П.Г. НЕКИПЕЛОВ
СОВЕТСКОЕ
УГОЛОВНОЕ
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
В БОРЬБЕ С ХИЩЕНИЯМИ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ
СОБСТВЕННОСТИ
ГОСЮРИЗДАТ
МОСКВА • 1954

П. Т. НЕКИПЕЛОВ
СОВЕТСКОЕ
УГОЛОВНОЕ
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
В БОРЬБЕ С ХИЩЕНИЯМИ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ
СОБСТВЕННОСТИ
Государственное издательство
юридической литературы
Москва —1954

Настоящая работа посвящается вопросам уго-
ловно-правовой охраны социалистической собствен-
ности от расхищения и является попыткой автора
показать уголовно-правовую борьбу Советского госу-
дарства с хищениями социалистической собствен-
ности.
В работе характеризуется значение охраны со-
циалистической собственности — экономической осно-
вы Советского социалистического государства, осве-
щается история уголовно-правовой борьбы с хище-
ниями социалистической собственности на различных
этапах развития Советского государства и значение
этой борьбы в деле осуществления Советским госу-
дарством его основных функций, а также анализи-
руется действующее советское уголовное законода-
тельство по борьбе с хищениями и практика приме-
нения этого законодательства.
Автор

Глава 1
ЗНАЧЕНИЕ ОХРАНЫ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ СОБСТВЕННОСТИ -
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ОСНОВЫ СОВЕТСКОГО СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО
ГОСУДАРСТВА
Марксизм-ленинизм учит, что в основе производственных от-
ношений людей лежит та или иная форма собственности на
орудия и средства производства, что неизбежность и закономер-
ность смены революционным путем экономического строя обще-
ства означает прежде всего смену формы собственности.
Опираясь на экономический закон обязательного соответ-
ствия производственных отношений характеру производительных
сил, Коммунистическая партия привела наш народ к осуществле-
нию исторической задачи ликвидации капиталистического базиса
и его надстройки, к утверждению социалистического базиса и
новой, социалистической надстройки.
Процесс ликвидации старого, капиталистического базиса и
его надстройки происходит в переходный от капитализма к со-
циализму период. Установление диктатуры пролетариата в резуль-
тате победоносного вооруженного восстания в Октябре 1917 года
означало образование нового, высшего типа государства — социа-
листического государства, перед которым встала задача подавить
сопротивление свергнутых эксплуататорских классов, обеспечить
оборону завоеваний Великой Октябрьской социалистической рево-
люции от интервентов и, укрепив союз рабочего класса с трудя-
щимся крестьянством, при руководящей роли в этом союзе рабо-
чего класса, действуя в соответствии с требованиями объективных
экономических законов, построить социалистическое общество.
Построение социалистического общества означало ликвида-
цию эксплуататорских классов, ликвидацию старых производ-
ственных отношений, основой которых являлась частная собствен-
ность на орудия и средства производства и утверждение безраз-
дельного господства как в городе, так и в деревне новых, социа-
листических производственных отношений, в основе которых
лежит социалистическая собственность на орудия и средства про-
изводства.
3

Советское социалистическое государство призвано было обес-
печить значительное ускорение в развитии и совершенствовании
новых, социалистических производственных отношений, дающих
полный простор для развития производительных сил.
Советское социалистическое государство осуществило в ин-
тересах подавляющего большинства народа экспроприацию экс-
проприаторов, превратило орудия и средства производства из
частной собственности, из способа эксплуатации человека челове-
ком, из источника обогащения небольшой кучки эксплуататоров
в собственность общественную, в источник богатства и процвета-
ния широких трудящихся масс.
Знамя Великой Октябрьской социалистической революции
в России было поднято во имя уничтожения капитализма, во имя
уничтожения эксплуатации человека человеком. Для того чтобы
уничтожить капитализм, чтобы уничтожить эксплуатацию чело-
века человеком, необходимо было ликвидировать основу капита-
листического строя — капиталистическую собственность. Впервые
эту задачу выдвинули Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммуни-
стической партии»: «...первым шагом в рабочей революции яв-
ляется превращение пролетариата в господствующий класс, за-
воевание демократии.
Пролетариат использует свое политическое господство, чтобы
вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, чтобы центра-
лизовать все орудия производства в руках государства, т. е. про-
летариата организованного как господствующий класс и возмож-
но более быстро увеличить сумму производительных сил» 1.
Одна из характерных черт социалистической революции в от-
личие от буржуазной революции состоит, как учит марксизм-
ленинизм, в том, что новая власть, созданная в результате
победы пролетарской революции, опираясь на экономический
закон обязательного соответствия производственных отношений
характеру производительных сил, строит новую, социалистическую
экономику. Это была самая трудная задача социалистической
революции, так как речь шла об организации нового экономиче-
ского строя, социалистического общества.
Одним из первых актов Советской власти по созданию госу-
дарственной социалистической собственности явился Декрет
о земле2, принятый Вторым съездом Советов 8 ноября 1917 г.,
гласивший:
«1) Помещичья собственность на землю отменяется немед-
ленно без всякого выкупа.
2) Помещичьи имения, равно как и все земли удельные, мо-
настырские, церковные, со всем их живым и мертвым инвента-
рем, усадебными постройками и всеми принадлежностями, пере-
1 К . Маркс и Ф. Энгельс, Манифест Коммунистической партии,
Госполитиздат, 1949. стр. 55
2 См. СУ РСФСР 1917 г. № I, ст. 3.
4

ходят в распоряжение волостных земельных Комитетов и уездных
Советов Крестьянских Депутатов...»
В «Крестьянском наказе о земле», который являлся состав-
ной частью Декрета о земле, было указано, что право частной
собственности на землю отменяется навсегда, что вся земля об-
ращается во всенародное достояние, переходит в пользование
всех трудящихся и поступает в общенародный земельный фонд.
На отмену частной собственности на землю указывали де-
крет ВЦИК от 19 февраля 1918 г. «О социализации земли», Кон-
ституция РСФСР 1918 года и Земельный кодекс РСФСР, утвер-
жденный 4-й сессией ВЦИК 30 октября 1922 г. В ст. 1 постанов-
ления ВЦИК от 14 февраля 1919 г. «О социалистическом
землеустройстве» сказано: «Вся земля в пределах Российской Со-
циалистической Федеративной Советской Республики, в чьем бы
пользовании она ни состояла, считается единым государственным
фондом» 1.
Превращение земли в государственную социалистическую
собственность, во всенародное достояние отвечало вековым меч-
там и чаяниям широчайших трудящихся масс деревни, укрепляло
союз рабочего класса с крестьянством, создавало условия для
строительства социалистических форм хозяйства в деревне.
Так в результате социалистической революции и мероприя-
тий Советской власти земля, леса, недра земли, воды стали все-
народным достоянием, государственной социалистической соб-
ственностью.
Формирование социалистической собственности и одновре-
менный процесс ликвидации капиталистической собственности
получили свое яркое выражение в осуществлении экспроприации
экспроприаторов.
Подготовительным этапом к национализации банков, про-
мышленности, транспорта явилось издание 27 ноября 1917 г. Со-
ветом Народных Комиссаров «Положения о рабочем контроле».
Органы рабочего контроля были учреждены на всех промышлен-
ных, торговых, банковых, транспортных, сельскохозяйственных,
кооперативных предприятиях, а также в каждой губернии, городе,
промышленном районе. Являясь органами соответствующих Со-
ветов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, органы ра-
бочего контроля подчинялись Всероссийскому Совету рабочего
контроля2.
1 СУ РСФСР 1919 г. № 4, ст. 43.
2 В состав Всероссийского Совета рабочего контроля входили предста-
вители ВЦИК Совета рабочих и солдатских депутатов, ВЦИК крестьянских
депутатов, Всероссийского Совета профессиональных союзов, Всероссийского
центра рабочей кооперации, Всероссийского бюро фабрично-заводских коми-
тетов, Всероссийского союза инженеров и техников, Всероссийского Совета
агрономов, Всероссийских союзов рабочих и Петроградского Совета профес-
сиональных союзов. См. «Экономическая политика СССР», т. I, Госполит-
издат, 1947, стр. 21.
5

В процессе осуществления рабочего контроля Советское госу-
дарство вело подготовку к национализации крупной капиталисти-
ческой собственности, готовило рабочий класс к управлению пред-
приятиями промышленности и транспорта, выявляло и привле-
кало к этому делу кадры преданных революции специалистов,
организовало учет важнейших экономических ресурсов страны
(хлеба, угля и т. п.).
Декретом ВЦИК 27 декабря 1917 г. были национализиро-
ваны банки; декретами СНК 8 февраля 1918 г.— торговый флот,
22 апреля 1918 г.— предприятия внешней торговли (этим декре-
том установлена монополия внешней торговли); 2 мая 1918 г.—
сахарная промышленность, 20 июня 1918 г.— нефтяная промыш-
ленность, а 28 июня 1918 г.— вся крупная промышленность и част-
ные железные дороги. Декретом СНК 20 августа 1920 г. был
национализирован жилищный фонд в городах.
Следует указать, что введение рабочего контроля встретила
ожесточенное сопротивление капиталистов, организовавших са-
ботаж мероприятий Советской власти. В ответ на саботаж бур-
жуазии по решению Советского правительства отдельные пред-
приятия были национализированы еще в ноябре и декабре
1917 года и в первые месяцы 1918 года 1.
Осуществление мероприятий по национализации привело
к тому, что к началу 1919 года в руках Советского государства
находилось 3668 предприятий, а в апреле 1920 года уже 4141
крупное промышленное предприятие. Постановлением ВСНХ от
29 ноября 1920 г. были национализированы все мелкие пред-
приятия, в результате этого общее число национализированных
предприятий возросло в несколько раз 2.
Так шаг за шагом осуществлялся процесс ликвидации капи-
талистической собственности и образования социалистической
собственности в городе. Этот процесс не привел сразу к ликвида-
ции капиталистической собственности в деревне, кулачество про-
должало еще составлять достаточно многочисленный капитали-
стический класс, но его позиции уже были подорваны национали-
зацией земли.
Национализация земли, банков, фабрик, заводов, транспорта
и связи привела к превращению их в социалистическую собствен-
1 Так, например, за саботаж мероприятий рабочего контроля 20 де-
кабря 1917 г. было национализировано имущество акционерного общества
Богословского горного округа, а 30 января 1918 г.— имущество Сестрорец-
кого металлического завода и ряд других предприятий, в результате чего
в феврале 1918 года вместе с казенными заводами в руках Советской власти
было 859 предприятий, а в июне 1918 года—уже 1535 фабрик и заводов
и других предприятий. См. «Экономическая политика СССР», т. I, Госполит-
издат, 1947, стр. 44—45, 61.
2 См. «Экономическая политика СССР», т. I, Госполитиздат, 1947,
стр. 580.
По постановлению ВСНХ национализации подлежали все частные пред-
приятия, имевшие свыше пяти рабочих при наличии механического двигателя
или свыше десяти рабочих без механического двигателя.
6

ность и обеспечила рабочему классу командные высоты в эко-
номике.
В процессе ликвидации капиталистической и помещичьей
собственности и строительства новой, социалистической собствен-
ности со всей необходимостью стала задача расширения, укреп-
ления и охраны социалистической собственности.
Вопрос об охране общественной социалистической собствен-
ности был поставлен Коммунистической партией и Советским
правительством с первого дня Великой Октябрьской социалисти-
ческой революции как один из важнейших вопросов пролетар-
ской революции.
В Декрете о земле, в пункте третьем, было установлено:
«Какая бы то ни было порча конфискуемого имущества, принад-
лежащего отныне всему народу, объявляется тяжким преступле-
нием, караемым революционным судом» 1.
Декрет подчеркивает исключительную необходимость для
победы революции, для строительства нового государственного
строя строжайшего порядка, точного учета конфискуемого у по-
мещиков имущества.
В первые дни революции к Советскому правительству стали
поступать многочисленные запросы, связанные с практическим
осуществлением Декрета о земле. В «Ответе на запросы кре-
стьян», написанном В. И. Лениным 5 ноября 1917 г., снова под-
черкивается необходимость строгой охраны бывшего помещичьего
имущества, ставшего общенародным достоянием. В. И. Ленин
писал: «Волостные земельные комитеты должны тотчас же брать
все помещичьи земли в свое распоряжение, под строжайший учет,
охраняя полный порядок, охраняя строжайше бывшее помещичье
имущество, которое отныне стало общенародным достоянием и
которое поэтому сам народ должен охранять»2.
Через несколько дней после Октябрьского вооруженного вос-
стания в обращении Советского правительства «К населению»,
опубликованном в газете «Правда» 20 ноября 1917 г., сказано:
«Товарищи рабочие, солдаты, крестьяне и все трудящиеся! Бе-
рите всю власть в руки своих Советов. Берегите, храните,
как зеницу ока, землю, хлеб, фабрики, орудия, продукты, транс-
порт— все это отныне будет всецело вашим, общенародным
достоянием» 3.
Таким образом, конфискация помещичьих и монастырских
земель, национализация фабрик и заводов, железных дорог, бан-
ков и другой крупной собственности помещиков и капиталистов,
превращение средств и орудий производства в общественную со-
циалистическую собственность сразу же поставили в порядок дня
1 СУ РСФСР 1917 г. № 1, ст. 3.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 26, стр. 263.
3 Т а м же, стр. 266.
7

социалистического государства задачу охраны социалистической
собственности от хищения, разбазаривания и растранжиривания.
Эта задача ставилась самим ходом революции, самим ходом
развития ожесточенной классовой борьбы. Классовый враг, раз-
громленный и побежденный, не сложил своего оружия, оказывая
яростное сопротивление пролетарской социалистической револю-
ции. Наряду с гражданской войной, развязанной капиталистами
и помещиками при активнейшей поддержке мирового империа-
лизма, наряду с организацией заговоров, восстаний, убийств дея-
телей Коммунистической партии и Советского правительства
классовый враг вел борьбу с молодым Советским государством и
на экономическом фронте. Хищение, растранжиривание и разба-
заривание социалистической собственности также были постав-
лены на службу контрреволюции, были подчинены задаче рестав-
рации власти капиталистов и помещиков.
Коммунистическая партия и Советское правительство неодно-
кратно подчеркивали трудности строительства нового, социали-
стического общества, которое вырастает из старого, капиталисти-
ческого общества в ходе беспощадной борьбы социализма с ка-
питализмом.
В своей работе «Экономика и политика в эпоху диктатуры
пролетариата» в октябре 1919 года В. И. Ленин писал: «Теоре-
тически не подлежит сомнению, что между капитализмом и ком-
мунизмом лежит известный переходный период. Он не может не
соединять в себе черты или свойства обоих этих укладов обще-
ственного хозяйства. Этот переходный период не может не быть
периодом борьбы между упирающим капитализмом и рождаю-
щимся коммунизмом; — или иными словами: между побежден-
ным, но не уничтоженным, капитализмом и родившимся, но со-
всем еще слабым, коммунизмом» 1.
Одной из форм классовой борьбы в этот период была борьба
свергнутого капитализма против социалистической собственности.
С этой целью контрреволюционная буржуазия использовала мел-
кобуржуазную стихию, жуликов, воров и хулиганов. Конечно,
хищения социалистического имущества не являлись только след-
ствием подрывной контрреволюционной деятельности свергнутой
буржуазии. В стране, которая только что вступила на путь строи-
тельства нового, социалистического уклада, были сильны еще
пережитки капитализма как в экономике, так и в сознании людей,
еще имелось стремление антиобщественных элементов жить пара-
зитически, за счет чужого труда, воруя и расхищая народное
добро.
Советское правительство, Коммунистическая партия призы-
вали подавлять контрреволюцию, вводить строжайший контроль
и учет, беречь и охранять социалистическую собственность.
1 В. И. Ленин, Соч., т. 30, стр. 87.
8

К вопросу учета и контроля Коммунистическая партия и
Советское правительство неоднократно обращаются в своих ре-
шениях и постановлениях, рассматривая эти вопросы в неразрыв-
ной связи с особо бдительной охраной народного, государствен-
ного и общественного имущества от расхитителей, жуликов и
тунеядцев.
В. И. Ленин в своих статьях и выступлениях неоднократно
подчеркивал, что жулики, тунеядцы — это наследие проклятого
прошлого, и призывал к беспощадной борьбе с ними, требовал
организовать эту борьбу таким образом, «...чтобы ни один жу-
лик... не гулял на свободе, а сидел в тюрьме или отбывал нака-
зание на принудительных работах тягчайшего вида...» 1.
Выступая по вопросу о мерах борьбы с голодом на совеща-
нии Президиума Петроградского Совета с представителями про-
довольственных организаций 27 января 1918 г., В. И. Ленин
настойчиво требовал решительной и беспощадной борьбы со спе-
кулянтами и грабителями, которые своими преступными дей-
ствиями мешали молодой Советской республике преодолеть
огромные трудности, вставшие перед диктатурой пролетариата, по
ликвидации разрухи, контрреволюционного саботажа, по осуще-
ствлению первых исторических декретов о земле и мире.
В. И. Ленин неустанно подчеркивал необходимость всемер-
ной охраны общественной социалистической собственности, воспи-
тания у каждого рабочего и крестьянина нового чувства, чувства
человека, освобожденного от кабалы, взявшего власть в свои
руки и строящего новую, свободную, без капиталистов и поме-
щиков, жизнь.
В речи на митинге в Алексеевском манеже 7 апреля 1918 г.
В. И. Ленин сказал: «Рабочие и крестьяне должны понять, что
земли и фабрики являются их достоянием, и относиться к ним
бережно, как к своему добру»2.
Одновременно с охраной национализированного и конфиско-
ванного у эксплуататоров имущества Коммунистическая партия
и Советское правительство поставили перед советским народом
задачу приумножения социалистической собственности, увели-
чения производительных сил.
Превратив капиталистическую и помещичью собственность
в социалистическую собственность, советский народ под руковод-
ством Коммунистической партии развернул огромную деятель-
ность по дальнейшему умножению и увеличению социалистиче-
ской собственности. Восстановление народного хозяйства, разру-
шенного четырехлетней империалистической и трехлетней
гражданской войной, индустриализация и реконструкция промыш-
ленности на базе новой техники в исторически короткие сроки
увеличили общественное богатство нашей страны — социалисти-
1 В. И. Ленин, Соч., т. 26, стр. 374.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 27, стр. 198.
9

ческую собственность. Так, удельный вес социалистических форм
хозяйства по основным фондам в 1928 году возрос до 77,8%
против 38,5% в 1923/24 году, а в национальном доходе — до 56%
против 35% в 1924/25 году.
После победы социалистических форм хозяйства в городе,
в промышленности, Коммунистическая партия, опираясь на ука-
зания В. И. Ленина о необходимости перехода от мелких кресть-
янских хозяйств к крупному, артельному, коллективному хозяй-
ству в земледелии, всемерно развернула коллективизацию сель-
ского хозяйства страны.
Задача перевода мелких крестьянских хозяйств на рельсы
коллективного земледелия, превращения частной собственности
мелких товаропроизводителей в социалистическую собственность
могла быть осуществлена лишь при активной помощи Советского
государства, на основе социалистической индустриализации. При
помощи крупной социалистической промышленности, оказавшей
сельскому хозяйству громадную помощь машинами, сельскохо-
зяйственным инвентарем и т. п., был осуществлен исторический
процесс создания колхозной социалистической собственности.
Победа социализма в промышленности и в сельском хозяй-
стве привела к безраздельному господству социалистической соб-
ственности в СССР.
Социалистическая собственность на средства производства
выступает в двух формах: в форме государственной собственно-
сти и в форме кооперативно-колхозной собственности.
Государственная собственность (всенародное достояние) —
это высшая, преобладающая по удельному весу, наиболее разви-
тая и ведущая форма социалистической собственности.
Кооперативно-колхозная собственность — это собственность
групповая, собственность кооперативных объединений. В отличие
от государственной собственности ею распоряжаются сами члены
кооперативных объединений в интересах членов данного коллек-
тива, в соответствии с принципами социализма, исключающими
эксплуатацию человека человеком. Однако обе формы социали-
стической собственности однотипны, обе имеют социалистическую
природу.
Значение социалистической собственности для советского на-
рода, для Советского социалистического государства, характери-
зующее природу, сущность нашего социалистического строя, за-
фиксировано в Конституции СССР. В статье 4 Конституции СССР
сказано: «Экономическую основу СССР составляют социалисти-
ческая система хозяйства и социалистическая собственность на
орудия и средства производства, утвердившиеся в результате
ликвидации капиталистической системы хозяйства, отмены част-
ной собственности на орудия и средства производства и уничто-
жения эксплуатации человека человеком».
Безраздельное господство социалистической собственности
обеспечивает осуществление требований основного экономического
10

закона социализма: максимальное удовлетворение постоянно ра-
стущих материальных и культурных потребностей социалистиче-
ского общества гарантирует советскому народу реальные усло-
вия осуществления на деле великих прав и политических свобод,
закрепленных в Конституции СССР, ибо все материальные сред-
ства реального осуществления этих свобод находятся в руках
советского народа, в руках Советского государства.
Наличие социалистической собственности, отсутствие
антагонистических классов в нашем обществе обусловливают
морально-политическое единство советского народа, неру-
шимую дружбу народов СССР и животворный советский
патриотизм.
Победа СССР в Великой Отечественной войне является ре-
зультатом преимущества нашего, советского общественного строя,
основанного на социалистической системе хозяйства, на социали-
стической собственности на средства производства. Именно по-
тому, что фабрики и заводы, транспорт и связь являлись обще-
народным достоянием, советский народ под руководством партии
и правительства сумел в короткий срок перебазировать в восточ-
ные районы страны государственные предприятия, оборудование,
сырье и развернуть там в большом количестве выпуск необходи-
мого для фронта вооружения, боеприпасов, снаряжения, обмун-
дирования.
Победа колхозного строя и утверждение господства социали-
стической собственности в деревне дали возможность обеспечить
фронт и тыл в необходимых количествах продовольствием и
сырьем.
Высокая политическая и трудовая активность советского на-
рода объясняется тем, что советские люди знают, что они рабо-
тают и трудятся на себя, что они своим трудом укрепляют
обороноспособность своего родного отечества, где нет экс-
плуататоров, нет частной собственности на средства произ-
водства.
Необходимо отметить также международное значение социа-
листической собственности СССР. Социалистическая собствен-
ность в СССР является экономической базой для сотрудничества
и взаимопомощи нашего государства со странами народной де-
мократии, странами строящегося социализма.
Буржуазия, установив свое господство, объявила капитали-
стическую собственность священной и неприкосновенной, осуще-
ствляла и осуществляет террористическую карательную политику
по отношению к тем, кто посягал и посягает на буржуазную
частную собственность. Она беспощадно расправлялась и рас-
правляется с теми, кто «нарушал» и «нарушает» буржуазные
правовые нормы, охраняющие право буржуазной собствен-
ности.
Капиталистическая собственность на орудия и средства про-
изводства играет реакционную рать. Капиталистическая соб-
11

ственность неразрывно связана с целью капиталистического про-
изводства — извлечением максимальных прибылей; она порож-
дает классовый антагонизм, не объединяет, а разъединяет
людей, культивирует корыстные интересы, ведет к насилию
и войнам.
Капиталистическая собственность на средства производства
непосредственно связана с эксплуатацией рабочего класса и всех
трудящихся, с ростом абсолютного и относительного обнищания
широких масс трудящихся, анархией производства, периодически
повторяющимися кризисами перепроизводства, влекущими за
собой разрушение производительных сил, массовую безра-
ботицу.
Капиталистическая собственность — это основа закабаления
и ограбления народов. Погоня за максимальными прибылями
обусловливает агрессивные устремления крупных империалисти-
ческих держав, создает напряженность в международных отно-
шениях.
Капиталистическая собственность принадлежит одному клас-
су — эксплуататорам. Рабочие — создатели материальных благ —
лишены орудий и средств производства. Естественно, что тру-
дящиеся капиталистических стран организованно выступают про-
тив капиталистической собственности, видя в ней основу своего
порабощения и угнетения. Вопрос о собственности является жиз-
ненным вопросом для рабочего класса, который кровно заинтере-
сован в отмене частной собственности на средства производства и
замене ее собственностью социалистической.
Социалистическая собственность священна и неприкосновен-
на, ибо она создана трудом народа, она принадлежит народу,
она — источник могущества народа, источник роста его матери-
ального и культурного благосостояния.
«Основой нашего строя,— говорил И. В. Сталин,— является
общественная собственность так же, как основой капитализма —
собственность частная. Если капиталисты провозгласили частную
собственность священной и неприкосновенной, добившись в свое
время укрепления капиталистического строя, то мы, коммунисты,
тем более должны провозгласить общественную собственность
священной и неприкосновенной, чтобы закрепить тем самым но-
вые социалистические формы хозяйства во всех областях произ-
водства и торговли» 1.
Советский народ строго охраняет социалистическую соб-
ственность от расхитителей, и законы Советского государства
по борьбе с хищениями выражают волю советского народа, волю,
направленную на искоренение хищений социалистической соб-
ственности.
1 И. В. Сталин, Соч., т. 13, стр. 209.
12

Осуществляя функцию охраны социалистической собственно-
сти от воров и расхитителей, Советское государство строго нака-
зывает лиц, посягающих на народное добро, способствует преодо-
лению пережитков капитализма в сознании людей. Общественная
опасность хищения социалистической собственности состоит
именно в том, что в данном случае совершается посягательство
на основу социалистических производственных отношений. Это и
определяет необходимость строгой гражданско-правовой, админи-
стративно-правовой, а также и уголовно-правовой охраны социа-
листической собственности.

Глава 2
СОВЕТСКОЕ УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
В БОРЬБЕ ЗА ОХРАНУ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ СОБСТВЕННОСТИ
ОТ РАСХИЩЕНИЯ
Борьбу советского народа за укрепление, расширение и
охрану социалистической собственности следует рассматривать
в связи с историей развития Советского социалистического госу-
дарства.
Со времени Октябрьской революции наше государство
в своем развитии прошло две главные фазы. Первая фаза охва-
тывает период от Октябрьской социалистической революции и до
ликвидации эксплуататорских классов.
В первой главной фазе развития Советское социалистическое
государство под руководством Коммунистической партии обеспе-
чило подавление сопротивления свергнутых классов, организовало
оборону нашего государства от нападения империалистических
государств, развернуло в стране работу по восстановлению раз-
рушенных войной промышленности и сельского хозяйства, про-
вело индустриализацию страны, коллективизацию сельского хо-
зяйства. Соответственно с этими задачами Советское государство
осуществляло в этот период функцию подавления свергнутых
эксплуататорских классов внутри страны, обороны страны от
нападения интервентов, а также хозяйственно-организаторскую и
культурно-воспитательную функцию, которая еще не получила
в тот период серьезного развития.
Деятельность Советского социалистического государства и
права была направлена на подавление сопротивления свергнутых
классов, организацию обороны страны от нападения интервентов,
на восстановление промышленности и сельского хозяйства, под-
готовку условий для полной ликвидации капиталистических эле-
ментов.
Вторая фаза в развитии Советского социалистического госу-
дарства— это период, начало которому положила ликвидация
капиталистических элементов города и деревни и который про-
должается и поныне.
Соответственно в этот период перед Советским социалисти-
14

ческим государством встали новые задачи. Опираясь на достиг-
нутые успехи, необходимо было организовать социалистическое
хозяйство по всей стране и обеспечить ликвидацию последних
остатков капиталистических элементов, необходимо было органи-
зовать проведение культурной революции. В целях обороны
страны от нападения извне необходимо было создать вполне со-
временную, оснащенную новейшей боевой техникой, армию.
Перед Советским государством встала задача построения комму-
нистического общества.
В соответствии с этими задачами изменились и функции Со-
ветского государства. Отпала — отмерла функция военного по-
давления внутри страны. Вместо этой функции появилась
функция охраны социалистической собственности от расхити-
телей. Полностью сохранилась функция военной защиты страны
от нападения извне. Хозяйственно-организаторская и культурно-
воспитательная функция получила полное развитие.
Советское социалистическое уголовное законодательство как
часть советского социалистического права развивалось в соот-
ветствии с задачами, стоявшими перед Советским государством.
I. Уголовно-правовое законодательство по охране
социалистической собственности от расхищения в период
проведения Великой Октябрьской социалистической революции
(1917—1918 гг.)
Второй Всероссийский съезд Советов, провозгласивший пере-
ход всей власти в руки Советов, в Декрете о земле установил
первые уголовно-правовые нормы охраны социалистической соб-
ственности. Этот исторический Декрет отменил помещичью
собственность на землю, живой и мертвый инвентарь и по-
стройки и подчеркнул политическое и государственное значение
революционной охраны конфискуемого у помещиков имущества,
превратившегося в собственность всего народа, в социалистиче-
скую собственность. Декрет объявил посягательство на конфиско-
ванное имущество тяжким преступлением, караемым революцион-
ным судом 1.
Революционное правотворчество масс осуществлялось на
основе лозунгов Коммунистической партии и декретов Советской
власти. Рабочие, солдаты, матросы, беднейшее крестьянство осу-
ществляли новую революционную законность, подавляли сопро-
тивление свергнутых классов, воров, спекулянтов и мародеров.
Важнейшим политическим документом этого периода, при-
зывающим беречь, как зеницу ока, общественную собственность,
арестовывать и предавать революционному суду всех, кто совер-
шит посягательство на народное добро, на общественную соб-
ственность, является обращение «К населению» Председателя
Совета Народных Комиссаров В. И. Ленина 7 ноября 1917 г.2.
1 См. СУ РСФСР 1917 г. № 1, ст. 3.
2 См. В. И. Ленин, Соч., т. 26, стр. 265—267.
15

В обращении подчеркивается государственная важность
охраны от расхищения имущества фабрик, заводов, транспорта,
а также хлеба и другого продовольствия.
Советское правительство принимало все меры к тому, чтобы
сохранить, уберечь от расхищения, порчи и уничтожения кон-
фискуемое имущество. Так, в ответ на запрос председателя
Острогожского Совета о том, как поступить с ценностями, кон-
фискованными у помещиков, В. И. Ленин 19 декабря 1917 г. на-
правил следующий телеграфный ответ: «Составить точную опись
ценностей, сберечь их в сохранном месте, вы отвечаете за сохран-
ность. Имения — достояние народа. За грабеж привлекайте
к суду. Сообщайте приговоры суда нам» 1.
Органом диктатуры пролетариата, осуществлявшим каратель-
ную линию по отношению к контрреволюционерам, а также к рас-
хитителям народного добра, спекулянтам, мародерам, хулиганам
и другим нарушителям революционной законности и правопорядка
в первые дни революции, явился Военно-революционный комитет.
Коммунистическая партия и Советское правительство со всей
решительностью поставили перед Военно-революционным комите-
том в ноябре 1917 года боевую задачу беспощадной борьбы
с ворами, спекулянтами, мародерами и их пособниками, расхи-
щавшими народное добро и сбывавшими похищенное по спеку-
лятивным ценам.
В правительственной директиве, подписанной Председателем
Совета Народных Комиссаров В. И. Лениным, предписывалось
арестовывать и заключать в тюрьму саботажников, спекулянтов,
мародеров, тех преступников, которые своими противоправ-
ными действиями срывали важнейшее дело снабжения рабочих,
солдат, всего населения продовольствием. Преступные элементы
расхищали народное добро, запасы продовольствия, грузы на же-
лезных дорогах, спекулировали продовольственными товарами.
Военно-революционный комитет, опираясь на активную под-
держку революционных народных масс, развернул борьбу с хи-
щениями государственного имущества, спекуляцией и маро-
дерством.
Руководствуясь директивами Коммунистической партии, де-
кретами II Всероссийского съезда Советов, ВЦИК и СНК, опи-
раясь на революционное правотворчество рабочего класса и рево-
люционных солдат, Военно-революционный комитет формулиро-
вал конкретные составы преступлений и виды наказания. Это был
процесс зарождения нового, советского социалистического уголов-
ного права.
До издания декрета о суде № 1 уголовно-правовую борьбу
с расхитителями государственной собственности, спекулянтами,
хулиганами и другими преступными элементами (за исключе-
нием контрреволюционных преступлений, борьба с которыми была
1 В. И. Ленин, Соч., т. 35, стр. 266.
16

возложена вначале на Военно-революционный комитет, а затем
на органы ВЧК) вели созданные революционными массами на
местах «временные народные суды», «следственные комиссии»,
«суды общественной совести» и т. п.
Рассматривая те или иные уголовные дела, в том числе и
дела о хищении социалистической собственности, временные ре-
волюционные суды основой своей деятельности считали револю-
ционную совесть и революционное правосознание и руководство-
вались положениями и постановлениями о временных народных
судах, разработанными и принятыми местными Советами, нака-
зами судам, постановлениями (сходов и собраний трудящихся,
а также отдельными законами свергнутых правительств, если они
не были отменены революцией и не противоречили революцион-
ной совести и революционному правосознанию.
В отдельных документах этих судов были сформулированы
конкретные составы преступлений, определялись меры и виды на-
казаний. Так, постановлением Совета Кузнецкого уездного комис-
сариата было установлено двадцать составов преступлений. Состав
хищения, судя по смыслу этого документа, определялся как «са-
мочинный захват чужого имущества». Для всех двадцати соста-
вов была установлена одна санкция — штраф до 1500 руб. или
тюремное заключение сроком на три месяца. Вторая часть нака-
зания могла быть назначена лишь по постановлению уездного
комиссариата 1.
Положение о временных революционных судах Новгородской
губернии предусматривало уголовную ответственность за расхи-
щение продовольственных припасов. Это положение устанавли-
вало, что временный революционный суд «решает дела по сове-
сти, на основании собственного убеждения», что виновного «суд
приговаривает к наказанию, не ограничивая себя какими-либо
существовавшими законоположениями, в качестве же необяза-
тельного для себя руководства суд может пользоваться Уложе-
нием о наказаниях и Уголовным уложением» 2.
Так с помощью создаваемых на местах временных народных
судов и различных «Положений» и «Наказов», разрабатываемых
местными Советами, революционные массы народа вели борьбу
с расхитителями социалистической собственности.
Прежде чем осуществить историческую задачу национализа-
ции промышленности, Советское правительство установило рабо-
чий контроль над капиталистическими предприятиями. Это был
необходимый этап на пути к национализации, на пути превраще-
1 См. «Материалы НКЮ» 1918 г., вып. 2, стр. 40—42.
2 Т а м же, стр. 42—48.
Примером применения не отмененных революцией законов может слу-
жить дело Абрамова, осужденного в мае 1918 года Нижегородским окруж-
ным судом за хищение с лесопильного завода приводного ремня. На осно-
вании Уложения о наказаниях Абрамов был осужден к заключению в испра-
вительно-арестантское отделение сроком на два года (см. «Пролетарская
революция и право» 1918 г. № 1, стр. 46—47).

ния капиталистических фабрик, заводов, железнодорожного и
водного транспорта в собственность социалистическую.
В целях сохранности имущества, которое неизбежно должно
было стать всенародным достоянием, Совет Народных Комисса-
ров в декрете от 14 ноября 1917 г. установил уголовную ответ-
ственность владельцев и представителей рабочих, выделенных для
осуществления рабочего контроля, за нарушение порядка учета и
охраны имущества. Пункт 10 декрета гласил: «Во всех предприя-
тиях владельцы и представители рабочих и служащих, выбранные
для осуществления Рабочего Контроля, объявляются ответствен-
ными перед государством за строжайший порядок, дисциплину и
охрану имущества. Виновные в сокрытии материалов, продуктов,
заказов и в неправильном ведении отчетов и т. п. злоупотребле-
ниях подлежат уголовной ответственности» 1.
Яростное сопротивление свергнутых эксплуататорских клас-
сов, подрывная деятельность спекулянтов, мародеров, воров и
хулиганов потребовали от Советской власти ответных мер
для того, чтобы защитить завоевания революции, интересы и
нужды народа.
В декрете № 1 о суде отмечена особая опасность хищений
социалистической собственности. Хищничество, под которым по-
нимались различные виды хищения социалистического имущества,
отнесено декретом к подсудности революционных трибуналов,
вслед за контрреволюционными преступлениями. Тем самым под-
черкивалось значение охраны социалистической собственности от
расхищения.
Пункт 8 этого декрета гласил: «Для борьбы против контрре-
волюционных сил в видах принятия мер ограждения от них рево-
люции и ее завоеваний, а равно для решения дел о борьбе с ма-
родерством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотребле-
ниями торговцев, промышленников, чиновников и пр. лиц,
учреждаются рабочие и крестьянские Революционные Трибуна-
лы», избираемые губернскими или городскими советами рабочих,
солдатских и крестьянских депутатов2.
В соответствии с этим декретом созданные новые суды рас-
сматривали дела о хищениях социалистической собственности,
назначая наказание — лишение свободы до двух лет, а по де-
крету Совета Народных Комиссаров о суде (декрет № 3) от
20 июля 1918 г.— до пяти лет лишения свободы. Дела о наиболее
опасных хищениях социалистической собственности (крупные хи-
щения, должностное положение преступника и др.) рассматрива-
лись революционными трибуналами.
По инструкции Народного комиссариата юстиции от 19 де-
кабря 1917 г. и в соответствии с декретом Совета Народных
Комиссаров от 4 мая 1918 г. «О революционных трибуналах»
1 «Положение о рабочем контроле»; см. СУ РСФСР 1917 г. № 3, ст. 35.
2 СУ РСФСР 1917 г. № 4, ст. 50.
18

революционные трибуналы, рассматривая дела о хищениях социа-
листического имущества путем злоупотребления государственной
или общественной службой, погромов, подлогов, неправомерного
использования документов, в качестве мер наказания применяли
лишение свободы, объявление виновного врагом народа, лишение
всех или некоторых политических прав, секвестр или конфиска-
цию (частичную и общую) имущества, удаление из столиц, от-
дельных местностей или пределов республики, общественные ра-
боты, штраф, общественное порицание. При определении меры
наказания трибуналы в соответствии с инструкцией Народного
комиссариата юстиции от 19 декабря 1917 г. руководствовались
обстоятельствами дела и велениями революционной совести 1.
Созданные после слома старого буржуазного суда новые
народные суды, революционные трибуналы, органы ВЧК со всей
решительностью и беспощадностью вели борьбу со всеми, кто
посягал на социалистическую собственность, на завоевания про-
летарской революции: с мародерами, спекулянтами, саботажни-
ками. В борьбе с расхитителями социалистической собственности
советские органы руководствовались указаниями В. И. Ленина
о недопустимости либерализма в отношении к ворам и жуликам,
о том, что «всякая слабость, всякие колебания, всякое сентимен-
тальничанье в этом отношении было бы величайшим преступле-
нием перед социализмом»2.
Классовые враги оказали ожесточенное сопротивление Совет-
ской власти в строительстве новой жизни. В. И. Ленин указывал,
что всякого рода элементы разложения представляют большую
трудность для социалистической революции. «А «показать себя»
элементы разложения не могут иначе, как увеличением пре-
ступлений, хулиганства, подкупа, спекуляций, безобразий всякого
рода. Чтобы сладить с этим, нужно время и нужна железная
рука. Не было ни одной великой революции в истории, когда бы
народ инстинктивно не чувствовал этого и не проявлял спаситель-
ной твердости, расстреливая воров на месте преступления» 3.
Выход из войны и заключение мира дали возможность партии
и правительству использовать создавшуюся передышку для того,
чтобы приступить к построению фундамента социалистической
экономики, для строительства социалистического народного хо-
зяйства.
В этих условиях Коммунистическая партия и Советское пра-
вительство главной задачей поставили налаживание учета и кон-
троля, борьбу за дисциплину труда. Отсутствие учета и контроля
приводило к многочисленным фактам расхищения и растранжи-
ривания того, что имела и производила страна. В. И. Ленин в ра-
боте «Очередные задачи Советской власти» писал: «...безотчет-
ность, бесконтрольность в деле производства и распределения
1 СУ РСФСР 1917 г. № 12, ст. 170; СУ РСФСР 1918 г. № 35, ст. 471.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 26, стр. 372.
3 В. И. Ленин, Соч., т. 27, стр. 234—235.
19

