей удалось добиться отказа Владислава от притязаний
на московский престол 4.
Однако уже в это время, начиная с 20—30-х годов XVII в.,
хотя и медленно, но шел пока еще подспудный процесс усиления
Русского государства. В ходе неуклонного хозяйственного разви-
тия оно набирало силы и укреплялось, в то время как Речь По-
сполитая уже клонилась к упадку. В результате длительной
борьбы между Россией и Польшей в 50—60-х годах XVII в. Рос-
сии по Андрусовскому перемирию 1667 г. удалось даже вернуть
Смоленск и овладеть Левобережной Украиной; Киев также пере-
шел к России. Андрусовское перемирие было дополнено в том же
году так называемым Московским союзным постановлением, за-
ложившим первый камень в здание будущих союзных отношений
этих двух стран 5.
Это был перелОхМ в отношениях между двумя соседними госу-
дарствами, перелом от многовековой вражды и войн к миру и
союзу, обусловленный наличием общей для них опасности со
стороны татар и турок.
2-3 Н. Н. Бантыш-Каменский. Обзор внешних сношений России (по 1800 год),
ч. 3. М., 1897, стр. 115; «История Польши», т. I, изд. 2-е. М., 1956,
стр. 251.
4 И. Н. Бантыш-Каменский. Указ, соч., ч. 3, стр. 118; «История Польши»,
т. I, стр. 257.
5 Н. Н. Бантыш-Каменский. Указ, соч., ч. 3, стр. 139—140; «История
Польши», т. I, стр. 299; И. В. Галактионов. Из истории русско-польского
сближения в 50—60-х годах XVII века (Андрусовское перемирие 1667 г.).
Саратов, 1960, стр. 97—105.
7Р
Но если в отношениях между Россией и Польшей во второй
половине XVII в. установилось равновесие, основанное на ра-
венстве сил и известном совпадении интересов, то положение
России относительно другого западного соседа — Швеции было
чревато новыми длительными конфликтами.
По Столбовскому договору 1617 г., шведы полностью оттес-
нили Россию от Балтийского моря, захватив исконные русские
земли на побережье Финского залива. Русское государство было
лишено естественного пути сообщения со странами Западной
Европы, общение с которыми было важным условием преодоления
отсталости страны. Впрочем, именно в этом — держать Россию
в состоянии отсталости, всячески тормозить ее развитие, осо-
бенно развитие ее военных сил, — и состояла цель западных сосе-
дей России и, в частности, Швеции. После заключения Столбов-
ского договора Густав-Адольф мог с полным основанием заявить,
что отныне у России отнят доступ к Балтийскому морю и что
«теперь без нашего позволения русские не могут выслать ни
одной даже лодки» на это море 6. Он считал, что допустить рус-
ских утвердиться на Балтийском море «было бы крупнейшей по-
литической ошибкой»*7.
В России отлично понимали губительные последствия оторван-
ности страны от путей сообщения с Западной Европой и не
хотели, да и не могли мириться с таким положением. Петр I
позднее отметил, что шведы, отодвинув Россию от Балтийского
моря, тем самым «разумным очам добрый задернули занавес и со
всем светом коммуникацию пресекли»8. Никакое русское прави-
тельство не могло безучастно относиться к такому «занавесу»,
и новые военные столкновения между Россией и Швецией были
неизбежны.
В середине XVII в. правительство России сделало попытку
вернуть себе выход к Балтийскому морю. Но Швеция была в то
время сильной военной державой, и для успешной борьбы с нею
сил у России оказалось пока еще недостаточно, тем более что
одновременно шла война с Польшей за Украину. Ликвидировать
условия Столбовского договора, пробиться к Балтийскому морю
в XVII в. не удалось9. Это была самая жгучая проблема, важ-
нейшая задача русской внешней политики, и, давно уже став тра-
диционной, она никогда не снималась с повестки дня, но решать
ее пришлось уже Петру I в первые десятилетия XVIII в.
16	Н. П. Лыжин. Столбовский договор и переговоры, ему предшествовавшие.
СПб., 1857, стр. 79—80.
7	Г. В. Форстен. Балтийский вопрос в XVI—XVII столетиях, т. II. СПб.,
1894, стр. 148.
8	Б. Ф. Поршнев. К вопросу о месте России в системе европейских госу-
дарств в XV—XVIII вв. — «Ученые записки Академии общественных
наук», вып. II. Вопросы всеобщей истории. М., 1948, стр. 20.
9	//. Н. Бантыш-Каменский. Обзор внешних сношений России, ч. 4. М.,
1902, стр. 179—182.
11
Третьим соседом России в Европе было в XVII в. Крымское
ханство — вассал и форпост Оттоманской империи. Россия в XVII в.
ежегодно выплачивала крупные суммы крымской феодальной
верхушке 10. Однако это не обеспечивало безопасность ее южных
границ. Почти каждый год с наступлением весны татарские орды
глубоко проникали в пределы русской земли, жгли, грабили, уби-
вали, угоняли население и скот. На невольничьи рынки Востока
шли бесконечные вереницы пленников — русских и украинцев,
захваченных татарами. А. А. Новосельский считает, что только
за период 1607—1617 гг. татары угнали в плен из Московского
государства (без Украины) свыше 100 тыс. чел. За первую поло-
вину века он считает цифру в 200 тыс. чел., угнанных в плен,
минимальной. Напомним, что население Московского государ-
ства в это время составляло примерно 7 млн. чел.11
Татарские набеги были сущим бедствием для русской земли.
Часто даже состоятельные люди не имели возможности выку-
питься из татарского плена. Что касается самой массовой катего-
рии пленников — простых людей, крестьян, то для них татарский
плен обычно означал вечное рабство 12.
Постоянные татарские набеги тормозили развитие производи-
тельных сил, мешали вовлечению в хозяйственный оборот наибо-
лее плодородных земель, создавали непреодолимые препятствия
развитию земледелия и скотоводства на обширных просторах
значительной части Русского государства.
Правительству приходилось, помимо ежегодных «дач» крым-
ским татарам, тратить большие средства на создание оборони-
тельных сооружений от татарских набегов — засечных черт.
Самые насущные потребности хозяйственного развития требо-
вали от русского правительства все более решительной борьбы
с набегами татар, принятия эффективных мер по обеспечению
безопасности южных границ. Это вело к все более крупным
столкновениям с татарами и стоявшей за их спиной Турцией.
Однако и здесь, на южных границах, в XVII в. добиться изме-
нения положения не удалось.
Военные столкновения с Турцией и Крымом в 70—80-х годах
10 По данным известного исследователя отношений России с татарами
в XVII в. А. А. Новосельского, отношения с Крымом за вторую поло-
вину XVII в. стоили Московскому государству, по самым скромным под-
счетам, 1 млн. руб. (свыше 26 тыс. руб. ежегодно). По тем временам
цифра громадная (А. А. Новосельский. Борьба Московского государства
с татарами в первой половине XVII в. М.—Л., 1948, стр. 442).
11 Там же, стр. 435—436.
12 А. А. Новосельский отмечает, что цена рядового полоняника составляла
чаще всего 50 руб. (таким образом, только от русского полона татары
за первую половину века получили не менее 10 млн. руб.). Но при выкупе
полоняника на родину татары запрашивали по 150—200 руб. за человека,
а за детей боярских и за торговых людей — по 500—700 руб. (там же.,
стр. 436).
12
XVII в. (война с Турцией 1676—1681 гг. и походы на Крым
В. В. Голицына 1687 и 1689 гг.) не принесли заметных успехов,
которые были бы способны улучшить позиции России относительно
ее южных соседей 13.
Стоявшие перед русской внешней политикой неотложные за-
дачи на юге также переходили к Петру I, к XVIII в.
Таково было положение России в Европе в XVII в. Говорить
о ее выдающейся роли в военно-политическом аспекте или хотя бы
о значительном месте среди европейских государств для этого вре-
мени было бы искажением истины, ненужным преувеличением.
Место России было достаточно скромным даже в области ее сно-
шений с ближайшими соседями, не говоря уже о странах Запад-
ной Европы. Полностью отрезанная от Балтийского моря, Россия
задыхалась в тисках блокады, фактически осуществлявшейся ее
западными соседями. Она была лишена естественных непосред-
ственных связей с передовыми в те времена государствами За-
падной Европы, что тормозило ее развитие и сохраняло отстава-
ние от стран Запада в технике и культуре. Даже ее внешняя тор-
говля в то время шла либо через соседние страны, оказываясь
под контролем Швеции и Польши, либо велась по Белому морю
и Ледовитому океану, вокруг Северной Европы, путем трудным,
далеким и опасным для тогдашних небольших парусных кораблей.
Едва ли нужно упоминать, что и те немногочисленные суда, ко-
торые приходили в северные порты России, были судами ино-
странными, так как собственного торгового флота у России не
было.
Отчетливо представив себе международное положение России
к концу XVII в., мы сможем теперь правильнее оценить то но-
вое в этом положении, что появилось в ходе последующего раз-
вития событий, в результате больших жертв, принесенных рус-
ским народом, героических усилий русской армии и флота,
созданных Петром I, в итоге небывалого дотоле развития произ-
водительных сил страны, ее экономики, связанного с проводив-
шимися Петром I реформами.
Как же менялись в ходе событий место, значение, удельный
вес России в системе европейских государств в первые десятиле-
тия XVIII в.? Каковы были основные вехи и этапы этих изме-
нений?
Первые внешнеполитические шаги правительства Петра I
были связаны с южным направлением. Азовские походы, Карло-
13 «Записки де ла Невилля о Московии. Поход москвитян на Крым,
1689 г.» — «Русская старина», т. LXXII, 1891, ноябрь, стр. 241—281;
Н. И. Косиненко. Первая русско-турецкая семилетняя война. СПб., 1911;
Г. К. Бабушкина. Международное значение крымских походов 1687 и
1689 гг. — «Исторические записки», т. 33, стр. 158—172; М. И. Белов.
К истории дипломатических отношений России во время крымских по-
ходов (1687—1689 гг.). — «Ученые записки ЛГУ. Серия исторических
наук», вып. 14. Л., 1949, стр. 154—188.
13
вицкий конгресс, Константинопольский мир 1700 г. — все это
пока еще недостаточно изменило положение России в Европе,
хотя эти небольшие с точки зрения дальнейших достижений
успехи русской внешней политики являлись для своего времени
весьма существенными. Удалось на своем участке одолеть турок
и потеснить татар. Турки вынуждены были уступить России кре-
пость Азов; официально в международном договоре была зафик-
сирована отмена дани крымскому хану, несовместимой с положе-
нием России как суверенного государства; татары обязывались
прекратить набеги на русские земли.
Константинопольский мир являлся, таким образом, первым
успехом русской внешней политики при Петре I, хотя вместе
с тем южные соседи России (Турция и Крым) становились те-
перь ее потенциальными врагами, мечтавшими о реванше и го-
товыми воспользоваться благоприятным моментом для нанесения
ответного удара.
Русское правительство пошло на мир с Турцией неохотно,
подчиняясь обстоятельствам, так как его цели на юге достигнуты
не были. Даже выход в Черное море был закрыт для русских
кораблей (Керчь оставалась в руках турок), а торговля с Тур-
цией могла вестись лишь на турецких кораблях. Между тем союз-
ники покидали Россию и заключали мир, а продолжать войну
с Турцией один на один в России в те времена считали невозмож-
ным 14.
Бесцеремонность, с которой отнеслись к интересам России ее
союзники по антитурецкой лиге — Австрия, Венеция и Польша и
выступавшие в роли посредников послы морских держав —
Англии и Голландии, является свидетельством низкой оценки
сил и влияния России в Европе конца XVII в.
Новая обстановка на юге — необходимость заключения мира
с Турцией — заставляла русскую дипломатию обратить свое вни-
мание на северо-запад, в сторону Балтийского моря. Именно там
создавались в это время благоприятные условия для решения са-
мой острой и наиболее важной для России внешнеполитической
задачи — для борьбы против Швеции, за возвращение земель на
побережье Балтийского моря. У России оказывались для такой
борьбы единомышленники — государства, ранее пострадавшие от
захватнической политики Швеции (Дания, Польша), в то время
как союзники Швеции из числа крупных европейских держав
(Франция, Англия, Голландия) были поглощены подготовкой
к смертельной схватке друг с другом — к войне за испанское на-
следство и поэтому не могли оказать Швеции помощи.
Северная война, а точнее ее большая часть, совпала по вре-
мени с войной за испанское наследство, и это имело немаловаж-
14 М. М. Богословский. Петр I, т. 3. М., 1946, стр. 340—342.
14
ные последствия для успеха борьбы России за возвращение
выхода к Балтийскому морю. Именно это обстоятельство имел
в виду Энгельс, когда он указывал на «исключительно
благоприятное для России положение в Европе» в начале
XVIII в.15
Международный конфликт в Западной Европе, связанный
с вопросом о судьбе владений испанской короны, поглощал все
внимание тогдашних ведущих европейских государств. Все другие
проблемы и конфликты рассматривались ими через призму во-
проса об испанском наследстве. И в связи с этим весьма приме-
чательно, что, готовясь к смертельной схватке друг с другом,
вербуя союзников, добиваясь нейтралитета отдельных стран, поку-
пая на службу себе наемные отряды войск тех или иных второ-
степенных государств, ни одна из враждующих группировок, на
которые разделилась в это время Западная Европа, и не поду-
мала о привлечении на свою сторону сил России, полагая, по-
видимому, что эти силы не заслуживают внимания.
Такая оценка сил России была явно ошибочной. Но она гос-
подствовала в то время.
По словам одного из английских историков (Бартона), в на-
чале XVIII в. в период формирования антифранцузской коали-
ции так называемого Великого союза, ставился вопрос, следует ли
вовлекать в этот союз Петра I. «Но тогда он еще не выиграл
Полтавское сражение, и хотя к нему могли относиться как к другу
дела союзников, он не казался достаточно значительным, чтобы
самому быть принятым в Союз» 16.
Эта характеристика положения России среди европейских
государств на рубеже XVII и XVIII вв. отражает тогдашнюю
действительность, отношение к России, господствовавшее в Ев-
ропе.
Неудачное для России и ее союзников начало Северной
войны — Травендальский мир (8 августа 1700 г.) с выходом из
войны Дании, единственного участника антишведской коалиции,
располагавшего флотом, а затем поражение русских войск под
Нарвой в ноябре 1700 г. не могли увеличить международный
престиж России. Наоборот, после нарвского разгрома престиж
России падает еще ниже.
Во всей Европе господствует взгляд, что с Россией как участ-
ником антишведского блока покончено, что она является для
Швеции противником, не заслуживающим внимания. Видимо, этого
взгляда придерживался и сам Карл XII, который вместо пресле-
дования разбитой русской армии повел свои войска против союз-
ника России — Августа II.
15 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 22, стр. 20.
13 ]. Н. Burton. A history of the reign of queen Anne, v. 3. Edinbourgh—London,
1880, p. 119.
15
За эти ошибочные представления о России пришлось распла-
чиваться позднее. Для Карла XII это был просчет роковой, для
правителей европейских государств — весьма неприятный. Но все
это выяснилось много позднее. А пока отношение к России
в Европе устанавливается по преимуществу пренебрежительное.
В это время никто серьезно с ней не считается. Это сказывается
и на отношении к русским дипломатам в европейских странах.
А. А. Матвеев, русский посол в Гааге, сообщал после Нарвы:
«Жить мне здесь очень трудно: любовь их только на комплимен-
тах ко мне, а на деле очень холодны. Обращаюсь между ними
как отчужденный, и от нарекания их всегдашнего нестерпимою
снедаюсь горестию». Когда Петр через Матвеева предложил Гол-
ландии отряд русских войск на службу в войне против Франции,
то голландское правительство отклонило это предложение, хотя
одновременно добивалось вспомогательного отряда у Карла XII.
Русские войска не пользовались доброй репутацией после нарв-
17
ского поражения .
Не лучше обстояло дело и у русского представителя в Ав-
стрии— П. А. Голицына. Соловьев замечает, что «положение
Голицына в Вене было самое печальное: двор был занят испан-
скими делами, боялся шведского короля и презирал Россию
после нарвского поражения»17 18 19. Донесения Голицына ярко ри-
суют это печальное положение: «Главный министр граф Кауниц
и говорить со мною не хочет, да и на других нельзя полагаться:
они только смеются над нами...» Голицын считал, что только
«виктория», победа, может поправить положение и заставить
иностранных министров говорить должным образом с русскими
представителями. «Всякими способами, — писал он, — надобно
домогаться получить над неприятелем победу. Сохрани боже, если
нынешнее лето так пройдет. Хотя и вечный мир учиним, а веч-
ный стыд чем загладить? Непременно нужна нашему государю
хотя малая виктория, которою бы имя его... во всей Европе сла-
вилось. Тогда можно и мир заключить, а теперь войскам нашим
сэ	ТО
и управлению войсковому только смеются» .
Не нашлось в Европе того времени правительства или даже
хотя бы государственного деятеля, который предостерег бы от
такого пренебрежительного отношения к России и сумел бы пред-
угадать дальнейшее развитие событий.
Впрочем, все эти правительства и государственные деятели
крупных европейских стран были уже в это время заняты соб-
ственными делами. Им было не до России. Вскоре началась война
за испанское наследство — обстоятельство, которое так порадо-
вало Петра I. «Дай боже, чтоб протянулась», — писал он 5 июня
17 С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. VIII. М..
1962, стр. 45-47.
18 Там же, стр. 37.
19 Там же, стр. 37—38.
74
1702 г. Апраксину, узнав о начале войны в Европе20. Он отлично
понимал, что отвлечение внимания крупных европейских держав
того времени, занятость их собственными делами создают обста-
новку, благоприятную для решения важнейшей задачи русской
внешней политики.
Между тем общий ход Северной войны, о котором в Европе
были хорошо осведомлены, оказывался пока неблагоприятным
для России. Карл XII сумел вывести из войны одного за другим
союзников России. Принудив в августе 1700 г. к миру Данию и
нанеся поражение русским под Нарвой, он успешно преследовал
Августа II, единственного теперь союзника Петра I. Под дав-
лением шведов польский сейм лишил Августа II польской короны
и избрал шведского ставленника Станислава Лещинского королем
Польши. Вслед за тем шведская армия заняла Саксонию — на-
следственное владение Августа II, который, изменив союзным
обязательствам с Россией, подписал в сентябре 1706 г. Альтран-
штадтский мирный договор с Карлом XII 21. Он выходил из союза
с Россией и отказывался от польской короны. Россия теперь
фактически оставалась в войне со Швецией один на один, и швед-
ская армия готовилась к вторжению на русскую территорию. По-
ложение России стало критическим.
Карл XII, в эти годы своих наибольших успехов, намерен был
продиктовать русским мир в их столице — Москве, лишить
Петра I престола, посадив здесь своего ставленника. В его наме-
рения входило расчленение России. Псков, Новгород и весь Се-
вер должны были получить шведы, а Украину, Смоленщину и
западные русские территории — поляки.
Таким образом, дело шло о национальной независимости рус-
ского народа, о самом существовании Русского государства.
В этой грозной обстановке правительство Петра I пыталось
добиться возобновления союзов с Данией и Августом II и одно-
временно искало посредничества западных держав для установле-
ния мира с Швецией. Для русского правительства пригодно было
любое посредничество, лишь бы оно привело к миру. Но практи-
чески обстановка была такова, что более целесообразным пред-
ставлялось обращение за посредничеством к державам Великого
союза, к антифранцузской коалиции, учитывая, что эти страны,
прежде всего Англия и Голландия, были заинтересованы в тор-
говле с Россией, а главное в получении от нее морских припасов
(naval stores), необходимых для снаряжения их флота.
Для переговоров о посредничестве в Англию в конце 1706 г.
было отправлено посольство А. А. Матвеева22.
20	П. и Б., т. II, стр. 65.
21	«История Польши», т. I, стр. 330.
22	Н. Н. Бантыш-Каменский. Обзор внешних сношений России, ч. 1. М.,
1894, стр. 155-156.
2 Заказ Я” 121
17
И вновь в связи с этим посольством, как уже не один раз до
того, очень наглядно проявилась господствовавшая в Европе
низкая оценка сил России, ее способности дать отпор шведскому
нашествию.
Страны Великого союза панически боялись Швеции и не ре-
шались пойти на какие-либо меры, способные вызвать раздраже-
ние Карла XII. Так, в 1703—1709 гг. правительства Англии и
Голландии никак не решались поощрять торговлю своих купцов
с балтийскими портами, отвоеванными русской армией, хотя они
остро нуждались в морских припасах, получение которых балтий-
ским путем было очень выгодно для них, ибо, как указывал
английский посланник Витворт, перевозка груза из Петербурга
в Англию обходилась вдвое дешевле, чем перевозка из Архан-
гельска 23.
Другой пример. Австрийское правительство, считая необходи-
мым иметь в России постоянного дипломатического представи-
теля (русский представитель П. А. Голицын был в Вене
с 1701 г.)24, решило направить в Москву князя Порциа в каче-
стве чрезвычайного посла. Готовился состав посольства, изуча-
лись архивы о прежних австрийских посольствах в Россию, раз-
рабатывалась инструкция послу. Отъезд посольства был назна-
чен на 20 января 1704 г., а 9 января император Леопольд подпи-
сал верительную грамоту послу.
Узнав об этом, шведский посол в Вене Штраленгейм заявил
австрийскому правительству решительный протест против от-
правления посольства как недружелюбного акта по отношению
к Швеции. И несмотря на нелепость и полнейшую необоснован-
ность такого протеста с позиций международного права, австрий-
ское правительство не решилось послать своего представителя
в Россию25. Посольство Порциа в Россию не состоялось.
Неудивительно, что и русские предложения о посредничестве
в целях примирения России и Швеции и о вступлении России
в Великий союз были встречены императором, Англией и Голлан-
дией весьма прохладно.
Напрасно Матвеев, настойчиво добиваясь посредничества,
обещал за это 30 тыс. отборных русских войск на службу Вели-
кому союзу, напрасно предлагал он значительные поставки при-
пасов для флота морским державам бесплатно в качестве первого
вклада России в общее дело Великого союза. Ожидая, что рус-
ская армия вот-вот будет разгромлена шведами, государственные
деятели и дипломаты западноевропейских стран, ослепленные
застарелыми представлениями, впечатлениями от побед Карла XII
23 Сб. РИО, т. 39, стр. 262 (донесение Ч. Витворта 18/29 апреля 1706 г.).
24 Н. Н. Бантыш-Каменский. Указ, соч., ч. 1, стр. 40.
25 А. В. Флоровский. Русско-австрийские отношения при Петре I, гл. 1,
стр. 34—36 (рукопись. Отдел рукописных фондов Института истории
18
над Данией, над русскими под Нарвой, над Августом II, не ви-
дели, куда в действительности идет развитие событий. Они с пре-
небрежением относились к русским предложениям и одновре-
менно ухаживали за Карлом XII, стараясь угадать его намерения.
В шведский лагерь под Лейпцигом, где находился Карл XII
после Альтранштадтского мира, спешили представители обеих
враждующих сторон в войне за испанское наследство. Там по-
бывали французские дипломаты, представители Австрии и про-
славленный уже своими победами Джон Мальборо 26 27.
Шведская армия, стоявшая в Саксонии, рядом с границами
Австрии, ужасала руководителей Великого союза. В «Гистории
Свейской войны», которая составлялась при ближайшем участии
Петра I, справедливо говорилось, что «в ту бытность короля
шведского в Саксонии цесарской двор в немалом страхе обре-
тался» 21. «Но в страхе обретались» и правительства всех других
стран Великого союза. Кошмар возможного выступления
Карла XII на стороне Франции заставил правительства этих
стран пойти на ряд серьезных политических уступок Швеции.
Они согласились гарантировать договор между Карлом XII и
Августом II об отказе последнего от польской короны и пошли
на признание Станислава Лещинского королем Польши 28.
Только добившись этих уступок со стороны стран Великого
союза, Карл XII решил воздержаться от вмешательства в дела
на Западе и направиться со своей армией в Россию.
В это время державы Великого союза уже не были заинтере-
сованы в прекращении Северной войны. Они опасались, что
шведская армия, закончив войну против России, может выступить
в их войне на стороне Франции. В способность России устоять
перед натиском основных сил шведской армии никто не верил.
Цель миссии лорда Мальборо к Карлу XII в Альтранштадт
в том и состояла, чтобы толкнуть шведов на поход против
России.
Ясно, что в этих условиях миссия Матвеева не могла при-
вести к успеху. И речи не могло быть о том, чтобы Великий союз
принял на себя посредничество в примирении России и Швеции
или чтобы Россия была принята в Великий союз29. Как очень
26 Л. А. Никифоров. Русско-английские отношения при Петре I. М., 1950,
стр. 47—49; А. Е. Stamp. The meeting of the Duke of Murlborough and
Charles XII at Altranstadt. April, 1707. Transactions of the Royal Histo-
rical Society, vol. XII. L., 1898.
27 «Журнал или Поденная записка императора Петра Великого. . .», ч. I. СПб.,
1770, стр. 144—145.
28 А. В. Флоровский. Указ соч., гл. II, стр. 68—70.
29 Мальборо был решительно против принятия России в Великий союз и
с самого начала высказывался за отклонение предложений Матвеева
(В. Н. А лександренко. Русские дипломатические агенты в Лондоне
в XVIII в., т. I. Варшава, 1897, стр. 4).
19
2*
метко сказал позднее о настроениях этих дней Ф. Прокопович,
«шведская сила всей Европе была страшная, а российская едва
некою силою нарицатися могла» 30.
Между тем нарвская неудача вовсе не означала полного по-
ражения России. Наоборот, Нарва как бы придала сил, явилась
для Петра I сильнейшим побудительным стимулом, чтобы с небы-
валой энергией взяться за восстановление и усиление армии, за
набор новых полков, снабжение армии заново вооружением и
снаряжением, за ее обучение.
Известна меткая характеристика Энгельса, который отметил,
что «Нарва была первым серьезным поражением поднимающейся
нации, умевшей даже поражения превращать в орудия победы» 31,
но следует вспомнить, что и сам Петр I оценивал нарвское пора-
жение как великий и полезнейший урок. В «Гистории Свейской
войны» он писал о Нарве и ее последствиях: «Но когда сие
несчастие, а лучше сказать великое счастие получили, тогда
неволя леность отогнала и ко трудолюбию день и ночь прину-
дила» 32.
И действительно, «неволя леность отогнала». Не покладая
рук, не жалея усилий, не щадя себя, своих сотрудников и тем
более народных сил, бешеными темпами создавал Петр новую
армию, стараясь «выскочить из рамок отсталости», принимал
энергичные меры к развитию промышленности и торговли и
одновременно создавал буквально на голом месте «вторую руку» 33
для борьбы со Швецией — Балтийский флот — свое любимое
детище.
В ходе войны русская армия набиралась опыта, закалялась
в боях, училась побеждать шведов сначала в отдельных столкно-
вениях, обычно при численном превосходстве над ними, а затем
во все более значительных сражениях. В 1702—1708 гг. Ингрия
и значительная часть Эстляндии уже были завоеваны русскими
войсками.
В Европе, однако, сохранялось представление о соотношении
сил России и Швеции, навязанное нарвским разгромом. Отдель-
ные успехи русских войск объясняли тем, что они пока имели
дело не с основными силами шведской армии и не с самим
Карлом XII. Скоро, однако, грянул первый удар грома. В сен-
тябре 1708 г. в битве при Лесной был разгромлен шедший на
соединение с Карлом XII шестнадцатитысячный шведский кор-
пус Левенгаупта с громадным обозом. Из 16 тыс. чел. своего
отряда Левенгаупт привел к Карлу XII около 6 тыс. деморализо-
80 Ф. Прокопович. Сочинения. М.—Л., 1961, стр. 132.
31 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 10, стр. 589.
32 «Журнал или Поденная записка императора Петра Великого. . .», ч. I, стр. 24.
83 «Всякой потентат, которой едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет.
А которой и флот имеет, обе руки имеет», — писал Петр во введении
к морскому Уставу в 1720 г. («Книга Устав морской». СПб., 1720, стр. 2).
20
ванных шведов, потерявших весь свой обоз и почти всю артил-
лерию. Недаром Петр называл это сражение «матерью Полтавской
баталии», «начатием всего нашего добра» 31 и ежегодно торжест-
венно отмечал его годовщину. Победа эта была одержана,
несмотря на большое численное превосходство шведов (16 тыс.
шведов против 10 тыс. русских войск).
Но даже это знаменательное событие не смогло прояснить
умы тогдашних европейских наблюдателей. Правительства стран
Великого союза не смогли его правильно оценить. Они не заме-
чали, как росла и крепла, мужая в боях, русская армия, как раз-
вивалась русская экономика, не замечали они и огромного раз-
маха развернувшейся против шведов в России народной войны и
не понимали ее значения. Между тем эта народная война, в ко-
торой русские, украинцы и белорусы сплоченно выступали против
иноземных захватчиков, сыграла огромную роль в деле подго-
товки решающего успеха русской армии. Земля горела под но-
гами оккупантов. Их силы таяли. Зима 1708/09 г., проведенная
на русской территории, дорого стоила шведам. Шведская армия
была ослаблена и деморализована 34 35.
Не сумев разглядеть перспективу развития событий, прави-
тельства стран антифранцузской коалиции не решались высту-
пить посредниками между Россией и Швецией и не хотели и слы-
шать о принятии России в Великий союз. Летом 1708 г. Матвеев
вынужден был уехать из Лондона, не добившись никаких резуль-
татов, убедившись лишь, что английские министры «в тонкостях
и пронырствах субтильнее самих французов». И что способны,
они лишь на «гладкие и бесплодные слова». Но, как показали со-
бытия, «тонкости и пронырства» английских министров носили
очень мелкий характер, ибо главного в ходе войны между Россией
и Швецией, пока еще скрытого, подспудного изменения в соотно-
шении их сил ни английские, ни австрийские, ни голландские и
никакие другие западноевропейские министры не поняли.
Страх перед шведами, который так гипнотизировал державы
Великого союза, заставлял и правительства бывших союзников
России — Дании и Саксонии не принимать русских предложений
о возобновлении союза против Швеции. А ведь русское прави-
тельство готово было очень дорого заплатить им за это — круп-
ными денежными субсидиями, большими отрядами вспомогатель-
ных войск и даже территориальными уступками. 30 октября
1706 г. Петр писал Шафирову: «Еще мне на память взошло, не
предложить ли Дацкому, что ежели оной в войну вступит, то мы
34 «Полтава». Сб. статей. М., 1959, стр. 5; там же статья Л. Г. Бескров-
ного. «Стратегия и тактика русской армии», стр. 39; Е. И. Порфирьев.
Петр 1 — основоположник военного искусства русской регулярной армии
и флота. М., 1952; Б. С. Телъпуховский. Северная война. М„ 1946,
стр. 71—76.
Зо В. Е. Шутой. Борьба народных масс против нашествия армии Карла XII
1700—1709. М., 1958.
21
отдадим ему Дерпт и Нарву, понеже Нарва их строение; а буде
удобно сие, то б за секрет оному объявить; а худобы в том
нет» 35 36.
Позднее, уже после Лесной, русский посол в Дании В. Л. Дол-
горукий предлагал датскому правительству за возобновление
войны против Швеции крупную единовременную денежную суб-
сидию, ежегодную денежную поддержку, отряды вспомогатель-
ных войск. Аналогичные предложения делались другому быв-
шему союзнику России — Августу II.
Все это, однако, было напрасно. Ни Дания, ни Саксония
вновь вступить в войну не решались, ибо и они не верили в спо-
собность России отразить шведское нашествие.
Таково было положение до лета 1709 г.
Полтавская баталия опрокинула все эти сложившиеся взгляды
и отношения. В этом сражении героическая русская армия, за-
щищавшая страну от иноземного вторжения, вдребезги разбила
армию Карла XII. Полтава была решающим сражением, опреде-
лившим коренной перелом в войне и ее дальнейший исход. Шве-
ция уже не могла оправиться после этого поражения, ее могуще-
ство на суше было сломлено37. Глубоко справедливы слова
Энгельса о том, что могущество и престиж Швеции «были по-
дорваны именно вследствие того, что Карл XII сделал попытку
вторгнуться в Россию; этим он погубил Швецию и воочию пока-
зал неприступность России» 38.
Полтавская победа заставила государственных деятелей, пол-
ководцев и дипломатов западноевропейских стран заново оценить
обстановку, пересмотреть свое отношение к России. Именно Пол-
тава явилась резко и отчетливо видимой гранью перелома отно-
шения к России, коренного изменения в положении России
в семье европейских народов и в международных отношениях.
Первым внешнеполитическим результатом Полтавы и сви-
детельством признания возросшей роли и значения России яви-
лось возобновление союза с Россией со стороны Дании и Сак-
сонии.
Выбитая из Северного союза Травендальским миром 1700 г.,
Дания немедленно после Полтавы поспешила присоединиться
к России, чтобы вместе с ней продолжать войну против Швеции.
Переговоры об этом велись между Данией и Россией задолго до
Полтавы, и русское правительство готово было идти на большие
материальные жертвы, чтобы вновь привлечь Данию в союз.
После Полтавы Дания, возобновив союз с Россией, не получила
35 П. и Б., т. IV, вып. 1, стр. 424—425.
37 Полтава не означала окончания тяжелой войны. Очередной задачей воору-
женных сил России наряду с борьбой против шведских войск в прибалтий-
ских провинциях, Финляндии и в Померании становилась борьба с военно-
морскими силами Швеции, ознаменовавшаяся блестящими победами рус-
ского флота при Гангуте (1714 г.) и Гренгаме (1720 г.).
38 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 22, стр. 17.
22
при этом ни субсидий, ни русских отрядов39. Не удержали ее от
этого сопротивление и угрозы послов морских держав 40, которые,
по выражению Долгорукого, «двигали небо и землю», чтобы
удержать Данию от возобновления войны против Швеции
в союзе с Россией.
Возобновил союз с Россией Август II — курфюрст Саксон-
ский и король Польский, вторично получивший польскую корону
из рук России41. Шведский ставленник на польском престоле
Станислав Лещинский был вынужден поспешно покинуть
Польшу.
Вот именно теперь, с Полтавы, этого поворотного момента
в истории Северной войны, происходит решительное расширение
сферы участия России в общеевропейских делах. И показательно,
что инициатива такого расширения исходит от стран Западной
Европы, которые обнаружили, что в лице России на международ-
ной арене появился новый партнер, заслуживающий все боль-
шего внимания.
Да и сам дальнейший ход Северной войны, продвижение рус-
ских войск на территорию шведских владений в Германии, озна-
чал вступление России в новую, общеевропейскую сферу отно-
шений.
Как по мановению волшебного жезла, во всей Европе реши-
тельно меняется отношение к России.
Резко изменили отношение к России и великие державы
Европы — как Франция, так и ее противники по войне за испан-
ское наследство. Обнаружившееся военное могущество России
привлекло самое пристальное внимание со стороны участников
этой войны, в которой решительного, безусловного перевеса не
было пока ни у одной из сторон. И хотя чаша весов и склонялась
в сторону держав Великого союза, но не настолько, чтобы они
уже могли испытывать уверенность в победе.
Вот почему мы видим, что все участники этой войны делают
в 1709—1710 гг. попытки привлечь Россию на свою сторону.
Россия теперь становится желанным союзником для Австрии,
Англии и Голландии. И, разумеется, они хотели бы теперь вы-
ступить посредниками между Россией и Швецией 42.
Таким образом, Россия уже в первые годы после Полтавы
входит в самую гущу европейских дел как желательный партнер
и союзник. И в России сделали свои выводы из Полтавской
победы. У Петра I меняется тон в отношении Великого союза.
39 П. и Б., т. IX, вып. 1, стр. 496—502.
40 Т. К. Крылова. Полтавская победа и русская дипломатия. — «Петр Вели-
кий». Сб. статей под ред. А. И. Андреева. М.—Л., 1947, стр. 130—132.
41 П. и Б., т. IX, вып. 1, стр. 400—407.
42 Л. А. Никифоров. Русско-английские отношения, стр. 76—78; Т. К. Кры-
лова. Внешняя политика России после Полтавы. — «Полтава». Сб. статей.
М., 1959, стр. 163—166.
23
Это уже не та Россия и не тот Петр, которыми они были
в 1700—1708 гг.
Австрийское правительство ищет сближения с Россией.
В свое время оно не решилось из-за протеста шведов направить
свое посольство в Россию. После Полтавы такое посольство
в Россию было отправлено.
Голландия, особо заинтересованная в торговле с Россией, и до
Полтавы старалась не проявлять по отношению к ней враждеб-
ности. Она была единственной из держав Великого союза, кото-
рая воздержалась от признания Станислава Лещинского43. Те-
перь голландское правительство всячески подчеркивает свое
желание поддерживать с Россией тесную дружбу, тем более что
в Голландии уже отлично поняли выгодность торговли с Россией
через приобретенные ею балтийские порты.
Показательно изменение отношения к России со стороны
Англии. Если до Полтавы английское правительство упорно от-
клоняло как русские предложения относительно посредничества
Англии в целях примирения России и Швеции, так и предложе-
ние Петра I о вступлении России в Великий союз, то теперь анг-
лийское правительство выражает запоздалое пожелание, чтобы
Россия обратилась к нему с просьбой о посредничестве.
Такая просьба расценивается английским правительством как
«большое счастье». Министр королевы Анны лорд Сундерленд
писал английскому посланнику в России Витворту в октябре
1709 г.: «В интересах ее величества и в интересах общего дела
союзников было бы самым большим счастьем, которого можно
желать, если бы удалось побудить северные державы выразить
просьбу о посредничестве королевы и Штатов» 44. Витворту было
поручено приложить все усилия, чтобы русское правительство
обратилось с такой просьбой. Очень скоро, 1 ноября 1709 г.,
Сундерленд пишет Витворту, что теперь желательно привлечь
Россию в Великий союз 45.
Однако положение изменилось, и теперь русское правитель-
ство холодно встретило английское предложение посредничества.
Вместе с тем Петр I заявил, что он согласен вступить в Великий
союз, если ему предложат выгодные условия. Кроме того, он за-
явил, что готов оказать свои услуги в деле примирения держав,
занятых в войне за испанское наследство. Это было уже предло-
жение русского посредничества западным державам. Нетрудно
понять, что это означало полную перемену ролей. Но главное,
пожалуй, состояло в том, что в русском посредничестве было за-
интересовано французское правительство, которое и выдвинуло
соответствующее предложение.
43 А. Ф. Флоровский. Указ, соч., гл. IL стр. 68—70.
44 Сб. РИО, т. 50, стр. 260.
45 Там же, стр. 265^
24
Во время предварительных переговоров о мире между Фран-
цией и Великим союзом французские уполномоченные предло-
жили пригласить посредников для заключения мира, имея в виду
русского царя и его союзников, королей датского и польского 46.
Это предложение свидетельствует о возросшей роли России, об
увеличении ее могущества и влияния и об изменениях в положе-
нии России в системе европейских держав.
Во Франции в этот период готовы были полностью пересмо-
треть свое отношение к северным делам. Новейший французский
исследователь отношений между Россией и Францией пишет:
«Гром пушек под Полтавой заставил Версаль прислушаться...
при французском дворе начали понимать, что Франция проявила
очень мало предусмотрительности, когда не выразила ни малей-
шей готовности сблизиться с русской державой» 47. В Россию
был послан чрезвычайный посланник де Балюз. Французское
правительство считало желательным, чтобы Россия и Швеция,
заключив между собою мир, выступили посредниками на Западе.
В инструкции Балюзу от 24 июля 1710 г. говорилось, что у се-
верных государств «достаточно сил для того, чтобы заставить
себя слушаться» 48.
Балюз должен был добиваться поддержки со стороны Рос-
сии, а в случае заключения мира между Россией и Швецией
также и со стороны Карла XII венгерским повстанцам, сра-
жавшимся против императора. Людовик XIV предлагал Балюзу
навести Петра I на мысль о возможности для царевича Алексея
получить венгерский престол 49.
Как отмечает другой видный французский историк (Рамбо),
во Франции пришли к убеждению, что нет надобности продол-
жать оказывать помощь Швеции, которая изменила союзу
с Францией, предпочтя союз с Англией и Голландией, а следует
сблизиться с Россией.
Прежняя точка зрения на Россию совершенно изменилась,
пишет он, к «России больше уже не относились свысока» 50.
Теперь уже во Франции, как и во всей Европе, начинали
распространяться более верные представления о России. Как го-
ворилось в современном французском документе, во Франции
поняли могущество России и пришли к убеждению, что Петр I
становится грозным для соседей, что возбуждает «весьма основа-
тельную зависть в императоре и в морских державах; его земли
обильно доставляют все нужное для мореплавания, его гавани
могут вмещать бесконечное множество кораблей». Чтобы скло-
46 Сб. РИО, т. 34, стр. 430.
47 К. Грюнвалъд. Франко-русские союзы. М., 1968, стр. 24.
48 Сб. РИО, т. 34, стр. 426.
49 Там же, стр. 432.
60 «Histoire Generale du IV siecle a nos jours». Sous la direction E. Lavisse
et A. Rambaud, v. 6. Louis XIV. 1643—1715. Deuxieme edition. Paris,
s. a., p. 817—818.
25
нить русское правительство к союзу с Францией, французское
правительство готово было предложить Петру I свои услуги для
получения от султана согласия на проход русских кораблей из
Черного моря в Средиземное51. Одновременно Людовик XIV
предлагал установить торговлю между Россией и Францией через
балтийские порты, закрепив их за Россией 52. Это означало, что
французское правительство уже пришло к мысли о целесообраз-
ности, с точки зрения французских интересов, получения Россией
выхода к Балтике.
Все это имело исключительное значение и свидетельствовало
о новом месте и значении России в международной жизни и
в международных отношениях в Европе. Характеристика нового
положения России, которую дает Рамбо, говоря, что к России
уже относились как к равной, является справедливой.
После разгрома шведской армии под Полтавой, когда основ-
ная часть вооруженных сил Швеции была уничтожена, государ-
ства, расположенные по соседству с шведскими владениями в Гер-
мании,— Пруссия, Дания, Ганновер жаждали воспользоваться
плодами русской победы и урвать себе часть наследия рушив-
шейся шведской империи. В тогдашних условиях на это нужно
было согласие и помощь России. Именно поэтому к сближению и
союзу с Россией стремятся теперь Пруссия и Ганновер. Со своей
стороны и русское правительство, которое после Полтавы еще
сильнее, чем раньше, желало мира, поскольку основная его за-
дача— получить надежный выход к Балтике — к 1710 г. уже
была выполнена, убедившись, что Карл XII по-прежнему не
хочет мира, также стремилось расширить антишведский союз,
надеясь таким образом быстрее принудить Швецию к миру. В ре-
зультате были заключены союзы России с Пруссией и Ганнове-
ром 53.
Однако для обеспечения успеха действий против шведских
войск в империи оказалось необходимым по согласованию с союз-
никами направить русские войска в шведскую Померанию, в Мек-
ленбург, а затем в Данию. Очень скоро выяснилось, что, несмотря
на привлечение новых союзников, основные действия против шве-
дов, в том числе и в Германии, по-прежнему падали на долю рус-
ских войск. Задуманная на лето—осень 1716 г. крупнейшая воен-
ная операция — высадка десанта на территорию собственно
Швеции (в Сконии)—потребовала сосредоточения крупных
русских сил в районе столицы Дании — Копенгагена. Предпола-
галось, что десантные войска будут на 60% состоять из русских
51 Сб. РИО, т. 34, стр. 418—424.
52 ЦГАДА, Кабинет Петра I, отд. II, кн. 12, 1710 г., л. 198.
53 Союзный договор с Пруссией заключен в 1714 г., с Ганновером — в 1715 г.
(Ф. Ф. Мартенс. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею
с иностранными державами, т. V. СПб., 1878, стр. 112—135).
26
контингентов54. Такое расширение сферы действий русских
вооруженных сил усиливало влияние России на севере Европы,
хотя и вызывало одновременно рост подозрений, опасений и:
нередко даже враждебных замыслов по отношению к России.
Наконец, рост значения России в международных делах ска-
зался в эти годы и в том влиянии, какое Россия невольно оказала
на ход войны за испанское наследство. Выявившееся превосход-
ство России, победы ее армий, разгром Швеции, продвижение рус-
ских войск в ходе преследования шведов в Германию, строитель-
ство сильного русского флота на Балтике — все это заставляло го-
сударства— участников войны за испанское наследство — присмо-
треться к положению на севере Европы. Больше всего были обес-
покоены державы антифранцузской коалиции, одерживавшие верх
над своим противником. Английское правительство, считая, что
сохранение «равновесия сил» на Балтийском море отвечает инте-
ресам Англии, настолько спешило теперь с заключением мира
с Францией, что не постеснялось оставить своих союзников и
пошло на сепаратный мир. Тем самым Россия невольно оказала
Франции важную услугу. Это отмечается французскими
историками. «Государства антифранцузской коалиции, — пишет
Рамбо, — уже не очень охотно предпринимали нашествия во
французские владения, зная, что победы русских армий могли
нарушить равновесие между северными государствами». Этот
французский историк признает, что события на Балтийском море
и в Германии ускорили окончание утрехтских мирных перегово-
ров. И заявляет, что действия Петра I по существу отвечали
интересам Франции 55.
Так сказалось воздействие России на ход дел в Западной
Европе.
в 1710-1711 гг. была предпринята попытка ограничить воз-
растание сил России, побудив к выступлению против нее Тур-
цию 5б. Однако, несмотря на неудачный для России Прутский
54 Союзники располагали для десанта 52 тыс. чел., из них 30 тыс. — рус-
ских войск («British Diplomatic Instructions», v. I. L., 1922, p. XXIII;
J. F. Chance. George I and the Northern War. L., 1909, p. 130—132).
55 «Histoire Generale», v. 6, p. 819.
56 Как позволяют судить имеющиеся данные, выступление Турции против
России было обязано наряду с реваншистскими устремлениями самой ту-
рецкой феодальной верхушки прежде всего активной деятельности крым-
ского хана, выступавшего в тесном союзе с представителями Карла XII.
Вопрос о роли дипломатии европейских держав в- развязывании русско-
турецкой войны весьма сложен. Следует учитывать, что решительный
поворот к войне в турецких правящих кругах произошел довольно быстро,
а дипломатия крупнейших западноевропейских держав в то время (конец
1710 г.) была поглощена собственными делами и линия поведения этих
стран в отношении России еще не была окончательно четко определена.
Это относится как к французской, так и к английской дипломатии, хотя
намерение приостановить рост сил России было выражено довольно отчет-
ливо и у Англии и у Франции. Во всяком случае, по донесениям англий-
ского посла в Турции Суттона за 1710 г., он выглядит скорее как пассив-
27
поход, возвратить ее к дополтавскому состоянию не удалось. Ее
силы и влияние продолжали расти. Этот рост могущества Рос-
сии имел под собой прочную экономическую базу. Он был нераз-
рывно связан с успешным развитием русской экономики, с раз-
витием промышленности и торговли страны. Промышленность
уже в полном достатке снабжала русскую армию и флот всем
необходимым. Известно, что последняя закупка оружия за гра-
ницей для русской армии относится к 1712 г.
До сих пор мы говорили о резком изменении положения
России в ближайшие годы после Полтавской победы. Однако
и в дальнейшем влияние и значение России в европейских делах
продолжали нарастать в соответствии с ростом ее экономики и
успехами русской армии и военно-морского флота.
Следует сказать, что оборотной стороной роста могущества
России было возрастание враждебности по отношению к ней
в правящих кругах ряда сильнейших стран Западной Европы,
стремление ослабить ее. восстановить нарушенное усилением Рос-
сии «равновесие сил» в Восточной Европе.
Это приводило к попыткам расколоть Северный союз, вновь
оторвать от России ее союзников, противопоставить их друг
другу, к новым и новым попыткам толкнуть против России Тур-
цию, к стремлению создать против нее широкие блоки и коали-
ции. По существу такие попытки не прекращались до окончания
Северной войны.
В этих условиях русской дипломатии приходилось действовать
с большой осторожностью и осмотрительностью, использовать
противоречия в стане своих врагов, привлекать на свою сторону
возможных союзников и нейтрализовать государства, занимавшие
колеблющуюся позицию.
В первую половину Северной войны и в 1710—1712 гг., когда
Западная Европа была расколота на две враждующие группи-
ровки, опасность вмешательства в Северную войну на стороне
Швеции могла угрожать России только со стороны антифранцуз-
ской коалиции, ибо Франция по своему положению не имела
в тот период физической возможности оказать помощь Швеции.
Это заставляло русское правительство проводить осторожную по-
литику в отношении Англии и Голландии, особенно стараясь за-
ный наблюдатель развертывавшихся событий. Несколько позднее — уже
после Прутского похода он принимает участие вместе с голландским
послом в посредничестве между Россией и Турцией. Впрочем, эта его
деятельность заслужила неодобрение английского правительства. Что ка-
сается Франции, то ее правительство решительно отрицало свое участие
в натравливании Турции на Россию и приводило довольно логичные со-
ображения, по которым война между Россией и Турцией была в то время
для Франции невыгодна. Имевший хорошие источники информации рус-
ский посол в Константинополе П. А. Толстой был твердо убежден, что
французский представитель враждебен интересам России, хотя и не возлагал
на него прямой ответственности за объявление Турцией войны России
в 1710 г.
28
интересовать их выгодами в торговле. Петр писал в 1714—
1715 гг.: «Разсудит надлежит, что вся опасность Северной войны
была от морских потенций, которым мы все ласкали, что ежели б
хотя нейтралство (не точию помоч) нам обещали, тогда б чего
оныя требовали с радостию учинили в их довольство»57. Опас-
ность вмешательства западных держав в Северную войну стала
весьма реальной в 1713—1714 гг. При этом открыто враждебной
позиции по отношению к России придерживалась Англия.
Английское правительство считало невыгодным и нежелатель-
ным для себя дальнейшее ослабление Швеции, создание русского
Балтийского флота и усиление России. Однако политика Англии
в те времена состояла в том, чтобы воевать по возможности
чужими руками. Одна выступить против России Англия не ре-
шилась бы, и английское правительство усиленно добивалось,
чтобы совместно с ним выступила Голландия. Позиция Голлан-
дии приобретала в этих условиях исключительное значение для
России. Учитывая это, русская дипломатия вела упорную борьбу
за сохранение дружественных отношений с Голландией. Эта
борьба в конечном итоге оказалась успешной. Голландия отказа-
лась послушно тащиться в хвосте английской политики, пред-
почтя реальные выгоды сохранения и развития дружественных
политических и торговых отношений с Россией. В результате вме-
шательство в северные дела, которое замышлялось английским
правительством в эти годы, не осуществилось.
На следующем этапе (в 1715—1716 гг.) русская дипломатия
умело использовала для нейтрализации Англии заинтересован-
ность нового английского короля — ганноверского курфюрста
Георга I в приобретении части шведских владений в Германии —
Бремена и Вердена. Предусмотрительно заключив в 1710 г.
с Ганновером союзную конвенцию58, русская дипломатия в даль-
нейшем смогла привлечь его перспективой получения Бремена и
Вердена и добилась заключения в 1715 г. союзного договора
в Грейфсвальде, по которому Ганновер вступил в войну против
Швеции, а Георг по буквальному смыслу этого договора обя-
зался не только как курфюрст Ганноверский, но и как король
Английский обеспечить России приобретение от Швеции Ингрии,
Карелии и Эстляндии с Ревелем 59.
Грейфсвальдский договор обеспечил России благожелатель-
ную позицию Англии в 1715—1716 гг. Английское правитель-
ство было вынуждено считаться с обязательствами, принятыми
на себя королем Георгом. Кроме того, рассматривая Ганновер как
свою опору на континенте Европы, оно было заинтересовано
в закреплении за ним Бремена и Вердена, хотя формально
57 «Северная война». Сб. документов (рукопись Института истории СССР).
58 Ф, Ф, Мартенс. Собрание трактатов и конвенций, т. V, стр. 74—75.
59 Ф Ф. Мартенс. Собрание трактатов и конвенций, т. IX (X). СПб.,
1892, стр. 31-35.
29
Англия не считала себя связанной Грейфсвальдским договором,
под которым не было подписей английских министров.
Но главное, пожалуй, состоит в том, что английское прави-
тельство должно было в эти годы учитывать интересы своей тор-
говли и прежде всего интересы снабжения своего флота необхо-
димыми морскими припасами, поступавшими из балтийских
районов. Английское правительство не могло мириться с поме-
хами английской торговле на Балтийском море, с опасностью
прекращения подвоза морских припасов из этого района, от
кого бы такие помехи или такая опасность ни исходили. В англий-
ских документах того времени говорилось, что если подвоз при-
пасов для флота из балтийских провинций прекратится, то весь
английский флот сделается бесполезным 60. Попытки английского
правительства развить производство этих товаров в американ-
ских колониях успеха не имели.
Между тем Карл XII издал в феврале 1715 г. строжайший
указ о захвате всех торговых кораблей, идущих в порты против-
ников Швеции или из этих портов61. В свою очередь Петр I,
явно надеясь привести в столкновение интересы Швеции и мор-
ских держав и желая заставить англичан и голландцев приходить
за морскими припасами в Ригу, Петербург, Ревель и Нарву, еще
в 1713 г. издал указ, запрещавший вывоз этих товаров через Ар-
хангельск 62. У англичан и голландцев не было иного выхода, как
посылать свои торговые суда в Балтийское море в сопровождении
конвоя из военных кораблей. Жизненные интересы заставили
голландское и английское правительства в 1715—1716 гг. направ-
лять в Балтийское море свои эскадры для защиты торговых су-
дов от нападений шведского флота. При этом объективно дей-
ствия англо-голландского флота в Балтике в 1715 г. и особенно
в 1716 г., когда они действовали некоторое время совместно с рус-
ским флотом, шли на пользу интересам антишведской коалиции
и на пользу интересам России, ставшей к этому времени главой
коалиции.
Рост сил России, ее веса и значения в международных делах,
размещение русских войск в Померании, Дании и Мекленбурге
вызвали в Англии, Ганновере, Дании и некоторых других стра-
нах опасение «чрезмерного» усиления России. Поэтому, начиная
с 1716 г., в Европе усиленно распространяются лживые тенден-
циозные слухи о «захватнических планах» России в отношении
Дании, Мекленбурга и земель в Германии.
На деле, как это показывает изучение документов наших архи-
вов, у русского правительства не было планов каких-либо терри-
ториальных приобретений за пределами отвоеванных русской
60 I. F. Chance. Op. cit., р. 8—9.
61 Ibidem, р. 58—67.
62 «Архив князя Ф. А. Куоакина», кн. 10. М., 1902, стр. 54; «Журнал или
Поденная записка Петра Великого. ..», ч. I, стр. 401—402.
30
армией шведских провинций в Прибалтике. Русские войска уча-
ствовали в военных действиях против шведов в Западной Европе
в 1710—1716 гг. с единственной целью — заставить шведское
правительство согласиться на мир. Об этом не раз с совершенной
прямотой заявлял и сам Петр I. Даже Финляндию Петр решил
завоевать только для того, чтобы было что уступить шведам при
переговорах о мире. Он с самого начала не намерен был остав-
лять ее за Россией 63.
Между тем, развернув широкую пропагандистскую кампанию
против России и распространяя лживые слухи о планах русских
«захватов», западная и прежде всего особенно активная англо-
ганноверская дипломатия старалась сколотить антирусскую коа-
лицию с участием ряда европейских государств. Целью такой
коалиции являлось ограничение успехов России, уничтожение
созданного в первые десятилетия XVIII в. русского Балтийского
флота, а затем удаление России от Балтийского моря. Все это
показывает, как быстро менялась та «изумительно благоприятная
для России ситуация в Европе», которая существовала в первую
половину Северной войны. Теперь эта ситуация становилась
опасной и грозной.
В этих условиях русская дипломатия стремится заручиться
союзом с вчерашним противником Англии — Францией, чтобы
парализовать направленные против России усилия английской
дипломатии. Создаются необходимые предпосылки для осущест-
вления широкого франко-русского союза, отвечающего жизнен-
ным интересам обоих государств. В лице России Франция могла
взамен утратившей свое прежнее значение и силу Швеции полу-
чить надежного союзника, традицией которого являлось лояльное
выполнение своих союзнических обязательств.
Петр I предпринял поездку в Париж, чтобы ускорить перего-
воры с Францией. Он предлагал французскому правительству
поставить в системе французской внешней политики Россию на
место Швеции с целью гарантии безопасности Франции и за-
ключенных ею договоров. Этот союз предлагал теперь Франции
не представитель малоизвестного государства, с которым не хо-
тели считаться в Европе, как это было в отношении России
в первые годы XVIII в. Многое изменилось за полтора десяти-
летия. Теперь Петр I выступал уже как победитель под Полтавой
и третейский судья в распрях, возникавших в Германии64.
Хотя французское правительство уже было связано союзным
договором от 4 января 1717 г. с Англией и Голландией, оно тем
не менее решило не упускать возможности войти в союз с Рос-
сией. 15 августа 1717 г. в Амстердаме был заключен союзный
оборонительный договор между Россией, Францией и Пруссией.
63 ЦГАДА, Кабинет Петра Великого, отд. I, кн. 21, л. 181; С. М. Соловьев.
Указ, соч., кн. VIH, стр. 360; кн. IX, стр. 16.
64 «Histoire Generale», v. 7. Paris, s. a., p. 56.
57
Наряду с Утрехтским и Баденским трактатами этот договор га-
рантировал также заранее те договоры, которые предстояло за-
ключить между Россией и Швецией после окончания войны
между ними. Франция обязалась по истечении в апреле 1718 г.
союзного договора со Швецией не возобновлять его и не оказы-
вать более Швеции помощи ни денежными субсидиями, ни воору-
женными силами 65.
Нельзя сказать, что французское правительство, заключив
этот договор, полностью ориентировалось на союз с Россией. Ре-
гент Франции Филипп Орлеанский и особенно руководитель ее
внешней политики аббат Дюбуа, получавший крупную пенсию
от английского правительства, пошли на союз с Россией, по-
стоянно оглядываясь на Англию. Для французской внешней
политики этого времени характерны колебания, отсутствие сме-
лости и широты взглядов, неумение правильно с точки зрения
национальных интересов Франции оценить сложившуюся обста-
новку и тем более заглянуть вперед. В результате союз с Рос-
сией не приобрел того значения, которое он мог иметь. Однако
нельзя недооценивать этого союза даже и в том виде, в каком он
был осуществлен. Те, кто пытался проводить открыто враждеб-
ную России политику, не могли теперь рассчитывать на Фран-
цию. Швеция также лишалась надежды на дальнейшую француз-
скую поддержку, что оказало воздействие даже на такого нере-
ального политика, каким был Карл XII. Вместе с тем попытки
создания коалиции против России не прекратились. Обстановка
становилась все более острой и напряженной. В январе 1719 г.
в Вене был заключен направленный против России союз
Австрии, Саксонии и Ганновера, за спиной которого стояла
Англия. Венский союз предусматривал не только лишение Рос-
сии ее завоеваний в Прибалтике, но и ее расчленение, отторжение
от нее Киева, Смоленска и т. д.66
Однако осуществить подобные планы было уже невозможно.
В Европе того времени не было государств, которые могли ре-
шиться на открытое выступление против России. Кроме того, скоро
выяснилось, что усиление могущества и влияния России, являв-
шееся отражением подъема ее народных сил и развития эконо-
мики, сам выход России к Балтийскому морю, явившийся след-
ствием этого усиления, служит фактором, благоприятствующим
расширению экономических, политических и культурных связей
со странами Запада, и в конечном итоге выгоден и отвечает инте-
ресам этих стран так же, как и интересам самой России.
Вместе с тем все эти попытки организации антирусского
65 Ф. Ф. Мартенс. Собрание трактатов и конвенций, т. V, стр. 157—159;
т. XIII. СПб., 1902, стр. 1—9; К. Г рюнвалъд. Указ, соч., стр. 25—31;
Сб. РИО, т. 34, ст. XXII—XLV.
66 «The Cambridge Modern History», v. VI. The eighteenth century. Cambridge,
1909, p. 34; /. F. Chance. Op. cit., p. 242.
32
блока и особенно провал этих попыток наглядно свидетельствуют,
какая огромная дистанция была пройдена Россией за два пер-
вых десятилетия XVIII в. Из государства, с которым мало счи-
тались, которое находили нецелесообразным привлекать к реше-
нию европейских дел, она превратилась в державу, борьбу против
которой считают возможной лишь при условии сформирования
широкой коалиции, да притом еще терпят провал в таком пред-
приятии.
Все это говорит о коренных изменениях в положении и значе-
нии России в международной жизни Европы начала XVIII в.
Между тем война со Швецией шла своим чередом. Занятие
русскими Финляндии, окончательное вытеснение шведских войск
из Германии, морская победа при Гангуте, ставший к 1718—
1719 гг. фактом перевес русского флота над шведским, перенесе-
ние военных действий на территорию Швеции, а также и полное
истощение шведской экономики °' — все это свидетельствовало
о том, что продолжение войны окончательно расшатывает швед-
ский государственный организм. Это заставило Карла XII пойти
на мирные переговоры с Россией. В 1718 г. на Аландском кон-
грессе речь шла о заключении не только мира, но и союза между
Россией и Швецией 67 68. К этому времени резко обострились отно-
шения между Швецией, с одной стороны, и Англией и Ганнове-
ром— с другой. Карл XII в связи с этим добивался на Аланд-
ском конгрессе от русских уполномоченных обязательства рус-
ской военной помощи против Георга I—короля Английского и
курфюрста Ганноверского, а также против Дании с целью полу-
чения за счет Дании и Ганновера «эквивалента» провинциям,
которые Швеция уступала России 69.
Союза с Россией упорно добивались в это время претендент на
английский престол Яков II Стюарт, а также Испания, готовив-
шаяся к войне против императора, Англии и Франции70.
В Европе широко распространились слухи о заключении союза
России, Швеции, Испании и якобитов, направленного против
Англии.
Таким образом, Россию теперь старались вовлечь в решение
важнейших европейских международных вопросов, касавшихся
государств, расположенных далеко от русских границ. И не
только международных вопросов, но и внутренних дел отдельных
67 Об истощении Швеции и упадке ее экономики в последние годы Северной
войны имеются многочисленные свидетельства в документах наших архи-
вов, а также в работах зарубежных исследователей (Л. А. Никифоров.
Внешняя политика России в последние годы Северной войны. Ништадт-
ский мир. М., 1959, стр. 47—51).
68 ЦГАДА, Дела Аландского конгресса, 1718 г., д. 11, лл. 66—68.
69 Л. А. Никифоров. Русско-английские отношения, стр. 173—174; он же.
Внешняя политика..., стр. 43.
Л. А. Никифоров. Русско-английские отношения, стр. 171—173; он же.
Внешняя политика..., стр. 41—42.
3 Заказ Хе 121	33
государств (Англия, Мекленбург). Она оказывалась в центре
дипломатической деятельности многих стран, в том числе распо-
ложенных на противоположном конце Европы. Былое пренебре-
жение к России, игнорирование ее сил и возможностей теперь
ушли в прошлое.
К переговорам на Аландском конгрессе осенью 1718 г. было
приковано внимание всей Европы. Возможный успех этих перего-
воров пугал правительства тех стран, которые дали связать себя
взаимными обязательствами с Англией. Однако неожиданная
смерть Карла XII при осаде крепости Фридрихсгаль в Норвегии
резко изменила обстановку. В Стокгольме верх одержали круги,
ориентировавшиеся на Англию. Ближайший министр Карла XII
и глава шведской делегации на Аландском конгрессе Герц —
сторонник заключения мира и союза с Россией — был арестован
и затем казнен.
Переговоры на Аландском конгрессе после этого еще продол-
жались, но фактически были обречены на неудачу, ибо новое
шведское правительство Ульрики Элеоноры решило искать мир
и союз с Англией, рассчитывая с ее помощью вернуть все, что
было завоевано русскими в ходе Северной войны. В сентябре
1719 г. переговоры на Аландском конгрессе прекратились.
В 1719 —1720 гг. шведское правительство под давлением Англии,
использовавшей в качестве приманки обещание прислать на по-
мощь Швеции свою эскадру, заключило мирные договоры с Ган-
новером, Данией и Пруссией, лишившись большей части своих
владений в Германии, и возобновило с Англией союзный договор.
Английский флот в 1719, 1720 и 1721 гг. приходил в Балтий-
ское море, имея задачей неожиданным нападением уничтожить
молодой русский Балтийский флот71.
Россия оставалась одна перед лицом своих врагов. Однако за
плечами русской армии были опыт почти двух десятилетий войны,
многочисленные победы, в том числе такие славные, как Лесная,
Полтава, завоевание Прибалтики и Финляндии, а русский флот
уже имел перевес над флотом Швеции. Теперь силы России на-
столько выросли, что она уверенно и успешно продолжала войну
против Швеции. Несмотря на присутствие английского флота
в Балтийском море, русские вооруженные силы с целью при-
нудить Швецию к миру в 1719—1721 гг. осуществляли высадки
на шведском побережье, в том числе и в окрестностях Сток-
гольма, а русский флот «при очах господ англичан» одержал бле-
стящую победу над шведским флотом при Гренгаме (июль
1720 г.) 72.
Успешно действовала в этой сложной и опасной обстановке и
русская дипломатия. Ее главной целью было предотвратить со-
здание широкой коалиции против России. Удачно использовала
71 Л. А. Никифоров. Русско-английские отношения, гл. IV.
72 «Материалы для истории русского флота», ч. II. СПб., 1865, стр. 512.
34
она противоречия между возможными противниками, заинтересо-
ванность торгово-промышленных кругов Англии и Голландии
в торговле с Россией, проводила гибкую и осторожную политику,
своевременно и умело исправляя отдельные ошибки. В конечном
итоге эти усилия увенчались успехом. Предпринятыми русским
правительством мерами удалось нейтрализовать Пруссию,
Австрию и Турцию, которых английская дипломатия усиленно
старалась привлечь к выступлению против России.
Гибкая и осмотрительная политика русского правительства
помогла сохранить дружественные отношения с Пруссией. Разор-
ванные в начале 1719 г. дипломатические отношения с Австрией
были восстановлены, и с нею в 1720 г. велись переговоры о союзе.
С Турцией в результате длительных переговоров был заключен
осенью 1720 г. договор «Вечного мира»78. Политика окружения
России потерпела полный провал. Ни одно из соседних с Россией
государств не желало участвовать в войне против нее. В этих усло-
виях не оставалось реальной возможности сколотить против нее
действенный союз. Шведское правительство, которое в надежде
на английскую помощь против России сделало большие уступки
на Западе в пользу Ганновера, Дании и Пруссии, поняло оши-
бочность своей политики.
Совершенно очевидно, что в основе успеха переговоров об
урегулировании отношений с Австрией, сохоанения союза с Прус-
сией, решения турецкого правительства подтвердить и расширить
условия мирного договора с Россией лежал учет правительствами
всех этих стран возросшего могущества России, ее реальных сил
и влияния. Учет собственных интересов диктовал Австрии, Прус-
сии, Турции установление, сохранение и развитие мирных и до-
брососедских отношений с Россией.
Английское правительство дольше других оставалось на по-
зициях, резко враждебных России. Но и оно, убедившись, что
не может нанести удар России или ее флоту, решило теперь по-
советовать Швеции искать мир с Россией. Этот совет был пере-
дан шведскому королю адмиралом Норрисом73 74.
Шведы увидели, каким крупным просчетом с их стороны был
разрыв переговоров с Россией на Аландском конгрессе. Это при-
знавали и современники — представители шведских правящих
кругов и позднейшие историки. Шведский король в октябре
1720 г. горько жаловался французскому посланнику Кампредону,
как далеки все нынешние заявления англичан от тех широких
обещаний, которые они некогда давали Швеции. «Тогда их уве-
рили, что Бремен, Верден и часть Померании будут единствен-
ными жертвами, которые им придется принести, взамен чего царя
принудят возвратить им все завоеванные земли и восстановить
73 Л. А. Никифоров. Внешняя политика. . гл. 2, 4, 5 и 6.
74 Сб. РИО, т. 40, СТ. XXXII. XXXIII.
35
3*
все в том порядке, как было до войны. Именно на этих условиях
был заключен шведско-английский трактат» 75.
Лишние три года тяжелой войны на своей собственной терри-
тории получила Швеция, доверившись посулам английской ди-
пломатии. Все ее надежды ценой уступки провинций на Западе
вернуть прежние владения на Востоке рухнули. Мир ей пришлось
заключать на условиях уступки в пользу России прибалтийских
провинций — Ингрии, части Карелии, Эстляндии и Лифляндии.
Этот мир был заключен в Ништадте 30 августа (10 сентября)
1721 г.
Условия мира отвечали интересам России. Россия получила
надежный выход к Балтийскому морю, обеспечивавший возмож-
ность постоянных и беспрепятственных экономических, культур-
ных и политических связей со странами Запада. Россия благо-
даря этому стала ближе к западным странам, что отвечало
интересам обеих сторон — России и стран Запада.
Достижения внешней политики, приобретение выхода к Бал-
тийскому морю создали предпосылки для ускорения экономиче-
ского развития России, для укрепления и расширения политиче-
ских, культурных и экономических отношений с передовыми в те
времена странами Западной Европы. Все это имело исключи-
тельное значение для развития России, развязывало дремавшие
силы, создавало необходимые предпосылки подъема националь-
ного духа, повышало чувство собственного достоинства у русских
людей.
Следует подчеркнуть, что успех в длительной и тяжелой войне
с сильным противником явился отражением успехов в развитии
русской экономики и культуры. Энгельс указывал, что «ничто
так не зависит от экономических условий, как именно армия и
флот» 76. Победа в Северной войне — показатель успехов и дости-
жений в развитии русской экономики и умения мобилизовать эко-
номическую мощь страны для достижения победы.
Ништадтский мир явился крупнейшим достижением русской
внешней политики, событием всемирно-исторического значения.
Успешное окончание Северной войны означало решение главной
внешнеполитической задачи Русского государства того периода —
получение выхода к-Балтийскому морю.
Вместе с тем Ништадтский мир подвел итог тем изменениям
в международном положении России, которые постепенно накап-
ливались в ходе Северной войны. Если Полтава была перелом-
ным пунктом в ходе Северной войны к значительной вехой на
пути изменения роли России в международной жизни, то Ни-
штадт подводил окончательный итог войне и закреплял новое по-
ложение России среди других европейских стран — положение
великой державы.
Гб Сб. РИО, т. 40, ст. XXXIII.
76 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, стр. 171.
36
Ото новое положение в корне отличалось от положения, су-
ществовавшего в конце XVII и в первые годы XVIII в. Теперь
все европейские державы оказались вынужденными учитывать
нового партнера и его интересы при решении любых значитель-
ных международных вопросов.
Новое положение России отчетливо понимали современники
событий. Канцлер Г. И. Головкин, президент Коллегии иностран-
ных дел, заявил на торжественном праздновании по случаю за-
ключения мира: «Мы... из тьмы неведения на феатр славы всего
света, и тако рещи, из небытия в бытие произведены, и во обще-
77
ство политичных народов присовокуплены» .
Россия вступила как равная в сообщество европейских вели-
ких держав. С. М. Соловьев считал, что вступление России
в общую жизнь Европы в результате Северной войны «гораздо
важнее», чем великие географические открытия конца XV в., и от-
мечал как важное следствие этого вступления взаимные влияния
России и европейских народов друг на друга 77 78. Соловьев говорит
о «великих последствиях» времени Петра I «как для внутренней
жизни народа, так и для его значения в общей жизни народов
во всемирной истории». Он отмечает решительное влияние Рос-
сии «на судьбы Европы, на судьбы... всего мира» 79.
Это резкое возрастание роли России в международной жизни
единодушно признается и за рубежом. Так, известный француз-
ский историк А. Вандаль замечает: «Еще недавно едва известная
в канцеляриях Вены, Версаля и Лондона, она.. . сразу заняла
место в первых рядах европейского концерта...» 80
Один из немецких историков новейшего времени, К. Штелин,
замечает, что, когда при Петре I было прорублено окно в Европу,
произошел сдвиг, «по эпохальному значению равный Ренессансу и
Реформации вместе взятым» 81.
В результате Северной войны Россия прочно вошла в круг
великих европейских держав, заняв видное место в системе
международных отношений. Убедительное свидетельство этого —
отныне крупнейшие события в Европе не проходят без участия
и влияния России. Если уже во вторую половину Северной
войны — после Полтавы — ряд стран Западной Европы, исходя
из собственных интересов, стремятся привлечь Россию, ее силы
и влияние на свою сторону и, следовательно, к участию в евро-
пейских делах, то после Ништадта это проявляется еше ярче.
Россия, участие которой в европейских делах в XVII в. огра-
ничивалось практически сношениями с ее соседями (Швецией,
77 С. М. Соловьев. Указ, соч., кн. IX, стр. 321; АВПР, Сношения России
со Швецией, 1721 г., д. 9, л. 8.
78 С. М. Соловьев. Указ, соч., кн. IX, стр. 312.
79 Там же, стр. 541.
° А. Вандаль. Императрица Елизавета и Людовик XV. М., 1911, стр. 4.
! К. Stahlin. Russland und Europa. — «Historische Zeitschrift», Bd. 132. Mun-
chen—Berlin, 1925, S. 199.
Польшей, Турцией и Крымом), становится после Северной войны
активным участником европейских дел. Русские дипломаты до
Северной войны лишь эпизодически, обычно с интервалами в де-
сятки лет, наведывались в главнейшие европейские страны, те-’
перь они находятся во всех европейских столицах, изучая,
наблюдая, оказывая воздействие на решение международных во-
просов.
Успешное завершение войны со Швецией, Ништадтский до-
говор послужили дальнейшему росту международного значения
России, ее удельного веса в жизни Европы. Упрочение положения
России как великой державы сказалось в усиленном стремлении
крупных европейских стран установить с ней прочные дружест-
венные отношения. Английское правительство самостоятельно и
при посредстве Франции старается восстановить дипломатические
отношения с Россией, но русское правительство более 10 лет
остается глухим к этим стараниям. К более тесным союзным от-
ношениям с Россией стремятся Франция, Австрия и Пруссия,
не говоря уже о более мелких государствах, в частности герман-
ских, которые охотно прибегают к русскому покровительству.
Влияние России в международных отношениях в Европе приобре-
тает большую силу и часто является решающим.
Внешним выражением, признаком изменения роли России
в международных отношениях, ее положения в системе европей-
ских государств было признание за ее правителями император-
ского титула. Не все сразу, некоторые немедленно, а кое-кто
очень неохотно, с оттяжками и проволочками, но в конечном
итоге все европейские государства должны были признать этот
титул.
В последующий период Россия играет значительную роль
в международных делах в Европе. Ее влияние растет в Швеции,
а в Польше является господствующим. Объективный ход истори-
ческих событий был таков, что Россия в ближайшие десятилетия
после окончания Северной войны выступала против наиболее
агрессивных сил тогдашней Европы — против Пруссии и Турции.
Важнейшей осью русской внешней политики становится союз
с Австрией.
Став традиционным для внешней политики России, этот союз
с Австрией был направлен против Турции и Пруссии. Нельзя
забывать, что борьба России против Турции способствовала
созданию предпосылок последующего освобождения порабощен-
ных народов Балканского полуострова из-под турецкого ига. По-
жалуй, еще большее значение для судеб Европы имело участие
России в борьбе против агрессивных устремлений Пруссии
Фридриха II. Нетрудно представить, каков был бы ход событий
в Европе, если бы Россия не воспрепятствовала всеми своими
силами захватническим устремлениям Пруссии, направленным
против ее соседей, если бы не было русских побед, сокрушивших
замыслы Фридриха. II. уже наступавшего на горло Австрии и
38
Франции. Именно тогда русские войска, преследуя армию Фрид-
риха II, впервые в истории заняли Берлин.
Основы этой выдающейся роли России в международных от-
ношениях были заложены в годы Северной войны, когда Россия
в тяжелой и длительной борьбе отстаивала свое право на выход
а Балтийскому морю, на приобретение возможностей самостоя-
тельного развития, на расширение и упрочение связей с другими
странами Европы.
В итоге этой борьбы, потребовавшей больших усилий и стоив-
шей огромных жертв русскому народу, Россия и приобрела то
видное место в международных отношениях, которое отвечало ее
возросшим силам и возможностям, положение одной из ведущих
держав Европейского континента.
Петр I
(К изучению социально-политических взглядов)
*
Н. И. Павленко
Личность Петра, его многогранная деятельность, резко бросав-
шиеся в глаза отклонения в поведении привлекали внимание как
современников, так и историков. Если сопоставить Петра и его
предшественника царя Алексея Михайловича, то можно сделать
тот общий вывод, что отец в соответствии с византийской тради-
цией выглядел неземным существом, божеством на троне, а его
сын предстает перед современниками и потомством не боже-
ством, а человеком, которому свойственны земные пороки и до-
бродетели.
Преемники Петра вновь вознеслись на небеса. Они столь же
редко, как и царь Алексей Михайлович, появлялись вне привыч-
ной дворцовой обстановки, восстановилась прежняя торжествен-
ность, с тем лишь различием, что церковная пышность уступила
место светскому блеску. Сидеть в прокуренной комнате и вести
беседу с безвестным моряком или выполнять обязанности крест-
ного отца у корабельного плотника стало считаться таким же
предосудительным занятием, как и выезд из дворца на незатейли-
вой двуколке. То, чем гордился Петр — мозолистыми руками,
стремлением все постичь самому и обучить постигнутому дру-
гих, — вызывало в придворных кругах высокомерно-снисходитель-
ное отношение. «Совсем не дело Петра было лазить по мачтам и
работать с топором на верфях», — писала княгиня Дашкова. Ей
было невдомек, что у подлинно великого человека доставало вре-
мени и энергии и для того, чтобы изготовить чертеж корабля, и
чтобы построить его, и торжественно отметить спуск его на воду,
и управлять им в бою, и в промежутке между этими заботами
тщательно отредактировать Генеральный регламент или утвер-
дить устав Академии наук. Не считалась княгиня Дашкова и
с тем, что Петр не гнушался черной работы, столь же полез-
ной, как и необходимой не только в силу своего темперамента, но
и потому, что наличные ресурсы, которыми он располагал, при-
ступая к преобразованиям, темпы и условия их осуществления,
крутая ломка традиций не могли совершиться в тот сжатый срок,
40
в течение которого Русское государство превратилось в Россий-
скую империю. Екатерине II не нужно было «лазить по мачтам»
потому, что в ее время жили Ушаков и Суворов, Ломоносов и
Фонвизин, Орлов и Потемкин, потому, что страна распола-
гала крупной промышленностью и флотом, современной армией
и современным государственным механизмом. Петр начинал дело
почти с нуля, и его первый адмирал Лефорт имел такое же каса-
тельство к флоту, как «князь-папа» Аникита Зотов к подлинному
папе Римскому. Сподвижники Петра росли и учились вместе
с ним, в то время как Екатерина II получила сподвижников го-
товыми, выросшими на базе существовавших традиций.
Поведение Петра вызывало удивление и у Наполеона. Ему
как-то показали дом в Саардаме, где жил Петр. Наполеон заме-
тил, что «можно было бы для блага страны своей заниматься
чем-либо получше, чем плотничным делом»
Черты характера Петра не дают основания для создания
иконописного портрета. Они были многогранными и выражались
в диаметрально противоположных проявлениях. В одно и то же
время Петр был вспыльчивым и хладнокровным, расточительным
и до скупости бережливым, жестоким и милосердным, требова-
тельным и снисходительным, грубым и нежным, расчетливым и
опрометчивым. Эти черты характера Петра создавали своего рода
эмоциональный фон, на котором протекала его государственная,
дипломатическая и военная деятельность, они накладывали на эту
деятельность неповторимую индивидуальность.
Пестрота черт характера Петра тем не менее не противоречила
представлениям современников и потомков о цельности его
натуры. Монолитность образу придавала идея служения госу-
дарству, в которую глубоко уверовал царь и которой он подчи-
нил свою деятельность, проявлялась ли она в форме необуздан-
ной деспотичности или безграничной самоотверженности, проис-
ходила ли она в сфере военно-дипломатической или гражданской.
Начало этой службы Петр вел не со времени вступления на
престол (1682 г.), и даже не с года отстранения от регентства
царевны Софьи (1689 г.), и, наконец, не со дня смерти его брата
Ивана (1696 г.), с которым он формально делил власть, а со вре-
мени личного участия в акции государственного значения.
Потешные игры, во время которых он отправлял должность
барабанщика, первые увлечения кораблестроением, сооружение
Переяславского флота, путешествия в Архангельск и т. д. в пред-
ставлении самого царя остались за пределами его «службы».
Среди материалов, предназначавшихся для составления «Исто-
рии Свейской войны», имеется собственноручная записка Петра,
в которой он точно датирует начало своей службы: «Начал слу-
1 Е. Шмурло. Петр Великий в оценке современников и потомства, вып. I.
СПб., 1912, стр. 82^ 93 (примечания).
41
жить с первого Азовского походу бомбардиром, когда каланчи
взяты» 2. Таким образом, организацию Азовского похода, как и
безуспешную осаду крепости, Петр не включил в свой послужной
список. Следовательно, само представление о службе ассоциирова-
лось с активной деятельностью, приносящей реальные результаты,
с благополучным осуществлением задуманной акции. Так пред-
ставлял службу Петр на склоне своих дней, когда он, оглядываясь
на пройденный путь, имел возможность отделить главное от
второстепенного и оценить эффективность своей деятельности.
Решающим в этой деятельности он, конечно, считал успешное
завершение Северной войны. Недаром «Журнал или Поденная
записка», составленная по инициативе Петра и при его активном
участии и фактически являющаяся историей его царствования,
преимущественное внимание уделила освещению событий, связан-
ных с войной.
Представления Петра о том, что он, царствуя, одновременно
и служит, возникло не на склоне лет. Слово «служба» часто фигу-
рирует в письмах Петра, в его указах и, наконец, поступках,
внешне подчеркивающих отношение подчиненности старшему
начальнику в иерархии чинов.
В конце августа 1708 г. Петр участвовал в сражении со шве-
дами под Черной Напой. Бой был кровопролитным, упорным и
хотя закончился победой русских, но сопровождался большими
потерями с обеих сторон. Царь поделился впечатлениями об этом
сражении: «Правда, что я как стал служить, такой игрушки не
видал. Аднакож сей танец в очах горячего Карлуса изрядно стан-
цевали» 3. В другой раз, во время Прутского похода, Петр тоже
оценивал ситуацию, в которой оказались русская армия и он сам,
с позиций собственного служебного опыта: «И правда, — писал
царь Ф. М. Апраксину после выхода из окружения, — никогда,
как и почал служить, в такой дисперации (отчаянном положе-
нии. — Н. П.) не были (понеже не имели конницы и провианту)»4.
Эпистолярное наследие Петра раскрывает и его представление
о том, как следовало относиться к службе, — ее надлежало выпол-
нять с полной отдачей сил, с игнорированием личных, так сказать
частных, интересов ради интересов государственных, с готов-
ностью жертвовать жизнью для достижения поставленной цели.
Высокое понимание служебного долга звучит в письме царя мит-
рополиту Рязанскому Стефану Яворскому. Извещая митрополита
о том. что Карл XII начал поход с целью вторжения на террито-
рию России и что предстоит напряженная борьба с сильным
противником. Петр пишет о готовности отдать этой борьбе не
только все силы, но и жизнь: «Мы здесь не точию трудов, но и
2 ПГАДА. Госаохив. IX разр.. отд. 1, оп. 6, д. 144, л. 4. Признателен
Т. С Майковой, предоставившей эту выписку.
3 П и Я , т. VIII, вып. 1, стр. 110 (курсив наш. — Н. П.).
4 П. и Б , т. XI, вып. 2, стр 12 (курсив наш.— н. п.\
42
живота своего за церковь и отечество желети не будем» 5. Эту же
мысль царь высказал и в одном из писем к Б. П. Шереме-
теву.
За несколько месяцев до Полтавского сражения царь выразил
резкое недовольство действиями Б. П. Шереметева, не выполнив-
шего данного ему указа: медлительный фельдмаршал не атаковал
войска генерала Крейца, чем вызвал гнев царя. Вместо нападения
на противника всем войском Шереметев ограничил свои действия
мелкими стычками, во время одной из них был смертельно ранен
любимый денщик Петра Бартенев. Фельдмаршал в пространном
письме царю пытался доказать свою правоту и закончил его сло-
вами: «И прошу вашего царского величества, моего премилости-
вейшего государя со слезами, дабы мне в старости своей безвре-
менно не умереть, и мне объявить, какое мое пред вашим величе-
ством преступление, или повели к себе быть. А что маеор
Бартенев умре, в том воля божия, рана была лехкая»6. Петр
разъяснил Шереметеву, что «сердит был» за то, что тот безоснова-
тельно ссылался на разлив реки Сулы, якобы препятствовавший
переправе на противоположный берег, ибо противоположного бе-
рега можно было достичь, воспользовавшись многочисленными
мельничными плотинами, и тут же добавил: «А чтоб я за по-
сылку баталионов или за смерть господина Бартенева сердит был,
того не было, ибо как мне в войне других жалеть, когда себя не
жалею» 7.
В свете этих высказываний знаменитая речь Петра перед
войском накануне Полтавского сражения, хотя она и подверглась
литературной обработке Прокоповича, вполне соответствует
взглядам царя на свое место в событиях и выглядит правдопо-
добно: «А о Петре ведали бы известно, что ему житие свое не
дорого, только бы жила Россия и российское благочестие, слава
и благосостояние» 8.
Чувство патриотического долга и готовность выполнять его,
не щадя жизни, не относились к числу тех лишенных реального
содержания высокопарных фраз, которыми столь щедро наполнены
законодательные акты последующего времени. Петр находился
в гуще всех сражений, в которых доводилось ему лично участво-
вать, и никогда не отсиживался в обозе. Напомним самую ран-
нюю операцию с участием царя — повторную осаду Азова
в 1696 г., во время которой царь в ответ на призыв сестры На-
тальи беречь себя шутливо писал: «По письму твоему я к ядрам
и пулькам близко не хожу, а они ко мне ходят. Прикажи им, чтоб
не ходили; однако хотя и ходят, только по ся поры вежливо»9.
5 П. и Б., т. VII, вып. 1, стр. 28.
6 П. и Б., т. IX, вып. 2, стр. 770.
7 Там же, вып. 1, стр. 123 (курсив наш.—Н. П.).
8 Ф. Прокопович. История имп. Петра Великого. СПб., 1773, стр. 212.
9 П. и Б., т. I, стр 77.
43
В годы длительной Северной войны ни одно сколько-нибудь
крупное сражение не обошлось без Петра. В его руках находилось
фактическое руководство армией и флотом, он разрабатывал стра-
тегические планы кампаний, его же можно было встретить и на
поле брани вместе с солдатами, штурмовавшими Нарву и громив-
шими корпус Левенгаупта. Следы пребывания царя в знаменитом
Полтавском сражении, решившем судьбы двух воевавших держав,
хранят простреленная шляпа и пулевое отверстие на седле. Изну-
рительный Прутский поход, победное морское сражение у мыса
Г ангут, командование объединенным флотом России, Англии,
Голландии и Дании на водах Балтики, экспедиция к западным
берегам Каспия — таковы важнейшие вехи деятельности Петра
в качестве полководца и флотоводца после Полтавской победы.
Петр имел моральное право написать своему сыну уже после того,
как отгремели важнейшие сражения Северной войны, когда позади
остались Нарва и Лесная, Полтава и Гангут: «За мое отечество
и люди живота своего не жалел и не жалею, то како могу тебя
непотребного пожалеть?» 10 11
Австрийский посол О. Плейер нисколько не преувеличивал,
когда доносил своему двору, что царь участвовал «тем ближе во
всех делах, чем они труднее и опаснее» п.
Петр ввел порядок, согласно которому продвижение по службе
ставилось в зависимость от личных заслуг дворянина. Царь не
делал исключения и для себя, получая чины за руководство бое-
выми действиями и участие в победных сражениях. Петр «сначала
был барабанщиком, потом солдатом, проходил звания сии не сло-
вом, но самым делом» 12, — писал Голиков.
В первом Азовском походе царь числился бомбардиром Пет-
ром Михайловым. В триумфальном шествии войска, возвративше-
гося из победоносного второго Азовского похода, царь участво-
вал в чине капитана 13.
Следующий чин Петр, судя по его письму «князю-кесарю»
Ф. Ю. Ромодановскому, получил вне очереди — 6 августа 1706 г.
Он был произведен в полковники Преображенского полка, причем
сам царь считал, что этот чин ему присвоен «не по долгу службы
нашей, но единых ради щедрот ваших. В чем недоумеваемся, какое
благодарение принести вам за сие, точию аще и зело малою, но
усердною службы должность» 14. Случай проявить усердие пред-
ставился Петру под Лесной и Полтавой. На этот раз инициатива
о поощрении за службу исходила от самого Петра.
10 Н. Г. Устрялов. История царствования имп. Петра Великого, т. VI. СПб.,
1859, стр. 348.
11 Чтения ОИДР, 1874, кн. 2, отд. IV, стр. 3.
12 И, И. Голиков. Анекдоты, касающиеся до государя Петра Великого. М.,
1807, стр. 88.
13 П. и Б., т. IX, вып. 2, стр. 1013—1014.
14 П. и Б., т. IV, вып. 1, стр. 331.
44
Сохранились письма царя, отражавшие его хлопоты о присвое-
нии ему генеральского звания за Полтавскую победу. «Господин
фельтмаршал, — обращался он к Б. П. Шереметеву. — Прошу,
дабы вы рекомендовали государем нашим (обеим) о моей службе,
чтоб за оную пожалован был чином рыр-адмиралом (или ш а у н-
бейнахтом, а здесь в войске ранг, а не чин старшего генерала-
лейтенанта). И о первом, как к вам с Москвы указ послан будет,
тогда б и к адмиралу о том моем чине указ послан был же от их
величества».
«Ходатайство» царя в тот же день, 4 июля 1709 г., Шереметев
отправил обоим «государям»: Ф. Ю. Ромодановскому и И. И. Бу-
турлину. Первый из них известил царя о присвоении ему проси-
мых званий 15.
Продолжением изложенного эпизода было письмо царя
Ф. М. Апраксину, в котором он высказал свое отношение к полу-
ченным званиям. Сухопутный ранг генерал-лейтенанта царь счи-
тал заслуженным, основанием для его получения была Полтавская
победа. Чин морской, в представлении Петра, был получен, так
сказать, авансом, за будущие боевые отличия. В этом духе он
писал Апраксину: «Ваше превосходительство объявили нам ми-
лость наших монархов: мне чин третиего флагмана, которого еще
не заслужил во оной службе; но молю господа, дабы даровал оной
чин також заслужить, как и на сухом пути» 16.
Несколько лет спустя вестью о получении очередного сухопут-
ного звания царь поделился с Екатериной: «При сем объявляю,
что в 6 день сего месяца [6 августа 1713 г.] г. адмирал объявил
мне милость государя нашего — чин генерала полного, чем вас,
яко госпожу генеральшу, поздравляю». Здесь же царь, видимо,
успевший забыть, что сам в 1709 г. «ходатайствовал» о чине
«рыр-адмирала», высказал удивление: «Как чин шаутбейнанхта,
так и сей мне сказан зело странно, ибо на степи пожалован
в флагманы, а на море в генералы» 17.
Военно-морскую службу Петр сочетал со службой граждан-
ской. В инструкции волонтерам, отправлявшимся за границу для
обучения военно-морскому делу, составитель ее, царь, требовал,
чтобы после окончания обучения каждый волонтер представил
аттестат, засвидетельствованный подписями морских начальников,
у которых они обучались, о приобретении соответствующих навы-
ков 18. От этой обязанности не освободил себя и сам царь. Кора-
бельный мастер Ост-Индской компании подтверждал, что Петр
Михайлов «был прилежным и разумным плотником», овладел
разнообразными навыками при постройке фрегата «Петр и Павел»
15 П. и Б., т. IX, вып. 1, стр. 242—243.
16 Там же, вып. 1, стр. 342.
17 «Русская старина», 1880, т. VIII, стр. 766.
18 И. и Б., т. I, стр. 117—118.
45
и, кроме того, изучил «корабельную архитектуру и черчение
планов» 19.
Возвратившись в Россию, царь исполнял обязанности кора-
бельного мастера на верфи в Петербурге. За некоторые годы
сохранились его расписки о получении жалованья. Мастер Петр
Михайлов, обучившийся «в окрестных государствах корабелному
художеству», получал свои 366 руб. годового жалованья в 1701,
1/UZ и 17U4 гг. Это был самый высокий оклад для русского спе-
циалиста. Мастер рангом ниже — Федосей Скляев получал
Z00 руб., а Гавриил Меншиков, как и его однофамилец Александр
Меншиков,— 180 руб.20
На первый взгляд ходатайство царя о повышении в чине, как
и получение годового жалованья, а также выражение почтитель-
ного отношения к лицам, занимавшим в служебной иерархии
более высокий чин, чем он сам, может показаться фарсом, забавой,
причудой человека, которому все дозволено. Однако Петр и его
современники подобному поведению придавали серьезное значе-
ние. «Царь, находясь при своей армии, — доносил английский
посол Витворт своему правительству в 1705 г., — до сих пор ни-
когда не являлся ее начальником; он состоит только капитаном
бомбардирской роты и несет все обязанности этого звания... Это,
вероятно, делается с целью подать пример высшему дворянству,
чтобы и оно трудом домогалось знакомства с военным делом, не
воображая, как, по-видимому, воображало себе прежде, что можно
родиться полководцем, как родишься дворянином или князем»21.
Другой иностранец, датский посол Юст Юль, описывая цере-
монию спуска корабля, состоявшуюся 15 декабря 1709 г., оцени-
вал роль Петра в этой церемонии так же, как и Витворт: Петр
сначала отдал необходимые распоряжения о поднятии форштевня,
а затем «снял перед стоявшим тут генерал-адмиралом шапку,
спросил его, начинать ли, и только по получении утвердительного
ответа снова надел ее, а затем принялся за свою работу». «Пожа-
луй, это может показаться смешным, — рассуждает наблюдавший
эту сцену посол, — но, по моему мнению, в основании такого об-
раза действий лежит здравое начало: царь собственным примером
хочет показать прочим русским, как в служебных делах они
должны быть почтительны и послушливы в отношении своего
начальства».
Аналогичные случаи почитания старших по чину Юст Юль
наблюдал еще несколько раз: во время похорон морского офи-
цера, где царь занимал в процессии место, соответствовавшее его
чину шаутбейнанхта: он шел слева от генерал-адмирала, в то
время как вице-адмирал Крейц шел справа; во время отправления
19 М. М. Богословский, Петр I, т. II. М., 1941, стр. 270, 271.
20 П. и Б., т. III, стр. 31—32; Н. Г, Устрялов. История царствования
ими. Петра Великого, т. IV, ч. 2. СПб., 1859, стр. 493—495.
21 Сб. РИО, т. 39, стр. 58.
46
русского флота под Выборг в марте 1710 г., когда царь обратился
к вице-адмиралу Крейцу с просьбой предоставить ему право
командовать отрядом бригантин и малых судов. Просьба была
удовлетворена лишь после того, как приказ санкционировал гене-
рал-адмирал. осуществлявший общее командование над тремя
отрядами русского флота22. Подобным же образом царь вел себя
и во время коронации императрицы. Сначала он с несвойственной
ему пунктуальностью выполнил все обязанности императора-суп-
руга, а на следующий день он поздравил Екатерину «вместе
с другими как адмирал и генерал» 23.
Стремление воздействовать на окружающих личным примером
проявлялось не только в тех случаях, когда налицо была четко
выраженная иерархия чинов, в которой царь занимал место, соот-
ветствовавшее его званию. Нередко Петр пытался оказать влия-
ние и на неорганизованную толпу, стремясь воодушевить ее лич-
ной активностью. В качестве примера сошлемся на поведение
царя во время пожаров. Известен именной указ Петра, обязывав-
ший являться на тушение пожаров не только стрельцов, но и го-
родских жителей, которым надлежало «от огня отымать», дейст-
вуя топорами, водоливными трубами и прочим инструментом24.
Сам царь, услышав звуки набата, мчался к месту происшествия.
Его страстью к тушению пожаров хотели воспользоваться заго-
ворщики, замышлявшие убийство. Исходя из того, что «царь при
всяком пожаре всегда являлся прежде еще тех, которые оной
тушить долженствовали», заговорщики предполагали поджечь два
дома и в сутолоке зарезать царя 25.
Упоминавшийся выше указ был издан в 1696 г. и имел в виду
противопожарные меры в Москве. Но огонь производил большие
опустошения и в новой столице. Юст Юль сообщает о том, что
пожар в Петербурге 8 августа 1710 г. превратил в пепел 70 ла-
вок: все, что могло гореть вокруг них, тоже сгорело, причем ката-
строфические масштабы бедствия Юст Юль связывал с отсут-
ствием в городе царя. Датский дипломат отметил, что ему нередко
приходилось наблюдать, как царь, обладая необыкновенным
пониманием дела, умело распоряжается тушением огня: «Сам лезет
на самые опасные места, на крыши домов, побуждает как знатных,
так и простолюдинов тушить огонь и сам не отступится, пока
пожар не будет прекращен» 26.
В январе 1722 г. Петр «по обыкновению своему с величайшей
поспешностью явился на пожар и для примера другим, говорят,
работал там. как самый простой работник, что имело отличное
действие» 27.
22 «Записки Юста Юля». М., 1899, стр. 100—101, 176, 281.
23 «Записки графа Бассевича». М., 1866, стб. 161.
24 ПСЗ. Т. III, № 1543, стр. 254.
25 Я. Штелин. Подлинные анекдоты о Петре Великом, ч. 1. М., 1800, стр. 20.
26 «Записки Юста Юля», стр. 229.
27 «Дневник камер-юнкера Ф. Берхгольца», ч. 2. М., 1902, стр. 32—33.
47
Иностранным наблюдателям вторит сподвижник Петра Фео-
фан Прокопович, усматривавший в личном участии царя в опас-
ных для жизни акциях воспитательно-педагогическое воздействие
на подданных. Личный пример царя, его готовность терпеть ли-
шения, вкладывать все силы для достижения поставленной цели
и даже отдать ради этого жизнь служат примером для подража-
ния, «как то самым делом неоднократно подтвердилось»: «Не
безстудно бо и не мощно подданным от кровавых трудов отри-
цатися, когда государя своего в том же видят, и не иначе власти-
тельский указ может не подлежать зазору и роптанию, разве
веема безсовестному» 28.
Эта тема была едва ли не главной во всех публичных выступ-
лениях Прокоповича. Идею служения государя своим подданным
Прокопович впервые высказал в 1706 г. в приветственной речи по
случаю приезда царя в Киев и затем многократно ее повторял,
развивал, дополняя новыми штрихами, заимствованными из
наблюдений за его повседневной деятельностью. Ученый монах
в 1706 г. произнес слова, смысл которых, не будь они сказаны
в адрес Петра, стоили бы произносившему их головы: «Обаче
пресветлый монархо наш множае удивляемся величеству твоему,
видяще тя во общей одежде, нежели аще бы виден был еси
в царском украшении: величество бо царское не в порфире свет-
лой, ни в златой диадиме зрится, но в силе, крепости, мужестве,
в храбрых и удивления достойных делех» 29 30. У отца Петра, цар-
ствовавшего «милостью божьей», вызвали бы неподдельный гнев
слова этой тирады о том, что «величество бо царское не в пор-
фире светлой», а в делах.
Позже, в 1709 г., после победы «над великим супостатом»
Феофан Прокопович дополнил прославление личного участия
Петра в борьбе с врагом, когда он «сам на первые мечи и копия
и огнь устремился еси», мыслью о том, что царю в своем служе-
нии должны подражать его подданные: «О, дабы тако верне и
трудолюбие служили тебе, царю, слуги поддании твои, яко же
°	ЧП
ты, царь, сыи слугам и подданным твоим служиши» .
Следующее «Слово» Феофан Прокопович произнес в то время,
когда близкий конец войны был очевиден и победителю, и побеж-
денному: новая обстановка позволяла подчеркнуть новые, ранее
остававшиеся в тени, черты деятельности царя. Если в предшест-
вующих «Словах» Прокопович отмечал преимущественно ратные
подвиги царя, то теперь, в годы подготовки и проведения админи-
стративных реформ, Петр давал повод говорить о том, что в нем
воплощались «все труды и попечения», как военные, так и граж-
данские. «Кто тако, яко же ты изучил и делом показал еси арти-
28 Ф. П рокопович. История ими. Петра Великого, стр. 93.
29 Феофан Прокопович. Слова и речи, ч. 1. СПб., 1760, стр. 9.
30 Там же, стр. 30.
48
кул сей, еже ходити по долженству своего звания? Мнози царие
тако царствуют, яко простой народ дознатися не может, что есть
дело царское: ты един показал еси дело сего превысокого сана
быти собрание всех трудов и попечений, разве что и преизлиш-
ше твоего звания, являеши нам в царе и простого воина и много-
дельного мастера и многоименитого деятеля? И где бы довлело
повелевати подданным должная, ты повеление твое собственными
труды твоими и предваряет и утверждает»31.
Образованный вития искал сравнений в прошлом, но никого
из крупных исторических деятелей не находил равным Петру.
По его словам, не выдерживали сравнения с Петром не только
Владимир, Ярослав и Всеволод вместе взятые, а также Александр
Невский, посеявший «малое семя», но и римские императоры.
Последние не «взгнушалися» вкладывать свой личный труд лишь
в земледелие. «Помрачил славу их Петр, — заключает Прокопо-
вич, — который купно и скипетр и меч и древодельная орудия
носит, не урод телом, дивен делом, многоручный нарещися до-
стоин» 32.
Петру часто доводилось слушать слова, ласкавшие его слух:
«Воины достойны толикого царя, и царь достоин есть толиких
воев. Он сам прежде творит вся, яже иным повелевати хощет, и
толикий повелитель прочих повелению подчиняется».
Из этого, конечно, не следует, что Петр поступал так, а не
иначе только потому, что находился под идейным влиянием Про-
коповича и искал случая, чтобы своими действиями дать тому
материал для очередных похвальных слов в свой адрес. Все про-
исходило как раз наоборот.
В годы, когда Петр выстукивал барабанную дробь в Преобра-
женском полку или отправлялся в рискованное плавание по Бе-
лому морю, учился корабельному мастерству или искусству
бомбардира, штурмовал крепость Юрьев или спешил к месту
пожара, где лез, что называется, в самое пекло, он не имел ни
малейшего представления о существовании Прокоповича. Не
имел он понятия и о Самуиле Пуфендорфе, ученом юристе
XVII в., с одним из сочинений которого он познакомился на
склоне лет и восторженно о нем отзывался. По свидетельству
автора предисловия к русскому переводу трактата Пуфендорфа
«О должности человека и гражданина» — архимандрита Троице-
Сергиева монастыря Гавриила Петр «при собраниях же сенаторов
и в царских своих палатах и на ассамблеях в домех сенаторских
оные первые десять глав прочтенные похвалял и всегда автора ея
Пуфендорфа мудрым именовал юрисперитом (законознателем)».
Петру, несомненно, импонировала мысль Пуфендорфа, которой
царь независимо от правоведа руководствовался в своей практи-
31 Феофан Прокопович. Слова и речи, ч. 2. СПб., 1761, стр. 18.
32 Там же, стр. 51.
4 Заказ № 121	49
ческой деятельности: «Кто на других что налагает, тое и сам ко
оным творити должен»33.
Идеи, о которых шла речь выше, и поступки, подчиненные
этим идеям, приобрели у царя значение системы далеко не сразу,
они выкристаллизовывались постепенно. Поначалу истоки пове-
дения Петра следует искать в его импульсивном характере, в не-
умении пребывать в состоянии неподвижности и пассивно созер-
цать окружающее, в его неистощимой любознательности. Пере-
ливавшая через край энергия находила выход в любой ситуации,
в которой оказывался царь. В этом смысле можно поставить
в один ряд хорошо известные поступки Петра, независимо от
того, проявлялись ли они в личной жизни или государственной
деятельности: и его желание лично овладеть искусством корабель-
ного мастера, и его собственноручное обрезание бород боярам, и
его личное участие в казни стрельцов, и его непременное желание
находиться в боевых порядках сражавшихся войск, и стремление
овладеть ремеслами, которые давались ему легко, без особого
напряжения и труда, и его участие в странных, шокировавших
современников, вылазках всепьянейшего собора.
Действовать, что-то делать, куда-то спешить, находиться в по-
стоянном движении — считалось нормальным состоянием царя.
Напротив, праздность, бездействие были ему противопоказаны и
утомляли его. Именно поэтому царь любил быть шафером на
свадьбах — эта должность избавляла его от необходимости сидеть
неподвижно за столом. По этой же причине он, будучи в Париже,
не ожидал прибытия предназначавшегося для него королевского
экипажа, а садился в первую попавшуюся карету и ехал, куда ему
нужно. На этом же основании он не любил торжественных дипло-
матических церемоний, отводивших ему пассивную роль исполни-
теля этикета, всегда однообразного и продолжительного.
Со временем эта жажда деятельности приобрела тот поучи-
тельно-педагогический характер, который с таким пафосом описы-
вал Прокопович и который уже выходил за рамки удовлетворения
личных склонностей монарха. Когда царь увлеченно и со знанием
дела вытачивал на токарном станке безделушки, он получал удо-
вольствие, находил в этом. отдых. Когда царь строил корабль,
штурмовал крепость или стремительно преодолевал огромные
расстояния, чтобы принять личное участие в каком-либо деле, он
работал, причем работал не столько для того, чтобы внести лич-
ный вклад в дело, сколько для того, чтобы своим примером
воодушевить других, показать необходимость, рациональность
хотя и изнурительного, но крайне полезного дела. Любому делу
он отдавался целиком, со всей страстью своего темперамента,
иногда не делая различия между важным и второстепенным. «Про-
езжая по городу, — записал датский посол в марте 1711 г.
83 С. ПуФендорф. О должности человека и гражданина по закону естествен-
ному. СПб., 1726, стр. 9, 10, 166.
ел
(т. е. в дни подготовки к Прутскому походу, когда Петр нахо-
дился в Москве), — я случайно встретил царя, который сам делал
сортировку между солдатами и офицерами, устраняя старых и
негодных к службе, причем сам обо всем расспрашивал и писал.
У дивительнее всего было спокойствие, с каким он это делал.
Непосвященный подумал бы, что никакого другого дела у него
нет»
О воспитательном значении личного примера царя едва ли не
ярче всех говорит И. И. Неплюев, описывая экзамен в Адмирал-
тейской коллегии после возвращения из-за границы, где он
в числе других обучался военно-морскому делу: «В 8 часов госу-
дарь приехал в одноколке и, мимо идучи, сказал нам: „Здорово,
ребята! “. Потом, чрез некоторое время впустили нас в асамблею,
и генерал-адмирал приказал Змиевичу напредь расспрашивать
порознь, что кто знает о навигации. Потом, как дошла и моя оче-
редь (а я был, по условию между нами, из последних), то
государь изволил подойти ко мне, не дав Змиевичу делать задачи,
спросил: „Всему ли ты научился, для чего был послан?“. На что
я ответствовал: „Всемилостивейший государь, прилежал я по всей
моей возможности, но не могу похвалиться, что всему научился,
а более почитаю себя пред вами рабом недостойным и того ради
прошу, как пред богом, вашея ко мне щедроты". При сказывании
сих слов я стал на колени, а государь, оборотив руку праву ла-
донью, дал поцеловать, и при том изволил молвить: „Видишь,
братец, я и царь, да у меня на руках мозоли, а все от того: пока-
зать вам пример, и хотя б под старость видеть мне достойных
помощников и слуг отечеству ‘» 34 35.
Феофан Прокопович не только регистрировал факты из
сферы военной и государственной деятельности Петра и осмыс-
ливал их, создавая на их основе теорию, согласно которой «воины
достойны толикого царя, и царь достоин есть толиких воев».
В иных случаях теоретик абсолютизма предвосхищал поступки
практика, подсказывая ему действия, укреплявшие престиж мо-
нарха. Можно отметить по крайней мере две акции Петра, под-
сказанные ему Прокоповичем.
Спустя две недели после Полтавской победы Петр отправил
Монастырскому приказу повеление построить на месте сражения
«в знак и вечное напоминание преславной той виктории» мужской
монастырь и каменную церковь, а также воздвигнуть памятник.
Он должен был выглядеть так: «А пред церковию сделать пира-
миду каменную с изображением персоны нашей в совершенном
возрасте на коне, вылитую из меди желтой, и под нею бой, самым
добрым художеством. А по сторонам той пирамиды на досках
медных учинить подпись с объяснением всех действий от вступ-
34 «Записки Юста Юля», стр. 295.
35 И. И. Неплюев. Записки: СПб., 1893, стр. 102—103.
51
4*
ления в Украйну того короля шведского и с получением сей бата-
лии» 36 37 38.
Вероятна связь этого распоряжения с проповедью Прокопо-
вича, которую царю довелось слушать в Киеве на торжественном
молебне по случаю победы под Полтавой: «Обаче яко тоеяжде
твоея победительные славы образы, знамения и памяти не токмо
на великих столпах, стенах, пирамидах и иных зданиях искусным
изваянием изображати, но и на малых оружиях и орудиях начер-
товати подобает» 3/. К сожалению, мы не можем точно установить,
предшествовала ли речь указу или наоборот.
Тонкий льстец, умевший угадывать желания царя и в то же
время проявлять заботу о повышении его престижа внутри
страны и за ее пределами, еще раз подал совет, которым не
преминул воспользоваться Петр. В связи с победой русских галер
над шведским флотом 27 июня 1720 г. Феофан произнес «По-
хвальное слово» и в нем подчеркнул значение ботика, на котором
Петр обучался судовождению, в истории военно-морских сил:
«Кто же не скажет, что малый ботик против флота есть аки
зерно противу древа? .. О ботик, позлащения достойный! Гщалися
неции искати на горах Араратских доски ковчега Ноева; мой бы
совет был ботик сей блюсти и хранити в сокровищах на незабвен-
ную память последнему роду»36.
Если совет Феофана Прокоповича, равно как и указ Петра
относительно сооружения памятника в честь Полтавской победы,
остался невыполненным при жизни царя, то встреча ботика
с Балтийским флотом, хотя и не сразу, все же состоялась. Этого
не могло случиться ни в 1721 г., ни в 1722 г., ибо сначала царь
был поглощен завершением войны и празднованием Ништадт-
ского мира, а затем он отправился в Каспийский поход.
Чествование ботика, доставленного на берега Невы с Перея-
славского озера, предварительно реставрированного и обшитого
медными досками, состоялось 11 августа 1723 г. Очевидец этого
торжества рассказывает: «Тотчас после 10-ти, по данному сигналу,
раздался генеральный залп со всего флота, возвестивший о спуске
ботика с галиота на воду; он разразился в воздухе подобно
страшному грому и молнии, потому что в течение одной минуты
выпалено было из полуторы с лишком тысячи пушек. Вскоре после
того показалось несколько флагманов (адмиралов, сколько их
могло поместиться в нем) с ботиком, и когда он поровнялся с ко-
раблями, флаги и вымпела на них были спущены от верхушки до
самого низу, в знак величайшего уважения». Среди гребцов-адми-
ралов, работавших веслами, находился царь. Мемуарист прики-
нул, что это торжество обошлось казне в 10—12 тыс. руб.39
36 П. и Б., т. IX, вып. 1, стр. 285.
37 Феофан Прокопович. Слова и речи, ч. 1, стр. 18.
38 Там же, ч. 2, стр. 50.
39 «Дневник камер-юнкера Берхгольца», ч. 3. М., 1903, стр. 126.
52
Воздействию личного примера на подданных Петр придавал
огромное значение, «ибо, — наставлял он своего сына, — всяк
смотрит начальника, дабы его охоте последовать, что очевидно
есть». Так повелось, что «до чего охотник начальствуяй, до того
и все». Государь, не знающий «силы» в делах воинских, будет
принужден «как птица малая в рот смотреть» и не сумеет опреде-
лить, «как доброму доброе воздать и нерадивого наказать».
Петр при этом учитывал, что далеко не каждый государь спо-
собен лично предводительствовать войсками на полях сражений,
быть практиком кораблестроителем и практиком артиллеристом,
лично составлять законы и лично наблюдать за их исполнением.
Отсутствие необходимых в этих случаях способностей и природ-
ных данных должно компенсироваться интересом к делу, понима-
нием его сути. Петр, поучая царевича, сослался на пример своего
брата Ивана, по состоянию здоровья лишенного возможности
ездить верхом на лошадях, но проявлявшего «великую к ним
охоту». Людовик XIV «не много на войне сам бывал», не владел
ремеслами, но к тому и другому проявлял интерес, чем «свое го-
сударство паче всех прославил» 40.
Петр, как известно, в детские годы не получил достаточного
образования. Оно ограничилось традиционным обучением чтению
и письму, его воспитатель Аникита Зотов не мог похвастаться ни
эрудицией, ни образованностью. И если Петр в зрелом возрасте
мог соперничать в знаниях и навыках со специалистами форти-
фикаторами и кораблестроителями, юриспрудентами и навигато-
рами, то этим он был обязан не только своей природной одарен-
ности, неукротимой тяге к знаниям, но и убежденности, что госу-
дарь обязан знать ту самую «силу», т. е. суть дела, о которой он
писал своему сыну.
В научных знаниях Петра прежде всего интересовала утили-
тарная сторона, возможность их использования на практике. Ма-
тематикой и астрономией царь интересовался потому, что знания
той и другой составляли фундамент навигации, кораблестроения,
артиллерийского дела и фортификации. Юриспруденцией он ин-
тересовался в той мере, в какой она помогала осуществлению
административных преобразований, история его привлекала воз-
можностью извлечь уроки из прошлого для настоящего.
Рационалистическому уму царя были чужды отвлеченные
понятия и знания, не имевшие прикладного характера. Он трижды
посещал Монетный двор в Лондоне, проявляя живой интерес
к чеканке монет новыми машинами, часами сидел в Дрезденской
кунсткамере за изучением конструкций пушек, изделий токарного
ремесла, макетов крепостей и остался равнодушным к произведе-
ниям искусства в Лувре, удостоив сокровища этого музея лишь
беглому осмотру. В первом случае представлялась возможность
40 Н. Г. Устрялов. Указ, соч., т. VI, ч. 2, стр. 347.
53
извлечь из увиденного и изученного непосредственную пользу,
во втором — шедевры искусства вызывали у него удивление, лю-
бопытство, но не более.
Комнаты Петра в Летнем дворце и в Петергофе были увешаны
картинами, изображающими море и корабли. Более всего ему
импонировали «морские и корабельные рисунки» художника
Адама Стило, с которым он познакомился в Голландии в 1716—
1717 гг. Петра в работах мариниста, который ранее сам служил
морским капитаном, привлекало не столько художественное ма-
стерство, сколько умение точно изобразить форму и оснастку раз-
личных типов кораблей41. На произведение искусства возлагалась
роль наглядного пособия.
Цитированный выше автор отметил в своих записках еще один
случай использования произведений искусства в утилитарных це-
лях. Я. Штелин передает разговор царя с садовником, устраивав-
шим Летний сад: «Я желаю, — сказал Петр садовнику, — чтоб те,
кои будут приходить в сей сад, могли в оном при удовольствии
своем найти также некоторое поучительное наставление». Озада-
ченный таким поручением садовник ничего иного не мог приду-
мать, как разложить на скамейках полезные книги, прикрыть их
от непогоды навесами и тем предоставить возможность гуляющим
читать их. Петр придумал иной план: «Я намерен в лицах пред-
ставить Езоповы басни». Ясно, что скульптурные изображения
героев басен, привезенные из Италии, были более доступны по-
ниманию посетителей и более эффективно выполняли функцию
«поучительного наставления», чем книги42. Искусство и здесь
было поставлено на службу практическим задачам.
Рационалистическому подходу Петра к знаниям соответство-
вала система учрежденных им учебных заведений. О Навигацкой
школе, основанной в 1701 г., он писал: «Не токмо к морскому
ходу нужна сия школа, но и артиллерии и инженерству» 43. Позже
сеть специальных учебных заведений пополнилась Медицинским
училищем, Артиллерийской и Инженерной школами, Морской
академией. Среди книг иностранных авторов, переводившихся на
русский язык, преобладали различного рода пособия для овладе-
ния прикладными знаниями: навигацией, артиллерией, фортифи-
кацией, кораблестроением и т. д. Письма Петра достаточно четко
отражают рационалистический взгляд на перевод иностранных
книг на русский язык.
В 1709 г., в напряженные месяцы, предшествовавшие Полтав-
ской битве, царь изыскал время для того, чтобы дать соответ-
ствующее наставление Ивану Зотову. «Книгу о фортификации
манеры Блонделевой, которую вы переводили, мы оную про-
41 Я. Штелин. Указ, соч., стр. 66.
42 Там же, стр. 274—275.
43 Ф. Ф. Веселаго. Очерк истории морского кадетского корпуса с приложением
списка воспитанников за 100 лет. СПб., 1852, стр. 23.
54
чли», — сообщал Петр своему корреспонденту и далее высказал
соображения о том, каким должен быть перевод. Царь сообщал,
что он обнаружил в переводе непонятные места, сам выправил
текст и рекомендовал в будущем руководствоваться следующим
правилом: необходимо сначала «выразуметь» смысл переводимого
текста, затем «на свой язык уже так писать, как внятнее может
быть». Петра интересовала не точность перевода, не его близость
к оригиналу, а суть дела, возможность усвоить смысл переводи-
мого, особенно тех мест, «которые учат, как делать» самым эко-
номным, рациональным способом44 45. А так как ни один перевод-
чик, не имея представления о существе вопроса, о котором идет
речь в переводимой книге, не в состоянии четко донести до чи-
тателя мысль автора, то Петр в одном из своих черновых наброс-
ков писал, что тем, «которые умеют языки, а художеств
не умеют, тех отдать учитца художествам; а которые умеют ху-
дожества, а языку не умеют, тех послать учитца языком» .
Перевод книг занимал царя и в дальнейшем, причем его
мысли на этот счет были оформлены в двух указах, адресован-
ных Синоду, которому он поручил осуществить перевод трактата
Пуфендорфа «О должности человека и гражданина». Другой
трактат юриста — «О вере христианской» переводить не следо-
вало, ибо, как писал Петр, «не чаю к пользе нужде быть». Далее
следовало разъяснение, свидетельствующее об устойчивости
представлений царя о требованиях к переводам. «И прошу, дабы
не по конец рук переведена была, но дабы внятна и хорошим
штилем». В другом указе, составленном лично царем, эта мысль
приобрела еще более отточенную форму: «Понеже немцы обыкли
многими расказами негодными книги свои наполнять только для
того, чтоб велики казались, чего, кроме самого дела и краткого
пред всякою вещию разговора, переводить не надлежит». По-
скольку переводимые книги предназначались «не празной ради
красоты, но для вразумления и наставления», перевод должен
быть лаконичным и полезным для практической деятельности.
В качестве образца Петр послал Синоду выправленный им пере-
вод книги о хлебопашестве, из которого он изъял «лишние», по
его мнению, сюжеты, «которые время толко тратят и у чтущих
охоту отъемлют» 46.
Петр-практик брал верх над Петром-теоретиком еще в одном
документе, составленном по его поручению и им отредактирован-
ном. Речь идет о проекте Положения об Академии наук и худо-
жеств.
Главная мысль проекта состояла в том, чтобы от распростра-
нения наук «польза в народе впредь была». А так как наука
44 П. и Б., т. IX, вып. 1. стр. 106.
45 Н. А. Воскресенский. Законодательные акты Петра I. М.—Л., 1945,
стр. 139.
46 Там ?ке, стр. 148,
55
в России совершала лишь первые шаги, то «невозможно, чтоб
здесь следовать в протчих государствах принятому образцу».
Отличительная особенность проекта Академии наук и художеств
состояла в стремлении достичь «малыми убытками» «великой
пользы», поставить научные знания на службу практике: «При-
том же бы вольные художествы и манифактуры, которые уже
здесь заведены суть или впредь еще заведены быть могут, от по-
мянутого заведения пользу имели, когда им удобные машины по-
казаны и инструменты их исправлены будут»47.
Общеизвестно, что сам Петр в освоении практических знаний
достиг огромных успехов. Он в совершенстве владел многими
ремеслами и мог в полной мере оценить «силу» самых разно-
образных научных знаний — от астрономии до анатомии, от на-
вигации до юриспруденции. У истоков энциклопедических знаний
царя находился встреченный им незнакомый инструмент — астро-
лябия, пробудившая интерес к математическим наукам, и обнару-
женный ботик, с которым было связано зарождение страсти
к мореплаванию и кораблестроению.
Служба как средство воздействия на подданных личным при-
мером и приобретение знаний, необходимых для успешного вы-
полнения службы, были подчинены более широкой цели — дости-
жению общего блага или общей пользы. В повседневной деятель-
ности Петр выступал как бы в двух качествах. Когда он служил
бомбардиром, капитаном, полковником, генерал-лейтенантом,
контр-адмиралом, корабельным басом (шкипером), то выступал
под именем Петра Михайлова. В этом качестве он в ряду других
высших офицеров поздравлял свою супругу с коронацией, при-
сутствовал на семейных праздниках сослуживцев, участвовал
в похоронах лиц, услуги которых высоко ценил при жизни, и т. д.
В этом качестве он участвовал в придуманной им игре в «князя-
кесаря», которую изобрел в юношеские годы и с которой не рас-
ставался до конца жизни.
Центральной фигурой этой забавы, имевшей, впрочем, серьез-
ный смысл, был князь Федор Юрьевич Ромодановский. Уже
в потешных играх начала 90-х годов Ромодановский фигурировал
под именем генералиссимуса Фридриха, а несколько позже ему
был дан шуточный чин короля — «князя-кесаря». Все члены при-
ближенной к царю компании, в том числе и Петр, считали себя
подданными «князя-кесаря» и отдавали ему царские почести.
В письмах царь называл Ромодановского не иначе как «Min Her
Koninh» или «Siir» и всякий раз в шутливой форме информировал
«князя-кесаря» о своих действиях. Особенно часто он это делал
в годы Азовских походов и пребывания за границей в составе
«великого посольства».
47 «История Академии наук СССР», т. I. М.—Л.,
1958, стр. 429, 430.
56
В 1696 г. Петр сообщал «Siir» об успехах «оружия ваша» —
об овладении крепостью Азовом48. Из Амстердама царь писал
Ромодановскому, что «холопи вашие государские, господа послы,
со всеми при них будущими, в добром здравии обретаются» 49,
или информировал о том, «что к службе вашей государской куп-
fteno здесь 15 000 ружья»50. В годы Северной войны тон писем
не изменился, хотя содержание их стало иным, более деловым —
царь не столько информировал своего корреспондента, сколько
давал ему различные поручения: об изготовлении обмундирования,
палаток, оружия, сборе денег51 и т. д. Но по-прежнему встре-
чаются письма-донесения и письма-челобитные.
В 1707 г. умер адмирал Ф. А. Головин, надлежало назначить ему
преемника. В связи с этим царь обращается к Ромодановскому
со следующим письмом: «Понеже ваше величество уже известны
о смерти господина адмирала, по которому его преселению невоз-
вратному все мы, морского флота офицеры и протчия служители,
суть безглавны, того ради при отъезде моем из Санкт-Петербурха
(чая мне быть на Москве) наказывали господин вице-адмирал, шаут-
бейнахт и протчия, дабы я именем просил вас, дабы на вышере-
ченное достоинства возведен был господин президент Адмирал-
тейства, что при конце погребения мню удобнее то учинить, где,
отдав по милости вашей честь мертвому и потом живого возвести
на его достоинство»52. Этим «живым» претендентом на адми-
ральское достоинство был Ф. М. Апраксин.
8 августа 1708 г. русские войска наголову разбили пять
шведских полков. Царь поделился этой радостью с Ромоданов-
ским: «которою викториею вашему величеству поздравляю»53.
Извещая его о победе под Полтавой, Петр трафаретную информа-
цию о происшедшем, которой делился со всеми друзьями, допол-
нил оценкой значения победы: «И ныне уже без су мнения желание
вашего величества, яже резиденцию вам иметь в Питербурхе, со-
вершилось чрес сей упадок конечной неприятеля» 54.
Петр не оставил своей игры в «князя-кесаря» и после смерти
Ф. Ю. Ромодановского в 1718 г. Должность руководителя Прео-
браженского приказа вместе с титулом «князя-кесаря» воспри-
нял сын покойного, личность совершенно бесцветная. В письмах
И. Ф. Ромодановскому царь придерживается того же шутливого
тона: «Как словесно вашему величеству били челом, так и
писменно доносим, дабы благоволили дела приказу Преобра-
48 П. и Б., т. I, стр. 95.
49 Там же, стр. 216.
50 Там же, стр. 234.
51 П. и Б., т. VIII, вып. 1, стр. 22, 326, 350; т. XI, вып. 1, стр. 306.
52 И. и Б., т. V, стр. 71.
53 П. и Б., т. VIII, вып. 1, стр. 108.
54 П. и Б., т. IX, вып. 1, ётр. 246.
57
женского принят так, как блаженные памяти отец ваш управ-
лял» 55.
В 1722 г. царь ставит в известность И. Ф. Ромодановского
о своем выступлении из Астрахани в Каспийский поход «на вашу
государскую службу со всем здешним флотом» и подписывает до-
несение так: «Вашего величества нижайший слуга Петр»56.
Последнее из известных такого рода собственноручных писем
царь отправил И. Ф. Ромодановскому за несколько месяцев до
смерти — в октябре 1724 г.57
Впрочем, выражению внешней покорности и внешним знакам
внимания, которыми Петр удостаивал «князей-кесарей» — отца и
сына, не следует придавать большого значения, как, впрочем,
не следует их и игнорировать. О границах доступного в этой игре
ее участники имели довольно четкое представление, и если их за-
бывали, то царь напоминал им далеко не в шутливой форме.
В декабре 1697 г. в Амстердам из Москвы прибыл Яков Брюс
со следами пытки, которой он подвергся в застенках «князя-
кесаря». Жалоба пострадавшего вызвала гневную реакцию царя
в письме Ромодановскому: «Зверь! Долго ль тебе людей жечь?
И сюды раненые от вас приехали. Перестань знатца с Ывашкою:
быть от него роже драной»58. В равной мере это относится и
к тому довольно обширному кругу близких к Петру людей, ко-
торые составляли так называемую компанию. Отношения Петра
с членами этой компании носили непринужденный, а порой и
фамильярный характер. Употребление царского титула было за-
прещено. Царя называли по-русски, по-латыни, по-голландски
в соответствии с его чинами: бомбардиром, капитаном, капитей-
ном, шкипером. Петр, например, дважды выговаривал
Ф. М. Апраксину — первый раз в 1696 г., второй — в 1702 г.59
за то, что тот нарушал правила игры: «На подписях, пожалуй,
пишите просто, также и в письмах, без великого», — внушал он
своему корреспонденту. Это, однако, не мешало Петру отправить
в 1705 г. одному из членов компании кн. Аниките Иванович)
Репнину, нарушившему указ о блокаде Риги, письмо следующего
содержания: «Сегодня получил я ведомость о вашем толь худом
поступке, за чьто можешь шеею заплатить, ибо я чрез господина
губернатора под смертью не велел ничего в Ригу пропускать. Но
ты пишешь, что Огильви тебе велел. Но я так пишу: хотя б и
ангел, не точию сей дерзновенник и досадитель велел бы, но тебе
не довлело бы сего чинить. Впреть же аще единая щепа пройдет,
ей богом клянусь, без головы будешь» 60.
55 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 181—182.
56 Там же, стр. 182.
57 Там же.
58 П. и Б., т. I, стр. 227.
59 Там же, стр. 113; т. II, стр. 97.
60 П. и Б., т. III, стр. 346.
58
В ином качестве выступал Петр вне пределов компании и
своих сослуживцев. Суждения об этом качестве мы можем по-
черпнуть не столько из эпистолярного наследия царя и мемуаров
современников, сколько из нормативных актов, извещавших под-
данных, что царь «никому на свете о своих делах ответу дать
не должен, но силу и власть имеет свои государства и земли, яко
христианский государь, по своей воле и благомнению, управлять»61.
Петр, разумеется, оставался абсолютным монархом во всех
случаях: и тогда, когда выполнял обязанности корабельного баса,
и когда законодательствовал, и когда инкогнито находился в со-
ставе великого посольства, и когда водил в атаку Новгородский
полк во время .Полтавской баталии, и когда велел жечь городки
«воров-булавинцев», и когда проводил свой досуг на веселой
пирушке в кругу друзей, и когда, наконец, присутствовал на
крестинах у солдата бомбардирской роты Преображенского полка
Ивана Векшина, которому от своих щедрот, совсем не царских,
преподнес подарок в сумме 3 червонных 62.
Отделить паря-плотника от царя-абсолютного монарха не
всегда представляется возможным, как не всегда можно отде-
лить Петра Михайлова от Петра Алексеевича, ибо оба они вы-
ступали в одном лице. Но Петр все же иногда пытался это делать
сознательно, как, например, в упоминавшихся выше случаях
подчеркнуто почтительного отношения к адмиралу или во время
церемонии поздравления Екатерины после ее коронации.
Пето присутствовал на похооонах своей пациентки, умершей
после сделанной им в качестве частного лица (в данном случае
хирурга) операции63. В качестве частного лица он, проезжая
мимо двора одного немецкого булочника, услышав музыку, ради
любопытства неожиданно зашел в дом, чтобы «видеть, как справ-
ляются свадьбы у этого класса иностранцев» и «более трех часов
гмптоел на свадебные церемонии и танцы» 64. В этом же качестве
частного липа он присутствовал в 1724 г. на траурной процессии,
описанной Берхгольпем: «В 5 часов после обеда хооонили млад-
шего сына купца Мейера-младшего, ребенка не старее 4-х меся-
цев; но отец устроил церемонию с такими затеями, как будто бы
ребенок этот был какой-нибудь принц: маленького покойника про-
вожали пешком до самого кладбища не только все купцы, но даже
и сам император в качестве крестного его отца» 65.
И. И. Голиков передает содержание одного любопытного раз-
говора, состоявшегося как-то между царем и графом Апраксиным.
Апраксин, по поводу подарков царя кумам, родильницам и
61 ПСЗ. т. V, № 3006, стр. 325: т. VI. № 3485, сто. 3.
62 «Сборник выписок из архивных документов о Петре Великом», т. И, М.,
1872, стр. 90.
63 «Дневник камер-юнкеоа Берхгольца», ч. 3, стр. 60, 65, 66,
64 Там же, ч. 4. М., 1903, стр. 72.
65 Там же, стр. 29.
59
прочим, заметил, что «оные так нетароваты, что и нашему брату
стыдно давать такие». Упрек графа Петр парировал следующим
рассуждением: «Это происходит отнюдь не от скупости, а от того:
1) поелику самый способнейший способ к уменьшению пороков
есть уменьшение надобностей, то и должен я в том быть приме-
ром подданным своим; 2) благоразумие требует держать разходы
соответственно доходам, а мои доходы меньше ваших». «Доходы
твои состоят из миллионов», — возразил Апраксин. Петр отве-
тил, что они принадлежат не ему, а государству. «Мои же соб-
ственные доходы состоят единственно в получаемом только жа-
лованье по чинам, какие я ношу по сухопутной и морской служ-
бам; и из сих-то денег я и одеваю и себя и на другие нужды
держу и на подарки употребляю» 6б.