продуктов есть гибель зачатков социализма, есть казнокрадство
(ибо все имущество принадлежит казне, а казна — это и есть Со-
ветская власть, власть большинства трудящихся)...»1.
Советское социалистическое уголовное право этого периода
вело активную борьбу с расхитителями социалистической соб-
ственности. Учитывая особую общественную опасность такого
рода уголовных преступлений как разбой и бандитизм, которые
весьма часто были связаны с хищением социалистической соб-
ственности, декретом СНК о суде № 3 от 20 июля 1918 г. рассмот-
рение дел этих категорий было отнесено к ведению окружных
народных судов и революционных трибуналов.
Одной из опасных форм преступлений в тот период являлась
спекуляция. Следует отметить, что часто имела место спекуляция
товарами, расхищенными из государственных и общественных
складов. Решительная борьба со спекулянтами являлась поэтому
одновременно также и борьбой с расхитителями социалистиче-
ской собственности. Статья 1 декрета СНК от 22 июля 1918 г.
«О спекуляции» гласила: «1. Виновный в сбыте, скупке или хра-
нении, с целью сбыта, в виде промысла, продуктов питания, моно-
полизированных Республикой, подвергается наказанию не ниже
лишения свободы на срок не менее 10 лет, соединенного с тяг-
чайшими принудительными работами и конфискацией всего иму-
щества» 2.
Анализ законодательства по уголовно-правовой охране со-
циалистического имущества рассматриваемого периода показы-
вает, что различные формы преступного посягательства на народ-
ное добро охватывались таким общим понятием, как мародерство
и хищничество. Не случайно в ряде законодательных актов этого
периода подчеркивается общественная опасность мародерства и
хищничества. Мародер — это грабитель, совершающий хищение
имущества во время войны. Давая понятие мародерства и хищ-
ничества, законодатель исходил из серьезной общественной опас-
ности лиц, совершающих преступное посягательство на народное
достояние.
Вместе с тем в ряде законодательных актов уже были сфор-
мулированы и отдельные составы преступного посягательства на
социалистическую собственность. Такими составами преступле-
ния, посредством которых совершались и хищения социалистиче-
ского имущества, являлись: 1) злоупотребление государственной
или общественной службой; 2) погром; 3) подлог; 4) неправо-
мерное использование советских документов.
Судебная практика того периода рассматривала различ-
ные формы хищения социалистического имущества — кражу,
растрату, разбой, присвоение и т. д. как мародерство и хищ-
ничество.
1 В. И. Ленин, Соч., т. 27, стр. 225.
2 СУ РСФСР 1918 г. № 54, ст. 605.
20

Уголовно-правовое законодательство по охране социалистиче-
ской собственности периода проведения Октябрьской социалисти-
ческой революции активно содействовало закреплению и расши-
рению первых успехов Советской власти, обеспечило беспощад-
ную расправу с врагами революции, посягавшими на социалисти-
ческую собственность, способствовало укреплению Советского
социалистического государства.
II. Уголовно-правовое законодательство по охране
социалистической собственности от расхищения в период
иностранной военной интервенции и гражданской войны
(1918—1920 гг.)
В обстановке натиска международной контрреволюции, орга-
низовавшей военный поход против Советской республики и сомк-
нувшей свои интервенционистские силы с внутренней контррево-
люцией, посягательства на социалистическую собственность пред-
ставляли значительную опасность для Советского государства.
В этих условиях интересы народа и государства требовали реши-
тельной борьбы против любых форм посягательств на социали-
стическую собственность.
Международная и внутренняя контрреволюция была кровно
заинтересована в том, чтобы подорвать Советское государство не
только в военном, но и в экономическом отношении. Нанося вред
социалистической собственности путем диверсий, хищения, порчи,
растранжиривания социалистического имущества, классовые враги
срывали дело обороны Советской республики, срывали снабжение
Красной Армии и Красного Флота, фабрик и заводов, работав-
ших на оборону. В этой обстановке задача борьбы за охрану со-
циалистической собственности превращалась в важнейшую воен-
но-политическую задачу.
Уголовно-правовые нормы этого периода характеризуются ре-
шительной борьбой с расхитителями социалистической собствен-
ности. Постановление Совета Народных Комиссаров от 5 сентября
1918 г. «О Красном терроре» явилось острейшим оружием в ру-
ках Советского государства и было также использовано против
врагов народа, посягавших на социалистическую собственность.
Имевшие место в отдельных районах Республики вооружен-
ные контрреволюционные, бандитские и т. п. выступления против
органов Советской власти сопровождались в ряде случаев взло-
мами и грабежами государственного имущества из общественных
складов, магазинов, хранилищ. Декрет ВЦИК от 12 апреля
1919 г. «О революционных трибуналах» требовал решительной
борьбы с этими преступлениями. В декрете говорилось, что:
«1. Революционные Трибуналы учреждаются со специальной
целью рассмотрения дел о контрреволюционных и всяких иных
деяниях, идущих против всех завоеваний Октябрьской революции
и направленных к ослаблению силы и авторитета Советской вла-
21

сти. В соответствии с этим Трибуналам предоставляется ничем
неограниченное право в определении меры репрессии...
25. Трибуналы выносят приговоры, руководствуясь исключи-
тельно обстоятельствами дела и велениями революционной со-
вести» 1.
К лету 1919 года военная и хозяйственная обстановка
в стране еще более осложнилась. Советскому социалистическому
государству в связи с усилением интервенции капиталистических
стран и хлебными затруднениями как никогда необходимо было
еще больше укрепить тыл и повысить бдительность. В этих усло-
виях необходимо было еще более усилить охрану хлеба, топлива,
грузов, продовольствия. Целый ряд районов Республики объяв-
ляется на военном положении. Декрет ВЦИК от 20 июня 1919 г.
«Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объявленных
на военном положении» возложил на органы Всероссийской
Чрезвычайной Комиссии наряду с задачей беспощадной борьбы
с заговорщиками, изменниками Родины, шпионами, диверсантами
также задачу решительной борьбы с такими преступными дея-
ниями, как бандитизм, разбой, вооруженный грабеж, взлом и
хищение социалистического имущества из государственных и ко-
оперативных складов и магазинов 2. Выполняя этот закон, органы
ВЧК, ревтрибуналы вели решительную борьбу с бандитами, гра-
бителями, хищниками, обеспечивая тем самым успешное осуще-
ствление военных и хозяйственных задач Республики.
Анализируя закон от 20 июня 1919 г., следует отметить, что
в нем были сформулированы отдельные конкретные составы пре-
ступлений, посредством которых совершались наиболее обще-
ственно-опасные хищения социалистического имущества. Пункт
седьмой закона указывал на бандитизм, рассматривая таковой
как шайку, составившуюся для убийств, разбоя и грабежей.
Пункт восьмой говорил о разбое и вооруженном грабеже. Сопо-
ставляя содержание этих двух составов преступления, можно ви-
деть, что законодатель считал необходимым выделить как более
опасное преступление разбой и грабеж, совершенный шайкой,
бандой. Пункт десятый указывал на взлом советских и обществен-
ных складов и магазинов с целью хищения.
Задаче решительного усиления охраны революционного по-
рядка и обеспечения сохранности перевозимых грузов подчине-
на была организация железнодорожной милиции. В пункте 28
Положения о рабоче-крестьянской железнодорожной милиции,
утвержденного ВЦИК, говорилось, что задачей милиции яв-
ляется: «а) борьба с кражами и другими преступлениями на
станциях и в пути; б) борьба с хищением железнодорожного иму-
щества; в) борьба с продовольственной спекуляцией на желез-
ных дорогах...» 3.
1 СУ РСФСР 1919 г. № 13, ст. 132.
2 См. СУ РСФСР 1919 г. № 27, ст. 301.
3 СУ РСФСР 1919 г. № 5, ст. 48.
22

Позднее, 18 марта 1920 г., ВЦИК в Положении о революци-
онных военных железнодорожных трибуналах указал, что эти
трибуналы рассматривают «...дела о всякого рода преступлениях
железнодорожных служащих, связанные с нарушением правиль-
ной работы железных дорог или препятствующие восстановлению
нормальной деятельности железнодорожного транспорта, к числу
каковых дел относятся все виды умышленного и корыстного пося-
гательства как на имущество железнодорожное, так и на вверен-
ное дорогам для перевозки...» 1.
Известное значение в уголовно-правовой борьбе с хищением
социалистической собственности сыграл декрет Совета Народных
Комиссаров 21 октября 1919 г. «О борьбе со спекуляцией, хище-
ниями в государственных складах, подлогами и другими злоупо-
треблениями по должности в хозяйственных и распределительных
органах». По этому декрету дела по крупной спекуляции, долж-
ностным преступлениям, хищениям, подлогам, взяткам изымались
из общей подсудности и рассматривались в специально создан-
ном особом революционном трибунале при Всероссийской Чрез-
вычайной Комиссии. В интересах мобилизации советского народа
на усиление борьбы со спекуляцией и хищениями социалистиче-
ской собственности рассмотрение этих дел проходило с широким
участием трудящихся, к участию в расследовании дел этой кате-
гории привлекались представители профсоюзов и местных Сове-
тов. Трибунал при вынесении приговора руководствовался исклю-
чительно интересами революции, и его приговоры были оконча-
тельными и обжалованию в кассационном порядке не подле-
жали 2.
Принятие этого закона связано с общей политической, эконо-
мической и военной обстановкой в стране, -с осуществлением тре-
бования Программы РКП (б), принятой на VIII съезде партии,
в которой ставилась задача «неуклонно продолжать и довести до
конца начатую и в главном и основном уже законченную экс-
проприацию буржуазии, превращение средств производства и об-
ращения в собственность Советской республики, т. е. в общую
собственность всех трудящихся» 3. Советское государство к этому
времени уже имело в своих руках крупную и среднюю промыш-
ленность, транспорт, продовольствие, топливо. Все это необхо-
димо было использовать для успешного, победоносного оконча-
ния гражданской войны, для удовлетворения потребностей рабо-
чего класса и всех трудящихся.
Спекуляция наиболее важными товарами и продуктами, хи-
щения, подлоги и другие злоупотребления по должности в хозяй-
ственных и распределительных органах мешали успешному осу-
ществлению военно-хозяйственных задач, вызывали справедливое
1 СУ РСФСР 1920 г № 21, ст. 112.
2 См. СУ РСФСР 1919 г. № 53, ст. 504.
3 «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК», ч. I, Госполитиздат, 1953, стр. 421.
23

возмущение советского народа. Все это требовало суровой и ре-
шительной борьбы с расхитителями социалистического имущества.
О том, что вопросы борьбы с расхитителями социалистиче-
ской собственности все время стояли в центре внимания Совет-
скою правительства, говорит и Положение о революционных воен-
ных трибуналах (декрет ВЦИК 20 ноября 1919 г.). Этим декре-
том учреждались революционные военные трибуналы для рас-
смотрения дел о преступлениях, совершаемых военнослужащими
Красной Армии и военнопленными в районе военных действий.
В Положении о революционных военных трибуналах дан сле-
дующий перечень форм преступного завладения и распоряжения
социалистическим имуществом как своим собственным: 1) маро-
дерство, 2) разбой, 3) грабеж, 4) присвоение, 5) растрата,
6) служебный подлог, 7) похищение предметов вооружения, об-
мундирования и снаряжения. Основные начала этого Положения
подчеркивали, что наряду с контрреволюционными и другими
преступлениями общеуголовного характера хищения социалисти-
ческой собственности представляли большую опасность для со-
ветского социалистического строя, для дела обороны Советского
социалистического государства в обстановке гражданской войны.
Этот декрет возлагал на революционные военные трибуналы за-
дачу самой решительной борьбы наряду с преступными деяниями
контрреволюционного характера, также и с посягательствами на
социалистическую собственность.
В качестве наказаний за хищение социалистической собствен-
ности Военный Трибунал мог назначить: 1) выговор, 2) штраф,
3) конфискацию части или всего имущества, 4) лишение всех
или только некоторых политических прав на срок или без срока,
5) лишение свободы, 6) направление в штрафную часть (для ря-
дового состава Красной Армии), 7) расстрел1.
В целях введения единства в применении мер борьбы с наи-
более опасными преступлениями декретом ВЦИК от 12 марта
1920 г. «О революционных трибуналах» утверждено в качестве
закона Положение о революционных трибуналах Республики. По
этому закону ведению революционных трибуналов, вслед за
контрреволюционными преступлениями и спекуляцией, подлежа-
ли также дела о крупных должностных преступлениях лиц, обви-
няемых в хищениях, в подлогах, неправильной выдаче нарядов,
участии в спекуляции, взяточничестве. Трибуналы имели право
брать к своему производству и другие категории дел при наличии
признаков опасности для РСФСР и установленного в государстве
правопорядка. Поэтому трибуналы рассматривали дела о хище-
ниях социалистического имущества, совершенных путем бандит-
ского или разбойного нападения, а также при наличии такого
квалифицирующего признака, как крупный размер похищенного 2.
1 См. СУ РСФСР 1919 г. № 58, ст. 549.
2 См. СУ РСФСР 1920 г. № 22—23, ст. 115.
24

Уголовно-правовое законодательство этого периода, выра-
жая задачи социалистической революции и советского народа,
интересы диктатуры пролетариата, являлось острым оружием
в борьбе за охрану и укрепление социалистической собствен-
ности.
Большим событием в деле формирования нового советского
социалистического уголовного права явились «Руководящие на-
чала по уголовному праву РСФСР» 1919 года. Положения
«Руководящих начал» (например, ст. 11 по поводу общественной
опасности деяния; п. «д» ст. 12 о преступлении, совершенном
группой, шайкой, бандой; статья 21 об ответственности соучаст-
ников) помогали советскому суду успешнее вести уголовно-право-
вую борьбу за укрепление и охрану социалистической собствен-
ности.
В. И. Ленин уделял исключительно большое внимание
вопросам борьбы с расхитителями социалистической собственно-
сти. Многие декреты и иные законодательные акты, посвящен-
ные охране социалистической собственности, написаны лично
В. И. Лениным или по его указанию.
В. И. Ленин неустанно требовал ликвидировать безответ-
ственность, бесконтрольность, создававшие благоприятные усло-
вия для хищения социалистической собственности. В тезисах,
написанных В. И. Лениным, которые легли в основу декрета по
продовольственному вопросу, принятому Совнаркомом в августе
1918 года, В. И. Ленин в категорической форме ставит вопрос
о строгом осуществлении принципа социалистической законности
и правопорядка при проведении реквизиций на нужды обороны
страны, о значении строгого учета охраны хлеба.
В. И. Ленин неустанно призывал рабочих, крестьян, всех
трудящихся укреплять, оберегать, охранять общественное добро,
социалистическую собственность как собственность народную,
завоеванную в трудной, упорной, тяжелой борьбе с капита-
лизмом.
В тяжелые, критические для пролетарской революции дни
середины 1919 года, когда Коммунистическая партия и Советское
правительство призвали советский народ подняться на борьбу с
Деникиным, В. И. Ленин, указывая на величайшее значение суб-
ботников в деле коммунистического строительства, опять подчер-
кивает важность охраны от воров и расхитителей каждого пуда
хлеба, угля, железа и других продуктов.
Опираясь на поддержку советского народа, социалистиче-
ское уголовное право в период иностранной военной интервенции
и гражданской войны активно защищало социалистическую
собственность от воров и расхитителей. С помощью уголовно-
правовых норм рабочий класс, весь советский трудовой народ
проводил огромную работу по укреплению социалистической
собственности, активно отражая все и всякие попытки
врагов Советской власти подорвать и ослабить диктатуру
25

пролетариата путем организации хищения государственного и ко-
оперативного имущества.
Применяя неуклонно и последовательно строгие меры нака-
зания к расхитителям социалистической собственности, Советское
государство осуществляло социалистическую законность, повы-
шало политическую бдительность советских людей, укрепляло
социалистическую собственность и на основе развернутой поли-
тико-воспитательной работы мобилизовывало широкие народные
массы на победу над врагом в гражданской войне, на укрепление
Советского социалистического государства.
III. Уголовно-правовое законодательство по охране
социалистической собственности от расхищения в период
перехода на мирную работу по восстановлению
народного хозяйства (1921—1925 гг.)
Период гражданской войны и интервенции закончился пол-
ным поражением интервентов и буржуазно-помещичьей белогвар-
дейщины. Советский народ успешно отразил военное нападение
международного империализма на страну социализма.
Перед Советской страной встала задача мирного хозяйствен-
ного строительства. В трудной обстановке советский народ взялся
под руководством Коммунистической партии и Советского прави-
тельства за восстановление разрушенного народного хозяйства.
Восстановление промышленности, транспорта, сельского хозяй-
ства требовало неимоверного напряжения всех сил. Вдобавок
многие губернии были охвачены неурожаем.
В этих условиях Коммунистическая партия и Советское пра-
вительство мобилизуют рабочий класс и весь советский народ на
мирное хозяйственное строительство, обеспечивают в напряжен-
ной обстановке поворот от политики военного коммунизма к новой
экономической политике, разоблачают презренных реставраторов
капитализма — троцкистов, бухаринцев и других врагов партии
и народа, развертывают успешную работу по восстановлению
народного хозяйства, подводят нашу страну к новому этапу,
к периоду индустриализации.
XI Всероссийская конференция РКП (б) (19—22 декабря
1921 г.) в резолюции по вопросу «Очередные задачи партии
в связи с восстановлением хозяйства» указала, что «Новые фор-
мы отношений, созданные в процессе революции и на почве про-
водимой властью экономической политики, должны получить свое
выражение в законе и защиту в судебном порядке»1. Необхо-
димо было выработать и принять такие уголовные законы, кото-
рые обеспечивали бы дальнейшую охрану и укрепление социали-
стической собственности в новых условиях, в условиях осуще-
ствления новой экономической политики.
1 «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК», ч. I, Госполитиздат, 1953, стр. 593.
26

В отчете ВЦИК и СНК IX Всероссийскому съезду Советов
23 декабря 1921 г. В. И. Ленин говорил: «Чем больше мы вхо-
дим в условия, которые являются условиями прочной и твердой
власти, чем дальше идет развитие гражданского оборота, тем на-
стоятельнее необходимо выдвинуть твердый лозунг осуществления
большей революционной законности...»1.
В условиях новой экономической политики изменились формы
классовой борьбы. Классовый враг изменил свою тактику. В свя-
зи с введением нэпа усилились надежды врага на реставрацию
капитала. Наряду с острыми и открытыми формами классовой
борьбы враги Советской власти и их троцкистско-бухаринская
агентура использовали беспечность и благодушие отдельных ра-
ботников, проникали в советские и хозяйственные учреждения,
получали доступ к материальным ценностям, расхищали и со-
здавали обстановку для расхищения социалистической собствен-
ности со стороны различных мелкобуржуазных, хулиганствующих
и преступных элементов.
В. И. Ленин ставил вопрос о том, чтобы советские уголов-
ные законы обеспечили еще более строгую ответственность за
хищение, за спекуляцию. В своей знаменитой работе «О продо-
вольственном налоге» В. И. Ленин писал: «Надо пересмотреть
и переработать все законы о спекуляции, объявив наказуемым
(и преследуя фактически с тройной против прежнего строгостью)
всякое хищение и всякое уклонение, прямое или косвенное,
открытое или прикрытое, от государственного контро-
ля, надзора, учета»2.
В наказе СТО местным советским учреждениям, написанном
В. И. Лениным 21 мая 1921 г., в разделе «Хищения» Ленин ука-
зывал, что наряду с учреждениями, которые видят это зло и бо-
рются с ним, есть и такие, которые не видят хищений, не борются
с ними, неправильно информируют вышестоящие органы власти,
сообщая, что хищений нет, что все обстоит благополучно3.
Исходя из необходимости всячески усилить охрану народ-
ного добра, особенно продовольствия, Наркомюст РСФСР в по-
становлении 26 февраля 1921 г. «Об усиленной ответственности
должностных лиц за преступления, совершаемые при продоволь-
ственной работе» указывал: «С лицами, забывающими свой долг,
занимающимися преступным самоснабжением, допускающими хи-
щения народного достояния — продовольственных продуктов...
с этими лицами необходима самая решительная, скорая и бес-
пощадная борьба»4.
В соответствии с указаниями Центрального Комитета партии,
Президиума ВЦИК и Совета Народных Комиссаров народные
комиссариаты юстиции и продовольствия вместе с Всероссийской
1 В. И. Ленин, Соч., т. 33, стр. 151.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 32, стр. 336.
3 См. там же, стр. 371—372.
4 СУ РСФСР 1921 г. № 20. ст. 122.
27

Чрезвычайной Комиссией разработали ряд мер, направленных
к усилению борьбы с хищением продовольствия, усилению нака-
зуемости лиц, виновных в хищении продовольствия, самоснаб-
жении, нарушении революционной законности (усиление учета и
контроля, более оперативное расследование и рассмотрение дел
о хищениях и т. п.).
Однако этих мер было недостаточно. Пробравшись в совет-
ский государственный аппарат, органы снабжения и заготовок,
классово-враждебные и уголовные элементы, используя беспеч-
ность и благодушие отдельных руководителей, совершали хище-
ние социалистической собственности. Особо опасным было то,
что участниками этих преступлений являлись также отдельные
должностные лица. Все это требовало применения решительных
мер к расхитителям социалистической собственности.
Необходимо было нанести беспощадный удар по расхитите-
лям социалистической собственности; создать атмосферу строгой
ответственности каждого должностного лица за охрану народ-
ного добра. В решении этой задачи сыграл крупную роль под-
писанный В. И. Лениным декрет ВЦИК и СНК 1 июня 1921 г.
«О мерах борьбы с хищениями из государственных складов и
должностными преступлениями, способствующими хищениям».
Декрет предусматривал строгую уголовную ответственность
руководителей предприятий как государственных, кооперативных,
так и частных, виновных в расхищении сырья и материалов, пред-
ставленных им для исполнения заданий Советского государства,
а также должностных лиц органов снабжения, распределения,
заготовок, окладов, баз и распределителей, виновных в неза-
конном отпуске товаров, содействовавших хищению, не приняв-
ших мер против расхищения социалистической собственности.
Таким образом, субъектами преступления, предусмотренного
декретом от 1 июня 1921 г., являлись как руководители государ-
ственных и кооперативных предприятий, так и владельцы частных
предприятий (нэпманы), а также лица, по их поручению руко-
водившие частными предприятиями (управляющие, заведующие),
совершившие хищения социалистического имущества, предостав-
ленного им для исполнения заказа Советского правительства.
К строгой ответственности по этому декрету привлекались
лица, на которых была возложена охрана социалистического иму-
щества, за содействие хищению, а также лица, уличенные в хи-
щении социалистического имущества при перевозках сухопутным,
водным и гужевым транспортом. Виновные подлежали по этому
закону лишению свободы со строгой изоляцией на срок не ниже
трех лет, а при отягчающих обстоятельствах (многократность,
массовый характер хищения, ответственность занимаемой долж-
ности виновного и т. д.) применялась высшая мера наказания —
расстрел1. В соответствии с Положением о революционных три-
1 См. СУ РСФСР 1921 г. № 49. ст. 262.
28

буналах, утвержденным декретом ВЦИК 18 марта 1920 г., декрет
ВЦИК и СНК 1 июня 1921 г. установил такой порядок судебного
рассмотрения дел этой категории преступлений, который обеспе-
чивал революционным трибуналам в соответствии с интересами
рабочего класса и трудящегося крестьянства успешную и суро-
вую борьбу с расхитителями социалистической собственности
(рассмотрение дел в революционных трибуналах вне всякой оче-
реди, без допущения защиты и свидетелей; вызов свидетелей
допускался только при условии исключительно сложного дела
или при наличии противоречивости показаний свидетелей).
Декрет установил известную систему уголовно-правовой от-
ветственности, сформулировав отягчающие обстоятельства хище-
ния, к которым отнес: 1) многократность хищения, 2) массовый
характер хищения, 3) ответственность занимаемой должности
субъекта преступления.
Впервые в советском уголовном праве декретом дано поня-
тие простого и квалифицированного видов хищения государствен-
ного имущества.
Позже в развитие декрета от 1 июня 1921 г. было принято
еще три важных закона, имевших целью дальнейшее усиление
уголовно-правовой борьбы с хищениями социалистической соб-
ственности.
Декретом ВЦИК и СНК 1 сентября 1921 г. установлена уси-
ленная уголовная ответственность лиц, виновных в хищении гру-
зов во время перевозки их. «В развитие постановления Всерос-
сийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета На-
родных Комиссаров о борьбе с хищениями,— сказано в этом де-
крете,— установить усиленную ответственность вплоть до приме-
нения высшей меры наказания для лиц, перевозящих грузы
гужевым, водным и другим путем, а также для наблюдающих
за этими перевозками агентов, уличенных в хищении грузов
в пути» 1.
Действие декрета ВЦИК и СНК 1 июня 1921 г. было распро-
странено декретом СНК 5 сентября 1921 г. на преступления, со-
вершенные капитаном и членами экипажа государственного или
частного судна, заключающиеся в похищении, присвоении, умыш-
ленной порче перевозимого груза или багажа, а также в небреж-
ном отношении к своим служебным обязанностям, в результате
чего произошла утрата или порча груза или багажа 2.
Декретом СНК 2 января 1922 г. закон 1 июня 1921 г. рас-
пространен на случаи хищения посевного материала, выделенного
Советским правительством для пострадавших от неурожая гу-
берний на весенний засев 1922 года3.
1 СУ РСФСР 1921 г. № 62, ст. 450.
2 См. СУ РСФСР 1921 г. № 64, ст. 471.
3 См. СУ РСФСР 1922 г. № 5, ст. 54.
29

Закон от 1 июня 1921 г. и принятые на его основе указанные
выше декреты дали острое оружие в руки советских карательных
органов в их борьбе с расхитителями социалистической собствен-
ности, повышали бдительность советских людей, способствовали
воспитанию у них чувства необходимости беречь и охранять со*
циалистическую собственность.
Такая острая постановка вопроса об охране социалистиче-
ской собственности не случайна. Это объяснялось тем, что пере-
житки капитализма были еще очень сильны. Эксплуататоры на
протяжении длительного времени развращали людей, культиви-
ровали отрицательное отношение к общественной собственности,
всячески раздували мелкособственнические, эгоистические устрем-
ления, благосклонно относились ко всякого рода дельцам, хапу-
нам, ловкачам, которые с помощью жульничества присваивали
себе огромные состояния, используя его для эксплуатации трудя-
щихся, для праздной, паразитической жизни. Отрицательное, раз-
вращающее воздействие капитализма на людей проявлялось и
в хищениях социалистического имущества. Вот почему в интере-
сах широких масс трудящихся необходимо было строго охранять
народное добро, строго наказывать не только классовых врагов,
посягавших на социалистическую собственность, но и отдельных
зараженных мелкособственническими тенденциями лиц, пытав-
шихся жить паразитически, за счет хищений того, что принадле-
жит всему народу.
Необходимость всемерного усиления уголовно-правовой
охраны социалистической собственности также нашла свое выра-
жение в декрете «Об усилении ответственности за расхищение и
уничтожение щитов, ограждающих железнодорожное полотно от
снежных заносов» 1 и в декрете «О мерах борьбы с злоупотреб-
лениями и с хищениями при заготовке, вывозке, сплаве и транс-
порте дров и лесоматериалов» 2.
Коммунистическая партия и Советское правительство в своей
деятельности по организации охраны социалистической собствен-
ности повседневно опирались на поддержку рабочего класса и
широких масс трудящихся, привлекая общественные организации,
особенно профессиональные союзы и Коммунистический союз мо-
лодежи.
Трудности охраны социалистической собственности усугубля-
лись слабостью контроля и учета социалистического имущества,
слабой проверкой состояния его охраны в ряде государственных
предприятий и кооперативных объединений.
В целях усиления борьбы с хищениями Совет Народных Ко-
миссаров своим декретом 4 июля 1921 г. издал Инструкцию прав-
лениям и фабрично-заводским комитетам государственных пред-
приятий о предупредительных мерах борьбы с хищениями3.
1 СУ РСФСР 1922 г. № 14, ст. 143
2 СУ РСФСР 1922 г. № 25, ст. 190.
3 СУ РСФСР 1921 г. № 53, ст. 312.
30

Декрет обязывал о каждом случае какого бы то ни было
хищения немедленно составлять акт, а виновных привлекать
к ответственности по закону. Кроме того, на каждом предприя-
тии была заведена специальная книга протоколов о хищениях,
в которой должно было записываться, какое совершено хищение,
размер хищения, обстоятельства хищения, поименный список об-
наруженных участников хищения и какие меры против них при-
няты. В случае необнаружения расхитителей в книге должна
быть указано, какие меры предприняты для обнаружения ви-
новных.
Весьма важным указанием декрета являлось требование за-
фиксировать в книге протоколов о хищениях меры, предпринятые
для предупреждения хищений в будущем.
В специальном пункте декрета сказано, что непосредственные
расхитители, укрыватели и попустители несут ответственность
в уголовном порядке.
Важным этапом на пути формирования нового, социалисти-
ческого права явилось издание Уголовного кодекса РСФСР
1922 года. Издание Кодекса было неразрывно связано с задачей
укрепления социалистической законности в деятельности органов
Советского социалистического государства.
В связи с вступлением нашей страны в период мирной ра-
боты по восстановлению народного хозяйства, Коммунистическая
партия и Советское правительство поставили перед советским го-
сударственным аппаратом задачу осуществления в своей деятель-
ности большей революционной законности, повышения организую-
щей роли государственного аппарата в борьбе за осуществление
поставленных X и XI съездами партии задач. В этих условиях
исключительно большое значение приобретало издание первого
Уголовного кодекса РСФСР.
В период заседаний 3-й сессии ВЦИК IX созыва (12—26 мая
1922 г.), рассматривавшей и утвердившей Уголовный кодекс
РСФСР, В. И. Ленин знакомится с проектом Уголовного кодекса,
пишет и посылает Наркому юстиции Д. И. Курскому свои пред-
ложения и замечания по проекту Кодекса.
Издание Уголовного кодекса РСФСР явилось событием боль-
шой политической важности. Первый советский Уголовный кодекс
явился важным мероприятием в деле укрепления Советского со-
циалистического государства, в деле борьбы за охрану и укреп-
ление социалистической собственности, за преодоление пережит-
ков капитализма в сознании людей.
Ответственность за посягательства на социалистическую соб-
ственность предусматривалась в ряде статей Кодекса.
Так, ст. 105 устанавливала ответственность за такое зло-
употребление служебным положением, которое являлось способом
хищения социалистической собственности. Это преступление нака-
зывалось лишением свободы не ниже одного года.
31

Согласно ч. 2 ст. 110 за совершение должностного преступ-
ления, повлекшего полное расстройство и развал деятельности
руководящих аппаратов, при корыстной заинтересованности, под-
логах, хищении и взяточничестве, к виновным применялось нака-
зание вплоть до высшей меры — расстрела.
В соответствии со ст. 113 за присвоение должностным лицом
денег или иных ценностей, находящихся в его ведении в силу его
служебного положения, виновный наказывался лишением сво-
боды на срок не ниже одного года с увольнением от должности.
Отягчающим обстоятельством являлось совершение тех же дей-
ствий должностными лицами, облеченными особыми полномочия-
ми, или присвоение особо важных государственных ценностей.
Наказание — лишение свободы не ниже трех лет, а при особо
отягчающих обстоятельствах — высшая мера наказания.
Статья 180 определяла кражу как тайное похищение имуще-
ства, находящегося в обладании, пользовании или ведении другого
лица или учреждения, и охватывала несколько видов краж:
1) пункт «г» предусматривал ответственность за простую
кражу из государственных или общественных учреждений и скла-
дов. Наказание — лишение свободы до одного года или исправи-
тельно-трудовые работы на тот же срок;
2) пункт «д» имел в виду ответственность за простую кражу
из государственных или общественных учреждений и складов, ва-
гонов, пароходов, барж, совершенную лицом, имеющим по своему
служебному положению доступ в таковые. Наказание — лишение
свободы не ниже одного года;
3) пункт «е» предусматривал совершение преступления ли-
цом, которому поручено заведование или охрана имущества. На-
казание — лишение свободы на срок не ниже двух лет со строгой
изоляцией;
4) пункт «ж» имел в виду ответственность за квалифициро-
ванную кражу из государственных учреждений, складов и хра-
нилищ и предусматривал наказание — лишение свободы на срок
не ниже двух лет со строгой изоляцией;
5) пункт «з» предусматривал ответственность за системати-
ческое хищение из государственных складов, вагонов, судов и
других хранилищ, совершенное ответственными должностными
лицами или в особо крупных размерах. Эта статья имела более
строгую санкцию — лишение свободы не ниже трех лет или выс-
шая мера наказания.
В статье 182 предусматривалась уголовная ответственность
за открытое похищение чужого имущества — грабеж без насилия.
Санкция — принудительные работы или лишение свободы до
одного года.
Статья 183 имела в виду ответственность за грабеж, соеди-
ненный с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпев-
шего. Наказание — лишение свободы до трех лет. По ч. 2 ст. 183
то же преступление, совершенное рецидивистами или группой
32

(шайкой), каралось лишением свободы на срок не ниже трех лет
со строгой изоляцией.
Статья 184 — разбой — имела две части. Первая часть преду-
сматривала открытое, с целью похищения имущества, нападение
отдельного лица на кого-либо, соединенное с физическим или
психическим насилием, грозящим смертью или увечьем. Наказа-
ние— лишение свободы не ниже трех лет со строгой изоляцией,
а при рецидиве — высшая мера наказания. По ч. 2 ст. 184 за то
же преступление, совершенное группой (бандой),— наказание
в соответствии со ст. 76, т. е. высшая мера — расстрел с конфи-
скацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах —
лишение свободы не ниже трех лет со строгой изоляцией и кон-
фискацией имущества.
Статья 188 предусматривала состав мошенничества, в резуль-
тате которого причинялся убыток государственному или обще-
ственному учреждению. Наказание — лишение свободы до одного
года. Постановлением сессии ВЦИК IX созыва 11 ноября 1922 г.
наказание за это преступление было значительно усилено (лише-
ние свободы не ниже одного года).
Статья 128 Уголовного кодекса предусматривала ответствен-
ность должностных лиц, которые по сговору между собой или
с другими лицами умышленно допускали бесхозяйственное расто-
чение социалистического имущества в целях хищения и личной
наживы. Наказание за это преступление назначалось в соответ-
ствии со ст. 63 УК как за экономическую контрреволюцию, вплоть
до расстрела.
Таким образом, Уголовный кодекс 1922 года предусматривал
уголовную ответственность за различные виды посягательства на
социалистическую собственность — кражу, присвоение, растрату,
мошенничество и т. д.
Первые хозяйственные успехи страны, повышение политиче-
ской активности и усиление культурно-просветительной работы
способствовали сокращению преступности.
Однако мелкобуржуазные элементы не прочь были пожи-
виться за счет государства, имелись еще развращенные старым
строем люди, стремившиеся вести паразитический образ жизни
путем хищений народного добра. Эксплуататорские классы и их
агентура всячески вредили Советской власти. Они организовы-
вали хищение социалистической собственности, причем капитали-
стическое окружение подогревало и оживляло пережитки капита-
лизма в. сознании людей, будучи кровно заинтересованным в том,
чтобы подорвать экономическую основу советского строя — со-
циалистическую собственность.
Преступные посягательства на социалистическую собствен-
ность требовали усиления борьбы с расхитителями народного
добра. Законом от 10 июля 1923 г. (постановление II сессии Все-
российского Центрального Исполнительного Комитета X созыва) 1
1 СУ РСФСР 1923 г. № 48, ст. 479.
33

значительно усилена наказуемость за хищение социалистической
собственности. Так, за квалифицированную кражу из государ-
ственных учреждений, складов и хранилищ вместо лишения сво-
боды на срок не ниже двух лет установлено лишение свободы
на срок не ниже трех лет со строгой изоляцией.
Этим законом в Уголовный кодекс была введена новая
статья—180-а, диспозиция которой гласила: «Хищение из госу-
дарственных и общественных складов, вагонов, судов и других
хранилищ, производившееся систематически, как путем краж, так
равно и путем учинения подлогов, составления неправильных ак-
тов и т. п. преступных действий или совершенное ответственным
должностным лицом или при особо крупных размерах похищенно-
го, карается — лишением свободы на срок не ниже трех лет, а при
отягчающих вину обстоятельствах — высшей мерой наказания».
Таким образом, эта статья предусматривала ответственность
за наиболее тяжкие виды хищения социалистической собственно-
сти, совершенные как путем краж, так и растрат, подлогов, зло-
употреблений и прочими способами. Этот закон давал широкое
понятие хищения социалистической собственности, считая, что хи-
щение может осуществляться не только в форме кражи, но и
путем учинения подлога, составлением неправильного акта и дру-
гими преступными действиями.
Одной из форм классовой борьбы нэпманской буржуазии
с Советской властью являлись различного рода махинации, с по-
мощью которых совершалось расхищение государственного иму-
щества. Частнокапиталистическое накопление в первый период
нэпа в своем подавляющем большинстве имело хищническую при-
роду. «Обходя советские законы, расхищая государственное иму-
щество, используя хищническим образом аренду при помощи
своих сообщников в государственном аппарате, частные предпри-
ниматели быстро обогащались. Только по 56 судебным процессам
было установлено, что в 1921—1923 годах частные лица разво-
ровали государственного имущества на 54 млн. рублей золотом»1.
Вместе с нэпманской буржуазией орудовали враждебные эле-
менты, пробравшиеся в наш советский аппарат. И. В. Сталин
указывал, что «...по ликвидации старых аппаратов государствен-
ного управления, бюрократизм был сломлен, но бюрократы оста-
лись. Они, перекрасившись в советских работников, вошли в наши
государственные аппараты и, пользуясь недостаточной опытно-
стью ставших только что у власти рабочих и крестьян, развели
старые махинации по расхищению государственного добра, внесли
старые буржуазные нравы»2.
Против этих воровских махинаций и была направлена ч. 2
ст. 128-а Уголовного кодекса (принятая постановлением ВЦИК
1 Г. Глезерман, Ликвидация эксплуататорских классов и преодоле-
ние классовых различий в СССР, Госполитиздат, 1949, стр. 136.
2 И. В. Сталин, Соч., т. 4, стр. 365.
34

от 10 июля 1923 г.), предусматривавшая ответственность за за-
ключение убыточных для государства договоров от имени госу-
дарственных учреждений или предприятий. Это преступное деяние
считалось равносильным экономической контрреволюции и нака-
зывалось в соответствии со ст. 63 Уголовного кодекса РСФСР,
вплоть до высшей меры наказания.
Посягательство на социалистическую собственность в тот пе-
риод имело также место таким особо опасным способом как бан-
дитские налеты и вооруженные ограбления государственных скла-
дов, хранилищ и т. п. Идя навстречу пожеланиям советских гра-
ждан, Советское государство в целях укрепления правопорядка,
решительной охраны жизни и здоровья советского человека,
охраны социалистической собственности использовало закон от
16 октября 1922 г., направленный на скорейшее искоренение бан-
дитских налетов и вооруженных ограблений. Этот закон предус-
матривал особо суровые санкции к лицам, взятым с поличным на
месте преступления при бандитских нападениях и вооруженных
ограблениях (ст.ст. 76, 183, ч. 2 ст. 184 Уголовного кодекса РСФСР
1922 года) 1. По этому же закону Комиссии при НКВД было
предоставлено право высылать и заключать в лагерь принуди-
тельных работ на месте высылки на срок до трех лет дважды
судившихся по ст.ст. 180, 182 и 184 (кража, грабеж и разбой).
Так, выражая интересы подавляющего большинства совет-
ского народа, исходя из задач борьбы за укрепление и расшире-
ние социалистической собственности, за победу социализма, уго-
ловное законодательство этого периода содействовало делу даль-
нейшего укрепления социалистической собственности, делу охраны
социалистической собственности от расхищения, помогало госу-
дарству осуществлять задачи развития, укрепления и всемерного
усиления охраны социалистической собственности, задачи воспи-
тания советских людей в духе социалистической сознательности и
законности, в духе заботливого и бережного отношения к обще-
ственной собственности. Советские люди уверенно трудились над
расширением и укреплением социалистической собственности,
зная, что любое посягательство на народное добро со стороны
классово-враждебных и уголовных элементов сурово наказывает-
ся по законам Советского государства.
IV. Уголовно-правовое законодательство по охране
социалистической собственности от расхищения в период
борьбы за социалистическую индустриализацию страны
(1926—1929 гг.)
Советский народ под руководством Коммунистической партии
в максимально короткий срок успешно решил задачу восстанов-
ления народного хозяйства, разрушенного в период империали-
1 См. СУ РСФСР 1922 г. № 65, ст. 844.
35

стической и гражданской войны, добился первых успехов по осу-
ществлению ленинского плана строительства социализма.
Успехи в области восстановления промышленности, транс-
порта, сельского хозяйства, развитие социалистических коопера-
тивных форм в сельском хозяйстве и торговле, повышение произ-
водительности труда, рост заработной платы рабочего класса,
улучшение материального положения и подъем культуры всего
советского народа означали укрепление позиций социализма как
во вне, так и внутри страны.
Работа по восстановлению народного хозяйства страны была
неразрывно связана с непрерывным ростом элементов социализма,
укреплением позиций социализма, вытеснением и ограничением
частнокапиталистических элементов.
Подводя итоги 1925 года, отмечая бурный рост народного хо-
зяйства, приближение его к довоенному уровню, XIV съезд нашей
партии отметил, что «...резко повышается удельный вес социали-
стической промышленности, государственной и кооперативной
торговли, национализированного кредита и других командных вы-
сот пролетарского государства... Налицо экономическое наступ-
ление пролетариата на базе новой экономической политики и
продвижение экономики СССР в сторону социализма» 1.
Но довоенный уровень бывшей царской России — это уровень
отсталой, в основном мелкокрестьянской страны. Перед советским
народом и государством встал вопрос о судьбах нашей револю-
ции, вопрос о перспективах дальнейшего развития нашей страны.
XIV съезд партии в своем решении записал, что «в области
экономического строительства съезд исходит из того, что наша
страна, страна диктатуры пролетариата, имеет «все необходимое
для построения полного социалистического общества» (Ленин).
Съезд считает, что борьба за победу социалистического строи-
тельства в СССР является основной задачей нашей партии» 2.
Съезд поставил перед партией и народом задачу осуществле-
ния социалистической индустриализации страны для обеспечения
экономической самостоятельности, укрепления обороноспособно-
сти и создания условий для построения социализма.
В борьбе за социалистическую индустриализацию наше Со-
ветское государство под руководством Коммунистической партии
сумело преодолеть громадные трудности как международного,
так и внутреннего порядка. Напряженный труд рабочего класса и
широких трудящихся масс увенчался победой дела социалистиче-
ской индустриализации нашей страны.
Период борьбы за социалистическую индустриализацию ха-
рактерен обострением классовой борьбы в нашей стране. Выпол-
нение исторической задачи социалистической индустриализации
страны означало усиление наступления социализма на капитали-
1 «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК», ч. II, Госполитиздат, 1953, стр. 76.
2 Там же, стр. 75.
36