Итак, Петр Михайлов выступал в роли частного лица на
том ограниченном поприще, где он находился в данный момент.
Удел монарха Петра Алексеевича — забота об общем благе под-
данных. Иными словами, активность Петра Михайлова являлась
частным случаем деятельности Петра Алексеевича.
Впервые идея «общего блага» была высказана Петром в 1702 г.
в манифесте о призыве иностранцев на русскую службу. Ранее
этого времени она еще не оформилась в сознании Петра. Основа-
нием для подобного суждения может служить грамота, адресо-
ванная русскому резиденту в Стокгольме кн. Андрею Хилкову,
котооому было поручено объявить Швеции войну.
Повод для объявления войны характерен для традиций пред-
шествующего времени — личная обида царя, ущемление его пре-
стижа. Война была объявлена «за многие их свейские неправды
и... обиды, наипаче за самое главное безчестие, учиненное нашим
царского величества великим и полномочным послам в Риге
в прошлом 1697 г.» 67 Речь шла об эпизоде трехлетней давности,
когда великому посольству, в составе которого находился Петр,
шведская администрация в Риге запретила осмотр крепости.
В последующие годы в мотивировке войны личные обиды ото-
двигаются на второй план, уступая место государственным
соображениям. Английский посол Витворт доносил своему пра-
вительству, что руководитель дипломатического ведомства
в Москве объяснил ему, что причины, вынудившие Россию начать
войну с Швецией, состояли в насильственном захвате нескольких
провинций, ранее принадлежавших Русскому государству,
а также «притеснения и обиды, которым подвергались русские
купцы в шведских портах Балтийского моря». Личные оскорбле-
ния, нанесенные царю в Риге, тоже упоминались в разговоре, но
как бы между прочим 68.
66 И. И. Голиков. Анекдоты, касающиеся до государя императора Петра Ве-
ликого, стр. 460—461.
67 Н. Г. Устрялов. Указ, соч., т. IV, ч. 2, стр. 1.
68 Сб. РИО, т. 39, стр. 40.
60
В аналогичной последовательности причины войны изложены
в публицистическом трактате, составленном П. Шафировым
в 1717 г. и отредактированном Петром. Царь как «истинный отец
отечествия своего не токмо должен, но и необходимо принужден
был начать сию войну против короны шведской», во-первых, по-
тому, что назрела необходимость возвратить России территории,,
ранее ей принадлежавшие — Карелию и Ингрию, и, во-вторых,,
из-за неуважительного отношения к особе государя. «И уповаю,
что всяк безпристрастной из вышеописанного довольно правость
оной войны и законные причины древние и новые усмотри, не мо-
жет инако разсудить, что е. ц. в. не мог оставить как для пользы
и интересу государства своего, так и для отмщения учиненных
высокой персоне его обид и безчестии» 69. На первое место постав-
лены, как видим, «польза и интерес государства», а «безчестие»
отодвинуто на второй план.
Итак, понятие «общего блага» до издания манифеста
не встречается ни в актах Петра, ни в законодательстве его пред-
шественников.
Несмотря на то что манифест был составлен по частному по-
воду и предназначался для читателей, находившихся за преде-
лами страны, его с полным основанием можно назвать документом
программного значения в том смысле, что в нем были изложены
взгляды Петра на задачи монарха. Петр намеревался «таким
образом правительствовати, дабы всяк и каждый из наших вер-
ных подданных чювствовати мог, како наше единое намерение
есть о их благосостоянии и приращении усердно пещися, и по-
тому всякия способы и пути употребляти, еже бы ко одержанию
такового славного намерения каким ни есть образом служити
могло»70. В речи, произнесенной 22 октября 1721 г. в связи с за-
ключением Ништадтского мира и присвоением титула импера-
тора, Петр сформулировал задачу монарха еще короче: «Над-
лежит трудитца о ползе и прибытке общем, которой бог нам пред
очи кладет как внутрь, так и вне, от чего облехчен будет народ» 71.
Что подразумевал Петр под «пользой и прибытком общим»,
каков реальный смысл этих слов? Дать четкий ответ на постав-
ленный вопрос не представляется возможным прежде всего по-
тому, что этой четкости, судя по законодательству XVIII в.,
не было ни у Петра, ни у его преемников72. Смысл «общего
блага» был достаточно мобильным, и порою бывает трудно отде-
лить «благо подданных» от «блага отечествия», а последнее — от
государственной пользы или государственного интереса.
69 77. Шафиров. Разсуждение о причинах Свейской войны. СПб., 1722,
стр, 35, 102.
70 П. и Б., т. II, стр. 45.
71 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 156.
72 Н. И. Павленко. Идеи абсолютизма в законодательстве XVIII в. — «Аб-
солютизм в России (XVII—XVIII вв.)». Сб. статей. М., 1964.
61
Впрочем, однажды царь поручил Сенату разъяснить поддан-
ным, что следовало понимать под «государственным интересом».
«Надобно изяснит именно интересы государственные для вы-
расумления людем», — писал царь сенаторам в апреле 1713 г.73
Следов выполнения этого поручения мы не обнаруживаем среди
сенатских указов, но в том же 1713 г. Петр сам взялся за перо,
чтобы восполнить этот пробел законодательства. Попытка ока-
залась не совсем удачной, во всяком случае именной указ от
25 августа далеко не исчерпал понятия. Под «государственным
интересом» подразумевалось искоренение «неправды и тягости»
в сборах налогов, таможенных и кабацких денег, выполнении под-
водной повинности, наборах рекрутов. Государственный интерес
будет соблюден в том случае, если все эти поборы будут осу-
ществляться «без всяких лукавых вымыслов, и безпосульно. ища
государственной прибыли без тягости народной».74 «Государ-
ственный интерес» здесь ограничен преимущественно фискаль-
ными интересами. В другой раз царь определил «государствен-
ный интерес» фактически безбрежной Формулой: «все то. что вред
и убыток государству приключить может, суть преступления»75.
Поскольку все эти понятия, каждое в отдельности и вместе
взятые, фигурировали в приличествующих случаю актах, они,
в зависимости от конкретной обстановки и целей, которые пре-
следовались данным актом, наполнялись различным содержа-
нием. Лишь сопоставляя смысл актов, изданных в разное время
и по разному поводу, можно составить приблизительный пере-
чень элементов, составлявших «общие блага», и расшифровать их
вероятное значение.
В питированном выше манифесте под «благосостоянием» под-
данных, о котором царь намеревался «усердно пещися», подразу-
мевалось следующее: «И того ради мы не токмо едино торговлю
в совершенное разширение привести, и внутренное безопасение
нашего государства утвержати, и оные от всяких опасных случаев,
чем благосостояние общия пользы разрушено быть может, упре-
дити, но и правительства состояние и что иное к вящему обуче-
нию народа доходит тако учредити, дабы наши подданные коль
долее, толь вяше ко всякому обществу и обходительству со всеми
иными христианскими и во нравех обученными народы удобны
сочинены быть могли» 76.
Из текста явствует, что путь к достижению «общия пользы»
лежит через развитие торговли, соблюдение внутренней и внеш-
ней безопасности и «обучение наоода». В Генеральном регла-
менте, опубликованном 18 лет спустя, элементы «общего блага»
и «всенародной пользы» перечислены в иной последовательности:
73 Н. А. Воскресенский. Указ соч.. стр. 38.
7* ПСЗ, Т. V. № 2707, стр. 51—53.
75 Там ?ке. № 2871, стр. 135.
76 п. и Б., т. II, стр. 45.
62
на первом месте стоит «поправление полезной юстиции и поли-
ции», т. е. соблюдение правосудия и сохранение общественного
порядка, затем следует «охранение своих верных подданных и
содержание своих морских и сухопутных войск в добром состоя-
нии», развитие торговли, «художеств и мануфактур» 77.
В других актах того времени под благополучием государства
подразумевался международный престиж. В реляции о заклю-
чении мира с Швецией подчеркивалось, что Петр трудами своими
«всероссийское государство в такое сильное и доброе состояние
и народ свой подданной в такую славу у всего света... привел,
как то всем доволно известно»78. В манифесте о лишении насле-
дия царевича Алексея в понятие «славы и чести народа россий-
ского» вкладывалось более широкое содержание — все содеянное
при Петре, что мог растерять непотребный наследник, т. е.
не только международный престиж, но все преобразования, взя-
тые в целом79. Несколько иной аспект «общей пользы» вытекает
из текста присяги сенаторов.
Если царь — слуга отечества, слуга государства, то сена-
торы — первые слуги государя, самые важные помощники в осу-
ществлении царских намерений. Их деятельность, разумеется,
тоже подчинялась достижению «общего блага», причем у сенато-
ров оно предстает, с одной стороны, урезанным, а с другой —
дополненным новым элементом. Сенаторы обязаны были блюсти:
«Во-первых, верность моему государю и всему государству; вто-
рое, правду и правый суд, как между народом, так и в деле госу-
дарственном; третие в збирании казны и людей и протчего
всего, чего государя моего и государства сего интересы требуют,
какое оныя звание не имеют, — все то истинно исполнять до
последней своей издания силы» 80.
В некоторых указах упомянут лишь один элемент «общей
пользы». Целесообразность выдачи привилегии П. Шафирову и
П. Толстому на заведение шелковой мануфактуры мотивирована
«общей пользой» так: «Понеже мы прилежное старание имеем
о распространении в государствах наших и пользе общего блага
и пожитку подданных наших, купечества и всяких художников
и рукоделей, которыми всех прочил благоучрежденныя государ-
ства процветают и богатятся...» 81 Необходимость сооружения
Ладожского канала, напротив, аргументирована понятием, по
своему содержанию противоположным «общей пользе» — «обще-
народным убытком»: «Понеже всем известно, какой убыток обще-
народной есть сему новому месту (Петербургу.—Н. П.) от Ла-
дожского озера, чего необходимая нужда требует, дабы канал от
77 ПСЗ, т. VI, № 3534, стр. 141. См. также Регламент Главного магистрата
(там же, № 3708, стр. 291).
78 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 157—158.
79 Там же, стр. 165, 168.
80 Там же, стр. 202.
81 ПСЗ, т. V, № 3089, стр. 496.
63
Волхова в Неву был учинен»82. Следовательно, сооружение ка-
нала принесет «всенародную пользу». Еще один оттенок понятия
«всенародной пользы» отражен в именном указе о награждении
П. А. Толстого чином действительного тайного советника и де-
ревнями. Столь высокой награды Толстой удостаивался, по сло-
вам царя, «за показанную так великую службу не точию мне, но
паче ко всему отечеству», выразившуюся в том, что он доставил
в Россию беглеца-наследника — «злодея и губителя отца и отече-
ства» — царевича Алексея.
Итак, в понятие «всеобщее благо» вкладывалось безбрежное
содержание. Фактически к проявлениям заботы об «общем благе»
можно отнести любую акцию монарха, ибо считалось, что вся его
деятельность была подчинена этой цели.
«Царей должность есть..., — читаем в публицистическом до-
кументе той эпохи, «Правде воли монаршей», — содержать под-
данных своих в безпечалии, и промышлять им всякое лучшее на-
ставление как к благочестию, так и к честному жительству, да
будут же поддании в безпечалии, должен царь пещися, да будет
истинное в государстве правосудие на охранение обидимых от
обидящих подданных себе; також и да будет крепкое и искусное
воинство на защищение всего отечества от неприятелей» 83.
Яснее всего вырисовывается внешнеполитический аспект «об-
щего блага». Под ним подразумевалась безопасность границ,
а также целостность территории. Монарх, по мнению Петра,
вправе игнорировать житейскую сентенцию: «Не воздавай неприя-
телю, когда и лукавство мыслит, ибо совестию болше возвра-
титца, нежели возмездием». По поводу этой морали, которой
должны руководствоваться частные лица, Петр заметил: «Но сие
партикулярным персонам надлежит, а властителем веема инако,
ибо должны всегда мстит и возврашат обиженное от неприятеля
своему отечеству» 84.
Рассуждая подобным образом, Петр обосновывал справедли-
вость своих действий в войне с Швецией, начавшейся, как из-
вестно, по инициативе России. А так как «мстить» и возвращать
отнятые территории «своему отечеству» можно было только при
наличии сильной армии и флота, то Петр считал «воинское дело»
самым важным, «первым из мирских дел» 85.
Сложнее и разнообразнее представляется содержание «общего
блага», обращенного внутрь страны, т. е. по отношению к поддан-
ным. Здесь имеется в виду и распространение торговли и
промышленности, и обучение народа, и справедливый суд, и улуч-
шение путей сообщения, и «внутреннее безопасение нашего государ-
ства», под которым в актах более позднего времени подразумева-
82 ПСЗ, т. V, № 3228, стр. 588.
83 ПСЗ, т. VII, № 4870, стр. 622.
84 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 152.
85 Там же, стр. 164.
64
лись «тишина и спокойствие», т. е. социальный мир, и, наконец,
сбор налогов в казну. Все это вместе взятое должно было обес-^
печить жизнь подданных «в безпечалии».
Но «подданные» Петровского времени, т. е. все население
страны, резко делились на две категории — податную и привиле-
гированную, каждая из которых в свою очередь состояла из со-
словий. К податному населению относились крестьяне и горожане,
в состав привилегированных сословий входили дворяне и духо-
венство. Для каждого из сословий представление о жизни «в без-
печалии» наполнялось особым содержанием. Своими истоками
это представление уходило в прошлое и укладывалось в рамках
феодальной идеологии, четко выраженной в одной из дворянских
челобитных предшествующего столетия: «И чтоб в твоей госуда-
ревой державе вси люди божии и твои государевы, — рассуж-
дали дворяне в челобитной, поданной отцу Петра в 1660 г.,—
коиждо от великих и четырех чинов освященный и служивый и
торговый и земледелательный, в своем уставе и в твоем царском
повелении твердо и непоколебимо стояли, и не един бы ни от
единого ничим же обидим был, и кийждо людие по заповеди
божии от своих прямых трудов питалися» 86. Согласно этой фор-
муле, каждому из четырех чинов уготовано свое место в обществе,
свои источники существования, свой круг прав и обязанностей,
который надлежало «твердо и непоколебимо» соблюдать.
«Твердость и непоколебимость» сословной структуры фео-
дального общества, предопределявшего социальное неравенствог
сохранилось и при Петре, но содержание сословных обязанностей
несколько изменилось. Новшества, если коротко определить их
сущность, состояли в увеличении и расширении повинностей
в пользу государства. Они коснулись всех сословий, в том числе
и привилегированного дворянства. Нет нужды доказывать, что
бремя государственных обязанностей по-разному отражалось на
судьбах крестьянина, купца, дворянина и монаха.
В сословной иерархии крестьянство по-прежнему занимало
самую низшую ступень. Тяготы войны обрушивались прежде
всего на крестьян. К ранее существовавшему государственному
налогу прибавились новые, неведомые практике XVII в. К ним
относились рекрутская повинность, мобилизация на строительные
работы, разнообразные экстраординарные налоги специального
назначения (корабельные, драгунские, амуничные и др.), подвод-
ная и постойная повинности.
Т. Н. Стрешнев, А. И. Иванов, А. Д. Меншиков, царевичг
Алексей получают одно за другим письма царя с требованием
«сего лета прибрат два полка драгун», прислать рекрутов
«немедленно» и «не мешкав», прислать «немедленно денег пять-
десят тысяч рублев», выслать «немедленно» 5 тыс. человек на
86 Л. Г. Манъков. Развитие крепостного права в России во второй половине
XVII века. М.—Л., 1962, стр. 40.
5 Заказ № 121
65
строительство новой столицы и т. д.87 Все эти распоряжения
оформлялись в указах о наборе рекрутов, о сборе налогов, о мо-
билизации людей на строительные работы.
Всячески поощрялись изобретатели налогов — прибыльщики.
Рвение первого среди прибыльщиков — Алексея Курбатова,
предложившего налог с гербовой бумаги, было высоко оценено
царем, и дворецкий боярина Б. П. Шереметева был возведен
в чин дьяка Оружейной палаты. Только в одном 1704 г., по сви-
детельству Желябужского, на поприще изобретения новых нало-
гов подвизались Степан Вараксин, Василий Ершов, Алексей
Нестеров и «иные многие. И по указу государеву велено им си-
деть и чинить государю прибыли» 88.
Интересы «общей пользы» требовали, чтобы мощь крестьян-
ского хозяйства вконец не подрывалась владельческими повин-
ностями. Именно этими соображениями руководствовался Петр,,
когда готовил наказ «О бережении земледельцев», в котором ска-
зано, что земледельцы «суть артерии государства, и как де через
артерию (т. е. большую жилу) все тело человеческое питается,
так и государство последними, чего ради надлежит оных беречь и
не отягощать через меру, но паче охранять от всяких нападков и
разорений и особливо служилым людям порядочно с оными по-
ступать» 89.
В призыве наказа поступать «порядочно» с крестьянами
Б. И. Сыромятников усмотрел антифеодальную направленность
петровского законодательства. В действительности здесь речь
идет о распределении доходов, изымаемых с крестьян в форме
ренты и налога, между феодальным государством и отдельными
феодалами, причем государственный интерес в соответствии
с идеологией того времени брал верх над интересами служилых
людей. Крестьянин рассматривался прежде всего как исправный
налогоплательщик и поставщик рекрутов. Крестьянин, разорен-
ный помещиком непомерными налогами, не мог выполнять этих
своих главных обязанностей, следовательно, переставал быть ар-
терией государства, обеспечивающей его жизнеспособность.
Эта идея пронизывает другие указы Петра, в той или иной
мере затрагивающие крестьянский вопрос. Достаточно вспомнить
указ о единонаследии 1714 г., в мотивировочной части которого
среди доводов о целесообразности его проведения на первое место
поставлен государственный интерес: дробление имений вызовет
увеличение владельческих повинностей с крестьян, которые «по-
датей так исправно не могут платить». Итог этим рассуждениям
указ подвел так: «И тако от того разделения казне государствен-
*7 П. И Б., т. III, стр. 42; Т. IV, стр. 12, 109, 186; т. V, стр. 2; т. VIII,
вып. 1, стр. 132, 311, 324, 325; т. XI, вып. 1, стр. 106, 218.
68 «Записки Желябужского с 1682 по 2 июля 1709». СПб., 1840, стр. 214.
89 Б. И. Сыромятников. «Регулярное государство» Петра Первого и его
идеология. М.—Л., 1943, стр. 145.
66
ной великой есть вред и людям подлым разорение» 90. Благопо-
лучие государства поставлено здесь в прямую зависимость от
благополучия крестьян.
Мысль о защите крестьянского хозяйства от чрезмерных при-
тязаний помещиков изложена и в другом документе того вре-
мени— воеводской инструкции 1719 г.: «Понеже есть некоторые
непотребные люди, которые своим деревням сами безпутные разо-
рители суть, что ради пьянства, или иного какого непостоянного
житя, вотчины свои не токмо снабдевают или защищают в чемг
но и разоряют, налагая на крестьян всякие несносные тягости, и
в том их бьют и мучат, и от того крестьяне, покинув тягла свои,
бегают, и чинится от того пустота, а в государевых податях умно-
жается доимка». Инструкция вменяла в обязанность воеводе вы-
являть помещиков, разорителей своих имений, доносить о них
Сенату с тем, чтобы последний передавал управление подобными
имениями внушавшим доверие родственникам помещика-разори-
91
теля .
Многочисленные указы о сыске беглых и возвращении их
прежним владельцам в конечном счете преследовали «государ-
ственный интерес», ибо бегство крестьян приводило лишь к пере-
распределению фонда душевладения между отдельными поме-
щиками, и если наносило ущерб одному, то другого обеспечивало
дополнительными доходами. В обоих случаях проигрывал
«государственный интерес», так как государство в лице беглого
теряло налогоплательщика и рекрута.
Таким образом, «общее благо» применительно к крестьянину
имело в виду сохранение его способностей в выполнении всего
комплекса государственных повинностей. Именно эту цель пре-
следовало законодательство, когда оберегало крестьянина от
помещика-разорителя, хищного сборщика податей, обременяв-
шего его поборами в свою пользу, и от злоупотреблений местной
администрации. Известен лишь единственный указ, защищавший
интересы крестьян, но и тот носил рекомендательный характер.
Царь в 1721 г. взывал к совести мелкопоместных дворян, которые
продают детей отдельно от родителей, «как скотов», вследствие
чего «немалой вопль бывает. И е. ц. в. указал оную продажу
людям пресечь», но тут же сделал оговорку: «.. .а ежели невоз-
можно того будет вовсе пресечь, то бы хотя по нужде и прода-
вали целыми фамилиями или семьями, а не порознь» 92.
Идеи Петра перекликались с мыслями современников. Публи-
цистическое выражение они нашли в сочинениях И. Т. Посош-
кова. Автор «Книги о скудости и богатстве» тоже считал, что
«в коем царстве люди богаты, то и царство то богато, а в коем цар-
99° ПСЗ, т. V, № 2789, стр. 91.
91 Там же, № 3294, стр. 628—629; в том же духе еще один указ. (смг.
там же, № 2707, стр. 51).
92 ПСЗ, т. VI, № 3770, стр. 377.
67
5*
стве будут люди убоги, то и царству тому не можно слыть бога-
тому» 93. «Крестьянинское богатство — богатство царственное» 94.
Подобно царю, Посошков считал помещиков главными разори-
телями крестьян: «Среди них есть такие безчеловечные дворяня,
что в работную пору не дают крестьянам... единого дня, еже бы
ему на себя что сработать... И тем излишеством крестьянство
в нищету пригоняют, и которой крестьянин станет мало посытее
быть, то на него и подати прибавит» 95.
В своих рекомендациях Посошков пошел значительно дальше
Петра относительно мер сужения аппетитов алчных дворян. Если
царское законодательство ограничивалось лишь осуждением поме-
щиков-разорителей, и исходя из того, что в крупных помещичьих
хозяйствах крестьянину жилось легче, чем в мелких, запретило
дробление имений, то Посошков предложил более действен-
ную меру. Чтобы помещики «не пустошили царство», он предла-
гал издать указ, который установил бы фиксированный размер
феодальной ренты: «Учинить расположение указное, по чему им
(помещикам. — Н. П.) с крестьян оброку и иного чего имать и
по колику дней в неделе на помещика своего работать и иного
какого изделья делать, чтобы им сносно было государеву подать
и помещику заплатить и себя прокормить без нужды» 96.
В таком же духе высказывались и сподвижники Петра.
В «записке», поданной вскоре после смерти царя Екатерине I,
«птенцы гнезда Петрова»—Меншиков, Остерман, Макаров и
Волков предельно четко формулировали зависимость могущества
государства от благополучия крестьян: «И понеже армия так
нужна, что без нея государству стоять невозможно, того ради и
о крестьянах попечение иметь надлежит, ибо солдат с крестьяни-
ном связан как душа с телом; и когда крестьянина не будет,
тогда не будет и солдата» 97. Справедливости ради отметим, что
эту формулу сподвижники Петра наполнили иным содержанием.
Если царь разорителями крестьян считал помещиков, то его
сподвижники, оказавшись у власти и свято блюдя интересы дво-
рян, положили начало политике, осуществление которой сопро-
вождалось в течение всего столетия уменьшением удельного веса
государственных повинностей и увеличением доли феодальной
ренты. Меншиков и его соавторы «записки» считали, что
крестьянство «в великой скудости обретается» не от чего иного
как «от великих податей и непрестанных экзекуций и других
непорядков». Предложенные ими меры по оказанию «к верным
своим подданным матерного своего милосердия» выражались,
03 И. Т. Посошков. Книга о скудости и богатстве. М., 1951, стр. 77.
94 Там же, стр. 178.
95	Там же, стр. 177.
96	Там же, стр. 178.
97	«200-летие Кабинета е. и. в. 1704—1904». СПб., 1911, Приложения,
стр. 46.
68
во-перъых, в «облегчении крестьян в податях» и, во-вторых, в со-
кращении провинциальной администрации. Петр, как увидим
ниже, достижение «общего блага» связывал с активной деятель-
ностью администрации. Авторы «записки» усматривали в этой
деятельности, сопровождавшейся увеличением провинциального
аппарата, причину разорения крестьян: иные из чиновников «не
пастырями, но волками, в стадо ворвавшимися, называтися
могут» 98 99. Так «государственный интерес» фактически был отдан
в жертву интересам дворянства. Именно потому дворянство,
охотно приняв эту жертву, столь высоко ценило преемников
Петра, личностей столь же бездарных как и бездеятельных.
Несколько по-иному расшифровывается содержание «общего
блага» и «государственной пользы» применительно к городскому
населению. Горожане, как и крестьяне, в Петровское время вы-
ступали в традиционной роли налогоплательщиков. Задача Глав-
ного магистрата, как ее определил Петр в собственноручном
указе, состояла в том, чтобы «всероссийское купечество, яко рас-
сыпанную храмину, паки собрать». Под восстановлением «рассы-
панной храмины» подразумевалось возвращение в ряды купече-
ства и ремесленных людей всех тех, кто «не похотя с посадскими
служить и податей платить» ушли из слобод. Выбывших велено
«из тех мест собрать и написать в те ж слободы и в тягло» ".
Город, являясь центром торговли и промыслов, обеспечивал
казну дополнительными доходами в форме пошлинных сборов.
Отсюда заботы Петра, уходящие своими корнями в прошлое,
о развитии торговли и купечества: цель организации Бурмистер-
ской палаты в 1669 г. идентична цели издания Новоторгового
устава в 1667 г. Составители Новоторгового устава были озабо-
чены тем, чтобы «торговые люди имели свободные торги, как
годится быти, чего и во всех государствах окрестных, в первых
государственных делах свободные и прибыльные торги для сбора
пошлин и для всенародных пожитков мирских со всяким бере-
женьем остерегают и в вольности держат» 10°. Указ об учрежде-
нии Бурмистерской палаты выразил эту же мысль, но другими
словами: без городского самоуправления, признавали состави-
тели этого документа, купцам чинятся «убытки и разоренье,
а иные от того торговое и промыслов своих отбыли и оскудали,
а его в. г. с них окладные многие доходы учинились в доимке,
а пошлинным сборам и иным поборам большие недоборы» 101.
Меркантилистические воззрения Петра отличались от воззре-
ний его отца Алексея Михайловича тем, что основой процветания
государства считалась не только внутренняя торговля, но и со-
стояние мануфактурной промышленности. Петр в жалованной
98 Там же, стр. 45—47.
99 ПСЗ, т. VI, № 3708, стр. 293.
100 ПСЗ, т. I, № 408, стр. 678.
101 ПСЗ, т. III, № 1674, стр. 598.
69
грамоте Шафирову и Толстому в 1717 г., как и его отец в Ново-
торговом уставе, изданном полвека назад, тоже ссылался на
опыт других государств, но он ориентировался на те из «благо-
учрежденных» государств, которые «процветают и богатятся» от
развития «купечества и всяких художников и рукоделей» 102.
Развитая промышленность вместе с активным торговым ба-
лансом составляли один из элементов «государственной пользы»
и «общего блага», поскольку оба фактора, с одной стороны, обес-
печивали независимость государства, а с другой — являлись сред-
ствами пополнения государственных доходов. «Что же надлежит
до сборов денежных, — поучал Петр сенаторов в 1717 г., — в том
наипаче смотреть надобно, ибо и без великого отягчения людям
денег сыскать мочно, в чем паче всего труд приложите, ибо в сем
деле немалую оплошку имеете» 103. Оплошность сенаторов состо-
яла в том, что при их попустительстве не был организован сбор
пошлин с иностранных и русских купцов. В то время считалось,
что косвенные сборы не столь обременительны «людям», как
прямые налоги.
Итак, вклад горожан в «общее благо» и «государственную
пользу» должен был состоять в их активном участии в развитии
промышленности и торговли. «Служба» горожан в сфере ману-
фактурного производства относилась к числу их новых обязанно-
стей, порожденных временем преобразований, причем здесь, как
и в прочих многочисленных случаях петровской практики,
в центре внимания находилось дело, а не люди, стоявшие за ним.
«Буде волею не похотят, хотя в неволю», — так лаконично и без-
апелляционно формулировал Петр свой указ о передаче принад-
лежавшего казне Суконного двора частным лицам. Целесообраз-
ность принудительной меры была продиктована стремлением
«чтоб в 5 лет не покупать мундиру заморского» 104. Известно, что
купцов, «которые написаны к той суконной фабрике в компанию»,
пришлось вызывать в Москву «в неволю» путем командирования
в города, где они жили, нарочных из солдат «на их компанейщи-
ков прогонах» 105.
Право владения «рудокопными заводами» находилось в пря-
мой зависимости от способности промышленника содержать пред-
приятие действующим. Только такое предприятие способно
«пользу государственную и всенародную произвести». Поэтому
Берг-привилегия 1719 г. убеждала промышленников, чтобы они
не опасались того, что «те заведенные рудокопные заводы, егда
с них добрая прибыль будет, от них, заводчиков, отняты б не
были». С другой стороны, это право владения оговаривалось
102 ПСЗ, т. V, № 3089, стр. 496.
103 Там же, № 3080, стр. 493.
104 Там же, № 2876, стр. 137.
105 «Крепостная мануфактура в России», ч. V. Московский Суконный двор.
Л., 1934, стр. 5.
70
условием содержать завод «по уставам, каковы коллегиум впредь
объявит». По смыслу Берг-привилегии угроза конфискации заво-
дов может стать реальной в том случае, если владельцы «сами
в состоянии не будут оные содержать» 106.
Последовательнее всего идею «службы» промышленности «го-
сударственному интересу» раскрывает указ о предоставлении
права купцам покупать крестьян к заводам. Раньше купцы такого
права были лишены на том основании, что они «кроме купече-
ства, к пользе государственной никаких заводов не имели». Те-
перь многие из них «возымели к приращению государственной
пользы заводить вновь разные заводы». Указ 18 января 1721 г.,
положивший начало посессионному праву в России, предоставлял
возможность владельцам мануфактур покупать крепостных, но
с условием, «дабы те деревни всегда были уже при тех заводах
неотлучно» 107. Иными словами, купленные крестьяне объявлялись
«крепкими» не промышленнику, а промышленному предприятию
и могли быть проданы только вместе с этим же предприятием.
Таким образом, купцу предоставлялось привилегированное право
покупки крестьян только при соблюдении им одного непремен-
ного условия — интенсивной службы «государственному инте-
ресу».
На горожан, кроме того, возлагался ряд других новых повин-
ностей: поставка рекрутов, постойная повинность, содержание
госпиталей, а также смирительных и сиротских домов. «Государ-
ственный интерес» требовал неукоснительного выполнения всех
этих повинностей. Совершенно очевидно, что бремя повинностей,
которое несли горожане, предполагало наличие у них соответству-
ющих материальных ресурсов.
Идея «государственного интереса» проникала и в монашескую
келью, круто изменив весь уклад монастырской жизни. Сытая и
праздная жизнь «царских богомольцев» и церковное благолепие
обеспечивались трудом монастырских крестьян. Монастырские
вотчины издавна являлись предметом покушений со стороны
светской власти и светских феодалов, а далекая от христианских
идеалов жизнь обитателей келий подвергалась суровой критике.
Однако практические шаги не шли далее мер, ограничивавших
рост ^монастырского землевладения и обличений аморального по-
ведения монахов. Положение черного духовенства в первой чет-
верти XVIII в. стало иным, царь принудил его служить «госу-
дарственному интересу».
Достаточно сопоставить два именных указа, отделенных друг
от друга почти четвертью столетия, чтобы обнаружить устойчи-
вость критического отношения Петра к условиям жизни мона-
стырской братии. В 1701 г. он ставил в пример древних монахов,
которые «сами себе трудолюбивыми своими руками пищу про-
106 ПСЗ, т. V, № 3464, стр. 760—762.
107 ПСЗ, т. VI, № 3711, стр. 311—312.
77
мышляли и общежительно живеше, и многих нищих от своих рук
питали». Нынешние же монахи, рассуждал царь, «сами чуждыя
труды поядаша, и начальные монахи во многия роскоши впа-
доша» 108. В 1724 г. Петр тоже считал, что большая часть монахов
«тунеядцы суть», ибо ведут праздную жизнь и заботятся только
о себе, в то время как до пострижения они были «троеданниками:
то есть дому своему, государству и помещику» 109 110 111.
Монастырям еще в 1701 г. было сначала запрещено покупать
и менять земли, а затем их лишили права распоряжаться дохо-
дами с вотчин, монахов посадили на скудный паек, одинаковый
для владык и рядовой братии, им запрещалось держать в кельях
бумагу и чернила ио. «Для пользы вечной и временной людям и
изрядства обществу» монахи и монахини должны были зани-
маться различными «художествами»: столярным делом, иконо-
писанием, прядением, шитьем, плетением кружев и прочим, «что
не противно монашеству» ш. Главное новшество состояло в том,
что на монастыри возлагалась обязанность содержать за счет
своих доходов увечных и дряхлых солдат и офицеров, а также
училища 112 *. Смысл перечисленных изменений в укладе монастыр-
ской жизни и хозяйственной деятельности монастырей состоял
в стремлении Петра использовать монастырские доходы для нужд
государства.
Более радикальные перемены прослеживаются в судьбах бе-
лого духовенства. Реформы Петра превратили церковь в придаток
светской власти. Церковным иерархам предписывалось «в мир-
ские дела и обряды не входить ни для чего» из. Священники
наряду с прочими чиновниками подписывали присягу с обяза-
тельством «споспешествовать и вспомогать» всему тому, что
«к пользе государственной и церковной во всяких случаях касатися
может» 114 115 *.
Священство «иный чин есть в народе, а не иное государ-
ство»,— так парировал Прокопович возможные притязания
церкви на светскую власть и утверждал необходимость безогово-
рочного подчинения церкви светской власти. На этот «чин» госу-
дарство возложило обязанности духовного воспитателя подданных.
Многочисленные указы обязывали подданных посещать
церкви в воскресные и праздничные дни, а также бывать на
исповеди. Лица, уклонявшиеся от исповеди, подлежали штрафу И5.
108 ПСЗ, т. IV, № 1886, стр. 182.
109 ПСЗ, т. VII, № 4450, стр. 230.
110 ПСЗ, т. IV, № 1834, стр. 140; № 1839, стр. 159; № 1886, стр. 181.
111 ПСЗ, т. VI, № 4022, стр. 710.
112 ПСЗ, т. V, № 3409, стр. 726; т. VI, № 3576, стр. 188; т. VII, № 4151,
стр. 18; № 4426, стр. 207; № 4488, стр. 274—275.
из ПСЗ, т. V, № 2985, стр. 194.
ПСЗ, т. VI, № 4012, стр. 688.
115 ПСЗ, т. V, № 3169, стр. 545; № 3183, стр. 554—555; т. VI № 4052,
стр. 738.
72
Ради «государственного интереса» нарушалась тайна исповеди.
Синодский указ 1722 г. в соответствии с устным повелением
Петра обязывал всех священников, выяснивших намерение испо-
ведовавшегося совершить «измену или бунт на государя или на
государство или злое умышление на честь или здравие госуда-
рево и на фамилию е. в.», немедленно доносить об этом вла-
стям П6.
Успешное выполнение этих обязанностей Петр связывал с по-
вышением подготовки духовенства. «Когда нет света учения, —
записано в Духовном регламенте, — нельзя быть доброму церкве
поведению, нельзя быть нестроению и многим смеха достойным
суевериям, еще же и раздорам и пребезумным ересям» Н7. От-
сюда указы, предписывавшие детям попов и дьяконов учиться
в греческой и латинской школах. Необученных детей запрещалось
посвящать «на отцовы места» либо использовать на другой
службе, за исключением солдатской 118. Более того, один из
указов предусматривал принудительное обучение: «А которые
в учении быть не похотят, тех имать в школы и неволею, и учить
их к надежде лучшего священства» 119.
Признание соответствия «службы» духовенства «государст-
венному интересу» находило выражение в освобождении этого
«чина» от уплаты подушной подати.
Дворянство, как известно, являлось привилегированным со-
словием. Это свое положение оно сохранило и при Петре, но
жесткие нормы «государственного интереса» коснулись и этого
сословия, на которое были возложены новые обязанности. Таких
новшеств было несколько.
Служба дворянина являлась его исконной обязанностью. Но
уже в XVII в. была утрачена обусловленность землевладения
службой — сын дворянина фактически распоряжался поместьем
отца как своей собственностью. Сама служба носила эпизодиче-
ский характер: беспечная жизнь в поместье временами нарушалась
привлечением в дворянскую конницу. Осенью дворянин возвра-
щался в свое захолустье, где его ждали впрок заготовленные
столовые и прочие припасы.
В первой четверти XVIII в. в связи с созданием регулярной
армии и флота, а также продолжительной Северной войной
служба дворянина стала постоянной. Праздную жизнь в усадьбах
сменила полная опасностей служба в полках и на кораблях, нахо-
дившихся на театре военных действий, где надо было штурмовать
крепости, участвовать в сражениях с великолепно вымуштрован-
ной армией шведского короля, намного превосходившей своей
116	ПСЗ, т. VI, № 4012, стр. 685.
117	Там же, № 3718, стр. 330.
118	ПСЗ, т. IV, № 2186, стр. 401; № 2308, стр. 581; т. V, № 3175,
119 ПСЗ, т. VII, № 4291, стр. 105—106.
73
боеспособностью крымцев и поляков, с которыми приходилось
иметь дело ранее. Дворянину пришлось облачиться в офицерский
мундир и европейский кафтан и нести беспокойную службу в ка-
зармах и канцеляриях, которую он считал столь же обремени-
тельной, как и разорительной, ибо барское хозяйство оставалось
без присмотра.
С новыми условиями службы дворян была связана новая их
обязанность — обязанность учиться, овладевать знаниями, в рав-
ной мере необходимыми кораблестроителю и фортификатору,
артиллеристу и навигатору, медику и геодезисту.
Учебные заведения тех времен напоминали казарму, а уча-
щиеся— рекрутов. Контингент учащихся школ и академий, вы-
пускавших специалистов высшей квалификации, комплектовался
из дворянских недорослей принудительно, причем, чем родовитее
был дворянин, тем с меньшей охотой он расставался со своим
отпрыском.
Современник отметил, что «в целой обширной России не было
ни одной знатной фамилии, которая бы не обязалась выслать
в эту академию сына, или другого родственника, от 10- до 18-лет-
него возраста» 120. Речь идет об учреждении в 1715 г. Морской
академии, в которую в соответствии с указом надлежало было
высылать детей «знатных особ» от 10 лет и старше 121 122. Школа,
готовившая канцелярских служителей для коллегий, тоже ком-
° 122
плектовалась принудительно из дворянских детей .
В инструкции для Морской академии, утвержденной Петром,
есть пункт, составленный им самим: «Для унятия крика и бесчин-
ства выбрать из гвардии отставных добрых солдат и быть им по
человеку во всякой каморе во время учения и иметь хлыст в ру-
ках; и буде кто из учеников станет бесчинствовать, оным бить, не
смотря какой бы он фамилии ни был, под жестоким наказанием,
кто поманит» (т. е. сделает поблажку. —Н. П.) 123.
Неизвестный автор оставил рассказ о том, как дворянские
недоросли, чтобы уклониться от обучения в Навигацкой
школе, куда они были определены, записались в Спасский мона-
стырь. Отсидеться им в монастыре, однако, не удалось. Когда об
этом узнал Петр, он велел им всем бить на Мойке сваи для
сооружаемых пеньковых амбаров. Тщетно пытались уговорить
царя отменить свое решение Ф. М. Апраксин, А. Д. Меншиков,
Я. Ф. Долгорукий. Тогда Апраксин, рассчитав время, когда царь
будет проезжать мимо строительства, «скинул с себя кавалерию
и кафтан и повесил на шест, а сам с малолетними бил сваи».
Петр заметил работавшего адмирала и спросил: «Для чего ты
бьешь сваи?» Тот ответил: «Бьют сваи мои племянники и вну-
120 X. Вебер. Записки. — «Русский архив», 1872, № 7-12, стб. 1414.
121 ПСЗ, т. V, № 2968, стр. 186.
122 ПСЗ, т. VI, № 3845, стр. 451—452; т. VII, № 4457, стр. 250.
123 ПСЗ, т. V, № 2937, стр. 176.
74
чата, а я что за человек, какое имею в родстве преимущество?»
После описанного эпизода недоросли были отправлены для
обучения за границу 124.
Обучение за границей тоже считалось непривычным, а по-
этому и трудным делом, от которого многие дворяне стремились
уклониться. Для одних, особенно отпрысков аристократов, непри-
вычность обучения связывалась с необходимостью преодолеть
леность и косность. «Породные презирают труды», — такой
нелестный отзыв о недорослях из знатных фамилий дал Конон
Зотов. Для других пребывание за границей влекло материальные
лишения. Жизнь на чужбине тех и других осложнялась незнанием
языка. Отсюда попытки поскорее отбыть на родину, которые
сурово пресекал царь.
Петр приехал в Голландию, когда там уже находилась группа
волонтеров, отправленных для изучения военно-морского дела.
Кое-как усвоив компас, они захотели вернуться домой. Царь
считал это событие столь важным, что сообщил о нем Виниусу:
«Спалники, которые преже нас посланы сюды, выуча кумпас,
хотели к Москве ехать, не быф на море, чаели, что все тут.
Но адмирал наш (т. е. Лефорт.—Н, П.) намерение их переме-
нил», предложив им пройти курс плавания на кораблях 125.
Много лет спустя царю стало известно, что посланным для
обучения за границу молодым людям родители и родственники
отправляли на расходы, минуя Адмиралтейство, крупные суммы
денег, «от чего они там живут в воле и гуляют, а ученья прини-
мают мало». В 1710 г. Петр распорядился объявить, чтобы род-
ственники «под великим штрафом» не смели переводить деньги
сыновьям без ведома Адмиралтейского приказа 126.
Сохранились и свидетельства, исходившие от учеников. Князь
М. Голицын так писал своим домашним о заграничном обучении
в 1711 г.: «О житие моем возвещаю, житие мне пришло самое
бедственное и трудное. Первое, что нищета, паче же разлучение.
Наука определена самая премудрая: хотя мне все дни живота
своего на той науке себя трудить, а не принять будет, для того —
не знамо учитца языка, не знамо науки». Волонтер, далее, сооб-
щал: «Натура моя не может снесть мореходства». А вот свиде-
тельство волонтера, видимо, более прилежного и происходившего
из менее знатной семьи. Он не жаловался ни на «разлучение», ни
на трудность усвоения науки, а слезно просил кабинет-секретаря
А. В. Макарова выслать причитавшееся ему жалованье, ибо
«пить—есть нечего» 127.
Из числа волонтеров, обучавшихся за границей, и учеников,
*24 «Русский вестник», 1815, кн. 14, стр. 12—14.
125 П. и Б., Т. I, стр. 186.
125 Сб. РИО, Т. 11, стр. 140.
127 П. Пекарский. Наука и литература в России при Петре Великом, т. I,
СПб., 1862, стр. 143, 165.
75
окончивших учебные заведения в России, вышло немало выдаю-
щихся сподвижников Петра и специалистов, до тонкости овладев-
ших знаниями. Это Толстой и Меншиков, Скорняков-Писарев и
Скляев, Неплюев и Постников и многие другие. Вряд ли кто-либо
из них или их родственников не понимал значения образования,
столь необходимого для упрочения командного положения дворян-
ского сословия во всех ключевых сферах военного и администра-
тивного аппарата государства. Однако в повседневной жизни
нередко случалось так, что психология сословия вступала
в противоречие с психологией его отдельных представителей.
Вполне допустимо, что Василий Шереметев, родной брат
фельдмаршала, не сомневался в пользе, которую мог извлечь его
сын из обучения за границей. Тем не менее, Василий Шереметев,
видимо, надеясь на протекцию и заступничество фельдмаршала,
решил, что жизнь его отпрыска будет вольготнее и безмятежнее,
если он останется под крылышком родителей. Короче, Шереметев
ослушался повеления Петра, согласно которому волонтерам запре-
щалось жениться, и вместо отправки сына за границу устроил
свадьбу. Царь сурово напомнил, что «государственный интерес»
надо блюсти и племяннику фельдмаршала. Вот какое распоряже-
ние в связи с этим казусом получил Т. Н. Стрешнев в августе
1709 г.: «Василью Шереметеву скажи, что сын ево наряжен ехать
в Европские государства для ученья. И как он был в армеи, тогда
дядя ево, господин фелтьмаршал, указом ему сказал, чтоб он
конечно ехал, а не женился, о чем и паки моим словом господин
фельтмаршал писал потом к нему, Василью: потвержаю, приказ,
что быть сыну ево. Но он то все пренебрег и женился. Того ради
сына ево тотчас отправь в належащей путь и боле недели не
давай сроку; а ево, Василья, за ту вину, отняв чин, пошли на
работу городовую, а жену ево в предилной дом; а дворы москов-
ские и загородные вели запечатать, и чтоб прямо работали так,
как и простыя» 128.
Новое содержание службы и необходимость иметь навыки для
успешного выполнения обязанностей существенно изменили кри-
терии служебной годности. Отец Петра как-то сказал князю
Ивану Хованскому, за хвастовство и невероятную болтливость
прозванному Тараруем: «Я тебя взыскал и выбрал на службу,
а то тебя всяк называл дураком» 129. Столь нелестный отзыв не
помешал царю Алексею Михайловичу вручить бездарному полко-
водцу Хованскому судьбу ратных людей только на том основании,
что Тараруй был потомком Гедиминовичей, представителем знат-
ного рода. Сын в аналогичной ситуации руководствовался иными
принципами, в основе которых лежал рационализм. Когда Сенат
испытывал затруднение «каким образом знатное шляхетство
щитать: по дворовому числу, ото ста дворов и выше или по регла-
128 П. и Б., т. IX, вып. I, стр. 344.
129 С. М. Соловьев. История России, кн. VI. М., 1961, стр. 619.
76
менту о рангах, до которого класса» и обратился за разъяснением
к царю, тот вынес ясное определение: «Знатное дворянство по
годности считать» 13°. В развернутом виде этот подход к опре-
делению знатности дворянина формулирован в Табели о рангах;
«Сыновьям Российского государства князей, графов, баронов,
знатнейшего дворянства, такожде служителей знатнейшего ранга,
хотя мы позволяем, для знатной их породы или их отцов знатных
чинов, в публичной асамблеи, где двор находится, свободной до-
ступ пред другими нижняго чина, и охотно желаем видеть, чтоб
они от других всяких случаях по достоинству отличались; однакож
мы для того никому какого ранга не позволяем, пока они нам и
отечеству никаких услуг не покажут и за оныя характера не полу-
чат» 130 131.
Военная служба считалась предпочтительней, и все прочие
дворяне обязаны были оказывать офицерам знаки уважения.
«Сказать всему шляхетству, — писал Петр Сенату в 1712 г.,—
чтоб каждой дворянин во всяких случаях (какой бы фамилии ни
был) почесть и первое место давал каждому обор-офицеру и
службу почитал» 132.
После краткого обзора сословных повинностей, мы можем,
как нам представляется, дать ответ на вопрос, поставленный
в начале этого обзора: что такое «общая польза» в понимании
Петра?
«Общая польза» — это способность подданных в зависимости
от сословной принадлежности служить «государственному инте-
ресу». Для «пользы государства» обязаны служить все: крестьяне,
горожане, духовенство и дворяне, но служба каждого из сословий,
добавим от себя, достаточно четко отражала классовое содержа-
ние «государственного интереса». Крестьянин, служа «государ-
ственному интересу», должен был платить подати и поставлять
рекрутов. Для дворянина служба в полку или канцелярии явля-
лась дополнительным источником дохода в форме жалованья.
«Общая польза» для крестьянина обернулась увеличением подат-
ного бремени, ибо Петр, прислушавшись к совету прибыльщиков,
ввел поголовщину — новую систему налогового обложения, при
которой одинаковую подать платили и дряхлые старики, и груд-
ные младенцы. Усовершенствованная организация сыска беглых
позволяла вылавливать тех, кто уклонялся от службы. Введенные
при Петре паспорта обеспечивали контроль за передвижением
податного населения. «Общая польза», далее, для одной пятой
крестьянского населения России обернулась обязанностью платить
казне 40-копеечный оброк «вместо тех доходов, что платят двор-
130 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 150.
131 ПСЗ, Т. VI, № 3890, стр. 490.
132 П. и Б., т. XII (рукопись). Выражаю признательность Е. П. Подъя-
польской и Т. С. Майковой, предоставившим возможность ознакомиться
с этим томом, подготовленным к печати.
77
новые во Дворец, синодского ведения в Синод, помещиковы
53	13Я
помещикам» , которого оно раньше не платило.
Таким образом, «общая польза» применительно к трудовому
населению не совпадала с «государственным интересом», она
вступала с ним в противоречие, в особенности, когда речь шла
о реальной платежеспособности крестьян и горожан и фискальных
интересах казны.
Было бы, однако, упрощением считать «общую пользу» дво-
рянского сословия полностью совпадающей с «государственным
интересом». На этот счет мы имеем диаметрально противопо-
ложные суждения современников. Публицист И. Т. Посошков
писал о том, что «великий наш монарх о сем трудит себя, да ни-
чего не успеет, потому что пособников по его желанию не много,
он на гору аще и сам-десят тянет, а под гору миллионы тянут» 134.
В глазах Посошкова царь с удесятеренной энергией тянул тяж-
кий груз преобразований «на гору» в совершенном одиночестве и
при противодействии миллионов, тянувших «под гору», причем
в «миллионы», судя по тексту, он зачислил не только трудовую
часть населения.
По-иному оценивал отношение сословий к повинностям
Петровского времени местоблюститель патриаршего места Сте-
фан Яворский. В одной из проповедей под характерным назва-
нием «Колесница торжественная» Яворский обращается к «про-
стонародию» с четко обозначенным призывом к послушанию и
повиновению.
Яворский сравнивал четыре сословия с колесами, три из кото-
рых вращались безотказно. «Четвертое и последнее колесо есть
чин людей простонародных. Скрыпливое то колесо, никогда же
тихо не умеет ходити, всегда скрипит; всегда ропщет. Наложишь
какое тяжало, то и станет скрыпети. Слушай же, мое скрыпливое
колесо то! Иные три колеса бремя носят, а ты едино хощеши
жить без бремени? Иные колеса в непрестанном движении пребы-
вают, а ты хощеши почивати? Иные на общую пользу работают,
а ты хощеши на свою? Для чего так великое на тебе тяжало
мнится быти дань даяти? Но большее тяжало кровь изливати,
душу полагати, еже творят воины. Хощеши свободно быти от
дани? А где же есть царство и подданство без дани? Как война
без податей бывает?» 135
Посошков не прав, оставив царя-преобразователя в одиноче-
стве и лишив его социальной опоры, как не прав и Яворский,
в риторическом рвении заставивший пребывать в непрестанном
и безотказном движении «три колеса» и убеждавший «людей
простонародных» не сопротивляться, не скрипеть, не «противи-
тися либо бунтовати, сохрани боже».
ПСЗ, т. VII, № 4533, стр. 318.
,34 И. Т. Посошков. Указ, соч., стр. 99.
135 Цитируется по кн.: П. Морозов. Феофан Прокопович как писатель. СПб.,
1884, стр. 88.
78
В годы преобразований дворяне укрепили свои права на землю
и крестьян, незнатные представители привилегированного сосло-
вия получили широкие возможности для продвижения по службе.
Это была своего рода смазка «колеса», чтобы оно не скрипело.
И тем не менее оптимистическое утверждение Яворского о том,
что дворянство безропотно тянуло бремя возложенных на него
повинностей и с готовностью жертвовало своим «благом» в пользу
«государственного интереса», не соответствовало действительности.
Приветствуя расширение прав, дворяне стремились укло-
ниться от выполнения обязанностей. Заслуга Петра как государ-
ственного деятеля состояла, в частности, в том, что он не останав-
ливался перед крутыми мерами, чтобы принудить дворян служить
и учиться. Поначалу на «нетчиков» и дворян, уклонявшихся от
обучения, Петр пытался воздействовать угрозами конфискации
имений. Среди прибыльщиков появились доносители, специализи-
ровавшиеся на выявлении нетчиков. Об одном из них, Иване
Иванове сыне Жидовинове, который «доводил, кто не служит» и
за этот промысел получил от царя награждение в сумме 500 руб.,
сообщает Желябужский136. В январе 1708 г. Петр отправил распо-
ряжение царевичу о формировании пяти полков. «А офицеров
можешь достать довольно, — наставлял царь своего сына, — из
молодых, которыа кроютца, по которых особливо людей добрых
солдат пошли. А буде которых не могут найтить, у тех вели
деревни отписать, не так, как в Розряде делают: отпишут на
неделю, да опять отдадут; но, отписав, совсем отсылай вовсе
Ершеву» 137.
Сенатским указом 1711 г. у 53 царедворцев, уклонившихся от
явки в Киев на смотр, были конфискованы имения138. В 1712 г.
Петр вновь грозил конфискацией имений, причем эта угроза отно-
силась не к дворянам, уклонявшимся от службы, а к тем из них,
которые, находясь за границей, не проявляли должного старания
к обучению. В ответ на донесение комиссара И. Б. Львова, кото-
рому было поручено попечение о русских навигаторах, обучав-
шихся морскому делу в Голландии и Дании, Петр писал: «Три
писма ваших нам дошли, в которых вы писали о поступках нави-
гаторов, и о том мы известны. И между теми, которые явились
в преслушании, и о тех определили мы собственным указом, бу-
дучи здесь, господам сенаторам, а именно: ежели они в три месяца
с того времени, как указ здесь объявлен, не будут в практике, то
они домов своих, которые они в Москве имеют, также поместей
и вотчин, будут лишены» 139.
Единовременные карательные меры по отношению к отдель-
ным группам дворян сменились серией указов, изданных в 1714 г.,
136 «Записки Желябужского», стр. 214.
137 П. и Б., т. VII, вып. 1, стр. 8.
138 «Доклады и приговоры Правительствующего Сената в царствование
Петра I». т. I. СПб., 1880, стр. 175—176.
139 П. и Б., т. XII (рукопись).
79
реализация которых должна была вызвать существенные измене-
ния в социальном облике господствующего сословия. Централь-
ное место в этой серии занимает указ р единонаследии. Дворянин,
как написано в указе, обязан был служить «для пользы государ-
ства». С этой целью вводился новый порядок наследования не-
движимых имений, передаваемых целиком только одному сыну
с тем, чтобы остальные сыновья, оказавшись без поместий и,
следовательно, лишенные средств к существованию, сами стреми-
лись бы «хлеба своего искать службою, учением, торгами и про-
чим» 140.
Указ о единонаследии находится в окружении других актов,
содержание которых свидетельствует о стремлении Петра лишить
дворян возможности обойти установленную этим указом норму.
Один из них, чтобы стимулировать изучение математики дворян-
скими недорослями, запрещал жениться тем из них, кто не овла-
дел элементами геометрии и цифири 141. Другой указ предусмат-
ривал те случаи, когда «многие производят сродников своих
друзей в офицеры из молодых, которые с фундаменту солдатского
дела не знают, ибо не служили в низких чинах». В связи с этим
запрещалось производить в офицеры дворян, не служивших ря-
довыми в гвардейских полках142 *. Третий указ ограничивал
стремление дворян, не получавших в наследство недвижимой
собственности, обзаводиться имениями: их разрешалось приобре-
тать только по истечении 7 лет на военной или 10 лет на граж-
данских службах, или после 15 лет занятий торговлей. Тем, кто
нигде не служил и не торговал, запрещалось покупать деревни
«даже до смерти» .
К серии этих указов относится также так называемый указ
о свидетельстве в Сенате дураков 1722 г.: «Буде по свидетельству
(Сената. — Н. П.) явятся таковые, которые ни в науку, ни
в службу не годились и впредь не годятся, отнюдь жениться и
замуж идтить не допускать и венечных памятей не давать и де-
ревень наследственных и никаких за ними не справливать» 144.
В нашем распоряжении нет данных о том, с какой непреклон-
ностью перечисленные указы претворялись в жизнь: наблюда-
лись ли случаи, когда священник отказывал неграмотному недо-
рослю в венечной памяти, обязательно ли все дворяне изучали
военное дело «с фундаменту», чтобы стать офицером, лишились ли
имений дворяне, обнаружившие явную неспособность нести
службу, или указ являлся всего лишь запоздалой попыткой вос-
становить давно утраченную связь права на землевладение со
службой. Не располагаем мы и статистическими сведениями об
140 ПСЗ, т. V, № 2789, стр. 91.
141 Там же, № 2762, стр. 78.
142 Там же. № 2775, стр. 84.
из Там же, № 2796, стр. 97.
<44 ПСЗ, т. VI, № 3949, стр. 643.
80
удельном весе дворян, прошедших обучение в столичных и про-
винциальных учебных заведениях, а также в гвардейских пол-
ках и т. д.
Указы всего лишь отражают намерения законодателя и в дан-
ном случае являются надежным источником для характеристики
взглядов Петра. Что касается практики, т. е. реализации указов,
то не подлежит сомнению, что дворяне находили способы укло-
няться и от службы и от обучения.
Издание всякого нового указа, повторявшего угрозы, напри-
мер в адрес нетчиков, свидетельствуют о том, что предшествую-
щий указ аналогичного содержания не выполнялся. Во всяком
случае Посошков встречал «многое множество здоровых моло-
диков» и «брызгал», каждый из которых «мог бы один пятерых
неприятелей гнать», но они, вместо службы в армии, пользуясь
покровительством влиятельных родственников, пристраивались на
доходные места в гражданской администрации, и «живут у нажи-
вочных дел».
Правда, подобные факты Посошкову доводилось наблюдать
среди верхов дворянства. Перед читателем «Книги о скудости и
богатстве» предстает колоритная фигура дворянина Федора
Мокеева сына Пустошкина, который «уже состарелся, а на
службе ни на какой и одною ногою не бывал. И какие посылки
жестокие на него ни бывали, никто взять ево не мог, оных дарами
угобзит, а кого дарами угобзить не может, то притворит себе
тяжкую болезнь или возложит на ся юродство и возгри по бороде
попустит. И за таким ево пронырством инии и з дороги отпу-
щали, а егда из глаз 4 у посылщиков выедет, то и юродство свое
отложит и, домов приехав, яко лев рыкает».
Действия Пустошкина свидетельствуют о том, что перед нами
примитивная и необузданная натура. Другие дворяне не прики-
дывались, подобно Пустошкину, юродивыми, не давали взяток
посыльным солдатам, а устраивали свои дела, вступая в контакты
с более влиятельными представителями администрации, которые
«криво судят». В Новгороде некий Иван Иванов сын Ушаков
военную «службу едва ли и знает», два сына Ивана Артемьева
Мусина-Пушкина были записаны в Преображенский полк солда-
тами, но «на службе едва и бывали ль, а отпущены уже к делам».
Про братьев Чоглоковых «сказывают», писал Посошков, что они
«нигде на службе не бывали, а каким-то случаем добились
в судьи». Но тот же Посошков пишет, что «убогие дворяня» не
позволяют себе подобных нарушений, «служат и с службы мало
съезжжают, инии лет по дватцати и по тритцати служат» 145.
Едва ли не самым выразительным доказательством того,
в какой мере дворяне тяготились повинностями, возложенными
на них Петром, является законодательство его преемников. Дво-
145 И. Т. Посошков. Указ, соч., стр. 94—97.
6 Заказ № 121	(57
рянство шаг за шагом освобождалось от каких-либо обязанностей^
«Государственный интерес» уступал свои позиции «общей пользе»
дворян. Венчали этот натиск привилегированного сословия
манифест «О даровании вольности российскому дворянству» и
«Жалованная грамота дворянству», превратившие его в паразити-
рующее сословие.
Нет сомнения, однако, в том что преобразования повысили
культурный уровень прежде всего дворянства. Подсчеты М. Д. Ра-
биновича, опубликованные в этом же сборнике, свидетельствуют,
что среди дворян офицерского корпуса России в начале 20-х годов
XVIII в. числилось только 5% неграмотных. Принудительное обу-
чение дворян обеспечило армию и флот кадрами опытных воена-
чальников, прошедших основательную учебную и практическую
подготовку, а коллегии и многочисленные канцелярии — грамот-
ными администраторами. Персонаж комедии Фонвизина вырос
в иной обстановке, когда дворянские недоросли были освобождены
и от обязанности служить, и от обязанности учиться.
*
Нам остается рассмотреть пути и средства, с помощью кото-
рых Петр намеревался осуществлять «общую пользу» и «государ-
ственный интерес». Таких средств, как это вытекает из эпистоляр-
ного наследия и законодательства, в распоряжении Петра было
два: указы верховной власти и правительственные учреждения,
претворявшие эти указы в жизнь.
Мысль об «общем благе», как отмечалось выше, была впервые
сформулирована в 1702 г. Однако, по крайней мере десятилетие
после этой даты, энергия царя была направлена главным образом
на реализацию той части программы «общего блага», которая
предусматривала сохранение целостности государства, борьбу за
возвращение исконных русских земель. Естественно, что в эти
годы внимание царя было приковано преимущественно к театру
военных действий, к борьбе со Швецией. Вследствие этого
внутриполитическая активность царя носила ограниченный и
в значительной степени эпизодический характер.
В одном из писем А. Д. Меншикову в 1711 г. Петр призна-
вался, что «нам ныне за нынешнею настоящею войною всех дел
правильно определить было невозможно». Содержание дела, кото-
рое царь затруднялся правильно определить, носило частный
характер — речь шла об использовании работных людей, прислан-
ных из губерний для нужд Адмиралтейства 146. Но годом позже,
в другом письме, Петр высказался более обобщенно. «Мы, слава
богу, — писал царь «дорогой Екатеринушке» 2 августа 1712 г.,—
здоровы, только зело тяжело жить, ибо я левшею не умею вла-
146 П. и Б., т. XI, вып. 1, стр. 106.
82
деть, а в одной правой руке принужден держать шпагу и перо,
а помочников сколько, сама знаешь» 147.
Поза человека, вынужденного одновременно держать в руке
два предмета, не относилась к числу самых удобных для того,
чтобы достичь равнозначных успехов в делах, для которых эти
предметы предназначались. Возможность отложить шпагу в сто-
рону Петр получил только после Каспийского похода. За год до
своей смерти, 31 января 1724 г., он писал, что теперь имеет «сво-
бодное время при расположении всех дел в государстве» 148. До
этого года Петр не выпускал шпаги из рук, и хотя реальный ход
событий далеко не всегда вынуждал его пускать шпагу в действие,
но он держал ее все время наготове. Напряжение в ходе Северной
войны спало после Полтавской победы и Прутского похода, воен-
ные действия были перенесены за пределы России, и Петр чаще,
чем прежде, имел возможность браться за «перо», под которым
подразумевались гражданские дела.
Из сказанного отнюдь не следует, что до 1712 г. Петр всю
энергию отдавал исключительно руководству военными опера-
циями. Гражданские дела, которыми царь занимался в этот
период, имели важное значение (например, учреждение губерний
и создание Сената). Но обе административные реформы, совер-
шенные наспех, скорее напоминали старинную практику создания
приказов, чем заранее продуманную меру с точным определением
функций вновь организованных учреждений и их отношений с уже
существовавшими частями государственного механизма. В самом
деле, губернские учреждения, как известно, вторглись в более или
менее отлаженную государственную машину и повлекли следствие,
которое вряд ли входило в расчеты Петра, — они фактически
уничтожили органы городского управления, «рассыпали», как
писал позже царь, «храмину», которую десятилетие спустя приш-
лось «паки» собирать. Равным образом это относится и к Сенату,
возникшему по случаю отправления царя в Прутский поход. Круг
его прав и обязанностей, определенный в учредительном указе
от 2 марта 1711 г., далеко не соответствовал той компетенции, ко-
торую он приобрел в последующие годы. Вместо временного
органа, которому поначалу предписывалось лишь то, «что по
отбытии нашем делать», Сенат со временем превратился в выс-
ший правительственный орган с постоянными функциями.
В годы, предшествовавшие Полтавскому сражению, Петр про-
являл интерес и к другим гражданским делам, но все они были
прямо или косвенно подчинены решению военных задач. Обще-
известны в этом плане распоряжения царя о строительстве ка-
зенных мануфактур, обеспечивающих армию и флот пушками,
снарядами и парусиной, а личный состав — мундирным сукном,
чулками, ремнями и пр.
147 «Руская старина», 1880, т. 8, стр. 760.
ш ПСЗ, Т VII, № 4450, стр. 227.
83
6*
Известен интерес царя еще к двум сюжетам, тесно связанным
друг с другом и лишь внешне отдаленным от военных забот,
а фактически вытекавшим из них. Имеется в виду упрощение
типографского шрифта и печатание этим шрифтом сочинений ино-
странных авторов, переведенных на русский язык. Петр в 1708—
1709 гг., т. е. в годы наибольшего напряжения в Северной войне,
изыскивал время, чтобы лично следить за работой над граждан-
ским шрифтом и давать указания относительно тех букв, форма
которых требовала улучшения: ««буки», да «иже» вели зделать
почище, а над «1» поставить маленькие две точечки», — писал он
И. А. Мусину-Пушкину 11 ноября 1708 г.149 В сфере наблюдения
царя находились и качество перевода, и качество печати, и, на-
конец, внешний вид книги. Находясь в Сумах, он получил две
книги о правилах сооружения и обороны крепостей и поделился
своими впечатлениями с Мусиным-Пушкиным о типографской и
переплетной работе. Царь нашел, что «печать во оных книгах
зело пред прежнею худа, не чиста и толста», что «переплет очюнь
дурен», потому что «книги таращатця» и здесь же дал вполне
профессиональные указания, как улучшить дело 15°. В другом
письме Мусину-Пушкину Петр сообщил о плохом выполнении
рисунков, которые надлежало бы делать на всю страницу, ибо
в противном случае они очень «слепы» 151.
Мусин-Пушкин руководил Монастырским приказом, в веде-
нии которого находилось типографское дело. Поэтому письма
царя к нему вполне закономерны. Но Петр в необходимых слу-
чаях общался с непосредственными исполнителями, давая им
соответствующие наставления. И. Н. Зотов переводил с француз-
ского «Труды Марсовы», а также книгу Блонделя «Новая манера
укрепления городов». Прочитав перевод последней, царь остался
доволен лишь частью выполненной работы. «Разговоры зело хо-
рошо и внятно переведены», но в той части, писал Петр Зотову,
которая должна была учить читателя, как «фортификацию де-
лать», имеется «погрешение или невнятность» 152.
1712 год в смысле поворота царя к внутриполитическим
делам можно считать переломным, ибо к этому году относится,
с одной стороны, первое его распоряжение о переводе на русский
язык «прав других государств»153, а с другой — многочисленные
указы, содержавшие обширный перечень дел внутриполитического
характера. Здесь и предписание о запрещении губернаторам вме-
шиваться как в дела фискалов, так и вторгаться в жизнь имений,
принадлежавших фискалам, и предписание «завод суконной раз-
множать», и план заселения Котлина-острова, куда надлежало
149 П. и Б., т. VIII, вып. 1, стр. 303.
150 П. и Б., т. IX, вып. 1, стр. 12.
151 Там же, стр. 50.
152 П. и Б., т. VIII, вып. 1, стр. 304; т. IX, вып. 1, стр. 106.
153 Сб. РИО, Т. XI, стр. 238.
84
перевести «по окончании сей войны» по тысяче семей дворян,
купцов и ремесленников, и предписание «школу инженерную
умножить», и намерение организовать в каждой губернии госпи-
тали для увечных и престарелых, а также незаконнорожденных
детей, и план организации конных заводов в трех южных губер-
ниях, и, наконец, указ о создании коллегии «для торгового дела
исправления» 154.
В последующие годы законотворческая деятельность Петра
расширилась, увеличился поток нормативных и распорядитель-
ных указов, либо составленных по его поручению, либо им отре-
дактированных, либо от начала до конца им написанных. Петр
много и упорно работал над уставами и регламентами, инструк-
циями и указами об устройстве коллегий и Сената, указами,
определявшими обязанности должностных лиц. Подсчитано, что
только один список текста Устава воинского 1716 г. имеет около
200 поправок и дополнений, сделанных Петром 155.
Генеральный регламент был опубликован лишь в 12-й редак-
ции, причем шесть из них имеют следы правки Петра. Особенно
интенсивной правке царя подверглись 10-я и 11-я редакции.
Здесь встречаются новые, составленные Петром пункты регла-
мента, многочисленные дополнения, уточнения формулировок,
предписания включить новые разделы и т. д. Указ о должности
Сената 1718 г. насчитывает шесть редакций, пять из которых
правлены Петром. Столько же редакций претерпела в процессе
подготовки к опубликованию инструкция о должности генерал-
прокурора 156.
В последние годы жизни царь уделял много времени делам
управления и законотворчества. Сохранилось три составленных
им расписания по дням недели, которые он отводил присутствию
в Сенате, составлению регламентов и т. д. По расписанию 1721 г.
царь четыре дня в неделю — с понедельника по четверг — посвя-
щал сочинению Адмиралтейского регламента, пятница предна-
значалась Сенату, в утренние часы субботы он занимался редак-
тированием «Истории Свейской войны», а утро воскресенья от-
водил дипломатии. Здесь же помета о возможных отклонениях
от принятого распорядка: «А когда река станет, тогда, ежели
много дел будет, четверг прибавить к сенатцким делам».
В январе 1724 г. Петр составил новое расписание. Обстоя-
тельства к этому времени изменились, появились новые заботы.
Присутствию в Сенате отводились вечер понедельника и утро
вторника. Новым в распорядке было присутствие в суде в среду
вечером и утром в четверг. Утро пятницы предназначалось для
присутствия в Адмиралтействе.
154 П. и Б., т. XII (рукопись).
155 77. 77. Епифанов. Воинский устав Петра Великого. — «Петр Великий».
Сб. статей. М.—Л., 1947, стр. 196.
156 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 294—308, 411—510.
85
В третьем расписании, полностью не сохранившемся, которым
царь руководствовался с 10 ноября 1724 г., преимущественное
внимание уделялось присутствию в Сенате и встречам с генерал-
прокурором. О делах, «которые время терпят», прокурор докла-
дывал царю накануне дня заседания Сената, а по неотлож-
ным делам — «всегда время». В Сенате царь бывал два дня в не-
делю 157.
Огромное внимание, уделяемое Петром созданию законов,
исходило из его глубокой веры во всемогущую роль «добрых по-
рядков», под которыми подразумевались тщательно составлен-
ные законы и надлежащим образом устроенные учреждения,
задача которых состояла в наблюдении за претворением законов
в жизнь. Эту мысль в разных вариантах царь повторял много-
кратно, начиная от лаконичного повеления чиновникам блюсти
уставы «яко первое и главное дело» 158 до более пространных,
с элементами теории рассуждений относительно значения законо-
дательства в жизни государства. Например: «Глава же всему,
дабы должность свою и наши указы в памяти имели и до завтра
не откладывали, ибо как может государство управлено быть, егда
указы действительны не будут, понеже презрение указов ничем
рознится с изменою» 159, или: «Ничто так ко управлению госу-
дарства нужно есть, как крепкое хранение прав гражданских,
понеже всуе законы писать, когда их не хранить или ими играть
как в карты, прибирая масть к масти». Указы объявлялись «фор-
тецией правды», а их нарушители уподоблялись людям, которые
под нее «тщатся всякие мины чинить» 16°.
Сравнение чиновников, нарушавших указы, с изменниками
не являлось случайным. Идеальными Петру представлялись учре-
ждения, уподобленные казарме, а служители учреждений —
военным чинам, с такой же неукоснительностью выполняющим
указы, как солдаты и офицеры выполняли военные уставы.
В именном указе, изданном за год до смерти, Петр предписывал
хранить гражданские регламенты «так крепко во всем, как Воин-
ской регламент» 161, а спустя несколько месяцев Сенат слово
в слово повторил указ царя, считавшего, что эффект может быть
достигнут лишь в том случае, если чиновники коллегий и губерн-
ских учреждений, а также канцелярские служители будут читать
соответствующие их должности параграфы регламентов «как то
чинится для всегдашнего выразумления в должности солдатской
чтением и ведением их воинских артикулов» 162.
Своему личному участию в составлении регламентов Петр
157 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 94, 259, 265.
158 ПСЗ, Т. VII, № 4436, стр. 216.
159 ПСЗ, т. V, № 3264, стр. 606.
160 ПСЗ, т. VI, № 3970, стр. 656.
161 ПСЗ, т. VII, № 4422, стр. 205; № 4572, стр. 350.
162 Там же, № 4870, стр. 625.
86
придавал такое же значение, как и участию в военных походах
и сражениях. Изредка свою законотворческую деятельность он
отмечал в документах, как, например, в Морском уставе. В преди-
словии к нему царь собственноручно написал, что при его состав-
лении было использовано пять иноземных морских регламентов
«и к тому доволную часть прибавили, что потребно, еже чрез
собственной наш труд учинено и совершено» 163.
В качестве редактора «Истории Свейской войны» Петр, ви-
димо, не был удовлетворен содержанием сочинения, отражавшего
исключительно военно-дипломатический аспект его деятельности.
Эту одностороннюю характеристику своего царствования Петр,
судя по его заметкам, намеревался преодолеть включением в текст
дополнительных сведений о том, что сделано при нем в сфере
гражданской: «Чтоб вписат в Историю..., — читаем в заметке,
датируемой январем 1722 г., — что в сию войну зделано, каких
когда разпорядкоф земских и воинских, обеих путей регламентов,
и духовных; также строение фортец, гаваноф, флотов, корабел-
ного и галерного, и манифактур всяких, и строение в Питербурхе,
и на Котлине, и в протчих местах». В заметках имеются
не только общие, но и конкретные предложения о дополнениях,
например, в Морском и Адмиралтейском регламентах, составлен-
ных «чрез прилежной труд ц. в., в котором не повелением токмо,
но самым трудом его учинен, где не токмо утрами, но вечерами
по дважды на ден оное делано в разные времена», а также дается
перечень культурно-бытовых реформ, осуществленных в конце
XVII—самом начале XVIII в. 164
К сожалению, эти указания Петра остались нереализован-
ными, точнее, не раскрытыми с такой же подробностью и обстоя-
тельностью, как это сделано при освещении хода войны. В «Исто-
рии Свейской войны» изредка встречаются лишь краткие упоми-
нания о гражданских делах, подобных следующим: «В сем же
1715 годе государь, будучи в Санкт-Петербурге, начал сочинять
Устав воинский сухопутный со всеми обстоятельствы». В 1720 г.
причастность Петра к гражданским делам отмечена лишь дважды:
в первый раз в январе и феврале, когда Петр «присутствовал при
слушании Регламента адмиралтейского и Устава морского как до
полудни, так и по полудни», второй раз — сказано, что царь
помимо этих занятий в течение года «изволил присутствие иметь
для нужнейших дел в Сенате, еще и в двух коллегиях» 165 и т. д.
Короче, законотворческая деятельность Петра еще ждет изуче-
ния. Исследователь уже сейчас располагает достаточным материа-
лом, чтобы осуществить увлекательную работу по изучению
истории текстов законодательных актов, воплощения в указах
163 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 74.
164 Там же, стр. 115—116.
165 «Журнал или Поденная записка имп. Петра Великого...», ч. II, СПб._
1772, стр. 14, 123, 147. См. также стр. 148, 151.
87
заметок Петра в записных книжках, редактирования им ука-
зов и т. д.
Петр делил составленные и подписанные им указы на два
вида: постоянные и временные. К первым относились регламенты
и уставы, ко вторым — разного рода распорядительные указы166.
Первые определяли задачи учреждений и обязанности должност-
ных лиц от актуариуса до президента коллегии и сенаторов,
вторые были адресованы непосредственно к подданным. Первые
исчисляются десятками, вторые — тысячами.
Обилие распорядительных указов обусловлено прежде всего
их регламентарным характером. Вся жизнь подданных, все сферы
их деятельности находились под бдительным надзором государст-
венных учреждений разного ранга, пристально следивших за тем,
чтобы указы претворялись в жизнь. Указы и учреждения состав-
ляли основу «доброго порядка», а точное соблюдение законов
подданными должно было привести их к «общему благу» и обес-
печить выполнение интересов государства.
Государство знает все то, чего не дано знать подданному.
«Веема имеют наставлены быт те, которые сами не знают» 167, —
писал Петр. Таких надо наставлять и тому «как добрым эконо-
мом быть», и как жениться, и как вести себя в церкви, и как
сооружать дома и печи в них, и как строить барки и, наконец, как
и где хоронить мертвых.
Многие именные указы Петра по вертикали имеют три среза:
мотивировочную часть, изложение содержания нормы или прави-
тельственной распорядительной меры и перечня угроз за их не-
выполнение.
Петр однажды записал афоризм, вполне соответствовавший
его рационалистическим взглядам: «Выше всех добродетелей
разеуждение, ибо всякая добродетел без разума — пуста»168. По-
скольку одна из задач государства, как ее понимал Петр, состо-
яла в том, чтобы поучать и наставлять подданных, направлять
их деятельность во всех сферах жизни от рождения до смерти,
то он, как монарх, располагал неограниченными возможностями,
чтобы претворять в жизнь высшую из добродетелей — «разеуж-
дение». Царь даже намеревался «мужикам зделат какой маленкой
регул и читат по церквам для вразумления» 169.
Действительно, отличительной чертой указов, написанных
Петром, является их рассудительность. Эта особенность столь
ярко выражена в законотворчестве царя, что во многих случаях
по содержанию указа можно безошибочно определить его автора.
Царь, обращаясь к разуму подданного, считал необходимым
мотивировать целесообразность той или иной меры либо практи-
166 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 85.
167 Там же, стр. 151.
105 Там же.
169 Там же, стр. 67.
88
ческими выгодами от ее осуществления, либо ее необходимостью,
либо разумностью. Излюбленным словом, чаще всего встречаю-
щимся в мотивировочной части петровских указов, было слово
«понеже».
«Понеже, — писал царь сенаторам 12 марта 1712 г., — в Вы-
борке гварнизон немалую терпит нужду... того для» необходимо
присылать «для удовольствия больным» 10 тыс. руб. ежегодно на
покупку провианта 170. «Понеже челобитчики докучают о своих
обидах везде, во всяких местах, не дая покою, и хотя с их сто-
роны лехко разсудит мочно, что всякому своя обида горка есть...
но при том каждому разсудит надлежит», что невозможно
«одному человеку за так многими усмотрет воистинну, не точию
человеку, ниже ангелу», то с 1712 г. устанавливался новый по-
рядок подачи челобитных 171. Необходимость составления Мор-
ского устава Петр мотивировал так: «И понеже сие дело необхо-
димо нужное есть государству (по оной присловице, что всякой
потентент, которой едино войско сухопутное имеет, одну руку
имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет), того ради сей
воинской Морской устав учинили, дабы всякой знал свою долж-
ность и неведением нихто б не отговаривался» 172. Известный
указ Петра об уборке хлебов косами вместо серпов тоже начи-
нается словом «понеже»: «Понеже в здешних краях в Курляндии,
в Лифляндии и в Пруссах у мужиков обычай есть, что вместо
серпов хлеб снимают малыми косами с граблями, что перед на-
шими серпами гораздо споряе и выгоднее, что средний работник
за десять человек сработает, из чего видеть можно, какое великое
подспорье в работе будет, для чего и хлеба умножать будут» 173.
6 мая 1722 г. царь указал постройки в Москве крыть черепи-
цей или гонтом, изготовленным не из досок, а из бревен. Для
обучения приемам выделки гонта было велено прислать специа-
листов из Украины и Смоленска. При объяснении преимуществ
нового способа изготовления гонта законодатель воспользовался
вместо привычного слова «понеже» фразой «для того, что»: «Для
того, из доски или из тесу может сделаться, на примере гонтины
четыре или пять, от чего оным доскам и тесу учинится напрасная
трата, а из бревна одного может быть делано от 20 до 30 гонтин
и больше» 174. Иногда слово «понеже» встречается в конце указа.
Так, в указе 6 декабря 1714 г. царь сначала запретил петербург-
ским жителям принимать у себя пришлых людей без поручных
записей и регистрации в канцелярии, а затем объяснил, чем вы-
звана данная мера: «. . .понеже от таких пришлых людей при
С.-Петербурге является многое воровство, и татьбы и убий-
ства» 175.
170	Сб. РИО, т. 11, cTp.J25.
171	Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 65—66.
172	Там же, стр. 74.
173	ПСЗ, Т. VI, № 3781, стр. 388.
174	Там же, № 4016, стр. 693.
175	ПСЗ, т. V, № 2862, стр. 133.
89
Было, однако, немало указов, в которых законодатель-рацио-
налист не считался с реальными возможностями и наличием ма-
териальных ресурсов для выполнения наставлений. Указ 21 ок-
тября 1715 г. не жалел слов, чтобы разъяснить преимущества
изготовления широких холстов («понеже тем широким полотнам
великие расходы состоят паче других товаров»). Росчерком пера
вводился запрет на изготовление узких холстов. Но вскоре убе-
дились, что крестьянская изба совсем не приспособлена к тому,
чтобы разместить в ней огромный ткацкий станок с широкими
бердами. Указ пришлось отменить три года спустя 176.
Инструкция воеводам 1719 г. возлагала на уездную админи-
страцию «о академиях же, школах и госпиталях надлежащее по-
печение иметь». В это время на всю страну была единственная
Морская академия в Петербурге, а Академии наук не существо-
вало вообще. Та же инструкция поручала воеводе следить за тем
«чтоб зимние и летние дороги благовременно были починиваны
и поправлены, також вехи б на морском пути и в степных местах,
где пристойно, поставлени, дабы всякого несчастия и трудности
проезжие люди могли избегнуть» 177. Задача явно фантастиче-
ская, ибо российское бездорожье не только в XVIII, но и
в XX в. имело нарицательное значение.
Стремление мотивировать то или иное распоряжение встре-
чается иногда в указах, носивших частный характер. Царь
мог бы написать в Сенат короткую записку о том, чтобы послали
в Ригу к царице Прасковье Федоровне М. Салтыкова с женой.
Вместо этого он пишет так: «Господа Сенат. Понеже невестка
наша, царица Прасковья Федоровна, с детми своими в скором
времени поедут отсель в Курляндию и будут там жить, а понеже
у них людей мало, и для того отпустите к ним Михайла Салты-
кова и с женою, и чтоб он ехал с Москвы прямо в Ригу,
не мешкав» 178.
Впрочем, слово «понеже» не всегда несло смысловую нагрузку
и не всякий раз использовалось для разъяснения сути дела. В не-
которых случаях это слово отражало дань привычке и характер-
ный для Петра стилистический оборот. Например, 30 октября
1712 г. царь отправляет Сенату указ из одной фразы, но с двумя
«понеже», не разъясняющих сути дела, а всего лишь подчерки-
вающих его важность: «Господа Сенат. Понеже для важных дел
приедет к вам господин адмирал, по которого предложению не-
отменно все изправте, понеже зело нужно» 179.
Мелочная и назойливая опека подданных вызывала лихора-
дочное правотворчество. Оно было порывистым и импульсивным,
как и характер Петра. Воля царя без промедления воплощалась
176 ПСЗ, т. V, № 2943, стр. 179; № 3156, стр. 541.
177 Там же, № 3294, стр. 625, 627.
178 Сб. РИО, т. 11, стр. 228.
179 Там же, стр. 249.
90
в указах, причем законодатель не всегда задумывался над тем,
что новый указ вступал в противоречие со старым. Раскольников,
например, не уплативших двойной подати, было велено то дер-
жать под караулом, то, сбрив им бороды, отпускать на волю, то
ссылать в Рогервик на каторгу 180.
Особым попечением царя пользовалось сооружение речных
судов. Тонкий знаток этого дела, он сам в течение многих лет вел
ожесточенную борьбу с владельцами так называемых староманер-
ных судов, давая в указах подробные наставления, как строить
суда по новым образцам, но, несмотря на настойчивость и суровые
репрессии, полной победы достичь не сумел. Более того, в этой
борьбе косности нередко сопутствовал успех, и царь под его на-
тиском вынужден был отступать: 18 июля 1722 г. он издал указ
о том, чтобы все суда со скобами после окончания навигации были
изрублены, а через два с лишним месяца издает другой указ,
фактически отменявший предшествующий: разрешалось пользо-
ваться старыми судами, но запрещалось строить новые по ста-
рым образцам 181.
В январе 1714 г. Петр велел всю пеньку и юфть продавать
за границу только через Петербург, а через два месяца последо-
вал новый указ, разрешавший купцам половину названных то-
варов вывозить в Архангельск. Два года спустя доля Петербурга
в вывозе пеньки и юфти была повышена до 2/з 182- В подобных
условиях рациональное начало становилось иррациональным.
В 20-х годах XVIII в. необходимость упорядочения законо-
дательства стала настолько очевидной, что царь издает еще один
указ, имевший в виду осуществить кодификацию: «Понеже в про-
шедшия времена за настоящею тогда войною недосужное время
имели и на многия дела деланы в разныя времена разныя указы
об одном деле, того ради» намечалось устранить противоречия,
объединить близкие по содержанию указы в один, внести необ-
ходимые дополнения в регламенты 183.
Петр, однако, не уповал на магическую силу своих разъясне-
ний. Более того, царь-рационалист не верил, что разум его под-
данного достаточен для усвоения целесообразности той или иной
меры. Недостаток разума должен был компенсироваться страхом.
Отсюда проистекает еще одна особенность петровского законода-
тельства— его явно террористический характер, введение им су-
ровых наказаний за нарушение предписаний. Всякой новой норме
сопутствовало принуждение, причем в России оно, по мнению
Петра, было тем более необходимым, что она отстала от передо-
вых стран Западной Европы: «Когда в том старом и заобыклом
180 ПСЗ, т. VI, № 4034, стр. 720; № 4041, стр. 725; т. VII, № 4245,
стр. 77, № 4256, стр. 87.
181 ПСЗ, т. VI, № 4058, стр. 748, № 4106, стр. 781.
182 ПСЗ, т. V, № 2760, стр. 77; № 2784, стр. 88; № 3115, стр. 518.
183 ПСЗ, т. VII, № 4347, стр. 151.
91
государстве, — под которым Петр подразумевал Голландию,—
принуждение чинится, которое и без того как обычаем долгим
в коммерции цветет, так и едино сие пропитание имеет, то кольми
паче у нас надобно принуждение в том, яко у новых людей во
всем» 184. «Сами знаете, — писал царь президенту Камер-коллегии
Д. М. Голицыну в указе об уборке хлебов косами, — хотя что
добро и надобно, а новое дело, то наши люди без принуждения
не сделают» 185. Подобным же образом царь рассуждал и в дру-
гом случае. Этот случай тоже имел частный характер, тем
не менее царь и здесь высказал обобщенное мнение о значении
принуждения: «Наш народ, яко дети, неучения ради, которые
никогда за азбуку не примутся, когда от мастера не приневолены
бывают» 186. «Азбука», которой надлежало овладеть «народу»,
состояла в усвоении мысли о необходимости развивать ману-
фактурную промышленность, а под мастером подразумевался
учитель, наставник.
Эти общие взгляды на роль «приневоливания» в достижении
задач, стоявших перед государством, нашли конкретное отраже-
ние в уставах, регламентах, инструкциях и указах. Почти каждый
из перечисленных актов заканчивался угрозой применить наказа-
ние, причем мера наказания зависела от сословной принадлеж-
ности нарушителя нормы, установленной актом: за одно и то же
нарушение дворянин нес иное наказание, чем крестьянин, а офи-
цер — иное, чем солдат.
В нашу задачу не входит анализ мер пресечения, взятых
в целом, установленных законодательством Петровского времени.
Отметим лишь, что классовый характер суда выразительнее всего
отражен в Уставе воинском, своего рода уголовном кодексе
XVIII в. Для «начальных» людей Устав воинский предусматри-
вал наказания, наносившие ущерб «чести», такие, как лишение
чина и жалованья, шельмование (когда обвиняемый «из числа
добрых людей и верных извергнут»), в то время как для осталь-
ных предназначались «обыкновенные телесные наказания» и «же-
стокие телесные наказания», т. е. битье батогами и шпицруте-
нами, держание в железах, нанесение телесных повреждений (от-
рубание руки, пальцев, обрезание ушей), клеймение, ссылка на
каторгу и т. д. 187 Многочисленные указы грозили беглым рекру-
там, драгунам, солдатам и матросам смертной казнью, а тем, кто
их приютил, — только лишением чина и конфискацией имущества.
За держание беглых крестьян помещик подвергался денежному
штрафу, а беглый крестьянин — телесному наказанию.
Петр принимал личное участие как в определении меры нака-
зания, так и в ее реализации. Розыск по политическим процессам
184 ПСЗ, т. VII, № 4348, стр. 152.
185 ПСЗ, т. VI, № 3781, стр. 388.
186 ПСЗ, т. VII, № 4345, стр. 150.
187 ПСЗ, т. V, № 3006, стр. 410.
92
он брал в свои руки и проявлял к противникам крайнюю степень
жестокости. Сошлемся в качестве примера на стрелецкий розыск
и массовые казни 1698—1699 гг., когда половина стрельцов была
казнена без всякого следствия, причем сам царь рубил им головы,
принуждал выступать в роли палачей бояр и выражал недоволь-
ство, когда они выполняли эту роль недостаточно искусно. Руко-
водил царь розыском и по делу собственного сына — царевича
Алексея, присутствуя при его пытках. Жестокость и коварство
Петра проявились в период подавления восстаний в Астрахани
и на Дону.
В феврале — марте 1706 г., когда у Петра были надежды на
то, что астраханское восстание пойдет на убыль в результате
мирных переговоров, он писал Б. П. Шереметеву, отправленному
к мятежному городу с карательными целями: «Для бога, осто-
рожно поступайте и являйте к ним всякую склонность и ласку»,
велел «всеконечно их всех милостию и прощением вин обнадежи-
вать» и даже «взяв город Астрахань, над ними и над заводчи-
ками ничего не чинить». Но как только Шереметев донес, что
он штурмом овладел восставшим городом, Петр поздравил фельд-
маршала с «викторией над сими проклятыми воры» и снабдил его
инструкцией, как поступать с участниками движения: всех стрель-
цов, в том числе и «лучших воров», надлежало отправить для
продолжения службы в Петербург. План царя состоял в том,
чтобы изолировать руководителей движения от остальной массы
его участников лишь после того, как колонна побежденных
стрельцов окажется вдали от Астрахани: «А когда придут
в украинные городы, тогда завотчиков послать к Москве за доб-
рым караулом, а с протчими иттить прямо к Смоленску» 188 189.
Трагический конец этой эпопеи хорошо известен. Петр опа-
сался чинить расправу над восставшими в самой Астрахани,
а в Москве, когда они попали в кровавые руки князя-кесаря Ро-
модановского, царю ничто не угрожало. В застенках Преображен-
ского приказа оказались сотни стрельцов и посадских, доставлен-
ных туда из Астрахани и других восставших городов. Итог был
таков: 320 человек подверглись казни, 45 погибли во время
розыска. В числе казненных оказались и стрельцы городков, без
°	1RQ
сопротивления сдавшихся правительственным войскам .
Еще более жестоким Петр выглядит в месяцы борьбы с вос-
станием на Дону под предводительством К. Булавина. Приведем
несколько выдержек из писем Петра майору кн. В. В. Долгору-
кому, командовавшему правительственными войсками. В апреле
1708 г. царь дал наказ Долгорукому: «Ходить по тем городкам
и деревням (из которых главной Пристанной городок на Хапре),
которыя пристают к ворофству, и оныя жечь без остатку, а людей
188 П. и Б., т. IV, вып. 1, стр. 189, 221.
189 Н. Б. Голикова. Политические процессы при Петре I. М., 1957, стр. 249,
250
93
рубить, а завотчиков на колесы и колья, дабы сим удобнее ото-
рвать охоту к приставанью (о чем вели выписать из книг князь
Юрья Алексеевича) ворофства у людей, ибо сия сарынь, кроме
жесточи, не может унята быть» 190.
Тактика выжженной земли и поголовного истребления вос-
ставших не дала ожидаемых результатов. Через месяц, 10 мая
1708 г., царь отправляет В. В. Долгорукому новое письмо. Он ре-
комендует пустить слух «для эха или голосу тамошнему народу,
что ты идешь туды с немалыми людми», а также слух, что
в район восстания движется сам царь. «Еще вам зело надлежит
во осмотрении иметь и с теми, которые воровству Булавина
не пристали, или хотя и пристали, да повинную принесли, чтоб
со оными зело ласково поступать, дабы, как есть простой народ,
оне того не помнили, что ты станешь мстить смерть брата своего,
что уже ныне не без молвы меж них, чтоб тебе пущаго чего
не учинить. Також надлежит пред приходом вашим к ним уве-
щательный писма послать, и которые послушают, також ласкова
со оными поступать, а кои в своей жесточи станут, чинить по до-
стоинству» 191 192.
В июне 1708 г. царь писал, что ему «зело неприятна» медли-
тельность Долгорукого, и вновь подтвердил необходимость
«немедленно» чинить «промысел над теми ворами; и которые из
них есть пойманы, тех вели вешать по городам украинским».
В постскриптуме Петр перечислил притоки Дона, по берегам ко-
торых надлежало сжигать все городки: Бузулук, Северский
Донец, Медведица, Адар и др.
Последнее из серии писем Петра В. В. Долгорукому датиро-
вано 15 августа. Основные силы восставших к этому времени
были уже разгромлены, а сам предводитель восстания — убит.
Петр писал: «Что по городкам вам велено так жестоко поступать
в ту пору, пока еще были все в противности; а когда уже усми-
рились (хотя за неволю), то надлежит инако, а имянно: завотчи-
ков пущих казнить, а иных на каторгу, а протчих высылать
в старыя места, а горотки сжечь по прежнему указу. Сие чинить
по тем городкам, которые велено вовсе искоренить. А которые по
Дону старые городки, в тех только в некоторых, где пущее [зло]
было, завотчиков только казнить, а протчих обнадежить. А буде
где какую противность ныне вновь зделают, то и всех под
192
главу» .
Такой представляется одна из черт характера Петра по его
собственным письмам: деловым тоном он дает распоряжения об
уничтожении населенных пунктов и отправке на виселицу тысяч
людей, которых он считал «ворами», врагами трона, «государ-
ственного интереса» и «общего блага».
190 П. и Б., т. VII, вып. 1, стр 133.
191 Там же, стр. 161.
192 П. и Б., т. VIII, вып. 1, стр. 80.
94
Главный каратель — В. В. Долгорукий приписывал себе уни-
чтожение 28,5 тыс. повстанцев. Это, конечно, неполная цифра
жертв реализации свирепых предписаний царя 193.
Обстановка, в которой писались эти письма, была необычной,
экстраординарной. Посмотрим, однако, какие меры наказания
царь устанавливал в годы относительного затишья, в условиях
более или менее спокойной внутренней жизни страны, когда ему
не угрожали ни «воры-астраханцы», ни «воры-булавинцы». Кары
сыпались как из рога изобилия и в эти годы с тем различием,
что они были менее жестокими: вместо «жечь без остатку,
а людей рубить, а завотчиков на колеса и колья» царь грозил
лишить нарушителей «доброго порядка» жизни, имущества, со-
слать на каторгу и т. д.
Все чиновники государственных учреждений от сенаторов,
президентов коллегий, членов магистратов, церковных иерархов
до мелких канцелярских служителей центрального и местного
аппарата приносили присягу. Эта армия «верных слуг» государя
и блюстителей государственного интереса давала клятвенное обе-
щание «по крайнему разумению», не жалея «живота своего», ра-
деть всему, «что его царского величества верной службе и пользе
во всяких случаях касатися может» и, напротив, предотвращать
все, что способно нанести ущерб царскому интересу.
Считалось, однако, что одного «крайнего разумения» чинов-
ников совершенно недостаточно, и царь проявлял неистощимую
энергию в изобретении мер принуждения, которые должны были
стимулировать их служебное рвение. Петр лишь в редких слу-
чаях возлагал моральную ответственность за невыполнение ука-
зов даже на своих ближайших помощников — сенаторов. Так,
в двух указах сенаторам в 1715 г. Петр требовал присылки денег
на нужды флота. Вместо обычной угрозы наказанием царь взы-
вал к чувству долга и закончил их словами: «... и буде сего
не учините, вы виною будете остановкою флота»; «винны будете
потерянию сей компании» 194. Речь шла о подготовке военно-мор-
ской операции, запланированной на 1715 г. Обычным же сред-
ством повышения служебной активности были угрозы либо
смертной казнью, либо конфискацией имущества, либо уплатой
штрафов. В июле 1713 г. Петр предложил сенаторам в течение
трех месяцев произвести расследование пяти-шести важнейших
доносов фискалов. Виновников, «которые для своих полз интерес
государственной портят», — велено казнить. «И ежели инако
в том поступите, — добавил царь, — то вам сие будет»195. Царь
обязал сенаторов являться на службу три раза в неделю.
193 Е. П. Подъяполъская. Крестьянская война 1707—1709 гг. — «Крестьян-
ские войны в России XVII—XVIII вв.» Сб. статей. М.—Л., 1966,
стр. 201.
19j Сб. РИО, Т. 11, стр. 284—285.
190 Там же, стр. 264.
95
За каждый день отсутствия без уважительной причины с сенатора
взимался штраф в размере 50 руб.196 Указом 1714 г. «всем чинам,
которые у дел приставлены», запрещалось брать взятки, высту-
пать в роли подрядчиков и т. д. «А кто дерзнет сие учинить, тот
весьма жестоко на теле наказан, всего имения лишен, шелмован
и из числа добрых людей извержен, или смертию кажнен
будет» 197.
Нормы наказания текущего законодательства были обобщены
в Генеральном регламенте, причем Петр во время его редактиро-
вания сам вносил дополнения, устанавливавшие соответствующие
кары. Наказанию подвергались все члены коллегии, если они
не известят о противозаконном решении Сената «по силе вреда».
Приказные чины коллегии за одну неявку на службу подверга-
лись удержанию жалованья за месяц, а. за каждый час прежде-
временного ухода из коллегии — вычетом жалованья за неделю.
Рукой Петра вписано наказание за нерадивое исполнение указов:
«А ежели в важных делах леносно поступят, то вдвое или трое
протиф вышеписанного вычетом наказаны будут» 198. Устанавли-
вались наказания за не относящиеся к службе разговоры в колле-
гии, за поношение коллегии, за волокиту и т. д. Петр предусмо-
трел и тот случай, когда канцелярист не располагал средствами,
чтобы уплатить штраф, и внес следующее дополнение в регла-
мент: «Буде же из сих хто подлежать будет денежному штрафу,
а платит будет ему нечем, того послат без наказания в галерную
работу», где виновный должен был отработать сумму штафа 199.
Штрафная дубинка, к услугам которой царь столь часто при-
бегал на страницах Генерального регламента, действовала далеко
не с тем эффектом, на который он рассчитывал. По ходу дела эту
дубинку приходилось удлинять и увеличивать в весе. Менее чем
через год после опубликования Генерального регламента царь
увеличил размер штрафов за несвоевременную присылку рапор-
тов. За опоздание устанавливался штраф в 100 руб. за каждый
месяц, а если рапорт задержан на срок, превышавший четыре
месяца, то виновный лишался имущества и ссылался навечно
на галеры 20°. В 1722 г. Петр установил единую меру наказания
для всех, кто будет пытаться «дела вершить и располагать
не против регламентов». Всякий «слуга» государя, под которым
подразумевался чиновник всех рангов, «яко нарушитель прав го-
сударственных и противник власти, — гласил составленный
Петром указ, — кажнен будет смертью без всякия пощады, и
чтоб никто не надеялся ни на какия свои заслуги, ежели в сию
вину впадет» 201.
196 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 215.
197 Там же, стр. 212.
198 Там же, стр. 468, 469.
199 Там же, стр. 471.
200 Сб. РИО, т. 11, стр. 413.
201 Н. А. Воскресенский, Указ, соч., стр. 107.
96
Духом «приневоливания» проникнуты также именные указы,
предназначенные для ремесленников, купцов, крестьян. Указы,
регламентируя хозяйственную, семейную и духовную жизнь, уста-
навливали меру наказания за попытку уклониться от выполнения
предписаний государственной власти. «Под разорением всего
имения и ссылкою» запрещалось строить кирпичные дома во
всем государстве; все, кто строил мазанки не на каменном фунда-
менте «как явные преступники с жестокостью наказаны будут», —
грозил указ; продавцов русского платья и сапог, равно как скоб
и гвоздей, которыми подбивали русскую обувь, ждала каторга 202.
Царю стало известно о жалобах английских купцов на проделки
русских браковщиков пеньки, которые «чинят обманы — в сере-
дину доброй кладут не токмо худую и гнилую, но и каменья».
Последовал указ: «Ежели кто сыщется в таком воровстве после,
и такова велите казнить смертию» 203. В 1718 г. было велено
выделывать кожи ворванным салом, а не дегтем: «А кто сей указ
преступит, тот будет лишен всего своего имения и сослан будет
с наказанием на вечную работу на галеры» 204. Богомольцам во
время «пения божественной литургии» надлежало стоять в без-
молвии. За разговоры велено «имать штраф», не выпуская из
церкви, по рублю с человека 205.
А. С. Пушкин обнаружил, как он писал, достойную удивления
«разность между государственными учреждениями Петра Вели-
кого и временными его указами. Первые, — заметил поэт, —
суть плод ума обширного, исполненного доброжелательства и
мудрости, вторые жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом.
Первые были для вечности, или по крайней мере для буду-
щего, — вторые вырвались у нетерпеливого самовластного поме-
щика» 206. Эту мысль, «обдумав», Пушкин намеревался внести
в «Историю Петра», над которой он работал.
Возможно, что Пушкин, размышляя над характером законо-
дательства Петра, изменил бы приведенную выше оценку и обна-
ружил бы, что не только «временные», но и постоянные указы
«писаны кнутом». Более правильно, на наш взгляд, другое его
высказывание о царствовании Петра: «Все дрожало, все без-
молвно повиновалось» 207.
Безропотное выполнение царских указов — главная обязан-
ность подданных. «Должен народ без прекословия и роптания
вся от самодержца повелеваемая творити», — писал Прокопович
в политическом трактате того времени — «Правде воли монар-
шей» 208.
202	ПСЗ, т. V, № 2848, стр. 126; № 2850, стр. 126—127; № 2874, стр. 137;
№ 2929, стр. 166.
203	Сб. РИО, т. 11, стр. 309.
204	ПСЗ, т. V, № 3141, стр. 531.
205	Там же, № 3250, стр. 599.
206	А. С. Пушкин. Собр. соч., т. 8. М., 1962, стр. 323.
207	А. С. Пушкин. Собр. соч., т. 7. М., 1962, стр. 192, примечание.
208	ПСЗ, т. VII, № 4870, стр. 625.
7 Заказ Ха 121
97
Но «народу» царь предоставил одно право, которое иногда,
правда, перерастало в обязанность, — право доносить. Доносы
в представлении царя являлись той сферой деятельности поддан-
ных, в которой допускалась их личная инициатива. В то же время
доносы выполняли функцию контроля и наблюдения за реализа-
цией правительственных указов.
В 1711 г. Петр одновременно с учреждением Сената вводит
должность фискалов, обязанность которых состояла в том, чтобы
«над всеми делами тайно надсматривать и проведывать про
неправой суд, також в сборе казны и протчаго». Согласно указу,
написанному лично Петром, фискалу «буде же и не уличит...
в вину не ставить, ниже досадовать». Активность фискалов пооп
рялась тем, что с изобличенного они получали половину размера
штрафа, вторая половина шла в казну 209 210 *.
Несмотря на то что деятельность фискалов вызывала недо-
вольства, Петр фактически сохранил их безнаказанность при
необоснованных обвинениях: по указу 1714 г. неправый донос фи-
скала, если он совершен не ради личной выгоды, подлежал лишь
легкому штрафу, «дабы впредь, лучше осмотряся, доносил» 21°.
В Генеральном регламенте глава о фискалах была написана
Петром. За ложный донос фискал подлежал такому же наказа-
нию, «чему бы тот виноватой был достоин», но здесь же сделана
оговорка, ограничивавшая применение этой меры: «А буде не все
докажет, аднакож, одно или несколько правды явитца, то ему
в вину не ставит, понеже всего ему окуратно проведат не воз-
21 1
можно» .
Доносительство как форма «общественной» инициативы и
средство контроля за деятельностью правительственного меха-
низма всячески поощрялось Петром, и он издал немало указов,
обращенных к «подданным» с призывом информировать лично
его и правительственные инстанции разного рода о нарушении
«доброго порядка». Лично царю разрешалось доносить о «злом
умысле против персоны е. в. или измены», о «возмущении или
бунте» и, наконец, о хищении казны212. Однажды Петр имел
случай наградить доносителя по первым двум пунктам: в 1722 г.
в Пензе какой-то проповедник выкрикивал всенародно «многие
злые слова» в адрес царя и «весьма вредительные государству».
Посадский Федор Каменщиков донес об этом, за что был награж-
ден царем 300 руб. и правом вести беспошлинную торговлю213.
Чаще всего поводом для обращения к услугам доносителей
было ущемление «государственного интереса». Выявление лиц,
уклонявшихся от службы, а также утаивавших крестьян во время
209 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 204.
210 ПСЗ, т. V, № 2786, стр. 89.
2,1 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 472.
212 ПСЗ, т. V, № 2877, стр. 138.
213 ПСЗ, т. VI, № 3984, стр. 666.
98
переписи, вскрытие злоупотреблений во время сборов государ-
ственных налогов, поиски беглых рекрутов всячески поощрялись
указами Петра. Указы соблазняли доносителей возможностью
получить все или часть движимого и недвижимого имущества,
принадлежавшего нарушителю «государственного интереса».
Первый указ, обещавший тому, кто обнаружит дворянина,
укрывавшегося от службы, «отдать все деревни того, кто ухорони-
вался», был издан в 1711 г.214 Через три года он был повторен,
причем «пожитки и деревни» обещаны любому доносителю «ка-
кого б оный низкого чина ни был, или хотя слуга оного» 215.
Поощрялись доносы и на представителей администрации, вы-
ступавших в роли «грабителей народа» и «повредителей интере-
сов государственных». Доносителям было обещано помимо иму-
щества «грабителя» также и «чин его». Другой указ, развивая
эту идею, соблазнял доносителя не только имуществом изобли-
ченного, но и внушал страх, грозил карами: знавшего о злоупо-
треблениях переписчиков, наборщиков и сборщиков, но не сооб-
щившего о них, ожидало жестокое наказание «с разорением
движимых и недвижимых их имений» 216 *.
Утайка душ во время переписи означала сокрытие от государ-
ства налогоплательщиков. Доноситель и в этом случае вознагра-
917
ждался имуществом виновного .
Специфическая форма вознаграждения устанавливалась доно-
сителям, изобличавшим подрядчиков. По указу 1715 г. подряд-
чикам разрешалось при выполнении казенных подрядов получать
не более 10% прибыли. Превышение прибыли каралось
взысканием «переимной цены» вдвое в пользу казны, «да из его
пожитков доносителю, кто на кого донесет, указано будет дать
по разсмотрению»218. В некоторых случаях доноситель мог
рассчитывать на фиксированную оплату своих усилий: за обна-
ружение беглого рекрута, солдата или матроса полагалось полу-
чить вознаграждение в сумме 5 руб. за человека219,
*
В настоящей статье освещены далеко не все аспекты полити-
ческих воззрений Петра. Опущены, в частности, представления
царя об устройстве государственного аппарата, который он
в соответствии с учением правоведов того времени уподоблял
часовому механизму. За пределами текста оказались взгляды
Петра на организацию бюрократического контроля за деятель-
ностью государственного аппарата: негласный надзор фискалов
214 П. и Б., т. XI. вып. 1, стр. 103.
215 ПСЗ, т. V. № 2845, стр. 125.
216 Там же. № 2726, стр. 63; № 2915, стр. 160
2,7 Сб. РИО. т. 11. стР: 374—375.
218 ПСЗ, т. V, № 2914, стр. 160.
2,9 Там же, № 2885, стр. 147.
99
7*
сопровождался поисками форм официального, правительственного
контроля, который, в конечном счете, вылился в институт проку-
ратуры. Тема не может считаться исчерпанной и без освещения
реализации многочисленных регламентов, указов, инструкций,
составлению которых Петр отдавал много времени и сил. Здесь
мы бы обнаружили явное противоречие между мыслью законо-
дателя, его стремлением все и вся регламентировать и весьма
скромными результатами этой регламентации: угрозы, щедро
расточаемые указами, оставались угрозами, которые удавалось
искусно обходить не только безвестным «слугам государя», но и
его ближайшим сподвижникам.
Приведенный материал, тем не менее, уполномочивает сделать
ряд наблюдений.
Петр, как и его монархи-современники, занимавшие троны
в странах Европы, считал себя слугой государства. Однако никто
из коронованных современников не мог соревноваться с Петром
по результатам этой «службы».
Трон в Вене долгое время занимал император Леопольд, от-
личавшийся столь феноменальной нерешительностью и безволием,
что не был в состоянии принять ни одного самостоятельного ре-
шения: даже по мелким вопросам он совещался со своими ми-
нистрами.
Не любил себя обременять заботами и датский король Фре-
дерик IV. Современник рассказывает, как однажды у Петра воз-
никло с ним недоразумение. Царь, как известно, мог довольство-
ваться пятью часами сна в сутки. Будучи в Копенгагене
в 1716 г., он послал в 8 часов утра сказать королю, что он
желает с ним встретиться. Царю ответили, что король еще спит.
Два часа спустя, когда Петр вновь осведомился о возможности
встречи, ему сказали, что хотя король уже встал, но никто
не смеет входить в его комнату. Через час Петру сообщили, что
король еще не одет. Наконец, в час пополудни, когда у непосед-
ливого русского царя иссякло всякое терпение, смущенный Фре-
дерик IV сам явился к нему. Датскому королю пришлось выслу-
шать следующее замечание Петра: «Мой брат, дела не могут
идти хорошо таким образом; каждый день у нас есть много
важного, что мы должны сообщить друг другу, между тем
к вашему величеству не всегда можно иметь доступ. У меня
также есть свои дела. Условимся однажды и навсегда иметь опре-
деленный час в день, в который мы можем видеться, когда нам
будет что сказать друг другу». Король, однако, никак не согла-
шался, чтобы временем их встречи были утренние часы 220.
Польский король Август II имел сходство с Петром в одном:
как и Петр он был жизнелюбом и мог соревноваться с ним в фи-
зической силе. Однако в могучем теле польского короля теплился
слабый дух: в годы своего долгого царствования он метался
220 Сб. РИО, т. 20, стр. 61—62.
100
между соперничавшими группировками шляхты внутри страны и
боровшимися сторонами в Северной войне. Будучи союзником
России, он несколько раз изменял ей. Превыше всего он ценил
трон и ради его сохранения готов был унижаться, нарушать вер-
ность, попрошайничать.
Дарования шведского короля Карла XII проявлялись в пол-
ной мере лишь в одной сфере — военной. Безумно храбрый воин,
великолепный тактик, замкнутый честолюбец, он считал недо-
стойным для себя заниматься всем, что не было связано с похо-
дами, кровавыми сражениями, лихими налетами, ружейной паль-
бой, звоном сабель и артиллерийской канонадой. Всю свою
недолгую жизнь он разрушал города, штурмовал крепости, про-
ливал кровь. Строил он только редуты.
Таланты Петра были неизмеримо шире, а поле их применения
разнообразнее. Он умел твердой рукой держать меч, но
с таким же успехом владел пером и охотно брался за резец и
топор. Дипломатия и военное дело, государственное строитель-
ство и просвещение, промышленность и торговля, быт и нравы —
вот далеко не полный перечень тех сфер жизни страны, в кото-
рые властно вторгался Петр и в которых он оставил следы, бро-
савшиеся в глаза не только потомкам, но и современникам.
И если продолжать сравнивать Карла XII и Петра I, то их прав-
ление принесло двум государствам диаметрально противополож-
ные результаты: Швеция при Карле XII утоатила великодержа-
вие, Россия при Петре I его приобрела. Превращение России
в великую державу — главный итог ее истории в первой четверти
XVIII в. Констатируя этот итог, мы, разумеется, не можем при-
соединиться к канцлеру Головкину, сказавшему при поднесении
царю титула императора: «Единыя вашими неусыпными трудами
и руковождением мы, ваши верные подданные, из тьмы неведе-
ния на феатр славы всего света, и тако реши, из небытия в бытие
произведены и во общество политичных народов присовокуп-
лены»221. «Феатр славы» Россия приобрела усилиями народа. Но
личный вклад Петра в эти усилия нельзя сбрасывать со счетов.
Энгельс отдавал должное его деятельности: «Этот действительно
великий человек — не чета Фридриху «Великому», покорному
слуге преемницы Петра Екатерины II, — первый в полной мере
оценил исключительно благоприятное для России положение
в Европе. Он ясно... разглядел, наметил и начал осуществлять
основные принципы русской политики как по отношению к Шве-
ции, Турции, Персии, Польше, так и по отношению к Гер-
мании» 222.
Осуществляя преобразования в России, Петр опирался на
ресурсы, которыми располагала страна к концу XVII в. Он сам
дважды признавал наличие преемственности с предшествующим
221 ПСЗ, т. VI, №, 3840, стр. 445.
222 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 22, стр. 20.
101
временем. В предисловии к Уставу воинскому Петр писал, что
регулярная армия ведет свою историю с 1650 г. «Но потом оное
не токмо умножено при растущем в науках свете, но едва
не веема оставлено», так что в дальнейшем русские войска
«не точию с регулярными народы, но и с варварами (и без
стыда), что ни протиф кого стоят могли» 223.
«Прежде сего начинаемо было» и военно-морское дело, писал
Петр в предисловии к Морскому уставу в 1720 г., имея в виду
сооружение военного корабля «Орел», сожженного разницами во
время Крестьянской войны 224.
Мы можем протянуть нити к прошлому, прослеживая бурное
развитие в первой четверти XVIII в. мануфактурной промышлен-
ности, состояние просвещения, быта и т. д. Но подобно тому как
единственный корабль XVII в. невозможно сравнивать с мощ-
ным Балтийским флотом, так результаты промышленного и куль-
турного развития, а также государственного строительства
первой четверти XVIII в. нельзя сопоставлять с тем, чем распо-
лагала Россия в XVII в.
Содержание петровских преобразований глубоко раскрыто
В. И. Лениным, писавшим, что «Петр ускорял перенимание за-
падничества варварской Русью, не останавливаясь перед варвар-
скими средствами борьбы против варварства» 225. Варварские сред-
ства испытало на себе и дворянство. Чтобы обрядить дворянина
в европейский кафтан, заставить его учиться, поступиться частью
феодальной ренты в пользу государства, т. е. принудить его слу-
жить «государственному интересу», необходимо было применять
насилие, но прогресс был достигнут прежде всего за счет широ-
кого использования варварских приемов принуждения по отноше-
нию к трудовому населению.
223 /7. 4. Воскресенский. Указ, соч., стр. 52.
224 Там же, стр. 74.
225 5. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 36, стр. 301.
Петр I
и „Гистория Свейской войны"
*
Т. С. Майкова
Постоянным, пристальным и деятельным был интерес Петра
Великого к прошлому и к истории как науке. Рассказы
Н. М. Зотова «о делех Дмитрия Донского, и князя Владимира,
и Александра Невского» пробудили в его ученике такой живой
интерес, что по просьбе учителя для уроков были принесены «все
исторические книги с кунштами (гравюрами. — Т. М.)». «Несторов
летописец» читал Петр «в самой малости своей», и с тех пор
«книги гисторические» всегда ему сопутствовали В 1716 г.
«в поход за царским величеством взял арап Аврам Петров
книги», среди них были «Киевский летописец и Троянская исто-
рия». Весной 1721 г. царю в Ревель посылают «Разсуждение
Шафирова, Пуффендорфа, Троянскую историю, Иерусалимскую
историю, Синопсис, [книгу] Цезариеву о войне», в 1722 г.
в Астрахань — «Книгу початия народа словенского»1 2. Много
книг по истории покупали для Петра заграницей, в 1724 г. по
его распоряжению в библиотеку будущей Академии наук была
передана 36-томная «История Византии». Значительную часть
петровской библиотеки составляли различные «гистории» 3.
1 «Записки русских людей. События времен Петра Великого». СПб., 1841
(П. Крекшин, стр. 20, 21); Я. Н. Майков. Рассказы Нартова о Петре
Великом. СПб., 1891, № 161, стр. 104; А. С. Лаппо-Данилевский. Петр
Великий как основатель имп. Академии наук в Санкт-Петербурге. СПб.,
1914, стр. 8, 10—12; С. Я. Пештич. Русская историография XVIII века,
ч. 1. Л., 1961, стр. 74—75; ЦГАДА, Кабинет Петра Великого, отд. II
(далее —Каб., I, II), кн. 57, л. 930.
2 Каб., II, кн. 61, л. 65; кн. 57, л. 921.
3 С. П. Луппов. Основание и первые годы существования библиотеки Ака-
демии наук. — В кн. «История библиотеки АН СССР. 1714—1964».
М.—Л., 1964; Е. И. Боброва. Обзор иностранных печатных книг Собра-
ния Петра I. — Там же, стр. 168—170; она же. Реестр книг Собрания
Петра I. — Там же, стр. 331—343, 349, 384, 409, 410; М. Н. Мурзанова.
Обзор собрания иностранных рукописных книг Петра I. — В кн. «Исто-
рический очерк и обзор фондов рукописного отдела БАН», вып. I.
XVIII век. М.—Л., 1956, стр. 91—102.
103
Об интересе Петра к «истории соседних чужестранных госу-
дарств», повлиявшем и на его государственную деятельность,
писал в своих записках А. А. Матвеев. Рассказ Матвеева под-
тверждается ссылкой на «гистории» «бывших неприятелей»
в записке Петра 1724 г.4 Любопытно и свидетельство П. Крек-
щина о том, что Петр в 1694 г. читал «новопереведенную исто-
рию Августа Тауэра», взятую им у Ф. А. Головина. Ганновер-
ский резидент Х.-Ф. Вебер называет Петра I «хорошим
историком» 5.
Особенно интересовала Петра история славян. По его пору-
чению И.-Х. Урбих искал в Праге книги о происхождении
славян, Г.-В. Лейбниц составил записку «О начале и древности
славянского народа», а С. Рагузинский перевел «Книгу историо-
графия початия имени славенского» (перевод этот был напечатан
в Петербурге в 1722 г.) 6.
Занимала «всеобъемлющую душу» царя и история языческой
религии и магометанства. По его предложению Д. Кантемир на-
писал «Систему магометанской религии» (СПб., 1712), а в 1725 г.
вышла в свет «Аполлодора грамматика Афинейскаго» с предисло-
вием Феофана Прокоповича 7.
Уважение к старине и «великое любопытство» Петра прояв-
лялось и в собирании предметов материальной культуры и
в охране архитектурных памятников. В 1701 г. стольник Т. Куд-
рявцев, принимавший на московском Пушечном дворе колокола,
привезенные из Троице-Сергиевского монастыря для литья
пушек, предложил один из них, отлитый в 1497 г., «впредь для
памятства Троице-Сергиева монастыря властям отдать». Петр
распорядился вернуть колокол в монастырь и беречь его8.
После осмотра древнего кладбища и развалин Булгара казан-
скому губернатору было приказано «башни, также мост и старое
по времени починить»9. Д. Кантемиру, заинтересовавшемуся
4 Каб., I, кн. 63, л. 649; С. М. Соловьев. История России с древнейших
времен, кн. IX. М., 1963, стр. 553.
5 «Записки русских людей...» (Записки А. А. Матвеева, стр. 58—59;
П. Крекшин, стр. 100); С. Л. Пештич. Указ, соч., стр. 76; «Русский
архив», 1872, № 6, стр. 1078.
6 ЦГАДА, Сношения с Австрией, оп. 1, 1712 г., д. 4, л. 140 и об., 118—
121 об.; «Описание изданий гражданской печати. 1708—январь 1725 г.».
М.—Л., 1955, № 699, стр. 384; И. Перволъф. Славянская взаимность
с древнейших времен до XVIII в. — ЖМНП, 1874, январь, стр. 165;
апрель, стр. 214—215; Каб., II, кн. 61, лл. 96 об., 110.
7 П. П. Пекарский. Наука и литература при Петре Великом, т. II.
СПб., 1862, стр. 582; «Описание изданий гражданской печати», № 715,
877.
8 А. Ф. Бычков. Уважение Петра Великого к памяти старины. — «Русская
старина», 1892, январь, стр. 265—266; И. И. Голиков. Деяния импера-
тора Петра Великого, т. VII. М., 1838, стр. 271. Каб., I, оп. 6, д. 63,
л. 25.
9 И. И. Голиков. Деяния, т. IX. М., 1838, стр. 129—130, 136; Каб., I,
кн. 65, л. 326; там же, оп. 6, д. 50, л. 9.
104
укреплениями Дербента, было дано 20 драгун для подробного
описания древних крепостных стен 10 *.
Указом 16 февраля 1721 г. велено было «куриозные вещи,
которые находятся в Сибири в древних могилах», покупать и вы-
сылать в Петербург н. Через два года Петр пишет псковскому
воеводе Ржевскому, чтобы он прислал в Петербург «старинные
деньги князя Игоря», хранившиеся у псковского посадского
человека12. Синод по указу 1722 г. должен был посылать зна-
ющих людей по церквам и монастырям за «старыми монетами»
и всем «гораздо старым и куриозным», в 1724 г. было запрещено
переливать старые монеты 13 14. Из работы А. В. Арциховского
узнаем, что инструкция Петра по розыску археологических па-
мятников была новостью и для тогдашней европейской науки:
собирать «в земле или воде... старые надписи... старое оружие,
посуду и все, что зело старо и необыкновенно... Где найдутся
о	1 d
такие — всему делать чертежи, как что найдут» .
В «Публичных чтениях о Петре Великом» С. М. Соловьев
писал: «По недостатку исторических наблюдений у нас приписы-
вали Петру отрицательное отношение ко всему существовав-
шему» 15. Между тем в своей деятельности царь-западник обра-
щался отнюдь не только к иностранным образцам, но и к русской
старине. Зимою 1709 г. Т. Н. Стрешневу было поручено
в приказах и «нарочитых старых домех» розыскать жалованные
грамоты великих князей до Ивана Грозного и «осмотреть, какие
в то время были печати московские». Это было сделано, по-види-
мому, для новых государственных печатей 1б. Указом 1707 г.
«изуграфам святых икон писания» предписывалось «по древним
свидетельствованным подлинникам... управлять» 17. В «извести-
тельном письме» о победе над вице-адмиралом Нуммерсом «капи-
тан бомбардирский» просил Т. Н. Стрешнева «сыскать в Розряде,
прежде сего какие милости бывали» за такую же победу 18.
«Старший полковник», всю жизнь, начиная с Азовских похо-
дов, прослуживший в армии и на флоте, неустанно заботился об
увековечении героического прошлого России. Взятую крепость
10 77. 77. Пекарский Наука и литература при Петре Великом, т. I. СПб.,
1862, стр. 250.
п «Указы блаженные и вечнодостойные памяти государя императора Петоа
Великого, состоявшиеся с 1714 по 28 генваря 1725 г.». СПб., 1739,
стр. 277—278. И. И. Голиков. Деяния, т. VIII. М., 1838, стр. 175.
12 Н. Ильинский. Историческое описание Пскова и его пригородов, ч. 6. СПб,-
1795. стр. 52—53.
13 Н. А. Воскресенский. Законодательные акты Петра I, т. I. М.—Л., 1945,
№ 133; ПСЗ, т. VII, № 4473.
14 А. В. Арииховский. Оснрвы археологии. М., 1955, стр. 7; Н. А. Воскре-
сенский. Указ, соч., стр. 108. Ср. С. А. Пештич. Указ, соч., стр. 77 (кур-
сив мой. — Т. M.Y, Сб. РИО, т. 11, стр. 372.
15 С. М. Соловьев. Указ. соч.. сто. 69.
16 П. и Б., т. IX, вып. 1—2, № 2993, 2994 и прим.
17 С. М. Соловьев. Указ, соч., кн. IX, Прилож. 19.
18 J1. и Б., т. II, прим, к № 525.
105
Ниеншанц разрушили, но «на память оставили от реки Невы
один больварк» 19. В Кунсткамеру «для куриозите» были посланы
ядра, пробившие русский гукор во время сражения, и ключ города
Дербента20. Несколько указов Петра посвящены сохранению зна-
менитого ботика, «дабы потомство ведало, что весь флот состоял
в том одном ботике», а переяславским воеводам приказано было
беречь остатки кораблей, яхт и галер, иначе будет «взыскано на
вас и на потомках ваших» 2l. Соратникам своим, славно послужив-
шим России, Ф. Я. Лефорту, А. С. Шеину, П. И. Гордону,
Б. П. Шереметеву Петр хотел поставить надгробные памятники.
Предполагалось также воздвигнуть памятники под Полтавой и
под Лесной 22.
В память о строительстве «парадиза» на Неве Петр распоря-
дился деревянные зимние «хоромцы» обложить кирпичом «ибо
сии первыя в Санкт-Питербурхе хоромы», «хоромное строенье
в Патриаршей слободе в Москве на память оставить так, как
было» 23.
Петр 1-реформатор понимал и ценил практическое, культур-
но-политическое и воспитательное значение науки, особенно исто-
рии, и постоянно использовал исторические знания в своей
государственной деятельности24. Исторические экскурсы в дипло-
матических и законодательных документах были традицией
Посольского приказа, но при Петре они приобретают особенно
широкий размах. Общеизвестна историческая направленность пер-
вой русской печатной газеты — «Ведомостей». Вносятся истори-
ческие сведения («о початку росиского морского флота» и т. п.)
и в календари25. В Воинском уставе Петр ссылается на книгу
19 «Гистория Свейской войны». — Каб., I, кн. 6, л. 48; кн. 15. лл. 8—18.
20 «Материалы для истории имп. Академии наук», т. I. СПб., 1885, № 11,
стр. 8. Гукор — парусник, употреблявшийся для перевозки гоузов.
21 «Указы... Петра Вехикого», 1724 г., сто. 181; И. И. Голиков. Деяния,
т. IX, стр. 262—265, 266. 506—507. «Материалы для истории русского
флота», ч. IV. СПб., 1853, стр. 577, 628, 671; А. Розов. Историческая
записка о бывшей в Переяславле-Залесском флотилии Петра I. — ЖМНП,
1853, ч. 77, январь. Смесь, стр. 16; там же, отд. II, стр. 68.
22 Л. Н. Майков. Указ, соч., № 106, стр. 72. Каб., I, кн. 65, л. 313;
Каб., II, кн. 64, л. 74; П. и Б., т. IX, вып. 1, № 3308. Той же цели слу-
жили триумфальные входы в Москву в конце каждого года и торжествен-
ные ежегодные празднования побед с фейерверками и «салютациями»
(Каб., I, кн. 64, л. 349: кн. 30, л. 414; «Указы. . . Петра Великого»,
1723 г., стр. 123—124; П. И Б., т. II, № 518: т. X, № 3561; «Журнал
или Поденная записка. . . Петра Великого с 1698 г. даже до заключения
Нейштатского мира» (далее — «Поденная записка»), ч. II. СПб., 1772,
стр. 145; «Записки фельдмаршала Миниха». СПб., 1874, стр. 15).
23 Каб.. I, оп. 6, д 67, л. 2; П. и Б., т. XI, вып. 1. № 4330.
24 А. С. Лаппо-Данилевский. Указ соч., стр. 16. С. Л. Пештич. Указ, соч.,
стр. 74, 87—88; ЦГАДА. Приказ книгопечатного дела, оп. 2, д. 49 а,
л. 72; А. В. Флоровский. Русская книга Петровского времени. — «Slavia».
1960, № 1, стр. 145—153.
25 П. и Б., т. IX, вып. 2, прим, к № 3014; ЦГАДА, Синодальная типогра-
фия. я 423, л. 40 и об.; там же. Каб., I, кн. 72, л. 2.
106
«Цезариеву о войне», в указе о монастырях — на историю Ви-
зантии26, в предисловии к Морскому уставу использована, по-ви-
димому, «История Августа Тауэра27» (сведения о том, как пыта-
лись помешать развитию русского кораблестроения и мореплава-
ния). Академия наук должна была, по мысли Петра, заниматься
не только естественными науками, но и гуманитарными, в частно-
сти историей28. В штате Коллегии иностранных дел была специ-
альная должность «гистории описателя» 29. Не забыта история и
в указе о гражданской азбуке30. К. Н. Зотову поручено было
найти во Франции «гисторического моляра», чтобы «писать вся-
кие истории»31. Гравер А. Шхонебек был приглашен в Москву
«грыдоровать гистории, персоны, городы». Среди множества
осуществленных и неосуществленных замыслов, о которых мы
узнаем из записных книжек Петра, упоминаются «Краткая исто-
рия для внушения молодым, после азбуки, о нынешних и старых
делах» и «Краткий катехизис дворяном молодым, и истории»32.
В написанных Макаровым копиях петровских «меморий» запи-
сано: «О книгах исторических, чтоб умножить и продавать»33 34,
«писать к губернатору киевскому, чтоб он прислал сюды истори-
ческих и политических книг в печать, которые он для себя пере-
водил». Не оставлял беспокойный самодержец в покое и мона-
хов. По «Определению о монастырях» (Петр работал над ним
вместе с Феофаном Прокоповичем) исправить «нынешних надле-
жит по некоему древних подобию», для чего монахам следует
«4 часа в день в монастырской библиотеке читать истории учи-
°	34
телеи древних» .
По инициативе Петра переводились и издавались книги по
всеобщей истории35.
Но при всей широте исторических интересов, больше всего,
естественно, привлекла Петра история русская. А. К. Нартов рас-
сказывает: «Государь любил читать летописи и, собрав их до-
26 «Книга Устав воинский». СПб., 1716, стр. 23; И. И. Голиков. Дополнения
к Деяниям, т. 11. М., 1794, стр. 151—152; ПСЗ, т. VII, № 4450.
27 «Книга Устав морской». СПб., 1720, стр. 13.
28 «Очерки по истории Академии наук». М.—Л., 1945, стр. 3.
29 ЦГАДА, Письма разных лиц на русском языке, 1718 г., д. 4, лл. 42—67 об.
30 П. и Б., т. X, № 3581.
31 ЦГАДА, Госархив, V разр., д. 5, лл. 20—21 об., 26; И. И. Голиков.
Дополнения к Деяниям, т. 11, стр. 404—405; С. М. Соловьев. История
России..., кн. VIII. М., 1962, стр. 548.
32 Каб., I, кн. 52, записная книжка № 2, л. 16 и об., там же, кн. 65, л. 716
об. (копия); там же, кн. 54, л. 361; Н. А. Воскресенский. Указ, соч.,
т. I, стр. 69.
33 Каб., I, оп. 6, д. 101, л. 252 об.; кн. 65, л. 289.