стические элементы города и деревни, подготовку условий для
перехода в недалеком будущем к коллективизации сельского хо-
зяйства и ликвидации на ее основе кулачества как класса.
В ответ на крупные победы социализма, одержанные в про-
мышленности и транспорте, серьезные успехи в сельском хозяй-
стве, значительное улучшение материального и культурного поло-
жения трудящихся, дальнейшее укрепление политического, эконо-
мического и военного могущества Советского государства, клас-
совый враг, взбешенный этими успехами социализма, усилил свое
сопротивление. Сопротивление кулачества и капиталистических
элементов города активно поддерживалось международной импе-
риалистической буржуазией, мечтавшей с помощью своей аген-
туры— троцкистов, бухаринцев, буржуазных националистов ре-
ставрировать капитализм в нашей стране.
В резолюции XIV съезда партии по отчету Центрального Ко-
митета сказано, что «одной из основных форм классовой борьбы
в настоящее время является борьба между капиталистическими и
социалистическими элементами хозяйства...» 1.
Вредительство буржуазной интеллигенции, саботаж хлебоза-
готовок и террористическая деятельность кулачества, оживление
антисоветской, реставраторской идеологии, хищение социалисти-
ческой собственности и т. д.— таковы были формы сопротивления
отживающих капиталистических классов в рассматриваемый
период.
В условиях, когда советский народ без помощи извне, за
счет внутренних накоплений, решал историческую задачу превра-
щения нашей страны из аграрной в страну индустриальную,
вопрос об охране социалистической собственности от воров и рас-
хитителей имел серьезное значение.
В докладе активу ленинградской партийной организации
«О хозяйственном положении Советского Союза и политике
партии» 13 апреля 1926 г. И. В. Сталин подчеркнул важность
правильного использования для социалистической индустриали-
зации материальных средств, а также необходимость системати-
ческой борьбы с воровством как в органах государства, так и
в кооперации, в профсоюзах и т. д. «Борьба с воровством,— го-
ворил И. В. Сталин,— как одно из средств охраны нашего на-
копления от расхищения — такова задача»2.
Для строительства новых заводов, фабрик, шахт, буровых
скважин и железных дорог нужны были деньги, металл, лес, про-
довольствие и т. д. Нельзя было успешно решить задачу инду-
стриализации страны без решительной борьбы за строгое исполь-
зование имеющихся ресурсов по назначению, без режима эконо-
мии, без строжайшей охраны социалистического имущества от
расхищения. Наряду с этим борьба за охрану социалистической
1 «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК», ч. II, Госполнтиздат, 1953, стр. 77.
2 И. В. Сталин, Соч., т. 8, стр. 137.
37

собственности воспитывала советского человека в духе социа-
лизма, в духе заботливого и бережного отношения к народному
добру, способствовала процессу изживания пережитков прошлого
в сознании людей.
Важность и необходимость всемерного укрепления и усиле-
ния охраны социалистической собственности, проведения режима
экономии, правильного использования накоплений для социали-
стической индустриализации была отмечена в решениях XV съезда
партии (декабрь 1927 г.) и в резолюции XVI партконференции
«О пятилетнем плане развития народного хозяйства» (апрель
1929 г.).
Настойчивая борьба за укрепление и охрану социалистиче-
ской собственности, осуществляемая широкой и разветвленной
системой органов Советского государства при непосредственном и
активном участии в этом деле рабочих и всех трудящихся, пра-
вильное сочетание мер воспитания, а по отношению к ворам и
жуликам — мер уголовного наказания способствовали сокраще-
нию преступных посягательств на социалистическое имущество.
В период с 1926 по 1928 гг. вводятся уголовные кодексы
в союзных республиках. В Узбекской ССР Уголовный кодекс
новой редакции введен 1 июля 1926 г.; в УССР — 1 июля 1927 г.;
в Армянской ССР — 1 ноября 1927 г.; в Азербайджанской ССР —
15 января 1928 г.; в Грузинской ССР — 1 мая 1928 г.; в Туркмен-
ской ССР— 1 февраля 1928 г.; в Белорусской ССР — 15 ноября
1928 г. С некоторыми изменениями и дополнениями эти кодексы
действуют и поныне. Уголовный кодекс РСФСР 1926 года, приня-
тый 2-й сессией ВЦИК 22 ноября 1926 г. и введенный в действие
с 1 января 1927 г., содержит большое число постановлений, по-
священных уголовно-правовой борьбе с хищениями социалистиче-
ской собственности.
Уголовная ответственность по УК РСФСР 1926 года за хи-
щение социалистической собственности предусматривалась
ст.ст. 116 (присвоение или растрата), 129 (расхищение социали-
стической собственности путем заключения невыгодных сделок),
162, пп. «г» и «д» (кража), 163 (кража электроэнергии),
165 (грабеж), 167 (разбой), 169, ч. 2 (мошенничество) и 594
(бандитизм).
Статья 116 предусматривала ответственность за присвоение
или растрату должностным лицом или лицом, исполняющим
какие-либо обязанности по поручению государственного или об-
щественного учреждения, денег, ценностей или иного имущества.
Это преступление наказывалось лишением свободы на срок до
трех лет. За те же действия, совершенные теми же лицами, но
при наличии у них особых полномочий, или за присвоение важ-
ных государственных ценностей виновные наказывались лише-
нием свободы со строгой изоляцией на срок не ниже двух лет
с повышением наказания вплоть до расстрела с конфискацией
имущества.
38

Статья 129 предусматривала уголовную ответственность за
расхищение государственного или общественного имущества
путем заключения невыгодных сделок лицом, руководящим госу-
дарственным или общественным учреждением, совершенное по
соглашению с контрагентами этих учреждений или предприятий.
Наказание — лишение свободы на срок не ниже одного года
с конфискацией всего или части имущества или без таковой.
Кража, совершенная частным лицом из государственных и
общественных складов, вагонов, судов, хранилищ или мест обще-
ственного пользования, путем применения технических средств, по
сговору, неоднократно, или лицом, имеющим специальный доступ
в хранилища или их охранявшим, или во время общественного
бедствия — наказывалась по п. «г» ст. 162 лишением свободы на
срок до двух лет или принудительными работами до одного года.
По п. «д» ст. 162 за кражу, совершенную из государственных и
общественных складов и хранилищ лицом, имеющим особый до-
ступ в таковые или охранявшим их, путем применения техниче-
ских средств, или неоднократно, или по сговору, или при особо
крупных размерах похищенного, виновный наказывался лише-
нием свободы на срок до пяти лет.
Статьей 163 предусматривалась ответственность за кражу
электроэнергии. Наказание — лишение свободы на срок до одного
месяца с обязательным возмещением причиненного ущерба.
Часть 1 ст. 165 предусматривала в качестве наказания за
грабеж без насилия лишение свободы на срок до одного года,
часть 2 этой статьи — за грабеж с насилием — лишение свободы
на срок до трех лет, а часть 3 — за грабеж, совершенный с наси-
лием группой лиц или повторно,— лишением свободы до пяти лет.
Санкция ст. 167 — разбойное нападение — предусматривала
ответственность: по части 1 — лишение свободы до пяти лет,
по части 2 (повторность) — лишение свободы со строгой изоля-
цией до десяти лет с конфискацией всего или части имущества,
а по части 3 (смерть или тяжкое увечье потерпевшего) — лише-
ние свободы со строгой изоляцией на срок до десяти лет с конфи-
скацией имущества, с повышением наказания вплоть до расстрела.
Часть 2 ст. 169 Уголовного кодекса РСФСР 1926 года преду-
сматривала лишение свободы на срок до пяти лет с конфиска-
цией всего или части имущества за мошенничество, имевшее
своим последствием причинение убытка государственному или
общественному учреждению.
Статья 594 предусматривала уголовную ответственность за
организацию и участие в бандах (вооруженных), шайках и орга-
низуемых бандами разбойных нападениях и ограблениях, налетах
на советские учреждения и отдельных граждан. Эта статья имела
строгую санкцию — расстрел и конфискация всего имущества
с допущением, по смягчающим обстоятельствам, понижения нака-
зания до лишения свободы со строгой изоляцией на срок не ниже
трех лет с конфискацией имущества.
39

Следует сказать, что в сравнении с Уголовным кодексом
1922 года Уголовный кодекс 1926 года вместо десяти предусмат-
ривал восемь составов преступлений, по которым могло квали-
фицироваться хищение социалистической собственности.
В отличие от Уголовного кодекса 1922 года, предусматривав-
шего суровую ответственность должностных лиц по ст. ПО за зло-
употребление властью при таком отягчающем обстоятельстве, как
хищение имущества, Уголовный кодекс 1926 года не имел такого
указания в ст. 109, предусматривающей ответственность за зло-
употребление служебным положением.
Уголовный кодекс 1926 года предусматривал меньшее коли-
чество составов кражи (вместо пяти два), тем самым устранил
имевшую место излишнюю дробность составов кражи. То же
самое имело место с составом грабежа: вместо двух составов
Уголовный кодекс 1926 года имел один состав, предусматриваю-
щий в соответствующих частях квалифицирующие обстоятельства.
Правильное применение уголовно-правовых санкций, уста-
новленных Уголовным кодексом РСФСР 1926 года и уголовными
кодексами других союзных республик, к расхитителям социали-
стического имущества способствовало делу сохранения накопле-
ний для осуществления плана социалистической индустриализа-
ции, повышению бдительности, преодолению пережитков капита-
лизма в сознании людей.
На необходимость вести решительную борьбу с расхитите-
лями социалистической собственности указывает постановление
СНК РСФСР от 16 марта 1927 г. по отчетному докладу НКЮ
РСФСР о борьбе с растратами и преступной бесхозяйственностью
должностных лиц. В этом постановлении сказано: «Принимая во
внимание особо серьезную опасность растрат и преступной бес-
хозяйственности должностных лиц в условиях проведения режима
экономии, обязать НКЮ и НКВД:
а) продолжать строжайшее наблюдение за неослаблением
уголовной репрессии по этим видам преступности, допуская
условное осуждение и смягчение меры социальной защиты лишь
в исключительных случаях, при бесспорном наличии условий,
предусмотренных действующим Уголовным кодексом; равным об-
разом ограничить применение условно-досрочного освобождения
лиц, осужденных за растраты и преступную бесхозяйственность» 1.
26 марта 1928 г. ВЦИК по докладу Народного комиссариата
юстиции и Народного комиссариата внутренних дел принял по-
становление «О карательной политике и состоянии мест заключе-
ния». Это постановление еще раз показывает неуклонную линию
борьбы Советского социалистического государства с расхитите-
лями социалистической собственности — растратчиками, ворами
и т. д. «Признать необходимым,— сказано в этом постановле-
нии,— применять суровые меры репрессии исключительно в отно-
1 СУ РСФСР 1927 г. № 28, ст. 193.
40

шении классовых врагов и деклассированных преступников —
профессионалов и рецидивистов (бандитов, поджигателей, коно-
крадов, растратчиков, взяточников и воров); дополнять назначе-
ние суровых мер репрессии в отношении перечисленных элемен-
тов не менее строгим осуществлением приговоров...» 1.
Это постановление ориентировало органы суда и прокуратуры
на усиление борьбы с хищениями социалистической собственно-
сти, на недопустимость мягкотелости и либерализма к лицам,
совершавшим посягательства на социалистическую собственность.
Весьма важным является общесоюзный закон — постановле-
ние ЦИК и СНК СССР 6 февраля 1929 г. «Об усилении уголов-
ной ответственности за хищение оружия и огнестрельных при-
пасов» 2. Закон значительно усилил ответственность за хищение
оружия и огнестрельных припасов, установив наказание — лише-
ние свободы до пяти лет, а за тяжкие виды хищения в соответ-
ствии с Положением о преступлениях государственных (контр-
революционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях
против порядка управления) — лишение свободы на срок не ниже
одного года. За хищение оружия, соединенное с насилием, опас-
ным для жизни и здоровья, было предусмотрено лишение сво-
боды на срок не ниже трех лет, а при особо отягчающих обстоя-
тельствах — вплоть до расстрела с конфискацией имущества. Этот
уголовный закон, строго карая за хищение социалистического
имущества, каким являлось хищение оружия и боеприпасов, был
направлен одновременно и на охрану социалистического право-
порядка и личности в советском обществе.
Следует также отметить постановление ВЦИК и СНК 26 ав-
густа 1929 г., специально выделившее состав вооруженного раз-
боя с суровой санкцией — вплоть до высшей меры уголовного
наказания — расстрела 3.
Таким образом, в период борьбы за социалистическую инду-
стриализацию уголовно-правовые нормы, охранявшие социали-
стическую собственность от воров и расхитителей, помогали со-
ветскому народу в его борьбе за социалистическую индустриали-
зацию страны.
V. Уголовно-правовое законодательство по охране
социалистической собственности от расхищения в период
борьбы за коллективизацию сельского хозяйства
(1930—1934 гг.)
Первый пятилетний план развития народного хозяйства, при-
нятый XVI партийной конференцией (апрель 1929 года) являлся
программой развернутого наступления социализма по всему
1 «Еженедельник советской юстиции» 1928 г. № 14.
2 СЗ СССР 1929 г. № 10, ст. 91.
3 См. СУ РСФСР 1929 г. № 65, ст. 641.
41

фронту в городе и в деревне. Это был план построения фунда-
мента социалистической экономики. Первый пятилетний план пре-
дусматривал максимальное развитие производства средств про-
изводства, решительное усиление социалистического сектора как
в городе, так и в деревне, вовлечение трудящихся масс крестьян-
ства в социалистическое строительство через кооперацию, значи-
тельный подъем материального и культурного уровня трудящихся,
хозяйственный и культурный подъем национальных республик
и значительное укрепление обороны нашей Родины.
Все это означало дальнейшее расширение и укрепление ма-
териального богатства Советского государства — социалистиче-
ской собственности. Основа социалистических производственных
отношений — социалистическая собственность — все больше и
больше расширялась и укреплялась. В этих условиях все боль-
шее значение приобретал вопрос об охране государственного и
колхозно-кооперативного имущества, тем более, что делу укрепле-
ния социалистической собственности оказывали сопротивление
классовые враги.
XVI партконференция ВКП(б) в своих решениях указала,
что огромные трудности осуществления первого пятилетнего
плана развития народного хозяйства «...усугубляются обостре-
нием классовой борьбы и сопротивлением капиталистических
элементов, неизбежно вытесняемых растущим наступлением со-
циалистического пролетариата» 1.
Объединенный Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) (январь
1933 года) в своем постановлении «Итоги первой пятилетки и
народнохозяйственный план 1933 года — первого года второй
пятилетки» отметил, что в результате успешного выполнения
первой пятилетки одержана победа величайшего исторического
значения,— Советский Союз превратился из аграрной страны
в страну индустриальную. В промышленности, сельском хозяй-
стве и торговле, во всех сферах народного хозяйства прочно
утвердился принцип социализма, а капиталистические элементы
потерпели полное поражение и навсегда изгнаны из всех областей
народного хозяйства. Пленум в своей резолюции констатировал,
что «капиталистические элементы города и деревни разбиты,
фундамент социалистической экономики построен, победа социа-
лизма в СССР обеспечена... На основе роста социалистической
индустрии, развертывания сплошной коллективизации в основ-
ных зерновых районах и перехода к политике ликвидации кула-
чества как класса решен основной вопрос «Кто кого», решен
в пользу социализма против капиталистических элементов города
и деревни»2.
В результате коренных успехов социализма капиталистиче-
ские элементы потерпели жестокое поражение. Но, будучи раз-
1 «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК», ч. II, Госполитиздат, 1953, стр. 454.
2 Там же, стр. 725.
42

громлен в открытом бою, враг изменил тактику, стал действовать
исподтишка. С этой целью капиталистические элементы, проник-
нув в совхозы и колхозы, решили подорвать их изнутри, органи-
зовать саботаж мероприятий партии и правительства, вредитель-
ство, поломку тракторов и сельскохозяйственных машин. Свои
вражеские усилия капиталистические элементы особо направили
против социалистической собственности, стремясь организовать
массовое хищение совхозного и колхозного имущества. При этом
классовый враг использовал несознательные и отсталые элементы
из числа колхозников, всячески стремился оживлять и культиви-
ровать частнособственнические пережитки в сознании колхозни-
ков — вчерашних единоличников.
Это была новая тактика классового врага, преследовавшего
общую цель уничтожения завоеваний социалистической револю-
ции, восстановления власти капиталистов и помещиков.
Объединенный Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) (январь 1933 г.)
поставил задачу решительного усиления охраны социалистической
собственности от расхищения путем усиления политической ра-
боты в деревне, повышения политической бдительности работни-
ков совхозов и колхозников, решительного разоблачения проис-
ков капиталистических элементов, а также мерами уголовной
репрессии по отношению к расхитителям народного добра, для
чего необходимо было «... обеспечить настойчивое, правильное и
своевременное применение законов Советского правительства об
административных и карательных мерах в отношении организа-
торов расхищения общественной собственности» 1.
Пленум поставил задачу: о. судебных решениях в отно-
шении расхитителей социалистической собственности доводить до
широких колхозных масс и работников совхозов, используя по-
добные факты в массовой политико-воспитательной работе.
Следует отметить, что сопротивление остатков враждебных
классов имело место главным образом в деревне, на что указы-
вает тот факт, что хищение социалистической собственности
в этот период времени происходило главным образом в колхозах
и совхозах.
Центральный Комитет Коммунистической партии и Советское
правительство вскрыли существо вражеских махинаций остатков
умирающих классов, которые использовали пережитки капита-
лизма в сознании людей, для того чтобы подорвать социалисти-
ческую собственность посредством организации хищений государ-
ственного и кооперативно-колхозного имущества.
В соответствии с поставленной партией задачей решитель-
ного усиления охраны социалистической собственности Советское
правительство приняло ряд законов, имевших цель усилить
охрану социалистической собственности. Так, для того чтобы
1 «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК», ч. II, Госполитиздат, 1953, стр. 734.
43

парализовать действие кулаков и подкулачников, организовавших
хищнический убой скота с целью подрыва сельского хозяйства
страны, ЦИК и СНК СССР 1 ноября 1930 г. приняли закон «О ме-
рах против хищнического убоя скота». По этому закону кулацкие
и спекулятивные элементы (скупщики), виновные в хищническом
убое скота, привлекались к уголовной ответственности с лише-
нием свободы на срок до двух лет с конфискацией скота и, по
усмотрению суда, выселением из данной местности 1.
Делу укрепления социалистической собственности был посвя-
щен закон ЦИК и СНК СССР 13 февраля 1931 г. «Об ответ-
ственности за поломку и порчу тракторов и сельскохозяйствен-
ных машин», установивший наряду с дисциплинарной ответствен-
ностью за незначительные повреждения тракторов и сельскохо-
зяйственных машин уголовную ответственность за их порчу и
поломку.
Постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 февраля 1932 г.
«Об усилении борьбы с хищениями и пропажей почтовых отправ-
лений» предложено правительством союзных республик:
«1) установить более суровую ответственность за хищения и
пропажу почтовых отправлений; 2) обеспечить привлечение к уго-
ловной ответственности всех, совершающих подобного рода пре-
ступления, и быстрое рассмотрение судом дел о таких преступ-
лениях» 2.
Учитывая исключительную государственную, политическую
важность охраны социалистической собственности, Центральный
Исполнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров СССР
принимают 7 августа 1932 г. постановление «Об охране имуще-
ства государственных предприятий, колхозов и кооперации и ук-
реплении общественной (социалистической) собственности»3.
Газета «Правда» 23 августа 1932 г. в передовой статье «Со-
циалистическая собственность — основа нашего строя» писала:
«Участившиеся жалобы рабочих и колхозников на хищения (во-
ровство), о которых говорится в декрете ЦИК и Совнаркома,
вовсе не означают, что увеличивается, растет в Советском Союзе
количество краж, хищений общественного имущества. Нет! Уча-
стившиеся жалобы означают, что возросла и возрастает у мил-
лионов трудящихся масс любовь, бережное отношение к обще-
ственной социалистической собственности, как своей близкой,
родной, кровной».
В законе 7 августа 1932 г. было сказано: «Центральный Ис-
полнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров Союза
ССР считают, что общественная собственность (государственная,
колхозная, кооперативная) является основой советского строя,
она священна и неприкосновенна, и люди, покушающиеся на
1 См. СЗ СССР 1930 г. № 57, ст. 598.
2 СЗ СССР 1932 г № 9, ст. 49.
3 СЗ СССР 1932 г. № 62, ст. 360.
44

общественную собственность, должны быть рассматриваемы как
враги народа, ввиду чего решительная борьба с расхитителями
общественного имущества является первейшей обязанностью
органов советской власти» 1.
Закон приравнял по своему значению грузы на железно-
дорожном и водном транспорте к имуществу государственному и
всемерно усилил охрану этих грузов, установив суровую кару
за их хищение — расстрел с конфискацией имущества и с заме-
ной при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок
не ниже десяти лет с конфискацией имущества.
Ввиду особой опасности в этот период хищения имущества
колхозов, налаживающих и развивающих свое хозяйство, закон
приравнял по своему значению имущество колхозов и коопера-
тивов (урожай на полях, общественные запасы, скот, коопера-
тивные склады и магазины и т. п.) к имуществу государствен-
ному и всемерно усилил охрану этого имущества, установив за
его хищение в качестве меры судебной репрессии расстрел с кон-
фискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоя-
тельствах лишением свободы на срок не ниже десяти лет с кон-
фискацией имущества.
К осужденным по делам о хищении грузов на транспорте,
колхозного и кооперативного имущества амнистия не приме-
нялась.
Принятие закона 7 августа 1932 г. означало, что степень
общественной опасности хищения социалистической собственно-
сти значительно возросла, вот почему закон признал хищение
социалистической собственности тягчайшим преступлением, пося-
гающим на основы советского строя, а расхитителей — врагами
народа2.
Партия и правительство считали, что неуклонное выполнение
этого закона является важнейшей задачей партийных и советских
организаций, долгом каждого коммуниста, комсомольца, каждого
рабочего и колхозника. «От коммунистов и сочувствующих им
беспартийных,— сказано в резолюции январского (1933 г.) Пле-
1 СЗ СССР 1932 г. № 62, ст. 360.
2 В колхозе «Победа» Карачевского района Западной области группа
кулаков во главе с кулаком Борилло организовала хищение ржи с колхоз-
ного поля, а в Смоленском районе кулаки организовали хищение скошенной
ржи колхоза «Серп и Молот».
В колхозе «Красный трудовик» Брянского района кулацкие элементы
похитили десять лошадей, сельскохозяйственный инвентарь и много сбруи.
В колхозе «Вперед к социализму» Руднянского района вор-рецидивист,
отбывший наказание за кражу скота, совершил хищение 56 снопов ржи.
В колхозе «Красный курган» Ново-Деревянского района группа ку-
лаков, до революции — крупные землевладельцы, совершили хищение
70 пудов ржи.
В колхозе имени Калинина Дербентского района Дагестанской АССР
кулаки, пролезшие в колхоз, организовали хищение почти всего скошенного
хлеба с поля. У кулаков Макмасова и Вииникова в амбаре было обнаружено
двести снопов пшеницы, украденных с колхозных полей.
45

нума ЦК и ЦКК ВКП(б),—требуется особая бдительность для
того, чтобы организовать отпор этим противонародным элемен-
там и разгромить их в конец» 1.
Коммунистическая партия и Советское правительство поста-
вили перед всем советским народом, перед руководителями пар-
тийных, советских и общественных организаций, перед всеми на-
шими кадрами как первейшую обязанность выполнение этого
исторического закона, направленного против расхитителей социа-
листической собственности, на укрепление социалистического
базиса.
Партия и Советское правительство считали, что задача
революционной законности состоит в охране социалистической
собственности и что борьба за охрану общественной собствен-
ности является одной из основных задач Коммунистической пар-
тии и Советского государства.
Усиление борьбы за охрану социалистической собственности
находилось в прямой связи с необходимостью всемерного укреп-
ления социалистического государства, укрепления государствен-
ной власти.
Вопрос об усилении охраны социалистической собственности
был так же непосредственно связан с вопросом усиления рево-
люционной бдительности против всех и всяких врагов Советского
государства.
В результате применения закона 7 августа 1932 г. советскими
судебными органами был нанесен сокрушительный удар про-
искам и воровским махинациям классовых врагов.
Судебная практика выработала условия применения закона
7 августа 1932 г. Признаками, дающими основание квалифициро-
вать то или иное хищение социалистической собственности по
закону 7 августа 1932 г., являлись крупный размер похищенного,
систематичность, организованность хищения.
Крупным размер хищения признавался в случае совершения
хищения не только на большую сумму, но и в случае хищения
имущества, представлявшего собой особую значимость (семена и
горючее во время весеннего сева и т. п.). Как отметила в своем
определении Судебная коллегия по уголовным делам Верховного
суда СССР от 29 января 1941 г. по делу А. и других, значимость
и общественная опасность совершенного преступления не опреде-
ляются только ценой похищенного. Под систематичностью хище-
ний понималось неоднократное хищение социалистического иму-
щества, а организованным признавалось хищение, совершенное
группой, т. е. двумя или более лицами. Так, Пленум Верховного
суда СССР в своем постановлении от 8 января 1942 г. по делу С.
и других отметил, что это дело правильно было квалифицирована
1 «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК», ч. II, Госполитиздат, 1953, стр. 731.
46

по закону 7 августа 1932 г., так как хищения носили системати-
ческий групповой характер 1.
Форма и способ преступного завладения социалистической
собственностью не имели значения для квалификации по закону
7 августа 1932 г. Хищения могли быть учинены и в форме кражи,
разбоя, растраты, присвоения и в другой любой форме и любым
способом.
Принятие закона 7 августа 1932 г. не отменяло действие дру-
гих уголовных законов, предусматривавших ответственность за
хищение социалистической собственности, ввиду чего хищения со-
циалистического имущества квалифицировались не только по за-
кону 7 августа 1932 г., но и по соответствующим статьям Уголов-
ного кодекса РСФСР и других союзных республик.
Хищения социалистического имущества, не имевшие таких
квалифицирующих обстоятельств, как крупный размер, система-
тичность и организованность хищений, квалифицировались по пп.
«г» и «д» ст. 162 Уголовного кодекса РСФСР и соответствующим
статьям уголовных кодексов других союзных республик.
Так, например, не все случаи расхищения и разбазаривания
социалистической собственности должны были квалифицироваться
по закону 7 августа 1932 г. Подтверждением этого является закон
«О гарнцевом сборе», принятый постановлением ЦИК и СНК
27 сентября 1932 г.2, установивший уголовную ответственность,
согласно законодательству союзных республик, владельцев и
арендаторов мельниц, крупорушек и других аналогичных пред-
приятий, а также должностных лиц государственных и коопера-
тивных предприятий за незаконное расходование гарнцевого
сбора. Однако крупный ущерб в результате таких злоупотребле-
ний, систематичность и организованность давали основание для
квалификации преступления по закону 7 августа 1932 г.
Совет Народных Комиссаров 16 февраля 1933 г. принял по-
становление «О мероприятиях по усилению борьбы с хищениями
и растратами в государственных и кооперативных торговых пред-
приятиях» 3. Это постановление, как и целый ряд других меро-
приятий, направленных на обеспечение строгого учета и отчетно-
сти работников прилавка и возмещения ущерба, установило
уголовную ответственность наряду с непосредственными виновни-
ками растрат и хищений руководителей соответствующих прав-
лений кооперативов, потребительских обществ, отделов рабочего
снабжения, органов государственной торговли за несвоевремен-
ные и недостаточные меры борьбы с хищениями и растратами
в объединяемых ими торговых предприятиях, а также лиц, ви-
новных в приеме на службу торговых работников, не имеющих
трудовых списков и паспортов.
1 См. «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верхов-
ного суда СССР 1942 г., Госюриздат, 1947, стр. 31.
2 См. СЗ СССР 1932 г. № 71, ст. 436.
3 СЗ СССР 1933 г. № 13, ст. 76.
47

Исходя из смысла этого закона, виновные должны были
нести ответственность в зависимости от конкретных обстоя-
тельств по ст. 111 или ст. 109 Уголовного кодекса РСФСР и соот-
ветствующим статьям уголовных кодексов других союзных рес-
публик. Этого придерживалась и судебная практика Верховного
суда СССР.
Правильно поняв значение закона 7 августа 1932 г., судебные
органы в подавляющем большинстве обеспечили правильное его
применение. По этому закону привлекались к строгой уголовной
ответственности классово-враждебные, преступные элементы, рас-
хищавшие социалистическую собственность в крупном размере,
систематически и организованно.
На недопустимость механического применения закона 7 авгу-
ста 1932 г. к любым случаям хищения социалистической соб-
ственности неоднократно указывал Верховный суд СССР как
в руководящих постановлениях, так и в определениях коллегий 1.
Дальнейшее развитие уголовного законодательства по охране
социалистической собственности шло в соответствии с принци-
пами, изложенными в законе 7 августа 1932 г., сущность которых
заключалась в принципиально новой и острой постановке вопроса
о роли и значении социалистической собственности в Советском
социалистическом государстве и охране народного добра от раз-
личных посягательств.
Так, постановлением 3-й сессии ЦИК СССР VI созыва от
30 января 1933 г. была установлена уголовная ответственность по
закону 7 августа 1932 г. за саботаж сельскохозяйственных работ,
кражу семян, вредительское преуменьшение норм высева, вреди-
тельскую пахоту и сев, умышленную поломку тракторов и машин,
уничтожение лошадей, за обман в учете колхозной продукции,
1 В отдельных случаях суды неправильно квалифицировали отдельные
преступления по закону 7 августа 1932 г. Так, у кассира лесокомбината
Быченкова были похищены деньги в сумме 25 тыс. руб. Народный суд Не-
вельского района 9 июля 1936 г., признав Быченкова виновным в «грубой
неосторожности», вместе с тем неправильно квалифицировал это дело по за-
кону 7 августа 1932 г.
В практике отдельных судов имела место неправильная квалификация
хищений социалистической собственности, сопровождавшихся разбойным на-
падением или убийством. Верховный суд СССР давал неоднократные указа-
ния о том, что в таких случаях преступление должно квалифицироваться по
совокупности по закону 7 августа 1932 г. и по соответствующим статьям
Уголовного кодекса.
Так, Молгачев, в прошлом судившийся за кражу, проникнув ночью
в отделение связи, зверски убил сторожа и совершил хищение значительной
суммы денег. Свердловский областной суд 29 июня 1936 г. неправильно осу-
дил Молгачева только по закону 7 августа 1932 г.
Растратчик Ключников, работавший заведующим магазина, с целью
скрыть растрату социалистического имущества, напоив сторожа магазина,
зверски убил его, симулировав ограбление магазина с убийством. Воронежский
областной суд судил Ключникова только по закону 7 августа 1932 г., оста-
вив по существу убийство безнаказанным, см. «Советская юстиция> 1937 г.
№ 10—11, стр. 44.
48

колхозного труда и колхозного урожая с целью расхищения,—
как за расхищение социалистической собственности 1.
Постановление Совета Труда и Обороны от 21 сентября
1933 г. предложило привлекать к уголовной ответственности по
закону 7 августа 1932 г. трактористов, виновных не только в хи-
щении семян, горючего, запасных частей, инструмента и продук-
ции, но и в злостном невыполнении правил технической эксплуа-
тации машин, повлекшем за собой поломки и аварии тракторов
и машин2.
Закон 7 августа 1932 г. также распространялся на такие
преступления, как злостное расходование, разбазаривание или
умышленное сокрытие подлежащего сдаче хлопка-сырца3, а так-
же незаконное расходование молочной продукции4.
Совет Народных Комиссаров СССР в своем постановлении
от 11 июля 1934 г. «О борьбе с расхищениями денежных доходов
на железнодорожном транспорте» предложил «Прокуратуре
Союза ССР и судебным органам ускорить прохождение дел о хи-
щениях денежных доходов, растратах и злоупотреблениях, при-
меняя в отношении виновных в этом лиц постановление ЦИК и
СНК Союза ССР от 7 августа 1932 г.»5.
Таким образом, характерной особенностью применения за-
кона 7 августа 1932 г. являлось распространение его действия на
целый ряд преступлений, хотя и не являющихся непосредственно
хищением, но посягающим на социалистическую собственность
(истребление или повреждение социалистического имущества,
разбазаривание и т. д.).
Усиление бдительности советского народа в охране социали-
стической собственности, осуществление мероприятий по усиле-
нию воспитательной работы, учета и контроля за охраной мате-
риальных ценностей, а также улучшение деятельности органов
Советского государства по применению закона 7 августа 1932 г.
и других законов, охраняющих социалистическую собственность,
привело к значительному уменьшению числа хищений социали-
стического имущества.
Советские люди горячо восприняли появление закона 7 авгу-
ста 1932 г. и последующие государственно-правовые акты, так
как в них получили свое выражение стремления тружеников со-
циалистического государства всемерно укреплять и охранять от
расхищения народное добро. Партийные и советские органы воз-
главили политическую активность рабочих, колхозников, служа-
щих, провели среди них большую политико-массовую работу, на-
правленную на всемерное повышение бдительности, разоблачение
воровских махинаций классово-враждебных элементов, усиление
1 См. СЗ СССР 1933 г. № 6, ст. 41.
2 См. СЗ СССР 1933 г. № 60, ст. 361.
3 См. СЗ РСФСР 1934 г. № 41, ст. 256.
4 См. СЗ СССР 1934 г. № 60, ст. 439.
5 СЗ СССР 1934 г. № 40, ст. 320.
49

охраны социалистической собственности. Все это привело к зна-
чительному сокращению хищения социалистического имущества и
сокращению преступности вообще.
Академик А. Я. Вышинский в статье «О борьбе за социали-
стическую собственность» приводит цифры движения преступно-
сти по делам осужденных по закону 7 августа 1932 г, «Если при-
нять число осужденных по закону 7 августа в I квартале 1933 г.
за 100,— писал А. Я. Вышинский,— то мы будем иметь число
осужденных по этому же закону во II квартале 1933 года — 171;
в III квартале — 77, в IV квартале — 27, в первом квартале
1934 г.— 22, во II квартале 1934 г.— 16. Эти цифры чрезвычайно
показательны. Они говорят о несомненном уменьшении числа хи-
щений общественной собственности» 1.
На резкое сокращение числа осужденных по этому закону
указывают также данные по РСФСР. За период с 1933 по
1936 год общее число осужденных в РСФСР сократилось почти
в два раза. Если общее число осужденных в РСФСР в первом
полугодии 1933 года взять за 100, то число осужденных в 1934 го-
ду составило 70, в 1935 году — 58, а в 1936 году — 51,8.
Наиболее ярко резкое уменьшение преступлений видно по
делам осужденных по закону 7 августа 1932 г. Так, по РСФСР
если число осужденных в первом полугодии 1933 года взять за
100%, то во втором полугодии оно составило 49%, в первом по-
лугодии 1934 года — 30%, во втором — 21 %, в первом полугодии
1935 года—10%, во втором — 6%, а в первом полугодии
1936 года —3%.
По УССР — если первое полугодие 1933 года дало 100%,
то второе — 65%, первое полугодие 1934 года — 14%, второе —
21%, первое полугодие 1935 года — 6%, второе — 3%, первое
Полугодие 1936 года — 1,6%, второе — 0,8%.
Соответственно по БССР: 100%, 17%, 13%, 3%, 2,5%, 1,7%,
0,6%, 0,2% 2.
Закон 7 августа 1932 г. сыграл серьезную роль в деле борьбы
с хищениями социалистической собственности, являясь необхо-
димым оружием в руках социалистического государства в борьбе
с посягательствами на основу Советского строя — социалистиче-
скую собственность.
VI. Уголовно-правовое законодательство по охране
социалистической собственности от расхищения в период борьбы
за завершение строительства социалистического общества
и проведение новой Конституции
(1935—1937 гг.)
В результате успешного выполнения плана второй пятилетки
в СССР в основном был построен социализм, было утверждено
1 А. Я. Вышинский, О борьбе за социалистическую собственность,
«Советское строительство» 1935 г. № 2, стр. 46.
2 «Советская юстиция» 1937 г. № 10—11, стр. 41.
50

безраздельное господство социалистической собственности на ору-
дия и средства производства. Социалистическая собственность со-
ставляла к концу второй пятилетки 98,7% всех производственных
фондов нашего государства 1.
Победа социализма в нашей стране означала полную ликви-
дацию капиталистических элементов и победу социалистической
системы хозяйства во всех сферах народного хозяйства, уничто-
жение эксплуататоров и эксплуатации человека человеком, исчез-
новение безработицы, разорения, нищеты, огромный рост мате-
риального обеспечения и культурного уровня советского народа.
В итоге этих гигантских успехов Советского социалистиче-
ского государства по строительству социализма во всем народном
хозяйстве нашей страны утвердилась социалистическая собствен-
ность как основа советского социалистического общества. «Обще-
ственная, социалистическая собственность на средства производ-
ства,— сказано в Кратком курсе истории ВКП(б),— утвердилась
как незыблемая основа нового, социалистического строя во всех
отраслях народного хозяйства»2.
Важнейшим событием этого периода явилось принятие
в 1936 году новой Конституции СССР, в которой нашли свое
законодательное выражение величайшие изменения в жизни Со-
ветского социалистического государства, происшедшие в период
после принятия Конституции СССР 1924 года.
Статья 131 Конституции формулирует государственное и по-
литическое содержание уголовно-правовых норм, охраняющих со-
циалистическую собственность от расхищения. «Каждый гражда-
нин СССР обязан беречь и укреплять общественную социалисти-
ческую собственность, как священную и неприкосновенную основу
советского строя, как источник богатства и могущества Родины,
как источник зажиточной и культурной жизни всех трудящихся.
Лица, покушающиеся на общественную, социалистическую
собственность, являются врагами народа».
Таким образом, Конституция СССР отнесла преступные по-
сягательства на социалистическую собственность к тяжким про-
тивогосударственным преступлениям, караемым по всей строго-
сти законов. Конституция со всей отчетливостью подчеркнула по-
литическое значение социалистической собственности, определила
обязанности каждого гражданина в ее охране.
Впервые в Основном законе социалистического государства
дана острая классовая, политическая оценка субъекта посягатель-
ства на социалистическую собственность, оценка его как врага
народа. Конституция, являясь юридической базой для всего со-
циалистического права, подчеркнула особую общественную опас-
1 См. «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и плену-
мов ЦК», ч. II, Госполитиздат, 1953, стр. 879.
2 История ВКП(б), Краткий курс, стр. 327—328.
51

ность хищения социалистической собственности, показала глу-
бокий политический смысл уголовно-правовых норм, направлен-
ных на охрану социалистической собственности, показала истори-
ческое значение функции социалистического государства —
охраны социалистической собственности от воров и расхитителей
в период постепенного перехода от социализма к коммунизму.
Неуклонная борьба с расхитителями социалистической соб-
ственности на основе закона 7 августа 1932 г. дала свои поло-
жительные результаты. Количество уголовных дел этой категории
резко сократилось. Советские люди использовали этот закон как
одно из могучих средств в борьбе за охрану народного добра от
преступных посягательств.
Однако не могло быть и речи о каком-либо ослаблении
борьбы с расхитителями социалистической собственности, наобо-
рот, необходимо было всемерно усилить эту борьбу, необходимо
было не ослаблять, а еще более усиливать борьбу с расхитите-
лями социалистической собственности, всемерно укреплять социа-
листическую собственность. Это вытекало из самой природы, сущ-
ности советского строя, стремящегося к полной ликвидации таких
особо опасных пережитков капитализма, как преступность. Умень-
шение преступных посягательств на социалистическую собствен-
ность лишь подчеркивало правильность осуществляемых государ-
ством мероприятий по усилению охраны народного добра и необ-
ходимость не ослабления, а, наоборот, усиления его охраны в ин-
тересах советского народа. В этих условиях необходимо было и
впредь использовать против расхитителей народного добра всю
силу советского уголовного закона и прежде всего постановление
ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества
государственных предприятий, колхозов и кооперации и укрепле-
нии общественной (социалистической) собственности».
Пять лет действия закона 7 августа 1932 г. дали значитель-
ный опыт судам по его применению. 58-й Пленум Верховного
суда СССР (19—23 сентября 1937 г.), рассмотревший вопрос
о практике применения судебными органами закона от 7 августа
1932 г., отметил огромную роль этого закона в деле укрепления
и борьбы за охрану социалистической собственности, что подтвер-
ждалось фактом значительного снижения судимости за хищения
социалистической собственности.
Пленум осудил имевшие место извращения в области приме-
нения закона 7 августа 1932 г,, в основном заключавшиеся:
а) в осуждении по этому закону за незначительные хищения и
неприменении закона или в снижении мер репрессии в случаях
крупных и систематических хищений, а также по отношению
к организаторам хищений; б) в рассмотрении дел, подлежащих
квалификации по этому закону в народных судах, что приводило
к применению пониженных наказаний за крупные и систематиче-
ские хищения; в) в установлении в отдельных случаях механиче-
ских лимитов в деле квалификации хищений по сумме похищен-
52