34 Указ Синоду 31 января 1724 г. — И. И. Голиков. Деяния, т. X. М.,
1839, стр. 17—18.
Зэ П. и Б., т. IX, вып. 1, № 2994; П. П. Пекарский. Наука и литература,
т. I, стр. 323—332; П. Н. Берков. Русская книга гражданской печати пер-
вой четверти XVIII в. — В кн. «Описание изданий гражданской печати»,
стр. 18—19, 23—24; там же, № 48, 70 и др.
W7
йбльно, некогда Феофану Прокоповичу говорил: «Когда увидим
мы полную России историю?»30 «Далее деда князя Владимира
правдивой истории не имеем», — сетовал Петр в предисловии
к Морскому регламенту36 37.
Увидев в 1698 г. в библиотеке Оксфордского университета
грамоты Ивана Грозного королеве Елизавете, Петр прочел их и
просил снять для него копии, опасаясь, что в московских архивах
тексты этих грамот не сохранились.
Повсюду он собирал летописи и другие письменные источ-
ники, не забывая об этом даже в самые трудные годы. Так,
в 1708 г. по поручению царя Я. В. Брюс покупает в Варшаве
«польские летописные книги»38.
В 1711 г., побывав в Кенигсберге проездом всего два дня,
Петр успел все же высмотреть в библиотеке Радзивилловский спи-
сок летописи и оставил копировать его канцеляриста Ф. Бори-
сова39. 16 октября 1720 г. состоялся известный указ Сенату
о сборе жалованных грамот, «куриозных писем оригинальных» и
исторических книг, рукописных и печатных40.
В передаче И. И. Голикова дошел до нас интереснейший раз-
говор Петра «с одним ученым» в феврале 1722 г. Отрицательно
отозвавшись о книгах по русской истории, вышедших в Германии,
Франции и Голландии («могут ли они что-нибудь писать о нашей
древней истории, когда мы об оной ничего еще сами не издали?»),
Петр сказал: «Я знаю, что истинные древней российской истории
источники скрываются по всему нашему государству, а особливо
в монастырях у монахов. Давно уже я думал сохранить оные от
совершенной утраты и хорошему историографу подать случай
написать истинную российскую древнюю историю...»41 После
этого разговора и появился известный указ от 16 февраля 1722 г.
о сборе летописей. Впрочем, летописи Петр собирал и раньше,
так как Ф. П. Поликарпову еще в 1709 г. для его работы по рус-
36 Л. Н. Майков. Указ, соч., № 38, стр. 34.
37 Каб., I, кн. 38, л. 878; Н. Г. Устрялов. История царствования..., т. II,
Прилож. 1, стр. 397.
38 П. и Б., т. VII, вып. 2, прим, к № 2387; А. И. Андреев. Петр I в Англии
в 1698 г.— «Петр Великий». Сб. статей. М.—Л., 1947, стр. 79.
39 П. и Б., т. XI, вып. 2, прим, к № 4572. В 1720 г. царь посылает адъютанта
Гурьева в Тавастгуст за «жестяными досками, на которых назначено
некоторое старинное письмо» (И. И. Голиков. Деяния, т. VIII, стр. 82—
83; Каб., I, оп. 6, д. 63, л. 25). В этом же году Петру из Сибири при-
слали восточные рукописи (И. И. Голиков. Деяния, т. VIII, стр. 83—84;
С. П. Луппов. Указ, соч., стр. 26; М. Н. Мурзанова. Обзор, стр. 91 —
102).
40 ПСЗ, т. VI, № 3693; Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 86—87. См.
также «Описание документов и дел, хранящихся в архиве святейшего
Правительствующего Синода», т. I, СПб., 1909, № 646, 663.
41 «Подлинные анекдоты о Петре Великом, собранные Я. Штелиным», ч. 1.
М., 1820, стр. 137—138; И. И. Голиков. Деяния, т. IX, стр. 80—81; ПСЗ,
т. VI, № 3908; /7. /7. Пекарский. Наука и литература, т. I, стр. 318.
108
ской истории даны были «летописцы старые, которые собраны из
монастырей» 42.
Первая четверть XVIII в. отмечена расцветом исторических
знаний, появлением многих исторических произведений разных
жанров. Многие из этих произведений появились по инициативе
самого Петра: и труд А. И. Манкиева43, и работы Л.-Н. Ал-
ларта44, Ф. П. Поликарпова, Г. Гюйссена и Ф. Прокоповича45.
Вероятно не случайно и то обстоятельство, что В. Н. Татищев
приступил к своим занятиям русской историей около 1715 г.,
когда начали собирать в Кабинет Петра материалы для «Гисто-
рии Свейской войны» 46.
По указу Петра в Посольском и Монастырском приказах со-
ставляли выписки для «Летописца печатного» 47. Задумано было
и создание «Большой истории русской». Наши сведения об этом
проекте ограничиваются записью А. В. Макарова в одной из
редакций «Гистории»: «В Большую историю русскую внесть
о фейерверках, которых в сей книге не помянуто, со изъяснением,
какие х какому времени были» 48. Вероятно, именно к этой «Боль-
шой истории» относится и так называемое «Требование Гизеново»
о том, что нужно «для генеральной истории и описания Россий-
ского государства» 49.
Не известен в литературе проект книги о московской церков-
ной архитектуре и «старинных куриозных вещах». Первое о нем
свидетельство находим в «Росписи книгам, которые желал иметь
в своей библиотеке господин Детре, маршал и вице-адмирал
французской»50. А в 1718 г. А. В. Макаров, сопровождавший
Петра, с корабля «Ингерманландия» требует присылки из Москвы
чертежей «Новоспасского монастыря большому колоколу... Успен-
скому новому, и ревуту... и церквам лутчим, а имянно Успен-
скому, Благовещенскому соборам, церкви, что на Чистом пруду,
строения княжева... роспись патриаршей ризнице... и другим
42 ЦГАДА, Синодальная типография, д. 423, л. 85. Собранные по указам
Петра летописи дали возможность впоследствии В. Н. Татищеву напи-
сать «Историю Российскую» («Очерки по истории Академии наук»,
м.—Л., 1945, стр. 3).
43 «Очерки по истории исторической науки», т. II. М., 1955, стр. 171.
44 В. Н. Строев. Глава IV в кн. «200-летие Кабинета его императорского
величества. 1704—1904». СПб., 1911, стр. 137.
45 Ф. Прокопович. История императора Петра Великого, СПб., 1773.
46 См. письмо В. Н. Татищева, опубликованное П. П. Пекарским (Новые
известия о В. Н. Татищеве.— «Записки имп. Академии наук», т. IV. СПб.,
1864, Приложения, стр. 5).
47 ЦГАДА, Приказные дела новых лет, оп. 1, 1705 г., д. 132, л. 1; 1707 г.,
д. 212; ЦГАДА, Письма разных лиц на русском языке, 1709 г., д. 8,
л. 1 и об.; 1709 г., д. 4, л. 154 об.
48 Каб., I, кн. 6, л. 734.
49 Там же, кн. 8, лл. 2—4; В. Н. Строев. Указ, соч., стр. 165. Ср. С. Л. Пеш-
тич. Указ, соч., стр. 98.
50 Каб., II, кн. 32, л. 502.
109
старинным куриозным вещам... и тому всему зделав книгу, на-
добно сообщить в печать»51.
Нам известна только одна специальная работа о Петре как
историке — статья Н. Г. Устрялова52. В этой статье, а также
в предисловии к «Истории царствования»53 сообщаются ценные
сведения по истории создания «Гистории Свейской войны» и да-
ется высокая оценка Петру как историку своего царствования,
автору и редактору «Гистории». Устрялов пишет, что в Петре
«пробудилась историческая идея во всей ее полноте, незнакомой
его веку», что ему свойственна беспристрастность и правдивость,
привлечение большого числа источников, описание не только воен-
ных, но и внутренних дел, не только побед, но и поражений,
простота изложения.
В предисловии к книге Д. Ф. Масловского54 дана краткая
характеристика работы Петра I над «Гисторией». Масловский
считает, что «научная разработка русской военной истории начата
Петром»; вслед за Устряловым он пишет о правдивости и точ-
ности Петра, о его стремлении изучить максимальное количество
источников. Д. Ф. Масловский еще в большей степени, чем Устря-
лов, подчеркивает значение личного участия Петра в составлении
«Гистории» и указывает на очень важные особенности работы
Петра— объяснение причинной связи происходившего и то, что
«его исправления касались обычно самого существа событий».
П. П. Пекарский историю создания «Гистории» излагает по
Устрялову, но о Петре как историке почти ничего не говорит,
а общая оценка «Гистории», которую он дает, возможна только
при совершенном незнакомстве даже с основными рукописями
этой работы («перечневой отчет» сведений о военных действиях,
«заимствованный без перемен из реляций и ведомостей») 55.
В большой и содержательной работе В. Н. Строева о Каби-
нете Петра56 одна глава посвящена рассказу о составлении «Ги-
стории», но об участии Петра в этой работе автор почти ничего
не пишет. Упрекнув Устрялова в умалении роли А. В. Макарова,
Строев недооценивает роль Петра, что вызвано незнанием архив-
ных материалов (Макарову приписываются даже собственноруч-
ные распоряжения Петра). Этим же объясняется и неправильная
оценка «Гистории», написанной якобы «без всякого намека на
научную обработку».
51 Каб., II, оп. 4, кн. 53, лл. 424—425 (курсив мой. — Т. М.).
52 Н. У стрялов. Об исторических трудах Петра Великого. СПб., 1845.
Статья К. В. Сивкова «Петр как писатель» («Три века», т. III. М., 1912,
стр. 34—57) о Петре как историке новых (по сравнению с работами
Устрялова) сведений не дает.
53 Н. Г. Устрялов. История царствования. . ., т. I, стр. XXXV—XXXVIII.
54 Д. Ф. Масловский. Записки по истории русского военного искусства,
вып. I. СПб., 1891, стр. 3, 12.
55 П. П. Пекарский. Наука и литература, т. I, стр. 321—323; т. II, стр. 304—
305 (курсив мой.— Т. М.).
66 В. Н. Строев. Указ. соч.
110
Интересные соображения по истории составления «Гистории»
есть и у Е. Ф. Шмурло57\ но они во многом противоречивы и
основаны лишь на печатных работах. Шмурло присоединяется
к мнению Масловского о Петре как основателе русской военно-
исторической науки и подчеркивает внутренние и внешние задачи
составления «Гистории».
В неопубликованной работе Е. А. Хромовой 58 данные по исто-
рии создания «Гистории» очень не точны, но Хромова правильно
утверждает, что Петр был основным автором и главным редакто-
ром, что для работы было привлечено большое число источников,
что эти источники подвергались критическому анализу. Однако
вызывает недоумение заключение автора о «полном отсутствии»
в «Гистории» выводов и оценок описываемых событий.
Наиболее полная характеристика «Гистории» дана Л. Г. Бес-
кровным59, систематизировавшим и уточнившим наблюдения
предшественников, а также дополнившим эти наблюдения новыми:
как показана в «Гистории» стратегия и тактика русского коман-
дования и как оцениваются победы и поражения и война в целом
(как школа и для армии и для всего государства).
В курсе русской историографии Л. В. Черепнина дается
оценка «Гистории» как произведения, характерного для нового
этапа развития русской историографии60.
Созданию «Гистории» самое большое пристальное внимание
уделено в книге С. Л. Пештича61. Особенности деятельности
Петра как историка, лишь упоминавшиеся в предшествующих ра-
ботах, в этой книге раскрыты на новых архивных материалах и
более подробно. Обращено внимание и на другие стороны работы
Петра: его дополнения о воинских советах, о внутренней истории,
о восстаниях. Подробнее и яснее определяет С. Л. Пештич и роль
Петра как организатора всей работы, направлявшего ее тематику
и неоднократно редактировавшего всю «Гисторию».
Дать характеристику Петра-историка по всем сохранившимся
материалам в одной статье невозможно, и здесь рассматривается
только его работа над «Гисторией Свейской войны». Именно
в «Гистории» особенно наглядно и концентрированно отразились
57 Е. Ф. Шмурло. Петр Великий в оценке современников и потомства,
вып. 1, СПб., 1912; он же. Петр Великий в русской литературе. СПб.,
1889.
58 Е. А. Хромова. Северная война и ее отражение в исторических работах
и публицистике в первой четверти XVIII в. Л., 1951 (рукопись канд.
дисс.).
59 Л. Г. Бескровный. Очерки военной историографии России. М., 1962,
стр. 42—46. Он же. Раздел в «Очерках истории исторической науки».
т. I. М., 1955, стр. 175—177.
60 Л. В. Черепнин. Русская историография до XIX в., М., 1957, стр. 151 —
152.
61 С. Л. Пештич. Указ, соч., гл. III—VII.
777
качества Петра как инициатора, автора и редактора этого первого
труда по русской военной истории.
«Гистория» была задумана Петром очень рано, в самом начале
войны, и отнюдь не под влиянием советов Г.-В. Лейбница,
Ф. С. Салтыкова или Т. Н. Стрешнева 62, их советы могли только
ускорить работу. Свойственное Петру в высокой степени чувство
патриотизма и ответственности перед современниками и потом-
ством в условиях сложнейших внутренних и внешних «конъюнк-
тур», непрерывной борьбы с внутренней оппозицией и внешними
врагами, обрушивавшими на Россию массу печатной и устной
«грубой лай, нескладной лжи, самохвальства и ложных объявле-
ний о победах» (даже после Лесной, Полтавы и Гангута)63,
делало настоятельно необходимым создание «Гистории Свейской
войны»: «Зело желаю, чтоб наш народ прямо узнал, что господь
бог прошедшею войною и заключением сего мира нам зделал» 64.
Еще в 1703 г. Петр приказал отсылать отписки о военных
действиях из Разряда в Посольский приказ «для ведома и состав-
ления диариуша (т. е. дневника. — Т. М.)» 65. Это распоряжение
было подтверждено указом 1705 г.66, в 1706 г. Петр, очевидно,
справлялся о «диариуше» 67. «Юрналам», заведенным в армии и
флоте, Петр несомненно придавал, помимо их отчетной и инфор-
мационной роли, также и значение историографическое68. Об этом
свидетельствует и масса печатаемых и распространяемых среди
«министров» и офицеров «юрнальных календарей»69.
Учитывая сложность создания «Гистории», Петр давал это
поручение разным лицам, устроив своеобразный «конкурс авто-
ров», о чем узнаем из письма Г. И. Головкина И. А. Мусину-Пуш-
кину от 25 октября 1712 г.70
Петра не удовлетворили ни работы Ф. П. Поликарпова и
Г. Гюйссена, ни совместное творчество В. Шиллинга и М. П. Ша-
фирова, и в 1715 г. состоялся указ о сборе материалов «о всех
62 Н. П. Павлов-Силъванский. Проекты реформ в записках современников
Петра Великого. СПб., 1897, стр. 47; «Вопросы военной истории России».
М., 1969, стр. 387. Любопытно, что немецкий историк В. Хинц писал:
«История — единственная наука, знание и значение которой Петр при-
обрел независимо от заграницы» {IV. Hintz. Peters des Grossen Anteil an
der wissenschaftlichen und kunstlichen Kultur. Breslau, 1933).
63 П. И Б., T. Ill, № 829; т. IX, вып. 1, № 3029; вып. 2, прим, к № 3285.
64 Каб., I, кн. 32, л. 337; «Поденная записка», ч. II, стр. 186. Конечно, не
случайно и указ В. Шиллингу был отправлен «из походу» (см. П. и Б.,
т. XI, вып. 2, № 4752 и прим.).
65 ЦГАДА, Приказные дела новых лет, 1703 г., д. 20, л. 7 об.; д. 27,
лл. 1—2 (курсив мой. — Т. М.).
66 ПСЗ, Т. IV, № 2040.
67 П. и Б., т. IV, вып. 2, прим, к № 1196.
68 «Вопросы военной истории России», стр. 387.
69 С чистыми графами для ежедневных записей.
70 ЦГАДА, Синодальная типография, д. 423, л. 207. В. Н. Строев уже вы-
сказывал предположение о конкурсе, не зная о письме Г. И. Головкина
(указ, соч., стр. 137).
m
знатных делах воинских, гражданских, також и о разных, и о быв-
ших бунтах... с начала государствования его величества»71. Этот
указ и можно считать началом работы самого Петра над «Гисто-
рией».
Обычно начало работы над «Гисторией» относят к 1718 г. со-
гласно известной записи Петра в записной книжке: «Написать
о войне, о нравах и случаях, когда и кем делана» 72. Между тем
запись означает лишь то, что Петр, недовольный перечисленными
выше работами, решил взять этот труд на себя. Кабинет-секре-
тарю А. В. Макарову было поручено собирать материалы и писать
предварительный текст. Позже, когда окончилась война, с 31 ок-
тября 1721 г. каждое субботнее утро Петра было отведено на
«Гисторию о войне»73. Много лиц участвовало в написании
«Гистории», по количеству написанного первое место занимает
Макаров, но все же основным автором следует считать самого
Петра, не только потому, что им написана значительная (и самая
ценная по содержанию) часть текста, но и потому, что именно
он определял методы и содержание работы всех остальных участ-
ников. «Гистория» «собиралась» «не повелением токмо, но и са-
мым трудом»74 Петра, не только «самовидца», но и самого
деятельного участника многих описанных в «Гистории» событий,
«в Марсовом ярме непрестанно труждавшегося», руководителя
внешней и внутренней политики России, полководца, флотоводца
и дипломата.
Первая редакция «Гистории» (кн, 2) почти на каждом листе
правлена и дополнена, а во многом и заново написана Петром.
Очень много его дополнений и в других редакциях и вариантах.
Нужно также учитывать, что многие журналы и реляции — ос-
новные источники «Гистории» — отредактированы, дополнены,
а иногда и написаны тоже Петром75. Петр работал тщательно и
упорно, многократно переделывая отдельные отрывки и своего и
чужого текста. По свидетельству Макарова, «журнальная записка
о взятье Нарвы» не менее трех раз перерабатывалась Петром76 77.
Петр трудился над «Гисторией» не только «когда случай позо-
вет», работа эта не прекращалась и во время походов и путеше-
ствий; и на Каспии в 1722 г., и осенью 1724 г., на яхте, когда
ездил осматривать строительство Ладожского канала, и вплоть до
м	77
последних дней жизни .
71 «Доклады и приговоры Сената», т. V, кн. 2. СПб., 1897, № 1319;
С. Л. Пештич. Указ, соч., стр. 155.
72 Каб., I, кн. 52, № 1, л. 16; Н. Г. Устрялов. История царствования,
т. I, Прилож. II., стр. 316.
73 Каб.,	I,	кн.	32,	л. 317;	Н. А. Воскресенский. Указ, соч.,	стр. 94.
74 Каб.,	I,	кн.	62,	л. 830;	Н. А. Воскресенский. Указ, соч.,	стр. 115.
75 Каб., I, кн. 3, ЛЛ. 75—81 об., 244; П. И Б., т. III, № 471.
76 ЦГАДА, Госархив, VII	разр., № 294, л. 196 об.
77 Каб.,	I,	кн.	64.	л. 760;	Каб., II, кн. 63, л. 837 об.; И.	И. Голиков. Дея-
ния, т. X. М., 1839, стр. 434, 441, 450.
§ Заказ № 121
775
Петр контролировал всю работу над «Гисторией», все допол-
нения и исправления проходили «апробацию его царского вели-
чества». Возможно также, что некоторые отрывки Макаров писал
под диктовку Петра. Но несмотря на это из всей массы сохранив-
шихся текстов «Гистории» в настоящей статье использованы
лишь собственноручные тексты Петра, копии его текстов, «засви-
детельствованные» соответствующей записью или заголовком
Макарова или И. А. Черкасова, а также устные распоряжения
Петра, записанные этими же лицами. Закономерность такого
ограничения подтверждается и тем, что при жизни Петра «Ги-
стория» не была закончена, в работе над последней редакцией
Петр уже не участвовал, а Макаров «собирал» «Гисторию» еще
несколько лет, пока был на свободе.
Для Петра I — историка Северной войны — характерно прежде
всего привлечение максимального количества источников и кри-
тическое к ним отношение, постоянная проверка показаний одних
источников другими78. Ф. П. Поликарпову предписывалось изла-
гать историю, «выбрав из других из розных летописных книг,
хотя они и несходны в чем явятся и несогласные, но подобает
в согласие привести тем, по которому сенсу удобовернее может
быть»79. В сборе материалов для «Гистории» в Кабинет Петра
участвовали Сенат, Коллегия иностранных дел и другие учреж-
дения, а также фельдмаршалы, офицеры армии и флота.
В черновых рукописях «Гистории» и «мемориях» сохранилось
множество записей Петра о необходимости привлечения новых
источников: «Надобно юрнал Репнина, что делалось до прихода
х Киеву», «Посвидетельствовать еще юрналом Репнина», «Взять
у вице-адмирала ведомость», «Сыскать капитуляцию, учиненную
в 1713 г. со Стенбоком в Тонинге» 80. В тех случаях, когда было
«писано на память» — «велено справитца и тот трактат при-
искать» 81. В 1723—1724 гг. Петр сам писал М. М. Голицыну,
Л.-Н. Аларту, Я. В. Брюсу, А. И. Остерману, В. Д. Корчмину и
другим, требуя присылки дополнительных сведений и источников 82.
Поскольку «с одной бумаги так нельзя выразуметь, как
с розговоров»83, Макарову поручалось для проверки вносимых
в «Гисторию» сведений запрашивать очевидцев84. «Светлейшего»
78 Д. Ф. Масловский. Указ, соч., стр. 3.
79 Распоряжение Петра, изложенное в письме И. А. Мусина-Пушкина
Ф. П. Поликарпову (ЦГАДА, Синодальная типография, д. 423, л. 176 и об.).
80 Каб., I, кн. 2, лл. 105 об., 149, 94; там же, оп. 6, д. 33, л. 20 об.
(ср. «Поденная записка», ч. I. СПб., 1770, стр. 154—155, 362 и сл.).
81 Каб., I, кн. 3, л. 48 а.
82 И. И. Голиков. Деяния, т. IX, стр. 452—456, 479; т. X, стр. 441, 434.
83 Из письма К. Н. Зотову, посланному собирать материалы для Морского
регламента (Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 43).
84 Каб., I, оп 6, д. 40, лл. 1—3, 23; д. 14, л. 32; кн. 4, л. 40 об.; кн. 62,
л. 724 («Полковника Штаха и других, которые не Левенгопской баталии
были, сыскать»),
774
Петр сам расспрашивал в 1720 г., почему после Калишской вйк-
тории пленные, пушки и знамена были переданы Августу II 85.
Особенно примечательно, что учитывались и показания пленных,
в том числе шведского генерала Шлиппенбаха. Данные русских
источников проверялись по источникам шведским и турецким.
Широко использовалась и так называемая «Швецкая история»
(С. Л. Пештич предполагает, что это были записки Г. Адлер-
фельда или А. Гилленкрока) 86.
Обычно на полях выписок отмечалось, из какого источника
извлечены эти сведения 87, если же такой отметки не было — сле-
довало распоряжение Петра: «Справитца, с чего написано» 88.
Тщательно, по многим источникам, устанавливалась числен-
ность войск, и русских и шведских89. Уточнялись и даты. Так, по
распоряжению Петра секретарь Коллегии иностранных дел
В. В. Степанов проверял дату получения из Константинополя из-
вестия об объявлении войны: «Справитца о числех» 90.
По замыслу Петра к «Гистории» должны были быть прило-
жены «Все договоры и трактаты под особыми букштабами» и
много других документов91, о чем свидетельствуют его многочис-
ленные пометки в черновиках «Гистории» и в мемориях: «Юр-
нал под буквою», «Мемориал внесть под буквою, где при-
стойно» 92. В одной из редакций «Гистории» против отрывка
о новом размещении армии Петр приписал: «Сие черненое напи-
сать в приложении пространнее, понеже непорядочными поборы
на войско от управителей и зборщиков великое народу чинитца
разорение. Того ради его величество положил намерение, чтоб
всю армею и гварнизоны разложить на все государство, кото-
рой указ выдан. А каким порятком оное зело потребное дело
учинено, тому прилагаетца под буквою» 93. Петр заботился о точ-
ной передаче содержания дипломатических документов и, распо-
рядившись написать в «Гистории» о договоре с Августом II, само
изложение договора предоставил В. В. Степанову94. Наглядное
85 ЦГИА СССР, ф. 468, оп. 45, № 236, л. 31.
86 Каб., I, оп. 6, д. 22, л. 16; д. 101, л. 415; д. 40, л. 23; д. 20, л. 4 об.;
С. Л. Пештич. Указ, соч., стр. 161. Для «Гистории» в Посольской по-
ходной канцелярии были и «нарочно к тому купленные в Германии
книжки» (из письма М. П. Шафирова Г. И. Головкину 30 апреля
1713 г. — ЦГАДА, Письма разных лиц на русском языке, 1713 г., д. 1,
лл. 43—44). Возможно, книги были куплены самим Петром, но какие это
были книги и использованы ли они для «Гистории», установить не удалось.
87 «Из нашего журналу», «Из записной», «Из швецкой», «Ис писма Ва-
силья Лукича», «Из Гизена» и т. п.
88 В тех случаях, когда Петр не был очевидцем описываемых событий,
в «Гистории» обычно написано: «Писал наш генерал. . .» и т. п.
89 Каб., I, оп. 6, д. 40, лл. 21—24; д. 25, л. 5.
90 ЦГАДА, Исторические сочинения, оп. 1, д. 46, л. 13.
91 Каб., I, кн. 6, л. 449 об.; оп. 6, д. 20, л. 2.
92 Каб., 1,’кн. 6, л. 745 об.
93 Каб., I, кн. 6, л. 615. Ср. «Поденная записка», ч. II, стр. 72.
94 Каб., I, кн. 7, л. 12.
775
8*
отражение его методов работы с источниками — заголовок Мака-
рова над выписками из журнала 1719 г.: «Список с журналу го-
сударева 1719 году, правлен с пополнением для изъяснения и
внесения в Историю» 95. Прежде всего старались отыскать «под-
линную черную записку», а копии и выписки сверялись с под-
линником.
Изучение методов работы составителей «Гистории Свейской
войны» и приложений к ней наряду с «Разсуждением» П. П. Ша-
фирова и «Книгой Марсовой» показывает, что начинать историю
русской археографии следует не с В. Н. Татищева, а с Петра I и
его помощников.
В работе над «Гисторией» проявилась глубина и широта мысли
Петра, его умение в каждом явлении уловить самое главное,
существенное96. Безжалостно снимал он мелкие, незначительные
подробности (празднование дня рождения, вручение «светлей-
шему» диплома на Ижорское княжение, ассамблеи, «партикуляр
ные визиты» и т. п., «до Гистории не относящееся»), оставляя, <
чаще вписывая, основные, решающие события и факты, заменяв
общие фразы и понятия конкретными сведениями, необходимыми
для понимания хода событий, «чтоб дела не проронить» 97.
Так в первоначальном жур-
нальном тексте за 1708 г. было:
В 27 день поутру рано свет-
лейший князь Меншиков купно
з генерал-порутчиком Реном по-
ехал от вески Пирогово с пол-
мили около речки, которая слы-
вет Белая Напа, и осмотрели
пасы.
Петр зачеркнул этот отрывок
и написал:
И тако вся армея пошла к реч-
кам Напам и там по оной стали
постирунгом, дабы неприятеля
держать. А главную квартиру
тогда имели при местечке Доб-
ром 98 99 100.
Редактируя рассказ об осаде Нотебурга, Петр, вместо сообще-
ния журнала о переезде фельдмаршала Шереметева на другую
сторону реки, вписал, что пост заняли «с транжаментом и 3 полка
там быть определены»". При сдаче Выборга шведский гарнизон
был задержан, как писал неизвестный автор журнала, «за многия
с неприятелской стороны неправды против его царского величе-
ства». Конец фразы так переделан Петром: «... против обычая
всех христиан воюющихся» 10°. Пространное описание церемониала
встречи польского посла в кн. 6 зачеркнуто, а на полях петровское
95 Каб., I, кн. 22, л. 229.
96 Д. Ф. Масловский. Указ, соч., стр. 12, Каб., 1, кн. 2, лл. 56 и об 139
141.
97 Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 43.
98 Каб., I, кн. 15, л. 63.
99 Там же, кн. 2, л. 46 об.
100 Там же, кн. 20, л. 267 об.
116
распоряжение: «Написать кратко дело, с чем прислан был»101.
В реляции Н. А. Сенявина о морском сражении контр-адмирал
зачеркнул: «и божиею помощию» и написал — «и, учиня сигнал
к бою, начал битца» 102. В журнале за 1718 г. рассказывалось
о постройке самим царем образцового судна «для лутчаго по ре-
кам ходу торговым людем». Корабельный мастер Петр Михайлов
исправил и дополнил этот рассказ, после чего стала ясна цель
мастера: «.. .которая переделка невелика была, а судно так из-
рядно стало, что по нужде мочно и на море употреблять» 103.
В «Историческом описании Северной войны» Л.-Н. Алларта
(одном из источников «Гистории») о действиях поляков под
Ригою было «изъяснено пространно», «однакож его император-
ское величество сокращенно в генеральных терминах о том писать
повелел» 104.
Единственным исключением из этого правила (писать о глав-
ном) было включение в «Гисторию» сведений о «салютациях и
фейерверках». Однако это объясняется не только любовью «бом-
бордира Питера» к этим зрелищам. Торжественное празднование
побед имело значение политическое 105.
Рационализм Петра, его стремление освободить науку от гос-
подства церковно-схоластической учености, постоянное, внутренне
присущее Петру стремление все «изъяснить» в работе над«Гисто-
рией» вылилось в объяснение причинной связи описываемых собы-
тий и фактов и в их оценку106. Иногда «изъяснить» поручалось
Макарову или другим составителям «Гистории»107, но обычно
Петр делал это сам, и тогда эпически-простодушное повествование
журналов, как правило, не пояснявшее событий или объяснявшее
их «божьей помощью», резко менялось: проявлялась последова-
тельность событий, связь между ними, раскрывались замыслы рус-
ского и шведского командования и особенности осуществления этих
замыслов, давались оценки побед и поражений.
101 Там же, кн. 6, л. 723 об.
102 Там же, л. 622.
103 Там же, оп. 6, д. 16, л. 48. Ср. «Поденная записка», ч. II, стр. 58.
104 «Промемория, о чем з генералом Аллартом советовать надлежит». —
Каб., I, оп. 6, д. 40, лл. 1—3. В «мемории» Петра о печатании перевод-
ных книг записано: «Дело писать большими литеры, а разговоры мел-
кими. . .» (там же, кн. 54, л. 417).
105 В «Записке об англичанах», написанной для «Гистории», Петр писал:
«Лутчеб те милионы на ферверк издержаны были. . . нечто б дивное и
памяти достойная вещь была, и народ в тот час великой плезир имел»
(«Каб., I, кн. 7, л. 84—85).
106 Д. Ф. Масловский. Указ, соч., стр. 3. Эта особенность Петра как исто-
рика сказалась и в тематическом расширении «Гистории» (см. ниже).
107 Каб., I, кн. 6, л. 33; там же, кн. 3, л. 710а. «Чтоб описать коротко,
для какой причины трактаты в которое время делались» (Каб., I, кн. 60,
л. 85; Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 136; И. И. Голиков. Дея-
ния, т. IX, стр. 415). На полях реляции Голицына о победе при Грен-
гаме Петр написал: «Выправится, была ль ведомость от первой посылки,
и для чего другую послал» (Каб., I, кн. 6, л. 75 об.).
117
Из собственноручного петровского дополнения узнаем, что
войну не могли начать ранее августа 1700 г., так как еще не был
заключен мир с Турцией 108. Под Нотебургом заняли пост «для
близости к городу», а штурм крепости был затруднен большой
высотой стен (из-за которой, несмотря на пролом, пришлось при-
ставлять лестницы), а «более стрелять было невозможно, понеже
у пушек запалы зело разгорелись» 109. При осаде Ниеншанца
в русском обозе подавали «швецкий лозонг» (сигнал. — Т. М.),
«дабы сим их обмануть и какой над ними поиск учинить» 110.
В рассказе о втором нарвском
походе было написано:
Между тем же приведены
наши к Нарве близь бреша и
бастиона Гонора апроши до са-
мого неприятелского рва, через
контрошкарп.
Петр зачеркнул этот отрывок
и написал:
Между тем же по контрос-
карпу зделана линия для муш-
кетеров, дабы наших, идущих
на штурм, очищать могли111.
А. И. Репнин требовал от осажденного в Митавской крепости
шведского гарнизона, чтобы из крепости не стреляли по домам
горожан. В приписке Петра это требование обосновывалось «... по-
неже тот город и в нем жители суть нейтралны» 112 113. В собствен-
норучном петровском тексте о перемещении русских войск после
взятия Митавы сообщалось, что полки Айгустова и Р. X. Боура
были оставлены в Митаве «для прикрытия от Риги» из. На ост-
рове Котлин в 1705 г. стрельба шведской эскадры «ни малого по-
вреждения не учинила», «для того, что помянутой полковник Тол-
бугин во время той стрельбы людем велел лечь» 114. Не удовлетво-
рило Петра и объяснение журнала, что шведы раздумали осаждать
«гродненский транжамент» «знатно, что за морозами». Ссылка
на морозы зачеркнута и вместо нее написано: «.. .Оное оставили,
опасаясь великого урона» 115. Тщательно редактируя и дополняя
рассказ о сражении у деревни Лесной, Петр написал о трудности
марша за Левенгауптом из-за болот и тяжелых переправ и о наме-
рении русского командования «с иного удобного места атако-
вать»116. Под Выборгом батареи были построены «дабы неприя-
телского сикурса не пропустить», а под Ригой, по обе стороны
Двины, — «для отнятия водяной комуникации от моря неприя-
телю» 117. Кексгольм приказано было «утеснять толко бомбарди-
108 Каб., I, кн. 7, л. 12.
109 Там же, кн. 2, лл. 49 об., 50.
110 Там	же,	л. 63.
111 Там	же,	оп.	6,	д.	24, л. 14.
112 Там	же,	кн.	2,	л.	96 об.
113 Там же, л. 100 об.
114 Там	же,	оп.	6,	д.	7, л. 29.
1,5 Там	же,	кн.	2,	л.	119; «Поденная записка», ч. I, стр. 120
116 Каб., I, кн. 20, л. 153.
117 Там же, лл. 257, 195 об.
118
рованьем, а не формално атаковать, дабы людей даром не истра-
тить», поскольку крепость была защищена порогами Вуоксы, а под-
хода подкреплений к неприятелю после взятия Выборга можно
было не опасаться118. Ригу также решено было «добывать блоки-
рованием и бомбардированьем, а не формалною атакою» из-за
позднего времени, сильного гарнизона, мощности укреплений и по-
тому, что шведского десанта уже не могло быть 119.
Самому Петру принадлежит и признание в том, что в 1711 г.
«на сей опасной весьма путь для неимения провианта» решились
«дабы християн, желающих помочи, в отчаяние не привесть» 12°.
Приказ капитанам военных кораблей, посланных «на крюйсерство»
летом 1719 г., — немедленно сигнализировать о появлении англий-
ского флота — был вызван опасением «дабы англичаня не зделали
такого же обману под образом дружбы, как учинили гипшанцам
при Сицилии в 1718 году» 121. Против отрывка об указе 1721 г.
ревельскому коменданту — расставить по побережью маяки и за-
жечь их при появлении большого числа кораблей — Петр написал:
«Сие внесть, когда англичаня с шведами учинили союз, что сия
престорога учинена везде по морским берегам» 122. Ситуация 1718 г.
на Балтике раскрыта также в собственноручном дополнении Петра:
шведского флота не было, войска неприятельские выведены были
в Норвегию, перемирия, несмотря на конгресс, не заключили, по-
этому «моглиб великия действа показать, где хотели... но не учи-
нили для того, чтоб склонности не помешать короля швецкого
к миру» 123.
Почти все рассказы и упоминания «Гистории» о военных сове-
тах принадлежат самому Петру (в Лебедине в декабре 1708 г.124,
под Полтавой, на Пруте 125).
Русские представители на Аландском конгрессе отказались
принять письма Картерета и Ноориса Петру I, «видя в них не по
обычаю гордые угрозы» 126. А. И. Остерману, посланному в 1719 г.
в Стокгольм, были даны полномочия для заключения мира, о чем
сообщили и шведскому представителю Коету «для лутчей имовер-
ности шведам» 127. Раскрыл Петр и цель посольства П. И. Ягужин-
ского в Вену в 1720 г.: посол должен был устранить разногласия,
«которые произошли от злобы двора гановерского, чтоб в том
оправдать свою сторону и паки возобновить дружбу» 128. Не без
118 Там же, л. 271.
119 Там же, л. 194.
120 Там же, кн. 4, л. 574.
121 Там же, кн. 6, л. 626 об.
122 Там же, л. 809 об.
123 Там же, оп. 6, д. 16, л. 63.
124 Там же, д. 20, л. 4.
125 См. ниже, стр. 131.
126 Каб., I, кн. 6, л. 715 об.
127 Там же, л. 637 об.
128 Там же, л. 726.
119
удовольствия рассказывая в «Гистории» о том, как показывал
в 1720 г. шведскому генерал-адъютанту укрепления Петербурга
(«не надобно им денег на шпионов терять»), Петр в заключение
написал: «Сие сказано ему в такой образ, чтоб оне более на англи-
чан не надеялись, понеже ничего учинить не могут»129. В первона-
чальном тексте о переговорах с Карловичем и заключении трак-
тата непонятно было, откуда вдруг появился представленный
Петру Карловичем И.-Р. Паткуль, Петр приписал «.. .которой до
того времени тайно в его свите был» 13°.
О марше Карла XII к Риге в Макаровском варианте даже
не упоминалось, Петр написал об этом, пояснив, что шведская
армия, шедшая к Риге, повернула к Нарве, когда Карл XII полу-
чил известие об отступлении саксонцев от Риги 131. В 1702 г. на
реке Амовже шведы атаковали русский авангард, «понеже протчее
войско за вышеписанными переправами за авангардиею не
успело» 132. Карл XII оставил в Польше генерала МардоФельта
«для содержания Лещинского» 133. В отрывке журнала за 1708 г.,
правленного Макаровым, сохранилась пометка Петра: «О обмане
неприятельском в марше на Украину» 134, в первой редакции «Ги-
стории» он сам и написал об этом: «Сей неприятелской марш от
Доброва за нами был не в прямом намерении на Смоленск, но
для обману, дабы нас от тех жестоких переправ отманя, самому
лехче в Украину вступить» 135. Англо-шведская эскадра в 1720 г.,
после высадки на о. Нарген, быстро ушла в море — «чаяли, для
приближения галер наших с финской стороны к Швеции» 136.
Не оставлял Петр без объяснений и менее важные события.
Первый фрегат, построенный на Лодейном поле в 1703 г., назвали
«Штандарт» «понеже тогда четвертое море присовокуплено», ко-
рабли следовали за «Ингерманландиею» «для провожания»137.
Благодаря умению Петра самому во все вникать, даже самые
краткие его добавления (иногда одно-два слова) поясняли, рас-
крывали очень важные стороны описываемых событий. В 1710 г.
Ф. М. Апраксин с корпусом шел к Выборгу «чрез лед с Котлина-
острова морем» 138. В 1705 г. у острова Котлин рогатки, с которых
обстреливали шведскую эскадру, «лежали поперег фарватера
между косы Кроншлоцкой и Котлин-острова»139. Русские под
129 Каб., I, кн. 6, л. 733.
130 Там же, кн. 7, л. 5 об. См. также выше, прим. 107.
131 Д. Ф. Масловский. Указ, соч., Прилож. I, стр. 3; Каб., I, кн. 6, л. 13.
132 Каб., I, кн. 2, л. 22.
133 Там же, л. 123 об.
134 Там же, оп. 6, д. 103, л. 138 и об.
135 Там же, кн. 2, л. 160.
13б Там же, кн. 6, л. 745. Эта догадка оказалась правильной (см. Л. А. Ни-
кифоров. Внешняя политика России в последние годы Северной войны.
М., 1959, стр. 192).
137 Каб., I, кн. 4. л. 117 об.; кн. 3, л. 604.
,38 Там же, кн. 20, л. 263.
139 Там же, оп. 6, д. 7, л. 27 об.
120
Ниеншанцем действовали «за островом, что лежит против Кате-
рингофа к морю» (в первоначальном тексте было: «в прикрытом
месте») 14°. Транжементы под Полтавой были построены «чрез
одну ночь» 140 141. Полковник Толбухин на о. Котлин был «с одним
толко полком и тремя полковыми пушками» 142. Подполковник
Вадбальский был послан «с полком» 143. Фельдмаршал Шереметев
преследовал неприятеля «оставя пехоту» 144.
Особенно ценны и интересны оценки Петром I важнейших со-
бытий, поражений и побед. Петру принадлежит «послесловие»
к первому Нарвскому походу, раскрывающее причины поражения
русской армии, обернувшегося «великим счастием», так как «не-
воля леность отогнала и к трудолюбию и искуству день и ночь
принудила» 145. Отнюдь не стараясь смягчить опасность положе-
ния русской армии на Пруте, написал Петр и о том «сколь бедст-
вен сей случай был» 146.
Со взятием Ниеншанца была «желаемая морская крепость
получена», а Нотебург «отворил ворота в неприятелскую
землю» 147. «Акция» отряда генерал-майора М. М. Голицына под
местечком Добрым «в лице всей неприятельской армеи зело му-
жественно учинена»148. «Виктория» под деревней Лесной — «мать
Полтавской баталии» 149.
«Поиск» десантных войск в Швеции «не может в велико почтен
быть, ежели бы то в иной случай учинено. Но при сем случае,
когда аглинской флот обещал их оборонить, пред которыми очми
то учинено, за знатное дело почтен быти может» 15°.
Петр считал нужным «о счастии и несчастии, что делаетца, то
все бы печатать и чрез почтмейстера посылать» 1S1. Этого же прин-
ципа придерживался он и в работе над «Гисторией», не избегая
острых вопросов внешней и внутренней политики, не умалчивая
о «неискусстве нашем во всех делах», о неудачах, ошибках и по-
ражениях, о «полоцком деле», о «внутренних заметаниях» — вос-
станиях и деле царевича Алексея 152, «дабы чесливыя языки инако
не разсеяли и сумнение... не выкинули, бутто б учинено кроме
правды и порядку» 153.
Петр писал о неправильном построении русских войск «от
140 Там же, кн. 2, л. 63 об.
141 Там же, л. 201.
142 Там же, кн. 3, л. 76.
143 Там же, кн. 2, л. 25 об.
144 Там же, л. 23 об.
145 Там же, оп. 6, д. 1, лл. 14—15.
М6 См. ниже, стр. 131—132.
147 Каб., I, кн. 2, л. 62; кн. 3, л. 38.
148 Там же, кн. 2, л. 159.
149 Там же, кн. 20, л. 155.
150 Там же, кн. 6, л. 746 об.
151 Там же, кн. 65, л. 288.
152 Там же, кн. 64, л. 579 об.; 77. 77. Пекарский. Русские мемуары XVIII в.—
«Современник», 1855, № 5, стр. 58—62.
153 П. и Б., т. X, стр. 114.
727
Неискуства» и о негодности артиллерии («все было старое и неис-
правленное») 154 под Нарвою в 1700 г., об отступлении дивизии
Вейде 1 и «новых полков», «в комфузии побежавших к Нарове»,
где «много людей потонуло»; о «комфузии» в начале сражения
у местечка Эрестфер («яко войско не практикованное, к тому ж и
пушки не приспели»); о том, что к Нотебургу артиллерию «для
скудости лошадей тянули людьми», и что «тогда еще не гораздо
искусны были в воинском деле» 156. Отряды, действовавшие под
Псковом в 1701 г., «более опасались наступления от неприятеля,
нежели сами наступали» 157.
При всем уважении к фельдмаршалу Шереметеву, Петр зачерк-
нул журнальный текст, сообщавший о поражении у Мур-мызы
в 1705 г. кратко и уклончиво, и написал, что действовали «старым
обычаем, безстройно», кавалерия «ударилась абоз грабить не-
приятельской. Пушки наши неприятель назавтрее нашел. И тако
сами своей потерки виновны» 158. Описывая второй Нарвский
поход, Петр рассказал о том, что окопы сначала выкопали там, где
были самые сильные укрепления, лишь «для того, что сухо место»,
что шведские корабли, стоявшие у самого берега, не могли ото-
гнать, так как «артиллерия наша еще не бывала», а было только
несколько пушек «старого и зело худаго литья» 159. Не скрыва-
лись и большие потери в начале Прутского похода от жары и
безводицы 16°. В одной из «меморий» сохранилось распоряжение
Петра, выполнить которое не успели или не смогли: «Сумму
в конце написать, что во всю войну взято и пропало людей с обеих
сторон как с неприятелской, так и с нашей, также пушек и прот-
чего» 161.
Отрывки о восстании стрельцов, об Астраханском и Булавин-
ском восстаниях внесены в «Гисторию» по распоряжению
Петра 162. О Булавинском восстании он собирался написать
подробнее 163. В оценке восстаний были отчетливо выражены клас-
совые позиции царя, его резко враждебное отношение к «бунтов-
щикам». О Мазепе в первоначальном тексте было только:
«Что он учинил и ушел к королю швецкому». Петр на-
писал: «...который чаял всю Украину к своему зломыслию при-
весть, но понеже того не мог учинить, того ради с небольшими
людми, которые были на его плате, а имянно тысячи с полторы,
154 Каб., I, кн. 13, л. 176а; оп. 6, № 1, л. 9 об.
155 Д. Ф. Масловский. Указ, соч., Прилож. I, стр. 3.
106 Каб., I, кн. 2, лл. 18, 47 об.; оп. 6, д. 23, л. 14.
157 Там же, кн. 2, л. 13 об.
158 Там же, л. 95.
159 Там же, кн. 2, л. 74.
160 Там же, л. 230.
161 Там же, кн. 65, л. 327.
162 Там же, кн. 2, л. 149; кн. 30, л. 112; оп. 6, д. 1, л. 4 об.
163 И. И. Голиков. Деяния, т. X, стр. 434. См. также «Материалы по
истории СССР», вып. V. М., 1957, стр. 555—556; «Исторический архив»,
1955, № 4, стр. 193—195.
122
и с своими единомышленники из старшины» ушел к королю швец-
кому 164.
Не прятался в «Гистории» «старший полковник» и от сложных
внешнеполитических «конъюнктур» — им написано о протесте
шведского посла Книперкрона против создания русской регуляр-
ной армии 165, об англичанах «искусных в математике, а не в по-
литике» 166, «об обидах ганноверских» 167, о ненадежности союзни-
ков-датчан и о ганноверских интригах в Дании во время
подготовки десанта на шведскую территорию: «Сие дело двор
ганноверской как мог отвращал у дацкого двора». «Междо прот-
чими делами непрестанно побуждали господ датчан, чтоб транспор-
том и флотом не мешкали и время не пропустили. Но оные без
прибытия вице-адмирала Габеля никоим образом итти не хо-
тели» 168. По предложению Петра написал Д. Кантемир для при-
ложения к «Гистории» «Историю о Бранковане и Кантакузиных»,
а отрывок «Гистории» «о бездушстве господаря мултянского»
(в 1711 г.) написан самим царем169 170 171. После сообщения о том, что
при взятии Мариенбурга шведы подорвали пороховой погреб,
Петр пояснил: «.. .отчего много их и наших побито, за что как
гварнизон, так и жители по договору не отпущены, но взяты в по-
лон» ,7°. О разграблении шведами в Митаве гробниц курляндских
герцогов мы узнаем также из собственноручного дополнения
Петра: у шведского коменданта взяли «письмо, что его люди то
171
зделали, и потом приняли все караулы» и .
В черновых редакциях и отрывках «Гистории» сохранилось
много пространных вариантов о бегстве царевича Алексея, его
возвращении и суде над ним, правленных Макаровым и
И. Ю. Юрьевым. При составлении этих текстов были использованы
рескрипты «к министрам, при иностранных дворах обретаю-
щимся» 172 173, к «Гистории» решено было приложить манифесты об
отречении Алексея, «о деле суздальском», о розыске и суде над
царевичем17S. Но в последней редакции, над которой Макаров
работал уже после смерти Петра, от всех этих вариантов уцелели
лишь два абзаца о бегстве и возвращении царевича и одна фраза
о его смерти 174, нет и манифестов о нем в приложениях. Краткий
отрывок последней редакции о деле Алексея зачеркнут175.
164 Каб., I, оп. 6, д. 20, л. 2.
165 Там же, кн. 2, л. 2, ср. кн. 7, л. 4.
166 Там же, кн. 7, лл. 84—85; И. И. Голиков. Деяния, т. IX, стр. 455.
167 Каб., I, кн. 7, лл. 85-89.
168 Там же, кн. 3, л. 586а; кн. 27, ч. 1, л. 363 об.; ср. «Поденная записка»,
ч. II, стр. 28.
169 Каб., кн. 56, л. 295.
170 Каб., I, кн. 2, л. 28 и об.
171 Там же, л. 98 об.
172 Там же, оп. 6, д. 16, л. 80.
173 Там же, кн. 7, л. 110 и об.; кн. 3, л. 722 об.; кн. 6, л. 600; оп. 6,
д. 16, лл. 9, 74.
174 «Поденная записка», ч. II, стр. 50, 52, 60.
175 Каб., I, кн. 7, л. 110.
123
Сделано все это вопреки желанию Петра, так как, во-первых,
сохранилась его собственноручная записка: «Внести в Гисторию
сынкову игрушку, под буквою приложа» 176. Под «сынковой
игрушкой» подразумевался, несомненно, какой-то документ, ком-
прометирующий Алексея, вероятно о его сношениях с Карлом XII.
Возможно, что именно об этом документе упоминал Петр в письме
Екатерине Алексеевне: «Я здесь услышал такую диковинку про
него, что чуть не пуще всего, что явно явилось»177 178. Во-вторых,
над текстом черновой редакции «Гистории» (кн. 3) о деле Алек-
сея имеется запись Макарова: «С черненья государева пере-
17R
писано» .
И наконец, в последней редакции против зачеркнутого отрывка
об Алексее неизвестным почерком написано: «Ныне так писать ли,
о сем надобно подумать» 179.
О стремлении Петра к точному и всестороннему описанию со-
бытий свидетельствует также и привлечение в качестве источни-
ков «швецкой истории» и показаний пленных. Чрезвычайно
тщательно и осторожно определяли численность войск,
и русских и шведских 18°. По нескольким источникам про-
верялась численность шведской армии под Нарвой в 1700 г.: по
«Историческому описанию Северной войны» Алларта, по показа-
ниям шведских офицеров 181 и по «швецкой истории», причем
остановились на цифре, приведенной именно в «швецкой исто-
рии» 182. Эта цифра вошла и в последнюю редакцию. В кн. 6 про-
тив численности полков Шереметева под местечком Эрестфер пет-
ровская пометка: «А иные сказывали менше и до 4000» 183. Чтобы
проверить, сколько шведов погибло в 1708 г. при штурме Веприка
и от морозов, Петр приказал «Шлиппембаха спросить» 184.
Очень редко, как исключение, отступал Петр в «Гистории» от
показаний источников.
Так, в нескольких случаях им вычеркнуты или смягчены от-
рывки, рассказывающие о разрушениях в результате военных
176 Каб., I, кн. 62, л. 831. Записка не датирована, находится среди ма-
териалов 1722 г.
177 С. М. Соловьев. Указ, соч., кн. IX, стр. 191; «Письма русских госуда-
рей», вып. I. М., 1861, № 110, стр. 78.
178 Каб., I, кн. 3, л. 719.
179 Там же, кн. 7, л. 110. Там же на лл. 58, 97, 112 сохранились написан-
ные И. А. Черкасовым заголовки: «О государе царевиче». Не зная всех
этих материалов, П. П. Пекарский считал («Наука и литература.. т. I,
стр. 322), что Петр намеренно умолчал в «Гистории» о деле Алексея.
180 Н. Г. Устрялов. История царствования. . т. I, стр. XXXVII.
181 «Сколко было подлинно — неизвестно, понеже их афицеры после неровно
сказывали, иные 12 000, иные более, а иные толко 8 тысяч» (Каб., I,
кн. 6, л. 14).
182 Против этой цифры Петр написал: «А иные сказывали меньше» (там же,
кн. 4, л. 27).
183 Там же, кн. 6, л. 22 об.
184 Там же, оп. 6, д. 20, лл. 4, 9.
124
действий в Прибалтике, Финляндии и Швеции и о проявлениях
жестокости во время штурмов крепостей 185.
Петр забыл о том, что перед Прутским сражением к великому
визирю приезжал не Карл XII, а его генералы, сам король при-
скакал тогда, когда уже был подписан мир. Но эта ошибка, бла-
годаря петровскому методу проверки «Гистории» очевидцами,
была исправлена П. П. Шафировым 186.
О своем участии в описываемых в «Гистории» событиях не
любивший чрезмерного чинопочитания187 «старший полковник»
писал с предельной скромностью, не только вычеркивая славосло-
вие «журналистов», но подчас не оставляя и упоминания о себе 188.
Так, вместо пространного отрывка о развитии наук и ремесел,
в котором неоднократно упоминалось, что все это сделано по указу
государя, Петр написал одну лишь фоазу, ничего не говорящую
об инициаторе всех этих реформ189. Из походного журнала
Б. П. Шереметева узнаем, что при осаде Нотебурга царь строил
вместе с солдатами батареи под жестоким обстрелом противника,
а 1 октября командовал отрядом, переправившимся через Неву и
штурмовавшим земляное укрепление 19°. Ни в реляции, ни
в «Гистории» об участии Петра в этих действиях не говорится 191.
«Зачал служить с первого Азовского походу бомбарди-
ром» 192 193, — так кратко и сдержанно писал о себе Петр, называя
себя «капитаном бомбардирской роты» или «командиром той
партии» 198. В 1710 г. галеры и провиантские суда направляв-
шейся к Выборгу русской эскадры, отнесенные в море и затертые
льдами, были спасены как «шаутбенахт карабельной присовето-
вал» 194. Летом 1701 г. Новгород и Псков «фортификациями
укрепил, сколко время допустило» 195.
185 Там же, д. 24, л. 16 об.; С. Л. Пештич. Указ, соч., стр. 175—176.
186 Каб., I, кн. 2, л. 232. Со. кн. 5, л. 458 и об.
187 Ф. М. Апраксину Петр писал: «. . . на подписях, пожалуй, пишите
просто, также и в писмах, без великого» (П. и Б., т. II, № 468). При-
мечательна и запись Макарова на полях «Гистории»: «Или всех знатных
везде писать господами, или везде отставить, ибо государь в своем
журнале никово господами не писал» (Каб., I, кн. 7, л. 107 об.).
188 Н. Г. Устрялов. История царствования. . ., т. I, стр. XXXVIII; П. П. Пе-
карский. Русские мемуары XVIII в., стр. 58—62; С. Л. Пештич. Указ,
соч., ч. I, стр. 175. Противоречит этому лишь указ 1724 г. о внесении
в «Гисторию» приветственных речей, произносившихся во время триум-
фальных входов в Москву (Н. А. Воскресенский. Указ, соч., т. I, стр. 149).
189 Каб., I, кн. 4, л. 13 и об.; кн. 7, л. 7.
190 «Материалы Военно-ученого архива Главного штаба», т. I, СПб., 1871,
стб. 121.
191 См. «Поденная записка», ч. 1, стр. 50—51. Между тем и кн. 15 и
«Журнал Гюйссена» — источники «Гистории» — рассказывают о том, как
Петр участвовал в штурме шведских укреплений (см. Каб., I, кн. 15,
лл. 1 об.—2; «Журнал Гюйссена», стр. 303—306).
192 Каб., I, кн. 64, л. 283.
193 «Партии», взявшей на абордаж корабли вице-адмирала Нуммерса в устье
Невы (Каб., I, кн. 2, л. 64 и об.).
194 Там же, кн. 20, лл. 256 об., 256а.
195 Там же, кн. 4, л. 57.
125
В рассказе о Полтавском
сражении было написано о
Петре:
.. .свою храбрость, великоду-
шие и воинское искуство, не
опасаясь никакого страха своей
высокой особе, в вышнем гра-
дусе показал.
Петр зачеркнул этот отры-
вок и написал:
За людей и Отечество, не
щадя своей особы, поступал
как доброму приводцу над-
лежит.
Среди иллюстраций к «Гистории» Петр упоминает «персону
Головина», а не свою собственную. Его скромность сказалась и
в устном распоряжении Макарову: «Написать на свое имя просто
запискою, а не Гисториею» 196.
Между тем о своих офицерах «старший полковник» не забы-
вал, им вписаны отрывки о А. Д. Меншикове, о майоре Карпове
и подполковнике Голицыне, «от которых последний приступ учи-
нен», о гибели под Нарвой полковника Сухарева и ^ранении
А. А. Вейде, о подвиге отряда М. Щепотева в 1706 г.: «Сия
неслыханная акция с великим мужеством учинена» 197.
Сдержанно, но не без удовольствия иронизируя в «Гистории»
над шведами 198 199 и Карлом XII, Петр в то же время учил своих
«соавторов» уважению к побежденному врагу. Отрывок о моль-
бах и слезах парламентеров осажденных гарнизонов он заменил
корректным: «.. .вышли в наш обоз для отдания города по
окорду» и вычеркнул упоминание о музыке и знаменах из опи-
сания вступления войск Шереметева 200 в Ригу после сдачи го-
рода. Вместо фразы о том, что захваченные в 1705 г. знамена
Лещинского «перед его королевским величеством (т. е. Авгу-
стом П. — Т. М.) на дороге на землю положили», в петровском
тексте написано, что эти знамена «царское величество королев-
скому величеству подарил» 201.
Отрывки «Гистории», написанные Петром I, отличаются чет-
костью мысли, лаконичностью и меткостью языка 202. Не терпя
«многоглаголивых вралей» и постоянно требуя от своих коррес-
пондентов и переводчиков «писать о деле кратко и ясно» 203, Петр
и сам писал сжато и «внятно» и часто сокращал первоначальный
текст «Гистории» не только за счет ненужных подробностей, но
196 Каб., I, кн. 2, л. 205: кн. 7, л. 289.
197 Там же, кн. 4, л. 31 об.; кн. 2, л. 51 (ср. П. и Б., т. III, № 471);
Каб., I, оп. 6, д. 1, л. 9 об.; кн. 2, л. 125 об.
198 Так, в петровском описании баталии у Мур-мызы (Курляндия) читаем:
«Некоторые из них (шведских кавалеристов. — Т. М.) явились в Прусах»
(Каб., I, кн. 2, л. 95).
199 Там же, л. 28.
200 Там же, кн. 20, л. 220 об.
201 Там же, кн. 2. л. 104 об.
292 А, С, Лаппо-Данилевский, Указ, соч., стр. 8; М, С, Черепахов, Воз-
никновение периодической печати в России. М., 1955, стр. 28.
293 Л. Н. Майков. Указ, соч., № 53, стр. 43.
126
и чисто стилистически, сохраняя всю фактическую сторону и от-
брасывая тяжелые обороты и повторения 204, «лишние рассказы,
которые время только тратят и у чтущих охоту отъемлют» 205.
Редактируя рассказ о высылке в 1719 г. иезуитов из России,
Петр вместо целой фразы («выдана в Санкт-Питербурхе его цар-
ского величества декларация, каким образом повелено») напи-
сал три слова: «Учинена репрессалия высланием» 206. Одно лишь
слово «штурму» заменило тяжеловесное нагромождение: «.. .не-
приятелского противления, когда учинен приступ будет» 207. Лю-
бопытный пример лаконичности и насыщенности петровского
стиля — запись-распоряжение на полях второй редакции «Гисто-
рии» против отрывка о приезде в 1717 г. в Амстердам к Петру I
английских послов Д. Норриса и Ч. Витворта: «Написать под-
линно, как с рассказами присланы и изъяснить» 208. В одной этой
коротенькой фразе умещается и устойчивая «симпатия» к англий-
ской дипломатии и постоянное, характерное для Петра требова-
ние достоверности и пояснений.
Создатель Военного и Морского уставов тщательно выверял
по всему тексту «Гистории» военные термины, уточняя или заме-
няя устаревшие понятия новыми: «огненные ядра» — «карка-
сами», «городок» — «транжаментом» или «шанцем», «зборных» —
«командрованными», «подъезд» — «партией», «шанцы» — «апро-
шами», «шкуты» — «шнавами», «флот» — «эскадрой», «правление»
или «владетельство» — «командою» 209.
«Собирая» «Гисторию», Петр пополнял и углублял повество-
вание о военных событиях и тесно связанной с ними истории ди-
пломатической. К октябрю 1723 г. относится его распоряжение
«Описать коротко, для какой причины трактаты в которое время
делались»210. В петровской «мемории» 1724 г. записано: «В Ысто-
рии помянуть дела посторонних в генералных терминах кратко,
где у союзных наших были бои особливые, также приезд Мальбур-
ков в Саксонию, робость протчих к неприятелю и протчее»211.
Предполагалось также «описать о зачатии флота россий-
ского» 212, о том, «как гвардия умножена» 213, и «в которое время
204	Каб., I, кн. 2, л. 47 об.
205	С. М. Соловьев. Указ, соч., кн. IX, стр. 498—499.
206	Каб., I, кн. 6, л. 620; «Поденная записка», ч. I, стр. 76.
207	Каб., I, оп. 6, д. 24, л. 15.
208	Там же, кн. 3, л. 710а.
209	Там же, кн. 2, лл. 49 и об., 51 об., 55, 97, 12 об.; кн. 3, л. 75 об.;
кн. 6, л. 622; кн. 20, л. 253; оп. 6, д. 24, лл. 6 об., 10 об.
210	См. выше, прим. 107.
211	Каб., I, кн. 65, л. 680. Н. Г. Устрялов. История царствования. . ., т. I,
стр. 316; Н. А. Воскресенский. Указ, соч., стр. 150; С. А. Пештич.
Указ, соч., стр. 157.
212	Каб., I, кн. 54, л. 93. См. также выписки о строительстве кораблей,
доков, гаваней и адмиралтейства в «Материалах для истории русского
флота», ч. III. СПб., 1866, стр. 571, 641—644; См. также Каб., II,
КН. 57, л. 980.
213	Каб., I, оп. 6, д. 56, л. 65.
727
какие вещи для войны (и протчие художества) и по какой при-
чине или принуждению зачаты, например ружье — для того, что
не стали пропускать, также и протчих» 214.
Наряду с этим расширялись и тематические рамки работы.
Труд, задуманный как история Северной войны, превращался
в историю России петровского времени 215. В нем описаны и война
с Турцией, и экспедиция А. Бековича-Черкасского в Хиву, по-
сольства А. П. Волынского в Персию и Л. В. Измайлова в Ки-
тай и т. п.
Достаточно широко, по замыслу Петра, собирались показать
и внутреннюю историю России «и какие вновь для государствен-
ного правления учреждения учинить изволил» 216. О стрелецком
и Астраханском восстаниях и о Булавине Петр успел написать
сам, по его распоряжению Макаров писал о деле царевича Алек-
сея. О «распорядках земских», о Сенате и коллегиях, о «губерна-
торах, ландратах и протчих чинах» 217 были собраны целые книги
тематически подобранных выписок (охватывающих очень широ-
кий круг экономических и внутриполитических вопросов) 218, но
почти все они остались неиспользованными (смерть Петра пре-
рвала работу над «Гисторией» в самом разгаре).
«Указы, которые на вечное время сочинены», также должны
были войти в «Гисторию»219.
О регламентах Военном, Морском и Духовном в ней упоми-
нается, при этом использована, по-видимому, записка Петра I,
написанная в 1722 г.220
По приказу Петра собирались подробные сведения о строи-
тельстве в Петербурге и его окрестностях, на острове Котлин,
в Москве и других городах «великих зданий», «фортец, гаванов»,
каналов и дорог 221. В бумагах Макарова сохранилась интересней-
214 Записка Петра I от 5 декабря 1724 г. — Каб., I, кн. 60, л. 86;
Н. Г. Устрялов. История царствования..., т. I, стр. 317; Н. А. Воскресен-
ский. Указ, соч., стр. 150; С. Л. Пештич. Указ, соч., стр. 157.
215 Н. Г. Устрялов. История царствования..., т. I, стр. XXXVIII; Е. Шмурло.
Петр Великий в оценке современников и потомства, вып. 1, стр. 11;
С. Л. Пештич. Указ, соч., стр. 156—157.
216 См. написанный в 1726 г. Макаровым заголовок последней редакции
«Гистории» (Каб., I, кн. 8).
217 См. записку Петра I от января 1722 г. (Каб., I, кн. 62, л. 831;
Н. Г. Устрялов. История царствования..., т. I, стр. 316—317;//. А. Во-
скресенский. Указ, соч., стр. 150; С. Л. Пештич. Указ, соч., стр. 156),
письмо Макарова обер-секретарю Сената Познякову от 20 января 1722 г.
(Каб., I, оп. 6, д. 50, л. 92 и об.) и письмо И. Ю. Юрьева Макарову
(Каб., I, кн. 62, л. 862 и об.; Н. Г. Устрялов. История царствования...,
т. I, стр. 317; С. Л. Пештич. Указ, соч., стр. 157).
218 Каб., I, кн. 18, 32, 33.
219 Там же, оп. 6, № 54, л. 12 (письмо Макарова).
220 Там же, кн. 62, л. 830; «Поденная записка», ч. П, стр. 14, 147, 151,
180.
221 Там же, кн. 64, л. 759 об., оп. 6, д. 51, л. 76.
128
Шая «мемория», дающая представление о масштабах предполагае-
мой работы 222.
В петровских и Макаровских записках для «Гистории» упоми-
нается о «манифактурах всяких», о «железных Олонецких заво-
дах», о том, «как зачалась полотняная парусная мануфактура и су-
конная фабрика», «как заведена игольная фабрика и как мастеры
выписаны», о «магазейнах», о поисках руд, о сборе подушных
денег и даже о том, «как найдены Марциальные воды» 223.
О культуре и просвещении также предполагалось написать
подробнее, в том числе «о академиях» 224 и о «книгах граждан-
ских, каковы выданы и напечатаны во время государствования
его императорского величества, а имянно артилериских, архитек-
турных, о фортификациях, и исторических и протчих, сему подоб-
ных, в котором году какия выданы и напечатаны» 225.
Петр, несомненно, собирался в своей работе над «Гисторией»
выйти за хронологические рамки Северной войны. Это подтверж-
дается тщательной обработкой послевоенных журналов Макаро-
вым 226, правкой журнала Каспийского похода самим Петром227
и тем, что выписки для «Гистории» захватывали и 1722—
1724 гг.228
Приводим полностью два отрывка, иллюстрирующие в целом
работу Петра над «Гисторией».
В первоначальном тек-
сте было:
Между тем его вели-
чество изволил быти
трижды во Львове и
жили там дни по 2 и по
Петр зачеркнул этот отрывок и
написал:
Тут же в Жолкви был генераль-
ной совет, что давать ли с неприяте-
лем баталию в Польше или при
своих границах, где положено, чтоб
222 «Списано з доски А[лексея] В[асильевича] в 11 день октября 1723 г.
Из городовой канцелярии требовать
Как начат каменной делать город. О церквах Петропавловской, Исакиевской
и протчих. О Гостине дворе. О гошпитале. О канцеляриях. О домах госу-
даревых всех здешних, питергофских, дубковских, стрелинских, катерингоф-
ских и протчих. О огороде государеве, сперва как начат.
Из Сенату и ис полиции
О строении на Васильевском острову каменном, как началось. О строении,
как началось каменное на Адмиралтейском острову.
Ис полиции ж требовать
О каналах, о улицах, о каменных мостах. О монастыре у Феодосия архи-
епископа. О Ладожском большом канале. О Адмиралтействах, болшом
и партикулярном. О гаванях котлинском и ревельском. О прешпективных
дорогах. О регулярном строении в Москве, с которого году зачалось»
(ГИМ, ОПИ, Ф. 440, № 567, л. 56—57).
223 Каб., I, кн. 62, л. 831; оп. 6, д. 17, л. 83—84; д. 101, л. 419; д. 21,
л. 25, д. 56, л. 64; д. 31, л. 71.
224 Там же, оп. 6, д. 51, л. 75 об.
225 Там же, кн. 64, л. 117; оп. 6, д. 49, л. 67 об.
226 Там же, кн. 27, ч. 3, лл. 1—209.
227 Там же, кн. 30, л. 135—418; И. И. Голиков. Деяния, т. IX, стр. 385.
228 Каб., I., кн. 32, 33.
9 Заказ № 121
129
3, которой расстоянием в 3 милях.	город был в Польше не давать, понеже, ежелиб от Жолкви какое несчастие учинилась, то б трудно иметь ретираду. И для того положено дать баталию в своих границах, когда того необходимая нужда требовать будет. А в Польше на переправах и партиями, также оголоженье.м провианту и фуражу, томить неприятеля, к чему и поль- ские сенаторы многие совет свой дали. Меж тем учинен воинской совет, каким бы образом город Полтаву выручить без генеральной баталии (яко зело опасного дела), по кото- ром положено, дабы апрошами ко оной приближатца даже до самова города. (Каб., I, кн. 2, л. 139).
Июня в 16 день «оные» 229 новыя «опроши начаты» 230, чтоб вде-
лать з городом коммуникацию, и тогда шведы
с великим уроном своих
людей оные шанцы переко-
пали своими шанцами и
не допустили того учинить,
ибо тут пришла река Вор-
скла и болотистые места.
своею поперечною линеею не допу-
стили, к томуж река и болотистые
места помешали.
Между тем имели мы корреспон-
денцию з городом, мечючи письма
в бомбах пустых чрез неприятель-
ские линии. В которых из города
дали знать, что у них пороху почи-
тай за нет, а неприятель уже сквозь
валик и полисад вкопался. И хотя
наши абшнит зделали, аднакож
долго держатца не могут.
Того для учинен генеральный
совет, на котором положено, что
инаго способа нет о выручке города,
только что перейтить реку к непри-
ятелю и дать главную баталию.
(Там же, л. 199—199 об.).
Характерный образец петровской авторской и редакторской
работы над «Гисторией» — описание сражения на Пруте. Петр
229 Написано Петром I над зачеркнутым: «завели наши».
230 Написано Петром I над зачеркнутым: «шанцы, которые хотели вести
до Полтавы».
130
о	0^ 1
вычеркнул первоначальный текст , слишком кратко и глухо из-
лагавший трагическую ситуацию на Пруте, и написал все за-
ново 231 232. В тексте первоначальном не было ничего ни о военном
совете, ни о том, что дивизии Вейде и Репнина отстали от армии.
Расшифрована в новом петровском тексте и «авангардия»: в нее
входил лишь один Преображенский полк, бывший в бою более
5 часов. Написал Петр и о том, в какой обстановке приходи-
лось отступать и как вынуждены были остановиться на берегу
Прута,
Вместо одной общей фразы о том. что турки атаковали рус-
ское войско «с великою фуриею», потеряли много янычар
(сколько именно — не указано) и были отбиты с «божией по-
мощью», дано яркое и содержательное описание сражения 233.
Рассказано о том, что построение турецкой пехоты клином и
нестройные действия рассыпанной «образом саранчи» кавалерии,
атаковавшей главным образом «криком», дали возможность отра-
зить атаку янычар с помощью сконцентрированной в одном месте
артиллерии и заменять при этом передовые части свежими си-
лами. Указано и число погибших в этой атаке янычар (7 тыс.).
О неприятельских силах за рекою и батареях на горе, о неже-
лании янычар снова идти в атаку и о малой эффективности дей-
ствия вражеской артиллерии в первом варианте также не упоми-
налось.
Невозможность перейти в наступление после того, как отбили
атаку, первоначально объяснялась глухо «раздвоенностью пе-
хоты». Петр пояснил, что нельзя было наступать, не окопав
обоза с остатками продовольствия, так как турецкая конница
могла его разграбить. Ссылка на «божью помощь» и восхваление
смелости и мудрости Петра, командовавшего войсками и ездив-
шего «в самом огне», и Екатерины Алексеевны 234 в новом тексте
заменены откровенным признанием трудности положения («при-
шло до того — или выиграть или умереть») и заключением об
отсутствии продовольственных магазинов, о мрачной роли Бран-
кована и опасности разгрома армии, если бы «еще далее зашли».
Петр написал даже, что в последнем случае «едва не последовало,
как с шведами при ПоГлтаве]», но зачеркнул эту фразу.
Краткий и невнятный рассказ журнала о сражении при Грен-
гаме в изложении Петра дает четкую картину происходившего 235.
Авторская и редакторская работа Петра коренным образом
изменяла собранное Макаровым журнальное повествование. Вно-
231 В основу первоначального текста положена краткая петровская реляция,
написанная во время возвращения от Прута (П. и Б., т. XI, вып. 2,
№ 4619—4621).
232 Каб., I, кн. 2, лл. 232—235.
233 Написанное, по-видимому, по памяти.
234 В указанной выше петровской реляции этого нет, вероятно, это твор-
чество А. В. Макарова или П. П. Шафирова.
235 Каб., I, кн. 6, л. 753.
737
9*
сились новые важные факты и события, выпавшие из поля зрения
кабинет-секретаря, но сохранившиеся в памяти «самовидца бом-
бардира» или извлеченные им из других источников. Событиям,
вошедшим в первоначальный текст, пытливая мысль Петра да-
вала иное освещение, исправляя и уточняя содержание, раскрывая
связь и взаимозависимость описываемых событий, поясняя и
оценивая их конечные результаты. Менялись масштабы, раздви-
гались рамки исторического повествования, вносились новые све-
дения о замыслах русского и шведского командования, о дей-
ствиях союзников и противников, о связи событий военных с ме-
ждународной обстановкой, о борьбе русских дипломатов с тай-
ными и явными врагами России. По указаниям Петра начали
вносить в «Гисторию» сведения о внутренних реформах, о строи-
тельстве городов, крепостей и гаваней, о мануфактурах, о законо-
дательстве и просвещении. Растянутый текст, загроможденный
ненужными подробностями, тяжелыми оборотами и повторе-
ниями, заменялся лаконичным, предельно конкретным и насы-
щенным, четким и стремительным рассказом.
Изучение методов работы Петра над «Гисторией Свейской
войны» доказывает справедливость высказанного еще в дорево-
люционной историографии утверждения о том, что Петр I
был основателем русской военно-исторической науки. Эти методы
интересны не только для характеристики «действительно
великого человека» 236, они дают возможность по достоин-
ству оценить один из ценнейших памятников отечественной куль-
туры и важнейших исторических источников периода преобразо-
ваний и начинать историю русской археографии с Петровского
времени.
236 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 22, стр. 20.
Социальное происхождение
и имущественное положение офицеров
регулярной русской армии
в конце Северной войны
ж
М. Д. Рабинович
Вопрос об офицерском корпусе русской армии в первой четверти
XVIII в. неоднократно затрагивался в общеисторической и
военно-исторической литературе и был сюжетом нескольких спе-
циальных работ Ч В частности, рассматривался процесс постепен-
ной замены офицеров-иноземцев русским командным составом;
способ подготовки офицерских кадров; порядок прохождения
службы, присвоения чинов, баллотирования на вакансии. В каче-
стве аксиомы было принято мнение о том, что большинство офи-
церов регулярной армии были выпущены из гвардии, бывшей
основным поставщиком командных кадров.
Все эти вопросы изучались главным образом по законода-
тельно-нормативным актам, причем очень редко прослеживалось,
в какой мере последние реализовались на практике. За исключе-
нием небольшого числа «птенцов гнезда Петрова», совершенно
неизученной осталась основная масса офицерских биографий.
Поэтому из поля зрения выпали такие важные аспекты про-
блемы, как социальное происхождение командных кадров пе-
тровской армии и их имущественное положение.
Совершенно не изучено проникновение в офицерскую среду
недворянских элементов из числа боярских людей и дворовых,
крепостных крестьян, посадских низов; их положение в новом
социальном качестве и удельный вес в общей массе офицерского
состава. То же можно сказать о военных служилых людях «ста-
рых (прежних) служб»: рейтарах, копейщиках, солдатах, пушкар-
ских чинах, включенных в командные кадры регулярной армии.
Хотя вопрос об офицерах-иноземцах можно отнести к числу
' Н. П. Глиноецкий. Исторический очерк развития офицерских чинов и
системы чинопроизводства в русской армии. — «Военный сборник», 1887,
№ 4; А. 3. Мышлаевский. Офицерский вопрос в XVIII веке. — «Воен-
ный сборник», 1899, № 6; Л. Г. Бескровный. Русская армия и флот
в XVIII в. М., 1958.
753
более исследованных, до сих пор не установлено соотношение тех
из них, кто родился в России или получил там офицерское зва-
ние до 1700 г., с теми, кто завербовался на русскую службу
в ходе Северной войны.
Нет сводных данных о грамотности основной массы русских
офицеров того времени.
Целью этой работы является историко-социологическое иссле-
дование биографий офицеров полевой армии, которые сохрани-
лись в документах Центрального государственного Военно-исто-
рического архива (ф. 490, Коллекция офицерских «сказок», оп. 2)
за 1720—1721 гг. Основываясь на их статистической разработке,
анализе и сопоставлении с другими опубликованными и архив-
ными данными, автор рассматривает вопросы социального проис-
хождения и имущественного положения офицерского состава;
степень грамотности командных кадров петровской армии.
В 1718 г. вновь созданная Военная коллегия затребовала от
всех подчиненных воинских частей подлинные «сказки» о службе
каждого офицера с его собственноручной подписью и составлен-
ные на их основании послужные списки.
В целях единообразия была разработана, говоря теперешним
языком, типовая анкета на вопросы которой надлежало письменно
ответить за личной подписью каждому офицеру: «Из каких
чинов и каким образом и чрез какие чины до тех нынешних чинов
произошли? И в которых годех и в какие службы написаны?
И где были на службах, на баталиях, на акциях? И за какие кто
службы произведен в чины и кем и по каким указам? И сколько
за кем поместей и вотчин? А иноземцы: каких нацей и сколь
давно в службу въехали? И по каким капитуляциям и почему они
жалованья получают?»2 Податели «сказок» и лица, подписавшие
составленные на их основании послужные списки, были заранее
предупреждены об уголовной ответственности за неправильные
сведения. Иногда у авторов «сказок» требовали документы или
свидетельские показания, «подкрепляющие» правильность сооб-
щаемых сведений. В этих, правда немногих, случаях к офицер-
ским «сказкам» и послужным спискам приобщались копии под-
тверждающих материалов (например, патентов на офицерские
чины). Составление офицерских «сказок» и послужных списков
затянулось на длительное время. Объяснялось это тем, что часть
офицеров находилась в командировках за пределами своих полков
или в многомесячных домашних отпусках. Сбор «сказок» и по-
служных списков в пехоте и кавалерии начался официально
в январе 1720 г. Однако, если в пехотных полках он был в основ-
ном закончен в течение 1720 г. (в 30 полках из 34), то в коннице
он продолжался почти два года и основная масса «сказок» и по-
служных списков была представлена в 1721 г. (в 21 полку из 26).
2 ЦГВИА, ф. 490, Коллекция офицерских «сказок», оп. 2, д. 32, л. 1.
134
Сохранившиеся офицерские «сказки» и послужные списки
Петровского времени характеризуют в общей сложности 2245 офи-
церов, служивших в 60 полевых полках пехоты и кавалерии.
Необходимо решить основной вопрос: в какой степени ти-
пична исследуемая группа офицеров (2245 чел.) по отношению
к основной массе командного состава русской армии конца Се-
верной войны. Отсюда возникает необходимость установить его
численность в 1720—1721 гг., когда Военная коллегия собирала
сведения об офицерском составе полевой армии. К сожалению,
в архивах не удалось разыскать итоговые данные за эти годы.
Однако их можно установить со значительной степенью вероят-
ности 3.
В качестве исходного может быть принят документ «Генерали-
тет или табель о полевой армии» 9 февраля 1720 г.4, коим было
установлено, что полевая армия состоит из 33 драгунских и 40 пе-
хотных полков. В первых полках было по 46, а во вторых по
48 офицеров. Таким образом, в 73 полевых полках должно было
состоять 3438 офицеров (1518 в кавалерии и 1920 в пехоте). Как
указывалось выше, имеются данные об офицерах 60 полевых пол-
ков (26 драгунских и 34 пехотных), насчитывающих 2245 офице-
ров (963 в кавалерии и 1282 в пехоте).
Следовательно, в нашем распоряжении есть сведения
о 60 полках из 73, т. е. о 4/s полевых войск, в том числе о 26 из
33 кавалерийских и 34 из 40 пехотных полков. Если признать, что
полевые полки были укомплектованы офицерским составом пол-
ностью, согласно штату 1720 г., то можно считать, что имеются
данные относительно 2245 офицеров из 3438 или о 65,1%, в том
числе о 963 из 1518 в кавалерии (63,4%) и 1282 из 1970 в пехоте
(65,7%). Таким образом, в дошедших до нас «сказках» и послуж-
ных списках имеются сведения примерно о 2/з штатного офицер-
ского состава.
Однако фактически ни один из полков полевой армии не был
укомплектован офицерским составом на 100% штатной нормы.
Прежде всего это относится к должностям подьячих, которых по-
лагалось по 2 на полк, а фактически нигде не было, что в общей
сложности составило 146 штатных единиц. В ряде полков не были
полностью укомплектованы и другие офицерские должности. Это
приводило к тому, что в кавалерийских полках в среднем было
по 37 из 46, а в пехотных — по 38 из 48 офицеров, и они факти-
чески были укомплектованы командным составом примерно на 4/б
(на 80% в кавалерии и 79% в пехоте). Поэтому можно признать,
что данные, содержащиеся в офицерских «сказках» и списках
1720—1721 гг., охватывают 80% полевых войск как по количе-
3 ПСЗ, т. XLIII, № 5425, стр. 15-21; ЦГВИА, ф. 23, Воинские ко-
миссии, д. 505, лл. 24—40; д. 859, лл. 63—70.
4 ПСЗ, Т. XLIII, № 5425, стр. 15.
135
ству полков, так и по фактическому наличию офицерского со-
става.
Вместе с тем, на мой взгляд, представляется возможным под-
счеты и выводы из анализа 2245 биографий офицеров полевых
войск распространить на командный состав гарнизонных полков,
который комплектовался в основном из офицеров полевой армии,
признанных за болезнями, ранами или преклонным возрастом
непригодными к полевой службе, и из командного состава рас-
формированных полков, а также заштатных офицеров, которых за
отсутствием вакантных должностей нельзя было определить в по-
левые войска.
В то же время между полевыми и гарнизонными войсками
постоянно происходил обмен командным составом, так как моло-
дые и здоровые офицеры гарнизонных войск переводились в по-
левую армию, заменяясь офицерами, непригодными по состоянию
здоровья или преклонному возрасту к полевой службе. Все это
позволяет обе категории командного состава рассматривать как
одно целое.
Поэтому к 3438 офицерам, предусмотренным штатом для по-
левых полков, можно прибавить 1848 офицеров, положенных по
штату для 52 полков, 1 эскадрона и 3 батальонов гарнизонных
войск. В общей сложности штат 1720 г. определял офицерский
состав полевых и гарнизонных войск в 5286 чел.5
Принимая во внимание 20-процентный некомплект, обычный
для командного состава армии того времени, фактическую чис-
ленность офицерского корпуса можно определить в пределах
4200—4300 чел. Поскольку мы располагаем данными о 2245 офи-
церах, можно считать, что это составляет 52,2—53,4% фак-
тического наличия офицерского состава полевых и гарнизонных
войск.
Учитывая идентичность их офицерского состава и то, что
в нашем распоряжении имеются сведения более чем о половине
из фактического наличия, можно считать эти данные характер-
ными для всего офицерского корпуса армии в целом. Следует
оговориться, что в этот подсчет не включены командные кадры
гвардии, Генерального штаба, артиллерии и инженерных войск.
В общей сложности офицеров всех этих категорий к началу
1725 г. насчитывалось 589 чел., в том числе 220 в гвардии,
232 в Генеральном штабе и 137 чел. в артиллерии и инженерных
частях 6.
Характерно, что все они выделялись правительством из со-
става армии в особые группы, имели свои штаты и оклады,
значительно превышающие армейские. Офицеры гвардии и ар-
тиллерии считались на один-два чина выше, имевших с ними
5 Подсчеты сделаны на основании ПСЗ, т. XLIII, № 5425, стр. 15—21.
6 И. И. Голиков. Дополнения к Деяниям Петра Великого, т. XVII. М.,
1797, стр. 438-442.
136
одинаковое звание армейских офицеров 7. Перевод из этих войск
в армейские полки тем же чином считался мерой наказания.
Таким образом, по сравнению с армейским офицерством они
составляли особые привилегированные категории командного со-
става.
*
Обратимся теперь к вопросу о происхождении офицеров, слу-
живших в русской полевой армии в 1720—1721 гг. До создания
регулярной армии в 1699—1700 гг. офицерский состав вооружен-
ных сил комплектовался из следующих контингентов: дворян-
ства, составлявшего офицерский корпус поместной (дворянской)
конницы и основную массу командного состава пехоты и кон-
ницы войск «нового (иноземного) строя»; выходцев из военных
служилых людей «по отечеству», по существу мелкопоместных
дворян: рейтар, копейщиков, гусар, драгун, составлявших часть
офицерства конницы «нового (иноземного) строя»; военных слу-
жилых людей «по прибору»: солдат, городовых казаков, стрель-
цов и пушкарских чинов, из которых происходила часть команд-
ного состава пехоты «нового (иноземного) строя», стрелецкого
войска и городовых гарнизонов; иноземцев, сохранивших свое
вероисповедание или принявших православие («новокрещенов»).
Иноземцы служили в основном в войсках «нового (иноземного)
строя» и частично в стрелецких полках.
В ходе Северной войны к этим контингентам прибавился еще
один: заметное место в офицерском корпусе заняли выходцы из
других сословий — городского населения (посадских, купечества,
мастеровых); мелких служилых людей гражданской службы
(подьячих, ямщиков, конюшенных чинов); феодально-зависимого
населения (государственных, монастырских и помещичьих
крестьян, людей боярских, дворовых, кабальных); церковных и
монастырских служителей, а также детей всех перечисленных
выше групп.
Более подробно данные о всех них см. в табл. 1 8.
Из таблицы явствует, что большинство офицеров полевой
армии происходило из дворян (около 62%). Процент этот за-
метно колебался в зависимости от рода войск. Среди офицеров
пехоты дворяне составляли несколько более половины (52%) на-
чальствующего состава. Иначе обстояло дело в таком тради-
ционно дворянском роде войск, как кавалерия.
Еще со времен поместной конницы дворяне составляли там
не только командный, но и значительную часть рядового состава.
7 По Табели о рангах 1722 г. майор гвардии и подполковник артиллерии
были равны армейскому полковнику (ПСЗ, т. VI, № 3890, стр. 487).
8 Здесь и в дальнейшем все специально не оговоренные подсчеты и таблицы
составлены на основании документов ЦГВИА, ф. 490, оп. 2, д. 1—61.
137
Таблица 1
Число офицеров полевой армии — выходцев из разных социальных слоев
(по данным 1720—1721 гг.)
Социальное происхождение	Штаб-офицеры			Обер-офицеры						Всего		
	полков- ники	подпол- ковники	майоры	капитаны		поручики	подпо- ручики	прапорщики	прочие офи- церские чины *	абс.	% к итогам по родам войск	% к общему итогу
Дворяне												
в пехоте	9	15	46	155		140	142	112	89	708	52,2	
в кавалерии	14	15	29	162		185	22	156	99	682	71,0	
Итого	23	30	75	317		325	164	268	188	1390		61,9
Военные служилые люди «старых (преж-												
них) служб»												
в пехоте	—	—	1	9		12	25	23	23	93	7,2	
в кавалерии	2	—	2	22		36	3	38	40	143	14,6	
Итого	2	—	3	31		48	28	61	63	236		10,6
Другие сословия												
в пехоте	—	1	—	18		65	59	72	84	299	22,6	
в кавалерии	—-	—	—	2		1	—	2	12	17	1,7	
Итого	—	1	—	20		66	59	74	96	316		13,9
Иноземцы												
в пехоте	14	14	14	39		14	18	18	31	162	12,6	
в кавалерии	7	9	4	40		19	5	9	26	119	12,5	
Итого	21	23	18	79		33	23	27	57	281		12,6
Не указано												
в пехоте	—	—	—	3		3	4	6	4	20	1,5	
в кавалерии	—	—	—	—		—	—	—	2	2	0,1	
Итого	—	—		3		3	4	6	6	22		1
Всего офицеров												
в пехоте	23	30	61	224		234	248	231	231	1282	—	61,6
в кавалерии	23	24	35	226		241	30	179	179	963	—	38,4
Итого	46	54	96	450		475	278	410	410	2245	—	100
* К прочим офицерским чинам отнесены полковые квартирмистры, адъютанты, обозные,
правиантмейстеры, писари, аудиторы, фискалы, профосы, лекари. В документах периода Север-
ной войны всех их обычно именовали яунтер-штабом“.
138
139
При формировании первых десяти полков регулярной кавалерии
в 1701 г. ее рядовой и сержантский состав целиком состоял из
дворян и близких к ним служилых людей «по отечеству». В об-
щей сложности сюда было зачислено 9741 чел. городовых дворян
и их детей, рейтар и копейщиков. Причем дворянами были цели-
ком укомплектованы 4 полка, а их недорослями — малолетний
драгунский полк 9.
В дальнейшем удельный вес дворян в рядовом и сержантском
составе кавалерии постепенно падал. Однако еще в 1711 г. в Луц-
ком драгунском полку из 743 чел. личного состава дворяне и дво-
рянские недоросли составляли 646 чел. — 87%. В 1706 г. в этом
полку рядовыми служили трое князей Шаховских, а в 1709 г.—
князь Костров10 11. В Нарвском драгунском полку в 1711 г. и*.
732 чел. рядового и унтер-офицерского состава 595 (85%) были
из дворян и. Даже в конце Северной войны были кавалерийские
полки, где дворяне составляли от трети до половины личного
состава: в Астраханском драгунском полку — 397 из 1230 чел.;
в «от кавалерии гренадерском фон-дер-Роппа полку» — 660 из
1211 чел.12 Поэтому неудивительно, что в кавалерии дворяне со-
ставляли около 3/4 (71%) офицерского состава.
Накануне и в начале Северной войны значительную роль
в комплектовании регулярной кавалерии, ее командных кадров
сыграл верхний слой феодалов: царедворцы и московские чины.
Так, в 1698—1700 гг. в Преображенском из них были сформи-
рованы драгунские полки генералов А. М. Головина (впослед-
ствии— Киевский) и А. А. Вейде (в дальнейшем — Московский).
В 1700—1706 гг. в офицеры было записано 2671 чел. царе-
дворцев и московских чинов 13.
Другим важным источником пополнения командного состава
армии дворянскими кадрами была «запись в службу» недорослей.
5 января 1708 года было указано, что «зело б изрядно, что кроме
гарнизона (Московского. — М. Р.) несколько полков пехотных
сделать и обучить для всякого нужного дела. Также из недо-
рослей и которые кроютца сыскать человек триста или пятьсот и
обучать оных для того, чтобы из оных впредь выбирать в афи-
церы» 14. В этом распоряжении Петра I обращает на себя вни-
мание идея создания резервных частей главного командования и
запаса офицерских кадров из дворянских недорослей, которые
должны были пройти определенный курс обучения.
В дальнейшем правительство неоднократно производило на-
бор дворянских недорослей. 2 марта 1711 г. последовал соб-
9 ЦГАДА, ф. Золотая палата, д. 1050, л. 4.
10 ЦГАДА, Госархив, XX разр., д. 16, ч. 1, лл. 45—60.
11 Там же, лл. 164—191.
12 ЦГВИА, ф. 490, д. 2, лл. 91—93; д. 3, л. 202—202 об.
13 ЦГАДА, ф. Ближняя канцелярия, д. 16, лл. 2, 4, 41, 42; Кабинет
Петра I, Отд. I, д. 3, л. 257 об.; ЦГВИА, ф. ВУА, д. 1434, л. 7.
14 ПСЗ, т. IV, № 2184, стр. 401.
140
ственноручный указ Петра I: «Дворян собрать молодых для за-
пасу в офицеры, а наипаче тех, который кроются, сыскать». При-
чем Петр I требовал: «Кто скрываетца от службы объявить
в городе, кто таково сыщет — тому дават все деревни того, кто
ухоронился». 13 марта 1711 г. Сенат в соответствии с этим ука-
зом распорядился: «А буде кто о таких недорослей объявить
не учнут, и тех вышних чинов быть в его государеве гневе, а ниж-
нем— в жестоком истязании» 15.
По имеющимся «сказкам» и послужным спискам 1720—
1721 гг. не всегда можно установить, из каких категорий дворян-
ства происходили офицеры. Основная масса их лаконично указы-
вала, что происходят из шляхетства (дворянства) или шляхет-
ских (дворянских) недорослей. Исключением были выходцы из
феодальной аристократии: титулованные особы (князья и графы)
и так называемые царедворцы (стольники, стряпчие, жильцы).
В их среде бытовали местнические традиции, поэтому они до-
вольно пространно писали о своем происхождении, придворной и
военной службе как предков, так и своей собственной.
Эти особенности исследуемых документов вынуждают огра-
ничиться подразделением офицеров-дворян на две группы: вы-
ходцев из феодальной аристократии и выходцев из шляхетства.
Их удельный вес среди дворянства виден из табл. 2.
Таблица 2
Число офицеров-дворян — выходцев из феодальной аристократии
и шляхетства
Категория дворянства	Пехота		Кавалерия		Всего	
	абс.	%	абс.	7о	абс.	%
Из феодальной аристократии	189	26,9	164	24,1	353	22,6
Из шляхетства	519	73,1	518	75,9	1037	77,4
Итого	708	100,0	682	100,0	1390	100,0
Хотя во многих указах правительства, закрепленных Табелью
о рангах 1722 г., отдавалось явное предпочтение службе и заслу-
гам перед происхождением («породой»), анализ офицерских «ска-
зок» и послужных списков показывает, что принадлежность
к феодальной аристократии обеспечила ее представителям значи-
тельные преимущества.
15 ЦГАДА, Кабинет Петра I, Отд. II, кн. 14, лл. 91—92; Отд. I, д. 34,
лл. 116, 127, 127 об.; П. и Б., т. XI, стр. 100.
141
Прежде всего это относилось к присвоению первичных офи-
церских званий. Из 70 русских офицеров кавалерии, которым
офицерский чин был присвоен сразу при вступлении в службу
или при службе менее одного года, 2/з (45 чел.) принадлежали
к феодальной аристократии. Из 353 офицеров — представителей
феодальной аристократии—189 служили в пехоте и 164 — в ка-
валерии. Их удельный вес среди офицеров-дворян этих родов
войск составлял 26,9% и 24,1%. Около четверти аристократов
имели штаб-офицерские чины (86 чел.). Хотя выходцы из ари-
стократии составляли всего около четверти офицеров (22,6%),
из ее среды вышло более 2/з штаб-офицеров, в том числе 3Д пол-
ковников (17 из 23 чел.), более 2/з подполковников (21 из 30 чел.)
и около 2/з майоров (48 из 75 чел.).
Около V? части офицеров — выходцев из феодальной аристо-
кратии— составляли титулованные особы (47 из 353 чел.). К их
числу относились 46 князей и 1 граф. Из них 21 служил в пехоте
и 26 — в кавалерии. Среди командиров полков титулованные
особы составляли около V4 (4 из 17 чел.); 20 из 47 чел. были
штаб-офицерами и капитанами; 44 занимали строевые офицер-
ские должности и только 3 состояли в «унтер-штабе».
57 офицеров принадлежали к числу стольников и их детей..
Из них вышла половина полковников (8 из 17 чел.) и более 7з
штаб-офицеров аристократов (26 из 86 чел.). 6 имели придворное
звание стряпчих. Более половины представителей феодальной
аристократии составляли жильцы и их дети (180 из 353 чел.).
Из их среды вышли около полковников (4 из 17 чел.) и более
2/б других штаб-офицеров (37 из 86 чел.). 63 офицера написали
в своих «сказках», что они принадлежали к числу царедворцев
без указания придворного звания. Подавляющее большинство
выходцев из феодальной аристократии были строевыми коман-
дирами и только около 7% принадлежали к «унтер-штабу».
1037 офицеров указали в своих «сказках» и послужных спис-
ках принадлежность к шляхетству (дворянству) или происхожде-
ние из дворянских (шляхетских) недорослей. На долю последних
приходилось более половины всех офицеров — выходцев из дво-
рян (558 из 1037 чел.). Особенно высокий удельный вес недо-
рослей был в пехоте, где они составляли более 2/з (353 из 519 чел.)
дворянских командных кадров. В кавалерии их было около 2/s
(205 из 518 чел.). Хотя выходцы из шляхетства и недоросли со-
ставляли 3Л (74,6%) дворян-офицеров, на их долю приходилась
только 7з штаб-офицерских должностей (42 из 128 чел.), в том
числе V4 полковников (6 из 23 чел.), 7з подполковников (9 из
30 чел.) и 7з майоров (27 из 75 чел.). 84,6% выходцев из шля-
хетства и недорослей были строевыми офицерами, 15,4% (162 из
1037 чел.) относились к «унтер-штабу».
К началу XVIII в. военные служилые люди Русского госу-
дарства представляли весьма пеструю картину. Это было след-
ствием разновременных, не соединенных преемственной связью
142
реформ и мероприятий в области военного дела, проводившихся
в течение XVII в.
В это время военных служилых людей можно условно под-
разделить на две большие группы: служилых «по «отечеству» и
служилых «по прибору».
В пределах этой классификации имел место сложный пере-
плет различных классов, социальных прослоек и сословий фео-
дального общества 16.
Московские чины (в том числе царедворцы) и лица, служив-
шие по московскому списку, относились к привилегированной вер-
хушке класса феодалов. Остальные дворянские контингенты, слу-
жившие «по отечеству», состояли в своей массе из среднепомест-
ных, а дети боярские — из мелкопоместных феодалов. Часть
рейтар, копейщиков, гусар, за исключением верхушки, состоявшей
из московских чинов, может быть отнесена к мелкопоместному
дворянству. В известной степени к ним приближалась привилеги-
рованная прослойка «потешных» (гвардейских) и выборных
солдат.
В ходе преобразований значительная часть перечисленных
выше категорий феодалов, несших военную службу, влилась
в ряды шляхетства.
Основная масса живущих в сельской местности рейтар, ко-
пейщиков, гусар, драгун и все пахотные солдаты приближались
по своему положению к государственным крестьянам, но находи-
лись в более привилегированном положении, нежели последние
в отношении государственных налогов и тяглых повинностей.
В начале 20-х годов XVIII в. большинство из них было поло-
жено в подушный оклад и под именем однодворцев влилось в со-
став государственных крестьян.
Недворянские контингенты выборных и жилых солдат так же,
как и другие категории служилых «по прибору» людей, живших
в городах, приближались по своему положению к посадским
людям с той, однако, существенной разницей, что они не несли
всякого рода посадских повинностей. Сохраняя свои прежние
служебные наименования, они почти до конца XVIII в. фигури-
ровали под общим наименованием служилые люди «старых
(прежних) служб». Сохранило свои прежние наименования также
небольшое количество «приборных» людей, живших в сельских
местностях.
Оговоримся, что термин «служилые люди старых (прежних)
служб» претерпел в результате реформ изменения. До начала
20-х годов XVIII в. он охватывал всю совокупность военно-слу-
жилых людей войск прежней организации, оставшихся за преде-
16 Более подробно об этом см. канд. диссертацию автора данной работы
«Судьбы служилых людей „старых служб" и однодворцев в период фор-
мирования регулярной русской армии в первой четверти XVIII в.»
из
лами регулярной армии. После введения подушного оклада этот
термин был распространен лишь на тех из них, кто не вошел
в состав шляхетства и однодворцев и сохранял свои прежние слу-
жебные наименования. Поскольку данная работа исследует состоя-
ние русского офицерства к началу 20-х годов XVIII в., термин
«военные служилые люди старых (прежних) служб» понимается
в расширительном смысле как вся совокупность военно-служилых
людей, влившихся в состав регулярной армии и указавших
в «сказках» и послужных списках принадлежность к тем или
иным категориям войск старой организации до вступления в «ре-
гулярство».
В общей сложности среди офицерского состава насчитывалось
236 служилых людей «старых (прежних) служб»—10,6%
командного состава. В пехоте находилось 93 чел. (47 служилых
«по прибору» и 46 служилых «по отечеству»), они составляли
7,2% пехотных офицеров; 143 чел. состояли в коннице (138 слу-
жилых «по отечеству» и 5 служилых «по прибору»). Их удельный
вес в командном составе кавалерии составлял 14,6%.
То, что 3/б (61%) военных служилых людей «старых (преж-
них) служб» находилось в коннице, было вполне закономерно.
При всех отличиях в вооружении и тактике регулярной кавале-
рии от конницы старой организации боеспособные кадры послед-
ней после краткосрочного переобучения можно было довольно
легко приспособить к службе в новых условиях, в то время как
перевод в пехоту требовал коренной переподготовки. К тому же
откомандирование из кавалерии субъективно воспринималось как
мера наказания, ущемлявшая престиж.
Из 236 служилых людей «старых (прежних) служб» 4/б
(184 чел.) были служилыми «по отечеству». К ним относилось
20 чинов сотенной и полковой службы, 153 рейтара и копейщика,
9 гусар и 2 драгуна. Как видно, рейтары и копейщики составляли
их основную массу (82%). Выходцами из рейтар, копейщиков и
их детей было 5 штаб-офицеров (2 полковника и 3 майора),
2/з капитанов (20 из 31), % поручиков (36 из 48), половина под-
поручиков (14 из 28), более половины прапорщиков (38 из 61)
и 2/з прочих офицерских чинов (40 из 63 чел.) — выходцев из
служилых людей «старых (прежних) служб».
Что же касается служилых «приборных» людей, то их в об-
щей сложности насчитывалось 52 человека: 38 из солдат, 10 из
городовых казаков, 3 из пушкарских чинов и 1 — из стрельцов.
9/ю из них находились в пехоте и ни один не продвинулся по
службе выше поручика. 2/з были строевыми офицерами, остальные
принадлежали к «унтер-штабу».
Заслуживает внимания тот характерный факт, что только 1 из
2245 офицеров был выходцем из стрелецкой среды. Объяснялось
это особенностями политики правительства в отношении стрель-
цов. После подавления восстания 1698 г. под Москвой и раскры-
тия заговора в Азове их руководители подверглись суровым
144
репрессиям. Были изданы указы о роспуске политически неблаго-
надежного Московского стрелецкого войска. Неудачное начало
Северной войны вынудило Петра I сперва замедлить, а затем
совершенно прекратить начавшуюся ликвидацию стрелецкого
войска. Был не только реставрирован, но и сформирован вновь
ряд стрелецких полков. Некоторые из них сохранились до
1713 г., а городовые стрельцы пережили Петра I. Вместе с тем
наблюдается тенденция командования по возможности предохра-
нить вновь формируемую регулярную армию от широкого про-
никновения неблагонадежного стрелецкого элемента. Однако
в полной мере осуществить это не удалось. Уже в 1699 г. было
разрешено приверстывать в солдатскую службу стрелецких родст-
венников. В дальнейшем некоторые стрелецкие полки были пере-
формированы в солдатские или влиты в них в качестве пополне-
ния 17.
Вынужденное в силу обстоятельств примириться с этим
нежелательным явлением, командование регулярных войск не да-
вало «ходу» отдельным выходцам из стрельцов. Поэтому лишь
одному из них удалось пробиться в офицеры. Относительно него
известно очень немного. Аудитор Олонецкого драгунского полка
В. Р. Савинихин «в службу царского величества записан из недо-
рослей стрелецких в 700-м году, в солдаты. А в 707 году из сол-
дат определен в оный полк ротным писарем. А в 709 году пожало-
ван полковым писарем, а из полковых в 715 году по указу его
превосходительства генерала фон Рена пожалован аудитором.
А скаски ево, за отлучением на канальную работу, не взято» 18.
Производство В. Р. Савинихина в 1709 г. в офицеры — полковые
писари, несмотря на стрелецкое происхождение и сравнительно
недолгое пребывание в Олонецком полку (около двух лет), ве-
роятно, было следствием не только его грамотности, но и отличий
в боевых действиях.
Наряду с дворянами и служилыми людьми «старых (прежних)
служб» значительную прослойку в офицерском корпусе занимали
выходцы из доугих сословий. В общей сложности их насчитыва-
лось 316 чел. (299 в пехоте и 17 в коннице). Они составляли 13.9%
командного состава, в том числе 1.7% офицеров конницы и 22,6%
офицеров пехоты. Причем в последней к ним относился каждый
двенадцатый капитан, каждый четвертый поручик и подпоручик
и каждый третий поапорщик и офицер «унтер-штаба».
Основным каналом, по которому выходцы из непривилегиро-
ванных сословий проникали в офицерский состав регулярной ар-
мии, было практиковавшееся во время Северной войны производ-
ство в офицерские чины особо отличившихся в боях унтер-офице-
oor и рядовых армейских полков. По далеко неполным данным,
относяшимся к корпусу адмирала Ф. М. Апраксина, за период
17 М. Д. Рабинович. Стрельцы в первой четверти XVIII в. — «Исторические
записки», т. 58. 1956.
18 ЦГВИА. ф. 490, д. 6, л. 97.
Ю Заказ № 121	145
1702—1711 гг. известно 255 случаев «пожалования» офицерских
званий сержантам, урядникам и вахмистрам19. Как правило, им
присваивался чин прапорщика или соответствующее ему звание
офицера «унтер-штаба», но в отдельных случаях они производи-
лись сразу в подпоручики и даже поручики.
Основная масса вновь произведенных в офицеры (80%) оста-
валась в своих полках, использовалась для замещения вакантных
должностей и являлась главным источником пополнения убыли
в обер-офицерском составе. Около 20% (50 из 255) произведен-
ных направлялись для прохождения службы в другие армейские
части. Эта практика получила особенно широкое распространение
в 1710—1711 гг., когда в связи с введением штата 1711 г. форми-
ровались, переформировывались и доукомплектовывались многие
гарнизонные и полевые полки. Этим можно объяснить то, что на
1710—1711 гг. падает более половины всех известных случаев
производства в корпусе Ф. М. Апраксина в офицеры из сержантов
и урядников (135 из 255). Почти треть всех производств в офи-
церы приходится на драгунские части, хотя последние в корпусе
Ф. М. Апраксина (насчитывавшем 17 полков) были представлены
всего четырьмя полками.
Было бы неправильно считать большинство произведенных
в офицеры унтер-офицеров и рядовых выходцами из непривилеги-
рованных сословий. Тем более, что в кавалерии удельный вес по-
следних был невелик и основная масса пожалованных в офицер-
ские чины принадлежала к дворянству или близким к нему катего-
риям служилых людей «по отечеству». По имеющимся данным,
в кавалерии было всего 17 офицеров, происходивших из других
сословий.
Иначе обстояло дело в пехоте, где такие офицеры были в 33 из
34 полков, причем в среднем на пехотный полк приходилось 9 офи-
церов — выходцев из других сословий. Из 299 офицеров этой ка-
тегории 4/б занимали строевые должности и Vs относились к «ун-
тер-штабу».
Это довольно пестрая, в социальном плане, группа может быть
разделена на следующие категории: мелкие служилые люди граж-
данского ведомства: церковные служители и монастырские слуги;
выходцы из тяглого населения города и деревни и дети всех пере-
численных выше лиц.
Более подробное представление о них дает табл. 3.
Большинство офицеров — выходцев из мелких служилых лю-
дей— составляли бывшие подьячие (24 из 29 чел.). Свыше поло-
вины из них (13 из 24 чел.) относились к полковому «унтер-штабу».
Стремясь укомплектовать полковые штабные и административно-
хозяйственные должности людьми грамотными и знающими кан-
целярское делопроизводство, правительство специально набирало
19 Подсчеты сделаны на основе материалов ЦГАДА (Госархив, XX разр.,
д. 16, ч. 1).
146
Таблица 3
Число офицеров — выходцев из непривилегированных сословии
Социальное происхождение	Штаб- офице- ры		Обер-офицеры						Всего
	подполковники |	। всего штаб-офи- церов	Л я Св В ЕЗ св и	В и В V 2 о в	подпоручики	прапорщики	' прочие офиц. чины	всего обер-офи- церов	
I. Мелкие служилые люди гражданского ведом- ства и их дети подьячие				5(1 *)	3	3	13(2)	24 (3)	24 (3)
конюшенные чины	—	—	—	1	1	2	—	4	4
ямщики	—	—	—	—	1	—	—	1	1
Итого	—	—	—	6(1)	5	5	13(2)	29 (3)	29(3)
II. Церковные служители, монастырские слуги и их дети церковные служи-					1	1	6(2)	8(2)	8(2)
тели монастырские слуги	—	—	5	12	13	11	26(4)	67(4)	67(4)
Итого	—	—	5	12	14	12	32 (6)	75 (6)	75(6)
III. Тяглое население и их дети Городское население посадские				9	6	12	12	39	39
купцы		__	—	1	—	2	1	4	4
мастеровые	—	—	—	—	—	—	1	1	1
Итого горожан	—	—	—	10	6	14	14	44	44
Сельское население ** однодворцы	—	—	1(1)	—	—	—	1(1)	2(1)	2(1)
крестьяне помещичьи	—	—	—	—	—	1	—	1	1
монастырские	—	—	1	—	—	1	—	2	2
ясашные	—	—	—	—	—	—	1(1)	1(1)	1(1)
* В скобках указано »в том числе в кавалерии44.
** Поскольку большинство помещиков были в деревнях, а зависимые от них дворовые
и боярские люди не указывали в „сказках4* местожительства, последние отнесены
к сельскому населению.
147
10*
Таблица 3 (окончание)
Социальное происхождение
Штаб-
офице-
ры
Обер-офицеры
Всего
без указания вла-
дельцев
дворовые люди
боярские „
задворные „
кабальные „
1	2	10
- 11(1) 26
- — 1
11 6
22 32
1 -
1Ц2)
25 (2)
1(1)
2
40 (2)
116 (3)
1(1)
2
2
41 (2)
116 (3)
1(1)
2
Итого сельских 1
жителей
1 15 (2) 37
35 41 39(7) 167(8)
168 (8)
1 1
Итого тяглых 1
людей
1 15(1) 47	41 55
53(6) 211(8) 212(8)
Итого выходцев 1
из других сословий
1 20(2) 65(1) 60 72
97 (14) 315 (17) 316 (17)
с этой целью в армию бывших подьячих. Такой «разбор» подья-
чих был, например, в 1706 г., когда «из разных приказов выбрано
было 20 чел.» 20. Обычно бывших подьячих брали в солдаты, затем
определяли в ротные писари с последующим производством на ва-
кантные должности полковых писарей. Это занимало в общей
сложности от 3 до 10 лет. Около половины подьячих и их детей
имели строевые офицерские чины.
Кроме бывших подьячих в числе офицеров — выходцев из мел-
ких служилых людей — было 4 конюшенных чина и 1 ямщик. Все
они занимали строевые офицерские должности.
Около четверти офицеров — выходцев из других сословий —
составляли бывшие церковные служители, монастырские слуги и
дети тех и других (75 из 316 чел.). В этот подсчет не включено
так называемое «крестовое духовенство», т. е. штатные полковые
священнослужители. Хотя последние и предусматривались штатом
1720 г., они фактически не являлись военнослужащими, получая
жалованье из духовного ведомства и подчиняясь ему во всех отно-
шениях. Из 75 чел. 8 были в прошлом церковными служителями
20 ЦГВИА, ф. 490, д. 3, л. 122.
148
или их детьми, 2 принадлежали к строевому составу, а остальные
имели чины «унтер-штаба».
Офицеров — выходцев из монастырских слуг и «служкиных
детей» — было в общей сложности 67, из них 4 находились в кава-
лерии, остальные — в пехоте.
К концу Северной войны положение этой социальной группы
претерпело коренные изменения. В XVI и отчасти в XVII в. мо-
настырские слуги занимали по отношению к монастырским кре-
стьянам командное положение, осуществляя над ними администра-
тивную и полицейскую власть духовного феодала. С конца XVII в.,
особенно в первой половине XVIII в., они постепенно превраща-
лись в разновидность холопов и переходили на положение тяглых
людей. По мнению специально занимавшейся изучением их судьбы
3. А. Огризко, «эти перемены приблизили слуг к положению
крестьян, подготовили включение бывших монастырских слуг
в разряд государственных крестьян»21.
В XVII в. монастырские слуги в качестве даточных неодно-
кратно привлекались к государевой военной службе. Ко времени
создания регулярной армии некоторые из них уже прошли военное
обучение. Так, капитан-поручик Вологодского пехотного полка
К. А. Волдацов вступил в службу в 1693 г. «из воли своей из слуг
монастырских в Преображенской полк», затем он был переведен
в Лефортовский пехотный полк и с начала Северной войны нахо-
дился в действующей армии. В 1706 г. его произвели в прапор-
щики22. Прапорщик Бутырского пехотного полка Р. Волков, про-
исходивший из монастырских людей, начал военную службу
в 1696 г. Он участвовал в Северной войне и в подавлении Астра-
ханского и Булавинского восстаний23. Командование охотно ис-
пользовало подобных людей при формировании регулярной армии.
Постепенно в «регулярство» была втянута основная масса боеспо-
собных представителей этой социальной группы.
Более трети выходцев из монастырских слуг и «служкиных
детей» занимали должности «унтер-штаба». Остальные имели
строевые звания.
Большинство офицеров — выходцев из городского тяглого на-
селения— составляли бывшие посадские люди (39 из 44 чел.).
Около половины из них указали в своих «сказках» и послужных
списках города, из которых были взяты в службу: 5 — из Москвы,
3 — из Ярославля, 2 — из Новгорода и по 1—из Вологды,
Елатьмы, Мурома, Суздаля, Твери, Шуи, Юрьевца-Повольского.
Около четверти посадских (9 из 39 чел.) вступили в службу добро-
вольно до 1700 г., остальные были набраны в армию в качестве
даточных с городского населения в начале Северной войны. Двое
21 3. А. Огризко. Слуги Спасо-Прилуцкого монастыря XVI—XVII вв.—
В кн.: «Из истории крестьянства XVI—XIX вв.» М., 1955, стр. 30.
22 ЦГВИА, ф. 490, д. 34, л. 71.
23 Там же, д. 32, л. 50.
149
из добровольцев прослужили к моменту составления «сказок»
в 1720 г. более 25 лет в Лефортовском пехотном полку. Их биогра-
фии заслуживают более подробного рассмотрения.
Полковой профос этого полка Ф. Стромынцев определился
в службу в 7200 (1692) г. Он принимал участие в Кожуховских
маневрах и Азовских походах, а в 1700 г. сражался под Нарвой.
Затем он воевал в Прибалтике, под Гродно и на Украине.
В 1711 г. его произвели в профосы Лефортовского полка24. Подпо-
ручик того же полка А. М. Соколов в 7203 (1695) г. «шел
в службу е. ц. в. в солдаты своею охотой ис посацкого чину в Ле-
фортовский полк». Он был участником Азовских походов и всех
боев своего полка в Северную войну. В 1711 г. он получил чин
прапорщика, а еще через 10 лет — подпоручика25. Таким образом,
первый из них был награжден офицерским чином через 19, а вто-
рой— через 16 лет службы в одном и том же полку. К моменту
составления «сказок» офицеры — выходцы из посадских людей —
имели значительный стаж армейской службы: 13 чел. прослужили
по 15 лет, 23 — от 16 до 20 лет и 3 чел. — от 21 до 28 лет.
Наряду с посадскими людьми среди офицеров было 4 выходца
из купечества и 1 —дому боярина Л. К. Нарышкина «Каширского
уезду з железных заводов мастеровской сын», полковой обозный
Нижегородского пехотного полка Д. П. Остров. Все офицеры —
выходцы из городского тяглого населения — служили в пехоте:
2/з были строевыми командирами, остальные занимали должности
«унтер-штаба». Никто из них не продвинулся в чинах выше пору-
чика.
Половина офицеров, происходивших из других сословий, при-
надлежали к выходцам из сельского тяглого населения (168 из
316 чел.). 90% последних составляли боярские люди—116 чел.
и дворовые — 41 чел.
Значительное количество офицеров из бывших боярских лю-
дей можно, казалось бы, объяснить тем, что они по аналогии со
средневековыми «большими холопами» могли сопровождать своих
господ в походах в составе поместной конницы и, будучи обучены
военному делу и имея боевой опыт, быстро продвинулись среди
новобранцев регулярной армии. Однако знакомство с биографиями
офицеров из боярских людей заставляет отказаться от этой заман-
чивой гипотезы. Только 1 из 116 чел. (квартирмистр Бутырского
полка В. Мальцев) указал в своей «сказке» о пребывании в воору-
женных силах до начала формирования регулярной армии. Изуче-
ние автобиографий офицеров, происходивших из боярских людей
и дворовых, показывает, что к моменту вступления в регулярство
между ними не существовало никакой разницы в уровне предшест-
вующей боевой подготовки: и те, и другие были необученными
новобранцами.
24 ЦГВИА, ф. 490, д. 37, лл. 82, 83.
25 Там же, лл. 103, 104.
150
Не прослеживается между ними значительных различий и
в социально-экономическом плане, так как они были разновидно-
стями одной и той же прослойки холопов — барской дворни. При
введении подушного оклада правительство очень четко разграни-
чило деловых людей, «которые своей пашни не имели, а пашут на
помещиков своих» (сенатский указ 22 января 1719 г.) от холопов,
в том числе от «слуг и служебников и прочих людей, кои ни на
себя, ни на вотчинников пашни не пашут... а имеют пропитание
токмо денежною и хлебною дачею» (сенатский указ 1 июня
1722 г.) 2б. Первые были положены в подушный оклад, а вторые
от него освобождены. В числе последних оказались боярские люди
и дворовые.
В отдельных «сказках» и послужных списках применительно
к одному и тому же человеку фигурируют оба эти наименования.
Поручик Рязанского пехотного полка Ф. Панов был взят в службу
в 1704 г. «из дворовых боярских людей» помещика Б. И. Чемода-
нова 27. Прапорщик того же полка С. Жуков в 1700 г. «шел в сол-
даты в первую вольницу из дворовых боярских людей». Прапор-
щик Ростовского пехотного полка Л. Г. Соловьев в 1700 г. «из
боярских дворовых людей волею в службу пошел 20 лет» 28.
Из. сказанного выше ясно, что между боярскими людьми и
дворовыми в начале 20-х годов XVIII в. не было существенной
разницы. Видимо, можно говорить лишь о различных вариантах
самоназвания, порождающих своеобразные словесные гибриды,
вроде указанных выше. По неполным сведениям29 время и способ
вступления в службу в вооруженные силы офицеров — выходцев
из боярских людей и дворовых — рисуется следующим образом
(табл. 4).
Из приведенных сведений явствует, что подавляющее большин-
ство офицеров — выходцев из боярских людей и дворовых — вли-
лись в регулярную армию в 1699—1704 гг. (115 из 119). К мо-
менту составления «сказок» и послужных списков они имели
солидный армейский стаж: 24 года—1 чел.: 21 год — 4; 20 лет —
80: 19 лет — 5: 18 лет — 3; 17 лет—15: 16 лет — 2 чел. 56.8%
вступили в военную службу добровольно. Причем среди боярских
людей добровольцы составляли 60%, а среди дворовых — поло-
вину.
26 ПСЗ, т. V, № 3287, стр. 619; т. VI, № 4026, стр. 717.
27 Примечательно само словосочетание «из боярских дворовых людей поме-
щика Б. И. Чемоданова». Понятие «боярский» не отнесено здесь непо-
средственно к представителю феодальной аристократии, а выступает как
синоним слова «барский», т. е. свидетельствует о принадлежности чело-
века определенному барину. На это обстоятельство обратил в свое
время внимание В. И. Даль: «Боярин. . . ныне барин. . . боярский, бар-
ский» (В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка,
т. I. М„ 1955. стр. 121.).
28 ПГВИА, ф. 490, д. 41. лл. 38. 49, 49 об.; д. 36, л. 157.
29 Имеются данные о 119 из 157 чел.; о 38 чел., в том числе о 27 боярских
людях и 11 дворовых людях, материалов не сохранилось,
757
Таблица 4
Число офицеров — выходцев из боярских и дворовых людей
Год вступле- ния в военную службу	Из боярских людей		Из дворовых		Всего	В том числе добро- вольцев
	всего	в том числе добровольцев	всего	в том числе добровольцев		
1696	1	1					1	1
1699	3	1	—	—	3	1
1700	60	38	20	12	80	50
1701	4	3	1	—	5	3
1702	2	1	1	1	3	2
1703	12	7	3	1	15	8
1704	5	2	4	—	9	2
1705	1	—	—	—	1	—
1706	1	—	—	—	1	—
1707	—	—	1	1	1	1
Итого	89	53	30	15	119	68
Самый большой стаж военной службы был у названного выше
полкового квартирмистра Бутырского пехотного полка В. Маль-
цева, вступившего в армию добровольцем из боярских людей
в 1696 г. 12 лет он прослужил рядовым и сержантом, участвовал
во всех боях своего полка. В 1708 г. его произвели в прапорщики.
К 1720 г. он был квартирмистром того же полка30.
Из всех офицеров — выходцев из боярских людей и дворо-
вых — самую быструю карьеру сделал полковой обозный Нарв-
ского пехотного полка Д. Татаринов. В своей «сказке» он сообщал,
что «сначала записался я из вольных людей, а отец мой родом
был торк черный и взят был в малых летех при Терке в полон».
В Москве отец, как и он сам, жил в доме воеводы князя
В. И. Щербатова «бес крепостей».
Полк, куда вступил в мае 1700 г. Татаринов, только формиро-
вался. Был большой некомплект офицерского состава, и, в част-
ности, оказалось вакантным место полкового писаря. Татаринова
как хорошо грамотного в том же мае 1700 г. назначили вре-
менно на офицерскую должность полкового писаря. Поскольку он
ей соответствовал, то оставался на этом посту до 1706 г., когда
был ранен и после излечения назначен полковым обозным Нарв-
ского пехотного полка. Д. Татаринов был участником боев в При-
балтике, Польше и под Полтавой31.
30 ЦГВИА, ф. 490, д. 32, л. 47.
31 Там же, д. 49 лл. 114, 115 об.
152
Единственным выходцем из боярских людей и дворовых, кото-
рому удалось дослужиться до штаб-офицерского чина, был подпол-
ковник Ингерманландского пехотного полка Г. Л. Баскаков. О нем
известно следующее. По набору А. А. Вейде «в прошлом 700-м
году... записался в солдаты в службу ц. в. волею из дворовых
людей». Поскольку Баскаков был грамотный и имел склонность
к военному делу, его сразу назначили сержантом. Он участвовал
в первой и второй осадах Нарвы, за боевые заслуги пожалован
прапорщиком, а в 1705 г. за отличие, минуя очередной офицерский
чин, из прапорщиков «пожалован от ц. в. в Гродно в порутчики
и был в отаке». В 1707 г. он стал капитаном. В дальнейшем воевал
под Лесной, Чигирином и под Полтавой. В 1711 г. после Прутского
похода Баскакова произвели в майоры, а в 1712 г. после атаки
Штетина — в подполковники. В этом чине он принимал участие
в боях «на Стекхолмской стороне под местечком Судартелью и
под Иоркопенгом»32. Биография Г. Л. Баскакова типична для
остальных его собратьев — выходцев из дворовых и боярских лю-
дей. Правда, ему удалось значительно выше других продвинуться
по служебной лестнице. В этом сыграло определенную роль то не-
маловажное обстоятельство, что он был лично известен А. Д. Мен-
шикову и вся его служба с 1703 г. проходила в Ингерманландском
полку, которым командовал «светлейший». Интересно, что именно
в этом полку была самая большая в полевых войсках прослойка
офицеров — выходцев из «прочих сословий»: они составляли около
Уз командного состава (18 из 56 чел.).
Многие из подобных офицеров получили свои чины за выдаю-
щиеся подвиги и боевые заслуги.
Поручик Азовского пехотного полка П. Г. Голосков в 1700 г.
«записался в солдаты из людей боярских волею своею». Он вое-
вал в Прибалтике. В 1706 г. был «командирован на лотках ис
помянутого полка с Михайлой Ивановичем Щепотевым штюрмо-
вать неприятельскую шкуту, и оную шкуту взяли. И на оном
штюрьме я ранен. И за взятие оной шкуты и за рану по имяному
е. ц. в. указу того же году ноября 8 дня пожалован из рядовых
в Азовской полк прапорщиком» 33.
Поручик Казанского пехотного полка А. Ф. Мишин начал слу-
жить в 1700 г. добровольцем из боярских людей. Он был участни-
ком боев под Нарвой и в Прибалтике. В 1704 г. при штурме
Дерпта получил несколько тяжелых ранений: «И за оные мои
службы и раны написан в капралы». В 1709 г. его произвели в пра-
порщики. В 1715—1716 гг. он находился в шведском плену и
оттуда бежал34.
Прапорщик Шлиссельбургского пехотного полка М. Мелентьев
«из людей боярских помещика Челятина» в 1709 г. под Полтавой
32 Там же, д. 54, л. 166—166 об.
33 Там же, д. 40, л. 85.
34 Там же, д. 38, л. 84—84 об.
153
овладел тремя шведскими знаменами. В 1714 г. он участвовал
в абордаже вражеского фрегата. В 1719 г. был произведен в пра-
порщики 35.
Офицеры — выходцы из боярских людей и дворовых — прояв-
ляли свою преданность абсолютистскому режиму также и в борьбе
с «внутренним врагом». Капитан Новгородского пехотного полка
В. М. Антонов «из дворового чину» в 1705 г. произведен в пра-
порщики. В 1705 г. он был отправлен парламентером к восставшим
астраханцам, сидел у них под караулом 5 суток. «И выводили
меня в круг по дважды на день, приговаривали убить и в воду
меня посадить. А потом отпустили с отпискою до господина
фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева. Да в Астрахане
во время смятения на штурме был... и за оный штурм и за по-
сылку произведен в порутчики. . .» 36
Люди, подобные Антонову, зарекомендовали себя не только
как храбрые квалифицированные военные специалисты, но и как
преданные правительству каратели, подавлявшие выступления тру-
дящихся масс, из рядов которых они вышли сами. Учитывая воен-
ную ценность подобных кадров и их преданность, доказанную
в боях с внешними и внутренними врагами, правительство при
введении в 1722 г. Табели о рангах включило в состав служилого
дворянства выходцев из непривилегированных сословий, достиг-
ших офицерских чинов.
К концу Северной войны среди 2245 офицеров полевых полков
281 чел. (12,6%) был из числа иноземцев. Пропорция эта довольно
точно повторялась по отдельным родам войск: в пехоте—162 из
1282 чел. (12,6%), в кавалерии—119 из 963 чел. (12,5%). Сле-
довательно, фактически численность иноземцев в русской армии
была в 2,5 раза ниже, разрешаемой штатом 1711 г.37 Вместе с тем
среди штаб-офицерского состава иноземцев было около трети (62
из 196 чел.), причем к ним принадлежала почти половина полков-
ников.
Офицеров-иноземцев можно подразделить на две категории:
на натурализовавшихся в России в XVII в. и на пришедших
в русскую армию во время Северной войны. К первым относились
иноземцы «старых выездов», обосновавшиеся в России до начала
формирования регулярной армии в 1699—1700 гг., их дети и «ново-
крещены», т. е. лица, принявшие православие. Ко вторым принад-
лежали иноземцы «новых выездов», принятые в русскую армию
после начала Северной войны, и военнопленные шведы, перешед-
шие на русскую службу (табл. 5).
Иноземцы «старых выездов», их дети и «новокрещены» в об-
щей сложности составляли 40% иностранных офицеров на русской
35 ЦГВИА, ф. 490, д. 61, л. 217.
36 Там же, д. 48, л. 35 об.
37 Штат 1711 г. установил, что в полевых войсках может быть 2/з русских
и !/з иноземных офицеров (ПСЗ, г IV, № 2319, стр. 690).
154
Таблица 5
Число офицеров-иноземцев на русской службе
Категория иноземцев	Штаб-офицеры				Обер-офицеры						Всего
	S X в а о < с в	подполков- ники	1 майоры	итого штаб- офицеров	|	л В га X X св	поручики	подпоручики	прапорщики	прочие офиц. чины	итого обер- офицеров	
Иноземцы „старых выездов" в пехоте	5	6	2	13	18	4	6	3	4	35	48
в кавалерии	2	4	2	8	3	4	—	—	—	7	15
Итого	7	10	4	21	21	8	6	3	4	42	; 63>
Иноземческие дети в пехоте	5	2	3	10	4	2	5	7	2	20	30
в кавалерии	—	—	—	—	1	1	—	5	1	8	8
Итого	5	2	3	10	5	3	5	12	3	28	38
„Новокрещены" в пехоте	—	1	3	4	2	—	3	1	1	7	11
в кавалерии					—						—
Итого	—	1	3	4	2	-	3	1	1	7	11
Иноземцы „новых выездов" в пехоТе	4	5	6	15	15	8	4	7	19	53	68
в кавалерии	5	5	2	12	36	13	5	4	21	79	91
Итого	9	10	8	27	51	21	9	11	40	132	159
Военнопленные шведы, пере- шедшие на русскую службу в пехоте									5	5	5
В кавалерии	—	—	—	—	—	1	—	—	4	5	5
Итого	—	—	—	—	—	1	—	—	9	10	10
Всего иноземцев в пехоте	14	14	14	42	39	14	18	18	31	120	162
в кавалерии	7	9	4	20	40	19	5	9	26	99	119
Итого	21	23	18	62	79	33	23	27	57	219	281
155
службе. Большинство из них давно обосновались в России. Под-
полковник Архангелогородского пехотного полка П. Г. Марселиус
писал в своей «сказке», что дед его выехал из Дании еще при царе
Михаиле Федоровиче, а отец служил полковником38. Полковник
Казанского пехотного полка Ф. Буларт начал службу в 1674 г.
прапорщиком. Его дед прибыл из Франции при царе Алексее Ми-
хайловиче39. Аналогичные сведения дали и другие офицеры, в том
числе генерал-майор А. П. Гордон, сын известного деятеля Пет-
ровского времени Патрика Гордона, и др.
Фактически подобные офицеры стали частью русского правя-
щего класса. Они были приравнены к русскому командному со-
ставу соответствующих чинов по денежным окладам. Некоторые
были пожалованы придворным званием стольника: полковники
Т. X. Гундертмарк, И. И. Лесли, 3. М. Вестов, Д. Я. Мейн.
Вместе с тем между ними и русскими офицерами сохранялось одно
существенное различие. Те из иноземцев, которые придерживались
неправославного вероисповедания, не получали от казны поместий
и вотчин и не имели права владеть православными крепостными.
Поэтому офицеры-иноземцы, кроме «новокрещенов», указывали
в своих «сказках» и послужных списках, что лично не имеют по
местий, вотчин и крепостных.