ного, без учета всех обстоятельств совершенного преступления,
значения предмета хищения и т. д.; г) не всегда квалифицирова-
лись по закону 7 августа 1932 г. дела по злостным крупным рас-
тратам и присвоениям; д) хищения социалистической собственно-
сти, сопровождавшиеся бандитизмом, разбоем и убийством, не
всегда квалифицировались по совокупности по закону 7 ав-
густа 1932 г. и по соответствующим статьям Уголовного ко-
декса.
Пленум Верховного суда СССР еще раз подчеркнул, что
закон 7 августа 1932 г. должен также применяться и в отношении
руководителей государственных и кооперативных органов, не при-
нявших мер к охране социалистической собственности и тем са-
мым создавших обстановку для ее расхищения 1.
Успехи по укреплению общественной социалистической соб-
ственности, однако, не снимали стоявшей перед Советским госу-
дарством, перед советским народом задачи решительной борьбы
с расхитителями социалистической собственности, так как хище-
ния общественной социалистической собственности все еще имели
место и мешали нашему движению вперед.
В обстановке успешного осуществления задач второй пяти-
летки: ликвидации капиталистических элементов, полного уничто-
жения причин, порождающих классовые различия и эксплуата-
цию, превращения трудящихся в сознательных и активных строи-
телей бесклассового социалистического общества — нормы совет-
ского социалистического уголовного права, стоящие на страже
социалистической собственности, способствовали Советскому го-
сударству в борьбе за дальнейшее укрепление и расширение
социалистической собственности.
VII. Уголовно-правовое законодательство по охране
социалистической собственности от расхищения в период борьбы
за завершение строительства социализма и постепенный переход
к коммунизму в предвоенные годы
(1938 —июнь 1941 гг.)
Построив социализм, первую, или низшую, фазу коммунизма,
наша страна вступила в новую полосу развития, в полосу завер-
шения строительства социализма и постепенного перехода от со-
циализма к коммунизму.
1 См. «Советская юстиция» 1937 г. № 22, стр. 39—40.
В Днепропетровском областном суде 12 мая 1936 г. было рассмотрено
дело Благовещенского пункта «Заготзерно». Группа преступников совершила
хищение 520 пудов зерна и более 50 пудов подсолнечного масла. Заведую-
щему пунктом «Заготзерно», не обеспечившему охраны государственной соб-
ственности, создавшему преступникам благоприятную обстановку для хище-
ния, областной суд в качестве наказания назначил всего лишь общественное
порицание (см. «Советская юстиция» 1937 г. № 10—11, стр. 42),
5а

XVIII съезд Коммунистической партии поставил перед пар-
тией, государством и советским народом историческую задачу —
перегнать главные капиталистические страны в экономическом от-
ношении, т. е. в смысле промышленного производства на душу
населения. Решения XVIII съезда партии явились программой за-
вершения строительства социализма и постепенного перехода от
социализма к коммунизму. Партия и Советское правительство
мобилизовали все силы советского народа на выполнение исто-
рических решений XVIII съезда партии. В этих условиях особое
значение приобретало коммунистическое воспитание советских
людей, дальнейшее повышение революционной бдительности, лик-
видация пережитков капитализма в сознании людей.
Большое значение в укреплении и умножении социалистиче-
ской колхозной собственности сыграло постановление Централь-
ного Комитета ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров СССР
от 27 мая 1939 г. «О мерах охраны общественных земель колхо-
зов от расхищения».
СНК и ЦК ВКП(б) указали в этом постановлении на нали-
чие серьезных извращений политики партии в области колхозного
землепользования, заключавшихся в разбазаривании и расхище-
нии общественных земель в пользу личного хозяйства колхозника.
Это постановление устанавливало, что не только разбазаривание
и расхищение, но и попытка к этому будут рассматриваться как
уголовное преступление, а конкретные виновники должны быть
отданы под суд как нарушители закона.
Хотя это постановление прямо не касалось колхозно-коопера-
тивной собственности, вместе с тем его осуществление способство-
вало не только ликвидации серьезных извращений политики
партий в области колхозного землепользования, но и усилению
охраны кооперативно-колхозной собственности.
Настойчивая, упорная и решительная борьба с расхитите-
лями народного добра дала свои положительные результаты
в укреплении социалистической собственности в промышленности,
на транспорте, в сельском хозяйстве. Однако положение с охра-
ной общественного имущества в потребительской кооперации
оставалось все еще неудовлетворительным. Пользуясь бескон-
трольностью и беспечностью отдельных должностных лиц, воров-
ские элементы, проникшие в торговую сеть потребительской ко-
операции, совершали растраты и хищения, приносили значитель-
ный ущерб общественной собственности.
В целях решительного усиления охраны кооперативной соб-
ственности Совет Народных Комиссаров СССР 25 января 1939 г.
принял постановление «Об усилении борьбы с растратами и хи-
щениями в потребительской кооперации». Это постановление на-
метило целый ряд мер, выполнение которых значительно усилило
борьбу с расхитителями кооперативного имущества. Во исполне-
ние этого постановления Прокурор СССР и Наркомюст СССР
54

разослали органам прокуратуры и суда инструкцию «О расследо-
вании и рассмотрении дел о растратах и хищениях в потребитель-
ской кооперации». Инструкция устанавливала десятидневный срок
расследования дел о хищениях и растратах, привлечение к уго-
ловной ответственности не только прямых расхитителей, но также
и лиц, виновных в попустительстве и укрывательстве преступни-
ков, лиц, пользовавшихся средствами от растрат и хищений,
а также председателей и членов ревизионных комиссий, виновных
в бездеятельности. Инструкция предусматривала арест имущества
преступников и членов их семейств и других лиц, в отношении
которых будет установлено, что они пользовались средствами от
растраты и хищения 1.
Приказом Прокурора СССР и Наркома юстиции СССР от
31 марта 1939 г. «О расследовании и рассмотрении дел о растра-
тах и хищениях» инструкция Прокурора СССР и Народного ко-
миссариата юстиции СССР от 28 февраля 1939 г. распространена
на случаи растрат и хищений в государственной торговле2.
Выполнение постановления СНК СССР от 25 января 1939 г.
способствовало укреплению и усилению охраны как государствен-
ной, так и общественной социалистической собственности в орга-
нах торговли. Органы суда и прокуратуры провели значительную
борьбу с расхитителями в государственной и кооперативной тор-
говой сети. Однако в практике отдельных судов имело место не-
обоснованное применение к расхитителям народного добра
ст.ст. 51 и 53 УК РСФСР и соответствующих статей уголовных
кодексов других союзных республик.
Пленум Верховного суда СССР в своем постановлении от
15 августа 1940 г. «О недостатках судебной практики по делам
о хищениях социалистической собственности, о спекуляции,
хулиганстве и о корыстных должностных злоупотреблениях» от-
метил, что судебные органы иногда неосновательно применяют
при рассмотрении дел о хищениях социалистической собственно-
сти установленные в законе меры смягчения наказания, допускае-
мые лишь только в исключительных случаях. Назначают наказа-
ние ниже низшего предела, установленного в соответствующем
уголовном законе, или назначают условное осуждение (ст.ст. 51
и 53 УК РСФСР и соответствующие статьи уголовных кодексов
других союзных республик) по мотивам первой судимости или по
тем мотивам, что наказание не соответствует тяжести преступле-
ния. Пленум указал, что такие мотивы не применимы к расхити-
телям социалистической собственности, что общественная опас-
ность хищений социалистической собственности требует неуклон-
ного применения советского закона 3.
1 См. «Сборник материалов по вопросам борьбы с недостачами, растра-
тами и хищениями», Госторгиздат, 1946, стр. 53.
2 См. там же, стр. 54.
3 См. «Сборник действующих постановлений Пленума и директивных
писем Верховного суда СССР 1924—1944 гг.», Юриздат, 1946, стр. 8—10.
55

Однако и после этого постановления имели место отдельные
случаи неосновательного смягчения ответственности за расхище-
ние социалистической собственности. Так, Пленум Верховного
суда 29 мая 1941 г. по делу С. и Г., осужденных по закону 7 ав-
густа 1932 г., отменил определение Военной коллегии, которым
С. и Г. было снижено наказание с десяти до пяти лет лишения
свободы каждому, без поражения в правах и без конфискации
имущества. Пленум в своем постановлении указал, что «Военная
коллегия, оставляя квалификацию действий С. и Г. по закону
7 августа 1932 г., не имела оснований по приведенным ею моти-
вам для применения в отношении С. и Г. ст. 51 УК РСФСР» 1,
В практике рассмотрения дел о хищении социалистической
собственности отдельные суды не стали применять закон 7 авгу-
ста 1932 г., квалифицируя хищения по соответствующим статьям
Уголовного кодекса РСФСР (или уголовным кодексам других
союзных республик). Между тем задача строжайшей охраны со-
циалистической собственности требовала в необходимых случаях
в соответствии с характером хищения квалифицировать эти пре-
ступления по закону 7 августа 1932 г. «Об охране имущества
государственных предприятий, колхозов и кооперации и укрепле-
нии общественной (социалистической) собственности».
Задача состояла не только в том, чтобы, применяя в необхо-
димых, законом предусмотренных, случаях закон 7 августа
1932 г., вести суровую борьбу с расхитителями. Задача также со-
стояла в том, чтобы организовать борьбу с любым, даже малей-
шим, посягательством на социалистическую собственность. По-
этому важное значение в выполнении этой задачи имел Указ Пре-
зидиума Верховного Совета СССР от 10 августа 1940 г. «Об уго-
ловной ответственности за мелкие кражи на производстве и за
хулиганство». Пункт первый этого Указа гласил: «Установить,
что так называемая «мелкая кража», независимо от ее размеров,
совершенная на предприятии или в учреждении, карается тюрем-
ным заключением сроком на один год, если она по своему харак-
теру не влечет за собой по закону более тяжкого наказания»2.
Этот Указ отменил примечание к ст. 162 Уголовного кодекса
РСФСР и аналогичные примечания к соответствующим статьям
уголовных кодексов других союзных республик. В соответствии
с этими примечаниями за мелкие кражи на производстве налага-
лись лишь дисциплинарные взыскания.
Указ 10 августа 1940 г. установил, что любая кража на про-
изводстве, независимо от ее размеров, является преступлением.
Совершенно неправильно поэтому было фактически оправдывать
мелкие кражи, не считая их общественно-опасным деянием и
сводя ответственность лишь к дисциплинарному взысканию. Такое
положение по существу не способствовало решительной борьбе
1 «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного
суда СССР 1941 г.», Юриздат, 1947, стр. 29—30.
2 «Ведомости Верховного Совета СССР» 1940 г. № 28.
56

с хищениями, не отвечало смыслу и духу ст. 131 Конституции
СССР, согласно которой социалистическая собственность является
священной и неприкосновенной.
Указ от 10 августа 1940 г. установил абсолютно определен-
ную меру наказания — один год тюремного заключения.
Неуклонное применение Указа от 10 августа 1940 г. значи-
тельно способствовало укреплению социалистической собствен-
ности.
Состоявшаяся в начале 1941 года XVIII Всесоюзная партий-
ная конференция приняла важные решения, направленные
на успешное выполнение исторических задач, поставленных
XVIII съездом Коммунистической партии. Решения конференции
были направлены на дальнейшее, еще более успешное выполне-
ние задачи по завершению построения социалистического обще-
ства и постепенному переходу от социализма к коммунизму.
XVIII Всесоюзная партийная конференция потребовала
в своих решениях от руководителей партийных, советских и хо-
зяйственных организаций усилить охрану социалистической соб-
ственности, обеспечить экономное и бережное отношение к рас-
ходованию материалов, сырья, топлива, решительно бороться
с разбазариванием и расхищением социалистического имущества,
воспитывать у каждого работника чувство государственного отно-
шения к сохранению народного добра.
В соответствии с решениями XVIII партийной конференции
перед органами прокуратуры и суда встала задача решительного
улучшения расследования и рассмотрения дел о хищении социа-
листической собственности. В этих условиях правильная квали-
фикация преступления при хищениях являлась одной из важных
задач судебно-следственных органов. Однако некоторые суды до-
пускали нарушения требований социалистической законности, пы-
таясь подменить закон 7 августа 1932 г. ст.ст. 116, ч. 2, 162,
пп. «г» и «д», а иногда и ст. 109 УК РСФСР (и соответствую-
щими статьями уголовных кодексов других союзных республик).
Между тем необходимо было по наиболее злостным случаям
хищений (крупный размер, систематичность и организованность
хищений) применять закон от 7 августа 1932 г. Нельзя было при-
менять его по шаблону, но нельзя было и суживать действие
этого чрезвычайно важного уголовного закона.
Это подтверждалось практикой деятельности отдельных су-
дов. Так, Курский областной суд при рассмотрении дела А., рас-
хитившего товаров на большую сумму, переквалифицировал его
преступление с закона 7 августа 1932 г. на ст. 109 УК
РСФСР. По протесту Прокурора СССР Судебная коллегия
Верховного суда СССР отменила этот приговор, передав дело
в Курский областной суд для нового рассмотрения в ином со-
ставе судей1.
1 См. «Советская юстиция» 1941 г. № 10, стр. 26.
57

Об этом же говорит и постановление Пленума Верховного
суда СССР по делу К., осужденного по ст. 109 УК за присвоение
15 380 руб.: «...приговор линейного суда Московско-Донбасской
железной дороги от 20 июля 1940 г. и определение Железно-
дорожной коллегии Верховного суда СССР от 13 августа 1940 г.
по делу К. отменить и дело о нем передать на новое рассмотре-
ние со стадии предварительного следствия по признакам закона
7 августа 1932 г...» 1.
Значение и необходимость борьбы с хищениями социалисти-
ческой собственности подчеркнуто в передовой статье газеты
«Правда» от 20 января 1941 г.: «Советский суд непосредственно
участвует в исторической работе по построению коммунистиче-
ского общества. Беспощадно карая расхитителей социалистиче-
ской собственности — воров, мошенников, спекулянтов, хулиганов,
наш суд выжигает еще сохранившиеся в советской жизни роди-
мые пятна капитализма. Средствами принуждения он борется
с пережитками капитализма в сознании людей, убирая и изоли-
руя, карая и перевоспитывая носителей этих пережитков»2.
Так, советское уголовное законодательство по охране социа-
листической собственности в период борьбы за завершение строи-
тельства социализма и постепенный переход к коммунизму
в предвоенные годы активно служило осуществлению задач, по-
ставленных XVIII съездом нашей партии.
VIII. Уголовно-правовое законодательство по охране
социалистической собственности от расхищения в период
Великой Отечественной войны Советского Союза
(июнь 1941—1945 гг.)
В июне 1941 года вероломно, без объявления войны фашист-
ская Германия напала на Советский Союз. Мирный труд совет-
ского народа, занятого успешным выполнением третьей пяти-
летки, оказался прерванным войной.
В ответ на призыв партии и правительства советские люди
поднялись на защиту своей Родины, организовали достойный от-
пор врагу. В короткий срок хозяйство Советского Союза было
перестроено на военный лад. Советский народ мобилизовал все
свои силы на дело быстрейшего разгрома фашистского агрессора,
развернул беспощадную борьбу с дезорганизаторами тыла, шпио-
нами и диверсантами, дезертирами, паникерами, расхитителями
социалистической собственности.
Социалистическая собственность являлась решающей мате-
риальной основой победы над фашистскими захватчиками — по-
этому посягательство на социалистическую собственность в усло-
виях Отечественной войны являлось одной из опаснейших ка-
тегорий преступлений. Необходима была самая решительная
1 «Советская юстиция» 1941 г. № 11, стр. 27.
2 «Правда» 20 января 1941 г.
58

борьба с расхитителями социалистической собственности, этими
дезорганизаторами тыла, пособниками врага.
Указом Президиума Верховного Совета СССР 22 июня
1941 г. «О военном положении» 1 дела о хищении социалистиче-
ской собственности, квалифицируемые по закону 7 августа 1932 г.
и по ст.ст. 166-а и 167 УК РСФСР и соответствующим статьям
уголовных кодексов других союзных республик (хищение оружия
и разбой), в местностях, объявленных на военном положении, и
в районах военных действий были отнесены к подсудности воен-
ных трибуналов. Кроме того, военное командование, исходя из
обстоятельств военного времени, имело право передавать на рас-
смотрение военных трибуналов дела о спекуляции, о злостном
хулиганстве и иных преступлениях, предусмотренных уголовными
кодексами союзных республик.
Этим первым законодательным актом военного времени Со-
ветское государство подчеркнуло важное значение охраны и
укрепления социалистической собственности в условиях военного
времени и необходимость самой решительной борьбы с ворами,
мошенниками, растратчиками, со всеми, кто посягает на экономи-
ческую основу советского строя, ослабляет усилия советского на-
рода в войне с фашистской Германией.
В развитие Указа Президиума Верховного Совета СССР от
22 июня 1941 г. «О военном положении» в приказе Народного
комиссара юстиции СССР от 29 июня 1941 г. отмечены задачи
советского суда по строжайшей охране социалистической соб-
ственности. «Суды,— сказано в приказе,— должны беспощадно
карать играющих на руку врагу расхитителей, покушающихся на
общественную, социалистическую собственность, спекулянтов, на-
рушающих государственную, кооперативную и колхозную торгов-
лю, срывающих снабжение населения. Суровые наказания дол-
жны применяться в отношении врагов порядка — убийц, граби-
телей, воров и хулиганов и иных злостных преступников» 2.
Важность и значение укрепления и охраны социалистической
собственности подчеркивает и Указ Президиума Верховного Со-
вета СССР от 6 августа 1943 г., предоставивший военным трибу-
налам на время войны право рассмотрения гражданских исков
в связи с подсудностью им уголовных дел о хищениях государ-
ственной собственности, корыстных должностных преступлениях,
недостачах государственного имущества 3.
Особое внимание в этот период было обращено на охрану
военного имущества, сохранность грузов, перевозимых железно-
1 «Ведомости Верховного Совета СССР» 1941 г. № 29.
2 «Советское право в период Великой Отечественной войны», ч. II,
Юриздат, 1948, стр. 34.
3 В соответствии с постановлением СНК СССР от 8 января 1944 г.
«О материальной ответственности лиц, виновных в гибели или в хищении
скота, принадлежащего колхозам и совхозам» лица, виновные в гибели скота,
несли материальную ответственность в размере трехкратной стоимости пле-
менного скота.
59

дорожным, морским и речным транспортом, а также охрану иму-
щества железных дорог (щитов, заборов и т. п.), охрану хлебо-
продуктов и иного продовольствия, семенного материала, горю-
чего, спирта и другого важного имущества, хищение которого
ослабляло усилия советского народа по разгрому фашистских за-
хватчиков.
Так, исходя из особой ценности горючего в МТС и совхозах
для обеспечения сельскохозяйственных работ, Указом Президиума
Верховного Совета СССР 23 июня 1942 г. установлено, что
«...лица, виновные в хищении горючего в МТС и совхозах, дол-
жны предаваться суду и по приговору народного суда караться
заключением сроком от 3 до 5 лет» 1.
Государственный Комитет Обороны в постановлении от 22 ян-
варя 1943 г. «Об усилении борьбы с расхищением и разбазари-
ванием продовольственных и промышленных товаров» потребовал
от органов суда и прокуратуры самой решительной борьбы с фак-
тами расхищения и растранжиривания продовольственных и про-
мышленных товаров, сурового наказания виновных, внеочеред-
ного исполнения приговоров в части возмещения материального
ущерба.
На необходимость усиления охраны зерна, семян и другого
имущества совхозов и колхозов указывало также постановление
ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об уборке урожая зерновых сельско-
хозяйственных продуктов в 1944 г.», потребовавшее сурового на-
казания расхитителей хлеба. В соответствии с этим постановле-
нием Прокуратура СССР в своем приказе от 25 июля 1944 г. на-
метила мероприятия, направленные на усиление борьбы с расхи-
тителями социалистической собственности в совхозах и колхозах.
Наиболее опасные посягательства на социалистическую, соб-
ственность квалифицировались по закону 7 августа 1932 г. Руко-
водящие указания Пленума Верховного суда СССР неизменно
ориентировали на усиление ответственности за расхищение социа-
листической собственности, подчеркивая особую общественную
опасность этого вида преступления.
Так, в постановлении Пленума Верховного суда от 29 января
1942 г. по делу К. и других сказано: «Как видно из материалов
дела, осужденные по этому делу по сговору между собой похи-
тили из вагона мясо в крупных размерах, при этих условиях сле-
дует признать необоснованным изменение судом квалификации
действий осужденных с закона от 7 августа 1932 г., по которому
действия обвиняемых были квалифицированы на предваритель-
ном следствии, на п. «г» ст. 162 УК РСФСР»2. Этим постанов-
лением Пленум Верховного суда ориентировал судебные органы
на то, что расхитители железнодорожных грузов в условиях воен-
1 «Ведомости Верховного Совета СССР» 1942 г. № 26.
2 «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного
суда СССР 1942 г.», Юриздат, 1947, стр. 32—33.
60

ного времени должны нести повышенную уголовную ответствен-
ность,
Постановление Пленума Верховного суда СССР от 29 июля
1943 г. по делу К. подчеркнуло, что организаторы хище-
ний социалистической собственности в крупных разме-
рах подлежат ответственности по закону от 7 августа 1932 г.
«Учитывая,— сказано в постановлении,— что, как видно из мате-
риалов дела и, в частности, из показаний других осужденных, К.
являлся инициатором хищений и организатором группы расхити-
телей, что сам он лично из девяти краж участвовал в шести кра-
жах, что хищение было совершено в значительных размерах, что
при всех этих условиях следует признать правильной квалифика-
цию действия К. по закону от 7 августа 1932 года» 1.
В определении Военной железнодорожной коллегии Верхов-
ного суда СССР от 21 июля 1944 г. по делу Б. подчеркнуто поло-
жение о том, что организаторы систематических хище-
ний социалистической собственности подлежат ответственности
по закону от 7 августа 1932 г. «Хищения муки,— сказано в опре-
делении ВЖДК,— носили систематический характер, поэтому пре-
ступление Б. как организатора хищений подлежит квалификации
по закону от 7 августа 1932 года» 2.
Заслуживает внимания в этом отношении и постановление
Пленума Верховного суда СССР от 29 июля 1943 г. по делу
П. и др., признавшее правильной квалификацию по закону от
7 августа 1932 г. систематического незаконного получения за
плату продуктов в крупных размерах путем сокрытия этих про-
дуктов от государственных органов, которым они должны были
быть переданы3. Постановление признает это преступное деяние
достаточным основанием для того, чтобы квалифицировать его по
закону от 7 августа 1932 г.
По делу Ж. определением Военной водно-транспортной кол-
легии Верховного суда СССР от 7 августа 1943 г. отмечается,
что лица, охраняющие социалистическую собственность, несут по-
вышенную ответственность за хищение охраняемого ими имуще-
ства, «...военный трибунал,— сказано в определении,— признав
виновным Ж. в систематическом хищении грузов и установив, что
он, вместо охраны вверенного ему груза в условиях военного вре-
мени, занялся хищением продуктов на складе, неправильно ква-
лифицировал действия Ж. по п. «д» ст. 162 УК РСФСР, так как
по размерам похищенного и характеру хищения указанное пре-
ступление подпадает под действие закона от 7 августа 1932 г.»4.
1 «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного
суда СССР 1943 г.», Юриздат, 1948, стр. 26.
2 «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного
суда СССР 1944 г.», Юриздат, 1948, стр. 73.
3 См. «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верхов-
ного суда СССР 1943 г.», Юриздат, 1948, стр. 26—27.
4 «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного
суда СССР 1943 г.», Юриздат, 1948, стр. 82.
61

На то, что крупное хищение социалистической собственности
лицом, использовавшим в преступных целях свое служебное по-
ложение, должно квалифицироваться по закону 7 августа 1932 г.,
указывают постановления Пленума Верховного суда СССР от
17 августа 1944 г. по делу П. и от 22 июня 1944 г, по делу М. 1.
В определении Судебной коллегии по уголовным делам Вер-
ховного суда СССР от 5 августа 1944 г. по делу С. и др., осужден-
ных народным судом по п. «д» ст. 162 УК РСФСР, указано: «При-
говор является неправильным, прежде всего, потому, что по делу
инкриминируется крупное хищение с предприятия военной про-
мышленности по сговору несколькими лицами. Поэтому оно дол-
жно быть квалифицировано по закону от 7 августа 1932 г.» 2.
В кратком изложении определения Военной железнодорожной
коллегии Верховного суда СССР от 10 ноября 1944 г. по делу
Л. указывается, что должностное лицо, сознательно попуститель-
ствовавшее крупному хищению социалистической собственности,
подлежит ответственности по закону 7 августа 1932 г. Коллегия
в своем определении указала, что «Л. своими действиями созна-
тельно попустительствовал совершению столь крупного хищения
брезента» 3.
1 См. «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верхов-
ного суда СССР 1944 г.», Юриздат, 1948, стр. 10—12.
П., являясь заместителем директора совхоза, путем злоупотребления
своим служебным положением совершил крупное хищение зерна из совхоза.
Суд первой инстанции правильно квалифицировал преступление П. по закону
7 августа 1932 г. Военная коллегия Верховного суда СССР своим определе-
нием переквалифицировала преступление П. на п. «д» ст. 162 УК РСФСР.
Пленум Верховного суда отменил это определение в части квалификации
дела П., оставив в силе приговор суда первой инстанции. М., работая в долж-
ности уполномоченного по материальному снабжению одного из эвакуирован-
ных из Москвы заводов, совершал крупные служебные злоупотребления,
расхищая значительное количество промышленных и продовольственных
товаров, присваивал государственные деньги. Общая сумма похи-
щенного М. выразилась в 102 229 руб. Кировский областной суд, рассмотрев-
ший это дело 7 мая 1943 г., квалифицировал преступление М. по закону от
7 августа 1932 г., однако Судебная коллегия по уголовным делам Верховного
суда СССР своим определением от 16 февраля 1944 г. действия М. переквали-
фицировала на ст. 109 УК РСФСР, назначив наказание пять лет лишения
свободы без конфискации имущества и без поражения в правах и оставив без
рассмотрения вопрос о гражданском иске. Пленум Верховного суда отменил
определение Коллегии Верховного суда, указав в своем решении, что «ко-
рыстные злоупотребления крупного размера не исключают квалификации их
по закону 7 августа 1932 г».
2 «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного
суда СССР 1944 г.», Юриздат, 1948, стр. 71.
С, Н. и И., работая на заводе военной промышленности, по предвари-
тельному сговору между собой совершили хищение 52 пар галош, 10 бушла-
тов и 10 м полотна. Народный суд квалифицировал это дело по п. «д»
ст. 162 УК РСФСР. Судебная коллегия Верховного суда СССР по уголов-
ным делам в своем определении от 5 августа 1944 г. указала, что это пре-
ступление, учитывая крупный размер и организованный характер, следует
квалифицировать по закону от 7 августа 1932 г.
3 «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного
суда СССР 1944 г.» Юриздат, 1948, стр. 74.
62

Таким образом, судебная практика Верховного суда СССР и
руководящие указания органов юстиции этого периода:
во-первых, ориентировали на всемерное усиление уголов-
ной ответственности за хищение социалистической собственности
путем правильной в соответствии с законом квалификации со-
вершенного преступного деяния, рассматривая эти преступления
в прямой связи с главнейшей задачей советского народа по раз-
грому немецко-фашистских оккупантов;
во-вторых, направляли внимание на усиление ответствен-
ности за хищение социалистической собственности должностных
лиц и лиц, на которых возложена охрана социалистического иму-
щества;
в-третьих, обеспечили строгость карательной линии к рас-
хитителям социалистической собственности, особенно если хище-
ние совершалось в крупных размерах, систематически, а также
к организаторам хищений.
Советские социалистические уголовно-правовые нормы в ру-
ках Советского государства явились сильным оружием в борьбе
с дезорганизаторами тыла. Ведя с помощью уголовного права,
стоящего на страже социалистической собственности, решительную
и беспощадную борьбу за укрепление и незыблемость социалисти-
ческой собственности, Советское государство укрепляло боеспособ-
ность фронта и крепость тыла, способствовало лучшему снабже-
нию фронта и тыла всем необходимым для победы, укрепляло
веру советского народа в могущество нашей Родины, спо-
собствовало победе героического советского народа в Великой
Отечественной войне.
IX. Уголовно-правовое законодательство по охране
социалистической собственности от расхищения в период борьбы
за завершение строительства социализма и постепенный переход
к коммунизму в послевоенные годы
(1946—1954 гг.)
Одержав под руководством Коммунистической партии и Со-
ветского правительства историческую победу над немецко-фа-
шистскими оккупантами и японскими империалистами, советский
народ приступил к прерванному войной мирному социалистиче-
скому строительству.
Советские люди организовали быструю перестройку народ-
ного хозяйства на мирный лад, мобилизовали свои силы на то,
чтобы быстрее залечить раны, нанесенные войной, восстановить
хозяйство, еще быстрее двинуться вперед по пути нового расцвета
социалистической экономики и культуры.
Коммунистическая партия в соответствии с требованиями
основного экономического закона социализма наметила план
своей работы на ближайший период, который получил свое кон-
кретное выражение в четвертом пятилетнем плане восстановле-
63

ния и дальнейшего развития народного хозяйства на 1946—1950 гг.
Основная задача этого плана состояла в том, чтобы восстановить
народное хозяйство районов, пострадавших во время войны, вос-
становить, а затем превзойти довоенный уровень промышленно-
сти и сельского хозяйства СССР.
Решению задач послевоенного подъема народного хо-
зяйства были подчинены постановление февральского Пленума
ЦК ВКП(б) (1947 г.) «О мерах подъема сельского хозяйства
в послевоенный период», трехлетний план развития животновод-
ства, строительство крупнейших гидроэлектростанций. Постанов-
ления ЦК ВКП(б) по идеологическим вопросам были посвящены
борьбе за преодоление пережитков капитализма в сознании
людей, за усиление коммунистического воспитания советского
народа, за подъем идеологической работы в стране.
Советский народ под руководством партии и правительства
развернул успешную борьбу за выполнение и перевыполнение
четвертого пятилетнего плана. В развернувшемся всенародном
социалистическом соревновании советские люди показали новые
образцы борьбы за расширение и укрепление социалистической
собственности, культурное строительство, за победу новой пяти-
летки.
Послевоенные мероприятия Коммунистической партии и Со-
ветского правительства, направленные на успешное строительство
коммунизма, привели к дальнейшему росту общественного бо-
гатства.
В этих условиях советские люди принимали все необходимые
меры к усилению охраны народного добра от любых посяга-
тельств.
Между тем, пользуясь недостатками в организации охраны
социалистической собственности, особенно имевших место в усло-
виях военного времени и не устраненных сразу после окончания
войны, беспечностью и благодушием отдельных хозяйственных
кадров, недочетами в деятельности отдельных учетно-контрольных
органов и органов юстиции по борьбе с расхитителями социали-
стической собственности, паразитические элементы совершали хи-
щение социалистического имущества, чем еще больше осложняли
трудности послевоенного периода, мешали делу быстрейшего вос-
становления разрушенного войной народного хозяйства, вызывая
законное возмущение и недовольство трудящихся.
В этих условиях, вполне естественно, потребовалось предпри-
нять ряд мер с целью обеспечить дальнейшее усиление охраны
социалистической собственности, в том числе и уголовно-право-
выми средствами, что являлось важным условием укрепления
социалистической собственности, преодоления пережитков капи-
тализма в сознании людей. «В настоящее время,— говорил
Г. М. Маленков,— в работе государственных органов выдвигается
на первый план хозяйственно-организационная и культурно-вос-
питательная работа, укрепление советской законности, борьба
64

против частнособственнических пережитков, борьба за дальней-
шее укрепление социалистической собственности и повышение
государственной дисциплины во всех областях нашей деятель-
ности» 1.
Два крупнейших правовых акта, принятых в послевоенный
период, полностью подчинены интересам дальнейшего укрепления
и охраны социалистической собственности: постановление Совета
Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 19 сентября 1946 г. «О мерах
по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели
в колхозах» и Указ Президиума Верховного Совета СССР от
4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение госу-
дарственного и общественного имущества».
В первом акте с особой силой подчеркнута забота нашей
партии и Советского правительства о дальнейшем укреплении и
процветании колхозного строя, неуклонной охране колхозной со-
циалистической собственности. Акт объявляет врагами колхоз-
ного строя лиц, виновных в расхищении и незаконном распоря-
жении колхозным имуществом, общественной землей и денеж-
ными средствами.
Второй акт поднимает на еще более высокий уровень дело
охраны государственного, колхозно-кооперативного и иного обще-
ственного имущества, подчеркивая тем самым значение укрепле-
ния социалистической собственности в переходный от социализма
к коммунизму период.
Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б)
«О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной
артели в колхозах» указало, что расхищение социалистической
собственности в колхозах заключалось не только в разбазарива-
нии общественных земель, но и в растаскивании колхозного иму-
щества. Некоторые работники, злоупотребляя своим служебным
положением, стали на путь расхищения социалистического иму-
щества, брали бесплатно или за низкую цену колхозные про-
дукты, скот и т. п. Эти люди вместо всемерного укрепления
социалистической кооперативно-колхозной собственности сами
«...стали на путь произвола и беззакония в отношении колхозов
и без всякого стыда стали залезать в имущество колхозов, как
в свой собственный карман. Легко понять, что эти злоупотребле-
ния подрывают основу благосостояния колхоза, разлагают руко-
водящие колхозные кадры и толкают их в свою очередь на вся-
кого рода беззакония».
Коммунистическая партия и Советское правительство наряду
с организацией подъема народного хозяйства в послевоенный
период со всей решительностью и остротой поставили задачу все-
мерного усиления охраны социалистической собственности от
расхищения, потребовав от органов суда и прокуратуры привле-
1 Г. М. Маленков, Информационный доклад о деятельности ВКП(б)
на совещании представителей некоторых компартий в Польше в конце сен-
тября 1947 года, Госполитиздат, 1947, стр. 24.
65

кать к судебной ответственности расхитителей колхозного имуще-
ства как уголовных преступников, как врагов колхозного строя.
На основе этого постановления была проведена значительная
работа по усилению охраны социалистической собственности кол-
хозов. Опираясь на активную поддержку колхозников, были
разоблачены и привлечены к строгой уголовной Ответственности
расхитители колхозного добра, возвращено незаконно взятое
у колхозов имущество, повысилась бдительность в деле сохране-
ния социалистической собственности от расхищения.
Принятие Указа Президиума Верховного Совета СССР от
4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение госу-
дарственного и общественного имущества» характеризует собой
новый этап борьбы Советского государства за дальнейшее укреп-
ление социалистической собственности. Настойчивая и решитель-
ная борьба советского народа с помощью советских законов
и органов государства с расхитителями социалистического иму-
щества наряду (и прежде всего) с неуклонным упрочением
Советского государства, повышением материального и культур-
ного уровня населения, ростом сознательности граждан, укрепле-
нием социалистической законности, привели к дальнейшему зна-
чительному сокращению преступности в стране, в том числе к зна-
чительному уменьшению хищений социалистической собственности.
Указ от 4 июня 1947 г.1 призван способствовать советскому
народу в его борьбе за дальнейшее укрепление и расширение
социалистической собственности, ликвидацию пережитков капита-
лизма в сознании людей, воспитанию у каждого советского чело-
века чувства заботы об охране народного добра. Одновременно
этот Указ направлен на то, чтобы еще лучше оберегать социали-
стическую собственность от расхищения, усилить борьбу с ворами
и жуликами. В условиях значительного сокращения преступности
необходимо еще более метко наносить удары по расхитителям
социалистической собственности, этим остаткам паразитов и туне-
ядцев, которые вместо честного труда совершают посягательства
на священную и неприкосновенную основу советского строя, рас-
сматривая социалистическую собственность как источник легкой
наживы.
Указ от 4 июня 1947 г. явился новой вехой в уголовно-пра-
вовой борьбе Советского социалистического государства за
охрану социалистической собственности от расхищения. Советский
народ не может терпеть, чтобы плоды его труда разворовывались
чуждыми элементами нашего общества, он кровно заинтересован
в полной ликвидации такого позорного наследия прошлого, как
хищение социалистического имущества. Осуществлению этой
серьезной задачи призван способствовать Указ от 4 июня 1947 г.
1 Здесь, как и в дальнейшем, имеется в виду Указ Президиума Верхов-
ного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за
хищение государственного и общественного имущества».