После сформирования в 1700 г. первых полков регулярной пе
хоты и нарвского поражения правительство предприняло чистку
состава офицеров-иноземцев.
По отношению к изменникам, пеоешедшим на сторону врага,
применялась «политическая казнь». Так поступили с немцем ка-
питаном И. Гумертом. 17 декабря 1700 г. «указал в. г. приказ
в Новонемецкой слободе у ворот двора вора и изменника Ивашка
Гумора поставить виселицу тотчас сего числа из Ратуши. И вам бы,
бурмистрам, учинить о том по вышеписанному е. в. г. указу»40.
Иноземцам, пожелавшим оставить русскую службу и непри-
годным к ней, было разрешено вернуться на родину. В то же
время были оставлены на своих постах положительно зарекомендо-
вавшие себя полковники и офицеры-иностранцы. Поскольку в на-
чале Северной войны русский командный состав и иноземцы «ста-
рых выездов» не располагали достаточным опытом ведения войны
в европейских условиях, правительство предприняло энергичные
меры по привлечению на русскую службу квалифицированных
иностранных военных специалистов. Причем последние в отноше-
нии жалования были поставлены в весьма привилегированные
условия: полковник-иноземец «новых выездов» получал ежеме-
сячное жалованье 49 руб., в то время как полковникам из русских
и иноземцев «старых выездов» платили по 24 руб. Подполковник
38 ПГВИА, ф. 490, д. 58. л. 76 об.
39 Там же. д. 38, л. 66—66 об.
40 77. О. Бобровский. История лейб-гвардии Преображенского полка, т. I,
СПб., 1900, Приложения, стр. 173.
156
«новых выездов» получал 29 руб. 16 алт. 2 ден., подполковник
«старых выездов» — 14 руб. 6 алт. 4 ден., а русский подполков-
ник — 12 руб.41
При поступлении на русскую службу иноземцы «новых выез-
дов» должны были представить письменное согласие своего прави-
тельства на переход в русскую армию и документы о производстве
в офицерские чины. Кроме того, учитывались боевой опыт и зна-
ние русского или какого-либо из близких к нему славянских язы-
ков 42.
По приезде иноземцев в Россию производился их смотр, сви-
детельствовалось состояние здоровья, проверялись представленные
документы и устанавливалась военная квалификация. В зависи-
мости от всего этого со вступающим в русскую службу офицером
заключалась «капитуляция». В ней указывался чин, присваивае-
мый в русской армии, и устанавливался денежный оклад.
В начале Северной войны, когда ощущался особенно острый
недостаток командных кадров с боевым опытом, имели место слу-
чаи присвоения вновь прибывшим иноземцам чинов более высоких,
нежели они имели в своих армиях. В 1702 г. француз О. И. Ро-
лант «ис порутчиков от кавалерии дробантов.. . на Москве опре-
делен в капитаны в Нижегородской драгунской полк». В 1706 г.
австрийский прапорщик И. К. Паргер был по распоряжению
А. Д. Меншикова назначен поручиком в Киевский драгунский
полк 43.
В дальнейшем иноземные офицеры стали приниматься на рус-
скую службу с тем же чином, какой имели в своих армиях. В 1709 г.
И. И. де Обе «выехал из капитанов цесарской службы» и был на-
значен капитаном Сибирского драгунского полка44. При этом
практиковалась выплата иноземцам «новых выездов» жалованья,
установленного для соответствующих чинов иноземцев «старых
выездов». В 1719 г. брандербуржец В. Мей был принят в русскую
армию. В «капитуляции» ему был установлен чин и оклад капи-
тана «новых выездов». Фактически он получал жалованье, поло-
женное капитану «старых выездов». Австрийцу капитану «новых
выездов» Ф. Розену платили в 1718—1721 гг. по 11 руб. вместо
17 руб. в месяц45.
В первый период Северной войны «капитуляции» с инозем-
цами, до подполковника включительно, заключали начальники
московских приказов, русские послы в европейских странах, гене-
ралы, командовавшие войсковыми соединениями. В дальнейшем
на прием в русскую армию иностранных штаб-офицеров требова-
41 ЦГВИА, ф. 490, д. 55, лл. 105, 106, 150, 150 об.; д. 36, л. 12; д. 37,
42 ЦГВИА,’ ф. ВУА, д. 42535, лл. 391, 392, 414-416, 514, 515.
43 ЦГВИА, ф. 490, д. 27, лл. 120 об., 126.
44 Там же, д. 26, л. 7 об.
45 Там же, д. 27, лл. 159, 161; д. 8, л. 161
157
лось согласие царя. Сообщая о просьбе одного из иноземцев о за-
числении на русскую службу, Б. П. Шереметев писал в 1715 г.
Петру I: «А я без указу в. в. капитулировать ево не посмел, и буду
ожидать от в. в. указу. А оный рядился без меня в Рославле и
ныня, где он обретается пасейчас, не сведом» 46.
Наряду с иноземными офицерами на русскую службу прини-
мались так называемые «волонтиры», т. е. иностранцы-добро-
вольцы, не имевшие офицерских чинов, или не располагавшие со-
ответствующими документами. В этих случаях они зачислялись
рядовыми. Так, А. И. Корф в 1709—1712 гг. был «волонтиром»,
в 1712 г. назначен унтер-офицером, в 1715 г. «пожалован
прапорщиком. И с вышеупомянутого числа, — писал он, — получаю
трактомент в. ц. в. иноземческой против своей братии прапорщи-
ков нововыезжих» 47.
В ходе Северной войны в русскую армию приверстывались
некоторые из военнопленных шведов. 9 февраля 1705 г. последо-
вал указ принять на русскую службу 67 пленных шведских артил-
леристов, взятых под Ивангородом и Нарвой 48. После Полтавской
битвы количество военнопленных шведов на русской службе воз-
росло. Некоторым из них, главным образом из числа военных
специалистов (артиллеристов, инженеров, лекарей), были присво-
ены русские офицерские чины, а видный полководец Шлиппенбах
был произведен в генерал-лейтенанты, пожалован поместьем
в Курляндии и русским баронским титулом. В 1721 г. в связи
с окончанием Северной войны многие из состоявших на русской
службе военнопленных шведов возвратились на родину. Поэтому
в «сказках» и офицерских послужных списках их названо всего
10 чел.: 1 поручик и 9 чинов «унтер-штаба» (в основном лекари).
*
При характеристике имущественного положения офицеров
полевой армии в 1720—1721 гг. необходимо учитывать следую-
щие обстоятельства.
Многолетний отрыв от своих домов и хозяйства, обусловлен-
ный Северной войной, сложное и запутанное землевладение при-
водили к тому, что ряд офицеров, ссылаясь на слабую память
и отсутствие соответствующих документов, отказывались сооб-
щать сведения о количестве принадлежавших им крестьянских
дворов и о размерах пашни в поместьях и вотчинах.
Вот некоторые свидетельства такого рода. Капитан Луцкого
драгунского полка В. В. Вымдонский «испомещон в Новгороцком
уезде, а что за мною в даче крестьянских дворов и четвертной
пашни, того сказать не упомню». Тот же ответ дал прапорщик
46 ЦГАДА, Кабинет Петра I, Отд. II, кн. 24, л. 752.
47 ЦГВИА, ф. 490, д. 3, л. 225, 225 об.
48 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 36, л. 130.
158
Тверского драгунского полка Г. Д. Моложенинов; майор Ново-
троицкого драгунского полка И. Д. Калугин отказался сообщить
о размере своих владений ссылаясь на то, что соответствующие
документы у него сгорели 49, и т. д.
Однако даже в тех случаях, когда опрашиваемые писали о раз-
мерах землевладения и количестве принадлежавших им крестьян-
ских дворов и крепостных душ 50, эти данные не соответствовали
действительному положению к 1720—1721 гг. Объяснялось это
тем, что авторы «сказок» оперировали, главным образом, цифро-
выми показателями переписей 1678, 1698, 1709 гг. и изредка
1715 г’
Все это исключает возможность сопоставимой статистической
разработки сведений о размерах поместий и вотчин и количестве
крепостных, принадлежавших офицерам полевой армии в 1720—
1721 гг., и вынуждает ограничиться подразделением последних
на четыре группы: 1. Владеют землей и крепостными, разумея
под этим все виды существовавшего в то время землевладения и
душевладения. 2. Не владеют сами, но владеют родственники.
3. Не владеют ни сами, ни родственники. 4. Не указали свое
имущественное положение.
Количественное представление о всех этих группах дает
табл. 6.
Таблица 6
Владение офицерами землей и крепостными
(по данным 1720—1721 гг.)
Степень владения	в пехоте		Число офицеров в кавалерии		всего	
	абс.	°/о	абс.	%	абс.	%
Владеют землей и крепостными	449	34,8	569	58,9	1018	45,3
Не владеют сами, но владеют род- ственники	216	16,6	202	19,9	418	18,5
Не владеют ни сами, ни родствен- ники	601	47,2	172	18,9	773	35
Не указали свое имущественное по- ложение	16	1Д	20	2,3	36	1,2
Итого	1282	100	963	100	2245	100
49 ЦГВИА, ф. 490, д. 2, л. 93; д. 4, л. 52; д. 5, лл. 158, 159.
50 Авторы «сказок» очень четко проводили грань между различными оттен-
ками существовавших в то время видов землевладения и душевладения.
Например, поручик Архангелогородского пехотного полка И. Т. Киселев
писал: «А поместий и вотчин, крестьян и людей и земли за мною нет
справленого. И которые отца моего поныне справлены — все за болшим
моим братом» (там же, д. 58, л. 98).
159
Как видно из таблицы, около половины офицерского состава
(1018 из 2245 чел.) владели землей и крепостными: они состав-
ляли более 7з командного состава пехоты (449 из 1282 чел.) и
примерно 3/б офицеров кавалерии (569 из 963 чел.). Источни-
ками их существования были должностные оклады и средства,
поступавшие с поместий и вотчин, если они приносили доходы.
У 7б офицеров (418 из 2245 чел.), не владевших лично зем-
лей и крепостными, последние имелись у родственников. Поэтому
сверх служебных окладов для них не была исключена возмож-
ность получения какой-то доли дохода от эксплуатации труда
крепостных.
У более чем 7з командных кадров не было земли и крепост-
ных ни у самих, ни у родственников. Единственным источником
существования для них было казенное жалованье. Для большин-
ства офицеров второй группы помощь, получаемая от родствен-
ников, носила эпизодический характер и они мало чем отлича-
лись от своих собратьев из третьей группы.
Поэтому обе эти категории можно объединить. В общей слож-
ности беспоместные и бескрестьянные офицеры составляли 53,5%
командного состава (1191 из 2245 чел.). Удельный вес их
в пехоте достигал почти 2/з (817 из 1282 чел.), а в кавалерии 2/s
(374 из 965 чел.).
После этих предварительных замечаний необходимо рассмо-
треть имущественное положение офицеров по отдельным соци-
альным группам.
Из «сказок» и послужных списков видно, что из 52 служи-
лых «по прибору» никто не владел землей и крепостными.
Не имело их также 315 из 316 выходцев из других сословий.
Имущественное положение этой социальной группы очень четко
сформулировал профос Вологодского пехотного полка Е. Н. За-
мятин: «А поместий и вотчин за мною нет и не бывали, понеже
я был человек боярской» 51.
Единственным представителем данной прослойки, имевшим
землю и крепостных, был уже знакомый нам выходец из дворо-
вых подполковник Ингерманландского пехотного полка Г. Л. Ба-
скаков. В своей «сказке» он сообщил: «а поместья за собою не
имею. Только в Псковском уезде вотчинной земли 80 четвертей
да дворовых людей 4 семьи» 52. Вероятно, Г. Л. Баскаков полу-
чил землю и крепостных в качестве приданого при женитьбе.
Из 281 иноземца 11 чел., ставших «новокрещенами» и полу-
чивших права русского дворянства, имели землю и крепостных.
У 14 человек из числа иноземческих детей имуществом вла-
дели родственники.
Обратимся теперь к выходцам из дворян. Из 1390 дворян
почти 2/з (916 чел.) имели землю и крепостных. Причем в
ЦГВИА, ф. 490, д. 34, л. 71.
62 Там же, д. 54, л. 156.
160
пехоте их численность превышала 2/з (421 из 708 чел.), а в ка-
валерии составляла почти % (495 из 682 чел.) офицеров-
дворян.
Однако эти количественные показатели нуждаются в пояс-
нениях. Из «сказок» и послужных списков нельзя получить
представления о размерах дворянского землевладения, так как
опрашиваемые офицеры зачастую, называя количество принад-
лежавших им дворов, не помнили данных о величине своих зе-
мельных угодий.
Даже тогда, когда сообщались зафиксированные в перепис-
ных книгах данные о количестве крестьянских дворов, принад-
лежавших офицерам-дворянам, они обычно не соответствовали
действительному имущественному положению этой части команд-
ного состава. За прапорщиком Белогородского пехотного полка
князем Щетиновым по переписным данным числилось 27 дворов,
«а из оного числа бежало 14 дворов» 53. Капитан Великолуцкого
пехотного полка Б. Глазатый показал, что из 20 дворов, числив-
шихся за ним в Бежецком и Галицком уездах, «ныне налицо ни-
чего нет, понеже оные померли и бежали». В уезде Переяславля
Рязанского у него из восьми дворов налицо оказался только
один54. У капитана Московского пехотного полка М. Хрущева
из 12 дворов в Рязанском уезде остался только один, а в Шуй-
ском уезде оказались в бегах все крестьяне значившихся за
ним шести дворов55. Подробности упадка офицерского крепост-
ного хозяйства содержит «сказка» капитана Казанского пехот-
ного полка В. Горбатова, за которым числилось 12 крестьянских
и бобыльских дворов. «Из оного числа крестьянин Павел, бе-
гаючи, живет в дворцовой государевой волости в селе Павлов-
ском. .. И об отдаче того беглого крестьянина Павла в выше-
упомянутое село Павловское к прикащику Ивану Афросимову
в. г. указ из Судного дворцового приказу был послан. И оный
прикащик помянутого мужика не дал». Другой беглый крестья-
нин жил за князем И. О. Щербатовым. Четверо крестьян «по-
мерли на государевой работе на Ладейном поле», один находился
в Новобогородицком уезде «у судовой работы»; «да по зделке
досталось крестьянских два двора Миките Карцеву». В итоге —
за Горбатовым по переписным книгам 1709 г. осталось только
3 крестьянских двора 56.
Подобные факты содержались во многих других «сказках».
При таком состоянии крепостного хозяйства дворяне-офицеры,
многие годы оторванные от своих имений, не могли регулярно
получать оттуда значительные доходы. Поэтому главным источ-
ником их существования было казенное жалованье.
53 Там же, д. 59, л. 87 об.
54 Там же, д. 51, л. 55 об.
55 Там же, д. 53, л. 69 об.
56 Там же, д. 38, лл. 79, 80.
Заказ № 121
161
У одной четверти дворян (340 чел.) имениями владели род-
ственники. В прошлом это были, главным образом, недоросли.
В своих «сказках» многие из них ссылались на то, что не всту-
пили во владение имениями.
Определенную роль в фактическом исчезновении у подобных
офицеров их имений сыграл указ о единонаследии 1714 г. В ли-
тературе давно сложилось мнение, что этот законодательный
акт не проводился в жизнь и фактически остался на бумаге.
Однако «сказки» и послужные списки 30 офицеров (22 в пе-
хоте и 8 в кавалерии) ставят под сомнение это утверждение.
Подполковник Воронежского пехотного полка Г. Барыков писал:
«Испомещен в Коломенском уезде, и что по переписным книгам
дворов — о том неизвестен, понеже оные деревни справлены по
наследию за большим братом»57. Капитан Нарвского пехотного
полка князь О. Барятинский сообщил: «А поместья и вотчин за
мною нет, понеже отец наш в недвижимых имениях учинил на-
следником младшего брата моего»58. Подпоручик Ростовского
пехотного полка В. Ф. Панов прямо ссылался на указ о едино-
наследии: «А поместья и вотчин, которые остались после смерти
отца нашева, и теми поместьями по наследству владеет по указу
ц. в., каков состоялся в 714 году, брат мой болшой, а за мной
поместья и вотчин никаких нет» 59. То же свидетельствовал под-
полковник Нарвского пехотного полка И. Левшин 60.
Вместе с тем известен случай, когда данный указ укрепил иму-
щественное положение армейского офицера. Капитан Ростовского
пехотного полка Чемесов сообщил: «А поместья и вотчины по
указу ц. в., каков состоялся в 1714 году, по наследству после
смерти отца нашева за мною, которыми ныне владею в Арзамас-
ском уезде—12 дворов, в Курмышском уезде— 17 дворов,
в Алаторском уезде— 15 дворов» 61.
Если суммировать 30 указанных в офицерских «сказках»
случаев практического применения указа о единонаследии 1714 г.,
то можно сделать следующие наблюдения (табл. 7).
Как видно из таблицы, только один из 30 офицеров указал,
что наследство досталось непосредственно ему. В 24 «сказках»
сообщалось, что наследство передано родственникам, главным
образом братьям (обычно старшим: в 16 из 22 случаев). В пяти
«сказках» упоминалось, что после смерти отца наследники не
назначены.
Разумеется, сообщаемые в офицерских «сказках» тридцать
случаев применения указа о единонаследии 1714 г. недостаточны
для того, чтобы на их основании делать далеко идущие выводы.
57 ЦГВИА, ф. 490, д. 33, л. 33 об.
58 Там же, д. 49, л. 95-95 об.
59 Там же, д. 56, л. 150 об.
60 Там же, д. 49, л. 105 об.
61 Там же, л. 131.
162
Таблица 7
Влияние указа 1714 г, о единонаследии на имущественное положение
офицеров — выходцев из различных слоев дворянства в полевых войсках
Наследники	Число офицеров			
	из феодаль- ной ари- стократии	из шля- хетства	из недо- рослей	BcerQ
Податели „сказок"	—	—	1	1
Их родственники старшие братья	6(3)*	5(2)	5(2)	16(7)
другие	„	2	1	3(1)	6(1)
прочие родственники	—	—	2	2
итого родственников	8(3)	6(2)	Ю(3)	24 (8)
Не назначены	—	2	3	5
Итого	8(3)	8(2)	14(3)	30 (8)
* В скобках указано: „в том числе в кавалерии".
Однако они позволяют утверждать, что этот указ проводился
в жизнь и сыграл определенную роль в перераспределении фео-
дальной собственности.
Менее чем у Vio дворян (127 чел.) не было земли и крепост-
ных ни у них самих, ни у родственников, причем в кавалерии их
было 28 чел. (около 2% дворян-офицеров).
Таблица 8
Владение служилыми людьми „по отечеству" землей и крепостными
(по данным 1720—1721 гг.)
Степень владения	Число				
	рейтар и копей- щиков	гусар	Драгун	чинов сотенной службы	всего
Владеют землей и крепостными	67 (27) *	8	—	12	87(27)
Не владеют сами, но владеют родственники	59 (18)	1	—	8	68 (18)
Не владеют ни сами, ни род- ственники	27	—	2(1)	—	29(1)
Итого * В скобках указано: „в том числе в	153 (45) пехоте".	9	2(1)	20	184(46)
163
И*
Имущественное положение служилых «по отечеству» значи-
тельно отличалось от дворянского. Количественная его характе-
ристика видна из табл. 8.
Таким образом, 47,2% служилых «по отечеству» (87 из
184 чел.) владели землей и крепостными, в том числе почти все
гусары, 3/б чинов сотенной службы, почти половина рейтар и ко-
пейщиков. У 36,2% (68 из 184 чел.) поместьями и крепостными
владели родственники. К ним принадлежали 2/б чинов сотенной
службы, почти 2/б рейтар и копейщиков. Наконец, у 15,9%
не было земли и крестьян ни у самих, ни у родственников. К их
числу относились 27 рейтар и 2 драгуна.
*
Теперь необходимо рассмотреть, каким образом пополнялся
офицерский корпус (табл. 9) и каков был статус в нем недво-
рянских элементов.
Давно и прочно укоренилось мнение о том, что основным
«поставщиком» офицерских кадров в Петровское время была
гвардия. Это настолько бесспорно и общепринято, что нет нужды
загромождать данную работу ссылками на высказывания об
этом дореволюционных и советских авторов.
В основе подобного мнения лежит явное недоразумение.
26 февраля 1714 г. был опубликован указ: «Понеже многие
производят сродников своих друзей в офицеры из молодых, ко-
торые с фундамента солдатского дела не знают, ибо не служили
в низких чинах, а которые и служили только для лица по не-
скольку недель или месяцев, того ради таких требуется ведо-
мость, сколько каких чинов есть с 709 году; а впредь сказать
указ, чтоб из дворянских пород и иных со стороны отнюдь
не писать, которые не служили солдатами в гвардии. Сей указ
не на тех служит, которые солдаты ис простых людей и, долго
служа, свою ваканцию получили прямою службою, которым
быть по их достоинствам ныне учиненым и впредь учиняемым,
но на таких, которые для лица токмо (как выше писано) были
в солдатах малое время» 62.
Указ этот имел две цели: первую, открыто провозглашен-
ную, — установить преграду для проникновения в офицерский
корпус неквалифицированной в военном деле дворянской моло-
дежи и вторую, скрытую, — ограничить в будущем занятие офи-
церских должностей недворянскими элементами, вступающими
в армию после этого распоряжения. К 1720 г. данный указ
не мог еще существенно сказаться на составе офицерского кор-
пуса.
Поскольку он прямо не запрещал пополнять офйцерство сол-
датами и унтер-офицерами — выходцами из тяглых сословий, —
62 ПСЗ, т. V, № 2775, стр. 84-85.
164
Таблица 9
Обстоятельства присвоения первичною офицерского звания *
(по неполным данным)
Род войск	При вступлении в службу		В своем	пол^у **	В других армейских полках	
	число офицеров	%	число офицеров	%	число офицеров	%
Пехота *** Кавалерия	139 162	16,7 16,7	365 406	40,3 42,2	234 315	25,7 39,9
Итого	301 Т	16,1 чблица 9	771 (окончания	40,5 0	549	29,2
Род войск	При переводах в армии		При переводе из гвардии в армию		Всего офицеров	
	число офицеров	%	число офицеров	%	абс.	%
Пехота *** Кавалерия	70 68	7,7 7,0	99 12	10,9 1,2	907 963	100 100
Итого	138	7,6	П1	6,6	1870	100
* Общевойсковым первичным офицерским званием был чин прапорщика и приравнен-
ные к нему чины „унтер-штаба": полковые квартирмистры, писари, адъютанты, обозные,
провиантмейстеры, аудиторы, фискалы, профосы, лекари. В гренадерских от кавале-
рии полках первым офицерским званием для строевых командиров был чин подпору-
чика.
** Т. е. в том полку, где в 1720—1721 гг. служил данный офицер.
*** По пехоте сведения неполные. Относительно 375 офицеров (29,3%) материалов не
обнаружено.
последние продолжали получать офицерские чины за боевые за-
слуги.
Что же касается дворянских недорослей, зачисленных после
этого указа в гвардию, то они, за исключением особо отличив-
шихся, еще не заслужили производства в офицеры. Имеется
111 «сказок» бывших гвардейцев, из них 94 указали время
вступления в службу и перевода из гвардии в армейские офи-
церы. Характерно, что только один из гвардейцев определился
в службу в 1711 г., остальные поступили в армию гораздо
раньше: 5 чел. — в 1700 г., 1—в 1702 г., 3 — в 1703 г., 78 —
165
в 1704 г., .4 — в 1705 г., 2 чел. — в 1706 г. Лишь двое из них
были произведены в армейские офицеры после указа 26 февраля
1714 г.
Поэтому в конце Северной войны удельный вес бывших гвар-
дейцев в армейском офицерстве был очень мал — всего 6,6%
(111 из 1870 чел.), в том числе в пехоте они составляли 10,9%,
а в кавалерии—1,2%. Последнее объяснялось тем, что произ-
водство из гвардейской пехоты в кавалерийские офицеры было
нецелесообразно: бывшие пехотинцы не знали тонкостей кава-
лерийского дела и не имели боевого опыта в этом роде войск.
Основная масса командного состава получила первичные офи-
церские звания в полевых пехотных и драгунских полках — 80%
(1388 из 1870 чел.), из них более половины — в своих полках
(771 чел.). Остальные были произведены в офицеры или в дру-
гих армейских полках (549 чел.), или при переводах в пределах
армии на вакантные командные должности, которые не могли
укомплектовать местными кадрами (138 чел.).
При формировании первых полков регулярной армии и в на-
чале Северной войны широко практиковалось производство
в офицеры царедворцев и других представителей феодальной
аристократии без предварительной военной службы или после
минимального обучения. В 1700 г. А. И. Чернышев был «запи-
сан из стольников в учение под мушкет» и по разбору генерала
А. М. Головина «написан в полк капитаном», князь В. Елецкий
при вступлении в службу был в 1702 г. произведен в поручики,
князь С. Мещерский в 1700 г. «из житья был пожалован
в подпоручики» и т. д.
Разумеется, при таком быстром производстве в офицеры
учитывалась не только «порода», но и деловые качества.
В том же полку князь И. Мещерский был зачислен в службу
в 1700 г., а в прапорщики его произвели через 12 лет 63.
Из 164 представителей феодальной аристократии, служивших
в командных кадрах кавалерии, 70 офицерские звания были даны
сразу после вступления в армию или после службы менее одного
года.
Офицерские чины присваивали сразу после принятия на
русскую службу также иноземцам, в основном «новых выездов»,
если последние могли документально подтвердить свою принад-
лежность к офицерскому корпусу своих армий. Из 119 ино-
странцев, бывших офицерами кавалерии, 91 были пожалованы
офицерские чины сразу после зачисления.
В общей сложности к 1720—1721 гг., 16,1% офицеров
(301 из 1870 чел.) получили свои чины при вступлении в службу
или после службы менее года. Интересно, что и в пехоте, и
в кавалерии они имели одинаковый удельный вес (16,7%). Клас-
63 ЦГВИА, ф. 490, д. 21, л. 2; д. 17, л. 241 об.; д. 5, л. 184 об.
166
совое неравенство, характерное для любой армии эксплуататор-
ского общества, наглядно сказывалось при присвоении первич-
ных офицерских званий феодалам и выходцам из феодально
зависимого населения. В этом можно убедиться, сравнив произ-
водство в офицеры 89 представителей феодальной аристократии
и 90 бывших боярских людей, указавших в своих «сказках» све-
дения о сроках получения первых офицерских чинов (табл. 10).
Таблица 10
Сроки присвоения первых офицерских чинов выходцам из разных
социальных групп
Социальное происхождение	Число офицеров, получивших звания					
	при вступ- лении в службу и службе до 1 года	после службы от 1 до 5 лет	после службы от 6 до 10 лет	после службы от 11 до 15 лет	после службы от 16 до 20 и более лет	всего
Из феодальной аристократии	46	29	10	3	1	89
Из боярских людей	1	13	40	25	11	90
Таким образом, более половины выходцев из феодальной
аристократии (46 из 89 чел.) получили первый офицерский чин
либо при вступлении в армию, либо менее чем через год службы
в ней, 7з стала офицерами, прослужив от 1 до 5 лет (29 из
89 чел.). Что же касается бывших боярских людей, то 3/4 из них
(65 из 90 чел.) сделались офицерами после службы от 6 до
15 лет.
Представляется возможным на примере 10 офицеров Казан-
ского пехотного полка, из бывших боярских людей, ознако-
миться с прохождением военной службы и сроками присвоения
воинских званий представителям непривилегированных сосло-
вий 64. Следует оговориться, что вся их служба с момента по-
ступления в армию до марта 1720 г., когда составлялись на них
«сказки», протекала в одном и том же полку. Казанский пе-
хотный полк типичен для петровской полевой армии. Он был
сформирован в 1700 г. и принимал участие во всех крупных по-
ходах и сражениях Северной войны. Названные в табл. 11 офи-
церы с момента зачисления в этот полк принимали участие во
всех его боевых действиях.
Для характеристики офицерского корпуса немаловажное зна-
чение имеют сведения о грамотности командного состава и ее
зависимости от социального происхождения отдельных офицеров.
64 Там же, д. 38, лл. 84-114.
167
Таблица 11
Прохождение службы офицерами Казанского пехотного полка —
выходцами из боярских людей
Чин* фамилия и инициалы	Год вступления в службу	Характер вступления	Продвижение по службе, по годам			Примечание
			произведен в капралы	произведен в унтер-офицер- ские чины *	произведен в офицеры	
Поручик С. Л. Морозов	1700	Доброволец	—	—	1706	
Поручик А. Ф. Мишин	1700	»	1704	—	1709	Имел 12 ран, бежал из пле-
Подпоручик В. И. Грибанов	1700	п	1706	1707	1710	Неграмотный
Подпоручик Г. К. Каменев	1700	п	1705	1707	1712	
Подпоручик Ф. Е. Чересков	1700	п	1708	1711	1714	
Прапорщик М. Д. Неворов	1700	п	1700	1704	1711	Был ранен
Полковой профос О. И. Ко-	1700		1704	1710	1715	Был ранен, неграмотный
тов						
Прапорщик II. Ф. Лихачев	1703	»	—	—	1711	
Прапорщик К. В. Дударов	1700	Даточный	1706	1711	1711	Был ранен
Прапорщик П. М. Носулин	1704	п	1708	1713	1719	Неграмотный
* Под унтер-офицерскими чинами разумеются ротные писари, подпрапорщики, сержанты,
ротные каптенармусы.
Для этого мы располагаем данными о 2002 из 2245 офицеров.
Нет сведений о 243 чел., в том числе о 200 служивших в пехоте.
Грамотными считаются офицеры собственноручно расписы-
вавшиеся под «сказками» или послужными списками. К негра-
мотным отнесены те, кто поручил это сделать другим лицам,
ссылаясь на неумение писать или не указав причину (табл. 12).
Для того чтобы лучше оценить приведенные в таблице дан-
ные, необходимо иметь в виду, что в полках грамотные военно-
служащие насчитывались буквально единицами. В 1720 г. во
Владимирском пехотном полку среди 1228 сержантов, капралов
и рядовых грамотных было 36 чел. (3%), в том числе 15 солдат.
В гренадерском от кавалерии полку фон дер Роппа в январе
1721 г. из 1211 чел. сержантского и рядового состава грамотных
было 127 (10,4%), в том числе унтер-офицеров 25 из 63,
капралов и гренадеров 87 из 1038, 10 ротных писарей и 5 не-
строевых чинов 65.
65 ЦГВИА, ф. 490, д. 28, лл. 29 об., 30; д. 8, л. 202, 202 об.
168
Таблица 12
Число неграмотных среди офицеров
(по неполным данным 1720—1721 гг,)
Офицеры	Всего офицеров	В том числе не- грамотных	% неграмот- ных к итогу по родам войск	°/о негра- мотных к общему итогу
Общее число офицеров	2002	160		8,4
в пехоте	1082	115	10,6	
в кавалерии Из них: офицеры — выходцы из различных социальных слоев	920	45	4,9	
Дворяне	1275	63		5,0
в пехоте	625	28	4,4	
в кавалерии	650	35	5,4	
Военные служилые люди „старых (прежних) служб"	198	29		14,6
в пехоте	64	20	31,2	
в кавалерии	134	9	6,7	
Выходцы из других сословий	272	68		25,0
в пехоте	255	67	26,2	
в кавалерии	17	1	6,0	
В этих условиях общий уровень грамотности офицерского
состава — 91,6% (1832 из 2002 чел.) следует признать очень
высоким. Заметно колебание грамотности в зависимости от рода
войск: в кавалерии — 95,1%, в пехоте — 89,4% грамотных.
Очень ощутима разница в уровне грамотности, обусловлен-
ная социальным происхождением: среди дворян она составляла
95%, военных служилых людей «старых служб» — 85,4%, вы-
ходцев из других сословий — 75%.
Среди 67 неграмотных пехотных офицеров — выходцев из
других сословий — было: боярских людей — 31 из 101 чел., дво-
ровых— 11 из 30 чел., посадских — 9 из 28 чел., монастырских
слуг—14 из 38 чел., купцов—1 из 3 чел., крестьян—1 из
2 чел.
Формально выходцы из недворянских элементов с приобре-
тением первого офицерского чина получали тот же статус, как
их коллеги, происходившие из класса феодалов. В отдельных
случаях в их подчинении находились представители столбового
дворянства. В законодательных актах неоднократно подчеркива-
лось превосходство чина в должности над «породой». Однако
фактически, став офицерами и успешно продвигаясь по службе,
недворянские элементы оставались людьми «второго сорта» по
сравнению с выходцами из феодальной знати.
169
В марте 1718 г. Петр I послал для розыска в Смоленск ка-
питан-поручика Писарева. В наказе ему было написано: «Вся-
кими людьми, хто к тому прилично будет, разыскивать и очные
ставки давать. А хто принадлежит к пытке, тех и пытать. Кроме
штап-офицеров, также обор-офицеров знатных, кои в армейских
полках служивают»66. Следовательно, армейские обер-офицеры,
не принадлежавшие к феодальной аристократии, могли быть
арестованы и подвергнуты пытке вне зависимости от должности
и заслуг.
Подводя итоги исследованию «сказок» и послужных списков
2245 офицеров полевой армии, мы можем сделать следующие
выводы.
К концу Северной войны Россия обладала первоклассным
офицерским корпусом. В своей основной массе он состоял из
опытных военных специалистов. 83,7% командного состава на-
чали свою армейскую службу рядовыми и были произведены
в офицеры за заслуги, раны, боевые отличия; 4/s командного
состава (80%) получили первичные офицерские чины в резуль-
тате службы в армейских полках и только 6,6% были произве-
дены из гвардии. Поэтому необходимо отказаться от общепри-
знанного мнения о том, что главным источником пополнения
армейского офицерства была гвардия. К моменту составления
в 1720—1721 гг. «сказок» и послужных списков основная масса
офицеров служила в армии 15—20 и более лет. 87,5% офицер-
ского состава были русскими. Хотя штат 1711 г. разрешал иметь
в рядах вооруженных сил 2/з русских и !/з иноземных офицеров,
к концу Северной войны удельный вес последних составлял
12,5%, т. е. Vs часть (правда, среди штаб-офицеров было 31,1%
иностранцев, в том числе почти половина полковников).
С введением в 1722 г. в жизнь Табели о рангах все русские
офицеры, в том числе выходцы из непривилегированных со-
словий, влились в состав шляхетства. Офицерские «сказки» и
послужные списки позволяют судить о том, что представляли
собой по социальному происхождению и имущественному
положению различные группы, вошедшие к началу 20-х годов
XVIII в. в ряды военного служилого дворянства.
61,9% офицеров происходили из русских дворян, причем
в пехоте они составляли 52,2%, а в кавалерии — 71% команд-
ного состава. 65,8% от общего количества дворян-офицеров
имели землю и крепостных. Однако многолетний отрыв от своих
домов и имений, обусловленный Северной войной, сложное и
запутанное землевладение, побеги крестьян от владельцев — все
это приводило к упадку крепостного хозяйства военных феода-
лов. Поэтому основная их масса имела главным источником
своего существования получаемое из казны жалованье. Хотя
66 ЛОИИ, Письма и бумаги Петра I, д. 88, л. 256 (курсив мой. — М. Р.).
770
У 24,4 /о дворян-офицеров не было земли и крепостных, послед-
ними владели родственники. У 13,7% не было земли и крепост-
ных ни у самих, ни у родственников. Для офицеров этих групп
казенное жалованье было фактически единственным источником
существования. Определенную роль в лишении части из них
феодальной собственности сыграло проведение в жизнь указа
1714 г. о единонаследии.
10,6% офицерского состава были выходцами из служилых
людей старых служб «по отечеству» и «по прибору». Имущест-
венное положение служилых «по отечеству» заметно отличалось
от дворянского: 47,2% офицеров из этой прослойки сами вла-
дели землей и крепостными, у 39,9% имения и крестьяне при-
надлежали родственникам, у 15,9% не было земли и крепостных
ни у самих, ни у родственников. Что же касается служилых «по
прибору», то они не владели ни землей, ни крепостными.
Значительное количество выходцев из других сословий, в том
числе из феодально зависимого населения, было тем новым,
что существенно отличало петровское офицерство от офицерского
корпуса предшествующего времени. В общей сложности выходцы
из других сословий составляли 13,9% командного состава. При-
чем в пехоте их удельный вес равнялся 22,7% офицерского со-
става. Вместе с тем в таком традиционно дворянском роде войск,
как кавалерия, удельный вес их был незначительным—1,7%
офицеров. По своему боевому опыту, личной храбрости, знанию
дела выходцы из других сословий относились к лучшей части
русского офицерского корпуса. Это были высококвалифицирован-
ные военные профессионалы, преданные интересам самодержавия,
проявившие себя в борьбе с внешними и внутренними врагами.
Желая сохранить в командном составе этих ценных военных
специалистов, правительство, при введении в 1722 г. Табели
о рангах, присвоило им дворянство. Таким образом, получение
офицерского чина за военную службу и боевые заслуги явилось
главным каналом, по которому в ряды русского дворянства про-
никали выходцы из других сословий. Тем не менее фактический
статус офицеров — выходцев из тяглых сословий — ставил их
в неравноправное положение по сравнению с офицерами из
дворян.
Таков был офицерский корпус петровской армии к концу
Северной войны.
Фельдмаршал Шереметев
и правительственная среда
Петровского времени
*
А. И. Заозерский
Настоящая статья посвящена раскрытию отношений в прави-
тельственной среде Петровского времени одного из виднейших
ее представителей— фельдмаршала Б. П. Шереметева.
По существу, каждый человек, поскольку он носит на себе
печать своего времени, может служить предметом исторического
изучения, и выбор тех, а не иных лиц всегда будет в известной
мере делом случайности. По отношению к Шереметеву случай-
ностью является сравнительное богатство связанных с его
именем материалов. Помимо большого количества документов,
изданных и неизданных, из архивов правительственных учрежде-
ний Петровского времени, сохранился фамильный архив Шере-
метевых, правда, по преимуществу хозяйственный и для данного
времени с большими пробелами, но даже и в этом составе —
единственный в своем роде. Есть, однако, в выборе Шереметева
и момент не случайный. Если в каждом человеке отражается со-
временная ему жизнь, то разные люди отражают ее по-разному,
и ценность их в этом случае прямо пропорциональна той роли,
какую они играют в жизни. Чем разнообразнее связи того или
другого лица и чем шире захват его деятельности, тем более
полное отражение найдет в нем его время, а следовательно, тем
богаче будет его биография историческим содержанием.
С этой точки зрения историческая роль Шереметева, совер-
шенно независимо от того, как мы будем оценивать размеры его
личности, а только в силу многообразных отношений его к окру-
жающему, не вызывает сомнений.
С одной стороны, он был в качестве генерал-фельдмаршала
официальным главой русской армии в продолжение великой Се-
верной войны, которая ввела Россию в систему европейских го-
сударств и в значительной степени определила своими резуль-
татами ее дальнейшую историю. С другой стороны, в это же са-
мое время, параллельно с переменой в международном положении
России, происходит процесс ее европеизации, по-разному
преломляющийся в разных социальных слоях, и Шереметев,
772
всегда оставаясь в центре событий, в своем культурном облике
ярко и цельно отражает одно из разветвлений этого процесса,
то именно, которое образуется среди старой московской знати,
хотя он постоянно соприкасается и с вновь выдвигающимися пет-
ровскими сподвижниками1.
*
Пока мы остаемся в пределах действий и положений, из ко-
торых слагается служебная биография фельдмаршала, его жиз-
ненный путь представляется простым и ясным. Конечно, он, как
всякий полководец, терпел временами неудачи на поле сраже-
ния, может быть, чаще, чем более замечательные полководцы:
но эти неудачи не имели катастрофических последствий в ходе
военных действий и не отражались крупными переменами на его
собственном положении. Картина становится гораздо более слож-
ной, когда мы начинаем всматриваться в отношения фельдмар-
шала к окружающей среде, те отношения, которые не исчерпы-
ваются одним каким-нибудь моментом его жизни, а постоянно
сопутствуют ему, образуя постоянную социально-политическую
атмосферу его как государственного деятеля. И в этом случае,
естественно, на первом плане выступают его отношения с Пет-
ром.
Петр был очень щедр по отношению к Шереметеву на почет-
ные награды. Уже в 1700 г. Борис Петрович получил чин фельд-
маршала и вместе — орден Андрея Первозванного; в 1705 г. он
становится графом, в 1706 г. — генерал-фельдмаршалом. Все,
бывшие в распоряжении Петра, высшие знаки отличия были
исчерпаны в отношении Б. П. Шереметева, и в результате полу-
чился его известный пышный титул. Не раз Шереметеву ока-
зывались также чрезвычайные публичные почести вроде торжест-
венных встреч. Вместе с тем обширные земельные награды,
дававшиеся, правда, уже с меньшей охотой, сделали его одним
из крупнейших вотчинников того времени.
Эти внешние знаки признания далеко не выражают, однако,
истинного отношения Петра к фельдмаршалу. На самом деле
царь видит его слабые стороны, часто бывает недоволен им и
в письмах к нему не жалеет резких слов для выражения своего
недовольства. Его раздражают медлительность и отговорки
1 Данная статья является одной из глав законченной, но неопубликованной
работы покойного проф. А. И. Заозерского о Борисе Петровиче Шере-
метеве. Монография, имеющая общее название «Фельдмаршал Б. П. Ше-
реметев», делится на две большие части: одна о военной деятельности
фельдмаршала, вторая о нем как представителе «одного из течений
в процессе европеизации России» при Петре I. В целом же в своей ра-
боте автор ставил цель, по его собственным словам, «представить исто-
рическое лицо на фоне его эпохи».
173
фельдмаршала: «Не извольте... мешкать» 2, «... не изволь ...
отлагать» 3, «... не изволь пужаться» 4, — убеждает царь. В его
глазах отговорки скрывают за собой неподвижность и упрямство:
«Полно отговариваться, пора делать» 5, «... отговариваться не-
чем. .. не чини отговорки ничем»6, «... и не пиши о сем, ниже
толкуй ... но делай так, как написано»7. Если же это не упрям-
ство, то еще хуже — трусость: «Паки пишу: не чини отговорки
ничем; а буде болезнию, и та получена меж беглецами, которых
товарищ майор Л. на смерть осужден» 8. Видно, что на эту тему
между ними бывали и личные объяснения: «Для бога не меш-
кай, как обещался»9, — напоминает Петр. Иногда фельдмаршал
обвиняется в формальном отношении к делу: «Просим, — пишет
ему царь, — дабы по крайней мере должность отечества и честь
чина исправити потщились»10 11, или: «Сие подобно, когда слуга,
видя тонущего господина, не хочет его избавить, дондеже спра-
вится, написано ль то в его договоре, чтоб его из воды вы-
нуть» п. Иногда он прибегает к прямым угрозам: «А есть ли
так не учинишь, — грозит он фельдмаршалу в одном случае, —
не изволь на меня пенять впредь» 12. Или вот письмо, от кото-
рого фельдмаршалом, по его собственному признанию, овладела
«меленколия» и едва не убил «паралиж»: «Делай, делай, делай!
Болши писать не буду, но своею головою заплатиш, ежели опять
толковать указ станеш» 13.
При недостатках и промахах в области военного дела, Шере-
метев не избежал и общего правительственного недуга своего
времени, с которым Петр неустанно боролся в течение всей своей
жизни и который портил ему отношения к наиболее близким
людям, — злоупотреблений властью в целях обогащения. Шере-
метев не обвинялся в казнокрадстве, которым запятнали себя
едва ли не все сотрудники Петра и больше всех — Меншиков;
но он не стеснялся брать излишки и так называемые «добро-
вольные» подарки с населения тех мест, где устанавливал свою
«квартиру», на содержание своего походного «дома». Официально
в первый раз такие непорядки, «чинимые от генерал-фельдмар-
шала», вскрыты были в «доносительном письме» полк. Рожнова
2 П. и Б., т. III, стр. 69.
3 Там же, стр. 53.
4 Там же, стр. 46.
5 П. и Б., т. I, стр. 359.
6 Там же, стр. 410—411.
7 П. и Б., т. III, стр. 46.
8 П. и Б., т. I, стр. 410—411. Намек, как думают, на кн. Лобанова-Ро-
стовского, осужденного на смерть за бегство из-под Нарвы.
9 П. И Б., T. III, стр. 449.
10 П. и Б., т. I, стр. 423.
11 П. и Б., т. III, стр. 265.
12 Там же, стр. 112.
13 П. и Б., т. VII, вып. 2, стр. 35—36.
174
в 1714 г.14, и по этому обвинению был произведен в экстренном
порядке розыск, порученный гвардии майору Глебову15. По-
видимому благодаря участию сильных друзей — кн. В. В. Дол-
горукова и Ф. М. Апраксина 16 — дело на этот раз сошло благо-
получно для Шереметева. «Мне из хороших источников переда-
вали, .— писал английский посол Джон Мэкензи, — что дня два
тому назад царь вполне простил все прошлое фельдмаршалу
Шереметеву и поручил ему русскую армию, расположенную
в Польше» 17.
Приблизительно года через два поднялось другое, аналогич-
ное дело, подробности которого пока неизвестны. Из переписки
разных лиц, однако, видно, что царь был в сильном гневе
на Шереметева и прекратил сношения с ним. Это было
самое сильное выражение недовольства, за которым можно
было ожидать большого «афронта», по тогдашнему выражению,
и которое приводило поэтому подвергавшихся ему в отчаяние 18.
«Пожалуй, государь мой, — запрашивал (в 1716 г.) Шереметев
кабинет-секретаря Макарова, знавшего все дела и отношения,—
уведоми меня, нет ли вящего на меня гневу его величества,
а я от печали своей уже одна нога моя в гробу стоит и болезнь
моя умножается... А я признаваю со всего (т. е. по всему. —
А. 3.) на себя вящего гнева, ибо не имею ни единые литеры
14 В донесении полк. Рожнова перечисляется множество случаев, когда
брали взятки и сам фельдмаршал, и £го домоправитель полк. Савелов
иногда даже с насилием. Вот для примера несколько выдержек из этого
документа. «Взял г. фельдмаршал и кавалер граф Борис Петрович Ше-
реметев с полковника Рожнова цук вороных немецких, сот в пять рублев.
Аргамака бурова в 120 руб. Пару велел ис коляски выпречь буланопегих,
рублей в 60... Господин фельдмаршал сам последней муштук на лошади
увидел, серебряная аправа, и велел снять с лошади, аправу обрезал сам
своими руками, а ремни сшил, и те ремни с поводами и с удилами отдал
ему, полковнику, назад, а аправу себе взял. Цена — 40 тарелей (т. е. та-
леров.— А. 3.).. . Он же, г-н фельдмаршал, просил крушак, четвертин
серебряных; серово, вороново меренов немецких и кобыл. За то имеет
гнев, что не дал». — ЦГАДА, Кабинет Петра I, отд. II, кн. 22, л. 462
и сл. Оценить эти показания, при неизвестности следственного дела, нет
возможности; но необходимо иметь в виду, что полк. Рожнов был отрешен
фельдмаршалом от полка и тот руководствовался, без сомнения, чувством
мести, составляя свой донос.
15 Е. Herrmann. Zeitgenossische Berichte zur Geschichte Russlands. Peter der
Grosse und der Zarewitsch Alexej. Leipzig, 1888, S. 199.
16 Сб. РИО, т. 25, стр. 387—388.
17 Сб. РИО, т. 61, стр. 354.
18 В таком положении оказался, например, в 1702 г. кн. Г. Ф. Долгорукий,
навлекший на себя гнев Петра своими действиями в качестве посла
в Польше. Царь перестал писать ему, и Долгорукий так изображал свое
душевное состояние в письме к Ф. А. Головину: «Воистинно, когда сие
писал, от великих слез с трудом бумагу видел. Может, меня бог от того
мнения избавит, ежели за иной грех карать не хочет; токмо терпеть
невозможно: чаю, от такой безмерной печали в током злом отлучении
скора дойтить смерти» (П. и Б., Т. II, стр. 407—408).
175
к себе от его величества и по чужим указам управляю, а не
управлять не смею» 19. Через некоторое время он решается на-
писать о том же Петру, прося о прощении: «А ныне за таким
вашего величества гневом прихожу в крайнее живота моего
разрушение, и с печали при самой смерти обретаюсь» 20. Ответа
не было. Оставался последний ресурс, — обращение к Екате-
рине, что и взял на себя племянник Шереметева В. Л. Долго-
рукий: «Умилосердися, всемилостивая государыня-царица, для
самого бога, над фельдмаршалом, — просил он Екатерину, —
в чем он погрешил пред его величеством, чтоб не учинено ему
было на такой старости какого афронту... хотя б то на нем было
взято, что дерзостью своею получил. Истинно в такой он деспе-
рации, жалко на него смотреть»21. Это средство подействовало:
Шереметев был прощен, как видно из его собственного письма
к царю (от 28 сентября 1717 г.): «Ваше царское величество,
службы моя вспомянув, по своему милосердию, яко мертвого из
гроба воскресить изволили и за преступление мое всемилостивое
отпущение даровали» 22.
Так или иначе все подобные конфликты разрешались, и на-
рушенное равновесие в отношениях как будто восстановлялось.
Гораздо хуже было другое: Петр не только бывает недоволен
фельдмаршалом, но и не доверяет ему, считает его неискренним.
В письме к Меншикову (2 октября 1707 г.) по поводу одной
неудачной операции фельдмаршала он говорит о «старой...
обыкновенной лжи» Шереметева, как о чем-то им обоим хорошо
известном23. Сказано всего несколько слов; а между тем они
разрушают исторически сложившееся представление о Шере-
метеве, закрепленное Пушкиным в его «Полтаве»; благородство
никак не мирится с лживостью, да еще к тому же являющейся
постоянным свойством. Что скрывается за этими словами в дей-
ствительности?
Известно, что в молодые годы Петра Шереметев держался
в стороне от боровшихся между собой придворных партий —
Милославских и Нарышкиных, и когда произошел открытый
разрыв между Петром и Софьей, он без колебаний и одним из
первых среди бояр явился к Петру. Несомненно, однако, что по
складу своего мировоззрения и по фамильным традициям Шере-
метев был ближе к партии Софьи, и можно было подозревать,
что он так решительно стал на сторону Петра не столько из со-
чувствия к нему и представляемому им мировоззрению, сколько
вследствие личной вражды к фавориту Софьи — кн. В. В. Го-
19 С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. VIII. М., 1962,
стр. 524—525.
20 Там же, стр. 526.
21 Там же.
22 ЦГАДА, Кабинет Петра I, отд. II, кн. 64, л. 2.
23 П. и Б., т. VI, стр. 123.
176
лицыну 24. Обращает на себя внимание, именно в этой связи, тот
факт, что Шереметев в течение нескольких лет (всего 7 лет)
оставался воеводой в Белгороде. В отношении к «ближнему боя-
рину», каким значится в это время Борис Петрович, такое про-
должительное воеводство представляется странным и необычным
обстоятельством и наводит на мысль, не держали ли его наме-
ренно подальше от Москвы.
В том же направлении ведут нашу мысль и другие факты.
Корб сообщает, что накануне своего отъезда за границу Петр
в собрании бояр поставил вопрос, кому поручить на время его
отсутствия Москву, — вопрос, совершенно обычный в случаях
отъездов царя из Москвы. Но когда один из бояр в ответ на
это назвал Б. П. Шереметева, то будто бы царь «знал, — будем
говорить словами Корба, — что этот советчик противится его на-
чинаниям. .. дал ему пощечину и спросил гневным голосом:
неужели и ты ищешь его дружбы?»25 В другом месте, не назы-
вая Шереметева, но ясными указаниями биографического ха-
рактера не оставляя у читателя сомнения, о ком идет речь, Корб
дает понять, что путешествие Бориса Петровича на Мальту было
на самом деле почетной высылкой, вызванной опасением, как бы
не произошло переворота в его пользу за время отсутствия уехав-
шего тогда за границу царя. «Разумеется, — соображает Корб, —
не было бы сделано таких издержек на приобретение Мальтий-
ского креста, если бы расположение народа не склонялось чрез-
мерно к одному лицу и не заставляло бы этим подозревать ту
опасность, в силу которой царская власть часто переходит от
одного лица к другому... Нет ничего обыкновеннее, как высы-
лать под личиной почета из столицы тех лиц, могущество кото-
рых или всеобщее к ним расположение внушают опасения;
если бы даже такие лица и были вполне невинны, то они
могли бы, вероятно, посягнуть на что-нибудь, раз к тому пред-
ставился бы случай» 26. Догадки Корба, может быть, и не были
чистой выдумкой. Действительно, путешествие Шереметева как
частное дипломатическое поручение вызывает сомнение, по-
скольку представляется ненужным рядом с отправившимся уже
в Европу «великим посольством», которое по первоначальному
плану должно было захватить и те страны, куда ехал Шереме-
тев. Вместе с тем сомнительно оно и как чисто личное пред-
приятие ввиду возраста и характера путешественника. С другой
стороны, припомним, что в это самое время Циклер и Соковнин
замышляли переворот с устранением Петра и с возведением на
24 «Записки де ла Невилля о Московии 1689 г.» («Русская старина», т. 72.
М., 1891, стр. 245): Шереметев — «человек с великими достоинствами,
но только смертельный враг Голицына, который был бы рад, если бы
Шереметев потерпел поражение и погиб бы».
25 Корб Иоанн-Георг. Дневник путешествия в Московию (1698 и 1699 гг.).
СПб., 1906, стр. 138.
26 Там же, стр. 254-255.
12 Заказ № 121
777
престол вместо него Шереметева. Конечно, сам Шереметев ни
в каких таких замыслах и комбинациях не участвовал, как думает
и Корб; но разговоры, видимо, были и, дойдя до правительства,
естественно, должны были усилить его подозрительность.
Если бы в самом деле все было так, то пришлось бы сказать, что
популярность Шереметева давала противникам Петра и Нарыш-
киных повод использовать ее в интересах своего круга.
Момент подозрительности в отношениях к Шереметеву можно
заметить и во время Астраханского восстания (1705 г.). Петр
послал Шереметева на подавление восстания, оторвав его от опе-
рации в Курляндии. Казалось бы, это обстоятельство должно
говорить об особом доверии к фельдмаршалу. В действительности
выбор Петра определялся более сложными соображениями и об-
наруживает несколько иной его взгляд на Шереметева. Петр
хотел уладить дело в Астрахани по возможности мирным путем;
следовательно, ему надо было послать туда человека, который
имел бы авторитет в глазах восставших. Но восстание произо-
шло под лозунгами защиты православной веры и старых обы-
чаев против нововведений; поэтому было бы, очевидно, нецелесо-
образно посылать «нового» человека, вроде Меншикова, тем
более — иностранца, и, наоборот, трудно было найти более под-
ходящее лицо, чем Шереметев, по той репутации, какой он поль-
зовался. Таким образом, выбирая Шереметева, царь тем самым
показал, что считает его наиболее отвечающим указанному усло-
вию, т. е. в достаточной мере консервативным. Но не скрыва-
лась ли в этих свойствах Шереметева и в его авторитетности
в глазах астраханцев опасность другого рода? И такая мысль,
по-видимому, была у царя: вслед за Шереметевым в Астрахань
посылается пользовавшийся доверием Петра сержант гвардии
Мих. Щепотьев с явной целью надзора за действиями фельдмар-
шала, которому одновременно предписывалось: «.. .что он вам
будет доносить, извольте чинить». Создавшееся унизительное
положение заставило Шереметева писать по этому поводу
Ф. А. Головину: «Он, Михайло, говорил во весь народ, что при-
слан он за мною смотреть и что станет доносить, чтоб я во всем
его слушал. И я не знаю, что делать?» 27
Имеем, наконец, и еще один показательный факт — отношение
Петра к Шереметеву в связи с делом царевича Алексея. Из-
вестно, что царевич назвал Шереметева в числе лиц, ему сочув-
ствовавших: «... в главной армии Борис Петрович и прочие... мне
друзья» 28. Не были, без сомнения, для Петра тайной и друже-
ские отношения Шереметева с главным деятелем в истории ца-
ревича— А. В. Кикиным, получавшие подозрительный характер
27 Н. Г, Устрялов. История царствования ими. Петра Великого, т. IV, ч. 2.
СПб., 1863, стр. 405.	о	’
28 С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. IX. М., 1963,
стр. 131.
178
особенно ввиду того, что у Кикина найдены были шифры для
переписки с разными лицами, между прочим с таким важным
преступником, как кн. В. В. Долгорукий; а среди них также —
и с Борисом Петровичем29. В то же время народная молва по-
своему связала имя Шереметева с делом царевича: в народе го-
ворили, что «царевич еще жив, что он уехал с Б. П. Шеремете-
вым неведомо куда»30. Где-то, вероятно, в придворных кругах
иностранные дипломаты подслушали другую, противоположную
версию: «Говорят также, — сообщал своему правительству гол-
ландский резидент де Биэ, — что фельдмаршала Шереметева подо-
зревают в участии в этом деле и что его скоро привезут
сюда» 31. Соблазнительные слухи проникли даже за границу,
сплетаясь, по-видимому, около того факта, что Шереметев во
время розыска над царевичем оставался по болезни в Москве.
Иначе как будто нельзя понять письма к нему Петра от 9 октября
1718 г., в котором, разрешая больному фельдмаршалу ехать на
Олонецкие воды, «а оттоль сюда», т. е. в Петербург, царь между
прочим писал: «Житье твое на Москве многие безделицы учи-
нило в чужих краях, о чем сюда, как приедешь, услышишь» 32.
На чем держались эти легенды, а наряду с ними и возникшая
позднее о том, что Шереметев отказался дать свою подпись под
смертным приговором царевичу? Надо думать, только на том,
что фельдмаршал, может быть, наиболее цельным образом во-
площал в себе не то социальное и культурно-политическое тече-
ние, которое представлял собою Петр. И Петр, без сомнения,
понимал, что никакой склонности к действию у Шереметева
в пользу царевича не было; но факты были убедительны для
него не только в том, что Шереметев с сочувствием относился
к Алексею, но и в том, что его имя, связанное с именем царе-
вича, служило в некоторой мере знаменем в руках противников
нового порядка. Потому, может быть, он и требует в конце
1718 г. переезда фельдмаршала из Москвы в Петербург, несмотря
на его тяжелую болезнь, что опасается, как бы его присутствие
в Москве не послужило поводом к «безделицам» уже не на сло-
вах, а на деле. С своей стороны и Шереметев чувствует, что его
приезду в Петербург придается особое значение. Он очень обес-
покоен тем, что его промедление будет худо истолковано; но бо-
лезнь не пускает его, и он пишет царю: «Только к болезни моей
есть еще прибавка, которою умножается (т. е. болезнь. — А. 3.):
ибо я печалюсь, думая, чтобы ваше величество не изволили о бо-
лезни моей усомниться, в каком она состоянии, и будто я ва-
шему величеству неимоверен и живу здесь для каких-либо своих
прихотей. А как вашему величеству известно, что я кроме бога
29 М. П. Погодин. Царевич Алексей Петрович. М., 1861, стр. 214.
з° Г. В. Есипов. Люди старого века. СПб., 1880, стр. 79.
' «Русский архив», 1907, кн. 2, № 7, стр. 321.
2 с. Д. Шереметев. Схимонахиня Нектария. М., 1909, стр. 66.
179
12*
и вашего величества, всемилостивейшего моего государя, никого
не имею и милостию вашего величества взыскан, то как на конец
жизни моей явлюся пред вашим величеством в притворстве, а не
в истине»33. Одновременно с тем фельдмаршал просит близких
к царю лиц, как Меншиков, Апраксин и Макаров, отвести от
него надвигающуюся грозу. Меншикову он писал: «Я призна-
ваю, что его царское величество соизволит во мнении быть, что
прибытием своим в Санкт-Петербург я умедлил за своими при-
хотми или за исполнением воли своей. Воистину, ниже того обре-
таетца, кроме моей совершенной болезни, о чем я и к его вели-
честву ныне доносил; вашей же светлости, яко благонадежного
брата, покорной дружбы и милосердия прошу о милостивом при
случае разговоре и доношении, дабы его величество в моем
неприбытии не изволило гневу содержать, и хотя его величество
изволил бы повелеть освидетельствовать, кому в том пове-
рить» 34. Наступившая вскоре смерть освободила фельдмаршала
от этих страхов.
Итак, независимо от своей воли, в силу только особенностей
своего культурно-социального облика Шереметев являлся опо-
рой или, лучше сказать, надеждой политической оппозиции при
Петре. Отсюда чувство недоверия к нему, возникшее у Петра
едва ли не с самого появления Шереметева в рядах его сторон-
ников и, по-видимому, никогда его не оставлявшее. Естественно,
что при участии этого чувства воспринимались и расценивались
Петром недостатки и промахи Бориса Петровича как полководца,
становились для него выражением безразличного или формального
отношения к делу со стороны фельдмаршала. Обвинение во лжи,
звучащее несколько странно в той внешней связи, в какой оно
было высказано, — в связи с военной операцией Шереметева,
имело, по-видимому, свою внутреннюю логику.
*
Как чувствует и ведет себя Шереметев в отношении к Петру
в создавшихся условиях?
Источник переживавшейся им драмы — в его социальном по-
ложении. Представитель старой московской знати, оформивший
до известной степени свое мировоззрение с помощью элементов
аристократически-феодальной культуры Запада, он в этом
смысле остается самим собой и не может стать другим; но вместе
с тем он хочет быть и считает себя верным слугой Петра, кото-
рый исходит в своей политике из отрицания феодально-аристокра-
33 «Письма к государю имп. Петру Великому от генерал-фельдмаршала
Б. П. Шереметева», ч. IV. М., 1779, стр. 331—332.
34 ЦГАДА, Бумаги Меншикова, карт. 42, д. 19; письмо к Ф. М. Апраксину
(от 14 июня 1718 г.). — Сб. РИО, т. 25, стр. 464; письмо к А. В. Ма-
карову.— ЦГАДА, Кабинет Петра I, отд. II, кн. 38, лл. 75—76.
180
тического начала. В какой мере фельдмаршал давал себе отчет
в этом различии между ним и царем, нельзя сказать, но несо-
мненно, что в применении к отдельным моментам он чувствует
идеологическое расстояние, их разделяющее, и старается преодо-
леть его доступными ему средствами.
Его упрекают в недостатке усердия, но вот он уверяет в своей
готовности отдавать царской службе свои силы, и нет оснований
сомневаться в его искренности. «Бог видит мое намерение сер-
дечное,— пишет, например, он Петру, — сколко есть во мне
ума и силы, с великою охотою хочю служить, а себя я не жалел
и не жалею»35; или в другом письме: «Истинно, государь, до-
ношу, душой и телом желаю, всеми силами своими, сколько мне
бог помогает, по обещанию моему и усердию»36. Это, без сомне-
ния, не одни слова; но фельдмаршалу иногда кажется, что предъ-
являемые ему требования превышают не только его личные,
а и вообще человеческие силы: «Я не знаю, что делать, — писал
он Ф. М. Апраксину, — ни ангел я, не испытлив дух имею, как
могу делать, а велят делать ангельски, а не человечески» 37 38.
Частые упреки, чередующиеся с угрозами, недовольство
и недоверие царя сделали фельдмаршала чрезвычайно осторож-
ным в отношении его к Петру. Страх вызвать необдуманным
шагом гнев Петра становится, особенно в последние годы жизни,
как будто доминирующим его настроением; запрос: «нет ли на
меня вящего гнева его величества», получают от него по разным
поводам и Макаров, и Брюс, и Апраксин, и Меншиков. Без
царского разрешения он не отваживается пробыть лишних 2—3
дня в Гамбурге (во время заграничного похода 1716 г.), хотя
и по самой уважительной причине. «Всепокорнейше прошу, —
пишет он царю в Париж, — дабы мне здесь побыть дни два или
три, понеже я в Гамбурге изыскал доктора искусного и желаю
от него совета» 88. Обыкновенно о своих личных делах и нуждах
он просит ходатайствовать перед царем кого-нибудь из назван-
ных выше лиц, через них представляет даже и свои деловые со-
ображения, например, по поводу марша на Борисов — через
Брюса, и только в крайних случаях обращается к царю сам. Бы-
вает, что и в этих случаях он не решается обойтись без совета
друзей. В 1705 г., составив «статьи», т. е. свои соображения по
поводу данной ему Т. Н. Стрешневым по поручению царя
инструкции (в Пскове), он посылает их своему «свату»
Ф. А. Головину с просьбой: «Пожалуй, не поскучь, поразумей
их и ко мне отпиши, нет ли какой в них противности»; а в пост-
скриптуме еще прибавляет: «Молю тебя, чтобы по благоразу-
35 П. и Б., т. I, стр. 841—842.
36 Н. Г. Устрялов. Указ, соч., т IV, ч. 2, стр. 327—328.
37 Сб. РИО, т. 25, стр. 340.
38 «Письма к государю ими. Петру Великому от генерал-фельдмаршала
Б. П. Шереметева», ч. IV, стр. 237—238.
7(97
мению твоему сие не было никому явно; имею тебя, государя
моего, за патрона себе и брата»39. Головин, хорошо понимавший
положение фельдмаршала, в другой раз и сам дает ему понять
«не указ, а советуя», как следует писать донесения государю, —
надо думать, тоже чтобы не оказалось «противности»: «Письмо
твое к великому государю послал, и хорошо, что кратко изво-
лишь писать»40. Бросается также в глаза крайняя осторожность
Бориса Петровича в отношении к царевичу, диктуемая все
теми же соображениями. По-видимому, «дружба» между ними,
если брать термин для обозначения их отношений у царевича,
началась задолго до катастрофы, когда разрыв между отцом и
сыном разве только намечался; но и тогда уже Борис Петрович
предпочитает не выставлять ее перед царем. В лагере под Пол-
тавой он был лишь однажды у царевича за все время, пока тут
оставался Петр, и то, как объясняется в походном дневнике
фельдмаршала, по особой причине: «.. .понеже государь царевич
недомогал». Зато, как только Петр уехал, он стал бывать у ца-
ревича ежедневно4I. Конечно, в действительной жизни такая
напряженность отношений не могла быть постоянным состоя-
нием; временами она рассеивалась, временами, может быть, и
вовсе исчезала. Иногда (правда, всего 2—3 раза) фельдмаршал
пробует в своих письмах к царю взять тот шутливый тон, какой
часто встречаем в переписке между Петром и ближайшими к нему
лицами: выставляет себя поклонником чтимого в «компании»
царя Бахуса. «Пожалуй, государь, — заканчивает он одно из
ранних своих писем (от 2 апреля 1703 г.), — попроси от меня
благословения у всешутейшего (т. е. потешного патриарха,
Н. М. Зотова. — А. 3.) и поклонися каморатом моим: Алек-
сандру Даниловичю, Гаврилу Ивановичю (Головкину.—А. 3.),
и про здоровье мое извольте выпить, а я про ваше здоровье обе-
щаюся быть шумен»42. В другой раз, много позднее, после вся-
кого рода осложнений в отношениях с царем, он рисует в письме
к Петру целую картину боя с Ивашкой Хмельницким, устроен-
ного им вместе с другими четырьмя, «случившимися [у него]
для совета», генералами по поводу «радостной вести» о рожде-
нии у царя сына (1715 г.), причем не задумывается взять образ
из рассказа Евангелия о сошествии святого духа на апостолов:
«И как оной всемирной радости услышали, и бысть между нами
шум и дыхание бурно, и, воздав хвалу богу и пресвятой его бого-
матери. учали веселиться»43. Получилось, однако, не письмо,
39 П. и Б., т. II, стр. 354.
40 «Переписка фельдмаршалов Ф. А. Головина и Б. П. Шереметева в 1705
и 1706 годах». М., 1851, стр. 13, 29.
41 ЛОИИ, Архив Меншикова, д. 1, л. 20; Походный дневник Б. П. Ше-
реметева, лл. 5—7.
42 П. и Б., т. II, стр. 485.
43 Приведу продолжение в качестве образца шутливого стиля того времени:
«И умысля над нами, Ивашко Хмельницкий незнаемо откуда прибыл,
182
а литературное произведение, стиль которого выдает преднаме-
ренность сочинителя и которое по этой причине едва ли произ-
вело желаемое впечатление. Бывали и без содействия Хмельниц-
кого в отношениях царя с Шереметевым хорошие моменты. «Его
царское величество с государынею царицею сюда счастливо при-
был и меня милостиво восприял» 44, — сообщает, например, он
Апраксину из Данцига в письме от 28 февраля 1716 г., и видно,
что был счастлив от этого приема. Но такие моменты обычно
были ненадежны, как вышло и в настоящем случае; вскоре после
того, как писалось приведенное письмо, настроение Петра резко
изменилось, и барометр упал очень низко 45.
Положение Шереметева в его отношении к Петру может быть
дополнительно освещено еще и другим путем — через выяснение
его отношений к разным группам и отдельным лицам среди со-
трудников царя.
Петр был действительно живым центром для всей окружав-
шей его среды, связывавшейся с ним тем теснее, чем глубже его
энергия и мысль захватывали современную ему жизнь в ее раз-
личных проявлениях. Можно поэтому сказать, что отношение
людей к тому или другому из сотрудников Петра определялось
прежде всего тем отношением, в каком он стоял к Петру, и через
это являлось показателем их собственной социально-политической
позиции.
И по происхождению, и по складу мировоззрения Борис Пе-
трович ближе всего был, несомненно, к группе родовой знати.
Виднейшие представители этой группы — Долгорукие, Голицыны,
Куракины даже состояли в родстве с ним; а Д. М. Голицын,
в силу особой близости, был назначен им в духовном завеща-
нии душеприказчиком. Современник фельдмаршала, саксонский
посланник фон Лоос, говорит также об особенно тесной связи
Шереметева с князем В. В. Долгоруким, игравшим столь боль-
шую роль в деле царевича. По его словам, Долгорукий оказал
Шереметеву большую услугу во время следствия над ним
в 1715 г. (по доносу Рожнова), когда еще пользовался исклю-
чительным доверием Петра: «Без него фельдмаршал попла-
тился бы дороже и не выпутался бы так счастливо из следствия,
к которому был привлечен». Лоос утверждает даже, что и на-
значение Шереметева главнокомандующим в Померанию в 1715 г.
учал нас бить и по земле волочить, что друг друга не сведали». В даль-
нейшем изображается, кто в каком положении оказался под конец битвы;
между прочим автор о себе: «Я на утрии опамятовался на постели без
сапог, без рубашки, только в одном галстуке и в парике, а Глебов ретиро-
вался под стол». Заключение: «А сего ноября 27-го буду я генералитет
трактовать.. . публично, при молебном пении, с пушечною пальбою, и весьма
мы единогласно положили искать над Хмельницким и Виницким реванжу»
(«Русский архив», 1909, кн. 1, № 2, стр. 173—174).
44 Сб. РИО, т. 25, стр. 436.
45 См. выше, стр. 178—180.
183
состоялось тоже благодаря Долгорукому, который убедил
будто бы царя в ненадежности для этой цели Меншикова46.
Надо думать, что со всеми этими лицами была у фельдмар-
шала переписка: к сожалению, сохранились только письма его
к В. В. Долгорукому, но и то исключительно деловые, официаль-
ные, которые лишь стоящим в начале каждого обращением —
«сиятельный князь, мой милый племянник» — выдают родствен-
ные отношения корреспондентов47. К другим лицам той же
группы или от них к Шереметеву мы почти не имеем и офи-
циальных писем, тем более «цыдул», как назывались записки
частного характера, которые люди того времени имели обыкно-
вение посылать в приложении к официальным письмам. Почему
их нет в огромном эпистолярном наследстве фельдмаршала?
Возможно, что это не случайность: во время розыска по делу
царевича одни лица из этой группы привлекались к следствию,
а другие могли ожидать привлечения по их отношениям с царе-
вичем, поэтому уничтожение переписки было естественным пре-
дупредительным приемом с их стороны.
Зато перед нами открыты, благодаря уцелевшей переписке,
отношения фельдмаршала к группе лиц из наиболее близких
к Петру, принадлежавших к тому тесному и вместе пестрому
кружку, который назывался «компанией». Таковы: А. Д. Мен-,
шиков, Ф. А. Головин, Ф. М. Апраксин, Я. В. Брюс, А. В. Ки-
кин. Все это были разные люди и по своим личным свойствам,
и по социальным признакам; по-разному они связаны с Петром,
и разными мерами измеряется их солидарность с ним. Эти их
особенности находят, в известных пределах, отражение и в от-
ношениях между ними и Шереметевым.
*
Наиболее важны и вместе наиболее сложны отношения Ше-
реметева к Меншикову.
Меншиков и Шереметев, можно сказать, — социальные анти-
поды, по крайней мере в пределах своего класса: один родовитый
боярин, другой — выходец из самого захудалого шляхетства.
Между тем, если судить по их переписке, обоих связывает глу-
бокая взаимная симпатия. «Превосходительный генерал-фельд-
маршал, мой особливый благодетель и любезный брат» — обыч-
ное обращение их в письмах друг к другу. У Шереметева иногда
и еще более сильное: «Крепчайший благодетель и брат». Оба
46 Е. Herrmann. Peter der Grosse..., S. 199.
47 Впрочем, есть в одном приписка, которая свидетельствует об их бли-
зости: «Посылаю в презент аргамака да коня, которых присланный твой
из четырех лучшую выбирал из аргамаков безденежно, которых изволите,
приказав принять, сщастливо». Все напечатаны С. Д. Шереметевым
(«Схимонахиня Нектария», Приложение).
184
изощряются в изысканнейших оборотах для выражения своих
чувств: «Вашего превосходительства почтенное, мне же зело при-
ятное писание... получил я, за которое вашему превосходитель-
ству зело благодарствую, прося, дабы и впредь в таких своих
приятных и брацкой любви исполненных писаниях оставлять
не изволили», — пишет Меншиков 48, а Шереметев в свою оче-
редь уверяет: «Причитаю за нещастие, что вашей светлости
персонально видеть и лобызать з достойною честию, яко брата
моего и друга, не получил», или «Богом засвидетельствуюся,
застою в печали, что толикое время не слышу о вашем здоровье
и целова вашева дому»49. Превосходительные друзья обменива-
ются между собой подарками. В 1704 г. Шереметев «челом бьет»
«светлейшему» десятью коровами «голанскими» да «быком боль-
шим галанским на завод»50, вероятно, из лифляндской добычи;
а в августе 1711 г., из Прутского похода, пишет ему же: «Ис ту-
рецкой добычи несколько имею аргамаков и из оных самого лут-
чего со всем убором до вашей светлости, моему прелюбезному
брату, обещаю» 51. Но он и сам, по-видимому, перед походом взял
из конюшни Меншикова трех лошадей, и тот в следующих сло-
вах изъявляет ему свое удовольствие по этому поводу: «Что ж
изволили взять из моей конюшни трех лошадей, и то за щастие
почитаю, а за назначенный мне от вашего превосходительства
йс турецкой добычи презент вашему превосходительству паки
благодарствую»52. Умеренный и воздержанный, притом же боль-
ной, Шереметев не только для Петра, а и для Даниловича
отступает от своих правил, чтобы вместе с ним славить Бахуса,
как полагалось тогда, до потери сознания. «А я, ей-ей, бес па-
мяти до стану доехал (дело происходило в походе, где-то около
Слуцка), и слава богу, что ничево мне не повредило на здоровье
мое. Сего часу великий кубок за твое здоровье выпиваю вен-
герскова и с прочими, при мне будучими»53.
Но в письмах Шереметева (их сохранилось гораздо больше,
и они главным образом служат нашим источником)—не одни
только любезности. Чаще всего их предметом служат весьма
существенные дела и интересы. По письмам видно, что Меншиков
играл в жизни Шереметева большую и притом положительную
роль: без прямого его участия не обошлось почти ни одно зе-
мельное пожалование фельдмаршалу, и от самого фельдмаршала
слышим чрезвычайно выразительное признание этих услуг Да-
ниловича. Прося Меншикова (в 1705 г.) «вступиться за него и
подать руку помощи» в вопросе о назначении ему фельдмар-
48 ЛОИИ, Архив Меншикова, карт. 17, д. 89.
49 Там же, карт. 18, д. 165.
50 Там же, карт. 19, д. 294.
01 Там же, книга копий, № 9, л. 14.
52 Там же, карт. 17, д. 89.
53 Там же, карт. 6, д. 187.
185
шальского жалованья, Шереметев подкрепляет свою просьбу
общим напоминанием: «Как и прежнюю всякую милость полу-
чал чрез тебя, государя моево, так и ныне у тебя милости
прошу» 54. Но и в разных других затруднениях «светлейший» —
обычное прибежище для Бориса Петровича. Получив от царя
гневное письмо, он сейчас же вспоминает своего «крепчайшего
благодетеля и брата»: «Боже сохрани, — изображает он в письме
к Меншикову свое душевное состояние, — дабы от такого гневу
не постигла меня вещшая болезнь... понеже вам, моему благо-
детелю и брату, слабость в здоровье моем известна... Прошу
вашу светлость, яко присного моего благодетеля, не остави меня
в такой печали и болезни» 55> т. е. Меншиков должен своим
заступничеством смягчить гнев царя. К тому же «светлейшему»
фельдмаршал обращается и за советом в вопросах военно-адми-
нистративного характера. Царь прислал к нему одного иностран-
ного генерала, которому велит дать драгунский полк. Зная, как
заботливо относится Петр к иностранцам, состоящим на
службе, Шереметев — в большом смущении, как бы не сделать
по отношению к присланному какой-нибудь неловкости, — и
курьер везет письмо к Даниловичу: «Пожалуй, братец, подай
мне благой совет: которой ему полк дать..., и вразуми меня, как
мне с ним обходитца»56. Посредническая роль Меншикова в по-
добных случаях сделалась до такой степени обычным порядком
для обоих, что непосредственное обращение к царю, минуя Мен-
шикова, является уже для самого Шереметева как бы наруше-
нием нормы и, как ему кажется, может задеть «светлейшего».
«Мог бы я о сем просить у его царского величества, — объяс-
няет он Меншикову свое обращение к нему с одной просьбой, —
токмо, не описавшись вашей светлости по братцкой вашей любви,
того учинить не могу» 57.
В исторической литературе установилось другое представле-
ние о взаимных отношениях Меншикова и Шереметева: первый
изображается гонителем последнего. Приведенные письма Шере-
метева показывают, насколько оно правильно. В их отношениях,
правда, был момент разрыва в самый острый период войны
(1707—1708 гг.), когда они столкнулись на почве руководства
военными действиями, и современный им иностранный дипло-
мат действительно обвинял Меншикова: по его сообщению,
Меншиков «заявляет притязания на ... неограниченную власть
в армии», что вызывало не раз «серьезные столкновения»
с фельдмаршалом Огильви; «фельдмаршал же Шереметев терпит
от него еще большие стеснения и неприятности» 58. Вероятно, так
54 П. и Б., т. III, стр. 711.
55 П и Б., т. VII, стр. 312—313.
56 П. и Б., т. III, стр. 832.
57 ЦГАДА, Бумаги Меншикова, карт. 42, д. 17, л. 14 об.
58 Сб. РИО, Т. 39, стр. 125.
186
и представляли себе дело в среде «царедворцев», от которых
иностранные дипломаты по преимуществу получали свои сведе-
ния; в действительности же первенствующая роль сама собой
неизбежно должна была перейти к Меншикову, потому что он
был талантливее, энергичнее и лучше понимал планы Петра.
К тому же периоду разрыва относится разговор Шереметева
с княгиней Дольской, в котором он будто бы жаловался на
Меншикова и на который ссылался Соловьев". Добавим, что
разговор этот, если даже считать его достоверным, происходил
в доме Мазепы, невзлюбившего Меншикова по личному мотиву.
В бесспорных документах никаких указаний ни на неприятности,
будто бы чинимые «светлейшим», ни вообще на враждебные его
чувства к старому фельдмаршалу нет. Скорее наоборот: неприяз-
ненное чувство можно подозревать у Бориса Петровича к Да-
ниловичу. Вот как писал он о своем «крепчайшем благодетеле»
Ф. А. Головину в 1705 г.: «Александр Данилович был у меня
в Витепску, и, по-видимому, ничего ему противно не явилось,
о чем... бог будет ведать... И много со мною разговаривал, и
ни на которые мне слова не дал ответу, из злобы ли или из
склони мя(?), — и тот же единый сведом... Казал он мне письмо,
каково писал к самому обо мне: все писал доброе, а как то окон-
чится, единому сведущу... О жалованьи я его просил: даст мне
свою 1000 рублей; будто как будет сам капитан (т. е. Петр.—
А. 3.), будто в то время хотел сделать, чтоб давать по 5000 руб-
лей; только то богу дело то, а по-видимому, не мню состояться:
во всем имеет полную мочь, а о сем будто не имеет» 59 60. Как видим,
письмо проникнуто большим недоверием, которое, однако, не
оправдалось: «светлейший» исполнил свои обещания; и если мы
примем в соображение отношение Петра к Шереметеву, которое
Меншикову, без сомнения, было хорошо известно, то должны
будем сказать, что в данном случае он не мог от себя сделать то,
чего от него хотел фельдмаршал. С другой стороны, сопоставив
с приведенным письмом другое, нам уже известное, которое пи-
сано было Шереметевым в том же 1705 г. и в котором он с бла-
годарностью говорил о получавшихся им прежде через Менши-
кова «милостях», мы не вынесем впечатления особой искрен-
ности автора.
Иначе не могло и быть: родовитому боярину, конечно, было
естественно подозревать в недоброжелательном отношении к себе
поднявшегося из низов «выскочку». Однако этого же боярина
фамильная его гордость не удерживает от того, чтобы стать
открыто в отношения полного равенства с выскочкой, называя
его братом и другими соответствующими эпитетами, и более
того: постоянно просить его, в течение долгих лет, то об одной,
то о другой милости у царя. Казалось бы, совсем еще недавно
59 С. М. Соловьев. Указ, соч., кн. VIII, стр. 215.
60 Н. Г, Устрялов. Указ, соч., т. IV, ч. 2, стр. 327—328.
187
немыслим был подобный случай в боярской среде «первейших»
фамилий. Между тем никаких следов сознания унизительности
такого положения у Бориса Петровича мы не находим. И то же
самое можно сказать относительно других представителей знати:
они и чувствуют себя и ведут себя по отношению к Меншикову
так же, как Шереметев; для всех них он — брат, патрон, благоде-
тель, хотя для большинства, если не для всех, — только на бумаге.
Как понять все это? Конечно, Меншиков — любимец царя,
а любимец самодержца может сделать многое: и навредить и
облагодетельствовать. Но любимцев осаждают лестью и угодли-
востью, идут к ним в переднюю; здесь же видим другое отноше-
ние: признание полной равноправности «светлейшего» и его
государственного значения.
Плотно приставшее к Меншикову звание фаворита в такой же
мере, как и его ненасытное корыстолюбие, мешает историку
представить в настоящих размерах его государственную роль.
У самого Петра преимущественными названиями для него были:
«камарат» и «Herzenskind», и эти названия, оба вместе, лучше
всего дают понять, чем в действительности был Меншиков. Он
пришел к Петру, не имея за собой никаких традиций, можно
сказать, никакого прошлого, ни социального, ни культурного,
с одной только исключительной по степени и разнообразию вос-
приимчивостью, и потому оказался способным целиком, без
всяких оговорок и задних мыслей, входить в интересы и намере-
ния Петра. Он мог не только быстро и верно схватывать мысли
Петра, но и угадывать их; а в то же время, благодаря талантли-
вости и энергии, умел и осуществить их с такой точностью, как
никто другой. Таким образом, в практической жизни он являлся
в собственном смысле alter ego Петра, при концентрации реаль-
ной государственной власти в руках Петра, замещая его во вся-
ких делах и отношениях и пользуясь долгое время его неограни-
ченным доверием. Это делегирование власти случайному чело-
веку, стоявшему вне системы родовых отношений, сообщало,
наряду с другими моментами, самому самодержавию демократиче-
ский отпечаток, а с другой стороны, оно поднимало Меншикова
на недоступную для подданного высоту. В блеске этой, по выра-
жению Шереметева, «полной мочи» Меншикова в настоящем
совершенно исчезала его скромная генеалогия, чему помогал еще
и блеск княжеской короны, которой увенчал его голову ревност-
ный хранитель аристократических традиций в Европе — австрий-
ский двор. При таких условиях Борис Петрович мог быть вполне
спокоен за свою фамильную честь, когда отдавал себя под за-
щиту его «братской любви» и пользовался его представитель-
ством в своих трудных отношениях с Петром. С своей стороны,
дальновидный Данилович, окруженный со всех сторон врагами
и не имевший, кроме Петра, другой заручки в правящей среде,
охотно шел навстречу виднейшему представителю знати, имея
в виду неверное будущее.
188
Так выработалась своеобразная фикция братства, прикрывав-
шая житейские расчеты с обеих сторон и оставлявшая в непри-
косновенности их позиции.
Менее сложны и более ясны отношения Бориса Петровича
к остальным названным выше лицам. С Головиным связывало
его, как мы знаем, родство; оба они сверх того принадлежали
к одному слою московской знати. Сохранившаяся их переписка,
обнимающая всего один год, дает мало для выяснения их
взглядов и понятий. Во всяком случае несомненно, что по отно-
шению к Петру Головин занимал другое положение, чем Шере-
метев. Он был при Петре «первым министром», выделяясь среди
сотрудников Петра умом и деловитостью. Граф Головин, писал
о нем английский посол Витворт, «пользуется репутацией самого
разсудительного и самого опытного из государственных людей
государства Московского»61, а в другом месте добавлял, что
Головин к тому же «считается самым честным и самым смышле-
ным человеком во всей России»62. При своем государственном
опыте он мог понять стремления и замыслы Петра во всей их
широте и сознательно принял их, отрешившись от тех тенденций
феодального свойства, которые не согласовались с ними и оттал-
кивали царя от их носителей. Некоторые из писем Головина
свидетельствуют о необыкновенном внимании и заботливости
его по отношению к Петру и его делам. В свою очередь и Петр
платит ему привязанностью и уважением: «Сея недели господин
адмирал (и друг наш) от сего века посечен смертию», — писал
он Ф. М. Апраксину по поводу смерти Головина (1706 г.) и под-
писался: «Печали исполненный Петр»63.
Головин не раз оказывал услуги Шереметеву, пользуясь своим
знанием характера и привычек Петра. Фельдмаршал, как мы
уже имели случай видеть, высоко ценит его советы. Обыкновенно
они разъясняют, как надо в том или ином случае поступать,
«чтоб... его величества не раздражить»64. Но Головин, по-види-
мому, неохотно выходит из пределов консультации, с тем чтобы
оказать непосредственное воздействие на Петра в пользу Шере-
метева. Он уклонился от того, чтобы довести до царя известную
уже нам жалобу Шереметева на сержанта Щепотьева, вероятно,
потому, что жалоба эта затрагивала отношения царя к фельд-
маршалу. Письма Головина к Шереметеву отличаются скорее
корректностью, чем любезностью. Видимо, между ними нет бли-
зости, какую можно бы предполагать по их социальным призна-
кам и по родству, и в объяснение этого трудно удержаться от
мысли, что, при отсутствии других причин, здесь сказалось раз-
61 Сб. РИО, т. 39, стр. 35.
32 Там же, стр. 124.
63 П. и Б., т. IV. стр. 324.
64 «Переписка фельдмаршалов Ф. А. Головина и Б. П. Шереметева», стр. 13.
189
личие культурно-политической ориентации. В отношениях с Го-
ловиным этот момент не мог не играть роли, как вполне могло
быть в отношениях с Меншиковым.
Другие стороны в отношениях Шереметева к Петру вскры-
вает его дружба с Апраксиным и Кикиным.
Ф. М. Апраксин, генерал-адмирал и граф, был одним из пре-
даннейших Петру людей, очень близких к нему. Человек
не сильного ума, но широкого добродушия, не блестящий, но
полезный, всегда готовый компаньон по части служения Бахусу
и на редкость радушный хозяин, он счастливо и без труда избе-
гал в своих отношениях к Петру тех острых моментов, на кото-
рые, как на подводные камни, натыкались люди с большей ини-
циативой и притязательностью. Сам Петр не считал его энтузи-
астом нового порядка, но знал, что из преданности к нему
Апраксин всегда будет «верным слугой». В одном только пункте
он проявлял неустойчивость: генерал-адмирал крепко хранил
дворянские традиции и во имя их иногда протестовал против
отдельных нивелирующих распоряжений царя 65.
Для Шереметева из всей «компании» Петра Апраксин был
наиболее близким человеком, к которому он мог подойти с пол-
ной откровенностью. К сожалению, из их обширной переписки
уцелели только письма фельдмаршала66 и всего лишь одно
письмо адмирала, вероятно, потому, что осталось в бумагах
Меншикова67. Деловые, в основном своем содержании, письма
в довольно частых отступлениях и постскриптумах хранят живые
следы искреннего чувства. У фельдмаршала глубокая потреб-
ность видеться и говорить с Федором Матвеевичем. «А свидания
наши персональная, свободная и приличная» 68, — восклицает он,
желая выразить чувства, возбуждаемые в нем воспоминаниями
об этих встречах. Живя под Москвой, он умоляет Апраксина
приехать к нему и находит даже особый, близкий обоим мотив —
религиозный — в подкрепление своей просьбы: по дороге в село
Дединово находится «чудотворная богоматерь», принесенная из
Влахерна, — значит, Федор Матвеевич мог бы «и святому месту
поклониться... нас своим приездом повеселить, и фамилию мою
порадовать»; а если уж «тому нельзя», он сам выедет навстречу:
«Ежели изволишь отлагать за дальностию пути, изволь мне на-
значить место на полдороге, я туда с охотою прибуду вас видеть
неотлагательно, по назначению термина»69. Беседа с Апракси-
65 Известен случай, когда Апраксин в знак протеста против распоряжения
Петра, заставившего однажды дворянских недорослей бить сваи на Мойке-
в наказание за уклонение от службы, сам стал рядом с ними на эту ра-
боту, сняв свой адмиральский мундир, и тем заставил Петра отменить
распоряжение.
66 Сб. РИО, т. 25.
67 ЛОИИ, Архив Меншикова.
68 Сб. РИО, т. 25, стр. 383.
69 Там же.
190
ным — то же для Шереметева, что лекарство для больного: «Ей,
братцки тебе, государю моему, намерение свое изъясняю: же-
лал бы я с тобою сам персонально видеться и попользоваться
вашим превосходительством, якобы от искусного врача медика-
менту зажить и на мнение свое иметь цельбу» 70. Фельдмаршал
надеется, что беседа с адмиралом излечит его от «мнения», т. е.
от подозрений или опасений, — каких? Это ясно: несомненно, от
тех, которые вытекали из его отношений с царем. В одном
письме он делает намек на эти отношения, прося Апраксина
«защитить» его перед царем, «ежели когда позовет какой слу-
чай» 71. И просит еще раз о том же в другом: «пожалуй, по
прежней своей ко мне братцкой милости, где прилунится,
охрани»72. А вообще он не может писать об их отношениях и
связанных с ними переживаниях ввиду опасности подобной
темы: «Многа бы я желал к вам, моему государю, писать,—
объясняет он, — да в нонешнем случае перо не велит» 73.
В письмах чувствуется, однако, фактическое неравенство
корреспондентов. Сколько можно судить по высказываниям
одной стороны, инициатива в изъявлении дружеских чувств идет
по преимуществу от Шереметева; Апраксин же как будто больше
отвечает на них, проявляет, по выражению Бориса Петровича,
«благоснисходительную и милостивую склонность»74 к нему.
Под конец жизни Апраксин начинает писать и совсем редко,
может быть, не без влияния дела царевича. Фельдмаршал чув-
ствует себя покинутым, и это крайне огорчает его: «К болезни
моей смертной, — пишет он генерал-адмиралу, — и печаль меня
снедает, что вы, государь мой и благодетель и брат, оставили
и не упоминитеся (т. е. не вспомните.—А. 3.) меня писанием
братским, христианским присетить в такой болезни, братскою
любовию и писанием попользовать». Остается неизвестным,
успел ли он получить ответ на это свое последнее письмо.
Апраксин также, без сомнения, не раз помогал Шереметеву
в его затруднениях. Особенно важна была, по-видимому, его
услуга в известном нам деле по доносу полковника Рожнова, за
которую, писал фельдмаршал, «долженствую до гробу своего
быти облагодетельствованным»75. Но едва ли не важнее была
для него психологическая сторона этих отношений — возмож-
ность высказать без опасений свои огорчения и обиду перед
сочувствовавшим человеком. Этой же потребности, если не сразу,
70 Там же, стр. 382.
71 Там же, стр. 463.
72 Там же, стр. 393. Составителем настоящего тома сборника прочитано
«отрани». Ясно, что букву «х» приняли за букву «т», и получилась бес-
смыслица.
73 Там же, стр. 447.
74 Там же, стр. 387.
75 Там же, стр. 388.
191
то с течением времени, служила, вероятно, и дружба фельдмар-
шала с Кикиным.
Человек острого ума и большой энергии, Кикин долго поль-
зовался полным доверием Петра. Вначале бомбардир потешного
полка и любимый денщик царя, он в 1697 г. взят был при «ве-
ликом посольстве» за границу и вместе с Петром учился корабле-
строению на голландских верфях, но и потом не раз бывал за
границей, так что в результате мог хорошо ориентироваться
в европейских отношениях. Впоследствии он назначен был на
должность адмиралтейца и одновременно был интендантом
флота; кроме того, царь, высоко ценя его деловитость и ум, не-
редко давал «дедушке», как обычно называл Кикина, разные по-
ручения по личным делам. Между прочим, Кикин довольно
долго заведовал домашним хозяйством царя и вообще введен
был в домашнюю жизнь его; поэтому не без основания де Бруин,
бывший в России в 1702—1703 гг., называет его «главным дво-
рецким и камергером его царского величества» 76. В то же время
Кикин является «своим», «домашним» человеком в семье Менши-
кова. Естественно, что при таких отношениях к Петру и Менши-
кову он был деятельным участником и их буйных забав: в од-
ном из писем к царю он так и подписался: «Желателный
о неумалении шутовств ваших раб ваш Кикин»77. Тем сильнее
было негодование Петра, когда обнаружилось (в 1713 г.), что
Кикин наряду с другими вельможами, как Меншиков, Апраксин
и Головкин, был виновен в хищениях главным образом в виде
казенных поставок через подставных лиц. Только благодаря за-
ступничеству Екатерины78 он сохранил тогда свою голову, но
все же подвергся суровому наказанию: потерял часть имуще-
ства и был высечен. С этих, несомненно, пор начинается поворот
в его отношении к Петру 79. Кикин принимает сторону царевича.
Конечно, он был слишком умен, чтобы видеть в царевиче сред-
ство возвращения к допетровской старине. В источнике им ру-
76 Корнилий де Бруин. Путешествие через Московию. М., 1873.
77 П. и Б., т. III, стр. 624.
78 Это удалось ей, однако, не сразу. Как сообщал английский посол, «царь
мало тронулся ходатайствами и не без горячности указал на неуместность
их и на то, что сам может подвергнуться тяжелым испытаниям, если
народ, выведенный из терпения взятками и насилием, которые учиняются
царским именем, не убедится, что государь в этих насилиях неповинен:
для чего необходимо дать пример наказания, соответствующего притес-
нениям».— Сб. РИО, т. 61, стр. 323—324.
79 Совершенно неправдоподобно высказанное Павловым-Сильванским мнение,
что изменить Петру заставила Кикина ссора с Меншиковым и недо-
вольство своим служебным положением (см. «Русский биографический
словарь»). Ссора с Меншиковым произошла у Кикина в мае 1717 г., а пе-
реписка его с царевичем началась с 1713 г., и уже в 1714 г. Кикин сове-
товал ему бежать во Францию. С другой стороны, и должность адми-
ралтейца (почти то же, что вице-адмирал) не была незначительной:
недаром после Кикина осталось пять домов каменных в Петербурге и
четыре в Москве, да 3800 дес. земли.
192
ководило чувство обиды; но это чувство осложнилось затем
другими мотивами и получило через них более широкое обосно-
вание в котором становилось уже принципиальным протестом про-
тив политики Петра. Существует предание, что Петр спросил Ки-
кина в застенке: «Как ты, умный человек, мог пойти против
меня?» Ответ был: «Какой я умный! Ум любит простор, а у тебя
ему тесно» 80. В такой форме всепоглощающему государствен-
ному абсолютизму, воплотившемуся в лице Петра, был противо-
поставлен принцип свободы личности.
С какого времени установились близкие отношения между
Кикиным и Шереметевым, мы не знаем. В 1712 г., они, видимо,
хорошо знакомы и состоят в переписке: «Я уже чрез многое
время, — читаем в письме Кикина от 8 дек. 1712 г., — не имею от
вашего сиятельства ни единого известия о состоянии здравия
вашего, о котором с моею радостью непременно ведать желаю.
Что же я долговременно укоснил к вам, моему милостивому го-
сударю, моими письмами, и оное произошло от того, что ездил
на Олонецкие петровские заводы для осматривания тамошних
дел» 81. Едва ли, однако, можно сомневаться в том, что и эта
дружба возникла ввиду стремления фельдмаршала иметь опору
среди приближенных царя: недаром он и царевичу советовал
«держать» при дворе такого «малого», который бы сообщал ему
о всем, что там происходило 82, Кикин же не только годился для та-
кой роли по отношению к Шереметеву, но мог, при своей бли-
зости к царю, оказать и более прямую услугу. В дальнейшем,
с выходом Кикина в круг видных сотрудников царя, их друже-
ские отношения, естественно, должны были измениться в соот-
ветствии с новым положением Кикина. Но, как и надо ждать,
переписка между ними за более позднее время, когда всякое
письмо могло стать уликой, не сохранилась, и свидетельство об
их близких отношениях находим только в письмах других лиц.
Имевший широкие связи в правительственных кругах Савва
Рагузинский пишет, например, Шереметеву в июне 1714 г.:
«Здесь милостию вышнего все благополучно. О протчем ваше
сиятельство изволите известитца из письма друга вашего,
а моево благодетеля, превосходительнейшего Александра Ва-
сильевича Кикина»83. О том, что пишет Кикин фельдмаршалу,
известно и Ф. М. Апраксину: в единственном сохранившемся
письме его к Борису Петровичу читаем: «Ныне я к вашей ми-
лости пространно писать не могу за скорым отпуском сего
курьера, о чем о всем ссылаюсь на письмо господина Кикина,
понеже мню, что он обстоятельно писал»84. Кикин тоже близок
80 М. И. Семевский. Слово и дело. 1700—1725. СПб., 1885.
81 ЛОИИ, Архив Меншикова, карт. 20, д. 233.
82 С. М. Соловьев. Указ, соч., кн. IX, стр. 131.
83 ЛОИИ, Архив Меншикова, карт. 24, д. 78.
84 Там же, карт. 27, д. 78.
13 Заказ № 121
193
к Апраксину, который в письме к Меншикову (от 20 июня 1717 г.)
называет его своим «истинным благодетелем»85. Трагический
конец Кикина был трагедией и для обоих его друзей, только
в другом, моральном смысле: 16 марта 1718 г. и Шереметев и Ап-
раксин должны были подписаться под его смертным пригово-
ром 86.
Итак, от постигшей Кикина в 1714 г. катастрофы, которая
подорвала его значение при Петре, дружба его с фельдмаршалом
не пострадала. Может быть, даже наоборот: изменившееся на-
строение Кикина явилось почвой, на которой они могли сойтись
теснее прежнего, поскольку у обоих в душе оставалось чувство
обиды и протеста.
*
Выясненные условия жизни Шереметева делали его состоя-
ние временами очень тягостным. Обстановка службы противоре-
чила всем его привычкам. Он не знает покоя, живет под посто-
янными понуканиями. «Чють жив от суеты», — жалуется он
в письме к Головину87. К тому же он все чаще чувствует себя
больным. Еще в 1704 г., получив приказание идти с войсками
к Нарве, он писал к Меншикову: «Зело я, братец, болен и не
знаю, как и волотца, рад бы хотя мало отдохнуть» 88. На болезнь
он ссылается и в других случаях; но ей не всегда верят, готовы
считать ее иногда особым маневром, чтобы вынудить обещанную
награду. Напомню встречавшееся нам письмо Меншикова
к Петру: «Как... господину фельтмаршалу Шереметеву объявил
я вашу милость, а имянно, что пожаловали вы ево селом Во-
щажниковым и Юхоцкаю волостью, то зело был весел и обе-
щался больше не болеть»89. Чтобы заставить поверить своей
болезни, фельдмаршал вдается в подробности: «ни встать, ни
ходить не могу, — пишет он Меншикову (в 1718 г.), и
опухоль на ногах моих такая стала, что видеть странно и доходит
до живота» 90. Его тянет в Москву и в деревни, к семье и хозяйству.
«Просил я его царского величества о милосердии, — читаем в его
письме к А. В. Макарову (в 1717 г.), — чтоб меня пожаловал,
отпустил в Москву и в деревни для управления и чтоб успел
я отделить невестку свою со внуком.... Тако ж крайняя моя
нужда: сколько лет не знаю, что в домишке моем как поводится
и в деревнях, чтоб я мог осмотреть и управить». Помимо этого
он должен еще устроить «домишко», где жить и умереть,
«в царственном граде Питере», потому что за его долговремен-
85 С. М. Соловьев. Указ, соч., кн. IX, стр. 633,
86 С. Д. Шереметев, Указ, соч., стр. 54—55.
87 П. и Б., т. III, стр. 651.
88 Там же, стр. 657.
89 П. и Б., т. IV, стр. 1054.
90 ЦГАДА, Бумаги Меншикова, карт. 42, д. 17, л. 22.
194
ным отсутствием «хоромишка, которые были мазанки, сели,
жить в них никакими мерами нельзя», так что нет там у него
и «пристанища»91. Борис Петрович недаром и в этом случае
обращается за содействием к Макарову. Петр неохотно дает
отпуск, а если и даст, то назначит такой срок, в который отдых
невозможен: «Просил ваша милость, чтоб быть вам в Москве,—
написал он однажды фельдмаршалу в ответ на такую просьбу, —
и то полагаем на ваше разсуждение, а хотя и быть, чтоб на
страстной или на шестой приехать, а на святой — паки назад»92.
Значит, всего на несколько дней! Фельдмаршал устал от всего
этого. «Боже мой и творче, — взывает он, — избави нас от на-
пасти и дай хотя мало покойно пожити на сем свете, хотя и
немного жить!»93 Насколько сильно было у него это чувство,
лучше всего свидетельствует тот факт, что в 1712 г. он просил
Петра об отставке, имея в виду постричься в монахи в Киево-Пе-
черском монастыре, и глубоким сожалением о неосуществившейся
мечте звучат слова его духовной: «Желаю по кончине своей
почить там, где при жизни своей жительства не получил» 94.
Намерение фельдмаршала не осуществилось: Петр не хотел
отказываться от него и, чтобы раз навсегда покончить с этим
вопросом, женил его на своей тетке. Казалось бы, царь не должен
был препятствовать «уйти из мира» человеку, который так часто
вызывал неудовольствие в качестве полководца и недоверие
в качестве подданного. В действительности, в окончательном
итоге их отношения приходится оценивать иначе. Несмотря на
все, у Петра были серьезные основания дорожить Шереметевым.
«Величайшее горе царя — недостаток в хороших генералах»,—
в таких словах характеризовал положение Петра в период Се-
верной войны английский посол Витворт; 95 и совершенно такое же
мнение высказал другой иностранец по поводу военных опера-
ций 1708 г.: «Вследствие недостатка способных вождей... поло-
жение несчастного царя становится тягостным; на всю армию нет
трех способных генералов»96. Вероятно, в первые годы Северной
войны о всех своих генералах Петр мог бы сказать то, что он
написал на докладе Шереметева, предлагавшего заменить инозем-
цем полковника кн. Никиту Мещерского, который, по Шереме-
теву, «хотя и достоин той чести и сердца доброго, только не его
дело», — резолюция была: «Князь Никита такой же, как и дру-
гие: ничего не знает» 97. В согласии с этим высказался и специа-
91 С. Д. Шереметев. Указ, соч., Приложение.
92 П. и Б., т. II, стр. 22.
93 Сб. РИО, т. 25, стр. 329.
94 С. Д. Шереметев. Указ, соч., Прилож. V.
95 Сб. РИО, т. 50, стр. 64. О Шереметеве Витворт, признавая его личное
мужество, говорит, что это человек, «до сих пор не имевший дела с ре-
гулярной неприятельской армией и недостаточно опытный».
96 «Военный сборник», 1901, № 10, стр. 31.
07 П. и Б., т. III, стр. 12.
195
13*
лист по военной истории, находивший, что «широтою военного
взгляда, после царя Петра, обладает только кн. А. Д. Менши-
ков»98 99. Таким образом, выбор у Петра был крайне ограничен-
ный. Может быть, больше обещали, с чисто военной точки зре-
ния, воспитавшиеся уже в школе шведской войны В. В. Долго-
рукий и М. М. Голицын; но они были молоды, что при тогдаш-
них взглядах было бы важным препятствием. К тому же продол-
жительный опыт Северной войны не мог не оказать и на Шере-
метева своего влияния в смысле усовершенствования его военного
искусства.
Однако сила Шереметева была не столько в стратегических,
сколько в организаторских его способностях, поэтому большую
роль он играл в деле снабжения, размещения и комплектования
армии. В 1706 г. и 1707 г. он был занят главным образом военно-
административными делами, и после Петра ему армия была обя-
зана тем, что к моменту вторжения шведов оказалась, по отзыву
° 99
специалиста, прекрасно устроенной .
Письма Шереметева удостоверяют его заботливость о сол-
датах. Но и для Петра из всех средств войны самым важным
была живая сила. Репнину при отступлении русских войск от
Гродно он приказывал думать только о сохранении солдат:
«Хотя б нужное что и во алтелерии какое было, не жалей ничего;
что возможно, береги людей» 10°, или, как писал Петр тогда же
Огильви, чтобы «ни на што не смотря, точию людей спасли» 101.
Были ли заботы фельдмаршала о солдатах только исполнением
директив Петра или он вносил в отношение к ним и свою ини-
циативу, во всяком случае самый факт (заботливости), незави-
симо от его источника, мог мирить Петра с разными недостат-
ками фельдмаршала.
По сообщению упомянутого Витворта, фельдмаршал пользо-
вался широкой популярностью в армии102. Несомненно, однако,
что гораздо шире была его популярность среди дворянства,
особенно среди высшего его слоя. Шереметев был знатен и богат.
В армии, командный состав которой в огромном большинстве
был дворянским, знатность главнокомандующего и логически и
психологически была неизбежным требованием, поскольку отно-
шения внутри самого дворянства определялись родословным
принципом. И в петровской армии, как ни боролся Петр с этим
принципом, он сохранил свое значение. Мазепа, мелкий шляхтич
и человек новый на Украине, такой же выскочка, как и Менши-
ков, особенно был обижен тем, что в 1706 г. был подчинен
Меншикову. «Не так бы мне печально было, — говорил он, —
98 «Военный сборник», 1901, № 10, стр. 24.
99 Там же, стр. 30.
100 П. И Б., Т. IV, стр. 123.
101 Там же, стр. 133.
102 Сб. РИО, т. 50, стр. 65.
196
когда бы меня дали под команду Шереметеву или иному какому
великоименитому и от предков своих заслуженному человеку» 103. Но
Шереметеву, по его родовитости, мог подчиниться и любой
«великоименитый» человек без ущерба для своей фамильной
гордости. Притом же фельдмаршал умел поддержать режим,
соответствующий чести его фамилии: его дом благодаря широ-
кому гостеприимству хозяина был, можно сказать, открытым
общественным местом для столичного дворянства, а его походная
квартира — таким же местом для высшего военного состава. Все
это делало имя Шереметева «любезным» для военных дворян-
ских верхов, и симпатии их еще более укреплялись благодаря
аристократическим тенденциям, заметно выступающим в военно-
административной деятельности фельдмаршала. Указание на эти
тенденции находим в донесении Щепотьева, того Щепотьева,
который послан был Петром для наблюдения за Шереметевым
в Астрахани: «Фельдмаршал, — доносил он, — выбрав 200 дво-
рян лучших и богатых, написал к себе в выборный шквадрон...
С самого начала фельдмаршал стал на меня гневаться за то, что
я говорил ему противно, для чего ведет неравно с своим шква-
дроном полк Шлюссельбургский и другие, которые при нем обре-
таются» 104. Вообще и в армии фельдмаршал — тот же большой
боярин, что в своем поместье. Если фактически солдаты в отно-
шениях к нему немногим отличаются от его «подданных» —
крестьян в поместьях, то офицеры напоминают боярских «дер-
жальников». Это не обмолвка, а подлинный язык жизни, когда
Шереметев в письме своем к Апраксину называет ближайшего
своего помощника, бригадира Луку Чирикова, с которым при-
том же состоит в дружеских отношениях, своим «слугой» 105.
Петр не мог не учитывать симпатий, которыми пользовался
Шереметев среди дворянства. Это сказалось уже в назначении
его «начальником нестроевой поместной конницы», иначе — дво-
рянского ополчения, при самом начале войны. Назначая его по-
том фельдмаршалом, Петр обеспечивал тем самым и дисциплину
и внутреннюю солидарность в армии: можно не сомневаться, что
настроение Мазепы, выразившееся в приведенных выше словах,
разделялось большинством дворянства, а в верхних его слоях,
может быть, всеми и без исключения. С другой стороны, это же
назначение развязывало Петру руки в дальнейшем: рядом
с одним фельдмаршалом он получал возможность ввести в армию
других, своих кандидатов: Огильви, Меншикова, Гольца, причем,
в целях предупреждения недовольства, Шереметев формально
провозглашался «первым», или генерал-фельдмаршалом, хотя
реально «полную мочь» получал Меншиков. Аналогичное от-
части положение мы наблюдаем приблизительно через сто лет,
103 С. М. Соловьев. Указ, соч., кн. VIII, стр. 215.
104 Н. Устрялов. Указ, соч., т. IV, ч. 2, стр. 413—414.
105 Сб. РИО, т. 25, стр. 321.
197
в эпоху Наполеона, когда Александр I под давлением дворянства
назначил главнокомандующим Кутузова, тоже бывшего перед
тем предводителем дворянского ополчения, с тем, однако, разли-
чием, что Петр сам сделал выбор, находя его более целесообраз-
ным при данном соотношении сил, тогда как Александру его
выбор был подсказан, даже почти навязан мнением дворянства.
В своем звании генерал-фельдмаршала Борис Петрович даже
после смерти оказался нужен Петру. Желая закрепить за Петер-
бургом роль столицы, Петр считал нужным собирать в нем
могилы выдающихся государственных русских людей и членов
царского дома, и в этих целях велел перевезти тело фельдмар-
шала, умершего в Москве, в Петербург, где и было устроено ему
торжественное погребение. Это не соответствовало желанию фельд-
маршала, который хотел быть погребенным в Киеве; однако
формально не противоречило его последнему распоряжению.
Как бы предвидя, что его имя и после смерти сохранит значение
политического аргумента, он выразил в духовной свою волю
условно: «Тело мое грешное отвезть и погребсть в Киево-Печер-
ском монастыре или где воля его величества состоится».
Одна эта подробность из духовной фельдмаршала делает не-
нужными доказательства, что он не был политическим против-
ником Петра ни явным, ни скрытым. Тем не менее фельдмаршал
никогда не был для него и «своим» человеком. Различие в общем
складе их характеров могло не препятствовать их близости
в частных отношениях, но легко начинало сказываться взаимным
недовольством в деятельности общественной, потому что за ним
сейчас же выступало более глубокое различие — в направлении
интересов и строе мировоззрения. Переживавшаяся фельдмарша-
лом жизненная драма становится для нас естественной и неизбеж-
ной, как скоро мы начинаем рассматривать ее на фоне общих
условий того времени.
Феодальная рента в помещичьих
имениях Центральной России в конце
XVII — первой четверти XVIII в.
(владельческие повинности и государственные налоги)
*
Ю. А. Тихонов
Выявление форм и размеров феодальной земельной ренты в ее
полном объеме является довольно сложной исследовательской
задачей в силу присущего феодально-крепостническому строю
необычайного разнообразия хозяйственного и юридического
положения отдельных групп и категорий податного населения.
Легче решить эту проблему для районов, населенных черно-
сошными (государственными) крестьянами, где уплата казенных
налогов (как правило, деньгами) и отбывание служб покрывали
собой рентные отношения. Труднее определить внутреннюю
структуру ренты с частновладельческих крестьян, обязанных по-
датями и денежными и натуральными, и трудовыми повинно-
стями и своему землевладельцу и феодальному государству.
Первая попытка, в целом удачная, решения данной проблемы
была предпринята в одном из томов обобщающего труда по
истории феодальной России, посвященного первой четверти
XVIII в.1 На основании отписных книг этого периода2, вотчин-
ных архивов Шереметевых, архива Иверского монастыря и др.
было установлено, что господствующей формой эксплуатации
частновладельческих крестьян «была смешанная барщинно-оброч-
ная система, в которой барщина сочеталась с натуральным и де-
нежным оброком». Отмечено возрастание удельного веса денеж-
ной ренты сравнительно с продуктовой в общей массе и поме-
щичьих и государственных поборов. Платежи помещику в дейст-
вительности были выше правительственной оценки 1723 г. (1 —
2 руб. с двора или 40 коп. с души м. п.).
«Государственные подати и мобилизации, — отмечено в «Очер-
ках»,— ложились на плечи крестьян еще более тяжелым бреме-
нем, чем владельческие повинности». В денежном выражении
наиболее распространенные казенные повинности составляли
1 «Очерки истории СССР. Период феодализма. Россия в первой четверти
XVIII в. Преобразования Петра I». М., 1954, стр. 154—169 (авторы
раздела К. В. Сивков и А. Л. Шапиро, далее — «Очерки»).
2 «Материалы по истории крестьянского и помещичьего хозяйства первой
четверти XVIII в.» М., 1951 (далее — «Материалы»).
199
10—15 руб. на крестьянский двор. Из этой суммы на долю
собственно денежных податей приходилось менее половины —
3—5 руб., так что основные тяготы приносили трудовые повин-
ности вместе с денежными затратами по их выполнению. Казен-
ные поборы были так велики, что помещикам нелегко было
усиливать владельческое тягло, не опасаясь полного разорения
крестьянского хозяйства 3.
Изучение форм ренты в вотчинах А. Д. Меншикова, располо-
женных в 40 уездах Европейской России (без украинских и бе-
лорусских земель), также показало преобладание имений с бар-
щиной в различной комбинации с натуральным и денежным об-
роком, хотя и оброчные порядки (особенно денежные платежи)
занимали видное место в хозяйстве первого сподвижника царя.
Очень заметна тенденция к замене натуральных поборов денеж-
ными платежами 4.
Углубленный анализ опубликованных отписных книг с при-
влечением других книг поместно-вотчинных дел Поместного при-
каза, оформлявших конфискацию имений или передачу их
новым владельцам, позволяет более всесторонне представить си-
стему помещичьей эксплуатации. Как раз в упомянутом томе
«Очерков» отработочной ренте (в отличие от продуктовой и де-
нежной) уделено незаслуженно мало внимания. Задача настоя-
щей статьи сводится к попытке дать конкретное представление
о средних размерах владельческого тягла (и барщины и об-
рока) в расчете на крестьянский двор и душу м. п. Другая за-
дача нашей статьи — выявление тенденции развития помещичьей
эксплуатации на протяжении периода оформления крепостного
права в России, начиная с 20-х годов XVII в. и кончая введе-
нием подушной подати.
За время от начала перехода к подворной системе обложения
в 1680 г. и до 1725 г. мы располагаем описаниями (главным об-
разом в отписных книгах) 167 имений служилых людей по
34 центральным уездам, в которых имеются сведения о формах и
размерах владельческих повинностей. Важно отметить, что опи-
сания 85 имений включают в себя заметки о полном объеме по-
мещичьего тягла. Это объясняется возросшим вниманием деяте-
лей Поместного приказа к фиксированию поборов с крепостного
населения. Очевидно, по их требованию составители отписных
книг первой четверти XVIII в. либо включали в свой текст
«сказки» приказчиков, старост и крестьян о размерах барщины
и оброка, либо прикладывали эти «сказки» в качестве дополне-
ния, сопроводительного документа.
Можно ли установить соответствие показаний «сказок» дей-
ствительному положению в конфискованных имениях? Ведь
3 «Очерки», стр. 164—168.
4 С. М. Троицкий. Районирование форм феодальной ренты в крупной вот-
чине России в первой четверти XVIII в. — «Ежегодник по аграрной исто-
рии Восточной Европы». 1968 г. Л., 1972, стр. 116—126.
200
крестьяне отдавали себе отчет в том, что приказные интересова-
лись их тяглом не из простого любопытства. После отписки име-
ния Поместный приказ продолжал контролировать выполнение
прежних повинностей. С другой стороны, утаить какие-либо
крупные поборы было трудно, ибо описания производились
в присутствии священников, приказчиков и старост смежных
имений. Создается впечатление, что в «сказки» включались
обычно главные повинности — полевая барщина, денежный и
продуктовый оброк. Далеко не всегда упоминались работа на се-
нокосе и подводная повинность5; ничего не сообщалось о рабо-
тах по обслуживанию господской усадьбы, о выращивании
в крестьянских дворах помещичьего скота и птицы, о мирских
сборах на содержание приказчиков, поставку рекрутов и др.6
Таким образом, размеры помещичьего тягла, зафиксированные
в отписных книгах, надо рассматривать как твердый минимум
крестьянских поборов, корректировать который можно лишь
в сторону его повышения.
К сожалению, пришлось исключить из сферы изучения книги,
в которых отсутствуют количественные показатели тягла или
не проставлена численность крестьянских дворов. Не рассматри-
ваются нами также владения, где отсутствовали крестьянские
дворы и где лишь в помещичьих дворах проживали либо одни
холопы7, либо переведенные на месячину крестьяне. Наконец,
по имениям, в описаниях которых не дифференцированы повин-
ности деловых людей из господских дворов и крестьян, нет воз-
можности произвести необходимые расчеты.
Описания 167 имений (109 опубликованных и 58 извлеченных
из фонда Поместного приказа ЦГАДА) разбиты нами на
группы в зависимости от форм ренты, взимавшейся помещиками:
1) барщинные владения; 2) владения с барщиной и продукто-
вым оброком; 3) имения со всеми видами ренты; 4) имения
с барщиной без указаний на наличие или отсутствие других
форм ренты; 5) владения с денежной рентой; 6) имения с де-
нежным и продуктовым оброком.
Начнем рассмотрение помещичьего тягла с самой распро-
страненной, отработочной ренты. Наличие барщины и ее раз-
меры зафиксированы по 144 имениям из 167. В одних владениях
5 «Очерки», стр. 160.
6 Так, по «сказке» старосты и целовальника села Жерновки Каширского
уезда 1723 г. П. П. Шафирову шло с каждого тягла 2,25 руб. денег,
четверик пшеницы и полбарана («Материалы», стр. 127). По сведениям
вотчинного архива, помещик требовал в год 2,87 руб. денег и 6 пудов
хлеба (ТО. А. Тихонов. Крестьянское хозяйство Центральной России пер-
вой четверти XVIII в. — «История СССР», 1971, № 4, стр. 174—175).
Если величина платежа близка к показателю «сказки», то по зерну рас-
хождение очень велико.
7 Деловые люди, проживавшие в собственных дворах, по своему положе-
нию приближались к крестьянам (иногда их называют «пахотными»), и
мы включаем их в состав тяглого населения.
201
Полевая барщина покрывала собой все помещичье тягло, в дру-
гих— дополнялась оброком. Мы определяем по каждому име-
нию средние размеры полевой барщины, приходящейся на тяглый
двор и душу м. п. (в книгах как раз указаны и число дворов, и
численность их жителей). Площадь пашни дается и в десятинах и
в четвертях. Считаем четверти мера^ми высева и переводим их на
десятины из расчета высева на казенную десятину в 2400 кв. саж.
по 2 четверти всех зерновых культур (кроме овса — его высевали
по 4 четверти), а также льна и конопли. На практике отклонения
от таких норм имели место, но, как правило, были незначительны.
Под имением мы понимаем селение или ряд населенных пунк-
тов со свойственными им общими формами и размерами поме-
щичьих повинностей. Если в двух расположенных рядом селе-
ниях одного владельца отмечены разные нормы тягла, то перед
нами два имения. Напротив, если крестьяне двух селений, нахо-
дящихся в разных уездах, отбывают полевую барщину в одном
месте, следует считать эти владения в качестве одного имения.
Так, крестьяне деревни Вороново Дмитровского уезда «изделья
и всякую помещикову работу работали в переяславской ево Ва-
сильеве [Апухтина] вотчине в новопоселенном ево сельце Ла-
рино». В это сельцо «в лето присылались... мужеска полу по
10 чел. с лошадьми, с сохи, с косами; да к сенокосу и к жнитву
женска полу по 7 чел.» 8 Таким образом, дмитровское и пере-
яславль-залесское владения В. А. Апухтина предстают единым
хозяйственным комплексом.
В 11 чисто барщинных имениях, где крестьяне «денежного
оброку, и столовых запасов, и иных никаких податей... не пла-
чивали», площадь помещичьей пашни указана в одном поле.
Арифметически переводить одно поле в два или три нельзя, ибо
часто яровой клин намного больше или меньше озимого. Описа-
ния таких имений относятся к 1706—1723 гг. и территориально
охватывают Московский, Рузский, Суздальский, Коломенский,
Рязанский, Тверской, Переяславль-Залесский уезды9. Средние
ставки барщины на двор колеблются от 0,2 до 4,5 дес. в поле, на
душу м. п. — от 0,1 до 0,5 дес. (в большинстве имений прихо-
дится на двор от 0,5 до 2 дес., на душу — от 0,1 до 0,3 дес.).
По 13 чисто барщинным имениям можно установить размер
и озимого и ярового полей. Их описания охватывают период
с 1682 по 1725 г., но главным образом приходятся на 1723—
1725 гг. Это территория Московского, Рузского, Каширского,
Владимирского, Луховского, Рязанского, Костромского уездов 10.
8 «Материалы», стр. 71—72, 275—276.
9 «Материалы», стр. 136, 190—191, 196—198, 275—276, 278, 284, 318—
319, 323; ЦГАДА, ф. 1209, Поместный приказ, оп. 191, д. 9857, лл. 116,
118 об., 120, 126.
10 «Материалы», стр. 118—119, 125—126, 141, 172—173, 184—185, 200—
201, 207, 209, 279; ЦГАДА, ф. 1209, оп. 191, д. 9843, лл. 267 об.—269;
д. 9858, л. 213; оп. 194, д. 11871, л. 1147 об.
202
Дворовая норма барщины 0,5 — 4,5 дес., душевая — 0,1 — 1,8 дес.
Менее 1 дес. на двор приходилось лишь в трех имениях Рузского,
Владимирского и Костромского уездов. В других имениях (в том
числе в шести подмосковных) дворовая ставка колебалась от
1,2 до 4,5 дес. В расчете на душу м. п. показатель свыше 1 дес.
встречается редко. В большинстве владений душевая ставка со-
ставляет 0,1—0,6 дес.
В одном арзамасском имении (1682 г.) на помещика «пахали...
крестьяня и бобыли» в озимом, яровом и паровом полях 45 дес.11
В среднем на двор приходилось 2 дес., на душу м. п. — 0,5 дес.
Переходим к имениям с отработочной и продуктовой рентами.
По 17 таким имениям, расположенным главным образом в Ря-
занском уезде, а также в уездах Московском, Звенигородском,
Рузском, Каширском, Владимирском, Юрьев-Польском, описан-
ным в 1706—1723 гг.12, показатели приближаются к чисто бар-
щинным. На двор падает от 0,6 до 4 дес. в поле (в большинстве
владений 0, 6 — 2,6 дес.), на душу м. п. — от 0,1 до 0,6 дес. (в ос-
новном 0,2 — 0,3 дес.).
В описаниях 13 барщинно-оброчных имений 1706—1723 гг.
Московского, Тарусского, Алексинского, Суздальского, Коло-
менского, Зарайского, Рязанского уездов барщина показана
в озимом и яровом полях 13. Средняя дворовая ставка колеблется
от 1 до 10 дес. (в большинстве владений 1,3 — 3,7 дес.), душе-
вая — от 0,1 до 2 дес. (в основном 0,1 — 1,5 дес.).
В единственном барщинно-оброчном имении с тремя полями
(рязанское сельцо Стафурлово М. П. Гагарина—1721 г.)
барщина была значительной: 8,5 дес. на двор, 2,2 дес. на душу
м. п.14
По описаниям 1723 г. в костромском имении П. П. Шафи-
рова и в двух нижегородских имениях Г. Г. Скорнякова-Писа-
рева продуктовый оброк был переведен на деньги 15. Здесь дво-
ровые ставки барщины колеблются от 2,2 до 3,6 дес., душевые —
от 0,3 до 0,6 дес. в двух полях. Они весьма сходны (как и можно
было ожидать) с показателями имений с барщиной и натураль-
ным оброком.
В 3 имениях (каширское и арзамасское П. П. Шафирова и
коломенское Г. Г. Скорнякова-Писарева) по описаниям 1723 г.
11 ЦГАДА, ф. 1209, оп. 155, д. 7076, лл. 612—613, 619.
12 «Материалы», стр. 45, 50, 97, 124, 186, 188, 195, 281—283, 291—292,
299, 358.
13 Там же, стр. 16, 94—97, 132, 134—137, 203, 205, 283—284, 289-
290, 317, 322—323.
14 Там же, стр. 292—293.
15 Там же, стр. 140, 212—213. Среди владений А. Д. Меншикова в Цент-
ральной России на 1727 г. чисто барщинных имений и имений с барщиной
и натуральным оброком не было (ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 70,
лл. 14—65). За возможность использования «ведомости» домовой кан-
целярии А. Д. Меншикова выражаю С. М. Троицкому глубокую бла-
годарность.
203
крестьяне облагались всеми видами феодальной ренты 16. Бар-
щины приходилось на двор 0,5 дес. в поле или 0,6 — 0,8 дес.
в двух полях, на душу м. п. — 0,1 дес. в поле и в двух полях.
Здесь нормы отработочной ренты ниже, чем в барщинных вла-
дениях или во владениях с барщиной и продуктовым оброком 17.
Весьма многочисленна группа имений с барщиной (82), опи-
сания которых не сообщают о наличии или отсутствии оброка.
В 68 имениях по книгам поместно-вотчинных дел 1680—1725 гг.
барщина показана в одном поле 18. Средние показатели на двор
0,05—9 дес., на душу м. п. — 0,05—2,8 дес. По величине дворо-
вой ставки первенство за имениями до 1 дес. в поле (их 32);
на втором месте владения с нормой от 1 до 2,5 дес. (27). Дворо-
вая норма для большинства имений составляет 0,2—1,6 дес.,
душевая — 0,1—0,4 дес. В 14 имениях (1682—1725 гг.) с барщи-
ной в двух полях19 на двор падает от 0,7 до 3,5 дес., на душу
м. п. — от 0,1 до 1,2 дес. Эти ставки приближаются к показателям
имений барщинных и барщинно-оброчных.
Объединяя все наиболее часто встречающиеся данные о раз-
мерах полевой барщины, получим для имений с барщиной и
с барщиной и натуральным оброком в среднем на двор 0,2—
2,6 дес. в поле и 0,7—4,5 дес. в двух полях; соответственно на
душу м. п. — 0,1—0,4 дес. в поле и 0,1—1,5 дес. в двух полях.
16	«Материалы», стр. 21—22, 126, 135.
17	Судя по делопроизводству Приказа розыскных дел, управляющего кон-
фискованными в 1689 г. имениями В. В. Голицына, крестьяне рязанского
села Меньшие Можары также отбывали барщину и вносили денежный и
натуральный оброк. В среднем на двор выходило 0,4 дес. в поле. («Ро-
зыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках», т. 3. СПб.,
1888, стб. 637—640, далее — «Розыскные дела»). В двух подмосковных
имениях А. Д. Меншикова крестьяне обрабатывали барскую пашню
(0,9—1,3 дес. в двух полях на двор, 0,2—0,3 дес. на душу м. п.), пла-
тили денежный оброк и вносили деньги за натуральные сборы (ЦГАДА,
Госархив, XI, разр. д. 70, лл. 40 об. — 42).
18	ЦГАДА, Ф. 1209, оп. 191, д. 9841, л. 896; д. 9844, лл. 737
и об., 745 и об., 1025; д. 9846, л. 544; д. 9847, л. 698 об., д. 9851,
л. 507; д. 9852, лл.	53 и	об., 302; д. 9855, л.	131 об.; д.	9857, лл.	409	об.,
417; д. 9858, лл.	166	об., 192 об., 197	об., 202;	д. 9859,	л.	117;
д. 9860, лл. 28, 35 об.,	37 об.; оп. 214, д.	13401, лл.	30—31;	оп.	228,
д. 11465, л. 605 и об.; д. 11466, лл. 310 и об., 573, 580; оп. 153, д. 10365,
л. 550 а; оп. 238, д. 7873, лл. 172 об. — 173; оп. 239, д. 7887, лл. 723—
724; д. 7893, лл.	553,	555 об.; оп. 225,	д. 11349,	л. 362;	оп.	226,
д. 11352, л. 802 об.; оп. 181, д. 9291, л. 341 об.; оп. 182, д. 9303,
л. 216; оп. 193, д. 11863, л. 917; оп. 167, д. 7361, лл. 804, 873; оп. 168,
д. 7365, Л. 481; ОП. 169, Д. 15073, л. 43; д. 15075, л. 11; ОП. 109,
д. 12628 а, л. 842 об.; «Розыскные дела», т. 4. СПб., 1893, стб. 375,
402, 440; «Материалы», стр. 18, 73—74, 120, 123, 137—139 181, 207,
209, 237, 278, 286—288, 309, 311, 314, 361.
19 ЦГАДА, ф. 1209, оп. 191, д. 9844, л. 732 и об.; д. 9853 лл. 28-29;
д. 9861, л. 342 об.; оп. 153, д. 10355, лл. 227 об. —228- д. 10358,
л. 309; оп. 155, д. 7076, лл. 277, 286, 290 об., 294; оп. 222, д. 15402,
л. 481; оп. 210, д. 13330, л. 172; оп. 167, д. 7358, Л 119- «Материалы»,
стр. 128, 131, 317, 365.
204
На окладную единицу (осьмак, тягло) обычно приходилось
больше барщины, чем на крестьянский двор, ибо тягло или ось-
мак включали в себя 1,1—2 двора (лишь в одном случае на
тягло приходилось 0,8 двора).
Размеры продуктовой ренты зафиксированы в описаниях
первой четверти XVIII в. по 46 имениям. Чаще всего натураль-
ный оброк выступал как дополнение к барщине (34 имения), го-
раздо реже взимался наряду с денежным оброком (8 имений);
в трех имениях он комбинировался с барщиной и денежным об-
роком. Только в одном имении взимание продуктов покрывало
собой все помещичье тягло: крестьяне муромского имения
В. В. Нестерова отдавали с двора четверть (8 пудов) ржаной
муки, полчетверика (полпуда) пшеничной муки, столько же греч-
невой крупы, полпуда свинины, курицу, фунт масла коровьего20.
Однако зерновые продукты, как правило, в состав натуральных
поборов не входили. «Столовые запасы» состояли в основном
из продуктов животноводства и птицеводства, иногда к ним
добавляли вино, мед, сукно, холст, дрова, сено. В среднем с кре-
стьянского двора шло 7г—2 барана, 7г—2 пуда свинины,
1—2 поросенка, гусь, утка, 1—10 кур, 7г—1 фунт масла, 10—
100 яиц.
В 4 имениях помещики и казна вместо продуктов взимали
оброк деньгами. Крестьяне нижегородских селений платили
Г. Г. Скорнякову-Писареву «за столовой запас деньгами по пол-
тине з двора»21. В среднем на душу м. п. падает 14—16 ден.
По доезду 1706 г., с одного калужского имения «за оброчные
статьи» шло 37 руб. 6 алт. (т. е. 169 ден. с двора). Платеж
с двора включал в себя стоимость полупуда свинины
(4 алт. 1 ден.), барана (5 алт.), курицы (4 ден.), аршина сукна
сермяжного (1 алт. 4 ден.), полуведра вина (полтина)22. Как
видно, основная доля денег вносилась за вино, стоимость других
продуктов сравнительно невелика. Продуктовый оброк в име-
ниях со всеми видами ренты не отличался резко от поборов
в имениях барщинно-оброчных 23.
По книгам и крестьянским сказкам нормы продуктового
20 «Материалы», стр. 209—210.
21 Там же, стр. 212—213.
22 Там же, стр. 102.
23 В отличие от рассмотренных имений процесс замены натурального об-
рока денежными платежами в центральных имениях А. Д. Меншикова
определился с полной отчетливостью. В качестве дополнения к барщине
продуктового оброка не было. В сочетании с денежным оброком он от-
мечен в имениях Звенигородского, Нижегородского и Тверского уездов.
Однако здесь он представляет собой не продукты животноводства, а зерно
(2,8 четв. ржи и овса с двора), дрова (2,4 саженей с двора), холст
(13 аршин с двора). В подмосковных имениях со всеми видами ренты
вместо баранов, кур, яиц, масла крестьяне платили 0,6—0,8, руб. с двора,
0,1 руб. с души м. п. (ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 70, лл. 14—
14 об., 15 об.., 40 об., 42, 65).
205
оброка исчисляются либо на двор, либо на окладную единицу
(осьмак, тягло, сажень). На последнюю приходится 1,2—
1,5 крестьянского двора, хотя нередко во дворе проживало не-
сколько семей. Лишь в одном имении «столовый запас» вносили
с «гнезда» (муж и жена). В звенигородском имении В. А. Апух-
тина 5 крестьянских дворов (34 чел. м. п. и 33 чел. ж. п.) были
положены в 13 «гнезд»; холопы (21 чел. м. п. и 22 чел. ж. п.) —
в 4 «гнезда». С «гнезда» сдавали барана, 5 кур, 100 яиц24.
Итак, за редким исключением продуктовая рента занимала
скромное место в системе помещичьего тягла25. Она служила
дополнением либо к барщине, либо к денежному оброку, к рас-
смотрению которого мы и переходим.
Размеры денежного оброка по книгам поместно-вотчинных
дел отмечены по 26 имениям.
В 15 владениях Можайского, Алексинского, Владимирского,
Суздальского, Юрьев-Польского, Коломенского, Касимовского,
Арзамасского, Галицкого уездов денежный оброк являлся един-
ственным видом ренты (по одному поместью описание составлено
в 1682 г.26, по другим — в 1705—1723 гг.), о чем свидетельствуют
такие показания: «крестьяне де на оброке, а не на пашне;
и пашни никакой они на помещика не пахивали» или «пашни
не пахали..., а за то за все... и за столовой запас... платили
оброку» 27. В таких имениях средняя дворовая ставка колебалась
от 0,7 до 5,8 руб., душевая — от 48 до 272 ден. Однако показа-
тель с двора до 1 руб. являлся редкостью. В основном двор
вносил 1,5—5,8 руб. Напротив, с души м. п. ставка свыше рубля
была исключительной. Как правило, с души брали 48—163 ден.28
24 «Материалы», стр. 99.
25 По-иному выглядит продуктовый оброк лишь в одном имении В. В. Го-
лицына, конфискованном в 1689 г. Крестьяне рязанского села Меньшие
Можары выполняли барщину (0,4 дес. в поле на двор), платили денеж-
ный оброк (82 ден. с двора) и вносили помимо продуктов животновод-
ства вино, хмель, ужища, вожжи, лапти и др. Спустя 3 года после от-
писки Приказ розыскных дел отменил барщину, а продуктовый сбор
перевел на деньги. Согласно составленной в приказе ведомости, стоимость
продуктов в расчете на двор выразилась в 140 ден., намного выше
денежного платежа («Розыскные дела», т. 3, стб. 640; т. 4, стб. 539—
541, 544—546).
26 К 1698 г. относится последнее изменение денежной стопы: из малой гри-
венки серебра стали чеканить 725 коп. вместо 475 коп., т. е. на 52%
больше. Показатели 1680—1690 гг. переведены на денежный курс первой
четверти XVIII в.
27 ЦГАДА, ф. 1209, оп. 155, д. 7076, л. 619; д. 7094, лл. 57 об.—58;
«Материалы», стр. 17—18, 65, 119, 131, 135, 179, 209, 316, 319, 355.
28 В тех же уездах, а также в Московском, Рузском, Клинском, Переяславль-
Залесском, Пошехонском находились имения А. Д. Меншикова, с которых
помещику шел только денежный оброк. С двора платили от 1,1 до
4,6 руб., с души м. п. — от 0,3 до 1,2 руб., т. е. 60—240 ден., а в ос-
новном 60—160 ден. Как видно, ставки очень близки между еобой
(ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 70, лл. 15 об.—16 об., 20—20 об.,
37 об., 39, 40 об., 42 об., 61 об.—62).
206
Расчета на рубли с содержанием в каждом по 200 ден. мы
придерживаемся по следующим причинам. Ликвидация древней
русской денежной системы относится к 1718 г. До этого времени
продолжалась чеканка старых монет наряду с новыми, так что
соотношение деньги, копейки и рубля оставалось постоянным29.
Проводить пересчет для показателей отписных книг 1718—
1725 гг. по копейкам установленной пробы серебра нецелесо-
образно, ибо будет крайне трудно сопоставлять денежные вели-
чины с показателями XVII в.
Описания 8 имений с денежным и продуктовым оброком от-
носятся к 1715—1723 гг.30 Они располагались во Владимирском,
Зарайском, Касимовском, Рязанском, Костромском уездах. Пла-
тежи с двора колеблются от 1,1 до 5,3 руб., с души м. п. — от 49
до 116 ден. Ставки эти совпадают с показателями имений
с одним денежным оброком или чуть ниже последних 31.
В 3 имениях со всеми видами ренты ставки с двора колеба-
лись от 1,8 до 3,2 руб., с души — от 58 до 123 ден.32 Они не-
сколько ниже, чем в оброчных имениях, но ощутимой разницы
не заметно. Наверно помещики учитывали, что барщина здесь
была не особенно велика: округленно 0,5 дес. в поле или 1 дес.
в двух полях. В начале XVIII в. дворцовые власти за обработку
1 дес. пашни требовали с крестьян 40—50 коп.33 Значит, бар-
щину можно оценить от 20—25 коп. до 40—50 коп. По расчетам
властей симбирской вотчины А. Д. Меншикова, с крестьян за
обработку десятины озимого хлеба брали 1 руб., ярового —
0,8 руб.34 В этом случае за барщинное тягло полагалось бы вно-
сить от 40—50 коп. до 90 коп. Отсюда можно сделать вывод,
что в имениях со всеми видами ренты основное место по количе-
ственным показателям занимала денежная рента 35.
В целом для периода 1680—1725 гг. можно вывести такие
округленные показатели денежного оброка: 1,5—5,5 руб. с двора,
50—160 ден. с души м. п. По высоким московским ценам начала
XVIII в. четверть ржи стоила около рубля, а в Среднем По-
волжье — около полтины36. Значит, для уплаты оброка поме-
щику крестьянский двор должен был продавать 1—5 четв.
29 Е. И. Каменцева, Н. В, Устюгов. Русская метрология. М., 1965, стр. 214—
215.
30 «Материалы», стр. 46, 48, 118—119, 140, 293, 298—299.
31 В 3 имениях А. Д. Меншикова с двора платили от 0,7 до 3,1 руб., с души
м. п. — от 0,2 до 0,8 руб., т. е. 40—160 ден.
32 В 2 подмосковных имениях А. Д. Меншикова с двора платили 0,6—
0,7 руб., с души м. п. — 0,1 руб. С учетом платежей за натуральный об-
рок сбор возрастает до 1,2—1,5 руб. с двора, до 0,3 руб. с души м. п.
33 Сведения сообщены Е. И. Индовой, за что выражаем ей глубокую при-
знательность.
34 С. М. Троицкий. Районирование форм феодальной ренты, стр. 124.
35 То же самое можно сказать о вотчинах А. Д. Меншикова со всеми ви-
дами ренты, а также об его имениях с денежной рентой и барщиной
36 «Очерки», стр. 163—164.
207
(8—40 пудов) ржи в столице или 2—10 четв. (16—80 пудов)
в провинции.
Для того чтобы оценить значение выявленных средних пока-
зателей помещичьего тягла, попытаемся сравнить их с данными
предшествующего времени. До 1649 г. в книгах поместно-вотчин-
ных дел нами обнаружены сведения о размерах владельческих
повинностей по 32 имениям, за период с 1649 г. по 1679 г. — по
74 имениям, за время с 1680 г. по 1725 г. — по 167 имениям.
Между тем в центральных уездах России в начале XVIII в. на-
ходилось около 16 тыс. помещичьих имений37. Ясно, что сравни-
тельно небольшой круг наших источников не может не придать
известную условность итоговым наблюдениям.
Разнородность содержания книг поместно-вотчинных дел от-
носительно данных о повинностях вынуждает рассматривать их
порознь в зависимости от вида ренты или сочетания разных
видов (табл. 1). Не поддаются сравнению лишь имения с бар-
щиной и денежным оброком, ибо после 1649 г. таковых в дан-
ных книгах не обнаруживается 38.
Таблица 1
Число помещичьих имений в XVII—начале XVIII в. с различной формой
ренты в них
Форма ренты в имениях	До 1648 г.	1649— 1679 гг.	1680— 1725 гг.	Всего
Только барщина	1	3	25	29
Барщина и натуральный оброк	1	5	34	40
Барщина без упоминания об оброке	19	40	82	141
Все виды ренты	6	21	3	30
Только денежный оброк	5	1	15	21
Денежный и натуральный оброк	—	4	8	12
Итого	32	74	167	273
Табл. 1 свидетельствует о территориальном распространении
и преобладании отработочной ренты сравнительно с другими ви-
дами ренты (из 273 имений наличие барщины зафиксировано
в 240). Сложнее выявить изменения средних размеров барской
37 Сведения любезно сообщены Я. Е. Водарским.
38 Разумеется, это не означает, что таких имений вообще не было. Крестьяне
4 имений А. Д. Меншикова в Московском и Коломенском уездах упла-
тили от 1 до 4,2 руб. с двора (0,3—1,2 руб. с души м. п.), обрабаты-
вали на двор от 0,6 до 1,8 дес. в двух полях (0,2—0,5 дес. на душу м. п.)
и косили от 8 до 62 копен сена (ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 70,
ЛЛ. 35-38, 41-41 об.).
208
запашки в расчете на двор и душу м. п. (табл. 2). При состав-
лении этой таблицы полученные нами чрезмерно высокие, а зна-
чит малореальные, показатели (свыше 4 дес. в поле, 8 дес. в двух
полях, 12 дес. в трех полях на двор и свыше 1 дес. в поле, 2 дес.
в двух полях, 3 дес. в трех полях на душу м. п.) опущены39.
По имениям чисто барщинным можно сравнивать данные до
введения подворного обложения с последующими по одному
полю, а также данные с цифрами до 1649 г. с цифрами первой
четверти XVIII в. по трем полям. Виден рост дворового тягла,
душевая же норма понижается, хотя и незначительно.
По имениям с барщиной и натуральным оброком заметно по-
вышается запашка на двор и чуть снижается на душу м. п.
в одном поле (при расчете в трех полях возрастает).
Показатели самой многочисленной группы имений — имений
с наличием барщины без упоминания об оброке — можно срав-
нивать и по одному господскому полю, и по двум полям. Рост
дворовой ставки прослеживается отчетливо. Менее заметно воз-
растание душевой нормы (для имений с двумя полями, может
быть, вернее говорить о стабильности ее размеров).
В имениях со всеми видами ренты не заметно резких изме-
нений, но дворовое тягло понемногу увеличивается. Размер же
барщины на душу м. п. как бы держится на одном уровне.
Переходим к денежной ренте (табл. 3). Показатели имений
с одной денежной рентой сопоставляются с данными первой по-
ловины XVII в. и первой четверти XVIII в. С корректировкой
по курсу начала XVIII в. получаем возрастание платежей на
двор и снижение на душу м. п.
Такая же картина в имениях с денежным и натуральным об-
роком, только здесь сравниваются данные второй половины
XVII в. и начала XVIII в.
В имениях со всеми видами ренты рост платежей с двора
вполне очевиден. Возрос оброк с души м. п. после 1649 г. Срав-
нение данных 1650—1670 гг. с последующими показывает увели-
чение низшей границы платежей с души м. п. (с 8 до 58 ден.)
и снижение высшей (с 167 до 123 ден.).
Итак, средние показатели по двум основным видам помещи-
чьих повинностей в расчете на двор обнаруживают тенденцию
к повышению. В расчете же на душу м. п. повышение ставок
менее заметно, а иногда ставки или застывают на одном уровне,
39 При определении этих граней исходим из материала монографии Л. В. Ми-
лова («Исследование об „экономических примечаниях" к Генеральному
межеванию». М., 1965), показывающей барщинную систему хозяйства
во второй половине XVIII в. Так, при достигшем своего расцвета то-
варном помещичьем хозяйстве на территории Каширского уезда на душу
м. п. приходилось барщины от 0,8 до 3,4 дес. в трех полях (стр. 182—
183). Для изучаемого нами времени предельную норму можно принять
в 3 дес. на душу и 12 дес. на двор (считая по общепринятому показа-
телю во дворе 4 чел. м. п.) в трех полях.
14 Заказ № 121	209
Таблица 2
Средние размеры барщины (в десятинах) в XVII—начале XVIII в.
Форма ренты в имениях	До 1648 г.		1649—1679 гг.		1680—1725 гг.	
	на двор	на душу м. п.	на двор	на душу м. п.	на двор	на душу м. п»
Только барщина	в поле		—	1,4-1,8	0,5-0,6	0,2-4,5	0,1-0,5
„ двух полях	—	—	—	—	0,5-4,5	0,1-1,8
„ трех „	1	0,8	—	—	2	0,5
Барщина	в поле	—	—	3	0,8	0,6-4	0,1-0,6
и натуральный	„ двух полях		—	—	—	1—5,6	0,1—2
оброк	„ трех „	—	—	1—1,9	0,3—0,6	8,5	2,2
Барщина	в поле	0,2-2	0Д-0,3	0,25—2,6	0,06-0,7	0,05-3,75	0,007-1,1
без упоминания	„ двух полях	ОД—2,9	0,07—0,5	0,3-5,4	0,09—1,7	0,7—3,5	0,1-1,2
об оброке	„ трех „	0,5—1,8	0,2—0,9	0,3—3	0,1—0,6	—	—
Все виды ренты	в поле	0,2—0,3	0,06-0,08	0,05—0,8	0,01—0,2	0,4-0,6	ОД
„ двух полях	1	0,5	0,2-0,7	0,08-0,2	0,6-0,8	од
„ трех „	—	—	0,2-0,9	0,06—0,2	—	
Таблица 3
Средние размеры денежной ренты в XVII—начале XVIII в.
форма ренты в имениях	До 1648 г.		1649—1679 гг.		1680-1725 гг.	
	на двор, руб.	на душу м. п., ден.	на двор, руб.	на душу м. п., ден.	на двор* руб.	на душу м. п., ден.
Только денежный оброк	0,9—2 (1,5-3,4)*	50-240 (85-408)	1,5 (2,4)	135 (213)	0,7-5,8	48-272
Денежный и натуральный оброк	—	—	1—2,4	49-125	1,1-5,3	49-116
Все виды ренты			(1,6-3,8)	(78-200)		
	0,05—0,3 (0,08—0,5)	4—20 (7-34)	0,1—1,6 (0,16-2,5)	5—104 (8-167)	1,8-3,2	58-123
* Здесь и далее в скобках дан перевод платежей по денежному курсу первой четверти XVIII в.
или немного уменьшаются. Если бы не сселение в некоторых име-
ниях нескольких крестьянских семей в один двор после введения
подворного обложения, мы бы имели более заметное повышение
дворовой ставки. Несмотря на рост численности закрепощенного
населения (табл. 4), помещики не смогли встать на путь замет-
ного увеличения тягла, что и отразилось в показателях на
душу м. п. Объясняется это как боязнью крестьянского протеста,
Таблица 4
Средняя населенность крестьянского двора
Форма ренты в имениях	Души М. П.		
	до 1649 г.	1649-1679 гг.	1680-1725 гг.
Только барщина	1,3	2,7	4,9
Барщина и натуральный оброк	—	3,5	5,6
Барщина без упоминания об оброке	2,4	3,4	4Д
Все виды ренты	1,9	3,2	5,0
Денежный и натуральный оброк	—	4	6,1
Только денежный оброк	1,7	2Д	4,8
так и общим повышением фискального гнета и его спецификой
в первой четверти XVIII в. В новейшем исследовании по
истории финансов XVIII в. С. М. Троицкий привел дан-
ные ведомости Камер-коллегии 1723 г., согласно которой с по-
мещичьего крестьянского двора Московской губернии взимали
2 руб. 67 коп., Нижегородской губернии — 2 руб. 69 коп.40 Как
увидим ниже, эти погубернские данные соответствуют действи-
тельным платежам.
Архивные материалы дают яркую картину фискального
обложения крестьянского двора41. Согласно представленной
в 1719 г. в Камер-коллегию ведомости, с помещичьих крестьян
Владимирской провинции (12 871 двор) с каждого двора брали
на драгунов 8 алт. 2 ден., на петербургских работников 8 алт.
2 ден., корабельных денег 3 алт. 2 ден., рекрутных 2 алт., под-
водных 2 алт., ямских 1 алт. 4 ден., кирпичных 1 алт. 2 ден.,
«к городовому строению» 1 алт. 2 ден., «известных» (на изго-
товление извести) 1 алт. 1,5 ден.; всего 29 алт. 3,5 ден. Помимо
этого собиралось канцелярских сборов: с бань, П9стоялых дво-
ров, пустошей, лавок, шалашей, амбаров, кузниц, пчелиных ульев,
мельниц, мостов, перевозов; пошлин: конских, хомутных и
40 С. М. Троицкий. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII в.
М., 1966, стр. 122.
41 За помощь в их разыскании автор выражает благодарность Ф. А. Минь-
ковой.
14*
211
с найма извозчиков, с рыбных ловель 4756 руб. 22 алт. 3,5 ден.42
(т. е. по 0,3 руб. в среднем с двора, хотя, конечно, не все кресть-
яне поголовно уплачивали эти сборы). В этой ведомости
не учтены старые прямые налоги (стрелецкие деньги, или стре-
лецкий хлеб), а также чрезвычайные (запросные) сборы43.
По материалам приказной канцелярии Юрьевца-Поволж-
ского 1719 г. можно представить государственное тягло по от-
дельным имениям. Так, сборы с вотчины В. П. Шереметева
(186 дворов) делились на табельные (85 руб. 18 алт. 4 ден.),
сверх табеля повсягодные (60 руб. 30 алт. 3 ден.), запросные
(315 руб. 15 алт. 3 ден.), канцелярские (12 руб. 32 алт.). Всего
474 руб. 30 алт. 4 ден., в среднем с двора 2,5 руб. Как раз
запросные деньги занимают первое место в платежах. Они де-
лятся на сборы за петербургский провиант (1 руб. с двора), за
работников, за строение изб, за адмиралтейские припасы, на по-
купку соли. Табельные деньги состояли из военного налога
(6 алт. 2 ден. с двора), из корабельного (3 алт. 2 ден.), из
ямских и полоняничных денег (1 алт. 4 ден.), из сбора армей-
ским извозчикам (2 алт.). Сверх табеля с крестьян требовали на
наем подвод (2 алт. с двора), «на известное зжение» (4,5 ден.),
на кирпич и покупку припасов (2 алт. 1 ден.), драгунам и сол-
датам (6 алт.) 44.
Если припомнить сведения об общей стоимости государст-
венных повинностей в 10—15 руб. с двора, станет ясно, что
очень большая доля тягла приходилась на затраты по разного
рода трудовым мобилизациям.
Небывалый рост налогов, отвлечение из помещичьей деревни
значительного числа работников, затраты на их содержание ста-
вили предел росту помещичьей эксплуатации45. Интересы поме-
щиков как частных землевладельцев вступали в противоречие
с фискальной политикой абсолютистской монархии, направлен-
ной на усиление феодально-крепостнической системы в целом и
на проведение активной внешней политики. Претензии казны на
большую часть крестьянского прибавочного продукта ярко про-
явились при введении подушной подати. Крепостной крестьянин
обязан был вносить в казну налог в 74 коп. с души м. п., вели-
чину же помещичьего оброка правительство посчитало в 40 коп.
с души.
Введение подушной подати, увеличивавшей денежные пла-
тежи с податного населения в казну, усилило сопротивление
крестьян фискальному гнету. Реформа вызвала и недовольство
42 ЦГАДА, ф. 273, Камер-коллегия, оп. 1, ч. 8, д. 36693, л. 225 и об.
43 С. М. Троиикий. Финансовая политика..., стр. 115.
44 ЦГАДА, ф. 350, Ревизские сказки, оп. 1, д. 475, лл. 42 об. — 43 об.
45 В каширской вотчине П. П. Шафирова в 1716 г. с осьмака (0,8 двора)
в казну шло 3,5 руб. и 12 пудов хлеба, а помещику — 2,3 руб. и 6 пу-
дов хлеба (Ю. А. Тихонов. Указ, соч., стр. 175).
212
дворян, стремившихся увеличить свою долю доходов в общей
сумме феодальной ренты. Несмотря на все кары, помещики
упорно скрывали крепостных крестьян от переписки46. Поме-
щиков, разумеется, не устраивала лишь ставка казенных пода-
тей, а не сама подушная система обложения, которая нивели-
ровала положение отдельных слоев сельского населения и усили-
вала власть помещиков над крепостными.
Можно наметить и еще один аспект закрепостительного со-
держания подушной подати. Фискальная политика, направленная
на исключение любой возможности уклонения от государствен-
ного тягла, ускорила переход от вытной к повенечной системе
в помещичьих имениях, ибо подталкивала землевладельцев
к учету всех трудовых ресурсов. Переходу от двора к душе в об-
ласти налогового обложения соответствовала перестройка раз-
верстки помещичьего тягла с перенесением основного принципа
раскладки с земельного надела на число работников 47.
А. Л. Шапиро заметил, что главный смысл перехода от выт-
ной к повенечной системе заключался в ликвидации бобыльства
как массовой категории сельского населения. Признавая спра-
ведливость этого положения, необходимо все же иметь в виду,
что этот переход затронул прежде всего массу крестьян, состав-
лявших (в отличие от бобылей) и при вытной и при венечной
раскладках большинство населения помещичьих имений.
В этой связи вызывает сомнение тезис о том, что образцом
подушной подати послужило поголовное и повенечное обложение
в практике помещиков и монастырей48. О поголовном обложении
до установления подушной подати на частновладельческих зем-
лях данных нет. Нет таких сведений и о повенечном обложении.
Как мы видели выше, за редчайшим исключением в тягло или
осьмак входило более одного крестьянского двора (а во дворе
проживало нередко несколько семей). Между тем уже с 1680 г.
государственное налогообложение исходило из одного двора как
фискальной единицы, и подворное обложение включало бобылей
в состав налогоплательщиков.
Такое отставание помещичьей системы обложения от госу-
дарственной вполне объяснимо. И двор и душа м. п. для казны
являлись абстрактными расчетными единицами. И если, присту-
пая к реформе обложения, Петр I имел в виду «работных пер-
сон», то вскоре внутренняя логика фискальной системы и сопро-
тивление крестьян и помещиков привели царя и его окружение
46 С. М. Троицкий. Финансовая политика..., стр. 26, 38, 119—120.
47 А. Л. Шапиро. Переход от побитной к повенечной системе обложения
крестьян владельческими повинностями. — «Ежегодник по аграрной исто-
рии Восточной Европы». 1960 г. Киев, 1962, стр. 214—215.
48 М. В. Клочков. Ревизская душа как окладная единица при Петре I. —
«Ученые записки Ростовского-на-Дону Финансово-экономического ин-
ститута», т. II, 1948, стр. 131; А. Л. Шапиро. Указ, соч., стр. 215.
213
к податной душе без возрастных ограничений. Для помещика же
и двор и крестьянская семья были реальными хозяйственными
единицами, и поддержание их тяглоспособности на определенном
уровне не позволяло землевладельцу проводить резкие перемены
в области владельческих повинностей. Этим объяснялся медлен-
ный, постепенный рост помещичьей эксплуатации.
Рассмотренный круг источников показывает, что в помещи-
чьих имениях конца XVII—первой четверти XVIII в. преобла-
дали такие формы ренты, как отработочная (в среднем до 2,6 дес.
в поле или 4,5 дес. в двух полях на двор; до 0,4 дес. в поле или
1,5 дес. в двух полях на душу м. п.) и денежная (в среднем от
1,5 до 5,5 руб. на двор, от 0,25 до 0,75 руб. на душу м. п.). Самой
распространенной была полевая барщина — наиболее тягостная
для крестьян форма ренты, поскольку ее выполнение осуществля-
лось под жестким помещичьим контролем. В имениях, где эти
формы ренты сосуществовали, основное место в показателях
владельческих повинностей занимал денежный оброк. Если оце-
нивать обработку 1 дес. в 1 руб., то по количественным показа-
телям размер денежной ренты окажется несколько выше размера
отработочной ренты. Нажим на крепостных крестьян проводили
и помещики и крепостническое государство. В системе государ-
ственных повинностей Петровского времени возросшие денежные
налоги (в среднем до 3 руб. на двор) ложились на крестьян
тяжелым грузом. Еще более сил и средств требовали государ-
ственные трудовые мобилизации, рекрутчина и оплата их прове-
дения, доставка натуральных продуктов в отдаленные от цен-
тральных уездов места (Петербург, Псков, Смоленск, Брянск,
Коротояк и др.). Это поднимало казенные подати крестьянского
хозяйства до 10—15 руб. в год. В первой четверти XVIII в.
казна изымала большую часть прибавочного продукта поме-
щичьих крестьян. Высота государственного тягла не позволяла
помещикам резко увеличивать владельческие повинности. По-
этому возрастание дворовых ставок владельческих повинностей
не сопровождалось увеличением душевых норм тягла. Видимо,
в этих условиях дворяне вставали на путь постепенного, малоза-
метного на первый взгляд расширения барщинного хозяйства,
ибо платежные силы крестьянского двора находились на пределе.
Хозяйство крупного сановника России
в первой четверти XVIII в.
(по архиву князя А. Д. Меншикова)
*
С. М. Троицкий
При изучении истории России конца XVII—первой четверти
XVIII в. большинство дореволюционных и советских исследова-
телей сосредоточили основное внимание на проводимых в то
время преобразованиях и на личности царя Петра I—крупного
государственного деятеля, талантливого полководца и дипломата.
И хотя буквально каждый автор упоминал имена «птенцов
гнезда Петрова», однако до сих пор в литературе отсутствуют
научные биографии ближайших сподвижников Петра I —
А. Д. Меншикова, Г. И. Головкина, П. А. Толстого, Феофана
Прокоповича, А. В. Макарова и других, сыгравших крупную
роль в истории России этого периода.
Работы биографического жанра немногочисленны и содержат
главным образом данные о деятельности этих лиц на служебном
поприще. Сведения об имущественном положении и хозяйствен-
ной деятельности крупнейших сановников той эпохи, чрезвычайно
важные для определения социального облика бюрократии и рас-
становки сил в правящих кругах, в таких работах обычно отсут-
ствуют, ибо их авторы, за редким исключением, не обращались
к вотчинным архивам.
В предлагаемой статье нами предпринята попытка охаракте-
ризовать хозяйственную деятельность князя А. Д. Меншикова,
являвшегося в первой четверти XVIII в. крупнейшим после
царя Петра I лицом, а после его смерти вплоть до опалы осенью
1727 г. правившего государством. Это вызывает особый интерес
к хозяйству Меншикова, ибо, как правильно отмечено в лите-
ратуре, крупная вотчина наиболее полно выражала социально-
экономическую сущность феодального общества, в ней более за-
метно прослеживались новые тенденции в хозяйственном разви-
тии страны L
1 А. А. Новосельский. Вотчинник и его хозяйство в XVII в. М., 1929,
стр. 3; Л. С. Прокофьева. Вотчинное хозяйство в XVII в. М.—Л., 1959,
стр. 3; А. Н. Сахаров. Русская деревня XVII в. По материалам пат-
риаршего хозяйства. М., 1966, стр. 39.
275
Специальная литература о Меншикове немногочисленна2.
К ней целиком применима данная выше характеристика биогра-
фических работ.
Обширным хозяйством князя управляли петербургская и мо-
сковская домовые канцелярии, которым подчинялись приказчики
и управители отдельных вотчин и сел. Несмотря на занятость
государственными делами, Меншиков ежедневно проверял работу
вотчинной администрации, о чем свидетельствуют его многочис-
ленные пометы и резолюции на документах, указы, инструкции,
а также письма приказчикам, чиновникам, торговым агентам,
русским и иностранным купцам, банкирам. Во время частых и
длительных поездок в действующую армию, по России и за гра-
ницу Меншиков брал с собой слуг, составлявших «походную до-
мовых дел канцелярию», которая осуществляла оперативный
контроль за управлением вотчинами.
«Светлейший князь», умевший с трудом нацарапать свое имя
и фамилию, был рачительным хозяином и превосходным орга-
низатором. Он уделял особое внимание тщательному ведению
делопроизводства и отчетности, что было продиктовано заботой
феодала об улучшении управления хозяйством. По примеру
Петра I и других вельмож при доме князя велся дневник, в ко-
тором изо дня в день фиксировалась вся его личная и служебная
деятельность 3.
В целом в Меншиковском архиве имеются те же виды хо-
зяйственных документов, что и в других поместно-вотчинных
фондах конца XVII—первой половины XVIII в.4 Для дело-
производства домовой канцелярии Меншикова было характерно
ведение особенно подробного учета поступления доходов натурой
2 «Картина жизни и военных деяний российско-императорского генералис-
симуса князя Александра Даниловича Меншикова, фаворита Петра Ве-
ликого». М., 1809; Г. Есипов. Ссылка князя Меншикова. — «Отечествен-
ные записки», 1860, № 7—8, стр. 379—426; 1861, № 1, стр. 55—90;
он же. Жизнеописание А. Д. Меншикова. — «Русский архив», 1877, т. 2;
«Александр Данилович Меншиков. Его жизнь и государственная деятель-
ность. Биографический очерк». СПб., 1899; А. Голомбиевский. Александр
Данилович Меншиков. — «Сборник биографий кавалергардов», т. I. СПб.,
1901, стр. 85—123; он же. Сотрудники Петра Великого. Граф П. И. Ягу-
жинский, князь А. Д. Меншиков. М., 1903; В. Н. Нечаев. Публикация
о винах князя А. Д. Меншикова (Из вновь найденных архивных материа-
лов).— «Русский исторический журнал», 1921, кн. 7, стр. 92—113; *он же.
Следственные допросы князя А. Д. Меншикова. — Там же, 1922, кн. 8,
стр. 115—150; Г. П. Георгиевский. Мазепа и Меншиков. — «Исторический
журнал», 1940, № 12, стр. 72—83; Р. В. Овчинников. Крушение «полу-
державного властелина». — «Вопросы истории», 1970, № 9.
3 А. П. Глаголева. Повседневные записки князя А. Д. Меншикова (К изу-
чению материалов Меншиковского архива). — «Проблемы источниковеде-
ния», вып. V. М., 1956, стр. 159—183.
4 Н. Ф. Петровская. Об изучении поместно-вотчинных архивных фондов
XVIII—первой половины XIX в. — «Проблемы источниковедения», вып. VI.
М., 1958, стр. 18—23, 25—27, 36, 45—47, 50—51.
216
и деньгами и их расходования 5, ибо он был скуповат в мелочах.
Если «светлейший князь» подавал нищему деньгу или алтын,
то все подобные раздачи тщательно учитывались. Выходец из
низов, Меншиков любил при случае морализировать на тему
о пользе бережливости. Так, когда князь А. А. Черкасский, же-
натый на его дальней родственнице, продал «приданую деревню»
жены для выкупа заложенного серебра и растратил деньги
(10 тыс. руб. и 1 тыс. червонных), то Меншиков в письме от
29 июля 1720 г. прочел ему длинную нотацию: «Ежели б вы
жили так, как шляхтичу надлежит, — честно и постоянно, то б
своего. .. было довольно. Старая есть пословица, что по одежке
протягай и ножки, а не на постоянное житье и на карты или на
кости никто денег не напасется... Впредь будете во всем от нас
считаны, а не худо, чтоб у вас кушанье держали русские повара,
ибо дед и отец ваш, как сами знаете, что кухмистра-иноземца
не держали, а жили честно и постоянно и со всяким доволь-
ством, а особливо что без долгу, а деревни, всегда покупая, при-
бавляли». Чтобы постращать игрока и вертопраха, «светлейший»
грозился просить Петра I «публиковать о тебе, буде кто с вами
будет играть в карты или кости и кому что проиграете, те б пла-
тежа не чаяли, и взаймы с закладом и без закладу отнюдь никто
не давали» 6.
Такие сентенции и мелочное скопидомство не мешали самому
Меншикову устраивать пышные балы и содержать роскошно
убранные дворцы, поражавшие своим великолепием иностранных
дипломатов.
Опала и последовавшая затем ссылка Меншикова в Сибирь
в 1728 г. сопровождались конфискацией его вотчин и раздачей
большей части их новым владельцам. Это привело к тому, что
огромный вотчинный архив князя полностью не сохранился до
нашего времени7’. Отдельные его части ныне находятся в раз-
личных фондах и хранилищах. Возможно, часть хозяйственных
документов Меншикова находится в фондах новых владельцев
его вотчин 8.
Материалы вотчинного архива А. Д. Меншикова не введены
в широкий научный оборот, если не считать публикации запис-
ных книг петербургской домовой канцелярии за 1726 г.9, сообще-
5 Там же, стр. 50.
Q А. Г оломбиевский. Александр Данилович Меншиков, стр. 105, прим. 2.
7 Часть вотчинного архива погибла еще при жизни князя (Г. П. Георгиев~
ский. Указ, соч., стр. 72; ЦГАДА, ф. Портфели Миллера, № 243, ч. I,
д. 6, лл. 49-50).
8 В архиве Меншикова сохранились документы прежних владельцев его
имений (ЦГАДА, ф. А. Д. Меншикова, д. 1, лл. 3, 6—8, 29, 33 об.
и др.).
9 «Щукинский сборник», вып. 9. М., 1910, стр. 1 —152 («Записная книга
об отписках и письмах, присылаемых из вотчин кн. А. Д. Меншикова» и
«Записная книга припасам из вотчин кн. А. Д. Меншикова. 1726 г.»).
217
ний Л. И. Петровой 10 11 и двух статей и публикаций автора этих
строк п.
«Светлейший князь» А. Д. Меншиков был крупнейшим после
царя феодалом России. Его владения находились в Европейской
России, Прибалтике, Белоруссии и на Украине (табл. 1), а также
в Пруссии (местечко Амт в Бранденбурге и др.).
Во владениях Меншикова было свыше 3 тыс. сел и деревень,
ему принадлежало 7 городов (Батурин, Копорье, Короп, Почеп,
Раненбург, Ямбург и Ямполь). По численности крестьян его хо-
зяйство уступало лишь владениям российских императоров —
414,1 тыс. душ м. п. по I ревизии 12~13.
Обширные владения Меншикова начали складываться в самом
начале XVIII в. и продолжали пополняться вплоть до самой
опалы князя. В основе богатства Меншикова лежали царские
пожалования, составившие около 70% всех вотчин. В 1700 г.
он получил свою первую вотчину — деревню Лукину в Москов-
ском уезде 14. Дальнейший рост владений Меншикова неразрывно
связан с его государственной службой и фавором царя. Ближай-
ший сподвижник и любимец Петра I, выдвинувшийся еще
в конце 80-х годов XVII в., он проявил себя во время Северной
войны хорошим организатором и талантливым полководцем.
Обрадованный его военными победами Петр I щедро разда-
вал новоявленному «герцогу Ижорскому» города и мызы
в Ингерманландии, поручив и управление этим краем. Однако
очень скоро Петр I был вынужден ограничить владения Мен-
шикова в Ингерманландии. Стремясь укрепить позиции России
в Прибалтике и приохотить русских дворян к поселению в Пе-
тербурге, царь удовлетворял их просьбы о пожаловании земель
близ новой столицы. Поскольку большая часть удобных для ве-
дения хозяйства земель была отдана «герцогу Ижорскому», то
Петр I приказал ландрихтеру Ф. Манукову в 1708 г. провести
межевание земель. По неполным данным, Меншикову в это
10 Л. И. Петрова. Крестьяне крупной Курской вотчины в первой четверти
XVIII в.— «Вестник ЛГУ», № 20. Серия истории, языка, литературы,
вып. 5. Л., 1964, стр. 129—133; она же. Наделенность землей и скотом
крестьян Курской вотчины в XVIII—XIX вв. — «Ежегодник по аграрной
истории Восточной Европы». 1964 г. Кишинев, 1966, стр. 375—385.
11 С. М. Троицкий. Переписная книга Леденгского усолья князя А. Д. Мен-
шикова.— «Материалы по истории Европейского Севера СССР. Северный
археографический сборник». Вологда, 1970; он же. Районирование феодаль-
ной ренты в крупной вотчине в России в первой четверти XVIII в.
(По архиву князя А. Д. Меншикова). — «Ежегодник но аграрной' истории
Восточной Европы», 1968 г. Л., 1972; он же. О скупке земель А. Д. Мен-
шиковым, А. В. Макаровым и И. А. и П. А. Мусиными-Пушкиными (Из
истории крупного феодального землевладения в России в первой трети
XVIII в.). — «Вопросы аграрной истории Центра и Северо-Запада РСФСР».
Смоленск, 1972.
12-13 Е. И. Индова. Дворцовое хозяйство в России. Первая половина XVIII в.
М., 1964, стр. 80.
14 Н. Г. Устрялов. История царствования иМп. Петра Великого, т. I, СПб.,
1858, стр. 397.
218
Таблица 1
Рост владений А. Д. Меншикова *
Год приобре- тения вотчин	Район												Итого за год	
	Северо-Запад- ный		Н< чернозем- ный центр		Черноземный центр		Поволжье		Левобережная У краина		Белоруссия			
	вот- чины	души м. п.	вот- чины	Души м. п.	вот- чины	души м. п.	вот- чины	Души м. п.	вот- чины	души м. п.	вот- чины	души м. п.	вот- чины	души м. п.
1700	—	—	1	115	—	—	—	—	—	—	—	—	1	115
1701	—	—	2	345	—	—	—	—	—	—	—	—	2	345
1704	—	—	—	—	—	—	—	—	1	1261	—	—	1	1261
1706	—	—	—	—	—	—	—	—	—	—	1	Нет сведений	1	Нет сведений
1707	4	8 025	—	—	—	—	—	—	—	—	—	—	4	8 025
1709	—	—	4	4 737	4	10 590	—	—	2	28 035	2	Нет сведений	12	43 362
1710	—	—	9	11676	—	—	5	9 402	—	—	1	п	»	15	21 078
1711	1	435	—	—	—	—	—	—	—	—	—	—	1	435
1714	2	4 196	1	7 405	—	—	—	—	—	—	—	—	3	11601
1715	—	—	—	—	—	—	—	—	—	—	2	Нет сведений	2	Нет сведений
1716	1	147	—	—	—	—	—	—	—	—	1	п	п	2	147
1717	—	—	—	—	1 "	—	—	—	—	—	1	п	»	1	Нет сведений
1718	—	—	—	—	1	1977	—	—	—	—	—	—	1	1977
1723	—	—	—	—	1	345	—	—	—	—	—	—	1	345
1724	1	2 750	—	—	—	—	—	—	—	—	—	—	1	2 750
1726	1	527	—	—	—	—	—	—	1	2 710	—	—	2	3 237
Нет сведений	1	643	—	—	8	15 718	1	1461	4	23 170	—	—	14	40 992
Всего за 16 лет	п	116 723	1 17	24 278	1 14	28 630	1 6	10 863	8	155 176	8		64	135 670
Сведения для составления таблицы извлечены из нашей статьи, где дано распределение вотчин по отдельным уездам (С. М. Троицкий.
Районирование феодальной ренты в крупной вотчине в России в первой четверти XVIII в., стр. 116—119).
время принадлежало в Ингерманландии 1056286 дес. пашни
и угодий, 2 города, 137 мыз, 799 деревень, 8 погостов, 1 село,
в которых было «крестьянских и бобыльских латышских»
4308 дворов. Из них ему оставили 1308 дворов с пашней и угодь-
ями и дали земли для переселения 1 тыс. дворов русских крестьян.
Остальные земли и угодья отошли в казну и были использованы
для раздачи помещикам 15. Взамен Меншиков в 1710—1714 гг.
получил из дворцовых владений более 10 имений в Московском,
Можайском, Тверском, Пошехонском, Старорусском, Симбир-
ском и Саратовском уездах. За ним также были сохранены го-
рода Копорье и Ямбург с мызами и селами 16.
Новые богатые вотчины Меншиков получил в 1709—1710 гг.,
после того как успешно воевал со шведами в Белоруссии и на
Украине и отличился под Полтавой. Петр I отдал своему лю-
бимцу на Украине г. Почеп с селами, принадлежавшие ранее
гетману Мазепе. Меншиков просил у царя еще один лакомый
кусок на Украине — г. Батурин с округой, но Петр I, не желая
осложнять отношений со старшйной, отказал ему и дал взамен
из бывших владений Мазепы богатейшую Ивановскую вотчину
в Севском уезде и «присудные» к ней села и деревни в ряде со-
седних уездов. Город Батурин Меншикову удалось получить
лишь спустя 17 лет, после многолетних домогательств, уже после
смерти Петра I, от Екатерины I.
Расширение владений феодалов за счет царских пожалований
имело давнюю традицию. И хотя в XVII в., особенно во второй
его половине, значительная часть раздаваемых правительством
земель попадала верхушке господствующего класса феодалов,
все же и основная часть служилого сословия расширяла свои
владения за счет царских дач 17. В XVIII в., особенно после от-
мены поместного жалования в 1715 г., абсолютные монархи раз-
давали земли не всему классу феодалов, а лишь небольшой его
части, приближенной к монарху (гвардии, верхушке офицерства,
высшим чиновникам, придворным). При стечении благоприятных
условий это давало возможность быстро концентрировать огром-
ные земельные богатства в руках немногих лиц, что ярко про-
явилось в истории возникновения вотчины Меншикова. Высокий
удельный вес царских пожалований в общей массе всех земельных
приобретений был характерен не только для «светлейшего», но и
для других представителей «новой знати», также не имевших
родовых вотчин и уступавших ему лишь размерами своих вла-
дений.
15	С. М. Троицкий. О некоторых источниках по истории землевладения
в Ингерманландии в первой половине XVIII в. — «Источниковедческие проб-
лемы истории народов Прибалтики». Сб. статей. Рига, 1970, стр. 126—128.
16	См. табл. 1, а также ЦГАДА, ф. А. Д. Меншикова, д. 259, л. 142;
Госархив, XI разр., д. 70, лл. 1—4 об., 6, 8 об.—9.
17	«Феодальное землевладение. Боярство, дворянство и церковь» (написано
А. А. Новосельским). — «Очерки истории СССР. Период феодализма.
XVII в.» М., 1955, стр. 147—151.
220
Другим важным источником пополнения владений Менши-
кова была скупка земли и крестьян, чему благоприятствовало
слияние вотчины с поместьем. Меншиков приобретал целые вот-
чины, отдельные села и деревни, пустоши, угодья, сенокосы.
Табл. 2 дает представление о масштабах операций князя по
скупке вотчин.
Данные табл. 2 свидетельствуют о том, что Меншиков ску-
пал землю и крестьян вплоть до своей опалы. На первых порах
выскочка из социальных низов покупал деревни, чтобы разбога-
теть и как-то уравнять себя с дворянами, имевшими родовые вот-
чины. Но и получив крупные пожалования в 1707—1710 гг., он
не прекратил скупщические операции. Наоборот, после 1710 г.
растет количество скупаемых владений. Видимо, доходы от но-
вых пожалований давали возможность феодалу расширить хо-
зяйство.
Приведенные в табл. 2 сведения не могут считаться исчерпы-
вающими. Состояние источников не позволяет точно определить,
сколько всего израсходовал Меншиков на покупку крестьян и
земли. Однако известно, что и другие вотчины, полученные от
Петра I, князь округлял за счет приобретения новых участков
и крестьян. Так, в Нарвском уезде он прикупил 2 острова.
В Друзинской вотчине (Новгородский уезд) из 34 деревень
(1187 душ м. п.) почти 22% крестьян было куплено у соседних
помещиков (10 деревень, 258 душ м. п.); из 1261 души м. п.
в Никольской волости (Нижегородский уезд) 165 чел. (13%)
было приобретено Меншиковым; в Пошехонском уезде из
7405 душ м. п. князь купил 448 человек (6% ) 18 и т. д.
Постоянно растущая потребность феодала в рабочей силе
приводила к тому, что его приказчики скупали крестьян семь-
ями и поодиночке, без земли.
Нам не удалось найти сведений, позволяюших выяснить, от-
куда Меншиков брал деньги для скупки недвижимости в Москве
и вотчин в самом начале своей карьеры. Видимо, царский фавор
сыграл решающую роль в начальный период складывания «импе-
рии» Меншикова. Не исключено и то, что известную роль в по-
явлении у сержанта, а затем поручика Преображенского полка
денег для скупки вотчин, домов и ростовщичества могли сыграть
«доброхотные даяния» различного рода просителей, заинтере-
сованных в расположении царского любимца. Следует также на-
помнить, что Меншиков, как и некоторые другие военачальники
Петра I (Б. П. Шереметев, Ф. М. Апраксин), увеличивал денеж-
ные богатства за счет военных трофеев 19.
18 См. «Ведомость о деревнях А. Д. Меншикова», составленную его домовой
канцелярией в 1728 г. — ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 70, лл. 5 об.,
8 об., 11—12, 61 об. — 62, 65 и др.; ГИМ, ОПИ, ф. 314, А. Д. Менши-
кова, д. 10, лл. 110 об. — 111.
19 Е. П. Карнович. Замечательные богатства частных лиц в России. СПб.,
1885, стр. 16, 120—128 и сл. Известны многочисленные случаи незакон-
221
Таблица 2
Покупка вотчин в хозяйстве А. Д. Меншикова *
Год	Уезд	Вотчина	Число душ м. п.	Цена, руб.
1700	Московский	Село Алексеевское	320	Нет све- дений
1701	»	Село Новопреображен- ское	200	То же
1701	и	Село Рожественное	173	3000
1710	Галицкий	Деревни Нелидова, Лапина	100	Нет све- дений
1710	Полоцкое воеводство	Полуезерье, Улу	Нет све- дений	21 000 **
1711	Тотемский	Леденгское усолье	435	40 000
1715	Витебское воевод- ство	Дубровинское графство	Нет све- дений	75 000
1716	Полоцкое воеводство	Маетности Галя, Бикложе	Нет све- дений	300
1716	Ревельский	Мызы Лагеди, Саха	147	Нет све- дений
1717	Мстиславское вое- водство	Горыгорецкое графство	Нет све- дений	67 573
1718	Брянский	Краснозаборская волость	1977	Нет све- дений
1724	Вяземский	Сычевская и Жернов- ская волости	2 750	То же
1726	Кексгольмский	Сердобольский погост	527	10 000
1727	Копорский	Лапинская мыза	—	1000
Нет све-	Белгородская про-	10 новопоселенных сло-	8 990	Нет све-
дений	винция	бод		дений
То же	Обоянский	Село Ракитное, слободы Новоберезовка, Солдат- ская	2 971	То же
n W	Нижегольский	Села Петровское, Троиц- кое	1561	
* С. М. Троицкий. О скупке земель А. Д. Меншиковым, А. В. Макаровым и И. А. и
П. А. Мусиными-Пушкиными, стр. 3—4; ЦГАДА, ф. А. Д. Меншикова, д. 19, 20 , 42 , 222,
264; ф. Сенат, кн. 234, лл. 32—34.
** Стоимость покупки вотчин в Белоруссии в источниках указана в ефимках. Обычно
в это время 1 ефимок равнялся 50 коп.
В целом купленных крестьян во владениях Меншикова было
примерно 35—37 тыс. душ м. п., т. е. около 20—25% всего насе-
ления вотчины. Такой процент следует признать высоким. Вот-
чины, земли и крестьян в больших размерах приобретали и дру-
ных поборов Меншикова с населения Польши в 1711 —1712 гг. (С. М. Со-
ловьев. История России с древнейших времен, кн. VIII. М., 1962,
стр. 499-500).
222
гие сановники Петра I, причем не только из числа «новой» знати,
но и представители древних родовитых родов. Так, в 1707—
1734 гг. кабинет-секретарь А. В. Макаров израсходовал на по-
купку земли и крестьян 18 027 руб., графы И. А. Мусин-Пушкин
и его сын Платон— 10 707 руб. С учетом сделок по округлению
родовых вотчин можно полагать, что в конце 30-х годов XVIII в.
купленные вотчины составляли не менее 20% всех владений Му-
синых-Пушкиных 20. Скупкой земель в крупных масштабах зани-
мался также генерал-аншеф А. И. Тараканов (в частности,
у сына барона П. П. Шафирова, Исайи) 21 и другие крупные са-
новники того времени.
В хозяйстве Меншикова имелись даже специальные агенты,
скупавшие земли и крестьян в южных районах России для заве-
дения хозяйства. По договору, заключенному одним из таких
агентов •— Михаилом Срезневым — с петербургской домовой кон-
торой князя в мае 1718 г., приказчик обязывался «купить на имя
его светлости в Киевской и Воронежской губерниях в украин-
ских городех у тамошних помещиков, кто из них похочет продать
порозжие свои земли», «укрепить» их за князем; «поселить и
присовокупить (как бог да поможет) дворовое число довольное
вольными черкасами против тамошнего обычая, как и у прот-
чих». Во избежание конфликтов с правительством и помещиками
других городов Срезнев обещал в эти слободы не принимать
«из великороссийских городов и из сел и деревень никаких приш-
лых людей, кто б какова звания ни был, тако ж и из служилых
казаков». Новопоселенцам следовало давать на 2—3 года осво-
бождение от повинностей. Тут же содержалось и объяснение
большого интереса Меншикова к заведению хозяйства на плодо-
родных землях южных районов страны: они должны были да-
вать сборы деньгами, а главное, пенькой «по двадцати тысяч
Рублев на год». Видимо, цифра была завышена, но основная при-
чина тяги феодала на юг названа точно. За свои услуги М. Срез-
нев должен был получить «награду» и пожизненно должность
управителя новопоселенных слобод22. Сохранились известия, что
М. Срезнев действовал в соответствии с контрактом. К началу
1723 г. он израсходовал свыше 4 тыс. руб. на покупку земли и
крестьян 23.
Добиваясь расширения владений и увеличения доходов, Мен-
шиков прибегал к любым средствам, используя царский фавор,
свое высокое положение в государстве24, не брезгуя взятками
20 Подробнее см.: С. М. Троицкий. О скупке земель А. Д. Меншиковым,
А. В. Макаровым и И. А. и П. А. Мусиными-Пушкиными, стр. 8,
15-16.
21 «Сборник биографий кавалергардов», т. I, СПб., 1901, стр. 75.
22 ГИМ, ОПИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 2, л. 35—35 об.
23 ГБЛ, ф. 166, А. Д. Меншикова, картон 15, № 3, л. 1 об.
24 Так, во время подушной переписи в 1719 г. переписчики в угоду Мен-
шикову «пропустили» Раненбургскую вотчину (свыше 3 тыс. душ м. п.)
223
и прямым насилием, как и другие сановники. Так, когда по его
требованию была проведена перепись населения Тамбовского и
Елецкого уездов, пострадавших в 1713 г. от набега кубанских
татар25, то ландрихтер С. Клокачев обнаружил, что в новопосе-
ленных слободах и селах князя жило много «разных городов
сходцев и разночинцев». Некоторые из них жили «на своих по-
местных дачах» и в 1704 г. были приписаны к городу Борисо-
глебску в станичную службу и «всякие великого государя подати
плачивали». Но в 1706 г. Е. Ивинский в угоду всесильному вре-
менщику переписал их и «отказал во крестьяне» за князя Мен-
шикова, что было закреплено во время подворной переписи
1710 г., после чего они перестали нести государственное тягло.
В Тамбовском уезде за князем после набега татар было «разных
городов сходцев, разночинцев, детей боярских и других всяких
чинов людей» в деревнях Верхней Грибановке — 307 душ м. п.,
Нижней Грибановке—192, Русановой — 27, Братки—18, Поль-
ской— 43 души м. п.26 и т. д.
Приведем другой пример беззастенчивых действий Меншикова.
Поощряя заселение русскими феодалами Ингерманландии, в не-
посредственной близости от новой столицы империи, Петр I
очень настороженно относился к их попыткам закрепиться на
землях Латвии и Эстонии, которыми владели прибалтийские ба-
роны, защищенные многочисленными привилегиями. Во время
Северной войны некоторые генералы, офицеры и сановники по-
лучили мызы в этих районах, но потом они были возвращены
в казну и отдавались в аренду немецким феодалам. В 1710 г.
Петр I дал в аренду генералу К.-Э. Ренну в Ревельской губернии
Раненбургские маетности (8174 гака). После смерти генерала
Екатерина I в 1726 г. дала по 30 гаков его вдове и графу Бас-
севичу, 20 — вице-президенту Камер-коллегии К. Принценстерну
и 17г гака — отставному майору Энгельбрехту. Меншиков
в 1727 г. скупил у них эти мызы в нарушение запрещения Екате-
рины I, причем уплатил Принценстерну 5 тыс. руб., а в купчей
поставил 20 тыс. Это вызвало осуждение действий князя, ибо
«никто инде домов живущий не может в Лифляндии по правам
фамильных и наследных маетностей наследовать или владеть».
В «промемории», написанной 5 октября 1727 г. (после падения
князя Меншикова) и адресованной, видимо, Верховному Тай-
ному совету, неизвестный автор 27 писал о том, что «его княжая
(М. М. Богословский. Областная реформа Петра Великого. М., 1902,
стр. 362).
25	В вотчинах Меншикова в 1713 г. было убито и угнано кубанскими та-
тарами несколько сот человек обоего пола. — ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 61,
лл. 184—186; Н. И. Дубасов. Очерки из истории Тамбовского края,
вып. 2. М., 1883, стр. 46—48.
26	ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 61, лл. 187—190.
27	«Промемория» не подписана, и по почерку не удалось определить ее ав-
тора. Вероятно, им был один из представителей немецких феодалов,
224
присяжная должность сама требовала было е. и. в. высокие
права и благо производить и вред отвращать, а не для своей
собственной корысти свою имевшуюся власть всуе употреблять и
е. и. в. публичные маетности себе и своей фамилии захватывать».
Поэтому автор считал, что Меншикову следовало все мызы вер-
нуть в казну «и надежному человеку по лифляндскому обыкнове-
нию и ревизии на аренду отдать» 28.
Еще более скандальный характер имело так называемое По-
чепское дело. Получив от Петра I за участие в Полтавском сра-
жении г. Почеп с селами, ранее принадлежавший гетману Ма-
зепе, Меншиков примежевал к этой вотчине 2743 двора «казаков
и их подданных». Начиная с 1715 г., он взимал с них ежегодно
6169 руб. 87 коп., не считая других поборов 29.
Украинские казаки подавали жалобы, протестуя против за-
крепощения, а Меншиков добивался от Петра I указа о проведе-
нии межевания земель, чтобы окончательно закрепить за собой
новых «подданных». Когда Петр I в 1718 г. назначил межевщи-
ков, то князь подкупил дьяка И. Лосева и заменил ему цар-
ский наказ собственной инструкцией. Межевщики подтвердили
установленные князем границы. Это вызвало новую волну жалоб
царю казаков во главе с гетманом И. И. Скоропадским, ибо Ло-
сев примежевал к Почепу «сверх того еще два сотенные городы
полку Стародубского — Мглин и Баклан з двумя их уездами
и с частью Стародубской сотни». Скоропадский просил Петра
«чтоб повелено было ему (Меншикову. — С. Т.)... место Почеп
держать так, как и прежние гетманы им владели» 30.
Однако Меншиков не желал уступать лакомый кусок. Пол-
ковник Б. Г. Скорняков-Писарев, брат обер-прокурора Сената,
снова провел межевание в угоду князю. Тогда Петр I, возму-
щенный самоуправством своего фаворита, послал на Украину
полковника С. Давыдова, который выявил огромные злоупо-
требления князя. Для расследования «Почепского дела» царь
назначил следственную комиссию из крупнейших сановников им-
перии (Я. В. Брюс, Г. И. Головкин, И. А. Мусин-Пушкин,
И. И. Дмитриев-Мамонов, А. А. Матвеев и др.). Под давлением
улик Меншиков признал свою вину, о чем 13 февраля 1723 г. по-
дал на Генеральном дворе челобитную. Петр I лишил его долж-
ности президента Военной коллегии и приказал вернуть в казну
живших в Петербурге и отстаивавших при императорском дворе сослов-
ные интересы прибалтийских баронов. В 1725—1727 гг. в этой роли
подвизались бароны И. Кампенгаузен и И. И. Штремфельдт. Их поддер-
живал Г. Фик (Я. Я. Зутис. Остзейский вопрос в XVIII в. Рига, 1946,
стр. 107—108, 111 и др.).
28	ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 66, лл. 3—9; ф. Сенат, кн. 1110,
л. 2164 об.; ф. Портфели Миллера, № 243, ч. 1, д. 5, л. 16.
29	ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 70, л. 32; ф. Сенат, кн. 234, лл. 66—
70; ф. Портфели Миллера, № 243, ч. 1, л. 28—28 об.
° ЦГАДА, ф. Портфели Миллера, № 243, ч. 1, д. 1, лл. 29—31.
15 Заказ № 121	225
незаконно собранные с казаков деньги (свыше 60 тыс. руб.).
От более сурового наказания Меншикова спасло заступничество
Екатерины 31.
Еще более ловко он использовал царский фавор в октябре
1725 г. Когда Плещеевы обвинили Меншикова, что он незаконно
захватил земли их сородича Ф. Плещеева, то князь сослался на
то, что в 1704 г. был устный указ Петра I о передаче ему этих
вотчин. При этом Меншиков считал, что Плещеевы вообще
не имели права бить челом Екатерине I и оспаривать устные
распоряжения Петра I, «понеже что самодержавные государи
никому ответу дать не должны». Если же Сенат и другие учреж-
дения будут пересматривать ранее изданные акты, не содержа-
щие утверждения монарха, в том числе и данные устно, «то и все
е. и. в. указы, повсюду везде объявленные, от него, Меншикова,
и от протчих ево братии сенаторов и других поверенных от-
ставливать, також и пожалованные по высокой е. и. в. самодер-
жавной власти господам сенаторам и генералитету и протчим
вотчины отнять по сему легко возможно будет, из чего может
Произойти е. и. в. воли и учреждению нарушение» 32. Естественно,
что Екатерина I сочла эти доводы основательными, и спорные
вотчины остались за светлейшим князем.
То, что Меншиков в погоне за богатством допускал крупные
злоупотребления, не было исключением из общей практики: и
многие другие «птенцы гнезда Петрова» прославились своими
хищениями и взятками (Г. Г. Скорняков-Писарев, П. П. Шафи-
ров, А. Я. Нестеров, А. А. Курбатов и др.).
*
Князь А. Д. Меншиков имел огромное и сложное хозяйство.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что около 70%
владений (исключая белорусские вотчины) находилось в южных
уездах страны (табл. 1), где были наиболее плодородные земли.
Стремление феодалов обосноваться на юге России вполне
отчетливо проявилось в XVII в.33; в первой трети XVIII в. оно
лишь усилилось. Так, в 1713 г. Меншиков имел в Брянском,
Курском, Рыльском, Путивльском, Обоянском, Нижегольском,
Трубчевском, Хотмышском, Карповском, Вольненском, Алеш-
нинском уездах 9467 дворов, в том числе 4402 двора «черкас»,
Б. П. Шереметев — соответственно 3028 и 2864 (Белгородский,
81 ЦГАДА, ф. Портфели Миллера, № 243, ч. 1, д. 1, лл. 31—39;
ф. А. Д. Меншикова, д. 199, лл. 1—30; Госархив, IX разр., отд. I, кн. 58,
лл. 39, 337—338 об.; С. М. Соловьев. История России с древнейших
времен, кн. IX. М., 1963, стр. 457—458, 468—469.
82 ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 225, л. 757—757 об.
88 А. А. Новосельский. Распространение крепостнического землевладения
в южных уездах Московского государства. — «Исторические записки»,
т. 4, 1938, стр. 21—40.
226
Хотмышский уезды), Г. И. Головкин—1263 и 1240 (Обоянский,
Хотмышский, Карповский уезды), киевский губернатор князь
Д. М. Голицын—1031 и 1024 (Вольненский уезд), сенатор
П. М. Апраксин — 762 и 733 (Нижегольский, Салтовский
уезды), П. П. Шафиров — 728 и 715 (Белгородский, Салтовский
уезды), митрополит Белгородский—1008 и 1005 дворов (Белго-
родский, Хотмышский уезды) и т. д.34
Новым явлением для первой трети XVIII в. было стремле-
ние русских феодалов обосноваться на плодородных землях
Украины. Первыми туда устремились крупнейшие сановники и
верхушка офицерства, которым в силу их высокого положения
было легче получать земли в этом крае и преодолевать сопро-
тивление украинской старшины. Большие вотчины на Украине
получили А. Д. Меншиков, Г. И. Головкин, Б. X. Миних35,
П. П. Шафиров, П. А. Толстой36, Б. П. Шереметев 37 * и др.
Многочисленные имения Меншикова находились в самых
различных природных и экономических районах европейской
части России, имели пестрый национальный и этнический со-
став. Эти факторы, а также определенные традиции в ведении
хозяйства в различных районах страны наложили отпечаток на
формы эксплуатации в вотчине Меншикова. Огромную роль
в определении форм эксплуатации и размеров крестьянских по-
винностей играло то обстоятельство, что в первой трети XVIII в.
феодальное хозяйство испытывало сильное воздействие товарно-
денежных отношений, что проявлялось в самых различных формах.
В этот период в хозяйстве Меншикова отчетливо наметился
процесс замены натуральной и отработочной ренты денежной
формой. Если одни вотчины уже были полностью переведены на
денежный оброк, то в других крестьяне находились на денежном
и натуральном оброке, причем доля последнего уменьшалась.
В 20 вотчинах, что составляло Уз населения владений Менши-
кова, а без белорусских и украинских имений свыше 50% была
смешанная форма эксплуатации (барщина, натуральный и де-
нежный оброк). Население 22 вотчин (26,5% всех крестьян без
украинских и белорусских имений) было на оброке, причем
в 16 вотчинах он взимался только в денежной форме.
Наличие такого крупного потребителя натуральных про-
дуктов, каким был двор князя Меншикова, до известной степени
сдерживало переход к денежной ренте в некоторых вотчинах
34 П. Милюков. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII ст.
и реформа Петра Великого. СПб., 1905, стр. 405 (прим. 2).
35 П. К. Алефиренко. Украинские маетности графов М. Г. Головкина и
Б. X. Миниха в 30-х годах XVIII в. — «Ежегодник по аграрной истории
Восточной Европы». 1960 г. Киев, 1962, стр. 227, 231—232.
36 Е. П. Карнович. Указ, соч., стр. 119; ЦГАДА, ф. Сенат, оп. 113,
кн. 1314, л. 54.
37 К. Н. Щепетов. Крепостное право в вотчинах Шереметевых. М., 1947,
.стр. 17.
227
15»
Северо-Западного района и Нечерноземного центра. В то же
время сохранение и даже расширение барщины в южных вотчи-
нах было обусловлено выгодой производства дешевого хлеба.
Перевод десятков тысяч крестьян на денежную ренту стал эко-
номически возможным потому, что рыночные отношения в Рос-
сии в первой трети XVIII в. достигли значительного развития.
Однако влияние внутреннего рынка на феодальное хозяйство
проявлялось не только в смене форм ренты и расширения произ-
водства путем приобретения земли и рабочей силы, но и в ши-
роком развитии помещичьего предпринимательства.
Во владениях князя Меншикова имелись самые разнообраз-
ные промышленные заведения. Среди них условно можно выде-
лить две группы предприятий: 1) по переработке сельскохозяй-
ственного сырья (кожевенные, салотопенные, винокуренные, парус-
ные «заводы»), 2) по эксплуатации природных богатств (рыбные,
солеваренные промыслы, поташные, кирпичные, стекольные
«заводы», пильные мельницы, железоделательные «рудни»).
В результате плохой сохранности хозяйственного архива Мен-
шикова в большинстве случаев мы располагаем крайне отрывоч-
ными, порою весьма глухими сообщениями источников о суще-
ствовании промышленных предприятий, так что трудно судить
об их количестве и размерах, организации производства и сбыте
продукции.
У князя Меншикова было несколько кожевенных заводов.
Один из них, видимо, находился в подмосковных владениях. Со-
хранились известия о расходовании денег на его содержание.
12 февраля 1709 г. Меншиков в письме из Белгорода приказал
управителю Кузьме Думашеву «отпустить к полковнику князь
Григорию Волконскому (также служившему у Меншикова.—•
С, Т.) на строение кожевенных заводов из домовых наших денег
5000 рублев»38. В январе 1710 г., как явствует из счетного списка
коменданта Копорья Л. Думашева, он израсходовал 227 руб.
16 алт. 4 ден. за провоз до Москвы «до кожевенных заводов
сала ворванья и отрубей», которые использовались для приго-
товления более высоких сортов «юфти», шедшей на шитье
обуви 39. В феврале того же года он дал приказчику «москвитина»
Д. Турчанинова П. Сокольскому «на покупку яловичных кож,
уксусу и сальных свеч и рогож х кожевным заводам 1402 руб.
25 алт. 3 д.»40. В 1711 г. копорский комендант ежемесячно вы-
давал «кормовых денег» по 22 руб. 25 коп. для содержания
88 ЦГАДА, ф. Портфели Миллера, № 243, ч. 1, д. 2, л. 9 об.
89 Архив ЛОИИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 5, л. 1 об. Начиная с 1715 г.
правительство издало несколько указов, направленных на улучшение про-
изводства кожи (о замене дегтя ворванью, об обучении мастеров новым
приемам и др.). — П. Г. Любомиров. Очерки по истории русской про-
мышленности. XVII, XVIII и начало XIX в. М., 1947, стр. 170—171.
40 Архив ЛОИИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 5, л. 4—4 об.
228
25 человек «мастеровых людей». В августе 1711 г. Л. Думашев
дал копорскому солдату А. Ф. Холминову 32 руб. 16 алт. «на
покупку кож на кожевной завод» 41.
Эти данные свидетельствуют о том, что Меншиков имел ко-
жевенный завод и в Копорском уезде. И. К. Кирилов отметил,
что близ Петербурга на Нарве-реке существовало «строение
пильной мельницы и кожевенное пумповое дело», но не указал
его владельца 42.
Еще один кожевенный завод находился в Раненбургской вот-
чине Меншикова (Козловский уезд). О его существовании мы
узнаем из письма дворецкого князя — Г. Волконского от 30 июля
1710 г. к дьяку А. Я. Щукину, у которого князь поручил ему
просить «о присылке в Оранибурх на кожевные и винокуренные
заводы и к протчим управительствующимся тамо делам трех че-
ловек подьячих добрых» 43.
Нам не удалось найти сведений о дальнейшей судьбе ко-
жевенных заводов Меншикова, количестве выпускаемой ими про-
дукции и ее сбыте. Однако известно, что в 1712 г. князь сов-
местно с графом П. М. Апраксиным начал продавать в Силезию
юфть, используя для этой цели купцов и приказчиков из Казани,
где было развито кожевенное производство. Вскоре между ком-
паньонами начались ссоры, Апраксин обвинял Меншикова в неу-
плате ему более 14,5 тыс. руб. В 1723 г. их спор разбирала ко-
миссия Сената44. Возможно, что какая-то часть продукции ко-
жевенных заводов князя попадала и в Силезию (конец дела
утрачен).
Нами найдены сведения о том, что в вотчинах Меншикова
было три парусных завода. Один из них был основан в 1714 г.
на р. Клязьме в Московском уезде и существовал в 1724 г.45
1 декабря 1718 г. князь заключил контракт «за руками порохо-
вых мастеров Бархузена и Рютхерса на место на реке Клязьме,
где парусные его светлости заводы, под строение пороховых за-
водов, за которое обещались платить на год... денег по 160 Руб-
лев да по бочке белого вина» 46. После опалы Меншикова эта
мануфактура была передана И. Тамесу, который платил в казну
41 Там же, л. 5.
42 И. К. Кирилов. Цветущее состояние Всероссийского государства, кн. I.
М., 1831, стр. 30.
43 ЦГАДА, Госархив, XVI разр., д. 1025, лл. 40—41 об.
44 ЦГАДА, ф. А. Д. Меншикова д. 218, лл. 84—85.
45 Е. И. Заозерская. Развитие легкой промышленности в Москве в первой
четверти XVIII в. М., 1953, стр. 352—353, 512—513; ГИМ, ОПИ,
ф. А. Д. Меншикова, д. 10, л. 12. Сохранились известия, что 3 февраля
1726 г. в Петербургскую таможню было явлено 475 кусков (23 750 ар-
шин) парусного полотна с этой фабрики («Щукинский сборник», вып. 9,
стр. 32).
46 ЦГАДА, ф. Портфели Миллера, № 243, ч. 1, Д. 5, л. 14.
229
ежегодно 200 руб. оброку за мельницу на р. Клязьме, «хлебной
и толченой пененной анбар и парусной завод» 47.
Два других парусных завода Меншикова находились на
Украине: близ Почепа и в Шептаковской волости (были пожа-
лованы князю в 1709 г.). П. Г. Любомиров полагал, что они на-
чали действовать лишь в 1727 г., хотя и не аргументировал это
мнение источниками48. Почепский парусный завод был, видимо,
значительным предприятием. Во время описи владений Менши-
кова на нем было 459 кусков готового полотна и 8972 пуда
33 фунта «пеньки наличной и в работе» 49.
Продукция парусных мануфактур Меншикова регулярно по-
ступала на европейский рынок.
В Ивановской вотчине (Севский уезд) 50 и украинских вла-
дениях (в Почепе, Ямполе, Шептаковской волости 51 и др.) Мен-
шиков имел винокуренные заводы. Несомненно, что винокурен-
ные заводы находились и в южных вотчинах, а также в поволж-
ских имениях князя 52, ибо эти районы были крупными центрами
производства вина 53.
Продукция винокуренных заводов шла не только на удовле-
творение нужд княжеского двора, но и поставлялась на продажу
в казенные кабаки. Так, в 1709 г. Меншиков отправил в Ко-
порье вино, за которое ему причиталось 2909 руб. 31 алт. 5х/з ден.
Поставки вина продолжались и позже: «Да с винокуренных его
светлости заводов по подряду прошлого 1711 г. привезено ныне
в Петербург вина 296 бочек». Из этого количества 31 бочка
(1010 ведер) оставлена в Петербурге, а остальные 13 086 ведер
отправлены «по рубежам». Всего Меншиков привез 14 096 ведер,
причем за каждое ведро ему полагалось из казны 64 коп., а всего
9021 руб. 44 коп.54
Меншиков подряжался ставить вино в казну из южных и
украинских вотчин и в другие годы. Так, в 1723 г. он продал
казне оставшиеся «за домовым расходом», привезенные с Укра-
47 ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 234, л. 41 об.
48 77. Г. Любомиров. Указ, соч., стр. 69.
49 ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 234, лл. 53 об., 62.
63 ЦГАДА, Госархив, XVI разр., д. 1025, л. 40 об.; XI разр., д. 70,
л. 63 об.; Архив ЛОИИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 50, л. 5 и др.
51 ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 234, лл. 52—54 об.; 55 об. — 56, 59 об., 62 и др.
52 Так, Черемшанская волость Казанского уезда, Новоалександровская сло-
бода Симбирского уезда до пожалования Меншикову были приписаны
к винокуренным заводам царя (ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 70,
лл. 68 об., 69), поэтому вполне вероятно, что и в этих имениях были
винокуренные заводы.
63 В. Д. Димитриев. История Чувашии XVIII в. Чебоксары, 1959, стр. 72—
73, 113—116; Н. И. Павленко. История металлургии России в XVIII в.
М., 1962, стр. 438—441; М. Я. Волков, С. М. Троицкий. О буржуазном
расслоении крестьян и складывании рынка наемной рабочей силы в России
в первой половине XVIII в. — «История СССР», 1965, № 4, стр. 99—
101.
54 ЦГАДА, Госархив, IX разр., отд. II, кн. 16, л. 929—929 об.
230
ины 200 куф двойного вина в Петербурге и 1699 ведер двойного
и 5504 простого — в Москве 55.
В его хозяйстве имелись значительные излишки зерна, пере-
гонявшегося в вино, что должно было обеспечить более благо-
приятные условия для сбыта сельскохозяйственной продукции.
Поставка вина в казенные кабаки была настолько выгодным
делом, что в 1711 г. Меншиков вместе с Леденгским усольем
купил в Тотемском уезде Шемохоцкие винокуренные заводы.
В 1719 г. его агенты поставили с них по 2000 ведер на кружечные
дворы в Архангельск и Соль Вычегодскую, получая по 20 алт.
за ведро 56.
В хозяйстве Меншикова было несколько предприятий, исполь-
зовавших естественные богатства. В этой группе прежде всего
следует назвать богатые рыбные промыслы по Волге, особенно
Усольскую волость в Симбирском уезде и Новоспасскую сло-
боду— в Саратовском57. Для ловли рыбы Меншиков использо-
вал не только собственных крепостных, но и нанимал крестьян —
отходников и беглых для перевозки рыбы по Волге летом, а зи-
мой— на санях в Москву и Петербург. Например, в приходной
книге за 1724 г. имеется указание, что часть денежного оброка
с крестьян Малыковской слободы (1151 руб. 10 алт. 4 ден.) была
израсходована в этой вотчине «на покупку крестьян, и на рыб-
ных промыслах роздано в задатки и на протчее»58. В тех при-
волжских селах и слободах, население которых кормилось глав-
ным образом рыбной ловлей, одной из статей дохода феодала
был сбор по 10 коп. с каждого человека, являвшегося с паспор-
том для заработка. Так, в 20-х годах XVIII в. в Усольской вот-
чине ежегодно собиралось в казну князя 8 руб. 60 коп., в Ново-
спасской волости — 22 руб. 80 коп.59 Следовательно, только ле-
гально Меншиков нанимал на рыбных промыслах ежегодно
314 человек.
Эксплуатируя труд наемных работников из числа крестьян-
отходников и пришлых людей, феодал Меншиков следовал при-
о ЛП
меру купцов и посадских людей .
Часть вылавливаемой рыбы Меншиков выбрасывал на рынок.
Например, в мае 1724 г. в его московскую контору от купца 65 * 67 68
65 Там же, XI разр., д. 393, л. 49 об.
56 ЦГАДА, ф. А. Д. Меншикова, д. 218, л. 76. Известно также, что
в 1710 г. А. Д. Меншиков захватил 4 казенных винокуренных завода
в Казанской губернии и владел ими до марта 1715 г.—М. Я. Волков.
Винокуренные заводы России середины XVIII в. и их размещение (ру-
копись), стр. 48—49. Приношу свою благодарность автору, любезно оз-
накомившему меня со своей неопубликованной работой.
67 ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 70, лл. 70 об. — 79.
68 ГИМ, ОПИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 10, лл. 110 об.— 111.
59 ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 70, лл. 75 об., 78.
60 Ср. Н. Б. Голикова. Наемный труд в городах Поволжья в первой чет-
верти XVIII в. М., 1965, стр. 62—102.
231
С. Е. Шабрина поступило 411 руб. 10 коп. «за отданную ему из
двора его светлости белужину и осетрину свежую и соленую; за
икру и за протчее»61. После конфискации этих имений в 30—
40-х годах XVIII в. рыба отсюда поступала крупными партиями
на рынок 62.
Меншиков очень скоро оценил, какую выгоду дает торговля
рыбой в Поморье. В январе 1703 г. он получил от Петра I
право на заведение на Белом море компании по добыче морских
зверей (тюленей и моржей) и ловли трески. В компанию вместе
с Меншиковым вошли братья Шафировы и купцы И. Григорьев
и С. Копьев. В 1713 г. доля капитала Меншикова составляла
в компании 3 тыс. руб., Петр Шафиров вложил 2 тыс., его брат
Павел—1 тыс., И. Григорьев — 2 тыс., С. Копьев — 500 руб.63
Эта компания не только промышляла морского зверя и ловила
рыбу, но на кабальных условиях скупала у населения Поморья
треску, ворвань; вывозили все это за границу или продавали на
месте иноземным купцам64 65 66 67 68. В 1710 г. за границу было продано
трески на 3 тыс. руб., сала ворванного на 24 тыс. руб.65 Много-
численные злоупотребления Меншикова привели к тому, что
в начале 20-х годов XVIII в. Петр I отобрал у него эту компа-
нию 66.
В хозяйстве Меншикова лесные богатства для извлечения до-
хода использовались в различной форме: в лесах поволжских
вотчин крестьяне собирали мед-сырец, который частично
продавался67. В Ивановской вотчине был поташный завод,
продукция которого поступала на рынок, в том числе и на внеш-
ний 68.
Имея огромное хозяйство, которое он все время расширял,
Меншиков вел большие строительные работы. Известно, что
князь питал особое пристрастие к постройкам. «Он вечно что-
нибудь строит, — писал А. Голомбиевский, — то обстраивает
усадьбы в своих многочисленных вотчинах, то строит церкви
с башнями и курантами, то оранжереи, фабрики и заводы, то,
наконец, какие-то особенные со стеклянными куполами бани, до
61 ГИМ, ОПИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 10, л. 112.
62 Ср. Е. Н. Кушева. Торговля Москвы в 30—40-х годах XVIII в.—
«Исторические записки», т. 23, стр. 53—54.
63 ЦГАДА, ф. А. Д. Меншикова, д. 3, лл. 1—2 об.
64 А. С. Лаппо-Данилевский. Русские и промышленные торговые компании
в первой половине XVIII ст. СПб., 1899, стр. 41—42, 89—90 и др.;
ЦГАДА, ф. Канцелярия конфискации, оп. 1, ч. 6, кн. 14452, лл. 304,
313.
65 Р. И. Козинцева. Внешнеторговый оборот Архангелогородской ярмарки
и ее роль в развитии всероссийского рынка. — «Исследования по истории
феодально-крепостнической России». Сб. статей. М.—Л., 1964, стр. 123—
124, 125.
66 А. С. Датто-Данилевский. Указ, соч., стр. 118.
67 ГИМ, ОПИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 10, л. 112.
68 ЦГАДА, Госархив. IX разр., отд. II, кн. 90, л. 880 об.
232
которых был большой охотник, и всюду сам лично следит за
рабочими, ночует на стройках» 69.
В хозяйстве феодала был постоянный спрос на строительные
материалы. Крестьяне подмосковной Мячковской волости постав-
ляли князю белый камень для построек. В Копорском, Нарвском,
Ладожском и Петербургском уездах во владениях Меншикова
имелись лесопильные мельницы. Так, в Ладожском уезде на
р. Назе была мельница, «на которой пиловались доски про домо-
вый обиход князя Меншикова». В 1728 г. на ней имелось 8 «пи-
ловальщиков из солдат», получавших ежегодно по 5 руб., не счи-
тая жалованья хлебом, крупой и солью 70.
Другие мельницы не только обслуживали хозяйство феодала,
но и приносили ему значительный доход. Так, оброчный сбор за
аренду одной лишь мельницы в Нарвском уезде составил
в 1724 г. 3668 руб. 71 коп.71 Эта мельница была крупным, хорошо
оборудованным по тем временам предприятием. На Нарвскую
мельницу Меншиков время от времени посылал учиться своих
работников. 8 сентября 1717 г. князь направил солдат Копор-
ского гарнизона, которых он использовал для работы в своем
хозяйстве, «на пильные мельницы для науки» 72. В 1722 г. он
распорядился для обучения послать «на время» в Вышний Во-
лочек к канальному мастеру М. Сердюкову «нашего пильного
подмастерья Петра Иванова», «которого он, Сердюков, будет со-
держать на своем коште» 73.
Рост спроса на строительные материалы в Петербурге,
а также на внешнем рынке приводил к тому, что Меншиков
расширял свои пильные мельницы. 4 августа 1727 г. управитель
Нарвской мельницы Г. Логинов сообщал князю, что купил за
20 руб. мельничное место «у здешней жительницы иноземки
Кинтлерши». Один иноземный мастер готов по контракту вы-
строить новую мельницу, для чего нужно 20 плотников и ин-
струменты (валики, шестерни, колеса, пила и т. п.), которых нет
ни в Нарве ни в Петербурге. Нужные для постройки инстру-
менты надо поискать на Олонецких петровских заводах, а если и
там их нет, то «соблаговолите мне приказать выписать из Гол-
74
ландии» .
Пильные мельницы начала XVIII в. по характеру и технике
производства принадлежали к типу централизованных ману-
фактур 75. Такое значительное предприятие, как Нарвская пиль-
ная мельница, вероятно, работало не только на внутренний
«Сборник биографий кавалергардов», т. I, стр. 96.
70	ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 70, л. 14.
71	Там же, л. 8.
72	Архив ЛОИИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 30, л. 13 об.
73	ГБЛ, ф. А. Д. Меншикова, картон 15, д. 3, л. 22.
74	Архив ЛОИИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 12, лл. 25—27.
75	77. Г. Любомиров. Указ, соч., стр. 241.
233
рынок, но и на внешний, ибо через Нарвский порт в это время
шла оживленная торговля мачтовым лесом, брусьями, досками76.
В погоне за прибылью Меншиков в 1711 г. купил у члена
гостиной сотни И. Грудцына в Тотемском уезде Ширшемскую
пильную мельницу, которую отдавал в содержание на оброк
вологодскому купцу Я. Хлебникову с детьми. Доски с этой мель-
ницы покупали жители Поморья и иностранные купцы77.
В Петербурге, на р. Ижоре Меншиков имел кирпичные за-
воды, обслуживавшиеся трудом зависимых от него крестьян Дру-
зинской (Новгородский уезд) и других вотчин, для которых эта
работа была разновидностью барщины78. Часть продукции этих
заводов тоже поступала в продажу. Среди многочисленных
обвинений в злоупотреблениях в 1715 г. Меншикову приписыва-
лась продажа кирпича в «домы государевы дорогою ценою»79.
Жажда денег привела к тому, что Меншиков обратился к со-
леваренной промышленности. В 1711 г. князь купил у И. Груд-
цына в Тотемском уезде за 40 тыс. руб. Леденгский и Пускин-
ский соляные промыслы, а также пильную мельницу и виноку-
ренные заводы. На Леденгском усолье было 435 душ м. п. Ле-
денгский промысел и другие предприятия он отдал в аренду во-
логодскому купцу Я. Хлебникову и его сыновьям Денису и Илье,
а также комиссару С. Акишеву, которые обязались платить ему
первые 5 лет по 400 руб. ежегодно, а затем каждый год по
1 тыс. руб. откупных денег 80.
В хозяйстве Меншикова были стекольный и хрустальный
заводы в Ямбургском уезде, а также три стекольные гуты в Шеп-
таковской волости и завод в Почепе. К стекольным гутам Шеп-
таковской волости было приписано 52 двора мастеровых и работ-
ных людей81. Наиболее крупным предприятием мануфактурного
типа был Ямбургский завод. О времени его постройки не сохра-
нилось точных сведений. Когда Меншиков задумал создать опи-
сание своих подвигов и деяний, то его биограф отметил «некото-
рые сумнительства, которые требуют изъяснения для умножения
истории», и в их числе записал: «Фабрика стекляная в Ямбурху
и на Сестре-реке, в котором году началась?» 82 В меншиковских
бумагах есть запись: «Ямбургские хрустальные заводы учреж-
дены князем Меншиковым прежде 1710 году»83. В качестве
76 И. К. Кирилов. Указ, соч., стр. 37.
77 ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 70, л. 21; Р. И. Козинцева. Указ. соч.,
стр. 124, прим. 17.
78 ЦГАДА, ф. А. Д. Меншикова, д. 194, л. 35. Строительство каменных
зданий в Петербурге вызвало большой спрос на кирпич. Кирпичные за-
воды имели и некоторые другие сановники.
79 ЦГАДА, Госархив, IX разр., отд. II, кн. 88, л. 157.
80 С. М. Троиикий. Переписная книга Леденгского усолья князя А. Д. Мен-
шикова, стр. 344—345.
81 ЦГАДА, ф. Сенат, КН. 234, лл. 56, 62-62 об.
82 ЦГАДА, ф. Портфели Миллера, № 243, ч. 1, д. 3, л. 2 об.
83 Там же, д. 5, л. 5.
234
неквалифицированной рабочей силы на заводе использовались
зависимые от Меншикова крестьяне и солдаты копорского гар-
низона. Например, крестьяне ямбургских мыз среди других по-
винностей на князя должны были ежегодно поставлять к печам
завода «березовых и ольховых поленных дров» 2380 саженей
в год 84.
На заводе существовала высокая степень разделения труда.
По «окладному списку служителем дому князя Меншикова» от
21 января 1728 г. на заводе находилось постоянных работников
91 человек. Среди них были мастера «горшечного дела», «посуд-
ного хрустального дела», «от составления хрустальной материи»,
«от точки и полировки зеркальных стекол», «резного посудного
дела», «дутья кругов зеркальных стекол», «пережигания материи»,
плотники, столяры, каменщики, кузнецы и многочисленные уче-
ники разных специальностей. Большинство мастеров и рабочих
были русскими — выходцами из среды крестьян, солдат, пушка-
рей, посадских людей, низшего духовенства. В 1728 г. на заводе
был также «из московских мастеров с Воробьевских за-
водов стекляного дела от составления материи» К. Калинин,
приглашенный, видимо, как крупный специалист и получавший
высокий оклад. За свою работу мастера, рабочие и ученики полу-
чали денежное, а мастера и семейные работники еще и натураль-
ное жалованье (хлеб, крупу, соль) 85. На заводе служили и ино-
странные специалисты 86.
Продукция Ямбургского завода шла в основном на удовле-
творение нужд огромного хозяйства Меншикова, постоянно да-
вавшего ему заказы на изготовление оконного и зеркального
стекла, посуды и т. п.87 В штате петербургской домовой канцеля-
рии князя имелся специальный подьячий, бывший рейтарский
сын Иван Сафонов, а «у него на руках магазейны с разною вся-
кою хрустальную и стекляною посудою и зеркалами, у него ж
повытье Ямбурх с присутственными мызами» 88.
Часть продукции завода предприимчивый хозяин сбывал жи-
телям Петербурга, для чего имел специального человека в штате
вотчинной администрации: «Лавошной сиделец из солдат Иван
Прохоров. Сидит на Гостином дворе в лавке у продажи всякой
хрустальной и стекляной посуды и зеркал» 89.
Продукция Ямбургского завода была хорошо известна совре-
84 ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 234, л. 10 об.
85 См. подробнее ЦГАДА, Госархив, VI разр., д. 160, ч. 1, кн. 2,
лл. 174 об.— 182 об.; Архив ЛОИИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 39,
л. 81 и др.
86 В ноябре 1723 г. «резной мастер» Яган Меннарт подал челобитную
князю с просьбой освободить от службы на заводе, ибо за 10 лет ра-
боты «получил себе скорбные глаза, отчего и мало вижу» (ЦГАДА,
ф. А. Д. Меншикова, д. 194, л. 75).
87 ЦГАДА, ф. Портфели Миллера, № 243, ч. 1, д. 2, л. 52 об.
88 ЦГАДА, ф. А. Д. Меншикова, д. 266, л. 50.
89 Там же, л. 52.
2 35
менникам своим высоким качеством. В 1724 г. Екатерина I через
М. Д. Олсуфьева приказала Меншикову «на собственном вашей
светлости стеклянном заводе сделать стеклянный сервиз, с блю-
дечками с чашками и рюмками на шалее самой лучшей работы» 90.
Мы не располагаем сколько-нибудь полными сведениями о ра-
боте стекольных заводов в украинских владениях Меншикова.
Известно лишь, что в ноябре 1726 г. один из управителей доно-
сил в Петербург, что почепский стекольный завод, построенный
управителем Богданом Родионовым, ныне «лежит в пусте,
а мастеров де обретается 6 человек» 91.
Наконец, в 1713 г. в слободе Улице (Трубчевский уезд)
управитель г. Ямполя, принадлежавшего Меншикову, построил
стекольный завод и отдал в 1713 г. его и мельницу в оброчное
содержание Ямпольскому жителю А. Автономову за 90 руб.
в год. Завод был предприятием мануфактурного типа 92.
Чтобы завершить перечень промышленных предприятий
Меншикова, укажем, что на Украине в Шептаковской волости
у него было две рудни, в которых выплавляли железо. Для их
обслуживания было определено 40 дворов мастеровых и работ-
ных людей 93.
Приведенный выше фактический материал о промышленных
предприятиях в вотчине князя Меншикова, несмотря на свою
неполноту, весьма показателен для сдвигов, начавшихся в круп-
ном феодальном хозяйстве под влиянием денежных отношений
еще в XVII в. и продолжавшихся в первой трети XVIII сто-
летия.
В вотчинах Меншикова, расположенных в разных природ-
ных и экономических районах России, возникали промышлен-
ные предприятия, которые не только обслуживали потребности
княжеского двора, но начинали поставлять товары в казну и на
рынок. Часть этих предприятий использовала в той или иной
мере труд наемных работников.
Перечень промышленных заведений и ассортимент их продук-
ции свидетельствует о том, что феодал быстро откликался на
запросы внутреннего и внешнего рынка. С этой целью он не
только сам строил различные заводы, но и покупал готовые,
расходуя на это крупные средства. Меншиков обращал свое вни-
мание на предприятия легкой промышленности, связанной
главным образом с использованием сельскохозяйственного сырья,
и на старинные промыслы, где требовалось меньше затрат на
организацию производства и скорее можно было получить при-
быль.
50	«Русский архив», т. III, СПб., 1883, стр. 68.
91	«Щукинский сборник», вып. 9, стр. 99.
92	См. о нем: М. Я. Волков. Стекольные заводы Юго-Западной России
в первой четверти XVIII в. — «Проблемы общественно-политической исто-
рии России и славянских стран». Сб. статей. М., 1963, стр. 289.
93	ЦГАДА, ф. Сенат, кн. 234, л. 62 об.
236
*
Новым явлением для изучаемого времени было широкое
участие крупного феодала во внутренней и внешней торговле.
Меншиков очень быстро понял, какие выгоды дает торгово-про-
мысловая деятельность купцов, посадских людей, крестьян-отход-
ников. Объектом своих коммерческих операций он первоначально
избрал Москву — крупнейший политический и экономический
рынок страны, центр всероссийского рынка.
После разгрома мятежей стрельцов Петр I конфисковал их
земли и раздавал приближенным из числа крупных сановников
и чиновной братии. Меншикову Петр I в 1700 г. дал «безде-
нежно» отписные три двора, лавки, харчевни, мельницы, бани
«в Садовниках», в 1701 г. — «за Сретенскими воротами» и в дру-
04
гих районах .
Начиная с конца XVII в. и вплоть до своего падения осенью
1727 г. удачливый фаворит расширял свои владения в Москве,
методично скупая землю, дома, лавки, торговые места, харчевни,
постоялые места, расходуя на эти цели крупные денежные суммы
(табл. 3).
Скупку недвижимой собственности в Москве, как и вотчин,
Меншиков сопровождал раздачей денег в долг на кабальных
условиях.
Приведенные в табл. 3 сведения о покупках в Москве на
сумму в 7990 руб. нельзя считать исчерпывающими, ибо архив
Меншикова сохранился не полностью. Свои операции по скупке
городской недвижимости князь не ограничивал одной Москвой.
Так, например, в 1710 г., после того как мещане Яким и Евста-
фий Бороховичевы не уплатили в срок Меншикову долг в 500
золотых талеров, их участки земли и лавки в торговых рядах
г. Могилева перешли в собственность князя, сдавшего их на
откуп 94 95.
Скупаемые в Москве лавки, бани, харчевни, мельницы, тор-
говые места, «затворы», погреба и т. п. Меншиков сдавал на
оброк. Среди его арендаторов в Москве были купцы, посадские
люди, «компанейщик Суконного двора В. Щеголин с товарыщи»,
«портомойный сторож» царского двора И. Михайлов, его соб-
ственные, а также помещичьи, монастырские, дворцовые
крестьяне-отходники и многие другие. В 20-х годах XVIII в.
Меншиков ежегодно получал с них 1140 руб. 47 коп. оброку96.
Приобретая городскую недвижимость, Меншиков не только
наживался за счет сборов с развития торговли и промышлен-
94 ЦГАДА, ф. Портфели Миллера, № 243, ч. 1, д. 5, л. 11; ф. А. Д. Мен-
шикова, д. 258, л. 10.
95 ГБЛ, ф. А. Д. Меншикова, картон 11, д. 12, лл. 1—2.
96 См. подробнее ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 65; д. 70, лл. 43—44;
ГИМ, ОПИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 10, л. 114—114 об. и ДР-
237
ности в городах. Нам удалось найти исключительно интересные
данные о заведении «светлейшим князем» доходного дома. Поль-
зуясь тем, что в новой столице — Петербурге остро стоял вопрос
с жильем, Меншиков, купив у генерал-майора Г. Д. Чернышева
за долги дом на Адмиралтейской стороне, стал сдавать его
внаем. Сохранилось поданное 3 сентября 1724 г. Меншикову
«служителем» его домовой канцелярии Н. И. Струниным «Веде-
ние, коликое число в мазанках его светлости и в Чернышевском
его светлости доме обретаетца жильцов и во скольких палатах и
почему платят на месяц, явствует ниже сего, а именно нынешнего
724-го году генваря с 1 дня».
«В мазанках» один дом стоял «в пусте», во втором «в одной
каморке» жил с 2Q июля «цининный мастер» Екатерины I Ни-
колай Угонтов, обязавшись платить 40 алт. в месяц. В третьем
доме за такую же цену «нанял каморку торговый человек ино-
земец Михайло Крестьянов сын Книн». Его соседями были
крестьяне-отходники вдовы фельдмаршала графа Б. П. Шере-
метева Федор Алексеев «с товарищи», снявшие 14 февраля
«одну полату да погреб» за 40 руб. в год. Алексеев 5 апреля на
месяц нанимал еще одну «каморку» за 40 алтын.
В следующей «полате» лежала «поклажа» голландца И. Та-
меса, еще не внесшего свою плату с мая по август (5 руб.)
в казну князя. В этом же доме «в средней полате» месяц (со
2 июня) жили «плотники разных помещиков». В последней «ка-
морке» жила «иноземка» Анна Иванова. В четвертом доме, где,
видимо, были получше помещения, в отдельных комнатах жили
«иноземцы» Исай Петров, «каретный» мастер Магниер Яган
Боман, «трубач» Борин Цнес, да «в двух каморках живет музы-
кант его светлости Готфрид Цнит». Еще две комнаты арендовал
для хранения товаров Тамес.
В следующем, пятом, доме «в одной каморке живут иноземцы
Адмиралтейского ведения боцманматы Яган Корнилов сын Борт,
Рулес Руль, Ян Крус». Их соседями были «литаврщик Винтер
Густав» и «каменщики разных помещиков».
Вблизи от «мазанок» были выстроены «три харчевенные
лавки», которые снабжали припасами жильцов князя, а также,
вероятно, мелкий трудовой люд Петербурга. Их содержали раз-
ные лица: крестьянин-отходник Д. М. Голицына Д. А. Кругли-
ков, оброчный крестьянин «служителя» Меншикова В. Дума-
шева — Т. Семенов и крестьянин Новоспасского монастыря
(Костромская провинция) В. Иванов, обязанные платить князю
ежегодно по 6 руб.97
«Ведение» Н. И. Струнина дает представление и о тех людях,
которые «наймывали» помещения «в Чернышевском доме в ниж-
нем жилье». В одной «палате» жил переводчик Адмиралтейства
97 ГИМ, ОПИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 12, лл. 17—18 об.
238
Таблица 3
Приобретение А. Д. Меншиковым недвижимой собственности в Москве
в 1699—1722 гг. *
Год	Недвижимость	Район Москвы	Социальное положение и фамилия продавца	Цена, руб.
1699 **	Каменный двор	Белый город, Мяс- ницкая ул.	Стольник А. М. Дмитриев-Мамонов	2000
1700	Двор и амбар	Белый город, на По- ганом пруду, в при- ходе церкви архан- гела Гавриила на тяглой земле По- кровской сотни	Посадский человек К. А. Пестов	100
1702	Питейный погреб	Нижний овощной ряд	«Житель» Конюшен- ной слободы в Б. Луж- никах В. Иванов	100
1702	Двор	Белый город, Покров- ская сотня	Подьячий Приказа Большой казны Д. Ф. Небогатое	80
1705	Каменный двор	Белый город, Мяс- ницкая ул.	Стольник В. Ф. Сал- тыков	2000
1709	7 «каменных за- творов» и лавок	Нет сведений	Жена ген. М. Горо- бова Е. И. Горобова	2000
1709	Двор	Белый город, в По- кровской сотне на Чистых прудах в приходе церкви ар- хангела Гавриила	«Торговый иноземец Амбургской земли Клас Вахромеев сын Вортман»	200
1710	«Прилавочное место порозжее»	Китай-город	«Житель» Алексеев- ской слободы С. К. Жижин	80
1710	Лавочное место	» »	Вдова дьяка И. Бо- рисова	30
1710	Дворовое место	Белый город, По- кровская сотня	Жена драгунского капитана М. М. Яков- лева	70
1710	Двор	То же	Жена подьячего Ра- туши Е. И. Марта- кова	30
1722	Пустое дворовое место	Белый город, По- кровская сотня	Дьяк и подьячий Н. Г. и И. Г. Ми- хайловы	100
1722	Двор и земля	То же	Н. К. Вяземский	600
1722	Каменный двор	Белый город, у Бо- ровицкого моста	Бригадир В. Н. Зо- тов	400
1722	Дворовое место	То же	Московский дворя- нин Я. К. Чирков	200
Для составления таблицы использованы «Копии с купчих, закладных и разного зва-
ния крепостей на движимое и недвижимое имение князя Меншикова, жены и детей»,
изъятые у него в 1727 г. следственной комиссией (ЦГАДА, ф. А. Д. Меншикова,
д, 258, лл. 1—18 об.; ф. Портфели Миллера, № 243, ч. 1 д. 1, лл. 5—6 об.).
* Кроме того, в 1699 г. Меншиков приобрел в селе Красном, фактически вошедшем
в состав Москвы, два двора с дворовым строением», которые ранее принадлежали
дьяку И. Г. Алексееву и В. Ф. Нестерову, за 140Э руб.
239
Яган Толман, а в трех «каморках» — иноземка Софья Григорьева
с которой брали по 4 руб. в месяц, «в двух больших каморках» —
«Адмиралтейского ведения прапорщик Лукьян Сергеев Пущин».
«В верхнем жилье» снимал 2 «палаты» и 2 «каморки» «служи-
тель голштинского герцога Липман».
В «деревянных хоромах» этого же дома «в одной малой ком-
нате» жил кухмистер адмирала Крюйса Ф. К. Барабанов, от-
дельные «светлицы» занимали «француз Рус», «француз Пет-
ров», Симон Яганов. В маленькой «каморке» ютился денщик
доктора Палия Г. Л. Соколов. Наконец, 18 июля 1724 г. конюх
генерала Бассевича нанял у Меншикова за 5 руб. в месяц
конюшню и каморку 98.
Приведенные данные свидетельствуют о чрезвычайно пестром
социальном и национальном составе жильцов доходного дома
Меншикова. Употребляя современное выражение, в ведомости
на квартплату названо 19 жильцов. Кроме того, в трех комнатах
жило по нескольку человек из артелей крестьян-отходников, ра-
ботавших в Петербурге каменщиками.
Использовав данные о месячной плате за наем «каморок» и
«палат», нетрудно подсчитать общую сумму, которую Меншиков
получал от эксплуатации доходного дома. Она составила 369 руб.
60 коп. в год. Если прибавить к ним 18 руб. оброка с «трех хар-
чевенных лавок», а также плату за аренду первого дома, кото-
рый, видимо, не всегда стоял «в пусте», то «светлейший князь»
получал довольно значительную сумму — не менее 400 руб.
ежегодно.
Известно, например, что в XVII в. в русских городах име-
лось довольно много «подворников», «соседей» — представителей
посадской и деревенской бедноты, нанимавших за плату помеще-
ние для жилья. Однако до сих пор не были известны случаи,
чтобы феодалы, да тем более такие крупные вельможи, заво-
дили доходные дома для извлечения прибыли. Обращение Мен-
шикова к такого рода способу получения дополнительного дохода
было обусловлено изменившейся экономической обстановкой
в России в первой трети XVIII в., свидетельствовало о возрос-
шем значении денег.
Участие Меншикова в торговле не ограничивалось сбытом на
рынке части продукции его промышленных предприятий и скуп-
кой городской недвижимой собственности. Часть продуктов, по-
ступавших к князю в форме натурального оброка, а также от
эксплуатации труда крестьян на барщине, регулярно, в течение
всего изучаемого нами периода поступала на рынок. Приказчики
и торговые агенты Меншикова доставляли в Петербург из его
вотчин крупные партии хлеба, рыбы, хмеля, меда-сырца и других
сельскохозяйственных продуктов, о чем ежегодно петербургская 58
58 ГИМ, ОПИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 12, л. 19—19 об.
240
домовая канцелярия рассылала указы". Большая часть продук-
тов сушей или водой доставлялась в село Городню Тверского
уезда, а отсюда вверх по Волге и далее по каналам и озерам
шла в Петербург. С юга России и Украины продукты направля-
лись в Петербург через Гжатскую пристань 10°. В перевозке
муки, пеньки, хмеля и других продуктов участвовали меншиков-
ские крестьяне, крепостные соседних помещиков и иногда купцы
и посадские люди. Так, 3 марта 1726 г. «купецкий человек»
Борисоглебской слободы Ярославского уезда Ф. Г. Ерофеев под-
рядился на своих судах доставить в 1726 и 1727 гг. по 5 тыс.
кулей ржаной муки Меншикова из села Поромзино Городище
(Алаторский уезд), взяв за провоз по 30 алт. за 1 куль
(9 пудов) 99 * 101. Часть продуктов приказчики Меншикова сами про-
давали в Петербурге и Москве или отдавали на комиссию куп-
цам 102.
Поскольку лен, пенька, хлеб, конопляное масло, парусное по-
лотно, смольчуга, говяжье сало пользовались большим спросом
на европейском рынке, то Меншиков очень рано начал продавать
эти продукты иностранным купцам. При этом он не ограничи-
вался продажей производимых в его хозяйстве продуктов, но
скупал их в самых различных районах России, иногда постав-
ляя зерно в казну для содержания армии 103.
Через Архангельский порт Меншиков отпускал в Голландию,
Германию, Англию зерно, пеньку, рыбу, доски, воск, сало, вор-
вань, а взамен ввозил ткани, посуду, вино, предметы роскоши.
Так, в 1713 г. Меншиков отправил за границу 749 пудов
30 фунтов пеньки (712 руб. 26 коп.), 398 четвертей ржи
(398 руб.) и другие товары. В следующем году он продал на
1019 руб. ржи, на 2456 руб. пеньки. В последующие годы,
кроме пеньки и хлеба, он продавал на небольшие суммы рыбу,
доски, воск, сало «гретое», канаты, скупая их у населения По-
морья, а также частично, видимо, привозя из других уездов
России 104.
Строительство Петербурга, куда была перенесена столица
государства, и расширение экономических связей с западноевро-
пейскими странами способствовали росту спроса на продукты
питания, промышленные товары. Петербург начал играть важную
роль во внешней торговле России, постепенно оттесняя на второй
план Архангельск и Ригу, чему немало способствовала политика
Петра I, поощрявшего торг через новый порт.
99 Архив ЛОИИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 30, лл. 60—61.
юо «Щукинский сборник», вып. 9, стр. 20, 36, 40—41, 61 и др«
Ю’ Там же, стр. 24—25.
Юг ГИМ, ОПИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 10, лл. 112—112 об., 114.
103 ЦГАДА, Госархив, IX разр., отд. II, кн. 88, л. 157. ндлха
1°4 ЦГАДА, ф. Канцелярия конфискации, оп. 1, ч. 6, кн. 14459, лл. 380,
398 об., 410 об.—411, 438 об., 458 об.; ф. Сенат, кн. 81, лл. 26 об.—
27, 134 об. и др.
16 Заказ № 121	241
Князь Меншиков быстро учел, какие заманчивые перспективы
сулит внешняя торговля в новой столице, и развернул кипучую
деятельность. Знакомство с сохранившимися документами его
хозяйственного архива создает впечатление, что после издания
указа 1713 г. о вывозе на экспорт юфти и пеньки из Москов-
ской и некоторых других губерний только через новую сто-
лицу 105 Меншиков в известной мере «переориентировал» свои
коммерческие операции на Петербург. Торговые сделки через
Архангельск играют у него меньшую роль. В 1711—1727 гг. он
вывозил из Петербурга за границу пеньку, лен, конопляное
масло, парусное полотно и другие товары. Так, по данным Пе-
тербургской таможни, в 1721 г. «служитель» князя Н. Вязмин
«явил» оставшихся от прошлого года 1300 концов парусного по-
лотна, 17 571 «пеньки чистой и в бунтах». Затем он явил «без
выписки за домовым обиходом» Меншикова 70 бочек масла ко-
нопляного и другие продукты. В том же 1721 г. Вязмин отпра-
вил «за море с иноземцем Христофором Брангиным» на галиоте
«Сант Яган», «у корабельщика Ягана Збранта» 1207 кусков
полотна по 6 руб. за кусок. В мае он продал английскому купцу
Гилю Эвансу 300 бунтов пеньки по 10 руб. за берковец106,
12 июля «петербургскому жителю Сидору Томилину» — 66 бочек
конопляного масла весом «без дерева» 1646 пудов 20 фунтов по
1 руб. за пуд. Томилин приобрел также «без торговой записи»
30 кусков парусины (на 180 руб.), 12 июля корабельщик «Санкт-
ПетергоФа» купил у Вязмина 100 кусков полотна, 31 июля гол-
ландцы Варфоломей Боршт и Андрей Бодышко — 30 бочек коно-
пляного масла и т. д.
Всего агент Меншикова продал в 1721 г. товаров на
17 916 руб. 50 коп., уплатив различного рода пошлин 1264 руб.
23 алт. 2 ден.107 108 В 1722 г. Вязмин продал «за море» 13 671 пуд
35 фунтов «чистой» пеньки по 10 руб. берковец, 343 пуда
5 фунтов — «получистой» по 7 руб. 50 коп. берковец, 193 пуда
10 фунтов «пряжи пеньковой» по 8 руб. берковец, 1740 пудов
15 фунтов «пряжи пакленой» по 8 руб. берковец, 30 бочек смоль-
чуги «топлой» на 120 руб. Кроме того, он сбыл в городе «люб-
ского корабля корабельщику Матиссу Меллеру» 50 кусков па-
русного полотна по 6 руб. 20 коп. за кусок. Всего в 1722 г. мен-
шиковские агенты продали за границу товаров на 20 693 руб.
37 коп/08
В 1724 г. Меншиков продал голландским, немецким и
английским купцам 14 015 пудов пеньки, 1933 пуда пряжи, 1709
бочек конопляного масла, 1061 кусок полотна и т. д., всего на
23 529 руб. 40 коп. В 1725 г. торговля шла, видимо, хуже, ибо
105 ПСЗ, Т. V, № 2732; СМ. также № 2737, 2784 и др.
106 Берковец равен 10 пудам.
107 ГИМ, ОПИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 14, лл. 61—63 об.
108 Там же, лл. 67—69 об.
242
Меншиков сбыл всего 6551 пуд пеньки, 1175 пудов пряжи, 1978
кусков парусного полотна, а остальные товары представил в сле-
дующем году 109.
Источники позволяют выяснить, в каких районах России
закупал Меншиков товары, идущие на экспорт. Так, по данным
Киевской губернской канцелярии, присланным в Сенат в 1714 г.,
агенты Меншикова скупили 16887 пудов пеньки в Брянском,
Орловском, Севском, Трубчевском и других южных уездах.
Среди работавших на князя скупщиков мы встречаем не только
его слуг, но и жителей южных городов, хорошо знавших местный
рынок. Так, в 1714 г. «купчина» Меншикова Иван Долгов явил
в таможню г. Карачева 500 пудов «чистой пеньки», купленной
в уезде по 3 руб. 50 коп. берковец. Посадский человек Калуги
Григорий Коробов записал в Брянской таможне по трем явкам
на имя князя «уездной покупки пеньки чистой» 4526 пудов
(1428 руб.), другие «купчины», тоже калужане, Калина Трапез-
ников, Евсевий Носов, Карп Милютин 110 111 явили в Брянске соот-
ветственно 600 пудов (180 руб.), 520 (166 руб. 40 коп.) и 1419
пудов (482 руб. 10 коп.). «Брянский житель» Нестер Чистой
привез в таможню 1916 пудов пеньки; служившие в брянских
вотчинах Меншикова работники И. П. Похвиснев и С. Андросов
скупили в уезде 2630 пудов (764 руб. 91 коп.) и т. д. Вся эта
пенька отправлялась в Петербург через Гжатскую пристань или
Москву ш. В использованных выше выписях Петербургской та-
можни отмечалось, что Меншиков торговал пенькой, доставлен-
ной по «брянским» и «московским» выписям. Это свидетельствует
о том, что закупка пеньки в южных уездах продолжалась и
в 20-е годы. Примечательно, что в этих же уездах находилось
много собственных вотчин князя. Именно на южной окраине
России он расширял свое хозяйство за счет приобретения земли
и рабочих рук. Вторым районом, откуда черпал князь товары
для экспорта, была Левобережная Украина, имевшая в изучаемое
время тесные хозяйственные связи с Россией.
Сразу же после получения Почепа, Ямполя и других владений
на Украине в 1709 г. Меншиков организовал вывоз пеньки,
хлеба, вина и других продуктов в Москву и Петербург 112. Так,
9 июня 1711 г. управитель Почепской вотчины М. Павлов доно-
сил дворецкому Меншикова Ф. А. Соловьеву, что он получил
указ «покупать на его светлость пеньку по-прежнему» 113.
В 1726 г. лишь в Амстердам князь отправил на судах голланд-
109 Там же, лл. 71—79.
110 У него было две явки.
111 ЦГАДА, Ф. Сенат, кн. 36, лл. 548—555.
112 По-видимому, правильнее говорить в этом и некоторых других случаях
не о том, что Меншиков «начал» вывозить на рынок продукты своего
хозяйства, а о том, что он продолжал в известной мере следовать су-
ществующей практике.
113 Архив ЛОИИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 10, л. 1 об.
243
16*
ского купца Еремея Меера 14 099 пудов 30 фунтов «почепской
114
пеньки» 1 .
Для перевозки пеньки и других товаров до Москвы (или до
села Городня) и Петербурга (или до Гжатской пристани) домо-
вая канцелярия подряжала крепостных князя и соседних поме-
щиков. Так, в январе 1722 г. в Брянской таможне была оформ-
лена сделка крестьян графа А. С. Головина (Мещовский уезд),
нанявшихся на 195 подводах для «пененного отпуску его свет-
лости. . . из маетности из Александрополя и Почепа вести
пеньку чистую 119 бунтов, в них весом 3350 пуд, да на вьюхах
пряжи из чистой проемской пакли 76 вьюх, в них весу 2150 пуд.
А нами взято до Санкт-Петербурга от Почепа по 73 деньги
с пуда». В тот же день другая партия крестьян Головина взялась
отвезти в столицу на 221 подводе 5820 пудов пеньки из расчета
22V2 коп. за пуд 114 115 116 117.
Князь Меншиков постоянно интересовался ходом торговли
в Петербурге, Архангельске, Москве и других городах, состоя-
нием спроса и цен. Так, уехав весной 1722 г. в Москву, он еже-
дневно посылал в петербургскую домовую канцелярию приказ-
чикам по нескольку писем. Например, 18 мая он приказал упра-
вителям А. Изволову и П. Новикову: «Пеньку нашу тамо
не продавайте, а, сыскав ластовые суды, по прежде посланному
к вам нашему указу отправьте как надлежит по торговому уставу
в Амстердам к Христофору Бранту, о чем мы к нему писали».
Князь требовал регулярно сообщать ему цены на пеньку. «А про-
дайте там доброю ценою масло конопляное, — заканчивал он
письмо, — масло здесь ведром покупается по два рубли, понеже
прошлого лета тому семени роду не было» Н6. Получив из Петер-
бурга очередное доношение, Меншиков 21 мая похвалил управи-
телей за продажу 110 кусков парусного полотна по 6 руб. 20 коп.
за кусок, ибо «оное учинили изрядно». Зато сделка с конопля-
ным маслом вызвала осуждение феодала, так как слуги проде-
шевили. Сообщив им, что он обратился с просьбой в Коммерц-
коллегию разрешить выпуск поташа1 , князь поручил послать
партию хлеба и водки в Швецию «с купцом Петром Барсуковым,
а не на нашем галиоте», ибо сейчас среди его собственных слуг
нет «заобыкновенных людей»118. В тот же день Меншиков послал
соответствующее письмо и Барсукову, сообщив, что деньги за про-
воз товаров он может получить в его канцелярии в Петербурге 119.
Особенно интересовался Меншиков торговлей пенькой, кото-
рая пользовалась большим спросом на европейском рынке. В пе-
114 ЦГАДА, ф. А. Д. Меншикова, д. 267, л. 236—236 об.
11э Архив ЛОИИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 53, лл. 1—2; д. 10, л. 4; д. 39,
л. 20 и др.
116 ГБЛ, ф. А. Д. Меншикова, картон 15, д. 4, л. 32.
117 Продажа поташа в это время была монополией казны.
118 ГБЛ, ф. А. Д. Меншикова, картон 15, д. 4, л. 33—33 об.
119 Там же, д. 1, л. 1.
244
тербургской домовой канцелярии князя велись особые «отвесные
тетради», в которых строго учитывали привоз и продажу пеньки
по сортам. После опалы Меншикова в Петербурге нашли готовые
к отправке и продаже 38 094 пуда «чистой» пеньки, 15 643 —
«получистой» (по оценке следственной комиссии — на 41 425 руб.
30 коп.), 409 берковцев 4 пуда льна «чистого» и «получистого»
(на 4094 руб.), смольчуги, «которая прислана из села Иванов-
ского от Саввы Васильевского», 600 бочек (6 тыс. руб.), 1417
тюков юфти «чистой и розвали», весом 1973 пуда 2 фунта
(6442 руб. 80 коп.) 120. Кроме того, следственная комиссия нашла
также десятки долговых расписок и квитанций на сумму свыше
85 тыс. руб., принадлежавших английским, голландским, немец-
ким купцам, шкиперам, владельцам судов, а также русским куп-
цам, посадским людям, дворянам, чиновникам, участвовавшим
в коммерческих и ростовщических операциях «светлейшего
князя» 121.
Меншиков не ограничивался скупкой и перепродажей гото-
вой продукции. Приспосабливаясь к требованиям рынка, он не-
редко организовывал в своем хозяйстве частичную обработку
пеньки и льна. В Петербурге у него были особые «сараи», где де-
сятки работников производили очистку и сортировку сырья. По
«Окладному списку служителей дому князя Меншикова» от
21 января 1728 г. на этих работах имелся 21 человек постоянных
работников — «пенечных трепальщиков», получавших 4 руб. —
4 руб. 80 коп. годового жалованья, крупу, хлеб, мясо и соль. «Пе-
ненные трепальщики» комплектовались за счет крестьян, а также
солдат и матросов гарнизона Копорья 122. Видимо, это было пред-
приятие, организованное по типу простой кооперации, вроде тех,
что имели в 30—40-х годах XVIII в. некоторые крупные москов-
ские купцы, наладившие при своих домах переработку скупаемых
ими продуктов: меда-сырца («перетопка»), рогов (изготовление
гребней), щетины, мехов («перечистка» и «переправка»), мыла
(«переливка»), кожи («переделка» в амуницию) и т. п. 123 Воз-
никновение таких предприятий свидетельствовало о появлении
предприятий типа простой капиталистической кооперации и за-
рождении рассеянной мануфактуры.
Характеризуя хозяйственную деятельность Меншикова, мы
не раз отмечали его крупные злоупотребления. Нам удалось
найти чрезвычайно любопытный документ, свидетельствующий
о том, что однажды «светлейший» оказался, видимо, сам жертвой
махинаций его конкурентов и управителей. В 1718 г. почепский
120 ЦГАДА, Госархив, IX разр., отд. II, кн. 90, л. 880—880 об.
121 ЦГАДА, ф. А. Д. Меншикова, д. 267, лл. 237—245; д. 286, лл. 1 —
2 и др.
122 ЦГАДА, Госархив, VI разр., д. 160, ч. 1, кн. 2, лл. 125 об.—126 об.,
143—143 Об.
123 Ср. Е. Н. Кушева. Указ, соч., стр. 48, 57—58.
245
подьячий Ю. Сомов подал феодалу донос на управителя этой
вотчины М. Павлова, обвинив его в присвоении денег Менши-
кова, отпускаемых на закупку пеньки, а также самой пеньки.
Сомов писал, что в 1711—1718 гг. Павлов действовал «воровски»
не один, а в сговоре с именитыми людьми Строгановыми и круп-
нейшими московскими купцами и компанейщиками, среди кото-
рых назвал М. Г. Евреинова, Г. Сорокина, И. И. Исаева, С. Ще-
голина, И. В. Волкова, И. Елисеева, «а о иных» ему было «неиз-
вестно». «И те москвичи, — доносил Сомов, — принимали ту
пеньку от него, Павлова, ведая, что оная закуплена на имя и на
деньги вашей светлости, а все чинили с ним по согласию и про-
возили под именем же вашим много безпошлинно, отчего на
вашу светлость в Москве и в городех в таможнях и в мытных
избах есть написаны доимки, а оные москвичи для того ему ж,
Павлову, и ныне во всем помогают». Павлов обвинялся также
в хищении оброчных денег. Доноситель упрекал княжеского ре-
визора А. Чоглокова в попустительстве виновному, предлагал
перенести следствие о злоупотреблениях Павлова в Петербург
и привел реестр дел и счетов, которые надо забрать для про-
1 94
верки .
К сожалению, других документов по этому делу не сохрани-
лось. Вотчинное управление Меншикова строго контролировало
деятельность всех приказчиков и агентов. Поэтому трудно пред-
положить, чтобы Павлов мог несколько лет обманывать князя,
допуская хищения десятков тысяч пудов пеньки. Однако не ис-
ключено, что активная деятельность княжеских агентов на рынках
различных районов России ущемляла экономические интересы
купцов и посадских людей и вызывала их недовольство, о чем,
возможно, знал и Меншиков. Поэтому Сомов и назвал многих
московских купцов, чьи приказчики вели торговые операции
в тех же уездах, что и агенты князя.
Подведем некоторые общие итоги. Возникает вопрос:
можно ли считать хозяйство князя А. Д. Меншикова типичным
для крупных феодалов или нет? Думается, что на этот важный
вопрос нельзя дать однозначный ответ. Небывало быстрое воз-
вышение Меншикова по служебной лестнице, царский фавор и
необыкновенная ловкость, энергия и предприимчивость, очень
часто сопровождавшиеся использованием своего высокого поло-
жения в государстве и нарушением законов, позволили князю
в очень короткий срок сосредоточить в своих руках огромные
владения. Размеры этого хозяйства и пути его возникновения
дают основание считать его уникальным.
Однако в хозяйственной деятельности Меншикова проявились
те черты, которые были присущи в этот период хозяйству и дру-
гих крупных феодалов.
124 ГИМ, ОПИ, ф. А. Д. Меншикова, д. 2, лл. 21—24.
246
Для увеличения доходов Меншиков применял самые различ-
ные приемы: и традиционные, «старые» (приобретение новых
вотчин, земли, угодий и крестьян, повышение размеров эксплуата-
ции крепостных и т. п.) и «новые» (замена натуральной и отра-
боточной форм ренты денежной, расширение барской запашки
на плодородных землях юга с целью производства хлеба, пеньки,
масла и других продуктов, пользующихся спросом на рынке).
Под влиянием развивающихся товарно-денежных отношений
в крупной феодальной вотчине происходила постепенная пере-
стройка, что проявлялось не только в смене и районировании
форм ренты, но и в скупке в больших размерах земли и рабочей
силы, перемещении производства в более благоприятные районы
страны (юг России, Украина), хотя это и удаляло феодала от
рынков сбыта, в развитии торгово-промышленного предпринима-
тельства. Поражает необыкновенная способность Меншикова
приспосабливаться к изменяющейся экономической обстановке.
В зависимости от конкретных условий феодал прибегал к самым
различным приемам получения денег: расширял и покупал
торгово-промысловые заведения, эксплуатировал их сам или сда-
вал на оброк своим и чужим крестьянам, а также купцам, посад-
ским людям, участвовал в казенных подрядах хлеба и вина, вел
ростовщические операции, скупал недвижимость в городах и за-
вел доходный дом в Петербурге.
Крупнейший сановник России активно участвовал не только
во внутренней торговле, но и во внешней, установив постоянные
тесные связи с купцами, судовладельцами и банкирами Англии,
Голландии, Германии и других стран. Его коммерческие операции
практически охватывали все важнейшие экономические районы
Европейской России (Поморье, Центр, Северо-Запад, Поволжье
и Украину). При этом важно подчеркнуть, что в орбиту хозяй-
ственных операций Меншикова были фактически втянуты десятки
тысяч людей, принадлежавших к различным слоям общества:
крепостные крестьяне, посадские и работные люди, русские и
иностранные купцы, промышленники и мастера, банкиры, чинов-
ники, владельцы морских судов и многие другие.
Подчеркивая то новое, что было характерно для развития
крупной вотчины в первой трети XVIII в., не следует, разу-
меется, переоценивать его масштабы и удельный вес. Как и ра-
нее, главный доход феодалу давала эксплуатация труда крестьян
в земледелии.
Как известно, перестройка крупного феодального хозяйства
под влиянием товарно-денежных отношений началась в XVII в.,
о чем, в частности, свидетельствует история вотчин боярина
Б. И. Морозова, князей Черкасских и отчасти патриаршей вот-
чины 125. В первой трети XVIII в. мы видим дальнейшее разви-
125 Ср. Д. И. Петрикеев. Крупное крепостное хозяйство в XVII в. По ма-
териалам вотчины боярина Б. И. Морозова. Л., 1967, стр. 24—28, 32—•
247
тие и усиление этой тенденции в крупных хозяйствах, что под-
тверждается данными по истории дворцового хозяйства 126,
а также вотчин Б. П. Шереметева127, М. Г. Головкина, Б. X. Ми-
ниха 128, А. Ф. Нарышкина, С. А. Салтыкова, Ф. М. Есипова 129
и других феодалов, добивавшихся получения владений в южных
уездах России и на Украине, скупавших там земли, заводивших
винокуренные заводы и другие предприятия и регулярно постав-
лявших продукты своего хозяйства на рынок.
Об устойчивости новых явлений, отмеченных при изучении
хозяйства А. Д. Меншикова, свидетельствует и тот несомненный
факт, что отдельные его вотчины, попав к новым владельцам,
сохраняли тесную связь с рынком и предпринимательский ха-
рактер. Так, адмирал граф Н. Ф. Головин, получив в 1732 г.
в Севском уезде богатейшую Ивановскую вотчину и «присудные»
к ней села и деревни в Рыльском, Путивльском уездах, не только
сохранил, но и приумножил винокуренные и другие заводы, при-
купая земли и регулярно отправляя в Петербург «водою на бар-
ках» много «разных провизий и пеньки» 13°. Точно так же по-
ступали дети князя Д. Кантемира, которым Анна Ивановна
пожаловала из бывших меншиковских владений села и деревни
в Брянском и Севском уездах. Через Гжатскую пристань они от-
правляли пеньку и хлеб на продажу в Петербург 131. В этом
смысле уникальное хозяйство Меншикова не было уникальным
исключением.
38,	107—134, 182—183; К. Н. Щепетов. Торгово-промышленная деятель-
ность и расслоение крестьянства в вотчинах Черкасских в XVII в.—
«К вопросу о первоначальном накоплении в России (XVII—XVIII вв.)».
Сб. статей. М., 1958, стр. 53—72; он же. Помещичье предпринима-
тельство в XVII в. (По материалам хозяйства князей Черкасских).—
«Русское государство в XVII в.». Сб. статей. М., 1961, стр. 17—38;
А. Н. Сахаров. Указ, соч., стр. 65, 70—72, 84—89, 115, 134—147, 212—
213, 224—229.
126	Е. И. Индова. Указ, соч., стр. 247, 280 и др.
127	К. Н. Щепетов. Крепостное право в вотчинах Шереметевых, стр. 16—
19, 32—34.
128	П. К. Алефиренко. Крупное вотчинное хозяйство графа М. Г. Головкина
в России первой половины XVIII в. — «Ежегодник по аграрной истории
Восточной Европы». 1959 г. М., 1961, стр. 139—143; она же. Украин-
ские маетности графов М. Г. Головкина и Б. X. Миниха в 30-х годах
XVIII в., стр. 227—228, 231—232, 234—235; ЦГАДА, ф. Сенат,
кн. 1375, лл. 666, 674—674 об., 784, 784 об. и др.
129	В. Д. Димитриев. Указ, соч., стр. 111—115.
130	ЦГАДА, Госархив, XI разр., д. 623, лл. 40, 77, 87 92, 105 112,
205—209 об. и др.; д. 73, лл. 2—6.
131	Там же, лл. 80—80 об., 97—97 об., 140 и др.
К истории Астраханского восстания
1705—1706 гг.
(социальная политика
и органы управления восставших)
*
Н. Б. Голикова
Одним из самых интересных вопросов истории народных восста-
ний эпохи феодализма является вопрос о жизни населения охва-
ченной движением территории. Не получив представления о ней,
приходится судить о восстании не по всей совокупности свой-
ственных ему явлений, а по отдельно выхваченным деталям.
Однако восстановить историю внутренней деятельности восстав-
ших обычно очень трудно, что связано прежде всего с отсут-
ствием источников. Даже в тех случаях, когда функционировал
созданный восставшими аппарат управления, письменные следы
его деятельности сохранялись крайне редко.
Астраханское восстание 1705—1706 гг. является в этом отно-
шении исключением, так как до нас дошло довольно много доку-
ментов, отложившихся в канцелярии, существовавшей при вер-
ховном органе восставших — астраханской старшйне.
На основе изучения этих документов, до сих пор не использо-
вавшихся, в данной статье рассмотрены вопросы об организации
управления в районе восстания и о социальных мероприятиях,
осуществленных восставшими в августе—декабре 1705 г., когда,
захватив власть, они были полны решимости установить по-
рядки, казавшиеся им справедливыми.
Специфика Астраханского восстания 1705—1706 гг., которое
принято называть городским, состояла в том, что оно охватило
не один, а пять городов: Астрахань, Красный Яр, Черный Яр,
Терки и Гурьев. Все они были отделены друг от друга степью,
в которой жили калмыки. Последние не присоединились к вос-
станию и активно выступали на стороне правительства Петра I.
В связи с этим организация управления представляла значи-
тельные трудности.
Наиболее приемлемой и знакомой формой организации вос-
ставшим представлялось существовавшее на Дону круговое
управление, уже применявшееся в Астрахани в период Кресть-
249
янской войны 1670—1671 гг. Поэтому, взяв власть, восставшие
сразу же созвали круг, т. е. собрание всех жителей города, вклю-
чая находившихся в Астрахани приезжих лиц, и избрали стар-
шин. Так же представители Астрахани предложили позднее
действовать обитателям других городов, в результате чего там
тоже стали функционировать круги и были проведены выборы
старшин.
Факт этот отмечался в литературе неоднократно. Но этого
мало. Интересно более детально выяснить, что представляла со-
бой вся система, как она действовала и каковы были ее особен-
ности.
Документы астраханской старшинской канцелярии прежде
всего позволяют установить, что на территории восстания сло-
жился своеобразный союз городов. Условия, на которых он воз-
ник, были ясно сформулированы посланцами Терека на круге,
собранном по случаю их приезда в Астрахань 3 октября 1705 г.
«Сказка» терчан была записана и скреплена их подписями,
превратившись в официальный документ. В нем, передавая слова
терчан, подьячий А. Олферов записал, что они согласны при-
соединиться к восстанию и быть с астраханцами «во всякой думе
вопче». Кроме этого в сказке говорилось, что «буде вам какая
нужда починитца и нам людей вам на помочь давать, а буде
нам на Терке понадобитца также какая нужда, и вам пожаловать,
людей на помочь нам из Астрахани присылать на выручку, буде
нашей мочи не будет» Ч Как видно из текста, обязательства
были равными, взаимными и не носили никаких следов подчинен-
ности.
Равенство городов проявилось и в том, что их жители соста-
вили самостоятельные Астраханское, Красноярское, Черноярское
и Терское войска, со своим кругом и выборными старшинами,
т. е. организовали самоуправляющиеся общины. Только Гурьев,
несмотря на его отдаленность, рассматривался как составная
часть Астраханского войска, поскольку его население состояло
в основном из астраханских «годовальщиков» и сосланных астра-
ханских жителей. Старшина туда избирался астраханским
кругом 1 2.
Верховным и полновластным органом каждой общины был
круг, обсуждавший и решавший важнейшие вопросы внешнего и
внутреннего порядка. Отменить принятое решение мог только сам
круг. Он являлся также высшей судебной инстанцией. Старшина
была исполнительным органом и обеспечивала выполнение реше-
ний круга, осуществляла административно-финансовые функции
и должна была организовывать оборону города и его округи.
Один из старшин считался главным и носил звание атамана.