Глава 3
ПОНЯТИЕ ХИЩЕНИЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ СОБСТВЕННОСТИ
ПО УКАЗУ ОТ 4 ИЮНЯ 1947 Г.
Принятый в период выполнения послевоенного пятилетнего
плана Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня
1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государствен-
ного и общественного имущества» выразил коренные интересы
советского народа.
Указ от 4 июня 1947 г. с новой силой подчеркнул важность
дальнейшего усиления охраны социалистической собственности —
источника экономического, политического и военного могущества
нашей Родины, зажиточной и культурной жизни советских
людей.
В отчетном докладе Центрального Комитета Коммунисти-
ческой партии Советского Союза XIX съезду партии товарищ
Г. М. Маленков сказал: «...у нас еще сохранились остатки бур-
жуазной идеологии, пережитки частнособственнической психоло-
гии и морали. Эти пережитки не отмирают сами собою, они очень
живучи, могут расти и против них надо вести решительную
борьбу. Мы не застрахованы также от проникновения к нам
чуждых взглядов, идей и настроений извне, со стороны капитали-
стических государств, и изнутри, со стороны недобитых партией
остатков враждебных советской власти групп» 1.
Преодоление в сознании людей пережитков капитализма,
поддерживаемых капиталистическим окружением,— дело трудное
и требует больших усилий и времени. Осуществляя широкие
мероприятия по коммунистическому воспитанию, Советское госу-
дарство вместе с тем по отношению к нарушителям советских
законов применяет и принуждение.
Уголовно-правовая борьба с расхитителями социалистиче-
ской собственности наносит серьезный удар по частнособствен-
ническим пережиткам, по расхитителям социалистического иму-
щества. Как и закон 7 августа 1932 г., сыгравший в свое время
большую роль в борьбе с кулацкими, антиколхозными и иными
1 Г. М. Маленков, Отчётный доклад XIX съезду партии о работе
Центрального Комитета ВКП(б), Госполитиздат, 1952, стр. 94.
67

антиобщественными элементами, Указ Президиума Верховного
Совета СССР от 4 июня 1947 г. в новых условиях, на новом
этапе развития нашей страны помогает Советскому государ-
ству вести борьбу с паразитическими элементами, с любите-
лями наживы за счет народного труда, помогает укреплять
социалистическую собственность.
В интересах народа необходимо правильно использовать
экономические ресурсы страны, вести решительную борьбу
с расточительностью, небрежным отношением к общественному
добру, расхищением социалистического имущества, в интересах
народа необходимо строго карать расхитителей социалистической
собственности. Расхититель, распоряжаясь, как своим собствен-
ным, обращая в свою пользу или в пользу других лиц государ-
ственное или общественное имущество, тем самым ослабляет
социалистическую собственность и мешает делу строительства
коммунистического общества.
Уголовная ответственность за хищение социалистической
собственности до издания Указа Президиума Верховного Совета
СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хище-
ние государственного и общественного имущества» определялась
как на основании общесоюзных уголовных законов, так и на
основании соответствующих статей уголовных кодексов союзных
республик. Отсутствие необходимого единства, недостаточная
четкость и даже противоречивость отдельных статей уголовных
кодексов союзных республик уже не отвечали вставшим перед
нашей страной задачам еще большего укрепления, развития
и усиления охраны социалистической собственности, дальней-
шего усиления роли Советского государства и права в деле пре-
одоления пережитков капитализма в сознании людей.
Уголовно-правовые нормы по охране социалистической соб-
ственности от расхищения до выхода в свет Указа от 4 июня
1947 г. отличались большим разнообразием карательных санкций.
Так, в соответствии с п. «д» ст. 162 УК РСФСР за крупное хи-
щение государственного и общественного имущества виновный
мог быть подвергнут лишению свободы до пяти лет (то же по
п. «б» ст. 241 УК БССР, по пп. «д» и «е» ст. 206 УК Азербайджан-
ской ССР, а по п. «е» ст. 170 УК УССР, по п. «ж» ст. 177 УК
Грузинской ССР, по пп. «е» и «ж» ст. 226 УК Узбекской ССР,
по п. «д» ст. 173 УК Туркменской ССР — до десяти лет) 1.
За квалифицированное хищение из государственных и обще-
ственных складов, вагонов, судов и иных хранилищ, в местах
общественного пользования, с применением технических средств,
или по сговору с другими лицами, или неоднократно, или лицом,
имеющим специальный доступ в эти склады, или лицом, их охра-
нявшим, в соответствии с п. «г» ст. 162 УК РСФСР преступник
1 См. «Систематизированный текст общесоюзных уголовных законов и
уголовных кодексов союзных республик», Юриздат, 1948, стр. 424—430.
68

наказывался лишением свободы на срок до двух лет или испра-
вительно-трудовыми работами на срок до одного года.
Карательные санкции отличались большим разнообразием.
В некоторых уголовных кодексах союзных республик имелся
большой разрыв между высшим пределом наказания и наказа-
нием, установленным по закону от 7 августа 1932 г. Так, если
санкция по п. «г» ст. 162 УК РСФСР предусматривала лишение
свободы на срок до двух лет или исправительно-трудовые работы
до одного года, то такого рода кража каралась по УК Грузин-
ской ССР и УК Туркменской ССР лишением свободы до пяти
лет, а по УК Белорусской ССР лишением свободы от шести ме-
сяцев до десяти лет, в то время как по закону 7 августа 1932 г,
низшим пределом наказания являлось лишение свободы на
десять лет.
Все это не могло обеспечить единообразия и надлежащей
эффективности в борьбе, с такими общественно-опасными пре-
ступлениями, какими являются хищения социалистической соб-
ственности. Расхитители социалистической собственности не
всегда получали должное наказание. Имело место нарушение за-
кона, частая практика необоснованного смягчения ответственно-
сти виновных в хищении социалистического имущества, непра-
вильная квалификация преступления в силу недостаточно четкого
понятия хищения, имевшего место в судебной практике1.
Как сказано в самом тексте Указа Президиума Верховного
Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности
за хищение государственного и общественного имущества», он
издан «В целях установления единства законодательства об уго-
ловной ответственности за хищение государственного и обще-
ственного имущества и усиления борьбы с этими преступле-
ниями...»
Диспозиция ст. 1 Указа указывает, что кража, присвоение,
растрата или иное хищение государственного имущества карается
заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от семи
до десяти лет с конфискацией имущества или без конфискации.
Статья 2 указывает на отягчающие обстоятельства хищения
государственного имущества — повторность, хищение, совершен-
ное организованной группой (шайкой), а также крупный размер
1 В судебной практике имело место неправильное противопоставление
понятий хищения и присвоения. Например, в кратком изложении определения
Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР от 21 апреля
1945 г. по делу Н. и П. сказано: «Удержание с корыстной целью чужого
имущества лицом, которому это имущество было вверено для определенной
цели, должно квалифицироваться как присвоение, а не как хище-
ние (разрядка моя.— П. Н.). Сущность дела такова. Н., работая ответствен-
ным приемщиком пункта «Заготзерно», систематически по сговору с П. рас-
хищал государственное верно. Народный суд правильно квалифицировал это
дело по п. «д» ст. 162 УК РСФСР. Однако Коллегия Верховного суда СССР
исходя из неправильного противопоставления понятий хищения и присвоения
пришла к неправильному выводу о необходимости квалифицировать преступ-
ление Н. по ч. 1 ст. 116 УК РСФСР.
69

хищения. Санкция — заключение в исправительно-трудовом ла-
гере на срок от десяти до двадцати пяти лет с конфискацией
имущества.
Статья 3 указывает, что кража, присвоение, растрата или
иное хищение колхозного, кооперативного или иного обществен-
ного имущества карается заключением в исправительно-трудовом
лагере на срок от пяти до восьми лет с конфискацией имущества
или без конфискации.
Статья 4 указывает на отягчающие обстоятельства хищения
общественного имущества — повторность хищения, совершение
хищения организованной группой (шайкой), крупный размер
хищения, караемые заключением в исправительно-трудовом
лагере на срок от восьми до двадцати лет с конфискацией
имущества.
Статья 5 предусматривает уголовную ответственность за не-
донесение органам власти о достоверно известном готовящемся
или совершенном хищении государственного или общественного
имущества, предусмотренном ст.ст. 2 и 4 этого Указа. Недонесе-
ние карается лишением свободы на срок от двух до трех лет или
ссылкой на срок от пяти до семи лет.
Издание Указа от 4 июня 1947 г. означало: во-первых, вве-
дение единых общесоюзных норм, установивших уголовную от-
ветственность за хищение государственного и общественного иму-
щества; во-вторых, усиление предупредительного и воспитатель-
ного воздействия социалистической уголовно-правовой нормы;
в-третьих, установление надлежащей четкости в разграничении
уголовной ответственности за хищение собственности государ-
ственной и кооперативно-колхозной и установление, повышенной
ответственности за хищение государственного имущества; в-чет-
вертых, установление понятия хищения, которое охватывает
кражу, присвоение, растрату и все иные формы хищения социа-
листической собственности.
Указ от 4 июня 1947 г., дав четкое и развернутое понятие
хищения социалистической собственности, тем самым определил,
что хищение, совершенное в любой форме и любым способом,
должно быть квалифицировано по Указу от 4 июня 1947 г. «Об
уголовной ответственности за хищение государственного и обще-
ственного имущества».
Советский уголовный закон уже давно применяет термины
«хищение», «расхищение», понимая под этим воровство, растрату,
присвоение и иные формы противоправного, умышленного обра-
щения преступником в свою пользу или в пользу других лиц
социалистического имущества. О хищении говорилось в декрете
СНК РСФСР 21 октября 1919 г.1, в декрете ВЦИК и СНК
1 июня 1921 г.2, законе 7 августа 1932 г. и др.
1 См. СУ РСФСР 1919 г. № 53, ст. 504.
2 См. СУ РСФСР 1921 г. № 62, ст. 450.
70

Практика применения закона от 7 августа 1932 г. к раз-
личным формам расхищения социалистической собственности
(крупных растрат, крупного и организованного воровства,
путем корыстного злоупотребления своим служебным положе-
нием, путем грабежа, разбоя и мошенничества) говорит о том,
что советское законодательство под термином «хищение» пони-
мало различные формы хищения социалистической собствен-
ности.
В постановлении Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от
19 сентября 1946 г. «О мерах по ликвидации нарушений Устава
сельскохозяйственной артели в колхозах» сказано, что «...факты
расхищения общественных земель колхозов снова приобрели
массовый характер», что «...работники советских, партийных и
земельных органов и председатели колхозов, виновные в расхи-
щении и незаконном распоряжении колхозным имуществом,
общественной землей, денежными средствами, будут сниматься
с постов и отдаваться под суд, как нарушители закона и враги
колхозного строя» 1.
В связи с изданием Указа от 4 июня 1947 г. целый ряд уго-
ловно-правовых норм утратил свою силу. Пленум Верховного
суда СССР в своем постановлении от 22 августа 1947 г. указал,
что не подлежат применению закон 7 августа 1932 г., ст. 1 Указа
Президиума Верховного Совета СССР от 10 августа 1940 г. «Об
уголовной ответственности за мелкие кражи на производстве
и хулиганство», ст.ст. 593а, 116, 162, 165, 166-а, 167 и ч. 2 ст. 169
УК РСФСР и соответствующие статьи уголовных кодексов дру-
гих союзных республик.
Таким образом, хищение социалистической собственности,
совершенное в любой форме и любым способом, влечет за
собой уголовную ответственность по соответствующим статьям
Указа от 4 июня 1947 г.
В кратком изложении определения Водно-транспортной кол-
легии Верховного суда СССР от 19 января 1949 г. по делу О.
говорится: «хищение государственного имущества карается по
Указу от 4 июня 1947 г. независимо от способов хищения и
цели последующего использования похищенного».
Правильное понятие хищения социалистической собственно-
сти неразрывно связано с понятием состава преступления по со-
ветскому уголовному праву. Рассматривая вопрос о составе пре-
ступления в связи с исследуемым нами вопросом, следует под-
черкнуть, что только наличие состава преступления, совокупности
его объективных и субъективных признаков дает возможность
решить вопрос об уголовной ответственности по Указу от 4 июня
1947 г. за хищение государственного или общественного имуще-
ства. Доказанность наличия состава преступления дает возмож-
1 Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 19 сен-
тября 1946 г., «Правда» 20 сентября 1946 г.
71

ность решить вопрос об уголовной ответственности. При отсут-
ствии состава преступления отсутствует и уголовная ответствен-
ность.
В постановлении Пленума Верховного суда СССР от 12 июля
1946 г. четко подчеркнуто положение о том, что «по общему
смыслу советского уголовного законодательства наказание может
быть назначено судом лишь в случае признания подсудимого ви-
новным в совершении определенного преступления». В определе-
нии Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда
СССР от 16 февраля 1952 г. по делу М., осужденного по ст. 4
Указа от 4 июня 1947 г. за хищение общественного имущества
и ч. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной
собственности граждан», также подчеркивается положение о том,
что только при наличии состава преступления, только при усло-
вии совершения определенного, общественно-опасного деяния на-
ступает уголовная ответственность.
I. Объект хищения социалистической собственности
Вопрос об объекте преступления по советскому уголовному
нраву имеет большое принципиальное значение. Правильное ре-
шение этого вопроса вскрывает политическую сущность, классо-
вую направленность преступления, показывает степень обще-
ственной опасности преступного деяния.
В соответствии с марксистско-ленинским учением о базисе
и надстройке общим объектом всех преступных посягательств
в нашей стране, в стране победившего социализма являются
социалистические общественные отношения.
Служебная роль советского социалистического уголовного
права по отношению к своему, социалистическому базису как раз
и состоит в том, чтобы содействовать укреплению и расширению
своего базиса, укреплению как социалистических производствен-
ных отношений, так и других отношений, относящихся к социали-
стической надстройке.
Применяя уголовно-правовые санкции к лицам, виновным
в совершении общественно-опасного действия или бездействия,
Советское социалистическое государство содействует укреплению,
развитию и охране социалистического базиса и надстройки.
Но наряду с общим объектом преступления необходимо раз-
личать также и родовой (специальный) объект преступления —
хищения социалистической собственности. Родовым объектом
(специальным объектом) хищения, предусмотренным по Указу
Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об
уголовной ответственности за хищение государственного и обще-
ственного имущества», является социалистическая соб-
ственность на орудия и средства производства, утвердив-
шаяся в нашей стране в результате победы Великой Октябрьской
социалистической революции, отмены частной собственности на
72

орудия и средства производства, ликвидации эксплуататорских
классов и уничтожения эксплуатации человека человеком.
Совершая хищение государственного или общественного
имущества, преступник посягает на социалистическую соб-
ственность— основу советского строя. Вот почему хищение
социалистического имущества является таким преступлением,
которое представляет особую общественную опасность для Со-
ветского социалистического государства, кровно ааинтересован-
ного во всемерном укреплении социалистической собственности.
Правильное, научно обоснованное определение специального
объекта хищения социалистической собственности позволяет дать
классовую характеристику, показывает степень общественной
опасности этого преступления.
Поскольку расхититель социалистической собственности по-
сягает на основу советского строя, постольку необходимо приме-
нение суровых мер борьбы с лицами, посягающими на священную
и неприкосновенную основу социализма. С момента возникнове-
ния Советского социалистического государства до наших дней
хищение социалистической собственности всегда являлось исклю-
чительно опасным преступлением, и борьба с этим преступлением
была и остается одной из важнейших задач советского право-
судия.
Социалистическая собственность в СССР выступает в двух
формах: в форме государственной собственности (всенародное
достояние) и в форме кооперативно-колхозной собственности
(собственность отдельных колхозов и собственность кооператив-
ных объединений). Указ от 4 июня 1947 г. устанавливает различ-
ную уголовную ответственность за хищение государственного и за
хищение общественного имущества. В связи с этим необходимо
также, кроме общего и родового объекта хищения социалисти-
ческой собственности, установить непосредственный объект
преступления.
Правильное определение непосредственного объекта престу-
пления — хищения социалистической собственности—будет спо-
собствовать правильной в соответствии с Указом от 4 июня
1947 г. квалификации преступления, правильному применению
различных санкций Указа.
По своей сущности обе формы социалистической собствен-
ности однотипны. И государственная и колхозно-кооперативная
собственность являются формой выражения социалистических
производственных отношений, отношений товарищеского сотруд-
ничества и социалистической взаимопомощи. Обе формы имеют
социалистическую природу и характеризуются общественной соб-
ственностью на орудия и средства производства.
Но однотипность не есть тождественность. Повышенные, бо-
лее строгие, карательные санкции за хищение государственного
имущества по Указу от 4 июня 1947 г. подчеркивают ведущее
значение государственной собственности, показывают, что она
73

является высшей формой обобществления средств производства,
принадлежащих всему обществу, что она охватывает наиболее
решающие средства производства и имеет явное преобладание
в народном хозяйстве.
Кооперативно-колхозная собственность — это групповая соб-
ственность. Будучи по своей природе социалистической, воз-
никнув в условиях, когда решающие средства производства при-
надлежали всему обществу, колхозно-кооперативная собственность
принадлежит не всему обществу, а группе лиц, объединившихся
в колхозы, в кооперативные организации. Условием возникнове-
ния колхозно-кооперативной собственности, ее предпосылкой,
являлось утверждение прежде всего общенародной собственно-
сти, государственной собственности на решающие средства
производства. Вот почему Советское государство установило по-
вышенную уголовную ответственность за хищение государствен-
ного имущества.
Если родовым (специальным) объектом хищения социали-
стического имущества будет социалистическая собственность, то
непосредственным объектом этого хищения будет государствен-
ная или кооперативно-колхозная собственность.
Совершая хищение социалистического имущества, преступник
посягает на социалистическую собственность, основу социалисти-
ческих производственных отношений. Советская Конституция
исключительно ярко выразила значение социалистической соб-
ственности, провозгласив ее священной и неприкосновенной,
а лиц, покушающихся на общественную, социалистическую соб-
ственность объявила врагами народа. Этим определяется важ-
ность борьбы с расхитителями социалистической собственности,
необходимость строгой карательной линии по отношению к рас-
хитителям народного добра.
Вопрос об объекте преступления имеет большое прин-
ципиальное значение для правильной квалификации пре-
ступления, для успешной борьбы с преступностью, для пра-
вильного наказания преступника в соответствии с содеянным.
Для того чтобы правильно квалифицировать преступление,
необходимо установить, на какой объект посягал преступник —
на государственную или на колхозно-кооперативную собствен-
ность.
Так, в определении Судебной коллегии по уголовным делам
Верховного суда СССР от 16 ноября 1949 г. по делу Б., осужден-
ного народным судом по ст. 109 Уголовного кодекса РСФСР и по
ч. 1 ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня
1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» за
присвоение и растрату государственных сумм, полученных им для
выдачи заработной платы, сказано, что, поскольку Б. своими про-
тивоправными действиями причинил ущерб государству, его пре-
ступление должно быть квалифицировано по Указу Президиума
Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответ-
74

ственности за хищение государственного или общественного иму-
щества».
В определении Судебной коллегии по уголовным делам Вер-
ховного суда СССР от 21 марта 1951 г. по делу М. и от 1 авгу-
ста 1951 г. по делу М-ва формулируется положение о том, что
«хищение личного имущества граждан из государственного
учреждения, куда это имущество было сдано на хранение, должно
квалифицироваться как хищение государственного имущества».
В определении Железнодорожной коллегии Верховного суда
СССР от 7 июня 1949 г. по делу В. и от 9 июня 1949 г. по делу
Р. говорится о том, что хищение вещей граждан из камеры хра-
нения и хищение пассажирского багажа из багажного вагона
должно квалифицироваться как хищение государственного иму-
щества.
Приведенные выше определения Коллегии Верховного суда
СССР показывают значение объекта посягательства для правиль-
ной в соответствии с законом квалификации преступления.
В данных случаях преступное посягательство совершено не про-
тив личной собственности граждан, а против государственной
социалистической собственности.
В определении Судебной коллегии по уголовным делам Вер-
ховного суда СССР от 14 мая 1949 г. по делу П. указывалось, что
хищение личного имущества, хотя и совершенное в помещении
государственного учреждения, но не сданного на хранение этому
учреждению, не может квалифицироваться как хищение государ-
ственного имущества. В данном случае преступное посягательство
совершено не на социалистическую собственность, а на личную
собственность граждан. Соответственно это преступление должно
квалифицироваться по Указу Президиума Верховного Совета
СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной
собственности граждан».
Таким образом, правильное определение объекта хищения
обеспечивает правильную квалификацию преступного посягатель-
ства на социалистическую собственность, обеспечивает выполне-
ние требований социалистической законности, правильное приме-
нение Указа от 4 июня 1947 г.
Итак, непосредственным объектом хищения социалистической
собственности является или государственная собственность, или
кооперативно-колхозная собственность.
В юридической литературе имеет место смешение объекта и
предмета посягательства. Однако между объектом и предметом
имеется существенное различие. «Вопросы объекта преступления
есть вопросы политики господствующего класса, устанавливаю-
щего охрану определенного круга базисных и надстроечных
общественных отношений, соответствующих его интересам и за-
дачам, и запрещающего некоторые отношения как противореча-
щие его интересам. Предмет же преступления имеет подчиненное
значение. Подмена объекта преступления предметом, ведущая
75

к неправильной квалификации преступлений, по существу при-
нижает значение социалистических базисных и надстроечных от-
ношений, служащих объектом охраны советского уголовного
права, извращает правильную политическую перспективу по
делу»1.
Предметом хищения социалистической собственности являет-
ся или государственное, или общественное имущество — различ-
ные предметы, различные документы, на основании которых
может быть получена та или иная материальная выгода, и т. п.
Только при условии, если какое-либо имущество объективно
не имеет хозяйственной или иной ценности, только тогда обра-
щение этого имущества в личную пользу или в пользу других
лиц не будет хищением. Это подтверждается и судебной практи-
кой по делам Указа от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответствен-
ности за хищение государственного и общественного имущества».
Однако не каждый предмет, имеющий хозяйственную цен-
ность, может быть предметом хищения в смысле Указа от 4 июня
1947 г. Так, общеизвестна хозяйственная ценность богатств,,
имеющихся в недрах земли, лесных угодий, рыбы в реках и озе-
рах и т. д. Между тем незаконные порубки леса, разработки недр
земли, охота и рыбная ловля квалифицируются не по Указу от
4 июня 1947 г., а по соответствующим статьям Уголовного ко-
декса РСФСР и других союзных республик.
Незаконная добыча леса, производство рыбного или звери-
ного промысла, производство охоты в запрещенных местах, в за-
прещенные сроки и запрещенными способами, незаконная разра-
ботка недр земли—все эти преступные действия направлены
против порядка пользования природными богатствами. К этим
природным богатствам еще не приложен человеческий труд, и по-
сягательство на них не влечет за собой ответственности по Указу
от 4 июня 1947 г. Следовательно, предметом хищения социали-
стической собственности могут являться только такие материаль-
ные ценности, к которым приложен человеческий труд.
Совсем не обязательно, чтобы похищенное имущество имело
товарный характер, находилось в обращении, имело бы денеж-
ную оценку.
Предметом хищения могут явиться такие предметы, которые
не являются товаром, однако имеют хозяйственную ценность.
Независимо от того, как предполагает в дальнейшем использо-
вать преступник похищенное социалистическое имущество —
передать ли его за какую-либо денежную компенсацию другому
лицу, использовать в своем личном хозяйстве или же, изменив
его первоначальную форму, превратить в такой предмет, который
уже будет иметь другой характер, и «продать» (реализовать)
этот предмет — независимо от этого налицо будет хищение со-
циалистического имущества.
1 В. Н. Кудрявцев, О соотношении предмета и объекта преступле-
ния по советскому уголовному праву, «Труды ВЮА», 1951, вып. XIII, стр. 71.
76

Подводя итоги сказанному об объекте данного преступления,
мы видим, таким образом, что преступник, совершая хищение
государственного или общественного имущества, совершает
общественно-опасное посягательство на социалистическую соб-
ственность. Общественно-опасный характер этого деяния заклю-
чается именно в посягательстве на социалистическую собствен-
ность— основу социалистических производственных отношений.
II. Объективная сторона хищения
социалистической собственности
С объективной стороны хищение социалистической собствен-
ности состоит в том, что преступник распоряжается социалисти-
ческим имуществом как своим собственным и противоправно
обращает его в свою пользу или в пользу других лиц. Обществен-
ная опасность этого преступного деяния состоит в том, что пре-
ступник совершает такое противоправное действие, в результате
которого наносится ущерб социалистической собственности.
Указ от 4 июня 1947 г. предусматривает все формы хищения.
Хищение может быть совершено в форме кражи, присвоения,
растраты, путем злоупотребления служебным положением, мо-
шенничества, подлога и подделки документов, разбойного напа-
дения, бандитизма.
1. Кража. Определение кражи как тайного или открытого
похищения личного имущества дано в Указе Президиума Вер-
ховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны
личной собственности граждан». Применительно к хищению со-
циалистического имущества кражей считается тайное или откры-
тое похищение государственного, кооперативного, колхозного или
иного общественного имущества. Кража — это умышленное дей-
ствие Лица, направленное на изъятие социалистического имуще-
ства с целью распорядиться им как своей личной собственностью.
Объективная сторона этой формы хищения социалистической
собственности состоит в тайном или открытом похищении госу-
дарственного или общественного имущества, без применения на-
силия над лицом, в ведении которого находится государственное
или общественное имущество.
Тайным похищением социалистическою имущества считается
такой способ изъятия государственного, колхозного, кооператив-
ного или иного общественного имущества, когда лицо, в ведении
которого находится это имущество, не сознает этого похищения,
независимо от того, отсутствует или присутствует оно в момент
совершения кражи.
Открытым похищением государственного, колхозного, коопе-
ративного или иного общественного имущества считается такое
изъятие социалистического имущества, когда лицо, в ведении ко-
торого находится это имущество, сознает факт хищения либо
когда факт хищения сознается присутствующими при этом лицами.
77

2. Присвоение. Объективная сторона состава хищения
социалистической собственности в форме присвоения состоит
в противоправном удержании социалистического -имущества, на-
ходящегося в правомерном ведении субъекта преступления. Лицо
правомерно, временно имеет в своем ведении государственное
или общественное имущество и, распоряжаясь им как своим соб-
ственным, противоправно обращает его в свою пользу или
в пользу другого лица. Характерной особенностью присвоения
является то, что социалистическое имущество было вверено лицу,
совершившему присвоение в силу его служебного положения или
выполнения им какого-либо поручения государственной или об-
щественной организации.
Как сказано в определении Железнодорожной коллегии Вер-
ховного суда СССР от 26 мая 1951 г. по делу С, последний, бу-
дучи начальником станции, систематически занимался присвое-
нием государственных средств от реализации проездных билетов,
а также средств, получаемых за прием груза и багажа, переда-
ваемых ему билетными и багажными кассирами для сдачи по
назначению в Госбанк. Преступление С. квалифицировано по
ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г.
3. Растрата. Растрата непосредственно примыкает к при-
своению и состоит в противоправном отчуждении или потребле-
нии социалистического имущества, которое находилось в право-
мерном ведении лица, совершившего преступление.
В отличие от присвоения при растрате социалистическое
имущество не только удерживается лицом, но и издерживается,
потребляется в личных интересах. Растрата не обязательно
должна выразиться в личном потреблении имущества субъектом
преступления, она может выразиться также в передаче имуще-
ства другому лицу. Отличительная особенность растраты от при-
своения заключается в активных действиях виновного, выражаю-
щихся в потреблении или отчуждении присвоенного социалисти-
ческого имущества.
Незаконное распоряжение социалистическим имуществом как
своей личной собственностью, растрата этого имущества в своих
личных интересах или в интересах других лиц всегда связаны
с фактом нахождения этого имущества в ведении виновного
в силу служебного положения или поручения государственного
или общественного учреждения. Поэтому незаконное обращение
в свою пользу имущества, переданного лицу на иных основа-
ниях, т. е. не на основаниях служебного положения (например,
отказ возвратить полученную в кассе взаимопомощи денежную
ссуду), не может рассматриваться как растрата.
Недостача социалистического имущества у лица, которому
это имущество вверено, не всегда дает основания для вывода
о наличии растраты. В кратком изложении определения Судеб-
ной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР по
делу Ф., осужденного народным судом по ст. 151 УК Азер-
78

байджанской ССР (растрата), сказано, что «Недостача дает
основание для обвинения в растрате только в том случае, если
по делу установлено, что недостающие ценности были присвоены
лицом, которому они были вверены».
4. Хищение путем злоупотребления служебным
положением
Эта форма хищения социалистической собственности пред-
ставляет особую опасность для социалистического государства.
Государственный служащий должен добросовестно выполнять
свой долг, ему вверяет государство и общественные организаций
определенные материальные ценности, необходимые для отпра-
вления государственных или общественных обязанностей. Тех,
кто нарушает свой долг и совершает преступление, необходимо
строго карать в соответствии с советскими законами.
Правильная квалификация хищений государственного и об-
щественного имущества, совершенных путем злоупотребления
служебным положением, имеет большое значение. Между тем
в судебной практике имеются многочисленные случаи неправиль-
ной квалификации этих преступлений по ст. 109 или ст. 111 УК
РСФСР (и соответствующим статьям уголовных кодексов других
союзных республик); что приводит к неоправданному и необос-
нованному смягчению наказаний. Преступники уходят от стро-
гой кары, которую они должны были получить в соответствии
с содеянным.
В практике отдельных судов имеет место неправильное при-
менение уголовного закона, в результате чего необоснованно
смягчается ответственность преступников, расхитителей социали-
стической собственности. Верховный суд Грузинской ССР осудил
по ст. 114 УК Грузинской ССР (злоупотребление служебным по-
ложением) бывшего председателя колхоза Т., виновного в том,
что он путем представления фиктивных документов присваивал
колхозное имущество. Суд неосновательно квалифицировал дей-
ствия расхитителя как злоупотребление служебным положением
и назначил ему мягкое наказание. В определении Судебной кол-
легии Верховного суда СССР от 17 декабря 1949 г. по этому
делу сказано: «...у суда не было основания для измене-
ния квалификации преступления Т., так как злоупотребление
служебным положением, связанное с незаконным обращением
в свою собственность государственного или общественного иму-
щества, должно рассматриваться как хищение этого имущества».
Аналогично определение Судебной коллегии по уголовным
делам Верховного суда СССР от 30 декабря 1949 г. по делу Б.,
осужденного по ст. 1961 УК БССР (злоупотребление служебным
положением). Б. был признан виновным в том, что, работая
председателем правления сельпо, брал без денег продукты и то-
вары из магазинов сельпо, за которые частично уплачивал день-
гами, а часть погашал бестоварными накладными. Баранович-
79

ский областной суд неправильно квалифицировал обвинение Б.
не по Указу от 4 июня 1947 г., а по ст. 1961 УК БССР.
Большое внимание судебной практики Верховного суда
СССР, уделяемое вопросам правильной квалификации хищения
социалистической собственности путем использования служебного
положения объясняется:
во-первых, необходимостью обеспечить правильное примене-
ние Указа от 4 июня 1947 г. при хищении социалистической соб-
ственности, независимо от формы хищения;
во-вторых, необходимостью вооружить кадры судебно-проку-
рорских органов умением разоблачать и строго карать расхити-
телей социалистической собственности, пытающихся различными
способами уйти от ответственности или смягчить ее.
Правильная квалификация такого злоупотребления служеб-
ным положением, при котором кооперативно-колхозная собствен-
ность обращается в личную пользу или в пользу других лиц,
приобретает особое значение в связи с политической оценкой этих
деяний как антигосударственных, антиколхозных, а субъектов
преступления — как врагов колхозного строя в постановлении
Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 19 сентября 1946 г.
«О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной
артели в колхозах». Эта необходимость решительного усиления
уголовно-правовой борьбы с нарушителями Устава сельскохозяй-
ственной артели и строгого наказания как врагов колхозного
строя расхитителей колхозного добра подчеркнута в докладе
Г. М. Маленкова на XIX съезде нашей партии. «Некоторые ра-
ботники партийных, советских и сельскохозяйственных органов,—
сказал Г. М. Маленков,— вместо того, чтобы стоять на страже
интересов общественного хозяйства колхозов, сами занимаются
растаскиванием колхозного добра, становятся на путь грубого
нарушения советских законов, на путь произвола и беззакония
в отношении колхозов. Используя свое служебное положение,
такие работники занимают общественные земли, понуждают
правления и председателей колхозов отпускать им бесплатно или
за низкие цены зерно, мясо, молоко и другие продукты, обмени-
вать принадлежащий им малопродуктивный скот на высокопро-
дуктивный, более ценный, скот колхозов и т. п. Все эти антикол-
хозные, антигосударственные действия наносят серьезный ущерб
колхозному крестьянству, тормозят дальнейшее организационно-
хозяйственное укрепление колхозов и подрывают авторитет пар-
тии и Советского государства. Необходимо решительно покончить
с нарушениями Устава сельскохозяйственной артели, со всей
строгостью законов социалистического государства наказывать,
как врагов колхозного строя, лиц, виновных в растаскивании кол-
хозного добра» 1.
1 Г. М. Маленков, Отчётный доклад XIX съезду партии о работе
Центрального Комитета ВКП(б), Госполитиздат, 1952, стр. 56—57.
80

Следовательно, такое злоупотребление служебным положе-
нием, при котором социалистическое имущество противоправно
обращается не только в свою личную пользу, но и в пользу дру-
гих лиц или когда происходит получение или передача бесплатно
или по низким ценам колхозной продукции, обмен малопродук-
тивного скота на более ценный скот и тому подобные антикол-
хозные, антигосударственные действия, должно квалифициро-
ваться по соответствующим статьям Указа от 4 июня 1947 г.
«Злоупотребление служебным положением,— сказано в постанов-
лении Пленума Верховного суда СССР от 28 мая 1954 г.,—
должно квалифицироваться по Указу от 4 июня 1947 г. лишь в тех
случаях, когда должностное лицо использует свое служебное
положение для незаконного обращения государственного или об-
щественного имущества в свою собственность, либо для незаконной
передачи его с корыстной целью в собственность других лиц» 1.
В чем состоит различие злоупотребления служебным положе-
нием, квалифицируемого как хищение социалистической собствен-
ности, от злоупотребления, квалифицируемого по ст. 109 Уголов-
ного кодекса РСФСР (и по соответствующим статьям уголовных
кодексов других союзных республик)?
Отличие это состоит в том, что злоупотребление служебным
положением является способом совершения другого преступле-
ния, а именно хищения социалистической собственности. Пре-
ступник совершает злоупотребление с целью хищения, для
достижения именно этого преступного результата он и со-
вершает злоупотребление служебным положением. Его дей-
ствия направлены на совершение хищения, вот почему такое
деяние и квалифицируется по Указу от 4 июня 1947 г. В опреде-
лении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда
СССР от 22 октября 1952 г. по делу М. указывается на то, что
М., злоупотребляя служебным положением, присваивал и обра-
щал, в свою пользу государственные деньги, и Коллегия признала
правильной квалификацию действий М. по Указу от 4 июня
1947 г.
Если злоупотребление служебным положением не направ-
лено на совершение хищения социалистического имущества и
составляет преступление, предусмотренное ст. 109 Уголовного
кодекса РСФСР или соответствующими статьями уголовных
кодексов других союзных республик, тогда это деяние над-
лежит квалифицировать не как хищение, а как злоупотребление
служебным положением.
Как злоупотребление служебным положением должно квали-
фицироваться незаконное получение социалистического имуще-
1 Разумеется, что здесь не может быть совокупности, так как при хи-
щении путем злоупотребления служебным положением совершается не два
состава преступления, предусмотренные Указом от 4 июня 1947 г. и ст. 109
УК РСФСР, а один состав — хищение социалистического имущества, совер-
шенное посредством злоупотребления служебным положением.
81

ства на служебные надобности без цели совершить хищение этого
имущества. Такого взгляда придерживается судебная практика
Верховного суда СССР. Так, в определении Судебной коллегии
по уголовным делам от 9 декабря 1950 г. по делу Н. и Ф., осуж-
денных по ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г., сказано: «Имея в виду,
что присвоение Н. и Ф. 7989 руб. и 2624 руб. материалами дела
не доказано, действия их, выразившиеся в неправильном получе-
нии и расходовании денежных сумм, а также в неправильном
оформлении этого расхода документами, при отсутствии данных,
подтверждающих присвоение осужденными этих сумм, надлежит
квалифицировать по ст. 109 УК РСФСР».
5. Мошенничество. Противоправное обращение социа-
листического имущества в личную пользу или в пользу других
лиц мошенническим путем также должно квалифицироваться как
хищение социалистической собственности. Статья 169 УК РСФСР
определяет мошенничество как злоупотребление доверием или
обман в целях получения имущества или права на имущество
или иных личных выгод. Таким образом, отличие мошенничества
от других форм хищения социалистического имущества состоит
в том, что это имущество обращается в свою пользу или в пользу
других лиц посредством обмана или злоупотребления доверием.
Мошенник — расхититель социалистической собственности —
совершает хищение путем обмана государственных или обще-
ственных организаций о наличии у него прав на получение этого
имущества или права на имущество. «Искажение всяких фак-
тов,— пишет проф. А. А. Пионтковский,— способных, по мнению
преступника, побудить потерпевшего к передаче ему имущества,
заключает в себе мошеннический обман» 1. Применительно к рас-
сматриваемому вопросу не сам потерпевший (потерпевшим будет
государство, колхоз или иное кооперативное объединение),
а соответствующее лицо, действующее от имени и по поручению
соответствующей государственной или общественной организации,
вследствие обмана само передает преступнику то или иное социа-
листическое имущество. Таким образом, между действиями субъ-
екта преступления и преступным результатом имеется причинная
связь. С помощью обмана мошенник противоправно обращает
в свою пользу или в пользу других лиц социалистическое имуще-
ство или право на его получение.
«Обман,— пишет 3. А. Вышинская,— как один из способов
мошенничества, может заключаться в ложном утверждении о на-
личии в действительности несуществующих обстоятельств. Обман
может заключаться в умолчании о тех или иных обстоятельствах,
сообщение которых при добросовестном отношении было бы обя-
зательным» 2. Это приводит к тому, что соответствующие долж-
1 А. А. Пионтковский, Советское уголовное право, Особенная
часть, т. 2, М.—Л., 1928, стр. 139.
2 3. А. Вышинская, Об уголовной ответственности за хищение госу-
дарственного и общественного имущества, Юриздат, 1948, стр. 20.
82

яостные лица, распоряжающиеся имуществом, под влиянием
обмана передают преступнику социалистическое имущество.
Для квалификации мошенничества по Указу от 4 июня
1947 г. недостаточно причинения ущерба государственному или
общественному предприятию (учреждению), для этого требуется
присвоение субъектом преступления социалистического имуще-
ства. Цель лица, совершившего хищение, состоит в том, чтобы
противоправно, путем обмана завладеть этим имуществом 1. Мо-
шенничество, таким образом, выступает как форма хищения
социалистической собственности. Мошенничество, хотя и причи-
нившее ущерб государственному или общественному предприя-
тию, но не соединенное с присвоением социалистического имуще-
ства, должно квалифицироваться по ч. 2 ст. 169 УК РСФСР
(и соответствующим статьям уголовных кодексов других союзных
республик), потому что в данном случае преступник, совершая
преступление, не изымает в свою пользу имущество, уже ставшее
собственностью государства или общественной организации 2. Для
оконченного состава хищения социалистической собственности
путем мошенничества необходимо нанесение материального
ущерба государственной или общественной организации. При
отсутствии материального ущерба налицо покушение или приго-
товление, и такое преступное действие должно квалифициро-
ваться по ст. 19 УК РСФСР (или по соответствующим статьям
уголовных кодексов других союзных республик) и соответствую-
щей статье Указа от 4 июня 1947 г.
6. Подлог и подделка документов. Как показы-
вает судебная практика, хищение социалистической собственности
совершается также путем подлога и подделки документов. Объек-
1 Такой точки зрения придерживается Судебная практика Верховного
суда СССР. Так, Ф. был осужден по ч. 1 ст. 120 и ч. 1 ст. 169 УК РСФСР.
Ф. получил и присвоил по обманным образом составленным от имени рабочих
доверенностям государственные средства. Учитывая, что действия Ф. были
направлены не на обман рабочих, а на обман государства с целью присвоения
государственных денег в свою пользу, Железнодорожная коллегия Верхов-
ного суда СССР от 19 марта 1952 г. не согласилась с вышеуказанной квали-
фикацией преступления Ф., признав в его действиях состав хищения социа-
листической собственности.
2 Правильно пишет Б. С. Никифоров: «...если объектом хищения яв-
ляется собственность, то есть возможность использовать имущество по
своему усмотрению, то в случаях «непередачи должного» отсутствует самый
этот объект. В этих случаях имущество, пока оно не передано, например,
государству, является собственностью лица, которое должно передать это
имущество.
Из этого следует, во-первых, что акт передачи лицом имущества госу-
дарству есть акт собственнического распоряжения этим имуществом со
стороны этого лица; во-вторых, до совершения указанного акта имущество
не является таким, которое государство через посредство той или иной
государственной организации использует своей властью и в своем интересе»
(см. Б. С Никифоров, Борьба с мошенническими посягательствами на
социалистическую и личную собственность по советскому уголовному нраву,
М., 1952, стр. 55).
83

тивная сторона хищения государственного или общественного
имущества в форме подлога или подделки документов состоит
в том, что преступник этим путем противоправно обращает
в свою пользу или в пользу других лиц государственное, колхоз-
ное, кооперативное или иное общественное имущество.
В случаях, когда в результате служебного подлога государ-
ственное или общественное имущество умышленно преступно
(противоправно) обращается в личную пользу преступника или
в пользу других лиц, ответственность должна наступить по сово-
купности по Указу от 4 июня 1947 г. и ч. 1 ст. 120 УК РСФСР
и соответствующим статьям уголовных кодексов других союзных
республик.
Квалификация хищения, совершенного путем служебного
подлога, только по Указу от 4 июня 1947 г. не правильна. В дан-
ном случае совершается два, а не один состав преступления.
Совершение служебного подлога само по себе дает оконченный
состав преступления, предусмотренный диспозицией ст. 120
УК РСФСР и соответствующими статьями уголовных кодексов
других союзных республик. Совершая подлог, должностное лицо
сознает противоправный характер своих действий и если ему не
удастся осуществить свой преступный замысел, направленный на
хищение социалистического имущества с помощью подлога, он
уже совершил оконченный состав преступления — служебный
подлог.
В связи с рассматриваемым вопросом интерес представляет
постановление Пленума Верховного суда СССР от 17 августа
1951 г. по делу Ш. Линейный суд Камско-Вятско-Бельского бас-
сейна осудил по ч. 1 ст. 72 УК РСФСР и по ст. 2 Указа от
4 июня 1947 г. Ш. за то, что с целью получения надбавки за
выслугу лет он внес фиктивную запись в копию справки об осво-
бождении его из заключения. На основании этой справки он не-
законно получал надбавку к получаемой заработной плате и сто-
процентную заработную плату по соцстраху за период болезни.
Водно-транспортная коллегия Верховного суда СССР приговор
в части осуждения Ш. по ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г. отменила,
а по ч. 1 ст. 72 УК РСФСР — оставила в силе. Пленум Верхов-
ного суда отменил определение Коллегии, указав, что «такого
рода действия Ш. представляют собой вид хищения и образуют
состав преступления, предусмотренный ст. 2 Указа Президиума
Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответ-
ственности за хищение государственного и общественного имуще-
ства». Пленум отметил, что действия Ш.— это «хищение государ-
ственных средств путем подделки».
Продажа должностным лицом поддельных или уже использо-
ванных знаков почтовой оплаты либо использованных проездных
билетов железнодорожного и водного транспорта при наличии
цели обращения вырученных за их продажу денег в свою пользу
является хищением социалистического имущества и квалифици-
84