Полномочия старшины были весьма широкими, но о всех своих
1 ЦГАДА, ф. 371, Преображенский приказ, стб. 394 (1144), л. 201.
2 Там же, стб. 416(1167).
250
действиях она была обязана информировать круг, который
утверждал или отклонял ее решения. В случае недовольства дея-
тельностью старшин, круг мог отставить любого из них и вы-
брать на его место нового.
Считаясь равными, городские старшины ссылались «пись-
мами» и применяли друг к другу одинаковую форму обращения:
«Господам нашим, Астраханского (Терского, Черноярского,
Красноярского) войска старшинам... и всему... войску... челом
бьем» 3.
При рассмотрении местных дел городские общины пользова-
лись полной свободой. Астраханская старшина, дорожа их под-
держкой, без просьбы во внутренние дела общин не вмешивалась.
Приказы городам она также формулировала как просьбы. Так,
направляя посланцев на Дон, писала в Черный Яр: «Наших
вышеписанных посланных пропустите и им, пожалуйте, дайте по
два коня добрых и для обережи их, пожалуйте, дайте людей,
сколько человек пригоже». Подобные примеры можно найти и
в письмах астраханских старшин в Красный Яр 4. Даже в таком
важном деле, как вопрос о воеводах, никакого давления на город-
ские общины оказано не было. Когда черноярцы решили держать
воеводу под домашним арестом, а терчане оставили воеводу на
свободе, астраханская старшина не протестовала.
В отдельных случаях городские старшины держали себя
весьма независимо. «Вам бы наших посыльщиков у себя не дер-
жать,— писали в Астрахань из Терок,— а которые кони у них
взяты в Астрахань в войско, и вам бы тех коней прислать на
Терек для того, что те кони даны стрелецкие». Уведомляя астра-
ханскую старшину об отправке к ней бусы за хлебом, та же
терская старшйна требовала: «С хлебными запасы бус не задер-
живайтя, и в вольницу терских служилых людей не беритя...»5
В то же время все городские общины признавали главенству-
ющую роль Астрахани и ее старшйны. Это объяснялось как тем,
что Астрахань начала и возглавила восстание против ненавист-
ного режима гнета и насилия, так и ее положением столицы
края. Немалое значение имело и то, что Астрахань всегда снаб-
жала города всем необходимым для жизни и военной помощью,
что в условиях края имело огромное значение. Поэтому за астра-
ханской старшиной признавалось право распоряжения делами,
касавшимися всего края. Она командовала соединенными вой-
сками восставших, ведала снабжением городов деньгами, хлебом
и боеприпасами. К ней обращались по поводу отмены царских
указов, на что местные старшины не всегда решались. «Мы чрез
указ великого государя преступить не смеем без ваших отпи-
сок,— писали из Терок, — обо всяких откупах, которые вновь
3 Там же, стб. 394 (1144), лл. 148, 229, 333 и др.
4 Там же, стб. 405 (1155), л. 1; стб. 394 (1144); л. 278.
5 Там же, стб. 394 (1144), лл. 148—150.
251
по ево великого государя указу... что у вас божиим промыслом
чинитца, и о том к нам пишите» 6. В Астрахань городские стар-
шины обращались и по административно-хозяйственным вопро-
сам. Так, терский старшина В. Авдеев просил сообщить, «как
у милости вашей порядок в таможне и в приказной полате дела
чинятца, и о даче великого государя денежной казны роздана и
всякой порядок, и хлебное жалование против прежних порядков
или как...» 7.
Поскольку денежными ресурсами распоряжалась астрахан-
ская старшина, в городах не решались самостоятельно увеличи-
вать штат городских гарнизонов и обращались за разрешением
к астраханскому атаману Я. И. Носову. Черноярские и красно-
ярские старшины писали ему, что «без милости вашей... людей
в службу приверстать не смеем» 8.
За астраханской старшиной сохранялось и право распоряже-
ния материальными ценностями, захваченными во время восста-
ния. Это хорошо видно из отписок красноярской старшины, за-
трагивавших вопрос об имуществе красноярского воеводы С. Дол-
горукого. В частности, выясняется, что после убийства воеводы
красноярцам был дан приказ описать его деньги и вещи. Однако
старшины обнаружили, что имущество опечатано кем-то из во-
жаков приезжавшего в Красный Яр для организации переворота
астраханского отряда. Старшины не рискнули сломать печати и
просили прислать из Астрахани человека, перстнем которого
«тот пожиток запечатан». Одновременно они просили разрешения
вернуть красноярцам 70 руб., которые воевода собрал с них на
дрова для себя. Позднее, получив приказ вскрыть печать, красно-
ярские старшины сообщили в Астрахань, что по их «досмотру»
«денег явилось 508 рублев да медные и оловянные посуды
небольшое дело, да серебряной посуды 3 стакана да 2 чарки, да
платье». Они писали также, что «дровяные деньги, 70 рублев, мы
по приказу вашему взяли и розделили по себе», а относительно
остальных денег и вещей просили разрешения раздать их
«не в жалование». Разрешение было им дано, и только тогда
имущество разделили 9.
Признавая руководство Астрахани, городские старшины счи-
тали своим долгом писать туда о сложившемся положении и от-
дельных событиях в жизни города. «Известно вам, господам,
чиним, Чапдержапова владенья калмыки под город все подкоче-
вали, — сообщали из Красного Яра, — а сам Чапдержап сидит
с калмыками на Черном или меж... А калмыки к нам на Крас-
ной Яр для покупки харчевного, арбузов и дынь приезжают». Из
Терок в Астрахань писали о происшедшем там землетрясении
6 ЦГАДА, ф. 371, Преображенский приказ, стб. 394(1144), лл. 148—150.
7 Там же.
8 Там же, стб. 394 (1144), л. 227; стб. 410 (1161), Л. 14.
9 Там же, стб. 394(1144), лл. 265, 379; стб. 416 (1167).
252
и о том, что они «от сего земельного труса молебны пели и со
образы кругом града ходили» 10 11.
Обращались старшины в Астрахань и с самыми разнообраз-
ными просьбами. Так, когда черноярские стрельцы попали
в плен к калмыкам, черноярская старшина просила: «...о вы-
ручке тех черноярских служилых людей учинить бы вам, вели-
кому войску, спомогательство». Терская старшина жаловалась,
что «на Терке игумен пьет безобразно и всякие негодные слова
говорит про наше войско», и просила добиться, чтобы астра-
ханский митрополит Самсон принял меры «о смирении его за
непостоянство и за неугодные слова» и.
В результате астраханская старшина была хорошо осведом-
лена о всех местных делах и принимала в них участие. Сложив-
шиеся таким образом обстоятельства превращали астраханскую
старшину в орган центрального верховного управления всего
края, а городские старшины оказывались, в известной степени,
в положении местных властей.
Опираясь в своей деятельности на местных старшин, астра-
ханский атаман, купец Я. И. Носов установил порядок, по кото-
рому документы, исходившие от них, скреплялись печатями или
их личными подписями. Что порядок этот был введен по ини-
циативе астраханской старшины, говорит пример Красного Яра.
В одной из первых отписок оттуда писарь М. Козлов, от имени
старшин, просил: «Пожалуйте, отпишите, как к милости вашей
писать и письма посылать, запечатав или нет, потому что нам
дело незаобычное». Ответ не сохранился, но явно содержал ука-
зание на необходимость приложения печати, так как в следующем
письме красноярские старшины просили прислать им печать. На
месте изготовить ее они не могли за неимением в городе серебря-
ников и обещали: «Как изволите прислать печать и мы к милости
вашей печатать письма будем тою печатью». Следующее письмо
из Красного Яра уже скреплялось сургучной печатью 12. Заверя-
лись печатью и терские отписки. Черноярские старшины, не ото-
бравшие печать у своего воеводы, поручали расписываться за
себя своему атаману К. Калентьеву. За неграмотного гурьевского
старшину М. Иванова (Коноплина) расписывался местный свя-
щенник П. Никитин 13.
Численный состав старшины в разных городах был различ-
ным. В Астрахани, по словам сызранца Д. Бородулина, послан-
ного туда фельдмаршалом Шереметевым «для проведывания»,
Я. И. Носов принимал его «с старшины, человек с сорок» 14. По
упоминаниям, разбросанным в разных источниках, из них уда-
10 Там же, стб. 394 (1144), лл. 333, 148.
11 Там же, лл. 81, 150.
12 Там же, лл. 265, 269, 233.
13 Там же, ЛЛ. 3, 9, 26, 32, 81, 105, 147, 149, 155 и др.
14 ПСЗ, т. VI, стр. 305.
253
лось выявить 23 человека, в числе которых оказались два пред-
ставителя Гостиной сотни, 5 посадских людей, 3 конных, 10 пе-
ших стрельцов и 2 солдата. Полковую принадлежность одного
служилого человека установить не удалось 15. В Терках в состав
старшины вошло 25 человек, среди которых были 1 посадский
(атаман В. Авдеев), новокрещен С. Казак, 5 конных, 12 пеших
стрельцов, 3 пушкаря, 2 дворянина и писарь. В Красном Яру уда-
лось выявить двух, а в Черном Яру трех старшин 16.
Сведений о самой процедуре выборов сохранилось мало, но
по ним видно, что старшин избирали непосредственно на круге,
путем прямого выдвижения и обсуждения. Согласие кандидатов
было необязательным.
Постепенно выборная система управления была распростра-
нена и на поселки, существовавшие при учугах. Предложения
избрать старшин были посланы туда в середине декабря 1705 г.,
после чего сразу же были проведены выборы. Сообщения об
этом пришли в Астрахань из учугов Камызяк и Иванчуг
в том же месяце 17.
Никакого особого вознаграждения за свои обязанности стар-
шины не получали. Среди многочисленных списков лиц, полу-
чавших в период восстания жалованье, нет ни одного перечня
старшин.
Принцип выборности последовательно распространялся во
время восстания и вглубь. Вследствие этого во главе всех сохра-
ненных восставшими сословно-корпоративных групп также ока-
зались выборные лица. Там, где выборная администрация суще-
ствовала и раньше, она была сохранена. Посадской общиной про-
должали ведать сидевшие в Земской избе бурмистры, перевыбо-
ров которых не производилось, а записными ремесленниками и
другими состоявшими на службе людьми, как кормщики, садов-
ники и т. п., — их старосты, которые имелись для каждой катего-
рии приписных лиц одной специальности. Сохранилось прежнее
управление и в колониях восточных купцов. Они ведались выбор-
ными людьми, имевшими право разбора всех внутренних дел
колонии, что вполне соответствовало принципам организации
власти восставшими.
Наиболее значительные перемены в организационном отноше-
нии были осуществлены в войске. Сохранив в неприкосновенности
его старую структуру и количество полков, но введя выборность
офицеров, восставшие коренным образом изменили сам принцип
их управления. Все командные должности в полках стали заме-
щать теперь не путем назначения сверху, а по выбору самих
служилых людей, объединенных в полковые круги. Вся инициа-
15 ЦГАДА, ф. 371, д. 458, лл. 61—66, 70, 107—110, 224, 227,. 237, 287,
235; стб. 412(1163) и др.
16 Там же, Д. 458, ЛЛ. 133, 156, 170; стб. 394 (1144) и др.
17 Там же, стб. 394 (1144), лл. 107, 111.
254
тива выдвижения и утверждения кандидатов была предоставлена
рядовым стрельцам и солдатам. Избранные вместо полковников
командиры получили название полковых старшин. В их функ-
ции входили организационно-хозяйственные дела, военное коман-
дование и разбор возникавших между служилыми людьми кон-
фликтов. Рассказывая на следствии, как он стал полковым стар-
шиной, стрелец П. Тихонов отметил интересную деталь, что, из-
брав его, стрельцы составили «за руками запись в том, что им
во всяких делех... ево слушать, а ему меж их чинить расправа» 18 19.
В помощь полковым старшинам избирались есаулы, пятисотники
и сотники. Пятидесятники и десятники, если их не передвинули
на более высокие посты, остались в основном прежние.
Новая полковая администрация подчинялась общегородской
старшине, но одновременно была подотчетна и избиравшим ее
полковым кругам, которые периодически собирались для обсуж-
дения полковых дел и оказывали на жизнь полка активное воз-
действие.
Принцип выборности применялся и при организации сводных
военных отрядов, направлявшихся в военные экспедиции или на
помощь гарнизонам других городов. «Походных атаманов» круп-
ных отрядов выбирал общегородской круг, а наказы они полу-
чали от городских старшин и «всего великого войска». Но во
время похода атаманы обязаны были действовать в тесном кон-
такте со своим отрядом, воины которого составляли круг «поход-
ного войска». В мелких отрядах атаманов выбирал отрядный
круг.
Перестройка системы управления полками имела огромный
социальный смысл. В результате выборов все дворяне были ли-
шены своих командных должностей. Тем из них, кто хотел про-
должать службу, было предложено стать рядовыми. Таким об-
разом, их прежние привилегии были полностью ликвидированы.
Интересно, что отдельные дворяне на это предложение соглаша-
лись. В частности, в перечне лиц, получавших во время восста-
ния жалование, встретилась запись, что «сентября в 20 день
Московского полку капитаном, которые в том же полку в бунто-
вое время были в стрельцах, Савелью Бахтеярову с товарыщи,
четырем человекам», было выдано жалованье по 5 руб., как рядо-
вым стрельцам .
Принцип выборности управления не был распространен
только на национальные общины коренного нерусского населения
Астрахани и Терок. Это было связано с позицией местной на-
циональной знати, которая высказалась за поддержку восстания.
Причины такого поведения местных феодалов отчасти определя-
лись хозяйничаньем городских воевод и их окружения. Но глав-
ным образом их действиями, несомненно, руководило сознание
18 Там же, д. 458, л. 236.
19 Там же, л. 41.
255
собственной слабости и страх за свою судьбу, вызванный разма-
хом восстания. Страх заставлял национальную знать до поры до
времени заискивать перед восставшими, уверяя их в своей
дружбе и приверженности. «Мы из слова вашего николи не вы-
ступим», «вы отцы наши, что прикажете, так мы рады делать»,—
писал, например, в Астрахань черкасский князь Алдигирей20 21.
Поведение феодалов позволило им сохранить свое влияние, и за
ними была оставлена административная и судебная власть в отно-
шении их прежних подопечных. Отступая в данном случае от
принципа выборности властей, восставшие руководствовались
желанием сохранить спокойствие в крае и старались придать
своим отношениям с национальной знатью союзнический харак-
тер, чтобы не обострять обстановку. В результате такие местные
феодалы, как глава юртовских татар И. Кашкарин и кабардин-
ские князья Алдигирей и Дивей Черкасские, сохранили преж-
нее положение. Но нерусское население всегда привлекалось на
собрания общегородских кругов, принимало участие в обсужде-
нии общих дел, могло высказывать свои требования и оказывать,
таким образом, давление на национальную знать. Это было
большим социальным сдвигом в его жизни. Поэтому нерусское
население городов и их ближайшей округи до конца сочувство-
вало делу восстания, принимало активное участие в борьбе и
вместе с русскими отражало штурм царских войск и калмыцких
отрядов.
Для управления государственным хозяйством восставшие со-
хранили ряд существовавших ранее учреждений, оставив за
ними прежние функции. В Астрахани были сохранены таможня,
кружечный, житный, деловой, зелейный дворы, садовая контора,
торговые бани. Функционировали таможенные заставы, селит-
ренный завод, казенные промыслы. Руководство ими поручалось
выборным целовальникам, часть которых была назначена вновь.
В таможне и на кружечном дворе, например, были оставлены
те же бурмистры — торговые люди гостиной сотни О. С. Тверды-
шев и А. Анциферов. Торговые бани были поручены пятерым
целовальникам из посада, зелейный двор вверен двум посадским
людям и пушкарскому старосте. К казенным виноградникам
определили «для продажи и досмотру винограду» стрельца
И. Самоделкина. «У приему хлебных запасов» от подрядчиков
был яхтинский солдат Капустин. Житным двором ведало не-
сколько целовальников, выбранных в стрелецких и солдатских
полках. На селитренный завод были посланы целовальники из
° 21
стрельцов и посадских людей .
20 ЦГАДА, ф. Госархив, VI разр., д. 17, лл. 65—68 об.
21 ЦГАДА, ф. 371, д. 458, лл. 25, 38 и др.; стб. 394 (1144), л. 143, 179,
221, 225, 253, 282—298, 358, 361 и др.; В. И. Лебедев. Астраханское
восстание 1705—1706 гг. — «Ученые записки Московского педагогического
института», т. 2, вып. 1. М., 1941, стр. 23—25.
256
Управители таможенных застав, должность которых замеща-
лась ранее дворянами, были смещены. На Урустобской заставе,
где проверялись суда, шедшие в Астрахань с юга, управителя
В. Блинова отстранили сами караульные стрельцы, которые,
узнав о восстании, арестовали его и отослали в Астрахань 22.
На Круглинской заставе, лежащей между Астраханью и
Черным Яром, события развернулись иначе. Там охрана уехала
с заставы, оставив с управителем, дворянином Н. Касимовым,
всего 8 чел. Вести таможенную службу с таким количеством
людей Касимов не мог и сам обратился к астраханскому кругу
с вопросом, как ему быть. «Я без ведомости вашей и всего
войска не смею съехать, — писал он, — а быть мне на Круглин-
ской заставе не с кем, служилых людей у меня малое число».
Обсудив донесение, круг послал на смену Касимову стрельца
А. Иванова с отрядом, поручив ему принять заставу и продол-
жать таможенную службу. Прием оборудования А. Иванов про-
вел по всем правилам. Сообщая об этом, он отмечал, что «на го-
сударевом стругу не явилось, по приему моему, якоря, а снасти
ветхии... А стругу без якоря никоим делы быть не возможно,
надобно якорь и снасти новые». Высказывая опасение, что иначе
можно струг «потерять», он просил «о том учинить милостиво» 23.
Все должностные лица подчинялись непосредственно стар-
шинам. При надобности старшины назначали им в помощь раз-
ных людей, выбирая последних в зависимости от характера
дела.
В первые месяцы восстания все учреждения работали без
перебоев. В таможне и на заставах шел осмотр товаров и взыска-
ние пошлин. На житном дворе продолжался прием хлеба от под-
рядчиков, кружечный двор вел обычную продажу вина. Осу-
ществлялись и работы в казенных садах. Часть из них была
сдана в августе на откуп компании из 20 чел., в которую вхо-
дили стрельцы, солдаты, посадские люди, приписные садовники
и воротники. Передаче садов предшествовали открытые торги.
Согласившись заплатить за откуп 1500 руб. в рассрочку, компа-
ния получила право продавать виноград и вино на базарах, где
ей были отведены особые места 24.
Систематически функционировали торговые бани. Как видно
по отложившимся в старшинской канцелярии докладам, банные
целовальники закупали для бань дрова, нанимали для рубки их
работников и даже производили ремонт некоторых строений25.
На казенных учугах под Астраханью и Гурьевом продолжалась
добыча рыбы, водолазы вели осмотр учужных сооружений, а це-
ловальники нанимали людей для их ремонта. В «росписи ра~
22 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), л. 266.
23 Там же, лл. 251, 335.
24 Там же, лл. 45—46, 66.
25 Там же, лл. 219, 253.
17 Заказ № 121
257
ботным людем, которые нанелись учуг заделать», упоминалось
13 работников, получивших по 1 руб. 27 коп. задатка, и 17 ра-
ботников, получивших задатка по 1 руб. 25 коп. 26
В первые месяцы восстания действовал и селитренный завод,
который закрыли лишь в конце января 1706 г. из-за опасности
калмыцких налетов. О работе завода говорит челобитная шесте-
рых работных людей, просивших заплатить им за работу в Се-
литренном городке, и память стрельцам Галачалова полка от
24 декабря, из которой видно, что производился сбор дров для
варки селитры 27.
Многочисленные функции, которые легли на астраханскую
старшину, заставляют предполагать, что между старшинами име-
лось определенное распределение обязанностей. Хотя прямых
сведений нет, по некоторым косвенным данным можно считать,
что атаман Я. И. Носов вел собрания круга, принимал посланцев
царского правительства и соседних народов, вел допрос прибы-
вавших в Астрахань людей, распоряжался казной и вопросами
снабжения, руководил работой старшинской канцелярии, прини-
мал донесения и челобитные. Посадскому человеку Г. Ганчикову
были поручены дела приезжего купечества, и он выдавал разре-
шения на выезд из Астрахани. И. Шелудяк, П. Жегало и другие
старшины из числа служилых людей занимались подготовкой
военных операций, назначением караулов, разверсткой поруче-
ний по полкам и другими делами гарнизонной службы. Наиболее
важные и срочные вопросы решались при участии всех старшин,
а затем утверждались кругом.
Так же было организовано управление и в других городах.
Терский старшина С. Казак позднее показывал, что «бывали
у них на Терке войсковыя круги по вся дни, во всяких мирских
делех и о наряде городовых караулов»28. Таким образом, вос-
ставшие создали на охваченной восстанием территории довольно
стройную, централизованную и достаточно широко разветвлен-
ную систему управления. Выборность должностных лиц и их
подотчетность кругу обеспечивали участие в управлении широким
слоям городского населения.
О тех мероприятиях, которые осуществлялись во время восста-
ния, помогают судить как сохранившиеся в архиве старшинской
канцелярии доклады, памяти, реестры и другие документы, так
и переписка старшин. В известной степени их данные дополняются
показаниями, которые давали участники и очевидцы событий на
следствии.
Первая серия мероприятий, руководить которыми пришлось
старшйне, была связана с решением круга о походе вверх по
Волге. Военно-организационная часть этой работы проводилась
ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), л. 317.
27 Там же, лл. 76, 116, 337, 358.
28 Там же, д. 458, л. 134 об.
258
вошедшими в состав старшины служилыми людьми и полковыми
старшинами. Вопросы же снабжения легли на Я. И. Носова.
Непосредственное участие в подготовке «походного войска» при-
нимали также походный атаман, конный стрелец И. Д. Дери-
глаз, его помощник, называвшийся полковником, И. Лебедянец и
три походных старшины.
Формирование «походного войска» шло не стихийно, а про-
исходило по разверстке, что доказывается совпадением числа при-
нимавших в нем участие людей из разных полков. Так, из конных
и Яхтинского полков в состав «походного войска» было включено
по 100 чел. из Московского и Тысячного — по 200, два пеших
полка дали по 67, а третий — 66 чел. Помимо стрельцов и солдат
в отряд было включено 100 чел. из числа посадских, работных
людей и других городских жителей. Это составило абсолютно
ровное число — 1 тыс. человек. Из них было создано три свод-
ных полка, в каждый из которых назначили по гранатометчику
сэ OQ
из пушкарей .
В поход выделялись совершенно определенные лица, имена
которых заносились в особые списки. Как шло назначение лю-
дей, с помощью жеребьевки или выбора, выяснить не удалось.
Но не подлежит сомнению, что участие в этом процессе прини-
мали полковые круги. Организация была проведена хорошо.
При проверке, устроенной И. Дериглазом в Селитренном городке,
где собиралось войско, отклонения от установленных цифр были
незначительны. По сообщению Дериглаза, с ним в поход из Мо-
сковского полка отправились 203 чел., из Тысячного — 209 чел.,
конных стрельцов—198 чел. В остальных полках установленная
норма никаких изменений не претерпела. После проверки, по рас-
поряжению старшин, в Селитренном городке были составлены
новые списки личного состава походного войска, которые были пе-
реданы в Астрахань «для ведома служилых людей» 29 30.
Из отписки Дериглаза выясняется, что людям, назначенным
в поход, запрещалось меняться и нанимать вместо себя других.
Всякая мена рассматривалась как нарушение полковой дисцип-
лины и пресекалась. Это было теснейшим образом связано
с недовольством рядовых служилых людей прежними полковыми
порядками, когда мена разрешалась, а ее осуществление вело
к различным злоупотреблениям. Можно предполагать, что кру-
гом было принято по этому поводу специальное решение. Иначе
Дериглаз не стал бы сообщать о случаях замены и подчеркивать,
что они вызвали в его отряде бурную реакцию. «Милости ва-
шей доносим, — писал он, — Московского полку стрельцы наро-
читые, многие люди менялись, а иные вместо себя пущали гу-
лящих людей. И о том в войском нам многое челобитье, меж
себя крик». Чтобы успокоить недовольство, Дериглаз просил
29 Там же, л. 224 об.; стб. 394(1144), лл. 301—311.
30 Там же, стб. 394 (1144), лл. 282—298.
259
17*
старшин: «И вы пожалуйте, тех меновщиков, собрав в Астра-
хани, к нам в походное войско пришлите, а кто имяны, и тому
мы послали в Астрахань роспись» 31.
О запрещении меняться свидетельствует и другой факт, све-
дения о котором оказались в сказке пятисотника Конного полка
Т. Гвоздева. Он допрашивался на круге в связи с жалобой
стрельца А. Ситникова, что ему не выдано жалование. Т. Гвоз-
дев, который получал деньги на весь полк и раздавал их, отве-
тил, что в то время «имя ево, Артемьево, в стрелецком списку
было не написано, для того, что менялся он, Артемий, в первой
поход с пешим стрельцом»32. Таким образом, в августе 1705 г.
А. Ситникова, за его обмен, вычеркнули из полкового списка.
Не принимались во внимание и просьбы освободить от по-
хода. Конный стрелец И. Серебряк, который, не желая идти
с отрядом Дериглаза, отказался от жалования, был послан с ним
в принудительном порядке 33.
Одновременно с формированием войска была проведена про-
верка полковых стругов и выяснено, что не хватает весел, ведер,
якорей и других предметов. По приказу Я. И. Носова они были
куплены в астраханских лавках. Носов занимался и снабжением
отряда оружием. Так, он распорядился передать в «походное
войско» медную пушку из полка М. Кореитова и дать к ней
15 ядер, полпуда пороху, 5 фунтов дроби и 3 фунта фитиля.
Включенным в состав походного войска работным людям поку-
палось оружие. В частности, крестьянину В. Шалыге были
куплены «турка», сабля и «борошень». Должен был Носов
решать и другие вопросы, так как требования к нему поступали
со всех сторон. «Надобно на пластыри и на увивки холста
100 аршин тонкова, да 100 аршин потолще, полпуда воску, пуд
серы елевой, полпуда масла коровьего, 10 ведер уксусу»,— заявлял
лекарь, назначенный в поход с отрядом. «Пожалуйтя, пришлите
ризы, два налоя», — требовал Дериглаз, обнаружив, что у шед-
шего с ним священника не оказалось необходимых для богослу-
жения предметов. Носов решал, откуда взять требуемое, посылал
людей с записками и устными приказами в таможню, на кружеч-
ный двор, в лавки, к митрополиту. Все мероприятия, связанные
с подготовкой похода, осуществлялись быстро и, как сообщает
очевидец событий — подьячий П. Рычков, примерно через
12 дней после начала восстания войско уже отплыло в Чер-
ный Яр34 *.
Вместе с отрядом Дериглаза были отправлены дворяне и офи-
церы, находившиеся ранее под арестом, которых использовали
31 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), л. 284.
32 Там же, л. 110.
33 Там же, д. 458, л. 215.
34 Там же, стб. 394 (1144), лл. 73, 75, 271 об., 279, 332; д. 458, лл. 224,
271.
260
в качестве гребцов на стругах. Капитан Тысячного полка Д. Мал-
чевский и прапорщик В. Малая-Земля, которым удалось бежать
из отряда и достичь Царицына, рассказали там, что «после
бунту их и других начальных детей боярских и подьячих поса-
дили в тюрьму... а как пошли, и их всех взяли с собою, при-
ведя ко кресту... и были де в гребле» 35. Эта своеобразная мера,
так же как и предложение офицерам послужить рядовыми,
весьма интересна. Восставшим хотелось, очевидно, чтобы их
бывшие начальники и тираны испытали теперь тяжесть службы
на себе.
Вскоре после отправки «походного войска» старшйной был
проведен полный учет всех солдат и стрельцов астраханского
гарнизона. Из полков были затребованы сведения об их личном
составе и занятости, а затем, по росписям полковых писарей, был
составлен обстоятельный доклад. В нем приводились сведения
о штатном и наличном числе служилых людей в полках, а также
о том, сколько «из того числа в расходе», т. е. какими поруче-
ниями они заняты 36. По материалам этого доклада хорошо выри-
совывается как общая картина, сложившаяся в гарнизоне, так
и организационная работа старшин по обеспечению охраны го-
рода и его округи. В частности, выяснилось, что, кроме 882 чел.,
отосланных в 1704 г. на шведский фронт, 203 чел. находились
в дальних командировках (в Низовой пристани, в Гиляне,
в Москве, в Казани и других городах), некоторые сопровождали
ордобазарную станицу или находились на заготовке дров и
43 чел. уехали вместе с бежавшими из Астрахани полковни-
ками к калмыкам. Всего в распоряжении старшин из 3520 чел.
были только 2392. Значительная часть из них в момент прове-
дения учета также оказалась вне Астрахани, так как была вклю-
чена в состав «походного войска», находилась в Гурьеве, на за-
ставах и учугах, в Селитренном городке и в разъездах в каче-
стве посланцев круга и курьеров. Всего стрельцов и солдат, за-
нятых различными поручениями внутри края, но за пределами
города, оказалось 1207 чел.
Данные относительно использования 1185 чел., остававшихся
в Астрахани, были обработаны в докладе менее тщательно и
с неравной степенью полноты. В разделе, где речь шла о Яхтин-
ском полку, например, указывалось только, что в Астрахани
«налицо и по караулом 118 человек», а о стрельцах Московского
полка вообще не упоминалось. Но, несмотря на отсутствие сведе-
ний по этим полкам и некоторые другие неточности, текст до-
клада позволяет выяснить, что более трети стрельцов и солдат
несли караульную службу. Из 6 полков, по которым имеются
подробные данные, на караулы назначалось 324 чел. Они обслу-
36 Шч^ДА, Госархив, VI разр., д. 17, лл. 112—116, 142—146.
ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), лл. 220, 301-311 и др.
261
живали более 40 постов37. Пропорциональное число караульных,
несомненно, выделялось и из Яхтинского и Московского полков.
Из других внутригородских поручений в докладе упоминалось
прикрепление служилых людей к житному двору для приема, по-
грузки и выдачи хлеба. От каждого полка на эту работу выде-
лялось по одному-два человека. Особую группу составляли пол-
ковые плотники, отвечавшие за исправность полковых стругов и
яхт (более 50 чел.). Остальные стрельцы и солдаты, которых
насчитывалось около 700 чел., числились в резерве и использо-
вались для смены караула. В их число входили также лица,
избранные на разные должности 38.
После проведенного учета в Астрахани был устроен контроль-
ный смотр полков, на котором дополнительно выявилось 25 «нет-
чиков» из разных полков 39.
Проверка личного состава астраханского гарнизона показала,
что оказавшихся в распоряжении старшйны служилых людей
для нормального и бесперебойного несения службы недостаточно.
Поэтому вскоре было принято решение заполнить все вакантные
места и добрать во все полки дополнительно столько людей,
сколько было отправлено в 1704 г. на шведский фронт. В увели-
чении личного состава полков были заинтересованы все сол-
датско-стрелецкие слои, так как распределение служебных зада-
ний между большим числом лиц делало службу менее обремени-
тельной. Поэтому приверстка в полки началась сразу же по
принятии решения кругом. Число людей, зачисленных в солдаты и
стрельцы, было весьма значительно. К началу сентября в один
только полк Д. Галачалова приняли 74 чел. В Яхтинский полк,
как упоминалось в одном из поданных старшйне докладов, было
«на упалые и на беглые места 38 человек приверстаны, даЮОчел.
сверх указного числа, по вашему приказу, вместо походных»40.
Зачисленным в полки людям выдали оружие. Оно бралось
из полковых запасов и с зелейного двора. В частности, целоваль-
ники зелейного двора выдали 30 мушкетов приборным стрельцам
Галачалова полка и 50 ружей новоприборным солдатам Яхтин-
ского полка 4l.
Главным резервом для пополнения полков, помимо пригод-
ных к службе стрелецких «недорослей» и желающих из посада,
являлись работные люди и кабальные должники. Так, в полки
были зачислены: гулящий человек — струговой работник И. Де-
дов, которого «приверстали в Московской полк в стрельцы и
выдали ему в два пойма денег по 5 рублев», крестьянин Пензен-
ского уезда И. Алексеев, кабальные должники И. Кружников,
37 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), лл. 301—311.
88 Там же.
89 Там же, л. 190.
40 Там же, лл. 69, 223.
41 Там же, лл. 225, 254.
262
Я. Смирнов и др.42 Но зачисление в полки работных людей и
лиц, дававших на себя ранее жилые записи, оказалось мерой,
которая вызвала среди восставших существенные разногласия.
Посадская и стрелецкая верхушка, широко использовавшая наем-
ный труд и труд должников, стала терять работников и попыта-
лась пресечь их уход в полки. Одним из первых обратился по
этому поводу к Я. И. Носову «походный атаман» И. Дериглаз.
Он написал ему из Черного Яра, что если «всяких чинов людей,
их рыбных и всяких промыслов работные люди, не похотя у них
работать, учнут отходить и промыслы останавливать», то стар-
шйне следует «чинить указ по своему и всего войска рассмотре-
нию, чтоб от таких работных людей промыслом остановки и грац-
ким жителем разорения не было»43. Затем к старшинам стали
поступать челобитные от посадских людей с просьбами вернуть
им их кабальных должников, которые ушли в полки, не отработав
долга.
Просьбы вызвали у Я. И. Носова, Г. Ганчикова, О. С. Твер-
дышева и других близких к городской верхушке старшин сочув-
ствие. Они сразу же стали на сторону промышленников. Не обра-
щаясь к кругу, старшины послали в Яхтинский полк указ вер-
нуть 6 кабальных должников их хозяевам. Однако результат
оказался для старшин неожиданным. Круг Яхтинского полка
с указом не согласился и, обратившись к общегородскому кругу,
потребовал отмены решения старшин и принятия твердого за-
прета выдавать кабальных должников из полков. «В нынешнем
1705 г., августа в 24 день, — написали яхтинцы в своем докладе
кругу, — прислали старшины Яков Иванович, Таврило Ларионо-
вич две именные росписи о новоприборных солдатех Иване Круж-
никове с товарыщи, шти человеком. А по тем росписям велели
они, старшины, тех солдат выдать... А выдать тех новопривер-
станных солдат не доведетца, потому что хлебное жалование им
выдано и к денежному жалованию в белые книги имена их на-
писаны, да и потому, что служилых людей за долги ис полков
отдавать не надлежит... А естьли выдать, помешательство будет
во всех полках и учинитца денежному жалованию остановка.
А надлежит укрепление о том во всех полках положить, чтоб
новоприверстанных солдат и стрельцов отнюдь они, старшины,
без войскового приговору не выдавали» 44.
Круг решил дело в пользу солдат и установил правило, что
кабальные должники, вступившие в полк, немедленно освобож-
даются от необходимости отрабатывать долги, а крепости на них
подлежат уничтожению. Это решение круга было весьма знаме-
нательно. Оно показывает, что, хотя во главе астраханской стар-
42 Там же, стб. 393 (1143), л. 159; стб. 394 (1144), лл. 87, 135, 178;
стб. 418(1171).
43 Там же, стб. 394 (1144), л. 367.
44 Там же, л. 87.
263
шины стояли представители посадской верхушки, главную роль
играли не они, а солдатско-стрелецкие и посадские низы. Мнение
и влияние их было на первом этапе восстания решающим, что
накладывало отпечаток на действия круга.
Разрешение не отрабатывать долги, а выплачивать их день-
гами при выдаче жалования значительно облегчило положение
кабальных должников, так как возвращало им свободу действий
и независимость. Что касается городской верхушки, то, получив
отпор круга, она была вынуждена согласиться с предложенным
решением вопроса. Жалобы на уход работников прекратились, но
появились челобитные с просьбами взыскать с ушедших работ-
ных людей полученные ими задатки или долги. Так, 1 сентября
в Астрахань была послана просьба красноярскими промышлен-
никами. Сообщая, что их работники бегут в Астрахань, где «ста-
новятца в стрельцы и в салдаты», они просили: «. . .прикажите им
с нами по записям платитца...» 45
Но внешне примирившись с решением круга, многие купцы
и промышленники продолжали испытывать недовольство мерами,
лишавшими их работников, особенно такой дешевой рабочей силы,
как кабальные должники. Не рискуя выступать открыто, некото-
рые из них предъявляли должникам различные претензии и за-
держивали процедуру уничтожения крепостей. Весьма показа-
тельно в этом отношении дело «новоприверстанного» солдата
Я. Т. Смирнова, разбиравшееся в сентябре 1705 г.
Перед восстанием Я. Смирнов «жил по крепости у певчего
Лариона Албы пять лет и живучи у него великую нужду, и с же-
нишкою своею, терпел и бой принимал». После восстания, собрав
поручные записи, он попросил принять его в солдаты и был за-
числен в Яхтинский полк. Но, так как двора у него не было, он
остался жить в доме Албы на правах жильца. Возмущенный по-
терей холопа, Алба всячески притеснял солдата и однажды же-
стоко избил. Когда избиение повторилось, Смирнов обратился
в круг. Он просил допросить Албу, его жену и свидетелей, а за-
тем, «по допросу. .. свое милостивое рассмотрение учинить,
чтобы мне, бедному, живучи у него... от всяких напрасных вели-
ких побоев з женою своею безвинно не умереть и в конечной
погибели не быть, и... от службы не отбыть».
Спустя некоторое время Смирнов подал в круг вторую чело-
битную. Из нее выясняется, что суд по его первой просьбе со-
стоялся. Албу лишили прав на солдата и обязали представить
крепость на Смирнова в круг. Но он этого требования не выпол-
нил, отговорившись тем, что крепость у него «утерялась». Это
очень обеспокоило Смирнова. Он был убежден, что Алба лжет
и «впредки по той крепости хочет меня у себя удержать или по-
сторонним людем продать». Во второй челобитной солдат просил
45 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), л. 5.
264
вновь вызвать Албу в круг, и если он опять не отдаст крепости,
то «против той крепости дать мне противное письмо, чтобы ему,
Лариону, впредь по той крепости никому посторонним людем тое
крепости не выдать, чтоб ему не верить» 46. Конца у дела не со-
хранилось, но можно предполагать, что оно было решено в пользу
солдата.
Приток работных людей в полки продолжался в период всего
восстания. Работные люди прибывали не только из астраханской
округи, но и издалека: из Терок, из гребенских станиц и даже
из не присоединившегося к восставшим городам Царицына. В ре-
зультате, численность астраханского гарнизона была увеличена
на несколько сотен человек. Была проведена приверстка стрельцов
в Черном и Красном Яре 47.
Увеличение численности городских гарнизонов позволило
Я. И. Носову провести в сентябре смену гурьевских «годоваль-
щиков». Просьбу о перемене они прислали в августе. Сообщая,
что в Гурьеве все обстоит благополучно, «годовальщики» объяс-
няли необходимость смены тем, что «помирают з голоду, хлеба
ничего нет, денежного и хлебного жалования петровского сроку
к ним, служилым людям, на Яик не прислано. Наги, босы, а при-
ходит время зимнее». Вместе со сменой в Гурьев прибыл стар-
шина М. Иванов (Коноплин), который получил приказ принять
у сотника С. Колтовского «город и городовые ключи, и по го-
роду пушечный снаряд, зелье, порох и свинец, и фитиль, и ядра,
и дробь» 48.
Пополнение полков позволило также регулярно сменять кара-
улы на заставах и учугах, куда они посылались помесячно.
Однако и после пополнения полков недостаток людей в Астра-
хани продолжал ощущаться. Поэтому увольнение в отставку
было явлением редким и как полковые круги, так и общегород-
ской круг добивавшимся отставки отказывали. Так, получил
отказ солдат И. Филиппов, желавший постричься в монахи49.
Важным мероприятием, проведенным в интересах служилых
людей и приписных ремесленников, являлась выдача им жало-
ванья. Решение об этом было принято на одном из первых засе-
даний круга, так как «петровский срок» 50, когда оно обычно вы-
давалось, давно прошел, а денег и хлеба при воеводе Т. Ржевском
им не выдавали.
Выполнить это решение было не так просто. Во-первых, тре-
бовалось большое количество наличных денег, а во-вторых, акку-
ратный и бережливый Я. И. Носов хотел, чтобы были заготов-
лены предварительные сметные списки. Поэтому в первую оче-
46 Там же, лл. 135, 178.
47 Там же, лл. 9, 210, 227; стб. 410 (1161), л. 14.
48 Там же, стб. 394 (1144), лл. 160, 180—182.
49 Там же, л. 218.
50 День Петра и Павла отмечался 29 июня (по старому стилю).
265
редь решили выдать деньги уходившему «походному войску»
атамана Дериглаза, а уж потом остальным.
Первоначально Я. И. Носов, не знавший еще, какие денежные
запасы найдутся в Астрахани, предполагал использовать имуще-
ство воеводы и убитых или бежавших полковников. Но это вы-
звало протест круга, так как основная масса его участников,
не забывшая незаконных поборов воеводы и офицеров, считала,
что их имущество надо разделить «не в жалованье». В резуль-
тате старшинам было предложено использовать денежные ре-
сурсы Приказной палаты, таможни и кружечного двора.
После подавления восстания бурмистры О. С. Твердышев и
А. Анциферов утверждали, что деньги у них, «угрожая смертью,
брали в неволю», причем являлись за ними «служилые и иных
чинов люди, многолюдством» 51. Однако сохранившиеся именные
сметные списки, расписки получавших деньги сотников и писа-
рей, показания участников восстания и, наконец, отчеты тех же
бурмистров позволяют установить, что дело обстояло иначе и
выдача жалования шла весьма организованно. Так, Я. И. Носов
рассказал, что по требованиям круга им составлялись распоря-
жения о выдаче жалования, которые заверялись печатью. Затем
он «те письма» отдавал определенным лицам, получавшим у бур-
мистров деньги на весь полк или корпорацию ремесленников. Ко-
личества выданных им документов Носов не помнил, но заявил,
что все они были записаны «в книги» 52.
Сами бурмистры, составляя отчеты, не смогли отрицать, что
за деньгами к ним приходили «от старшин Якова Носова и Гав-
рилы Ганчикова в розных месяцех и числех с письмами, за во-
ровской печатью». Кроме того, они совершенно точно сообщили,
кому персонально выдавались деньги, на сколько человек и какая
сумма. В отчете кружечного двора бурмистра А. Анциферова
указывались даже числа каждой выдачи 53.
По сохранившимся документам выясняется, что выплата де-
нежного жалования производилась по той же системе, которая
существовала при воеводском управлении. Сначала эта система
была применена в отношении «походного войска». Деньги для
него брались на кружечном дворе из сбора 1704 г. у бурмистра
И. Яцкого, входившего в состав старшины. Получали и раздавали
деньги стрелецкие сотники и писари солдатских полков. Об этом
упоминало на следствии несколько участников похода Дериглаза.
Кроме того сохранились расписки пятисотника Ивана Носова,
получавшего деньги на 66 стрельцов из полка Д. Галачалова,
уходивших в поход, а также сотника конных стрельцов Е. Нем-
чинова и писаря Яхтинского полка Филиппова. Как видно из
51 ЦГАДА, ф. 371, д. 458, л. 27.
52 Там же, л. 45—45 об.
53 Там же, лл. 27 об.—30 об., 38—44 об.
266
расписок, все участники похода, независимо от рода войск, полу-
чили по 10 руб.54 55
Выдача денежного жалования стрельцам и солдатам, оста-
вавшимся в Астрахани, приписанным к деловому двору кормщи-
кам, плотникам, каменщикам, кузнецам, а также сторожам и при-
писным садовникам началась после учета служилых людей. На
этот раз деньги черпались на кружечном дворе не только из
сбора Яцкого, но и из сбора 1705 г. бурмистра А. Анциферова
и в таможне. Судя по отчету таможенного бурмистра О. С. Твер-
дышева, из таможни были отпущены суммы, необходимые для
трех стрелецких и частично Тысячного солдатского полков,
а также записных ремесленников .
Начало выплаты жалования лицам, остававшимся в Астра-
хани, датируется серединой августа. Закончилась она в сентябре.
К этому времени в Астрахани началась подготовка отряда, кото-
рый было решено отправить в подкрепление войску Дериглаза.
Включенным в него лицам тоже выдали по 10 руб. Остав-
шимся же в городе дали по 5 руб. Позднее тем из них, кто на-
значался в новые отряды, в помощь гарнизонам других городов
или на службу в Гурьев, при отъезде выдавалось дополнительно
по 5 руб. «против походного войска». Таким образом, был уста-
новлен строгий порядок, согласно которому деньги выплачива-
лись в зависимости от характера службы. По 5 руб. получили и
«новоприборные» солдаты 56.
Записным ремесленникам, судя по августовским сметным
спискам, предполагалось выдать по 2 руб. 50 коп., но в сентябре
они подали списки вторично и получили еще столько же. Сторо-
жам было дано по 2 руб. 57
Бурмистр А. Анциферов, давая сведения о последней массо-
вой выплате денег в марте 1706 г., когда выдавалось жалование
за 1706 г., упомянул, что для подсчета и подготовки денег стар-
шины на время закрывали кружечный двор, а «для хцету денеж-
ной казны» привлекали торговых людей. К отчету он приложил
именную роспись купцов, в которой перечислялось 17 чел.58 По-
добная практика, очевидно, имела место и в августе 1705 г.
Одновременно была организована выдача хлебного жалова-
ния. Она проводилась по той же системе, что и выдача денег.
В архиве старшинской канцелярии сохранилось несколько пред-
варительных списков, отличавшихся от списков, составлявшихся
для выдачи денежного жалования, только заголовками, в которых
указывалось, что они составлены на предмет получения хлеба.
54 Там же, стб. 416 (1167), 394 (1144), лл. 241-243.
55 Там же, д. 458, лл. 27 об.—29.
56 Там же, лл. 27-29, 40; стб. 394 (1144), лл. 21, 29, 127, 351—354.
57 Там же, д. 458, лл. 27—29, 56 об.
58 Там же, лл. 37 об.—38, 44 об.
267
В частности, идентичные списки сохранились на пушкарей, са-
довников и кормщиков 59.
Жалование, полагавшееся стрельцам и солдатам, находив-
шимся в дальних командировках, получали их семьи. Когда они
выехали из Астрахани, до или после восстания, значения
не имело. Стрелец С. Замысла, уехавший в Персию «для обережи
морского струга до бунту недели за три», вернувшись, узнал, что
«в бунт деньги, 10 рублев, даны падчерице его» 60.
Судя по сохранившемуся обрывку списка жен дворян, кото-
рые в 1704 г. были отправлены в «свейский поход», хлебное жа-
лование было выдано и их семьям61. Таким образом, восставшие
приняли во внимание положение женщин, мужья которых нахо-
дились на войне.
Выплата денежного и хлебного жалования, благодаря четкой
организации, прошла гладко, хотя совсем без жалоб не обошлось.
Некоторые из них вызывались пропусками в списках. Староста
волжских кормщиков Ф. Григорьев, например, не включил
в список трех человек, ушедших в рейсы на торговых судах, что
вызвало жалобу их жен 62. Подавал челобитную о хлебном жало-
вании и «кормовой иноземец» Е. Давыдов, участвовавший в по-
ходе под Царицын. В своем челобитье он писал: «Моей бра-
тье. .., которые были в походе..., хлебное жалованье выдано же-
нам. .., а мне ничего не дано» 63. Возможно, что он не был женат,
а потому получить хлеб своевременно, при его отсутствии, было
некому.
В конце августа о начавшейся в Астрахани выдаче жалова-
ния стало известно в других городах. Это вызвало просьбы о том,
чтобы оно было дано и остальным городским гарнизонам. Из
Черного Яра в Астрахань специально приехали старшина
В. Пономарев и стрелец М. Безногов. В привезенном ими письме
черноярцы писали, что они вслед за астраханцами «за православ-
ную веру стали», но что они «ныне нужны и бедны», а поэтому
просили «по чему вы изволите давать в Астрахани денежное и
хлебное жалование астраханскому войску, також пожалуйте и
нас..., а мы в том на милость вашу надежны». Я. И. Носов, оче-
видно, потребовал от них составления сметного списка, в связи
с чем Пономарев и Безногов вернулись в Черный Яр, а спустя
некоторое время прислали за деньгами пятисотника П. Степанова.
Ему, согласно отчету бурмистра О. С. Твердышева, было выдано
из таможни на 250 чел. 1250 руб., т. е. по 5 руб. каждому. Таким
образом, просьба черноярцев была удовлетворена б4.
59 ЦГАДА, ф. 371, д. 458, стб. 394 (1144), лл. 72, 373, 378.
60 Там же, стб. 400 (1150), лл. 20—21.
61 Там же, стб. 394 (1144), л. 226.
62 Там же, л. 372.
63 Там же, л. 186.
64 Там же, д. 458, л. 29 об.; стб. 394 (1144), л. 228.
268
12 октября 1705 г. такое же жалование получили красно-
ярцы. Деньги на них были выданы из астраханского кружечного
двора писарю Козлову 65.
Терчане в первую очередь проявляли заинтересованность в по-
лучении хлеба, так как лето кончалось, а возить хлеб осенью на
стругах через Каспийское море было сложно и опасно. Поэтому
уже 23 августа они послали в Астрахань старшин С. Курочкина
и В. Патрушева с сообщением, что житницы у них пусты, при
воеводе Т. Ржевском ржи им было послано мало и служилые
люди получили лишь незначительную долю полагавшегося им
жалования, а «князьям, мурзам и их узденям, и новокрещенам,
и окоченам дачи не было». Но раньше с такой же просьбой
обратились к астраханской старшине терские кормщики, которые
прибыли в Астрахань за хлебом еще до восстания. Понимая, что
медлить нельзя, Я. Носов распорядился выяснить, доставили ли
подрядчики хлеб для Терок в Астрахань и сколько ржи и овса
в Терки недослано. Было установлено, что подрядчик С. Ми-
хайлов недодал «против окладу всего 19210 четей с осьминою».
Тогда от имени старшин и войска приказчику подрядчика
Д. Аврамову был дан указ «сочтясь с прежнею отдачею, терче-
нину Илье Макарову в отдачу хлебных запасы, рожь и овес,
в оклад терских всяких чинов служилым людям, отдарать безо
всякого мотчания». Указ был выполнен, и к концу сентября суда
с зерном достигли Терок. Одновременно в Терки были посланы
деньги на жалование стрельцам терского Московского полка66.
В письме от 6 октября полковой круг терского Московского
полка изъявил астраханским старшинам и кругу свою благодар-
ность. «Челом бьем вам, господам, и всему великому Астрахан-
скому войску за ваше к нам убогим заочное приятство и явили
к нам неизреченную милость, — писали они, — пожаловали вы...
нас, убогих, великого государя денежным и хлебным жалованием
довольно. И мы за ваше приятство и за милосердие должны бога
молить за все великое Астраханское войско» 67,
27 сентября в старшинской канцелярии была составлена
«смета терским служилым всякого чину людем... к денежному
жалованью». В ней учли все остальное русское служилое насе-
ление Терок, включая детей боярских, а также новокрещен, и
определили необходимую для выплаты жалования сумму, из ра-
счета 5 руб. человеку, что составило 2820 руб.68 Через несколько
дней высылаются и деньги. Интересно, что Носов отправил их
без просьбы терчан, которая стала известна ему только
2 октября. Везшие ее гонцы разошлись в пути с астраханскими
нарочными и прибыли в Астрахань, когда деньги были уже от-
65 Там же, д. 458, л. 42.
66 Там же, стб. 394 (1144), лл. 42, 58, 147.
67 Там же, л. 137.
68 Там же, л. 158.
269
правлены. Следовательно, всем стрельцам, солдатам и запис-
ным ремесленникам края жалование было выплачено без особых
задержек, примерно в течение 6—7 недель.
В отчете А. Анциферова имеется также интересное упомина-
ние о выдаче по 10 руб. шести патриаршим служебникам, в числе
которых был видный впоследствии астраханский делец Тихон
Демидов (Лошкарев), и тридцати посадским людям69. По-
видимому, они выполняли какие-то поручения старшины или
принимали участие в военных операциях восставших.
Несколько позже в старшинскую канцелярию была подана
челобитная от «кремлевских богадельных нищих». Они писали,
что ранее им давался «корм», а теперь «корму и подаяния нет
третей месяц, а по миру ходить не можем, все дряхлы и
скорбны». Нищие просили «на зимнее время, для прокормления
дать запасцу на 10 человек» 70. Какой ответ они получили, неиз-
вестно, но нет оснований предполагать, что нищим отказали.
Одним из важных дел, занимавших старшйну с первых дней
восстания, было приведение в порядок конфискованного имуще-
ства. Первые мероприятия в этом направлении были осущест-
влены еще в ночь восстания, когда его руководители, стараясь
не допустить стихийного разгрома домов воеводы и полковников,
ставили около них караулы. В одних дворах удалось предотвра-
тить такого рода попытки полностью, в других частично. Но
сколько имущества попало в руки восставших и какова его цен-
ность, было неизвестно. Поэтому круг прежде всего распоря-
дился собрать его в одном месте. На дворы убитых послали вы-
борных людей, которые стали свозить вещи в кремль. На след-
ствии упоминалось, что «для взятья животов» воеводы Т. Ржев-
ского ходили солдат В. Дедов и пятидесятник Г. Кочнев, имуще-
ством полковника де Виня ведал солдат П. Кривочуров, а вещи
других полковников свозил пятидесятник И. Балахна «с това-
рыщи» 71.
Часть вещей и денег сложили в Приказной палате, часть —
в кладовых Троицкого монастыря. Затем круг принял решение
о конфискации имущества не только убитых, но и арестованных,
а также бежавших из города должностных лиц. Благодаря этому
количество конфискованных вещей возросло.
Единого мнения о том, как поступить с конфискованным, на
первых собраниях круга не было. Основная масса настаивала на
разделе, но раздавались и другие голоса, в том числе Носова,
видевшего в захваченных ценностях резерв, который может при-
годиться в будущем. Однако сторонников раздела было больше,
и имущество решили разделить. Но так как часть служилых лю-
дей готовилась к походу вверх по Волге, то раздел отложили до
69 ЦГАДА, ф. 371, д. 458, л. 39-39 об.
70 Там же, стб. 394 (1144), л. 136.
71 Там же, стб. 416(1167).
270
их возвращения. Пока же Я. И. Носов задумал произвести учет
и оценку конфискованных вещей. В письме к атаману Дериглазу
он писал: «Которые де взятые воевоцкие и начальных людей
пожитки и всякой бутор, положены в полате и в иных местех,
и деньги... досмотрим и зделаем приходные книги и запечатаем».
Одновременно Я. И. Носов заверял атамана, что в отсутствие
«походного войска» денег тратить не позволит и «без выборных
людей и без себя» в места хранения вещей никого не пустит, да
и сами старшины тоже «без них ходить и в расход держать
не станут» 72.
Для переписи было выделено несколько человек, которые раз-
делились попарно. В архиве старшинской канцелярии следы их
работы остались в виде нескольких обрывков составленных ими
перечней. В частности, сохранились роспись икон, взятых у пол-
ковника Н Зажарского, с описанием их окладов, и роспись икон
и книг, взятых в доме дьяка С. Васильева. В последней называ-
лось 14 образов, украшенных серебряными окладами и жемчугом.
Книги упоминались духовные, светские и «приказные». Кроме
того, указывался «подголовник», т. е. шкатулка для хранения
ценных бумаг, денег и драгоценностей, где лежали «крепости».
В одной из росписей, не имеющей начала, из-за чего нельзя опре-
делить, чьи вещи в ней перечислены, описывались золотые и се-
ребряные перстни, кресты, чарки и др. «Есаулы» Прохор Носов
и А. Алексеев, переписывавшие имущество полковника Д. Га-
лачалова в его городском дворе, указывали в росписи оловянную
посуду, ковры, перины, калмыцкие тулупы, мужскую и женскую
одежду, хомуты73. Было переписано имущество и полковника
Е. Армянинова. Об этом свидетельствует челобитная, поданная
старшинам вдовой Бахтияровой, которая «от пожарного страху
поставила у полковника Ефрема Армянинова сундучишко
с платьем...». Вдова писала, что «ныне, по указу вашему,
тот мой сундучишко у него за караулом», и просила отдать
вещи 74.
Когда перепись имущества закончилась, его опечатали и ко
всем местам хранения была поставлена стража. Усиленная
охрана конфискованных вещей вызывалась опасениями, кото-
рыми Я. И. Носов делился с И. Дериглазом, что если «будет
в жалование дать нечего», то раздел может произойти стихийно.
К тому же выяснилось, что наличие одних печатей не всегда яв-
ляется надежной гарантией. В частности, оказалось, что в Се-
литренном городке, где были опечатаны вещи управителя завода,
стольника Г. Мансурова, а также вино, стрелец В. Пирожников,
выбранный в целовальники, «тое войсковую печать сорвал и
пойло многое выпил и ростащил» 75.
72 Там же, стб. 394 (1144), л. 282.
73 Там же, лл. 17—18, 31, 244, 348.
74 Там же, л. 341.
75 Там же, лл. 282—285.
271
Впоследствии из конфискованного имущества были розданы
по полкам только «мешенные деньги», т. е. незаконно взыски-
вавшиеся воеводой в свою пользу со служилых людей при
выдаче им муки (вместо ржи), деньги за помол и мешки. Они
были возвращены не только астраханским, но и терским и красно-
ярским стрельцам. Остальные ценности в неприкосновенности со-
хранились до конца восстания и были розданы фельдмаршалом
Шереметевым их прежним владельцам 76.
Кроме вещей, восставшими конфисковывались скот и земли.
О конфискации скота свидетельствует отрывок росписи, в кото-
рой перечислялись кони дьяка С. Васильева, подьячего И. Еро-
феева, полковника Д. Галачалова, капитана Мейера, откупщиков
А. Евреинова и А. Мещеряка, взятые в войсковой табун 77. Факт
конфискации скота подтверждается также челобитной пятерых
солдат Яхтинского полка, просивших отдать им из войскового
табуна лошадь и двух верблюдов, забранных из огорода капи-
тана Мейера. Мотивируя просьбу, солдаты писали, что они 5 лет
работали на огороде капитана, а когда там пропали лошадь и
два верблюда, он лишил их жалования и вынудил купить
такое же количество скота. Достать на это деньги они смогли,
только «заложа дворишки свои и распродав крашенки». Поэтому
солдаты считали, что имеют право взять скот, купленный «на
свои, а не на капитанские деньги» 78.
Читая указанную выше роспись лиц, у которых конфиско-
вали коней, нельзя не заметить, что в ней упоминаются кони
не только представителей городской администрации, но и откуп-
щиков. Один из них, А. Евреинов, был посадским человеком,
второй, А. Мещеряк, — городовым воротником. Занимаясь рыб-
ным и соляным промыслами, А. Евреинов был, кроме того, та-
бачным откупщиком и «служилых и всяких чинов людей подметы-
вал табаком», а затем арестовывал. Воевода, к которому достав-
лялись лица, обвиняемые в тайной продаже табака, использовал
это как предлог для вымогательства денег. А. Евреинов был
причастен и к сбору пошлин с бород и русского платья, являясь
одним из тех, кто по распоряжению воеводы насильно обрезал
бороды и укорачивал женское платье. Во время восстания
у А. Евреинова, кроме скота, было отобрано и передано для хра-
нения в амбар купца Докукина «1100 сазанов соленых вялых,
судаков вялых 400, 40 мтин лещей вялых, 200 коренных сомов»,
а также 193 кади соли, весом 2835 пудов 79.
А. Мещеряк был одним из самых видных астраханских дель-
цов. Он занимался оптовой торговлей хлебом, снабжая им
76 ЦГАДА, ф. 371, д. 458, л. 347; Н. Б. Голикова. Политические процессы
при Петре I. М., 1957, стр. 302; «Переписка фельдмаршалов Ф. А. Голо-
вина и Б. П. Шереметева в 1705—1706 гг.» М., 1851, № XXVII.
77 ЦГАДА, Ф. 371, стб. 394 (1144), лл. 362—365.
78 Там же, л. 205.
79 Там же, л. 315; Н. Б. Голикова. Указ, соч., стр. 302—303.
272
не только Астрахань, но и другие города края. У него были
струги, курсировавшие по Волге, и морской стружек, ходивший
в Гурьев и Терки. В Астрахани Мещеряку принадлежало не-
сколько лавок и амбаров, хлебопекарня и постоялый двор. Он
брал подряды и в компании с воеводой Т. Ржевским и полковни-
ками занимался откупами «привальных и отвальных» сборов,
брал на откуп сборы с торговли скотом, с торговых шалашей,
с «походячего торга» и с «Караганской бусы». Пользуясь покро-
вительством администрации, Мещеряк допускал различные зло-
употребления и вызывал не менее сильную ненависть населения,
чем другие лица из воеводского окружения. Во время восстания
у А, Мещеряка был конфискован не только скот, но и хлебные
амбары, с хранившимся в них запасом зерна, и струги. Конфи-
скация имущества Мещеряка была произведена и в Гурьеве. Та-
ким образом, конфискации подвергалось имущество и отдельных
представителей торгово-промышленной верхушки 80.
Земельные владения дворян в районе Астрахани были огра-
ниченны и сводились лишь к садово-огородным участкам. Но они
были больше участков, принадлежавших основной массе город-
ских жителей, располагались в лучших местах и представляли,
в местном масштабе, большую ценность. Восставшие не могли
оставить их без внимания, и у лиц, чье имущество описывалось,
конфисковывались и огороды. Их решили разделить на мелкие
участки и раздать.
Об этом факте упоминается в одном из интереснейших актов
архива старшинской канцелярии — челобитной вдовы Анны Гав-
риловой. Из ее текста видно, что челобитная была подана, как
только по Астрахани распространилось известие, что старшина
приступила к разделу огородов, начав с участков полковников
Кореитовых и убитого подьячего И. Кучукова. Написанная на
маленьком клочке бумаги, в явной спешке, без даты и подписи,
эта челобитная настолько своеобразна, что ее стоит привести
целиком: «Государям милостивым, господам Якову Ивановичу,
Гавриле Ларионовичу, Антипе Ермолаевичу и продчим стар-
шинам и всему войскому бьет челом бедная вдова, Анна Гаври-
лова дочь, об огородишке, об капусте и об перцу. Изволили вы,
господа, пожаловать Кареитовыми и Кучуковым огороды. Також
де и мне, бедной снохой, пожалуйтя на прокормление, для своего
здравия и поминовения праведных родителей. Государи, сми-
луйтеся, пожалуйте» 8l.
Ответ на просьбу А. Гавриловой неизвестен. Но это не ли-
шает челобитную ценности, так как она является бесспорным
80 ЦГАДА, ф. 371, д. 458, л. 366; Государственный архив Астраханской
области (ГААО), ф. Воеводской канцелярии, оп. 1, д. 1, л. 92 об.;
ЦГАДА, ф. 1010, Столбцы Астраханской приказной палаты, стб. 1700 г.;
Н. Б. Голикова. Указ, соч., стр. 304, 308, 313.
81 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), л. 222.
18 Заказ № 121	273
свидетельством осуществления восставшими такого важнейшего
акта, как раздел земли наиболее видных в крае представителей
господствующего класса. Не имея прецедента, А. Гаврилова
не пришла бы к старшинам с подобной просьбой.
Челобитная Гавриловой привлекает внимание и по другим
причинам. Бесхитростный и наивный тон этого человеческого до-
кумента необычайно живо рисует образ простой астраханской
женщины с ее скромным желанием иметь клочок земли, на ко-
тором можно выращивать овощи. Челобитная интересна и тем,
что отражает доверие и надежды, связанные с новым образом
управления, которые испытывали широкие слои населения.
Крепостным и холопам лиц, имущество которых конфисковы-
валось, восставшие предоставляли право выбора: оставаться «во
дворе» или нет. О таком решении вопроса говорит, в частности,
не имеющий конца перечень лиц, носящий название: «роспись
людем, которым нет дела во дворе и не захотели жить» 82. Кре-
пости на уходивших уничтожались или аннулировались путем
выдачи «отпускных писем», которые заставляли писать жен и
вдов бывших владельцев. Такой возможностью пользовались
не только крепостные тех лиц, чье имущество конфисковывалось,
но и дворовые люди других астраханских дворян или богатых
горожан.
Об уходе крепостных и уничтожении крепостей упоминается
в разных источниках. К ним относится, например, челобитная
шести дворовых людей подьячего И. Кучукова, в которой они
просили у старшин разрешения пожить в конфискованном заго-
родном дворе их прежнего владельца, «покамест свои дворы
у нас будут». Попутно эти дворовые сообщали, что жена И. Ку-
чукова «по указу» их «от себя отпустила и отпускные дала»83.
Слова «по указу», употребленные в челобитной, заставляют пред-
положить, что кругом было принято общее решение о крепостных,
или, что более вероятно, рассматривался ряд конкретных дел,
подобных делу солдата Я. Смирнова, о котором говорилось выше.
Другим источником, подтверждающим факт уничтожения
крепостей, является росписной список за 1707 г. по Астрахани,
который содержит перечень судебных дел, возникших после вос-
стания. Среди них упоминается дело, возбужденное в 1706 г.
полковником Д. Галачаловым против его дворовых, которых он
обвинял в уничтожении принадлежавших ему крепостей.
В том же году дворянин И. Большой-Баженов привлекал к суду
«дворовую женку» М. Павлову, также обвиняя ее в причаст-
ности к пропаже его крепостей84. Интересная запись оказалась
и в описи дел Астраханской духовной консистории, где отмеча-
лось дело крепостной «женки» садовника С. Татаринова —
82 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), л. 263.
83 Там же, л. 68.
84 ЦГАДА, ф. 1104, Астраханская приказная изба, кн. 4, л. 15—15 об.
274
А. Максимовой. Как доказывал ее владелец, А. Максимова
«в бунтовое время... отошла с дочерью от него со двора» и с по-
мощью активного участника восстания А. Хохлача вынудила
°	8К
его жену дать ей отпускную .
Судя по челобитной дворовых людей И. Кучукова, круг и
старшйна не только разрешали дворовым людям покидать дворы
господ, но и давали им некоторые вещи из господского имуще-
ства. Дворовым И. Кучукова, например, были даны «седла да
узды, потники, да мне ж Трофиму, да Петру, да Якову по хомуту
лошединому» 85 86.
Поскольку дворовые люди не имели хозяйства, а получали
месячину, то им был выдан запас хлеба на месяц, по 5—6 четве-
риков или по осьмине, в зависимости от состава семьи.
В «росписи людем..., которым давана месяшное», сохранившейся
в бумагах старшинской канцелярии, поименно перечислялись
«холостых, служилых и поваренных 18 человек, вдов и девок
16 человек, малых робят 5 человек». К сожалению, начало списка
испорчено и выяснить хозяев «челяди» не удается87. Отдельные
дворовые люди, пользовавшиеся доверием восставших, оставались
в домах своих владельцев как хранители конфискованного иму-
щества. Так, после проступка целовальника В. Пирожникова
вещи и запасы стольника Г. Мансурова были поручены «чело-
веку его» К. Алексееву. Позднее, получив приказ старшйны,
он выдавал из этих запасов продукты служилым людям, охра-
нявшим Селитренный городок 88.
Что касается членов семей убитых, бежавших или арестован-
ных «начальных людей», то они не подвергались преследованиям.
Старшина старалась только сосредоточить их в Астрахани, рас-
сматривая как своеобразных заложников, Так, туда были приве-
зены жена стольника Мансурова из Селитренного городка, жена
и племянник красноярского воеводы Долгорукого, а также гурьев-
ский воевода с женой и детьми. Жили они в Астрахани под до-
машним арестом 89.
Большое внимание уделялось старшйной организации охраны
и порядка в городе. Из доклада, составленного при учете слу-
жилых людей, в котором приводился список мест, где стояли ка-
раулы, видно, что их размещение было достаточно продумано.
Часть караульных несла сторожевую службу, часть охраняла
учреждения и ценности, часть обеспечивала внутренний порядок.
Караульные стояли у всех ворот, по башням и стенам. У ворот,
выходивших к Волге, к протоку Кутум, и в степь, находилось по
85 «Описание дел, хранящихся в архиве Астраханской духовной консистории,
составленного особо учрежденной по указу св. Синода комиссиею». Астра-
хань, [б. г.], стр. 20. Запись эта была любезно указана мне А. И. Юхтом.
86 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), л. 68.
87 Там же, л. 261.
88 Там же, л. 49.
89 Там же, лл. 180, 234, 236.
275
18*
4—5 чел. У Пречистенских ворот, кроме того, дежурило 16 кон-
ных стрельцов, которые в случае опасности должны были опо-
вестить о ней служилых людей. Особые караулы стояли за го-
родской стеной на косе, образовавшейся при ответвлении одного
из волжских протоков, и у спущенных на воду полковых стру-
гов 90.
Позаботилась старшина и о ремонте городских стен. Ниже-
городский бобыль Л. Садовников, находившийся в Астрахани
с 20 августа по 1 ноября 1705 г., рассказывал, что астраханцы
«в бытность ево, у Гарянских ворот починили стены и зубцов
по каменному городу камением, сажен на 10, которая развали-
лась наперед сего» 91.
Внутри города посты стояли у Приказной палаты, у полковых
изб, аманатного, житного, делового и зелейного дворов, у винных
погребов, хлебных житниц. Особая охрана имелась у Я. И. Но-
сова. Значительное число стрельцов и солдат было занято охра-
ной арестованных и мест хранения конфискованного имущества.
68 конных стрельцов стерегли пасшийся под городом конский
табун. С целью охраны порядка в городе и обеспечения нормаль-
ных условий торговли Я. И. Носов установил посты у индий-
ского и русского гостиных дворов и на базарах. Караулы име-
лись также у кружечного двора и около питейных заведений,
чтобы предотвращать возможность пьяных споров и драк92 93.
В дни заседаний круга Я. И. Носов распорядился вообще за-
крывать кружечный двор и кабаки. После подавления восстания,
на следствии, когда бурмистры обвиняли его в том, что из-за
этого «учинился государевой денежной казне в питейной про-
даже недобор», он объявил судьям, что опасался, что если бы
«в те времена были люди пьяны, и оттого б де было в народе
разорение» .
Ночью по городским улицам ходили дозоры и дежурили сто-
рожа.
В результате этих мер торгово-ремесленная деятельность
в городе не нарушалась. Лавки были открыты, базары функцио-
нировали, стоявшие у причалов торговые струги разгружались и
нагружались. Бобыль Садовников отмечал, что «ныне в Астра-
хани разных промышленников суда строятца и торги имеют про-
тив прежнего» 94. Замечание Садовникова, несмотря на его
краткость, представляет собой ценнейшее наблюдение очевидца,
которое позволяет установить, что когда последствия блокады
Астраханского края, организованной царским правительством,
еще не могли дать себя почувствовать, астраханская торговля
90 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), лл. 301—311.
91 ЦГАДА, ф. 77, Сношения России с Персией, д. 3, л. 7.
92 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), лл. 301—311.
93 Там же, д. 458, лл. 61, 63 об.—64.
94 ЦГАДА, ф. 77, д. 3, л. 7.
276
велась весьма оживленно. Причиной активизации торговли была
совершенно иная, чем до восстания, обстановка, созданная кру-
гом и старшйной. Во-первых, после восстания новые налоги, вве-
денные Петром I, были отменены. С купцов брались только та-
моженные пошлины и некоторые такие старые налоги, как «ро-
жешная пошлина», взыскивавшаяся при забое скота. Во-вторых,
перестали существовать торговые преимущества для «начальных
людей» и откупная система сбора налогов. В результате из-
держки купцов сократились, а мешавшие свободной продаже
товаров условия исчезли. Это не могло не стимулировать тор-
говой деятельности.
Значительно оживились и базары, так как условия для мел-
ких сделок тоже стали более приемлемыми и число мелких тор-
говцев возросло. Это видно хотя бы на примере Красного Яра,
откуда старшины прислали в Астрахань список лиц, с которых
взыскивалась «рожешная пошлина».
Красноярцы всегда били рогатый скот, поставляя в Астра-
хань мясо и сало, вывозившееся оттуда в страны Востока. Среди
них были мясники, забивавшие партии скота, мелкие торговцы,
продававшие мясо 1—2 коров, и лица, продававшие мясо тогда,
когда в их хозяйстве появлялись излишние коровы, телята или
овцы. Перед восстанием, когда за убой скота, кроме рожешной
пошлины, стали взыскивать по 10 ден. с коровьей кожи и
столько же «с шерстей», да еще брали за «привоз» и «базарное»,
прибыль от битья одной коровы, при общей дешевизне мяса
в Астрахани, резко снизилась. Мелким торговцам и лицам, про-
дававшим скот эпизодически, выгоднее стало продавать его жи-
вым, так как уплачиваемый в этом случае поземельный сбор рав-
нялся 4 ден. с коровы и 2 ден. с барана. Даже если корову
не удавалось продать в тот же день и поземельный сбор прихо-
дилось платить вторично95, затраты были меньше, чем при про-
даже битого скота. Естественно, что в таких условиях мелкие
торговцы старались сбыть своих коров живыми и обходя базар.
В ходе восстания, когда новые сборы были отменены, мелкие
торговцы опять стали бить скот, так как продавать мясо и сало
было легче, чем живых коров. По красноярскому списку выяс-
няется, что из 29 мелких торговцев продали живых коров
только 5 96.
Оживлению торговли способствовало и то, что старшина по-
ложила предел произволу, допускавшемуся в отношении купече-
ства при воеводе, когда, беря из лавок и складов посадских лю-
дей товары для учреждений, за них часто не платили денег или
затягивали их выплату. Старшина же расплачивалась регулярно,
причем по рыночным ценам. Выдача денег производилась, как
только должностные лица сообщали, у кого, что и на какую сумму
95 Н. Б. Голикова. Указ, соч., стр. 302.
96 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), л. 204.
277
взято, а старшинская канцелярия оформляла «памяти» для та-
можни или кружечного двора. В качестве примера можно при-
вести «роспись, что взято к баням дров», составленную банными
целовальниками, где перечислялись закупки у разных купцов на
сумму 69 руб. 4 ден.97 Сведения о выплате денег купцам встре-
чаются и в отчетах бурмистров. Так, козьмодемьянец В. Пичу-
гин получил за поставку дров в Селитренный городок 130 руб.
из таможни и 300 руб. из кружечного двора 98 99.
Старшина не препятствовала выездам купцов ни за границу,
ни вверх по Волге. Сын гостя А. Филатьева, находившийся
в Астрахани в момент восстания, уже через несколько дней от-
плыл в Персию. В конце сентября туда же была отпущена буса
дербентского купца Нуры ".
Отправлявшиеся вверх по Волге суда отбывали сначала со-
вершенно бесконтрольно. Затем Дериглаз, опасаясь, что на
этих судах под видом купцов могут выехать лица, которые доне-
сут царской администрации о его движении к Царицыну, по-
просил снабжать купцов проезжими грамотами 10°. Но выдача
этих грамот производилась без задержек, а если выяснялось, что
причастные к ней лица допускали злоупотребления — их сурово
карали. Особенно ярко отношение круга к взяточничеству проя-
вилось в истории старшины Г. Ганчикова, которому доверили
выдачу купцам проезжих грамот.
Порученное ему дело Г. Ганчиков сначала выполнял добро-
совестно. Но затем он стал брать с купцов за оформление
отъезда деньги. Это вызвало настолько сильное негодование среди
восставших, что Ганчиков был немедленно исключен из состава
старшины и отдан под суд. Суд вершился на собрании круга и
шел с применением пыток. Очевидцы, московский купец И. Тур-
чанинов и донской казак Сысоев, впоследствии рассказывали,
что «астраханские жители учинили в Кремле круг и у атамана де,
у Гаврилы Ганчикова, двор и животы перепечатали, а ево, взяв,
пытали и огнем жгли» за то, что он «с торговых людей, которых
отпустил из Астрахани в первом караване имал взятки». Пытки,
применявшиеся к Ганчикову, были жестоки. «Ганщиков внезапу
богомерзкой своей славы отпал и жестокую заплату восприял.
Раны, стряски, огнем и водою — всем удовольствован», — зло-
радно писал фельдмаршалу Шереметеву в декабре 1705 г.
архимандрит астраханского Троицкого монастыря Г. Дашков, со-
общая ему о положении в городе 101.
Дело Ганчикова, человека, еще столь недавно пользовавше-
гося таким высоким авторитетом и популярностью, что его из-
97 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), а. 77.
98 Там же, д. 458, лл. 29, 38.
99 Там же, стб. 394 (1144), лл. 153—156; стб. 400(1150), л. 20-21.
100 Там же, стб. 394 (1144), лл. 366—367.
101 ЦГАДА, ф. 111, Донские дела, 1706 г., д. 7, лл. 20—21; ф. 371,
д. 458, лл. 69 об., 159; ф. 77, д. 3, лл. 42—43, 111—111 об.
278
брали на пост помощника атамана Я. И. Носова, показывает,
насколько остро реагировал круг на взяточничество и как твердо
было намерение восставших не допускать подобных явлений
в своей среде. По окончании суда Г. Ганчиков был заключен
в тюрьму, где оставался в течение всего восстания.
Выезд купцов из Астрахани продолжался все время. Летом
и осенью они уезжали на судах, зимой на подводах. При отпуске
купцов в старшинской канцелярии составлялись росписи уез-
жавших, некоторые из которых сохранились. Не возбранялся
выезд по торговым делам и астраханцам. Выезжали купцы и из
Терок. 5 октября 1705 г. оттуда выехали два армянских купца,
а 20 октября «аульные татара Байгельды с товарыщи 7 человек,
для своей нужды и покупки товаров». С торговыми караванами
и отдельными судами старшина посылала охрану, обеспечивая
купечеству возможность свободного и безопасного продвижения.
Так, струг армян С. Власова «с товарыщи» сопровождало от
Астрахани до Черного Яра 10 служилых людей, а затем их сме-
нили черноярцы, как это делалось до восстания, и судно благо-
получно достигло Царицына 102.
Пыталась старшина создать условия и для нормальной работы
промыслов. На учугах была значительно усилена охрана. Если
в момент учета личного состава астраханского гарнизона там
имелось всего 36 чел., то позднее, судя по отпискам, только на
учугах Чурке, Камызяк, Иванчуг, Урустоба, Уваринском и Спасо-
Чиркитском находилось более 130 чел.103
Мелкие промыслы, разбросанные по всей дельте Волги, охра-
нять было значительно труднее, и они уже в августе начали
подвергаться нападениям калмыков и едисанских татар. Стар-
шина, принимая челобитные пострадавших, заставляла писцов
делать описи захваченного имущества и определяла размеры
убытков. Затем она обращалась к калмыцкому хану Аюке, тре-
буя наказания виновных и возмещения ущерба. Как упомина-
лось в отписке, посланной в конце восстания восставшими фельд-
маршалу Шереметеву, старшины «к Аюке и к сыну ево о управе
и о сыску писали и листы посылали многажды», но калмыцкие
феодалы, выступившие на стороне царского правительства, «по
тем листам никакого порядку и управы не чинили» 104.
Пытаясь наладить отношения с калмыцкими феодалами и до-
биться прекращения набегов, старшйна одновременно старалась
сохранить возможность работы на мелких промыслах с помощью
вооруженных сил. В районы промыслов посылались отряды, ко-
торые должны были отгонять калмыков и забирать у них скот
102 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), лл. 82, 161, 221, 377; д. 458, л. 67-
67 об.
103 Там же, стб. 394 (1144), лл. 107, 111, 128, 214, 286; стб. 410 (1161). л. 5.
104 Там же, стб. 394 (1144), лл. 4, 6-8, 12—14, 30, 36, 54-64, 134, 142,
164-165, 189, 236; ф. 77, д. 3.
279
и людей, для обмена на лиц, в свою очередь захваченных кал-
мыками 105.
Однако полностью обеспечить местному населению нормаль-
ные условия для торгово-промышленной деятельности в обста-
новке восстания было невозможно. Специализированная астра-
ханская торговля и промыслы, даже если бы они не подвергались
нападениям кочевников, не могли долго и успешно развиваться
в условиях изоляции, в которых оказался Астраханский край.
Возможности старшйны были поэтому весьма ограниченны.
Но она делала все от нее зависящее, чтобы справиться с расту-
щими трудностями, и последовательно осуществляла меры, на-
правленные на защиту интересов торгово-промыслового населе-
ния городов.
Рассматривая деятельность восставших и созданного ими ап-
парата власти, нельзя не коснуться такой ее важной стороны,
как судопроизводство. Частично о ней упоминалось в связи
с другими вопросами, но судебных конфликтов, разбиравшихся
во время восстания, было гораздо больше. Кроме того, восстав-
шие постепенно выработали организационные формы, которым
было свойственно определенное своеобразие.
Главное, что твердо установилось и превратилось в норму, это
публичность всей судебно-следственной процедуры. Она достига-
лась тем, что дела рассматривались и решались на собраниях
круга, где каждый мог принять участие как в разборе дела, так и
в вынесении приговора. Это исключало возможность произвола
и злоупотреблений со стороны судей, так как все их действия
тут же контролировались.
Первым судебным актом восставших можно считать собрание
круга, решавшего судьбу воеводы Т. Ржевского и его ближай-
шего окружения, которым была предъявлена целая серия обвине-
ний. На круге допрашивались не только обвиняемые, но и свиде-
тели. В ходе разбора привлекались и документы, в частности гра-
мота Земского приказа «о немецком платье». Всеобщее возбужде-
ние и ненависть присутствовавших к воеводе проявились только
на заключительном этапе суда, когда смертный приговор был
приведен в исполнение тут же на месте, и с такой быстротой, что
восставшие даже не заметили, кто же непосредственно «сколол»
воеводу и подьячего А. Иванова с сыном. Из других судившихся
вместе с ними лиц одни подверглись конфискации имущества и
аресту, другие — только аресту, а некоторые были освобождены
либо после присяги, что не будут выступать против восставших,
либо без нее106. Таким образом, даже в момент наивысшего воз-
буждения восставшие не просто пользовались силой, а проводили
судебное расследование, определяли степень виновности разных
лиц и соответственно с этим решали, как поступить с ними.
105 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), л. 317.
юб Там же, д. 458, лл. 269-269 об.; стб. 416(1167); стб. 398 (1148).
280
Позже астраханский круг, таким же образом, судил краснояр-
ского воеводу С. Долгорукого, с обвинениями против которого вы-
ступали красноярцы, а терский круг — подполковника И. Некра-
сова. Оба также были приговорены к смертной казни 107. Общность
приговоров определялась тем, что вины их были одинаковы и вы-
зывали одинаковое отношение восставших.
Все три приговора показывают, что к числу наиболее сурово
караемых преступлений восставшие относили злоупотребления
властью, взяточничество, вымогательство, судебный произвол и
другие проявления насилия. За взяточничество, как мы видели по
делу Ганчикова, понес наказание даже виднейший старшина, что
свидетельствует о нелицеприятности, суровости и справедливости
народного суда.
Важнейшим преступлением, заслуживающим смертного при-
говора, восставшие считали также измену. Об этом говорит суд
над стольником С. Обернибесовым, происходивший при большом
скоплении народа и занявший не одно собрание круга.
С. Обернибесов принадлежал к числу московских стольников,
которые не сделали при Петре I большой карьеры. В 1705 г. он
был управителем астраханского учуга Камызяк, где жил с женой
и несколькими дворовыми людьми. Для стольника эта должность
не только не была заманчивой, но, наоборот, являлась весьма не-
завидной. Она не открывала пути к богатству и быстрому служеб-
ному продвижению. Поэтому Обернибесов напряженно искал слу-
чая выдвинуться. Такую возможность, как ему казалось, могла
принести успешная борьба с восстанием. Осенью 1705 г. он ре-
шил организовать заговор против восставших и сделал попытку
привлечь на свою сторону приказчика Д. Горютина и водолаза
Л. Федорова, а также завязал переговоры с головой юртовских
татар И. Кашкариным. Но замысел Обернибесова потерпел крах.
Горютин и Федоров, приглашенные Обернибесовым на свидание
с человеком И. Кашкарина, услышав, что стольник говорит:
«Как бы де Ишей Кашкарин собрался с юртовскими татарами
астраханских воров и бунтовщиков всех вырубил, и ево де вели-
кий государь за то б пожаловал», пришли в негодование. Они со-
общили о переговорах местным плотникам И. Долгому и В. Шиш-
кину, а те — посадским людям А. Пантелееву и Г. Шешунову,
присланным на учуг в качестве целовальников, и «конным ка-
раульщикам» — стрельцам Степану и Никите. Посоветовавшись,
они отправились в Астрахань, где явились в круг и сделали извет.
Обернибесов был арестован и после следствия и суда казнен 108.
Наряду с такими крупными делами, как дело Ганчикова или
Обернибесова, во время восстания в Астрахани разбирались и бо-
лее мелкие дела. Целая группа таких дел возникла в связи с прось-
бами о пересмотре дел, несправедливо решенных ранее представи-
107 Там же, стб. 416(1167); д. 458, лл. 134—135 об., 156 об., 179.
108 Там же, д. 458, лл. 187—192, 362—363 об.; стб. 412(1163), лл. 1—4.
281
телями царской администрации. Одну из таких челобитных подала
вдова В. Климонтова, которая просила вернуть из Гурьева дочь,
сосланную туда по ложному навету подьячего И. Ерофеева. Другая
челобитная принадлежала посадскому человеку Л. Сергееву, также
являвшемуся одной из жертв того же подьячего. Челобитчик жа-
ловался, что И. Ерофеев «нападал и разорял меня и увечил на-
прасно», а по соглашению с черноярским воеводой Ватутиным ото-
брал вещи. Впоследствии эти вещи были в Черном Яру опечатаны
вместе с вещами воеводы, и Сергеев просил: «Учините о посылке
письма на Черный Яр к воеводе, об отдаче мне того моего бутору,
что есть за печатью, свое милостивое рассмотрительство... А про
бутор, что мой..., ведают многие астраханские жители». Затем он
подробно перечислял вещи, которые оценивал в 16 руб. 50 коп.109
Обе челобитные, исходившие от посадских людей, не только
свидетельствуют о признании нового правительства посадом, но
и об уверенности его населения, что старшйна в состоянии испра-
вить ошибки и несправедливости, допущенные в прошлом. Данных
о том, каково было решение по просьбам В. Климонтовой и
Л. Сергеева, не сохранилось. Но известно, что имущество подья-
чего было конфисковано. Сам Ерофеев еще в начале восстания
бежал.
О доверии посадского населения к старшйне говорит и чело-
битная посадского человека М. Калинина, которому власти Троиц-
кого монастыря не отдавали икону, завещанную ему «архиерей-
ским домовым строителем Феодосием». Описывая икону и ее
оклад, челобитчик жаловался: «...хотят тем моим богомолием
завладеть священники напрасно» — и просил вернуть «деда моего
благословение» 110.
В сентябре 1705 г. в Астрахани разбиралось дело, возбужден-
ное терскими стрельцами против их бывших однополчан — О. Чичи
и Я. Таршина, которые с подполковником И. Некрасовым «пили-
ели с единой ложки и обогатели, а нас разоряли». Когда стрельцы
попытались пожаловаться на них воеводе Ржевскому, О. Чича и
Я. Таршин, как рассказал на пытке подполковник И. Некрасов,
дали Ржевскому взятку в 400 руб., воспользовавшись деньгами из
полковой казны. В результате Ржевский приказал бить челобит-
чиков кнутом и сослал в Гурьев, а «иных нашу братью в то число
били в приказной палате, снем рубаху, батоги безвинно».
Стрельцы просили привлечь О. Чичу и Я. Таршина к ответствен-
ности и взыскать с них 400 руб. Следствие велось в Астрахани
потому, что Чича и Таршин перевелись из Терок в один из
астраханских полков. Вскоре после подачи челобитной астрахан-
ский круг затребовал из Терок «против оговору стрельца Осипа
Чичи» пятидесятника С. Соколова, но больше сведений о деле
найти не удалось. Возможно, закончить его круг не успел, так
109 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), лл. 51, 343.
110 Там же, л. 44.
282
как оба обвиняемых упоминаются после восстания как члены
посадской общины111.
В дела, касавшиеся служилых людей, обычно вмешивались
полковые круги. Так, когда гурьевский старшина М. Иванов
хотел отослать для суда в Астрахань стрельца А. Колосова,
упустившего пленного, то «стрельцы и солдаты и все войско ска-
зали, что де того стрельца посылать не для чего, мы де по нем
поручное письмо дадим» и стрелец был оставлен на месте. Впро-
чем, круг гурьевского гарнизона обещал старшине, что если потре-
буют его в Астрахань, то они его «поставят» 112.
Городскому кругу приходилось разбирать и жалобы горожан
друг на друга. Выше мы видели пример тяжбы между посад-
скими и их кабальными людьми. Рассматривались и дела уголов-
ного порядка. Отставной стрелец Я. Трава, например, жаловался
на отставного же стрельца И. Ветошникова, который его «бил и
удавил было за горло до смерти», а потом угрожал «избенку
мою по бревну разметать, а меня з женою моею до смерти
убить». Я. Трава называл свидетелей и просил его «оборонить»,
так как он болен и «противитца» Ветошникову не может113. Жена
стрельца Макарова, находившегося на шведском фронте, про-
сила рассудить ее с посадским человеком И. Пустило, который
отнял у нее пасынка «несовершенных лет» и требует всякой
«рухляди» 114.
Некоторые поступавшие к старшинам челобитные содержали
просьбы об изменении приговоров круга. Примером такого рода
может служить челобитная В. Алмазовой. Ее муж был, оче-
видно, одним из местных дворян, подьячих или офицеров, так
как встретилось упоминание о принадлежавшем ему «поле», где
для него косили сено стрельцы. Известно также, что имущество
Алмазова было конфисковано. Кроме того, по челобитной его
жены можно также предположить, что при столкновении в ночь
восстания он был ранен. В. Алмазова не требовала отмены
решения о конфискации имущества, но просила принять во вни-
мание трудное положение семьи, надеясь на смягчение при-
говора. «Пожалуйте, государи, умилостивитесь ради спаса и пре-
святой богородицы, пожалуйте мне на пропитание, што вам, го-
сударем, бог по серцу положет, — писала она, — а муж мой ныне
лежит при смерти, а если умрет и схоронить ево будет нечем.
И мне с дочерью пить-есть нечего, помираю голодною
смертью» 115.
С просьбами смягчить приговор обращались к старшинам и
колодники, содержавшиеся за свои провинности в тюрьме. Из их
111 Там же, лл. 158, 162.
112 Там	же,	лл. 183—185.
113 Там	же,	л.	47.
114 Там	же,	л.	65.
115 Там	же,	л.	264.
283
жалоб сохранилась челобитная неизвестного арестанта, который
еще при воеводе был «бит кнутом нещадно за свою винность».
Он просил разрешить ему постричься в один из местных мона-
стырей. Аналогичный случай имел место и в Терках. О нем
упомянул в своих показаниях терский старшина С. Казак, ска-
зав, что «однова в кругу им, терчаном всем, о свободе бил че-
лом» колодник. Сперва ему отказали, но затем решили освобо-
дить 116.
Особую группу дел составляли конфликты, возникавшие у ра-
ботных людей учугов или учужной охраны с приказчиками.
Среди документов старшинской канцелярии сохранились следы
трех таких дел. Два из них возникли на учугах Иванчуг и Камы-
зяк и были возбуждены приказчиками. Оба приказчика жалова-
лись, что охрана стала брать на еду коренную рыбу из стоп.
Иванчужский приказчик, кроме того, обвинял охрану в том, что
она пьянствует, играет в зернь и в карты. Старшина первона-
чально приняла сторону приказчиков, и на учуги был послан
приказ коренную рыбу не трогать. Но на этот указ учужные
старшины ответили протестом, утверждая, что обвинения ложны.
Оба дела пришлось передать на круг, и там выяснилось, что при-
казчики очень плохо кормят охрану, которую были обязаны со-
держать на всем готовом. Круг принял сторону служилых людей
и вынес решение в их пользу. На учуг Иванчуг, который при-
надлежал одному из местных монастырей, был послан приказ
кормить охрану «такою же пищею, какую братия пьют и едят».
Но приказчики не подчинились. Тогда служилые люди, опираясь
на решение круга, стали требовать «новоприказного харчу» и
14 января 1706 г., в ответ на действия приказчика, который им
«грозил всякими нападками и называл озорниками», сами
послали жалобу в Астрахань. Ответа на жалобу найти не
удалось 117.
Что круг, как правило, принимал сторону служилых и работ-
ных людей, а не приказчиков, косвенно свидетельствует и оста-
ток третьего дела. От него сохранилась только жалоба приказ-
чика, которая, однако, очень хорошо рисует ситуацию. Из нее
видно, что на одном из учугов обстановка настолько обострилась,
что приказчик бежал оттуда и не рисковал вернуться, не полу-
чив поддержки старшин. Сообщая, что работные люди «мне до-
кучают непрестанно», приказчик заявлял, что «им указу учинить
без вашей милости не могу потому, чтоб на меня чего не затеяли».
Это пояснение ясно говорит, что приказчик совершенно не на-
деялся получить положительную реакцию круга, если его спор
с работными людьми будет перенесен туда. Не менее откровенно
проявилось его желание обезопасить себя при столкновении с ра-
ботными людьми и в следующей фразе жалобы, где он писал, что
116 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), л. 338; д. 458, л. 142 об.
117 Там же, стб. 394 (1144), лл. 107, 111; стб. 410(1161), л. 5.
284
из Астрахани назад в учуг «одному мне ехать никоторыми делы
невозможно», и просил послать с ним кого-нибудь от старшин 118.
Конфликты, возникавшие на учугах и отношение к ним круга
показывают, что работные люди и охрана учугов, находившиеся
ранее в полной власти приказчиков, добивались в период восста-
ния известного улучшения своего положения. Приказчики же,
привыкшие к безнаказанности, вынуждены были менять свое по-
ведение, так как не имели более влиятельных покровителей.
Столкновения на учугах свидетельствуют также об обострении
классовых противоречий на промыслах.
Еще одну группу дел, разбиравшихся кругом, представляли
дела о дисциплинарных проступках служилых людей. Наиболее
частым видом таких проступков являлись самовольные отлучки
или неявка на место назначения, о чем доносили старшинам долж-
ностные лица. Так, жаловались на отлучки служилых людей стар-
шина Уваринского учуга С. Широкий, приказчик Спасо-Чиркит-
ского учуга, походный атаман Дериглаз и есаул С. Кондратьев,
командовавший астраханским отрядом, посланным в помощь Чер-
ному Яру, и др.119 Однако на круг такие дела попадали редко, так
как старшина чаще всего передавала их полковым кругам. Они же
обычно отправляли виновных назад на службу, заставив их пред-
варительно найти себе поручителей.
В Астрахани разбор судебных дел происходил в кремле, на
Соборной площади, где всегда собирался круг. Для старшин туда
выносились стол и лавки. Остальные располагались, сидя на земле
или стоя, по обе стороны от стола, образуя кольцо, в середине
которого оставалась пустая площадка, куда ставились обвиняемые
и где давали показания истцы и свидетели. Количество присут-
ствующих определялось характером дела. О разборе наиболее
важных дел горожане оповещались заранее. Исполнение пригово-
ров поручалось служилым людям. Если обвиняемого приходилось
водить в застенок, то при пытке всегда присутствовали многие
лица.
Из мероприятий астраханской старшины интересно еще отме-
тить попытку вернуть на родину жителей Астраханского края,
оказавшихся в плену в Крыму или на Кубани. Число таких лиц
было весьма значительно, причем многие попадали в плен не
в результате военных столкновений, а во время мелких налетов
кубанских и крымских татар на рыбные станы, соляные озера, на
косцов сена и т. д. Захваченных продавали в рабство. Подобные
налеты повторялись в низовьях Волги из года в год и служили
некоторым кубанским и крымским татарам постоянным источником
дохода. Для населения Астраханского края вопрос о пленных
был одним из самых больных и животрепещущих. Беспокойство
о судьбах уведенных сыновей, мужей и братьев постоянно терзало
118 Там же, стб. 394 (1144), л. 87.
119 Там же, лл. 108, 214 и др.
285
семьи пострадавших, тщетно пытавшихся что-то узнать о них и
чем-то помочь. Поэтому неудивительно, что, когда в октябре
1705 г. в Астрахань явились кубанские послы, одним из предме-
тов переговоров старшины с ними был вопрос о возврате пленных.
С какой целью приезжали в Астрахань кубанские послы и как
развивались их переговоры со старшйной, выяснить трудно, так
как данных сохранилось мало. Но не подлежит сомнению, что
астраханцы договорились с ними о сохранении мирных, добросо-
седских отношений. Это ясно видно из присланного позднее стар-
шинам письма «салтана» Менгли-Гирея, в котором он ссылался на
«нынешние мирные лета». Характерна и фраза из концовки
письма: «А другу твоему буду друг, а недругу твоему буду не-
°	120
другом, а друг мои ты» .
Если одной из тем переговоров был мир, то вторым обсуждав-
шимся вопросом было освобождение пленных, причем старшйне
удалось достичь определенной договоренности. Затем началась
подготовка ответного посольства и сбор сведений о людях, нахо-
дившихся в кубанском и крымском плену. Следы этой работы со-
хранились в виде нескольких докладов, составленных на основании
поступавших в старшинскую канцелярию от населения челобит-
ных, памятных записок и росписей. Судя по докладам, о пленных
собирались следующие сведения: когда и при каких обстоятель-
ствах человек попал в плен, есть ли о нем какие-нибудь известия,
кто может подтвердить, что он действительно находится на Ку-
бани или в Крыму, а также приметы человека 120 121. Тщательность,
с которой записывались данные о пленниках, показывает, что ма-
териал для посольства готовился серьезно и его хотели снабдить
максимально обстоятельными данными.
Послами к Менгли-Гирею были избраны юртовской татарин
Темирша-мурза и родственник табунного головы И. Кашкарина,
Тубачей. Выбор юртовских татар полномочными послами и пору-
чение им такого сложного дела, как освобождение пленных, пока-
зывает, что астраханский круг вполне доверял им и никаких со-
мнений в том, что они выполнят поручение, не испытывал. Этот
случай не был единственным. Ответственные поручения давались
юртовским татарам часто. Так, они принимали участие в пере-
говорах астраханцев с калмыками, привлекались в качестве пере-
водчиков, им поручалась доставка важных сообщений в Черный
и Красный Яры 122. Выбор послов из среды татар определялся
тем, что они, свободно владея языком, могли без посредников
общаться и с самим Менгли-Гиреем, и с его подданными, а по-
этому им было легче узнать о судьбе пленных на месте. Кроме
того, представители знатных татарских родов сохраняли с кубан-
120 ЦГАДА, ф. 371, стб. 394 (1144), л. 159—159 об.
121 Там же, ЛЛ. 35, 193-199, 206-207.
122 Там же, лл. 124, 213; стб. 410(1161), лл. 12—13; д. 458, л. 259 об.
286
скими, ногаискими и крымскими татарами тесные связи, что
также могло облегчить их миссию.
Порученное дело Темирша-мурза и Тубачей выполнили
успешно. Из письма Менгли-Гирея, которое привез в Астрахань
Темирша, видно, что им удалось освободить 30 человек. Кроме
того, Менгли-Гирей обещал, что поиски русских «невольников»
будут продолжаться и всех найденных он пришлет позже с остав-
шимся при его дворе Тубачеем 123.
То немногое, что известно о дипломатической деятельности
астраханской старшины, однако, добавляет еще один штрих, рас-
крывающий жизнь района восстания и позволяющий судить о ха-
рактере политики восставших, которые употребили представив-
шиеся им возможности на то, чтобы помочь вернуться на родину
своим землякам.
Сохранность архива старшинской канцелярии не позволяет пол-
ностью осветить всех мероприятий восставших и рассмотреть их
во всех деталях. Но и те сведения, которые удалось собрать, убе-
дительно показывают, что их политика диктовалась интересами
самых широких слоев городского населения.
В восстании приняли участие разные городские сословия и со-
циальные группы. Среди восставших находились стрельцы и сол-
даты, посадские люди, приезжие купцы и торговые крестьяне,
приписные ремесленники, кабальные должники и работные люди
с речных судов и промыслов, состоявшие в основном из крестьян
и посадских людей разных уездов и городов страны, жители вос-
точных колоний Астрахани и татары. Объединило их недоволь-
ство ростом налогов, введением государственных монополий, рас-
пространением откупной системы и увеличением тягот службы,
а также типично феодальным произволом местной администрации
и дворянства.
Ярче всего антифеодальная направленность восстания прояви-
лась в практической деятельности восставших. Замена воеводского
управления выборными органами, облегчение налогового бремени,
попытки упорядочить организацию службы, уничтожение судеб-
ного произвола и другие мероприятия восставших преследовали,
в сущности, одну цель — положить предел безудержной эксплуа-
тации и бесправию городского населения.
В некоторых вопросах восставшие шли довольно далеко, прак-
тически осуществляя меры, колебавшие феодально-крепостниче-
ские порядки. К ним относились создание системы органов управ-
ления, которая обеспечивала участие в управлении народных масс,
и ликвидация сословных привилегий дворянства, а также частич-
ная экспроприация дворянской собственности, и, что особенно
интересно, такого вида этой собственности, как земля. Были за-
тронуты основы и одного из самых старых институтов феодаль-
ной формации — холопства. Таким образом, антифеодальные тен-
123 Там же, д. 458, л. 259—259 об.
287
денции в действиях астраханского круга и старшйны прослежи-
ваются достаточно отчетливо, а сфера их деятельности охватывала
широкий и актуальный для того времени круг вопросов. Про-
явленная же восставшими целеустремленность, настойчивость
в проведении определенных мер и организованность показывают,
что они хорошо представляли, против каких явлений восстали.
Вместе с тем нельзя не заметить, что большинство изменений
осуществлялось не в силу заранее выработанной программы,
а стихийно, под непосредственным влиянием и давлением народ-
ных масс. Отдельные мероприятия возникали и проводились в ре-
зультате чисто практических соображений или определялись кон-
кретной необходимостью. Это было одной из причин того, что
практическая деятельность восставших, не предусмотренная зара-
нее, никак ими не декларировалась и нашла весьма слабое отра-
жение в их обращениях к населению других городов и районов.
Другой особенностью деятельности восставших было широкое
применение привычных методов приказного управления. Это про-
явилось в использовании отдельных старых учреждений, в сохра-
нении некоторых налогов, в порядке ведения следствия, в оформ-
лении дел и т. д.
Таким образом, выступая против феодальных порядков, вос-
ставшие не могли полностью избавиться от влияния феодальной
системы. Им казалось, что ее можно использовать, лишь исправив
ее отдельные недостатки, так же как им представлялось, что
жизнь может стать иной, если вместо плохого царя придет хоро-
ший, а вместо жестоких воевод и алчных офицеров будут назна-
чены честные и справедливые люди. Это являлось признаком не-
зрелости движения и в этом была трагедия народа, не видевшего
еще верных путей к достижению цели, ищущего и ошибающегося.
Говоря словами В. И. Ленина, повстанцы боролись, «как умели
и как могли» 124.
24 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 7, стр. 194.
Из истории заключения Нерчинского
договора 1689 г.
*
Н. Ф. Демидова
При объяснении тех или иных изменений во внешней политике
Русского государства XVII в. стало традицией связывать их с пре-
обладанием в данный момент одного из трех ее постоянных на-
правлений— северного (шведского), западного (польско-литов-
ского) или южного (крымско-турецкого). Невозможность одно-
временных действий во всех трех направлениях постоянно ставила
русское правительство перед выбором одного из них как глав-
ного, в зависимости от чего заключались временные или более или
менее длительные политические союзы на остальных направлениях.
Таким образом, изменение основного курса неизбежно вело к из-
менениям во всех областях русской политики.
Руководствуясь этой схемой, действительно можно многое
объяснить в колебаниях внешнеполитической линии русской ди-
пломатии по отношению к странам Западной Европы и Ближнего
Востока. Но ее совсем недостаточно для понимания дальневосточ-
ного направления этой политики, которое стояло как бы особняком
и определялось в значительной мере местными сибирскими усло-
виями. Однако нельзя забывать, что в его сферу переносились
приемы, выработанные русской дипломатией и к концу XVII в.
ставшие для нее традиционными. Один из них, сыгравший в даль-
нейшем немалую роль в судьбе русского Приамурья, был след-
ствием упорного сопротивления иностранной агрессии и сводился
к практике временных территориальных уступок, сопровождав-
шихся длительной борьбой за возвращение потерянных земель.
В результате стремительного расширения русских владений
в Сибири и продвижения государственной границы далеко на
восток во второй половине XVII в. здесь завязывается новый
узел внешнеполитических связей и противоречий. До этого мо-
мента освоение Сибири шло мирным путем и не сталкивалось
с крупными государственными объединениями, а следовательно, не
требовало значительных военных и дипломатических усилий. Не-
даром большая часть переговоров о приеме подданства местным
19 Заказ № 121	289
населением велась не столько Посольским приказом, ведавшим
внешней политикой России, сколько Сибирским, т. е. учреждением
с областной компетенцией.
Однако, когда в середине и второй половине века волна народ-
ной колонизации захватила области, лежащие по левому и час-
тично правому берегу Амура, это вызвало противодействие со
стороны Цинского Китая. Маньчжурское правительство Цинской
империи опасалось дальнейшего продвижения русских по правым
притокам Амура к северным границам Маньчжурии. В центре
этой борьбы стоял вопрос о судьбе Албазина — форпоста русской
колонизации на юго-востоке, подвергавшегося неоднократному на-
падению со стороны маньчжур и в ходе упорной борьбы превра-
тившегося как бы в символ русского господства в крае. Вооружен-
ные стычки между отрядами русских землепроходцев с цинскими
войсками переросли в длительный конфликт, разрешением которого
явился договор между Русским государством и Цинской империей,
заключенный в августе 1689 г. в Нерчинске.
Несмотря на некоторые положительные его стороны (установ-
ление дипломатических и торговых отношений), Нерчинский до-
говор был крупным поражением русской дипломатии на Дальнем
Востоке. По его условиям Россия была вынуждена оставить осво-
енные и давно обжитые земли Приамурья, снести возведенные там
города-крепости, уничтожить крупный земледельческий район, ко-
торый постепенно превращался в житницу для Забайкалья и Яку-
тии
Вопрос о причинах уступчивости русской стороны при перего-
ворах по-разному толковался и оценивался современниками собы-
тий и последующими историками. Если оставить в стороне не-
многочисленных исследователей, считающих условия Нерчинского
договора выгодными для России, то остальные точки зрения по
этому поводу могут быть сведены к двум. Первой придерживаются
авторы, склонные рассматривать результаты переговоров в Нер-
чинске как следствие ошибочных действий ведшего их с русской
стороны посольства. Некоторые из них обвиняют в трусости и
медлительности главу посольства Ф. А. Головина. Сторонники
другой точки зрения оправдывают позицию, занятую Ф. А. Голо-
виным, находя объяснение его неудач в вероломном поведении
цинских представителей и превосходстве сил маньчжурской армии,
вопреки предварительной договоренности окружившей в момент
переговоров Нерчинск и продиктовавшей свои условия 1 2.
Последняя точка зрения основывается на широкой документаль-
ной базе как русского, так и китайского происхождения и имеет
заслуживающую серьезного внимания аргументацию. Вместе с тем
следует отметить, что некоторым просчетом историков, придержи-
1 В. И. Шунков. Очерки по истории земледелия Сибири. М., 1956, стр. 234.
2 Обзор мнений по этому вопросу см.: В. А. Александров. Россия на дальне-
восточных рубежах. М., 1969, стр. 190—191, 194.
290
вающихся как той, так и другой точек зрения, является то, что они
основное свое внимание обращают на события, развернувшиеся во
время переговоров в Даурии, и значительно меньше интересуются
той ролью, которую в них сыграла позиция центрального прави-
тельства России.
На наш взгляд, правильное понимание того, что в действитель-
ности определило ход нерчинских переговоров, может быть достиг-
нуто только при одновременном учете соотношения предписаний
обоих правительств своим послам с последовательностью действий
последних в выполнении этих предписаний.
Данная статья не ставит целью всестороннее рассмотрение ука-
занной проблемы, так как сама история нерчинских переговоров
и позиции при этом цинской стороны неоднократно и с достаточ-
ной полнотой и тщательностью освещались в дореволюционной и
советской литературе, а также были темой ряда диссертационных
работ 3. Задачей автора является скорее дополнение их за счет вы-
яснения причин колебаний в дальневосточной политике русского
правительства и определение того, в какой степени территориаль-
ные уступки Нерчинского договора явились результатом местных
даурских и московских событий.
Для решения этого вопроса обратимся непосредственно к той
обстановке, в которой происходило обсуждение «амурской про-
блемы» в правительственных кругах России.
Посылка русского посольства в Нерчинск для переговоров
с цинскими представителями была вызвана, как уже говорилось,
активизацией противодействия цинов укреплению русских по-
зиций на Амуре в 80-х годах XVII в.4 Длительная подготовка
правительства Канси к вооруженному походу в Приамурье по-
зволила ему осуществить уничтожение русских крепостей и зи-
мовий на Амуре и Зее. Успехи военной агрессии, по мнению
маньчжурского правительства, создали благоприятные условия
для установления северо-восточной границы между Русским и
Цинским государствами с таким расчетом, чтобы в состав Цин-
ского Китая вошли огромные территории, не принадлежавшие
ему ранее 5.
15 ноября 1685 г. правительство царевны Софьи получило
грамоты цинского императора, в которых были впервые сфор-
мулированы территориальные претензии цинской стороны и пред-
3 Н. Н. Бантыш-Каменский. Дипломатическое собрание дел между Россий-
ским и Китайским государствами с 1619 по 1792 г. Казань, 1884, стр. 40—
66; 77. Т. Яковлева. Первый русско-китайский договор 1689 г. М., 1958;
В. А. Александров. Указ, соч.; В. С. Мясников. Борьба за Приамурье
в 80-х годах XVII в. — «Русско-китайские отношения в XVII в.», т. II,
4 М., 1972.
Г. В. Мелихов. К истории проникновения маньчжуров в бассейн верхнего
Амура в 80-х годах XVII в. — «Маньчжурское владычество в Китае».
5 М., 1966, стр. 119—126.^
77. И. Кабанов. Амурский вопрос. Благовещенск, 1956, стр. 18.
291
19
лагалось начать переговоры по этому поводу6. Грамоты были по-
лучены Сибирским приказом, откуда содержание их было сооб-
щено в Посольский приказ. Последний в ноябре 1685 г., собрав
все материалы по вопросу о сношениях с Цинской империей (на-
чиная с посольских дел Н. Г. Спафария 1675—1678 гг.), доложил
их правительству 7.
Цинские грамоты и известия о разрушении русских острогов
были получены в столице в период наибольших удач внешней по-
литики правительства Софьи, которое осенью 1685 г. вело ожив-
ленную переписку по поводу вступления России в Священную
лигу — союз, объединявший ряд европейских государств для
борьбы против Турции. В конце октября в Москву прибыли гра-
моты от австрийского императора Леопольда I с сообщением о во-
енных действиях, в 20-х числах декабря — от польского короля
Яна III о посылке в Москву послов и т. д.8 Условием для своего
вступления в антитурецкую коалицию Россия ставила признание
Польшей пунктов Андрусовского перемирия; со своей же стороны,
она обязывалась предпринять поход против Крымского хан-
ства— вассала Турции9.
Успешная внешняя политика, осуществление которой находи-
лось в руках всесильного фаворита царевны Софьи — В. В. Го-
лицына, явилась стимулом для проведения правительственной
группировкой ряда мероприятий по дальнейшему укреплению
власти правительницы. Не удовлетворяясь тем, что фактическая
власть была полностью сосредоточена в ее руках, Софья испод-
воль стремилась к единодержавию, промежуточным звеном на
пути к которому было уравнение ее с обоими братьями. Не слу-
чайно, что немедленно после заключения договора с Польшей
имя правительницы было официально включено в состав общего
царского титула наравне с именами царей Ивана и Петра. Оно
должно было непрерывно повторяться в текстах всех официаль-
ных бумаг, о чем вскоре были разосланы предписания во все ве-
домства 10.
Получив сообщение о событиях на Дальнем Востоке, русское
правительство, вдохновленное своими дипломатическими успе-
хами и небывалым значением на мировой арене, заняло твердую
позицию. 26 ноября по докладу Посольского приказа последо-
вало следующее решение: «С китайским ханом учинить против
прежних и нынешних писем... обсылку — для чего он, хан,
6 Н. Н. Бантыш-Каменский. Указ, соч., стр. 39—40.
7 В. А. Александров. Указ, соч., стр. 142.
8 Ф. О. Туманский. Собрание разных записок и сочинений, служащих к до-
ставлению полного сведения о жизни и деятельности Петра Великого,
Ч. IV. СПб., 1787, стр. 216-219, 222-225.
9 И. Б. Греков. Вечный мир 1686 г. — «Краткие сообщения Института сла-
вяноведения АН СССР», № 2. М., 1951, стр. 97—98.
13 «Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках», т. I. СПб.,
1889, стр. 201.
292
оставя прежнюю дружбу и любительную ссылку, всчал с нами,
великими государи, порубежную [вражду] и ссоры, и ис пору-
бежного их государского города Албазина их государских жи-
лецких и ясачных людей выслал. И чтоб он, хан, впредь ратных
своих людей на порубежные места не посылал, а которые посланы,
и тех бы велел свести» 11.
Для выяснения конкретных претензий далее предлагалось
послать на границу представителей обоих государств. При этом
было решено не только начать дипломатические переговоры, но и
оградить русские владения от возможности новых военных втор-
жений со стороны маньчжур, а для этого восстановить разрушен-
ные острожки, снабдить их оружием и продовольствием. Поэтому
с самого начала организации нового посольства ему был придан
несколько необычный характер, выразившийся в двойной подве-
домственности его: в делах дипломатических — Посольскому при-
казу, в административных и военных делах — Сибирскому. Каж-
дый из приказов подготовил для будущего посольства по наказу,
содержание которых было определено указом 16 декабря:
«О посольстве наказ из Посольского приказа, а об городах и
ратных людях и о всяком ратном строе из Сибирского приказа» 12.
Наказ, данный послу из Посольского приказа, был составлен
в декабре 1685 г. и регламентировал всю дипломатическую сто-
рону его миссии. Основной установкой в переговорах с маньч-
журскими представителями, согласно статьям наказа, было требо-
вание проведения границы по Амуру, наиболее отвечавшее инте-
ресам России. Вместе с тем стремление установить мирные
отношения с цинским правительством заставило включить в на-
каз и некоторые уступки: в случае возражений цинских послов
против проведения границы по Амуру русским послам было раз-
решено согласиться на проведение границы по Албазин с со-
хранением для русского населения права охотиться по рекам
Зее и Быстрой. Эта территориальная уступка должна была
быть единственной. Отказ маньчжур от этого предложения пред-
полагал начало военных действий с целью защиты русских вла-
дений на Амуре 13.
Таким образом, основная линия действия русского посоль-
ства была четко сформулирована в конце 1685 г. Но, как увидим
в дальнейшем, на протяжении нескольких лет она претерпела
значительные изменения. Для того чтобы правильно понять их
причины, постараемся выяснить, в чьих руках находилось непосред-
ственное руководство посольством в центре и на месте переговоров.
11 ЦГАДА, ф. 62, Сношения России с Китаем, 1685 г., д. 1, лл. 90 об.—
91 об.
12 Там же, кн. 9, л. 54.
13 Там же, лл. 84—136 об.; 1685 г., д. 2, ч. 1, лл. 82—108. Краткое изло-
жение статей наказа см. в кн.: Н. Н. Бантыш-Каменский, Указ, соч.,
стр. 50—52.
293
Со стороны Посольского приказа делами переговоров ведал
сам В. В. Голицын, стоявший в этот момент во главе важнейших
центральных учреждений страны. О непосредственном интересе
Голицына к делам посольства свидетельствует его частная
переписка с послом, следы которой находим в делах Посольского
приказа 14. С 1687 г. к управлению приказом, а следовательно,
и к вопросам посольства был привлечен сын В. В. Голицына
Алексей, замещавший отца на этом посту во время крымских по-
ходов. По словам де Невилля князь Голицын «испросил разре-
шения на то, чтобы сын его был определен товарищем его по
должности канцлера, и согласие царевны было новым знаком
уважения ея к нему» 15. Невилль не вполне прав в своей оценке,
так как назначение этого неопытного в дипломатических делах
человека было не столько милостью со стороны царевны к его
отцу, сколько имело целью не упустить из рук контроля над
наиболее важными делами, не допустить к ним «посторонних»
людей и, в первую очередь, думных дьяков Посольского приказа
Е. И. Украинцева и В. И. Бобинина, которым, по-видимому,
правительница не вполне доверяла.
Е. И. Украинцев был, по словам С. М. Соловьева, «одним из
самых бойких дельцов» 16. Он начал свою служебную карьеру
в 1667 г. в качестве подьячего Посольского приказа, прошел хо-
рошую дипломатическую школу, не раз сам принимал участие
в различных посольствах. Вместе с тем его внимание привлекало
в основном западное направление русской внешней политики17'.
Трудно точно установить его принадлежность к той или иной
придворной группировке. С одной стороны, известно, что
в 1682 г. он был одним из инициаторов провозглашения царем
одного Петра 18, с другой стороны, в последующий период вплоть
до событий 1689 г. он, по словам Невилля, «был одной из креа-
тур великого Голицына» 19.
Еще большим, чем Е. И. Украинцев, служебным стажем об-
ладал второй товарищ судьи Посольского приказа — В. И. Бо-
бинин, замеченный и вывезенный в 1655 г. из Новгорода
А. Л. Ордигоым-Нащокиным и определенный первоначально в со-
став подьячих Посольского приказа, а с 1673 г. ставший его
дьяком 20.
Оба дьяка были хорошо осведомлены в вопросах сношений
с Цинской империей, так как в 70-х годах оба они принимали
14 ЦГАДА, ф. 62, кн. 9, лл. 793—798.
15 «Записки де ля Невилля о Московии». — «Русская старина», 1891, № 9,
стр. 145.
16 С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, т. VII, М., 1962,
стр. 374.
17 С. А. Белокуров. О Посольском приказе. М., 1906, стр. 123.
18 С. М. Соловьев. Указ, соч., т. VII, стр. 266.
19 «Записки де ля Невилля о Московии», стр. 132.
20 С. А. Белокуров, Указ, соч., стр. 122—123.
294
деятельное участие в подготовке к посылке в Китай пышного
посольства Н. Г. Спафария 21.
Во главе второго учреждения, руководившего действиями по-
сольства, а именно Сибирского приказа, стоял боярин И. Б. Реп-
нин, опытный придворный и администратор. Он был близко
знаком не только с общесибирскими условиями, но и с положе-
нием в Приамурье, так как во время своего воеводства в То-
больске в 1670—1673 гг.22 руководил подготовкой даурских
острогов к обороне от предполагавшегося маньчжурского напа-
дения.
Из сказанного выше становится ясным, что администрация
приказов была вполне подготовлена к решению стоявших перед
посольством задач, хотя, может быть, несколько по-разному
к ним подходила. Так, если Посольский приказ склонен был оце-
нивать отношения с правительством Цинской империи с учетом
общеполитических связей России, то Сибирский приказ, в силу
своего областного характера, неизбежно должен был придавать
большее значение подведомственной ему дальневосточной окра-
ине. Поэтому Сибирский приказ был значительно сильнее обес-
покоен вопросом безопасности русских владений в Сибири и на
Дальнем Востоке, оборона которых представляла огромные труд-
ности и входила в его непосредственную компетенцию.
Одновременная заинтересованность двух учреждений делами
посольства вызвала необходимость в координации их действий.
Она привела к двойной отчетности посла, направлявшего, как
правило, одинаковые отписки в два адреса, а также к постоянной
пересылке наиболее важных документов в списках из одного при-
каза в другой. Вместе с тем все дела, связанные с организацией
и ходом посольства, немедленно доводились до сведения прави-
тельства, т. е. докладывались обоим царям и правительнице и
решались, как правило, совместно с Боярской думой. О том зна-
чении, которое правительство царевны Софьи придавало отно-
шениям с Цинским Китаем, свидетельствует поспешность докла-
дов, делавшихся не только в Москве, но и во время поездог
царской семьи на богомолья. Нередко находим на посольских
отписках пометы следующего рода: «Великим государем доклады-
вано», «Докладывано в Савинском походе и на Москве» 23.
В обстановке напряженной борьбы придворных группировок,
характерной для всего правления царевны Софьи, немалое значе-
ние придавалось выбору участников посольства и, в первую оче-
редь, его главы. В конце 1685 г. первым послом был назначен
молодой окольничий Ф. А. Головин. Относительно того, чем ру-
ководствовалось правительство, отдав предпочтение кандидатуре
21 С. К. Богоявленский. Приказные судьи XVII в. М.—Л., 1946, стр. 130.
22 А. П. Барсуков. Списки городовых воевод и других лиц воеводского уп-
равления Московского государства XVII столетия. СПб.» 1902, стр. 240.
23 ЦГАДА, ф. 62, 1685 г., д. 2, ч. 2, л. 439 об.
295
именно Ф. А. Головина, высказывались различные соображения.
Некоторые историки склонны были видеть в этом желание В. В. Го-
лицына удалить из Москвы влиятельного сторонника петровской
партии24. П. Т. Яковлева считает, что назначение послом Голо-
вина было основано не на принципах родовитости, т. е. являлось
попыткой опереться на новых людей, проявивших себя с деловой
стороны25. Последнее соображение несомненно имеет основание.
Однако, с одной стороны, нельзя забывать и того, что в столь
дальние посольства вообще редко посылались люди родовитые.
Достаточно вспомнить, что из числа предшествующих послов
в Цинскую империю наибольшими служилыми рангами обладали
московский дворянин Ф. И. Байков и переводчик Посольского
приказа Н. Г. Спафарий, т. е. люди, стоявшие значительно ниже
Ф. А. Головина на иерархической лестнице чинов. С другой
стороны, нельзя не признать, что Ф. А. Головин, так же как и
вся его многочисленная родня, несомненно принадлежал к срав-
нительно высокому придворному кругу. Он происходил из ста-
рой служилой семьи, предки которой в начале XV в. выехали
на службу московских князей из греческих владений в Крыму 26,
а одна из ветвей ее путем браков была тесно связана с царству-
ющей фамилией27. Сам Ф. А. Головин, известный впоследствии
как видный сподвижник Петра I и крупный политический дея-
тель конца XVII—начала XVIII в., к моменту назначения его
послом мало чем проявил себя на служебном поприще. Известно
только, что он получил хорошее образование, знал латинский и
английский языки, интересовался астрономией. Его продвижение
по лестнице служилых чинов не отличалось особой быстротой.
В 1672 г. он был переведен из стряпчих в стольничий чин, в ко-
тором находился длительное время 28 29. Чин окольничего был при-
своен ему только в декабре 1685 г. в связи с назначением
29
ПОСЛОМ .
Для этого периода трудно определить придворную ориента-
цию семьи Головиных, находившейся в дальнем родстве с могу-
щественным временщиком В. В. Голицыным30. Скорее всего,
она была разделена между двумя враждующими лагерями —
сторонниками царевны Софьи и сторонниками молодого Петра.
Так, о некоторой причастности одной из ветвей рода Головиных
24 Д. Н. Бантыш-Каменский. Биографии российских генералиссимусов и ге-
нерал-фельдмаршалов. СПб., 1840, стр. 3.
25 П. Т. Яковлева. Указ, соч., стр. 128.
26 С. Б. Веселовский. Исследования по истории класса служилых землевла-
дельцев. М., 1969, стр. 443.
27 И. К[азанский]. Село Новоспасское. М., 1847, стр. 124.
28 ЦГАДА, ф. 210, Разрядный приказ, Боярские книги, кн. 7, л. 25.
29 П. И. Иванов. Алфавитные указатели фамилий и лиц, упоминаемых в бояр-
ских книгах. М., 1855, стр. 94.
3® А. В. Терещенко. Опыт обозрения жизни сановников, управляющих ино-
странными делами в России, ч. 1. СПб., 1837, стр. 183.
296
к окружению регентши говорит тот факт, что П. А. Головину,
в числе немногих приближенных, был подарен гравированный
портрет царевны, долгое время хранившийся в родовой вотчине
Головиных31. Ему же принадлежали пожалованные царевной
в 1686 и 1689 гг. серебряные кубки32. Сохранилась также личная
переписка его и его братьев с В. В. Голицыным, свидетельству-
ющая об их большой родственной близости 33.
Вместе с тем имеются убедительные свидетельства принад-
лежности другой части того же рода к партии сторонников На-
рышкиных. Так, двоюродный брат Ф. А. Головина А. М. Голо-
вин находился в качестве комнатного стольника при малолетнем
Петре, который был к нему очень привязан34. Можно предполо-
жить, что сторонником Нарышкиных был и сам Ф. А. Головин.
Вместе с тем Ф. А. Головин не был столь заметной фигурой,
чтобы требовалось его удаление из Москвы. Скорее в назначении
его на почетную службу и в повышении в чине следует видеть
попытку правительства привлечь таким путем молодого придвор-
ного на свою сторону, что широко практиковалось В. В. Голицы-
ным, который стремился расширить круг лично преданных ему
людей. Может быть, ту же цель преследовала-переписка канцлера
с послом, о которой уже говорилось выше. Однако известная
оппозиционность его ближайших родственников правительству
царевны Софьи ставила посла в очень затруднительное положе-
ние— малейший его промах мог быть использован правительни-
цей и ее окружением не только против него лично, но и против
связанных с ним сторонников противной партии. Все это застав-
ляло Ф. А. Головина быть особенно точным в выполнении пра-
вительственных предписаний. Боязнь вызвать неудовольствие
В. В. Голицына сквозит во всех отписках посла по пути его
в Даурию, где он тщательно оправдывается в мельчайших за-
держках 35.
Выбор остальных членов посольства не имел такого значения
для Москвы, как выбор первого посла. Вторым послом был на-
значен И. Е. ВласовЗб, который находился в это время в Нер-
чинске в качестве воеводы и хорошо разбирался в местной об-
становке. В 1685—1686 гг. он был инициатором восстановления
разрушенного маньчжурскими войсками Албазина и вернул
назад пришедший в Нерчинск албазинский гарнизон37. Место
31 А. Семевский. Современные портреты Софьи Алексеевны и Василия Ва-
сильевича Голицына 1689 г. — «Русское слово», 1869, № 12, стр. 444.
32 И. К[азанский]. Указ, соч., стр. 53.
33 Письма кн. В. В. Голицына. — «Временник МОИДР», кн. 15. М., 1852,
стр. 35—36.
34 Д. Н. Бантыш-Каменский. Словарь достопамятных людей русской земли,
ч. 2. М., 1836, стр. 97—99.
35 ЦГАДА, ф. 62, 1685 г., д. 2, ч. 2, лл. 264, 318.
36 Л. И. Трошин. Иван Евстафьевич Власов, воевода-рудознатец XVII в.
М., 1963.
37 В. А. Александров. Указ, соч., стр. 135 —136.
297
третьего посла и дьяка посольства занимали последовательно
И. Юдин и вскоре сменивший его С. Корницкий; оба дьяка ничем
не выделялись на служебном поприще и принадлежали к числу
не столичной, а провинциальной администрации.
26 января 1689 г. посольство выехало из Москвы. Громоздкий
обоз, необходимость формировать в пути воинские части, добы-
вать подводы и продовольствие сильно задерживали его продви-
жение. Ф. А. Головин, обладавший широкими полномочиями
военного и административного характера, буквально погряз
в сложных отношениях с монгольскими ханами и тайджами38,
в проблемах, связанных с укреплением и снабжением погранич-
ных острогов, и не спешил к осажденному цинскими войсками
Албазину.
Еще до того, как посольство Ф. А. Головина выехало из
столицы, оттуда же налегке были отправлены в Китай гонцы
Н. Венюков и И. Фаворов. Целью их посылки было извещение
цинского правительства о скором прибытии на границу русского
посла, уполномоченного вести переговоры. Выехав из Москвы
20 декабря 1685 г., гонцы достигли Пекина только в конце октя-
бря следующего года. Прибытие туда гонцов с грамотой русских
царей привело к прекращению осады Албазина маньчжурскими
войсками, которые хотя и не оставили русских владений, но при-
остановили военные действия против местного населения. Не-
смотря на то, что гонцы не были уполномочены вести переговоры,
в общении с цинскими чиновниками они все же составили доста-
точно определенное представление об агрессивных намерениях
правительства Канси по отношению к русским владениям в При-
амурье. Обо всем этом Н. Венюков подробно информировал
Ф. А. Головина письмом, полученным последним 18 февраля
1687 г.39 В нем между прочим Венюков писал: «... ближние люди
говорят, и дорогою заргучеи говорили, чтоб Албазину конечно за
великим государем не быть» 40. Впоследствии в своем статейном
списке, поданном в Посольский приказ, гонцы несколько уточ-
нили это положение, пересказывая свой разговор с чешским
иезуитом Францишком: «... Францишек говорил: хан де китай-
ской желает быть с царским величеством в дружбе и любви,, и
чтоб война конечно успокоить; только де Албазинскому в сто-
роне царского величества не быть» 41.
Сведения, полученные из Пекина, оказали успокоительное
действие на окружение Ф. А. Головина. Из всех сообщений
Н. Венюкова особое внимание членов посольства привлекла
весть о распоряжении императора о прекращении албазинской
38 Н. И. Шастина. Русско-монгольские посольские отношения XVII в. М.,
1958, стр. 119-162.
39 ЦГАДА, ф. 62, кн. 10, л. 100.
40 Там же, 1685 г., д. 1. л. 334.
41 Там же, кн. 8, л. 145.
298
осады, так как помочь осажденному городу посол и даурская
администрация фактически почти не могли. Несмотря на неко-
торое недоверие, высказанное Ф. А. Головиным и И. Е. Власо-
вым по этому поводу, освобождение Албазина развязало им
руки. Поэтому отписки Ф. А. Головина, посланные как обычно
в Посольский и Сибирский приказы, о вестях от гонцов и об
отводе маньчжурских войск от Албазина, написаны в очень спо-
койном тоне42. То место письма Н. Венюкова, где говорилось
о требовании уничтожения Албазина, не привлекло внимания
посла. Однако со своей обычной обстоятельностью он не ограни-
чивался пересказом и приложил к своим отпискам список
с письма Н. Венюкова 43.
Полученное в Москве известие из Пекина произвело неоди-
наковое впечатление в приказах. Отписки были доставлены
в Москву 6 июня 1687 г., когда там не было ни В. В. Голицына,
находившегося в крымском походе, ни царевны Софьи, уехавшей
вместе с братом Иваном в конце мая на богомолье в Троице-
Сергиевский монастырь.
Поданная в Сибирский приказ отписка с приложенным к ней
списком с письма Н. Венюкова не вызвала в приказе особого
беспокойства, о чем свидетельствует имеющаяся на ней лаконич-
ная дьячья помета: «Записать в книгу и вклеить в столп»44.
По-видимому, для судейской коллегии Сибирского приказа,
так же и для Ф. А. Головина, наиболее существенным было
сообщение об освобождении Албазина.