руется по Указу от 4 июня 1947 г. Этого придерживается и су-
дебная практика Верховного суда СССР.
Тогда, когда преступник действует средствами подлога, под-
делки документов или использования подложных документов и
наносит материальный ущерб социалистической собственности,
противоправно обращая социалистическое имущество в свою
пользу или в пользу других лиц, ответственность должна насту-
пать по совокупности по Указу от 4 июня 1947 г. и соответственно
по ч. 1 ст. 120, ст. 170 или ст. 72 УК РСФСР и соответствующим
статьям уголовных кодексов других союзных республик. При
отсутствии цели хищения социалистического имущества ответ-
ственность за подлог документов наступает по ст. ст. 120, 170
или 72 УК РСФСР (или соответствующим статьям уголовных
кодексов других союзных республик).
Когда мы говорим о нанесении материального ущерба социа-
листической собственности, мы имеем в виду как оконченное
преступление, так и приготовление и покушение к совершению
хищения, которые создают реальную опасность нанесения ущерба
социалистической собственности.
Перечисленные формы хищения социалистической собствен-
ности не исчерпывающие. Преступные элементы изощряются
в своих посягательствах на социалистическую собственность, ис-
пользуя для этой цели различные лазейки, пользуясь подчас бес-
печностью и благодушием отдельных наших работников. Незави-
симо от того, в какой форме и каким способом учинено хищение,
уголовная ответственность должна наступать в соответствии
с Указом от 4 июня 1947 г.
Пленум Верховного суда СССР в своем постановлении от
28 мая 1954 г. подчеркнул, что по смыслу Указа от 4 июня
1947 г. умышленно незаконное обращение в свою собственность
государственного или общественного имущества независимо от
форм и способов его совершения должно рассматриваться как
хищение.
Определением Судебной коллегии по уголовным делам Вер-
ховного суда СССР от 18 декабря 1948 г. по делу Ф. и 3. отме-
чена правильная квалификация Ленинградским городским судом
по Указу от 4 июня 1947 г. и по ч. 1 ст. 129-а УК РСФСР хище-
ния кооперативных средств путем организации лжеартели.
В практике может иметь место такой случай, когда преступ-
ник в целях хищения совершает предварительно повреждение
государственного или общественного имущества. В таких случаях
такого рода деяние должно также квалифицироваться по Указу
от 4 июня 1947 г. Однако в отдельных случаях суды неправильно
квалифицируют такие преступления как умышленное поврежде-
ние имущества.
Так, по делу К. Железнодорожная коллегия Верховного суда
СССР своим определением от 7 декабря 1948 г. отметила, что
линейный суд Южно-Донецкой ж. д. неправильно квалифициро-
85

вал преступные действия осужденного по ч. 1 ст. 75 УК УССР
(умышленное повреждение государственного имущества), так
как повреждение имущества с целью присвоения частей повреж-
денного имущества должно квалифицироваться не как повреж-
дение, а как хищение имущества.
Хищением социалистической собственности будут также та-
кие действия должностных лиц, которые по мотивам корыстной
или иной личной заинтересованности под видом заработной
платы выдают государственные или общественные средства ли-
цам, которые фактически никакой работы не выполняли. Эти
должностные лица, а также лица, получившие эти средства, под-
лежат уголовной ответственности по Указу от 4 июня 1947 г.,
так как таким способом субъект преступления противоправно
обращает (присваивает) в свою пользу или в пользу другого
лица государственные или общественные средства.
Так, О., работая бухгалтером школы, с июня 1948 года по
апрель 1950 года, по предварительному сговору с директором
школы, систематически получала деньги под вымышленной фами-
лией уборщицы Смирновой. Таким способом О. похитила
4620 руб. государственных средств. Несмотря на то, что преступ-
ные действия О. следовало квалифицировать по ст. 2 Указа от
4 июня 1947 г. (повторность), Судебная коллегия по уголовным
делам Верховного суда Таджикской ССР квалифицировала это
преступление по ч. 1 ст. 133 УК Таджикской ССР (злоупотреб-
ление по службе). Судебная коллегия по уголовным делам Вер-
ховного суда СССР своим определением от 24 мая 1952 г. при-
говор в отношении О. отменила и дело о ней направила на новое
судебное разбирательство.
При известных условиях получение взятки должно квали-
фицироваться не только по ст. 118 УК РСФСР, но и по Указу от
4 июня 1947 г. В кратком изложении определения Судебной кол-
легии по уголовным делам Верховного суда СССР от 5 апреля
1952 г. по делу К. и других сказано следующее: «Взяткополуча-
тель, действовавший в интересах расхитителей, должен нести
ответственность не только по ст. 118 УК РСФСР, но и по Указу
от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение го-
сударственного и общественного имущества» как пособник». Как
явствует из материалов дела, группа преступников, обосновав-
шись на одном из заводов, завышала объем выполненных работ,
составляла наряды на вымышленных лиц и таким способом при-
сваивала значительные суммы государственных и кооперативных
средств. Это присвоение было совершено К. в форме получения
взятки в размере 31 400 руб. за беспрепятственный отпуск неко-
торым организациям дегте-бетонной массы с завода. Другие
преступники — К. и Ч., завышая объем выполненных работ, полу-
чали с бригады, выполнявшей работы по асфальтированию, раз-
личные суммы денег, которые присваивали путем включения
в ведомости на получение заработной платы подставных лиц.
86

Часть денег К. и Ч. передавали другим осужденным в виде
взятки.
Фабула этого дела показывает, что, получая взятку, субъект
преступления содействовал расхищению государственных и коопе-
ративных средств, являлся пособником в совершении преступле-
ния, поэтому совершенно правилен вывод о том, что уголовная
ответственность в таких случаях должна наступать по совокуп-
ности по ст. 118 УК РСФСР (или по соответствующим статьям
уголовных кодексов других союзных республик) и по ст. 17
УК РСФСР и Указу от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответ-
ственности за хищение государственного и общественного иму-
щества».
В судебной практике возник вопрос, как квалифицировать
такие преступные посягательства, как самовольное снятие уро-
жая, кошение сена на землях совхозов, колхозов, подсобных хо-
зяйств. По вопросу квалификации самовольного снятия урожая
Пленум Верховного суда СССР в своем постановлении от 28 мая
1954 г. установил, что самовольное кошение сена на сенокосных
угодьях колхозов, совхозов или иных государственных или обще-
ственных организаций, если эти действия должны влечь уголов-
ную ответственность, подлежит квалификации по ст. 90
УК РСФСР и соответствующим статьям уголовных кодексов дру-
гих союзных республик.
В связи с тем, что Указ Президиума Верховного Совета
СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хище-
ние государственного и общественного имущества» дал развер-
нутое понятие термина «хищение», отнеся к нему различные
формы преступного противоправного умышленного обращения
социалистической собственности в свою пользу или в пользу дру-
гих лиц, приобретает важное значение вопрос о причинной связи
между действием субъекта преступления и наступлением пре-
ступного результата.
В самом деле, для правильной квалификации преступного
действия как хищения необходимо установить связь между дей-
ствиями обвиняемого и фактом недостачи денег, товаров,
материальных ценностей или иного социалистического иму-
щества.
В определении Судебной коллегии по уголовным делам Вер-
ховного суда СССР от 7 июля 1951 г. по делу Л., осужденного
по приговору народного суда 2-го участка Глуховного района
Сумской области по ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г., сказано:
«Один факт недостачи, даже и при бесспорном подтверждении
его документами, не может служить основанием для обвинения
материально-ответственных лиц в хищении недостающих цен-
ностей».
Для вывода о том, что в данном случае имеется хищение
социалистической собственности, необходимо установить, что эта
87

недостача есть следствие определенного умышленного обществен-
но-опасного действия, направленного на противоправное обраще-
ние в свою пользу или в пользу других лиц государственного,
колхозного, кооперативного или иного общественного имущества.
Только в этом случае будет иметь место состав хищения социа-
листической собственности, только при этом условии наступает
уголовная ответственность по Указу от 4 июня 1947 г. «Об уго-
ловной ответственности за хищение государственного и обще-
ственного имущества».
О необходимости учета причинной связи между действиями
лица и наступившими последствиями говорит и судебная прак-
тика Верховного суда СССР. Приговором Линейного суда Мо-
qkobcko-Окского бассейна П. была осуждена по ст. 2 Указа от
4 июня 1947 г. Водно-транспортная коллегия этот приговор
оставила в силе. П. была признана виновной в том, что вместе
с Л. занималась хищением продовольственных товаров и денег
из магазина, где она работала продавцом, а Л. заведующей.
Пленум Верховного суда СССР 30 сентября 1949 г. по протесту
Генерального Прокурора СССР рассмотрел это дело и установил,
что между недостачей материальных ценностей в магазине и дей-
ствиями П. нет причинной связи. П. материальных ценностей не
принимала, сомневаясь в поведении заведующей магазином, на-
стояла на проведении ревизии, в результате чего была обнару-
жена недостача материальных ценностей в магазине. Незакон-
ность действий П. выразилась лишь в том, что она с разрешения
заведующей магазином взяла в кредит продуктов на 150 руб.,
о которых при ревизии умолчала. Пленум Верховного суда СССР
не установил в действиях П. состава хищения и квалифицировал
ее действия по ст. 109 УК РСФСР.
Между действиями обвиняемой П. и наступившим преступ-
ным результатом — хищением социалистической собственности —
не оказалось причинной связи, поэтому в ее действиях нет со-
става хищения. Однако в ее действиях имеется состав другого
преступления — состав злоупотребления служебным положением,
за что она и была осуждена.
В определении Железнодорожной коллегии Верховного суда
СССР от 28 мая 1949 г. по делу У. сказано: «...по делу не уста-
новлено, образовалась ли недостача по ларьку в связи с присвое-
нием У. товаро-материальных ценностей, или по его халатности,
или по другим причинам, не зависящим от У. Без выявления этих
обстоятельств нельзя установить, в чем заключается винов-
ность У.».
Таким образом, наличие причинной связи — обязательное
условие для основания привлечения лица к уголовной ответствен-
ности за хищение социалистической собственности. Только при
условии установления причинной связи между общественно-опас-
ным действием того или иного субъекта преступления и наступив-
шим преступным результатом — противоправным умышленным
88

обращением государственного, колхозного, кооперативного или
иного общественного имущества в свою пользу или в пользу дру-
гих лиц — налицо будет состав преступления — хищения социа-
листической собственности, и такое преступное действие должно
квалифицироваться по Указу от 4 июня 1947 г.
Не является хищением социалистической собственности такое
преступное действие, которое не связано с обращением социали-
стического имущества в личную пользу или в пользу других лиц,
хотя и наносит известный ущерб государственным или обще-
ственным организациям. Примером такого рода действий может
являться уклонение от передачи государству или общественной
организации своего какого-либо имущества или предъявление
фиктивных справок, квитанций и т. п. с целью освободиться
от внесения налога. Такие преступные действия в отдельных
случаях неправильно квалифицировались по Указу от 4 июня
1947 г.
Так, Л. за то, что она при нотариальном оформлении сделки
по покупке дома скрыла фактическую сумму договора и, таким
образом, не уплатила государству причитающуюся с нее сумму
пошлины, была осуждена по Указу от 4 июня 1947 г. как за хи-
щение государственного имущества. Однако в действиях Л. не было
посягательства на социалистическую собственность, а стало
быть, и не было основания для квалификации ее действия
как хищения.
Анализ этого дела показывает, что, во-первых, преступник
в данном случае наносит ущерб социалистической собственности,
не обращая социалистического имущества в свою пользу или
в пользу других лиц, а препятствуя его увеличению, незаконно
удерживая социалистическое имущество в своем распоряжении;
во-вторых, материальную выгоду преступник извлекает не в ре-
зультате обращения в свою пользу или в пользу других лиц
социалистического имущества, а посредством преступного удер-
жания в своем обладании имущества, подлежащего передаче
в силу закона в собственность государства, колхоза или иной
общественной организации. Пленум Верховного суда СССР в по-
становлении от 28 мая 1954 г. указал, что представление
подложных квитанций или иных документов с целью осво-
бождения от налогов, обязательных поставок или иных по-
винностей должно квалифицироваться по ст. 72 УК РСФСР
и соответствующим статьям уголовных кодексов других союз-
ных республик.
Итак, объективная сторона хищения социалистической соб-
ственности состоит в противоправном умышленном обращении
в свою пользу или в пользу других лиц государственного или
общественного имущества. Это преступное деяние субъекта пре-
ступления находится в причинной связи с наступившим преступ-
ным результатом — нанесением ущерба объекту посягательства —
социалистической собственности.
89

III. Субъект хищения социалистической собственности
В статье 131 Конституции СССР сказано: «Лица, покушаю-
щиеся на общественную, социалистическую собственность, яв-
ляются врагами народа».
Лицо, покушающееся на социалистическую собственность,
является субъектом хищения государственного, колхозного, коопе-
ративного и иного общественного имущества, и борьба с этими
врагами, с расхитителями в соответствии с требованиями совет-
ского закона, в котором выражена воля всего советского народа,
должна вестись самым решительным образом. Указ от 4 июня
1947 г. дал в руки наших судебно-следственных органов и
широкой общественности необходимое оружие для усиления
борьбы с этими опасными для Советского государства пре-
ступлениями.
К уголовной ответственности за хищение государственного
или общественного имущества в соответствии с Указом Прези-
диума Верховного Совета СССР от 31 мая 1941 г. могут быть
привлечены лица, достигшие 14 лет, а за хищение социалистиче-
ского имущества в форме кражи или разбоя по закону 7 апреля
1935 г. лица, достигшие 12-летнего возраста.
Вопрос о привлечении к уголовной ответственности несовер-
шеннолетних имеет особое значение. Партия и правительство не-
устанно уделяют серьезное внимание вопросу ликвидации детской
преступности, рассматривая этот вопрос в общей связи с задачей
воспитания молодого подрастающего поколения — будущих строи-
телей коммунистического общества — и ликвидации влияния
чуждой идеологии и пережитков капитализма на сознание под-
ростка.
В этом плане следует рассматривать постановление Пле-
нума Верховною суда СССР от 17 февраля 1948 г. «О при-
менении Указов от 4 июня 1947 г. в отношении несовер-
шеннолетних». Как показала судебная практика, отдельные суды
подходили иногда недостаточно вдумчиво к делам, по которым
в качестве обвиняемых привлекались обвиняемые в возрасте от
12 лет до 16 лет, они не всегда учитывали, что указы от 4 июня
1947 г. направлены против преступных элементов, которые не
желают честно трудиться, а хотят жить за чужой счет. Между
тем, когда речь идет о детях и подростках в возрасте от 12 до
16 лет, которые по самому своему возрасту еще не приступили
или только приступают к трудовой деятельности, отдельные слу-
чаи воровства не могут рассматриваться как проявление парази-
тических стремлений, как стремление уклониться от общеполез-
ной трудовой деятельности.
Пленум указал, что в случае, когда несовершеннолетний
в возрасте от 12 до 16 лет совершит хищение в незначительных
размерах, суд должен ставить на свое обсуждение вопрос о пре-
кращении дела в уголовном порядке и направлении обвиняе-
90

мого в трудовую воспитательную колонию. Если суд с учетом
конкретных обстоятельств дела по делам о мелких хищениях
придет к выводу о нецелесообразности направления обвиняемого
подростка в трудовую колонию, он может дело в уголовном
порядке прекратить и постановить о передаче обвиняемого на
попечение родителей или опекунов. Суд должен возложить на
родителей или на органы народного образования либо на органы
опеки обязанность осуществлять систематический надзор за по-
ведением и воспитанием такого подростка. В случае, если дело
в отношении несовершеннолетнего в возрасте от 12 до 16 лет не
может быть, исходя из обстоятельств дела, прекращено, суд может
при наличии смягчающих обстоятельств применить ст.ст. 51 или
53 УК РСФСР (или соответствующие статьи уголовных кодексов
других союзных республик) и назначить пониженное наказание
или применить условное осуждение. Примером такого чуткого
и внимательного подхода к подростку, совершившему преступле-
ние, может служить приговор народного суда 3-го участка Киров-
ского района г, Ростова-на-Дону от 23 июня 1951 г. по делу
15-летнего П.
П. совершил хищение государственного имущества и был
привлечен к ответственности по ст. 1 Указа от 4 июня 1947 г.
Судебно-следственные органы г. Ростова-на-Дону проявили
внимание к этому делу, изучили материально-бытовые усло-
вия и обстановку, в которой жил П. до совершения пре-
ступления. Применив ст. 53 УК РСФСР, суд назначил П.
условное наказание. Коллектив завода «Красное знамя» взял
над П. шефство, помог ему, устроив его на работу учеником
в один из цехов.
Пленум в своем постановлении подчеркнул, что мелкие хи-
щения, носящие характер озорства, как, например, мелкая кража
яблок в саду или овощей в огороде и т. п., не должны влечь за
собой осуждение несовершеннолетних. Одновременно Пленум
Верховного суда СССР указал, что настоящее постановление
не распространяется на случаи разбоя, хищений в крупных раз-
мерах, а равно на лиц, ранее осужденных за хищение, а также
на организаторов и активных участников организованных групп
(шаек).
IV. Субъективная сторона хищения социалистической
собственности
С субъективной стороны хищение социалистической соб-
ственности, совершенное в любой форме (присвоение, растрата,
кража, мошенничество и т. д.), является умышленным престу-
плением.
Лицо, совершающее общественно-опасное действие — хище-
ние социалистической собственности,— всегда действует умыш-
91

ленно, т. е. оно предвидит общественно-опасный характер по-
следствий своих действий и желает наступления этих по-
следствий.
Лицо, совершившее это общественно-опасное деяние, должно
нести уголовную ответственность по Указу от 4 июня 1947 г., по-
тому что оно виновно в совершении этого общественно-опасного
деяния.
Для того чтобы признать то или иное лицо виновным в хи-
щении социалистической собственности, необходимо установить,
что данное лицо совершило это общественно-опасное действие
умышленно.
Лицо, совершившее хищение социалистической собственности
или осуществившее приготовление или покушение на совершение
хищения, осознает общественную опасность деяния, оно действует
умышленно, т. е. желает наступления преступного результата —
обращения социалистической собственности в свою пользу или
в пользу других лиц.
Положение о том, что уголовная ответственность может
иметь место лишь при наличии вины умышленной или неосто-
рожной, подчеркивается в судебной практике Верховного суда
СССР.
На то, что хищение социалистической собственности есть ре-
зультат умысла виновного, указывает судебная практика Верхов-
ного суда СССР. Так, в определении Судебной коллегии по уго-
ловным делам Верховного суда СССР от 5 января 1949 г. по
делу С. сказано — «хищение предполагает умысел винов-
ного на незаконное обращение чужого имущества в свою соб-
ственность», в определении Коллегии от 29 марта 1949 г. по делу
Г. записано: «Хищение государственного имущества предполагает
умысел на незаконное обращение его в свою собственность».
(Разрядка наша.— П. Н.)
Если отсутствует умысел на незаконное, противоправное об-
ращение социалистического имущества в свою пользу или
в пользу другого лица, не будет вины данного лица, отсутствует
состав преступления — хищения социалистической собственности.
«При отсутствии умысла на незаконное обращение имущества
в свою собственность нет состава хищения»,— сказано в опреде-
лении Водно-транспортной коллегии Верховного суда СССР от
11 июля 1951 г. по делу Т.
Следует отметить также значение сознания виновным при-
надлежности похищенного имущества для правильной квалифи-
кации преступления. Так, хищение социалистической собственно-
сти иногда совершается путем присвоения находки. Причем
квалификация присвоения находки по Указу от 4 июня 1947 г.
зависит от субъективной стороны деяния. Лицо, присвоившее
находку — какое-либо социалистическое имущество, несет уголов-
ную ответственность по Указу от 4 июня 1947 г. при условии»
92

если оно сознавало, что это имущество является государственной
или общественной собственностью. На квалификацию такого
хищения по Указу от 4 июня 1947 г. не влияет то, каким образом
социалистическое имущество выбыло из владения государствен-
ной или общественной организации (похищено или утеряно).
Если лицо, присвоившее находку, не знало, кому именно принад-
лежит это имущество — государственной или общественной орга-
низации,— предполагая, что оно может принадлежать и тому
и другому, тогда такое хищение должно квалифицироваться по
статье Указа от 4 июня 1947 г. в зависимости от фактической
принадлежности этого имущества. Если лицо не сознавало при-
надлежность находки государственной или общественной органи-
зации и, присваивая ее, полагало, что присваивает имущество,
являющееся личной собственностью граждан, тогда такие деяния
квалифицируются по ч. 2 ст. 168 УК РСФСР и по соответствую-
щим статьям уголовных кодексов других союзных республик.
Следует отметить, что, как правильно сказано в Коммента-
риях Уголовного кодекса РСФСР, «присвоение найденных мелких
и незначительных вещей, согласно примечанию к ст. 6, не обра-
зует вообще состава преступления» 1.
Значение умысла ярко видно на примере квалификации слу-
жебного подлога, направленного на хищение социалистической
собственности. Наличие умысла присвоения имущества дает со-
вокупность двух преступлений — хищения и служебного подлога.
Если же умысел виновного не направлен на присвоение социали-
стического имущества, тогда отсутствует состав хищения, и такое
деяние квалифицируется или как служебный подлог или как под-
делка документов.
Следовательно, для квалификации тех или иных действий
по Указу от 4 июня 1947 г. необходимо, чтобы умысел лица был
направлен на противоправное обращение (изъятие) социалисти-
ческого имущества в свою личную пользу или в пользу других
лиц. Отсутствие такого умысла означает отсутствие состава хище-
ния социалистической собственности.
Так, Ч. был осужден по ч. 1 ст. 126 УК Грузинской ССР
(служебный подлог) и по Указу от 4 июня 1947 г. за то, что,
работая директором сельской школы, подделал справку, выдан-
ную ему заочным Педагогическим институтом, благодаря чему
остался в должности директора школы (иначе он не был бы
оставлен в этой должности) и таким образом присвоил разницу
в заработной плате.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда
СССР правильно отметила в своем определении от 28 февраля
1951 г., что умысел Ч. при представлении подложной справки
1 См. «Уголовный кодекс РСФСР», Комментарий, Юриздат, 1946,
стр. 217.
93

был направлен не на получение повышенного оклада, а на то,
чтобы остаться в должности директора, что поэтому в дей-
ствиях Ч. нет состава хищения социалистического иму-
щества.
Юридические последствия так называемого «временного по-
заимствования» должностным лицом государственных или обще-
ственных средств также зависят от характера умысла. Если
умысел лица был направлен на присвоение социалистического
имущества и временное позаимствование представляло собой
лишь завуалированную растрату, тогда это действие должно
квалифицироваться как хищение по Указу от 4 июня 1947 г.
При отсутствии умысла такие действия могут дать основания
для привлечения к ответственности за злоупотребление служеб-
ным положением.
Если умысел виновного в хищении государственного имуще-
ства был направлен на хищение государственного или обществен-
ного имущества, а фактически совершено хищение личной соб-
ственности, то это преступное деяние должно квалифицироваться
как покушение на хищение государственного или общественного
имущества. В случае, если умысел преступника направлен на хи-
щение личной собственности граждан, а фактически похищенным
оказалось социалистическое имущество, то ответственность в та-
ком случае должна наступать по Указу от 4 июня 1947 г. «Об
усилении охраны личной собственности граждан».
Хищение оружия при всех условиях, независимо от того,
у кого оно похищено (у военнослужащего, работника милиции,
гражданского лица), всегда надлежит квалифицировать как хи-
щение государственного имущества, так как в данном случае
умысел преступника направлен на совершение такого особо
опасного преступления, которое состоит в изъятии оружия —
собственности государства—для преступных целей1.
Таким образом, обязательным элементом состава преступле-
ния — хищения социалистического имущества — является вина
в форме прямого умысла. Только потому, что преступник созна-
тельно совершает такое общественно-опасное действие, как хище-
ние социалистического имущества, он и несет за совершение
этого действия уголовную ответственность по Указу от 4 июня
1947 г.
Мы видим, таким образом, что хищение социалистической
собственности является умышленным деянием. Этот умысел вы-
ражается в действиях, преследующих цель обращения (изъятия)
в свою пользу или в пользу других лиц государственного или
общественного имущества. Обращая социалистическое имущество
1 Хищение именного оружия у частного лица также должно квалифи-
цироваться как хищение социалистического имущества, так как и это ору-
жие является собственностью государства, о чем специально указывается
в удостоверении на право ношения оружия, выдаваемого соответствующими
органами.
94

в свою пользу или в пользу других лиц, преступник распоря-
жается этим имуществом как своим собственным.
Естественно, что Советское государство и общественные ор-
ганизации сохраняют право собственности на похищенное у них
имущество, из этого также вытекает право государственных
и общественных органов на возмещение ущерба при хищении
у них социалистического имущества. Выход государственного
имущества в случае утери или хищения из владения того или
другого государственного органа не приводит к утрате права
собственности государства на это имущество. Статья 60 Граждан-
ского кодекса РСФСР гласит: «Государственные учреждения
и предприятия могут истребовать от всякого приобретателя при-
надлежащее им имущество, незаконно отчужденное каким бы то
ни было способом».
Состав хищения будет налицо не только при умышленном
противоправном обращении социалистического имущества в свою
пользу, не только тогда, когда преступник распорядился этим
имуществом как своим собственным в своих личных корыстных
интересах, но и тогда, когда преступник обращает похищенное
имущество в пользу других лиц. Состав хищения социалистиче-
ской собственности будет иметь место, например, и в случае
незаконной безвозмездной передачи должностным лицом вверен-
ного ему государственного или общественного имущества, по
корыстным мотивам, другим лицам для использования послед-
ними в своих целях. Так, Пленум Верховного суда СССР в по-
становлении от 23 июня 1950 г. подтвердил квалификацию по
Указу от 4 июня 1947 г. преступного действия шкипера Л., выра-
зившегося в незаконном отпуске ржи осужденному по этому
делу Ч.
Противоправное обращение преступником в свою пользу или
в пользу других лиц социалистического имущества не означает,
что преступник должен обязательно извлечь какую-либо мате-
риальную выгоду для себя лично. Расхититель социалистической
собственности, изъяв социалистическое имущество с корыстной
целью, передает это государственное или общественное имущество
другим лицам для использования в личных целях.
В постановлении Пленума Верховного суда СССР от 15 ап-
реля 1949 г. по делу Л. четко сформулировано положение о том,
что «незаконное изъятие государственного имущества с целью
передачи третьему лицу, хотя бы и безвозмездно, должно квали-
фицироваться в отношении изъявшего как хищение государствен-
ного имущества».
Осужденный по этому делу Л., злоупотребляя своим служеб-
ным положением, противоправно умышленно направил один вагон
леса, принадлежащего тресту «Несветайантрацит», своей знако-
мой С. В дорожную ведомость, с которой следовал вагон, Л. внес
подложные сведения. Хотя, как утверждал Л., он никакой мате-
риальной выгоды и не получил, действия Л., как совершенно
95

правильно указал Пленум Верховного суда СССР, должны быть
квалифицированы как хищение.
Не имеет значения, как распорядился преступник похищен-
ным. Для состава преступления — хищения социалистической
собственности — достаточно того, что преступник противоправно,
умышленно обратил с корыстной целью социалистическое
имущество в свою пользу или в пользу другого лица. Распоря-
жаясь этим имуществом как своим собственным, передавая его
кому-либо для потребления или во владение, в виде подарка
и т. п., преступник совершает хищение в смысле Указа от
4 июня 1947 г.
В кратком изложении постановления Пленума Верховного
суда СССР по делу Л. указывается, что «незаконная безвозмезд-
ная передача должностным лицом вверенного ему государствен-
ного имущества в собственность другому лицу должна квалифи-
цироваться по Указу от 4 июня 1947 г...»
Рассмотрев субъективную сторону хищения социалистической
собственности, можно сделать вывод о том, что это преступное
деяние состоит в умышленном обращении в свою пользу или
в пользу других лиц государственного или общественного иму-
щества. Совершая хищения социалистического имущества, пре-
ступник исключает возможность использовать это имущество
своей властью и в своем интересе собственником, т. е. государ-
ством или общественной организацией. Расхититель, не являясь
собственником имущества, незаконно ставит себя на место соб-
ственника, противоправно завладевает социалистическим имуще-
ством, распоряжается им как личной собственностью, обращая
его в свою личную корыстную пользу или в пользу дру-
гих лиц.
Рассмотрев элементы состава преступления — хищения со-
циалистической собственности,— мы считаем, что в определении
понятия хищения социалистической собственности должны по-
лучить свое выражение характер и природа данного преступ-
ления.
Во-первых, необходимо подчеркнуть в определении, что
хищение есть посягательство на социалистическую
собственность. Этим самым подчеркивается сущность и при-
рода этого посягательства.
Во-вторых, в определении необходимо указать на обще-
ственно-опасный характер этого деяния, что подчеркивает
общественную опасность хищения социалистической собствен-
ности.
В-третьих, в определении следует указать на противо-
правный и умышленный характер этого деяния.
В-четвертых, в определении следует указать на цель хи-
щения социалистического имущества, как обращения в свою
96

пользу или в пользу других лиц. Верховный суд СССР широко
пользуется термином «обращение» при определениях хищений
социалистической собственности.
В соответствии с изложенными соображениями можно сде-
лать вывод о том, что хищение социалистической
собственности есть общественно-опасное, про-
тивоправное, умышленное с корыстной целью
обращение (изъятие) в свою пользу или в пользу
других лиц государственного, колхозного, кооперативного или
иного общественного имущества.

Глава 4
ХИЩЕНИЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ СОБСТВЕННОСТИ
ПРИ ОТЯГЧАЮЩИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ
Степень общественной опасности того или иного преступле-
ния для Советского государства различна. Охраняя социалисти-
ческие общественные отношения от преступных посягательств,
социалистическое государство учитывает роль и место тех или
иных отношений в системе всех общественных отношений в госу-
дарстве. Соответственно с этим Советское государство обеспе-
чивает строгую охрану наиболее важных из них, применяя в не-
обходимых случаях к лицам, совершающим посягательства на
эти отношения, более суровые санкции.
Советское государство наряду с важностью объекта посяга-
тельства придает большое значение характеру ущерба, который
причинен или может быть причинен объекту, характеру вины
и мотивов, условиям, обстановке и способу совершения престу-
пления, а также личности виновного.
Применительно к рассматриваемому вопросу отягчающими
обстоятельствами, влиявшими на размер наказания за хищение
социалистического имущества, предусматривались:
1) «Руководящими началами по уголовному
праву РСФСР» 1919 года — а) совершение хищения лицом,
принадлежащим к эксплуататорскому классу; б) хищение, совер-
шенное рецидивистом; в) хищение, совершенное группой, шайкой,
бандой; г) хищение, совершенное с насилием1.
2) Декретом ВЦИК и СНК 1 июня 1921 г. «О мерах
борьбы с хищениями из государственных скла-
дов и должностными преступлениями, способ-
ствующими хищениям» — а) многократность хищения;
б) массовый характер хищения; в) ответственность должности,
занимаемой преступником 2.
3) Уголовным кодексом РСФСР 1922 года3 —отяг-
чающими обстоятельствами, влиявшими на квалификацию хи-
щения социалистической собственности, считались следующие:
1 См. СУ РСФСР 1919 г. № 66, ст. 590.
2 См. СУ РСФСР 1921 г. № 49, ст. 262.
3 См. СУ РСФСР 1922 г. № 15, ст. 153.
98

а) присвоение имущества должностным лицом, облеченным
особыми полномочиями, или присвоение особо важных государ-
ственных ценностей (ч. 2 ст. 113 УК);
б) кража с применением технических приспособлений и прие-
мов, совершенная вором-профессионалом по предварительному
сговору с другими лицами, совершенная из государственных
учреждений, складов и других хранилищ (п. «ж» ст. 180 УК);
в) хищение из государственных и общественных складов,
вагонов, судов и других хранилищ, хищение систематическое или
совершенное ответственным лицом, или при особо крупных раз-
мерах похищенного (ст. 180-а УК);
г) грабеж, совершенный рецидивистом или группой (шай-
кой) (ч. 2 ст. 183 УК);
д) разбой, совершенный группой лиц (бандитизм) (ч. 2
ст. 184 УК).
4) В качестве квалифицирующих признаков хищения социа-
листической собственности Уголовный кодекс РСФСР 1926 года
считал:
а) при присвоении или растрате по ч. 2 ст. 116 УК: 1) осо-
бые полномочия преступника; 2) присвоение особо важных госу-
дарственных ценностей,
б) при краже по п. «д» ст. 162 УК: 1) особый доступ пре-
ступника к государственным и общественным складам и храни-
лищам или охрана их преступником; 2) применение технических
средств; 3) неоднократность или сговор с другими лицами;
4) особо крупный размер похищенного;
в) при грабеже по чч. 2 и 3 ст. 165 УК: 1) действия, соеди-
ненные с насилием; 2) действия, совершенные группой или по-
вторно;
г) при разбое по чч. 2 и 3 ст. 167 УК: 1) действия, совершен-
ные повторно или повлекшие смерть или тяжкое увечье потерпев-
шего; 2) вооруженный разбой.
В самом законе 7 августа 1932 г. «Об охране имущества
государственных предприятий, колхозов и кооперации и укрепле-
нии общественной (социалистической) собственности» не было
указано, какие хищения социалистического имущества должны
квалифицироваться по этому закону, а какие по соответствую-
щим статьям Уголовного кодекса. Однако условия применения
закона 7 августа 1932 г. выработала практика, и он применялся
к преступникам, совершавшим хищение: а) в крупных размерах;
б) систематически; в) организованной группой. Под систематич-
ностью судебная практика понимала хищение, совершенное не
менее трех раз.
Устанавливая более строгую уголовную ответственность за
определенные преступления, законодатель исходит из характера
общественной опасности деяния, ибо содержанием преступления
в советском социалистическом уголовном праве является об-
99

щественная опасность преступления для Советского госу-
дарства.
Общественная опасность не является неизменной, раз на-
всегда данной категорией. На каждом новом этапе строительства
Советского государства приобретает общественную опасность ряд
деяний, который раньше не считался общественно-опасным,
а опасность отдельных деяний значительно усиливается, нака-
зуемость становится более строгой, или же, наоборот, они
перестают быть общественно-опасными, перестают быть пре-
ступлениями и превращаются в проступок, влекущий уже не уго-
ловную санкцию.
Общественную опасность хищений социалистической соб-
ственности нельзя ставить в зависимость только от способов пре-
ступного приобретения чужого имущества. Способ — весьма
важный признак преступления, но способ далеко не всегда пока-
зывает общественную опасность данного хищения государствен-
ного, колхозного, кооперативного или иного общественного иму-
щества. Вернее будет утверждение, что наиболее существенным
является размер ущерба, наносимого преступным деянием социа-
листической собственности. Размер ущерба не обязательно связан
с количеством похищенного. Количественно хищение может быть
выражено в сравнительно небольших измерительных единицах,
однако действительный ущерб, нанесенный преступлением нашей
стране, нашему государству, может быть существенным. Вот
почему незначительное по размеру хищение военного имущества
в военное время систематически и организованной группой Пле-
нум Верховного суда СССР в своем постановлении от 9 января
1942 г. считал необходимым квалифицировать по закону 7 авгу-
ста 1932 г., а не по п. «д» ст. 162 УК РСФСР. Это преступление
в условиях военного времени наносило особый ущерб, и оно
в соответствии с содеянным и было квалифицировано по закону
7 августа 1932 г.
Это положение подтверждается всей судебной практикой
периода Отечественной войны. Так, в сообщении Прокуратуры
СССР в феврале 1942 года указывалось об осуждении ряда лиц
за хищение снегозащитных средств: снегозащитных заборов,
кольев и древесных насаждений. Независимо от количества и
стоимости расхищенного повышенная общественная опасность
этого преступления, могущего нарушить нормальное движение
поездов, в условиях военного времени несомненна 1.
Исходя из задач установления единства законодательства
и усиления борьбы с хищениями социалистической собственно-
сти, необходимо было внести большую четкость в отграничение
хищений, совершенных при отягчающих обстоятельствах.
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г.
«Об уголовной ответственности за хищение государственного и
1 См. «Известия» 21 февраля 1942 г.
100

общественного имущества» такими считает повторное хищение,
хищение, совершенное группой (шайкой), а также крупный раз-
мер похищенного.
Пленум Верховного суда СССР в своем постановлении от
28 мая 1954 г. отнес к обстоятельствам, отягчающим хищение
государственного или общественного имущества, хищение путем
разбойного нападения на лиц, в ведении которых находится это
имущество, или лиц, его охраняющих.
Характер санкций статей Указа Президиума Верховного
Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности
за хищение государственного и общественного имущества» нераз-
рывно связан с важностью объекта, на который совершается
посягательство, тяжестью причиненного (или могущего быть при-
чиненным) ущерба и общественной опасностью преступника. Вот
почему Указ от 4 июня 1947 г. признал более опасными хищения,
совершенные повторно, группой (шайкой) и при крупном размере
хищения.
I. Хищение, совершенное повторно
Советское уголовное законодательство всегда подчеркивало
повышенную опасность преступлений, совершаемых тем или иным
лицом неоднократно, систематически, повторно. Повторное хище-
ние указывает на то, что преступник представляет большую опас-
ность для социалистического государства, что он не желает отка-
заться от паразитической привычки жить не трудясь, за счет
других, за счет расхищения социалистической собственности.
Поэтому такого преступника нужно карать более строго.
Еще «Основные начала уголовного законодательства Союза
ССР и союзных республик», утвержденные постановлением ЦИК
СССР от 31 октября 1924 г., в ст. 31 в качестве отягчающих об-
стоятельств признавали преступление, совершенное рецидивистом.
Судебная практика того периода рецидивистами считала лиц,
совершавших преступления неоднократно, а также лиц, занимаю-
щихся кражами и грабежами как профессией 1.
Статья 47 Уголовного кодекса РСФСР 1926 года в качестве
отягчающих вину обстоятельств считает «совершение преступле-
ний лицом, уже ранее совершившим какое-либо преступление,
кроме случаев, когда данное лицо признается не судившимся
(ст. 55) или когда со дня совершения первого преступления
либо вынесения по нему приговора истекли давностные сроки
(ст.ст. 14 и 15)».
В связи с принятием Указа от 4 июня 1947 г. было уста-
новлено понятие повторности хищения, причем под повторностью
Указ понимает хищение, совершенное вторично. Для квалифика-
1 См. СЗ СССР 1924 г. № 24, ст. 205, а также УК РСФСР 1922 года
(СУ РСФСР 1922 г № 15, ст. 153).
101

ции хищений государственного или общественного имущества по
признаку повторности не требуется, чтобы лицо, совершившее
хищение, имело бы за предыдущее хищение судимость или от-
было наказание. Необходимо лишь установить, что обвиняемый
или подсудимый совершил два хищения и более, хотя бы и не
был осужден ни за одно из этих хищений. Повторность будет
и при систематическом хищении, когда часть эпизодов имела ме-
сто до издания Указа от 4 июня 1947 г., а часть —после его
издания.
Так, по приговору линейного суда Ш. и Б. (первый — работая
экспедитором орса, а второй — начальником типографии) были
осуждены по ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г., ч. 2 ст. 116 и ч. 1
ст. 120 УК РСФСР по совокупности за то, что они за период
с 18 января 1947 г. по 1 апреля 1948 г. путем составления фик-
тивных документов присвоили государственные средства. Квали-
фицируя преступление по совокупности, суд исходил из того, что
часть эпизодов преступления имела место до издания Указа.
В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верхов-
ного суда СССР сказано: «Считая правильным осуждение Ш. и
Б. по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня
1947 г., Железнодорожная коллегия Верховного суда СССР вме-
сте с тем находит, что линейный суд неправильно квалифициро-
вал их действия кроме ст. 2 Указа еще и по ч. 2 ст. 116 и ч. 1
ст. 120 УК РСФСР, так как совершенное ими присвоение госу-
дарственных средств как до издания Указа Президиума Верхов-
ного Совета СССР от 4 июня 1947 г., так и после издания Указа
должно рассматриваться как систематическое присвоение госу-
дарственных средств, а подделка документов — как способ при-
своения государственных средств.
Таким образом, вся совокупность преступных действий Ш. и
Б. полностью охватывается ст. 2 Указа Президиума Верховного
Совета СССР от 4 июня 1947 г. по признаку повторности».
Повторным будет считаться любое хищение, совершенное
в любой форме и любым способом. Форма и способ хищения
для повторности значения не имеют. Повторным, например, сле-
дует считать хищение, совершенное первый раз в форме при-
своения, а второй раз в форме кражи или наоборот.
Не будет повторности, если судимость за ранее совершенное
хищение снята или погашена или истекли давностные сроки в со-
ответствии со ст.ст. 14, 15 и 55 УК РСФСР и соответствующими
статьями уголовных кодексов других союзных республик.
Повторность будет налицо при систематическом присвоении
государственного или общественного имущества. Так, линей-
ный суд Пермской ж. д. осудил по ст. 1 Указа от 4 июня
1947 г. П., виновного в том, что он систематически, путем недо-
взноса выручки станции присваивал государственные средства.
В своем определении от 5 января 1949 г. Железнодорожная кол-
легия Верховного суда СССР, отменив приговор, указала, что
102

действия П. надлежало квалифицировать не по ст. 1, а по ст. 2
Указа.
Необходимость квалифицировать систематические хищения
государственного или общественного имущества соответственно
по ст.ст. 2 или 4 Указа от 4 июня 1947 г. подчеркивает поста-
новление Пленума Верховного суда СССР от 22 июля 1949 г.
по делу С. Работая заведующим магазином, С. систематически
с апреля по ноябрь 1948 года присваивал товары и деньги. В ста-
дии предварительного следствия преступление С. было квалифи-
цировано по ст. 2 Указа, однако линейный суд безосновательно
переквалифицировал действия С. со ст. 2 на ст. 1 Указа от
4 июня 1947 г. Железнодорожная коллегия Верховного суда
СССР своим определением этот приговор оставила в силе. Пле-
нум Верховного суда СССР, отменив приговор линейного суда
и определение Коллегии, указал, что инкриминируемое С. пре-
ступление должно квалифицироваться по ст. 2 Указа от 4 июня
1947 г.
В связи с рассматриваемым вопросом представляет интерес
постановление Пленума Верховного суда СССР от 12 августа
1949 г. по делу П., осужденного линейным судом по ст. 97 УК
УССР (злоупотребление служебным положением) к трем годам
лишения свободы. П., будучи заместителем начальника товар-
ного двора, в течение 1947—1948 гг. незаконно отпускал как
организациям, так и частным лицам различные материалы из
железнодорожных грузов, а получаемые деньги обращал в свою
пользу. Часть грузов П. без оплаты взял в свою пользу. П. был
правильно предан суду по ст. 2 Указа, но суд неосновательно
переквалифицировал его действия на ст. 97 УК УССР. Железно-
дорожная коллегия Верховного суда СССР, указав в частном
определении на неправильность квалификации, вместе с тем при-
говор оставила в силе. Пленум Верховного суда указал, что хи-
щение грузов, совершенное П., следует квалифицировать по ст. 2
Указа от 4 июня 1947 г. как совершенное повторно.
По признаку повторности следует квалифицировать не только
систематические хищения социалистической собственности, но и
систематические служебные злоупотребления, связанные с неза-
конным обращением в свою пользу или в пользу других лиц
государственного или общественного имущества. Железнодорож-
ная коллегия Верховного суда СССР в своем определении от
6 сентября 1949 г. по делу К. и других указала, «что системати-
ческие служебные злоупотребления, связанные с незаконным об-
ращением в свою собственность государственного имущества,
должны квалифицироваться как хищение такого имущества по
ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г.».
Повторным хищением также будет так называемое «продол-
жаемое» хищение государственных или общественных средств,
совершаемое путем присвоения или растраты, когда это хищение
совершается небольшими суммами или небольшим количеством
103

имущества в течение того или иного периода времени. Так, на-
родный суд 1-го участка Пудожского района Карело-Финской
ССР осудил П. по ст. 109 УК РСФСР на один год исправи-
тельно-трудовых работ, с отбыванием наказания по месту работы
с удержанием 25% из заработка. П. признан виновным в том,
что, работая заведующим фотографией «Разнопромартели» прини-
мал и выполнял заказы граждан, причем квитанций в получении
денег не выдавал, а деньги присваивал. Преступные действия П.
должны были быть квалифицированы не по ст. 109 УК РСФСР,
а по ст. 4 Указа от 4 июня 1947 г.
Квалификацию соучастника хищения по признаку повторно-
сти нельзя ставить в зависимость от квалификации по этому
признаку исполнителя преступления. Пособник, подстрекатель
или укрыватель, совершивший в прошлом хищение, привлекается
к уголовной ответственности по ст.ст. 2 или 4 Указа от 4 июня
1947 г. независимо от того, как квалифицированы действия
исполнителя. Так, в кратком изложении постановления Пленума
Верховного суда СССР от 31 октября 1952 г. по делу Т. пра-
вильно указано, что «соучастие в хищении лица, уже совершив-
шего однажды хищение, должно квалифицироваться как повтор-
ное, независимо от квалификации действий исполнителя пре-
ступления».
Повторным хищением будет, например, также такое присвое-
ние государственных или общественных средств, когда должност-
ные лица систематически, путем жульнических махинаций (завы-
шение объема выполненных работ, включение в табель подсобных
лиц) присваивают эти средства. Между тем в практике имеются
случаи, когда суды, неправильно квалифицируя такие дела,
необоснованно смягчают ответственность лиц, виновных в систе-
матическом хищении социалистической собственности. Так,
Ленинградский городской суд безосновательно переквалифициро-
вал со ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г. на ч. 1 ст. 120 и ст. 109 УК
РСФСР по совокупности действия С. и других, виновных в том,
что они в течение четырех месяцев завышали в рабочих нарядах
объем выполненных работ, включали в табели подставных лиц,
расписывались за них в ведомостях, а получаемые деньги при-
сваивали.
Необходимо проявлять должную внимательность, не допу-
ская необоснованного осуждения по признаку повторности. Так,
будет неправильным, незаконным квалифицировать хищение как
повторное по тем основаниям, что к моменту рассмотрения в суде
дела о хищении подсудимый находится под следствием за хи-
щение еще и по другому делу, в отношении которого приговор
еще не состоялся. Суд, рассматривая данное дело, не имеет еще
оснований считать такого подсудимого совершившим хищение
повторно. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного
суда СССР в своем определении от 25 декабря 1951 г. по делу Г.
признала неправильным доводы суда о наличии в его действиях
104

повторности хищения по тем основаниям, что к моменту рассмот-
рения дела в суде Г. находился под следствием по другому делу.
Для квалификации по признаку повторности имеет значение
принадлежность похищенного имущества. Хищение государствен-
ного или общественною имущества должно рассматриваться как
повторное, если ранее было также совершено хищение государ-
ственного или общественного имущества. Равным образом кража
личного имущества должна рассматриваться как повторная, если
ей предшествовала кража такого же имущества.
В тех случаях, когда совершается несколько неоднородных
хищений, каждое из этих преступных действий квалифицируется
самостоятельно, по соответствующему закону, а наказание назна-
чается по совокупности согласно ст. 49 УК РСФСР и соответ-
ствующим статьям уголовных кодексов других союзных рес-
публик.
Квалификация хищения социалистической собственности по
признаку повторности относится не только к оконченному пре-
ступлению. Приготовление и покушение на совершение хищения
также может быть квалифицировано как повторное преступление.
Правильная, в соответствии с требованиями социалистиче-
ской законности, квалификация хищений социалистического
имущества по признаку повторности будет способствовать успеш-
ной борьбе с хищениями государственного и общественного
имущества, будет способствовать укреплению социалистической
собственности—основы социалистических производственных от-
ношений.
II. Хищение, совершенное организованной группой (шайкой)
Хищение, совершенное одним лицом, представляет меньшую
общественную опасность в сравнении с хищением, совершенным
организованной группой (шайкой).
Хищение социалистического имущества, совершаемое группой
расхитителей, состоящей из двух или более лиц, указывает на ор-
ганизованный характер преступного посягательства на социали-
стическую собственность. Такое хищение показывает, что ему
предшествовала определенная «организационная» подготовитель-
ная преступная деятельность, состоящая из предварительной раз-
работки членами такой преступной группы преступного замысла
в целях достижения намеченной преступной цели.
Такой характер хищения наносит или может нанести (если
преступление не окончено) значительно больший ущерб социали-
стическим общественным отношениям, и оно имеет значительно
большую общественную опасность для социалистического госу-
дарства.
Теоретически правильное рассмотрение вопроса о понятии
группы (шайки) возможно лишь исходя из основных положений
105

института соучастия в советском социалистическом уголовном
праве.
По советскому уголовному праву соучастие есть умышлен-
ное совместное участие двух или более лиц в совершении престу-
пления, которое в силу этого представляет повышенную обще-
ственную опасность для социалистических общественных отно-
шений.
Уже «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР»,
впервые в нашем советском уголовном праве давшие постановле-
ния об уголовной ответственности за соучастие в преступности,
говорят о преступном деянии, совершенном группой лиц (шайкой,
бандой, толпой), о наказании как исполнителей, так и подстрека-
телей и пособников1.
Уголовный кодекс РСФСР 1922 года в ст. 15 указывал на
то, что мера наказания каждому соучастнику определяется с уче-
том опасности преступника и совершенного им деяния, а также
и степени участия в совершенном преступлении2. В действую-
щем советском уголовном законодательстве сформулированы
аналогичные положения об ответственности соучастников пре-
ступления, указаны три вида соучастников: исполнители, под-
стрекатели, пособники.
В советской юридической литературе принято различать сле-
дующие формы соучастия: во-первых, соучастие без предвари-
тельного соглашения; во-вторых, соучастие с предварительным
соглашением и, в-третьих, особый вид соучастия с предваритель-
ным соглашением — преступная организация3.
Разумеется, только тогда толкование закона будет правиль-
ным, когда оно непосредственно связано с политической сущно-
стью и значением толкуемого закона. Старое понятие заменяется
новым понятием, которое соответствует новым историческим
1 См. СУ РСФСР 1919 г. Mb 66, ст. 590.
2 См. СУ РСФСР 1922 г. № 15, ст. 153.
3 См. «Советское уголовное право. Часть общая», Госюриздат, 1952,
стр. 294.
В. Д. Меньшагин и 3. А. Вышинская подразделяют соучастие на два
вида: во-первых, на совиновничество или соисполнительство и, во-вторых,
на соучастие в тесном смысле слова, которое, в свою очередь, подразде-
ляется на два вида: на соучастие без предварительного сговора и на соуча-
стие с предварительным сговором. Не выделяя отдельно как особую форму
соучастия преступную организацию, преступное сообщество, авторы этого
учебника указывают на особо опасный вид соучастия по предварительному
сговору, какими, по их мнению, являются: а) организованная группа (шайка),
45) банда и в) контрреволюционная организация.
Понятие «группа (шайка)» дается в духе постановления Пленума Вер-
ховного суда СССР от 19 марта 1948 г., а банда —как «устойчивая и спло-
ченная вооруженная группа лиц (не менее двух человек), специально сорга-
низовавшихся для совершения одного или ряда нападений на государствен-
ные и общественные учреждения и на отдельных граждан», а понятие
контрреволюционной организации дается в духе редакции ст. 58 УК РСФСР.
См. «Советское уголовное право», учебник для юридических школ, Госюр-
издат, 1950, стр. 146—148.
106

условиям существования Советского государства. Новое понятие
группы (шайки) неразрывно связано с задачей усиления борьбы
с хищениями социалистической собственности.
Вот почему устаревшее понятие группы (шайки) как дли-
тельно сплоченного преступного коллектива не соответствует
современному периоду, оно устарело и не отвечает действитель-
ности. Также ошибочным будет рассматривать группу (шайку)
как устойчивую организованную группу, сорганизовавшуюся для
совершения нескольких хищений.
Стало быть, для квалификации хищения по признаку хище-
ния группой (шайкой) по смыслу Указа от 4 июня 1947 г. не
требуется, чтобы было совершено несколько хищений, и устойчи-
вости группы (шайки) — достаточно одного группового хищения,
совершенного по предварительному сговору сорганизовавшейся
для этой цели группой из двух или более лиц.
Для признания наличия хищения группой (шайкой) необхо-
дим предварительный сговор о непосредственном объекте или
предмете хищения, участниках преступления, о способе хищения
и т. п., стало быть, требуется определенная подготовительная
деятельность этой группы преступников.
Еще постановление Пленума Верховного суда СССР от
19 марта 1948 г. под организованной группой (шайкой) считало
группу из двух или более лиц, предварительно сорганизовав-
шихся для совершения одного или нескольких хищений. Поста-
новление Пленума Верховного суда от 28 мая 1954 г. указы-
вает на то, «...что не всякое хищение, совершенное совместно
двумя или более лицами, может рассматриваться как хищение,
совершенное организованной группой (шайкой), и что ст.ст. 2 «ли
4 Указа от 4 июня 1947 г. по этому признаку могут применяться
лишь в тех случаях, когда по обстоятельствам дела устанавли-
вается, что хищение совершено по предварительному сговору
сорганизовавшейся для этой цели группой лиц». Возможно
совершение такого хищения, в котором одновременно уча-
ствовало несколько человек, однако оно не являлось хищением,
совершенным организованной группой (шайкой).
Судебная практика по применению Указа от 4 июня 1947 г.
знает случаи, когда в результате неправильного понимания
смысла «организованная группа (шайка)» по этому признаку
квалифицировались такие хищения, в которых участвовало не-
сколько лиц, а между тем в действительности в данном случае
отсутствовала группа (шайка), и преступление должно было бы
квалифицироваться по ст.ст. 1 или 3 Указа от 4 июня 1947 г. На
это обстоятельство обращает значительное внимание судебная
практика Верховного суда СССР.
Так, в кратком изложении постановления Пленума Верхов-
ного суда СССР от 15 апреля 1949 г. по делу С. указано, что
одновременное хищение, совершенное двумя лицами без предва-
рительного сговора, не может рассматриваться как хищение,
107

совершенное организованной группой. По приговору линейного
суда Винницкой ж. д. от 13 июля 1948 г. С. осужден по ст. 2
Указа от 4 июня 1947 г. Определением Железнодорожной кол-
легии Верховного суда СССР от 21 августа 1948 г. этот приговор
оставлен в силе. С. был признан виновным в хищении угля. Во
время предварительного следствия преступные действия С. были
квалифицированы по ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г. ввиду того,
что органы предварительного следствия полагали, что С. совер-
шил хищение угля по предварительной договоренности со своим
отцом Г. Однако суд, установив алиби последнего, вместе с тем
безосновательно признал, что это хищение совершено С. по пред-
варительной договоренности с другим лицом, также привлечен-
ным к уголовной ответственности за хищение угля. Однако Пле-
нум Верховного суда не усмотрел оснований для квалификации
этого преступления как совершенного организованной группой,
так как оба подсудимых хотя и совершили хищение угля одно-
временно, однако действовали без предварительного сговора.
Пленум в своем постановлении указал на необходимость престу-
пление С. квалифицировать не по ст. 2, а по ст. 1 Указа от
4 июня 1947 г.
О том, что одновременное хищение, совершенное несколькими
лицами без предварительного сговора, не может рассматриваться
как хищение, совершенное группой (шайкой), говорит и опреде-
ление Железнодорожной коллегии Верховного суда СССР от
10 мая 1949 г. по делу Л. и других, признавшей, что преступные
действия осужденных надлежит квалифицировать не по ст. 2, а по
ст. 1 Указа от 4 июня 1947 г., так как из материалов дела видно, что
хищение совершал каждый из осужденных отдельно, без всякой
договоренности между собой.
На необоснованность обвинения в хищении организованной
группой (шайкой) указывает определение Судебной коллегии по
уголовным делам Верховного суда СССР от 17 декабря 1949 г. по
делу Л., К. и других, осужденных пост. 4 Указа от 4 июня 1947 г.
О неправильном применении ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г.
говорят определения Железнодорожной коллегии от 22 июля
1951 г. и Судебной коллегии по уголовным делам Верховного
суда СССР от 1 августа 1951 г. по делу П. и по делу М. и К. По
этим делам, несмотря на участие в хищении нескольких лиц,
ввиду отсутствия предварительного сговора не установлено на-
личия группы (шайки).
Анализируя судебную практику рассмотрения дел о хищении
социалистической собственности с одновременным участием не-
скольких лиц, можно сделать следующие выводы:
во-первых, не каждое совершенное двумя или более ли-
цами хищение социалистической собственности является хище-
нием, совершенным группой (шайкой);
во-вторых, лицо, принявшее участие в совместном
хищении без предварительного сговора, поскольку совместное
108

участие в хищении носило случайный характер, должно нести
уголовную ответственность по ст.ст. 1 или 3 Указа от 4 июня
1947 г.
Стало быть, наличие группы (шайки) будет иметь место не
при всяком совместном хищении двумя или большим числом
лиц. Совместное хищение может иметь случайный характер. Ха-
рактерным для группы (шайки) является предварительный сговор
сорганизовавшихся для хищения группы лиц.
О предварительной договоренности сказано в постановлении
Пленума Верховного суда СССР от 21 октября 1949 г. по делу
Д. и М. «Признав, что Д. и М.,— сказано в этом постановле-
нии,— совершили совместно хищение по предварительной
договоренности между собой (разрядка наша.—
П.Н.), суд квалифицировал их действия по статье 1 упомяну-
того Указа, хотя они подпадают под признаки статьи 2 этого
Указа».
На предварительную договоренность как основание для ква-
лификации по признаку группы (шайки) указывает определение
Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР
от 23 марта 1949 г. по делу Ф. и М. «Из материалов дела и,
в частности, из показаний самих осужденных видно, что они
совместно со скрывшимися от суда Ш. и П. по предвари-
тельной договоренности подошли к школе, Ф. и Ш.
через окно проникли в кабинет директора школы, где при помощи
куска железа открыли шкаф, взяв оттуда два микроскопа, затем
открыли сейф и взяли оттуда деньги и документы. М. и П. в это
время оставались на улице и принимали через окно похищенные
микроскопы. Таким образом, сам суд признал, что хищение было
совершено организованной группой (разрядка наша.—
П. Н.) с применением средств взлома, и у суда не было основа-
ний для применения к Ф. и М. условного наказания, так как ни-
каких смягчающих обстоятельств судом не установлено».
В кратком изложении определения Коллегии от 16 апреля
1949 г. по делу Н. и Ч. указывается, что тогда, когда должно-
стное лицо, используя свое служебное положение, по предвари-
тельной договоренности оказывает содействие в реализации иму-
щества, похищенного другим лицом, оба лица подлежат ответ-
ственности как за хищение, совершенное организованной группой.
В этом определении говорится: «Если между Н. и Ч. была пре-
ступная связь и их действия были направлены на хищение коопе-
ративных ценностей, то преступление обоих подсудимых следо-
вало квалифицировать по ст. 4 Указа от 4 июня 1947 г.».
Судебная практика, таким образом, считает одним из решаю-
щих признаков наличия группы (шайки) предварительный сговор
или предварительную договоренность между членами группы
(шайки) о реализации преступного замысла. Правильнее было
бы говорить не о «предварительной договоренности», а о «пред-
варительном сговоре», что выражает отрицательный характер
109

преступного соглашения и более отчетливо показывает природу
этого понятия как соглашения двух или более лиц для совмест-
ного осуществления хищения социалистического имущества.
Представляет интерес в связи с рассматриваемым вопросом
постановление Пленума Верховного суда СССР от 5 мая 1950 г.
по делу Л. и других. Л., П. и М. были осуждены по ст. 2 Указа
от 4 июня 1947 г. Материалами дела было установлено, что П.
и М., по поручению своего непосредственного начальника по
службе Л., похитили два мотка колючей проволоки и ящик окон-
ного стекла и отнесли на квартиру последнего. Коллегия Верхов-
ного суда своим определением действия Л. переквалифицировала
на ст. 1 Указа от 4 июня 1947 г., а действия П. и М.— на ту же
статью Указа и ст. 17 УК РСФСР со снижением всем наказания,
мотивировав это тем, что хищение совершено одним Л., а П. и М.
явились лишь пособниками и лично корыстно не были заинтере-
сованы в хищении.
Пленум Верховного суда в своем постановлении отметил,
что «Коллегия неправильно квалифицировала действия Л., как
исполнителя преступления, а действия П. и М.— как его пособни-
ков. По обстоятельствам дела, установленным приговором и не
оспариваемым Коллегией, действия всех осужденных следует рас-
сматривать, как действия организованной группы, созданной по
инициативе Л., являющегося организатором группы, в состав ко-
торой входили П. и М. Все участники группы должны рассматри-
ваться как исполнители преступления, действовавшие по
предварительной договоренности между собой,
в процессе которой были установлены условия
и обстановка хищения и определены роли каж-
дого из участников группы (разрядка наша.— П. Н.).
Пленум далее отметил, что отсутствие у П. и М. корыстной цели
не превращает их в пособников, так как они являлись членами
организованной группы и лично участвовали в хищении социали-
стического имущества в корыстных интересах одного из участни-
ков преступной группы. Пленум подчеркнул, что Коллегия искус-
ственно расчленила действия Л., с одной стороны, и действия П.
и М.— с другой, и «упустила из виду организованный характер
действий всех обвиняемых в их единстве, как участников одной
группы, что повлекло за собой неправильное изменение квалифи-
кации действий осужденных».
Предварительный сговор — это есть тот организа-
ционный этап в оформлении, организации группы (шайки), когда
решаются, например, такие вопросы, как вопрос об объекте пре-
ступного действия, о персональном составе участников и распре-
делении ролей среди членов группы, о реализации похищенного
и тому подобная преступная подготовительная деятельность.
По Указу от 4 июня 1947 г. ответственность соучастника,
члена группы (шайки), наступает по одной и той же статье на-
равне с другими членами группы (шайки). Степень участия в со-
110

вершении конкретного преступления и роль соучастников суд
должен учесть в соответствии с принципом индивидуализации
уголовного наказания в пределах санкций соответствующих ста-
тей Указа от 4 июня 1947 г. Член группы (шайки) несет уголовную
ответственность наравне с другими членами группы по одной и
той же статье Указа от 4 июня 1947 г. независимо от того, какую
он играл роль в совершении преступления.
Другое дело, если соучастник преступления не входил в со-
став группы (шайки), а принял участие в преступлении уже после
его совершения, например, в форме укрывательства. Тогда его
преступные действия должны квалифицироваться по ст. 17 УК
РСФСР (или по соответствующим статьям уголовных кодексов
других союзных республик) и соответствующей статье Указа от
4 июня 1947 г.
При совершении преступления группой (шайкой) не обяза-
тельно, чтобы все члены шайки были исполнителями преступле-
ния. Состав группы (шайки) будет налицо и тогда, когда один
из ее членов является исполнителем, а другой — пособником или
укрывателем. Это подтверждается практикой Верховного суда
СССР. Так, народным судом Майского района Павлодарской
области К. была осуждена по ст. 3 Указа от 4 июня 1947 г. за
расхищение кооперативных средств, а П. за то, что скрыл ра-
страту. К. была осуждена по ст. 109 УК РСФСР. Коллегия Вер-
ховного суда СССР своим определением от 16 апреля 1949 г. этот
приговор отменила, так как по делу видно, что П. являлся пря-
мым соучастником хищения, что он вместе с К. составляли
группу. П., зная о растратах К., предварительно договорившись
с ней, совершал подлоги в бухгалтерских документах. Коллегия
указала, что преступление К. и П. следовало квалифицировать по
ст. 4 Указа от 4 июня 1947 г.
Постановка вопроса о различной ответственности членов
группы (шайки) противоречила бы смыслу Указа от 4 июня
1947 г.
«Есть мнение среди криминалистов, что для наличия соуча-
стия требуется общее согласие и умысел каждого из преступни-
ков, из сообщников на каждое из преступлений. Но эта точка
зрения не правильная. Она не может быть нами принята и ни-
когда не применялась и не принималась. Она узка и схоластична.
Жизнь шире этой точки зрения. Жизнь знает примеры, когда
результат общей преступной деятельности достигается самостоя-
тельным участием в этой деятельности сообщников, объединен-
ных лишь единой, общей для всех преступной задачей.
Для соучастия нужно общее, объединяющее соучастников
данного преступления начало, общий преступный замысел. Для
соучастия нужно объединение воли в общем и едином для всех
участников преступления направлении»1.
1 А. Я. Вышинский, Судебные речи, Юриздат, 1948, стр. 535—536,
111

Итак, преступный замысел, единое направление преступной
деятельности лежит в основе группы (шайки), сорганизовавшейся
для совершения одного или нескольких хищений.
Нет ли оснований, анализируя понятие группы (шайки) по
Указу от 4 июня 1947 г., сделать вывод о том, что мы имеем те-
перь новую форму соучастия, отличную от известных в теории
уголовного права форм соучастия, что понятие группы (шайки)
по Указу от 4 июня 1947 г. по своей сущности не подходит к лю-
бой из трех известных форм соучастия?
Нам кажется, что оснований для такого вывода нет, потому
что понятие группы (шайки) по Указу от 4 июня 1947 г. полно-
стью поглощается такой известной формой соучастия, как соуча-
стие с предварительным сговором.
В связи с этим по нашему мнению следует признать пра-
вильным разделение института соучастия на две основные
формы: а) на соучастие без предварительного сговора и б) на
соучастие с предварительным сговором. Здесь имеется: во-
первых, четкое отграничение менее опасного от более опасного
вида соучастия; во-вторых, отнесение различных видов пре-
ступных организаций — организованной группы (шайки), банды,
контрреволюционной организации — к особо опасным формам
соучастия по предварительному сговору; в-третьих, разграни-
чение этой особо опасной формы соучастия по предварительному
сговору на три вида: 1) организованную группу (шайку);
2) банду и 3) контрреволюционную организацию 1.
Соучастие в хищении следует строго отграничивать от по-
купки заведомо краденого. В тех случаях, когда лицо купило
похищенное имущество, но вместе с тем содействовало самому
хищению, это лицо несет уголовную ответственность не за по-
купку заведомо краденого, а за соучастие в хищении.
Для примера можно привести дело С, осужденного Воен-
ным трибуналом Южно-Уральской ж. д. 26 марта 1948 г. по
ст. 17 УК РСФСР и ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г. Железнодорож-
ная коллегия Верховного суда СССР от 19 мая 1948 г. преступ-
ные действия С. переквалифицировала на ч. 1 ст. 164 УК РСФСР
(покупка заведомо краденого).
«...Действия, инкриминируемые С,— сказано в постановле-
нии Пленума Верховного суда СССР от 21 января 1949 г.,—
следует рассматривать как пособничество хищению, совершенному
организованной группой, что подпадает под признаки ст. 17 УК
РСФСР и ст. 2 Указа от 4 июня 1947 года...»
Соучастием в хищении следует считать также такое действие
должностного лица, когда оно по корыстным или иным личным
мотивам не воспрепятствовало хищению социалистического иму-
щества. В этом отношении характерно дело С. Будучи сторожем
1 См. «Советское уголовное право», учебник для юридических школ,
Госюриздат, 1950, стр. 146—148.
112

на колхозном току, имея оружие, С. не предотвратил хищения
колхозного зерна, а, получив от группы преступников деньги,
ушел с тока и дал им возможность беспрепятственно похитить
более шести тонн зерна. В определении Судебной коллегии по
уголовным делам Верховного суда СССР от 22 апреля 1953 г.
сказано, что «должностное лицо, из корыстных или иных личных
побуждений не воспрепятствовавшее хищению имущества, кото-
рое оно охраняло, подлежит уголовной ответственности за соуча-
стие в хищении».
Соучастием в хищении будет также считаться перенос по
просьбе похитителя заведомо похищенного имущества с места,
где было совершено это хищение. Так, Б. был осужден по ст. 5
Указа от 4 июня 1947 г. (недоносительство). Между тем мате-
риалами дела было установлено, что Б. по приглашению М. и П.,
совершивших по предварительному сговору хищение государ-
ственного имущества, принял участие в переноске заведомо похи-
щенного имущества, за что при дележке получил часть похищен-
ного. Железнодорожная коллегия Верховного суда в своем опре-
делении от 29 марта 1949 г. правильно указала, что действия Б.
надлежало квалифицировать не по ст. 5 Указа, а по ст. 17 УК
РСФСР и ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г.
Сокрытие похищенного имущества также надлежит квали-
фицировать как соучастие в хищении. Об этом говорит, напри-
мер, определение Железнодорожной коллегии Верховного суда
СССР от 31 марта 1949 г. по делу Н., признанного виновным
в том, что он по просьбе своей дочери, похитившей ящик сливоч-
ного масла, перенес этот ящик со льдопункта на свою квартиру
и спрятал под пол. Коллегия в своем определении указала, что
действия Н., выразившиеся в укрывательстве похищенного, сле-
дует квалифицировать не по ст. 5 Указа, а по ст. 17 УК РСФСР
и ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г.
Соучастием в хищении следует также считать реализацию
или сбыт заведомо похищенного имущества. Соучастием в хище-
нии будет, например, реализация кассиром железнодорожных би-
летов в пользу лиц, похитивших эти билеты. Железнодорожная
коллегия Верховного суда СССР признала соучастие в хищении
железнодорожных билетов в действиях билетного кассира Ч.,
выразившихся в реализации через кассу 500 штук билетов, похи-
щенных бывшим начальником станции К.
Возникает вопрос, как квалифицировать действия соучаст-
ника в хищении социалистического имущества: по ст. 17 УК
и ст. 1 Указа от 4 июня 1947 г. или по ст. 17 УК и ст. 2 Указа
от 4 июня 1947 г., если лицо, зная, что реализуемое социалисти-
ческое имущество похищено, вместе с тем не осведомлено о ква-
лифицирующих обстоятельствах хищения. Правильный ответ на
этот вопрос мы находим в определении Железнодорожной колле-
гии Верховного суда СССР от 9 ноября 1950 г. по делу В., пре-
ступные действия которой Коллегия считала необходимым
113

квалифицировать по ст. 17 УК РСФСР и ст. 1 Указа, поскольку
материалами дела было доказано, что В. полагала, что принятый
ею в магазин для реализации товар похищен одним лицом, т. е.
не знала о квалифицирующих обстоятельствах хищения.
При рассмотрении конкретных дел о хищении социалисти-
ческой собственности в суде с таким квалифицирующим призна-
ком, как группа (шайка), особое внимание необходимо обра-
щать на роль каждого соучастника в хищении. Особо строго
нужно карать организаторов хищения, имея в виду особую обще-
ственную опасность для Советского социалистического государ-
ства этого рода преступников. Организатор группы (шайки)—это
наиболее активный, наиболее злостный субъект преступления,
проявляющий преступную инициативу в хищении социалистиче-
ской собственности. Судебно-следственная практика показывает,
что в отдельных случаях организаторы хищений вуалируют свою
роль как организаторов, выполняя при совершении преступления
второстепенную и даже третьестепенную роль.
Умело вскрывая и разоблачая организаторов хищения социа-
листической собственности, необходимо наиболее строго приме-
нять по отношению к ним карательные санкции советского уго-
ловного закона, ибо «...организаторы преступления представляют
особую опасность, так как даже при наличии специального под-
стрекателя их деятельность, именно как организаторов, представ-
ляет сугубую опасность для общества и государства»1.
В судебной практике встречаются отдельные факты, когда
организаторы и руководители организованных групп (шаек) в ре-
зультате отсутствия должной бдительности у отдельных судебно-
следственных работников уходят от строгой кары за свои пре-
ступные деяния. В этом отношении показательно дело подростков
В. и Т. Военный трибунал железной дороги имени Куйбышева
присудил по ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г. В. и Т. более строгую
меру наказания, чем организатору воровского притона Ш., кото-
рому суд присудил по ст. 17 УК РСФСР и ст. 2 Указа меньшую
меру наказания. В соответствии с протестом Генерального Про-
курора СССР Пленум Верховного суда СССР в своем постанов-
лении от 25 ноября 1949 г. отметил, что «приговором и материа-
лами дела установлено, что Ш. организовал у себя на квартире
воровской притон, куда доставлялись похищенные В. и Т. вещи,
которые реализовались Ш. непосредственно или при его актив-
ном содействии. Установив указанные обстоятельства..., суд при
квалификации действия осужденных и назначении им наказания
неправильно оценил роль и степень вины каждого осужденного.
В результате извращения перспективы по делу В. и Т., которым
в период совершения преступления было только по 15 лет, ока-
зались основными виновниками по делу, а Ш., организовавший
воровской притон, фигурирует в качестве соучастника..., хотя по
1 А. Я. Вышинский, Вопросы теорий государства и права, Госюр-
издат, 1949, стр. 117.
114

обстоятельствам дела, установленным самим же судом, Ш. яв-
лялся организатором преступлений, а не пособником».
Правильная квалификация хищений социалистической соб-
ственности, совершенных группой (шайкой),— одно из важных
условий успешной борьбы с хищениями социалистической соб-
ственности, совершаемыми таким особо опасным способом.
III. Хищение, совершенное в крупном размере
Советское социалистическое уголовное законодательство
всегда предусматривало более строгую ответственность преступ-
ников, совершивших хищения социалистической собственности
в крупном размере. До издания Указа от 4 июня 1947 г. за хи-
щения в крупных размерах виновные привлекались к уголовной
ответственности по закону 7 августа 1932 г. «Об охране имуще-
ства государственных предприятий, колхозов и кооперации и
укреплении общественной (социалистической) собственности».
Определяя размер хищения, нельзя ограничиваться опреде-
лением одного количества похищенного. Обязательно следует
давать качественную оценку похищенному, а также учитывать и
обстоятельства совершения преступления, например, хищение
предметов особо важных и ценных в данных условиях, месте и
времени, характер последствий совершенного хищения и т. п.
Так, хищение семенного материала и горючего в условиях
посевной кампании, продовольствия и железнодорожных грузов
в военное время приобретает особую опасность, а потому хи-
щение подобного имущества и в относительно небольшом размере
будет квалифицироваться как хищение в крупном размере.
Из указанного выше можно сделать следующие выводы: во-
первых, какого-либо общего, раз навсегда данного определения
размера хищения, квалифицируемого по ст.ст. 2 и 4 Указа от
4 июня 1947 г., не может быть; во-вторых, квалификация хище-
ния, как произведенного в крупном размере, производится орга-
нами следствия и суда в каждом отдельном случае с учетом
всех обстоятельств: обстановки, условий, значения похищенного
предмета и т. п.; в-третьих, определение наличия крупного раз-
мера хищения возможно на основе всестороннего учета ущерба,
нанесенного хищениями социалистической собственности.
На недопустимость установления каких-либо механических
лимитов при квалификации хищений социалистического имуще-
ства по сумме похищенного, без учета конкретных обстоятельств
дела, на значение предмета хищения и т. д. указал еще 58-й Пле-
нум Верховного суда СССР, обсуждавший вопрос о практике
применения закона 7 августа 1932 г. Этими положениями руко-
водствуется и судебная практика. Так, народный суд 1-го участка
Нухинского района Азербайджанской ССР осудил М. за хищение
2070 кг ячменя по ст. 1 Указа от 4 июня 1947 г. «Об уголовной
ответственности за хищение государственного и общественного
115

имущества». Судебная коллегия по уголовным делам Верховного
суда Азербайджанской ССР этот приговор оставила в силе.
Коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР своим
определением от 15 января 1949 г. приговор и определение
по делу М. отменила, указав, что, «учитывая крупный размер
похищенного, действия М. надлежало квалифицировать не по
ст. 1, а по ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г.». Квалифицируя это пре-
ступление по ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г., Судебная коллегия
Верховного суда СССР исходила в данном случае не только из
размеров денежной стоимости похищенного, а также и из зна-
чения предмета хищения.
Квалификация хищения социалистической собственности по
признаку крупного размера похищенного до сих пор вызывает
у многих судебно-следственных работников большие затруднения
и приводит в ряде случаев к нарушению законности. Так, линей-
ный суд Горьковской ж, д. преступные действия С, виновной
в хищении 27 760 руб., переквалифицировал со ст. 2 на ст. 1
Указа от 4 июня 1947 г. Железнодорожная коллегия Верховного
суда СССР своим определением от 7 февраля 1949 г., признав
наличие крупного размера похищенного, отменила этот приговор.
Аналогично дело Г. Линейный суд Московско-Киевской ж. д. осу-
дил Г. по ст. 1 Указа от 4 июня 1947 г., признав его виновным
в растрате 20 470 руб. государственных средств. Железнодорож-
ная коллегия Верховного суда, признав наличие крупного раз-
мера хищения, отменила этот приговор.
Неправильно квалифицировал хищение 33 000 руб. коопера-
тивных средств, совершенное Б., по ст. 3 вместо ст. 4 Указа от
4 июня 1947 г. народный суд 1-го участка Тбилисского района
Грузинской ССР. Судебная коллегия по уголовным делам Вер-
ховного суда СССР в своем определении от 23 апреля 1949 г.,
признав наличие крупного размера хищения, отменила приговор
народного суда и определение Верховного суда Грузинской ССР
по делу Б.
Пленум Верховного суда СССР в своем постановлении от
22 августа 1947 г. «О порядке применения судами Указов Прези-
диума Верховного Совета Союза ССР от 4 июня 1947 г.» указал,
что дела о хищениях при наличии крупных размеров похищенного
социалистического имущества подсудны краевым, областным су-
дам и верховным судам союзных и автономных республик. Это
постановление имеет весьма серьезное значение. Оно подчерки-
вает особую опасность крупных хищений социалистической соб-
ственности.
Особое процессуальное (в смысле подсудности) положение
дел этой категории должно обеспечить высокий уровень как пред-
варительного, так и судебного расследования подобных дел,
осуждение преступников в полном соответствии с законом.
Важность правильности квалификации дел о хищении социа-
листической собственности по признаку крупного размера выте-
116

кает из требований социалистической законности, из необходи-
мости обеспечения правильного применения Указа от 4 июня
1947 г.
Крупные хищения социалистической собственности представ-
ляют повышенную общественную опасность для социалистиче-
ского государства, что всегда подчеркивалось в нашем социали-
стическом уголовном законодательстве.
IV. Хищение, совершенное путем разбойного нападения
Уголовный кодекс РСФСР 1926 года в ст. 167 определил
разбой как открытое с целью завладения чужим имуществом на-
падение, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья
потерпевшего. Характерная особенность разбоя по смыслу ст. 167
УК РСФСР 1926 года состояла в том, что это преступление обя-
зательно сопровождалось насилием, причем характер насилия
являлся опасным для жизни или здоровья подвергавшегося напа-
дению лица, т. е. насилие могло повлечь смерть или тяжкое рас-
стройство здоровья.
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г.
«Об усилении охраны личной собственности граждан» дал новое,
более широкое понятие разбоя как «нападения с целью завладе-
ния чужим имуществом, соединенного с насилием или с угрозой
применения насилия». Это понятие разбоя, поглощая содержание
ч. 2 ст. 165 — грабежа с насилием, образует новый состав разбоя,
не известный советскому уголовному праву до издания этого
Указа.
Разбойное нападение с целью завладения чужим имуществом
может быть совершено не только на отдельных граждан с целью
завладения их личной собственностью, но и на лиц, в ведении
которых находится социалистическое имущество, или лиц, охра-
няющих это имущество.
Квалификация хищения социалистической собственности, со-
вершенного путем разбойного нападения, по ст.ст. 2 или 4 Указа
от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение го-
сударственного и общественного имущества» вытекает из самой
природы этого преступления, как особо опасной формы хищения
социалистической собственности. Эта форма хищения социалисти-
ческого имущества отличается от других форм хищения фактом
применения насилия (или угрозы применения насилия) над лично-
стью с целью хищения социалистической собственности. Главная
цель нападения на лицо, в ведении которого находится социали-
стическое имущество, или на лицо, его охраняющее, состоит
в умышленном противоправном изъятии преступником социали-
стического имущества.
Оконченным состав преступления — хищение социалистиче-
ской собственности путем разбойного нападения — будет не в мо-
мент завладения преступником социалистической собственностью,
117

а в момент нападения на лиц, в ведении которых находится со-
циалистическое имущество, или лиц, его охраняющих. С субъек-
тивной стороны для состава этого преступления необходим прямой
умысел. Преступник совершает нападение, имея цель завладеть
социалистическим имуществом.
После опубликования указов Президиума Верховного Совета
СССР от 4 июня 1947 г. в судебной практике возник вопрос
о том, как квалифицировать хищение государственного или об-
щественного имущества, совершенное путем разбойного напа-
дения.
Учитывая, что этот вопрос не получил прямого ответа в Указе
Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уго-
ловной ответственности за хищение государственного и обще-
ственного имущества», а также в постановлениях Пленума Вер-
ховного суда СССР, в юридической литературе было высказано
несколько различных точек зрения по существу этого вопроса.
Проф. М. М. Исаев высказал следующие соображения. Поскольку
по Указу от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за
хищение государственного и общественного имущества» под
«иным хищением», о котором говорит ст. 1 этого Указа, следует
понимать и разбой, то, полагал М. М. Исаев, получается, что
разбойное нападение с целью овладения личным имуществом,
предусмотренное ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении
охраны личной собственности граждан» (санкция по ч. 1 — заклю-
чение в исправительно-трудовой лагерь на срок от 10 до 15 лет,
по ч. II — от 15 до 20), карается строже разбойного нападения
с целью завладения социалистическим имуществом (санкция
ст. 1 Указа от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за
хищение государственного и общественного имущества» — лише-
ние свободы на срок от семи до десяти лет).
Мы имеем пробел в законе, писал М. М. Исаев. Этот пробел
подлежит пополнению в соответствии со ст. 16 УК РСФСР и соот-
ветствующими статьями уголовных кодексов других союзных рес-
публик путем аналогии. Поэтому хищение социалистического иму-
щества путем разбойного нападения, утверждал М. М. Исаев,
необходимо квалифицировать по ст.ст. 2 или 4 Указа Президиума
Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной от-
ветственности за хищение государственного и общественного иму-
щества» 1.
3. А. Вышинская высказала правильное положение о том,
что охрана социалистической собственности не может быть менее
строгой по сравнению с охраной собственности граждан, поэтому
разбойное нападение с целью завладения государственным или
общественным имуществом, по ее мнению, должно рассматри-
ваться как преступление, совершенное при отягчающих обстоя-
1 См М. М. Исаев, Указы Президиума Верховного Совета СССР от
4 июня 1947 г., Юриздат, 1948, стр. 17.
118