Напротив, когда в тот же день такие же документы поступили
в Посольский приказ, реакция его руководства была совсем
иной, что было следствием его большей близости к правитель-
ству. О той растерянности, которую вызвали даурские вести,
свидетельствуют небывалые для Посольского приказа нарушения
в делопроизводственном оформлении полученных материалов.
В отличие от остальной документации посольства, подлинная
отписка Ф. А. Головина сохранилась в делах приказа только час-
тично, первые листы ее были утеряны 45. Более того, уже в 1687 г.
в приказе она считалась утраченной целиком, что прямо указы-
вается в записи, сделанной в то время по распоряжению одного
из дьяков: «А подлинную такову отписку отвез боярин князь
Алексей Васильевич Голицын в Преображенское в поход, и ис
походу она не прислана. А как приезжал из полков сеунщик Ко-
бяков, и в то время боярин князь Алексей Васильевич был
в Преображенском и той записки спрашивал, и ее вверху не сы-
скали» 46. Из приведенного текста становится ясно, что отписка
42 7’ам же, кн. 10, лл. 128—142.
43 Там же, 1685 г„ д. 1, лл. 317—326.
44 ЦГАДА, ф. 220, Сибирский приказ, стб. 965, ч. 1, л. 4 об.
45 ЦГАДА, Ф. 62, 1685 г., д. 1, ЛЛ. 299-316.
46 Там же, д. 2, л 363.
299
была взята из Посольского приказа А. В. Голицыным для до-
клада. Не исключено, что отписка непосредственно попала в руки
А. В. Голицыну и не была им показана дьякам, так как по ней
не было составлено никаких выписей в приказе. А. В. Голи-
цын или очень спешил с докладом, или по каким-то соображе-
ниям намеренно не хотел посвящать в содержание документа
приказных дьяков. Докладывалась отписка скорее всего 6 или
7 июня, так как 8 июня Иван и Софья вернулись в Москву и
ехать для доклада в Преображенское уже не было бы смысла 47.
Возникает вопрос: кому именно докладывал в Преображен-
ском А. В. Голицын даурскую отписку Ф. А. Головина? Если
вспомнить, что Преображенское являлось постоянной летней ре-
зиденцией царя Петра, для чего было специально отведено ему
и его матери 48, и что Петр покидал его летом только для присут-
ствия на придворных церемониях (например, 24 мая он был на
приеме калмыцкого посла) 49, а также и то, что царя Ивана и
правительницы в Москве не было, то напрашивается несколько
неожиданный вывод о том, что доклад делался именно Петру.
В пользу подобного предположения говорит свидетельство швед-
ского резидента в Москве фон Кохена о том, что с 1687 г. был
введен новый порядок, при котором В. В. Голицын докладывал
Петру о важнейших политических новостях50. Вызывающее со-
мнение упоминание записи о «походе», т. е. о временном пребы-
вании, несколько странное для определения постоянного место-
жительства, в действительности ничего не определяет, так как
в дворцовом обиходе этот термин иногда употреблялся при-
менительно к жизни Петра в Преображенском 51.
Представляется, однако, что текст записи допускает и иное
толкование. Возможно, что упоминание о «походе» следует пони-
мать как присутствие Ивана и Софьи в Преображенском, куда
они могли заехать на обратном пути из Троице-Сергиевской
лавры. При таком толковании текста приезд А. В. Голицына
в Преображенское для доклада представляется более понятным,
в то время как доклад с сообщением чрезвычайной важности
одному царю Петру, сделанный сыном В. В. Голицына, специ-
ально назначенным в Посольский приказ для проведения голи-
цынской линии в его отсутствие, вызывает недоумение. Для ха-
рактеристики того, насколько страшно для царевны Софьи и ее
окружения было вмешательство нарышкинской партии в дела
Посольского приказа, можно привести рассказ современника
о том, какой переполох в приказе вызвало весной 1688 г. появ-
47 Ф. О. Туманский. Указ, соч., стр. 304.
48 И. Е. Забелин. Преображенский или Преображенск — московская столипа
достославных преобразований первого императора Петра Великого. М »
1883, стр. 23.
49 Ф. О. Туманский. Указ, соч., стр. 304.
50 Там же, стр. 301.
51 «Дворцовые разряды», т. IV. СПб., 1855, стр. 285.
300
ление в нем Петра, после чего дьяки испуганно доносили
В. В. Голицыну обо всех его действиях (постоял у стола в Боль-
шой палате, смотрел лежащие на столе дела и т. д.) 52.
Так или иначе в делопроизводстве Посольского приказа и
в переписке посла нет никаких следов принятого в Преображен-
ском решения. Оно состоялось уже позднее, после возвращения
Софьи и ее брата в Москву, где по этому поводу имело место
очень узкое правительственное совещание, в решение которого
не был посвящен ни Посольский приказ, ни Боярская дума. По
времени оно может быть отнесено к короткому промежутку между
8 и 14 июня (т. е. между приездом правителей в столицу и по-
сылкой ответной грамоты Ф. А. Головину). Решающую роль
в нем сыграл Ф. Л. Шакловитый, наиболее последовательный и
убежденный сторонник царевны Софьи, вдохновитель ее често-
любивых замыслов.
Причастность Ф. Л. Шакловитого к делам Посольского при-
каза весной и летом 1687 г. несомненна. Недаром В. В. Голицын
писал ему с театра военных действий: «Я во всех своих делах
надежду имею на тебя», «у меня только надежы, что ты»53.
О том, что во время отсутствия В. В. Голицына основные дела
приказа находились в руках именно Шакловитого, свидетель-
ствует тот факт, что все отписки Ф. А. Головина, получаемые
в приказе в это время, вместо обычных помет, сделанных рукой
посольских дьяков, имеют собственноручные пометы Шаклови-
гого54. Острый интерес Шакловитого к положению в Приамурье
выражался и во включении связанных с Приамурьем дел в ком-
петенцию подведомственного ему Стрелецкого приказа. В описи
дел Стрелецкого приказа за 1687 г. находим выписку «против
писем из Нерчинска Ивана Власова о тамошних всяких ведомо-
стях» 55. Там же значатся допросные речи стрельцов разных пол-
ков, которые были в Сибири. Одним из вопросов, по которым
Стрелецкий приказ мог сноситься с нерчинским воеводой, был
вопрос о разведке месторождений серебра56, однако при этом
круг получаемых Шакловитым из Нерчинска данных мог быть
значительно шире.
На этом совещании было принято чрезвычайно важное реше-
ние, свидетельствующее о пересмотре правительственной поли-
тики в отношении к Приамурью. Оно легло в основу нового
наказа послу, получившего в дальнейшем название «семдьми ста-
тей» 57. Новые статьи, по-видимому, были составлены непосред-
52 ЧОИДР, 1911, кн. 4, стр. 51.
53 Н. Г. Устрялов. История царствования Петра Великого, т. I, СПб., 1858,
стр. 347, 348.
64 ЦГАДА, ф. 62, 1685 г., д. 2, ч. 2, лл. 351 об., 352 об.; кн. 9, лл. 281 об.,
285 об.
55 «Розыскные дела о Федоре Шакловигом», т. I, стр. 474.
56 А. И. Трошин. Указ, соч., стр. 37.
57 Н. Н. Бантыш-Каменский. Указ, соч., стр. 52—54.
301
ственно самим Ф. Л. Шакловитым. Написаны они в необычной
для Посольского приказа манере, формулировки более кратки и,
в то же время, более расплывчаты, чем типичные для посольского
делопроизводства обстоятельные тексты. Эта необычность стиля
заставляет предположить, что статьи не только задуманы, но и
выполнены были не в приказе, а в непосредственном окружении
Ф. Л. Шакловитого и написаны кем-то из близких ему подьячих,
может быть М. Шошиным или А. Петровым, которые вели его
тайную переписку 58.
Новым в их содержании явилось предписание послу, в каче-
стве крайней меры для удовлетворения требований маньчжурских
представителей, соглашаться на потерю Албазина или, как не-
сколько запутанно сказано в статьях, на то, «чтобы в Албазине
острогу и поселению, и в том месте ратным людем с обоих сторон
ныне и впредь не быть» 59. В том же случае, если представители
Цинской империи не согласятся и на это условие, посол должен
был отложить переговоры до другого времени. Грамота и статьи
были спешно посланы в Даурию накануне отъезда Ф. Л. Шакло-
витого в армию. Оба документа скреплены его приписью. Свиде-
тельством поспешности их посылки служит пропуск числа в дате
препроводительной грамоты 60.
Встает вопрос о том, что заставило правительство так резко
и спешно изменить свою позицию? Казалось бы, в сведениях,
полученных от Н. Венюкова и Ф. А. Головина, не было ничего
нового. Наказ 1685 г. был составлен после разрушения маньч-
журскими отрядами Албазина и получения грамот Канси с изло-
женными в них территориальными претензиями, что не остав-
ляло места для сомнений в намерениях цинского правительства.
Однако в этой ситуации правительство царевны Софьи, не по-
колеблись, приняло решение о восстановлении Албазина и орга-
низации его обороны. Что же изменилось за эти менее чем два
прошедших года? Следует отметить, что, принимая новое реше-
ние об уступке Албазина, правительство исходило не из воен-
ного превосходства маньчжурской армии, выявившегося гораздо
позднее, и не из слабости войск, сопровождавших посла, по тем
временам немалых, а из соображений совершенно другого по-
рядка, связанных с острой борьбой за власть между правитель-
ственными группировками. Нельзя забывать о том, что коррес-
понденция Ф. А. Головина была получена в Москве совсем
в иной обстановке, чем маньчжурские письма в 1685 г. Остано-
вимся на ней подробнее.
1687 год являлся в известной мере критическим периодом для
правительства царевны Софьи. Если до этого времени всесильная
регентша не встречала противодействия со стороны безвольного
58 «Розыскные дела о Федоре Шакловитом», т. }. стр. 861, 878, 888.
59 ЦГАДА, ф. 62, кн. 10, л. 255.
50 Там же.
302
Ивана и малолетнего Петра, то к весне 1687 г. Петр явно стал
представлять опасную для нее фигуру. Причем, если ранее ее
беспокоил не сам ребенок-царь, а оппозиция со стороны его род-
ных и приближенных, то теперь положение менялось. В мае
1687 г. царь Петр достиг пятнадцатилетнего возраста, который
было принято считать для русских царевичей совершеннолетием.
По старым придворным обычаям достигшие пятнадцатилетнего
возраста царевичи, до этого тщательно скрываемые от посторон-
них глаз, впервые торжественно показывались народу и вклю-
чались в круг дворцовых церемоний61. И хотя Петр, будучи
царем, задолго до этого принимал участие в официальных прие-
мах и торжественных богослужениях, однако достижение им
совершеннолетия чисто с формальной стороны должно было уси-
лить его позиции как соправителя. На то, что торжествам по
случаю дня рождения Петра в этом году придавалось особое
значение, указывает поездка Ивана и Софьи на богомолье
в Троице-Сергиевскую лавру, приуроченная именно к этому со-
бытию, чего не бывало в другие годы62. Подтверждение этого
нового положения Петра находим и в упоминавшемся выше со-
общении фон Кохена, который, как и все иностранцы, внима-
тельно следил за происходящим при русском дворе.
Такое, хотя бы пока только формальное, возрастание значения
Петра как одного из царей не могло не насторожить Софью и ее
сторонников. «Преображенская опасность» явно нарастала. Лет-
ние развлечения Петра давно переросли рамки детских забав.
На 1687 г. падает окончательное оформление Преображенского
потешного полка и создание второго — Семеновского, продол-
жаются «огненные» забавы63. Превращению Преображенского
в укрепленный военный лагерь именно летом 1687 г. способство-
вало, по мнению современников, отсутствие в Москве В. В. Голи-
цына 64.
Волновало правительство и настроение армии и придворных
кругов. Исподволь готовясь к окончательному захвату власти,
приближенные Софьи внимательно следили за настроением раз-
личных слоев населения, придавая при этом преувеличенное зна-
чение фактам, на первый взгляд, маловажным. Особенно ярко
неуверенность и тревога, царившие среди правящей группы,
сквозят в переписке В. В. Голицына с Ф. Л. Шакловитым, ко-
торая вся проникнута чувством страха «дьявольских препон» и
«подметов» со стороны противников, мелочной слежкой за их
действиями. Так, В. В. Голицын, сообщая в своем письме о том,
61 М. Г. Волховский. Домашний быт русских царей в XVI—XVIII столе-
тиях. СПб., 1894, стр. 145.
62 «Дворцовые разряды», т, IV, стр. 378.
63 М. П. Погодин. Семнадцать первых лет жизни Петра. М., 1875, стр. 160,
167.
64 Ф. О. Туманский. Указ, соч., стр. 302—303.
303
что во время походного обеда, где собралось большое количество
служилых людей, он провозгласил тост за здоровье царей, вклю-
чив в их число и Софью, просит Шакловитого проследить за тем
резонансом, который получит его поступок в Москве65. В. В. Го-
лицын и его корреспондент находили признаки внутренней оппо-
зиции и в действиях командования объединенным войском. Не-
которое недовольство действительно имело место и было след-
ствием нового принципа формирования войск не по сотням, как
раньше, а по ротам. При разделении на роты многие служилые
люди стольничего чина становились рядовыми в стряпческих и
жилецких ротах. Этот новый порядок рассматривался стольни-
ками как умаление их служилого ранга, что вызвало демонстра-
тивное появление на смотре нескольких стольников в черном
платье, испугавшее и рассердившее суеверного Голицына и вы-
звавшее целое следствие66. Ненадежным казалось подозритель-
ному главнокомандующему настроение участвовавшего в походе
гетмана И. Самойловича, который был ярым противником союза
с Польшей и имел старые связи с крымцами 67.
Не менее тревожны были и вести из Москвы, где даже рас-
поряжения патриарха по поводу церковных вкладов В. В. Го-
лицына воспринимались Софьей и Шакловитым как проявление
враждебности по отношению к правительству.
Но, пожалуй, самым главным было то, что вместо ожидавшихся
блестящих побед двигавшаяся к Крыму русская армия сталкива-
лась с разного рода трудностями. Знаменательно, что посылка
Ф. А. Головину «пунктов» совпала по времени с первыми слухами
о степных пожарах, преградивших впоследствии путь в крымские
владения. Может быть, именно эти сведения об очередной «победе»
привез упоминавшийся в записи Посольского приказа сеунщик Ко-
бяков, в связи с приездом которого разыскивалась исчезнувшая
отписка Ф. А. Головина. На возможную связь решения амурского
вопроса с неудачей первого крымского похода указывалось уже
в литературе68. Однако в середине июня еще нельзя было пред-
видеть его окончательного провала, и крымские вести при состав-
лении статей Шакловитого оставались пока еще не решающим,
а дополнительным фактором.
Таким образом, в той сложной и напряженной обстановке, ко-
торая имела место в середине июня 1687 г. в Москве, каждое
неприятное известие рассматривалось в окружении царевны как
лишний повод для ослабления правительственной позиции и укреп-
ления оппозиционных сил. Недаром именно в это время получила
широкое распространение практика, при которой все действия пра-
вительства в области внешней политики оценивались и реклами-
65 Н. Устрялов. Указ, соч., Приложения, стр. 348.
66 Там же, стр. 195.
87 С. М. Соловьев. Указ, соч., стр. 370—383.
58 /7. Т. Яковлева. Указ, соч., стр. 144.
304
ровались официальным мнением как крупнейшие достижения, а са-
мые незначительные военные столкновения раздувались до раз-
меров выдающихся побед русского оружия. Характерным примером
для иллюстрации этого положения может служить тот факт, что
все сообщения о продвижении Ф. А. Головина по территории Си-
бири, крайне замедленном, как указывалось выше, получали горя-
чее одобрение правительства в виде многочисленных «похвальных»
6Q
грамот .
Становится понятным, что получение тревожных вестей из Дау-
рии привело правительство в растерянность. Решающим в прави-
тельственной позиции была боязнь общественного мнения, которое
могло бы расценить разрыв дипломатических связей с Цинской
империей и начало длительной борьбы с нею за Приамурье (не-
избежное последствие выработанной в 1685 г. линии переговоров)
как дипломатический провал партии регентши. Напротив, заклю-
чение мирного договора с маньчжурским правительством, которого
Россия долго добивалась, и особенно установление регулярных
торговых связей с китайскими купцами должно было сильно укре-
пить несколько пошатнувшийся престиж правительства на между-
народной арене и внутри страны.
Так или иначе, решив на данном этапе отказаться от Албазина,
правительство не хотело, однако, по вполне понятным причинам,
чтобы слухи об этом решении вышли за стены царского дворца.
И действительно, добровольный отказ от борьбы за русские владе-
ния на Амуре никак не мог способствовать усилению правитель-
ственной популярности, не столько среди населения, сколько в кру-
гах приказной администрации, хорошо осведомленной об истинном
значении Албазина для русской Даурии и бывшей в курсе много-
летней борьбы за его существование. По-видимому, решаясь на
этот шаг, правительство Софьи надеялось или на возможность
успешных переговоров, или на некоторую оттяжку времени,
а скорее всего на то, что заключение невыгодного для России до-
говора достигнет Москвы значительно позднее окончательного за-
хвата власти регентшей, провозглашение которой царицей было
ближайшей задачей ее окружения. Поэтому статьи Ф. Л. Шакло-
витого долгое время оставались тайными. Стремление скрыть со-
держание статей от верхушки приказной администрации стано-
вится совершенно ясным из приписки, сделанной в копийной книге
Посольского приказа после текста сопроводительной грамоты, на-
правленной вместе с ними Ф. А. Головину: «Такову великих го-
сударей белую грамоту взял вверх думный дьяк Федор Леонтье-
вич Шакловитов. А сказал, что указали де великие государи от-
пустить ее и с нею статьи сверху. А статей в государственном
Посольском приказе ничего не написано, а посланы статьи и та-
кова грамота сверху июня в 14 день. А о чем статьи посланы,
69 ЦГАДА, ф. 62, 1685 г„ д. 2, лл. 266—267, 343-344, 624—626, 680—
686.
20 Заказ № 121
305
о том в государственном Посольском приказе неведомо»70. Еще
более поразительна неосведомленность Сибирского приказа, руко-
водство которого, не зная содержания июньских статей Ф. Л. Ша-
кловитого, в середине августа предписывало Ф. А. Головину при-
держиваться в своих действиях в Даурии первоначальных наказов,
т. е. восстанавливать и охранять разрушенные цинами остроги71.
Июньское решение о возможности серьезных территориальных
уступок при переговорах с цинскими представителями явилось пе-
реломным моментом в правительственной политике на дальневос-
точной окраине. Обусловившие его причины и в дальнейшем не
позволили русской дипломатии вернуться к решительным дей-
ствиям на Амуре. И действительно, обстановка становилась все
более напряженной. Осенью 1687 г. окончательно стала ясной не-
удача похода против Крыма. Несмотря на то, что правительством
были опубликованы специальные листы о доблестных победах
русских войск72 и слухи об этих победах усиленно распространя-
лись среди иностранцев 73, настроение в правительственных кругах
оставалось подавленным. По словам Ф. Лефорта, участвовавшего
в крымском походе, В. В. Голицын мучительно переживал свою
неудачу. Лефорт писал по этому поводу в одном из своих писем:
«Наш генералиссимус был вне себя, могу Вас уверить, он пла-
кал» 74. Неудачи крымского похода как бы послужили толчком
к активизации поддерживающей регентшу партии. Еще в июне
по распоряжению Софьи было изготовлено и послано в Голлан-
дию для гравирования изображение царевны с царской короною
на голове, со скипетром и державою в руках. Вокруг портрета рас-
полагались семь аллегорических добродетелей, внизу были поме-
щены стихи С. Медведева, прославляющие правительницу75. В ав-
густе, еще до возвращения войск из Крыма, царевна просила
Шакловитого узнать у стрельцов, как они отнесутся к тому, «если б
я вздумала венчаться царским венцом»76 77. Разговор Шакловитого
со стрельцами не принес уверенности — стрельцы отвечали уклон-
чиво, и план коронации был временно отложен 11.
Решение Софьи и Шакловитого об уступке Албазина вызвало
между тем некоторые сомнения у более осторожного и нерешитель-
ного В. В. Голицына. После его приезда в Москву вопрос о раз-
мерах возможных территориальных уступок на Амуре вновь был
поставлен на повестку дня. Поводом для этого послужила новая
70 ЦГАДА, ф. 62, кн. 9, л. 313—313 об.
71 ЦГАДА, ф. 220, стб. 965, ч. 2, л. 366.
72 ПСЗ, т. II, № 1258.
73 А. Г. Брикнер. Материалы для источниковедения истории Петра Вели-
кого.— ЖМНП, 1879, ч. 204, август, отд. II, стр. 279—280.
74 Там же, стр. 279.
75 М. Семевский. Современные портреты Софьи Алексеевны и В. В. Голи-
цына. 1689 г. — «Русское слово», 1869, № 12, стр. 442—444.
76 «Розыскные дела о Федоре Шакловитом», т. I, стр. 91, 102, 203.
77 Там же, стр. 117.
306
отписка Ф. А. Головина, полученная 19 октября, с запросом о том,
как он должен поступить в том случае, если маньчжурские пред-
ставители не приедут для переговоров на границу78. На этот раз
в Посольском приказе была составлена обстоятельная выписка, от-
крывающаяся текстом семи статей Ф. А. Шакловитого79. Вклю-
чение в выписку секретных статей показывало, что они перестали
быть тайной, во всяком случае для дьяков Посольского приказа и
для членов Боярской думы, в присутствии которых был сделан
доклад. 20 октября после рассмотрения всех представленных ма-
териалов были составлены новые статьи (на этот раз пять). Но
и они не отменили предыдущего решения, но подтвердили его,
предписывая «говорить о границах и по последней мере по преж-
нему великих государей указу, как им, великим послом, в прежнем
их, великих государей, указе в седьми статьях написано»80. Эта
стыдливая формулировка, за которой скрывалось разрешение на
уступку Албазина, впоследствии кочевала из одного указа в дру-
гой.
Одновременно с этим 24 октября при докладе отписки того же
содержания в Сибирском приказе правительница вместе с Бояр-
ской думой приняли решение о возвращении посла в Москву
в случае, если маньчжурские представители не прибудут для пе-
реговоров с ним, и об укреплении Албазина81. Решение это, только
в середине ноября подтвержденное Посольским приказом82, хотя
и не свидетельствовало об отказе правительства от возможных
уступок, однако вполне соответствовало старой линии правитель-
ственной политики в сношениях с Цинами. В подобном решении
можно увидеть следы некоторых колебаний и, может быть, борьбы
двух точек зрения, выразителем одной из которых несомненно был
Ф. Л. Шакловитый и к которой постепенно склонялся В. В. Го-
лицын, другая же постоянно проводилась Сибирским приказом
и его главой И. Б. Репниным. В этой борьбе неизбежно должна
была победить первая из них, что и случилось в конце ноября
1687 г., когда правительство решило идти еще дальше по пути
уступок. По указу 23 ноября в случае невыезда маньчжурских пос-
лов на границу Ф. А. Головину предписывалось не возвращаться
назад, а послать русского представителя в Пекин для заключения
там договора83. Тем самым в корне менялся первоначальный план
действий русской стороны, выбранный в связи с тем, что перего-
воры на границе казались русским дипломатам гарантией их рав-
ноправности. Новые уступки заключались также в разрешении
послу, кроме трех присланных из Москвы образцов договорных
78 ЦГАДА, ф. 62, 1685 г., д. 2, ч. 2, лл. 457—467; там же, ф. 220,
стб. 1588, лл. 68, 70—77.
79 ЦГАДА, ф. 62, 1685 г., д. 2, ч. 2, лл. 408—412.
80 Там же, л. 493.
81 ЦГАДА, ф. 220, стб. 1588, стр. 175—176.
82 ЦГАДА, ф. 62, 1685 г.,~д. 2, лл. 441—443.
33 Н. Н. Бантыш-Каменский. Указ, соч., стр. 56—57.
307
20*
писем, соответствовавших трем последовательным этапам в пере-
говорах об установлении границы, написать от себя еще одно, со-
держащее по усмотрению посла новые территориальные уступки,
сделанные с учетом местных условий84. В качестве представителя,
который должен был вести переговоры в Пекине, был послан
подьячий Посольского приказа И. Логинов.
Таким образом, летом и осенью 1687 г., за два года до нер-
чинских переговоров, было принято окончательное решение, по
которому послу на границе или представителю в Пекине в случае
упорства цинских чиновников было предписано соглашаться не
только на уступку Албазина и прилегающих к нему земель, но
также предоставлялась возможность для дальнейших террито-
риальных уступок в Даурии, т. е. было поставлено целью до-
биться заключения договора любой ценой. Указ 23 ноября завер-
шил недолгий период колебаний в этом вопросе, к пересмотру
которого правительство больше не возвращалось.
Обратимся теперь к тому, как это изменение курса было вос-
принято и осуществлено послами. Статьи 14 июня 1687 г. были
получены Ф. А. Головиным и С. Корницким 30 сентября 1687 г.
в Удинске85, грамота с указом 23 ноября и образцы договорных
писем были доставлены И. Логиновым в июле следующего года 86.
Пожалуй, только для этого момента мы имеем данные об отноше-
нии послов к согласию правительства на территориальные уступки,
так как оба они не смогли скрыть своего неодобрения. Посылая
в Москву сообщение о высылке И. Логинова в Пекин с договор-
ными письмами, Ф. А. Головин писал: «...а четвертого, государи,
договорного письма... не послали мы, холопы ваши, для того что
больши, государи, того границу ставить и уступать им, китайцом,
невозможно, чтоб от того всей Даурской земле тесноты великой
не было»87. Более непримиримую позицию занял в этом вопросе
второй посол — И. Е. Власов. Постоянно находившийся в Нер-
чинске и вплоть до переговоров связанный с Головиным только
перепиской, он не был знаком с правительственными распоряже-
ниями 1687 г. Секретность правительственных предписаний по по-
воду переговоров с маньчжурскими представителями неоднократно
отмечалась в литературе88. Согласно желанию правительства статьи
Шакловитого были тайной для второго посла, о чем имелось пря-
мое указание в их тексте: «А сии статьи держать у себя тайно, и
никому их не объявлять и видеть не давать, чтоб про настоящее
в сих статьях описанное дело, кроме ево одново, нихто не ведал
никаким образом»89. Поэтому с приездом в Нерчинск И. Логи-
84 ЦГАДА, ф. 62, кн. 10, л. 553.
85 Там же, л. 251.
86 Там же, л. 547.
87 Там же, л. 785 об.
88 С. Cahen. Histoire des relations de la Russia avec le Chine. Paris, 1913,
p. 39-40.
89 ЦГАДА, ф. 62, кн. 10, лл. 256—257.
308
нова он был поставлен перед необходимостью подписать посылае-
мые с подьячим в Пекин договорные письма и в числе их письмо
об уступке Албазина. Приложивший много стараний для восста-
новления и укрепления города, постоянно беспокоящийся о его
положении, нерчинский воевода не счел для себя возможным санк-
ционировать последний вариант. Объясняя свой отказ, он писал
Ф. А. Головину: «И я, господине, к двум договорным письмам
руку и печать свою приложил, а к третьему договорному письму,
не видевся с тобою, господине, руку и печать приложить не смею» 90.
То же подтверждает в письме к Головину и И. Логинов, сооб-
щавший, что нерчинский воевода «к третьему письму руки и пе-
чати своей не приложил. А говорил ему, что де к тому письму
руку приложить и печатью подпечатать ему... невозможно, по-
о	О]
тому что де о том ваших великих государей указов не видал» .
Однако И. Е. Власов не посмел более энергично противиться дей-
ствиям первого посла и не решился на изъятие третьего варианта
договора. По-видимому, Ф. А. Головин предвидел реакцию вто-
рого посла, так как снабдил И. Логинова вторыми экземплярами
договоров, в которых имя Власова было опущено. В наказе гонцу
предусматривалось их использование в том случае, если «при при-
езде ево, Иванове, стольник и воевода Иван Остафьевич Власов
договорных писем рукою своею и печатью не подкрепит, и ему,
Ивану, станет в том против отписки окольничего и наместника
брянского Федора Алексеевича Головина отговариваться»92.
На практике договорные письма, привезенные И. Логиновым
в Пекин, не были введены в действие, так как, прибыв туда, по-
сланный убедился в намерении цинского правительства вести пе-
реговоры на границе. После этого спор об установлении границы
был снова перенесен в Приамурье и местом переговоров был на-
значен Нерчинск.
Как известно, переговоры в Нерчинске велись в крайне невы-
годной для русской стороны обстановке. Налицо был явный
военный перевес в пользу маньчжурской стороны. Вопреки пред-
варительной договоренности в окрестности Нерчинска была вве-
дена мощная армия, во много раз превосходящая отряд русского
посла. Пользуясь своим положением, цинские послы выдвинули
непомерные требования, удивившие своей необоснованностью даже
присутствовавших на переговорах иезуитов93. Русское посольство
держалось стойко, пытаясь отстоять свои владения в Приамурье.
Но трудность его положения заключалась и в том, что оно было
сковано в своих действиях правительственными наказами. Нет ни-
какого сомнения, что если бы руки послов не были связаны пред-
99 Там же, л. 804 об.
11 Там же, л. 829.
92 Там же, л. 737.
13 «Записки Ф. Жербийона».— «Русско-китайские отношения в XVII в.»,
т. И. М., 1972, стр. 756.
309
писанием об уступке Албазина, ход переговоров был бы другим.
Ф. А. Головин, который, по словам хорошо знавшего его Ф. Ле-
форта, был «храбрым генералом» 94, не остановился бы перед во-
оруженным столкновением, о чем свидетельствует его решительная
позиция в 1688 г. во время осады монгольскими войсками Селен-
гинска95. Также очень уверенно отстаивал посол свою позицию
в тех случаях, когда требования противной стороны переходили
границы, намеченные ему наказами и статьями правительства.
Во всех этих случаях после долгих споров находились компромис-
сные варианты, более или менее устраивавшие обе стороны.
Все это позволяет сделать вывод о том, что уступка русской
стороной по Нерчинскому договору всего левого берега Амура
с Албазином и его окрестностями была решена в Москве за-
долго до нерчинских переговоров. Действия Ф. А. Головина в Нер-
чинске полностью отвечали тем задачам, которые поставило перед
ним правительство царевны Софьи, стремившееся использовать
внешнеполитические связи в интересах ведущейся им борьбы за
власть. В решении об уступке Албазина сказалась, кроме того,
боязнь одновременной борьбы с двумя противниками — Турецкой
и Цинской империями, а также известная недооценка того значе-
ния, которое имело Приамурье для дальнейшего освоения и укреп-
ления дальневосточной окраины государства. При этом имело
место и известное пренебрежение правительства к судьбе русских
владений, явившихся результатом свободной народной колониза-
ции (следы которого находим применительно и к другим районам
страны). Вместе с тем, практика внешней политики Русского госу-
дарства выработала традиционный подход к вынужденным терри-
ториальным уступкам как к временному явлению, предусматри-
вавшему борьбу за возвращение этих территорий в дальнейшем.
Поэтому уступка тех или иных земель не рассматривалась как их
окончательная потеря.
По странной иронии судьбы подписание Нерчинского договора
почти совпало по времени с падением вдохновившего его прави-
тельства. Это было тем самым наследием, которое правительство
царевны Софьи оставило новому правительству в области внеш-
ней политики. Впоследствии, посылая в Пекин миссию И. Идеса,
Петр I предписывал выяснить размеры потерь России по Нерчин-
ск
скому договору , тем самым вновь подняв вопрос о русских пра-
вах на земли по Амуру, который, однако, получил свое оконча-
тельное разрешение только в середине XIX в.
•<н /V. М. Богословский. Петр I, т. I. М., 1940, стр. 368.
25 В. А. Александров. Указ, соч., стр. 159—160.
96 ЦГАДА, ф. 62, кн. 14, л. 93.
Монах Авраамий
и его „Послание Петру 1“
*
М. Я. Волков
Между 25 декабря 1696 г. и 7 января 1697 г. игумен подмосков-
ного Андреевского монастыря Авраамий передал свое сочинение,
предназначенное Петру I. В нем содержались возмутительные по
тем временам суждения о поведении молодого царя. Монаха, а за-
тем и его друзей, подьячих Игнатия Бубнова и Никифора Кренева
и монастырского стряпчего Кузьму Рудеева, арестовали. К след-
ствию, которое велось в Преображенском приказе, были привле-
чены и другие лица. Но не обнаружив в действиях Авраамия и
его друзей «воровского» умысла против особы царя, правительство
вынесло сравнительно мягкий приговор: И. Бубнова, Н. Кренева и
К. Рудеева били кнутом и сослали в Азов, а Авраамия сослали
в Голутвин монастырь под Коломной.
Все исследователи, начиная с С. М. Соловьева, которые оста-
навливали свое внимание на этом эпизоде из истории общественно-
политической жизни России 90-х годов XVII в., считали, что вы-
ступление Авраамия, т. е. подача им своего сочинения и раскрытие
кружка его единомышленников, было вызвано начавшимися пре-
образованиями Петра I и тяготами, порожденными этими преобра-
зованиями. Но оценивали они это выступление различно.
С. М. Соловьев различал выступления реакционных сил, це-
плявшихся за старину, и выступления людей, которые желали пре-
образований, но были недовольны ухудшением положения народа.
Выразителями настроений второго рода он считал Авраамия и его
друзей. Авраамий, писал С. М. Соловьев, выразил настроение тех
людей русского общества, «которые признавали несостоятельность
старины, необходимость преобразований». Но они, продолжал он,
«не могли понять, что преобразования должны совершаться именно
тем путем, по которому шел молодой царь». Непонимание ими не-
избежности тягот для народа при преобразовании страны и сами
эти тяготы вызвали их ропот. «Им бы хотелось, — писал С. М. Со-
ловьев, — чтоб Петр вдруг явился на престоле русском новым Со-
ломоном во всей премудрости и славе, чтоб все правители из кор-
мленщиков сделались строжайшими и бескорыстнейшими блюсти-
311
телями правосудия, чтоб вдруг бедная страна закипела млеком и
медом; эти люди хотели, считали возможным внезапное облегчение
и улучшение, видели, наоборот, требование страшного напряжения
сил, требование пожертвований — и роптали, причем некоторые
стороны поведения царя давали оправдание ропоту» Иначе го-
воря, С. М. Соловьев полагал, что Авраамий мечтал об ином пути
преобразований, но этот путь великому русскому историку пред-
ставлялся нереальным.
Такая оценка предложений Авраамия обусловлена концепцион-
ными взглядами С. М. Соловьева. Он считал, что ни в «сиротах»,
т. е. тяглых людях России конца XVII в., ни в «холопах», т. е.
феодалах, включая знать, «нельзя искать силы и самостоятель-
ности, собственного мнения. И те и другие чувствуют несостоя-
тельность старого, понимают, что оставаться так нельзя, но при
отсутствии просвещения не могут ясно осознавать, как выйти на
новую дорогу, не могут иметь инициативы». В этих условиях ини-
циатива преобразований должна «явиться сверху; повести дело
о	9
должен великии государь» .
Взгляды С. М. Соловьева на выступление Авраамия разделяли
А. Г. Брикнер, М. М. Богословский и Ф. П. Сушицкий3. Послед-
ний, опубликовавший впервые сочинение Авраамия4, оценил мно-
гие идеи его автора как прогрессивные для своего времени, но
тут же поспешил добавить, что «полное торжество» этим идеям
«дал лишь гениальный Петр» 5.
Другая группа исследователей оценивала как реакционные все
выступления 90-х годов XVII в. против Петра I. Эту точку зрения
сформулирвал в 1948 г. Б. Б. Кафенгауз, который и выступление
Авраамия и заговор Циклера — Соковнина назвал сопротивлением
«реакционной части боярства и духовенства — противников ново-
1	С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. VII. М., 1962,
стр. 542—544.
2	Там же, стр. 180.
3	А. Г. Брикнер. История Петра Великого, т. I. СПб., 1882, стр. 264—266;
М. М. Богословский. Петр I. Материалы для биографии, т. I. М., 1940,
стр. 385—387; Ф. Сушицкий. Из литературы эпохи Петра Великого. II.
Старец Авраамий и его «Послание Петру Великому». — «Филологические
записки», вып. I. Воронеж, 1914, стр. 112—140.
4	«Филологические записки», вып. II. Воронеж, 1914. Новую публикацию
сочинений Авраамия осуществили в 1951 г. Н. А. Бакланова (Н. А. Бак-
ланова. «Тетради» старца Авраамия. — «Исторический архив», вып. VI.
М.—Л., 1951). Название сочинения, данное ему Ф. П. Сушицким («По-
слание Петру Великому»), мне представляется более удачным, чем назва-
ние Н. А. Баклановой. Последнее отражает делопроизводственный при-
знак рукописи (сочинение изложено в четырех тетрадях), тогда как
первое — и литературную форму сочинения и его адресованность Петру I.
Поэтому и в заголовке своей статьи и в ее тексте я пользуюсь названием
Ф. П. Сушицкого. Ссылки же на сочинение Авраамия даются по публи-
кации Н. А. Баклановой (далее — «Тетради»), так как она доступнее для
читателей.
5	Ф. Сушицкий. Указ, соч., стр. 136.
312
введений» 6. Эта же оценка изложена в «Очерках истории СССР»
и развита в исследовании Н. Б. Голиковой7. Авраамий, по мнению
Н. Б. Голиковой, был одним из первых деятелей движения, охва-
тившего «широкие круги боярства и духовенства», которое было
направлено «против реформ и нового уклада жизни». Смысл основ-
ного требования монаха, считала она, сводился к тому, что Петр
«должен вернуться в Кремлевский дворец, отказаться от преобра-
зований, забыть дорогу в Немецкую слободу и, окружив себя ро-
дичами и родовитыми боярами, следить за тем, чтобы все сверша-
лось по давно заведенному порядку» 8.
Автором третьей точки зрения является Н. А. Бакланова.
Оценку о реакционном характере выступления Авраамия она счи-
тает ошибочной. Он, полагает Н. А. Бакланова, средний человек
московского общества. В основе его житейской философии «лежат
традиционные воззрения, идущие от церковной книжности». Одно-
временно, считает она, Авраамий был противником бояр и патрио-
том, сознавшим свой долг «указать на существующие ошибки и на
средства к их исправлению». Поэтому в его сочинении тесно пере-
плетены новые, прогрессивные и традиционно консервативные
взгляды. Причем традиционные воззрения определяют содержа-
ние его идей до тех пор, пока он не выходит за пределы духовно-
нравственных тем. Но «перейдя от упражнений на духовно-нрав-
ственные темы к практическим вопросам, — пишет Н. А. Бакла-
нова,— Авраамий, незаметно для себя, вступает в противоречие со
своими взглядами о незыблемости порядков, «установленных бо-
гом», и высказывает смелые новаторские мысли, выдвигаемые тре-
бованиями жизни» 9.
Таковы основные и, главное, резко несовпадающие оценки вы-
ступления Авраамия и его «Послания Петру I», имеющиеся в ис-
ториографии. Эти расхождения указывают на необходимость до-
полнительного изучения источников, характеризующих выступле-
ние, прежде всего — изучения «Послания» и следственного дела об
Авраамии и его друзьях 10 11. Причем их изучение целесообразно, как
мне кажется, начать с выяснения вопросов о том, когда и под влия-
нием каких обстоятельств сложились кружок Авраамия и его про-
грамма, изложенная в «Послании» и.
6 Б. Б. Кафенгауз. Петр I и его время. М., 1948, стр. 31.
7 «Очерки истории СССР. Период феодализма. Россия в первой четверти
XVIII в.» М., 1954, стр. 416—417; Н. Б. Голикова. Политические про-
цессы при Петре I. По материалам Преображенского приказа. [М.], 1957,
стр. 77—87.
8 Н. Б. Голикова. Указ, соч., стр. 82—83, 86—87.
9 Н. А. Бакланова. Указ, соч., стр. 131—143.
10 Следственное дело опубликовано в исследовании Б. Б. Кафенгауза:
«И. Т. Посошков. Жизнь и деятельность», изд. 2. М., 1951, стр. 174—
182 (далее — Следственное дело).
11 Отдельные результаты изучения этой темы, но по сути без аргументации,
были изложены мною в дискуссионной статье «О становлении абсолю-
тизма в России» («История СССР», 1970, № 1). Они привлекли внима-
313
Кружок состоял из четырех человек — Авраамия, И. Бубнова,
Н. Кренева и К. Рудеева. Правда, на допросе 9 января 1697 г.
Авраамий в числе своих друзей и «хлебояжцев давных» назвал
еще и крестьян входившего в черту Москвы села Покровского —
Ивана и Романа Посошковых, но позднее с его же помощью след-
ствие установило, что братья Посошковы не входили в этот кру-
жок 12.
Биографических сведений об Авраамии и его друзьях найдено
не много. Известно, что Авраамий большую часть жизни провел
в Андреевском монастыре (находился на Воробьевых горах). Он
попал в него около 1660 г. и жил в нем почти безотлучно. Лишь
в конце 1693 г. или в самом начале 1694 г. он был определен
в келари Троице-Сергиева монастыря и провел в этом монастыре
год с лишним. Затем он снова вернулся в Андреевский монастырь,
в котором стал игуменом. Прожив большую часть жизни в этом
монастыре, монах, естественно, теснее всего был связан с Москвой
и знал жизнь только ее населения. Известно также, что Авраамий
был любознательным и очень общительным человеком. Подьячие
Бубнов и Кренев сначала служили вместе во Владимирском суд-
ном приказе13, позднее Бубнова перевели подьячим же в Прео-
браженскую приказную избу (Преображенский приказ), а Кренев
продолжал служить во Владимирском судном приказе. Рудеев был
прежде подьячим приказа Большой казны, но потерял это место.
По ходатайству Авраамия, в то время келаря Троице-Сергиева
монастыря, Рудеева, видимо в 1694 г., приняли в этот монастырь
стряпчим.
ние двух участников дискуссии о русском абсолютизме — Н. И. Павленко
и А. Я. Авреха. Н. И. Павленко свое отношение к изложенным в статье
положениям выразил всего в одной фразе. «В интерпретации М. Я. Вол-
кова,— заявил он, — старец Авраамий несет тяжкое бремя Атланта, под-
держивающего на своих плечах сооружение, именуемое капитализмом»
(Н. И. Павленко. К вопросу о генезисе абсолютизма в России. — «Исто-
рия СССР», 1970, № 4, стр. 62). Но это образное суждение — не по
существу, так как в моей статье Авраамию отведена качественно иная
роль. Не удержался от подобной манеры вести полемику и А. Я. Аврех
(«Старец Авраамий в роли русского Вольтера? Увольте!» — восклицает
он). Но здесь важнее оценить другое его суждение, которое ближе к сути
вопроса. Он пишет: «Обычную религиозно-моральную проповедь обычного
монаха, характерную и для XVII, и для XV1 в., то, что уже было ска-
зано Пересветовым, М. Я. Волков ничтоже сумняшеся принимает за
раннебуржуазное идейное реформаторство» (А. Я. Аврех. Утраченное
«равновесие». — «История СССР», 1971, № 4, стр. 66). Об идеях Авраамия
и их характере будет сказано ниже. Здесь же только заметим, что за
обычные религиозно-моральные проповеди обычных монахов не аресто-
вывали и не ссылали. Даже власти конца XVII в. понимали, что сочине-
ние Авраамия существенно отличается от обычных религиозно-моральных
проповедей.
12 Следственное дело, стр. 175, 176—177.
х!3 И. Бубнов был подьячим этого приказа еще в 1677 г. и имел тогда оклад
жалованья 3 руб. 50 коп. в год (ЦГАДА, ф. 210, Разрядный приказ,
Московский стол, стб. 535, лл. 29—30. Этот источник указан мне
Н. Ф. Демидовой).
314
Многочисленные свидетельства о тесных связях, существовав-
ших между Авраамием, Бубновым, Креневым и Рудеевым, содер-
жатся и в следственном деле, и в «Послании». В ряде мест своего
сочинения монах только пересказал суждения, услышанные им от
своих друзей. В частности, Кренев на следствии показал: «Такие
де слова, которые в тетратех (т. е. в «Послании». — М. В.) на-
писаны, что в народе тужат многие и болезнуют о том, на кого де
было надеялися и ждали того, как великий государь возмужает и
сочетается законным браком, тогда, оставя младых лет дела, все
исправит на лутшее, начал творити всем печальное и плачевное,
(он, Кренев. — М. В.), приходя к нему старцу в монастырь, гово-
рил в разговорех» 14. Известно также, что предложение о назна-
чении «непородных» судей, имеющееся в «Послании», обсуждалось
в таких же «разговорех» в келье монаха.
Тесная связь между этими людьми возникла задолго до рас-
крытия их кружка. К. Рудеев приходил к Авраамию «до Троиц-
кова де старцова келарства» и обсуждал с монахом поведение
Петра, т. е. это происходило до 1694 г. Приведенное выше сужде-
ние («в народе тужат многие...»), переданное Авраамию Крене-
вым, последний слышал, «будучи на потехах, от разных чинов лю-
дей, как были под Семеновским и под Кожуховым» 15. 16 января
1697 г. Кренев уточнил это показание. Он «с пытки говорил: кто де
в миру тужит, того он сказать не знает, а говорены де те слова,
что в миру тужат, на потехе под Кожуховым» 16. «Потехи» под
Семеновским имели место в октябре 1691 г., а под Кожуховым —
осенью 1694 г.17 Логичнее полагать что Кренев рассказал монаху
об услышанном вскоре после «потех».
Примерно теми же годами «датирует» возникновение своего
кружка и Авраамий. Описанию «неправедного» правления Петра
и непорядков в приказах он предпослал фразу, что обо всем
этом он слышал «в мимошедших» 198, 199, 200 и 201 (в 1689/90—
1692/93) годах до своего келарства в Троице-Сергиевом мона-
стыре, «от розных чинов людей», приходивших к нему в Андреев-
ский монастырь 18. Сопоставление же текста «Послания» со след-
ственным делом кружка Авраамия позволяет заметить, что многое
из услышанного в эти годы рассказали монаху его друзья-едино-
мышленники.
Приведенные показания источников дают основания для вы-
вода о том, что оппозиционный правительству кружок, члены
которого были недовольны поведением Петра I, существовал уже
в 1693—1694 гг. Или, говоря иначе, реакция на преобразователь-
ную деятельность Петра не могла стать причиной его возникнове-
14 Следственное дело, стр. 175; «Тетради», стр. 145.
15 Следственное дело, стр. 175—176.
16 Там же, стр. 180.
17 М. М. Богословский. Указ, соч., стр. 125—130, 195—206.
18 «Тетради», стр. 144—145.
315
ния, так как таковой деятельности не было по крайней мере до
1696 г.19
В те же годы Авраамий вел работу над «Посланием». Это со-
чинение он начал писать «до бытья своего в Троицком монастыре
в келарех», т. е. до 1694 г. Работу он завершил между 30 сен-
тября и 25 декабря 1696 г.20
До нас дошел только беловой экземпляр «Послания», изготов-
ленный с окончательного чернового варианта в декабре 1696 г.
Отсутствие черновых вариантов не позволяет проследить за ходом
работы над сочинением. Но отдельные наблюдения можно сделать
и по дошедшему до нас тексту окончательного варианта.
Известно, что «Послание» адресовано Петру. Причем имя царя
названо в нем дважды. В первый раз оно встречается в одном из
двух обращений, с которых начинается «челобитье» 2l. «Худейший
уд аз есмь убогий чернец, — писал здесь Авраамий, — бью челом
главе своей, великому государю, царю и великому князю Петру
Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии само-
держцу»22. Второй раз Авраамий назвал имя и тот же титул царя
во фразе, которая была вписана в прежде подготовленный текст,
но затем исключена из текста уже в беловом экземпляре23. В дру-
гих случаях имя Петра заменено, как это было принято делать
в челобитных и отписках XVII в., формулой «великий государь»
(«он, великий государь», «ему, великому государю», «его, вели-
кого государя» и т. п.). Наставляя же Петра, Авраамий в двух
местах заключения употребил понятия «самодержец» и «царь»24.
Однако в окончательном тексте остались следы и иного обра-
щения — не к самодержцу, а к самодержцам. В двух же случаях
употреблена формула обращения, принятая только в годы сов-
местного царствования Ивана и Петра. В «челобитье» — это фраза
о том, что «по приказам судьи, бояря и окольничие, подьячим,
взяв с них почести, окладов прибавливают, не доложа вам, великим
государем», а в «приложеном» — наставление, как поступать с «не-
праведными» судьями: «А который судиа, забыв страх божий, и
19 Если отбросить апологетические точки зрения, авторы которых начинали
преобразовательную деятельность Петра с детских его забав — с находки
ботика, с появления на Плещеевом озере и тому подобных событий, то
можно выделить два основных определения: первое — с начала строитель-
ства флота в Воронеже (первые месяцы 1696 г.) и посылки дворян для
обучения за границу и второе — с реформ 1699—1700 гг.
20 Следственное дело, стр. 174, 177; Н. А. Бакланова. Указ, соч., стр. 132—
133.
21 Ф. П. Сушицкий выделял в «Послании» три части — введение, «челобитье»
и «приложеное», а Н. А. Бакланова — лишь предисловие и «приложеное»,
но предисловие она делила на две части — введение и «челобитье»
(Ф. Сушицкий. Указ, соч., стр. 114—120; Н. А. Бакланова. Указ, соч.,
стр. 133—135). По моему мнению, «Послание» состоит из четырех ча-
стей— введения, «челобитья», «приложеного» и заключения.
22 «Тетради», стр. 144.
23 Там же, стр. 148—149.
24 Там же, стр. 153, 155.
316
крестное целование, и смертный час, и ваш, великих государей,
приказ, станет судить неправедно»25. Очень характерно, что весь
текст третьей части («приложеного») и в окончательном варианте
адресован самодержцам, царям, а не одному царю.
Наличие в «Послании» обращений к двум царям, которые слу-
чайно, вследствие просмотра автора, сохранились в тексте окон-
чательного варианта, дает основание для заключения о том, что
первоначально сочинение готовилось как послание Ивану и Петру.
Это означает, что в нем, прежде всего в «челобитье», оценивалось
поведение не только Петра, но и Ивана.
Состояние источников не позволяет установить содержание
отдельных суждений об Иване, исключенных из текста после
смерти этого царя. Можно уловить только общий их смысл. «На
царех, и на великих князех, и самодержцех, и на приказных их
людях, — наставлял Авраамий «самодержцев» в «приложеном», —
господь бог, чаю аз, не станет спрашивать долгих молитв, и по-
клонов многих, и стояния всенощнаго, и подаяния убогим мило-
стыни, и церквей и монастырей строения, ни протяженнаго поста».
И еще одно наставление: «Самодержцем труды вместо долгих
молитв, и многих поклонов, и псальмопения, и канонов, и всенощ-
наго келейного стояния. Обще глаголется правило, яже монахи
творят, и на досугах и миряне» 26.
Если принять оценку выступления Авраамия, предложенную
Б. Б. Кафенгаузом и Н. Б. Голиковой, то следует отказаться от
объяснения смысла приведенных наставлений. Их никак нельзя
приложить к Петру, не проявлявшему рвения к исполнению цер-
ковных обрядов, и нельзя оценить как призыв к соблюдению ста-
рых обрядов. Но если учитывать, что они вошли в окончательный
текст из варианта «Послания», адресованного двум царям, то их
смысл сразу становится понятным — они явно относятся к Ивану.
Эти же наставления позволяют уловить смысл суждений об Иване,
исключенных Авраамием из текста при его редактировании
в 1696 г. Скорее всего, за умножение непорядков в «суде» он осуж-
дал обоих царей. Оба они, считал монах, не занимались «нужными»
делами, причем один, Петр, потому, что «уклонился в потехи не-
потребные», а другой, Иван, — в молитвы, поклоны и псалмопение.
Приведенные факты позволяют также сделать вывод о том, что
сочинение Авраамия, во всяком случае две его части — «чело-
битье» и «приложеное», было подготовлено к январю 1696 г., когда
умер Иван.
В обоснование этого вывода можно привести еще два аргу-
мента. Во-первых, если Авраамий к январю 1696 г. подготовил
«приложеное», которое и в окончательном варианте адресовано
царям, то введение и «челобитье» он должен был написать не-
сколько раньше. Во-вторых, в самом «челобитье», помимо обраще-
25 Там же, стр. 146, 153 (курсив мой. — М. В.),
26 Там же, стр. 151—152 (курсив мой. — М. В.).
317
ния к «великим государем», приведенного выше, имеются и дру-
гие признаки, позволяющие определить время написания отдель-
ных его частей. Описанию «неправедного» поведения Петра и
непорядков в «суде» предпослана фраза о том, что Авраамий
в Андреевском монастыре в «мимошедших, сиречь прошлых во
198-м и во 199-м, в двусотом и в двести первом году» слышал
нижеследующие речи27. И далее следует это описание, которое
заключает рассказ о том, что Петр не прислушивается к советам.
В рассказе есть такая фраза: «...А пособить де стало некому,
безмерно де стал упрям, и матери своей, великой государыни на-
шей благоверной царицы и великой княгини Наталии Кири-
ловны... не слушает» 28. Здесь мать Петра, которая умерла в ян-
варе 1694 г., названа «благоверной», а не «блаженной», как было
принято писать об умерших, и о ней говорится в настоящем вре-
мени (Петр ее «не слушает»). Это дает основание полагать, что
весь текст описания «неправедного» поведения Петра и непоряд-
ков в «суде» (лл. 5 об. — 9 об. рукописи), включая рассказ об
упрямстве Петра, написан в 1693 г.29 При подготовке же оконча-
тельного варианта «Послания» он был включен в него в отредак-
тированном виде.
Имя матери Петра упоминается еще раз, при изложении в «че-
лобитье» беседы Авраамия с людьми, которым он рассказывал
о своем намерении обратиться к царю. Выслушав их мнение о том,
что он будет сослан, а вместе с ним пострадают и они, Авраамий
согласился с ними и «паки тако рек им: «К чему мне извещать
и вступатися не в свое дело, прямая речь ваша, ... то дело вели-
кой государыни нашей, матери его, благочестивой царицы и ве-
ликой княгини Наталии Кириловны было, и святейшаго патри-
арха. . .»» и прочих лиц окружения Петра30. В обоих публика-
циях «Послания», Ф. П. Сушицкого и Н. А. Баклановой, эта
прямая речь разорвана позднейшей вставкой, исключенной из
белового экземпляра самим автором, так как она разделяла эту
речь на две части и не давала возможности понять ее смысл.
Тогда же, когда вписывалась вставка, Авраамий дописал после
имени царицы слово «было» («то дело... Наталии Кириловны
было»), отметив этим, что она уже умерла. Но и после такого
исправления явно чувствуется, что приведенный текст был напи-
сан примерно в 1693—1694 гг.
Таким образом, вариант сочинения, адресованного Ивану и
Петру, был подготовлен или почти подготовлен до 1696 г. И в этом
варианте, как и в окончательном, имелись четыре части — введе-
ние, «челобитье», «приложеное» и заключение. Во введении
Авраамий излагал свое понимание двух вопросов — о смысле
27 «Тетради», стр. 145.
28 Там же, стр. 146.
29 Там же, стр. 145—147.
30 Там же, стр. 148—149 (курсив мой.—Д/. £ )
318
сотворения богом земной жизни и об обязанностях правителей
(царей и князей). Вторая часть, которую автор назвал «чело-
битьем», содержала характеристику существовавших непорядков
в «суде» и «неправедных» дел двух царей. Следующая часть,
названная «приложеным», т. е. приложением к сказанному в «че-
лобитье»,— это программа «нужных» для царей «дел». И нако-
нец, в заключении автор вновь возвратился к теме введения —
о смысле сотворения богом земной жизни и об обязанностях пра-
вителей.
Смерть царя Ивана, факт сам по себе незначительный, откры-
вает вторую стадию работы над сочинением. После января
1696 г. Авраамий начал его переделку из послания, адресованного
двум царям, в «Послание Петру I». В ходе этой работы он должен
был учесть также новые действия Петра, в частности взятие
Азова.
Помимо этих двух причин, на отношение Авраамия к прежнему
тексту повлияли еще два обстоятельства. Во-первых, он понимал,
что в его время автора, в сочинении которого содержались изло-
жение отрицательных суждений о царях и осуждение их действий,
ожидала по меньшей мере ссылка. Об этом понимании монах рас-
сказал в «челобитье», изложив его в форме двух бесед с людьми,
приходившими к нему в келью31. Но, во-вторых, новые дела
Петра и встреча с ним, имевшая место в той же келье, вселили
в Авраамия веру, что переживший азовские походы царь, в отли-
чие от прежнего Петра, занятого «потехами», поймет смысл его
сочинения.
Его встреча с царем, на которой присутствовал и глава Пре-
ображенского приказа кн. Ф. Ю. Ромодановский, состоялась
в 1696 г., вероятнее всего, вскоре после возвращения Петра из-под
Азова, т. е. после 30 сентября 1696 г. Во время встречи, писал
Авраамий в «Послании», обращаясь к Петру, «я докладывал
тебе, государю, о денежном деле и письмо подносил моей руки;
и ты, государь, приказал переписать, а честь не давать, тако аз
ныне учинил. И прошу тя приняти его и прочести со внима-
нием. ..» 32
Б. Б. Кафенгауз полагал, что «письмо», которое подносилось
царю при встрече, и «Послание» — это два различных сочинения
Авраамия33. В действительности же «письмо» являлось черно-
вым вариантом «Послания», что было показано Н. А. Баклано-
вой 34. Монах устно доложил «о денежном деле», т. е. о каком-то
своем замысле. В целях его осуществления он, еще до встречи
с Петром, поручил И. Т. Посошкову изготовление «денежного
стану, которой делан на образец в поднос к в[еликому] г[осу-
31 Там же, стр. 147, 148—149.
32 Там же, стр. 150.
83 Б. Б. Кафенгауз. И. Т. Посошков, стр. 22.
34 Н. А. Бакланова. Указ, соч., стр. 137.
319
да]рю»35. При встрече Петр, заинтересовавшись «станом», рас-
порядился «сыскать Ивашку Посошкова и прислать в Преобра-
женское» 36. Поднесенное тогда же царю «письмо», т. е. черно-
вой вариант «Послания», либо было прочтено вслух, либо монах
подробно пересказал его содержание. Об этом свидетельствует то
обстоятельство, что его содержание знали и Петр, который рас-
порядился, возвращая «письмо» автору, переписать его для под-
ношения, «но честь (никому. — М. В.) не давать», и Ф. Ю. Ро-
модановский. Последний, узнав, что подьячий его приказа Игна-
тий Бубнов связан с Авраамием и выполняет его поручения,
«на него, Игнатья, закричал, для чего де он не в свое дело всту-
пается, пропасть де тебе будет не в своих делех, люди де от бед
бегают, а старец де сам доброволно лезет в струб»37. Иначе го-
воря, руководитель политического сыска еще во время встречи
в келье Андреевского монастыря уловил в «письме» («Послании»)
тот «состав преступления», за который позднее Авраамий и его
друзья поплатились ссылкой.
Отзыв Ф. Ю. Ромодановского тогда же стал известен Авра-
амию. Но он был воодушевлен отношением к его сочинению Петра.
И до встречи с ним Авраамий имел намерение передать свое со-
чинение царю, положась, как видно из прежнего текста, включен-
ного в окончательный вариант, «на волю божию»38. Он был готов
к наказанию за него. Во время же встречи Петр выслушал Авра-
амия, видимо, спокойно и, главное для монаха, выразил желание
получить «Послание» в переписанном набело виде.
Изложенные причины, т. е. смерть Ивана, появление новых
«дел» Петра, ожидание Авраамием наказания за отрицательные
отзывы о царях и, наконец, его вера, что Петр поймет смысл его
сочинения, определили характер его работы над «Посланием»
в 1696 г. Скорее всего, что все изменения, внесенные в текст
сочинения, он осуществил после встречи с царем, т. е., видимо,
в октябре—декабре 1696 г.
Существенной переделке подверглось одно «челобитье». Дру-
гие же части были оставлены и включены в окончательный ва-
риант без смысловых изменений, так как взгляд Авраамия на
смысл сотворения богом земной жизни и на обязанности прави-
телей, конкретизация которых дана в «приложеном», не изменился.
Последнее объясняет, в частности, тот уже отмеченный выше факт,
что «приложеное» содержит наибольшее количество следов адресо-
ванное™ «Послания» двум царям — Ивану и Петру.
35 Следственное дело, стр. 176, 179.
36 Там же, стр. 179.
37 Там же. Авраамий «призвал» И. Бубнова к себе и рассказал о посещении
его кельи Петром и Ф. Ю. Ромодановским. Ему же монах поручил от-
вести И. Т. Посошкова в Преображенское. Бубнов, прибыв «на двор»
к Ромодановскому, «про старцовы слова. . . доложил». Это и вызвало
гнев Ромодановского (там же).
36 «Тетради», стр. 149.
320
Смерть Ивана привела к изъятию из «челобитья» всех сужде-
ний, в которых характеризовались поступки этого царя, и к за-
мене в тексте сочинения (исключая отмеченные выше места) фор-
мулы «великие государи» формулой «великий государь». После
такой переделки текста «челобитья» виновником умножения не-
порядков в «суде» стал один Петр.
При учете новых «дел» Петра Авраамий изменил текст в той
части «челобитья», где в окончательном варианте перечислены
«потехи» на Переяславском озере, два путешествия в Архангельск,
расправа с боярином П. А. Лопухиным и другие действия Петра.
В эту часть он включил известия о взятии Азова и о возвращении
войск в Москву39. Не исключено, что прежде здесь был более
распространенный текст, содержавший описание «неправедности»
каждого из упомянутых «дел» Петра. В окончательном варианте
таких описаний нет и поэтому читателю непонятна сентенция, за-
ключающая эту часть «челобитья», — «Но сие реку: пришло
время и приближися час, пора уклонитися от злых и почать тво-
рить доброе...» 40
На этой же стадии работы над сочинением, т. е. в 1696 г.,
Авраамий включил в «челобитье» рассказ о посещении его кельи
царем, который занимает лл. 16—17 рукописи и завершает в окон-
чательном варианте «челобитье»41. Этот рассказ выделяется не
только известием о встрече с царем, поддающимся датировке, но
и новыми для монаха настроениями.
О своем намерении обратиться к царю Авраамий писал и
раньше в части «челобитья», непосредственно предшествующей
новому рассказу. Она завершалась следующей фразой, после ко-
торой в первоначальном варианте начиналась третья часть сочи-
нения— «приложеное»: «Что аз слышел, то написал, и тому при-
ложил непротивно же святому писанию, мне кажется, и зело по-
требно; аще внятно прочтеши и так учиниши, о чем писано, не без
пользы будеши» 42. В обращении к царю с наставлением, как ему
встать на «праведный» путь, Авраамий видел свой долг перед бо-
гом («да не осужден буду от господа бога моего небрежения ради
главы своей»). Он исходил также из убеждения о полезности
своей программы «дел» (то, что «приложил... зело потребно»).
Новый же рассказ, включенный в «челобитье» в 1696 г., на-
чинается и завершается уничижительными просьбами и содержит
такого же рода самохарактеристики («И о сем дерзнутом мною
от тебя, великого государя, аз, убогий чернец, прощения прошу»).
Он сообщает в нем, что еще до встречи с царем, написав сочине-
ние, «никому не казал для того, чтоб о том, кроме тебе, великого
государя, никто не ведал». Это созвучно с распоряжением Петра,
39	Там же, стр. 147—148.
40	Там же, стр. 148.
41	Там же, стр. 150.
42	Там же, стр. 149—150 (курсив мой_Д/. Д )
21 Заказ № 121	321
сделанным во время встречи, — «честь (никому. — М. В.) не да-
вать». Авраамий соотносит здесь мудрость царя и свой ум как
разум отца и младенца. Прочитав «Послание», пишет он, обра-
щаясь к Петру, «улюби его, яко младенцев своих отцы немова-
ние». И наконец, монах не настаивает здесь и на полезности своей
программы. Он верит в то, что царь сам отберет из нее нужное
и полезное: «И аще в нем (в «Послании». — М. В.) обрящется
потребного, хотя мало что, на пользу тебе, государю, и о том
слава богу, вразумившему мя. А буде что или все покажется тебе
неугодно, и о том молю тя, учини надо мною, яко избавитель
наш... Иисус Христос учинил», т. е. прости43.
Появление в новом рассказе уничижительных обращений и са-
мохарактеристик обусловлено не только и, пожалуй, не столько
желанием избежать наказания за свою «дерзость», хотя влияние
этого обстоятельства на содержание рассказа несомненно. Более
важную роль, на мой взгляд, сыграла вера монаха в то, что Петр
поймет смысл его сочинения, которая появилась у него после
встречи с царем. Поэтому, если прежде он писал о разумности
царской власти, царей вообще, определенной богом, то здесь он,
путем противопоставления своему «убожеству», подчеркивает ра-
зумность именно Петра и его способность отобрать нужное и по-
лезное.
Теми же соображениями руководствовался Авраамий и в том
случае, когда он вписывал упомянутое выше обращение к царю,
позднее исключенное из текста белового экземпляра. «И ныне аз,
убогий чернец, — писал он, — молю тя, великого государя, царя и
великого князя Петра Алексеевича..., не прогневатися на мя, ма-
лодушнаго последнего богомольца своего в том, что аз, убогий и
малоумный неученый чернец, не в свое дело вступаюся»44.
Все эти наблюдения позволяют заметить, что «Послание» как
сочинение, содержащее критику непорядков в «суде», осуждение
«неправедного» поведения двух царей, виновных в умножении этих
непорядков (в окончательном варианте — осуждение поведения
одного Петра), и программу «нужных» для царей «дел», было под-
готовлено до 1696 г. Работая над ним в 1693—1695 гг., Авра-
амий не мог, естественно, преследовать цель осудить преобразо-
вательную деятельность Петра, так как таковой деятельности еще
не было в эти годы. Изменения же, внесенные в текст в 1696 г.,
главным образом — в «челобитье», не содержат каких-либо на-
меков на осуждение Авраамием строительства флота в Воронеже,
распоряжения о посылке за границу дворян (ноябрь 1696 г.)
и т. п. мер. Или, говоря иначе, в «Послании» нет осуждения тех
действий Петра I, с которых началась его преобразовательная дея-
тельность.
Таким образом, исследование вопросов о времени возникнове-
43 «Тетради», стр. 150 (курсив мой. — М. В.).
44 Там же, стр. 148—149.
322
ния кружка Авраамия и о ходе работы монаха над своим сочи-
нением обязывает нас искать причины возникновения этого
кружка и «Послания» в событиях, характеризующих годы совме-
стного царствования Ивана и Петра, начиная с осени 1689 г.
Группировка, сложившаяся вокруг Петра I, одержала осенью
1689 г. сравнительно легкую победу благодаря поддержке дворян.
Естественно, что новое правительство, пришедшее к власти после
устранения Софьи, В. В. Голицына и Ф. Л. Шакловитого, по-
спешило удовлетворить основное требование дворян. С лета
1691 г. оно начало массовые сыски беглых холопов и крестьян,
которые по своим масштабам не уступали сыскам 60-х годов
XVII в.45 Интересами дворянства это правительство руковод-
ствовалось и в своей внешней политике. Как известно, выбор
Азовского направления, к которому оно склонилось в 1694 г.,
диктовался не только военными, но и политическими расчетами.
В случае успеха под Азовом открывалась возможность распро-
странить сыски беглых холопов и крестьян на область Войска
Донского.
Новое правительство в 1689—1695 гг. пользовалось расположе-
нием и столичной знати. В отличие от правительства Софьи —
В. В. Голицына, в котором ряд влиятельных должностей занимали
«люди незнатные ни родом, ни саном», основные посты в этом
правительстве заняли ближайшие родственники Петра и предста-
вители боярской аристократии46. Правда, были и недовольные.
Одни из них считали себя задетыми устранением из правитель-
ства их родственников и других близких лиц или новыми назначе-
ниями (это выявилось в «неистовых словах» о Петре вдовы
боярина И. Б. Хитрова). Другие выражали недовольство поведе-
нием Петра (окольничий С. С. Колтовский) 47.
Горожане и другие тяглые люди надеялись, что с приходом
к власти Петра может улучшиться и их положение. Но их надежды
не оправдались. Война с Турцией и Крымским ханством принесла
народу лишь новые тяготы, в том числе налоговые. К получе-
нию же выхода в Азовское море не стремилось и русское купече-
ство, не имевшее на юге сколько-нибудь существенных экономиче-
ских интересов. Отражая его настроения, крупный купец, гость
Г. Р. Никитин заявлял в конце 90-х годов XVII в.: «Чорт де
его, государя (Петра I. — М. В.), носит под Царьгород; жаль
де силы, что пропадает, а он де, государь, хотя б и пропал, мало
горя» 48.
45 А. Г. Манъков. Развитие крепостного права в России во второй поло*
вине XVII В. М.—Л., 1962, стр. 75—76, 83.
46 Н. Устрялов. История царствования Петра Великого, т. II. СПб., 1858.
стр. 93—98: М. М. Богословский. Указ, соч., стр. 88—94.
47 «Записки Желябужского с 1682 по 2 июля 1709 г.» СПб., 1840, стр. 23—
24; «Дворцовые разряды», т. IV. СПб., 1855, стр. 613.
48 С. В. Бахрушин. Торги гостя Никитина в Сибири и Китае. — «Научные
труды», т. П1, ч. 1. М., 1955, стр. 250.
525
21*
Горожан, в частности купечество, и других тяглых людей
особенно раздражали волокита и взяточничество, с которыми они
сталкивались в центральных и местных учреждениях, а также
произвол должностных лиц. Смена правительства не привела
к улучшению. Вспоминая годы, когда была жива и правила царица
Наталья Кирилловна, кн. Б. И. Куракин писал в 20-х го-
дах XVIII в.: «Правление оной царицы Натальи Кирилловны
было весьма непорядочное, и недовольное народу, и обидимое.
И в то время началось неправое правление от судей, и мздоимство
великое, и кража государственная, которое доныне продолжается
4Q
с умножением, и вывесть сию язву трудно» .
Зрело недовольство и в среде приказных людей столицы
(в 80-х годах XVII в. в московских учреждениях было свыше
120 дьяков и примерно 2000 подьячих) 49 50. Приказным дельцам не
нравилось умножение числа приказных судей из знати, числен-
ность дьяков и подьячих в приказах, проникновение в их среду вы-
ходцев из священников, посадских людей и других категорий насе-
ления. Московские подьячие были недовольны также привлече-
нием их, по распоряжению Петра, к участию в воинских «потехах».
В 1695 г. часть подьячих Москвы, в том числе Н. Кренев, прини-
мала участие в первом Азовском походе.
У многих людей столичного общества, не принадлежавших
к правящей верхушке, иллюзии, связанные с приходом к власти
Петра I, рассеивались и из-за его поведения. Они видели, что он
продолжает отдаваться военным играм, вовлекая в свои «потехи»
все большее количество войск, продолжает строить корабли на Пе-
реяславском озере, из которого нет выхода даже в реки, и не при-
нимает участия в решении государственных дел, отданных на
откуп матери, дяде Л. К. Нарышкину и дядьке Т. Н. Стрешневу.
В названных занятиях Петра практичные современники из подья-
чих и посадских людей видели ненужные «потехи», требовавшие
траты больших сил и средств. Тот же гость Г. Р. Никитин, осуж-
дая строительство кораблей на Переяславском озере, заявил
о Петре: «вольно де ему, что чорту, в своем озере возиться, де-
лать, что хочет»51. У тех же современников осуждение вызывали
и забавы Петра в кругу своих приближенных, поражавшие даже
людей того времени неприличием.
Н. Б. Голикова попыталась обосновать тезис о том, что недо-
вольство Авраамия и членов его кружка существовавшими поряд-
ками и поведением Петра являлось отражением недовольства
узкого круга знати, задетого персональными переменами в прави-
49 Б. И. Куракин. Гистория о царе Петре Алексеевиче, — «Архив кн. Ф. А. Ку-
ракина», кн. I. СПб., 1890, стр. 64.
50 Н. Ф. Демидова. Бюрократизация государственного аппарата абсолютизма
в XVII—XVIII вв. — «Абсолютизм в России (XVII—XVIII вв.)».
Сб. статей. М., 1964, стр. 214—215.
51 С. В. Бахрушин. Указ, соч., стр. 250.
324
тельстве в 1689 г. В частности, упомянув о потере К. Рудеевым
места подьячего в Приказе Большой казны, она высказала предпо-
ложение, что он мог лишиться этого места вследствие чистки при-
каза от людей, тесно связанных с прежними судьями — И. М. Ми-
лославским (умер в 1685 г.) и А. И. Ржевским. Затем она предпо-
ложила, что и Н. Кренев мог быть связан с прежним судьей
Владимирского судного приказа боярином М. С. Пушкиным, кото-
рый в конце 1696 — начале 1697 г. был причастен к заговору
Циклера — Соковнина. Опираясь на эти предположения, она за-
вершила характеристику названных членов кружка Авраамия
следующим суждением: «Критикуя приказные порядки и возлагая
ответственность за них на царя, Кренев и Рудеев, тесно связанные
многолетней службой со старыми, отставленными судьями, явля-
лись прямыми проводниками реакционных боярских влияний»52.
Но это объяснение не выдерживает проверки фактами. Ведь
нам неизвестно, когда и за что потерял свое место Рудеев, и не-
известно, проводилась ли вообще чистка приказов от сторонников
отставленных судей, которая затронула бы подьячих. Не найдено
ни одного свидетельства о связи Рудеева с Милославским или
Ржевским. Нет данных и о том, что Кренев, кстати, сохранивший
свое место в приказе вплоть до ареста в 1697 г., был связан
с М. С. Пушкиным. Напротив, есть свидетельства, что Кренев
бывал в доме А. Д. Меншикова и пользовался его покровитель-
ством 53.
Тезис о том, что Авраамий и его друзья отразили недоволь-
ство реакционной части боярства и духовенства, остается недока-
занным и тогда, когда его авторы ссылаются на факты посещения
Андреевского монастыря знатью, знакомства Авраамия с бояри-
ном М. Б. Милославским, а также на отрицательные суждения
монаха и членов его кружка о «потехах» и поведении Петра.
Известно, во-первых, что круг знакомых Авраамия был широким
и в него входил даже Петр I, с которым он встречался чаще, чем
с М. Б. Милославским. Еще чаще он общался с крестьянином
села Покровского И. Т. Посошковым. Друзьями же и единомыш-
ленниками монаха были только Бубнов, Кренев и Рудеев, принад-
лежавшие к приказной среде и люди незнатные. Во-вторых, с осуж-
дением «потех» Петра и его забав в кругу приближенных высту-
пали представители самых различных социальных групп — бояре
и окольничие (например, С. С. Колтовский), церковнослужители,
подьячие, посадские люди, включая купцов (например, Г. Р. Ники-
тин), и даже крестьяне. Поэтому отрицательное отношение к этим
поступкам Петра, характерное для Авраамия и его друзей, не дает
еще оснований для отнесения их ни к сторонникам реакционной
части боярства и духовенства, ни к выразителям настроений угне-
тенного народа.
52 Н. Б. Голикова. Указ, соч., стр. 79—80.
53 Следственное дело, стр. 180.
325
Необходимые же основания для характеристики деятельности
Авраамия и его друзей дают сделанные им оценки состояния дел
во внутреннем управлении страной. Наиболее резко они выступали
против взяточничества и волокиты в приказах, засилья в них
бояр. Для членов кружка источник «неправедного» суда в том,
что его осуществляют бояре, посаженные в приказы. Причем ха-
рактерно, что Авраамий и его друзья, в отличие от кн. Б. И. Ку-
ракина, не идеализировали порядков, существовавших при Софье,
и не относили возникновение «неправого правления от судей»
к 1689—1693 гг. Они считали, что такоё «неправое правление»
было и раньше. Отсюда их надежды на то, что Петр, возмужав,
«все исправит на лучшее»54. В 90-х годах, полагали они, непо-
рядки только умножились.
Таким образом, факты дают основание лишь для одного заклю-
чения, а именно, что недовольство членов кружка Авраамия су-
ществовавшими порядками и поведением Петра явилось отраже-
нием недовольства разнородной в социальном отношении массы
горожан столицы состоянием дел во внутреннем управлении
страной и ее разочарования в политике нового правительства
в 1689—1695 гг.
Недовольство этой массы преломлялось в сознании приказных
служителей низшего ранга и монаха, разделявшего их взгляды
на положение дел в приказах. Но члены кружка, будучи людьми
грамотными и для своего времени образованными, не только раз-
деляли недовольство горожан. Они выработали также ряд пози-
тивных предложений, направленных, как им казалось, на устра-
нение существовавших пороков.
При анализе содержания «Послания» необходимо учитывать
еще одно обстоятельство — его автор был монахом. Он не только
верил в бога, как все люди его времени. Авраамий верил также
в то, что единственным источником, который позволяет оценить
«праведность» или «неправедность» тех или иных дел, совершав-
шихся в мире, является «священное писание», т. е. Библия. С этим
источником он соотнес свои взгляды, а также взгляды своих друзей
на действительность 90-х годов XVII в. И убедившись, как ему
казалось, в их «праведности», Авраамий изложил эти взгляды,
обосновывая их либо пересказом отдельных положений из Библии,
либо цитатами из нее.
Наибольшее количество обращений автора к «священному пи-
санию» содержится в двух частях «Послания» — во введении
и заключении. В этих частях изложены общесоциологические воз-
зрения монаха.
Изложив во введении библейскую легенду о происхождении
земной жизни, Авраамий внушает царям мысль, что люди и все
живое созданы богом ради жизни на земле. Из всего живого,
писал он, бог выделил людей, «почте» их «разумом и подобием
54 «Тетради», стр. 145.
326
(себе. — М. В.) и премудростию». Из их же среды он выделил
царей, обязанность которых состоит в том, чтобы способствовать
претворению божественных установлений в отношении людей. Эту
обязанность, считает монах, выполняли те цари, которые «законно
подданным своим творили суд и во всем правду». Они после
смерти «спаслися и поминовение о них честно по церквам божиим
во святых книгах и в домех в летописцах прочитают, и сказывают
слушающим в пользу». Цари же, творившие беззаконие, «того
ради мнози и погибоша, и поминовение о них безчестно»55.
Возвратившись к той же теме в заключении, Авраамий начи-
нает его с призыва всмотреться в «творение божие», т. е. в окру-
жающий человека мир, и понять, в чем царю следует «подобитися
милостивому богу». И пытается убедить Петра, что бог заботился
о создании условий для жизни всех людей и именно в этом царь
должен «подобитися» ему. «Господь бог, — писал монах, — тако
учини, без чего невозможно человеком жити, малым и великим,
убогим и богатым, вдовам и сиротам, и всякому возрасту, преста-
релым и младенцем, славным и неславным, царем и князем и вся-
ких розных чинов людям, с ними ж и всякой животной твари».
Прагматически истолковывая здесь библейскую легенду о сотво-
рении мира, Авраамий полагал, что все окружающее человека
создано богом для удовлетворения потребностей людей и всего
живого: солнце, месяц, звезды, воздух, «огнь светити в нощех
и на всякую потребу человеку», вода и ее источники —«насыща-
тися всем дарова и дождить на праведных и на грешных». Бог
сотворил землю и ее «плодоносив» опять-таки «на потребу челове-
ком и скотом, и зверем и птицем и всякому животну». Здесь же
Авраамий писал о полезности для человека и всего живого — де-
ревьев и их плодов, растений, ягод, кореньев и цветов 56.
Сотворенный богом мир, считает монах, многообразен на земле,
в воде и «на воздусе». Все в нем живет и развивается: что-то растет
«многолетно» и, «срастя, стареет и, состарев, падает», иное —« сра-
стет и состареет» в месяц, иное — «и в един день»57.
Многообразны и плоды деятельности человека, его труда.
«А что строится живущими по разным местом из земли и из зем-
ных плодов и вещей, из воды и ея плодов и вещей, воздухом
и огнем, данными от бога человеком разумы, и волею и хотением
человеческим в различный вещи», то «неизчетно и недоведомо» не
только для всего света, но и в пределах одного государства. При
этом люди, полагает монах, создают различные вещи, имеющие
цену, величина которой зависит от количества труда, затраченного
на их производство: «... и ово строится великими трудами и про-
тяжно, и того ради ставитца многоденно; и иныя вещи строятся
средние, и тем вещем и цена средняя; и иные вещи строятся
°5 Там же, стр. 143—144.
56 Там же, стр. 153—154.
57 Там же, стр. 154.
327
легкими трудами и скоро, и для того и цена им мала»58. Последнее
положение, высказанное Авраамием, есть не что иное, как опреде-
ление стоимости товара.
Известный исследователь истории экономической мысли Рос-
сии А. И. Пашков, приведя то же положение, писал даже о том,
что его «нельзя расценивать иначе, как зародыш трудовой теории
стоимости» и что оно и «было по существу зародышем трудовой
теории стоимости, начальным шагом русской экономической мысли
по пути экономической науки»59. Но с такой оценкой согласиться
нельзя, так как в сочинении Авраамия положение о стоимости
товара ничем не доказано, оно скорее всего— догадка. Подобные
определения стоимости товара, т. е. без их обоснования, встре-
чаются и у поздних меркантилистов Запада. Одновременно необ-
ходимо подчеркнуть, что эта догадка возникла у монаха не слу-
чайно. Авраамий интересовался экономическими вопросами. Он
был автором какого-то проекта о «денежном деле», для реализа-
ции которого привлек «денежных дел» мастера И. Т. Посошкова.
Общество людей, созидавших многообразные вещи, которые
имели цену, — идеально, оно от бога. Монах показывает это, сопо-
ставляя многообразие в природе, созданное богом «на потребу
человеком», с многообразием вещей-товаров, созданным трудом
людей. Это общество идеал и монаха. Поэтому он считает и «сего
ради писах» Петру, что «тако надобно по силе с разумом строить
и творить каждому самодержцу подданным своим: без которых
вещей невозможно на сем свете жити всякому человеку, и таких
вещей не надобно дорожить своими указными пошлинами». За та-
кую милость, добавляет он, за царя будут молить бога и его под-
данные и жители «многих окрестных чюжих государств»60. Вни-
мание Авраамия к пошлинному обложению вновь указывает на
то, что его интересовали земные дела людей, связанные с произ-
водством и обращением товаров.
Частое обращение Авраамия к «священному писанию» при
обосновании изложенных его взглядов придало «Посланию» особен-
ность, которая не была правильно оценена в литературе, посвя-
щенной данной теме. Формально его идеалы в прошлом, так как
идеальное общество создано богом давно. Это и обилие ссылок на
«священное писание» во введении и заключении послужили одним
из поводов для отнесения Авраамия либо к сторонникам тради-
ционно консервативных воззрений (Н. А. Бакланова), либо к числу
выразителей взглядов реакционной части боярства и духовенства.
В действительности же монах выступает за создание условий для
развития в обществе новых отношений, так как идеальным ему
представлялось общество, в котором люди созидают товары,
58 «Тетради», стр. 154—155.
59 «История русской экономической мысли», т. I, ч. 1. М., 1955, стр. 256—
257.
60 «Тетради», стр. 155.
328
а «праведным» — царь, заботящийся об удовлетворении чаяний
этих людей.
В итоге «священное писание» получило в «Послании» толкова-
ние, далекое от традиционного. Причем монах и сам понимал, что
он отклонился от толкований, которые утверждались руководством
русской православной церкви. Особенно заметным отклонением
были его наставления царям в «приложеном» об отношении к цер-
ковным обрядам, приведенные выше. Поэтому Авраамий, гото-
вый понести наказание от царя, просит его же не показывать «По-
слания» патриарху («опасен аз святейшаго патриарха»)61.
Рассмотрим теперь основные положения «челобитья» и «при-
ложеного». При этом заметим, что в этих частях сочинения монах
пишет не об аллегорическом «Магмет-Салтане», как И. С. Пересве-
тов. Он судит и наставляет Петра (в первоначальном варианте —
Ивана и Петра). Такого обращения к царям русская публицис-
тика XVI — первой половины XVII в. не знала (исключение со-
ставляет А. М. Курбский, писавший Ивану IV из-за границы).
«Челобитье» Авраамий начинает с общей оценки поведения
Петра в 1689—1694 гг. (в первоначальном варианте здесь же оце-
нивалось и поведение Ивана). Монах разделяет мнение о том,
что Петр не оправдал надежд, которые возлагались на него.
«И тое они надежди, — считает он, — яко бы погрешили, возмужав
де и женяся, уклонился в потехи непотребные, оставя, яже подо-
баше творити всем полезное, нача творити всем, разум имущим
здрав, печальное и плачевное в словах смехотворных, и в шутках,
и в делах богонеугодных...» 62
Вина Петра состоит, во-первых, в том, что он покинул «всякое
правление государства своего» 63. Справедливость этого упрека бес-
спорна. М. М. Богословский, крайне благожелательно относив-
шийся к Петру, писал следующее: «„Марсовы и Нептуновы потехи“,
как Петр называл военные и морские упражнения, всецело вла-
деют его вниманием. Государственными делами он совсем не инте-
ресуется и при жизни матери в правление совершенно не вмеши-
вается»64. Авраамий винит царя, во-вторых, в том, что государ-
ство он «приказал правити... похотником, мздоимцем, неимущим
страха божиа и непомнящим крестного целования ... хотящим
богатеть», тогда как следовало «на такое надобное дело богу и его
подначальным людям всего государства потребное... выбрать са-
мых добрых людей... и за ними смотрить, чтоб они судили пра-
ведно всем, малу и велику, богату и убогу»65.
Пофамильно «похотники» и «мздоимцы» в «Послании» не на-
званы, но и без того понятно, что монах имел в виду бояр и околь-
ничих, составивших правительство Петра 90-х годов XVII в. Царь,
61 Там же.
62 Там же, стр. 145.
63 Там же.
64 М. М. Богословский. Указ, соч., стр. 95.
65 «Тетради», стр. 145
329
считает Авраамий, и «сам про них ведает, что они с судимых ттог-
чести емлют, и для де того они и по приказам посажены, чтоб ж,
в них сидя, покормитися». Это они, судьи из бояр и окольничих,
«ныне со дьяки да с подьячими, прозабыв страх божий и кре-
стное целование и смертный час, губят государство нагло, судят
неправедно и с судимых емлют, кто даст почести посуленой, тот
и прав» 66. И далее монах рисует реалистическую картину произ-
вола, взяточничества, волокиты и обогащения судей и приказных
служителей, т. е. вскрывает пороки, характерные для приказного
строя конца XVII в. Описание этих пороков он заключил сло-
вами: «И всего того не приписать, что говорят, и ни в чем де пут-
наго разсмотрения не стало»67.
Приведенные отзывы о судьях свидетельствуют опять-таки’
о том, что оценка Авраамия как выразителя настроений реакцион-
ной части бояр и духовенства находится в противоречии с фактами;
В «челобитье», помимо Петра, монах резко осуждает бояр и околь-
ничих, возглавлявших приказы. Но его оценки судей обусловлены
не их принадлежностью к «породным» людям, а их «делами».
По «делам» он судит и «непородных» людей, хотя его симпатии
явно на их стороне. Поэтому вместе с судьями он осуждает за «не-
праведный» суд дьяков и подьячих. «Делами» же определялось
отношение Авраамия к «нововзысканным» людям, т. е. к прибли-
женным Петоа из «непородных» людей — А. Д. Меншикову,
Г. Лукину и Бужениновым. Они, считал монах, «возлюбиша славу
человеческую паче славы божии» и потакают царю во всех его
«неправедных» делах68.
Оценивая его характеристику «суда», важно отметить еще одно
обстоятельство, которое не привлекло внимания авторов работ по
данной теме. Авраамий хорошо знал, что взимание «почести»
и «мзды» за решение дел было освящено законом и практикой
его времени. Многие подьячие принимались на службу без жало-
ванья с тем, чтобы они, выполняя свои обязанности, кормились
за счет «почести» от истцов. Не считалось также зазорным, осо-
бенно среди феодальной знати, отношение к службе как к кормле-
нию. Эти порядки были традиционными. До монаха они осужда-
лись только в безымянной сатирической литературе, которую при-
нято оценивать как демократическую и антикрепостническую по
своему характеру. Авраамий же осудил их и объявил «неправед-
ными», заслуживавшими ликвидации в произведении, подготовлен-
ном для подачи Петру I (первоначально—Ивану и Петру).
Сопоставляя изложенное с суждениями о «суде» и «неправ-
дах» религиозно-нравственного характера, которые содержатся,
например, в завещании патриарха Иоакима 1690 г., нетрудно заме-
тить, что в суждениях патриарха нет характеристики реально су-
ществовавшего в его время «суда» и нет попытки определить при-
бб „Тетради», сто. 145.
67 Там же, стр. 145—146.
SS -Г .. стр 146—147; см. также Следственное дело, стр. 179.
330
чины умножения «неправды»69. Суждения о «суде» религиозно-
нравственного характера объективно защищали сложившиеся
порядки, чего нельзя сказать о суждениях Авраамия.
Правда, о «неправедном суде», в том числе взяточничестве
и волоките, писали иногда в своих коллективных челобитных дво-
ряне. Но в тех же челобитных всегда присутствует главная при-
чина, которой определялась такая оценка «суда» дворянами, — их
недовольство тем, как правительственные учреждения, судьи —
бояре и воеводы относились к их правам на крестьян и холопов.
Этой причины для недовольства «судом» нет в сочинении Авраа-
мия. Его оценка «суда» ближе всего к позиции посадских людей,
недовольство которых боярским «судом» нередко вызывалось
только названными выше его чертами — произволом судей, взя-
точничеством как судей, так и приказных служителей и волокитой
при решении дел.
Уклонение Петра от решения государственных дел и отсутствие
«праведного суда» в приказах — основная вина Петра. Другие
«дела» Петра, названные «потехами непотребными», в «челобитье»
только перечислены, т. е. монах не придавал им решающего значе-
ния. Среди этих «дел» названы: увлечение царя строительством
кораблей на Переяславском озере, его поездки в Архангельск, в том
числе морское путешествие в Соловецкий монастырь, смерть боя-
рина П. А. Лопухина и Азовские походы70. При их перечислении
монах сохранил слова упрека в адрес Петра в известии о смерти
Лопухина, который в 1689—1694 гг. возглавлял Приказ Большого
дворца, а в 1694 г. был запытан по не выясненной до сих пор при-
чине. Авраамий считал, что Лопухин, дядя царя по жене, «был
человек доброй и много прибыли в приказе учинил, а запытан де
он напрасно по наносу боярина Лва Кириловича Нарышкина» 71.
Более решительно осудил Авраамий развлечения Петра: о том,
«что деется в Преображенском и в Семеновском, о сем не писал,
но волею переступил, зане уши мои слышати, и ноздри обоняти,
и уста глаголати не хотят, и прилпе язык мой гортани моему»72.
Далее следует призыв к Петру «уклонитися от злых и почать
69 Царям, писал Иоаким, «во осмотрительстве милосердом всякаго чина
люди своя, — мала и велика, богата и убога, раба и свободнаго, всякое
лице мужеское и женско, — да имеют, всякие неправости и обид да сво-
бождают, о правосудии же в делах гражданских всячески да попекутся
И милость и любовь в том всякому явят многу: зане зело неправда
в суждениях и коварство в людях умножися, обидами же вдовицы, сироты
й немощнии в убожестве люди зело в оскорблении мнози плачут, ибо суд
божий в людех его вам, царям, вручися, и сего господь бог истяжет от
Вас, о нем же сами, государи, порадейте, молю вас, государей, и избавити
всякаго от неправды» (Н. Устрялов. Указ, соч., т. II, Приложения, стр. 471).
70 «Тетради», стр. 147—148.
71 Следственное дело, стр. 174. На следствии Авраамий этот отзыв
о И. А. Лопухине приписал боярину М. Б. Милославскому, но последний
отрекся от него (там же, стр. 181—182).
72 «Тетради», стр. 148.
331
творить доброе»73. Формально этот призыв относится к тексту,
содержащему осуждение «потех» и развлечений Петра, а по сути —
ко всему описанию «неправедных дел» царя.
Вопросу о «суде» и отношению к «суду» царя Авраамий уде-
ляет основное внимание и в «приложеном», излагая программу
«нужных дел», следуя которой Петр I встанет на «праведный»
путь. Всякому христианину, начинает монах «приложеное», в зем-
ной жизни следует думать о спасении души, «како ответ дати пра-
ведному всех судии». К царям и иным правителям, которых «бог
избра и повеле им над многими начальствовати», предъявлены еще
более высокие требования: «Им же дано много — много и взы-
щется на них», они отвечают «за себя и за послушных»74.
Цари, желающие стать великими «в сем маловременном веце»
и спастись после смерти, должны, полагает Авраамий, во-первых,
«приличное сану житие самому жити», во-вторых, над подданными
«начальствовати и меж ими праведно судити» и, в-третьих, что
с подданных «сходится оброков и всяких податей, разумно расто-
чати»75.
Эти «дела» Авраамий считал главными, их следует осуще-
ствить «прежде всего». Причем в его призыве, обращенном
к Петру, «приличное сану самому жити» нет оснований искать
тот смысл, какой вложила в него Н. Б. Голикова (Петру «вер-
нуться в Кремлевский дворец, отказаться от преобразова-
ний» и т, п.)76. Он призывал Петра не только к отказу от «потех
непотребных» и неприличных развлечений, а Ивана — от молитв.
Монах звал Ивана и Петра, а в окончательном варианте сочине-
ния— одного Петра, к решению государственных дел. Он пола-
гает, что цари могут спастись после смерти только своими тру-
дами на земле, живя при этом «в покоях и во всяком изобилии
духовных и телесных благ». Вновь возвращаясь к этой мысли, он
заявляет: «Самодержцем труды вместо долгих молитв и многих
поклонов, и псальмопения, и канонов, и всенощнаго келейного
стояния»77.
«Праведность» или «неправедность» поведения царей опреде-
ляется их отношением к «суду». Цари обязаны постоянно забо-
титься «о праведных судех», так как «без самодержцева помо-
жениа архиереев и ереев учение мало прибыточно»78. Иными сло-
вами: церковные проповеди не изменят порядков в приказах, ко-
рыстного правления судей и приказных служителей; необходимо,
полагает Авраамий, вмешательство самодержцев. С них, считал
монах, бог спросит «веры правы и суда всем праведна, нищим
73	«Тетради», стр. 148.
74	Там же, стр. 150—151.
75	Там же, стр. 151.
76	Н. Б. Голикова. Указ, соч., стр. 83.
77	«Тетради», стр. 151 —152 (курсив мой. — М. В.). Иначе определяет ос-
новную обязанность Ивана и Петра патриарх Иоаким (Н. Устрялов. Указ,
соч., т. II, Приложения, стр. 471).
78	«Тетради», стр. 151.
332
и богатым, вдовам и сиротам, тако же князем, и сонатарем,
и временником посполиту, рещи всем людем, на сем свете живу-
79
щим, верным и неверным» .
Для достижения этой цели царям «вельми надобно пещися
и неленосно прилежать и, наискав, в дело произвести, судей
выбрать разумных и праведных, и постоянных, а непородных не-
стию». Последнее еще раз повторено несколькими строчками ниже:
«... судей выбирать непородных»79 80. Авраамий предложил, таким
образом, сменить старых судей — «похотников» и «мздоимцев» из
бояр и окольничих, набрав новых, разумных и «праведных» судей
из людей «непородных честию». И еще один важный момент —
выбранные царем судьи должны быть постоянными.
Но дело не только в смене судей. Монах предлагает установить
и новый порядок их назначения. Судей, отобранных царями, сле-
дует приводить к «вере», т. е. к присяге с поручительством за них
других лиц. Это необходимо для того, чтобы они «суд... судили
праведно великородному, честну и безчестну, славну и безславну,
богату и убогу, не на лица зряще, но суд всем творяще, а винова-
тых не щадить, сиречь не миловати»81. Полезность приведения
приказных судей к «вере» подтверждается, по мнению Авраамия,
опытом: «И не к таким делам, выбрав, приводят, чтоб збирали
праведно, а сами не корыстовались»82. Иначе говоря, полезность
этой меры он обосновывает ссылкой на опыт выбора в посадских
общинах «верных» сборщиков.
Рассматривая вопрос о взаимоотношении между самодержцами
и их судьями, Авраамий рекомендует царям «укрепитеся, ни за
ково не заступать, судов не портить и судей без вины не переме-
нять». Им следует «за праведно судящих судей стоять, в обиду
их никому не дать». И наоборот, если судья «станет судить непра-
ведно, и аще кого праваго обвинит, а виноватаго оправит, и буде
то учинит вымыслом своим, взяв с виноватого или мстя за не-
дружбу какую, или по какому свойству или по дружбе, и за такую
вину отказать ему и у таких дел быть не велеть». При этом все
имущество такого судьи следует конфисковать в пользу государ-
ства, возместив из него убытки обиженным его «неправедным» су-
дом. Самого же судью Авраамий советовал пустить нищим «в мир
скитатися и просити милостыни, для того чтоб, на него смотря,
иные так не делали впредь»83.
Предложение о разумном расходовании оброков и податей,
«что сходится» с подданных, Авраамий в «Послании» не разви-
вает. Но он сделал к нему очень важное дополнение. Он рекомен-
довал царям ограничить расход средств на содержание их двора:
«Дому своему, что разходится в год, число положить и во всем
79 Там же, стр. 151 —152.
80 Там же, стр. 152—153 (курсив мой. — М. В.).
81 Там же, стр. 152.
82 Там же.
83 Там же, стр. 152—153.
333
крепитися, чтоб положа закон или правило о чем, самому разори-
телем не быть»84.
В «приложеном» Авраамий называет и другие «нужные дела»,
о которых следует заботиться царям. «Затем надо строити преж
иных нужных дел» следующее: заботиться о посвящении в архие-
реи и священники «ученых разумных людей», о строительстве
«одушевленных церквей и палат» и «прилежати о них», «о цер-
ковном непревратном пении и о постоянном житии монахов, и ино-
кинь и поданных своих»85. Эта его программа не нова. В середине
XVII в. с такими же предложениями выступали различные «рев-
нители благочестия», в частности Симеон Полоцкий.
Сторонники оценки Авраамия как выразителя настроений реак-
ционной части боярства и духовенства, акцентируя внимание на
словах «преж иных нужных дел», заключали, что именно «дела»
«церковного строения» и были для монаха главными, первоочеред-
ными. Но такое толкование противоречит смыслу «приложеного».
Конечно, для монаха «церковное строение» имело немаловажное
значение. Но совсем не случайно он начал изложение своей про-
граммы с перечисления «дел», рассмотренных выше. Перечень этих
дел он начал словами: «прежде всего», а перечень мер о «церков-
ном строении» словом «затем». Иначе говоря, смысл текста следует
понимать так: царям прежде всего необходимо осуществить пред-
ложения о «суде», оброках и податях, а затем, но «преж иных нуж-
ных дел» — предложения о «церковном строении». Правильность
такого понимания подтверждается, во-первых, еще и тем, что
большую часть всего текста «приложеного» Авраамий посвятил
обоснованию своего предложения о «суде», а меры о «церковном
строении» только перечислил. Во-вторых, в ходе рассмотрения
предложения о «суде» он высказывает мысли о том, что за невни-
мание к «церквей и монастырей строению» бог «не станет спраши-
вать» с царей, что «без самодержцева поможениа архиереев
и ереев учение малоприбыточно» и т. п. Эти мысли показывают,
что своим предложениям о «церковном строении», сравнительно
с предложениями о «суде», оброках и податях, Авраамий придавал
второстепенное значение, хотя и считал их важными.
Оценивая «приложеное» в целом, можно заключить, что Авраа-
мий выступил с предложениями о преобразовании внутреннего
управления страной. Он призывал Петра изменить сам характер
этого управления, отстранив прежних судей из бояр и окольничих
и поручив приказы постоянным судьям из людей разумных и «не-
84 «Тетради», стр. 153. Н. Б. Голикова, обосновывая взгляд о реакционном
характере выступления Авраамия, оценила это предложение следующим
образом: «Желая призвать царя к соблюдению старого придворного эти-
кета, Авраамий выдвинул предложение об ограничении царского бюджета,
советуя „самодержцем дому своему, что расходится в год, число поло-
жить и во всем крепиться и воздержание иметь"» (Н. Б. Голикова. Указ,
соч., стр. 83 (курсив мой. — М. В.).
85 «Тетради», стр. 151 (курсив мой.— М. В.).
334
породных честию», которых следует приводить к «вере». «Суд»,
по его мнению, должен стать равным для всех.
Здесь вряд ли следует гадать, что «было бы, если бы» царь
внял голосу монаха. Поэтому ограничусь только констатацией, что
идеи о равном для всех «суде» и о «дешевом» правительстве (эко-
номное расходование оброков и податей, ограничение расходов на
содержание царского двора, ликвидация «почестей» и «мзды»
в «суде»), столь определенно высказанные Авраамием, принято
считать буржуазными идеями (точнее, если учитывать время их
возникновения и отсутствие развернутого обоснования, — ранне-
буржуазными).
Осуждая царя за его поведение, прежде всего за его невнима-
ние к делам внутреннего управления, и предлагая программу «нуж-
ных дел», все свои надежды Авраамий возлагал на Петра. Кроме
воли царя, если он примет его «Послание», он не видел иных воз-
можностей для устранения существовавших пороков и осуществле-
ния преобразований, о которых мечтали Авраамий и его друзья.
Веру в то, что царь может понять необходимость мер, пред-
ложенных в «Послании», и осуществить их, Авраамий сохранял
и тогда, когда он находился уже в ссылке. В письме Петру I,
которое публикуется ниже, он писал: «А терплю я ныне за смедь-
ство86 мое, а совершенно молвить за тебе, государя. Изволь, го-
сударь, мене перед тобою поставить, все будет явственно тебе,
государю. А неправда моя будет, указ мне учини...» Считая
ив 1701 г., что только Петр может осуществить программу «нуж-
ных дел», Авраамий в том же письме осудил Григория Талицкого
и предложил сжечь его писания (Талицкий доказывал, что
Петр I — антихрист, которого нужно убить, и просить на царство
М. А. Черкасского).
Но царь не понял глубоких мыслей монаха и не оценил его
высоких побуждений 87.
Следствие же привлекли только резкие слова в адрес Петра,
и следователи допытывались у Авраамия и его друзей о людях,
которые могли произнести такие слова. «Послание» было осуж-
дено, а его автор сослан.
Все вышеизложенное дает, на мой взгляд, основания для сле-
дующих выводов.
Выступление Авраамия нельзя рассматривать как протест
против прогрессивных преобразований Петра I, так как кружок
Авраамия и его программа возникли до начала этих преобразова-
86 «Смедьство», видимо, от «сметить», т. е. «сообразить», «смекнуть» (см.
«Словарь русского языка», т. IV. М., 1961, стр. 212). «За смедьство» —
за сообразительность, проницательность.
87 Н. А. Бакланова снимает вину с Петра I за ссылку Авраамия и его дру-
зей. «Есть все основания полагать, — пишет она, — что Петр не видел за-
писок Авраамия» (Н. А. Бакланова. Указ, соч., стр. 141). С этим мне-
нием согласиться трудно. Как было показано выше, Петр, как и
кн. Ф. Ю. Ромодановский, познакомился с содержанием «Послания» еще
при встрече с монахом в келье Андреевского монастыря. К нему же по-
335
ний. Нельзя принять мнение и о том, что монах и его друзья
являлись выразителями настроений реакционной части боярства
и духовенства.
Члены кружка отразили недовольство, назревавшее в народе,
особенно среди горожан столицы, боярским правлением в 1689—
1695 гг. и отношением царей, Ивана и Петра, к делам внутреннего
управления. Заслуга же Авраамия состоит в том, что он подверг
обоснованной критике существовавшие порядки, правление Ивана
и Петра (в окончательном варианте — одного Петра) и предложил
программу «нужных дел», в которой нашли отражение некоторые
общие интересы горожан. Поэтому «Послание Петру I» является
памятником передовой общественно-политической мысли России
конца XVII в.
Письмо Авраамия Петру I
из Голутвина монастыря
(после 5 ноября 1701 г.) *
Рече пророк царь Давид, творя сотой псалом: «Милость и суд воспою
тебе, господи, пою и разумею в пути непорочне, когда приидеши ко мне,
прехождаху в незлобии сердца».
Челобитчик просит судию, царя и сына царева: изволь, государь, или
прикажи чести вышеписанной сотой псалом не борзяся, и творца слушай,
что в нем глаголет. И применяся к нему по делом моим, и праведный указ
мне учини. Не убыточно тебе, государю, будет взять мя к Москве и дать
мне очная ставка с тем, от кого я ныне стражду. И преж сего уморил было
мене гладом в преображенское мое терпение. Аще не господь бы умилости-
вил пристава с женою ево, умереть бы гладом. Ныне сижу в келье за при-
ставы, скован. Блюдусь, чтоб не прислал ково удавить мя. Смерти мне
ничем не отбыть, а удавлену быть не хочется. Да и супостата моего жаль
мне, чтоб и ему во мне от всех праведного судии осуждену не быть.
А терплю я ныне за смедьство мое, а совершенно молвить — за тебе,
государя. Изволь, государь, мене перед тобою поставить, все будет явственно
тебе, государю. А неправда моя будет, указ мне учини по сотому псалму.
Слышал аз, лжывой пророк Григорей Талицкой скончался. Надобно
сжечь, чем он, Григорей, утвержался. Молю тя, великого государя, даждь
мне видети лице твое, много надобного тебе, государю, от меня услышишь.
И о епискупе Тамбовском речь услышишь от мене**.
По сем твоей чесности аз, многогрешный чернец, последний и худейший
всех богомолец твой от господа бога мироздравия и всегдашнего в нем пре-
бывания получити тебе желаю и челом бью.
ЦГАДА, ф. 371, Преображенский приказ, оп. 1, ч. 3. д. 45 (14765),
подлинник (автограф).
ступило и письмо Авраамия, публикуемое ниже, но он отправил письмо
в Преображенский приказ. Поэтому в 1702 г. началось новое следствие,
в итоге которого положение Авраамия ухудшилось. Ему запретили ви-
деться с кем-либо, отобрали у него рукописи и книги, запретили ему
держать в келье бумагу и чернила, а также писать.
*	Публикация подготовлена совместно с научным сотрудником ЦГАДА
С. И. Сметаниной.
*	* Речь здесь идет об Игнатии, епископе Тамбовском, который привлекался
по делу Григория Талицкого.
Братья Иван и Алексей Зубовы
и гравюра Петровского времени
*
М. А. Алексеева
Гравирование в России в XVII—первой половине XVIII в.,
так же как типографское дело, в основном находилось в руках
государства. Граверы первой четверти XVIII в. работают в госу-
дарственных гравировальных мастерских, организованных сначала
при Оружейной палате, затем при Московском Печатном дворе и
Петербургской типографии. Здесь созданы многочисленные виды
и планы баталий, проспекты городов, изображения торжеств и
празднеств — произведения, поставившие гравюру рядом, а в не-
которых отношениях и впереди живописи и скульптуры.
Документы позволяют установить перечень гравюр, исполнен-
ных в мастерских первой четверти XVIII в. Почти все произведе-
ния, известные по архивным источникам, удается найти в музей-
ных и библиотечных хранилищах. В то же время создаются
гравюры и вне государственных мастерских, художниками типогра-
фий по частным заказам или вольными мастерами для продажи.
Выявить их для исследователя представляет большую трудность.
Выполнение этих гравюр обычно не находило следов в документах,
тираж с медных досок был сравнительно небольшим. До нас
дошли лишь случайно уцелевшие оттиски.
Изучение петровской гравюры до сих пор находилось на
стадии собирания, выявления и описания произведений. Основа
этому важному и нужному делу была положена во второй половине
XIX в. крупнейшим знатоком и историком русской гравюры
Д. А. Ровинским В наше время был составлен сводный каталог
светской гравюры первой четверти XVIII в.2 и издано описание
1	Д. А. Ровинскии. Подробный словарь русских гравированных портретов,
т. I—IV (далее — Д. А. Ровинскии. Словарь портретов). СПб., 1886—
1889; он же. Подробный словарь русских граверов XVI—XIX вв.
(далее — Д. А. Ровинскии. Словарь граверов). СПб., 1895.
2	В. К. Макаров. Русская светская гравюра первой четверти XVIII в.
Сводный каталог. Рукопись 1965 г. хранится в РО ГПБ (далее—В. К. Ма-
каров. Каталог).
22 Заказ № 121
337
собрания гравюр Петровского времени в Эрмитаже3. Русская
гравюра первой четверти XVIII в. — значительное явление ис-
кусства и ценный исторический источник — заслуживает как
в целом, так и в отдельных проявлениях специального исследо-
вания.
Начало биографии граверов Ивана и Алексея Зубовых уводит
нас в художественную среду конца XVII в. Их отец, иконописец
Федор Евтихеев Зубов, устюжанин по происхождению, работал
в Ярославле и других городах России, пока в 1664 г. не обосно-
вался окончательно в Москве. Сыновья Иван и Алексей родились,
когда Федор Евтихеев — маститый, заслуженный и уже немолодой
художник 4 — жил в своем доме и состоял на жалованье в Оружей-
ной палате.
Даты рождения Зубовых установлены в 60-х годах прошлого
века исследователем архивов русского искусства П. Н. Петровым.
По его сведениям, Иван родился в 1677, Алексей — в 1682 г.5
Федор Зубов умер в 1689 г. Его сыновьям было приблизи-
тельно двенадцать и семь лет и они успели, да и то, вероятно,
только старший, получить у отца лишь самые начатки художе-
ственного образования. Привыкшая к довольству семья осталась
без кормильца, и мальчики вынуждены вести хозяйство («для
одиночества домового... потому что после отца нашего в дому
слуг и работников никого не осталось») и определиться на службу,
добывая жалованье и специальность6.
С конца 1689 г. «Ивашко да Алешка Зубовы» зачислены уче-
никами в Оружейную палату сначала к Тихону Иванову, а затем
к иконному мастеру Егору Зиновьеву7. На протяжении 1690-х го-
3 «Памятники русской культуры первой четверти XVIII века в собрании
Государственного Эрмитажу». Каталог (далее — «Памятники»). Л.—М., 1966.
4 Федор Зубов, вероятно, родился ранее 1630 г., так как работал при царе
Михаиле Федоровиче, т. е. до 1645 г.
Источником П. Н. Петрову послужили исповедные книги 1737 и 1740 гг.,
хранящиеся в ЦГА в Москве (ф. 203, Московская духовная консистория,
оп. 747, д. 5, л. 38 и д. 22, л. 444). Привлечение других исповедных книг,
сохранившихся за более поздние годы, дает незначительные колебания дат
рождений. Даты опубликованы П. Н. Петровым в «Азбучном указателе
имен русских деятелей для Русского Биографического словаря». — Сб.
РИО, т. 60. СПб., 1887, стр. 281; Д. А. Ровинский. Словарь портретов,
т. IV. СПб., 1889, указатель. Позднее дата рождения Ивана ошибочно
изменена на 1667 г. («Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона»,
т. 24. СПб., 1894, стр. 705; «Русский биографический словарь», т. Ж—Зял.
Пг., 1916, стр. 522). Ошибка повторяется в современных изданиях («Па-
мятники», № 485).
6 В прошении, поданном 6 ноября 1689 г., братья сообщают, что «остались
с матерью своею со вдовою Акилиною да с двумя сестрами в малых лет;
а мастерству отца своего мы, сироты ваши, поучились небольшое; а кроме
того мастерства нам, сиротам вашим, с матерью своею и сестрами про-
кормится нечем» (А. И. Успенский. Царские иконописцы и живописцы
XVII века. Словарь. М., 1910, стр. 109).
7 Там же, стр. 110.
338
дов они неоднократно упоминаются в качестве иконописных учени-
ков в делах палаты8. Приемы и методы изобразительного искус-
ства молодые художники в десятилетний период своего формиро-
вания осваивают в иконописной мастерской.
Резкий перелом в судьбе Зубовых происходит на рубеже
XVII—XVIII вв. и связан с преобразовательной деятельностью
Петра. Широко известно, что Петр I во время пребывания в Гол-
ландии в 1697 г. познакомился с гравером Адрианом Шхонебе-
ком и под его руководством — с искусством гравирования, а за-
тем пригласил Шхонебека в Россию. Выбор Петра был удачен.
Шхонебек представлял наиболее живую ветвь европейской гра-
вюры— голландский оригинальный офорт. В отличие от рез-
цовой гравюры, центром развития которой являлась Франция,
офорт — более быстрый и самостоятельный — соответствовал за-
дачам, стоящим перед искусством гравюры в России XVIII в.
Личность Шхонебека, человека неплохо образованного (в Лей-
денской «академии философии прилежа научился»), предприим-
чивого и деятельного (имел гравировальное заведение в Амстер-
даме и собирался завести нечто подобное в России), как нельзя
более отвечала замыслам Петра.
10 октября 1698 г. Адриан Шхонебек явился в Оружейную
палату. Примерно через год в обучение «к новоприезжему ино-
земцу грыдоровального дела мастеру Адриану Шхонебеку» в Не-
мецкую слободу отданы первые русские ученики: 7 августа
1699 г. — Петр Бунин, 14 августа — Алексей Зубов 9.
Большие способности Алексея Зубова в области гравюры
сказываются сразу. Внешне они проявляются в быстром росте
его жалования. В течение 10 предшествующих лет он, как и дру-
гие ученики, получал кормовых 6 ден. в день, вскоре после опре-
деления к Шхонебеку, с ноября 1699 г., стал получать 10 ден.,
затем, с апреля 1701 г., — 2 алт. 4 ден. в день (29 руб. 6 алт.
4 ден. в год), а в марте 1703 г. к его годовому жалованью при-
бавлено еще 15 руб.10 Он далеко оставляет за собой своих това-
рищей Петра Бунина и Василия Томилова.
В делах Оружейной палаты сохранились отзывы Шхонебека
об ученике. В октябре 1699 г. Шхонебек, «будучи у выписки»,
сказал, что Зубов «учится у него на меди рисовать орлы и круг
орлов коймы, и орлы и коймы протравливать крепкою водкою
и иным всяким делам, чему он, Андриан, сам привычен, учится не
леностно и тому всему его Андрианову мастерству чает изучится
в два года или совершенно в три года». В 1702 г. мастер подпи-
сал на челобитной: «Алексей Зубов первый ученик и в том уче-
8 Там же, стр. 95; А. Викторов. Описание записных книг и бумаг старин-
ных дворцовых приказов 1613—1725 гг., вып. II. М., 1883, стр. 454,
455.
9 Д. А. Ровинскии. Словарь граверов. Введение, стб. 187—188.
10 А. Викторов. Указ, соч., стр. 475; Д. А. Ровинскии. Словарь граверов.
Введение, стб. 187—188.
339
22*
нии искусен» и повторил в начале 1703 г.: «Во учении тщание
имеет против прежней работы искуснее» 11.
Дата начала занятий у Шхонебека старшего брата Ивана
не установлена точно. В штате Оружейной палаты он упоми-
нается среди учеников Шхонебека позже, чем остальные, лишь
с конца 1703—начала 1704 г.12 Однако мало вероятно, что только
тогда 26-летний художник начал заниматься искусством гравиро-
вания. По-видимому, начало было положено раньше, когда офи-
циально И. Зубов еще числился живописным учеником. Учебные
работы Алексея и Ивана Зубовых, Петра Бунина и Василия То-
милова— копии декоративных гравюр Жана Лепотра с евангель-
скими сценами —свидетельствуют, что Иван Зубов не отставал
в успехах от своих товарищей.
Художник европейского масштаба, Шхонебек мог много дать
ученикам и, по-видимому, охотно передавал свои знания. Из
мастерской Шхонебека выходят в эти годы прекрасные подписные
листы гравера, такие как «Предестинация» или «Штурм Шлис-
сельбурга», гравюры карт и фейерверков. Обучение сочетается
с помощью мастеру и перерастает затем в самостоятельное твор-
чество. Нужно, однако, учесть, что Шхонебек был завален теку-
щей работой и поспешность и некоторая небрежность рисунка,
заметные в его собственных работах, не могли не сказаться
в искусстве его учеников.
Годы ученичества Алексея Зубова заканчиваются в 1704 г.
В конце этого года он был послан «на Турецкую комиссию
к чертежному исправлению» 13. Комиссия под руководством
дьяка Емельяна Украинцева в течение всего 1705 г. занималась
установлением границ с Турцией в районе Днепра и Буга. В но-
ябре Украинцев отправил Ф. А. Головину для передачи царю
«чертеж с урочищами, по которым от реки Богу до Днепра линия
границе описана», очевидно, исполненный Алексеем Зубовым 14.
Во время отсутствия Зубова, в сентябре 1705 г., умирает
Шхонебек. Во главе гравировальной мастерской становится его
ученик и помощник Питер Пикарт. В 1706—1708 гг. вместе с ним
работают Алексей и Иван Зубовы, Петр Бунин, Егор Воробьев.
С конца 1708 г. пути братьев Зубовых расходятся.
11 Д. А. Р^винский. Словарь граверов, стб. 353.
12 В штате 1703 г. Ивана Зубова нет среди учеников Шхонебека (ЦГАДА,
ф. 396, Оружейная палата, оп. 2/2, д. 987, л. 411—412). Однако в де-
кабре этого года «грыдорованного дела мастера Андреяна Шхонебека
ученику» Ивану Зубову «выдано кормовых придаточных по четыре деньги
на день декабря с 17» (там же, д. 990 и 301). В 1704 г. он упоминается
среди шхонебековских учеников на втором месте за Алексеем Зубовым
(там же, л. 678—684).
13 А. Викторов. Указ, соч., стр. 480; ЦГАДА, ф. 396, оп. 2/2, д. 992,
л. 11; д. 994, л. 105; д. 995, л. 170; В. К. Макаров. Из истории Петров-
ской гравюры. — «Книга. Исследования и материалы», вып. 4. М., 1961,
стр. 260.
14 П. и Б., т. III, стр. 887 и 1008-1009.
340
23 октября 1708 г. по указу Петра 1, присланному из Смо-
ленска, Иван Зубов вместе с мастером П. Пикартом переведен из
Оружейной палаты на Московский Печатный двор 1о.
С самого начала намечаются два направления творчества
гравера. С одной стороны, он продолжает участвовать в коллек-
тивных трудах по гравированию иллюстраций переводных
книг, именно в эти годы в большом числе издававшихся в Москве.
Только в одном 1709 г. выходят такие иллюстрированные изда-
ния, как «Приемы цыркуля и линейки»—161 гравюра, «Архи-
тектура воинская» Л. Штрума — 55 гравюр, «Новейшее основа-
ние и практика артиллерии» Э. Брауна — 23 чертежа, «Новое
крепостное строение» М. Кугорна—14 чертежей, «Новое Голан-
ское корабельное строение» К. Алларда—188 гравюр, «Пра-
вило о пяти чинах архитектуры» Б. де Виньола— 102 гравюры 15 16.
Участие Ивана Зубова — основного помощника Пикарта—
в исполнении этих гравюр несомненно. В некоторых случаях оно
подтверждается документально. В 1708 г. Иван Зубов с товари-
щами получает жалованье за гравирование вместе с Пикартом
математических и архитектурных книг17. В ноябре 1711 г. И. Зу-
бову выдают медные доски «для резьбы фигур в книгу трав
Марс»18. На иллюстрациях нет имени Зубова — он выступает
в них как ученик и подмастерье Пикарта 19.
Однако неверно рассматривать Ивана Зубова только как уче-
ника Пикарта. Такая характеристика была бы односторонней.
Параллельно с гравированием копийных иллюстраций к пе-
реводным изданиям развивается и другая линия творчества гра-
вера. В 1709 г. на Печатном дворе издана книга «Иоана Злато-
уста беседы на 14 посланий апостола Павла», напечатанная ки-
риллицей 20. В ней две подписные гравюры Зубова: титульный
лист и изображение Иоанна Златоуста. В последней гравюре нет
ничего ученического. Твердость и уверенность исполнения, ха-
рактерный для Зубова прием подчеркнутой передачи контуров,
15 ЦГАДА, ф. 1182, Московский печатный двор, оп. 2, д. 47а, лл. 157—
158.
16 «Описание изданий гражданской печати 1708 — январь 1725». Состави-
тели Т. А. Быкова и М. М. Гуревич. М.—Л., 1955 (далее — «Описа-
ние I»), № 18, 19, 22, 24, 28, 29.
17 А. Викторов. Указ, соч., стр. 484—485.
18 ЦГАДА, ф. 1182, оп. 2, № 49б, л. 56об. Имеются в виду иллюстрации
книги А. Малэ «Книга Марсова или воинских дел» («Трав Марс» —
искаженное название оригинала книги «Les travaux de Mars»). Издание
выпущено в 1713 г. в Петербурге без иллюстраций («Описание I», № 68).
19 Исключение составляют гравюры «Архитектурной книги» Виньолы 1712 г.,
где на таблицах выгравированы инициалы I. Z. (Иван Зубов), Р. Р.
(Питер Пикарт) и др. («Описание I», № 61). В ноябре 1711 г. И. Зу-
бов заявляет: «И того грыдорованного дела на медных досках грыдоро-
вать и протравливать он, Иван, всякие лица и фигуры умеет и без него,
Петра» (ЦГАДА, Ф. 1182, оп. 2, д. 100, л. 156).
20 П. П. Пекарский. Наука и литература в России при Петре Великом, т. II.
СПб., 1862, стр. 192, № 140.
341
заключенное в овал, помещенное на первом плане имя автора:
«Грыдоровал на Москве Иван Зубов 1709» — все свидетель-
ствует об определенной зрелости и независимости художника.
В последующие годы И. Зубов исполняет множество гравюр для
изданий церковной печати Московской типографии. Именем гра-
вера подписаны изображения апостолов, евангелистов, царя Да-
вида, титульные листы.
Где и когда учился И. Зубов церковной гравюре? Точных
данных для ответа на этот вопрос у нас нет, но некоторые нити
приводят к южнорусской школе гравирования.
Сохранились гравюры-тезисы, исполненные Зубовым сов-
местно с граверами Михаилом Карновским21 и Григорием Теп-
чегорским 22, выходцами с юга России. В этих огромных и очень
сложных гравюрах уже в 1709—1712 гг. Зубов выступает не как
ученик, а как соавтор опытных художников. Возможно, что его
связи с Карновским и тем крылом русской культуры, которое
в это переходное время тянулось во главе со Славяно-греко-ла-
тинской академией к южнорусской культуре, возникли раньше,
чем показывают случайно сохранившиеся произведения.
Тезисы, или конклюзии, представляют чрезвычайно интерес-
ную страницу не только творчества Зубова, но и русского искус-
ства и просвещения в целом. Несмотря на достаточно широкое
распространение в конце XVII—начале XVIII в., они до сих пор
остались вне поля зрения исследователей.
Слово «конклюзия» (от латинского conclusio — вывод, заклю-
чение) существовало в русском языке конца XVII—начала
XVIII в. для обозначения особых произведений литературы и
искусства. Конклюзии в искусстве — это своеобразные иллюстра-
ции к богословским диспутам и «Словам», произнесенным в честь
отдельных лиц или политических событий. В канву изображения
вплетены также тексты. Поэтому в литературе конклюзии полу-
чили название «тезисов»23. До нас дошло лишь несколько кон-
клюзий. Среди них гравюры И. Зубова, иллюстрирующие бого-
словские и панегирические выступления деятелей Славяно-греко-
латинской академии Луки Мультанского (Зубов, 1709 г.), Фео-
фила Кролика и Василия Гоголева (Зубов и Карновский,
1709 г.), Михаила Заборовского (Зубов и Тепчегорский, 1711 г.),
Лаврентия Трансильванского (Зубов и Тепчегорский, 1712 г.)24.
21 Михаил Дмитриевич Карновский прибыл в Москву из Чернигова в 1697 г.
Работал на Московском Печатном дворе в 1703—1709 гг.
22 Григорий Павлович Тепчегорский прислан Петром I в Москву на Печатный
двор из Воронежа в 1709 г. (ЦГАДА, ф. 381, д. 423, л. 70 и 124 об ).
В литературе ошибочно считается, что работал в Москве с 1702 г.
23 Д. А. Ровинскии. Словарь граверов, стб. 378; «Описание изданий, на-
печатанных кириллицей 1689 — январь 1725 гг.» Составители Т. А. Бы-
кова и М. М. Гуревич. М.—Л., 1958, стр. 31.
24 Хранятся ныне в Библиотеке и Архиве Академии наук в Ленинграде
в томах: «Академии наук с грыдорованных досок отпечатанные листы».
342
Особенно интересна по содержанию и яркой художественной
выразительности конклюзия Зубова и Карновского, посвященная
победе под Полтавой. Огромная гравюра, отпечатанная с 16 мед-
ных досок, предельно насыщена. Она включает фигуры апостолов
Петра и Павла в верхней части, изображения Нептуна, Победы,
Славы, античных морских божеств внизу и, наконец, портреты
Петра и А. Д. Меншикова 25 в середине. Интересно отметить, что
именно последний портрет, больший по размеру, чем портрет
Петра, занимает центральное место гравюры. Все окружено очень
красивой по рисунку широкой декоративной каймой с вплетен-
ными в пышный орнамент эмблемами-символами (с левой сто-
роны символы с орлом, с правой — со львом). На стяге слева
Самсон, раздирающий пасть льву, и надпись: «Самсону Россий-
скому Рыкающего льва Свейского Преславно растерзавшему...»
Впервые мы встречаемся с аллегорией, получившей в дальнейшем
широкое распространение в изобразительном искусстве и лите-
ратуре26. Конклюзия Зубова и Тепчегорского 1712 г. изображает
переход молдавского господаря Дмитрия Кантемира в русское
подданство 27
С точки зрения изобразительного искусства конклюзии пред-
ставляют сложную, многоплановую систему. Это не картина со-
бытия, реальное, образное его воспроизведение, а условное объ-
единение на одной плоскости разных изображений, религиозных
и классических аллегорий, текстов и орнаментов. Пышное деко-
ративное произведение сочетает в себе черты средневековой схо-
ластической учености с новыми яркими образами.
В иллюстрировании церковных книг, в гравировании богослов-
ских конклюзий сказались интересы Зубова, привитые ему
в детские и юношеские годы. Художник выработал свой стиль
работы, своеобразную манеру гравирования. Четкость и некото-
рая плоскостность, короткие штрихи-тени вдоль подчеркнутого
контура несколько напоминают гравюру на дереве, говорят о свя-
зях Зубова с предшествующим периодом русского гравирования.
После 1714 г. И. Зубов остается во главе гравировального
дела в Московской типографии. Вначале вместе с Г. Тепчегор-
ским, позднее с помощью одного-двух учеников он исполняет
множество книжных гравюр как к гражданским, так и к церков-
ным изданиям. Справка Московского Печатного двора дает
оценку его работе в эти годы: «Надлежащие к типографскому
25 В «Словаре портретов» описан Д. А. Ровинским как портрет царевича
Алексея. Герб Меншикова, помещенный рядом, а также возраст изобра-
женного заставляют считать, что портрет представляет А. Д. Меншикова.
26 Указано Ж. А. Мацулевич в ее выступлении на конференции, посвящен-
ной Б. Растрелли, в Академии художеств 26 февраля 1970 г.
27 В ГИМ хранится отпечаток гравюры на шелку (Л. И. Якушина. Отпеча-
ток на шелку гравюры с изображением Дмитрия Кантемира. — «Труды
ГИМ», вып. XIV. М., 1941, стр. 83).
343
тиснению грыдорованные дела отправляет без остановления,
а именно: в каждую книгу какая из печати выдет заготавливает
порты (титульные листы. — М. Л.), которые явствуются в перепле-
тенных книгах, тако же де по указам и определениям отправляет
же всякие грыдорованного дела листы» 28.
К началу 1720-х годов относится несколько светских листо-
вых гравюр И. Зубова. Это прежде всего парные портреты
1етра I и Екатерины 1721 года29. Хотя портреты и восходят
з общей композиции и костюмах к живописным и графическим
прототипам, они совершенно самостоятельны в трактовке обра-
зов. Яркий и оригинальный художественный взгляд И. Зубова
сказывается в декоративной орнаментальности рисунка. Узорча-
тость передачи драгоценностей, шелка платья, украшений лат
придает изображениям особую праздничную парадность. Старая
карандашная надпись на обороте портрета Петра сообщает: «Вне-
сены Василием Киприановым в 722 году какие листы в печате
в Москве». Следовательно, уже в это время у И. Зубова были
связи с издателем и гравером В. О. Киприяновым.
По распоряжению Петра I в 1722 г. гравировано двойное
изображение «Бота», выставленного в Москве перед Успенским
собором. Заказ на гравирование, а может быть, и рисунок «Бота»
передал в Московскую типографию архитектор Иван Заруд-
ный 30. Трудно сказать, какова роль Зарудного в создании произ-
ведения, но в гравюре сказываются особенности художественного
языка московской школы гравирования, особенности творчества
И. Зубова. Достаточно сравнить гравюры «Бота» с гравюрами
Шхонебека, решающими аналогичную задачу изображения судна
с разных сторон. Шхонебек в гравюрах «Предестинация», несмо-
тря на чертежный прагматический характер задания, создает
картины бурного моря, изображает несущийся по волнам ко-
рабль. Свойство искусства начала XVIII в. превращать карты и
чертежи в художественные произведения сказывается и в гравю-
рах «Бота». Однако здесь нет картинного пространственного ре-
шения. Художественные средства более условны: точно найдено
место изображения на гладком нейтральном фоне, прекрасная
линия контура, рисунок декоративно изогнутых, непомерно
больших флагов.
Гравюра И. Зубова, изображающая коронацию Екатерины I
в 1724 г., по сути дела является конклюзией. В изображение
включен текст восемнадцати тезисов богословского диспута, про-
исходящего во время коронационных торжеств в Славяно-греко-
28 ЦГИА СССР, ф. 796, Синодальный архив, оп. 2, дг 114, л. 13. Пе-
карский ошибочно приводит часть этой канцелярской справки 1728 г.
как документ, исходящий от самого И. Зубова (П. П. Пекарский. Указ,
соч., т. II, стр. 652).
29 Портреты хранятся в ОР БАН СССР.
30 ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 2, д. 306, л. 1.
344
латинской академии31. Но, сохраняя множество аллегорических
фигур, Зубов создает единую, пусть несколько условную кар-
тину: к Петру, стоящему под балдахином на высоком помосте,
подходит Екатерина. В левой части изображена толпа людей,
ловящих золотые монеты 32.
Являясь единственным исполнителем многочисленных гравюр,
И. Зубов до 1722 г. продолжает получать то небольшое жало-
ванье— 40 руб. в год, — которое было ему назначено в 1708 г.
при переводе на Московский Печатный двор в качестве подма-
стерья Пикарта. Лишь с 15 марта 1722 г. после подачи специаль-
ного прошения в Синод И. Зубов стал получать 102 руб. — «про-
тиву дачи санкт-петербургских канцеляристов» 33.
После смерти Петра I типографское дело в России переживает
кризис, который официально разрешен правительственным ука-
зом 16 октября 1727 г. О Московской типографии в указе,
в частности, сказано: «Служителей и мастеровых людей опреде-
лять без излишества».
Ссылаясь на это постановление и воспользовавшись конфлик-
том, возникшим между И. Зубовым и директором типографии
Федором Поликарповым, Синод в мае 1728 г. решает «оного Зу-
бова от той типографии уволить вовсе. А когда какое во оной
типографии дело позовется тогда, как его Зубова, так и протчих
грыдорованных дел мастеров нанимать из типографских доходов
за деньги»34. В конце 1728 г., по-видимому в октябре, Зубов по-
лучает «апшит» — официальную бумагу об увольнении. На этом
заканчивается его двадцатилетняя служба в Московской типо-
графии.
Одновременно прерывается и творчество И. Зубова. 1728 го-
дом датированы два варианта его подписных работ — фрон-
тисписа книги «Камень веры» с портретом Стефана Яворского
и исполненного для библиотекаря В. В. Киприянова, сына и на-
следника основателя гражданской типографии, портрета Петра II.
Последней гравюрой этого времени является «Измайлово» с изо-
бражением выезда Петра II на охоту.
После увольнения Иван Зубов продолжает жить в Москве.
Его дом находится в центре города в приходе церкви Георгия
«в старых Лужниках» (ныне район площади Дзержинского, Луч-
ников переулок). В исповедных книгах конца 1730-х—начала
40-х годов он именуется «грыдоровальных дел мастером»35. Од-
31 «Описание I», стр. 502—503.
32 Уникальный экземпляр гравюры, отпечатанный на шелку, хранится в Эр-
митаже («Памятники», № 740). Воспроизведен в кн.: И. И. Леман. Гра-
вюра и литография. СПб., 1913, стр. 156—157. Доска с изображением
основной композиции без ее левой части находится в Русском музее.
Оттиски с нее достаточно широко распространены.
33 ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 2, д. 114, л. 3-4.
34 Там же, л. 20 об.
35 Исповедные книги церкви Георгия Победоносца Сретенского сорока, где
345
нако следов его деятельности за полтора десятилетия почти не
сохранилось36. Известно лишь, что в 1735 г. гравер вызван на
Московский Печатный двор для освидетельствования медных до-
сок, гравированных по заказу Петра в Париже37. В 1744 г. его
имя появляется рядом с именем его брата Алексея на большой
гравюре с видом Соловецкого монастыря.
Надпись на гравюре долгое время была последним известным
упоминанием братьев Зубовых и определяла границу их жизни38.
Записи в исповедных книгах позволяют уточнить дату смерти
Ивана Зубова. Он умер в том же 1744 г., когда был гравирован
вид Соловецкого монастыря 39.
Знакомство с творчеством Ивана Зубова позволяет говорить
о том, что в первой четверти XVIII в. в Москве при его участии
и под его руководством развивается самостоятельная школа рус-
ской гравюры. Московскую гравюру отличают связи с тради-
циями русского искусства XVII в. Это сказывается как в общих
вопросах построения изображения — плоскостности, орнамен-
тальности, так и в развитии более традиционной манеры гравиро-
вания, в подчеркнутой контурности, характере короткого штриха.
Однако новые веяния, подрывающие средневековые традиции,
явственно проявляются и в московской школе гравирования.
Развивается гравюра на меди, создается эстамп светского содер-
жания, новые образы и решения проникают в церковную бого-
словскую гравюру. Особую роль в этом процессе играют южно-
русские, южнославянские влияния и связи.
Алексей Зубов после перевода на Московский Печатный
двор его брата Ивана продолжает работать в Оружейной палате.
Место Пикарта в гравировальной мастерской поначалу занимает
голландский гравер Иоганн Бликландт. Одновременно здесь ра-
ботает и второй голландец — Гендрик Девит. Оба иностранца,
не сыгравшие значительной роли в судьбе русского гравирования,
недолго состоят в штате палаты40. С середины марта 1710 г.
упомянут И. Зубов, сохранились за 1737—1739, 1741, 1742, 1744 гг.—
ЦГА г. Москвы, ф. 203, оп. 747, д. 5, л. 38 об.; д. 10, л. 29; д. 11, л. 30;
д. 49, л. 603; д. 71, л. 461; д. 95, Л. 445.
36	Ровинский смешивает его с братом Алексеем, указывая в биографии:
«После увольнения продолжал работать в Москве мелочные картинки и
посвящать их разным лицам», однако не описывает этих работ (Д. А. Ро-
винский.. Словарь граверов, стб. 373).
37	ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 15, д. 164, л. 13—14.
38	В последние годы в литературе появилась новая дата смерти И. Зубова —
«после 1745 г.» (В. К. Макаров. Каталог; «Памятники», № 485). Осно-
вание— ошибка источника, приписавшего в 1750 г. работу Алексея Зубова
1745 г. его брату Ивану («Описание дел и документов Синода», т. 29.
СПб., 1913, стр. 630. См. также стр. 360 настоящей статьи).
39	В 1744 г. в доме гравера живут «грыдоровального дела мастера Ивана
Федорова сына Зубова жена его вдова Марфа Иванова дочь» и сын
Александр с семьей (ЦГА г. Москвы, ф. 203, оп. 747, № 95, л. 445).
40	Последние известные упоминания Бликландта в документах относятся
к 1709 г. (А. Викторов. Указ, соч., стр. 486; ЦГАДА, ф. 396, оп. 24/2,
346
в гравировальной мастерской Оружейной палаты остаются Алек-
сей Зубов, Степан Закройщиков и печатники гравюр.
Для Зубова 1709—1710 гг. — время исполнения первых
подписных самостоятельных работ. В 1709 г. он гравирует ти-
тульный лист книги «Правило о пяти чинах архитектуры Якова
Бароция де Вигнола», таблицы которой исполняют Пикарт и его
ученики41. 1710 годом нужно датировать лист «Сигналы, надзи-
раемые в случае о бросании и о вынимании иакоря — грыдоровал
А. Зубов 1701» 42.
К этому же времени относится исполнение первой эстампной
большой гравюры Алексея Зубова «Торжественное вступление
русских войск в Москву после Полтавской победы».
Письмо Петра Великого И. А. Мусину-Пушкину от 10 марта
1710 г. содеожит следующие строки: «Понеже пишет из Польши
господин Долгорукой, что королевское величество Август зело
желает дабы прислан был к нему триумфалному входу в Москву
априс с описанием, того для изволте потштитца против листка,
что надрукован вход в Москву (которой зделан в то время для
скорости толко одними знаками с нуморами) зделать ныне пре-
спективу и выяснить хорошенько, как ведены полки наши, также
и шведское пленное все как люди так и протчее. И обще в том
надобно трудитца с Виниюсом, ибо мы в бытность свою на
Москву ему приказывали» 48.
Письмо обращено к начальнику Монастырского приказа и
Печатного двора И. А. Мусину-Пушкину и, казалось бы, зада-
ние Петра должно было быть исполнено в Московской типогра-
фии. Между тем, в Оружейной палате у князя М. П. Гагарина
в августе 1710 г. выданы деньги за медную доску, «на которой
велено Алексею Зубову нагрыдоровать Шествие Царского Вели-
чества в Москву с Шведским под Полтавою пленом» 44. В конце
года гравюра закончена, и в Новонемецкую слободу на грыдо-
ровальный двор Алексею Зубову куплены припасы для печатания
доски «Входу Царского Величества с Полтавскою победою»,
а 25 января 1711 г. «печатникам трем человекам на прошлой
1710 год октября с 1 декабря по 20 число 1710 году за чистку
доски медной, которою и печатали вшествие в Москве царского
величества с Полтавскою победою» выдаются кормовые деньги 45.
д. 1006, л. 127; П. и Б., т. IX, вып. 1, стр. 11). Девит в марте 1710 г.
вместе с учеником Шхонебека В. Томиловым переведен на Печатный двор,
41 «Описание I», № 29.
42	Следует признать правильным утверждение В. К. Макарова (Каталог)
и А. Г. Шицгала (Русский гражданский шрифт. М., 1959, стр. 101—
103), что дата 1701 г. (вместо 1710 г.) поставлена гравером ошибочно.
Дополнительным аргументом является распространенность подобной
ошибки в период перехода на новую цифровую систему.
43	П. и Б., т. X, стр. 61—62. Упомянутый в письме листок со «знаками и
нуморами», неизвестный составителям примечаний к письмам, хранится
в Эрмитаже («Памятники», № 726).
44	ЦГАДА, ф. 396, оп. 2/2, д. 1008, л. 472.
45	Там же, л. 482, д. 974, л. 37.
347
Известен единственный оттиск гравюры в собрании ЦГАДА46.
Обращает внимание двойная подпись на нем: справа — «Повеле-
нием Императора грыдоровал сей абрис в Москве 1710, А Зу»,
слева — «подал Коменданту Москвы его сиятельства раб Алексей
Зубов». Посвящение коменданту Москвы и начальнику Оружей-
ной палаты М. П. Гагарину гравюры, заказанной царем, должно
быть, отражает какие-то скрытые от нас моменты истории ее
создания.
По-видимому, гравюра была забракована, так как в марте
1711 г. вновь приобретаются доска и материалы «К грыдорова-
нию триумфального входу Его Царского Величества в Москву
с Полтавской баталии»47. Однако завершение второго варианта
гравюры относится к следующему, петербургскому периоду твор-
чества Зубова.
В середине 1711 г. по царскому указу в Петербурге органи-
зована типография. Вместе с типографскими работниками Мо-
сковского Печатного двора из Оружейной палаты переведена
в Петербург вся гравировальная мастерская.
Это не просто переезд группы мастеров, а перенесение в но-
вую столицу центра гравирования и печатания светских гра-
вюр. Не случайно с собой граверы везут не только инструменты,
печатный стан, но и все медные доски, гравированные в Оружей-
ной палате после приезда Шхонебека48. Оттиски с них будут
печататься и продаваться в Петербурге вплоть до конца
1720-х годов.
Во главе новой Петербургской гравировальной мастерской
поставлен Алексей Зубов.
Жизнь Санкт-Петербургской типографии начинается в доме
цейх-директора М, П. Аврамова, где работают несколько печат-
ников на одном типографском стане и находится один стан для
печатанья гравюр 49. Здесь выполнено первое издание Петербург-
ской типографии — «Ведомости», и на одном из первых номеров,
от 28 июня 1711 г., появляется виньетка А. Зубова с видом Пе-
тербурга и летящим Меркурием 50. Эта виньетка станет впослед-
ствии чем-то вроде марки типографии. Многократно переграви-
рованная уже без фигуры Меркурия, она печатается на ти-
тульных листах многих изданий Петербурга.
Если дело печатанья книг в первые годы только налажи-
вается («в тех годах токмо мастеровые люди во всем типограф-
ского дела распорядке обучиваны в наилучшее, а в печати мелоч-
46 ЦГАДА, ф. 192, Собрание карт МГА МИД, раздел «Москва», № 270.
47 ЦГАДА, ф. 396, оп. 2/2, д. 974, л. 57, 58.
48 ЦГАДА, ф. 9, Кабинет Петра I, отд. II, кн. 94, л. 346 («Реестр грыдо-
рованным доскам... привезенным с Москвы в 711 году»).
49 ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 1, д. 402, л. 65 об. и 67 об.
50 Экземпляр «Ведомостей» в ГПБ; «Описание I», № 54/11.
349
ных дел было немного») 51, то работа граверов и, в частности, са-
мого Зубова с самого начала идет очень интенсивно. Вслед за
виньеткой к «Ведомостям» к концу июля 1711 г. им закончены
второй вариант «Вшествия в Москву после Полтавской победы»
и «Свадьба Карлика Якима Волкова». 31 июля А. Д. Меншиков
спешит выслать эти гравюры («чертежи каковы здесь печатаны»)
Петру в Прутский поход 52.
29 декабря 1711 г. Петр приезжает в Петербург, и работы Зу-
бова отмечают вехи его петербургского пребывания. 1 января 1712 г.
перед дворцом Меншикова устроен фейерверк в честь прибытия
царя. Изображение фейерверка срочно одним очерком гравиро-
вано Зубовым 53. 6 января, в праздник крещения, М. П. Аврамов
подносит Петру набранное в типографии стихотворное привет-
ствие. Рамка с изображением аллегорических фигур нарисована
Зубовым на листе пером — исполнить гравюру, видимо, не хва-
тило времени54. Наконец, 19 февраля торжественно празднуется
свадьба Петра и Екатерины. Этому событию посвящена большая
гравюра — одно из лучших произведений Зубова.
Открывая перед нами картину события, Зубов в общем по-
строении композиции следует за Шхонебеком, аналогично ре-
шающим гравюру «Свадьба Феофилакта Шанского». Русский
гравер добился высокого мастерства исполнения и может быть
поставлен рядом со своим блестящим учителем. Некоторая
условность гравюры «Свадьба Петра» — нарочитый ритм движе-
ния сидящих за столом фигур, строгая симметрия построения —
лишь подчеркивает единство композиции Зубова. Тонкими пере-
ходами серебристых тонов, ритмом затененных и освещенных
плоскостей художник добился цельности гравюры.
Гравюра часто используется как источник наших сведений об
интерьере Петровского времени, о произведениях прикладного
искусства, о быте и т. п. Возникает вопрос — является ли она
свидетельством очевидца, т. е. исполнена после события или гра-
вирована заранее для поднесения в день празднества?
Описание торжественного обеда во дворце Петра в «Жур-
нале» 1712 г. в основных чертах совпадает с изображением и,
как кажется, не вызывает сомнения в его точности55. Однако
в надписи под гравюрой оставлено свободное место для числа,
следовательно, при исполнении гравюры оно еще не было из-
вестно.
61	ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 1, д. 402, л. 67 об.; П. П. Пекарский. Указ,
соч., т. П, стр. 659—660.
52	П. и Б., т. XI, вып. 1, стр. 561.
53	БАН СССР, ОР.
54	Русский музей, Отдел рисунка: «Описание I», № 54 а.
65 «Походный журнал 1712 года». СПб., 1854, стр. 3—6. В журнале сде-
лана помета: «А каким образом столы были учреждены, то объявлено
ниже сего на чертеже печатном». Однако чертеж в подлиннике отсутствует.
См. также А. Ф. Бычков. О свадьбе имп. Петра Великого с Екатериной
Алексеевной. — «Древняя и новая Россия», 1877, № 3, стр. 323—324.
349
В то же время в Петербургской мастерской начинается работа
над интереснейшим памятником культуры и, в частности, грави-
ровального искусства Петровского времени — «Книгой Марсо-
вой». Сложная история гравирования таблиц «Книги Марсовой»
заслуживает специального исследования. Существующая литера-
тура в основном строится на описании и анализе сохранившихся
экземпляров «Книги» 56. В ней не проведено различий между гра-
вюрами, специально исполненными для «Книги», и теми, кото-
рые были включены в нее впоследствии.
1712 г. — год создания первого варианта «Книги Марсовой».
«Во оном 1712 году оные типографские служители набирали и пе-
чатали в доме цех-директора Аврамова, понеже типография тогда
еще была непостроена, книгу Юрналов, описующих взятия фор-
тецей и баталей бывших в швецкой войне, 100 книг (которые
указом его и. в. после переделываны)» 57. 20 декабря 1712 г.
М. П. Аврамов сообщал И. А. Мусину-Пушкину: «Именным цар-
ского величества указом зделана здесь книга всех завоеванных
городов и бывших баталей с шведами» 58.
Для первого варианта «Книги Марсовой» Зубовым были
гравированы фронтиспис — «Портрет Петра», несколько таблиц
и виньетка титульного листа «Санкт-Питербурх». Последняя гра-
вюра — прекрасный вид молодого города на берегу реки, еще не
одетой в деревянную набережную 59. В дальнейшем виньетка Зу-
бова была заменена гравюрой Пикарта, более сухой и прото-
кольной.
Работа над «Книгой Марсовой» продолжалась в последующие
годы, к ней были привлечены и другие граверы, приехавшие в Пе-
тербург позднее: Алексей Ростовцев («Вид Выборга», 1715 г.),
Гендрик Девит («Вид Риги»), Питер Пикарт («Вид Пернова»).
Однако именно Алексею Зубову и руководимой им Петербург-
ской гравировальной мастерской принадлежало начало работы
над «Книгой Марсовой», создание ее первого варианта.
Деятельность Петербургской типографии и ее гравироваль-
ной мастерской постепенно расширяется. В конце 1712 г. из
Москвы переведен Гендрик Девит. В мае 1714 г. в Петербург
вместе со своими русскими учениками Егором Воробьевым и Се-
меном Матвеевым приезжает Питер Пикарт. С этого времени
в Петербурге работают два мастера — А. Зубов и П. Пикарт.
Бб /7. П. Пекарский. Указ, соч., т. И, стр. 290—306; М. Н. Мурзанова.
«Книга Марсова» — первая книга гражданской печати, напечатанная в Пе-
тербурге.— «Труды БАН», т. I. М.—Л., 1948, стр. 156—168; «Описа-
ние I», стр. 515—523.
57 ЦГАДА, ф. 1184, Московская Синодальная типография, оп. 1, д. 176,
л. 28.
ЦГАДА, ф. 381, № 423, л. 210.
59 Гравюра не подписана. Можно согласиться с В. К. Макаровым («Каталог»),
Приписавшим ее А. Зубову.
350
Взаимоотношения Пикарта и Зубова до настоящего времени
если и освещались в литературе, то лишь как отношения мастера-
иностранца и русского ученика. Между тем сопоставление их
произведений говорит о существовавшей между ними многолет-
ней конкуренции. Художники неоднократно работают парал-
лельно над одинаковыми темами. Начало этому было положено
еще до приезда Пикарта в Петербург в гравюрах «Торжественное
вшествие русских войск в Москву после Полтавской победы».
Известны три близкие по размерам гравюры, изображающие
это событие. Две из них подписаны А. Зубовым, одна — П. Пи-
картом. Из трех наиболее живой и непосредственной кажется
первая, упомянутая выше московская гравюра Зубова. Верх-
нюю часть ее занимает прекрасный пейзаж Москвы (в двух дру-
гих он заменен нейтральной линией холмов), в центре несколько
наивная, но выразительная сцена представления шведских плен-
ных Петру, сидящему на коне. После того как гравюра была за-
бракована, Зубов исполнил в Петербурге свой второй вариант,
а Пикарт — в Москве, по-видимому, одновременно гравировал
свой. Две последние гравюры хотя и выполнены разными авто-
рами в разных городах, лишь незначительными деталями отли-
чаются друг от друга. В то же время оба автора стремятся
в подписи подчеркнуть самостоятельность своего рисунка.
К обычному «грыдоровал» Зубов добавляет «рисовал», а Пикарт
подписывает гравюру «del et fecit».
В июле 1714 г. происходит морское сражение у мыса Гангут,
захват шведских судов, а затем в сентябре торжественный ввод
их в новую столицу. И Зубов и Пикарт изображают оба события.
Широко известна гравюра Зубова, рисующая кульминацион-
ный момент сражения — шведский фрегат «Элефант», окружен-
ный русскими галерами. Гравюра Пикарта иная: на двух медных
досках выполнен большой схематичный план сражения — карта
с намеченным на ней расположением судов.
На гравюре «Ввод шведских судов в Петербург» Зубова
главное — пейзаж города. Наверху на ленте надпись: «Васильев-
ский остров». В центре внимания дворец А. Д. Меншикова (ве-
роятно, по его инициативе и при его покровительстве исполнена
гравюра). Рядом церковь Воскресения, украшенная флагами,
солдаты у салютующих пушек. Пленные суда на первом плане
играют подчиненную роль в композиции.
Гравюра, исполненная на ту же тему по рисунку Пикарта,
изображает изогнутую линию торжественно входящих судов. Го-
род полосой схематично показан в верхней части листа. Не имея
времени или возможности гравировать оба гангутских сюжета,
Пикарт для исполнения этого рисунка призвал второго «ино-
земца»— Гендрика Девита60.
60 Гравюра подписана: «Видел и рисовал Питер Пикарт — грыдоровал ино-
земец Гендрик Девит».
351
Все четыре гравюры получают признание и распространение.
Так, 1 июня 1715 г. посылают «на Котлин остров морских бата-
лий при Ангуте двух манир» по тринадцати экземпляров61, для
продажи печатают как «Вход в Санкт-Питербурх при Васильев-
ском острове», так и «Вход в Санкт-Питербурх с моря» 62.
Свидетельством официально признанного равенства обоих гра-
веров — русского и иноземца являются их совместные работы.
Прежде всего конклюзия «Пресветлому царскому Богом со-
пряженному союзу», подписанная: «В Санкт-Питер-Бурхе грыдо-
ровал Алексей Зубов 1715 го» и «Грыдоровал Питер Пикард»63.
Чрезвычайно сложная по содержанию гравюра исполнена на
текст «Слова» поэта и переводчика Ивана Кременецкого64.
Возможно, что не подписанная автором двухлистовая гравюра
«Полтавской битвы», выполненная, как показывают источники,
в том же 1715 г., также гравирована Зубовым и Пикартом сов-
местно 65. Оба гравера принимают участие в изданиях «Куншты
садов» и «Куншты корабельные». Вдвоем в те же годы Зубовым
и Пикартом исполнена карта Европы, основной картуш с порт-
ретом Петра подписан Зубовым 66.
Среди большого числа приветствий, поднесенных Петру
в 1717 г. при возвращении из-за границы, были две огромные
гравюры «Вид Петербурга» Зубова и «Портрет Петра в родо-
словии» Пикарта. «Вид Петербурга», гравированный на восьми Ли-
стовых досках и объединенный с одиннадцатью маленькими ви-
дами отдельных зданий, исполненных Зубовым и Ростовце-
вым, поднесен Гавриилом Бужинским вместе с панегирическим сло-
вом, прославляющим Петра и Петербург. Автором и составителем
родословия Петра, «в лицевых изображениях» гравированного Пи-
картом, был Феофан Прокопович67. Интересно отметить, что
русский художник выступает в новом жанре городского пейзажа,
закладывая его основы в России; иноземец Пикарт иллюстри-
рует сочинение русского церковного деятеля, вкладывающего но-
вое содержание в старую привычную форму родословия.
61 ЦГАДА, ф. 1182, оп. 2, д. 134, л. 47 об.
62 Там же, лл. 7 а, 34 и др.
63 Государственный Эрмитаж. Воспроизведение: И. И. Леман. Указ, соч.,
стр. 114-115.
64 В декабре 1715 г. в книжную лавку Петербургской типографии поступил
«Куншт конклюзии Пресветлому царскому Богом сопряженному Союзу,
приписанный через труд Иоана Кременецкого» (/7. /7. Пекарский. Указ.
соч., т. II, стр. 692).
65 В литературе гравюра датируется 1710 г. и приписывается Пикарту («Па-
мятники», № 678). В документах Петербургской типографии гравюра
появляется с 1715 г. и названа «новопечатной» (ЦГАДА, ф. 1182, оп. 2,
д. 134, л. 35 об.).
66 «Памятники» (№ 533) датируют карту приблизительно 1708 г. В спи-
сках досок «Карта Европы» упомянута среди гравюр, исполненных в Пе-
тербурге (ЦГАДА, Кабинет Петра I, отд. II, кн. 94, л. 347; ЦГИА СССР,
ф. 796, оп. 10, Д. 282, Л. 39).
67 И. А. Чистович. Феофан Прокопович и его время. СПб., 1868, стр. 26.
352
В конце 1710-х—начале 1720-х годов А. Зубов исполняет
большую часть работ по гравированию. Сам гравер заявляет
в прошении 1719 г., что «работает де он государевы тушеванные
и грыдорованные дела непрестанно, и всегда при поминутом то-
варище своем Петре Пикарте излишнее» 68 69.
Действительно, все три гравюры, связанные с Гренгамской
победой русского флота, гравирует Зубов. Прежде всего и очень
срочно, ко дню торжественного ввода в Петербург шведских су-
дов, им выполнены «Пирамида» и «Ввод судов». 11 сентября
1720 г. Петр посылает их малороссийскому гетману Ивану Ско-
ропадскому при следующем письме: «Господин гетман! В 8 день
сего месяца взятые швецкие фрегаты сюды с триумфом пришли,
ветром вест зюнд-вестом, и как оные шли, так же предводили и
замыкали их галеры, чему прилагаю копор штых при сем, так же
и пирамиде с проблемами, которая для сего триумфа на Троиц-
о	ЛО
кои площади сделана» .
Спешность исполнения послужила причиной того, что в гра-
вюре «Ввод пленных судов» Зубов повторил композицию гра-
вюры Девита по рисунку Пикарта 1714 г. Однако гравюру Зу-
бова нельзя назвать копией. Масштабом кораблей она отличается
от гравюры Девита, а передачей ритма движения и выразитель-
ностью превосходит ее.
Все свои силы, все творческие возможности Зубов вложил
в гравюру «Сражение при Гренгаме», которая стала вершиной
его творчества. С особой силой здесь проявились свойственное
Зубову глубокое проникновение в особенности гравюры, искус-
ства более условного, чем живопись, подлинно художественное
понимание передачи пространства и света, точность рисунка, по-
зволяющая рассматривать любую деталь в сильном увеличении.
Для понимания соотношения творчества Зубова и Пикарта
в эти годы интересна история конного портрета Петра Великого.
Портрет был гравирован Пикартом около 1707 г. Сохранился
лишь один оттиск этого состояния гравюры70. В 1711 г. вместе
с другими досками Оружейной палаты доска работы Пикарта
привезена в Петербург71. Около 1721 г. она была перегравиро-
вана: изменена центральная часть — портрет Петра, в левой
части закончена фигура летящей Славы, дан новый титул импе-
ратора в подписи. Исполнил эти изменения и подписал своим
именем гравюру не автор первого варианта — Пикарт, а другой
мастер — Алексей Зубов 72.
68 ЦГАДА, Кабинет Петра I, отд. II, кн. 58, л. 67.
69 «Чтения ОИДР», 1848, № 8, стр. 44.
70 ГИМ, Отдел изобразительных материалов; М. И. Дубовская. Неизве-
стные портреты первой четверти XVIII в. — «Труды ГИМ», вып. XIV.
М., 1941, стр. 97—100.
71 ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 10, д. 282, л. 37 (№ 1).
'2 До настоящего времени гравюра Зубова рассматривалась как копия
гравюры Пикарта («Памятники», № 475). Сравнение неизмененных
23 Заказ Ха 121
353
Как и по чьей инициативе было передано произведение Пи-
карта для переделки Зубову — неизвестно. В этом стран-
ном, с нашей современной точки зрения, факте сказалось пред-
ставление об авторстве того времени: произведение, исполненное
на государственной службе, было собственностью мастерской.
Поручение этой ответственной работы именно А. Зубову, так же
как и исполнение им всех гравюр, связанных с Гренгамской по-
бедой, говорит о том, что в начале 1720-х годов русский гравер
играет ведущую роль в Петербургской граверной мастерской73.
Положение Зубова внешне отмечено достаточно высоким жа-
лованием. В конце 1710-х—1720-х годах он получает 195 руб. и
30 юфтей хлеба в год74. Для характеристики бытовых подроб-
ностей жизни художника интересно прошение Зубова, содержа-
щее рассказ о том, как он в своей коляске с «человеком» едет из
собственного дома в дом Дмитрия Кантемира 75.
Соотношение творчества Зубова и Пикарта, важное и инте-
ресное для характеристики обоих мастеров, — частный вопрос
истории петровского гравирования. И более одаренный русский
художник и иноземец Пикарт, свыше двадцати лет проработав-
ший на своей второй родине, вложили свое искусство в создание
новой русской гравюры.
В петербургской гравюре утверждается новое для русского
искусства светское содержание, изображение разнообразных со-
временных событий. Перспективное построение композиции от-
крывает взгляду реальную картину события. Закладываются
основы жанров: батального (морского и сухопутного), городского
пейзажа, интерьера. Гравюра опережает и в известной мере ведет
за собой живопись. Творчество Алексея Зубова, в первую
очередь выражающее эти новые черты, сохраняет в то же время
внутреннюю связь с русским искусством предшествующей эпохи.
Перевод в 1721 г. Петербургской типографии в ведомство
только что организованного Синода едва ли способствовал раз-
витию гравирования. «Сражение при Гренгаме» и новый ва-
риант «Конного портрета Петра» — последние большие эстамп-
ные гравюры этого времени. После смерти Петра в 1726
частей изображения на оттисках первого и второго состояния, а также до-
кументальные данные показывают, что переделки выполнены на той же
медной доске, ныне хранящейся в Государственном Русском музее.
/3 Нужно отметить, что и в эти годы Петр, без сомнения знакомый с гра-
вюрами А. Зубова (в частности, он отправлял их Скоропадскому), упо-
минает в письмах лишь Пикарта и ему передает задания по гравированию
(см., например, ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 3, № 1142, л. 1 — «О грави-
ровании Питергофа. . . и прочих хороших мест»).
74 В денежном выражении это не на много меньше жалованья Пикарта,
получавшего 325 руб. в год. Юфть (четверть ржаной муки и четверть
овса) в 1727 г., например, стоила 3 руб. 24 коп. (ЦГИА СССР, ф. 796,
оп. 8, д. 383, л. 7) и тогда, следовательно, Зубов должен был получать
292 руб. 20 коп. в год.
75 ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 4, д. 475, л. 1.
354
и 1727 гг. делаются попытки продолжить петровские начи-
нания в гравюре. Идет интенсивная работа над листами но-
вого издания «Книги Марсовой». Для истории этого памятника
чрезвычайный интерес представляют неизвестные до настоящего
времени свидетельства документов. В списке досок Петербургской
типографии, составленном в 1729 г., читаем: «Да из принятой
Берг-коллегии плотовой меди в 726-м году из оной вновь сде-
лано грыдоровальных же досок а именно Марсовой Книги но-
вой», «да... в 1727 году... во оную ж новую Марсову Книгу
вновь сделано грыдорованную работаю» 7б. Среди новых гравюр
копии батальных сцен, заказанных Петром в Париже. В част-
ности, А. Зубов исполняет копию гравюры М. Бакуа «Сражение
при Гангуте». Для новой «Книги Марсовой» гравером исполнен
и «Вид Санкт-Петербурга» 1727 г. Широко известная и часто
воспроизводимая гравюра не является новым шагом в его твор-
честве. Это скорее свод всех прежних живых и эмоциональных
наблюдений в некую схему-символ. Кроме двух подписных гра-
вюр Зубовым, без сомнения, были исполнены и другие листы
нового издания «Книги Марсовой».
Работа над «Книгой Марсовой» осталась незавершенной. По-
ложение Петербургской типографии чрезвычайно неустойчиво.
Предполагается сокращение и перевод ее на печатание одних
церковных книг. Именно такой проект составляет по поручению Си-
нода в июле 1726 года синодальный переводчик Иван Григорьев.
В типографии на три стана церковных «для всяких нужд надле-
жит определить одного грыдорованных дел мастера». Этим един-
ственным мастером, по мнению Григорьева, должен быть Алек-
сей Ростовцев77. Имя Ростовцева называет и М. П. Аврамов
в своем докладе Синоду в 1726 г. в защиту Петербургской типо-
графии 78. Непрочное положение Зубова в типографии, а также
непрочность положения самой типографии заставляет гравера
искать новые пути и возможности работы. В 1726 г. для всесиль-
ного А. Д. Меншикова исполнены два портрета черной манерой —
княгини Д. М. Меншиковой и княжны Марии Александровны79.
Завязываются отношения с московским издателем, библиотека-
рем В. В. Киприяновым. Для него исполнены две большие гра-
вюры— портрет Екатерины в апреле и портрет Петра II в де-
кабре 1727 г.80
76 ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 10, д. 282, лл. 40, 41.
77 А. В. Гаврилов. Очерк истории Санкт-Петербургской Синодальной типо-
графии. СПб., 1911, с. 124—127.
78 ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 1, д. 402, л. 67 об.; П. П. Пекарский. Указ, соч.,
т. II, стр. 659—660.
79 Портреты известны по факсимильным воспроизведениям в издании Д. А. Ро-
винского «Материалы для Русской иконографии», т. 6. СПб.. 1886, № 206
и 207. Уникальные оттиски портретов хранились в Берлинском музее.
60 ГПБ, Собрание А. Олсуфьева, т. VIII. Подпись под портретами: «тща-
нием б. В. К.» расшифровывается: «тщанием библиотекаря Василия Кип-
риянова».
355
23*
После закрытия Петербургской типографии по решению Вер-
ховного тайного совета 16 октября 1727 г. Зубов делает неудач-
ную попытку поступить на службу в Академию наук. В это время
so вновь созданную Академию наук привлекается большое
число разных граверов: воспитанник Петра в Париже Степан
Коровин (в 1725 г.), Георг Унферцагт (в 1726 г.), выписанный
из Германии Альберт Христиан Вортман (в 1727 г.), приехавший
из Амстердама Оттомар Эллигер (в 1728 г.), анатомический гра-
вер Кейзер.
В январе 1728 г. на сдельную работу принят гравер бывшей
Петербургской типографии Алексей Ростовцев. Секретарь Ака-
демии наук Шумахер недоволен его работой: «Ростовцев есть
тако ж де зело непотребный человек... и сие меня принудило
Зубова, который кажется весьма добрый человек, принять»8l.
Начало работы сулило Зубову благоприятные перспективы.
В июне 1728 г. Шумахер пишет: «Он (Зубов) теперь над план-
тами работает, а когда они все в готовности будут, то будет он
вместе с протчими, над ландкартами трудитися»82.
Однако прогнозы Шумахера не осуществились. В течение года
гравер исполнял лишь «планты» — таблицы ботанического труда
академика Буксбаума83, получая за них сдельную оплату. Подоб-
ное положение не могло удовлетворить Зубова. В сентябре
1728 г. он подает прошение Петру II, в котором, упомянув свои
заслуги на службе с 1700 г. и указав, что призванный в Акаде-
мию наук «грыдырованного ж дела мастер иноземец Вортман» по-
лучил оклад «800 рублев да квартиру и дрова и свечи», пишет:
«Прошу в. и. в. да повелит державство ваше, за означенные мои
всегдашние многотрудные и усердные работы в Санкт-Питер-
бургской академии определить мне своего и. в. денежного жало-
вания за квартиру за дрова и свечи против вышеозначенного
иноземца Вортмана — в пол»84. Прошение звучит наивно. Зубов
не учитывает изменения обстановки за годы, прошедшие после
смерти Петра Великого. Художник не только не получает жало-
ванье «в пол» против Вортмана 85, но и вообще не может рассчи-
тывать на какую-то постоянную работу. Его искусство не нужно
Академии наук. Общие требования и задачи изменились. Для
61 «Материалы для истории Академии наук» (далее—«Материалы»), т. I.
СПб., 1885, стр. 386.
82 Там же.
63	Зубовым было гравировано 80 таблиц для т. I—III книги «Plantorum
minus cognitarum complecteus plantus cirea Bizantium et in Oriente obser-
vantas» (Petropoli, 1729) co сдельной оплатой 1 руб. 25 коп. лист (Архив
Академии наук СССР, ф. 3, Канцелярии Академии наук, оп. 1, д. 644,
ЛЛ. 71, 108, 132).
84	Архив Академии наук, ф. 3, оп. 1, д. 4, лл. 428—429; «Материалы»,
т. I, стр. 398—399.
85	400 руб. в год, просимые Зубовым, — жалованье довольно большое. Из
русских граверов первой половины XVIII в. его получал лишь И. А. Со-
колов, в середине века руководивший Гравировальной палатой Академии,
356
исполнения парадных портретов значительно больше подходит
четкая и точная резцовая репродукционная гравюра, мастером
которой является Вортман. Рядом с ним Алексей Зубов кажется
недостаточно европейским художником. И не только он, вся
школа офортной гравюры Шхонебека получает резкую оценку
в Академии наук. Историк Г.-Ф. Миллер пишет о Шхонебеке:
«Он работал плохо, и оставшийся после него ученик Алексей
Зубов, около этого времени отданный в Академию, еще хуже» 86.
В Петербурге Алексею Зубову нет места. Он покидает новую
столицу, отправляясь осенью 1729 г. вслед за двором и Сенатом
в Москву 87.
От последнего, московского периода творчества Зубова сохра-
нилось несколько десятков произведений. Это довольно большое
число гравюр, особенно если учесть, что Зубов работал как
частный, вольный мастер и известные уникальные оттиски,
вероятно, далеко не исчерпывают всего созданного им в эти годы.
Самое значительное из московских работ Зубова — это гра-
вирование карт «Атласа Кирилова». И. К. Кирилов привлек
гравера к работе над картами еще в Петербурге. После того как
три первые карты (Выборгский уезд, 1726 г., Ингерманландия и
Кексгольмский уезд, 1727 г.) исполнил по его частному заказу
гравер Алексей Ростовцев, незадолго до своего отъезда в конце
1727 г. вместе с Сенатом в Москву Кирилов заказал карту Оло-
нецкой губернии Алексею Зубову. В 1728 г. карта была закон-
чена и подписана88. В переписке И. К. Кирилова сохранились
сведения о ее исполнении: «После моей отлучки, — пишет Кири-
лов в феврале 1729 г., — грыдорованных дел мастер Зубов ланд-
карту Олонецкую сделал, точию писал я к нему, дабы господин
профессор Делиль посвидетельствовал, нет ли каких ошибок,
но неизвестен о том ни о чем. Того ради прошу прилежно, онаго
Зубова призвав, о том ему поговорить и господину Делилю вы-
смотрить» 89. Шумахер исполнил просьбу Кирилова: «По жела-
нию Вашему, Зубова я призывал и у него спрашивал: для чего
он Олонецкой карты господину Делилю для освидетельствования
не давал? — то он мне на то ответствовал, что он о сем был неиз-
вестен. Потому привел я его к господину Делилю с грыдорован-
ною картою и со оригиналом, для освидетельствования»90. Де-
86 «Материалы», т. VI. СПб., 1890, стр. 92.
87 Время переезда А. Зубова в Москву определяют следующие документы
1729 г.: 26 августа он получает деньги в Академии наук в Петербурге
(Архив Академии наук СССР, ф. 3, оп. 1, д. 419, л. 145), а 19 ноября
в Москве «свидетельствует доски» (ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 9, д. 189,
Л. 9).
88 В литературе ошибочно указывается, что все карты «Атласа Кирилова»,
кроме гравированных Академией наук, исполнены в Москве (С. С. Фель.
Картография России XVIII века. М., 1960, стр. 154). Между тем до
1730 г. все карты гравировались в Петербурге,
89 «Материалы», т. I, стр. 453.
90 Там же, стр. 460—461.
357
лиль в свою очередь оповестил Кирилова: «Понеже изволили Вы
желать, чтоб я изследовал карту уезду Олонецкого, я оную
сводил с подлинником, и она мне показалась изрядно приве-
дена» 91.
Алексей Ростовцев подорвал доверие географа неудачной
работой над картой Лифляндии в Академии наук и все работы
были поручены Кириловым Зубову. Все восемнадцать карт «Ат-
ласа», исполненные в Москве в 1730—1734 гг., подписаны Алек-
сеем Зубовым. Можно предположить, что он же был автором
двух гравированных карт «Атласа», известных по источникам92.
После смерти Кирилова часть медных досок «Атласа» оказалась
у В. В. Киприянова, а часть — у А. Зубова93.
Гравюры «Атласа Кирилова» сохраняют связь с петровской
гравюрой. Зубов следует образцам своего учителя, варьируя,
а иногда и просто копируя фигуры картушей на картах Шхоне-
бека. Например, картуш карты Угличского уезда Зубова по-
вторяет картуш карты юго-восточной части Балтийского моря
(«Часть с начала Восточного моря»). Хотя карты «Атласа Ки-
рилова» проще и несколько грубее аналогичных работ Шхоне-
бека, Зубов сохраняет в них принципы художественного подхода
к научному заданию. Карты красиво расположены на листе, кар-
туши вкомпонованы в них свободно и легко. Однако его искус-
ство не было оценено по достоинству в середине XVIII в. Ки-
рилов считал более высокой суховатую манеру гравирования карт
в Академии наук 94.
Кирилов и его «Атлас» — единственное, что связывало твор-
чество Алексея Зубова в Москве с тем искусством, в атмосфере
которого художник жил и работал первое тридцатилетие XVIII в.
Переживший уничтожение гравировальной мастерской Петербург-
ской типографии, созданной при его непосредственном участии,
ненужный в новой гравировальной мастерской Академии наук,
художник, оказавшись в Москве, должен заботиться о пропи-
тании и следовать вкусам и запросам заказчиков. Произведения
Зубова этого периода — царские портреты, подносные листы,
религиозные гравюры. Влияла ли обстановка Москвы, отра-
зился ли перелом, произошедший после смерти Петра I и извест-
ный по судьбе и творчеству многих художников, в частности
Ивана Никитина, но творчество Алексея Зубова этого времени —
91 «Материалы», т. I, стр. 479.
92 Описание карт «Атласа Кирилова» и список-таблицу см. в кн.: С. Г. Н се-
лянская. И. К. Кирилов и его Атлас Всероссийской империи. М.—Л.,
1958, стр. 39—75). Таблица повторена с небольшими изменениями без
ссылки на источник С. Е. Фелем в кн.: «Картография России XVIII века»
(М., 1960, стр. 159—160).
93 «Материалы», т. III. СПб., 1886, стр. 792. В литературе подчеркивается,
что Кирилов издавал свои карты у В. В. Киприянова, между тем имени
издателя нет ни на одной из гравюр.
94 С. Г, Нселянская. Указ, соч., стр. 33.
358
резкая и определенная реакция, отказ от новой русской европей-
ской гравюры, созданной его руками, возврат к средневековым
традициям. Его копии с европейских оригиналов отличает неко-
торая примитивность исполнения. Таков, например, большой
портрет Анны Иоанновны 1732 г., увеличенная в четыре раза
копия коронационного портрета работы Бортмана.
Значительно интереснее те гравюры, где вольно или невольно
А. Зубов приближается к народной картинке. Прекрасные осо-
бенности русского лубка — четкость построения, связь орнамента
и изображения, декоративность выступают в таких работах, как
небольшие портреты Петра I, Екатерины I, Петра II, Анны
Иоанновны в орнаментальных рамках. «Подносные» гравюры Зу-
бова с изображением святых называют широкий круг лиц, с ко-
торыми был связан художник. Здесь и представители старой и
новой знати (А. М. Черкасский, А. Я. Шереметева, М. Н. и
Е. В. Строгановы), и епископ Тверской Митрофаний (Слотвин-
ский), и «Московской Суконной мануфактуры фабрикант Проко-
фий Прохорович Докучаев».
Большой «Вид Соловецкого монастыря» 1744 г. до настоя-
щего времени был последним известным произведением А. Зу-
бова. Дела Московской типографии знакомят нас с новыми фак-
тами его биографии и неизвестными ранее произведениями.
Со времени появления Алексея Зубова в Москве Синодаль-
ная типография неоднократно обращается к его помощи и кон-
сультациям. Так, в ноябре 1729 г. Зубов дает оценку медным
гравированным доскам, принадлежавшим торговому человеку
Ивану Агапитову, в июле и сентябре 1730 г. его разыскивают для
рассмотрения досок «артиллерийской книги», в 1736 г. он печа-
тает карты Варяжского моря перед передачей досок в Адмирал-
тейств-коллегию 95.
Однако типография не дает Зубову постоянной работы.
Вступление на престол Елизаветы Петровны и связанные
с ним надежды на возврат к петровским традициям заставляют
Алексея Зубова, уже немолодого, шестидесятилетнего человека,
сделать попытку определиться на службу.
Он исполняет большую конклюзию, поднесенную императрице
в 1743 г. Московской академией96, и обращается с прошением
в Сенат. Сенат отсылает гравера в Синодальную контору с тре-
бованием, «чтоб его Зубова в рассуждении его искусства и преж-
них служб, в Московской типографии с надлежащим жалованием
определить мастером, который потребные к печатанию в книги
вещи сам исправлять и учеников сколько от святейшего Синода
определится тому искусству обучать может». Контора святейшего
95 ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 9, д. 189, л. 9; оп. 11, д. 255, лл. 4—6;
оп. 10, д. 282, лл. 69, 76.
96 Экземпляр гравюры на тафте хранился в Оружейной палате (<4- ^4- Р°~
винский. Словарь портретов, стб. 953, № 104).
359
Синода не поддерживает это требование, и ответ Московской ти-
пографии совершенно определен: «Тому Зубову в типографии быть
не подлежит, понеже по должности звания его ныне в типографии
нужд не имеется» 97. Возникшие «нужды» типографии Зубов ис-
полняет за сдельную плату. В 1745 г. им перегравирована боль-
шая доска антиминса98 99, исполнены гравюры четырех евангели-
стов и семь иллюстраций в книгу Феофилакта Лопатинского
«Обличение неправды раскольнические» ". Особый интерес среди
них представляет таблица с изображением древа с пышной лист-
вой ересей и двуглавого змея около него.
Итак, 1745 годом датируется последнее известное произведе-
ние Алексея Зубова. Гравер живет в эти годы на окраине
тогдашней Москвы, за границей Земляного города в приходе
церкви Николы в Новой Слободке (ныне квартал между улицами
Новослободской и Садово-Триумфальной) 10°. Установить точ-
ную дату смерти Алексея Зубова по церковным исповедным
книгам не удается. Последнее упоминание имени гравера отно-
сится к 1749 г. По всей вероятности, он умер в 1750 или 1751 г.101
Творческая биография граверов Ивана и Алексея Зубовых
дает богатый материал для проблемы становления русской гра-
вюры первой четверти XVIII в.
Соотношение русских традиций и западных влияний — основ-
ной вопрос культуры этого времени. Как же он решается в гра-
вюре?
Интересны в этом плане свидетельства современников. Для
директора Московского Печатного двора Федора Поликарпова
ответ кажется совершенно очевидным. В ярких и категорических
словах он противопоставляет церковные гравюры рубежа XVII—
XVIII вв. — «резьбу русскую площадную» — гравюрам Пикарта
и Ивана Зубова — «резьбе гражданской немецкой работы»102.
97 ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 24, д. 429, лл. 6 об.—7.
98 Антиминс — «вместопрестолие», кусок ткани с отпечатанной на ней гра-
вюрой «Положение во гроб», — обязательная принадлежность каждого цер-
ковного престола. Сведение о выплате Алексею Зубову 50 руб. за выре-
зание антиминса имеется в счетных документах типографии 1745 г.
(Там же, оп. 26, д. 51, л. 98). В документах 1750 г. эта работа ошибочно
приписана Ивану Зубову (см. стр. 347 настоящей статьи).
99 ЦГИА СССР, Ф. 796, оп. 26, д. 51, лл. 22, 64.
100 Исповедные книги церкви Николы в Новой Слободке Никитского со-
рока, где упомянут А. Зубов, сохранились за 1740, 1741, 1743, 1745,
1747—1749 гг. В 1740 г. «грыдоровальных дел мастер Алексей Федоров
сын Зубов 58 лет от роду» живет в доме с женою Екатериною Никифо-
ровой 41 года и детьми Львом 8 лет и Анною 13 лет, с 1747 г. — один
без жены и детей (ЦГА г. Москвы, ф. 203, д. 22, л. 444; д. 48, л. 461;
д. 85, л. 365 об.; д. 107, л. 17; д. 130, л. 17; д. 143, л. 349 об.;
Д. 153, Л. 349).
101 За 1750 г. исповедная ведомость Никольской церкви не сохранилась.
В исповедной книге 1751 г. имя Зубова отсутствует (там же, д. 175).
102 ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 9, д. 189, л. 7—7 об. С этой характеристикой
смыкается точка зрения искусствоведов второй половины XIX в. На-
360
Анализ современных документов показывает, что вопрос ре-
шается значительно сложнее. Так, термин «фряжский» в XVI и
XVII вв., относящийся к разным иноземным явлениям, в Рос-
сии в начале XVIII в. прочно утвердился за гравюрой на меди.
В Петербургской типографии он употребляется до 1715 г. В де-
лах о печатании и выходе гравюр они называются «фряжскими
листами». С 1716 г. термин «фряжский» заменяется в делах сло-
вами «грыдорованной работы листы» 103. В Москве термин живет
несравненно дольше. В 1726 г. Ивана Зубова называют «фряж-
ских дел мастером» 104, а по отношению к антиминсам и иллю-
страциям к церковным книгам вплоть до конца 1740-х годов упо-
требляют выражение «фряжская работа» 105.
Различие само по себе показательно. Для Москвы все гра-
вюры, исполненные в новой манере, даже выдержанные в старых
традициях иллюстрации церковных книг Ивана Зубова или
древо ересей Алексея Зубова, — гравюры фряжские. И действи-
тельно, сколь ни силен в них дух старой русской гравюры —
это явление нового времени. Московская школа гравюры менее
категорично, чем петербургская, но достаточно определенно идет
по пути отказа от средневековых принципов искусства.
В гравюрах, созданных Алексеем Зубовым в Петербурге, ка-
залось бы, традиционного немного, новое здесь говорит в полный
голос. Однако в некоторой условности передачи пространства,
в решении плоскости листа сказываются его связи с предшествую-
щим периодом развития русского искусства. Не случайно осуж-
дают гравюры Зубова за недостаточную европеизацию Г.-Ф. Мил-
лер и другие иностранцы в Академии наук.
Итак, гравюра первой четверти XVIII в. идет по новому
пути, сохраняя связи с прошлым. Соотношением этих тенденций
определяются характеристики отдельных ее явлений, отличие
творчества Алексея Зубова от творчества Ивана, петербургской
школы гравюры от московской. Все они с их индивидуальным
соотношением нового и старого оказываются частностями в общем
потоке образования русской европейской гравюры, составляют
тот органический сплав, который в целом может быть назван
гравюрой Петровского времени.
пример, В. В. Стасов рассматривал русскую гравюру первой четверти
XVIII в. как провинциальную школу голландской и немецкой гравюры
(В. В. Стасов. Разбор рукописного сочинения Ровинского «Русские гра-
вюры и их произведения с 1564 года». — Собр. соч., т. II. СПб., 1894,
стр. 177).
103	ЦГАДА, ф. 1182, оп. 2, д. 134, 136.
104	ЦГИА СССР, ф. 796, оп. 7, д. 267, лл. 3—4.
105	Там же. оп, 29, д. 44, л. 85.
Аннотированная библиография
иностранной литературы о Петре I
(1947—1970 гг.)
*
М. П. Павлова-Сильванская
В данный список включены как марксистские, так и буржуазные исто-
рические исследования о Петре I, вышедшие с 1947 по 1970 г. В качестве
исходного рубежа был взят год выхода в свет сборника статей «Петр I»,
в котором опубликован обзор более ранней зарубежной литературы по дан-
ному вопросу. Библиография носит выборочный характер: она охватывает
работы, носящие научно-исследовательский характер, специально посвящен-
ные истории России первой четверти XVIII в. и деятельности Петра I.
Кроме того, в список был включен ряд биографий (в том числе и научно-
популярных). Общие работы по русской истории в данном перечне не учи-
тывались. Отсутствие в некоторых случаях аннотаций объясняется невозмож-
ностью для составителя просмотреть книги.
I.	Общие работы. Биографии Петра I
1)	Россия в первой четверти XVIII в. Биографии Петра I
1.	М. S. Anderson. Peter the Great. L., 1969. 32 p. (M. Андерсон. Петр
Великий).
Из серии «Памфлеты», издаваемой Исторической ассоциацией. Дана
общая оценка деятельности Петра I, которого автор рассматривает как
«просвещенного деспота».
2.	С. Buzzi. The life and times of Peter the Great. Feltham, 1968. 75 p.
(пер. с итал. яз.) (К. Буции. Жизнь и эпоха Петра Великого).
Иллюстрированное издание.
3.	R. Cartier. Pierre le Grand. P., 1963, 270 p. Нем. изд.: R. Cartier. Peter
der GroBe. Kaiser und Barbar. Munchen. 1964. 395 S. (P. Картье. Петр
Великий).
Исторический роман-биография.
4.	/. Grey. Peter the Great, Emperor of all Russia. Philadelphia, 1960. 505 p.
(Д. Грей. Петр Великий, император всероссийский).
Научно-популярная биография. Автор рассматривает Петра I как од-
ного из величайших исторических деятелей.
5.	С. Grunwald, de. La Russie de Pierre le Grand. P., 1953. Англ, изд.:
C Criinwald. de. Peter the Great. N. Y., 1956. 224 p. (К. де Грюнвалъд.
Россия Петра Великого).
Биография, написанная на основе русской дореволюционной историо-
графии. Общая оценка деятельности Петра I апологетическая.
362
6.	Th. J. C. Locher. Peter de Grote. Amsterdam, 1947. 266 s. (T. Aoxep.
Петр Великий).
Научно-популярная биография.
7.	L. ]. Oliva. Russia in the era of Peter the Great. Englewood Cliffs.
New Jersey, 1969. 184 p. (-Л. Олива. Россия в эпоху Петра Великого).
Деятельность Петра I рассматривается под углом зрения воздействия
на нее истории России и международной обстановки первой четверти
XVIII в. Автор отрицает существование качественных различий между
историей России и других европейских стран. Отказывается видеть в ре-
формах Петра I исключительное явление, считая его деятельность ти-
пичной для европейских монархов XVIII в.
8.	R. Portal. Pierre le Grand. P., 1961. 311 p. (P. Порталь. Петр Великий).
Научно-популярный биографический очерк (из серии «Исторические
портреты»). Автор видит в Петре «просвещенного деспота» и высоко
оценивает его реформы.
9.	В. Н. Sumner. Peter the Great and the emergence of Russia. L., 1950.
216 p. (Б. X. Самнер. Петр Великий и выход России на международ-
ную арену).
Общий очерк жизни и деятельности Петра I. Из серии книг для само-
образования.
10.	Н. Valloton. Pierre le Grand. P., 1958. 550 p. Нем. изд.: H. Valloton.
Peter der GroBe. Munchen, 1960. 528 S. (А. Валлотон. Петр Великий).
Автор не является историком-профессионалом. По оценке Р. Витт-
рама, постановка вопроса и изложение материала находятся на «до-
научном уровне исторического исследования» (см.: «Jahrbiicher fur Ge-
schichte Osteuropas». Munchen, 1963, B. 11, H. 4, S. 607—611). Опреде-
ленный интерес представляет собой лишь описание путешествия Петра I
в Париж и Спа: в этой части книги автором использованы малоизвест-
ные французские и бельгийские публикации.
11.	Е. Venturi. Pietro il Grande. Torino, 1966. 147 p. (Ф. Вентури. Петр
Великий).
Автор излагает биографию Петра I, обращая внимание преимуще-
ственно на 2 вопроса: 1) отношения между Западной Европой и Рос-
сией в конце XVII—начале XVIII в., 2) экономическая психологиче-
ская и политическая цена изменений, внесенных Петром I во внутрен-
нюю жизнь и внешнюю политику России. Специально рассматривается
вопрос о том, в какой степени непрерывным было экономическое разви-
тие России после реформ Петра I.
12.	R. IVittram. Peter der GroBe. Der Eintritt RuBlands in die Neuzeit. B.,
1954. 151 S. («Verstandliche Wissenschaft». Bd. 52) (P. Виттрам. Петр I.
Вступление России в новое время).
Научно-популярная биография.
13.	R. IVittram. Peter I., Czar und Kaiser: zur Geschichte Peters des GroBen
in seiner Zeit. Vv. 1—2. Gottingen, 1964. 490, 644 S. (P. Виттрам.
Петр I, царь и император: к истории Петра I и его эпохи).
Научная биография Петра I. Написана на ‘огромном круге литературы
и источников, как русских (опубликованных), так и иностранных
(использованы материалы государственных и частных архивов Австрии,
Швеции, Франции и Швейцарии). Наиболее фундаментальное исследо-
вание из всех послевоенных работ о России первой четверти XVIII века,
вышедших за рубежом. Автор ставит перед собой задачу показать связь
между деятельностью личности и эпохой.
2)	Отдельные периоды жизни Петра I
а) Юность Петра I
14.	С. Bickford O’Brien. Russia under two Tsars. 1682—1689. The regency
of Sophia Alekseevna. Berkley, Los Angeles. 1952. 178 p. (University
of California publications in history, v. 42). (К. Бикфорд О’Брайн. Россия
при двух царях. 1682—1689. Регентство Софьи Алексеевны).
363
Автор рассматривает внутреннюю и внешнюю политику Софьи. Счи-
тает, что ею были начаты многие преобразования, осуществленные позд-
нее Петром I.
15.	Е. F. Sommer. Der junge Zar Peter in der Moskauer Deutschen Sloboda.—
«Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas». Wiesbaden, 1957, B. 5, H. 1—2,
S. 67—105 (E. Ф. Зоммер. Молодой царь Петр в московской Немецкой
слободе).
Рассматривается влияние иностранцев на формирование взглядов мо-
лодого Петра I. Автор полагает, что реформы первой четверти XVIII в.
остались поверхностными из-за нежелания Петра I пойти на воссоеди-
нение католической и православной церквей, ибо только на основе
религиозно-этического единства возможен длительный и глубокий куль-
турный синкретизм.
16.	R. Н. Warner. The Kozuchovo campaign of 1697 or the conquest of Mos-
cow by Preobrazenskoe.— «Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas». Wiesba-
den, 1965, B. 13, H. 4, S. 487—496. (P. X. Варнер. Сражение под
Кожуховом 1697 г., или победа Преображенского над Москвой).
Сражение под Кожуховом рассматривается как выражение стремле-
ния Петра I подчинить себе силы, враждебные нововведениям, а также
как подготовка к войне с Турцией.
б) Петр I за границей
17.	/. D. Chastelain. Pierre le Grand a Bruxelles. — In: Ou leur ombre rode
encore. Bruxelles, 1950 (^. Д. [Настелен. Петр Великий в Брюсселе).
18.	Л. М. Crino. La visita di Pietre il Grande in Inghilterra dalla lettere di
Thomas Platt ad Appolonio Bassetti. — «Nuova rivista storica». Milano,
1953, sett.—die., p. 439—449 (A. M. Крино. Письма Томаса Платта
к Апполонию Бассети о посещении Петром I Англии).
Публикация отрывков из писем Т. Платта, флорентийского агента
в Лондоне, секретарю при дворе Медичи, о пребывании Петра I в Анг-
лии. Документы сохранились в Государственном архиве Флоренции.
19.	Е. Duoichenko-Markov. William Penn and Peter the Great. — «Proceedings
of the American philosophical society», Philadelphia, 1953, v. 97, № I,
p. 12—25 (E. Двойченко-М арков. Уильям Пенн и Петр Великий).
На материалах английских источников описываются встречи Петра I
с квакерами и в том числе с У. Пенном. Автор ставит воспрос о влия-
нии квакерства на церковные реформы первой четверти XVIII в. В при-
ложении публикуются отрывки из: «Journal of the life of Thomas Story».
Newcastle, 1747; G. Whitehead. The Cristian progress. Philadelphia, 1844.
В тексте приведено полностью письмо У. Пенна Петру I.
20.	A. Isberg. Erik Dahlbergh och tsar Peters vasteuropeiska resa. — In: Svio-
Estonica. Lund, 1962, v. 16, h. 7, s. 52—72 (А. Изверг. Эрик Дальберг
и путешествие царя Петра в Западную Европу).
21.	L. Loetuenson. Some details of Peter the Great’s stay in England in 1698:
Neglected English materials. — «Slavonic and East European review». L.,
1962, v. 40, № 95, p. 431—443. (Л. Левенсон. Некоторые детали пре-
бывания Петра Великого в Англии в 1698 г.: забытые английские ма-
териалы).
На материалах современной английской печати и дневников Н. Лет-
релла (N. Latrell. A brief historical relation of state affairs from September
1678 to Apiil 1714, 6 vols. Oxford, 1857) уточняется место жительства
Петра I в Лондоне и программа его пребывания в Англии.
22.	L. Loetuenson. The first interviews between Peter I and William III
in 1697: Some neglected English materials. — «Slavonic and East European
review». L., 1958, v. 36, № 87, p. 308—316 (Л. Левенсон. Первые бе-
седы Петра I и Вильяма III в 1697г.: забытые английские материалы).
На основе сопоставления источников конца XVII—первой половины
XVIII в. выясняется позиция Петра I во время встречи с Вильямом III
в Утрехте. Автор считает, что опубликованные М. А. Веневитиновым
364
Материалы (Русские в Голландии. Великое посольство 1697________1698 гг.
М., 1897, стр. 73 75) правильно отражают содержание речи Петра I.
произнесенной во время свидания.
23.	L. Loetuenson. People Peter the Great met in England. Moses Stringer,
chymist and physician.— «Slavonic and East European review». L., 1958,
v. 37, № 89, p. 459—468 (Л. Левенсон. Люди, которых Петр I встретил
в Англии. Мозес Стрингер: химик и врач).
Публикуется английская поэма, написанная в 1698 г., по мнению
автора, английским химиком М. Стрингером, показывавшим Петру I
опыты.
24.	М. Sawizky. Unbekannte Aufzeichungen uber den Besuch Peters des Gros-
sen in Frankreich. — «Welt als Geschichte», Stuttgart, 1957, H. I, S. 49—54
(M. Савицкий. Неизвестные записи о посещении Петром I Франции).
Комментированная публикация отрывка из хроники капуцинского мо-
настыря дю Марэ в Париже о пребывании Петра I в столице Франции.
Записи охватывают период с 7 мая по 22 июня 1717 г.
25.	R. IVittram. Peters des GroBen erste Reise in den Westen. — «Jahrbiicher
fur Geschichte Osteuropas». Wiesbaden, 1955, В. 3, H. 4, S. 373—403
(P. Виттрам. Первое путешествие Петра Первого на Запад).
Детальная хроника Великого посольства.
II.	Реформы Петра I
26.	Е. Anners. Den Karolinska militarstraffratten och Peter den stores krigsar-
tiklar. Stockholm, 1961. 211 s. (Acta Academiae regiae scientiarum upsa-
liensis. Kunge. Vetenskapssamhallets i Uppsala handlingar. 9.) Рез. на нем.
яз. (Е. Аннерс. Каролинское военное право и «Воинский артикул»
Петра I).
Источниковедческое исследование. Автор выясняет источники и методы
составления «Воинского артикула» Петра I. По мнению Аннерса, при
составлении устава был использован сборник: Volcker, -ed. «Corpus Juris
Militaris.. .» Frankfurt a/M., 1709. В приложении к книге даны парал-
лельные сопоставления текстов «Воинского артикула» и его источников,
а также перевод статьи П. П. Епифанова «Воинский устав Петра Вели-
кого» (в сб.: «Петр 1». М.—Л., 1947). Автор оспаривает мнение Епи-
фанова об оригинальности «Воинского артикула». Даются также оценки
состояния русской армии.
27.	Е. Amburger. Geschichte der Behordenorganisation RuBlands von Peter
dem GroBen bis 1917. Leiden, 1966. 622 S. (Э. Амбургер. История го-
сударственных учреждений России с Петра I до 1917 г.).
Справочное издание. В разделах, посвященных организации централь-
ного управления России, имеется материал по первой четверти XVIII в.
28. G. Bissonnette. Peter the Great and the church as an educational institu-
tion. — In: Essays in Russian and Soviet history. In honour of G. T. Ro-
binson. N. Y., 1963. p. 3—19 (Г. Биссоннет. Петр I и церковь как
образовательный институт).
Автор полемизирует с оценкой роли русской церкви в культурной
жизни России первой четверти XVIII в., данной в «Очерках истории
СССР». Подчеркивается, что церковь была превращена Петром I в «ми-
нистерство просвещения», несла все затраты на развитие образования,
при ее посредстве осуществлялось образование не только духовенства
и дворянства, но и всего народа.
29.	S. Blanc. La pratique de 1’administration russe dans la premiere moitie du
XVIII-e siecle. — «Revue d’histoire moderne et contemporaine». P., 1963,
t. 10, p. 45—64 (С. Блан. Русская административная практика в первой
половине XVIII в.).
Рассматриваются юридические принципы административных реформ
Петра I и реализация их в практике функционирования государствен-
ного аппарата. Автор проводит параллель между административными
реформами Петра I, Людовика XI и Людовика XVI.
365
30.	5. Blanc. A propos de la politique economique de Pierre le Grand. --
«Cahiers du monde russe et sovietique». P., 1962, v. 3, № 1, p. 122—139
(С. Блан. По поводу экономической политики Петра Великого).
Экономическая политика Петра I рассматривается как русский ва-
риант меркантилизма, давший дополнительный толчок развитию про-
мышленности, начавшемуся еще в XVII в. Личную заслугу Петра I
автор видит в создании психологической атмосферы, способствовавшей
быстрому экономическому подъему страны. Форма правления Петра I
оценивается как просвещенный деспотизм или абсолютизм. Автор счи-
тает, что возникновение абсолютизма в России вполне объясняется те-
зисом о равновесии между дворянством и купечеством.
31.	Н. Fink. Die Auswirkungen der Reformen Peters des GroBen auf das Kir-
chenrecht der russischen orthodoxen Kirche. Erlangen—Nurnberg, 1963,
169 S. (Г. Финк. Влияние реформ Петра Великого на русское церков-
ное право).
32.	А. V. Florovskij. Cesko-ruske obhodni styky v minulosty (X—XVIII. sto-
leti). Praha, 1954. Рез. на рус. яз. (А. В. Флоровский. Чешско-русские
торговые связи в прошлом. X—XVIII вв.).
Автором исследуется, в частности, вопрос о том, какое значение для
экономики Силезии и Украины имело распоряжение Петра I в 1714 г.
о ведении всех внешнеторговых операций через порты Балтийского
моря. В связи с этим рассматриваются также попытки австрийского
правительства восстановить традиционные торговые связи путем за-
ключения торгового договора (посольство гр. Кинского в 1721—1722 гг.).
33. D. Geyer. Peter und St. Petersburg. — «Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas»,
1962. Wiesbaden, B. 10, H. 2, S. 181—200 (Д. Гейер. Петр и Санкт-Пе-
пербург).
Основание Петербурга рассматривается как результат влияния на
Петра I идей раннего Просвещения, как попытка создать образец Рос-
сии будущего.
34.	]. Hassel. Implementation of the Russian Table of ranks during the eigh-
teenth century.— «Slavic review». Wash., 1970, v. 29, № 2, p. 283—295
(Д. Хассель. Применение русской «Табели о рангах» в XVIII в.).
Введение «Табели о рангах» расценивается как неудавшаяся попытка
положить в основу продвижения по службе принцип заслуги, а не право
рождения. Однако административная практика XVIII в. реализовала
лишь те стороны «Табели», которые способствовали укреплению при-
вилегий дворянства. Вместе с тем «Табель», дававшая возможность
получения дворянского звания отдельным чиновникам государствен-
ного аппарата, до известной степени препятствовала тенденции дво-
рянства превратиться в замкнутую касту.
35.	S. Hedengren. Peter den stores som armeorganisator och taktiker. En so-
vetrysk militartidskift om Peters militara instatser i kriger mot sverige. —
«Karolinska forbundet arsbook. Stockholm, 1953, s. 216—224 (C. Xe-
денгрен. Петр Великий как военный организатор и тактик).
Перевод на шв. яз. статьи А. Кочеткова. «Развитие тактики русской
армией в начале XVIII века» («Военный вестник», 1948, № 15).
Во вступительном слове отмечается, что автор статьи допускает преуве-
личения военного искусства русской армии в начале XVIII в.
36.	Е. Niederhauser. Az orosz felvildgosodott abszolutizmus kerdesehez. —
«Acta historica Universitas debreceniensis de Ludovico Kossuth nominatae».
Debrecen, 1964, v. 3, 73—82 old. (Э. Нидерхаузер. К вопросу о рус-
ском просвещенном абсолютизме).
Сопоставляя реформаторскую деятельность Петра I и Екатерины II,
автор приходит к выводу, что первая четверть XVIII в. с большим
правом, нежели вторая половина этого века, может считаться периодом
просвещенной монархии.
37.	Peter the Great: reformer or revolutionary? M. Raeff, ed. Boston, 1966
(Problems in European civilization series) (Петр Великий: реформатор
или революционер?).
366
Сборник, в состав которого включены отрывки из работ С. Ф. Пла-
тонова, С. М. Соловьева, П. Н. Милюкова, В. О. Ключевского,
М. М. Богословского и других русских историков. Вводная статья
М. Раева (р. VII—XV) и заключительная статья Б. X. Самнера
(В. Н. Sumner. Peter’s accomplishments and their historical significance,
p. 102—106—'перепечатка из статьи того же автора: Peter the Great.—
«History», 1947, v. 32) посвящены общей оценке реформ Петра I.
При этом особое значение придается соотношению преобразований пер-
вой четверти XVIII в. с традиционной духовной и культурной иденти-
фикацией русских, а также влиянию этих реформ на формирование
идейных позиций различных групп русской интеллигенции XIX в.
38.	R. Portal. L’Oural au XVIII-e siecle. P., 1950, 430 p. (P. Порталъ.
Урал в XVIII веке).
Развитие Урала при Петре I рассматривается в трех первых главах:
«Урал в начале XVIII в.», «Первые современные заводы и промышлен-
ная политика Петра I», «Промышленное развитие Центрального Урала
(1716—1745 гг.)». Здесь же специальные параграфы посвящены дея-
тельности Демидовых, В. Н. Татищева и де Геннина. Политику индуст-
риализации Урала автор рассматривавает как проявление «личной воли
Петра I» и как процесс, вызванный Северной войной.
39.	Н. Rogger. National consiousness in eighteenth century Russia. Cambridge,
Mass., 1960, 319 о. (Л Роггер. Национальное сознание в России
XVIII в.).
Рассматривается вопрос о собственной национальной идентификации
русских при Петре I и Екатерине II.
40.	R. IVittram. Peters des Grofien Verhaltnis zur Religion und den Kirchen.
Glaube, Vernunft, Leidenschaft. — «Historische Zeitschrift». Munchen, 1952,
B. 173, H. 2, S. 261—296 (P. Витт рам. Отношение Петра I к религии
и различным церквам. Вера, разум, страсть).
Автор рассматривает религиозные воззрения Петра I, его знакомство
с различными вероисповеданиями и отношение к религиозным взглядам
иностранцев, а также отражение позиции Петра I в этом вопросе
в «Духовном регламенте».
III.	Внешняя политика России в первой четверти XVIII в.
Северная война
41.	Л. В. Флоровский. Дело о фон Клинковстрэме. Эпизод из истории
Северной войны. 1709—1710 гг. — In: Scando-Slavica. Copenhagen, 1959,
t. X, P. 199—230.
На основе материалов допросов личного секретаря Карла XII, проби-
равшегося из ставки в Бендерах в Швецию и взятого в плен австрий-
цами, автор пытается осветить дипломатическую игру, которую Карл XII
вел во время своего пребывания в Турции.
42.	А В. Флоровский. От Полтавы до Прута. Из истории русско-австрий-
ских отношений в 1709—1711 гг. Praha, 1971 (Acta Universitatis Caroli-
nae. Philosophica et historica. Monographia. XXX. 1969). 139 p.
Посмертная публикация двух незаконченных работ А. В. Флоровского:
«Попытки австрийско-русского сближения и венгерский вопрос» и «Ту-
рецкий вопрос и переговоры о русско-австрийском союзе в 1709—
1711 гг.»
43.	А. В. Флоровский. Петр I и Эфиопия. — In: Orbis scriptum. Dmitrij
Tschizewsky zum 70. Geburtstag. Munchen, 1966, S. 211—220.
Пытаясь установить дипломатические контакты с православной Эфио-
пией, по мнению Флоровского, Петр I пытался получить союзника
в борьбе против Турции.
44.	А. В. Флоровский. Русско-австрийские отношения в эпоху Петра I.—
«Acta Universitatis Carolinae. Historica». Praha, 1955, p. 3—41.
Краткий очерк отношений между Россией и Австрией при Петре I.
Автор показывает, что миссия кн. П. А. Голицына и деятельность Пат-
367
куля были направлены на то, чтобы использовать влияние Австрии для
вовлечения Дании и Бранденбург-Пруссии в войну против Швеции.
А. В. Флоровский анализирует также найденную им в Венском архиве
записку Порциа, в которой выражается опасение относительно возмож-
ных контактов русских войск (в случае, если они вступят на террито-
рию Австрийской империи) с православным населением Австрии.
45.	А. В. Флоровский. Царевич Алексей в 1710 г.: записка гр. Г. В. Вел-
чека. — In: То honour Roman Jakobson, v. I. The Hague, 1967, p. 672—677.
Комментированная публикация документа из Венского государствен-
ного архива — описания царевича Алексея.
46.	A. Aberg. Fran Prut till Bender. — In: Karolinska forbundet arsbok. Stock-
holm, 1954, s. 93—103 (А. Аберг. От Прута до Бендер).
Автор оспаривает точку зрения Э. Тенгберга на характер шведско-
турецких отношений в 1712—1713 гг., изложенную в книге «От Пол-
тавы до Бендер» (см. № 97).
47.	С. S. Ardeleanu. Contribute la istoria expeditiilor de la Azov (1696—
1699). — «Studii. Revista de istorie». Bucuresti, 1956, № 1—2, p. 91—106.
Рез. на рус. яз. (Г. С. Арделеану. К истории Азовских походов).
Статья посвящена анализу неизвестного в научной литературе источ-
ника — мемуаров австрийского инженера Э. Ф. фон Боргсдорфа, по-
сланного Леопольдом I под Азов для организации там фортификацион-
ных работ.
48.	С. S. Ardeleanu. Din istoria relatiilor romano-ruse. Stiri privitoare la istoria
farilor romane in corespondentia inparatului Rusiei, Petru I.—«Studii si
cercetari de istorie medie». Bucuresti, 1950, № 1, p. 181—222 (Г. C. Ao~
делеану. Из истории румыно-русских отношений. Известия из истории
румынского княжества в переписке императора России Петра I).
Русско-румынские отношения рассматриваются на основе документов,
опубликованных в «Письмах и бумагах Петра I». В приложении опуб-
ликованы переводы текстов из этого издания, имеющих отношение
к истории Румынии.
49.	Р. Baril. Albanien — ein Randgebiet der russischen Balkanpolitik im 18.
Jahrhundert. 1711—1807. — «Saeculum». Freiburg—Munchen, 1966, v. 17,
H. 3-4 (П. Бартлъ. Албания — окраинная область русской политики
на Балканах в XVIII веке).
Страницы 383—384 посвящены вопросу о позиции отдельных албан-
ских родов по отношению к туркам во время Прутского похода.
50.	S. Blanc. Histoire d’une phobie: le testament de Pierre le Grand. — «Cahiers
du monde russe et sovietique». P., 1968, v. 9, № 3-4, p. 265—293
(С. Блан. История ненависти: завещание Петра I).
Работа посвящена выяснению источников и автора подложного «за-
вещания» Петра I. Автор рассматривает также влияние этого документа
на общественное мнение Европы XIX в.
51.	D. Р. Bogdan. Legaturile serdarului Lupu Anastasa cu Ru$ii (1721—
1751). — «Studii si materiale de istorie medie». Bucuresti, 1957, v. 2,
p. 345—389. Рез. на русском яз. (Д. П. Богдан. Посольство сердара
Лупула Анастаса к русским (1721—1751).
Описаны поездки Лупула Анастаса в Киев и в Москву в 1721 —
1724 гг. В приложении опубликованы четыре документа, относящиеся
к этому времени.
52.	A. Bohlen. Changes in Russian diplomacy under Peter the Great.— «Ca-
hiers du monde russe et sovietique». P., 1966, v. 7, № 3, p. 341—358
(А. Болен. Изменения в русской дипломатии при Петре Великом).
Выделяются три периода: 1) до начала Северной войны, когда про-
должают господствовать традиционные русские методы ведения пере-
говоров и организации дипломатических связей; 2) с 1700 г. до Пол-
тавской победы — период становления новой русской дипломатической
службы, отмеченный рядом неудач, отсутствием опыта и т. д.; 3) пе-
риод быстрого совершенствования организации дипломатической службы
России.
368
53.	D. Borghese. Un ambasciatore di Pietro il Grande «in incognito» presso
la Santa Sede.—«Studi romani». Roma, 1961, N 3, p. 294—300 (Д. Бор-
гезе. Посол «инкогнито» Петра I в Ватикане).
По поводу миссии кн. Б. И. Куракина в Ватикане (1707 г.).
54.	Н. Dorri es. Peters des GroBen politische Beziehungen zu Danzig 1716/17
und die Begrundung der russischen Agentur.— In: Forschungen zur Osteu-
ropaischen Geschichte. B., 1954, В. I, S. 21—44 (Г. Деррис. Политиче-
ские отношения Петра Великого с Данцигом в 1716—1717 гг. и созда-
ние русского представительства).
На основе анализа переговоров России с Данцигом автор приходит
к выводу, что созданное в городе русское представительство носило
политический, а не только коммерческий характер.
55.	A. Florovsky. Das Meklenburgproblem in der Politik Peters des GroBen.—
«Wissenschaftliche Zeitschrift der Ernst-Moritz-Arndt-Universitat Greifs-
wald». Gesellschaftssprachwissenschaftliche Reihe, 1963, N 5-6, S. 545—
558 (А. Флоровский. Мекленбургский вопрос в политике Петра Ве-
ликого).
Автор анализирует русско-мекленбургский договор 1716 г. и показы-
вает, что Петр I не ставил перед собой цель захвата земель в Запад-
ной Прибалтике. Его задачей была организация десанта в Швецию и
обеспечение русскому купечеству беспошлинного выхода из Балтийского
моря. По мнению автора, Петр I отказался от мекленбургских планов
во имя общих принципов своей внешней политики.
56.	А. V. Florovsky. Russian-Austrian conflicts in the early 18th century. —
«Slavonic and East European review». L., 1969, v. 47, N 108, p. 94—114.
(А. В. Флоровский. Русско-австрийские конфликты в начале XVIII века).
Автор рассматривает связи России с Закарпатьем, Молдавией, Ва-
лахией и с сербами — «православный интернационализм» — в качестве
основного источника осложнений в русско-австрийских отношениях на-
чала XVIII в.
57.	A. Florovsky. Versuche einer russisch-osterreichischen Annaherung in den
ersten Jahren des Nordischen Krieges (1702—1705). — In: Jahrbiicher fur
Geschichte der UdSSR und der volksdemokratischen Lander Europas. B.,
1967, B. 10, S. 253—271 (А. Флоровский. Попытки русско-австрий-
ского сближения в первые годы Северной войны).
Рассматривается тот же круг вопросов, что и в статье «Русско-
австрийские отношения в эпоху Петра I» (см. выше № 44).
58.	С. М. Foust. Russian expantion to the East through the 18th century.—
«Journal of economic history». N. Y., 1961, v. 21, N 4, p. 469—482
(К. M. Фоуст. Русская экспансия на Востоке в XVIII веке).
Главным образом рассматриваются меры, предпринимавшиеся русским
правительством в первой трети XVIII в., по установлению контроля
над торговлей, ведшейся частными лицами с Китаем.
59.	С. С. Legaturi intre Petru cel Mare §i Constantin Brancoveanu. — «Studii.
Revista de istorie §i filosofie». Bucure§ti, 1950, julie—sept., p. 169—177
(Г. Ц. Обмен посольствами между Петром Великим и Константином
Бранковеану).
Излагается фактический материал о переговорах, имевших место
в 1701—1714 гг. В отрывках воспроизводятся документы из русских
архивов, опубликованные в книге: «Constantin Brankovan. Prince de Va-
lachie». 1688—1714, t. 3. P., 1915.
60.	A. Crecu. Despre legaturile lui Nicolae Milescu Spatarul cu Rusia. — «Stu-
dii. Revista de istorie», 1950, N 1 (А. Греку. О посольстве спатарула
Н. Милеску в Россию).
О деятельности Н. Спафария в качестве переводчика в первом Азов-
ском походе.
61.	О. Haintz. Konig Karl XII. von Schweden. В. 1-3. В., 1958, 307, 314,
371 S. (О. Хайнц. Шведский король Карл XII).
Фундаментальная научная библиография Карла XII, содержащая обч
ширные материалы по истории Северной войны.
24 Заказ № 121
369
62.	E. Hassinger. Brandenburg-PreuBen, Schweden und RuBland, 1700—1713.
Miinchen, 1953, 319 S. (E. Хассингер. Бранденбург-Пруссия, Швеция и
Россия).
Исследуется внешняя политика Бранденбург-Пруссии с начала Север-
ной войны до смерти Фридриха I. Позиция Пруссии рассматривается
как противодействие экспансионистским устремлениям России и Швеции
в Северной Европе.
63.	Н. Hjertstedt. Narvas undsattning. Nagra synpunkter. — In: Karolinska for-
bundet arsbok. Stockholm, 1951, s. 193—205 (X. Хъерстедт. Подкрепле-
ние Нарве. Некоторые соображения).
Автор полемизирует с Э. Тенгбергом по поводу роли, сыгранной
И. Гумортом в победе шведской армии под Нарвой: он считает недока-
занным, что Карлу XII до перехода Гуморта было неизвестно о пред-
полагавшемся прибытии отряда Репнина.
64.	N. F. Holm. Kampen от ryska ishavsvagen pa Karl XII: s tid.— «Forum
navale». Uppsala, 1948, N, 9, s. 15—29 (H. Ф. Хольм. Борьба за рус-
ский Северный морской путь при Карле XII).
В статье рассматривается вопрос о попытке шведов блокировать в 1700—
1701 гг. Архангельск с целью прервать торговлю России с Западной
Европой и тем самым ускорить победу. Описана неудачная экспедиция
шведской эскадры под командованием Ч. Г. Лёве под Архангельск ле-
том 1701 г.
65.	G. Jonassort. Karl XII: s baltiska militarpolitik under ar 1701. — «Scandia»,
1963, b. 20, h. 2, s. 250—291. Рез. на нем. яз. (Л Ионассон. Военная
политика Карла XII в Прибалтике в 1701 г.).
О причинах изменения Карлом XII планов кампании 1701 г.
66.	A. Kaminski. Pocz^tki antyszwedskiego sojuszu. Ze stosunkow polsko-ro-
syjskich. 1704—1706. — «Przegl^d historyczny». W-wa, 1969, t. 60, zsz. 2.
str. 291—313 (А. Каминъский. Начало антишведского союза. Из исто-
рии русско-польских связей. 1704—1706).
Автор выясняет, какие обязательства были взяты русским правитель-
ством по Нарвскому трактату.
67.	A. Kaminski. Piotr a wojsko koronne w przededniu szwedzkiego uderzenia
na Rosje w 1707 r. — «Studia i materialy do historic wojskowosci». W-wa,
1969, t. 15, cz. 1, str. 41—59 (А. Каминъский. Петр и коронное войско
накануне шведского вторжения в Россию в 1707 г.).
Автор рассматривает, как выполнялись обязательства, взятые Рос-
сией по Нарскому трактату после заключения Альтранштадтского мира
и отказа Августа II от престола. А. Каминьский остро полемизирует
с Г. И. Гербильским по вопросу о жолкевском военном плане (Г. И. Гер-
виль ский. Русско-польский союз и жолкевский стратегический план. —
В сб.: Полтава. К 250-летию Полтавского сражения. М., 1959).
68.	С. Kiss. Franz Rakoszi II. Peter der GroBe und der polnische Thron
(um 1707). — «Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas». Wiesbaden, 1965,
B. 13, H. 3, S. 344—360 (Г. Киш. Ференц Ракоши II. Петр Великий
и польский трон).
На основе венгерских источников анализируются дипломатические
контакты Петра I и Ференца Ракоши II. Позиция последнего по отно-
шению к России рассматривается как вынужденная.
69.	S. Kreiiger. Ett intermezzo vid ryska gransen ar 1709. Nagra aktstycken
rorande en bruten bondefred. — In: Karolinska forbundet arsbok. Stockholm,
1950, s. 73—84 (С. Крейгер. Инцидент на русской границе в 1709 г.
Несколько документов о нарушенном пограничном мире).
Аннотированная публикация донесений губернаторов Выборга и
Эстерботнии о нарушении шведскими крестьянами пограничного мира
(т. е. режима, согласно которому местное население и во время войны
свободно передвигалось в пограничных районах).
70.	L. Kujala. Pohjanmaan puolustus suuren pohjan sodan aikana. Helsinki,
1953, 261 s. Рез. на нем. яз. (Куяла А. Оборона Эстерботнии во время
Северной войны).
370
Хронологические рамки исследования — 1702 —1721 гг. Рассматривается
деятельность местного самоуправления по организации обороны про-
винции, военные действия 1713—1716 гг., позиция населения по отно-
шению к русским войскам.
71.	Л. N. Kurat. Der Prutfeldzug und der Prutfrieden von 1711. — «Jahr-
biicher fur Geschichte Osteuropas». Wiesbaden 1962, B. 10, H. 1, S. 13—
66 (A. H. Курат. Прутский поход и мир 1711 г.).
Детальное фактологическое исследование. Автор использует широкий
круг русской и шведской литературы, а также малоизвестные турецкие
источники.
72.	A. N. Kurat. Letters of Poniatowsky on the Prut campaign 1711. — «Sla-
vonic and East European review». L., v. 26, N 66, p. 239—258.
(A. H. Курат. Письма Понятовского о Прутской кампании 1711 г.).
Комментированная публикация 7 писем С. Понятовского от 11 июля—
4 октября 1711 г., содержащих данные о Прутском походе (на фр. яз.).
Оригиналы находятся в Шведском государственном архиве.
73.	A. N. Kurat. Prut Seferi ve bari§ i 1123—1711. 2 vol. Ankara, 1951 —
1953 (на турец. яз.) (A. H. Курат. Прутская кампания и мир 1711 г.).
74.	D. V. Lehovich. The testament of Peter the Great. — «American Slavic
and East European review». N. Y., 1948, v. 7, N 2, p. 111 —124
(Д. В. Аехович. Завещание Петра Великого).
Археографическое исследование. Подробно излагается история появле-
ния и использования в политических целях так называемого «завеща-
ния» Петра I.
75.	Ch. Lemercier-Quelquejay. La campagne de Pierre le Grand sur le Prut
d’apres les documents des Archives Ottomanes. — «Cahiers du monde russe
et sovietique». P., 1966, v. 7, N 2, p. 221—233 (Ш. Аемерсье-Келъкёже.
Прутская кампания Петра I по документам турецких архивов).
Сопровождаемая вступительной статьей публикация письма главно-
командующего турецкой армией, великого везиря Балтаджи Мехмеда
Паши к султанше, матери Ахмеда III (Архив музея-дворца Тонкани,
№ Е 2989/1). Письмо содержит описание сражения на р. Прут и капи-
туляции русской армии.
76.	Ch. Lemercie-Quelquejay. Un document inedit sur la campagne de Pierre le
Grand au Caucase.— «Cahiers du monde russe et sovietique». P., 1965, v. 6,
N 1, p. 139—142 (Ш. Аемерсъе-Келъкёже. Неопубликованный документ
о военных действиях Петра Великого на Кавказе). То же самое см.:
An unpublished document on campaign of Peter the Great in the Caucasus. —
«Central Asian Journal», 1967, v. 54, pt. 2.
Публикуется перевод на фр. яз. письма великого везиря Оттоманской
порты Хаджи Дауд хану от 27 февраля 1723 г. (Стамбульский архив
Бас Векалет, фонд Дживдет Таснифи, № 9187) о том, что Петр I по-
ставлен в известность о претензиях Порты на Дагестан и что в случае
продолжения начатой им кампании Хаджи Дауд хану будет оказана
военная поддержка.
77.	L. R. Lewitter. Peter the Great and the Polish dissenters. — «Slavonic and
East European review7». L., 1954, v. 33, № 80, p. 75—101 (А. P. Ae-
виттер. Петр Великий и польские диссиденты).
Автор анализирует позицию русского правительства в конце XVII—
первой четверти XVIII в. по отношению к православному населению
Польши и показывает, что, несмотря на демарши против деятельности
униатской церкви, Петр I, нуждавшийся в поддержке польских магна-
тов, не использовал вопрос о диссидентах как повод для вмешательства
во внутренние дела Польши.
78.	L. R. Lewitter. Peter the Great and the Polish election of 1697. — «Camb-
ridge historical journal», 1956, v. 12, N 2, p. 126—143 (A. P. Аевиттер.
Петр Великий и польская элекция 1697 г.).
С целью определения места России в системе европейских междуна-
родных отношений перед началом Северной войны автор показывает
решающее влияние Петра I на избрание Августа II.
371
24*
79.	L. P. Lewitter. Testament apocriphe de Pierre le Grand.— «Polish review».
N. Y., 1961, v. 6, N 3, p. 27—44 (Л. P. Левиттер. Апокрифическое
завещание Петра Великого).
Автор рассматривает историческую обстановку, в которой возникло
так называемое «завещание» Петра I, а также показывает, благодаря
чему этот документ в течение столь длительного исторического срока
используется антирусской и антисоветской пропагандой.
80.	IV. Mediger. Meklenburg, RuBland und England-Hannover 1706—1721.
Ein Beitrag zur Geschichte des Nordischen Krieges. Hildesheim, 1967.
Bd. 1—2. 480, 221 S. (Quellen und Darstellungen zur Geschichte Nieder-
sachsen. B. 70) (В. Медигер. Мекленбург, Россия и Англия-Ганновер
в 1706—1721 гг. К истории Северной войны).
Фундаментальное исследование по истории дипломатических отноше-
ний в период Северной войны. Автор рассматривает предысторию и
цели балтийской политики Петра I, историю заключения и распада
русско-мекленбургского союза, влияние личной унии Англии и Ганно-
вера на русско-английские отношения. Работа основана на очень широ-
ком круге архивных (архивы Ганновера, Шверина, Дрездена, государ-
ственные архивы Австрии, Дании и Швеции) и опубликованных источ-
ников, а также научной литературы.
81.	IV. Mediger. Moskaus Weg nach Europa. Der Aufstieg RuBlands zum
europaischen Machtstaat im Zeitalter Friedrichs des GroBen. Braunschweig.
1952. 774 S. (В. Медигер. Путь Москвы в Европу. Превращение Рос-
сии в европейскую великую державу в эпоху Фридриха Великого).
Глава «Русское проникновение на Запад при Петре Великом и реак-
ция англо-ганноверской политики (1710—1721)» посвящена характе-
ристике влияния, которое интересы Ганновера оказывали на англо-рус-
ские отношения в Северной войне. Особое внимание уделено диплома-
тической деятельности А. Г. фон Берншторфа.
82.	IV. Mediger. RuBland und die Ostsee im 18. Jahrhundert.— «Jahrbiicher
fur Geschichte Osteuropas». Wiesbaden, 1968, B. 16, H. 1, S. 85—103
(В. Медигер. Россия и Балтийское море в 18 в.).
Автор дает общую оценку балтийской политике Петра I: ее цель он
видит в организации торговли между Азией и Западной Европой.
83.	В. Mouravieff. Le testament de Pierre le Grand. Legende et realite. Neucha-
tel, 1949, 83 p. (Б. Муравьев. Завещание Петра Великого. Легенда и
реальность).
Автор считает, что подложное «завещание» правильно отражает
внешнеполитическую доктрину Петра I, являвшуюся дальнейшим разви-
тием русской национальной доктрины XIII—XVII вв. Ее смысл: собрать
утраченные русские территории, обеспечить выход к Балтийскому и Чер-
ному морям, установив при этом равновесие между Россией, Польшей
и Турцией.
84.	S. A. Nilsson. De svensk-turkiska forbindelserna fore Poltava. — «Scandia».
Stockholm, 1953—54, b. 22, h. 2, s. J13—163 (С. А. Нильсон.
О шведско-турецких связях перед Полтавой).
Анализируются следующие узловые моменты: 1) шведско-турецкие
контакты во время польского похода Карла XII; 2) турецкое посольство
1707 г.; 3) планы турецкого вмешательства и украинский поход. Автор
высказывает мнение, что известия о предполагавшейся помощи турецких
и татарских войск под Полтавой были лишь плодом шведской пропаганды.
85. С. J. Nordmann. La crise du Nord au debut du XVIIIe siecle. P., 1956,
318 p. (К. Ж. Нордманн. Северный кризис в начале XVIII в.)
Исследование дипломатической деятельности министра Карла XII ба-
рона Г. Герца в 1714—1721 гг. В связи с этим довольно подробно
рассматривается внешняя политика России.
86.	С. J. Nordmann. Ett Mazepa-manifest till det Ukrainska folket. — «Histo-
risk tidskrift», 1958, N 1, s. 58—65 (К. Ж. Нордманн. Манифест Ма-
зепы к украинскому народу).
372
Комментированная публикация универсала Мазепы, обнаруженного
автором в библиотеке Упсальского университета. Документ на латин-
ском языке, датируется 1708—1709 гг.
87.	С. Petri. Reviderade domslut. — In: Karolinska forbundet arsbok. Stock-
holm, 1951, s. 206—218 (Г. Петри. Пересмотренный приговор).
Автор призывает более объективно оценить роль генерала Левен-
гаупта в Северной войне.
88	J. Pereni. II. Rakoszi Ferenc es I. Peter diplomaciai kapcsolatainak kezde-
tei — In: Magyar-orosz tortenelmi kapcsolatok. Budapest, 1956, 52—
95 old. (Перени. Начало дипломатических отношений между Ференцем
Ракоши II и Петром I).
89.	С. Rystad. Ryssland eller Polen? Karl XII: planer efter Dunaovergangen.—
«Scandia». Stockholm, 1961, b. 27, h. 2, s. 298—336. Рез. на нем. яз.
(Г. Ристад. Россия или Польша? Планы Карла XII после форсирован
ния Двины).
Автор оспаривает существовавшее в литературе мнение о том, что
переход через Двину означал изменение плана кампании 1701 г. Реше-
ние продолжать военные действия против Августа II относится автором
к более позднему времени и объясняется внутриполитическим положе-
нием в Польше.
90.	С. §erban. Jurnalul feldmare§alului В. Р. Seremetev despre campania de
la Prut (1711). — In: Relafii romino-ruse in trecut. Studii §i conferinfe. Bu-
cure§ti, 1957, p. 72—95. Рез. на рус. яз. (К. Шербан. Походный днев-
ник фельдмаршала Б. П. Шереметева о Прутской кампании).
Публикация отрывков из дневника, имеющих отношение к румынской
истории. Текст переведен на рум. яз.
91.	С. $erban. Un plan inedit privitor la campania de la Prut (1711).—
«Studii §i materiale de istorie medie». Bucure§ti, 1960, v. IV, p. 519—524.
Рез. на рус. и франц, яз. (К. Шербан. Неопубликованный план кампа-
нии на р. Прут. 1711 г.).
Публикация карты Прутского похода, составленной во второй поло-
вине XVIII в. Оригинал находится в Архиве Министерства иностран-
ных дел Франции.
92.	С. $erban. Un episod al campaniei de la Prut: cucerirea Brailei (1711).—
«Studii §i materiale de istorie medie». — Bucure§ti, 1957, vol. II, p. 449—
456. Рез. на рус. и франц, яз. (К. Шербан. Эпизод Прутской кампа-
нии— занятие Браилы. 1711 г.).
О реакции румынского населения на взятие Браилы корпусом гене-
рала Ронне.
93.	J. Staszeiuski. Die Mission des Fiirsten Boris Kurakin in Rom im Jahre
1707. — In: Ost und West in der Geschichte des Denkens und der kultu-
rellen Beziehungen. Festschrift fur E. Winter zum 70. Geburtstag. B. 1966,
S. 200—214 (И. Сташевский. Миссия кн. Бориса Куракина в Рим
в 1707 г.).
Автор объясняет неудачу миссии тщательно скрывавшейся переориен-
тацией папской курии в пользу С. Лещинского.
94.	В. Н. Sumner. Peter the Great and the Ottoman Empire. Oxford, 1949,
80 p. (Б. X. Самнер. Петр Великий и Оттоманская империя).
Автор анализирует традиционные и новые моменты в политике Рос-
сии по отношению к Оттоманской империи: проблему доступа к Черному
и Азовскому морям, связи со славянскими народами на Балканах,
международное положение Украины. Петр рассматривается как предтеча
позднейших направлений внешней политики России.
95.	А. Тamborra. Russia е Santa Sede all’epoca di Pietro il Grande. — «Archi-
vio storico italiano». Firenze, 1961, p. 200—240 (А. Тамборра. Россия
и Ватикан в эпоху Петра I).
Автор рассматривает дипломатические связи России с Ватиканом
после 1708 г. Причины интереса Петра к папскому престолу он видит
в стремлении получить признание императорского титула, склонить Ва-
373
тикан к поддержке Августа II, а также создать европейский союз, на-
правленный против Турции. Затрагивается также вопрос о контактах
Петра I с янсенистами при подготовке «Духовного регламента».
96.	А. Тamborra. Pietro il Grande e la lotta per 1’eredita politica di Bisanzio.
1696—1711. — In: Atti dello VIII Congresso Internationale di studi bizan-
tini. Palermo, 1951, v. I. Roma, 1953, p. 478—485 (А. Тамборра.
Петр Великий и борьба за политическое наследие Византии. 1696-1711).
Русско-турецкие отношения 1696—1711 гг. и политика по отноше-
нию к славянским народам Балканского полуострова рассматриваются
как первая военная и политическая попытка России оспорить у Турции
византийское наследство.
97.	Е. Tengberg. Fran Poltava till Bender. En studie i Karl XII: s turkiska
politik 1709—1713. Lund, 1953, 308 s. Рез. на нем. яз. (Э. Тенгберг.
От Полтавы до Бендер. Очерк турецкой политики Карла XII. 1709—
1713).
Монографическое исследование, опирающееся на широкий круг источ-
ников. Автор показывает, каким образом Карл XII использовал внутри-
политическое и внешнеполитическое положение Турции для обострения
ее отношений с Россией. В специальной главе, посвященной миру, автор
высказывает мнение о том, что договор принес значительные выгоды
Турции, пожертвовавшей ради этого интересами Швеции. На основе
источниковедческих изысканий автор опровергает существующее в ли-
тературе мнение о причинах задержки Карла XII в Турции и об исто-
рии его выдворения из страны.
98.	Е. Tengberg. Johan Gummert och slaget vid Narva. Eksjd, 1950. 20 $.
(Э. Тенгберг. И. Гуммерт и битва под Нарвой).
К вопросу о роли перебежчика И. Гуммерта в победе шведской армии
под Нарвой.
99.	Е. Tengberg. Karl XII i Ukraina varen 1709. — In: Karolinska forbundet
arsbok. Stockholm, 1948, s. 103—136 (Э. Тенгберг. Карл XII на Украине
в 1709 г.).
Автор рассматривает вопрос о положении, в котором находилась
шведская армия накануне и после Полтавы. Специальный раздел ра-
боты посвящен переговорам с Мазепой. Сопоставляется сила русской
и шведской армий. Автор рассматривает Полтавское сражение как
крупную неудачу Карла XII, однако решающим событием Северной
войны считает капитуляцию под Переволочной.
100.	Е. Tengberg. Karl XII och Ryssland. Studier rorande ryska falttagets
slutskede. Stockholm, 1958, 71 s. Рез. на нем. яз. (Э. Тенгберг. Карл XII
и Россия. Очерки, посвященные заключительному этапу русского
похода).
Автор излагает свой взгляд на ход событий под Полтавой и Пере-
волочной. Вся вина за поражение под Полтавой возлагается на фельд-
маршала Реншильда. Автор считает также, что капитуляция шведской
армии под Переволочной была обусловлена не соотношением сил русских
и шведов, а решением, принятым Левенгауптом вопреки воле Карла XII
еще до того, как стали известны размеры русских частей, преследовав-
ших шведов. Автор полемизирует с Г. Вестиным (см. № 107) по во-
просу о ценности дневников как источника по истории русского похода
Карла XII, а также с С. Нильсоном по вопросу о том, существовала ли
между Карлом XII и Турцией договоренность о совместных военных
действиях под Полтавой.
101.	Е. Tengberg. Meyerfelts mission efter Poltava. Nagra anteckningar.—
«Historisk tidskrift». Stockholm, 1952, h. 3, s. 270—276 (Э. Тенгберг.
Заметки о миссии Мейерфельда после Полтавы).
Заметка, излагающая обстоятельства посылки генерала Мейерфельда
к Петру I с предложением мира.
102.	Е. Tengberg. Tsar Peter I: s dagbok. Nagra anteckningar rorande de olika
editionerna. — In: Karolinska forbundet arsbok. Stockholm, 1950, s. 85—-103
(Э. Тенгберг. Дневник Петра I. Заметки о разных изданиях).
374
Источниковедческое исследование. Автор сопоставляет берлинское
(1773), лондонское (1773) и стокгольмское издания «Журнала или По-
денной записки Петра I», выясняет протограф текста всех трех изда-
нии, а затем исследует соотношение между двумя вариантами обработки
текста «Журнала», сделанными Гюйсеном (Т уманский. Собрание раз-
ных записок и сочинений, служащих к доставлению полного сведения
о жизни и деяниях государя императора Петра Великого. СПб., 1787—
1788 гг.) и Макаровым, а также «Подробным донесением о решающем
сражении между войсками его царского величества и шведским королем
недалеко от Полтавы» (Т уманский. Указ, соч.) и «Дневником военных
действий Полтавской битвы» («Труды императорского военно-историче-
ского общества». СПб., т. III). Автор считает «Журнал» ценным источ-
ником, однако подчеркивает, что его сведения о положении дел в швед-
ской армии недостаточно достоверны.
103.	С. Vngureanu. Petru I la Jasu. — «Veac non». Bucure§ti, 1956, N 40, p. 4
(Г. Унгуреану. Петр I в Яссах).
104.	Н. Villius. Fore Poltava.— In: Vetenskapssocieteten i Lund. Arsbok. 1951.
Lund, 1951, s. 5—26. Рез. на англ. яз. (Г. Виллиус. Перед Полтавой).
В статье рассматривается вопрос о тактике русской и шведской армий
перед Полтавской битвой. Пассивную выжидательную тактику Карла XII
автор объясняет нежеланием давать бой на укрепленных позициях и
надеждой на то, что удастся выманить русскую армию и дать ей бой
на открытой местности.
105.	Н. Villius. Karl XII: s ryska faittag. Kallstudier. Lund, 1951. 272 s.
(Г. Виллиус. Русский поход Карла XII. Штудии источников).
Источниковедческое исследование. Автор выделяет четыре группы
источников: документы, современные русскому походу (1707—1709 гг.);
дневники, написанные позднее; мемуары; переработки. Особое внимание
уделяется запискам Мейерфельда, Гилленкрока, Левенгаупта и «Жур-
налу» Петра I.
106.	Н. Villius. Peter den stores beslut att overga Vorskla. — In: Karolinska
forbundet arsbok. Stockholm, 1948, s. 137—144 (Г. Виллиус. Решение
Петра I о переходе через Ворсклу).
В статье ставится вопрос о том, что послужило поводом к принятию
решения о переходе Ворсклы. Автор пытается связать это решение с по-
лучением русскими известия о ранении Карла XII, однако источнико-
ведческая база не позволяет ему прийти к однозначному выводу.
107.	С. Т. IVestin. Dagboker som kallor for Karl XII: s ryska faittag.—
In: Karolinska forbundet arsbok. Stockholm, 1953, s. 7—133 (Г. T. Вестин.
Дневники как источник по истории русского похода Карла XII).
Автор группирует и сопоставляет дневники и мемуары, в которых
описываются военные действия 1708—1709 гг. Выясняется вопрос о том,
в какой мере данный вид источника отражает, с одной стороны, офи-
циальную позицию и, с другой стороны, критические настроения в швед-
ском лагере перед сражениями под Полтавой и Переволочной. Автор
приходит к выводу, что дневники и мемуары несут на себе сильную пе-
чать влияния официальных распоряжений главной квартиры и поэтому
ценность этого типа источников по ряду вопросов невелика.
108.	R. IVittram. Peters des GroBen Interesse an Asien. — «Nachrichten der
Akademie der Wissenschaften in Gottingen». I. Philologisch-historische
Klasse, 1957, N 1, S. 1—25 (P. Виттрам. Интерес Петра Великого
к Азии).
Автор рассматривает политику Петра I по отношению к Китаю, Персии,
Турции и Индии, а также колонизацию Сибири как продолжение тра-
диционной русской политики на Востоке. Наряду с этим Р. Виттрам
усматривает связь между стремлением упрочить позиции России в Европе
и попытками расширить торговлю со странами Востока.
109.	R. IVittram. Peter der GroBe und Livland. Zur Kernfrage des Nordischen
Krieges. — In: Deutschland und Europa. Festschrift fiir H. Rothfels. Dus-
seldorf, 1951, S. 233—269. (Historische Studien zur Volker- und Staaten
375
ordnung des Abendlandes) (P. Виттрам. Петр Великий и Лифляндия.
По поводу коренного вопроса Северной войны).
Автор рассматривает военные действия в Лифляндии и дипломати-
ческую историю закрепления этой территории за Россией. Особое вни-
мание уделено политике Петра I по отношению к различным слоям на-
селения, разработке юридического статуса лифляндского дворянства
в Российской империи.
110.	R. IVittram. Die Unterwerfung Livlands und Estlands 1710. — In: Ge-
schichte und GegenwartsbewuBtsein. Historische Betrachtungen und Unter-
suchungen. Festschrift fur H. Rothfels. Gottingen, 1963, 278—310
(P. Виттрам. Подчинение Лифляндии и Эстляндии в 1710 г.).
Подробно рассматриваются военные действия в Прибалтике. Автор
отрицает мнение о том, что внешняя политика Петра I в этом районе
была сознательным продолжением политики русских царей, начиная
с Ивана IV; или являлась отражением какой-либо геополитической за-
кономерности. Считает, что действия Петра I объяснялись логикой со-
бытий и практическими соображениями.
IV. Культурные связи России с европейскими странами
в первой четверти XVIII в.
111.	М. KocTuh. Култ Петра Великог код Руса, Срба и Хрвата у XVIII веку.—
«Историски часопис». Београд, 1959, кн. 7, стр. 83—106 (М. Костич.
Культ Петра I у русских, сербов и хорватов в XVIII в.).
Автор считает, что культ Петра в сербской и хорватской литературе
достиг апогея на рубеже XVIII—XIX вв. в связи с развитием нацио-
нально-освободительной борьбы южнославянских народов.
112.	А. В. Флоровский. Московские навигаторы в Венеции 1697—1698 гг.
и римская церковь — In: Ost und West in der Geschichte des Denkens
und der kulturellen Beziehungen. B., 1966, S. 194—199.
Рассматриваются факты обращения в католичество русских, посланных
Петром I в Венецию для обучения морскому делу.
113.	R. Aigner. Kenntnisse fiber RuBland in Europa zur Zeit Peter des GroBen.
Innsbruck, 1950, 302 S. (P. Айгнер. Знания о России и Европе в эпоху
Петра Великого).
114.	Е. Amburger. Beitrage zur Geschichte der deutsch-russischen kulturellen Be-
ziehungen. Giessen, 1966, 277 S. (Osteuropastudien der Hochschulen des
Landes Hessen. Reihe I. Giessener Abhandlungen zur Agrar- und Wirt-
schaftsforschung des europaischen Ostens, Bd. 14) (3. Амбургер. К исто-
рии русско-немецких культурных связей).
Сборник статей Амбургера. В работах «Вербовка русским прави-
тельством врачей, ученых и учителей в XVI—XIX вв.», «Из истории
связей между Берлином и Россией», «Немецкий учитель в России»,
«Русские студенты в немецких университетах до конца XVIII в.» со-
держится материал по первой четверти XVIII в.
115.	М. S. Anderson. English views of Russia in the age of Peter the Great.—
«American Slavic and East European review», 1954, v. 13, N 2, p. 200—
214 (M. Андерсон. Взгляды англичан на Россию эпохи Петра Ве-
ликого).
Автор показывает, как в ходе Северной войны резко возрос интерес
англичан к России, как возникло широко распространенное идеализи-
рованное представхение о личности Петра. Вместе с тем анализируется
антирусская публицистика, вызванная страхом перед внешнеполитиче-
скими успехами России.
116.	Е. Benz. Leibniz und Peter der GroBe. Der Beitrag Leibnizes zur russi-
schen Kultur-, Religions- und Wirtschaftspolitik seiner Zeit. B., 1947.
88 S. (E. Бенц. Лейбниц и Петр I. Вклад Лейбница в современную
ему русскую культурную, религиозную и экономическую политику).
376
117.	A. V. Florovsky. К hist orii rusko-nemeckych kulturnich vztahu v prvni po-
lovine 18 st. — «Ceskoslovenska rusistika». Pr., 1957, N 2, str. 278—284
(А. В. Флоровский. К истории русско-немецких культурных связей
в первой половине XVIII в.).
Рецензия на книгу Э. Винтера «Галле как исходный пункт изучения
России в Германии XVIII в.»
118.	A. Florovsky. Peter I und die tschechische Kultur.— «Zeitschrift fiir Sla-
wistik». B., 1962, B. 7, H. 4, S. 535—555 (А. Флоровский. Петр I и
чешская культура).
Петр I видел в чешском языке, понятном для русских, возможность
способствовать проникновению научных и технических знаний в Россию.
В статье собраны данные о приглашении на службу в Россию иност-
ранных специалистов, знавших чешский язык.
119.	В. Lammel. Der RuBlandshandel der Franckeschen Stif tungen im ersten
Viertel des 18. Jahrhunderts.— In: Deutsch-slavische Wechselseitigkeit
in sieben Jahrhunderten. B., 1956, S. 157—192. (Б. Ламмелъ. Торговля
благотворительных учреждений Франке с Россией в первой четверги
XVIII в.).
В качестве источника использованы сохранившиеся бухгалтерские
книги воспитательного дома в Галле. Документ может представлять
интерес для изучения внешней торговли России в XVIII в.
120.	L. R. Lewitter. Peter the Great, Poland and the westernisation of Rus-
sia.— «Journal of the history of ideas». Lancaster, 1958, v. 19, N 4,
p. 495—506 (Л. Аевиттер. Петр Великий, Польша и европеизация
России).
Автор оспаривает мнение, что между влиянием западной культуры
в последние десятилетия XVII в. и в первой четверти XVIII в. суще-
ствует преемственность: на рубеже XVIII в. влияние западноевропей-
ской культуры вытесняет влияние польской, которое, по мнению автора,
не могло обеспечить быструю «европеизацию» России.
121.	A. Mazon. L’abbe Gabriel Girard, grammarien et russisant. — «Revue des
etudes slaves». P., 1958, t. 35, fasc. 1—4, p. 15—56 (А. Мазон. Аббат
Габриель Жирар. Знаток грамматики и русского языка).
Статья посвящена научной и переводческой деятельности аббата
Г. Жирара, имевшего связи с деятелями русской культуры, в частности
с В. К. Тредиаковским. Большое место в статье занимает исследование
перевода на французский язык «Слова на погребение Петра Великого»
Ф. Прокоповича.
122.	]. Mokuter. Petar Veliki u srpskoj knjizevnosty XVIII veka. — «Studia
slavica Academiae scientiarum hungariae». Budapest, 1965, t. II, fasc. 3—4,
345—372 old. (И. Мокутер. Петр Великий в сербской литературе
XVIII В.)
Наиболее детально анализируется сочинение 3. Орфелина «Житие и
славные дела государя императора Петра Великого», в котором Петр I
рассматривается как символ прогресса.
123.	]. Н. Smith. An English view of Russia in the early eighteenth century.—
«Canadian Slavic studies», Montreal. 1967, v. I, N. 2, p. 276—283
(И. Смит. Взгляд англичанина на Россию в начале XVIII в.).
Автор рассматривает отношение Д. Дефо к современной России и
Петру I. Показана противоречивость этой позиции: руссофобство, с од-
ной стороны, и намерение использовать Россию в борьбе против Фран-
ции — с другой.
124.	J. Tetzner. Н. W. Ludolf und RuBland. В., 1955, 152 S. (И. Тецнер.
Г. В. Лудольф и Россия).
Лудольф — представитель раннего немецкого пиэтизма, связанный
с Франке и интересовавшийся Россией. Автор анализирует русские
связи Лудольфа, его впечатления от поездки в Россию и встреч с Пет-
ром I. Исследуется грамматика русского языка, изданная Лудольфом
в 1694 г. в Оксфорде для купцов, и составленный им же словарь не-
мецких военных терминов (с пометками Петра I).
377
125.	/. Tetzner. Russica in den Anlagen zum Tagebuch A. H. Franckes.—
In: Deutsch-slawische Wechselseitigkeit in sieben Jahrhunderten. B., 1956,
S.	193—209	(И. Теинер. Россика в приложениях к дневнику
А. Г. Франке).
Анализируются связи А. Г. Франке с Россией.
126.	М. Wilk. Polacy о Piotrze I (1700—1768). — «Slavia orientalis». W-wa,
1966, roc. 15, N 3, str. 365—375 (M. Вилк. Поляки о Петре I).
Автор приходит к выводу, что Петр I был знаком полякам XVIII в.
более других русских монархов. Однако интерес привлекала больше его
личность, реформаторская же деятельность была плохо известна, глав-
ным образом по западноевропейской публицистике.
127.	Е. IVinter. «Einige Nachricht von Herrn Simeon Todorski». Ein Denkmal
der deutsch-slawischen Freundschaft im 18. Jahrhundert. — «Zeitschrift fiir
Slawistik», 1956, В. I, N 1, S. 73—100 (3. Винтер. «Известие о госпо-
дине Симеоне Тодорском». Памятник славяно-немецкой дружбы
в XVIII веке).
В статье рассматривается вопрос о связях С. Тодорского с Франке
и другими пиэтистами Галле. В приложении опубликовано составленное
в пиэтистских кругах жизнеописание С. Тодорского.
128.	Е. Winter. Halle als Ausgangspunkt der deutschen RuBlandskunde im 18.
Jahrhundert. B., 1963, 502 S. (Э. Винтер. Галле как исходный пункт
изучения России в XVIII в.).
Автор прослеживает борьбу двух культурных традиций Германии —
католической и протестантской — за влияние на Россию XVIII в. Моно-
графия посвящена изучению деятельности пиэтистского центра в Галле
во главе с А. Г. Франке по изучению России и посылке туда миссио-
неров. Показана деятельность Франке по изданию русских книг и обу-
чению русских студентов. Собраны интересные данные о жителях мос-
ковской Немецкой слободы.
129.	Е. Winter. А. Н. Francke und Rutland. — «Zeitschrift fur Geschichtswis-
senschaft». B., 1963, H. 5, S. 958—964 (Э. Винтер. А. Г. Франке и
Россия).
В статье изложены основные идеи книги Э. Винтера о А. Г. Франке
(см. N 128).
130.	J. Zlokovic. Povodom restauraeije slike «Kapetan Marko Martinovic uci
ruske boljare pomorstvu».— «Pomorski zbornik». Zadar, 1964, kn. 2,
str. 633—641. Рез. на англ. яз. (И. Злокович. По поводу реставрации
картины «Капитан Марко Мартинович учит русских бояр морскому
делу»).
После реставрации картина по-новому аттрибуируется (как итальян-
ская работа). Автор рассматривает групповой портрет М. Мартиновича
с русскими навигаторами как источник по изучению связей южных
славян с Россией.
V. Отдельные государственные и политические деятели России
первой четверти XVIII в.
а)	Ф. Орлик
131.	V. Hosticka. Filip Orlik, ukrainsky exhetman ceskeho puvodu? — «Slovansky
prehled». Pr., 1966, N 1, s. 73—81. (В. Гостичка. Ф. Орлик, украин-
ский эксгетман чешского происхождения?).
Автор рассматривает позицию Орлика по вопросу о судьбе Украины,
а также объективные возможности самоопределения Украины в XVIII в.
Работа остро полемическая.
378
б)	И. Р. Паткуль
132.	У. Erdmann. Die franzdsische Ostpolitik und J- R. v. Patkul in den ersten
Jahren des Nordischen Krieges. — «Jahrbiichcr Jfir Geschichte Osteuropas».
Wiesbaden, 1961, B. 9, H. 3, S. 321—348 (Я. Эрдманн. Восточная по-
литика Франции и И. Р. Паткуль в первые годы Северной войны).
Рассматривается позиция Паткуля по отношению к миссии француз-
ского посла дю Герона ко двору Августа II, а также по отношению
к миссии Балюза в Москву (1703—1704 гг.).
133.	У. Erdmann. Der livlandische Staatsmann Johann Reinhold von Patkul.
Ein abenteuerliches Leben zwischen Peter dem GroBen, August dem Star-
ken und Karl XII von Schweden. Berlin, 1970, 309 S. (И. Эрдманн.
Лифляндский государственный деятель И. Р. Паткуль. Авантюристиче-
ская жизнь между Петром Великим, Августом Сильным и Карлом XII
. Шведским).
Научная биография Паткуля, написанная на широком круге источ-
ников.
134.	У. Erdmann. Patkul und Wien. Seine Verhandlungen mit dem Wiener Hof
und mit Gesandten und Unterhandlern in Wien. — «Zeitschrift fur Ostfor-
schung». Marburg, 1963, H. 12, S. 266—293 (Я. Эрдманн. Паткуль и
Вена. Его переговоры с венским двором, посланниками и дипломатиче-
скими представителями в Вене).
Исследуется дипломатическая деятельность Паткуля в качестве рус-
ского представителя при венском дворе в 1702—1705 гг., в частности
переговоры с Кауницем и послами Пруссии и Дании в Вене.
135.	У. Erdmann. Patkuls Sturz. Untersuchungen fiber sein sogenanntes Doppel-
spiel und seinen Fluchtversuch vom Konigstein.^— «Zeitschrift fur Ostfor-
schung». Marburg, 1960, H. 9, S. 493—513 (И. Эрдманн. Падение Пат-
куля. Изыскания по поводу его так называемой двойной игры и по-
пытки бегства из Кенигштайна).
Автор считает обвинения, выдвинутые против Паткуля, недоказан-
ными, а документы, на основании которых он был осужден, сфальсифи-
цированными.
136.	A. von Taube, Freiherr. Von standischer Libertat zu nationaler Selbstbe-
hauptung. Johann Reinhold von Patkul im baltisch-deutschen Geschichtsbild
(1707—1957). — «Zeitschrift fur Ostforschung». Marburg, 1957, B. 6,
H. 4, S. 481—510 (А. фон Таубе, барон. От сословных свобод к на-
циональному самоутверждению. И. Р. фон Паткуль в немецкой прибал-
тийской историографии (1707—1957).
Историографическое исследование. Автор связывает героизацию об-
раза Паткуля в историографии XIX в. с сословным строем в прибал-
тийских провинциях и с претензиями прибалтийских немцев на нацио-
нальную самостоятельность.
137.	R. IVittram. Zur Beurteilung J. R. von Patkul. — «Nachrichten der Akade-
mie der Wissenschaften in Gottingen», Philologish-historische Klasse, 1954,
N 4, S. 99—122 (P. Виттрам. К оценке Паткуля).
Анализируется дипломатическая деятельность Паткуля и в особен-
ности его позиция в вопросе о судьбе Лифляндии.
138.	R. IVittram. Patkul und der Ausbruch des Nordischen Krieges. — «Nachri-
chten der Akademie der Wissenschaften in Gottingen». Philologisch-histo-
rische Klasse, 1952, N 9, S. 201—232 (P. Виттрам. Паткуль и начало
Северной войны).
Автор рассматривает вопрос о личной ответственности Паткуля за
преждевременное начало Северной войны, а также вопрос о причинах
его трагической судьбы.
в)	Ф. Прокопович
139.	Н. F. Craham. Theophan Prokopovich and the Ecclesiastical ordinance.—
«Church history», 1956, v. 25, p. 127—135 (X. Ф. Грэхем. Феофан
Прокопович и «Духовный регламент»).
379
140.	J. Tetzner. Bucher deutscher Autoren in Prokopovics Bibliothek. — In: Die
russisch-deutsche Begegnung und Leonard Euler. B., 1958, S. 125—142
(И. Тецнер. Книги немецких авторов в библиотеке Прокоповича).
На основании анализа немецких книг из библиотеки Прокоповича
(420 книг из общего числа 741) автор приходит к выводу, что он
интересовался немецкой литературой по вопросам теологии, естество-
знания и государственного права. Следующим образом определяется
мировоззрение Прокоповича: христианин и гуманист, одобрявший совре-
менные ему представления о мире и пропагандировавший идеологию
абсолютизма. Интерес русских государственных деятелей к немецкой
культуре И. Тецнер связывает со сходством социальных условий
в России и Германии XVIII в.
141.	J. Tetzner. Bucher Jenaer Professoren in der Bibliothek des petrinischen
Reformers Theophan Prokopovic (1681 —1736). — «Wissenschaftliche Zeit-
schrift der Friedrich-Schiller-Universitat Jena. 1957-58. Gesellschafts- und
sprachwissenschaftliche Reihe. H. 1, S. 57—61 (И. Тецнер. Книги иенских
профессоров в библиотеке реформатора Петровского времени Феофана
Прокоповича).
Анализируются 16 книг из библиотеки Ф. Прокоповича, авторами
которых были профессора Йенского университета. Книги посвящены
главным образом вопросам государственного права.
142.	]. Tetzner. Theophan Prokopovic und die russische Friihaufklarung.— «Zeit-
schrift fiir Slawistik». B., 1958, H. 3, S. 351—368 (И. Тецнер. Феофан
Прокопович и раннее русское Просвещение).
143-	F. Ventury. Feofan Prokopovic. — «Annali della facolta di lettere e filosofia
e di Magistero dell’Universita di Cagliari», 1953, v. 21, pt. 1, p. 1—56
(Ф. Вентури. Феофан Прокопович).
Очерк жизни и деятельности.
г)	П. Толстой
144.	A. Mazon. Pierre Tolstoj et Pierre le Grand.— «Analecta slavica». Amster-
dam, 1955, p. 19—35 (А. Мазон. Петр Толстой и Петр Великий).
Комментированная публикация хранящейся в библиотеке Толстого
в Институте славянских исследований рукописи французского консула
в Петербурге С. де Виллардо «Abrege de la vie du compte Tolstoy»
(«Краткое жизнеописание графа Толстого») — 1729 г. Впервые рукопись
опубликована в отрывках Н. Поповым в журнале «Русский вестник»,
1860, т. XXVII, стр. 312—346.
д)	П. П. Шафиров
145.	М. Orbec. Le baron Pierre Pavlovitch Chafirov (1669—1739). Vice-Chan-
celier de Pierre le Grand. (Descendance, titre et blason).— «Versailles»,
1962, N 12, p. 48—53 (M. Орбек. Барон П. П. Шафиров. Вице-канцлер
Петра Великого. Происхождение, титул, герб).
Генеалогическое исследование.
е)	С. Яворский
146.	]. Serech. Stefan Javorsky and the conflict of the ideologies in the age
of Peter I.— «Slavonic and East European review». L., 1951, v. 30, N 74,
p. 40—62 (Ю. Шерех. Стефан Яворский и конфликт мировоззрений
в эпоху Петра I).
Автор полемизирует с существующим в советской литературе взгля-
дом на Яворского как на представителя реакционных сил. Считает, что
Яворский принадлежал к самостоятельной политической группировке —
«украинской партии», которая объединяла представителей теократически
настроенного духовенства (Дм. Ростовского, Ф. Лопатинского, А. Ма-
цеевича и др.), возражавшего не против реформ Петра I, а против его
политики по отношению к церкви.
380
VI. Работы по отдельным частным вопросам истории России
первой четверти XVIII в.
147.	Поглед у нашу прошлост. Документы приморских архива од X—
XIX века. Дубровник, Задар, Котор. Београд, 1957. (Взгляд в наше
прошлое. Документы приморских архивов X—XIX вв.).
В каталоге значатся обращение Петра I к жителям Дубровника
(2.V. 1711 г.) и его же письмо к городским властям в связи с посыл-
кой в Дубровник Савы Владиславлева.
148.	V. Cerny. Voltaire et Lomonossov, historiens riveau de Pierre le Grand.—
«Revue des sciences humaines». Lille, 1963, fasc. 3, p. 173—206 (В. Чер-
ный. Вольтер и Ломоносов. Биографы Петра I и их соперничество между
собой).
См. № 150.
149.	V. Cerny. Prazsky nalez neznamych spisu M. V. Lomonossova. — «Studie
о rukopisech». Pr., 1963, str. 11—75 (В. Черный. Пражская находка
неизвестной рукописи М. В. Ломоносова).
См. № 150.
150.	V. Cerny. L’Apotheose de Pierre le Grand etc. Trois ecrits historiques incon-
nues, presumes de M. V. Lomonossov, destines a Voltaire. Prague, 1964,
213 p. (В. Черный. Апофеоз Петра Великого. Три неизвестных сочи-
нения, написанных предположительно Ломоносовым и адресованных
Вольтеру).
В. Черный доказывает, что найденное им в архиве Карлова универ-
ситета сочинение о Петре I было составлено Ломоносовым и предназна-
чалось для пересылки при посредничестве Шувалова Вольтеру, писав-
шему книгу о Петре I. № 148 и 149 — более ранние публикации, по-
священные находке.
151.	А. V. Florovskij. Prameny k ruskym dejinam doby Petra Velikeho v ces-
kych archivech a sbirkach.— «Sbornik archivnich praci». Pr., 1968, N 2,
str. 513—546. Рез. на русском яз. (А. В. Флоровский. Материалы по
русской истории эпохи Петра I в чешских архивах и собраниях доку-
ментов).
Архивный обзор. Характеризуются документы, связанные с пребы-
ванием Петра I в Чехии, русско-австрийскими отношениями начала
XVIII в., а также с чешско-русскими культурными связями.
152.	J. Hahn. Die Petershofer Hausordnung. — «Jahrbiicher fiir Geschichte Osteu-
ropas». Wiesbaden, 1968, B. 16, H. 2, S. 255—266 (Д. Хан. Распорядок
жизни в Петергофе).
Комментированная публикация подписанного Петром I распоряжения
о поведении в Петергофе. Документ воспроизведен фототипически.
153.	О. Haintz. Peter der GroBe, Friedrich der GroBe und Voltaire. Zur Entsteh-
ungsgeschichte von Voltaires «Histoire de 1’Empire de Russie sous Pierre
le Grand». Mainz, 1962. 46 S.— Akademie der Wissenschaften und der
Literatur in Mainz. Abhandlungen der Geistes- und Sozialwissenschaftlichen
Klasse. Jg. 1961, N 5, S. 513—556 (О. Хайнц. Петр Великий, Фридрих
Великий и Вольтер. К происхождению вольтеровской «Истории Рос-
сийской империи при Петре I»).
Автор сопоставляет известную записку И. Фоккеродта (1737 г.)
с рукописью из Прусского тайного государственного архива (Rep. XI,
RuBland 26 Е), составленной в 1721 г. по распоряжению Фридриха
Вильгельма I: «Замечания о силе и слабости русской империи». Иссле-
дователь считает ее автором также Фоккеродта. Ставится вопрос
о влиянии сочинений Фоккеродта на оценку Вольтером исторической
роли Петра I.
154.	М. Hellmann. Eine Urkunde Peters des GroBen. — «Jahrbiicher fiir Ge-
schichte Osteuropas», 1968. Wiesbaden, B. 16, H. 2, S. 250—254
(M. Хеллман. Грамота Петра I).
Комментированная публикация подписанного Петром I отпускного
381
свидетельства («паса»), выданного 4 августа 1711 г. немецкому гене-
ралу барону Н. Энзбергу. Грамота воспроизведена фототипически.
155.	Е. Malachowska. Piotr I w historiografii radzieckiej.— «Jgzyk rosyjski».
W-wa, 1956, N 2, str. 15—22 (E. Малаховская. Петр I в советской
историографии).
Обзор носит информационный характер.
156.	Р. Т. Me.-Nally. Chaadaev’s evaluation of Peter the Great. — «Slavic re-
view». Wash., 1964, v. 33, N 1, p.. 31—44 (77. T. Мак Нелли. Петр
Великий в оценке Чаадаева).
На основе опубликованных и неопубликованных источников рассмат-
ривается изменение взгляда Чаадаева на Петра I: от оценки его дея-
тельности как «революции сверху» до понимания ее как «революции
снизу», т. е. как результата объективных исторических процессов.
157.	Peter the Great. — «Studio». L., 1959, v. 158, N 800, p. 156 (Петр Ве-
ликий).
Заметка о портрете Петра I работы неизвестного художника (1697 г.).
158. R. IVittram. Eine Gottingener Lobrede auf Peter den GroBen aus dem
Jahre 1750. — «Nachrichten der Akademie der Wissenschaften in Gottin-
gen». I. Philologish-historische Klasse, 1951, N 1, S. 1—6.
Анализ рукописи из собрания Геттингенской университетской библио-
теки. Речь произнесена в Королевском немецком обществе в Геттингене
Б. Г. фон Штакельбергом, студентом из Эстляндии. Автор видит в этом
документе свидетельство глубокого влияния политики Петра I на
эстляндское дворянство.
Содержание
*
Предисловие
Стр. 5
Л. А. Никифоров
Россия в системе европейских держав
в первой четверти XVIII в.
Стр. 9
Н. И. Павленко
Петр I
(к изучению социально-политических взглядов)
Стр. 40
Т. С. Майкова
Петр I и «Гистория Свейской войны»
Стр. 103
М. Д. Рабинович
Социальное происхождение и имущественное
положение офицеров регулярной русской армии
в конце Северной войны
Стр. 133
А. И. Заозерский
Фельдмаршал Шереметев
и правительственная среда Петровского времени
Стр. 172
Ю. А. Тихонов
Феодальная рента
в помещичьих имениях Центральной России
в конце XVII—первой четверти XVIII в.
(владельческие повинности
и государственные налоги)
Стр. 199
С. М. Троицкий
Хозяйство крупного сановника России
в первой четверти XVIII в.
(по архиву князя А. Д. Меншикова)
Стр. 215
383
Н. Б. Голикова
К истории Астраханского восстания
1705—1706 гг.
(социальная политика и органы управления
восставших)
Стр. 249
Н. Ф. Демидова
Из истории заключения Нерчинского
договора 1689 г.
Стр. 289
М. Я. Волков
Монах Авраамий и его «Послание Петру I»
Стр. 311
М. А. Алексеева
Братья Иван и Алексей Зубовы
и гравюра Петровского времени
Стр. 337
М. П. Павлова-Силъванская
Аннотированная библиография
иностранной литературы о Петре I
(1947—1970 гг.)
Стр. 362
Россия в период реформ Петра I
Утверждено к печати Институтом истории СССР АН СССР
Редактор Г. Д. Капустина. Художественный редактор В. Н. Тикунов. Художник И. Е. Сайко.
Технический редактор Н. Н. Плохова
Сдано в набор 21 II 1973 г. Подписано к печати 8,VIII 1973 г. формат 60х90’/1в. Усл. п. л. 24.
Уч.-изд. л. 27,3. Тираж 10000 экз. Бумага № 2. Т-11737. Тип. зак. 121. Цена 1 р. 88 к.
Издательство «Наука», 103717 ГСП. Москва, К-62. Подсосенский пер., 21
1-я типография издательства «Наука». 199034, Ленинград, 9-я линия, 12
СПИСОК ОПЕЧАТОК И ИСПРАВЛЕНИЙ
Стр.	Строка	Напечатано	Должно быть
69	27 св.	1669 г.	1699 г.
190	1 6 св.	неустойчивость	неуступчивость
298	5 св.	1689 г.	1686 г.
Зак. 121.