тельствах, и квалифицироваться соответственно по ст.ст. 2
или 4 Указа от 4 июня 1947 г. Эта точка зрения выражена
также в учебнике «Советское уголовное право. Часть осо-
бенная» 1.
Однако нельзя согласиться с утверждением М. М. Исаева
о том, что в данном случае налицо пробел в законе. Указ от
4 июня 1947 г. говорит и об иных хищениях, а «иные хищения»
это и есть в том числе и хищения, совершенные путем разбой-
ного нападения. Аналогия же применяется при отсутствии за-
кона, прямо предусматривающего подобного рода случаи. Сделав
правильный вывод о необходимости квалификации хищений со-
циалистической собственности, совершенных путем разбойного
нападения по ст.ст. 2 или 4 Указа от 4 июня 1947 г., М. М. Исаев
неверно обосновал этот вывод. В действительности в данном слу-
чае не имеется пробела в законе, а потому не требуется и приме-
нения аналогии.
Хищение государственного, колхозного, кооперативного или
иного общественного имущества, совершенное путем разбойного
нападения, должно рассматриваться как хищение, совершенное
при отягчающих обстоятельствах. Субъект преступления пресле-
дует цель преступного завладения социалистическим имуществом,
совершает такие преступные действия, которые одновременно ста-
вят под угрозу здоровье и жизнь человека. Нападение с целью
хищения социалистического имущества на лиц, в ведении которых
оно находится, или лиц, охраняющих это имущество, является
квалифицирующим обстоятельством.
Пленум Верховного суда СССР своим постановлением от
28 мая 1954 г. не счел необходимым применять совокупность или
аналогию при квалификации хищений социалистического имуще-
ства путем разбойного нападения. Пленум дал руководящее ука-
зание судам о квалификации подобных хищений по ст.ст. 2 или 4
Указа от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хи-
щение государственного и общественного имущества».
Иное дело, когда хищение социалистической собственности
путем разбойного нападения сопровождалось убийством или со-
вершено при обстоятельствах, содержащих признаки бандитизма.
В этом случае налицо совокупность соответствующих преступ-
лений.
Резюмируя изложенное выше, следует подчеркнуть, что пра-
вильная квалификация хищений социалистической собственности,
совершенных путем разбойного нападения, является непременным
условием правильного, неуклонного и последовательного приме-
нения Указа от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за
хищение государственного и общественного имущества».
1 См. 3. А. Вышинская, Об уголовной ответственности за хищение
государственного и общественного имущества, Юриздат, 1948, стр. 19; «Со-
ветское уголовное право. Часть особенная», Госюриздат, 1951, стр. 164.
119

* *
Рассматривая вопрос о хищениях социалистической собствен-
ности при отягчающих обстоятельствах, следует осветить во-
прос о наказании за совершение этих особо опасных хищений со-
циалистической собственности.
Правильно применяя Указ от 4 июня 1947 г., советский
суд значительно усилил борьбу с хищениями государствен-
ного, колхозного, кооперативного и иного общественного иму-
щества.
Указ от 4 июня 1947 г. установил относительно-определенные
санкции с широкими рамками в пределах санкции каждой статьи
Указа. За хищение государственного имущества, совершенное
при квалифицирующих обстоятельствах, виновных по ст. 2 Указа
подвергают заключению в исправительно-трудовом лагере на
срок от десяти до двадцати пяти лет с конфискацией имущества,
а за хищение колхозного, кооперативного или иного обществен-
ного имущества — по ст. 4 Указа виновные караются заключе-
нием в исправительно-трудовом лагере на срок от восьми до два-
дцати лет с конфискацией имущества.
Задача состоит в том, чтобы, правильно применяя Указ, на-
значать наказания в соответствии с содеянным, с учетом госу-
дарственного и политического значения борьбы с расхитителями
социалистической собственности на современном этапе.
Задачей социалистического правосудия является не только
наказание лиц, совершивших преступления, но и исправление и
перевоспитание преступников. Даже самое суровое наказание
осужденные отбывают в исправительно-трудовых лагерях, режим
которых рассчитан на исправление и перевоспитание преступ-
ников.
Применяя самые строгие меры наказания, советское социа-
листическое уголовное право всегда исходило из двуединой за-
дачи— наказания и воспитания.
Политическое значение Указа от 4 июня 1947 г. состоит
в том, что он своим острием направлен против особо опасных
преступников, против расхитителей социалистической собственно-
сти, против тех, кто подрывает основу советского строя. Поэтому
правильное назначение наказаний расхитителям социалистической
собственности, совершившим преступление при отягчающих об-
стоятельствах, отвечает требованиям социалистической закон-
ности.
Бывает и так, что в отдельных случаях те или иные действия
формально подпадают под признаки ст.ст. 1 или 3 Указа от 4 июня
1947 г., однако в этих действиях отсутствует состав преступле-
ния. В этих случаях недопустимо, нарушая требования социали-
стической законности, необоснованно привлекать граждан к уго-
ловной ответственности.
120

Всякое необоснованное возбуждение уголовного дела по об-
винению в хищении социалистической собственности того или иного
гражданина или привлечение его к судебной ответственности
является грубейшим нарушением социалистической законности,
ущемлением законных прав граждан и наносит большой вред
социалистическому правопорядку. На необходимость строгой за-
конности в деятельности судебных органов обращает большое
внимание судебная практика Верховного суда СССР по приме-
нению Указа от 4 июня 1947 г. Так, М. был привлечен к уголов-
ной ответственности за хищение днем с колхозного поля 20 кг
зерновых отходов. Народный суд осудил его по ст. 90 УК РСФСР
(самоуправство). Верховный суд Киргизской ССР отменил этот
приговор и передал дело на новое судебное рассмотрение, считая,
что это дело следует квалифицировать по ст. 3 Указа от 4 июня
1947 г.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда
СССР своим определением от 14 мая 1952 г. определение Вер-
ховного суда Киргизской ССР и приговор народного суда в отно-
шении М. отменила и дело в соответствии с примечанием к ст. 6
УК РСФСР прекратила. Коллегия отметила, что хотя «действия,
вменяемые в вину М., формально и подпадают под признаки
статьи 3 Указа от 4 июня 1947 г...., но в силу явной малозначи-
тельности и отсутствия вредных последствий лишены общественно-
опасного характера. Следует также учесть, что М. в настоящее
время учится в горно-промышленной школе и имеет положитель-
ные отзывы».
Хотя применение конфискации имущества осужденных по
ст.ст. 2 и 4 Указа от 4 июня 1947 г. и прямо предусмотрено в санк-
циях этих статей Указа, суды в соответствии с постановлением
Пленума Верховного суда СССР от 29 сентября 1953 г. «О судеб-
ной практике по применению конфискации имущества» не дол-
жны допускать формального подхода к решению вопроса о назна-
чении конфискации в качестве дополнительной меры наказания.
Суды при решении этого вопроса обязаны учитывать обществен-
ную опасность совершенного преступления, степень вины и лич-
ность подсудимого. Признав нецелесообразным применение кон-
фискации, суды обязаны мотивировать это в приговоре. Пленум
указал на то, что применение конфискации при условном осужде-
нии, как правило, является нецелесообразным. Обеспечивая тре-
бования закона о конфискации имущества расхитителей социали-
стической собственности, особенно имущества, приобретенного
преступным путем или на средства, добытые преступным
путем, суды не должны допускать нарушения прав граждан,
подходя к разрешению этих вопросов с особой тщательно-
стью и вниманием.
Необходимо учитывать, что при рассмотрении дел о хище-
ниях социалистической собственности суды, как и по другим
делам, обязаны индивидуально подходить к назначению
121

наказания, учитывая согласно ст. 45 УК РСФСР и соответствую-
щим статьям уголовных кодексов других союзных республик сте-
пень общественной опасности совершенного преступления, кон-
кретные обстоятельства дела и личность виновного. Вместе с тем
по делам о мелких хищениях, совершенных впервые при наличии
смягчающих обстоятельств, суды должны учитывать указания
ст. 51 УК РСФСР и соответствующих статей уголовных кодексов
других союзных республик, дающих право суду с приведением
соответствующих мотивов в приговоре назначить наказание ниже
низшего предела, указанного в законе.
В борьбе с хищениями социалистической собственности сле-
дует уделить значительно большее внимание вопросу возмещения
материального ущерба. Еще постановление ЦИК и СНК СССР от
10 августа 1927 г. установило порядок взыскания с расхити-
телей социалистической собственности сумм в возмещение ущер-
ба, чем подчеркивалась важность обеспечения возмещения мате-
риального ущерба по делам о растратах, хищениях и присвоении
государственного и общественного имущества 1.
Совет Народных Комиссаров СССР в постановлении от
16 февраля 1933 г. «О мероприятиях по усилению борьбы с хи-
щениями и растратами в государственных и кооперативных тор-
говых предприятиях» придал большое значение возмещению
ущерба, понесенного торговыми организациями от хищений, и
обязал обеспечить наложение предварительного ареста на все без
исключения имущество привлеченных к уголовной ответственно-
сти, установил возмещение убытков, исходя из рыночной цены по-
хищенных или растраченных товаров 2.
Пленум Верховного суда СССР в своем постановлении от
15 августа 1940 г. дал судам следующее указание: «Обязать су-
дебные органы по делам о хищении социалистической собствен-
ности... в случае вынесения обвинительного приговора, прису-
ждать возмещение ущерба с принятием немедленных мер к обес-
печению этого возмещения путем вынесения определения о
наложении ареста на имущество подсудимого, если такая мера
не была принята до суда, такое определение немедленно обра-
щается к исполнению» 3.
На то, какое значение Советское социалистическое государ-
ство придает вопросу возмещения ущерба от расхищения, указы-
вало постановление Государственного Комитета Обороны от
22 января 1943 г. «Об усилении борьбы с расхищением и разба-
зариванием продовольственных и промышленных товаров» 4.
1 См. СЗ СССР 1927 г. № 51, ст. 507.
2 См. СЗ СССР 1933 г. № 13, ст. 76.
3 «Вопросы уголовного процесса в практике Верховного суда СССР»,
Юриздат, 1943, стр. 419.
4 «Сборник материалов по вопросам борьбы с недостачами, растратами
и хищениями», Госторгиздат, 1945, стр. 13.
122

Вопрос о возмещении материального ущерба, причиненного
хищениями социалистической собственности, приобрел еще боль-
шее значение после издания Указа от 4 июня 1947 г. Задача уси-
ления борьбы с хищениями государственного и общественного
имущества со всей остротой поставила вопрос не только о том,
чтобы разоблачить и покарать каждого расхитителя, сделать так,
чтобы наказание со всей неотвратимостью последовало после ка-
ждого хищения социалистической собственности, но и о том,
чтобы органы суда и предварительного расследования обеспечи-
вали неукоснительное возмещение материального ущерба, насту-
пившего в результате хищения социалистического имущества.
Пленум Верховного суда СССР в своем постановлении от
28 мая 1954 г. отметил, что по делам о хищениях государствен-
ного и общественного имущества суд при вынесении обвинитель-
ного приговора обязан разрешить вопрос о взыскании с винов-
ного причиненного ущерба.
На основе тщательного исследования обстоятельств дела суд
обязан также выяснять причины, способствующие хищениям, и
доводить частными определениями до сведения соответствующих
органов о выявленных недостатках (плохая постановка учета,
охраны имущества и т. п.) для их устранения, а в необходимых
случаях выносить частные определения о привлечении виновных
к дисциплинарной или уголовной ответственности.
Обеспечение взыскания материального ущерба, причиненного
расхитителями государственного и общественного имущества,
принятие мер по предупреждению хищений — составная часть
борьбы с посягательствами на социалистическую собственность.

Глава 5
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НЕДОНЕСЕНИЕ
О ХИЩЕНИИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ СОБСТВЕННОСТИ
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня
1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государствен-
ного и общественного имущества» в ст. 5 установлена уголовная
ответственность за недонесение органам власти о достоверно из-
вестном готовящемся или совершенном хищении государственного
или общественного имущества, предусмотренном ст.ст. 2 и 4 этого
Указа, т. е. о хищении, совершенном повторно, организованной
группой (шайкой) или в крупном размере.
Под недонесением закон понимает несообщение органам
власти о каком-либо преступлении, как совершенном, так и гото-
вящемся. Недонесение наказуемо лишь в случаях, специально
указанных в уголовном законе.
Впервые уголовная ответственность за недонесение была
установлена ст. 89 Уголовного кодекса 1922 года. Эта статья
предусматривала ответственность за недонесение о достоверно
известных предстоящих или совершенных наиболее опасных
контрреволюционных преступлениях, предусмотренных ст.ст. 58—
66 УК РСФСР.
Положением о преступлениях государственных (контррево-
люционных) и особо для СССР опасных преступлениях против
порядка управления, утвержденным постановлением ЦИК СССР
25 февраля 1927 г., в ст. 12 (ст. 5812 УК РСФСР) установлена
уголовная ответственность за недонесение о достоверно извест-
ном, готовящемся или совершенном контрреволюционном преступ-
лении. В ст. 23 этого же Положения (ст. 5913 УК РСФСР) уста-
новлена уголовная ответственность за недонесение о достоверно
известных готовящихся или совершенных преступлениях, предус-
мотренных ст.ст. 16, 17 и 22 того же Положения, т. е. о бан-
дитизме, массовых беспорядках и фальшивомонетчестве, по
ст.ст. 592, 593 и 598 УК РСФСР 1.
Таким образом, исходя из особой опасности вышеперечислен-
ных преступлений, законодатель установил наказуемость недоне-
1 См. СЗ СССР 1927 г. № 12, ст. 123.
124

сения. Причем закон устанавливал, что недонесение наказуема
лишь в случае, если лицо достоверно знало о готовящемся или
совершенном преступлении.
Недонесение по всем остальным преступлениям не влекло
уголовной ответственности. На том этапе развития нашего госу-
дарства законодатель не считал возможным расширять сферу
уголовной ответственности за недонесение о совершенных или го-
товящихся каких-либо иных, кроме указанных выше, преступ-
лениях.
Закон 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государствен-
ных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении обще-
ственной (социалистической) собственности» также не имел спе-
циальных постановлений об уголовной ответственности за недо-
несение о хищении социалистической собственности. Однако, учи-
тывая, что хищение социалистической собственности является по-
сягательством на основы советского строя, Президиум Верхов-
ного суда РСФСР в своем постановлении от 27 июня 1933 г. ука-
зал: «Учитывая, что хищение (воровство) социалистической соб-
ственности является преступлением, направленным против основ
советского строя, недонесение о достоверно известном готовя-
щемся или совершенном хищении социалистического (обществен-
ного) имущества должно квалифицироваться по ст. 5812 УК
РСФСР».
Хотя судебная практика по применению закона 7 августа
1932 г. и знает привлечение к уголовной ответственности за недо-
несение о достоверно известном готовящемся или совершенном
хищении социалистической собственности, хищении, за которое
ответственность наступала по закону от 7 августа 1932 г.,
однако общесоюзной единой уголовно-правовой нормы, уста-
навливающей уголовную ответственность за это преступление,
не было.
Статья 5 Указа от 4 июня 1947 г. гласит: «Недонесение ор-
ганам власти о достоверно известном готовящемся или совершен-
ном хищении государственного или общественного имущества,
предусмотренном ст.ст. 2 и 4 настоящего Указа,— карается лише-
нием свободы на срок от двух до трех лет или ссылкой на срок
от пяти до семи лет».
Под достоверностью в данном случае следует иметь в виду
подлинный, не вызывающий сомнений, характер известности о го-
товящемся или совершенном хищении социалистической собствен-
ности. Состав преступления, предусмотренного ст. 5 Указа от
4 июня 1947 г., будет налицо при условии, что субъекту преступ-
ления были известны определенные, не вызывающие сомнения,
факты. Известность преступления, таким образом, основана не на
каких-либо необоснованных предположениях, а на реальных
фактах.
Статья 5 Указа от 4 июня 1947 г. установила уголовную от-
ветственность за недонесение о хищении социалистической соб-
125

ственности, совершенном при отягчающих обстоятельствах, т. е.
повторно, организованной группой (шайкой), при крупном раз-
мере хищения, а также путем разбойного нападения.
Таким образом, для того чтобы признать в действиях лица
наличие состава недонесения, необходимо, чтобы недоноситель
достоверно знал о квалифицирующих обстоятельствах хищения.
Только в случае, если обвиняемый был осведомлен о квалифици-
рующих признаках хищения, он подлежит ответственности по
ст. 5 Указа от 4 июня 1947 г. Так, линейный суд Рязано-Ураль-
ской ж. д. осудил И. по ст. 5 Указа от 4 июня 1947 г. Определе-
нием Железнодорожной коллегии Верховного суда СССР от
17 января 1949 г. приговор в отношении И. был отменен и дело
о ней производством прекращено. Как сказано в определении
Коллегии, «Материалами дела не доказано, что ей было досто-
верно известно о групповом хищении грузов или крупном размере
похищенного П. груза, что давало бы основание для привлечения
И. к ответственности за недоносительство».
Судебная практика Верховного суда СССР исходит из того,
что только тогда, когда по делу будет установлено, что лицу было
достоверно известно о готовящемся или совершенном при отяг-
чающих обстоятельствах хищении социалистической собственно-
сти и оно не донесло об этом органам власти, только тогда на-
ступает ответственность в уголовном порядке.
Известно также дело Л., который обвинялся в том, что, зная
о готовящемся, а через два дня уже о совершенном по сговору
двумя лицами хищении государственной собственности, не донес
об этом органам власти. Как было установлено, Л. был пригла-
шен 30 сентября 1948 г. двумя преступниками участвовать в хи-
щении государственного имущества. Л. ответил отказом. После
этого разговора у Л. осталось убеждение, что лица, предлагав-
шие ему участвовать в хищении, также откажутся от своего на-
мерения. Но 2 октября 1948 г. вещевой склад оказался обворо-
ванным. Желая убедиться, не те ли лица, которые обращались
к нему, похитили имущество, Л. спросил об этом у одного из двух
обращавшихся к нему преступников и, получив положительный
ответ, не успел донести органам власти, так как тут же был
задержан сотрудником охраны, которому сразу и сообщил
о преступниках.
Линейный суд Свердловской ж. д. оправдал Л. Прокурор
опротестовал этот приговор, Ссылаясь на его необоснованность.
Железнодорожная коллегия Верховного суда СССР определе-
нием от 2 февраля 1949 г. протест прокурора отклонила, указав,
что «приговор вынесен в соответствии с материалами дела. По
делу не опровергнуто объяснение Л. о том, что он, отказавшись
от участия в хищении, полагал, что П. и К. также откажутся от
своего намерения, зная, что последнее ему известно. То, что Л.,
узнав о совершенном хищении, не имел возможности сообщить
органам власти, так как был тут же задержан, не опровергнуто,
126

а находит подтверждение в показаниях К., П и свиде-
теля Т.».
Анализируя это дело, мы видим, что основания для квалифи-
кации действий Л. по ст. 5 Указа отсутствуют. Во-первых, не
было достоверной известности того, что П. и К. совершат хище-
ние; во-вторых, тогда, когда Л. стало достоверно известно о со-
вершенном хищении, он не имел возможности донести об этом
органам власти, так как тут же был задержан.
Положение о том, что недонесение органам власти о досто-
верно известном готовящемся или совершенном хищении государ-
ственного или общественного имущества уголовно наказуемо лишь
в том случае, если совершенное хищение, о котором лицо не до-
несло органам власти, карается по ст.ст. 2 или 4 Указа от 4 июня
1947 г., может быть подтверждено следующим примером из су-
дебной практики. К. и 3. были привлечены к уголовной ответ-
ственности по ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г. за совместное с К-ли
хищение лесоматериала. В процессе судебного следствия это обви-
нение не нашло своего подтверждения. Установлено, что К-ли
сам похитил лесоматериал. Однако суд признал К. и 3. винов-
ными в недонесении и осудил их по ст. 5 Указа о? 4 июня 1947 г.
Однако в связи с тем, что К-ли совершил хищение без участия
других лиц, в первый раз и не в крупном размере, в действиях
К. и 3. отсутствует состав недоносительства. Судебная коллегия
по уголовным делам Верховного суда СССР определением от
17 июня 1950 г. этот приговор в отношении К. и 3. отменила и
дело о них в уголовном порядке прекратила за отсутствием в их
действиях состава преступления, предусмотренного ст. 5 Указа
от 4 июня 1947 г.
Итак, только недонесение о хищениях, совершенных при ква-
лифицирующих обстоятельствах, уголовно наказуемо по ст. 5
Указа. Однако отдельные суды допускают иногда отступление от
требований закона. Так, линейный суд Балтийского бассейна осу-
дил Ш. по ст. 5 этого Указа. Ш. признан виновным в том, что,
стоя на вахте, видел, как Ш-в и Ч. совершили хищение, и не
донес об этом органам власти.
По протесту Председателя Верховного суда СССР Водно-
транспортная коллегия Верховного суда СССР ввиду отсутствия
квалифицирующих хищение обстоятельств переквалифицировала
действия Ш-ва со ст. 2 на ст. 1 Указа от 4 июня 1947 г. Гене-
ральный Прокурор СССР внес в Пленум Верховного суда СССР
протест, исходя из того, что в действиях Ш. в связи с этим
отсутствует состав недоносительства. Пленум Верховного суда
СССР, соглашаясь с протестом Генерального Прокурора СССР,
в своем постановлении от 18 августа 1950 г. отметил: «Поскольку
действия Ш-ва переквалифицированы на статью 1 Указа от
4 июня 1947 г., Ш. не подлежит уголовной ответственности за
недонесение о хищении мыла Ш-вым, что касается хищения мыла,
то хотя последний совершил хищение дважды, но Ш. был оче-
127

видцем только одного случая хищения. Таким образом, и за недо-
носительство об этом хищении он также не должен нести ответ-
ственности».
Таким образом, мы видим, что для наличия состава пре-
ступления недонесения органам власти о достоверно известном
готовящемся или совершенном хищении социалистического иму-
щества необходимо, чтобы субъекту преступления было до-
стоверно известно, что хищение совершается повторно, а равно,
что оно совершено организованной группой (шайкой) либо
в крупном размере, или путем разбойного нападения. Только
в этом случае наступает уголовная ответственность за недо-
несение.
Было бы неправильным понимать достоверную известность
о хищении, как такую известность, при которой недоносителю до-
стоверно известны не только все участники преступления, но и
характер и место и время подготавливаемого или совершенного
преступления.
Такое понятие достоверности не учитывает такое возможное
положение, когда лицо, узнавшее от одного из участников группы
(шайки) о совершенном хищении социалистической собственно-
сти, может не знать всех участников хищения, а также не быть
осведомленным о времени и месте совершенного преступления.
Однако само сообщение о хищении носило подлинный, не вызы-
вающий сомнения, т. е. достоверный, характер. Значит ли, что
в подобном случае лицо должно освобождаться от ответственно-
сти за недонесение, поскольку оно не знало всех подробностей
хищения? Нет, не значит, ибо подобное толкование понятия до-
стоверной известности не вытекает из смысла ст. 5 Указа от
4 июня 1947 г., невероятно осложняет вопрос, и на практике мо-
жет привести к тому, что лица, достоверно знавшие о готовя-
щемся или совершенном хищении социалистического имущества,
могут быть неосновательно освобождены от уголовной ответствен-
ности.
Бесспорно, что достоверность должна быть не мнимая, а ре-
альная, основанная на фактах. Наличие достоверной известности
может быть признано в случае, если лицо: 1) получило сообще-
ние от участников преступления о готовящемся или совершенном
хищении; 2) было случайным свидетелем приготовления или
совершения преступления; 3) случайно подслушало разговор
преступников, подготовляющих или совершивших преступле-
ние; 4) ознакомилось с документами, письмами или другими
какими-либо источниками, не вызывающими сомнения в их
правдоподобности, из содержания которых устанавливается факт
подготовки или совершения хищения; 5) получило устное или
письменное подтверждение о готовящемся или совершенном хи-
щении от третьих лиц и т. д.
О готовящемся или совершенном хищении социалистической
собственности при отягчающих обстоятельствах должно быть
128

сообщено органам власти без промедления. Это важно и для
предупреждения преступления и для своевременного раскрытия
преступления, обнаружения преступников, обеспечения возмеще-
ния нанесенного хищением материального ущерба. В случае на-
личия неодолимых причин (болезнь, значительная отдаленность
населенного пункта и отсутствие телефонной связи, стихийное
бедствие и т. п.) несвоевременное сообщение не образует состава
недонесения, так как бездействие лица в данном случае не яв-
ляется следствием умысла, направленного на несообщение орга-
нам власти о готовящемся или совершенном хищении социали-
стической собственности.
Статья 5 Указа ст. 4 июня 1947 г. является такой уголовно-
правовой нормой, которая требует от лица активных действий,
ибо своевременное сообщение лицом имеющихся в его рас-
поряжении фактов поможет предупредить готовящееся хи-
щение или быстрее, полнее и эффективнее разоблачить рас-
хитителей.
Рассматривая дело о недоносительстве, необходимо учесть
все обстоятельства совершения данного преступления и его по-
следствия. Исходя из обстоятельств дела, органы следствия или
суд вправе применить ст. 8 УК РСФСР и соответствующие статьи
уголовных кодексов других союзных республик, не привлекая
к уголовной ответственности или освобождая недоносителя от
наказания вследствие того, что бездействие лица потеряло обще-
ственно опасный характер или лицо не может быть признано
общественно опасным. В необходимых случаях суды имеют
возможность применить ст.ст. 51 и 53 УК РСФСР и соот-
ветствующие статьи уголовных кодексов других союзных
республик, назначив наказание ниже низшего предела или
условно.
В судебной практике имеет место неправильная квалифика-
ция преступления как недонесения, в то время как налицо соуча-
стие в хищении.
Примером неправильной квалификации как недоносительства
в действительности имевшего место соучастия в хищении является
дело А., правильно осужденного народным судом 2-го участка
г. Кутаиси Грузинской ССР по ст. 2 Указа за хищение вместе
с осужденным по этому делу Л. из цеха шелкокомбината двух
мешков грежи общим весом 120 кг. Виновность А. доказана фак-
том задержания его вместе с похищенной грежей, опознанной
работниками комбината, и показаниями свидетелей. Однако Су-
дебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Грузин-
ской ССР без оснований квалифицировала действия соучастника
хищения социалистической собственности как недоносительство.
В кратком изложении определения Судебной коллегии по уголов-
ным делам Верховного суда СССР от 2 февраля 1949 г. по этому
делу правильно указывается, что «действия, выразившиеся в вы-
носе из предприятия имущества этого предприятия, заведомо по-
129

хищенного другим лицом, должны рассматриваться не как недо-
носительство, а как соучастие в хищении».
Недопустимое смягчение ответственности соучастника хище-
ния социалистической собственности в результате ошибочной ква-
лификации его преступных действий по ст. 5 Указа от 4 июня
1947 г. видно из дела Г. и Д.
Г., работая агентом снабжения одного из заводов, совершил
хищение одной кипы мануфактуры «зефир» в количестве 637,9 м,
которую вывез на автомашине, управляемой Д. В пути следова-
ния кипа мануфактуры была распакована и положена в мешки.
Часть мануфактуры в количестве 385 м была завезена на квар-
тиру к родственнице Г., а с другой частью Г. и Д. были задер-
жаны около квартиры Д., куда они пытались внести похищенную
мануфактуру. Участие Д. в хищении подтверждается также eго
признанием и протоколом задержания. Между тем народный суд
2-го участка г. Ногинска Московской области переквалифициро-
вал преступные действия расхитителя социалистической собствен-
ности Д. на ст. 5 Указа. Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного суда СССР определением от 3 сентября 1949 г. при-
говор в отношении Г. и Д. отменила.
Несмотря на то, что недонесение состоит в бездействии и не
находится в причинной связи с совершенным хищением социа-
листической собственности, отдельные суды квалифицируют как
недонесение такие активные преступные действия, как сокрытие
имущества, похищенного другим лицом.
Содействие в сокрытии похищенного имущества представляет
собой такое умышленное активное действие, которое стоит в при-
чинной связи с совершенным преступлением. Своей активной
стороной оно отличается от недонесения, состоящего в без-
действии.
На это указывает судебная практика. В кратком изложении
определения Железнодорожной коллегии Верховного суда СССР
от 31 января 1949 г. по делу Л. правильно сформулировано поло-
жение о том, что «действия обвиняемого, выразившиеся в сокры-
тии имущества, похищенного другим лицом, должны квалифи-
цироваться не как недоносительство, а как соучастие в хи-
щении».
Л. по сговору с И. похитил 221 железнодорожный форменный
костюм. Из этого числа 20 костюмов было передано К., который
от своего сына В. знал о том, что костюмы похищены. Один
мешок с чемоданом И. отнес к себе на квартиру, а с другим
мешком И. был задержан милицией. Линейный суд железной
дороги имени В. В. Куйбышева, не отрицая вышеуказанных об-
стоятельств, вместе с тем преступные действия К. и В. ошибочно
квалифицировал как недонесение.
Некто Ш. активно содействовал охраннику железнодорожный
грузов Т. в хищении социалистической собственности, приняв на
себя поручение продать заведомо похищенное государственное
130

имущество. Между тем Военная водно-транспортная коллегия
Верховного суда СССР усмотрела в действиях Ш. только при-
знаки недоносительства. Пленум Верховного суда СССР в своем
постановлении от 17 февраля 1948 г. признал в действиях Ш.
соучастие, ибо «действия, направленные на сокрытие и продажу
заведомо похищенного, должны караться как соучастие в хище-
нии, а не как недоносительство».
В отдельных случаях суды неправильно квалифицируют как
недоносительство такое приобретение заведомо похищенного иму-
щества, которое находится в причинной связи с хищением. Напри-
мер, покупающий заранее, до совершения хищения, договари-
вается с похитителем о покупке у него похищенного. Такое пре-
ступное действие должно квалифицироваться не как недоноси-
тельство, а как соучастие в хищении. То, что «приобретение
заведомо похищенного имущества по договоренности с похитите-
лем, предшествовавшей акту хищения, должно рассматриваться
как соучастие в хищении, а не как недоносительство», подчерк-
нуто в постановлении Пленума Верховного суда СССР от 17 фев-
раля 1948 г. по делу Д.
В судебной практике имеют место отдельные случаи, когда
недоносительство неправильно квалифицируется как соучастие
в хищении. Об этом говорит постановление Пленума Верховного
суда СССР от 1 декабря 1950 г. по делу Т. Линейный суд Горь-
ковской ж. д. осудил Т. по ст. 17 УК РСФСР, ст. 2 Указа от
4 июня 1947 г. за то, что он, зная о совершенном С. хищении, не
препятствовал ему спрятать похищенное имущество в стог сена
на территории своего усадебного участка. Пленум Верховного
суда отметил, что «...действия Т. неправильно квалифицированы
как соучастие в хищении крупы, совершенном С. Из материалов
дела видно, что, узнав от С. о совершенном им хищении крупы
в крупных размерах и о том, что мешок крупы С. спрятал в стог
сена на усадебном участке Т., последний не донес о преступлении
С. органам власти, но никаких активных действий со стороны Т.
в сокрытии похищенной крупы не установлено». Пленум Верхов-
ного суда действия Т. переквалифицировал со ст. 17 УК РСФСР
и ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г. на ст. 5 этого же Указа.
Статья 5 Указа Президиума Верховного Совета СССР от
4 июня 1947 г. говорит о недонесении органам власти. В связи
с этим возникает вопрос, что считать органом власти в смысле
ст. 5 Указа. Не дает ли Указ от 4 июня 1947 г. оснований к рас-
ширительному толкованию понятия «орган власти»? Можно ли
органом власти считать, например, директора завода, председа-
теля колхоза и других должностных лиц? Конечно, нет. Тем
не менее вряд ли целесообразно ставить вопрос об уголовной
ответственности за недоносительство лица, сообщившего о го-
товящемся или совершенном хищении, например, бригадиру
или председателю колхоза, начальнику цеха или директору
завода и т. д.
131

Естественно, что должностные лица органов власти и их
исполнительно-распорядительных органов, например, председа-
тель исполкома местного Совета, прокурор, начальник отделения
милиции, следователь, милиционер и т. д., получая то или иное
сообщение о готовящемся или совершенном преступлении, непо-
средственно действуют от имени органа власти.
Бригадир же или председатель колхоза, начальник цеха или
директор завода и т. д., будучи должностными лицами учрежде-
ний и предприятий, имеют полную возможность и обязаны, полу-
чив сообщение о готовящемся или совершенном преступлении,
немедленно сообщить о нем надлежащим органам власти.
Об этом говорит определение Водво-транспортной коллегии
Верховного суда СССР от 26 января 1949 г. по делу Ш. Член
команды судна доложил о совершенном другим членом команды
хищении вахтенному начальнику. Коллегия признала, что в дан-
ном случае Ш. действовал в соответствии с правовой нормой,
изложенной в ст. 5 Указа от 4 июня 1947 г. Определением Кол-
легии Верховного суда СССР дело по обвинению Ш. в недоне-
сении прекращено из-за отсутствия состава преступления.
Каждый советский гражданин имеет широкие возможности
в необходимых случаях своевременно связаться с органами вла-
сти. Однако это не исключает таких конкретных случаев, когда
в силу особых условий, например, нахождения в отдельной поле-
водческой бригаде или животноводческой бригаде колхоза, на
отдаленных лесоразработках, рыбном или пушном промысле, бо-
лезни и т. д., лицо не имеет возможности сообщить органам вла-
сти и сообщает о готовящемся или совершенном хищении брига-
диру колхоза или совхоза, председателю колхоза или другому
какому-либо должностному лицу.
В этом случае должностное лицо, на обязанности которого
в силу его служебного долга лежит контроль за сохранностью и
законностью расходования средств и материалов, обязано осу-
ществлять все необходимые мероприятия по охране социалисти-
ческого имущества и незамедлительно сообщать органам рассле-
дования о готовящемся или совершенном хищении социалистиче-
ского имущества.
В связи с этим возникает вопрос, возможно ли привлечение
должностного лица, которому стало известно о готовящемся или
совершенном хищении, к уголовной ответственности за недоне-
сение.
Очевидно, что в том случае, когда на должностное лицо не
возложены соответствующие обязанности контроля за сохранно-
стью и законностью расходования материальных ценностей и со-
вершивший хищение этих материальных ценностей не является
подчиненным данному должностному лицу, такое должностное
лицо должно отвечать за недонесение.
Иначе должен рассматриваться вопрос об ответственности
должностных лиц, виновных в недонесении о хищении, готовя-
132

щемся или совершенном подчиненными им лицами. В случае
если должностное лицо не является соучастником хищения, со-
вершенного подчиненными лицами, недонесение должно рассмат-
риваться как попустительство хищению, ибо в данном случае по-
добное недонесение является уже разновидностью попуститель-
ства, и за это преступление должностное лицо должно нести уго-
ловную ответственность как за должностное преступление по
ст. 111 УК РСФСР или по ст. 109 УК РСФСР (и соответствую-
щим статьям уголовных кодексов других союзных республик).
Подчиненное же должностное лицо за недонесение о хище-
нии, готовящемся или совершенном вышестоящим должностным
лицом, подлежит уголовной ответственности по ст. 5 Указа от
4 июня 1947 г.
Такой вывод об ответственности должностных лиц за недо-
несение подтверждается следующим соображением. Как известно,
и до издания Указа от 4 июня 1947 г. за недонесение о готовя-
щемся или совершенном хищении должностное лицо, несущее
обязанности по охране данного имущества, несло уголовную от-
ветственность по ст. 111 УК РСФСР или по ст. 109 УК РСФСР,
имеющим значительно более суровую карательную санкцию, чем
ст. 5 Указа от 4 июня 1947 г. Указ же от 4 июня 1947 г. издан
в целях усиления борьбы с хищениями социалистической собствен-
ности, поэтому тем более в настоящее время не может быть и
речи о смягчении ответственности должностных лиц, попусти-
тельствующих хищениям государственного и общественного иму-
щества. Вот почему недоносительство должностных лиц, несущих
обязанности по охране данного имущества, должно рассматри-
ваться как разновидность попустительства хищению со всеми вы-
текающими отсюда уголовно-правовыми последствиями.
Безусловно, что далеко не каждый случай попустительства
со стороны должностного лица должен влечь за собой уголовную
ответственность. Следует учитывать характер совершенного дея-
ния. В целом ряде случаев такие действия должностного лица
вообще не являются преступлением, а лишь проступком, влеку-
щим за собой дисциплинарную ответственность.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
За период существования Советского социалистического госу-
дарства Коммунистическая партия и Советское государство вос-
питали у советских людей чувство хозяйской заботы об укрепле-
нии и упрочении социалистической собственности. Как зеницу ока
бдительно берегут и охраняют они фабрики и заводы, совхозы и
колхозы, транспорт и связь, землю и леса и все общественное
добро. Советские люди знают, что, оберегая социалистическую
собственность от расхитителей, они тем самым укрепляют основу
советского строя, источник богатства и могущества Советской
Родины, ускоряют дальнейший рост зажиточной и культурной
жизни всех трудящихся.
Укрепляя социалистическую собственность, бдительно охра-
йяя ее от расхищения, советские люди знают, что они тем самым
активно работают над дальнейшим укреплением Советского со-
циалистического государства, над укреплением его политического,
экономического и военного могущества, ускоряют строительство
коммунизма.
Вот почему советские люди со всей непримиримостью разо-
блачают расхитителей социалистической собственности, оказы-
вают активную помощь органам суда, прокуратуры и милиций
в предупреждении хищений, в разоблачении и строгом наказаний
виновных в расхищении. Сообщая об известных им жульнических
и воровских махинациях, выступая в суде в качестве свидетелей
обвинения, критикуя и разоблачая на собраниях и производствен-
ных совещаниях, в печати факты беспечности, ротозейства и пре-
ступной халатности в деле охраны государственного и обществен-
ного имущества, советские люди демонстрируют высокий уровень
социалистической сознательности, свою политическую и государ-
ственную зрелость и остроту» высокое понимание величественных
задач строительства коммунистического общества, неразрывно и
нераздельно связанных с неуклонным укреплением, расширением
и охраной социалистической собственности.
Каждый уголовный закон, каждый уголовно-правовой акт
Советского социалистического государства, направленный на
охрану социалистической собственности* усиливающий борьбу
с расхищением общественного добра, неизменно встречался горя-
чим одобрением советского народа.
134

Усилия советского народа направлены на создание народного
богатства, строительство фабрик и заводов, совхозов и колхозов,
школ, высших учебных заведений и научно-исследовательских
учреждений, театров, дворцов культуры, санаториев, детских яс-
лей, опытных станций, на увеличение выпуска промышленных и
продовольственных товаров, продукции социалистического земле-
делия — всего того богатства, построенного, сделанного, создан-
ного и создаваемого искусными руками советских людей.
Естественно стремление советского народа сберечь, сохранить
и умножить результаты своего труда. Вот почему любое посяга-
тельство на социалистическую собственность вызывает у совет-
ского человека самое резкое и непримиримое осуждение. Стрем-
ление советского народа построить коммунистическое общество
неразрывно связано с стремлением ликвидировать преступные
проявления в нашей стране. Борьба с расхитителями социалисти-
ческой собственности на основе Указа Президиума Верховного
Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности
за хищение государственного и общественного имущества» дала
свои результаты: резко сократились преступные посягательства
на социалистическую собственность, еще больше повысилась ак-
тивность советских людей в борьбе за укрепление и охрану со-
циалистической собственности.
Неуклонное применение Указа Президиума Верховного Со-
вета СССР «Об уголовной ответственности за хищение государ-
ственного и общественного имущества» способствует ускорению
процесса ликвидации частнособственнических пережитков в со-
знании людей, создает атмосферу всеобщей ненависти, презрения
и морального осуждения лиц, покушающихся на социалистиче-
скую собственность. Процесс все возрастающей нетерпимости по
отношению к расхитителям социалистической собственности —
закономерное явление в обществе, развивающемся по пути от со-
циализма к коммунизму, залог успешного разрешения задачи
окончательной ликвидации хищений социалистической собствен-
ности.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Глава 1
Значение охраны социалистической собственности — экономической
основы Советского социалистического государства 3
Глава 2
Советское уголовное законодательство в борьбе за охрану социа-
листической собственности от расхищения 14
Глава 3
Понятие хищения социалистической собственности по Указу от
4 июня 1947 г 67
Глава 4
Хищение социалистической собственности при отягчающих об-
стоятельствах 98
Глава 5
Ответственность за недонесение о хищении социалистической
собственности 124
Заключение 134
Редактор А. М. Яковлев Художник-оформитель П. Ф. Белов
Технический редактор Е. Н. Косарева
Сдано в набор 2/VIII 1954 г. Подписано к печати 20/XI 1954 г.
Формат бумаги 60X921/16. Объем: физ. печ. л. 8,5; условн. печ. л. 8,5;
учетно-изд. л. 9,24. Тираж 10 000. А-08113. Цена 5 р. 60 к.
Госюриздат — Москва, Ж—4, Товарищеский пер., 19.
Заказ 134. Типолитография «Молодая гвардия», Ленинград,
пер. Джамбула, 13.